Море безмятежности бесплатное чтение

© Евангелина Март, 2025

ISBN 978-5-0068-0779-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Горят под небом крыши домов,

Идут на смерть сыны родов.

Помнят, как вчерашних малых ребят,

Сегодня идущих в бой солдат.

Смотри, милый брат! Виселицы стоят,

Тела земляков горят!

Их души с небес на нас глядят

И будто говорят:

– Семья! Живите!

Память храните!

В полях после войны

Наши тела схороните,

В землю родную,

Прах к праху, верните!

В концлагере дети,

Что словно не жили.

В печах крематориев

Их испепелили.

Маленький мальчик.

Он лет пяти,

Не успел вместе с мамой

От фашистов уйти.

Маленький мамин платочек в руках,

Таких сколько тысяч

С надеждой в глазах?

За Родину все как один постоим,

Землю предков врагам мы не отдадим!

11.09.2025

Напрасные молитвы

Никто не придëт.

Разве что сломанный ангел,

путающий рай с заброшенной станцией.

Я верю.

(Хотя мой бог – это пустой кошелëк,

а все молитвы возвращаются как сошедшие с дистанции).

Эта земля – детский рисунок апокалипсиса:

кривые домики, кривые люди,

и мы – слепые, притворяющиеся зрячими.

Я отвожу глаза – не от святости,

а потому что черная кошка – это тень от страха,

а смог над городом – пепел надежд от курящих.

У тебя от меня изжога?

Это не благословение.

Боль от потерь?

Это новое откровение.

Бойся.

(Не мои чаяния).

У моего порога

тревога

машет грязным платком —

это не молитва,

это жест отчаяния.

Моя поэзия – клякса на страницах священного писания.

(Да, я оставил след!

И его не сотрëшь).

Ты играешь спичками?

Я знаю – ты мечтаешь о свете,

но стог

давно отсырел,

а в развалинах острога только ветер

разбрасывает обещаний немощь.

Диктуешь эпилог?

Поздно.

Бог уже отвернулся —

Его молчание и

звенит в наших ушах.

Надеешься?

Пусть останется

хоть что-то в мечтах!…

25.08.2025

Безумие

В поле багровых цветов,

ты идёшь

И волосы пламенеют на рассвете,

Лужайка как зыбкая ложь

Дрожь по телу проходит

Робкий шепот обещанием веет

Ты красотой меня уничтожь

И я тебе поверю.

Глаза твои —

половина грозы,

Леса, озера

Зелено-карие искры.

как весеннее половодье.

Я встречаю твой взгляд,

И до боли зудит изнутри,

как будто за гранью

старого сна,

где был я когда-то

твоим героем

Памяти мутной страницы.

Легенды о нимфах

и русалочьих песнях

смешались в ветре,

зовут меня в даль.

Я хотел бы быть верным

до конца —

как бы Маяковский

лелеял свой идеал.

Стоять в огне, не отступая,

Превратить одиночество в сталь.

Но ты – чудо утренней зари,

что приходит и тает,

И весь мой мир

в тревожной нежности

дрожит на зыбкой грани.

Я верю тебе,

как древний витязь

верил в милость утра.

Но ты – или призрак,

или птица,

всколыхнувшая воздух,

Скрылась в зарослях света,

уходит сквозь алую дымку

в свой несбыточный миф

Без ответа

Всё, что могу —

брести за призрачной тенью

сквозь багряные рассветы,

несколько шагов по опавшим лепесткам

и звать тебя,

не надеясь на ответы.

Моё сердце —

обет и верность,

распятие солнечных дней,

и одиночество —

как крест,

что я несу в надежде быть когда-нибудь с тобой здесь.

Ты – загадка,

что вечно ускользает,

а я – тот, кто будет ждать,

пока не станут цветы

символом верности

и боли,

пока тревожная нежность

не растворит меня

в легендах алого поля.

10.08.2025

«Бабушка, прости меня…»

*Самому открытому сердцу. Маяковскому В. В.

Посвящение Васеву Михаилу

На столе лежат хлеб и ложка

Их состояние – помятые немножко

Их берут не раз за обедом,

Отламываю хлеб и на пол летит крошка.

Разговор за обедом.

Ох.. Идет счет и всё горит внутри.

Воспоминания. Раз. Два..

А на счёт три – пустая голова

И белые стихи.

Я сижу на кухне. Заварив лёд и чаи..

Вот дура, зачем ты заварила 5 кружек?

Ты шла за другим. Ты одна, вот, смотри!

Звезды яркие светят из окошка, ища ответ внутри.

На столе лежит корка хлеба и помятая ложка,

И автор зажатый жизнью совсем немножко.

Он с детства искал искренности искры.

А в жизни вышел полёт низкий.

Звезда сияет, глаза искрятся.

А ему сны снятся.