Мигом одним. Том 3. Часть 1 бесплатное чтение

1245 год (н.э.), Русс-флот, планета Новый Уренгой

Автострада А-01 всегда привлекала дураков со всей планеты. Дело в том, что она изначально строилась по плану орелли. Они были прагматичны и не по-русски педантичны в расчетах. При планировке дорог были выбраны максимально ровные отрезки для основных магистралей, от них уже строили города. Поэтому автострады А-01, Б-12, В-05 были идеально прямыми, как по высотам, так и по направлению. А-01 была еще самой длинной медиальной автострадой материка почти в семь тысяч километров. Не без того, что высота дороги относительно уровня моря колебалась в пределах полторы тысячи метров, но на самом полотне этого не было заметно. Над реками и низинами построили косые мосты дикой протяженности до трехсот километров перекрывающие поймы рек, овраги, низины. Сквозь высокие горы и неудобные пригорки пробивали тоннели.

Климат был умеренный без особых изменений погоды. Большую часть времени на всей территории материка было жарко или тепло. Все эти особенности способствовали развитию мотоциклетного движения. По старинке их называли байкерами, хотя уже никто не помнил, откуда пошло это слово. Были и полные отморозки, что носились по трассам на запредельных скоростях. Одним из таких был Игнат Брюхотрясов, по прозвищу Брюх.

Сегодня Игната пригласили в клинику трансплантологии. Несколько месяцев назад он подал заявку на установку имплантата зрения. Проблема была простой как мир. К своим двадцати семи годам у него уже были переломаны все кости. Езда на дикой скорости по трассе А-01 взяла свою плату. До последнего времени ему везло, относительно конечно. Но вот после последней аварии он лишился глаза. То, что левая сторона лица плохо двигалась и была сплошным шрамом, его не волновало, но вот оставшийся правый глаз начал слепнуть. Капли и лекарства не могли этого остановить. Отказаться же от своего байка для него было нереальным. Он не видел себя за рулем машины. Как, по его мнению, автомобиль был создан для полных инвалидов, без рук и ног.

Ему было весело шокировать водителей. Сегодня он ехал без каски, не гоня на бешеной скорости в крайнем правом ряду, чтоб все видели, что у него нет глаза. Пока он доехал, то получил массу удовольствия, слыша недоуменные возгласы других участников движения.

922 год (н.э.), номерная система, крейсер класса Лессин №101-24, Григорий Опричников

– Это все Виктор? – Спросил я, подписав последний лист.

– С документами все Григорий Николаевич, у меня есть личный вопрос, не относящийся к службе.

– Садись, говори.

Виктор собрал подписанные мной документы. Завязал папку, помялся немного, но сел к столу.

– Наверно в этом есть смысл, но не понимаю, почему вы отправили в отставку Журавлева вместе с Хромовой определив им местом жительства Жихар. Ну, Жихар то более мене понятно, вот почему практически сразу по возвращению с Оратории.

– Они отработанный материал, да и заслужили свои пятьдесят лет счастья. Может больше. От них зависит.

– Почему отработанный? – Виктор очень удивился.

– Тебе это к чему? Так из любопытства?

– Ну, я учусь и хочу понимать.

– Похвально. Тогда поясню. Журавлев выжил, в течение ста лет служа на крейсерских истребителях. Это уже большой повод оставить человека в покое. Привлекли его, исключительно, в качестве приманки для Хромовой, не более того. Чара четко определила типаж и нашла подобного персонажа. Вот и все. Хромова тоже оказалась одноразовым инструментом. По ходу она должна была оставить этот мир, израсходовав себя во время ремонта сети, но Николай отдал ей долг крови. Жизнь за жизнь. Мне очень жаль, что так произошло, он был бы полезен.

– Но ведь можно было бы ее использовать дальше, в контактах с Яшаром.

– Нет, это не ее задача. Сейчас им занят экипаж «спящих». Они мудрее, много старше его и ее в частности. Именно они смогут дать ему правильные ориентиры. Хромова по природе своей курица, наседка. Ей нужен свой курятник, свое гнездо, где она сможет заботиться о муже, потомстве, об уюте, об огне в очаге. Это отличное качество для жены. Но мне она не нужна. Мне нужен боец. Сомов к примеру. Тоже размазня был, но после воспитательной работы стал больше похож на Бра. По крайней мере, научился быстро принимать решения. Лет через сто станет прекрасным руководителем. А вот она – никто. Пойми, спортсмены никогда не отличались особым интеллектом. То, что ее выбрала сеть скорей всего случайность. Если бы Николай нашел Чару до активации Хромовой, то она могла стать расходным материалом, но это не входило в мои планы. И мне повезло, что Николай оказался слишком любопытным. Он стал изучать историю Новой Швабии вместо поиска Чары. За это время сеть активировала запасной вариант. Но может быть и такой вариант, что Чара вообще не входила в план сети. Кто ее знает, эту сеть.

Однако, опыт Хромовой и эксперименты Сомова позволили нам получить если не доступ к сети, то возможность виденья ее. Сейчас Фал осваивают лобур и виденье сети. Точность прибытия у продвинутых пользователей возросла до радиуса в километр, практически на любых дистанциях. И это уже не просто интуиция. Это точное знание. Ни один компьютер не может просчитать с такой точностью. Таких просто нет. Это просто невозможно. Русс-флот с их системами экстраполяции данных и навигационным компьютером с девятиэтажный дом, имеет радиус прибытия в десять тысяч километров, но на дистанциях не более двух парсек. Так там работает более тысячи МРК, регулярно снимающие навигационные данные, по всем системам. А мы, в данный момент, можем перемещаться куда угодно и когда угодно. Даже в неизвестные нам системы. Это огромный прорыв.

Ты должен понимать, что каждый инструмент управления имеет свои возможности и свое время пользования. Хромова – одноразовый инструмент. Сомов – многоразовый. Я тоже когда-нибудь кончусь. Ничего нет вечного. Нет потребности, держать под рукой все инструменты. Это неудобно. И нет никакой потребности, хранить использованное оборудование. Да, это звучит жестко и прагматично, но таковы реалии управления социумом.

– Получается, вы их использовали, дали вкусный пряник и забыли.

– Почему забыл. Возможно, когда-то они понадобятся. Я не провидец и не пророк. Ну, а пряник он всегда приятен. Пусть наслаждаются. Это одна из приятных плюшек моего положения – возможность давать людям вкусный «пряник». Тут главное дать так, чтоб человек не чествовал себя обязанным и виноватым. Это должна быть достойная награда за труды. Иначе «пряник» будет невкусным. Задача руководителя адекватно, вовремя наградить, обосновав эту награду в уме человека, как единственно верное решение. И чтоб награда не была чрезмерной. Иначе будет походить на аванс или подачку. Хотя аванс иногда тоже нужен. Для многоразовых инструментов.

– Это все так сложно понять Григорий Николаевич.

– Наступит время, сам все поймешь. Спрашивай чаще, если интересно.

1243 год (н.э.), Русс-флот, планета Новый Уренгой, клиника трансплантологии и нейрохирургии, Петр Аргунов

Руководитель клиники Евгений Харитонович Желдин просматривал результаты моих экспериментальных разработок.

– Так, говоришь, сам Сомов одобрил твои модели.

– Да.

– Интересно. Как ты его нашел?

– Очень просто. Передал запрос в первый отдел корпуса безопасности. Ну, может не он сам, вот.

Я протянул ему лист заключения. Это была копия конечно, но с печатью первого отдела КГБ, что предоставляло копии статус оригинала. Желдин почитал ее.

– И как это все соотносится с работой твоего отдела?

– На прямую. Это первый этап прямого подключения к мозгу человека. Микроволновые излучения направленные в кору головного мозга вызывают стойкий эффект взаимодействия и передачи данных. Я лично участвовал в экспериментах. Картинка очень четкая. Следующим этапом будет подключение к более сложным аналитическим системам. В идеале мы подключим человека к компьютеру.

– Тебе никто не позволит создавать искусственный интеллект. Подобные разработки запрещены. Имплантаты такое, еще можно, но вот интеграция мозга с вычислительной техникой это уже за приделами дозволенного. – Желдин достал из сейфа красную папку. – Вот, читаю: «КАТЕГОРИЧЕСКИ ИСКЛЮЧИТЬ создание компьютерных программ имитирующих сознание человека, а также ЗАПРЕЩАЕТСЯ любая интеграция мозга разумного существа с любыми компьютерными компонентами двунаправленными интерфейсами. Максимальная допустимая интеграция может быть произведена лишь в случае установки штатного или дублирующего внешнего сенсора. Причем, влияние мозга разумного на сенсор ДОЛЖНО БЫТЬ ИСКЛЮЧЕНО». Видишь, ни о каком взаимодействии речи быть не может.

– Но это мракобесие какое-то. Наука давно топчется из-за глупых ограничений по развитию интеллектуальных систем. ИИ есть только у военных и то по давно устаревшей программе ПВЛХ. Она не позволяет ИИ развиваться.

– Опять, из того же приказа: «КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩАЕТСЯ любая работа по изменению, модернизации программы ПВЛХ. Создание ИИ на другой платформе кроме утвержденной КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕЕТСЯ. ЛЮБЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ОБЛАСТИ ИИ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНЫ». Наверно совету адмиралов виднее. В начале новой эры были созданы ИИ на основе воспитания личным примером. Методика не оправдала себя или случилось нечто, чего не хотят вновь видеть. Мы с тобой этого не узнаем, но адмиралов это явно напугало, так как этот приказ они обновляют каждый год, внося только дополнительные запреты. Я помню его на одном листе и в двадцати строчках. Теперь это уже три листа.

– Но они же подключают десантников к снаряжению. Там связь двусторонняя.

– Петя, что тебе не ясно? Видишь, у меня три листа запретов под мою роспись. Никаких экспериментов запрещенных приказом я не позволю. Байкеру глаза можешь сделать и точка. Ищи новую область, что хочешь, кроме темы ИИ и интеграции с живым мозгом.

Он нажал на кнопку вызова секретарши.

– Ира, сделай Петру Сергеевичу копию этого приказа. Нет, сделай две, пусть он мне на одной распишется, что ознакомлен.

1245 год (н.э.), Русс-флот, планета Новый Уренгой, клиника трансплантологии и нейрохирургии, Игнат Брюхотрясов

Оставив байк на стоянке клиники, поднялся в отделение хирургии глаза. Там, вместо доктора, меня встретил человек в лабораторном халате.

– Игнат?

– Он самый. Меня сложно не узнать.

– Петр Сергеевич Аргунов. Прошу за мной, у меня есть к вам предложение.

Мужик был странный, но за послушать денег не берут. Мы зашли в лифт. В нем поднялись на десяток этажей выше. Он провел меня в лабораторию.

– Игнат, вам, конечно, поставят электронные глаза, но я предлагаю свой вариант. Это биоглаза на основе разработанной и апробированной технологии постоянных имплантатов Сомова. Они лучше. Вы будете иметь четыре глаза. Два с обычной, привычной вам оптикой и два сложных, как у насекомых. Вторая пара глаз позволит вам реагировать с небывалой скоростью. Поскольку вы байкер, то на очень большой скорости вторая пара глаз даст вам шанс раньше заметить препятствие. Чтоб вы смогли смотреть фильм, этими глазами, потребуется скорость смены кадров не двадцать пять в секунду, а тысяча кадров в секунду. Мало того, глаза укомплектованы третьим прозрачным веком, для очистки и прикрытия от повреждений.

Имплантаты Сомова, были в особом почете на Новом Уренгое. Планета имела огромные залежи природного газа и нефти, поэтому семьдесят процентов всех производств были предприятиями по переработке газа и нефти для нужд всего сообщества, также как Персифона производила большую часть конструкционных металлов и космических кораблей. Имплантаты Сомова были, в основном трех видов, просто имунностимулирующие, с функцией детоксикации и дыхательные. Дыхательные разделялись на накопительные и выделительные для исследователей местного моря. Накопительные позволяли не дышать минут тридцать, они были популярны среди работников химпроизводств. При всей своей технологичности, и герметичности утечки бывали. С таким имплантатом можно было выйти из зоны поражения, не используя дополнительное оборудование. Достаточно было надеть прищепку на нос и закрыть рот. Имплантат автоматически начинал отдавать кислород по мере накопления углекислоты в крови, одновременно блокируя респираторный центр. Выделительные были просто жабрами отделяющими кислород из любой среды, но они требовали раскрытия, что на производстве было неудобным. Изначально они создавались для пловцов. Дополнительной плюшкой был обогрев организма за счет биотермальной энергии самого имплантата. Он подогревал обогащенную кровь, подавая ее в организм. Функция детоксикации также была востребована на производствах по тем же причинам. У Брюха их было два. На правом и левом предплечье. Оба с функцией детоксикации. Они позволяли квасить немерено и отходить от пьянки за пару часов, без всяких головных болей. Гаишников они больше всего бесили. Наличие же имунностимулирующей функции привело к поголовной защите населения от любых заболеваний, как бактериальной, так и вирусной природы. Большинство болезней были травмами разной степени и тяжести.

– Уже интересно, продолжайте.

– Но есть нюансы. Именно этот имплантат изготовлен здесь в моей лаборатории. Мало того, он проецирует информацию непосредственно в кору мозга. Это новая методика сопряжения. Но вы не сможете ими активно управлять. К сожалению, руководство запретило непосредственную двустороннюю интеграцию с мозгом.

– Но?

– Но если вы не будете против, и обещаете мне, молчать, как рыба об лед я установлю вам шунт двусторонней связи.

– Не поверю, что вы рискуете из-за меня.

– Ничего нет удивительного в моих действиях. Я ученый, сделал устройство и не могу его установить и исследовать. Мне нужна клиническая картина применения. Вы должны будете раз в неделю появиться в клинике для проведения тестов. Это не долго, не более часа. График подгоним под ваши условия. И естественно, оценка качества исполнения непосредственно пациентом, причем не ученым. Вот какую награду я жду.

– А насколько оно готово?

Я достал справку из КГБ. Игнат почитал ее.

– Я буду молчать.

1243 год (н.э.), Русс-флот, планета Новый Уренгой, город Надым, Максимилиан Фрайтер

Пару дней назад, прогуливаясь по центру города, зашел в большой книжный магазин. Первое время, жизни в Надыме, я часто сюда заходил. Требовалось много читать для пополнения словарного запаса. Хоть акцент полностью изжить пока не смог, но уже говорил бегло и очень редко заглядывал в словарь.

Пройдясь вдоль стеллажей, дошел до букинистического отдела. Забавно листать старые книги. Новые пахнут типографской краской, а вот старые впитали в себя запахи сотен людей через чьи руки они прошли. Кот-то оставил пометки на полях, подарочные записи на форзацах. Это сродни археологии. Листая такие книги, я пытался представить себе людей, читавших их. Особо древних экземпляров не было, бумага долго не храниться.

В самом углу, на нижней полке стояла коробка с тетрадями. Мне стало интересно. Надпись на ценнике гласила «Дневники профессора Яблочкина Г.Н.» и все. Цена всей коробки составляла двести рублей. Такси до космопорта стоило пятьдесят. Не так и дорого. Тетради были изготовлены из специальной бумаги выдерживающей нахождение в космическом пространстве, о чем гласила надпись на обложке. Открыв первую тетрадь, очень удивился, прочитав надпись на первом листе «Дневник. Проф. Яблочкин Г.Н. БИС академик Дербенёв, «черепаха» №22. Год 275.». Тетради было девятьсот шестьдесят восемь лет. Цифра поразила меня. Недолго думая, взял коробку, сразу направившись к кассе.

Придя домой разложил тетради по хронологии. Сварил кофе. Загрузил терминал. Вошел в доступный раздел архива Флота. Действительно, Большое исследовательское судно академик Дербенёв вошло в строй в 267 году, модернизировано в 354, 465, и в 534 годах, списано из состава флота в 645. Профессор Яблочкин Геннадий Натанович был научным руководителем группы черепахи 22, а также членом большого и малого ученого совета БИСа с 267 по 282 год. Именно в эти годы БИС ак. Дербенёв проводил исследование систем в окрестностях Нового Уренгоя. Благодаря исследованиям команды Дербенёва появилось более двух десятков колоний на пригодных и условно пригодных планетах данного сектора. Часть из них я уже успел посетить.

Устроившись в мягком кресле, открыл страницы первого дневника.

1243 год (н.э.), Русс-флот, система Персифоны, региональный отдел корпуса безопасности, майор Евгений Осколков

Орбитальная станция контроля радовала знакомыми с детства коридорами. Мои родители были потомственными металлургами и никогда не жили на поверхности планеты вне купола. Я первый из пяти поколений, кто выбрал другую работу или она выбрала меня. Сложно сказать. Но именно эту станцию я воспринимал как свой дом.

Огромный мегаполис на самой массивной луне Персифоны создавался как основной жилой комплекс. В отличие от других лун, она находилась на стационарной орбите относительно поверхности планеты, что было странным, но не более того. Благодаря такому феномену двойная система планета-луна двигалась по спирали относительно условной траектории орбиты планеты. На эксцентричность вращения влияли и другие шесть лун Персифоны, но в меньшей степени. За сотни лет наблюдений схема движения была изучена досконально, поэтому катаклизмы вызванные приливными силами уже не вызывали паники среди работников этой природной доменной печи коей являлась поверхность планеты.

Пройдя на третий уровень зеленого сектора, зашел в кабинет своего прямого начальства. Полковник Крапивин задумчиво рассматривал голографическое изображение планеты Шеффилд, на территории Британиков. Кивнув мне на стул, он стал разворачивать картинку.

– Женя, я тебя вызвал поговорить лично, поскольку ты был уже на станции. Как родные?

– У них все хорошо. Планируем диверсию или атаку?

– Дипломаты вели переговоры по возврату тридцати пяти человек. Пока шли переговоры их переслали на Шеффилд. Подонки. Там же форменный концлагерь. В правительстве развели руками, мол, договаривайтесь сами с хозяином предприятия, мы не можем на них влиять. Демократия однако. Хозяин переадресовал на местного управляющего. Так эта сволочь сказал, что ему не нужны деньги, пришлите мне семьдесят своих заключенных на замену, тогда и поговорим.

– Скоты.

– Согласен. Такого уже давно не было. Всегда выкупали, но теперь, кто-то страх потерял. Я предложил провести спасательную операцию. Вот теперь сижу и решаю как.

– У нас там есть агентура?

– Всю нам не отдадут. Двоих или троих агентов, не более. Ты ж сам понимаешь, что они себя полностью раскроют. Им придется убраться с планеты тем же транспортом.

– Обидно. Наверняка было потрачено много сил на их внедрение.

– Не то слово. Считаю оптимальным транспортом ТК-302. Но нужен пилот со знанием языка и особенно местных нюансов.

– А, что, новичков там не бывает?

– Капитаны, как правило, из тех, что уже летали на Шеффилд в качестве помощников или старпомов. У них там паранойя не хуже нашей.

– У меня на Уренгое есть Максимилиан Фрайтер. Он служил в охранении на Шеффилде. Парень прямой как артиллерийский ствол.

– Откуда он у тебя?

– Сдался в номерной системе. Адмирал Свиридов обнаружил незаконную добычу урана на нашей территории. Пресек. Фрайтер был командиром крыла прикрытия. В момент атаки был послан проводить к прыжковой точке очередной транспорт с грузом. Попросту не успел к замесу. Обнаружив свой эсминец уничтоженным, приказал всем катапультироваться, подорвав машины. Наши подобрали. Правительство Британиков отказалось верить, что в системе были борта строевого флота. По их документам все эсминцы проходили как пропавшие без вести. По этой причине они сказали, что не знают, кого мы там подобрали. До всякой пиратской мрази им нет ни какого дела. Все выжившие, семьдесят шесть человек, были отправлены сюда, на Персифону. Фрайтер, со своими парнями отработал два года на свалке. Потом ему предложили честную работу как пилоту. Он согласился. В течение трех лет исправно занимается извозом по сектору Новый Уренгой.

– Сам выбирал?

– Нет, мой зам капитан Розгин. Остальных пилотов также разобрали по другим секторам. Часть той группы давно расконвоирована и прекрасно живет на этой станции. Многие обзавелись семьями.

– Поговори с ним.

1243 год (н.э.), Русс-флот, планета Новый Уренгой, город Надым, Максимилиан Фрайтер

Где-то на двадцатой странице я задремал. Чтение было интересным, но достаточно монотонным и по стилю и по содержанию. Я даже немного разочаровался. Профессор писал все, что делал, что думал и говорил. Вот у меня никогда не было потребности так тщательно документировать свою жизнь. Тетрадь выпала из руки, веки прикрылись. Я не стал напрягаться, сопротивляясь желанию организма. Просто расслабился и уснул.

Мягкую дрему прервал вызов коммуникатора.

– Фрайтер, это Розгин. – Прокричала в ухо «труба». Я поморщился, резкий голос Розгина никак не укладывался в мое текущее состояние бытия.

– Да, слушаю.

– Ты не сильно занят? Есть срочный рейс. Час туда, час обратно. Тебе даже разгружать не надо будет. Никаких бумаг и волокиты.

– Лады. Когда?

– Как можно быстрее. Поднимайся из «колодца», в космопорте тебя отправят первым же шатлом, вне очереди.

– Возьму такси.

– Спасибо Макс.

Розгин дал отбой. Я посмотрел на трубу. Ладно. С другой стороны, почему не слетать. Мне нравилось работать в этой системе. Борт проходил обслуживание на станции. Грузили местные рабочие складов. Никаких проблем с заправкой, оплатой дока, да и других поборов. Транспорт то государственный. Правда, часто по прибытии, приходилось самому разгружать. Но с погрузочным экзоскелетом это не было особо тяжелым.

В космопорте, сразу по выходу от доктора, сержант корпуса выдал мне все документы для полета. Потом, буквально за руку повел меня к шатлу, вне всяких очередей ожидания. Скафандр мой уже был на борту. Работа на корпус имела свои прелести.

1243 год (н.э.), Русс-флот, планета Новый Уренгой, орбитальная станция, майор Евгений Осколков

По прибытию в систему Нового Уренгоя вызвал в свой кабинет Розгина.

– Присаживайся Сергей.

Подчиненный присел к столу, папку с документами по Фрайтеру положил на стол.

– Где он? – Я постучал пальцем по делу.

– На вылете в данный момент. Эсминец Первого Флота попросил помощи. У них какая-то неисправность в системе жизнеобеспечения, попросили подкинуть им срочно регенерационных патронов и кислорода. Наша база оказалась ближе всех, нам и перебросили запрос. Вот я Фрайтера к ним отправил. Кроме него не было свободных пилотов. Думаете, не надо было?

– Как раз вовремя. Что он за человек?

– Если бы не его прошлое во флоте британиков я бы рекомендовал его в нашу контору. Честный служака. Его на Шеффилд сослали, за то, что не хотел прикрывать пиратов. Их флот не брезгует подобными операциями. Ничего личного, просто бизнес. Собственно там дослужился до капитана и командира эскадрильи. Восемь лет безупречной службы. Его командир, полковник Крюгер дал рекомендацию ему в регулярный флот. Правда, он успел отслужить всего ничего, на эсминце. Попал под разадчу. На Персифоне работал безупречно, за что я и предложил ему работу в транспортном отделе станции. В другие системы не стремиться, но и в Надыме не прирастает. Есть знакомые, но друзей нет.

– Девушка?

– Было пару романов, но не долго. Статус поднозорного их отпугивает. Так, случайные и недолгие знакомства.

– Плохо. Ему нет смысла возвращаться. Гражданство просил?

– Нет.

– Предлагали?

– Нет.

– Ладно. Дело оставь, я полистаю. Прибудет, сразу ко мне.

1243 год (н.э.), Русс-флот, планета Новый Уренгой, орбитальная станция, Максимилиан Фрайтер

Розгин встречал меня лично у корабля. Погрузка уже практически была окончена. Рабочие загружали последние контейнеры.

– Привет Макс.

– Добрый день товарищ капитан.

Розгин скривился от моего приветствия.

– Макс, ты бы уже мог спокойно обращаться ко мне по имени. Мы ж не первый год знакомы.

– Простите, товарищ капитан, но я ваш поднадзорный. Я считаю не правильным подобное панибратство.

– Ладно, как знаешь. Задание простое. Прыгаешь по указанным координатам. Стабилизируешь судно от вращения, снижаешь скорость до десяти километров в секунду. Тебя опознают и выйдут на связь. У них есть коды твоего транспондера и доступа в систему управления бортом. Даш им полный доступ к управлению. Они сами примут тебя в ангар. После разгрузки попроси обратные координаты для прыжка. Они могут не знать, что у тебя нет навигационного компьютера. Никаких документов. Твоего полета никогда не было. Официально ты вылетаешь для проверки технического состояния судна после ремонта.

– Принято товарищ капитан. Полета не было.

– Запроси диспетчера номер двенадцать. Другие ничего о тебе не знают.

Я козырнул, разворачиваясь к кораблю.

Уже вылетев со станции и получив данные для прыжка, я задумался. Что это было? И что там меня ждет?

1243 год (н.э.), Русс-флот, планета Новый Уренгой, орбитальная станция, майор Евгений Осколков

Фрайтер появился в кабинете через час.

– Поднадзорный Максимилиан Фрайтер прибыл по вашему приказанию товарищ майор. – Отрапортовал он с порога.

– Присаживайтесь Макс. – Когда он устроился, я продолжил. – Предлагаю перейти на другой уровень общения. Меня зовут Евгений. Мне будет приятно, если вы опустите свою напыщенную отстраненность и будете обращаться ко мне по имени. Пошел уже четвертый год вашей жизни на Новом Уренгое, разве вам каждый день тычут тем, что вы поднадзорный. Это только правовой статус, не более того. Согласен это несколько унизительно, но вы не подавали прошения о получении гражданства. Вы что-то кому-то должны? Вы не хотите быть гражданином Русс-Флота? Вас что-то смущает?

Тема разговора явно не вписывалась в продуманный им сценарий. Он явно напрягся.

– Я ничего не должен правительству и флоту Её Величества. Они списали меня в боевые потери, тем самым освободили меня от принятых мной обязательств. Если уж исходить из концепции долга, то вам я уже больше должен. Я имею ввиду Русс-Флот. Гражданства не просил, по причине того, что не считал себя вправе просить. Право на гражданство надо заслужить. Мне пока не предлагали – значит, не заслужил.

Точно, ему бы артиллерию в докосмическую эпоху.

– Тем не менее, из семидесяти шести человек подобранных тогда вместе с вами сорок уже получили гражданство, остальные на пути к этому. Четверо пилотов вашей группы все уже граждане Русс-Флота, двое даже завели семьи. Что касается лично вас, то вы вполне заслуживаете гражданства.

Он опять напрягся. Я даже смог наблюдать часть мыслительного процесса на его лице.

– Простите Евгений, но я пилот, а не шахматный игрок. Я не понимаю вашей подковерной борьбы. Из всего ранее сказанного я понял одно вам что-то от меня надо, и вы прощупываете меня на предмет лояльности. Можете сказать просто и четко, что вам от меня надо. Я скажу в моих ли это силах. Можете верить мне лишь в одном – я всегда выполняю свои обещания, даже если мне это будет во вред.

Открыв его дело, посмотрел на резюме психолога «… до глупости прямолинеен в контактах с командованием …». Мало того, так его оценивал психолог флота Её Величества и наш независимо друг от друга.

– Ладно. В любом случае эта информация не подлежит разглашению. Мне нужен пилот для транспорта серии ТК-302, знающий пространство планеты Шеффилд. Задача: выполнить посадку, принять на борт тридцать пять тире сорок человек. Мы своих не бросаем. Доставить их в пространство Русс-Флота. Конечная точка маршрута будет известна позднее, план миссии пока в разработке штаба. Время начала операции не ранее чем через два месяца.

– Согласен, если вы мне доверяете. И еще, мне нужен экипаж. Триста второй это минимум шесть человек команды.

– Хорошо Макс, можете быть свободны. Розгин сообщит вам мое решение.

1243 год (н.э.), Русс-флот, планета Новый Уренгой, орбитальная станция, Максимилиан Фрайтер

Выйдя из кабинета Осколкова, я прислонился спиной к переборке, прикрыл глаза. Не отпустило. Собравшись с силами, двинулся к транспортной платформе. Нет. Сейчас думать ничего не надо. Надо просто поспать, чтоб осело.

Но поспать сразу не получилось. Пока спускался в Надым, у меня в голове крутился разговор с майором и его возможные последствия. В порту, в зоне контроля меня за руку отловил сержант корпуса. Кивнул головой, мол, за мной. Поднявшись на второй этаж, мы вошли в дебри корпуса безопасности. Доставив меня в отдел кадров, поставил перед стойкой, а сам уселся на стульчик.

Девушка за стойкой, с погонами мичмана, усердно над чем-то трудилась. Закончив писать в толстом журнале положила его на стойку перед мной.

– Доставайте все ваши документы. – Сказала она.

Я выложил паспорт поднадзорного, удостоверение пилота, кредитную карту. Она все сгребла одним движением, не глядя, выбросила в корзину.

– Распишитесь в получении. – Протянула мне ручку.

В тетради было много строк, я не стал вчитываться.

– Паспорт, карточка пилота, постоянный пропуск на космодром, кредитная карта, ведомость на склад. Старый скафандр сдадите там же на складе.

Я принял документы. Паспорт был единого образца, как для граждан Русс-Флота. Для меня это стало своеобразным шоком. Получалось, что Осколков уже принял решение. Хотя не факт или факт?

– Какие-то вопросы?

– Нет, спасибо.

– Тогда удачи Максимилиан. Больше не задерживаю.

Я кивнул, сержант активизировался, потащил меня на выход.

1245 год (н.э.), Русс-флот, планета Новый Уренгой, клиника трансплантологии и нейрохирургии, Ольга Климова

Просматривая результаты тестов, я поглядывала на Игната. Швы практически зажили, а прошла то всего неделя. Технология имплантатов Сомова не переставала удивлять меня даже после пяти лет работы в лаборатории Аргунова. Невообразимый прорыв в лечении безнадежных больных. Восстановление зрительной функции прошло уже на третий день. Огромные сложные глаза передавали картинку невероятной четкости. Нервный ганглий глаза проводил первоначальную обработку картинки, передавая в мозг уже отфильтрованную и откалиброванную информацию. Модуль обратной связи управлял, в буквальном смысле, каждым микроглазом. Игнат уже мог управлять центрами концентрации внимания, получая до пяти разных картинок от одного глаза. Его восхищению не было предела. Большие глаза выглядели как модные солнцезащитные очки, что придавало его внешности загадочности. Тяжелые полупрозрачные веки, что очищали поверхность глаза, проносились с неимоверной быстротой, смывая пыль одновременно увлажняя поверхность. Был только один недостаток, надо было каждый час удалять накопленную грязь под глазами. Игната это не взволновало совершенно. Его же основные глаза с обыкновенной «человеческой оптикой» располагались под структурой сложного глаза. По желанию он мог открыть псевдовеко, что щелью разрезало сложный глаз, чтоб смотреть на мир нормальными глазами с привычной скоростью восприятия. Но зрение насекомого ему нравилось больше.

– Ну что, как наш пациент? – Спросил Аргунов, войдя в лабораторию.

– Петр Сергеевич, я довольна работой. Игнат тоже.

– Ну и прекрасно. – Он осмотрел швы. – Думаю, если ты Игнат, еще неделю не будешь ездить на мотоцикле, я могу тебя выписать, но только с этим условием.

– Лады профессор. Я о таком и не мечтал. Штатная оптика, такое, полная хрень.

– Зря ты так. Зрение насекомого хорошо на дистанции до трехсот метров. Чтоб видеть дальше тебе потребуется нормальный человеческий глаз.

– Ну, я не снайпер.

– Это не существенно. Оля, тебе, когда будет удобно, посмотреть Игната?

– К десяти утра. Две недели каждый день, потом раз в неделю. Можно по вторникам.

– Игнат?

– Не вопрос.

– Тогда вперед, к новой жизни, и постарайся больше не тормозить лицом.

– Уж постараюсь. Без каски теперь ни-ни.

1243 год (н.э.), Русс-флот, планета Новый Уренгой, город Надым, Максимилиан Фрайтер

Двенадцатичасовый сон пошел мне на пользу. Заварив кофе, вышел на балкон перекурить воспоминания вчерашнего дня. А было что перекуривать. Моя жизнь кардинально поменялась за прошедшие сутки.

Первое – полет. Не сам полет, а вот транспорт. Я так и не понял, какого класса было судно, принявшее меня на борт. Прибыв в указанную точку, выполнил указания Розгина. Сбросив скорость до десяти километров в секунду, стал осматриваться. Радар показывал чистый космос на дистанции светового часа. Вокруг была межзвездная пустота. Минут пять радар работал в активном режиме. Ради уверенности попытался определить навигационные квазары. Посчитав данные, убедился в верности своего местоположения. Странно. Все расчеты были верны.

Вдруг ожило радио.

– Капитан Фрайтер?

– Так точно.

– Включите удаленный доступ к управлению.

Я переключил тумблер. Практически сразу сработали маневровые двигатели. Мой кораблик развернуло на тридцать градусов вдоль продольной оси. Одновременно слева по курсу космос треснул, открывая посадочный порт, яркий свет прожекторов больно резанул глаза. К моему судну потянулись штанги причальной фермы. Я глянул на показания радара. Он показывал слева по курсу небольшой объект, сравнимый с размером порта. Но судно то было! Через пару минут меня приняли на борт. Все системы отключились. Я пошел открывать грузовой трюм.

На палубе меня ждала целая команда по встрече. Десять грузовых платформ, четыре человека в погрузчиках, впереди всех стоял молодой офицер в чине лейтенанта. Все были в скафандрах, но я таких не видел в принципе, даже на картинке. Это была совершенно другая технология.

Молодой лейтенант поблагодарил меня за оперативность. Воздух в трюме действительно был спертый, будь-то пережеванный, пах гарью. Лейтенант извинился за атмосферу, мол, все остальные сейчас в скафандрах, шлюз надували остатками, собирая по всему кораблю.

Транспорт мгновенно разгрузили. Все контейнеры тут же уволокли в недра корабля. Мне пожелали счастливого пути. Пообещали запустить по обратным координатам в автоматическом режиме. Сразу после отстыковки принимавшее меня судно мгновенно исчезло с радара. Меня качнуло отдачей от их привода. Повинуясь программе, введенной навигатором, мой транспорт развернулся, нацелившись на звезду Нового Уренгоя.

Сразу по прилету, собеседование у руководителя корпуса государственной безопасности в этой системе. Не к добру это. Отхлебнув кофе, посмотрел на пляж. Народа было не много, рабочий день. Вернулся в комнату, посмотрел на новые документы. Что ж, гражданство это лучше чем без него. По крайней мере, у меня появились права. Подумав немного, решил искупаться. Склад подождет.

Жить в шаговой доступности от океана мне нравилось. Вода была теплой. Пляж намывали каждый год после зимних штормов. Зима была не морозной, да холодно сыро и временами страшно, когда волны разбивались о стену, поднимая тонны вводы на высоту девятого этажа. Огромная монолитная конструкция протяженностью более пятидесяти километров и тридцати метров в высоту, надежно защищала город. Для выхода на пляж через каждые пятьдесят метров были построены лестницы, прикрытые от волн мощными стенками. Часто, на зиму их просто запирали, от греха подальше.

Доплыв до буйков, я поплыл вдоль линии ограждения. К сожалению, плавать в открытом море запрещалось, по причине огромного количества различных морских хищников. Любителей острых ощущений было не много, они очень быстро заканчивались, не успев оставить потомство.

Выйдя на берег, немного погрелся на песочке. Однако залеживаться не стал, не хватало обгореть. С учетом того, что я родился на Гренландии, достаточно холодной планете, моя кожа давно утратила способность к активной защите от ультрафиолета. Ну не совсем, конечно, но мне было достаточно час полежать на солнце, чтоб покрыться волдырями.

В тенечке у своего дома обнаружил Розгина. Он сидел на лавочке в палисаднике. Узнав меня, активно замахал руками приглашая. Когда я подошел, он достал, из сумки, стоявшей у его ног, бутылочку пива, заиндевевшую от холода.

– Сергей, я понимаю, что я больше не поднадзорный.

– Вот и прекрасно Макс, – перебил он меня, – присаживайся, я знаю, холодное пиво самое то, после моря.

Я, молча, согласился. Розгин сделал пару глотков из своей бутылки.

– Теперь я просто твой работодатель. При этом могу лишь предлагать работу, за исключением особых случаев.

– Как озвученный Осколковым.

– Типа того. Ты ж прекрасно понимаешь, что такое Шеффилд. Мы уже пытались заслать борта на планету. Все хорошо, легенда, документы, но пилоты прокалываются на переговорах с диспетчерами. Толи их выдает акцент, толи они всех знают, толи жаргон специфический.

– Все вместе. Диспетчера не могут всех знать, но большинство есть в картотеке. Мне лучше лететь под своим настоящим именем. По любому моя биометрия у них есть и она не в черном списке. Мало вероятно, что они отслеживают все потери регулярной армии. Поэтому всегда могу сказать, что я вышел на пенсию и приторговываю. Могу даже сказать, что дезертир, им на это наплевать, лишь бы деньги платил. Можно сказать, что меня бросили, и я выживаю, как могу. Последнее, как по мне, более точно по сути реального положения, даже врать не надо, это у меня плохо получается.

– А ты можешь торговать с Русс-Флотом?

– Ничего личного, просто бизнес. Это никого не удивит. Там каждый десятый возит контрабанду из Русс-Флота и обратно. Вы думаете британские сигары, откуда на Новом Уренгое.

– Они прошли таможню.

– Не спорю, но как они оказались в зоне Русс-Флота. Я почти уверен, что если посчитать все наличные в магазинах сигары и сверить с первичными декларациями, то вы очень удивитесь.

– Предлагаешь усилить контроль таможни?

– Нет. Ваши таможенники никогда не пропускали наркотики, оружие и другую запрещенку, но вот на лишний ящик сигар, вполне могут закрыть глаза. Я так понял, со слов одного торговца, ваша контора просто это позволяет.

– Не слышал такого. Ну да ладно. А что грузить?

– Лучше всего продукты питания. Качественные и натуральные продукты самый выгодный товар. У меня был знакомый торговец, так он постоянно возил деликатесы с Нового Лондона. На Шеффилде брал титан, вольфрам, палладий, кобальт, никель, ртуть, листовое железо вез на русский «Дежнёв», там загружал алюминий, его на Брениген. С Бренигена бытовые товары на Новый Лондон, от туда продукты на Шеффилд. Я, почему знаю, так мы прикрывали его на взлете. Он летел внутри нашего строя, поэтому радар диспетчера таможни не видел его сигнала. Так он экономил, и вполне прилично, ну, а он привозил нам деликатесы, в основном мраморную говядину, свежие овощи и фрукты. На Шеффилде с продуктами беда. Одна синтетика, не то, что у вас на Персифоне.

– Согласен, однако, вас содержали, можно сказать, по первому классу, там есть места и по хуже.

– Почему к нам такое отношение?

– Вы солдаты выполнявшие приказ, а не преступники. По сути, вы не отличаетесь от наших военных. Просто с точки зрения международного права вы нарушали закон, а если точнее, то его нарушали ваши командиры. – Сергей почесал затылок, допил пиво. – Ладно, это все лирика. Сегодня отдохни, завтра принимай борт вместе с командой, они давно ждут командира.

1245 год (н.э.), Русс-флот, планета Новый Уренгой, клиника трансплантологии и нейрохирургии, Петр Аргунов

Отправив всю лабораторию отдохнуть, сам уселся у своего компьютера. Да, вернуть зрение это хорошо, но мой интерес был в другом. Климова умничка, отлично собрала глаза, я же собирал управляющий модуль. Оля не должна была знать глубину моей задумки. Её я не посвящал в свой замысел. Внешне управляющий модуль был простым интерфейсом между мозгом и зрительной корой глаза. Но это была только дополнительная плюшка, второстепенное свойство имплантата. Включение же основной функции я ждал со дня на день. Нервному волокну нужно время чтоб прорости в мозг и занять нужное расположение. Вот тогда я примусь за окончательное тестирование образца.

1243 год (н.э.), Русс-флот, планета Новый Уренгой, город Надым, Максимилиан Фрайтер

К десяти часам, прибыв в космопорт, впервые предъявил постоянный пропуск. Игорь Иванович осмотрел его.

– Ну, наконец, Макс, теперь ты гражданин Русс-Флота. Давно надо было принять свой новой дом. Очень рад за тебя.

– Спасибо. – Я пожал его руку.

ИИ был одним из старейших работников космопорта. Он часто меня тормозил на проходе просто поболтать за жизнь. Он уже давно был на пенсии, в корпусе, но проверять документы ему было не в тягость.

– Твой борт стоит в сто тринадцатом ангаре, на право, четвертый проход. Будь проще, и люди к тебе потянуться.

– Это вы к чему?

– Познакомишься с экипажем – поймешь.

Я кивнул. Вышел на территорию. Сержант, стоящий у кара пригласил меня прокатится. Согласен, пешком далековато.

*****

В ангаре было тихо, освещение работало только дежурное. Окна небольшой выгородки, в глубине ангара, светились. Видна была чья-то тень на окне. С некоторым трепетом вошел в помещение. Было по-своему уютно. У небольшого стола сидело трое, два парня и девушка. Первый был крепкого сложения, явно высокий, так как ощутимо возвышался над задохликом. Второй был очень странным. Щуплый, со спутанными волосами. Лишь его левый глаз смотрел на меня четко с интересом, правый блуждал в глазнице, как пьяный. С другой стороны стола сидела девушка. Спину держала ровно, словно лом проглотила. Взгляд был изучающий. Мне даже показалась, что она пересчитала все звенья замка на моей куртке.

– Добрый день товарищи, я ваш капитан Максимилиан Фрайтер.

Девушка подвинулась на лавочке, освобождая мне место. Я присел. Здоровяк протянул мне руку.

– Сергей Клюев. Второй пилот, стрелок курсовых орудий. Дополнительно слесарь, поломалась механика, все починю. Неплохо стреляю из любого носимого вооружения, имею навыки выживания в сложных условиях.

Я повернулся к девушке.

– Зоя Мессер. Мой пра- пра- прадед немец, принял гражданство Русс-Флота. Навигатор, программист. Неплохо стреляю, Сергей постоянно тренирует ножевому бою. Приглядываю за этими балбесами, чтоб мылись вовремя. Кофе?

– С удовольствием.

Последним руку потянул заморыш. Пожал ее я с некоторой заминкой. Просто он подобрал рукой слюну, стекающую с подбородка, вытер об штаны руку и протянул ее мне.

– Илья Тапочкин. Техник-электронщик, стрелок турелей. Аутист, прошел лечение, социализирован.

– Мы все прошли лечение на Алтае. – Добавил Сергей. – Там нас и собрали в команду. Розгин рассказал вашу историю. Мы согласны принять вас капитаном.

– Интересно почему?

Особого восторга от такого экипажа, лично я не испытал. Хотелось дать Розгину в глаз и не раз.

– Вы единственный нормальный из нас, ну в смысле профессиональный военный и летчик-истребитель. Теперь нас начнут использовать. За три года всего сорок вылетов. Только на ближние миры. Мы тут скоро с ума сойдем. Транспорт перебрали раз двадцать. Чинить просто нечего, разве что новый собрать.

Осмотрев воинство, я понял, что звонить Розгину смысла нет. Разве просто покричать на него. С другой стороны все они обломки прошлой жизни и в новой им нет пока места, собственно как и мне. С другой стороны я могу и должен использовать те ресурсы, что имею. Кофеварка «просморкалась», жуткие кашляюще-харкающие звуки прекратились, приятно запахло свежим напитком. Зоя поставила на стол кружечку кофе, пододвинула сахарницу. Я глотнул черный, в голове стрельнуло, крепость напитка была запредельной. Зоя улыбнулась, достала из холодильника пакетик сливок, налила без спросу в мою кружку, подумав немного, положила ложку сахара.

– Так вкус мягче. – Улыбнулась она одними губами.

Ее глаза так и остались стеклянными. Мне стало немного страшно от такого. Глотнув еще кофе, я порадовался. Так действительно было вкуснее.

– Спасибо Зоя. Так действительно лучше. – Я отхлебнул ещё. Ладно, надо принимать дела. – Товарищи, поскольку сегодня у нас день знакомства, хочу сказать сразу и откровенно. Поскольку я строевой офицер меня ваша команда не сильно радует. Однако принимая во внимание, что у нас всех нет выбора, предлагаю перейти ко второй фазе знакомства, а именно поделится своими «тараканами». Поймите меня верно, в ближайшем обозримом будущем, нам предстоит достаточно сложное задание. Я должен знать, чего мне ожидать от вас. Да, и поскольку мы не военные можно обращаться ко мне кеп или Макс, и можно на «ты».

Первым нашелся Сергей. Он достал из тумбочки три рюмки, бутылку коньяка, Зоя принесла из холодильника сок и лимон. Лимон стала нарезать кружечками. Сергей налил всем. Илье нацедил сока.

– Твой главный таракан кеп – обостренное чувство правды. Нам Розгин уже сказал. За понимание.

Мы чокнулись, выпили, закусили долькой лимона. У Зои даже глаза потеплели, но ненадолго.

– Ну не до патологий. Я вполне могу и соврать, но только для дела и если не во вред своим.

– Отличное качество. У нас все сложнее. Мы все проходили лечение на Алтае. Это не столько госпиталь, сколько экспериментальная лаборатория. Туда привозят безнадежных. У меня амнезия после травмы. Служил в десанте. На одном из заданий было боестолкновение. Закоротил блок сопряжения со скафандром. Ничего не помню из прошлой жизни. Осколок, от снаряда, срикошетив от переборки, ударил в затылок скафандра. По крайней мере, мне изложили такую версию. Чуть сильнее – убил бы, чуть слабее – я бы, в худшем случае, получил бы контузию. А так мне выжгло мозг. На Алтае проходил восстановительною социализацию. Там и познакомился с Илюхой. В тот день он убежал от врачей, тогда его только привезли. Увидев меня, он успокоился и прилип ко мне. Пришлось вместе с санитарами вести его на операцию. Как только его отдирали от меня, он начинал кричать и биться в судорогах. Пришлось до последнего держать его за руку. Мозг аутиста странный. Его подлечили. Первое время мне пришлось социализировать его. Он, как и раньше впадал в истерику, когда не видел меня. Сейчас уже нормально. Поэтому профессор предложил мне позаботиться о нем. Вот так он мне стал братом. Когда Илья оклемался, стал вопрос о специальности. Профессура сделала из нас пилота и техника, тут и Зою привели за руку к нам, навигатором. Вот так мы и живем уже три года.

– У меня все проще, – продолжила Зоя, – ваших же навигаторов тоже колют всякой химией, у меня произошел нервный срыв, за месяц до выпускных экзаменов. Ничего не помню из того периода. Вот отправили на Алтай. Подлечили и пристроили в команду. Ничего, мне нравиться. Это лучше чем сидеть на мостике крейсера живым компьютером. И да, я могу посчитать все гласные и согласные вами произнесенные с момента вашего прихода. Все помню по секундам с момента лечения на Алтае. Не понимаю шуток и сарказма, двусмысленности тоже лучше не говорить, с эмоциями так же слабо, пытаюсь имитировать чувства, но не всегда об этом вспоминаю. Врачи говорят, что надо пытаться, мол, мне надо парня найти, чтоб полюбить. Не знаю. Боюсь этого чувства.

Зоя пододвинула рюмку, Сергей налил. Она одним глотком выпила ее и не поморщилась. Все затихли, Илюха пустил слюну. Сергей сунул ему платок.

– Илья. Как ты?

– Что я? А, ты про тараканов? У меня их стадо. Косяками ходят.

– Как же ты управляешься восемью турелями в одного?

– У меня то мозг аутиста, я просто вижу мир иначе кеп. Мне сложно это пояснить, я не знаю, как ты его видишь. Это просто социализированная система управления мозгом, получающая доступ к особому сознанию меня второго, он показал на правый глаз. Нас двое в одном теле. Я и он, даже можно сказать они. Мне самому сложно понимать происходящее в моем мозге.

– Ему перенастроили левое полушарие, – вклинилась Зоя, – Сергей обучил его правильному поведению. Я тоже помогаю, как могу. А вот его изначальное сознание помогает ему творить и видеть.

Меня немного отпустило. Да, все они больны, но не больше чем любой другой экипаж. По ходу с ними может быть даже лучше, чем с нормальными людьми. Они как взрослые дети, только вступившие в жизнь, что ж вот и выход моим желаниям. С ними я получу типа семью, как и советовал психолог. Может оно и к лучшему. Достав коммуникатор, я набрал Розгина. Положил его на стол, включив на громкую связь.

– Да, Макс.

– Я принял транспорт и команду. Транспорт готов к полету, мы тоже.

– Прекрасно. Побудь на линии.

Было слышно, как он шуршал бумагами, потом вдалеке послышался разговор: «Товарищ майор, Фрайтер готов к вылету. – … – Да. Пусть слетаются. – … – Есть.».

– Макс, ты получил снаряжение на складе?

– Нет.

– Получи и к двум часам по Надыму будь на платформе 18-Г. Есть доставка. Пока будет идти погрузка, зайди к Осколкову у него есть к тебе пару слов.

– Принято, отбой.

Сергей улыбнулся:

– Я провожу на склад. Там всегда столько барахла выдают.

1243 год (н.э.), Русс-флот, планета Новый Уренгой, орбитальная станция, майор Евгений Осколков

Максимилиан Фрайтер вошел, как привык, четко по-военному. Я указал ему на стул.

– Я рад, что ты принял экипаж, Макс. Жаль ребят, но выпускать их без внятного командира было опасно. Молодец. Розгин мне озвучил твои соображения по Шеффилду. Как мыслишь проникновение?

– Я тоже думал. Логично было бы лететь на Шеффилд через Новый Дублин. Поясняю. Дублин это зона вне юрисдикции основного флота и правительства. Они, конечно, там бывают и влияют, но так, без тотального контроля. Появившись с их территории я не вызову особых подозрений. Если привезу на Дублин груз патронов и стрелкового оружия, то мне будут рады. Там я могу купить продукты. Дублин производит большую часть продовольствия в секторе. Дальше на Шеффилд. Сразу придется посадить транспорт на основной площадке. Стартовать от туда резко не получиться. Но можно под погрузку перелететь на другую платформу, вот там надо организовать прием основного груза. Таким образом, это снизит риски при взлете. Прыгнуть с Шеффилда сразу не получится. Придется обходить зоны контроля, вот там могут быть проблемы. Деструкторы гиперполя не позволят стартовать ближе двадцати пяти миллионов километров от поверхности. Это расстояние придется преодолевать максимально быстро. В связи с этим я бы хотел проверить способности Ильи. Он больше всех меня напрягает. Восемь турелей это очень сложно даже для компьютера. Можно устроить учебное преследование. Я должен быть уверен, что он справиться.

– Что требуется из материального обеспечения?

– Переодеть экипаж. Они не выглядят наемниками и торговцами. В нашей одежде и скафандрах нас спалят сразу. На Дублине, да и в любом другом космопорте, принято ходить с оружием, носить его открыто, поэтому нам надо иметь всем стволы. Желательно одного калибра. Так принято практически по всем мирам включая Шеффилд. И я не знаю как у них с английским. Как вариант я планировал оставить всех на борту, но так не делают.

– Понятно. Теперь по поводу экипажа. Все они говорят на английском. Мессер с немецким акцентом. Сергей и Илья с британским. Илья знает еще с десяток языков общения. Дело в том, что все они подверглись уникальной восстановительной терапии и лечению. Подробности тебе знать пока не положено. Не огорчайся, я сам их не знаю. Уж у меня-то допуск всяко выше твоего. Бои с нашими истребителями – категорически запрещаю. Им нет потребности удивляться способностям Ильи. Пойми, он иначе видит мир. Благодаря лечению он смог бы управиться с ведением заградительного огня крейсера. Причем в одиночку. Сергей в одного может уничтожить взвод пехоты в полном снаряжении. При этом находясь в легком техническом скафандре с одним мачете в руке. С нормальным стрелковым оружием, а если еще в броне он опасней многократно. У него и скафандр подходящий. Зоя это ходячий компьютер с рекордером. Будешь в пространстве Британиков не пускай ее в казино. Она может просчитать вероятности выигрыша с точностью 99.9999 процента. Могут быть проблемы. Кроме этого она отличный стрелок и не менее опасна, чем Сергей. Уж поверь мне. Зоя может выпотрошить человека, не моргнув глазом. Она даже не поймет, что сделала плохо, с эмоциями у нее скверно. В общем, компашка очень опасная и психически неустойчивая. Поэтому им нужен уравновешивающий знаменатель. Это ты. Твоя задача правильно их использовать и не дать им пойти в разнос. Стать им другом, братом, отцом.

Необходимое снаряжение изготовят в доме мод, по твоему пожеланию. Оружие в магазине, в центре. Я всем позвоню и предупрежу. Но пока это лишь мое и твое мнение, по поводу задания. Полетайте пока, по местным линиям. Слетайтесь, подружитесь. Если тебя утвердят – я сообщу.

1243 год (н.э.), Русс-флот, планета Новый Уренгой, город Надым, Сергей Клюев

Больше месяца мы летали по разным стациям, доставляя грузы. Рейсы были простыми, погрузка в доке, вылет, прыжок в нужную систему, посадка, разгрузка. Мы с Максом надев экзоскелеты занимались разгрузо-погрузочными работами. Зоя, брала бумаги, исчезала в недрах станции и появлялась с новыми накладными. Илюха спал, ему просто нечем было заняться на борту. Транспорт работал как часы, за три года он наворотил пять дублирующих схем управления всем оборудованием, от скуки, поэтому его присутствие особо не требовалось на борту. Иногда кеп заставляя его упражняться в стрельбе, но это развлекало Илью не на долго. Мишени очень быстро кончались. В конце концов, он занялся чтением романов.

После первых трех суток полетов нам дали день отдыха. Макс предложил провести его вместе. Оказалось, что он жил практически на берегу океана. Можно было оставить у него вещи, сходить искупаться, а потом, приняв душ посидеть в кафе. Мы жили достаточно одиноко и однообразно, поэтому такая перемена всем пришлась по душе.

Его квартира напоминала мне логово. Комната была одна, она же кухня. Большая кровать, шкаф с личными вещами, стеллажи с книгами, собственно их и стал почитывать Илья, стол с компьютером и кухня с двух комфорочной плитой, большой холодильник. Душ и туалет были раздельными. А что собственно нужно одинокому мужику. Я один раз заходил к Зое, так у нее была почти такая же квартира, только все было четко, параллельно и перпендикулярно. У меня же был Илья. Оставить его одного я не мог. Привык к поганцу, я не помнил себя и никого из прошлого окружения, а он стал мне братом, пусть названный, но брат. Поэтому у меня квартира была большой с двумя спальнями. Мне иногда перепадало от «щедрот» Надыма. Правда, девушки быстро смывались, после знакомства с Ильей. Мне было от этого грустно. Да, он выглядел не важно, но он мой брат. Хоть он и выбрал меня по велению своей больной души, но мне, было приятно, заботится о нем. А кому он такой нужен. Я не мог его бросить, да и не хотел. Я надеялся, что будет на моем пути девушка, что примет меня, невзирая на брата.