16:01 бесплатное чтение

Последний дом

Люди привыкают ко всему. С лёгкостью или же нехотя, но постепенно то, что раньше казалось неправильным, нереальным, неожиданным или даже неприятным воспринимается чем-то, что существовало в твоей жизни всегда. А потом что-то снова происходит, и цикл повторяется.

Я давно привыкла, что мой дом перестал принадлежать мне в традиционном понимании, но продолжаю ежедневно возвращаться туда в «безопасные часы». Это не столько желание, сколько обязанность. Твой дом – твоя ответственность. Так нам сказали на собрании…

– Каждый житель дома обязан проводить регулярную проверку помещения в специально отведённое для этого время – с трёх часов дня до четырёх, – роботизированный голос разносился изо всех уголков большого зала в Доме Культуре. «Большой» – это, конечно, преувеличение, в нём едва помещалась треть жителей (около двадцати человек). Я растерянно всех оглядывала и тяжело дышала: трудно было сопоставить ужасные новости и единственное помещение во всём селе, предназначенное для проведения праздников.

– А как же дети? Они тоже?

– Все проживающие в доме лица, достигшие пяти лет, обязаны ежедневно с трёх до четырёх, один час, осуществлять надлежащие действия: уборку помещения, поиск пропавших вещей и их замена новыми в своё следующее посещение. Перед посещением дома запрещено использовать средства с резким запахом. Детям, родившимся после переезда, запрещено участвовать в обходе, – равнодушно повторил голос из динамиков, но то, как последнее слово чуть приглушилось из-за внезапного скрежета, заставляло думать, что даже бездушая техника боится грядущего.

– Но почему? Что за глупость! Мы позволяем неведомо кому вторгаться в наши дома, а сами переезжаем в общежития! – внезапно закричал другой человек, женщина сорока лет, у которой, как знали все, недавно родилась очередная двойня.

– Это временная и необходимая мера. Пожалуйста, возвращайтесь к своим делам. Собрание окончено.

… проходившем год назад. Но сколько ещё времени пройдёт, прежде чем я привыкну к неожиданно свалившемуся на меня грузу ответственности? К ответственности не только за свою, но и за чужую жизни.

Я крепче прижала к себе детское тельце, худое и совсем крошечное, едва достигшее пяти лет, судорожно вдыхавшее жаркий воздух. Несмотря на то, что было самое начало весны, а стрелка на наручных часах почти пробила три часа дня – оставалось около двух минут – на улице воздух ощущался каким-то затхлым за неимением других, более подходящих слов, как будто не только наши дома, но и весь мир захватили неведомые существа. Взгляд моего племянника, как и мой собственный, был направлен на дом, но в его глазах плескался явный интерес – я бы удивилась, если маленький ребёнок не заинтересовался бы новым местом, в которое его привели в день рождения.

Из мыслей меня вывел писк часов, оповещавший, что пора входить в дом. Я удобнее обхватила племянника руками, выключила раздражавший звук и собиралась уже поставить будильник, как в этот же момент маленькие пальчики потянули меня за коротко подстриженные волосы – как только смог ухватиться за такую длину – и я обратила внимание на соседний дом. В окне мелькнул чей-то силуэт, и это зрелище заставило меня испуганно вздохнуть и отпрянуть назад, в груди что-то больно кольнуло, и я сглотнула вязкую и кислую слюну. В этом доме некогда жили мои последние соседи – остальные постройки на нашей улице давно опустели – но недавно и они пропали. Силуэт в окне не оставлял места для фантазии об их судьбе.

И, словно почуствовав мой наполненный страхом взгляд, силуэт вновь появился перед окном. Я не могла разглядеть всё, но его походка… казалось, что это существо не ходило, а перетекало с места на место всем телом. Лица, если оно и было, выцепить не удалось да и не хотелось.

Я громко сглотнула и, попытавшись умиротворённо улыбнуться своему племяннику, что вышло с трудом, быстрым шагом направилась к воротам. На улице тоже находиться опасно, хоть и их излюбленным занятием было сидеть в ожидании чего-то внутри чужого дома двадцать три часа в сутки.

– Не слезай с рук, – строго, дабы скрыть свой страх, произнесла я, заметив, что племянник пытался самостоятельно подняться по ступенькам в дом. От досады прокусила нижнюю губу так, что пустила кровь – меня пугала активность племянника, ведь я не хотела и не могла в случае ЧП тратить драгоценное время на догонялки за сбежавшим ребёнком. Ещё хуже было бы – с ужасом размышляла я – если он что-то испортит: помнёт плед на кровати, свалит игрушки с полок в детской или съест давно заплесневелые конфеты в буфете. Тогда я не узнаю, что мы в опасности до следующего посещения, не узнаю, что нам крышка. Любое несоответствие, и они никуда не уйдут в безопасные часы, не затаятся, а будут ждать меня. Но не только я ему не доверяла – он тоже не доверял мне. И до самоубийства сестры я не ладила с ним, а после приобретения большей ответственности стало ещё хуже. Нельзя было показывать ребёнку свою неприязнь во избежание таких опасных ситуаций, но по-другому не получалось. Я попыталась поскорее вытереть кровь с губы, чтобы ни одна капля не упала на пол, и поморщилась от лёгкой боли.