Зона Питер. Извне бесплатное чтение

Серия «СТАЛКЕР» основана в 2012 году

Иллюстрация – Артем Юров

Пролог

Лаборатория в недрах Искорки до мелочей напоминала подобные исследовательские комплексы, в несчитаном множестве скрытые и под Питерской аномальной территорией, и под той, старой, что бесследно канула в небытие многие годы назад.

Когда в здешних местах обнаружился вход в Зону, получивший название «Точка-два», военные вместе со сталкерами занялись прочесыванием бывшего агрокомплекса Искорки. Теперь в нем расположился сводный гарнизон бойцов двух группировок, когда-то воевавших друг с другом.

Времена распрей ушли, и «Карма» с «Фронтом» хоть и не слились в одно целое, но крепко объединились. Еще бы, люди в группировках слишком разные, подходы к жизни и Зоне кардинально различаются, но враждовать-то зачем? Нормальные же мужики, не бандиты какие, чтобы воевать да Зону на зоны делить!

После недавних событий, когда через «Точку-два» просочились представители враждебных государств, ее охранников-сталкеров в просторном сельскохозяйственном комплексе заменили «кармовцы» и «фронтмэны». Или, как их звали чаще всего, «карманы» и «фронтовики».

Одна из команд, совместно патрулирующих территорию, обнаружила под неприметным ангаром вход в обустроенное людьми подземелье. Ангар когда-то служил полевым филиалом для аграрных исследований, с просторным складом для техники, инструментария и различных материалов. Даже несколько тракторов сохранились. Стояли себе, не слишком ржавые, вот только фонящие с опасной интенсивностью.

Кто-то из бойцов не побоялся хватануть лишнюю дозу, но результат оказался неожиданно любопытным: под муляжом здоровенного «Кировца» плита вдруг сдвинулась в сторону, и опешившим людям явилась просторная лестница, зовущая вниз.

Так, одни нашли лабораторию, другие приняли ее на баланс, а обживали уже третьи. Свора научников прибежала и укоренилась в подземелье, словно колония анчуток, хотя места для жизни было не так чтобы много. Помещения возле самого выхода инженерные службы выправили на славу, но вот дальше не полезли – побоялись.

И правда, жутко было находиться в облитых белыми кафельными плитками и полных научного оборудования помещениях, поделенных на отсеки. Кафель и приспособления вызывали тягостные ассоциации с кровавыми экспериментами, а из тьмы дальних от входного шлюза боксов словно бы тянуло неприятностями.

Военная охрана с необычно мощными стволами неустанно вглядывалась в кромешную мглу, пока инженерные специалисты колдовали над ремонтом и сборкой необходимого ученым оборудования. Люди в камуфляже вместе с работниками в защитных комбинезонах одинаково вздрагивали от каждой отбрасываемой временными осветительными установками тени, мелькавшей на стенах.

Однако молодым ученым во главе с именитыми руководителями получившаяся лаборатория приглянулась. Теснота жилых отсеков, очередь в «удобства» – какие мелочи! Голова кругом от того, что происходит! И не от страха, а от восторга! Это Зона, тут такие чудеса! А то, что нет-нет да и лешие бродят… Подумаешь – они где-то там, далеко! А здесь военные бдят! Зато артефакты текут рекой, аномальные проявления только успевай фиксируй. Житуха, рай для «ботаника».

Охранники крутили пальцами в тактических перчатках у прикрытых касками висков, но старались не ссориться с научной салажней и их седыми начлабами. И страх показывать не хотели, но все равно бойцы постоянно с опаской косились то на высоченные потолки, что скрывались в непроглядной тьме над низко подвешенными лампами дневного света, то на заваренные толстенными швами металлические шлюзы, ведущие в заброшенные части лаборатории.

Варили на совесть. Сначала устанавливали тяжелые двери, и, пока рабочие обливались по`том от натуги, бойцы снаружи потели от жуткого ощущения, что тьма, слабо освещаемая налобниками и единственным прожектором, пялится хитрыми, жадными глазами на людей с ручными пулеметами.

Снабженец чуть не потерял зубы, когда похохотал сначала над тяжелым вооружением, а потом долго отказывался выделять осветительные приборы. Мол, измельчали военные, собственных теней боятся. Прожектор дал только после угрозы взять его с собой в охранение монтировщиков шлюзовых дверей.

Сами шлюзы также вызвали много вопросов, которые сводились к одному, основному – на кой ляд дверь, если ее сейчас с этой стороны навсегда заварят? Командование снизошло до банального ответа: «а вдруг понадобится». Так и заварили, еще и развлечься удалось. Позировали со сварочным аппаратом, словно в известном космическом ужастике. Веселились, но чувствовали, как бегут по спине мурашки страха. Ладно, пережили. Начали обживаться.

* * *

Эксперимент по переносу материи – проще говоря, телепортации – затянулся на три долгих месяца. Уже подходил к концу квартал, начальство требовало отчетов, но с мертвой точки дело так и не двигалось.

Ближайший телепорт изучили вдоль, поперек и с остальных сторон. Трава вокруг была вытоптана до такой степени, что нахоженная плешь грозила остаться здесь навечно. Постоянные и переменные величины учли и зафиксировали, все имеющиеся излучения уловили, их лабораторные аналоги успешно воспроизвели, а поди ж ты – результата как не было, так и нет.

Кураторы лаборатории зверели, словно голодные жихари. Разносы гремели отчетливыми мутантскими рыками, и заведующий этим отделом лаборатории давно бы поседел, если бы уже не обладал белоснежной шевелюрой. Ее остатками, если быть точным. Волосы, не выдерживая стресса, покидали голову и облетали на кафельный пол.

В качестве последнего аргумента кураторы отпустили персонал других направлений исследований за Периметр, отдохнуть и перевести дух в домашних условиях. Проштрафившуюся же команду оставили трудиться под надзором охранника из понятно какой структуры. Комитетчик сочувствовал и позволял вольности, но работа не останавливалась, иначе влететь обещалось всем без исключения.

Справедливости ради стоит заметить, что корпящая над поставленной задачей команда состояла лишь из трех человек, остальные сделали все, чтобы слинять в более перспективные проекты, когда стало ясно, что здесь ничего не обломится. Скорее, обломается. Оставшаяся троица стойких энтузиастов все еще не опустила рук.

Первый из команды являлся руководителем эксперимента – моложавый профессор с лицом, обветренным полевыми исследованиями еще за Периметром, до пагубного влияния Зоны на кожу человека. Когда этот сотрудник только прибыл в лабораторию, ему начали строить глазки обе ассистентки, которых допустили до научных исследований в этой части аномальной территории. Они вообще поначалу приняли нового коллегу за рядового научного сотрудника. Ну максимум за старшего. И правда, глядя на новенького, никто не мог представить, что перед ним целый профессор – поджарое тело, отчетливая спортивная подготовка, цепкий, умный взгляд. Прозвище Доктор Джонс моментально прилипло к нему. Когда профессор услышал его впервые, он почему-то нахмурился и еще больше потемнел загорелым лицом. Но уже очень скоро охотно откликался на свой позывной.

Второй – действительно старший научный сотрудник, рыхлый мужчина средних лет, носящий на голове стремительно разрастающуюся под воздействием Зоны и стрессов лысину в обрамлении черных клочков волос. В отличие от Доктора Джонса, прозванный Трудоголиком ученый был многословен и любил в шутливой форме проверять знания молодых подопечных. Львиная доля исследований аномальных телепортов принадлежала ему, в то время как лаборанты пассивно глазели на работу старшего научного сотрудника и отвечали на его вопросы по теоретической части.

Третьим был молодой ученый Громозека, постоянно обвешанный всевозможными приборами, отчего фигура в зеленом «скафандре» напоминала персонажа космического романа Булычева. Лаборант всюду следовал за Трудоголиком и порывался освободить своего непосредственного руководителя от рутинных дел. Ему это никогда не удавалось, и тогда Громозека безропотно возвращался к выполнению функций подсобного рабочего.

Этот вечер походил на бессчетное множество других таких же – снова отведенный для эксперимента зал постепенно наполнялся гудением компьютеров и научного оборудования, по телу вновь разливалась теплая волна надежды и предвкушения успеха. Громозека сновал среди сияющих отблесками ярких ламп металлических излучателей, почти не слыша, о чем невдалеке переговаривались старшие товарищи.

– Послушай, это уже смешно! – вполголоса, но раздраженно произнес Джонс. – Сколько можно тянуть? Артефакт две недели пылится без дела, хотя мог бы помочь нам наконец запустить проклятый телепорт.

– И вовсе он не пылится, – возразил Трудоголик. – Не дело артефакту лежать без дела, простите за неуместный каламбур. Или нет, за тавтологию. «Излом» все еще проходит тщательные исследования, и я…

– Вот именно, тщательные! Слишком тщательные! – прервал коллегу профессор, сжимая в нетерпении кулаки до побледнения кожи на крупных костяшках. – Выяснили ведь, что эта штуковина не представляет угрозы!

– Эта «штуковина» во время активации создала воронку, которая проглотила все предметы, что мы использовали в качестве эксперимента, – возразил Трудоголик. – Просто взяла и втянула, как молодуха – коктейль. За исключением болтов, на них она отказалась реагировать. Вы знаете, почему так происходит? Вот и я не знаю. Пока. Нужны данные, а их у нас нет. Ни черта не понятно.

– Брось! Что это, по-твоему, как не тот самый телепорт? – воскликнул Доктор Джонс, скользув взглядом по настраивающему оборудование лаборанту. Следом он перевел глаза на сидящего у входа в зал охранника. – Давай задействуем этот… снова забыл… «излом»! Никак не могу запомнить название! И кто его только придумал!

– Как кто? Вот он! – старший научный сотрудник кивнул на Громозеку. – Кто нашел, тот и назвал. И что сложного в слове «излом»? Вы же видели, как он будто искажает пространство, ломает, скручивает в воронку. Полностью согласен – артефакт представляет собой источник телепортирующей аномалии, но к нему есть множество вопросов. И ответы мы пока не нашли. Так стоит ли рисковать?

– Неужели ты не понимаешь? Срок исследований подходит к концу! Если не продвинемся в работе, нас просто турнут из Зоны! – На смуглом лице Доктора интенсивно заходили желваки, глаза метали молнии. – Значит, так! Отключай артефакт и неси сюда. Нет, мальчишке я не доверю это, сам сделай! Подключи к излучателю и активируй. Все, выполнять! – по-военному гаркнул профессор.

Трудоголик хотел возразить, но, уловив металл в голосе руководителя, пожал плечами и отправился в бокс, где покоился исследуемый артефакт.

– Да ты, видать, из вояк, – бурчал при этом себе под нос старший научник. – Хорошо тебе – никто не выгонит. А нас с мальчишкой мигом рассчитают. И чего тогда торопишься? Подумаешь, срок выйдет!

В это время Доктор Джонс следил за работой лаборанта. Сложенные за спиной руки то расслаблялись, то вновь сжимались в кулаки. Профессор нервничал, хмурился и кусал губы.

«Излом» встретил своего постоянного исследователя приветственным безразличием. Артефакт покоился в герметичном прозрачном резервуаре, исключающем случайную активацию. Трудоголик знал, что во время открытия телепортирующей воронки «излом» производит тихий вибрирующий гул, уловимый даже не слухом, а телом. Сейчас же артефакт находился в абсолютном покое.

Замок резервуара щелкнул каким-то странным звуком, не похожим на привычный лязг запора. Ученый потянул крышку, но та не поддалась. Казалось, артефакт сам удерживает ее, не желая покидать свое убежище. После недолгих усилий емкость удалось открыть.

«Излом» перекочевал в экранирующий контейнер. Научник перестраховался: ему совсем не улыбалось случайно активировать малоизученный кусочек Зоны и по инерции стать первым живым испытателем аномального свойства артефакта, вляпавшись в возникший перед носом зев телепорта.

Охранник провожал взглядом напряженного ученого, когда в кармане сработало переговорное устройство. В поднесенном к уху гаджете раздалось шипение, потом встревоженный голос старшего смены охраны, находящейся в ангаре на поверхности, что-то быстро заговорил.

– Товарищ капитан, медленнее, пожалуйста, – остановил поток неразборчивых слов комитетчик.

– Прием, лейтенант, слышишь меня? – почти внятно произнесло устройство.

Трудоголик с Громозекой закончили монтировать артефакт в излучающую установку. Молодой лаборант, который и нашел «излом» во время очередной исследовательской командировки на поверхность, любовно и осторожно погладил загогулину, состоящую, казалось, из куска пористого металла, затем отступил назад, освобождая место.

Доктор Джонс внимательно наблюдал за подготовкой к эксперименту. Профессор настолько глубоко погрузился в размышления, что не сразу услышал голос вставшего рядом с ним Трудоголика.

– Я обязан еще раз предупредить – эксперимент может закончиться плачевно! Вы уверены, что стоит так рисковать? – хмуро произнес старший научный сотрудник.

– Не мешай, а? – отмахнулся профессор. – Хватит сомнений, мы не имеем права облажаться!

– Зато имеем право умереть тут, лишь бы начальство не расстраивать, – тихо проворчал Трудоголик, однако Доктор его услышал.

– Проваливай! – свирепо рыкнул загорелый научник. – Без тебя управимся! Вон отсюда!

Ошарашенный столь яростной реакцией, старший отпрянул. Теперь перед ним маячила широкая спина начальника эксперимента, в стороне виновато глядел лаборант, будто это он сам нахамил сотруднику.

Внезапно лицо Трудоголика исказила злоба. Оскалившись, он запустил руку во внутренний карман пиджака под белым халатом, пытаясь нащупать какой-то предмет. Одновременно с этим старший научный сотрудник шагнул к профессору.

Наблюдавший за вспыхнувшим конфликтом охранник вдруг замер, его глаза остановились, когда привычно убавленный звук рации выдал четкие слова:

– …не тот, за кого себя выдает! Приказываю арестовать его! Будь осторожен, он вооружен! Повторяю, шпион вооружен и опасен!

Грянувший выстрел заставил охранника разжать пальцы, переговорное устройство со стуком упало на кафель пола. Комитетчик таким же движением, как до этого Трудоголик, сунул правую руку за борт пиджака и выхватил пистолет. Новый выстрел ударил охранника в грудь, он упал, кровь моментально перепачкала белую рубашку.

Старший научный сотрудник не мигая смотрел в глаза моложавому профессору, сидя на полу с простреленной головой. В правой руке виднелась скрученная в трубочку пачка бумажных листов, которой минуту назад разозленный ученый пытался ударить научного руководителя.

Джонс повернулся к сжавшемуся от страха лаборанту.

– Включай, – коротко приказал он.

Громозека с трудом отвел глаза от мертвого Трудоголика и помотал головой. Его лицо побелело от ужаса, губы дрожали. Новый выстрел отшвырнул молодого человека прочь.

«Профессор» убрал пистолет и сам направился к рубильнику. Он не видел, как окровавленный комитетчик с перекошенным болью лицом попытался поднести к ране руку с зажатым в ней оружием, на полпути остановил это движение и поймал мутнеющими зрачками двигающегося по лаборатории человека.

Джонс вздрогнул от резкого звука, замер на миг, рухнул на колени. Рубильник находился прямо над его головой, ладони в последнем усилии взметнулись вверх, Джонс повис на рукоятке и включил прибор. Силы оставили «профессора», он закрыл глаза, повалился на бок и замер, его белый халат на спине быстро пропитывался кровью.

Охранник со стоном поднялся на ноги, его качало из стороны в сторону, но мужчина упрямо приближался к излучателю. Комитетчик до скрипа сжал зубы, обвил пальцами рукоять и с силой потянул вверх. Через мгновение он потерял сознание. Повисшую в лаборатории тишину нарушало лишь шипение рации, прерываемое резкими голосами с верхнего поста.

– Лейтенант! Ты где? Что у вас там происходит? – надрывался капитан.

– Пошли вниз. Аккуратнее, тот урод вооружен, – остановил его чей-то холодный голос.

Рация коротко зашипела и смолкла. Словно по команде недвижный «излом» проснулся в своем гнезде, и по соединяющим его с установкой проводам проскочила волна красного энергетического сгустка. Излучатель полыхнул алым маревом.

Перегрузка аномального выплеска замкнула установку, она накренилась, выстрелила разрядом и заискрила. Через пару секунд остался лишь дым, сочащийся из погибшего прибора.

Разряд попал в заваренную дверь, ведущую в закрытую часть лаборатории. Створку перекосило, она повисла на массивной петле. За погнутым металлом скрывалась густая темнота.

Внезапно искореженное полотно начало дрожать и раскачиваться, будто кто-то невидимый пытался вырвать его из проема. Створка с громким звоном рухнула на пол, чтобы замереть в метре от открывшегося прохода. Внутрь неуклюже протиснулись две низкорослые, кряжистые фигуры.

Пара карликов-анчуток, одетых в кожаные балахоны с капюшонами на массивных головах, опасливо рассматривала светлое помещение. Тот, что повыше, обнюхал тела ученых и остановился перед еще дышащим в беспамятстве охранником. Анчутка коротко рыкнул, подзывая напарника.

Коротышка в это время исследовал столик возле поста, где недавно сидел комитетчик. На столе остывала полупустая чашка кофе, блюдечко с надкушенным бутербродом манило мутанта. Любопытный карлик оглянулся и ответным рыком позвал старшего товарища.

Тот семенящей походкой подошел к столику, откусил добрый кусок бутерброда, остатки протянул напарнику, а сам огромной ладонью сцапал чашку. Широкие ноздри втянули запах кофе, толстые губы коснулись теплого варева.

Морда мутанта, и без того уродливая и морщинистая, скривилась, напоминая гнилую картофелину. Он раскатисто проревел что-то и со стуком поставил чашку на место.

Маленький анчутка тут же ухватил посудинку, осторожно попробовал напиток, после чего под ворчание старшего жадно вылакал остатки. Чашка вновь стукнула об стол, заставив блюдце подпрыгнуть с жалобным звоном.

Словно вторя ему, загрохотала створка внешнего шлюза. Тяжелая дверь пришла в движение. Карлики заметались по лаборатории, полезли в проход, откуда только что явились, но сделали это одновременно и потому застряли. С рыком и шипением анчутки мешали друг другу, пинались, толкались локтями, пока не выскочили в темноту. Небольшие предметы, лежащие в лаборатории, взмыли в воздух, тут же угрожающе закачались под воздействием силы телекинеза мутантов.

Открытый шлюз пропустил внутрь вооруженных людей в армейской броне.

– Анчутки! Осторожно, контакт! – крикнул командир, уворачиваясь от летевшего в него инструмента.

Охрана сориентировалась мгновенно. Две гранаты из подствольников канули в темноте – карлики не успели отреагировать и перехватить боеприпасы. Двойной взрыв прогремел за стеной, летающие предметы тут же попадали на пол.

Охранники бросились к телам, шустро осмотрели их и собрались возле раненого комитетчика.

– Уроды сбежали, напугались сильно, – доложил один из бойцов. – Ученые мертвы – у всех огнестрельные ранения.

– И объект мертв, – произнес другой охранник.

– Черт с ним. Сообщите наверх, срочно нужен врач! – скомандовал старший. – Тела после заберем.

– А с этим что делать? Не рванет? – Боец опасливо кивнул на артефакт, прикрепленный проводами к дымящемуся излучателю.

– Отстегни его, только аккуратно. Засунь в контейнер и оттащи в бокс. Научники разберутся. Медика зовите, я рану ему зажал!

– Похоже, научники уже наделали тут дел. – Второй охранник покосился на погибшее оборудование и вытащил рацию.

Скоро лаборатория заполнилась встревоженными людьми.

Глава 1

– Покажите мне Метро, я прошу. Может, воздухом его задышу. Покажите мне Метро без затей, Без мутантов, бандюков, упырей.

Александр, только что скучавший в полупустом вагоне электрички, буквально ожил. Он выпрямился на неудобном деревянном сиденье, сонную одурь как рукой сняло. Песня сталкера по прозвищу Музыкант была отличной переделкой – кавером, как модно выражаться. Немудреная мелодия гитары органично сплеталась с удачно подобранными по смыслу словами:

– А если крысы из туннеля нападут, Я буду рад, я буду рад! От «калашей» они, конечно, не уйдут – Положим в ряд, положим в ряд!

Саша улыбнулся. Сто раз уже слышал, а все равно не надоедает. Сидящая в другом конце вагона девушка зарумянилась, полагая, что улыбка предназначалась ей. Украдкой глянула на крепкого молодого мужчину в красиво потертой кожанке. Широкоплечий, русые волосы средней длины аккуратно пострижены, короткая щетина, светлые глаза…

Пассажир даже не заметил внимания к себе. Он глядел в окно, где хмурое небо с явно намечающимся ненастьем стало вдруг чуточку ярче. И чего столько мучился, слушая бестолковые новоделы бесталанных современных исполнителей, когда есть вот такая музыка?

– Но коль выпало мне сталкером быть, Никогда уже не буду иным. И в Метро чужой мне клан не губить, Запасаясь хабаром дорогим.

Аж душу растревожило. Электричка как раз остановилась на окраине Пушкина. Может, взять да и выйти сейчас? Снова махнуть в Зону, на «Точке-два» его знают и пропустят без привычных формальностей. Нет, ушел так ушел. Хватит, пора становиться обычным человеком. Нормальным.

А пальцы сами нажали на повтор, песня заиграла с начала. На этот раз сердце наполнилось грустью. Электричка приближалась к Петербургу, и в раздраенных чувствах пассажир снова сгорбился, оторвав лопатки от жесткой спинки сиденья.

Вот и Шушары, скоро выходить. Настроение как поднялось моментально, так сразу и пропало. И небо снова стало мрачным, потемнело пуще прежнего. Парень взглянул отстраненно, потом сам нахмурился – видно было, как серый оттенок сменяется бурым, затем становится темно-синим, иссиня-черным.

Бывший сталкер окинул взглядом соседей. Все, кто не уткнулся носом в смартфоны, глядели в окно равнодушно, явно не замечая происходящего. А ведь это было очень похоже на Выплеск, только какой-то черно-серый, не как в Зоне.

Электричка неспешно приближалась к Купчино. Сначала показалось, что от напряжения в глазах запрыгали точки, но они постепенно росли, превращаясь в многочисленную воронью стаю. Птицы кружили над землей на приличной высоте, смещались вслед за поездом, закручивали против часовой стрелки свой странный хоровод.

Соседи снова ничего не заметили. А у сталкера, некогда известного как Ворон, крепло неожиданно пугающее ощущение. Такое бывало в Зоне, когда сердце вдруг обрывается куда-то вниз, спина холодеет в нехорошем предчувствии. Парень повел плечами так, что скамейка жалобно заскрипела.

Он бросил виноватый взгляд на пожилую женщину, сидящую с краю, поднялся и направился в тамбур. Старушка проводила молодого мужчину глазами и на всякий случай плотнее прижала к себе корзинку с душистыми осенними яблоками, которые везла домой с дачи.

Электричка остановилась, качнув сбившимся к выходу народом. Двери с шипением распахнулись, Ворон первым вышел на платформу, но тут же застыл. Над головой, словно огромная воронка, кружила гигантская стая, избрав центром то место, где стоял сейчас бывший сталкер.

Выходящие пассажиры с раздраженной руганью обходили замершего на дороге остолопа, толкались и спешили к спуску в метро. И никто не замечал происходящего, хоть многие и косились на небо в попытках определить, когда уже хлынет дождь.

Парень очнулся, сдвинулся в сторону, к светящемуся табло, и помотал головой, пытаясь отогнать наваждение. Красную вспышку он уловил краем глаза – что-то мигнуло за стеклами наземного вестибюля пока еще конечной станции метро. Судя по ожидающим электричку из Петербурга пассажирам, на этот раз засуетились многие.

Ворон обвел глазами людей, которые указывали на окна, выложенные толстыми стеклянными блоками, и тоже уставился сквозь размывающие изображение квадраты, где набирал скорость очередной состав синей линии. Сердце стучало мощно и громко, казалось, его должны были услышать все, кто находился рядом.

Секунды тянулись, превращались в минуты, тревожное ожидание становилось все более тягостным. Ворон даже отшатнулся, когда вестибюль закрыла собой незаметно для него подъехавшая к платформе пригородная электричка.

– Сталкерить меньше надо, – пробормотал Александр, передернул плечами и уверенно направился к спуску в метро.

Как только он скрылся в подземном переходе, вестибюль метрополитена вновь озарился яркой вспышкой зловещего красного цвета. Воронья стая еще быстрее закружилась в вышине.

На посадке людей оказалось совсем немного – практически все, кто приехал вместе с Вороном, успели отбыть в город на предыдущем составе. Сталкер встал рядом с уже знакомой бабулькой, вдохнул яблочный аромат в попытке наконец унять сильное волнение. Пожилая женщина вновь подозрительно глянула на попутчика и прижала к груди лукошко.

Трехминутный интервал заканчивался, когда музыку в ушах сменил звон вызова одного из мессенджеров. Ворон отступил от края платформы и ответил на звонок. Поезд метро показался из «отстойника» под открытым небом, споро подкатил к месту посадки, чтобы гостеприимно открыть двери.

Краем глаза сталкер заметил, как дернулась вперед бабулька, но из-за этого поспешного движения несколько спелых плодов оказались у нее под ногами. Чертыхнувшись, женщина наклонилась за потерянной ношей. Ворон вник в слова собеседника, досадливо поморщился и отключил вызов. Музыка вновь заиграла, пальцы привычно заблокировали очередного мошенника. В это время состав тронулся в путь, а двое задержавшихся пассажиров остались на окончательно опустевшем перроне.

Ворон устало провожал глазами состав, про себя крыл грубыми словами проклятых любителей чужих денег и представлял, как скармливает всех спамеров мира особо опасным аномалиям.

Алое марево возникло, когда поезд наполовину скрылся в тоннеле. Полупрозрачная дымка уплотнилась, налилась густым цветом, и последний вагон растворился в ней, исчез в мгновение ока.

Визг тормозов привел в чувство застывшего молодого мужчину, Саша сорвался с места, по дороге выдернул все еще зажатые в дрожащих руках хозяйки яблоки и бросился туда, где стремительно таяло неизвестное марево.

Первые два плода исчезли в нем вслед за пропавшим вагоном, следующее пролетело насквозь и разбилось о рельсы, чуть-чуть не достигнув экстренно остановленного состава. Сталкер взвесил в руке оставшиеся фрукты, легким взмахом отправил одно из них катиться по платформе. Ничего не произошло: аномальное свечение исчезло так же внезапно, как и появилось. Новые броски не дали никакого результата.

Ворон попятился назад в опасении, что вспышка повторится, затем повернулся к бабульке.

– Пойдемте на трамвай, метро нынче долго не заработает. Если вообще движение откроют, – произнес Александр.

– Угощайтесь, молодой человек, – ответила не до конца пришедшая в себя женщина.

Парень взял из лукошка яблоко, благодарно кивнул и направился к выходу в город.

* * *

Когда Саша наконец добрался домой, он долго стоял под теплым душем и размышлял о произошедшем. Существовала маленькая вероятность, что неизвестное свечение вызвал какой-то сбой в системе работы метро, но надеяться на простое объяснение вдоволь находившийся по Зоне бродяга не мог. Она, проклятая, виновата – пролезла-таки за Периметр.

Ворон выключил воду, взял полотенце и вновь задумался. Если он прав, городу грозит серьезная опасность. Пусть аномалия и неизвестна (а такую сталкеру видеть не приходилось), это ничего не значит. Люди вряд ли познали хотя бы половину всех загадок Зоны. А если следом появятся какие-нибудь «плотеломки» с «огнеплюями»? Или вовсе мутанты пожалуют? Стаи псов или прыгучих жихарей в рваных противогазах на зубастых мордах, а то и мозголомы-деструкторы?

Бывший бродяга почувствовал озноб. Зажатое в кулаке полотенце заплясало по телу, насухо вытирая ставшую холодной влагу. Не дай боги такое, сколько людей погибнет! Хмурый Ворон вышел из ванной. Надо бы пообедать, но кусок в горло не лез после недавнего происшествия.

Вагон! Куда он исчез? В нем ведь тоже были люди, живые. Надо бы связаться кое с кем да выяснить подробности. Сталкер нащупал валяющийся у кровати мобильник, экран высветил несколько пропущенных звонков. Вновь пальцы запорхали, собираясь заблокировать настырного абонента. Надо же, четыре раза звонил, и номер чужой, не из контактов.

Палец на полпути замер. Ворон узнал цифры, хотя не набирал их ни разу после возвращения в Петербург. Он ткнул набор и приложил мобильник к уху.

– Привет, сталкер, – отозвался знакомый голос. – Ты где сейчас? Подъезжай на «Точку-два», поговорить надо.

– Что случилось, Колючий? – вместо приветствия прохрипел моментально севшим голосом Александр.

– Разговор не телефонный. Сколько времени тебе нужно, чтобы добраться?

– Это как-то связано с алой вспышкой на купчинской станции? – уклонился от ответа Ворон.

– Ты об этом откуда знаешь? – напряженно спросил знакомец.

– Был там в это время, на моих глазах все произошло, – помедлив, признался Александр. – Значит, дело в случившемся?

– Говорю же – разговор не для телефона. Приезжай как можно быстрее!

– Я ушел, ты же знаешь…

– Знаю, – прервал знакомый голос. – Жду тебя.

Собеседник отключился. Ворон несколько секунд подумал, положил мобильник и пошел собираться. Через полтора часа сталкер оказался на окраине Пушкина. Ноги будто сами понесли его в сторону комплекса, скрывающего от посторонних взглядов вход в Зону, известный как «Точка-два».

* * *

– Вот такие дела, – закончил Колючий. – Хочу попросить тебя двинуться на поиски пропавших людей.

– Почему я? Ты же знаешь…

– Знаю, – вновь прервал Ворона старый знакомый. Он встал из-за стола и заходил по предоставленному для переговоров кабинету охраны. – Все я знаю. Когда ты ушел и почему. Но больше некому, пойми…

Полковник-военстал вовремя прикусил язык. Он чуть не ляпнул, что Ворон со своей командой в свое время исходили аномальный Лес вдоль и поперек. Не хватало снова озвучивать этому мрачному типу причины, по которым он ушел за Периметр.

– Столько бродяг в Зоне, а вы меня решили задействовать? – холодно произнес Ворон. – Ни за что не поверю, будто некому заняться поиском исчезнувших пассажиров. Что-то ты темнишь, полковник. Или выкладывай все карты, или я поехал домой.

– Карты, говоришь? Ну на. – Колючий вытащил сложенную карту Зоны и расстелил ее на столе. – Ученые зафиксировали место, где, скорее всего, оказался пропавший вагон. Вот тут. Вероятность более девяноста пяти процентов.

Сталкер наклонился к карте и уставился туда, где находилась отмеченная точка. Глаза его полезли на лоб.

– Ты охренел?! Это же…

– Лихолесье, – закончил за Ворона полковник.

– Мраколесье, – автоматически поправил сталкер. – Даже хуже – его Сердце.

– Да, точно, снова оговорился!

– Не ты один, многие так ошибаются. И не заговаривай зубы! Сколько времени прошло? Часа три? Больше? Люди уже мертвы. Нет, Колючий, забудь.

– А если бедолаги все еще живы? Представь: обычные гражданские, не подготовленные, без снаряги, и вдруг очутились в Зоне.

Ворон заскрипел зубами. Он отлично представлял, что все это означает.

– Колючий, ты меня на жалость не бери! Думаешь, выжили? Отлично, бери своих и выдвигайся на помощь!

– Сидел бы я здесь, будь хоть маленький шанс… Мы, военсталы, ни разу это гиблое место не посещали, и от нас в Мраколесье толку мало! Только людей положу. А может, и сам…

– Ну да, а меня, если что, не жалко, – процедил Александр.

– Прекрати! Мы оба знаем, какой у тебя опыт в таких ходках, Ворон! Не раз же пробирался в это чертово Лих… тьфу, Мраколесье! Что ты мне тут из себя «отмычку» корчишь? – завелся полковник. – Только ты имеешь необходимые навыки! Да, не кривись! Помню я все, не сомневайся! Но обстоятельства требуют, чтобы ты вновь туда вернулся! И я пойду с тобой!

– Нас таких достаточно, не один я, – поиграв желваками, выговорил бродяга. – Нет, выбери кого-нибудь другого.

– В том и дело, что ты – последний! До конца не хотел к тебе обращаться – ушел человек, вернулся к нормальной жизни, зачем его тревожить! Но пойми, некого послать! Да, много вас шлялось по этой чаще, но тех, кто смог бы вернуться туда за попаданцами, – единицы! Какая-то часть здоровье успела потерять, кто-то вовсе уже погиб… С некоторыми никакой связи нет. Только ты остался.

Ворон молчал, тяжелым взглядом буравя военного сталкера. Все его нутро сопротивлялось возвращению в Зону. Тот недавний порыв в электричке не в счет: мало ли, песня навеяла, минутная слабость.

– Я никогда не был в Сердце этого чертова леса, – наконец сказал сталкер. – Хватило нам с ребятами и увиденного у самой кромки. – Ворон снова умолк. Тяжелые воспоминания о напарниках ударили по измотанным нервам.

Колючий молчал, понимая, что творится в душе этого молодого, но многое пережившего бродяги.

– Прости, у нас нет других кандидатур. Отправили было запрос в общую Сеть, мол, нужны опытные сталкеры. Ты бы видел, что нам в комментариях понаписали. При упоминании локации даже самые отчаянные тут же растворились на просторах Зоны.

– Если бы я знал раньше, хрен бы ты меня нашел, – проворчал Ворон.

– Но я нашел! Пойми уже наконец, ты – единственная надежда этих гражданских!

– Мертвым надежда ни к чему. Говорю тебе, выжить им и так вряд ли удалось бы, даже в менее опасных местах. А в Сердце… да всех уже разорвали местные твари. Мы их видели мельком, и то, что они сделали с кочетами… фу, даже вспоминать не хочу!

Кочетами сталкеры прозвали здоровенных мутантов, водящихся лишь в одном месте аномальной территории – в Мраколесье. Огромные туши, агрессивные настолько, что бросались даже на своих сородичей, безмозглые и крайне опасные, но и они пасовали перед теми, кто жил в самом центре страшного леса. Лишь немногие бродяги рискнули добраться до этого центра, однако никто не захотел углубиться в Сердце даже на несколько шагов.

Ворон с содроганием вспомнил, как на глазах его отряда лихой кочет с разбега влетел в густые заросли, отделяющие лес от его середины. И как ударил по ушам рев мутанта, которого за пару секунд распотрошили практически невидимые страшилища. Кто-то шумно поволок мертвого кочета вглубь запретной территории, а в это время за людьми сквозь окровавленные кусты, забрызганные внутренностями несчастного мутанта, следило нечто с горящими жутким огнем глазами.

Сталкеры отступили так поспешно, что со стороны это можно было назвать бегством. И потом отряд Ворона долго спорил, сидя в надежном убежище за пределами Мраколесья, что за чудовищные монстры водились в Сердце.

Конечно, в таком месте никому не удастся выжить, и несчастные пассажиры последнего вагона метро давно уже мертвы.

– Соглашайся, – глухо проговорил Колючий. – Подбери людей, каких захочешь. Если не получится – пойдем вдвоем.

Ворон снова задумался. Полковник не был трусом, но раз он сам готов идти на верную смерть, значит, ситуация безвыходная.

– А что тебе известно об аномалии, переместившей вагон в Зону? – сменил тему Александр.

Полковник молчал. Ворон смотрел на него, уже осознавая, что возглавляющий группировку военных сталкеров офицер вряд ли ответит.

– Это закрытая информация, разглашению не подлежит, – наконец произнес Колючий.

– Понимаю. Подробности мне не нужны, просто скажи: угроза городу существует? Все серьезно? Эти случаи могут повториться?

– Не беспокойся, Петербургу ничто не угрожает. – Военстал решил не мытарить парня и приоткрыл завесу секретности. – Как всегда: ученыши намудрили, а остальным расхлебывать. Но исследования уже свернуты. До лучших времен. Я надеюсь – навсегда! – Взгляд Колючего не оставил сомнений – полковник говорит искренне.

– Вот уроды. Значит, эти вспышки – дело рук научников. Им хоть рассказали, к каким последствиям привели такие развлечения? Совсем Пальчиков подопечных распустил!

– Да ни при чем он здесь, этот проект осуществлялся без ведома профессора. И без постороннего вмешательства не обошлось. Саботажа, если хочешь знать. Виновные мертвы, оборудование уничтожено. Расскажи лучше, что в Питере-то происходило, раз ты в курсе, – поинтересовался военный сталкер. – А то сплошь сухие донесения и отчеты.

– Ну вы даете! Неужто командира военсталов не посвящают в детали? Я у тебя хотел спросить, что да как. Без подробностей, в общих чертах, а то мне еще домой ехать. Интересно, метро хоть заработало? Пока сюда добирался, весь интернет перечитал – ни слова о случившемся, даже «независимые источники» молчат. Была какая-то отписка: мол, сбой на линии, поезда временно следуют до какой-то там станции и обратно, планируйте поездки с учетом ограничений, об изменениях будет дополнительно написано, – заметил сталкер. – Опять на трамвае плестись.

– А ты думал, в новостях об этом расскажут? Жители и так не в восторге, что под боком Зона угнездилась. Всякие неравнодушные граждане подписи собирают, будто от их заявлений, жалоб и митингов Зона исчезнет. Во избежание волнений компетентные органы моментально все засекретили. Я вот тебе разболтал, теперь каюсь и переживаю. Так что смотри, язык за зубами держи.

– Мог бы и не предупреждать. Да и вообще бы ничего не рассказывал – не мое это дело, я больше в Зону не ходок. Хотя пока на гражданке, честно говоря, существовать не привык.

– Понимаю, редко кому удается за Периметром осесть. Сам знаешь, можно вывести сталкера из Зоны, но вот Зону вывести из сталкера… – Колючий умолк.

Ворон снова потемнел лицом, уставился куда-то остановившимися глазами. Полковник вздохнул, но все же решил воспользоваться угнетенным состоянием парня, надавить на тоску по прежней жизни.

– Еще кое-какая информация есть. Сложившейся ситуацией занимается крупный чин. Называть не буду, не проси, но человек очень высокопоставленный.

Ворон очнулся, сфокусировал на собеседнике прояснившийся взгляд:

– Я просить и не собирался. До высоких чинов мне дела нет, и им до меня, надеюсь, тоже. Так что там этот высоко поставленный?

– Негласный приказ нам от него спустили. Знали, что военные сталкеры попытаются гражданских вытащить, так строго-настрого наказано: не дергаться и внимания не привлекать. Чьего – не объясняется, бродяги уже давно все знают, не утаишь от них. Да и как не знать, если этот же чин приказал подобрать надежных людей. В общем, все как всегда.

– А вы не подобрали. Только оповестили всех о секрете, получается.

– Получается, что так, – с деланой грустью ответил Колючий. Он заметил, как сталкер заинтересовался, и с новой силой продолжил интриговать: – Ты спросишь, а чего этот чин вдруг надумал гражданских выручать, которые наверняка уже Зоне души отдали?

– И совсем я не… – начал Ворон.

– Это уже абсолютно тайная инфа! Для служебного пользования. Один из пропавших – родственник чина.

– Который? – тут же поинтересовался сталкер.

– Я не знаю. Но, видать, близкий, раз нам обещали, что головы полетят, если добровольцев не найдем.

– Так родственник, наверное, и правда погиб. Скорее всего. Добровольцы разве что тело семье передадут. Если оно в аномалию не угодило или внутрь мутанта.

– Тогда головы полетят тоже, но в меньшем количестве. Ладно, чего я тебе жалуюсь, это наши проблемы, внутренние. – От Колючего не укрылось, как произнесенные слова задели Ворона. – Расскажи теперь, что видел на станции.

Удар пришелся в цель – полковник сталкера практически назвал отрезанным ломтем. Обидно. Холодноватый тон собеседника явно на это указал:

– Я чуть не сел в этот поезд. Не скажу, что именно в пропавший вагон, но был близок. Первую вспышку засек случайно, вторую увидел тоже мельком. Зато вагон пропал у меня на глазах, во всех деталях видел, – акцентировал свою причастность к происходящему Ворон и рассказал все, что знал, начиная с момента появления странных птиц в небе.

– Тебе нужно все это пересказать научникам, – заметил военстал.

– Ну да, про стаю ворон, которую видел только я. Пальчиков, конечно, в Зоне перестал быть материалистом, но это уже перебор.

– Профессор сам разберется, что с твоей инфой делать. Будешь на Флоре – не забудь его навестить. – Колючий замолчал, глядя в сторону. На самом деле он ждал реакции собеседника и внимательно следил за тем, что скажет Ворон.

– Хорошо. – Сталкер купился на провокацию, но тут же опомнился: – Подожди, я не говорил, что вернусь в Зону!

– Да прекрати. Понимаешь ведь – отсидеться не получится! Ворон, хватит, ты в душе уже маршрут в Мраколесье проложил, – отмахнулся полковник. – И рассказ твой профессору очень поможет. А ему доверять можно, сам знаешь.

Руководитель научной базы, именуемой «Флора», действительно слыл среди сталкеров надежным человеком. Многие с удовольствием брались за разные поручения Пальчикова и не оставались внакладе. Благодаря порядочности ученого исследования продвигались с заметным успехом: научники получали необходимые материалы и образцы, сталкеры – весомые заработки. Шутливое прозвище профессора Пальчик говорило само за себя.

– Что же начальнички ему не поручили эксперименты эти вреднючие? Могли избежать любых проблем. И люди бы целы остались, – осуждающе покачал головой сталкер. – Родственник, опять же, не попал бы в беду.

– Погоди их хоронить! Пока не убедимся, что гражданские погибли, – они живые и ждут помощи. Ну, идем на выручку? Или пусть погибают?

– Колючий, ты тоже не перегибай, – нахмурился Ворон, раздираемый на части противоречивыми сомнениями. – Ладно, может, это и к лучшему – вот так, с размаху прямо туда, где… откуда я ушел. Пошли, Колючий, вытащим гражданских. А то головы полетят.

– Ну, Ворон… – Военстал шагнул к сталкеру, будто собирался заключить его в объятия, но вовремя спохватился и ограничился чувствительным тычком в плечо. – Так, время тратить больше не будем! Час на сборы, все необходимое получишь у «фронтовиков», я договорюсь!

– То есть ты не так уж был уверен в моем согласии?

Ворон ощущал неловкость из-за того, что дал себя уговорить. И в то же время с плеч будто груз свалился.

– Уверенности не было, но надежда не покидала меня, – широко улыбнулся Колючий. – Давай, пошли к местному начальству, раскрутим объединенную группировку на приличную снарягу. Потом хабаром отдам. А ты пока свои связи подними, вдруг кого зацепишь на ходку. Лишний ствол не помешает – не в Ясли идем.

Группировка скупиться не стала, по приказу старших командиров внешнего пункта точки входа двое бойцов отвели Ворона на склад. Сталкер наглеть не стал: выбрал привычный «лесник». Суровый «фронтовик» и бесшабашный «карман» еле уговорили парня взять новенький комбез, ни разу в Зоне не бывавший. Еще они всучили ему проверенный ПДА, исправный детектор «Ловец» с кое-какими доработками и полноразмерный «калаш» в заводской смазке. Рюкзак потяжелел от щедрого количества боеприпасов, медицины и съестного. Еще бы, ходка предстоит суровая, надо человека обиходить по полной программе.

Полковник уже прошел в Зону, разбирался там со своими делами, раздавал заместителям указания, пока напарник собирался. Наконец Проводник распахнул вход в специальное помещение, произнес дежурное «осторожно, двери в Зону открываются», и перед глазами Александра запорхали привычные уже огненные мотыльки.

Продолжение книги