Последняя Капля Дождя бесплатное чтение

Глава 1

Семён работал дальнобойщиком, зарабатывал неплохо, но в частые отъезды, которые иногда длились до двух месяцев, приходилось оставлять молодую жену одну. Семён всецело доверял Дарье, ведь поженились они по любви. Долгое время встречались, потом армия, она ждала его, он даже другу своему наказал, чтобы глаз с неё не спускал. Дарья ездила к нему в часть, говорила, что любит и тоскует по нему, правда, остаться не смогла, в этот же день села на обратный поезд. Да и деревня под Рязанью, где они жили, была небольшая, все друг у друга на виду.

А как только Семён вернулся, они и поженились. Через два года, у них родилась дочь, назвали её красивым, необычным именем, Кира, ласково называя Кирюша. Семён души не чаял в своей дочурке, приезжая с рейсов, привозил ей подарки, не забывая и о жене, мыл руки и весь день не отпускал ребёнка с рук.

Дарья была счастлива, сожалея лишь о том, что муж часто уезжает в дальние поездки. Но в деревне другой работы не было и они планировали заработать денег и переехать в город. Но когда Кире исполнилось семь лет и всё было готово к переезду, случилась беда.

Шёл дождь, была глубокая ночь, то ли напарник уснул в пути, а Семён, поменявшись с ним местами, только прилёг… прилёг и уснул, доверившись напарнику. Фура, на которой они возвращались в Рязань, видимо, соскользнула со скользкой от дождя дороги и пошла вниз по склону, затем, перевернувшись, на скорости врезалась в дерево. Ни Семён, ни его напарник не выжили.

Дарья никогда не знала о времени, когда Семён возвратится домой, но каждый день с нетерпением ждала его. Жили они хорошо, в любви и в более-менее достатке, в сравнении с другими сельчанами. У них была молодая семья и Семён, целеустремлённый и далеко не ленивый парень, старался делать всё для своей жны и доченьки и родителей не забывал. Но говорят же, там…на небесах, Господу тоже нужны хорошие люди. Семён прожил свою недолгую жизнь, познав каплю семейного счастья и погиб, оставив жену вдовой, а дочь сиротой.

С родителями мужа, Дарья была в тёплых отношениях, но не в тесных, бывала у них редко, мама Семёна сама часто приходила до них, скучая по внучке. Но там и своя семья была большая, старший брат Семёна, Павел, с женой и детьми, дочь-разведёнка с сыном, правда, дом был большой, места всем вроде хватало, но мира в доме не было. А после гибели Семена, на следующий день после его похорон, у отца случился сердечный приступ и он буквально тут же умер, даже до больницы не довезли, местный врач сказала, что нет надобности. Петра через пару дней похоронили, так и случилось, что похоронили отца и сына, с разницей в четыре дня. Дарья не могла не пойти на похороны, ведь умер дед её дочурки.

И тут началось, почти тут же, после похорон отца, брат Семёна потребовал от Дарьи дом, ведь дом покупал его дед, а Дарья была лишь женой его брата. Мать не возражала, оно конечно, они все живут в одном доме, а Дарья одна с дочерью живёт в доме, который остался от родителей отца Семена и Павла. Он, видимо, убедил мать, что им тесно в одном доме, опять-таки, он должен сына женить, а значит, дом брата должен быть освобождён. Бесцеремонно, он попросил Дарью уйти, даже не спросив, куда она с ребёнком пойдёт.

Хорошо, Семён успел поднакопить денег, чтобы уехать в Рязань и купить там дом или квартиру, но хватит ли этих денег, Дарья понятия не имела. Собрав вещи свои и дочери, она, не попрощавшись, покинула дом, где была счастлива почти десять лет. Куда идти, она не знала, ведь родных у неё не было, бабушка, с которой она жила, давно умерла, да и жили они у её брата, так что жилья у Дарьи не было.

Ехать в Рязань, женщине было страшно, но иного выхода у неё не было. Спрятав деньги там, где женщины обычно их прячут, считая, что самое надёжное место именно на груди, Дарья с дочерью села на рейсовый автобус до Рязани. Каждый был занят собой, многие сельчане ездили в город со своей живностью и овощами и фруктами, чтобы продать там на рынке, иного заработка почти и не было. Конечно, работа доярками, птичницами да скотниками, трактористами и механиками, позволяла жить, не голодая, но и такая работа была не у всех. Те времена, когда все жили сытно и безбедно, давно ушли в прошлое и будущее было совершенно непонятным и смутным. В то, что происходило в мире и в столице, сельчане не вникали, да и что толку, если особо в этом не смыслили.

Дарья доехала до Рязани, хотелось есть, да и устала она, четыре часа в пути. Автовокзал был многолюдным, нужно было для начала поесть, Кира просилась в туалет, но как оставить вещи, два больших чемодана и брезентовую сумку, молодая женщина была растеряна, оглядываясь вокруг.

– Мам, я пИсать хочу, я кушать хочу… – ныла девочка.

– Сейчас, Кирюша, я спрошу только, где можно вещи оставить, потерпи, солнышко. Простите, не подскажете, где можно вещи оставить? Ребёнок в туалет хочет, да поесть надо, – спросила Дарья у проходящего мимо работника милиции, мужчины лет под пятьдесят, в форме и фуражке.

– Откуда приехала? – спросил мужчина.

– Из деревни Солнечный, Рязанской области, – ответила Дарья.

Мужчина с сожалением, с головы до ног оглядел молодую женщину лет под тридцать, с красивым, но измученным лицом, немного полноватую, но с красивой фигуркой, стройными, крепкими ногами, светлой кожей, нежной шеей, со светлыми волосами. Она с надеждой смотрела на него. Мужчина перевёл взгляд на ребёнка, девочка, видимо, еле терпела, переминаясь с ножки на ножку и с детским любопытством, озиралась вокруг.

– Пошли за мной, давай я понесу. Что же ты с такими тяжёлыми чемоданами, с ребёнком и одна? – спросил мужчина.

– А у нас нет никого, наш папка погиб, поехал в рейс и оттуда привезли его тело. А его близкие, нас с дочкой просто выгнали, вот и пришлось уехать. Не с голоду же помирать в деревне, может тут работу и жильё найду… правда не знаю, как… – ответила Дарья.

Мужчина видел её растерянный, испуганный взгляд, ему стало жаль её, но всех не пожалеешь. Таких сейчас много, все в город едут, словно город резиновый.

Они зашли в старое, одноэтажное здание, где находилась контора, с начальником автовокзала и комнатой для отдыха водителей, попеременно приезжающих с рейса и уезжающих в рейс, там же была касса, столовая и туалет. Время было обеденное, ведь Дарья в дорогу выехала ранним утром.

– Работы и в городе нет, а жильё… кто ж его тебе бесплатно даст? – спросил мужчина, показывая на туалет.

Дарья замешкалась, не зная, стоит ли ему доверить вещи, но девочка едва сдерживалась. Взяв её за руку, она побежала с ней в туалет, тем более и сама полдня терпела, а в дороге попросила водителя автобуса остановиться, чтобы повести дочурку за кустик. Дарья помогла девочке и сама справив нужду, вышла в вестибюль, с облегчением взглянув на мужчину в форме, который, сняв фуражку, в ожидании её сидел на скамье.

– Спасибо Вам, а деньги у меня есть, немного, конечно, но есть. Нам бы для начала жильё найти, а там… там, как получится. Может Вы знаете, может есть комната… а сколько стоит купить квартиру, однокомнатную? Я бы брату отписала, он бы приехал помочь, – говорила Дарья, еле подбирая слова, чтобы не выдать того, что при ней есть достаточно денег.

Ведь она не знала, можно ли доверять даже милиционеру.

– Значит брату… пошли в столовую, девочке поесть надобно, да и тебе не помешает. Пошли, – сказал мужчина, поднимаясь со скамьи, подняв чемоданы и уходя в сторону столовой.

В регалиях Дарья не разбиралась и как обращаться к мужчине, она не знала, но пошла следом за ним, всё-таки, он милиционер и другому она довериться не может. Единственное, чего боялась Дарья, что на ночь с ребёнком она может остаться на улице, да и за деньги боялась, без них она точно пропадёт. Видимо, мужчина тоже проголодался, он кивнул Дарье на свободный стол у стены, куда и поставил чемоданы.

– Располагайся с дитём, я принесу поесть, – сказал мужчина.

– Может я… – попыталась сказать Дарья, но мужчина быстро ушёл.

Она усадила дочку за стол, села сама и быстро вытащила из кармана деньги, которые ещё дома отложила, чтобы тратить, не трогая основную сумму в лифчике. Вскоре, мужчина вернулся с подносом, поставил его на стол и выложил тарелки, Дарья тут же поднялась и помогла ему.

– Сколько я Вам должна за обед? – спросила Дарья, протягивая немного денег.

Мужчина взглянул на них и усмехнувшись, убрал поднос на соседний стол и сел.

– Сочтёмся, убери деньги и ешьте, – сказал он, пододвинув к Кире тарелку с котлетой и гарниром из пюре.

– Ешь, Кирюша, на вот, с хлебушком, вот, компот попей, – с любовью глядя на девочку, ласково сказала Дарья.

– Я не стал ей суп брать… может будет? – спросил мужчина, пододвинув к себе тарелку с борщом.

– Нет, этого хватит, спасибо Вам. Простите, не знаю, как к Вам обращаться… – смущаясь, сказала Дарья.

– Дядя Миша я, местный участковый, на автовокзале за порядком слежу, сама понимаешь, времена сейчас неспокойные, – ответил дядя Миша, так и не сказав, в каком он чине.

– Меня Дарья зовут. Вот Вы мне на пути попались, как же хорошо, ведь мне так страшно было, с дочерью, одна я… в городе нет знакомых, спасибо Вам, дядя Миша, – сказала Дарья.

Глава 2

Женщина очень устала в дороге, да и стремительные, тяжёлые события последних дней, её хорошо встряхнули, после беззаботной жизни с мужем, когда она считала себя защищённой и любимой. И что теперь её ждёт, она не знала и страшилась этого. Будущее для неё было очень туманным.

Поев, дядя Миша поднялся.

– У входа не видела, объявления висят? Раньше таких объявлений не было, пошли, может и поищем что для вас, – сказал он, поднимая тяжёлые чемоданы.

– А я и не посмотрела… всё про Кирюшу думала, чтобы не описалась она, ой… простите… – опомнившись, сказала Дарья.

– Ничего, сказала как есть. Что естественно, то не безобразно, ребёнок же. А сейчас везде срам, куда не глянь. Ничего не осталось от нравственной в прошлом России. Ну… вот… трёхкомнатная… двух… дом… тут недалеко… а знаешь, через улицу, вроде комната сдаётся, это… как же её… тётка Мария, да. Точно, тётка Мария, она одна живёт, сын у неё уехал, куда и не знаю. Оболтус, ещё тот, почти двадцать лет, а дурь в голове, натерпелась она с ним, вот она одна и осталась, пошли до неё, может и сдаст тебе комнату. Она работает в больнице санитаркой, но ей лишние деньги тоже не помешают. Сын то, обобрал её до нитки, всё из дома продал, пойдём-ка, на месте посмотрим, – сказал дядя Миша.

Дарья молча пошла за ним, доверившись ему и своей судьбе, другого выхода у неё просто не было. Молодая женщина, в один день осталась одна, с ребёнком на руках, ни к чему не приспособленная, без профессии, как таковой. Окончив школу, дальше учится она не пошла, нужно было в город ехать, а как бабушку одну оставить? Правда, до замужества, она работала в области, нянечкой в детском саду. Но потом, её муж Семён хорошо зарабатывал и работать ей, нужды не было. Она знала, Семён любит её и в это тяжёлое для всех время, время перемен, с ним она будет, как за каменной стеной.

Обогнув здание автовокзала, они прошли по улице к частным домам, дядя Миша сказал, что он живёт на улице, параллельной улице тётки Марии. Старые дома, с палисадниками с фруктовыми деревьями, с кустами живой изгороди и цветами. Несмотря на тяготы жизни, люди старались создать уют и как могли благоустраивали свои дома, пристраивали, сносили и строили заново, правда, таких было немного, заработок был не у всех. Дом тётки Марии, находился в самом конце улицы, был торцевым домом, калитку которого и постучался дядя Миша.

– Не знаю, дома ли она, или на смене… а более, в доме и нет никого… – стоя в ожидании, сказала дядя Миша.

Раньше-то калитки и не запирали, а сейчас страшно оставлять открытыми. Каждый день происходили разбои и ограбления, а то и убийства. Дядя Миша не стал страшить и пугать Дарью, но он знал и был свидетелем того, как совсем недавно, убили ветерана войны, забрав его ордена и медали, убили и его, и его старуху. А месяц назад, вырезали семью, сначала изнасиловали жену и дочь и забрали ценности, да мало ли что ещё, об этом дядя Миша умолчал.

Калитку открыла худощавая женщина невысокого роста, с болезненным лицом, отчего казалась старше своих лет, а было ей не больше пятидесяти.

– Миша? Что-то случилось? Неужто Дмитрий опять что натворил? – испуганно спросила тётка Мария.

– Во-первых, здравствуй, Мария. Не видать твоего сына, давно не видать. Куда подался, не знаю, но в городе его нет, это точно, иначе, давно бы себя проявил, ты же знаешь. Я что пришёл… женщине с ребёнком комната нужна, пустишь? Некуда ей идти, приезжая она, – сказал дядя Миша.

– Ой, прости, Миша, из-за сына поздороваться забыла, вечно в страхе живу, в ожидании чего-то страшного. Заходите в дом, чего на улице стоять, проходите, – сказала тётка Мария, приглашая в дом дядю Мишу и Дарью с дочерью.

Дарья, держа дочь за руку, прошла в небольшой, ухоженный двор. Здесь росли деревья и цветы, которые, видимо, сама тётка Мария и сажала, огородив палисадник от тропинки к дому кирпичами, сложив их бочком, ещё и покрасив жёлтой краской.

– Мама, цветочки… – показывая пальчиком, пролепетала Кира.

Ребёнок устал, у неё слипались глазки и едва передвигались ножки.

– Проходите в дом, вот сюда… – указывая на светлую террасу, сказала тётка Мария и первой прошла в дом.

Дядя Миша вошёл следом, положил чемоданы на пол и не снимая сапог, сел на стул возле двери. Дарья и сама порядком устала, оставив возле чемоданов увесистую, брезентовую сумку, она, присев за стол, усадила дочку на колени и в ожидании посмотрела на тётку Марию.

– Ой, гляди, дочка твоя спит. А ну-ка, положи её вот сюда, на диван, бедный ребёнок… умаялась в дороге, когда же это закончится-то? Из деревень в город бегут, вчерась только просились ко мне в квартиранты, но я отказала. Семья больно большая, а ты, значит, одна с дитём? – присев на стул и с любопытством разглядывая Дарью, спросила тётка Мария.

Дарья, положив Киру на старенький диван, вновь села на место и кивнула головой.

– Так я пойду? Служба, понимаешь ли… некогда мне тут с вами рассиживаться. Так ты примешь её или как? – поднявшись со стула, спросил дядя Миша.

– Да пусть остаются, дочка вроде не шумливая, да и она скромная такая, поладим, я думаю, а? – с сожалением глядя на Дарью, ответила тётка Мария, которая мечтала о дочери, но родила единственного сына.

– Ну вот и хорошо, я, значит, пошёл. Бывайте, – сказал дядя Миша, открывая входную дверь.

Дарья сидела, словно окаменев, но вдруг вскочила с места и подошла к мужчине.

– Спасибо вам, дядя Миша! Век не забуду Вашей доброты. Сейчас таких и не встретишь, Вы нам очень помогли, – воскликнула Дарья, зачем-то схватив его за руку.

– Верно говоришь, дочка, таких становится всё меньше. Люди озлобились, странным образом всё изменилось и люди тоже. Да и ладно, живы будем, не помрём, а? И тебе спасибо, Мария, не хворайте, – ответил дядя Миша, выходя из дома во двор.

– Ты посиди, я калитку за ним закрою, – выходя следом за дядей Мишей, сказала тётка Мария.

Дарья кивнула головой и села на место, взглянув на дочь, которая крепко спала, сложив ручки под щёчку.

– Не говорил, сколько платить будут? – спросила тётка Мария, проходя по двору рядом с дядей Мишей.

– А мне то что? Это твоё дело, но ты уж не перегибай палку-то! Видишь, мать одиночка, ещё и дитё малое. Ей бы работу найти, да где ж её сейчас найдешь-то… эээх, – с сожалением сказал дядя Миша.

– Странные вещи ты говоришь, Миша! Я что, красный крест или касса взаимопомощи? И мне тяжело, сам знаешь, что творит Дмитрий! Согласная будет – пусть живёт, а нет – пусть ищет жильё подешевле, а плата, как у всех будет, – ответила тётка Мария.

– Понимаю… делай, как знаешь. Ладно, пойду я, дел много… – уходя вдоль домов по улице, сказал дядя Миша.

Тётка Мария закрыла калитку на засов и вернулась в дом, где хотела обговорить цену за наём комнаты, но увидел, что Дарья, положив руки на стол и голову на руки, спит.

– Вот и поговорили… сердечная, что же ты одна-то, без мужа? – пробормотала женщина, уходя на кухню.

Проспав почти два часа, Дарья резко проснулась и вскочив со стула, взглянула на дочь. Кирюша мирно спала. Дарья услышала со двора голос тётки Марии, она созывала кур и уток.

– Цып-цып-цып! Кыш! Куда лезешь? – кричала она.

Дарья вышла во двор, ей стало стыдно, что она вот так уснула в чужом доме.

– Вы простите, пожалуйста, уснула я… дорога вымотала, видать… может помочь нужно в хозяйстве? – спросила она.

– Поможешь, ты для начала попривыкни в моём доме, а там видно будет. В общем, за комнату я попрошу платить по две тыщи рублей. Если согласная, оставайся, – сказала тётка Мария.

Глава 3

Дарья не знала цен за наём квартиры, но согласилась тут же. У неё не было другого выхода, ведь откажись она, уже сегодня останется на улице. За себя она не переживала, за дочь было страшно, Дарья всегда полагалась на Семёна, своего мужа, так… по дому всё делала, остальное было на его плечах. Правда, в его отсутствие, она ходила в магазин за продуктами, в доме была живность, свои яйца, коза молока давала… но всё осталось там, словно и не было ничего.

Дарья словно попала под раздачу, она растерялась, не зная, как жить дальше. Горевала ли она по мужу, любила ли его… теперь она и сама не смогла бы ответить на эти вопросы. Его частые отъезды приводили к тому, что чувства потихоньку остывали. А Семён любил её, уезжая, всегда думал о ней. Многие в дороге брали девушек, что стояли у дорог и предлагали себя, стыдно сказать, за копейки, но видимо от безысходности, чтобы не умереть с голоду. Так думал Семён, но лично он, никогда в пути ни с кем близости не имел. Приезжая домой, молодой человек все ночи любил ту единственную, которую любил с юности.

А Дарья, кажется, отдалялась от него. Когда пришла весть, что Семён попал в аварию и погиб, она была удивлена. Потом, осознав, всё же заплакала, может от того, что осталась одна, без мужа, с ребёнком на руках. Но тогда она и представить себе не могла, насколько ей будет тяжело без него, без его опоры, ведь она не думала, что её просто выкинут из дома, не пожалев даже внучку. Что ж, она была молода, да… было страшно, но нужно было как-то жить.

– Тётя Мария, я согласна на две тысячи, но может Вы знаете, в округе никто дом или квартиру не продаёт? Ну… мне большой дом-то не нужен, таких и денег нет, маленький домик, пусть старый будет, я бы брату написала, он обещался помочь, – сказала Дарья.

Тётка Мария задумалась, но кажется, вспомнить так и не смогла.

– Пошли в дом, прохладно тут, – проходя в дом, ответила она.

– Мне бы и на работу устроиться, только вот дочку с кем оставлять? Может в детский сад, нянечкой устроиться можно? Хотя Кирюше в этом году в школу идти, просто не знаю, что делать, – сказала Дарья, войдя следом за женщиной в дом.

– Дочка, вон, проснулась. Сейчас найти жильё или работу, очень тяжело. Я то сама санитаркой в больнице работаю… а ты нигде не училась, что ли? Профессии нет? Вот медсестра в больнице нужна, Татьяна в декрет ушла, место и освободилось, – сказала тётка Мария.

– Нет, только школу закончила. Из деревни не уехать, да и бабушку одну оставить не смогла. Потом замуж вышла, почти десять лет прожили… он дальнобойщиком работал, из Рязани, кстати, уезжал. А в последнюю поездку, в аварию попал, с напарником погиб, а дом… его брат отобрал, пришлось нам с дочкой уехать. Больше податься было некуда, – сказала Дарья.

– Как же выгнали-то, одну, с ребёнком? А дом твоей бабушки, там-то что? – удивилась тётка Мария.

– Да нет, мы ведь с бабушкой в доме её брата жили, потом она умерла, я замуж вышла, он бы не принял меня обратно, да ещё с ребёнком, нет… вот я и подалась в город. В деревне и работы нет, и жилья, что было делать? – ответила Дарья.

– Ну что за времена пошли? Раньше, даже во время войны, люди добрее были, помогали друг дружке, а сейчас что? Брат брату глаз выколет, за пядь земли. Господи! Прости ты нас, грешных рабов своих, – произнесла тётка Мария и тут же перекрестилась.

– Завтра с утра работу поищу, сегодня поздно уже, – ответила Дарья.

– Мам, я кушать хочу, – прижавшись к матери, сказала Кира.

– Сейчас Кирюша, мы с тобой в столовую сходим, где в обед ели с дядей Мишей, – гладя дочь по голове, ответила Дарья.

– Ну конечно, в столовой не больно и разживёшься. У меня борщ на плите варится, будем продукты вместе покупать и вместе дома готовить и есть. Пошли на кухню, сама уже проголодалась, вечереет… – уходя на кухню, сказала тётка Мария.

Дарья тут же вытащила деньги из лифчика, быстро взяла две тысячи, остальные завернула в платочек и положила обратно. Грудь у Дарьи была пышная, так что и деньги лежали в надёжном месте.

– Пойдём на кухню, дочка, – сказала она, взяв дочь за руку.

– Я пИсать хочу, – стоя на месте и прижав ножки друг другу, сказала девочка.

– Я во дворе туалет видела, на вот, надень пальтишко и пошли во двор, – сказала Дарья, помогая ребёнку надеть пальто.

Они вышли во двор и Дарья помогла дочери справить нужду.

– Постой тут, я тоже схожу, – сказала она, входя в небольшой туалет, сооружённый из кирпича и побеленный извёсткой. Выйдя из туалета, Дарья помыла руки под умывальником, прибитым к дереву и помыла руки дочери.

– Садитесь за стол, есть будем, время ужина уже, – сказала тётка Мария, когда Дарья с дочерью зашла на кухню.

– Вот… возьмите деньги, за месяц, – положив на стол две тысячи рублей, сказала Дарья.

– Ааа, спасибо. Значит, сегодня одиннадцатое сентября, вот и будешь каждый месяц, одиннадцатого числа платить за комнату, есть будем вместе, чего в одном доме отдельно готовить, верно? – убрав деньги в ящик кухонного шкафа, сказала тётка Мария.

– Спасибо Вам, тётя Мария. Я и по дому помогать Вам буду, если постирать что надо, во дворе подмести, в доме убраться… я всё делать буду. Если бы ещё с работой определиться… только дочку с кем оставлять? – сказала Дарья, принимаясь за еду.

– Дочка большая уже, школа недалеко отсюда, нужно дитё учить самостоятельности. Ты ведь большая уже? Как тебя зовут? – спросила тётка Мария, глядя на Киру.

– Меня зовут Кирюша, маму Дарья, папу Семён, а фамилия наша Панкратова, адрес наш, улица Морозова, дом четыре, – ответила Кира, с аппетитом отправляя очередную ложку борща в рот.

– Ну! А ты говоришь, с кем оставлю. Все данные и выдала девка, – засмеялась тётка Мария.

– Это папка её учил, вот она и запомнила. Она уже и читать, и считать может, сама её учила. В деревне детских садов-то не было, но недавно, правда, открыли, а нам уже и без надобности, – сказала Дарья.

– Пойдём, комнату вашу покажу, там две кровати стоят. Не было у меня цели комнату сдавать, но одной жить, тоже тяжко. Времена такие, что порой и ночью глаз не сомкнёшь, даже собаки не лают. Да и сын мой… двадцать два года, а ума не набрался. Вроде не пьёт, дурь не курит, а творит… злой он, иной раз боюсь, что дом спалит. Надеюсь, Дмитрий в Москву подался, пусть бы там и остался. Да, сын родной, но порой думаю, лучше бы я девку родила. После смерти отца, он словно умом тронулся, жестоким стал… хотя и батя его добром не отличался, прости меня Господи. И бил, и буянил, но он то пил и пьяным творил, а сын-то не пьёт. Ладно, пусть только жив-здоров будет, но подальше от меня, – с грустью и неким отчаянием, говорила тётка Мария.

Дарья этого не понимала, Семён её не пил, так… по праздникам пару рюмок и всё. Шоферил, за рулём пить нельзя было, хотя в деревне многие пили. Ласковым был, рук к ней не прикладывал, а вот сердцем к нему она остыла, верно, из-за долгого его отсутствия, а может и не любила, а так, вышла замуж, придумав себе любовь, чтобы жизнь поменять. Теперь она и сама ответа не знала. Ведь женщине ласка, как воздух, каждый день нужна. Вспоминая Семёна, Дарья не плакала, ну да, молодой был, ему жить бы ещё полвека, жаль было его, но она ловила себя на мысли, что ей не больно от потери мужа. А вот Кира, вспоминала его каждый день и говорила, как любит и тоскует по папке. Но девочка видела похороны, понимала, папа никогда не вернётся, он улетел на небо.

– Ну что, устали вы, да и поздно уже. Пойдём, хотела же комнату тебе показать, да с сыном… дай Бог ему ума, что ли… – вставая из-за стола, пробормотала тётка Мария.

Дом был не очень большим, три комнаты и терраса, кухня рядом с террасой. Тётка Мария прошла через большую комнату и зашла в дверь справа.

– Слева моя спальня, а это комната Дмитрия, да только не жил он в ней вовсе. Даже в детстве в зале спал, телевизор или музыку громко включит, так на диване и засыпал. Я уж, как уснёт, выключала всё. Где я его упустила… не пойму. Баловала с детства, единственный сын, отрада, значит. Пылинки с него сдувала, но в десятом классе, понять не могу, его словно подменили, а с чего вдруг, непонятно. Ну эгоистом он всегда был, всё мне, мне и я рада, всё для него делала. Мне одноклассница его рассказала, так… не всё, правда, намёком, что ли… вроде ребята из класса ему устроили испытание какое-то, в общем, опозорили его перед всем классом, после этого он, видать, сломался. Озлобился на всех и вся, даже меня не уважает. Спрашивала Ленку, что да как, видать, постеснялась мне рассказать, только и сказала, что Дмитрий тогда очень разозлился и пару ребят даже избил, но кому от того легче? – говорила тётка Мария, словно изливала горечь, накопившуюся в её душе.

Как поняла Дарья, счастья эта женщина и не видела. Муж вечно пил и руки прикладывал, сын стал жестоким и она не знает, что от него ждать, но ведь сын всё же, как не крути, больно за него. Ей стало искренне жаль женщину.

– Может образуется всё, тётя Мария? Вы уж так не отчаивайтесь, всё будет хорошо, вот увидите, – ответила Дарья, с сожалением глядя на тётку Марию.

– Конечно, дочка, у меня ж кроме сына и нет никого на белом свете. Всё боюсь, умру, а его рядом не будет, похоронить будет некому, – вдруг заплакав, задумчиво и с грустью произнесла женщина.

– Ну что Вы такое говорите, тётя Мария? Вы ж ещё молодая! Куда Вам умирать-то? Живите долго, ради Бога! – воскликнула Дарья, испугавшись её слов.

– Да, это я так… сказала и сказала. Поздно уже, спать ложитесь, вон, дочка засыпает уже. Имя у дочки твоей необычное, Кира… в честь кого назвали? – вытирая мокрые щёки от слёз, улыбнувшись, спросила тётка Мария.

– Это муж её так назвал, говорит, в армии с ним служил друг, нелепо погиб, от чего не знаю, спрашивать не стала, так его звали Кирилл, а мне понравилось имя Кира, а муж-то её ласково и называл, Кирюша, – ответила Дарья.

– Да… совсем ничего непонятно стало. Сколько молодых парней гибнет. Я всё за Дмитрия боялась, думала, в Чечню его заберут… пронесло. А сколько мальчиков погибло в Афганистане? Я вот так и не поняла… что там за война была? Почему гибли наши ребята… непонятно… – произнесла тётка Мария.

– Шут их разберёт, зачем воюют? Про войну сорок первого, я книжки читала, как наши свою землю от фашистов защищали, Родину, значит, а в Чечне и в Афганистане… даже и не знаю… – ответила Дарья.

– Ну да, мой отец тоже воевал, без ноги вернулся, сейчас и люди не такие, как раньше, а про молодёжь и говорить нечего, срам один. Ладно, ложитесь, мне с утра на работу идти, спрошу там, может и нужна санитарка на третий этаж. Иди ложись, дочка, – вставая с кровати, куда присела, сказала тётка Мария.

Дарья сидела на стуле у стены, обняв дочь и когда тётка Мария встала, тоже поднялась.

– Спасибо Вам, тётя Мария, за всё спасибо, – сказала Дарья.

Махнув рукой, тётка Мария вышла и прикрыла за собой дверь. Уложив дочь, Дарья вышла на террасу, чтобы занести чемоданы и сумку, жалея, что набрала столько вещей, среди которых были и вещи Семёна.

– На кой они мне понадобились? А, может продам, если нужда заставит, – подумала Дарья, поднимая тяжёлые чемоданы.

Она знала, что не хотела оставлять вещи мужа его брату, назло забрала, только думать об этом ей было неприятно и стыдно. Распаковывать вещи, она не стала, подумав, будет брать что надо при необходимости. Сняв кофту и платье, она надела ночную рубашку, с кружевами на глубоком вырезе и легла, наконец, спать.

Утром, Дарья проснулась рано, шёл мелкий дождь, надев халат, она вышла из дома и умывшись во дворе, прошла в свою уже комнату, пожалев, что заранее не вытащила из чемодана полотенце. Кира крепко спала, Дарья не знала, можно ли ей выйти на кухню и помочь с завтраком, так как тётка Мария ещё не выходила из своей комнаты. Немного посидев в ожидании, что женщина всё же выйдет, Дарья не выдержала, да и время было почти восемь утра, а ведь тётка Мария собиралась на работу. Дарья вышла из комнаты, подошла к двери комнаты тётки Марии и тихонько постучала, но ответа не услышала.

– Тётя Мария? Можно? Вы ещё спите? – приоткрыв дверь, спросила Дарья.

Опять тишина.

– Может она уже давно ушла на работу? – сама себе прошептала молодая женщина, на цыпочках подходя к кровати.

В полутёмной комнате, с занавешенными плотными занавесками окнами, лежала Мария, укрывшись покрывалом. Дарье показалось, что она даже и не дышит. Подойдя ещё ближе, дрожащей рукой она приоткрыла покрывало и тут же отпрянула, зажав рот рукой, чтобы не закричать. Тётка Мария лежала с открытыми глазами, женщина была мертва. Дарья в панике выскочила из дома и побежала на автовокзал. Кроме дяди Миши, она в городе никого не знала, как добежала в халате до автовокзала, Дарья не помнила, на неё никто не обращал внимания, а она лихорадочно смотрела по сторонам, в надежде увидеть дядю Мишу.

– Не подскажете, где мне участкового найти? – обратилась она к женщине, которая убирала зал ожидания, орудуя шваброй, вытирая тряпкой пол, выложенный мраморной крошкой.

– Так он ещё не приходил, а тебе зачем? – спросила женщина, с платком на голове и в рабочем халате из синего сатина.

Дарья, не ответив, выбежала из здания и побежала к улице, где остановилась. Она вспомнила, как дядя Миша говорил, что живёт на параллельной улице и прошла к параллельной от дома тётки Марии улице. Увидев мужчину возле одного из домов, Дарья подбежала к нему. Она переживала, что дочь проснётся, пока её нет и может испугаться.

– Здравствуйте! Не подскажете, где дом участкового дяди Миши? – спросила Дарья.

– Вон, зелёная калитка, видишь? Там живёт дядя Миша, – ответил мужчина.

Дарья удивилась, что мужчина вроде старше дяди Миши, а называет его дядей, не зная, что его здесь все так и называют, но промолчала, побежала к зелёной калитке и дрожащей рукой нажала на звонок. Видимо, дядя Миша как раз выходил на работу, так как калитка тут же открылась и он сам вышел к ней навстречу.

– Дарья, вроде? Что случилось? На тебе лица нет… – спросил дядя Миша, почему-то взглянув на пышную грудь Дарьи, да ещё верхняя пуговица халата оторвалась, оголяя верхнюю часть её груди, с нежной, светлой кожей.

Дарья не заметила его взгляда, да ей и было не до того.

– Дядя Миша, кажется, тётка Мария умерла! – запыхавшись, воскликнула Дарья.

Дядя Миша оторопел от её слов.

– Что значит "кажется умерла"? Ты в своём уме, девка? С чего ей умирать- то? Вчера была совершенно здоровая… а ну, пошли! – закрывая калитку и уходя по улице, сказал дядя Миша.

Он был в шоке от услышанного и с подозрением посмотрел на Дарью. В голову пришла шальная мысль.

– Сейчас никому нельзя верить, кто его знает, может она и убила её, – подумал дядя Миша, вбегая во двор дома тётки Марии, а оттуда в дом.

Комнату тётки Марии он, видимо, хорошо знал, так как сразу направился туда, а Дарья зашла в свою комнату и взглянула на Киру, которая ещё спала, сложив ручки под щёчку. Накрыв её одеялом, она вышла и прошла в комнату тётки Марии. Дядя Миша прощупывал ей пульс на шее, хотя открытые и застывшие глаза говорили, что женщина мертва.

– Я скорую вызову и… милицию, стой и жди здесь, – сказал дядя Миша, выходя из комнаты.

– Дядя Миша, она умерла, да? Ведь вечером хорошо себя чувствовала, всё о сыне говорила, плакала… – заплакав и сама, сказала Дарья.

– Да нет, непохоже, чтобы она её, того… – тяжело вздохнув, подумал дядя Миша.

– Видимо, сердце остановилось. Намаялась она со своим сыном, бес его побери! А в начале девяностых, все её сбережения сгорели, тогда ей было очень плохо, следом муж умер, тот ещё ирод был, пил и бил её часто. Ладно, я скоро вернусь, – сказал дядя Миша и тут же вышел из дома.

– Господи! Неужели и так бывает? Вчера только говорила с ней… а сегодня её уже нет… как же так? – простонала Дарья, выйдя из комнаты тётки Марии.

Она вдруг подумала, что теперь ей придётся уйти из её дома, но куда она пойдёт? Её мысли прервал голос дочери.

– Мама, я пИсать хочу, – произнесла девочка.

Проснувшись, Кира зашла в комнату тётки Марии.

– Пошли, ты раздета, на улице дождик идёт, одену тебя и во двор выйдем, – сказала Дарья, взяв ребёнка за руку и уводя обратно в комнату.

Она быстро одела дочь и вывела во двор, забыв, что и сама ещё не ходила в туалет и не умылась. Дарья сначала помогла дочери, затем и сама сходила по нужде. Быстро умывшись, они вернулись в дом. От мысли, что в доме покойник, ей становилось жутко, но о том, что могут подумать на неё, ей и в голову не приходило. Она прошла с Кирой на кухню, нужно было покормить дочь.

– А тётя Мария где? Она на работу ушла? – сев за стол, спросила Кира.

– На работу. На вот, поешь хлебушек с маслом. Завтра молока принесу, кашу тебе сварю, – пообещала Дарья.

Но открыв холодильник, она увидела в кастрюле немного молока, просто согрев его, Дарья налила Кире в бокал. Вскоре вернулся дядя Миша, Дарья посмотрела на него, она была в растерянности.

– Послушай, девка, может статься, что милиция с тебя спросит о смерти тётки Марии. Понимаешь? – спросил мужчина, с сожалением глядя на Дарью.

– Как это? За что с меня-то? Дядя Миша, а при чём тут я? Мы вечером поговорили и разошлись по комнатам, я тут же с дочерью и уснула, – испугавшись, ответила Дарья.

– Так-то оно так… но вчера она была жива, ты пришла, утром нашла её мёртвой, что могут подумать? – спросил дядя Миша.

Дарья, которая стояла рядом с дочерью, плюхнулась на стул.

– Дядя Миша, я бы не смогла, Вы с тёткой Марией по-доброму ко мне отнеслись, я бы не смогла… – пробормотала Дарья, испуганно глядя на мужчину.

– Приехали? Проходите, она в комнате, – увидев двух парней в милицейской форме, сказал дядя Миша.

Дарья с испугом и недоумением посмотрела на них, но с места не встала. Дядя Миша сам провёл парней в комнату, следом приехала и машина скорой помощи. Женщина-врач, лет под пятьдесят, полная, с короткой стрижкой покрашенных, светлых волос, в белом халате, зашла в дом, с медицинской сумкой в руках.

– Куда? – коротко спросила она.

Дарья указала ей в сторону комнаты тётки Марии, куда медленно, проплыла врач. Два парня, капитан и лейтенант, вышли вместе с дядей Мишей и подошли к Дарье, она испуганно сжалась, не зная, чего от них ожидать.

– Можете рассказать, что произошло? – спросил капитан, присев на старенький диван, положив ногу на ногу и посмотрев на Дарью снизу вверх.

– Я не знаю, что рассказывать… дядя Миша? Я же Вам рассказала, – начала говорить Дарья.

– Ничего, теперь и нам расскажите, – попросил капитан, с нескрываемым любопытством разглядывая Дарью с ног до головы.

Она стыдливо прикрыла место оторванной пуговицы на халате.

– Вы садитесь и подробно расскажите, что произошло, – сказал капитан, молодой мужчина лет тридцати пяти, крепкого телосложения, высокого роста, с пристальным взглядом карих глаз.

– Но я и правда не знаю, что говорить… вчера мы с тётей Марией поговорили, она всё на сына жаловалась, про мужа рассказала, как он пил и бил её и всё, она зашла к себе в комнату и я с дочкой ушла в свою. А утром я встала, чтобы помочь приготовить завтрак, время было около восьми, тётя Мария говорила, утром на работу пойдёт, но всё из своей комнаты не выходила. Ну я и зашла к ней, подумала, может разбудить её надо, а она лежит с открытыми глазами. Я очень испугалась и побежала за дядей Мишей, вот и всё, – ответила Дарья, присев на край стула.

Кира, с любопытством ребёнка, смотрела то на мужчин, то на мать, ничего не понимая.

– Ты поела, доча? Иди в комнату, я скоро приду, – спустив дочь со стула, сказала Дарья.

Капитан разглядывал Дарью не так, как милиционер, Дарья знала этот взгляд, она отвела глаза.

– Насильственной смерти нет, у женщины случился обширный инфаркт, ещё ночью, видимо, сердце было больное. Сами тело забираете, или в морг везти на вскрытие? – выйдя из комнаты тётки Марии, спросила женщина-врач.

Капитан поднялся с дивана и повернулся к ней.

– Напишите причину смерти и можете ехать, дальше мы сами, – сказал он.

– Уже, держите, – отдавая бумагу капитану, сказала женщина-врач и вышла из дома.

– Видимо, натерпелась Мария, сначала от мужа, затем от сына, деньги потеряла, вот сердце и не выдержало. Эх, жаль её, хорошая она была женщина, добрая. А ты можешь в больницу устроиться, вместо Марии, санитаркой, место то освободилось, хотя… ладно, пойду я, мне на работу пора, – сказал дядя Миша, быстро направляясь к выходу.

На улице стоял милицейский УАЗ, во дворе двое ребят курили и тихо разговаривали, видимо, приехав с капитаном. Капитан позвал их и велел грузить тело в труповоз.

– Так машина ещё не подъехала, товарищ капитан, – сказал молодой сержант.

– На подходе уже, я вызвал. Выносите тело, – сказал капитан.

Двое ребят, упаковали тело женщины в чёрный, плотный целлофановый пакет и вынесли во двор, тут подъехал труповоз и парни вынесли тело на улицу.

– Лейтенант, проследи! – сказал капитан, обернувшись к своему помощнику.

Тот тут же вышел во двор, капитан подошёл к Дарье.

– Ты ведь приезжая? Зайди в участок, зарегистрируйся, без временной прописки никак нельзя, пока оставайся тут. Вернётся Дмитрий, сам пусть дальше решает, может тебе съехать придётся. А будешь послушной, я во всём тебе помогу, – вплотную подойдя к Дарье и не спуская глаз с её пышной груди, сказал капитан.

– Как это? Что значит, послушной? Я Вас не понимаю, – испуганно глядя на капитана, ответила Дарья.

– А я вечером загляну к тебе, мы и поговорим с тобой обо всём, всё тебе разъясню, – сказал капитан, проведя рукой по руке Дарьи, выше локтя.

Капитан ушёл, а Дарья села на диван и застонала, закрыв лицо руками. Что её ждёт, она не знала.

– Мам, не плачь. А где баба Мария? – услышала над собой голос дочери Дарья и подняв голову, посмотрела на неё.

– Иди ко мне, доченька… всё будет хорошо… – обняв Киру, произнесла она.

Женщина не осознавала, что происходит, но понимала, происходит не очень хорошее. Она может остаться на улице и ей нужно найти квартиру или маленький домик. Хотя понимала, быстро такие вопросы не решить. Поднявшись, она прошла на кухню и села за стол, в горле стоял ком, есть не хотелось.

– Эй? Есть кто дома? – услышав громкий женский голос, Дарья вздрогнула и вскочила со стула.

На кухню зашла женщина, довольная полная, с круглым лицом и любопытными глазами.

– А ты кто такая? Я возле дома милицию видела и машину скорой помощи. Мария где? – спросила женщина, подойдя ближе и бесцеремонно сев за стол.

– А тётя Мария умерла, её только что увезли… – испуганно ответила Дарья.

Женщина, услышав такие слова, изменилась в лице и приподнялась.

– Как умерла? Почему умерла? Вчерась только здоровая была! Ты кто такая? – сверля глазами Дарью, спрашивала женщина, затем взглянула на Киру, та с любопытством ребёнка, смотрела на неё.

– Никто… в смысле, меня дядя Миша привёл к тёте Марие, я у неё комнату снимаю. Докторша сказала, у неё обширный инфаркт случился, – ответила Дарья, не смея сесть.

– Господи! Да на кого ж ты нас оставила-то? Ох, сердешная наша! Бедная Мария! – вдруг громко запричитала женщина.

Кира, испугавшись, прижалась к ноге матери, Дарья, обняв её, ждала, что будет дальше. Женщина так же резко перестала причитать и села на стул. Взяв кусочек хлеба, она спокойно намазала на него масло и стала есть, как ни в чём не бывало.

– Чаю налей, – сказала она, взглянув на Дарью.

– Молоко только… может чайник поставить? – нерешительно спросила Дарья.

– Не надо, молока налей. Что ж теперь с живностью-то будет? Коза у неё, куры, утки и кабанчик… куда теперь это всё? – спросила женщина, словно сама с собой говорила.

Дарья пожала плечами, хотя женщина и не смотрела на неё, а с аппетитом ела и запивала молоком, который не допила Кира.

– Да сядь ты, чего встала? Я соседка Марии, её близкая подруга. На сердце она вроде и не жаловалась… в общем, доконал её Дмитрий, ирод бессовестный. Только что руку на мать не поднимал, а кричал так, что до нас слышно было. Лишь бы не возвернулся он, а то и тебя в покое не оставит, – сказала женщина, с сожалением взглянув, наконец, на Дарью.

– А я то тут при чём? Я ж только вчера и пришла с дочкой… мне идти некуда, но я поищу другое жильё, – испуганно ответила Дарья.

– Меня Сима зовут, Серафима, значит. Живность я могу забрать, а когда Дмитрий вернётся, мы с ним договоримся, может заплачУ ему и все дела. Не пропадать же добру, верно? – словно ожидая одобрения от Дарьи, спросила Сима, женщина лет пятидесяти, довольно упитанная, краснощёкая, словно только из бани, а глаза у неё были неспокойные, ищущие, а чего, непонятно.

– Может козу пока оставите? У меня дочка, ей бы молока… – неуверенно спросила Дарья.

– Ещё чего! Я тебя знать не знаю! Вдруг ты воровка, а? – спросила Сима, доедая хлеб с маслом и допивая молоко.

– Что Вы! Какая же я воровка? Вечером этот милиционер придёт, вот Вы у него и спросите, пожалуйста. А так, я ничего не знаю, хотите, всё забирайте, – осмелев и обидевшись, ответила Дарья.

– А зачем он придёт? До тебя, что ли? – хихикнув, спросила Сима.

– Говорит, с пропиской поможет, без неё вроде, не полагается, – ответила Дарья.

– Хм… конечно, кто б сомневался. А ты девка аппетитная, далеко пойдёшь, если уступчивая будешь, – оглядывая Дарью с ног до головы, ответила Сима.

– Что Вы такое говорите? Я не такая! Я мужа недавно похоронила, дочь у меня… – заплакав, ответила Дарья.

– А ты не серчай, девка! Жизнь сейчас нелёгкая, а жить всем хочется и ещё безбедно. Думаю, Марию похоронить надо, по-человечески… всё ж мы с ней столько лет соседи, а Дмитрий когдаа ещё возвернётся, неизвестно. Ладно, пойду я, скажу Гришке своему, пусть за телом поедет. Не знаешь, куда тело Марии увезли? – спросила Сима, направляясь к двери.

– Её это… милиционеры забрали, сказали, на экспертизу и вскрытие, – ответила Дарья.

– Поняла я… а ты скотину покорми, воды им налей, кур и уток не забудь, весь корм в хлеву должен быть, пошли, покажу тебе. После похорон, я всё и заберу, – сказала Сима, выходя во двор.

– Кирюша, ты посиди, ладно? Вот, мультики посмотри, я с тётей во двор выйду, – включив небольшой телевизор на кухне, сказала Дарья.

Экран засветился, Дарья переключила и поставила на мультфильм, Кира удобнее села на диван и стала смотреть. Дарья вышла во двор, но Сима сама уже побросала зёрен птицам и перемешивала корм козе и отруби кабанчику.

– Ещё часа в четыре немного бросишь. Ну я пошла, Гришку за телом Марии отправлю. Да… наверное у Марии были деньги, отложенные на похороны… нужно посмотреть… – вдруг обернувшись на дом, сказала Сима и быстро вошла на террасу.

Женщина прошла в комнату Марии, там стоял сундук, накрытый старой, но чистой, плотной занавеской, кажется, сундук остался ещё от бабушки, но был в хорошем состоянии. Убрав занавеску, Сима открыла его, но стоять ей было тяжело, взяв низкий стул, женщина села и нагнулась над содержимом сундука.

– Бедная Мария… словно знала, что рано уйдёт. Вот, всё и приготовила для похорон. А денег вроде нет… а, вот они… – у Симы жадно заблестели глаза, она обернулась на Дарью.

– Чего встала? К дочери иди! – бросила она и Дарья тут же вышла.

– И что я тут делаю… нужно выезжать отсюда, – прошептала она и выйдя на кухню, открыла ящик шкафа, куда только вчера тётка Мария положила её две тысячи рублей.

Взяв их, Дарья сунула в лифчик и села рядом с дочерью. Сима долго не выходила, но Дарье было всё равно. Наконец она появилась и с довольным лицом села на стул.

– Ты прибери тут, Гриша тело привезёт, я сына на кладбище отправлю, он у меня грузовик водит, на складе работает, продукты по магазинам развозит, а жена его, невестка моя значит, продавщица в продуктовом магазине, за внуком я смотрю, сын на обед приезжает, вот пусть гроб и венки привезёт. А на похоронах и тело Марии на кладбище отвезёт, хорошо, никого просить не нужно будет. На всё это деньги нужны, поняла? Ты же сама понимаешь, поминки тоже не за бесплатно делаются, надеюсь, этих денег хватит, а нет, добавлю от себя. Для Марии не жалко, – говорила Сима, наконец выходя из дома.

Дарья пошла за ней, она не понимала, зачем Сима всё это ей говорит, но молча слушая, вышла за ней, чтобы проводить её до калитки.

– Тётя Сима, мне работу найти нужно, дядя Миша сказал, что место санитарки в больнице, где работала тётя Мария, теперь свободно. Да и жильё поискать надо, может моя дочка посидит у Вас? Она смирная, тихая, хлопот не доставит. Я бы на пару часиков всего, а? А я бы Вам заплатила! – видя недовольное лицо женщины, добавила Дарья.

– Ну конечно… свято место пусто не бывает… ладно, сама понимаешь, сейчас, за бесплатно, кот на улицу не выйдет. Пару часов присмотрю. А сколько заплатишь? – спросила Сима.

– Так… сколько надо… двести рублей дам, – ответила Дарья.

– Ну и ладно, двести рублей тоже деньги. Приводи дочку, вон мой дом, через двор, – сказала Сима, показывая рукой на бордового цвета калитку, через дом от дома тёти Марии.

– Спасибо Вам! Я только переоденусь и сразу к Вам, – ответила Дарья.

Глава 4

Махнув рукой, Сима ушла, Дарья вернулась в дом. Она прошла в комнату и сняв халат, следом и рубашку, надела платье, обтягивающее её красивую фигуру, оголяя стройные, крепкие ноги. Расчесавшись, она покрасила розовой помадой губы и взглянув на себя в зеркало, с грустью улыбнулась. Дарья считала себя красивой, светлые, вьющиеся волосы, большие серые глаза, пухлые губы, прямой, чуть курносый нос, нежные шея и плечи. Она провела рукой по щеке, вспомнив, что у многих одноклассниц, кожа лица была в прыщах и угрях, а её кожа всегда была гладкой и нежной. Вздохнув, она вышла к дочери на кухню.

– Кирюша, пошли, дочка, мы уходим, – выключая телевизор, сказала Дарья.

Кира послушно встала с дивана и пошла за матерью.

– Где же ключи от двери и калитки? Открытым дом не оставишь… – возвращаясь в дом, пробормотала Дарья.

Поискав ключи, она нашла их над дверью, на гвозде и выйдя из дома, закрыла дверь на ключ и прошла с дочерью на улицу. Догадаться было не трудно, какой ключ от двери, какой от калитки, от калитки был длиннее и крупнее. Закрыв и калитку, Дарья взяла дочь за руку, в другой руке держа сумочку и прошла до дома Симы, калитка была открыта. Двести рублей она отдала сразу, Сима сунула их в карман и взглянула на Киру.

– Как зовут-то её? – спросила она.

– Кира, я её называю Кирюша. Спасибо Вам, тётя Сима, я постараюсь вернуться быстрее. А где больница находится? – спросила Дарья.

– Это тебе на седьмой автобус сесть придётся, остановка у автовокзала, там спросишь, иди уже, – сказала Сима, взяв Киру за руку.

– Мама, я с тобой хочу, – захныкала Кира.

– Кирюша, со мной нельзя, я быстро вернусь, а ты посиди с тётей, хорошо? – присев перед ребёнком на корточки, ласково гладя дочь по светлым волосам, сказала Дарья.

– Пойдём в дом, с внуком моим поиграешь, он чуток старше тебя, а я вам ватрушки сладкие дам, пошли, моя хорошая, – уводя девочку в дом, ласково говорила Сима, что совсем было на неё не похоже.

Дарья быстро пошла в сторону автовокзала, решив заодно поискать и жильё. Она хотела купить хотя бы однокомнатную квартиру, подешевле, главное, чтобы была крыша над головой.

Кира зашла в дом, где на почти такой же террасе, светлой и большой, на полу сидел ребёнок, лет восьми, который, сложив игрушки, строил гараж для своей машинки.

– Егорушка, смотри кто к нам пришёл. Поиграй с девочкой, ладно? – сказала Сима, усаживая Киру рядом с внуком.

Мальчик оторвался от игрушек и взглянул на Киру, та с детским любопытством смотрела на игрушки.

– А у меня тоже есть машинка, мне папа привёз и куклу тоже, – протянув ручонку к машинке Егора, пролепетала Кира.

– И мне мой папка привёз, я гараж построил, смотри, – ответил мальчик.

Сима улыбнулась, глядя на них.

– А ватрушек кто хочет, а? – протягивая детям ватрушки, сказала женщина.

Дарья дошла до автовокзала, сначала она хотела увидеться с дядей Мишей и вошла в здание. А когда спросила его, ей сказали, что произошло происшествие на дороге и он выехал по вызову. Пришлось Дарье идти на остановку, там она спросила про больницу, ей ответили, что в городе несколько больниц и роддомов.

– А по седьмому маршруту больница далеко? – спросила Дарья.

– Я еду туда, со мной выйдешь, дочка, – сказала старушка, что сидела на остановке.

В общем, сев на автобус, который пришлось ждать минут пятнадцать, Дарья доехала до больницы. Старушка вышла с ней на остановке и указала ей на больницу, где было четыре корпуса. Дарья поблагодарила её и направилась к больнице. Она пожалела, что не спросила у Симы, в каком отделении работала тётка Мария, к кому обратиться насчёт работы, она тоже не знала и направилась в приёмный покой. Оттуда, её направили в отдел кадров, сказав, что такими вопросами они не занимаются. В отделе кадров, ей посоветовали зайти в отделение кардиологии и спросить старшую медсестру, нужны ли им санитарки. Проходив более часа, она ничего не добилась, ей сказали, что без прописки, на работу её нигде не примут.

– Жаль Марию, хорошая была женщина. Ты хотя бы временную регистрацию и прописку сделай и приходи, я возьму тебя на работу вместо Марии. Только поторопись, желающие всегда найдутся. Похороны когда? Нужно пойти и нам, столько лет вместе с Марией проработали, – сказала старшая медсестра, пожилая женщина, высокая, суховатая, халат сидел на ней, словно на вешалке.

Поблагодарив её, Дарья ушла, ответив, что о похоронах пока ничего не известно. Приехав обратно, она прошла к дому Симы и вошла в открытую калитку.

– Пришла? Ну что, приняли тебя на работу? – спросила Сима, когда Дарья вошла в дом.

Дети сидели на полу и игрались, Сима готовила обед.

– Сказали возьмут, если прописку быстро сделаю, а как быстро-то? – спросила Дарья, устало присев на стул.

– Ну, это не проблема, тебе в паспортный стол нужно сходить. Хотя… хозяина дома нет… а без их согласия, сама понимаешь, не пропишут тебя, – с сожалением ответила Сима.

– Что же мне теперь делать? – с отчаянием спросила Дарья.

– Ты давай, руки мой, пообедаем вместе. Не торопись, пусть похороны Марии пройдут, а там и придумаем что-нибудь. Дети, а ну-ка, моем руки и садимся за стол, котлетки кушать будем, – сказала Сима.

Дарья улыбнулась, увидев совсем другую Симу, добрую и приветливую.

– Гриша должен был уже приехать… до сих пор его нет, почти сразу после тебя и уехал. Сейчас сын обедать приедет, отправлю и его следом за отцом, ешьте, – сказала Сима, придвинув тарелки ближе к детям.

– Спасибо вам, мне право неловко, мы бы с дочкой и дома поели… ну в смысле, у тёти Марии дома. Там борщ в холодильнике стоит, – сказала Дарья, смущаясь.

– Борщ вечером и поедите, ешь, не стесняйся. Хорошо они вместе играют, знаешь, пусть остаётся у нас, тебе в доме прибраться нужно, освободишься, придёшь за ней, а нет, пусть и на ночь остаётся. Так даже спокойнее, Егор, обычно, ни с кем из детей не ладит, а тут прям подружились они, – глядя на внука и на Киру, сказала Сима.

Глава 5

Женщина знала и помнила, что Дарья ей сказала, к ней должен был прийти из милиции тот, который и поможет ей решить проблему с пропиской, а там, кто знает, может и дальше помогать будет, дело-то житейское, вот Кира и мешать им не будет. Так думала Сима, практичная и разумная женщина.

– Правда? Было было бы здорово! Я бы прибралась в доме и постирала, там в доме видела грязное бельё. Только где стирать-то? Вроде ванной нет… – сказала Дарья.

– А что, наши бабки в ванной стирали и купались, что ли? Баня есть, там и постирать можно. Мы тоже хотим построить ванную комнату, но и баню трогать не будем, русский человек без бани – это не русский, точно говорю, – сказала Сима.

Поев, Дарья ушла в дом тёти Марии. Она начала уборку, сняв платье и надев халат. Перевернув стулья на стол, она подмела и занесла ведро с тряпкой, чтобы протереть полы. Заправив подол халата в трусики, она ползала по полу, вытирая полы, как вдруг увидела перед собой ноги, обутые в ботинки. От неожиданности, она села на пол и подняла голову, забыв, что на халате нет верхней пуговицы.

– Здрасьте… – растерялась Дарья, сидя на полу и глядя на капитана снизу вверх.

– Виделись с утра, – не отрывая взгляда от пышной груди молодой женщины и протянув ей руку, чтобы помочь встать, сказал капитан.

Дарья подала руку и капитан потянул её, тут же привлекая к себе и крепко обнимая.

– Я тут убиралась… тётю Марию должны привезти, прошу Вас, отпустите меня, – пытаясь оттолкнуть молодого человека от себя, произнесла Дарья.

– Я же говорил тебе, не хочешь проблем с властями, будь послушной, а я тебе во всём помогу. Ты не выходила у меня из головы, вот… вечера не смог дождаться и пришёл, – отходя в обнимку с Дарьей к дивану, не выпуская её из крепких объятий, тихо говорил капитан.

– Прошу Вас, я недавно мужа похоронила… ну нельзя же так! – с отчаянием воскликнула Дарья, с силой упираясь руками в его грудь.

– Можно, милая, ты мне сразу понравилась, ммм… эта грудь… меня очень возбуждает женская грудь, а у тебя она такая пышная и упругая, ну будь послушной… я и прописку тебе сделаю, и помогать тебе с дочкой буду… без мужика не справишься… – тяжело дыша от охватившего его возбуждения, почти шёпотом, хриплым голосом говорил капитан, снимая с себя форму.

Дарья вдруг опустила руки, ей стало всё равно. Из дома, где она жила с Семёном, её просто напросто выгнали с ребёнком на руках, сюда приехала, вроде жильё нашла, надежда появилась, что жизнь наладится, а тут тётка Мария умирает. Что теперь ждать от жизни, если ни жилья не будет, если её прогонят, ни работы… а дочь кормить надо.

Дарья давно не ощущала мужской силы и ласки, ведь Семён уехал в рейс и через два месяца, погиб. А капитан сжимал её грудь, успев расстегнуть пуговицы и спустив чашечки бюстгальтера вниз. Припав губами к её нежной шее, он сбросил с неё халат и довольно грубо положил на диван. Дарья положила руку на лицо, на глаза, чтобы не видеть его, она расслабилась и желала только, чтобы это скорее закончилось. Но капитан не торопился, все его движения, были словно в замедленном фильме, он водил руками по красивому, упругому телу девушки, разглядывая её наготу, целуя губы и шею, плечи и грудь. Дарья вдруг почувствовала, что её охватывает истома, ей вдруг стало хорошо, она застонала и убрала руку с лица. Обняв парня за шею, Дарья и сама стала целовать его и отвечать на поцелуи.

– Господи… что же я делаю… Семён… – подумала Дарья и вдруг осознала, что ведь и не любила мужа и в постели не чувствовала того, что чувствует сейчас с этим капитаном, а она ведь и имени его не знает. Семён был ласковым, каждый раз уговаривал её на близость… Может женщины любят настырных, любят вот таких, как этот капитан, которые просто берут, не спрашивая разрешения? Бесцеремонно пришёл и обладает ею так, словно женой, да нет… женой так не обладают, Семён таким не был.

– Тебе ведь хорошо со мной, да? Ах ты, сучка сладкая… аппетитная такая… темпераментная, думал, бесчувственная кукла, но нет… ммм… – возбуждённый близостью, с прерывистым дыханием, говорил парень.

Вначале, Дарье было стыдно, она и закрыла лицо рукой, но потом расслабилась, ей стало до жути хорошо и она улыбнулась.

– Что же теперь будет? Я и имени Вашего не знаю, – спросила она.

– Хм… меня Олегом зовут, тебя Дарья, я у дяди Миши давеча спросил. Красивая ты баба, Дарья, ничего и никого не бойся, я всё для тебя сделаю. Ты мне минуты счастья дари, а я тебя не оставлю, – вновь целуя её в пухлые губы, сказал Олег.

Потом он вдруг резко поднялся и посмотрел на неё, Дарья смутилась, стесняясь и его, и своей наготы. Быстро подобрав с пола халат, она прикрылась.

– Бог дал тебе красоту, ну и я вроде ничего так. А чего стесняться? Дай наглядеться на тебя! – схватив халат и бросив его на пол, воскликнул Олег, стоя перед девушкой обнажённым.

Дарья невольно прикрылась руками, Олег засмеялся.

– Ладно, мне на службу идти. В общем, я позвоню сегодня Ивановне, ну Лидии Ивановне, эта паспортистка нашего района, утром зайди к ней, она тебя пока в этом доме пропишет, а там видно будет. Живи, пока Дмитрий не вернётся, сам встречу его, скажу, что ты моя женщина и чтобы с ним ни-ни! Он парень видный, не красивше меня, конечно, а я ко всему, очень ревнивый. Свою женщину ни с кем не делю. Поняла меня? – одевшись в форму и стоя над Дарьей, которая нагая сидела на диване и смотрела на него, сказал Олег.

Дарья кивнула головой, соглашаясь с ним.

– Вот и лады! Деньги-то есть у тебя, или оставить на хлеб, на соль? – спросил Олег.

– Есть у меня деньги. Я что, проститутка какая, за деньги с Вами спать? – обиделась Дарья.

Нагнувшись, парень приподнял её под руки и поцеловал в губы.

– Считал бы тебя такой, не пришёл бы к тебе. Вижу, порядочная ты. Эх, жаль времени нет, можно было повторить удовольствие. Ну ты дочку спать пораньше положи, я ночью приду к тебе. Люба ты мне, кажется… – то ли с сомнением, то ли и правда влюбился парень, но сказав так, он пошёл к выходу.

Дарья нагнулась и взяв халат, быстро надела его.

– Что же теперь будет… – растерянно прошептала она, сев на пол и продолжив вытирать полы.

– Дарья? Ты где тут? – услышав голос Симы, Дарья вздрогнула и вскочила на ноги.

– А ты чё эта такая? – спросила Сима, с удивлением глядя на Дарью.

А она стояла с половой тряпкой в руке и испуганно смотрела на неё.

– Какая? Нормальная я… – быстро ответила Дарья.

– Я капитана видела, ну того, который утром приходил. Чего хотел-то от тебя? Опять допрашивал, что ли? – спросила Сима, то ли догадываясь о том, что тут произошло, то ли допытываясь.

– Да… сказал, что с пропиской поможет… вроде… – растерялась Дарья.

– Конечно… поможет он… просто так, что ли? Или деньги просил? – спросила Сима.

– Ну да, деньги просил… – ответила Дарья, от стыда не смея смотреть в глаза женщине.

– Много попросил? Ты дурой не будь, Дарья. Просит тыщу – ты половину дай и тому рад будет. Но он поможет, раз сказал… а может вовсе и не деньги ему нужны были, а? – вдруг спросила Сима, испытующе глядя на Дарью.

Дарья готова была провалиться сквозь землю, она опустила голову, ничего не ответив.

– Понятно… ну что, дело молодое, ты девка красивая, кофе с молоком, любой жеребец вскочит, при виде такой, как ты. А ты что же… сразу ноги и раздвинула? – допытывалась Сима.

Дарья молча села на диван, она не знала, что ответить ей.

– Можешь не отвечать и так всё ясно. Довольный шёл капитан, видать, понравилась ты ему. Что ж, бабе одной тяжело, а ты ещё и с дитём. Всё правильно, только что-то быстро вы это… снюхались, – сказала Сима.

– Видит Бог, я этого не хотела… – произнесла наконец Дарья.

– А он бы и спрашивать тебя не стал. Боюсь, Дмитрий вернётся, что тогда будет? Ох, девка, только бы всё хорошо закончилось… без поножовщины… – зная бесноватый характер и жестокость Дмитрия, сказала Сима.

– Может к тому времени я съеду, я жильё искать буду, – ответила Дарья.

– Ну и ладно. Там тело Марии привезли, давай стол в сторону сдвинем, табуретки с террасы неси, – сказала Сима.

Дарья побежала на террасу и принесла два табурета.

– Ещё один неси, – ставя стулья на середину комнаты, сказала Сима.

– Ой, что это я… гроб же ещё не привезли… – пробормотала Сима, когда Дарья занесла третий табурет.

В комнату зашли муж и сын Симы, они занесли тело женщины, завёрнутое в плотное покрывало, а увидев Дарью, в халате, без верхней пуговицы, оторопело остановились, глядя на неё.

– Гриш, пока сюда положите Марию, на диван. Гроб привезут, тогда его и поставим в середину комнаты, а тело омоем и переоденем, – сказала Сима мужу.

Мужчины положили тело на диван и тут же вышли, Дарье стало не по себе, ещё и получаса не прошло, как она с капитаном занималась любовью на этом диване. Молодая женщина тут же вышла на террасу, Сима последовала за ней.

– Тётя Сима, а как же мы с дочкой? Мне страшно… тётя Мария в комнате и мы с Кирюшей в одном доме с покойницей, как же это? – спросила Дарья.

– Живых бояться надо, а не мёртвых. Надень платье, что ли, срам смотреть на тебя. Мои мужчины могут вернуться, – сказала Сима, взглянув на пышную грудь Дарьи.

Та тут же прикрыла место отрыва пуговицы и прошла в свою комнату. Переодевшись, она вышла обратно.

– Ну вот, совсем другое дело… и волосы заколола, чего распустила? – снова спросила Сима.

Дарья вспомнила, что это Семён убрал с её головы заколку и куда бросил, она не знала. Длинные, светлые, густые волосы, она заплела в косу и увидев на подоконнике резинку, просто перевязала конец косы, чтобы она не расплеталась.

– Ладно, ты дочку оставишь или сюда заберёшь? – спросила Сима.

– Не знаю… – растерялась Дарья, вспомнив, что Олег обещал ночью прийти.

– Я соседок позвала, с утра Гриша с сыном гроб привезут, мы омоем Марию и положим как надо, в гроб, значит. А пока, я пойду мужиков своих кормить, дочка у нас пусть остаётся, а ты не бойся ничего, я рано утром приду, – выходя из дома, сказала Сима.

– Я Кирюшу проведаю. Она меня не спрашивала? – спросила Дарья.

– Не спрашивала, играют они с моим Егоркой, им хорошо, печали не знают, дети же. Им ни смерть, ни беды не поняты, – вздохнув, ответила Сима.

Дарья вместе с ней зашла к ней домой и увидела дочь, сидящую за столом с Егоркой. Его мама, невестка Симы, кормила детей рисовой кашей, заправив её сливочным маслом.

– Проходи, тогда и ты поешь, что ли… Нина? Положи ей кашу, – сказала Сима.

– Здравствуйте, не нужно каши, я их с детства не ем. Дома борщ согрею и поем. Кирюша, может домой пойдём? – подойдя к дочери, спросила Дарья, нагнувшись к ребёнку.

– Хм… дома… домой она пойдёт… – пробормотала Нина, взглянув на Дарью с недоверием.

Дарья сделала вид, что не услышала её.

– Да пусть остаётся, они с Егоркой хорошо поладили, а то один он балуется очень, – сказала Сима.

– Не нужно, мама, Егорка скоро спать ляжет, пусть домой идёт, – сказала Нина, делая акцент на слове домой.

Дарья поняла её и быстро накормив дочь, взяла её за руку, спустив со стула.

– Спасибо вам, тётя Сима. Пойдём мы… домой, – сказала Дарья, уводя дочь.

Глава 6

Сима сама вышла во двор, чтобы проводить её. Закрыв за ними калитку, женщина вернулась в дом.

– И что это вы с ней так любезничаете, мама? Она уже и дом тётки Марии своим называет. А если и правда присвоит? – спросила Нина, когда Сима зашла на кухню.

– Не присвоит! Дмитрий ещё жив. А ты вон, сыном займись, весь день тебя нет, всё сама по дому делаю, – проворчала Сима.

– Так я же работаю, мама! Я тоже на работе устаю. Это я так сказала, на всякий случай, – ответила Нина.

– Не суй свой нос, куда не следует. Не твой дом, не тебе решать, сын вон… засыпает за столом, иди! – сказала Сима.

Невестку она не то, чтобы недолюбливала, просто и правда, все дела по дому, женщине приходилось делать самой. Иван, её сын, с раннего утра до позднего вечера работал, он и грузовик на ночь дома ставил. Нина на автобазе работала диспетчером. Жили они и не бедствовали, хотя многим в то время приходилось туго.

Сима, недовольным взглядом, проводила невестку с внуком и принялась убирать со стола. Дарья дошла до дома и почувствовала голод. Взяв из холодильника кастрюлю с борщом, она согрела и с аппетитом поела, хлеб, правда, был несвежим, но тем был вкуснее. Кирюша, видимо, за день умаялась, играя с Егором, Дарья увела её в комнату и уложила спать. Пришлось проходить через комнату, где на диване лежало тело Марии, Дарье стало жутко и она быстро прошла на кухню.

Дарья и себе сознаться не хотела, что с волнением ждёт ночи, ждёт Олега. Вспоминая его ласковые руки и губы, она с умилением закрыла глаза, когда услышала стук в калитку. Накинув тёплый платок, что висел на вешалке в прихожей, принадлежавший тётке Марии, Дарья выбежала во двор, думая, что пришёл Олег. Дрожащими от охватившего её волнения руками, она открыла калитку, за ней стоял дядя Миша.

– Ааа, это Вы? – вырвались у Дарьи слова сожаления и дядя Миша удивился, заметив её тон.

– Мне сказали, ты спрашивала меня? Я уезжал на сто семнадцатый километр. Рейсовый автобус остановили бандиты, ограбили, есть убитые и это не в первый раз. Никак поймать их не могут, банда разбойничает на дорогах, – сказал он, входя во двор и проходя к дому.

Дарья шла за ним, оглядываясь на калитку, казалось и не вникая в смысл сказанного им.

– А вдруг он сейчас придёт, что я скажу дяде Мише? – подумала она.

– Весь день ничего не ел, может покормишь? А ты чего приходила-то? – войдя на кухню и сев за стол, сказал дядя Миша.

– Борщ есть, согреть? – спросила Дарья, совсем забыв о том, зачем она искала его на автовокзале.

– Конечно, борщ я люблю. Сметаны положи, – ответил дядя Миша.

Дарья согрела суп, налила полную тарелку и заправив сметаной, поставила перед ним на стол.

– Хлеб только несвежий, – сказала она.

– Это ничего, пойдёт и чёрствый. Мария готовила, да? – с аппетитом отправляя в рот ложку с борщом, спросил дядя Миша.

Дарья кивнула головой и присела напротив него за стол.

– Да… жаль женщину, доконали её и муж и сын. Сама-то как? Работу не нашла? – спросил дядя Миша, взглянув на Дарью.

Дарья покачал головой.

– Ты чего это какая-то не такая, а? Случилось что? – перестав есть, спросил дядя Миша.

Дарья подняла голову и посмотрела на него, не зная, что ему ответить. Но ответить не успела, как со двора раздался громкий голос.

– Есть кто в доме? Дарья? – услышала Дарья голос Олега и он зашёл на кухню, где горел свет.

Но увидев сидящего за столом дядю Мишу, который был чином выше капитана, он в нерешительности остановился.

– Капитан? А ты чего пришёл? – спросил дядя Миша, обернувшись на дверь.

Дарья готова была сквозь землю провалиться, ей было стыдно перед дядей Мишей, участковым автовокзала и этого района, майором Грибовым.

– Товарищ майор? И Вы тут? Да я зашёл на минутку, сказать Дарье… кстати… как твоя фамилия? – спросил Олег, войдя на кухню и ставя пакет с продуктами на разделочный стол кухни.

Дядя Миша многозначительно взглянул на пакет и перевёл взгляд на Олега.

– Ну и? Зачем ты на минутку зашёл? Может поесть хочешь? Так ты садись. Дарья, борщ ещё остался? – громко говорил дядя Миша, посматривая то на Дарью, то на Олега.

По их растерянным взглядам нетрудно было догадаться, зачем капитан вечером пожаловал к Дарье, тем более, в районе знали капитана, как гуляку и любимца женщин.

– Я сыт, не нужно. Так как твоя фамилия? – деловито спросил Олег, всё же присев за стол.

Дарья стояла, едва держась на ногах.

– Васильева я, Дарья Борисовна, семьдесят девятого года рождения, – взяв себя в руке, вскинув голову, ответила она.

– И когда ж вы успели-то… – подумал дядя Миша, вставая из-за стола.

– Ну я пойду, пожалуй. Спасибо, борщ, видать, ещё Мария готовила. Царствия ей небесного, хорошая была женщина. Ты идёшь, капитан? – спросил дядя Миша.

Олег тут же поднялся со стула.

– Я это… мне нужно гражданке Васильевой вопросы задать. А Вы идите, товарищ майор, поздно уже… слышал опять происшествие было? Жертв много? – проходя за дядей Мишей к выходу, спросил Олег.

– Много, капитан. И женщины, и дети погибли, этих гадов никак поймать не могут. Чем только у вас в отделе занимаются… ладно, до свидания, Дарья. Похороны-то завтра или как? – обернувшись, спросил дядя Миша.

– Я не знаю, Вы у тёти Симы спросите, – покачав головой, ответила Дарья.

Когда мужчины вышли, Дарья тяжело опустилась на стул. Вернулся Олег, закрыв за майором калитку.

– Что он подумает… Господи! Что теперь будет? – застонала Дарья, когда Олег, присев рядом с ней, обнял её за плечи.

– А что будет? Ничего не будет. Думаешь, майор святой? Слышал, тоже на сторону, к бабе ходит, а у него семья. Я тут продукты принёс, ну… мясо там, курицу, творог, масло… сама посмотришь, – пытаясь крепче обнять Дарью и поцеловать её в губы, сказал Олег.

– Спасибо тебе, не стоило… Олег, прошу тебя, в доме покойница, грех это… но… ты бы остался, страшно мне одной, а там, где мы недавно это… там, на диване, она лежит, – произнесла Дарья.

– О чём это ты? Тело на диване, где мы с тобой… а чего в спальню не положили? Ладно, останусь я, вот тут и лягу. Ты мне постели, что ли… а может в спальню пойдём, хотел я с тобой лечь, утром близость приятнее, – сказал Олег.

– Нельзя! Я тебе постель вынесу, – ответила Дарья, уходя в спальню тётки Марии.

Олег подавил в себе желание, понимая, что в доме покойница и не стоит кощунствовать. Но он знал, что Дарья ему очень нравится, ему было с ней хорошо и отказываться от этого удовольствия, он был не намерен. Он будет к ней приходить часто и оставаться на ночь, так что, ночей у них будет много. Успокоив себя этим, он уснул. Ранним утром, на рассвете, пришли тётя Сима и две соседки. На громкий стук, Олег сам открыл калитку, чем очень удивил женщин, да и стоял он перед ними в трусах и майке.

– А ты что тут делаешь? – с удивлением спросила тётя Сима.

– Покойницу караулю, вдруг украдут, – съязвил Олег на ходу, уходя в дом.

Но когда женщины вошли, то увидели, что Олег спал на кухне, тётя Сима прошла в комнату и увидела Дарью с дочерью, которые ещё спали. Тётя Сима успокоилась, подумав, что при покойнице они не стали бы заниматься этим и закрыв дверь, вышла на кухню. Олег успел одеться и собирался уходить, тётя Сима вышла следом за ним во двор.

– Послушай, Олег, это, конечно, не моё дело, но девка только приехала, оставил бы ты её в покое, что, девок в городе мало? – сказала она.

– Ну, во-первых, это и правда не твоё дело, тётя Сима, во-вторых, ничего такого ещё не было. Она боялась одна оставаться в доме с покойницей, попросила меня остаться, а я пришел ей пару вопросов задать и хотел уйти. С пропиской помочь хочу, с временной, конечно. А ты, чем нос в чужие дела совать, за своей невесткой бы приглядела. Сын в рейс, а она… – сказал Олег, подойдя к калитке.

– Молчи! Ты чего городишь-то, а? Нинка никогда бы не посмела! – воскликнула тётя Сима.

– Ну конечно, не посмела бы… ладно, пойду я, а ты вон, покойницей займись, небось, живность себе приберёшь? А может и деньги в сундуке нашла? – повернувшись к женщине, спросил Олег, усмехнувшись ей в лицо.

– Дурак ты, Олег! Живность и так пропадёт, за ней смотреть надо, а денег и было-то немного, только на похороны и хватит. Зря ты про Нинку… прослышит Иван, быть беде, – ответила тётя Сима, уходя в дом.

– Старая карга! Да Нинке до Дарьи, как до неба. Сухая, как жердь… – пробормотал Олег, уходя по улице к дороге.

Женщины омыли тело, переодели и к тому времени приехал Гриша с сыном, на его грузовике. Они привезли гроб и венки, всё занесли в дом и переложив тело в гроб, поставили его посередине комнаты, нарвав во дворе цветы и сложив к ногам покойницы. Тётя Сима дала сыну список продуктов и деньги и попросила купить всё необходимое для поминок. Часа через полтора Иван всё и привёз, оставил на кухне и уехал на работу.

Хоронить решили не откладывая, родственников не было, а единственный сын был неизвестно где и как его найти, было непонятно. Дарья встала рано, дочь будить не стала, она помогала готовить бульон, компот, блины и жаркое на поминки. Кира проснулась и забежав на кухню, схватила блинчик с творогом и с аппетитом стала есть.

– Кирюша, а умыться? – воскликнула Дарья.

Тётя Сима молчала, она не стала ничего говорить Дарье, женщина не могла выбросить из головы слова Олега. Если то, что он сказал правда…

– А может он сам с ней… ведь все знают, он ни одну юбку мимо не пропустит. Господи! Не дай сойти с ума… – невольно произнесла вслух тётя Сима.

В общем, тётку Марию похоронили часа в четыре дня, её увезли на грузовике Ивана. Гриша договорился с автобусом, хотя народу было немного, только соседи и собрались. На поминках сказали несколько слов сожаления, несколько слов о том, какая была при жизни Мария, да так рано ушла… и тихонько разошлись. Тётя Сима помогла убрать со столов, Дарья помыла посуду.

– Послушай меня, Дарья… я так поняла, что между тобой и Олегом, типа любовь? Не рано вы это? Просто предупредить тебя хочу, ему то что, взял своё да и ушёл, а тебе бы потом со вторым дитём не маяться. Он ведь у нас в районе считается гулякой, ни одной юбки не пропустит. Вот и ты попалась на его удочку, не сегодня завтра насытится тобой, да и бросит. Смотри, потом не плачь и не говори, что не предупреждала. Пойду я, устала очень. Козу тебе оставлю, кур тоже, тебе для дочери молоко и яйца нужны, а у меня и своей живности полно, – выходя во двор, сказала тётя Сима.

Дарья даже ответить ей не посмела, то что она услышала про Олега, её ввело в ступор, даже про козу и кур она не совсем поняла.

– Нет… а если и правда забеременею? Что же тогда делать буду? – прошептала она, сев на стул.

Поздним вечером пришёл Олег, он принёс бутылку вина и коробку конфет. Кажется, он был немного пьян и в хорошем настроении. Киру Дарья уже уложила спать и она крепко спала. Олег, как только вошёл, тут же обнял её и стал раздевать, целуя в губы и в шею. Дарья пыталась сопротивляться, но она и сама хотела повторение того дня, хотела вновь почувствовать удовольствие и негу, от близости с этим мужчиной. Ведь с Семёном она ничего подобного не испытывала.

– Олег, подожди… прошу тебя… я боюсь, – прошептала Дарья, лёжа под ним.

– Чего ждать-то? Я вчера ещё хотел тебя, ну будь послушной, я по тебе с ума схожу, – возбуждённо шептал Олег, не переставая ласкать руками упругое, гладкое тело Дарьи.

– А вдруг я забеременею? Что тогда делать буду? – громче сказала она.

Олег остановился и подняв голову, посмотрел на неё.

– Что делать? Ну это… у меня доктор знакомая есть, тебе надо это… ну что там ставят, чтобы не забеременеть, а? Спиральку, вроде, так хоть завтра и пойдём, а сейчас молчи… – продолжив ласкать и целовать молодую женщину, ответил Олег.

Он так и уснул, обняв её нагое тело, да так крепко, что она с трудом освободилась и поднявшись с дивана, где всю ночь лежало тело тётки Марии, от чего Дарье было жутко, быстро надела халат и ушла в спальню.

– Успеть бы со спиралью-то… – прошептала она, засыпая.

Ранним утром, когда было ещё темно, Дарья почувствовала, что её пытаются поднять на руки. Она открыла глаза и посмотрела на Олега, он стоял перед ней совершенно голым.

– Ты чего? Опять, что ли? – спросила она, взглянув на дочь, Кира лежала напротив, на другой кровати.

– А хочешь, прямо здесь? Подвинься, – ложась рядом с Дарьей, сказал Олег.

– Нет, не здесь. И не на диване в зале, прошу тебя, там всю ночь тело тётки Марии лежало, не могу я так, жутко мне, – сказала Дарья, вставая с кровати и выходя из комнаты.

– Какой же он ненасытный… с Семёном-то в два месяца раз в близости и бывали и он не был таким страстным и умелым, – подумала Дарья, расслабляясь в объятиях Олега.

Утром, позавтракав, Олег повёз её к знакомой акушерке, у него была машина, подержанный Мерседес чёрного цвета, но в хорошем состоянии. Олег заплатил врачу и она поставила Дарье спиральку, хотя прекрасно знала, что это делают лишь на второй день месячных. Но Олег щедро заплатил, а ей какая разница, если есть желание пациента.

– Ну вот, теперь хоть сутками кувыркайся в постели. Ты сейчас в паспортный стол иди, я договорился насчёт тебя и твоей дочери, через неделю тебя пропишут и работу тебе найдём. А мне на службу идти пора, вечером приду. Может надо чего? – спросил Олег.

Парень и смотрел на неё не так, как смотрел муж, Дарья улыбнулась и покачала головой.

– Доктор сказала, неделю нельзя… и тяжёлое поднимать нельзя, сегодня лежать велела, – ответила Дарья, сжимая руку дочери, которая с любопытством ребёнка смотрела на них.

– Чёрт… целую неделю? Так и сказала? Ну что ж, нельзя, значит нельзя. Ладно, мать волнуется, сегодня дома ночевать буду, а то и так редко бываю с ней. Садитесь в машину, я подвезу вас до дома, – сказал Олег, сев за руль машины.

– Мама, теперь дядя Олег мой папа, да? Мой папа же умер, а дядя Олег приходит к нам, конфеты приносит, – сказала Кира, когда они входили в калитку дома.

– Если бы он женился… не знаю, Кирюша, но он ведь хороший, верно? – спросила Дарья, держась за них живота, так как боль не отпускала и тянула вниз грузом.

– Папка играл со мной, а дядя Олег не играет… а можно, я к Егорке пойду? – спросила Кира.

– Может им не нравится, когда ты у них? Не стоит, дочка, пошли в дом, – ответила Дарья.

– Тётя Сима говорит, приходи до Егорки, я пойду, ладно? – захныкала Кира, вырывая ручку из рук матери.

– Хорошо, иди. Я полежу немного… – ответила Дарья и прошла в дом.

Она легла на диван, прижав колени к животу и закрыла глаза. Кажется, женщина уснула. Когда часа в два её разбудил женский голос, Дарья с трудом привстала и взглянула в окно. В комнату ворвалась Нина и подбоченясь, подошла к Дарье.

– Только приехала, а уже с Олегом снюхалась? Ну и гадина же ты! – воскликнула молодая женщина.

– Не с твоим же мужем снюхалась, тебе то что? – поднявшись с дивана, ответила Дарья.

– Да о вас уже вся улица болтает! Ты что, под каждого мужика так запросто ложишься? – сделав удивлённое лицо, спросила Нина.

– Нин, я тебя не трогаю, вот и ты не трогай, зачем пришла? Тебе что за дело до Олега? Или же… нет… не может быть… – от такой догадки, Дарье стало не по себе.

Она оглядела Нину с ног до головы. Перед ней стояла, худощавая, невысокого роста, молодая женщина, казалось, её грудь была плоской, правда лицо симпатичное.

– Дура ты! Оставь парня в покое! Невеста у него есть, не чета тебе! – воскликнула Нина, пожалев, что зашла к ней.

– Уходи, иначе тёте Симе скажу. Уходи подобру – поздорову, – ответила Дарья, вновь присев на диван.

– И дочку свою к нам не отправляй! Если в тебя пошла, завтра и Егорку моего совратит! – бросила Нина в лицо Дарье и тут же вышла во двор.

Следом пришла Кира, она плакала.

– Ты чего плачешь? Обидел кто? – спросила Дарья, взяв дочь за плечики.

– Тётя Нина сказала, чтобы я к ним больше не приходила, – хныча, ответила Кира.

– Скоро в школу пойдёшь доченька, там у тебя будет много друзей, – ответила Дарья, прижимая дочь к груди.

Они прошли на кухню и согрев жаркое, оставшееся от поминок, поели. Делать что-то, Дарье не хотелось, боль немного отпустила, вроде и полегче стало. Олега она не ждала, но тосковала по нему, ловя себя на мысли, что неделю без него не выдержит.

Поздним вечером, когда Кира крепко спала, а калитка, после того, как ушла Нина и вернулась Кира, видимо, оставалась открытой, в дом ворвался Олег. Он сжимал кулаки и со злостью глядя на Дарью, подошёл к ней вплотную.

Увидев Олега, Дарья радостно встала с дивана, правда, у неё мелькнула мысль, как же он вошёл и хорошо, что она ещё не ложилась. Дарья хотела обнять его, сказать, что уже тосковала по нему, но ничего не говоря, Олег размахнулся и тыльной стороной ладони, с силой ударил Дарью по лицу. Женщина упала на диван, почувствовав во рту вкус крови и невольно вытерев пухлые губы, с недоумением посмотрела на Олега. Семён никогда не поднимал на неё руку, она почувствовала унижение и боль.

Глава 7

– Шлюха! Тварь! Я за калитку, а ты, значит, в постель к другому? Хахаля привадила? – закричал Олег, размахиваясь вновь.

Сильный удар кулаком в лицо, свалил Дарью на пол. Олег был пьян и не в себе, он вдруг стал пинать лежавшую на полу женщину милицейскими ботинками. Дарья закрыла лицо руками, он бил по телу и последний удар пришелся по животу. Застонав, она отползла за диван.

– Говори, тварь! Кто к тебе ходит? Я ведь полюбил, готов был всё для тебя сделать, а ты… сучка ты! Значит, меня тебе было мало, да? Иди сюда! – кричал Олег.

Он был вне себя от ярости, схватив одной рукой Дарью за волосы, он поднял её и размахнувшись другой рукой, ударил её по лицу. Она вдруг обмякла в его руке, его взгляд опустился вниз и он увидел между ногами молодой женщины кровь. Кажется, это его отрезвило, подняв на руки, он положил её на диван.

– Что это… кровь? Не понял… до крови давала, что ли? – воскликнул Олег, схватив Дарью за горло и сдавливая пальцы.

Дарья захрипела и открыв глаза, схватила его руку, пытаясь разжать пальцы.

– Прошу тебя… я ничего не делала… пусти… – хрипела Дарья.

– Нинка не станет зря болтать, ну да, ты баба аппетитная, даже дядя Миша на тебя смотрел не так, думаешь я слепой или дурак, говори! Кто он? – резко отпуская руку и замахиваясь, крикнул Олег.

– Мне больно… ммм… очень больно… – застонала Дарья, прижимая руки к низу живота и сворачиваясь калачиком.

Лицо её было разбито, губы опухли и были в крови, бровь рассечена от удара ботинка, на ногах и руках синяки и кровоподтёки, настолько были сильными удары ногами.

– Вот и сдохни, шлюха, – выходя из комнаты, произнёс Олег.

Выйдя во двор, он нервно закурил сигарету.

– Ты мне всё расскажешь… это лишь цветочки, ягодки впереди. Ты ещё не знаешь, какие бывают побои… ты мне всё расскажешь… – бормотал Олег, делая глубокие затяжки.

Видимо, он думал, что допрашивает преступника в своём кабинете и прекрасно знал, отвечать за то, что он сделал с Дарьей, конечно не будет. Но докурив сигарету, он немного успокоился, вспомнив, что в холодильнике в доме оставалось вино, которое он намедни приносил. Олег прошёл в дом, зашёл на кухню и открыв холодильник, взял бутылку и стал пить из горла.

– Сука, ей мало было меня, я ведь был таким ласковым, я же видел, как ей хорошо со мной, видел и слышал её стоны, тогда почему? – допивая вино, спрашивал он сам себя.

Бросив пустую бутылку на пол, он зашёл в зал, где на диване лежала Дарья и был включён телевизор, видимо, она смотрела его, когда он пришёл. Длинные, светлые волосы, спускались до пола, рука тоже свисала вниз, Дарья наклонив голову, не подавала никаких признаков жизни. Олег подошёл к ней и схватив за волосы, приподнял голову женщины, она была без сознания.

– Не притворяйся! Шлюха… ненасытная шлюшка… Дарья? Открой глаза, тварь! – крикнул Олег, дав женщине пощёчину.

Но она не подавала никаких признаков жизни. Олег хладнокровно поднёс пальцы к её шее и прощупал пульс, казалось, ему было всё равно, жива она или мертва.

– Живучая, тварь… сам удавлю, рога мне решила наставить? Мне? Капитану милиции Олегу Михайлину? Ну нет! Не позволю! Знать бы, с кем она трахалась, обоих бы из пистолета порешил. Эх, жаль оружие сдал, пулю в лоб и все дела… – присев на пол и облокотившись о диван, говорил Олег.

Но обида и злость отпустили парня, выпитое вино расслабило его, он схватил Дарью и буквально уронил на пол, рядом с собой, лихорадочно раздевая её. Но увидев кровь, остановился.

– Чёрт, столько крови… – поднимаясь с пола, пробормотал он, выходя из комнаты, оставив Дарью с распахнутым халатом.

Было около полуночи, когда Олег постучался в калитку дома тёти Симы. Свет в доме горел, Олег видел тень за шторами, вышла Сима и пройдя через двор, открыла калитку.

– И кому в такой час не спится… – услышал Олег ворчание женщины.

– Олег? Что случилось? – с тревогой спросила женщина.

Хотя она хорошо знала Олега, но милиция в поздний час в доме, любого настораживает.

– Пойдём со мной, там Дарья… крови много, не пойму, что с ней, – сказал Олег, разворачиваясь и уходя к дому тётки Марии.

Сима даже ответить не успела, но пошла за ним. Когда они вошли в дом, Сима, взглянув на Дарью, с распахнутым халатом, в синяках, кровоподтёках, с опухшим лицом и в крови между ног, зажала рот руками и ахнула.

– Ты что наделал, ирод? Ты убил её? Дарья? – упав на колени перед Дарьей и запахивая на ней халат, она стала лихорадочно застёгивать на нём пуговицы.

– Давеча, Нинка твоя сказала, что как только я ухожу от неё, она дочку к вам отправляет и к ней хахаль приходит. Шлюха! Ей меня мало было? – ответил со злостью Олег.

– Господи… зараза… и ты поверил? Да никто к ней не ходит! Что же ты наделал? Нужно скорую вызвать, сгинет девчонка, ох, какой же ты дурень, Олег. Я же видела, любит она тебя, дурака! А Нинка… ох, зараза, она ещё пожалеет, что напраслину возводит на Дарью. Женщина-то, чиста, как родник, я то знаю! А Нинка.... ты ведь и с ней кувыркался, верно? – спросила Сима, пристально глядя на Олега.

Но он и не старался скрывать.

– Да Нинка твоя сухая, как жердь. Как Иван с ней спит, не пойму. Но ненасытная она, знает, как мужика ублажать. Но Дарья… она ведь другая, но ты говоришь… значит не было ничего? Что же я наделал-то? Ведь люблю я её, вот слова Нинки меня и взбесили… убью гадину! – имея ввиду Нину, воскликнул Олег.

– И хорошо бы было, зараза, что натворила… – набирая ноль три и вызывая, наконец, скорую помощь, произнесла Сима.

Потом она прошла на кухню и взяв из шкафчика нашатырный спирт, налив в стакан воды, вернулась к Дарье.

– Ирод! Что же ты с ней сделал? На ней же живого места нет! Подними её, положи на диван, – сказала Сима.

Вскоре, Дарья приоткрыла глаза и увидев Олега, сжалась и испуганно взглянула на Симу.

– Прошу Вас, я не вынесу больше… мне очень больно… – заплакала Дарья.

Олег, кажется, осознал, что наделал спьяну, в порыве ревности и гнева, с виноватым видом он присел на корточки перед Дарьей.

– Прости меня, дурака, бес попутал, люблю ведь я тебя, вот и не выдержал таких слов о тебе, – схватив руку Дарьи и без конца целуя, сказал Олег.

– Тётя Сима, за что? Ведь полюбила я его… я бы никогда не смогла… за что? – заплакав, с трудом говорила Дарья, уткнувшись в руку Симы.

Сима посмотрела на Олега.

– Иди на улицу, скоро скорая приедет, проводи сюда, – сказала она.

Олег кивнул головой и тут же поднявшись, вышел из комнаты.

– Терпи, моя хорошая, бьёт, значит любит. Ведь без мужика и вовсе плохо, вовсе пропадёшь. Каждый на тебя пальцем будет тыкать. А эту заразу Нинку… я ей покажу кузькину мать, вот ведь тварь! – сказала Сима, поглаживая Дарью по голове.

Вернулся Олег в сопровождении пожилого мужчины в белом халате и шапочке, с медицинской сумкой в руках. Взглянув на Дарью, он был крайне озадачен и удивлён.

– Кто её так? – спросил мужчина, которому Сима поставила табурет перед диваном.

Доктор сел и подняв голову, посмотрел на Олега.

– Вы осмотрите её, она вся в крови, побелела, как снег, а это… не было лишних вопросов, – сказал Олег, сунув в карман мужчины деньги.

– Я то могу не задавать вопросы, капитан, но в больнице органам дадут сигнал, что поступила жестоко избитая женщина. Так что… её нужно везти в больницу, – ответил доктор, пару раз нажав на низ живота Дарьи, от чего она вскрикнула от боли.

– Я в больницу не поеду, у меня дочка маленькая, – с трудом произнесла Дарья.

– Если останется, до утра не доживёт, сильное кровотечение у неё. Нужно везти в больницу, – ответил доктор.

– Ладно, ты о дочке не волнуйся, Дарья, я к себе её заберу. Сегодня у тебя останусь, утром мы с ней к нам уйдём. Подожди-ка, я тряпки вынесу, что ли… кровищи столько, – сказала Сима, уходя в комнату тётки Марии.

Вскоре, женщина вынесла старую простыню, платье Дарье и её нижнее бельё. Разорвав простыню она на четыре части, сложив одну из них, Сима протянула её Дарье.

– Положи между ног, не то истечёшь кровью, – с сожалением сказала Сима.

– Встать сможешь? – спросил Олег, понимая, что он наделал и осознавая, что Нина оговорила Дарью.

Дарья с ужасом посмотрела на него.

– Пусть он уйдет, тётя Сима… пусть уйдёт, – молила она.

– Оставьте нас, переодену её, платье всё в крови, – сказала тётя Сима.

Мужчины вышли и вскоре, их позвала Сима. Прежде, она помогла Дарье надеть бельё, сняв с неё халат и затем надев на неё платье, видя, насколько она разбита и насколько беспомощна. Никого не слушая, Олег поднял Дарью на руки и вынес из дома. Осторожно положив её на кушетку в машине скорой помощи, он вышел из неё.

– Я на своей машине следом поеду, скоро вернусь, а ты с Кирой останься, – садясь в свою машину, сказал Олег.

– Вы же выпили, может с нами? – спросил доктор, который вышел за ними.

– Поезжайте, я следом, – махнув рукой, ответил Олег.

Сима вернулась в дом, она была зла на невестку, ведь от таких побоев, да от сильного кровотечения, Дарья может и не выжить. Она легла на кровать Дарьи, но уснуть никак не могла, она ждала Олега.

– Вот ведь изверг, так нещадно бить. Ну я тебе покажу, зараза, – говоря о невестке, прошептала Сима.

Олег вернулся через два часа, калитку Сима оставила открытой, чтобы он мог просто войти. Услышав звуки со двора, Сима поднялась и вышла на кухню, где оставался включенным свет.

– Ну что, как она? – спросила Сима.

– Плохо… много крови потеряла, я тоже кровь сдал, сейчас ей начали делать повторное вливание, без сознания она. Ты не обижайся, Сима, но я твою заразу Нинку, пришибу, не жить ей, так и знай, – сказал Олег, с жадностью выпив стакан воды.

– А ты бы сначала разобрался, прежде чем бить и пинать, ирод! На себя посмотри! Разве ж так любят? Нинку не тронь, сама с ней разберусь, сын у них с Ванькой, – сказала Сима, хлопая по столу.

– Пьяный был, кстати, с ней и пили, просила с ней пойти, Ванька твой, рогатый ходит, спасибо ей скажи. Я отказался идти, подруга вроде уехала, ключи от своей квартиры Нинке оставила, мы с Нинкой часто к ней ходили. Уж поверь, свято место пусто не бывает, она быстро мне замену найдёт. А Ивана жаль, хороший он мужик. Если с моей Дарьей что случится, Нинке не жить, так и знай, она, тварь, такое мне наговорила про неё, вот я и взъелся, не смог себя удержать, – сказал Олег, открывая бутылку вина, которую принёс с собой.

– Что же ты, всякого будешь слушать, а любимой веры нет? Ладно, пойду я… оставайся с Кирой, утром приду за ней, не то Гриша волноваться будет, ведь я никому ничего не сказала, когда ты пришёл, – сказала Сима.

Женщина была подавлена поступками невестки.

– Вот как чувствовала я, не зря недолюбливала её… как же Егорушка-то теперь? Ивану сказать надо, горбатого могила исправит, как гуляла, так и будет гулять, не с этим, так с другим, – бормотала сама себе Сима, закрывая калитку своего дома и проходя к дому.

– Ну что там? Вы ведь к этой ходили? – услышала Сима голос и тут же обернулась, увидев перед собой злорадное лицо невестки.

Сима, размахнувшись, со всей силы ударила её по щеке. Нина, схватившись за щёку, ошалело смотрела на свекровь.

– За что? Чего дерётесь-то? – воскликнула Нина.

– Если не хочешь позора, сама уходи и Егорка тебе не нужен, его тебе не отдам! Любой суд на моей стороне будет, когда узнают, какая ты шлюха! Уходи! Или я разбужу отца и Ивана, всё им расскажу! – сказала Сима.

Нина испуганно смотрела на неё, не зная, что ответить.

– С чего Вы это взяли? Наговор это! Невиновная я, – ответила Нина.

– Это из-за тебя, невиновная сейчас со смертью борется, Олег сказал, если с ней что случится, тебе не жить, – устало сказала Сима.

Нина побледнела, зная нрав Олега, она заметно заволновалась и была сильно напугана.

– Мама, Вы не верьте сплетням, соврут – недорого возьмут, неправда всё это, – сказала Нина, схватив Симу за руку.

– Не смей называть меня мамой! Ох и подлая же ты! Собирай вещи подобру – поздорову! – громко сказала Сима, резко убрав руку.

– Да что вы тут раскричались-то? – спросил Иван, наливая из крана воду в стакан и залпом выпив её.

Нина с испугом посмотрела на него, потом на Симу и незаметно покачала головой.

– Нина уходит от тебя, совсем уходит, – сказала Сима, сев на стул и уронив голову на руку.

– Мам, это не смешно. С чего ей уходить-то? – думая, что мать шутит, с улыбкой спросил Иван.

– А ты у неё спроси, если конечно сознается, – ответила Сима.

– Нин, что случилось? – спросил Иван, став серьёзным, понимая, что мать вовсе не шутит.

Тут вошёл и Гриша.

– Чего не спится, ночь-полночь? – спросил он, посмотрев на всех.

– В общем, молчать я не буду. Олег сейчас избил, да что избил, запинал Дарью до полусмерти. В больницу её увезли, у неё сильное кровотечение, – сказала Сима поднимая голову.

– Ну… а Нина тут при чём? – спросил Иван, взглянув на жену.

Нина уже сто раз пожалела, что солгала Олегу про Дарью.

– Так ведь она любовница Олега! А может статься, не только его! – выпалила Сима.

– Мам, ты хоть слышишь себя? – побледнев, спросил Иван.

– Слышу, сынок, слышу. Нинка вчерась просила Олега пойти с ней на квартиру, ключи от которой ей подруга оставила, он отказался, сказал, что Дарью полюбил. Так она, в отместку, мало что напоила его и сама выпила, так ещё и на Дарью наговорила, что хахаль к ней ходит, как только Олег уходит от неё. Ну не зараза, а? А тот что, спьяну ворвался к ней и избил до полусмерти. Вот такие дела, сынок! Но в своём доме, я её терпеть не стану, пусть убирается отсюда! И внука не отдам, иначе, весь город узнает о её позоре. А Олег тоже это дело так не оставит. Дарья очень плоха, он так и сказал, случись с ней что – Нинке не жить. Ты его знаешь, он слов на ветер не бросает, – сказала Сима, вновь присаживаясь на стул.

Иван был в шоке от услышанного, Гриша вообще ничего не понимал. Наступило минутное молчание…

Иван взглянул на жену, он поверить не мог, что Нина могла ему изменять. Сима вырастила сына честным и порядочным, он сам не мог обмануть, вот и думал, что и люди такие же, тем более жена, с которой он прожил бок о бок почти десять лет. В эту минуту он не понимал, за что она с ним так поступила, ведь сам он и мухи бы не обидел, никогда не ссорились с женой, баловал её подарками, правда, в последние годы стало тяжело покупать лишнее, но тем не менее, на праздники он доставал для неё французские духи, не забывая и про подарок для матери.

Иван был высоким и стройным, с густой шевелюрой светлых волос, с красивыми чертами лица, статной осанкой. Он и на рабочего не походил, хотя вот уже одиннадцать лет работал водителем грузовика. Глядя на него, можно было подумать, что Иван, по крайней мере, начальник объекта или директор базы и на работе его ценили, поэтому он и под сокращение не попал.

На его лице было недоумение. Нина стояла перед всеми с бледным лицом, но в то же время, ни раскаяния, ни чувства вины на её лице видно не было.

– Я мать и сын останется со мной, я его не отдам, – глухим голосом сказала она.

– Значит, это правда… но почему? Тебе что, мужа не хватало? Я ж любил тебя… – простонал Иван, опускаясь на стул и хватаясь за голову.

– Ты вот Дарью оговорила, а ведь она чиста, как родник, тебе до неё, как до небес. Обидно, да? Она и красивше тебя, и стройнее, у неё есть то, чего у тебя в помине не было! А теперь она лежит в больнице и борется со смертью. Да какая ты мать? С утра уходишь, до вечера тебя нет, Егорка со мной постоянно, а ты, значит, в это время по чужим мужикам шастаешь, дура… – выговорилась, наконец, Сима, с жалостью глядя на сына.

Гриша молча стоял и слушал родных, потом махнул рукой и вышел из кухни. В спальне, на тумбочке, он взял нитроглицерин и сунул таблетку под язык.

– Глупая баба… что же теперь с сыном и внуком будет? – сев на кровать, произнёс Гриша, растерянно глядя в окно.

Сима зашла следом за ним.

– Гриш, сердце опять, что ли? Не бери в голову, шут с ней, она всегда была заразой, а я из-за внука молчала. Завтра до её матери пойду, сама ей всё расскажу, иначе, Нинка со своей колокольни и нас оговорит. Хотя мне всё равно, Егорку жаль. Она мать, конечно, может его забрать, ну и пусть. Гриша? Ты чего? – увидев бледное лицо мужа, который сидел на кровати, сжимая край матраса и смотрел в одну точку, воскликнула Сима.

– Давит… – едва прошептал он и Сима помогла ему лечь.

– Ты полежи, я скорую вызову. Смотри, не помри мне тут, – выходя из спальни, сказала Сима.

Подходя к кухне, она услышала разговор сына с невесткой.

– Почему, Нина? За что ты так со мной? Может в постели был нехорош, а? Скажи, что не так? Чем Олег лучше меня? – с отчаянием и тоской в голосе, спрашивал Иван.

– Ты прости меня, Ваня, дело не в тебе. Хочешь, к моим переедем, если простить меня сможешь. Клянусь, никогда такое не повторится. А нет, я утром уеду и сына заберу, решать тебе, – ответила Нина.

– Я единственный сын отца и матери. Думаешь, я их оставлю? Не то, что ради тебя, ты этого не стоишь, даже ради сына я этого не сделаю. Сына я всегда родить смогу, а родители у меня единственные, поняла? Простить не смогу, уходи! Сына заберёшь, что ж, имеешь право, буду его навещать. Таких, сотни и тысячи живут, ничего, сына не брошу, помогать буду, по мере возможности. Иди, вещи собирай, – выходя на улицу, чтобы покурить, сказал Иван.

Глава 8

Нина знала, Иван добрый и мог бы её простить, но он любил родителей больше неё и сына, это она тоже знала. Вздохнув, она вышла из кухни и побрела в спальню, собирать свои вещи. Нина ошибалась, при всей своей доброте, такое унижение, Иван не простил бы ей никогда. Он ведь так верил ей и потому не смог бы с этим унижением жить с ней дальше.

– Спасибо тебе, сынок, родной мой… да за тебя любая красавица пойдет, только кликни, – улыбнувшись, подумала Сима, в темноте провожая взглядом невестку.

Она набрала по телефону ноль три и вернулась в спальню. Гриша лежал, закрыв глаза, Сима испуганно нагнулась и прислушалась к его дыханию. Облегчённо вздохнув, она вышла во двор к сыну.

– Я машину скорой помощи вызвала, отцу опять с сердцем плохо, – сказала Сима, погладив Ивана по руке.

– Как он сейчас? – обернувшись, с тревогой спросил Иван.

– Дыхание ровное, кажется, заснул. Ты за калитку выйди, скорую дождись, а я к отцу пошла. А насчёт Нинки не печалься, сынок, не стоит она тебя, ты достоин лучшего, поверь своей матери, – ответила Сима.

– Я понять не могу, чего ей не хватало? Живём не хуже других, всё у нас есть… – растерянно ответил Иван.

– Вот и бесилась с жиру. Пусть уходит, сынок, раз предала – предаст ещё. Таких только могила исправит. Мы вот с отцом, более тридцати лет вместе, а я даже в мыслях ни о чём таком не помышляла. Единственный мужчина в моей жизни и другого не надо, пусть живёт долго, ему ведь и шестидесяти ещё нет, – ответила Сима, собираясь зайти в дом.

– Может поэтому и понять её не могу… ладно, я за калитку, – ответил Иван, спускаясь с крыльца и уходя вглубь двора.

Ведь Иван, при своей внешности, нравился многим женщинам, но и в мыслях не помышлял об измене жене, это было выше его понимания. Да и любил он Нину, по-своему. Сима вернулась в дом и вновь нагнулась над мужем, он спал.

– Может не стоило врача-то вызывать… – подумала она, присаживаясь на край кровати.

Олег долго не мог уснуть, он курил сигарету за сигаретой, то заходя на кухню, то выходя во двор. Потом зашёл в спальню, взглянул на Киру, девочка крепко спала. Накрыв её одеялом, он вышел в зал и не раздеваясь лёг на диван. Схватив подушку, он вдохнул запах, подумав, что остался запах от Дарьи, но её запаха на подушке не было. На полу он увидел пятна крови, которые были и по краю ковра. Ему стало не по себе…

– Только бы с ней всё было хорошо… она меня простит, я знаю. Она добрая, а какая сладкая… – вспомнив о ночи, проведенной с Дарьей, тяжело вздохнув, прошептал Олег.

Утром он проснулся рано, нужно было ехать в больницу, узнать, как там Дарья и идти на службу. Умывшись, Олег вышел из дома и направился к дому Симы. Он громко постучал в калитку, вскоре вышла Сима и открыла её.

– Тебе чего? – спросила она.

– Так мне уходить нужно, а там дочь Дарьи одна, ты бы пошла к ней, проснётся, к себе её забери, так и мне спокойнее будет, если вдруг Дарья спросит, – сказал Олег.

– Надо же… А про Ивана и Нину спросить не хочешь? – глядя ему в глаза, спросила Сима.

– А мне какая разница? Не до них сейчас, – ответил Олег.

– Ну да, поскакал на Нинке, теперь тебе без разницы, что семья распалась, – ответила Сима.

– Ой, не начинай, ладно? Я этого не хотел, Нинка сама мне проходу не давала, пока в постель не затащила меня, с неё и спрос. Так идёшь или нет? – с раздражением спросил Олег.

– Ты иди, я зайду. Всё равно ребёнок ещё спит, время ранее, – махнув рукой, ответила Сима.

– Ладно, калитка открытая, если что, – ответил Олег, уходя к дому тётки Марии, где у калитки стояла его машина.

– Кобель недорезанный, – со злостью прошептала Сима.

Она была спокойна, врач скорой помощи приехал почти через полтора часа, но сказал, что ничего такого не нашёл, давление было в норме, велел с утра сходить в поликлинику, к кардиологу и кардиограмму сделать.

В доме все ещё спали, Иван лёг в зале на диване, поэтому она пошла к Кире, беспокоясь за девочку. Ребёнок был в доме один, Сима прошла в спальню и разбудила Киру, ей нужно было готовить завтрак для своих мужчин и внука, Нина этим не занималась, она вообще редко подходила к плите.

– Кирюша, вставай, дорогая, тебя Егорка ждёт, пошли к нам, – ласково говорила Сима, гладя девочку по голове.

Кира открыла глазки и сладко потянулась.

– А где мама? – спросила она.

– Твоя мама скоро придёт, пойдём, дочка, у меня дела, – приподнимая Киру с постели и надевая на неё платьице и носочки, сказала Сима.

На крыльце надев ей и туфельки, Сима увела Киру к себе, закрыв калитку дома тётки Марии на ключ.

Олег, приехав в больницу, прошёл в отделение, куда вчера положили Дарью. Он поднялся на второй этаж и подошёл к посту, где сидела дежурная медсестра.

– В какой палате лежит Васильева Дарья? – спросил он.

Медсестра, молоденькая девушка, открыла журнал и пролистав его, посмотрела на Олега.

– Она в палате интенсивной терапии, Вы к врачу подойдите, он всё и скажет, – ответила девушка.

– А где врач? И где эта палата? – спросил Олег.

– Последняя дверь справа – кабинет Владимира Владимировича, напротив – палата интенсивной терапии, – ответила медсестра.

Олег быстро пошёл по коридору туда, куда она указала. Сначала он заглянул в палату, увидев результат своих жестоких деяний на лице и обнаженных плечах Дарьи, он и сам испугался. Лицо женщины ещё больше распухло и покраснело, если не сказать, посинело. Бровь была рассечена, глаз заплыл, плечи в кровоподтёках и синяках, Олегу стало и стыдно того, что он сделал и больно видеть в таком состоянии женщину, которую, кажется, полюбил. Дарья лежала с закрытым глазами, под капельницей, в палате никого не было и Олег тихонько зашёл и подошёл к ней. Он смотрел на её лицо, вчера оно было таким нежным и красивым, с гладкой кожей. Парню стало не по себе.

– Дарья, ты слышишь меня? Прошу, прости, не знал, что творил в гневе и ярости. Я не хотел, чтобы так получилось, я не хотел… люблю ведь я тебя… а этой заразе не жить, удавлю, как кролика… – процедил Олег последнюю фразу, целуя руку молодой женщины.

Но Дарья его не слышала, она была в глубоком сне, да и боли уже не чувствовала. Олег не мог видеть её в таком состоянии и покинул палату. Он зашёл в кабинет врача, напротив и подошёл к столу, за которым сидел довольно молодой доктор, с приятным лицом и русыми волосами. Он поднял голову, не понимая, почему вошли в кабинет, даже не постучавшись и не спросив разрешения войти.

– Вы ко мне? – лишь спросил он.

– Здравствуйте, доктор, к Вам. Хотел узнать о состоянии Васильевой Дарьи, она лежит в палате интенсивной терапии, – ответил Олег.

– Женщину жестоко избили, видимо, пинали, товарищ капитан. Вы бы приняли меры, если пришли по сигналу, что мы подали в отделение милиции. У неё сильные ушибы на теле, я всё написал в заявлении и дай Бог, чтобы удары не повредили внутренние органы Васильевой. Какой идиот мог так избить бедную женщину? Вы нашли его? – спросил врач, глядя на Олега.

Тот, наконец, присел на стул и нервно постучал пальцами по столу. Доктор, в ожидании, с недоумением смотрел на него.

– Мы нашли того, кто с ней так поступил, Вы своё дело делайте, остальное Вас не касается. Главное, смотрите за ней хорошо, чтобы после побоев не осталось никаких осложнений. Если нужны лекарства или ещё что, напишите, я сам всё привезу, – ответил Олег.

Доктор, кажется, догадался, что именно Олег так жестоко и избил Дарью, он тут же поднялся.

– Вы не смеете мне указывать, что делать. В отличии от Вас, я свои обязанности хорошо выполняю! Я, кажется, догадываюсь, что это Вы сделали, верно? – сказал доктор, бросив на стол ручку.

– Смею, уж будьте уверены! Она моя женщина! Вам понятно? Моя! – воскликнул Олег, побагровев от гнева.

– Мне понятно, товарищ капитан, но к своей женщине, так не относятся. Видимо, Вы любите её, что же Вас заставило с ней так обойтись? Она ведь могла умереть, – снижая тон, ответил доктор.

Он понимал, власть, в последние годы, принадлежит органам и с ними лучше ладить.

– Я сожалею, что не сдержался, это в гневе, от ревности произошло… сам не пойму, как я мог… прошу Вас, сделайте для неё всё необходимое, а это… за Ваши труды, – сказал Олег, вновь сев на стул и положив на журнал деньги.

– Не надо, что Вы делаете? Я и так сделаю всё, что от меня зависит, но нужно время, для полного её восстановления, заберите свои деньги, – ответил доктор, взяв деньги и положив перед Олегом.

– Я, пожалуй, пойду… а когда она очнётся? Хотел бы с ней поговорить… только бы она меня простила… иначе… – пробормотал Олег, глядя на доктора.

– Думаю, к вечеру она очнётся, надеюсь на это, – ответил доктор.

– Значит, приду вечером, я пойду, спасибо Вам, – ответил Олег, опять поднимаясь со стула и направляясь к двери, так и не взглянув на деньги на столе.

Что он имел ввиду под словом "иначе", Олег и сам не знал, но понимал, что без Дарьи он жить не сможет.

– Идиот, что он о себе возомнил? – произнёс доктор, глядя вслед Олегу.

Утром, Нина с двумя чемоданами вышла из дома. Но уходя, подошла к Ивану.

– За Егоркой вечером приеду, пусть с мамой побудет, моя мама работает, мне сына не с кем оставить. Прости за всё, Иван, недостойна я тебя, сама во всём виновата, – опустив голову, не смея смотреть на мужа, сказала она.

Иван ничего ей не ответив, вышел из комнаты и прошёл в ванную, умыться и побриться. Нина вышла на кухню, оставив чемоданы на террасе перед выходом во двор.

– Пусть Егорка с Вами побудет… мама, я вечером за ним заеду, – тихо попросила она Симу.

– Ты сама всё разрушила, так что вини только себя. А внук пусть остаётся с нами, Лида работает, за Егором уход нужен, будешь забирать его на выходные. И обойдитесь без суда, Иван сам будет содержать своего сына, ты его знаешь. На развод он сам подаст, прощай, – ответила Сима, с презрением глядя на невестку.

Женщина и так её недолюбливала, но сын любил её и Сима молчала, почти всю работу по дому делая сама.

– Вы правы, спасибо Вам, я пойду… – ответила Нина, выходя из кухни, словно побитая, похуже Дарьи, сто раз уже пожалев о том, что наболтала Олегу про Дарью, да ещё и неправду.

Весь день Олег думал о Дарье, нетерпеливо ожидая вечера, чтобы увидеть её и поговорить с ней. Но уехав на выезд, их отделение вызвали на происшествие, где в уличной драке произошло убийство, он увлёкся работой и освободился довольно поздно. И когда он подъехал к больнице, время было четверть одиннадцатого. Олег оставил машину за воротами больницы, на проходной его пропустили, так как он был в форме.

Быстро пройдя к отделению, он поднялся в палату интенсивной терапии. Запыхавшись, он сделал глубокий вдох, сознавая, что волнуется, ведь ему это чувство присуще не было. Не постучавшись, он приоткрыл дверь и тихонько вошёл в палату. Свет был выключен, из окна по палате тускло разливался свет от уличных фонарей во дворе больницы, чуть освещая лицо Дарьи. Олег подошёл поближе и придвинув стул, присел. От звука придвигаемого стула, Дарья проснулась и в темноте взглянула на Олега.

– Здравствуй, милая, ну как ты? – спросил Олег, наклонившись к Дарье, пытаясь поцеловать её в опухшее лицо.

– Уходи… – отвернувшись к стене, с большим трудом ответила она, но Олег так и не понял, что она сказала.

– Ну брось дуться, милая, я ж люблю тебя, ну чего ты? Давай забудем обо всём, хорошо? Я осознал, что был не прав, но и ты меня пойми! Выхожу из машины, а тут Нинка подходит и говорит, что я от тебя за калитку, а к тебе хахаль приходит, что я должен был делать? Я чуть с ума не сошел, представив себе, как ты на том диване с другим кувыркаешься. Меня просто бешенство охватило. Там кафе рядом было, мы с Нинкой выпили и она намекнула, что должна мне кое-что сказать. Ну и сказала, что видела довольное лицо твоего, значит, хахаля, вот я под пьяную руку и пришёл к тебе. Прости, что для начала не выслушал тебя, а поверил этой заразе. Удавлю, стерву… – сквозь зубы процедил последнюю фразу Олег.

Но Дарья так и не повернулась к нему, в ней что-то просто оборвалось, её никто доселе так жестоко не бил. Семён, так тот вообще, с неё пылинки сдувал, без подарка с рейса домой не возвращался. И сейчас она чувствовала себя униженной и разбитой. Дарье казалось, что нет части тела, которая бы не болела, а внутри, ей казалось, что все органы сдвинулись с места, она лежала без движения более суток.

– Ну что ты молчишь, а? Ну прости ты меня, дурака! Я жить без тебя не смогу, слышишь? Ты только скорее поправляйся и мы поженимся, заживём с тобой счастливо, – говорил он и сам веря в это.

Пытаясь повернуть Дарью, Олег потянул её за плечо. Дарья застонала от боли, даже если бы она хотела ответить, просто не смогла бы, губы опухли и были разодраны изнутри зубами. От пинка ботинком, что попал по губам, она не могла ни есть, ни пить. Олег быстро убрал руку.

– Прости! Больно, да? Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила? Хочешь, на колени перед тобой встану? Ни перед кем на коленях не стоял, а перед тобой встану, хочешь? – тут же сползая со стула на пол и встав на колени, произнёс Олег, которому и самому стало больно смотреть на следы своих деяний.

Вдруг дверь открылась и в палату вошла медсестра, с термометром и стойкой для капельницы, держа в другой руке лоток с лекарствами.

– Здрасьте пожалуйста! Что Вы тут делаете, молодой человек? Чего это Вы на коленях стоите? – искренне удивилась молодая женщина, подходя к кровати, но Олег тут же встал, отряхивая брюки.

– Так… ручку уронил, – нашелся что ответить Олег.

– Ну я так и подумала. А теперь уходите, пожалуйста, поздно уже, тут ведь больница, а эта палата для тяжелобольных… хотя, постойте? Это ведь Ваша работа, верно? – включив свет и разглядывая Олега, спросила женщина, догадавшись, что стоял он на коленях, прося прощения.

– Да что же вы все носы суёте, куда вас не просят, а? Вам что, делать больше нечего? – разозлился Олег, не собираясь уходить.

– Да нет, как раз у нас дел много… только вот что я Вам скажу, товарищ… капитан, кажется, насколько я смыслю в регалиях… Ответить Вам она не сможет, даже если бы очень захотела. У неё губы разбиты, видимо, от ударов, внутри, зубы нещадно рвали внутреннюю часть губ, да не то, чтобы говорить, она есть не может, пить не может, мы её капельно подпитываем и пьет она через трубочку. Думаю… вернее, я уверена, это Ваших рук дело и конечно, наказания за эти действия не последует. Как же! Вы же власть! А сейчас, Вам лучше уйти, мне жертве Ваших действий капельницу надо ставить, – сказала медсестра, сурово глядя на Олега и при этом, ставя термометр подмышку Дарьи.

Она же, так голову и не повернула, ей было больно видеть Олега. Он молча развернулся и вышел из палаты. Ему хотелось остаться одному и напиться. Дома мама, перед ней не напьёшься. Ключ от калитки дома тётки Марии лежал у него в кармане брюк и выйдя за ворота, Олег сел в машину и поехал туда. По дороге, он купил бутылку водки и оставив машину за калиткой, зашёл в дом. Сев за стол, он пил, не закусывая, наливая водку в гранёный стакан. Когда в бутылке оставалось меньше половины, он зашёл в комнату и буквально упал на диван, тут же заснув, не раздеваясь.

Только часа в три ночи, ему стало плохо. Встав с дивана, он вышел на улицу и умылся холодной водой из-под крана. Но это не помогло, жутко кружилась голова, его вывернуло так, что он, согнувшись, стоял под деревом минут двадцать.

– Ты моя женщина! Моя! Никому тебя не отдам… лучше убью, если надумаешь меня бросить… и Нинку удавлю… – бормотал сам себе Олег, уходя обратно в дом.

Нина пришла домой и сказала матери, что Иван подаёт на развод. Наталья Игоревна так и плюхнулась на стул и подняв голову, с недоумением посмотрела на дочь.

– Господи… Нина! Что ты такое говоришь? Вы ж никогда даже не ссорились, почему он подаёт на развод? В чём причина такого решения? – спросила она, сжимая края фартука в руках.

Красавицей Нина не была с детства, в школе почти ни с кем не дружила. Её недолюбливали за характер, она могла подсмотреть, подслушать и наябедничать. Это одноклассникам не нравилось, поэтому от неё держались в стороне. Комплексовала Нина с детства, она всегда хотела быть красивой, хотела иметь большую грудь, но Бог обделил её красотой и тела, и ума. С Иваном она переспала до свадьбы, парень так и не понял, был ли он у неё первым, или же… но значения этому не придал. Нина умела сделать хорошо мужчине, этим быть может и взяла добряка Ивана. Сказав ему, что забеременела от него, она вышла за него замуж. А он был слишком порядочным и женился, правда, совсем не сомневаясь, что она беременна именно от него.

– Достало всё! Если ещё узнает, что Егорка не его сын… об этом никто не должен знать, мама, поняла? Иначе, я совсем одна останусь, с ребёнком на руках. А Иван обещал помогать, – ответила Нина, сев напротив матери.

Наталья, конечно, любила свою дочь, она ведь мать, но всегда знала, что она завистливая, эгоистка, всегда говорила, что ей очень повезло с Иваном.

– Будь Иван похожим на тебя, он бы и сам об этом узнал. Ты никогда больше не встретишь такого, как Иван. Он ведь сама доброта! Ну чего тебе не хватало? Жила бы с ним, а он ведь любил тебя, правда не знаю, за что… – с грустью произнесла Наталья Игоревна, поднимаясь со стула и направляясь на кухню.

Она знала скверный характер дочери, Нина всегда была лентяйкой, так и не научилась готовить, стирала и убиралась очень редко, да и делала это так себе, хоть следом переделывай, что часто и делала её мать.

– Уверена, в этом виновата ты сама, прав Иван, что подал на развод, может ещё будет счастлив… – обернувшись, сказала Наталья Игоревна.

Женщина сознавала, что с теплом относится к зятю, да и он с уважением относился и к ней, и к тестю. Наталья Игоревна часто ловила себя на мысли, что любит Ивана, словно сына, о котором она всегда мечтала, но Бог не дал. С сожалением покачав головой, она ушла на кухню, Нина зашла следом за ней.

– Мне бы позавтракать и на работу бежать. Поищу другую работу, не хочу каждый день с ним встречаться, – открывая холодильник, сказала Нина.

– Ты причину не назвала, почему он решил развестись, ведь сын у вас? – спросила Наталья Игоревна, взглянув на дочь.

– Мама, не смеши меня! Сын у него… хорошо, я сохранялась, иначе осталась бы одна с двумя детьми. Его мать предлагает оставить Егорку им, она и правда хорошо за ним смотрит. А что, ты работаешь и я тоже, папы никогда дома не бывает. Ему у них будет лучше, – не смея сказать, что изменяла мужу, сказала Нина.

– Он твой сын, подумай, что ты творишь! Он мой внук! Надо, я и с работы уйду! – воскликнула Наталья Игоревна.

– Мам, я его не на улице бросаю, я и думаю о сыне, он любит Ивана, а он и близко не догадывается, что это не его сын, придурок… – усмехнувшись, ответила Нина, за разговором сев за стол, налив себе кофе и сделав бутерброд.

– Какая же ты дрянь, Нина! Да ты в подмётки Ивану не годишься! А знаешь, я скажу ему про Егорку, парень должен знать правду, – развязывая фартук, ответила Наталья Игоревна.

– Нет! Ты не сделаешь этого, мама! Иначе, я заберу Егорку и уйду из твоего дома! Не смей, слышишь! – испуганно воскликнула Нина, едва не поперхнувшись горячим кофе.

– Иван не мог просто так подать на развод, только веская, из ряда вон причина, могла заставить его пойти на это. Это ведь твоя вина, да? – подойдя к дочери и глядя на неё в упор, спросила Наталья Игоревна.

– Ну да! Конечно, Иван же святой, а я во всём виноватая. Изменяла я ему и его мать… гадина, она узнала об этом от Олега и всё рассказала сыну, – ответила Нина, перестав есть.

– Ох и стерва же ты, Нинка! Тебе бы радоваться, что за такого парня замуж вышла, пусть даже обманным путем, а ты своими руками всё разрушила. Живи, как знаешь, ты уже взрослая, я сегодня поговорю с отцом, пусть знает, какая у него распрекрасная дочь. И не сомневайся, Ивану я тоже всё расскажу. Жаль парня, но уверена, он вырастил Егорку и не бросит его. А ты и мизинца его не стоишь, дрянь, – вытирая руки, бросив на стол фартук, сказала Наталья Игоревна, с сожалением глядя на дочь.

Нина проводила её взглядом, вздохнула и продолжила завтракать. Она была уверена, замужество не для неё и ничего хорошего в нём нет. Теперь она свободна и будет жить только для себя. Странно, но в тот момент, она о сыне даже не думала.

– И что я хорошего видела в его доме? Вечно недовольная свекровь, никакой свёкор и муж… объелся груш, да ну их, – думала она, равнодушно глядя в окно.

Наталья Игоревна, не выдержав, заплакала.

– Почему она выросла такой эгоисткой? Что мы с отцом делали не так? Ведь и жили-то ради неё, всё делали, чтобы у неё всё было, что же не так? – выйдя во двор, пробормотала женщина.

Потом вдруг вернулась в дом, зашла в свою комнату, переоделась, взяла со стула сумочку и вновь вышла во двор, едва бросив взгляд на дочь, в открытую дверь кухни. Наталья Игоревна решила поехать на работу к Ивану, может сможет она его уговорить не подавать на развод, может сохранит ещё брак дочери. Бедная женщина не понимала, что разбитую чашу не склеить и несмотря на свою порядочность и доброту, Иван не сможет простить Нине измену, просто не сможет лечь с ней в одну постель. Но Наталья Игоревна приехала на базу, в надежде, что Иван ещё никуда не выехал. Увидев его грузовик, она пошла быстрее через огромный двор. Иван тоже увидел её, он возвращался с накладной, готовый выехать по вызову с товаром.

– Наталья Игоревна, здравствуйте, что-то случилось? Почему Вы здесь? – спросил Иван, подходя к тёще.

– Здравствуй, Иван… как Егорушка? Здоров? Серафима Андреевна, Григорий Иванович, у них всё хорошо? – спросила Наталья Игоревна, не смея смотреть зятю в глаза.

– Да, всё хорошо, спасибо. Надеюсь, у Вас тоже всё хорошо? – для приличия спросил Иван.

– Да что же хорошего-то? Нина говорит, ты на развод подать хочешь? А как же Егорушка? Иван, может подумаешь ещё раз? Ведь ребёнок ни при чём, – наконец взглянув в глаза Ивану, спросила Наталья Игоревна.

– Давайте присядем, Наталья Игоревна, вот сюда, – сказал Иван, взяв женщину под руку и уводя в сторону беседки, где были посажены кусты и цветы.

Они сели на скамью и немного помолчав, Иван посмотрел на тёщу.

– Это не моя вина, Наталья Игоревна. Но даже ради сына, я не смогу простить измену. Простите… что вынужден говорить Вам это… но я не смогу лечь с ней в одну постель, зная, что она сделала. А Егорка… я не оставлю его, если Вы не против, пусть у нас живёт, Вы же знаете, как мои его любят и мама за ним хорошо смотрит. Вы на работе, Нина дома почти не бывает… что скажете? – с надеждой спросил Иван.

Наталья Игоревна с сожалением посмотрела на него и покачала головой. Она сомневалась, когда шла к Ивану, говорить ли ему о том, что Егорка не его сын. Ей было не по себе, но и скрывать это, женщина тоже не могла, иначе, она сама себя потом не простит. Ведь тайное, однажды станет явным, может статься, сама Нина в порыве чувств может высказать ему это, а он потом будет на неё в обиде, почему она скрыла это от него.

– Думала я, Иван, что семья у вас крепкая, вроде и жили неплохо… поэтому и молчала… но одно обстоятельство не даёт мне покоя и я должна тебе о нём сказать, – опустив голову, сказала Наталья Игоревна.

Иван, который нетерпеливо поглядывал на часы, с недоумением взглянул на тёщу.

– О чём это Вы? Не понимаю Вас… – ответил он, напрягаясь.

– Ты только пойми меня правильно, Иван… Нина – дочь моя, единственный мой ребёнок, плохая она, или хорошая, но она моя дочь. Егор не твой сын, – произнесла Наталья Игоревна, тяжело вздыхая и подняв голову, посмотрела на реакцию зятя.

Иван застыл, не в силах ни пошевелиться, ни что-либо ответить. Он медленно поднялся и побрёл к своей машине, Наталья Игоревна заплакала, встала со скамьи, но не посмела его остановить. Ей было очень стыдно, словно это не дочь её, а она изменяла и обманывала. Иван сел в кабину грузовика и медленно выехал за ворота, даже и не взглянув в сторону, где так и осталась стоять Наталья Игоревна.

Прошло минут десять, как она, словно очнувшись от глубокого сна, побрела к воротам. Она не знала, что будет дальше, но домой женщина не поехала, ей нужно было поговорить с Симой и если понадобится, забрать внука. Наталья Игоревна была умной и рассудительной женщиной, но перед произошедшим, была бессильна. Она понимала, что и Иван, и его родители вырастили Егора, как своего сына и внука и расстаться с ним им будет нелегко. Но она должна была сказать правду, поэтому и поехала к свахе домой, чтобы и ей сказать правду, а там, будь что будет, им решать, останется Егорка с ними или уедет с ней.

– Что же теперь будет? Господи, помоги! – с отчаянием прошептала Наталья Игоревна, подходя к остановке автобуса.

Егорка и Кира, позавтракав, увлечённо играли в лишь им ведомую игру, Сима готовила обед, когда в открытую калитку вошла Наталья Игоревна. Сима посмотрела на её лицо и поняла, с чем она пришла, но совсем не предполагала, что услышит от свахи такую правду.

Поев, Нина поехала на базу, не увидев машину Ивана, она облегчённо выдохнула и прошла к конторе. Женщина твёрдо решила написать заявление по собственному желанию и оставаться в городе, Нина была не намерена, она решила уехать в Москву.

– Там и возможностей больше, может и судьбу свою там найду, чего проживать тут свою жизнь? – решила она ещё дома, сидя за столом.

Когда, написав заявление, она зашла к начальнику, он был очень удивлён и когда спросил Нину, почему она решила уволиться, сказала, что нашла более высокооплачиваемую работу.

Начальник подписал заявление, от работы Нины он был не в восторге, да и от неё тоже.

– Конечно, высокооплачиваемую работу она нашла, да кому ты нужна? – проводив женщину взглядом, пробормотал мужчина.

А когда она вышла за ворота, к ней подъехал Олег.

– Садись в машину, поговорить надо, – сказал он, открыв для неё дверцу.

Видя его сердитое лицо, Нина испугалась и хотела отказаться.

– Я сказал, садись, иначе, хуже будет, – повторил он, более сердито.

– Не убьёт же он меня, в самом деле, – подумала Нина и села в машину.

Олег на скорости выехал на дорогу и поехал к выезду из города.

– Здравствуй, Сима, я поговорить пришла, – войдя в дом, сказала Наталья Игоревна.

– Здравствуй, Наталья, проходи, садись. Как сват поживает? – спросила Сима, вытирая руки и приглашая гостью сесть за стол.

– Хорошо поживает, слава Богу… а о невестке своей спросить не хочешь? – присев, спросила Наталья Игоревна.

– А чего я о ней не знаю, чтобы спрашивать? Может лучше тебя и знаю. Ты знаешь, я никогда о ней плохого слова не говорила, терпела, ради сына и внука, но она ушла и надеюсь, больше не вернётся, – присев напротив сватьи, ответила Сима.

– А это что за девочка? – взглянув на Киру, которая забежала на кухню и попросила пить, спросила Наталья Игоревна.

– В доме покойной Марии, с матерью на квартире живёт, – ответила Сима, давая ребёнку тёплого молока.

Девочка, допив молоко, убежала обратно в комнату.

– Да? Мария умерла? Жаль… молодая вроде была… – растерянно произнесла Наталья Игоревна.

– А у неё сын, вроде твоей Нинки. Сначала муж доводил, ну а Дмитрий доконал-таки мать. Может есть хочешь или чаю тебе? – спросила Сима, терпеливо выжидая, с чем же пришла сватья.

– Не нужно, Сима… я свою дочь знаю, но она моя дочь, единственное моё дитя, мать моего внука, – с обидой в голосе ответила Наталья Игоревна.

– Ну я могу ещё добавить, если ты не в курсе, мать девочки, которую ты видела, она сейчас в больнице лежит, в тяжёлом состоянии. А знаешь почему молодая, красивая женщина в больнице оказалась? – спросила Сима, которую прорвало.

– Нет… откуда? Не хочешь же ты сказать, что и в этом виновата моя дочь? – напряглась Наталья Игоревна.

– А вот и хочу! Олег повадился к Дарье, ну, к матери девочки, вроде как любовь у них. Ну ладно, дело молодое, шут с ними. Нинка твоя, полюбовница Олега, навела навет на бедную женщину, что, мол, к ней мужики ходят, как только Олег от неё уходит, так этот ирод так избил и испинал бедную женщину, что она едва дух не испустила, – выговорилась Сима, нервно теребя салфетку на столе.

– С чего ты решила, что это моя дочь её оговорила? Может он сам догадался, – всё же ответила Наталья Игоревна.

– Ну, Нинка сама призналась в этом, да и Олег сказал, почему так жестоко избил женщину, которую любит. В общем, Иван на развод подаёт, но не переживайте, сыну помогать будет, не сомневайся. А знаешь, я рада, что мой сын, наконец, прозрел. Чего Нинке не жилось? Чего не хватало? Ладно, это на её совести, теперь пусть живёт, как хочет, а сыну рога наставлять, я не позволю! – стукнув ладонью по столу, воскликнула Сима.

– Но она моя дочь… а Егорка где? Скучала по нему, нет… подожди, Сима, не зови покуда внука… мне сказать тебе надо… иначе, не будет мне покоя. Ивану я уже сказала… в общем, Егорка не его сын, а значит и не твой внук, – не поднимая головы, сказала Наталья Игоревна.

Сима, которая поднялась было, чтобы пойти за внуком, плюхнулась обратно на стул.

– Ты уверена в этом? Мы же… Господи… ладно Нинка, но ты то? – растерянно произнесла Сима.

– Прости меня, не могла я тебе сказать… ведь о дочери думала, но если они все равно разводятся… чего уж теперь? А мне перед Господом ответ держать, – ответила Наталья Игоревна.

– Значит, ты сейчас очистила свою совесть? А о нас ты не подумала? Мы ж его вырастили, как родного! Что же вы за люди такие? – с отчаянием воскликнула Сима.

– Я пойду, пожалуй… знаю, не простите меня, но иначе я поступить не могла. Егорку могу забрать сейчас, правда, мне на работу идти, не с кем его оставить… – поднимаясь из-за стола, с подавленным видом сказала Наталья Игоревна.

– Пусть Иван решает, а мне Егорка внук и я от него не откажусь. Забрать, ваше право, надеюсь, видеться нам с нашим внуком вы всё же позволите? – сказала Сима.

– Конечно! Как ты могла… – воскликнула было Наталья Игоревна, но Сима так на неё посмотрела, что её слова повисли в воздухе.

– Как я могла? Я? Ты уходи сейчас, Наталья, пусть Егорка остаётся, играются они, вечером придёт Иван… в общем, я не могу решать за него, ведь он считал его своим сыном… что ж вы за люди такие… – поднимаясь со стула и подходя к плите, произнесла Сима, отворачиваясь от сватьи.

– Я пойду… прости за всё, Сима, – ответила та, выходя из кухни.

Сима тут же обернулась и заплакала, глядя в окно и провожая взглядом Наталью Игоревну, которая шла через двор к калитке, опустив голову, враз постарев и осунувшись. Сима вытерла слёзы и вышла к детям, которым всё было всё равно.

Глава 9

Иван ехал, глядя на дорогу, а в душе у него всё бушевало. Он понять не мог, как так цинично могут поступать люди. Ребёнок, которого он считал своим сыном и мечтал о дочке, даже не зная, что Нина предохранялась, чтобы никогда не забеременеть, обещая непременно родить ему дочку, оказался не его сыном, а женщина, которую он всё же по-своему любил, обманывала его и гуляла на стороне. Иван не мог понять, как же так можно. Сдав товар, он вернулся на базу и отпросившись у начальника, уехал домой. Начальник очень уважал Ивана, порядочного, честного, доброго парня, не понимая, что может связывать его и эту женщину, которую он открыто недолюбливал и которой он с удовольствием подписал её заявление об уходе.

– Иван? А ты чего такой? Заболел, что ли? – увидев сына с грустным, растерянным лицом, спросила Сима.

– Тёща ко мне на работу приходила… – ответил Иван, наливая в стакан воды и залпом выпив её.

– Я знаю, сынок, она и сюда приходила. Сядь, я отца позову, поговорить нужно, ведь вопрос, более чем серьёзный. Ребёнок-то не виноват, что мать его стервой оказалась. Посиди, я отца позову, – сказала Сима, выходя из кухни.

– Куда мы едем? Олег, я от Ивана ушла, теперь мы с тобой… – сказала Нина, положив руку на ногу Олега.

– Заткнись, сука! И руку убери! – прикрикнул Олег, глядя на дорогу.

– Ну зачем ты так со мной? Ведь я люблю тебя, а оговорила Дарью… ну да, виновата я, но это из-за ревности, пойми, – всё же убрав руку, ответила Нина.

Олег выехав за город, поехал в сторону Южного промузла. Вдали показался небольшой лесок с обрывом над речкой, в ту сторону Олег и поехал. Что он собирался делать, он и сам не знал, но увидев Дарью в таком состоянии, он был раздосадован и зол, но не на себя, что так поступил с Дарьей, а всю вину он возложил на Нину, считая, что если бы она не оговорила Дарью, ничего бы этого не случилось. Олег бы преспокойно и дальше навещал её и любил бы ночами. А то, что он полюбил, Олег не сомневался. С ним никогда такого не было, хотя женщин он менял почти каждую неделю, не мог дольше быть с ними. Но те женщины и были на время, а Дарья зацепила парня, да так, что он готов был на ней жениться.

Подъехав к деревьям, Олег остановил машину и взглянул на Нину. У неё было испуганное лицо, такие лица Олег часто видел на допросах, иногда заходил и на пытки осуждённых, хотя все об этом молчали.

– Выходи, – бросил он, выходя и сам из машины.

Нина оставила сумочку на сидении и вышла, не зная, чего от него ожидать.

– Зачем ты меня сюда привёз? Олег, послушай меня, мне правда жаль, что я так поступила… я не хотела, чтобы всё так вышло, прости… – сказала Нина, с опаской глядя на Олега.

А он вдруг, подойдя к ней, схватил её за горло и прижал к дверце машины. Ей стало тяжело дышать. Схватив его руку, женщина пыталась оторвать её от своего горла.

– Тебе, значит, жаль, да? Видела бы ты её, в каком она состоянии и всё из-за тебя, стерва! – закричал Олег, сильнее сжимая пальцы на шее Нины.

Но потом вдруг, расслабив их, он пристально посмотрел на неё и резко прижался губами к её губам. Нина и вовсе растерялась, но тут же обняла его за плечи, Олега охватило возбуждение и сильное желание. Схватив молодую женщину, он повалил её на траву и стал неистово сжимать в объятиях, кусая её губы. Он буквально срывал с неё одежду, расстегнув молнию на джинсах, Нина, тяжело дыша, расстёгивала пуговицы на его форменной рубашке. Они, словно два разъярённых зверя, издавая немыслимые звуки, кувыркались на земле, неистово занимаясь любовью. Наконец, расслабившись и закрыв глаза, они долго лежали, успокаиваясь.

– Ох и стерва же ты, Нинка, знаешь, как угодить мужику, неужели Ванька научил? – усмехнувшись, спросил Олег.

Нина приподнялась и провела рукой по его телу, нежно касаясь его плоти. Олег убрал её руку и поднялся. Не глядя на неё, он стал одеваться, их скрывали деревья, поэтому они без стыда, молча оделись.

– И что теперь, милый? Ведь я теперь свободна, как птица, я хочу быть с тобой, ты такой неистовый, такой темпераментный и страстный, – положив руку на плечо парня, сказала Нина.

– Тебе бы фигуру красивую, титьки побольше, цены бы тебе не было, Нинка, а так… смотреть не на что. И что в тебе Ванька нашёл, ни лица, ни фигуры. Но доставлять удовольствие, ты можешь, видимо, Ваньку этим и взяла, а? – отходя от неё, сказал Олег.

– Ну зачем ты так? Ты ведь тоже не смог, ну это… отказаться, а Ванька тряпка, не чета тебе, – ответила Нина, опять подходя к Олегу и обнимая его.

– Я ведь привёз тебя сюда, чтобы убить, – с изменившимся лицом, вдруг произнёс Олег.

Нина замерла, глядя на каменное лицо Олега и не на шутку испугавшись, попятилась назад. Но Олег тут же схватил её за волосы и с размаху ударил кулаком в лицо женщины. Нина вскрикнула и схватилась за глаз.

– Убить не убью, но и ты почувствуешь ту же боль, что и Дарья! Может тогда поймёшь, что нельзя гадить! А? – кричал Олег, нанося Нине удары кулаками и когда она упала на землю, он стал остервенело пинать её, куда попало. Нина сначала кричала и молила не делать этого, потом затихла и от очередного удара, лишь стонала и в конце начала хрипеть. Нину невозможно было узнать, лицо было в крови, ведь Олег со всей силой пинал и по лицу, тело в кровоподтёках и ссадинах.

Олег остановился, когда Нина затихла. Устав и тяжело дыша, он посмотрел на то, что сотворил, а потом, вдруг, одним пинком сбросил женщину с обрыва в реку. Не оборачиваясь, он подошёл к машине, сел в неё и быстро уехал, не подумав, жива ли Нина или он всё же убил её. Увидев на сидении её сумочку, он просто выбросил её в окно.

А она была без сознания, когда Олег ботинком ударил её по голове и когда упала с обрыва в реку, она ничего не почувствовала. Только до реки она не долетела, оставшись лежать на берегу.

– Что у вас произошло? А ты чего не на работе, сынок? – спросил Григорий, войдя на кухню и увидев за столом Ивана.

– Ты сядь, Гриша, сядь, разговор есть и очень серьёзный, – сказала Сима мужу и сама сев на стул.

– Да что случилось-то? Нина ушла, я знаю, а что ещё-то? – присев за стол, спросил Григорий.

– Недавно Наталья приходила, мать Нины, она такое сказала… что и не знаю, что делать, – ответила Сима, видя, что сын угрюмо молчит.

– Толком скажи, чего резину тянешь? – разозлился Григорий.

– Да я за тебя боюсь, за твое сердце, Гришенька, ты только не волнуйся, ладно? – ответила Сима.

– Тёща сказала, что Егорка не мой сын, не от меня он, – ответил за мать Иван.

Наступила гнетущая тишина, Григорий оторопело смотрел на сына, потом улыбнулся, но вместо улыбки получилась гримаса.

– Что значит, не от тебя… от дяди Стёпы, что ли? Вы это серьёзно? Но… – Григорий взглянул на Симу, надеясь, что она опровергнет слова сына, но Сима молчала, опустив голову.

– Вот ведь стерва! И что теперь? Мы ж его любим, он внук наш… что же теперь? – узнав правду, растерявшись, не унимался Григорий.

Он не мог допустить, что Егорку у них заберут, ведь они его так любят.

– Нина ушла, тебе решать, сынок, ты вырастил Егорку, словно своего родного сына, он к тебе и относится, как к отцу, что скажешь? Решение за тобой, мы примем его, каким бы оно ни было, – сказала Сима.

– Мам, ну какое решение? Егорка мой сын, мой! И мне наплевать, что там говорит тёща или Нина, я всё сказал! – хлопнув ладонью по столу, громко заявил Иван.

– Ну вот и ладно, и правильно. Отец не тот, что бросил семя, а тот, кто вырастил. Егорка, ты чего? – спросила Сима сквозь слёзы, увидев ребёнка в дверях кухни.

За его спиной стояла Кира и с любопытством ребёнка, смотрела на них, приподнявшись на цыпочки и держа Егорку за плечи. Иван тут же обернулся, испугавшись, что дети могли услышать их разговор.

Нина пролежала без сознания до позднего вечера, очнувшись, она застонала от боли. Тела своего женщина не чувствовала, лишь сильную боль и ей было непонятно, что и где болит. Нина попробовала приподняться, в темноте, правда, ничего не видела, лишь ощущая липкую грязь на руках и холодную слякоть на теле. Но женщина понимала, если она сейчас не постарается и не встанет, она просто не доживёт до утра. Встать не получилось, Нина ползком добралась до края обрыва, попыталась залезть наверх, но ей это никак не удавалось. Ей хотелось пить и она поползла обратно, к берегу реки. Опустив голову, она стала жадно пить и ей было всё равно, чистая вода в реке или же нет. Потом, перевернувшись на спину, Нина закрыла глаза и заплакала от бессилия.

– Прости меня, Дарья, если бы я знала, что он так с нами… я бы ни за что… будь ты проклят, изверг… теперь бойся меня. Если я выживу, тебе не жить… не жить… не жить… – с трудом прошептала Нина, говорить она не могла, губы изнутри были в крови, вкус которой она чувствовала, но даже сплюнуть, у неё не хватило сил, поэтому она просто глотала кровь вместе с водой.

Сколько она пролежала, Нина не знала, кажется, опять потеряв сознание. Сколько сейчас времени, она тоже не знала, никогда не любила носить часы, шутливо говоря, что влюблённые часов не наблюдает. Она пожалела, что у неё нет часов, небо было чёрным, только изредка показывалась звёздочка, видимо, когда тучи немного рассеивались.

Нина, сделав усилие, перевернулась на живот, она была вся в грязи, что ещё больше мешало её движениям. Она поползла в сторону оврага, хотя в темноте едва различала силуэты деревьев, склон обрыва и за ним текла река, от которой она отползла подальше. Ей хотелось встать на ноги, но даже на колени встать не получилось, никогда отчаяние так сильно не охватывало её, она плакала, стонала и ползла, думая, неужели Бог забыл о ней.

– Это мне наказание за всё, но почему так жестоко? Простите меня все, прости меня, Господи… если я вдруг умру… нет, я не могу умереть… я должна отомстить тебе, Олег, а потом, будь что будет. Ты меня не убил, я не буду столь доброй, я убью тебя… помоги мне, Господи… клянусь, если я выживу, то зайду в церковь и помолюсь, – шептала Нина.

Хватаясь за кусты, она сначала встала на колени, долго стояла, собираясь с силами, затем ей удалось встать на ноги, она обняла деревце и прислонившись к нему, заплакала. Слёзы грязными каплями стекали по её щекам, от обиды и боли, внутри боролись чувства мести, страха и унижения.

Может так и бывает, что эти чувства заставляют людей выжить, но Нине с трудом все же удалось выкарабкаться с низины и наконец, она упала на землю. Нижняя часть тела повисла над обрывом, сделав последнее усилие, хватаясь за траву, она вылезла с обрыва и отползла подальше, чтобы не свалиться назад.

Приподнявшись, ей удалось сесть, лицо словно горело от ушибов и запёкшейся крови, в полости рта, кровь остановилась, но языком она ощущала, что щёки внутри разодраны. Нина горько усмехнулась, вспомнив Олега, ведь он и в постели любил делать больно, при этом, получая истинное удовольствие.

– Скотина недорезанная, палач, садист, тварь, недочеловек… ещё меня обвиняет, я убью тебя… отомщу и за Дарью, и за себя. За неё ты меня жестоко наказал, нужно было убить меня, теперь я это сделаю… я… – шептала Нина, поднимаясь на ноги.

Глава 10

Вдали она увидела свет, только ей казалось, что идти до людей так долго, но иного выхода у неё не было, она была в грязи и мокрая, дрожала от холода и боли. Никогда она не чувствовала себя в столь ужасном положении и даже не догадывалась, что такое бывает. Медленно, шатаясь и падая, вновь поднимаясь, где-то ползком, где-то на коленях, потом и на ногах, Нина дошла до дороги. В те годы, по кольцевым дорогам и по ночам ездило много машин и остановить их, было не проблемой. Нина подошла к дороге и подняла руку, денег у неё не было, но она подумала, что доедет до дома и мама вынесет эти чёртовы деньги. Мимо проезжали легковые и грузовые машины, но освещая её фарами, стремительно мчались мимо неё. Наконец, затормозила грузовая машина и открыв дверцу кабины, мужчина, лет под сорок, в фуражке и поношенном пиджаке, с удивлением взглянул на неё.

– Ты откуда такая? Из омута с чертями, что ли? – спросил он.

– Прошу Вас, мне больно говорить, меня пытались убить, мне в город нужно, деньги мама вам вынесет, не оставляйте меня здесь, умоляю, – хриплым, тихим голосом, слёзно молила Нина, едва шевеля губами.

– Ты мне кабину грязью вымажешь, отойди от дверцы! – громко ответил мужчина, пытаясь закрыть дверцу.

Не удержавшись на ногах, Нина упала перед грузовиком, под его колесо.

– Чёрт, этого мне только не хватало… – пробормотал мужчина и взяв под сиденьем тряпку, постелил на сидение рядом с собой.

Потом спрыгнул вниз и обойдя машину, приподнял Нину. С большим трудом, ему удалось уложить её на сидение, но она была без сознания. Мужчина, сев за руль, поехал в сторону города, оттуда повернул к больнице. Оставив дверцу открытой, он побежал к воротам и постучал в дверь проходной. Была поздняя ночь и рассвет ещё не наступил, потому ворота были закрыты.

В общем, Нина так и не приходила в себя, она очнулась только под вечер. Открыв опухшие, покрасневшие глаза, женщина огляделась и поняла, что лежит в палате, на руке, которую, видимо, помыли, стоит капельница. Две женщины, соседки по палате, сидели за столом и ужинали.

– Очнулась, наконец? Откуда ты такая красивая взялась? До тебя твоя мама приходила, ты спала, сказала, утром вернётся, увидев тебя, плакала сильно. Смогла только лицо тебе мокрой тряпкой вытереть и руки помыть. Говорит, по больницам и моргам весь день звонила. На тебе живого места нет, может машина тебя того, переехала? – увидев, что Нина открыла, хоть и с трудом, свои глаза, спросила одна из женщин, с гипсом на ноге.

Ничего не ответив, Нина вновь закрыла глаза. Ей хотелось пить, про еду она думать не могла, её подташнивало, может быть и от ударов ботинка по животу.

– Оставь её, Настя, не видишь, она даже говорить не может. И какой изверг её так? Эта уже вторая на этаже, в палате напротив, ещё одна лежит с такими же побоями… может маньяк в городе появился? – сказала вторая женщина, у той была перебинтована рука.

Нина ушла в глубокий сон, спала тревожно, вздрагивая, стонала, хотела повернуться на бок, но не смогла. Ей казалось, утро никогда не наступит, но она проснулась от звуков и голосов в палате. Открыв глаза, она увидела медсестру, та занесла стойки для капельницы, раздала лекарства и стала набирать лекарства в шприцы.

Наталья Игоревна пришла рано, было только шесть часов утра. Женщина принесла бульон, кефир и творог. Подойдя к дочери, она нагнулась над ней.

– Нина, доченька, что с тобой? Кто это сделал? Я была у тебя на работе, там мне сказали, ты с Олегом уехала, а я не знаю, ни где он живёт, ни в каком отделении милиции работает. Это он тебя так, да? Скажи, ничего не бойся, я отцу твоему ещё не говорила. Что вчера пережила, один Бог знает, дочка, расскажи мне всё, – присев перед дочерью на стул, склонившись над ней, тихо спрашивала она.

– Оставь меня в покое, мама, потом… всё потом… – с большим трудом прошептала Нина, а Наталья Игоревна нагнулась ещё ниже, чтобы услышать её голос.

Губы ещё больше опухли и стали багрового цвета, то же самое было и с глазами, да и всё тело молодой женщины, было не лучше. Наталья Игоревна, кивнув головой, села прямо.

– Хорошо, родная, потом, так потом. Я бульон тебе принесла, давай, я попробую тебя покормить, – сказала она.

– Вроде, Вашу дочь должны скоро перевести в палату интенсивной терапии, доктор вчера говорил. Кто ж её так? – произнесла одна из женщин, перестав есть.

Нина кивнула матери головой, ей очень хотелось есть, но когда Наталья Игоревна немного покормила её, Нину тут же стошнило.

– Господи, да что же это? – заплакав, воскликнула Наталья Игоревна.

Женщина взяла трёхдневный отпуск за свой счёт и осталась рядом с Ниной. Часов в восемь, в палату вошёл молодой человек в штатском и подошёл к кровати.

– Капитан Страшнов. Нам поступил сигнал от врача травматологического отделения, это уже второй подобный случай, Вам есть что мне сказать? – показывая удостоверение и тут же положив его во внутренний карман пиджака, спросил капитан.

– Но она пока не может говорить, Вы же видите, в каком состоянии моя дочь. Какой изверг так поступил… Вы говорите, второй случай? А где женщина, у которой такие же травмы? И что она говорит? – спросила Наталья Игоревна, вспомнив, как Сима говорила ей о том, что по навету её дочери, Олег избил молодую женщину, которая проживает в доме тётки Марии.

– Мама… не надо… – прошептала Нина.

– Напротив, в четвёртой палате, её вчера утром перевели из палаты интенсивной терапии. Может быть знаете, что произошло и с той женщиной, и с Вашей дочерью? Может быть они бояться назвать виновного? Ведь и она ничего не стала говорить, сказала, что неудачно упала, – сказал капитан Страшнов.

Наталья Игоревна взглянула на дочь, увидев в её глазах тревогу, она посмотрела на капитана.

– Нет, я ничего не знаю, – ответила она.

Ничего не добившись, а может у него и желания такого не было, капитан вышел из палаты и зашёл в палату, где лежала Дарья. Молодая женщина уже оправилась, синяки и ссадины немного рассосались, глаза открылись и говорить она уже могла. Дарья с двумя женщина сидела за столом и завтракала.

– Здравствуйте, милые дамы! Приятного аппетита. Служба, мне нужно с Вами поговорить, – сказал капитан, подходя к Дарье.

– Мне нечего Вам сказать, я неудачно упала, – ответила Дарья.

– Конечно, конечно упала… только в палате напротив, сейчас лежит женщина с такими же травмами, как и у Вас. Ну она, ладно, пока говорить не может, а Вы? Поймите, Вы укрываете злодея, который однажды может просто и убить, – сказал капитан.

Женщины с любопытством смотрели то на Дарью, то на капитана. Вдруг в палату вошёл Олег, Дарья побледнела, у неё задрожали пальцы рук, капитан не мог этого не заметить.

– Капитан? Всё в порядке? – спросил капитан Страшнов, поворачиваясь к Олегу, так как тот был в форме.

– Ну… да, всё в порядке. А ты кто будешь? – спросил Олег, стоя перед капитаном.

– Капитан Страшнов, – ответил капитан, показывая удостоверение.

Олег напрягся, капитан Страшнов и это заметил.

– Капитан, поступил сигнал, жду, когда женщина в палате напротив немного придёт в себя, уверен, она напишет всё, что с ней произошло и кто с ней так обошёлся, – сказал капитан Страшнов.

– В палате напротив? А это тут при чём? Какая связь? – спросил Олег, делая вид, что не понимает, хотя догадывался, что Нине удалось вылезти с обрыва и добраться до больницы.

– Нужно было добить её, сука… – подумал Олег, явно нервничая.

Капитан перевёл взгляд на Дарью и увидел, что женщина напугана и растеряна, она с испугом смотрела на Олега.

– Выйдем в коридор, капитан, пошептаться бы… – сказал капитан Страшнов.

Олег не стал отказываться, подумав, что с капитаном нужно договориться, чтобы дело не дошло до прокуратуры. Выйдя следом за ним в коридор, он в ожидании посмотрел на него.

– Я так думаю, что это ты приложил руку к этим делам, не делу, а к делам, а это статья, капитан, нанесение тяжких телесных повреждений, сам понимаешь, доказать это, плёвое дело, – сказал капитан Страшнов, закуривая сигарету у открытого окна.

– Переходи к делу, капитан, не ходи вокруг да около. Чего хочешь? Давай решим эту проблему здесь и сейчас, сколько? – спросил Олег.

– Хм… пять кусков зелёными, – потише и оглядываясь по сторонам, ответил капитан Страшнов.

– Ну у тебя и аппетит, я скажу… – произнёс Олег, оглядывая капитана с ног до головы.

– Так ведь и ты не рядовой гражданин нашего города, капитан, ты в органах работаешь и занимаешься самоуправством. Женщин любить надо, а не избивать, глядишь и деньги при тебе останутся, – усмехнувшись, ответил капитан Страшнов.

– Хорошо, я согласен. Дело закрой, за отсутствием состава преступления, учить не стану, сам знаешь. Встретимся в половине второго, у кафе за углом, я туда обедать зайду, там и лавы заберёшь, – ответил Олег, глядя на капитана.

– Лады, я пошёл отчёт писать… – ответил капитан Страшнов, бросая окурок в окно и быстро уходя по коридору.

– Идиот… – прошептал Олег, проводив его взглядом.

Он подошёл к палате напротив и протянул руку, чтобы открыть дверь. Ему было любопытно взглянуть на то, что он сделал с Ниной, а нужно будет и припугнуть её. Олега многие и в отделении боялись, зная его жестокий и беспринципный нрав, но заходить в палату он раздумал, услышав оттуда голоса женщин. Он зашел в палату, где с неким испугом и напряжением, его ждала Дарья, зная, что он ещё не ушёл.

– Дорогие дамы, если я попрошу вас выйти, надеюсь, вы не сочтёте меня сверх наглым? Мне очень нужно поговорить с моей любимой женщиной, – сказал Олег, мило улыбаясь женщинам, соседкам по палате.

Те переглянулись и пожав плечами, вышли из палаты, тем более, Дарья лежала под капельницей. Олег повернулся к Дарье, оцепенев от страха, она смотрела на него, сжимая свободной рукой край покрывала.

– Ну что, любимая, вижу ты выздоравливаешь? – подходя ближе и наклоняясь над Дарьей, произнёс Олег.

– Прошу тебя, не надо… уйди… – сжавшись в комок, ответила Дарья.

Видимо, Олегу порядком надоело просить.

– Послушай меня, любимая, ты моя женщина, моя! Поняла? И только смерть разлучит нас, запомни это! Начнёшь артачиться, я удавлю тебя, не стоит доводить меня. Если вздумаешь написать заяву, тебе не жить… а так, я очень по тебе истосковался, скорее возвращайся домой, любить тебя хочу, – произнёс над ухом девушки Олег, положив руку на её пышную грудь и слегка сжимая пальцы.

Дарья со страхом закрыла глаза.

– Будь послушной девочкой, я люблю тебя, ты ведь знаешь. И ты меня любишь, я же помню, как нам с тобой было хорошо. И хватит уже тут валяться, пора домой возвращаться, может и я к тебе перееду жить, ведь и дочери твоей отец нужен, верно? – выпрямляясь и взглянув в окно, усмехнувшись, сказал Олег.

Он видел испуганный взгляд Дарьи и знал, что имеет власть над ней, что она никуда от него не денется, а отпускать её, он был не намерен… пока не намерен. От его тона, каким он это говорил, от его взгляда, холодного и пронизывающего, Дарье стало не по себе.

– Прошу тебя, отпусти меня, ну зачем я тебе? – с мольбой произнесла она.

– Зачем? Сама как думаешь? Мне хорошо с тобой, твоё аппетитное тело вызывает желание, мне ни с кем не было так хорошо в постели, как с тобой и я просто люблю тебя, этого мало? Мне на работу пора, а ты… ну ещё пару дней можешь полежать и пора выписываться, чего тут бестолку валяться? Я завтра зайду к тебе, – взглянув на Дарью, ответил Олег, тут же направляясь к выходу.

– Он никогда не оставит меня в покое… а если и Киру обидит? Господи, помоги мне, – заплакав, произнесла Дарья.

Олег, выйдя из палаты, подошёл к палате напротив, где лежала Нина и приоткрыв дверь, заглянул туда. Увидев Нину, которую едва и узнал, а рядом с ней её мать, Олег усмехнулся и быстро ушёл по коридору.

– Ба, а Кира кушать хочет, – сказал Егорка, войдя на кухню.

– Надо говорить не кушать, а есть, сынок. Мам, приготовь поесть и я бы тоже поел, не обедал ещё, – сказал Иван, поднимаясь со стула и выходя во двор.

– Мойте руки, детки и быстро за стол, баба вам макароны с котлетами приготовила, бульон сварила, кто любит крылышко, а кто ножку? – подавляя в себе горечь обиды, громко сказала Сима.

– Ну вот и ладно, вот и я поем, – произнёс Григорий, глядя на детей, которые быстро побежали в ванную комнату мыть руки.

О том, что Нину избили, Иван не знал, да и предположить такое не мог, а когда вечером пришла Наталья Игоревна, он испугался, подумав, что она пришла за внуком.

– Здравствуй, Ваня, а Егорушка где? – войдя со двора на террасу, спросила женщина.

Иван выключил телевизор и поднялся с дивана.

– Здравствуйте, Наталья Игоревна, он в своей комнате, с Кирюшей играется. Проходите, садитесь… Мама? – крикнул Иван, обернувшись на дверь.

– Да я ненадолго, поговорить вот пришла… правда, мужу ещё ничего не говорила… здравствуй, Сима, Григорий… как Вы? – спросила Наталья Игоревна, присаживаясь на стул.

– Да что нам сделается? Живём потихоньку, может есть хочешь? Так у меня котлеты ещё тёплые, мы недавно ужинали, – спросила Сима, в ожидании глядя на Наталью Игоревну, не зная, с чем она к ним пришла.

– Нина… она в больнице лежит, – с трудом произнесла женщина, посмотрев на Ивана.

Ей её зять очень нравился, несмотря на тяжёлые времена, парень не изменился, остался таким же порядочным и добрым, когда многие ломались под тяжестью перемен в стране. Наталья Игоревна всё же надеялась, что их брак с Ниной сохранится. Но не увидела во взгляде Ивана сожаления, он лишь удивлённо поднял брови.

– Как это в больнице? Вчера утром здорова была, что случилось? – спросила Сима, так ничего и не поставив на стол, только присев напротив.

– Ты говорила, Олег избил женщину, ну, которая в доме тётки Марии поселилась, – ответила Наталья Игоревна.

– А Нина тут при чём? – удивился Иван.

– Эта сволочь и Нину избил, до полусмерти! Думала, не выживет она, только и твердит о мести, говорит, убью Олега, ему не жить, что делать, не знаю, – заплакав, произнесла Наталья Игоревна.

Григорий так и не сел за стол, он вообще не любил такие разговоры, да на него и внимания никто не обратил, когда он вышел из кухни и отправился в свою спальню.

– Что же он… зверь, что ли? За что избил-то? Как можно на женщину руку поднять… – Иван был искренне удивлён, если не сказать, подавлен.

– Вроде как, он за эту женщину мстил, за то, что Нина её оговорила. Но я что пришла… Егорку забирать не смогу, тяжёлая Нина, я и на работе отпуск взяла, чтобы самой за ней ухаживать. Сима, ты уж не обессудь, присмотри за внуком… или же Иван… может ты отказался от Егорки? Я пойму, правда, просто сейчас не смогу его забрать… – запинаясь и волнуясь, спросила Наталья Игоревна Ивана, вновь вошедшего в кухню.

– Наталья Игоревна… я с рождения вырастил Егорку, он мой сын, запомните это! Я никогда не откажусь от него! А если что, так пусть у нас остаётся? А? Ну… будете его забирать, когда захотите, а так… пусть здесь живёт. Ведь он родился и вырос тут, зачем же… зачем его травмировать? – волнуясь, говорил Иван.

– И что моей дочери не жилось-то… спасибо тебе, Иван, ты и правда человечище… а я пойду, пожалуй, спасибо и тебе, Сима. Мало, что Егорка, так ещё дочка этой девицы, не тяжело тебе? – вставая из-за стола, спросила Наталья Игоревна.

– Дети в тягость не бывают, где один, там и второй. Они хорошо поладили, не волнуйся. А эта девица, как ты говоришь, порядочнее твоей Нинки, мне правда, жаль их обоих. А Олег зверь, однажды он поплатится за свои злодеяния, – ответила Сима, выходя во двор следом за поздней гостьей.

– Да что ж ты всё Нинку хаешь, Сима? Я и сама знаю, какая у меня дочь, но дочь, всё же! Не выкинешь, не убьёшь. Не так хотели её воспитать, да что уж теперь… выжила бы только… а там, даст Бог, всё и образуется. А девица эта, ведь тоже любовница Олега, что же она, порядочная, с чужим мужиком спит? До свидания, – быстро уходя к калитке, с обидой в голосе ответила Наталья Игоревна.

Сима покачала головой, но не стала отвечать ей, просто закрыла за ней калитку и вернулась в дом.

Олег подъехав в кафе, занял столик, оглядываясь на дверь. Он заказал себе обед и стал ждать капитана Страшнова. Тот пришёл с опозданием и войдя, сел напротив Олега.

– Закажи себе, что хочешь, я угощаю, – сказал Олег, взглянув на парня.

– Закажу, капитан, я голоден… ты принёс? – спросил Страшнов.

– Давай спокойно поедим, я принёс, они лежат в бардачке машины, – не говоря, что именно, ответил Олег.

– Ладно… эй, подойдите! – позвал официантку Страшнов.

– Что с заявой будешь делать? – спросил Олег, с аппетитом обедая.

– А не было заявления, было два сигнала от врача, заметь, от одного врача, с побоями двух женщин, с одинаковой степенью тяжести, хотя нет… вторая, что поступила позже, она тяжелее и может концы отбросить, так что… если такое случится, я уже не смогу тебе помочь, – ответил Страшнов.

– Тогда зачем я сюда приехал, если она сдохнет? – невозмутимо спросил Олег, словно речь шла о дворовой псине.

– Затем, чтобы я не дал делу хода, а дальше, всё зависит от состояния женщин. И если так случится, что она умрёт, дело передадут мне, а значит, только я смогу тебе помочь, усёк? – начав есть, спросил Страшнов.

– Да понял я, понял! Заcлужили, получили и я ни о чём не жалею, – ответил Олег, доедая котлету и допивая компот из сухофруктов.

Поев, парни вышли из кафе и вместе сели в машину Олега, он достал свёрток и передал Страшнову, тот тут же развернул, пересчитал и сунул в карман.

– Бывай! Понадоблюсь, ты знаешь, как меня найти, – выходя из машины, сказала Страшнов.

– И ты не кашляй… гнида… – прошептал Олег, когда за капитаном захлопнулась дверца автомобиля.

Нина не умерла, она смогла выжить после таких побоев, правда и через две недели она плохо себя чувствовала, жалуясь на боли в животе. Дарью выписали через два дня, Олег подсуетился, поговорив с врачом, сказав ему, что у Дарьи дома остался ребёнок, один, без присмотра, а лечение можно и дома продолжить. А перед этим, Дарья зашла к Нине. Увидев её в таком состоянии, Дарья была напугана ещё больше. Нина спала, Наталья Игоревна уехала домой, искупаться, переодеться и привезти дочери бульон.

Написав назначения, доктор выписал Дарью и Олег сам приехал за ней, предвкушая, что дома они останутся одни и он сможет, наконец, заняться с ней любовью, о чём он грезил уже два дня. Но когда они вошли в дом и Олег тут же, бросив сумку на пол, повернулся к ней и обняв, стал целовать, Дарья вся сжалась в комок и задрожала. Этого Олег не ожидал, он хотел, чтобы и она уже расслабилась, забыв обо всём и ласково приняла его. Он резко отпустил её и тяжело дыша, посмотрел в глаза.

– Ну что с тобой, милая? Что не так? Клянусь тебе, я никогда больше не обижу тебя, просто не смогу, ведь люблю я тебя! Больше жизни люблю… веришь? – спросил Олег, взяв её за плечи и заглядывая в глаза.

– Я видела её… – произнесла Дарья, упираясь руками в грудь Олега.

– Кого? – не понял он.

– Нину, так кажется её зовут, ну, это она тебе про меня наговорила… За что ты её так избил? – осторожно спросила Дарья.

– Жаль, не убил, добить нужно было, – резко отпуская Дарью и закуривая сигарету, ответил Олег.

– Ты говоришь, что любишь меня… разве ж так любят? У меня муж… он никогда не поднимал на меня руку, плохого слова не говорил… за что? За что ты меня так? – прижимаясь к стене, готовая получить удар в лицо, спросила Дарья.

Она часто задумывалась над этим и понять не могла, как можно поступать так с любимой, а ведь Олег твердил ей, что любит до безумия. Он резко повернулся к ней, Дарья зажмурилась.

– Ну чего ты так меня боишься? Не трону я тебя, поняла? Никогда! Ошибся я, пьян был, приревновал тебя очень, внутри всё бушевало, не смог я сдержаться, ну, простишь ли ты меня? – взволнованно говорил Олег, готовый, кажется, упасть на колени.

Но падать на колени он не стал, а отвернувшись, стал докуривать сигарету. Наверное, его даже радовало, что она боится, но он почувствовал ревность, что странно, даже к умершему мужу Дарьи, представив себе, что ведь и он её ласкал и он был с ней близок. Докурив, он повернулся к ней.

– Пойдём в спальню, я очень тосковал по тебе, – попросил он мягко, сдерживая свой гнев.

– Я по дочери соскучилась, прошу тебя, я хочу её увидеть, – взмолилась Дарья, представив себе, что сейчас произойдёт в спальне и она не была готова к этому.

– Это много времени не займёт, после увидишь свою дочь, ничего с ней не станется, Сима хорошо за ней смотрит, я сам видел. Я сказал, пошли! – довольно грубо сказал Олег.

– Если я скажу нет… ты опять начнёшь меня пинать? – не двигаясь с места, прижавшись к стене, спросила Дарья.

Олег подошёл ближе и медленно взял её за шею, так же медленно сжимая пальцы.

– Нет, не начну, я удавлю тебя. Я сказал тебе, или ты будешь моей, или же… – сдавливая горло Дарьи, в самое её ухо сказал Олег.

Дарья судорожно схватилась за его руку, пытаясь разжать пальцы. Она стала задыхаться, когда Олег припал к её пухлым губам, крепко целуя, однако, так и не разжимая пальцев, оторвал от стены и обняв другой рукой, увлёк в спальню.

– Ты моя, поняла? Так что выбирай, или будешь принадлежать только мне, или я просто удавлю тебя, третьего не будет, – возбуждаясь сильнее, толкнув Дарью на кровать и снимая с неё платье, сказал Олег.

– Тогда убей меня! Отпусти, ненавижу тебя! Аааа! Помогите! – закричала Дарья, пытаясь подняться с кровати, как только Олег отпустил её, чтобы раздеться и самому.

Но он схватив Дарью за волосы, свалил на пол и просто насильно взял её.

– Ну что, успокоилась? Тебе ведь тоже нравится, я ведь вижу, как тебе хорошо со мной, – не давая ей подняться с пола, прижимая своим телом, тяжело дыша, сказал Олег.

– Я тебя ненавижу… лучше смерть… – произнесла Дарью, положив руку на глаза и заплакав от боли и унижения.

– Как хочешь… – прошептал Олег, ложась рядом с ней и крепко держа за руку.

– Есть кто в доме? – услышали они голос Симы со двора.

Дарья вскочила на ноги и быстро оделась, бросив вещи Олега на него.

– Вставай, тётя Сима пришла, может Кирюшу привела… – воскликнула она, выходя на террасу, а оттуда и во двор.

– Пришла и пришла, мне то что… – медленно одеваясь, прошептал Олег и вышел следом за Дарьей в одних брюках, с голым торсом.

– А я смотрю, машина Олега стоит, подумала, чего это он приехал, значит тебя привёз? Вот и хорошо, а то Кира без конца о тебе спрашивает. Ааа… ты тоже здесь? – войдя на террасу и ставя тарелку с пирогами на стол, увидев Олега, спросила Сима.

– Ну ты вообще! Машина моя здесь, а мне где быть? – усмехнувшись, ответил Олег.

– А шут вас всех знает. Пироги горячие, поела бы… – взглянув на ещё в синяках и кровоподтёках лицо Дарьи, сказала Сима.

– И я бы поел, – убирая салфетку и взяв пирожок, сказал Олег, откусывая его.

– Ты бы руки помыл, что ли… – помня, что он ласкал её, сказала Дарья.

– Чистые они, тебя ведь только трогал, никого более, а ты у меня сладкая. Вкусный пирожок, с капустой, значит, – ответил Олег, у которого кажется и стыда не было.

– Срам-то какой… пойду я, за дочкой сама зайдёшь, не испугалась бы, увидев тебя такой, – выходя с террасы, сказала Сима.

– Господи! Ну что ты за человек, Олег? Стыдно же! – воскликнула Дарья, уходя во двор, чтобы помыть руки.

– Да что я сделал-то? Правду только и сказал, ну да… твоё тело ласкал, так ведь не только руками, но и губами, так чего брезговать-то? – искренне удивился Олег, выходя следом за Дарьей.

Она хотела искупаться, но нужно было топить баню.

– Может у тёти Симы, в ванной искупаться? Спрошу, может она позволит, – моя руки под прибитым к дереву умывальником, подумала Дарья, оглядываясь на Олега.

Сима, не оглядываясь, ушла и выйдя за калитку, не закрыв её, качая головой, уже и пожалела, что зашла к Дарье. Ради Киры она и пришла, да ещё подумала, что-то рано она вернулась и в доме, верно, ничего нет поесть. Хотя до того, как всё произошло, Олег принёс продукты, овощи, растительное масло и даже фрукты.

Олег доел пирожок и вернулся в дом, чтобы одеться и ехать на работу. Дарья просто так уйти к тёте Сима, не сказав ему об этом, побоялась и заглянула в комнату, где Олег смотрел в зеркало трюмо и расчёсывал густые, тёмные волосы.

– Я по дочери соскучилась… к тёте Симе схожу… а ты уходишь? – запинаясь, спросила Дарья.

Молодая женщина просто не знала, что от него ожидать в следующую минуту, настолько он бывал разным и непредсказуемым. Он повернулся к ней и обняв её, прижал к себе.

– А ты, значит, скучать будешь? Я вечером к тебе приду, хочу утром проснуться в твоих объятиях, – целуя Дарью в шею, ответил Олег.

От поцелуя, то ли от страха, то ли от напряжения, у молодой женщины по телу пошли мурашки, но оттолкнуть Олега, она не решилась.

– Лучше его не злить, может и правда любит и изменится? Вот и продукты приносил, и любить умеет, хотя и страшно мне… – думала Дарья, глядя на него.

А он улыбался и продолжал целовать её.

– Я думала, может завтра придёшь? Я бы с дочерью сегодня поспала, очень скучала я по ней… а, Олег? – осторожно спросила Дарья.

Он тут же отпустил её и внимательно взглянул в её серые глаза.

– Завтра, говоришь? Послушай, Дарья… я полюбил тебя, понимаешь? Я! Олег Михайлин! Я никого и никогда так не любил! А ты зацепила меня, ты такая… но если я унюхаю, что ты не только с кем-то, а просто посмотрела в сторону мужчины, ты меня знаешь, как люблю, так и удавлю, как котёнка, поняла? – положив руку на её нежную шейку и сжимая пальцы, спросил Олег.

– Прошу тебя… не надо… я поняла, мне никто не нужен… – захрипела Дарья.

– Кроме тебя, Олег… – целуя её в губы, при этом не разжимая пальцев, сказал Олег.

Кажется, ему доставляло особое удовольствие, когда его боялись, когда он видел такой вот испуганный взгляд, слышал хрип от удушья.

– Да, кроме тебя, Олег… – прошептала Дарья посиневшими губами.

Олег резко отпустил её и хлопнув по красивой попке, засмеялся.

– Ладно, иди к своей… дочке. А хочешь, я удочерю её? – уже выходя из комнаты, вдруг остановившись, спросил он, не оборачиваясь и держась за косяк двери.

– Нет! – вырвалось у Дарьи, но она осеклась.

– Не надо, Олег, она не поймёт, пусть сначала привыкнет к тебе, – пытаясь улыбнуться, поправила сама себя Дарья.

Олег тут же вышел во двор, оттуда на улицу и сев в машину, уехал. Дарья тяжело опустилась на кровать и закрыв лицо руками, заплакала.

– Мамочка, он никогда меня не отпустит, никогда… что мне делать? Что? – говорила она сквозь слёзы.

– Мамочка? Не плачь, я защищу тебя! – подбегая к матери, воскликнула Кира, обнимая Дарью за голову.

– Кирюша! Доченька! Лапушка моя, как ты, дочка? Как же я по тебе соскучилась! – радостно воскликнула Дарья, прижимая к себе Киру и целуя всё её лицо, плечики и ручки.

– Тебя баба Сима к столу зовёт, она видела, как уехал дядя Олег и отправила меня за тобой. Пойдём, мама! Пойдём, там так хорошо, там Егорка, мы с ним играем, – восклицала по-детски радуясь, Кира.

Дарья поднялась, расчесала свои светлые волосы и заколов их сзади, вышла с дочерью из дома. Было обеденное время, когда мать и дочь зашли на кухню, за столом сидел Егорка, к нему и подбежала Кира, присев рядом на стул. Григорий и Иван тоже сидели за столом, Иван часто приезжал на обед, не любит питаться в столовых.

– Здравствуйте… – растерялась Дарья, не ожидая увидеть всю семью в сборе.

– Здравствуй, проходи за стол, – ответил Иван, с любопытством разглядывая Дарью.

– Здравствуй, дочка, проходи, садись. У меня борщ горячий, пироги с капустой и с грибами с картошкой, на вот, ешь, пока горячее, – поставив перед Дарьей тарелку супа, сказала Сима, с сожалением глядя на неё.

Дарья стеснялась своего лица, которое ещё было в синяках и над бровью был заметен кровоподтёк, прикрывая рукой рану, она присела за стол. Но никто не задавал ей вопросов, стараясь не смотреть на неё и не смущать ещё больше. Дарья нехотя ела, ей было очень стыдно от того, что тётя Сима знала о близости между нею и Олегом, это её угнетало, она его ненавидела, но и не знала, что делать.

– Я поехал, в область ехать должен. Вернусь поздно, до свидания, Дарья, – взглянув на молодую женщину, сказал Иван, встав из-за стола и вновь посмотрев на неё.

Несмотря на синяки и красноту от побоев, он не мог не заметить, что Дарья красива и стройна, скромна и… как ни странно звучит, добродетельна, особенно после того, что сделала Нина.

– До свидания, – приподнимаясь и волнуясь, ответила Дарья, уронив при этом ложку.

Иван нагнулся и взгляд его упал на её стройные, крепкие ножки, он невольно улыбнулся, сравнив ноги Нины с ногами Дарьи. У Нины они были худоватые, да и фигура была так себе. Но застеснявшись своих мыслей, он положил ложку в раковину и взяв из ящика стола чистую, подал Дарье. Сима с некой тревогой наблюдала за ними, она видела, что сделал Олег с Дарьей и знала его жестокий нрав, да и Наталья Игоревна говорила, насколько сильно Олег избил и Нину.

Глава 11

Иван вышел из кухни и вскоре все услышали с улицы звуки отъезжающего грузовика. Григорий, поев, тоже встал и вышел во двор, погода стояла хорошая, мужчина решил отдохнуть во дворе. Сима хорошо ухаживала за своим двором, тут росли плодовые деревья, кусты сирени и разные цветы. Григорий сел на скамью и задумался. Доев, Дарья встала и собрала со стола пустую посуду. Сложив в раковину, она стала её мыть.

– Оставь. Присядь, поговорим с тобой. Ну что, поели? Бегите играть, – сказала Сима, вытирая руки и присаживаясь за стол, когда и Дарья села, опустив голову.

– Я очень Вам благодарна за дочку, тётя Сима. Спасибо Вам, не знаю, что бы я без Вас делала, – наконец взглянув на женщину, сказала Дарья.

– Пустое. Мне было не трудно, хорошая она у тебя, да и Егорке веселее. Не о том ты говоришь, Дарья… ведь Олег тебя не отпустит, а если случится, в следующий раз и убьёт. Он ведь и Нинку нашу, до полусмерти избил, – сказала Сима, положив руку на руку Дарьи.

Дарья заплакала, вытирая ладонью лицо.

– Я знаю, я видела Нину. Её он избил ещё сильнее, я слышала, как врач её матери говорил, что Нина очень тяжёлая, что… не оправится она, внутри было что-то порвано, от сильных ударов ногами. Он и меня пинал так же, но я закрылась руками, а у Нины внутреннее кровотечение, как сказал врач, операцию ей сделали. Мама Нины плакала, очень горько плакала. Но что же мне делать, тётя Сима? Ведь я боюсь его. Сначала полюбила, вроде, но… сейчас, как посмотрит на меня – душа в пятки. А как за горло схватит, так думаю, что придушит, – плача, ответила Дарья.

– Да что ты такое говоришь, Дарья? Неужели Нина… Господи, смерти я ей не желала, видит Бог. Что же он за изверг такой… и управы на него нет, – ответила Сима, растерявшись от слов Дарьи.

– Вчера вечером ко мне в больницу приходил тот капитан, Страшнов, кажется, он сказал, что нет никаких доказательств насчёт избиения и заставил подписать заявление, что я не имею претензий. Это была угроза, тётя Сима, я, конечно, подписала, иначе, Олег точно бы меня убил, если бы я не подписала, – тихо, словно боялась, что её услышат, сказала Дарья.

– Бедная девочка. И ведь не знаешь, как на него управу найти, все они одним миром мазаны. Только, вот что я тебе скажу, дочка, ты Ивана-то моего не подставляй. Ему и так тяжело, Нинка ушла, а мне без неё и хорошо. Чем такая жена, лучше никакая. Он ведь у меня такой добрый, совестливый и заботливый. А у тебя дочь, да и Олег не оставит, если что узнает и тебе не жить, и Ивана моего, не дай Бог, покалечит, ты поняла меня? – сказала Сима, переживая уже за сына.

– Но Ваш Иван, вроде, сильнее Олега, ростом выше, крепче, вроде, простите… я не то хотела сказать… может мне уехать? Но куда с дочкой-то? А вдруг он найдёт меня? Ведь Олег милиционер, он точно найдёт, – растерянно сказала Дарья, не поняв, почему Сима говорит ей про Ивана.

– Ох и не знаю я, дочка. Только Ивана моего оставь в покое, Богом прошу! Он у меня единственный сын, кормилец мой, – положив руку на грудь, сказала Сима.

Только она видела, как Иван смотрел на Дарью и у неё внутри всё горело, словно огнём. Дарья с недоумением посмотрела на неё.

– А при чём тут Ваш Иван, тётя Сима? У меня и мысли такой не было! Да если Олег… Господи… я пойду, спасибо Вам, – сказала Дарья, поднимаясь из-за стола, подумав, что Олег, быть может, вернулся и не увидев её, разозлился.

Ещё она боялась сознаться себе, что Иван ей понравился, но Дарья понимала, что недостойна его, да и Олег её просто убьёт, как он обещал и потому, она даже мыслей своих боялась. Вид у неё был испуганный и растерянный, Симе стало жаль её.

– Кира пусть остаётся, привыкла она к нам, да и тебе спокойнее будет, ведь Олег и ребенка не пощадит, если что, а я её в обиду не дам, – сказала Сима, вставая следом за Дарьей.

А она, испуганно обернувшись, со страхом посмотрела на неё, не в силах ничего сказать, лишь кивнула головой и пошла к выходу. Но машины Олега у калитки не было и Дарья, выдохнув, зашла во двор. Дарья прошла в комнату, она плохо себя чувствовала, хотела прилечь, но в проёме двери заметила тень. Вскочив с дивана, она с испугом посмотрела туда.

– Иван?! – воскликнула Дарья, от испуга едва удержавшись на ногах.

– Я… не прогонишь? – подходя к ней, спросил Иван, с грустью в глазах.

Дарья видела, как он взволнован, но ни о чём другом думать не могла, со страхом ожидая, что сейчас может вернуться Олег.

– Что ты тут делаешь? А если Олег сейчас… – со страхом произнесла Дарья.

Но Иван спокойно подошёл к ней и обняв, прильнул к её пухлым губам. От испуга и напряжения, Дарья потеряла сознание и обмякнув в руках Ивана, готова была упасть. Он тут же подхватил её, положив на диван и встав перед ней на колени, долго смотрел на её лицо, в царапинах и синяках.

– И откуда ты такая взялась, Дарья? Открой глаза, милая, ты слышишь меня? – ласково гладя её лицо, говорил Иван, близко приблизившись к ней.

Дарья открыла глаза, вскрикнув, вскочила с дивана и попятились назад.

– Прошу тебя, уходи! Он может вернуться и тогда нам не жить! – воскликнула Дарья, но Иван тут же подошёл к ней и взял за плечи.

– Как же надо было напугать тебя, чтобы ты так его страшилась. Я не дам тебя в обиду, не знаю, что со мной, но не могу ни о чём думать, перед глазами ты стоишь. Дашенька, ну посмотри на меня, ведь полюбил я, понимаешь? – говорил Иван, покрывая руки и лицо Дарьи короткими, едва касаясь губами, поцелуями.

– Иван, прошу тебя, умоляю, оставь меня! Нет! Нет… – зарыдав, воскликнула Дарья.

– Думаешь, я позволю ему тронуть тебя? Я знаю, что было между вами, но мне всё равно, я не смогу без тебя. Давай, собирай вещи, к нам пойдёшь жить. Я на развод подам и мы с тобой поженимся, поняла? – не выпуская девушку из объятий, говорил Иван, касаясь губами её лица.

У Дарьи не было сил говорить и оттолкнуть его, ведь Иван понравился ей, правда, она ещё не совсем осознавала это.

– Вижу и я тебе любый, верно? – спросил Иван, улыбнувшись.

– Нет! – замотала головой Дарья.

– Неправда, я вижу это в твоих испуганных глазах. Ничего и никого не бойся, я никому не дам тебя обидеть, тем более, этому менту, – сказал Иван.

Дарья подумала, какие же они разные, Иван и Олег. Но Иван ещё женат, а Олег, со своей жестокостью, может убить их обоих. От этих мыслей, у неё стучало в висках.

– Нина… – прошептала Дарья, умом понимая, что оставаться тут, Иван не может, это опасно, но как оттолкнуть своими руками того, которого она, кажется, полюбила.

– Что Нина? Я же сказал, я развожусь с ней, – ответил Иван.

– Можешь и не успеть, она в тяжёлом состоянии, ей операцию сделали. Доктор сказал, что сильными ударами ботинка, ей разорвали то ли печень, то ли селезёнку, не поняла я, но открылось внутреннее кровотечение, её едва спасли. Мама Нины постоянно плачет, – ответила Дарья.

Иван отошёл от неё и задумался, ему нужно было ехать в область, но он медлил.

– Какой же ты гад, Олег… я этого не хотел, Нина сама так решила. Но Олег ответит за всё, помяни моё слово, – сжимая кулаки, произнёс Иван.

– Перед тобой, что ли? – услышали Дарья и Иван, который резко обернулся и увидел Олега, который держал перед собой пистолет.

– Олег… – побледнев и качнувшись, прошептала Дарья, застыв на месте.

– Не помешал, голубки? Шлюха! Я предупреждал тебя, что никому тебя не отдам! Ты, кажется, не поняла того, что ты моя женщина, только моя? Я за порог, а ты, гляжу, развлекаешься с Иваном? Я, бля… как чувствовал, что верить тебе нельзя, тварь… а ты, значит, свой долбаный грузовик оставил подальше? Конспиратор хренов, сам дурак, думаешь все такие? – бросал Олег Дарье и Ивану, поднимая руку с пистолетом, направив ствол на них и готовый выстрелить.

От страха, молодая женщина зажмурила глаза.

На мгновение, Иван застыл, увидев Олега с пистолетом в руках, но испуга не было, он подумал, что Олег не сможет выстрелить.

– Прикуси язык! Ты говоришь о женщине, которую я люблю! Думаешь, ты власть и тебе всё можно? Одну женщину избил, вторую, а она умереть может! – стараясь не терять самообладание, громко сказал Иван, встав так, что Дарья оказалась за его широкой спиной.

– А ты, Иван, не в свои сани влез. Любишь, значит, да? Она моя женщина, а своего я отдавать не привык, понял? А Нинка твоя, пусть сдыхает, мне по барабану! Оставь меня с моей женщиной и я тебя не трону, убирайся отсюда! – размахивая пистолетом, кричал Олег.

Дарья стояла, в ожидании выстрела, страх сковал её. Лицо Олега исказилось от ревности, как в тот день, когда он нещадно её избивал, потом, бросив на пол, начал пинать. Дарья вновь ощутила чувство унижения и страха, но ей вдруг стало всё равно, даже если он выстрелит.

– Стреляй! Чего ждёшь? Чем жить с таким зверем, как ты, лучше умереть! Стреляй! – выходя из-за спины Ивана, в истерике закричала она.

И прежде, чем Олег выстрелил, за долю секунды, Иван бросился на него. Тут же прозвучал выстрел, но Иван успел выбить пистолет из руки Олега. Вся дрожа, Дарья смотрела под стол, где на ковре лежал пистолет. Между мужчинами началась борьба, Дарья увидела кровь на плече Ивана и что-то её заставило схватить с пола пистолет, до которого старался дотянуться Олег. Иван не давал ему это сделать, навалившись всей тяжестью тела на него и прижав руку Олега к полу. Хотя рана на плече едва позволяла ему это сделать, но Иван понимал, от этого зависит жизнь, нет, за себя он не переживал, он испугался за Дарью.

Тут Олег, размахнувшись, кулаком ударил Ивана по ране, застонав, тот упал на спину, схватившись за плечо. Олег смог бы взять пистолет, но не успел. Дарья схватила его прежде, направила на мужчин, но боясь промахнуться, медлила. Иван потерял много крови и ослабел, но всё же пытался помешать Олегу. В одну секунду, после недолгой борьбы, Олег скинул его с себя и вскочил на ноги. Он кинулся на Дарью, видимо, хотел выхватить из её рук пистолет.

В этот момент, то ли от испуга, то ли от напряжения, она нажала на курок. Раздался выстрел и она увидела взгляд Олега, в котором было недоумение, словно он не мог поверить, что она посмела выстрелить, взгляд выражал злобу и ненависть. Сделав к ней шаг, он всем телом упал на неё.

Раздался истеричный крик Дарьи. Пистолет выпал из её руки и она упала на колени, прижав руки к лицу. Сделав усилие, Иван приподнялся и сел. Вытянув ногу, он просто пнул оружие в сторону, затем, нагнувшись, пощупал пульс на шее Олега.

– Всё кончено… – произнёс он, от бессилия вновь ложась на пол.

– Господи… я убила его… я убила человека… мамочки… что же я наделала… меня в тюрьму посадят, Господи! Что же я наделала? – сидя на полу, причитала Дарья.

Она была напугана всем, что только что произошло, растеряна и подавлена. Дарья была уверена, что её теперь посадят и что тогда будет с дочерью… её пугало это. Иван вновь приподнялся и подполз к пистолету. Взяв его, он вытер отпечатки пальцев о брюки и крепко схватил его, оставляя свои отпечатки.

– Это я его убил, не ты. Я защищался от этого идиота… звони в милицию, – слабым голосом произнёс Иван, вдруг теряя сознание.

Дарья ошалело смотрела на него, не совсем понимая, что происходит, а когда он потерял сознание, она подползла к нему и приподняла его голову.

– Ванечка, что с тобой? Нет, только не умирай, не умирай, прошу тебя! Ваня? – закричала Дарья, прижимая его голову к груди и раскачиваясь.

– Не кричи, жив я… звони и в милицию, и в скорую… давай, милая и ничего не бойся, теперь ничего не бойся, – пробормотал Иван, прижимая руку Дарьи к губам.

Она осторожно положила его голову на пол и вскочив с пола, побежала на террасу, оттуда во двор. Она испачкала платье кровью Ивана, когда прижимала его к груди. В доме телефона не было, Дарья не знала, куда бежать, кажется, ноги сами несли её к дому Симы. Пробежав через двор, она забежала в дом. Сима оторопело посмотрела на неё.

– Дарья… что случилось? Или же… Олег? – испуганно спросила Сима, тяжело опускаясь на стул.

– Тётя Сима! Скорую нужно вызвать и милицию! – закричала Дарья.

Она была на грани истерики, из комнаты выбежали Егорка с Кирой, а ведь Дарья была готова сказать, что это она убила Олега, но увидев испуганные лица детей, она просто заплакала.

– Скорую? Милицию? Да что случилось-то, Дарья? – вскочив со стула, воскликнула Сима.

– Олег… Иван… – запинаясь, произнесла Дарья.

Оттолкнув её, Сима выскочила из дома и побежала через двор. Калитка оставалась открытой, выбежав на улицу, Сима побежала к дому тётки Марии. Она не помнила, как забежала в дом, сначала на террасу, оттуда на кухню…

– Иван? Ваня? Сынок? – тревожно закричала женщина и её сердце стучало так, что стук отдавался даже в висках.

– Мама… – услышав слабый голос сына, Сима вбежала в зал и застыв, посмотрела на Олега, тот лежал лицом вниз.

Иван, приподнявшись и опираясь одной рукой о пол, другой держась за плечо, смотрел на мать. Сима упала перед ним на колени.

– Господи! Что тут произошло? Ты что тут делаешь? Как ты тут оказался, Ваня? – не зная, как помочь сыну, восклицала Сима.

– Я вызвала и милицию, и машину скорой помощи, – вбежав в комнату, запыхавшись, сказала Дарья.

– Господи! И откуда ты только взялась на нашу на голову? Ну кто звал-то тебя, а? Ты же одни несчастья приносишь! Только приехала и Мария умерла, Нину этот изверг избил, теперь мой сын… – посмотрев на неё, воскликнула Сима.

Дарья с виноватым видом опустила голову, понимая, что Сима права. Не будь её, ничего бы такого не случилось, может и тётка Мария была бы жива.

– Мама, не надо… её вины в этом нет, если бы я не убил Олега, он бы прикончил нас двоих, без всякого зазрения совести. Оставь её в покое, ей и так досталось, – слабым голосом сказал Иван.

– Значит, он получил то, что заслужил, ирод! Теперь пусть перед Господом ответ держит. А… милицию зачем? Иван? А если тебя посадят? – осенило Симу и она с тревогой повернулась к Дарье.

Та посмотрела на Ивана, словно искала помощи.

– Мама, я человека убил, пойми. Это была самозащита, не переживай, ничего мне не будет, – ответил Иван, взглянув на Дарью.

– Он власть, понимаешь? Власть! И он вот он, мёртвый тут лежит… что же теперь будет? Господи, помоги… – взяв полотенце и приложив к ране на плече сына, с отчаянием говорила Сима.

Тут в комнату вошёл Страшнов, внезапно, словно стоял и слушал за дверью. Увидев его, Дарья, испугавшись, посмотрела на Ивана. Капитан, присев на пол, перевернул тело Олега и пощупал пульс на его шее, потом зачем-то припал ухом к его груди и долго прислушивался.

– Что тут произошло? Только подробно и чётко, чтобы я смог всё записать, – открывая папку и взяв в руки ручку, сказал Страшнов.

– Мой сын ранен, он потерял много крови, ему врач нужен, – встав с пола, сказала Сима.

Олег лежал с открытыми, застывшими глазами, Симе стало не по себе, она представила себе, что будет с его матерью, когда она увидит тело сына.

– Кто скорую вызывал? – услышали они женский голос и обернулись на дверь.

В комнату вошла врач, с медицинской сумкой в руках и оглядев всех, подошла к Ивану.

– Можете встать? Вам бы на диван лечь, чтобы я осмотрела рану, – сказала женщина.

– Дарья, помоги мне поднять сына, – сказала Сима, взяв Ивана под одну руку.

– Да я сам смогу… – морщась от боли, сказал Иван.

Дарья тут же подошла и взяла его под другую руку. Иван с трудом поднялся и присел на диван, ложиться он не стал.

– Огнестрельное ранение, пуля застряла в мягких тканях, нужно ехать в больницу, даже мини-операцию, лучше провести там, чтобы избежать осложнений и инфекции, – осмотрев рану, сказала женщина-врач.

– Но мне нужно задать ему вопросы… ладно, сам в больницу подъеду, забирайте, – сказал Страшнов, поглядывая на Дарью.

Под его пристальным взглядом, она сжалась. Ей казалось, что капитан догадывается о том, что это она стреляла в Олега. Дарья отвела глаза, затем, вместе с Симой, она помогла Ивану дойти до машины скорой помощи.

– Ты вернись, мне поговорить с тобой нужно, – громко сказал Страшнов ей вслед.

– Я с Иваном в больницу поеду, ты ответь на его вопросы и к детям иди. Там Григорий дома, но на него надежды нет, а это всё-таки дети, не мешкай, скажи ему, что тебя дочь ждёт, – сказала Сима Дарье, сев рядом с Иваном в машину скорой помощи.

– Ты не обязана отвечать на его вопросы, Дарья, поняла? Просто скажи ему, что без адвоката говорить не будешь, я скоро вернусь, – сказал Иван, сидя в машине скорой помощи.

– Ты только поправляйся, Иван… – лишь ответила Дарья, ей было стыдно смотреть в глаза Симы.

Она вернулась в дом и присела на диван, глядя на пол, на тело Олега, в его глаза. Ей стало не по себе. Подняв голову, она посмотрела на капитана Страшнова, тот что-то записывал, сидя за столом.

– Давай, рассказывай, что тут произошло, – не поднимая головы, сказал Страшнов.

Но не услышав её голоса, поднялся и подошёл к ней.

– Так и будешь молчать? – спросил он, оглядывая её с ног до головы.

– Меня дочка ждёт, я идти должна, – ответила Дарья, не посмев взглянуть на капитана.

– Вот и рассказывай, чем быстрее расскажешь, тем быстрее и уйдёшь. Это ведь ты его убила, он избил тебя, а ты отомстила своему любовнику, верно? – спросил капитан Страшнов.

Дарья испуганно взглянула на него и встала с дивана. Он вплотную подошёл к ней.

– Что ж… у Олега губа не дура, ты и правда, прехорошенькая, ну что, может договоримся, а? Ты мне не отказываешь, а я закрываю дело за отсутствием состава преступления, – проведя рукой по руке Дарьи, сказал Страшнов.

– Я не понимаю Вас… – испуганно пробормотала Дарья, пятясь назад.

Страшнов вдруг схватил её за плечи и потащил в спальню, Дарья и вовсе испугалась.

– Нет! Прошу Вас, не надо! Я не убивала его, не убивала! Отпустите меня, пожалуйста! Он же там лежит, мёртвый! Ну пожалуйста, не надо! – закричала она, вырываясь из его объятий.

Ей стало жутко, от сознания, что сейчас он её просто изнасилует и она не сможет вырваться от него и ведь обвинить его не сможет.

– Эй, капитан? Ты где? – услышал Страшнов голос эксперта из его отдела.

Тяжело дыша, Страшнов отпустил Дарью и недовольно фыркнул, но всё же вышел в комнату, где лежало тело Олега. Дарья судорожно застёгивала пуговицы на платье, слёзы душили её, ей не хотелось жить. Она вспомнила, что на полу лежит пистолет, Дарья была готова выйти и схватив его, выстрелить в себя. Однажды нажав на курок, подумала, что с лёгкостью нажмёт ещё раз.

Она тихонько подошла к двери. Двое мужчин работали над телом, очертив силуэт, они тихо разговаривали, но пистолета на полу не было, его за курок, держал капитан Страшнов.

– Тщательно сними отпечатки пальцев и результаты экспертизы завтра мне на стол. Что скажешь, эксперт? – спросил Страшнов, пока фотограф снимал всё вокруг.

– А что тут скажешь, капитан? Огнестрел, стреляли с близкого расстояния, в упор. Пуля попала в сердце, но стрелял дилетант… остальное, после экспертизы. А ты что делал в соседней комнате? – оглянувшись на Дарью, спросил мужчина.

– Да так… допрашивал… вернее… вопросы задавал, – взглянув на бледное лицо Дарьи, ответил капитан Страшнов.

– Конечно, кто бы сомневался… так же, как допрашивал вдову Никифорова, кажется? – усмехнувшись, сказал мужчина.

– Серёга, ты вон, своё дело делай, не лезь, куда не просят, – ответил капитан Страшнов, нагнувшись над экспертом.

– Ну прости, если кайф вам обломал, – ответил мужчина.

– Можете забирать, я закончил, – кивая на тело, сказал фотограф двум парням, которые зашли с чёрным пакетом и носилками.

Как только Страшнов отвернулся, Дарья, развернувшись, вышла из дома. Она бежала так, словно за ней гнались. Вбежав во двор, Дарья закрыла за собой калитку и побежала в дом. Её переполняли чувства, Олега больше нет, казалось, её мучения позади, но страх не отпускал молодую женщину.

– Только бы он оставил меня в покое и я уеду отсюда, уеду далеко, навсегда… – прошептала она, входя на террасу, где сидя за столом, Егорка и Кира рисовали красками в альбомах, размазав краски и по столу.

– Мамочка? А у тебя кровь на платье, – сказала Кира, взглянув на мать.

– Это не кровь, дочка, это краски. Вот вы с Егоркой тут рисуете, вот и я рисовала, – ответила Дарья, оглядываясь по сторонам.

Ей хотелось искупаться, чтобы смыть с себя напряжение, усталость и весь кошмар, который с ней произошёл.

Вошёл Григорий и присев на стул, с удивлением посмотрел на неё.

– Что случилось? А Сима где? – спросил он.

Дарья не знала, что ему ответить, она испуганно смотрела на него. Тут она услышала шаги за спиной.

Дарья и так стояла в напряжении, а когда за спиной раздались шаги, так они, как-будто прозвучали в её ушах набатом. Девушка осторожно, со страхом повернулась, не зная, чего ещё ждать.

– А, вот ты где? Пошли во двор, мы с тобой не договорили, – сказал капитан Страшнов, бесцеремонно войдя в дом Симы.

Просто, когда все ушли, забрав и тело, капитан, не увидев Дарью, пошёл к дому Симы, он ведь слышал, как она сказала, что её ждёт дочь. А раз тут был Иван, значит и дочка Дарьи там, у них в доме.

Саша Страшнов, поступая в милицейскую академию, был уверен, что будет честным и принципиальным милиционером, ведь он мечтал об этой профессии ещё со школы.

Учился он хорошо и политическая подготовка была сдана на отлично. Его направили в отделение милиции, где он начал работать с девятнадцати лет и вот уже десять лет, он служил в органах. Да, сначала так и было, он старался быть честным и справедливым, старался защищать права граждан и наказывать преступников. Он и наказывал, и ловил, и разоблачал их. Но как-то так получилось, он и сам не заметил, когда вдруг стал таким, каким стал, да и жизнь стала дорожать, а жить хотелось хорошо. "Все берут, почему бы и мне не брать", так рассуждал уже совсем не тот паренёк, который начинал работу в отделении милиции. Что ж, он имел машину, деньги, женщин… в свои двадцать девять лет, женат он не был, да и зачем, если дома мама всё для него делает, а женщины завсегда согласятся пойти с ним, тем более, у него отдельная квартира, которую он и купил, так сказать, на нечестно заработанные деньги.

Но так жили многие, если не сказать все. Если вдруг женщина ему нравилась и отказывала ему, он начинал ей угрожать или шантажировать и ещё не было случая, чтобы ему смогли отказать. Так было и с вдовой адвоката, он неделю обхаживал её, потом повёз на свою квартиру.

Бросал он женщин так же легко. Были среди них те, которые влюблялись в него, таких он и вовсе не ценил. Любил, когда ему отказывали, это вызывало в нём азарт, а добившись своего, он остывал.

Дарья ему понравилась сразу, красивыми формами, серыми глазами, своей неприступностью. Она вышла во двор и стояла в напряжении, зная, что он, как и Олег, не отстанет от неё, а Страшнов не торопился, выжидал, оглядывая её с ног до головы.

– Олега нет, не понимаю, как можно было поднять руку на такое красивое создание? Ты не бойся меня, я никогда тебя не обижу, но и меня пойми, ты мне нравишься и я могу замять это дело. Тебе ведь не хочется в тюрьму, верно? А в том, что это ты стреляла, я уверен, тем более, на пистолете остались и твои пальчики, мне это недавно сообщил эксперт, – гладя её по плечу, сказал Страшнов.

Дарья испуганно посмотрела на него и замотала головой.

– Прошу Вас, я не виновата. Олег избил и меня, и Нину, теперь она находится при смерти. Я очень его боялась, понимаете? – заплакав, сказала она.

– Понимаю, конечно понимаю. Но и ты меня пойми, я должен отчитаться перед начальством за проделанную работу. Убит сотрудник милиции, это не может остаться безнаказанным, а тебя мне очень не хочется арестовывать и если ты будешь послушной… ну ты понимаешь, о чём я… смог бы переквалифицировать это дело, как самооборону. Ну? Как думаешь, это будет справедливо? С другой я бы запросил огромную сумму зелёными, а тебе это ничего не будет стоить, а любить я умею, поверь. Не бить, как этот идиот Олег, а любить, я очень ласковый, давай сейчас вернётся в дом Марии, сама в этом убедишься и ещё захочешь, я уверен в этом, тебе очень понравится, пошли… – взяв её под руку и уводя к калитке, говорил Страшнов.

Дарья смирилась, подумав, что она постарается вытерпеть, пусть так, но она спасёт и Ивана, и сама в тюрьму не пойдёт. Но когда они вышли за калитку, остановилась машина и из неё вышли Сима и Иван, с перевязанным плечом. Взглянув на их лица, по их взглядам, он всё понял без слов и подошёл к Дарье.

– Не торопись, капитан, никуда она с тобой не пойдёт. Вызывай в свой кабинет, там и допрашивай, как положено, назначь время, мы с адвокатом придём. А ты иди в дом, Дарья и ничего не бойся, это я выстрелил в того ублюдка, который жестоко избил и её, и Нину. А теперь, проваливай и не думай, что у неё никого нет. Есть я, запомни это! – резко говорил Иван, отстраняя Дарью от Страшнова и кивая ей на калитку.

– Ну… тогда мне придётся арестовать тебя. Произошло убийство, погиб сотрудник милиции, при исполнении своего долга, я должен отреагировать на сигнал, – видя, что с Дарьей опять получился облом, а ведь он был настроен и уже представлял себе, какое удовольствие он получит от близости с такой красоткой, резко ответил Страшнов.

– Иван, прошу тебя! Ты ранен, – воскликнула Сима, испугавшись за сына.

Дарья стояла возле калитки, держась за ручку, не зная, уйти ей или же согласиться на предложение капитана, чтобы спасти Ивана, ведь он вину за её преступление взял на себя. Она не могла допустить, чтобы Ивана арестовали.

– Иван, остановись… капитан, я согласна на Ваше предложение, – подойдя ближе, сказала Дарья, не смея смотреть ни на Симу, ни на Ивана.

Усмехнувшись, Страшнов взял её за руку и намеревался уйти с ней, но Иван схватил Дарью за руку и резко потянул к себе, отчего ему стало больно и поморщившись, склонив голову, он прикусил губу.

– Иван? Да что происходит-то? Ничего не понимаю… – воскликнула Сима, с недоумением глядя на сына.

– А что тут непонятного-то, мама? Скажи, чем ты лучше Олега, а? Тот силой брал, а ты, значит, напугать решил? Делай, что хочешь, хочешь арестовать меня, я готов! Её ты не получишь, понял? – воскликнул Иван, заслонив собой Дарью.

– Дарья, что он хочет, скажите мне, наконец? Не дай ему увести Ивана, – с отчаянием сказала Сима.

– Он, как и Олег, меня хочет, тётя Сима, – тихо ответила Дарья, опуская голову.

Ей было стыдно смотреть на Симу.

– Срам-то какой! Значит, если Дарья согласится лечь под тебя, ты и её, и моего сына не тронешь… если же нет – арестуешь… и что же ты за власть тогда, а? – подбоченясь и подходя к Страшнову, вскричала Сима.

– Утром жду вас обоих в своём кабинете, – лишь сказал Страшнов, видя, что ситуация выходит из-под контроля.

Сказав это, он тут же ушёл, сел в служебную машину и уехал.

– Пошли в дом, дети голодные, да и отец не емши, – сказала Сима, первой входя во двор.

– Как ты? Не больно было, когда пулю вытаскивали? – тихо спросила Дарья, подойдя к Ивану.

Услышав её обеспокоенный голос, Сима улыбнулась и быстро прошла к дому.

Иван обнял Дарью за плечи и вместе с ней зашёл во двор.

– Мне сделали местную анестезию, больно не было. У Нины родственник есть, хороший адвокат, нужно с ним договориться, пусть защищает меня. Пошли, есть охота. Машину нужно поставить во двор базы, но позже. В дом пошли, – сказал Иван, не отпуская Дарью.

– Подожди, Иван, когда это дело закончится, я хочу уехать, устала очень. Не принял меня твой город, чужая я тут. И… недостойна я тебя, Иван, я ведь с Олегом, он ведь… ну ты и сам знаешь, что он со мной делал… – опустив голову, говорила Дарья.

– Олега забудь, нет его и мне дела нет, что между вами было. Дай мне время, я развод оформлю и мы с тобой поженимся. Люблю я тебя, понимаешь? – остановившись у калитки, сказал Иван.

– Тебе другая нужна, Иван! Не мучай ты меня, да и тётя Сима меня не примет. Ты о Нине подумал? Тяжёлая она, а помрёт часом, что тогда? – с отчаянием воскликнула Дарья.

Она и сама не знала, любит ли Ивана. Произошедшее, гибель Олега, её встряхнули, она была растеряна, не зная, как ей жить дальше. Приехала найти жильё и работу, а вон как всё повернулось…

– Главное, что мы любим друг друга, Дарья! Ну при чём тут мама и Нина? Я люблю тебя, скажи… и ты ведь любишь меня? – спросил Иван.

Дарья боялась, что оставшись с Иваном, она и ему принесёт немало бед, хотя уже принесла. Да она и не была уверена в том, что любит его, ведь знала его совсем мало времени. Она покачала головой.

– Нет, Иван, не люблю я тебя, – ответила она, повернув голову в сторону.

Иван и так был бледен, а услышав её признание, он еще больше побелел.

– Я не верю тебе… не верю… посмотри мне в глаза! – сказал Иван, повернув голову Дарьи, взяв её за подбородок.

Её серо-голубые глаза сверкали слезами, пухлые губы покраснели ещё больше, щёки покрылись румянцем. Иван с восхищением смотрел на неё, потом приблизился к ней, не сдержавшись, хотел её поцеловать, но Дарья уклонилась от его губ, решив порвать резко, раз и навсегда.

– Поверь, Иван, так будет лучше. Только бы с нас сняли обвинения, большего и не надо. Я и чемодан не разбирала, хочу уехать из этого города, – тихо произнесла Дарья, борясь со своими чувствами.

– Лучше? Кому лучше? Послушай меня, милая, ты сейчас расстроена, давай поговорим позже, когда ты успокоишься? Пойдём в дом, у меня плечо сильно болит, видимо, уколы рассасываются, мне бы лекарство выпить. Пошли, тебя дочь ждёт, наша дочь… – вновь обняв Дарью за плечи, сказал Иван, уводя её в дом.

Сима видела их через окно, но не слышала, о чём они так взволнованно говорили. Она успела согреть борщ, дети уже сидели за столом и ели. Григорий вышел из комнаты и сел рядом с ними, когда на кухню зашли Иван и Дарья.

– Руки мойте и садитесь за стол. Иван, смотри, в холодной воде не мой, рана может воспалиться, – сказала Сима.

– Пошли в ванную, там руки помоем, – проходя первым, сказал Иван.

Дарья молча пошла следом за ним, Сима проводила их взглядом.

– Что произошло, Сима? Почему Иван не на работе, зачем капитан за Дарьей заходил? Вы все уходите, шепчетесь, а мне ничего не говорите, что происходит? – спросил Григорий.

– Долго рассказывать, Гриша, вечером всё тебе расскажу, – ставя перед мужем тарелку с борщом, ответила Сима.

Иван зашёл в ванную, Дарья хотела подождать за дверью, но Иван, потянув её за руку, закрыл дверь ванной и прижав Дарью к кафелю, поцеловал в губы. От неожиданности, Дарья не посмела его оттолкнуть, да и побоялась сделать ему больно. Она лишь широко распахнула глаза, потом медленно закрыла их, обнимая его за шею.

– Я люблю тебя… вижу и ты любишь, наши дети подружились, ну что нам мешает пожениться? – заглядывая в её бездонные глаза, сказал Иван.

– Я всем только несчастье приношу, боюсь я, Иван… – ответила Дарья, положив голову ему на грудь.

– Ничего и никого не бойся, милая, я рядом с тобой, – сказал Иван, целуя Дарью в голову, в светлые волосы.

– Нас ждут, пойдём уже, – ответила Дарья и тут же включила воду.

Выйдя из ванной комнаты, они прошли на кухню. Дарья, не поднимая головы, села за стол. Иван сел напротив неё и неотрывно смотрел на её лицо.

– Видать и правда полюбил сын Дарью. Ладно, там видно будет, – подумала Сима, глядя на них.

Поев, Дарья поднялась.

– Спасибо вам, тётя Сима. Мы с Кирой, пожалуй, пойдём и так Вам столько хлопот доставили, – наконец взглянув на женщину, сказала Дарья.

– Мам, я не пойду! Я с Егоркой останусь. Мы с ним ещё рисовать будем, – заныла Кира.

– Пусть остаётся, а ты ступай, тебе нужно бы в доме прибраться, окна открой, проветрить надо. Пусть дети играются, – ответила Сима.

Кивнув головой, Дарья вышла из кухни и пройдя террасу, вышла во двор.

– Я провожу её, – приподнявшись, сказал Иван.

– Сядь, сынок! Оставь её в покое, трудно ей сейчас. Дай ей время, вижу, любите вы друг друга, но ты ещё женатый мужчина, не по-людски это… Нина в тяжёлом состоянии. Вот ведь изверг, так избить её, а если помрёт? – почему-то заплакав, сказала Сима.

– Нина жива, не хорони её прежде времени, мама. А Дарью я люблю, не могу без неё жить, – ответил Иван, вновь присев на стул.

– Да когда же ты успел-то? Ты ведь и знаешь её всего несколько дней, как же я устала! – в отчаянии воскликнула Сима.

– Да что происходит-то? Почему мне никто ничего не рассказывает? – легонько хлопнув ладонью по столу, сказал Григорий.

Сима и Иван с недоумением посмотрели на него. Иван, тяжело вздохнув, встал из-за стола. Он очень устал, но нужно было ехать на работу, сдать грузовик и выйти на больничный.

– Я до работы поехал, – сказал он, выходя из кухни.

Иван хотел пойти к дому тётки Марии, но подумал, что может не сдержаться. Пугать Дарью, ему не хотелось и торопить её, тоже, боясь, что она и правда может уехать. Он вышел на улицу и дойдя до дома Марии, едва себя сдерживая, чтобы не зайти к Дарье, сел в свой грузовик и уехал.

Дарья слышала, как он отъехал, выглянув в окно, она увидела пыль из-под колёс его грузовика. А когда зашла в дом, то закрыла дверь на ключ, боясь, что Иван не сдержится и зайдёт к ней. Тяжело вздохнув, она продолжила уборку, не зная, можно ли вытереть очерченный силуэт тела Олега на полу. Она, делая свою работу, то и дело бросала взгляды на пол. Вдруг, в дверь террасы со двора, громко постучали. Дарья вздрогнула от неожиданности и застыла, глядя в ту сторону.

Дарья почему-то на цыпочках вышла на веранду и посмотрела в окно, но никого не увидела, как вдруг вновь громко постучали в дверь. Дарья подумала, что Иван не стал бы так громко стучать, просто позвал бы её.

– Наверное, Страшнов пришёл… – подумала она, когда за дверью раздался мужской голос.

– Мам? Открой! Это я, Дима! Уснула, что ли… – пробормотали в конце за дверью.

Дарья тут же открыла дверь и испуганно посмотрела на молодого парня, лет двадцати-двадцати двух, высокого роста, широкоплечего, накаченного, с обросшим щетиной, но привлекательным лицом.

– Ты кто? – бесцеремонно называя её на "ты" спросил он, отстраняя её, проходя в дом и бросая на пол большую дорожную сумку.

Но Дарья ответить не успела. Дима, сын Марии, как внезапно уходил из дома, так внезапно и возвращался. Мария никак не могла привыкнуть к отъездам и приездам сына, но ему было всё равно. Он зашёл на кухню, подошёл к плите и гремя крышкой кастрюли, открыл и крышку сковороды, но ничего съестного не найдя, открыл холодильник. Дарья вспомнила, что не успела помыть посуду, не до того было.

– Где мама? – взяв палку колбасы, которую принёс для Дарьи Олег и откусывая от неё, наконец повернувшись и посмотрев на Дарью, спросил Дмитрий.

Дарья с трудом проглотила слюну, не зная, как сообщить парню о том, что его матери больше нет.

– Тётя Мария… она… – ей стало не по себе, от пристального взгляда его колючих глаз.

– А ты кто такая? Что делаешь в нашем доме? – не дождавшись ответа, спросил Дмитрий, открывая салфетку на столе в поисках хлеба.

– Мама? Она что, ничего не готовила? Я жрать хочу, поджарь мне колбасу с яйцами и за хлебом сходи, – окликнув мать, сказал Дмитрий, выходя из кухни с колбасой в руках.

Дарья тяжело вздохнула и вышла следом за ним. Дмитрий встал перед местом, где был очерчен силуэт тела Олега, оторопело глядя на пятна крови. Потом, перестав есть, повернулся к Дарье.

– Что это? Где мама? Кто ты такая? – закричал парень.

Дарья, вздрогнув, зажмурила глаза.

– Я сейчас тебе всё объясню, Дима… тётя Мария… её больше нет… а это… – запинаясь, говорила Дарья, опустив голову.

– Ты что тут бормочешь, дура! Что значит, мамы нет? Где она? – закричал Дмитрий, бросив на стол палку колбасы.

– Она умерла… но я не виновата… прости… – пролепетала Дарья, опуская голову и протянув перед собой руки, словно защищаясь.

Дмитрий не мог поверить, он застыл от её слов. Приехав домой, он совсем не ожидал такого. Был уверен, что его встретит мать, словно он вышел на час, приготовит ему его любимые котлеты с пюре… Он вдруг схватил Дарью за руку и вместе с ней вышел из дома.

– Пошла отсюда! Вон! Убирайся! Ты убила её? Ты? – в ярости кричал Дмитрий.

Дарья подумала, что и Дмитрий, как и Олег, сейчас начнёт её бить и пинать. Вновь протянув руки вперёд, она заплакала.

– Нет, это не я! У неё случился обширный инфаркт! Прошу тебя, не надо… – дрожа от страха, воскликнула она.

Дмитрий, несмотря на юный возраст, подавлял людей своим колючим, испытующим взглядом красивых глаз. Шатен, с густой шевелюрой, крепкими мышцами плеч и груди, он и выглядел старше своих лет, да и вёл он себя нагло и угрожающе. Никто не знал и не догадывался, чем занимается Дмитрий, уезжая в Москву и возвращаясь оттуда с деньгами и не малыми. Мария пыталась спросить у него, но он грубо её становил, сказав, чтобы впредь она не вмешивалась в его дела. Но от слов Дарьи, он вдруг сник и успокоился.

– У мамы сердце было больное… часто жаловалась, – произнёс он, возвращаясь в дом.

Дарья зашла следом за ним, ей стало жаль парня. Она шла за ним, опустив голову. В дверях он вдруг резко остановился и обернулся к ней. Не ожидая этого, она ударилась головой о его грудь и испуганно отпрянула от него, подняв голову и посмотрев в глаза парня. Он вновь пристально посмотрел на неё, от чего ей показалась, что по её жилам прошёл мороз.

– А ты кто такая? И почему мелом очерчен силуэт в зале? – спросил Дмитрий.

– Я приехала из деревни, меня дядя Миша привёл к тёте Марие, она мне комнату сдала… сдавала… а в комнате… силуэт тела капитана… – Дарья замолчала, тяжело вздохнув.

– Ладно, поджарь мне колбасу с яйцами, я голоден, из Москвы еду. Потом обо всём расскажешь, сейчас я от голода плохо соображаю, – сказал Дмитрий, проходя на кухню.

Несмотря на молодой возраст, парень подавлял Дарью, командуя над ней, словно она была много младше его, а ведь ей было двадцать семь лет. Но она молча зашла на кухню, помыла сковороду и включила плиту, а он, сев за стол, сверлил её взглядом карих глаз, оглядывая со спины красивую фигурку, крепкие, стройные ноги, роскошные светлые волосы, волнами спадающими на её красивые плечи. Дарья почувствовала, что он смотрит на неё и обернувшись, попыталась улыбнуться, но улыбка не получилась.

– Рассказывай, что за капитан и почему он сдох у меня в доме? – спросил Дмитрий, говоря "в моём", раз матери уже нет.

Что странно, парень, кажется, не горевал по поводу её смерти. Дарья поставила на стол тарелку, куда переложила колбасу с яйцами и присела напротив него.

– После смерти тёти Марии… Олег, ну в смысле капитан милиции, стал заходить сюда… но… он жестоко избил и меня, и Нину, жену Ивана, потом… он был страшным человеком, жестоким очень… он пришёл сюда, а тут мы с Иваном, ну, то есть, Иван зашёл… в общем, началась драка… Олег тут упал от выстрела из пистолета… в общем… – сумбурно рассказывала Дарья, поглядывая на Дмитрия, который ел без хлеба, уткнувшись в тарелку.

Доев, он поднял голову и вновь посмотрел на неё этим пронизывающим, пристальным взглядом, который так пугал Дарью.

– Понятно, бабу не поделили. А ты красивая, за такую и умереть не страшно. Значит, Олег за любовь к тебе сдох… знаю гада, ещё тот мент, туда ему и дорога. Плохо, что в моём доме. А ты, значит, комнату снимаешь? И сколько мать с тебя брала? – усмехнувшись, но продолжая разглядывать Дарью, остановив свой взгляд на её пышной груди, спросил Дмитрий.

Дарья невольно подняла руки, прикрывая грудь.

– Двести рублей, – ответила она.

– Всего? Хочешь дальше оставаться в моём доме, пятьсот будешь платить. Устал я с дороги, отдохну немного, – сказал Дмитрий, поднимаясь из-за стола и не оглядываясь, уходя в комнату.

– Нужно съезжать отсюда, ужас…ночь впереди, не знаешь, что ждать от такого, – прошептала Дарья, встав со своего стула и взяв пустую тарелку с вилкой со стола.

Но нужно было прибраться, может и ужин приготовить и Дарья вновь принялась за дело. Она всё-таки, вытирая полы, протёрла исчерченный мелом пол, протёрла пыль и ушла на кухню.

Дмитрий проснулся часа через три, за окном уже стемнело. Дарья успела приготовить ужин, вспомнив, как тётка Мария говорила, что сын любит её котлеты с пюре. Вот она и пожарила ему котлеты и намяла пюре со сливочным маслом, успев сходить и за хлебом.

Дмитрий вышел во двор, в одних джинсах, с полотенцем в руках и бритвенным набором. Набрав в оцинкованное ведро воды из бочки, что стояла возле дома, он раздевшись до нага, вылил воду на себя с головой. Стоя обнажённым перед большим зеркалом, прибитым к яблоне, парень побрился. Яркая лампочка, висевшая под крыльцом, освещала его красивое лицо Потом, обернувшись большим полотенцем, он расчесал густые, длинные до плеч волосы, взял джинсы и трусы, и направился на кухню. Увидев его, Дарья застыла. Его красивый торс, накаченные мышцы плеч и груди, блестели капельками воды. Она тут же отвернулась и стала быстро накрывать на стол. Дмитрий подошёл к ней сзади и через её плечо, заглянул в сковороду и кастрюлю с пюре. Он стоял, прикасаясь телом к её спине. Дарью это напрягало, но как его оттолкнуть и сказать ему, что он ещё молод для такого с ней обращения, она не знала.

– Ммм… котлеты с пюре? Значит, мама тебе говорила, что я люблю их? Вот спасибо! – произнёс Дмитрий.

Дарья боялась повернуться к нему.

– Дим, садись за стол, я и свежий хлеб принесла, в погребе огурцы и помидоры маринованные нашла, поешь нормально, – сказала она, стоя к нему спиной.

Дмитрий тут же отошёл от неё и сел за стол. Дарья положила в большую тарелку пюре и котлеты и наконец повернувшись к нему, поставила перед ним на стол. Положив и себе, она села напротив парня, а он уже с аппетитом ел, причмокивая языком от удовольствия.

– Вкусно готовишь, прямо как мама. Жаль, что она меня не дождалась, скучал я по ней. Ну что уж теперь? Верно? Живые должны жить, мёртвые в земле лежать. А теперь давай, подробнее о себе расскажи, кто ты, как тебя зовут, откуда приехала, зачем? – вытирая губы салфеткой, сказал Дмитрий.

Дарья не успела доесть, положив вилку в тарелку, кусочек хлеба на стол, она посмотрела на парня.

– Я Дарья, приехала сюда около месяца назад, с дочкой, – начала говорить Дарья, немного волнуясь.

– С дочкой? Какой ещё дочкой? Где она? – удивившись, спросил Дмитрий.

– Кира… ей семь лет, она в этом году в школу пойдёт. Сейчас моя дочка у тёти Симы, она с Егоркой подружилась, с сыном Ивана, – ответила Дарья.

– Надо же… сколько же тебе лет? – спросил Дмитрий.

– Двадцать семь, а какое это имеет значение? – спросила Дарья.

– Красивая ты баба, Дарья, а такие вопросы задаёшь. Да просто спросил, не бери в голову. Мне нравится, как ты готовишь, вот и в доме убралась, ещё бы и вещи мои постирала, могла бы задаром у меня жить. А что, места много, я живу один, в любое время могу сорваться и уехать в Москву. Подумай, где найдёшь дармовое жильё? Обещаю, приставать не буду, без твоего согласия, ничего не будет, – сказал Дмитрий, вдруг положив крепкую руку на руку Дарьи и легонько сжав её нежные пальчики.

Дарья тихонько убрала руку.

– Это неправильно, Дима, не должны два молодых человека жить в одном доме. Ничем хорошим это не закончится, – ответила Дарья, поднимаясь из-за стола.

– Ну, как хочешь, я предложил, а решать тебе. Думаешь, легко сейчас найти квартиру? – сказал Дмитрий, встав следом и уходя в комнату, где находились вещи Дарьи.

Глава 12

Минут через десять, он вернулся, одетый в джинсы и футболку, сверху надев джинсовую куртку-ветровку и перевязав голову вандамкой, очень модной в те годы.

– Вещи свои я в комнате, на пол бросил, постираешь. Мне в город смотаться надо, на пару часов, дружбанов своих повидать, не скучай, – сказал он, тут же направляясь к двери и выходя из кухни, а оттуда во двор.

– Вот и приехал хозяин… – прошептала Дарья, сложив руки на коленях.

Минут через двадцать, пришёл Иван и зашёл на кухню.

– А почему везде двери открыты? – спросил он.

От неожиданности, Дарья, вздрогнув, вскочила со стула и растерянно посмотрела на него.

– Иван? – лишь спросила она.

– А ты чего такая? Случилось что? Или же… капитан приходил? Что он сделал? – схватив Дарью за плечи, с тревогой в голосе спросил Иван.

– Отпусти, мне больно! – отходя от него, сказала Дарья.

Иван взглянул на стол. Увидев, что за столом ели двое, он подошёл к Дарье.

– Дарья, посмотри на меня. Что он тебе сделал? Или же… – глухим голосом произнёс Иван.

– Да нет, сын тётки Марии вернулся, недавно ушёл, сказал, в город нужно. А ты что подумал? Не было ничего, да и быть не могло! Я что, гулящая, под каждого ложиться? Ну чего вам всем от меня нужно? Оставьте меня в покое! Всё! Не могу больше, уеду я, – уходя в спальню Дмитрия, где лежали её вещи, сказала Дарья.

Она была намерена уйти до прихода Дмитрия, не зная, чего от него можно ожидать. Иван, видя её состояние, зашёл следом за ней.

– Да что с тобой? Ну приехал и приехал. Ну да, Дмитрий странный парень, себе на уме, но…стоит его бояться, да он и младше тебя, – сказал он, глядя, как она собирает вещи.

– Младше? Ну да, младше, аж на пять лет! Тётка Мария говорила, ему двадцать два года? А выглядит он много старше, самоуверенный, наглый тип. Я боюсь его, Иван, он так смотрит на меня, словно это я убила его мать, да и Олега впридачу, хотя…его я убила… – беспомощно опускаясь на кровать и заплакав, ответила Дарья.

Иван сел рядом с ней и обнял за плечи.

– Никого и ничего не бойся, я никому не позволю тебя обидеть, – сказал он, приподняв ей голову, держа за подбородок.

Иван мог бы предложить ей переехать к ним, тем более, вернулся Дмитрий, но ещё минут пятнадцать назад, он говорил на эту тему с матерью. Сима категорически заявила, что не позволит этого.

– Вот разведёшься, там видно будет. А пока – Нинка жена тебе и сын у тебя, разговоры пойдут, оно нам надо? И так столько бед она нам принесла, – ответила Сима и сама не зная, как относится к Дарье.

Иван дважды просить не стал, лишь попросил не говорить о ней плохо и вышел из дома, чтобы пойти к ней.

Дарья посмотрела в его глаза и невольно улыбнулась. Нагнувшись, Иван припал долгим поцелуем к её пухлым губам. Дарья протянула руки и обнял его за плечи. Обняв её крепче, Иван положил девушку на кровать, нежно лаская плечи и расстёгивая пуговицы халата, который она успела надеть после уборки.

– Дарья… любимая моя… ммм… Дарья… – с волнением шептал Иван, страстно целуя её в губы, оголив упругую, пышную грудь молодой женщины и лаская рукой, затем припал к ней губами.

Дарья, дрожащими пальцами расстёгивая пуговицы на его рубашке, прижавшись губами к крепкой шее, со стоном напряглась всем телом.

– Дарья? Ты где? – услышали они голос из кухни.

На мгновенье застыв, Иван медленно поднялся и стал застёгивать рубашку. Дарья тут же поднялась, растерянно глядя на дверь.

– Это Дима… – быстро застёгивая пуговицы короткого халата, произнесла Дарья, дрожа всем телом.

– Успокойся, мы ничего дурного не делали, – ответил Иван, собираясь выйти из комнаты.

Но в дверях появился Дмитрий и застыв на пороге, посмотрел на них.

– Привет, Дмитрий! Вернулся, значит? – спокойно спросил Иван, выходя из комнаты.

– Ну да… вернулся… не помешал? – съязвил Дмитрий, с усмешкой оглядывая Дарью с ног до головы.

Иван тут же остановился и обернулся.

– А любящим людям никто и ничто помешать не может! Поговорим? – спросил Иван.

Дмитрий, кивнув на дверь, вышел из спальни и направился на кухню. Закурив сигарету, он сел за стол. Иван вышел следом и сел напротив него.

– Закуривай, – бросив перед ним на стол пачку сигарет, сказал Дмитрий, прислоняясь к спинке стула и внимательно глядя в глаза Ивану.

Иван молча закурил, не отводя взгляда от глаз Дмитрия.

– Значит, у вас любовь? Что ж, Дарья красивая баба… а как же Нинка, жена твоя? – спросил Дмитрий, стряхивая пепел в тарелку.

– Я подал заявление на развод… и потом, тебя это не касается, – спокойно ответил Иван.

– Конечно, но она живёт в моем доме, – так же спокойно ответил Дмитрий.

Иван смотрел на него и не мог понять, о чём тот думает.

– Послушай меня, Дмитрий, повторять не буду! Дарья и я любим друг друга, но сейчас не можем пожениться, нужно для начала развод оформить. Мама против того, чтобы она прямо сейчас переехала жить к нам, но это временно, понял? Надеюсь, если она поживёт в доме тётки Марии, ты не станешь возражать… но, я поищу для неё другой вариант, – сказал Иван, делая глубокую затяжку и глядя в глаза Дмитрию.

Но по его лицу было трудно понять, что у него на уме.

– Мамы нет, спасибо, что похоронили её, знал бы, сам приехал. И теперь, это мой дом, понял? Через полгода, я оформлю наследство. А насчёт Дарьи… да пусть живёт, я бы и плату не брал, если бы она тут прибиралась, готовила еду и иногда стирала мои вещи. Если она твоя женщина, обещаю, не трону её, я не Олег, чужое мне не нужно. Если только… – усмехнувшись, Дмитрий замолчал, увидев в глазах Ивана напряжение.

– Что "если только"? Говори! – спросил Иван.

– Я парень красивый, сам видишь, Дарья тоже баба красивая, если она сама вдруг захочет, я не смогу ей отказать, понимаешь? – ответил Дмитрий.

Иван сжал кулак, вдруг смяв пальцами окурок ещё не потушенной сигареты и со злостью посмотрел на парня.

– Дарья? – крикнул он, обернувшись на дверь, откуда тут же вышла девушка.

– Собирай вещи, ты уходишь! – громко заявил Иван.

Дмитрий смотрел на них и улыбался, у парня в мыслях не было приставать к ней, хотя то, что она очень соблазнительная и красивая, он не мог не осознавать и желание близости с ней, у парня, конечно, возникало. Дмитрию не составляло особого труда привлечь к себе внимание женского пола. Он был дерзок, красив, мужественен и остёр на язык, не глуп и многое знал, много читал и любил это делать.

– Куда же я пойду? – спросила Дарья, подойдя к столу.

– Пока к нам пойдёшь, завтра с утра жильё тебе поищем. У меня больничный, так что… иди, собирай вещи, – сказал Иван.

– Да не гони лошадей, Иван! Говорю же, приставать не буду к твоей женщине. Да и уеду я скоро, в Москву уеду, дела у меня там, не законченные… – задумчиво повернувшись к окну и посмотрев в темноту, сказал Дмитрий.

Дарья готова была идти собирать вещи, но остановилась и обернулась к мужчинам.

– Тогда я сам с ней тут останусь, пока не разрешится с разводом, хочешь, буду платить, – ответил Иван.

– Так что мне делать-то? – спросила Дарья.

– Ничего! – в один голос ответили мужчины.

– Не нужно платить, что мне ваши копейки? – ответил Дмитрий, глядя прямо в глаза Ивану.

Скандалов в доме, Иван не хотел и если и он тут останется, ему будет спокойнее, да и мать ничего сказать не сможет. Но Иван ошибался, думая, что Сима промолчит.

– Да ну вас… то собирайся, то оставайся, – махнув рукой, пробормотала Дарья, уходя в комнату.

– Я оставлю вас, меня Ирка ждёт, приду утром. А вам хорошо провести время, – равнодушно сказал Дмитрий, вставая со стула.

– А в Москве, что за дела у тебя? – спросил Иван.

Дмитрий остановился и посмотрел на него.

– А тебе зачем? Ты что, прокурор, чтобы дознаваться? – недовольным голосом спросил Дмитрий.

– А при чём тут прокурор? Просто спросил… нельзя? – ответил Иван.

– Тебе этого лучше не знать, спать спокойнее будешь. Но не мент я, однозначно, скорее, наоборот, – ответил Дмитрий, направляясь к двери.

Иван пожал плечами, не совсем понимая его слова и встав вышел следом за ним.

– Я калитку за тобой закрою… – ответил Иван, на немой вопрос Дмитрия.

– Как тут, в городе? Спокойно или буйствуют? – выйдя во двор, спросил Дмитрий.

– По-разному. Менты наглеют с каждым днём, управы на них нет. Да они одним миром мазаны, с одной кормушки клюют, где погуще. Слышал же, что с Олегом случилось, теперь вот и Страшнов нарывается. Да и на дорогах разбойничают, убивают, почём зря. Ладно бы, взял и ушёл, но… жестоко поступают, свидетелей не оставляют. Недавно семью вырезали, дитё не пожалели и беременную женщину и ради чего? Ради денег, понимаешь? Жизнь человека ничего не стоит, ну что за жизнь пошла! Наверное, один дядя Миша и остался порядочным ментом, хотя… я к нему в карман не заглядывал, – говорил Иван, подходя с Дмитрием к калитке.

– Капитан Страшнов… Сашка, что ли? – с удивлением спросил Дмитрий.

– Ты его знаешь? – в свою очередь удивился Иван.

– Похлеще Михайлина будет, тот ещё прощелыга. Значит и он Дарью хочет… хм… тяжело тебе будет, Иван. Такую, как она, многие ещё хотеть будут, я в этом толк знаю. А хочешь, я кончу Страшнова? – спросил Дмитрий так, словно речь шла о воробье.

– Ты что, с ума сошел? Он мент! Я сам разберусь, Дмитрий, ты лучше не лезь в это дело. Может ты киллер? А что, сейчас это престижно, вроде, – усмехнулся Иван, глядя на парня.

Но увидев его невозмутимое, серьёзное лицо, замолчал.

– Только не говори, что ты… нет… ты что, хочешь закончить жизнь, так и не начав её? Это же очень опасно и однажды, шальная пуля настигнет тебя! – воскликнул Иван.

– Иди, Иван, тебя Дарья ждёт, смотри, не разочаруй её, я пошёл, – уходя в темноту, ответил Дмитрий.

Иван задумчиво глядел ему вслед, а когда его силуэт растворился в темноте начинающейся ночи, он закрыл калитку и вернулся в дом. Слова Дмитрия не выходили из головы, он вдруг осознал, почему парень часто уезжал в Москву, неожиданно возвращался и гулял, шикуя в ресторанах. Войдя в дом, он поискал Дарью и найдя её на кухне, подошёл к ней.

– Мы с тобой одни в доме, Дмитрий ушёл к своей женщине, до утра его не будет, – обняв девушку сзади и прижимаясь губами к её волосам на затылке, взволнованно сказал Иван.

– Знаю… видела как вы через двор шли. Что же теперь будет, Иван? Тётя Сима никогда не согласится, чтобы ты… – повернувшись к нему, сказала Дарья, но договорить она не успела, Иван, обняв её, прильнул к её губам долгим и нежным поцелуем.

Несмотря на боль в плече, он вдруг поднял Дарью на руки и понёс в спальню. Там они стояли друг против друга, Иван, не переставая её целовать, расстёгивал пуговицы халата, а она, опустив руки, просто расслабившись, ждала, получая удовольствие от его нежных прикосновений. Олег в своей страсти был грубоватым, неистовым и жёстким, Иван же, напротив, ласкал медленно и нежно. Сняв с неё халат, оставив лишь в нижнем белье, он, глядя на её красивое тело и сам разделся до трусов.

– Ванечка, а как же рана? Смотри, на повязке кровь выступила, может я перевяжу? – с беспокойством спросила Дарья, хотя и её охватило возбуждение и желание.

– Потом… сейчас я просто хочу тебя любить… – тихо произнёс Иван, ложась с ней рядом и снимая с неё бюстгальтер.

Дарья закрыла глаза, расслабившись в объятиях молодого человека. Кажется, эта пара, обо всём позабыв, чувствовала себя счастливой, единственной во вселенной. Тяжело дыша, Иван лёг на Дарью, не переставая ласкать руками и губами её роскошное, упругое тело, заставляя девушку стонать и изгибаться всем телом.

Вдруг, в тишине ночи, раздался громкий стук в калитку. Иван, тяжело дыша от охватившего его возбуждения, застыв, прислушался.

– Господи… кто это может быть так поздно? – испуганно прошептала Дарья, лёжа под ним и повернув голову в сторону окна.

– Если это Страшнов, я убью его, – сказал Иван, собираясь подняться.

– Нет, не открывай ему, прошу тебя. Ведь кроме него некому, это он и я боюсь его, – прошептала Дарья, не убирая рук со спины Ивана.

– На кухне свет горит, если это он… – начал говорить Иван, но тут же замолчал, услышав тревожный голос матери.

– Иван? Дарья? Откройте! – услышали молодые люди, хотя голос едва доносился из-за калитки.

– Мама? Может с отцом что случилось? – вскочив с койки и быстро одеваясь, воскликнул Иван.

Дарья тоже встала и стала одеваться, её руки дрожали от перевозбуждения и волнения. С трудом застегнув бюстгальтер, она надела халат и вышла на кухню. Вскоре, туда зашли и Иван с Симой. Женщина догадалась, что, кажется, помешала им, но тревожное и взволнованное лицо Ивана, напугало её.

– Тётя Сима? С Григорием Ивановичем что-то случилось? Садитесь, прошу Вас, – наливая в стакан воду и протягивая женщине, спросила Дарья.

– Нина… умерла, – ответил Иван, пока Сима пила воду.

– Господи… Нина? – воскликнула Дарья, тяжело опускаясь на стул.

– Наталья недавно приходила, плачет… сказала, что дочь её в кому впала… и не приходя в сознание, умерла, – ответила наконец Сима.

– Что же теперь будет? А как же Егорка? Он знает? – спросила Дарья, в надежде услышать и о дочери.

– Когда пришла Наталья, дети уже спали. Утром узнает, конечно, но он ещё маленький, поймёт ли? Вот что не жилось ей, а? Ведь Иван любил её, не оценила. И что? Молодая совсем, через два дня похороны, – с укоризной посмотрев на Дарью, делая ударение на словах "Иван любил её", сказала Сима.

– Жаль её, могла бы жить спокойно, с сыном и мужем. Я этого не хотела, тётя Сима и не смотрите на меня так. Не я виновата в том, что случилось с ней и Иваном. Даже если бы я не приехала, как Вы говорите, Нина уже гуляла от Ивана, – сказала Дарья, вспомнив слова Симы, сказанные недавно.

– Дарья, о чём ты? Сейчас не время для таких разговоров. Случилось то, что случилось, с утра нужно к похоронам готовиться, – сказал Иван, видя, что Дарья не в себе.

– Прости, если мои слова обидели тебя, Дарья. Только и ты меня пойми! Я мать и хочу, чтобы мой сын, единственный сын, был счастлив. Может быть и гуляла, пусть это будет на её совести, но Нина была бы жива! Она мать моего внука! – сказала Сима.

Кажется, она тоже была очень расстроена и взвинчена, тем более поняла, чем они тут занимались и она им помешала.

– Мама? Сейчас не время для разборок! Я люблю Дарью и просил тебя не говорить о ней плохо, – сказал Иван, стараясь быть спокойным.

– Но я тебя не люблю, Иван! И никогда мы не будем вместе. Утром я заберу дочь и мы вместе с ней уедем, наконец, из этого города, – ответила Дарья, едва не плача.

Но в глазах Симы, она всё же увидела мимолётную радость от её решения, Сима не смогла её скрыть.

– Нет! Я никуда тебя не отпущу, слышишь? – сказал Иван.

– А ты мне кто? Брат, сват, муж, может быть? Я вольная птица и замуж не собираюсь. Зачем? Не люблю я тебя, Иван, прости… – сказала Дарья и встав из-за стола, вышла из кухни.

Иван растерянно посмотрел на мать и привстал, чтобы идти за ней, но Сима схватила его за руку.

– Сядь! Сядь, Иван! Оставь её, пусть уезжает. Так будет лучше, поверь, – твёрдо сказала она.

Иван сел на место и посмотрел на мать.

– Лучше? Кому лучше, мама? Я люблю её, как ты не можешь этого понять? Это она так сказала, потому что видит твоё отношение к ней. Прошу тебя, ты рушишь моё счастье, я жить без неё не смогу. Она тебя послушает, скажи ей, пусть останется, может уже жить к нам переедет? – положив руку на руку матери, взволнованно говорил Иван.

– Послушай меня, сынок, я против Дарьи ничего не имею. Но и ты пойми, Нина только умерла, давай проведём похороны, Наталья сказала, что тело дочери к себе заберёт, её от них похоронят. Пусть хотя бы сорок дней пройдёт, не по-человечески это, понимаешь? Что люди скажут? Ещё тело не остыло, он другую в дом привёл? Нельзя так, – с тоской в голосе сказала Сима.

– Ты права, конечно права! Но если она и правда утром уедет, где её потом искать, а? А Нина… мне искренне жаль её, но это её путь, который она сама и выбрала. Я сейчас понимаю, женился я на ней, потому что думал, что она беременна от меня, но даже это оказалось неправдой. Я вырастил Егорку, как своего сына и никогда не откажусь от него, но и ты пойми меня, не любил я Нину! Никогда не любил! Я только сейчас понял, какое это высокое чувство, мама! – с отчаянием говорил Иван.

Сима не могла не согласиться с сыном, Нина обманом вошла в их дом, да и невесткой была никакой, и матерью тоже.

– Хорошо, я сама с ней поговорю, но после похорон, – вставая из-за стола, сказала Сима.

– Если успеешь… – недовольно пробормотал Иван, вставая следом за матерью.

– Без дочери она никуда не уедет, придёт за ней, тогда и поговорю. Ты остаёшься или как? – вполоборота повернувшись к сыну, не останавливаясь и проходя к двери, спросила Сима.

– Ты должна знать, мама… если такое случится и Дарья всё-таки надумает уехать… я с ней уеду и Егорку заберу, – ответил Иван, следуя за матерью, чтобы закрыть за ней калитку.

Сима остановилась и испуганно посмотрела на сына.

– Даже так? Значит, эта девка тебе дороже матери и отца? Благословения не дам! – воскликнула Сима и быстро вышла из дома.

– Ты сама вынуждаешь меня принять такое решение. Ты не слышишь меня, мама. Говорю, мне не жить без неё и не смей её так называть. Прости… – ответил Иван, подходя к калитке.

– Утром, приходи пораньше, в больницу поедем, тело нам выдадут, тебе, как мужу, – сказав лишь это, Сима быстро пошла вдоль домов к своему дому.

Иван не видел, как она плакала, от обиды и боли, как содрогались её плечи. Он вернулся в дом и прошёл в спальню. Дарья с закрытыми глазами лежала на кровати и не обернулась, когда Иван позвал её по имени. Подойдя ближе, он тронул её за плечо.

Дарья дёрнула плечом.

– Я сплю, – буркнула она.

– Хорошо, спи, дорогая, ты и правда очень устала от всех этих событий, я понимаю… – ответил Иван и быстро раздевшись, лёг рядом с ней.

Он обнял её сзади, Дарья не смогла его оттолкнуть, мужское тепло и нежные прикосновения, ей нравились. Иван, видя, что она не отталкивает его, медленно развернул её к себе и стал ласково гладить руки и целовать шею и плечи.

– Ты ведь со злости сказала, что не любишь меня, да? Я с ума схожу от тебя, со мной никогда такого не было, ты необыкновенная. Эта кожа, такая нежная и гладкая, твои губы, словно спелая вишня, бездонные глаза… я так тебя люблю… ну скажи, что и ты любишь, ведь тогда нам никто и ничто не помешает быть вместе, Дарьюшка, любимая моя… – тихо говорил Иван, не переставая ласкать тело молодой женщины и целовать её.

Дарья расслабилась, обида прошла, она обняла Ивана за шею.

– Что значит любить, Ванечка? Мне неведомо это слово, это чувство… мне с тобой хорошо, спокойно… ты надёжный, крепкий и сильный, Ванечка… – прошептала Дарья, тяжело дыша.

– Если тебе хорошо, это любовь… – прошептал Иван, утопая лицом в светлых волосах Дарьи.

Утром, проснувшись, Дарья, не открывая глаз, провела рукой по подушке, но Ивана рядом не было. Открыв глаза, она присела и оглянулась по сторонам. Поднявшись с кровати, девушка надела халат и прошлась по дому, но Ивана не увидела и вышла во двор, чтобы умыться.

– Наверное, домой ушёл, они ведь должны были с матерью за телом ехать, – прошептала Дарья, выйдя во двор, но не подумав, что, верно, калитку-то он не закрыл, она ведь изнутри закрывалась.

А Иван, проснувшись пораньше, не стал её будить, он оделся и вышел во двор. Закурив сигарету, он взглянул на небо, погода стояла тёплая. Иван вышел на улицу и прикрыв за собой калитку, пошёл домой. Нужно было ехать в больницу, мать говорила, с утра ехать надо. Он должен был ещё искупаться, ведь в доме тётки Марии ванной комнаты не было, только баня, он даже умываться не стал, решив, что искупается дома.

Сима уже была на ногах, дети и Григорий ещё спали, ключи от калитки у Ивана были, поэтому он зашёл в дом и прошёл в свою комнату, где прожил с женой десять лет. Взяв полотенце и чистые майку и трусы, он прошёл в ванную. Сима слышала, что сын пришёл, но ждала, когда он сам зайдёт на кухню, где она готовила завтрак для детей, мужа и сына. Стоя под душем, Иван улыбался, вспоминая прошедшую ночь.

– Какая женщина… страстная, темпераментная, совсем другая… – думал он, сравнивая Дарью с Ниной.

Ведь у него никогда не было других женщин, он считал, что в браке не может быть места предательству и изменам, совсем не подозревая, что Нина была другого мнения. Она стала изменять ему через год после их свадьбы, а он, скажи ему кто, просто не поверил бы, настолько Иван был чистым в помыслах. Может быть поэтому, узнав о измене жены, он поверить не мог и это было для него большим ударом, враз стерев его чувства к жене. Хотя и настоящих чувств, как таковых, у него и не было, ну жили и жили.

Дарью он считал жертвой обстоятельств, оправдывая её и жалея. Иван был уверен, что сама она никогда бы не смогла лечь с Олегом в постель, если бы он её не принуждал.

Искупавшись, Иван оделся и вытирая голову, вышел на кухню.

– Доброе утро, – поздоровался он с матерью.

Сима ответила ему, глядя на его счастливое лицо.

– Садись за стол, поешь. Нужно в больницу ехать, – сказала она, положив в тарелку оладьи, на столе была сметана, мёд, сыр и колбаса со сливочным маслом.

Сима ещё с советских времён привыкла к хорошему питанию, говоря, что лучше обнову не купит, но холодильник должен быть полным. Продукты в магазине она покупала сама, тщательно разглядывая дату и состав продуктов.

– Поедем… нужно и в отделение милиции зайти, капитан Страшнов вызывал, – ответил Иван.

– Ты с Алексеем-то поговорил? Тебе адвокат нужен, а они сейчас платные все. Алексей, по-родственному, может и не возьмёт с тебя денег? – то ли спрашивая, то ли утверждая, сказала Сима.

– Бесплатно сейчас ничего не делается, мама, ладно, поговорю и с ним. Он же придёт на похороны племянницы, вот и поговорю, – ответил Иван, с аппетитом завтракая.

А аппетит он никогда не терял, ни при каких обстоятельствах, часто злясь из-за чего-то, ел с ещё большим аппетитом. Сима лишь улыбалась, глядя на него.

– Нужно было, чтобы Дарья с детьми посидела, ты же знаешь, папа с ними не сладит, – сказал Иван, допивая чай и вытирая губы салфеткой.

– Так и хочешь, чтобы она тут была, – злясь, ответила Сима.

– Мамочка, хочешь ты этого или нет, она станет моей женой. Ты не понимаешь, она такая… она необыкновенная женщина, – встав из-за стола и обнимая мать, сказал Иван.

– Полюбил, значит… ну-ну, только не разочаруйся потом, – убирая со стола, ответила Сима.

– Я люблю её, мама, она любит меня. Ты бы лучше порадовалась за нас, твой сын, наконец, встретил своё счастье, – сказал Иван.

– Поживём-увидим, – недовольно ответила Сима.

– Ладно, поехали! Ещё и в отделение зайти нужно. Хорошо, у меня больничный на три дня. В поликлинику на перевязку заехать нужно, – сказал Иван, выходя из дома.

Он был намерен позвать Дарью, чтобы она побыла с детьми, пока мамы нет. Вспоминая прошедшую ночь, он улыбался.

Дарья, нагнувшись, чтобы вода не стекала за пазуху, стала умываться, когда во двор вошёл Дмитрий, удивившись, что калитка не заперта. Увидев Дарью в коротком халате, а она в это время стояла к нему спиной и умывалась, Дмитрий, застыв на секунду, разглядывая её стройные, крепкие ноги, тихо подошёл к ней сзади и обнял за талию. Дарья подумала, что вернулся Иван и не оттолкнула парня, что придало ему уверенности. Прижав её к себе, он прижался губами к её спине. Дарья выпрямилась, вытерла лицо и руки, потом повернулась, наконец, улыбаясь, будучи уверенной, что это Иван так нежно обнимает её. Но увидев Дмитрий, она очень удивилась и упершись руками в его крепкую грудь, попыталась оттолкнуть его, но он был возбуждён и отпускать её был не намерен.

– Отпусти! Ты чего? Отпусти! – вскрикнула Дарья, но Дмитрий, ещё сильнее обняв её, приподнял от земли и засмеялся.

– Ну ты чего, боишься меня? А ты красивая, даже очень. Ну чего ты, с тебя же не убудет, успокойся, – с возбуждением говорил Дмитрий, унося Дарью в дом.

Она отбивалась, брыкаясь ногами, била парня по груди и лицу руками, чувствуя, насколько он силён. Боясь не справиться с ним, Дарья, с трудом приподняв ногу, коленом ударила ему в пах. Парень тут же отпустил её и согнувшись, обеими руками схватился за своё хозяйство.

– Ааа… ммм… сука! Больно же! – закричал Дмитрий, но убежать Дарье не дал, успев схватить её сзади за ворот халата, причём, вместе с волосами.

Дмитрий и правда был сильным и крепким, халат, не выдержав напора, расстегнулся и Дмитрий буквально сорвал его с неё.

Оставшись в нижнем белье, Дарья растерялась, прикрывшись руками, тут же побежала в дом. Она забежала в спальню и закрыла дверь на крючок, понимая, что если Дмитрий захочет войти, с лёгкостью выбьет его. Судорожно одеваясь, она натянула на себя джинсы и надела футболку. Её трясло от испуга, она вспомнила, как жестоко избивал её Олег. Дарья была уверена, Дмитрий, если ему сопротивляться, тоже поступит с ней так же и не пожалеет.

– Открой дверь! Слышишь? Или я выбью её! – закричал Дмитрий, стуча кулаком в дверь.

– Прошу тебя, не надо! Оставь меня! Дмитрий, умоляю, не надо! – крикнула в ответ Дарья.

Её трясло, казалось, даже зубы стучали от страха и когда Дмитрий, всё же толкнув дверь, зашёл в комнату, он, увидев её, остановился.

– Ты чего? Ну что ты? Не трону я тебя, просто ты стояла там, во дворе, а когда обнял, не оттолкнула, вот я и подумал… прости… – произнёс Дмитрий, увидев всё в слезах, испуганное лицо девушки и дрожащие руки. Но её взгляд, именно взгляд остановил парня. Хотя, с его жестокостью и тем, чем он занимался там, в Москве, где он мог с лёгкостью убить человека, это казалось невероятным, но он остановился и не стал её трогать, он, кажется, пожалел Дарью.

– Я ду… дума… думала, это… Иван… – стуча зубами, ответила она.

– Ааа… ну прости, я же не знал. А чего ты так испугалась? Ну да… следы, оставшиеся от побоев этим идиотом… ты подумала, что и я так могу? Не бойся меня, я не трону тебя. Пошли на кухню, я есть хочу, позавтракаем вместе, – выходя из спальни Дарьи, сказал Дмитрий.

Дарья тяжело опустилась на кровать, никак не получалось расслабиться, но пересилив себя, она вышла следом за ним на кухню.

– Что есть будешь? – немного успокоившись, спросила Дарья, ставя сковороду на плиту и разжигая огонь.

– А что есть, то и буду. Ты на обед горячее приготовила бы, что ли… что нужно, скажи, я принесу, – сказал Дмитрий.

– Продукты есть, ничего не нужно. Свежего хлеба нет, – ответила Дарья, вспомнив, что Олег совсем недавно принёс ей все продукты, вплоть до мяса.

Налив растительное масло на сковороду и нарезая колбасу, чтобы пожарить, Дарья взяла из холодильника яйца.

– Чёрт, я и забыл… я же по дороге купил и хлеб и булочки, там, во дворе оставил, – сказал Дмитрий, вставая из-за стола и выходя во двор.

– Кажется, с ним можно поладить, – глядя ему вслед, прошептала Дарья.

Дмитрий вернулся с пакетом в руках и положил его на стол.

– Нарежь, – снова сев за стол, сказал он.

Дарья дала ему нож.

– Я занята, не видишь? Сам порежь, – ответила она, вновь поворачиваясь к плите.

Дмитрий улыбнулся, посмотрев на неё, но всё же порезал хлеб. Вскоре они сидели за столом и завтракали. Дарья заварила кофе ему и себе, но молча уткнулась в тарелку.

– Иван, значит, остался на ночь? – спросил Дмитрий.

– Угу, – кивнула головой Дарья.

– Я дней через десять опять уезжаю, может на месяц, может больше. Платить за жильё мне не нужно, так живи. За воду, свет и газ, я сам заплачу, за полгода вперёд, тебе самой деньги понадобятся, говорила, дочь у тебя? Сколько ей лет? – спросил Дмитрий.

– Семь… а тебе зачем? – наконец подняв голову и взглянув на Дмитрия, спросила Дарья.

– Просто спросил, нельзя? Ты чего всего боишься? Сказал не трону, значит не трону. Живи! – начиная злиться, ответил Дмитрий.

– Как не бояться? Как? Может ты знаешь? Приехала в ваш город, когда меня с дочерью, как только мужа похоронила, выкинули на улицу. Думала, жильё, работу найду, жить буду, как все нормальные люди живут. А тут Олег появляется и… словно я его собственность… Думала вот он, надёжный, помогать мне будет, всё легче, с голоду мы с дочерью не сдохнем, а он… ему, видите ли, сказали, что я… что ко мне мужики ходят… Какие мужики, я ж никого в городе не знаю! Я что, подстилка какая, под каждого ложиться? Я виновата, что ко мне мужики липнут? Не разобравшись, избил меня… пинал так, думала, дух испущу, а потом узнал, что оговорила меня Нинка, а мне легче что ли было от того? Так он и её избил до полусмерти, завтра похоронят её, да и сам… угрожал мне, а погиб вместо меня. Я устала от всего… не выдержу больше, – закончив говорить и опустив голову, Дарья вновь заплакала.

– Ну натура у нас, у мужиков, такая, мимо красивой бабы не можем равнодушно пройти. Обломится – возьмём, а нет… так другая даст, – засмеявшись, ответил Дмитрий.

Дарья подняла голову и сквозь слёзы тоже засмеялась. Дмитрий завороженно смотрел на неё, смутив её своим взглядом.

– Красивая ты, Дарья, тяжело тебе одной будет, а Иван надёжный мужик, вот и выходи за него замуж. Иначе, от мужиков тебе покоя не будет, – сказал Дмитрий, отводя взгляд в сторону.

– Иван только жену потерял, да и тётя Сима этого не хочет. Нужно время, Дмитрий, чего сгоряча решать? – ответила Дарья.

– Сима смирится, куда ей деваться? Видел, Иван любит тебя, так что… пройдёт сорок дней и можете пожениться. Иван говорил, Страшнов к тебе клеился? Так я усмирю его, не сунется больше, иначе, без хозяйства своего останется, – совершенно серьёзно сказал Дмитрий.

– В смысле? Без какого хозяйства? – не понимая, о чём говорит Дмитрий, спросила Дарья.

Дмитрий от души засмеялся наивности девушки.

– Мама? Меня тётя Сима домой отправила, сказала, что Егорка уходит с ней, – услышали они голос Киры.

– Вот и хорошо, мы с тобой сейчас обед готовить будем. Поможешь маме? – спросила Дарья, встав из-за стола и обнимая дочь.

– Ооо, и кто это у нас с такими красивыми глазками, а? – спросил Дмитрий, развернувшись к ним.

– Я Кира, а ты кто? – спросила Кира, подходя к нему.

– Я? Ну… меня Дмитрий зовут, – ответил Дмитрий.

– К тебе на ручки хочу, – сказала Кира, встав между его ног и пытаясь влезть к нему на колени.

– Кира? Ты же уже большая девочка, так нельзя, – смутившись, сказала Дарья.

– Оставь, она ж ещё ребёнок, иди ко мне, – ответил Дмитрий, усаживая Киру на колени.

– Ты с нами жить будешь? – спросила она, внимательно рассматривая парня.

– А ты бы этого хотела? – спросил Дмитрий.

– Дядя Олег к нам приходил, он плохой, баба Сима сказала, что он Нину убил и маму побил, а ты не такой? – спросила Кира.

Дарья смотрела на них и не узнавала Дмитрия, он словно преобразился, разговаривая с её дочерью.

– Я не такой, я хороший, – ответил Дмитрий, гладя Киру по головке.

– Тогда оставайся с нами, ты ведь будешь со мной играть? – спросила Кира.

Дмитрий посмотрел на Дарью.

– Она просто чудо! Вырастет – отбоя от мужиков не будет. Её бездонные, синие глаза, эти светлые волосы… нежная кожа… очаровательнее ребёнка не видел, – с восхищением сказал Дмитрий.

– Скажешь тоже… оставь её, Кира, принеси из погреба картошку и лук, на вот, корзинку возьми, – сказала Дарья, удивившись словам Дмитрия.

Она никогда не задумывалась над этим, хотя и в деревне говорили, какой Кира красивый ребёнок. Дарья была матерью и ей, конечно, льстили похвалы, но Дмитрий это говорил по-другому, словно о взрослом человеке и это пугало её. Кира спустилась с колен Дмитрия, взяла корзинку и вышла на террасу. Погреб находился во дворе, за крыльцом. Через несколько минут, оттуда послышался визг девочки. Дмитрий вскочил первым и выскочив во двор, спустился в погреб. Дарья побежала следом и когда спустилась вниз, увидела, как он поднял Киру на руки и прижал к себе, что-то шепча ей. А она, крепко обняв его, кивала головой.

– Что случилось? Ты чего так кричишь? Дмитрий, отпусти её, – попросила Дарья.

– Нет! Не отпускай меня, я боюсь! Там мышка! – закричала Кира.

– Ладно, выходите, я сама возьму картошку и лук, идите уже, – ответила Дарья, поднимая с земли корзинку.

Дмитрий, с девочкой на руках, вышел из погреба и зашёл в дом, Дарья, взяв то, зачем спустилась, вышла следом за ними.

А когда она вошла в дом и прошла на кухню, она увидела, что Дмитрий сидит на диване, а Кира рядом с ним, он ей что-то говорит, а девочка внимательно его слушает.

– И о чём это вы шепчетесь, а? – подходя ближе, улыбнувшись, спросила Дарья.

– Дима говорит, что мышки добрые и не кусаются. Говорит, что с ними можно подружиться, они в погреб зашли, чтобы поесть, – с серьёзным видом, деловито ответила Кира.

– Правда? Ну… да, так и есть… наверное… только, Кирюша, нужно говорить дядя Дима, он же намного старше тебя, – присев рядом с ними, сказала Дарья.

– А ты же папу дядей не называла, – по-взрослому ответила Кира.

Дарья опешила и с удивлением посмотрела на Дмитрия.

– А при чём тут папа? – спросила она.

– Папа тебе был муж? Муж. Вот и Дима будет муж, только не твой, а мой, – ответила Кира, крепко обнимая Дмитрия за шею и целуя в щёку.

Дарья застыла от слов дочери, Дмитрий тоже был удивлён, но что возьмёшь с ребёнка. Обняв девочку, он поднялся и опустил её на пол.

– Я не могу быть тебе мужем, Кирюша, у меня уже есть жена, – совершенно серьёзно ответил Дмитрий.

Теперь застыла Кира и своими синими глазами, неотрывно смотрела на него.

– Доченька, ты ещё маленькая, а дядя Дима большой, понимаешь? – хотела объяснить Дарья, но Кира вдруг выбежала во двор и стремглав побежала на улицу.

Дарья бросилась за ней, но выбежав на улицу, увидела, что Кира забежала в дом Симы. Она вернулась к дому, Дмитрий стоял на крыльце и курил сигарету.

– К Симе побежала. Не обращай на неё внимание, не ведает, что говорит, ребёнок же, – сказала Дарья, входя в дом.

Докурив, Дмитрий зашёл следом за ней.

– Не бери в голову, но дочка у тебя просто красавица! Вырастет, может в Москву поедет? Столицу покорять… а что, сейчас многие в Москву едут, там типа кастинг устраивают, отбор значит. Конкурсы разные, слышал и конкурс красоты, и отбор в модели, Кира могла бы покорить Москву. Я никогда не видел таких детей, – сказал Дмитрий, присаживаясь на диван и с интересом наблюдая за Дарьей.

– Я борщ поставлю, потом к капитану идти нужно, вызывал меня и Ивана. Ты присмотри за плитой, ладно? Пусть медленно кипит, мясо сварится, потом приду и всё, что нужно, сама положу, – сказала Дарья, не ответив Дмитрию на его слова.

– Хорошо, присмотрю… а что делать-то надо? – спросил Дмитрий.

– Да ничего, просто нет-нет посматривай и всё, чтобы мне спокойнее было, – ответила Дарья.

Промыв мясо, положив в кастрюлю и налив воды, она поставила её на плиту и ушла переодеваться. Вскоре она вышла в платье, с распущенными по плечам волосами и с сумочкой в руках.

– Ну, я пошла? – то ли спрашивая, то ли утверждая, сказала Дарья.

Дмитрий встал и подошёл к ней, Дарья напряглась. Он поднял руку, Дарья отклонила голову, но Дмитрий легонько убрал непослушный локон с её лба, не отрывая взгляда от её серо-голубых глаз. Дмитрий словно подавлял её своей силой, своей дерзостью и самоуверенностью, даже некой наглостью. она была растеряна, не зная, что от него ждать.

– Будь ты немного моложе, ты бы тоже могла выйти на подиум, – загадочно улыбаясь, сказал он.

– Зачем это? Чего я там не видала? – испуганно спросила Дарья, не торопясь уходить, хотя время было почти десять часов.

– Зачем? Это бизнес, дорогая, красота тоже покупается и продаётся. Ты в Москве не была, из деревни приехала, но там… бешеная жизнь. Деньги всё решают, поняла? А с твоей красотой, ты могла бы купаться в шелках, у какого-нибудь набоба в загородном доме. Сейчас их много развелось, сорят деньгами направо и налево, – сказал Дмитрий.

– Пойду я… если вдруг Кира вернётся… ей бы поесть надо… а может и покормил её Григорий, – наконец направляясь к двери, сказала Дарья.

– Ключи от калитки и дома забери, я может тоже уйду, чего дома сидеть… – крикнул было Дмитрий, но последнюю фразу пробормотав себе под нос.

– Ключи в сумке, – крикнула в ответ Дарья и быстро вышла за калитку.

– Чёрт… я же не спросила, где отделение… – не останавливаясь, прошептала Дарья.

Она дошла до автовокзала, где увидела дядю Мишу. Она подошла к нему и поздоровалась.

– Ааа, это ты? Ну, как дела? Слышал, Дмитрий вернулся? Ладите с ним или гонит тебя из дому? – спросил дядя Миша.

– Да нет, не гонит, ладим мы, – ответила Дарья.

Дядя Миша, неоднозначно усмехнувшись, оглядел Дарью с ног до головы.

– Столько всего произошло со дня твоего приезда. Мария умерла, Олег… вот и Нина тоже… что там произошло-то? – спросил он.

– А что это Вы так на меня смотрите? Думаете, это я их всех убила, что ли? – спросила Дарья.

– Нет конечно… ладно, тебе чего? – спросил дядя Миша, уходя вдоль вокзала.

– Меня капитан Страшнов вызывал, а я не знаю, где его отделение, – ответила Дарья.

– Страшнов, говоришь? Хм… одна идёшь? – спросил дядя Миша.

– Ну да, а с кем же ещё? Иван обещался подойти, – удивилась вопросу Дарья.

– Ну-ну… видишь остановка автобусов? Сядешь на тридцать первый и доедешь до поликлиники, рядом с ней и отделение, – ответил дядя Миша, не останавливаясь.

Дарья, пожав плечами, пошла к остановке. В отделении, она прошла через проходную и спросила капитана Страшнова, ей объяснили, куда идти и войдя в здание, она прошла по коридору и постучалась в дверь его кабинета. Услышав разрешение войти, Дарья робко открыла дверь и заглянула.

– Ааа… это ты. Заходи, чего встала? – махнув рукой, сказал Страшнов.

Дарье было страшно заходить в кабинет, где больше никого не было, ведь она думала, что Иван тоже уже подошёл, но его не было. Дарье пришлось зайти и встать перед столом, за которым и сидел капитан.

– А Иван где? Чего не пришёл? – спросил капитан, бросив взгляд на Дарью.

– Так ведь Нина умерла… он поехал туда… в смысле, в больницу, тело домой привезти. Я и сама думала, что он уже подошёл, – ответила Дарья.

– Ааа… понятно. Чего встала, садись, – кивнув на стул, сказал Страшнов.

Дарья села и в ожидании посмотрела на него.

– В общем, как я и думал, на оружии обнаружены отпечатки пальцев капитана Михайлина, Ивана и… твои, дорогуша. Видимо, отпечатки пытались стереть, очень спешили, но у курка, на внутренней стороне, твои отпечатки сохранились, – начал говорить капитан, испытующе глядя на Дарью.

Ей стало не по себе, она не знала, что ему ответить.

– Чего молчишь? Погиб не простой человек, погиб капитан милиции, при исполнении, понимаешь? В общем, мне нужно передавать дело в суд… – сказал Страшнов, складывая исписанные листы бумаги в папку.

– Нет! – вырвалось у Дарьи.

Застыв, Страшнов поднял голову и посмотрел на неё.

– Что нет? Значит, ты согласна? – спросил он.

– Нет… я это… Иван сказал, он с адвокатом придёт, – ответила Дарья.

Усмехнувшись, капитан встал из-за стола и медленно подошёл к ней.

– Ты кажется не понимаешь, девочка… погиб не гражданин с улицы, а капитан милиции, при исполнении. А я бы мог уладить это дело, без всяких заморочек, понимаешь меня? Будь послушной девочкой и всё будет хорошо, – сказал Старшнов, вдруг подойдя к ней и приподняв под руки, развернул к себе спиной и согнув к столу, задрал подол платья, собираясь снять с неё трусики. Дарья опомниться не успела, как полулежала на столе, а Страшнов, стоя сзади неё, не давал ей двинуться с места, прижимая её всем телом.

– Нет! Пусти меня, гад! Отпусти! Я не хочу! Помогите! Ааа! – закричала она, упираясь щекой в стол, пытаясь руками оттолкнуться назад.

Страшнов её не слушал, ещё немного и он бы взял её силой, как вдруг почувствовал, как его схватили за шиворот и сильный удар кулаком, свалил его на пол. Ударившись затылком о стену, Страшном пытался подняться, чтобы взглянуть на того, кто посмел его ударить и не дал ему сделать то, что он так хотел. Дарья, опустив подол, прижавшись к другой стене и зажав рот рукой, плакала.

– Бери сумочку и выйди в коридор… – сквозь зубы, произнёс Дмитрий, стоя перед лежащим на полу капитаном.

Когда Дарья вышла из дома и поехала в отделение милиции, у Дмитрия промелькнула мысль, что Страшнов не оставит её в покое и может изнасиловать прямо в своём кабинете, как он это делал и не раз. Парень убавил огонь под кастрюлей и вышел следом за Дарьей. С небольшой разницей, так как Дарья села в один автобус, а Дмитрий в следующий, они друг за другом приехали к отделению и парень успел как раз вовремя. Дарья схватила сумочку, не соображая, как Дмитрий вдруг здесь оказался и быстро выскочила из кабинета. Она не слышала, что происходила внутри, но и уйти не могла, ведь её могли и арестовать, это ведь она выстрелила в Олега.

– Ты? Откуда ты взялся? – поднимаясь с пола, трогая скулу, по которой ударил его Дмитрий и затылок, которым он ударился о стену, воскликнул Страшнов.

– Я то? Из Москвы, откуда же ещё, – спокойно сев за стол и повертев в руке ручку, ответил Дмитрий.

– Чего ты хочешь? – спросил Страшнов.

– Ты и сам знаешь, на вот… пока я добрый, держи это и закрывай дело. И если я ещё раз услышу, что ты своими мерзкими руками прикоснёшься к ней… ты меня знаешь, пулю в лоб пущу, – так же спокойно ответил Дмитрий, положив на стол небольшой свёрток.

– Я же не знал, что она твоя… – жадно глядя на стол, сказал Страшнов, но Дмитрий не дал ему договорить.

– Она женщина Ивана! Ладно, неважно. Я сказал – ты услышал, – сказал Дмитрий, поднимаясь со стула и направляясь к выходу.

Он вышел в коридор, где его ждала Дарья. Она всё ещё плакала, дрожа от страха и никак не могла успокоиться. Дмитрий подошёл к ней и взяв за руку, повёл по коридору. Она, как послушная школьница, молча, быстро шла за ним.

Страшнов, как только Дмитрий вышел, взял деньги и развернув бумагу, посчитал доллары, там было две тысячи.

– Сука! Дала бы раз, с неё бы не убыло… ладно, с ним лучше не связываться, – пробормотал капитан, положив деньги в карман. Скомкав бумагу, он бросил её в урну под своим столом.

– Спасибо тебе, Дмитрий… если бы не ты… – смущаясь, пробормотала Дарья.

От мысли, что он, наверное, видел, как Страшнов хотел её изнасиловать, задрав ей платье, ей было стыдно смотреть парню в глаза. От этой мысли, представив себе, как она могла выглядеть со стороны, ей было не по себе.

– Не стоило тебе одной приходить, – лишь ответил Дмитрий.

– Так ведь вызывал, да и Иван должен был подойти! – вырвалось у Дарьи.

– Ну теперь ты поняла, для чего он тебя вызывал, пошли отсюда, – взяв её за локоть и уводя по коридору, сказал Дмитрий.

Он был серьёзен и хмур. Выйдя во двор, он отпустил её и пошёл через проходную на улицу.

– Так ты знал… и пришёл… зачем? – спросила Дарья, когда они шли по тротуару к остановке.

– Зачем? Может я обломал твой кайф? Ну прости, не знал, что ты сама этого хотела… – сказал Дмитрий, резко останавливаясь и со злостью посмотрев на неё.

Дарья растерялась.

– Что ты такое говоришь, Дмитрий? Как я могла этого хотеть-то? Нет, наоборот… я тебе очень благодарна, просто… что же теперь будет, вот о чём я, – ответила Дарья.

– Ничего не будет, просто не приходи сюда больше и Ивану скажи, дело закрыто! – сказал Дмитрий и вновь пошёл по тротуару.

Услышав его слова, Дарья обомлела.

– А он не придёт в твой дом? А вдруг… – начала говорить Дарья, но Дмитрий вновь резко остановился, да так, что Дарья стукнулась лбом о его грудь.

Ей и вовсе стало неловко. Несмотря на то, что этот парень был намного младше её, рядом с ним она чувствовала себя нашкодившей девочкой.

– Не придёт! За это можешь не переживать. Если надумает прийти… ему не жить и он это знает, – ответил Дмитрий, проходя к остановке.

– Я правда, очень тебе благодарна, Дмитрий, наверное, я не имею права спрашивать… почему он тебя послушал? – спросила Дарья.

– А вот этого тебе знать необязательно. Живи себе и не лезь не в свои сани, поняла? – сев на скамью, где сидели мужчина и две женщины, в ожидании автобуса, ответил Дмитрий.

Автобус долго не приходил, Дмитрий с нетерпением поднялся.

– Сейчас у них обеденный перерыв, пошли, пройдёмся, может такси поймаем, – сказал он, кивнув головой Дарье.

Она молча пошла рядом с ним.

– Ой! Я ж борщ поставила на плиту! – воскликнула Дарья, прибавляя шаг.

Дмитрий поднял руку проезжающим машинам, одна из них остановилась и он позвал Дарью, которая успела уйти на несколько метров вперёд. Она быстро вернулась и села в машину. Оставив её возле дома, Дмитрий молча уехал, ничего ей не сказав.

Дарья забежала в дом и прошла на кухню, бросив сумочку на диван. В кастрюле медленно кипело мясо с косточками, из говяжьей грудинки. Быстро раздевшись и надев халат, она вернулась на кухню и почистив свеклу, порезала лук. Борщ медленно кипел, Дарья решила сходить к Симе, проведать дочь. Но когда она подходила к её дому, то увидела Ивана.

– Иван? Я думала ты у Нины, ну, в смысле… а где тётя Сима? – удивилась Дарья.

– Мама осталась у Натальи Игоревны дома, Егорка тоже остался, мы тело Нины привезли. А ты… я к Страшнову заходил, он сказал, что дело закрыто. Сказал, что ты только ушла с Дмитрием. Может объяснишь, что произошло в его кабинете? С чего это он вдруг закрыл дело, так и начав его? – спросил Иван.

Дарья видела боль в его глазах, кажется, этот вопрос его очень мучил.

– А что могло произойти? Страшнов пытался меня изнасиловать, но Дмитрий пришёл вовремя. Меня он попросил выйти и о чём они там в кабинете говорили, я не слышала, а Дмитрий говорить не захотел, – вызывающе посмотрев на Ивана, высказалась Дарья.

– Вот ведь гад! Он ведь не успел, да? – спросил Иван, взяв руку Дарьи в свою.

– Значит, тебя только это интересует… я тебя ждала, но ты… Я за Кирой пришла, если Егорки нет дома, что ей тут делать? – входя в калитку, которую успел открыть Иван, сказала Дарья.

– Конечно интересует! А ты как думала? Ведь я люблю тебя! Тебе не следовало идти одной к Страшнову, ты ведь знала, что у него на уме, зачем пошла? – догоняя её, восклицал Иван.

– Кира? Ты где, дочка? – не отвечая Ивану, крикнула Дарья, войдя на террасу.

– Даш, ну ты чего? Обиделась, что ли? – спросил Иван.

– С чего мне на тебя обижаться? Просто я очень испугалась, когда этот боров прижал меня лицом к столу и задрал мое платье. Не знаю, откуда Дмитрий там появился, но если бы не он… Кира? Пошли домой, дочка, я борщ сварила, пошли, – сказала Дарья, увидев Киру, которая, услышав мать, выбежала на террасу.

Иван был растерян, Страшнов так ухмылялся, говоря ему, что дело закрыто.

– Так кто же ты, Дмитрий? Кто, если смог уладить с ментом это дело? Кто… – прошептал Иван, выходя следом за Дарьей и её дочерью во двор.

Взяв дочь за руку, Дарья вышла с ней за калитку, Иван пошёл следом за ними, но его позвал отец, он обернулся и нехотя вернулся в дом.

– Иван, что там произошло? Забрали тело Нины? – спросил Григорий, когда Иван зашёл на террасу.

– Да, забрали, конечно, как же иначе? Завтра похороны, мама и Егорка там остались, сказали, позже придут, – ответил Иван, присаживаясь на диван.

– Пошли пообедаем, что ли… есть охота. Значит, завтра похороны… нужно пойти. Жаль Нину, молодая совсем, ей бы жить ещё полвека и чего ей не хватало? Мать мне всё подробно рассказала, как она с Олегом… срам-то какой, разве ж так можно было? И чего добилась? – ворчал Григорий, пройдя на кухню.

Иван поднялся и зашёл за отцом. Он подошёл к плите и поднял крышку сковороды.

– Тебе согреть или как? – обернувшись к отцу, спросил Иван.

О Нине ему говорить не хотелось, Иван чувствовал, насколько она была ему чужой, поражаясь тому, что без ссор и скандалов, они прожили десять лет. Ссориться он не любил, часто, когда назревал конфликт, молча уходил. Видимо, Нине было с ним скучно. Но в постели ей было хорошо, он ведь чувствовал это и слышал.

– Видимо, притворялась… чёрт, не хочу об этом думать, как это всё мерзко, – прошептал Иван.

– А что там? – сидя за столом и приподнимаясь, пытаясь заглянуть в кастрюлю, спросил Григорий.

– Картошка жареная на сливочном масле, как ты любишь. Ещё пирог, не знаю с чем, – подняв салфетку и посмотрев на пирог, ответил Иван.

– А, так давай и пирог порежь. С горячим чаем поедим, верно? – сказал Григорий.

Проработав много лет, Григорий попал под сокращение и теперь сидел дома, Иван сказал, что пока не найдёт работу, пусть отдыхает. Гриша помогал Симе по дому, баню топил, правда, у них была ванная, в баню ходили в месяц раз, за скотиной смотрел, воды нальет, корм даст, навоз из хлева уберёт. Но в основном, всю работу делала Сима.

Иван поставил перед отцом пироги и картошку в тарелке. Затем, налив чуток густо заваренного чая, разбавил его кипятком.

– Ты поешь, батя, я к Дарье схожу, нас ведь Страшнов к себе вызывал, мне с Дмитрием поговорить нужно. Вроде как он договорился с капитаном и тот дело закрыл. Ты отдыхай, мать, верно, скоро придёт, может Егорку у бабы Натальи оставит, она ж продлила отпуск за свой счёт, ну ладно, я скоро, – сказал Иван, отрезав кусок пирога и положив в тарелку, чтобы отнести Дарье и Кире.

Видя, что отец молча ест, махнув ему рукой, Иван вышел из кухни, оттуда во двор. Закурив сигарету, с трудом придерживая тарелку, он пошёл к Дарье. Она с дочерью сидела за столом и обедала.

– Приятного аппетита, – сказал Иван, сев за стол и поставив тарелку.

– Тебе борща налить? – спросила Дарья, кивнув головой.

– Можно, а я вам пирог принёс, ешьте на здоровье, – ответил Иван,

– Спасибо, я сейчас, – вставая из-за стола, сказала Дарья.

– А Дмитрий где? Не приходил? – спросил Иван, когда Дарья, налив ему борща, села за стол и продолжила есть.

– Нет ещё, оставил меня у дома и уехал. Сметану положи, – сказала Дарья, пододвигая Ивану сметану.

– А я когда вырасту, Дима моим мужем будет, – заявила Кира, уткнувшись в тарелку.

Опешив, Иван посмотрел на Дарью.

– Да? Значит, тебе Дима? – спросил Иван, подыгрывая Кире.

– Не-а, не нравится. Я люблю его, – по-взрослому ответила Кира.

Дарья молча ела, зная дочь фантазёрку, Иван улыбнулся.

– Надо же, значит, Дима настолько хороший, что ты его полюбила. А он? Он тоже любит тебя? – спросил Иван, глядя в синие глаза ребёнка.

Кира, наконец, взглянув на Ивана, сердито пробурчала:

– Он сказал, что я красивая! Конечно любит!

– Ну он прав, ты и правда, очень красивая, – ответил Иван.

– Хватит болтать, суп остынет, ешьте лучше, – сказала Дарья.

Кира доела борщ, встала из-за стола и направилась было из кухни во двор, но Дарья её окликнула.

– Куда это ты собралась? – спросила она.

– К Егорке, куда же ещё? – удивилась девочка, повернувшись к матери.

– Но Егорки же дома нет. Ты и сама видела, когда Иван пришёл один, – ответила Дарья.

Кира взглянула на Ивана, тот кивнул головой.

– Егорка остался у своей бабы Натальи, может сегодня и не придёт, – сказал он.

– Я во дворе поиграю, – хватая свои игрушки, которые были сложены в коробку, сказала Кира, тут же выходя из дома.

– Она и правда, очень красивая, мама тоже так говорит, – сказал Иван.

– Обыкновенная, только что глаза синие, – ответила Дарья, вставая из-за стола и сложив посуду в раковину.

Развернувшись, она прошла в комнату. Олег, буквально перед самой своей гибелью, договорился о её прописке в этом доме, но приехал Дмитрий, что он скажет, Дарья не знала. Иван, доев, зашёл за ней, видя, что у неё плохое настроение.

– Похороны завтра, с утра ехать надо, я должен и в поликлинику на перевязку зайти, – сказал он, присев на диван, где прилегла Дарья.

Она тут же поднялась и села рядом с ним.

– Что же ты молчишь, Дарья? Я матери сказал, что как только пройдёт сорок дней со дня похорон Нины, мы с тобой распишемся. Послезавтра, нужно в ЗАГС сходить, заявление оставить, – сказал Иван, обняв Дарью за плечи.

Она положила голову ему на плечо.

– Не стоит торопиться, Иван, это слишком серьёзный шаг, я только мужа похоронила, а твою Нину завтра хоронят. Мне бы работу найти, если Дмитрий согласится прописать меня, ну и Киру, конечно, в своём доме, её в школу оформлять нужно. Лето заканчивается, а я ещё ничего не сделала, столько всего произошло… – ответила Дарья.

– Ты не переживай, милая, ты с дочерью у нас пропишешься, Егорка в четвёртый класс пойдёт, вот они и будут учиться в одной школе. У меня там директриса знакомая, нужно будет, с ней поговорю. И работу… хотя, тебе бы учиться, – сказала Иван, целуя её в висок.

Дарья подняла голову и внимательно посмотрела на него.

– Ты что такое говоришь, Иван? Как учиться? На кого? Ты хоть знаешь, сколько мне лет? – с искренним удивлением спросила Дарья.

– Ты моя старушка, ну сколько тебе лет? А? Тридцати же нет, а учиться никогда не поздно, – ответил Иван, улыбаясь её словам.

– Мне двадцать семь, я и в школе отличницей была. Моя бабушка же была учительницей, так она меня по всем предметам и учила, только то сельская школа, не чета городской, – ответила Дарья.

– Не говори глупости, главное не где, а как училась, знания – вот что главное. В общем… можно в текстильный институт попробовать, а что? Инженер- технолог будешь, у нас комбинат есть, не как в Иваново, конечно, но тоже ничего так, – ответил Иван.

– А ты сам то… в институте не учился, а меня, вот, хочешь устроить, – сказала Дарья, у которой от его слов поднялось настроение.

– Кто тебе сказал, что я не учился в институте? Ещё как учился, правда, не в институте, техникум закончил, но работаю водителем грузовика, там платят больше, – ответил Иван.

– Пойду, Киру проведаю, что-то притихла она, – вставая с дивана, сказала Дарья.

Иван потянул её за руку и привлёк к себе.

– Откуда ты появилась, Дарья? Откуда пришла в мою жизнь, озарив её своим светом? Никогда со мной такого не было, это такое чувство, словно в облаках витаешь, так мне хорошо рядом с тобой, – крепко обняв девушку, сказал Иван.

Дарья улыбнулась, не зная, что ответить ему, она отродясь таких слов не слышала. Семён просто признавался ей в любви и она знала, он любил её.

– Неужто так сильно любишь меня? – спросила она.

– Я умру без тебя, ты мне веришь? – взволнованно спросил Иван.

– Верю, – ответила Дарья.

И она верила, но любила ли так же сильно, этого она не знала. Олега, ей казалось, она и полюбила, с ним ей было хорошо, хотя и ласковым был, но чувствовалась его сила и он не принимал отказа. А когда он жестоко избил её, своей жестокостью, словно обломив в ней что-то, словно ветку с молодого деревца, в ней враз что-то оборвалось. И в любви она разуверилась, подумав, что если она такая, то зачем нужна? Да и что такое любовь? На этот вопрос она ответа не знала.

Но ей нравилось, как Иван к ней относится. Он надёжный, добрый и честный, такой руку на неё никогда не поднимет, такой её не предаст. Иван, прижав её к себе, крепко поцеловал в губы. Она опустила руки и расслабилась в его объятиях, а он целовал её ещё и ещё. В конце-концов, она рассмеялась и выбежала из комнаты. Иван вышел следом за ней, оно, конечно, Нину ещё не похоронили, мать говорила, подожди сорок дней, но желание быть с любимой, было выше его сил.

Дарья выбежала во двор, но Киру не увидела. Подумав, что она всё-таки побежала в дом Симы, она вышла из дома, но тут и увидела её на руках Дмитрия.

– А, вот ты где… что же ты, такая большая, а на руки залезла? – сказала Дарья, почему-то смутившись пристального взгляда Дмитрия.

Так же и Олег подавлял её своей силой и волей, вот так же и Дмитрий… Дарья не могла понять, ведь он моложе её, что же она перед ним робеет, словно провинившаяся школьница?

– А я ждала Диму на улице, я знала, что он придёт ко мне, он же знает, как сильно я его люблю, – ответила Кира.

– В дом идите, а ты игрушки свои сложи в коробку, по всему двору разбросала, – сказала Дарья, входя во двор.

Дмитрий опустил Киру на землю и держа её за руку, зашёл следом за Дарьей. Во дворе он увидел Ивана.

– Ну что, похороны завтра? – спросил Дмитрий.

– Ну да, лето, чего тянуть? – ответил Иван.

– Что же ты тогда здесь делаешь? Наверное, к похоронам готовиться нужно, ну… я не знаю, гроб заказать, там… место на кладбище, ты же муж ей, вроде, – сказал Дмитрий, сев на скамью во дворе и закуривая сигарету.

– Вот именно, вроде… а тебе-то что? Там её отец всё делает, а мне находится в доме… хотя в её смерти я и не виноват, а чувствую, что её родители другого мнения. Ладно, пойду я, отец один дома. Слушай, что ты сказал Страшнову, что он дело закрыл? – спросил Иван, посмотрев на Дмитрия.

– Тебе зачем? У нас с ним свои счёты, должок мне у него остался, вот вроде и рассчитался, – ответил Дмитрий.

– Дарья, может с Кирой ко мне пойдёте? – спросил Иван, повернувшись к молодой женщине, удовлетворившись ответом парня.

Правда, подумал, что быть может теперь он ему должен за услугу, но промолчал, подумав, надо будет, сам скажет.

– Я не пойду! Я останусь с Димой! – воскликнула Кира, услышав слова Ивана и тут же бросив собирать игрушки.

– Ты иди, Иван, я вечером к тебе приду, иди, – ответила Дарья, увидев, как усмехнулся Дмитрий, глядя на них.

Иван не заметил этого и пройдя через двор, вышел за калитку.

– Мда… вот она, правда жизни. Жену ещё не похоронил, а уже с другой кувыркается, – с сарказмом сказал Дмитрий.

– Что же ты такое говоришь, Дмитрий? При ребёнке… – с обидой в голосе сказала Дарья, подумав, что он считает её… непорядочной.

– Да делайте, что хотите, мне то что? – ответил Дмитрий, бросив окурок во дворе и уходя в дом.

– Дима? Подожди! Я с тобой! – закричала Кира, побежав за ним.

– И эта ещё… шмакодявка, навязалась на мою голову, – пробормотал Дмитрий, не оглядываясь и входя в дом.

– Кира, оставь его! Кира? – прикрикнула Дарья, но девочка уже забежала в дом.

Она вошла следом, Дмитрий сидел на кухне и угрюмо смотрел на стол.

– Борща налей, жрать охота! – в приказном тоне сказал он.

Дарья молча налила ему суп, стол и так был накрыт, она не успела убраться. Дмитрий, не глядя на неё, молча начал есть. Дарья села напротив него, не зная, почему он вдруг в таком настроении, ведь совсем недавно, он был другим.

– Послушай, Дмитрий… я понимаю, ты хочешь остаться один… я поищу жильё, дай немного времени, мы с дочерью съедем отсюда. У меня ведь… то есть, Олег… в общем, он договорился насчёт нашей с Кирой прописки, как раз завтра я должна была пойти в паспортный стол… – запинаясь говорила Дарья.

– А мне какое дело до твоей прописки? – спросил Дмитрий, взглянув на неё.

– Ну это… Олег ведь договорился с паспортисткой… ну… чтобы меня тут прописали. Но это временно, поверь, при первом же случае, мы выпишемся, это нужно, чтобы на работу устроиться, ты не думай… – Дарья была подавлена, не зная, чего от него ждать.

Он молча смотрел на неё, его молчание, ещё больше подавляло её. Ей стало не по себе, она встала из-за стола.

– Кира, доченька, мы с тобой уходим, – сказала она.

– Ты одна иди! Я с Димой останусь! – заявила Кира, прижимаясь к Дмитрию.

Он помнил, что только вчера говорил Дарье, что она может жить в его доме и не платить за жильё, чтобы она готовила ему, стирала и прибиралась. После её слов, он схватил её за руку и притянул к себе. Кира враждебно посмотрела на мать, когда Дмитрий отстранил её от себя. Дмитрий поднялся и приблизился к Дарье, Кира смотрела на них, не понимая, что происходит.

– Я говорил тебе, живи сколько хочешь, дом пустой, места много, куда ты с ребёнком пойдёшь? – не отпуская её руку, сказал Дмитрий.

Дарья не понимала, как человек может так мгновенно меняться? Она была в смятении, осознавая, что Дмитрий подавляет её своей волей. Она боялась себе признаться, что он ей просто-напросто нравится и от прикосновения его рук, она едва не дрожит. Ей стало стыдно от своих мыслей, она понимала, что старше его, да и Иван… как же он? Кира, постояв и не дождавшись внимания к ней, тихо вышла во двор и побежала на улицу. В этот момент, девочка ненавидела и Дмитрия, и свою мать.

Иван зашёл домой, ему нужно было идти на перевязку, да и на работу нужно было зайти, сказать, что у него бюллетень, на похороны позвать, ведь Нина тоже работала на базе. Переодевшись, он снял рубашку, которая испачкалась кровью от его ещё зажившей ещё раны, надел футболку, заглянул в комнату, где отец лежал на диване и смотрел телевизор, хотя, кажется, кроме новых сериалов про бандитов и неутешительных новостей, ничего и не показывали.

– Пап, я в поликлинику поехал, на перевязку, оттуда на работу нужно заехать, скоро вернусь, – сказал он Григорию.

Тот, приподнявшись, посмотрел на сына.

– Рана-то как? Не болит? – зачем-то спросил он.

– Нет, – соврал Иван.

– Ну и ладно, иди, – сказал Григорий, вновь ложась поудобнее.

Иван вышел из дома и закрыв калитку, посмотрел в сторону дома тётки Марии. Его так и подмывало зайти туда, ведь Дарья с Дмитрием остались в доме одни, если не считать маленькую Киру. А ребёнка обмануть легко, если захотеть… Иван помедлил, ругая себя за недоверие к Дарье, но волнение в душе не отпускало, он очень хотел верить Дарье, но также, Иван знал Дмитрия. Он ещё с детства был таким, дерзким и часто неуправляемым. Иван вскользь слышал, что когда Дмитрий учился то ли в девятом классе, то ли в десятом, одноклассники подшутили над ним и довольно грубо. Что там произошло, сам Дмитрий не рассказывал, но матери рассказала её знакомая, её дочь училась с Дмитрием в одном классе. Будто ребята заперли его одного в классе с несколькими девочками и они раздели парня догола, возбудив его, а тут, вроде, открылась дверь и в класс вошли ребята во главе с директором школы, Надеждой Васильевной.

Этот конфуз парень тяжело переживал, хотел из школы уйти, но директриса сумела отговорить его. только после того случая, Дмитрий в корне изменился, говорил, что всем им отомстит. Почему-то Иван вспомнил об этом, стоя возле своей калитки и глядя на дом тётки Марии.

Маленькая Кира, злясь на мать и особенно на Дмитрия, который вдруг отстранил её от себя, выбежала за калитку и остановившись, раздумывала, куда бы ей пойти. Егорки дома не было и идти туда ей не хотелось.

– Да ну его, этого Егорку! Надоел он мне, игрушки свои жадничает, жадина! – произнеся это, она направилась на автовокзал.

– Вот потеряюсь, пусть волнуются, пусть мамка плачет, а Дмитрий будет искать меня и не найдёт. Потом он тоже плакать будет, ну и пусть… мне не жалко… – бормотала девочка, уходя всё дальше от дома тётки Марии.

Никто не обратил внимание на семилетнюю девочку, с распущенными, светлыми волосами, с синими, как небо глазами, пухлыми, словно вишня, красными губками, которая зашла в здание, прошла к другому выходу и выйдя на улицу, села в пустой рейсовый автобус. В автобусе, Кира прошла в его конец и спряталась под последним сидением. То ли девочка устала, то ли и правда, спать захотела, но Кира крепко уснула. Она не слышала, как в автобус заходили пассажиры, все садились вперёд, на свободные места, в конец никто не шёл, говоря, что на неровных дорогах, там сильно трясёт.

Автобус, так случилось, выехал на дорогу, ведущую в деревню, из который и приехали Дарья с дочерью. Дорога была длинная и водитель делал остановку на середине пути, где с одной стороны был лес, с другой речка. Красота природы, кажется, уже никого не удивляла, к ней просто привыкли, но пассажиры выходили размять ноги, сходить по нужде, вдалеке для этого построили общественный туалет. На обочину дороги, зная, что проезжая мимо, автобусы делают тут пятнадцатиминутную остановку, местные жители из своих домов выносили фрукты и ягоды, а бывало и мясные вырезки и свиные ножки для холодца, а то и птицу и люди нет-нет это покупали.

Когда водитель сделал остановку и открыл двери автобуса, Кира, проснувшись, приподнялась. Видя, что все пассажиры выходят из автобуса, она тоже выбежала из задней двери и побежала в сторону леса. Может время было такое, может людям было не до того, но на неё опять никто не обратил внимая. А когда она добежав до леса, то обернулась и увидела, что пассажиры вновь входят в автобус. Кира, кажется, испугалась и побежала назад, но автобус уже отъехал. Девочка остановилась, не зная, куда ей идти и заплакала, глядя на дорогу.

Дарья была уверена, что Кира побежала к дому Симы, если Егорки и нет дома, то она наверняка будет играть его игрушками, да и Григорий был дома, и Иван туда ушёл. Она отняла руку и стала убирать со стола, потом начала мыть посуду. Дмитрий смотрел на неё, доедая борщ, потом вытер губы и бросив на стол салфетку, подошёл к ней сзади и положил руки на её плечи. Дарья вздрогнула от его прикосновений и тут же повернулась к нему, руки были мокрые и она их просто опустила, глядя на парня.

– Ну чего ты себя мучаешь? Ведь вижу, что нравлюсь тебе. Ты очень красивая, но… – вдруг замолчал Дмитрий, глядя ей в глаза.

Да, ему хотелось большего от этой женщины и он был уверен, что она не устоит перед его напором и даже уступит ему, не станет сопротивляться, но что-то удерживало его. Он представил себе лицо Ивана, зная, насколько тот любит Дарью. Дмитрию стало жаль его, вот его ему совсем не хотелось обманывать.

– Не везёт Ивану на женщин. Одна изменяла направо-налево, да и Дарья из-под Олега вышла, если уведу её сейчас в спальню, она ведь и мне не откажет. Красивая дура, эх, Иван, не тех женщин ты любишь, – подумал Дмитрий, глядя на красивое личико Дарьи.

– Что "но"? – невольно спросила Дарья.

Дмитрий улыбнулся, как он умел улыбаться, одними губами, при этом его глаза совсем не улыбались.

– Да так, ничего… – резко обнимая молодую женщину и прижимая к себе, ответил Дмитрий.

Дарья ждала, что сейчас он её поцелует и напряглась в его объятиях, но парень не спешил этого делать, он словно выжидал, как хищник выжидает свою жертву.

– Отпусти, я не понимаю тебя, – от волнение, у неё пересохло в горле.

– А я тебя насквозь вижу, Дарья. Тебя желают и хотят, а ты… – Дмитрий вновь замолчал, не торопясь отпустить её.

– И что же я? – положив руки ему на грудь, кокетливо спросила Дарья.

Дмитрий нравился ей, его дерзкий взгляд, его решительные действия, словно подавляли её волю. Но он был младше её и это подавляло в ней чувство к нему.

– Ты отказать не можешь, не нужно быть такой доверчивой, Дарья. Не всё то золото, что блестит, а в последние годы, люди стали не такими, как были раньше. Каждый хочет урвать кусок пожирнее и я тоже… сейчас я хочу тебя, ты вызываешь желание, знаю, не откажешь мне… или откажешь? – спросил Дмитрий, лукаво улыбаясь.

Он словно играл со своей жертвой, то вызывая в ней желание, то подавляя его.

– Я… – хотела было сказать Дарья, но в дверях появился Иван, который всё же не смог уйти, не убедившись, что тут ничего не происходит, зная Дмитрия и слабый характер Дарьи.

Он хотел ей верить и верил, но в таких делах, можно не совладать с собой.

– Иван? А Кира с тобой пришла? – отходя от Дмитрия, который, увидев Ивана, тут же отпустил её.

Иван увидел достаточно, чтобы понять, что тут происходило и приди он чуть позже, то застал бы их в постели, в этом он теперь не сомневался. Застыв, он смотрел на них с выражением боли на лице.

– Эх вы! Что же вы делаете-то? Ведь я любил тебя! Неужели все женщины такие и веры в вас нет? – воскликнул Иван, разворачиваясь и выходя из кухни.

– Иван? Стой! Это не то, о чём ты подумал! А Кира где? Моя дочь у вас? – выбегая следом за ним, громко спрашивала Дарья.

Дмитрий, взяв из пачки сигарету, закурил и сел за стол.

– Хорошо, что увидел, может впредь умнее будешь и наконец раскроешь свои глаза… идиот… – пробормотал он, глубоко затягиваясь.

Иван, не останавливаясь, вышел за калитку и пошёл в другую сторону и от дома тётки Марии, и от своего дома. Дарья, наконец догнав парня, схватила его за руку. Иван резко остановился.

– Оставь меня в покое! Все вы одинаковые! Ненавижу тебя! Будьте вы прокляты! – с горечью воскликнул он, резко отнимая руку.

Дарья, опешив, растерялась. Она не узнавала Ивана, думая, что он будет любить её при любых обстоятельствах. Но его холодный взгляд, остудил её.

– Не было ничего, Иван, поверь мне, – опуская голову, ответила Дарья, чувствуя свою вину, ведь в душе, ей Дмитрий нравился, а Иван… что ж, он был для неё, словно запасной вариант, чтобы не остаться одной.

– А знаешь, мне плевать! Ты и под Олега на второй день легла, видать, тебе всё равно, под кого ложиться, прощай, видеть тебя больше не хочу, никогда! – хладнокровно сказал Иван и тут же быстрым шагом пошёл к остановке.

Дарье бы пойти в дом Симы, за Кирой, но она вернулась в дом, подумав, что дочь, наигравшись, придёт сама. Став перед раковиной, Дарья стала мыть посуду.

– Ушёл, значит? Не поверил тебе? – спросил Дмитрий, словно издеваясь над ней.

Дарья тут же повернулась к нему.

– Ты ведь этого хотел, верно? – спросила она.

– А ты, значит, с одним спишь, а другого про запас держишь? – спросил Дмитрий, усмехнувшись.

– Никто мне не нужен! Понял? Обойдусь и "без одних", и без "про запасов", я за Кирой пошла, не останусь тут больше, – ответила Дарья, выходя из кухни.

– Да куда ты денешься… – прошептал Дмитрий, то ли радуясь такому исходу, то ли сожалея.

Но вскоре, Дарья со слезами прибежала назад, чуть ли не в истерике. Дмитрий очень удивился и поднявшись, подошёл к ней.

– Ты чего такая? Что случилось? – спросил он.

– Кира… её нигде нет, Господи! Где она может быть? – упав на грудь парня, зарыдала Дарья.

Дмитрий, кажется, испугался не меньше её.

– Искать пошли! Не время плакать! Не иголка, найдётся, – воскликнул он, выбегая из дома.

Дарья, перестав плакать, выскочила следом за ним. Они выбежали со двора, не закрыв на калитку ключ, резко остановились, не зная, в какую сторону идти.

– Дядя Миша! Пошли к нему, он поможет, – сказал Дмитрий и быстро направился к автовокзалу.

Дядю Мишу они нашли в здании, он прогуливался, озираясь вокруг. Дмитрий и Дарья подошли к нему и по их лицам, мужчина понял, что случилось что-то важное и скорее всего, опять неприятное.

– Ну что опять? Ох, Дарья, ты будто притягиваешь к себе неприятности, как приехала, столько всего произошло, – сказал дядя Миша.

– Не гони лошадей, дядь Миш, у Дарьи дочка пропала, ну ты видел её, Кира, – остановил его разглагольствования Дмитрий.

Дядя Миша, став серьёзным, оторопело посмотрел на на него, потом и на Дарью.

– Что значит пропала? Может она у Симы? Вы там были? – спросил дядя Миша.

– Я была там, дядя Гриша сказал, что Кира к ним не возвращалась. Я подумала, что он мог и не заметить, все комнаты обошла и осмотрела, даже под кроватями и в шкафу глянула, мало ли… двор обошла, но Киры нигде нет. Дядя Миша, умоляю Вас, объявите в розыск, может видел кто-то мою девочку, – плача, сказала Дарья.

– Куда же маленькая девочка могла пойти? Ведь города не знает и никого знакомых ей здесь нет, странно… зачем ей понадобилась из дома уходить? Может ты её ругала? – спросил дядя Миша.

Дарья напряглась, пытаясь вспомнить, потом посмотрела на Дмитрия.

– Она тебя ко мне приревновала… конечно… просто я и подумать не могла, что она к тебе так серьёзно относится, в смысле, она так к отцу своему относилась, тоже ревновала ко мне, когда он возвращался с рейса домой. Но куда она могла уйти? Ведь кроме как к Егорке, она никуда и не ходила… – растерянно произнесла Дарья.

– Нужно поспрашивать водителей автобусов, может она в какой автобус села и уехала, идём, – сказал дядя Миша, выходя с обратной стороны здания на стоянку, откуда отъезжали автобусы.

– Зачем ей понадобилось уезжать? Да и куда бы она… или же… Нет, она ведь не могла знать, который автобус едет в нашу деревню… Господи, только бы она была жива, – говорила Дарья, уходя следом за мужчинами.

Они ходили и спрашивали у всех встречных, не видел ли кто из них маленькую девочку семи лет, светловолосую, с синими глазками, похожую на куклу, но все неизменно отвечали, что не видели, а такую красивую, они непременно бы заметили. Дарью охватила паника, она металась по автовокзалу, спрашивая всех подряд, но не получая вразумительного ответа, бежала дальше.

А Кира дошла до дороги, испуганно глядя то в одну сторону, то в другую и тут одна женщина подозвала её.

– Девочка, ты почему одна? Да ещё такая красивая… где твоя мама? – спросила женщина, подойдя ближе к Кире и присев перед ней на корточки.

– Я знаю, что красивая. А мамы нет и папы тоже. Я из автобуса вышла, а он уехал, – перестав плакать, ответила Кира.

– А ты знаешь, где твой дом? Я бы отвела тебя туда, – взяв Киру за руку и вставая, сказала женщина.

– Вооон там! – показывая в ту сторону, откуда она приехала на автобусе, ответила Кира.

– Так ты из города приехала, что ли? – спросила женщина.

Кира кивнула головой, хотя для неё не было разницы, дом ли, деревня ли, в этом она не разбиралась.

– Как твою маму зовут? Как фамилия твоя, знаешь? Сколько тебе лет? – опять спросила женщина.

– Я Кира, Васильева. Мне семь лет, а мама Дарья, но я ей не нужна, она Диму отняла, я не хочу туда, – ответила Кира.

– Не совсем поняла, но…что же мне с тобой делать? Зина, подожди! Ты что, уже уходишь? – спросила женщина, окликнув знакомую или соседку, с которой и пришла к дороге, чтобы продать фрукты и овощи.

– Ну да, чего зря стоять? Сегодня торговля была неплохая, теперь уже автобуса не будет, а ты чего стоишь, это кто с тобой такая красивая, а? – подходя ближе, сказала Зина, глядя на Киру.

– Я Кира и я хочу кушать, – капризно заявила Кира.

– Вот ведь дети пошли, кушать она хочет, ишь ты! Ты идёшь, Лида, али как? – улыбаясь, сказала Зина.

– Да, я тоже не стану тут без толку сидеть, жду сына, осталось немного, обещался помочь донести до дома. Не спеши, вместе и пойдём, – ответила Лида.

Задрав голову, Кира смотрела на женщин и ей стало скучно, развернувшись, она побрела по дороге.

– Эй, ты куда же пошла? Кира? – крикнула Лида, кажется, собираясь пойти за ребёнком.

– А где ж её родители? Как же они ребёнка одного на дороге оставили? – остановила её Зина.

– Вроде, она от автобуса отстала, я не совсем её поняла. Нужно догнать её, а то ведь заблудится. Мать, наверное, с ума сходит, – ответила Лида, всё же побежав за Кирой.

А Кира, махнув ей рукой, побежала быстрее.

– Да не догонишь ты её теперь, Лида? Оставь, может к матери побежала, вон, Сергей идёт, – крикнула Зина.

Лида обернулась на сына.

– Серёжа, сынок? Догони девочку, вечереет, заблудится ведь, – позвала она сына.

Парень, лет пятнадцати, тут же побежал за Кирой и догнав её, схватил за руку.

– Ты куда бежишь? Заблудишься, а в лесу волки, они тебя съедят, пошли, тебя мама зовёт, – сказал подросток.

– Мама? Твоя мама? – остановившись, спросила Кира.

– Моя, конечно, чья же ещё. Пошли, одной тебе страшно будет, – ответил Серёжа.

– Волки страшные? Они меня съедят? – спросила Кира, шагая за руку с парнем.

– Страшные, не сомневайся, запросто могу съесть такую маленькую девочку, – поглядывая вниз на Киру, ответил Серёжа.

Кира послушно пошла рядом с ним, а он крепко держал её за руку. Сергей вёл её и поглядывал на неё, словно боялся, что она опять убежит.

– Ладно, поздно уже, пошли домой, сынок, бери сумки. Завтра утром Петровичу скажу, он власть, пусть и разбирается, – сказала Лида.

Серёжа поднял сумки, отпустив руку Киры, но убегать она не стала, тихонько взяла Лиду за руку и пошла рядом с ней.

– Интересно, откуда эта девочка, одна на дороге… может мать у неё непутёвая? А красивая такая, я никогда таких красивых детей не видела, – разговаривая с Лидой, сказала Зина.

– Кто ж её знает? А может мать с ума сходит, ищет дочь. А она бойкая, такая не пропадёт. Ладно, пусть Петрович сам найдёт её мать, наше дело отвести ребёнка к нему, ночь скоро, как я поняла, девочка от автобуса отстала, может пИсать захотела, хотя… мать бы вместе с ней вышла. Непонятно… – ответила Лида.

Она не понимала, как можно так легкомысленно относится к ребёнку, ведь и она мать, но своих детей никогда бы не оставила, тем более, такими маленькими, да ещё и на дороге.

– А! – махнув рукой, ответила Зина.

– Сейчас вообще ничего не понять. Не всё матери такие, как ты. Вон, по телевизору новости показывают, молодая женщина ребёнка бросила в поле, видимо и родила там. Что делается, ой, что делается… креста на них нет, – продолжила Зина, правда, на ком нет креста, Лида не совсем поняла.

– Да нет, эта девочка ухоженная, платьице на ней красивое, видать, не дешёвое, видно и правда от автобуса отстала. Мало ли что могло произойти, могу себе представить, каково сейчас состояние её матери. Бедная… – с сожалением ответила Лида.

Ничего не добившись, когда расспросы прохожих и водителей рейсовых автобусов не помогли, Дарья и Дмитрий решили вернуться домой, в надежде, что Кира, набегавшись, уже сама и вернулась.

– Дядь Миш, ты объяви ребёнка в розыск, мало ли… может кто и видел её, – попросил Дмитрий дядю Мишу.

– Конечно, Дарья, ты фотографию Киры мне принеси, я распечатаю и повесим везде, чтобы люди видели. И оперативникам нужно раздать, так мы её быстрее найдём, – ответил дядя Миша.

– Да, я сейчас… где-то была её фотография, я быстро! – ответила Дарья, уходя в сторону дома тётки Марии.

Глава 13

Дмитрий вместе с дядей Мишей остались её ждать. Дарья вскоре вернулась и протянула чёрно-белую карточку, где Кире было лет пять и она сидела на коленях Семёна.

– А другой не было? – разглядывая фотографию, спросил дядя Миша.

– Нет… да мы шибко там и не снимались, в деревне. В тот день, сосед сфотографировал её с отцом, сказал, память будет. Другой нет, – ответила Дарья.

– Ладно, пойду я, скажу Павлу, пусть распечатает, он мастер в этом деле, – сказал дядя Миша, уходя в здание, где находилась небольшое отделение привокзальной милиции.

Дарья и Дмитрий пошли домой, всё же надеясь, что быть может, Кира и вернулась, хотя Дарья сказала, что её в доме нет.

– Что же делать? Где её искать? Ну куда она могла убежать? В городе, кроме семьи тёти Симы, она никого не знает, что делать? – в отчаянии воскликнула она, сев на стул и закрыв лицо руками.

– Слезами тут не поможешь, не могу представить, куда она могла пойти… – произнёс Дмитрий, задумчиво глядя на Дарью.

Он и правда, не мог себе представить, что девочка семи лет, может просто убежать далеко, он всё же надеялся, что Кира вернётся. Но начинало темнеть, а её всё не было, Дарья места себе не находила, но и где искать, она тоже не знала, правда, часто выбегала за калитку. Усидеть на месте, женщина не могла, она вновь выбежала на улицу и пошла в сторону дома Симы, почему-то подумав, что Иван ей поможет и непременно найдёт её дочь, ведь Дмитрий просто сидел и кажется, не собирался помогать ей в этом деле.

Иван уже вернулся, успев сходить и на перевязку, и заехать на работу. Сима тоже пришла от Натальи Игоревны, оставив Егорку ей. Дарья постучала в закрытую калитку, вышел Иван и увидев её, хотел было снова закрыть, но увидев, что она плачет, видимо, не смог оттолкнуть ту, которую полюбил.

– Зачем пришла? Уходи! – всё же сказал Иван, не смея закрыть перед ней калитку.

– Иван, помоги! Кирюша пропала! – воскликнула Дарья, заплакав сильнее.

– Что значит пропала? Ты в своём уме? Куда она могла пропасть? Ты в доме искала? Дети часто прячутся в шкафу или под кроватью, чтобы попугать взрослых, потом и заснуть там могут, ну куда она может уйти? Только к нам и могла, но её у нас нет, – ответил Иван, разволновавшись.

– Правда? Может она и правда прячется… я не подумала об этом, я побегу, в доме поищу! – с надеждой воскликнула Дарья, убегая обратно.

– Стой! Я с тобой! – крикнул ей вдогонку Иван, но его окликнула Сима.

Дарья, не останавливаясь, бежала к дому тётки Марии.

– Иван? Кто приходил? – спросила Сима.

– Дарья прибегала, она говорит, Кира пропала, – ответил Иван, всё же уходя следом за Дарьей.

Обида, конечно, была, но в такой ситуации, он не мог оставить её одну.

– Что значит пропала? Иван? – крикнула Сима, но за ним не пошла.

– Мам, я скоро вернусь, – обернувшись, ответил Иван.

– Дмитрий? Ты где? Может Кира в доме? Иван говорит, дети часто прячутся, чтобы напугать взрослых, а потом там же и уснуть, – сказала Дарья, вбежав на кухню, где сидел Дмитрий с сигаретой в руках.

– Ну и? Поищи свою дочь! – раздражённо ответил Дмитрий.

– Давай вместе поищем, успокойся, мы найдём её, ну куда она может деться, – сказал Иван, войдя следом за Дарьей.

А она с укором взглянула на Дмитрия и прошла в комнату, Иван пошёл за ней.

– Вот и ищите… мне что, делать больше нечего? – пробормотал Дмитрий, направляясь к выходу.

Никому ничего не сказав, он вышел из дома и поехал к своей любовнице, к которой обычно ездил, когда приезжал из Москвы. Молодая женщина была старше его, но терпеливо ждала его возвращения, хотя Дмитрий ей ничего не обещал. Ирина просто любила его, была довольна и этим, а ему было удобно, комфортно, да и удовольствие получал, при этом, без каких-либо обязательств, ведь Ирина не требовала, чтобы он на ней женился. Правда, он сразу ей сказал, что не создан для семьи и жениться ни на ком не собирается, а помогать обещал и Ирина согласилась, только бы он её не бросал. Дмитрий ухмыльнулся тогда, подумав, что нельзя бросить то, чего не имеешь. Любил ли и он, этого он не знал, ему было хорошо с ней в постели, этого ему хватало. Он приходил внезапно, но никогда не заставал её ни с кем и так же внезапно уходил, правда, часто приносил ей продукты, а из Москвы привозил подарки.

Дарья и Иван обыскали весь дом, но конечно же, нигде Киру не нашли. Упав на грудь Ивана, Дарья заплакала от отчаяния. Иван растерялся, но всё же обнял её, чтобы утешить, он и сам не мог понять, как маленькая девочка могла так просто уйти из дома.

– Давай сейчас успокойся, от слёз толку нет, нужно думать, куда она могла пойти, ведь города не знает, – сказал Иван, усаживая Дарью на кровать.

– Я не знаю, Иван! Не знаю! Это я виновата… я во всём виновата! Мне не следовало приезжать в этот город, не следовало… а если я её не найду, Господи! Что, если я её не найду, Ванечка? Я не могу сидеть! – вскочив с места, воскликнула Дарья, собираясь выбежать из комнаты.

Иван, останавливая, схватил её за руку.

– Поздно уже! Ну куда ты бежишь, Дарья?

– Да, поздно, а она такая маленькая, Господи! Что же мне делать, Иван? Пошли к дяде Мише, он должен был подать Кирюшу в розыск! А может она уже и нашлась, надо к нему сходить. Он ведь где-то недалеко живёт, верно? – глядя на Ивана растерянным взглядом, испуганно говорила Дарья.

– Дядя Миша ещё на автовокзале, он до полуночи работает, а то и до утра. Ладно, ты и правда не сможешь усидеть на месте, пошли, я с тобой, – ответил Иван, вместе с Дарьей выходя из комнаты.

– А Дмитрий где? Может он Кирюшу искать пошёл? В доме его нет… – слыша, как в доме тихо и не увидев нигде Дмитрия, сказала Дарья.

– Не думаю, что он станет её искать, скорее всего, к Ирке своей побежал, – ответил Иван, озираясь вокруг.

– Ну и пусть, не до него сейчас, – ответила Дарья, выходя из дома и побежав через двор.

– Сейчас не до него… а потом… потом будет до него? – пробормотал Иван, спеша за ней.

Дядю Мишу искали долго, потом его помощник сказал, что он уехал по вызову.

– А куда, не знаешь? – спросил Иван у парня.

– Точно не знаю, но вроде, девочку нашли, вернее, её труп, – словно говоря об обыденных вещах, спокойно ответил молодой лейтенант.

– Нет… только не это… – бледнея, прошептала Дарья.

У молодой женщины, от его слов, потемнело в глазах, она покачнулась и потеряв сознание, упала на бетонный пол здания автовокзала.

– Ты что говоришь-то? Помоги мне! Дарья, открой глаза, чёрт… разве можно так говорить матери, которая дочь ищет. Давай перенесём её в кабинет дядя Миши, там на диван её положим, – воскликнул Иван, поднимая Дарью.

Молодой лейтенант помог ему приподнять её и пошёл впереди, в сторону кабинета.

– Воды дай, – попросил Иван, положив Дарью на диван и убирая волосы с красивого лица молодой женщины, которую он, несмотря ни на что, всё ещё любил.

Молодой человек, налив в стакан воды из графина, подал ему. Иван намочил руку и вытер лицо Дарьи, но женщина в себя не приходила. Иван прыснул ей на лицо, Дарья медленно открыла глаза, посмотрела на молодых людей и тут же, резко вскочив, ринулась к двери.

– Дарья, стой! Ну куда ты бежишь? Давай дядю Мишу дождёмся, – выбегая следом за ней, воскликнул Иван.

– А если это Кира? А если это моя дочь, Иван? Я ведь жить без неё не смогу, да и незачем будет… Господи! Сохрани мою девочку, – произнесла Дарья, уронив голову на грудь Ивана и зарыдав от отчаяния.

Он обнял её, не зная, как успокоить в таком деле.

– Давай подождём дядю Мишу, лейтенант, где это произошло? – обернувшись к парню, спросил Иван.

– Недалеко от тринадцатой школы, в парке. Девочку изнасиловали и придушили, видимо, испугались после содеянного, что она их опознает, если их арестуют, – ответил лейтенант.

Дарья побледнела от его слов, Иван с укором посмотрел на него. Тут в кабинет вошёл дядя Миша, Дарья, с надеждой взглянув на него, быстро подошла к нему.

– Дядя Миша, Вы нашли её? Где моя дочь? Этот парень говорит, девочку мёртвую нашли… это ведь не Кирюша, это ведь не она! – рыдая, воскликнула она.

Иван в нетерпении ждал, что ответил дядя Миша.

– Да нет, конечно, с чего ты взяла? Кто тебе сказал про мёртвую девочку? – спросил дядя Миша, посмотрев на лейтенанта таким взглядом, что тот лишь пробормотал:

– Виноват товарищ майор, – и опустил голову.

– Там девочка старше твоей дочери года на три, если не больше. Правда, Киру никто не видел, её везде ищут, не переживай, найдут твою дочь, – ответил дядя Миша, устало присаживаясь на старый диван, видимо, он принёс его из дома и иногда отдыхал на нём, когда очень уставал.

Большее время, дядя Миша проводил на работе, домой заходил редко, работу свою выполнял добросовестно, даже из дома обед приносил, да так, что ему хватало и на ужин. Частенько приходили дочь или жена, приносили ему поесть. Но это была его жизнь, выработанная годами, это была его работа, без который мужчина себя и не мыслил.

– Где же её искать… а вдруг она села в автобус и уехала в нашу деревню? – вдруг осенило Дарью, хотя она уже думала об этом.

Мужчины посмотрели на неё.

– Ведь города она не знает и в городе никого не знает, только Вас, тётю Симу и её семью. А она отчаянная, она ничего не боится, моя Кирюша может… да… она могла и уехать, теперь я в этом уверена. Дядя Миша, нужно спросить водителей рейсовых автобусов, ведь они видят своих пассажиров, дядя Миша, прошу Вас! Она такая маленькая, – вновь заплакав, умоляла Дарья.

– Ночь сейчас, водители придут на работу только в шесть часов утра. Конечно, ещё раз спросим, но днём я спрашивал, правда, двое в рейсе были, но утром я первым делом спрошу и у них. А тебе отдохнуть нужно, иначе, утром не поднимешься. Иван, уведи её, пусть поест и поспит, иначе заболеет, – сказал дядя Миша.

– Пошли, Дарья, чего тут зря стоять, поздно уже, – уводя Дарью, сказал Иван.

Дарья уходить не хотела, но она понимала, что оставаться толку нет, она была вымотана и едва стояла на ногах.

Вернувшись в дом Дмитрия, они и забыли, что калитку отставили открытой, едва прикрыв её, но то ли от ветра, то ли прикрыли не наглухо, калитка была распахнута. Увидев это, Дарья подумала, что Кира вернулась и побежала в дом. Она кричала, звала дочь по имени, металась из комнаты в комнату, включая везде свет, но в доме стояла тишина. Иван подошёл и крепко обнял её, видя, насколько она устала и расстроена.

– Прошу тебя, Дарья, успокойся и пошли на кухню. Тебе и правда нужно поесть, да и я голоден, пошли, милая, – уводя её на кухню и усаживая за стол, сказал Иван.

– Иван, мне очень страшно. Её не могли не увидеть, она такая яркая, не похожая ни на кого, её бы непременно заметили. Кира… где же ты… – произнесла Дарья, закрыв лицо руками и заплакав.

Иван включил огонь на плите, чтобы согреть суп и поставил чайник, сначала посмотрев, есть ли в нём вода. Но есть Дарья не смогла, её подташнивало от пережитого стресса, она лишь пила горячий чай, всё время повторяя имя дочери и спрашивая, где же она. А Иван поел, он с утра ничего не ел, забыв и пообедать.

– Дарья, поешь немного, ведь свалишься, а с утра тебе дочь искать. Мне на похороны Нины ехать, не смогу с тобой пойти, давай, милая, поешь суп, – сказал Иван.

Он любил её, несмотря на то, что и Нина его предавала и не раз, и Дарью он увидел в объятиях Дмитрия, хотя верил, что между ними ничего не было, пока не было, а что потом… он не мог об этом думать, тем более сейчас, когда Дарья в таком состоянии. Он смотрел на её измученное лицо в слезах, ему было жаль её, Иван хотел обнять её, прижать покрепче и успокоить.

– Я не могу есть… что-то плохо мне… – поглаживая шею, ответила Дарья, поднимаясь из-за стола.

Шатаясь и держалась за стену, чтобы не упасть, она пошла в зал, чтобы лечь на диван. Но когда Иван поднялся и пошёл за ней, она едва не упала, теряя сознание. Иван подхватив её, поднял на руки и занёс в комнату. Положив молодую женщину на диван, он опустился перед ней на колени, разглядывая красивые черты, поглаживая лицо тыльной стороной ладони.

– Что ты за женщина, Дарья? Ведь люблю я тебя, больше жизни люблю, а Дмитрий… он попользуется тобой и бросит, почему ты этого не понимаешь, родная? – шептал Иван, целуя руки Дарьи, затем прильнув губами к горячим, покрасневшим губам, положив руку на её пышную грудь.

Он едва сдерживал себя, возбуждаясь и понимая, что сейчас не время, но желание было настолько сильным, а Дарья, вот она, лежит перед ним в коротком халате, с расстёгнутой верхней пуговицей. Иван расстегнул и вторую пуговицу, оголяя грудь молодой женщины и припав к ней губами.

– Ведь на руках тебя носить буду, только будь моей, будь моей… – прошептал Иван, расстёгивая халат и лаская рукой округлые бёдра Дарьи.

– Иван? Что ты делаешь? Иван? – открыв глаза и сев на диване, воскликнула Дарья, застёгивая пуговицы халата дрожащими пальцами.

– Я тебя очень люблю, неужели ты не видишь? Тебе нужно расслабиться, иди ко мне… – тяжело дыша, ответил Иван.

Но поднявшись и отходя в сторону, Дарья оттолкнула его. Не удержавшись, Иван упал на ковер, но тут же вскочил на ноги, и подошёл к ней.

– Ты с ума сошёл! Думаешь, мне сейчас до этого? Я с ума схожу, не зная, где моя дочь, что с ней, жива ли она! Тебе лучше уйти, Иван, – твёрдо сказала Дарья.

– Прости, не смог удержаться. Но я не оставлю тебя одну. Ты ложись, отдыхай, я на кухне буду, там на диване лягу, – успокаиваясь, с чувством вины ответил Иван.

Он не мог уйти, оставив Дарью одну, да и Дмитрий мог вернуться, а он не станет с ней канителиться, тем более, она в таком состоянии, захочет и силой её возьмёт. От этих мыслей, Иван сходил с ума.

– Это твой дом, да? – спросила Кира Серёжу, когда Зина ушла дальше по улице к своему дому, а Лида остановилась возле своего дома, открывая калитку.

– Да, это наш дом, заходи, – ответил Серёжа.

– Ой, как кушать хочетсяяяя! – нараспев протянула Кира, поднимаясь по крыльцу и заходя в дом, куда первой прошла Лида.

– А это что за чудо такое? – спросил муж Лиды, увидев Киру.

Довольно тучный мужчина, с добрым, улыбчивым лицом, с редкими волосами на голове, но обильными на руках и груди, он и стоял в майке и спортивных штанах, с нескрываемым восхищением разглядывая девочку со светлыми волосами, с синими глазами, в красивом платье и в белых босоножках.

– Я не чудо, я Кира и я пришла к вам в гости. А гостей нужно кормить, – заявила Кира, задрав голову и глядя на мужчину снизу вверх.

– Ишь ты! Она, видите ли, в гости к нам пришла. Ну-ну, что ж, проходи на кухню, ужинать будем, – сказал мужчина, уходя первым.

Серёжа оставив сумки во дворе, зашёл следом за ними.

– Ну что, как сегодня торговля? – спросил мужчина у жены.

– Как обычно, у Зины получше было. Вообще, лучше в город на рынок ездить, чего у дороги сидеть, – ответила Лида, готовя на стол.

– Далеко, – лишь ответил мужчина, сев за стол, куда уже успела сесть и Кира.

– Ничего, пусть далеко, зато торговля будет лучше. Сань, помоги мне, на вот, ставь на стол. Устала я сегодня… – ответила Лида, наливая в глубокие тарелки гороховый суп.

– А девочка откуда? – спросил Саня, ставя на стол тарелки.

– Да она вроде от автобуса отстала. Сегодня пусть переночует, утром к Петровичу её отведу, там быстро разберутся, откуда она и чья.

– Красивая девчушка, ты её глаза видела? Я таких никогда не видел, – ответил Саня, ставя перед Кирой тарелку супа.

– Это что, горох, что ли? Я такой не ем, – сказала Кира, отодвигая тарелку, при этом пролив немного супа на стол.

– Да? Ну что ж, значит ляжешь голодная, – невозмутимо ответила Лида, вытирая клеёнку на столе.

– Как это? Я же есть хочу! Моя мама мне котлеты жарила, а тётя Сима нам с Егоркой пироги пекла, – сказала Кира, положив ладошки на стол и совершенно серьёзно, по-взрослому, глядя на Лиду синими глазами.

Лиде, от её взгляда, стало не по себе.

– Значит, ты любишь котлеты и пироги? – спросил Саня, погладив девочку по светлым, вьющимся волосам.

Кира недовольно отклонила голову, удивив мужчину.

– А она с характером, – улыбаясь, сказал Саня.

На кухню зашёл Сережа и сел за стол, Лида налила ему гороховый суп и подросток с аппетитом стал есть. Кира посмотрела на него.

– Вкусно? – спросила она.

Серёжа кивнул головой.

– А ты чего не ешь? Может шоколадку хочешь? – спросил он.

– Неа, я сладкое не ем, только мороженое люблю. Ладно, попробую суп, может понравится, – снисходительно сказала Кира.

Попробовав ложку супа, то ли от голода, то ли и правда суп был вкусным, она с удовольствием поела, правда, засыпая за столом.

– Сань, ты сегодня в комнате с сыном ложись, её с собой положу. Свалилась нам на голову и не бросишь же её на дороге, дитя всё-таки, – сказала Лида, глядя на Киру.

– Вот гляжу на неё, будто взрослого человека сделали маленькой девочкой. Разговаривает, как взрослая, надо же, – сказал Саня.

– Сынок, ты убери со стола и посуду помой, – сказала Лида, вставая из-за стола.

– Он же мальчик! А посуду должна мыть девочка, – заявила Кира, удивив всех за столом.

– Правда? Ну тогда ты это сделай, – ответила Лида, с улыбкой глядя на ребёнка.

– Я не могу, я ещё маленькая. Ты убери и помой посуду, ты большая, – деловито ответила Кира.

– Спать иди, мам, я всё сделаю, ты устала, иди спать и уведи уже её, достала! – раздражённо сказал Серёжа, собирая тарелки и ложки со стола.

– Она ещё ребёнок, притом умный, – тихо сказал Саня, взяв с подоконника газету и уходя в комнату сына.

– Ты эту газету уже который раз читаешь, – пробурчала Лида, накрывая салфеткой то, что стояло на столе.

– Свежих нет, Степановна говорит, не привозят ей, а самой ехать в область накладно. Но обещалась съездить на почту, – ответил Саня, выходя из кухни.

Кира, положив ручки на стол, склонила голову и уснула. Лиде пришлось поднять её на руки и унести в свою комнату, где стояла большая кровать, ведь её муж был тучным и высокого роста. В него и сын пошёл, правда, Серёжа не был склонен к полноте, но был высокого роста. Старшая дочь супругов вышла замуж и уехала в Москву. Приезжала не часто, но на лето отправляла детей, двух мальчиков-близняшек, чтобы они могли отдохнуть у бабушки. В деревне была речка, лес, простор, лучше чем в пионерском лагере.

Впрочем, то место, где жила Лида со своей семьёй, было и не деревней, а скорее населенным пунктом под Рязанью, в семнадцати километрах от города. Здесь была своя школа, больница, поликлиника, отделение милиции, большой магазин и административные здания, что относились к Рязани.

Ночь накрыла тишиной, все в доме спали, лишь лаяли собаки, видимо, мимо пробегали кошки, чтобы полакомиться в ночной тишине, залезая на стол или карауля в доме мышей.

Ранним утром, первой встала Лида, нужно было кормить скотину и птицу, доить корову, готовить для своих мужчин завтрак. Ночью, когда все уснули, женщина поставила тесто, чтобы с утра испечь пирог, о котором ей напомнила Кира. Да мало ли в доме дел, когда хозяйство большое, ведь дом был на ней, правда, сын во всём помогал.

Дмитрий пришёл под утро, проходя через кухню, он увидел Ивана, тот крепко спал на диване.

– Интересно… дом рядом, а он тут спит… – пробормотал Дмитрий, проходя в зал, откуда дверь вела в его комнату.

На диване спала Дарья, она очень устала, бегая полдня в поисках дочери, поэтому, даже не укрывшись, крепко уснула, правда, перед этим долго плакала. Халат задрался наверх, оголив её округлые бёдра и стройные ноги, верхняя пуговица давно затерялась. Дмитрий стоял над ней и долго смотрел, подавляя свои желания. Да и пришёл он от любовницы, вполне удовлетворившись с ней за ночь. Но Дарья была другая, более желанная, да и лежала она в этом халате…

Дмитрий присел на корточки и провёл пальцами по верхней части груди, погладив соблазнительные бёдра. Дарья спала чутко. Тут же открыв глаза, она хотела вскочить, но Дмитрий удержал её, придержав руками.

– Шшш… тихо, успокойся… – затуманенным взором глядя на неё, прошептал он.

– Вставайте, лежебоки! День начался, солнце светит, Серёжа? Саня? Подъем! – громко позвала Лида, так она каждое утро будила своих любимых мужчин.

Несмотря на тяжёлые времена, что наступили после того, как в августе тысяча девятьсот девяносто первого года в Москве произошёл переворот, хотя и была эта семья далеко от Москвы, а потом происходило вообще непонятно что, эта семья всегда жила дружно. За тридцать лет брака, конечно, бывали и ссоры, но мимолётные споры разрешала Лида, Саня всегда ей уступал. Бывали и трудные дни, но кусок хлеба с маслом в этом доме был всегда, благодаря хозяйке дома, доброй и мудрой женщине.

– А чем это так вкусно пахнет? Это пирог, да? Мне тётя Сима пекла такие, очень вкусно. А с чем пироги? – положив белоснежные ручонки на стол и заглядывая в глаза Лиды, спросила Кира.

– Пироги с ягодами, вчера Серёжа набрал в лесу, ещё с капустой. И кто же это такая, тётя Сима, а? Про маму ты не говоришь, почему? – спросила Лида, ловко нарезая пирог и кладя его на тарелки.

– Тётя Сима – это бабушка Егорки, он мне игрушки не даёт, жадина-говядина. Но мы с ним играемся, дядя Иван сказал, что мы с ним в школу пойдём и он меня защищать будет, – бойко отвечала Кира.

Она уже тосковала и по Егорке, и по тёте Симе, и даже по дяде Грише, ведь он всегда угощал её конфетами. И ещё, она очень скучала по матери, забыв об обиде, но как-то про Дмитрия и вовсе забыла.

– А мама у тебя есть? Ты о ней ничего не говоришь, – спросила Лида, глядя на светлое личико с синими глазками.

– Есть… – по-взрослому вздыхая, ответила Кира.

– Может ты знаешь, где она? Я бы отвела тебя к ней, – спросила Лида, перестав резать пирог, в ожидании ответа, надеясь, что ребёнок вспомнит.

– Она дома, далеко. Я на автобус села и уехала, потом автобус остановился, я пИсать хотела и вышла. А он уехал, – с грустью ответила Кира.

Было видно, что она тоскует по матери.

– Так ты одна в автобус села, что ли? Без мамы? – удивилась Лида, подумав, что ребёнок мог ошибаться.

– Ага, одна. Я на маму обиделась, она обнималась с Димой, а он… меня любит… а я его теперь не люблю… я домой хочу, – тяжело вздохнув, ответила Кира.

Лида ничего не поняла, но если девочка села одна в автобус…

– Значит, она приехала из города, ведь она и показала в сторону города, сказав, что приехала с той стороны. Хотя малышка могла и ошибаться, – подумала Лида.

– Сейчас позавтракаем и поедем в город, наверняка, мама тебя уже ищет и с ума сходит… я бы сошла, случись с моим ребёнком такое… давай, дочка, умойся и садись за стол. Серёжа, сынок? Помоги ей умыться! Иди, Кирочка, – погладив Киру по волосам, сказал Лида.

– Меня мама называет Кирюша… – опять вздыхая, ответила Кира, уходя за Сергеем во двор, где висел умывальник, кажется, оставшийся ещё от родителей Сани.

Умывшись, дети вернулись в дом и зашли на кухню. Сев за стол, Серёжа пододвинул Кире тарелку с пирогом и налил ей молока.

– Сынок, в город поедем, там на рынке всё и продадим. Ты быстро поешь и приготовь четыре сумки, чего зря у дороги сидеть? Заодно и Кире поможем, мать её нужно найти. Наверняка, милиция её уже ищет, поторопись, сынок, пораньше поедем, – сказала Лида и сама сев за стол.

– Мам? А откуда ты знаешь, что она из города приехала? Может её никто не ищет… пусть у нас остаётся, смотри, какая она красивая, пусть живёт с нами, – вдруг предложил Серёжа.

Лида, едва не поперхнувшись, опешила от слов сына.

– Господи! Что ж ты такое говоришь, Серёжа? У неё родные есть, кто ж нам разрешит удочерить чужого ребёнка? Не болтай ерунды, ешь быстрее, – ответила Лида.

– Ну никто же не узнает, – сказал Серёжа.

– Глупости не болтай, она же не собачонка, чтобы её просто оставить у себя в доме, – сказала Лида, взглянув на Киру.

А она ела пирог и запивала молоком, с любопытством ребёнка прислушиваясь к словам Лиды и её сына, понимая, что речь идёт о ней.

– Я бы осталась с тобой, но меня мама ждёт. Наверное плачет… – произнесла Кира, тяжело вздыхая и перестав есть.

– Спасибо, мам, я пойду, приготовлю сумки, окорок тоже брать? – спросил Серёжа, встав из-за стола.

– В одну сумку сложи окорок, нам я отложила, спустила в погреб, а в кадке – для продажи. Цыплят в коробку сложи, штук двадцать, остальные пусть пока растут, – сказала Лида, глядя на сына, которого любила больше жизни.

Многие мальчишки его возраста мотались без дела, а Серёжа во всём помогал матери, только что корову не доил. Саня дрова колол, запасы на зиму делал, хотя и газ у них давно провели, а для бани дрова завсегда нужны. Какой двор без дров, как говорится… "во дворе трава, на траве дрова", так часто говорил Саня.

– Ну что, поела? Ты посиди, мне нужно приготовить масло и сметану, в город повезём, всё своё, свежее, не то, что в магазине в городе продают, – сказала Лида, словно Кира могла её понять.

Ей главное, чтобы было вкусно, а откуда, было неважно. Саня решил проводить их, нужно было помочь сесть в автобус, сложить сумки так, чтобы не помялось и не пролилось. До дороги было с километр, сумки и коробки несли Саня и Серёжа, Лида держала Киру за руку и вела по просёлочной дороге к проезжей части дороги, где проезжали автобусы. Зина уже сидели у дороги, в ожидании пассажиров. Увидев Лиду и всё её семейство вместе с Кирой, она удивилась.

– Куда это вы собрались, Лида? Ты ж к Петровичу её хотела отвести, передумала, что ли? – спросила она.

– А мы с Серёжей в город собрались, там на рынке всё и продадим до вечера. А Кира… как я поняла, приехала из города, не из деревни в город ехала, вот я и подумала, её наверняка уже ищут, на автовокзале и спрошу, может кто знает. Там же есть отделение милиции при автовокзале? Ну… там ещё мужчина работает, уже много лет работает. Я когда езжу в город, часто его там вижу, в форме ходит. К нему и отведу её, пусть там и разбираются, – ответила Лида.

– Ну-ну, сама знаешь. Значит в город решила ехать… а что ж мне не сказала, я бы тоже с тобой поехала, а теперича чего ехать-то? С этим товаром? – то ли спрашивая, то ли сомневаясь, сказала Зина, показывая на ящик, на котором были сложены зелень, зелёный лук, чеснок, яблоки и ведёрки с ягодами и отдельно с грибами.

– В сторону города автобус ещё не проезжал? – спросила Лида, пропустив слова Зины мимо ушей.

– Нет, через десять минут должен подъехать, – ответила Зина, вновь присаживаясь на стульчик, который она привозила с собой в старой детской коляске, куда складывала и всё, что хотела продать.

– Прошу тебя, оставь меня в покое, Дмитрий, уйди! – поправляя халат на месте оторванной пуговицы, тихо произнесла Дарья, чтобы Иван их не услышал, ведь в прошлый раз, увидев, как они стоят в обнимку, он очень разозлился.

– Да ладно тебе, чего ломаешься? Ты живёшь у меня, я с тебя ни копейки не требую… имею право, – кажется не ведая, что говорит и творит, сказал Дмитрий, пытаясь положить её на диван.

Дарья от его слов побледнела и резко оттолкнув его, поднялась с места. Но Дмитрий с силой схватив её, бросил на диван и налёг на неё, не давая возможности подняться, а сам тут же сунул руку под платье, пытаясь снять с неё трусики.

– Отпусти! Господи! Да что вам всем от меня надо? Ну прошу тебя, не надо! Кира пропала… пусти! – стараясь не кричать, сопротивляясь, умоляла Дарья.

– А что мужику от бабы надо, не знаешь, что ли? Кто ж виноват, что родилась ты такой аппетитной и соблазнительной… ну перестань, чего ты из себя строишь… – тяжело дыша, убирая руки Дарьи, которыми она крепко держала трусики, чтобы не дать ему их снять, говорил Дмитрий, но договорить не успел.

Иван, проснувшись, услышал возню и тихие голоса. Он догадался, что вернулся Дмитрий, поначалу подумав, что Дарья сама этого хочет и чтобы не мешать им, хотел уйти, но услышав мольбу Дарьи, вбежал в комнату, схватил Дмитрия за шиворот и отбросил от неё.

– Да что же ты за человек такой, гад! Оставь её в покое! – воскликнул Иван, но Дмитрий, размахнувшись, ударил его кулаком в челюсть.

Иван, тоже размахнувшись, несмотря на отчаянный крик Дарьи, ударил Дмитрий по лицу, между ними началась драка. Дмитрий неплохо знал приёмы каратэ и подняв ногу, ударил Ивана в грудь, тот отлетел к двери и оказался на полу в другой комнате.

– Господи! Вы с ума сошли! Иван? Дмитрий? Да что же вы делаете? Перестаньте! – очень испугавшись, кричала Дарья.

– Дарья, выйди! – крикнул ей Иван, поднимаясь с пола и вновь входя в зал, где его ждал Дмитрий.

Парень усмехался, словно издеваясь на ним.

– Ну на что она тебе, Иван? Тебе Нины мало было, она ведь тоже ложилась под каждого, чем Дарья лучше? – бросал он в лицо Ивану.

Иван с разбегу кинулся на Дмитрия. Свалив его на пол, ему удалось уложить парня на спину. Не давая ему подняться, он стал один за другим наносить ему удары кулаком по лицу.

– Иван? Прошу тебя, хватит! Ты убьёшь его! – хватая Ивана за плечо, закричала Дарья.

Иван на секунду отвернулся, чтобы взглянуть на неё, как оказался на месте Дмитрия, теперь тот, сев на него сверху, нещадно стал бить его, при этом говоря, какой он лох, что не видит истины.

– А теперь, пошли оба из моего дома! Вон! – вскакивая на ноги, закричал Дмитрий.

Дарья хотела помочь Ивану встать, потянув его за руку, но он отмахнулся от неё и встал сам.

– Вещи свои неси, мы уходим! – сказал Иван, посмотрев вслед Дмитрию.

А тот, матерясь, вышел из комнаты, оттуда во двор. Закурив сигарету, он сплюнул на землю кровью.

– Два идиота, они и стоят друг друга… нужно дом продать и уехать в Москву. Я давно хотел это сделать… исполню заказ Шакала, завалю Гогу, в банке деньги есть, можно в столице хоромы купить. Чего я здесь потерял? – бормотал себе под нос Дмитрий, делая глубокие затяжки и трогая пальцами разбитую губу.

Странно, но парень ни разу не вспомнил о матери, не сходил к ней на могилу, не говоря уже о том, чтобы сделать ей памятник, хотя деньги у него были. Да что памятник… ему и в голову не пришло цветы на могилу положить, словно и не было у него никогда матери.

– Куда ж я пойду, Иван? Я же Киру должна найти, куда я без неё? – плача, спросила Дарья.

– Ко мне пойдёшь, мать смирится, отныне ты жена моя, поняла? Но смотри у меня… если ты хоть раз мне изменишь, как Нинка… я сам тебя удушу, хватит! Паинькой больше не буду, вы ещё настоящего Ивана не видели… – словно обращаясь к кому-то определённо, глядя в окно, произнёс Иван с такой злостью, что Дарье стало не по себе.

Она взяла чемодан, который и не открывала, лишь вчера, фотографию взяла и сумку, поставила у порога, тут же, при Иване, переоделась, а он на неё и не смотрел, взяв чемодан и тяжёлую сумку, он вышел из комнаты.

– Оглядись, чтобы ничего не осталось, – лишь бросил он.

Дарья переоделась, сложила старый халат, потом, подумав, вышла на террасу и бросила у порога, как половую тряпку. Выйдя во двор, всё же решила поблагодарить Дмитрия, всё-таки какое-то время она с дочерью жила в его доме, хотя ничего хорошего не видела.

– Спасибо тебе, Дмитрий… за кров. Может я тебе заплачУ? – осторожно спросила Дарья, ожидая вспышки гнева.

Иван стоял у калитки, ожидая её и посматривая на них.

– Не нужно ничего, я вообще-то через пару дней уезжаю… ты прости меня, не знаю, что на меня нашло. Ты баба красивая, вот и не сдержался, так что… может останешься? – в свою очередь спросил Дмитрий, взглянув и на Ивана.

Тот гневно сверкнул глазами.

– Дарья, пошли! – крикнул он.

Дарья спустилась было с крыльца, но Дмитрий остановил её, схватив за руку.

– Не гони лошадей, Иван! Куда она пойдёт? Да и Кира, если вернётся, сюда же придёт. Ладно, что было, то было, ты тоже хорошо приложил руку, я не в обиде и ты забудь. Обещаю, больше и не взгляну в её сторону. В субботу уезжаю в Москву и меня долго не будет… очень долго… если вообще вернусь… – произнёс Дмитрий таким тоном, словно прощался.

– Что же ты говоришь, Дмитрий? Это твой дом, ты завсегда можешь сюда вернуться, что же ты прощаешься-то? – испуганно спросила Дарья.

Иван оставил вещи у калитки и подошёл ближе.

– О чём это ты? Что значит, можешь не вернуться? – спросил и он.

– Ну, мало ли… времена сейчас тревожные, а в Москве и вовсе… ладно, проехали. Ну что, мир? – протягивая Ивану руку, спросил Дмитрий, прекрасно зная, что то, чем он занимается, очень опасно и его в любое время могут убить.

Иван, раздумывал, не решаясь пожать ему руку и только поднял свою, как калитка распахнулась и во двор вбежала Кира.

– Мамочка! Я вернулась! – закричала она, подбегая к Дарье.

– Кира! Кирюша! Девочка моя! Господи! Жива! Спасибо тебе, Господи! – плача от радости и подняв дочь, прижимая к себе, воскликнула Дарья.

Следом за Кирой, во двор зашёл и дядя Миша, следом шла Лида, она оставила Серёжу, а сама пришла посмотреть на мать Киры, чтобы высказать ей своё недовольство по поводу того, как она легкомысленно относится к воспитанию дочери. Приехав на автовокзал и выйдя из автобуса, Кира сама увидела дядю Мишу и крича его имя, побежала к нему.

– Кира? Кирюша! Дочка, где ж ты была? Мать твоя с ума сходит! – поднимая Киру на руки, воскликнул дядя Миша.

Кира крепко обняла его за шею и тараторила без остановки, рассказывая о своих приключениях, которые дядя Миша не совсем понимал. К ним подошли и Лида с сыном.

– Здравствуйте, товарищ милиционер. Вот… привезли Вам девочку, как оказалось, Вы её знаете… значит и мать Вам знакома. Что ж она такая беспечная? Нынче времена какие неспокойные, а случись с ней что, потом поздно будет жалеть и горевать. Хорошо, к нам попал ребёнок… в общем, принимайте в целости и сохранности. Хотела бы я на её мать посмотреть, – сказала Лида, глядя на счастливое лицо Киры, на руках дяди Миши.

– Спасибо Вам, гражданка, сейчас сознательных людей мало. Киру все со вчерашнего дня ищем, а она, значит… – сказал дядя Миша, опуская Киру с рук.

– А она, значит, села в автобус и вышла у дороги, ведущей к нам в посёлок. Смышлёная девочка, даже не испугалась, так куда отвести-то её? – спросила Лида.

– Тут недалеко, я отведу. Хотите, вместе пойдем, всё-таки и мать её должна Вам хотя бы спасибо сказать, – ответил дядя Миша, крепко держа Киру за руку.

– Серёжа, где рынок ты знаешь, возьми носильщика и ступай туда, я скоро подойду, иди, сынок, – обернувшись к сыну, сказала Лида.

– Хорошо, мам, ну, Кира… до свидания. Больше не теряйся, – сказал Серёжа, присев на корточки и глядя на Киру.

– Больше не потеряюсь. А ты приезжай ко мне в гости! И я к тебе приеду, – обнимая парня за шею, сказала Кира.

Дядя Миша и Лида, переглянувшись, улыбнулись.

– Дядя Миша, спасибо Вам! Как Вас отблагодарить, не знаю, я так счастлива! Кирюша, где же ты была, доченька? Я чуть с ума не сошла, девочка моя! – целуя и прижимая дочь к себе, всё ещё не веря тому, что держит её в своих объятиях, восклицала Дарья со слезами на глазах.

– Мам, ну всё, отпусти меня, я вернулась, не плачь, – стараясь спуститься на землю, сказала Кира.

– Это ты не меня благодари, вот эту женщину благодари. Она с утра привезла её на автовокзал, даже имени Вашего не спросил, уважаемая, – сказал дядя Миша, повернувшись к Лиде.

– Это не я её нашла, это она меня нашла, сказала, что вышла из автобуса, простите… по нужде, ребёнок же… а автобус и уехал. Видимо, водитель и не заметил Вашу дочь, она переночевала у нас. Я ведь сначала и понять не могла, откуда эта девочка, это уже потом я догадалась, вспомнив, как она указала мне ручкой, откуда приехала, вот я и подумала, видать, из города приехала. Смелая она у Вас, другая бы плакала, потеряв маму, смелая и умница, ты уж больше не теряйся, хорошо? – присев на корточки перед Кирой, сказала Лида.

А когда она поднялась, Дарья подошла к ней и крепко её обняла.

– Спасибо Вам! Спасибо за дочь, ведь время сейчас, сами знаете какое, а я что только не напридумывала себе, уж и не чаяла увидеть свою девочку живой, – плача, сказала Дарья.

Глава 14

Лида смутилась.

– Ну что ты, дочка, что ты! Я ничего и не делала, любая на моем месте так… – ответила Лида, но не договорила.

– Да нет, голубушка, не любая. Вчера, вон, девочку чуть постарше убили, сначала надругавшись над ней. Дарья права, времена сейчас неспокойные, много чего происходит. Ну вы тут сами поговорите, а мне на службу пора, – сказал дядя Миша, собираясь выйти за калитку.

– Господи! Что творится-то! Люди Бога перестали бояться, что ли? Подождите, товарищ милиционер, я, пожалуй, тоже пойду. Меня ж сын на рынке ждёт, волнуется, небось. Ну что, Кира, не теряйся больше и не пугай маму, – улыбаясь Кире, сказала Лида.

– Я к Вам ещё приеду, тётя Лида, к Серёже приеду. Я теперь знаю, как на автобусе поехать, – ответила Кира, которую Лида, присев, крепко обняла.

– Конечно приедешь, милая, только без мамки не садись в автобус, а я пойду, добре вам оставаться, – поднимаясь, сказала Лида.

Дмитрий и Иван все это время стояли молча, наблюдая за происходящим. Дядя Миша, посмотрев на них перед уходом, покачал головой, увидев синяки и кровоподтёки на их лицах. Он, конечно, понял, что парни подрались из-за Дарьи, но ничего не стал говорить.

Лида вместе с дядей Мишей вышла со двора и вместе пошли по улице к автовокзалу, Дарья вновь присела и обняла дочь.

– Почему ты убежала, Кирюша? Я ведь чуть с ума не сошла, мы везде искали тебя, – сказала Дарья, целуя Киру в розовые щёчки.

Девочка подняла голову и укоризненно посмотрела на Дмитрия. Дарье стало не по себе. Поднявшись, она взяла Киру за руку, боясь отпускать её.

– Что делать-то теперь? К вам мы с Кирой пойти не можем, тётя Сима нам этого не позволит, да и на похороны жены тебе идти надо, Иван, – сказала она.

– Что было то было, в дом возвращайтесь, я послезавтра в Москву уезжаю и живите себе на здоровье. Когда вернусь, неизвестно, если вообще вернусь, – довольно грубо сказал Дмитрий.

– Если так, я после похорон сюда вернусь, здесь поживу, пока ты не уедешь. Нужно время и через месяц мы с Дарьей поженимся. Я всё сказал, мне пора идти, – угрюмо ответил Иван.

– Мам, теперь Иван мне папкой будет, а Егорка братом, да? – вдруг подняв голову, с любопытством спросила Кира.

– Во даёт! И папа, и брат на блюдечке! – вырвалось у Дмитрия.

Дарья быстро взглянула на Ивана, а он подошёл к Кире и присев на корточки, взял её ручки и поцеловал.

– А ты бы этого хотела? – спросил Иван.

Кира по-детски пожала плечиками, скривив губки.

– Егорка хороший, только игрушки жадничает, жадина-говядина. И ты хороший, добрый, не то что он, – хмуро посмотрев на Дмитрия, ответила Кира.

Дарья и Иван взглянули на него, лицо у парня было серьёзное, хмурое, но при словах девочки, он невольно улыбнулся.

– А я и не собирался быть твоим папкой, – зачем-то сказал Дмитрий.

– Ты что болтаешь? – опять вспылил Иван.

– Иван, ты иди, опаздываешь ведь, а мы с Кирой пошли бы к Вам, нам обоим искупаться; надо, – сказала Дарья.

– Да я, вон, баню могу натопить, прямо обязательно тебе ванна нужна? – сказал Дмитрий.

Дарья посмотрела на Ивана, не зная, что ей делать. Просто женщина поняла, что по жизни ей нужен именно Иван. Он любит её, Киру любит, он надёжный, у него стабильная работа. Ну да, Дмитрий другой, но кто знает, какие тараканы в его красивой голове, а вдруг и правда не вернётся, кто его знает, а у неё дочь, прежде всего она должна думать о ней. Эти мысли вихрем пронеслись в голове Дарьи.

– Дома никого не будет, иди с дочкой к нам, искупаетесь, поедите, у тебя и поесть нечего, – сказал Иван, поднимая чемодан и сумку, чтобы занести в дом Дмитрия.

Иван понимал, что мать и правда не разрешит Дарье жить у них, времени прошло мало, сегодня похороны, он это очень хорошо понимал. Он занёс вещи в комнату, куда тётка Мария поселила Дарью, правда, с того дня многое произошло. Выйдя во двор, где его ждали Дарья и Кира, он подошёл к ним.

– Держи ключи от калитки и от дома, я поехал. Кирюша, пока! Больше не убегай, хорошо? – ласково сказал Иван, взглянув на Киру.

Та по-взрослому кивнула головой.

– Не убегу, не бойся. А Егорка дома? – спросила Кира.

– Сейчас его нет, вот я за ним и еду и мы скоро вернёмся, – ответил Иван, наконец подходя к калитке.

Он ушел, Дмитрий курил в стороне, поглядывая на Дарью и Киру.

– Пошли, чистое платье тебе возьмём, это ты испачкала, да и мне чистые вещи взять надо, – сказала Дарья, уводя дочь в дом.

Дмитрий, докурив сигарету, зашёл следом за ними.

– Дарья? Ты где? Обед, что ли, приготовила бы, есть то надо что-то, – крикнул он, хотя знал, что она в комнате.

Дарья вышла на террасу, где стоял Дмитрий.

– Хорошо, а что приготовить? Я быстро, потом к тёте Симе домой пойдём, – ответила Дарья, вновь возвращаясь в комнату.

– Ты слушать не умеешь, мясо потуши, картошку отвари, с зелёным луком и чесноком заправь, мама мне так готовила. Компот бы сварила и в холодильник поставила, вон, яблоки на землю падают, вишня сухая есть, я знаю, мать всегда собирала и сушила для меня, – проходя следом за ней, говорил Дмитрий.

– Хорошо, я всё сделаю… всё-таки живу у тебя даром, – ответила Дарья.

– Ну чего ты заладила, даром, да даром? Не хочешь жить – можешь катиться к Ивану, никто тебя не держит! – раздражённо воскликнул Дмитрий.

Кира, которая играла со свой куклой, испуганно притихла, глядя на него и на мать.

Дарья подошла к нему.

– Не кричи, ребёнка пугаешь. Ты прекрасно знаешь, что тётя Сима не позволит этого, знаешь, что мне идти некуда, чего издеваешься? – почти шёпотом, спросила она.

Дмитрий такого не ожидал от кроткой, тихой Дарьи. Он был уверен, если бы Кира не убежала, а просто игралась с Егоркой, у них… Дарья бы ему не отказала, может это его и злило. Дмитрий взглянул на Киру, задержав на ней взгляд, он был удивлён. Девочка смотрела на него своими синими глазами, но по-другому, не так, как раньше. В них не было той нежности, что ли, наоборот, Кира смотрела на него враждебно, но тут же отвернулась и продолжила играть.

– И не собирался издеваться, ты сейчас уйдёшь, а обеда нет, вот и сказал, чтобы ты приготовила нам поесть, – чуть тише ответил Дмитрий.

Дарья прошла на кухню, оглянувшись ещё раз на Киру, Дмитрий вышел следом за ней.

– Но тут кости, мякоти мало, может суп с домашней лапшой сварить? – спросила Дарья, обернувшись на Дмитрия.

– Да не люблю я супы, потуши с косточками, в томатном соусе, с зеленью и картошку поджарь, как я тебе уже сказал, – присев за стол, ответил Дмитрий.

– Как скажешь… – пробормотала Дарья, принимаясь за дело.

Готовить она не очень любила, муж постоянно был в отъездах, для себя и дочери она редко готовила, на три дня чтоб хватало, но по утрам варила каши, жарила блины и оладьи. Да и ела она не так много и не так часто. Свекровь приносила то пироги, то борщ в кастрюле, не ради Дарьи, ради внучки.

А когда приезжал Семён, приходили все его родственники, готовили много и пили так же много. Такие дни Дарья и вовсе не любила. В доме шумно и после гостей беспорядок и много грязной посуды, на утро приходилось полдня убирать, ведь уходили они с петухами, на заре.

Дарья вдруг вспомнила те дни и ей стало грустно. Жалела ли она, что всё так обернулось? Жила она доселе спокойно, ни о чём не волновалась, не тужила, это за неё делал Семён… наверное не жалела. Дарья чувствовала свободу, ведь мужнина жена не была свободной. Даже если Семёна не было дома, она старалась часто из дома не выходить, если только в магазин сходить, чтобы сплетен в деревне не было, чтобы голову Семёна не согнуть, так ей свекровь говорила.

– Ну да, говорила, а как сын погиб, так без зазрения совести и выгнала, даже о внучке не подумала… я же верной женой и хорошей невесткой была, что же они так со мной поступили? – невольно произнесла вслух Дарья, совсем забыв о Дмитрии.

– О чём это ты? – подойдя к ней, спросил он.

– Что? А… да так, вспомнила… пустое, забудь, – растерянно ответила Дарья.

– Может помочь? – спросил Дмитрий.

Дарья повернулась к нему, держа в руках нож, она как раз разделывала мясо на куски поменьше.

– Картошку мне почистишь, да? – усмехнувшись, спросила она.

Дмитрий растерялся.

– Почему картошку? Нет, мясо на кусочки разделю, вижу же, мучаешься ты, – ответил Дмитрий, собираясь забрать из её рук нож и схватил её за руку, в которой она держала рукоять ножа.

Дарья тут же отпустила нож и пошла в погреб за луком, картошкой и чесноком.

Дмитрий ловко нарезал мясо, но мысли его ушли далеко, в Москву. Он ждал вестей от Шакала. Когда был у него в последний раз, он намекнул, что вызовет его для устранения конкурента. В Москве все знали, что Шакал и Гога воюют между собой, пока скрыто, конечно, но Дмитрий знал Шакала, тот не остановится на полпути и примерно сказал, когда отправит к нему весть. Конечно, Дмитрий адреса своего никому никогда не давал, он работал молча и чисто, поэтому считался профи, одним из лучших в Москве. Он лишь сказал, чтобы весточку оставили на почте в центре Рязани, куда Дмитрий и наведывался каждый день.

За каждый заказ он получал большие деньги, правда, это и от клиента зависело, но это не значило, что Дмитрий брался за дело по первому зову. Он сам выбирал, кого ликвидировать и от кого брать заказ. Имени его и тем более фамилии, в Москве никто не знал, его знали под кличкой Шатун. Почему Шатун, Дмитрий и сам не знал, просто однажды его так окликнул один авторитет, так за ним эта кличка и закрепилась.

Часа через полтора, стол был накрыт и они втроём сидели за столом и обедали. Кира, хмурясь, поглядывала на Дмитрия, словно ей не нравилось, что он сидит рядом.

– Ты что, злишься на меня? – наконец, не выдержав, спросил Дмитрий.

Дарья с недоумением посмотрела на него, потом и на дочь, в ожидании, что же она ответит.

– Ты плохой! Ты злой! – выпалила Кира.

– Да нет, просто настроения не было, ты ошибаешься, я хороший и добрый, – улыбнувшись, ответил Дмитрий.

У него была красивая улыбка, хотя он редко улыбался.

– Правда? А зачем ты тогда маму обнимал, а меня оттолкнул? – смягчив свой взгляд, спросила Кира.

– Это же я по-дружески, как сестру, а ты что подумала? Дарья, моя старшая сестра, вот, смотри, – ответил Дмитрий, вдруг поцеловав Дарью в щёчку.

Та растерянно посмотрела на Киру и так как девочка в ожидании ответа смотрела на неё, Дарья улыбнулась и кивнула головой.

– Вот здорово! – воскликнула Кира и спрыгнув со стула, полезла на колени Дмитрия.

Он подхватил её, усаживая к себе на колени, Дарья, глядя на них, улыбалась. В это время на кухню вошёл Иван и застыв на месте, остановился у входа.

– Иван? А ты почему так рано вернулся? Похороны отложили? – спросила Дарья, встав из-за стола.

– Домой нужно было вернуться, паспорт Нины забрать, пришёл, а Вас нет, вот и подумал… может опять что случилось. Но нет, смотрю, у вас прямо почти семейная идиллия, – с сарказмом ответил Иван.

– Как ты и заметил, в доме не было ничего поесть. А так, как они остаются жить в моём доме, я и попросил приготовить обед, нельзя было? Проголодались мы все, -сказал Дмитрий, спустив Киру на пол, вытирая губы и вставая из-за стола.

– Я так и подумал, только Дарья, вроде, искупаться хотела… ладно, пойду я, ждут меня, – ответил Иван, выходя из кухни.

Дарья, вскочив со стула, хотела было побежать за ним, но Дмитрий схватил её за руку.

– Не стоит оправдываться, тем более, ты ни в чём не виновата. А если он неправильно понимает и не верит тебе… что ж, это уже его проблемы. Ты не доела и Киру вон… накорми и она ничего не поела, – взяв с подоконника пачку сигарет, сказал Дмитрий и вышел во двор.

– Ревнивый идиот… думаешь, она останется с тобой? Не думаю… ей нужен сильный мужчины, чтобы удержать её, – закуривая, пробормотал Дмитрий.

Дарья быстро поела, постоянно повторяя, чтобы и Кира ела, потом вытерла её алые, пухлые губки и измазанные пальчики.

– Ты пока во дворе поиграй, только на улицу не выходи, хорошо? Я со стола уберу и мы пойдём к Ивану, я искупаю тебя, чумазая вся, – ласково сказала Дарья, целуя Киру в щёчку.

Та быстро выбежала во двор, где Дмитрий, уже докурив сигарету, стоял на крыльце, о чём-то сосредоточенно задумавшись. Кира, выбежав, обняла его за ногу, от неожиданности, то ли по инерции, то ли по профессиональной привычке, он резко схватил девочку за шкирку, напугав её этим. Она со страхом смотрела на него снизу вверх своими голубыми глазами, но Дмитрий, улыбнувшись, подхватил её на руки и обнял.

– А я подумал, что враг нагрянул, а это оказывается самая красивая девочка на свете, – сказал он, прижимая Киру к себе и целуя в щёчку.

Она тут же обняла его за шею.

– Какой враг? Страшный? Змей Горыныч, да? – с наивностью ребёнка, спросила Кира.

– Ещё страшнее, из его носа вырывается огонь, из глаз искры и вместо ногтей, у него острые ножи. Он хватает красивых девочка иииии… хам! Проглатывает! – говорил Дмитрий, да так правдиво, эмоционально, что глазки Киры расширились и смотрела она на него с испугом, а при слове "хам"… она вздрогнула и ещё крепче обняла парня за шею.

– Но ты ничего не бойся, Кирюша, я всегда буду рядом и стану твоим защитником, хорошо? – сказал Дмитрий, опуская Киру на землю.

– И о чём это вы так оживлённо беседуете, а? – присев и обняв дочь, спросила Дарья.

– Мы защищались от чудовища, – задумчиво взглянув на небо, ответил Дмитрий.

– Дима обещал меня защищать от страшного чудовища и всегда быть рядом со мной, – ответила Кира.

– Раз обещал, значит так и будет. Ну что, пошли? Мы быстро, пойдём, родная, – уводя Киру к калитке, сказала Дарья, взглянув на Дмитрия.

Тот кивнул головой. Дмитрий смотрел им вслед, но кажется, не видел их, его суровый взгляд, словно зрил совсем не в мирские дела.

Иван, выйдя за калитку, пошёл к дороге, чтобы сесть в такси и доехать до дома Нины, где все были готовы выехать на кладбище.

– Никак её не пойму… чего ей надо? Она так смотрела на него… может я чего-то не понимаю? Что нужно женщинам? Чего им не хватает? Вот и Нина нашла свою погибель, связавшись с этим идиотом Олегом, ей и семья была не нужна, она и о сыне то не заботилась. Олег… ещё немного и Дарью бы погубил. Может и правда, они просто обедали? Что это я, ревную, что ли? Ведь повода и нет, а такие, как Олег… сейчас отвечает, наверное, за свои злодеяния перед Богом, хотя… кто знает, что там… – бормотал сам себе Иван в расстроенных чувствах подходя к проезжей части дороги.

Прошли похороны, Иван помог вынести гроб с телом, сложил венки рядом с гробом, помог матери сесть и усадить Егорку, которому все эти действия были не очень понятны. Мысли были о Дарье, которую он безумно любил. Через два часа, он уехал домой, на поминках оставаться не захотел.

– Ты куда, Иван? – спросила Сима, когда Иван прямо с кладбища, выйдя за ворота, хотел пойти к дороге.

– Устал я, домой поеду, – ответил Иван.

– Так ведь поминки, сынок… как же… – произнесла Сима, оглядываясь на родителей Нины, но они, убитые горем, не смотрели в их сторону.

– Не могу я, неужели непонятно? А ты с Егоркой можешь остаться, вечером домой приедете, – ответил Иван и быстро ушёл.

Приехав домой, в надежде увидеть любимую женщину в своем доме, он прошёл на кухню, но Дарьи и её дочери не было. Дарья сначала искупала Киру, правда, забыв захватить и шампунь и мыло, взяв только большое полотенце. Семён привозил и детский шампунь для своей любимицы, и для любимой жены дорогие духи, пудру, крема для лица и рук, ну и шампунь, конечно. Думала вернуться, но увидела в ванной комнате на полке всё необходимое, правда, детского шампуня не было. После купания, щёчки Киры покраснели, обернув её в полотенце, Дарья вынесла дочь на террасу, вытерла её и одела. Отправлять дочь домой одну, Дарья не решилась, она почему-то не доверяла Дмитрию. Нет, о плохом она и думать не хотела, но… рисковать тоже не стала.

– Кирюш, смотри, Егорки нет, а его игрушки лежат. Ты поиграйся, хорошо? Я тоже искупаюсь, я быстро, только никуда из дома не выходи, – сказала дочери Дарья и для пущей уверенности, закрыла дверь во двор на ключ, повесив его повыше над дверью.

Искупавшись, Дарья почувствовала лёгкость, словно вода смыла все печали и тревоги. Обернув голову полотенцем, она быстро оделась и вышла на террасу, но не увидела Киру. Очень испугавшись, она подбежала к двери, но дверь оказалась запертой, громко позвав дочь, Дарья кинулась искать её по комнатам, а Кира… она зашла в комнату, где обычно спала, когда оставалась в этом доме на ночь и уснула, сложив на полу игрушки Егорки. Дарья остановилась и взволнованно дыша, присела у изголовья дочери.

– Красавица моя, принцесса моя, кем же ты станешь, когда вырастешь? – гладя спутанные волосы дочери, шептала Дарья.

Потом поднялась и взяв Киру на руки, вышла на террасу, но нужно было открыть наружную дверь, пришлось положить Киру на диван. Дарья принесла дочь в дом Дмитрия, калитка которой оставалась открытой. Дмитрий отдыхал в своей комнате. Дарья занесла Киру в зал и положила на диван, потом побежала обратно, ведь дверь дома и калитка оставались открытыми, а когда вернутся Иван с сыном и родителями, неизвестно. Закрыв дверь и калитку, Дарья вернулась в дом Дмитрия. Он видимо не слышал, как она пришла с дочерью на руках. Увидев её без Киры, он удивился.

– А малышка где? Ты что, её одну в доме оставила? – спросил он.

– Нет конечно, как бы я могла? Я теперь трясусь за неё, как не знаю кто. Спит она, в доме, я в зале её положила, ты, видимо, не услышал. Пока я купалась, она и уснула, уморилась, – ответила Дарья, присаживаясь на стул.

Дарья волновалась, оставаясь наедине с Дмитрием. Несмотря на то, что была старше его, он подавлял её волю одним своим взглядом. Она взяла расчёску и стала медленно расчёсывать свои пышные волосы, а они, когда были мокрыми, ещё больше становились кудрявыми. Дмитрий с восхищением смотрела на неё, ещё больше смущая девушку.

– Будь я художником, написал бы твой портрет. С тебя и правда писать можно, настолько ты сейчас хороша, – сказал он, стоя недалеко от неё и не смея подойти ближе.

– Скажешь тоже, я что, натурщица, что ли? И не смотри на меня так, ты меня смущаешь, – бросив взгляд на Дмитрия, сказала Дарья.

Дмитрий отвёл взгляд, едва сдерживая свой порыв. Он хотел её, подавляя в себе желание, он вышел во двор и нервно закурил.

– Уезжать надо, пока я не напортачил, но чёрт возьми, как же она хороша! Так бы и смял её под собой, а какая грудь, чёрт… Иван? – с удивлением воскликнул Дмитрий, увидев у калитки Ивана, который прервал его фантазии на тему близости с Дарьей.

– А ты кого ждал? Прекрасную деву, с обнажённой, пышной грудью? – усмехнувшись, съязвил Иван.

– Ну что, закончились похороны любимой жены? Теперь с чистой совестью пришёл к любимой женщине? Хорош, не успел Нину похоронить… – съязвил в ответ Дмитрий, но Иван, сжав кулаки, подошёл к нему.

– Заткнись! Что ты понимаешь, мальчишка! Я школу заканчивал, когда ты в первый класс пошёл. А Нину я никогда не любил, женился из-за Егорки. Смерть свою, она сама нашла, я её под Олега не укладывал. А Дарью, оставь в покое, она моя будущая жена, – резко сказал он.

– Вот именно, что будущая… – пробормотал Дмитрий, уходя в дом.

Иван зашёл следом за ним и увидев на террасе Дарью, подошёл к ней.

– Я подумал, ты с Кирой ещё в моём доме, что же так быстро ушла и меня не дождалась? А Кира где? – спросил Иван, с тревогой оглянувшись вокруг.

– Уснула она, мы с ней искупались. А тётя Сима с дядей Гришей тоже вернулись? На поминки чего не остался? – спросила Дарья, успев расчесаться и заколоть волосы на затылке.

– Отец с матерью и Егоркой ещё там, сказали, вечером придут, хотя и время почти пять. А мне там делать нечего, сама понимаешь, да и завтра с утра мне на работу, – ответил Иван, присев на диван и закинув ногу на ногу.

– Как твоя рана? Не болит? – спросила Дарья, подходя к нему и глядя на рану через ворот рубашки.

– Нормально, оставь, зажило давно, – взяв её за руки и притягивая к себе, сказал Иван.

– Иван, ну что ты делаешь… Дмитрий же дома… – прошептала Дарья, когда Иван её обнял и прильнул губами к её нежной шее.

– Он в своей комнате, может ко мне пойдём? – тихо спросил Иван.

– Ты с ума сошёл? Ты только жену похоронил, да и родители вот-вот вернутся, – отходя от Ивана, сказала Дарья.

– Жену… ну да, только с какого боку жена? Ладно, прости, поесть есть что? Голодный я, – ответил Иван, проходя на кухню.

Дарья тут же зашла следом за ним и согрев мясо и картошку, поставила на стол перед Иваном, взяв из холодильника зелень и редис. На столе в сухарнице лежал хлеб, Дарья села напротив него, подперев кулачком подбородок. Раньше она любила смотреть на мужа, когда он с аппетитом ел её стряпню, правда, готовила она редко. Иван тоже ел с аппетитом, он с утра ничего не ел, забыв и пообедать, впрочем, не до того было.

– Ты чего так на меня смотришь? – взглянув на Дарью, улыбнувшись, спросил Иван.

– Люблю, когда мужик с аппетитом ест. А ты ешь, вижу же, голоден ты, – ответила Дарья, улыбнувшись в ответ.

– Да я с утра не ел, некогда было. Может и ты поешь? Поди, ужин уже, – сказал Иван.

– И мне положи, тоже проголодался, – сказал Дмитрий, войдя на кухню.

– Кирюша не проснулась? – спросила Дарья, поднимаясь из-за стола и подходя к плите.

– Умаялась, видать, спит ещё, – ответил Дмитрий, сев напротив Ивана за стол.

– Вкусно… вроде, тётка Мария так готовила, а, Дмитрий? Помню, ел у вас такое же мясо, мягкое, нежное и соус вкусный, – сказал Иван, обмакивая хлеб в соус и отрезая кусочек мяса, отделив его от косточки, он с удовольствием отправил его в рот.

– Ну да, мама так готовила, – нехотя ответил Дмитрий.

– Значит, с Дарьей вместе готовили… надо же, какая идиллия, – с иронией в голосе сказал Иван.

Дарья перестав есть, застыла от его слов.

– Послушай, ты! Долго ещё ревновать будешь? Нет повода, понимаешь? Утром я уеду, живите, как хотите! Достал ты уже! Дарья баба красивая, видная, соблазнительная, смотри, уведут, но это буду не я, мне она не нужна, не до неё сейчас, – усмехнувшись, ответил Дмитрий.

Дарья побледнела, но промолчала, уже узнав нрав Дмитрия.

– Ты что городишь-то? За словами следи! – приподнимаясь, произнёс Иван, со злостью глядя на Дмитрия.

– Да пошли вы… оба! К Ирке пойду, она у меня ласковая, – ответил Дмитрий, вставая из-за стола, так и не доев.

У Дарьи кольнуло внутри, она почувствовала ревность. Иван хотел было встать, правда и сам не зная, для чего, но набить эту самоуверенную морду Дмитрия, ему очень хотелось. Только Дарья схватила его за руку, не дав подняться.

– Оставь его, пусть уходит, – тихо сказала она.

Дмитрий вышел из кухни, со злостью хлопнув дверью. Парень и сам не понимал, почему так злится, да и к Ирине идти не хотелось, но и вернуться он не мог, самолюбие не позволяло.

Он зашёл в свою комнату и взяв дорожную сумку, вышел из дома и пошёл к дороге. Начинало темнеть, ему не терпелось уехать в Москву и он поехал на вокзал, с тем, чтобы купить билет и уехать. Правда, можно было и на такси, но парню некуда было торопиться, да и подумать нужно было, осмыслить всё, а где лучше всего думать, как не в поезде.

– Утром буду в Москве, там в вагоне-ресторане и поем, наверное и Ленка меня заждалась, – думал Дмитрий, сидя в машине, которая двигалась в сторону железнодорожного вокзала.

В Москве у него была женщина, опять-таки, старше его. Он считал, что женщины постарше опытнее и ласковее, хотя самому едва исполнилось двадцать два года. Любить, как может любить мужчина женщину, Дмитрий не мог или не хотел, но постоянных женщин имел, хотя и мимолётные связи тоже были, при случае, не отказывался. А в последние годы, это было не проблемой.

Поздним вечером, он зашёл в купейный, двухместный вагон, его купе было пустым. Надеясь, что до Москвы он будет ехать один, Дмитрий бросил сумку и закрыв дверь, прошёл в вагон-ресторан, ведь дома толком и поесть не успел, взял только дорожную сумку, которая всегда была наготове, с пачкой денег на дне между вещами и паспортом. Правда, доставал он свой документ крайне редко, ведь и в Москве он проживал нелегально, снимая квартиру на окраине, подальше от городской суеты. Он всегда был готов выехать по заказу и так же спокойно сорваться с места и вернуться обратно, так как после дела, оставаться на одном месте было небезопасно. И это не только из-за милиции, но и из-за других лиц, которые могли ликвидировать свидетеля, коим он являлся, даже будучи исполнителем.

Надвинув на голову капюшон, он прошёл в ресторан и сел в конце, в уголке. Быстро поев, он вернулся в своё купе, но там оказалась молодая женщина, видимо, она тоже ехала в Москву. Дмитрий разочарованно поздоровался и сел на своё место.

– Кажется, я нарушила Ваш покой… но что поделать, это и моё купе тоже. Постараюсь Вам не мешать, – приятным голосом, тихо сказала женщина лет двадцати пяти, с яркой внешностью, модно одетая, оценивающе глядя на Дмитрия карими глазами.

Он внимательно посмотрел на неё и улыбнулся, одними губами, как он мог это делать.

– Что Вы, отнюдь, в приятной компании и путь короче, – ответил Дмитрий.

– Меня Наталья зовут, в Рязани живут мои родители, сама я живу в Москве. У меня свой салон, – сказала Наталья, разглядывая красивые черты Дмитрия.

Ему нельзя было дать его возраст, выглядел он старше своих лет, может из-за дерзкого, наглого взгляда, да и красив он был и он это знал.

– Неплохо, значит живёшь, одна? – спросил Дмитрий, резко переходя на ты, чем очень удивил девушку.

Дмитрий знал, что нравится женщинам и был более чем самоуверенным и девушка ему понравилась. Парень уже предвкушал романтическую ночь с ней.

– Значит на ты? Хорошо… а ты чем занимаешься? – спросила Наталья.

– Неважно, главное, я не беден, – пересаживаясь к ней, ответил Дмитрий.

– Ну… имя то у тебя есть, красавчик? – лукаво спросила Наталья.

– Дмитрий… – ответил парень, обнимая девушку.

Она, повернувшись, посмотрела на его руку.

– Мы едва знакомы, считаешь это правильным? – спросила Наталья.

– Почему нет? Доставить друг другу удовольствие, здесь ничего зазорного нет, я думаю, – ответил Дмитрий, нагнувшись и приподняв пальцами голову девушки за подбородок.

– Руки убери! Думаешь, я озабоченная? Ты не знаешь, с кем связываешься, мальчик, – резко сказала Наталья.

Дмитрий поднял две руки, словно сдавался.

– Ну прости, я не хотел тебя обидеть. Нет так нет, я спать, – снимая футболку, следом и джинсы, обнажая красивый торс с накаченными мышцами плеч, груди и плоского живота, оставшись в одних обтягивающих трусах, нагло взглянув на Наталью, сказал Дмитрий, тут же ложась на свою полку.

Она не могла оторвать от него восхищённого взгляда. Дмитрий, не укрываясь и вовсе не стесняясь, заложив руки под голову, закрыл глаза. Наталья поверить не могла, что он может вот так просто уснуть.

– Наглый, самоуверенный тип. Но хорош и даже очень… почему бы и нет? Никто не узнает, так даже романтичнее, чем в комнате или гостинице, – подумала она, как вдруг Дмитрий открыл глаза и сел, глядя на неё.

Он был возбуждён и Наталья видела это, она и сама волновалась, обстановка была более чем интимная и это возбуждало.

– Иди ко мне, – встав и подняв её, крепко обнимая, сказал Дмитрий.

Наталья не сопротивлялась, она даже подумала, что если он первым не начнет, она сама не выдержит, настолько было сильно желание… Дмитрий поцеловал Наталью в губы, потом ещё и ещё, у Натальи закружилась голова.

– Как он целует… – промелькнуло в красивой головке девушки, не заметившей, как Дмитрий расстегнул перламутровые пуговицы на её нарядной кофточке.

Дмитрий ловко, но медленно раздел её, не переставая целовать её в губы и шею. Потом так же медленно положил её и лёг рядом с ней. Наталья оказалась страстной и темпераментной и к тому же опытной, Дмитрий это сразу заметил. В полутёмном купе, под шум колёс, были слышны их стоны и тяжёлое дыхание обоих. Уснуть в эту ночь не получилось. А утром, Дмитрий взял у Натальи номер её телефона, сказав, что хочет повторения этой волшебной ночи.

Выйдя из вокзала, эти совершенно чужие люди сели в разные такси и разъехались в разные стороны. Дмитрий взглянул на листок, где был записан номер телефона Натальи, улыбнулся и скомкав листок, выбросил в окно такси.

Поев, Иван встал и вышел во двор, как обычно, после еды, ему захотелось курить. Дарья вышла следом за ним и положила руку на его плечо.

– Дмитрий ушёл, кажется, он и правда уехал, его сумки нет в комнате. Утром пойду работу искать, может найду что-нибудь подходящее, нам с Кирой надо на что-то жить, – сказала она, задумчиво глядя мимо Ивана.

– Не думай об этом, мы с тобой поженимся, я сам буду о вас заботиться, – обнимая Дарью за стройную талию и привлекая к себе, сказал Иван.

– Значит, ты всё уже решил, Ванечка? А у меня спросить не хочешь, хочу ли я замуж? Ты жену похоронил, я мужа, ещё и двух месяцев не прошло. Что люди скажут? Не по-божески это, нельзя торопиться. Мне дочь поднимать, тебе сына, – положив руки на грудь Ивану, ответила Дарья.

– Тебе учиться надо, сейчас как раз пора экзаменов, утром поезжай в Текстильный институт, текстиль всегда будет нужен. Если поступишь – хорошо, а нет – что ж, найдём тебе работу по душе, – сказал Иван, прижимаясь губами к изящной шейке девушки.

– По душе, это как? Я… я не знаю… не знаю, что мне по душе… Иван, – взволновано произнесла Дарья, обнимая Ивана за шею.

Он поцеловал её в губы, прижимая к стене дома, рука невольно подняла подол её халата, ласково гладя нежную кожу ноги и бедра…

– Мам? А что это вы делаете? – услышали молодые люди и тут же, тяжело дыша, отпрянули друг от друга и посмотрели на Киру.

Дарья не знала, что ей ответить, она была и растеряна, и напугана.

– Я люблю твою маму, детка, очень люблю и её, и тебя. Хочу, чтобы мы жили все вместе, ты, мама, я и Егорка. Что скажешь? Я бы заботился о вас, ты согласна? – спросил Иван, присев на корточки и взяв нежные ручонки ребёнка в свои руки.

Кира подняла голову и посмотрела на мать.

– Значит, ты будешь мне папкой? Так, что ли? – деловито нахмурив брови, спросила Кира.

– Ну… да, если ты не против, – опешил Иван.

Дарья напряглась и присела рядом с Иваном на корточки.

– Кирюша, доченька, просто нам одним тяжело будет, а Иван нам будет опорой и… я тоже его люблю, – смущаясь взгляда синих глаз дочери, сказала она.

Взгляд у Киры и правда был необычный, не по возрасту сосредоточенный и умный. Она тяжело вздохнула и сложила ручки на груди.

– Ну ладно, женитесь! И мне с Егоркой лучше будет, чем одной. Одной скучно, только ты ему скажи, чтобы он игрушки свои не жадничал… жадина-говядина… – нахмурившись, сказала Кира.

Иван и Дарья поднялись и он, подняв Киру на руки, подкинул её вверх и тут же поймав, прижал к себе.

– Я всегда мечтал иметь такую дочку, как ты, Кирюша! Такую красивую, синеглазую умницу! – радостно воскликнул он.

Дарья, облегчённо вздохнув, зашла в дом, ей нужно было убрать со стола и помыть посуду, чем она и занялась.

Дмитрий, выйдя из здания вокзала, сел в такси и поехал на квартиру, которую обычно снимал в Москве. Перед этим, он зашёл в магазин, купил продукты, хлеб и квас. Алкоголь он не пил, при его работе, это было неприемлемо, да его и не тянуло. Бросив сумку в комнате, он зашёл на кухню и пожарил колбасу с яйцами. С аппетитом поев, он зашёл в комнату и приподнял диван, где хранил оружие, пару пистолетов и одну винтовку с оптическим прицелом. Проверив готовность оружия, он взял один пистолет и отложил в сторону.

Утром ему нужно было встретиться с Шакалом, к нему домой Дмитрий заходил беспрепятственно, неоднократно выполняя его заказы. Шакал ценил его, Дмитрий никогда не задавал вопросов, точно выполнял заказ, мало говорил, поэтому Шакал и платил ему больше положенного. Шакал не спрашивал Шатуна, работает ли тот ещё на кого-нибудь, главное, чтобы его заказ исполняли в точности, не оставляя следов.

Дмитрий пораньше лёг спать, чтобы на рассвете выйти из дома. О том, что произошло в купе с едва знакомой девушкой, он не вспоминал, он и имя её забыл. Мысли ушли к Дарье, быть может, если бы он хоть раз с ней переспал, наверняка не вспоминал бы о ней. Но не добившись её, он не был удовлетворён, он желал её, во что бы то ни стало.

– Однажды, ты будешь моей… – засыпая, прошептал Дмитрий.

Утром, выпив кофе, он вышел из дома и пошёл к дороге. Профессиональная привычка быть предельно осторожным и внимательным, выработалась годами его опасной "работы". Дмитрий сразу заметил человека, который вышел из-за стены и медленно пошёл следом за ним. Он надел на голову капюшон ветровки, надвинув на глаза и хотел поймать такси, но в такую рань на окраине города машины проезжали не так часто. Дмитрий не знал, кто за ним следит, это мог быть сотрудник милиции, а мог быть человек Гоги или даже самого Шакала. Дмитрий свернул за дом и побежал, но увидев ещё двоих в штатском, Дмитрий подумал, что хорошо, что он не взял с собой оружие, но почувствовал, что сзади, к затылку, ему приставили ствол пистолета.

– Не стоит, Шатун, не рыпайся, иначе, разнесу твою башку, – сказал тот, который шёл за ним.

Второй обыскал Дмитрия, бросив лишь:

– Чисто.

– Вы обознались, ребята, я не тот, кто вам нужен. Кто вы? Что вам от меня нужно? – спросил Дмитрий.

Он был хладнокровен и спокоен, в его работе могло случится всякое и нельзя было теряться и тем более, нельзя было показывать, что испугался. Впрочем, Дмитрий был не из пугливых и знал, на что шёл, знал, что однажды его "деятельности" придёт конец.

– Руки! – сказал один из парней, что подошли к нему.

Дмитрий протянул руки и на них надели наручники.

– Менты, значит… что ж, люди Гоги и Шакала церемониться бы не стали, пулю в лоб и все дела. Ладно, всё лучше, чем быть мёртвым, – совершенно спокойно думал Дмитрий.

Он не знал, что оперативникам о нём известно и решил включить наивность.

– Может вы объясните мне, что вообще происходит? Я приехал гостем в Москву, хотел увидеть нашу столицу… – сев в милицейский УАЗик, начал говорить Дмитрий.

– Конечно, столицу он приехал посмотреть. Ты всё нам выложишь про Шакала, Шатун, хотя нам и так всё известно. Но я хочу дать тебе шанс, чистосердечное признание, как известно, смягчает наказание, иначе, будешь один за всех отдуваться, – сказал капитан, сидя рядом с водителем и вполоборота повернувшись назад.

– Не понимаю, о чём Вы и о ком, гражданин начальник, – с безразличием ответил Дмитрий.

– Скоро поймёшь, осталось немного. Распоясались бандюгИ, думаете, на вас управы нет? – со злостью ответил капитан.

Глава 15

Дмитрия привезли в отделение и провели в кабинет следователя, майора милиции Иващенко Сергея Владимировича, мужчины пятидесяти лет, крепкого телосложения, высокого роста, с военной выправкой. Майор воевал в Афганистане, был принципиальным, неподкупным и честным, таких в милиции не жаловали, ведь многие в те годы сломались под давлением авторитетов и воров в законе. Майора тоже пытались подкупить, пытались убрать, но он был непотопляемым, его даже убить не смогли и таких, как Шакал и Дмитрий, да и ему подобных, Сергей Владимирович не выносил и боролся с ними своими методами. Дмитрий вошёл в кабинет и посмотрел на майора, тот кивнул ему на стул.

– Садись, Шатун, твоя деятельность закончилась, – сказал Иващенко низким, басовитым голосом.

– Здесь какая-то ошибка, гражданин начальник, я Дмитрий Александрович Беляев, про Шатуна никогда и не слышал, – сев на стул, когда ему сняли наручники, сказал Дмитрий, назвав правильным только своё имя.

– Можешь идти, капитан. Ты знаешь, что делать, – кивнув капитану, сказал майор и сел на свой стул напротив Дмитрия.

– Думаешь, ты один умный? Советую говорить правду и прежде всего, назвать свою фамилию и отчество, год рождения, это я пока советую, потом ведь поздно будет, – сказал майор.

Дмитрий промолчал, он ведь не знал, что именно им о нём известно. Но то, что его поджидали и кто-то его сдал, Дмитрий не сомневался.

– В молчанку решил играть? Может подумаешь, всё-таки? Капитан? – взглянув на дверь, крикнул майор.

Дверь открылась и в кабинет вошёл Шакал, мужчина в летах, ухоженный в дорогом костюме, он очень был похож на американского актёра Брюса Уиллиса, может поэтому и кличка его была Шакал. Он вошёл в сопровождении капитана и ещё одного дежурного. Майор в это время смотрел на Дмитрия, но на его красивом лице не дрогнул ни один мускул.

– Ну и выдержка, – подумал майор.

– Присаживайся, Шакал, вот… Шатун рассказал нам всё о твоей деятельности, – взглянув на Шакала, затем и на Дмитрия, сказал майор.

Но вновь, ни один мускул не дрогнул на его лице. Шакал посмотрел на Дмитрия и понял, этот ничего не говорил, майор берёт их на понт.

– Не понимаю о чём ты, майор. Кто такой Шатун? У тебя на меня ничего нет и ты это знаешь, – сев на второй стул, сказал Шакал.

Тут дверь открылась и в кабинет вошёл мужчина средних лет, он представился адвокатом Григорьева Иннокентия Спиридоновича, то есть Шакала, показал удостоверение и сказал, что майор не имеет права держать его клиента здесь, так как его вина не доказана. Когда майор сказал, что Шакала обвиняют в торговле наркотиками, адвокат попросил предоставить доказательства. Но майор доказательств не имел и ему пришлось отпустить Шакала, пообещав, что непременно достанет доказательства его преступной деятельности. Адвокат учтиво ответил, что сейчас их нет и более его клиент тут оставаться не может. Шакал, не взглянув на Дмитрия, вышел вместе с адвокатом из кабинета.

– Сам не лезь, найди адвоката для Шатуна, он не должен здесь оставаться, он лучший, – сказал Шакал своему адвокату, уходя по коридору отделения милиции.

– Ну что, Шатун, как ты сказал тебя зовут… Дмитрий Александрович? Думаешь и на тебя ничего нет? Тебя видела жительница дома, из чердачного окна которого ты завалил Ферзя. Она написала об этом в своих показаниях, – сказал майор, открывая папку, где лежали исписанные листы.

Будь Дмитрий глупее или наивнее, он бы поддался на провокацию, но его не мог никто видеть, он всегда закрывал лицо капюшоном и надевал маску. Это был специальный костюм, похожий на комбинезон защитного цвета. После дела, он оставлял винтовку на месте, в подворотне снимал костюм и выбрасывал в мусор. И даже если бы его и видели, то не узнали бы.

Дмитрий и сам бы не ответил, откуда в нём навыки самосохранения и осторожности. Стрелял он метко, ещё с седьмого класса увлекался стрельбой и почти все деньги, что мать давала ему в школу, тратил на тир. Киллером он стать не мечтал, но в десятом классе, когда над ним так грубо посмеялись одноклассники, в нём словно что-то обломилось, в корне изменилось. Может, став киллером, он таким образом мстил за своё униженное достоинство, он этого не знал, но убивая по заказу, не чувствовал ни сожаления, ни угрызения совести, ни тем более вины. Он считал, что это работа, как всякая другая, да ещё и высокооплачиваемая. Это его устраивало, он словно одинокий волк, никогда не думал о женитьбе, хотя и был ещё очень молод. Да и с женщинами имел мимолётные связи, словно издевался над ними. Может поэтому в нём осталось чувство неудовлетворённости от того, что он не смог переспать с Дарьей, тем более, очень этого хотел.

– Что же ты молчишь, Шатун? – спросил майор.

– Вы всё время называете меня этим именем, а тем не менее, я впервые его слышу и не понимаю, о чём Вы, гражданин майор, – невозмутимо ответил Дмитрий.

В кабинет вошла молодая женщина, лет тридцати пяти, она представилась адвокатом Дмитрия и вскоре, вышла вместе с ним из отделения.

– Садись в машину, я подвезу тебя, – сказала молодая женщина, модно, но строго одетая, с красивой, стройной фигурой, ухоженными волосами и привлекательной внешностью.

Дмитрий молча сел в машину, женщина села за руль. Отъехав от отделения, она завернула направо и поехала в сторону аэропорта Домодедово.

– Тебе нужно уехать, тут деньги, новый паспорт, билет. Вернёшься через месяц, тебя встретят, с тобой свяжутся, – сказала женщина, взяв из бардачка перечисленное.

Дмитрий открыл паспорт, затем посмотрел на билет, чтобы узнать, куда он улетает. Увидев страну и город, он присвистнул.

– Что на ужин приготовить? – спросила Дарья, выйдя во двор, где Иван, посадив Киру на плечи, ходил по двору, а она, боясь упасть, хватала его за волнистые волосы и весело смеялась, когда он подпрыгивал.

Запыхавшись, Иван остановился, приподнял Киру и опустил на землю.

– Мне домой нужно сходить, мои, верно, уже вернулись. Позже приду, хочу остаться с вами, чтобы вы на ночь одни в доме не оставались. Может Егорку привести, а, Кирюша? – спросил он, посмотрев на Киру.

– Ага, пусть Егорка придёт, одной скучно. А я игрушки свои вынесу, – ответила девочка и побежала в дом, разбирать в коробке игрушки, чтобы порадовать своего друга.

Глядя ей вслед, Иван улыбнулся, и подошёл к Дарье. Обняв, он прижал её к себе.

– Этой ночью я хочу остаться с тобой, я безумно тебя люблю. Никогда со мной такого не было, чувствую себя юнцом, – сказал Иван, целуя её в шею.

– Оххо-хо! Тоже мне, древний старик! Ты ж молодой, едва старше меня, – улыбаясь, ответила Дарья.

– Тебе сколько… двадцать? – лукаво улыбаясь, спросил Иван нарочно уменьшив возраст любимой.

Дарья весело засмеялась.

– Аха, дочку в тринадцать лет родила, что ли? Мне скоро двадцать восемь стукнет! – ответила она, обнимая Ивана за шею и подставляя губы для поцелуя, что и не преминул сделать Иван.

– Какие сладкие у тебя губы, так бы и целовал их без конца. Ты в моих объятиях, словно юная девочка. Давай уже скорее поженимся, – вновь целуя Дарью, сказал Иван.

– Хватит вам целоваться! Мам, смотри, Егорка будет играть этими игрушками? Он ведь поменяется со мной машинкой? – с серьёзным видом спросила Кира.

Иван присел и заглянул в коробку, на дне которой лежали две куклы, кубики и тряпичная матрёшка.

– Ну… думаю, Егорке понравятся твои игрушки. А знаешь, в воскресенье мы пойдём в детский мир и купим тебе машинку, хотя… девочки играют в куклы, а тебе почему машинки нравятся, а? – с серьёзным видом спросил Иван.

– Я уже большая, в куклы играть не хочу. Вот ещё вырасту и сама буду машину возить, – совершенно серьёзно ответила Кира.

Иван, подняв голову, посмотрел на Дарью, та пожала плечами.

– Она так часто говорит, – ответила она.

– Водить, наверное? Могу себе представить её взрослой… хотя, страшно представить, такая и мир может завоевать. Мало, что красивая, ещё и характер твердый. У меня Егорка мягче, – сказал Иван, поднимаясь.

– Она ещё ребёнок, Иван, болтает всякую чушь, не слушай её. А мне ужин готовить надо, – ответила Дарья, уходя в дом.

– Там вроде мясо осталось, нет? Тогда можно пожарить колбасу с яйцами, или сосиски отварить и пюре сделать. Обед завтра будешь готовить, сегодня отдыхай. С утра поедешь в институт, я не смогу с тобой поехать, мне на работу выходить. Справишься? Документы с собой возьми, чёрт… нужна справка с поликлиники… ладно, ты сходи, узнай, когда первый экзамен, а справку я достану, у меня врач знакомая есть. Ну ладно, я пошёл, скоро вернусь, – сказал Иван, проходя в дом следом за Дарьей и держа Киру за руку.

– Я с тобой, к Егорке пойду, – заявила Кира.

– Как же ты мамку одну оставишь? Мы с Егоркой скоро вернёмся, ты побудь с мамой, хорошо? – попросил Иван.

– Да пусть с тобой идёт, я и правда ужин приготовлю, идите, – сказала Дарья.

– Ну… ладно, пошли, – сказал Иван, выходя с Кирой из дома.

Дмитрий, усмехнувшись, посмотрел на женщину-адвоката, которую отправил к нему Шакал.

– У него все ходы вперёд прописаны. Хорошо, я пошёл, спасибо Вам, – сказал он, выходя из машины.

Женщина тут же уехала, ей хорошо заплатили, она выполнила свою работу и теперь нужно было отчитаться перед Шакалом.

Дмитрий, оглядываясь по сторонам, убедившись, что за ним нет слежки, прошёл в здание аэропорта. Он никогда не летал, только и ездил из Рязани в Москву и обратно. Вещей при нём не было, ехать за ними домой, не было резона, да и вещей особо у него не было, а всё, что понадобится, можно будет купить на месте.

– Что ж, благодаря Шакалу, я побываю в Греции… Салоники, неплохо. Понравится, может там и останусь… хотя, Шакал не оставит меня, пока его заказ висит в воздухе, – думал Дмитрий, проходя в зал ожидания.

До вылета оставался час сорок минут, вскоре, объявили его рейс и он благополучно прошёл в салон самолёта.

– Интересно, откуда у Шакала оказалась моя фотография на паспорт… как это у него всё быстро происходит… – подумал Дмитрий, сев на своё место у иллюминатора.

И вдруг отчётливо вспомнил, что когда он был в Москве в последний раз, вернувшись к себе на квартиру, он понял, что в ней кто-то побывал, хотя и пытались скрыть это те, кто устроил там шмон.

– Видимо, мой паспорт брали, потом на место положили, – закрывая глаза, подумал Дмитрий.

Денег у него было предостаточно, так что он мог позволить себе расслабиться. Правда, языка он не знал, но можно будет нанять переводчика, при деньгах, это было не проблемой.

Прибыв в аэропорт "Македония", в город Салоники, что в Северной Греции, Дмитрий вышел из здания и сев в такси, кое-как объяснил, что ему нужна гостиница. Таксисты привыкли к пассажирам из России и парень неплохо знал русский язык, чем обрадовал Дмитрия. Парень сказал, что его родители и он в начале девяностых приехали из Ташкента.

– Здесь живут родственники отца, я правда, был совсем юным, мне было пятнадцать лет. До восьмого класса я учился в школе в Ташкенте. Мне там нравилось, но родители решили уехать. Правда и здесь неплохо. А Вы надолго приехали в Салоники, господин? На это время я мог бы быть Вашим гидом, что скажете? – спросил парень лет двадцати пяти, с чёрными, кудрявыми волосами, типичный грек, с красивым греческим профилем, улыбчивый и открытый.

– ЗдОрово! Я тут месяц буду, приехал в первый раз и мне твоя помощь была бы очень кстати. Как тебя зовут? – спросил Дмитрий.

– Костас, можно просто Костя, так меня в Ташкенте звали. Значит договорились? Я Ваш водитель и гид, дам Вам номер своего телефона, звоните в любое время из гостиницы, я подъеду, – сказал Костас, приветливо улыбаясь и протягивая карточку с номером телефона.

– Давай в гостиницу, куда посоветуешь поселиться на этот месяц? – спросил Дмитрий, положив карточку в карман джинсов.

– В городе несколько гостиниц, Вам какого класса, господин? Смотрю, у Вас и вещей нет, а сейчас сезон отпусков, люди стремятся на пляж, лето… – ответил Костас.

– Ты прав, вещей у меня нет… что ж, давай для начала кое-что купим. Ну… что там… футболки, шорты и джинсы, кепки и на ноги шлёпки, что ли… ещё мне нужны плавки и нижнее бельё, да и сумку бы спортивную, куда можно сложить все вещи, – сказал Дмитрий, глядя на море, что лежало справа от дороги.

– Тогда нужно заехать в большой магазин, бутик мужской одежды, Вам понравится, господин, – ответил Костас, сворачивая с дороги и делая круг вокруг зелёной зоны.

– Меня Дмитрий зовут и перестань называть меня господином, поехали в мужской бутик, – сказал Дмитрий.

– Дмитрос по-нашему, красивое имя, – ответил Костас.

Они подъехали к красочному зданию, с огромной витриной, где стояли манекены в мужской одежде. Костас вместе с Дмитрием вышли из машины и вошли в бутик. Дмитрий не был привередлив в одежде, Костас помог ему выбрать четыре футболки разного цвета, пару шорт, пару тонких брюк белого и бежевого цветов, белую и серую кепку, шлёпки и летние, белого цвета туфли. Плавки и нижнее бельё Дмитрий выбрал сам. Там же он купил и большую сумку, куда ему и сложили все вещи. Правда, Дмитрий прошёл за высокую ширму, там надел белую футболку, белые брюки, кепку и туфли того же цвета. Свои вещи он попросил выбросить, хотя и были они в хорошем состоянии. Но просьбы клиентов, тем более таких, которые покупали за раз столько вещей и рассчитывались налом, выполнялись тут же. Выйдя из бутика, ребята сели в машину.

– Может поедим, для начала? Я в самолёте мало ел, а сейчас, воздух морской, что ли… в общем, я проголодался. Что можно поесть вашего, вкусного? – спросил Дмитрий, у которого поднялось настроение.

– Как сказать… зелень, овощи и морепродукты, оливы в каждом меню присутствуют. Здесь недалеко кафе есть, может там пообедаете? – спросил Костас.

– Пообедаем, Костас, вместе. Одному не с руки есть, хорошо, давай в кафе, мне без разницы, морепродукты я люблю, – ответил Дмитрий.

Костас не возражал, главное, чтобы этот господин хорошо заплатил, остальное было неважно.

– Салоники… расскажи о своём городе, Костас, – попросил Дмитрий, когда они сидели за столом и обедали морепродуктами.

– Салоники – это портовый город на побережье залива Термаикос в Эгейском море. За историю своего существования, Салоники находился под римским, византийским и турецким влиянием. Это особенно заметно в районе Ано-Поли (Верхний город). Так например, в развалинах дворца императора Галерия, находится ротонда Свят. Историю города я не очень и знаю, не вникал. Но посмотреть есть на что, – ответил Костас.

– Ладно, устал я, сегодня отдохну, а с утра на пляж поедем, весь день на море отдыхать буду, – сказал Дмитрий, довольно улыбаясь.

– Как скажете. Я могу подъехать к гостинице, во сколько Вы пожелаете, но целый день на пляже… Вы не сможете выдержать, утомительно будет, – ответил Костас.

– Послушай, Костас… ты сказал, что в пятнадцать лет уехал из Ташкента и приехал сюда… в начале девяностых. Прошло восемь лет, значит мы с тобой почти ровесники. Давай договоримся, обращайся ко мне на ты и без господина, просто по имени, договорились? – предложил Дмитрий.

– Здорово! Я согласен. Ты очень добр, а вот и гостиница, с балкона море видно, с другой стороны город. Я с тобой зайду, сейчас сезон отпусков, отдыхающих много, номера может не быть, а у меня тут знакомый работает, мы иногда помогаем друг другу, – сказал Костас, первым выходя из машины.

Дмитрий, выйдя из машины, огляделся по сторонам, город, совсем не похожий ни на Москву, ни тем более на Рязань, впечатлял своей красотой, стариной и… морем. Они вместе вошли в холл гостиницы. Красивое, высокое здание, больше напоминающее старый дворец, светлый холл с богатым убранством. Ребята подошли к стойке, где можно было договориться снять номер. После того, как Костас поговорил со своим знакомым, Дмитрию дали ключ от номера на последнем этаже. Костас уехал работать дальше, пообещав приехать к десяти часам утра.

Номер был из двух комнат и балконом с видом на море, в первой комнате был телевизор, холодильник, вторая была спальней, конечно же, в номере был душ… всё, как положено. Видимо устав, Дмитрий уснул до самого вечера. Проснувшись, он поужинал в ресторане гостиницы и пошел прогуляться по вечернему городу. Молодёжь высыпала на улицу, множество кафе и красивые здания, много зелени, цветов и море… это было прекрасно.

На утро приехал Костас. Он прождал всего несколько минут, когда вышел Дмитрий, надевший жёлтую футболку, синие шорты, шлёпки и белую кепку. Костас отвёз его на пляж, где были кафе, рестораны и площадки для игр, шезлонги и пункты проката принадлежностей для подводного плавания. У берега стояли яхты, их нанимали богачи, многие даже брали в аренду на неделю и больше, чтобы выйти в море. Это было дорогое удовольствие, но оно того стоило.

Дмитрий плавал более чем хорошо, он решил поплавать в море под водой, взяв на прокат всё необходимое. Он занял свободный шезлонг, оставив вещи, денег с собой он много брать не стал, только для отдыха. Рядом лежала красивая девушка, Дмитрий к ней обратился, но оказалось, она совсем не знает русского языка. Костас, оставив его, уехал, сказав, что на всякий случай подъедет в два часа, если вдруг Дмитрий пожелает уехать. Мимикой, Дмитрий попросил её присмотреть за вещами, кажется, девушка поняла и кивнула головой. Удовольствие от плавания Дмитрий получал огромное, море таило в себе необыкновенную красоту, множество живых существ, разнообразных рыб, причудливых коралловых рифов.

Он плавал более часа, а когда вышел на берег, девушку Дмитрий уже не увидел, на шезлонге лежала женщина лет сорока пяти, довольно стройная для своего возраста, с пышной грудью, в открытом купальнике ярко синего цвета. Пока подходил Дмитрий, к ней подошёл мужчина, может быть муж, может друг. Он протянул ей коктейль с трубочкой, женщина кокетливо ему улыбнулась и с удовольствием стала пить, припав губами к трубочке. Вещи Дмитрия лежали на месте, он подошёл ним и сел.

– Навряд ли жена… – подумал он, глядя на мужчину лет пятидесяти, с седоватыми волосами, с широким лбом с залысинами, в плавках и с отвисшим животом.

– А может супруги… хотя не похоже, – подумал Дмитрий, взглянув на женщину, правда, он не знал, как ведут себя супруги в Греции.

Женщина посмотрела на него и кокетливо улыбнулась, разглядывая красивую, крепкую фигуру Дмитрия, с крепким прессом, с накаченными мышцами плеч и груди.

– Во даёт! Я ей в сыновья гожусь, а всё туда же… – всё же улыбнувшись в ответ, подумал Дмитрий.

Время было почти полдень, он оглянулся по сторонам, подумав ещё, что Костас был прав, сказав, что весь день находится на пляже, утомительно.

Одевшись, Дмитрий направился в кафе, хотелось пить. Купив коктейль, он сел за барную стойку, подумав, что неплохо было бы познакомиться с хорошенькой гречанкой, чтобы, если придётся здесь находится, не скучать весь месяц. Оглядевшись, он увидел двух девушек, совершенно разных внешне, блондинку и брюнетку, обеих ярких и красивых. Тут блондинка заметила, как он на них смотрит и подняв бокал, кивнула ему.

– Неплохо… кажется, мне фартит… ладно, посмотрим… правда, мне бы одной хватило… брюнетка хороша, хотя и блондинка тоже, – встав с места и медленно направляясь к столику девушек, подумал Дмитрий.

– Где ж ты ходишь, сынок? – увидев Ивана, который вместе с Кирой зашёл на кухню, спросила Сима.

– Дмитрий уехал, мы с Егоркой пока в его доме поживём. Негоже им одним оставаться, мама.

Сима нахмурилась, но промолчала, она понимала, что сын жил с Ниной десять лет, но видела, что не любил он её, а она, тем более, ей и семья была не нужна.

– Всё-таки ты твёрдо решил жениться на ней, да? – спросила она.

– Кирюша, иди к Егорке, он наверное, с дедом в комнате, иди, поиграй с ним. Я люблю её, мама, такое со мной впервые и она тоже согласна, – ответил Иван, присаживаясь за стол, как только Кира побежала в комнату, с криками:

– Егорка! Я пришла!

– Конечно согласна, такого парня отхватила, – недовольно пробурчала Сима.

Иван улыбнулся, он знал свою мать, несмотря на характер, она была добрым человеком, трудолюбивой и по-домашнему тёплой.

– Чё готовить собралась? Смотрю, опять тесто делаешь? – спросил Иван.

– Отец бульон захотел, петуха зарубил, а тесто на яблочный пирог поставлю, яблоки во дворе гниют, а так… вон детки поедят, наверное и Дарья любит. Я, сынок, против неё ничего не имею, она баба справная, домашняя, если в узде держать. А то ведь красивая жена, как говорят, чужая жена, тебе Нины было мало? Хотя и красивой она не была, а туда же… сам знаешь, что было и у Дарьи с Олегом, да и Страшнов… – стала говорить Сима.

– Мама! Перестань, прошу тебя! Олега больше нет, а Страшнов… – Иван замолчал, подумав, что капитан боялся Олега, а теперь, когда его нет, он мог вновь прийти к Дарье и домогаться её.

Он знал тип таких трусливых людей, которые добивались своего любой ценой. Заметно побледнев, он поднялся с места.

– Ты чего это, сынок? Что с тобой? Может нехорошо тебе? На вот, выпей квасу, – наливая в бокал квас, который она сама и готовила, испугавшись, сказала Сима.

Но пока она наливала квас, Иван выскочил из дома и с нехорошим предчувствием побежал к дому Дмитрия.

– Вы говорите по-русски, девушки? – мило улыбаясь, спросил Дмитрий, подходя к столику, где сидели две красивые, яркие девушки.

– Вы русский? Надо же… а больше похожи на грека или итальянца. Присаживайтесь, я наполовину русская, приехала из-под Волгограда, знаете такой город, на Волге? Садитесь, – сказала в ответ блондинка с очаровательной улыбкой.

Дмитрий присел к столику, внимательно разглядывая девушек.

– Знаю, конечно, бывшее название города Сталинград, там мой дед воевал, отцу моему рассказывал, а он иногда мне говорил. Говорил, что битва под Сталинградом, стала началом краха немцев. Меня Дмитрий зовут, я из Москвы. Вы надолго приехали? Ваша подруга говорит по-русски? – спросил Дмитрий, подняв руку и подзывая официанта.

– Я говорю с ней по-гречески, но стараюсь говорить и по-русски, научить её немного. Меня Лена зовут, а она македонка, коренная жительница Салоников. Я приехала погостить к дяде, это брат моей матери. Они в начале девяностых приехали сюда из-под Волгограда, дядя думал найти тут работу, всё-таки грек… Когда в тысяча девятьсот девяносто первом году они с семьёй приехали в Салоники и работа была, и были маленькие частные фабрики. Сейчас всё закрыли или перевели в Болгарию и стало очень тяжело найти работу. Его брат двадцать лет здесь прожил, но из-за безработицы, уехал в Германию. Он с семьёй уже одиннадцать лет там живёт. Многие молодые уезжают из Греции, более тринадцати тысяч человек уже уехали… тут, кажется, хуже, чем у нас в России, – разговорилась Лена.

Подошёл официант, Дмитрий взглянул на девушек.

– Что будете, милые дамы? Может вина? – спросил он, глядя на брюнетку, которая ему сразу понравилась.

Девушка была очень красивая, с греческим профилем, с гибкими чёрными бровями, большими карими глазами, обрамленными длинными ресницами, хотя и макияж у неё был яркий. Но он почувствовал, что понравился Лене. Девушка пожала плечами, брюнетка, соглашаясь, кивнула головой.

– Самого лучшего вина, фрукты и шоколад девушкам, – попросил Дмитрий официанта и Лена перевела ему его слова.

Парень тут же ушёл, и через несколько минут на столе стояла бутылка вина, в вазе фрукты и коробка шоколада.

– Может это очарование имя своё скажет? – спросил Дмитрий, взяв руку брюнетки и поднося к губам.

– Виктория, а проще, Вика, я так её зову. За что пить будем? – спросила Лена.

– Хотя и банально, но за знакомство и предлагаю на брудершафт, с переходом на ты, – ответил Дмитрий.

Виктория поняла парня и улыбнувшись, внимательно посмотрела в его глаза.

– Мы не против, это даже романтично, с поцелуями, верно? – спросила Лена.

– Разумеется, мы же не школьники, – не отводя своего взгляда от Вики, разливая вино, бросая мимолётные взгляды и на бутылку, чтобы не пролить ни капли, ответил Дмитрий.

– Чин-чин! За знакомство! – наконец сказала Вика, на ломаном русском языке, низким для девушки, бархатным голосом.

Глава 16

Она протянула бокал, по которому слегла ударили Дмитрий и Лена, а он уже предчувствовал романтическую ночь с этой брюнеткой, представляя её обнажённое, очень красивое тело. Так бывает у парней, они словно глазами раздевают предмет своего вожделения. Дмитрий не был исключением, он и Дарью не раз видел обнажённой и сильное желание обладать ею, сводило парня с ума. Выпив вино, Дмитрий приподнялся и наклонившись, сначала почему-то поцеловал Лену, по телу девушки прошла дрожь. Может это был специальный ход, чтобы заставить Вику ревновать. Но повернувшись и к ней, он прильнул к её горячим губам, проведя пальцами по нежной щеке.

Зазвучала музыка, традиционно, первой звучала музыка национального танца Сиртаки. В середину зала вышли несколько девушек и парней и стали танцевать этот танец, за которым невозможно было наблюдать равнодушно. Дмитрий впервые видел этот танец, телевизор он смотреть не любил, да и времени на это не было. Он с восторгом наблюдал, как красиво танцуют молодые люди, положив руки друг другу на плечи. Вдруг он почувствовал, как одна из девушек проводит ножкой по его ноге, выше колена, Дмитрий взглянул на девушек, но их лица были невозмутимыми, они обе мило улыбнулись ему.

– Интересно, чья это ножка… кому не терпится оказаться в моих объятиях в постели… или же они обе хотят быть со мной? Такого ещё со мной не было, – думал Дмитрий, улыбаясь им в ответ.

Потом заиграла лирическая музыка, в середине зала танцевали пары. Дмитрий поднялся и протянул руку… опять-таки Лене, хотя видел, что Вика подумала, что он пригласит её. Обняв девушку за талию, он прошёл с ней в круг. От неё пахло лавандой, прижимая Лену к себе, Дмитрий чувствовал дрожь её тела, чувствовал её желание. Он оглянулся на танцующие пары, видел, как многие, танцуя, открыто целовались. Но у него такого желания не было, но Лена сама попросила его поцеловать её.

– Ты так классно целуешься, поцелуй меня, – тихо, в самое ухо парня, сказала она, сунув пальчики за пояс его шортов.

Дмитрий нагнулся и крепко поцеловал девушку в губы. А когда танец закончился и они вернулись к столу, Вики на месте не было.

– Твоя подруга вышла в туалетную комнату? – спросил Дмитрий, озираясь по сторонам.

– Она ведь понравилась тебе, да? – вопросом на вопрос ответила Лена.

– Вы обе очаровательны, Леночка, но где она? Ведь я не обидел её, ненароком? – спросил Дмитрий.

– Нет, как бы ты мог? Нет, конечно, просто… у неё отец строгий, она не могла дольше задерживаться, вот и ушла, – ответила Лена.

– Ааа… – разочарованно произнёс Дмитрий.

– Ну что, пошли? Поздно уже, темнеет… – вставая, сказала Лена.

Бросив на стол деньги, Дмитрий поднялся и вместе с Леной вышел из кафе.

– Куда пойдём? – спросил он, обняв девушку за талию.

– У тебя квартира или номер в гостинице? – спросила Лена.

– А это ничего, что мы едва знакомы? – зачем-то спросил Дмитрий.

– Конец двадцатого века, ты что, ханжа? – спросила Лена, капризно надув губки.

Вместо ответа, Дмитрий привлёк её к себе и поцеловал в губы. Отпустив её, он посмотрел на дорогу и увидев машину Костаса, пошёл туда, взяв Лену за руку. Костас не был удивлён, он много раз видел, как его клиенты, уходя в одиночку, возвращались парами.

– Куда едем? – лишь спросил он.

– В гостиницу, я устал, хочу отдохнуть, расслабиться в объятиях этой очаровательной девушки.

Костас довёз их до гостиницы и уехал, сказав, что будет ждать звонка. Дмитрий с Леной вошли в холл и подошли к лифту. В лифте он прижал её к стенке и подняв руки над её головой, стал целовать её в шею и губы. Он видел, насколько она возбуждена. В номере, Дмитрий на пороге стал её раздевать, неистово целуя её плечи, сжимая упругую грудь руками. Крепко обнимая красивый стан девушки, он положил её на широкую кровать. Встав перед нею, он снял с себя футболку, затем и шорты…

– Как же ты красив! Снимай всё… – хриплым от волнения и сильного возбуждения голосом, произнесла Лена.

Дмитрий без стеснения снял и плавки, затем стянул с неё трусики и лёг рядом с ней. Эти молодые люди, ещё утром не знавшие друг друга, неистово занимались любовью. В тишине и полумраке спальни, раздавались их стоны и слышно было тяжёлое дыхание обоих. Немного успокоившись, Дмитрий встал и позвонив, попросил принести в номер фруктовый коктейль, фрукты уже стояли на столе, каждый день их меняли и заносили свежие. Затем он надел шорты и бросил Лене её одежду.

– Оденься, сейчас коктейль принесут, – сказал он.

– Знаешь… может выйдем к морю? Ночью купаться, да ещё и нагишом, очень приятно, – предложила Лена, медленно одеваясь.

– Я никогда не купался в море ночью, да ещё и нагишом. Ты меня заинтриговала, я с удовольствием, – ответил Дмитрий.

Дождавшись заказа, они оставили коктейль на столе и вышли из гостиницы, море было рядом. Окунуться нагишом в воду и правда оказалось удовольствием. Полная Луна отражалась от глади воды, правда, берег оказался не глубоким. Молодые люди прошли дальше от берега, пока вода не оказалась им по грудь. Дмитрий взглянул на горизонт, подумав, что где-то там находится его город. Перед глазами возник образ Дарьи, но Лена повернула его к себе и припала губами к его губам. Дмитрий никогда не занимался любовью в воде, но этого захотела Лена и ему понравилось. Непривычные ощущения, доставляли некое удовольствие и удовлетворение.

– Пошли в номер, ночь… – сказал Дмитрий, надевая шорты, которые он надел на голое тело.

В номере они допили коктейль и уснули нагишом на широкой кровати.

Утром он почувствовал, как его ласкают ласковые руки и губы Лены.

– Ненасытная, стерва, – подумал Дмитрий, отвечая на её ласки и крепко целуя её в губы.

Вику Дмитрий больше не видел. То ли Лена этого не хотела, то ли Вика сама так решила. Лена сама приходила к нему в номер, не каждый день, но приходила.

Но как рассчитывал Дмитрий, отдохнуть месяц, у него не получилось. Однажды, когда он был один, глубокой ночью, ему позвонили в номер. Дмитрий не ждал ни от кого звонка, но подумав, что это может быть Костас, спросонья поднял трубку.

Иван, запыхавшись, вбежал в дом, предчувствие его не обмануло. Он услышал из спальни отчаянные крики Дарьи и вбежал туда. То, что он увидел, помутило его разум.

Страшнов долго вынашивал эту мысль. Олег погиб, Дмитрия не было в городе, а значит, ему никто не помешает сделать то, что он так сильно желал. Иван, уходя с Кирой с тем, что вскоре с детьми вернётся назад, оставил калитку открытой. Дарья только принялась готовить ужин, как почувствовала за спиной тихие шаги и тяжёлое дыхание. Резко обернувшись, она не успела вскрикнуть, как Страшнов схватил её и зажав рот, приподнял и понёс в спальню. Если бы Иван не вернулся вовремя, Дарья бы с ним не справилась, настолько Страшнов в это время был не в себе, от сильного желания того, о чём давно думал. Он не слышал её крики и мольбы.

Когда Иван вбежал в спальню, Дарья лежала поперёк кровати, полураздетая, а Страшнов лежал на ней, пытаясь сорвать с неё трусики. Дарья брыкалась, поцарапала капитану лицо, а он, разозлившись, ударил по её лицу кулаком, Дарья ослабла и в этом момент вбежал Иван.

От ярости, он схватил за плечи Страшнова, со спущенными штанами и с силой отбросил к стене. Рыдая, Дарья бросилась к нему, пытаясь закрыть порванным халатом оголённую грудь и поправляя едва спущенные трусики. Но Иван отстранил её и схватив Страшнова, приподняв с пола, стал бить его кулаками по лицу. Рыдая, Дарья отчаянно кричала. Страшнов, размахнувшись, нанёс Ивану удар в челюсть, завязалась драка.

Вдруг Страшнов схватил валяющийся на полу пистолет, куда он его бросил, когда раздевался, в предвкушении удовольствия.

– Алло? Кому не спится в ночь-полночь? – сонным голосом спросил Дмитрий, подойдя к телефону.

– Это я… возвращайся, билет на твоё имя уже заказан, самолёт завтра, в час сорок, тебя встретят и отвезут на новую квартиру. Жду тебя через два дня у себя, – услышал Дмитрий в трубке знакомый голос Шакала.

После этих слов, пошли гудки, Дмитрий словно и не спал, голос Шакала нельзя было не узнать, с хрипотцой и букву "р" он немного картавил.

– Вот и отдохнул… может Гогу завалить надо? Думал, ты успокоился, но нет… нужно завязывать с этим делом, неровен час, сам на месте Гоги окажусь. Хотя Шакал говорит, что я лучший. Ладно, посмотрим, чего он от меня хочет… – зевая и потягиваясь, прошептал Дмитрий.

Он лёг на кровать, но уснуть не смог. Ворочаясь до раннего утра, он встал и прошёл в душ. Обычно, он завтракал в ресторане, на открытом балконе, но сегодня заказал завтрак в номер. Нужно было позвонить Костасу, чтобы тот отвёз его в аэропорт часам к двенадцати. Сложив вещи в сумку, взглянув на паспорт, чтобы вспомнить новое имя, он положил его в карман белых брюк, которые надел с белой футболкой, белыми, летними туфлями и белой кепкой. Во всём белом, Дмитрий был очень красив, он и сам это знал, взглянув в последний раз в зеркало, он усмехнулся.

– Может не ехать никуда, к чёртовой матери? Пусть катится ко всем чертям этот боров, я ему ничего не должен и ничем не обязан. Пусть его люди, которые ходят под ним, подчиняются ему, я сам по себе и никто мне не указ, – прошептал он, глядя в зеркало, в свои глаза, взгляд которых даже пугал.

В них была решимость, некая жестокость, многих, он просто подавлял своим взглядом, многие его боялись, говоря, что он бешеный и с ним лучше не связываться. Надев тёмные очки, Дмитрий направился к выходу.

– Ладно… встречусь с ним в последний раз, скажу, что завязываю. Надоело! И в Москве не останусь, уеду куда подальше, где меня никто не знает и никто не достанет. Со своим паспортом уеду, он не знает моей настоящей фамилии… или знает… с него станет… – подумал Дмитрий, выходя из номера.

Внизу он хотел было расплатиться за проживание в номере, но ему любезно ответили, что за всё уплачено и поблагодарив, попросили приезжать ещё. Пожав плечами, Дмитрий вежливо попрощался и вышел из гостиницы. Костас его уже ждал.

– Ты же на месяц приехал, почему не остаёшься? – спросил Костас, когда Дмитрий сел в машину, верх которой был открыт.

– Срочно в Москву вызывают. Дела, давай по дороге в магазин заедем, хочу купить подарок дорогому человеку, – попросил Дмитрий.

– Жаль, значит больше не увидимся? – спросил Костас, сворачивая с дороги в сторону магазина.

Это был магазин, типа современного гипермаркета, в нем продавали всё, от одежды до продовольствия, от инвентаря до мебели.

– Здесь можно купить всё, что пожелаешь. Мне с тобой пойти? – спросил Костас, останавливаясь возле огромного магазина.

– Да, поможешь мне, иначе, не успею в аэропорт, – ответил Дмитрий, выйдя из машины.

Он никогда, никому не делал подарки, а тут вдруг захотелось купить Кире игрушки, он знал, она любит машинки, вот Дмитрий и купил белый автомобиль с пультом, довольно большой, у которого открывались двери и капот. Купив игрушку, его взгляд упал на платье в женском отделе, ребята прошли туда. Нежно-кремовое платье, такое воздушное, ему очень понравилось, купив его, он подобрал к нему туфельки-лодочки. Боясь ошибиться в размерах платья и обуви, он представил себе Дарью и улыбнулся.

– Платье сорок восьмого размера, туфли тридцать восьмого, думаю, ей очень пойдёт, – прошептал он, попросив упаковать вещи.

– Себе не хочешь ничего купить? – спросил Костас, видя, как он покупает дорогие вещи.

– Ты прав, хотя и в Москве можно купить… ладно, возьму пару джинсов и кроссовки, – ответил Дмитрий, проходя в мужской отдел, где пришлось купить и спортивную сумку, чтобы сложить все вещи.

Сев в машину и бросив сумку рядом со старой сумкой на заднее сидение машины, они поехали в аэропорт.

– Может всё-таки ещё вернёшься сюда? – спросил Костас.

– Скорее всего нет, Костас. Ты мировой парень и я рад, что мы с тобой подружились. Но земля круглая, кто знает, что будет завтра? Может и встретимся когда-нибудь. Сколько я тебе должен? – положив на его колени две тысячи долларов, спросил Дмитрий.

– Ооо, это много, право… половину бы хватило, ведь ты не так часто и пользовался моими услугами, – ответил Костас, не спеша брать деньги.

– Я доволен твоей работой, бери, друг, – сказал Дмитрий, кивая на деньги, которые придерживал рукой, чтобы не разлетелись по машине от ветра.

– Спасибо! Был рад помочь тебе, – ответил Костас, взяв деньги и сунув их в бардачок.

В аэропорту, парни пожали друг другу руки и Костас вышел из здания. Дмитрий проводил его грустным взглядом, подумав, что нужно было и с Леной попрощаться, всё-таки она столько времени ублажала его, скрашивая его отдых в Салониках. Вздохнув, Дмитрий прошёл в зал ожидания.

Иван, увидев в руке Страшного пистолет, загородил собой Дарью.

– Штаны надень, – зачем-то сказал он капитану и тот машинально взглянул на свои штаны.

Хватило доли секунды, Иван просто прыгнул на Страшнова и выбил из его руки пистолет, который отлетел в сторону. Началась борьба, они нещадно били друг друга. Дарья же лихорадочно смотрела на пистолет, всё повторилось, она могла поднять оружие и выстрелить в Страшнова, которого ненавидела и готова была убить, ведь один раз она уже убила… Олега, значит сможет ещё раз.

– Ты ответишь за это, Иван! Нанесение тяжких… представителю власти… ты у меня на нары пойдёшь, это я тебе обещаю, – отплёвываясь кровью на ковёр, тяжело дыша, сквозь зубы, со злобой говорил Страшнов.

– Это ты у меня пойдёшь на нары, гад! При исполнении, ворвался в частный дом и пытался изнасиловать мою жену! Утром, на стол прокурора ляжет заявление от неё, о попытке изнасилования! А ты лучше моего знаешь, это до пятнадцати лет лишения свободы, но что ещё хуже… на зоне ты петухом запоёшь, гад! Запоёшь! – ударив Страшного кулаком по лицу, воскликнул Иван.

При этих его словах, капитан побледнел и оттолкнув его, вскочил на ноги, натягивая и застёгивая брюки. Тут Иван увидел, что Дарья целится в Страшнова и капитан это увидел, вспомнив, как она в этой комнате так же застрелила Олега.

– Дарья? Прошу тебя, не надо! Не стоит он того, чтобы ты пачкала руки кровью. Отдай мне пистолет… давай, милая, – протянув к ней руку и медленно подходя к ней, произнёс Иван.

Он видел, как её всю трясёт, в каком она возбуждённом состоянии, она вполне могла выстрелить, Страшнов испугался и протянул к ней руки.

– Прости, бес попутал. Давай я сейчас просто уйду и навсегда забуду сюда дорогу, хорошо? Если ты убьёшь меня, тебя посадят, на этот раз посадят, верь мне. Два убийства представителей власти, тебе даром не пройдут, – говорил Страшнов, не отводя взгляда от пистолета.

– И пусть! Зато я буду знать, что одной мразью на земле стало меньше, – поднимая руку выше и целясь в капитана, ответила Дарья.

Ещё секунда и она бы выстрелила, но услышала голос дочери.

– Мама? Ты где? Мы с Егоркой пришли! – крикнула Кира с террасы.

Дарья обернулась и посмотрела на дверь, тут Иван и выхватил из её руки пистолет. Расслабившись, Дарья упала ему на грудь и зарыдала.

– Ну всё, всё… успокойся, всё кончено. Дарья, перестань, ты детей напугаешь, лучше надень другой халат или платье, иди, милая,– обняв её, просил Иван.

– Оружие отдай, – протянув руку, сказал Страшнов.

– Вали отсюда! Оружие я отнесу в отделение городской прокуратуры, вместе с заявлением на тебя, а теперь убирайся из этого дома! Ребёнку спасибо скажи, что мать отвлекла, иначе, тут лежал бы твой труп! – громко ответил Иван, выпуская Дарью из объятий.

Она тут же схватила со спинки стула платье и ушла в комнату тётки Марии, запахивая на груди рваный халат. Быстро сняв его с себя, она надела платье и выбежала на террасу, где сидя на полу возле дивана, игрались Егорка и Кира.

– Мама, мне Егорка свою машинку дал! – повернувшись к Дарье, радостно воскликнула Кира.

– Здрасьте, тётя Дарья, – поздоровался Егорка, посмотрев на неё.

– Здравствуй, Егорка, молодцы, дети, играйтесь тут, – растерянно ответила Дарья, машинально заплетая волосы, так как заколку она потеряла, когда боролась с капитаном.

– Послушай, Иван… отдай пистолет, я обещаю… ты ж тоже мужик, ну не удержался я, понимаешь? Поверь мне в последний раз, этого больше не повторится, обещаю! Я же не знал, что ты… это, ну, вы поженились, не знал. Подумал, что одинокой бабе тоже ласки хочется… у меня же семья… кто их кормить будет, если ты и Дарья… Мне в тюрьму никак нельзя, отдай пистолет, Богом прошу! – готовый кинуться на Ивана, почти требовал Страшнов.

– Богом? Для тебя ничего святого нет! Думал бы о детях, сюда бы не пришёл! Пошёл вон! Пистолет утром будет у прокурора на столе! Вали, я сказал! – крикнул Иван и видя, что капитан готов вновь на него наброситься, вытянул руку с оружием, направляя на него пистолет.

Страшнов тут же остановился.

– Ну и гнида же ты, Иван! Не думал, что ты терпила! – стараясь больнее уколоть Ивана, бросил капитан ему в лицо.

– Гнида – это ты, капитан, гнида и насильник, правда, никогда не понимал и не пойму, какое удовольствие от насилия. А я и не собираюсь писать заяву на тебя, много чести! Это Дарья сделает, я лишь рядом с ней буду. Вам, ментам, веры нет! Все вы одним миром мазаны! Но не в отделении заява лежать будет, прокурор города это будет знать, понял? А теперь вали и чтобы духу твоего в этом доме не было, иначе, сдохнешь, как Олег! – воскликнул Иван, указывая пистолетом и кивком головы на выход.

Страшнов понял, в этот раз он влип по полной, лихорадочно думая, кто ему сможет помочь отвертеться от наказания и медленно вышел из комнаты. А когда он проходил через террасу, то увидел Дарью. Сидя на диване, она с ненавистью смотрела на него.

– Шлюха, дала бы раз, с тебя бы не убыло, сука! Олегу ведь давала! – бросил он ей и быстро вышел во двор, увидев в дверях Ивана, который машинально сунул пистолет на антресоль стенки и вышел следом за ним, не зная, что можно от него ожидать.

– Всё, успокойся, родная, он сюда больше ни ногой. Утром пойдёшь в городскую прокуратуру, отнесёшь и пистолет, напишешь заявление на этого гада, только постарайся зайти к самому прокурору, хорошо? Я бы пошёл, но мне с раннего утра на работу выходить, рейс у меня, за город поеду, – сев рядом с Дарьей и обняв её за плечи, сказал Иван.

Дарья положила голову ему на грудь.

– Я очень устала, Иван, просто хочу спокойной жизни, вот и всё. Ну что им всем от меня нужно, а? Сначала Олег, теперь этот… он ведь ушёл, – подняв голову и взглянув в окно, во двор, спросила она.

– Ушёл, завтра я постараюсь пораньше вернуться с рейса, в ЗАГС поедем, заявление напишем, как раз месяц пройдёт и мы с тобой поженимся, – сказал Иван, целуя Дарью в лоб.

В аэропорту Домодедово, Дмитрия встретили, как и сказал Шакал. Дмитрию издалека помахали рукой, подойдя к иномарке, он увидел человека Шакала.

– Хмырь? Что случилось? Мне же месяц давали на отдых, – открыв заднюю дверцу, бросив на сидение две сумки и садясь в машину, рядом с Хмырём, спросил Дмитрий.

– Не знаю, завтра сам у него спросишь. А отдых тебе на пользу пошёл, стал таким… красавцем! А баб много там, где ты был? – спросил Хмырь, сев за руль и не скрывая своего восхищения, разглядывая Дмитрия.

– Ты что, голубой, мне комплименты делаешь? Баб везде хватает, но лучше наших всё равно нет. Куда едем? Шакал сказал, у меня новая квартира? Неужто на моё имя купил? – спросил Дмитрий.

– Да не знаю я, я не при делах, это их базар, вроде пока снял, слышал, как он разговаривал с Горелым, он же у него правая рука. Так вот, я слышал, как он ему говорил, что ты лучший профи в своём деле и если исполнишь то, что он скажет… квартира будет твоей. В центре Москвы, хоромы! О такой можно только мечтать, знаешь, скока она ща стоит? – восторженно говорил Хмырь.

– Для тебя и однушка хоромы, ты ж вроде в подвалах кантовался, да? – с усмешкой спросил Дмитрий.

– Ну и что? Ну да, в подвалах жил, а что? И там жить можно, если жрать есть что. Родители мои… пили шибко, отец мать до смерти бил, однажды, не встала она… Его посадили, меня в детский дом сунули, как щенка, я и сбёг, чего я там не видел? Потом по малолетке попался, мы с дружками квартиру грабанули, пять лет на нарах куковал. Когда откинулся, куда идти? Опять в подвал, опять воровать… жрать-то хочется, – рассказывал Хмырь, словно старался разжалобить Дмитрия.

– Может работать нужно было? – зачем-то спросил Дмитрий.

– Аха, я ж делать ничего не умел. Да и кто бы взял? Мне восемнадцати не было, да после нар… неееет, работа не по мне. Я у Шакала седьмой год кантуюсь, ничего так, сладко ем, мягко сплю, баб имею, жить можно, – повеселев, ответил Хмырь.

– Ну да, кому что… далеко ещё? – спросил Дмитрий, глядя в окно, где мелькали высотные здания и вдалеке виднелся шпиль здания университета имени Ломоносова.

– Уже скоро, пару километров. Завтра в полдень заеду за тобой, тебе надо к Шакалу поехать, – сказал Хмырь.

– Не знаешь, значит, по какому делу он меня вызвал? – опять спросил Дмитрий, пытаясь разговорить Хмыря, зная, что он чрезмерно болтлив.

Хмырь посмотрел на него, не понимая, почему Шатун у него об этом спрашивает.

– Послушай, Шатун, ты мне о своих делах не болтаешь, вот и Шакал меня не посвящает, откуда мне знать? Завтра у него и спросишь, хотя он сам всё тебе скажет, затем и вызывает, – нахмурившись, ответил Хмырь.

– Тут ключи от квартиры и твой новый паспорт, тот мне верни, Шакал просил лишний раз не светиться, – взяв из бардачка ключи от новой квартиры и паспорт, протягивая их Дмитрию, сказал Хмырь.

Дмитрий молча вытащил паспорт и передал Хмырю.

– Ну вот… этот дом, второй подъезд, последний этаж, квартира справа от лифта, ну, я поехал, бывай, Шатун, – уезжая, сказал Хмырь.

Дмитрий поднял голову и посмотрел на дом. Это был дом старой постройки, в шестнадцать этажей. Дмитрий зашёл в подъезд, на который указал Хмырь и сев в лифт, поднялся на последний этаж. Квартира и правда, была огромная, в пять комнат, с большим балконом с видом на город, обставлено всё со вкусом. Видно было, что тут недавно был ремонт и завезли всё новое, мебель, портьеры, современные люстры, даже на кухне было всё необходимое.

– Ничего себе! Значит, ценит меня Шакал, значит, важное поручение даст, интересно… – присвистнув, произнёс Дмитрий, бросая сумки на кожаный диван белого цвета. Квартира была светлой, всё тут было в светлых тонах. В большом зале, стены нежно-кремового цвета, только в спальне обои были бордового цвета и портьеры под цвет обоев, вторая спальня была синего цвета. Дмитрий обошёл всю квартиру, прошёл на кухню, в светло-зелёных тонах, заглянул в холодильник и присвистнул от удовольствия – он был полон продуктами и напитками. Дмитрий, конечно, был восхищён, но понимал, что это временное жилье, таким образом, Шакал хотел его купить, это Дмитрий тоже понимал. Ведь Шакал часто говорил, что у каждого есть своя цена и у всего есть цена.

– Ладно… посмотрим… хотя, я хочу завязать, жизнь нужно устраивать заново… Может Дарья согласится выйти за меня замуж? – ложась поверх покрывала на огромную кровать, произнёс Дмитрий, закрывая глаза и представляя Дарью, такую красивую и соблазнительную.

Дарья покормила детей и уложила спать, Егорку в зале, Киру в своей комнате, что отвела им тётка Мария. Сама она тоже легла, Иван ждал её в комнате Дмитрия, очень волновался, настроился на то, что ночью будет с Дарьей, но она всё не шла. Дарья же просто не смогла сама пойти к нему, считала, что он первым должен прийти, просить… так, в ожидании, лёжа вместе с дочерью, думала она. Дверь предательски скрипнула, Дарья закрыла глаза, притворилась, что спит. Иван присел на корточки и припал к её губам, крепко целуя её. Она обняла его за шею, он приподнялся с корточек и взяв её на руки, вынес из комнаты.

– Что ж ты сама ко мне не пришла? – шепнул Иван в ушко девушки.

– Я тебя ждала, – прошептала Дарья, ложась на кровать поверх покрывала.

– Я до безумия тебя хочу, очень тебя люблю, милая, – возбуждаясь, взволнованно прошептал Иван, расстёгивая пуговицы её халата.

Он медленно снял с неё халат, затем расстегнул бюстгальтер, Дарья тут же прикрылась руками. Иван стоя перед ней, снял с себя футболку, затем и джинсы. Он смотрел на неё, нагнувшись убрал её руки и лёг рядом с ней, тут же крепко обняв за талию и прижимаясь к ней всем телом. Дарья закрыла глаза и расслабилась, позволив Ивану ласкать себя. Ей нравилось, как он целует её тело, ласково гладит плечи и бёдра, нежно сжимает грудь, припав к ней губами. От сильного возбуждения, Дарья застонала, закрыв глаза и изгибаясь всем телом. Иван же, напротив, смотрел на неё, ему нравилось видеть, что он доставляет женщине такое наслаждение, получая его и сам. Поэтому он не торопился, чтобы растянуть удовольствие и это охватившее их наслаждение.

Глава 17

Вскоре, они уснули в объятиях друг друга, но ранним утром, Дарья проснулась, чтобы одеться, ведь Кира могла зайти, а ей не следовало видеть их нагими. Потом, подумав, она прошла в комнату и легла рядом с Кирой.

Ранним утром, Иван уехал на работу, сам вскипятил чай, поел и вышел из дома. Но перед этим, он взял запасные ключи от калитки и уходя, закрыл её, подумав, мало ли что…

Утром, Дарья была в хорошем настроении, она тихо пела и готовила детям оладушки, вскипятив молоко, которое вечером принёс из дома Иван. Она вспоминала прошедшую ночь, подумав, что так хорошо ей не было ни с мужем, ни с Олегом. Первый был более сдержан в постели, другой грубоват. Иван же был ласковым и нежным, он прежде думал о ней, потом уже о себе, с ним она не стесняясь, расслаблялась. Так Иван сказал, что в близости, чтобы получить максимальное удовольствие, не должно быть стеснения и она это почувствовала, чего не было ни с Семёном, ни с Олегом, их она стеснялась и была напряжена.

– Это именно тот мужчина, который мне нужен. И чего не хватало Нине? Непонятно… красивый, ласковый, зарабатывает хорошо, эх, Нина! Была бы сейчас жива, живи ты по совести с мужем, – подумала Дарья.

Ведь сама она даже в мыслях не помышляла, что можно изменить мужу, когда жила с ним, а ведь он часто уезжал и довольно надолго. Да и в деревне парни не прочь были переспать с ней и намёки были, которые она на корню пресекала. Для неё изменить мужу, было равно преступлению. Но его внезапно не стало, в один день, для Дарьи рухнула жизнь, спокойная, сытная, мирная. Потом её просто выгнали, не подумав, куда она пойдёт с дочерью их сына, на что жить будет… От этих мыслей, Дарья прослезилась, от пережитого унижения, ей стало до боли обидно.

Часа в три приехал Иван, быстро зашёл на кухню и на ходу поев, попросил Дарью одеться понаряднее.

– В ЗАГС поедем, заявление напишем. А ну-ка, дети, поехали с нами, свидетелями будете, – весело сказал Иван.

Дарья молча убежала в комнату и вскоре вышла в красивом платье, надела босоножки и взяв за руку Киру, увела и её в комнату. Там она надела дочери нарядную кофточку и коротенькую, пышную юбочку.

– Мы готовы! – торжественно сказала Дарья, выйдя с дочерью на кухню.

– Ты на матрёшку похожа, – высказался Егорка, глядя на Киру.

Девочка опустила голову и вырвала руку из руки матери.

– Я никуда не пойду! Идите сами! – отворачиваясь, бросила Кира.

– Хорошо, тогда и Егорка останется, – сказал Иван, с укором посмотрев на сына.

– А чё я такого сказал? – возмутился Егорка, со злостью взглянув на Киру.

– Пошли, переоденешься, – взяв дочь за руку и снова уводя её в комнату, сказала Дарья.

Через несколько минут, они вышли назад. Кира была в белых укороченных брючках и в красочной, красного цвета майке. Смотрелась она потрясающе, с распущенными, светлыми волосами и синими глазами. Егорка прикусил губу, даже он был восхищён девочкой.

– Вот это да! – невольно воскликнул мальчик.

Кира снисходительно улыбнулась и вышла во двор, держась с ним за руку.

Дарья вместе с Иваном вышли следом за детьми. Они приехали к зданию ЗАГСа, там стояли пары, были и такие, которые в этот день женились и ждали, когда их распишут. Заявление Иван и Дарья смогли написать аж в половине шестого. Им сказали, чтобы они подумали и если решение их не изменится, пришли через месяц.

– Ну что, нужно отметить это дело, а? Приглашаю всех в кафе, на ужин с десертом! – объявил Иван, выйдя из здания и спустившись по парадной лестнице.

– Ура! И мороженое будет? – радостно воскликнула Кира.

– Что душа пожелает! – ответил Иван, уводя всех к машине, в кабину которой все и сели.

В кафе они вкусно ужинали, весело болтали, строили планы на будущее. Дети, сами по себе болтая, смеялись, поднялись они в девятом часу вечера и поехали домой.

В одиннадцать часов, за Дмитрием приехал Хмырь и позвонил в дверь квартиры, откуда Дмитрий не выходил с вечера. Открыв дверь, он пропустил парня в квартиру.

– Рано же ещё, ты сказал, Шакал ждёт меня в полдень? – повернувшись к Хмырю, спросил Дмитрий.

– На дорогах пробки, нам далеко ехать, вот я и решил приехать на час раньше. Ты ведь знаешь, Шакал не любит, когда к нему опаздывают, – ответил Хмырь.

– Всё-то ты знаешь… ладно, подожди, я оденусь, – стоя перед Хмырём в одних трусах, ответил Дмитрий, уходя в спальню, где шифоньер был пуст, а вещи он сложил на стул, освободив одну сумку, во второй лежали подарки для Киры и Дарьи.

Хмырь смотрел на его красивый торс, крепкие, накаченные мышцы плеч, крепкие ноги и шею. Потом зачем-то пощупал свои руки и вздохнул.

– Ты не Шатун, ты Красавчик, – прошептал Хмырь, глядя вслед Дмитрию.

Надев всё белое, Дмитрий вышел к нему. Рукава футболки облегали его мышцы рук, выглядел он, конечно, впечатляюще.

– Ну что, пошли. Эй, Хмырь, чего стоишь? Пошли! – видя, что тот смотрит на его руки и грудь, воскликнул Дмитрий.

– Ты где так мускулы накачал, Шатун? Отведи и меня туда, я бы тоже такие хотел, наверное и дерёшься хорошо, а? – спросил Хмырь, выходя из квартиры и нажимая на кнопку лифта.

– Тебе туда не доехать, Хмырь. В Москве тоже полно спортивных секций, но тебя не возьмут, – ответил Дмитрий.

– Это почему? Я что, рылом не вышел? Или я ни при делах? – спросил Хмырь, входя в лифт.

– Там здоровый образ жизни нужен, а у тебя его нет, – ответил Дмитрий, войдя в лифт следом за Хмырём.

– Как это? Что это значит? – спросил Хмырь.

– Ты наркотики употребляешь, которыми промышляет твой босс, понял? – ответил Дмитрий.

– А ты значит нет, да? Это ж такой кайф, тебе бы тоже попробовать, Шатун, – сказал Хмырь.

– Шагай, – ответил Дмитрий, толкая Хмыря в плечо, выходя из лифта следом за ним.

Сев в иномарку, они поехали в сторону кольцевой дороги. Дмитрию было интересно, что скажет ему Шакал, хотя догадывался, он попросит убрать Гогу, но Хмырь его ошарашил.

– Гога погиб неделю назад в автомобильной катастрофе, на шоссе, на обводной дороге, врезался в КамАЗ, – сказал он, когда они ехали по дороге в сторону выезда из Москвы.

– Наверняка, аварию подстроил Шакал, без его участия не обошлось. Тогда зачем я ему? – подумал Дмитрий.

Дом Шакала находился в семи километрах от Москвы, где природа была изумительная, речка, лесок, дальше поле и… тишина, хотя рядом и возвышались дома новых русских, как говорили тогда. Подъехав к дому Шакала, Хмырь остановился возле ворот, кажется, его ждали, ворота автоматически тут же открылись и Хмырь въехал во двор.

Во дворе стояли двое парней, они, конечно, были при оружии, с пистолетами за спиной, но без автоматов, Шакал любил страховаться, на случай визита милиции. У этого человека всё везде было схвачено, документы на подставных лиц, бизнес записан на жену, правда, жила она в центре города, в элитном доме с охраной, вместе с сыном-подростком. Сколько лет было Шакалу, трудно было сказать, он очень любил себя, посещал салоны и тренажёрные залы, вечно подтянутый, модно одетый, чисто выбритый.

Дмитрий зашёл в дом вместе с Хмырём, почему Шакал ему доверял, было непонятно, но как-то Шакал сказал, что Хмырь из тех, кто будет предан своему хозяину, как собака. Так же, он знал, что Дмитрий не ходит под ним, а лишь исполняет заказы и не только от него, Шакала. Знал непоколебимый и твёрдый характер Дмитрия, он мог запросто отказаться от огромных денег, если дело ему не нравилось. И на поводке его было не удержать, Шакал и это знал, не знал лишь, как заставить Дмитрия, беспрекословно ему подчиняться, ведь он был лучший в своём деле, профи.

– Как отдохнул, Шатун? Загорел, вижу, воды Эгейского моря пошли тебе на пользу. Хмырь, достань шампанское, а ты присаживайся, Шатун, присаживайся, в ногах правды нет, как тебе известно. Хотя… правды и вовсе нет… – сказал Шакал, произнеся последнюю фразу тише.

Он стоял в огромном холле, обстановка которого была более чем дорогой и со вкусом подобранной до мелочей. По углам стояли консоли, на них бронзовые, довольно большие статуэтки, кожаные диваны и стол с изогнутыми ножками, большие кресла, мраморный пол с огромным, пушистым, персидским ковром, огромное зеркало в дорогой, позолоченной оправе, напротив – картина с пейзажем. Парадная лестница, с перилами из кованого железа ручной работы с причудливым рисунком, вела на второй этаж. Всё было очень богато и со вкусом, ничего лишнего, правда, в белых тонах и много позолоты и лепнины. Под цвет были подобраны и портьеры с нежным тюлем на огромных окнах в английском стиле, с небольшими рамами. Всё блестело чистотой.

Хмырь достал из бара бутылку шампанского и вместе с фужерами поставил на стол.

– Здравствуйте, Иннокентий Спиридонович, Вы же знаете, я не пью алкоголь, – подходя к столу, ответил Дмитрий.

– Знаю, одобряю. В твоём деле, лучше иметь холодную, чистую от всего голову. В общем, давай перейдём к делу… садись, – и сам садясь в кресло, сказал Шакал.

Дмитрий молча выжидал, соображая, что же он скажет, если Гога мёртв.

– Дело в том, что Гога погиб, произошла авария, видимо, он не только мне мешал. Поверь, это не я его… в смысле, не моя работа. Но остались его жена и наследник, правда, он ещё несовершеннолетний и вот оказия, Гога переписал на этого заморыша свой бизнес, но он принадлежит мне, понимаешь? Это долго рассказывать, но бизнес мой и ты должен убрать и жену и этого сморчка. Видел бы ты его… ну какой он бизнесмен… хренов, – со злостью произнёс Шакал.

– Иннокентий Спиридонович… Вы ведь знаете, я женщин и детей не убиваю, это моё главное условие. Я говорю нет и меня не интересует, сколько Вы платите за эту работу, – твёрдо ответил Дмитрий.

Наступило молчание, словно Шакал ждал, что Дмитрий передумает.

– Я подумал… за квартиру, в которой ты вчера остановился и… если пожелаешь, иномарку, джип, например, или Мерседес последней марки, ты не откажешься? Понимаешь, чисто и быстро, это можешь сделать только ты, – нагнувшись через стол к Дмитрию, тихо сказал Шакал.

Хмырь в напряжении ждал ответ Дмитрия, вертя в руках маленький пакетик с кокаином. Он бы прямо сейчас растёр порошок между зубами и с удовольствием понюхал, но знал, что Шакал не выносит своих людей под кайфом. Парень нервно сунул пакетик в карман и посмотрел на Дмитрия.

– Иннокентий Спиридонович, я не меняю своих принципов и решений тоже. Я всё сказал, ключи от квартиры я передам Хмырю, только заберу свои вещи… – поднимаясь из-за стола, сказал Дмитрий.

Шакал знал, его не переубедить и не уговорить.

– Что ж… моё дело предложить… а плачу я за это дело огромные деньги. Но ты, кажется, в них не нуждаешься, верно? – встав следом за Дмитрием, сказал Шакал.

– Не всё в этом мире можно решить за деньги, всего доброго, Иннокентий Спиридонович, – ответил Дмитрий и быстро вышел из холла на крыльцо, хотя крыльцом назвать парадный вход в дом, было нельзя. Огромные колонны поддерживали балкон второго этажа, обрамлённого коваными перилами, круглые, мраморные ступени шли от двери вниз, где проходила брусчатая дорожка до ворот, с фонарями, на коротких ножках, а по сторонам были декоративные кусты и цветы. Было заметно, что над двором работал искусный ландшафтный дизайнер, было очень красиво.

Шакал остался возле дома, кивнув Хмырю, тот кивнул в ответ, давая понять, что понял его. Приехав вместе с Хмырём на квартиру, Дмитрий попросил его подождать в машине, а сам поднялся наверх, взял свои вещи, побросав в сумку и быстро вышел, закрыв дверь на ключ. Спустившись вниз, он нагнулся к окошку и бросил ключи на сидение.

– Я завязываю, так что… не кашляй, пока! – сказал Дмитрий и быстро ушёл по направлению к остановке.

Хмырь, дождавшись, когда Дмитрий скроется из вида, вышел из машины прошёл к телефону-автомату и позвонил, набрав номер дома Шакала.

– Он оставил ключи и сказал, что завязывает, прикажете начинать? – спросил Хмырь, когда трубку подняли.

– Действуй, – коротко ответил Шакал.

Дмитрий решил поехать домой, он тосковал, как это ни странно звучит и по дому, и по тем, кто там жил. А ведь раньше он и по матери не тосковал, считая, что ничего не изменится, мать есть мать и она всегда там, в их с ним доме. Дмитрий поехал на вокзал, не заходя на свою старую квартиру, где под диваном лежала винтовка с прицелом и два пистолета, там его могли поджидать сотрудники органов, а встречаться с ними, ему вовсе не хотелось.

Но Дмитрий ошибался, в милиции о нём забыли, на него ничего не было, не смогли ничего ни найти, ни доказать, потом он уехал. В милиции и без Дмитрия дел хватало. В Москве творилось невообразимое, разборки группировок, убийства и разбои, на кольцевых дорогах орудовала банда, нападали на фуры, грабили и жестоко убивали, не оставляя свидетелей, так что милиции было не до него.

Но Дмитрий и не предполагал, что его ждёт в Рязани, что его ждёт дома. Ему бы просто в голову не пришло то, на что решится Шакал, чтобы заставить его подчиниться ему.

Шли дни, время летит быстро и за суетой жизни, часто не замечаешь, как день, едва начавшись, идёт к закату и наступает ночь. Правда, ночи стали беспокойные, что в больших городах, что в небольших.

Пока Дмитрий отдыхал в Греции, пока вернулся, то да сё… прошло более трёх недель. В конце августа, Дарья и Иван расписались, конечно, свадьбу, в широком понимании этого слова, они играть не собирались, но в семейном кругу посидеть, отпраздновать, всё же решили. И когда они пришли к Симе и сказали об этом, ей пришлось принять их решение.

– Значит всё-таки поженились… что ж, дай Бог во благо. Ладно, жить, наверное, у нас будете? А свадьбу-то играть надо или как? – спросила она, когда Дарья с Иваном, расписавшись приехали домой, чтобы сообщить об этом его родителям.

Григорий был рад, ему Дарья нравилась, он ведь и сам был из деревенских, правда, давно приехал в город, но откуда он, никогда не забывал.

– Мам, я говорил тебе, что люблю Дарью и говорил, что мы хотим пожениться, говорил, что заявление подали, забыла? А свадьба… ну какая свадьба? Так, сами посидим, хочешь, подруг соседок позови, батя пусть Игоря Матвеевича с женой позовёт, на работе я никому не говорил. Тихо-мирно и посидим, – ответил Иван, обняв за плечи Дарью.

За это время, Дарья успела сдать экзамены, но не в текстильный, а в педагогический институт, сказав Ивану, что хочет работать в детском саду, воспитательницей.

– Что ж, тоже хорошо, может и учительницей сможешь, главное, поступить и выучиться, – ответил Иван.

И Дарья поступила, хотя была уверена, что у неё не получится. Но в школе она училась хорошо, видимо, знания и помогли ей успешно сдать все четыре экзамена и поступить на очное отделение. Так что, работать она бы не смогла, да и Иван сказал, что это необязательно.

– Я достаточно зарабатываю, чтобы жить безбедно, отец с матерью пенсию получают, помогать им буду, ничего… проживем, не хуже других, – сказал он, когда узнал, что жена его теперь студентка педагогического института.

Наверное, Иван всё же гордился женой, любил её безмерно, да и жили они хорошо, не ссорились, в общем, как он сказал матери, ладная жена у него, полная противоположность Нине.

– Жить пока в доме у Дмитрия будем, пусть вернётся, там видно будет, ведь он нам дом свой доверил, – сказал Иван матери.

В тот день, Сима с Дарьей весь день готовили, вечером пришли соседи, сами сели за стол, который красиво накрыли на террасе, где было более просторно и светло. Соседи, быть может, не совсем понимали, ведь едва прошло чуть больше месяца, как Иван жену похоронил, а тут вдруг свадьба. Не всем же объяснишь, какая была Нина и какая жизнь без любви была у Ивана. Ему и тем более Дарье, было всё равно, они были счастливы и Сима это видела, и Григорий тоже.

Через четыре дня, Егорка и Кира должны были пойти в школу, он в третий класс, она в первый. Для них были куплены школьные принадлежности, школьные формы и дети радостно ждали первое сентября.

В то утро, Иван уехал на работу, детей он оставил у школы, у Дарьи был первый день занятий в институте и она очень волновалась, чувствуя себя юной студенткой. Одевшись, она поехала в институт, сама поехала, Ивана ждать было некогда. Но когда она шла к остановке, на дороге остановилась иномарка. Дарья было подумала, что быть может, у неё хотят о чём-то спросить, может дорогу, может ещё что. Но из машины вышли двое парней и схватив её за плечи, согнув голову, сунули на сидение машины. Девушка и опомниться не успела, как ей зажали рот какой-то тряпкой, вдохнув, Дарья потеряла сознание.

Она долго не приходила в себя и не чувствовала, как её вытащили из машины и подняв, понесли. Это был Хмырь, которому Шакал отдал приказ похитить кого-нибудь из тех, кто дорог Дмитрию.

– Это необходимо, ведь неизвестно, как поведёт себя Шатун, – сказал тогда Шакал.

Хмырь, перед приездом Дмитрия из Салоников, приехав в Рязань, долго следил за домом, правда, никак не мог понять, что в этом доме происходит, кто есть Иван, кто эти дети, но Дарья ему понравилась.

– Такую Шатун мог бы полюбить, хотя он и любить-то не умеет. Но это, видать, его женщина, если живёт в его доме, а она, видать, хахаля себе нашла, пока Шатун отдыхает, вот ведь стерва, – произнёс Хмырь, следя за тем, как из дома Дмитрия выходят и заходят Иван, Дарья и дети.

Парень сообщил Шакалу о своих наблюдениях, ведь и Шакал не знал, есть ли у Шатуна люди, которые ему дороги.

– Эта баба, просто кровь с молоком, такая точно для Шатуна, Иннокентий Спиридонович, Вы бы её видели… ммм… сочная, как наливное яблочко! – сообщил Хмырь Шакалу перед самым приездом Дмитрия из Салоников.

Шакал всё же надеялся, что до похищения дело не дойдёт, рассчитывал на то, что Дмитрий согласится, ведь он предлагал ему шикарную квартиру в центре Москвы, да ещё и крутую машину, он должен был согласиться. А когда Дмитрий всё же отказался, Шакал был зол на него и отдал Хмырю приказ действовать.

– Ты сопли свои утри и бабу его не тронь, иначе, твою хотелку с корнем вырежу, пальцем её тронешь, сам тебя порешу, – сказал Шакал, отдавая приказ, похитить Дарью.

– Да Вы что, Иннокентий Спиридонович? Гадом буду, я ж знаю Шатуна, он такого не простит, всё будет на мази, даже не сомневайтесь, не впервой же, Вы ж меня знаете, – говорил Хмырь, позвонив Шакалу из Рязани.

Дарья медленно открыла глаза, не совсем осознавая, что происходит и где она находится. Но увидев Хмыря, она упершись руками в старый матрас, испуганно глядя на него, прижалась к стене подвала, куда её привёз, а затем и занёс Хмырь.

– Кто Вы? Где я? – воскликнула Дарья, глядя на Хмыря.

Тот, довольно улыбаясь, приблизился к её лицу, от чего она сжалась в комок, пытаясь от него отклониться.

– Тебя никто не тронет до тех пор, пока Шатун не выполнит заказ босса, а покуда, ты останешься тут. Давай, девочка, мне не хочется делать тебе больно, поэтому будь послушной и сиди тихо, тогда с тобой ничего не случится, поняла? Давай свои красивые ручки, ммм, я бы тебя… смирно! Сиди тихо! – прикрикнул Хмырь, увидев, что Дарья пытается встать.

Он схватил её руки и крепко связал за спиной, затем взяв вторую верёвку, связал ей и ноги, не преминув погладить их поверх коленей, когда услышал, как Дарья закричала, зовя на помощь. Хмырь, размахнувшись, ударил Дарью по лицу, та тут же затихла.

– Прошу Вас, отпустите меня, я ничего не сделала, умоляю… – заплакала она, моля отпустить её.

– Отпущу, но не сейчас, сиди тихо, отсюда ты не сможешь убежать, это подвал разрушенного дома и тебя никто не услышит, но… давай-ка, я лучше рот тебе скотчем заклею, так надёжнее и мне спокойнее будет. Скоро Угрюмый придёт, жратву нам принесёт, ещё бы дозу… бля… или хотя бы глоток водки, – бормотал сам себе Хмырь.

Хмырь едва сдерживал себя, чтобы не тронуть Дарью, он помнил угрозы Шакала и его удерживал страх перед расправой. Через пару часов, в подвал зашёл долговязый, хмурый парень лет двадцати пяти, бросил пакет Хмырю и присел перед Дарьей.

– Никто вас не видел? Шакал велел сидеть тихо, пока он не даст приказ, что с ней дальше делать. Если Шатун пойдёт в отказ, можем её убрать, нам лишние свидетели ни к чему, понял? Если это его женщина, он согласится, – пожирая глазами оголённые ноги Дарьи, оглядывая её всю и остановив жадный взгляд на её пышной груди, сказал Угрюмый.

Дарья испуганно прижалась к стене и замотала головой, она ничего не могла понять. Хмырь открыл пакет и выложил на ящик его содержимое. Там был хлеб, палка колбасы, вода и пару консервов.

– Больше ничего нет? Может у тебя доза затерялась? – спросил Хмырь, поднимая консервные банки и глядя под буханкой, решив, что пакетик может быть там.

– Заткнись, Хмырь! Шакал сказал, что до конца операции, ни дозы, ни водки, иначе, сам знаешь, что он с нами сделает. Если хоть одна ошибка, нам не жить, так что жри и молчи, вон… её покорми, она нам пока живая нужна. А мне с Шатуном встретиться надо, обсудить детали, так сказать. Узнать, если он согласен выполнить заказ, то вернётся в Москву, а дальше… что Шакал велит, – сказал Угрюмый, согнувшись и выходя из подвала.

Хмырь поломал хлеб и стал есть с колбасой, потом убрал скотч со рта Дарьи и предложил ей поесть. Она замотала головой, отказываясь принять пищу.

– Пить хочу… – попросила она и Хмырь, открыв бутылку с водой, дал ей напиться.

– И откуда ты такая сладкая, а? Ох, я б тебя зажал между ног, но живи пока, – сказал Хмырь, продолжив есть.