Тишина двадцати лет бесплатное чтение

ВНИМАНИЕ! Данный рассказ предназначен только для читателей 18+. Все персонажи и события вымышлены, любые совпадения с реальностью случайны. Текст затрагивает темы одиночества, утраты, бессилия и поиска смысла. Автор категорически осуждает любые формы насилия, дискриминации и эксплуатации человека человеком.Цель произведения – исследовать внутренний мир сознания, находящегося на грани, а не пропагандировать жестокость или безысходность. Автор уважает чувства верующих и не ставит своей задачей их оскорблять.

От автора: Когда я садился за этот рассказ, мне хотелось заглянуть туда, куда редко решаются заглянуть даже писатели: в сознание человека, застрявшего в коме. Какой это мир внутри? Бесконечно ли он пуст, или напротив, наполнен отражениями того, что мы теряем? Мне также было важно показать, как может выглядеть планета без людей: города-призраки, природа, возвращающая себе утраченное, и тишина, ставшая новой реальностью. Этот текст не о гибели человечества, а о хрупкой грани между жизнью и иллюзией, где память становится единственной опорой.

Тихо. Наверное, это первое, что приходит в голову, когда оказываешься на моём месте. Абсолютная, давящая тишина, нарушаемая лишь редким шелестом высохших листьев, сползающих по пустым тротуарам, и далёким эхом моих собственных шагов, отдающимся в пустоте широких проспектов. Ветер лениво кружит пыль и обрывки газет, плавно поднимая их над разбитыми окнами и разбросанными по асфальту осколками былой роскоши: аптек, кафе с неоновыми вывесками, унылых офисов, где ещё недавно кипела жизнь. Каждый звук здесь редкий гость, и потому он кажется зловещим.

Двадцать лет я один. Двадцать долгих, тягучих лет без людей, без разговоров, без друзей и родных. Я помню их смех, тёплый, как утреннее солнце, пробивающееся сквозь плотные занавески, но это лишь всполох воспоминания, который тает так же быстро, как и заря. Было время, когда мы все вместе жили в огромных мегаполисах: где-то в толпе я чувствовал себя геройским персонажем большого романа, где каждый прохожий становился эпизодическим спутником моей судьбы. Мы ходили на работу, мечтали о будущем, спорили о политике и любви. Никогда не мог представить, что мир сможет так резко измениться. Словно режиссёр выхватил плёнку из катушек и забросил в угол.

Теперь эти города стоят, как призраки былой цивилизации, застывшие в своём величии и разрушении одновременно. Их стеклянные фасады отражают лишь бездонное небо и редкие кочующие облака, а не спешащие толпы внизу. Гигантские небоскрёбы, некогда символы прогресса, превратились в каменные памятники тщеславию: фасады облупились, на стенах расползлась плесень, а между бетоном прорастают кудрявые стебли травы и дикие цветы, словно маленькие флаги новой жизни.

Блуждая из одного города в другой, я продолжаю видеть одну и ту же знакомую картину. Дикие звери, некогда прятавшиеся в заповедниках и зоопарках, теперь свободно бродят по широким проспектам и пустынным площадям. Лисы крадутся между покосившимися автомобилями, разбросанными в хаосе уличных развязок, а стаи голубей, словно религиозные паломники, собираются у фонтанов, где когда-то лилась чистая вода. Сквозняки и сорняки, пробивающиеся сквозь глубокие трещины в асфальте, постепенно поглощают бетонные джунгли, тянутся к солнцу, превращая город в раскрашенный зеленью лабиринт.

Старые рестораны, некогда заполненные смехом и музыкой, сегодня служат убежищем для птиц и мелких животных. Я видел, как в уютном зале, где когда-то звучали ароматы пряной кухни, теперь вьёт гнёзда маленькая синичка, осторожно бегая по столам и стульям. Стулья, заваленные листвой, стали естественными урнами для жизни, и я подолгу стою у витражных окон, наблюдая, как ветви плюща медленно обхватывают их рамки.

Больше не слышно звука сигнализаций, визга тормозов и смеха ночных забулдыг. Нет никаких автомобильных фар, прорывающихся сквозь шторы квартир на верхних этажах, чтобы разбудить спящего деревенского гостя или убаюкать своей колыбельной усталого горожанина. Мир опустел и стал более одиноким, чем раньше. Безразличие бескрайней пустоты стало его новым ритмом. Лишь изредка ветер поднимает пыль на заброшенных дорогах, создавая иллюзию движения, будто сама земля пытается ворочаться, но сил уже нет.

Всему виной был вирус. Нет, отвечу сразу: это был не грипп, не оспа и не прочие знакомые всем напасти. Он появился в ходе экспериментов по очистке атмосферы от загрязнений: учёные пытались создать идеальное решение для спасения планеты, но природа оказалась хитрее их расчётов и завышенных амбиций. Я помню картинку из новостей тех дней: белые халаты в стерильных лабораториях, столы, уставленные колбами с разноцветными реактивами, и усталые лица исследователей, застрявших между надеждой и страхом.

Мне тогда было всего двадцать. Я был молод, полон энергии и надежд, встречался с девушкой по имени Анна. Её смех звенел, как колокольчики на ветру, глаза светились тёплом, а волосы падали каскадом по плечам, обрамляя лицо, на котором играла бесконечная меланхолия. Мы строили планы на будущее: собирались в нашей любимой кофейне, где пахло корицей и ванилью, обсуждали мечты о путешествиях, успехах и маленьких радостях. Помню первый глоток их фирменного латте. Он казался обещанием счастья, и мы верили, что весь мир у наших ног.