Другой свет бесплатное чтение

Глава 1. Момент погасания.

Лампа над операционным столом мигнула трижды. Три коротких вспышки – ровно столько, сколько нужно, чтобы понять: это не сбой в сети. Это начало.

Алекс Торнберг разогнулся, отодвинув микроскоп, и посмотрел на циферблат настенных часов. Стрелки застыли на 14:37. Секундная дёргалась, пытаясь преодолеть невидимую преграду, будто время само сопротивлялось дальнейшему движению. В воздухе висела та самая тишина – не отсутствие звуков, а их странная приглушённость, словно мир обернули ватой.

– Опять отключение? – пробормотал Маркус, ассистент, не отрывая взгляда от монитора. Экран светился ровным белым светом, но изображение пропало.

– Не похоже, – Алекс подошёл к окну. За стеклом разворачивался обычный пейзаж Стокгольма: серое небо над Сёдермальмом, ряды кирпичных зданий, припаркованные внизу велосипеды и электромобили. Всё как всегда. Но что-то было не так.

Свет. Точнее, его качество.

Алекс присмотрелся. Тени от зданий выглядели размытыми. Не резкими, как должны быть в полдень, а расплывчатыми, будто их края растворялись в воздухе. Он поднял руку, разглядывая собственную тень на подоконнике. Контур дрожал. Мерцал. Исчезал по краям.

– Маркус, посмотри сюда.

Ассистент нехотя поднялся, подошёл. Уставился в окно.

– Что не так?

– Тени. Ты их видишь?

Маркус молчал несколько секунд, затем нахмурился:

– Блин. Это какой-то атмосферный эффект?

Алекс покачал головой. Он изучал оптику семь лет – сначала в Каролинском институте, потом в лаборатории Королевского технологического университета, где занимались разработкой сверхточных линз для медицинского оборудования. Он знал законы преломления света, отражения, дифракции. Но то, что происходило сейчас, не вписывалось ни в одну модель.

Лампа над операционным столом снова мигнула. На этот раз – один долгий всплеск, за которым последовала полная темнота. Маркус выругался по-шведски. Алекс достал телефон, включил фонарик. Луч света показался ему тоньше обычного – не таким ярким, не таким плотным.

– Аварийка должна включиться, – пробормотал Маркус.

Но аварийного освещения не было. Лаборатория погрузилась в полумрак – не абсолютный, ведь из окна всё ещё проникал дневной свет. Но его было недостаточно. Словно само солнце приглушило яркость, будто кто-то невидимый повернул регулятор на пятнадцать процентов влево.

Алекс направился к двери, распахнул её. Коридор встретил тем же приглушённым полумраком. Флуоресцентные лампы на потолке не горели. Из соседней лаборатории донеслись голоса – встревоженные, растерянные.

– Что происходит? – в коридор выглянула Эрика Линдквист, биохимик с третьего этажа. Её обычно спокойное лицо выражало беспокойство.

– Не знаю. У вас тоже отключилось?

– Всё. Полностью. Даже резервные генераторы молчат.

Это было странно. Здание института оборудовали по последнему слову техники – три уровня резервного питания, автономные системы на случай любых катастроф. Даже если отрубится вся Швеция, лаборатории должны работать минимум сорок восемь часов.

Алекс вернулся к окну. Снаружи картина повторялась: улицы выглядели темнее обычного, хотя часы показывали середину дня. Люди на тротуарах останавливались, смотрели по сторонам, доставали телефоны. Кто-то указывал на небо.

– Алекс, иди сюда, – Маркус стоял у второго окна, выходящего на запад. Его голос звучал напряжённо.

Алекс подошёл, посмотрел туда, куда показывал ассистент.

Солнце висело над горизонтом, бледное и тусклое. Не закрытое облаками – небо оставалось ясным. Но светило будто погружалось в молоко, теряя контрастность, размываясь по краям. Вокруг него образовалось странное гало – не радужное, а серое, пульсирующее.

– Это затмение? – прошептал Маркус.

– Нет. При затмении луна закрывает солнце. Это – Алекс замолчал. У него не было слов, чтобы описать происходящее. Солнце не закрывалось. Оно _гасло_. Словно кто-то высасывал из него энергию, оставляя лишь призрачный отпечаток.

Телефон в кармане завибрировал. Алекс достал его – экран показывал входящий звонок от Леи, его бывшей жены. Он принял вызов.

– Алекс, ты видишь, что творится? – голос Леи дрожал.

– Вижу. Где ты?

– Дома. У Эмилии паника, она не понимает, что происходит.

Эмилия. Их дочь, семь лет, болезненно чувствительная к любым переменам. Алекс сжал телефон сильнее.

– Успокой её. Скажи, что это временное явление. Я сейчас приеду.

– Ты знаешь, что это?

Алекс посмотрел на солнце, на размытые тени, на приглушённый свет.

– Нет. Но я выясню.

Он отключился, повернулся к Маркусу:

– Мне нужно ехать. Останешься здесь, зафиксируй все показатели. Замеряй уровень освещённости каждые десять минут.

– А если свет вернётся?

– Тогда тоже фиксируй. Мне нужны данные.

Алекс схватил куртку, направился к выходу. Спускаясь по лестнице – лифты не работали, – он чувствовал, как внутри нарастает странное ощущение. Не страх. Не паника. Что-то другое. Предчувствие. Будто весь его путь – годы обучения, исследования, бессонные ночи над формулами – вёл именно к этому моменту.

На улице было холоднее, чем должно быть в апреле. Люди собирались группами, смотрели на небо, перешёптывались. Кто-то плакал. Кто-то смеялся – нервно, истерично. Алекс сел в машину, завёл двигатель. Электромотор заработал – значит, проблема не в энергии как таковой. Проблема в свете.

Пока он ехал по опустевшим улицам Стокгольма, солнце продолжало тускнеть. Медленно. Неумолимо. Алекс включил радио – все станции транслировали экстренные новости. Явление наблюдалось по всему миру. Токио, Лондон, Нью-Йорк, Сидней – везде одно и то же. Свет исчезал.

И тогда Алекс Торнберг, человек науки, рационалист до мозга костей, подумал о том, что раньше казалось абсурдом: а что, если это конец? Что, если тот свет, к которому человечество привыкло за миллионы лет эволюции, просто уходит? И что останется в мире, где нет света?

Глава 2. Тени, горящие внутри.

Квартира Леи находилась в Васастане, в одном из тех старых домов, что пережили две мировые войны и теперь стояли свидетелями чего-то, возможно, худшего. Алекс поднялся по лестнице – электричество так и не вернулось – и позвонил в дверь.

Леа открыла мгновенно, словно ждала у порога. Лицо бледное, глаза красные.

– Она в комнате. Не выходит.

Алекс прошёл внутрь. Квартира утонула в сумраке, несмотря на то что все шторы были открыты. Дневной свет, проникающий через окна, казался больным – серым, лишённым теплоты. На столе горели свечи, их пламя трепетало беспокойно, отбрасывая дрожащие тени на стены.

– Эмилия? – Алекс подошёл к двери детской, постучал. – Это папа.

Тишина. Потом – тихий голос:

– Папа, там что-то есть.

Алекс толкнул дверь. Комната встретила его той же приглушённой темнотой. Эмилия сидела на кровати, обхватив колени руками. Её светлые волосы растрепались, на щеках блестели слёзы. Но взгляд Алекс замер. Взгляд дочери был направлен в угол комнаты, туда, где стоял старый шкаф.

– Что ты видишь, солнышко?

– Там. В углу. Оно движется.

Алекс посмотрел туда, куда указывала дочь. Угол комнаты тонул в густой тени. Обычной тени – так ему показалось сначала. Но потом он заметил: тень пульсировала. Медленно, ритмично, словно дышала. Края её колыхались, будто под воздействием невидимого ветра.

– Это просто тень, Эмилия. От шкафа.

– Нет, – девочка покачала головой. – Она не от шкафа. Она сама по себе.

Алекс шагнул ближе к углу. Тень не изменилась, не отступила. Он провёл рукой перед ней – и вздрогнул. Температура. Она была холоднее, чем окружающий воздух. Не намного, градуса на три-четыре, но ощутимо. Словно тень высасывала тепло.

– Леа, – позвал он, стараясь сохранять спокойствие. – Принеси свечу.

Бывшая жена появилась в дверном проёме со свечой в руке. Алекс взял её, поднёс к углу. Пламя заколебалось, затрепетало, потом – погасло. Просто так. Без причины. Будто тень съела свет.

– Господи, – выдохнула Леа.

Алекс отступил на шаг. Его научный разум отказывался принимать происходящее, но глаза не лгали. Тень в углу существовала вопреки законам физики. Она не была отражением света, она была его антиподом. Живой темнотой.

– Эмилия, пойдём на кухню, – он протянул руку дочери. – Здесь оставаться нельзя.

Девочка соскочила с кровати, вцепилась в его ладонь. Они вышли из комнаты, Алекс плотно закрыл дверь. На кухне было светлее – окна выходили на юг, и остатки солнечного света ещё проникали сквозь стекло.

– Что это было? – Леа поставила на стол новую свечу, её руки дрожали.

– Не знаю. Но я видел это. Мы все видели.

Телефон Алекса завибрировал. Сообщение от Маркуса: "Срочно. Звони."

Алекс набрал номер. Маркус ответил на первом гудке, его голос звучал испуганно:

– Алекс, здесь происходит что-то невероятное. У нас в лаборатории появились эти штуки.

– Какие штуки?

– Тени. Но не обычные. Они движутся сами по себе. Одна из них – Маркус замолчал, потом продолжил тише: – Одна из них прикоснулась к Эрике.

Алекс сжал телефон сильнее.

– Что с ней?

– Она в шоке. Говорит, что почувствовала холод. Внутри. Словно что-то вошло в неё и забрало часть тепла. Или жизни. Не могу подобрать слова.

– Я сейчас вернусь.

– Нет, не надо. Здесь опасно. Этих теней становится больше. Они концентрируются в тёмных местах. Коридоры, подвалы, углы. Мы забаррикадировались в лаборатории, включили все фонари, какие нашли. Пока они держатся на расстоянии.

– Значит, свет их отпугивает?

– Да. Но не любой. Только яркий. Свечи почти не помогают.

Алекс посмотрел на свечу, горящую на столе. Её пламя казалось жалким, беспомощным перед надвигающейся тьмой.

– Маркус, слушай внимательно. Нужно организовать безопасную зону. Собрать все источники интенсивного света – галогенные лампы, светодиоды, прожекторы. Подключить их к генераторам. Создать периметр.

– Уже делаем. Но генераторов мало, топлива хватит на несколько часов.

– Тогда экономьте. И главное – не оставайся в одиночестве. Эти тени они, кажется, охотятся.

Алекс отключился, повернулся к Лее.

– Нам нужно уходить. Здесь небезопасно.

– Куда?

– Не знаю. Но оставаться в квартире – плохая идея. Эти существа появляются в тёмных местах. А с каждым часом темноты становится больше.

Леа кивнула, побежала собирать вещи. Эмилия по-прежнему сидела за столом, глядя в окно. Алекс присел рядом с ней.

– Папа, почему гаснет свет?

– Не знаю, солнышко.

– А если он погаснет совсем? Что тогда?

Алекс не знал ответа. Он обнял дочь, чувствуя, как внутри нарастает чувство беспомощности. Всю жизнь он полагался на науку, на логику, на законы природы. Но сейчас все законы рушились. Мир превращался во что-то иное. Что-то тёмное. Что-то голодное.

Снаружи донёсся крик. Алекс вскочил, подбежал к окну. На улице царил хаос. Люди бежали, кто-то падал, кто-то тащил за собой детей. А по тротуарам, по стенам зданий, по асфальту ползли тени. Десятки теней. Сотни. Они двигались, извивались, тянулись к людям.

Одна из теней настигла пожилого мужчину. Он упал, закричал – короткий, пронзительный вопль, который оборвался так же внезапно, как начался. Тень накрыла его, и когда отступила, на асфальте осталось лишь тело. Неподвижное. Бледное. Словно жизнь высосали из него.

– Боже мой, – прошептала Леа, стоя за спиной Алекса.

– Собирайтесь быстрее. Нам нужно двигаться. Прямо сейчас.

Они схватили рюкзаки, фонари, всё, что могли унести. Алекс взял Эмилию на руки – девочка прижалась к нему, уткнувшись лицом в плечо. Леа открыла дверь квартиры, выглянула в коридор.

– Чисто.

Они спустились по лестнице, выбрались на улицу. Воздух был холодным, влажным. Солнце почти исчезло – лишь слабое свечение оставалось на западе, будто последний вздох умирающего светила. Тени сгущались, заполняя пространство между зданиями, проникая в подворотни, в арки, в переулки.

– Куда мы идём? – Леа шла рядом, озираясь по сторонам.

– К институту. Там безопаснее. Генераторы, свет, люди.

Они пошли быстрым шагом, держась подальше от тёмных углов. Город вокруг умирал. Не физически – здания стояли, улицы оставались на месте. Но дух, атмосфера, сама душа Стокгольма угасала вместе со светом. Магазины закрыты, машины брошены, окна пусты. И везде – тени. Ползущие, дышащие, голодные тени.

Глава 3. Первый рубеж.

Институт встретил их сиянием. Десятки прожекторов, направленных на фасад здания, превращали его в остров света посреди тонущего во тьме города. Алекс остановился у входа, поражённый зрелищем. Вокруг здания выстроили импровизированный периметр – мощные галогенные лампы на штативах, светодиодные панели, автомобильные фары. Всё, что могло давать свет.

У дверей стояли люди с фонарями. Алекс узнал нескольких – сотрудники института, аспиранты, техники. Один из них, седобородый профессор Гуннар Хольмквист, специалист по квантовой оптике, шагнул вперёд.

– Торнберг. Рад, что ты жив.

– Профессор. Что здесь происходит?

– То же, что и везде. Катастрофа. Но мы организовались. Внутри безопасно. Пока.

Алекс повёл Лею и Эмилию в здание. Холл института превратился в убежище. Люди сидели группами на полу, прижимаясь друг к другу. Кто-то плакал, кто-то молился, кто-то просто смотрел в пустоту. По углам стояли генераторы, их рокот заполнял пространство. Свет был везде – яркий, режущий глаза, но такой необходимый.

Маркус выбежал навстречу из коридора, лицо усталое, но облегчённое.

– Алекс! Думал, ты не доберёшься.

– Как обстановка?

– Стабильная. Пока светло, тени держатся на расстоянии. Но топлива осталось на шесть часов. Может, восемь, если экономить.

– Сколько человек внутри?

– Сорок три. Может, больше. Люди продолжают приходить.

Алекс оглядел толпу. Незнакомые лица, испуганные взгляды. Все они искали спасения, но что он мог предложить? Временное убежище? Иллюзию безопасности?

– Нужно собрать совет, – сказал Гуннар, подходя ближе. – Решить, что делать дальше.

Они прошли в одну из аудиторий на втором этаже. Здесь собрались те, кто ещё сохранял способность мыслить рационально: учёные, инженеры, несколько полицейских, которые оказались поблизости, когда началась катастрофа. Алекс сел за стол, Леа осталась с Эмилией в холле.

– Итак, – начал Гуннар, – давайте подведём итоги. Что мы знаем?

Алекс откашлялся, собираясь с мыслями:

– Явление глобальное. Свет исчезает повсеместно – солнечный, искусственный, любой. Скорость процесса неравномерна, но тенденция очевидна: через несколько дней, может, недель, света не останется вообще.

– А тени? – спросила Эрика Линдквист, биохимик. Её лицо было бледным, на шее виднелся странный синяк – тёмный, будто от ожога.

– Тени – Алекс подобрал слова. – Они живые. Или квазиживые. Реагируют на присутствие людей, охотятся, поглощают энергию. Возможно, жизненную силу.

– Это абсурд, – пробормотал один из инженеров. – Тени не могут быть живыми.

– Тем не менее, они существуют, – Алекс посмотрел на него. – Я видел собственными глазами. Мы все видели.

– Предположим, ты прав, – вмешался Гуннар. – Откуда они взялись? Какова природа этого явления?

Алекс откинулся на спинку стула. Вопрос, который мучил его с самого начала.

– Я не знаю. Возможно, это связано с какой-то космической аномалией. Или с изменением фундаментальных констант. Или – он замолчал.

– Или? – Гуннар наклонился ближе.

– Или это вообще не физическое явление. Может быть, мы столкнулись с чем-то за гранью нашего понимания. С чем-то метафизическим.

Повисла тишина. Потом один из полицейских, крепкий мужчина по имени Ларс, хмыкнул:

– Метафизика – это хорошо. Но нам нужен план. Конкретный. Что делать прямо сейчас?

Алекс кивнул.

– Первое – удержать периметр света. Экономить топливо, собирать дополнительные источники энергии. Второе – организовать разведку. Нужно понять, есть ли другие безопасные зоны, где люди собрались вместе.

– Третье, – добавила Эрика, – изучить эти тени. Понять их природу, слабости, закономерности поведения.

– Согласен, – Гуннар сложил руки на столе. – Но есть ещё один вопрос. Что, если свет погаснет окончательно? Что, если генераторы выйдут из строя, а солнце исчезнет? Мы должны готовиться к худшему.

Алекс посмотрел в окно. За стеклом царила почти абсолютная тьма. Солнце окончательно скрылось, и лишь слабое свечение на горизонте напоминало о том, что оно когда-то существовало. Тени, густые и плотные, окружали институт, но не приближались – свет периметра держал их на расстоянии.

– Если это произойдёт, – медленно произнёс Алекс, – нам придётся искать другой свет.

– Какой другой? – Ларс нахмурился.

– Не знаю. Но должен быть выход. Должен быть способ выжить в темноте.

В этот момент дверь аудитории распахнулась. На пороге стоял молодой парень, студент, его лицо искажено страхом.

– Они прорвались! В подвале! Генератор номер три заглох, и тени они внутри!

Все вскочили. Алекс схватил фонарь, побежал к лестнице. За ним ринулись остальные. В холле началась паника – люди кричали, прижимали детей, отступали к стенам, где было светлее.

Спустившись в подвал, Алекс увидел картину кошмара. Один из генераторов замолчал, и участок коридора погрузился во тьму. Из темноты выползали тени – медленно, неумолимо, заполняя пространство. Трое мужчин стояли у границы света, держа фонари, но их лучи казались слабыми, недостаточными.

– Отступайте! – крикнул Алекс. – Не дайте им выйти на лестницу!

Он направил свой фонарь на ближайшую тень. Она дрогнула, отступила на несколько сантиметров, но не исчезла. Словно свет лишь раздражал её, но не причинял реального вреда.

– Нужен более мощный источник! – Гуннар появился рядом, держа автомобильную фару на аккумуляторе. Он включил её, и яркий луч пронзил темноту. Тени зашипели – тихо, едва слышно – и отступили глубже в коридор.

– Работает! – Маркус принёс ещё две фары, раздал остальным. Вместе они создали стену света, блокируя теням путь наверх.

– Нужно запустить генератор, – Алекс шагнул ближе к заглохшей машине. Она стояла в десяти метрах, в зоне, где свет едва доставал. Тени окружали её, словно охраняя.

– Я пойду, – Ларс вытащил из кармана зажигалку. – Прикройте меня.

Он шагнул в полумрак, держа зажигалку перед собой. Крошечный огонёк дрожал, но не гас. Тени отступали, но неохотно, будто испытывая его решимость. Ларс дошёл до генератора, присел, начал проверять провода.

Алекс держал фару, освещая путь. Сердце колотилось. Каждая секунда тянулась вечностью. Тени вокруг сгущались, словно собираясь с силами для атаки.

– Готово! – крикнул Ларс. Генератор взревел, лампы в коридоре вспыхнули. Свет залил подвал, и тени исчезли – не мгновенно, а постепенно, отступая в щели, в углы, в невидимые укрытия.

Все выдохнули. Ларс вернулся, тяжело дыша.

– Чёрт. Думал, не успею.

Алекс положил руку ему на плечо.

– Спасибо.

Они поднялись обратно в холл. Паника улеглась, но атмосфера осталась напряжённой. Алекс понял: это только начало. Тени будут атаковать снова. Они будут искать слабые места, пробираться сквозь щели, ждать момента, когда свет ослабнет. А потом.

Он не хотел думать о том, что будет потом.

Гуннар подошёл к нему, голос тих:

– Мы не выдержим долго. Топливо кончится. Люди устанут. Рано или поздно свет погаснет.

– Знаю.

– Так что делать?

Алекс посмотрел на людей вокруг. На Лею, обнимающую Эмилию. На Маркуса, пытающегося успокоить плачущую женщину. На Эрику, изучающую синяк на своей шее. На всех этих людей, которые надеялись на него, на науку, на разум.

И он сказал единственное, что пришло в голову:

– Мы найдём способ. Должен быть другой свет. И мы его найдём.

Глава 4. Побег из города.

Утро не наступило. Вместо рассвета пришло лишь слабое посветление на востоке – серое, болезненное, будто мир забыл, как выглядит настоящее солнце. Алекс стоял у окна на третьем этаже института, глядя на город. Стокгольм умирал.

Улицы пустели. То тут, то там виднелись островки света – другие убежища, другие группы выживших, цепляющихся за последние источники энергии. Но их становилось меньше. Одна за другой гасли огни, и тьма поглощала здания, кварталы, районы.

– Топлива осталось на четыре часа, – Маркус появился рядом, протягивая чашку чёрного кофе. – Может, три, если нагрузка увеличится.

Алекс взял чашку, сделал глоток. Кофе был холодным – горячая вода закончилась ещё вчера.

– Сколько человек хотят уйти?

– Двадцать три. Остальные боятся выходить наружу.

– Не могу их винить, – Алекс повернулся к ассистенту. – А ты? Пойдёшь?

Маркус кивнул.

– Здесь мы все равно умрём. Медленно или быстро – не важно. Лучше попытаться найти что-то ещё.

Они спустились в холл, где собиралась экспедиция. Двадцать три человека – смесь учёных, студентов, полицейских и обычных людей, оказавшихся в институте. Все были вооружены фонарями, прожекторами, портативными лампами. Кто-то нёс рюкзаки с едой и водой. Кто-то – оружие, хотя против теней оно было бесполезно.

Леа стояла у стены, держа Эмилию за руку. Лицо решительное, но глаза выдавали страх.

– Ты уверена? – Алекс подошёл к ним. – Можете остаться здесь.

– И ждать, пока генераторы заглохнут? Нет. Мы идём с тобой.

Эмилия посмотрела на отца.

– Папа, а куда мы идём?

– Подальше от города, солнышко. Туда, где больше света.

Это была ложь, и он знал это. Света не было нигде. Но нужно было во что-то верить.

Гуннар Хольмквист вышел вперёд, держа в руках карту Стокгольма, испещрённую пометками.

– Слушайте внимательно. Наша цель – выбраться из города на север. По радио передавали сигнал из военной базы в Уппсале. Там есть мощные генераторы, запасы топлива. Если повезёт, доберёмся за шесть часов.

– А если не повезёт? – спросил кто-то из толпы.

Гуннар не ответил. Ответ и так был очевиден.

– Держимся группой, – продолжил он. – Никаких отставаний. Если увидите тени – кричите, направляйте свет. И главное – не паникуйте. Паника убивает быстрее теней.

Они вышли на улицу. Холодный ветер ударил в лицо, принося запах гари и чего-то гнилостного. Небо над городом висело низко, давило, будто собиралось рухнуть на землю. Тени скользили по стенам зданий, следили за группой, но держались на расстоянии – пока свет отпугивал их.

Шли быстро, почти бегом. Улицы Стокгольма, когда-то оживлённые и яркие, превратились в лабиринт страха. Машины стояли брошенными, их двери распахнуты. Витрины магазинов разбиты, товары разграблены. Кое-где виднелись тела – неподвижные, бледные, с тёмными пятнами на коже. Жертвы теней.

– Не смотрите на них, – приказал Ларс, полицейский, возглавлявший авангард. – Двигаемся дальше.

Они миновали площадь Сергельсторг. Здесь, в самом сердце города, царила абсолютная тишина. Фонтан замолк, ступени пусты. Лишь тени кружили по периметру, словно стая хищников, поджидающих добычу.

– Быстрее, – Гуннар ускорил шаг. – Здесь слишком открыто.

Они свернули на боковую улицу, направляясь к мосту через пролив. Впереди показалась вода – тёмная, маслянистая, отражающая серое небо. Мост был пуст.

– Стойте, – Алекс поднял руку. Группа замерла.

На середине моста стояла фигура. Человек. Или то, что когда-то было человеком. Он не двигался, просто стоял, глядя в их сторону. Лицо бледное, глаза чёрные, будто залиты чернилами. Вокруг него клубились тени – не отдельно, а как часть его самого.

– Что это? – прошептала Эрика.

– Не знаю, – Алекс шагнул вперёд, направляя фонарь на фигуру. Луч света коснулся её – и ничего не произошло. Фигура не отступила, не исчезла. Она улыбнулась.

– Бегите, – голос Ларса был твёрдым. – Все, бегите!

Группа рванула с места. Фигура на мосту шагнула вперёд – медленно, неторопливо. Тени вокруг неё расширились, потянулись к людям. Кто-то закричал. Кто-то споткнулся, упал.

Алекс схватил Эмилию на руки, потянул Лею за собой. Они бежали, не оглядываясь. Позади раздавались крики, шум борьбы. Алекс не смотрел назад. Не мог.

Они миновали мост, нырнули в переулок. Группа распалась – кто-то побежал в одну сторону, кто-то в другую. Алекс остановился, пытаясь перевести дух. Рядом оказались Маркус, Леа, Эмилия, Гуннар, Эрика и ещё семеро. Остальные исчезли.

– Где Ларс? – спросил Маркус, оглядываясь.

Никто не ответил. Ответ был очевиден.

– Нужно двигаться, – Гуннар смотрел на карту дрожащими руками. – Мы почти у окраины. Ещё два километра до шоссе.

Они побрели дальше. Группа поредела, дух упал. Никто не говорил. Только шорох шагов и тихое дыхание нарушали тишину.

Алекс шёл, обнимая дочь. Эмилия молчала, уткнувшись лицом в его плечо. Он чувствовал, как она дрожит. И ничего не мог сделать. Ничего.

Окраина города встретила их пустотой. Низкие дома, промзоны, заброшенные склады. Здесь не было людей – только тени, густые и плотные. Они окружали группу, следовали за ней, но не атаковали. Словно ждали момента.

– Вот шоссе, – Маркус указал вперёд. Асфальтированная дорога тянулась на север, исчезая в сумраке.

– Ещё немного, – Алекс подбодрил группу. – Уппсала рядом.

Но в этот момент тени сомкнулись. Со всех сторон, разом, будто по команде. Свет фонарей затрепетал, ослаб. Тени приблизились вплотную – холодные, голодные, неумолимые.

– Назад! – крикнул Гуннар. – Все ко мне!

Группа сбилась в кучу, направив свет наружу. Тени остановились у границы света, шипя и колыхаясь. Но свет слабел. Батареи разряжались. Фонари гасли один за другим.

Алекс понял: они не доберутся. Уппсала слишком далеко. Света не хватит. Они умрут здесь, на окраине города, окружённые тьмой.

И тогда он увидел это. Вдали, за деревьями, вспыхнул свет. Не жёлтый, не белый. Другой. Голубой, мерцающий, пульсирующий. Свет, которого не должно быть.

– Туда, – Алекс указал на него. – Быстро!

Группа побежала. Тени преследовали, но странный голубой свет притягивал их, отталкивал, сбивал с толку. Алекс бежал, не понимая, что это, но зная одно: это их единственный шанс.

Они вырвались на поляну. В центре стоял объект – высокая конструкция, похожая на башню, вся покрытая голубым свечением. Вокруг неё тени отступали, не в силах приблизиться. А у подножия стояли люди. Не обычные люди. Они тоже светились – изнутри, будто сами стали источниками света.

Один из них шагнул вперёд. Женщина, высокая, с тёмными волосами. Глаза её горели тем же голубым огнём.

– Добро пожаловать, – сказала она спокойно. – Вы нашли первый рубеж.

Глава 5. Письмо из темноты.

Башня возвышалась на двадцать метров, её конструкция напоминала древние маяки, но вместо огня наверху пульсировала сфера голубого света. Не электрического, не химического – другого. Алекс чувствовал его на коже, в костях, в самом сознании. Этот свет был живым.

Женщина с горящими глазами провела группу внутрь периметра. Здесь, в радиусе пятидесяти метров от башни, царила безопасность. Тени не приближались, будто натыкаясь на невидимую стену. Воздух был теплее, дышалось легче.

– Кто вы? – Алекс опустил Эмилию на землю, но не отпускал её руку.

– Меня зовут Сольвейг, – женщина улыбнулась, но улыбка была странной – слишком спокойной для того хаоса, что творился вокруг. – Мы Сумеречные. Те, кто научился видеть в темноте.

– Сумеречные? – Гуннар шагнул вперёд. – Я слышал это слово. По радио. Вы передавали сигналы.

– Да. Мы пытаемся собрать выживших. Создать сеть безопасных зон.

Алекс оглядел остальных Сумеречных. Их было около дюжины, все светились изнутри тем же голубым сиянием. Не одежда, не какие-то устройства – сам организм излучал свет. Словно внутри каждого из них горела крошечная звезда.

– Что с вами произошло? – спросила Эрика, биохимик. Её научный разум требовал объяснений.

Сольвейг провела рукой по волосам. В полумраке её пальцы оставляли светящийся след, который медленно растворялся в воздухе.

– Мы изменились. Когда начала исчезать обычная световая энергия, некоторые из нас адаптировались. Наши тела научились производить свет самостоятельно. Внутренний фотосинтез, если угодно. Только источник не солнце, а нечто иное.

– Это невозможно, – пробормотал Гуннар. – Человеческий организм не способен генерировать видимый свет.

– Был не способен, – Сольвейг взглянула на него. – Но мир изменился. Мы изменились вместе с ним.

Маркус подошёл ближе к башне, протянул руку к голубому сиянию. Свет обволакивал пальцы, тёплый и мягкий.

– А это что? Откуда башня?

– Мы их строим. Древние знали секреты – как удержать свет, когда его почти не осталось. Мы нашли чертежи, старые тексты. И воссоздали технологию.

Алекс нахмурился. Древние знания? Старые тексты? Это звучало абсурдно. Но после всего, что он видел за последние дни, абсурд стал новой нормой.

– Сколько таких башен? – спросил он.

– Семь в Швеции. Двадцать три по всей Европе. Сто двенадцать в мире. Но их нужно больше. Намного больше.

– Почему вы не рассказываете об этом всем? Почему держите в секрете?

Сольвейг отвернулась, посмотрела на башню.

– Потому что не все хотят спасения. Есть те, кто принял тьму. Кто стал её частью.

– Вы о тех существах? – Леа обняла Эмилию сильнее. – Тех, что светятся, но не как вы. Тёмные.

– Да. Мы называем их Безликими. Они когда-то были людьми. Но тьма поглотила их полностью. Теперь они охотятся на остатки света. На нас. На вас.

Повисла тяжёлая тишина. Группа молчала, переваривая информацию. Алекс чувствовал, как внутри нарастает странное ощущение – будто всё это уже случалось раньше. Будто он уже видел эти башни, слышал эти слова, знал этот конец.

– Вы сказали, есть чертежи, – заговорил он медленно. – Древние тексты. Где вы их нашли?

Сольвейг посмотрела на него долгим взглядом, будто оценивая, можно ли ему доверить ответ.

– В подземных архивах. Под Парижем, Римом, Каиром. Места, о которых мало кто знает. Хранилища знаний, созданные теми, кто пережил это раньше.

– Раньше? – Гуннар вздрогнул. – Вы хотите сказать, что исчезновение света уже происходило?

– Не раз. Циклы. Каждые несколько тысяч лет. Мир погружается во тьму, потом свет возвращается. Но каждый раз по-другому. И каждый раз кто-то должен сохранить знание. Передать его дальше.

Алекс почувствовал, как холодок пробегает по спине. Циклы. Повторяющееся исчезновение света. Это объясняло многое – странные артефакты в археологии, мифы о долгих ночах, легенды о временах, когда солнце не всходило месяцами.

– И что происходит в конце цикла? – спросил он тихо.

Сольвейг не ответила сразу. Она прошла к одной из палаток, стоящих у башни, и вернулась, держа в руках небольшой свёрток. Развернула его – внутри лежал лист бумаги. Старый, пожелтевший, покрытый текстом на незнакомом языке. Но внизу был приписка – по-шведски, современным почерком.

_Алексу Торнбергу. От Алекса Торнберга. Прочти, прежде чем станет слишком поздно._.

Алекс замер. Его имя. Его почерк. Но он не писал этого. Никогда.

– Что это? – пальцы дрожали, когда он брал лист.

– Мы нашли это в архиве под Парижем. Три месяца назад. Задолго до того, как свет начал исчезать. Письмо запечатано было в контейнере, датированным 1347 годом. Но почерк современный. И имя – твоё.

Алекс развернул лист полностью. Текст был коротким.

_Алекс, если ты читаешь это, значит, цикл повторяется. Ты не помнишь предыдущие итерации, но я помню. Каждый раз всё начинается одинаково – исчезает свет, появляются тени, люди гибнут. И каждый раз ты пытаешься найти решение. Ты строишь башни. Ты собираешь людей. Ты ищешь другой свет._.

_Но это не работает. Башни – временная мера. Другого света не существует. Единственный способ остановить цикл – найти источник. Место, где всё начинается. Сердце тьмы. И войти в него._.

_Я знаю, ты не поверишь. Но когда начнутся видения, когда воспоминания о прошлых жизнях вернутся, ты поймёшь. Мы делали это раньше. Делаем сейчас. Будем делать снова._.

_Найди Сердце. Останови цикл. Или обречём себя на вечное повторение._.

_— Ты сам. Из прошлого. Или из будущего. Не уверен уже._.