Проект Лазарь бесплатное чтение

Глава 1: Находка в пустыне

Пустыня Иудеи, окрестности Кумрана 12 июля, 14:35

Солнце било в лицо, словно раскалённый молот. Елена Савина прищурилась, вытирая пот со лба рукавом выцветшей рубашки. Тридцать два градуса в тени, но тени не было. Только бесконечное небо цвета выжженной лазури и каменистая земля, помнящая шаги библейских пророков.

– Должно быть здесь, – пробормотала она, сверяясь с навигатором. – Согласно координатам, пещера находится за этим выступом.

Пожилой профессор Коэн остановился рядом, тяжело дыша. Его седые волосы прилипли ко лбу, а очки запотели от жары.

– Ты уверена, Елена? Мы обследовали эту местность сотни раз за последние семьдесят лет. Вряд ли тут осталось что-то, чего не нашли раньше.

Елена улыбнулась, не отрывая взгляда от показаний прибора.

– Именно поэтому никто не обратил внимания на незначительную аномалию в спектральном анализе. Все искали очевидное, а я ищу невидимое.

Их маленькая экспедиция состояла всего из пяти человек – Елена, профессор Коэн, два студента-ассистента из Тель-Авивского университета и проводник-бедуин, который сейчас поправлял поклажу на верблюдах, оставленных в сотне метров позади.

Они находились в нескольких километрах от знаменитых пещер Кумрана, где в 1947 году были обнаружены свитки Мертвого моря – древние рукописи, перевернувшие представление ученых о раннем иудаизме и зарождении христианства. Но Елена была убеждена: главное сокровище до сих пор оставалось скрытым.

– Вот оно! – воскликнула она, указывая на едва заметную трещину в скале. – Видите отклонение от естественной геологической формации?

Профессор Коэн поправил очки, всматриваясь в указанное место.

– Хм, действительно… Эта линия слишком ровная для природного образования.

– И это не всё, – Елена протянула ему тепловизор. – Посмотрите на температурную разницу.

На экране прибора отчетливо виднелось холодное пятно, окруженное красно-оранжевым фоном раскаленных скал.

– Удивительно, – пробормотал Коэн. – За этой трещиной должна быть полость… И она сохраняет прохладу даже в такую жару.

Елена кивнула двум студентам:

– Давайте инструменты. Только осторожно – если там действительно герметичная пещера, резкое изменение давления может повредить содержимое.

Следующие два часа прошли в напряженной работе. Они аккуратно расширяли трещину, используя специальные инструменты, разработанные для археологических раскопок. Наконец, отверстие стало достаточно большим, чтобы в него мог протиснуться человек.

– Я пойду первой, – сказала Елена, надевая защитный шлем с фонарем.

– Осторожнее, – предупредил Коэн. – Мы не знаем, насколько стабильны своды.

– Не беспокойтесь, профессор. Я была в пещерах поужаснее, чем эта.

Проем оказался узким, но за ним скрывалась небольшая естественная полость – достаточно просторная, чтобы в ней могли стоять несколько человек. Луч фонаря выхватывал из темноты каменные стены, покрытые натеками минералов, создававшими причудливые узоры.

– Здесь никого не было тысячи лет, – прошептала Елена, чувствуя, как кожа покрывается мурашками, и дело было не в прохладном воздухе пещеры.

Она сделала несколько фотографий, затем достала портативный анализатор воздуха. Прибор тихо загудел, обрабатывая данные, и выдал результаты: кислород – 19%, углекислый газ – 2,5%, следы метана и… неизвестное органическое соединение в минимальной концентрации.

– Странно, – пробормотала Елена. – Здесь что-то есть в воздухе… что-то необычное.

Она включила рацию:

– Профессор, воздух безопасен для дыхания, но есть неопознанные примеси. Советую надеть маски перед входом.

– Понял тебя, – отозвался голос Коэна. – Мы готовимся спуститься.

Елена продолжила осмотр пещеры. Ее внимание привлекла дальняя стена, которая выглядела иначе, чем остальные. Подойдя ближе, она поняла, что это была не часть природной формации, а тщательно замаскированная каменная кладка.

– Боже мой, – прошептала она, проводя пальцами по камням. – Это рукотворное сооружение. Здесь что-то спрятано.

К тому времени, как в пещеру спустились остальные члены экспедиции, Елена уже нашла небольшие углубления по периметру кладки.

– Смотрите, – она указала на стену. – Это не просто камни, это дверь. И, судя по всему, очень древняя.

– Невероятно, – профессор Коэн рассматривал кладку через лупу. – Техника кладки схожа с ессейской, но есть отличия… Возможно, более ранний период?

Он провел рукой по поверхности камней и остановился на странном символе, выгравированном в центре. Символ напоминал восьмиконечную звезду, вписанную в круг.

– Вы когда-нибудь видели такой знак? – спросил он Елену.

Она покачала головой:

– Никогда. Он не похож ни на одну из известных ессейских или раннеиудейских символик.

Профессор Коэн снял защитную маску, чтобы лучше рассмотреть символ:

– Интересно. Этот знак мог принадлежать какой-то неизвестной секте, отколовшейся от основного…

Елена заметила его жест и предупредила:

– Профессор, лучше не снимайте маску. Мы еще не знаем…

Но было поздно. Коэн уже прикасался к символу, и в тот же момент раздался еле слышный щелчок. Из центра знака вырвалась тонкая струя пыли, ударившая прямо в лицо профессору. Он отшатнулся, закашлявшись, а затем замер с выражением ужаса на лице.

– Профессор! – Елена бросилась к нему, но Коэн уже падал, хватаясь за горло.

– Н-не… п-подходи, – прохрипел он, отталкивая ее руку. – З-зараза…

Его лицо стремительно синело, на губах выступила пена. Студенты в панике отступили к выходу из пещеры, а Елена, натянув вторую маску поверх первой, склонилась над умирающим.

– Держитесь, мы вызовем помощь! – она лихорадочно открывала аптечку, но понимала, что любые известные ей противоядия здесь бессильны.

Коэн, казалось, не слышал ее. Его взгляд был устремлен куда-то вверх, а пальцы судорожно царапали каменный пол. И тут Елена увидела это – странное голубоватое свечение в его глазах, словно отблеск далекого огня, зажженного там, где не должно быть никакого света.

– Они… возвращаются… – прошептал профессор и затих.

Елена проверила пульс – сердце не билось. Она начала сердечно-легочную реанимацию, но после десяти минут безуспешных попыток была вынуждена признать: профессор Авраам Коэн мертв.

– Передайте наверх, – сказала она дрожащим голосом студентам. – Нужна эвакуация и полное биологическое ограждение территории.

Один из студентов кивнул и поспешил к выходу, а второй нервно спросил:

– Что произошло? Что его убило?

– Не знаю, – честно ответила Елена. – Возможно, древняя ловушка или… – она запнулась, вспомнив странное свечение в глазах профессора. – Или что-то совершенно неизвестное науке.

Она еще раз посмотрела на каменную кладку. Символ в центре теперь выглядел иначе – словно внутри него открылось крошечное отверстие.

– Чего бы они ни пытались защитить, – пробормотала она, – они очень не хотели, чтобы это нашли.

Несколько часов спустя пещера кишела людьми в защитных костюмах. Тело профессора Коэна уже увезли, а исследовательская группа в костюмах биологической защиты высшего класса заканчивала вскрытие каменной двери.

– Доктор Савина, – обратился к Елене руководитель группы. – Мы готовы извлечь содержимое.

Она кивнула, наблюдая, как последние камни аккуратно вынимаются из стены. За ними обнаружилась небольшая ниша, а в ней – цилиндрический предмет, напоминающий древний кувшин, только сделанный из неизвестного металла, поверхность которого не тронула коррозия.

– Невероятно, – прошептала Елена. – Этому должно быть не меньше двух тысяч лет, но он выглядит как новый.

Контейнер был запечатан тем же символом, что и каменная дверь. Бригада осторожно извлекла его из ниши и поместила в специальный герметичный бокс.

– Мы перевезем его в лабораторию для дальнейшего исследования, – сказал руководитель бригады. – Там сможем безопасно вскрыть его.

Елена кивнула, не отрывая взгляда от находки.

– Нужно быть предельно осторожными. То, что убило профессора, могло быть лишь первой линией защиты.

Когда они выбрались из пещеры, солнце уже клонилось к закату, окрашивая пустыню в золотисто-красные тона. У входа их ожидал вертолет с эмблемой Израильской службы древностей, но Елена заметила и два черных внедорожника без опознавательных знаков, припаркованных чуть поодаль.

Один из мужчин в штатском подошел к ней:

– Доктор Савина? Мне нужно поговорить с вами о найденном артефакте.

– Кто вы? – спросила она, инстинктивно становясь между незнакомцем и контейнером с находкой.

Мужчина протянул удостоверение:

– Давид Коэн, Моссад. Сын профессора Авраама Коэна.

Елена удивленно посмотрела на него. Сходство с профессором было несомненным – те же пронзительные карие глаза, тот же волевой подбородок.

– Мне жаль вашего отца, – сказала она. – Он был великим ученым.

– И он погиб, исследуя то, что вы нашли, – в голосе Давида звучал металл. – Я хочу знать, что его убило.

– Мы все хотим это знать, – ответила Елена. – Но сначала нужно безопасно доставить находку в лабораторию.

Давид кивнул на контейнер:

– Что там внутри?

– Предположительно, древние свитки, судя по форме контейнера. Но мы не узнаем наверняка, пока не вскроем его в контролируемых условиях.

Давид смотрел на металлический цилиндр, и в его взгляде Елена видела не только скорбь, но и что-то еще… словно предчувствие чего-то большего.

– Этот контейнер, – медленно произнес он, – я уже видел такой раньше. На фотографии из архивов моего отца. Он искал его всю жизнь.

Елена нахмурилась:

– Что вы имеете в виду? Ваш отец знал о нем?

– Не только знал, – ответил Давид. – Он посвятил поискам этого артефакта сорок лет. Называл его "Хранилищем Лазаря".

– Лазаря? Как в библейской истории о воскресении?

Давид не ответил, только кивнул на вертолет:

– Нам нужно лететь. И я полечу с вами.

Тель-Авив, засекреченная лаборатория Той же ночью, 23:45

Лаборатория, расположенная в подземных уровнях неприметного здания в промышленной зоне Тель-Авива, напоминала операционную высшего класса. Стерильная чистота, яркое освещение и целый комплекс оборудования для анализа и изучения древних артефактов.

Металлический контейнер поместили в герметичную камеру с перчаточным интерфейсом, позволявшим манипулировать им, не подвергая опасности исследователей.

– Мы готовы к вскрытию, – сообщил техник, регулируя давление в камере.

Елена, Давид и команда специалистов наблюдали через стекло, не отрываясь от мониторов, отображавших данные с десятков сенсоров.

– Начинаем процедуру, – произнес руководитель лаборатории и кивнул оператору в защитном костюме.

Тот осторожно провел лазерным сканером по поверхности цилиндра, создавая трехмерную модель, затем аккуратно приступил к механизму, запечатывавшему контейнер. Символ в центре крышки оказался не просто украшением, а сложным замком.

– Интересно, – пробормотал оператор. – Похоже на древний комбинационный замок. Восемь положений, соответствующих лучам звезды.

– Будьте предельно осторожны, – напомнила Елена. – Помните, что случилось с профессором Коэном.

Давид стоял рядом, его лицо было напряженным, а взгляд не отрывался от экрана, показывавшего изображение с микрокамеры.

После серии аккуратных манипуляций раздался тихий щелчок – замок поддался. Все затаили дыхание.

– Герметичность нарушена, – сообщил один из техников, глядя на показания приборов. – Фиксирую выброс газов из контейнера.

– Состав? – быстро спросила Елена.

– Анализирую… Смесь азота, кислорода, углекислого газа… и несколько неидентифицированных органических соединений. Концентрация минимальная, в пределах безопасных значений для изолированной камеры.

Оператор в защитном костюме медленно поднял крышку контейнера. Внутри, бережно обернутый в ткань, сохранившую свой глубокий пурпурный цвет через тысячелетия, лежал свиток.

– Удивительно, – прошептал оператор. – Материал сохранился идеально.

Елена не могла поверить своим глазам:

– Такого не бывает. Никакой пергамент не может сохраниться в таком состоянии две тысячи лет.

– Если это вообще пергамент, – заметил Давид. – Это может быть неизвестный нам материал.

Оператор осторожно развернул ткань и извлек свиток. В отличие от других рукописей Мертвого моря, этот был не потемневшим от времени, а почти белоснежным, с текстом, написанным чернилами цвета запекшейся крови.

– Я никогда не видел такого письма, – сказала Елена, разглядывая странные символы на экране. – Это не арамейский, не иврит, не греческий… я вообще не уверена, что это какой-то известный науке язык.

Давид напряженно всматривался в текст:

– Вы правы лишь отчасти. Это комбинация нескольких древних языков, с добавлением символов, которые я тоже не могу идентифицировать. Но некоторые фрагменты поддаются прочтению.

– Вы можете перевести? – удивилась Елена.

– Частично. Мой отец был одержим поисками этого свитка. Он собрал фрагменты информации из десятков источников. Вот здесь, – он указал на первую строку, – что-то вроде предупреждения. "Тому, кто нарушит печать… заплатит жизнью… но обретет нечто большее".

– Похоже на проклятье, – заметил кто-то из лаборантов.

– Или на обещание, – тихо ответил Давид. – Все зависит от перевода.

Внезапно приборы камеры начали подавать сигналы тревоги.

– Что происходит? – спросила Елена.

– Неизвестно, – ответил техник, лихорадочно проверяя данные. – Фиксирую резкий скачок радиационного фона… но это не обычная радиация. Спектр странный, не соответствует ни одному известному изотопу.

– Выведите оператора из камеры, – распорядилась Елена. – Немедленно!

Но прежде чем кто-либо успел среагировать, свиток начал… светиться. Сначала это было едва заметное голубоватое сияние, исходящее от странных символов, но затем оно усилилось, пульсируя в такт ударам сердца.

– О боже, – прошептала Елена, наблюдая, как свиток словно оживает под руками оператора.

В следующую секунду все экраны лаборатории заполнились помехами, свет мигнул и погас, оставив их в темноте, разрываемой лишь пульсирующим голубым сиянием из камеры.

Когда аварийное освещение включилось, все увидели оператора, лежащего на полу камеры. Его тело выгнулось дугой, а на губах выступила кровавая пена.

– Эвакуация! – крикнул руководитель лаборатории. – Герметизировать помещение!

В панике люди бросились к выходам, но Елена осталась у стекла, не в силах оторвать взгляд от умирающего человека. И в этот момент она увидела то же, что заметила в глазах профессора Коэна – голубоватое свечение, разгоравшееся в зрачках, словно внутри черепа зажигался сверхъестественный огонь.

Давид схватил ее за руку:

– Нужно уходить! Сейчас же!

Но прежде чем они успели сделать шаг, тело оператора резко село, голова механически повернулась к ним. Губы, испачканные кровью, растянулись в неестественной улыбке, а горло издало булькающий звук, в котором с трудом можно было разобрать слова на языке, которого не существовало уже две тысячи лет:

– Врата открыты… мы возвращаемся…

Глава 2: Команда "Феникс"

Подземный комплекс в Вирджинии, США Три дня спустя, 09:17

Алексей Ветров молча смотрел на море, пытаясь утопить в его бескрайних просторах воспоминания о последней операции. Северная Сирия, секретное задание, биологическое оружие, которое он обезвредил ценой жизней трех членов команды. Кошмары приходили каждую ночь – распухшие лица, кровоточащие глаза, последние судороги друзей, умирающих от вируса, против которого у человечества не было защиты.

Пляж был пустынным – раннее апрельское утро в Вирджиния-Бич не привлекало отдыхающих. Алексей предпочитал именно такие моменты: только он, океан и воспоминания, от которых он не мог убежать, но хотя бы мог спрятать от посторонних глаз.

Вибрация телефона вырвала его из оцепенения. На экране высветился знакомый номер без имени – тот, который использовался только в экстренных случаях.

– Ветров, – коротко ответил он.

– Код "Феникс", – произнес голос на другом конце. – Немедленная мобилизация.

Алексей выпрямился, мгновенно переключаясь в рабочий режим. Код "Феникс" означал угрозу высшего уровня, обычно связанную с биологическим или химическим оружием.

– Понял. Прибытие через сорок минут.

Он бросил последний взгляд на океан и направился к припаркованному неподалёку черному внедорожнику. Отпуск закончился, реальность снова требовала его.

Подземный комплекс, расположенный в сотне метров под неприметным правительственным зданием на окраине Квантико, был одним из самых засекреченных объектов США. Официально он не существовал ни на одной карте, ни в одном документе. Даже президент предпочитал не знать о деталях проекта "Феникс" – межведомственной группы, созданной для противодействия нетрадиционным угрозам национальной безопасности.

Алексей прошел через семь уровней проверки безопасности, включая сканирование сетчатки, анализ ДНК и голосовую аутентификацию, прежде чем стальные двери командного центра открылись перед ним.

В просторном зале, освещенном голубоватым светом десятков мониторов, его ожидал генерал Гордон – седеющий мужчина с военной выправкой и цепким взглядом человека, принимавшего решения о жизни и смерти тысяч людей.

– Ветров, – кивнул генерал. – Рад, что ты быстро добрался.

– В чем дело, генерал? – Алексей опустился в кресло напротив. – Что за срочность?

Гордон активировал голографический проектор, и в воздухе между ними появилось трехмерное изображение металлического цилиндра.

– Три дня назад в Израиле был обнаружен этот артефакт. Предположительно возрастом около двух тысяч лет. – Изображение сменилось фотографией странного свитка с письменами. – Внутри находился свиток с неизвестными письменами. При исследовании артефакта погибли два человека.

Алексей внимательно рассматривал изображения.

– Какое отношение древние находки имеют к "Фениксу"? Это же не наша…

– Взгляни на это, – прервал его генерал, выводя на экран видеозапись.

На ней был запечатлен момент гибели оператора в лаборатории и странное свечение в его глазах. Затем – его неестественное "воскрешение" и последние слова.

– Что за чертовщина? – пробормотал Алексей.

– Мы тоже хотели бы знать, – ответил Гордон. – Оба тела – профессора Коэна и лаборанта – доставлены в наш центр. Предварительное вскрытие показало странные изменения на клеточном уровне. Словно их ДНК пыталась перестроиться по какому-то неизвестному шаблону. А теперь взгляни на это.

На новой записи было видно, как тело лаборанта, уже в морге, продолжает показывать признаки клеточной активности через шесть часов после клинической смерти.

– Невозможно, – Алексей подался вперед. – Это подделка?

– Если бы, – мрачно усмехнулся генерал. – Наши специалисты подтвердили подлинность всех материалов. Более того, израильские коллеги обнаружили в свитке описание некоего процесса, который они условно перевели как "возвращение души в плоть".

– Воскрешение мертвых? – Алексей скептически поднял бровь. – Серьезно?

– Я бы тоже посмеялся, – ответил Гордон, – если бы не видел результаты анализов своими глазами. Что бы ни содержалось в этом свитке, оно способно вызывать изменения в человеческой ДНК даже после смерти. Представь такую технологию в руках террористов.

Алексей медленно кивнул, понимая масштаб угрозы.

– Чего вы хотите от меня?

– Ты возглавишь группу, которая займется расследованием. Свиток уже транспортируют сюда с соблюдением всех мер предосторожности. Я собрал лучших специалистов в соответствующих областях.

На экране появились фотографии и досье.

– Елена Савина, 32 года, археолог и лингвист, специалист по древним языкам. Именно она обнаружила артефакт и первой занялась его изучением. Давид Коэн, 45 лет, израильский историк, сын погибшего профессора, эксперт по Кумранским рукописям. Имеет связи с Моссадом. Майор Райан Торп, 40 лет, военный координатор с опытом в контртеррористических операциях. Доктор Амира Хасан, 36 лет, нейробиолог, специалист по коллективному сознанию и нейронным сетям.

– Впечатляющая команда, – заметил Алексей. – Но я не лингвист и не историк. Почему я?

Генерал посмотрел ему прямо в глаза:

– Потому что если это действительно биологическое оружие нового типа, ты единственный, кто успешно справлялся с подобными угрозами. Кроме того… – он замялся, что было несвойственно для него. – Есть еще кое-что, что ты должен увидеть.

На экране появилась новая запись – тело лаборанта в морге снова, но теперь рядом с ним стоял человек в защитном костюме, держащий какой-то прибор. Внезапно тело дернулось, глаза открылись, и из горла вырвался нечеловеческий крик. Затем, так же внезапно, оно обмякло и больше не двигалось.

– Что за прибор использовал техник? – спросил Алексей, чувствуя, как холодок пробегает по спине.

– Стандартный сканер для определения электрической активности мозга, – ответил Гордон. – Но самое интересное – эта запись сделана через двенадцать часов после клинической смерти. И непосредственно перед… реакцией, прибор зафиксировал всплеск активности, напоминающий электроэнцефалограмму живого человека во время глубокого сна.

Алексей покачал головой:

– Такого не бывает.

– В нашем деле мы слишком часто сталкиваемся с тем, чего не бывает, – заметил генерал. – Именно поэтому существует "Феникс".

Он откинулся в кресле, изучая реакцию Алексея.

– Есть еще кое-что. Израильским специалистам удалось частично расшифровать текст. Там описывается не просто процесс "возвращения", но и некий "ключ" – триггер, запускающий этот процесс. Судя по всему, найденный свиток – лишь фрагмент более обширного текста.

– И вы хотите найти остальные части, – догадался Алексей.

– Именно. Если существует технология, способная оживлять мертвые ткани, мы должны получить ее первыми. Представь потенциал для медицины… или для военного применения.

– Или угрозу, если она попадет в неправильные руки, – закончил Алексей.

– Поэтому я и вызвал тебя, – кивнул Гордон. – Команда собирается через час в конференц-зале А. Познакомишься с ними, получишь подробный брифинг. Ветров… – генерал посмотрел на него с необычной для него серьезностью. – Это может быть важнее всего, с чем нам приходилось сталкиваться.

Конференц-зал А напоминал бункер – никаких окон, звукоизоляция, защита от прослушивания и множество систем безопасности. Алексей вошел первым и сразу заметил на столе папки с грифом "совершенно секретно".

Через несколько минут появились остальные члены команды. Елена Савина оказалась худощавой брюнеткой с живыми зелеными глазами и решительным подбородком. Несмотря на недостаток сна, она выглядела собранной и внимательной.

Давид Коэн, в отличие от большинства историков, которых знал Алексей, больше походил на спецагента – атлетическое телосложение, военная стрижка, настороженный взгляд человека, постоянно оценивающего обстановку.

Майор Райан Торп был классическим военным – коротко стриженые седеющие волосы, прямая спина и цепкий взгляд. А доктор Амира Хасан, специалист по нейробиологии, привлекала внимание не только восточной красотой, но и спокойной уверенностью ученого, привыкшего работать с фактами, а не эмоциями.

– Я Алексей Ветров, – представился он, когда все заняли свои места. – Временно руковожу нашей операцией. Думаю, вас уже ввели в курс дела.

– Частично, – отозвалась Елена. – Но я все еще не понимаю, почему исследование археологической находки вдруг стало вопросом национальной безопасности США.

– Потому что это не просто находка, – ответил Давид, не глядя на нее. – Вы сами видели, что произошло в лаборатории.

– Я видела необъяснимый случай смерти от неизвестного патогена, – парировала Елена. – Это трагедия, но не повод для международной спецоперации.

– А светящиеся глаза и движение трупа через двенадцать часов после смерти? – вмешался майор Торп. – Тоже просто совпадение?

– Генетическая аномалия, химическая реакция, галлюцинация от стресса – объяснений может быть много, – не сдавалась Елена.

Алексей поднял руку, останавливая зарождающийся спор:

– Все ваши вопросы и сомнения обоснованы. Именно поэтому мы здесь – чтобы найти ответы. Я прошу вас на время отложить скептицизм и сосредоточиться на фактах.

Он активировал защищенный планшет, и над столом появилась голограмма свитка.

– Доктор Савина, расскажите, что вам удалось узнать об этом тексте?

Елена нахмурилась, затем вздохнула и подошла к голограмме.

– Это не обычный текст. Он написан на смеси нескольких древних языков – арамейского, неизвестного диалекта иврита, и, возможно, некоего прото-семитского языка. Но самое странное – некоторые символы не принадлежат ни одной известной письменности.

– Что вы смогли расшифровать? – спросил Алексей.

– Немногое, – призналась Елена. – Текст говорит о процессе "возвращения" или "пробуждения". Есть указания на какой-то ритуал или процедуру. Но без полного контекста невозможно понять детали.

Давид Коэн подошел к голограмме и указал на группу символов:

– Мой отец изучал подобные тексты всю жизнь. Согласно его теории, в I веке нашей эры существовала секретная секта, отделившаяся от ессеев. Они называли себя "Хранителями Возвращения" и якобы владели тайной воскрешения мертвых.

– Звучит как сюжет для фильма ужасов, – скептически заметил майор Торп.

– Для вас, может быть, – холодно ответил Давид. – Но мой отец был уважаемым ученым, и он не стал бы тратить жизнь на изучение выдумки. Он нашел упоминания об этой секте в десятках древних источников, включая некоторые ранние христианские апокрифы, исключенные из канона.

– Что конкретно известно об этой секте? – спросил Алексей, стараясь вернуть разговор в конструктивное русло.

– Немногое, – ответил Давид. – Они появились вскоре после смерти Иисуса из Назарета. По одной из версий, некоторые свидетели его воскрешения решили, что это не божественное чудо, а технология, которую можно воспроизвести. Они собирали древние тексты, экспериментировали с различными веществами и ритуалами.

– А потом просто исчезли из истории, – добавила Елена. – Никаких упоминаний после 73 года нашей эры, когда римляне подавили восстание в Иудее.

– Или ушли в глубокое подполье, – сказал Давид. – Мой отец считал, что они продолжали существовать, передавая свои знания из поколения в поколение через зашифрованные тексты и устную традицию.

Доктор Амира Хасан, до сих пор молчавшая, подняла руку:

– Позвольте внести научную перспективу. Я изучила медицинские данные по телам погибших. То, что мы наблюдаем – не мистика, а биологический феномен. В их клетках происходили изменения на генетическом уровне, причем с невероятной скоростью. Словно какой-то агент переписывал их ДНК.

– Вирус? – предположил Алексей.

– Сложнее, – покачала головой Амира. – Любой известный науке вирус имеет предсказуемый механизм действия. Здесь же… – она запнулась, подбирая слова. – Создается впечатление, что изменения носят целенаправленный характер, словно их направляет разумная сила.

– Вы хотите сказать, что свиток содержит какой-то разумный патоген? – скептически спросил Торп.

– Я хочу сказать, что мы имеем дело с чем-то, выходящим за рамки нашего понимания современной науки, – ответила Амира. – И это пугает меня больше, чем любые теории заговора.

Напряженную тишину нарушил вошедший в зал ассистент:

– Мистер Ветров, транспорт с артефактом прибыл. Они ждут дальнейших указаний.

Алексей кивнул:

– Разместите контейнер в лаборатории B-7. Полная изоляция, доступ только для нашей группы.

Когда ассистент вышел, Алексей обратился к команде:

– С этого момента мы работаем вместе. Забудьте о ведомственных различиях и личных предубеждениях. Наша задача – выяснить природу этого артефакта, найти остальные части формулы, если они существуют, и определить, представляет ли это угрозу национальной безопасности.

– А если представляет? – спросила Елена.

– Тогда мы ее нейтрализуем, – твердо ответил Алексей. – Любой ценой.

Лаборатория B-7, находившаяся на самом нижнем уровне комплекса, была оборудована по последнему слову техники. Здесь имелись системы для анализа любых известных и гипотетических патогенов, от бактерий до прионов и синтетических вирусов.

Металлический контейнер со свитком поместили в центральную камеру с тройной системой защиты. Команда наблюдала через бронированное стекло, как техники в костюмах биологической защиты устанавливали дополнительные датчики.

– Вы действительно верите, что это какая-то древняя технология воскрешения? – тихо спросила Елена, стоя рядом с Алексеем.

Он задумчиво смотрел на приготовления.

– Я видел достаточно, чтобы не отвергать никакие гипотезы. Три года назад в Сирии мы столкнулись с биологическим оружием, которое, по нашим данным, не могло существовать еще как минимум десять лет. Оказалось, кто-то откопал формулу из советских архивов 1970-х годов.

– Но это другое, – возразила Елена. – Мы говорим о технологии возрастом две тысячи лет, способной якобы возвращать мертвых к жизни. Это противоречит всем законам природы.

– Законам природы, которые мы знаем, – уточнил Алексей. – Когда-то люди считали молнию божественным гневом, а эпидемии – наказанием за грехи. Наука постоянно расширяет границы возможного.

Давид, стоявший неподалеку, подошел к ним:

– Моего отца считали сумасшедшим, когда он начал искать эти свитки. А теперь мы все здесь, в секретной лаборатории, пытаемся понять, как кусок пергамента может изменить человеческую ДНК после смерти.

Алексей внимательно посмотрел на израильтянина:

– Что еще рассказывал ваш отец об этих текстах? Существуют ли другие фрагменты?

– Он считал, что полная формула была разделена на три части, – ответил Давид. – Первая – теоретическая основа, принципы. Вторая – ингредиенты и пропорции. Третья – сам процесс, последовательность действий.

– И где, по его мнению, могут находиться остальные части?

– Он упоминал древний монастырь в Иордании, недалеко от Петры. Якобы там скрыта вторая часть. О местонахождении третьей ему ничего не было известно.

Елена задумчиво нахмурилась:

– Я слышала легенды об этом монастыре. Он высечен прямо в скале, в труднодоступном месте. Местные бедуины считают его проклятым.

Их разговор прервал техник, вышедший из камеры:

– Мы готовы начать исследование.

Алексей кивнул и обратился к команде:

– Давайте разделимся. Доктор Хасан и майор Торп останутся здесь для анализа свитка. Доктор Савина и господин Коэн – подготовьте всю информацию об этом монастыре и возможных местах хранения второго фрагмента. Встречаемся через три часа для обсуждения результатов.

Когда все разошлись по своим заданиям, Алексей остался один у смотрового окна. Он наблюдал, как ученые осторожно извлекают свиток из контейнера, помещая его под мощные микроскопы и сканеры.

Что-то в этой ситуации вызывало у него глубокое беспокойство. За годы службы он научился доверять своей интуиции, и сейчас она кричала об опасности. Не просто об угрозе национальной безопасности, а о чем-то большем, о угрозе самим основам их понимания жизни и смерти.

Его взгляд невольно упал на фотографию на его наручных часах – единственную личную вещь, которую он всегда носил с собой. С маленького экрана на него смотрела красивая женщина с теплой улыбкой и яркими глазами – его жена Анна, погибшая три года назад во время теракта в Москве.

"Технология воскрешения…"

Алексей резко оборвал эту мысль. Он был ученым, солдатом, рационалистом. Но где-то глубоко внутри крошечная, иррациональная часть его сознания уже задавалась вопросом: а что, если это правда?

Он еще не знал, что в тот самый момент, когда ученые извлекали свиток из контейнера, за тысячи километров от них группа людей в черной одежде проникала в хранилище израильской лаборатории. И что война за древнюю тайну уже началась.

Тель-Авив, Израиль В то же время

Человек в черной одежде бесшумно двигался по коридорам лаборатории. Его лицо скрывала тактическая маска, а руки в тонких перчатках не оставляли отпечатков. Он прошел мимо двух охранников, лежащих в лужах собственной крови, и остановился перед массивной дверью хранилища.

– Я на позиции, – тихо произнес он в микрофон. – Жду команды.

– Приступай, Брат Эзра, – ответил голос в наушнике. – И помни – цена ошибки неприемлема.

Человек, названный Братом Эзрой, приложил к электронному замку устройство, напоминающее смартфон. На экране замелькали цифры, и через несколько секунд дверь с тихим щелчком открылась.

Внутри хранилища находились десятки артефактов, но его интересовал только один – компьютер с копией данных расшифровки свитка. Он быстро подключил к нему портативное устройство и начал копирование.

– Насколько они продвинулись? – спросил голос в наушнике.

– Проверяю… – Эзра просматривал файлы. – Они расшифровали около тридцати процентов текста. И… – он замер, увидев нужную информацию. – Они знают о втором фрагменте. И о монастыре.

– Тогда нам нужно действовать быстрее. Завершай и уходи.

Эзра закончил копирование, затем запустил вирус, который должен был уничтожить все данные в системе. Перед уходом он достал небольшой пузырек с красноватой жидкостью и капнул несколько капель на пол.

– Пусть живые познают страх мертвых, – прошептал он древний стих и растворился в темноте коридора, оставляя за собой лишь запах озона и тихий шепот в наушнике:

– Хранители пробудились. Воскрешение близко.

Глава 3: Первая кровь

Тель-Авив, Израиль Два дня спустя, 08:47

Утренний Тель-Авив встретил их палящим солнцем и влажным морским воздухом. Алексей Ветров вышел из правительственного самолета вместе с командой и прищурился, оглядывая взлетную полосу военной базы. Их уже ожидала колонна черных внедорожников с затемненными стеклами.

– Добро пожаловать в Израиль, – поприветствовал их коренастый мужчина в штатском, но с военной выправкой. – Полковник Натан Леви, контртеррористическое подразделение.

Алексей пожал ему руку: – Благодарю за встречу, полковник. Как обстановка?

Лицо Леви стало мрачным. – Хуже некуда. Лаборатория подверглась нападению прошлой ночью. Трое погибших, включая главу отдела древних артефактов. Данные похищены, но, к счастью, сам свиток уже был у вас.

– Черт, – выругался Алексей. – Есть записи с камер наблюдения?

– Да, но вы не поверите, пока не увидите. Поговорим в машине.

Команда разместилась в двух внедорожниках. В первом – Алексей, Давид и полковник Леви, во втором – Елена, Амира и майор Торп.

– Вот что у нас есть, – Леви протянул Алексею планшет с видеозаписью. – Съемка из лаборатории.

На экране была видна группа людей в черной одежде, двигавшихся с военной точностью. Лица скрыты масками, руки в перчатках.

– Стандартная тактика профессионалов, – заметил Алексей. – Но что не так?

– Досмотрите до конца, – мрачно ответил Леви.

На записи один из охранников открыл огонь по нападавшим. Пуля попала прямо в голову одному из них, но тот даже не пошатнулся. Просто повернулся, медленно поднял пистолет и выстрелил в ответ.

– Этого не может быть, – пробормотал Алексей. – Выстрел в голову с такого расстояния…

– Я проверил запись лично, – сказал Леви. – Никаких следов монтажа. А вот результаты вскрытия тела нападавшего, которого нам удалось нейтрализовать.

Он показал фотографии: труп мужчины лет тридцати, кавказской внешности, с пулевым отверстием в голове.

– Судя по характеру раны, он умер как минимум за двадцать четыре часа до нападения.

Давид Коэн, до этого молча слушавший разговор, наклонился к экрану: – Они уже использовали формулу, – прошептал он. – Они действительно воскрешают мертвых.

– Возможно, это какой-то препарат, блокирующий болевые ощущения, – предположил Алексей, все еще пытаясь найти рациональное объяснение. – ПСП, скополамин…

– Ни одно известное вещество не позволит человеку функционировать с таким повреждением мозга, – возразил Леви. – Поверьте, мы проверили все варианты.

– Что конкретно было похищено? – спросил Алексей, переходя к делу.

– Данные расшифровки свитка и некоторые образцы тканей тел, погибших при первоначальном изучении артефакта.

– Зачем им образцы, если у них уже есть работающая технология? – задумчиво произнес Алексей.

– Возможно, для сравнения, – предположил Давид. – Что-то в нашем свитке отличается от того, что у них уже есть.

Машины остановились возле современного здания с логотипом Израильской службы древностей. Повсюду были видны следы недавнего штурма: выбитые окна, следы от пуль на стенах, полицейское оцепление.

– Приехали, – сказал Леви. – Постарайтесь найти что-нибудь, что поможет нам понять, с чем мы имеем дело.

Лаборатория представляла собой печальное зрелище. Разбитое оборудование, опрокинутые столы, следы крови на полу. Техники в белых костюмах продолжали собирать улики.

– Это было не просто ограбление, – заметила Елена, осматривая помещение. – Они что-то искали.

– И, похоже, нашли, – добавила Амира, указывая на разбитые жесткие диски.

Майор Торп отошел к охранному пункту и изучал схему здания. – Они знали точную планировку, – заключил он. – Зашли через служебный вход, нейтрализовали охрану, прямиком направились к серверной и хранилищу образцов. Никаких лишних движений.

Алексей внимательно осматривал следы на полу и остановился, заметив странную красноватую субстанцию в углу комнаты. – Что это? – он наклонился, но не прикоснулся к веществу. – Похоже на кровь, но цвет другой.

Один из техников подошел с пробиркой. – Мы уже взяли образец. Предварительный анализ показывает, что это органическая жидкость, но не кровь. Содержит следы человеческой ДНК, смешанной с неизвестными компонентами.

Давид подошел и посмотрел на пятно. – Это не случайность, – сказал он. – Они оставили это специально. Как послание.

– Или как метку, – задумчиво произнесла Амира. – В биологии есть концепция химической коммуникации. Некоторые виды оставляют феромоновые метки для передачи информации сородичам.

Елена, тем временем, изучала разбитый сервер. – Судя по всему, они забрали не только физические копии данных, но и запустили вирус, стерший всю информацию о свитке с наших серверов.

– Не думаю, что они уничтожили все, – возразил Алексей. – Такие организации всегда создают резервные копии критически важных данных. Полковник Леви, у вас должен быть протокол для таких ситуаций.

Леви неохотно кивнул: – Есть резервное хранилище в бункере под Иерусалимом. Но доступ туда строго ограничен.

– Нам нужно попасть туда, – твердо сказал Алексей. – Сейчас же.

– Я посмотрю, что можно сделать, – ответил Леви и отошел, чтобы сделать звонок.

Давид незаметно подошел к Алексею. – Есть еще кое-что, – тихо сказал он. – Символ на стене в коридоре. Его закрасили, но я успел заметить.

– Какой символ?

– Восьмиконечная звезда, вписанная в круг. Такой же был на контейнере со свитком. Это знак "Хранителей Возрождения".

– Вы уверены?

– Абсолютно. Отец показывал мне эту эмблему в старых рукописях.

Алексей задумчиво кивнул. – Не говорите пока остальным. Сначала проверим резервную копию данных.

Бункер под Иерусалимом оказался гораздо больше и современнее, чем ожидал Алексей. За неприметной дверью в скале скрывался целый подземный комплекс, оснащенный по последнему слову техники.

– Впечатляет, – заметил майор Торп, оглядывая бронированные двери и системы безопасности.

– Этому хранилищу более пятидесяти лет, – ответил Леви. – Начиналось как убежище для исторических ценностей на случай войны, теперь служит резервным хранилищем для критически важных данных.

Они прошли через три контрольно-пропускных пункта, прежде чем оказались в центральном зале, где находился изолированный сервер.

– Это автономная система, – пояснил техник, запуская компьютер. – Никакой связи с внешним миром, только ручное обновление данных раз в сутки.

– Идеально для защиты от кибератак, – отметила Амира.

Техник ввел серию паролей, и на экране появились файлы. – Вот все данные по свитку, включая результаты предварительной расшифровки.

Елена сразу же села за компьютер и начала просматривать материалы. – Они успели расшифровать больше, чем я думала. Примерно сорок процентов текста.

Алексей наклонился к экрану: – Что там?

– В основном фрагменты описания какого-то процесса, – ответила Елена. – Упоминается "соединение жизненной силы с телесной оболочкой" и "якорь для души". Много метафор, сложно понять без контекста.

– Есть что-нибудь о других фрагментах? – спросил Давид.

Елена пролистала несколько страниц. – Да, вот… "Полная формула разделена на три части, чтобы ни один смертный не мог владеть властью над смертью". Далее говорится о "втором ключе, хранящемся в камне памяти".

– Камень памяти? – переспросил Алексей. – Что это может означать?

– Возможно, это метафора, – предположила Елена. – В древних текстах часто использовались иносказания для обозначения реальных мест или предметов.

Давид подошел ближе. – Мой отец упоминал "камень памяти" в своих записях. Он считал, что это относится к монастырю Аль-Хафиза в Иордании. Монастырь частично высечен в скале, и есть легенда о камне, который "помнит все знания мира".

– Звучит как отправная точка, – сказал Алексей. – Что еще в данных?

Амира, изучавшая медицинские файлы, подняла голову: – Здесь результаты анализа тканей погибших. Интересно… в их клетках обнаружены наночастицы неизвестного происхождения. Похоже на какую-то форму биологической нанотехнологии.

– Нанотехнологии две тысячи лет назад? – скептически спросил майор Торп. – Не многовато ли фантастики?

– Не обязательно искусственные, – ответила Амира. – В природе существуют структуры, которые можно классифицировать как биологические наномашины. Например, некоторые вирусы по сути являются природными наноботами.

Внезапно сработала сигнализация. Красные огни замигали, и раздался громкий сигнал тревоги.

– Что происходит? – крикнул Алексей, перекрывая шум.

Леви бросился к терминалу охраны. – Нарушение периметра! Множественные точки проникновения!

На экранах видеонаблюдения было видно, как фигуры в черном спускаются по стенам входного комплекса, методично нейтрализуя охрану.

– Они нашли нас, – мрачно сказал Давид. – Каким-то образом они отследили наше передвижение.

Алексей мгновенно перешел в боевой режим. – Скопируйте все данные, – приказал он технику. – Майор Торп, берите Елену и Амиру, уходите через аварийный выход. Давид, вы знаете этот комплекс?

– Да, бывал здесь с отцом.

– Хорошо, будете проводником. Полковник, мне нужно оружие для себя и Давида.

Леви быстро открыл сейф и достал два пистолета. – Glock-19 и запасные магазины. Аварийный выход в восточном коридоре, ведет в туннель, идущий на километр в сторону Старого города.

Алексей проверил оружие и кивнул Давиду: – Идем. Прикроем отход остальных.

Коридоры бункера превратились в зону боевых действий. Свет мигал, сирена выла, а где-то впереди раздавались выстрелы и крики.

Алексей и Давид заняли позицию у развилки коридоров, откуда просматривался главный вход в серверную.

– Когда они появятся, – прошептал Алексей, – целься в голову. Двойные выстрелы, не экономь патроны.

Давид кивнул, его лицо было сосредоточенным, руки не дрожали – явно не новичок в боевых ситуациях.

– Не думал, что агенты Моссада занимаются археологией, – заметил Алексей, проверяя сектор обстрела.

– Я историк, который умеет стрелять, – ответил Давид. – В нашем регионе это полезный набор навыков.

Из-за угла появились две фигуры в черном. Они двигались странно – механически, словно роботы, без естественной пластики живого человека.

– Огонь! – скомандовал Алексей и нажал на спусковой крючок.

Пули поразили первую цель, но нападавший даже не замедлился. Получив три попадания в корпус, он просто продолжил движение вперед, поднимая оружие.

– В голову! – крикнул Алексей, перенося огонь выше.

Следующая пуля попала точно в лоб нападавшему. Он остановился, дернулся, но остался на ногах. Только после второго выстрела в голову тело наконец рухнуло на пол.

Давид тем временем вел огонь по второму противнику, методично посылая пулю за пулей. Нападавший упал только после пятого выстрела.

– Что за черт? – выдохнул Давид. – Они как будто не чувствуют боли!

– Они и не чувствуют, – мрачно ответил Алексей. – Они мертвы.

Они услышали шум со стороны бокового коридора. Алексей резко развернулся, готовый открыть огонь, но это был один из охранников комплекса, окровавленный, но живой.

– Там еще как минимум пятеро, – выдохнул он, прижимая руку к раненому плечу. – Они убили всех на верхних уровнях.

– Остальные успели уйти? – спросил Алексей.

– Да, ушли через туннель минуту назад.

– Хорошо. Теперь нам тоже пора уходить.

Они начали отступать, когда из-за угла появились еще трое нападавших. Алексей и Давид открыли огонь, но врагов было слишком много.

– Отходим! – крикнул Алексей. – Я прикрою!

Давид потащил раненого охранника к аварийному выходу, а Алексей продолжал стрелять, задерживая преследователей. Он расстрелял почти весь магазин, когда заметил, что один из нападавших отличается от остальных. Этот двигался более плавно, осмысленно, его глаза за маской внимательно следили за происходящим.

Алексей прицелился и выстрелил, но человек ловко ушел с линии огня и метнулся вперед с нечеловеческой скоростью. Через мгновение он оказался рядом с Алексеем, выбивая пистолет из его руки.

Завязалась ожесточенная рукопашная схватка. Алексей, имевший опыт боев специального назначения, использовал все свои навыки, но противник был невероятно силен и быстр. Удары, которые должны были сломать кости, казалось, вообще не причиняли ему вреда.

В какой-то момент Алексею удалось сорвать маску с лица нападавшего. Он увидел молодого мужчину с бледной кожей и абсолютно пустыми глазами. Но самым шокирующим было то, что на виске человека виднелась заживающая пулевая рана – свежая, но уже затягивающаяся на глазах.

Воспользовавшись секундным замешательством Алексея, нападавший нанес мощный удар, отбросивший его к стене. В глазах потемнело, но сознание не покинуло его. Через мутную пелену он увидел, как противник достает пистолет и направляет на него.

Выстрел прозвучал оглушительно в замкнутом пространстве коридора. Но боли не последовало. Нападавший странно дернулся и упал, открывая стоявшего за ним Давида с дымящимся пистолетом.

– Пора уходить, – сказал израильтянин, помогая Алексею подняться. – Я оставил охранника в безопасном месте и вернулся за тобой.

Алексей кивнул, но прежде чем они успели сделать шаг, раненый нападавший вдруг зашевелился. Несмотря на пулю в затылке, он пытался встать, его руки скребли по полу, а горло издавало булькающие звуки.

– Невозможно, – прошептал Давид. – Я попал точно в ствол мозга!

Алексей быстро подобрал свой пистолет и решительно подошел к нападавшему. Тот поднял голову, и их взгляды встретились. В глазах умирающего человека Алексей увидел то же голубоватое свечение, что было у жертв в лаборатории.

– Кто вы? – спросил Алексей. – Чего вы хотите?

Губы нападавшего растянулись в жуткой улыбке, и он произнес на древнем языке: – Аль-нахда кадима… возрождение грядет.

Затем он резко выгнулся, засунул руку в карман и достал маленькую капсулу. Прежде чем Алексей успел среагировать, человек раздавил ее зубами. Изо рта пошла пена, тело затряслось в конвульсиях и обмякло.

На этот раз окончательно.

– Он принял яд, – констатировал Алексей. – Не хотел быть захваченным.

Давид наклонился, осматривая тело. – Смотри, – он указал на запястье мертвеца, где виднелась татуировка – тот же символ восьмиконечной звезды в круге. – Метка культа.

– Нужно забрать тело для исследования, – сказал Алексей.

– Нет времени, – возразил Давид. – Остальные скоро будут здесь. Но я могу сделать это.

Он быстро сфотографировал татуировку и лицо мертвеца, затем взял образец ткани, сделав надрез на руке и поместив кусочек кожи в стерильный контейнер из карманной аптечки.

– Теперь действительно пора, – сказал он, услышав шаги в соседнем коридоре.

Они бросились к аварийному выходу, где их ждал раненый охранник. Вместе они углубились в древний туннель, ведущий под Старым городом Иерусалима. Позади раздавались выстрелы и крики, но звуки постепенно затихали, пока не наступила полная тишина, прерываемая лишь их тяжелым дыханием и звуком капающей воды.

Гостиница "Царь Давид", Иерусалим Четыре часа спустя

– Всего четырнадцать погибших, – мрачно сообщил полковник Леви, входя в гостиничный номер, служивший временным штабом команды. – Могло быть хуже, если бы не ваше вмешательство.

Алексей сидел у окна, прикладывая лед к ушибленному плечу. Елена и Амира работали за ноутбуками, анализируя спасенные данные, а майор Торп проверял периметр, убеждаясь в отсутствии слежки.

– Они знали, что мы будем в бункере, – сказал Давид. – Как?

– Возможно, у них есть информатор, – предположил Торп, возвращаясь в комнату. – Или они отслеживали наше передвижение.

– Или нас выдала эта странная субстанция, – задумчиво произнесла Амира. – Помните красноватое пятно в лаборатории? Если это какой-то биологический маркер, они могли отслеживать нас по нему.

– В любом случае, мы больше не можем оставаться здесь, – сказал Алексей. – Полковник, спасибо за помощь, но дальше мы действуем самостоятельно. Чем меньше людей знает о наших планах, тем безопаснее.

Леви кивнул: – Понимаю. Что вам нужно?

– Транспорт до Иордании, без официального оформления. И полный доступ к базам данных разведки по религиозным культам.

– Будет сделано. А что с телом нападавшего?

– Образец ткани у нас, – ответил Алексей. – Амира проведет анализ. Что-нибудь удалось узнать о культе?

– Немного, – сказал Леви. – "Хранители Возрождения" впервые попали в поле зрения разведки около пяти лет назад. Тогда это выглядело как безобидная религиозная секта с эзотерическими верованиями. Но в последний год их активность резко возросла. Они приобрели недвижимость в нескольких странах, в том числе исследовательский комплекс в швейцарских Альпах.

– Швейцария? – переспросил Алексей. – Идеальное место для скрытой деятельности – нейтральная страна, банковская тайна, минимальный контроль.

– Именно, – кивнул Леви. – Но самое интересное – их лидер. Саймон Кроуфорд, бывший генетик, работавший в крупных фармацевтических компаниях. После смерти сына от неизлечимой болезни десять лет назад исчез из поля зрения, а потом всплыл как глава культа.

– У вас есть его фотография?

Леви показал изображение на планшете. С экрана на них смотрел высокий худощавый мужчина с проницательными глазами и седой бородой. Несмотря на возраст, он выглядел энергичным и харизматичным.

– Отправьте все данные на наши защищенные серверы, – попросил Алексей. – И организуйте транспорт на завтра.

Когда полковник ушел, Алексей собрал команду для совещания.

– Ситуация усложняется, – начал он. – Мы имеем дело не просто с религиозным культом, а с организацией, имеющей серьезные ресурсы и научную базу. И, судя по всему, они уже научились использовать технологию воскрешения, пусть и в ограниченной форме.

– Я проанализировала образец ткани нападавшего, – сказала Амира. – Там те же наночастицы, что и в телах первых жертв. Но есть отличие – они более структурированы, словно кто-то усовершенствовал технологию.

– Что именно делают эти наночастицы? – спросил Торп.

– Судя по всему, они интегрируются с нервной системой умершего, создавая своего рода искусственную нейронную сеть. Это позволяет поддерживать базовые функции даже после смерти мозга.

– Как управляемые трупы, – мрачно заключил Давид.

– Скорее как биороботы, – уточнила Амира. – Тело мертво, но наночастицы поддерживают механические функции и минимальную мозговую активность, достаточную для выполнения простых команд.

– А тот, кто напал на меня? – спросил Алексей. – Он двигался иначе, более… осознанно.

– Возможно, более продвинутая версия технологии, – предположила Амира. – Или они научились сохранять больше когнитивных функций.

Елена, все это время работавшая над расшифровкой, подняла голову: – Я нашла что-то интересное. В тексте есть упоминание трех стадий "возвращения". Первая – "оживление плоти", вторая – "пробуждение памяти", третья – "воссоединение с душой". Судя по всему, культ освоил только первую стадию.

– И им нужны остальные части формулы, чтобы продвинуться дальше, – догадался Алексей.

– Именно. Более того, я уточнила информацию о "камне памяти". Это действительно относится к монастырю Аль-Хафиза. Там хранится древний артефакт, называемый "Камень Лазаря" – по имени библейского персонажа, воскрешенного Христом.

– Значит, нам нужно разделиться, – решил Алексей. – Одна группа отправится в Иорданию искать второй фрагмент формулы. Вторая – в Швейцарию, чтобы выяснить, что замышляет культ.

– Я поеду в Иорданию, – сразу сказала Елена. – Я знаю язык и культуру, смогу договориться с местными.

– Я с вами, – добавил Давид. – У меня есть контакты среди бедуинов, которые могут провести нас к монастырю. Кроме того, я знаю записи отца о "Камне Лазаря".

– Хорошо, – кивнул Алексей. – Я и майор Торп отправимся в Швейцарию. Доктор Хасан…

– Я останусь здесь, – сказала Амира. – Нужно завершить анализы и подготовить защиту от наночастиц, если мы снова столкнемся с "воскрешенными".

– Согласен. Встретимся через три дня в безопасном месте. Никакой электронной коммуникации, только через доверенных курьеров.

Когда все разошлись по своим комнатам, Алексей остался один. Он подошел к окну, глядя на древний город, светящийся в ночи. Иерусалим, колыбель трех религий, видел множество войн и чудес. Но воскрешение мертвых? Это выходило за рамки даже библейских историй.

Он достал часы с фотографией жены. Анна смотрела на него с экрана, улыбаясь так, словно была жива.

"Воссоединение с душой…"

Алексей резко захлопнул часы. Нет, даже думать об этом нельзя. Он ученый, рационалист. Его задача – остановить опасных фанатиков, а не поддаваться соблазну невозможного.

Но где-то глубоко внутри крошечный голос шептал: "А что, если?"

Глава 4: По следу

Альпийские предгорья, Швейцария Два дня спустя, 14:22

Горный воздух пах снегом и хвоей. Алексей Ветров опустил бинокль и посмотрел на карту, разложенную на капоте внедорожника. Рядом майор Торп проверял снаряжение: штурмовые винтовки, приборы ночного видения, тактические жилеты.

– Объект находится в восьми километрах к северу, – сказал Торп, указывая на точку на карте. – Бывшая исследовательская станция фармацевтической компании, закрытая пять лет назад и выкупленная через подставную фирму. По спутниковым снимкам видно повышенную активность в последние месяцы – новое оборудование, усиление охраны.

Алексей кивнул: – План такой: незаметное проникновение, сбор информации, никакого контакта с противником. Нам нужно понять, что они там делают, и, если возможно, получить образцы их технологии.

– Понял, – ответил Торп. – Но я бы предпочел группу поддержки. Вдвоем это рискованная операция.

– Именно поэтому нас только двое, – сказал Алексей. – Меньше людей – меньше шансов быть обнаруженными. Кроме того, мы не знаем, насколько глубоко проник культ в правительственные структуры. Лучше никому не доверять.

Торп проверил магазин своей винтовки: – Разумно. Выдвигаемся с наступлением темноты?

– Да. А пока изучим местность и определим точки проникновения.

Они потратили следующие часы, изучая подходы к объекту. Комплекс располагался в небольшой долине между двумя горными хребтами, частично врезанный в скалу. Единственная дорога, ведущая к нему, хорошо просматривалась и была защищена несколькими контрольно-пропускными пунктами.

– Придется идти через лес, – решил Алексей. – Здесь, – он указал на карту, – есть расщелина, которая должна вывести нас к задней части комплекса.

– Согласен, – кивнул Торп. – Судя по инфракрасным снимкам, охрана сконцентрирована вокруг главного входа и периметра. Тыловая часть меньше защищена – вероятно, из-за сложного рельефа.

Когда солнце начало клониться к закату, они переоделись в черную тактическую форму и нанесли маскировочную краску на лица. Предстоял долгий путь через гористую местность.

Иордания, окрестности Петры В то же время

Пустыня встретила Елену и Давида безжалостным зноем. Их проводник, Карим аль-Джабри – немолодой бедуин с морщинистым от постоянного солнца лицом – вел караван из трех верблюдов по древней тропе, известной только местным племенам.

– Монастырь Аль-Хафиза не отмечен ни на одной карте, – объяснял Карим на хорошем английском. – Обычные туристы даже не подозревают о его существовании. Это священное место, запретное для непосвященных.

– Как вы узнали о нем? – спросила Елена, придерживаясь за седло своего верблюда.

– Мой дед был хранителем тропы, ведущей к монастырю. Эта обязанность передается в нашей семье из поколения в поколение. Мы не входим внутрь, но охраняем подходы к нему.

– А кто живет в самом монастыре? – поинтересовался Давид.

Карим загадочно улыбнулся: – Говорят, там обитают последние хранители древнего знания. Они не монахи в привычном понимании. Скорее, ученые и мистики, посвятившие себя сохранению тайн прошлого.

– И они пустят нас? – с сомнением спросила Елена.

– Это зависит от вас, – ответил Карим. – И от того, зачем вы на самом деле туда идете.

Елена и Давид обменялись взглядами. Они решили не раскрывать проводнику истинную цель своего путешествия, сказав лишь, что ведут историческое исследование.

Караван продолжил путь через каменистую пустыню. Вдалеке виднелись знаменитые скалы Петры, но их путь лежал в сторону от туристических маршрутов, в глубь пустынных гор.

К вечеру они разбили лагерь в небольшом оазисе. Пока Карим готовил традиционный бедуинский ужин, Елена и Давид тихо обсуждали свои планы.

– Я не уверена, что мы можем полностью доверять проводнику, – прошептала Елена. – Слишком уж он осведомлен.

– Согласен, – кивнул Давид. – Но без него мы никогда не найдем монастырь. Эти места – лабиринт каньонов и расщелин, легко потеряться навсегда.

– Что говорил ваш отец о "Камне Лазаря"?

Давид задумался: – В его записях сказано, что камень содержит формулу, написанную на языке, который может прочесть только тот, "кто видел обе стороны". Я думаю, это метафора, означающая "кто видел и жизнь, и смерть".

– Звучит загадочно, – заметила Елена. – А что насчет монастыря?

– По легенде, его основали ессеи, бежавшие от римлян в 73 году нашей эры. Они принесли с собой самые ценные свитки и знания, включая тайну воскрешения.

Карим подошел к ним с чайником: – Чай готов. Завтра нас ждет трудный путь, лучше отдохнуть.

Давид принял чашку: – Карим, вы когда-нибудь слышали о "Камне Лазаря"?

Проводник застыл, его лицо стало настороженным: – Где вы услышали это название?

– Мой отец изучал древние тексты, связанные с монастырем, – ответил Давид. – Он упоминал этот камень.

Карим медленно опустился на песок рядом с ними: – "Камень Лазаря" – не просто реликвия. Согласно преданиям моего племени, это ключ, открывающий дверь между жизнью и смертью. Те, кто ищет его, обычно находят лишь собственную гибель.

– Почему? – спросила Елена.

– Потому что мертвые должны оставаться мертвыми, – просто ответил Карим. – Нарушение этого закона приносит лишь страдания.

Он поднялся: – Отдыхайте. Завтра на рассвете выдвигаемся дальше.

Когда проводник отошел, Елена тихо сказала: – Он знает больше, чем говорит.

– Безусловно, – согласился Давид. – Но пока он наш единственный путь к монастырю.

Швейцария, исследовательский комплекс "Хранителей Возрождения" 23:45

Ночь выдалась безлунной, идеальной для их операции. Алексей и Торп бесшумно продвигались через лес, используя приборы ночного видения. Они уже миновали первый периметр охраны, обойдя датчики движения по старой охотничьей тропе, которую, судя по всему, службы безопасности комплекса не учли в своей системе.

– Впереди вторая линия обороны, – прошептал Торп, сверяясь с портативным сканером. – Инфракрасные датчики и камеры с тепловизорами.

Алексей достал из рюкзака небольшой электронный блок: – Это должно помочь. Генератор помех, настроенный на частоту их систем. Даст нам окно в две минуты.

Он активировал устройство, и маленький индикатор загорелся зеленым.

– Пошли, – скомандовал Алексей, и они быстро преодолели открытое пространство перед комплексом.

Основное здание представляло собой современную конструкцию из стекла и бетона, частично встроенную в скалу. Техническая часть – вентиляционные шахты, генераторы и системы жизнеобеспечения – располагалась на крыше.

– Через вентиляцию? – предложил Торп.

Алексей покачал головой: – Слишком очевидно, наверняка защищено. Смотри, – он указал на погрузочную платформу в боковой части здания. – Судя по графику поставок, который мы добыли, сегодня прибыла партия оборудования. Возможно, дверь технического входа еще не заблокирована на ночь.

Они осторожно приблизились к погрузочной зоне. Алексей оказался прав – дверь была приоткрыта, и через щель виднелся тускло освещенный коридор.

– Удивительная халатность, – пробормотал Торп.

– Или ловушка, – ответил Алексей. – Будь готов ко всему.

Они проскользнули внутрь и оказались в служебном коридоре, уставленном ящиками с оборудованием. Торп быстро проверил ближайший: – Медицинское оборудование, высокотехнологичное. Генетические секвенсоры, криокамеры.

– Они готовятся к чему-то масштабному, – заметил Алексей. – Нам нужно найти их серверную или лабораторию.

Они двинулись по коридору, избегая камер наблюдения и патрулей охраны. Комплекс оказался больше, чем они предполагали – несколько уровней, уходящих глубоко под землю.

– Смотри, – Торп указал на схему эвакуации на стене. – Основные лаборатории на уровне B3, серверная – на B2.

– Разделимся, – решил Алексей. – Ты на B2, я на B3. Встречаемся здесь через двадцать минут.

Торп кивнул и направился к лестнице, ведущей вниз. Алексей же продолжил движение по коридору, ища другой путь на нижние уровни. Вскоре он обнаружил служебный лифт, используя взломщик кодов, чтобы активировать его без карты доступа.

Уровень B3 встретил его стерильной чистотой и холодным светом. Это была не просто лаборатория, а целый исследовательский комплекс с десятками отдельных помещений. Алексей осторожно двигался от двери к двери, заглядывая через стеклянные панели внутрь.

В одной лаборатории он увидел ряды компьютеров, моделирующих какие-то биологические процессы. В другой – криокамеры с замороженными образцами тканей. Третья содержала клетки с подопытными животными – крысами, кроликами, обезьянами.

Но самое интересное ждало его в конце коридора. Последняя лаборатория была больше остальных и, в отличие от них, активно работала даже ночью. Внутри несколько ученых в защитных костюмах колдовали над большой прозрачной камерой, внутри которой находилось… человеческое тело.

Алексей прильнул к стеклу, пытаясь разглядеть детали. Тело принадлежало молодому мужчине, который, судя по бледности и неподвижности, был мертв. К нему были подключены десятки датчиков и трубок, а вокруг головы сияло странное устройство, напоминающее корону из металла и света.

Один из ученых что-то сказал, и остальные отошли от камеры. Затем он активировал консоль, и в тело через трубки начала поступать красноватая жидкость – та самая, образец которой они нашли в израильской лаборатории.

Алексей затаил дыхание, наблюдая за происходящим. Сначала ничего не происходило, но затем показатели на мониторах начали меняться. Сердечный ритм, которого не было, вдруг появился – медленный, неровный, но определенно присутствующий.

"Они действительно воскрешают мертвых," – подумал Алексей, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

Внезапно тело в камере дернулось. Глаза резко открылись, но взгляд был пустым, нечеловеческим. Рот открылся в беззвучном крике, а конечности начали совершать механические движения, словно марионетка на нитках.

Ученые выглядели довольными. Они делали записи, регулировали параметры на консолях. Один из них приблизился к камере и что-то сказал в микрофон. "Воскрешенное" тело дернулось и медленно подняло руку, указывая на говорившего.

Это была не просто реанимация. Они каким-то образом управляли мертвым телом, заставляя его выполнять команды.

Алексей достал миниатюрную камеру и начал снимать происходящее. Ему нужны были доказательства, чтобы убедить остальных в масштабе угрозы.

Закончив съемку, он отступил от двери и двинулся дальше по коридору. В конце он обнаружил еще одно помещение, но уже без окон, с массивной стальной дверью и биометрическим замком.

"Что-то важное," – подумал он, рассматривая систему безопасности. У него не было оборудования, чтобы взломать такой замок, но возможно…

Алексей достал смартфон с специальным приложением и направил его на панель замка. Программа начала анализировать электромагнитное излучение, исходящее от устройства.

"Странно," – подумал он. Согласно показаниям, за дверью не было электронной активности – ни компьютеров, ни серверов, ни даже обычного освещения. Только слабый, пульсирующий сигнал неизвестного происхождения.

В этот момент его коммуникатор завибрировал – условный сигнал от Торпа. Три коротких импульса: "Обнаружен, отступаем".

Алексей немедленно двинулся к служебному лифту, но не успел сделать и десяти шагов, как коридор залил красный свет тревоги, и раздался вой сирены.

– Внимание всему персоналу, – раздался механический голос из динамиков. – Обнаружено несанкционированное проникновение. Активирован протокол безопасности "Феникс".

"Проклятье!" – подумал Алексей, переходя на бег. Лифт был уже недоступен, и ему пришлось искать лестницу. За поворотом он столкнулся с двумя охранниками, вооруженными автоматическими винтовками.

– Стоять! – крикнул один из них, поднимая оружие.

Алексей не остановился. Используя навыки рукопашного боя, он нырнул под линию огня, сбил первого охранника с ног и перехватил оружие второго. Короткая, жестокая схватка – и оба противника лежали без сознания.

Алексей быстро обыскал их, забрал магнитную карту доступа и продолжил путь к условленному месту встречи. Коридоры наполнились охраной и спешащим к выходам персоналом. Используя суматоху, Алексею удавалось оставаться незамеченным, прячась за колоннами и в технических нишах.

Наконец он добрался до места встречи, но Торпа там не было. Вместо него Алексей увидел следы борьбы – пятна крови на полу и брошенный тактический фонарь майора.

"Его взяли," – понял Алексей. Ситуация резко усложнилась. Теперь ему предстояло не только выбраться самому, но и решить, что делать с плененным товарищем.

Алексей быстро оценил варианты. Попытка спасения Торпа сейчас – самоубийство. Комплекс переведен в режим полной боевой готовности, на каждом углу охрана. Лучшая стратегия – отступить, проанализировать собранную информацию и вернуться с подкреплением.

Он выбрался из здания через аварийный выход, воспользовавшись похищенной картой доступа, и растворился в ночном лесу. За спиной слышались выстрелы и лай собак – погоня уже началась.

Иордания, горный массив близ Петры На следующий день, 05:30

Рассвет в пустыне – особое время, когда ночная прохлада еще не уступила место дневному зною, а мир словно замирает между сном и явью. Елена, Давид и их проводник Карим уже несколько часов поднимались по узкой тропе, ведущей все выше в горы.

– Мы почти на месте, – сказал Карим, указывая на скальный выступ впереди. – За этим поворотом откроется вид на монастырь.

Когда они обогнули скалу, перед ними открылось захватывающее зрелище. В отвесной стене каньона, на высоте более ста метров, был высечен фасад древнего здания, напоминавший знаменитый Эль-Хазне в Петре, но меньше и строже. Несколько окон и узкий балкон виднелись в красном песчанике, а к входу вела единственная тропа, настолько узкая, что по ней мог пройти только один человек.

– Монастырь Аль-Хафиза, – благоговейно произнес Карим. – Древнее многих царств, хранящее тайны, которым не место в мире людей.

– Невероятно, – прошептала Елена. – Как они построили это в такой недоступной местности?

– Это не самая удивительная его особенность, – сказал Карим. – Легенды говорят, что внутри время течет иначе, и можно увидеть тени тех, кто жил за столетия до нас.

Давид внимательно изучал фасад через бинокль: – Символы над входом… Это та же восьмиконечная звезда, что была на контейнере со свитком.

– Знак Возвращения, – кивнул Карим. – Символ власти над смертью.

– Вы знаете больше, чем говорите, – заметил Давид, опуская бинокль и внимательно глядя на проводника.

Карим вздохнул: – Мое племя не просто охраняет путь к монастырю. Мы – последние потомки тех, кто когда-то служил Хранителям Возвращения. Но наши предки отказались от этой службы, когда поняли, какую опасность несет их знание.

– Почему вы нам помогаете? – спросила Елена.

– Потому что пророчество гласит: когда пробудится древнее зло, придут ищущие правды, чтобы остановить его. Я думаю, вы и есть те самые люди.

– Или мы те, кто невольно пробудил это зло, – мрачно заметил Давид.

Карим посмотрел на них долгим взглядом: – Теперь это не имеет значения. Важно лишь, что вы делаете сейчас. Идемте, я проведу вас к входу, но дальше вам придется идти самим. Я не могу переступить порог монастыря – запрет, данный моими предками.

Они оставили верблюдов у подножия скалы и начали восхождение по узкой тропе. Подъем был опасным – с одной стороны отвесная стена, с другой – пропасть глубиной в несколько сотен метров. Малейшая ошибка означала смерть.

Наконец они достигли небольшой площадки перед входом. Массивная каменная дверь была покрыта древними символами и изображениями.

– Дальше вы одни, – сказал Карим. – Я буду ждать здесь три дня. Если не вернетесь, сочту вас погибшими.

– Как нам открыть дверь? – спросила Елена, рассматривая странный механизм в центре.

– Дверь откроется для тех, кто знает истинное имя смерти, – ответил Карим. – И я не уверен, что это благословение, а не проклятие.

Давид подошел к двери и внимательно изучил символы. Затем он достал записную книжку и быстро пролистал страницы, покрытые мелким почерком.

– Записи отца, – пояснил он Елене. – Он расшифровал часть древних текстов, связанных с монастырем.

Найдя нужную страницу, Давид прикоснулся к определенным символам на двери в особой последовательности. После последнего прикосновения раздался низкий гул, и тяжелая дверь медленно отворилась внутрь, открывая темный проход.

– Удачи, – сказал Карим. – И помните: не все, что можно вернуть из мира мертвых, следует возвращать.

Елена и Давид переглянулись, затем включили фонари и шагнули в темноту монастыря. Дверь за ними закрылась с глухим стуком, отрезая от внешнего мира.

Швейцария, лесная хижина в 20 км от комплекса 07:15

Алексей сидел над картой, планируя маршрут отхода. Погоня, похоже, потеряла его след после того, как он пересек горный поток, но расслабляться было рано. Он нуждался в безопасном убежище, где мог бы проанализировать собранную информацию и связаться с командой.

Эта заброшенная охотничья хижина, которую он обнаружил на рассвете, давала временное укрытие, но оставаться здесь дольше нескольких часов было рискованно.

Алексей достал защищенный спутниковый телефон и набрал экстренный номер связи с Амирой.

– Говорите, – ответил напряженный голос нейробиолога.

– Код "Синяя птица", – произнес Алексей условную фразу, означавшую, что операция пошла не по плану. – Торп захвачен, я ушел с данными. Нужна экстракция и поддержка для спасательной операции.

– Поняла. Координаты?

Алексей продиктовал координаты небольшой деревни в пятидесяти километрах от его текущего местоположения.

– Буду там через восемь часов. Что вы обнаружили?

– Они действительно воскрешают мертвых, – мрачно ответил Алексей. – У меня есть видеодоказательства. Но это не простая реанимация. Они каким-то образом контролируют тела умерших, используя их как… биологических роботов.

– Мои исследования показывают то же самое, – сказала Амира. – Наночастицы интегрируются с нервной системой и создают искусственную нейронную сеть, управляемую извне.

– Управляемую кем?

– Возможно, коллективным интеллектом самих наночастиц. Или… – она замялась.

– Или?

– Или чем-то, что использует эту сеть как интерфейс с нашим миром. Чем-то, что существует в… другом измерении? Я знаю, звучит фантастически, но данные указывают на странную квантовую активность в наночастицах.

Алексей нахмурился: – Что с Еленой и Давидом?

– Последнее сообщение пришло вчера. Они добрались до монастыря и собирались войти внутрь. С тех пор тишина, но это ожидаемо – в тех горах нет связи.

– Хорошо. Встретимся в условленном месте. И, Амира… Будьте осторожны. Я видел их лабораторию – они гораздо дальше продвинулись, чем мы думали.

Закончив разговор, Алексей начал готовиться к переходу. Его мысли постоянно возвращались к увиденному в комплексе. Особенно его беспокоила та странная комната с биометрическим замком и необычным излучением. Что могло быть настолько важным, что требовало такой защиты?

И что они сделают с Торпом? Используют для экспериментов? Или попытаются выяснить, что известно "Фениксу" об их операции?

Одно было ясно: ситуация становилась все опаснее, и они бежали наперегонки со временем.

Монастырь Аль-Хафиза, Иордания В то же время

Первое, что поразило Елену и Давида внутри монастыря, – это свет. Вопреки ожиданиям, коридоры не были темными. Стены излучали мягкое голубоватое сияние, исходившее от странных кристаллов, встроенных в камень через равные промежутки.

– Невероятно, – прошептала Елена, проводя рукой рядом с одним из кристаллов. – Они излучают не только свет, но и тепло. Какая-то древняя технология?

– Или просто минералы с биолюминесцентными свойствами, – предположил Давид, хотя в его голосе слышалось сомнение.

Они продвигались по коридору, который постепенно расширялся, превращаясь в просторный зал. Потолок поднимался на высоту нескольких этажей, а в центре находилась круглая платформа, окруженная колоннами. На платформе стоял постамент, а на нем – объект, покрытый тканью.

– "Камень Лазаря"? – предположила Елена.

Давид внимательно осматривал зал: – Похоже на то. Но не слишком ли просто? Никакой охраны, ловушек?

– Может быть, главная защита – это местоположение монастыря, – сказала Елена. – Кто сможет найти его без проводника?

Они осторожно приблизились к платформе. По мере их приближения свечение кристаллов становилось интенсивнее, а воздух наполнялся едва уловимым гудением.

– Чувствуешь? – спросил Давид. – Словно вибрация.

– Да, – кивнула Елена. – И еще… запах. Как озон после грозы.

Они поднялись на платформу и остановились перед постаментом. Давид протянул руку к ткани, но внезапно замер.

– Что такое? – спросила Елена.

– Мне кажется… мы не одни, – тихо ответил он.

И действительно, в тени колонн появилась фигура. Старик в белых одеждах, с длинной седой бородой и глубокими, проницательными глазами, медленно вышел на свет.

– Вы пришли за знанием, которое не предназначено для людей, – произнес он на древнем арамейском диалекте, который, к своему удивлению, Елена поняла.

– Кто вы? – спросила она на том же языке.

– Последний из Хранителей, – ответил старик. – Моё имя давно потеряло значение. Я охраняю знание веками, ожидая тех, кто придет в назначенное время.

– Веками? – недоверчиво переспросил Давид. – Но это невозможно.

Старик улыбнулся: – Здесь, в стенах монастыря, время течет иначе. Для меня прошло лишь несколько десятилетий с тех пор, как я принял обет хранителя.

– Мы ищем второй фрагмент формулы воскрешения, – прямо сказала Елена. – "Камень Лазаря".

– Я знаю, – кивнул старик. – Именно поэтому вы смогли войти. Дверь открывается только для тех, кто связан с пророчеством.

– Каким пророчеством? – спросил Давид.

– Когда три части соединятся, великая дверь откроется, и то, что ждет за ней, войдет в мир живых, – произнес старик. – Так было предсказано первыми Хранителями, теми, кто разделил формулу, чтобы защитить человечество.

– Защитить от чего? – не понимала Елена.

– От истины о смерти, – ответил старик. – От знания, что за завесой нашего мира существует нечто древнее и голодное, желающее вернуться.

Он подошел к постаменту и снял ткань, открывая странный объект – камень размером с человеческую голову, покрытый сложными узорами и символами, пульсирующими тем же голубоватым светом, что и кристаллы в стенах.

– Вот "Камень Лазаря", – сказал старик. – Вторая часть формулы, описывающая состав вещества, которое может разрушить барьер между жизнью и смертью.

– Мы должны забрать его, – сказал Давид. – Другие уже используют первую часть формулы для создания армии живых мертвецов.

Старик покачал головой: – Камень нельзя вынести из монастыря. Его сила связана с этим местом. Но вы можете скопировать знание, если достойны его.

– Как? – спросила Елена.

– Камень откроется тому, кто познал оба берега реки, – ответил старик. – Тому, кто видел и жизнь, и смерть.

Давид и Елена переглянулись. Затем Давид шагнул вперед: – Мой отец погиб, изучая эти тайны. Я видел его смерть и поклялся завершить его дело. Если кто-то из нас достоин, то это я.

Старик внимательно посмотрел на него: – Твоя решимость искренна, но этого недостаточно. Камень требует большего.

– Чего именно? – нетерпеливо спросил Давид.

– Испытания, – просто ответил старик. – Прикоснись к камню, и он сам решит, достоин ли ты его знания.

Давид глубоко вздохнул и протянул руку к пульсирующей поверхности "Камня Лазаря". Когда его пальцы коснулись странного материала, он резко вздрогнул, словно от электрического разряда, и застыл, его глаза широко раскрылись, а тело стало неподвижным.

– Давид! – воскликнула Елена, бросаясь к нему.

– Не мешай, – остановил её старик. – Сейчас его сознание путешествует между мирами. Он видит то, что скрыто от живых. Если его дух достаточно силен, он вернется с знанием. Если нет…

– Если нет – что? – тревожно спросила Елена.

Старик не ответил, лишь печально опустил глаза.

Давид стоял неподвижно, его рука словно приклеилась к камню, а глаза, остекленевшие и пустые, смотрели в никуда. Лишь едва заметное дыхание указывало на то, что он всё еще жив.

Минуты тянулись мучительно медленно. Елена нервно расхаживала вокруг постамента, не в силах ничем помочь. Старик же оставался неподвижным, словно еще одна статуя среди колонн древнего зала.

Наконец, спустя что казалось вечностью, Давид резко вдохнул и отдернул руку от камня. Его колени подкосились, и он упал бы, если бы Елена не поддержала его.

– Давид! Ты в порядке?

Его взгляд медленно фокусировался, возвращаясь из какой-то невидимой дали.

– Я… видел, – прошептал он хриплым голосом. – Видел то, что лежит за гранью. То, что хочет вернуться.

– Что именно? – настойчиво спросила Елена.

Давид посмотрел на неё потрясенным взглядом: – Нечто древнее. Разумное, но не человеческое. Коллективный разум, существовавший до появления нашей цивилизации. Они использовали людей как сосуды, как проводники своей воли. А потом были изгнаны… запечатаны за барьером между мирами.

– И формула воскрешения…

– Это ключ, – кивнул Давид. – Ключ, открывающий дверь для их возвращения. Но не просто дверь – она создает мост, по которому они могут пересечь границу.

Он повернулся к старику: – Вы знали. Всё это время вы знали, что формула – не благословение, а проклятие.

Старик печально кивнул: – Это знание слишком опасно, чтобы уничтожить его полностью. Но и слишком могущественно, чтобы оставить целым. Поэтому первые Хранители разделили его на три части и спрятали в разных уголках мира.

– А третья часть? – спросила Елена. – Где она?

– В месте, где встречаются лед и пламя, – ответил старик. – В земле, забытой богами.

– Сибирь, – прошептал Давид. – Я видел это в видении. Заброшенная советская лаборатория где-то в сибирской тайге. Они уже нашли ее в 1970-х годах и экспериментировали с формулой.

– И что случилось? – спросила Елена.

– Катастрофа, – мрачно ответил Давид. – Все исследователи погибли при странных обстоятельствах. Официально объект был законсервирован из-за радиационной утечки, но на самом деле… Они что-то пробудили. Что-то, что убило их всех.

Старик подошел к Давиду и положил руку ему на плечо: – Ты получил знание, но помни – с ним приходит ответственность. Формула никогда не должна быть использована полностью. Никогда.

– Но как нам остановить культ? – спросила Елена. – Они уже используют первую часть формулы, создавая армию мертвецов.

– То, что они создают – лишь тени настоящего воскрешения, – ответил старик. – Пустые оболочки, управляемые извне. Настоящая опасность придет, когда они соединят все три части формулы и проведут полный ритуал. Тогда граница между мирами истончится, и Они начнут проникать в наш мир.

– Нам нужно найти третью часть раньше них, – решительно сказал Давид, поднимаясь на ноги. – И уничтожить её.

Старик внимательно посмотрел на него: – Ты уверен, что сможешь уничтожить её? Даже если это означает отказ от шанса воскресить твоего отца… или кого-то еще, кого ты потерял?

Давид замер, его лицо исказилось от внутренней борьбы. Наконец он кивнул: – Да. Какой бы соблазнительной ни была эта возможность, цена слишком высока.

– Тогда идите, – сказал старик. – Но помните: знание, которое вы несете, опасно не только для мира, но и для вас самих. Оно может изменить вас, исказить ваше восприятие реальности. Будьте настороже.

Он достал из складок одежды маленький свиток и протянул Давиду: – Это поможет вам найти третью часть. Карта, созданная первыми Хранителями.

Давид принял свиток с благоговейным трепетом: – Спасибо. Мы не подведем.

Когда они повернулись, чтобы уйти, старик произнес: – И еще одно. Бойтесь не мертвых, а тех, кто использует их как инструменты. Настоящий враг – не культ, а то, что стоит за ним, нашептывая полуправду о бессмертии.

С этими загадочными словами старик отступил в тень колонн и исчез так же таинственно, как появился, оставив Елену и Давида наедине с их новым, опасным знанием.

Берн, Швейцария Два дня спустя, 12:30

Алексей сидел в кафе на окраине города, внимательно наблюдая за улицей через окно. Рядом Амира просматривала данные на защищенном ноутбуке.

– Результаты анализа тревожные, – сказала она, показывая графики. – Наночастицы в телах "воскрешенных" демонстрируют признаки коллективного интеллекта. Они не просто реагируют на команды – они развиваются, адаптируются, учатся.

– Как быстро? – спросил Алексей.

– Экспоненциально. Каждое новое "воскрешение" сложнее предыдущего. Первые были просто управляемыми оболочками, но последние образцы демонстрируют признаки автономного мышления и даже… эмоций.

Алексей нахмурился: – Ты хочешь сказать, что они действительно возвращают людей из мертвых?

– Не совсем, – покачала головой Амира. – Скорее, создают нечто новое, используя физическую оболочку и фрагменты сознания умершего как основу. Но ключевой вопрос – кто или что контролирует этот процесс? Наночастицы слишком сложны для современной науки. Их молекулярная структура не соответствует ни одной известной технологии.

– Возможно, у нас скоро будут ответы, – сказал Алексей, глядя на входящее сообщение на своем телефоне. – Елена и Давид только что приземлились. Они нашли второй фрагмент формулы.

– А что с Торпом?

– Мои контакты в швейцарской полиции не смогли найти никаких следов. Официально комплекс принадлежит исследовательскому институту с безупречной репутацией. Никаких сообщений о происшествиях или задержанных.

– Значит, они держат его где-то внутри, – заключила Амира.

– Или уже избавились от тела, – мрачно добавил Алексей.

Дверь кафе открылась, и вошли Елена и Давид. Они выглядели измученными, но в их глазах читалась решимость.

– Как прошло? – сразу спросил Алексей после кратких приветствий.

Давид огляделся по сторонам, убеждаясь, что их никто не подслушивает: – Мы нашли "Камень Лазаря". Точнее, его знание. – Он постучал пальцем по виску. – Оно здесь.

– Что именно ты узнал? – спросила Амира.

– Формула реагента, который активирует наночастицы, – ответил Давид. – Сложная биохимическая смесь, содержащая элементы, которых нет в периодической таблице Менделеева.

– Как такое возможно? – нахмурилась Амира.

– Не знаю, – честно ответил Давид. – Но я могу нарисовать молекулярные структуры. Они… странные. Как будто существуют в более чем трех измерениях.

– А третья часть формулы? – спросил Алексей.

– В Сибири, – ответила Елена. – Заброшенная советская лаборатория, где проводились эксперименты в 1970-х годах. У нас есть примерные координаты.

Она развернула на столе старинную карту, полученную от старика-хранителя. На ней был изображен участок сибирской тайги с отметкой в виде восьмиконечной звезды.

– Мы должны опередить культ, – сказал Давид. – Если они получат все три части формулы и проведут полный ритуал воскрешения…

– Что произойдет? – спросил Алексей.

Давид посмотрел ему прямо в глаза: – Граница между мирами падет, и нечто древнее, нечеловеческое вернется в наш мир. То, что использует мертвых как проводников, как ворота. Они называли себя Первыми. И они хотят вернуть свое господство над Землей.

Наступила тяжелая тишина. Наконец Алексей сказал: – Значит, у нас нет выбора. Мы должны разделиться снова. Елена и Амира отправятся в Сибирь искать третью часть. Мы с Давидом вернемся в Альпы, чтобы спасти Торпа и, если возможно, уничтожить лабораторию культа.

– Это рискованно, – заметила Амира. – У них сотни охранников и этих… воскрешенных.

– У нас есть преимущество – мы знаем, чего они хотят, – ответил Алексей. – И у меня есть план. Но нам понадобится помощь.

Он достал телефон и набрал номер: – Генерал? Ситуация критическая. Нам нужна полная поддержка "Феникса".

Пока он говорил, Давид вывел на листе бумаги странную химическую формулу – вторую часть секрета воскрешения. Символы и структуры, которые он рисовал, казались чуждыми, словно пришедшими из другой реальности.

Елена заметила, как рука Давида дрожит, а глаза иногда становятся отсутствующими, словно часть его сознания все еще находится в том странном месте между мирами, куда его забросил "Камень Лазаря".

"Что еще он там увидел?" – подумала она с тревогой. "И как это изменило его?"

Но времени на размышления не было. Часы тикали, и где-то в швейцарских Альпах культ "Хранителей Возрождения" готовился к следующему шагу в своем плане по возвращению древних существ в мир живых. А майор Торп, если он еще жив, возможно, был ключом к их операции.

Глава 5: Лаборатория в горах

Швейцарские Альпы База "Хранителей Возрождения" Пять дней спустя, 03:17

Ночь выдалась безлунной. Низкие облака затянули небо, идеально скрывая силуэты двух фигур, медленно продвигающихся по северному склону горы. Алексей Ветров остановился, прижал к глазам прибор ночного видения и внимательно изучил периметр комплекса, расположенного в полукилометре ниже по склону.

– Охрана усилена в три раза по сравнению с нашим первым визитом, – прошептал он. – Два дополнительных поста на северной стороне, снайперы на крыше, тепловые датчики вдоль всей ограды.

Давид Коэн, лежавший рядом, проверил магазин штурмовой винтовки: – Они ждут нас.

– Несомненно, – кивнул Алексей. – Но не с этой стороны.

Их план был рискованным, почти безумным. Пока основные силы группы поддержки, выделенной проектом "Феникс", готовились к отвлекающему штурму с юга, Алексей и Давид должны были незаметно проникнуть в комплекс с севера, найти и освободить майора Торпа, а затем заложить взрывчатку в ключевых точках лаборатории.

– Проверь еще раз детонаторы, – сказал Алексей, не отрываясь от наблюдения. – Нужно убедиться, что сработают все одновременно.

Давид вытащил из рюкзака комплект взрывных устройств и тщательно проверил каждое. – Все в порядке. Радиус действия – сто метров, одновременная детонация по сигналу.

Алексей опустил прибор и повернулся к напарнику: – Послушай, Давид. Это не просто спасательная операция. Мы должны уничтожить все следы их исследований по воскрешению. Если не сможем забрать данные – уничтожим. Если не сможем уничтожить – погребем под завалом. Но ни при каких условиях формула не должна остаться в их руках. Понимаешь?

Давид мрачно кивнул. После посещения монастыря Аль-Хафиза он изменился – стал сосредоточеннее, жестче, словно что-то в его душе закалилось от соприкосновения с древней тайной.

– Я понимаю, Алексей. Поверь, я лучше многих понимаю, какую угрозу несет эта технология.

– Отлично. – Алексей проверил часы. – До начала отвлекающего маневра десять минут. Выдвигаемся.

Они начали спуск по крутому склону, используя альпинистское снаряжение и страховку. Каждый их шаг был рассчитан, каждое движение – выверено. Комплекс внизу жил своей ночной жизнью: сменялись патрули, в окнах лабораторий горел свет, иногда слышался шум вертолета, доставлявшего новые грузы.

Наконец они достигли мертвой зоны – участка, не просматриваемого ни одной из камер наблюдения. Здесь, у самой границы комплекса, вентиляционная система выходила наружу узкой шахтой, замаскированной под естественное скальное образование.

– По данным разведки, эта шахта ведет прямо на нижние уровни, – сказал Алексей, снимая решетку при помощи специального инструмента. – Там же должны содержаться пленные.

– Если Торп еще жив, – заметил Давид.

– Он жив, – твердо ответил Алексей. – Иначе не имело бы смысла держать его здесь.

Они проникли в шахту и начали медленное, осторожное продвижение вниз. Вентиляционная система оказалась узкой и пыльной, но достаточно прочной, чтобы выдержать их вес. Через каждые несколько метров они останавливались, прислушиваясь к звукам и вибрациям, которые могли бы выдать их присутствие.

После двадцати минут спуска Алексей остановился и прижался ухом к металлической стенке шахты. – Слышишь? – прошептал он.

Давид тоже прислушался. Снизу доносились приглушенные голоса и звук работающего оборудования.

– Похоже, мы достигли уровня лаборатории, – сказал он.

Алексей осторожно отодвинул панель в стенке шахты, открывая узкое пространство технического коридора. Они выбрались из вентиляции и быстро осмотрелись. Коридор был пуст, но судя по звукам, за одной из дверей кипела работа.

– Сверяемся с планом, – Алексей достал миниатюрный планшет с трехмерной схемой комплекса, составленной на основе данных, полученных при первом проникновении. – Мы здесь, – он указал на точку в северо-восточной части уровня B4. – Лаборатории должны быть в центральном секторе, а блок для содержания пленных – в юго-западном.

– Как разделимся? – спросил Давид.

– Ты устанавливаешь взрывчатку в ключевых точках, – Алексей отметил на схеме четыре места. – Я ищу Торпа. Встречаемся здесь через сорок минут.

Давид кивнул и проверил время: – Отвлекающая операция должна начаться через три минуты.

– Удачи, – Алексей крепко пожал руку напарнику. – И будь осторожен. Помни – эти твари не умирают от обычных ранений.

– Я помню, – мрачно ответил Давид, доставая из кобуры пистолет с глушителем. – Только выстрел в голову, и лучше дважды.

Они разделились. Алексей двинулся в направлении блока для содержания пленных, а Давид – к центральным лабораториям. Оба передвигались предельно осторожно, избегая камер наблюдения и держась в тени.

Через несколько минут где-то вдалеке раздался приглушенный взрыв, затем еще один. Отвлекающая операция началась по плану. Алексей слышал, как включилась сирена тревоги, как забегали люди в коридорах верхних уровней. Но здесь, глубоко под землей, движение было минимальным – только несколько ученых в белых халатах спешили к лифтам, обсуждая что-то на ходу.

Алексей подождал, пока они скроются, и продолжил путь. Вскоре он добрался до массивной двери с надписью "Блок B-7. Только для авторизованного персонала". Рядом с дверью располагалось сканирующее устройство для идентификации.

"Придется импровизировать," – подумал Алексей, оценивая ситуацию.

Он спрятался в нише рядом с дверью и стал ждать. Через несколько минут по коридору прошли два охранника, обсуждая происходящее наверху.

– …похоже, серьезное нападение, – говорил один. – Вызвали всех с верхних постов.

– А нас оставили здесь, – проворчал второй. – Как всегда, самая скучная работа.

Они приблизились к двери, и первый охранник приложил свою карточку к сканеру. Дверь открылась с тихим шипением. В этот момент Алексей выскользнул из ниши и бесшумно подкрался сзади. Молниеносным движением он нанес удар по шее первому охраннику, а затем, перехватив его оседающее тело, ударил второго в солнечное сплетение. Оба упали без сознания.

Алексей быстро обыскал их, забрал оружие, карточки доступа и рации. Затем затащил бессознательные тела в ближайшее техническое помещение и связал их собственными ремнями.

"Теперь вперед," – он решительно направился через открытую дверь в блок B-7.

Внутри блок оказался разделен на несколько секций. Первая представляла собой контрольную комнату с мониторами, отображавшими камеры наблюдения за отдельными камерами. Сейчас помещение было пусто – видимо, персонал отвлекся на тревогу наверху.

Алексей быстро просмотрел изображения с камер. В большинстве камер было пусто, но в одной он заметил человека, лежащего на узкой койке. Хотя изображение было нечетким, в неподвижной фигуре угадывались черты майора Торпа.

Камера 12. Алексей запомнил номер и двинулся дальше, через следующую дверь, ведущую в коридор с камерами. Он осторожно продвигался вперед, проверяя номера на дверях. Наконец он достиг нужной камеры и заглянул через небольшое окошко.

Торп действительно был там – лежал на спине, глядя в потолок невидящим взглядом. Его лицо осунулось, под глазами залегли темные круги, на висках виднелись следы электродов. Но самым тревожным был его взгляд – пустой, безжизненный, словно он смотрел куда-то за пределы этого мира.

Алексей провел карточкой охранника по считывателю, и дверь открылась. Он быстро вошел внутрь и закрыл за собой дверь.

– Райан, – тихо позвал он. – Райан, это Алексей. Ты меня слышишь?

Торп медленно повернул голову, его взгляд постепенно фокусировался. – Алексей? – прошептал он хриплым голосом. – Это правда ты?

– Да, я пришел вытащить тебя отсюда, – Алексей подошел ближе и помог майору сесть. – Ты можешь идти?

Торп с трудом сел на край койки и покачал головой, словно пытаясь прояснить мысли. – Они… они что-то со мной делали. Вводили какие-то препараты, показывали странные изображения. Я не уверен, что еще полностью контролирую себя.

– Что конкретно они хотели узнать? – спросил Алексей, одновременно проверяя пульс и зрачки Торпа.

– Сначала обычные вещи – кто мы, что знаем о них. Но потом… – Торп замолчал, его лицо исказилось от воспоминаний. – Потом начались эксперименты. Они пытались понять, как внедрить свои наночастицы в живой мозг, не убивая носителя.

Алексей нахмурился: – Зачем? Их технология воскрешения работает только с мертвыми телами.

– Не совсем, – Торп посмотрел ему прямо в глаза. – Они ищут способ создать гибрид – живое тело с имплантированной частью коллективного разума. Идеальный сосуд для… для того, что они называют "Возвращающимися".

– Кто эти "Возвращающиеся"?

– Я не уверен. Они говорят о них как о древних существах, изгнанных из нашего мира тысячелетия назад. Существах, которые когда-то правили Землей. – Торп потер виски. – Я слышал их… шепот в голове, когда они проводили эксперименты. Как будто что-то чужое пыталось проникнуть в мое сознание.

Алексей помог ему встать: – Расскажешь подробнее позже. Сейчас нам нужно выбираться отсюда. Сможешь идти?

– Думаю, да, – Торп сделал несколько неуверенных шагов. – Дай мне оружие.

Алексей протянул ему один из пистолетов, изъятых у охранников: – Держи. Но экономь патроны – нам предстоит долгий путь наверх.

Они вышли из камеры и осторожно двинулись по коридору. Блок по-прежнему был пуст, что казалось странным. Алексей ожидал усиленной охраны, особенно в секторе для военнопленных.

– Слишком тихо, – пробормотал он. – Как будто они хотят, чтобы мы ушли.

– Или идем прямо в ловушку, – заметил Торп.

Они достигли конца коридора, где находилась еще одна дверь с надписью "Лаборатория B-7-A. Особый режим".

– Что там? – спросил Алексей.

– Не знаю, – ответил Торп. – Меня держали только в камере. Но иногда я слышал крики оттуда. Нечеловеческие крики.

Алексей колебался. Их главной задачей было спасение Торпа и уничтожение данных. Но что если за этой дверью скрывается ключ к разгадке всего происходящего?

– Проверим быстро, – решил он и провел карточкой по считывателю.

Дверь открылась, и они шагнули в просторное помещение, напоминающее операционную. В центре стояли несколько прозрачных камер, напоминавших саркофаги. Внутри каждой находилось человеческое тело, подключенное к множеству трубок и датчиков. Красноватая жидкость циркулировала по прозрачным трубкам, вливаясь прямо в вены неподвижных тел.

– Боже, – выдохнул Торп. – Что это за место?

Алексей подошел к ближайшей камере и вгляделся в лицо лежащего внутри мужчины. Тот был мертв – без всяких сомнений. Бледная кожа, неподвижная грудь, остекленевшие глаза. И всё же мониторы показывали некую активность – не сердечный ритм, а что-то иное, более сложное и чуждое.

– Это инкубаторий, – сказал Алексей. – Они создают здесь своих "воскрешенных".

Он заметил компьютерную консоль у стены и быстро подошел к ней. Экран был разблокирован – видимо, техник ушел в спешке, не позаботившись о безопасности.

– Посмотрим, что у них здесь, – Алексей начал просматривать файлы, быстро оценивая их содержимое. – Протоколы экспериментов, данные наблюдений, схемы наночастиц… Это золотая жила информации.

Он достал из кармана специальное устройство для копирования данных и подключил его к компьютеру. – Это займет пару минут. Тем временем осмотрись, может, найдешь что-то полезное.

Торп кивнул и начал изучать остальную часть лаборатории. Вдоль одной стены располагались стеллажи с контейнерами, заполненными той же красноватой жидкостью, что циркулировала в телах. На другой стене висели диаграммы и схемы, изображающие что-то похожее на нейронные сети, но с совершенно нечеловеческой структурой.

– Алексей, – позвал Торп. – Тебе стоит это увидеть.

Он указал на большую карту мира, висевшую на дальней стене. На ней были отмечены десятки точек, соединенных красными линиями. Каждая точка имела дату и какой-то числовой код.

– Это похоже на план операции, – сказал Алексей, изучая карту. – Смотри, даты начинаются со следующей недели и расходятся на месяцы вперед.

– А это что? – Торп указал на большой красный круг, охватывающий область в Восточной Сибири. Рядом с ним стояла ближайшая дата и надпись на латыни: "Porta Revertendi" – "Врата Возвращения".

– Черт, – выругался Алексей. – Они знают о третьей части формулы. И судя по всему, планируют масштабную операцию.

В этот момент устройство для копирования данных подало сигнал о завершении работы. Алексей отключил его и спрятал в карман.

– Уходим, – сказал он. – И нужно предупредить Елену и Амиру. Культ знает, куда они направляются.

Они направились к выходу из лаборатории, но внезапно дверь с шипением закрылась перед ними. Одновременно с этим по помещению разнесся спокойный женский голос:

– Субъект 17, оставайтесь на месте. Активация протокола "Ворон".

Торп вдруг замер, его глаза расширились, а тело напряглось.

– Райан? – встревоженно позвал Алексей. – Что с тобой?

Но Торп словно не слышал его. Он медленно повернулся, и Алексей с ужасом увидел, как в его глазах появляется теперь уже знакомое голубоватое свечение.

– Субъект 17, устраните нарушителя, – продолжил тот же спокойный голос.

Торп поднял пистолет и направил его прямо на Алексея.

– Райан, это я! – воскликнул Алексей, отступая. – Борись с этим! Они контролируют тебя через наночастицы.

Лицо Торпа исказилось от внутренней борьбы. На мгновение свечение в его глазах потускнело, и он прохрипел: – Беги… они в моей голове… я не могу…

А затем свечение вспыхнуло с новой силой, и Торп выстрелил.

Алексей едва успел отпрыгнуть в сторону. Пуля прошла в миллиметрах от его головы и разбила монитор позади. Он перекатился за одну из камер с телами, используя ее как укрытие.

– Райан! Послушай меня! – крикнул он. – Ты сильнее, чем их контроль! Вспомни, кто ты!

Но Торп, или то, что теперь управляло его телом, не слушал. Он двигался механически, словно марионетка на нитях, методично обходя камеры в поисках цели.

Алексей лихорадочно оценивал варианты. Он не мог убить Торпа – не после всего, что они прошли вместе. Но и позволить ему завершить задание тоже было нельзя.

"Наночастицы," – подумал Алексей. "Они управляют им через наночастицы. Если бы был способ нейтрализовать их…"

Его взгляд упал на панель управления камерами. Среди множества кнопок была одна с пометкой "Электромагнитная очистка". Судя по схеме рядом, эта функция использовалась для удаления остаточных наночастиц из системы.

Алексей бросился к панели, уклоняясь от очередного выстрела. Торп был уже близко, его движения становились всё более точными и скоординированными, словно что-то чужое всё лучше осваивалось в его теле.

Добравшись до панели, Алексей ударил по красной кнопке. Мощный электромагнитный импульс прошел через помещение. Все экраны моментально погасли, а камеры с телами начали мигать предупреждающими огнями.

Торп застыл на месте, его тело сотрясла сильная судорога. Пистолет выпал из разжавшихся пальцев, а из носа потекла струйка крови. Затем его колени подогнулись, и он рухнул на пол.

Алексей бросился к нему и проверил пульс. Сердце билось, но слабо и нерегулярно.

– Райан! Райан, очнись!

Глаза Торпа медленно открылись – уже без зловещего свечения, но мутные и дезориентированные.

– Что… что произошло?

– Они контролировали тебя, – объяснил Алексей, помогая ему подняться. – Каким-то образом внедрили наночастицы в твою нервную систему. ЭМИ должен был нейтрализовать их, но не знаю, насколько эффективно.

– Я помню, – пробормотал Торп, держась за голову. – Как будто кто-то другой был в моем сознании, наблюдал моими глазами. Оно было… древним. И голодным.

– Идти можешь?

– Думаю, да, – Торп с трудом встал на ноги. – Но, Алексей… оно все еще там, в глубине. Я чувствую его. Оно ждет.

– Разберемся с этим позже, – ответил Алексей. – Сейчас нужно найти Давида и выбираться отсюда.

Система безопасности перезагружалась после электромагнитного импульса, и дверь лаборатории снова открылась. Они выскользнули в коридор и быстро двинулись к условленному месту встречи.

Где-то наверху грохотали взрывы и стрельба – отвлекающая операция была в полном разгаре. Пока они пробирались через технические коридоры, Алексей связался с Давидом по защищенному каналу:

– Давид, ты меня слышишь? Я нашел Торпа, мы движемся к точке встречи.

– Понял тебя, – ответил голос Давида, прерываемый помехами. – Я установил заряды в трех точках из четырех. Сейчас направляюсь к последней – серверной на уровне B2.

– Будь осторожен. Они внедрили наночастицы Торпу, пытались контролировать его. Не исключено, что у них есть и другие "гибриды".

– Принял. Встречаемся через десять минут.

Алексей и Торп продолжили путь, стараясь избегать открытых пространств и камер наблюдения. По пути им встретились несколько охранников, но благодаря суматохе от нападения сверху им удалось избежать обнаружения.

Наконец они достигли точки встречи – маленького технического помещения рядом с аварийной лестницей. Здесь они должны были дождаться Давида, а затем вместе подняться на поверхность, где их ждал вертолет эвакуации.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Алексей, внимательно наблюдая за Торпом.

– Словно в моей голове побывала дрель, – скривился тот. – Но я контролирую себя. Пока.

– Что они с тобой делали все это время?

Торп покачал головой: – Сначала обычные допросы, потом медицинские тесты. А затем начались эксперименты с наночастицами. Они вводили их постепенно, увеличивая дозу с каждым днем. И с каждой инъекцией я всё больше чувствовал… присутствие. Что-то наблюдало за мной изнутри, изучало, привыкало к моему телу.

– Ты сказал, оно древнее?

– Невообразимо древнее. Когда оно… соприкасалось с моим сознанием, я видел проблески его воспоминаний. Океаны, где сейчас континенты. Существа, не похожие ни на что из известной нам эволюции. Цивилизация, процветавшая задолго до появления первых людей.

– И что случилось с этой цивилизацией?

– Не знаю точно. Катаклизм или… война? Что-то изгнало их из материального мира, заключило в другом измерении. И теперь они хотят вернуться. Используя наночастицы как мост между реальностями.

Алексей задумчиво кивнул: – Это согласуется с тем, что Давид узнал в монастыре. Древние существа, использующие мертвые тела как ворота для возвращения.

В этот момент дверь открылась, и вошел Давид. Его одежда была испачкана кровью, а на лице виднелся свежий порез.

– Последний заряд установлен, – сообщил он. – Но у нас проблемы. Они мобилизовали всех своих "воскрешенных". Коридоры верхних уровней кишат ими.

– Сколько у нас времени до прибытия вертолета? – спросил Алексей.

– Семь минут, – ответил Давид, сверившись с часами. – Но нам нужно как-то пробиться через три уровня.

– Другого выхода нет?

– Все основные лифты и лестницы контролируются охраной. Есть еще вентиляционная шахта, через которую мы вошли, но для троих она слишком узкая.

Алексей оценил ситуацию: – Придется прорываться с боем. Торп, ты сможешь держать оружие?

– Да, – твердо ответил майор. – И поверь, после того, что они со мной сделали, я не промахнусь.

– Хорошо, – кивнул Алексей. – Тогда план такой: поднимаемся по аварийной лестнице до уровня B1. Там должен быть служебный выход на поверхность, который используют для доставки оборудования. Если повезет, он будет менее охраняемым из-за атаки с юга.

– А детонаторы? – спросил Давид.

– Активируем, как только будем в вертолете. Весь комплекс взлетит на воздух.

Они проверили оружие и снаряжение, и Алексей дал последние инструкции: – Стреляйте на поражение, целясь в голову. Даже с пулей в черепе эти твари могут быть опасны, так что добивайте их. И держитесь вместе – если кто-то отстанет, остальные не ждут. Миссия важнее любого из нас.

Давид и Торп кивнули, их лица были решительными и мрачными. Они знали, на что идут.

– За "Феникс", – тихо сказал Алексей, и они вышли из укрытия, готовые к последнему рывку к свободе.

Аварийная лестница была пуста – весь персонал комплекса был занят отражением атаки с юга. Они быстро поднимались наверх, преодолевая уровень за уровнем. Звуки боя становились все громче, и когда они достигли уровня B1, грохот стоял уже почти непрерывный.

– Мы близко, – сказал Алексей. – За этой дверью должен быть грузовой отсек, а оттуда – прямой выход на северную площадку.

Он осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. В десятке метров от них группа людей в черных комбинезонах загружала какие-то контейнеры в лифт. Их движения были механическими, неестественными – "воскрешенные".

– Пять целей, – прошептал Алексей. – Слишком много для бесшумной ликвидации. Придется идти в лоб.

Он достал из кармана маленькую шаровую гранату – оглушающую, с минимальным осколочным действием.

– По моему сигналу, – сказал он, снимая чеку. – Три, два, один… Сейчас!

Алексей бросил гранату в коридор, и они отпрянули за дверь. Раздался оглушительный взрыв, и коридор заполнился дымом. Не теряя ни секунды, они выскочили из укрытия, открыв огонь по дезориентированным фигурам.

Первые три "воскрешенных" упали от точных попаданий в голову. Четвертый успел развернуться и выстрелить в ответ, но промахнулся. Пятый, самый крупный, несмотря на попадание, продолжил движение к ним, его глаза светились зловещим голубым светом.

– В сторону! – крикнул Алексей, толкая Торпа. Давид отпрыгнул в другую сторону, и "воскрешенный" пронесся между ними, врезавшись в стену с такой силой, что оставил в ней вмятину.

Алексей и Давид одновременно открыли огонь, всаживая пулю за пулей в голову существа. После шестого выстрела тварь наконец обмякла и рухнула на пол.

– Они становятся сильнее, – заметил Давид, перезаряжая пистолет. – Этот выдержал намного больше повреждений.

– Эволюционируют, – мрачно согласился Алексей. – Идем, нужно спешить.

Они двинулись дальше по коридору, держась настороже. Впереди виднелась массивная дверь грузового отсека. Алексей провел карточкой доступа по считывателю, и дверь медленно открылась.

Грузовой отсек представлял собой огромное помещение, заставленное контейнерами и ящиками. На дальнем конце виднелись ворота, ведущие на внешнюю платформу.

Они осторожно двинулись между штабелями ящиков, стараясь держаться в тени. Внезапно откуда-то сверху раздался женский голос:

– Приветствую вас, мистер Ветров. Признаюсь, я впечатлена вашей настойчивостью.

Они резко обернулись, ища источник звука. На металлическом мостике, проходящем под потолком отсека, стояла высокая женщина в белом лабораторном халате. Ее седые волосы были собраны в строгий пучок, а на шее виднелась та же татуировка, что и у других членов культа – восьмиконечная звезда в круге.

– Доктор Виктория Штерн, полагаю? – спросил Алексей, узнав женщину из досье, которое они изучали.

– Польщена, что вы знаете мое имя, – ответила она с легким немецким акцентом. – А вот вашу группу я знаю довольно хорошо. Проект "Феникс" – так оригинально. Особенно учитывая, что феникс – символ воскрешения.

– Что вам нужно? – спросил Алексей, незаметно оглядываясь в поисках укрытия.

– От вас? Ничего, – пожала плечами Штерн. – Вы всего лишь мелкая помеха в грандиозном плане. Хотя, должна признать, ваш друг, – она кивнула на Торпа, – оказался очень полезным. Его нервная система удивительно восприимчива к нашим наночастицам. Идеальный проводник для Них.

– Для кого – "них"? – требовательно спросил Давид. – Для древних существ, которые хотят использовать нас как сосуды?

На лице Штерн мелькнуло удивление: – Вы знаете больше, чем я ожидала. Да, для Них. Первых Разумных, которые правили этой планетой задолго до появления человечества. Существ, чье сознание столь обширно, что может существовать даже после физической смерти. Они вернутся и преобразят этот мир.

– В пустыню, населенную ходячими трупами? – презрительно бросил Алексей. – Видели мы ваших "воскрешенных". Это не жизнь, а пародия на нее.

– Вы ничего не понимаете, – Штерн покачала головой. – То, что вы видели – лишь первый шаг. Несовершенный прототип. Когда мы объединим все три части формулы и проведем полный ритуал воскрешения, начнется настоящее преображение. Смерть перестанет существовать. Человечество эволюционирует в новую форму – бессмертную, совершенную, единую с Ними.

– Безумие, – пробормотал Торп.

– Гений всегда выглядит безумием для посредственностей, – усмехнулась Штерн. – Но довольно разговоров. Мне пора, а вас ждет встреча с нашими продвинутыми образцами.

Она нажала какую-то кнопку на пульте, который держала в руке, и из-за контейнеров появились фигуры. Не менее десяти "воскрешенных", но эти отличались от виденных ранее. Их движения были более плавными, координированными, а в глазах светился не просто неживой голубой свет, а нечто большее – проблески разума, чуждого и древнего.

– До встречи в новом мире, мистер Ветров, – Штерн развернулась и скрылась за дверью в конце мостика.

"Воскрешенные" двинулись к ним, окружая со всех сторон. У каждого в руках было оружие – автоматы, пистолеты, даже мачете.

– К воротам! – крикнул Алексей. – Прорываемся!

Они бросились вперед, открыв огонь по приближающимся фигурам. Пули находили цели, но "воскрешенные" словно не замечали ранений. Один из них, получив три пули в голову, все равно продолжал идти, пока четвертый выстрел не снес ему полчерепа.

Торп опустошил магазин в двух ближайших противников, затем перешел на рукопашную. Его движения были четкими и смертоносными – сказывалась военная подготовка. Он сломал шею одному "воскрешенному", затем вырвал пистолет из рук другого и выстрелил ему прямо в лоб.

Давид держался чуть позади, методично расстреливая приближающихся врагов. Его лицо было сосредоточенным и холодным, словно он выполнял рутинную работу.

Алексей пробивался к воротам, используя короткие очереди и экономя патроны. Им оставалось преодолеть метров двадцать открытого пространства, когда он заметил, что "воскрешенные" изменили тактику. Теперь они не просто шли напролом, а действовали скоординированно, пытаясь отрезать им путь к воротам.

"Они учатся," – с ужасом понял Алексей. "Прямо во время боя они становятся умнее."

– Быстрее! – крикнул он. – Они пытаются отрезать нас от выхода!

Торп и Давид ускорились, стреляя на ходу. Они почти добрались до ворот, когда один из "воскрешенных" вдруг выскочил прямо перед Алексеем. Это был огромный мужчина с бритой головой и неестественно бледной кожей. В его глазах горел голубой огонь, а рот был искривлен в нечеловеческой усмешке.

Алексей выстрелил, но пуля лишь слегка задела висок противника. Тот размахнулся и ударил его с такой силой, что Алексей отлетел на несколько метров, врезавшись в металлический контейнер.

Воздух вышибло из легких, перед глазами заплясали черные точки. Алексей пытался подняться, но тело не слушалось. Он видел, как "воскрешенный" приближается к нему, вытаскивая длинный нож из ножен на поясе.

Внезапно раздалась очередь выстрелов, и голова твари разлетелась кровавыми брызгами. Торп стоял с дымящимся автоматом, подобранным у одного из убитых противников.

– Вставай! – крикнул он, подбегая к Алексею и помогая ему подняться. – Мы почти у цели!

Давид тем временем добрался до панели управления воротами и активировал механизм открытия. С лязгом и скрежетом тяжелые металлические створки начали разъезжаться, открывая вид на ночное небо и заснеженный склон горы.

– Вертолет уже должен быть на подходе, – сказал Давид, глядя на часы. – Нам нужно продержаться еще две минуты.

Они заняли позиции у ворот, готовясь к последней обороне. "Воскрешенные" приближались со всех сторон, их было все больше – видимо, прибывали подкрепления с других уровней комплекса.

– Патроны на исходе, – предупредил Торп, проверяя магазин.

– У меня тоже, – кивнул Давид. – Последняя обойма.

Алексей оглядел приближающихся врагов. Их было слишком много. Даже если вертолет прибудет вовремя, они могут не успеть подняться на борт.

– Есть идея, – сказал он, доставая детонатор. – Давид, какой из зарядов ближе всего к нашему местоположению?

– Третий, – ответил тот. – В серверной на уровне B2. Примерно в пятидесяти метрах отсюда, прямо под нами.

– Если активировать только его, обрушится ли потолок грузового отсека?

Давид быстро оценил конструкцию: – Да, скорее всего. Но мы тоже можем оказаться под завалом.

– Это риск, на который придется пойти, – решил Алексей. – Когда я скажу, бегите к выходу. Я активирую только этот заряд, чтобы задержать их.

– А как же все остальные заряды? – спросил Торп. – План был уничтожить весь комплекс.

– Активируем их, когда будем в безопасности, – ответил Алексей. – Это лишь временная мера.

Снаружи послышался шум лопастей приближающегося вертолета. Он снижался к открытой площадке перед воротами.

– Сейчас! – скомандовал Алексей, и они бросились к выходу.

"Воскрешенные" устремились за ними, но было уже поздно. Добежав до края платформы, Алексей обернулся и нажал кнопку на детонаторе, активируя третий заряд.

Раздался мощный взрыв, и потолок грузового отсека начал обрушиваться, погребая под собой десятки "воскрешенных". Волна ударной волны сбила Алексея с ног, и он упал, скользя по заснеженному склону.

Торп схватил его за руку, помогая остановиться, а Давид уже был у края площадки, махая руками пилоту вертолета, который завис в нескольких метрах над землей.

Из клубов дыма, вырывающихся из разрушенного отсека, появились новые фигуры "воскрешенных". Некоторые были ранены, покрыты пылью и кровью, но продолжали неумолимо двигаться вперед.

– Быстрее! – крикнул Давид, помогая Торпу затащить Алексея на борт вертолета.

Когда все трое оказались внутри, пилот сразу же начал набирать высоту. Снизу по ним открыли огонь – несколько пуль пробили обшивку вертолета, но не задели никого из пассажиров.

– Мы справились, – выдохнул Торп, откидываясь на сиденье.

Алексей посмотрел вниз на горящий комплекс, из которого выбегали люди и не-люди, и покачал головой: – Еще нет. Нам нужно закончить начатое.

Он достал детонатор и нажал кнопку полной активации. Серия мощных взрывов сотрясла гору, и комплекс начал складываться внутрь себя, погребая все лаборатории, все данные и всех "воскрешенных" под тоннами камня и бетона.

– Теперь мы справились, – сказал Давид, наблюдая за разрушением.

Но Алексей продолжал смотреть на дым, поднимающийся к ночному небу. Он знал – это лишь первый раунд в войне, которая только начиналась. Где-то там, в Сибири, Елена и Амира искали третью часть формулы. И где-то там культ "Хранителей Возрождения" готовил новую базу для своего ужасающего эксперимента.

А в голове Торпа, возможно, до сих пор жил осколок древнего сознания, наблюдающий, выжидающий, готовящийся к возвращению.

– Нет, – тихо ответил Алексей. – Это только начало.

Глава 6: Монастырь хранителей

Восточная Сибирь, Красноярский край Два дня спустя, 06:12

Рассвет в сибирской тайге – зрелище сурового великолепия. Солнце медленно поднималось над бескрайним морем хвойных деревьев, окрашивая снежные шапки в розовато-золотистые тона. Воздух был кристально чистым, настолько холодным, что каждый вдох обжигал легкие.

Елена Савина поправила шарф, закрывающий нижнюю часть лица, и посмотрела на экран GPS-навигатора. Они с Амирой Хасан уже третий день путешествовали по этой безлюдной местности, следуя координатам, полученным в монастыре Аль-Хафиза.

– Осталось около пятнадцати километров, – сказала она, обращаясь к Амире, которая проверяла крепления на их снегоходе. – Если погода не ухудшится, к полудню будем на месте.

Амира кивнула, ее смуглое лицо было почти полностью скрыто под защитной маской и капюшоном. – Температура падает, – заметила она. – Минус тридцать два. Аккумуляторы снегохода могут не выдержать, если станет еще холоднее.

– Тогда нужно спешить, – решила Елена. – Готова?

Они снова тронулись в путь, оставляя за собой след в свежевыпавшем снегу. Вокруг простиралась нетронутая цивилизацией тайга – древняя, молчаливая, хранящая свои тайны от посторонних глаз.

По мере продвижения вглубь леса деревья становились выше и гуще, создавая впечатление, что они въезжают в какой-то гигантский природный собор. Кроны елей и сосен смыкались над головой, образуя темный свод, сквозь который лишь изредка пробивались лучи восходящего солнца.

– Странно, – пробормотала Амира, глядя на датчик радиации, прикрепленный к ее рукаву. – Уровень радиации повышается. Пока в пределах нормы, но тенденция настораживает.

– Мы приближаемся к бывшей советской лаборатории, – напомнила Елена. – По официальной версии, она была законсервирована из-за радиационной утечки.

– Но мы знаем, что это лишь прикрытие.

– Да, – кивнула Елена. – Судя по тому, что рассказал Давид, советские ученые нашли третий фрагмент формулы и экспериментировали с ним. Что-то пошло не так, и все исследователи погибли при странных обстоятельствах.

Они продолжали движение еще около часа, пока не достигли широкой замерзшей реки. Здесь пришлось остановиться – лед выглядел недостаточно прочным для снегохода.

– Придется дальше пешком, – решила Елена, изучая карту. – Лаборатория должна находиться в пяти километрах вверх по течению, на другом берегу.

Они выгрузили необходимое снаряжение: рюкзаки с припасами, оружие, приборы для анализа и специальные контейнеры для образцов. Пешее путешествие по заснеженному лесу было медленным и утомительным, но обе женщины были хорошо подготовлены.

Через два часа изнурительного пути они вышли на небольшую поляну, с которой открывался вид на противоположный берег реки. Там, частично скрытый деревьями и снегом, виднелся комплекс бетонных зданий, окруженных полуразрушенным забором с колючей проволокой. У въезда сохранилась выцветшая табличка с серпом и молотом и надписью на кириллице: "Объект 27. Посторонним вход воспрещен".

– Вот и наша цель, – сказала Елена, доставая бинокль. – Выглядит заброшенным, как и следовало ожидать.

Амира достала прибор ночного видения с тепловизором: – Проверю, нет ли там признаков присутствия.

Она медленно просканировала комплекс, затем покачала головой: – Тепловых сигнатур не обнаружено. Но есть кое-что странное… Видишь это свечение вокруг центрального здания?

Она передала прибор Елене. Та увидела, что вокруг основного корпуса лаборатории действительно было заметно слабое свечение, похожее на ауру или гало.

– Что это? Радиация?

– Не совсем, – ответила Амира. – Скорее, какое-то излучение в инфракрасном спектре. Что-то внутри здания генерирует энергию.

– Но ведь комплекс должен быть заброшен уже почти пятьдесят лет, – нахмурилась Елена. – Все системы давно должны были выйти из строя.

– Если только там не работает что-то автономное, – предположила Амира. – Что-то, не требующее внешнего источника энергии.

Они осторожно спустились к реке и, проверив прочность льда, пересекли ее. Забор вокруг комплекса оказался обрушен во многих местах, предоставляя свободный доступ внутрь периметра.

Когда они приблизились к зданиям, стали заметны следы давней катастрофы. Крыша одного из строений была частично обрушена, стены покрыты трещинами, окна выбиты. Но главное здание – трехэтажный бетонный блок с минимумом окон – казалось нетронутым временем.

– Датчик радиации показывает 0.4 микрозиверта в час, – сообщила Амира. – Выше нормы, но не критично. Можем войти, но не стоит задерживаться надолго.

Они надели защитные респираторы и перчатки, затем направились к главному входу. Массивная стальная дверь была заперта, но рядом обнаружился технический вход, дверь которого была приоткрыта – возможно, предыдущими посетителями или из-за смещения грунта.

Внутри здания было темно и холодно. Лучи фонарей выхватывали из темноты покрытые пылью коридоры, брошенную мебель, опрокинутые стулья – словно все обитатели комплекса покидали его в спешке. На стенах висели выцветшие плакаты с советской символикой и лозунгами о научном прогрессе.

– Смотри, – Елена указала на следы на пыльном полу. – Кто-то был здесь совсем недавно.

Амира присела, изучая отпечатки: – Судя по глубине и четкости, не больше недели назад. Двое или трое человек.

– Надеюсь, это не "Хранители Возрождения", – пробормотала Елена.

Они двинулись дальше, следуя за свежими следами. Те вели вглубь здания, к лестнице, спускающейся на нижние уровни.

– Судя по плану, который я видела в архивах, основные лаборатории должны быть на втором подземном уровне, – сказала Елена.

Лестница оказалась прочной, несмотря на возраст. Спустившись на один уровень вниз, они оказались в длинном коридоре с многочисленными дверями по обеим сторонам. Большинство помещений были офисами или небольшими лабораториями, заполненными устаревшим оборудованием.

– Удивительно, что никто не вывез всю эту технику, – заметила Амира, разглядывая старый электронный микроскоп. – Некоторые образцы могли бы стать музейными экспонатами.

– Этот объект был засекречен, – объяснила Елена. – После инцидента его запечатали и вычеркнули из всех официальных документов. Проще было забыть о нем, чем объяснять, что здесь происходило.

Они продолжили исследование, методично проверяя каждую комнату в поисках любых упоминаний о третьем фрагменте формулы или экспериментах по воскрешению. В одном из кабинетов Елена обнаружила сейф, вскрытый при помощи грубой силы – возможно, теми же недавними посетителями.

– Похоже, они что-то искали, – сказала она, рассматривая разбросанные вокруг бумаги. – И, судя по беспорядку, не нашли.

– Или нашли, но продолжили поиски чего-то еще, – предположила Амира.

Спустившись еще на один уровень, они оказались перед массивной герметичной дверью с надписью "Специальная лаборатория №5. Высший уровень допуска".

– Вот оно, – выдохнула Елена. – Здесь должны были проводиться основные эксперименты.

Дверь была частично открыта – судя по следам, ее вскрыли при помощи какого-то тяжелого оборудования. Они осторожно прошли внутрь и оказались в просторном помещении, заставленном лабораторными столами и приборами.

Центр комнаты занимала большая прозрачная камера, напоминавшая те, что они видели на записях из швейцарского комплекса. Внутри камеры еще сохранились остатки какого-то медицинского оборудования и… следы темной засохшей субстанции, покрывавшей стенки.

– Это кровь, – определила Амира, светя фонариком сквозь стекло. – Очень старая, но определенно человеческая кровь.

– Здесь произошло что-то ужасное, – пробормотала Елена, ощущая, как по спине пробегает холодок.

Они начали осматривать лабораторию, тщательно фотографируя все, что могло иметь отношение к их миссии. В дальнем углу Амира обнаружила компьютерный терминал – древний по современным меркам, но все еще сохранившийся в относительно хорошем состоянии.

– Невероятно, но в нем еще есть заряд, – сказала она, пытаясь активировать систему. – Похоже на какой-то автономный источник питания… Вот, заработало.

Экран загорелся тусклым зеленым светом, и на нем появились строчки кириллического текста. Амира не знала русского, но Елена могла читать его достаточно хорошо.

– Это журнал эксперимента, – сказала она, пробегая глазами по тексту. – Последние записи датированы мартом 1977 года… Проект "Воскрешение"… Руководитель – профессор Юрий Ковальский… Успешная активация артефакта…

Она продолжила чтение, и ее лицо становилось все более напряженным:

– Боже, они действительно нашли третий фрагмент формулы. Судя по записям, это был странный кристалл, обнаруженный в метеорите, упавшем здесь в 1908 году.

– Тунгусский метеорит? – удивилась Амира. – Но ведь считается, что он полностью испарился при взрыве.

– Не полностью, – покачала головой Елена. – Они нашли фрагмент и определили, что его кристаллическая структура идентична описанной в древних текстах, которые они обнаружили в архивах КГБ – текстах, связанных с ритуалами воскрешения.

Она пролистала дальше:

– Здесь говорится, что они провели первый эксперимент на животных – крысах, кроликах. Достигли частичной реанимации, но подопытные демонстрировали неконтролируемую агрессию и странную форму коллективного поведения. Затем они перешли к экспериментам на человеческих трупах…

Амира подошла ближе, заглядывая через плечо Елены: – Что случилось дальше?

– Последняя запись сделана наспех, с множеством ошибок, – Елена напряженно всматривалась в экран. – "Эксперимент вышел из-под контроля. Субъекты демонстрируют признаки автономного сознания, не соответствующего исходной личности. Телепатическая связь между субъектами подтверждена. Они слышат голоса… говорят о возвращении хозяев… Бог помоги нам, мы открыли дверь". И все. Больше записей нет.

Повисла тяжелая тишина, нарушаемая лишь тихим гудением старого терминала.

– Тот же сценарий, – наконец произнесла Амира. – Точно как описывал Давид. Они пробудили что-то, что использовало воскрешенные тела как проводники.

– Вопрос в том, где сейчас находится кристалл? – сказала Елена, оглядывая лабораторию. – И жив ли кто-нибудь из исследовательской группы?

Амира указала на дверь в дальней стене лаборатории: – Давай проверим там.

Эта дверь вела в небольшое помещение, которое, судя по всему, служило кабинетом руководителя проекта. Здесь царил еще больший беспорядок, чем в основной лаборатории: перевернутая мебель, разбросанные бумаги, следы борьбы. На стене виднелись темные пятна – старая кровь.

– Смотри, – Амира подняла с пола покрытую пылью фотографию в рамке. На ней была запечатлена группа ученых в белых халатах, стоящих перед входом в лабораторию. – Это должна быть исследовательская группа Ковальского.

Елена взяла фотографию и внимательно изучила лица: – Пятеро мужчин, две женщины. Судя по надписи на обороте, снимок сделан за месяц до инцидента.

Она перевернула рамку и замерла, глядя на надпись, сделанную от руки прямо на обратной стороне фотографии:

– "Если вы читаете это, значит, я мертв, но Она жива. Кристалл в Часовне Забытых. Не прикасайтесь к нему голыми руками. Они ждут за гранью. Ю.К."

– Часовня Забытых? – переспросила Амира. – Что это?

Елена задумалась: – Возможно, это место на территории комплекса. Может быть, часовня или какое-то религиозное сооружение поблизости?

– В советской научной лаборатории? – скептически заметила Амира. – Сомнительно.

– Возможно, это кодовое название одного из объектов, – предположила Елена. – Нужно проверить планы комплекса.

Они вернулись в основную лабораторию и начали искать документацию по объекту. В одном из шкафов Елена обнаружила папку с чертежами.

– Вот, – она развернула схему комплекса на столе. – Смотри, здесь отмечены все здания и сооружения.

Они внимательно изучали план, пока Амира не указала на небольшую постройку в северной части территории: – Здесь. Обозначено как "Хранилище О-7", но кто-то от руки написал сверху "Часовня".

– Это должно быть оно, – кивнула Елена. – Судя по плану, это отдельное строение, примерно в двухстах метрах от главного корпуса.

Они покинули лабораторию и поднялись наверх. Выйдя из здания, они ощутили, как похолодало за время их отсутствия – температура упала еще на несколько градусов, а небо затянули тяжелые серые тучи.

– Приближается буран, – заметила Амира, глядя на небо. – Нам лучше поторопиться.

Они двинулись в северном направлении, ориентируясь по компасу и плану. Вскоре среди деревьев показался небольшой бетонный бункер, наполовину занесенный снегом. Его единственная дверь была приоткрыта, и внутри виднелся слабый голубоватый свет.

– Тот же свет, что мы видели в монастыре, – прошептала Елена. – Свет кристаллов.

Они осторожно приблизились к бункеру. У самого входа Амира вдруг остановилась и схватила Елену за руку: – Подожди. Датчик радиации зашкаливает. Здесь опасный уровень.

Елена посмотрела на прибор – стрелка действительно ушла в красную зону. – Но это не обычная радиация, верно? Это излучение кристалла.

– Возможно, – неуверенно ответила Амира. – Но все равно опасно. Нам нужна дополнительная защита.

Они достали из рюкзаков легкие свинцовые пластины, которые предусмотрительно взяли с собой, и соорудили импровизированные щиты. Затем, надев защитные маски и перчатки, осторожно вошли внутрь бункера.

Помещение оказалось небольшим – не больше десяти квадратных метров. Стены были голыми, без окон, только вентиляционное отверстие в потолке. В центре стоял простой каменный постамент, а на нем, в неглубоком углублении, лежал кристалл размером с кулак.

Кристалл светился изнутри мягким голубым светом, пульсируя, словно в такт невидимому сердцебиению. Его грани были идеально ровными, словно отшлифованными мастером-ювелиром, но в то же время структура казалась органической, живой.

– Невероятно, – выдохнула Амира. – Он излучает энергию уже более сорока лет, и без видимого источника питания.

– Это должен быть третий фрагмент формулы, – сказала Елена. – Физическое воплощение знания о воскрешении.

Она осторожно приблизилась к постаменту, держа свинцовый щит перед собой. Рядом с кристаллом лежала потрепанная записная книжка. Елена взяла ее и открыла.

– Это дневник Ковальского, – сказала она, пролистывая страницы. – Написан в последние дни перед инцидентом.

Она начала читать:

"10 марта 1977 г. Мы расшифровали формулу, заключенную в кристалле. Это не просто инструкция по воскрешению мертвых – это ключ к иной форме существования. Древние тексты не лгали: есть мир за гранью смерти, и его обитатели жаждут вернуться.

12 марта 1977 г. Первый полноценный эксперимент на человеческом субъекте. Использовали тело недавно умершего охранника. Процесс начался как обычно – наночастицы, выделенные из кристалла, проникли в ткани, реконструируя нейронную сеть. Но затем произошло нечто невероятное – субъект заговорил на языке, не существующем на Земле. Анастасия записала звуки, попытается расшифровать.

14 марта 1977 г. Еще три эксперимента, еще три "воскрешения". Субъекты демонстрируют признаки разумности, но это не те личности, которыми они были при жизни. Они называют себя "Первыми" и говорят о возвращении. Самое тревожное – они начинают действовать согласованно, как единый организм.

15 марта 1977 г. Катастрофа. Субъекты вырвались из камер содержания. Они убили Виктора и Сергея. Остальные забаррикадировались в лаборатории, но это ненадолго. Я перенес кристалл в хранилище О-7 – "Часовню", как мы ее называем. Это самое защищенное место на объекте. Анастасия со мной, она ранена, но еще жива. Остальные, боюсь, уже мертвы.

16 марта 1977 г. Анастасия умерла от ран час назад. Я один. Твари ломятся в дверь "Часовни". Я изучил кристалл и понял его истинное назначение. Это не просто ключ – это тюрьма и одновременно маяк. В нем заключена частица сознания древних существ, изгнанных из нашего мира тысячи лет назад. Мы, глупцы, освободили ее, и теперь они возвращаются.

Я пишу это в надежде, что кто-нибудь найдет мои записи. Если вы читаете это – уничтожьте кристалл. Это единственный способ остановить возвращение. Но будьте осторожны – простое разрушение может высвободить всю энергию, заключенную в нем. Есть другой путь – древний ритуал запечатывания, описанный в свитках, которые мы нашли. Я попытаюсь провести его, но не уверен, что у меня достаточно времени или сил.

Прощайте. Да простит нас Бог за то, что мы сделали. Юрий Ковальский."

Елена закрыла дневник, ее руки дрожали. – Теперь понятно, что здесь произошло. Они провели эксперимент, используя кристалл, и освободили часть древнего сознания, заключенного в нем.

– Но что случилось с "воскрешенными"? – спросила Амира. – И с Ковальским?

– Возможно, он успел провести ритуал запечатывания, – предположила Елена. – Это объяснило бы, почему кристалл все еще здесь, а не забран культом или уничтожен.

Она осторожно осмотрела постамент и заметила странные символы, вырезанные по его периметру – те же самые восьмиконечные звезды, что были на контейнере со свитками и в монастыре.

– Смотри, – она указала на символы. – Он действительно провел ритуал. Эти знаки образуют защитный круг вокруг кристалла.

– Значит, кристалл запечатан? – спросила Амира. – Он безопасен?

– Относительно, – ответила Елена. – Ритуал сдерживает то, что внутри, но если круг будет нарушен или кристалл будет активирован с помощью первых двух частей формулы…

– Тогда то, что заключено в нем, вырвется наружу, – закончила Амира.

Они стояли, глядя на пульсирующий кристалл, и ощущали исходящую от него древнюю, чуждую силу.

– Что нам делать? – спросила Амира. – Забрать его? Уничтожить?

Елена задумалась: – Ковальский писал, что простое уничтожение может высвободить энергию. Это слишком рискованно. Но оставлять его здесь тоже нельзя – рано или поздно культ доберется до него.

– Может, есть способ безопасно транспортировать его? – предположила Амира. – Если сохранить защитный круг нетронутым…

– Возможно, – кивнула Елена. – Нам нужно скопировать символы и воссоздать круг в новом месте. Но сначала нужно связаться с Алексеем. Он должен знать, что мы нашли.

Она достала спутниковый телефон, но связи не было – возможно, из-за начинающегося бурана или странного излучения кристалла.

– Придется выйти наружу, – сказала она. – Оставайся здесь и следи за кристаллом. Не приближайся к нему и не нарушай круг.

Амира кивнула, и Елена вышла из бункера. Снаружи уже начиналась метель – снежные хлопья кружились в воздухе, видимость быстро сокращалась. Елена отошла на несколько метров от бункера и попыталась снова связаться с Алексеем.

На этот раз телефон поймал сигнал, и после нескольких гудков она услышала знакомый голос: – Елена? Ты меня слышишь?

– Алексей! Да, связь не очень, но я тебя слышу. Мы нашли третий фрагмент – это кристалл, предположительно внеземного происхождения. Он запечатан защитным ритуалом, но излучает странную энергию.

– Вы в безопасности? – голос Алексея звучал встревоженно.

– Пока да. Но приближается буран, и нам нужно решить, что делать с кристаллом. По записям ученого, руководившего исследованиями, простое уничтожение может привести к катастрофе.

– Слушай внимательно, – сказал Алексей. – Мы уничтожили швейцарскую базу культа и спасли Торпа, но это еще не конец. У "Хранителей" есть другие объекты, и они точно знают о существовании кристалла. Скорее всего, они уже направляются к вам.

– Что нам делать?

– Документируйте все, что сможете – символы, записи, сам кристалл. Затем найдите способ безопасно транспортировать его. Мы встретимся в точке эвакуации через… – связь прервалась, в трубке раздались помехи.

– Алексей? Алексей! – Елена пыталась восстановить соединение, но безуспешно.

Внезапно она услышала шум двигателей, доносящийся откуда-то из-за деревьев. Вертолет? Нет, что-то другое… снегоходы! Несколько снегоходов приближались к комплексу.

"Культ нашел нас," – поняла Елена с ужасом. Она бросилась обратно к бункеру.

– Амира! – крикнула она, вбегая внутрь. – У нас проблемы. "Хранители" здесь!

Амира вскочила на ноги: – Ты уверена?

– Абсолютно. Я слышу снегоходы. Нужно действовать быстро.

Они лихорадочно начали собирать все важные документы и записи. Амира тщательно фотографировала символы на постаменте и сам кристалл со всех ракурсов.

– Как мы транспортируем кристалл? – спросила она. – У нас нет оборудования для безопасной перевозки.

Елена огляделась по сторонам и заметила в углу бункера старый металлический контейнер, похожий на тот, в котором был найден первый свиток.

– Вот, – она подняла контейнер. – Он должен подойти. Смотри, внутри те же символы, что и на постаменте. Ковальский, видимо, подготовил его для транспортировки.

– Но как перенести кристалл, не нарушив защитный круг? – спросила Амира.

Елена внимательно изучила символы: – Судя по записям и тому, что мы знаем о ритуале, круг защищает не сам кристалл, а пространство от того, что внутри кристалла. Если контейнер имеет те же символы, он должен сдержать силу.

Шум снегоходов становился все ближе. У них оставались считанные минуты.

– Хорошо, – решила Амира. – Давай попробуем. Но будь предельно осторожна.

Елена надела дополнительные защитные перчатки, затем, глубоко вздохнув, осторожно приблизилась к кристаллу. Она медленно поднесла контейнер, открыла его и, стараясь не дрожать, аккуратно поместила кристалл внутрь.

Как только кристалл оказался в контейнере, его свечение слегка изменилось – стало более приглушенным, сконцентрированным. Елена быстро закрыла крышку и защелкнула замок.

– Готово, – выдохнула она. – Теперь нужно уходить. Быстро.

Они выскочили из бункера и увидели, что метель усилилась, ограничивая видимость до нескольких метров. Это было как благословение, так и проклятие – с одной стороны, снежная завеса скрывала их от преследователей, с другой – затрудняла путь к спасению.

– В каком направлении они приближаются? – спросила Амира.

Елена прислушалась к звуку моторов: – С запада. Нам нужно идти на восток, к реке. Если доберемся до противоположного берега, у нас будет шанс оторваться.

Они двинулись сквозь бушующую метель, ориентируясь по компасу. Контейнер с кристаллом Елена несла в специальном отделении рюкзака, обложив его свинцовыми пластинами для дополнительной защиты.

Через несколько минут они услышали выстрелы и крики позади – преследователи обнаружили пустой бункер и теперь рыскали по территории комплекса в поисках их следов. К счастью, метель быстро заметала все отпечатки.

Они брели сквозь снежную бурю, с трудом различая дорогу перед собой. Пальцы немели от холода, дыхание превращалось в ледяные кристаллы. Наконец, они достигли берега реки.

– Лед должен выдержать, – сказала Елена, осторожно ступая на замерзшую поверхность. – Иди точно по моим следам.

Они медленно пересекали реку, когда услышали рев снегоходов, приближающихся к берегу. Обернувшись, они увидели сквозь снежную пелену несколько фигур в черной одежде, направляющихся к реке.

– Они заметили нас! – воскликнула Амира.

В этот момент раздались выстрелы, и пули взбили ледяную крошку в нескольких метрах от них.

– Бежим! – крикнула Елена, и они бросились через лед к противоположному берегу.

Преследователи выехали на лед на снегоходах, но из-за плохой видимости и неуверенности в прочности льда двигались осторожно. Это дало Елене и Амире драгоценную фору.

Добравшись до противоположного берега, они углубились в лес. Здесь деревья росли густо, создавая естественное препятствие для снегоходов. Преследователям пришлось бы продолжать погоню пешком, что в условиях метели было крайне сложно.

– Кажется, мы оторвались, – сказала Амира, когда звуки погони стихли за пеленой снега.

– Пока да, – кивнула Елена. – Но нам нужно найти укрытие. В такую погоду мы долго не протянем.

Они продолжили путь, борясь с ветром и снегом. Через полчаса изнурительного марша Амира заметила впереди темный силуэт: – Смотри! Похоже на охотничью хижину.

Это действительно оказалась старая охотничья избушка, полуразвалившаяся, но все еще способная служить укрытием от бурана. Внутри было холодно и сыро, но по крайней мере не было ветра. Они быстро забаррикадировали дверь и окно, используя обломки мебели.

– Нужно развести огонь, – сказала Елена, осматривая старую печку в углу. – Иначе замерзнем.

К счастью, в хижине нашлись остатки дров, и вскоре им удалось разжечь небольшой огонь. Они сели рядом с печкой, грея замерзшие руки и ноги.

– Что будем делать дальше? – спросила Амира. – Связи нет, мы не знаем, где точка эвакуации, и за нами охотится культ.

Елена задумчиво смотрела на огонь: – Подождем, пока стихнет буран. Затем двинемся на юг, к ближайшему поселку. Оттуда сможем связаться с Алексеем.

– А кристалл? – Амира кивнула на рюкзак Елены, где был спрятан контейнер.

– Он с нами. И мы должны сделать все, чтобы он не попал в руки "Хранителей". Если они получат все три части формулы…

– Знаю, – кивнула Амира. – Конец света, древние сущности, вторжение из-за грани. Звучит как фантастический фильм, но после всего, что мы видели…

– Это реально, – твердо сказала Елена. – Я видела символы в монастыре, читала древние тексты. Все совпадает. Давид был прав – эта технология была запечатана не просто так. Она действительно открывает дверь для чего-то нечеловеческого.

Амира вдруг замерла, прислушиваясь: – Ты слышала?

Из-за стены хижины донесся странный звук – не вой ветра, не треск ломающихся ветвей, а что-то похожее на… дыхание? Тяжелое, хриплое дыхание, словно огромное животное принюхивалось к их следам.