Экспат бесплатное чтение

Аннотация

Город.

Оазис посреди бескрайних пустошей. Роскошь, разум и высокие технологии. Кровь, нищета и порок.

Сможешь ли ты остаться собой, детектив?

Особенно – если ты, детектив, начнёшь копаться в навозной куче и вытаскивать дурно пахнущие дела одно за другим.

Особенно – если твоя кандидатура будет рассматриваться теми, кого не захочешь заметить при всём желании. Теми, кто стоит вне вертикали власти и насилия. Организацией.

Введение

Примечание:Некоторые термины могут быть доступны в Информатории.

Место: Особый квартал номер четырнадцать. Старый Город

Локация: Кондоминиум «Марк Валькнут II»

Время: Пятница, 14-12

Вспышка лазерного разряда озаряет дурно обставленную комнату, высветив два голых женских тела. Мёртвые бабочки, застывшие с искажёнными от ужаса лицами. Их я убил десять минут назад, когда неожиданно накативший момент ледяной решимости спас меня от демаскирующих криков. Тогда же, если честно, следовало пристрелить и мужчину. Только чудо меня спасло от его воплей после выстрелов. Пытать его, если честно, тоже было совершенно необязательно. Почему он не вызвал подкрепления сразу? Видимо, тоже повезло с этим. Или же – со святой уверенностью, что Эрнест А.Н. не тронет своего старого друга?

Смешно.

Я подхожу ближе. Последний выстрел оказался чуть-чуть смазанным. Не так уж удивительно, с учётом того, что ваш покорный слуга избивал умершего большую часть из тех самых десяти минут. Сбил костяшки, погнул нейрошокер, искалечил пленника. В конце концов – распугал соседей очень приличного кондоминиума. Слегка перебрал адреналина, в общем. Через три минуты люди осмелеют настолько, что вызовут местную службу безопасности.

Кто их там сейчас охраняет? «Агни Корп»? Полумёртвая «Гагана»? Может быть, безжалостные «Нокс»? Плевать.

Табурет. Единственное не заляпанное пустыми мозгами и грязной кровью место в этой чёртовой квартире. Отличное место для того, чтобы достать трубку. Вскрыть свежий кисет табака, плотно его набить в чашку и закурить. Для полноты спокойствия не хватало только знойной красотки и банки «Троки». Хотя нет, красотка была. Слегка некомплектная после попадания в шею и контрольного в голову. Но была.

За стенкой начинаются какие-то шорохи. Ваш покорный слуга слегка недооценил противника. Недоработка. Впрочем, не такая уж критическая. Если Организация сдержит своё слово, то можно выкурить хоть три трубки. Ведь в этом случае никто на вызов паникующих обывателей не приедет. Можно даже не сжигать квартиру, а оставить разгромленной и густо посыпанной уликами. Они ни к кому не приведут.

Стоило ли оно того?

Ещё как.

Предательство окупается предательством… впрочем, позвольте объяснить, что происходит и как я вообще оказался в комнате, набитой трупами, как урдалеб – дорогим фитопланктоном. Знакомьтесь: бездыханный и искалеченный труп, прикованный к стулу – мой коллега. Детектив, товарищ по попойкам, без двух минут напарник. Милые, но (увы) остывающие девушки на кровати – парочка шлюх, которыми он пытался прикрыться от возможной расправы. Видите ли, привычный ему А.Н никогда бы не пошёл на смерть гражданских ради мести.

Если честно, предпочёл бы вместо девушек пристрелить ещё как минимум двоих наших общих приятелей. Не то чтобы был маньяком, но конкретно эти офицеры прилично мне насолили. Да и Городу – тоже. Некрупное начальство вдруг решило, что может ворочать человеческими судьбами, словно картами в дешевом игорном доме. Одной из этих карт оказался я. Эрнест Андреас Н. «Н», кстати – это полная фамилия. Можете называть меня «А.Н» или «Эрнест». Но, пожалуйста – никаких «Эрни».

А с чего это началось? О, эта история куда интереснее, хоть её корни пока и скрыты для меня.

Когда я вышел в терминал и увидел цветовую сегрегацию?

Или когда одно из чужеродных существ признало меня почти за своего, пропоров руку при выдаче «бусины» и ободрительно похлопав по плечу?

А может, всё началось ещё в Метрополии? Планете, утопающей в насилии, бесправии и нищете?

Я не знаю. Мне очень тяжело абстрагироваться от произошедшего. Даже в собственной голове события выстраиваю слегка… со стороны. Впрочем, это только позволяет найти собственные слабости. Во всяком случае, когда-то думал так. Сейчас же, пожалуй, пройду в ванную и умою руки, прежде чем пойти за баночкой-другой «Трокадеро».

А пока – позвольте мне рассказать всё с условного начала. Не обессудьте.

Интерлюдия 0

Место: Сто десять километров от географического центра Города

Локация: Сто метров вглубь от уровня поверхности. «Логово».

Время: За месяц до прибытия Кандидата.

Фигура в тёмном неподвижной статуей застыла у голопанели, занимавшей немаленькую стену. В матовой поверхности умной аппаратуры отражался излучаемый глазным имплантом тусклая синяя точка – побочный эффект архаичного механизма. Впрочем, человека это не беспокоило. Мастер должен был смотреть на лежащий за стеклом ночной город. Во всяком случае, по каноническим шаблонам той самой староземной литературы, которой иногда развлекался в немногие свободные от Организации часы. На глубине ста метров панорамного окна не нашлось, пришлось удовлетвориться интерактивной картой Города.

Подчиненные временами косились на свои терминалы, вздыхали от облегчения (критических ситуаций нет) и продолжали заниматься текущими делами. Руководство чувствует серьёзную опасность, ну что ж – на то оно и руководство. В Городе и без того уже за этот вечер случилось множество критических ситуаций. Есть из-за чего беспокоиться.

Впрочем, даже текущие события полностью устраивали «хозяев». Как и бесконечная иммиграция, избыток хартистов, и наличие множества независимых служб безопасности. При желании они придавили бы их всех, как беспомощного лангуса в луже. Но даже кое-кто из повелителей Города был бы неприятно удивлен, попав в «Логово» Организации. Особенно – в третий, «оперативный» блок.

Сидящие в первом уровне (самом мелком) рядами операторы находили или регистрировали любое аномальное или подозрительное событие. Прослушивали, просматривали или ломали полицейские сети. Читали сотни сетевых записок от мелких доносчиков и крупных лэндингов. Сортировали, проставляли метки, гиперссылки и уровни допуска, а затем – оперативно передавали на уровень ниже.

Постоянный писк коммуникаторов тут сменялся стуком пальцев об архаичные клавиши и тихим гулом систем охлаждения, иногда – оптимистичными мелодиями. Машинные специалисты вносили события в глобальную программу, фиксировали попытки проникновения в системы Организации, углубляли цифровую защитную систему и занимались ещё целым облаком из нужных и бесполезных на первый взгляд вещей. Постоянный писк коммуникаторов тут сменялся стуком пальцев об архаичные клавиши и тихим гулом систем охлаждения, иногда – оптимистичными мелодиями. Ни постоянный шум, ни ощущения глубокого бункера не помогали расслабиться. Поэтому в промежутках между непосредственными обязанностями машинисты целыми отделами играли в дартс или гурьбой бегали к соседним отделам. Временами помогая техническим обеспечением (с шутками и ругательствами), но в основном – выкуривая сигареты и подолгу болтая.

А уже прямо под ними аналитики, обнаружившие новые данные (и новые проблемы) уже шумели, ругались, упрямо спорили, курили по расписанию и поглощали кофе в товарных количествах. Но в итоге писали подробный разбор ситуации. Или корректировали старый. Или добавляли альтернативный вариант развития событий. Готовый отчёт уже ждали молчаливые кураторы, хладнокровно ожидавшие в полутьме четвёртого уровня. На их откуп отдавалась львиная доля, как их тут называли, ситуаций.

Однако стоящему у голопанели мужчине как раз львиная доля не нужна была. И заячья – тоже. Сегодня Третьего Мастера занимала одна не критическая, но очень чувствительная проблема.

Организации нужно было пополнить свои ряды. И пополнить качественно.

– Мастер… – решилась прервать его Катерина. Помощница. Единственный человек, которого был обязан пропустить каждый телохранитель из числа «личной гвардии» руководителя. Без исключений. Что бы она с собой не несла – хоть активированную термоядерную боеголовку.

– Какао, – буркнул в ответ Мастер, не отрываясь от созерцания карты со вспыхивающими красными точками городского насилия.

– Простите, – смущенно начала помощница, – но есть три срочных доклада. Передел рынка «гостевых» наркотиков, возможный бунт джосеров, а так же…

– А мне нужно какао, – спокойно ответил Третий, наконец повернувшись к ней. – Остальное может подождать пяти минут, не так ли?

– Так точно, – покраснела Катерина и убежала куда-то во тьму. Наверняка – в смежный с операционным хозяйственный блок. А может быть, и просто к аналитикам. Они тоже иногда пили какао.

Итак, пополнение.

По нелюдям план в целом соблюдается. Досадным неразумением остается отсутствие информаторов среди асакку и кордулов. Но первые упорно опровергали своим существованием словосочетание «обмен информацией», а вторые в основном пытались сожрать агентов. Некоторые данные по ним поступали – и отлично. Пробелы нивелировались регулярными доносами. Забавно, но большая часть из доносящих совсем не понимали, кому же конкретно они доносят. Множество расплодившихся служб безопасности играли Организации на руку.

А вот по людям… Агенты всех категорий выбывали со страшной скоростью, даже иппи. Специфика профессии. Множественные риски, накладывающиеся на риски ложных жизней, на профессиональном жаргоне – личин. С этим необходимо было что-то делать. Срочно. Да, пожалуй, это именно та проблема, которая беспокоила его последнее время.

– Катерина, – бросил Мастер подошедшей девушке, не глядя забирая гигантскую кружку какао. С корицей.

– Да, Мастер? – бодро откликнулась та, словно и не бежала сломя голову, откидывая бывалых оперативников и взлохмаченных аналитиков.

– В какой стадии находится очередной отбор кандидатов?

– Операция «Кандидат-128» находится в подготовительной стадии. В поле зрения находится около четырёхсот личностей, потенциально пригодных к прямой работе на Организацию.

– Почему так мало? – осведомился руководитель после короткой паузы.

– После уточнения психологического портрета и данных из Метрополии отсеялось уже сто пятьдесят лиц. Полагаю, в дальнейшем их станет больше.

– Отвратительно.

Помощница сдержанно склонила голову.

– К вам никаких претензий нет. Но намекните отделу отбора, что если повторится история с двадцать седьмой – я буду весьма недоволен. А пока, пожалуйста, принесите мне профайлы… – Мастер поморщился, – лиц, в которых мы заинтересованы.

Ответа он не дождался, и уже думал сделать выговор отвлекшейся помощницы, но взгляд зацепился, наконец, за информационный планшет, который держала хладнокровная Катерина. Извинений не потребовалось.

Сто двадцать седьмой набор был неплохим. Однако смертность его финалистов сильно превышала стандартную для Организации. Кто-то проваливался и был убит. В основном противником, но кое-кто и своими – как раскрытый носитель чувствительной информации или же как попытавшийся работать «на сторону». Некоторые просто показывали себя очень серо. Ремесленником, а не творцом. А из ремесленников выходили плохие агенты.

Не прерывая чтения, Мастер дошел до кресла в атриуме и грузно опустился в него. Зоной отдыха самого нижнего уровня пользовались редко, и офицер мог спокойно изучить информацию под шум искусственного водопада. Не поднимая глаз, Мастер осведомился:

– На ваш взгляд, есть фавориты?

– С три десятка, – помощница давно приняла ситуацию, при которой она была скорее референтом, чем простым секретарём, подающим какао. – В основном, бывшие силовики…

– Которых придется отучивать ломать дрова, – проворчал руководитель, «перелистывая» дела.

– … но есть и научные работники, «белые» и «синие» воротнички, личности, связанные с Флотом, а также авантюристы с достаточно твёрдыми моральными принципами, – невозмутимо продолжила Катерина.

– Хм, достаточно широкий спектр. Передайте: диверсификацию одобряю. Пока свободны, спасибо.

На двадцатом досье «лица, в котором заинтересована Организация» Мастер не выдержал и пробежался взглядом по мероприятиям, сопровождавшим инициацию предыдущих кандидатов. Удивился. Загрузил двадцать шестой набор. Двадцать пятый. Да, вот оно, подумал он. С каждым разом мы всё больше пускали на самотёк отбор. Неудивительно, что в итоге вся селекция пошла наммунгу под хвост.

Третий Мастер решительно встал и направился к лифту, не обращая внимания на следующую за ним Катерину. Неудачи прошлых наборов – ошибка? Несомненно. Почему никто «снизу» не пытался исправить? Расслабились. Неважно. Сейчас первейшая проблема – повышение качества кандидатов в агенты. Начать, однако, следовало с поиска причин прошлых неудач.

Так… единичные мероприятия по наиболее опасным из «интересующих лиц». «Растормаживание», вовлечение в нестандартные проблемы Города, контроль техническими средствами, анализ и коррекция психологической модели. Как итог, процент отсева – заметно меньше. Что по остальным? Общий контроль и анализ активности. Мастер прищурился единственным целым глазом. Кураторы расслабились? Что ж, пусть поломают голову над разрешением нестандартной задачи. Поработать простым передаточным звеном от руководства к агентам всегда успеют.

– Мастер, чем обязаны? – мрачно поприветствовал его старший куратор Филлипос, отойдя от информационного табло. Его подчинённые вскочили с мест и едва ли не встали по стойке «смирно». Третий поморщился. Новенькие. То-то Филлипос мрачен, как голодный джосер.

– Занимайтесь работой… – отмахнулся Мастер и повернулся к старшему куратору. – Я пришел к выводу о необходимости коррекции программы индоктрикации наших кандидатов. Предыдущие кампании прошли, на мой взгляд, сыровато.

– Мне казалось, она и без того достаточно комплексная. Разделение по социальным и профессиональным стратам, возрасту, потенциальной проблематичности, – поднял бровь Филиппос. Он мог себе позволить такую вольность. В отличие от многих других.

– Действительно, – сощурился Мастер, глядя на какую-то диаграмму. – Однако мы слишком многое отдали на откуп судьбе. Пора заставить её работать на нас, вам не кажется?

Старший куратор склонил голову. Он понял невысказанное задание. Правда, как к нему подобраться – не сообразил. Пока что.

– Хорошо. Я жду ваших предложений через неделю, не дольше.

Не прощаясь, Третий насквозь прошел сквозь зал аналитиков. Отозвался на пару предложений по оптимизации. Принял пяток инфопланшетов. Получил пару просьб личного характера (об одном пометил в памяти «выдать нагоняй кадровикам»). Спустился обратно, на «минус шестой» уровень, незаметно повеселев. Неуловимая проблема, мучившая его всё утро, выявлена, и лучшие умы на этой планете начнут работу над её нейтрализацией. В своей команде он не сомневался.

Если всё получится с первого раза, то уже через полгода у него будет десяток хороших агентов. Не уровня «Мёртвого» Тони или «Бешеного» ЛаМотта, о нет. Просто хороших, подготовленных агентов. Способных бескомпромиссно (возможно даже – болезненно) претворять волю Организации, но не сломаться.

В любом случае – в этот раз всё будет по-другому.

I. Один прекрасный день. Глава 1.1

Место: Город

Локация: Хаб.

Время: 0 ч. 45 минут от прибытия Кандидата. Зимний сезон.

После криогенной фуги Эрнест, как и остальные пассажиры челнока, пребывал в смешанных чувствах. Его слегка мутило, периодически накатывала сонливость. «Улитка» из Метрополии упрямо отказывалась перестраиваться на местные стандарты. Ничего не могло отвлечь А.Н и ему адски, до последней прокалки, хотелось курить. Первые два пункта он частично нивелировал неплохим кофе в «чистой» зоне, второй наладится сам собой. А вот с никотином пришлось подождать – багаж всё ещё задерживался. В этом пока что Город ничем не отличался от привычных вокзалов, аэропортов и хабов.

Зато было время поглядеть на разнокалиберную ползущую и шагающую инопланетную живность. Пробежаться глазами по грубовато-лаконичной архитектуре хаба да почитать буклет для впервые приехавших. «Город для новоприбывших за двадцать пять страниц». Несколько аляповатых карт, много иллюстраций и немного текста. Преступно мало для первого впечатления о столь привлекательном и столь опасном месте, как Город.

– Блаблабла, право на Хартию… – пробежался глазами Эрнест, – вытекающие права на общественную деятельность, старшая ответственность относительно «гостей», младшая перед «хозяевами»… Мда, увидеть бы ещё тех хозяев города.

– Не города, планеты, – встрял жизнерадостный приземистый толстячок, стоявший за ним в очереди на выдачу багажа. – Поверьте, молодой человек, если увидите их без маски – пару дней без сна вам обеспечено. Минимум.

– А мне с лица воду не пить, – хмыкнул Эрнест, оглядываясь в поисках ближайшего мусорного ведра.

– Простите?

– Да так, приклеилась одна поговорка за время службы, – мусорок не оказалась, поэтому брошюрка отправилась во внутренний карман куртки. Куда-то между людскими документами и кисетом, полным табака.

– Армия? – с любопытством осведомился мужчина.

– Экспедиционный корпус, – неохотно ответил А.Н. Обычно подробностями не интересовались – репутация у соединения колебалась между антигеройской и преступной. Несмотря на то, что именно сослуживцы и предшественники Эрнеста отбили добрую треть колоний от чужаков.

– О, у меня сын хотел туда завербоваться. Не взяли, – вздохнул собеседник. – Зато со флотом вышло более гладко, чем у асакку с линькой.

– Тоже неплохо, – поддакнул Эрнест, не питавший тёплых чувств к «чернофлоту». И не понявший последней фразы. Он хотел развить мысль, однако мимо прошелестела тройка арахнидов размером с моторикшу каждый. Мышцы рефлекторно напряглись. Джосеры. С ними А.Н уже сталкивался. Правда, в прошлую встречу сержант Эрнест и псевдопауки находились по разные стороны прицела. И это чувство было довольно странным. Сосед, видимо, увидел его взгляд.

– Не волнуйтесь, местные пауки – вполне мирные, – прошептал он.

– Вполне?

– Раз в пять лет, как по расписанию, они начинают бунтовать. Требуют включения в Хартию.

– И как успехи?

– Хозяева подряжают местные СБ, сами распечатывают арсеналы. Достают свои хурутукули и стирают в порошок бунтующих.

Эрнест хмыкнул и по инерции похлопал по карманам куртки. Без оружия на бедре было всё ещё непривычно. За прошедшее с демобилизации время он уже перестроился к гражданской жизни. В основном. Не в части отсутствия чего-то, что поможет при встрече с бешеной нелюдью.

Лэндинг: [данные удалены]Заголовок: Ситуация с иммигрантами выходит за приемлемые рамкиОдобрено Хозяевами: нетДоброго утра, перцы.Как вы знаете из более официозных и сухих газет, сегодня утром прибывает очередной лайнер с эмигрантами, покинувшими душные и безнадежные системы. Одно слово – Метрополия, дом наш страстно желаемый. На самом деле – нет, разумеется. Какой человек в здравом уме туда вернётся? Я знаю, перцы. Никто из вас. Порадуемся же за счастливчиков!Но вообще есть нехорошая такая перспективка. Один лайнер – это пять тысяч человек, которые две недели будут жить в отличном таком социальном жилье и пытаться урвать работу. Борясь за неё, как урдалеб за самку в брачный сезон. Они будут драться, сбивать цену, отбивать хорошую, честную работу у добрых граждан. Оно нам надо, перцы? Я предлагаю сделать очень просто.Выпустить бы нам ещё одну сегрегационную метку. Пусть будут дельцы, предлагающие работу только условным «серым», пусть у них будут заведения, где не обновляться будут только продажные девицы. Пусть они живут где-нибудь поближе к Хабу. Не в Ямах, нет, но у нас же есть депрессивная сабурбия, не так ли?Вы скажете – это какая-то диктатура. Антиутопия. Метрополия, мать её.Но ей-богу, живём же мы с разделением на «чистые» и «нечистые» генотипы? Тех же кордулов записали всей толпой в «нечистые», а ведь они всего-то<ОШИБКА ЧТЕНИЯ. ЛЭНДИНГ ЗАБЛОКИРОВАН ХОЗЯЕВАМИ. РАСПРОСТРАНЕНИЕ МАТЕРИАЛА БУДЕТ ВЕСТИ К ПОСЛЕДСТВИЯМ>

Наконец, прозрачная труба начала шуметь и вяло выплевывать на вращающуюся ленту чемоданы. Небольшой – прилично одетого мужчины. Два объемистых – модно одетой девушки (её спутник дождался своего рюкзака и подозвал носильщика). О, а вот и Эрнестов контейнер. И облепивший его маскировочный «хамелеоновый» чехол, постоянно привлекающий внимание зевак. Чемодан глухо стукнулся о ленту и медленно стал окрашиваться под её цвет. Эрнест привычно схватил за единственное видимое место (ручку), выдернул чемодан на пол и обернулся к соседу по очереди:

– Спасибо за познавательную беседу. Удачи вам…

– Подождите, месье, – замахал руками тот и начал рыться в карманах. – Если вам нужна будет историческая, финансовая или алкогольная справка – звоните и пишите в любое время суток, – собеседник протянул синюю визитку, на которой медным пятном подмигивал архаичный чип.

«Жак, Гаспар. Консалтинговые услуги» – гласил текст. Рядом был лишь номер (коммуникатора?). Лаконично.

– Я – Эрнест, – просто представился он и пожал руку месье Жак. – К сожалению, не смогу вам дать свои контакты. Я только прибыл, и коммуникатор ещё не перерегистрирован.

– Не проблема, – отмахнулся консультант, выхватывая небольшой чемоданчик с ленты под ворчание очереди. – В любое время дня и ночи, помните, Эрнест!

Оставив смущенного собеседника, мсье укатился в сторону особого коридора с покрытием синего цвета, где пристроился за тремя моржеподобными созданиями (урдалебы, если брошюра не врала). А демобилизованному приезжему осталось вздохнуть и пройти в обычный, «зеленый» коридор. Там хоть и было меньше созданий, чем в «гостевом», но всё равно – не легче. И всё так же хотелось курить.

– Полное имя и фамилия, место отправления, цель прибытия? – осведомился сухощавый человек-таможенник.

– Эрнест Андреас Н, метрополия, квота на временную рабочую иммиграцию.

Латинизированное «Андреас» вместо привычного «Андреевич» резало ухо, но не более. Человек свыкается ко всему.

– Гм, – поднял брови чиновник. – Именно Н?

– Именно, – спокойно подтвердил А.Н. – Вы не представляете, сколько проблем у меня из-за этого уже было. В основном как раз при проверке документов

– Представляю, – хмыкнул чиновник. – Цель прибытия, на какое время планируете остаться на планете и где?

– Моя квота предполагает принятие на работу от агентства. В городе прибытия, минимум на полгода. Обязательства приложены к визе.

– Да, вижу… Что ж, не вы первый и не вы последний… удачи вам, мистер Н! – усмехнулся чиновник, резко провёл картой по считывателю и отдал документ в лоток. – Следующий!

Таможенный коридор очень удачно выходил на улицу – напрямую. Отойти от входа, по привычке сдернуть чехол с чемодана и понять – курить не хочется. Почувствовать, как напряжение уходит на выдохе с облачками пара. расслабиться и без лишних эмоций считать ощущения от нового места. Воздух – не без химического привкуса (Хаб, как-никак), но и лишнего удушья. Отлично. Прохладно, однако.

– И не скажешь, что город стоит посреди пустошей. Впрочем, никто не говорит, что пустоши обязательно должны быть холодными… Всё это, впрочем, прекрасно, но как добраться до цивилизации? Ага, точно, что-то подобное было в брошюре…

«Если вам будет угодно направиться сразу в Город, то к вашим услугам скоростная ветка маглева (платформа отбытия – А1-А5, информацию уточняйте на месте). Обратите внимание, что вагоны имеют сегрегированную посадку: синий цвет – наши уважаемые Хозяева и одарённые их милостью, зеленый – хартийцы, жёлтый и красный – гостевые расы, чёрный – вход для остальных. Не рекомендуем садиться в красный вагон без опытного сопровождающего. В чёрные вагоны не рекомендуем садиться даже с сопровождающим.

Кроме того, на платформах B1-B10 к вашим услугам представляются аэро- и наземные такси, а у причалов C1-C4 вы можете воспользоваться услугами речных паромов. Обратите внимание – на паромах сегрегация отсутствует. Приятной поездки!»

Тихо выругавшись на неведомых составителей, Эрнест отправился к маглеву, отмахиваясь от назойливых таксистов. От выходного пособия после раздачи семейных долгов осталось не так уж много. Траты на кэб не входили в его бюджет. Пока что. А вот

В поезде А.Н прислушивался к ежедневной, пустоватой болтовне – ведь в ней содержались крупицы полезной бытовой информации. Например, он внезапно для себя узнал, что аэротакси стоит существенно дешевле наземного (на всё воля «хозяев», как ему пояснили). И преступность конкретно в поезде околонулевая, на всё воля «хозяев». Вот в самом городе местами бывает туговато. Но если выбрать район с хорошей службой безопасности, то беспокоиться не о чем. А если и будет о чём – страховка, особенно «синяя», поможет. Ну да на всё воля «хозяев».

Город в целом пока крайне напоминал человеческий. Небоскрёбы «нового» города и приземистые здания «старого». Нет-нет, да мелькал синий монолит из «хозяйского» камня без окон («проницаемого», как подсказал путеводитель). А ещё странные, словно вырезанные из камня дома, и за ними виднелись громоздкие, «бумажные» улья джосеров. И не только их. Как подсказывала всё та же брошюрка, в Лесопилке много кто жил.

Часы «улитки» Эрнест настроил ещё в маглеве, и теперь мог с чистой совестью сверять время – скорее по привычке, чем по необходимости. 11:45 по местному времени, иммиграционная конторка его фирмы работает до 19:00. Время есть и сориентироваться, и прокатиться по городу на экскурсионном дирижабле (реклама во всё той же брошюрке, бюджет пробьёт, но – не критично). Кстати, а вот и ларьки экскурсионных фирм виднеются прямо на перроне. Хорошо, что маглев сильно замедляется в городе, подумалось экс-комбатанту.

– Смотрите, – начал объяснять кассир в ярко-синей униформе – у нас есть три основных маршрута. Обзорная экскурсия на эшелоне стопятьдесят, без посадок. Четыре часа. Обзорная экскурсия с посадками в главных районах, шесть часов. И экскурсия-гранд, – торжественно протянул молодой служака, – девять часов, обед на борту, посадки в районах, включая пригороды. Поверьте, там есть на что посмотреть, и всего восемьсот крон (это если в валюте метрополии, разумеется)…

– Так, – оборвал его Эрнест. – У меня времени немного. Сколько будет стоить краткая экскурсия?

– Сто пятьдесят крон, – буркнул кассир.

– Ближайшее отправление?

– В двенадцать, места ещё есть.

– Запиши меня туда, раз места есть. Спасибо. Откуда отправление?

– Синяя мачта номер три, обойдете вокзал справа. Следующий!

Интересно, подумалось Эрнесту, а «справа» – это лицом к вокзалу, или от него? Впрочем, если передвигаться рысцой, то он успеет проверить оба варианта.

К счастью, первый же выстрел оказался в цель. Действительно, справа от вокзала (если встать лицом к нему) виднелись синие невысокие мачты, подмигивающие габаритными огнями. Номер ближайшей совпадал с указанным на билете. Багаж отправился в охраняемую ячейку, трубка и кисет – в карман куртки. Осталось только зайти в лифт, послушать восторженное щебетание студенток (и вспомнить университетские дни), выгрузиться на платформе и спокойно зайти в достаточно просторную гондолу.

– Доброе утро, а точнее, уже день, уважаемые пассажиры! Меня зовут Роландо, и сегодня я буду вашим провожатым в чудесном маленьком мире большого Города. Если кому-то нужен «Город за двадцать пять страниц», то моя помощница Андроника с удовольствием выдаст их вам бесплатно, – провозгласил спокойный экскурсовод, показывая на улыбающуюся в тридцать два зуба девушку, машущую рукой «от локтя». Наша экскурсия продлится три часа…

Каждый раз одно и то же. Впрочем, у экс-комбатанта имелся выработанный механизм игнорирования напыщенных речей. Эрнест пристроился в дальнем углу гондолы и начал разворачивать карту, прилагавшуюся к брошюре. С определенного момента он стал неуютно чувствовать себя в полностью незнакомых ему местах, а город пока был именно что полностью ему незнакомым. Обзор спереди-слева закрывала обширная рыжая шевелюра, но и его личный иллюминатор обеспечивал вполне приличный вид.

Что ж, всё просто. Город прижался к реке юго-западной границей, за которой лежат некие «Ямы» (близко) и Хаб (далеко) вместе с ещё тремя небольшими районами и промышленными предприятиями. Сейчас дирижабль взлетает из района вокзала, а это южная окраина Старого города. Пройдётся над Старым и его Бесильней плюс Цитаделью (точнее «их» Цитаделью). Протиснется между небоскрёбами Нового, пробежится над Инсектарием, повисит над Стеклянными Пирамидами и пойдёт на снижение.

Что ж, для первого знакомства – сойдёт.

– Внизу вы видите здания времён Основания. Старый город характерен своей эклектикой, он был первым местом, в котором стали взаимопроникать культуры «хозяев» и человечества… – бубнел экскурсовод в отвратительно работающую гарнитуру, пока его помощница изображала улыбающийся комод и приглядывала за галдящими пассажирами.

– Боги, они что, везде такие? – произнёс в пустоту молодой женский голос перед Эрнестом.

– Профессиональная деформация, – буркнул он, не отрывая взгляд от освещённых гирляндами даже днём улиц района, согласно карте именующегося Бесильней. Краем глаза он заметил, что в рыжем облаке появился бледный просвет, и повернул голову.

Девушка. Молодая. Удивленная. Лицо красивое, но очень уж бледное. Ярко-зелёные глаза и тёмная косметика. Слегка курносый нос.

– Ну не под пресс же их мозги кладут?

– Не знаю как насчёт пресса, но условные инстинкты им точно меняют. Смотрите.

Эрнест, не отрывая от неё пристального взгляда, медленно опустил руку в карман и достал трубку.

– Мистер, мистер! – раздался из динамиков голос на грани нервного срыва. – В нашем дирижабле курить строго запрещено! Уберите трубку!

Эрнест и незнакомка расхохотались, а мгновенно успокоившийся экскурсовод продолжил бубнить заученные фразы. Едва уняв хохоток, рыжая решительно, рывком переместилась на задний ряд, рядом с Эрнестом, и протянула тонкую ладонь.

– Агнетт, лаборант, последипломная практика.

– Эрнест, экс-комбатант, послевоенная работа, – аккуратное рукопожатие. Руки ледяные у неё, некстати подумал А.Н, стараясь не пускать лишние эмоции на лицо

– Звучит как начало прекрасной дружбы, вам не кажется?

Глава 1.2

Место: Воздушное пространство Города.

Локация: Где-то над Новым Городом.

Время: Понедельник, 12:30.

Они много говорили. Она рассказывала о важности изучения чужаков, он – армейские байки. Над Инсектарием Эрнест подшучивал над повадками джосеров, а над стеклянными пирамидами Агнетт поминала коллег по кафедре. В целом, можно было сказать, что полёт прошёл успешно. Особенно с учётом того, что временный безработный и экс-комбатант в целом запомнил направление главных улиц и транспортных магистралей Города.

– Зря ты смотришь на дороги, – безаппеляционно заявила рыжая. – Смотри на крыши.

– С чего бы это?

– С некоторых крыш Старого и Нового города открывается вид на половину города.

– Ты часто скачешь по крышам на каблуках?

Агнетт прыснула в кулак, а затем – ткнула им же в плечо. Легонько. Но, всё же – неожиданно для А.Н.

– Дурак. Нет, но мне показали одну крышу… С неё видно сразу четыре оккулатория и реку. Очень хочу на ней побывать во время какого-то из звёздных праздников «хозяев».

– А река на закате – не то? – легко улыбнулся А.Н.

– Сейчас узнаем, – повела плечом девушка. – Никак до неё не добиралась в это время суток.

Завершающую часть полёта дирижабль провёл вдоль реки. Эрнест наконец-то нашел способ прикрутить громкость экскурсионного динамика, и всё время над рекой задний ряд гондолы провёл в тишине. Чем несколько успокоил изрядно нервничающего Роландо, видавшего за время работы всякое. А задний ряд молча любовался насыщенным синим цветом медленно текущей реки. Ну и началом заката первого из трёх солнц, разумеется.

На сетевых форумах советовали смотреть лишь первый закат. Начинавшийся медленно и незаметно, но обрывающий день в сумерки. Эрнест помнил совет. Агнетт, видимо, тоже – почти всё время над рекой они смотрели в иллюминатор. Лишь когда судно пошло на снижение, сквозь материю рукава он почувствовал настойчивые хлопки пальцев.

– Мы снижаемся, – с каким-то намёком заметила рыжая, показывая подбородком на приближающуюся землю.

– Эм, о да. Приятно было пообщаться, Агнетт.

Девушка натянуто улыбнулась и отвернулась. Эрнеста осенило, какую бестактность он допустил, поэтому он предпринял попытку отбить позиции:

– Мы сможем пообщаться ещё? У меня нет местной регистрации, но не думаю, что…

– У меня тоже, не волнуйся.

– И как нам быть? – поднял бровь экс-комбатант. Рыжая сохраняла молчание.

– Пожалуйста, пристегнитесь, – между сидений быстро перемещалась озадаченная Андроника. – Мы снижаемся и приземлимся в течение десяти минут.

– Давай так, – быстро проговорил Эрнест. – Сегодня я освобожусь вечером. Совсем вечером. Назначь день, место и время – и я буду там.

– Хм… – подчёркнуто задумалась Агнетт. Земля приближалась всё быстрее. – А у меня будет очень насыщенная неделя, надо подумать.

– И ближайшие полгода? – криво усмехнулся Эрнест. Ответом ему был мелодичный смех.

– Не так всё плохо. Что ж, сегодня я тоже освобожусь… – она замялась, – вечером. Если ты настаиваешь…

– Настаиваю.

– Дай подумать.

Дирижабль мягко уткнулся в швартовую мачту. Через пару минут его зафиксировали швартовщики, и Роландо, уставший успокаивать вскочивших пассажиров, молча открыл выходной люк. Пассажиры оживленно полезли прочь, не слушая стандартных фраз окончания полёта. Уже у выхода, вежливо прощаясь с заметно повеселевшими экскурсоводом, пилотом и проводницей, Эрнест обратил внимание на время.

16-30. Многовато. Чёрт, подумалось ему, а если бы задержка была не в полчаса, а час? И так не факт, что он успеет – и тогда придется, по старой памяти, ночевать под открытым небом. Или искать дешевый мотель – удовольствие ниже среднего. А завтра экспата обязательно накроет джетлаг – ведь мало того, что засыпал в фуге он в другое время, так ещё и сутки в Городе были заметно длиннее земных.

– Задумался?

Вышедшая следом Агнетт явно путалась в руках и принадлежностях. Эрнест спокойно забрал небольшой (но весьма тяжелый) рюкзак девушки и берет, пока попутчица разбиралась с рукавами зелёного пальто и перчатками. Становилось всё прохладнее.

– Ещё б не задуматься тут, когда ты тянешь с ответом.

– Смешно… – закатила глаза рыжая. Но с лёгкой улыбкой. – Давай так. В Старом Городе есть кафе-бар. Называется он «Грязный Гарри». Я буду ждать тебя там в десять вечера. И до десяти-тридцати. Как тебе такой расклад?

– Идёт.

– Тогда до встречи, – подмигнула Агнетт и развернулась на месте.

Вскоре её зелёное пальто растворилась в толпе. Эрнест некоторое время нелепо стоял на месте. Затем встряхнулся и пошёл к камерам хранения. Доверять ячейкам в незнакомом городе он пока не собирался. К тому же – нужно было перестроиться на рабочий лад, а то в голове сидели малиновые ароматы и зелёные глаза. Непорядок.

– Лучше бы подумал о том, на какую работу возьмут экспата с куцыми документами об образовании, – буркнул А.Н.

Чернорабочий? Вышибала? Стоило ради такого переться на край света… Надо будет купить тренч с первой же зарплаты, невпопад подумалось Эрнесту, кое-как отвлекшемуся от воспоминаний об Агнетт. Форменная куртка хоть и была удобной, но совершенно не располагала к посиделкам к девушкам.

Контору он нашёл достаточно быстро. На деле её здание располагалось в двадцати минутах ходьбы от вокзала. Ну, как «здание» – зажатая между двумя массивными строениями скорлупка. Одна из десятков подобных в городе. И одна из тысяч с сегрегационным зеленым значком. Всем, кроме хартийцев и хозяев – вход воспрещён.

Не в привычках Эрнеста было – зайти в помещение, не посмотрев путей отхода. Но времени оставалось немного. А внутри наверняка были помещения с полными скамейками таких же доходяг, как и он сам. Хотелось свежеиспечённому экспату того, или нет – но надо было идти сразу. И А.Н. решился.

Звякнул колокольчик на входной двери. Не успел Эрнест открыть рот, как его уже встретил выбежавший служака.

– Добрый вечер, добрый вечер. Нам всегда приятно видеть сородича.

– Да… и мне, – поморщился экс-комбатант.

– Пожалуйста, возьмите талон и ждите своего вызова.

Талон в век лазера и криогенной фуги, неплохо так, – подумал Эрнест. Но бумажку взял. Впрочем, ждать пришлось недолго – едва он снял шляпу и куртку, как его номер зазвали к шестому окну. У стойки его уже ждала спокойная женщина с ободряющей улыбкой.

– Здравствуйте. Эрнест А Эн.

– Добрый вечер. Вашу идентификационную карту, пожалуйста… Так, всё в порядке. Пакет документов готов, ждать ничего не нужно. Вы обязаны сдать отпечатки пальцев прямо сейчас. Если сдадите образцы тканей и феромонный след – получите скидку на страховку «красного» класса. Пятнадцать процентов. Поверьте, это неплохое предложение.

Женщина, сидевшая за конторкой, выглядела приветливо и сочувственно. Но вросшее за время службы чувство сомнения дало о себе знать А.Н.

– Спасибо, откажусь, – поморщился Эрнест и поднял указательный палец. Из столешницы выдвинулся бесконтактный сканер. Считал отпечаток пальца, мигнул и исчез.

– Так… у вас погашенное заявление о банкротстве, не так ли?

– Именно.

– «Хозяевам» всё равно на них, да и большей части других финансовых организаций. Но… – бюрократ даже доверительно наклонилась, – Если вам нужна ссуда, то абсолютно неофициально…

– Спасибо, откажусь и от этого предложения, – холодно улыбнулся Эрнест.

– Что ж, тогда всё в порядке. Ваша квартира находится в очень удобном месте. Старый Город, переулок 15b, дом 22, квартира 812. У места, конечно, есть и нормальное название, но оно на «хозяйском», и в бумагах оно не указано.

– Меня полностью устраивает.

– Если вы в течение двух недель не найдёте официальную работу, то будете лишены права на социальное жильё. Если в течение четырёх – будете депортированы.

А.Н поднял брови. Он понимал, что миграционная контора в Метрополии о много умалчивала. Но теперь в нём закрадывалось подозрение, что сказано не было слишком о многом. Например – о высылке к чёрту безработных экспатов. Может его и вовсе вместо депортации пустят на кебаб? Кто знает местные традиции?

– Ого, лихо, – только и сумел выдавить из себя Эрнест. Странно, что о таких нюансах мне не говорили перед отправлением.

– О, милок, там много о чём умалчивают, – неожиданно перешла на «ты» женщина-бюрократ. – После трёх месяцев постоянной работы вид на жительство продляется до конца года. Каждый год ты обязан писать отчёт о наличии работы.

– Звучит так себе, если честно, – искренне признался А.Н. Он крайне не любил отчёты, хоть и прекрасно их составлял. – А когда дадут вид не на год?

– После трёх лет проживания в городе. Но ты не волнуйся, вот тебе… – на стойке появилась кипа буклетов – …стопка актуальных вакансий. Ты ведь умеешь хоть что-то делать?

– Кое-что и немного сверху, – усмехнулся Эрнест.

– Тогда ты найдешь работу ещё раньше, чем выговоришь полное название города. Рукастые люди всегда и всем нужны… так, вот пакет с твоей идентификационной картой. Старую можешь оставить себе как талисман – всё равно почти нигде не принимают. В пакете есть код активации сборника основных городских законов, полный скачаешь сам. Коммуникатор, пожалуйста. Готово, он теперь зарегистрирован. Распишись вот тут и ты свободный хартиец, поздравляю!

Зеленый бланк. Эрнест посмотрел на свет – водяные знаки чёткие. Поднёс к ультрафиолетовой лампе – водяные знаки ожили, выпрыгнули в пространство и плавно задвигались, словно в каком-то сказочном танце.

– Каждый раз удивляюсь их технологиям, как первый, – вздохнула женщина, внимательно следящая за действиями А.Н.

Архаичная ручка. Роспись. Второй экземпляр, снова ручка, снова роспись.

Пакет документов отправился в извлеченный из чемодана армейский герморюкзак. Туда же были перенесены вещи первой и второй необходимости – трубкочистка, набор буклетов от потенциальных работодателей, немного налички и зонт. А вот кастеты Эрнест незаметно положил в куртку. Он, конечно, был наслышан о праве резидентов (или хартийцев, он пока ещё путал эти понятия) на оружие. В том числе – холодное. Но пока не прочувствовал это право.

Пока что.

Лэндинг: Старая газета Старого ГородаЗаголовок: Пресс-секретарь Ао_Ао Групп – преступность в пределах статистической нормыОдобрено Хозяевами: даПресс-секретарь Ао_Ао Групп Нил Вагельхоф дал комментарий нашему журналисту на тему жалоб жителей юго-западной части Старого Города. По мнению господина Вагельхофа, степень активности преступников существенно преувеличена слухами.– Никаких организованных банд на подведомственной нам территории нет. Как вы знаете, Ао_Ао контролирует исключительно «зелёные» районы и исключительно на средства частных страховок. Таким образом, мы не зависим от взносов муниципалитета и способны вести дела независимо. Раскрываемость преступлений находится на высоком уровне в 56%.Напомним, ранее жители переулка «Тринадцать Бэ» и нескольких прилегающих жаловались на несколько банд, состоящих из малолетних представителей человеческой расы. Анонимный источник сообщает, что не так давно застал троих подростков, размахивающих холодным оружием прямо на тротуаре, один из которых, вдобавок, был оснащён кинетическим пистолетом. Однако господин Вагельхоф отрицает возможность подобной ситуации:– Нет, этого не может быть. Единственная банда, которая существовала последние три недели – банда джосеров из улья Вагут. Она была ликвидирована неделю назад, и с тех пор крупные криминальные формирования не лезут в подконтрольные нам районы.Опрошенные нашим корреспондентом мирные жители отреагировали на пересказ речи г-на Вагельхофа неоднозначно. К сожалению, мы не можем передать точно их высказывания по соображениям редакционной политики. Однако отметим, что гневные отзывы включали в себя как минимум восемь не связанных с собой правонарушений, наказываемых дисциплинарной отработкой как минимум третьей степени.

Новоиспеченный хартиец решил пройтись пешком. Коммуникатор заработал, проанализировал маршрут – сорок минут. Переулки «а» идут от реки к Новому Городу, переулки «б» – перпендикулярно. Не так сложно, как могло показаться сразу. В общем, никаких «лабиринтов чужаков», обычный город.

Который в целом ему уже начинал нравиться. Атмосферой Вавилона. Причудливым сочетанием давно забытых в Метрополии стремительных человеческих архитектурных стилей и никогда не ведомых там «гостевых» и «хозяйских». Слишком рубленных или слишком плавных, показательно плевавших на гармоничность или – встраивающихся в пейзаж. Город имел характер и не стеснялся его показывать. И свежеиспеченному хартийцу А.Н. это нравилось.

А ещё после нескольких месяцев фуги Эрнесту хотелось размять конечности. Хотя бы ноги.

Он с удовольствием прошёлся по «блошиному рынку», потратив сотню марок на откровенные безделушки. Старые книги из самой обыкновенной бумаги, трубку ручной работы. Присмотрелся к почерневшему от времени кастету, несущему следы многих жестоких драк. Услышал подозрительное:

– Мистер! Мистер! Гостевая эмна за один жетон! Всего один жетон, почти монеро!

– Спасибо, девочками не интересуюсь, – буркнул А.Н. и поспешно добавил: – Пока что.

– Ха-ха, а вы, мистер, шутник! Фазис, карандаши, спидола – у меня есть всё это!

Не обращая внимания на пушера, Эрнест двинулся в сторону явных патрульных при дробовиках и матово-чёрной броне. Назойливый продавец растворился сам собой. Как сахарная вата в луже с водой. Хмыкнув, А.Н. двинулся на соседнюю улицу. С него пока хватило людских толп.

И у тринадцатого «а» переулка его попытались зацепить.

Тройка местных оболтусов шла широким строем. В последнюю кампанию Эрнест видел немало идиотов, идущих на врага именно так – и гибнущих под кинжальным огнём. Впрочем, напомнил он себе, для него лично любая кампания уже закончена. И пока он вспоминал, его толкнули плечом. Размашисто, хоть и со слабоватым выходом.

– Папаша, широко шагаешь слишком, – мгновенно набычился тот, что шёл в центре построения. Тощий, нескладный: с торчащим острым кадыком и длинными руками. – Не видишь что ли, это Проклятая Двенашка идёт!

– Мне это ни о чём не говорит, – холодно ответил Эрнест.

Ему очень не хотелось начинать опыт проживания в Городе с убийства. Тем более – с убийства троих идиотов.

– А нам говорит, – зашипел нескладный, – и говорит: пошёл в переулок!

– А то – что?

Доморощенные юные мафиозо воровато переглянулись. Оглянулись по сторонам. Наконец, главный вытащил замызганный и покрытый блестящими потёками смазки пистолет. Кинетический, мысленно поморщился А.Н. Неточный, немощный и архаичный. Для этого расстояния (чуть больше длины вытянутых рук) его вполне хватит. Свинцовая пуля сделает из внутренностей гуляш без каких-либо шансов. Нужно выпутываться.

– Ладно, ладно, попутал, извините, – начал А.Н. заискивающим тоном. Нужно было как-то убраться с тротуара. Так пуля хотя бы не попадёт в случайного прохожего.

– Пошёл, пошёл в проулок! И руки, руки на виду держи!

– Да, да, стрелять только не стоит, – продолжил причитать Эрнест, заходя в тёмную и весьма вонючую подворотню.

– А то – что? – передразнил Главный и глумливо захохотал. Его приторможенные соратники засмеялись не сразу, а только после того, как увидели обращенное к ним лицо «босса». Это их и сгубило.

Резко, рывком перекинуть через себя чемодан. С удовольствием заметить, что тридцать два килограмма памятного и нужного хлама, упакованные в прочный полипласт, влетели в грудь подростку. Сбили с ног, заставили выронить пистолет, а главное – посеяли хаос. Заметить: подельники растерялись на несколько секунд, а большего и не требовалось. Заметить нож – неважно. Как и предполагал экс-комбатант, ещё двух пугачей у банды не было. А вот два кастета у Эрнеста были. И привычно легли в кисти. Апперкот правой по ближайшему, доработать локтём. Уйти от неточного удара дальнего, кросс левой. Получить по герморюкзаку каким-то хламом. Труба? Кирпич? Неважно. Развернуться, пнуть встающего главаря под колено армейским ботинком. Осмотреться. Доработать не до конца повалившегося от кросса. Отвести душу на главаре.

Остановился Эрнест только на пятом «душевном» ударе. К тому моменту брюки и рубашка были безнадежно измазаны в пятнах и потёках крови. Нос тощего смялся, расплющился и активно кровил. Да и в целом лицо главаря производило не лучшее впечатление: несколько растекающихся кровоподтёков, рассечение, разбитая губа. А.Н. рывком поднялся на ноги, прислушался. Все трое противников дышали. Тяжело, с хрипами – но дышали. Странно, подумал Эрнест, а я уж думал, что избавился от всех боевых имплантов. А иначе откуда такая потеря самоконтроля?..

Традиции родного депрессивного пригорода требовали от А.Н. «инсталляции». Забавных поз, придаваемых поверженным противникам. Но сейчас в нём взял верх добропорядочный гражданин… хартиец, простите. Поэтому он просто оттащил неудачливых грабителей вглубь проулка. Забитого баками и просто горами хлама. Прислонил к стенке так, чтоб местные сидели более-менее в ряд. Голова тощего постоянно заваливалась на плечо крепкого соседа, и после третьего падения Эрнест решил оставить всё, как есть. Затем – обшарил карманы. Никаких документов, три ножа. Два годились только на открывание банок, третий ковал умелец. Его хартиец и забрал, заткнув за голенище ботинка.

А вот остальной добычей он побрезговал. У щеглов кроме пистолета, "карандашей" и аномально большого количества бумажек кошельки и карманы были набиты какими-то пластиковыми разноцветными жетонами и чем-то вроде крупных, с виноградину, бусин. Чутьё подсказывало Эрнесту, что это – местные вариации денег, и вариации, явно замазанные кровью. А проблемы такого калибра ему пока были не по зубам.

Едва обтерев руки от чужой крови и выйдя из закоулка, он остановил первого попавшегося прохожего. Крепкий работяга напрягся, поджал губы. Покосился на замаранную одежду А.Н. Но на агрессию не сорвался. Что ж, подумал Эрнест, и на том спасибо.

– Приятель, я тут грабителей немного побил. К кому обратиться?

– Опять «черноротые» мух ловят, – скривил рот мужик, резко выдохнув. – А ведь дерут таксу за безопасность, словно мы живем в синих районах! Забей болт и иди по своим делам.

– Черноротые?

– Ты новенький, что ли?

– Пять с хвостиком часов как местный. Кстати, огоньку не найдётся? Нервы что-то ни к чёрту… – Эрнест отставил чемодан и начал набивать трубку. Собеседник несколько расслабился. Вздохнув, он достал помятую пачку сигарет и универсальную зажигалку. Мужчины затянулись дымом. Мимо безучастно шли редким потоком прохожие, лишь иногда косившиеся на красные пятна.

– Черноротыми мы зовём «Ao_Ao Групп». Служба безопасности, которая приглядывает за кварталами с двенадцатого по четырнадцатый, – рабочий сильно затянулся. – Носят баллистические маски, низ чёрный, верх красный. Осторожнее с ними, те ещё отморозки. Ладно, бывай, боец. Работа не ждёт.

– Спасибо за огонь.

Собеседник отмахнулся, не глядя, и пошёл прочь. Эрнест вытряхнул пепел вперемешку с несгоревшим табаком и пошёл прочь. Не оглядываясь.

Дом 22 оказался неплохим. Изящные линии фасада, в окнах – торшеры и светильники. Но всего лишь пять этажей, что несколько смутило Эрнеста, помнившего о восьмерке в номере квартиры. При уточняющем вопросе консьерж на входе только поморщился:

– Социальщик?

– Ну… мигрант.

– Тогда тебе во двор, – равнодушно ткнул пальцем куда-то дальше в подъезд мужчина, возвращаясь к инфопланшету. – Там две «внутренности», в ближайшей к тебе – комнаты с сотой по пятисотую, дальней – с пятисотой по тысячную. Удачи.

Двор разительно контрастировал с фасадом. Безликие кирпичные коробки напротив друг друга. Узкие окна-бойницы смотрели на остальной мир, и только на «фасадах» тех самых «внутренностей», обращённых друг к другу, имелся какой-то намёк на эстетику. Нормальные окна, открытые галереи, огражденные перилами с изящными литыми балясинами. И открытые лестницы, представлявшие собой не менее радующее глаз зрелище. Впрочем, подумалось Эрнесту, во время ветров нужно будет держаться за всё, более-менее выступающее. А уж что будет твориться зимой… впрочем, одернул он себя, до зимы ещё надо дожить. И не быть депортированным.

Ворча, ругая ушлую контору, и не менее ушлых архитекторов почём свет стоит, Эрнест втащил чемодан на свой этаж. Нашел дверь, достаточно прочную и достаточно невзрачную. Облегчённо увидел, что замок мигнул зелёным цветом в ответ на ключ-карту. Открыл дверь.

Квартира скорее напоминала кубрик. Небольшой «предбанник» на поверку оказался основным жилым пространством. В котором умудрились уместиться и диван, и письменный стол со стулом, и (главное) узкая, «холостяцкая» кровать. Вдали маячила кишка, ведущая к смежному и очень тесному санузлу. А у дальнего окна-бойницы – тусклый ящик кухонного комбайна.

– Что ж, могло быть и хуже, – буркнул скорее себе, чем кому-либо, Эрнест. – По крайней мере, не воняет трупом.

Трупом действительно, не воняло. Правда, в квартирке стоял крепкий табачный дух, но уж к этому новому жильцу было не привыкать. В кубриках, казармах и палатках временами дым стоял столбом. Иногда – вперемешку с перегаром. А уж их на своём веку он повидал немало.

Думая об этом, Эрнест спокойно, на автоматизме, раскладывал вещи по встроенным ящикам и шкафам. Там же обнаружились подарки от предыдущих жильцов. Немного постельного белья, полотенца (одно покрыто подозрительными бурыми пятнами), отсыревшая пачка дешевых папирос. Пара банок армейского грибного супа-пюре. И, пожалуй, главное. Небольшой, початый, но – ящик пива. Даже с не истекшим сроком годности. Одну бутылку Эрнест тут же и открыл об угол заскрипевшего стола.

– Хм, весьма неплохо. «Веселый урдалеб», вот так название.

Именно после этих слов в животе недовольно забурчало. Некоторое время мужчина прислушивался к ощущениям и вспомнил – последнее, что он ел, был невнятный бутерброд в Хабе. Пора было разведать район обитания. Но прежде – сменить рубашку и брюки. Ну и смыть кровавую пленку с неубиваемого материала куртки. Как минимум.

– Вечер добрый ещё раз, – поприветствовал Эрнест уже откровенно сонного консьержа. – А где тут неподалеку можно перекусить? Толком ничего не жрал, аж желудок сводит.

– Хм, – призадумался собеседник, – у старой Гренн неплохое мясо, да и картошку она где-то умудряется найти отличную. На углу четырнадцатых найдешь кафешку, она там одна.

– Век должен буду, приятель, – хмыкнул А.Н.

– Пиво поставишь как-нибудь – и мы в расчете, – пожал плечами консьерж и упал обратно в кресло: листать сеть и убивать время.

Кафе оказалось весьма недурным. Интерьер может и был несколько обшарпанным, но ещё в метрополии и колониях Эрнест привык – именно в таких местах может скрываться сытная и дешевая еда.

Впрочем, судя по забитым столикам, тут еда как раз не скрывалась.

– Ганс, у нас новый гость! – крикнула кому-то дородная женщина из-за стойки и более спокойно осведомилась: – Ты у нас первый раз, милок?

– Да я, если честно, и в городе первый раз, – неожиданно для себя признался Эрнест.

– Заметно, – уверенно закивала женщина (видимо, та самая «старая Гренн»). – Ты не беспокойся, накормим так, что еле уйдешь на своих двоих, и кошельку это нисколько не повредит.

– Буду очень благодарен, – только и оставалось ответить смущённому Эрнесту.

Вскоре ему уже принесли «базовый и очень бюджетный набор» – пинту безымянного лагера, густо покрытый подливкой и жареными овощами картофель и небольшую сковородку нашинкованного, шкворчащего мяса в перечном соусе.

Эрнест не стал церемониться, и проглотил почти всё за пять минут. Отполировал безымянным, но весьма приличным (хоть и водянистым) лагером. Обнаружил почти пустую тарелку и дозаказал мяса. Уставший официант принял заказ, а экс-комбатант и почти законопослушный хартист достал брошюры, которыми его снабдил иммиграционный центр.

Вариант «номер один». Кассир в некоем арендном центре. Спасибо, нет. Смять, отложить в сторону «мусорка».

Вариант «номер два». Агент по продажам и организации экспорта «гостевых» товаров. Спасибо, не то. Смять, отложить в сторону.

Вариант «номер три». Консультант по вопросам межвидового взаимодействия. Требования: понимать ситуацию в городе, иметь гуманитарное образование, навыки деловой переписки. Зарплата… приличная по меркам метрополии, хоть платят в кронах. Интересно, но вряд ли пригодится в первый месяц – тут бы хотя бы понять, какой вид как называется. Отложить в сторону.

Вариант «номер четыре». Частная служба безопасности «Agni Corp». Требования: физическая подготовленность, психологическая устойчивость. Зарплата – сильно ниже предыдущей. Но на выбор – в любой из ходящих в городе валют. Вот это точно интересно. Отложить в сторону.

Вариант «номер пять». Грузчик. Смять… развернуть и отложить. На всякий случай.

Вариант «номер шесть». Управляющий в ресторане, расположенном в некоем Монтауке. Зарплата – сдельная, проживание и питание за счёт работодателя. Неплохо. Но, наверное, всё-таки смять. Свои силы Эрнест рассчитывал вполне здраво, и, несмотря на определенным образом подвешенный язык – никто не будет на такую должность брать свежеприбывшего иммигранта.

Он забарабанил пальцами по столешнице, не обратив внимания даже на столь привлекательный минутой ранее звук шкворчящего мяса, поставленного официантом минуту назад.

Что же выбрать?

Глава 1.3

Место: Новый Город.

Локация: Штаб-квартира службы безопасности «Agni Corporation».

Время: Понедельник, 20-25 по местному времени.

Вербовочный пункт оказался круглосуточным. Типовое здание из стекла, пристроенное к краю квартала, состоящего из потрепанных, видавших виды складов. Или «складов». Как подсказала ранее Эрнесту сеть – именно этот квартал был штаб-квартирой АгниКорп. Куда будущий кандидат и направился, едва расплатившись за ужин. Кстати, цена оказалась действительно терпимой для кошелька.

Впрочем, встретили его не так любезно, как в предыдущих местах города. Ну, за исключением памятной подворотни у тринадцатого «A» переулка. Никто из служащих даже не поднял глаз, когда колокольчик у входной двери звякнул. Наконец, один из них встал, сунул под нос пакет форм и вернулся обратно, за конторку. Но не к работе.

– Господь Бог и пресвятая Мария, опять мясо, – вздохнул мужчина, весь вид которого (седина, обветренность, паук ожога на лице, кривой шрам от джосерского жвала) намекал на характеристику «старый сержант, которого списывать из боевого состава давно пора, а из состава вообще – жалко». – В общем слушай…

– Эрнест.

– Да мне плевать, как тебя зовут. Пока ты заполняешь папифакс своими каракулями, я, Эльм с пятью нашивками «крови» и контузиями без нашивок, расскажу, что тебя, сопляка, ждёт. Тебя ждут не дождутся монотонные восьмичасовые патрули. Не меньше ждут владельцы тревожных кнопок, в каждом шорохе видящие кордула, лезущего через окно. Поменьше ждут – всякая шваль, которую наши досточтимые оперативники умудряются вычислить. И совсем не ждут – хозяева «гостевых» кварталов, которых милостью звонкой валюты и досточтимых «хозяев» мы должны охранять…

Эрнест смиренно слушал вполуха. Не очень внимательно – потому что нечто подобное он уже слышал два года назад, когда записывался на «короткий контракт» в Экспедиционный корпус. Сержант – не звание, но архетип, как-никак. Но А.Н всё же слушал, и слушал внимательно. Потому что живой человек, явно потрёпанный в ходе поддержания (какого-никакого, но) порядка в данный момент был весьма и весьма ценным источником. Которого не заткнёшь при всём желании.

Из услышанного Агни Корп представлялось чем-то средним между комплексным подразделением безопасности и отмороженной официальной «крышей». От первого «корпорации» досталась основная специфика работы. Огневое сопровождение, полицейские и штурмовые операции, патрулирование. Как в рамках страховки, так и в рамках тарифной сетки. «Боевые», конечно, не очень высокие, но они есть. И на том спасибо.

Лэндинг: Деловой вестникЗаголовок: Оптимизация побочных расходовОдобрено Хозяевами: даСлужба безопасности «Сыновья Аякса» сообщает, что в строгом соответствии с правами, данными Хартией, проводит оптимизацию некоторых профильных и непрофильных активов.В частности, с понедельника будут законсервированы следующие участки:– Участок 9-13 на улице Третьей заводской, район Мыловарни— Участок 2-02 на улице Возрождения, район Последний дуст— Участок 10-22 на площади Мироздания, район Лесопилки.Кроме того, будут закрыты опорные пункты № 8, 15, 16, 23 и 42.Планируемая оптимизация не скажется ни на стоимости страховки безопасности, ни на качестве обслуживания. Уже тридцать лет как компания «Сыновья Аякса» достойно обеспечивают сохранение общественного порядка в Городе, чему свидетельством служит пройденная ежегодная аккредитация на охрану «зелёных» районов…

– Мясо, смотрю, ты пару берц уже истоптал. В тебе остались военные импланты после этого?

– Вырезал всё, до чего мог дотянуться.

По конторкам разнёсся лёгкий, но слышимый вздох облегчения. Боевые импланты могли сотворить чудо. Заставить заживить тяжелые раны за несколько часов. Сделать из человека берсеркера или, наоборот, осадить ярость и горячку. Но платой за это были расшатанная психика, куча химической дряни в крови – и как итог, сильно шалящие почки с печенью и абсолютная непредсказуемость любителя «железа» вне боя. Именно поэтому Эрнест сразу после демобилизации избавился от большей части военного «наследства».

А ещё потому, что на чёрном рынке это «наследство» прекрасно оплачивалось.

– И блок боевого сопряжения? – как бы невзначай осведомился один из соседей Сержанта.

– Если вы знаете о его существовании, то и знаете – его просто так не удалить. Во всяком случае, насколько мне известно.

– Твоё счастье, мясо, иначе бы пришлось тебя запихнуть на натурный полигон. Ребята, подключите этого ханурика к симуляции, а я проверю его бумазюльки.

– Пошли, парень, – поманил за собой куда более молодой сотрудник. Но тоже, судя по шрамам на руках, видавший разное.– Я проведу.

Эрнест и сопровождающий вышли в соседнее помещение, где в ряд стояли знакомые по армии откидные кресла, опутанные хаосом проводов. На автомате ушли куртка и рубашка, а тело само замерло в ожидании датчиков.

– Не, не это. На нём контур глючит, может замкнуть. Да, лучше вот это, – «Видавший» показал на облупленное кресло, с виднеющимися свежими проводами. Ты не обижайся на Эльмо, он иногда забывает, что не в бараке.

– Никаких проблем.

– Ну, никаких так никаких… какой стаж хоть?

– Полторы полных кампании и пять инцидентов в колониях.

– Полторы? – недоверчивый взгляд.

– Перемирие не вовремя заключили, – пожал плечами А.Н.

– Тогда поймешь что делать. Возможно.

Эрнест только поморщился. Но наблюдатели вполне могли списать это на реакцию к игле, вводящей нейростабилизатор в кровь. Без него – никак, иначе можно было и умереть от шока. Не слезая с кресла. Двенадцать датчиков, обруч сопряжения – на голову. В левом углу зрения появились подзабытые часы и пока что условный тактический номер. AA104302. И наконец, глазная маска. Сквозь разгорающийся свет он услышал только:

– Удачи, браток.

Очнулся Эрнест уже идущим посреди улицы. Вокруг простирались откровенные трущобы – пожелтевшие блоковые сооружения, отдельные дома того же «высеченного» типа, который он видел ранее. В руках он сжимал «полирежимку» – многорежимную винтовку Mk10. Потертую, но не дребезжащую. Проверять ход затвора и заряд батареи лазерного модуля он не стал. Местные явно не поймут. Да и он же не идиот – как-никак, при принятии из арсенала снаряжения и выходе в патруль проверка оружия обязательна.

По ощущениям, он был одет в облегченную, «десантную» броню. Защитная полумаска и очки вместо полноценного забрала, да и на ногах неполные щитки. Горжет отсутствует. Да, действительно, слева-спереди шёл напарник в облегчёнке. Костяного белого цвета. Не очень маскирующего. Вокруг сновали люди и нелюди – в редкостных лохмотьях. Против потока шло нечто, напоминающее шарообразный аквариум на ходульных ножках. И исключительно цивилизованным голосом возмущалось.

– О, великий Океан, за что мне такие страдания! Наземники, почему вы так сильно не любите идти гармоничным потоком?

Ох уж эти условности симуляции, подумалось Эрнесту.

– Ох уж эти лангусы, – подал голос соратник. – На их месте я бы давно бы завёл курсы межкультурной коммуникации для выходящих на сушу, чтоб они не обижались на первых встречных.

Интерфейс участливо подставил при наведении взгляда на напарника: АА104301. И на том спасибо.

– Сто четыре триста два, как ситуация? Прием.

Ситуация был средняя. Некоторые личности отшатывались от патруля или спешно что-то прятали в гору мусора, но в районах, подобных этому, обыск и поиск запретных вещей в тариф не входили.

– Сто четыре триста два на связи, ситуация пока контролируемая, база.

– На дистанции десять минут хода есть биобот, вызывайте при обострении.

– Принято, база.

Пока шёл диалог, Эрнест проверил снаряжение. В правом наруче явно скрыт выдвигающийся клинок. Странная вещь. Штык-нож, кобура с лазпистолетом. Неплохо. Стандартная армейская аптечка. Прекрасно. Четыре гранаты на перевязи. Две газовые и две светошумовых. А вот это не очень хорошо, но пойдёт. Да и в патруле осколочно-фугасные обычно не должны пригодиться. В конце концов, на случай осложнений есть кавалерия.

А осложнения намечаются.

– Триста второй, на одиннадцать часов.

– Принял.

Слева вдалеке действительно, шумно шумели покупатель и продавец. Человек и нечто, напоминающее палочника-переростка. Окапи, как уже успел запомнить Эрнест. Покупатель уже не просто надсаживался – он орал и багровел.

– Двести марок за управляющий блок? Это не смешно!

– Найди мне хотя бы за сто девяносто – и я отдам тебе десяток таких блоков, наземник!

– Да твои родственники на соседней улице продают за сто семьдесят!

– На соседней улице, – прошипел «гость», – нет моих родственников.

– А грёбаные джосеры тогда кто?

Палочник выпрямился. Во весь свой трёх с половиной метровый рост.

– Триста первый, идём разбираться. База, у нас ситуация, – Эрнест поднял голос и попытался охладить толпу: – Внимание, служба безопасности! Соблюдайте спокойствие!

– Офицер, эта смесь соломы с пауком меня пытается обдурить!

– Двуногая опилка, ты же даже не знаешь значения слова «солома»!

Толпа разошлась, и явила взору арахнида грязно-жёлтого цвета. Все звуки затихли, уступив щёлкающим звукам.

– Ты вплетаешь нити оскорблений в ткань личности, грязное насекомое.

Судя по всему, этот джосер вступился исключительно из-за личности продавца. Так же, как и несколько мрачных обитателей трущоб, вставшие за палочника. Напарник безуспешно пытался разнять сближающиеся стороны, но его откровенно отпихивали в сторону. Что-то надо было делать. И Эрнест решительно сдернул винтовку, чтобы дать очередь в воздух.

– Сто четыре триста два, запрещаю вам использовать оружие до того момента, как его применят противоборствующие стороны.

– Если я не дам залп в воздух, база, то это случится через тридцать секунд, – прошипел Эрнест.

– Оцениваю ваши слова, как нестабильность в боевой обстановке. Блокирую ваше оружие до получения уточняющих обстоятельств.

Бесшумно выругавшись, «сто четыре триста два» снял газовую гранату, сдернул предохранительный колпачок. Убедился, что этот жест остался незамеченным разгоряченной и всё громче орущей толпой. Выдернул чеку и закинул гранату прямо в напарника. Вскоре у него под ногами стало распространяться облако нежно-голубого цвета, а обитатели трущоб начали вполне реалистично и весьма грязно ругаться.

Взяв старт с места, Эрнест рванул пробиваться в центр толпы, кого раскидывая, кого пиная, а кому – врезая кулаком или прикладом. Ему остался какой-то метр, когда палочник выдернул из-за прилавка что-то, подозрительно напоминающее лазерную винтовку.

– Ложись, триста один! – заорал Эрнест. Действительно, лазерная винтовка. В трущобах. Первыми же залпами окапи разнес головогрудь джосера, затем нацелился на ошарашенного покупателя и снес ему голову ярко-фиолетовым лучом. Напарник успел упасть пластом и накрыть оружие, так что по нему разве что немного потоптались.

– База, у нас стрельба!

– Оружие разблокировано. Вам нужна поддержка с воздуха?

– Пока нет, база!

Эрнест переключил режим огня на кинетический. Вскинул винтовку и, практически не целясь, выстрелил. Очередь разнесла палочника в клочья. С такой дистанции тонкому «гостю» хватило и пары попаданий. А их было больше, чем пара. Следующий выстрел пришелся на человека, доставшего какой-то самострел. Люди с похвальной расторопностью стали разбегаться, разваливая неплотный строй.

Светошумовая граната в осколок толпы, выдержать затемнение очков, взять на прицел. Иных действий не понадобилось – остальные разбежались уже после шумного и яркого хлопка, спотыкаясь и падая. Триста первый кое-как встал, отряхиваясь, и присоединился в прицеливании. Толпа тем временем рассосалась сама собой.

– Дааа, попали мы.

– Да ну нет, – нахмурился Эрнест. – Все обитатели рассосались по гнёздам.

– Это тебе так кажется. Виновные мертвы, а пар не выпущен. Остались только мы.

Переглянувшись, патруль ринулся осматривать магазины. Лавка зеленщика имела легко баррикадируемый задний выход и массивную выкладку на улице, что весьма устраивало и «триста первого», и «триста второго». В ней патруль и окопался, вызвав подкрепления.

– Триста второй, вы должны продержаться полчаса. Усиленный взвод прибудет по воздуху. При необходимости запрашивайте биобота, он неподалеку.

– Принято, – напряженным голосом ответил Эрнест, ощупывавший взглядом окрестности.

Первые пять минут над улицей стояла гробовая тишина. Наконец, неподалеку раздалось странное чавкание грязи, словно стайка манекенщиц на шпильках неслась с соседней улицы. А на соседней улице обитали…

– На два часа! Грёбаные джосеры! – вскрикнул напарник и стекло очков автоматически слегка потемнело. Лазерный залп.

Эрнест переключил режим огня и дал две короткие очереди по слишком близко подобравшемуся арахниду. Тот вздрогнул и упал. В секторе напарника было всё нормально, но секунды, потраченной на взгляд, хватило, чтобы пропустить нечто длинное, метнувшееся с земли к Эрнесту через длинный лоток. Нечто, усеянное шипами и короткими ножками, обвившееся вокруг руки. Сильный укус, боль. Винтовка летит на пол. Броня вроде не прокушена, но рука напоминала свитый в пружину шланг, шевелящийся хитиновыми кольцами.

– Триста первый, прикрой мой сектор!

– Есть!

Подавив инстинкты, Эрнест выдернул из ножен штык-нож и несколько раз со всей силы ткнул в руку. Раздалось шипение, тварь размоталась и начала вертеться на полу, забрызгивая всё ихором. Не обращая внимания на боль, Эрнест выдернул из кобуры лазпистолет и прикончил тварь длинной серией выстрелов. На иное время не оставалось – с короткого козырька свесилась вторая и попыталась схватить отвлекшегося на очередного арахнида напарника. Короткая очередь, она упала.

– Что это за хрень?

– Падальщики приперлись! Кордула не видел никогда, что ли?

– Бог миловал! – покачал головой Эрнест, и продолжил стрелять из пистолета в облако из хлама, зелени и овощей – один арахнид пытался прорваться прямо через лотки и добрался до окна, даже успев повредить хлипкую стенку под ним. Двое сородичей попытались развить успех, но даже не дошли до лотков. Ещё одна пара развернулась и ринулась в соседние проходы, видимо, сменив намерения. По ним патруль уже не пытался стрелять.

Остальные джосеры как-то закончились сами собой. Не пришлось даже вызывать ударный дрон. Через минуту после того, как улица очистилась от живых, пришлось уделить внимание руке. В одном месте укрепленная ткань рукава оказалась прокушена, ещё в одном уже сам Эрнест умудрился слегка повредить её ножом. Раны сочились кровью и чем-то отвратительно-зелёного цвета. Аптечка вскрыта, универсальный антидот растекся по венам горячей жидкостью. «Комариной мочой» – сверху, по ранам, отполировать укольчиком обезболивающего. Два шприца отправились в угол, а баллон с ферментом – обратно в аптечку.

– Как сам, триста первый?

– Зацепили слегка, но жить можно, – поморщился напарник. Ему досталось куда больше: броня помята, винтовка дымится от перегрева. Когда только успел?.. – Ты глянь, кажется, вылезла противостоящая сторона.

Действительно, из примыкающих проулков стали просачиваться мрачные оборванцы с различным хламом в руках.

– Напоминаю, что против хартийцев запрещена стрельба на поражение при отсутствии опасности… – забубнела диспетчер, но Эрнест не стал дожидаться блокировки оружия. Он кивнул напарнику и кинул газовую гранату. Голубое облако, надсаживающийся кашель. Кто-то стал блевать прямо на месте. Вскоре кашляющая толпа рассеялась. На время.

Потому что через каких-то пару минут облако стало рассеиваться. Слишком быстро.

– Триста первый, поддай газку.

Напарник молча размахнулся и кинул гранату. Перелет – облако попало за приземистый сарай напротив, вызвав поток ругательств. И не пресекая подползание толпы.

– Вторую!

– Вторую я ещё в соседнем районе израсходовал на мародеров.

– Светошумовые хоть остались?..

Триста первый не успел ответить. Откуда-то сбоку в поле зрения вбежал молодой парень. Он с гримасой ярости выдернул пистолет-пулемет и заорал:

– Сдохните, псы цепные!

Уже разворачиваясь в его сторону, Эрнест понял: пацан целится и палит в напарника, даже не успевшего среагировать. Две очереди. Треск лазерных разрядов и грохот выстрелов слились в один звук. Через мгновение два тела грохнулись. Одно из них – в броне костяного цвета.

– Триста первый? Ох, дерьмо…

Незнакомый соратник лежал, распластавшись на спине в глупой позе и пытаясь зажать шею. У «десантной» брони не было горжета. А баллистическая ткань не могла выдержать выстрела в упор. Эрнест распрямился, взглянул на приближающуюся группу из пары десятков оборванцев. Трое – с оружием (винтовка, самострел и дробовик), держат наперевес и целятся в него. Остальные – с «холодняком», мрачные, подбирающиеся ближе, но не атакующие. Полирежимная винтовка – вещь страшная, и репутация заставляет считаться с её обладателем.

– Согласно сборнику городских законов, вы обвиняетесь в создании угрозы жизни сотруднику службы безопасности, – диспетчер молчала, пока А.Н. вскидывал оружие. – И за это будете казнены на месте, – он вскинул винтовку и успел снять одного.

Толпа, не дожидаясь выстрела, двинулась вперед. Двое выстрелили. Один промазал, другой попал в грудь. Импульс почти сбил с ног Эрнеста, но самострел был слабоватым. Выстрел в целящегося из дробовика. Готов. Очередь разрядами по толпе. Батарея пустая, менять времени нет. Очередь кинетическими. Передний ряд – перемолот. Рваные раны, оторванные конечности, передние ряды валятся, но задние напирают.

Эрнест уже видел подобное, так что знал, как следует реагировать. Он заблокировал винтовку, бросил её под ногу и выдернул штык-нож. Наугад сделал отмахивающееся движение правой рукой и увидел выдвигающийся клинок. И начал движение навстречу обезумевшей толпе.

По шлему тут же прилетел удар трубой. В броню полетели тычки острыми предметами, но ни один пока не попал в сочленения на торсе, а конечностями Эрнест размахивал, словно в прошлой жизни был джосером. Удар наотмашь, тычок. Пнуть в пах, ударить по голове. Стряхнуть с плеча вцепившегося воющего мужика, разрубить ручным клинком пузо замахивающегося топором гиганта, ударить в челюсть лезущего худощавого субчика.

– База! – на выдохе заорал Эрнест. – Вызываю дрон! Срочно! По своим координатам!

– Принято, триста второй. Продержитесь две минуты.

Пока толпа напирала друг на друга, у «триста второго» было преимущество – нередко удары приходились не на безопасника, а на другого нападавшего. Но теперь, когда толпа была прорежена – количество ударов увеличилось. И Эрнест решил не рисковать. После того, как штык-нож застрял в рёбрах очередного нападавшего, он выдернул лазпистолет и дал несколько выстрелов в упор. Повернулся к проредевшей части правым боком, левой рукой с пистолетом раздал несколько ударов рукоятью.

Выстрелы. Очередной удар по спине, на этот раз на ногах не устоять. Упасть на спину и стрелять на набегающих, выставив клинок. Один спотыкается о труп товарища, падает прямо на остриё и служит щитом, через которого пистолет очень даже пробивает. А удары холодным оружием – нет. Остатки толпы не могут достать, по инерции пытаются бить труп… и падают от коротких очередей. Смерть с небес, пули с неба. Биобот проходится по всем, кто стоял на ногах и невозмутимо уплывает восвояси, на подзарядку.

А Эрнест рискует перекатиться с трупом. Поднимает голову и понимает – немногие выжившие разбежались.Винтовки остались на месте. У напарника резервного боезапаса почти не осталось – следствие налёта кордулов. У Эрнеста патронов побольше, но не сильно. Видимо, в том упоминаемом ранее столкновении пришлось пострелять. Времени до подкрепления – семь минут, и оставалось только надеяться, что штурмов, подобных первому, больше не будет.

Надежды пошли прахом через две минуты, когда в косяк двери врезался мощный лазерный разряд. Присевший «триста второй» увидел – с крыш спускается пять окапи, каждый тяжело вооружен.

– Они что, в подвалах плазменное оружие вместо копченостей хранят? – буркнул про себя Эрнест и стал выцеливать наиболее сильно вооруженного палочника. Очередь, очередь, отказ модуля. Очередь разрядами, батарея опустошена. Низкий простенок под окном разрывается от попаданий неизвестного оружия. Похоже, подумал «триста второй», придется снова рисковать.

Он выдернул чеку у последней светошумовой гранаты и метнул на площадь. Некоторое время ничего не происходило, затем раздался хлопок – и выстрелы стихли. Не теряя времени, Эрнест выскочил, уже привычно выдвинув наручный клинок. Удар-тычок в тонкий «торс», лезвие проходит насквозь. Достать лазпистолет, в упор расстрелять ромбическую голову следующего. Почувствовать отказ пистолета на третьем, ударить рукоятью, доработать клинком, подобрать неизвестное энергетическое оружие, разрядить его в очнувшегося четвёртого. Всё. Больше живых на площади не осталось, кроме него самого.

– Надеюсь, это же всё? – пробормотал Эрнест.

– Триста второй, доложите обстановку.

– Имею один холодный груз, число погибших нападающих уточняю.

– Принято, триста второй, подкрепление прибудет через пять минут.

Позже, вспоминая последующий момент, Эрнест взял с себя клятву ни в коем случае не вздыхать облегчённо раньше времени. Но тогда, посреди трупов он именно что вздохнул. И через минуту на него выплыл фырчащий урдалеб. Размером, как уже успел убедиться Эрнест ранее в Хабе, сильно превышающим любого джосера. Даже трёх джосеров, поставленных друг на друга.

– Что вы тут устроили! А ещё смеете называть себя хартистом! Службой безопасности! Чьей безопасности? Моего бизнеса? Лавка разгромлена! Площадь будет зваться проклятой!

– Прощу прощения, но это…

– Прощения! О да, вам нужно просить прощения! Я подам на вас жалобу, и не начальству, а Хозяевам!

– Мистер…

– Мистер, – осекся моржеподобный «гость» и слеповато присмотрелся к «безопаснику» чёрными глазами. Помолчал и заорал: – Мистер? А ну иди сюда, червь наземный, я тебе покажу, каково это, назвать высокородного ур’далебкху «мистером»!

От вида несущейся туши весом в несколько тонн Эрнест оцепенел, но рефлексы сработали за него и швырнули тело в сторону. Моржеподобный чужак пронесся мимо и остановился только в груде строительного мусора, минутой ранее бывшего сараем.

Хотя в руках у Эрнеста и была потенциально убийственная ручная пушка окапи, он даже и не подумал её задействовать, наоборот – выкинул сразу же. Во-первых, как он успел убедиться, моржеподобная раса пользовалась определенным положением в обществе. Так что возможно, убить его будет хуже, чем быть покалеченным. Во-вторых, не факт что удастся попасть, ведь урдалеб передвигался очень и очень быстро…

За этими размышлениями «триста второй» набрал скорость и двинулся нарезать круги по образовавшейся площади. За ним рывками перемещался гневный и фырчащий владелец лавки. После его движений тела и людей, и джосеров, и палочников перемещались в дурно выглядящую кашу, на которой Эрнест пару раз едва не подскользнулся и один – всё-таки подскользнулся. Прямо у злосчастной лавки у тела бедного «триста первого». Снаружи был слышен нарастающий рёв урдалеба.

Тупик. Задняя дверь завалена самими патрульными, в единственный выход несётся злой чужак. А до прибытия – длинных полторы минуты… взгляд Эрнеста упал на тело напарника и уперся в гранату. Светошумовую. Схватить её, встать. Снять предохранительную крышку. Дождаться разгона хозяина, отпрыгнуть к стене, выдернуть чеку. Бросить к стене, у которой застряло ругающееся тело, выскочить из лавки.

Хлопок, чужеземный вой. Звуки винтов. Кавалерия прибыла. Эрнесту оставалось только в бессилии, когда чёртов урдалеб всё-таки выскочил, весь измазанный кровью и чуть ли не перекатываясь.

– Знаешь что, сопляк? – рявкнула туша.

– Ну, – вяло осведомился А.Н.

– Я убью тебя, чёртов…

– База, вы слышали? – быстро проговорил Эрнест.

– Так точно, триста второй. Угроза жизни сотрудника службы безопасности, принято.

Вертолёт открыл огонь. Спарка из лазерных пушек не распылила тело моржа сразу, но от длинной очереди оно растаяло, словно кусочек сахара под струёй кипятка. Исчезла голова, взорвались какие-то сосуды рук… Вскоре борт приземлился и усиленный взвод рассыпался по местности. Захотелось лечь и уснуть. Этому желанию Эрнест противиться не смог.

Освобождался от проводов и датчиков он без грома аплодисментов. Но под внимательными взглядами сотрудников. Интересно, подумалось «почти-триста два», где можно было улучшить результат и, наоборот, откровенно накосячить. С гранатами вышло неудобно – лучше бы сразу уточнил их наличие у напарника. Ну и с урдалебом вышло так себе, хоть и не по его ответственности…

Его попросили одеться в примыкающей к машинному залу раздевалке.

– Вас вызовут, – спокойно пояснил тот же служака, что подключал его к креслу симуляции.

И Эрнест ждал вызова. Десять минут, пятнадцать. На двадцатой он стал порываться выйти и уйти в конкурирующую контору, даже к «черноротикам», но на двадцать третьей его всё-таки вызвали в переговорную. Там сидело трое. Памятный «сержант», сухощавый мужик с пронзительным, режущим взглядом в комбезе без без знаков отличий. И широкоплечий рыжий в костюме, борода которого старательно прикрывала небольшой шрам на подбородке. Везёт мне на рыжих сегодня, отстраненно подумал Эрнест. И именно последний из троицы взял слово после того, как все поручкались (Эльм Свериге, Йозеф Тиммерман и Стефан Кюсте соответственно) и уселись.

– Что ж, Эрнест, ваши результаты нам понравились.

– Очень рад.

– Если честно, молокосос – первый за последние два года, кто дотянул до эвакуации, – проворчал Эльм-сержант, но повернул голову к соискателю: – Не стоит взлетать от удовольствия. Ты прилично накосячил в процессе. Не очень мирно разгонял по началу задохликов. Да и прямо скажем, яд кордула бы тебя доканал. Но боевка вытащила общие оценки.

Эрнесту стоило сильных усилий не сморщиться. Как раз небоевые навыки он считал у себя отличными.

– Вот что скажите нам лучше, – тихо начал Йозеф. – Вы прилетели по квоте на эмиграцию. Почему?

Начинается, мысленно вздохнул Эрнест.

– Потому что мой отец на скачках просрал весь свой капитал и заложил львиную долю моего. Чего не имел права. Я расплатился с законными долгами, начистил кое-кому морду и счёл за благо улететь подальше.

– И вы считаете, что в нашем городе вам удастся начать всё с нуля?

– Именно так.

Йозеф кивнул с усмешкой, показывая, что данный ответ его полностью устраивает. Эльм молчал, глядя на начальство, и оно не заставило ждать.

– Когда вы прибыли? – осведомился рыжий.

– Сегодня утром.

Троица переглянулась с поднятыми бровями.

– То есть вы не знаете о ситуации в городе ничего?

– Ничего кроме того, что вычитал в брошюре «двадцать пять». Ну, которая в Хабе на стойках.

Стол разразился смешками, перешедшими в беспорядочный гогот.

– О да, отличное чтиво на ночь, – кое-как подавил смех Свериге.

– Что ж, – спокойно взял слово Кюсте, подняв ладонь. – Тогда я выражу общее мнение. Вы отличный боец, а такие нам нужны. Если вы пройдете медобследование – мы с удовольствием зачислим вас в учебную роту. А когда… точнее, если пройдёте обучение – с удовольствием примем вас, пока что на должность рядового. Как вам это предложение?

– Вполне приличное.

– Тогда послезавтра приходите на медосмотр, – вся троица поднялась. – Пакет документов и подъемные получите у квартирмейстера, кабинет сто два. Если провалите отбор – подъёмные, сами понимаете, придётся вернуть.

Снова пожать руки, кивнуть. Пойти в сто второй, расписаться за прием документов и денег (снова марки), расписаться в учебном контракте. Выйти на улицу и обнаружить, что уже как без пятнадцати минут десять и он на противоположной части от дальнего края Старого Города. Где «Грязный Гарри» и Агнетт.

Место встречи Эрнест разведал ещё до того, как пойти в вербовочную контору. Но адреналин после боя (пусть и в симуляции) ещё бушевал в крови, и он взял старт, едва выйдя за пределы базы. Пробежал четыре квартала, проверил часы. Без семи десять. Нет, не успеет. Увидев привычное покрытие-«вафельницу», он подбежал туда, но такси не было. Хотя в потоках сверху была туча машин. В отчаянии он вскинул руку – и через десяток секунд сверху, с потока, спустился жёлтый кэб.

– Куда едем? – крикнул водитель, едва А.Н плюхнулся на мягкое заднее сидение.

– «Грязный Гарри», старый город. Марки принимаешь?

– Мы принимаем всё, приятель. Спешишь?

– Есть чуток.

– Не бойся, по воздуху домчим в мгновение ока, – весело ответил таксист и Эрнест, ожидая подъёма, мгновенно нащупал ручку.

В мгновение ока не вышло. Подъём на эшелон общественного транспорта по всем правилам всё же занимал время. Пару раз кэб обходил какие-то запретные зоны, иногда нырял ниже или набирал «горку», но у бара приземлился в десять ноль восемь. Расплатившись приличным количеством купюр, Эрнест кое-как ввалился в бар и обвёл его взглядом несколько раз. В самом дальнем углу, у маленького столика сидела Агнетт и невозмутимо из заиндевшей рюмки тянула некий аперетив алого цвета. Оставалось только вздохнуть и готовить извинения.

Глава 1.4

Место: Старый Город.

Локация: Кафе-бар «Грязный Гарри».

Время: 22-10 по местному времени.

Хотя заведение гордо именовалось «кафе-бар», в родном пригороде Эрнеста такие обычно называли «Дыра в стене». Узкое помещение, дым стоит столбом так, что на него можно повесить кобуру, нормальные столики – только на улице. В таких мог скрываться бриллиант барной культуры – или натуральный притон. Правда, в отличие от памятных «дыр», эта на первый взгляд, выглядела весьма прилично. И на полу не были посыпаны опилки.

Деревянные стенные панели (пусть и рассохшиеся), не лишенные изящества светильники (хоть и дающие мало тусклого света). Посетители тянут коктейли не сплошь из «Коллинзов» и шотов. Пепел стряхивается не на пол, а в керамические пепельницы. И даже вышибала был одет чисто, а не в рабочий комбинезон. В общем, на первый взгляд неплохо.

Лэндинг: Огни в Пустоши!Заголовок: Эксперт: Бары так называемой «Бесильни» неуклонно теряют популярность.Одобрено Хозяевами: даВидеотрансляция. Небольшая комната, заставленная подчёркнуто архаичным радиооборудованием. Электронные лампы горят через одну, заметно, что их начинка давно заменена на светодиоды и компактные плазменные осветители. Внимательный зритель может заметить, что проводной микрофон подключён к осциллографу.Ведущий: Как сообщает наш собственный корреспондент в Новом Городе Джим Замецки, новооткрытый бар «Двести Двадцать» привлекает всё больше гостей. Желающие занять столик столпились уже в семь вечера – представьте себе, за шесть часов до полуночи и четыре до экс-полуночи!Кадр переключается на дрона, зависшего над куском очереди. По видео невозможно понять ни место, ни время. Журналист надсаживается, ветер регулярно сносит дрон.Замецки: Да, друг мой! Расходятся совершенно дикие слухи! Поговаривают, что на открытии присутствовал десяток хозяев, и в режиме «зелёного» оно проработает не более трёх недель! Возможно, именно из-за этого тут столько народу! Дело в том, что я был внутри и поверьте мне, там ни…Видео резко переключается на студию.Ведущий (не моргая): Как сообщает наша техническая служба, ветер сильно снёс дрон. К сожалению, мы его потеряли. Впрочем, у нашей студии всегда есть запасной план! Видите ли, как сообщают наши личные источники в светских кругах, культурная активность человеческой части Города уже давно сползает в сторону Нового. Мы пригласили в редакцию нашего старого друга Вилли Екатерина, который в своё время лангуса съел на поиске новых шикарных мест. Вилли, что скажешь? Всё, старую добрую Бесильню можно вычеркивать из списка желанных заведений?Вилли: Хэй, хэй! Ну насчёт доброй ты конечно очень загнул, дружа. Но вообще да, кому нужна та Бесильня? Старые разваливающиеся здания и бары как дырка в стене – где пробили, там и устроили зал с барной стойкой. Никаких танцполов, никаких даблджойнтов, никаких кэмниска эмна, никаких модных голозвуков! Это совсем никак, дружа.Ведущий: То есть, Вилли, бары и дансинги Старого города безнадежно устарели?Вилли: Ну конечно! Дружа, там иногда есть бары с жёлтой, а то и красной сегрегацией! Не знаю как ты, а я совсем не хочу пить или жрать эмна рядом с каким-нибудь слизняком или разумным насекомым…<Комментарий аналитика Б.: не представляю, чем это должно нам пригодиться. обычный ксенофобный бред слишком плотно знакомящихся с химическими веществами><Комментарий аналитика Р: по крайней мере тем, что мы знаем точно, у кого они берут деньги. поставьте задачу на оперативников. пусть оценят их прейскурант.>

Несколько раз Эрнест глубоко вздохнул. Попытка пробежки всё ещё давала о себе знать. Ароматы тут конечно были… Лакричный дух абсента или анисовки, стойкий кислый запах пролетарского пота, смешанный с тонкими духами. И сверху всего этого – горькое послевкусие смеси дымов.

Спокойным, медленным шагом А.Н протиснулся мимо стойки и «стоячих» столиков, за которыми курили, пили и смеялись. Едва не оступился и не полетел вниз, в подвальный этаж. Из которого, в свою очередь, так же несло густым и сладким дымом. Но вкупе с несколько пугающими запахами, самой простым из которых был дух чистого спирта.

– Пешком шёл из дома через Лесопилку? – иронично осведомилась Агнетт вместо приветствия.

– Из дома я бы дошёл за десять минут, – парировал Эрнест, без спроса усаживаясь рядом. – Что пьём?

– Апероль. Буду благодарна, если возьмёшь мне ещё, – покачала пустым бокалом девушка.

– Учти, – серьёзно заявил свежеиспечённый хартист и безопасник, прежде чем развернуться, – если я вернусь от стойки с бокалами, а ты сбежишь – выпью оба и буду рад.

У стойки сильно поддатая разнополая и разновозрастная компания смотрела на голопанели некое реалити-шоу, и вовсю его обсуждала. А.Н было любопытно прислушался к содержанию программы, но ничего не мог понять из-за гомона.

– А вот что она это самое? – неопределенно махал руками мужичок, по виду – типичный «синий воротничок», отдыхавший после работы.

– Да что ты на неё, ты посмотри на него!

– Приятель, бутылку апероля и бокал, – попросил Эрнест, стараясь не кричать слишком громко.

– Местного, коренного или из метрополии?

– А они отличаются?

– Ох, мужик, – покачал головой бармен. – местный лучше не пить много. Травы у них сильно по голове бьют.

– Ладно. Что та рыжая пьёт, помнишь?

– Обижаешь, естественно. Два бокала средненького за то время, что я помню. По бюджету не ударит, по голове – вполне.

– Тогда давай бутылку и бокал. Сколько с меня в кронах?

– Боги, – закатил глаза собеседник и гулко поставил бутылку на стойку, словно отмахиваясь от кого-то. – Хочешь бесплатного совета от старого Эла? Бросай носить с собой эти бумажки. Бросай всё на карточку, её ломать куда тяжелее, чем челюсть. Двести.

– Спасибо за совет.

Эрнест на ощупь отсчитал две купюры, проверил. Пятисотенные. Хм, а если остальные тоже не сотенные? Вот чёрт, а чего ему в конторе подсунули так много? Он положил одну на стол и удостоился хмурого взгляда бармена, отвлекшегося от протирания стаканов.

– Малец, я по тебе вижу, что ты не убежишь и сядешь надолго с той ведьмой. Расплатишься по итогу, не бойся.

Оставалось только кивнуть и вернуться к столику с занятыми руками. Поражаясь местной доверчивости.

– Тебя только за смертью посылать, – проворчала Агнетт.

– Посылали, вернулся самостоятельно, – парировал А.Н. – Кстати, местные довольно доверчивы – обычно в Метрополии за такие объёмы просят расплатиться вперед.

– Вышибала найдёт подход к клиенту, – рассмеялась рыжая, и Эрнест не смог сдержать смешок. Но осёкся, увидев серьёзный взгляд собеседницы. – Им нечего бояться. «Нокс» прикрывают бар, а с ними шутки плохи.

– Банда? – лишняя информация никогда не помешает.

– Безопасники. Имеющие лицензию на охрану «синих» районов, а это чего-то, да стоит.

Алая жидкость полилась в охлажденные рюмки. Звонко чокнуться, пригубить. Дать горьковатому аперитиву растечься по глотке, «разнюхать» апельсиновое послевкусие, вздохнуть.

– И чего ты не взял что-нибудь лёгкое на закуску? – изогнула бровь рыжая.

– Ты же просила взять кордиал, а не шоты, – развёл руками он, – не сориентировался, уж извини.

Эрнест и Агнетт обменялись укоризненными взглядами и дружно засмеялись.

– Расскажи о себе, – повелительно вдруг сказала рыжая. – На дирижабле мы больше смеялись и обменивались байками. Пока я тебя ждала, поймала себя на мысли, что ничего о тебе не знаю. Ну, кроме того, что – она начала загибать пальцы, – ты где-то служил, пьешь шотами ликеры, куришь трубку и не лезешь за словом в карман.

– Ты знаешь больше, чем я. Так что предпочту пока послушать и покурить. Тяжелый день, нужно собраться с мыслями.

– Ну ладно, – неожиданно девушка осеклась и замолчала. Эрнест спокойно достал кисет и принялся набивать трубку. – Я из метрополии. Вторая дочь в очень приличной семье. Родители – профессор и доцент на одной кафедре хорошего университета. Очень спокойные и очень настойчивые. Только потом я поняла, что в таких семьях дочки обычно либо избалованные, либо – с комплексом самозванца.

– А на избалованную мадам ты не тянешь, уж извини.

– Мадмуазель, попрошу. Как же много ты можешь сделать выводов за три часа знакомства, – едко сообщила Агнетт, но пикировку развивать не стала. – Да, я была очень не согласна с тем, что за меня решали и решили родители. Часто срывалась в путешествия, какие-то глупые авантюры… без криминала или веществ – просто очень глупо звучащие сейчас. Я собиралась уйти в журналистику, но как назло, именно в момент поступления убили группу Боски.

– Подожди, это когда – коррумпированный мэр, мясорубка и шесть журналистов?

– Именно. В общем, была истерика, грань сердечного приступа, угроза остракизма. Пояснять, что такое остракизм, нужно?

– Не стоит.

– Как мило… так что я ушла в сторону социальной антропологии. Интересно, и есть потенциал оказаться подальше от дома. Четыре года, последипломный отпуск, стипендия. И вот я тут, дальше только глухие колонии.

– На мой взгляд, неплохое развитие истории.

Они чокнулись и снова отхлебнули.

– Знаешь, Агнетт, могло быть сильно хуже.

– Ну и насколько?

– Представь, что не ты тяжелый ребёнок у флегматичных родителей, а флегматичный ребёнок у тяжелых родителей. Отец – безумно ревнует мать и неспроста. Та уходит со всеми вещами, пока ты учишься в убогой школе, а отец пашет в мастерской. Не оставив даже записки. Твой старик пытается отвести душу хоть на чём-нибудь. А ты вытаскиваешь себя за шкирку из депрессивного, умирающего пригорода, и попадаешь в университет. А в то время, как тебе заливают сказки про постдок и научную степень – старик садится плотненько на отводящее душу занятие. На ставки.

Рыжая опустила глаза.

– Я не понимал, насколько это дерьмово, пока не увидел, как он спустил две тысячи крон за десять минут. Десять! Настаивать, блокировать счета обходными путями, давать пощёчины и ввязываться в драки – бесполезно. Он говорит «Это был последний раз», а потом знакомый букмекер встречает тебя на вокзале и сразу же начинает выбивать свежий долг. Я решил разорвать порочный круг, закрыть все долги и сдать отца в хорошую клинику, где ему бы поставили блок-имплант.

– Это очень дорогое удовольствие, – тихо проговорила Агнетт, внимательно следя за лицом Эрнеста.

– Особенно долги. Долгов было тысяч на двадцать. Эмэнэсы заработают столько за год. А за год он бы проиграл ещё пять минимум. Так что я отчислился и записался в армию, – глубокий глоток, долить апероль. – В экспедиционный корпус. Короткий контракт, два года. Там платят сорок восемь в год, если с доплатами определенного рода. Мне они полагались. Вот только когда я вернулся домой, то обнаружил, что папаша умудрился заложить не только всё и вся, включая этот самый дом и свою душу. Но и львиную, б… – осечься. – Значимую. Долю моих боевых. Заработанных, сама понимаешь, не только потом.

Пауза. Дальше была самая неприятная часть истории, которую А.Н крайне не любил рассказывать кому-либо. Впрочем, как и первую – но девушка умудрилась нажать на какие-то неведомые экспату струны души. Она подождала, пока собеседник опрокинет в себя ещё небольшую дозу алкоголя и только затем осведомилась. Легко и ненавязчиво.

– И ты нашёл выход?

– Да. Расплатился с некоторыми из займодателей, чтобы усыпить бдительность остальных. Подкупил знакомого офицера. Чтобы тот оформил моё опекунство над отцом и запустил расследование, чем спугнул «серых» и «чёрных» букмекеров и ростовщиков. Плюс, мне удалось официально обанкротиться прежде, чем получить боевые. Коррупция иногда здорово помогает, сама понимаешь. А дальше… дальше было проще, – поморщился Эрнест. – Перевёз отца на недальнюю колонию, в место потише. По местным законам его, как лудомана в возрасте, забрали в дом престарелых. Видишь ли, на нормальное по их меркам частное лечение денег уже не оставалось. Но оставалось на спокойную жизнь в приличном заведении, так что пришлось подчиниться. Иногда я получаю сообщения, что он и там умудряется играть. На конфеты.

– Я не тот, кто может тебя винить. Хотя, если честно, многие на моём месте станут, – хмыкнула Агнетт. – Кстати. Как ты выбил иммиграционную квоту? На одно рабочее место претендуют сотни людей и попасть в Город – то ещё приключение. С колонии и сюда… даже мне это стоило кучи нервов.

– Выполнял кое-какую не очень чистую работу, а что заработал – тем и платил. Не будем об этом.

Некоторое время они молчали, наблюдая, как через один столик от них двое крепких работяг всё громче спорят о «хозяевах». Точнее, девушка наблюдала, а парень остывал после резкой вспышки эмоций. Наблюдал за залом, старался не думать о прошлом, размышляя скорее о неведомом голошоу, пользовавшемся бешеной популярностью в "Гарри". История ещё не покрылась пылью, и сомнения о том, верно ли он поступил, никогда не выходили из головы А.Н.

Впрочем, как известно, чем меньше настроение выпивать – тем лучше идёт попойка. Так что дальше должно было быть лучше. А так «Грязный Гарри», несмотря на весь свой шум и дым, Эрнесту нравился. Много людей, но большая часть знает друг друга и периодически перебрасывается парой фраз. Незнакомых не задирают. Алкоголь не очень дорогой, а в помещении достаточно тепло при хорошей вентиляции. А что дым стоит туманом, и на нулевом этаже творится нечто – так бывает всякое.

– И где с таким багажом историй тебе можно работать? – наконец подала голос Агнетт

– О, много где, – вяло ответил Эрнест. Его отвлекала и раздражала парочка рабочих, угрюмо звереющих после каждой новой рюмки. А.Н хребтом чувствовал опасность, но пока не понимал, как её избежать.

– Ну, например? – продолжала допытываться рыжая.

– Грузчиком. Продавцом экскурсий. Управляющим. Потрошителем урдалебов.

– Ты их хоть видел? Они же пуськи, редко вылезают дальше бассейнов, светских раутов и вечеринок.

– Вот, ты поняла всю пикантность ситуации.

Снова мелодичный смех. Хотя пил в основном Эрнест, рыжая выглядела весьма навеселе. Подыгрывает? А.Н было плевать. Куда больше его настораживало, что соседи разбежались подальше от шумных рабочих. И ближайший столик, к кому могут направиться разгоряченные спором пьяницы – их.

– А так я работаю в сфере безопасности.

– Вышибалой?

– Патрульным вышибалой, – снова смех – и мой стаж превышает… а, извиняюсь, юбилей. Ровно полчаса.

Агнетт залилась смехом, пытаясь погасить звук ладонями. Не вышло. Эрнест услышал звук отодвигающегося стула и передвижения тел. Приблизился анисовый запах. Рыжая осеклась и отодвинулась подальше. Пришлось поднять взгляд и увидеть, естественно, еле держащихся на ногах «соседей».

– Чем-то могу помочь? – вежливо осведомился Эрнест.

– Можешь. Можешь заткнуть пасть своей дуре, – рявкнул мужик, ранее у стойки не замеченный. До лица А.Н долетело облако смердящего дыхания. – А, да, ещё кое-что. Метнись кабанчиком нам за анисовкой.

Эрнест оценил степень алкогольной интоксикации и размеры рабочих. Невысокие, но весьма широкие. «Носорог плохо видит, но при его размерах это – не его проблема» Мысленно вздохнул. Встал.

– Ты гляди, Лестер, – под хохоток компании начал дружок «заводилы», шутовски покачиваясь из стороны в сторону, – мы в тут это, в опасности! Как будто палочник зашел не в тот квартал Лесопилок, хахахах!

Гогот. Стихание обычных, мирных звуков в баре. Истерящие голоса участников реалити-шоу, доносящиеся откуда-то со стороны голопанели. Асинхронная фокусировка взглядов на их столике.

– Господа, – занудно начал Эрнест, нащупывая кастеты в карманах, – если вы хотите…

– Хотим, – с готовностью начал хрустеть костяшками кулаков Лестер, но не закончил. Потому что в основание черепа ему прилетела початая бутылка апероля. Звон разбивающегося стекла, красные капли повсюду. Напарник спорщика только и успел удивленно посмотреть на оседающее тело, как в скулу прилетел удар Эрнеста.

Смазанный и слабоватый. От первого ответного удара уклониться удалось. От второго – нет, но привинченный столик удержал слышащего колокола в ушах Эрнеста. И даже несколько спружинил, позволив выдержать ещё один смазанный удар. А ещё – вложить всю силу и дурь в один удар противнику по челюсти. Который он, может быть, и выдержал бы. Но не после пары бутылок анисовой водки на двоих.

Тело упало без грохота – падение внизу смягчил товарищ. Бар разразился жидкими аплодисментами, а Эл, подмигнув, выставил на стойку новую, непочатую бутылку. Ворчащие вышибалы вытаскивали тела на улицу, старая уборщица принялась алкоголь, брызги крови и осколки стекла. А Эрнест, наконец, обратил внимание на растрёпанную, но очень счастливую Агнетт, зажавшую в руке обломок бутылки. Оставалось только отсалютовать оставшимся целым и даже не опрокинутым бокалом.

У стойки завсегдатаи удостоили Эрнеста хлопками по плечу, а бармен – яростным отказом в принятии денег. Мол, «была красивая командная игра». Пришлось вернуться за столик с новой бутылкой и новым бокалом, где рыжая уже его нетерпеливо ждала. Бар быстро отходил от тишины и через минуту стал шуметь даже ещё больше, чем до драки. Можно было возобновлять разговор.

– Ты быстро сообразила, что нужно делать,

– На самом деле, я просто спасала бутылку. Но в какой-то момент поняла, что если её не разбить – то дальше буду пить одна.

– Я бы, конечно, так не сказал… – замялся Эрнест и продолжил: – …но собеседником, конечно, был бы сейчас не очень.

Они дружно засмеялись.

– В общем, спасибо за помощь. Скажи честно, тут такое часто?

– Ну, раз через раз. Не обижайся, я не хотела тебя «проверить», – Агнетт прищурилась и показала кавычки жестом, – или посмеяться. Просто мне нравится атмосфера Старого Города. Не Бесильни. А именно Старого Города.

– А в этом заведении дух района чувствуется сильнее всего?

– Я бы сказала так: органичнее всего. Есть ещё пара мест, но в них или употребляют дурь, или у них что-то… слишком современное.

– Типа этого, – кивнул Эрнест на голопанель над стойкой.

– Угу. Только на всю стену. А потом ничего, кроме панели, толком и не видно из-за засветки.

– Знаешь, а я люблю и бары, которые кичатся современностью, – признался А.Н. – Ну знаешь – неон, тьма. Если есть блок сопряжения – можешь попробовать блюда в симуляции при выборе. В них чувствуется дух высоких технологий. Но есть один нюанс – гармоничности редко достигают. Одной атмосферой сыт не будешь.

– Господи, как ты с такими заумными фразами выжил в армии? – закатила глаза Агнетт, улыбаясь.

– Имел позывной «Умник» и стенгазету, – абсолютно честно ответил Эрнест, но вызвал у девушки смешок. – Я серьёзно. «Достижения сто тринадцатой роты в экологическом дозоре.» Представляешь? За неделю до этого авиация выбомбила ущелье, забитое арахнидами, как чёртов улей. Всё хорошо, железки на груди и похлопывания по плечу, но нет, приехал местный бургомистр и начал гундосить. Мол, это был уникальный памятник природы, парк-заповедник для всего округа. Ну нас и заставили с лопатами высаживать деревья, пока чёртовы джосеры улепетывали.

Смех прервал рассказ А.Н. Чуть успокоившись и отдышавшись, рыжая спросила:

– И каково тебе – видеть их повсюду?

– Пока непривычно. Но как я слышал, тут они поспокойнее своих кочевых сородичей.

– Могу тебя заверить – это так. У них даже под постоянной угрозой геноцида появилась новая каста. Может, сходим, покурим на улицу? Хочется подышать холодом.

<передача данных прервана>

Глава 1.5

<передача данных возобновлена>

Место: Старый Город.

Локация: Кафе-бар «Грязный Гарри».

Время: 23-25 по местному времени.

Отказываться не было ни причин, ни желания.

– Агнетт, Агнетт. А я-то думал, приличные родители…

Девушка закатила глаза и извлекла откуда-то изящную маленькую папку. Портсигар, длинный и тонкий мундштук. Процесс сбора курительной принадлежности (мундштук-фильтр-папироса) напомнил ему сборку полирежимки и он улыбнулся. Агнетт почувствовала взгляд и впервые за вечер тепло улыбнулась – просто так. Без причины, не в ответ на шутку. Или удачный удар. Это было необычно.

Эрнест попросил у бармена знак «Занято», а в залог оставил новую (и опять-таки початую) бутылку. За это время рыжая накинула на себяуже знакомые по дирижаблю пальто и маленький рюкзак. Они вышли, по дороге принимая комплименты за удары. Причём все озвучившие одобрение сходились во мнении, что бутылка апероля сыграла решающую роль в кабацкой драке.

Кроме них, никто не решился курить снаружи, и уже выйдя, свежеиспеченный барный хулиган/безопасник/хартиец понял, почему. Стоял крепкий мороз, и безо всякого табака у пары изо рта валил густой пар. Тротуар и дорога были покрыты густой изморозью. А у рыжей начинали краснеть щёки, чуть пониже острых скул.

– Вот уж не думал, что посреди пустыни ночью может быть так холодно, – проворчал Эрнест, закуривая трубку.

– А ведь это ещё конец зимы, – выпустила сизеватое кольцо дыма Агнетт. – А вот когда лето, то ооох. Перепады температуры куда более резкие и крупные. Днём можно спокойно ходить в бикини, но ночью – не меньше, чем в свитере.

– Я бы посмотрел на это зрелище.

– О да, мой шерстяной свитер – зависть женской половины города.

Они синхронно фыркнули. На улице почти не было прохожих и машин. Хотя сверху, на эшелонах, машин было много, тут, на уровне земли царила тишина. Лишь где-то сверху вдалеке выли двигатели. Некоторое время они курили. Молча, просто любуясь видом ночного Нового Города, возвышающегося над Старым. В какой-то момент Эрнест почувствовал, что его взяли под руку. Противиться не стал.

– Может ну его, этот бар? – услышал он тихий вопрос. И решительно ответил:

– Ну уж нет. Теперь я просто обязан выпытать у тебя, где же ты научилась бить людей по голове бутылками.

– Эй!

Тычок в бок, хохот и – они снова в баре. Не под руку, но активно болтающие друг с другом. В помещении жизнь продолжала бить ключом. Четверо упившихся вусмерть парней (по виду – студентов) пытались вытащить из подвала пятого, беспомощно болтающего конечностями и головой. На верхней ступеньке замыкающая пара разъехалась в стороны, сотворив воздушный шпагат. Бар охватил вой проснувшегося «раненого бойца». Вздохнув, один из вышибал отогнал «носильщиков», поднял под руки всё ещё матерящегося студента и прислонил к стенке. Его товарищи либо скатились вниз, либо кое-как поднялись на верхнюю ступень и истерично хохотали.

– Кое-что мне это напоминает, – шепнула в ухо рыжая, обдав Эрнеста ароматом аперитива и малиновых духов.

Уже за столиком Агнетт рассказала, как в шестнадцать она пошла добывать «репортаж» о подпольных боях, и едва отбилась от букмекеров, принявших её за новую проститутку. По совпадению – тоже рыжую, но с ещё более резким характером. Когда-то тогда она и ударила в первый раз бутылкой. В тот раз – из-под шампанского.

– Из-под шампанского или с шампанским?

– Ой-ой, подловил. Из-под, я знаю разницу, поверь. Так вот, там был боец, который три раза падал в нокдаун, но умудрился нокаутировать противника. И он точно так же, как эти парни, стоял на четвереньках, блевал и в перерывах – истерично хохотал.

В ответ Эрнесту пришлось поведать историю, как его в незнакомом месте постоянно пытаются ограбить. Город был лишь девятым, даже не юбилейным, в списке. Правда, пришлось умолчать, что пару раз приходилось уйти без ценностей и денег. И едва живым. Конечно, без таких специй история теряла в драматичности. Но оно и к лучшему – драмы сегодня было и так много.

Разговор сам по себе разогнался и не думал останавливаться. Они перескакивали с одного забавного случая на другой. Задевали современный и старый кинематограф, не сошлись в отношении к театральным видам искусств. Начали ожесточённо спорить, закидывая друг друга аргументами и срываясь на прикрикивание. И только через пятнадцать минут не без чужой помощи поняли, что Эрнест имел в виду линейку кинетических пистолетов «Хауэр», а Агнетт – роли некоего древнего актера синемы.

В общем, бутылка апероля медленно, но верно, опустошалась, а разговор смещался в целом в сторону города.

– Хотела бы я жить в Старом Городе, – вздохнула рыжая. – Но квартиру дали мне в Новом, вот так ирония.

– А ты когда-нибудь видела «внутрянку»? Жить в ней удовольствие не для всех, прямо скажу.

– Ты в ней жил, чтобы так говорить? – нахохлилась собеседница.

– Живу, почему же.

– И сколько?

Эрнест взглянул на часы. Час ночи.

– Целых двенадцать часов. Почти целая жизнь.

Двойной взрыв смеха. Дать подкурить в дымину пьяному мужику, подошедшему за огоньком. Спокойно, с улыбкой выслушать его искренние и удивительно чистые комплименты Агнетт. Отсалютовать рюмкой, улыбнуться, выпить. Попрощаться. Заметить внимание на лице у девушки. Словно она заметила что-то неожиданное в А.Н.

– Ты напрягся, – сощурилась рыжая. – Когда мужик просил подкурить.

– Инстинкты, что поделать.

Вздох.

– Ты не думал, что поймал ПТСР?

– Отчего же, думал. Стараюсь контролировать себя. И судя по тому, что это замечаешь только ты – это у меня выходит. Всё же ты весьма внимательная девушка, этого не отнять или приглушить не могу.

– Надо тебя будет регулярно напаивать. Пьяным ты перестаешь говорить этими своими рублеными фразочками, и сильнее похож на нормального человека.

– Это мне говорит социальный антрополог?

– Эй, я могу и обидеться! – возмущённо воскликнула Агнетт.

– А я думал, совершишь камлание над синими камнями, и у меня отвалится что-нибудь.

– О, смотрю, ты заметил местную особенность?

– Если и заметил, то не понял, – признался А.Н.

– Камни посреди площадей и скверов. Нет?.. Местные, «хозяева», почитают две вещи превыше всего. Камни и воду. Остальное: звёзды, луны, метеоры – сильно слабее. Вода для них – символ жизни и мира живых. Камни – мир мёртвых, где все они рано или поздно окажутся.

– А причём тут камни на площадях. Они поклоняются смерти?

– Нет, нет, ты не дослушал. Те, что лежат на площадях, состоят из специфичного минерала, который меняет цвет. С коричнево-красного на насыщенный синий во время дождя и на некоторое время после. А синий…

– Священный цвет, угадал?

– Да. Эта дуалистичность камня для них – как связь с загробным миром и напоминание о том, что жизнь занимает всего лишь мгновение на мёртвом камне. Я не перебрала?

– С аперитивом – чуть-чуть. А вот с терминами – не очень. Не забывай, у меня хоть и оквадраченные армией, но гуманитарные мозги. Уж дуализм от архаизма могу отличить.

Разговор свернул куда-то в сторону общегуманитарных знаний, а тем временем «Грязный Гарри» затихал.

Дело в том, что бар работал до середины ночи. Но впереди была рабочая неделя, и люди потихоньку начали разбредаться по домам. Первыми давно ушли старики, чувствовавшие в кипении бара ритм жизни. Потом упорхнули «синие воротнички», проклинающие ранний подъём. За ними – «белые», давно чётко вычислившими необходимое время сна. Вовсю расходились шумными компаниями работяги с регулярных и иррегулярных работ, приехавшие с вахты. Оставалась только очень шумная молодежь, к которой (формально) принадлежали и они с Агнетт.

Эрнест уже решился уходить. Несмотря на приятную компанию и то, что придется оставить или утащить с собой бутылку. Но никак не мог начать разговор о прощании.

– Знаешь что, давай наконец-то обменяемся номерами коммуникаторов, – подала голос рыжая. – Ты не мог получить работу без карты хартиста, значит и чип тебе выдали.

– Выдали. Записывай… – Эрнест спокойно надиктовал номер, дождался звонка. Принять, поёрничать в трубку. Заслужить укоризненное выражение лица Агнетт, сбросить. Записать её в «контактные данные». Вздохнуть: – Кажется, пора расходиться.

– Пора, – уныло согласилась рыжая, но оживилась: – Но сначала давай допьём рюмки и подымим на свежем воздухе.

Они опрокинули в себя кордиалы, и Агнетт пошла к стойке, относить посуду. А.Н. упаковал бутылку в свой рюкзак и принялся набивать заранее трубку. Он заканчивал утрамбовывать табак, когда малиновый аромат вперемешку с духом апероля возвестил о возвращении рыжей. Прежде, чем ледяные ладони закрыли глаза.

– Угадай, кто?

– Агнетт Рыжая, леди болота, хранительница убойной бутылки аперитива.

– Зануда, – фыркнула рыжая и нетвердой походкой двинулась к выходу, вращая берет на пальце.

К удивлению Эрнеста, он шёл куда твёрже, хоть ему и приходилось концентрироваться на цели. Через некоторое время приличное количество алкоголя без закуски ударит по желудку, но до этого времени необходимо будет закрыть небольшой долг чести. Главное, чтобы у дамы был схожий взгляд на ситуацию. А.Н. уклонился от закрывающейся двери, умудрившись не просыпать табак, и поднял взгляд. Наткнулся на застывшую зачарованной статуей Агнетт. Поднял глаза.

В воздухе стояло серое сияние, а улицы резко побелели. Снег! Он был редким и очень медленным, но смотрелся максимально необычно. Особенно когда мимо бара, шкворча на непонятном языке, со скоростью резвого инвалида проползло нечто, напоминающее синего слизня. Но с два метра длиной и нарушающее общую гармонию не то фырчанием, не то шкворчанием.

– Намму, – прокомментировала рыжая, обратив, наконец, внимание на Эрнеста.

– Кому? – поднял брови А.Н.

– Намму, дурак. Причём, судя по интонации, любящий снег.

– Они способны ещё и различать эмоции?

– Это ты не видел их резьбу по камню. Почитай о них хотя бы лёжа на диване, довольно любопытные «гости».

– Учту. У меня как раз есть диван. Правда, если на него лечь – ноги немного свесятся, – фыркнул А.Н.

– Покажешь?

– Уж твои ноги точно не немного свесятся с него, – фыркнув, выпустил кольцо дыма Эрнест. – А ты где живешь?

– Общага на улице Легионеров.

Эрнест про себя чертыхнулся, вспоминая карту. Улица Легионеров хоть и начиналась на границе Старого Города, но по диагонали пересекала весь Новый Город. Возможно, было бы действительно проще положить рыжую у себя дома.

– Улица Легионеров большая, – озвучил свои сомнения А.Н.

– Ой, кто-то настолько не хочет вести девушку к себе, что изучил карту? Дом 3А, не волнуйтесь, сир Гавейн, – засмеялась Агнетт.

– Тогда веди меня, зелёная леди, – усмехнулся Эрнест, выставив локоть.

Рыжая усмехнулась, взяла за локоть и резко взяла старт с места. Едва пробежав в таком состоянии сто метров, парочка поскользнулась и едва не грохнулась на тротуар, окатив немые стены улиц хохотом.

Несмотря на холод и то перестающий идти, то усиливающийся снег, прогулка оказалась приятной. Никто их не посмел задирать, наоборот – пару раз патрули безопасников останавливали парочку, проверяя документы. И как потом призналась Агнетт, отдельно спрашивали – всё ли в порядке с ней лично и по своей ли воле она идет.

Старая вычурная архитектура уступило место бруталистским небоскрёбам и блок-зданиям из стекла и полибетона. Прохожие почти исчезли с тротуаров – в этой части города предпочитали перемещаться воздухом или монорельсом. Правда, постепенно снижался и шум с воздушных трасс. Улица Легионеров находилась в стороне от главных эшелонов, а город постепенно впадал в спячку.

– А вот и моя общага, – кивнула рыжая

– Небоскрёб с цоколем в стиле ар-деко?

– У тебя неплохое образование, но нет. Бетонная коробка рядом с ним.

– Оу.

– Да, всё куда хуже, – усмехнулась девушка. – Но внутри уютнее, чем кажется.

Оставшиеся метры они прошли в тишине, только Агнетт ещё теснее прижалась к Эрнесту. Наконец, они остановились у распашной двери, за которой горел тусклый свет и виднелся пост охраны. С хмурым и сонным нарядом сил.

– Извини, но дальше нельзя. Не пойми меня неправильно… – рыжая замялась. – Много бумажек нужно заполнять для входа, и они имеют права отказать. Из-за алкоголя в крови.

– Женский монастырь прямо.

Рыжая виновато развела руками, но затем игриво улыбнулась.

– А ты только и рад, тоже мне, рыцарь!

Звонкий смех разлетелся по пустой улице и угас. Тишину нарушали только редкие мобили, с воем несущиеся где-то сверху, на эшелонах.

– Это был хороший вечер, Агнетт, – негромко произнёс А.Н.

– Согласна, – улыбнулась глазами девушка.

Молчание.

– Ты же меня не заблокируешь утром?

– А ты думаешь, зачем мне нужен был твой номер?

Хохот. Эрнест протянул руку.

– Тогда до встречи?

Рыжая нарочито широко размахнулась рукой и ударила по ладони:

– До встречи!

Так, посмеиваясь, они и разошлись.

Обратно Эрнест с чистой совестью прокатился на такси – замёрз. Тяга к путешествиям на сегодня была израсходована, да пить на улице алкоголь «для согрева» не хотелось. Уже дома, на диване, потягивая пиво и матерясь на холодные батареи, А.Н взвешивал итоги дня. Даже если с рыжей ничего не выгорит, а СБ окажется бандой мудаков – сегодня был отличный день.

Интерлюдия 1

Место: Мыловарни.

Локация: Штаб-квартира банды «кислых»

Время: 19-30 по местному времени. Две недели от прибытия Кандидата. Весенний сезон.

Каждый, вне зависимости от сегрегационного цвета, пола и возраста, мог зайти в любое время суток на базу «кислых». Таково было неофициальное правило, заведённое ещё со времён молодости Весельчака Димми. Гости могли попросить о помощи, сотрудничестве, торговле. Или же – испытать свою удачу вместе с удалью. То есть – попытаться влиться в ряды «кислых».

– Так значит, хотите вступить в банду? Молоко хоть с губ облизали?

Окружавшие вожака «быки» загоготали. Весельчак Димми неприязненно осмотрел троицу. Быки чувствовали себя не в своей тарелке. А вот тощий держался нагло, несмотря на желтые следы на лице и грубо зашитые следы рассечений. Недавно его очень серьёзно били – как впрочем, и остальных из числа новичков. Кто бы это не сделал – Димми готов был его взять в число «кислых» сразу. А вот с этими щеглами нужно будет повозиться.

– Мужик, на нашей совести пятеро трупов… – начал тот из быков, что помельче. Осекся, увидев повелительный взгляд Весельчака. И вскоре уже катался в покрывавшей пол пыли, под ударами настроенного «на боль» нейрошокера.

– Мне плевать, сколько там на вашей совести мертвяков. На моей вот ни одного, – начал вожак, почесав щетину. – А знаете почему? Не знаете, вы слишком тупы, чтобы дойти до этого. Потому что срал я на этих ваших убитых. Мной, тобой, им – вообще срать!

– А что насчёт грабежей? – поднял взгляд, не голову тот, что тощий. – Чистых, как слизь наммунга, старых добрых грабежей. Мы можем действовать аккуратно, если нужно.

– Если нужно? Эй, ребят, у нас тут чистюля!

Новый взрыв хохота.

– А иначе бы никто из нас не выжил, мужики. Да и вы тоже, – сверкнул глазами тощий.

Димми встал. Отобрал нейрошокер. Активировал его на максимальную боль. Фиолетовое свечение, окутавшее кончик тонкого посоха стало таким ярким, что шлюха, устроившаяся было на подлокотнике кожаного трона вождя, испуганно пискнула и сорвалась вниз.

– А ты значит, из всей троицы умный, посмотрю. Да?

– Да, – спокойно подтвердил тощий.

– Ну и как тебя зовут, умник?

– Барри.

– Барри, по фамилии Схреналли? Ладно. Люблю умников. Но предложение для них такое же. Стандартное, простое и лёгкое, как чёртово монеро. Каждый из вас – наедине с очень злым джосером. Кто выдержит пять минут, тот получит место в банде. Остальные пойдут на корм арахнидам. Сегодня мне лень вынянчивать куски мяса. Усекли?

Молчание.

– Усекли, – подтвердил Барри, улыбаясь не очень-то здоровой ухмылкой.

– Вот и славно. Кто не согласен – может идти к мамочкиной сиське прямо сейчас, держать или отправлять на мясо никто не будет. Так что валите, вперед!

Меньший из троицы встал, бросил неприязненный взгляд на толпу и лично на тощего Барри. Развернулся и под всеобщее улюлюканье пошел к выходу. Его никто не задерживал.

– Ну что ж, – с широкой улыбкой посмотрел Весельчак на оставшуюся пару, – отправим наших Ганзеля и Грету на встречу с великаном!

***

Место: Пустоши, точное местоположение неизвестно.

Локация: Оперативная база «Логово».

Время: 25-20 по местному времени. Два месяца от прибытия Кандидата. Весенний сезон.

Аналитик второго класса Радим как раз заканчивал скармливать лазерному шредеру документацию и свои оперативные наброски по закончившемуся проекту, когда на коммуникационный имплант пришёл вызов. Кто-то из Организации нуждался в нём, однако абонент предпочёл скрыть имя. Или же – был обязан скрыть.

– Ох, да чтоб вас всех туда и обратно, – обратился аналитик в потолок, пока система лазеров неспешно превращала в пепел последнюю пачку покрытых каракулями листов. Правильный почерк в его лаборатории считался моветоном.

Сигнал повторялся. Судя по звуку и цвету уведомления, это был кто-то из нижних отделов. Однако какие-либо пометки о срочности отсутствовали. Что странно. Заинтригованный Радим, придерживая почти уничтоженные листы, принял вызов.

– Отдел три-восемь слушает.

– Радим, – сухо ответил голос, от которого у служащего самопроизвольно вытянулся хребет, – спустись ко мне. И прихвати отчёт по сто двадцать восьмым. Жду через пятнадцать минут.

– Есть, – только и оставалось ответить Радиму. Дождавшись, когда из уголка глаза пропадёт пиктограмма активного вызова, он тяжело вздохнул.

Вызывает Третий.

Третий Мастер всегда считался чем-то совершенно непредсказуемым. Не такой жестокий, как Второй, но и не такой прямой. Не такой человечный, как Четвёртый или Пятый, но и не Первый, всегда остававшийся для рядовых исполнителей мрачной фигурой в маске и странном костюме. А уж любовь к какао с пряностями вошла в местный фольклор ещё до вербовки Радима.

Упрямый шредер, как по мановению руки, съел последнюю партию без запинки. Аналитик отметился в журнале и, прихватив со стола нужную опечатанную папку, понёсся к лифту. Уже прошла треть отведенного срока. И все Мастера, кроме разве что пятого относились к опозданиям несколько… неприязненно.

Скоростной лифт. Остаток шесть минут. Гермодверь в стороне от гигантских, сейчас задраенных ворот (напряженный период, обычная процедура). Шлюз, сканирование тела, сканирование радужки, сканирование чипа, небольшой укол – проверка биоматериала на примеси. Четыре минуты.

– Мастер ждёт вас в атриуме, – сообщил охранник, сверив данные.

Короткое ругательство. Радим сорвался на рысцу, однако перед атриумом притормозил. Сегодня Третий был в созерцательном настроении и любовался искусственным водопадом, украшавшим ближнюю стенку. Отведённые и отфильтрованные грунтовые воды, пущенные по грубым камням декоративной кладки. На приглушенные шаги человек внимания не обратил. А вот «ближняя гвардия» – очень даже обратила. И задержала Радима, причем довольно грубо.

– Пустите его, – бросил Третий, не отвлекаясь от созерцания водопада. Амбал, закручивавший руку аналитика назад, выкрутил её обратно и пожал плечами, дескать, не суди строго.

Радим и не собирался, однако приветственная речь от болевого приема вылетела прочь, как депортированный мигрант из Города – после облавы.

– Присядь, – указал на кресло сбоку Мастер, взяв большую чёрную кружку. – Извини за мою оплошность. Новички ещё бывают слишком рьяные. Путевка в Монтаук тебе и жене, под окончание летнего сезона. Отгулы – за счёт Организации, дорога – за твой. Идёт?

– Гм… конечно,

– Тогда к делу. Для начала расскажи мне об основных тенденциях происходящего.

Радим вздохнул. Он готовил доклад совсем не по тому, но материал давно уже был у него в голове. Привычка. Профессиональная деформация, если угодно.

– Развёрнутые отчёты будут готовы к концу недели. Из тенденций, от менее критичных к наиболее. Несколько служб безопасности опасно пересекли неофициальную границу власти. «Хагуро», «Викси» и «Гагана» втроём контролируют шестьдесят процентов рынка.

– У вашего отдела есть варианты нивелирования их роли в городе?

– Несколько, как всегда, – тонко улыбнулся Радим.

– Начинайте их реализацию. Постепенную, разумеется. Резкий обвал вызовет ненужные сейчас волнения. Далее.

– За последний месяц мы можем наблюдать рост производства наркотиков в «алых» и «чёрных» районах. Выросли закупки прекурсоров и случаи вербовки химиков. Информаторы из окапи докладывают о росте цен на лабораторное оборудование. Его спрос превышает обычный втрое. С учётом того, что рынок стабилен и растёт медленно, ожидается падение цен на наркотики и несколько нарковойн.

– Цикличный процесс. Ещё?

– В улье Арбетху намечается бунт джосеров.

– Арахниды…– Третий невнятно выругался и отставил кружку. – Рано они.

– Положение текущей матки крайне нестабильное. К тому же, Просвещённые Арбетху не смогли выторговать изменение статуса района на красный, что вкупе с миролюбивой политикой и демографическим взрывом,вызывает нервозность молодняка.

– Признаки ранние или мы проспали беду?

– Пока скорее разговоры. Но несколько стай уже строят планы покушений на Просвещённых. Если окружение матки их не передавит, улей запылает.

– Помогать арахнидам не будем. Пока. Единственное исключение – Шимун Арбетху должен выжить. Если на него нацелено хоть одно жвало стаи – вырезать всех сородичей. Нам нужна эта личность.

Аналитик сделал пометки, прежде чем продолжить. Хотя разработка операций не находилась в его ведении, судя по настроению Третьего, его отдел явно будет разгребать ближайшие кризисы. А небольшая толика инсайдерских данных в прогнозировании не повредит.

– Что из некритичного вы припасли на сегодня?

Радим вздохнул. Ему не нравились сегодняшние прогнозы «некритичного». Данные изменялись слишком часто чтобы, по его мнению, быть надежными. Что он и озвучил, прежде чем начать.

– У нас есть несколько прогнозов по влиянию картелей и банд, а так же контрабандном рынке «гостей». Есть невнятные свидетельства о росте влияния «LX-18»…

– Палочники?

– Именно. Ещё есть несколько банд джосеров, которые, по моему мнению, будут вырезаны поголовно в ближайшие две-три недели. По людям. Четыре группы грабителей с Метрополии и одна – профессиональных мошенников. Кроме того, имеются странные доклады с Мыловарен и Ям. В первых в последнее время слишком тихо, во вторых – слишком шумно.

– На что вы ставите?

– Через неделю-две мы найдем признаки успокоения обстановки. Через ещё одну-две – рост неприятия к службам безопасности. И наконец, после первого же прокола безопасников – как минимум один бунт хартийцев. Который пройдет с потерей влияния СБ и людей.

– Полагаю, эта проблема куда критичнее предыдущих, – тихо проговорил Третий.

– Отнюдь. Как я уже упомянул, прогноз пока слишком неточен.

Мастер побарабанил пальцами по подлокотнику, но промолчал.

– Рассмотрим этот вопрос на ближайшем планировании. А пока перейдём непосредственно к теме вашего визита.

Аналитик вскрыл папку, привстал, чтобы передать Третьему. Тот даже не шелохнулся.

– Краткую выжимку или полноценный отчёт?

– Выжимку. Отчёт я почитаю сам.

– Четверть субъектов отсеялась по тем или иным причинам. Ещё тридцать человек – под вопросом. Я выделил двадцать три перспективных лица, которые с большой вероятностью станут кандидатами.

– Среди них есть текущие силовики?

– Да. Сразу трое – в «Экстеррелиале», ещё трое в «Гагане», два – в «Агни Корп», ещё два – в «Сыновьях»…

– Стоп. У нас есть люди в «Гагане»?

– Да. Один из членов совета директоров. Семь лет внедрения.

– А в остальных СБ «большой тройки»?

– Да, несколько групп.

– Перспективно. Проработайте варианты, как бы нам решить проблему трущоб и слишком жирных безопасников.

– Но, Мастер… а кандидаты? А наши внедрённые агенты?

– Они ещё не кандидаты, – ледяным голосом ответил Третий. – Если выживут в мясорубке – станут ими. А выведение агентов оставьте куратором, это их задача.

Радим склонил голову. Он собирался рассказать о том, кто и насколько перспективен в плане отбора или отсеивание. Но инстинкты подсказывали – сидящий перед ним зверь не интересуется такими нюансами. Пока что. Но кое-что уточнить нужно было в любом случае.

– Прорабатывать их взаимодействие с ситуацией?

– Слегка обострим противоречия, не более того. Слишком сильно высовываться из-за кулис суфлёру не стоит.

Третий отвернулся к стене. Водный поток продолжал шелестеть по камням – безразлично и стабильно.

Место: Старый Город

Локация: Пирс номер два.

Время: Суббота, 21-14. Три недели от прибытия Кандидата. Весенний сезон.

Один мой старый друг некогда заявил – никогда не связывайся с женщинами безумнее тебя самого. Я, помнится, посмеялся над ним. А стоило задуматься. Днём я вкалывал на патрулях, вышибая дурь из худших образчиков рода людского (и чужеземного). А всё свободное время проводил с ней. С Агнетт.

Эта рыжая – всё-таки удивительная девушка. Сочетание кипучей энергии, женственности и юмора заставляют меня двигаться – а собирался пустить корни в городке и спокойно тянуть пиво. Вместо тихих посиделок в баре или у голопанели я уже побывал там, где даже и не собирался. Бильярдный клуб, Стеклянные пирамиды. Ямы. Да, скажете вы, не лучшее место для романтических прогулок. Пожалуй, я когда-нибудь об этом задумаюсь.

Но не сейчас. Сейчас Эрнест А.Н. наслаждается закатом на лавочке у древнего пирса. В приятной компании. Троица начинает заход, и я решаюсь задать вопрос. Точнее – моя паранойя заставляет его задавать. Каждый раз после временного расставания. Себе.

– Ты так и не назвала мне своего полного имени, – спокойно замечаю я.

– Как и ты – своей фамилии, – с улыбкой парирует Агнетт.

– Мои документы всегда при мне.

– Их можно подделать.

– Как и записи в базах данных?

– Это всего лишь данные, не так ли? – смеётся рыжая и мне не удаётся сдержать усмешки. Она очень красиво смеётся.

– Иногда я думаю, что ты мне перережешь глотку во сне, – выдавливаю я.

– Кровь? Нет, это не моё, – качает пальцем девушка. – Не люблю смерть, кровь плюс иные отрицательные эмоции.

– Ревность? – наугад брякаю я и вижу остывающую улыбку.

– Только если беспочвенная, – тихо говорит Агнетт.

– Мне нужно беспокоиться?

– Эрнест… не сочти меня грубой, но нам не стоит строить долгие планы. Нет, – поднимает она ладонь и прижимает к моим губам. Я чувствую малиновый аромат её духов. – Это не отшив. И не предложение расстаться. Дни и ночи с тобой шикарны… но не строй со мной долгих планов. Я могу пропасть и снова появиться. Как и ты. СБ ведь отправляют в командировки?

– Очень редко, – ворчу я. Мне не нравится, куда свернул наш разговор.

– Но отправляют. Поэтому давай договоримся – не привязываться.

Эта фраза, спокойная и произнесённая с грустной улыбкой, режет тяжелее, чем жвало джосера. Но мистер А.Н. давно научился лгать с улыбкой.

– Идёт, – киваю я.

Солгал и сейчас.

II. Один неплохой день. Глава 2.1

Место: Старый Город.

Локация: Меблированные комнаты Стэнтона.

Время: Среда, 10-05. Три месяца от прибытия Кандидата. Весенний сезон.

Будильник щёлкнул, сменяя цифры. Подождал несколько секунд и начал истошно звенеть. Из-под одеяла на узкой, «холостяцкой» кровати выскользнула женская рука и начала нащупывать поверхность прикроватной тумбочки. Обнаружила только плазменный шар-лампу, едва не сшибла на пол. Вскоре из-под всё того же одеяла показалась голова девушки. Со всколоченными короткими волосами чёрного, напоминающего эбонит, цвета.

– Эрни, Эрни, – начала она тормошить любовника. – Где у тебя будильник?

Ответом ей был сонный набор ругательств. Спавший рядом с ней Эрнест ненавидел много вещей. И обращение «Эрни» вместе с низким интеллектом у девушки занимали почётные места где-то в первой десятке. Пришлось откинуть одеяло, подойти к поставленному на подоконник будильнику (дальше пройдешь – быстрее проснёшься) и отключить его. Подойти к холодильнику, вскрыть банку «Трокадеро». Прочувствовать вкус и растекающиеся от горла мурашки, выгоняющие жажду. Прекрасно.

– Жанетт подъём. Мне пора уходить.

– Эрни, оставь меня тут, – простонала француженка, театрально вскидывая руку. – Я умру и ты меня похоронишь где-нибудь в районе Монтаука. С видом на водную гладь…

А.Н. молча отставил банку газировки. Подошел и решительно попытался сдернуть одеяло. Мелькнули синяки на коленях, одеяло натянулось, как армейский полутент. Девушка продолжила ныть. Мёртвые и живые боги, подумал Эрнест, почему же именно тебя я вчера зацепил. Можно было написать Валери, можно было сходить в «Тридцать две», в конце концов.

– Встань! – рявкнул он.

Жанетт неловко встала, обмотавшись одеялом. Она смотрела на него исподлобья, волчонком, чему способствовали как лёгкая сутулость, так и маленький рост.

– У тебя пятнадцать минут на душ. Я пока приготовлю что-нибудь перекусить. Потом ты должна уйти, извини. Мне запрещено оставлять кого-либо кроме жены, дома, пока я на работе. Требование УСБ. Идёт?

– Ладно.

Всё так же замотавшись в одеяло, девушка пошлёпала в душ. Бросила, не церемонясь, на пол. Выгнулась:

– Мы можем пойти вдвоём, Эрни.

Эрнест поднял взгляд. Взгляд наткнулся на всё самое нужное. А, вот почему её зацепил. Действительно.

– Не сегодня, – помотал головой А.Н. – Кофе сделать?

– Декофеинизированный?

– Неа.

– Тогда воздержусь, – улыбнулась в тридцать два зуба Жанетт и захлопнула дверь. Оставалось только вздохнуть.

Брикет концентрата «соба с говядиной» отправился в комбайн, однако был извлечён ещё до его запуска (дама не ест мяса). Заменен на обычную фунчозу. В приемник отправилась добрая пинта соевого соуса и армейского грибного бульона. Для себя А.Н. достал из холодильника пачку бекона и ещё одну банку «Троки». Проверил коммуникатор. Стандартное напоминание о поверке, рекламная рассылка. В новостях – как обычно, насилие, светская жизнь и немного водицы, гордо именующейся аналитикой. И погода.

Впрочем, неизвестно, что ещё было наиболее полезным из всего вышеперечисленного. Погода в городе имела привычку меняться за считанные пару часов, и на смену ослепительному солнцу мог прийти в лучшем случае ледяной ливень. Ребята из роты баяли, что попадали в метель посреди летнего сезона. И чем дольше Эрнест жил, тем больше подозревал, что это вполне возможно. И уже давно понял, что плотные плащи у человеческой части населения – дань не столько стилю, сколько практичности.

Засыпать молотый кофе в кофеварку, долить воды. Дождаться утробного урчания внутри. Приступить к просмотру пропущенной информации.

Итак, новости. Экспатов-хартийцев и «гостей» за первый квартал прибыло больше выделенных квот. «Хозяева» рассматривают вопрос ужесточения иммиграционного законодательства. По крайней мере, временно. Вспышка насилия в Ямах, уже на четверть трупов больше обычного. Источник в службах безопасности говорит, что это напрямую связано с иммиграцией (открыл глаза, спасибо), и обещает, что в ближайшее время «эпидемия» пойдет на спад. Усугубление ситуации в Мыловарне, аналитик бубнит о переделе сфер влияния банд. Котировки, соотношение валют, погода.

Никаких известий от Агнетт. Что ожидаемо. Ладно, не маленькая. Даст знать, когда сочтёт нужным. Не первый раз и не последний.

Эрнест вслушался в шум, раздающийся за дверью в ванной. Проверил тайники с деньгами и оружием. Всё цело. Выдохнул. Паранойя нашла у него новую цель, но пока находилась в приемлемых рамках. В ванной тем временем раздался грохот, как будто что-то рухнуло с высоты чуть больше пары метров. С промежуточной остановкой где-то посередине. А.Н. вздохнул.

– У тебя всё нормально?

– Меня чуть не прибила твоя штора, а так да! – крикнула девушка из-за двери. – Ты её потом поставишь на место ведь?

– Куда я денусь? – риторически буркнул Эрнест и вернулся к коммуникатору. Шторка стабильно отваливалась раз в месяц у него и каждый день – при наличии девушки в доме. Поставить нормальный вариант никак не доходили руки.

Отчёты в служебной сети не содержали ничего сверхъестественного или сверхактивного. Несколько вспышек насилия в «красных» районах, пара заявлений о воровстве в «зелёных». Те куски Мыловарни, что находились в зоне ответственности АК, ничем не выделялись от других районов. Подозрительно не выделялись. Надо будет рассказать Эльму, у него часто было чутьё на «внезапные» вспышки насилия. Он поймёт и поможет обмозговать.

Кофемашина прекратила активную фазу «ворчания», что ознаменовало конец варки кофе. Эрнест решительно заполнил большую часть кружки, добавил сливок. Покосился на время, рванул к стенному шкафу, где был комплект «ежедневной» одежды. Натянул брюки. Услышал, как в ванной Жанетт путается в упавшей шторе, понял, что несколько поспешил. В первую очередь скорее следовало убрать валяющееся комком на полу одеяло, иначе девушка непременно споткнётся об него.

Звонок пищекомбайна, дверь наконец-то распахнулась, окатив промозглую кухонную «кишку» волной пара. На пороге стояла совершенно нагая и всё так же всколоченная Жанетт и решительно требовала:

– Мне нужно полотенце! Махровое, тёплое и всеоблегающее. У тебя слишком холодно, Эрнест.

– Зимой хуже.

Он извлёк белое ростовое полотенце из ящика. И, не обращая внимания на возмущения (откровенно наигранные), вытер поднявшую руки девушку насухо. Не особо налегая на чувствительные места (пусть девушка понимает это как хочет). Обмотал в грубое подобие тоги и ткнул пальцем в журнальный столик:

– Завтрак готов.

– Но тут ничего нет.

– Закрой глаза и досчитай до тридцати.

Эрнесту стоило больших усилий не навести под нос Жанетт пистолет. Однако, после некоторых раздумий (занявших десять из тридцати секунд) он рассудил, что обижаться не на что – просто такой человек. Тем более, вплоть до утра всё было, судя по фрагментарным воспоминаниям, весьма ничего. Он достал из комбайна готовый завтрак, поставил свою кружку с кофе и две банки. «Трока» и пиво. Первое, конечно, с кофеином, но второе – с алкоголем. «Весёлый урдалеб» – спонсор похмельных вечеринок.

Горячую лапшу они ели быстро, почти проглатывали. Эрнест – аккуратно (брюки), Жанетт— не очень (полотенце).

– Где может быть моё бельё?

– Если одежда тут, то осмотрись вокруг. Например, в том углу стоит медная ваза, может, в ней?

– Бу-бу-бу… О, пистолет!

А.Н. поперхнулся. Действительно, придерживающая «тогу» девица из медной вазы времен колонизации извлекла его личный Mark V.

– Положи его на стол и садись доедать. Поверь, так будет лучше.

– Да ладно, никогда не видела лазер вблизи…

Эрнест пожал плечами. То, что было дальше, он видел десятки раз. На курсах по безопасности и узких улочках. Жанетт попыталась достать пистолет из кобуры. Треск электрического разряда, вскрик, пистолет с грохотом падает на пол. Полотенце отправляется следом. Хотя нет, последний пункт – новейшее дополнение к обычной модели.

– Ты знал?

А.Н. пожал плечами.

– Я же говорил, так будет лучше.

– Теперь я понимаю, почему вчера повелась на тебя, – широко улыбнулась, прищурившись, девушка. Она облизнулась, поднеся к лицу кобуру: – А электрошок срабатывает только на руку, или остальные части тела?

А.Н. поперхнулся лапшой. Жанетт не оставляя кобуру, подбежала и принялась стучать по спине кулачком. Помогало не очень, соотношение габаритов было далеко не в её пользу. От необходимости ругаться страшными словами сквозь предсмертные хрипы Эрнеста избавил коммуникатор, мощно прооравший марш. И заставивший любовницу снова уронить пистолет. А.Н. спокойно подобрал и надел портупею с кобурой. Грозно мигнул глазами и только после этого, наконец, ответил на вызов.

– А.Н. у аппарата.

– Новости видел? – хмуро спросил комотделения-1, Орлик.

– Ты про Ямы или Мыловарню?

– Два из двух. Эльм намекнул мне в частной, так сказать, беседе у пана Стефана, что надо бы командирам ответственных рот покумекать вместе. Смекаешь?

– Да, – коротко ответил Эрнест, осторожно отодвигая прильнувшую мурчащую девушку. – Сколько у меня времени?

– Не больше получаса. Но лучше рассчитывай минут на пятнадцать – информация от оперативников идёт потоком, и возможно, сыграют тревогу.

– Чёрт.

– И я о том же. Ладно, свидимся. Не опаздывай.

– Отбой.

Едва отбив вызов, А.Н. решительно замахнулся, чтобы ударить по филейной части прилипчивую особу, но замер, увидев незамаскированное выражение предвкушения на лице.

– Боги, ты что, озабоченная?

Жанетт вздохнула и принялась уныло искать бельё. Её игривое настроение улетело, словно унесённое сухим пустынным ветром.

– Просто хотела развеяться и тебя развеять. Извини, – сквозь зубы сказала она в пространство, натягивая лиф через голову.

Эрнест спокойно снял пистолет, накинул и принялся застёгивать рубашку.

– Не принимай близко к сердцу. Сегодня у меня будет весьма тяжелый день. И я не люблю обманывать себя.

Женский смешок.

– Как?

– Ну, знаешь, – неопределенный жест рукой, – хорошее начало дня равно хорошее продолжение дня. Всё это чушь.

– Знаю.

Она уже нашла и надела чулки, натянула через голову юбку и теперь набрасывала блузку, слегка надув щёки. Эрнест мысленно вздохнул, подошел и взял за руки.

– Не обижайся, – молчание в ответ. – Я не прогоняю тебя вообще. Всего-то-навсего из дома. А это, сама понимаешь, ни о чём не говорит.

Неловкий смех. Обнять, прижать к себе, взлохматить волосы, послушать слезливые сбивчивые впечатления. Аккуратно прижать к стене и с чётко отмеренной долей гм, страсти, поцеловать. «Случайно» взглянуть на часы, дать всё-таки шлепок по попе, подстегнуть сборы девушки. Провести, снова поцеловать, подмигнуть и запереться изнутри.

Достать трубку, забить табак. Раскурить. Услышать затухающие стуки в сердце и висках. Раслабленно улыбнуться.

Паранойя всё-таки заставила Эрнеста проверить все тайники заново, но кроме окурка от косяка фазиса под кроватью он ничего подозрительного не нашёл. Оставалось только курить да попивать кофе. Наконец, коммуникатор снова разорался.

– А.Н. у аппарата.

– Ну, здравствуй, малец, – прохрипел знакомый голос.

– Доброе утро, Эльмо.

– Какое ж оно доброе.

– Уже видел новости?

– Видел, что шпаки начинают нервничать, – принял игру Эрнест. – Всё так плохо или так хорошо?

– Где-то посередине, на самом деле, – Свериге умолк. – Мы создаем параллельные оперативные штабы на Мыловарню и Ямы. Тебя я записал в первое направление, ты там немало километров на своих двоих намотал. Намотаешь и сейчас.

– Звучит логично.

Эльмо скаламбурил ругательством.

– Вот что я тебе скажу, Эрнест. Ты ведь помнишь, что мы – не единственная служба безопасности на просторах этих чёртовых трущоб?

– Ещё б не помнить.

– Так вот, есть мнение, что провал используют, чтоб сковырнуть АгниКорп с насиженных и прикормленных мест. Так что не жди форы – её тебе никто не даст.

– Спасибо за доверие.

Снова ругательство.

– Жду тебя через десять минут на базе. Будем думу думать. Отбой.

– Отбой.

Лэндинг: Старый Новый УльтрагородЗаголовок: Ямы превращаются в джакузи с кровью!Одобрено Хозяевами: даКак сообщает лэндинг «Старый Новый Ультрагород» (это мы!), этим утром жителям благопристойного острова Жетон (это которым, по словам мистера Екатерины, любуются ленивые докеры набережной) снова не спалось. В кои-то веки причиной такого парадоксального поведения стала не шумная пирушка, не скандал, предваряющий развод и даже, о боги, не визит раздраженного «хозяина».В этот раз обитатели Ям забыли осведомиться у соседей насчёт времени и привычно принялись резать друг друга в очередной войне прямо посередине ночи. Как сообщает наш очень эксклюзивный источник, ловивший ночью креветку (обычную креветку, не лангуса. Великие «хозяева», не отправляйте нас на хуртукуль или что-то созвучное), в этот раз было действительно неспокойно.Слово нашему источнику!В кадре появляется старый рыбак. Если бы не чисто выбритое лицо, он мог бы хоть сейчас пойти на обложку очередного переиздания «Старика и море».– Что вы можете сказать насчёт сегодняшней ночи, мистер Гарри?– Там стреляли.Спасибо за столь интригующую информацию! Действительно, стрельба. Что в этом необычного, мои юные читатели? Да в том что в этот раз в дело пошли все запасы из подвалов, и речь не о канелрулле, соленьях или копченостях, нет. На этот раз обитатели котлованов вытащили откуда-то энергетическое оружие! Бедные уважаемые граждане в ужасе наблюдали над тем, как небо озарялась вспышками лазеров.Впрочем, к счастью, никто от этих случайных выстрелов не пострадал. Как сообщают пресс-службы шести служб безопасности, утром муниципальные труповозки собрали около восьмидесяти человеческих тел, что всего лишь на две трети превышает норму. О телах других форм жизни не сообщается, но наш корреспондент заснял прелюбопытное зрелище.Пыльная улица без дорожного покрытия. Шестеро матерящихся рабочих пытаются загрузить труп джосера. Видимо, арахнид умер уже давно – его ноги давно скрючились, а ложнорука и навесное оружие давно вырезаны более предприимчивыми сородичами. От имплантов остались только разъёмы.Если честно, юные читатели, я бы не рискнул сегодня отправиться за молоком в Ямы. Ну а в случае сгорающего сертификата на посещение бойцовской ямы я отправился бы куда-то в другое место. Ульи теперь кажутся достойным местом, не так ли?

Обычно АН добирался до работы на монорельсе, однако сегодня дело было деликатным. Поэтому он вылез на ближайшую «вафельницу», махнул рукой и даже не удивился, когда через пятнадцать секунд рядом с ним приземлилось такси.

– Куда едем?

– Штаб-квартира АгниКорп, – буркнул Эрнест.

– О, военный совет собирается? Давно пора, так я вам скажу. Слышал, что творится в трущобных районах, да. Некоторые из таксопарка изредка подряжаются на заказы. В Ямы конечно, кому нужно такси в Мыловарнях? Так вот, измазанный кровью клиент в Ямах – это норма. А многие доходяги из пассажиров даже страшно рады при посадке, и я уж не знаю, чему – такси или виду крови.

– Возможно, там дубль, – оборвал рассуждения А.Н. и упёрся в окно. Они летели на высоком эшелоне, и пока что на главных площадях не было столь любимых активистами массовых демонстраций. Что ж, думал он, если повезёт, то дело ограничится патрулём, включающим в себя пару облав на мелкое жульё. Возможно, придется побегать, но пластмышцы вытянут на себя большую часть нагрузок.

В крайнем случае – случится штурм. И вот как раз это будет абсолютно непредсказуемая ситуация, причем для всех. «Чёрный лебедь», так сказать. С большой вероятностью – как минимум лёгкое ранение и выпадение на неделю из боевых выходов. Ни того, ни другого Эрнесту не хотелось. Хотелось простого предсказуемого патрулирования с джентльменским набором из игры «воры и полицейские».

В раздевалке царила обычная разнузданная атмосфера казармы. Казармы, которая чувствовала приближение крови и стремилась развеяться с запасом. Потому что много солдату не нужно. И потому что когда следующий раз для веселья предвидится – не сможет предсказать ни один бог. Патрули – вещь несколько непредсказуемая.

В общем, комната встретила его ароматами застоявшегося пота, табака и перегара. Обильно сдобренными гоготом, шумом и гамом. Классика. Удар по плечу (дружеский), кивок, приветствие – знакомым лицам и усмешка – тихим с непривычки новичкам.

– Что, Эрнест, опять бессонная ночь?

– Да пошёл ты, – вяло ответил А.Н. Его сложные взаимоотношения с некоторыми особо выделенными лицами женского пола быстро стали притчей во языцах.

– Оооо, нашего командира видать, рыжая лиса за яйца покусала!

В шутника полетело мокрое полотенце. Хохот, возмущённый крик, переходящий в несколько разных. Пара рядовых стала разбираться между собой, чьё конкретно полотенце полетело в шутника. И тем самым спровоцировали новые подколки, уже в свой адрес.

За вворачиванием острот и прошло облачение в форму. Пластмышцы, баллистическая ткань. Облегченный бронекостюм и оружие они ещё получат в арсенале, а сейчас по командной сети командиров вызвали в инструктажную. Закрытым приказом от Папы Стефа. То есть Стефана Кюсте, оперативного директора «AgniCorp Armoured». Высшего боевого командира «белых костей».

– Вы бы ещё до обеда собирались, – раздраженно бросил вместо приветствия Кюсте. Впервые за долгое время он был облачён не только в фирменную форму бежевого цвета, но и в «боевой» набор: бугрящиеся под одеждой пластмышцы, пластины брони, шлем – примагничен на пояс. Что-то дымилось под пятой точкой у командира, подумал Эрнест, ой дымилось.

В уже закрывающиеся двери зала забежали ещё трое, раскрасневшиеся и запыхавшиеся.

– Совсем уже зажрались? Норматив явки уже три минуты как истёк! Может срезать вам стимулирующие, чтоб жирок растрясли? Нет? – надсаживался багровый Эльм, прохаживаясь между командирами.

– Свериге, осади, – пробасил незнакомый Эрнету гигант с лычками командира отделения. – Тревоги не было, а была ненавязчивая просьба. Скажи спасибо, что все прибыли, а то у половины мужиков либо засосы…– всеобщий хохот – либо пролежни от диванов.

– Острите, острите, – огрызнулся Сержант. – Смотрите только, не затупитесь. Сегодня есть обо что.

Гомон как-то сам по себе стих. Эльм дождался полной тишины и, наконец, запустил голопанель.

– Все вы слышали о вспышках насилия в Ямах. Наши сектора пока не шумят, но вокруг полыхает.

– Состав бунтовщиков?

– Как обычно, кандидаты на репатриацию, джосеры и некоторые малочисленные, но очень злые виды без прав и категорий. И как обычно, зажглись от простого рейда не депортацию. Только вот наглости в них многовато – над рекой сбили, чёрт меня дери, ховерплат "черноротиков"!

Тихое ворчание в зале.

– Официально ситуация под контролем, – успокоился Эльм. – Но мы с «Гаганой» и «Сыновьями» уже договорились о совместных действиях. Неофициально, разумеется. По установленному сигналу штурмовые группы этого временного, гм… союза войдут в наиболее беспокойные районы и подавят выступления. Вне зависимости от прав сословий, неповиновение будет наказано.

Тишина. Настолько густая, что скрип сочленений брони отдавался эхом.

– И что, хартийцам тоже достанется? – неуверенно протянул Орлик.

– Достанется всем. Даже «хозяевам», которые не успеют покинуть район. Санкция Цитадели получена. Им тоже не понравилось, что дело медленно поворачивается задницей.

На этот раз все даже боялись вздохнуть. Тронуть «хозяина»… к такому жизнь их не готовила. И морально, и физически – бойцами привелегированная нелюдь считалась высококлассными, особенно в бою ближнем.

– Разумеется, мы не будем класть яйца в одну корзину. По агентурным сведениям, писаки правы, и под шумок в Мыловарнях пара банд попытается осуществить передел зон влияния. Возможны жертвы и вспышки насилия. Тут у нас руки немного связаны. Но только немного. АК не настолько смирные, чтобы стоять в стороне. Штаб разработал план по подавлению активности в наших секторах Мыловарни, и командиры ударных групп должны быть в полной готовности к резкой передислокации. Далее, слово нашей личной контре. Тиммерман!

К кафедре выступил сухощавый Йозеф. Отдел собственной безопасности. Гроза своих, чужих и неопределившихся.

– Агентура указывает, что пока силы правопорядка будут отвлечены в Ямах, некоторые банды попытаются снять годовые сливки с честных предпринимателей.

Понимающие смешки в зале. Мыловарни были не менее гнилым районом, чем Ямы. Хотя очень, очень давно там была честная промзона. Стучали станки, и первые хартийцы по гудку шли домой или в ближайшую пивную. Но сейчас там были осыпающиеся здания, ржавчина и битые стёкла. А. Ещё много человеческой грязи. Любого цвета и плотности.

– Разумеется, хотя эти в высшей степени честные люди и нелюди платят нам достаточно мало, мы не можем закрыть внимания на столь явные сигналы.

– Иначе Цитадель пустит нас на лоскуты, – проворчал кто-то спереди.

– И отберёт жирный контракт, – весело добавил другой, сзади Эрнеста.

– Всё понемногу. Кроме того, наши аналитики просчитали, что нарушение хрупкого перемирия приведет к усилению давления любой из окрепшей стороны на Старый Город. А вот этого мы допустить не можем ни в коем случае.

Тишина.

– Итак. Командиры отделений 101, 220, 245, 345, 404…

Эрнест встал. Его отделение было названо.

– … остаться, остальным – в инструктажную номер два, за господином Свериге. Живо, живо!

Грохот сапог, оживленные разговоры стихают за дверью.

– Подойдите ближе.

Они осторожно сели на первый ряд. Тиммерман дождался тишины в коридоре и негромко начал:

– Значит так. Держим ушки на макушке. Пресекаем любую незаконную деятельность и продвигаемся вглубь двенадцатого проезда.

– Любую? Даже мелкие нарушения?

– Именно, – папа Стеф помолчал пару секунд. – Мы не можем работать пожарными расчётами. Слишком малый наряд сил. Поэтому мы поиграем с огнём. Гасите всё и всех, что не вписывается в городские законы. Проверяйте визы, шмонайте, гоняйте дилеров. Увидите хулиганьё – сразу давайте дисциплинарку и идите дальше.

– Будет бунт, – мрачно заметил Эрнест.

– Обязательно будет. По нашим оценкам – небольшой. Кладите всех на месте. У вас будет прикрытие.

– Один биобот, как на контрольном тесте?

Нервные смешки.

– Не один. Две дюжины. Из них треть – постоянно в воздухе.

Командиры переглянулись и даже, кажется, расправили плечи. Два десятка личинок – это сильно.

– Бунт будет подавлен в несколько минут, и после этого вы должны нарушить внутренние инструкции и начать чесать местность. Рано или поздно вы выйдете на падальщиков. Мелких валите на месте, с крупными ввязывайтесь в вялую перестрелку и садитесь на хвост. Сами не лезьте и при любом удобном случае вызывайте кавалерию. Кое-какой резерв у нас есть.

Эрнест вышел в группе матерящихся ветеранов из зала. Пожелал удачи. По старинной традиции они выкинули на пальцах. Его отделению выпало идти в арсенал третьим. Можно было поменять место в очереди и пойти курить или же пойти в зал ожидания. Сдерживать мрачное настроение А.Н надоело, да и было самое время обрадовать бойцов. Которые за время совещания откровенно заскучали. Сога, коренастая и гиперактивная девушка (разбившая не одно лицо за излишнюю пошлость) как раз закончила очередной анекдот. Судя по взрыву смеха – удачный. Наконец, командир был замечен и бойцы попытались встать во фрунт – скорее с юмором, чем ради церемониала.

– Командир, скажи, что выкинул выигрышное число?

– Нет, Ленни. Сегодня мы третьи.

Дружный вздох. Шкафоподобный Марв, их оператор «тяжа», с шумом грохнулся на пластиковые кресла. Сиденья выдержали, но заскрипели на высокой ноте.

– Хрен с ним, что третьи, – пробасил Александер, новичок в их команде. – Чего все пошли за Саржем, а вы остались?

Тишина. Вопрос следовало закрыть прямо тут.

– Мы, ребята, будем сегодня работать манком, – негромко начал А.Н. – Очень шумным манком.

– Придется измазаться в дерьме?

– По самые белки. Поэтому не забываем респираторные маски и очки.

– Кому надо купят базу данных же, командир.

– У обитателей трущоб таких денег нет. А остальных злить не будем.

Ворчание. Ему удалось убедить людей, но осадок от отвратительного предвкушения не проходил. Ни у Эрнеста, ни у отделения.

– Значит, Мыловарня? – осторожно подал голос Генрих, самый молчаливый человек роты.

– Мыловарня, – вздохнул Эрнест. А вообще – это лучше, чем Ямы. По крайней мере, на нас вряд ли вылезет обезумевший от недостатка эмоций богач с «фазой».

– Тебя ждёт много чудных открытий, командир, – уверенно покачал головой Марв на правах уроженца этой самой Мыловарни.

Глава 2.2

Место: Мыловарни.

Локация: Окрестности бывшего завода «Alien Chemicals».

Время: Среда, 14-10.

Согласно карте активности Мыловарни практически вымерли. Однако реальность несколько отличалась от красивой голограммы. Как и всегда. Эрнест в первую очередь ценил реальную картину мира. И мир, посредством всемогущей и всепроникающей сети контроля, дал ему нужное. После стандартной процедуры проверки допуска, разумеется.

«Вымершие» Мыловарни были таковыми только в предварительных отчётах контрразведки. В реальности же на Пыльнике (паспортное название – Первая Заводская улица) бойко шла торговля. По раздолбанному асфальту фланировали люди и нелюди, а в полуразвалившихся цехах что-то стучало, визжало и кипело. Создавая иллюзию хоть и архаичной донельзя, но всё же – существующей промышленной активности.

Однако Эрнест не первый и даже не двадцать пятый раз ходил в патруль через Пыльник. Он знал, что в цехах давно ничего сложнее мебели и отмычек ничего не делают, а визг… Металлолом, он такой. Имеет обыкновение визжать под дисковой пилой. Это когда у людей не хватает на лазерный или хотя бы плазменный резак. Где-то тут заканчивались мечты тысяч молодых мигрантов, мечтавших о торговле иноземными благами, импорте человеческой культуры… на крайний случай – честной серой работе за обильный кошель ксеноблаг. А получивших места кассиров, чернорабочих, операторов резака. В лучшем случае.

Хотя Папаша и приказал идти на обострение ситуации при первой возможности, командиры отделений этот приказ немного саботировали. Во-первых, ударная группа в Ямах ещё даже не начинала зачистку. А именно к её действиям был привязан план АК. Во-вторых, они сами ещё не скоординировались с «Гаганой» и бородатыми «Сыновьями». В-третьих, до любимой у местных патрулей сосисочной оставалось ещё восемь кварталов.

А главное – план «Солома» оставлял у Эрнеста стойкое впечатление редкостного по гадости дерьма, в которое его отделение окунали заводским краном. Возможно – необходимого зла. Но – не для Пыльника. Этот район был наиболее приличной частью Мыловарни, «жёлтой» – но стабильной и предсказуемой. Что от него останется после зачистки – не предскажет и «хозяин».

Но вот дальше… дальше были угрюмые улицы и бывшие заводские проулки. Дыры в стене – рюмочные и пивные, где можно было получить нож меж ребер после рюмки зерновой очищенной. Развалы с милой гадостью, начиная с фазиса и заканчивая тетратранком. На более изысканные варианты продающим себя за дозу, лиловым от постоянного употребления «гостевой» заразы подросткам денег не хватает.

И, конечно же, четыре проклятых переулка бывших заводских общежитий. Пожалуй, это было самое гиблое место района. Не считая проёма в стороне Лесопилки. «Красные» районы. Тьма, слишком кусачая для обычных легких рейдов. И именно там Эрнест с удовольствием спустит Марва с флогистоном. Даже если все обитатели «книжек» налетят на них скопом – плазма с шипением очистит место от любой заразы. Вне зависимости от геностатуса и степени вины.

Если, конечно, патруль дойдёт до этого места.

Лэндинг: Вестник СБЗаголовок: Усиление патрулей в зонах ответственностиОдобрено Хозяевами: даВниманию жителей города.С 13:00 и вплоть до особого распоряжения силы безопасности усиливают патрулирование по всем жилым районам. Сохраняйте спокойствие и оставайтесь дома. Данные мероприятия призваны понизить уровень преступной угрозы, вне зависимости от геностатуса преступника.Если в районе вашего места жительства замечены вооруженные люди без формы – звоните диспетчеру вашей службы безопасности немедленно.Не пытайтесь остановить подозрительных личностей любого геностатуса самостоятельно, вне зависимости от вашего опыта.Не выходите на улицу с оружием – у патрулей есть санкция наших уважаемых Хозяев стрелять на поражение при первых признаках опасности.При проведении оперативных мероприятий держите все ваши конечности расправленными. В случае наличия жвал, жал и иных потенциально опасных бионических образований, рекомендуем использовать сертифицированные самоблокираторы.При встрече в информационной сети или в реальном мире с провокатором – сообщите о нём по телефону доверия или любому уважаемому Хозяину. Если ваша помощь в поимке преступника окажется существенной – вся семья получит на пять лет налоговые льготы.Стоимость вашей страховки от проведения оперативных мероприятий в рамках района не изменится.

А пока что можно спокойно наводить порядок. Проверять документы у каждого подозрительного. Найти пару десятков незарегистрированных стволов (третья-четвёртая категория исправительных работ) и ещё пяток – с «висящими» на них трупами (первая-вторая категория). Сдать незадачливых любителей оружия приехавшему конвою. Перевести инвалида-ветерана через разбитую дорогу, остановив движение. Осведомиться о ценах в скобяных лавках под предлогом ремонта квартиры. Получить бонусную информацию о рэкетирах. Поймать карманника и сломать ему челюсть, не взять денег с пострадавшего и гордо ответить:

– Это входит в вашу страховку, сэр.

– Но мы же не платим никакой страховки, – растерянно пробормотал прохожий.

– Вы, может, и нет. – терпеливо объяснял Генрих. – Но муниципалитет платит за вас страховку. Не по «синей» таксе, конечно, но определенный объем помощи это позволяет нам выделить.

Оставив смущённого мужика, Эрнест обратил внимание на стайку подростков, которые откровенно задирали биоскафандр. Конструкция, напоминавшая аквариум на ножках, не могла упасть из-за каких-то лассо: слишком хитрая автоматика контролировала ход ног. Однако замедлиться – очень даже могла.

– Валли, Валли, пни его, если он упадет – хорошо пообедаем! – надсаживался какой-то малец с выгоревшими волосами.

– Всей семьёй! – поддакивал другой, заливаясь хохотом.

– Наземники, если вы не отступитесь. То у вас будут определенные проблемы. – рваными фразами через голосовой декодер пригрозил лангус. Однако синтезированный голос оставался спокойным, словно нелюдь прекрасно понимала не только свои права, но и пока скрытые возможности.

– Определенные кем, кретин? – лихо спросил вожак, пнув «аквариум» в прыжке. Однако он и охнуть не успел, как одна из ножек оторвалась от земли, превратилась в узкую клешню и схватила подростка. И не куда-то за мягкое место, а между ног.

Улицу охватил бешеный вой. Соратники ринулись защищать лидера, однако лангус поднял ещё пару ног. Стороны замерли, прохожие расступились, и на некоторое время над тротуаром установилась тишина.

– Проблемы определенно будут сгенерированы скафандром моей личности. Полагаю, – бесстрастно прокомментировал лангус. – Кроме универсального манипулятора. В наличии имею несколько нейротоксинов. Дополнительно – лазер для удаления водяных назойливых блох. Вроде вас. Несмышленные наземники.

– Пора вмешаться, – буркнул Эрнест, и веселье отделения как ветром сдуло. Он переключил коммлинк в режим громкоговорителя, положил полирежимку в руку «по-боевому». Без особой спешки, но быстро стал приближаться к спорщикам. – Служба безопасности Agni Corp! Всем оставаться на своих местах!

Малолетки сдернули с места, но были остановлены зашедшей в тыл тройкой Ленни. Для пущего устрашения Марв стал прогревать флогистонатор. Светящиеся оранжевым светом катушки адского прибора заставили разбежаться особо нервных прохожих. А с ретивых задир сбили всю прыть.

– Мистер, мы не сделали ничего такого! – начал надсаживаться один из них, покрываясь крупными каплями пота.

– Нападение на гостевую расу без явных на то причин, пункт 3 параграф 4 городского Кодекса. Я могу отдать этому лангусу вас на расчленение и буду прав, – жестко прокомментировал Эрнест и повернулся к чужому: – Вы в порядке?

– Несколько запутался в инструментальных дендритах. Одна из проводящих катушек повреждена, а декодер шепелявит от возмущения. В полном, – ровным голосом прокомментировал лангус, и по собравшейся толпе зевак проскользнули звуки лёгкого веселья.

Лангусы никогда не имели репутации «самых странных» или «самых кровожадных» видов нелюди. Но неизменно становились героями анекдотов и баек, в которых всё так же неизменно были нытиками с наглухо отсутствующим чувством юмора и отвратительными навыками общения. Не без оснований. Однако у этой особи чувство юмора определенно присутствовало.

– Эрнест А Эн, идентификационный номер 23-34501. Служба безопасности «Agni Corp». Вы заявляете мне, как представителю сил правопорядка, жалобу?

– Определенно, – в мутновато-зелёной воде было видно, как шевельнулись усики «гостя». – Я, Та’се-хьивиче, член косяка Серебряного озера. Действиям данной наземной молоди заявляю. Протест.

– Отлично, – холодно улыбнулся Эрнест. Подростки поежились – видели только глаза безопасника. И они оставались предельно спокойными. – Назначаю присутствующим здесь хартийцам наказание в виде дисциплинарной отработки… – над местом повисла гробовая тишина, – третьей степени. Особо буду ходатайствовать, чтобы рецидивы были наказаны повышением степени.

Вздох. Третья степень не четвёртая, подметанием улиц и социальной помощью не отделаешься. Тяжелая физическая работа, на стройках и складах с крупным и легко учитываемым товаром. Но и не вторая, которая предусматривает работу на опасных производствах. И тем более – не первая, после которой только половина воспитуемых возвращается домой. Живыми, разумеется.

Следующие несколько минут были очень насыщенными. Откуда-то (словно из-под земли) выскочила группа объемистых мамаш, яростно требовавших отпустить их детишек, которые «просто играли». Александер терпеливо пытался объяснить особенности правоприменения конкретного закона и то, что конкретно лангусам крайне благоволят «хозяева». Получалось не очень. Поэтому Эрнест, закончив надиктовывать форму обвинительного приговора, вздохнул, перевел режим огня одиночными и пять раз пальнул в воздух из кинетического ствола. Куда попадёт дробь, его не волновало.

Последние гильзы падали в заметно притихшей атмосфере. Часть зевак как урдалеб ластой раскидал.

– Так, – начал назидательным тоном А.Н. – Вы, гражданки, должны поблагодарить всех богов, что сейчас в вашем районе не будет проводиться такая операция, как в Ямах. Иначе я бы взял почтенного… – Эрнест замялся. Чужацкие имена всё ещё оставались для него сложным логопедическим упражнением.

– О, да. Моё внешнее имя. Севиче.

– Спасибо, уважаемый Севиче. Так вот, я бы взял его за механодендрит и сопроводил бы в «зелёный» район. А мелюзге прострелил бы головы одиночными, оставив вас дожидаться труповозок. Генрих, зафиксировать браслеты. Молодые люди. Вам на коммуникатор придет дата прибытия на сборный пункт.

– А он не придёт! – яростно прошипела одна из наиболее шумных женщин.

– Тогда вы и ваша семья будете репатриированы, – спокойно произнёс Эрнест, – а степень наказания ваших сыновей повысится на одну. Свободны.

Толпа несколько разошлась. Возмущающиеся женщины утащили подростков. Патруль и лангус остались на месте.

– Вам я рекомендую незамедлительно покинуть район. Вы в курсе, что это алая зона?

– Но алая не равно чёрная. Я полагаю.

Эрнест глухо вздохнул.

– Уважаемый Севиче…

– Офицер, – проскрипел синтезированный голос, в котором появились некие доверительные тона. – Я прекрасно осознаю место нахождения. Этим может похвастаться не всякий мой сородич. Даже в родной стихии. Полагаю.

– Вас привело дело?

– Именно. Я могу отбиться даже от джосера. Утверждаю.

– Почему же не отбились сейчас? – хмуро подал голос Герних.

– Сложности анализа. Стоило их калечить. Или нет. Неопределенность.

Эрнест осторожно закрепил метку на биоскафе.

– Если возникнут проблемы – это мои данные.

Одна из конечностей исторгла бесконтактный сканер, с писком закончила процесс. После этого – выдернула метку и вернула её Эрнесту.

– Эту вещь не стоит оставлять на виду. Вам. Полагаю.

Эрнест кивнул, убирая метку в нагрудный карман. Вспомнил про особенности ксенопсихологии. Произнёс:

– Вы совершенно правы, извините.

– Да, я прав, – коротко ответил лангус и, не прощаясь, взял старт с места. Довольно резвый для громоздкой конструкции. Через мгновение он уже растворился в толпе.

– Чёртовы креветки, – сплюнула Сога.

– Брось, они не худшие «гости», – заметил Эрнест. – Не говоря уже о том, что они в шаге от получения резидентства. И им сильно благоволят «хозяева».

– Знаю. И поэтому каждый раз чувствую себя последней дурой.

Слегка посудачив, отделение продолжило патруль. Через какое-то время Эрнест разбил отделение на тройки. Привычное дело для города. Сога, Генрих и Марв отправились на параллельную улицу. Генрих должен был сдерживать вспыльчивую Согу и не очень-то сентиментального Марва. Пока было не время зажигать кучу дерьма, стоило вести себя по-обычному. Эрнест же взял Александра и Ленни.

Втроём они занимались вполне стандартными, хоть и жестковатыми в нынешних условиях делами. Предотвратили одно изнасилование (капля в море), пустив подонков в расход на месте. Пару десятков человек отправили на депортацию. Из них четверть была откровенными рецидивистами (которые вряд ли явятся на сборный пункт и умрут в течение трёх месяцев), но ещё четверть – вполне приличными людьми.

Ещё полуотделение А.Н накрыло микробанду пушеров. Один решил посопротивляться, достал пушку и получил несколько независимо прилетевших лазерных разрядов. Тело пометили и оттащили в подворотню. Через пару часов его должна была забрать труповозка.

У ребят Генриха дела шли не менее весело. Их попыталась взять «на понт» местная мелкая банда. До поры до времени безрпасникам было весело, но потом пуля попала в шлем Марва, и он немного психанул. Разумеется – дав волю тяжелому вооружению. Пакет с обугленными останками пометили. Труповозка заберет и его.

Наконец, около четырёх дня они встретились на перекрёстке. У безымянной сосисочной. С учётом того, что должно было вскоре случиться, привлекать внимание к тому, кто продал силовикам еду и не отравил их, было несколько безрассудно. Поэтому – пара урдалебских жетонов, бойкий мальчишка. И вскоре по-хозяйски расположившиеся в скобяной лавке бойцы жадно поглощали сосисочные изделия.

Лэндинг: Поиск людей, пропал человек, пропал окапи, пропал урдалеб<…>Заголовок: Пропала женщина! СРОЧНО!Одобрено Хозяевами: даВНИМАНИЕ! Пропала женщина! ВОЗМОЖНО ПОХИЩЕНИЕ!Голограмма. Женщина средних лет с очень холёным и холодным лицом. Фон вымаран, но по очертаниям можно догадаться – фото делалось где-то в деловых кварталах Нового Города.Геностатус: человекГендер: женскийЖилодин Валкуа, ревизор тридцати трёх стандартных лет, вышла вчера вечером из дому по деловой встрече в центральную Мыловарню и до сих пор не вернулась. Мисс Валкуа неоднократно отмечалась нашими премногоуважаемыми Хозяевами, имеет ребенка и асакку на иждивении. Если вы хоть что-нибудь видели или слышали о ней – пожалуйста, сообщите нам!!!<Комментатор1: ага, знаем мы ваши деловые встречи. кризис раннесреднего возраста, барахтается где-то на сиппаре и все дела.><Комментатор2: да видел я эту мохнатку. из-за неё нашу фирму закрыли, а сео отправился на рудники. то же мне блин невинная овечка><Комментатор1:может, не стоило модифицировать ядовитые железы кордулам?><Комментатор3:зачем материться???ужас твориться, да и только...........><Комментатор2:ой, да чтоб тебя урдалеб трахал, подхалим><Комментатор4:Давайте, вместе пожелаем Каждому Творению Господню Самого Доброго, Мудрого, Верного Ангела-Хранителя на Все Последующие Годы Долгой и Счастливой Жизни!>

Владелец магазинчика, престарелый кряхтящий мужчина, благоразумно не стал протестовать. Повесил табличку «на обед» и даже предоставил горчицу. Мягкую, не особо острую, но отлично подходящую к сосискам из весьма условной «дикой» свинины. Именно за их поглощением Эрнеста неплохо накрыло.

Услышать стук крови по венам в ушах. Гомон снаружи. Опасность? Может быть, каждый. Отделение? Лояльно? Точно. Земля дружественна. Условно. Зацепиться за ассоциации. Нельзя давать паранойе овладеть собой. За стенами – Мыловарни. Рядом – отделение, между прочим – вновь твоё, и снова ты жрёшь сосиски. Каждый день – возможно, новое убийство. И каждый день ни на каплю не приблизит какую-никакую, но победу. Её в этом Городе нет и быть не может. Может, проще было взять, и снова завербоваться в Корпус? Предлагали же «длинный» контракт… усмехнуться глупейшей идее и понять, что приступ отступил.

– Шеф, что у нас будет за этот выход? – прервал его размышления Ленни.

– Не выдадут взыскания, а должно быть что-то ещё?

– Ох, Эрнест… Тут мне бы премия не помешала.

– Ты же подавал на материальную поддержку, разве нет?

– Да… малой болеет, много денег ушло на терапию от окапи. Сами знаете, сколько они дерут. А квартира за себя не заплатит.

– А ведь правда, никому сейчас не помешает небольшая премия. Да, ребята? – подала голос Сога, утерев горчицу форменным рукавом.

– Денег мало не бывает, – глубокомысленно заметил Александер, глядя в пространство.

– А тебе-то зачем? Ты же хартиец с правом постоянного проживания уже давно, нет?

– Хартиец. С рождения, – молодой боец откусил сосиску и продолжил с набитым ртом: – Но у семьи довольно старый дом в первой сабурбии. Содержать надо. Плюс семейные долги. Либо я – либо никто. Там с работой довольно туго, сами понимаете.

Эрнест прекрасно понимал. Хоть жил и не в «спальном» пригороде, но тематика долгов была ему хорошо знакома. Даже слишком.

– А меня всё устраивает, – заявил Марв, проглотив последнюю сосиску. – Меня единственное что волнует, встречусь ли я с двоюродным братом. Всю семью я вытащил из этого дерьма под названием «Мыловарни». А его не успел.

– Он остался тут? – негромко спросил А.Н.

– Не захотел уходить, – скривился чёрный здоровяк. – Остался и верховодит какой-то мелкой бандой.

– Уточнял по внутренней сетке, чем занимается? – азартно осведомилась Сога.

– Нет. Он вроде бы не в нашей зоне ответственности.

– В «братской»?

– Угу.

– Тогда не завидую ему, если он попадется, – французы весьма сурово обходились с идиотами, решившими верховодить. Куда жёстче других СБ. – Без обид, просто замечание со стороны.

– Да какие там обиды, сестра.

Эрнест доел свой «кабанос», решительно прихлебнул тонизирующего напитка из фляги. Что бы не происходило сейчас, у него дела намного лучше, чем у многих из отделения. Эрнест А.Н. принадлежит только сам себе. И только от него самого зависит, останется ли он в довольно странной, но цивилизации. Или же вернется в пучину саморазрушения и самобичевания. Возможно, приятной, как в случае с Жанетт, а возможно, и опасной.

Но в любом случае – он зависит только от себя.

Коммуникационный модуль его шлема выдал тоновый сигнал. Диспетчер выходила на связь.

– Пятьсот первый на связи.

– Эрнест, – глубокий голос диспетчера был необычайно тревожен. – Доложи, где ты и в каком составе.

– Полное отделение, скобяная лавка «Вильдер и сыновья».

– Принято. Собирай отделение и начинай работать по плану «Солома». Ударные группы в Яме наткнулись на сопротивление. Если не связать боем – на тот берег пойдут авантюристы.

– База, а что наши союзнички?

– У проходной станкостроительного вас будет ожидать девяносто пятое отделение «Сыновей».

– А «Гагана»?

– Они предпочли действовать полным взводом отдельно.

Эрнест выругался. Время рефлексии прошло. Пришло время железа.

– Не волнуйся, пятьсот первый. Если они нарушат соглашение – вы будете отомщены.

– Спасибо, ободрили, – проворчал А.Н. – Сколько у нас времени на выдвижение?

– Десять минут от силы.

– Принято, – Эрнест дал отбой и повысил голос: – Черти! Нас уже ждут маменькины сыновья. Дело начало пахнуть коричнево, скоро придется пустить в дело полирежимки. Две минуты вам на заглатывание жратвы. И всё, ходу, ходу! Бальтазар, – обратился А.Н. к хозяину, – не высовывай носа сегодня из магазинчика. Закрывай ставни. Сегодня будет жарко. Удачи, а мы пошли.

– Она тебе понадобится, приятель, – хохотнул Марв. Бальтазар покачал головой.

– Ничего себе – отделение безопасников желает мне удачи. Теперь я обречен!

Кое-как, с матами, воплями и спорами, хот-доги были проглочены. Престарелый владелец получил свою скидку по страховке, отделение поело в спокойствии. Дальше была только неизвестность. Но большего никому в тот день и не нужно было.

Станкостроительный район был самым нелюбимым местом Эрнеста во всей Мыловарне. С одной стороны – ветхие кирпичные бараки. С другой – сильно изъеденные временем цеха умирающего завода. Обширные окна били мальчишки, били вандалы. А денег на их замену уже давно ни у кого не было. Приходилось вставлять фанерки, куски полипласта и прочий мусор.

Это, как и серые бетонные заборы, очарования месту не добавляли. Скорее наоборот. Даже при свете всех трёх солнц тут было откровенно неуютно и уныло. Неудивительно, что место считалось гиблым. Даже местные асоциальные элементы обходили гниющий труп промышленности стороной. Только совсем отчаявшиеся обитатели копали тут червей для рыбалки или же срезали бледные грибы. И насыщавшие желудок, и приводившие к редкостным по проникающему в мозги дерьму «приходам».

У проходной (имевший такой же постапокалиптический вид, как и остальное предприятие: битые стекла, облезшая краска стен) их отделение уже ждали. Группа в ярко-красной броне. Каждый второй по габаритам приближался к далеко не маленькому Марву, каждый первый – при бороде. Шлемы без забрал, их владельцы – без респираторов, баллистических масок или хотя бы очков. Топоры из чёрного сплава – на поясе. Поразительная наивность. Или же холодный расчёт владельцев. Которые предпочитали воспитывать культ ранений, но не тратиться на дорогое снаряжение.

Одно слово – «Сыновья Аякса». Редкостные позеры. Но очень дорогие и очень злые в бою позеры. О них часто говорили, как о психах. Но – неизменно с восхищением, ибо они были слишком психами для своего времени. А вот лет пятьсот назад – были бы как в своей тарелке, не сгибая спин и идя навстречу пулям.

– Эрнест, – представился А.Н. командиру смежной группы.

– Франсуа, – пожал руку рослый (как многие) бородатый (как все) «сын» с напомаженными и завитыми вверх усиками.

– В действие пошёл план «Солома». Искренне надеюсь, что в наших штабах он назван одинаково.

– Абсолютно, – кивнул Франсуа. – Я прекрасно понимаю, что нам предстоит. Заставим местных взяться за дубины, щёлкнем по лбу. Затем – накроем вылезших полакомиться тараканов.

– Будет кровь. Вас это не смущает?

Ответом Эрнесту был высокомерный взгляд.

– Сынов Аякса не смущает кровь, как не смущает дерьмо и запах пороха. А вас?

– Предпочёл бы обойтись без него, – склонил голову А.Н. – Но в текущей ситуации, мне кажется, без этого не получится.

– Рад, что наши взгляды в целом совпадают.

Некоторое время они молчали, глядя на то, как бойцы проверяют оружие.

– Включим боевое сопряжение? – нарушил молчание Франсуа, подняв бровь.

– Почему бы и да, – хмыкнул Эрнест и кликнул на соответствующую кнопку наручного, «боевого» коммуникатора. Тоновый сигнал возвестил, что данные полились потоком в общую оперативную сеть.

Не то чтобы это было предусмотрено изначальным планом. Но что не запрещено – то разрешено. А в потенциально полностью враждебном районе любая крупица информации может оказаться жизненно важной. Вдобавок, каждый лишний ствол увеличивал расстояние от бунтовщиков до тела Эрнеста. Что последнего не могло не устраивать.

<передача данных прервана>

Глава 2.3

Место: Мыловарни.

Локация: Площадь «Три угла».

Время: Среда, 16-30.

– Мы начнём «молоть солому» начиная с этого места, – деловито продолжил Франсуа. – Разобьёмся полуотделениями по параллельным улочкам. Начнём зачистку сразу же, с хода. Если ты работал, то знаешь – тут та ещё клоака. Есть кого ловить, и есть кому среагировать на тройку законников. Пройдёт немного времени до того момента, как местные взбунтуются.

– На совещании мне сказали, что союзники предусмотрят точку отхода. В моих данных её нет.

– Но она есть, камрад. Опорный пункт разорившейся службы безопасности. Бетон, ставни, всё как полагается. Участок девять, опорный пункт тринадцать. Сразу за окончанием Пыльника. Здание законсервировано нашими спецами, сразу как только передали зону ответственности.

– Обычно это говорят про коробки, из которых вынесено всё, кроме камня.

– За этим приглядывали. Наши прикормленные инженеры, по отдельному договору. Коммуникации ещё работоспособны, стены сделаны из полибетона. Часа три осады выдержим, а больше и не потребуется, камрад.

– А если нас продавят до того, как мы прорвёмся к точке? – настаивал Эрнест.

– Если всё пройдёт как надо – не продавят, – заметил Франсуа и помолчал. – Вдобавок, у тебя есть солдат с флогистонатором. У меня есть Анри, его лазпушка пробьёт толпу любой обозримой величины.

– На крайний случай вызовем биоботов. А то лазпушка хороша для пробивания танков или ДОТов, тут скорее пулемёт будет полезен.

– Или плазмаган, – согласился «сын». Но ни того, ни другого мне не выдали. Хорошо ещё, что в полирежимках есть кинетический режим. Он, знаешь ли, – француз усмехнулся в усы, – помогает держать толпу в тонусе.

Эрнест кивнул. Вид и ощущение дроби в животе охлаждали многие горячие головы. Но благоприобретенная паранойя всё так же свербела где-то в районе копчика.

– Франсуа, не сочти за бестактность…

– Говори.

– Вы не носите ничего, закрывающего лица.

– Нам это ни к чему. Мы не боимся узнаваемости. И мстим за своих.

– Меня волнует не это, – вкрадчиво начал А.Н. – Ты не боишься, что кто-то из оппонентов достанет био-оружие или старый добрый перечный газ?

– На этот случай у нас есть ранец, который отфильтровывает воздух и подает чистый в ноздри. Через эту крохотную трубку, – Франсуа показал её двумя пальцами. – Сомневаюсь, что она нам пригодится сегодня. Не факт, что мы вообще встретим какое-то сложное оружие сегодня.

– Мыловарни – место неприятных сюрпризов, – покачал головой Эрнест.

– Ты на что-то намекаешь? – насторожился «сын».

– Ни на что. Но думаю, твоим ребятам лучше быть настороже. И не выпускать трубки из носа. На всякий случай. Хотя бы чтобы не кашлять от газовых гранат. Сам знаешь, они набиты редкостным по отвратительности составом.

– Ты прав, – медленно кивнул Франсуа. – Прикажу доснарядиться. А то мои орлы бывает, слишком шикуют идти без очков. Чего говорить про трубки.

– Они у вас есть в комплекте снаряжения? Ну, очки, без обид.

– Есть. В особых случаях, но есть. Правда, многие слишком близко к сердцу принимают наши воинские стандарты. Знали бы они, сколько глаз спасли банальные очки… а уж прицельных моноклей сколько. Отделение, приготовиться! – поднял голос «сын», а через секунду сам сорвался с места, сдернув автоматический дробовик.

– Не понял… – начал было Эрнест, но через пять ударов сердца коммуникатор запищал.

– Пятьсот первый, ударная группа вошла в контакт с обитателями Ям. Интенсифицируйте операцию. Ускоряйся, иначе нашим парням пойдёт подмога с трущоб!

– Принято, база, – буркнул А.Н. Его короткого взгляда хватило, чтобы отделение сдернуло оружие с плеч, откинуло папиросы и собралось в неровный строй. – Моя огневая команда идёт по параллельной улице справа. Генрих, ты по параллельной улице слева.

– Тебя справа никто не прикроет, командир. Может, махнёмся?

– Нам пройтись четыре квартала до точки. К тому же ты почти француз, тебе с ними проще общаться.

– Шеф, ну какой я француз?

– Сам поймешь, когда к тебе будут обращаться «Анrи», – усмехнулся Эрнест. Отделение хохотнуло. Союзники покосились, и мрачнее всех – выделявшийся даже из «сынов» гигант с переносной лазпушкой. – Шутки в сторону. У нас есть прикрытие, но сами знаете – лучше надеяться только на себя. За работу!

Лэндинг: Вестник ОБОРОНЫ!Заголовок: КАК нас могут ВЫСЛАТЬОдобрено Хозяевами: нетМногие из вас, перцы, не читали ДОГОВОР об иммиграции, прежде чем попасть сюда. Чёрт возьми, да я и сам не читал! Нет пункта об обязательном праве первой ночи – на том и спасибо. Но вообще, перцы мои, не удивлюсь, если бы желающие переехать соглашались и на это.А потом бы выли, что их тухлую вену пропарывает инопланетный шприц, если вы понимаете о чём я.<начинает играть пафосная симфоническая музыка>Ведь нас могут выслать на благословенную и сияющую прогрессивную Метрополию (да взорвутся чирьи на жирных жопах её владельцев) за кучу совершенно надуманных вещей.Отсутствие работы – а где её найти, если проклятые нелюди её занимают?Преступления против личности – а как их не совершать, когда каждый второй мудак или чудак?Распространение наркотиков – ну это совсем смешно. Ну вырастил делянку фазиса, ну поделился килограммом с соседом – с кем не бывает? Кто в этом самим Богом проклятом Вавилоне не страдает от того, что вовремя не принял энное количество эмне? Вы знаете таких? Я тоже.Нет, нет, нет. С нами, перцы, этого быть не должно. Как? Рецепт прост. Когда по вашу душу начинает шагать эсбэ своими бронированными чёрными ботинками, перцы,<ОШИБКА ЧТЕНИЯ. ЛЭНДИНГ ЗАБЛОКИРОВАН ХОЗЯЕВАМИ. РАСПРОСТРАНЕНИЕ МАТЕРИАЛА БУДЕТ ВЕСТИ К ПОСЛЕДСТВИЯМ>

Безопасники, кряхтя, разбежались по улицам. Пару раз пришлось отпихнуть очень назойливых проповедников-«омёл». Последний из них был не сильно навязчив – и тем весьма типичен. Старик с обнаженным торсом. При виде его мускул половина сынов Аякса удавилась бы на месте. От зависти. Кожа – покрыта густой сеткой зелёных побегов, напоминающих вены. Он издали заметил безопасников. И уже взяв старт с места, завопил: