Стальные Волки. Рождение Земной Федерации бесплатное чтение

Валерий Увалов
Стальные Волки. Рождение Земной Федерации

* * *

Пролог

11 февраля 21… года. Где-то за орбитой Плутона. Пояс Койпера.

Научно-исследовательский зонд с бортовым номером 1024 ИС двигался в пространстве навстречу очередному объекту, который был запланирован для посещения в данной миссии. Следуя программе, бортовой вычислитель заглушил реактор ещё сутки назад. Работая, тот сильно мешал чувствительным приборам.

Запустились двигатели малой тяги, корректируя курс и ориентируя телескоп в точку пространства, где ожидался искомый объект. Загудели сервоприводы, поворачивая оптику на совсем уж незначительные углы. Сейчас весь массив научных приборов был включён и готов к работе. И вот пошли первые данные. Бортовой вычислитель начал обработку поступающей информации, сверяя её с имеющейся у него базой данных.

Ничего особенного. Типичный транснептуновый объект пояса Койпера. Средней величины ничем не примечательный ледяной шар диаметром 243 километра. Спектрометр определил метановый снег с примесями азотного, этанового и этиленового льда. Расстояние от Солнца — 68 астрономических единиц. Прошла штатная операция по присвоению номера, вычислению координат и записи первичных данных.

Зонд продолжал наблюдать за своей целью, пока главная антенна дальней связи разворачивалась в сторону Земли. Повинуясь заложенной программе, бортовой вычислитель готовился к близкому пролёту мимо объекта. Вот антенна замерла, и пакет данных ушёл на Землю. Там их получат через 10 часов.

Внезапно на краю видимой зоны телескопа произошла вспышка. Бортовой вычислитель мгновенно среагировал и отдал команду системе ориентации повернуться в сторону неизвестного явления. На расстоянии приблизительно 10 тысяч километров от исследуемого небесного тела двигался объект, которого раньше там не было. Он хаотично кувыркался и испускал в космос газообразное вещество. Его сопровождало облако более мелких объектов. Компьютер отдал команду системе связи начать непрерывную трансляцию в сторону Земли. Даже если радио луч будет блуждать из-за манёвров, группировка спутников дальней связи всё равно примет сигнал. Разве что это займёт больше времени, чем напрямую в наземный центр космической связи.

Через минуту произошли ещё три вспышки, и в пространстве появилось еще три объекта. Они быстро приблизились к возникшему самым первым, после чего приборы зафиксировали электромагнитный всплеск во множестве диапазонов.

На месте первого объекта теперь двигались несколько больших кусков и множество мелких. Зонд продолжал наблюдать, но бортовой вычислитель уже принял решение и сейчас выводил реактор в рабочий режим. По корпусу прошла вибрация и вскоре стихла. Включились насосы активного охлаждения. Потекли секунды до запуска главного плазменного двигателя. Радиаторы на корпусе зонда разогрелись, сбрасывая избыточное тепло в инфракрасном диапазоне. Заработали двигатели малой тяги, и корпус начал разворачиваться, ориентируя сопло главного двигателя для торможения. Пришёл отклик от камеры плазмообразования о готовности к работе, и через магнитное сопло в космос устремилась водородная плазма.

Хвост ее вырвался наружу, распространяясь на тысячи метров. Зонд начал заходить на противоположную сторону планетоида. Выполнив манёвр торможения и выйдя на эллиптическую орбиту, он снова сориентировал все камеры и приборы в сторону событий. Когда наблюдаемое место пространства вышло из-за диска шарообразного тела, компьютер зафиксировал направленное в его сторону электромагнитное излучение, идущее со стороны трёх неопознанных объектов. Ещё несколько минут ничего не происходило, затем все они выпустили из себя струю раскалённого газа и начали быстро отдаляться.

Зонд продолжал следить за ними, непрерывно передавая все данные и телеметрию на Землю, пока объекты не стали совсем неразличимы для приборов. Бортовой вычислитель отдал команду заглушить реактор и, дождавшись отклика о штатном завершении операции, перешёл в режим ожидания.

12 февраля, 15 часов спустя. Центр дальней космической связи. США.

Эрл развалился на кресле, закинув ноги на соседний стол. В левой руке у него была чашка крепкого кофе, а в правой — газета Sporting News. Он сидел в большом зале за одним из рабочих мест. Практически в полной темноте — только не слишком яркий свет от шести мониторов освещал пятачок в несколько метров перед собой. Тихо играла спокойная музыка.

— Снова «Янкиз» продули «Рэд Сокс», а я на них сто баксов поставил. Беременные коровы, — Эрл перевернул правую руку, на которой были наручные часы, посмотрел на циферблат и скривился. До конца дежурства ещё 2 часа.

Ему нравились ночные смены. Тихо, спокойно и хорошо платят. Прозвучал негромкий сигнал, который говорил о незапланированной передаче данных из дальнего космоса. Эрл ещё пару секунд вглядывался в газету, а затем обратил внимание на мониторы, где бежали строчки телеметрии. Он всматривался в получаемую информацию и ничего не мог понять. На одном из мониторов развернулось окно видеофайла. Эрл перевёл взгляд на этот экран и застыл как соляной столб, позабыв обо всём. И тут же дёрнулся, спеша скинуть ноги со стола, да так резко, что содержимое чашки выплеснулось на штаны.

— Вот чёрт! — заорал он, вскакивая на ноги. Кофе всё-таки был довольно горячим. Эрл ещё какое-то время потирал мокрые штаны руками, а затем снова уставился в монитор.

После пятикратного просмотра видеофайла он всё ещё не мог поверить, что это передача с зонда, который находится в самой заднице Солнечной системы. Его шевелюра была всклокочена, а мокрые штаны совсем перестали его беспокоить. Наконец отлипнув от экрана, дежурный немного постоял, вспоминая, что нужно делать в такой ситуации.

— Так, что там у нас по инструкции. Да, точно, нужно срочно звонить мистеру Хейзу.

Эрл сделал несколько движений рукой по сенсорной панели, и на мониторе высветилась надпись: «Исходящий звонок: Адам Хейз, заместитель директора департамента космической связи». Эрл вышагивал туда-сюда, бормотал что-то себе под нос и с нетерпением смотрел на мигающую иконку вызова. Наконец экран посветлел, и на нём появилось лицо седого мужчины лет шестидесяти. Было видно, что звонок поднял его с постели.

— Слушаю, — произнёс человек. Эрл подскочил к монитору.

— Мистер Хейз, сэр. Меня зовут Эрл Торесс, я сотрудник центра космической связи, оператор, ночная смена. Я хотел…

— Мистер Торесс, вы знаете, который час? — перебил его собеседник.

— Да, сэр. Четыре утра, сэр. Но…

— И почему вы без штанов? — нахмурилось лицо на экране.

— Ах это! Ничего страшного, сэр, они просто мокрые, — лицо на экране ещё больше посуровело. — О нет, сэр, вы меня не так поняли, — замахал руками Эрл. — Я пролил на них кофе.

— Вы звоните мне, чтобы сообщить о своей проблеме со штанами? — начал терять терпение собеседник.

— Что вы, сэр, конечно же, нет, — криво улыбнулся Эрл.

— Тогда какого чёрта вы подняли меня с постели в четыре часа утра? — повысил голос заместитель директора.

— Ещё раз простите, сэр, я получил сообщение, — Эрл замолчал и уставился на Адама Хейза.

— Из прачечной? — зарычал Хейз, изрядно побагровев.

— Не-е-ет, сэ-э-эр, — медленно произнёс Эрл, а после, спохватившись, затараторил: — Сэр, я получил данные зонда с бортовым номером 1024 ИС, — а затем возбуждённо выпалил: — Код альфа красный, сэр, — и выпучил глаза.

Адам Хейз несколько секунд молчал, потом его лицо из хмурого превратилось в спокойное, ничего не выражающее.

— Вы уверены? Микроволновку проверяли?

— Да, мистер Хейз. Я всё проверил несколько раз, — опустив голову, Эрл договорил: — Микроволновка такое не смогла бы сделать. Вместе с телеметрией пришёл видеофайл. Они в Солнечной системе.

— Даже так! — Адам Хейз потёр подбородок. — Мистер Торесс, информация должна быть немедленно засекречена, инструкции на этот случай у вас есть. После ожидайте дальнейших распоряжений. Надеюсь, вам не нужно напоминать, что секретность должна быть полной.

— Да, сэр, я понимаю, — Эрл быстро-быстро закивал головой.

— И ещё, мистер Торесс, если это чья-то злая шутка, вы останетесь без штанов на всю оставшуюся жизнь. Вы меня поняли?

— Да, сэр.

— Всего доброго, — и экран погас.

Эрл медленно сел в кресло и потёр ладонями лицо. Затем посмотрел на свои голые ноги.

— Чёртовы штаны. Угораздило же меня. Ладно, посмотрим, что там с секретностью? — он полез в служебные файлы. — Ага, вот. Необходимо перенести все данные на отдельный защищённый носитель, опечатать его и удалить информацию с рабочих компьютеров, а также почистить упоминания об этом на сервере и спутниках-ретрансляторах. Понятно, — поднявшись, Эрл пошел в сторону склада. — Хорошо хоть, ночь и никого нет, а то пришлось бы светить голым задом перед кучей народа. И никуда ведь не денешься. Интересно, а я получу премию?

Эрл вышел за дверь, и его голос пропал. А на одном из мониторов три неопознанных объекта раз за разом разносили в клочья четвёртый.

Глава 1

За пять лет до событий…

Я забрался в тренажёр и захлопнул крышку. Внутри было темно, но где-то сверху светились индикаторы красного цвета. Затем они постепенно начали меняться на зелёные, пока красных совсем не осталось. Что-то загудело и резко стихло. Раздался приятный женский голос:

— Тестирование завершено. Добро пожаловать в виртуальный тренажёр «Полигон».

И сразу же я услышал сержанта:

— Курсант Волков! Программа запустится через тридцать секунд. Уровень сложности — максимально приближенный к реальности. Зачёт будет сдан, если вы выполните задачу более чем на 80 процентов. Удачи… Пять… четыре… три… два… один… начали!

Внутренности капсулы исчезли, и я оказался внутри штабного зала совещаний. За круглым столом сидели несколько офицеров — от капитана до полковника.

— Садитесь, третий лейтенант! — произнёс старший по званию.

Это было не первое моё пребывание в виртуальной реальности тренажёра. Поэтому я, недолго думая, проследовал к ближайшему креслу.

— Продолжайте! — обратился полковник к капитану, стоявшему у стены, на которой было изображение с тактической картой местности.

— Два часа назад наш спутник обнаружил район базирования дивизиона ПВО противника. Пусковые установки находятся здесь… здесь и здесь, — капитан обвёл указателем около десятка зон на карте. — Вот здесь находится командный центр и РЛС противника. Вражеский дивизион ПВО контролирует зону высадки нашего десанта, и аналитики прогнозируют до восьмидесяти процентов потерь транспортных ботов ещё на подлёте. В таких условиях заброс десанта не имеет никакого смысла. Поэтому задача третьего лейтенанта Волкова, — капитан посмотрел на меня, — незаметно высадиться в районе командного центра, нейтрализовать его и вывести из строя РЛС. После этого будет осуществлен ракетный удар по пусковым установкам, — он выдержал паузу. — Мы нанесем его в любом случае. Но от вас, третий лейтенант, зависит его результативность. Вопросы?

В принципе, я ожидал чего-то подобного. Что ещё могли придумать преподаватели для курсанта Рязанского училища Воздушно-Космических Десантных войск? И все же задача была нетривиальная, так как мне совсем не дали времени на обдумывание операции. Поэтому придётся импровизировать в процессе. Хотя в реальной обстановке ситуация может меняться за считанные минуты. Вот преподаватели и хотят выяснить, как я буду действовать, так сказать, на ходу. В данном зачёте мне предстоит примерить роль командира диверсионно-разведывательной группы. Ну что ж, мне и самому интересно себя проверить. Тем более у меня уже появилась одна идея. Хотя есть вероятность не успеть. Но напрямую лететь в зону высадки бессмысленно. Просто собьют боты на подлёте. Придётся добираться в зону операции пешочком. Осталось выяснить некоторые вопросы.

— Так точно, господин капитан. Один вопрос, — капитан кивнул, позволяя мне продолжить. — Какова предположительная численность охранения?

Капитан уткнулся в планшет и проговорил:

— По данным разведки, десять человек обслуживающего персонала и рота пехоты. То есть от тридцати до пятидесяти бойцов, — и снова поднял на меня взгляд.

И я не заставил себя ждать — время утекает!

— Вас понял. Разрешите выполнять?

— У вас десять часов до ракетного удара. Выполняйте! — ответил полковник.

Я развернулся, бегом выскочил из помещения и двинулся по внутренним коридорам штабного модуля. Благо они все стандартные, а сержанты хорошо вбили мне в голову внутреннее устройство самовозводимых армейских модулей. Так что я мог бы двигаться внутри с закрытыми глазами.

Наконец выскочив наружу и сверившись с планшетом, я выбрал нужное мне направление и направился дальше. Добежав до площадки, где находились два бота и группка десантников, я остановился. Вновь сверившись с планшетом, я убедился, что это именно та группа, которая мне нужна.

— Сержанты, ко мне! — рявкнул я. От группы отделились два бойца и двинулись в мою сторону. Подбежав ко мне, они вытянулись в струнку. Время неумолимо уходило, поэтому я начал, не дожидаясь доклада: — Я назначен командиром вашей группы, примите пакет.

Размашистым движением я отправил им файл. Планшеты сержантов тренькнули, и оба бойца уткнулись в них, сверяя идентификаторы. Вся эта проверка полномочий заняла не более десяти секунд. Затем один из них снова принял стойку смирно и произнёс:

— Ждём ваших приказаний, господин третий лейтенант.

На самом деле никакой я не третий лейтенант. Это по условиям симуляции я получил офицерское звание. А так, чтобы получить звёзды третьего лейтенанта, мне нужно окончить училище. Но это произойдёт только через четыре года.

— Слушайте внимательно! Всей группе надеть боевые бронированные скафандры в тяжёлом штурмовом варианте. Взять по три автоматических пехотных миномёта на отделение и каждому по дополнительной батарее питания для экзоскелета.

Сержанты переглянулись.

— Господин третий лейтенант, разрешите вопрос?

— Не разрешаю. У вас 15 минут. Выполнять!

— Так точно! — рявкнули оба и убежали к своим подчинённым.

Наверняка они хотели спросить, зачем экипироваться, как носороги, если это диверсионная операция и скрытность тут на первом месте, а тяжёлый штурмовой комплект брони априори не позволит передвигаться незаметно. Ещё бы! Человек в таком панцире около метра в ширину, так как увешан композитной бронёй, которая способна выдержать очередь из ручного пулемета, и весит около двухсот килограмм. Но я планировал именно штурм по самому жёсткому варианту, поэтому для моего плана защита была на первом месте.

Я двинулся за бойцами моей группы к армейскому складу и тоже надел штурмовую броню. Через пятнадцать минут мы уже грузились в боты.

Ко мне подошёл пилот, оглядел мою группу и хмыкнул.

— Третий лейтенант, показывай, где тебя высадить.

Я уже успел ознакомиться с районом будущей операции и оперативно-тактической обстановкой. Поэтому быстро нашёл то, что мне нужно.

— Высади нас вот в этом квадрате, — ткнул я пальцем в свой планшет, где была выведена карта местности.

Пилот посмотрел на указанную мной точку, а затем уже сам произвёл какие-то расчёты. Его брови слегка приподнялись.

— Не далековато? — задал он вопрос. — Расчётное время подлёта — семь часов.

— Почему так долго?

— Придётся лететь по большой дуге, прижимаясь к земле, и ещё петлять, огибая рельеф местности. Иначе нас увидят радары противника. И плотность вражеских беспилотников в этом районе просто зашкаливает.

Я прикинул, хватит ли мне времени на выполнение задания. И получалось, что впритык. Но деваться уже некуда. Что-то новое придумывать нет времени. Да и штрафные баллы мне начислят за такие дела. Поэтому я решительно ответил:

— В самый раз. Размяться нам не помешает.

— Ну смотри, третий лейтенант, — пилот развернулся и ушёл в кабину бота.

Поднявшись по аппарели, я сел на свободное место и опустил страховочную раму. Загудели двигатели, набирая обороты. Я почувствовал нарастающую вибрацию, пропавшую, когда двигатели вышли на рабочий режим. Бот дёрнулся и начал набирать высоту.

Пока мы летели, я рассматривал на планшете место сдачи зачёта, внося корректировки в план предстоящей миссии. Мне предстояло выполнить задание за два с половиной часа, а не за четыре, как я планировал раньше.

Я поймал себя на мысли, что испытываю восторг, предвкушая начало операции. Сколько себя помню, только и мечтал, что вот так поведу в бой своих людей. Родителей я не знал, всё мое детство прошло в училище для сирот, специализированном, конечно, как все подобные заведения. В них взращивают будущих служащих, чиновников, военных, инженеров и прочих полезных спецов, которые потом поступят на государственную службу. Своего рода инкубаторы, кузницы кадров. Детей тестируют на предмет склонности к той или иной сфере деятельности, а после распределяют по спецучреждениям. И выпускники становятся новой элитой государства. Ещё бы, за такими, как я, не стоят богатые родители или высокопоставленные связи, и поэтому всё зависит только от тебя самого. А профильное тестирование помогает делать то, что действительно нравится. И хотя любой гражданин может баллотироваться на тот или иной пост, но 90 процентов вакансий занимали выпускники таких спецучилищ.

И мне прочили военную карьеру. Не скажу, что тестировавшие меня ошиблись. Я действительно мечтал об этом и готовился. И вот сейчас я становлюсь ещё немного ближе к цели. Закончился первый курс, и, как только я сдам зачёт, получу вторую лычку.

***

Меня вывел из задумчивости голос в динамиках шлема:

— Третий лейтенант, через пять минут будем на месте. Но посадить птичку негде. Густой лес, а подходящих полян не наблюдается.

Я хмыкнул. Ну да, как же без проверки возможности десантирования в экстремальных условиях.

— Принял! Будем десантироваться на ходу.

В принципе, прыжок с летящего бота не являлся чем-то сложным. Все курсанты отрабатывали его до автоматизма. Но вот то, что группа растянется во время приземления, не есть хорошо. Хотя есть одна уловка для таких ситуаций. Я активировал командный канал:

— Внимание, взвод! Высадка будет проходить по протоколу Д3. Всем пристегнуть систему «Медуза». Доложить по готовности.

На визоре шлема один за другим менялся статус бойцов, и, когда все доложились, я отправил сигнал общей готовности пилоту. В десантном отсеке загорелась жёлтая лампочка.

— Внимание, взвод! Готовность — одна минута, — все, конечно, и так это знают, но, по инструкции, я обязан предупреждать.

С жужжанием стала опускаться аппарель. Снаружи уже стемнело, но солнце ещё не до конца ушло за горизонт. На фоне неба была видна вторая машина, где-то в километре от нас. В ней так же готовилось совершить прыжок второе отделение.

Десантники начали подниматься и выстраиваться в колонну по два практически вплотную друг к другу. Такое построение подразумевало совместный прыжок. Я встал замыкающим и приготовился, глядя на светофор. Загорелся зелёный сигнал, и мы все одновременно побежали и прыгнули в темноту. Я почувствовал, как желудок устремился к горлу. Отличная всё-таки штука — этот тренажёр. Все ощущения передаёт. Как будто я действительно сейчас прыгаю в темноту леса.

Высотомер на визоре шлема показал пятьдесят метров. «Две с половиной секунды свободного падения», — моментально прикинул я в уме. Такие расчёты также доведены до автоматизма. Порой знание продолжительности того или иного действия может спасти жизнь.

За десяток метров до приземления сработала «Медуза». Вниз полетел снаряд, из которого мгновенно появилась желеобразная масса. Два на два метра и три в высоту. Я с ходу влетел в неё. Скорость падения резко замедлилась, и я встал на одно колено, приложив свой ШАК-205 к плечу. Осмотрел сектор. Чисто. Медуза начала растворяться, и через пару секунд от нее ничего не осталось. Из моего ранца выстрелил в воздух тактический зонд. На высоте в пару километров он раскроет практически невидимый зонтик и будет медленно опускаться на землю, передавая картинку. А опустившись, самоуничтожится без следа. Таких зондов у каждого бойца по пять штук. Надолго хватит.

В шлеме пискнул сигнал: зонд развернулся и начал передачу. На планшете возникла оперативно-тактическая карта. На ней начали появляться зелёные маркеры бойцов моей группы. Разбросало нас не сильно. Я пробежался глазами по иконкам бойцов, проверяя статус. Все приземлились удачно, противник не обнаружен. Выждав ещё минуту, я отдал команду двигаться ко мне.

***

— Итак, мужики, времени у нас очень мало. Мы находимся здесь, — я указал на планшете место. — Нам нужно вот сюда, — провёл пальцем линию. — Дистанция — сорок километров. Бежать будем быстро, на пределе возможностей наших экзоскелетов. Для этого мы и взяли дополнительные батареи. За час должны успеть. Вот тут разделимся. Первая группа в составе двух пулемётчиков и четырёх бойцов прикрытия выдвинется сюда, старшим пойдёт один из вас, — я посмотрел на сержантов. Они синхронно кивнули. — Первая группа возьмёт все автоматические миномёты и установит их вот здесь, за четыре километра до базы противника. Далее выдвинется вперёд и будет ждать моей команды. Когда дам отмашку, начнёт имитировать атаку. Только не увлекаться, а то накроют. Менять позицию и поддерживать вторую группу огнём. Всё ясно? — оба сержанта снова кивнули. — Хорошо. Я с остальными бойцами, во второй группе, обойду лагерь. Пока противник будет с энтузиазмом молотить по первой группе, вторая группа ударит в спину, — открыв специальную сумку, я спрятал планшет, тем самым показывая, что инструктаж окончен. — До команды сохранять радиомолчание, — я посмотрел на сержантов. Вот если бы не знал, что это нереально, принял бы их за живых людей.

Дело в том, что тренажёр «Полигон» использует мой мозг для поведенческой имитации виртуальных персонажей. То есть все эти солдаты являются как бы отражением меня, но под управлением ИскИна. Это не значит, что поведением они все похожи на меня. Просто ИскИн не может в полной мере имитировать эмоции, естественные движения, живую реакцию на внешний раздражитель, на шутки, в конце концов. Всё это черпается из головы того, кто в тренажёре. Поэтому всё окружающее неотличимо от реальности.

Современное управление войсками подразумевает включение всех боевых единиц в единую сеть. Сети имеют свою иерархию. Та, что ступенью выше, имеет приоритет команд над нижестоящей. Так, например, сейчас в отряде есть две тактические сети отделений, где администраторами являются сержанты, и одна общая, в которую входят сети отделений. В ней администратором являюсь я. Каждый администратор имеет полный доступ к техническим средствам своей сети. Соответственно, я могу управлять экипировкой как любого из членов моей группы, так и всей группы одновременно. Поэтому с помощью виртуального интерфейса я зашёл в технический отдел группы и отдал команду на сброс разведкомплекса РК10-2У Таракан. У всех солдат отделилась часть рюкзака и упала на землю. Я раздал задачи, и уже через несколько секунд вперёд умчались тараканы-переростки.

Разведкомплекс РК10-2У Таракан представляет собой робототехнический комплекс, по внешнему виду очень похожий на соответствующее насекомое. Длиной четыреста миллиметров, шириной двести и высотой сто в сложенном состоянии. Таракан выступал в роли вспомогательной единицы: разведка, наблюдение и саботаж.

— Вперёд! — махнул я рукой, и мы двинулись.

Шустро так побежали! Экзоскелет экипировки позволял двигаться со скоростью тридцать-тридцать пять километров в час. Обнаружения от шума нашего спринта я не опасался. Далеко впереди двигались наши тараканы, а лес довольно хорошо глушит звуки.

***

Всё получилось, как я и планировал. На подходе к точке, где мы должны были разделиться, пришёл сигнал от наших тараканов. В левом нижнем углу визора загорелась надпись. Голос в динамиках шлема продублировал сообщение:

— Обнаружена охранная сеть. Жду указаний.

Я незамедлительно отдал команду: остановиться и занять оборону.

В воздух ушёл очередной тактический зонд — я установил в настройках их запуск через каждые три минуты. Вычислитель, находящийся в моей броне, сам решал, кого из бойцов задействовать для этого.

На планшете проявились обнаруженная охранная сеть и наши метки. М-да, постарались технари противника. Пересечь охранный периметр незамеченными не получится. Придётся задержаться. Я выделил сектор и приказал тараканам нейтрализовать участок охраняемого периметра. Пришлось ждать минут тридцать, пока наши стальные друзья медленно подкрадывались к датчикам и подключались к их схемам. Когда всё закончилось, в системе охраны образовался небольшой коридор, а мы лишились пятнадцати тараканов, так как они должны были оставаться на месте, имитируя сигналы с нейтрализованных датчиков.

— Продолжаем движение.

Очередная команда ушла в сеть. И мой взвод, вытянувшись в линию, просочился внутрь периметра.

Когда мы заняли позиции согласно плану, до намеченного времени оставалось сорок минут. Я взял планшет и начал указывать цели для наших миномётов. Те представляли собой автоматические роботизированные комплексы. Отличное оружие: четыре выстрела, автоматическая система наведения по указанным точкам, дальность точного наведения — пять километров. Установил, указал цели — и забыл.

Я задал первые шесть целей. Самыми опасными мне показались три пулемётные точки, поэтому отметил их в первую очередь. А далее указал на полевой модуль и места наибольшего скопления солдат противника. После чего выделил область и активировал функцию автоматического распределения целей. Своим бойцам я отметил две машины БМП и автоматическую турель как первоочередные цели. Миномёты их броню не возьмут, а вот ручной противотанковый гранатомёт РПГ-101 «Кол» ее даже не заметит.

Глубоко вдохнув, я ткнул в иконку «Огонь». Данные с планшета показали, что миномёты начали разряжать свой боекомплект. А взрывов всё не было. Время полёта мины — тридцать-сорок секунд. Я не отрывал взгляда от таймера обратного отсчёта.

Когда истекла последняя секунда, раздались шесть глухих хлопков и на месте указанных мною целей взметнулись небольшие облачка. Это был сигнал к началу.

Где-то слева от меня в сторону лагеря открыли огонь два пулемёта, оттуда же полетели гранаты из подствольников солдат. А с неба продолжали падать наши подарки. В лагере началась паника, но долго она не продлилась. Командиры принялись наводить порядок, и действия вражеских солдат приобрели смысл. Два БМП противника взревели моторами и начали движение в сторону нашей первой группы. Их башенные крупнокалиберные пулемёты выдали длинные очереди. Автоматическая турель также развернулась в ту сторону, и ураганный шквал пуль стал резать кусты и деревья. Всё это заняло считанные секунды.

Адреналин в крови зашкаливал. Я посмотрел на тактическую карту: первая группа отходила в сторону под ураганным огнём. Пока потерь нет, два трёхсотых. Лог боя показывал, что ранения некритичные, в бедро и плечо, и бойцы могут продолжать движение. Штурмовая броня хорошо защищает от стрелкового оружия солдат, а вот от крупнокалиберных пулемётов БМП уже с трудом. Броня корпуса выдерживала, но защита конечностей ей уступала, поэтому такой характер повреждений.

Повернув голову, я посмотрел на свою группу. Каждый из бойцов сжался, как пружина, готовый по команде вступить в бой. Активировав голосовой канал, я крикнул:

— Начали!

Сам несколькими длинными прыжками выскочил на окраину лагеря. Экзоскелет ББС позволял делать рывок на расстояние около ста метров. Поэтому, преодолев эту сотню метров, я выстрелил из подствольного гранатомёта в группу солдат, укрывшихся за бронёй БМП. То же сделали и остальные бойцы. Четверо моих солдат пробежали дальше метров на тридцать и, опустившись на одно колено, выпустили четыре «Кола». Дымные следы устремились к машинам противника. Взрыв! Корпуса БМП, как в замедленной съёмке, начали медленно вспухать, выворачиваясь наружу. А через мгновение в разные стороны полетели ошмётки брони. Из корпусов машин вырвались огненные столбы. Видимо, детонировали боеприпасы.

Я увидел, как автоматическая турель прекратила огонь и начала разворачиваться в нашу сторону, реагируя на новую угрозу. Но все действия мы проговаривали заранее, поэтому туда полетело сразу два снаряда, не давая турели завершить разворот. Первый снаряд отразила активная броня, выстрелив навстречу капсулу направленного взрыва. Но второй не оставил ей шанса. Взрыв! Верхняя часть турели вместе со стволами подлетела метров на пятнадцать, зависла на мгновение в верхней точке и устремилась вниз, с глухим ударом зарылась в землю.

Со стороны первой группы снова застучал пулемёт. Да, угроза в виде БМП и автоматической турели устранена, и бойцы первой группы смогли остановиться и поддержать нас огнём. В течение ещё минут пяти мы зачищали лагерь. Без поддержки тяжёлого вооружения противнику нечего было нам противопоставить.

Я огляделся. Все огневые точки подавлены, сопротивления никто не оказывает.

— Прекратить огонь! Сержант, берите своих людей и минируйте обе станции РЛС. Ты и ты, — я поочередно указал пальцем на двух ближайших солдат, — за мной.

Командный пункт представлял собой высокий трёхосный броневик с антенной на крыше. Подбежав к двери, я прикрепил по её периметру специальные устройства для вскрытия. Отошёл на безопасное место и активировал. Раздалось шипение, от двери повалил дым. С громким металлическим звуком дверь вылетела и упала метрах в трёх. И сразу один из солдат бросил в образовавшийся проём гранату. Хлопок — и я устремляюсь внутрь. Да, живых тут уже никого нет. Не теряя времени, направил оружие на уцелевшие приборы и нажал курок. Очередь из ШАК-201 превратила всю начинку командной машины в груду металлолома.

Конечно, я действовал неверно. Нужно было пустить первым бойца, а уже потом самому лезть. Но уж очень хотелось.

В шлеме запищал зуммер. Глаза сами собой мазнули по таймеру.

— Внимание, взвод! Через пятнадцать минут наши ракеты устроят здесь ад. Нужно немедленно уходить. Максимальная скорость, — я указал направление движения и двинулся вперёд.

Как только мы отошли, раздались два взрыва. Я мельком взглянул на карту и увидел, что метки двух РЛС сменились на «уничтожено».

Мы успели отойти на пять километров, когда небо осветилось, как днём. А через мгновение последовал грохот от множества взрывов. На планшете я видел, как на поляне вспучивались огненные грибы, перепахивая землю и всё, что на ней стояло. Где-то вдалеке сверкали вспышки. Это накрывали позиции пусковых комплексов ПВО. Без РЛС и командной машины они глухи и слепы. Но комплексы следовало уничтожить, пока их не включили в резервную командную сеть.

Гермошлем закрывал голову полностью, и никто не видел, как на моём лице расплылась довольная улыбка. Зачёт сдан. Осталось вернуться на базу.

Глава 2

Генерал-майор Лащенко находился в своём кабинете, просматривая отчёт об успеваемости курсантов. Раздался стук в дверь.

— Войдите!

В проёме двери появился капитан Марченко, один из кураторов второго курса.

— Господин генерал-майор, разрешите доложить.

Лащенко мельком взглянул на вошедшего и указал на стул.

— Садись, капитан. Что у тебя?

Генерал продолжил просматривать данные на своём планшете, а капитан, воспользовавшись приглашением, прошёл к столу, сел на стул.

— Господин генерал-майор, у нас возникли проблемы с одним из курсантов моей группы.

Генерал поднял глаза и нахмурил брови. Отложив планшет в сторону, спросил:

— Что случилось, капитан?

Марченко опустил голову и посмотрел исподлобья на генерала.

— Во время приёма зачёта у курсанта Волкова произошёл сбой в виртуальном тренажёре. По выполнении задания техники начали его отключать, но команда на выход из виртуальной среды не прошла. Произошел сбой и последовала перезагрузка операционной системы. Проблему исправили и снова попытались отключить курсанта от виртуального пространства «Полигона». Процедура была проведена успешно, но курсант так и не вышел из состояния искусственной комы. Сейчас там майор Ковалёв из медицинской службы, он отправил меня доложить.

— Когда это произошло? — капитан посмотрел на руку, где был коммуникатор.

— Два часа назад, господин генерал.

— Почему сразу не сообщили мне?! — Лащенко повысил голос.

— Виноват, господин генерал!!! — капитан вскочил и вытянулся. — Я не медик, поэтому сразу вызвал майора Ковалёва. Когда он определил серьёзность проблемы, послал меня к вам.

Генерал ещё некоторое время продолжал сверлить капитана взглядом, а затем взял планшет и, найдя контакт начмеда, нажал на вызов. Майор ответил практически сразу:

— Да, Витя!

Лащенко мазнул взглядом по капитану и махнул рукой, чтобы тот сел.

Генерал Лащенко и майор Ковалёв были друзьями ещё с тех пор, как зелёный лейтенант ВКДВ и такой же юный лейтенант медико-санитарного отряда попали в одну часть после распределения. Поэтому и обращались они друг к другу по имени.

На экране планшета майор в униформе военной медицинской службы подключал датчики к молодому парню, который лежал в одном из медицинских боксов.

— Женя, что там у тебя?

Майор, не отрываясь от дела, ответил:

— Капитан Марченко уже доложил?

— Да, вкратце.

— Ну, что тебе сказать, Витя. Мы с тобой в глубокой заднице, — капитан поперхнулся и начал кашлять. Генералу стоило только взглянуть на капитана, как кашель тут же прошёл. — Я не знаю, что здесь произошло. По всей видимости, технические проблемы с капсулой погружения. Но ты же знаешь, что виноватого будут искать у нас.

— Да мне плевать, пусть ищут! — Рявкнул генерал. — Скажи, что с парнем?

Майор отвлёкся от пациента и посмотрел прямо в камеру.

— Витя, я не знаю, что с ним. Судя по приборам реаниматора, он находится в коме, причём в том состоянии, в котором погружаются в виртуальный тренажёр. То есть мы можем подключить его к «Полигону». А вот вывести его из этой комы я не могу, он ни на что не реагирует. Я сделал всё, на что способен в условиях медсекции нашего училища. Пока безрезультатно. На данный момент его жизни ничего не угрожает. Но сам понимаешь, — майор развёл руки в стороны, — нужны другие специалисты и медицинские приборы.

— Я понял, — кивнул генерал. — Что требуется от меня?

— Думаю, стоит вызвать представителей фирмы производителя тренажёра. Может, они знают, как помочь. А я по своим каналам поищу специалистов. Знаю, что это не первый случай, а значит, кто-то должен представлять, как помочь парню.

— Хорошо, — кивнул генерал, — сделай всё возможное и держи меня в курсе, — после чего закончил разговор.

Положив планшет на стол, он посмотрел на всё ещё сидящего капитана Марченко.

— Значит так, капитан. Установи караул на входе в тренажёр, чтобы ни одна собака не проскользнула внутрь. Никого не пускать, кроме меня и майора Ковалёва. Остальных посылай… — генерал прикрыл рот кулаком и пару раз прочистил горло, — ко мне.

Капитан поднялся и чётко произнёс:

— Так точно, господин генерал-майор. Разрешите выполнять?

— Выполняй.

Капитан развернулся через левое плечо и вышел из кабинета.

***

Я спустился по аппарели и недоумённо огляделся. По идее, зачёт сдан и меня должны были вытащить отсюда. Но программа продолжается, значит, ещё не всё закончилось. Что ж, продолжим играть роль.

К нам подбежали медики и забрали наших раненых. Я повернулся к своим бойцам.

— Всем сдать амуницию и отдыхать.

Не успел я закончить фразу, как пространство вокруг меня дёрнулось, и я оказался в каком-то помещении. Переход оказался таким резким, что на секунду забарахлил мой вестибулярный аппарат, и я пошатнулся, но быстро восстановил равновесие и огляделся.

Помещение оказалось довольно светлым, хотя ни одной лампы здесь не было, как не имелось ни окон, ни дверей. Такое впечатление, что свет шёл отовсюду. Обернулся и увидел стол, за которым сидели начальник моего училища — генерал-майор Лащенко, начальник медицинской службы — майор Ковалёв, какой-то пожилой мужчина с седыми волосами по бокам и лысиной на макушке и ещё один незнакомый мне человек в деловом костюме.

Я почему-то сразу понял, что это не программа и передо мной сидят виртуальные аватары настоящих людей. Поэтому я вытянулся и ожидал продолжения, пожирая начальство глазами.

А в голове роились разные мысли. Что тут происходит? Почему меня не вытаскивают из тренажёра? И почему здесь находятся столь высокие персоны? Но ничего путного не приходило в голову. Однозначно, что-то случилось, и сейчас мне поведают, что именно.

Генерал хмыкнул, увидев моё рвение бежать и исполнять, и начал разговор.

— Вольно! Садись, сынок, — он указал мне на стул и продолжил: — У нас будет долгий и сложный разговор.

За два года учёбы мне вбили в голову, что сначала нужно исполнять приказ, а потом думать. Поэтому я сразу подошёл к стулу и сел. Я продолжал всматриваться в собеседников, ожидая начала разговора. Генерал и майор выглядели озадаченными, а вот лысый старикашка не мог усидеть на месте. Его глаза прямо-таки горели от энтузиазма, что ещё больше убедило меня в неординарности ситуации.

— Меня и майора Ковалёва ты уже знаешь, — генерал кивнул в сторону начмеда. — А это, — генерал указал на старика с лысиной, — Лапатин Сергей Константинович, профессор медицинских наук и глава НИИ Бионика. И представитель компании производителя тренажёров Завялов Алексей Максимович.

От этих слов меня прошибло холодным потом. Я сглотнул возникший в горле комок. И в голове начали всплывать события. Дело в том, что, когда только начали появляться капсулы виртуального погружения, весь мир гудел. С одной стороны, приводились положительные стороны, в основном экономические, так как виртуальные тренажёры позволяли обучать высококвалифицированный персонал без постройки и применения дорогостоящих макетов оборудования и значительно сокращали количество учебного персонала. Например, в сфере термоядерной энергетики и, естественно, игровой индустрии. А с другой стороны, приводились примеры с коматозниками, которые стали появляться после использования таких капсул, и, опять же, игровой зависимости. И вообще, возник страх, что все уйдут в мир грёз и человечество погибнет.

Точку в этом споре поставили военные. Уж очень перспективно обучать солдат без использования реальных полигонов и отправки подразделения в горячие точки для получения боевого опыта. В общем, Минобороны заказало десятки тысяч виртуальных тренажёров и продавило законопроект об ужесточении ответственности производителей капсул. Но это не особо помогло. Именно игроманы составляют девяносто девять процентов коматозников из-за использования капсул, у которых взломан таймер ограничения рабочей сессии. Остальные — это жертвы сбоя самого оборудования, и именно этих людей компания-производитель брала на своё содержание. И все эти пациенты направлялись в НИИ Бионика, где персонал пытался помочь им. Но общее количество людей, которые впали в кому, составляло меньше одной сотой процента от всех использующих виртуальные капсулы. Эта цифра считалась статистической погрешностью и была приемлемой для всех. Так происходило практически в каждой стране мира, с небольшими отклонениями.

Кадры с ровными рядами коек, на которых лежали коматозные пациенты, пронеслись перед глазами. Я плюнул на субординацию и задал вопрос:

— Я так понимаю, что во время зачёта возникли проблемы с тренажёром, раз я всё ещё в виртуальном пространстве. Да и присутствие здесь профессора, — я кивнул старику, — и представителя компании-производителя наводит на те же мысли. Что со мной? — я стал переводить взгляд с одного собеседника на другого.

— Думаю, что лучше всех объяснит ситуацию майор Ковалёв.

Генерал повернулся к начмеду. Ковалев подобрался и начал неспешный рассказ.

— Во время прохождения вами зачёта действительно возникли технические неполадки. В виртуальном тренажёре произошёл сбой. И мы не смогли отключить вас в связи с…

— И это здорово! — вскочил Лапатин, перебив майора. Все недоумённо посмотрели на профессора. — Это уникальный случай, который даёт нам невообразимые перспективы!

— Сергей Константинович, по-моему, вы не понимаете всю серьёзность ситуации, — генерал остановил бурную речь профессора.

— Нет, это вы не понимаете! — Профессор оглядел нас и, видимо, определил во мне наиболее заинтересованного слушателя. — Молодой человек, вы, наверное, в курсе того, как работает виртуальный тренажёр? — я кивнул в знак согласия. Но профессор, видимо, этого не заметил или ему было всё равно. — Я вам подробно объясню. Есть такой феномен, как осознанные сновидения. Так вот, системы капсулы виртуального погружения стимулируют мозг определённым образом, искусственно заставляя вас себя осознать во сне. Но на этом процесс не заканчивается. При обычном сне мозг человека подавляет машину. И для того, чтобы создать среду, на которую вы не смогли бы влиять, компьютер тренажёра вводит вас в пограничное состояние. Между сном и комой. Как раз в этом состоянии вы сейчас и находитесь, как и я с господами военными, — профессор махнул рукой в сторону генерала и майора.

— Это я знаю, Сергей Константинович, — остановил я профессора. — Но со мной-то что случилось?

— С вами?! — профессор посмотрел на меня рассеянным взглядом, видимо, так увлёкся своими мыслями, что забыл, где находится. — Ах да! После сбоя произошли нарушения в мозговой деятельности, и вы остались в этом пограничном состоянии, из которого мы не можем вас вытащить.

Я молчал несколько секунд, переваривая услышанное.

— Вы хотите сказать, профессор, что я навсегда останусь в таком состоянии и никогда не смогу вернуться в реальный мир? Сколько я так, ну… — замешкался я, подбирая слова, — нахожусь в таком виде?

— Михаил, вот именно об этом мы и хотели с тобой поговорить, — вступил в разговор генерал. — Дело в том, что ты находишься в лаборатории НИИ Бионика уже полгода, — меня как дубиной по голове ударили. Для меня и секунды не прошло, как я с «Полигона» сюда попал. Видимо, именно это генерал прочёл на моём лице. — Да, ты всё правильно понял. Тебя практически сразу погрузили в искусственную кому, поэтому ты и не заметил прошедшего времени.

Тут в дискуссию включился ранее молчавший Завялов.

— Моя компания взяла на себя все расходы на ваше содержание и уход. Ваше тело проходит специальные процедуры для поддержания подвижности и тонуса мышц. А также имитируются силовые нагрузки для сохранения мышечной массы. Ну и всё самое необходимое для поддержания здорового состояния, а также…

Завялов ещё продолжал что-то говорить, но я его уже не слушал. Что мне со всех этих процедур и заботы о моей тушке, если я овощ. Весь мир рушился. Я с детства мечтал о военной карьере. Годы тренировок. И всё зря? Я посмотрел на профессора и спросил:

— И что, ничего нельзя сделать?

Завялов проглотил последнее слово и замолчал. Лапатин, услышав мой вопрос, снова оживился.

— Молодой человек, — степенно начал профессор, — дело в том, что одно из направлений моего института — это нейроимплантация. Мы помогаем людям восстановиться после травм позвоночника, да и, в принципе, после любых нарушений связи мозга с телом или конечностью. Наши импланты служат как бы мостиком через повреждённый участок, восстанавливая прохождение сигнала по нервной системе, — профессор уставился на меня, проверяя, всё ли я понимаю из того, о чём он говорит. Я кивнул, призывая его продолжать. — Так вот, ваш случай поставил перед нами новый рубеж, который, я уверен, мы преодолеем. Мой институт совместно с производителем виртуальных тренажёров и с разрешения Минобороны, — профессор указал на сидящих тут офицеров, — разработал прототип импланта, о котором мы раньше не могли и мечтать. И это невероятно! — профессор возбуждённо замахал руками. — Эта технология перевернёт мир!

— Сергей Константинович, — снова перебил его генерал, — я понимаю вашу увлечённость своим детищем, и у вас ещё будет много времени, чтобы рассказать о нём пациенту. А сейчас, будьте добры, ближе к сути нашего вопроса, из-за которого мы тут собрались.

Лицо профессора сделалось таким огорченным, как у ребёнка, у которого отняли конфетку. Но он взял себя в руки и сел.

— Да-да, простите, увлёкся. — Лапатин взглянул на меня. — Молодой человек, посмотрите вот сюда, — профессор указал на стену слева от него. Я повернулся и ничего не увидел. Но Лапатин поднял голову и проговорил в пустоту: — Николай, продемонстрируй нашему пациенту технологию, о которой мне не дали рассказать, — профессор с укоризной посмотрел на генерала.

Поначалу ничего не происходило, но через несколько секунд стена исчезла, и я увидел палату с больничной койкой, вокруг которой стояли какие-то приборы и суетились люди в комбинезонах медиков. А на койке лежал я! Мне пришлось приложить усилия, чтобы сдержаться и не заорать. Я уставился на неподвижное тело и не мог оторвать от него взгляд.

Молодой медик что-то активировал на большом мониторе, повернулся лицом к нам и произнёс:

— Сергей Константинович, можно начинать.

А я вздрогнул, так как почувствовал своей правой рукой материал больничной койки, на которой лежало моё тело. Но профессор не дал мне прийти в себя.

— Я вижу, вы уже поняли, о чём я хотел рассказать, молодой человек. А сейчас, будьте добры, пошевелите пальцами правой руки.

Я сделал то, что просил профессор, и увидел, как мои реальные пальцы повторили мои движения. Улыбка на моём лице появилась сама по себе. Значит, ещё не всё потеряно! Я повернулся к Лапатину и уставился на него вопросительным взглядом. Профессор улыбнулся.

— Да, вы сможете полностью управлять своим телом, видеть, слышать, чувствовать. Но ваше сознание будет находиться в виртуальном мире, который создаст для вас имплант. Он будет выполнять ту же функцию, что и виртуальный тренажёр. Имплант выступит связующим звеном между вами здесь, — профессор обвёл рукой помещение, — и вашим телом там, — он указал на стену, где всё ещё была больничная палата. По сути, вы сможете присутствовать в двух реальностях одновременно. Но это теория. Мозг — сложная штука, и предсказать, что из этого получится, тоже сложно.

Я задумался. Значит, если мне установят этот имплант, то, возможно, я смогу вести полноценную жизнь и ничем не буду ограничен. Я посмотрел на присутствующих офицеров. Интересно, а в чём интерес Минобороны?

— Господин генерал-майор, разрешите вопрос?

Генерал кивнул:

— Спрашивай.

— Почему вы занимаетесь этим вопросом?

Генерал немного помолчал, не отрывая от меня взгляда.

— Дело в том, что я, как начальник училища, и майор Ковалёв, как начмед, несём ответственность за произошедший несчастный случай. И мы, как никто, заинтересованы в благополучном завершении данной истории. Армия не бросает своих солдат, в каком бы состоянии они ни вернулись с задания. Ты меня понимаешь, Михаил?

Я медленно кивнул. Скорее всего, об этом инциденте широкой публике пока ничего не известно. Тут ведь и репутация производителя виртуальных тренажёров перед Минобороны подмочена, и руководству училища накрутили хвост. Я посмотрел на себя лежащего. Генерал и начмед — хорошие люди. Наверное, именно благодаря им у меня появился шанс выбраться из этой задницы. И, возможно, им это ещё аукнется. А, по сути, какой у меня выбор? Правильно, никакого.

— Хорошо, я согласен на имплантацию вашего чуда, профессор, но у меня есть одно условие.

— И какое же? — профессор сложил руки за спиной и сделал безразличное лицо, но глаза его выдавали. Лапатин был готов на всё, лишь бы добиться своего. Я про себя ухмыльнулся и обратился к старшему по званию.

— Господин генерал, — Лащенко тут же напрягся, — я смогу продолжить карьеру военного?

Генерал некоторое время сверлил меня взглядом.

— Понимаешь, сынок, я не могу тебе обещать это. Да ты и сам понимаешь, — генерал отвёл взгляд в сторону. — Но если такое будет возможно, я обязательно тебе помогу.

На этом наш разговор был закончен. Лащенко и Ковалёв пожелали мне удачи и растворились в воздухе. Профессор пообещал, что сделает всё возможное, и дальше наступила темнота.

Глава 3

Совершенно секретно. Выписка из доклада номер 1243/6 Президенту Российской Федерации.

Проект «Страж» на базе астрономических радиообсерваторий серии «Спектр» дал неожиданные результаты. Из доклада группы наблюдения от 15 апреля 21.. года, во время очередного сеанса контроля радиообмена потенциального противника был перехвачен сигнал из дальнего космоса. По предварительным оценкам аналитиков, он имеет искусственное происхождение и не принадлежит ни одному из известных нам аппаратов.

Так как на данный случай не существует никаких протоколов,

рекомендую:

1. В кратчайший срок разработать последовательность действий в случае повторения сигнала.

2. Создать специальную группу для анализа и возможной расшифровки сигнала.

3. Засекретить проект по протоколу «Альфа два» с соответствующей выдачей допусков участникам группы.

4. Поставить задачу внешним агентам отслеживать случаи принятия подобного сигнала за рубежом.

5. Заранее выработать решение на случай подтверждения внеземного происхождения сигнала.

Директор Службы Внешней Разведки Российской Федерации

А. С. Мельник

Я снова включился. Да, именно включился. Для меня не прошло и секунды с момента, как профессор со мной попрощался. Я оказался в том же помещении, где состоялся памятный разговор. Раздался голос профессора:

— Здравствуйте, молодой человек. Как вы себя чувствуете?

Я пожал плечами.

— Здравствуйте, профессор. У меня ничего не болит. Я умер?

— Что вы такое говорите! Всё прошло замечательно. Имплант прижился хорошо, все его нити проросли, как положено. Кстати, сейчас вы себя осознали благодаря вашему импланту. Да и общаемся мы через него.

— Это замечательно, профессор, но вы обещали мне нечто большее, чем эта тюрьма, — я обвёл рукой пространство, где находился.

— Да-да. Сейчас мой ассистент даст вам доступ к интерфейсу управления вашим имплантом. Через него вы сможете включать или отключать трансляцию сигналов от органов чувств вашего тела, а также задействовать обратную связь. Изучите пока возможности, а когда будете готовы к тестированию, скажите.

Рядом со мной появилось полупрозрачное изображение в виде человеческого силуэта с указанием различных параметров. Ага, это состояние моего организма. Так, посмотрим. Я полистал, изучая всё, что было доступно. Разобрался быстро, так как интерфейс был такой же, как у виртуального полигона. А вот это интересно. Передо мной крутилась модель человека в полный рост, только полупрозрачная. И на ней было видно расположение импланта. Он представлял собой нечто бесформенное. Основная часть находилась между полушариями мозга, но от него отходили тонкие нити, пронизывающие весь мозг. Они же располагались по всему телу, как бы дублируя мою нервную систему. Ладно, потом посмотрим. Через полчаса я поднял голову к потолку и произнёс:

— Профессор, я готов.

— Хорошо, активируйте трансляцию.

Я так и сделал, и в животе защекотало. Ещё бы, я же только что стоял, а тут резко лёг, как будто упал. Именно так мой мозг интерпретировал информацию от вестибулярного аппарата. Я почувствовал, что лежу на кровати. Запахи, звуки — всё это хлынуло огромным потоком. Надо же, хотя моё виртуальное пространство не отличается от реального, но оно какое-то стерильное, что ли.

На моём лице невольно появилась улыбка, и я открыл глаза.

***

Моя реабилитация проходила быстрее, чем это планировали специалисты. Ежедневные медицинские тесты, походы в тренажёрный зал для восстановления формы. И чем дальше, тем больше мне нравилось то, что со мной случилось. Оказалось, что мне не нужно спать. Точнее, моему телу отдых нужен, а вот сознанию — нет. На ночь я ложился в кровать и отключался от своего тела, а дальше проводил время в своём виртуальном пространстве. В нём я создал себе локации под настроение. Интерфейс управления имплантом позволял воссоздавать всё, что угодно. Да и само виртуальное пространство никуда не девалось, когда я бодрствовал в своём теле. Поэтому интерфейс был доступен вне зависимости от того, где я находился. По сути, я получил дополненную реальность, чем и пользовался. Просмотр новостей, сёрфинг в Сети, видео, книги и многое другое без использования дополнительных устройств. Антенна для беспроводной связи также была встроена в мою черепушку.

Я получил настолько уникальные возможности, что аж дух захватывало. Это было похоже на нейросеть, описываемую в фантастических книгах. Конечно, загрузить себе базу данных не получится. Но зато имелся другой эффект. Я запоминал любую информацию с первого раза и мог дословно рассказать или описать то, что читал или видел.

Как объяснял профессор, имплант служил мостиком между моим сознанием и физическим телом. Когда, например, я читаю, имплант прекрасно фиксирует, куда и откуда поступает информация. И его искусственная нейронная сеть перестраивается таким образом, чтобы максимально эффективно взаимодействовать с новым образованием в моём участке памяти. В общем, имплант расставляет маркеры по местам хранения данных. Когда я хочу что-то вспомнить, он стимулирует участок мозга по соответствующему маркеру и помогает вытащить необходимую информацию. Оказывается, что человек запоминает всё, что происходит в его жизни. Только доступа к этой памяти обычно нет.

Мне было интересно, что собой представляет имплант и как он работает. Поэтому я изучал медицинскую литературу с уклоном в нейрохирургию и имплантацию. Да, от этого я не стану профессором, как Лапатин. Банально нет опыта по применению моих знаний, но понимать, что и как работает, — вполне. Такой себе медицинский справочник.

Однажды меня посетила идея. Как раз в этот момент ассистент профессора, Николай, возился с компьютером, просматривая суточные данные.

— Николай, — привлёк я внимание ассистента, — я правильно понимаю, что имплант имеет аппаратное ядро, куда вшиты основные функции, и изменяемую часть в виде тех же нейросетей?

— Всё верно, — повернувшись ко мне, ответил Николай.

— А интерфейс, которым я пользуюсь, он тоже вшит в ядро?

— Конечно, нет! — у Николая загорелись глаза. Видимо, я затронул его любимую тему. До этого я с ним не особо общался, в основном только с профессором. — Имплант — это тот же компьютер. Только по своему устройству он очень отличается от привычных для нас. И, как, наверно, ты уже знаешь, он состоит из искусственно выращенной структуры нейронов на базе твоей ДНК. Естественно, никаких нулей и единиц там нет. Но, как и в обычном компе, в нём присутствуют вычислительное ядро, графическое ядро, оперативная и постоянная память. И для работы со всем этим в него вшита оболочка, позволяющая создавать приложения в привычной для нас среде программирования. Вот интерфейс — это и есть такое приложение. И, кстати, это моя дипломная работа.

Николай поднял подбородок и принял горделивую позу. Я улыбнулся. Такой же фанатик, как и профессор. Я продолжил расспрашивать:

— То есть можно перенести любые программы с моего планшета и они будут работать?

— Должны, — Николай пожал плечами. — Если ничего корявого там нет. Это как на обычных компах. Разная версия операционных систем — и всё, нужно оптимизировать приложение под новые условия. Так и здесь. Но никаких существенных ограничений нет.

Я на некоторое мгновение задумался, расфокусировав взгляд. Потом спохватился.

— Слушай, Коля! — я так дёрнулся от пришедшей мне мысли, что Николай резко подался назад. — А я могу получить доступ к возможностям установки приложений и к среде их разработки?

— Ты сам хочешь писать программы? — я кивнул. — Слушай, а это очень интересно! — Николай вскочил и начал растирать своё ухо. — По сути, ты сразу сможешь тестировать их в твоём виртуале, что ускорит процесс оптимизации, — он ещё некоторое время постоял в задумчивости и снова сел. — Значит, сделаем так. Профессора я возьму на себя, а ты будешь показывать мне, что у тебя получается. Договорились? — Николай опустил голову и тихим голосом произнёс: — Мне же ещё кандидатскую писать. Отличная тема!

— Договорились! — с улыбкой протянул я руку ассистенту. И он тут же её пожал.

Всё получилось так, как мы с Николаем договорились. Профессор сначала возмущался, а потом разрешил. И я, накачав себе кучу литературы по программированию, принялся всё это изучать. Коля помогал мне, так как практики у меня не было, а он довольно хороший программист. И у меня стало получаться писать сначала простые, а после и всё более сложные приложения.

Например, что происходит, когда мы видим знакомого нам человека. Его изображение с помощью глаз поступает в участок мозга, отвечающий за зрение, где и обрабатывается. Далее сюда подключаются память и ассоциативное мышление. И мы знаем, что перед нами, например, Коля, так как имплант отслеживает весь процесс, а также сам может взаимодействовать с этими участками мозга, использовать мою память и так далее. Я смог написать приложение, которое выводит рядом с человеком, которого я вижу, краткую информацию о нём, если она, конечно, мне известна: имя, год рождения, место работы и т. д., выжимку из биографии, которую я читал. И это, в принципе, было не так уж сложно.

И вот тут имплант преподнёс мне сюрприз. Надписи стали появляться на любом предмете или части его, которые мне были известны. Смотришь на дверь, а там: «Дверь», «Ручка», «Винт», «Пластик» и тому подобное. Это был какой-то калейдоскоп. Надписи просто закрывали обзор. Тут пришлось попотеть, чтобы привести всё к нормальному виду. В итоге у нас с Николаем получилось создать что-то вроде сортировки по тегам. Ну, например, я мог выбрать показывать только людей или живое и неживое. Можно отметить то, что хочу сейчас видеть, и сохранить настройки под своим именем. Или показать информацию при пристальном внимании на предмете. И это было круто! О всяких часах, календарях, дальномерах, определителях скоростей и т. п. я уже не говорю. Да, они, конечно, не такие точные, как специализированные приборы, но если мне известны габариты предмета, то дальномер на ста метрах показывал погрешность в два метра. Геометрия — сила.

***

В один из дней я сидел за столом, не шевелясь, погружённый в работу в своём виртуальном пространстве. Да, со стороны это выглядело довольно странно. Сидит человек и часами пялится в одну точку. Но сотрудники клиники уже привыкли к такому моему состоянию.

Я как раз разбирался с типами и характеристиками экипировки Воздушно-Космических Десантных Войск. Передо мной вращался стандартный ББС, «Бронеход 2М». Меня не покидала надежда продолжить учёбу в военном училище, поэтому я прикладывал все усилия для этого.

Я полностью восстановился и освоился. Сейчас никто не скажет, что я полгода валялся в коме. А добавить сюда мои новые возможности, так и вообще. Коля мне завидует.

Тщательно прожевывая прочитанное, я засмотрелся на один из элементов брони. Через несколько секунд появилась надпись: «Сегмент брони, универсальный. Впервые был использован в российской армии с принятием на вооружение экипировки „Ратник 10“. На данный момент повсеместно используется в средствах индивидуальной защиты 5–6 класса, Тип Б, полужёсткой системы. Способен остановить поражающий элемент с кинетической энергией до 4000 Джоулей и импульсом до 20 кг*м/с. Состав…» В этот момент я понял, что у меня очень мало времени, просто катастрофически не хватает 24 часов в сутках! У меня лицо вытянулось от осознания этого.

Используя свою абсолютную память, возможности импланта, я могу усвоить огромное количество информации и впоследствии использовать её, вот как сейчас с бронёй. Химия, биология, физика, электроника, все технические дисциплины. Все технологии, которые накопило человечество. Да твою ж…! Всё что угодно, что можно прочитать или увидеть, можно запомнить и использовать. Да, это каждый может, но я-то на совсем ином уровне!

От перевозбуждения я вскочил и начал ходить по своей палате, нарезая круги, как будущий отец перед роддомом. В этот момент в палату зашёл Сергей Константинович.

— Михаил, с вами всё в порядке? — озаботился профессор, увидев такую картину. Я замер и улыбнулся.

— Профессор, со мной всё хорошо. Раньше я был очень благодарен вам за подаренную новую жизнь. А теперь я думаю: если вернуть время вспять и я буду знать, что со мной произойдёт, всё равно полез бы в этот тренажёр.

— Даже так?! — профессор смешно поднял брови и вытаращил глаза.

— Да, именно так, Сергей Константинович. Вы просто не представляете, что я получил.

Профессор, видя моё состояние, взял меня под руку и повёл к креслам у окна.

— Ну-ка, ну-ка, молодой человек, присядьте и успокойтесь, — когда мы уселись, он продолжил: — А теперь расскажите мне, что случилось.

И я зарядил скороговоркой о своих мыслях и умозаключениях. Профессор внимательно слушал и на протяжении моего монолога становился всё грустнее и грустнее. А после откинулся на спинку и совсем погрузился в свои мысли.

— Сергей Константинович, что-то не так? На вас лица нет.

Профессор как-то вымученно изобразил улыбку на лице.

— Понимаете, Михаил, то, что вы мне сейчас рассказали, это прорыв. Но, к сожалению, мы не можем повторить данный результат без большого риска для жизни пациента. Такое состояние, как у вас, очень трудно получить. Я уже долгое время бьюсь над решением этой проблемы. Либо загоним пациента в глубокую кому, где он не сможет себя осознать, либо состояние будет нестабильное, и мозг начнёт подавлять имплант. А поддерживать его в необходимом состоянии техническими средствами и химией, как в тренажёрах, не вариант. Капсула, в которой с вами случился несчастный случай, очень громоздка, — профессор махнул рукой. — Да вы и сами видели.

— Профессор, ну это пока! Главное, есть пример, к которому нужно стремиться. Да и наверняка данные моего наблюдения помогут решить эту проблему.

— Да-да, вы правы, Михаил, — вымученно произнёс профессор, устремив в пол расфокусированный взгляд, при этом почёсывая свой подбородок. Но долго это не продолжилось. — Я, пожалуй, пойду. Нужно обдумать то, что вы мне рассказали.

Профессор встал и направился в сторону двери. Он как-то весь съёжился и стал похож на старика, еле передвигающего ноги. Я провожал его непонимающим взглядом. Да что это с ним?

Не дойдя до двери пару шагов, профессор резко остановился и развернулся ко мне.

— Совсем вылетело из головы, зачем приходил. Хотел сообщить вам, Михаил, что я через неделю вас выписываю.

Через мгновение я подошёл к профессору и обнял его, а отстранившись, произнёс:

— Ещё раз спасибо вам, Сергей Константинович. Вы вернули меня к жизни.

Глаза профессора заблестели.

— Это моя работа. Но вот ради таких моментов я и люблю этим заниматься. И ещё, Михаил, если нужна будет моя помощь, у вас есть мой контакт. Обращайтесь в любое время.

Похлопав меня по плечу, Лапатин развернулся и вышел. Я пожал плечами и вернулся к своим делам.

Профессор шёл по коридору клиники и размышлял о том, что совсем расклеился. И ведь не потому, что случай уникальный и его пока что нельзя повторить, а из-за того, что придётся расставаться с Михаилом. У Лапатина не было детей, и он очень сильно привязывался к своим пациентам. Но Михаил был действительно особый случай. Профессор часто разговаривал с ним, обсуждая интересные обоим темы. И через некоторое время заметил, что относится к Михаилу как к сыну.

Профессор продолжал шагать в другое крыло клиники, пока его не окликнули.

— Сергей Константинович, мне нужна ваша помощь.

Это был ещё один дорогой профессору человек, Анна Николаевна. Заведующая отделением психологической реабилитации. Он глубоко вздохнул.

— Иду, Анна Николаевна! — воскликнул профессор, тут же взбодрился и зашёл туда, куда его позвали, закрыв за собой дверь и тем самым перекрыв шум, доносящийся из кабинета.

Глава 4

Из секретной переписки компании VR Indastries.

Директору Джерри Симонсу.

Уважаемый мистер Симонс, уведомляю вас, что на подведомственной мне территории произошёл уникальный случай. Сотрудники НИИ «Бионика» смогли восстановить коматозного пациента № 10843. Такой результат не единственный, но уникальность данного случая заключается в том, что в мозг пациента был внедрён экспериментальный имплант разработки НИИ «Бионика». Благодаря этому, пациент № 10843 смог управлять своим телом, находясь в виртуальном пространстве, созданном для него внедрённым имплантом. Судя по добытым отчётам, это открывает поистине безграничные возможности. Направляю копии отчётов и выводы моих аналитиков в центральный офис.

Жду дальнейших распоряжений по данной теме.

С уважением, Говард Коулман.

Куратор отделения VR Indastries на территории Российской Федерации.

Говард, я полностью согласен с выводами твоей аналитической группы. Результаты превзошли все наши ожидания. Ты делаешь огромный вклад в будущее нашей компании и в своё собственное тоже. Я знал, что на тебя можно положиться.

Совет директоров компании сильно заинтересован в дальнейшем развитии данной технологии. Поэтому ты должен любой ценой получить доступ ко всем материалам лечения пациента № 10843. В ближайшее время к тебе будут отправлены специалисты. Они профессионалы своего дела. Ты должен выполнять любые их распоряжения.

Удачи, Говард.

С уважением, Джерри Симонс.

Наконец пришёл момент выписки. Я, попрощавшись со всеми, кого знал, вышел на улицу. День был прекрасный, солнечный и тёплый. Так как родни у меня нет и никто меня не ждёт, можно сразу приступать к выполнению всего, что я себе запланировал. Главная задача — вернуться в армию. А для этого нужно сначала навестить генерала Лащенко. Помнится, он обещал помочь.

Я привычно воспользовался моим виртуальным интерфейсом вместо коммуникатора и зашёл на сервис общественного транспорта. Сейчас мало у кого остался свой собственный автомобиль. Достаточно ежемесячно оплачивать небольшую абонплату на специальном сервисе, и из любой точки можно вызвать себе беспилотную машину.

Она прибыла через четыре минуты, и я отправился на вокзал. Билет на скоростной поезд до Рязани я заказал заранее. Пока ехал в такси, забронировал гостиницу. Неизвестно, как долго я там пробуду. О деньгах я не беспокоился. Компания-производитель виртуальных капсул щедро заплатила мне за нераздувание инцидента.

К генералу я смог попасть на третий день после прибытия. Секретарь пригласил меня, и я не заставил себя ждать.

Но разговор у нас получился не такой, как я ожидал. Генерал сказал мне:

— Понимаешь, Михаил, твой случай не до конца изучен. И ставить тебя рядом с остальными десантниками несправедливо по отношению к ним. Представь, если в самый ответственный момент ты отключишься. Из-за этого могут погибнуть твои боевые товарищи.

Как с этим не согласиться. Генерал прав. Но мне-то что делать?!

Генерал ещё продолжал мне говорить о рисках, ответственности и т. д. Но я уже слушал его в пол-уха. Наконец он завершил свой монолог и напоследок сказал:

— Михаил, мне жаль лишаться такого курсанта, как ты. У тебя был отличный потенциал. Но сам понимаешь, — я кивнул в знак того, что прекрасно понимаю, о чём он говорит. Генерал немного помолчал, а затем вздохнул и продолжил: — Миша, я дам тебе свои контакты, — он поколдовал над планшетом, и мне пришло оповещение о принятии сообщения. Я на автомате сохранил его через виртуальный интерфейс. — Если нужна будет моя помощь, звони. Помогу, чем смогу.

На этом разговор был закончен, и я вышел из кабинета. Так, в подавленном состоянии, я шагал по внутренней площади училища. Мимо меня пробежал взвод первокурсников в полной экипировке. Но один из курсантов слегка прихрамывал. Я посмотрел ему вслед и увидел всплывающее окно:

«Бронеход-2М, конфигурация „Строй“. Неисправность в коленном суставе, возможные причины:

1. Не была проведена настройка датчиков под пилота ББС.

2. Износ деталей коленного сустава.

Требуется диагностика ремонтным комплексом».

Я задумчиво провожал бегущий взвод взглядом, не понимая, что делать. И в этот момент я понял, как попасть в ВКДВ не через парадную дверь, а через служебный вход. Улыбка сама собой появилась на моём лице. Я могу быть техником по обслуживанию экипировки и оборудования десанта. Да, это не то, о чём я мечтал с детства, глядя на бравых солдат и пересматривая фильмы. Но я хотел связать свою жизнь с армией и не представлял себе других вариантов. А для того, чтобы стать техником, нужно получить диплом инженера. И я, не теряя времени, стал искать подходящий вуз.

Поиски не заняли много времени. Подходящим учебным заведением оказался Федеральный Дальневосточный Технологический Университет. Судя по названию, он находился на другом краю моей необъятной родины.

Все манипуляции я проделывал буквально на ходу. Снять бронь с отеля, приобрести билет и вызвать такси-беспилотник. Мне нужно было торопиться, так как подача документов на поступление в вуз заканчивалась через три дня.

Я успел. Правда, пришлось понервничать. Подал я документы сразу на второй курс, так как у меня уже был окончен первый курс Рязанского училища и общеобразовательные предметы обоих вузов перекрывали друг друга. Плюс к этому, имелись рекомендации генерала Лащенко, чего было вполне достаточно для зачёта первого курса и поступления сразу на второй. Генерал не ожидал, что я воспользуюсь его предложением так быстро, но с радостью мне помог.

Комиссия долго проверяла и перепроверяла мои данные. Но в итоге приняла документы. У меня получилось! Теперь я студент второго курса ФДТУ по специальности «Робототехника и системы автоматизации».

План, который у меня появился ещё там, на плацу училища, заключался в следующем: выучиться на инженера-робототехника и заняться обслуживанием или разработкой экипировки и снаряжения для ВКДВ. Это в итоге позволит вернуться в армию, но уже гражданским специалистом. Да, это не то, о чём я грезил, но часть мечты лучше, чем ничего, а там посмотрим по обстоятельствам. Несмотря ни на что, у меня чесались руки, так хотелось приступить к реализации задуманного.

Глава 5

До начала занятий у меня было два месяца. И всё оставшееся время я потратил на изучение литературы по моей специальности. Снял рядом с университетом квартиру и впитывал в себя информацию как губка. И чем глубже я погружался в материал, тем больше мне нравился путь, который я выбрал.

Первого сентября я, как и положено студенту, опоздал. Ввалившись в аудиторию, я сразу произвёл впечатление на своих одногруппников. В Воздушно-Космический Десант абы кого не берут, и поэтому я выглядел необычно на фоне всех остальных. Такой себе громила с лицом, перед которым не может устоять ни один кирпич. Естественно, все обратили на меня внимание, и по аудитории пошли шепотки. Извинившись, я попытался добраться до ближайшего свободного места. Но голос преподавателя меня остановил:

— Молодой человек, не так быстро.

Я по привычке замер и встал по стойке смирно. У интерактивной доски стоял мужчина лет 40–45, невысокого роста, в очках дополненной реальности. Преподаватель улыбнулся.

— Вольно, студент, вы не в армии. Представьтесь, пожалуйста.

— Волков Михаил Валерьевич, переведён из Рязанского Училища Воздушно-Космических Десантных Войск, — выпалил я на одном дыхании.

— Понятно, — продолжил с улыбкой преподаватель. — Садитесь. Сообщаю специально для вас. Я куратор вашей группы. Зовут меня Бортников Сергей Матвеевич, я доцент кафедры «Робототехники и систем автоматизации» ФДТУ.

Далее куратор рассказал об особенностях второго года обучения, сообщил, какие предметы будут изучаться, ну и общую информацию: где и что находится и к кому обращаться. Для тех, кто забыл, и для тех, кто не знал. Новеньких в группе, кроме меня, было ещё три человека.

Я не мог усидеть на месте, и когда пара закончилась и народ рванул наружу из аудитории, я вскочил и направился к преподавателю.

* * *

Бортников неспешно собирал листки в портфель, что-то напевая себе под нос. Он не заметил, как к нему подошёл студент из новеньких. Тот самый, который опоздал на занятие. Парень был довольно приметный, и поэтому Бортников сразу запомнил его.

— Сергей Матвеевич, разрешите вопрос? — обратился студент.

Куратор в который раз улыбнулся про себя. Было что-то притягательное в армейских привычках этого студента.

— Слушаю, Михаил, — закончив с портфелем, Бортников повернулся к студенту.

— Сергей Матвеевич, я бы хотел записаться на факультатив. Вы не подскажете, какие варианты есть на нашей кафедре и на потоке?

Преподаватель с минуту смотрел на студента. Обычно с такими просьбами обращаются старшекурсники, так как в первые годы обучения у ребят банально нет необходимых знаний. А начиная с третьего курса, получив некоторое представление о профессии, они начинают выбирать направление по душе. А тут…

— А чем именно вы бы хотели заняться, Михаил? — всё же задал вопрос куратор.

— Мне нужно как можно больше практики. Желательно в мастерской с оборудованием и людьми, которые могут помочь советом, — с серьёзным видом произнёс студент. У куратора расширились глаза от удивления.

— Простите, Михаил. Но вы только на втором курсе, да и ещё перевелись к нам не из профильного вуза. У вас просто недостаточно знаний для применения их на практике.

— Сергей Матвеевич, как раз с теорией у меня всё в порядке. Я изучил всю литературу по моему курсу: статьи, журналы и книги по данной тематике, а также смежным. И теперь хочу попробовать всё это применить.

Бортников скептически посмотрел на студента. Слишком самоуверенное заявление. Но ему стало любопытно.

— Хорошо, Михаил. Я как раз веду подходящий вам факультатив у пятого курса. Лаборатория и мастерская находятся на территории университета. На первом этаже 17-го корпуса. Приходите завтра после занятий. Скажите, что ко мне, и вас пропустят, я предупрежу охрану, — сделав небольшую паузу и сменив тон, уже несколько угрожающе Бортников продолжил: — Но учтите, Михаил, если всё то, что вы мне сказали, окажется неправдой, ко мне насчёт практики больше не подходите.

— Спасибо, Сергей Матвеевич. Вы не пожалеете, я обязательно приду, — с благодарностью произнёс студент и, развернувшись на месте, пошёл к выходу из аудитории.

Когда Михаил уже шагнул в коридор, то услышал ворчание куратора.

— Всё он выучил по курсу и смежным темам. Даже я не всё знаю, а тут какой-то десантник-второкурсник.

Злобы в этих словах не было, и поэтому студент с хорошим настроением направился на следующую пару.

* * *

Я быстрым шагом двигался по пешеходной дорожке. На улице было ещё тепло, все зеленело и пахло цветами. На лавочках и полянках сидели студенты. Кто-то читал, кто-то просто общался. Мимо проносились капсулы транспортной системы университета. В основном они служат для преподавательского состава. Территория учебного заведения обширная: 32 учебных корпуса и около 100 тысяч студентов. И чтобы поспевать на свои занятия, преподаватели передвигаются в таких капсулах.

За поворотом показался 17-й корпус. Я направился к главному входу, но увидел слева от него, метрах в пятидесяти, ещё дверь с надписью «Лаборатория». Двинулся туда.

Когда подошёл, дверь не открылась. Вместо этого прозвучал строгий искусственный голос:

— Назовитесь и сообщите цель визита?

Я, конечно, удивился такому обороту. Ещё не встречал в университете закрытых дверей. Но спокойно ответил:

— Волков Михаил Валерьевич, пришёл по приглашению Бортникова Сергея Матвеевича.

— Ожидайте.

Я развернулся и стал наблюдать за окружающей суетой. Минуты через две тот же голос произнёс:

— Проходите. Вам оформлен разовый пропуск на сегодняшнюю дату, — и дверь разошлась, открывая моему взору просторный светлый коридор.

Я двинулся вперёд. Программы распознавания подсветили мне точки установки датчиков различного назначения. При пристальном внимании всплывающие надписи подсказали, что это армейские образцы. Странно как-то. Зачем здесь армейская система безопасности. Может, и автоматические турели есть? И действительно, подойдя ближе, я заметил характерные признаки скрытых люков шахт стационарных турелей.

Мне стало любопытно, и я полез в свой виртуал для активации поисковых ботов. Точки доступа ко всей этой машинерии обнаружились довольно быстро. Надпись на виртуальном экране, на странице доступа, гласила, что за охрану отвечает комплекс «Стрелец 3И». Буква «И» говорила, что в комплекс встроена интеллектуальная система принятия решений.

Я не захотел дальше ковырять охранку и продолжил движение.

Из бокового коридора вышел мой куратор.

— Здравствуйте, Михаил. Рад вас видеть.

— Добрый день, Сергей Матвеевич, — поздоровался я, а куратор продолжил:

— Пойдёмте, я проведу вам экскурсию и познакомлю с остальными ребятами.

Куратор дождался, пока я подойду, затем развернулся и неспешно двинулся вперёд. Я поравнялся с преподавателем и закрутил головой на триста шестьдесят градусов. А посмотреть было на что.

Помещение, в котором располагалась мастерская, было в ширину метров пятьдесят, а в длину метров двести. С одной стороны вдоль стены стояли автоматические комплексы: токарно-фрезерной группы, различные резчики, сборочные и шлифовальные ячейки, объёмные принтеры и прочее. Даже один комплекс молекулярной сварки. Это меня привело в восторг, так как наличие такого парка оборудования практически целиком перекрывало потребности в мехобработке. С другой стороны находились кабинеты, стены которых снизу были глухими, а где-то начиная с половины — прозрачными. В некоторых кабинетах находились более хрупкие приборы, электронные микроскопы, камеры хранения образцов, измерительные инструменты и прочее. Остальные кабинеты служили совещательными комнатами. Всё это жужжало, искрило и громыхало. В кабинетах шли жаркие споры. Мне очень понравилась обстановка, царившая в этом муравейнике.

Куратор провёл меня по центральному проходу, кратко поясняя, что и для чего служит, при этом пристально поглядывая на меня. Скорее, он пытался понять, насколько всё это мне знакомо. Далее он завёл меня в один из кабинетов и, указав на один из свободных стульев, предложил присесть.

— Итак, Михаил, чем конкретно вы бы хотели заняться? — откинувшись на спинку стула и сложив на животе руки, спросил куратор.

Судя по позе и интонации, Сергей Матвеевич скептически относится к моим начинаниям. Что ж, придётся его удивить.

— Сергей Матвеевич, вы уже в курсе, что я бывший курсант Рязанского десантного училища. Почему я бывший курсант, рассказывать не буду. По крайней мере, не сейчас, — куратор кивнул, тем самым поощряя меня продолжать. — Так вот, мне довелось работать с оборудованием и амуницией наших десантников. Я хорошо разбираюсь в их устройстве, вплоть до капитального ремонта. Также мне довелось столкнуться с технологией искусственных органических нейронных сетей и их имплантацией. Я знаком с технологией обработки металлов, полимеров, органических структур, выращиванием колоний искусственных клеток, сращиванием органики и неорганики и многим другим.

Я сделал паузу, чтобы посмотреть на реакцию собеседника. Глаза куратора выдавали удивление и недоумение одновременно. Уголки моих губ слегка дёрнулись в попытке изобразить улыбку, так как я был доволен увиденным. Установленная программа анализа реакции человека по мимике лица говорила, что мой собеседник заинтересован. И я продолжил:

— Моя идея в том, чтобы заменить электронную систему принятия решений робототехнических устройств на биологическую. Не полностью, а, так сказать, симбиоз. Недостаток электронных систем, по сравнению с биологическими, в огромном потреблении энергии, что ограничивает их в возможностях. Особенно это актуально в небольших устройствах, таких как экзоскелеты, разведзонды, индивидуальное оружие, обслуживающие боты и тому подобное. В крупной технике этой проблемы нет, так как там можно установить производительный источник энергии и, соответственно, мощный центр принятия решений. Тот же разведзонд имеет очень ограниченное число заранее вшитых в него алгоритмов поведения, что, в свою очередь, снижает гибкость устройства вне стандартной ситуации. Я хочу исправить это, и я могу это сделать. Небольшой дрон сможет менять своё поведение, в зависимости от ситуации и опираясь на опыт, как любой биологический организм. Конечно, всё это поверхностно, поэтому более детально я изложил все расчёты и планируемые работы в письменном виде.

С этими словами я протянул свой планшет куратору. Собеседник прокашлялся и медленно взял устройство в руки.

Изучение моих предложений заняло у куратора не более получаса. Пока он знакомился с моими выкладками, я тестировал оборудование, находящееся в мастерской. Конечно, то, которое имело точки доступа.

Куратор отложил планшет и задумчиво поинтересовался:

— Михаил, всё, что вы описали, — он указал подбородком в сторону лежащего на столе планшета, — меня очень заинтересовало. Но вы замахнулись на очень сложную и трудоёмкую тему. Вы уверены, что справитесь с этим сами?

— В основном да, — задумчиво протянул я. — Но и помощь мне тоже понадобится.

Ещё минуту куратор пристально на меня смотрел, а затем хлопнул по столу ладонью и произнёс:

— Хорошо, Михаил. Я выдам вам постоянный идентификатор для доступа в мастерскую. С ним же вы получите доступ к оборудованию. Каждые две недели будете предоставлять мне доклад о проделанной работе в свободной форме. Если понадобится помощь, обращайтесь ко мне. Если всё задуманное получится, то считайте, что дипломная работа у вас есть, да и на кандидатскую хватит.

— Сергей Матвеевич, мне хватит статуса инженера и выпускника ФДТУ. Но у меня есть ещё один вопрос, — куратор кивнул. — Как здесь обстоят дела с безопасностью и интеллектуальной собственностью?

— Насчёт этого не переживайте, — с серьёзным выражением лица ответил мне куратор. Он обвёл рукой окружающее нас пространство, продолжая говорить. — Эта мастерская хорошо защищена. И посторонний сюда не попадёт, — я согласно кивнул, вспомнив охранную систему на входе. — Что касается интеллектуальной собственности, то через нашу кафедру вы легко сможете оформить необходимые патенты.

На этом наш разговор был закончен. Куратор ушёл к другим ребятам поинтересоваться их успехами. А я принялся за работу.

Глава 6

— Мистер Коулман, к вам посетитель, — произнесла симпатичная секретарша.

Говард даже не заметил, как она вошла. Он уже второй час просматривал финансовый отчёт за предыдущий месяц.

— Я же просил меня не беспокоить, — раздражённо выпалил Говард.

— Этот человек из центрального офиса. Я не могла проигнорировать его просьбу, — с обидой произнесла девушка, слегка наклонив голову.

Говард отвлёкся от чтения и уже с примирительной улыбкой сказал:

— Всё в порядке, Келли. Ты всё сделала правильно. А сейчас пригласи гостя ко мне и принеси нам кофе, пожалуйста.

За секретаршей захлопнулась дверь, а через минуту в кабинет вошёл человек. Он был немного странноват. Не очень похож на офисного служащего или представителя руководства. Его глаза совершали быстрые движения, осматривая кабинет. Сам взгляд пристальный, оценивающий. Говард поднялся навстречу и, протянув руку, заговорил:

— Добрый день, я Говард Коулман.

Гость пожал ему руку и тихим, абсолютно безэмоциональным голосом произнёс:

— Мистер Смит.

Говард сразу понял, что это не настоящее имя. Продолжая улыбаться своей дежурной улыбкой, он указал гостю на кресло посетителей, а сам направился к своему.

— Итак, чем могу быть полезен? Мне Келли сказала, что вы из центрального офиса.

Лицо собеседника по-прежнему не выражало эмоций.

— Всё верно. Меня отправил мистер Симонс для решения проблем с проектом «Сновидение».

У Говарда тут же пропала улыбка.

— Я же писал мистеру Симонсу, что информацию, которую можно было накопать по этому проекту, я предоставил. Без проникновения на территорию института ничего больше не добыть.

И тут собеседник впервые проявил эмоции и криво улыбнулся.

— Как раз для решения этих проблем меня и прислали.

Говарда передёрнуло, так как улыбка гостя из кривой превратилась в жуткую.

* * *

Для начала я связался с профессором Лапатиным и проконсультировался насчёт оборудования для выращивания нейронных клеточных культур. Одно дело — каталоги компаний производителей, а другое — практика.

Сергей Константинович был очень рад меня услышать и чрезвычайно заинтересовался моей работой. Он настоял, чтобы я обращался к нему за помощью, если она понадобится, и взял с меня обещание держать его в курсе.

Разговор с профессором немного опустил меня на землю. Оборудование, способное помочь мне в моём проекте, стоило очень дорого. И компенсации от VR Indastries мне явно не хватит. Ценники на такое оборудование начинались от 20 миллионов. Поэтому я решил начать с малого: попробовать изготовить различные сенсоры и примитивные биомеханические изделия небольшого размера. А для этого большие промышленные аппараты не требуются. Достаточно лабораторных.

Связавшись с Николаем, ассистентом профессора, я получил от него согласие на участие в проекте. Конечно, в сфере его компетенции. А также заручился его помощью в дальнейшем совершенствовании программного обеспечения моего импланта.

А далее всё свободное время я тратил на воплощение всего задуманного. Заказывал оборудование, покупал программы проектирования, адаптированные под виртуал. Пересматривал работы по подобной тематике. Я так увлёкся, что ничего не замечал вокруг. Как обычно, сидя на лекции, я погрузился в виртуал и продолжал работать. Пытался спроектировать искусственную пищеварительную систему для увеличения срока автономности устройств, которые не имеют доступа к зарядным станциям длительное время. В этот момент я ощутил удар по плечу, а точнее тычок. Я выплыл в реальность и недоумённо обернулся в сторону обидчика. Таковым оказалась девушка. Я продолжил смотреть на неё непонимающим взглядом. Наконец она кивнула в сторону, где находился преподаватель, и я тут же услышал:

— Да-да, молодой человек. Я задал вам вопрос.

Осматривая аудиторию, я увидел, что все смотрят на меня, слышны шепотки, а некоторые группки корчатся от тихого смеха.

— Простите, я не услышал вопрос. Повторите ещё раз, пожалуйста.

Смех в аудитории перестал быть тихим. Преподаватель скорчил недовольную гримасу.

— Я спросил вас, что вы можете рассказать о неудерживающих связях между исполнительным механизмом и объектом манипулирования?

Я тут же вызвал перед собой статьи, на которые откликнулись моя память и имплант.

— С точки зрения теории управления, основной особенностью совершения действий с предметами, не фиксируя их, как раз и является наличие неудерживающих связей. Если говорить о людях, то самый известный пример таких действий — это игры с мячом: футбол, баскетбол, волейбол. Та же особенность присуща и другим управляемым системам, например роботам, передвигающимся на конечностях, которые могут отрываться от поверхности. В 1998 году профессор Северо-западного университета Чикаго К. Линч предложил для проверки работоспособности алгоритмов управления такими системами использовать специальную установку, которую он назвал «робот-бабочка». Задача оставалась нерешенной вплоть до 2015 года.

— Достаточно, — прервал меня преподаватель. В аудитории стояла тягучая тишина. — Садитесь. Э-э-э-э… Как, говорите, вас зовут?

— Михаил.

— Садитесь, Михаил. Итак, на чём мы остановились?

И такие случаи происходили практически на каждой лекции. Порой мне казалось, что преподаватели специально меня дёргают, зная, что я отвечу. И каждый раз эта девушка пихала меня в плечо.

* * *

Второй и третий курсы пролетели незаметно. За эти два года я настолько привык к интерфейсу импланта, что границы между реальным и виртуальным пространством просто стёрлись. И уже не представляю, как бы я обходился без импланта. Программное обеспечение с помощью Николая стало более совершенным. Да я и сам значительно продвинулся в программировании и уже не уступаю Коле, а то и превосхожу его. У нас получилась полноценная дополненная реальность.

Помимо совершенствования виртуального интерфейса я работал в лаборатории, создавая всё новые биоэлектронные устройства. Оформил более двух десятков патентов. В основном все изобретения были направлены на реализацию основного проекта. Я истратил почти все сбережения. И вот когда деньги подходили к концу, со мной связалась крупная химическая компания. Там заинтересовались одним из моих запатентованных изделий, а именно датчиком определения наличия и концентрации вещества в среде. Проще говоря, я смог вырастить биоэлектронный нос. Исследовал обоняние различных животных и насекомых и создал универсальную систему распознавания запахов. Искусственно выращенные рецепторные белки и нейронная сеть позволили создать датчик, превосходящий по чувствительности всё, что было сделано до этого. Причём система получилась масштабируемая, что позволило увеличивать чувствительность в зависимости от требуемых задач.

А ещё было искусственное сенсорное покрытие, наносимое на поверхность любой формы, способное распознавать прикосновение, силу нажатия, место контакта, температуру и повреждение. По факту это искусственная кожа.

Я пытался воссоздать то, что уже сделала природа, отдельные системы организмов, только на уровне биоэлектронных технологий. Нарабатывал опыт конструирования, выращивания и моделирования таких систем. Научился дублировать биологическую систему электронной и наоборот. Пробовал различные комбинации. Например, сигналы от искусственной кожи обрабатывались электронной нейронной сетью, а видео с цифровой камеры считывала искусственно выращенная биологическая нейронная сеть. Я работал круглосуточно. Результаты и возможности просто поражали воображение.

Не скажу, что до меня биоэлектронными устройствами никто не занимался. Занимались, и многие. Но эти работы больше выглядели, как научные труды, а не как попытки создать устройство, которое можно применить. Такие работы показывали возможности создания того или иного взаимодействия биологических компонентов с электронными, но не более. Те же искусственно выращенные биологические нейронные сети использовались только в медицине. И никто не пытался совместить их с электронными приборами на уровне готовых устройств. Нейросети моделировали на компьютере и этим довольствовались. Но вернее сказать, что никто не пытался создавать подобные устройства из-за того, что для этого нужно множество специалистов различных направлений, что, в свою очередь, требует значительных вложений. Да и трудно видеть возможности биологии, если ты инженер-схемотехник.

Тем не менее какие-то наработки были, и, естественно, я пользовался этими трудами. И благодаря импланту я смог обобщить все эти работы и создать методику, которая позволила создавать действительно уникальные вещи. Но главное было ещё впереди.

После заключения первого контракта с химической компанией на меня хлынул дождь из предложений от предприятий различной направленности. Кто-то предлагал место на своём предприятии, кто-то хотел выкупить лицензию на то или иное изделие. Мне пришлось обращаться к юристам моего университета, так как у самого просто не было времени во всём этом разбираться.

Мне всё время казалось, что я не успеваю. Куда я опаздываю, понять не мог, но продолжал работать, как «папа Карло» на конвейере по изготовлению буратин. Мой куратор лишь качал головой, когда заходил в лабораторию.

В итоге поначалу медленно, а потом всё быстрее мой кошелек стал пополняться за счёт патентных отчислений и заключённых договоров. И я решил, что пора приступать к основному проекту.

* * *

Доцент Бортников вёл лекцию, когда его планшет, лежащий на столе, оповестил о входящем сообщении. Сначала он мельком глянул на него, продолжая своё выступление перед аудиторией, но, заметив заголовок сообщения, замолчал и как бы с опаской потянулся к нему. Некоторые студенты, видевшие лицо Бортникова, когда тот читал сообщение, ещё долго веселили однокурсников, изображая, как сильно оно вытянулось от удивления.

Звонок Сергея Матвеевича застал меня в столовой. Я вывел перед собой изображение и ответил.

— Да, Сергей Матвеевич.

— Михаил, как это понимать? — куратор выглядел каким-то взбудораженным.

— Сергей Матвеевич, я не понимаю, о чём вы.

— Мне только что пришёл запрос на пропуск от транспортной компании. Они говорят, что привезли оборудование и что заказчик — вы, — куратор уставился на меня немигающим взглядом.

— Отлично! Значит, уже привезли. Сейчас подойду, — куратор открыл рот, чтобы сказать ещё что-то, но я успел завершить звонок.

Я спешил в лаборатории, ничего не замечая по пути. Уж очень хотелось приступить к монтажу оборудования. Внезапно я почувствовал тычок в многострадальное плечо. Это заставило меня остановиться и посмотреть на источник — раздражитель.

— Привет, — передо мной стояла та же девушка, которая всё время приводила меня в чувство на парах.

— Ты зачем это сделала? — я начал растирать пострадавшую часть тела.

— Ты так торопился куда-то, не замечая ничего вокруг, и решила, что так ты меня узнаешь и поздороваешься.

Я дружелюбно улыбнулся.

— Привет. Меня зовут Михаил, — и протянул ей руку. Девушка так задорно рассмеялась, что моя улыбка стала ещё шире.

— Я знаю, как тебя зовут. На каждой лекции тебя вызывают, так что запомнила, — она пожала мою руку. — Меня зовут Полина. Рада знакомству.

— И я, — произнёс я, как болван, при этом продолжая держать её за руку. Да, она мне нравилась, но я не задумывался об отношениях, так как был полностью поглощён проектом.

— Может, отпустишь мою руку? — спросила девушка. Я недоумённо посмотрел на сцепленные руки и резко дёрнулся, освобождая её маленькую ладошку.

— Извини, — моё лицо залило краской. А Полина снова рассмеялась.

— Так куда ты так торопишься?

Я пожал плечами.

— Бегу принимать оборудование для лаборатории.

— Интересно. Я вот никак не могла понять, чего ты каждый день туда бегаешь?

Мне вдруг в голову пришла отличная идея.

— Если тебе интересно, то могу показать, чем я занимаюсь в лаборатории.

Полина смешно приставила указательный пальчик к губам, при этом её лицо обрело задумчивый вид.

— А показывай. Всё равно пока заняться нечем.

Я сделал рукой приглашающий жест и слегка наклонил голову. Полина ещё мгновение смотрела на меня, а затем хмыкнула и зашагала в указанном направлении. Я быстро догнал её и до самой лаборатории рассказывал о своём проекте.

Так вдвоём мы и подошли к входу в лабораторию, где стояли наш куратор и транспортный модуль. Сергей Матвеевич вёл неспешную беседу с представителем компании «Био Инжиниринг». Я подошёл и поздоровался.

— Вот он, — указал на меня куратор. Представитель компании тут же подобрался.

— Волков Михаил Валериевич? — я кивнул. — Меня зовут Вадим, прошу принять груз, — он протянул мне планшет с перечнем оборудования. Я начал просматривать список и остановился на одном из пунктов.

— Простите, здесь сказано, что биоанализатора БА-300 нет в грузовом модуле, — я указал рукой на контейнер, стоящий рядом.

— Да, Михаил Валериевич, простите за задержку, БА-300 прибудет завтра. Он находился не на центральном складе и поэтому добирается самостоятельно. Вот, посмотрите, — Вадим взял у меня планшет и вызвал меню транспортной компании. Сделал запрос, и автономный грузовой модуль откликнулся, прислав свои координаты и ориентировочное время прибытия.

— Хорошо. Тогда давайте приступать, — я повернулся в сторону куратора. — Сергей Матвеевич, вы утвердили пропуск в лабораторию?

Лицо куратора было одновременно и удивлённым, и недоумённым. Затем он кивнул в знак согласия.

— Сергей Матвеевич, давайте сейчас установим оборудование, а потом вы зададите все вопросы, которые интересуют.

Он снова кивнул, а я обратился уже к представителю компании:

— Вадим, приступайте, я покажу, куда всё устанавливать.

Вадим что-то активировал на планшете, и задняя часть контейнера грузового модуля разошлась в стороны, образуя пандус в три направления. Внутри, на стапелях, были зафиксированы четыре погрузочных робота. Антропоморфные, они были слегка крупнее человека. Дёрнувшись, роботы встали на поверхность пола грузового модуля и со щелчком сошли со стапелей. Вслед за этим разложился грузовой отсек. Внутри находилось моё оборудование в транспортной упаковке. Сбоку модуля выдвинулась крановая стрела, и роботы забегали вокруг, освобождая ящики от строп.

Я смотрел на это действо, и программа распознавания подсветила мне этих трудяг. Универсальный рабочий робот «РДУ-6П». В голову пришла очередная идея. Я записал её в ежедневник и поставил напоминание. На досуге обдумаю.

* * *

Когда установка оборудования была завершена, я показал и рассказал куратору, что и для чего нужно. После чего он пригласил меня в один из кабинетов.

— Михаил, это оборудование стоит очень больших денег. Я думал, ты подготовишь проект, сделаешь на кафедре доклад, а после так же через кафедру запросишь финансирование. И, возможно, к курсу пятому ты бы получил это оборудование.

Я поджал губы, побарабанил пальцами по столу и, глядя немного в сторону, начал:

— Понимаете, Сергей Матвеевич, у меня есть цель. И я хочу как можно быстрее её достичь. А ждать ещё два года я не хочу. Первый образец моего изделия будет готов через три месяца.

— Три месяца! — вскрикнул куратор, наклонившись в мою сторону.

— Да, именно три месяца, — твёрдо сказал я.

Куратор пристально всмотрелся в мои глаза, и как-то неуверенно произнес:

— Михаил, тебе нужен помощник?

Я задумался. У меня, конечно, целая энциклопедия в голове, но опытный практик не помешает. И поэтому я без сомнения произнёс:

— Сергей Матвеевич, я не откажусь от такого опытного специалиста, как вы. Я многого добился, благодаря вашим советам, и с удовольствием буду принимать их дальше. Добро пожаловать в команду!

Мы пожали друг другу руки. И в этот момент прозвучал голос Полины:

— А меня возьмёшь?

Я уставился на неё, как баран на новые ворота. Надо же, а я и забыл, что она здесь! Улыбка на моём лице появилась сама собой.

— Конечно!

Полина ответила мне такой же улыбкой. Я бы так и продолжил любоваться милым личиком девушки, но в этот момент на периферии зрения замигал значок вызова. Я выставил руку ладонью вперёд.

— Прошу прощения, очень важный звонок.

Активация значка — и передо мной развернулось изображение. На меня смотрел человек, который был ключевой фигурой в моей задумке.

— Здравствуйте, господин генерал-майор.

Лащенко поприветствовал меня кивком головы.

— Михаил, ты оставил сообщение, чтобы я перезвонил, как буду свободен. Так что я тебя слушаю.

Всё верно. Когда я размышлял, где взять платформу для эксперимента, то сразу подумал о генерале. Но он был на совещании, вот я и оставил ему сообщение.

— Господин генерал, мне снова нужна ваша помощь. Но вам это понравится, — он опять кивнул головой, тем самым поощряя продолжать. — Как вы уже знаете, я учусь в ФДТУ, и сейчас я с компанией единомышленников, — я мельком взглянул на Сергея Матвеевича и Полину, — занимаюсь реализацией очень интересного проекта. Вот, ознакомьтесь, пожалуйста, я подожду, — и я скинул ему презентацию моего таракана.

Прошло минут десять, когда генерал оторвался от просмотра файла.

— Очень интересно, Михаил, — с удивлением произнёс генерал, — такие помощники нужны армии. Но чем я могу помочь?

— Я знаю, что сейчас в штатной экипировке десантника используется разведкомплекс РК10-2У.

— Все верно.

— Но предыдущая модель РК8-М сейчас находится на складах резерва, в том числе у вас в училище. Эти модели идентичны корпусами и отличаются лишь начинкой. Так вот, я хотел попросить вас прислать мне одного таракана РК8-М.

Генерал некоторое время раздумывал, а затем сказал:

— Михаил, судя по тому, что я прочитал, — Лащенко движением головы указал на лежащий перед ним планшет, — это очень перспективный проект, и я не могу не поучаствовать в этом. Но как ты собираешься это продать Министерству обороны? Насколько я знаю, для этого компания-производитель должна пройти аттестацию и получить лицензию.

Я был готов к этому вопросу.

— Всё верно, господин генерал-майор. Но аттестация и лицензия есть у вас, а точнее у училища, так как оно может проводить модернизацию на базе своей мастерской. Также вы можете привлекать подрядчиков для такой работы. А данный проект как раз и является глубокой модернизацией устаревшего разведкомплекса.

Генерал некоторое время помолчал, глядя куда-то в сторону.

— Хорошо, Михаил. Я уточню у юристов, всё ли так, как ты говоришь, и если это подтвердится, так и сделаем.

— Спасибо, господин генерал-майор, необходимые документы я только что вам переслал.

Я услышал сигнал планшета генерала о получении файла. Он открыл его и удивлённо посмотрел на меня.

— «Русские Оружейные Системы»?

— Да, именно так называется моя компания.

Генерал одобрительно хмыкнул.

— До встречи, господин генерал-майор, — попрощался я, и завершил звонок.

Полина с куратором переглянулись, и Сергей Матвеевич задал вопрос:

— «Русские Оружейные Системы»?

Я улыбался, наслаждаясь моментом, но долго это не продлилось, так как заговорила Полина:

— Миша, а как ты без устройств общаешься?

Глава 7

— Уважаемая комиссия, представляю вашему вниманию разведкомплекс под техническим названием «Изделие 10.02».

Я включил первый слайд. На нём была изображена 3D-модель нашего таракана, вращающаяся вокруг своей оси.

Я оглядел комнату. За столом сидели пятеро людей в погонах. Майор, подполковник и два полковника. И в качестве консультанта — генерал-майор Лащенко. Также здесь находились Сергей Матвеевич и Полина.

Разработка обновлённого таракана шла со скрипом. Нам никак не удавалось достигнуть повторяемости. Мы выращивали нейронную структуру, а затем пытались физически внедрить её в корпус образца, что приводило к повреждениям и непредсказуемому результату.

Так продолжалось, пока профессор Лапатин не подсказал выращивать нейронную структуру непосредственно в образце. Причём с помощью «ДНК-конфигуратора» задавать, что и куда проращивать. Дело в том, что изначально любой организм начинается с одной клетки. И в процессе деления появляются абсолютно одинаковые клетки. Каждая из них несёт в себе вшитую в ДНК программу, следуя которой получается тот или иной организм. Но дело в том, что нет готового чертежа того, что должно получиться в итоге. Нет центра управления всем этим процессом, а есть самоорганизация клеток.

Например, во время развития эмбриона клетки должны понять, где низ, где верх, где право, а где лево. На самом деле клетки находятся в разных условиях, что, в свою очередь, запускает тот или иной участок программы. Какая-то клетка находится внутри, какая-то снаружи, у какой-то концентрация вещества «А» больше, у какой-то меньше. Так же работает химический счётчик деления. Программа поведения клетки может содержать, например, такие команды:

«Если ты снаружи, и если концентрация вещества „А“ в тебе находится в таких-то пределах, и если концентрация вещества „Б“ вокруг равна нулю, и если с момента начала развития уже прошло десять делений, то начни выделять вещество „Б“».

А так как распределение вещества «А» в объёме у изначальной клетки неравномерное, то получим одну-единственную клетку, выделяющую вещество «Б», строго на определённом расстоянии от одного из полюсов зародыша. А если убрать строку в программе «Если концентрация вещества „Б“ равна нулю», то получим поясок из клеток, выделяющих вещество «Б», опоясывающий зародыш строго на определённом расстоянии от одного из полюсов.

Такими нехитрыми способами зародыш размечается на секторы, которые потом становятся различными органами. За производство тех или иных веществ во время разметки эмбриона отвечают «хокс-гены». А для определения того, какая будет ткань, нервная, мышечная и так далее, используются вещества под названием микроРНК.

Для создания нужной программы и использовался ДНК-конфигуратор. Он позволял сначала смоделировать нужную структуру, а после создать изначальную клетку с необходимым набором маркеров, веществ и генов.

Дело пошло быстрее. Требовалось только сформировать в образце каналы и полости, где будут расти колонии нейронных клеток.

Сергей Матвеевич указывал мне на ошибки в сфере мехатроники. Хоть мы и спорили с ним до хрипоты, но в итоге получилось даже лучше, чем я изначально задумывал.

Полина увлеклась проектированием искусственных нейронных сетей. Её нельзя было за уши оттащить от конструктора клеточных структур, конфигуратора ДНК и инкубатора, где она их проращивала в специальном каркасе. Тема нейронных сетей была её любимой. Но раньше она пыталась проектировать их в цифровом виде, а тут уже на физическом уровне.

В итоге мы так увлеклись, что на создании искусственной нервной системы не остановились. Начали создавать аналоги периферийных электронных систем на биологическом уровне.

Конечный результат превзошёл все наши ожидания. У нас получился живой организм, по своему поведению ближе к насекомым, только с композитным корпусом, электроникой и батарейкой в заднице.

После демонстрации возможностей разведкомплекса на полигоне училища генерал пребывал в чрезвычайно возбуждённом состоянии, не мог устоять на месте и «бил копытом». Поэтому, не затягивая, он пригласил предварительную комиссию из Отдела Перспективных Военных Разработок, перед которой я сейчас и распинаюсь.

— Данный комплекс создан на базе известного вам разведкомплекса РК8-М Клоп. Но по тактико-техническим характеристикам он превосходит используемый в войсках РК10-2У Таракан.

Как видите, этот комплекс объединил в себе такие направления, как механика, электроника, биология и генетика. Полимерные мышцы в совокупности с сервоприводами обеспечивают плавность хода при движении только на мышцах и большую скорость при подключении сервоприводов. Кроме электронных тактильных датчиков вся поверхность корпуса покрыта клеточной структурой, своего рода имитацией кожи. Это позволяет «Изделию 10.02» ощущать структуру поверхностей, их твёрдость, геометрическую форму и простое прикосновение, что, в свою очередь, дает возможность передвигаться в сложной местности более уверенно. Эти структуры способны восстанавливаться путём деления клеток, а также менять цвет, сливаясь с окружающей средой.

Я посмотрел на таракана, стоявшего рядом и ощупывающего пространство своими небольшими усами. Комиссия обратила на него внимание, и я через виртуальный интерфейс отдал команду. Таракан стал менять цвет, подстраиваясь под цвет пола. Члены комиссии начали перешёптываться между собой.

— Подобное дублирование реализовано во всех остальных системах, таких как зрение, радар, определение химического состава окружающей среды и так далее, со сходными дополнительными эффектами, — я вызвал следующий слайд. — Основное отличие «Изделия 10.02» от предшественников — это полностью биологический центр принятия решения «ЦПР». По своей сути это искусственно выращенный мозг. Он способен обучаться, как и любой мозг живого существа. Также при необходимости мы можем считывать новообразованные нейронные связи и переносить их в новые изделия. Так сказать, передача опыта. Каждое следующее поколение сможет перенять положительный опыт предыдущего, — я взял стакан воды со стола и немного промочил горло. — И ещё одна особенность «Изделия 10.02» — это наличие пищеварительной системы и сердца.

Я вызвал следующий слайд и посмотрел на членов комиссии. Вид они имели пришибленный.

— Как известно, РК10-2У в автономном режиме способен функционировать около месяца, в зависимости от активности. «Изделие 10.02» не ограничено никакими сроками. Данный комплекс способен поглощать и переваривать любую органику и некоторые минералы, тем самым добывая энергию для своей биологической составляющей, — военные переглянулись между собой. — Сердце представляет собой гибридный генератор на мускульной силе возвратно-поступательного действия. Мышцы сердца приводят генератор в движение, тем самым вырабатывая энергию для электронных систем и подзарядки аккумулятора. Все сигналы с периферических устройств поступают в ЦПР с помощью искусственной нервной системы, но также дублируются обычными электронными средствами. Более подробные тактико-технические характеристики, а также возможные способы применения «Изделия 10.02» описаны в брошюрах, которые вам раздаст Полина.

Я кивнул девушке, и она прошла к столу, держа в руках папки с документацией. Члены комиссии зашуршали бумагой, а я улыбался, глядя на генерала Лащенко. Весь его вид, как бы кричал: «Я же говорил, а вы не верили». Минут десять военные листали страницы, а затем Лащенко обратился ко мне:

— Михаил, спасибо за прекрасную презентацию, — я кивнул генералу в благодарность за похвалу. — А сейчас я попрошу всех оставить нас на некоторое время, нам нужно посовещаться и выработать решение.

— Да, конечно, господин генерал-майор, — и я махнул рукой моим, ммм… да, пожалуй, уже моим сотрудникам. Куда теперь они от меня денутся.

В коридоре Сергей Матвеевич похлопал меня по плечу.

— Молодец, Михаил, у тебя отлично получилось.

А Полина тихонько завизжала и повисла у меня на шее. Чмокнув меня в щёку, она отстранилась и тут же засмущалась.

— Спасибо вам за помощь и поддержку. Без вас так не получилось бы.

Обменявшись благодарностями, мы стали обсуждать моё выступление и ожидать решения комиссии.

* * *

Военные совещались около часа, после чего майор пригласил нас обратно. Мы расселись за столом, и разговор начал полковник.

— Михаил Валериевич, мы посовещались и единодушно решили рекомендовать Отделу Перспективных Военных Разработок принять ваш проект в программу испытаний новых вооружений, — генерал Лащенко показал мне большой палец. — По регламенту, компания-кандидат должна предоставить на испытание образцы изделия в количестве 10 штук, — полковник посмотрел на остальных членов комиссии с вопросом во взгляде. Присутствующий здесь майор кивнул. Полковник снова посмотрел на меня и продолжил: — Как скоро вы сможете изготовить данное количество?

Тут уже я начал переглядываться с моей группой поддержки.

Для выращивания биологической составляющей много времени не требуется, технология отработана. А вот корпус является проблемой. Его я взял в училище, и изготовить его сейчас не представляется возможным. Требуется очень специфическое оборудование, которого у меня нет. Я посмотрел на генерала, и, видимо, он прочёл эти мысли на моём лице. Он медленно закрыл и открыл глаза, и я уверенно ответил:

— Десять единиц «Изделия 10.02» будут готовы в течение месяца.

— Даже так! — произнёс удивлённо полковник и переглянулся с остальными. — Хорошо, тогда через месяц ждём вас на испытательном полигоне, — сделав небольшую паузу, затем указав на генерала, полковник продолжил: — Михаил Валериевич, Виктор Степанович объяснил мне ситуацию с лицензией, — я напрягся. — Ваше «Изделие» очень заинтересовало нас, и поэтому бюрократических проволочек не будет. Секретариат ОПВР свяжется с юридическим отделом училища для оформления необходимых бумаг. На этом прошу нас простить, ещё много дел.

* * *

Когда мы отмечали наш успех, мне позвонил Николай, ассистент профессора. Я отвлёкся от веселья и развернул перед собой виртуальный экран.

— Да, Коля, слушаю тебя.

Николай выглядел мрачным.

— Миша, Сергей Константинович погиб, — произнёс Николай подавленным голосом.

Моё сердце пропустило удар. Секунда, вторая, а затем я на эмоциях выпалил:

— Как?! Я же несколько часов назад с ним разговаривал.

— Я точно не знаю. Мне позвонили и сказали, что в том крыле, где работал профессор, произошёл пожар. Когда потушили, обнаружили обгоревший труп. ДНК-анализатор определил, что это Сергей Константинович, — Николай замолчал и опустил голову, а спустя секунду взорвался: — Я же говорил ему: профессор, не задерживайтесь, идите домой, но нет же! Упрямый старик!

Я сидел как восковая статуя и не знал, что сказать. Так и молчал около минуты, но, взяв себя в руки, хриплым голосом выдавил я из себя:

— Коля, когда похороны?

— В следующую субботу, — буркнул Николай.

— Я приеду.

На этом мы с ним попрощались и завершили разговор.

Глава 8

Из секретной переписки компании VR Indastries.

Директору Джерри Симонсу.

Уважаемый мистер Симонс. Активная стадия проекта «Сновидение» прошла успешно. Все компоненты погружены и в данный момент находятся на пути в главный офис. Для встречи груза рекомендую привлечь людей из третьего отдела.

С уважением, Смит.

Мистер Смит, спасибо за безупречно выполненную работу. Груз прибыл в целости и сохранности. Жду вас через неделю у себя.

Джерри Симонс.

Первый лейтенант Ковалёв в очередной раз активировал связь. На визоре шлема загорелась иконка «В эфире».

— Осипов, что у тебя?

Спустя секунду ответили:

— Господин первый лейтенант, никаких движений в периметре. Как и пять минут назад, — наступила тишина, но затем тот же голос произнёс: — Да не переживайте, господин первый лейтенант, не пройдут.

— А как же они прошли в предыдущие шесть раз? — спросил ехидно лейтенант.

— Так в те разы у нас не было стационарного сканера, включённого в тактическую сеть. Теперь точно не пройдут.

— Хотелось бы верить, — уже в отключённый канал прошептал лейтенант. Покрепче перехватил ШАК-205 и продолжил всматриваться в панораму, рисуемую стационарным сканером.

Термит № 4 вытащил щуп из гнезда шлема и завозился на лежащем солдате. Осмотрел экипировку на предмет возможно полезных находок. Ничего не обнаружив, двинулся на бруствер, постоянно ощупывая пространство всеми возможными средствами. Двигаться приходилось неровно: рывок, когда лепесток стационарного сканера разворачивался в противоположную сторону, и снова замирание, когда сканер накрывал лучом.

Выбравшись наверх, Термит № 4 некоторое время рассматривал пространство перед собой. Наконец он заметил нужный сигнал. Трава колыхалась на ветру, но один стебелёк вёл себя необычно. Впрочем, для всех, кроме Термита № 4, этот конкретный стебелёк ничем не отличался от колышущейся массы точно таких же.

Термит раскрыл мембрану в передней части корпуса, направил глазок лазерного передатчика в нужное место и начал передачу. Через секунду пришёл ответ, и он, развернувшись, снова прыгнул на солдата. Устроившись у него на спине, выпустил щупы и подключился к экипировке. Через мгновение лежащий на земле солдат дёрнулся и начал подниматься. Экзоскелет взят под контроль, и Термит № 4 продолжил имитировать часового с фамилией Осипов. А через минуту на вершине бруствера появились Термиты № 6 и № 7.

Спустя полчаса на визоре первого лейтенанта Ковалева появилась надпись: «Операция завершена, охраняемый объект уничтожен».

— Да чтоб тебя! — выругался лейтенант и стукнул кулаком по стенке охраняемого контейнера.

* * *

Демонстрация новых тараканов произвела переполох в штабе ОПВР. Раз за разом тараканы-переростки преодолевали защитный периметр. И каждый раз по-разному. Они действовали непредсказуемо, что доводило командиров роты пехотинцев, участвующей в показательных мероприятиях, до белого каления. И только повысив плотность защитных систем в четыре раза от штатного, пехотинцы стали добиваться результата с переменным успехом. Присутствующие в штабе большие звёзды снова и снова отдавали приказ к началу повторного испытания, при этом усиливая защитный периметр и меняя его конфигурацию.

Произошло два забавных случая. В первом тараканы, наткнувшись на непреодолимый рубеж защиты, прорыли нору и подорвали охраняемый объект из-под земли. Это вынудило наблюдателей приказать установить сейсмодатчики. После следующей неудачной попытки тараканы долго ползали вокруг, пока не нашли брошенную на полигоне катапульту для беспилотников. И когда тараканы посыпались с неба, наблюдатели решили прекратить испытания и признать их успешными.

На следующий день я получил приглашение в здание Министерства обороны РФ. Меня встретил сержант и провёл по многочисленным коридорам в нужный кабинет. Сержант легонько постучал в дверь. Оттуда послышалось:

— Войдите.

Сержант открыл передо мной дверь, козырнул и убежал по своим делам.

Пройдя внутрь, я увидел довольно молодого генерал-полковника в форме сухопутных войск, сидящего за большим столом. Он что-то просматривал у себя в планшете. Я приблизился к столу. Через мгновение генерал поднял на меня взгляд, а затем встал и протянул мне руку.

— Вы, наверное, Михаил Валериевич? — я кивнул и пожал руку в ответ. — Рад знакомству, меня зовут Малюков Геннадий Павлович. Я заместитель Министра обороны по новым военным разработкам, — я поднял брови в удивлении. Генерал заметил мою реакцию и, отмахнувшись рукой, продолжил: — Не удивляйтесь. Прошу, присаживайтесь.

Когда мы заняли свои места, Малюков продолжил:

— Вчера на полигоне ваши, так сказать, «подопечные» устроили целое шоу. Когда мне рассказали, а затем показали запись, признаюсь честно, я очень пожалел, что меня там не было, — последние слова генерал произносил уже сквозь смех, непроизвольно улыбнулся и я. — Уж очень выразительным было лицо командира роты пехоты, которая принимала участие в испытаниях, — генерал ещё немного посмеялся и махнул рукой. — Ну да ладно, посмеялись, теперь к делу, — Малюков сложил пальцы в замок и положил руки на стол. — Результаты испытания «Изделия 10.02» меня впечатлили, и я решил познакомиться с вами лично. Сейчас подойдут ещё два человека, и мы обсудим дальнейшие планы. А пока ждём, может, кофе, чай?

Я отказался. Честно говоря, не ожидал, что со мной захочет встретиться сам зам. Министра обороны. Я думал, меня примет среднестатистический военный чиновник, который будет уговаривать модернизировать пробную партию РК8-М Клоп за смешные деньги. Но передо мной сидит генерал-полковник. Что ж, посмотрим, что мне хотят предложить.

Через несколько минут в кабинет вошёл мужчина в звании полковника, а за ним женщина в строгом костюме. Когда все расселись, Малюков представил гостей.

— Ладыгин Игорь Иванович, председатель научно-технического комитета развития вооружений, — мы синхронно с полковником кивнули головой. — А это Гичкина Наталья Сергеевна, руководитель департамента государственных закупок Министерства обороны Российской Федерации, — я слегка пожал руку женщины. Генерал указал на меня раскрытой ладонью: — Волков Михаил Валериевич, глава компании «Русские Оружейные Системы».

Когда с церемониалом было покончено, мы приступили к делу. Слово взял полковник Ладыгин.

— Итак, я вкратце обрисую ситуацию. Ваше изделие очень нужно армии, и мы бы хотели модернизировать все имеющиеся у нас комплексы РК8-М, — я чуть не поперхнулся. Помнится мне, что тараканов предыдущего поколения на складах около ста тысяч штук. Это очень большие деньги. — Но с этим могут возникнуть проблемы. У вашей компании нет производства и лицензии. А заниматься этим на базе мастерских Рязанского училища, сами понимаете, — полковник развёл руки в стороны.

Конечно, я понимаю. Училище просто не потянет такие объёмы. Дальше продолжила Наталья Сергеевна.

— Михаил Валериевич, мы предлагаем вам развернуть производство на базе существующих предприятий ВПК. Вы составите список необходимого оборудования, Министерство обороны закупит его и выделит площади на предприятиях. Также на вас остаётся обучение персонала, — я молчал и ждал продолжения. — Что касается выплат по этому договору, вот, — она поводила пальцем по своему планшету и резко провела рукой в мою сторону.

Мой планшет звякнул, принимая файл. Я уставился в него, хотя в этом не было необходимости. Я уже впился глазами в строки в своём виртуале. Параллельно вызвал перед собой примеры закупок Министерства обороны, доступные общественности.

За разработку документации по развертыванию производства и обучение персонала мне предлагали выплатить 138 миллионов рублей, что с лихвой покрывало мои вложения. Также предлагались патентные выплаты в размере 12 тысяч рублей за единицу продукции. Это выходит около 1 миллиарда 200 миллионов рублей. Сердце застучало быстрее. Сумма огромная. Правда, она будет растянута по времени. Но всё же.

Сравнительный анализ договоров показал, что цена занижена на сорок процентов. Всё верно. Господа военные понимают, что мне особо деваться некуда. Лицензии нет, производства нет. Но если я всё отдам на предприятия ВПК, то производство моей компании не будет развиваться.

— Так что скажете, Михаил Валериевич? — обратилась ко мне женщина.

— У меня встречное предложение. На предприятиях ВПК разместим цеха по предварительной подготовке корпусов РК8-М. Это удаление старой электроники и её утилизация, монтаж необходимых креплений и доработка самого корпуса. А моя компания займётся непосредственной установкой новых компонентов и их отладкой.

— Но у вас нет производственных участков, — перебила меня Наталья Сергеевна.

— Всё верно. Но для обработки первой партии корпусов потребуется время, так как на предприятиях ВПК тоже ещё ничего не подготовлено. И пока будет готова первая партия, я успею организовать производство своей компании и с изначальными рекомендациями Минобороны получить лицензию, — я всмотрелся в лица присутствующих и увидел сомнения. Ещё бы, я не передам им саму технологию. — Геннадий Павлович, я понимаю, что вы хотите получить всю цепочку производства. Но я желаю и дальше работать с Минобороны. И для разработки новых изделий мне необходимо своё производство.

— У вас есть ещё продукты, которые могут нас заинтересовать? — вклинился в разговор полковник. Я выдержал небольшую паузу.

— Господа, я не буду вдаваться в подробности, но что вы думаете о пехотинце, созданном по такому же принципу, что и мой таракан? — господа сильно удивились, а у генерала загорелись глаза. Когда сидящие напротив немного отошли, я продолжил: — Поэтому мне и нужно своё производство. Что касается оплаты заказа, то конечная сумма останется такой же.

Меня попросили погулять, пока они обсудят новые условия, что я с удовольствием сделал. Видимо, такой вариант они не рассматривали. Когда вернулся, заговорил генерал:

— Хорошо, Михаил Валериевич, нас устраивают ваши условия. Необходимые документы подготовит Наталья Сергеевна.

На этом мы закончили переговоры и, довольные друг другом, разошлись. Когда я уже был за порогом, генерал Ладыгин остановил меня и дал свой контакт. При этом сказал, чтобы я звонил, если решу показать ещё что-нибудь интересное, а то его секретариат подаст это как обычную выкладку, без подробностей. И он узнает об этом, когда уже всё пройдёт. Уж очень он не хотел такое пропустить.

* * *

Договор с Министерством обороны я подписал. Проектную документацию для ВПК подготовил заранее, поэтому сразу приступил к работе.

Мне выдали предписание развернуть новые участки производства на четырёх предприятиях, пришлось мотаться по всей стране. Соответственно, продолжать учёбу я уже не мог. По крайней мере, в обычном формате. Но Сергей Матвеевич подсуетился и оформил мне свободное посещение. Мне оставалось только появляться на семестровых экзаменах, чему я был очень рад.

Полина и Сергей Матвеевич остались на Дальнем Востоке. Но я поручил им разработку гражданских вариантов использования технологии, чем они и занимались в лаборатории.

Параллельно с выполнением договора Министерства обороны я искал, где организовать свое производство. Перебрав множество мест, я решил остановиться на Владивостоке. Исходя из специфики моего производства, особо не имеет значения, где будет находиться предприятие. А так рядом мой университет, что облегчает набор кадров. Да и привык я уже.

Планы были грандиозные, поэтому я предпочел не готовое помещение, а пустырь за городом. Выбрав строительную компанию, я начал строительство своего завода. Проект строительства разработал сам. Конечно, проконсультировавшись со специалистами, пришлось внести некоторые правки. Но в конечном счёте план строительства был утверждён, и на мой участок потянулась строительная техника. Услуги строительной компании обошлись мне в двести пятьдесят миллионов рублей. Вся сумма была разделена на пять платежей за каждый этап строительства.

Всё это время я продолжал создавать свой следующий проект. Для этого использовал рабочего робота «ДРУ-6П» как базовую платформу. Дело в том, что во всех вооружённых силах мира роботизированная техника присутствовала в виде насекомоподобных платформ либо на колесной или гусеничной базе, а также в виде ударных или разведывательных беспилотников. Я же решил создать боевую единицу в виде человекоподобного робота, естественно, с применением уже разработанной мной технологии. Сделать что-то подобное пытались многие. И у некоторых это получалось довольно неплохо. Но сложность и цена этих изделий были запредельными, поэтому такие роботы оставались лишь в виде прототипов и учебных пособий. Некоторые наработки я использовал в своём проекте, но собирался создавать подобное быстрее, проще и дешевле.

Моя идея заключалась в том, чтобы создать отделение пехотинцев или десанта, состоящее из разработанных мной роботов и командира-человека. Такие роботы смогут использовать вооружение, предназначенное для людей, что снизит стоимость производства, так как не потребуется специальная модернизация оружия, под конкретного робота. Им не требуется отдых, они выносливее. Могут тащить больше оружия и боеприпасов. Короче, сплошные плюсы.

Я получил лицензию от Министерства обороны, и у меня появился доступ к предприятиям ВПК, что позволило проектировать моих бойцов, используя их продукцию, например броню, дальномеры, лидары, всевозможные сканеры и, конечно, вооружение.

* * *

Я смотрел на стройку моего предприятия. Используя спутниковые данные, наложил 3Д-модель зданий на возведённый фундамент. Удовлетворенно кивнул. Всё именно так, как я планировал.

— Михаил Валериевич, как видите, всё идёт согласно плану. Первая очередь строительства закончена, — представитель компании застройщика обвёл рукой строительную площадку. — Мы ждём второй транш денег, чтобы приступить к следующему этапу.

Я посмотрел на человека, пытающегося выдавить из меня деньги. Вот интересно, они меня за дурака держат?

— Всё так, только я не вижу законченного полигона, — я потыкал пальцем по интерактивному столу в место, где должен находиться полигон. — Согласно договору, строительство полигона должно быть закончено именно в первой очереди строительства. А я его не вижу.

— Да, всё так. Но нам осталось две недели.

Я поднял руку, прервав собеседника.

— Вот как будет закончен полигон, тогда и получите деньги, а сейчас простите, у меня звонок.

Перед глазами развернулось окошко вызова.

— Слушаю тебя, Полина.

— Миша, ты когда прилетел?

Я пожал плечами.

— Вчера.

Полина нахмурилась и смешно надула губки.

— И почему не позвонил? — я смотрел на неё непонимающими глазами, продолжая молчать. Полина вздохнула. — Эх, мужчины. Значит так, Волков, сегодня вечером ты ведёшь меня на прогулку.

Я был застигнут врасплох, поэтому не нашёл ничего лучше, как спросить:

— Куда?

Полина покачала головой.

— Так как это мой родной город, я проведу тебе экскурсию. Заедешь за мной в восемь вечера, — и она положила трубку.

Полина была в моём вкусе. Я иногда украдкой любовался ею, и она это замечала. Но наши отношения так и не переходили за грань дружеских. У меня банально не было на это времени. Я так и не рассказал ей, что со мной произошло.

Ровно в восемь я стоял перед дверью квартиры. Не успел я бросить вызов, как дверь открылась и вышла Полина. Она была одета в голубое платье до колен, подчёркивающее стройные ножки. Её волосы ниспадали по плечам, груди и спине. Лёгкий макияж только подчёркивал её природную красоту. Она смотрела на меня с хитринкой. Я прокашлялся.

— Выглядишь замечательно.

Полина улыбнулась.

— Спасибо. Пойдём, — она подхватила меня под руку и потащила за собой.

Я, всё ещё пребывающий под впечатлением, плёлся за ней как телок. Но потом взял себя в руки, расправил плечи и уже сам повёл спутницу за собой. Полина только одобрительно кивнула, и мы продолжили свой путь.

Мы прогулялись по набережной Цесаревича, перекусили в кафе, а когда совсем стемнело, поднялись на Орлиное гнездо. Здесь была удобная смотровая площадка, откуда открывался прекрасный вид на Владивосток. Ночной город захватывал дух. Особенно красиво выглядела бухта Золотой Рог, где суета не прекращалась даже ночью. Прибывающие и отправляющиеся корабли. Залив сиял тысячами огней. Грандиозное зрелище.

Полина взяла меня за руку, и мы одновременно посмотрели друг на друга.

— Миша, скажи, почему ты игнорируешь меня? Я же вижу, что нравлюсь тебе.

Я отвёл от неё взгляд и посмотрел на океан. И что теперь делать? Рассказать правду. Немного подумав, я всё же решился. Пока я размышлял, Полина молчала, ожидая ответа.

— Понимаешь, Полина, я не совсем обычный.

Её глаза расширились. Я сразу не понял её реакцию, но потом догадался и поспешил заверить.

— Не в этом смысле, — с улыбкой произнёс я, — Мне нравятся партнёры только женского пола.

Полина выдохнула, или мне показалось.

Далее я рассказал всё, что со мной произошло. Рассказ занял не более двадцати минут.

— Понимаешь, Полина, сейчас я выгляжу и веду себя как обычный человек. Но кто знает, как будет дальше. Я не хочу быть обузой для кого-то. Ты не представляешь, каково это — смотреть на своё лежащее тело со стороны, понимая, что ничего не можешь сделать.

После чего я замолчал и ждал реакции Полины. Она смешно сморщила носик, размышляя над моими словами. Но долго это не продолжилось. Полина подняла на меня глаза и легонько стукнула меня кулачком. Я приподнял брови в удивлении.

— Это тебе за то, что не рассказал мне сразу. А это мой ответ на то, что ты рассказал, — она подошла вплотную и поцеловала меня в губы.

Глава 9

12 февраля 21… года. Кабинет Президента Российской Федерации.

Тихонов Вячеслав Сергеевич готовился к пресс-конференции, лично составляя текст обращения. Внезапно в кабинет ворвались директор Службы Внешней Разведки Мельник, Министр обороны Грачёв и глава Национального космического агентства Ерёменко. Хозяин кабинета удивлённо поднял бровь. Да, этим людям разрешено входить в кабинет без предупреждения, но вид у них был такой, будто за ними гнались по коридорам Кремля.

— Господин Президент, — обратился Мельник, — у нас чрезвычайная ситуация.

Тихонов жестом пригласил собеседников присесть.

— Что случилось?

Директор СВР мельком взглянул на Грачёва.

— Только что пришёл доклад из центра слежения. Наш транспортный модуль, находящийся в дальнем космосе, зафиксировал аномалии на границах Солнечной системы. Проанализировав данные, специалисты центра пришли к выводу, что это взрывы. Также был перехвачен сигнал со стороны произошедшего события, который по некоторым маркерам совпадает с тем, что был перехвачен четыре года назад.

Президент нахмурился, вспоминая, о чём идёт речь.

— Вы о сигнале внеземного происхождения?

Мельник кивнул. Тихонов посмотрел на Ерёменко.

— С американцами связывались?

Вместо главы НКА ответил Грачёв:

— Связывались через каналы НКА, но ответ пришёл по каналам Министерства обороны. Они прислали вот это видео, — Грачёв отправил файл на планшет президенту.

Через пять минут просмотра Тихонов оторвал глаза от экрана планшета и задал вопрос:

— Когда они будут здесь?

Грачёв и Мельник одновременно посмотрели на Ерёменко. Тот, прикрыв рот кулаком, прокашлялся.

— Трудно сказать, слишком мало данных. Им нужно преодолеть около десяти миллиардов километров. Нашим аппаратам для этого требуется около года. Но неопознанные корабли сейчас двигаются с постоянным ускорением около 6g. Если они будут продолжать ускоряться в течение 24 часов, то будут здесь через три недели. Если ускорение продолжится в течение 48 часов, то через две.

— Значит так, — Тихонов обвёл взглядом присутствующих и задержался на Ерёменко, — все имеющиеся у нас гражданские средства наблюдения за дальним космосом задействовать для слежения за объектами, — президент перевёл взгляд на Грачёва и Мельника. — То же касается и военных систем наблюдения. Директору ФСБ я поручу взять под контроль все наземные оптические и радиотелескопы. Общественности пока рано об этом знать. Всем частям перейти на «Повышенную боевую готовность». Всё, указ я подпишу через полчаса, а пока давайте накручивайте всем хвосты, нам предстоит трудная неделя.

Когда гости покинули кабинет, Тихонов ещё раз пересмотрел видео, а затем активировал внутреннюю связь. Из динамиков донёсся приятный женский голосок.

— Слушаю, Вячеслав Сергеевич.

— Маша, отмени пресс-конференцию и организуй телефонные переговоры с президентом США и председателем Китая.

— На какое время?

— Как можно быстрее.

* * *

19 февраля 21… года. Транспортный модуль ТЭМ-42. Семьсот миллионов километров от Земли. За шесть суток до выхода на орбиту Юпитера.

ТЭМ-42 двигался в пространстве с миссией по доставке научно-исследовательской станции на орбиту Европы, спутника Юпитера. Реактор был заглушён, вся электроника на борту находилась в спящем режиме.

Внезапно ожила система дальней связи, получая сигнал из центра слежения. Бортовой компьютер сверил дату отправки с бортовым временем. Никакой ошибки, сигнал пришёл за 90 часов до манёвра торможения. Это было нарушение программы полёта. Но специальные коды не оставили никаких сомнений.

Электронный мозг ТЭМ-42 начал тестировать бортовые системы, одну за другой. Через десять минут прошла команда на запуск реактора. Панели охлаждения разогрелись до сотен градусов. Загудела турбина, набирая обороты, и в бортовой сети стало подниматься напряжение.

ТЭМ-42 заранее был развернут маршевыми двигателями в сторону Юпитера. Там же была пристыкована полезная нагрузка. Бортовой компьютер отдал команду, выполняя инструкции в принятом сообщении. Сработали запорные механизмы, и полезная нагрузка отделилась от транспортного модуля, продолжая двигаться по инерции. Восемь миллиардов долларов пролетят мимо Юпитера и умчатся дальше, за пределы Солнечной системы.

Бортовой компьютер запустил двигатели малой тяги, меняя ориентацию транспортного модуля. Через несколько минут противоположные двигатели малой тяги погасили вращение и зафиксировали ТЭМ-42 перпендикулярно плоскости орбиты Юпитера. Запуск маршевых плазменных двигателей прошёл штатно. Транспортный модуль начал менять угол будущей орбиты вокруг планеты. Теперь выход на орбиту Юпитера произойдёт не в экваториальной плоскости, а в полярной, с наклонением почти в девяносто градусов.

* * *

23 февраля 21… года. Поверхность Марса. Плато Синай, 12-я международная экспедиция.

— Лианг, вернись в модуль.

— Что случилось, Юра? — с характерным акцентом ответил Лианг.

— Тут происходит что-то непонятное. Бетти я тоже вернул. Будет на месте через 10 мин.

— Хорошо. Минут пятнадцать. Сейчас всё соберу и буду. Конец связи.

Лианг остановил установку и активировал подъём бура на поверхность. Извлёк керн породы, уложил его в специальный кофр. Погрузив инструменты в марсоход, он двинулся к жилому модулю.

Пройдя шлюзование, Лианг снял шлем и положил его на специальную полку. Не снимая скафандра, прошёл в командный центр временной базы. За пультом сидел Юра, рядом Бетти. На мониторах — космонавты из орбитальной группы экспедиции.

— Что случилось? — ещё раз спросил Лианг. Юра повернулся в кресле.

— Из центра пришла директива. Нам приказали развернуть наше «Око» по переданным координатам. Вот, ждём, — Юра указал на телеметрию орбитального телескопа «Око».

Через две минуты космический аппарат стабилизировался, а через мгновение появилась картинка.

— What a f… — выпалил канадский космонавт, находящийся на орбитальной станции.

Все ещё некоторое время молча смотрели на экраны, и первым взял себя в руки Юрий. В данной экспедиции именно он был командиром.

— Брайн, Земля получает данные?

Один из космонавтов на орбите пропал с экранов, а затем снова появился.

— Да, Юра, телеметрия и картинка идут на Землю в прямом эфире. Правда, они получат их через 11 минут.

— Что там происходит? — Лианг указал на экран.

На экране три объекта приближались со стороны орбиты Юпитера, развернутые кормой по ходу движения. Отчётливо были видны факелы маршевых двигателей практически белого, слегка фиолетового цвета.

От одного из объектов отделился объект поменьше. Немного отойдя от носителя, он запустил свой собственный двигатель.

— Брайн, характеристики объекта? — прокричал Юра, уже догадываясь, что происходит.

— Сейчас, командир. Задержка сигнала, — спустя несколько секунд Брайн затараторил: — Расстояние до объекта 2 миллиона 162 тысячи километров, скорость сближения 3076 километра в секунду, ускорение торможения 223g.

Кто-то из присутствующих присвистнул.

— Его траектория? — поторопил Юра.

— Сейчас. Компьютер рассчитывает, — несколько мгновений все ожидали результата. — Траектория выхода на орбиту Марса. Он будет здесь через двадцать три минуты.

Юра мгновенно принял решение.

— Сейчас же садитесь в спускаемый модуль и убирайтесь оттуда к чёртовой матери.

— Но, командир, это не предусмотрено программой миссии.

— Да мне плевать, — сорвавшись на крик, выпалил Юра. — Ты думаешь, он поздороваться к нам летит? Выполнять!

Когда через двадцать минут спускаемый модуль уже находился в атмосфере Марса, связь с орбитальной станцией была потеряна. А затем стала пропадать связь и со всей орбитальной группировкой спутников и научных станций.

* * *

24 февраля 21… года. Земля.

Сергей Матвеевич вёл лекцию, увлечённо демонстрируя этапы развития и принятые решения в робототехнике. Внезапно по аудитории пронеслась канонада из вызовов, и по мере того, как студенты отвечали, по аудитории начал гулять шёпот. Шёпот всё усиливался, пока не превратился в гул. Преподаватель замолчал и повернулся к аудитории.

— Что происходит?

Казалось, никто не обратил внимания на вопрос, но из первого ряда выкрикнули:

— Сергей Матвеевич, включите первый канал!

Преподаватель повернулся к экрану и жестом смахнул слайды своей лекции, а затем вызвал опцию ТВ. Найдя первый канал, активировал его.

— Мы прерываем наше вещание для экстренного сообщения, — молодая журналистка стояла на фоне колонн боевых машин, покидающих ворота части. — Сейчас по всему миру вооружённые силы большинства стран покидают свои части и разворачиваются в заранее предусмотренных местах. Анонимный источник в Министерстве обороны РФ сообщает, что войскам был отдан приказ о «Полной Боевой Готовности». Для зрителей, которые не понимают, что это значит: «полная боевая готовность» это высшая степень готовности, которая принимается непосредственно перед боевыми действиями. Официальных заявлений от властей не поступало. Мнения экспертов разделились. Звучат различные версии — от мировой войны до вторжения пришельцев, — журналистка замолчала и приложила правую руку к уху, спустя несколько секунд она продолжила: — Мне сообщили последние новости. Возможно, версия о вторжении пришельцев недалека от правды. Нашей редакции удалось получить снимок одного из астрономов-любителей, — на экране появилось изображение. На чёрном фоне были видны три объекта с факелами реактивных струй. Разобрать детали было трудно из-за плохого качества изображения. — Мы пытаемся выяснить, так это или нет, но напоминаю, что никто из властей не делал заявлений. Для первого канала…

Сергей Матвеевич оборвал вещание взмахом руки и нахмурился. В этот момент из динамиков аудитории послышался голос ректора:

— Уважаемые коллеги и учащиеся университета. Сообщаю, что на сегодня занятия окончены. Через час все должны покинуть здания университета в обязательном порядке. Просьба: всем оставаться дома и ждать дальнейших сообщений по официальным каналам. Спасибо за внимание.

Студенты загомонили и ручейками потекли в двери из аудитории. Сергей Матвеевич неспешно сложил свои вещи в сумку и побрёл на выход, бормоча на пути.

— Домой так домой, только в лабораторию забегу.

* * *

24 февраля 21… года. Земля. Оперативный бункер правительства РФ. За пять часов до прибытия гостей.

Президент сидел во главе длинного стола, осматривая присутствующих. Те то и дело высказывали свои мысли соседям, и Тихонов поневоле прислушивался к ним.

В дверь вбежал третий лейтенант. Приблизившись к президенту, он наклонился к его уху и прошептал:

— Всё готово, господин президент, сейчас начнём.

Тихонов утвердительно кивнул и поднял руку. В зале наступила тишина.

На огромных экранах начали появляться изображения подобных залов. Президент следил за этим действом, постепенно поворачивая голову. Вот появился оперативный зал США, вслед за ним Китая, Индии и европейских стран. Присоединились и некоторые страны Южной Америки и Африканского континента. Сейчас на конференц-связи присутствовало командование 90 процентов военной мощи Земли. Исторический момент, подумал Тихонов, но его мысли прервал голос, транслируемый из оперативного зала США.

— Господа, с вашего разрешения, я начну, — на большом панорамном экране появился офицер в звании майора ВКС США. На заднем плане находилось изображение небольшой яркой точки на чёрном фоне. Так как возражений не последовало, он продолжил: — Объединённой международной группой мы смогли подготовить наиболее полный на данный момент доклад. Итак. Как все уже знают, 11 февраля нашим исследовательским зондом 1024 ИС была зафиксирована аномалия рядом с транснептуновым объектом 2073 MS27.

Изображение яркого огонька увеличилось на треть экрана, и справа от карликовой планеты стала видна ещё одна точка. Майор обвёл маркером новый объект и продолжил:

— К сожалению, внимание зонда было приковано к объекту 2073 MS27, и он не зафиксировал появление первого гостя. Но вот прибывших позже он запечатлел отлично.

Изображение сместилось, и теперь фокусом было место событий. Затем изображение ещё увеличилось и стало видно больше деталей. Началась покадровая смена изображений. На некотором отдалении от первого объекта появились три вспышки. Когда они затухли, на их месте возникли ещё три гостя. Майор перешёл с правой стороны на левую.

— Эти три объекта возникли на расстоянии около ста километров от первого. Разглядеть, откуда они появились, сразу не было возможности. Качество снимков и посторонние шумы не позволили это сделать. Но нашим индийским коллегам удалось прогнать изображение через разработанный ими программный фильтр. И вот что мы получили.

Временная шкала отодвинулась до момента появления группы объектов, и изображение поплыло, становясь всё чётче. Затем снова запустился покадровый показ.

Тихонов сначала не понял, что видит. Но потом пригляделся и различил, как в разных точках пространства появляются три воронки. При этом они постепенно увеличивались в размере. Края широкой части воронок были не ровными, но и не рваными. С узкой частью оказалось не так просто. Если заглянуть внутрь воронки, то видны багровая поверхность с тёмными, меняющими форму кляксами и сужающееся горлышко, уходящее куда-то далеко в темноту. Снаружи эта воронка выглядела, как усечённый конус, только голубоватого цвета и всё с теми же бесформенными кляксами.

Из воронок выскочили три уже виденных объекта. Узрев это, участники совещания начали переговариваться между собой. Обмен мнениями быстро превратился в монотонный шум. Докладчик стоял молча, ожидая, пока все наговорятся. Минут через пять голоса стихли.

— Если кто не заметил, — продолжил рассказчик, — как именно они появились из этих переходов, я объясню. Сначала видна искорка, — майор подтверждал свои слова указанием маркера, — затем происходит её резкое увеличение, будто скорость выходящего объекта огромна. А когда он приобретает свой нормальный размер, его скорость резко замедляется. Я бы сравнил это с тем, как мы видим вдали автомобиль в виде точки. Но вдруг он начинает приближаться к вам с огромной скоростью и за секунду оказывается на расстоянии, при котором вы видите его нормальный размер, после чего начинает двигаться со скоростью 60 километров в час, — докладчик перевёл дух. — Думаю, все знают о гипотезе многомерности пространства. Международная группа учёных считает: то, что мы сейчас наблюдали, является передвижением в более чем трёхмерном пространстве. Его назвали «Гиперпространством». Соответственно, наблюдаемые воронки получили название «Гиперпространственные переходы».

Майор промочил горло стаканом воды, стоящим перед ним на кафедре.

— Я продолжу. Итак, — видеозапись продолжилась, — очевидно, что это группа. Она сообща догоняет одинокий объект и совместно уничтожает его. Что за оружие, с такого расстояния определить не удалось. Что происходило дальше после расправы — неизвестно, зонд ушёл за диск карликовой планеты для торможения. Когда он снова направил свои камеры на место событий, группа уже удалялась по направлению к внутренним планетам Солнечной Системы. Дальнейшее наблюдение показало, что группа набирала скорость на протяжении 48 часов с ускорением 58,8 метра в секунду, что соответствует 6g. Конечная скорость после выключения двигателей составила 10 165 километров в секунду. Это позволяет им двигаться практически по прямой, игнорируя гравитацию Солнца и других тел Солнечной Системы. Такая энерговооружённость недостижима для нашей техники.

Присутствующие снова загомонили. В словах переговаривающихся слышались нотки паники. Вскоре шум стих, и майор продолжил:

— Следующее видео нам предоставили коллеги из России, — на экране появилось изображение северного полюса Юпитера, находящееся внизу экрана. — 22 февраля, орбита Юпитера. Транспортный модуль ТЭМ-42 прервал миссию и изменил траекторию, чтобы пролететь как можно ближе к объектам, — майор обвёл яркую точку на экране. — Это интересующая нас группа.

Изображение рывками приблизилось, и объекты приобрели форму. Выглядели они как вытянутые параллелепипеды. Надстройки на корпусе всё ещё были неразличимы.

— Как видите, эти объекты являются кораблями инопланетного происхождения. Наши технологии не позволяют создать ничего подобного. Их размер — в длину около двухсот метров, в ширину около пятидесяти. На данных снимках мы всё ещё не можем рассмотреть эти корабли более детально. 23 февраля пришельцы приблизились к Марсу, — майор вывел на экран следующее видео. — Двенадцатая международная марсианская экспедиция смогла заснять корабли практически в упор. От группы кораблей отделился объект меньшего размера и, включив свой собственный двигатель, вышел на орбиту Марса, после чего связь с орбитальной группировкой на планете была потеряна. Незадолго до этого члены орбитальной станции Марс-3 успешно эвакуировались на поверхность. На данный момент судьба экспедиции неизвестна.

Майор совершил некоторые манипуляции, и вернулся кадр в момент отстыковки малого объекта. Теперь корабли были хорошо различимы.

— Да, господа, враждебность намерений этих пришельцев не оставляет сомнений.

Снова поднялся гул от разговоров присутствующих. Майор продолжил, повысив голос:

— Судя по изображению, это военные корабли. Надстройки дают понять, что мы видим орудийные ячейки и эффекторы сканеров. Общий обвод корпуса выглядит как вытянутый параллелепипед. На кормовом отсеке видны выпуклости, значительно выдающиеся за пределы корпуса. Предположительно выпуклости — это баки с топливом. Термическая картинка объектов даёт право предположить, что энергетическая установка также находится в кормовом отсеке. В носовом отсеке предположительно видны раструбы орудия главного калибра. Снизу находится ниша, откуда отстыковался малый корабль. Мы считаем его беспилотным, слишком большие перегрузки он испытывал при торможении. И также считаем, что каждый большой корабль несёт один такой беспилотник. Тип орудий, энергетической установки, защищённость корпуса и возможности данных кораблей нам не известны. Кроме тех данных, что я представил.

— Спасибо, майор Вилсон, — поблагодарил докладчика президент США. — Итак, теперь нам за оставшиеся четыре часа нужно выработать совместные действия по защите планеты.

Глава 10

— Курсант Звягин, ведите своё отделение вот в эту точку, — я указал на планшете место. — Задача — окопаться в указанном районе и задержать врага в случае его отступления.

— Выполняю, — ответил курсант, и я увидел, как маркеры на карте начали движение.

— Дровосек один и два, по команде начать движение. Дровосекам с третьего по шестой занять фланговые позиции и подавить вражеские огневые точки. Дровосекам с седьмого по десятый поддержать огнём штурм и обеспечить прикрытие с воздуха, — переведя дыхание, я скомандовал: — Начать штурм, максимальный темп!

Вперёд вышли два робота прорыва. Держа перед собой автоматические гранатомёты, длинными шагами, более похожими на прыжки, помчались в сторону предполагаемого противника. С флангов начали бить скорострельные авиационные пушки, а также звучали выстрелы стрелкового оружия. В сторону противника полетели мины, выпущенные из автоматических миномётных систем. Плотность огня впечатляла.

Это был уже второй вариант отделения мехов. Поначалу мы модернизировали десяток погрузочных роботов «ДРУ-6П» по той же технологии, что и тараканов. Но столкнулись с проблемой, которой не было на предыдущем прототипе. Нейронная структура, управляющая движением таракана, была просто слизана с его живого аналога. И поэтому с его подвижностью особых проблем не было. А вот применить тот же метод с человекоподобными роботами не вышло. Никто мне не даст совершить послойное сканирование человеческого мозга во время движения. Так что пришлось создавать аналог цифровой нейронной сети робота, которая управляла его движением до этого. Только выращивать её из живых нейронов, а после учить робота двигаться. Это заняло больше всего времени, но когда подопечный смог бегать, прыгать и выполнять сложные манипуляции, я перенёс накопленный опыт на остальных роботов. Замена электронных систем на органические позволила увеличить срок автономной работы роботов в двенадцать с половиной раз. Электронные системы тоже остались, но в значительно урезанном виде. Тот же управляющий процессор был заменён на более простой, который не позволял выполнять сложные задачи, но прекрасно подходил для доставки робота к месту ремонта или для поиска вариантов восстановления работы органических систем, если, конечно, это возможно.

В первом варианте дровосеков я просто установил на них лёгкую стрелковую броню и вооружил их, так же как и нашу пехоту. Результат получился так себе. Да, они точнее стреляют, не требуют отдыха, еды, и они не люди. Но эффективность, по отношению к обычной пехоте, выросла незначительно. Тогда появился второй вариант. На фронтальной проекции двух роботов я установил пассивную танковую композитную броню совместно с активной. И дал им по два станковых автоматических гранатомёта. Четыре робота получили лёгкую стрелковую броню совместно с активной и авиационные 30-миллиметровые автоматические пушки, способные выпускать до 2000 снарядов в минуту. Ещё четыре робота остались в лёгкой стрелковой броне с ШАК-205. Но помимо этого у них имелись различные ЗРК и комплексы РЭБ. Также они несли на себе дополнительный боезапас и миномётные системы. Конечно, для этого пришлось усилить их скелет и повысить мощность псевдомышц и сервоприводов. Вот теперь эффективность такой группы выросла в разы. И сейчас я обкатывал их у себя на полигоне.

Виктор Степанович, получивший генерал-лейтенанта, выделил мне взвод курсантов третьего курса. Большая их часть имитировала окопавшуюся вражину, которую мои дровосеки так энергично штурмуют.

Для обучения органических мозгов в виртуале необходимо зафиксировать их возможности в реальных условиях. А то при желании в виртуале можно заставить робота полететь, но в реальном бою он этого сделать не сможет. Вот и гонял я своих «железных дровосеков» на полигоне уже неделю, тщательно собирая информацию. А по ночам продолжал гонять их в виртуальном тренажёре, закрепляя результат. Благо для этого не требуется дополнительное оборудование, так как они подключены в общую сеть через мой имплант.

Роботы прорыва без проблем добрались до переднего края обороняющихся курсантов. Когда они ещё бежали, в них полетели управляемые снаряды. Частично их отклонила активная броня с помощью направленного взрыва. А те, что определились системой, как не способные причинить вред, были приняты на пассивную броню. Конечно, будь у обороняющихся больше времени, они бы уничтожили моих дровосеков. Но шустро бегущий, прыгающий и двигающийся зигзагами танк не оставил им шанса. Залп ракет «земля — земля» с задних позиций предполагаемого врага был сбит роботами поддержки. Так как дровосеки были объединены в общую командную сеть, это позволяло реагировать мгновенно, если хотя бы один из роботов определял объект, который требует пристального внимания. Конечно, весь бой учебный, но благодаря системе «Вуаль», которая позволяла видеть виртуальные взрывы и нанесённый ущерб на визоре шлема, выглядело всё это впечатляюще. Мне шлем не требовался, так как я получал картинку напрямую через имплант.

— Да уж, совсем другое дело. Не то что в первый день, — проговорил я, когда два робота ворвались на позиции курсантов, как два слона в посудную лавку. — Прогресс налицо.

* * *

Когда роботы почти зачистили укрепрайон, программа мониторинга зафиксировала потерю сигнала с лабораторией и производством. Поначалу я не обратил на это внимания. Но когда программа просигнализировала о потере сигнала опорных маяков системы глобального позиционирования, всерьёз заволновался. После проверки я обнаружил, что группировка спутников сильно поредела. Причём это касалось абсолютно всех спутников, не только российских.

— Что происходит? — произнёс я в пустоту. — Всем прекратить операцию, — в тактическом канале посыпались отчёты о выполнении приказа. — Дровосекам с седьмого по десятый наладить устойчивую спутниковую связь.

Четвёрка роботов сдёрнули с себя оборудование и начали развёртывать его в стационарном режиме. Через три минуты пришло подтверждение, что задача выполнена.

В первую очередь я развернул новостные каналы, и сразу всё стало ясно. Один из каналов транслировал картинку в реальном времени. На орбите высотой около 600 километров двигались три корабля чужих и сшибали всё, что летало вокруг нашей планеты. Причём били очень точно. Залп — и очередной спутник разлетается на части, ещё залп — и второй постигла та же участь. Вычислитель у них мощный, раз так быстро рассчитывает траекторию полёта снаряда по орбите и встречу его с целью даже на противоположной стороне. А то, что это именно кинетические снаряды, у меня сомнений не было. Часть спутников были оснащены скоростными камерами и зафиксировали металлические болванки, прежде чем развалиться на части. Я наблюдал эту вакханалию, находясь в ступоре, пока аппарат, с которого велась трансляция, не зашёл за горизонт планеты. Ещё некоторое время я стоял без всякой мысли в голове, но, взяв себя в руки, начал действовать.

— Курсант Фролов, ко мне! — рявкнул я в тактический канал. Через три минуты ко мне подбежал один из присланных генералом курсантов с удивлённой физиономией. Ещё бы, он, конечно, мне подчинялся по приказу, да и нравилось ему то, чем мы занимаемся. Но я — гражданское лицо, а сейчас отдал чёткий приказ, что резко контрастировало с предыдущим моим поведением. Именно Фролов был старшим в прикомандированном мне взводе. — Курсант, у вас есть доступ к общевойсковому каналу?

— Так точно!

— Фролов, я не знаю, почему вам ничего не сообщили, видимо, не до вас было. Вот, смотри, что происходит, — я вытащил свой планшет и показал нарезку видео с новостных каналов. Курсант выругался, продолжая смотреть. А я перешёл к делу. — Подключись к общему каналу, там должно быть больше информации.

Фролов без возражений взял свой планшет, но через мгновение произнёс:

— В зоне приёма нет спутников, невозможно установить связь. Гражданская наземная сеть тоже недоступна.

При этом он не прекращал попытки соединиться. А вот то, что наземная сеть операторов связи недоступна, очень странно.

— И не пытайся. Эти, — я указал пальцем в небо, — уже почти половину всех рабочих аппаратов выбили. Значит так, курсант, у меня есть устойчивая связь с ещё сохранившимися ретрансляторами. Если дашь свой код, я смогу подключиться и перенаправлю сигнал тебе.

Фролов оторвался от своего планшета и посмотрел на меня. Не знаю, о чём он там думал, но снова уткнулся в свой планшет, а мой тренькнул, принимая файл.

Установка связи с общевойсковым каналом много времени не отняла. Он был нестабилен и периодически подвисал. Видимо, сказывалась потеря значительной группировки спутников. Я перекинул доступ курсанту, а сам стал просматривать данные. Погрузился полностью в виртуал и разверну�

Пролог

11 февраля 21… года. Где-то за орбитой Плутона. Пояс Койпера.

Научно-исследовательский зонд с бортовым номером 1024 ИС двигался в пространстве навстречу очередному объекту, который был запланирован для посещения в данной миссии. Следуя программе, бортовой вычислитель заглушил реактор ещё сутки назад. Работая, тот сильно мешал чувствительным приборам.

Запустились двигатели малой тяги, корректируя курс и ориентируя телескоп в точку пространства, где ожидался искомый объект. Загудели сервоприводы, поворачивая оптику на совсем уж незначительные углы. Сейчас весь массив научных приборов был включён и готов к работе. И вот пошли первые данные. Бортовой вычислитель начал обработку поступающей информации, сверяя её с имеющейся у него базой данных.

Ничего особенного. Типичный транснептуновый объект пояса Койпера. Средней величины ничем не примечательный ледяной шар диаметром 243 километра. Спектрометр определил метановый снег с примесями азотного, этанового и этиленового льда. Расстояние от Солнца – 68 астрономических единиц. Прошла штатная операция по присвоению номера, вычислению координат и записи первичных данных.

Зонд продолжал наблюдать за своей целью, пока главная антенна дальней связи разворачивалась в сторону Земли. Повинуясь заложенной программе, бортовой вычислитель готовился к близкому пролёту мимо объекта. Вот антенна замерла, и пакет данных ушёл на Землю. Там их получат через 10 часов.

Внезапно на краю видимой зоны телескопа произошла вспышка. Бортовой вычислитель мгновенно среагировал и отдал команду системе ориентации повернуться в сторону неизвестного явления. На расстоянии приблизительно 10 тысяч километров от исследуемого небесного тела двигался объект, которого раньше там не было. Он хаотично кувыркался и испускал в космос газообразное вещество. Его сопровождало облако более мелких объектов. Компьютер отдал команду системе связи начать непрерывную трансляцию в сторону Земли. Даже если радио луч будет блуждать из-за манёвров, группировка спутников дальней связи всё равно примет сигнал. Разве что это займёт больше времени, чем напрямую в наземный центр космической связи.

Через минуту произошли ещё три вспышки, и в пространстве появилось еще три объекта. Они быстро приблизились к возникшему самым первым, после чего приборы зафиксировали электромагнитный всплеск во множестве диапазонов.

На месте первого объекта теперь двигались несколько больших кусков и множество мелких. Зонд продолжал наблюдать, но бортовой вычислитель уже принял решение и сейчас выводил реактор в рабочий режим. По корпусу прошла вибрация и вскоре стихла. Включились насосы активного охлаждения. Потекли секунды до запуска главного плазменного двигателя. Радиаторы на корпусе зонда разогрелись, сбрасывая избыточное тепло в инфракрасном диапазоне. Заработали двигатели малой тяги, и корпус начал разворачиваться, ориентируя сопло главного двигателя для торможения. Пришёл отклик от камеры плазмообразования о готовности к работе, и через магнитное сопло в космос устремилась водородная плазма.

Хвост ее вырвался наружу, распространяясь на тысячи метров. Зонд начал заходить на противоположную сторону планетоида. Выполнив манёвр торможения и выйдя на эллиптическую орбиту, он снова сориентировал все камеры и приборы в сторону событий. Когда наблюдаемое место пространства вышло из-за диска шарообразного тела, компьютер зафиксировал направленное в его сторону электромагнитное излучение, идущее со стороны трёх неопознанных объектов. Ещё несколько минут ничего не происходило, затем все они выпустили из себя струю раскалённого газа и начали быстро отдаляться.

Зонд продолжал следить за ними, непрерывно передавая все данные и телеметрию на Землю, пока объекты не стали совсем неразличимы для приборов. Бортовой вычислитель отдал команду заглушить реактор и, дождавшись отклика о штатном завершении операции, перешёл в режим ожидания.

12 февраля, 15 часов спустя. Центр дальней космической связи. США.

Эрл развалился на кресле, закинув ноги на соседний стол. В левой руке у него была чашка крепкого кофе, а в правой – газета Sporting News. Он сидел в большом зале за одним из рабочих мест. Практически в полной темноте – только не слишком яркий свет от шести мониторов освещал пятачок в несколько метров перед собой. Тихо играла спокойная музыка.

– Снова «Янкиз» продули «Рэд Сокс», а я на них сто баксов поставил. Беременные коровы, – Эрл перевернул правую руку, на которой были наручные часы, посмотрел на циферблат и скривился. До конца дежурства ещё 2 часа.

Ему нравились ночные смены. Тихо, спокойно и хорошо платят. Прозвучал негромкий сигнал, который говорил о незапланированной передаче данных из дальнего космоса. Эрл ещё пару секунд вглядывался в газету, а затем обратил внимание на мониторы, где бежали строчки телеметрии. Он всматривался в получаемую информацию и ничего не мог понять. На одном из мониторов развернулось окно видеофайла. Эрл перевёл взгляд на этот экран и застыл как соляной столб, позабыв обо всём. И тут же дёрнулся, спеша скинуть ноги со стола, да так резко, что содержимое чашки выплеснулось на штаны.

– Вот чёрт! – заорал он, вскакивая на ноги. Кофе всё-таки был довольно горячим. Эрл ещё какое-то время потирал мокрые штаны руками, а затем снова уставился в монитор.

После пятикратного просмотра видеофайла он всё ещё не мог поверить, что это передача с зонда, который находится в самой заднице Солнечной системы. Его шевелюра была всклокочена, а мокрые штаны совсем перестали его беспокоить. Наконец отлипнув от экрана, дежурный немного постоял, вспоминая, что нужно делать в такой ситуации.

– Так, что там у нас по инструкции. Да, точно, нужно срочно звонить мистеру Хейзу.

Эрл сделал несколько движений рукой по сенсорной панели, и на мониторе высветилась надпись: «Исходящий звонок: Адам Хейз, заместитель директора департамента космической связи». Эрл вышагивал туда-сюда, бормотал что-то себе под нос и с нетерпением смотрел на мигающую иконку вызова. Наконец экран посветлел, и на нём появилось лицо седого мужчины лет шестидесяти. Было видно, что звонок поднял его с постели.

– Слушаю, – произнёс человек. Эрл подскочил к монитору.

– Мистер Хейз, сэр. Меня зовут Эрл Торесс, я сотрудник центра космической связи, оператор, ночная смена. Я хотел…

– Мистер Торесс, вы знаете, который час? – перебил его собеседник.

– Да, сэр. Четыре утра, сэр. Но…

– И почему вы без штанов? – нахмурилось лицо на экране.

– Ах это! Ничего страшного, сэр, они просто мокрые, – лицо на экране ещё больше посуровело. – О нет, сэр, вы меня не так поняли, – замахал руками Эрл. – Я пролил на них кофе.

– Вы звоните мне, чтобы сообщить о своей проблеме со штанами? – начал терять терпение собеседник.

– Что вы, сэр, конечно же, нет, – криво улыбнулся Эрл.

– Тогда какого чёрта вы подняли меня с постели в четыре часа утра? – повысил голос заместитель директора.

– Ещё раз простите, сэр, я получил сообщение, – Эрл замолчал и уставился на Адама Хейза.

– Из прачечной? – зарычал Хейз, изрядно побагровев.

– Не-е-ет, сэ-э-эр, – медленно произнёс Эрл, а после, спохватившись, затараторил: – Сэр, я получил данные зонда с бортовым номером 1024 ИС, – а затем возбуждённо выпалил: – Код альфа красный, сэр, – и выпучил глаза.

Адам Хейз несколько секунд молчал, потом его лицо из хмурого превратилось в спокойное, ничего не выражающее.

– Вы уверены? Микроволновку проверяли?

– Да, мистер Хейз. Я всё проверил несколько раз, – опустив голову, Эрл договорил: – Микроволновка такое не смогла бы сделать. Вместе с телеметрией пришёл видеофайл. Они в Солнечной системе.

– Даже так! – Адам Хейз потёр подбородок. – Мистер Торесс, информация должна быть немедленно засекречена, инструкции на этот случай у вас есть. После ожидайте дальнейших распоряжений. Надеюсь, вам не нужно напоминать, что секретность должна быть полной.

– Да, сэр, я понимаю, – Эрл быстро-быстро закивал головой.

– И ещё, мистер Торесс, если это чья-то злая шутка, вы останетесь без штанов на всю оставшуюся жизнь. Вы меня поняли?

– Да, сэр.

– Всего доброго, – и экран погас.

Эрл медленно сел в кресло и потёр ладонями лицо. Затем посмотрел на свои голые ноги.

– Чёртовы штаны. Угораздило же меня. Ладно, посмотрим, что там с секретностью? – он полез в служебные файлы. – Ага, вот. Необходимо перенести все данные на отдельный защищённый носитель, опечатать его и удалить информацию с рабочих компьютеров, а также почистить упоминания об этом на сервере и спутниках-ретрансляторах. Понятно, – поднявшись, Эрл пошел в сторону склада. – Хорошо хоть, ночь и никого нет, а то пришлось бы светить голым задом перед кучей народа. И никуда ведь не денешься. Интересно, а я получу премию?

Эрл вышел за дверь, и его голос пропал. А на одном из мониторов три неопознанных объекта раз за разом разносили в клочья четвёртый.

Глава 1

За пять лет до событий…

Я забрался в тренажёр и захлопнул крышку. Внутри было темно, но где-то сверху светились индикаторы красного цвета. Затем они постепенно начали меняться на зелёные, пока красных совсем не осталось. Что-то загудело и резко стихло. Раздался приятный женский голос:

– Тестирование завершено. Добро пожаловать в виртуальный тренажёр «Полигон».

И сразу же я услышал сержанта:

– Курсант Волков! Программа запустится через тридцать секунд. Уровень сложности – максимально приближенный к реальности. Зачёт будет сдан, если вы выполните задачу более чем на 80 процентов. Удачи… Пять… четыре… три… два… один… начали!

Внутренности капсулы исчезли, и я оказался внутри штабного зала совещаний. За круглым столом сидели несколько офицеров – от капитана до полковника.

– Садитесь, третий лейтенант! – произнёс старший по званию.

Это было не первое моё пребывание в виртуальной реальности тренажёра. Поэтому я, недолго думая, проследовал к ближайшему креслу.

– Продолжайте! – обратился полковник к капитану, стоявшему у стены, на которой было изображение с тактической картой местности.

– Два часа назад наш спутник обнаружил район базирования дивизиона ПВО противника. Пусковые установки находятся здесь… здесь и здесь, – капитан обвёл указателем около десятка зон на карте. – Вот здесь находится командный центр и РЛС противника. Вражеский дивизион ПВО контролирует зону высадки нашего десанта, и аналитики прогнозируют до восьмидесяти процентов потерь транспортных ботов ещё на подлёте. В таких условиях заброс десанта не имеет никакого смысла . Поэтому задача третьего лейтенанта Волкова, – капитан посмотрел на меня, – незаметно высадиться в районе командного центра, нейтрализовать его и вывести из строя РЛС. После этого будет осуществлен ракетный удар по пусковым установкам, – он выдержал паузу. – Мы нанесем его в любом случае. Но от вас, третий лейтенант, зависит его результативность. Вопросы?

В принципе, я ожидал чего-то подобного. Что ещё могли придумать преподаватели для курсанта Рязанского училища Воздушно-Космических Десантных войск? И все же задача была нетривиальная, так как мне совсем не дали времени на обдумывание операции. Поэтому придётся импровизировать в процессе. Хотя в реальной обстановке ситуация может меняться за считанные минуты. Вот преподаватели и хотят выяснить, как я буду действовать, так сказать, на ходу. В данном зачёте мне предстоит примерить роль командира диверсионно-разведывательной группы. Ну что ж, мне и самому интересно себя проверить. Тем более у меня уже появилась одна идея. Хотя есть вероятность не успеть. Но напрямую лететь в зону высадки бессмысленно. Просто собьют боты на подлёте. Придётся добираться в зону операции пешочком. Осталось выяснить некоторые вопросы.

– Так точно, господин капитан. Один вопрос, – капитан кивнул, позволяя мне продолжить. – Какова предположительная численность охранения?

Капитан уткнулся в планшет и проговорил:

– По данным разведки, десять человек обслуживающего персонала и рота пехоты. То есть от тридцати до пятидесяти бойцов, – и снова поднял на меня взгляд.

И я не заставил себя ждать – время утекает!

– Вас понял. Разрешите выполнять?

– У вас десять часов до ракетного удара. Выполняйте! – ответил полковник.

Я развернулся, бегом выскочил из помещения и двинулся по внутренним коридорам штабного модуля. Благо они все стандартные, а сержанты хорошо вбили мне в голову внутреннее устройство самовозводимых армейских модулей. Так что я мог бы двигаться внутри с закрытыми глазами.

Наконец выскочив наружу и сверившись с планшетом, я выбрал нужное мне направление и направился дальше. Добежав до площадки, где находились два бота и группка десантников, я остановился. Вновь сверившись с планшетом, я убедился, что это именно та группа, которая мне нужна.

– Сержанты, ко мне! – рявкнул я. От группы отделились два бойца и двинулись в мою сторону. Подбежав ко мне, они вытянулись в струнку. Время неумолимо уходило, поэтому я начал, не дожидаясь доклада: – Я назначен командиром вашей группы, примите пакет.

Размашистым движением я отправил им файл. Планшеты сержантов тренькнули, и оба бойца уткнулись в них, сверяя идентификаторы. Вся эта проверка полномочий заняла не более десяти секунд. Затем один из них снова принял стойку смирно и произнёс:

– Ждём ваших приказаний, господин третий лейтенант.

На самом деле никакой я не третий лейтенант. Это по условиям симуляции я получил офицерское звание. А так, чтобы получить звёзды третьего лейтенанта, мне нужно окончить училище. Но это произойдёт только через четыре года.

– Слушайте внимательно! Всей группе надеть боевые бронированные скафандры в тяжёлом штурмовом варианте. Взять по три автоматических пехотных миномёта на отделение и каждому по дополнительной батарее питания для экзоскелета.

Сержанты переглянулись.

– Господин третий лейтенант, разрешите вопрос?

– Не разрешаю. У вас 15 минут. Выполнять!

– Так точно! – рявкнули оба и убежали к своим подчинённым.

Наверняка они хотели спросить, зачем экипироваться, как носороги, если это диверсионная операция и скрытность тут на первом месте, а тяжёлый штурмовой комплект брони априори не позволит передвигаться незаметно. Ещё бы! Человек в таком панцире около метра в ширину, так как увешан композитной бронёй, которая способна выдержать очередь из ручного пулемета, и весит около двухсот килограмм. Но я планировал именно штурм по самому жёсткому варианту, поэтому для моего плана защита была на первом месте.

Я двинулся за бойцами моей группы к армейскому складу и тоже надел штурмовую броню. Через пятнадцать минут мы уже грузились в боты.

Ко мне подошёл пилот, оглядел мою группу и хмыкнул.

– Третий лейтенант, показывай, где тебя высадить.

Я уже успел ознакомиться с районом будущей операции и оперативно-тактической обстановкой. Поэтому быстро нашёл то, что мне нужно.

– Высади нас вот в этом квадрате, – ткнул я пальцем в свой планшет, где была выведена карта местности.

Пилот посмотрел на указанную мной точку, а затем уже сам произвёл какие-то расчёты. Его брови слегка приподнялись.

– Не далековато?– задал он вопрос. – Расчётное время подлёта – семь часов.

– Почему так долго?

– Придётся лететь по большой дуге, прижимаясь к земле, и ещё петлять, огибая рельеф местности. Иначе нас увидят радары противника. И плотность вражеских беспилотников в этом районе просто зашкаливает.

Я прикинул, хватит ли мне времени на выполнение задания. И получалось, что впритык. Но деваться уже некуда. Что-то новое придумывать нет времени. Да и штрафные баллы мне начислят за такие дела. Поэтому я решительно ответил:

– В самый раз. Размяться нам не помешает.

– Ну смотри, третий лейтенант, – пилот развернулся и ушёл в кабину бота.

Поднявшись по аппарели, я сел на свободное место и опустил страховочную раму. Загудели двигатели, набирая обороты. Я почувствовал нарастающую вибрацию, пропавшую, когда двигатели вышли на рабочий режим. Бот дёрнулся и начал набирать высоту.

Пока мы летели, я рассматривал на планшете место сдачи зачёта, внося корректировки в план предстоящей миссии. Мне предстояло выполнить задание за два с половиной часа, а не за четыре, как я планировал раньше.

Я поймал себя на мысли, что испытываю восторг, предвкушая начало операции. Сколько себя помню, только и мечтал, что вот так поведу в бой своих людей. Родителей я не знал, всё мое детство прошло в училище для сирот, специализированном, конечно, как все подобные заведения. В них взращивают будущих служащих, чиновников, военных, инженеров и прочих полезных спецов, которые потом поступят на государственную службу. Своего рода инкубаторы, кузницы кадров. Детей тестируют на предмет склонности к той или иной сфере деятельности, а после распределяют по спецучреждениям. И выпускники становятся новой элитой государства. Ещё бы, за такими, как я, не стоят богатые родители или высокопоставленные связи, и поэтому всё зависит только от тебя самого. А профильное тестирование помогает делать то, что действительно нравится. И хотя любой гражданин может баллотироваться на тот или иной пост, но 90 процентов вакансий занимали выпускники таких спецучилищ.

И мне прочили военную карьеру. Не скажу, что тестировавшие меня ошиблись. Я действительно мечтал об этом и готовился. И вот сейчас я становлюсь ещё немного ближе к цели. Закончился первый курс, и, как только я сдам зачёт, получу вторую лычку.

***

Меня вывел из задумчивости голос в динамиках шлема:

– Третий лейтенант, через пять минут будем на месте. Но посадить птичку негде. Густой лес, а подходящих полян не наблюдается.

Я хмыкнул. Ну да, как же без проверки возможности десантирования в экстремальных условиях.

– Принял! Будем десантироваться на ходу.

В принципе, прыжок с летящего бота не являлся чем-то сложным. Все курсанты отрабатывали его до автоматизма. Но вот то, что группа растянется во время приземления, не есть хорошо. Хотя есть одна уловка для таких ситуаций. Я активировал командный канал:

– Внимание, взвод! Высадка будет проходить по протоколу Д3. Всем пристегнуть систему «Медуза». Доложить по готовности.

На визоре шлема один за другим менялся статус бойцов, и, когда все доложились, я отправил сигнал общей готовности пилоту. В десантном отсеке загорелась жёлтая лампочка.

– Внимание, взвод! Готовность – одна минута, – все, конечно, и так это знают, но, по инструкции, я обязан предупреждать.

С жужжанием стала опускаться аппарель. Снаружи уже стемнело, но солнце ещё не до конца ушло за горизонт. На фоне неба была видна вторая машина, где-то в километре от нас. В ней так же готовилось совершить прыжок второе отделение.

Десантники начали подниматься и выстраиваться в колонну по два практически вплотную друг к другу. Такое построение подразумевало совместный прыжок. Я встал замыкающим и приготовился, глядя на светофор. Загорелся зелёный сигнал, и мы все одновременно побежали и прыгнули в темноту. Я почувствовал, как желудок устремился к горлу. Отличная всё-таки штука – этот тренажёр. Все ощущения передаёт. Как будто я действительно сейчас прыгаю в темноту леса.

Высотомер на визоре шлема показал пятьдесят метров. «Две с половиной секунды свободного падения», – моментально прикинул я в уме. Такие расчёты также доведены до автоматизма. Порой знание продолжительности того или иного действия может спасти жизнь.

За десяток метров до приземления сработала «Медуза». Вниз полетел снаряд, из которого мгновенно появилась желеобразная масса. Два на два метра и три в высоту. Я с ходу влетел в неё. Скорость падения резко замедлилась, и я встал на одно колено, приложив свой ШАК-205 к плечу. Осмотрел сектор. Чисто. Медуза начала растворяться, и через пару секунд от нее ничего не осталось. Из моего ранца выстрелил в воздух тактический зонд. На высоте в пару километров он раскроет практически невидимый зонтик и будет медленно опускаться на землю, передавая картинку. А опустившись, самоуничтожится без следа. Таких зондов у каждого бойца по пять штук. Надолго хватит.

В шлеме пискнул сигнал: зонд развернулся и начал передачу. На планшете возникла оперативно-тактическая карта. На ней начали появляться зелёные маркеры бойцов моей группы. Разбросало нас не сильно. Я пробежался глазами по иконкам бойцов, проверяя статус. Все приземлились удачно, противник не обнаружен. Выждав ещё минуту, я отдал команду двигаться ко мне.

***

– Итак, мужики, времени у нас очень мало. Мы находимся здесь, – я указал на планшете место. – Нам нужно вот сюда, – провёл пальцем линию. – Дистанция – сорок километров. Бежать будем быстро, на пределе возможностей наших экзоскелетов. Для этого мы и взяли дополнительные батареи. За час должны успеть. Вот тут разделимся. Первая группа в составе двух пулемётчиков и четырёх бойцов прикрытия выдвинется сюда, старшим пойдёт один из вас, – я посмотрел на сержантов. Они синхронно кивнули. – Первая группа возьмёт все автоматические миномёты и установит их вот здесь, за четыре километра до базы противника. Далее выдвинется вперёд и будет ждать моей команды. Когда дам отмашку, начнёт имитировать атаку. Только не увлекаться, а то накроют. Менять позицию и поддерживать вторую группу огнём. Всё ясно? – оба сержанта снова кивнули. – Хорошо. Я с остальными бойцами, во второй группе, обойду лагерь. Пока противник будет с энтузиазмом молотить по первой группе, вторая группа ударит в спину, – открыв специальную сумку, я спрятал планшет, тем самым показывая, что инструктаж окончен. – До команды сохранять радиомолчание, – я посмотрел на сержантов. Вот если бы не знал, что это нереально, принял бы их за живых людей.

Дело в том, что тренажёр «Полигон» использует мой мозг для поведенческой имитации виртуальных персонажей. То есть все эти солдаты являются как бы отражением меня, но под управлением ИскИна. Это не значит, что поведением они все похожи на меня. Просто ИскИн не может в полной мере имитировать эмоции, естественные движения, живую реакцию на внешний раздражитель, на шутки, в конце концов. Всё это черпается из головы того, кто в тренажёре. Поэтому всё окружающее неотличимо от реальности.

Современное управление войсками подразумевает включение всех боевых единиц в единую сеть. Сети имеют свою иерархию. Та, что ступенью выше, имеет приоритет команд над нижестоящей. Так, например, сейчас в отряде есть две тактические сети отделений, где администраторами являются сержанты, и одна общая, в которую входят сети отделений. В ней администратором являюсь я. Каждый администратор имеет полный доступ к техническим средствам своей сети. Соответственно, я могу управлять экипировкой как любого из членов моей группы, так и всей группы одновременно. Поэтому с помощью виртуального интерфейса я зашёл в технический отдел группы и отдал команду на сброс разведкомплекса РК10-2У Таракан. У всех солдат отделилась часть рюкзака и упала на землю. Я раздал задачи, и уже через несколько секунд вперёд умчались тараканы-переростки.

Разведкомплекс РК10-2У Таракан представляет собой робототехнический комплекс, по внешнему виду очень похожий на соответствующее насекомое. Длиной четыреста миллиметров, шириной двести и высотой сто в сложенном состоянии. Таракан выступал в роли вспомогательной единицы: разведка, наблюдение и саботаж.

– Вперёд! – махнул я рукой, и мы двинулись.

Шустро так побежали! Экзоскелет экипировки позволял двигаться со скоростью тридцать-тридцать пять километров в час. Обнаружения от шума нашего спринта я не опасался. Далеко впереди двигались наши тараканы, а лес довольно хорошо глушит звуки.

***

Всё получилось, как я и планировал. На подходе к точке, где мы должны были разделиться, пришёл сигнал от наших тараканов. В левом нижнем углу визора загорелась надпись. Голос в динамиках шлема продублировал сообщение:

– Обнаружена охранная сеть. Жду указаний.

Я незамедлительно отдал команду: остановиться и занять оборону.

В воздух ушёл очередной тактический зонд – я установил в настройках их запуск через каждые три минуты. Вычислитель, находящийся в моей броне, сам решал, кого из бойцов задействовать для этого.

На планшете проявились обнаруженная охранная сеть и наши метки. М-да, постарались технари противника. Пересечь охранный периметр незамеченными не получится. Придётся задержаться. Я выделил сектор и приказал тараканам нейтрализовать участок охраняемого периметра. Пришлось ждать минут тридцать, пока наши стальные друзья медленно подкрадывались к датчикам и подключались к их схемам. Когда всё закончилось, в системе охраны образовался небольшой коридор, а мы лишились пятнадцати тараканов, так как они должны были оставаться на месте, имитируя сигналы с нейтрализованных датчиков.

– Продолжаем движение.

Очередная команда ушла в сеть. И мой взвод, вытянувшись в линию, просочился внутрь периметра.

Когда мы заняли позиции согласно плану, до намеченного времени оставалось сорок минут. Я взял планшет и начал указывать цели для наших миномётов. Те представляли собой автоматические роботизированные комплексы. Отличное оружие: четыре выстрела, автоматическая система наведения по указанным точкам, дальность точного наведения – пять километров. Установил, указал цели – и забыл.

Я задал первые шесть целей. Самыми опасными мне показались три пулемётные точки, поэтому отметил их в первую очередь. А далее указал на полевой модуль и места наибольшего скопления солдат противника. После чего выделил область и активировал функцию автоматического распределения целей. Своим бойцам я отметил две машины БМП и автоматическую турель как первоочередные цели. Миномёты их броню не возьмут, а вот ручной противотанковый гранатомёт РПГ-101 «Кол» ее даже не заметит.

Глубоко вдохнув, я ткнул в иконку «Огонь». Данные с планшета показали, что миномёты начали разряжать свой боекомплект. А взрывов всё не было. Время полёта мины – тридцать-сорок секунд. Я не отрывал взгляда от таймера обратного отсчёта.

Когда истекла последняя секунда, раздались шесть глухих хлопков и на месте указанных мною целей взметнулись небольшие облачка. Это был сигнал к началу.

Где-то слева от меня в сторону лагеря открыли огонь два пулемёта, оттуда же полетели гранаты из подствольников солдат. А с неба продолжали падать наши подарки. В лагере началась паника, но долго она не продлилась. Командиры принялись наводить порядок, и действия вражеских солдат приобрели смысл. Два БМП противника взревели моторами и начали движение в сторону нашей первой группы. Их башенные крупнокалиберные пулемёты выдали длинные очереди. Автоматическая турель также развернулась в ту сторону, и ураганный шквал пуль стал резать кусты и деревья. Всё это заняло считанные секунды.

Адреналин в крови зашкаливал. Я посмотрел на тактическую карту: первая группа отходила в сторону под ураганным огнём. Пока потерь нет, два трёхсотых. Лог боя показывал, что ранения некритичные, в бедро и плечо, и бойцы могут продолжать движение. Штурмовая броня хорошо защищает от стрелкового оружия солдат, а вот от крупнокалиберных пулемётов БМП уже с трудом. Броня корпуса выдерживала, но защита конечностей ей уступала, поэтому такой характер повреждений.

Повернув голову, я посмотрел на свою группу. Каждый из бойцов сжался, как пружина, готовый по команде вступить в бой. Активировав голосовой канал, я крикнул:

– Начали!

Сам несколькими длинными прыжками выскочил на окраину лагеря. Экзоскелет ББС позволял делать рывок на расстояние около ста метров. Поэтому, преодолев эту сотню метров, я выстрелил из подствольного гранатомёта в группу солдат, укрывшихся за бронёй БМП. То же сделали и остальные бойцы. Четверо моих солдат пробежали дальше метров на тридцать и, опустившись на одно колено, выпустили четыре «Кола». Дымные следы устремились к машинам противника. Взрыв! Корпуса БМП, как в замедленной съёмке, начали медленно вспухать, выворачиваясь наружу. А через мгновение в разные стороны полетели ошмётки брони. Из корпусов машин вырвались огненные столбы. Видимо, детонировали боеприпасы.

Я увидел, как автоматическая турель прекратила огонь и начала разворачиваться в нашу сторону, реагируя на новую угрозу. Но все действия мы проговаривали заранее, поэтому туда полетело сразу два снаряда, не давая турели завершить разворот. Первый снаряд отразила активная броня, выстрелив навстречу капсулу направленного взрыва. Но второй не оставил ей шанса. Взрыв! Верхняя часть турели вместе со стволами подлетела метров на пятнадцать, зависла на мгновение в верхней точке и устремилась вниз, с глухим ударом зарылась в землю.

Со стороны первой группы снова застучал пулемёт. Да, угроза в виде БМП и автоматической турели устранена, и бойцы первой группы смогли остановиться и поддержать нас огнём. В течение ещё минут пяти мы зачищали лагерь. Без поддержки тяжёлого вооружения противнику нечего было нам противопоставить.

Я огляделся. Все огневые точки подавлены, сопротивления никто не оказывает.

– Прекратить огонь! Сержант, берите своих людей и минируйте обе станции РЛС. Ты и ты, – я поочередно указал пальцем на двух ближайших солдат, – за мной.

Командный пункт представлял собой высокий трёхосный броневик с антенной на крыше. Подбежав к двери, я прикрепил по её периметру специальные устройства для вскрытия. Отошёл на безопасное место и активировал. Раздалось шипение, от двери повалил дым. С громким металлическим звуком дверь вылетела и упала метрах в трёх. И сразу один из солдат бросил в образовавшийся проём гранату. Хлопок – и я устремляюсь внутрь. Да, живых тут уже никого нет. Не теряя времени, направил оружие на уцелевшие приборы и нажал курок. Очередь из ШАК-201 превратила всю начинку командной машины в груду металлолома.

Конечно, я действовал неверно. Нужно было пустить первым бойца, а уже потом самому лезть. Но уж очень хотелось.

В шлеме запищал зуммер. Глаза сами собой мазнули по таймеру.

– Внимание, взвод! Через пятнадцать минут наши ракеты устроят здесь ад. Нужно немедленно уходить. Максимальная скорость, – я указал направление движения и двинулся вперёд.

Как только мы отошли, раздались два взрыва. Я мельком взглянул на карту и увидел, что метки двух РЛС сменились на «уничтожено».

Мы успели отойти на пять километров, когда небо осветилось, как днём. А через мгновение последовал грохот от множества взрывов. На планшете я видел, как на поляне вспучивались огненные грибы, перепахивая землю и всё, что на ней стояло. Где-то вдалеке сверкали вспышки. Это накрывали позиции пусковых комплексов ПВО. Без РЛС и командной машины они глухи и слепы. Но комплексы следовало уничтожить, пока их не включили в резервную командную сеть.

Гермошлем закрывал голову полностью, и никто не видел, как на моём лице расплылась довольная улыбка. Зачёт сдан. Осталось вернуться на базу.

Глава 2

Генерал-майор Лащенко находился в своём кабинете, просматривая отчёт об успеваемости курсантов. Раздался стук в дверь.

– Войдите!

В проёме двери появился капитан Марченко, один из кураторов второго курса.

– Господин генерал-майор, разрешите доложить.

Лащенко мельком взглянул на вошедшего и указал на стул.

– Садись, капитан. Что у тебя?

Генерал продолжил просматривать данные на своём планшете, а капитан, воспользовавшись приглашением, прошёл к столу, сел на стул.

– Господин генерал-майор, у нас возникли проблемы с одним из курсантов моей группы.

Генерал поднял глаза и нахмурил брови. Отложив планшет в сторону, спросил:

– Что случилось, капитан?

Марченко опустил голову и посмотрел исподлобья на генерала.

– Во время приёма зачёта у курсанта Волкова произошёл сбой в виртуальном тренажёре. По выполнении задания техники начали его отключать, но команда на выход из виртуальной среды не прошла. Произошел сбой и последовала перезагрузка операционной системы. Проблему исправили и снова попытались отключить курсанта от виртуального пространства «Полигона». Процедура была проведена успешно, но курсант так и не вышел из состояния искусственной комы. Сейчас там майор Ковалёв из медицинской службы, он отправил меня доложить.

– Когда это произошло? – капитан посмотрел на руку, где был коммуникатор.

– Два часа назад, господин генерал.

– Почему сразу не сообщили мне?! – Лащенко повысил голос.

– Виноват, господин генерал!!! – капитан вскочил и вытянулся. – Я не медик, поэтому сразу вызвал майора Ковалёва. Когда он определил серьёзность проблемы, послал меня к вам.

Генерал ещё некоторое время продолжал сверлить капитана взглядом, а затем взял планшет и, найдя контакт начмеда, нажал на вызов. Майор ответил практически сразу:

– Да, Витя!

Лащенко мазнул взглядом по капитану и махнул рукой, чтобы тот сел.

Генерал Лащенко и майор Ковалёв были друзьями ещё с тех пор, как зелёный лейтенант ВКДВ и такой же юный лейтенант медико-санитарного отряда попали в одну часть после распределения. Поэтому и обращались они друг к другу по имени.

На экране планшета майор в униформе военной медицинской службы подключал датчики к молодому парню, который лежал в одном из медицинских боксов.

– Женя, что там у тебя?

Майор, не отрываясь от дела, ответил:

– Капитан Марченко уже доложил?

– Да, вкратце.

– Ну, что тебе сказать, Витя. Мы с тобой в глубокой заднице, – капитан поперхнулся и начал кашлять. Генералу стоило только взглянуть на капитана, как кашель тут же прошёл. – Я не знаю, что здесь произошло. По всей видимости, технические проблемы с капсулой погружения. Но ты же знаешь, что виноватого будут искать у нас.

– Да мне плевать, пусть ищут! – Рявкнул генерал. – Скажи, что с парнем?

Майор отвлёкся от пациента и посмотрел прямо в камеру.

– Витя, я не знаю, что с ним. Судя по приборам реаниматора, он находится в коме, причём в том состоянии, в котором погружаются в виртуальный тренажёр. То есть мы можем подключить его к «Полигону». А вот вывести его из этой комы я не могу, он ни на что не реагирует. Я сделал всё, на что способен в условиях медсекции нашего училища. Пока безрезультатно. На данный момент его жизни ничего не угрожает. Но сам понимаешь, – майор развёл руки в стороны, – нужны другие специалисты и медицинские приборы.

– Я понял, – кивнул генерал. – Что требуется от меня?

– Думаю, стоит вызвать представителей фирмы производителя тренажёра. Может, они знают, как помочь. А я по своим каналам поищу специалистов. Знаю, что это не первый случай, а значит, кто-то должен представлять, как помочь парню.

– Хорошо, – кивнул генерал, – сделай всё возможное и держи меня в курсе, – после чего закончил разговор.

Положив планшет на стол, он посмотрел на всё ещё сидящего капитана Марченко.

– Значит так, капитан. Установи караул на входе в тренажёр, чтобы ни одна собака не проскользнула внутрь. Никого не пускать, кроме меня и майора Ковалёва. Остальных посылай… – генерал прикрыл рот кулаком и пару раз прочистил горло, – ко мне.

Капитан поднялся и чётко произнёс:

– Так точно, господин генерал-майор. Разрешите выполнять?

– Выполняй.

Капитан развернулся через левое плечо и вышел из кабинета.

***

Я спустился по аппарели и недоумённо огляделся. По идее, зачёт сдан и меня должны были вытащить отсюда. Но программа продолжается, значит, ещё не всё закончилось. Что ж, продолжим играть роль.

К нам подбежали медики и забрали наших раненых. Я повернулся к своим бойцам.

– Всем сдать амуницию и отдыхать.

Не успел я закончить фразу, как пространство вокруг меня дёрнулось, и я оказался в каком-то помещении. Переход оказался таким резким, что на секунду забарахлил мой вестибулярный аппарат, и я пошатнулся, но быстро восстановил равновесие и огляделся.

Помещение оказалось довольно светлым, хотя ни одной лампы здесь не было, как не имелось ни окон, ни дверей. Такое впечатление, что свет шёл отовсюду. Обернулся и увидел стол, за которым сидели начальник моего училища – генерал-майор Лащенко, начальник медицинской службы – майор Ковалёв, какой-то пожилой мужчина с седыми волосами по бокам и лысиной на макушке и ещё один незнакомый мне человек в деловом костюме.

Я почему-то сразу понял, что это не программа и передо мной сидят виртуальные аватары настоящих людей. Поэтому я вытянулся и ожидал продолжения, пожирая начальство глазами.

А в голове роились разные мысли. Что тут происходит? Почему меня не вытаскивают из тренажёра? И почему здесь находятся столь высокие персоны? Но ничего путного не приходило в голову. Однозначно, что-то случилось, и сейчас мне поведают, что именно.

Генерал хмыкнул, увидев моё рвение бежать и исполнять, и начал разговор.

– Вольно! Садись, сынок, – он указал мне на стул и продолжил: – У нас будет долгий и сложный разговор.

За два года учёбы мне вбили в голову, что сначала нужно исполнять приказ, а потом думать. Поэтому я сразу подошёл к стулу и сел. Я продолжал всматриваться в собеседников, ожидая начала разговора. Генерал и майор выглядели озадаченными, а вот лысый старикашка не мог усидеть на месте. Его глаза прямо-таки горели от энтузиазма, что ещё больше убедило меня в неординарности ситуации.

– Меня и майора Ковалёва ты уже знаешь, – генерал кивнул в сторону начмеда. – А это, – генерал указал на старика с лысиной, – Лапатин Сергей Константинович, профессор медицинских наук и глава НИИ Бионика. И представитель компании производителя тренажёров Завялов Алексей Максимович.

От этих слов меня прошибло холодным потом. Я сглотнул возникший в горле комок. И в голове начали всплывать события. Дело в том, что, когда только начали появляться капсулы виртуального погружения, весь мир гудел. С одной стороны, приводились положительные стороны, в основном экономические, так как виртуальные тренажёры позволяли обучать высококвалифицированный персонал без постройки и применения дорогостоящих макетов оборудования и значительно сокращали количество учебного персонала. Например, в сфере термоядерной энергетики и, естественно, игровой индустрии. А с другой стороны, приводились примеры с коматозниками, которые стали появляться после использования таких капсул, и, опять же, игровой зависимости. И вообще, возник страх, что все уйдут в мир грёз и человечество погибнет.

Точку в этом споре поставили военные. Уж очень перспективно обучать солдат без использования реальных полигонов и отправки подразделения в горячие точки для получения боевого опыта. В общем, Минобороны заказало десятки тысяч виртуальных тренажёров и продавило законопроект об ужесточении ответственности производителей капсул. Но это не особо помогло. Именно игроманы составляют девяносто девять процентов коматозников из-за использования капсул, у которых взломан таймер ограничения рабочей сессии. Остальные – это жертвы сбоя самого оборудования, и именно этих людей компания-производитель брала на своё содержание. И все эти пациенты направлялись в НИИ Бионика, где персонал пытался помочь им. Но общее количество людей, которые впали в кому, составляло меньше одной сотой процента от всех использующих виртуальные капсулы. Эта цифра считалась статистической погрешностью и была приемлемой для всех. Так происходило практически в каждой стране мира, с небольшими отклонениями.

Кадры с ровными рядами коек, на которых лежали коматозные пациенты, пронеслись перед глазами. Я плюнул на субординацию и задал вопрос:

– Я так понимаю, что во время зачёта возникли проблемы с тренажёром, раз я всё ещё в виртуальном пространстве. Да и присутствие здесь профессора, – я кивнул старику, – и представителя компании-производителя наводит на те же мысли. Что со мной? – я стал переводить взгляд с одного собеседника на другого.

– Думаю, что лучше всех объяснит ситуацию майор Ковалёв.

Генерал повернулся к начмеду. Ковалев подобрался и начал неспешный рассказ.

– Во время прохождения вами зачёта действительно возникли технические неполадки. В виртуальном тренажёре произошёл сбой. И мы не смогли отключить вас в связи с…

– И это здорово! – вскочил Лапатин, перебив майора. Все недоумённо посмотрели на профессора. – Это уникальный случай, который даёт нам невообразимые перспективы!

– Сергей Константинович, по-моему, вы не понимаете всю серьёзность ситуации, – генерал остановил бурную речь профессора.

– Нет, это вы не понимаете! – Профессор оглядел нас и, видимо, определил во мне наиболее заинтересованного слушателя. – Молодой человек, вы, наверное, в курсе того, как работает виртуальный тренажёр?– я кивнул в знак согласия. Но профессор, видимо, этого не заметил или ему было всё равно. – Я вам подробно объясню. Есть такой феномен, как осознанные сновидения. Так вот, системы капсулы виртуального погружения стимулируют мозг определённым образом, искусственно заставляя вас себя осознать во сне. Но на этом процесс не заканчивается. При обычном сне мозг человека подавляет машину. И для того, чтобы создать среду, на которую вы не смогли бы влиять, компьютер тренажёра вводит вас в пограничное состояние. Между сном и комой. Как раз в этом состоянии вы сейчас и находитесь, как и я с господами военными, – профессор махнул рукой в сторону генерала и майора.

– Это я знаю, Сергей Константинович,– остановил я профессора. – Но со мной-то что случилось?

– С вами?! – профессор посмотрел на меня рассеянным взглядом, видимо, так увлёкся своими мыслями, что забыл, где находится. – Ах да! После сбоя произошли нарушения в мозговой деятельности, и вы остались в этом пограничном состоянии, из которого мы не можем вас вытащить.

Я молчал несколько секунд, переваривая услышанное.

– Вы хотите сказать, профессор, что я навсегда останусь в таком состоянии и никогда не смогу вернуться в реальный мир? Сколько я так, ну… – замешкался я, подбирая слова, – нахожусь в таком виде?

– Михаил, вот именно об этом мы и хотели с тобой поговорить, – вступил в разговор генерал. – Дело в том, что ты находишься в лаборатории НИИ Бионика уже полгода, – меня как дубиной по голове ударили. Для меня и секунды не прошло, как я с «Полигона» сюда попал. Видимо, именно это генерал прочёл на моём лице. – Да, ты всё правильно понял. Тебя практически сразу погрузили в искусственную кому, поэтому ты и не заметил прошедшего времени.

Тут в дискуссию включился ранее молчавший Завялов.

– Моя компания взяла на себя все расходы на ваше содержание и уход. Ваше тело проходит специальные процедуры для поддержания подвижности и тонуса мышц. А также имитируются силовые нагрузки для сохранения мышечной массы. Ну и всё самое необходимое для поддержания здорового состояния, а также…

Завялов ещё продолжал что-то говорить, но я его уже не слушал. Что мне со всех этих процедур и заботы о моей тушке, если я овощ. Весь мир рушился. Я с детства мечтал о военной карьере. Годы тренировок. И всё зря? Я посмотрел на профессора и спросил:

– И что, ничего нельзя сделать?

Завялов проглотил последнее слово и замолчал. Лапатин, услышав мой вопрос, снова оживился.

– Молодой человек, – степенно начал профессор, – дело в том, что одно из направлений моего института – это нейроимплантация. Мы помогаем людям восстановиться после травм позвоночника, да и, в принципе, после любых нарушений связи мозга с телом или конечностью. Наши импланты служат как бы мостиком через повреждённый участок, восстанавливая прохождение сигнала по нервной системе, – профессор уставился на меня, проверяя, всё ли я понимаю из того, о чём он говорит. Я кивнул, призывая его продолжать. – Так вот, ваш случай поставил перед нами новый рубеж, который, я уверен, мы преодолеем. Мой институт совместно с производителем виртуальных тренажёров и с разрешения Минобороны, – профессор указал на сидящих тут офицеров, – разработал прототип импланта, о котором мы раньше не могли и мечтать. И это невероятно! – профессор возбуждённо замахал руками. – Эта технология перевернёт мир!

– Сергей Константинович, – снова перебил его генерал, – я понимаю вашу увлечённость своим детищем, и у вас ещё будет много времени, чтобы рассказать о нём пациенту. А сейчас, будьте добры, ближе к сути нашего вопроса, из-за которого мы тут собрались.

Лицо профессора сделалось таким огорченным, как у ребёнка, у которого отняли конфетку. Но он взял себя в руки и сел.

– Да-да, простите, увлёкся. – Лапатин взглянул на меня. – Молодой человек, посмотрите вот сюда, – профессор указал на стену слева от него. Я повернулся и ничего не увидел. Но Лапатин поднял голову и проговорил в пустоту: – Николай, продемонстрируй нашему пациенту технологию, о которой мне не дали рассказать, – профессор с укоризной посмотрел на генерала.

Поначалу ничего не происходило, но через несколько секунд стена исчезла, и я увидел палату с больничной койкой, вокруг которой стояли какие-то приборы и суетились люди в комбинезонах медиков. А на койке лежал я! Мне пришлось приложить усилия, чтобы сдержаться и не заорать. Я уставился на неподвижное тело и не мог оторвать от него взгляд.

Молодой медик что-то активировал на большом мониторе, повернулся лицом к нам и произнёс:

– Сергей Константинович, можно начинать.

А я вздрогнул, так как почувствовал своей правой рукой материал больничной койки, на которой лежало моё тело. Но профессор не дал мне прийти в себя.

– Я вижу, вы уже поняли, о чём я хотел рассказать, молодой человек. А сейчас, будьте добры, пошевелите пальцами правой руки.

Я сделал то, что просил профессор, и увидел, как мои реальные пальцы повторили мои движения. Улыбка на моём лице появилась сама по себе. Значит, ещё не всё потеряно! Я повернулся к Лапатину и уставился на него вопросительным взглядом. Профессор улыбнулся.

– Да, вы сможете полностью управлять своим телом, видеть, слышать, чувствовать. Но ваше сознание будет находиться в виртуальном мире, который создаст для вас имплант. Он будет выполнять ту же функцию, что и виртуальный тренажёр. Имплант выступит связующим звеном между вами здесь, – профессор обвёл рукой помещение, – и вашим телом там, – он указал на стену, где всё ещё была больничная палата. По сути, вы сможете присутствовать в двух реальностях одновременно. Но это теория. Мозг – сложная штука, и предсказать, что из этого получится, тоже сложно.

Я задумался. Значит, если мне установят этот имплант, то, возможно, я смогу вести полноценную жизнь и ничем не буду ограничен. Я посмотрел на присутствующих офицеров. Интересно, а в чём интерес Минобороны?

– Господин генерал-майор, разрешите вопрос?

Генерал кивнул:

– Спрашивай.

– Почему вы занимаетесь этим вопросом?

Генерал немного помолчал, не отрывая от меня взгляда.

– Дело в том, что я, как начальник училища, и майор Ковалёв, как начмед, несём ответственность за произошедший несчастный случай. И мы, как никто, заинтересованы в благополучном завершении данной истории. Армия не бросает своих солдат, в каком бы состоянии они ни вернулись с задания. Ты меня понимаешь, Михаил?

Я медленно кивнул. Скорее всего, об этом инциденте широкой публике пока ничего не известно. Тут ведь и репутация производителя виртуальных тренажёров перед Минобороны подмочена, и руководству училища накрутили хвост. Я посмотрел на себя лежащего. Генерал и начмед – хорошие люди. Наверное, именно благодаря им у меня появился шанс выбраться из этой задницы. И, возможно, им это ещё аукнется. А, по сути, какой у меня выбор? Правильно, никакого.

– Хорошо, я согласен на имплантацию вашего чуда, профессор, но у меня есть одно условие.

– И какое же? – профессор сложил руки за спиной и сделал безразличное лицо, но глаза его выдавали. Лапатин был готов на всё, лишь бы добиться своего. Я про себя ухмыльнулся и обратился к старшему по званию.

– Господин генерал, – Лащенко тут же напрягся, – я смогу продолжить карьеру военного?

Генерал некоторое время сверлил меня взглядом.

– Понимаешь, сынок, я не могу тебе обещать это. Да ты и сам понимаешь, – генерал отвёл взгляд в сторону. – Но если такое будет возможно, я обязательно тебе помогу.

На этом наш разговор был закончен. Лащенко и Ковалёв пожелали мне удачи и растворились в воздухе. Профессор пообещал, что сделает всё возможное, и дальше наступила темнота.

Глава 3

Совершенно секретно. Выписка из доклада номер 1243/6 Президенту Российской Федерации.

Проект «Страж» на базе астрономических радиообсерваторий серии «Спектр» дал неожиданные результаты. Из доклада группы наблюдения от 15 апреля 21.. года, во время очередного сеанса контроля радиообмена потенциального противника был перехвачен сигнал из дальнего космоса. По предварительным оценкам аналитиков, он имеет искусственное происхождение и не принадлежит ни одному из известных нам аппаратов.

Так как на данный случай не существует никаких протоколов,

рекомендую:

1. В кратчайший срок разработать последовательность действий в случае повторения сигнала.

2. Создать специальную группу для анализа и возможной расшифровки сигнала.

3. Засекретить проект по протоколу «Альфа два» с соответствующей выдачей допусков участникам группы.

4. Поставить задачу внешним агентам отслеживать случаи принятия подобного сигнала за рубежом.

5. Заранее выработать решение на случай подтверждения внеземного происхождения сигнала.

Директор Службы Внешней Разведки Российской Федерации

А. С. Мельник

***

Я снова включился. Да, именно включился. Для меня не прошло и секунды с момента, как профессор со мной попрощался. Я оказался в том же помещении, где состоялся памятный разговор. Раздался голос профессора:

– Здравствуйте, молодой человек. Как вы себя чувствуете?

Я пожал плечами.

– Здравствуйте, профессор. У меня ничего не болит. Я умер?

– Что вы такое говорите! Всё прошло замечательно. Имплант прижился хорошо, все его нити проросли, как положено. Кстати, сейчас вы себя осознали благодаря вашему импланту. Да и общаемся мы через него.

– Это замечательно, профессор, но вы обещали мне нечто большее, чем эта тюрьма, – я обвёл рукой пространство, где находился.

– Да-да. Сейчас мой ассистент даст вам доступ к интерфейсу управления вашим имплантом. Через него вы сможете включать или отключать трансляцию сигналов от органов чувств вашего тела, а также задействовать обратную связь. Изучите пока возможности, а когда будете готовы к тестированию, скажите.

Рядом со мной появилось полупрозрачное изображение в виде человеческого силуэта с указанием различных параметров. Ага, это состояние моего организма. Так, посмотрим. Я полистал, изучая всё, что было доступно. Разобрался быстро, так как интерфейс был такой же, как у виртуального полигона. А вот это интересно. Передо мной крутилась модель человека в полный рост, только полупрозрачная. И на ней было видно расположение импланта. Он представлял собой нечто бесформенное. Основная часть находилась между полушариями мозга, но от него отходили тонкие нити, пронизывающие весь мозг. Они же располагались по всему телу, как бы дублируя мою нервную систему. Ладно, потом посмотрим. Через полчаса я поднял голову к потолку и произнёс:

– Профессор, я готов.

– Хорошо, активируйте трансляцию.

Я так и сделал, и в животе защекотало. Ещё бы, я же только что стоял, а тут резко лёг, как будто упал. Именно так мой мозг интерпретировал информацию от вестибулярного аппарата. Я почувствовал, что лежу на кровати. Запахи, звуки – всё это хлынуло огромным потоком. Надо же, хотя моё виртуальное пространство не отличается от реального, но оно какое-то стерильное, что ли.

На моём лице невольно появилась улыбка, и я открыл глаза.

***

Моя реабилитация проходила быстрее, чем это планировали специалисты. Ежедневные медицинские тесты, походы в тренажёрный зал для восстановления формы. И чем дальше, тем больше мне нравилось то, что со мной случилось. Оказалось, что мне не нужно спать. Точнее, моему телу отдых нужен, а вот сознанию – нет. На ночь я ложился в кровать и отключался от своего тела, а дальше проводил время в своём виртуальном пространстве. В нём я создал себе локации под настроение. Интерфейс управления имплантом позволял воссоздавать всё, что угодно. Да и само виртуальное пространство никуда не девалось, когда я бодрствовал в своём теле. Поэтому интерфейс был доступен вне зависимости от того, где я находился. По сути, я получил дополненную реальность, чем и пользовался. Просмотр новостей, сёрфинг в Сети, видео, книги и многое другое без использования дополнительных устройств. Антенна для беспроводной связи также была встроена в мою черепушку.

Я получил настолько уникальные возможности, что аж дух захватывало. Это было похоже на нейросеть, описываемую в фантастических книгах. Конечно, загрузить себе базу данных не получится. Но зато имелся другой эффект. Я запоминал любую информацию с первого раза и мог дословно рассказать или описать то, что читал или видел.

Как объяснял профессор, имплант служил мостиком между моим сознанием и физическим телом. Когда, например, я читаю, имплант прекрасно фиксирует, куда и откуда поступает информация. И его искусственная нейронная сеть перестраивается таким образом, чтобы максимально эффективно взаимодействовать с новым образованием в моём участке памяти. В общем, имплант расставляет маркеры по местам хранения данных. Когда я хочу что-то вспомнить, он стимулирует участок мозга по соответствующему маркеру и помогает вытащить необходимую информацию. Оказывается, что человек запоминает всё, что происходит в его жизни. Только доступа к этой памяти обычно нет.

Мне было интересно, что собой представляет имплант и как он работает. Поэтому я изучал медицинскую литературу с уклоном в нейрохирургию и имплантацию. Да, от этого я не стану профессором, как Лапатин. Банально нет опыта по применению моих знаний, но понимать, что и как работает, – вполне. Такой себе медицинский справочник.

Однажды меня посетила идея. Как раз в этот момент ассистент профессора, Николай, возился с компьютером, просматривая суточные данные.

– Николай, – привлёк я внимание ассистента, – я правильно понимаю, что имплант имеет аппаратное ядро, куда вшиты основные функции, и изменяемую часть в виде тех же нейросетей?

– Всё верно, – повернувшись ко мне, ответил Николай.

– А интерфейс, которым я пользуюсь, он тоже вшит в ядро?

– Конечно, нет! – у Николая загорелись глаза. Видимо, я затронул его любимую тему. До этого я с ним не особо общался, в основном только с профессором. – Имплант – это тот же компьютер. Только по своему устройству он очень отличается от привычных для нас. И, как, наверно, ты уже знаешь, он состоит из искусственно выращенной структуры нейронов на базе твоей ДНК. Естественно, никаких нулей и единиц там нет. Но, как и в обычном компе, в нём присутствуют вычислительное ядро, графическое ядро, оперативная и постоянная память. И для работы со всем этим в него вшита оболочка, позволяющая создавать приложения в привычной для нас среде программирования. Вот интерфейс – это и есть такое приложение. И, кстати, это моя дипломная работа.

Николай поднял подбородок и принял горделивую позу. Я улыбнулся. Такой же фанатик, как и профессор. Я продолжил расспрашивать:

– То есть можно перенести любые программы с моего планшета и они будут работать?

– Должны, – Николай пожал плечами. – Если ничего корявого там нет. Это как на обычных компах. Разная версия операционных систем – и всё, нужно оптимизировать приложение под новые условия. Так и здесь. Но никаких существенных ограничений нет.

Я на некоторое мгновение задумался, расфокусировав взгляд. Потом спохватился.

– Слушай, Коля! – я так дёрнулся от пришедшей мне мысли, что Николай резко подался назад. – А я могу получить доступ к возможностям установки приложений и к среде их разработки?

– Ты сам хочешь писать программы? – я кивнул. – Слушай, а это очень интересно! – Николай вскочил и начал растирать своё ухо. – По сути, ты сразу сможешь тестировать их в твоём виртуале, что ускорит процесс оптимизации, – он ещё некоторое время постоял в задумчивости и снова сел. – Значит, сделаем так. Профессора я возьму на себя, а ты будешь показывать мне, что у тебя получается. Договорились? – Николай опустил голову и тихим голосом произнёс: – Мне же ещё кандидатскую писать. Отличная тема!

– Договорились! – с улыбкой протянул я руку ассистенту. И он тут же её пожал.

Всё получилось так, как мы с Николаем договорились. Профессор сначала возмущался, а потом разрешил. И я, накачав себе кучу литературы по программированию, принялся всё это изучать. Коля помогал мне, так как практики у меня не было, а он довольно хороший программист. И у меня стало получаться писать сначала простые, а после и всё более сложные приложения.

Например, что происходит, когда мы видим знакомого нам человека. Его изображение с помощью глаз поступает в участок мозга, отвечающий за зрение, где и обрабатывается. Далее сюда подключаются память и ассоциативное мышление. И мы знаем, что перед нами, например, Коля, так как имплант отслеживает весь процесс, а также сам может взаимодействовать с этими участками мозга, использовать мою память и так далее. Я смог написать приложение, которое выводит рядом с человеком, которого я вижу, краткую информацию о нём, если она, конечно, мне известна: имя, год рождения, место работы и т. д., выжимку из биографии, которую я читал. И это, в принципе, было не так уж сложно.

И вот тут имплант преподнёс мне сюрприз. Надписи стали появляться на любом предмете или части его, которые мне были известны. Смотришь на дверь, а там: «Дверь», «Ручка», «Винт», «Пластик» и тому подобное. Это был какой-то калейдоскоп. Надписи просто закрывали обзор. Тут пришлось попотеть, чтобы привести всё к нормальному виду. В итоге у нас с Николаем получилось создать что-то вроде сортировки по тегам. Ну, например, я мог выбрать показывать только людей или живое и неживое. Можно отметить то, что хочу сейчас видеть, и сохранить настройки под своим именем. Или показать информацию при пристальном внимании на предмете. И это было круто! О всяких часах, календарях, дальномерах, определителях скоростей и т. п. я уже не говорю. Да, они, конечно, не такие точные, как специализированные приборы, но если мне известны габариты предмета, то дальномер на ста метрах показывал погрешность в два метра. Геометрия – сила.

***

В один из дней я сидел за столом, не шевелясь, погружённый в работу в своём виртуальном пространстве. Да, со стороны это выглядело довольно странно. Сидит человек и часами пялится в одну точку. Но сотрудники клиники уже привыкли к такому моему состоянию.

Я как раз разбирался с типами и характеристиками экипировки Воздушно-Космических Десантных Войск. Передо мной вращался стандартный ББС, «Бронеход 2М». Меня не покидала надежда продолжить учёбу в военном училище, поэтому я прикладывал все усилия для этого.

Я полностью восстановился и освоился. Сейчас никто не скажет, что я полгода валялся в коме. А добавить сюда мои новые возможности, так и вообще. Коля мне завидует.

Тщательно прожевывая прочитанное, я засмотрелся на один из элементов брони. Через несколько секунд появилась надпись: «Сегмент брони, универсальный. Впервые был использован в российской армии с принятием на вооружение экипировки “Ратник 10”. На данный момент повсеместно используется в средствах индивидуальной защиты 5—6 класса, Тип Б, полужёсткой системы. Способен остановить поражающий элемент с кинетической энергией до 4000 Джоулей и импульсом до 20 кг*м/с. Состав…» В этот момент я понял, что у меня очень мало времени, просто катастрофически не хватает 24 часов в сутках! У меня лицо вытянулось от осознания этого.

Используя свою абсолютную память, возможности импланта, я могу усвоить огромное количество информации и впоследствии использовать её, вот как сейчас с бронёй. Химия, биология, физика, электроника, все технические дисциплины. Все технологии, которые накопило человечество. Да твою ж…! Всё что угодно, что можно прочитать или увидеть, можно запомнить и использовать. Да, это каждый может, но я-то на совсем ином уровне!

От перевозбуждения я вскочил и начал ходить по своей палате, нарезая круги, как будущий отец перед роддомом. В этот момент в палату зашёл Сергей Константинович.

– Михаил, с вами всё в порядке? – озаботился профессор, увидев такую картину. Я замер и улыбнулся.

– Профессор, со мной всё хорошо. Раньше я был очень благодарен вам за подаренную новую жизнь. А теперь я думаю: если вернуть время вспять и я буду знать, что со мной произойдёт, всё равно полез бы в этот тренажёр.

– Даже так?! – профессор смешно поднял брови и вытаращил глаза.

– Да, именно так, Сергей Константинович. Вы просто не представляете, что я получил.

Профессор, видя моё состояние, взял меня под руку и повёл к креслам у окна.

– Ну-ка, ну-ка, молодой человек, присядьте и успокойтесь, – когда мы уселись, он продолжил: – А теперь расскажите мне, что случилось.

И я зарядил скороговоркой о своих мыслях и умозаключениях. Профессор внимательно слушал и на протяжении моего монолога становился всё грустнее и грустнее. А после откинулся на спинку и совсем погрузился в свои мысли.

– Сергей Константинович, что-то не так? На вас лица нет.

Профессор как-то вымученно изобразил улыбку на лице.

– Понимаете, Михаил, то, что вы мне сейчас рассказали, это прорыв. Но, к сожалению, мы не можем повторить данный результат без большого риска для жизни пациента. Такое состояние, как у вас, очень трудно получить. Я уже долгое время бьюсь над решением этой проблемы. Либо загоним пациента в глубокую кому, где он не сможет себя осознать, либо состояние будет нестабильное, и мозг начнёт подавлять имплант. А поддерживать его в необходимом состоянии техническими средствами и химией, как в тренажёрах, не вариант. Капсула, в которой с вами случился несчастный случай, очень громоздка, – профессор махнул рукой. – Да вы и сами видели.

– Профессор, ну это пока! Главное, есть пример, к которому нужно стремиться. Да и наверняка данные моего наблюдения помогут решить эту проблему.

– Да-да, вы правы, Михаил, – вымученно произнёс профессор, устремив в пол расфокусированный взгляд, при этом почёсывая свой подбородок. Но долго это не продолжилось. – Я, пожалуй, пойду. Нужно обдумать то, что вы мне рассказали.

Профессор встал и направился в сторону двери. Он как-то весь съёжился и стал похож на старика, еле передвигающего ноги. Я провожал его непонимающим взглядом. Да что это с ним?

Не дойдя до двери пару шагов, профессор резко остановился и развернулся ко мне.

– Совсем вылетело из головы, зачем приходил. Хотел сообщить вам, Михаил, что я через неделю вас выписываю.

Через мгновение я подошёл к профессору и обнял его, а отстранившись, произнёс:

– Ещё раз спасибо вам, Сергей Константинович. Вы вернули меня к жизни.

Глаза профессора заблестели.

– Это моя работа. Но вот ради таких моментов я и люблю этим заниматься. И ещё, Михаил, если нужна будет моя помощь, у вас есть мой контакт. Обращайтесь в любое время.

Похлопав меня по плечу, Лапатин развернулся и вышел. Я пожал плечами и вернулся к своим делам.

Профессор шёл по коридору клиники и размышлял о том, что совсем расклеился. И ведь не потому, что случай уникальный и его пока что нельзя повторить, а из-за того, что придётся расставаться с Михаилом. У Лапатина не было детей, и он очень сильно привязывался к своим пациентам. Но Михаил был действительно особый случай. Профессор часто разговаривал с ним, обсуждая интересные обоим темы. И через некоторое время заметил, что относится к Михаилу как к сыну.

Профессор продолжал шагать в другое крыло клиники, пока его не окликнули.

– Сергей Константинович, мне нужна ваша помощь.

Это был ещё один дорогой профессору человек, Анна Николаевна. Заведующая отделением психологической реабилитации. Он глубоко вздохнул.

– Иду, Анна Николаевна! – воскликнул профессор, тут же взбодрился и зашёл туда, куда его позвали, закрыв за собой дверь и тем самым перекрыв шум, доносящийся из кабинета.

Глава 4

Из секретной переписки компании VR Indastries.

Директору Джерри Симонсу.

Уважаемый мистер Симонс, уведомляю вас, что на подведомственной мне территории произошёл уникальный случай. Сотрудники НИИ «Бионика» смогли восстановить коматозного пациента № 10843. Такой результат не единственный, но уникальность данного случая заключается в том, что в мозг пациента был внедрён экспериментальный имплант разработки НИИ «Бионика». Благодаря этому, пациент № 10843 смог управлять своим телом, находясь в виртуальном пространстве, созданном для него внедрённым имплантом. Судя по добытым отчётам, это открывает поистине безграничные возможности. Направляю копии отчётов и выводы моих аналитиков в центральный офис.

Жду дальнейших распоряжений по данной теме.

С уважением, Говард Коулман.

Куратор отделения VR Indastries на территории Российской Федерации.

Говард, я полностью согласен с выводами твоей аналитической группы. Результаты превзошли все наши ожидания. Ты делаешь огромный вклад в будущее нашей компании и в своё собственное тоже. Я знал, что на тебя можно положиться.

Совет директоров компании сильно заинтересован в дальнейшем развитии данной технологии. Поэтому ты должен любой ценой получить доступ ко всем материалам лечения пациента № 10843. В ближайшее время к тебе будут отправлены специалисты. Они профессионалы своего дела. Ты должен выполнять любые их распоряжения.

Удачи, Говард.

С уважением, Джерри Симонс.

***

Наконец пришёл момент выписки. Я, попрощавшись со всеми, кого знал, вышел на улицу. День был прекрасный, солнечный и тёплый. Так как родни у меня нет и никто меня не ждёт, можно сразу приступать к выполнению всего, что я себе запланировал. Главная задача – вернуться в армию. А для этого нужно сначала навестить генерала Лащенко. Помнится, он обещал помочь.

Я привычно воспользовался моим виртуальным интерфейсом вместо коммуникатора и зашёл на сервис общественного транспорта. Сейчас мало у кого остался свой собственный автомобиль. Достаточно ежемесячно оплачивать небольшую абонплату на специальном сервисе, и из любой точки можно вызвать себе беспилотную машину.

Она прибыла через четыре минуты, и я отправился на вокзал. Билет на скоростной поезд до Рязани я заказал заранее. Пока ехал в такси, забронировал гостиницу. Неизвестно, как долго я там пробуду. О деньгах я не беспокоился. Компания-производитель виртуальных капсул щедро заплатила мне за нераздувание инцидента.

К генералу я смог попасть на третий день после прибытия. Секретарь пригласил меня, и я не заставил себя ждать.

Но разговор у нас получился не такой, как я ожидал. Генерал сказал мне:

– Понимаешь, Михаил, твой случай не до конца изучен. И ставить тебя рядом с остальными десантниками несправедливо по отношению к ним. Представь, если в самый ответственный момент ты отключишься. Из-за этого могут погибнуть твои боевые товарищи.

Как с этим не согласиться. Генерал прав. Но мне-то что делать?!

Генерал ещё продолжал мне говорить о рисках, ответственности и т. д. Но я уже слушал его в пол-уха. Наконец он завершил свой монолог и напоследок сказал:

– Михаил, мне жаль лишаться такого курсанта, как ты. У тебя был отличный потенциал. Но сам понимаешь, – я кивнул в знак того, что прекрасно понимаю, о чём он говорит. Генерал немного помолчал, а затем вздохнул и продолжил: – Миша, я дам тебе свои контакты, – он поколдовал над планшетом, и мне пришло оповещение о принятии сообщения. Я на автомате сохранил его через виртуальный интерфейс. – Если нужна будет моя помощь, звони. Помогу, чем смогу.

На этом разговор был закончен, и я вышел из кабинета. Так, в подавленном состоянии, я шагал по внутренней площади училища. Мимо меня пробежал взвод первокурсников в полной экипировке. Но один из курсантов слегка прихрамывал. Я посмотрел ему вслед и увидел всплывающее окно:

«Бронеход-2М, конфигурация “Строй”. Неисправность в коленном суставе, возможные причины:

1. Не была проведена настройка датчиков под пилота ББС.

2. Износ деталей коленного сустава.

Требуется диагностика ремонтным комплексом».

Я задумчиво провожал бегущий взвод взглядом, не понимая, что делать. И в этот момент я понял, как попасть в ВКДВ не через парадную дверь, а через служебный вход. Улыбка сама собой появилась на моём лице. Я могу быть техником по обслуживанию экипировки и оборудования десанта. Да, это не то, о чём я мечтал с детства, глядя на бравых солдат и пересматривая фильмы. Но я хотел связать свою жизнь с армией и не представлял себе других вариантов. А для того, чтобы стать техником, нужно получить диплом инженера. И я, не теряя времени, стал искать подходящий вуз.

Поиски не заняли много времени. Подходящим учебным заведением оказался Федеральный Дальневосточный Технологический Университет. Судя по названию, он находился на другом краю моей необъятной родины.

Все манипуляции я проделывал буквально на ходу. Снять бронь с отеля, приобрести билет и вызвать такси-беспилотник. Мне нужно было торопиться, так как подача документов на поступление в вуз заканчивалась через три дня.

Я успел. Правда, пришлось понервничать. Подал я документы сразу на второй курс, так как у меня уже был окончен первый курс Рязанского училища и общеобразовательные предметы обоих вузов перекрывали друг друга. Плюс к этому, имелись рекомендации генерала Лащенко, чего было вполне достаточно для зачёта первого курса и поступления сразу на второй. Генерал не ожидал, что я воспользуюсь его предложением так быстро, но с радостью мне помог.

Комиссия долго проверяла и перепроверяла мои данные. Но в итоге приняла документы. У меня получилось! Теперь я студент второго курса ФДТУ по специальности «Робототехника и системы автоматизации».

План, который у меня появился ещё там, на плацу училища, заключался в следующем: выучиться на инженера-робототехника и заняться обслуживанием или разработкой экипировки и снаряжения для ВКДВ. Это в итоге позволит вернуться в армию, но уже гражданским специалистом. Да, это не то, о чём я грезил, но часть мечты лучше, чем ничего, а там посмотрим по обстоятельствам. Несмотря ни на что, у меня чесались руки, так хотелось приступить к реализации задуманного.

Глава 5

До начала занятий у меня было два месяца. И всё оставшееся время я потратил на изучение литературы по моей специальности. Снял рядом с университетом квартиру и впитывал в себя информацию как губка. И чем глубже я погружался в материал, тем больше мне нравился путь, который я выбрал.

Первого сентября я, как и положено студенту, опоздал. Ввалившись в аудиторию, я сразу произвёл впечатление на своих одногруппников. В Воздушно-Космический Десант абы кого не берут, и поэтому я выглядел необычно на фоне всех остальных. Такой себе громила с лицом, перед которым не может устоять ни один кирпич. Естественно, все обратили на меня внимание, и по аудитории пошли шепотки. Извинившись, я попытался добраться до ближайшего свободного места. Но голос преподавателя меня остановил:

– Молодой человек, не так быстро.

Я по привычке замер и встал по стойке смирно. У интерактивной доски стоял мужчина лет 40—45, невысокого роста, в очках дополненной реальности. Преподаватель улыбнулся.

– Вольно, студент, вы не в армии. Представьтесь, пожалуйста.

– Волков Михаил Валерьевич, переведён из Рязанского Училища Воздушно-Космических Десантных Войск, – выпалил я на одном дыхании.

– Понятно, – продолжил с улыбкой преподаватель. – Садитесь. Сообщаю специально для вас. Я куратор вашей группы. Зовут меня Бортников Сергей Матвеевич, я доцент кафедры «Робототехники и систем автоматизации» ФДТУ.

Далее куратор рассказал об особенностях второго года обучения, сообщил, какие предметы будут изучаться, ну и общую информацию: где и что находится и к кому обращаться. Для тех, кто забыл, и для тех, кто не знал. Новеньких в группе, кроме меня, было ещё три человека.

Я не мог усидеть на месте, и когда пара закончилась и народ рванул наружу из аудитории, я вскочил и направился к преподавателю.

***

Бортников неспешно собирал листки в портфель, что-то напевая себе под нос. Он не заметил, как к нему подошёл студент из новеньких. Тот самый, который опоздал на занятие. Парень был довольно приметный, и поэтому Бортников сразу запомнил его.

– Сергей Матвеевич, разрешите вопрос? – обратился студент.

Куратор в который раз улыбнулся про себя. Было что-то притягательное в армейских привычках этого студента.

– Слушаю, Михаил, – закончив с портфелем, Бортников повернулся к студенту.

– Сергей Матвеевич, я бы хотел записаться на факультатив. Вы не подскажете, какие варианты есть на нашей кафедре и на потоке?

Преподаватель с минуту смотрел на студента. Обычно с такими просьбами обращаются старшекурсники, так как в первые годы обучения у ребят банально нет необходимых знаний. А начиная с третьего курса, получив некоторое представление о профессии, они начинают выбирать направление по душе. А тут…

– А чем именно вы бы хотели заняться, Михаил? – всё же задал вопрос куратор.

– Мне нужно как можно больше практики. Желательно в мастерской с оборудованием и людьми, которые могут помочь советом, – с серьёзным видом произнёс студент. У куратора расширились глаза от удивления.

– Простите, Михаил. Но вы только на втором курсе, да и ещё перевелись к нам не из профильного вуза. У вас просто недостаточно знаний для применения их на практике.

– Сергей Матвеевич, как раз с теорией у меня всё в порядке. Я изучил всю литературу по моему курсу: статьи, журналы и книги по данной тематике, а также смежным. И теперь хочу попробовать всё это применить.

Бортников скептически посмотрел на студента. Слишком самоуверенное заявление. Но ему стало любопытно.

– Хорошо, Михаил. Я как раз веду подходящий вам факультатив у пятого курса. Лаборатория и мастерская находятся на территории университета. На первом этаже 17-го корпуса. Приходите завтра после занятий. Скажите, что ко мне, и вас пропустят, я предупрежу охрану, – сделав небольшую паузу и сменив тон, уже несколько угрожающе Бортников продолжил: – Но учтите, Михаил, если всё то, что вы мне сказали, окажется неправдой, ко мне насчёт практики больше не подходите.

– Спасибо, Сергей Матвеевич. Вы не пожалеете, я обязательно приду, – с благодарностью произнёс студент и, развернувшись на месте, пошёл к выходу из аудитории.

Когда Михаил уже шагнул в коридор, то услышал ворчание куратора.

– Всё он выучил по курсу и смежным темам. Даже я не всё знаю, а тут какой-то десантник-второкурсник.

Злобы в этих словах не было, и поэтому студент с хорошим настроением направился на следующую пару.

***

Я быстрым шагом двигался по пешеходной дорожке. На улице было ещё тепло, все зеленело и пахло цветами. На лавочках и полянках сидели студенты. Кто-то читал, кто-то просто общался. Мимо проносились капсулы транспортной системы университета. В основном они служат для преподавательского состава. Территория учебного заведения обширная: 32 учебных корпуса и около 100 тысяч студентов. И чтобы поспевать на свои занятия, преподаватели передвигаются в таких капсулах.

За поворотом показался 17-й корпус. Я направился к главному входу, но увидел слева от него, метрах в пятидесяти, ещё дверь с надписью «Лаборатория». Двинулся туда.

Когда подошёл, дверь не открылась. Вместо этого прозвучал строгий искусственный голос:

– Назовитесь и сообщите цель визита?

Я, конечно, удивился такому обороту. Ещё не встречал в университете закрытых дверей. Но спокойно ответил:

– Волков Михаил Валерьевич, пришёл по приглашению Бортникова Сергея Матвеевича.

– Ожидайте.

Я развернулся и стал наблюдать за окружающей суетой. Минуты через две тот же голос произнёс:

– Проходите. Вам оформлен разовый пропуск на сегодняшнюю дату, – и дверь разошлась, открывая моему взору просторный светлый коридор.

Я двинулся вперёд. Программы распознавания подсветили мне точки установки датчиков различного назначения. При пристальном внимании всплывающие надписи подсказали, что это армейские образцы. Странно как-то. Зачем здесь армейская система безопасности. Может, и автоматические турели есть? И действительно, подойдя ближе, я заметил характерные признаки скрытых люков шахт стационарных турелей.

Мне стало любопытно, и я полез в свой виртуал для активации поисковых ботов. Точки доступа ко всей этой машинерии обнаружились довольно быстро. Надпись на виртуальном экране, на странице доступа, гласила, что за охрану отвечает комплекс «Стрелец 3И». Буква «И» говорила, что в комплекс встроена интеллектуальная система принятия решений.

Я не захотел дальше ковырять охранку и продолжил движение.

Из бокового коридора вышел мой куратор.

– Здравствуйте, Михаил. Рад вас видеть.

– Добрый день, Сергей Матвеевич, – поздоровался я, а куратор продолжил:

– Пойдёмте, я проведу вам экскурсию и познакомлю с остальными ребятами.

Куратор дождался, пока я подойду, затем развернулся и неспешно двинулся вперёд. Я поравнялся с преподавателем и закрутил головой на триста шестьдесят градусов. А посмотреть было на что.

Помещение, в котором располагалась мастерская, было в ширину метров пятьдесят, а в длину метров двести. С одной стороны вдоль стены стояли автоматические комплексы: токарно-фрезерной группы, различные резчики, сборочные и шлифовальные ячейки, объёмные принтеры и прочее. Даже один комплекс молекулярной сварки. Это меня привело в восторг, так как наличие такого парка оборудования практически целиком перекрывало потребности в мехобработке. С другой стороны находились кабинеты, стены которых снизу были глухими, а где-то начиная с половины – прозрачными. В некоторых кабинетах находились более хрупкие приборы, электронные микроскопы, камеры хранения образцов, измерительные инструменты и прочее. Остальные кабинеты служили совещательными комнатами. Всё это жужжало, искрило и громыхало. В кабинетах шли жаркие споры. Мне очень понравилась обстановка, царившая в этом муравейнике.

Куратор провёл меня по центральному проходу, кратко поясняя, что и для чего служит, при этом пристально поглядывая на меня. Скорее, он пытался понять, насколько всё это мне знакомо. Далее он завёл меня в один из кабинетов и, указав на один из свободных стульев, предложил присесть.

– Итак, Михаил, чем конкретно вы бы хотели заняться? – откинувшись на спинку стула и сложив на животе руки, спросил куратор.

Судя по позе и интонации, Сергей Матвеевич скептически относится к моим начинаниям. Что ж, придётся его удивить.

– Сергей Матвеевич, вы уже в курсе, что я бывший курсант Рязанского десантного училища. Почему я бывший курсант, рассказывать не буду. По крайней мере, не сейчас, – куратор кивнул, тем самым поощряя меня продолжать. – Так вот, мне довелось работать с оборудованием и амуницией наших десантников. Я хорошо разбираюсь в их устройстве, вплоть до капитального ремонта. Также мне довелось столкнуться с технологией искусственных органических нейронных сетей и их имплантацией. Я знаком с технологией обработки металлов, полимеров, органических структур, выращиванием колоний искусственных клеток, сращиванием органики и неорганики и многим другим.