Идеальная (не) пара бесплатное чтение

Глава 1

Варвара

Лето. Июль. Наступил мой супердлинный, пятьдесят шесть дней, и не совсем долгожданный отпуск, который я проведу в трёхкомнатной городской квартире с мамой и её новым, «теперь уже точно последним», мужчиной. Перспективка – огонь.

Учебный год в школе окончен, пора экзаменов прошла, и все разошлись по отпускам, чтобы снова увидеться только в сентябре. Но летом я сюда вернусь неоднократно, поэтому всё остаётся на своих местах, чтобы в любой момент устроиться поработать в кабинете.

Плетусь в квартиру, которая сейчас больше похожа на атмосферное интимное заведение, в котором витают романтические флюиды. Всё, как всегда, уже в который раз.

У матери новый мужчина – Георгий: чуть за пятьдесят, подтянутый, лысый бизнесмен, имеющий свою торговую точку на городском рынке. «Не мужчина – мечта», – как выразилась мама. Ей сорок семь, вполне ещё молодая, цветущая женщина, которой катастрофически не везёт в любви, но она, не теряя надежды, эту самую любовь всё равно отчаянно ищет. За последние семь лет серьёзных мужчин было трое, не считая Георгия, и всё всегда начиналось одинаково: конфетно-букетный период резко перетекал в совместное сожительство.

Что меня всегда удивляло, мужчины никогда не приглашали её на свою территорию, почему-то переезжая к нам. Но потом я поняла почему: в случае чего можно собрать свои пожитки в скромный чемоданчик и уйти по-английски, а из своей берлоги ещё попробуй женщину выпроводи, упрётся ногами и руками. В самом начале маминых отношений я всегда мешала ей, не давая раскрыться с новым мужем, причём она всегда говорила мне об этом не стесняясь.

Мне надоедало, и я снимала небольшую квартирку на окраине города. Но буквально через полгода всё заканчивалось, и мама, вызвав меня, всю ночь лила слёзы, жалуясь на очередное разочарование и давая тысячу клятв «это был последний». Проходил год-полтора, и всё повторялось.

Вот теперь Георгий, который неделю назад переехал к нам с небольшим чемоданчиком вещей, бритвенным станком и чёрной пушистой кошкой. Я не была против кошки, скорее, против Георгия. И если предыдущие экземпляры разочаровывали со временем, то Георгий умудрился сделать это в первый же день, кинув в меня белую футболку со словами: «Дочь, постирай!» Нашёлся мне папаша!

Поведение мамы и её слова давали явно понять, что я снова в положении «мешаешь». Вот только деться мне, собственно, некуда. Совсем. Отпускные я, конечно, получила, но планировала подлатать свой старенький «Ниссан», который уже откровенно кричал, что я его запустила.

Два месяца дома, и если я сейчас сниму квартиру, то до сентября точно не дотяну в финансовом плане. Поэтому придётся выслушивать причитания мамы, что я разрушаю её личную жизнь на корню.

Три года назад она, конечно, несказанно обрадовалась, когда я сообщила ей о своём замужестве, и даже принимала активное участие в подготовке к свадьбе, организации банкета и выборе платья. Насколько я поняла, всё для того, чтобы дочь поскорее освободила квадратные метры и переехала к Виталику.

Но не сложилось, не срослось, и моё «торжество» превратилось в самый гадкий день в моей жизни. Кавериной я так и не стала, оставшись Абрамовой, видимо, навсегда.

Мама, конечно, меня успокаивала, и себя заодно, но, скорее, не потому, что мне было больно и обидно, а потому, что я останусь жить с ней. Было не больно и не обидно, было адски гадко от предательства человека, которого я любила. Всё – занавес, финал, аут.

Три года без отношений с того момента и полное неверие мужской части нашей планеты. «Мне и так хорошо», – убеждала я себя всё это время, находя занятие, впечатляясь чем угодно, только не мужчинами. Возможно, со временем всё забудется, и я смогу выстроить полноценные отношения, но не сейчас.

– Мам, я дома! – кричу с порога, чтобы снова не вляпаться в неловкую ситуацию, как вчера, когда пришла с работы и помешала «строить» отношения маме и Георгию.

И куда бы деться хоть ненадолго, но подальше от любовного гнёздышка?

– Я на кухне, – отозвалась мама.

Бреду в конец коридора, чтобы на кухонном столе выложить продукты. Мама одна, видимо, Георгий наконец-то вспомнил, что у него есть дела.

– Ты в отпуске?

– Да, с сегодняшнего дня.

Мама улыбается, но я вижу, что эта информация ей не по душе.

– Чем планируешь заняться? – осторожный вопрос с уже знакомым подтекстом.

– Корректурой, уже прислали книгу, какая-то фантастика. Статью нужно на французский перевести к завтрашнему вечеру и так, всем по мелочи.

– Может, снимешь квартиру?

Я всё жду, когда мне предложат этот вариант, но в этот раз раньше, намного.

– Извини, не могу. Отпускные не бесконечные, мне нужно машину на СТО загнать, а за это нужно платить, к тому же жить ещё нужно два месяца на что-то.

Мама откровенно кривится, даже не попытавшись скрыть эмоции. В сорок семь лет она выглядит довольно молодо и подтянуто: шатенка с карими глазами и приличной фигурой, она привлекала мужчин, но всегда не тех, которых заслуживала.

– Просто у нас с Георгием такой этап отношений…

– Как с Олегом, Андреем и Александром, да?

– Ну зачем ты так?

– Мам, мы всё это уже проходили – бесконечное колесо вращающихся в нашей квартире мужчин.

– На что ты намекаешь? – Она по-детски хлопает наращенными ресницами.

– У Георгия есть своя жилплощадь? – поворачиваюсь к ней, облокотившись на кухонный гарнитур.

– Да, в центре.

– А почему он не привёл тебя к себе в квартиру, стесняюсь спросить? – И правда, почему?

– Ой, – она всплескивает руками, – ну у него там ремонт, надолго, он всё делает как полагается, по уму…

– Прям как Олег, помнишь? Два года человек ремонт делал, так и не доделал.

– Ну что ты сравниваешь, Георгий совершенно другой!

– Другой по отношению к кому?

– Варя, ну зачем ты так?

– Мам, прости, но в этот, четвёртый раз, – поднимаю палец, – я не съеду, потому что сейчас не имею возможности платить за съёмное жильё.

– А может, на дачу? – В глазах мамы зажигается надежда.

– В дачном посёлке интернет не ловит, а у меня работа вся через него. Так что не выход. Тем более наша дача похожа, скорее, на уютный сарай, чем на полноценное жилище.

– И вообще, дочь, пора забыть уже про подлеца Виталика и найти себе мужчину. Бери пример с меня!

– Извини, мама, но твой пример мне совершенно не подходит!

– Ну, может, съездишь куда? Всё-таки лето, отпуск? А? – не унимается, словно прямо сейчас готова выставить меня за порог квартиры.

Уверена, если бы сказала «я уезжаю», мои вещи были бы собраны со скоростью света, а мама лично погрузила бы их в мою машину даже без помощи Гоши.

– И куда я могу позволить себе съездить на учительскую зарплату?

– Например, в Москву, от нас недалеко, пара часов езды. Вон, подруга твоя, Лерка Самсонова, замуж вышла за миллиардера Орлова, вот и наведалась бы к ней. Может, у этого самого миллиардера и для тебя бы друг состоятельный нашёлся. – Она лукаво мне подмигивает, но я лишь откровенно кривлюсь.

Меня всегда раздражало, когда люди занимаются сводничеством, хотя их об этом совершенно не просят. Я-то точно.

– Мам, ну с чего вдруг? Во-первых, меня никто не приглашал, а во-вторых, я что, приеду: «Здравствуй, Лера, я в гости. Вы не ждали, а я припёрлась», так? – даже представила, как некрасиво это будет выглядеть.

– Почему нет? Вы хорошо с ней общаетесь, постоянно созваниваетесь, встречаетесь. Подруга она тебе или кто? – Видимо, сегодня мне придётся рассмотреть все варианты моего «выметания» из квартиры. Даже Лерку вспомнила, значит, обдумывала не один час.

– Мам, я буду дома, работать. Точка. Давай прекратим этот бессмысленный разговор. Если Георгию так необходимо время с тобой наедине, без свидетелей, пусть пригласит в свою квартиру, – сказав это, разворачиваюсь, чтобы уйти в свою комнату.

– Варвара, ты бессовестная дочь! – тут же прилетает мне в спину. – Ты не даёшь матери устроить личную жизнь! Не хочешь оставить нас с Гошей одних, чтобы мы лучше узнали друг друга! Он особенный, не такой, как остальные!

Остальное я не слышу, плотно закрывая дверь. Падаю на кровать и начинаю рыдать.

Мне двадцать семь лет. У меня за плечами несостоявшийся брак с Виталиком, работа в школе, старенькая машинка и мама, активно устраивающая свою личную жизнь. Отцу, что ли, позвонить? Мы с ним общались хорошо, несмотря на все нелестные высказывания мамы о нём.

У него давно другая семья, но иногда он помогал материально, а чаще всё-таки моральной поддержкой, которую я очень ценила. Он действительно меня слушал и всегда старался дать дельный совет, не просто чтобы я отстала поскорее, а действительно вдумывался и осмысливал.

Мама бесилась. Я бы и сама с удовольствием покинула уютное любовное гнёздышко новобрачных, но у меня не было возможности, в первую очередь финансовой. Обстановка в квартире напрягала, а я напрягала маму и Георгия, что ж, в этот раз придётся им меня терпеть. Если станет совсем невыносимо, пойду поработаю в школьном кабинете или в кафе на площади, где меня хорошо знают, а Катя делает чудесный кофе.

Безумно хотелось куда-нибудь поехать. Ещё больше хотелось на море…

Море – моя мечта, несбыточная и неосуществимая. Вера Семёновна, учитель математики и моя коллега, взяла в этом году кредит, чтобы вывезти внуков на море. Кредит! Уму непостижимо!

Я никогда не видела море, лишь в фильмах и на картинках, но мне туда безумно хотелось. Не знаю, откуда взялась эта мечта, может, из детства или после просмотра очередного фильма, но папа говорит, что, сколько меня помнит, я всегда хотела побывать на море. Даже на Новый год загадывала всегда одно и то же желание.

Планируя свадьбу, мы с Виталиком накопили денег и купили два билета на Кипр, чтобы провести там медовый месяц, точнее, неделю. Я была на седьмом небе от счастья, купила два купальника, приготовившись к долгожданной поездке и, кажется, ждала путешествия больше, чем саму свадьбу.

Но, увы… свадьба не состоялась, и Виталик укатил на Кипр с Владленой, а мне лишь оставалось смотреть их совместные фото в соцсетях и давиться обидой и слезами. Виталик не просто предал и разбил мне сердце, он растоптал мою мечту и бросил, униженную и разбитую, отвечать на вопросы родственников и друзей.

Последние три года я копила деньги, откладывая понемногу с зарплаты, выполняя корректуру книг разных стилей и жанров, иногда переводила статьи на французский, окончательно посадив зрение и на постоянку надев очки. За всё это получалось немного, но я не теряла надежды когда-нибудь скопить нужную сумму и отправиться на море. Когда-нибудь… но точно не в этом году!

Вытираю слёзы, стекающие по щекам, хватаю сумку с ноутбуком и отправляюсь в городское кафе, чтобы поработать в спокойной от эмоций обстановке. Даже телефон оставляю дома, чтобы не читать обвиняющие сообщения мамы.

– Варь, тебе как всегда? – тут же подбегает Катя, как только я сажусь за столик на улице под навесом.

– Да, Кать, спасибо.

Она тут же приносит мне наваристый кофе в большой кружке, скорее, похожей на домашнюю, и я сосредотачиваюсь на переводе. Спустя пару часов и две кружки кофе всё закончено, отправлено, и небольшой гонорар получен.

Можно возвращаться домой, туда, куда совсем не хочется. Я уже подумала и прикинула, сколько нужно потратить на съёмное жильё, и картина позитивом не блистает: потратить половину отпускных на квартиру и жить впроголодь весь август, или остаться с мамой, но два месяца выслушивать ежедневные причитания, как я мешаю её личной жизни. Если совсем станет невыносимо, придётся выбрать первый вариант. Перспектива рыдать в подушку каждый день совсем не радует.

Больше всего злит то, что Георгий, видя отношение матери ко мне и постоянные придирки, теперь делает точно так же. Ну правильно, если можно ей, почему ему нельзя? Я старалась порой ставить её на место, корректно, конечно, всё-таки мать, но она словно не слышала или просто делала вид.

Я объясняла снова и снова, и в конце концов всё перетекало в скандал с обвинениями, что я бессовестная дочь и совсем не желаю ей помочь устроить личную жизнь, то есть не желаю покинуть квартиру. Вот только мама всё время забывала, что квартира моя, потому что папа, уходя из семьи, оставил жилплощадь именно мне. Но я не напоминала, считая это подлым и некрасивым.

Уже стемнело, а я домой не тороплюсь, медленно идя по улице вверх. Транспорт не жду, решаю пройтись пешком, идти неблизко, но так я убью время.

Захожу в квартиру и тут же замечаю маму, бесцеремонно расхаживающую в одном нижнем белье в коридоре. Чёрт, я, видимо, попала в самый пик налаживания личной жизни. Простите-извините, я тоже здесь живу, господа хорошие! Получив гневный взгляд от матери, быстро ретируюсь в свою комнату от греха подальше. И это только первый день отпуска, как прожить ещё пятьдесят пять?!

Хватаю телефон, проверяя не отвеченные звонки и сообщения. Неожиданно! На экране высвечивается сообщение от Лерки Самсоновой.

Лера: Варя, привет! Позвони, как будет возможность. Чем быстрее, тем лучше, есть очень интересный разговор.

Может, и правда, получится уехать из этого дурдома в Москву?!

Глава 2

Лера Самсонова. Познакомились с ней четыре года назад, когда вместе изучали французский язык в нашем городе, обучались в большой группе желающих учителей. Сошлись как-то сразу: позитивная, с чувством юмора и огромным желанием обрести личное счастье. Вот и обрела – миллиардер из столицы, нужно, кстати, спросить, как так получилось, вроде бы люди совершенно из разных миров.

Поддерживали отношения, перезванивались, и я приезжала к ней в гости, с удовольствием провела время. С некой завистью смотрела на её маму и их гармоничные, спокойные отношения. Они тоже жили вдвоём в трёхкомнатной квартире, но при этом совершенно не нарушая личного пространства друг друга и мирно уживаясь на одной территории.

Мне бы так…

Я даже на свою свадьбу её пригласила, вот только торжество обернулось слезами в плечо подруги… Лера три дня провела со мной, успокаивая и поглаживая по голове, смогла подобрать столько воодушевляющих слов, чтобы достучаться до меня. Безумно благодарна была ей и за поддержку, и за объяснения с моими родственниками и друзьями, когда говорить ни с кем совершенно не желала.

А ещё Лерка знала о моей мечте – море, и когда мы с ней в ленте увидели фото счастливого Виталика на Кипре, ей пришлось успокаивать меня снова.

Набираю номер Лерки, с нетерпением желая услышать, что за срочность.

– Варька, привет! – радостное приветствие на том конце трубки.

– Привет, жена миллиардера! – Я её, конечно, поздравляла, но лично так и не созвонились. – Как живётся в столице?

– Хорошо живётся, только вот постоянные пробки – это ужас ужасный, не то что наш городишко со свободными проспектами.

– Как жизнь семейная?

– Отлично. Знаешь, я нашла то, что искала, во всех смыслах… Я тебя с Робертом обязательно познакомлю и всё расскажу. Ты как?

– У мамы новый муж… – Что скрывать, подруга знает особенности моей ситуации.

– Уже переехал к вам?

– Неделю назад, и теперь я снова в положении «мешаю». Отпускные получила, но съёмное жильё себе позволить не могу, сам понимаешь, не учительскую зарплату не разгонишься. Сесть бы в машину и удрать на край света, закрыв глаза, только возможности нет…

– Знаешь, Варь, возможно, я буду в тему со своим предложением.

– Предложением?

– Да. Я тебе сейчас расскажу всё в общих чертах, только дослушай, пожалуйста, до конца, а потом решение примешь, ладно? – Лерка мнется.

– Слушаю.

– У моего мужа есть друг…

– Лера, какой друг? Ты ж мою историю знаешь? Я…

– Варя! Я знаю. Всё знаю и всё помню. Я не отношения тебе предлагаю. Дослушай до конца, а? – Лерка включает училку, такую же, как я сама.

– Слушаю и не перебиваю.

– У Роберта есть друг – Осман. Тридцать восемь лет, не женат, детей нет. Там какая-то душещипательная история любви, подробностей не знаю, Роб не говорит. Послезавтра его родной брат женится: дорогая свадьба, много гостей, куча родственников, но самый главный – дед. Он Османа воспитывал, имеет непререкаемый авторитет и жёсткий характер, желает, чтобы внук женился, создал семью, остепенился, в конце концов, поэтому часто интересуется, что и как у него на личном. В общем, Осман деду соврал, что девушка у него есть, русская, простая, всё как надо, но теперь дед требует, чтобы внук на свадьбу к брату приехал не один, иначе его ждёт наказание. Ну там какие-то свои национальные особенности… Теперь Осману нужна девушка на три дня, точнее, на время этой самой свадьбы: нормальная, адекватная, натуральная, иначе дед не поверит в выбор внука, и не пугливая, чтобы не шарахалась от толпы родственников и не пряталась под лавку при каждом шорохе. Он Роберта попросил, чтобы я такую же, как я нашла, в смысле, не столичную фифу, а нормальную девушку.

– И ты сразу подумала обо мне?! – Не знаю почему, но предложение Лерки меня немного злит, что ли.

Ещё и татарин. Нет, я против ничего не имею, но там особый менталитет, традиции и отношения, и вера опять же. Когда-то я понравилась нерусскому парню, но мы не сошлись, потому что на первом же свидании оказалось, что мысли мои слишком свободные, а поведение – неподобающее.

– Если честно, да… – неуверенно шелестит Лерка.

– Не уверена, что мне нравится это предложение. Пусть скажет, что расстался с девушкой, дело-то обычное.

– Он так уже несколько раз говорил, дед конкретно наседает. Варь, три дня всего, свадьбу отгулять, вы даже в комнатах разных жить будете. Роберт его давно знает, у них бизнес в одной сфере – строительство. Осман нормальный: спокойный, адекватный, негрубый, он тебя не обидит. Он за всё платит, всё решит. По итогу можешь попросить у него в благодарность всё, что пожелаешь, если, конечно, в ваше люблю-куплю поверят.

– Если он такой нормальный, почему у него реальной девушки нет? – хмыкаю.

– А у тебя почему нет парня? А?

Не в бровь, а в глаз, как говорится. Потому что я не хочу, потому что не верю никому из мужчин, и в само понятие «верность» теперь не верю. Кто знает, может, и у этого Османа есть веские причины быть одному.

– Почему я подумала о тебе? Потому что свадьба в Крыму, в Ялте, на берегу Чёрного моря. – Лерка производит контрольный выстрел в голову.

У меня язык отнимается.

Море… Реальная возможность наконец-то исполнить свою мечту – увидеть море! И не только увидеть, но и искупаться, почувствовать весь кайф счастья и эйфории, когда то, о чём ты так настойчиво мечтал много лет, исполняется.

Первичные тревожные звоночки от поездки с незнакомым мужчиной чёрт знает куда тут же рассеялись, и чувство самосохранения медленно уползло в самый тёмный угол, чтобы остаться там навечно. В голове уже вовсю разносились звуки морского прибоя, и, кажется, я даже чувствовала на коже лёгкий, освежающий ветерок, раздувающий волосы.

– Я согласна. – Даже не понимаю, как мой язык это произносит сам собой, сейчас я за себя не отвечаю.

– Ну вот! А то «не надо, не надо». – Сейчас подруга откровенно меня передразнивает. – Я ему твой номер дам, сам позвонит сегодня, и обо всём договоритесь. Свадьба послезавтра, нужно определяться.

– Хорошо. Буду ждать.

– Варь, ты не пожалеешь, поверь. К тому же, насколько я поняла, обстановка дома у тебя сейчас не самая доброжелательная, может, и к лучшему, если ты уедешь?

– Наверное, ты права, Лер. Интересно, если я его попрошу купить мне квартиру в нашем городе, он согласится? – откровенно стебусь, но она же сказала «всё, что попросишь»!

– Если вашу игру оценит зритель, то да, уверена – купит. – Я чуть не давлюсь после её слов.

Она серьёзно? Квартиру за то, чтобы побыть три дня чьей-то девушкой? А если правда? Прощай, мама, и все настоящие и будущие мужья! Я, конечно, маму свою люблю и счастья ей желаю, но где-нибудь подальше от меня, а точнее, я от неё.

– Ладно. Давай ему мой номер.

– Если договоритесь, то завтра успеем увидеться. Мы с Робом в Италию летим – мою мечту исполнять! – даже не видя Леру, понимала, что она улыбается.

– Лер, а Осман этот… ничего плохого не подумает обо мне? Ну, что я меркантильная, выгоду ищу?..

– Нет, поверь, не подумает. У меня с мужем история знакомства похлеще была, на целых пятьдесят миллионов, как-нибудь расскажу. Ладно, пока, жди звонка.

Лерка отключается, а я так и сижу на кровати с телефоном в руках, не в силах пошевелиться. Обдумываю наш с ней разговор, перемалывая каждую сказанную фразу.

Ещё час назад я металась в мыслях, как с минимальными потерями выйти из конфликта с мамой, а сейчас у меня появилась реальная возможность уехать, и к тому же исполнить свою заветную мечту, посетив море.

Смогу ли я правдоподобно сыграть девушку совершенно незнакомого мужчины? И какой этот мужчина? Даже не спросила у Леры, симпатичный ли он. Ведь для того чтобы искренне играть влюблённость, нужно, чтобы мужчина тебе хоть немного нравился, вызывал хоть какие-нибудь эмоции, чувства, элементарно симпатию. А если я ему не понравлюсь, если совершенно не в его вкусе?

Что сделано, то сделано.

В ожидании звонка залезаю в поисковик и уже примерно прикидываю, где находится Ялта, сколько километров и за сколько доехать. Далековато, однако. Но посмотрела фотографии пляжей и достопримечательностей, и меня снова накрывает волной эйфории и блаженного счастья.

Вспоминаю, что после неудавшегося медового месяца на Кипре у меня остались лежать в шкафу два купальника, совершенно новые и даже не распакованные. Моя фигура не изменилась значительно, и я вполне могла обойтись ими.

Звонок телефона – и на экране незнакомый номер, оканчивающийся на три восьмёрки. Точно он, думается почему-то сразу, без сомнения.

– Да?

– Варвара? Это Осман. Мне твой номер Лера дала. – Низкий баритон с хрипотцой проходится шелестом по слуху, вызывая приятные эмоции настоящего мужского голоса.

– Да, это я, ждала вашего звонка.

– Твоего! Сразу привыкай говорить «твоего». – Требовательно, однако.

– Ждала твоего звонка, – сразу же исправляю положение. И он прав, что это за отношения, где один другого называет на «вы».

– Лера рассказала, что требуется и почему?

– В общих чертах, но я всё поняла: едем на свадьбу, знакомимся с роднёй и играем пару так, чтобы дедушка поверил. Правильно?

– Правильно, – он усмехается, – быстро схватываешь, что радует. Не зря обратился к Лере за помощью, любой другой бы неделю объяснял.

– Когда нужно ехать? – Теперь уже нужно уточнять детали, а то пока обстановка размыта.

– Свадьба в субботу, выехать нужно завтра, чтобы в пятницу быть в Ялте. Поедем на моей машине, дорога займёт около суток, можно было и на самолёте, но люблю сам за рулём, к тому же будет много времени, чтобы немного привыкнуть друг к другу, ознакомиться с основной информацией. Знакомство с дедом – дело особое, важное. Он и допрос нам по отдельности устроить может.

– С пристрастием? – даже улыбаюсь, представляя свирепого дедулю, пытающего меня.

– Даже с пытками! – смешок. – Шучу, не напрягайся. Но краткими биографиями поделиться придётся, не можем же мы ничего не знать друг о друге. Остальное – чистой воды импровизация в зависимости от складывающихся обстоятельств.

– Знаешь, стыдно признаться… но у меня даже платья приличного для свадьбы нет, не было необходимости.

– Не проблема. Я сказал, все расходы на мне: шмотки, стилисты, всякое женские штучки. В общем, всё, что тебе потребуется. Собери вещи на пару-тройку дней, свадьбу отгуляем и сразу обратно, я не расположен находиться с родственниками дольше положенного. – Упоминание о родне делает голос Османа твёрже, а звенящие нотки в голосе явно говорят, что не только у меня в семье проблемы с отношениями. – За тобой приехать?

И тут я задумываюсь. Сразу представляется мама, которая с интересом будет наблюдать и оценивать ситуацию, и неудобные вопросы с её стороны тоже ни к чему. Потом вслед за ней выскочит Георгий, и вся ситуация превратится в смотрины. Мы с Османом друг другу никто и никем останемся. Своим скажу, что уехала к Лерке в гости, больше им знать не нужно.

– Нет. Лучше я приеду в Москву, полтора часа, и я на месте. Только где машину оставить?

– Можешь на моей парковке. Можешь у Орловых на стоянке, там всё под охраной.

– У Орловых, – выпаливаю стразу, даже не знаю почему.

– Отлично. К двенадцати жду тебя, прыгаешь в машину и едем. Успеешь?

– Постараюсь.

– Скинь мне свои параметры. Отправлю Сафине, сестре, к нашему приезду она подберёт тебе несколько платьев на выбор. И ещё, – он пару секунд мнется, – ты брюнетка, шатенка или…

– Натуральная платиновая блондинка с голубыми глазами, – выпаливаю скороговоркой.

– Кхм.

Этот комментарий меня озадачивает.

– Что не так? – спрашиваю, но Осман на некоторое время замолкает.

– Никогда не встречался с блондинками. Для меня ты исключение из правил.

– Аналогично. Ты для меня тоже.

Повисает пауза, и устанавливается неловкая тишина. Сейчас понимаю всю абсурдность нашей ситуации: два человека, которые, скорее всего, никогда бы не были вместе, если бы не обстоятельства.

– Двум исключениям придётся на одни выходные стать идеальной парой. На том и порешим. До завтра, Варвара.

– До завтра, Осман.

Отключаю звонок, прислушиваясь к своим ощущениям от разговора с этим мужчиной. Низкий голос ласкал слух, вполне грамотная речь, отсутствие явного хамства по отношению к женщинам, рациональность и логичность в сказанном.

Подкупает, что Осман не наседал, позволил решить, приехать ли мне самой и где оставить машину. Впечатления от разговора остались приятные, мы вполне можем найти общий язык и провернуть то, что задумали.

Тут же скидываю ему свои параметры, пока не забыла. Надеюсь, у его сестры достаточно хороший вкус и мне не придётся надевать что-то безобразное лишь потому, что я не желаю обидеть его родню.

Достаю из-под кровати давно заброшенный чемодан, и первое, что в него закинуто – купальники: всё ради моря, остальное – побочные обстоятельства, по крайней мере, для меня.

Пишу Лерке, прося скинуть их адрес в столице. Она не против моей машины на их парковке, заверяя, что сможем ещё поболтать перед их отлётом в Италию и заодно познакомиться с её мужем-миллиардером.

А теперь мама. Пора делать её и Гошу счастливыми хотя бы на несколько дней.

Прохожу на кухню. Я отчего-то переживаю, а нервничая, всегда хочу есть – много и сладкого.

– Извини за увиденное. Ты пришла немного не вовремя, – за спиной раздается голос матери. Я видела её в нижнем белье, хорошо хоть не Георгия вообще без него. – У нас сейчас очень романтичный период в отношениях.

– Что ж, – поворачиваюсь к ней, – значит, мне есть, чем вас порадовать. По твоему совету, завтра уезжаю к Лерке в гости дней на четыре-пять. Квартира и Георгий полностью в твоём распоряжении.

– Ну вот, – мама тут же начинает сиять, словно лампочка, – я же говорила тебе, а ты не слушала. Как всё удачно складывается! – даже в ладоши прихлопывает.

– Для кого?

– Для тебя, так как поедешь в столицу и навестишь подругу. И для нас с Гошей, мы сможем посвятить время друг другу.

– Уточняю – это на несколько дней, а не на два месяца.

– Ой, кто знает, может задержишься, поболтать там, погулять, а может и встретишь кого. В общем – не торопись! – и выпархивает, видимо, обрадовать недовольного Георгия.

М-да, мне сейчас недвусмысленно намекнули, что моего возвращения здесь никто не ждёт.

Глава 3

Мама провожает меня с такой радостью на лице, что аж тошно стало, а улыбка Георгия блистает ярче, чем его сверкающая лысина. В этот момент понимаю, что правильно сделала, ничего не сказав об Османе и о том, куда еду на самом деле. Хотя, кажется, им всё равно, лишь бы как можно дольше меня не было в квартире, да и вообще в городе.

Дорога без пробок, а мой старичок «Ниссан» бежит, даже не спотыкаясь, словно так же радуется, как и я, нашему отъезду. Лерка уже два раза звонила, узнавая, где я и когда буду, ей хотелось увидеться до отлёта.

Выезжаю с запасом времени, поэтому уже в одиннадцать стою на закрытой парковке Орловых, и моя машина по сравнению с выставленным здесь автопарком, смотрится, словно её забыли лет десять назад сдать в утиль.

Набираю Леру, сообщая, что я на месте.

Через десять минут мне навстречу выходит подруга с мужем. Прекрасная пара во всех смыслах, гармоничная. Лерка доходит мужчине до плеча. Оба темноволосые, стройные и подтянутые, кажется, они идеально дополняют друг друга, словно только что сошли с обложки модного журнала.

Но Лерка изменилась с нашей последней встречи четыре месяца назад. Я всматриваюсь в её лицо и не понимаю, в чём конкретно произошли изменения. А потом до меня доходит – она счастлива.

Счастливая женщина меняется, светится изнутри от любви своего мужчины, от положительных эмоций, от отсутствия в жизни проблем. Она счастлива настолько, что готова дарить это счастье всем и каждому, освещать искрами своей радости и удовлетворённости всё вокруг, вселять в людей надежду, открывать им новые горизонты, указывая путь.

Счастливая – такой должна быть каждая женщина.

– Привет, Варь! – Лерка подлетает, обнимая и целуя меня в щёку. – Познакомься, мой муж Роберт.

Мужчина доброжелательно улыбается, лишь кивнув.

– Приятно познакомиться. Вы уже улетаете? – наблюдаю, как Роберт грузит чемоданы в машину, а у Лерки в руках лишь скромная сумка.

– В час самолёт, но мы вполне успеем вас проводить. Осман сейчас будет. – Подруга то и дело поглядывает в сторону въезда на парковку.

– Варя, Осман нормальный человек, он не обидит, – вступается Роберт за друга, – он знает, что ты подруга моей жены и в случае чего эта особа, – кивает в сторону Лерки, – задаст ему знатную трёпку.

– Я? Да я божий одуванчик, – выпаливает подруга. – У нас с Османом разная весовая категория, даже ты значительно меньше, чем он.

О чём это она? Я смотрю на Роберта Орлова, довольно высокий мужчина, широкоплечий, статный, какой же тогда Осман?

– Приехал. – Роберт смотрит в другую сторону.

Я поворачиваюсь, видя, как на парковку вплывает чёрный, полностью тонированный гелендваген. И почему я не удивлена выбором машины? Он останавливается прямо напротив нас, водительская дверь открывается и…

Обалдеть! Вы серьёзно?!

На меня идёт большой мужчина. Нет. Очень большой мужчина. Мой бывший Виталик по сравнению с ним лепрекон-недоросток. Рост метр девяносто или два, а может, и того выше. Широченные плечи.

Чёрная футболка обтягивает идеально прокачанный торс, а рельефные мышцы, кажется, не скроешь ничем, они кричаще притягивают внимание. Чёрные джинсы и туфли. А размер «лапки» большого мальчика не меньше сорок шестого, я со своим тридцать пятым растоптанным словно ребёнок.

Мужская модная стрижка, чётко очерченный контур лица с волевым подбородком и аккуратная борода, по всему видно ухоженная. Пухлые манящие губы. И глаза. Чёрный острый, словно иглы, взгляд пронизывает насквозь.

Элитный самец. Ни больше, ни меньше.

Гора мышц и взрослой силы, заключённая в потрясающее тело.

И я… С трудом дотягиваю ему до груди. Свободная футболка на пару размеров больше, тонкие джинсы-бананы и сандалики, чтобы было удобно в долгой дороге. На макушке небрежный пучок и очки на носу.

Сейчас он именно на эти очки и смотрит оценивающе.

– Я линзы взяла, постоянно носить некомфортно, – шепчу, оправдываясь.

Стоим несколько минут глаза в глаза, дотошно оценивая друг друга и то, с чем придётся «работать».

– Ребят, вы меня простите, но стороны вы идеальная… не пара, – выдаёт Орлов с каверзным смешком.

Я с ним согласна – безапелляционно! Уродиной себя не считаю, нет, но такому нужна другая женщина, это точно. Мы с ним словно слон и Моська. Он своими ручищами, кажется, может мою талию обхватить, и пальцы спокойно сомкнутся, и запас ещё останется.

– Свадьба послезавтра, что-то менять нет времени. Выбора нет – ни у меня, ни у тебя. Поехали, – отрезает Осман. Мне остаётся лишь подчиниться.

Загружаем мой чемодан, прощаемся с семейством Орловых, и гелик выезжает с парковки.

Минуть двадцать молчим, просто привыкая к обществу друг друга. Каждый думает о своём: я о том, что совершенно ему не подхожу, он, видимо, о том же самом.

– Варя, сколько тебе лет? – Вопрос выдёргивает из размышлений.

– Двадцать семь.

– Кхм, а по виду и двадцати нет… – бросает в мою стороны косые, резкие взгляды, оценивая снова и снова, а я сжимаюсь практически в комочек под натиском его удушающей силы.

Следующая пара часов проходит в гробовом молчание под спокойную музыку и шелест колёс по асфальту. Тишина откровенно напрягает. Я понимаю, что всё не так и не то, но Осман мог сказать сразу, мы бы что-нибудь придумали, однозначно.

– О чём думаешь? – Неожиданный вопрос заставляет подскочить на месте.

– О том, что Роберт прав – мы совершенно не пара. Любой, кто посмотрит на нас со стороны, обязательно спросит, как мы оказались вместе. Мы ещё можем вернуться и обдумать другие варианты.

– Не можем. Дороги обратно нет. Делаем всё, как договаривались. Ну… а то, что не подходим друг другу, так это в плюс. Дед мои предпочтения знает, я бы блондинку не выбрал, а то, что мы вместе такие разные – значит любовь настоящая, и всё по серьёзному. Сыграем на контрасте.

– Уверен? – Сомнения всё же имеются.

– Абсолютно. Главное, ты не подведи.

– Обещаю, постараюсь, словно это мой выпускной экзамен. – Хочу сказать «вот те крест», но вовремя осекаюсь, вспоминая, что Осман мусульманин.

– Ладно. Я начну первый. Басиров Осман Дамирович, тридцать восемь лет, день рождения, – большой мужчина откровенно мнется, – восьмого марта…

Серьёзно смотрю на него и жду продолжения рассказа.

– Что? Даже не посмеёшься? У здорового мужика днюха в женский день? – смотрит с удивлением.

– Нет. Не посмеюсь, – делаю паузу, – потому что у меня день рождения двадцать третьего февраля.

Смотрим друг на друга пару секунд и взрываемся смехом. Откровенно ржём, понимая, что наша «не пара» прям подобралась идеально. Обстановка немного разряжена позитивными эмоциями, что радует.

– Это тоже плюс – точно не забудем, когда у кого день рождения, – выдаёт Осман и снова становится серьёзным. – Родители погибли в аварии много лет назад, мне тогда было двенадцать, Адилю семь, Сафине пять. Дед полностью взял над нами опеку, воспитывая по своим правилам.

Осман замолкает, и я в полной мере осознаю, почему он так старается оправдаться перед дедом, затеяв весь этот спектакль. Тот не просто дед, а самый родной человек, который воспитал, вырастил внуков, вложив в них душу, силы и время. Именно поэтому Осман так боится разочаровать его, выставить себя в неприглядном свете.

– До двадцати лет жил в Крыму, занимался когда-то в юности боями без правил, мне это нравилось какое-то время. Дед желал приобщить меня к семейному крупному бизнесу, но я хотел чего-то своего. Приехал в Москву, начал своего дело, открыв фирму «Алания», первое время шло туго, заказов почти не было. А потом случайно судьба свела с Орловым десять лет назад. Сейчас у меня большой и прибыльный бизнес, много заказов и своё место в сфере строительства. Не женат и никогда не был, детей нет. Это вкратце. Теперь ты.

– Абрамова Варвара Сергеевна, двадцать семь лет, день рождения ты уже знаешь, – снова улыбаюсь. – Родители давно разведены, живу с мамой, Анной Валентиновной, но с отцом тесно общаюсь. Пятый год работаю в школе учителем русского языка и литературы. Знаю французский, учила четыре года назад, там же познакомилась с Леркой, и с тех пор общаемся. Не замужем, – запинаюсь, – и никогда не была, детей нет.

Замолкаем, каждый обдумывает услышанное. Принимаем друг друга, медленно, шаг за шагом.

– Нужно придумать, как мы познакомились. Что-то реальное, – предлагаю Осману, это первое, что дед может спросить.

– Уже. Роб рассказал историю знакомства с женой. Она три месяца назад на какие-то курсы приехала учительские в Москву. Вот и скажем, что ты тоже на них была, ты ж училка. Лера познакомилась с Робом, а мы с тобой через них. Складно?

– Вполне, – поддерживаю Османа. – Как дедушку зовут?

– Мурад Абдулхамидович.

Закрываю глаза и проговариваю про себя несколько раз имя и отчество, шевеля губами.

– Что ты делаешь? – Осман удивлённо на меня смотрит.

– Повторяю. Плохо запоминаю имена, а тем более отчества. Нужно проговорить несколько раз, чтобы в памяти осело. – Он лишь молча кивает. – Итак, какая программа поездки?

– Завтра приезжаем, отдыхаем после дороги, собираемся с мыслями, в субботу – первая свадьба, в воскресенье вторая, и домой.

– В смысле вторая? – не понимаю, вроде же об одной речь была.

– Традиции. Первая свадьба невесты, на которую приглашены преимущественно её родственники и друзья, вторая – жениха, по тому же принципу. Но самые близкие родственники присутствуют на обеих. Поэтому нам с тобой идти на две. Сафина, моя родная сестра, подберёт тебе несколько нарядов на два дня, сама выберешь, что больше по душе. Кстати, сестра в курсе нашего представления, так что в критической ситуации поможет, если что.

– Деду не проболтается?

– Исключено. Младшая сестричка всегда поможет, тем более она прекрасно понимает – я никогда не женюсь, и причину знает не понаслышке.

Предполагаю, в жизни Османа произошло что-то такое, что напрочь отрезало желание жениться, возможно, несчастная любовь или, как у меня, предательство и измена.

– Пройдёмся по родственникам? – предлагаю ему сменить тему.

– Деда сказал, Сафину тоже. Родной брат Адиль, тот самый, у которого свадьба. – Я киваю, поняла. – Его невеста Сабина из богатой и состоятельной семьи. Дед с её отцом бизнес хотел объединить браком Адиля и Сабины, договорным. Но, познакомившись, они друг другу понравились, так что брак теперь по любви. Семьи состоятельные и свадьба богатая, так что почти пятьсот человек приглашённых.

– Сколько? – У меня чуть ли глаза на лоб не лезут. На моей свадьбе планировалось всего пятьдесят, и то мне казалось, что это много и очень дорого. – И как я их запомню?

– А тебе не надо запоминать! – восклицает Осман, ловко выкручивая руль на кольце. – Кроме деда, Адиля и Сафины, тебе нужно запомнить ещё моего родного дядю Ахмеда. У нас отношения с ним натянуты. Дед в своё время, да и сейчас вкладывается в мой бизнес, помогает, и Ахмеду совсем немного. А вот если я облажаюсь и дед рассердится, вся помощь уйдёт к дядьке, так что он первый, кто заинтересован в нашем провале. Поэтому общайся с ним осторожно, думай, прежде чем сказать.

– И как он нас раскусит? Не следить же будет? – фыркаю, не веря, что взрослый человек будет в щель заглядывать.

Осман молча смотрит на меня. Взгляд, объясняющий всё.

– То есть будет? – понимаю я.

– Ещё как будет! И подслушает, если нужно, и проследит, и в дверной замок посмотрит!

– Так, поняла: Сафина – поддержка, дядя – подстава.

– Умная девочка. Похвально, – одобрительно кивает Осман. – Жить будем в доме деда, как и Ахмед с женой и сыном Рустамом, их дочь Мадина не приедет. Мы с тобой по отдельности, так как не женаты, дед в этом плане строг, его дом – его правила.

Мысленно выдыхаю, всё, как Лера говорила – не в одной кровати. Так проще даже: пообщаться с роднёй, погулять на свадьбе и домой. Ничего сложного! И на море искупаться – это главное для меня.

– Надеюсь, хоть невинность-то изображать не нужно?

– Нет, конечно. Дед не древний, понимает всё, – улыбается Осман. – Ты ж не школьница и не татарка.

– Кстати, а как насчёт того, что я русская? – спрашиваю осторожно, этот вопрос не уточнялся ранее.

– Так ты и должна такой быть, иначе вообще подозрительно. Дед знает – я на татарке не женюсь никогда! Это факт давно принял и понял, поверь. Ещё вопросы есть?

– Нет вроде. Пока нет. По ходу дела. Невозможно предугадать обстоятельства. – И правда, в голове столько информации, хоть бы до приезда переварить.

– Кстати, ты о награде подумала? Что хочешь за свои услуги? – Как-то неприятно «услуги» прозвучали, резануло внутри.

– Можно сказать, рассчитаешься сразу на месте, в Крыму.

– Не понял…

– Мечта у меня есть – очень хотела на море всегда, безумно! Так что – с тебя море в качестве платы, – откидываюсь на спинку сиденья и улыбаюсь большому мужчине.

– Серьёзно, море? – усмехается.

– Тебе смешно?

– Нет, не думай ничего такого. Просто, когда живёшь на море, перестаёшь о нём мечтать совсем, оно становится чем-то привычным, обыденным. Ладно, будь по-твоему. Выходные на свадьбе отгуляем, а в понедельник устрою тебе морской день – плескаться будешь до синих губ. Вечером домой рванём.

– Совсем не хочешь дольше с роднёй остаться?

– Нет, – отрезает Осман грубо. – Дед сразу муштровать начнёт, Ахмед лебезить, родня в гости звать, а её столько, что и за неделю не объедешь. К тому же на свадьбе мы с тобой затеряемся среди гостей, всё внимание на молодых, так и свадьба пройдёт, и свалим по-быстрому, пока нас рассматривать не начали.

– Тоже верно…

Уже глубокая ночь. Едем по широкой трассе на юг, она прямая и чистая. Бросаю взгляды на Османа, периодически у него закрываются глаза. Устал.

– Может, остановимся где, переночуем? Ты устал.

– Нет, – говорит зевая. – Задержимся и вообще только завтра вечером доедем. Перекантуюсь.

– Давай я. – В меня сразу же утыкается острый мужской взгляд. – Я не хочу спать, сяду за руль, а ты поспишь несколько часов. Навигатор работает, – киваю в сторону монитора, – трасса прямая, пустая, едешь и едешь по прямой.

Он несколько минут раздумывает, барабаня по рулю пальцами, но потом аккуратно съезжает на обочину и показывает выходить. Меняемся местами.

Ничего себе! Кресло насколько отодвинуто, что мои ноги даже до руля не дотягивают, не то, что до педалей. Подвигаюсь, устраиваясь поудобнее. Осман откидывает спинку пассажирского, устраивается и закрывает глаза. Кажется, и минуты не проходит, как он начинает посапывать.

Машина идёт легко, без проблем, не то что мой «Ниссан»-старичок. Играет музыка, я расслабленно еду. К мечте, к морю…

Осман

Мою фиктивную девушку зовут Варвара. Очень по-русски. Голос по телефону понравился: мягкий со звонкими нотками, шелестит, словно осенние листики. Приятный. Надеюсь, всё остальное такое же. Предвкушаю ту, что сегодня увижу.

Заезжаю на парковку к Орловым. Выхожу из гелика и замираю…

Мля, это кто?

Передо мной девочка-подросток. Ребёнок, блин. Раза в три меньше меня, еле по грудь ростом. Худенькая, как тростинка. Ещё вчера, посмотрев на параметры в смс, напрягли пятьдесят семь сантиметров в талии, но сейчас…

Прям блондинка-блондинка, на голове что-то невнятное, футболка просторная, джинсы широкие – фигуры не видно совсем. И очки. Прям конкретные такие очки в тёмной оправе. Даже цвет глаз за ними не вижу и самих глаз тоже, кстати сказать. Про линзы сказала – уже лучше.

Смотрю на неё, чувство такое, только ладонями всю её могу сжать и поломать, даже прикасаться к ней страшно. Стоим, просто смотрим в упор друг на друга минут пять. Молча.

– Ребят, вы меня простите, но стороны вы идеальная… не пара. – Комментарий друга прямо-таки в точку.

И я с ним согласен, вот прям на все сто. Как никогда. Надо было на фотку её посмотреть у Леры, спросить рост, вес. Дед ни хрена не поверит, что после Камиллы я в такую влюбился…

Делать нечего, всё так, как есть. Завтра нужно быть в Ялте, и из вариантов только она.

– Свадьба послезавтра, что-то менять нет времени. Выбора нет – ни у меня, ни у тебя. Поехали, – говорю, потому что выбора реально нет совсем.

Загружаем вещи, совсем немного, и погнали. У нас сутки впереди, нужно всё прояснить, чтобы история выглядела достоверно. Спрашиваю, сколько лет – двадцать семь. Откуда? И главное где?

Предлагает вернуться и поискать варианты. Вернуться не можем – вариантов нет, работаем как есть. Да, я отношусь к этому именно, как к работе, никак иначе. Отношения мне не нужны, жена тем более, только не такая – совсем не в моём вкусе. Ни одной блондинки в жизни у меня не было, не мой типаж. А тут эта…

Поглядываю на неё искоса, осматриваю, оцениваю. Мнёт пальцы и губу закусывает постоянно, нервничает, мелкая. Но не боится меня, совсем, хорошо, а то не выйдет ничего у нас.

Наконец, собравшись с мыслями и приняв для себя тот факт, что на выходные она моя девушка с самыми серьёзными вытекающими, решаюсь поговорить и начать конструктивный диалог. Краткая биография для начала.

День рождения у меня восьмого марта, вот так вот, родился здоровый мужик в женский день. Стараюсь об этом никогда не говорить, но ей надо. Приготовился к стёбу в свой адрес, но молчит и смотрит совершенно серьёзно. Я даже теряюсь немного от реакции.

У неё день рождения двадцать третьего февраля… да ну нафиг! Смеёмся с ней в голос, потому что действительно идеальная не пара, прям подобрались – парочка.

Рассказываю о себе, кратко, по делу, основное, остальное выясним по ходу дела. Она о себе говорит: мама, папа, училка в школе.

Говорит, что замужем не была, но на этой фразе будто спотыкается, даже голос меняется на несколько секунд, словно неприятно ей это говорить, противно. Почему? Теперь даже интересно.

Рассказываю про деда и основную родню, самые близкие. Варя быстро схватывает, понимает, оценивает, делает выводы. Умная. Роберт был прав: училка – самое то. Сафинка нам поможет, если что-то не так пойдёт или Варя без меня среди гостей останется, поддержит, выведет ситуацию.

Младшая сестра всё понимает – больше, глубже. Я, здоровый мужик, пять лет назад именно на её плече слюни пускал, когда Камилла меня выпотрошила и наизнанку вывернула. Она знает, как мне погано было, понимает, почему жениться не желаю, даже отношений не хочу.

Варя удивляется количеству гостей, но это не страх перед толпой, другое. Она о затратах сейчас думает. Да, свадьба дорогая, но и две семьи непростые. Информация про пятьсот человек не напугала, не боится совершенно, спокойна, словно их десять будет. Отлично. Значит, не сбежит, когда вся татарская родня осматривать под микроскопом будет.

Я пять лет один, и намёка ни на что не было, а тут привёз русскую пепельную блондинку, блин… Она на все пятьсот человек, как белая ворона будет, в прямом смысле этого слова.

Главное, про Ахмеда предупредил, этот жук всегда меня опозорить перед дедом пытается, всячески изощрённо выслуживается перед ним. И дело не в сыновних чувствах, а в деньгах и бизнесе. Он когда-то тоже приезжал Москву покорять, только прогорел в ноль и долги много лет выплачивал, а дед помог и до сих пор ему напоминает. Поэтому бесит его мой бизнес успешный, злит.

Что нереально радует – жить и спать будем отдельно. Сказал Варе, и она громко вздыхает с облегчением. Настолько я ей не нравлюсь? Прям совсем не в её вкусе, что ли? Неожиданно неприятно колет внутри, а мужское эго приходит в движение, удивлённо озираясь вокруг.

Я о другом думаю – женщины у меня долго не было, для меня долго. Надо было перед отъездом проблему эту решить…

Она, конечно, маленькая, худенькая, про фигуру не понял пока из-за мешка, что на ней надет, но я мужик всё-таки, на данный момент с лёгким чувством голода, в одной постели с Варей могу не сдержаться, а потом задолбаюсь расхлёбывать.

И хорошо: разные комнаты – отсутствие соблазнов. С моей стороны.

Про награду спрашиваю. Прям интересно, что попросит: шмотки, машину новую, путёвку куда-нибудь за границу…

Море? Так просто, что ли? Море, и всё? Даже сначала подумал, что послышалось, но нет. Мечта у неё такая, оказывается. Наивная, как ребёнок.

Хотел в понедельник утром рано свалить обратно, подальше от греха и деда, ну ладно, задержимся на день. Накупается в море до чёртиков, и рванём в Москву. Три дня с роднёй – и так перебор для меня, да и нам с ней хотя бы свадьбы выдержать и не провалить всё.

Чёрт, глаза слипаются. Полночи заснуть не мог, всё думал, как пройдёт. А теперь вырубает, дорога монотонно бежит, машина мягкая, прям глаза бы закрыл и уснул. Останавливаться в мотеле не буду, время потеряем много.

Предлагает за руль сесть. Я чуть не давлюсь. За рулём моей тачки женщина вообще ни разу не сидела никогда. Хочу гаркнуть, но передумываю. Спать хочу. Ладно, садись, мелкая, ситуация просто такая, а то не пустил бы.

Сажусь на пассажирское, кажется, только глаза закрываю, и аут.

Глава 4

Варвара

Еду спокойно, музыка играет, дорогая прямая, машина удобная и просторная, сказано, новая иномарка. Я уже пять часов за рулём, Осман спит, мирно посапывая на сиденье. Что радует, не храпит совсем, хотя мне-то без разницы, жить мы будем отдельно.

Этому факту я обрадовалась, ещё когда Лера сказала при первом разговоре, а Осман подтвердил. Я три года не спала с мужчиной – во всех смыслах этой фразы, секс даже не помню, когда был в последний раз.

Специально от знакомств отгораживалась, от парней и ухаживаний. Часто, когда сидела в кафе на площади, работая с чашечкой кофе в руках, Катя то и дело приносила мне сладости, говоря, что кто-то с соседнего столика угостил. Я всегда отказывалась сразу, даже не думала: принять угощение – значит дать немое согласие на продолжение, а мне это не нужно.

Виталик убил во мне веру в мужчин, честность и верность, дал явно понять: когда человек говорит, что любит, это может быть неправдой. До сих пор не поняла, зачем тогда весь этот цирк был со свадьбой, родителями и друзьями.

Мог бы сразу сказать, что я не та и всё не то, и тогда не пришлось бы ещё два месяца всем и каждому объяснять, что случилось и почему наш брак так и не стал браком по-настоящему.

Я боялась остаться с Османом наедине, боялась не его самого как человека, а как мужчину. Он красив. Однозначно и точно – красив до чёртиков, а его накачанный торс при первом взгляде воздух выбил из лёгких. И это я его голым не видела ещё! Но он не для меня, а я не для него – исключения из правил. В обычной жизни при обыденных обстоятельствах мы никогда не столкнулись бы.

Нужно ко всему этому относиться, как к обычной работе: тебе сделали заказ, есть сроки и условия, выполнил – гуляй смело. Всё. Именно так и никак больше. Тем более ни ему, ни мне отношения не нужны, любовь не нужна, ничего не нужно.

Рассвет брезжит на горизонте, солнце медленно поднимается, освещая огненным диском небо. Осман спит, не буду будить, слишком сладко посапывает.

Исподтишка, словно опасаясь быть пойманной, внимательно рассматриваю его: смуглая кожа, густые чёрные брови сошлись на переносице, видимо, снится что-то неприятное, нос с едва заметной горбинкой, чувственные, чётко очерченные губы манят, и даже короткая борода придаёт ему привлекательности и сексуальности.

Любая женщина сказала бы: не мужчина – мечта. Любая, но не я. Мечта у меня уже была, звали её Виталик, кроме моря я теперь ни о чём больше не мечтаю.

Парадоксально: еду с незнакомым большим мужчиной чёрт знает куда, и пока не совсем понятно, что меня ждёт на месте, но никакой тревоги по этому поводу не испытываю. Совсем. Даже больше – чувствую себя в абсолютной безопасности. Словно Осман – гарант того, что всё будет хорошо и меня никто не обидит, даже он.

Он лёгкий в общении, чувство юмора имеется, по отношению ко мне никакой агрессии не проявляет, что подкупает. И вообще, складывается впечатление, будто я знаю его дольше и лучше, чем есть на самом деле. Мы вполне «сработаемся». Должны.

– Сколько времени? – Осман просыпается, потягиваясь, насколько позволяет пространство автомобиля.

– Семь утра.

– Да ладно? – вскакивает на сидение. – Почему не разбудила? Всю ночь сама ехала.

– Дала возможность тебе отдохнуть, ты слишком сладко посапывал, – подмигиваю и улыбаюсь.

Растягивается в улыбке в ответ. Наше первое утро вместе, нужно, чтобы оно было добрым, насколько это возможно.

– Съезжай на обочину.

Я послушно выполняю указание. Пересаживаемся, и дальше уже мужчина за рулём. Заскакиваем на заправку, перекусив по-быстрому, и снова в путь.

– Твоя очередь поспать, иначе до ужина свалишься с ног. Часа через четыре будем на месте. – Осман кивком указывает назад.

Пересаживаюсь на заднее сиденье, оно широкое, так что я, немного подогнув ноги, вполне себе помещаюсь. Сразу проваливаюсь в сон под спокойный шелест машины. Кажется, только засыпаю и слышу:

– Варя, Варь, просыпайся, мы почти на месте.

С трудом открываю глаза и натягиваю сразу очки, без них вижу, но всё размыто. Смотрю в зеркало заднего вида – на голове гнездо кукушки, словно мною по полу возили. Быстро привожу себя в порядок, насколько это возможно.

– Пересядешь на переднее, остановиться? – Осман заботливо интересуется.

– Я и так могу. – Улыбаясь, прямо с заднего перескакиваю вперёд, место позволяет, а я маленькая в большом автомобиле.

Въезжаем в город. Он старый во всех смыслах. Узкие улицы, большинство домов здесь старые, советская постройка и период раньше, новостроек почти нет, по крайней мере, там, где мы едем.

Такое чувство, что свободно может проехать лишь одна машина, а две в разные стороны уже не разойдутся. Множество людей, спешащих кто куда, курортный сезон в разгаре.

Но главное, что я вижу, – море! Пока издалека оно синеет и манит меня, словно магнит, будто приглашая к себе в гости, зовёт подойти ближе, почувствовать босыми ногами жёлто-коричневый песок, пройтись по ракушкам вдоль берега и окунуться в манящую солёную воду.

Проезжаем через весь город, можно сказать, покидая его.

Вижу указатели «Ливадийский дворец-музей» и не совсем понимаю, куда мы едем. По-моему, мы покинули Ялту, но всё ещё в окрестностях старого города. И тут я понимаю, куда…

На высоте, на горе возвышается большой особняк, скорее, шикарная резиденция в замковом стиле на современный лад. Окружена реликтовым парком по соседству с Ливадийским дворцом.

Открываются ворота, как по взмаху волшебной палочки, и мы въезжаем на территорию. Но только потом я понимаю, что въезд на одном уровне с домом сверху, а если смотреть с другой стороны, то парковка для машин на уровне второго этажа. Осман останавливается.

– Приехали, – поворачивается ко мне вполоборота. – Сейчас нас выйдет встречать дед, будь готова, – я киваю, – он будет смотреть, оценивать и задавать не всегда удобные вопросы, – я снова киваю, – если я при всех тебя обниму, притяну к себе или поцелую – скромно, – уточняет, – не шарахайся от меня в сторону, как от прокажённого, – опять кивок. – Ты сейчас словно кивающая собачка на панели автомобиля! – У него чёртики в глазах и улыбка во весь рот.

– Ну спасибо, Осман Дамирович!

– Не вздумай меня по отчеству назвать, – он улыбается, – а то все совершенно не то подумают.

– Я тебя так называть буду, когда буду злиться, – прищуриваю угрожающе глаза, а он игриво улыбается.

Выходим из машины, Осман берёт сумки, и мы спускаемся на два пролёта лестницы. Довольно интересная планировка дома. Он как бы ярусно стоит на горе: парковка вверху, вход в сам дом внизу.

Стены, террасы и лестницы выполнены гранитом и травертином. Главный вход расположен на среднем этаже трёхэтажного дома и ведёт в большую открытую гостиную с немаленьким камином, выходящую прямиком на просторную террасу.

В этой гостиной нас и встречает дед.

– Ну здравствуй, внук.

Поджарый, довольно пожилой мужчина идёт нам навстречу. Высокий, выше меня, но всё равно ниже Османа. Худощавый, но жилистый и крепкий. Седые волосы зачёсаны назад, узкое лицо с впалыми щеками, когда-то очень красивое.

Трость в руках не для красоты, он опирается на неё при ходьбе. Одет вполне по-современному: брюки, чёрная рубашка, классические туфли.

– Привет, дед. – Осман широко улыбается, обнимая старика и похлопывая слегка ладонью по спине.

Судя по эмоциям, которые я наблюдаю, они рады друг другу – тепло, по родному, близко. Интересно, когда Осман последний раз был в гостях?

– Познакомься, дед, это Варвара! – Осман чуть отходит в сторону, выставляя меня вперёд, словно демонстрирует сейчас деду.

– Здравствуйте, Мурад Абдулхамидович! – произношу не задерживаясь, с усилием выговаривая имя. Надеюсь, ничего не перепутала! Не перепутала же?

Он оценивающе меня рассматривает. Взгляд ползёт снизу-вверх, кажется, не пропуская и сантиметра тела, в конце концов останавливаясь на лице. Не совсем понимаю эмоции на лице мужчины. Я не во вкусе Османа, может, и дед это понимает и уже не верит нам.

– Добрый день, Варенька. – Старик расплывается в улыбке. – Вот и имя моё трудное запомнила. Приятно.

Фуф! Ну вроде прокатило, пока. Доволен, в глазах появляется игривый блеск.

– Осман! – Возглас со стороны лестницы наверх.

К нам движется мужчина: под шестьдесят, тёмные волосы с проседью на висках, полное лицо, тучный, с большим животом, неприятный, липкий взгляд.

– Дядя Ахмед, приветствую. – Сухое рукопожатие мужчин практически без эмоций. Осман совершенно нейтрален, не то что с дедом пару минут назад.

Тот самый Ахмед, с которым нужно быть настороже и думать, что и когда говоришь. Он мне уже не нравится, неприятные ощущения от этого мужчины.

– А это и есть твоя Варвара? Я Ахмед, дядя Османа, можешь называть меня Ахмед Мурадович.

Он так же, как и дедушка, оценивающе меня осматривает, но его взгляд мне не нравится, хочется встать за широкую спину Османа, чтобы скрыться. И я почти это делаю, цепляясь за руку большого мужчины.

– Осман, разбери вещи, прими душ и поедем на никях Адиля к четырём. Варя останется с Фи. Ваша комната уже готова, большая спальня с балконом на третьем этаже, – командирским тоном говорит дед. – Добро пожаловать, Варенька!

– Дед, ты хотел сказать моя комната и Вари отдельно?

– Нет, я сказал ваша комната, что означает, что вы живёте в одной спальне, – отчеканивает и, по-моему, начинает злиться. Видимо, дед не привык, когда оспаривают его решения.

Я ошарашенно смотрю на Османа и понимаю – он не знал, не думал, он действительно был уверен, что вместе здесь мы жить не будем. Мы оба сейчас в положении, когда выбирать не приходиться, отказаться – значит прямо с порога признать поражение.

– Отец, но по правилам… – возражает Ахмед.

– Мой дом – мои правила! – В доказательство своих слов бьёт тростью по мраморному полу. – Осман, ты против?

– Нет.

– А ты, Варвара? – смотрит на меня в упор.

– Нет, – отвечаю, как можно более уверенно, но как только закроется дверь спальни, придушу Османа.

– Вот и хорошо, – оттаивает он, – внук, проводи Вареньку, всё покажи. Семейный ужин в семь, прошу быть вовремя. Опаздывать имею право только я.

Уже сейчас чётко понимаю – дед сказал, все встали и сделали безоговорочно, не откладывая, не препираясь.

Осман берёт вещи, а я просто топаю за ним шаг в шаг. Пока идём, осматриваюсь. По соседству с гостиной замечаю большую столовую, соединённую с кухней и дверь в комнату, вероятно спальня.

Винтовая, красиво украшенная лестница из гостиной ведёт на третий этаж, потому что, как я понимаю, мы сейчас находимся на втором. Довольно просторный коридор, везде небольшие столики на тонких ножках с вазами благоухающих цветов. Шесть дверей, но мы идём к самой последней, в конце длинного коридора.

Дверь открывается, и перед нами огромная спальня в персиковых тонах, здесь же ванная комната и большая гардеробная отдельно. Выход на балкон: сквозь тончайшие занавески просматривается голубая полоска моря, даже отсюда видимая мне.

Кровать настолько огромна, что можно полночи ползти навстречу друг к другу и в итоге разминуться. И что я переживаю? Ляжем по разным сторонам и даже не встретимся!

– Прости, я не знал, честно не знал, – говорит Осман, как только закрывается дверь.

– Я верю. – Вопрос в его глазах слишком явный. – У тебя удивление на лице было написано, такое не сыграешь.

– Дед, видимо, решил за меня конкретно взяться, плотно так. Даже в одну спальню нас поселил, несмотря ни на что, чтобы уже наверняка.

– Наверняка что? – смотрю непонимающим взглядом.

– Наверняка быть уверенным, что всё, как полагается и мы спим вместе. То есть наши отношения реальны.

– Надеюсь, проверять это никто не будет? Ночью не ворвутся? Или утром? Под балконом слушать не будут?

– Балкон. – Осман оглядывается, берёт меня за руку и заводит в ванную комнату, довольно просторную и широкую. – Вот тут можно говорить. Я понимаю, что всё… не совсем так, как мы договаривались, но подыграй мне, всего два дня.

– Нет проблем, – отвечаю уверенно.

– Точно?

– Ты кровать видел? – показываю на дверь. – Это же военный полигон, ни больше, ни меньше. Ползти не переползти, за ночь не доберёшься. Так что, извини, но мы вряд ли встретимся на этом олимпийском стадионе!

– Точно. – Он откровенно смеётся. – Отлично, а то я уже подумал, что у тебя сейчас истерика начнётся, такое лицо было. А теперь на выход, мадам, я в душ и на никях к брату.

– Я с тобой?

– Нет. Это в мечети, свидетели мужчины, делов-то минут пятнадцать, не больше. Всё быстро. Если бы я не успел, дед бы взял Ахмеда, но так как я уже здесь, присутствовать буду я.

Надо разобрать вещи. Гардеробная шикарна, и отпариватель имеется. Выкладываю свой чемодан, развешивая вещи, надо приготовить на всякий случай.

– Достань из чемодана брюки и чёрную рубашку, – крик сквозь звук воды.

Открываю и прямо сверху наблюдаю красную бархатную квадратную коробочку. Любопытство берёт верх, открываю: тонкое бриллиантовое колье, браслет и серьги в одном стиле. Невероятно красивое, искусная работа. Быстро захлопываю и кладу вниз под вещи, делая вид, что ничегошеньки не видела. Интересно, для кого это?

Брюки не помялись совершенно, а рубашка смята, будто на ней пятой точкой елозили. Отпариваю быстро, ему уже пора. Поднимаю голову и замираю с рубашкой, висящей на ладони.

Мама! Обалдеть!

Передо мной стоит Осман в одном набедренном полотенце. Голый торс притягивает взгляд независимо от моего желания, я просто не могу не смотреть!

Идеальное, потрясающее тело: косые мышцы на животе и чётко очерченные кубики пресса, рельефные мышцы груди и шеи. Медленно веду взглядом от пупка вверх, не пропуская ни сантиметра, пока не встречаюсь с ним взглядом.

– Варь, ты покраснела, – лукаво улыбается, а я сглатываю, по-моему, очень даже громко. – Ты что, мужчину в полотенце не видела?

– Видела, – протягиваю ему рубашку, – давно, – уже тихо себе под нос.

– Насколько давно? – Чёрт, услышал.

– Тебя эта информация не касается, – отворачиваюсь, разбирая вещи и раскладывая на полках в гардеробной.

– И всё-таки, Варь? – Вот же неугомонный, сказала на свою голову.

– Осман Дамирович, закроем эту тему.

– Понял, злишься, да? – так и стою в гардеробной, а он одевается в спальне. Я уже на голый торс посмотрела, на его голую задницу смотреть не желаю. Поэтому жду, когда оденется. – Выходи, голые части тела закрыты. Тебе ничего не угрожает.

С осторожностью выхожу из своего временного укрытия, с удовольствием заключая, что мужчина передо мной не голый.

Тут же в нос бьёт аромат его парфюма: терпкий, но невероятно приятный и насыщенный, он ему подходит, несомненно, вносит нотку изысканности в его идеальный образ.

– Поеду с дедом, мужчины все уехали. Вот ключи от машины, – указывает на столик у двери, – и карта, безлимитная, покупай всё, что необходимо, не стесняйся и не ограничивай себя. За тобой зайдёт Сафина, расскажет, что нужно делать и куда ехать. И пожалуйста, очень прошу, – подходит, поправляя мои очки, – купи линзы, нормальные, договорились?

– Как скажете, Осман Дамирович! Слушаюсь и повинуюсь, – складываю ладошки вместе, преклоняя голову.

– Варвара! – недовольно смотрит, брови сходятся на переносице. – Когда злюсь я, буду называть тебя полным именем. Постараюсь вернуться до семи, зайду за тобой на ужин.

Уходит. И только сейчас ощущаю в комнате послевкусие его парфюма – отчётливый запах апельсина, настолько реальный, что кажется, у меня перед носом им водят. Шикарный!

Стою в душе под освежающими струями прохладной воды. Несомненно, потрясающе смыть с себя события суток в машине, кажется, даже настроение улучшается от свежести тела.

Перебираю свой скромный гардероб, вещей немного: пара сарафанов, приличных, шорты и футболки, и пижамка, слишком открытая, как мне кажется, для нахождения с Османом в одной кровати. Хотя, если правильно поняла, я не в его вкусе, и как на женщину Осман на меня не смотрит.

Ещё раз бросаю взгляд на постельный полигон и убеждаюсь – точно не найдём на нём друг друга. Лягу на краешке, и мы вполне мирно проживём в этой комнате два дня.

Выхожу на балкон и замираю. Красота. Перед домом, внизу, ярко-зелёная подстриженная под линейку лужайка, профессиональный ландшафтный дизайн всей территории, большая греческая беседка, в которой на треноге возвышается большой телескоп, освещение повсюду. Слева вижу широкую дорожку, которая, по-видимому, спускается прямиком к морю. Удивилась бы, если не увидела бы здесь отдельного спуска для хозяев.

И море… передо мной синее, необъятное море. Морской запах до одури проносится по всем рецепторам, бьёт свежестью и прохладой. Появляется желание тут же выйти из дома и бежать, пока не коснёшься босыми ступнями желанной морской воды. Только сейчас понимаю, что все эти ароматы в магазинах типа «морской бриз» полная ерунда.

Море пахнет не так – море пахнет свободой!

Моя мечта – вот она, только руку протяни. Но Осман мне обещал накупаться до чёртиков, значит, своё обещание выполнит.

Слышу стук в дверь и покидаю балкон с видом на манящий горизонт синевы.

– Войдите!

Входит жгучая брюнетка. Красивая, с большой грудью и стройными ногами. Милое лицо, пухлые губы и чёрные, как ночь глаза. Несомненно, есть сходство с Османом. Понимаю – это Сафина.

– Привет, я сестра Османа Сафина. Можно просто Фи, – протягивает ладошку в знак приветствия.

– Фи? – удивляюсь, странное прозвище.

– Ой, – машет рукой, – в детстве соседский мальчик плохо выговаривал моё имя, сократив до Фи. Так и приклеилось, со временем так стали называть даже домашние.

– Фи-и-и… Красиво, мягко, нежно, прям по-девичьи.

Она заливисто смеётся.

– У тебя красиво звучит, а я долгое время обижалась, пока не привыкла. Я знаю, ты Варя, в курсе ваших с Османом… «отношений», так сказать. Если что, помогу, например, в общении с родственниками. – Она осматривается. – Когда я узнала, что вас в одну спальню поселили, удивилась. Но дед взялся за внука конкретно, плотно так, даже нарушил собственные правила. Так что будь начеку, дед будет следить, как цербер и, если почует подвох… – Фи покачала головой. – Нам всем достанется.

Я нервно сглатываю. Ещё пару часов назад поняла, что всё в этой семье и в этом доме делается и исполняется безоговорочно, если сказал Мурад Абдулхамидович, и опасения Фи не беспочвенны. Она-то деда всю свою жизнь знает, а вот мне только предстоит прощупать настроение всех родственников.

– Варя, отомри, ты бы своё лицо видела! – улыбается. – Просто нужно быть осмотрительными и осторожными. Осман насчёт Ахмеда предупредил?

– Да. Указания дал, постараюсь вообще с ним не пересекаться.

– Не получится, этот проныра везде свой нос засунет, в каждую дырку. И жена у него такая же, поверь. Так что их сторонись, не демонстративно, конечно, но всё же. А теперь, нам нужно в город. В салоне я оставила для тебя семь платьев, нужно померять и выбрать. Свадьба прогремит на весь город, гостей много, женщин тоже, так что нужно успеть с нарядами, пока хоть что-то осталось. И всё остальное подберём там же. Только вот все разъехались…

– Поехали, – хватаю со столика ключи и карту, – только дорогу будешь показывать. Местность для меня незнакомая, а ты здесь всю жизнь живёшь.

Но Фи не двигается с места, смотрит на меня удивлённо.

– На машине Османа? – произносит почти шёпотом. – А он разрешил? – уточняет.

– Да, ключи оставил, сказал, можем ехать.

– Хм, впервые вижу, что он женщине разрешил сесть за руль своего гелика. Ну ладно, разрешил, значит, поехали.

Выезжаем за территорию на длинную, широкую трассу, с одной стороны реликтовый лесом, с другой – синяя гладь моря вдалеке. Я думаю, жить здесь невероятно приятно.

– Осман так и не отдохнул с дороги, – первой нарушает тишину Фи, – на ужине будет засыпать.

– Он спал всю ночь, за рулём была я, утром поменялись. Так что сон оба перебили. На ужине будет что-то особенное?

– Нет, обычный семейный ужин и представление тебя родне. С дедом ты познакомилась, с Ахмедом тоже. Остались его жена и сын, дочь живёт в Питере, не приедет, две недели назад родила второго ребёнка. Ещё мой муж Амир и сын Эдем, ему четыре, они сейчас у свекрови. В доме деда только близкая родня, остальные по отелям и гостиницам, или у родственников.

– А Адиль? – Самого-то жениха я ещё не видела, а завтра свадьба.

– Останется сегодня в городе, познакомишься завтра.

Молчим минут пятнадцать, думая о своём, лишь иногда Фи говорит, куда ехать.

– Варя, – начинает издалека, – Осман рассказывал тебе о Камилле?

Глава 5

– Нет. Камилла, я так понимаю, бывшая твоего брата?

– Да. И она будет на свадьбе. Она двоюродная сестра невесты, и будет на первой свадьбе, завтра. На свою свадьбу Адиль её не пригласил, хотя она очень рассчитывала. Ты должна быть к этому готова. Камилла та ещё стерва, она с лёгкостью может к тебе подойти, нагло рассказывать про Османа, не факт, что правду, поделиться с тобой интимными подробностями их отношений, чтобы задеть или обидеть. Может задавать неудобные вопросы или очень-очень неудобные.

– Этого я не боюсь, – Фи удивлённо на меня таращится. – Я работаю в школе, неудобные вопросы – мой конёк! Не переживай, я ей отвечу: корректно, интеллигентно, но это будет звучать так, словно я её послала на хутор бабочек ловить.

– О, – улыбается Фи, – будь так добра! Потом расскажешь, я получу моральное удовлетворение! А вообще, на обеих свадьбах к тебе будет пристальное внимание. Нет, не потому что ты блондинка и разительно отличаешься от нас. Осман пять лет был один: ни подруги, ни девушки, ни даже намёка на отношения, а тут ты. Он не просто привёз тебя с собой на свадьбу к родному брату, ты живёшь в доме деда, в одной спальне с мужчиной, который тебе не муж. Это то же самое, что объявить тебя своей невестой, понимаешь?

– Не совсем… зачем тогда Осман так сделал? – Я к такому повороту событий была не готова. Согласиться быть фиктивной девушкой – это одно, но фиктивная невеста – совершенно другое.

– Я советовала Осману признаться деду, сказать, как есть, мол, не женюсь и не собираюсь. Никогда. Но он предпочёл другой вариант – тебя, чем создал проблемы вам обоим. Если брат думает, что вы уедете в понедельник и всё сразу забудется, он глубоко ошибается – дед настроен решительно. Если раньше он прессовал его по поводу единоверного брака, то теперь с радостью согласится и на тебя.

– Но я не согласна! – восклицаю Фи, она единственная всё знает и знает Османа с другой стороны.

– Об этом я и говорю – проблема для вас обоих. Сказала уже Осману и тебе говорю – дед сомневается в вас, в том, что отношения настоящие. Он будет следить, проверять, сравнивать ваши слова и версии, смотреть на то, как вы общаетесь, разговариваете, обнимаетесь, целуетесь. Словом, вы представление, а вокруг лишь зрители. Главное, не теряйся, если нужно импровизируй.

– Пф-ф, импровизация – моё второе имя, – снова смеёмся с Фи.

– Отлично, молодец, мне нравится, что ты не испугалась моих слов. Твоё расслабленное отношение ко всему сыграет вам только на руку, поверь.

– Есть какая-то информация о самой свадьбе, которую мне нужно знать?

– Ничего особенного. Конечно, присутствуют чисто национальные элементы, но в целом вполне современная свадьба с тостами, танцами и ведущим, исключение лишь составляют глупые конкурсы, типа попасть морковкой в бутылку, лопнуть шарик на коленях мужчины и сыграть на дружке, как на музыкальном инструменте. Конкурсы присутствуют, но вполне приличные, так что тут точно можешь расслабиться.

Повернув ещё два раза налево, затем направо и во двор, останавливаемся у огромного бутика одежды.

– Нам сюда, паркуйся. – Фи указывает на стоянку справа.

– Фи, я хотела уточнить про Османа и Камиллу…

– Если ты о том, что произошло между ними, – перебивает она, – я рассказывать ничего не буду. Это история Османа, захочет – расскажет тебе сам.

– Я не об этом. Только один вопрос: кто из них предатель, а кто преданный?

– Первая Камилла, второй Осман. Она ему изменила. Пошли.

История Османа и Камиллы была непростой и, судя по всему, болезненной настолько, что напрочь отбила у мужчины желание не только брака, но и отношений как таковых.

Я не собиралась лезть к нему в душу, выковыривая по чайной ложечке подробности несчастной любви, в свою очередь желала, чтобы и он не делал того же по отношению ко мне.

Это наши истории, и пусть всё, что их сопровождало, останется при нас. Мы вместе на два дня, а дальше каждый шагает своей привычной дорогой.

Заходим в салон, очень дорогой, ценники от ста тысяч и выше – мои отпускные меньше этой суммы. Платья великолепны, это не одежда с рынка, всё дорогое, элитное, а ткани на ощупь шикарны.

– Здравствуйте! – К нам подбегает молоденькая девушка-консультант. – Чем могу помочь?

– Я оставляла на примерку семь платьев, – тут же вступает Фи. – Мы хотим померить.

– Да, конечно. – Девушка тут же скрывается за дверями другой комнаты. – Прошу вас сюда.

Я так понимаю, это отдельные примерочные, совсем отдельные: большая комната с зеркалом во всю стену и мягкими банкетками. К нам вкатывают высокую вешалку с перекладиной, на колёсиках, на которой красуются наряды.

Первый – струящееся платье в пол винного оттенка: спереди вырез лодочка, а вот сзади спина оголена до поясницы. Оно мне очень идет, хорошо сидит и приятным к телу.

– Не думаю, что это стоит надевать на свадьбу, – поворачиваюсь к Фи, она лишь одобрительно кивает.

Дальше были синее, серебристое и чёрное, которые мне не совсем приходятся по вкусу.

А вот чёрно-золотое, длинное, струящееся, с ненавязчивыми бисеринками и пайетками, очень нравится. Короткий рукав открывает руки, что в такую жару плюс, а в меру глубокое декольте подчёркивает мою грудь второго размера.

– Однозначно, это точно берём! – сразу выкрикивает Фи. – Можно на вторую свадьбу.

Дальше ярко-алое, почти вульгарное, очень красивое платье, но я и так буду как бельмо у всех на виду, не хочется ещё стать красным пятном.

Последнее, цвета малахита я приметила сразу, благородный зелёный манил своей глубиной. Оно было с одним рукавом, а ко второму шли перекрестья из ткани, создавая небольшую открытость на груди; длинное, с небольшим разрезом на ноге, в меру высоким.

– И это, – кивает Фи. – Это на первую – однозначно. И я бы подумала насчёт первого, винного цвета.

– Зачем оно мне? Два достаточно. Вряд ли когда-нибудь в моей жизни будет мероприятие, на которое я его надену.

– Что сказал Осман по поводу покупок? – Фи задорно улыбается.

– Покупать не ограничиваясь всё, что нужно, – лишь пожимаю плечами, но наглеть ведь не нужно.

– Значит, берём два и винное. Пригодится, поверь мне. Оно словно для тебя сшито, а я уверена, удачное платье – половина успеха.

Проведя в магазине больше двух часов, покупаем туфли, сумочки под каждый наряд и всякую, безусловно необходимую женщинам мелочь. Сегодня у меня незабываемый шоппинг, когда берёшь всё, что нравится, и не думаешь о деньгах.

Заскакиваем в оптику, приобретаем линзы – обычные, хотя мне предлагали всё, что угодно, и даже линзы со зрачками змеи. Ну такие, исключительно Камилле!

Мы всё успеваем, вернувшись к половине седьмого, и у меня ещё есть время приготовиться к ужину, перед которым я невероятно волновалась.

У меня не выходят из головы слова Фи, что дед будет контролировать каждый наш шаг, следить, проверять.

А ещё волнуюсь перед встречей с Камиллой, даже не знаю почему, я ведь не его женщина по-настоящему, и по сути бояться мне нечего. Даже если вдруг при их встрече вспыхнут старые чувства, я никто, и Осман ничего мне не должен.

Меняю сарафан на более скромный и закрытый, снимаю очки, заменяя их линзами, и лицо мгновенно преображаюсь, избавившись от стёкол. Без очков я становлюсь совершенно другой, не похожей на себя.

Но Осман прав – дорогие линзы дарят совершенно другие, комфортные ощущения, так что теперь можно их не снимать весь день.

– Варь, ты готова? – Голос Османа из спальни.

Осман

Никях проводим быстро. Я поздравляю брата, горячо обняв и похлопав по спине. Красивая у него Сабина, и любовь в их отношениях настоящая. По всему видно, они счастливая пара. Искренне счастлив за него сейчас.

Нет, у него тоже была болезненная история любви, но он по сравнению со мной быстро пришёл в себя и пошёл дальше.

– С Варей своей, когда познакомишь? – подмигивает Адиль.

– Дед сказал, ты сегодня в городе останешься, домой не поедешь. Так что уже завтра, на свадьбе.

Адиль считает наши отношения настоящими. Правду знает только Фи. Я брата люблю и доверяю ему, но он бы не понял того, что касается отношений и вранья деду. Осудил бы меня. Я знаю, что осудил бы.

Я и сам себя осуждаю, но мне надоело оправдываться каждый раз по приезду домой. Надоело, что все видят – я один, жалея, как ребёнка и вспоминая историю с Камиллой, считая её почему-то роковой женщиной, которую я не могу забыть.

А я забыл. Больше не злюсь и не нервничаю. Встреча с ней не выводит меня из равновесия, не делает слабым, не выбивает почву из-под ног. Внутри ничего не загорается и даже не тлеет остатками чувств – я ничего не испытываю.

Я забыл – окончательно. Могу признаться в этом честно кому угодно и в первую очередь себе.

Завтра появлюсь с Варей, и все поймут – Камиллы в моей жизни больше нет. И она сама поймёт, наивно полагая, если я один, значит, жду её. Если бы ждал, отвечал бы на её звонки и сообщения. А я не делал ничего уже несколько лет. Первый год она активно пыталась наладить контакт, а потом, видимо, дошло, что бесполезно.

Меня напрягает, что Камилла может и сделает: подойдёт к Варе, постарается рассказать обо мне всё самое дерьмовое, самое гадкое, что сможет придумать. Она может, без сомнений. Но Варя ничего ко мне не испытывает, значит, способна адекватно отреагировать и ответить.

Всё просто.

– Осман, – вырывает меня из мыслей брат, – Ахмед мне сказал, что дед вас в одну спальню поселил. Я не поверил.

– Это правда, – отвечаю спокойно.

Глаза Адиля округляются. Он не ожидал.

– Ты понимаешь, что это значит? Дед нарушил собственные правила, брат, разрешил тебе то, чего никому не разрешал. Сделал исключение, и этим исключением стала русская девушка. Ты ведь понимаешь, что это значит в глазах других?

– Да.

Понимаю. Я мля, капец, как понимаю. Дед сделал так сделал!

Еле сдержался, когда он объявил об этом прямо с порога. И паника в глазах Вари была настоящей. Если бы мы жили отдельно – это одно, но мы живём с ней в одной спальне, в доме деда, что означает, она особенная. А это не так.

Условия, которые мы обсудили изначально, откорректированы, уверен, не в последний раз. Но Варя, нужно отдать должное, среагировала вовремя, не стала кричать с порога, что мы так не договаривались.

Но меня напрягает не это. Я буду спать с ней в одной постели. Это, конечно полигон, как выразилась Варя, но если мужик секса хочет, любое расстояние не помеха. Она не совсем в моём вкусе, но могу не сдержаться, когда рядом тёплая и манящая блондинка.

Видел, как она на меня смотрела с голым торсом – почти слюни капали, даже отвернуться не смогла, так залипла. Этот её взгляд прям поддел за живое, подстегнул нутро, словно она мне вызов бросила.

А эта фраза, что мужика голого давно видела, насколько давно? Не знаю, почему меня это волнует, но волнует, блин!

Открываю телефон, сообщения с карты. Так, одежда. Девочки поскромничали. Правильно Роба послушал, а то бы сейчас какая-то московская фифа пол-Ялты бы скупала. А для этой и так хочется купить.

Покупка в оптике, линзы приобрела. Наконец-то увижу это личико без безобразных здоровенных очков.

Дела на сегодня закончены. Пора домой, скоро ужин. По машинам. Я, конечно, ночь спал в машине, но не то, тело ломит, хочется растянуться по-человечески. И завтра трудный день.

– Осман, – отвлекает дед, – Варвара, конечно, девочка симпатичная, но очки… – мнется, но я понял, о чём он, о том же, что и я говорил.

– Не волнуйся, дед, уже линзы новые купила, свои забыла. – Не говорить же, что у неё самые дешёвые, целый день не проносишь такие.

– Молодая ведь, когда зрение испортить успела?

– Дед, так она же учительница, тетради десятками проверяет. Ты посмотри, все учителя в очках.

– Да, и то верно. Но подумай, может, операцию сделать пока не поздно что-то исправить.

– Подумаю, дед, обещаю.

И точно. Сам не додумался, кретин. Море в награду хорошо, конечно, но, может, ей операцию предложить в клинике дорогой, избавиться от этих стёкол на лице? Девчонка совсем молодая, но очки делают её лицо непонятным.

Заезжаем, мой гелик на месте, значит, девочки уже дома. Никому машину свою не доверял, а ей пожалуйста. Сам не знаю почему, но уверенность какая-то присутствует, да и когда она спрашивает, язык не поворачивается отказать.

– Варь, ты готова? – зову, как только переступаю порог спальни.

– Да, – раздаётся из ванной.

Варя выходит. А я застываю…

Она без очков. Совершенно не такая, как при первой встрече: симпатичная, словно передо мной другая девушка, будто вижу Варю сейчас перед собой впервые, оценивая и принимая для себя заново.

Пепельные локоны рассыпались по плечам, открывая лицо, маленький носик, малиновые сочные губки бантиком и огромные ярко-голубые глаза цвета моря за окном.

Куколка! Фарфоровая хрупкая куколка!

Сняла бесформенные шмотки. Сейчас на ней голубой обтягивающий сарафанчик выше колена, из-под которого открывается вид на стройные, сногсшибательные ножки, наблюдаю тонкую талию и грудь, притягательную такую, сочную грудь, которую хочется трогать и целовать.

Она не в моём вкусе?!

Мне не нравятся блондинки?!

Беру свои слова обратно, все до единого.

Стою, как истукан, и пожираю её голодными глазами так же, как она меня несколько часов назад. Не могу оторваться. Вероятно, я похож сейчас на изголодавшегося пса.

Просто на неё смотрю, а штаны уже готовы треснуть по швам от каменного стояка. Давно такой реакции на женщину не помню за несколько секунд, а я ведь даже не прикасался к ней. А нам ещё в одной постели спать три ночи.

Три ночи, млять!

– Идём? – говорю и тут же прокашливаюсь, потому что голос подводит.

Открываю дверь и пропускаю её вперёд, чтобы не прикасаться. Иду следом по коридору к лестнице, а сам не могу оторвать взгляд от Вариной круглой попки, сексуально обтянутой тканью.

Спускаемся в столовую, где уже все собрались, кроме деда, он всегда приходит последним, а домашние ждут, не приступая к еде. Сажусь справа от деда, место которого во главе стола, рядом Варя. Оказываемся напротив Ахмеда и его жены Алии. И сыночек здесь, Рустам… Вот с двоюродным братом за одним столом сидеть бы не хотелось совсем.

И у меня на это свои причины.

Варвара

За столом уже собрались все, кроме дедушки, и, насколько я поняла, все ждут его, смиренно сложив руки.

В спальне не совсем поняла взгляд Османа, который пять минут молча пялился на меня, кажется, даже не моргая. Прошёлся взглядом по всем частям тела, надолго задержавшись на груди, что меня немного смутило.

Нам всё-таки спать в одной постели три ночи, а он невероятно сексуальный мужчина, очень-очень сексуальный. Надеюсь, у него хоть пижама-то есть или что-то подобное.

Напротив сидит Ахмед, видимо, с женой. Толстая женщина, по комплекции, как и он сам, маленькие поросячьи глазки бегают туда-сюда, окидывая меня и Османа оценивающим взглядом. Неприятно и даже немного противно, хотя Фи предупреждала, так чему я удивляюсь.

Входит дед, и все напрягаются, кроме Османа и Фи.

– Добрый вечер, семья! – отчеканивает дед. – Кто ещё не в курсе – это Варвара, девушка Османа, – показывает рукой на меня. – И да, они живут в одной спальне, потому что я так решил, – после этих слов многозначительно смотрит на Ахмеда и его жену.

Женщина теряется под взглядом Мурада Абдулхамидовича, отчего становится ясно, что муженёк с женой поделился и она уже возмутилась по этому поводу.

– Варенька, с Ахмедом и Фи ты уже знакома. – Я киваю. – Муж Фи – Амир. – Я перевожу взгляд на импозантного, красивого мужчину с добрыми глазами рядом с Фи, и киваю ему в знак приветствия. – У него на коленях Эдем, мой правнук. Моя невестка – Алия, – указывает на женщину напротив меня, – и внук Рустам, приехал без жены, она осталась с больной матерью.

Я перевожу взгляд на мужчину возраста примерно, как Осман, сидящего рядом с матерью. И вроде довольно симпатичный, широкоплечий с аккуратными чертами лица, но что-то в нём сразу же отталкивает.

Может, плотоядный взгляд, которым он меня окидывает?

– Всем добрый вечер, – произношу спокойно, – мне очень приятно со всеми познакомиться и быть частью вашей семьи.

Лицо деда озаряет довольная улыбка. Общение с Фи сегодня пошло на пользу, она поделилась, как лучше себя вести и как правильно говорить приветствия. Все приступают к еде, но я не понимаю, что это за блюда и что хочу съесть.

– Что будешь? – наклоняется ко мне Осман. – Против острого имеешь что-нибудь?

– Нет, – отвечаю так же тихо, – я буду то же, что и ты. – Он кивает в ответ и накладывает мне несколько кусочков разных блюд.

Беседа идёт своим чередом, конечно же, о предстоящем событии, ради которого все и съехались сюда.

– Варя, а как вы с Османом познакомились? – неожиданный вопрос Ахмеда заставляет усиленно работать мысли.

– Три месяца назад приехали с подругой-учительницей на курсы в Москву, каждые три года такие проходим. Она совершенно случайно познакомилась с Робертом Орловым, другом Османа, а через них познакомились и мы, когда нас пригласили в одну компанию.

Реакция дяди неоднозначна, возможно, он решил, что я потеряюсь, буду заикаться и промолчу. Но нет, дядюшка, не на ту напал.

– Роберт Орлов? – спрашивает дед. – Как он, Осман?

– Бизнес, как и прежде, отлично. Вот женился на Вариной подруге, Лере. Вчера они нас провожали, сами улетели в Италию на неделю.

– А ты Вареньку уже возил куда-нибудь? За границу, может? – Дед прищуривается, ожидая ответа.

– Пока нет… – Осман теряется. А что, так положено – встречаться два месяца и по курортам летать?

– Некогда было, Мурад Абдулхамидович, – беру атаку на себя, – у Османа дела, а у меня ведь школа, уроки, а весь июнь экзамены, отпуск вот только первого июля начался.

– Всё забываю про твоих школьников, – расслабляется дед. – А как же вы встречаетесь-то, Осман в Москве, ты в своём городе?

– Я Варю на выходные забираю, в пятницу, в воскресенье обратно. Отпуск начался, на постоянку ко мне приехала, – тут же находится, что ответить, внук.

Мы слаженная команда! По вранью…

Чёрт, никогда не думала, что врать пожилым людям так противно и неприятно. Поглядываю на Фи, которая изредка закатывает глаза, показывая, что она возмущена. Я с ней безоговорочно согласна. Интересно, Осману так же противно врать, как и мне?

– Ну теперь же навсегда к Осману переедешь? Да? – Не в бровь, а в глаз вопрос от деда.

– Меня Осман пока что навсегда к себе не приглашал!

Дед переводит взгляд на внука, а там такой взгляд… словно он сейчас его испепеляет, а пепел этот сразу же развеивается по ветру прямо с балкона нашей спальни в сторону моря. Все за столом замолкают и даже перестают есть.

– Объяснись, внук.

Да, да, да, объяснись, Осман Дамирович! Тут уж ты сам, без меня люлей будешь получать. Я не мужчина, ответить не могу.

– Просто я решил сначала Варвару, – делает акцент на моём полном имени, – с семьёй познакомить, чтобы всё по уму было, – цедит сквозь зубы.

– Ну вообще-то да, согласен, так лучше будет. – Дед откидывается на спинку стула, расслабляется немного. – А твои родители, Варенька?

– Давно разведены. Мама, Анна Валентиновна, работает экономистом. Папа, Сергей Иванович, военный инженер, проектирует самолёты. С семьёй живёт в военном городке, мы с ним в хороших отношениях, близких, часто общаемся.

– А чем ты занимаешься помимо работы? – В разговор вступает жена дядьки и почему-то получает гневный взгляд от деда. Голос у неё писклявый и противный.

– Занимаюсь корректурой книг: люди пишут книги и присылают мне на проверку, ошибки, знаки препинания. Ещё перевожу статьи на французский. Небольшая, но подработка.

– Ты знаешь французский? – спрашивает Рустам, и Осман рядом неприятно напрягается.

Я кожей чувствую его неприязнь к двоюродному брату, словно сейчас они незримо метают друг в друга огненные стрелы ненависти. Между ними очень плохие отношения, и я не хотела бы становиться причиной их ухудшения.

– Да. И Лера знает, жена Орлова. Вместе с ней учились, там, кстати, и познакомились четыре года назад.

– Вот хорошую девушку себе выбрал, внук, умную, разностороннюю, – довольно улыбается дед и смотрит на Рустама, а у тётки желваки ходят на лице от негодования.

Наблюдая за их эмоциями, понимаю, что не всё в этой семье так просто и гладко. Дед очень любит внуков от покойного сына, но неприязненно относится к невестке и Рустаму, даже Ахмеда одёргивает резко и жёстко. Но Рустам не успокаивается:

– Насколько я понял, дед, Варя и Осман живут в одной спальне. А как же твои правила? Насколько я помню, ты говорил, что они едины для всех? Ах да, – бьёт себя ладонью по лбу, – Осман же у нас исключение из правил!

– Это мои правила, Рустам, соответственно, именно я имею право их нарушать. Я хоть и стар, но склерозом пока не страдаю и прекрасно помню, что и когда говорил.

Рустам сразу тушуется под взглядом деда и виновато опускает глаза.

Какое-то странное разграничение у Мурада Абдулхамидовича по родственникам. Вроде бы и Ахмед родной сын, и дети у него имеются, а пренебрежение чувствую даже я, хотя впервые вижу этих людей.

Особо жёстко дед одёргивает Рустама, при этом посматривая на Османа и его реакцию.

– Не по правилам как-то, дед, что Осман со своей женщиной в одной постели спит, а они не женаты. Остальным почему-то ты таких вольностей не позволяешь, только ему.

Осман напрягается и дёргается, но я успеваю под столом поймать его ладонь и сжать её настолько сильно, насколько могу. Потом начинаю поглаживать его руку, успокаивая и словно убаюкивая мужчину.

Драки никому не нужны, конфликты тоже, завтра свадьба у Адиля, а родственники вот-вот глотки друг другу перегрызут.

– Рустам, встань и покинь столовую, – спокойно говорит дед, не напрягая голос, словно разговаривает с маленьким ребёнком.

– Но отец… – Ахмед пытается вступиться за сына.

– И ты тоже можешь выйти, если что-то не устраивает.

Но Ахмед остаётся на месте, косо поглядывая на нас с Османом. А в глазах открытая неприязнь и даже презрение. Он словно сжигает нас сейчас в огне ненависти, и дураку понятно, что Осман дяде, как кость в горле.

Рустам покидает столовую, а на лице Фи я вижу довольную, торжествующую улыбку. Нужно спросить у неё, что не так с Рустамом. Алия, жена Ахмеда, молчит, словно в рот воды набрала, а дед не обращает на неё внимания.

– Варя, – сначала не понимаю, чей мужской голос, – можно тебя о помощи попросить? – Амир, муж Фи. Приятный голос, спокойный и уверенный.

– Если смогу, помогу.

– Я сейчас работаю с французской фирмой, они договор прислали, а переводчик задерживает перевод. Посмотреть можешь?

– Могу, конечно, завтра утром и посмотрим.

– Амир, – восклицает Фи, – у нас завтра вообще-то всякие женские штуки приятные запланированы: маникюр, причёска, макияж. Мы вот когда собираться будем? Ресторан уже в четыре, мы с десяти начинаем сборы, не успеем!

Тишина. Все взрываются хохотом, дед в том числе. У всех сразу поднимается настроение.

– Дорогая, то есть шести часов тебе не хватит? – Амир нагло лыбится, целуя Сафину в щёку. – Ты у меня и так невероятно красивая, зачем такие жертвы?

– Ну не я же одна! Я Варю вместе с собой записала везде. Так веселее, и я ей всё покажу.

– Амир, не переживай, – говорю я, – маникюр и причёска – это долго. Пока будут делать, я тебе весь перевод напишу.

– Спасибо, Варя. Мне тебя судьба послала, не знал, к кому обратиться.

– Вот видишь, пригодилась, не только ведь отдыхать нужно и маникюр делать, но полезными делами заниматься.

Всё это время моя рука так и сжимает ладонь Османа, только теперь он поглаживает мои пальчики один за другим, по очереди.

Дед то и дело бросает взгляд на этот жест, одобрительно кивая сам себе. Я так понимаю, проверку первым семейным ужином мы прошли.

– Дед, если позволишь, мы с Варей пойдём отдыхать. Сутки в дороге, и она всю ночь за рулём была.

– Ты что, Варю за руль посадил, ночью, одну? – Пожилой человек чуть ли на стуле не подскакивает.

– Я сама свою помощь предложила, иначе бы мы только сейчас приехали. У меня хороший стаж вождения, дорога хорошая, а одному сутки тяжело ехать.

После моих слов дед успокаивается и усаживается обратно. У меня, видимо, сегодня задача сглаживать острые углы, главное, самой на один из них не напороться.

– Идите, дети. Спокойной ночи.

Попрощавшись, почти выходим из столовой.

– Завтра в десять выезжаем! – кричит мне вслед Фи.

Я лишь подмигиваю ей в ответ, давая понять, что согласна и буду готова. Наконец, можно немного расслабиться без посторонних глаз. Но, поднявшись по лестнице, замечаю двоюродного брата, недовольного и злого.

– Опять всё из-за тебя! – рычит Рустам. – Тебе всё, оказывается, можно: и русскую привести в дом, да ещё и блондинку, и спать с ней в одной постели, кувыркаясь вдоволь. Ты же у нас любимчик деда, а я словно изгой.

– Изгоем ты стал, потому что поступил, как мразь. В своей же семье нагадил, – отвечает Осман, но сам идёт дальше, не останавливаясь. Я по-прежнему держу его за руку, не отпуская.

– Я? Ха-ха, да она сама легла под меня. Сама. Слышишь? – гневно выплёвывает Рустам.

Резкий стоп. Осман разворачивается и замирает, смотрит в упор на Рустама.

Не понимаю, зачем брат провоцирует Османа, он больше и ростом, и физически. Я понимаю, что сейчас случится конфликт, большой такой, злой конфликт.

Один шаг – и Осман хватает Рустама за шею, прижимая к стене, молча держит, сжимая ладонь. Он ничего не говорит, не оскорбляет и не сыплет словами: методично и медленно сжимает пальцы, пока Рустам не начинает хрипеть.

Подхожу почти на цыпочках, тихо, осторожно, чтобы не попасть под горячую руку.

– Отпусти. Пойдём, – говорю почти шёпотом и кладу ладонь на руку, сжимающую шею мужчины.

Осман подчиняется, разжимая пальцы. Рустам, словно куль, падает на пол, хватаясь за горло: хрипит, стараясь отдышаться.

Тяну его в комнату за собой, не давая остановиться и продолжить. Закрываю дверь и поднимаю глаза: его взгляд словно стеклянный, чужой – он в ярости.

Глажу ладонями по груди, мягко, успокаивающе, трусь об него носом, почти мурлыкая. Его отпускает, не сразу, понемногу, но он становится прежним Османом.

– Спасибо, что не дала мне продолжить. Я бы задушил, – хрипит, но говорит спокойно.

– Сходи в душ, остудись, успокойся.

Он лишь кивает. Через минуту слышу, как включается вода в душевой и льётся довольно долго. За это время успеваю натянуть пижамку – шортики и майку и занять край кровати слева, ближе к балкону.

Не знаю, на какой стороне спит Осман, но часы и телефон кинул на тумбочке, с другой стороны.

Проверяю телефон, просматривая сообщения и звонки. Лерка уже прислала фотки: Рим, Ватикан, Венеция. Везде красота невероятная, и она счастливая с мужем, я не завидую – радуюсь искренне за подругу.

– Варя, посмотри на меня!

Глава 6

Медленно поднимаю глаза. Передо мной Осман в одних боксерах.

– Посмотри на меня внимательно, снизу-вверх, – приказывает, и я подчинюсь.

Смотрю: сильные ноги, широкие бёдра; заостряю внимание на уровне трусов и понимаю, что под ними Осман такой же большой, как и везде.

Нервно сглатываю, потому что в этот момент в голове молниеносно проносится парочка пошлых фантазий, очень пошлых, настолько пошлых, что у Османа челюсть бы отвалилась, если бы он узнал.

Дальше косые мышцы на животе, шикарный пресс, к которому хочется прикоснуться, широкая грудь. Сталкиваюсь с ним взглядом.

– Если вдруг в нашу комнату войдёт дед, например, а я буду ходить вот так, не хочу, чтобы ты шарахалась при взгляде на меня. Мы же вроде с тобой больше двух месяцев встречаемся, было бы странно, если бы ты не видела меня в трусах, или совсем без них.

– Я поняла, – отвечаю спокойно, но взгляд не могу оторвать.

Пялюсь на него, словно на большой и сладкий чупа-чупс, кажется, даже облизываюсь. Нам с Османом не по пятнадцать лет, и оценивание физических качеств друг друга норма.

И он прав: если бы дед сейчас нас увидел, точно бы понял, что я, как минимум, его внука в трусах не видела, не то что голым.

Снимаю линзы, предварительно поставив на тумбочку возле кровати контейнер, а Осман гасит свет.

Тело устало, но заснуть я не могу. Думаю о маме…

Я уехала почти двое суток назад, но она ни разу не позвонила и не написала сообщение. Сегодня утром, когда мы были на заправке, набрала её, но телефон был выключен. Я ведь на машине уехала, могло случится всё что угодно.

Но она не поинтересовалась, значит ли это, что ей всё равно? Георгий важнее меня? Они настолько радуются, что я наконец-то свалила?

– Варя?

– Да.

– Я всё спросить хотел. Мы уехали больше суток назад, но я не слышал, чтобы за это время тебе хоть раз позвонила мама. Почему?

– Потому что ей всё равно, – отвечаю спокойно, и сама удивлена своему безразличному тону.

– Как такое возможно? Я понимаю, тебе не пятнадцать лет, но она же мама, она должна волноваться.

– В моей семье всё… непросто. Если так можно выразиться.

– Расскажешь?

– Зачем тебе это, Осман? Мы вместе на пару дней, а дальше у каждого своя дорога. – Я понимаю, что сейчас мы играем пару, но делиться своими проблемами с незнакомым мужчиной не очень хочется.

– Сейчас ты в моей семье и, думаю, на ужине многое видела. Ты умная, смотришь и замечаешь. Уверен, сегодня за несколько часов поняла всё, что происходит между родными здесь, кто кому приходится и как к кому относится. Один лишь жест, когда ты сжала мою ладонь в момент злости на Рустама, говорит о том, что ты многое чувствуешь и теперь знаешь, как меня успокоить. Я бы тоже мог сказать, что мы вместе на пару дней, но так не получится. Хочу знать не из праздного любопытства, поверь. Хочу понять, какая ты и как такой стала. Расскажи.

– Эм… – Я мнусь, не зная с чего начать. – Моей маме сорок семь лет, но она довольно красивая женщина, высокая эффектная брюнетка. Да, у нас ничего общего во внешности, я похожа на папину сестру. Последние десять лет она отчаянно устраивает свою личную жизнь. Всё всегда происходит по одному сценарию: появляется мужчина, начинаются отношения – кафе, театр, цветы, а потом он сразу переезжает к нам с мамой в квартиру. Именно к нам, хотя у каждого из них есть своё жильё. Они живут уже вместе, но романтика продолжается, и в этот момент я начинаю мешать. Не знаю чему: ходить по квартире в нижнем белье или без, издавать громкие звуки или говорить не стесняясь. За эти годы я так и не поняла. В этот момент мама начинает намекать, что я здесь лишняя, что мешаю своим присутствием, так продолжается пару месяцев, а потом она просто говорит мне уйти. Это я в первый раз не поняла, а теперь всегда знаю точно. Я снимаю маленькую квартирку на окраине города и живу там до тех пор, пока мамин очередной мужчина не уходит, собрав чемоданчик и свалив в туман. Тогда мама звонит, я приезжаю, и она рыдает у меня на плече всю ночь, клянётся, что этот точно был последний. Но проходит год-полтора, и всё повторяется.

– А сейчас?

– Неделю назад к нам переехал Георгий, он же Гоша, и я снова в положении «мешаю». И если раньше я начинала мешать через месяц-два, то сейчас меня попросили съехать уже через неделю.

– Ты поэтому согласилась со мной поехать? – уточняет Осман.

– Отчасти да, – признаюсь ему, а самой противно до чёртиков, что я бегу из собственного дома с незнакомым мужчиной на край страны.

– И из-за моря, да?

– Именно из-за него.

Мы оба молчим, но теперь мне легче. Словно я еду с незнакомцем в поезде, и он выйдет на следующей станции, а я с облегчённой душой поеду дальше.

– Осман, скажи мне как мужчина: почему все мужья матери, имея своё жильё, переезжают к нам, не приглашая её к себе? – Я знаю ответ, но хочу, чтобы он его подтвердил.

– Тебе правду?

– Если можно.

– Она для них транзит, вариант перекантоваться, пересидеть, иметь время найти что-то лучше, или просто им со временем надоедает семейная жизнь. Проще так: пришёл, пожил, собрал вещи и ушёл. А женщину из своей квартиры не так просто вытолкать, ещё постараться надо. Они просто не желают создавать себе проблемы.

– Я так и думала, просто ты подтвердил мои мысли.

– А если разделить квартиру, разменять? – предлагает вариант о котором я уже неоднократно думала.

– Это моя квартира. Она принадлежала отцу ещё до брака с мамой, и уходя, он отписал её мне по дарственной.

– Стоп, – останавливает Осман. – Квартира твоя, но тебя из неё постоянно просят уйти. Я правильно понял?

– Да. – Абсурд, но всё именно так, как он говорит.

– А почему ты не попросишь уйти маму? К мужчине, с которым у неё отношения.

– Осман, она моя мама, как бы она ко мне ни относилась. Мне совесть не позволяет так сказать… Да и пробовала я – бессмысленно. – А вот ей как раз её совесть и не такое позволяет, и всё равно, что я чувствую.

– Варя, тебе двадцать семь, ты красивая, очень – это правда, ты давно могла выйти замуж и создать свою семью.

Я замолкаю. Думаю, как дать ответ на этот вопрос, не рассказывая свою историю Осману.

– Насколько я поняла из поверхностных рассказов о тебе и Камилле, у нас с тобой в жизни произошли примерно одинаково дерьмовые истории. Я не хочу замуж по той же причине, что и ты не хочешь жениться. И поверь, красота и счастье в личной жизни совершенно никак не связаны.

После Виталика смысл этого высказывания я ощутила в полной мере, потому что Владлена красотой вообще не блистала. Да что скромничать – чучело красивее. Именно тогда я поняла, что красота ничего не решает и счастливым тебя не сделает.

Даже не замечаю, когда начинают течь слёзы, тихо, совсем незаметно. Давно пора было кому-то выговориться, но этим «кто-то» неожиданно стал Осман, мужчина, которого я знаю чуть больше суток.

Может, я всхлипывала и шмыгала, но неожиданно большая ладонь ложится мне на талию и рывком притягивает к себе, бережно укладывая мою голову на широкую мужскую грудь.

– Спи, Куколка, завтра насыщенный день.

Я не сопротивляюсь. Меня окутывает невероятное ощущение безопасности и спокойствия рядом с этим большим мужчиной. С моим законным мужчиной на следующие два дня.

Осман

Утро. Так крепко спал, что даже ничего не снилось, хотя в доме деда мне всегда спится беспокойно.

Провожу рукой и понимаю, что Вари нет рядом. Только потом, чувствуя тепло где-то под боком, понимаю: она спит у меня под мышкой, свернувшись калачиком, сопит, уткнувшись носиком мне в рёбра.

Сейчас осознаю, насколько она хрупкая и маленькая, я рядом с ней, словно медведь – контраст невероятный.

А я вчера её хотел и сейчас хочу. Очень хочу.

Да здравствует утренний стояк.

И так напряжно, а тут ещё она рядом, такая тёплая и нежная, только руку протяни. Близко. Провожу пальцем по щеке, и Варя смешно морщит кукольный носик.

Думаю о том, что она вчера сказала: «Одинаково дерьмовая история…» Неужели её тоже предали, растоптали чувства, сожгли изнутри, как и меня? Такую Куколку любить нужно, оберегать, обожать, заботиться о ней… Что ж там за мудак такой был? Может, такой же, как и Рустам? Или того хуже?

А мамаша вообще трындец! Позавчера был уверен, что согласилась ехать со мной из-за денег, выгоды, награды, а после её рассказа понял, что девчонка элементарно сбежать хотела на край света от мамы и очередного нового отчима. Нет в ней меркантильных желаний, совсем.

Когда родителей не стало, мне было двенадцать, но я их хорошо помню, в отличие от Адиля и Фи. Помню отца, строгого и серьёзного, как дед, всегда собранного и делового, но, когда дело касалось нас, серьёзность исчезала, и он становился настоящим папой.

Помню маму, которая тряслась за нами, как осиновый листок, оберегая и вздрагивая, когда Фи падала и расшибала себе коленки или Адиль в очередной раз сваливался с качелей.

Я был самым старшим, но она всегда приходила перед сном в мою комнату и целовала на ночь в лоб. Не знаю, какими бы они были сейчас, но точно не такими, как мать Вари.

Нас вырастил дед, как мог, как умел, насколько имел возможность поделиться своим теплом. Но я ему безмерно благодарен, за всё, в особенности за сестру, которая выросла прям девочкой-девочкой, окружённая лаской и заботой.

Варя вчера всё поняла, умная. Лишь наблюдала, смотрела, слушала, но увидела всё то, что дед всегда желал скрыть ото всех. Она увидела нашу семью, идеальную со стороны, но внутри совершенно разрозненную и конфликтную.

Удивило, насколько быстро, одним прикосновением смогла заглушить ярость во мне, словно переключила внутри тумблер, и я потух.

Камилла всегда выводила меня на эмоции, подстёгивая горячую кровь, закалённую в боях без правил, выворачивала меня наружу и с удовольствием смотрела, как я накидывался на неё и жёстко трахал. Всегда жёстко. По-другому с ней не получалось, она по-другому не умела. Она мне не девственницей досталась, а кто её такой сделал, так и не знаю.

Но с Варькой так нельзя – другая. Если не получится сдержаться и возбуждение возьмёт своё, с этой Куколкой нужно ласково, нежно, осторожно, мелкими и тихими шагами. Но я буду держаться по максимуму. Ещё две ночи перетерпеть нужно. Всего две…

И вчера не нужно было прикасаться к ней, но она носом хлюпала, и блин, я словно на автомате потянул к себе, хотелось закрыть её и дать понять, что не все мудаки в этом мире.

Осторожно отодвигаюсь, чтобы не разбудить, и плетусь в душ решать свой стоячий вопрос.

Принимая душ, переключаюсь на ледяную воду, чтобы отпустило, и ругаюсь. Кто вообще так делает? Это кому-то помогает? Есть сомнения. Ну не рукой же вопрос решать, как малолетний подросток. Чёрт.

Ещё восьми нет, рано, Варю будить не буду. Спускаюсь в столовую, где за столом уже восседает дед с кружкой чая и булочками.

– Доброе утро! – бодрое приветствие. Настроение вполне отличное, не считая проблем с возбуждением.

– Доброе, внук, присоединяйся.

Я размещаюсь рядом с дедом там же, где и вчера. Гульнара подает кофе, поставив передо мной большую домашнюю кружку, не понимаю этих микроскопических чашечек на один глоток.

– Знаю, что вчера случилось. Рустам повёл себя, как свинья, – начинает дед.

– Рустам всегда ведёт себя, как свинья. Пора бы уже давно привыкнуть.

– Пять лет прошло. Камиллы давно нет в твоей жизни, ты его ещё не простил? – Дед откидывается на спинку высокого стула.

– Камиллы нет, а то дерьмо, что он сделал, есть. Дед, такое не прощается. Ты же понимаешь.

– Варя вчера молодец. Ты завёлся с пол-оборота, но она тебя одним прикосновением загасила. Есть надежда, что благодаря ей на свадьбе вы не загрызёте друг друга.

– Да, она умеет. Училка, у неё невероятные способности гасить все конфликты на корню.

– Как ты её выбрал? Она совершенно не похожа на Камиллу.

– Ты что, всех женщин в моей жизни теперь с ней будешь сравнивать? – начинаю злиться.

За пять лет постоянные напоминания о Камилле и сравнения с ней порядком поднадоели. Словно нет других женщин во вселенной, не существует ни одной способной её затмить.

– Я не об этом. Варя раза в три меньше тебя: маленькая, хрупкая, тоненькая, словно…

– Куколка, – заключаю я. В своих мыслях я называю теперь её именно так.

– Хм, точно сказано – Куколка. Красивая. Пока в очках была, не понял, но без них – красавица. Не пойму только, как ты на ней остановился?

– Ты в глаза ей смотрел? – спрашиваю, а сам вспоминаю эти ярко-голубые омуты без дна.

– Согласен, – усмехнулся дед, – посмотреть и утонуть, – на полном серьёзе.

Утонуть. И я, млять, видимо, уверенно иду ко дну.

– Варе сегодня и завтра придётся нелегко, – озвучивает мои мысли дед. – Если даже мы постоянно сравниваем всех с Камиллой, остальные и подавно. Я хочу, чтобы поговорил с ней, объяснил всё и подготовил к тому, что её ждёт. А сегодня, – он запинается, – твоя бывшая невеста будет на празднике собственной персоной, очень неприятной мне персоной, можно ожидать чего угодно.

– Варя готова, поверь. За её внешней хрупкостью и тонкостью скрывается тот ещё характер, и даже если Камилла осмелится начать с ней разговор, Куколка ответит ей, не сомневайся.

Дед довольно улыбается. Ему никогда не нравилась Камилла, и он этого даже не скрывал. Даже несмотря на состоятельность её семьи и желание её отца иметь общие дела, дед старательно обходил разговоры сделки стороной, отмалчиваясь, а потом и вовсе сказал, что его совместные планы больше не интересуют.

Варя ему нравилась, он смотрел на неё так же, как и на Фи, с нескрываемым трепетом и мягкостью во взгляде.

Удивительно, я даже не ожидал, что Куколка вызовет такой восторг у всегда серьёзного и собранного деда, обаяв его буквально с порога, с первой минуты знакомства.

Фи сказала, что дед сомневается в правдивости наших отношений и будет всячески стараться подловить нас на лжи, а вот если у него получится, даже боюсь представить, что со мной будет…

Варе всё сойдёт с рук, несомненно, но на мне он отыграется по полной, как на мужчине, на котором всегда лежит ответственность за принятые им решения.

– И ещё, Осман, – тон деда меняется, подготавливая меня к очень важной информации, – если ты думаешь, что я поселил вас в одной спальне, нарушив свои многолетние правила, лишь для твоего развлечения или чтобы позлить Ахмеда с сыном, ты глубоко ошибаешься. Фи уже подарила мне правнука, Адиль, уверен, тоже не задержится в этом вопросе, остаёшься ты. Мне восемьдесят пять, проблемы с ногой и куча старческих болячек, я не говорю, что умру завтра, но и вечно жить не собираюсь. Тебе тридцать восемь, ты самый старший из моих внуков, я хочу быть уверен, чтобы ты остепенился, обзавёлся настоящим домом и семьёй. Я хочу увидеть твоих детей, которые тоже будут внесены в моё завещание. Так что, будь добр, не затягивай с этим вопросом и постарайся решить его в ближайший год.

Вот ни хрена себе дедлайн! А точной даты и времени не будет? Фиктивную девушку я нашёл, а фиктивный ребёнок возможен?

Что за бред? Это же идиотизм!

Я и так понимаю, что после этих выходных напрочь погрязну во вранье, утянув за собой Варю.

Я, конечно, потом скажу, что мы расстались, не сошлись характерами и прочее-прочее, но почему-то уверен, что дед будет на стороне Вари. Вот прям знаю. А на меня спустит всех собак, а потом будет просто игнорировать.

Думаю, он даже к себе в гости её пригласит без меня, чтобы уж наверняка у меня мозги на место встали.

Да, влип я, ох как влип. Не ожидал, что дед так рьяно возьмётся за меня, конкретно, жёстко. Много лет мои отговорки его устраивали, и я был уверен, что так будет и дальше.

Но сейчас всё изменилось, и дед словно решил довести дело до конца, дожать меня окончательно. А так как Варя ему очень понравилась и он её принял, дожимать будет жёстко.

На лестнице слышатся шаги, и в гостиной появляется моя Куколка. В лёгком сарафанчике и с привычным пучком на голове, который сегодня, на удивление, меня совершенно не раздражает.

– Доброе утро и приятного завтрака. – Она обводит нас взглядом и улыбается.

А у меня от этой улыбки зашевелилось всё то, что я так усердно решал с помощью холодного душа.

– Доброе, Варенька, садись. – Дед указывает ей на место рядом, там, где вчера сидел Ахмед. – Амир оставил документы, просил, чтобы ты посмотрела, может, успеешь сделать перевод до десяти.

– Да, конечно. – Варя тут же встает и подходит к столику, на котором лежат бумаги.

– А есть ручка и бумага? – оглядывается по сторонам уже с деловым видом, настроенная на работу.

– В верхнем ящике, у стены, возьми, что нужно. – Дед направляет, а я лишь молча смотрю на происходящее.

Куколка берет всё необходимое и принимается за работу прямо здесь, за столом.

– Может, позавтракаешь, и уже потом сделаешь? – Дед не унимается.

– Я быстро, тут всего три листочка, работы на пятнадцать минут. Успею до десяти, а то потом Фи потянет меня на процедуры красоты, и я не успею. – Она почему-то смущается, бросив на меня быстрый взгляд.

Варя быстро читает, шевеля губами, и тут же пишет на листах, ставя цифры и что-то подчёркивая.

Я наблюдаю за ней с интересом: вот она шевелит розовыми губками, вот прикусывает нижнюю и обводит её язычком, вот колпачок ручки легонько постукивает по белым зубкам.

Откровенно любуюсь Куколкой, выпав на какое-то время из реальности и полностью сосредоточившись на ней. Она меня завораживает, приковывает взгляд.

Сейчас не понимаю, отчего меня так резко переключило по отношению к ней: от того, что у меня женщины давно не было, или от того, что кукольная Варя была лёгкой, воздушной, моей на эти выходные, но всё же недоступной фиктивной девушкой.

Запреты, связанные с ней, словно подстёгивают меня к действиям, а еле слышный звоночек голосит «попробуй». И почему я раньше внимания на блондинок не обращал? С чего вдруг решил, что они не в моём вкусе?

– Варенька, ты хочешь детей? – Неожиданный вопрос деда заставляет меня закашляться.

– Да, – отвечает Куколка, даже не поднимая головы.

– Отлично, потому что мы тут с Османом обсуждали эту тему, и мне хотелось бы, чтобы вы как можно быстрее занялись этим вопросом.

Варя вскидывает голову, посмотрев на деда и переведя взгляд на меня, я понимаю – она мысленно уже меня четвертовала, распихала по чёрным пакетам и скинула в море.

– Мурад Абдулхамидович, дети появляются тогда, когда оба в паре к ним готовы. Мнения Османа на этот счёт я пока не знаю, а как вы понимаете, в этом процессе принимают участие двое, – перекидывает стрелки на меня и максимально сладко улыбается. Вот же… Куколка.

– Осма-а-а-ан? – Дед тут же начинает нападение по всем фронтам.

– Дед, мы с Варварой, – специально делаю акцент на её имени, – обязательно обговорим этот вопрос и придём к единому решению. Прямо сегодня, – уверен, мои глаза недобро сверкнули, – обещаю.

Варя лишь закатывает глаза, всем видом показывая, что мои угрозы ей совершенно безразличны. И я её понимаю, она соглашалась побыть фиктивной девушкой, про роль будущей матери никто слова не говорил.

– Обязательно, Осман Дамирович! – зло бросает в меня, а дед лишь переводит взгляд с меня на Варю и обратно, не совсем понимая, что происходит на его глазах.

– Доброе утро! – В дверях появляется Амир с портфелем, видимо, уже успел поработать с утра в субботу.

– Амир, я всё перевела, готово. – Варя встает, отдавая ему бумаги. – Там есть несколько специфических терминов, но в целом я всё поняла и логически выстроила предложения. Ты разберёшься.

– О, Варя, спасибо, ты меня спасла. А если нужно будет составить ответ, поможешь пока ты здесь?

– Конечно, без вопросов.

– Вот что значит, когда есть такие люди в семье, да, дед? – Амир с нескрываемой улыбкой смотрит на деда, а потом на меня. Не думаю, что Фи ему рассказала про нашу ложь, именно поэтому он так искренне радуется.

Вообще, Амир нравился всем. У Фи было много ухажёров, солидных и богатых, но всех дед отшивал напрочь, потому что они не смогли пройти его проверки. Он откровенно издевался над взрослыми мужиками, считывая их реакции и способность выйти из трудной ситуации.

К Фи у него особое отношение: она выросла на его руках и лет до десяти называла папой, пока не поняла, кто они друг другу. Поэтому к выбору мужа для неё он относился скрупулёзно и дотошно, рассматривая женихов под микроскопом.

Но когда появился Амир, все поняли – дед проиграет. Амир выдержал все проверки и откровенные издевательства деда, реагируя всегда спокойно и адекватно.

Через год дед сдался, и маленькая Фи вышла замуж. Амир её безумно любит, и они прекрасная пара.

– Согласен, Амир, такие люди нам нужны. Каждый в семье вносит свою лепту в общий бизнес. Варенька вот язык знает: тебе поможет, а с отцом Сабины объединимся, там тоже сделки с французами намечаются. Варя, не откажешь, если помощь будет нужна?

– Конечно нет. Всегда помогу. – В этот момент она смотрит на меня, как на врага народа, и я понимаю почему. Дед демонстративно относится к Куколке уже как к члену семьи, а не просто к моей девушке. – Почти десять, пойду собираться, нам с Фи пора. – Она встает и идет наверх.

Я тут же плетусь за ней, предвкушая, что именно сейчас узнаю о себе много нового и интересного.

Как только дверь спальни закрывается, Варя хватает меня за руку и запихивает в ванную комнату.

– Ты проснулся час назад, объясни мне, как за этот час я превратилась в будущую мать твоих детей и участницу семейного бизнеса? – Её голубые глаза темнеют, отдавая оттенком синевы. Куколка злится на меня, очень сильно. – Я согласилась на роль твоей девушки, но это перебор, Осман. Как я потом деду в глаза посмотрю, а ты?

Я смотрю на неё сверху вниз, но чувствую, что она выше меня на голову – отчитывает, словно мальчишку.

Вот сейчас она бьет по самому больному. Я понимаю, о чём она говорит, прекрасно понимаю. Она безоговорочно, на все сто права, но колесо лжи уже вовсю бешено крутится, и остановить его пока не представляется возможным.

– Варя, я всё понимаю. Дед наседал, поставив меня в довольно ограниченные рамки. Сегодня свадьба, завтра тоже, и ему уже не будет до нас дела, он будет сосредоточен на том, чтобы всё прошло хорошо. В понедельник уже намечено слияние бизнеса с отцом Сабины, мы отойдём на второй план, а потом домой. Осталось два дня поиграть в люблю-куплю. – Ага, а мне две ночи как-то продержаться рядом с Куколкой. – Месяца через два я скажу ему, что мы расстались. Естественно, он будет на твоей стороне, а я останусь сволочью, но к такому раскладу готов.

Говорю, как на духу, даже не запнувшись ни разу. А Варя просто молча смотрит на меня. В её глазах плещется множество эмоций, но самая явная – она меня осуждает. Я сам себя осуждаю.

– Ложь порождает ещё большую ложь, понимаешь? – говорит почти шёпотом.

– Понимаю, но мы с тобой в ситуации, когда лгать нужно до конца, раз начали. Я не могу прямо сейчас ему всё рассказать, потому что на носу важное событие. Потерпи, пожалуйста. – И да, я её прошу.

Ни одну женщину не просил, а вот её пришлось, потому что если мы не будем играть вместе, в одной команде, ничего не выйдет

– Эй, есть кто-нибудь дома? – раздается крик Фи.

– Мы здесь, я иду, – тут же отвечает Варя. Уже собирается выйти, но поворачивается ко мне. – Мы с Фи уезжаем в город. Я тебя очень прошу, умоляю, Осман, контролируй всё, что говоришь, чтобы, приехав через пять часов, я не нашла белое платье и букет невесты посреди гостиной.

– Постараюсь, – отвечаю честно.

– Не постарайся – сделай, – бросает зло в меня и выходит из ванной комнаты.

Я выдыхаю, уверен, ненадолго. Она пойдёт до конца, я знаю, потому что теперь не захочет огорчить деда, который ей нравится. Между ними возникла взаимная симпатия, и только дурак этого бы не заметил.

Никогда в жизни дед не проявил столько тепла к Камилле, сколько к Варе за один день. За неё я получу от деда по полной программе – он меня наизнанку вывернет.

Но сегодня свадьба, дед отвлечётся от нас, переключив внимание на праздник, Адиля и гостей. Можно будет немного выдохнуть. Я надеюсь на это, хотя не факт.

Резко открывается дверь в ванную комнату.

– Мы берём твою машину, – указывает на меня пальчиком Варя. – Я сейчас не спрашиваю. Я констатирую факт. Точка.

Женщина, бери всё, что хочешь! Надеюсь, всякие женские приятные штучки успокоят злую Куколку.

Глава 7

Варвара

– Это было жёстко, Варь. Последняя фраза. – Фи смотрит на меня с недоумением, пока мы выезжаем на гелике Османа на трассу.

– Жёстко – это то, как он меня перед дедом подставил полчаса назад. За какой-то час я стала будущей матерью его детей и помощницей в семейном бизнесе! Представляешь?! За час, Фи! А ещё говорят, что женщины много болтают. Наболтал, блин, – бью рукой по рулю.

– Так, стоп. Успокойся, пожалуйста, а то мы никуда не доедем.

– И это только сутки прошли. А ещё два дня. Боюсь даже представить, – развожу руками, – что Осман Дамирович ещё умудрится наговорить.

– Просто раньше дед наседал на Османа жёстко и открыто – результата ноль. Но сейчас он действует хитрее, через тебя преподносит ему все те мысли, что желает вложить в голову внука. Вот и получается, что воспитать дед хочет Османа, а попадаешь под раздачу ты.

– Если бы он сразу рассказал мне всё… Он сказал всё просто: приезжаем, я играю его девушку, живём в разных комнатах, гуляем на свадьбе и домой. И в итоге? Живём в одной спальне, а это ого-го что значит, оказывается; дед воспринимает меня, как потенциальную мать его правнуков, а все на свадьбе будут непременно сравнивать меня с бывшей Османа, которая его предала. Во как! – перевожу дыхание. – У меня не было дедушек и бабушек, отец далеко, а человек, который меня знает сутки, то есть дед, относится ко мне лучше, чем собственная мать. Мне стыдно обманывать пожилого человека, очень стыдно, Фи. Я ему как потом в глаза посмотрю, когда правда откроется? А?

Фи замолкает, опустив глаза в пол. Едем молча некоторое время, я успеваю успокоиться, привести мысли в порядок, сосредоточиться.

Сейчас понимаю Османа в некоторой степени: он не мог предположить, что дед организует всё серьёзно, сделает так, чтобы меня воспринимали не как просто временную девушку, а как его пару.

Но это не его оправдывает, это я не знала, куда ехала, а Осман деда знает всю жизнь, должен был предусмотреть подвох.

– Знаешь, Варь, – начинает тихо Фи, – вы хорошо подходите друг другу с Османом – ты ему подходишь. Вчера ты его быстро успокоила, я сидела далеко, но поняла, что ты к нему прикоснулась, и Осман перестал злиться на Рустама. Камилла всегда подстёгивала его, драконила, злость превращала в ярость, и он слетал с катушек. Именно это не нравилось деду, он видел, что внуком манипулирует женщина и делает это для собственного морального удовлетворения. Ты другая – ты его уравновешиваешь, приносишь ему покой, мир. Дед это увидел, понял и теперь сделает всё, чтобы ты осталась в семье.

– Фи, да мы вообще не должны были встретиться! Никогда! Мы даже не во вкусе друг друга, я-то точно не нравлюсь Осману. Просто случайно Осман поделился с Робертом, а тот ему посоветовал спросить у Леры, нет ли у неё подходящей подруги. Всё.

– Но вы встретились, – заключает Фи. – Может, это судьба?

– Да нет никакой судьбы… не верю я в это больше. В отношения не верю. В брак и верность мужчин. – Мой голос становится тихим, а в глазах застывают предательские слёзы. – Единственное, чем мы похожи с Османом, – ярым нежеланием вступать в брак и создавать семью.

– Тебя обидели, Варь?

– Предполагаю, что наши с Османом истории в некоторой степени похожи. И если ты помнишь, каково было ему, то поверь, я чувствовала себя точно так же.

– Помню, – вздыхает Фи, – и теперь тебя понимаю. Но я была бы рада, если бы вы с Османом попробовали построить настоящие отношения. Вы бы могли стать счастливыми.

– Не могли бы, – отрезаю я. – Мы больны. Больны душевно. А из двух больных вряд ли получится один здоровый.

Задумываюсь над словами сестры Османа. Был бы у нас шанс при других исходных данных? Чисто теоретически могли бы мы быть вместе? Не могу ответить на этот вопрос даже самой себе.

Мне нравится Осман как мужчина. Не знаю, насколько нравлюсь ему, но его голодный взгляд, периодически проскакивающий по моему телу, говорит, что он испытывает интерес. Но нам нужно держаться друг от друга подальше, как можно дальше, чтобы не усложнять и без того сложную ситуацию.

Я испытываю в его присутствии трепет и физическое желание, камнем ухающее между ног и заставляющее думать о его теле и близости с ним. Со мной такого давно не было.

Вчера ночью, когда он меня притянул к себе, я получала удовольствие от того, что прикасалась к его телу. Лежала на его широкой груди и слушала, как бьётся, словно молот, его сердце. Получала истинное наслаждение лишь от одного этого звука.

Это плохой признак. Для меня.

У меня долго, очень долго не было мужчины, и если он поцелует, если заденет чувствительные струны моего тела, остановить его я не смогу, потому не захочу останавливаться сама.

Впереди ещё две ночи рядом с ним, с его большим, мускулистым телом, и как их пережить, я пока не знаю.

Выдыхаю. Вдыхаю.

– Ладно, Фи, я успокоилась. Нам ещё на свадьбе пару влюблённую изображать, – улыбаюсь ей. – Расскажи, куда мы едем.

– Ой, – сразу оживляется девушка. – СПА, маникюр, педикюр, макияж, причёска – я везде нас записала!

– А мы до четырёх успеем?

– До шести.

– Стоп. Ты говорила ресторан в четыре? – Я хорошо помню время.

– В четыре жених с родственниками, которых он пригласил сам, поедет за невестой к ней домой. Выкуп, все дела. Дальше все пьют кофе, разговаривают и ждут остальных гостей. А так как татары долго собираются, то как раз и получается два часа. Потом забирают невесту и едут в ресторан. С Адилем поедут наши мужчины. Тебе там делать нечего, свои разговоры, не на русском по большей части, не интересно. А я тебе компанию составлю, поедем к шести в ресторан.

– Что будет на самой свадьбе? Расскажи.

– Вообще сегодня свадьба невесты, а значит, её гости. А завтра гости Адиля. Но! Дед и отец Сабины негласно договорились. Сегодня будет молодёжная свадьба. То есть, понятное дело, родственники невесты и жениха, и вся молодёжь: все друзья молодых, знакомые и так далее.

– И Камилла? – уточняю для уверенности.

– И Камилла, – вдыхает Фи. – Сабина – девочка современная, продвинутая, очень энергичная, поэтому сегодня будут и конкурсы, в меру, конечно, и танцы. Всё очень активно. Даже ведущего наняли мегапопулярного, заводного, весёлого. В общем, невеста хочет танцев до упаду и веселья.

– А завтра?

– А завтра уже будут приглашены бизнес-партнёры деда и отца Сабины, все пожилые и взрослые родственники и друзья. Нет, тоже будет весело, но не так шумно и активно, как сегодня. Камиллы завтра точно не будет, поэтому тебе нужно отстоять сегодняшний вечер. Я помогу, Варь.

– Спасибо, Фи, что помогаешь, искренне спасибо, – сжимаю её руку в знак признательности. – Потому что если дед нас раскусит, ты попадёшь по адскую руку его гнева вместе с нами.

Мы все попадём…

Осман

Девочки ещё не приехали, а нам скоро уезжать в город за невестой.

Адиль ждёт в своём доме, в Ялте. Хороший дом, вместе с ним выбирали, я бы тоже такой для семьи выбрал. Всё по правилам: родственники жениха, которых он сам пригласил, едут на выкуп невесты, а затем в ресторан на праздник.

Сегодня день невесты, но свадьбу разделили: сегодня веселье для молодёжи и всех друзей, завтра – для деловых людей из сферы бизнеса и всех старших родственников.

Я хочу увидеть Варю, поговорить, дать последние наставления и советы. Надеюсь, она успокоилась при поддержке Фи и больше на меня не злится.

Ситуация и так непростая во всех смыслах, а если в нашем общении будет напряжение, мы сегодняшний вечер не переживём.

Нам нужно быть заодно, вместе. И да, мне нужна её поддержка. Сегодня как никогда.

Я понимаю, всё понимаю: её недовольство и негодование, и даже злость на меня, кстати сказать, вполне заслуженную, но я и сам не мог предположить, что дед всё так хитро закрутит, используя Куколку, чтобы манипулировать мной и принимать решения.

Дед очень хитёр, и я по наивности недооценил его, забыл, какой он хороший игрок. Чёртов стратег!

Я уже собран: чёрная рубашка и брюки, золотые часы как элемент состоятельности. В гардеробной видел три платья, в каком она сегодня будет, не знаю, Фи сказала, они ещё не решили. Ладно, посмотрю на Варю уже в ресторане.

От мысли, что и остальные мужчины на празднике будут на неё смотреть, становится неприятно. Пока сам не понимаю, почему Куколка вызывает во мне столько эмоций, не связанных исключительно с сексуальными желаниями.

Открывается дверь спальни, и я поворачиваюсь.

Передо мной Куколка. Прекрасна.

Нежные крупные локоны делают её ещё больше похожей на куклу, лёгкий макияж не утяжеляет, наоборот, придаёт естественности и блеска. Терпеть не могу вульгарно накрашенных девиц с боевым раскрасом, словно у амазонок. В ней всё идеально.

Она мнётся, почти не смотрит мне в глаза. Успокоилась. Подхожу и поднимаю её личико за подбородок двумя пальцами, заглядывая в голубое небо.

– Не злишься больше? – улыбается в ответ.

– Уже нет. Просто понимаю, что и ты не знал, что тебя здесь ждёт. Знал, конечно, но не всё. Но больше ничего не обещай деду и внимательно следи за тем, что говоришь, или сначала обсуждай со мной, чтобы я понимала, чего ждать и могла уверенно тебе подыграть.

– Хорошо. Я понял. Вы с Фи и Алиёй приедете в ресторан к шести, возьми мою машину, обратно поеду я за рулём.

– Ты не будешь пить на празднике? – удивляется.

– Нет, не пью совсем, с некоторых пор…

Пять лет ни капли в рот, вообще. По причине моего месячного загула после предательства Камиллы, из которого меня Фи с трудом вытащила, за что я ей несказанно благодарен.

– А мне можно? – лукаво улыбается, провоцирует. – Шампанское? Или вино?

– Можно, только в меру. А то вдруг вы, Варвара, переборщив с шампанским, станете ко мне приставать. А нам ещё, напоминаю, спать в одной постели, – сам улыбаюсь ей и вроде шучу, но совершенно не против приставаний и того, что может за ними последовать.

– Вы слишком высокого мнения о себе, Осман Дамирович! – закатывает свои голубые глазки и цокает.

Вот же язва! И где в этой мелкой столько колкостей помещается? За это и нравится, этим и цепляет.

Подхожу к комоду, вытаскивая приготовленную для неё квадратную коробочку с украшениями. Подношу и открываю.

– Это наденешь сегодня с платьем, – она смотрит на сверкающий гарнитур не отрываясь, – ты должна выглядеть прекрасно, драгоценности обязательный элемент, иначе меня не поймут, – согласно кивает. – Я буду ждать вас у входа в ресторан, не переживай, ты везде со мной, не оставлю ни на минуту, постараюсь, очень. Но есть Фи на подхвате, если меня отвлекут разговорами мужчины, она рядом.

– Фи сказала, Камилла будет. Покажешь мне её?

– Да, обязательно, чтобы ты знала. И ещё, – смотрю на неё в упор, – если я обниму или поцелую, не отталкивай, пожалуйста, меня, иначе нам не поверят. Сегодня дед будет наблюдать за тем, как мы ведём себя на публике, и пора бы уже нам проявить к друг другу нежные чувства, всё-таки мы встречаемся два месяца только, наши чувства в самом разгаре. Потерпи этот вечер мои прикосновения, какими бы, возможно, неприятными они для тебя ни были. – На её лице удивление и негодование, голубые глазки распахиваются, а брови резко поднимаются.

Специально это сказал, хотел на её реакцию посмотреть. Значит, ей приятно, когда я её касаюсь, ну или она, по крайней мере, не испытывает отвращения.

Сегодня у меня есть полное право прикасаться к ней и целовать, когда я захочу, под предлогом нашей игры на публику.

Я такой момент не упущу.

Слишком сильно хочу попробовать на вкус эти розовые губки, провести по ним языком, проникнуть в этот ангельский ротик, насладиться сполна Куколкой. Хочу сорвать хотя бы поцелуй, и только. Никакого продолжения, лишь почувствовать её в прикосновениях.

– Всё. До встречи через два часа.

Выхожу, оставив её одну, девочки ещё не до конца готовы к торжеству.

Сегодня я увижу Камиллу. В последний раз мы встречались полтора года назад на свадьбе у общих знакомых. Она всё такая же сногсшибательная красавица, только и тогда эта красавица уже не вызвала у меня ни одной эмоции.

Ничего. Совсем. Мёртвое поле равнодушия.

Она всячески пыталась меня поддеть в тот вечер, надеясь вызвать привычную реакцию, но увы – я ни разу не среагировал. У меня к ней нет чувств, совершенно. Мне всё равно, как она живёт, что делает и кто её трахает.

Возможно, она себя считает единственной и неповторимой женщиной в моей жизни. Вероятно, так и было пять лет назад, но теперь нет.

Ещё тогда она поняла, что мне всё равно, и отстала, но сегодня будет Варя, и всё своё внимание Камилла переключит на неё. Уверен, её заденет тот факт, что я не страдаю и больше ничего и никого не жду.

Я очень надеюсь, что моя Куколка сможет достойно ответить на любой выпад.

Глава 8

Варвара

К шести мы приезжаем в ресторан, точнее, огромный отель замысловатой формы на берегу моря.

Очень большая территория с несколькими бассейнами, зонами отдыха, детскими площадками, зелёными лужайками, огромными деревьями, морем цветов и беседками по всему периметру. Удобный широкий подъезд и закрытая охраняемая территория.

Алия всю дорогу зудела, предвкушая свадьбу. Такое чувство, что ей дома запрещают говорить, заклеивая рот, но именно нам она решила выдать все идеи и предположения, кто в чём будет, какое платье наденет невеста и как всё пройдёт. Мы с Фи периодически переглядываемся и тихонько хихикаем, чтобы она не заметила, сидя на заднем сидении.

По приезду в ресторан у нас уже жутко гудит голова и хочется быстрее избавиться от её общества и передать в руки Ахмеда. Он муж, вот пусть и слушает своё счастье!

Я всё-таки решаю надеть малахитовое платье, и Фи моё решение поддерживает, к тому же драгоценности, который приготовил Осман, подходят именно к нему. В сочетании с пайетками я бы смотрелась как новогодняя ёлка. Золотой наряд останется на завтрашний праздник. Если, конечно, мы переживём сегодня…

Я волнуюсь, и чем ближе мы подъезжаем к ресторану, тем больше. До этого момента была совершенно спокойна, прекрасно для себя обозначив, что делать и говорить. Но сейчас я в полной мере осознаю, на что согласилась, особо напрягает ситуация с Камиллой. Я её ещё не видела, но уже чувствую, что она обязательно пойдёт на контакт со мной.

Фи говорит, Камилла смирилась, что Осман больше никогда не будет с ней. Но так было, пока он везде появлялся один, а моё присутствие – вызов. В её глазах: как он смеет больше не страдать и радоваться жизни?

Большая парковка, уже занятая множеством машин бизнес-класса. Идём ко входу, и я вижу наших мужчин, мирно беседующих у дверей ресторана.

Осман поворачивается и как заворожённый смотрит, не отрывая взгляда от меня. Кажется, он даже не моргает. Я такая красивая или что-то не так, как он хотел?

– Привет, – говорю на выдохе. Я на каблуках и сейчас чуть выше, чем обычно. – Машина на парковке, – отдаю ему ключи.

– Ты очень красивая, Куколка. Невероятно красивая, – подносит мою руку к губам и целует ладошку.

Смотрит в глаза не отрываясь.

Меня словно простреливает от этого тёмного взгляда, полного восхищения и желания. Именно желания – мужского и глубокого, пожирающего и заставляющего часто дышать. Возможно, я сейчас смотрю на него точно так же.

– Всё, как ты хотел?

– И даже больше… – рвано выдыхает, взгляд темнеет, а у меня по телу проносится табун мурашек.

Только сейчас замечаю, что рядом стоят Ахмед, Амир и дед, который пристально за нами наблюдает, не пропуская ни одной эмоции, ни одного жеста и взгляда.

Наш проверка и не прекращалась, а сегодня так тем более он с удвоенной силой будет смотреть на нас. Напрасно Осман надеется, что дед на свадьбе потеряет бдительность и перестанет за нами наблюдать.

Осман попросил не отталкивать его сегодня во внимании и поцелуях. Я не оттолкну, потому что и сама хочу почувствовать его на вкус, ощутить прикосновения его губ, понять, какой он.

Один раз. Сегодня можно – сегодня мы играем. Сегодня всё не по-настоящему.

Главное, чтобы эта игра не стала фатальной для нас обоих.

Осман ведёт меня внутрь, где уже собрались почти все гости. Чувствую на себе взгляды, словно десятки острых стрел с неимоверной скоростью летят в одну точку и эта точка – я. Я знала, что так будет, Фи предупреждала, но всё равно чувствую себя не комфортно.

Осман долго был один, оставаясь для всех обречённо-страдающим по Камилле мужчиной. Но сегодня с ним я, а значит, мужчина пошёл дальше, и он счастлив, по крайней мере, в глазах окружающих и родственников.

Огромный банкетный зал поражает своей помпезностью и размерами. Очень высокие потолки, украшенные круглыми люстрами разных размеров, которые заходят друг на друга, создавая иллюзию кругов на воде. На них невозможно не обратить внимание, потому что сверкающие ниточки свисают, кажется, на пару метров.

Круглые столы, каждый на тридцать мест, расставлены так, что в середине остается достаточное пространство для танцев и гостей. Зал украшен в сиреневых тонах с акцентом на орхидеи, которые, кажется, присутствуют в каждом элементе оформления зала.

Сиреневые шёлковые воздушные палантины над каждым столом словно разделяют пространство, создавая для каждой отдельной компании свой маленький мирок.

Дальше, в центре, стол жениха и невесты, которые вот-вот появятся в зале. По бокам от них два стола, расположенные ближе молодожёнам и дальше от остальных гостей. Фи сказала, мы сидим именно здесь, так принято: на свадьбе невесты ближе всех сидят родственники жениха, на свадьбе жениха наоборот.

На эти места открывается прекрасный вид с любой точки зала, а значит, мы как на ладони перед всеми сегодня, в особенности перед Камиллой.

Пока идём через весь зал, сжимаю ладонь Османа, кажется, со всей силы, но моя сила всё равно меньше его. К нам приглядываются, оценивают, откровенно рассматривают и тут же перешёптываются, и даже кажется, я слышу, о чём все говорят – сравнивают меня и Камиллу.

Или просто себя накручиваю?!

Когда все гости собираются в зале, появляется ведущий, импозантный, активный мужчина в золотом сверкающем пиджаке. Если бы сегодня я надела платье с пайетками, мы бы прекрасно с ним сочетались.

Появляются жених с невестой.

Адиль красив, явное сходство с Османом: высокий, статный, но больше худощавый, скорее, подтянутый. Идеально белый костюм-тройка сидит на нём великолепно.

Невеста… Бессовестно пышное платье, сверкающее и искрящееся множеством камушков на наряде. Чёрные как смоль волосы, выразительные черты лица и тонкая фигура. Они гармонично смотрятся вместе, и они счастливы – оба искренне улыбаются. Невеста садится справа от жениха.

Объявляется танец парня и девушки, потом мне объясняют, что это сестра и брат невесты. Так положено. Звучат первые поздравления молодым.

Справа от меня сидит Осман, слева Фи, я словно нахожусь сейчас между двумя самыми близкими для меня людьми.

Напротив Рустам. Пока мы здесь, он ни разу не улыбнулся. На шее платок, я так понимаю, Осман вчера перестарался с удушающим приёмом.

– Где Камилла? – шёпотом спрашиваю у Фи.

Она оглядывает столы перед нами, методично переходя от человека к человеку.

– С этой стороны нет, возможно, позади нас, – отвечает так же тихо.

Столько всего услышала про эту женщину, что нестерпимо интересно посмотреть, какая она и чем же мы так разительно отличаемся.

Танец молодых под марш Мендельсона выразительный, прекрасный и нежный, а Адиль счастливый до чёртиков. Жених и невеста идут за свой стол.

– Это и есть твоя Куколка? – Мужской голос над ухом заставляет обернуться.

Между нами с Османом вклинивается голова Адиля, который сверкает белозубой улыбкой. Осман немного смущается, то и дело поглядывая на меня.

– Я Адиль, наконец-то познакомились. Уже от всех про тебя услышал. – Он протягивает ладонь, я слегка пожимаю.

– Я Варвара, ну или Куколка, как посмотреть, – смотрю в упор на моего большого мужчину. – Поздравляю, желаю крепкой и дружной семьи, терпения и понимания, и конечно же, скорейшего пополнения!

– Спасибо за тёплые слова, Варя, – Адиль прикладывает руку к груди, – искренне спасибо! Я всё передам Сабине.

Мужчина наклоняется ко мне близко-близко, практически утыкаясь губами в моё ухо:

– Сделай Османа счастливым, подари ему дочку. Он всегда мечтал. Именно для этого дед поселил вас в одной спальне, – поднимается и смотрит мне в глаза, лукаво подмигивая.

Не знаю, что сказать. Не знаю, что думать. Дочку? Мечтал? Медленно перевожу взгляд на Османа.

А я здесь при чём, простите?

Адиль ничего не знает, считает, у нас всё всерьёз, по-настоящему, мы пара. Но это не так. Всё не так. Чёрт, кажется, я попала.

– Варя, прямо по курсу Камилла. Алое платье, – звучит голос Фи.

Рассматриваю девушку в ярко-алом платье, именно от такого я отказалась вчера в салоне, посчитав его вульгарным для национальной свадьбы.

Камилла невероятно красива! Я бы сказала – вау! А если бы я была мужчиной, уже закапала бы слюной собственные коленки и ползла бы, как щеночек, за ней по пятам.

Высокая, фигура песочные часы, шикарная грудь подчёркнута умеренно глубоким декольте. Тёмные тяжёлые волосы мягкими волнами спадают на плечи. Идеально красивое лицо и, кажется, в ней нет ни одного изъяна – прекрасная восточная женщина. Редкая красота в сочетании с великолепной фигурой.

Теперь я понимаю, почему все говорят о ней – она создана для Османа. На секунду представляю их рядом и сама с собой соглашаюсь, что не было бы пары великолепнее.

Я в проигрыше по всем фронтам – абсолютно и безоговорочно. Мы с Камиллой в разных весовых категориях, мне нечем крыть.

Чувствую себя растоптанной, раздавленной и ничтожной. Я не его женщина, но никто, кроме нас, этого не знает. И вполне представляю, что присутствующие задают себе вопрос – как он мог посмотреть на меня после такой женщины.

Мы с Османом проиграли, как только зашли в этот зал. Всё, что произойдёт дальше, бессмысленно. Даже если я сейчас посреди зала сяду на шпагат, никто не станет думать обо мне лучше. Чтобы ни сделала и как бы ни повела себя – я в большом минусе перед Камиллой.

Моя самооценка только что превратилась в выжженное пепелище.

Я не слышу поздравлений жениха и невесты, пропускаю танец-поздравление под национальную музыку, когда выступает ансамбль, и прихожу в себя лишь когда ведущий объявляет танец невесты с отцом.

Приглушается свет, и зал заполняется дымом, мягко стелющимся по полу, окутывая пару посредине свободного пространства.

– Варя?

Сначала не понимаю, откуда голос, и верчу головой.

– Варя. – Осман разворачивает к себе. – Я тебя уже в четвёртый раз зову. О чём ты задумалась? – смотрит с тревогой во взгляде, и я решаюсь ему сказать прямо, чтобы он не питал иллюзий на сегодняшний вечер.

– О Камилле. Даже если бы ты нанял самую красивую фотомодель из элитного агентства, всё равно был бы сейчас в минусе. Со мной – тем более. Ты подставил меня утром перед дедом, подставил меня сейчас, даже не предупредив, насколько шикарна твоя бывшая женщина.

– Варя…

– Не надо, – обрываю его резко. – Молчи. Пожалуйста.

Отворачиваюсь, делая вид, что вместе со всеми восхищаюсь нежным танцем в зале. На самом деле я думаю. Прошла пара часов, не больше, до конца праздника ещё много всего произойдёт.

Мне нужно успокоиться, привести мысли в порядок, понять, как действовать и как себя дальше вести.

Ты не его женщина! Всё. Прими это, Варвара! Это работа, сделка, договор. Нужно просто сделать всё, как мы договорились, и уехать обратно. Переживём сегодня и завтра тоже переживём.

Чувствую, как мой стул потихоньку едет назад. Осман утыкается губами мне в затылок. Делает вид, что смотрит танец, но на самом деле шепчет:

– Куколка, посмотри вокруг, посмотри на гостей. Внимательно смотри. Поверь мне на слово, треть мужчин в этом зале когда-то хотели жениться на русской девушке, но им не позволили: отцы, семьи и договорные браки. Даже Адиль семь лет назад был влюблён в русскую, но дед сделал всё, чтобы этот брак не случился. А я сейчас здесь, с тобой. Ты думаешь, все обсуждают тебя, сравнивая с Камиллой?! Нет. Все обсуждают кукольную русскую блондинку, которая живёт в доме Басирова Мурада Абдулхамидовича на правах желанной гостьи в одной спальне с его внуком. Камилла ни разу не была приглашена в дом деда, не была удостоена такой чести. Она очень красива – несомненно, но ты ведь сама вчера мне сказала, что красота не является залогом счастья и ровным счётом ничего не решает.

Слушаю его, а внутри адски потряхивает. Волнение отключает голову, путает и без того изрядно запутавшиеся мысли от происходящих событий.

Я попала в другой мир, где фамилия и семья играет огромную роль, где договорные выгодные браки норма, где красота, если к ней ничего не приложено, не играет абсолютно никакой роли.

Сейчас я с Османом на свадьбе его брата в роли его женщины, а дед испытывает ко мне не скрываемую симпатию. По меркам этого мира Камилла аутсайдер.

Эта мысль успокаивает и нормализует давление. Я медленно прихожу в себя, чтобы включиться в праздник и стать той, кем должна сегодня быть в глазах гостей – парой Османа. Я согласилась на его условия, значит, нужно играть до конца. Эмоции здесь лишние.

Объявление ведущего и медленная мелодия заставляет пары подняться и выйти в центр зала.

– Прошу тебя, подари мне танец. – Осман протягивает руку, предлагая пойти с ним.

Я в туфлях на высоких каблуках и дотягиваю Осману макушкой до шеи. Он напряжён, танцует, словно его ноги несгибаемы.

– Осман, прижми меня крепче. Мы словно подростки на школьном вечере, которые боятся прикоснуться друг к другу и держатся на расстоянии метра.

– Ты такая хрупкая, боюсь раздавить тебя своими ручищами, – тут же оправдывается, потупив взгляд.

– Не раздавишь. Обними, – словно уговариваю маленького ребёнка.

И он обнимает, жадно прижимая к своему большому телу. Его рука чуть ниже дозволенного, на грани, именно так прикасается мужчина к своей женщине.

Напряжение спадает, он двигается свободнее и расслабляет меня. Я смотрю ему в глаза и улыбаюсь. Сейчас потрясающий момент для поцелуя, но вокруг слишком много зрителей.

Ловлю взгляд Камиллы. Она смотрит с нескрываемой завистью: жгучая, адская женская зависть, когда мужчина, который когда-то был твоим, сейчас улыбается другой. Я знаю этот взгляд, так же я смотрела на совместные фото Виталика и Владлены.

– Спасибо за твои слова. Мне они очень помогли.

– Я сказал правду. Кем бы мы сейчас другу ни были, ты никогда не должна считать себя хуже кого-то. На твоём пути встретится не одна такая Камилла, но ты всегда должна помнить: ты не лучше и не хуже, просто ты – это ты.

Его слова как лекарство, его улыбка проникает в душу, а прикосновения пускают по телу волнующие вибрации. Сейчас мне хорошо рядом с ним.

– Ты правда всегда хотел дочку?

Осман

– Ты правда всегда хотел дочку?

Даже с ритма сбиваюсь после её неожиданного вопроса, сжимая ладонь на талии Вари.

Вот же…

Спасибо, братец. Вот, значит, что он ей сказал, когда подходил якобы знакомиться. После его слов на ушко у Куколки был такой взгляд, словно она стоит на высокой скале и ей прямо сейчас нужно рухнуть в пропасть без сдерживающей страховки.

Адиль так же, как и дед, считает, что всё по-настоящему: Варя – моя женщина, и я, наконец, решил создать семью.

– Правда. Да, хотел.

Когда-то хотел. И семью. И детей.

Все мужчины хотят сыновей, а я страстно желал именно девочку. Смотрел когда-то на маленькую Фи, стремглав бежавшую к деду и обнимавшую его крепко-крепко. В этот момент он становился совершенно другим – для неё: мягким, ласковым, нежным.

Мне кажется, именно сестра научила всегда грозного, серьёзного и сосредоточенного деда хотя бы иногда раскрываться, говорить о своих чувствах близким и делиться теплом.

Я поделился своей мечтой с Адилем очень давно, и, казалось, он даже не запомнил. Но нет, сегодня Варе он сказал именно это. Ну спасибо, решили её всей толпой сегодня загнать в угол, закидывая желаниями семьи Басировых.

Я не знаю, что мне делать.

Смотрел сегодня на Куколку, плывущую ко мне навстречу, и не дышал. Прекрасна во всех смыслах.

Камилла красива, но теперь она всего лишь бывшая женщина, которая не вызывает во мне совершенно никаких эмоций. Ровно-эмоционально. Только так.

А Варя…

Длинное струящееся платье обтягивало её тонкую фигурку, как вторая кожа. Я не видел выделяющегося нижнего белья и сразу представил, что она совсем без него.

Член-предатель откликнулся на эту мысль молниеносно, возбуждением выметая из головы все разумные мысли. Видимо, сегодня мне весь вечер предстоит провести со стояком в штанах.

Страшно злят мужские оценивающие взгляды, скользящие то и дело по моей Куколке. Да, она не моя женщина, но об этом знаем только мы с ней, для остальных же – только моя. Даже не заметил, когда во мне проснулись собственнические чувства, захлестнувшие с головой, заставляющие злиться и чуть ли не рычать на всех.

Не знаю, испытывает ли она ко мне хоть какое-то влечение как к мужчине, но я её хочу. До трясучки. И как с ней спать в одной кровати?

Твою ж мать…

Нам не нужны проблемы. Изначально договор предполагал фиктивность наших отношений полностью, без интимной составляющей. Но теперь я сомневаюсь – не в ней, в себе в первую очередь.

Что я могу ей пообещать? Ничего. Что могу дать? Тоже ничего. Для того чтобы отдать, нужно быть чем-то наполненным, а я пустой. До сих пор после Камиллы.

Мне всё же не даёт покоя Варина история, после которой она перестала верить всем. Не знаю, зачем мне это, но очень хочу узнать, что произошло, кто её обидел и как. Мне это нужно. Жизненно необходимо.

Танец заканчивается, и я веду Куколку к столу. На нас практически налетает Камилла.

– Простите, я случайно, – опускает глаза в пол. – Здравствуй, Осман.

Ну да, случайно. Как же. Так я и поверил. Эта женщина случайно ничего не делает. Никогда.

– Добрый вечер, Камилла. Познакомься, моя девушка – Варвара, – подвигаю Куколку, как бы выставляя на всеобщее обозрение.

Взгляд Камиллы вспыхивает при слове «девушка», ей неприятно, она с трудом сдерживается, чтобы не взорваться.

– Здравствуй, – сухо. – Приятно познакомиться, – едва не кривится. – Я Камилла, в прошлом любимая женщина Османа.

– Добрый вечер. – Варя улыбается. – Приятно, наконец, познакомиться с той, о ком все говорят. Мне неинтересно, что и когда было. Прошлое всегда остаётся в прошлом. Приятного вечера.

Камиллу изрядно передёргивает, она откровенно кривится, словно прямо сейчас ест самый кислый лимон из всех возможных.

О да! Только что получил смачную порцию морального удовлетворения. Моя язвочка в действии!

Варя тянет меня за руку к столу, и я повинуюсь. Готов сейчас её расцеловать, да и вообще, целовать готов и очень хочу. Нужно выбрать момент и насладиться этими прелестными губками, так призывно кричащими и приглашающими меня.

– Осман, – окликает Фи, – дедушка подходил, спрашивал, почему вы с Варей пока ни в одном конкурсе ещё не поучаствовали. Недоволен, очень. – Сестра делает акцент на последнем слове.

Вот же дед, ну везде успевает: и поговорить, и условия сделки обсудить с новым родственником, и нас проверить. На скольких свадьбах он был, всегда презрительно относился ко всякого рода конкурсам и развлечениям, считая, что свадьба должна проходить исключительно традиционно, без современных нововведений. А тут посмотри на него…

– А теперь конкурс, уважаемые гости, вам всем прекрасно известный – «определи по запаху своего мужчину»! Кто готов участвовать? – раздаётся объявление ведущего.

Лишь мельком ловлю взгляд деда, но понимаю, он на грани своего терпения, мы – на грани провала.

– Прошу, мужчины, выходим! Чем вас больше, тем труднее задача для ваших вторых половинок! – подстёгивает ведущий.

– Я пошёл, – шепчу на ушко Куколке.

– Куда? – Варя хватает меня за руку, не понимая, что нужно делать.

– Участвовать. Дед недоволен, что мы с тобой бездействуем.

– А я? – собирается подняться с места. Готова тут же мне подыграть.

– Только если сама пожелаешь. Не принуждаю.

Встаю, уверенно иду ко всем остальным в центр зала, чем привлекаю внимание половины гостей.

Глава 9

Варвара

Осман идёт уверенной походкой в центр зала. Название конкурса знакомо, но пока не могу вспомнить точно, что нужно делать.

Около тридцати мужчин выстраиваются в шеренгу, плечом к плечу друг к другу и замирают.

– Итак, напоминаю правила конкурса, – выдаёт ведущий. – Девушке, мужчина которой сейчас стоит в этом ряду, завязывают глаза. По запаху она должна определить свою вторую половинку, указать на неё и поцеловать, если конечно, она в своём выборе уверена. На моей памяти, точно определить удавалось лишь нескольким девушкам. Начнём. Кто из дам первая?

Пауза в зале. Среди гостей проносится шёпот.

К мужчинам уверенной походкой выходит молодая невысокая девушка моего возраста. Значит, её муж или жених в этой шеренге.

– Прекрасно! А вот и первая желающая поучаствовать, – воодушевляет ведущий, провожая девушку к стоящим посреди зала мужчинам.

Девушке завязывают глаза, ведущий проверяет, чтобы она точно ничего не видела, размахивая напротив глаз руками.

– Так как все видели, в каком порядке стоят мужчины, пожалуйста, прошу вас поменяться местами.

Мужчины тут же выполняют его команду, перестраиваясь. Осман оказывается первым. Девушку подводят к самому началу.

– Слева стоят наши мужчины. Вы двигаетесь вперёд и, если уверены в том, что перед вами ваша вторая половинка, говорите «мой выбор». Начали.

И зал замирает. Я даже представить не могла, что пятьсот человек в одну секунду стихнут, создавая абсолютную тишину.

– На скольких свадьбах была, ни на одной не определили своего мужчину! – говорит Фи. – Поэтому Амиру запретила участвовать, я точно на нюх не узнаю.

– Я думаю, тоже. Пока до десятого дойдёшь, голова закружится от запахов.

Девушка медленно двигается от одного мужчины к другому, останавливаясь, принюхиваясь и думая. Проходит больше десяти, прежде чем остановиться перед молодым парнем примерно её возраста.

– Мой выбор, – встаёт на месте.

– Это не её муж, – хихикает Фи. – Он ревнивый, вот сейчас будет!

– Уверены? Тогда целуйте! – выдаёт ведущий.

– Я тебе сейчас поцелую! – выходит из шеренги мужчина, и зал взрывается хохотом. – Иди на место, догадливая моя.

Следующей выходит Камилла, и я не понимаю почему. Я не заметила, чтобы она была с кавалером и мужем.

– Камилла здесь с мужчиной, которого прочат ей в мужья, – тут же комментирует Фи, – вон он, под пятьдесят, в голубой рубашке.

Смотрю на мужчину в самом конце шеренги, он невероятно напоминает маминого Георгия. Что ж, я довольна – он ей идеально подходит.

Камилле завязывают чёрную повязку. Мужчины снова меняются, перестраиваясь, и Осман оказывается рядом с женихом девушки. Она медленно двигается вперёд, обнюхивая всех, словно полицейская овчарка. Кого она ищет, интересно, жениха или Османа? Но проходит мимо обоих и останавливается возле Адиля, чем его удивляет.

– Мой выбор, – показывает пальцем.

– Сегодня – он мой выбор! – вскакивает невеста, чему, похоже, Адиль очень рад, облегчённо выдыхая.

Гости снова смеются, а Камилла виновато извиняется. Уходит, но на Османа острый взгляд бросает. Даже если бы она его выбрала, уверена, целовать бы он её не стал.

Спустя двадцать минут и восемь ошибок желающих не остаётся. Я тоже уверена, что невозможно определить одного мужчину из тридцати, легко путаясь в таком количестве запахов. Но положительные впечатления от конкурса остались, несомненно. Это на самом деле интересно и интригующе.

– А ваша девушка не желает поучаствовать? – раздаётся вопрос ведущего, Фи толкает меня в бок.

Чёрт, он спрашивает у Османа, который смотрит на меня с немым вопросом в глазах. Он не настаивает, предлагая мне самой выбрать, но я вижу его призыв во взгляде.

Робко киваю, поднимаясь с места. В зале раздаются бурные аплодисменты, хотя другим не хлопали. Мне завязывают глаза, и я понимаю, что ничегошеньки не видно, совсем.

Слышу шорохи и стук обуви – мужчины меняются. Я даже не запомнила, где стоит Осман, хотя это бессмысленно.

– Мужчины слева от вас. Просто двигайтесь прямо, – рядом голос ведущего.

Ладно, Варя, глаза в кучку, нос нюхает.

Первый точно нет, совсем не похож. Втор

Глава 1

Варвара

Лето. Июль. Наступил мой супердлинный, пятьдесят шесть дней, и не совсем долгожданный отпуск, который я проведу в трёхкомнатной городской квартире с мамой и её новым, «теперь уже точно последним», мужчиной. Перспективка – огонь.

Учебный год в школе окончен, пора экзаменов прошла, и все разошлись по отпускам, чтобы снова увидеться только в сентябре. Но летом я сюда вернусь неоднократно, поэтому всё остаётся на своих местах, чтобы в любой момент устроиться поработать в кабинете.

Плетусь в квартиру, которая сейчас больше похожа на атмосферное интимное заведение, в котором витают романтические флюиды. Всё, как всегда, уже в который раз.

У матери новый мужчина – Георгий: чуть за пятьдесят, подтянутый, лысый бизнесмен, имеющий свою торговую точку на городском рынке. «Не мужчина – мечта», – как выразилась мама. Ей сорок семь, вполне ещё молодая, цветущая женщина, которой катастрофически не везёт в любви, но она, не теряя надежды, эту самую любовь всё равно отчаянно ищет. За последние семь лет серьёзных мужчин было трое, не считая Георгия, и всё всегда начиналось одинаково: конфетно-букетный период резко перетекал в совместное сожительство.

Что меня всегда удивляло, мужчины никогда не приглашали её на свою территорию, почему-то переезжая к нам. Но потом я поняла почему: в случае чего можно собрать свои пожитки в скромный чемоданчик и уйти по-английски, а из своей берлоги ещё попробуй женщину выпроводи, упрётся ногами и руками. В самом начале маминых отношений я всегда мешала ей, не давая раскрыться с новым мужем, причём она всегда говорила мне об этом не стесняясь.

Мне надоедало, и я снимала небольшую квартирку на окраине города. Но буквально через полгода всё заканчивалось, и мама, вызвав меня, всю ночь лила слёзы, жалуясь на очередное разочарование и давая тысячу клятв «это был последний». Проходил год-полтора, и всё повторялось.

Вот теперь Георгий, который неделю назад переехал к нам с небольшим чемоданчиком вещей, бритвенным станком и чёрной пушистой кошкой. Я не была против кошки, скорее, против Георгия. И если предыдущие экземпляры разочаровывали со временем, то Георгий умудрился сделать это в первый же день, кинув в меня белую футболку со словами: «Дочь, постирай!» Нашёлся мне папаша!

Поведение мамы и её слова давали явно понять, что я снова в положении «мешаешь». Вот только деться мне, собственно, некуда. Совсем. Отпускные я, конечно, получила, но планировала подлатать свой старенький «Ниссан», который уже откровенно кричал, что я его запустила.

Два месяца дома, и если я сейчас сниму квартиру, то до сентября точно не дотяну в финансовом плане. Поэтому придётся выслушивать причитания мамы, что я разрушаю её личную жизнь на корню.

Три года назад она, конечно, несказанно обрадовалась, когда я сообщила ей о своём замужестве, и даже принимала активное участие в подготовке к свадьбе, организации банкета и выборе платья. Насколько я поняла, всё для того, чтобы дочь поскорее освободила квадратные метры и переехала к Виталику.

Но не сложилось, не срослось, и моё «торжество» превратилось в самый гадкий день в моей жизни. Кавериной я так и не стала, оставшись Абрамовой, видимо, навсегда.

Мама, конечно, меня успокаивала, и себя заодно, но, скорее, не потому, что мне было больно и обидно, а потому, что я останусь жить с ней. Было не больно и не обидно, было адски гадко от предательства человека, которого я любила. Всё – занавес, финал, аут.

Три года без отношений с того момента и полное неверие мужской части нашей планеты. «Мне и так хорошо», – убеждала я себя всё это время, находя занятие, впечатляясь чем угодно, только не мужчинами. Возможно, со временем всё забудется, и я смогу выстроить полноценные отношения, но не сейчас.

– Мам, я дома! – кричу с порога, чтобы снова не вляпаться в неловкую ситуацию, как вчера, когда пришла с работы и помешала «строить» отношения маме и Георгию.

И куда бы деться хоть ненадолго, но подальше от любовного гнёздышка?

– Я на кухне, – отозвалась мама.

Бреду в конец коридора, чтобы на кухонном столе выложить продукты. Мама одна, видимо, Георгий наконец-то вспомнил, что у него есть дела.

– Ты в отпуске?

– Да, с сегодняшнего дня.

Мама улыбается, но я вижу, что эта информация ей не по душе.

– Чем планируешь заняться? – осторожный вопрос с уже знакомым подтекстом.

– Корректурой, уже прислали книгу, какая-то фантастика. Статью нужно на французский перевести к завтрашнему вечеру и так, всем по мелочи.

– Может, снимешь квартиру?

Я всё жду, когда мне предложат этот вариант, но в этот раз раньше, намного.

– Извини, не могу. Отпускные не бесконечные, мне нужно машину на СТО загнать, а за это нужно платить, к тому же жить ещё нужно два месяца на что-то.

Мама откровенно кривится, даже не попытавшись скрыть эмоции. В сорок семь лет она выглядит довольно молодо и подтянуто: шатенка с карими глазами и приличной фигурой, она привлекала мужчин, но всегда не тех, которых заслуживала.

– Просто у нас с Георгием такой этап отношений…

– Как с Олегом, Андреем и Александром, да?

– Ну зачем ты так?

– Мам, мы всё это уже проходили – бесконечное колесо вращающихся в нашей квартире мужчин.

– На что ты намекаешь? – Она по-детски хлопает наращенными ресницами.

– У Георгия есть своя жилплощадь? – поворачиваюсь к ней, облокотившись на кухонный гарнитур.

– Да, в центре.

– А почему он не привёл тебя к себе в квартиру, стесняюсь спросить? – И правда, почему?

– Ой, – она всплескивает руками, – ну у него там ремонт, надолго, он всё делает как полагается, по уму…

– Прям как Олег, помнишь? Два года человек ремонт делал, так и не доделал.

– Ну что ты сравниваешь, Георгий совершенно другой!

– Другой по отношению к кому?

– Варя, ну зачем ты так?

– Мам, прости, но в этот, четвёртый раз, – поднимаю палец, – я не съеду, потому что сейчас не имею возможности платить за съёмное жильё.

– А может, на дачу? – В глазах мамы зажигается надежда.

– В дачном посёлке интернет не ловит, а у меня работа вся через него. Так что не выход. Тем более наша дача похожа, скорее, на уютный сарай, чем на полноценное жилище.

– И вообще, дочь, пора забыть уже про подлеца Виталика и найти себе мужчину. Бери пример с меня!

– Извини, мама, но твой пример мне совершенно не подходит!

– Ну, может, съездишь куда? Всё-таки лето, отпуск? А? – не унимается, словно прямо сейчас готова выставить меня за порог квартиры.

Уверена, если бы сказала «я уезжаю», мои вещи были бы собраны со скоростью света, а мама лично погрузила бы их в мою машину даже без помощи Гоши.

– И куда я могу позволить себе съездить на учительскую зарплату?

– Например, в Москву, от нас недалеко, пара часов езды. Вон, подруга твоя, Лерка Самсонова, замуж вышла за миллиардера Орлова, вот и наведалась бы к ней. Может, у этого самого миллиардера и для тебя бы друг состоятельный нашёлся. – Она лукаво мне подмигивает, но я лишь откровенно кривлюсь.

Меня всегда раздражало, когда люди занимаются сводничеством, хотя их об этом совершенно не просят. Я-то точно.

– Мам, ну с чего вдруг? Во-первых, меня никто не приглашал, а во-вторых, я что, приеду: «Здравствуй, Лера, я в гости. Вы не ждали, а я припёрлась», так? – даже представила, как некрасиво это будет выглядеть.

– Почему нет? Вы хорошо с ней общаетесь, постоянно созваниваетесь, встречаетесь. Подруга она тебе или кто? – Видимо, сегодня мне придётся рассмотреть все варианты моего «выметания» из квартиры. Даже Лерку вспомнила, значит, обдумывала не один час.

– Мам, я буду дома, работать. Точка. Давай прекратим этот бессмысленный разговор. Если Георгию так необходимо время с тобой наедине, без свидетелей, пусть пригласит в свою квартиру, – сказав это, разворачиваюсь, чтобы уйти в свою комнату.

– Варвара, ты бессовестная дочь! – тут же прилетает мне в спину. – Ты не даёшь матери устроить личную жизнь! Не хочешь оставить нас с Гошей одних, чтобы мы лучше узнали друг друга! Он особенный, не такой, как остальные!

Остальное я не слышу, плотно закрывая дверь. Падаю на кровать и начинаю рыдать.

Мне двадцать семь лет. У меня за плечами несостоявшийся брак с Виталиком, работа в школе, старенькая машинка и мама, активно устраивающая свою личную жизнь. Отцу, что ли, позвонить? Мы с ним общались хорошо, несмотря на все нелестные высказывания мамы о нём.

У него давно другая семья, но иногда он помогал материально, а чаще всё-таки моральной поддержкой, которую я очень ценила. Он действительно меня слушал и всегда старался дать дельный совет, не просто чтобы я отстала поскорее, а действительно вдумывался и осмысливал.

Мама бесилась. Я бы и сама с удовольствием покинула уютное любовное гнёздышко новобрачных, но у меня не было возможности, в первую очередь финансовой. Обстановка в квартире напрягала, а я напрягала маму и Георгия, что ж, в этот раз придётся им меня терпеть. Если станет совсем невыносимо, пойду поработаю в школьном кабинете или в кафе на площади, где меня хорошо знают, а Катя делает чудесный кофе.

Безумно хотелось куда-нибудь поехать. Ещё больше хотелось на море…

Море – моя мечта, несбыточная и неосуществимая. Вера Семёновна, учитель математики и моя коллега, взяла в этом году кредит, чтобы вывезти внуков на море. Кредит! Уму непостижимо!

Я никогда не видела море, лишь в фильмах и на картинках, но мне туда безумно хотелось. Не знаю, откуда взялась эта мечта, может, из детства или после просмотра очередного фильма, но папа говорит, что, сколько меня помнит, я всегда хотела побывать на море. Даже на Новый год загадывала всегда одно и то же желание.

Планируя свадьбу, мы с Виталиком накопили денег и купили два билета на Кипр, чтобы провести там медовый месяц, точнее, неделю. Я была на седьмом небе от счастья, купила два купальника, приготовившись к долгожданной поездке и, кажется, ждала путешествия больше, чем саму свадьбу.

Но, увы… свадьба не состоялась, и Виталик укатил на Кипр с Владленой, а мне лишь оставалось смотреть их совместные фото в соцсетях и давиться обидой и слезами. Виталик не просто предал и разбил мне сердце, он растоптал мою мечту и бросил, униженную и разбитую, отвечать на вопросы родственников и друзей.

Последние три года я копила деньги, откладывая понемногу с зарплаты, выполняя корректуру книг разных стилей и жанров, иногда переводила статьи на французский, окончательно посадив зрение и на постоянку надев очки. За всё это получалось немного, но я не теряла надежды когда-нибудь скопить нужную сумму и отправиться на море. Когда-нибудь… но точно не в этом году!

Вытираю слёзы, стекающие по щекам, хватаю сумку с ноутбуком и отправляюсь в городское кафе, чтобы поработать в спокойной от эмоций обстановке. Даже телефон оставляю дома, чтобы не читать обвиняющие сообщения мамы.

– Варь, тебе как всегда? – тут же подбегает Катя, как только я сажусь за столик на улице под навесом.

– Да, Кать, спасибо.

Она тут же приносит мне наваристый кофе в большой кружке, скорее, похожей на домашнюю, и я сосредотачиваюсь на переводе. Спустя пару часов и две кружки кофе всё закончено, отправлено, и небольшой гонорар получен.

Можно возвращаться домой, туда, куда совсем не хочется. Я уже подумала и прикинула, сколько нужно потратить на съёмное жильё, и картина позитивом не блистает: потратить половину отпускных на квартиру и жить впроголодь весь август, или остаться с мамой, но два месяца выслушивать ежедневные причитания, как я мешаю её личной жизни. Если совсем станет невыносимо, придётся выбрать первый вариант. Перспектива рыдать в подушку каждый день совсем не радует.

Больше всего злит то, что Георгий, видя отношение матери ко мне и постоянные придирки, теперь делает точно так же. Ну правильно, если можно ей, почему ему нельзя? Я старалась порой ставить её на место, корректно, конечно, всё-таки мать, но она словно не слышала или просто делала вид.

Я объясняла снова и снова, и в конце концов всё перетекало в скандал с обвинениями, что я бессовестная дочь и совсем не желаю ей помочь устроить личную жизнь, то есть не желаю покинуть квартиру. Вот только мама всё время забывала, что квартира моя, потому что папа, уходя из семьи, оставил жилплощадь именно мне. Но я не напоминала, считая это подлым и некрасивым.

Уже стемнело, а я домой не тороплюсь, медленно идя по улице вверх. Транспорт не жду, решаю пройтись пешком, идти неблизко, но так я убью время.

Захожу в квартиру и тут же замечаю маму, бесцеремонно расхаживающую в одном нижнем белье в коридоре. Чёрт, я, видимо, попала в самый пик налаживания личной жизни. Простите-извините, я тоже здесь живу, господа хорошие! Получив гневный взгляд от матери, быстро ретируюсь в свою комнату от греха подальше. И это только первый день отпуска, как прожить ещё пятьдесят пять?!

Хватаю телефон, проверяя не отвеченные звонки и сообщения. Неожиданно! На экране высвечивается сообщение от Лерки Самсоновой.

Лера: Варя, привет! Позвони, как будет возможность. Чем быстрее, тем лучше, есть очень интересный разговор.

Может, и правда, получится уехать из этого дурдома в Москву?!

Глава 2

Лера Самсонова. Познакомились с ней четыре года назад, когда вместе изучали французский язык в нашем городе, обучались в большой группе желающих учителей. Сошлись как-то сразу: позитивная, с чувством юмора и огромным желанием обрести личное счастье. Вот и обрела – миллиардер из столицы, нужно, кстати, спросить, как так получилось, вроде бы люди совершенно из разных миров.

Поддерживали отношения, перезванивались, и я приезжала к ней в гости, с удовольствием провела время. С некой завистью смотрела на её маму и их гармоничные, спокойные отношения. Они тоже жили вдвоём в трёхкомнатной квартире, но при этом совершенно не нарушая личного пространства друг друга и мирно уживаясь на одной территории.

Мне бы так…

Я даже на свою свадьбу её пригласила, вот только торжество обернулось слезами в плечо подруги… Лера три дня провела со мной, успокаивая и поглаживая по голове, смогла подобрать столько воодушевляющих слов, чтобы достучаться до меня. Безумно благодарна была ей и за поддержку, и за объяснения с моими родственниками и друзьями, когда говорить ни с кем совершенно не желала.

А ещё Лерка знала о моей мечте – море, и когда мы с ней в ленте увидели фото счастливого Виталика на Кипре, ей пришлось успокаивать меня снова.

Набираю номер Лерки, с нетерпением желая услышать, что за срочность.

– Варька, привет! – радостное приветствие на том конце трубки.

– Привет, жена миллиардера! – Я её, конечно, поздравляла, но лично так и не созвонились. – Как живётся в столице?

– Хорошо живётся, только вот постоянные пробки – это ужас ужасный, не то что наш городишко со свободными проспектами.

– Как жизнь семейная?

– Отлично. Знаешь, я нашла то, что искала, во всех смыслах… Я тебя с Робертом обязательно познакомлю и всё расскажу. Ты как?

– У мамы новый муж… – Что скрывать, подруга знает особенности моей ситуации.

– Уже переехал к вам?

– Неделю назад, и теперь я снова в положении «мешаю». Отпускные получила, но съёмное жильё себе позволить не могу, сам понимаешь, не учительскую зарплату не разгонишься. Сесть бы в машину и удрать на край света, закрыв глаза, только возможности нет…

– Знаешь, Варь, возможно, я буду в тему со своим предложением.

– Предложением?

– Да. Я тебе сейчас расскажу всё в общих чертах, только дослушай, пожалуйста, до конца, а потом решение примешь, ладно? – Лерка мнется.

– Слушаю.

– У моего мужа есть друг…

– Лера, какой друг? Ты ж мою историю знаешь? Я…

– Варя! Я знаю. Всё знаю и всё помню. Я не отношения тебе предлагаю. Дослушай до конца, а? – Лерка включает училку, такую же, как я сама.

– Слушаю и не перебиваю.

– У Роберта есть друг – Осман. Тридцать восемь лет, не женат, детей нет. Там какая-то душещипательная история любви, подробностей не знаю, Роб не говорит. Послезавтра его родной брат женится: дорогая свадьба, много гостей, куча родственников, но самый главный – дед. Он Османа воспитывал, имеет непререкаемый авторитет и жёсткий характер, желает, чтобы внук женился, создал семью, остепенился, в конце концов, поэтому часто интересуется, что и как у него на личном. В общем, Осман деду соврал, что девушка у него есть, русская, простая, всё как надо, но теперь дед требует, чтобы внук на свадьбу к брату приехал не один, иначе его ждёт наказание. Ну там какие-то свои национальные особенности… Теперь Осману нужна девушка на три дня, точнее, на время этой самой свадьбы: нормальная, адекватная, натуральная, иначе дед не поверит в выбор внука, и не пугливая, чтобы не шарахалась от толпы родственников и не пряталась под лавку при каждом шорохе. Он Роберта попросил, чтобы я такую же, как я нашла, в смысле, не столичную фифу, а нормальную девушку.

– И ты сразу подумала обо мне?! – Не знаю почему, но предложение Лерки меня немного злит, что ли.

Ещё и татарин. Нет, я против ничего не имею, но там особый менталитет, традиции и отношения, и вера опять же. Когда-то я понравилась нерусскому парню, но мы не сошлись, потому что на первом же свидании оказалось, что мысли мои слишком свободные, а поведение – неподобающее.

– Если честно, да… – неуверенно шелестит Лерка.

– Не уверена, что мне нравится это предложение. Пусть скажет, что расстался с девушкой, дело-то обычное.

– Он так уже несколько раз говорил, дед конкретно наседает. Варь, три дня всего, свадьбу отгулять, вы даже в комнатах разных жить будете. Роберт его давно знает, у них бизнес в одной сфере – строительство. Осман нормальный: спокойный, адекватный, негрубый, он тебя не обидит. Он за всё платит, всё решит. По итогу можешь попросить у него в благодарность всё, что пожелаешь, если, конечно, в ваше люблю-куплю поверят.

– Если он такой нормальный, почему у него реальной девушки нет? – хмыкаю.

– А у тебя почему нет парня? А?

Не в бровь, а в глаз, как говорится. Потому что я не хочу, потому что не верю никому из мужчин, и в само понятие «верность» теперь не верю. Кто знает, может, и у этого Османа есть веские причины быть одному.

– Почему я подумала о тебе? Потому что свадьба в Крыму, в Ялте, на берегу Чёрного моря. – Лерка производит контрольный выстрел в голову.

У меня язык отнимается.

Море… Реальная возможность наконец-то исполнить свою мечту – увидеть море! И не только увидеть, но и искупаться, почувствовать весь кайф счастья и эйфории, когда то, о чём ты так настойчиво мечтал много лет, исполняется.

Первичные тревожные звоночки от поездки с незнакомым мужчиной чёрт знает куда тут же рассеялись, и чувство самосохранения медленно уползло в самый тёмный угол, чтобы остаться там навечно. В голове уже вовсю разносились звуки морского прибоя, и, кажется, я даже чувствовала на коже лёгкий, освежающий ветерок, раздувающий волосы.

– Я согласна. – Даже не понимаю, как мой язык это произносит сам собой, сейчас я за себя не отвечаю.

– Ну вот! А то «не надо, не надо». – Сейчас подруга откровенно меня передразнивает. – Я ему твой номер дам, сам позвонит сегодня, и обо всём договоритесь. Свадьба послезавтра, нужно определяться.

– Хорошо. Буду ждать.

– Варь, ты не пожалеешь, поверь. К тому же, насколько я поняла, обстановка дома у тебя сейчас не самая доброжелательная, может, и к лучшему, если ты уедешь?

– Наверное, ты права, Лер. Интересно, если я его попрошу купить мне квартиру в нашем городе, он согласится? – откровенно стебусь, но она же сказала «всё, что попросишь»!

– Если вашу игру оценит зритель, то да, уверена – купит. – Я чуть не давлюсь после её слов.

Она серьёзно? Квартиру за то, чтобы побыть три дня чьей-то девушкой? А если правда? Прощай, мама, и все настоящие и будущие мужья! Я, конечно, маму свою люблю и счастья ей желаю, но где-нибудь подальше от меня, а точнее, я от неё.

– Ладно. Давай ему мой номер.

– Если договоритесь, то завтра успеем увидеться. Мы с Робом в Италию летим – мою мечту исполнять! – даже не видя Леру, понимала, что она улыбается.

– Лер, а Осман этот… ничего плохого не подумает обо мне? Ну, что я меркантильная, выгоду ищу?..

– Нет, поверь, не подумает. У меня с мужем история знакомства похлеще была, на целых пятьдесят миллионов, как-нибудь расскажу. Ладно, пока, жди звонка.

Лерка отключается, а я так и сижу на кровати с телефоном в руках, не в силах пошевелиться. Обдумываю наш с ней разговор, перемалывая каждую сказанную фразу.

Ещё час назад я металась в мыслях, как с минимальными потерями выйти из конфликта с мамой, а сейчас у меня появилась реальная возможность уехать, и к тому же исполнить свою заветную мечту, посетив море.

Смогу ли я правдоподобно сыграть девушку совершенно незнакомого мужчины? И какой этот мужчина? Даже не спросила у Леры, симпатичный ли он. Ведь для того чтобы искренне играть влюблённость, нужно, чтобы мужчина тебе хоть немного нравился, вызывал хоть какие-нибудь эмоции, чувства, элементарно симпатию. А если я ему не понравлюсь, если совершенно не в его вкусе?

Что сделано, то сделано.

В ожидании звонка залезаю в поисковик и уже примерно прикидываю, где находится Ялта, сколько километров и за сколько доехать. Далековато, однако. Но посмотрела фотографии пляжей и достопримечательностей, и меня снова накрывает волной эйфории и блаженного счастья.

Вспоминаю, что после неудавшегося медового месяца на Кипре у меня остались лежать в шкафу два купальника, совершенно новые и даже не распакованные. Моя фигура не изменилась значительно, и я вполне могла обойтись ими.

Звонок телефона – и на экране незнакомый номер, оканчивающийся на три восьмёрки. Точно он, думается почему-то сразу, без сомнения.

– Да?

– Варвара? Это Осман. Мне твой номер Лера дала. – Низкий баритон с хрипотцой проходится шелестом по слуху, вызывая приятные эмоции настоящего мужского голоса.

– Да, это я, ждала вашего звонка.

– Твоего! Сразу привыкай говорить «твоего». – Требовательно, однако.

– Ждала твоего звонка, – сразу же исправляю положение. И он прав, что это за отношения, где один другого называет на «вы».

– Лера рассказала, что требуется и почему?

– В общих чертах, но я всё поняла: едем на свадьбу, знакомимся с роднёй и играем пару так, чтобы дедушка поверил. Правильно?

– Правильно, – он усмехается, – быстро схватываешь, что радует. Не зря обратился к Лере за помощью, любой другой бы неделю объяснял.

– Когда нужно ехать? – Теперь уже нужно уточнять детали, а то пока обстановка размыта.

– Свадьба в субботу, выехать нужно завтра, чтобы в пятницу быть в Ялте. Поедем на моей машине, дорога займёт около суток, можно было и на самолёте, но люблю сам за рулём, к тому же будет много времени, чтобы немного привыкнуть друг к другу, ознакомиться с основной информацией. Знакомство с дедом – дело особое, важное. Он и допрос нам по отдельности устроить может.

– С пристрастием? – даже улыбаюсь, представляя свирепого дедулю, пытающего меня.

– Даже с пытками! – смешок. – Шучу, не напрягайся. Но краткими биографиями поделиться придётся, не можем же мы ничего не знать друг о друге. Остальное – чистой воды импровизация в зависимости от складывающихся обстоятельств.

– Знаешь, стыдно признаться… но у меня даже платья приличного для свадьбы нет, не было необходимости.

– Не проблема. Я сказал, все расходы на мне: шмотки, стилисты, всякое женские штучки. В общем, всё, что тебе потребуется. Собери вещи на пару-тройку дней, свадьбу отгуляем и сразу обратно, я не расположен находиться с родственниками дольше положенного. – Упоминание о родне делает голос Османа твёрже, а звенящие нотки в голосе явно говорят, что не только у меня в семье проблемы с отношениями. – За тобой приехать?

И тут я задумываюсь. Сразу представляется мама, которая с интересом будет наблюдать и оценивать ситуацию, и неудобные вопросы с её стороны тоже ни к чему. Потом вслед за ней выскочит Георгий, и вся ситуация превратится в смотрины. Мы с Османом друг другу никто и никем останемся. Своим скажу, что уехала к Лерке в гости, больше им знать не нужно.

– Нет. Лучше я приеду в Москву, полтора часа, и я на месте. Только где машину оставить?

– Можешь на моей парковке. Можешь у Орловых на стоянке, там всё под охраной.

– У Орловых, – выпаливаю стразу, даже не знаю почему.

– Отлично. К двенадцати жду тебя, прыгаешь в машину и едем. Успеешь?

– Постараюсь.

– Скинь мне свои параметры. Отправлю Сафине, сестре, к нашему приезду она подберёт тебе несколько платьев на выбор. И ещё, – он пару секунд мнется, – ты брюнетка, шатенка или…

– Натуральная платиновая блондинка с голубыми глазами, – выпаливаю скороговоркой.

– Кхм.

Этот комментарий меня озадачивает.

– Что не так? – спрашиваю, но Осман на некоторое время замолкает.

– Никогда не встречался с блондинками. Для меня ты исключение из правил.

– Аналогично. Ты для меня тоже.

Повисает пауза, и устанавливается неловкая тишина. Сейчас понимаю всю абсурдность нашей ситуации: два человека, которые, скорее всего, никогда бы не были вместе, если бы не обстоятельства.

– Двум исключениям придётся на одни выходные стать идеальной парой. На том и порешим. До завтра, Варвара.

– До завтра, Осман.

Отключаю звонок, прислушиваясь к своим ощущениям от разговора с этим мужчиной. Низкий голос ласкал слух, вполне грамотная речь, отсутствие явного хамства по отношению к женщинам, рациональность и логичность в сказанном.

Подкупает, что Осман не наседал, позволил решить, приехать ли мне самой и где оставить машину. Впечатления от разговора остались приятные, мы вполне можем найти общий язык и провернуть то, что задумали.

Тут же скидываю ему свои параметры, пока не забыла. Надеюсь, у его сестры достаточно хороший вкус и мне не придётся надевать что-то безобразное лишь потому, что я не желаю обидеть его родню.

Достаю из-под кровати давно заброшенный чемодан, и первое, что в него закинуто – купальники: всё ради моря, остальное – побочные обстоятельства, по крайней мере, для меня.

Пишу Лерке, прося скинуть их адрес в столице. Она не против моей машины на их парковке, заверяя, что сможем ещё поболтать перед их отлётом в Италию и заодно познакомиться с её мужем-миллиардером.

А теперь мама. Пора делать её и Гошу счастливыми хотя бы на несколько дней.

Прохожу на кухню. Я отчего-то переживаю, а нервничая, всегда хочу есть – много и сладкого.

– Извини за увиденное. Ты пришла немного не вовремя, – за спиной раздается голос матери. Я видела её в нижнем белье, хорошо хоть не Георгия вообще без него. – У нас сейчас очень романтичный период в отношениях.

– Что ж, – поворачиваюсь к ней, – значит, мне есть, чем вас порадовать. По твоему совету, завтра уезжаю к Лерке в гости дней на четыре-пять. Квартира и Георгий полностью в твоём распоряжении.

– Ну вот, – мама тут же начинает сиять, словно лампочка, – я же говорила тебе, а ты не слушала. Как всё удачно складывается! – даже в ладоши прихлопывает.

– Для кого?

– Для тебя, так как поедешь в столицу и навестишь подругу. И для нас с Гошей, мы сможем посвятить время друг другу.

– Уточняю – это на несколько дней, а не на два месяца.

– Ой, кто знает, может задержишься, поболтать там, погулять, а может и встретишь кого. В общем – не торопись! – и выпархивает, видимо, обрадовать недовольного Георгия.

М-да, мне сейчас недвусмысленно намекнули, что моего возвращения здесь никто не ждёт.

Глава 3

Мама провожает меня с такой радостью на лице, что аж тошно стало, а улыбка Георгия блистает ярче, чем его сверкающая лысина. В этот момент понимаю, что правильно сделала, ничего не сказав об Османе и о том, куда еду на самом деле. Хотя, кажется, им всё равно, лишь бы как можно дольше меня не было в квартире, да и вообще в городе.

Дорога без пробок, а мой старичок «Ниссан» бежит, даже не спотыкаясь, словно так же радуется, как и я, нашему отъезду. Лерка уже два раза звонила, узнавая, где я и когда буду, ей хотелось увидеться до отлёта.

Выезжаю с запасом времени, поэтому уже в одиннадцать стою на закрытой парковке Орловых, и моя машина по сравнению с выставленным здесь автопарком, смотрится, словно её забыли лет десять назад сдать в утиль.

Набираю Леру, сообщая, что я на месте.

Через десять минут мне навстречу выходит подруга с мужем. Прекрасная пара во всех смыслах, гармоничная. Лерка доходит мужчине до плеча. Оба темноволосые, стройные и подтянутые, кажется, они идеально дополняют друг друга, словно только что сошли с обложки модного журнала.

Но Лерка изменилась с нашей последней встречи четыре месяца назад. Я всматриваюсь в её лицо и не понимаю, в чём конкретно произошли изменения. А потом до меня доходит – она счастлива.

Счастливая женщина меняется, светится изнутри от любви своего мужчины, от положительных эмоций, от отсутствия в жизни проблем. Она счастлива настолько, что готова дарить это счастье всем и каждому, освещать искрами своей радости и удовлетворённости всё вокруг, вселять в людей надежду, открывать им новые горизонты, указывая путь.

Счастливая – такой должна быть каждая женщина.

– Привет, Варь! – Лерка подлетает, обнимая и целуя меня в щёку. – Познакомься, мой муж Роберт.

Мужчина доброжелательно улыбается, лишь кивнув.

– Приятно познакомиться. Вы уже улетаете? – наблюдаю, как Роберт грузит чемоданы в машину, а у Лерки в руках лишь скромная сумка.

– В час самолёт, но мы вполне успеем вас проводить. Осман сейчас будет. – Подруга то и дело поглядывает в сторону въезда на парковку.

– Варя, Осман нормальный человек, он не обидит, – вступается Роберт за друга, – он знает, что ты подруга моей жены и в случае чего эта особа, – кивает в сторону Лерки, – задаст ему знатную трёпку.

– Я? Да я божий одуванчик, – выпаливает подруга. – У нас с Османом разная весовая категория, даже ты значительно меньше, чем он.

О чём это она? Я смотрю на Роберта Орлова, довольно высокий мужчина, широкоплечий, статный, какой же тогда Осман?

– Приехал. – Роберт смотрит в другую сторону.

Я поворачиваюсь, видя, как на парковку вплывает чёрный, полностью тонированный гелендваген. И почему я не удивлена выбором машины? Он останавливается прямо напротив нас, водительская дверь открывается и…

Обалдеть! Вы серьёзно?!

На меня идёт большой мужчина. Нет. Очень большой мужчина. Мой бывший Виталик по сравнению с ним лепрекон-недоросток. Рост метр девяносто или два, а может, и того выше. Широченные плечи.

Чёрная футболка обтягивает идеально прокачанный торс, а рельефные мышцы, кажется, не скроешь ничем, они кричаще притягивают внимание. Чёрные джинсы и туфли. А размер «лапки» большого мальчика не меньше сорок шестого, я со своим тридцать пятым растоптанным словно ребёнок.

Мужская модная стрижка, чётко очерченный контур лица с волевым подбородком и аккуратная борода, по всему видно ухоженная. Пухлые манящие губы. И глаза. Чёрный острый, словно иглы, взгляд пронизывает насквозь.

Элитный самец. Ни больше, ни меньше.

Гора мышц и взрослой силы, заключённая в потрясающее тело.

И я… С трудом дотягиваю ему до груди. Свободная футболка на пару размеров больше, тонкие джинсы-бананы и сандалики, чтобы было удобно в долгой дороге. На макушке небрежный пучок и очки на носу.

Сейчас он именно на эти очки и смотрит оценивающе.

– Я линзы взяла, постоянно носить некомфортно, – шепчу, оправдываясь.

Стоим несколько минут глаза в глаза, дотошно оценивая друг друга и то, с чем придётся «работать».

– Ребят, вы меня простите, но стороны вы идеальная… не пара, – выдаёт Орлов с каверзным смешком.

Я с ним согласна – безапелляционно! Уродиной себя не считаю, нет, но такому нужна другая женщина, это точно. Мы с ним словно слон и Моська. Он своими ручищами, кажется, может мою талию обхватить, и пальцы спокойно сомкнутся, и запас ещё останется.

– Свадьба послезавтра, что-то менять нет времени. Выбора нет – ни у меня, ни у тебя. Поехали, – отрезает Осман. Мне остаётся лишь подчиниться.

Загружаем мой чемодан, прощаемся с семейством Орловых, и гелик выезжает с парковки.

Минуть двадцать молчим, просто привыкая к обществу друг друга. Каждый думает о своём: я о том, что совершенно ему не подхожу, он, видимо, о том же самом.

– Варя, сколько тебе лет? – Вопрос выдёргивает из размышлений.

– Двадцать семь.

– Кхм, а по виду и двадцати нет… – бросает в мою стороны косые, резкие взгляды, оценивая снова и снова, а я сжимаюсь практически в комочек под натиском его удушающей силы.

Следующая пара часов проходит в гробовом молчание под спокойную музыку и шелест колёс по асфальту. Тишина откровенно напрягает. Я понимаю, что всё не так и не то, но Осман мог сказать сразу, мы бы что-нибудь придумали, однозначно.

– О чём думаешь? – Неожиданный вопрос заставляет подскочить на месте.

– О том, что Роберт прав – мы совершенно не пара. Любой, кто посмотрит на нас со стороны, обязательно спросит, как мы оказались вместе. Мы ещё можем вернуться и обдумать другие варианты.

– Не можем. Дороги обратно нет. Делаем всё, как договаривались. Ну… а то, что не подходим друг другу, так это в плюс. Дед мои предпочтения знает, я бы блондинку не выбрал, а то, что мы вместе такие разные – значит любовь настоящая, и всё по серьёзному. Сыграем на контрасте.

– Уверен? – Сомнения всё же имеются.

– Абсолютно. Главное, ты не подведи.

– Обещаю, постараюсь, словно это мой выпускной экзамен. – Хочу сказать «вот те крест», но вовремя осекаюсь, вспоминая, что Осман мусульманин.

– Ладно. Я начну первый. Басиров Осман Дамирович, тридцать восемь лет, день рождения, – большой мужчина откровенно мнется, – восьмого марта…

Серьёзно смотрю на него и жду продолжения рассказа.

– Что? Даже не посмеёшься? У здорового мужика днюха в женский день? – смотрит с удивлением.

– Нет. Не посмеюсь, – делаю паузу, – потому что у меня день рождения двадцать третьего февраля.

Смотрим друг на друга пару секунд и взрываемся смехом. Откровенно ржём, понимая, что наша «не пара» прям подобралась идеально. Обстановка немного разряжена позитивными эмоциями, что радует.

– Это тоже плюс – точно не забудем, когда у кого день рождения, – выдаёт Осман и снова становится серьёзным. – Родители погибли в аварии много лет назад, мне тогда было двенадцать, Адилю семь, Сафине пять. Дед полностью взял над нами опеку, воспитывая по своим правилам.

Осман замолкает, и я в полной мере осознаю, почему он так старается оправдаться перед дедом, затеяв весь этот спектакль. Тот не просто дед, а самый родной человек, который воспитал, вырастил внуков, вложив в них душу, силы и время. Именно поэтому Осман так боится разочаровать его, выставить себя в неприглядном свете.

– До двадцати лет жил в Крыму, занимался когда-то в юности боями без правил, мне это нравилось какое-то время. Дед желал приобщить меня к семейному крупному бизнесу, но я хотел чего-то своего. Приехал в Москву, начал своего дело, открыв фирму «Алания», первое время шло туго, заказов почти не было. А потом случайно судьба свела с Орловым десять лет назад. Сейчас у меня большой и прибыльный бизнес, много заказов и своё место в сфере строительства. Не женат и никогда не был, детей нет. Это вкратце. Теперь ты.

– Абрамова Варвара Сергеевна, двадцать семь лет, день рождения ты уже знаешь, – снова улыбаюсь. – Родители давно разведены, живу с мамой, Анной Валентиновной, но с отцом тесно общаюсь. Пятый год работаю в школе учителем русского языка и литературы. Знаю французский, учила четыре года назад, там же познакомилась с Леркой, и с тех пор общаемся. Не замужем, – запинаюсь, – и никогда не была, детей нет.

Замолкаем, каждый обдумывает услышанное. Принимаем друг друга, медленно, шаг за шагом.

– Нужно придумать, как мы познакомились. Что-то реальное, – предлагаю Осману, это первое, что дед может спросить.

– Уже. Роб рассказал историю знакомства с женой. Она три месяца назад на какие-то курсы приехала учительские в Москву. Вот и скажем, что ты тоже на них была, ты ж училка. Лера познакомилась с Робом, а мы с тобой через них. Складно?

– Вполне, – поддерживаю Османа. – Как дедушку зовут?

– Мурад Абдулхамидович.

Закрываю глаза и проговариваю про себя несколько раз имя и отчество, шевеля губами.

– Что ты делаешь? – Осман удивлённо на меня смотрит.

– Повторяю. Плохо запоминаю имена, а тем более отчества. Нужно проговорить несколько раз, чтобы в памяти осело. – Он лишь молча кивает. – Итак, какая программа поездки?

– Завтра приезжаем, отдыхаем после дороги, собираемся с мыслями, в субботу – первая свадьба, в воскресенье вторая, и домой.

– В смысле вторая? – не понимаю, вроде же об одной речь была.

– Традиции. Первая свадьба невесты, на которую приглашены преимущественно её родственники и друзья, вторая – жениха, по тому же принципу. Но самые близкие родственники присутствуют на обеих. Поэтому нам с тобой идти на две. Сафина, моя родная сестра, подберёт тебе несколько нарядов на два дня, сама выберешь, что больше по душе. Кстати, сестра в курсе нашего представления, так что в критической ситуации поможет, если что.

– Деду не проболтается?

– Исключено. Младшая сестричка всегда поможет, тем более она прекрасно понимает – я никогда не женюсь, и причину знает не понаслышке.

Предполагаю, в жизни Османа произошло что-то такое, что напрочь отрезало желание жениться, возможно, несчастная любовь или, как у меня, предательство и измена.

– Пройдёмся по родственникам? – предлагаю ему сменить тему.

– Деда сказал, Сафину тоже. Родной брат Адиль, тот самый, у которого свадьба. – Я киваю, поняла. – Его невеста Сабина из богатой и состоятельной семьи. Дед с её отцом бизнес хотел объединить браком Адиля и Сабины, договорным. Но, познакомившись, они друг другу понравились, так что брак теперь по любви. Семьи состоятельные и свадьба богатая, так что почти пятьсот человек приглашённых.

– Сколько? – У меня чуть ли глаза на лоб не лезут. На моей свадьбе планировалось всего пятьдесят, и то мне казалось, что это много и очень дорого. – И как я их запомню?

– А тебе не надо запоминать! – восклицает Осман, ловко выкручивая руль на кольце. – Кроме деда, Адиля и Сафины, тебе нужно запомнить ещё моего родного дядю Ахмеда. У нас отношения с ним натянуты. Дед в своё время, да и сейчас вкладывается в мой бизнес, помогает, и Ахмеду совсем немного. А вот если я облажаюсь и дед рассердится, вся помощь уйдёт к дядьке, так что он первый, кто заинтересован в нашем провале. Поэтому общайся с ним осторожно, думай, прежде чем сказать.

– И как он нас раскусит? Не следить же будет? – фыркаю, не веря, что взрослый человек будет в щель заглядывать.

Осман молча смотрит на меня. Взгляд, объясняющий всё.

– То есть будет? – понимаю я.

– Ещё как будет! И подслушает, если нужно, и проследит, и в дверной замок посмотрит!

– Так, поняла: Сафина – поддержка, дядя – подстава.

– Умная девочка. Похвально, – одобрительно кивает Осман. – Жить будем в доме деда, как и Ахмед с женой и сыном Рустамом, их дочь Мадина не приедет. Мы с тобой по отдельности, так как не женаты, дед в этом плане строг, его дом – его правила.

Мысленно выдыхаю, всё, как Лера говорила – не в одной кровати. Так проще даже: пообщаться с роднёй, погулять на свадьбе и домой. Ничего сложного! И на море искупаться – это главное для меня.

– Надеюсь, хоть невинность-то изображать не нужно?

– Нет, конечно. Дед не древний, понимает всё, – улыбается Осман. – Ты ж не школьница и не татарка.

– Кстати, а как насчёт того, что я русская? – спрашиваю осторожно, этот вопрос не уточнялся ранее.

– Так ты и должна такой быть, иначе вообще подозрительно. Дед знает – я на татарке не женюсь никогда! Это факт давно принял и понял, поверь. Ещё вопросы есть?

– Нет вроде. Пока нет. По ходу дела. Невозможно предугадать обстоятельства. – И правда, в голове столько информации, хоть бы до приезда переварить.

– Кстати, ты о награде подумала? Что хочешь за свои услуги? – Как-то неприятно «услуги» прозвучали, резануло внутри.

– Можно сказать, рассчитаешься сразу на месте, в Крыму.

– Не понял…

– Мечта у меня есть – очень хотела на море всегда, безумно! Так что – с тебя море в качестве платы, – откидываюсь на спинку сиденья и улыбаюсь большому мужчине.

– Серьёзно, море? – усмехается.

– Тебе смешно?

– Нет, не думай ничего такого. Просто, когда живёшь на море, перестаёшь о нём мечтать совсем, оно становится чем-то привычным, обыденным. Ладно, будь по-твоему. Выходные на свадьбе отгуляем, а в понедельник устрою тебе морской день – плескаться будешь до синих губ. Вечером домой рванём.

– Совсем не хочешь дольше с роднёй остаться?

– Нет, – отрезает Осман грубо. – Дед сразу муштровать начнёт, Ахмед лебезить, родня в гости звать, а её столько, что и за неделю не объедешь. К тому же на свадьбе мы с тобой затеряемся среди гостей, всё внимание на молодых, так и свадьба пройдёт, и свалим по-быстрому, пока нас рассматривать не начали.

– Тоже верно…

Уже глубокая ночь. Едем по широкой трассе на юг, она прямая и чистая. Бросаю взгляды на Османа, периодически у него закрываются глаза. Устал.

– Может, остановимся где, переночуем? Ты устал.

– Нет, – говорит зевая. – Задержимся и вообще только завтра вечером доедем. Перекантуюсь.

– Давай я. – В меня сразу же утыкается острый мужской взгляд. – Я не хочу спать, сяду за руль, а ты поспишь несколько часов. Навигатор работает, – киваю в сторону монитора, – трасса прямая, пустая, едешь и едешь по прямой.

Он несколько минут раздумывает, барабаня по рулю пальцами, но потом аккуратно съезжает на обочину и показывает выходить. Меняемся местами.

Ничего себе! Кресло насколько отодвинуто, что мои ноги даже до руля не дотягивают, не то, что до педалей. Подвигаюсь, устраиваясь поудобнее. Осман откидывает спинку пассажирского, устраивается и закрывает глаза. Кажется, и минуты не проходит, как он начинает посапывать.

Машина идёт легко, без проблем, не то что мой «Ниссан»-старичок. Играет музыка, я расслабленно еду. К мечте, к морю…

Осман

Мою фиктивную девушку зовут Варвара. Очень по-русски. Голос по телефону понравился: мягкий со звонкими нотками, шелестит, словно осенние листики. Приятный. Надеюсь, всё остальное такое же. Предвкушаю ту, что сегодня увижу.

Заезжаю на парковку к Орловым. Выхожу из гелика и замираю…

Мля, это кто?

Передо мной девочка-подросток. Ребёнок, блин. Раза в три меньше меня, еле по грудь ростом. Худенькая, как тростинка. Ещё вчера, посмотрев на параметры в смс, напрягли пятьдесят семь сантиметров в талии, но сейчас…

Прям блондинка-блондинка, на голове что-то невнятное, футболка просторная, джинсы широкие – фигуры не видно совсем. И очки. Прям конкретные такие очки в тёмной оправе. Даже цвет глаз за ними не вижу и самих глаз тоже, кстати сказать. Про линзы сказала – уже лучше.

Смотрю на неё, чувство такое, только ладонями всю её могу сжать и поломать, даже прикасаться к ней страшно. Стоим, просто смотрим в упор друг на друга минут пять. Молча.

– Ребят, вы меня простите, но стороны вы идеальная… не пара. – Комментарий друга прямо-таки в точку.

И я с ним согласен, вот прям на все сто. Как никогда. Надо было на фотку её посмотреть у Леры, спросить рост, вес. Дед ни хрена не поверит, что после Камиллы я в такую влюбился…

Делать нечего, всё так, как есть. Завтра нужно быть в Ялте, и из вариантов только она.

– Свадьба послезавтра, что-то менять нет времени. Выбора нет – ни у меня, ни у тебя. Поехали, – говорю, потому что выбора реально нет совсем.

Загружаем вещи, совсем немного, и погнали. У нас сутки впереди, нужно всё прояснить, чтобы история выглядела достоверно. Спрашиваю, сколько лет – двадцать семь. Откуда? И главное где?

Предлагает вернуться и поискать варианты. Вернуться не можем – вариантов нет, работаем как есть. Да, я отношусь к этому именно, как к работе, никак иначе. Отношения мне не нужны, жена тем более, только не такая – совсем не в моём вкусе. Ни одной блондинки в жизни у меня не было, не мой типаж. А тут эта…

Поглядываю на неё искоса, осматриваю, оцениваю. Мнёт пальцы и губу закусывает постоянно, нервничает, мелкая. Но не боится меня, совсем, хорошо, а то не выйдет ничего у нас.

Наконец, собравшись с мыслями и приняв для себя тот факт, что на выходные она моя девушка с самыми серьёзными вытекающими, решаюсь поговорить и начать конструктивный диалог. Краткая биография для начала.

День рождения у меня восьмого марта, вот так вот, родился здоровый мужик в женский день. Стараюсь об этом никогда не говорить, но ей надо. Приготовился к стёбу в свой адрес, но молчит и смотрит совершенно серьёзно. Я даже теряюсь немного от реакции.

У неё день рождения двадцать третьего февраля… да ну нафиг! Смеёмся с ней в голос, потому что действительно идеальная не пара, прям подобрались – парочка.

Рассказываю о себе, кратко, по делу, основное, остальное выясним по ходу дела. Она о себе говорит: мама, папа, училка в школе.

Говорит, что замужем не была, но на этой фразе будто спотыкается, даже голос меняется на несколько секунд, словно неприятно ей это говорить, противно. Почему? Теперь даже интересно.

Рассказываю про деда и основную родню, самые близкие. Варя быстро схватывает, понимает, оценивает, делает выводы. Умная. Роберт был прав: училка – самое то. Сафинка нам поможет, если что-то не так пойдёт или Варя без меня среди гостей останется, поддержит, выведет ситуацию.

Младшая сестра всё понимает – больше, глубже. Я, здоровый мужик, пять лет назад именно на её плече слюни пускал, когда Камилла меня выпотрошила и наизнанку вывернула. Она знает, как мне погано было, понимает, почему жениться не желаю, даже отношений не хочу.

Варя удивляется количеству гостей, но это не страх перед толпой, другое. Она о затратах сейчас думает. Да, свадьба дорогая, но и две семьи непростые. Информация про пятьсот человек не напугала, не боится совершенно, спокойна, словно их десять будет. Отлично. Значит, не сбежит, когда вся татарская родня осматривать под микроскопом будет.

Я пять лет один, и намёка ни на что не было, а тут привёз русскую пепельную блондинку, блин… Она на все пятьсот человек, как белая ворона будет, в прямом смысле этого слова.

Главное, про Ахмеда предупредил, этот жук всегда меня опозорить перед дедом пытается, всячески изощрённо выслуживается перед ним. И дело не в сыновних чувствах, а в деньгах и бизнесе. Он когда-то тоже приезжал Москву покорять, только прогорел в ноль и долги много лет выплачивал, а дед помог и до сих пор ему напоминает. Поэтому бесит его мой бизнес успешный, злит.

Что нереально радует – жить и спать будем отдельно. Сказал Варе, и она громко вздыхает с облегчением. Настолько я ей не нравлюсь? Прям совсем не в её вкусе, что ли? Неожиданно неприятно колет внутри, а мужское эго приходит в движение, удивлённо озираясь вокруг.

Я о другом думаю – женщины у меня долго не было, для меня долго. Надо было перед отъездом проблему эту решить…

Она, конечно, маленькая, худенькая, про фигуру не понял пока из-за мешка, что на ней надет, но я мужик всё-таки, на данный момент с лёгким чувством голода, в одной постели с Варей могу не сдержаться, а потом задолбаюсь расхлёбывать.

И хорошо: разные комнаты – отсутствие соблазнов. С моей стороны.

Про награду спрашиваю. Прям интересно, что попросит: шмотки, машину новую, путёвку куда-нибудь за границу…

Море? Так просто, что ли? Море, и всё? Даже сначала подумал, что послышалось, но нет. Мечта у неё такая, оказывается. Наивная, как ребёнок.

Хотел в понедельник утром рано свалить обратно, подальше от греха и деда, ну ладно, задержимся на день. Накупается в море до чёртиков, и рванём в Москву. Три дня с роднёй – и так перебор для меня, да и нам с ней хотя бы свадьбы выдержать и не провалить всё.

Чёрт, глаза слипаются. Полночи заснуть не мог, всё думал, как пройдёт. А теперь вырубает, дорога монотонно бежит, машина мягкая, прям глаза бы закрыл и уснул. Останавливаться в мотеле не буду, время потеряем много.

Предлагает за руль сесть. Я чуть не давлюсь. За рулём моей тачки женщина вообще ни разу не сидела никогда. Хочу гаркнуть, но передумываю. Спать хочу. Ладно, садись, мелкая, ситуация просто такая, а то не пустил бы.

Сажусь на пассажирское, кажется, только глаза закрываю, и аут.

Глава 4

Варвара

Еду спокойно, музыка играет, дорогая прямая, машина удобная и просторная, сказано, новая иномарка. Я уже пять часов за рулём, Осман спит, мирно посапывая на сиденье. Что радует, не храпит совсем, хотя мне-то без разницы, жить мы будем отдельно.

Этому факту я обрадовалась, ещё когда Лера сказала при первом разговоре, а Осман подтвердил. Я три года не спала с мужчиной – во всех смыслах этой фразы, секс даже не помню, когда был в последний раз.

Специально от знакомств отгораживалась, от парней и ухаживаний. Часто, когда сидела в кафе на площади, работая с чашечкой кофе в руках, Катя то и дело приносила мне сладости, говоря, что кто-то с соседнего столика угостил. Я всегда отказывалась сразу, даже не думала: принять угощение – значит дать немое согласие на продолжение, а мне это не нужно.

Виталик убил во мне веру в мужчин, честность и верность, дал явно понять: когда человек говорит, что любит, это может быть неправдой. До сих пор не поняла, зачем тогда весь этот цирк был со свадьбой, родителями и друзьями.

Мог бы сразу сказать, что я не та и всё не то, и тогда не пришлось бы ещё два месяца всем и каждому объяснять, что случилось и почему наш брак так и не стал браком по-настоящему.

Я боялась остаться с Османом наедине, боялась не его самого как человека, а как мужчину. Он красив. Однозначно и точно – красив до чёртиков, а его накачанный торс при первом взгляде воздух выбил из лёгких. И это я его голым не видела ещё! Но он не для меня, а я не для него – исключения из правил. В обычной жизни при обыденных обстоятельствах мы никогда не столкнулись бы.

Нужно ко всему этому относиться, как к обычной работе: тебе сделали заказ, есть сроки и условия, выполнил – гуляй смело. Всё. Именно так и никак больше. Тем более ни ему, ни мне отношения не нужны, любовь не нужна, ничего не нужно.

Рассвет брезжит на горизонте, солнце медленно поднимается, освещая огненным диском небо. Осман спит, не буду будить, слишком сладко посапывает.

Исподтишка, словно опасаясь быть пойманной, внимательно рассматриваю его: смуглая кожа, густые чёрные брови сошлись на переносице, видимо, снится что-то неприятное, нос с едва заметной горбинкой, чувственные, чётко очерченные губы манят, и даже короткая борода придаёт ему привлекательности и сексуальности.

Любая женщина сказала бы: не мужчина – мечта. Любая, но не я. Мечта у меня уже была, звали её Виталик, кроме моря я теперь ни о чём больше не мечтаю.

Парадоксально: еду с незнакомым большим мужчиной чёрт знает куда, и пока не совсем понятно, что меня ждёт на месте, но никакой тревоги по этому поводу не испытываю. Совсем. Даже больше – чувствую себя в абсолютной безопасности. Словно Осман – гарант того, что всё будет хорошо и меня никто не обидит, даже он.

Он лёгкий в общении, чувство юмора имеется, по отношению ко мне никакой агрессии не проявляет, что подкупает. И вообще, складывается впечатление, будто я знаю его дольше и лучше, чем есть на самом деле. Мы вполне «сработаемся». Должны.

– Сколько времени? – Осман просыпается, потягиваясь, насколько позволяет пространство автомобиля.

– Семь утра.

– Да ладно? – вскакивает на сидение. – Почему не разбудила? Всю ночь сама ехала.

– Дала возможность тебе отдохнуть, ты слишком сладко посапывал, – подмигиваю и улыбаюсь.

Растягивается в улыбке в ответ. Наше первое утро вместе, нужно, чтобы оно было добрым, насколько это возможно.

– Съезжай на обочину.

Я послушно выполняю указание. Пересаживаемся, и дальше уже мужчина за рулём. Заскакиваем на заправку, перекусив по-быстрому, и снова в путь.

– Твоя очередь поспать, иначе до ужина свалишься с ног. Часа через четыре будем на месте. – Осман кивком указывает назад.

Пересаживаюсь на заднее сиденье, оно широкое, так что я, немного подогнув ноги, вполне себе помещаюсь. Сразу проваливаюсь в сон под спокойный шелест машины. Кажется, только засыпаю и слышу:

– Варя, Варь, просыпайся, мы почти на месте.

С трудом открываю глаза и натягиваю сразу очки, без них вижу, но всё размыто. Смотрю в зеркало заднего вида – на голове гнездо кукушки, словно мною по полу возили. Быстро привожу себя в порядок, насколько это возможно.

– Пересядешь на переднее, остановиться? – Осман заботливо интересуется.

– Я и так могу. – Улыбаясь, прямо с заднего перескакиваю вперёд, место позволяет, а я маленькая в большом автомобиле.

Въезжаем в город. Он старый во всех смыслах. Узкие улицы, большинство домов здесь старые, советская постройка и период раньше, новостроек почти нет, по крайней мере, там, где мы едем.

Такое чувство, что свободно может проехать лишь одна машина, а две в разные стороны уже не разойдутся. Множество людей, спешащих кто куда, курортный сезон в разгаре.

Но главное, что я вижу, – море! Пока издалека оно синеет и манит меня, словно магнит, будто приглашая к себе в гости, зовёт подойти ближе, почувствовать босыми ногами жёлто-коричневый песок, пройтись по ракушкам вдоль берега и окунуться в манящую солёную воду.

Проезжаем через весь город, можно сказать, покидая его.

Вижу указатели «Ливадийский дворец-музей» и не совсем понимаю, куда мы едем. По-моему, мы покинули Ялту, но всё ещё в окрестностях старого города. И тут я понимаю, куда…

На высоте, на горе возвышается большой особняк, скорее, шикарная резиденция в замковом стиле на современный лад. Окружена реликтовым парком по соседству с Ливадийским дворцом.

Открываются ворота, как по взмаху волшебной палочки, и мы въезжаем на территорию. Но только потом я понимаю, что въезд на одном уровне с домом сверху, а если смотреть с другой стороны, то парковка для машин на уровне второго этажа. Осман останавливается.

– Приехали, – поворачивается ко мне вполоборота. – Сейчас нас выйдет встречать дед, будь готова, – я киваю, – он будет смотреть, оценивать и задавать не всегда удобные вопросы, – я снова киваю, – если я при всех тебя обниму, притяну к себе или поцелую – скромно, – уточняет, – не шарахайся от меня в сторону, как от прокажённого, – опять кивок. – Ты сейчас словно кивающая собачка на панели автомобиля! – У него чёртики в глазах и улыбка во весь рот.

– Ну спасибо, Осман Дамирович!

– Не вздумай меня по отчеству назвать, – он улыбается, – а то все совершенно не то подумают.

– Я тебя так называть буду, когда буду злиться, – прищуриваю угрожающе глаза, а он игриво улыбается.

Выходим из машины, Осман берёт сумки, и мы спускаемся на два пролёта лестницы. Довольно интересная планировка дома. Он как бы ярусно стоит на горе: парковка вверху, вход в сам дом внизу.

Стены, террасы и лестницы выполнены гранитом и травертином. Главный вход расположен на среднем этаже трёхэтажного дома и ведёт в большую открытую гостиную с немаленьким камином, выходящую прямиком на просторную террасу.

В этой гостиной нас и встречает дед.

– Ну здравствуй, внук.

Поджарый, довольно пожилой мужчина идёт нам навстречу. Высокий, выше меня, но всё равно ниже Османа. Худощавый, но жилистый и крепкий. Седые волосы зачёсаны назад, узкое лицо с впалыми щеками, когда-то очень красивое.

Трость в руках не для красоты, он опирается на неё при ходьбе. Одет вполне по-современному: брюки, чёрная рубашка, классические туфли.

– Привет, дед. – Осман широко улыбается, обнимая старика и похлопывая слегка ладонью по спине.

Судя по эмоциям, которые я наблюдаю, они рады друг другу – тепло, по родному, близко. Интересно, когда Осман последний раз был в гостях?

– Познакомься, дед, это Варвара! – Осман чуть отходит в сторону, выставляя меня вперёд, словно демонстрирует сейчас деду.

– Здравствуйте, Мурад Абдулхамидович! – произношу не задерживаясь, с усилием выговаривая имя. Надеюсь, ничего не перепутала! Не перепутала же?

Он оценивающе меня рассматривает. Взгляд ползёт снизу-вверх, кажется, не пропуская и сантиметра тела, в конце концов останавливаясь на лице. Не совсем понимаю эмоции на лице мужчины. Я не во вкусе Османа, может, и дед это понимает и уже не верит нам.

– Добрый день, Варенька. – Старик расплывается в улыбке. – Вот и имя моё трудное запомнила. Приятно.

Фуф! Ну вроде прокатило, пока. Доволен, в глазах появляется игривый блеск.

– Осман! – Возглас со стороны лестницы наверх.

К нам движется мужчина: под шестьдесят, тёмные волосы с проседью на висках, полное лицо, тучный, с большим животом, неприятный, липкий взгляд.

– Дядя Ахмед, приветствую. – Сухое рукопожатие мужчин практически без эмоций. Осман совершенно нейтрален, не то что с дедом пару минут назад.

Тот самый Ахмед, с которым нужно быть настороже и думать, что и когда говоришь. Он мне уже не нравится, неприятные ощущения от этого мужчины.

– А это и есть твоя Варвара? Я Ахмед, дядя Османа, можешь называть меня Ахмед Мурадович.

Он так же, как и дедушка, оценивающе меня осматривает, но его взгляд мне не нравится, хочется встать за широкую спину Османа, чтобы скрыться. И я почти это делаю, цепляясь за руку большого мужчины.

– Осман, разбери вещи, прими душ и поедем на никях Адиля к четырём. Варя останется с Фи. Ваша комната уже готова, большая спальня с балконом на третьем этаже, – командирским тоном говорит дед. – Добро пожаловать, Варенька!

– Дед, ты хотел сказать моя комната и Вари отдельно?

– Нет, я сказал ваша комната, что означает, что вы живёте в одной спальне, – отчеканивает и, по-моему, начинает злиться. Видимо, дед не привык, когда оспаривают его решения.

Я ошарашенно смотрю на Османа и понимаю – он не знал, не думал, он действительно был уверен, что вместе здесь мы жить не будем. Мы оба сейчас в положении, когда выбирать не приходиться, отказаться – значит прямо с порога признать поражение.

– Отец, но по правилам… – возражает Ахмед.

– Мой дом – мои правила! – В доказательство своих слов бьёт тростью по мраморному полу. – Осман, ты против?

– Нет.

– А ты, Варвара? – смотрит на меня в упор.

– Нет, – отвечаю, как можно более уверенно, но как только закроется дверь спальни, придушу Османа.

– Вот и хорошо, – оттаивает он, – внук, проводи Вареньку, всё покажи. Семейный ужин в семь, прошу быть вовремя. Опаздывать имею право только я.

Уже сейчас чётко понимаю – дед сказал, все встали и сделали безоговорочно, не откладывая, не препираясь.

Осман берёт вещи, а я просто топаю за ним шаг в шаг. Пока идём, осматриваюсь. По соседству с гостиной замечаю большую столовую, соединённую с кухней и дверь в комнату, вероятно спальня.

Винтовая, красиво украшенная лестница из гостиной ведёт на третий этаж, потому что, как я понимаю, мы сейчас находимся на втором. Довольно просторный коридор, везде небольшие столики на тонких ножках с вазами благоухающих цветов. Шесть дверей, но мы идём к самой последней, в конце длинного коридора.

Дверь открывается, и перед нами огромная спальня в персиковых тонах, здесь же ванная комната и большая гардеробная отдельно. Выход на балкон: сквозь тончайшие занавески просматривается голубая полоска моря, даже отсюда видимая мне.

Кровать настолько огромна, что можно полночи ползти навстречу друг к другу и в итоге разминуться. И что я переживаю? Ляжем по разным сторонам и даже не встретимся!

– Прости, я не знал, честно не знал, – говорит Осман, как только закрывается дверь.

– Я верю. – Вопрос в его глазах слишком явный. – У тебя удивление на лице было написано, такое не сыграешь.

– Дед, видимо, решил за меня конкретно взяться, плотно так. Даже в одну спальню нас поселил, несмотря ни на что, чтобы уже наверняка.

– Наверняка что? – смотрю непонимающим взглядом.

– Наверняка быть уверенным, что всё, как полагается и мы спим вместе. То есть наши отношения реальны.

– Надеюсь, проверять это никто не будет? Ночью не ворвутся? Или утром? Под балконом слушать не будут?

– Балкон. – Осман оглядывается, берёт меня за руку и заводит в ванную комнату, довольно просторную и широкую. – Вот тут можно говорить. Я понимаю, что всё… не совсем так, как мы договаривались, но подыграй мне, всего два дня.

– Нет проблем, – отвечаю уверенно.

– Точно?

– Ты кровать видел? – показываю на дверь. – Это же военный полигон, ни больше, ни меньше. Ползти не переползти, за ночь не доберёшься. Так что, извини, но мы вряд ли встретимся на этом олимпийском стадионе!

– Точно. – Он откровенно смеётся. – Отлично, а то я уже подумал, что у тебя сейчас истерика начнётся, такое лицо было. А теперь на выход, мадам, я в душ и на никях к брату.

– Я с тобой?

– Нет. Это в мечети, свидетели мужчины, делов-то минут пятнадцать, не больше. Всё быстро. Если бы я не успел, дед бы взял Ахмеда, но так как я уже здесь, присутствовать буду я.

Надо разобрать вещи. Гардеробная шикарна, и отпариватель имеется. Выкладываю свой чемодан, развешивая вещи, надо приготовить на всякий случай.

– Достань из чемодана брюки и чёрную рубашку, – крик сквозь звук воды.

Открываю и прямо сверху наблюдаю красную бархатную квадратную коробочку. Любопытство берёт верх, открываю: тонкое бриллиантовое колье, браслет и серьги в одном стиле. Невероятно красивое, искусная работа. Быстро захлопываю и кладу вниз под вещи, делая вид, что ничегошеньки не видела. Интересно, для кого это?

Брюки не помялись совершенно, а рубашка смята, будто на ней пятой точкой елозили. Отпариваю быстро, ему уже пора. Поднимаю голову и замираю с рубашкой, висящей на ладони.

Мама! Обалдеть!

Передо мной стоит Осман в одном набедренном полотенце. Голый торс притягивает взгляд независимо от моего желания, я просто не могу не смотреть!

Идеальное, потрясающее тело: косые мышцы на животе и чётко очерченные кубики пресса, рельефные мышцы груди и шеи. Медленно веду взглядом от пупка вверх, не пропуская ни сантиметра, пока не встречаюсь с ним взглядом.

– Варь, ты покраснела, – лукаво улыбается, а я сглатываю, по-моему, очень даже громко. – Ты что, мужчину в полотенце не видела?

– Видела, – протягиваю ему рубашку, – давно, – уже тихо себе под нос.

– Насколько давно? – Чёрт, услышал.

– Тебя эта информация не касается, – отворачиваюсь, разбирая вещи и раскладывая на полках в гардеробной.

– И всё-таки, Варь? – Вот же неугомонный, сказала на свою голову.

– Осман Дамирович, закроем эту тему.

– Понял, злишься, да? – так и стою в гардеробной, а он одевается в спальне. Я уже на голый торс посмотрела, на его голую задницу смотреть не желаю. Поэтому жду, когда оденется. – Выходи, голые части тела закрыты. Тебе ничего не угрожает.

С осторожностью выхожу из своего временного укрытия, с удовольствием заключая, что мужчина передо мной не голый.

Тут же в нос бьёт аромат его парфюма: терпкий, но невероятно приятный и насыщенный, он ему подходит, несомненно, вносит нотку изысканности в его идеальный образ.

– Поеду с дедом, мужчины все уехали. Вот ключи от машины, – указывает на столик у двери, – и карта, безлимитная, покупай всё, что необходимо, не стесняйся и не ограничивай себя. За тобой зайдёт Сафина, расскажет, что нужно делать и куда ехать. И пожалуйста, очень прошу, – подходит, поправляя мои очки, – купи линзы, нормальные, договорились?

– Как скажете, Осман Дамирович! Слушаюсь и повинуюсь, – складываю ладошки вместе, преклоняя голову.

– Варвара! – недовольно смотрит, брови сходятся на переносице. – Когда злюсь я, буду называть тебя полным именем. Постараюсь вернуться до семи, зайду за тобой на ужин.

Уходит. И только сейчас ощущаю в комнате послевкусие его парфюма – отчётливый запах апельсина, настолько реальный, что кажется, у меня перед носом им водят. Шикарный!

Стою в душе под освежающими струями прохладной воды. Несомненно, потрясающе смыть с себя события суток в машине, кажется, даже настроение улучшается от свежести тела.

Перебираю свой скромный гардероб, вещей немного: пара сарафанов, приличных, шорты и футболки, и пижамка, слишком открытая, как мне кажется, для нахождения с Османом в одной кровати. Хотя, если правильно поняла, я не в его вкусе, и как на женщину Осман на меня не смотрит.

Ещё раз бросаю взгляд на постельный полигон и убеждаюсь – точно не найдём на нём друг друга. Лягу на краешке, и мы вполне мирно проживём в этой комнате два дня.

Выхожу на балкон и замираю. Красота. Перед домом, внизу, ярко-зелёная подстриженная под линейку лужайка, профессиональный ландшафтный дизайн всей территории, большая греческая беседка, в которой на треноге возвышается большой телескоп, освещение повсюду. Слева вижу широкую дорожку, которая, по-видимому, спускается прямиком к морю. Удивилась бы, если не увидела бы здесь отдельного спуска для хозяев.

И море… передо мной синее, необъятное море. Морской запах до одури проносится по всем рецепторам, бьёт свежестью и прохладой. Появляется желание тут же выйти из дома и бежать, пока не коснёшься босыми ступнями желанной морской воды. Только сейчас понимаю, что все эти ароматы в магазинах типа «морской бриз» полная ерунда.

Море пахнет не так – море пахнет свободой!

Моя мечта – вот она, только руку протяни. Но Осман мне обещал накупаться до чёртиков, значит, своё обещание выполнит.

Слышу стук в дверь и покидаю балкон с видом на манящий горизонт синевы.

– Войдите!

Входит жгучая брюнетка. Красивая, с большой грудью и стройными ногами. Милое лицо, пухлые губы и чёрные, как ночь глаза. Несомненно, есть сходство с Османом. Понимаю – это Сафина.

– Привет, я сестра Османа Сафина. Можно просто Фи, – протягивает ладошку в знак приветствия.

– Фи? – удивляюсь, странное прозвище.

– Ой, – машет рукой, – в детстве соседский мальчик плохо выговаривал моё имя, сократив до Фи. Так и приклеилось, со временем так стали называть даже домашние.

– Фи-и-и… Красиво, мягко, нежно, прям по-девичьи.

Она заливисто смеётся.

– У тебя красиво звучит, а я долгое время обижалась, пока не привыкла. Я знаю, ты Варя, в курсе ваших с Османом… «отношений», так сказать. Если что, помогу, например, в общении с родственниками. – Она осматривается. – Когда я узнала, что вас в одну спальню поселили, удивилась. Но дед взялся за внука конкретно, плотно так, даже нарушил собственные правила. Так что будь начеку, дед будет следить, как цербер и, если почует подвох… – Фи покачала головой. – Нам всем достанется.

Я нервно сглатываю. Ещё пару часов назад поняла, что всё в этой семье и в этом доме делается и исполняется безоговорочно, если сказал Мурад Абдулхамидович, и опасения Фи не беспочвенны. Она-то деда всю свою жизнь знает, а вот мне только предстоит прощупать настроение всех родственников.

– Варя, отомри, ты бы своё лицо видела! – улыбается. – Просто нужно быть осмотрительными и осторожными. Осман насчёт Ахмеда предупредил?

– Да. Указания дал, постараюсь вообще с ним не пересекаться.

– Не получится, этот проныра везде свой нос засунет, в каждую дырку. И жена у него такая же, поверь. Так что их сторонись, не демонстративно, конечно, но всё же. А теперь, нам нужно в город. В салоне я оставила для тебя семь платьев, нужно померять и выбрать. Свадьба прогремит на весь город, гостей много, женщин тоже, так что нужно успеть с нарядами, пока хоть что-то осталось. И всё остальное подберём там же. Только вот все разъехались…

– Поехали, – хватаю со столика ключи и карту, – только дорогу будешь показывать. Местность для меня незнакомая, а ты здесь всю жизнь живёшь.

Но Фи не двигается с места, смотрит на меня удивлённо.

– На машине Османа? – произносит почти шёпотом. – А он разрешил? – уточняет.

– Да, ключи оставил, сказал, можем ехать.

– Хм, впервые вижу, что он женщине разрешил сесть за руль своего гелика. Ну ладно, разрешил, значит, поехали.

Выезжаем за территорию на длинную, широкую трассу, с одной стороны реликтовый лесом, с другой – синяя гладь моря вдалеке. Я думаю, жить здесь невероятно приятно.

– Осман так и не отдохнул с дороги, – первой нарушает тишину Фи, – на ужине будет засыпать.

– Он спал всю ночь, за рулём была я, утром поменялись. Так что сон оба перебили. На ужине будет что-то особенное?

– Нет, обычный семейный ужин и представление тебя родне. С дедом ты познакомилась, с Ахмедом тоже. Остались его жена и сын, дочь живёт в Питере, не приедет, две недели назад родила второго ребёнка. Ещё мой муж Амир и сын Эдем, ему четыре, они сейчас у свекрови. В доме деда только близкая родня, остальные по отелям и гостиницам, или у родственников.

– А Адиль? – Самого-то жениха я ещё не видела, а завтра свадьба.

– Останется сегодня в городе, познакомишься завтра.

Молчим минут пятнадцать, думая о своём, лишь иногда Фи говорит, куда ехать.

– Варя, – начинает издалека, – Осман рассказывал тебе о Камилле?

Глава 5

– Нет. Камилла, я так понимаю, бывшая твоего брата?

– Да. И она будет на свадьбе. Она двоюродная сестра невесты, и будет на первой свадьбе, завтра. На свою свадьбу Адиль её не пригласил, хотя она очень рассчитывала. Ты должна быть к этому готова. Камилла та ещё стерва, она с лёгкостью может к тебе подойти, нагло рассказывать про Османа, не факт, что правду, поделиться с тобой интимными подробностями их отношений, чтобы задеть или обидеть. Может задавать неудобные вопросы или очень-очень неудобные.

– Этого я не боюсь, – Фи удивлённо на меня таращится. – Я работаю в школе, неудобные вопросы – мой конёк! Не переживай, я ей отвечу: корректно, интеллигентно, но это будет звучать так, словно я её послала на хутор бабочек ловить.

– О, – улыбается Фи, – будь так добра! Потом расскажешь, я получу моральное удовлетворение! А вообще, на обеих свадьбах к тебе будет пристальное внимание. Нет, не потому что ты блондинка и разительно отличаешься от нас. Осман пять лет был один: ни подруги, ни девушки, ни даже намёка на отношения, а тут ты. Он не просто привёз тебя с собой на свадьбу к родному брату, ты живёшь в доме деда, в одной спальне с мужчиной, который тебе не муж. Это то же самое, что объявить тебя своей невестой, понимаешь?

– Не совсем… зачем тогда Осман так сделал? – Я к такому повороту событий была не готова. Согласиться быть фиктивной девушкой – это одно, но фиктивная невеста – совершенно другое.

– Я советовала Осману признаться деду, сказать, как есть, мол, не женюсь и не собираюсь. Никогда. Но он предпочёл другой вариант – тебя, чем создал проблемы вам обоим. Если брат думает, что вы уедете в понедельник и всё сразу забудется, он глубоко ошибается – дед настроен решительно. Если раньше он прессовал его по поводу единоверного брака, то теперь с радостью согласится и на тебя.

– Но я не согласна! – восклицаю Фи, она единственная всё знает и знает Османа с другой стороны.

– Об этом я и говорю – проблема для вас обоих. Сказала уже Осману и тебе говорю – дед сомневается в вас, в том, что отношения настоящие. Он будет следить, проверять, сравнивать ваши слова и версии, смотреть на то, как вы общаетесь, разговариваете, обнимаетесь, целуетесь. Словом, вы представление, а вокруг лишь зрители. Главное, не теряйся, если нужно импровизируй.

– Пф-ф, импровизация – моё второе имя, – снова смеёмся с Фи.

– Отлично, молодец, мне нравится, что ты не испугалась моих слов. Твоё расслабленное отношение ко всему сыграет вам только на руку, поверь.

– Есть какая-то информация о самой свадьбе, которую мне нужно знать?

– Ничего особенного. Конечно, присутствуют чисто национальные элементы, но в целом вполне современная свадьба с тостами, танцами и ведущим, исключение лишь составляют глупые конкурсы, типа попасть морковкой в бутылку, лопнуть шарик на коленях мужчины и сыграть на дружке, как на музыкальном инструменте. Конкурсы присутствуют, но вполне приличные, так что тут точно можешь расслабиться.

Повернув ещё два раза налево, затем направо и во двор, останавливаемся у огромного бутика одежды.

– Нам сюда, паркуйся. – Фи указывает на стоянку справа.

– Фи, я хотела уточнить про Османа и Камиллу…

– Если ты о том, что произошло между ними, – перебивает она, – я рассказывать ничего не буду. Это история Османа, захочет – расскажет тебе сам.

– Я не об этом. Только один вопрос: кто из них предатель, а кто преданный?

– Первая Камилла, второй Осман. Она ему изменила. Пошли.

История Османа и Камиллы была непростой и, судя по всему, болезненной настолько, что напрочь отбила у мужчины желание не только брака, но и отношений как таковых.

Я не собиралась лезть к нему в душу, выковыривая по чайной ложечке подробности несчастной любви, в свою очередь желала, чтобы и он не делал того же по отношению ко мне.

Это наши истории, и пусть всё, что их сопровождало, останется при нас. Мы вместе на два дня, а дальше каждый шагает своей привычной дорогой.

Заходим в салон, очень дорогой, ценники от ста тысяч и выше – мои отпускные меньше этой суммы. Платья великолепны, это не одежда с рынка, всё дорогое, элитное, а ткани на ощупь шикарны.

– Здравствуйте! – К нам подбегает молоденькая девушка-консультант. – Чем могу помочь?

– Я оставляла на примерку семь платьев, – тут же вступает Фи. – Мы хотим померить.

– Да, конечно. – Девушка тут же скрывается за дверями другой комнаты. – Прошу вас сюда.

Я так понимаю, это отдельные примерочные, совсем отдельные: большая комната с зеркалом во всю стену и мягкими банкетками. К нам вкатывают высокую вешалку с перекладиной, на колёсиках, на которой красуются наряды.

Первый – струящееся платье в пол винного оттенка: спереди вырез лодочка, а вот сзади спина оголена до поясницы. Оно мне очень идет, хорошо сидит и приятным к телу.

– Не думаю, что это стоит надевать на свадьбу, – поворачиваюсь к Фи, она лишь одобрительно кивает.

Дальше были синее, серебристое и чёрное, которые мне не совсем приходятся по вкусу.

А вот чёрно-золотое, длинное, струящееся, с ненавязчивыми бисеринками и пайетками, очень нравится. Короткий рукав открывает руки, что в такую жару плюс, а в меру глубокое декольте подчёркивает мою грудь второго размера.

– Однозначно, это точно берём! – сразу выкрикивает Фи. – Можно на вторую свадьбу.

Дальше ярко-алое, почти вульгарное, очень красивое платье, но я и так буду как бельмо у всех на виду, не хочется ещё стать красным пятном.

Последнее, цвета малахита я приметила сразу, благородный зелёный манил своей глубиной. Оно было с одним рукавом, а ко второму шли перекрестья из ткани, создавая небольшую открытость на груди; длинное, с небольшим разрезом на ноге, в меру высоким.

– И это, – кивает Фи. – Это на первую – однозначно. И я бы подумала насчёт первого, винного цвета.

– Зачем оно мне? Два достаточно. Вряд ли когда-нибудь в моей жизни будет мероприятие, на которое я его надену.

– Что сказал Осман по поводу покупок? – Фи задорно улыбается.

– Покупать не ограничиваясь всё, что нужно, – лишь пожимаю плечами, но наглеть ведь не нужно.

– Значит, берём два и винное. Пригодится, поверь мне. Оно словно для тебя сшито, а я уверена, удачное платье – половина успеха.

Проведя в магазине больше двух часов, покупаем туфли, сумочки под каждый наряд и всякую, безусловно необходимую женщинам мелочь. Сегодня у меня незабываемый шоппинг, когда берёшь всё, что нравится, и не думаешь о деньгах.

Заскакиваем в оптику, приобретаем линзы – обычные, хотя мне предлагали всё, что угодно, и даже линзы со зрачками змеи. Ну такие, исключительно Камилле!

Мы всё успеваем, вернувшись к половине седьмого, и у меня ещё есть время приготовиться к ужину, перед которым я невероятно волновалась.

У меня не выходят из головы слова Фи, что дед будет контролировать каждый наш шаг, следить, проверять.

А ещё волнуюсь перед встречей с Камиллой, даже не знаю почему, я ведь не его женщина по-настоящему, и по сути бояться мне нечего. Даже если вдруг при их встрече вспыхнут старые чувства, я никто, и Осман ничего мне не должен.

Меняю сарафан на более скромный и закрытый, снимаю очки, заменяя их линзами, и лицо мгновенно преображаюсь, избавившись от стёкол. Без очков я становлюсь совершенно другой, не похожей на себя.

Но Осман прав – дорогие линзы дарят совершенно другие, комфортные ощущения, так что теперь можно их не снимать весь день.

– Варь, ты готова? – Голос Османа из спальни.

Осман

Никях проводим быстро. Я поздравляю брата, горячо обняв и похлопав по спине. Красивая у него Сабина, и любовь в их отношениях настоящая. По всему видно, они счастливая пара. Искренне счастлив за него сейчас.

Нет, у него тоже была болезненная история любви, но он по сравнению со мной быстро пришёл в себя и пошёл дальше.

– С Варей своей, когда познакомишь? – подмигивает Адиль.

– Дед сказал, ты сегодня в городе останешься, домой не поедешь. Так что уже завтра, на свадьбе.

Адиль считает наши отношения настоящими. Правду знает только Фи. Я брата люблю и доверяю ему, но он бы не понял того, что касается отношений и вранья деду. Осудил бы меня. Я знаю, что осудил бы.

Я и сам себя осуждаю, но мне надоело оправдываться каждый раз по приезду домой. Надоело, что все видят – я один, жалея, как ребёнка и вспоминая историю с Камиллой, считая её почему-то роковой женщиной, которую я не могу забыть.

А я забыл. Больше не злюсь и не нервничаю. Встреча с ней не выводит меня из равновесия, не делает слабым, не выбивает почву из-под ног. Внутри ничего не загорается и даже не тлеет остатками чувств – я ничего не испытываю.

Я забыл – окончательно. Могу признаться в этом честно кому угодно и в первую очередь себе.

Завтра появлюсь с Варей, и все поймут – Камиллы в моей жизни больше нет. И она сама поймёт, наивно полагая, если я один, значит, жду её. Если бы ждал, отвечал бы на её звонки и сообщения. А я не делал ничего уже несколько лет. Первый год она активно пыталась наладить контакт, а потом, видимо, дошло, что бесполезно.

Меня напрягает, что Камилла может и сделает: подойдёт к Варе, постарается рассказать обо мне всё самое дерьмовое, самое гадкое, что сможет придумать. Она может, без сомнений. Но Варя ничего ко мне не испытывает, значит, способна адекватно отреагировать и ответить.

Всё просто.

– Осман, – вырывает меня из мыслей брат, – Ахмед мне сказал, что дед вас в одну спальню поселил. Я не поверил.

– Это правда, – отвечаю спокойно.

Глаза Адиля округляются. Он не ожидал.

– Ты понимаешь, что это значит? Дед нарушил собственные правила, брат, разрешил тебе то, чего никому не разрешал. Сделал исключение, и этим исключением стала русская девушка. Ты ведь понимаешь, что это значит в глазах других?

– Да.

Понимаю. Я мля, капец, как понимаю. Дед сделал так сделал!

Еле сдержался, когда он объявил об этом прямо с порога. И паника в глазах Вари была настоящей. Если бы мы жили отдельно – это одно, но мы живём с ней в одной спальне, в доме деда, что означает, она особенная. А это не так.

Условия, которые мы обсудили изначально, откорректированы, уверен, не в последний раз. Но Варя, нужно отдать должное, среагировала вовремя, не стала кричать с порога, что мы так не договаривались.

Но меня напрягает не это. Я буду спать с ней в одной постели. Это, конечно полигон, как выразилась Варя, но если мужик секса хочет, любое расстояние не помеха. Она не совсем в моём вкусе, но могу не сдержаться, когда рядом тёплая и манящая блондинка.

Видел, как она на меня смотрела с голым торсом – почти слюни капали, даже отвернуться не смогла, так залипла. Этот её взгляд прям поддел за живое, подстегнул нутро, словно она мне вызов бросила.

А эта фраза, что мужика голого давно видела, насколько давно? Не знаю, почему меня это волнует, но волнует, блин!

Открываю телефон, сообщения с карты. Так, одежда. Девочки поскромничали. Правильно Роба послушал, а то бы сейчас какая-то московская фифа пол-Ялты бы скупала. А для этой и так хочется купить.

Покупка в оптике, линзы приобрела. Наконец-то увижу это личико без безобразных здоровенных очков.

Дела на сегодня закончены. Пора домой, скоро ужин. По машинам. Я, конечно, ночь спал в машине, но не то, тело ломит, хочется растянуться по-человечески. И завтра трудный день.

– Осман, – отвлекает дед, – Варвара, конечно, девочка симпатичная, но очки… – мнется, но я понял, о чём он, о том же, что и я говорил.

– Не волнуйся, дед, уже линзы новые купила, свои забыла. – Не говорить же, что у неё самые дешёвые, целый день не проносишь такие.

– Молодая ведь, когда зрение испортить успела?

– Дед, так она же учительница, тетради десятками проверяет. Ты посмотри, все учителя в очках.

– Да, и то верно. Но подумай, может, операцию сделать пока не поздно что-то исправить.

– Подумаю, дед, обещаю.

И точно. Сам не додумался, кретин. Море в награду хорошо, конечно, но, может, ей операцию предложить в клинике дорогой, избавиться от этих стёкол на лице? Девчонка совсем молодая, но очки делают её лицо непонятным.

Заезжаем, мой гелик на месте, значит, девочки уже дома. Никому машину свою не доверял, а ей пожалуйста. Сам не знаю почему, но уверенность какая-то присутствует, да и когда она спрашивает, язык не поворачивается отказать.

– Варь, ты готова? – зову, как только переступаю порог спальни.

– Да, – раздаётся из ванной.

Варя выходит. А я застываю…

Она без очков. Совершенно не такая, как при первой встрече: симпатичная, словно передо мной другая девушка, будто вижу Варю сейчас перед собой впервые, оценивая и принимая для себя заново.

Пепельные локоны рассыпались по плечам, открывая лицо, маленький носик, малиновые сочные губки бантиком и огромные ярко-голубые глаза цвета моря за окном.

Куколка! Фарфоровая хрупкая куколка!

Сняла бесформенные шмотки. Сейчас на ней голубой обтягивающий сарафанчик выше колена, из-под которого открывается вид на стройные, сногсшибательные ножки, наблюдаю тонкую талию и грудь, притягательную такую, сочную грудь, которую хочется трогать и целовать.

Она не в моём вкусе?!

Мне не нравятся блондинки?!

Беру свои слова обратно, все до единого.

Стою, как истукан, и пожираю её голодными глазами так же, как она меня несколько часов назад. Не могу оторваться. Вероятно, я похож сейчас на изголодавшегося пса.

Просто на неё смотрю, а штаны уже готовы треснуть по швам от каменного стояка. Давно такой реакции на женщину не помню за несколько секунд, а я ведь даже не прикасался к ней. А нам ещё в одной постели спать три ночи.

Три ночи, млять!

– Идём? – говорю и тут же прокашливаюсь, потому что голос подводит.

Открываю дверь и пропускаю её вперёд, чтобы не прикасаться. Иду следом по коридору к лестнице, а сам не могу оторвать взгляд от Вариной круглой попки, сексуально обтянутой тканью.

Спускаемся в столовую, где уже все собрались, кроме деда, он всегда приходит последним, а домашние ждут, не приступая к еде. Сажусь справа от деда, место которого во главе стола, рядом Варя. Оказываемся напротив Ахмеда и его жены Алии. И сыночек здесь, Рустам… Вот с двоюродным братом за одним столом сидеть бы не хотелось совсем.

И у меня на это свои причины.

Варвара

За столом уже собрались все, кроме дедушки, и, насколько я поняла, все ждут его, смиренно сложив руки.

В спальне не совсем поняла взгляд Османа, который пять минут молча пялился на меня, кажется, даже не моргая. Прошёлся взглядом по всем частям тела, надолго задержавшись на груди, что меня немного смутило.

Нам всё-таки спать в одной постели три ночи, а он невероятно сексуальный мужчина, очень-очень сексуальный. Надеюсь, у него хоть пижама-то есть или что-то подобное.

Напротив сидит Ахмед, видимо, с женой. Толстая женщина, по комплекции, как и он сам, маленькие поросячьи глазки бегают туда-сюда, окидывая меня и Османа оценивающим взглядом. Неприятно и даже немного противно, хотя Фи предупреждала, так чему я удивляюсь.

Входит дед, и все напрягаются, кроме Османа и Фи.

– Добрый вечер, семья! – отчеканивает дед. – Кто ещё не в курсе – это Варвара, девушка Османа, – показывает рукой на меня. – И да, они живут в одной спальне, потому что я