Притворись моей женой бесплатное чтение

Айрин Лакс
Притворись моей женой

Глава 1. Родион

– Что значит, не продаст?

– Родион Андреевич… – начал оправдываться мой помощник Владимир.

– Я уже тридцать с лишним лет Родион Андреевич! Почему мы не можем купить эти сорок три квадратных метра, а?

– Родион Андреевич, хозяева отказываются продавать. Ни в какую.

– Владимир, предложи больше. Мне нужно это здание. Мы купили земельный участок, купили прилегающие магазинчики… Все! Осталось только снести их и построить торговый центр. А ты говоришь, что я не могу купить какую-то… лавку блошиную.

– Родион Андреевич, хозяйка отказывается. Намертво стоит на своём.

Я вздохнул. Как ни крути, иногда некоторые вещи приходится делать самому.

– Ладно, Владимир. Скинь мне всю информацию, что там за лавка. Я сам навещу эту хозяйку…

Владимир обрадовано попрощался и уже через пять минут прислал мне на e-mail письмо с информацией. И одного беглого взгляда хватило, чтобы понять – жадная старушка хотела получить как можно больше денег за свой магазинчик по торговле антиквариатом. Почему старушка? А кто ещё будет торговать старьём. Антикварщица, старуха-процентщица!

Настроение у меня было не самое радужное. Развод с супругой – раз. Возникшие из-за этого проблемы с наследованием – два. Теперь ещё и антикварщица отказывается продавать мне лавку – это три… Не жизнь, а полоса препятствий. А так многообещающе все начиналось. Да и фиг с ней, с Татьяной. Мы уже давно охладели друг к другу и погуливали налево, детей у нас с ней не было. Не успели обзавестись, а сейчас понимаю – и слава богу.

Один небольшой нюанс: моя двоюродная бабуля, потомок эмигрантов из царской ещё России, жаждала переписать на любимого внука своё состояние. Благое дело, спасибо тебе, бабушка!.. Но она не хотела дарить своё наследство разгильдяям, семейные ценности для неё превыше всего. Я и был прекрасным претендентом среди прочих дальних родственников. Если бы не Татьяна. Татьяна нашла свою любовь и не желала тяготить себя браком со мной. Сучка. Знала же, что за наследство мне светит. Да я даже денег ей предлагал, чтобы потерпела месяц-другой! Потом бы шла, куда глаза глядят. Но нет… Её будто бешеная вошь укусила, она взбрыкнула и понеслась в счастливое будущее с новой пассией. Скатертью дорожка, совет да любовь… А мне вот что делать? Время поджимает, бабуля уже ждёт своего любимого внука с женой… Татьяной. А у меня дел невпроворот. И всюду сроки…

«Ладно, на крайний случай поищу среди знакомых Татьяну, распишусь и предъявлю бабуле. Всё равно она Татьяну видела только на фото. Мало, что ли, брюнеток Татьян? А если внешность немного будет отличаться… Ну, ничего страшного. Бабуле уж восемьдесят девять лет, а современные женщины очень любят экспериментировать с внешностью. Всё получится. Вот только с этой антикварщицей разберусь…» – так я думал, подъезжая к месту строительства будущего торгового центра. Скривился. Огромное пустующее здание старого магазина совковых времён. И сбоку к нему прилеплено это… убогий клоповник с помпезной выцветшей вывеской: «Vintage&Retro». Я толкнул дверь. Безрезультатно.

Эта лавка ещё и закрыта. Прекрасно. Покупателей возле дверей тьма-тьмущая, аж ветер свищет. А эта старушенция… Ладно. Владимир скидывал ещё и контакты вредной бабки, которую я уже окрестил про себя процентщицей. Будет вредничать, я, как одноименный герой романа Достоевского…

– Алло? – раздался в трубке приятный мелодичный голос.

Я опешил. Не старушка. Или просто внучка или сиделка?

– Алло? – повторила девушка.

– Алло, – спохватился я, – я хочу поговорить с Марьиной Татьяной.

– Это я. Что вы хотели.

– Марьина Татьяна Николаевна? – переспросил я.

– Да, это я.

Надо же… Сюрприз. Неожиданный, но приятный. Голосочек сладкий-сладкий…

– Я звоню вам по поводу вашей лавки «Vintage&Retro». Я хотел бы купить у вас это здание.

– Не продаётся, – внезапно резко отрезала девушка.

– Вы меня ещё даже не выслушали.

– И не выслушаю. Не продаётся. Можете не звонить. Всего вам…

– Постойте!.. Давайте встретимся и всё обсудим.

– Я не обсуждаю этот вопрос. Не продаётся.

Вот коза упрямая!

– Назовите вашу цену. Любую.

– Что? – опешила девушка. – Любую?

– Любую, – подтвердил я, – и получите даже больше.

– Ха-ха-ха!

– Нет, я предельно серьёзен. Назовите вашу цену.

Последнее моё предложение прозвучало двусмысленно, и меня даже немного проняло жаром. Дурак, Родион, от одного голоса девушки начал придумывать всякое? А голос-то какой приятный… Это был бы самый крышесносный секс по телефону. Простреливает возбуждением от одного промелькнувшего предположения, а думать надо не о том. Не о том, Родя, чёрт бы тебя побрал!

– Хорошо-о-о, – тянет девушка. И называет цену, от которой мне становится дурно. Да за эти деньги я мог бы купить самый крупный торговый комплекс в центре города, и ещё осталось бы на однокомнатную квартирку с видом на этот самый комплекс. Она что, совсем с головой не дружит?

– Устраивает? – издевательски тянет девушка.

Меня вдруг проняло азартом. Посмотреть, что за акула по торговле недвижимостью прячется за этим сладким сексуальным голосом.

– Устраивает! – радостно говорю я.

Теперь наступает черёд девушки опешить. И замолчать. Молчание длится несколько секунд, я прислушиваюсь к её дыханию.

– Но вы обещали даже больше? – идёт ва-банк она.

– Разумеется. Я серьёзный человек и не бросаю слов на ветер.

И вдруг у меня щёлкает в голове. А что, если?..

– Встретимся, чтобы обсудить детали? Надеюсь, проблем с продажей недвижимости не возникнет? Например, супруг, который был бы против?

– Нет-нет… – она, кажется, растеряна.

Ещё бы.

– Отлично. Тогда жду вас в кафе «Модерн». Через полтора часа.

Я отключился. Не стал спрашивать, свободна или нет. За такую сумму, которую она запросила, освободится. Приедет.

А я тем временем зарулил обратно в офис и сел за компьютер, пощёлкал по отчётам сотрудников, проведя за этим около часа, потом полез смотреть информацию на Марьину Татьяну Николаевну. Брюнетка. Хорошо-о-о-о… Стройная… Ещё лучше. Большего, увы, непонятно. Всего одно фото со спины. Так, ничего особенного: дата рождения скрыта, только указана школа и университет, где она училась. Ха! Судя по всему, мы учились в одной школе…

Я приезжаю вовремя. Даже чуть раньше. Сижу в машине и наблюдаю за входом. Промелькнула фигурка темноволосой девушки. Чудная такая, подтянутая, крепкая аппетитная попка обтянута джинсами стрейч. Лёгкая курточка и шапка. Жаль, лица не разглядеть… Девушка садится за столик у окна. Кажется, она. Машет официанту, и тот согласно кивает. Я набираю номер Татьяны. Она отвечает:

– Нехорошо заставлять девушку ждать. Вы непунктуальны?

Какая сердитая!

– Я через тридцать секунд буду рядом с вами.

Вылезаю из тёплого салона автомобиля и захожу в кафе. Девушка сидит ко мне спиной и складывает из салфетки оригами. Ловко и быстро. Я даже засмотрелся на её тонкие белые пальчики, представляя совсем не то, что надо. В паху запульсировало. Чёрт… Наваждение какое-то! Официант прошмыгнул мимо меня, поставил чашку с кофе на стол перед Татьяной. Наверное, она почувствовала, что я на неё уставился, потому что резко обернулась.

Секунда молчания. Разглядываю глаза чайного цвета на миленьком личике. Вздёрнутый носик, пухлые губки, родинка под губой с левой стороны. Что-то знакомое мелькает на краю сознания. Но не могу сразу вспомнить, что именно. Зато она меня узнала. Вскочила с места, зашипев:

– Власов?

Глава 2. Родион

– Простите, а мы с вами знакомы?

Меня заклинило. Я просто разглядываю красивое личико и не могу понять, почему красотка на меня так злится. Обвожу взглядом фигурку, хороша-а-а… Чёрт, почему такое знакомое лицо? Я с ней спал? Не помню. Иногда в моей постели бывали случайные девушки. Но Татьяна вроде бы не похожа на одноразовую подстилку.

– И нечего на меня так смотреть, Волосатик!

Волосатик? Да меня так не называли… со школы. И это прозвище мне прилепила одна толстая, низенькая и очень некрасивая девочка в очках.

– Pac-man? – спрашиваю я в ответ изумлённо.

Язык мой выплюнул прозвище быстрее, чем я сообразил, что сейчас нахожусь не в том возрасте, чтобы обзываться школьными прозвищами. Но слово уже вылетело. Я начинаю жалеть о сказанном почти сразу же. Ведь меньше всего сейчас эта красотка похожа на мою одноклассницу Таньку Попову по прозвищу Pac-man. Кстати, именно я дал ей это прозвище. И оно к ней намертво приклеилось. Я не хвалюсь этим фактом, да и вообще, в то время я был редкостным болваном, только что переехавшим в этот город. Новая школа, новый круг общения, куда я не особо был вхож… Ловите лайфхак от Роди Власова. Хотите перестать быть изгоем? Обратите внимание толпы на кого-то другого!

Я переехал сюда вместе с родителями, когда мне стукнуло четырнадцать. Тогда я видел себя в будущем исключительно рок-звездой. Мне казалось, что для этого вполне достаточно носить патлатую шевелюру, уметь брать пару аккордов на гитаре и сипло орать, искренне веря, что это и есть настоящий скриминг.

Иначе говоря, я представлял из себя то ещё занятное зрелище. Поэтому вполне естественно, что поначалу я держался на отшибе. А однажды ко мне прилепилась кличка Волосатик. Вернее, прилепила её мне местная отличница, коротышка и колобок Татьяна Попова. В столовой её в суп попал чей-то длинный волос. А так как мы сидели рядом, естественно, это толстое создание громко фукнуло и брезгливо поморщилось, выдав:

– Надо же, с какого-то волосатика мне в суп подарок прилетел!

Сидящие рядом захихикали и подхватили кличку моментально. Теперь я стал Волосатиком и начал точить зуб на Попову.

Она, между прочим, тоже не пользовалась популярностью. Её называли за глаза то клопом, то колобком, то бочкой, но сильно не обижали. Потому что она была отличницей, но не жадиной. Попова всегда давала списать домашнее задание, если попросить хорошо. Она была на два года младше всех нас, четырнадцатилетних лбов, потому что пошла в школу на год раньше, а потом ещё и перепрыгнула через класс. Маленький, круглобокий, очкастый вундеркинд. Стараниями которого меня начали обзывать Волосатиком.

Ответное прозвище придумалось само собой. Как-то на перемене Попова достала из сумки перекус, потому что карманные деньги на столовую у неё были не всегда. Разложила на парте круглое печенье »Орешки» со сгущенкой внутри и принялась их есть, предложив несколько штук однокласснице. Я встал в проходе между рядами и громко заржал, привлекая внимания. На меня посмотрели, как на умалишённого, а я, давясь, от смеха, выдал, тыкая пальцем в Попову:

– Pac-man поедает точки в лабиринте!

Шутка одноклассникам понравилась. Грянул оглушительный взрыв смеха. А прозвище приклеилось к Поповой. Моё остроумие пришлось по вкусу, и теперь её называли Pac-man даже те, с кем она поддерживала нормальные отношения. Не, ну, а чё? Она правда была как Pac-man: такая же маленькая, круглая и постоянно что-то жевала на переменках. Попова надулась и даже шмыгнула носом несколько раз.

Но по-настоящему прозвище прикипело к ней после школьного концерта. Попова, оказывается, пела в хоре. А на том празднике, уже даже не помню, на каком, ей надо было спеть сольно. Пела она неожиданно хорошо и красиво, заслушаться можно было. Собственно говоря, я и заслушался, как зачарованный. Но после того, как смолкли последние звуки музыки и голоса Поповой, спросил у соседа:

– А чё, Pac-man ещё и поёт?

В наступившей тишине мой голос прозвучал неожиданно громко и разнёсся на несколько рядов. Кто-то выкрикнул, явно довольный шуткой: «Pac-man поёт!» Этот дебильный вопль подхватили. Стадный инстинкт – самый поганый. Зал начал дружно скандировать: «Pac-man поёт! Pac-man поёт!», чем довёл Попову до слёз. Два дня она не появлялась в школе. Видимо, была расстроена или просто ждала, пока все забудут.

Но не тут-то было. Теперь вся школа, включая мелочь, встречала её издевательским «Эй, Pac-man спой мне!» В спину Поповой неслись насмешки. Ей на одежду лепили бумажки с надписью «Pac-man», рисовали мелом на сумке этого героя игры и не давали ей прохода, постоянно подкалывая. Мне было немного стыдно за то, что именно я послужил катализатором. Но в это же время мне прилепили славу острослова, а ещё я удачно подстригся, и мой рейтинг резко возрос. Короче, я очень быстро превратился из лузера в звезду школы. А Попова начала прогуливать занятия, не появляясь в школе. Потом её родители тихо забрали документы. Кажется, они переехали в другой город…

Всё это проносится в моей голове за доли секунды. Я чувствую себя последним кретином на свете. И мне совестно за своё прошлое поведение. Нынешняя Попова – просто конфетка и фито-няшка, но смотрит на меня разъярённо.

– Власов! Скройся с глаз моих… У меня деловая встреча!

– Да-а-а, – довольно тяну я, – со мной. Это я хотел купить твою лавку.

– Не продам! – выплёвывает мне в лицо Татьяна. – Тебе не продам! Ни за что!

– А за предложенную сумму? Плюс сверху?

– Нет!

– Постой… Татьяна… Тань, да послушай же ты!

Я складываю руки в умоляющем жесте, глядя на то, как в прошлом Татьяна Попова, а сейчас Марьина Татьяна торопливо роется в кошельке, чтобы заплатить за кофе. Я нагло заглядываю через плечо: в кошельке денег не так уж много. Наглею ещё больше и выхватываю у неё кошелёк из рук.

– Тебе нужна эта сделка! Потому что вот тут звенит только мелочь…

– Не нужна… Только не с тобой, Волосатик!

– Я уже давно не Волосатик, а ты не Pac-man… Какое тебе дело до детских обид? Будь взрослой! Тебе же скоро исполнится двадцать девять, да?

Татьяна бросает на меня разъярённый взгляд. Я понимаю, что оплошал, но тут же нахожусь:

– Я предложу тебе больше! Намного больше!

– Нет!

Татьяна пытается дотянуться до своего кошелька. Но она осталась такого же невысокого росточка, а я вымахал под метр девяносто.

– Я сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться!

На нас уже смотрят остальные посетители кафе. Во все глаза.

– Какое же, интересно? – язвительно спрашивает Татьяна.

Я засовываю её кошелек в карман своего пиджака. А потом поступаю неожиданно для самого себя: бухаюсь на колени и обхватываю руки Татьяны ладонями.

– Татьяна, будь моей женой!

Глава 3. Родион

Посетители кафе заливисто улюлюкают и хлопают в ладоши. Кто-то уже достал смартфон и снимает происходящее на камеру. Татьяна смотрит на меня, хлопая глазами чайного цвета, и тихо спрашивает:

– Власов, ты обалдел, что ли?

– Да, я схожу с ума по тебе! – громко говорю я и слышу её ответный злой шёпот:

– Каким клоуном ты был, таким и остался.

Пауза. И Татьяна громко заявляет:

– Нет!

Посетители дружно и возмущённо вздыхают. Особенно сердобольные начинают уговаривать Татьяну. Она пытается вырвать свои ладони у меня из рук. Я держу их крепко. Она начинает пятиться, а я ползу за ней на коленях, протирая дорогущими брюками грязные полы кафе.

– Ты не пожалеешь ни об одной минуте, проведённой рядом со мной! – говорю я громко.

И тихо добавляю:

– Мне очень нужна временная жена. Умножь названную тобой цену за лавку на два, Марьина Татьяна Николаевна.

В глазах Татьяны мелькает огонёк, она сощуривается и наклоняется. Я дёргаю её на себя. И со стороны всё выглядит так, будто она всё-таки растроганно присела рядом со мной на колени. Толпа ахает, свистит, хлопает… А мы начинаем торговаться под улюлюканье толпы.

– Тройная цена, Власов.

У меня на языке вертятся слова, что у Поповой Татьяны всегда были большие аппетиты, но я вовремя прикусываю свой язык.

– Двойная, Татьяна. Побойся бога…

– Тройная, – судя по тону, немного уступает Татьяна.

– Ни тебе, ни мне, Тань! Умножаю твою цену на два с половиной и добавляю сверху тридцать тысяч на булавки!

Татьяна колеблется секунду, но потом выдыхает, пожимая руку:

– Идёт! Но развод – в начале марта!

– Согласен, – радостно заявляю я.

– Согласна, – чуть громче говорит Татьяна.

Посетители восторженно хлопают, кто-то выкрикивает «горько!». И я, воспользовавшись секундным замешательством Татьяны, прижимаюсь к её губам. Губки у Татьяны пухлые, сочные и без всякой помады. Целовать одно удовольствие: мягко прижиматься, втягивая их по очереди в рот, немного играя языком. И легонько покусывать, дразнясь. Татьяна шумно выдыхает. Опешив на мгновение, она позволяет себя целовать, но не предпринимает попыток ответить. А зрителям нужно хлеба и зрелищ! Хлеб лежит перед ними на столах, и зрелище я сейчас устрою.

Я обхватываю затылок Татьяны и врываюсь языком в её ротик очень глубоко, заставив её вздохнуть и пискнуть от неожиданности. Я тараню её сладкий ротик и ласкаюсь о язычок, чувствуя, как она внезапно решает ответить. И о, как сладко она это делает! Я балдею и ещё охотнее включаюсь в игру, забыв, что вокруг нас толпа. Рука уже скользит вниз с её затылка, перебирается на спину и сжимает тонкую талию. Внезапно всё заканчивается. Татьяна ловко уходит от поцелуя. Она смотрит на меня затуманенным взглядом, но слова как никогда чёткие и ясные:

– А ещё мне нужно колечко. С бриллиантом.

Меня настолько заштормило от шального поцелуя, что я рассыпаю перед ней щедрые обещания:

– Хоть с тремя, Танюшка!

Таня довольно улыбается. Я поднимаюсь сам и помогаю подняться ей. Нас шумно поздравляют. Я расплачиваюсь за кофе Тани, который она так и не выпила, галантно предлагаю ей свой локоть. Она послушно цепляется за него, а потом эта маленькая, но хитрая бестия шепчет мне со сладкой улыбочкой на губах:

– И стоимость колечка не входит в стоимость сделки, Власов!..

– Договорились!

Я согласен на что угодно сейчас, и выйдя из кафе, подхватываю Таню на руки.

– Власов, успокойся! – недовольно бурчит она.

– За нами ещё смотрят, так что обхвати меня за шею руками. Как-никак я твой будущий муж! – ухмыляюсь, млея от близости её тёплого точёного тела. Вдыхаю свежий аромат парфюма с зеленоватыми нотками и привкусом цитрусовых: так пахнет весна, бьющая пьяно и сладко мне в голову…

Я усаживаю Таню в свой автомобиль. Она переводит дыхание и поправляет волосы. Щёчки немного порозовели. Как бы она ни пыталась сделать вид, что ничего особенного не произошло, её тоже взволновали недавние объятия и поцелуй. Таня сразу разворачивается ко мне лицом:

– Подробности, Власов.

– Может, будешь называть меня Родионом? А я тебя Татьяной? Танечкой, Танюшой… Как-никак нам надо будет изображать мужа и жену.

– Хорошо, Родион. Но прежде, чем мы подпишем договор, – с нажимом произносит она, – я хочу знать, на что я соглашаюсь.

– Посидим в ресторане, обсудим?

– Нет, Родя. Офис, кофе и обсуждение договора по пунктам, – чётко произносит она.

Я стараюсь сдержат улыбку, потому что меня совершенно внезапно и непреодолимо тянет мыслями в игривом настроении. И слова Тани я переворачиваю с ног на голову. Мне во всём чудится сексуальный подтекст. Ох, Родя… Похоже, ты попал!..

Нет, блин, я реально попал!

Потому что, пока мы сидели в моём офисе и обсуждали условия нашей сделки, позвонила моя бабуля. Телефон лежал на нейтральной территории: посередине стала. Трель iPhone раздалась особенно громко. Я уставился на телефон, сказав почему-то шёпотом Татьяне:

– Это звонит моя бабуля. Её зовут Марта.

Я чувствовал себя так, словно бабуля поймала меня за руку на воровстве конфет из вазочки. Стряхнул наваждение и, прочистив горло, ответил на звонок:

– Добрый день, ба!

– Родя, милый! Какую ужасную новость я только что узнала! Ты что, развёлся с женой?

Чёр-р-р-рт… Откуда она узнала? Теперь наследства мне не видать, как собственных ушей! Но я сохранил невозмутимый тон и так же удивился в ответ:

– Ба! Действительно, это была бы ужасная новость… Но с чего ты это взяла?

Я посмотрел на Таню: она молча мне отсалютовала большим пальцем. Мол, хорошо, так держать. Я немного расслабился.

– Таки это неправда? – засомневалась бабуля. – Но Елисей мне сказал, что ты развёлся…

Елисей! Вот откуда ноги растут! Мой двоюродный брат. Наверняка он тоже хочет отщипнуть кусочек бабушкиного наследства или вырвать причитающийся мне кусок, поэтому рассказал бабуле. Кстати, откуда он знает? Ах, да… вспомнил. Его бывшая девушка работала в ЗАГСе, наверное, она его снабдила ценными сведениями.

– Привет, Родя! – заголосил Елисей в трубку.

Что?! Он ещё и опередил меня? Елисей уже у бабули?

– А мы без тебя тут уже почти две недели скучаем, – продолжал глумиться брат, – я, бабушка Марта и моя любимая супруга… Мой сладкий-сладкий котик!

– Я за тебя рад! А теперь передай трубку бабушке, – улыбнулся я, желая Елисею провалиться сквозь землю. Пронырливый гад!

– Родя, милый… Я ничего не понимаю! – проворковала бабуля.

– Ба, не хотел тебя расстраивать. Но да, пришлось развестись с предыдущей женой. Мы пытались сохранить наш брак и даже ходили к психологу, – вдохновлено врал я, – но психолог посоветовал нам быть честными друг с другом и взглянуть в глаза правде: всё это время мы обманывали сами себя. И пытались забыть прошлые привязанности…

– Ты одинок и несчастен, Родя? – спросила меня бабушка.

– Нет, что ты, ба! Напротив! Я смог понять свои чувства и наконец-то признаться в любви самой замечательной девушке на всём белом свете! Мы женимся… Потом у нас медовый месяц. И мы хотели провести его на тропическом курорте… А потом проведать тебя.

– Никаких курортов, – отрезала бабуля, – знаю я ваше сказочное Бали или что там ещё популярно у вас, в кругу творческой молодёжи. Франция! Париж! Вот где настоящий рай для влюблённых сердец! Я жду вас в скором времени!..

Я попрощался с бабулей и откинулся в кресле. Теперь мне предстояло не только поставить закорючку в официальных бумагах, но ещё и изобразить счастливую пышную свадьбу с Таней Поповой!

Вот это я попал…

Глава 4. Родион

– Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Я, как идиот, лупил ладонью по стеклу панорамного окна во всю стену.

– Успокойся, Власов! Стекло ни в чём не виновато! – осадила меня Татьяна.

– Придётся всё организовывать в кратчайшие сроки! Но как?.. Это же свадьба, торжество!.. Платье! Чёрт! Елисей уже успеет очаровать бабулю! – отчаянно говорил я, мечась из одного угла офиса в другой. При очередном заходе я наткнулся на Татьяну.

Она встала у меня на пути: крошечная, но чертовски решительно настроенная. Таня притянула меня к себе за галстук и тихо произнесла:

– Отставить панику, Родион!

Проворные пальчики девушки развязали узел на галстуке и стянули его. Таня отбросила мой галстук в сторону и расстегнула несколько верхних пуговиц на рубашке. Я обалдел: так быстро меня ещё никогда не раздевали. А Таня уже стянула с меня пиджак и подтолкнула в кресло.

– Садись!

Я сел. Вжух… Кресло опустилось до минимума. И теперь Танечка, стоя передо мной, была выше меня. Она запустила пальцы в мои волосы.

– Закрой глаза!

Я послушно закрыл. Танюшка принялась массажировать кожу головы. Я даже застонал от удовольствия: так приятны были её прикосновения, от которых я млел.

– Что самое сложное? – спросил Таня.

– Всё, – ответил я, – надо устроить празднество, купить платье, кольца, костюм…

– Не люблю долгий шопинг, – отозвалась Таня. – Моё платье, твой костюм и кольца купим через часа полтора-два максимум. С документами будет сложнее…

– Нет, – возразил я, – наоборот… У меня знакомый в департаменте. Один звонок, обещание подмазать… Нас распишут очень быстро… и даже выдадут свидетельство в тот же день. Деньги решат.

– Тем более! Звони! Прямо сейчас.

Таня всунула мне в руки iPhone. Я набрал номер Антона Загорного и в два счёта изложил ему суть.

– Когда жениться хочешь? – спросил он.

– Да хоть завтра! – в сердцах воскликнул я.

– Побойся бога, Родя! Завтра воскресенье!

– Тогда в понедельник! И чтобы всё было готово…

– Недешёвое удовольствие, – осторожно намекнул Антон Загорный.

– Сочтёмся, – отрезал я, – скину тебе все данные уже сегодня.

Я отключился и посмотрел на Таню, задрав голову:

– Жениться будем в понедельник!

– Тем более, успеем, – фыркнула Татьяна и нахмурилась. – Чего сидишь? Поехали!

А? Разве не я должен командовать? А тут Татьяна мной управляет. Такое ощущение, что я хотел подмять её под себя в постели, а она меня опередила, извернулась, оседлала и подгоняет: хей-хо, ковбой! Ладно, подумаю об этом позже, а пока, закусив удила, схватив Танюшку под локоток, несусь к парковке.

Через полчаса мы стояли у прилавка ювелирного магазина.

– Напоминаю: колечко с тремя бриллиантами. Не входит в стоимость нашей сделки, – сурово поджимает губы Таня, говоря едва слышно.

– Конечно, помню, – усмехаюсь я, – не думал, что ты такая меркантильная.

– Не думала, что ты такой жадный, – парирует она.

Выражение лица Тани остаётся таким же безмятежным, но в глазах появляется ожесточённое выражение. Ты идиот, Родя! Только начал налаживать контакт и тут же всё испортил своим длинным языком! Употреблял бы его лучше в дело!..

Поэтому я, стараясь загладить свою вину, выбираю колечко с пятью бриллиантами вместо трёх:

– Вот это колечко, пожалуйста!

– Нет! – отрезает Таня. – Пять бриллиантов – это слишком много!

– В самый раз!

– Нет, много. С тремя!

– Нет, с пятью, – упрямлюсь я.

Ну, что, так тяжело согласиться на пять бриллиантов вместо трёх? Да все девушки о таком только мечтают!

– Хрен с тобой, Власов! – рычит Таня, чем повергает в шок томную продавщицу.

Мы с Таней так разъярённо смотрим друг на друга, что меньше всего напоминаем влюблённую парочку, желающую пожениться. Нет, мы мистер и миссис Смит на стадии войны.

– Ни тебе, ни мне, – стучит кулаком Таня, – обычные обручальные кольца. Без бриллиантов!

– Таня, не позорь меня!

– Либо так, Власов, либо никак! Ищи другую идиотку!

– Какая ты упрямая!

– Какой ты болван!

– Ладно! Давайте нам два обручальных кольца!

Я расплатился, сунул бархатную коробочку во внутренний карман пиджака. А Таня так стремительно вышла из магазина, захлопнув дверь перед моим носом, что едва не оставила меня без головы.

Мы едем к следующему пункту назначения – выбирать свадебное платье и костюм. В салоне автомобиля царит тишина.

– И что это сейчас было? – спрашиваю я через пять минут.

Таня поворачивает голову в мою сторону:

– Ничего! Ты просто меня выводишь из себя…

– Ты меня тоже! Надо как-то сгладить острые углы, иначе нам никто не поверит.

Моя ладонь сама ползёт в сторону Таниного колена и сжимает его. Щелчок по пальцам!

– Больно-о-о-о! Танька, не дури!

– Секс в условия договора не входит!

– Просто потрогать девушку за колено – это ещё не секс! У тебя сколько времени мужика не было, если ты посчитала простое прикосновение за секс?

– Не твоё дело, Власов! И не надо пудрить мне мозги! А то я не знаю, что творится в твоей голове! Ты же помешан на своей собственной неотразимости и на сексе!

Я посмотрел на себя в зеркало: ну, да, я хорош собой. Лицо правильное, красивое, тело тренированное. Я нравлюсь женщинам, я хорош в постели. Говорю без ложной скромности: для меня три раза подряд с пятиминутным перерывом на «покурить» – это так… только начал разогреваться! Разве это плохо?

– А ты до сих пор закомплексованная девочка внутри, да? Куда ты дела добрую толстушку? Высушила диетами? Выгнала тренировками? Сколько кг в приседе жмёшь, Танька?

– Останови машину. Сейчас же, – ледяным голосом произносит Таня.

– Нет!

– Ос-та-но-ви! Или я выпрыгну! Надоела твоя самодовольная рожа!

Танька пытается перехватить руль у меня из рук. Я отбиваюсь от неё. Внедорожник петляет по дороге, как пьяный заяц. Водители неистово сигналят и матерят меня. Танька резко выкручивает руль вправо. Чёр-р-рт! Мы летим прямо в столб. Я жму на тормоза изо всех сил. Но внедорожник всё-таки утыкается передним бампером в основание. Бампер сминает. А Танька выскакивает из автомобиля и несётся по пешеходному переходу на мигающий зелёный.

Вот зараза! Я бегу вслед за ней.

– Сто-о-о-ой!

И тут же меня отбрасывает далеко вперёд. Похоже, меня сбил автомобиль…

Глава 5. Таня

– Сто-о-о-ой! – диким ором вопит мне вслед Власов.

А вот не остановлюсь. Довольно с меня! Но тут же раздаётся визг тормозов и слышится глухой удар. Я уже на другой стороне дороги, но разворачиваюсь и бегу обратно под гудки автомобилей. Власова сбил автомобиль. Всю мою злость как рукой сняло. Я подбегаю, испуганно глядя на него. Его сбили из-за меня! Мои пальцы трясутся, когда я пытаюсь набрать номер скорой помощи. Рядом что-то бубнит водитель автомобиля, который сбил Родиона.

Клавиатура перед глазами расплывается из-за слёз. Не могу понять, где какая цифра. Внезапно телефон выдирают у меня из пальцев.

– Отставить, – хрипит Родион, садясь на асфальте, – я жив и здоров.

– Тебя сбили! Тебе нужно в больницу!

– Не реви… О-о-о… Шишка будет, да, – морщится Родион, оглядывает себя всего, хлопает ладонями по телу, – но всё остальное в порядке.

– Тебе так только кажется… Это из-за адреналина и шока, – бормочу я, чувствуя громадное облегчение от того, что Родион жив и относительно здоров.

– Не-е-ет, не кажется. Я крепкий. Меня только по ноге немного задело. Я сгруппировался при падении. Шишка и синяк… Больше ничего!

Родион поднимается, даже не пошатнувшись, и поднимает меня следом.

– И любимые брюки порвал, – замечает он, видя огромную дыру на колене, – но жить можно.

Я всхлипываю:

– Можешь вычесть эту сумму из моего гонорара.

– Что? – удивляется Власов, округляя глаза. – Сделка остаётся в силе?

– Да, – киваю я, – извини… Глупо было. И машина…

– Хрен с ней. Сам виноват. Не надо было дразниться. Тридцать с лишним лет, а ума как не было, так и нет, – машет рукой Родион.

– Так с вами всё в порядке? – суетится водитель, сбивший Родиона. – А дорожную полицию вызывать будем?

– Нет, брат. Мы без претензий. И опаздываем… к свадьбе готовимся, – улыбается Власов.

Родион обнимает меня за плечи и ведёт к своему покорёженному автомобилю. Я настолько перепугалась, что даже не сопротивляюсь. И быть прижатой к его крепкому мускулистому телу просто очень приятно. Чувствую себя ещё меньше, чем я есть на самом деле, и вдыхаю горьковатый запах его парфюма с нотками ветивера. Надо бы абстрагироваться от его близости, но не получается.

Власов всегда был красивым. Даже когда только переехал в этот город и появился в нашем классе. С невероятной копной волос на голове, которые он собирал в длинный хвостик чёрной резинкой. Потом он состриг свои небрежные патлы, и это только пошло ему на пользу.

А сейчас Родион и вовсе превратился в жутко привлекательного и сексуального мужчину, притяжению к которому сложно противостоять. Рослый, плечистый, со стальными мышцами и фигурой атлета, угадывающейся под дорогим офисным костюмом. Намётанный глаз фитнес-инструктора сразу отмечает, что Родион ходит в тренажёрный зал не красоваться в зеркалах, а реально заниматься спортом.

Выглядит он привлекательно, и стоит добавить к этому ещё и немалое состояние. Потому что на запрошенную мной жутко нелепую и огромную цену он согласился, не раздумывая. Одним словом, мечта, а не мужчина. Вздыхаю незаметно и пытаюсь отделаться от мыслей о Родионе. Получается плохо. Потому что воздух в автомобиле пропитан резким мужским парфюмом. Я изредка поглядываю на профиль…

Раньше, в школе, Родион мне жутко нравился. Наверное, он и был моей первой, болезненно-острой и безответной любовью. Тем больнее было слышать насмешки, запущенные в массы объектом моей влюблённости…

Родион… Чёрт! Он же стал моим ночным кошмаром. Иногда во снах его красивое лицо становилось ближе и ближе, и казалось, что он наклоняется только для того, чтобы поцеловать меня. А потом, зависнув в паре сантиметров от моего лица, полные губы Родиона изгибались в усмешке. Улыбка превращалась в насмешливый оскал, а губы так нравившегося мне мальчика выталкивали изо рта мерзкое прозвище вместе со зловещим и громким хохотом.

Да, всё это осталось в прошлом, я этим уже переболела и почти не вспоминаю о былом. И по-хорошему сейчас мне следует бежать от Родиона без оглядки, а не соглашаться на участие в его сомнительных авантюрах!

Я столько натерпелась из-за его насмешек и клички, придуманной им. Меня, бывало, обзывали в школе из-за полноты, но всегда беззлобно и никогда не травили. А после того, как Родион прилепил мне прозвище «Pac-man», мои будни в школе превратились в сплошной ад. В особенности после того концерта. Потом меня везде встречали громогласным «Pac-man поёт!»

Всего на мгновение вспоминаю, каково мне было тогда, а ладошки покрылись холодным потом. Осторожно вытираю их о джинсы, чуть нахмурившись.

Тогда я просто перестала появляться в школе, прогуливая её. Потом начались попытки не есть. Но не есть было невозможно, и я встала на скользкий путь, вызывая рвоту. Прогулы в школе… Булимия… Я стала психованной и озлобленной, теряя вес чересчур быстро. Родители и без того собирались переезжать в другой города, а моё состояние только подстегнуло их намерения. Потом была анорексия, долгие походы по больницам, психологам и попытки вернуться к нормальному образу жизни… Многочисленные медицинские обследования. Именно тогда и выяснилось, что полненькой я была из-за нарушенной работы каких-то желез, а неправильное питание было катализатором…

Чёрт! Я уже избавилась от всего этого! Я привлекательная стройная девушка с фигурой «фито-няшки», у меня собственный фитнес-центр в соседнем городе… Но я до сих пор подсчитываю в уме калории, прежде чем съесть что-то, сразу же прикидывая, какие комплексы упражнений помогут сжечь съеденное.

И я не пою. Когда я училась в школе, я мечтала стать певицей. У меня до сих пор красивый чистый голос. Но теперь я пою только в душе или когда нахожусь совершенно одна. Не могу заставить себя спеть даже простенькую песенку перед кем-то: накатывает паника и сжимает горло, а в ушах толпа скандирует: «Pac-man поёт!»

Во всём виноват Родион Власов! Надо бы уносить ноги, но чёрт… мне нужны деньги. Особенно сейчас, после развода. Когда пришлось выкупать долю мужа, чтобы фитнес-центр полностью стал моим. Это съело все мои сбережения, пришлось взять кредит, а если принять во внимание имеющуюся ипотеку и внезапно возникшие проблемы с бизнесом… Попросту говоря, я хотела немного сэкономить на поставке дорогостоящего оборудования и «лоханулась», связавшись с мошенниками. Деньги были заплачены немаленькие, а оборудования я так и не увидела. До сих пор.

Проблем и без того выше крыши. А тут ещё и свалившееся сомнительное наследство в виде бабушкиной антикварной лавкой… Бабуля оформила на меня завещание ещё при жизни и настоятельно просила не продавать уютный магазинчик, мол, это дело всей её жизни и память целого поколения. Конечно-конечно… Я появилась здесь только спустя пару месяцев, обнаружив неприметную лавочку, прилепленную к пустующему зданию. Раньше здесь было оживлённо, а сейчас – почти пустырь и покупателей, разумеется, ни одного. Но внутри бабушкиной лавки было до сих пор очаровательно… Много милых сердцу вещиц, старых и каких-то невероятно трогательных. Зайдя в лавку бабули, я словно перенеслась назад в прошлое.

Когда я была маленькая, я частенько приходила к бабушке в лавку и чувствовала себя словно в магазинчике волшебных вещиц. А бабушка с мундштуком, зажатым между ярко-накрашенных губ, представлялась мне жутко загадочной, но немножко вредной колдуньей. Очарование лавки было настолько сильным, что, когда начались проблемы в школе, я вместо того, чтобы идти на занятия, приходила к бабуле и тихонько сидела у неё, почитывая книжки и разглядывая старые вещи. Большинству из тех вещиц не было места в современном мире, они там не прижились. А в ту пору я себе казалась точно такой же – выброшенной за борт ненужной вещью. И чувствовала себя значительно лучше среди несуразных, но очаровательных мелочей. Бабуля не ябедничала родителям, что я прогуливаю. А когда они узнали, что бабуля была в курсе моих прогулов и даже косвенно меня покрывала, то разругались с ней в пух и прах.

– Танечку надо лечить, а ты, мама, ей потакаешь! – твердили родители в один голос.

Бабуля, как сейчас помню, затянулась сигаретным дымом и выпустила эффектную струю сизого дыма в воздух:

– Лечить надо не Танечку, а вас. Запустили ребёнка. Болезнь у вас всех вот тут, – постучала бабушка по голове и усмехнулась.

В общем, мама с папой завыли, словно сирены на полицейских машинах, оскорбились и с бабулей потом долго не общались. А все следующие разговоры состояли только из дежурных поздравлений с крупными праздниками.

После похорон бабушки я не сразу появилась в этом городе. Я не любила здесь бывать, что уж скрывать. Но когда переступила порог бабушкиной лавки, меня затопило таким щемящим чувством, что продавать магазинчик стало жалко. Хоть я понятия не имела, как я буду управляться с ним. Ведь моя квартира и бизнес находились в соседнем городе. Но продавать лавку всё равно не хотелось. Это же был мой крошечный островок спокойствия в тяжёлые времена. А бабушкины слова, что все основные проблемы вот тут, в голове и надуманные по большей части, можно было брать на вооружение и делать лозунгом на всю оставшуюся жизнь.

Продавать лавку не хотелось…

А тут опять Родион Власов. Именно он и оказался тем самым бизнесменом, который хотел перекупить здание магазинчика, разрушить его до основания и построить… Что там говорил его работник? Торговый центр?

Короче, у меня куча причин держаться от Родиона как можно дальше. Но мне очень нужны деньги, а ему – фиктивная жена.

И вопреки всему мы едем выбирать свадебное платье для меня и костюм для него. На разбитом внедорожнике.

Глава 6. Таня

Произошедшая авария заставляет нас немного прикусить свои языки и притушить бойцовский пыл, с которым мы кидаемся на амбразуры. Мне не раз и не два хочется сказать Родиону что-нибудь колкое, едкое в ответ на его шуточки, но я держусь.

«Я ангел… Я самый настоящий ангел. И мне совершенно не хочется придушить Родю», – твержу я про себя. Сейчас – нет. Успею как-нибудь потом…

С платьем и костюмом мы определяемся на удивление быстро: просто наши с Родионом фигуры созданы по образу и подобию идеальных людей. Моё платье фасона русалки, у Родиона тёмно-синий костюм. Продавцы в один голос заявляют, что мы идеальная пара. Потом мы покупаем обувь, и я не могу не хихикнуть, глядя на огромную флотилию сорок пятого размера, которую Родион примеряет в качестве туфлей, у меня-то крошечный тридцать пятый размер ноги. И мои туфельки просто восхитительны. Всегда хотела именно такие: цвета слоновой кости с очаровательной золотой розочкой сверху. Родион, расплатившись, велит всё упаковать и собирается отвезти… к нему домой.

– Почему к тебе домой?

– Всех пригласим туда. Кого тебе надо? Стилиста, визажиста, – отмахивается Родион, – тем более, у меня роскошная обстановка, можно сразу сделать несколько предсвадебных фото, чтобы предъявить бабуле.

Поспорив немного, я соглашаюсь. Кажется, что самое основное мы уже выполнили. И можно отдохнуть, разойтись по разным углам и привести хаотичные мысли в порядок, но Власов внезапно направляется в ресторан.

– Я проголодался, – заявляет Родион, – и ты, наверно, тоже.

– Я не голодна, – отвечаю я чересчур поспешно, а живот, предатель, громко урчит.

– Ага, я слышу, как ты не голодна. Пойдём. Обещаю не заказывать ничего вредного и калорийного.

Я бросаю на Родиона уничтожающий взгляд, но он в этот момент даже не смотрит в мою сторону. Власов заказывает нам два стейка, два салата и бутылку вина.

– Ты же за рулём, – сомневаюсь я.

Власов машет рукой:

– Подумаешь… Один бокал. В Европе такое количество выпитого спиртного не учитывается. Так, аперитив… Для поднятия аппетита.

– Но мы не в Европе…

– Договорюсь, – усмехается Родион, наливая мне и себе вина. Потом откидывается на спинку дивана, расслабляясь: – Ну и денёк!

Власов ерошит свои волосы, от чего становится до безобразия сексуальным, и смотрит мне прямо в глаза.

– Почему у тебя фамилия Марьина? Была же Попова…

– Сам догадайся.

– После развода не стала менять фамилию, что ли?

– Да. Не хотела лишней возни с бумагами. И так проблем хватает…

Чёрт… Проболталась. Но Родион просто задумчиво кивнул.

– Вот-вот… И у меня проблем! По горло! Во всём виноваты разводы… Лучше вообще не сочетаться браком!

– Поддерживаю!

Мы дружно чокнулись и выпили за это. Мы, которые должны были послезавтра пожениться… Ирония судьбы?

– Я думал, что ты с семьёй уехала из города.

– Уехала. Сюда вернулась только из-за бабушкиной лавки. На время. Так-то я живу… – махнула рукой и внезапно начала хвастаться, чтобы Власов не подумал, что я какая-то неудачница: – У меня собственный фитнес-центр.

– Ого! – присвистнул Власов. – Поздравляю! Судя по твоей фигурке, ты – его самый активный посетитель, да?

– А ты всё такой же языкастый? Шутник! Тебе надо было идти на конкурс комиков!

– Я серьёзно, – надулся Родион, – сейчас ты выглядишь как конфетка!

– Вот спасибо!

– Какая ты обиженная! Колючка… Дуешься на меня из-за прошлого, да? Согласен, я был болваном, когда обзывал тебя. Но не думал, что это подхватят и…

– Не думал? Серьёзно? – иронично воздеваю бровь.

– Чёрт… Ладно. Я хотел перевести стрелки внимания с одного лузера на другого. Ты меня раскусила. Извини. Сейчас я уже далеко не идиот и всё понимаю…

Официант поставил перед нами тарелки с мясом. И я принялась пилить ножом стейк.

– Извиняю!

– Я рад! Только не надо терзать стейк. Он ни в чём не виноват перед тобой, – смеясь, сказал Родион.

– Хорошо. Я оторвусь на тебе!

– Согласен, – сверкнул глазами Родион, перегнувшись через стол.

Я, как зачарованная, смотрела в его глаза. Надо меньше пить… Родион меня уже гипнотизирует и дурно на меня влияет. К счастью, он принялся болтать без умолку, потихоньку подливая мне вина. Я немного расслабилась и даже не заметила, как пролетел вечер.

– А где ты остановилась? У родственников?

– Нет, в гостинице. Подбрось меня до «Меридиана».

– Не-е-е-ет… У меня в доме комнат знаешь, сколько? А нам ещё завтра надо будет фотографироваться. Я уже позвонил… С утра приедут тебя наряжать, красить, начёсывать. Короче, делать из тебя красотку. Хотя ты и без всего этого чудо как хороша…

– Завтра?

– Угу… Завтра разделаемся с обязательными фотографиями. Ну, знаешь, в ресторане, в лимузине, у дерева влюблённых… Короче, куча всего. Остальное доснимаем в ЗАГСе. И вуаля!

Родион попытался сделать красивый жест руками, но, кажется, что он перебрал с вином. Даже больше моего, потому что едва не упал лицом в стол. Я изумлённо вытаращила на него глаза. Мы выпили всего две бутылки вина, а он даже встать не может. Слабак! Я попыталась подняться и… чёрт! Села обратно.

– Поедем на такси, – пробормотал Родион и вызвал машину.

Через минуту он всё-таки взял себя в руки и встал. Причём даже помог подняться мне. Неожиданно крепко схватился за мою руку и помог сесть в такси. Через минут сорок мы уже стояли на пороге его дома. Коттедж был обставлен шикарно. Ладно, Таня, не заостряем на этом внимание. Мы уже поняли, что Власов хорошо в жизни устроился.

– Пойдём, покажу тебе спальню, – махнул Родион, – спальни на втором этаже!..

Я разулась и стянула куртку. Ступеньки лестницы плясали перед глазами. Родион и тут пришёл на помощь. Приобнял меня за талию и повёл наверх. Почему-то сейчас я вообще не чувствовала, что он пил. Как будто он протрезвел в одно мгновение, а в ресторане едва держался на ногах. Притворялся, что ли?

Я не успела как следует подумать над этим. Дверь спальни распахнулась. А Родион, подхватив меня на руки, усадил попкой на туалетный столик и прижался к моим губам.

Глава 7. Родион

Таня на мгновение замирает, позволяя насладиться мягкой податливостью её горячего ротика и сладостью губок, на которых всё ещё чувствуется винный привкус. Но потом упирается ладошками в мою грудь.

– Отпусти-и-и-и…

Она тяжело и прерывисто дышит, пытаясь сопротивляться, но глаза призывно и чуть пьяно сверкают. Мы смотрим друг на друга, встретившись взглядами. Оба явно понимаем, что хочет она совсем не того, о чём меня просит. Возможно, в прошлом у нас были разногласия, и мы недолюбливали друг друга, но сейчас мы просто два одиноких и совершенно свободных человека. И между нами искрит взаимное притяжение.

Поэтому я одним рывком вперёд устремляюсь между её разведённых ножек. Таня упирается, но я сжимаю её в объятиях и нападаю на её пухлые губки. Проходит меньше секунды, прежде чем мой язык встречается с её острым бойким язычком.

Тело прошибает. И где-то внутри головы происходит короткое замыкание. Яркая вспышка ослепляет и взрывается огоньками салюта. Я тараню её ротик языком так глубоко, как только возможно. Таня протяжно стонет в мой распахнутый рот и обхватывает мою шею руками. Пальцы одной руки зарываются в мои волосы. Он немного больно дёргает меня за пряди, притягивая к себе ещё ближе.

А я шарю руками по её идеальному точёному телу, запуская руки под тонкий джемпер. Одна рука сминает осиную талию. Я пробегаюсь пальцами по позвоночнику. Пальцы второй руки исследую идеальную упругую грудь через тонкое кружево бюстгальтера. Пощипываю кончиками пальцев сосочки по очереди, заставляя их отвердеть. Охренеть, как быстро реагирует! Её тело приближается к моему. Я всё еще забавляюсь с её грудью, а второй рукой обхватываю попку, дёргая Таню на себя, прижимаясь возбуждённым пахом между её ножек. И клянусь, что мой стояк она чувствует даже через ткань своих джинсов и моих брюк. Ещё немного – потереться о её промежность, наверняка горячую и пульсирующую.

– Родио-о-н, – стонет она, выбираясь из плена моего рта.

Что за побег с места преступления? А ну-ка иди ко мне…

– Какая ты сла-а-адкая, – шепчу ей в губы перед тем, как начать их исступленно целовать.

Я покусываю их, оттягиваю и перетираю между зубами, зализывая место укуса. Продолжаю удерживать её за разведённые ножки, в то время как Таня переместила свои руки, вцепившись пальцами в мои плечи. Я посасываю её губки, ловя протяжные стоны и всхлипы, наслаждаясь дрожью тела. Нагло запускаю обе руки под ткань свитера и оттягиваю кружево бюстгальтера, освобождая идеальную грудь с набухшими сосочками. Оторваться от ротика, чтобы прикусить и пососать тугие вершины… Но внезапно оглушительно громко начинает реветь мой iPhone.

Таня вздрагивает от неожиданности и словно просыпается, сильно пихнув меня ладошкой в грудь.

– Чёрт! Ты… Ты!..

Я никак не могу отключить звонящий телефон и просто запускаю им в противоположную стену. Но качественное изделие не замолкает.

– Успокойся, Таня! Это была репетиция! – немного нервно говорю я.

– Какая ещё репетиция, Власов?

– Обыкновенная, – рявкаю я и, выругавшись, ищу свой телефон. Наконец, нахожу и сбрасываю звонок с незнакомого номера. – Нам придётся изображать мужа и жену. А там, в Париже, уже ошивается мой братец со своей подсадной женой. А уж он-то постарается изобразить пылкие чувства перед бабулей. Так что сейчас я просто убедился, что и ты… готова на экспромт. Весьма-а-а готова! Пятёрка тебе, Попова!

Таня спрыгивает на пол и несётся к двери. Я опережаю её, выскальзывая из комнаты в коридор. Потом просовываю голову в спальню.

– Я к тебе больше не подойду без крайней на то необходимости изобразить горячие чувства. Всё остаётся в силе! Спокойной ночи!

Таня разозлено стучит кулачком по двери. Я едва успеваю отпрянуть и иду к себе в спальню. Нет, я не пьяный от вина, но пьяный от её сладких губ! Кто бы мог подумать! Я и Попова… Нет, теперь не Попова. Теперь Марьина. А какая она – м-м-м, секс!..

Я вваливаюсь в спальню и забираюсь на кровать: напряжение не спадает, оглушительно пульсирует кровью в напряжённом члене. Я и Таня… Охренеть!.. Чёрт. Похоже, сегодня нас будет трое: я, моя ладонь и Таня в мыслях. Потому что если не спустить пар, можно лопнуть от возбуждения, разрывающего меня на части…

Глава 8. Таня

На следующее утро я просыпаюсь и испуганно сажусь в кровати. Чёрт! Где я? Потом успокаиваюсь. Вспоминаю и… опять! Чёрт! Тысяча чертей! О-о-о-о-о! Во всём виновато вино! Больше не буду пить с Власовым! Это же надо так упиться, что готова была отдаться ему прямо на туалетном столике. Больше в рот не возьму ни капли спиртного! А ещё я уснула прямиком в одежде, и у меня при себе нет даже зубной щётки! Вот это ты напросилась в гости, Татьяна!

Я спускаюсь на первый этаж, захожу в ванную комнату и… застываю. Там Родион стоит в душевой кабине. Обнажённый. Спиной ко мне. Надо быстренько ретироваться, пока он меня не застукал и не услышал, что я вошла. Но я стою как вкопанная и разглядываю мускулистые плечи с тонкой вязью чернильной татуировки, широкую мужскую спину, бугрящуюся мышцами, идеально прокачанную крепкую задницу. Такую крепкую и подтянутую, что захотелось впиться в неё ногтями. Родион развернулся.

– О, привет, Танька! Не слышал, как ты вошла!

Я хватаю воздух, напоминая себе, что я не рыба, выброшенная на берег, а человек. Но дышать чертовски трудно. Потому что Родион сложен идеально. Я – фитнес-тренер, вдоволь насмотревшийся и на качков, злоупотребляющих стероидами, и на метросексуалов, помешанных на фитнесе. Но тело у Родиона совершенно иное, красивое первозданной мужской силой и мощью. Широкие и рельефные плечи. Идеальная мощная грудь с тёмными завитками волос, шесть кубиков пресса, по которым хочется пробежаться коготками. Косые мышцы живота и порочная дорожка волос, убегающая вниз… Чёрт! Не смотреть вниз. Не смотреть!

Но я уже… посмотрела.

Родиону есть чем гордиться. И я некстати вспоминаю, как сильно был напряжён предмет его гордости вчера, когда он прижимался к моей промежности своей внушительной эрекцией.

Чёрт!..

– А ты бы… прикрывался, – только и смогла вымолвить я.

Думаете, Родион облегчил мне жизнь и хотя бы стыдливо прикрыл свой член ладошками? Не-е-е-т! Он упёрся обеими руками в створки душевой кабины, мотнув головой в сторону.

– Подай полотенце. Оно сзади тебя.

Я швырнула полотенце Родиону, стараясь не пялиться на то, как соблазнительно стекают капли воды по его телу.

– Душ в твоём распоряжении… Кстати, я классно натираю спинки!

Родион подмигнул мне и вышел из ванной. Но стоило мне раздеться, как он забарабанил по двери.

– Чего тебе?

– Одежда… Я принёс тебе свою футболку и шорты. Не помню, чтобы ты привезла с собой чемодан вещей.

Он прав. Тысячу раз прав! Он просто выбил меня из колеи!

«Соберись, тряпка», – говорю я себе и приоткрываю дверь, принимаю одежду Родиона.

– Буду ждать тебя на кухне!

Я привожу себя в порядок и кое-как сортирую свои мысли в голове, всё ещё до конца не веря в авантюру, на которую согласилась. Это так на меня не похоже! Это просто самое настоящее сумасшествие!

Я захожу на кухню, одетая в футболку Родиона и его шорты, наблюдая за тем, как он колдует у плиты. Разумеется, полуобнажённым. Только боксеры и фартук.

– Садись! Сейчас наложу тебе кашу.

Родион разворачивается и на самом деле ставит на стол две тарелки со свежесваренной кашей, от которой поднимается горячий пар. Родион сдабривает завтрак смесью орешков и сухофруктов. Я мельком смотрю на него. Кажется, у меня новый фетиш: крупные мужчины в кухонных фартуках на голое тело. Я пропала…

– Как настрой? – подмигивает Родион, прожевав ложку каши. – Через час приедут превращать тебя в королеву глянца.

– Будет кто-то ещё? Кроме нас на снимках?

– Не-а, мы безнадёжно и бесконечно влюблённые и ни с кем не хотим делиться счастьем…

– Понятно.

– Чёрт! Я совсем забыл! У тебя есть виза?

– Ха-ха! Хорош бы ты был, если бы вдруг обнаружилось, что у меня её нет! – я позволяю себе поиздеваться над Родионом ровно полминутки, а потом говорю: – Расслабься, есть…

– Прекрасно! – хлопает себя по бёдрам Родион и созванивается с кем-то, уточняя детали. – Скоро начнётся.

Апокалипсис… Вот как это можно назвать. Я уже была замужем. Но с бывшим мужем мы просто расписались без лишних заморочек, а здесь даже для инсценировки свадьбы понадобилось вытерпеть столько всего! Ужас!

Ка-а-ак?! Как нормальные невесты выдерживают этот постоянный режим на грани нервного срыва? И всё ради чего? Чтобы потом прихвастнуть фотографиями в социальной сети? Чтобы подружки подавились завистью и захотели переплюнуть в понтах бывшую невесту, а сейчас – чью-то жену? И потом так же умирали от перенапряжения?

Короче, воскресенье было утомительное! К тому же то и дело приходилось изображать любовь с Родионом. Изображать и пытаться не проникаться к нему трепетом… Воскресенье – полбеды. Понедельник! ЗАГС! Роспись! Марш Мендельсона! Мама дорогая…

Из ЗАГСа Родион вынес свою жену на руках, как и полагается. А потом мы опять отправились фотографироваться, заполняя пустоты несуществующей истории любви ещё и бытовыми снимками.

Вечером понедельника я уже просто не нашла в себе сил отказаться и согласно дала себя отвезти к Власову домой. Рухнула на диван в гостиной и простонала:

– Это был самый ужасный день в моей жизни!

И подумала: а потом молодожёны должны ещё и потрахаться. Они настоящие терминаторы…

Глава 9. Таня

Чемоданы собраны, билеты куплены.

Вечером вторника мы сидим в зале ожидания аэропорта. Вот-вот мы вылетим в Париж. Через четыре-четыре с половиной часа самолёт сядет в аэропорту совсем другой страны…

– Успокойся, – накрыл мою ладонь своей Родион.

Так. Не дёргаться. Мы же парочка. Для парочки это просто невинное рукопожатие.

– Я спокойна. Повтори, пожалуйста, сколько мы должны пробыть в Париже?

– Думаю, несколько дней. Чтобы бабуля посмотрела на любимых внуков и сделала выбор в пользу меня, – самодовольно заявляет Родион.

– На-а-адо же. Неужели твой Ерофей так плох?

– Елисей, – поправляет меня Родион, – но ты можешь перепутать его имя. Он терпеть не может, когда кто-то называет его иначе… И да, Елисей такой скользкий тип.

– А ты не скользкий? Обманываешь бабушку…

– Я не скользкий, – обиделся Родион, – я предприимчивый! И жена у меня была… А вот у Елисея никогда одна девушка дольше недели не задерживалась. Он разгильдяй, лоботряс и спиногрыз. А я трудоспособный, активный…

– Порядочный, коммуникабельный, – передразнила его я. – Ты мне как будто резюме подкладываешь на стол с просьбой принять тебя на работу… Ладно, извини. Надеюсь, всё закончится очень быстро! И мы разведёмся.

– Колечко на пальце жмёт, да? – раздражённо поинтересовался Родион и отвернулся. Обиделся, что ли?

Пассажиров пригласили на посадку. Родион зашагал вперёд, а мне пришлось семенить за ним. В самолёте он с усмешкой наблюдал за моими попытками достать до полки, потом вздохнул и поместил сумку в нужный отсек.

– Я надеюсь, что ты не боишься летать, Танюша? – мило обратился ко мне Родион. – Это наша первая совместная поездка и первый перелёт.

Ага, понятно… Входит в роль. Пора бы и мне начать изображать счастливую молодую жену.

– Нет, милый. Главное, чтобы ты не боялся.

Родион приблизился к моему уху и зашептал:

– Все парочки пользуются ласковыми прозвищами. Как ты будешь называть меня?

Его горячее дыхание обжигало кожу, а губы едва касались раковины ушка.

– Как насчёт зайки или пупсёныша? – спрашиваю я, чтобы поддразнить Родю нелепым прозвищем.

– Фу…

– Котик?

– Нет. Елисей свою фальшивую жену называет котиком.

– Бегемотик?

– Что? Ты издеваешься? Ещё назови меня крокодильчиком!

Я хохотнула.

– Ладно, Родя, я буду называть тебя… Медвежонок. Годится?

Родион задумался.

– А есть другие варианты?

– Что? Ты ещё и выбирать будешь? Что мне первым пришло в голову, так тебя и называю! Выбирай между медвежонком и пупсёнышем!

– Медвежонок, – вздохнул Родион.

Я вопросительно посмотрела на него.

– А мне что от тебя ждать?

– Пироженка, – заулыбался Родион.

Га-а-ад! Намекает на мои прошлые пышные формы? Но Родион пояснил:

– Твои губки такие же сладкие, как десерт…

– Нет, – отрезала я.

– Ласточка? Искорка? – предложил Родион.

– Назови меня ещё зарёй или звездой, – недовольно поморщилась я.

– Либо Пироженка, либо Ласточка, – упрямо заявил Родион.

– Ласточка, – скрипнув зубами, ответила я. – А тебе не кажется, что это чересчур?

– У нас будут оригинальные прозвища! Это плюс один балл к нашей репутации, – убеждённо заявил Родион.

Пришлось поверить ему на слово. Родион ещё раз пять раз за время полёта заверил меня, что всё пройдёт как по маслу. Мне показалось, что он заверял самого себя… Потому что лёгким и безоблачным наше пребывание в Париже нельзя было назвать!

Глава 10. Родион

Мне не первый раз приходится бывать в Париже. Но сегодня я впервые так жутко нервничаю. Был бы женщиной, завернулся бы в плед и просил новую сумочку, шоколадку и на ручки. Но я же мужик: косая сажень в плечах, под два метра ростом! Поэтому вальяжной походкой выхожу из аэропорта, держа Таню за руку…

И… О, бля!.. «Красавец» Елисей стоит и держит одной рукой плакат, на котором криво от руки фломастером написано: «РОДЯ». Второй рукой он обнимает какую-то дылду-блондинку с неестественно выбеленными волосами.

«Чтоб вам провалиться», – желаю я мысленно этой парочке. А сам обнимаю Таню.

– Видишь этих двух сиамских близнецов?

– Которые златовласки? – спрашивает Таня с милой улыбкой на губах, обнимая меня в ответ.

– Они самые. Конкуренты.

Мы переглядываемся с Таней, одновременно решая: этим двоим – не жить. Меня радует наше единодушие и сплочённость. Причин переживать нет. Наверное…

– Будешь их уничтожать? – спрашивает Таня.

– Ты что? Я не настолько агрессивен. Может быть, получится их просто обыграть или выставить в невыгодном свете… Вывести на чистую воду. Уж Елисей эту шмару точно где-то купил. Причём недорого.

Едва не добавляю, что ты, Танечка, обошлась мне намно-о-о-ого дороже, но вовремя прикусываю свой язык. Как-никак я хочу этим самым языком пошалить в разных укромных местечках моей Ласточки. А если я буду им трепать всё, что попало, явно не получу ничего.

– Родя, брат! – обнимает меня Елисей и тут же переключает моё внимание на блондинку. – Знакомься, это мой котик… Ирусик.

– Мур-мур-мур, – отзывается котик и трётся носом о футболку Елисея, не забывая протянуть мне руку. Целуй, мол, холоп…

Я сжимаю её ладонь изо всех сил и трясу. И в свою очередь представляю этой парочке свою жену.

– А это моя супруга, Татьяна. Танюша, познакомься… Это Елисей и Ирусик.

– Татьяна и всё? – усмехается Елисей.

– Ласковые прозвища не для посторонних ушей, – отрезаю я. – Как бабуля поживает?

– Ждёт нас у себя, – улыбается Елисей и поигрывает ключами от автомобиля. – Я отвезу вас.

Делать ничего не остаётся. Мы идём за Елисеем. И увидев, на чём он приехал, я понял, что мы отстаём по очкам. Потому что бабуля доверила Елисею управлять одним из своих коллекционных ретро-автомобилей. Это был роскошный красный Jaguar MK2 пятьдесят девятого года. Бабуля не любила давать свои автомобили. Значит, Елисей уже успел втереться к бабуле в доверие.

Спокойствие, Родя. Ты всегда был бабушкиным любимцем. Просто она в силу возраста об этом немножко забыла, но ты обязательно ей об этом напомнишь.

До бабушкиного двухэтажного коттеджа в живописном и спокойном местечке мы ехали довольно долго. По крайней мере, мне так показалось. Хотелось как можно поскорее избавиться от общества Елисея и Ирусика, которые только и делали, что мерзко сюсюкались и хватали друг друга за коленки.

– А вы же молодожёны? – противно пропищала Ирусик. – Но ведёте себя как пенсионеры… налюбившиеся.

– Пресытившиеся, – поддакнул Елисей.

– Мы только слезли друг с друга, – неожиданно подала голос Таня, – стюардесса грозилась нас высадить… Если мы будем так часто занимать кабинку туалета.

– Высадить? – недоуменно спросила Ирусик. – Из самолёта?

– Ага… Катапультировать нас хотели! До того экипажу самолёта надоели жалобы пассажиров, которые не могли попасть по назначению…

Я поцеловал Таньку в висок: молодец, уела этих двоих! До конца поездки они заткнулись.

Ягуар, довольно урча мотором, остановился на просторном дворе бабушкиного поместья. А на крыльце двухэтажного коттеджа нас встречала сама бабуля Марта. Она выглядит как икона французского стиля с отличительными чертами славянского характера, которые, как ни крути, но просвечивают через французский шик. А эти её присказки… Короче, бабуля Марта, выражаясь сленгом подростков, просто огонь! Одни её морковно-рыжие волосы чего стоят.

– Родя, милый! – протянула ко мне руки бабуля.

Мне пришлось сильно нагнуться, чтобы обнять любимую старушенцию.

– Бабуля, ты всё молодеешь!

– Ах ты проказник! – довольно улыбнулась бабуля и ущипнула меня за щеку. – Да ты никак похудел?

– Наверное, жена плохо кормит, – вставила свои два слова Ирусик.

Мда… Может, выглядела она как особа недалёкого ума, но при этом была хитрющей в некоторых вопросах. И сейчас подгадила очень вовремя.

– Просто времени на еду не остаётся, когда любовью сыт по горло, – улыбнулась Татьяна и мягко произнесла, – moi je veux c'est aimer…

Ого! Татьяна знает французский? Судя по выражению лица бабули, ей это очень понравилось.

– О! Я так люблю эту песню! Просто обожаю! – всплеснула бабуля руками.

– Да? И я тоже очень люблю творчество Милен Фармер. Строка сама пронеслась в моей голове. Вы мне её чем-то отдалённо напоминаете… Я – Татьяна!

– Да что же мы стоим на пороге? Скорее заходите. Мария, управляющая, покажет вам ваши комнаты. Приведите себя в порядок с дороги. А потом я жду вас всех к столу.

В спальню, выделенную для нас с Татьяной, я уже вошёл в приподнятом настроении. И не смог удержаться: схватил Татьяну, сжав в объятиях, и крепко поцеловал.

Татьяна залепила мне звонкую пощёчину:

– Отстань, Родя! Сейчас некому оценивать твоё актёрское мастерство.

– Теперь у меня в ухе звенит, – пожаловался я, присев на кровати, – и щека будет красная.

– Поделом тебе, – отозвалась Таня и уселась в мягкое кресло, оглядывая интерьер комнаты. Шикарный, чего уж там. Мягкие пастельные тона, умело подобранная мебель и аксессуары. У дизайнера бабули был отменный вкус.

– Мда-а-а-а, – протянула Таня, – теперь понятно, из-за чего весь сыр-бор. Недурно!

– Боишься, что продешевила? – съязвил я, оскорблённый её пощёчиной.

– Нет. Я не жадная.

– Ха-ха…

– Заткнись, Родя. В моих руках ключи от твоего будущего благосостояния.

Я вздохнул: Таня была права. Поэтому мы должны действовать слаженно, а не пытаться ужалить друг друга.

– Я к чему веду. К тому, что всё может оказаться гораздо сложнее, чем мы могли подумать. К тому же непохожа твоя бабушка на старую маразматичку, которую можно обмануть, просто показавшись ей на глаза. Она наверняка будет спрашивать нас о прошлом, о наших отношениях.

– Придерживаемся плана. Чем ближе к правде, тем лучше. Мы знакомы со школы, но случайно встретились, когда я хотел выкупить твою блошиную лавку.

– Она не блошиная! Антикварная!

– Хорошо-хорошо… Когда я хотел купить антикварную лавку. В это время мы были в отношениях, тщетно пытались спасти брак, но чувствовали… тягу друг к другу.

– Поддались чувствам, развелись и решили соединить наши жизни?

– Ага. И в меру драматично, и не соврём! Всё пройдёт вот так! – я оттопырил большой палец.

К сожалению, всё проходило не так гладко, как нам того бы хотелось…

Глава 11. Родион

Ужин проходил в более-менее дружественной обстановке, то есть мы обменивались фразами и напоминали большую дружную семью, потому что по большей части жевали. Ну, проголодались с дороги, что поделаешь. К тому же с этой предсвадебной беготнёй мы почти ничего не ели, так что сейчас восполняли недостаток пищи в организме. Вернее, я восполнял. А Танечка клевала салатик и осторожно черпала ложкой какой-то бледный суп. Лично я его есть не стал. Там не было ни мяса, ни картошки! А воду я и из графина попить могу.

– У Тани плохой аппетит? А не беременна ли Татьяна? – заинтересовалась бабушка.

Елисей с Ирусиком аж позеленели. Они явно не додумались зайти так далеко с инсценировкой и сейчас пожалели об этом.

– Нет, нет! – запротестовала Таня. – Я не беременна!

Я сдавил её коленку под столом, мол, чего ты творишь? Промолчала бы многозначительно. Пусть каждый сам бы делал свои выводы. А в случае чего, так ты же не подтвердила их догадки, мало ли что они себе нафантазировали?

Бабуля хитро сощурилась.

– Когда я была беременна, тоже страдала отсутствием аппетита. Всегда.

– Хотелось бы познакомиться с вашими детьми, – ответила Татьяна.

За столом воцарилась тишина. Чёр-р-р-рт! Я забыл сказать Татьяне, что бабуля была беременна лишь однажды. Но у неё случился выкидыш, и больше забеременеть она не смогла. Своих детей и внуков у бабули не было, поэтому она привечала нас, двоюродных…

Елисей сокрушённо покачал головой, а Ирусик пискнула и принялась суетиться вокруг бабули.

– Ничего страшного! Роде и Танечке просто было не до обсуждения моей подноготной. У меня нет своих детей, но есть любимые двоюродные внуки, – отмахнулась бабуля.

Ужин вернулся на круги своя, и вечер проходил более-менее мирно. Мы болтали, демонстрировали наши совместные фото. Спасибо фотографу, работавшему сутки напролёт, чтобы успеть более-менее всё обработать и даже прилепить на некоторые фотографии несуществующую толпу друзей.

Всё шло просто замечательно, но Ирусик вдруг заметила:

– Хм, а причёска у Танечки везде почти одна и та же. Кое-где немного растрёпанная, но…

– Это моя любимая причёска, – безмятежно отозвалась Татьяна, – Медвежонку она очень нравится.

– Да-а-а, – подхватил я, – очень! Особенно приятно растрепать потом идеальную причёску моей Ласточки.

Ирусик склонилась над iPad, увеличивая изображение:

– И шпильки одни и те же…

– Это мои любимые шпильки, – отмахнулась Татьяна, – я очень постоянный человек.

– Миленько, – проворковала Ирусик.

– Бабуля, а мы тебе ещё не все наши фотографии показали, – чмокнул Елисей бабушку Марту в щёку и уселся на пушистый ковёр у её ног. Как самый настоящий пёс. Того и гляди развалится на спине и подставит брюхо с просьбой почесать его!

Елисей принялся демонстрировать свой фотоархив. Вынужден был признать, что он хорошо подготовился. Очень хорошо. Чёрт… Мы с Таней опять отставали на одно очко…

И как выяснилось, даже не на одно…

Потому что утром бабуля поинтересовалась за завтраком:

– Родя, вы с Таней поссорились?

– Почему? – поинтересовался я.

Мне казалось, что со стороны мы выглядели прекрасно: Таня сидела у меня на коленях и скармливала своему голодному медвежонку круассан по маленькому кусочку.

– Обычно молодожёны такие шумные, – пропищала Ирусик.

– Да-да… А у вас тишина, – поддакнул Елисей.

Бабуля разместила нас с Елисеем на втором этаже, в одном и том же крыле. Наши спальни были далеко друг от друга, но, если бы Елисей захотел подслушать нас, он бы с лёгкостью это сделал. Не удивлюсь, если он прикладывал ухо к замочной скважине или елозил со стаканом, приложенным к уху, в соседней комнате.

А слушать было нечего! Потому что Таня наотрез отказалась даже спать на одной кровати, не то что заняться сексом. Таня сама заняла кровать, а мне пришлось спать на диванчике.

– Ох, нет, я не поэтому, – махнула рукой бабуля, – просто я рано утром… Потому что начинаю немного стареть, встаю раньше других. Я толкнула дверь вашей спальни и увидела, как вы спите по отдельности.

Изумлённый «АХ!» вырвался из уст Елисея и Ирусика. Как будто спать порознь – преступление.

– Да, бабуля. Мы немного вчера повздорили, – решил не отнекиваться я, – но сейчас, как видишь, всё в полном порядке.

Я теснее прижал к себе Татьяну и потянулся к её губам за лёгким поцелуем.

– Ох… Это так романтично! Хотела прогуляться вместе со всеми вами по улочкам Парижа, но не буду вас с Танечкой сегодня донимать. Отправляйтесь гулять вдвоём. Миритесь и возвращайтесь счастливыми…

– Да, пусть погуляют сами. А мы составим тебе компанию, бабуля, – сразу же нашёлся Елисей.

Пришлось нам с Таней отправляться гулять по Парижу. Нет, гулять с Таней было приятно. И я всячески ухаживал за ней, иногда даже забывая, что мы изображаем влюблённую парочку, а не являемся ею: так сильно меня тянуло к моей Ласточке. Разумеется, мы и фотографировались, и обжимались. Я даже вырвал у неё парочку поцелуев.

– На камеру, – строго заявила Татьяна.

– Конечно! – согласился я, но воспользовался ситуацией и оторвался как следует, всласть подразнившись языком.

Таня вывернулась раскрасневшаяся:

– Родион! Мы так не договаривались!

– Да ладно… Тебе же понравилось, – отозвался я, надеясь, что вечером она будет посговорчивее. Хотя бы в рамках договорённости.

Бабуля с Елисеем вернулась почти одновременно с нами. И по их довольным рожам было понятно: день удался. А ещё Елисей всячески демонстрировал свою горячую любовь к Ирусику. Он зажимался с ней и при каждом удобном случае и вылизывал ей языком не только глотку, но и пищевод, как мне казалось. Мы срочно должны были взять реванш.

Поздно вечером мы с Таней отправились в спальню. Таня закрылась в ванной, готовясь ко сну, и как только она вернулась, я сказал ей:

– А теперь мы должны изобразить горячий секс.

Я сел на кровать и хлопнул по ней рукой, надеясь, что Таня согласится. Надежда была крошечная, но вдруг прокатит? Увы! Таня отказалась.

– Нет, Власов. Я и без того целуюсь с тобой постоянно и обнимаюсь. Я даже на коленях у тебя сижу и изображаю радость, пока ты своим стояком в меня упираешься.

– Ты что-то имеешь против стояка?

– Меня он не касается. То есть касается, когда ты им в меня упираешься. Но я стану это терпеть только на публике.

– Ладно. На секс ты не согласна. Но хотя бы постони!

– Не буду я стонать! – зашипела Танька. – Сам стони! Мы о таком не договаривались!

– Мы договаривались, чтобы ты изображала мою жену! А у жены есть супружеский долг. Изобрази, как будто ты мне отдаёшься. Сымитируй оргазм! Ну же… Ты же хоть раз имитировала оргазм.

– Я не имитирую оргазмы. У меня с этим полный порядок!

– А сейчас надо! Давай… Как ты там стонала, когда я тебя целовал? «А-а-а-а-ах, а-а-а-а-а-ах…»

– Я не так стонала! – возмутилась Таня. – Так стонут только порноактрисы!

– Вот и побудь ей немного!

– Да как ты смеешь?!

– Тебе что, тяжело?

– Я не хочу! – топнула ногой Таня

– Да за те деньги, что я тебе заплачу, могла бы и постараться! Не хочет она… Я тоже много чего не хочу, но приходится выполнять, когда вопрос касается денег. Думаешь, мои миллионы просто так мне на голову упали? Да я у папаши в конторе с последнего класса школы уже подрабатывал… Тебе всего-то надо раскрыть ротик и, нет, даже не отсосать. Всего лишь немного простонать!

Таня упрямо отрицательно мотнула головой. Я встал с кресла, расстёгивая ремень.

– Последний раз тебя спрашиваю: будешь стонать?

Глава 12. Родион

Глаза Тани расширились. Она застыла на месте. Поза была напряжённой.

– Родион, положи ремень на место. Добром это не кончится. Для тебя в первую очередь.

– Будешь стонать или нет?

– Ты просил, чтобы я изображала твою жену! Но ничего не сказал о том, какую именно. Вдруг ты меня не удовлетворяешь?

– Ну, ты и сучка, Танька!.. Сказал бы я тебе, что тебя может удовлетворить, но ты опять обидишься и будешь ныть, как маленькая.

Я сложил ремень вдвое и щёлкнул по ладони.

– А вот этим самым ремнём я тебя сейчас выпорю!

– Нет! – взвизгнула Таня и схватилась за огромную керамическую вазу.

– Поставь бабушкину вазу, дурочка… Я тебя сейчас выпорю… То есть не тебя, а ту тебя, которая отдаётся мне со всем пылом и жаром. А ты можешь и дальше корчить из себя недотрогу!

Я решительно щёлкнул рёмнем пару раз и шагнул к кровати. Таня отошла, всё так же сжимая вазу в руках и настороженно глядя на меня. А я тем временем достал телефон, тыкнул несколько раз на кнопки и подождал, пока загрузится видео.

– Что ты собираешься делать? – осторожно поинтересовалась Таня.

– Трахать тебя, судя по звукам, – огрызнулся я.

Оп! Есть контакт. Из динамика сотового телефона полились звуки: громкие женские стоны и сочные шлепки энергичного траха. Я поставил громкость на максимум.

– Этим ты никого не обманешь, – заметила Таня.

– Заткнись! – оборвал её я и начал постанывать.

Стоя у кровати, я одной рукой дёргал кровать за изголовье, ритмично вдалбливая её в стену, а второй рукой время от времени щёлкал ремнем. По той же самой стене. Ну, а что? Пусть думают, что я жарю свою жену по полной!

– Ты идио-о-о-т, – почти рыдая от смеха, простонала Таня. Даже вазу поставила на место.

– Нет, Танечка… Это ты у нас любительница отвязного и жёсткого траха со связыванием. О-о-о-о-о да! Да-а-а-а! ДА!

– И видимо во время жёсткого траха во мне открываются тайные лингвистические способности. Потому что я немецким языком никогда не владела!

Чёрт! Я так увлёкся инсценировкой и препирательствами с Таней, что не заметил, как девушка на ролике начала сочно выкрикивать что-то на гортанном немецком. Я резко нажал на паузу:

– Иди сюда, моя любимая сучка…

Ещё несколько минут ритмичных постукиваний кровати о стену и моих фальшивых стонов, громкого «О да!», и я отёр пот со лба.

– Странно только, что я молчала в итоге, – выдавила из себя Таня, вытирая слёзы.

– Ничего странного, Танечка. Я засаживал тебе член в глотку по самые гланды, – мрачно отозвался я и растянулся на кровати.

– Вон! – тут же посерьёзнела Татьяна.

– Нет. Мы должны спать вместе, – отозвался я и принялся раздеваться.

Таня хоть и старалась не смотреть на меня, но заметив, как я взялся за резинку трусов, повернулась.

– Хочешь посмотреть мой член поближе? Так надо было чуть раньше заявить о своём желании!

– Зачем ты снимаешь трусы?

– Потому что я всегда сплю голым.

– Ну, уж нет. Со мной на одной кровати ты не будешь спать голым, – возмутилась Татьяна, – спи в трусах.

– Мне в них дискомфортно спать!

– А мне, представь себе, будет неприятно!

Таня возмущённо сдёрнула одеяло и принялась скатывать его в огромный рулон, передвинула его на середину кровати и прижала верхнюю часть подушкой.

– Это моя половина, а там – твоя половина. Всё по-честному. И дверь закрой на ключ. Нечего твоей бабушке вуайеризмом заниматься!

Таня быстро шмыгнула под второе пушистое одеяло, а мне достался тоненький плед. Придётся мёрзнуть, что ли? Ничего подобного! Мёрзнуть я не собираюсь. Тем более, когда рядом лежит тёплое одеяло и не менее тёплое роскошное тело девушки. Пусть только Ласточка уснёт как следует…

Глава 13. Таня

С Родионом не соскучишься. Это же надо додуматься изображать секс так. А как он старался, вспотел! Мне даже жалко стало бедолагу. Но ещё жальче было себя, проникающуюся к нему симпатией. Это всё ни к чему хорошему не приведёт! Поскорее бы бабуля Марта переписывала своё наследство на Родиона. И можно было бы улететь обратно в Россию, забрать обещанные деньги и вернуться к привычной жизни. Без присутствия в ней шторма по имени Родион. Сумасшедшего шторма, от которого срывает крышу: всего-то девять балов по шкале Бофорта. Я, конечно, всеми конечностями держусь за своё благоразумие, даже зубами вцепилась в свою «крышу», но она всё равно выскальзывает.

Причём не только у меня. Потому что утром я просыпаюсь, будучи прижатой к твёрдому мускулистому телу Родиона. Он придавил меня своей тяжёлой рукой и перекинул через меня бедро. Но это ещё не всё. Что за ритмичные фрикции? И в мою промежность сквозь трусики он упирается своим возбуждённым членом!

Я попыталась вывернуться. Родион сонно заворчал, прижимая меня к себе ещё теснее, уткнулся носом в шею и засопел, продолжая об меня тереться. Против моей воли я чувствовала нарастающее возбуждение и от близости шикарного тела Родиона, и от его мужского запаха, и от бесстыжих движений… Но я собрала свою волю в кулак и пихнула Родиона локтем.

– Чего? – прохрипел он, отрывая голову от подушки.

– Того! Ты какого хрена тыкаешься в меня своим членом?

– Хреном-членом? – пробормотал Родион. – Выражайся яснее…

Нет, он и не думает отодвигаться. Больше не таранит мои трусики, но прижался возбуждённым горячим стволом к моей попке.

– Почему ты голый? – возмутилась я. – Мы же договаривались. Ты спишь на кровати в трусах. И на другой её половине.

– Я лунатик, – отозвался Родион.

Голос у него всё ещё был хриплый после сна, отчего по коже пробегали приятные мурашки. Чересчур приятные. Надо поскорее избавляться от этого полусонного лжемужа, держащего меня в медвежьих объятиях.

– Лунатики ходят во сне.

– А я раздеваюсь…

– И тыкаешься в меня членом!

Я кое-как вывернулась из захвата рук Родиона и встала. Он сел на кровати, взлохмаченный и жутко сексуальный. А одеяло осталось где-то в ногах, так что мне прекрасно был виден его член, подрагивающий от возбуждения.

– Конечно, – фыркнул Родион, пытаясь пригладить волосы, – у меня из-за тебя не было секса вот уже несколько дней. Я на автопилоте тебя пытался трахнуть.

Я возмущённо посмотрела на него: бесстыжий, ни капли не стесняется.

– Пора тебе включать ручное управление, пилот!

Родион откинулся на кровати и, обхватив член пальцами, невозмутимо подмигнул мне.

– Придётся. Я с таким стояком ходить не смогу. Присоединишься, пока не поздно?

– Мастурбируй в другом месте!

– Не-е-ет, мне тут нравится. Мягко, тепло, пахнет тобой… М-м-м!

Я ушла в ванную, просидев там дольше обычного, потом осторожно выглянула:

– Ты уже закончил?

– Без тебя мне не хотелось, – хохотнул Родион, – а сейчас можно продолжить!

И заметив моё возмущённое выражение лица, громко рассмеялся:

– Расслабься, Ласточка. Я, конечно, понимаю, что рядом со мной сложно удержать себя в руках и в трусах…

– Да, Родя. Сразу заметно, что от себя ты точно в восторге, если из трусов выпрыгиваешь. Можешь воспользоваться зеркалом в ванной и помастурбировать на своё отражение.

– Нет, спасибо. Я дождусь момента, когда ты сама запустишь руку мне в трусы и как следует там потрудишься своими горячими пальчиками.

Родион решил на этом закончить обмен любезностями. За завтраком бабуля Марта сообщила, что вечером хочет прогуляться по милым забегаловкам. Она так и сказала: по забегаловкам. Я-то ожидала от неё чего угодно, следованию законам моды и шика, но никак не озорному «прошвырнёмся по злачным местам»!

А пока, уличив удобный момент, я подошла к Роде и уже привычно взгромоздилась ему на колени. Приходилось. В целях конспирации, разумеется. Вдруг Елисей или его благоверная появятся.

– Родион, – прошептала я, улёгшись головой ему на плечо, – а с чего ты решил, что бабуля собирается переписывать на одного из вас с братом своё наследство? Непохожа она на старушку, которая уже готовится отойти в мир иной и боится, что не успеет распорядиться сокровищницей по уму.

– Бабуля Марта у меня живчик, – отозвался Родион, поглаживая мои колени.

– Мне кажется, она собирается прожить ещё лет двадцать. Как минимум.

– К чему ты клонишь?

– К тому, что, может быть, зря вы с Елисеем выёживаетесь друг перед другом. И перед бабушкой.

Родион задумался, потом отрицательно мотнул головой:

– Нет, она сама говорила мне, что собирается распорядиться наследством. И хотела бы видеть в наследниках человека достойного и семейного, само собой, разумеется.

– Давно она тебе это говорила?

– В декабре, на Рождество. Я был в Европе. По рабочим вопросам. И уделил немного времени, чтобы проведать бабулю. А потом она сама звонила мне в январе. Мол, плохо себя чувствует… И дальше сама знаешь…

– Но она ещё ни разу не заикнулась о бумагах, так ведь? Ни тебе, ни Елисею. Судя по его стараниям… Так что, может быть, это был ложный сигнал тревоги.

Родион задумался и выматерился.

– Возможно, ты права… Придётся тебе быть моей женой, пока бабуля не…

– Нет! – отрезала я. – Мы договаривались. В марте!

– В марте? Чем для вас так важен март? – раздался голос бабушки Марты. – Люблю этот месяц. Меня даже назвали в честь него.

– В марте… У нас одно очень важное событие, – осторожно сказала я.

– А-а-а-а… Ох уж эти влюблённые… Сначала они считают часы, проведённые вместе. Потом счёт идёт на дни, недели и месяца. Они в свою очередь складываются в годы. В итоге ты измеряешь свою жизнь десятилетиями, едва ли отдавая себе отчёт, сколько всего уместилось в них.

Бабуля Марта мне нравилась. Не потому, что надо было изображать симпатию. Марта отдалённо напоминала мне мою бабушку, с которой я виделась очень редко. А сейчас её не было в живых. Мне было даже немного совестно, что мы с Родионом обманываем такую милую старушку. Она-то за своего внука искренне была рада и переживала, сразу заметно.

А вечер преподнёс нам сюрприз. Бабуля Марта затянула нас в бар-караоке. Я немного напряглась, но решила, что всё обойдётся одной выпивкой и милыми беседами за бутылочкой вина. Но тут Елисей и Ирусик решили исполнить песню.

– Это наша с котиком песня. Первый медленный танец и признание в любви! – картинно воскликнул Елисей.

Заиграла лёгкая приятная мелодия. Елисей с Ирусиком взялись за микрофоны. На удивление они довольно сносно, хоть и немного гнусаво исполнили «Lady in red» Криса де Бурга. Я хлопала в ладоши и улыбалась. Ровно до того момента, пока Ирусик не толкнула микрофон в мою сторону. А бабуля Марта заулыбалась.

– Я послушала бы и вашу песню…

Я остолбенела. Паника сдавила горло ледяными щупальцами…

Глава 14. Таня

Я забыла, как надо дышать. Вдыхала воздух, но не могла протолкнуть его внутрь себя. В моей голове разворачивалось дерьмовое представление, от которого я так и не смогла избавиться. Родион привстал и перехватил микрофон.

– Так, посмотрим, какие песни есть в ассортименте этого бара.

– Вы будете петь её вместе, как мы с котиком? – поинтересовался Елисей.

– Нет…

Родион увлечённо изучал перечень песен.

– Вот то, что нужно! – Родион привстал, привлекая к себе внимание.

Все обратили взгляды на него, и даже свет прожектора выхватил из полумрака бара его широкоплечую фигуру.

– Bonsoir mesdames et messieurs! – поздоровался на французском Родион, а потом перешёл на английский. – К сожалению, это всё, что я могу сказать вам на языке любви. А эту песню, которая сейчас прозвучит, я посвящаю самой прекрасной девушке на всей планете. Своей любимой жене! Татьяне!

Родион отвлёк на себя внимание всех. На меня, застывшую, словно соляной столп, уже никто не смотрел. Все ждали, какую песню будет исполнять Родион.

Заиграли первые ноты мелодии. Я узнала культовый хит сразу же, но не могла поверить, что Родион решится петь песню «Crazy» группы Aerosmith. Но едва только Родион хрипло произнёс в микрофон «Come here, baby!», все мои сомнения были развеяны. Родион приманил меня к себе рукой. Я хотела бы спрятаться под столом в этот момент, но собравшиеся радостно загудели и начали прихлопывать в такт мелодии, поэтому пришлось встать и держать Родиона за руку, пока он читал в микрофон:

«You know you drive me up a wall

The way you make good for all the nasty tricks you pull

Seems like we're making up more than we're making love

And it always seems you got something on your mind other than me

Girl, you got to change your crazy ways, you hear me…»

Чёрт! А потом он запел. Пел Родион просто отвратительно, безуспешно пытаясь копировать Стивена Тайлера. Все собравшиеся откровенно ржали над его манерой исполнения, но тем не менее скандировали и подпевали ему. Шум стоял невообразимый. Потому что Родион пел мимо мелодии и жутко фальшивил, но как он старался!

Я не знала, плакать или смеяться, но чувствовала, что паника растворилась без следа, а на её месте появилось что-то другое, безумно приятное и волнующее изнутри. Зал взорвался овациями. По мнению компьютера Родион набрал мизерное количество очков, и Елисей с Ирусиком были безоговорочными лидерами. Но любовь зрителей была на стороне Родиона. Наш стол заставили бесплатной выпивкой, а количество знакомых возросло в разы.

Я кое-как смогла оттащить новоиспечённую звезду от толпы его поклонников, чтобы утянуть на выход. Прохладный воздух конца февраля освежил голову, но недостаточно сильно, потому что в ушах всё ещё стояло нарочито сиплое и безобразное пение Родиона.

– Что-то хочешь мне сказать? – улыбнулся Родион, обняв меня за плечи и прижав к себе.

– Даже не знаю. Может быть, «come here, baby?»

– Это я мигом! – ответил Родион и широко улыбнулся. Открыто и без всякого подвоха.

От его улыбки внутри всё мигом потеплело, и захотелось верить, что он не станет больше меня обижать и насмехаться, как в далёком прошлом. Я встала на цыпочки, потянувшись к нему губами. Медленно накрыла его губы своими и прижалась всем телом, чувствуя, как напрягся в ответ Родион. Тот час же одна его рука легла на плечо и, спустившись по спине, сжала мою попку. Я легонько поцеловала нижнюю губу Родиона и прошлась по ней кончиком языка. Осмелев, потянула к себе его лицо и дотронулась до верхней губы, прикусив её зубами.

Веки сами затрепетали и закрылись, погружая в спасительную темноту, в которой было так сладко целовать Родиона, посасывая его упрямые, резко очерченные губы.

– Сла-а-адкая, – ласково протянул Родион, оторвавшись от моих губ на мгновение.

– А как же Ласточка?

– Тебе же не нравится это прозвище.

– Сегодня мне нравится всё, – прошептала я, чувствуя, как меня начинают укачивать какие-то совершенно неправильные и нереальные волны, унося куда-то далеко от берега здравого смысла. И, честно говоря, не хотелось сопротивляться ласковым, но настойчивым прикосновениям возбуждения.

– Тогда грех не воспользоваться моментом, – прошептал Родион и разом накрыл мои губы своими. А целовался он чертовски приятно.

Крупные мужские ладони гуляли по спине и оглаживали ягодицы, перемещались на талию и согревали кожу через ткань платья. Язык Родиона проталкивался всё глубже, подавляя мою волю. А ноги в коленях вдруг подогнулись, и стало тяжело держаться на ногах, поэтому я крепче вцепилась в широкие плечи Родиона, позволяя ему вытворять с моими губами всё, что ему взбредёт в голову.

Руки Родиона сомкнулись на талии. Свинцовая тяжесть мужских ладоней приятно давила на спину. Одним нажатием на поясницу Родион вдавил меня в своё тело, сложенное из стальных мускулов. Останавливаться не хотелось совсем. Я таяла под напором горячих поцелуев. Страсть утягивала в пучину с головой, и трудно было сделать хотя бы шаг в сторону. Тело было охвачено огнём.

– Чёрт… Надо куда-то переместиться, – прошептал Родион.

Он разжал объятия и потащил меня за собой. Куда-то. Неважно, куда… Лишь бы вдвоём. Мы перебежками добрались до пешеходного перехода и дожидались, когда загорится зелёный свет.

– На той стороне улицы отель. Я надеюсь, там найдётся хотя бы один номер…

К счастью, нам улыбнулась удача. Минуты оформления показались мне нестерпимо долгими. По лестнице, ведущей на второй этаж, мы поднялись за несколько мгновений. И едва за спиной захлопнулась дверь, Родион сгрёб меня в охапку и, подхватив под попку, сел на кровать, усадив меня сверху. Комната освещалась одним настенным бра. И его мягкого желтого света хватало, чтобы озарить глаза Родиона, горящие нетерпением.

Глава 15. Таня

Родион нетерпеливо и жадно смял мою грудь и переместил горячие ладони на мои колени, забираясь под подол персикового платья. Он продолжает яростно терзать мой рот глубоким и нещадным поцелуем, от которого под кожей загорается яркое пламя желания. Низ живота пульсирует, а в трусиках становится предательски горячо и влажно. Родион довольно стонет и оглаживает пальцами нежную кожу с внутренней стороны бёдер. Он перемещает пальцы под попку и, подхватив, устраивает меня поудобнее. Горячей промежностью я чувствую его мощную эрекцию под грубой тканью джинсов.

– Чёр-р-рт, – стонет он, когда я непроизвольно начинаю раскачиваться, сидя на его бёдрах.

Одной рукой Родион стискивает грудь, а вторую запускает под тонкую ткань трусиков, касаясь пульсирующего клитора подушечками пальцев. Я громко стону, не в силах противиться желанию податься вперёд, вымаливая ласку. Родион тихонько посмеивается, продолжая покручивать клитор пальцами, сжимая его и пощипывая. От искушённой пытки удовольствием хочется царапаться и кусать мужчину, доводящего меня до экстаза одними пальцами.

Родион движется дальше, водя пальцами по влажным складочкам возле входа. Уже не контролируя себя, умоляю его продолжать.

– Ты такая мокренькая…

Родион согнутым пальцем проводит по влажному лону, заставляя содрогнуться от яркого желания, а потом мучительно медленно вводит в меня палец.

– Приподнимись немного… Хочешь ещё один пальчик внутри?

Да-да-да! Киваю, как китайский болванчик, и протяжно стону. Тело выгибается в спине, когда два пальца начинают проникать. Чувственно и глубоко, но невероятно медленно.

– Кому-то не терпится? Потрись об меня, моя сладкая.

Я послушно исполняю приказ. Но если бы он этого мне не приказал, я бы и сама как следует качнула бёдрами, приподнявшись и с силой опустившись на его пальцы. А сейчас подмахиваю, кайфуя, когда его пальцы задевают чувствительные точки. Яркие всполохи удовольствия обжигают кожу. Она становится разгорячённой и влажной. Сама не замечая, жадно покусываю мощную мужскую шею, впиваясь влажными поцелуями.

Родион вынимает пальцы из моих трусиков. Я протестующе стону – стало слишком пусто.

– Руки вверх, сладкая. Избавим тебя от лишней одежды.

Родион в два счёта избавляет меня от платья, каким-то чудом обнаруживая миниатюрную застёжку на спине. Бюстгальтер отправляется туда же, на пол. Родион сразу же наклоняется и обдаёт горячим дыханием кожу груди, лижет кончиком языка ложбинку между грудей. Пальцы обеих рук одновременно начинают ласкать упругие полушария, приближаясь к тугим вершинам. Он вдруг резко сжимает твёрдые сосочки, выкручивая их. Я взвиваюсь вверх над его бёдрами и опускаюсь вниз. Возбуждение нещадно простреливает насквозь. Невыносимо горячее и влажное.

Стоны уже льются бесконечно из моих губ. Я пытаюсь расстегнуть пуговицы на мужской рубашке, но пальцы трясутся, и удаётся справиться только с первой из них, остальные не хотят поддаваться. Раздражённо дёргаю, слыша треск ткани. Родион отрывается от меня. Потемневшие глаза пылают огнём. Он мягко нажимает на мои плечи, вынуждая лечь на спину. Крупные пальцы стаскивают трусики по бёдрам.

– Какие они мокренькие… насквозь.

Взгляд Родиона прожигает дорожки пламени на моём обнаженном теле. Каждый участок начинает отчётливо гореть, когда груди, впалого живота и бёдер касается его взгляд. Я лежу абсолютно обнажённая, а Родион всё ещё одет. И это невероятно будоражит. Воздух становится наэлектризованным. Ещё немного, и произойдёт короткое замыкание. Провода терпения и выдержки уже плавятся, когда Родион медленно начинает раздеваться, обнажая своё идеальное накачанное тело.

Я уже видела его не единожды, но сейчас жадно пожираю взглядом каждый кусочек совершенного тела, с нетерпением ожидая, когда он предстанет передо мной полностью обнажённым. А Родион, словно издеваясь, нарочно медленно стягивает джинсы вместе с бельём. Последняя деталь его гардероба летит куда-то прочь. Наслаждаюсь красотой тела Родиона: мышцы волнующе перекатываются под смуглой кожей, когда он, крадучись, как хищник, подходит ко мне.

Я отползла назад на кровати, откинувшись на локти. И не отрываясь смотрела в потемневшие глаза цвета хвои. Он гипнотизировал меня своим взглядом, держа на поводке, как послушного питомца. Я вздохнула чуть глубже, когда его сильное тело накрыло моё. Горячее дыхание опаляло кожу. Как будто миниатюрные извержения вулканов происходили в особенно чувствительных местечках.

Низ живота тянуло порочно и влажно. Чувствовалась острая необходимость. Та самая, что была направлена в мою сторону возбуждённым мужским членом. Родион опёрся на руки, выставив их по обе стороны моего тела, и принялся покусывать кожу за ушком.

Он толкнулся бёдрами вперёд, уткнувшись твёрдым членом в разгорячённую кожу плоского живота, и принялся дразнить меня, водя крупной головкой. От впадины пупка и до лобка, чуть задевая клитор.

– Ни-и-иже, – взмолилась я, но Родион вновь качнул бёдрами, уводя желанное вверх.

– Чёрт! Если ты сейчас же не прекратишь меня дразнить… – недовольно рыкнула я, прикусив нижнюю губу мужчины.

– То что? Свяжешь меня, оседлаешь и изнасилуешь?

– Какая у тебя бурная фантазия… – простонала я, сгорая от нетерпения.

– Сказать, о чём я подумал?

– В первую встречу?

– Не-е-е-ет, раньше… Когда только услышал твой голос по телефону?

– Даже не знаю… Наверное, что-нибудь жутко неприличное?

– Очень, – прошептал Родион, – я подумал, что это был бы самый крышесносный секс по телефону. У тебя такой сексуальный голос. В следующий раз я трахну тебя по телефону.

– Для начала справься хотя бы…

Договорить я не успела. Родион вторгся в мой рот своим наглым языком и развёл мои бёдра шире. Он упёрся горячим членом во влажные складочки, проталкиваясь внутрь. Ощущения были невероятные. Я уже давно не девочка и сменила не одного партнёра, считая себя довольно опытной в постели.

Но почему-то именно сейчас, когда Родион медленно заполняет собой влажное горячее лоно, вдруг почувствовала себя так, будто впервые занимаюсь сексом с мужчиной. Родион не дал возможности сосредоточиться на этих мыслях и вымел жадными толчками языка все сомнения.

Отвёл бёдра назад и врезался на всю длину своего члена. Я конвульсивно сжалась и едва не прокусила ему язык, клацнув по нему зубами. Неожиданная волна оргазма скрутила всё мое тело пружиной.

– Охренеть! Как ты вкусно кончила, – прошептал Родион и замер, давая привыкнуть к его немаленькому размеру.

Я чувствовала пульсацию его члена и подрагивание внутри лона, пытаясь собрать себя по кусочкам заново после внезапного оргазма.

– М-м-м… – только и смогла простонать в ответ, не найдя больше никаких слов.

– Один вопрос, прежде чем я начну двигаться в тебе: ты пьёшь таблетки?

– Да. Я принимаю противозачаточные…

– Ты чудо!

Я обняла его за шею руками и вновь потянулась губами к его.

– Только не откусывай мне язык, договорились? Он мне ещё понадобится…

От жарких слов щёки запылали ещё сильнее. Я наконец-то почувствовала его обжигающее дыхание на своих губах и приглашающе распахнула ротик, позволяя Родиону хозяйничать и властвовать над ним. Одновременно с этим мужчина начал медленно двигать бёдрами, наполняя меня собой. Доходил до предела и двигался назад, полностью покидая из лоно. Каждым толчком он вновь раздвигал влажные складочки и доходил до крайней точки. Мужские губы посасывали и облизывали мои губы.

Я подстраивалась под его чувственные толчки, лаская руками идеальное тело. Обводила широкие плечи, скользила по мышцам, перекатывающимся под кожей, до сгиба локтей и поднималась обратно. Обводила кончиками пальцев мужские соски, забавляясь, как Родион судорожно вздохнул, когда я потянула их на себя.

Провела пальчиками по кубикам пресса и завела руки за спину Родиона. Она была влажной. Бисеринки пота выступили на разгорячённой мужской коже. Я передвинула руки ниже и с наслаждением обхватила крепкие ягодицы Родиона, впиваясь ноготками в кожу.

– О-о-о-у, – выдохнул Родион, толкнувшись резко и глубоко.

Он оторвался от моего рта. Хмельной взгляд гулял по моему лицу и телу, остановившись на твёрдых вершинах сосков.

– Кажется, ты любительница пустить в ход свои коготки?

В ответ я царапнула его ещё сильнее. Родион ускорился, всаживая в меня свой член.

– Да-а-а-а, вот так…

Удерживая вес своего тела на одной руке, вторую он просунул под мою попку, сжав её сильными пальцами. Мужские губы накрыли ареолу соска. Язык влажно пробежался по вершине и переключился на вторую грудь.

Внизу живота бушевало пламя и скапливалась влага, которой было невыносимо много. С каждым движением Родион погружался всё быстрее и глубже. Мне было мало: я приподняла бёдра и перекрестила ноги в щиколотках, сцепив их за спиной мужчины.

– Охренеть… Вот это соблазн!

Наши тела соприкасалась со звонкими мокрыми шлепками. Воздух в комнате казался влажным и тяжёлым, как перед грозой, которая вот-вот должна была обрушиться на нас. Родион изменил темп и глубину движений, двигаясь бескомпромиссно и жёстко. Я стонала и извивалась под ним, раскрываясь ещё больше.

Невероятное возбуждение охватило всю меня. Каждое прикосновение к влажной коже лишь усиливало его и заставляло удовольствие приливать яркими волнами к низу живота. Это был самый настоящий ураган, сметающий всё на своём пути. Я стонала в рот Родиона, а он похищал мои стоны и множил удовольствие собственническими движениями языка глубоко во рту.

Наши тела уже стали единым целым и не было понятно, где кончается одно и начинается другое. Ещё несколько безумных минут на предельной скорости и особенно глубокий рывок внутрь меня. Одновременно с этим Родион перехватил меня под попку, насаживая на себя. Я не выдержала, меня разорвало на части острое удовольствие. Оргазм жидкой лавой пронёсся по всему телу, заставив его дрожать.

Я билась в руках мужчины, чувствуя, как влага сочится из лона, сокращающегося от оргазма. И мгновением после Родион излился внутрь с громким рыком. Тяжело дыша, он расцепил мои ноги, опустив их, и перекатился на бок, прижав меня к груди.

– Теперь мы настоящие муж и жена, – произнёс он.

Глава 16. Родион

«А что это такое тёплое, упругое и приятное находится под моей ладонью? – спрашиваю я самого себя и тут же отвечаю: – Женская попка».

Не просто женская попка, но идеальная женская попка. Кругленькая, сочная, аппетитная… Можно вечность любоваться идеально округлыми полушариями и две вечности подряд жадно сминать их руками.

Я довольно оглаживаю мягкую бархатистую кожу, чуть тронутую загаром. Никаких полосок от трусиков. Ласточка посещает солярий, чтобы поддерживать естественный загар кожи, и не надевает при этом никакого белья. Идеальная попка! Самая лучшая… Я прижимаюсь лбом к шее Тани со спины, слушая её мерное дыхание. Прядь тёмных волос упала на лицо и едва шевелится от её глубокого дыхания. Любуюсь обнажённой красоткой, лежащей рядом со мной. До сих пор не верится, что это и есть та самая толстушка Танька Попова, моя одноклассница. Если бы я знал, что она станет такой сексуальной девушкой, я бы её не задирал.

Если бы знал? Да я бы ни за что не поверил, если бы кто-то мне заявил тогда, что через шестнадцать лет с лишним лет у меня на Попову будет колом стоять. Мда-а… Я бы поржал и послал этого болвана куда подальше. И оказался бы не прав. Потому что Таня стала настоящей красавицей с точёной фигуркой. Признаться, удивлён, что она стала фитнес-тренером. Она же была отличницей, могла бы стать бизнесменом или работать где-нибудь в крутой конторе. Ах да, по словам Тани она и есть бизнесвумен. Фитнес-центр якобы принадлежит теперь ей. Но в кошельке у неё поразительно пусто для бизнесвумен. Может быть, дела идут не так хорошо, как ей того хотелось бы? Или она плохой организатор? Ну… Не всегда отличники могут хорошо устроиться в жизни, так что всё возможно.

Потихоньку тянусь к телефону и отправляю текстовое сообщение своему помощнику, чтобы разузнал всё о бизнесе Тани. Может быть, я буду в силах помочь ей советом.

А пока хочется помочь себе… В одной конкретной области, которая аж дрожит: так невтерпёж моему парню ворваться внутрь узкой, влажной и невероятно вкусной дырочки. Я придвигаюсь к Тане и провожу пальцами по позвоночнику. Идеальная линия спины… А какие сладкие ямочки на пояснице! Вспоминаю, что мы вытворяли вчера ночью в этой комнате, и становится жарко. Член потёк смазкой. Я раздвигаю пальцами нежные складочки и проталкиваюсь внутрь членом. Горячо-о-о…

Не могу сдержать стон и, обхватив бедро посильнее, толкаюсь внутрь. Таня просыпается.

– Доброе утро, сладкая…

Рывок, толчок… Уже почти полностью в ней! Как вдруг Таня отодвигается от меня и садится на кровати, кутаясь в белую простынь.

– А? – очумело произношу я, ещё не соображая, что произошло.

Только что успел почувствовать влажность и жар её тела, как вдруг меня лишили десерта! Что, вообще, здесь происходит?

– Тань, ты чего?

Я обнимаю её за плечи и тяну на себя, пытаясь уложить на кровать. Но Таня дёргает плечом и встаёт. Она отходит на два метра, забирается в кресло с ногами, смотрит на меня.

– Кхе… Кхе… – прочищаю горло, собираясь с мыслями, – завтрака в постель у меня нет. Но могу заказать. Всего один звонок…

– Не надо, – резко обрывает меня Таня.

– Что-то случилось?

– Случилось, – сурово поджимает губы Таня, – но больше не случится.

– Не понял.

– Всё ты прекрасно понял, Родион Власов. Того, что было между нами ночью, больше не случится. Вот. Я так решила.

Ха. Решила она. Я тоже много что решаю, а приходится иногда поступать совсем по-другому. Да и нужда существует. Острая, крайняя необходимость. Но в слух я говорю другое:

– И почему этого не случится? Давай я тебя послушаю.

Я откидываюсь на подушки, заложив руки за голову. Знаю, что в этой позе тело выглядит невероятно выигрышно: подчёркнут пресс, мышцы груди, бицепсы. Короче всё то, что с таким удовольствием Таня вчера целовала, покусывала и облизывала своим острым язычком, сейчас на виду. Бери – не хочу. Кстати, если бы она захотела взять в ротик, я был бы не против…

– Прикройся, – вздыхает Таня, переводя взгляд с меня в окно.

– Почему? – усмехаюсь я. – Вчера ты с наслаждением смотрела на моё тело и трогала его. Кайфовала в процессе.

Таня встаёт и накидывает на нижнюю часть моего тела одеяло.

– Между прочим, мой член не перестал существовать от того, что ты укрыла его одеялком. И сам факт нашей бурной ночи тоже никуда не делся.

– Да. Это было ошибкой.

– Хорошая такая ошибка. Несколько раз на одни и те же грабли за ночь. Позы разные, но суть ошибки одна и та же.

Щёчки Тани слегка розовеют. Значит, немного проняло моими словами. А то сидит, неприкасаемая девица!

– Что скажешь, Ласточка? Чем ещё отмажешься?

– Меня предало моё тело, – выдаёт Таня.

Чего? Глупее ничего не слышал. Но, честно говоря, мне плевать на формулировки, а вот результат и процесс куда важнее и приятнее.

– Хорошо. Пусть предаст ещё разочек. У меня найдётся тёплое местечко для этого предателя, – улыбаюсь я.

– Нет, Родион. Ты не понял. Я просто поддалась секундному порыву. К тому же у меня давно не было мужчины. С бывшим мужем я развелась больше трёх месяцев назад. И всё это время занималась решением различных проблем, навалившихся отовсюду. Иначе говоря, я просто истосковалась по мужскому телу. Но больше этого не повторится.

– Восполнила недостаток траха за три месяца? Всего за одну ночь, проведённую со мной?

– Да, – заявляет Таня, твёрдо глядя мне в глаза.

Я прикидываю в уме, производя нехитрые расчёты.

– Если всего за одну ночь я восполнил трёхмесячную паузу, то могу тебе сказать, что печально ты жила до встречи со мной, Ласточка. С сексом у тебя в жизни всё было очень и очень грустно. И его было ничтожно мало. У твоего бывшего, что, член стоял только по государственным праздникам? Кончил – и на боковую до следующей красной даты в календаре?

– Это тебя не касается, Власов. Мы с тобой неплохо провели время, развлеклись. Обычное дело. Мы взрослые люди.

– Мне кажется, что ты сейчас пытаешься убедить в этом саму себя. Ладно…

Таня недоверчиво смотрит на меня. Я и сам себе не верю, но поднимаю руки, якобы сдался:

– Ладно-ладно, как скажешь. Но если захочешь…

– Не захочу, – чересчур поспешно говорит Таня.

– Ты знаешь, к кому обратиться за порцией горячего, отвязного секса и многократного оргазма.

Я ерепенюсь и шучу, но признаться честно, разочарован. И не только потому, что меня обломали с утренним сексом. Хотя поэтому тоже. Кто же откажется от порции горячего утреннего секса перед принятием душа? Но не только поэтому. Нет… Меня дико бесит, что Таня спрятала голову в песок, как трусливый страус.

Неужели ей стало стыдно за вчерашнее? Прыгать на мне, громко постанывая и умоляя взять её жёстче, она не стеснялась. А посмотреть в глаза правде вдруг застеснялась? Что за детский садик? Чёрт! Она же не девочка-подросток, впервые вкусившая прелести секса, а взрослая сформировавшаяся девушка. Я отвязно трахался вчера с девушкой, прекрасно знающей запросы своего тела и умеющей доставить удовольствие своему партнёру! Стоит только вспомнить, как сильно она сжимала меня стеночками своей узкой киски, как в глазах темнеет от возбуждения… Ошибка? Хрена с два! Может, её бывший оказался редкостным бревном, но она – точно нет. Я могу сказать со стопроцентной уверенностью, что запросы в сексе у Тани немалые. Она горячая штучка. И склонная к авантюрам, как показала наша сделка. На какие проказы её можно уговорить в постели на раз-два? Стоит лишь немного разогреть – и всё!

И что она из себя корчит сейчас недотрогу? И что-то лопочет об ошибке. Слушать тошно! Ты, Танечка, совершаешь ошибку прямо сейчас, пытаясь убедить меня и себя заодно, что тебе не хочется продолжения нашей ночи. Упрямая коза! А может, просто надо перекинуть её через колено и отшлёпать?

Я представил всего на мгновение Таню с оголённой попкой, прижатой животиком к моим коленям. И, о боги, мои яйца поджались кверху, а член начал гореть так, словно его обмазали перцем чили…

– Но сделка остаётся в силе, – говорю совсем не то, что хочу. Наблюдаю за реакцией Тани.

– Да, я всё ещё изображаю твою жену, – решительно говорит она и удаляется в ванную комнату, оставляя меня наедине с грустными мыслями и адским стояком.

Глава 17. Родион

– Родя, милый! Мы вчера вас потеряли! – обеспокоенно воркует бабушка Марта, едва мы появились на пороге её особняка.

– Мы сами немного потерялись, ба, – отвечаю я. – Город любви не хотел отпускать нас из своих объятий!

Я подмигиваю Елисею и сжимаю при этом упругую задницу Тани. Нарочно. Раньше я не лапал её чересчур активно при посторонних. А теперь – буду. Назло! Пусть знает, отчего она отказывается. Знает, чувствует и сожалеет! Именно в такой последовательности… Елисей кривится в ответ. Как дитё малое, ей-богу. Ах да, он же на самом деле на два года младше меня. Танин ровесник.

– …с девочками, – улавливаю я последние слова бабушки Марты.

– Что-что? – переспрашиваю.

– Вернись на землю, Родя, – улыбается бабуля. – Говорю же, мы с девочками посетим сегодня СПА. А вы, мальчишки, можете провести день типично по-мужски. Но не скучайте! Та-а-к, девочки, марш готовиться. Сегодня мы познаем райское наслаждение.

– Ба, постой! – беспокоюсь я. – А ты в какой центр поведёшь наших жён? Ты-то женщина свободная и можешь себе позволить пошалить, а вот наши девочки как-никак заняты.

– Ты ревнуешь, что ли? – изумляется бабушка.

– Я точно ревную, – включается в игру Елисей, – я не хочу, чтобы спинку моего котика мял какой-нибудь Кинг-Конг.

– Ох уж эти мужчины, – капризно дёргает плечом бабушка, – мучайтесь неизвестностью. Вам полезно.

Девочки переглядываются и расходятся по своим комнатам. Если девочки пошли в СПА, можно на целый день о них забыть. Это я ещё по прошлому опыту знаю. Бывшая жена в СПА всегда летела на сверхсветовой скорости.

– Ну, что, брат? – хлопает меня по плечу Елисей. – Девочки займутся своими женскими делишками, а мы чем?

– У мальчиков свои игрушки, – ухмыляюсь я. – Погоняем?

– Бабуля не разрешит брать автомобили из её гаража.

Я смеюсь.

– Картинг, Еля, слышал про такое?

Елисей кривится.

– Детское развлечение!

– Можешь поиграть в приставку, сидя перед плазмой, если тебе так больше нравится, – ухмыляюсь я, – но ты просто струсил. Боишься проиграть мне.

– Кто? Я? Да я в уличных гонках участвовал! – приосанивается Елисей, смерив меня уничижительным взглядом.

– Это в тех гонках, из-за которых у тебя были приводы в полицейский участок? На ворованных тачках?

– Много ты знаешь!

– Я же говорю, зассал.

Я поворачиваюсь к Елисею спиной и неторопливо иду к лестнице, ведущей на второй этаж. И считаю про себя: один, два… Интересно, на какой цифре он не выдержит? Ставлю на «четыре». Но едва успеваю досчитать до трёх, как Елисей нагоняет меня, хлопнув по плечу.

– Идёт. Давай. Погоняем. Встречаемся в гостиной через минут сорок. Идёт?

– По рукам, – соглашаюсь я.

Повёлся, как младенец. Я его просто размажу по стенке, проедусь по нему, как по накатанной дорожке. А пока пойду подразню Таньку.

Таня активно собирается: переворачивает чемодан в поисках одежды.

– Ты что-то потеряла?

– Потеряла! Нормальную одежду.

– А это, по-твоему, что? – киваю я на гору барахла, вываленного на кровать.

Таня хватает первую попавшуюся тряпку и растягивает в руках, демонстрируя её мне.

– Сам как думаешь?

Я недоумённо пожимаю плечами: вещи как вещи. Сейчас у Тани в руках удлинённая кофта. Но потом я понимаю причину негодования.

– Кофту как будто погрызла мышь… Пожевала и выплюнула.

– Или порезала. Маникюрными ножницами. И так испорчены все мои вещи! Все!.. – топает ногой Таня. – И я даже знаю, какая именно мышь мне их испортила. Нет, не мышь, а крыса! Одна крыса, перестаравшаяся с блондом. Я ей устрою!

Таня бросается на выход. Я перехватываю её и, воспользовавшись удобным случаем, опрокидываю на кровать, запрыгнув следом. Придавливаю её весом собственного тела, зажав кисти и пригвоздив в кровати. Зрачки Тани сразу расширились, а дыхание участилось. Щёчки немного порозовели. Я прижимаюсь губами к шее, прокладывая влажную дорожку языком. Тонкая нежная кожа дрожит от порочного прикосновения. Синеватая венка на шее начинает пульсировать сильнее.

– Власов, отпусти! – выдыхает Таня.

– А то что? – усмехаюсь, вжимая бёдра в её тело, нарочно трусь, имитируя фрикции.

– Я что-нибудь придумаю! – грозится Таня.

– Тебе со мной не совладать. Я больше и сильнее тебя. Ты в моей власти.

Я пытаюсь поймать манящие губы Тани, но она усердно мотает головой из стороны в сторону, убегая от меня.

– Лежать смирно, – рычу я, прикусывая нежную кожу шеи. Впиваюсь губами и засасываю.

– Мне не нужны засосы!

Я прижимаю её к кровати изо всех сил и отвожу голову назад, любуясь на ярко-красное пятно на шее.

– И что ты наделал? Ты ведёшь себя как подросток!

– Это моя метка! Ар-р-р-р! Пусть все знают, что у тебя есть мужчина.

– Ты дикий зверь! С взбесившимися гормонами! – отбивается от меня Таня и неожиданно замирает подо мной. – Как я с этим куда-нибудь пойду?

– Ты про засос? Или про свои испорченные шмотки?

Ответить Таня не успевает. Дверь в комнату распахивается.

– Танюшка! – слышится голос бабули. – Мы тебя уже…

Бабушка Марта видит недвусмысленную позу и закрывает дверь.

– В общем, мы с Ирой тебя ждём в гостиной.

Таня выжидает, пока смолкнут шаги бабушки, и неожиданно резко спихивает меня с себя.

– Поиграли? Хватит!

– Ладно, – соглашаюсь я, – сегодня мы порознь. Но помни, что мы – заодно. Насчёт вещей не переживай. Устроим тебе грандиозный шопинг, а пока придётся тебе поехать в этом персиковом платье. Кстати, оно тебе невероятно к лицу.

– Спасибо, – машинально отвечает Таня и хмурится. – А с этими двумя что делать? Бой не на жизнь, а на смерть?

– Что-нибудь придумаем, – усмехаюсь я.

Таня подходит к туалетному столику и начинает рыться в косметичке.

– Что ты собираешься делать? – интересуюсь я.

– Хочу замазать тональным кремом твой засос!

Я выхватываю тюбик крема из её пальцев.

– Исключено. Я же сказал, что я ревнивый муж. Я собственник. И это моя метка.

– Ты болван, – вздыхает Таня, – ты ко всему так ревностно относишься? И свою машину тоже пометил? Пустил на колесо струю, как заправский кобель?

Я игнорирую её колкость.

– Ты всё равно сотрёшь всю косметику в СПА. Отправляйся так. В качестве компенсации чуть позже я оплачу тебе шоппинг. Идёт?

– Тебе бы всё равно пришлось возместить этот убыток.

Таня выходит из спальни, гордо задрав свой носик. Ути-пути, какие мы серьёзные и грозные!

Глава 18. Родион

Таня вышла, а я осмотрел гору её испорченных вещей. Так просто им это с рук не сойдёт. Соперничество соперничеством, но это уже попахивает членовредительством и мелким хулиганством. Административное правонарушение как-никак. Дело даже не в деньгах. Я куплю Тане в десять раз больше шмоток и не обеднею от этого.

Здесь другое. Во-первых, она считается моей женой. Во-вторых, я считаю её своей женщиной. И пусть первый пункт насквозь фальшивый, а от второго пункта Таня усердно воротит свой нос, я считаю своим долгом защищать и оберегать её от всего. От мелких пакостников в том числе.

Раздумываю, как можно было бы отомстить подлой крысе Ирусику. Самое простое, что приходит мне в голову – подлить «зелёнку» в её тонирующий шампунь, которым она каждый день подкрашивает волосы. Моя бывшая экспериментировала с цветом волос неоднократно. И однажды, зайдя в ванную, я заметил, как бывшая жена льёт тёмно-фиолетовую дурно пахнущую жидкость себе на ладонь, а потом наносит это на волосы. Короче, женщины как только не издеваются над собой! А я незаметно подолью «зелёнку» Ирусику в шампунь – и дело с концом!

Я взял свою гениальную идею на вооружение и отправился в общую ванную. Открыл шкафчик с лекарствами и начал искать. Хрена с два я там нашёл! Потому что прогрессивные французы не пользуются «зелёнкой»! Скажу больше, я неоднократно бывал в разных странах и нигде не видел этого средства. Кроме постсоветских стран, разумеется. Такой гадостью мажутся только закалённые невзгодами жители СССР и их потомки.

Так… Ладно. С этим неувязочка вышла. К тому же мне надо получить доступ к ванной этих двоих. Опять облом. Быстрой мести не получится. Надо будет всё обдумать и сделать идеально. А там, посмотрев на возмездие, может быть, и Танька обрадуется, одарив меня после порцией горячей любви…

– Ты чего копаешься? – недовольно спросил брат, встав в дверном проёме. – Или струсил?

– Не дождёшься, Еля. Поехали.

Брат мотнул головой и двинулся на выход.

– Придётся вызвать такси, – заметил он.

– А что так? Бабуля больше не доверяет тебе водить «Ягуар»?

– Ха! Она сама на нём отправилась.

– Бабуля села за руль? – удивился я.

– Нет, конечно же. За рулём её водитель. Жан-Жак или Жак-Жан. Короче, толстая версия Луи де Фюнеса. Ты, наверное, его видел.

– Видел, конечно же.

Мы замолчали. И пока ждали такси, бросали друг на друга оценивающие взгляды, прикидывая в какой весовой категории находится противник.

– Дыру протрёшь, – недовольно бросил Елисей.

– То же самое могу сказать про тебя, – лениво ответил я, – давно ты у бабули в гостях?

– Уже полторы недели, – заулыбался Елисей, – бабуля была нам с Ирусиком очень рада.

– Да-а-а, особенно она обрадовалась твоему Ирусику.

Елисей окинул меня взглядом. В серых глазах проскользнула насмешка.

– А в чём дело? Тебе не нравится моя Ирочка?

Подъехало такси. Разговор прервался на минуты две, но потом возобновился с того же самого места, на котором оборвался.

– Какое мне дело до твоей Ирочки? Главное, чтобы она тебе самому нравилась.

– Мне моя жена, – подчеркнул последнее слово Елисей, – очень нравится. А вот я в тебе подобной страсти к твоей спутнице жизни не наблюда-а-аю. Татьяна, да не та!

– Увы, увы… Люди встречаются, люди расходятся, женятся и разводятся.

– Странное совпадение. В аккурат к приезду к бабуле в гости ты вновь женился, – не унимался братец.

Я посмотрел на него с плохо скрываемым презрением:

– По себе людей судишь? Сколько ты женат с Ирусиком?

– Почти месяц. А ты? Всего несколько дней, да?

– Да. Но я знаю Танюшку ещё со школы. У нас долгая история отношений, – сказал я. И между прочим, не соврал. Так оно и было на самом деле.

– Нам с Ирой тоже есть что вспомнить.

– Ага. Совместные походы по клубам или приводы в участок?

– Наша любовь способна выдержать любое испытание, – пафосно заявил Елисей.

Я рассмеялся, даже не скрывая того, что смеюсь над его словами:

– Бабушки здесь нет, можешь не распыляться!

Елисей отвернулся в окно, рассматривая французскую столицу так внимательно, словно приехал сюда впервые. До картинга мы добрались молча. Разговаривать с Елисеем мне не очень-то хотелось. Мы и раньше не особо ладили. Потому что мне, занятому бизнесмену, было банально некогда прожигать свою жизнь так, как делал это мой братец! Перекати-поле!

Он то отправлялся в велосипедный тур по Европе и, не проехав и сотни километров, сливался в каком-нибудь тихом европейском городке, то становился волонтёром и хотел заниматься благотворительностью (разумеется, за чужие деньги). То вдруг решал присоединиться к оппозиционной партии. Об этом мы скажем шёпотом и сделаем вид, будто вообще не знакомы с Елисеем, мало ли что? Ни одно из его увлечений не приносило ничего, кроме беспокойства и головной боли его родителям. Сам-то Елисей, разумеется, кайфовал в процессе, занимаясь чем угодно, но только не устраивая нормальную жизнь. Поэтому для него было в порядке вещей замутить сомнительную авантюру, получая от участия в ней удовольствие. Разумеется, мечтая о бабушкиных миллионах. Интересно, как быстро он пустит их на ветер?

– Приехали! – вырвал меня из размышлений голос братца.

Картинг-центр был шикарным. Мы ещё не дошли до старта, но азарт меня уже обуял. Кровь сильнее начала циркулировать по венам, а сердце выделывало кульбиты. Судя по горящим глазам Елисея, он чувствовал себя точно так же.

– Вижу, тебе не терпится, да? – спросил я у брата.

– Допустим, идея была неплохой. Играем до победного?

– Три заезда?

– Давай!

Елисей метнулся к стойке администратора, а потом вдруг развернулся с гаденькой улыбочкой на губах. Наверное, сейчас предложит что-то. И точно, я не ошибся.

– А на что играем, Родя? На желание?

Я рассмеялся, повторив легендарную фразу из фильма «Буратино»!

– Ха! Ищи дурака!

Если я проиграю ему, в случае проигрыша он, естественно, попросит, чтобы я убрался прочь и не путался у него под ногами, мешая пудрить мозги бабуле. Елисей расхохотался:

– Ну попытка не пытка, правда? Тогда…

Он задумался, выдержал эффектную паузу и предложил:

– Обменяемся жёнами?

Глава 19. Родион

Я внимательно посмотрел на Елисея, подумывая, в какую сторону выбить ему челюсть? Налево или направо? Он левша, можно ему и налево челюсть вывернуть… Думать о том, что Елисей будет тянуть свои волосатые руки к моей Ласточке, было очень неприятно. Но вслух я спросил:

– Ирусик уже приелась?

– С чего ты взял?

– С того, что я не свингер. Если тебе надоела твоя баба, иди и трахни шлюху, а в сторону моей жены даже не смотри. Шею сверну. Будешь лицом назад ходить до конца своих дней.

Елисей презрительно фыркнул:

– С чего ты решил, что я тебе Ирку уступаю? И мне твоя пигалица мелкая не нравится. Я не предлагаю тебе заниматься с Ирусиком сексом, а просто… познакомиться поближе.

Ха! Я не поверил ни единому сказанному им слову. Наверняка Елисей уже что-то придумал. Но мне вдруг стало интересно, чего он пытается добиться таким путём. В конце концов, это разобьёт их пару на некоторый промежуток времени. А потом мы с Таней обменяемся сведениями. Но показывать, что я вот так согласен уступить Таньку на некоторое время, я не собирался. Чёрт, я никому её уступать не собираюсь! Но прощупать почву будет не лишним.

– Познакомиться поближе? Потрепаться по-родственному? – медленно спросил я.

– Что-то вроде того… Теперь мы все – одна семья, – широко улыбнулся Елисей, – так что можно и не скалиться друг на друга, а попытаться жить дружно.

– Ты просто кот Леопольд, – усмехнулся я.

– Ну, так что?

Я отвернулся на мгновение, а потом отрицательно покачал головой:

– Нет. Ты, может быть, и временно снял свою шмару на улице Красных Фонарей. Тогда тебе, конечно, пофиг на неё и на всё, что с ней связано. Но я свою жену никому отдавать на время не собираюсь.

– Ты бы выражался поосторожнее, – приблизился ко мне Елисей.

Он подтвердил мои мысли. Если бы Елисею на самом деле была дорога его жена, он бы недолго думая просто заехал мне кулаком по лицу. Ни один нормальный мужчина не станет терпеть, если пачкают грязью имя женщины, по-настоящему дорогой для него. А этот что? Выпятил грудь и успокоился?

– Скажешь, я не прав? Сколько сейчас стоит долговременный эскорт? – продолжал я раззадоривать брата. – По виду твоего Ирусика можно решить, что она как раз-таки из разряда недорогих… Где подцепил? В стриптиз-клубе?

По лицу Елисея промелькнула какая-то тень. Неужели я попал точно в цель? Он опередил меня:

– Ира работала в танцевальном ансамбле, когда мы познакомились, ясно?

Ансамбль. Как громко сказано! Не знал, что девушек, танцующих в клубах «go-go» и стрип, можно причислить к участницам ансамблей… Ну, да ладно, как бы он её ни называл, суть от этого не меняется.

– Да мне, вообще, плевать! Мы сюда кататься пришли или жён обсуждать?

– Кататься, конечно же. Но ты так уверен в своей жене, что боишься её оставить наедине со мной даже на несколько часов? – продолжал наседать Елисей.

– Хочешь пообщаться с моей женой по-родственному? Выиграй у меня! Всего будет три заезда. Ничьей не получится!

– А давай! – скрестил руки на груди Елисей, будучи уверенным в своей победе.

– На сколько?

– Три заезда, сам же сказал.

– Я спрашиваю: насколько меняемся жёнами?

– На один день. С утра и до девяти вечера. Идёт?

– Идёт. По рукам!

Мы пожали друг другу руки и попросили стоящего рядом иностранца:

– Разбей, а?

Житель Ближнего Востока недоумённо вытаращил на нас карие глаза. А мы с братом вдвоём принялись объяснить, что от него требуется сделать. Кое-как втолковали и с грехом пополам отправились соревноваться.

Елисей уселся в карт с видом гонщика «Формулы-1» и подмигнул мне:

– Готовься отдать мне свою Таньку!

Хрен тебе, а не Танька! Я в отличие от брата не паясничал, а ждал сигнала о старте. И едва он прозвучал, рванул вперёд. Картинг – это здорово, ощущения от гонки сумасшедшие: и драйв с адреналином, и смех. Потому что всё это игрушечное и безопасное, но азарт охватывает нешуточный! Потому что желание соревноваться и побеждать у мужчин в крови, и даже самое крошечное состязание иногда оказывается очень важным. Так и сейчас. Мы неслись по замысловатой трассе, выписывая немыслимые виражи, стукаясь в борта машин друг друга, и рвались к финишу. Первый заезд я выиграл!

Елисей выругался и долбанул кулаком по рулю. Я рассмеялся:

– Как сильно ты хочешь победить? Надоела тебе твоя Ирка-дешёвка? Хочешь посмотреть вблизи на адекватную и сексапильную девушку?

– Смотри на трассу! Сейчас я тебя сделаю. Я просто трассу обкатывал, – прорычал Елисей.

И на самом деле сделал меня во втором заезде.

– Один-один, брат. Ну, что, решающий?

– Если ты не зассал…

– Кто зассал? Я? Для меня эти гонки – детский садик. Я на реальных тачках гоняю…

Я махнул ему рукой: времени трепаться не было. Три-два-один! Старт! Мы шли нос к носу на протяжении всего заезда. Ни один не желал уступать другому. Иногда карт Елисея вырывался вперёд, но тут же на очередном крутом вираже я удачно вписывался в поворот и обгонял его.

До финиша оставался всего один вираж, особенно крутой, поворот почти под девяносто градусов. Я шёл первым, но входя в поворот вдруг решил немного отпустить руль. Естественно, меня повело в сторону. Елисей пронёсся мимо меня под громкий рёв мотора и своё торжественное улюлюканье. Он пришёл первым.

Нам вручили сертификат и шутливые медали. Елисей с довольным видом покручивал ленту вокруг пальца:

– А эту медальку я подарю твоей жёнушке. Пусть узнает вкус настоящей победы.

Я деланно зло посмотрел на него и махнул рукой: мол, поступай, как знаешь, выиграл. Елисей посмаковал свою победу ещё немного. А потом мы отправились в бар. Я то и дело порывался позвонить Таньке, чтобы узнать, как у неё дела.

А она, как выяснилось, чуть позже, тоже не скучала…

Глава 20. Таня

Как же мне хочется удавить эту Ирку, блондинистую крысу, сучку крашеную, сунувшую нос в мой гардероб во время нашего с Родионом вынужденного отсутствия. Вынужденного! Надо же так пытаться обмануть саму себя. Вынужденным можно было назвать утренний разговор, но никак не горячую ночку. Тогда всё было очень вкусно, по обоюдному согласию и желанию. К слову, о желаниях, у Власова и утром желание помахивало мне крупной головкой эрегированного члена. А моя вмиг увлажнившаяся промежность была с ним солидарна и едва ли не плача умоляла о продолжении. Так, хватит! Ещё не хватало идти на поводу у своего тела!

У нас с Власовым сделка, договор. И больше ничего. А то, что у него член едва ли не дымится, никак меня не должно касаться. У такого активного мужчины в расцвете сил член может практически круглосуточно дымиться, причём почти на любую юбку. К тому же, скоро весна… Все коты там, дома, уже вовсю мяукают о любви, и на мужчин это весеннее обострение тоже действует. А я, как ни крути, сейчас выгляжу очень даже ничего. Фигурка идеальная. Я над ней очень много работала и продолжаю работать. И неудивительно, что Власов на неё реагирует мощной эрекцией и поползновениями в мою сторону.

Но мне осложнения на личном фронте ни к чему. Как только сделка будет считаться исполненной и Власов выплатит мне причитающийся гонорар, мы с ним разбежимся. Я – в свою сторону, он – в свою гиперуспешную жизнь крупного бизнесмена, красавца и любимца всех женщин в округе. Станет лакомым кусочком, разведённым. Вот и пусть катит, подумала я. Но пока мы с ним заодно.

Поэтому я поглядываю на Ирусика и проворачиваю в голове планы мести. Хватило бы всего одного точно удара, но я же девочка и не должна драться. Это может навредить нашей с Власовым репутации, и тогда прощай, денежки! А денежки мне нужны… Чёрт… Поэтому приходится терпеть эту дылду Ирку. Вымахала под метр восемьдесят, ещё и туфли на длиннющем каблуке носит. Фигура у неё, в принципе, отличная, хоть и передок просиликоненный. Потому что не может натуральная грудь выглядеть такой шарообразной. Но ноги длинные, живот плоский, задница подкачанная. Губы у Ирусика тоже немного усовершенствованы ботекс-уколами, и обездвижена мышца на лбу: хмуриться Ирусик не умеет. В общем, Ирусик выглядит как ходячая ТП. Именно такая, какой их постоянно изображают комики. И жутко-жутко обесцвеченная голова.

Иначе говоря, сейчас рядом со мной, миниатюрной брюнеткой, вышагивает ТП под два метра ростом в красном мини-платье. Спасибо, что не в леопардовом, а то выглядела бы ещё дешевле, чем кажется. Но обманываться недалёким видом Ирусика не стоило. Додумалась же она испортить мои вещи! Неужели она не боится, что в ответ я тоже могу что-нибудь предпринять? Глядя на то, как она вышагивает по гладкому мрамору в стриптизёрских туфлях, можно подумать, что Ирусик не только бесстрашная, но ещё и бессмертная. А бабушка Марта будто не замечает ничего: одинаково дружелюбно болтает с нами обеими. Интересно, это просто налёт европейской вежливости, или она на самом деле такая милая бабулька?

– Девочки, сейчас вы узнаете, что такое настоящий рай! После того, как я здесь побываю, я начинаю чувствовать себя лет на сорок! Ох, вы, наверное, думаете, что это очень и очень много, но я была бы рада скинуть несколько десятков лет, – хихикает бабушка Марта.

Администратор вежливо улыбается бабуле. Сразу становится понятно, что Марта здесь частая клиентка. И пока мы с Ирусиком сидим на диванчике, обмениваясь ядовито-любезными взглядами, бабуля договаривается о процедурах. Нам она строго-настрого запретила совать свои любопытные носики, пообещав, что это будет сюрприз.

Мне даже стало любопытно, какой сюрприз приготовила нам бабуля Марта. СПА – само по себе удовольствие, от которого сложно отказаться, даже на нашем среднероссийском уровне его воплощения. А уж здесь, в Париже… Тело поневоле уже млеет от предвкушения и расслабляется.

– Девочки, нам пора! Я заказала вам королевский хаммам.

– Ба, вы заговорили стихами! – вставляет свои две копейки Ирусик.

Я благодарю бабулю поцелуем в надушенную щёку.

– Я бы с удовольствием составила вам компанию, но не хочется портить вам настроение видом моих сомнительных прелестей, – смеётся бабушка Марта, – поэтому вы, девочки, проведёте время вдвоём.

Ох, лучше на протяжении нескольких часов наблюдать сомнительные старческие прелести, чем проводить время с Ирусиком. Но дарёному коню в зубы не смотрят, поэтому мы покорно шагаем вперёд.

Королевские апартаменты СПА-центра распахивают перед нами свои объятия. Наверное, бабуля хотела сделать как лучше, заказав нам с Ирусиком парную процедуру, но вместо этого мы теперь будем оценивающе оглядывать друг друга в поисках малейших недостатков фигуры. Радует только то, что массаж нам будут делать по отдельности. Служащая СПА-центра, миниатюрная азиатка, уточняет у нас на английском языке нюансы, позволяя самим выбрать, согласны ли мы на пилинг, какой вид массажа и обёртывание мы хотим выбрать.

– Я выбираю шоколадный пилинг и шоколадное обёртывание, – недолго думая, говорю я. Сладкое я почти не ем, но побаловать себя роскошными ароматами можно.

– А ваша подруга?

А моя подруга Ирусик глупо улыбается азиатке и шепчет в мою сторону:

– Танечка, помоги мне!

– Что случилось? – недоумеваю я.

– Я не знаю английского языка. Я не понимаю, что она от меня хочет. Я, конечно, знаю, как сказать, уот из юр нейм и хау ар ю…

Я морщусь: такого ужасного произношения я ещё не слышала ни разу, мне даже немного жаль Ирусика, но я тут же понимаю: вот он, мой шанс… расквитаться с обидчицей.

– Ира, а ты думаешь, я в совершенстве им владею?

– Но ты так хорошо говоришь, – дует губы Ирусик.

– Я половину названий процедур сама еле разбираю, но делаю вид, что всё понимаю. Не хочу ударить в грязь лицом.

– А что она спрашивала? – не унимается Ира.

Я терпеливо ей объясняю, чувствуя себя глухим телефоном.

– Ага, ага, – кивает Ирка, – и можно всё?

– А ты хотя бы раз бывала в СПА? – спрашиваю я.

– Конечно! – заверяет меня Ирочка, но по её виду ясно, что не бывала. Бедненькая… Ну ничего, скоро её окунут в море экстаза. Я недолго думаю, заказываю ей то, что она просит, но с некоторыми изменениями: распаривание, очищение рукавицей Кесе, глубокий фруктовый пилинг, пенный массаж и разогревающую маску для лица.

Азиатка уточняет: после глубокого пилинга разогревающая маска не рекомендуется.

– Что она опять лопочет? – наседает на меня Ирка.

– Пытается тебя отговорить от маски.

– Почему?

– Потому что ощущения будут не из приятных. Якобы не всем по силам выдержать. Но эффект потрясающий. Я такую ещё в России делала, здорово… Здесь, конечно, лучше, но печь лицо будет! Ты как хочешь, а я соглашаюсь.

– Тогда и я соглашаюсь! Давай заказывай мне!

Ха-ха, Ирусик. Твоё желание – закон. Я настойчиво передаю просьбу Ирусика, да и у неё самой вид крайне решительный. Азиатка принимает заказ и ведёт нас дальше.

В общем, пора начинать кайфовать. Распаривание и очищение рукавицей Кесе – потрясающее начало. Ирочка тоже пребывает на волнах блаженства. А вот дальше нам следует разделиться. Потому что она выбрала пенный массаж, а я – обыкновенный с маслом.

Меня провожают в специальную комнату, где меня ждёт улыбающийся тайский сюрприз по имени Сомбун. С ослепительной улыбкой на загорелом лице.

Сомбун – мой массажист и проводник в мир неги и блаженства на ближайшие полтора часа.

Глава 21. Родион

Мы с Елисеем хорошо проводили время. Так хорошо, как только могут проводить его вместе два человека, пытающиеся подловить друг друга на чём-нибудь. То есть улыбались, но не расслаблялись.

– Интересно, как проводят время наши жёны? – невинно поинтересовался Елисей.

– Мажутся разной ерундой и верещат от счастья…

– Да, наверняка верещат. В особенности, от массажа.

– Массаж? – переспросил я.

– Ну, да, массаж. Ты что, ни разу в СПА не был? – удивился Елисей.

Я кашлянул.

– СПА – чисто женское занятие. А для того, чтобы расслабиться, я хожу в парную или к массажисту. Но не сижу в бочке с зелёной кашей на лице. Это для женщин!

Елисей подозрительно недовольно поджал губы. Догадка озарила меня.

– Ты ходишь в СПА? Серьёзно?

– А что? Ты в каком веке живёшь, дубина? – окинул меня презрительным взглядом Елисей. – И если ты думаешь, что в СПА ходят только женщины, то ты ошибаешься. Кстати, там много мужчин в обслуживающем персонале. Например, массажисты…

Та-а-ак… Что значит, много мужчин-массажистов? Какие ещё, на хрен, мужчины? Массаж в СПА должна делать такая маленькая азиатка, девушка! Женщина – женщине. Но никак не мужик. Нет, мне очень не понравилось думать, что мою Ласточку будет разминать какой-то мужик.

– Поехали, проверим, что ли? Качество французского СПА…

Елисей обрадовано закивал, и уже совсем скоро мы стояли в СПА-центре. Шикарная обстановка, расслабляющая. Приятно находиться! Я сделал вид, что тоже желаю покачаться на волнах блаженства, и заказал себе массаж. И пока готовили комнату, прогревали камни и нагнетали какой-то высокопарный дух блаженства, я оглядывался по сторонам. И вдруг заметил, как за углом на мгновение проскользнула знакомая фигурка.

Разумеется, ни о каком массаже теперь и речи быть не могло. Да я и не за тем сюда пришёл. Я двинулся следом, встав поодаль. И заскрипел зубами от досады: Елисей не соврал. В комнате стоял мужчина-азиат. Мне тут же захотелось опрокинуть ему на голову горшок с горячим маслом и наподдать этим керамическим сосудом. Нет, я, конечно, понимаю, что это его работа. Но мало ли какое место у него ещё начнёт работать, когда он будет разминать Таньку?

Потому что у Таньки фигура такая, что даже у девяностолетнего старика усохший хрен нальётся кровью и воспрянет ото сна. Так что я двинулся следом и постучал по двери. Массажист прервался и изумлённо посмотрел на меня. Я поманил его рукой. На бейдже азиата было выведено загадочное Сомбун – звание, что ли? Может быть, он главный Сомбун среди всех прочих Сомбунов, но в комнате с Танькой ему явно нечего делать. Я в два счёта отправил массажиста прочь. Я грозно, но очень тихо заявил, что массаж моей супруге должна делать только женщина. Мол, обычаи у нас такие, и оскорблять честь моего рода чревато.

На счастье азиат не хотел оскорблять честь ничьего рода, откланялся и пообещал, что через пять минут приведёт самую опытную массажистку. Я царственным кивком отправил его прочь, а сам тихо вошёл внутрь и закрыл за собой дверь.

Таня лежала на кушетке, подложив руки под голову. Обнажённая. Только попка прикрыта простыней. Но сдвинуть эту простыню – дело двух секунд. Таня даже не повернула голову на звук шагов, только расслабленно попросила по-английски:

– Начинай, Сомбун.

Прекрасно. Она уже знает имя этого бум-бума. Я смочил руки в керамической миске с разогретым маслом, растёр его между ладоней и подошёл к Тане. Сначала пробежался подушечками пальцев по всей спине, немного помял плечи и переключился на ноги. Я начал разминать стопу, поглаживая миниатюрные пальчики с нежно-розовым педикюром, огладил точёные икры и поднялся выше. Поднимались выше не только мои руки, которые уже вовсю разминали бёдра Тани, но и градус моего напряжения рос неуклонно.

Мои пальцы замерли буквально в нескольких сантиметрах от сокровенного местечка. Стоит только отдёрнуть простыню, чтобы посмотреть: а есть ли под ней трусики? Или эта бесстыдница под простынёй полностью обнажена? И пока я прикидывал в уме, как поступить, меня из раздумий вывел сомлевший, полный неги голос Тани. Английский в её устах звучал невероятно сексуально, но гораздо сексуальнее и бесстыжее была её просьба:

– Немного выше. Ещё… Ещё… Приласкай меня…

А потом Таня выпятила попку, соблазнительно задрав её кверху.

Чё? Со мной Танька, значит, отказалась заниматься сексом, а какого-то бум-бума просит приласкать её изнывающую киску? Ну, держись, Танька, я тебя сейчас так приласкаю! Самой главной мышцей.

Я неторопливо начал отодвигать простыню, позволяя ей скользнуть по упругим полушариям. Появились верёвочки стрингов. Таня в трусиках! Слава тебе, целомудренная!

Так, простыня откинута в сторону. Я не отказал себе в удовольствии и положил обе ладони на упругую попку, сжав ягодицы. Внезапно послышался смех. Я застыл на месте, а Таня проворно села на кушетке и нагнулась за простынёй, прикрывая ей грудь.

– Скажи мне, Власов, и долго ты ещё собирался корчить из себя тайского массажиста?

В глазах чайного цвета плясали озорные черти. Я сложил руки на груди и скептически спросил:

– Хочешь сказать, что ты меня сразу узнала?

– Конечно, – фыркнула Танька, – потому что у меня есть уши, и я всё прекрасно слышу.

– Да-да, ври больше! Я говорил с массажистом очень тихо, дверь был закрыта. Ты ничего не могла услышать!

– Дурачок! Кто тебе сказал, что я слышала, о чём ты говорил? Я просто услышала твои шаги. Ты очень характерно топаешь. Как медведь. Энергичный, подпрыгивающий медведь!

С одной стороны, было приятно услышать, что Танька узнала звук моих шагов. Романтично, знаете, ли. Но, с другой стороны, не очень-то в это верилось!

– И потом, Власов. Массажист из тебя никудышный, – посмеивалась надо мной Таня.

– Почему?

– В твоих прикосновениях слишком много интима и чувственности. Я узнала твои руки, – призналась Таня и внезапно стушевалась. Щёчки немного порозовели.

– А теперь убирайся отсюда, – гневно закончила Таня и закуталась в простыню, – я жду массажиста. А не тебя, лапающего меня при каждом удобном случае.

– И не мечтай! Массажиста ты не дождёшься! Только массажистку. И я буду сидеть рядом.

Таня изумлённо посмотрела на меня и нахмурилась:

– Ты головой не ударялся, Родион? Зачем тебе присутствовать?

– Мало ли какая массажистка тебе попадётся. Вдруг лесбиянка?

– Боишься, что даже лесбийские ласки для меня окажутся предпочтительнее твоих, Власов?

Таня окинула меня насмешливым взглядом с головы до ног.

– Сейчас дошутишься, Марьина Татьяна, по совместительству моя супруга. Пошути ещё разочек. А я тебя за это накажу. Отшлёпаю твою сладкую попку…

Нас прервал звук проворачивающейся вхолостую ручки на двери. Пришлось открыть. Как и обещал бум-бум, или как его звали на самом деле, пришла миниатюрная азиатка.

– Месье сказал, что массаж его супруге должны делать только женщины. Мы уважаем традиции и обычаи каждого клиента, – проворковала азиатка.

– Да, именно так. Только женщина и только в моём присутствии, – подтвердил я.

Кукольные брови азиатки поползли наверх.

– В нашей семье патриархальный уклад, – заявил я и указал рукой на Таню. – Приступайте, моя супруга сгорает от нетерпения.

– Я с тобой поквитаюсь за это. Ты испортил единственный день отдыха от тебя, Родион, – спокойно произнесла Таня, но легла на кушетку лицом вниз.

Я уселся на низкий пуфик и сказал Тане:

– Не беспокойся, Ласточка. Отдохнёшь от меня завтра.

И не давая спросить, с чего вдруг на неё свалилась такая внезапная радость, сообщил Тане:

– Я проспорил тебя Елисею. Завтра ты проведёшь день вместе с ним.

Глава 22. Родион

Я наслаждаюсь недоумевающим и одновременно возмущённым взглядом Тани и начинаю обратный отсчёт:

Три… Два… Один… Пуск!

– Власов, ты совсем охренел, да? Даже для тебя это чересчур!

– Успокойся, Ласточка. Я не такой неудачник. Я поддался ему. Нарочно.

Я посмеиваюсь над Таней: мне нравится её поддразнивать. Нравится, как блестят её глаза и раздуваются ноздри аккуратного носика. А как он сердито хмурит свои кукольные бровки, когда злится! Ути-пути, какая милая и сексуальная злючка!

– Мне нет дела до твоих навыков и умений, Родион. Ты что творишь?

Я смеюсь: позлил и хватит.

– Ладно, Тань. Я пошутил. Нет, я на самом деле проиграл. Но сделал это нарочно. Просто Елисей предложил обменяться жёнами на один день. Я сделал вид, что очень недоволен. Он предложил сыграть, а я якобы ему проиграл. На самом деле мы с тобой – команда! Мы понаблюдаем за этой парочкой, разбитой на отдельные составляющие. Может быть, даже подловим этих двоих на гнусной и отвратительной лжи.

Таня задумывается и спрашивает:

– А ты, Родя, не подумал, что Елисей разбивает нашу пару точно с такой же целью?

– Да, он скользкий, как угорь. Но мы знаем, как ловить этих гадов!

– И что надо будет выспрашивать?

– Во-о-от, узнаю свою деятельную боевую девочку! – улыбаюсь я. Как чертовски приятно звучит! Моя девочка, да-а-а…

– Кстати, мы можем поступить умнее, чем они, – подаёт голос Таня, – они точно попытаются напакостить и вытрясти из нас сведения. А мы сделаем вид, будто нам вообще нет до них никакого дела.

– Ты просто гений!

Я не выдерживаю и целую Танины волосы на макушке.

– Обойдёмся без телячьих нежностей. Публики нет.

– Как это нет? А вот эта азиаточка? – удивляюсь я, радуясь, как напряглись Танины плечи и шея, когда я нарочно сладко протянул слово «азиаточка».

Ревнует, краса моя? Ревнуй, тебе полезно! Поймёшь, что неровно ко мне дышишь! Таня замолкает, а потом неожиданно спрашивает:

– Ты сказал, что сделал вид, якобы очень недоволен. Когда Елисей предложил тебе обменяться жёнами.

– Да, сказал.

– А на самом деле?

Я не вижу выражения Таниного лица, а хотелось бы. Но она нарочно смотрит в другую сторону, когда задаёт этот вопрос мне. И я решаю её немного раззадорить. Конечно, обидится немного. Но может быть, это заставит её чуточку понервничать и под другим углом посмотреть на меня?

– Да, я сделал вид, что очень рассержен. Постарался будь здоров. Елисей мне сразу поверил…

Таня молча кивает и больше не говорит ни слова до окончания сеанса массажа. Потом азиатка накладывает жуткие и странно пахнущие зелёные водоросли на лицо Тани.

– Знаешь, Таня… Мы сейчас как настоящие муж и жена. Я сейчас увидел тебя в таком неприглядном виде, что теперь мне ничего не страшно.

– Власов… Если это был комплимент, то очень и очень сомнительный. Хотя стоит признать, что у тебя никогда не получалось сказать что-то хорошее. Зато как нагадить… О-о-о-о… В этом Роде Власову нет равных. Чёрный пояс присуждается тебе, Родя!

Я вздыхаю. Я хотел лишь сказать Тане, что даже эти жуткие водоросли меня нисколько от неё не отталкивают. Но, наверное, Таня права, мой язык треплет не то, что надо. Получилась откровенная лажа.

Когда наконец-то процедуры заканчиваются, я признаю, что от СПА есть толк: моя красотка стала выглядеть ещё привлекательней. Кожа будто светится изнутри, мягкая и гладкая. Я держу руку Тани в своей руке и не хочу отпускать. Приятно, чёрт возьми. Если даже ручки стали такие мягкие-мягкие и нежненькие, могу только представить, какая она стала шелковистая в потаённых местечках. Например, на внутренней стороне бедра или под коленкой, или у края роста волос на шее…

Но факты таковы, что мне придётся представлять все эти чудеса в своей голове и только. Потому что Таня не настроена со мной быть ласковой наедине и держится отстранённо, когда нас никто не видит.

Танечка переодевается, захожу и я в раздевалку, замечая Елисея.

– Как прошло? – спрашиваю его я.

– Отлично! Завтра всё в силе?

– Конечно, я свою уже обрадовал, – усмехаюсь я. – Она на меня губы свои надула. Обиделась. Придётся задабривать.

– Как именно?

– Шопингом, конечно же, – говорю я, – к тому же гардероб пора обновить. Кто-то испортил ее вещи…

– Надо же, – удивляется Елисей, – какая неприятность!

– Да, увы… Наверное, в нашем аэропорту постарались.

– Да-а-а, это они могут, – соглашается Елисей и прокручивает серебряное кольцо на большом пальце.

Я помню этот жест. Так Елисей делал, когда немного нервничал. Поймал с поличным. Теперь я убеждён, что Елисей в курсе маленькой шалости своего котика. Я решаю идти ва-банк:

– А Таня решила сначала, что это твой Ирусик от зависти…

– Кто? Ирусик? Ирусик здесь не при чём! – возмущается Елисей. Я наблюдаю за ним. Кажется, не врёт.

– Вот и я так подумал. А потом вдруг Таня вспомнила, что у Ирусика есть муженёк…

Елисей неприязненно покосился на меня и раздражённо фыркнул:

– Детский сад, Родя!

Оп! И снова крутанул своё колечко. Да это ты, оказывается, и есть тот самый шалунишка с маникюрными ножницами! Ай да Елисей, ай да сукин сын!

– Да. Я тоже подумал, что это чересчур мелко. Но ты же знаешь женщин, они очень мнительные, – говорю я, – так что завтра не наседай на мою жену. Иначе она тебе сразу выпишет ответную пилюлю. Ты даже моргнуть не успеешь. И она будет считать, что имеет на это право. А я, сам понимаешь, буду на её стороне.

– Ладно, пойдём, – машет мне рукой Елисей и вдруг окликает меня, – телефон свой только не забудь.

– Телефон?

– Да. Он у тебя выпал, когда ты переодевался. Но ты так спешил к своей зазнобе, что не услышал, как я тебя окликал. Держи!..

Елисей возвращает мне мой iPhone. Хорошо, что у меня код блокировки стоит… А потом я некстати вспоминаю, что код блокировки у меня хоть и восьмизначный, но довольно простой. Дата рождения наоборот. 10.12.1987 путём нехитрых умозаключений можно легко превратить в 7891.21.01…

Интересно, додумался ли Елисей? И главное – если додумался, много ли компромата он успел на меня найти?

Глава 23. Родион

Я проворачиваю в голове, что такого в моём телефоне могло привлечь Елисея? Радует только, что все важные приложения у меня защищены паролем. И не тем, что стоит на блокировке главного экрана. Переписка? Но я стараюсь обговаривать все по телефону и не раскидываться важными посланиями. Почтовый ящик без пароля Елисей не смог бы открыть. В общем, максимум, что мог нарыть Елисей – это фотографии. Но и там ничего провокационного: никаких голых стриптизёрских задниц и тёлочек в обнимку со мной. Есть несколько фото с Таней, фото из спортзала и два-три фото с мэром, сделанными на День города. Пусть Елисей завидует моей фигуре и карьере.

Мы с Таней уже сидим в фойе, дожидаясь, пока из СПА соизволят выйти бабуля и Елисей со своей женой. Таня привычно прижимается ко мне плечом, переплетая наши пальцы. Она пристально рассматривает мой профиль. Я не выдерживаю:

– Любуешься?

– О чём задумался?

– О братце, конечно же.

– Размышляешь, какую ещё пакость он может придумать на пару со своей красоткой? – улыбается Таня.

– Кстати, я опытным путём выяснил, что одежду тебе подпортила не Ирка.

– Ты пытал Елисея? – удивляется Таня, чуть округлив свои глазки.

Я, воспользовавшись ситуацией, приближаюсь к лицу Тани и трусь своим носом о её. Она явно опешила, не ожидая подобного. Я легонько дую ветерком дыхания на её пухлые губки, глядя на реакцию. Она потрясённо вдыхает воздух через приоткрытые губы. Какая она сладкая милашка! Зацеловал бы всю. Но Таня быстро приходит в себя и поворачивает лицо, подставляя щёчку для поцелуя. Со стороны мы выглядим как обычная милующаяся парочка.

– Я его не пытал, Ласточка, – шепчу я на ушко Тане, – у этого болвана есть одна привычка. Когда его ловят на наглом вранье, и он пытается увернуться, он проворачивает перстень на пальце.

– Серьёзно?

– Да, – подтверждаю я, – старая привычка. Как только он от неё не избавился.

– Может быть, он просто за собой её не замечает? – медленно говорит Таня и ахает. – Выходит, тогда я зря Ирке свинью подложила. А надо было Елисею!

– А что ты сделала?

– Сам увидишь. Кстати, тебе придётся вместе с Иркой завтра весь день провести. Она сейчас такая красотка…

Наконец, появляется Елисей, а Ира идёт за ним, опустив лицо очень низко и прикрывается воротником своей джинсовки, расшитой стразами. Я не понимаю, почему она прячется. Но потом замечаю, какого пунцового цвета стало её лицо.

– Что с Иркой? – спрашиваю я.

– Результат неудачного сочетания кислотного пилинга и разогревающей маски налицо, – говорит Таня и хмурит свои бровки.

Для меня её слова звучат, как какое-то устрашающее заклинание чукотского шамана, но Ирка сейчас напоминает свеклу. Так что это страшное сочетание чего-то там действует отменно.

– Чёрт… Мне стыдно! – расстроено говорит Таня. – Ирка пострадала ни за что! Надо было твоему братцу что-нибудь испортить.

– Но это же сойдёт? – спрашиваю я.

– Я рассчитывала, что у неё просто кожа пятнами покроется… Но у неё видишь, какая сильная реакция пошла? Сойдёт, конечно же. Но явно не так скоро, как ей хотелось бы.

– Но сойдёт же, чего расстраиваться?

– Тебе не понять! – отмахивается от меня Таня. – Ты же всегда был красавчиком. А для девушки это катастрофа…

– Завтра, значит, мне предстоит проводить время с этой свёклой, да?

– Прикроешь её личико паранджой, выгуляешь красавицу, – говорит Таня, пытаясь сдержать улыбку. Но это у неё получается плохо.

– Ладно, можешь не жалеть этих двоих, – обнимаю я Таню за плечи, – они заслужили!

– Возможно. Главное, чтобы нам потом в ответ ничего не прилетело.

– Справимся! – говорю я, но замолкаю.

Потому что вижу возмущённую бабушку Марту. Она с очень недовольным лицом идёт на выход, бойко перестукивая каблучками.

– Родя, Елисей! Мы уходим! Немедленно! – громко говорит по-русски бабуля. – Ноги моей больше не будет в этом клоповнике! Безрукие неумехи! В кого они превратили мою внучку!

Огненный вихрь проносится на выход. Очень жаль, но СПА-центр лишился одного клиента в лице бабушки Марты. Администратор семенит за ней следом, что-то умоляюще бормоча. Но бабуля непреклонна в своем гневе.

– Не беспокойся, Ирочка! Мы найдём тебе самого лучшего косметолога! – бабуля Марта ободряюще хлопает по плечу Ирусика.

– Похоже, что наша шалость вышла нам боком, – вздыхает Таня, – извини…

– За что? – удивляюсь я.

– Женская солидарность – страшная сила… Сейчас твоя бабуля Марта будет целиком и полностью на стороне Ирки и Елисея, соответственно. Будет её всячески жалеть и утешать.

– Ладно… Как вышло, так вышло. Поехали!

– Куда?

– Шопинг, Ласточка. Всё-таки Елисей испортил твой гардероб.

Я тяну Таню за собой. Мы предупреждаем бабушку Марту, чтобы нас не ждали к ужину.

– Вы куда-то собрались, Родя?

– Хочу побаловать свою любимую.

– Я хотела отужинать в любимом ресторанчике вместе со своими внуками, но придётся отложить. Ирочка сейчас не в том состоянии, чтобы показываться на публике. Я уже позвонила повару, он приготовит нам семейный ужин…

– Бабуля, не буду давать тебе обещаний, которые могу нарушить. Скорее всего, мы не успеем вернуться к ужину.

Бабушка Марта разочарованно поджимает губы. Сейчас в глазах бабули я теряю очки рейтинга, но почему-то мне кажется гораздо важнее провести время с Таней. В конце концов, завтра придётся весь день пробыть в поместье. В обществе Ирки и бабули. Наверстаю упущенное.

Глава 24. Родион

Остаток дня мы проводим в спорах с Танькой. Она, конечно, заявила мне, что не любит шопинг. Но чтобы настолько! Эта упрямая коза, прогуливаясь по улице Фобур-Сент-Оноре, воротит свой носик от всех модных дизайнерских домов, настаивая на том, что лучше посетит универмаг «Бон Марш». Её упрямство вывело меня настолько, что я залетел в один из магазинов, затолкал её в кабинку для переодевания и шагнул следом, закрыв дверь.

– Власов, ты обалдел!

– Очередной приступ упрямства? Что с тобой не так? Чем тебя не устраивает высокая парижская мода?

– Не хочу быть ничем тебе обязана! – упрямится Танька, задирая свой хорошенький носик. Она обхватывает себя руками и отходит подальше от меня.

– Значит так, моя дорогая жена…

– Фиктивная! – уточняет Танька.

– Плевать! Или ты выходишь и покупаешь себе нормальные шмотки…

– Или что? – усмехается Танька.

– Или я тебя свяжу, заткну рот галстуком, отшлёпаю и вытрахаю из тебя дурь! Прямо здесь.

– Ты не станешь этого делать, – неуверенно поглядывает в мою сторону Таня.

– Хочешь проверить? – ухмыляюсь, начиная развязывать галстук.

– Нет! Вернёмся к первому варианту. Шопинг.

– Шопинг? А теперь я передумал… Альтернативный вариант развития событий мне очень нравится. Я от него без ума!

– Власов… Ты не посмеешь. Если ты меня тронешь… Я всё расскажу твоей бабушке Марте, – паникует Таня, глядя, что я уже расстегнул рубашку и тянусь к ремню, – нет! Я даже ничего рассказывать не буду. Я просто улечу обратно в Россию! А ты выкручивайся, как знаешь…

– У тебя есть деньги на билет?

– Это тебя не касается!

Я преодолеваю расстояние между мной и Таней, зажимая её в углу.

– Ещё раз скажи, что именно меня не касается.

– Ты просто сексуальный маньяк!

Я склоняюсь к ней, пробегаясь губами по нежной коже её шеи. Таня силится меня отпихнуть, упираясь острыми кулачками в грудь.

– Я тебя возненавижу ещё больше! – выкрикивает она.

Я изумлённо отодвигаюсь:

– Ещё больше? То есть ты меня ненавидишь?

– А ты как думаешь? – тяжело дышит Таня. – Или ты считаешь, что я прониклась к тебе тёплыми чувствами? После того, как ты прилепил мне прозвище, и моя жизнь в школе превратилась в ад?

– Но это же было так давно! Неужели ты обижаешься до сих пор?! – удивляюсь я и напоминаю, – ты меня тоже обозвала Волосатиком, но я на тебя не злюсь!

– Да? А потом тебя тоже кидало из крайности в крайности? Вплоть до анорексии и бесконечных походов по психологам и больницам?

Чёрт! Я отхожу и прислоняюсь спиной к стене. Тогда Таньку задело настолько сильно? Неужели одно прозвище может стать таким сильным и болезненным толчком? А потом вспоминаю, как её бесконечно дразнили и обзывали все, кому не лень. Даже те, с кем она общалась, кидали в спину бумажные шарики, плевались шариками жвачки, целясь в голову, выкрикивая обидное прозвище.

Мне в очередной раз становится дико стыдно за своё поведение. И не стану отговариваться, мол, не знал, не понимал. Всё прекрасно понимал, что Попову начали травить, издеваясь над ней. Но хоть я и чувствовал себя неловко, предпочёл находиться вне круга касты неприкасаемых изгоев, в одного из которых превратилась тогда Попова.

Моё моральное уродство на одной чаше весов и её прошлые физические недостатки на другой. Ни от одного, ни от другого сейчас не осталось ни следа. А вот у Тани остался шрам где-то глубоко-глубоко внутри. И как бы я ни старался загладить свою вину, я в её прошлом навсегда останусь тем придурком, кинувшим первый камень.

– Прости, Тань. Я был редкостным мудаком. Но не знал, что всё будет настолько серьёзно…

Я в расстройстве бью кулаком по стене и прижимаюсь к ней лбом. Если бы я мог, то сейчас отправился назад в прошлое и попытался бы исправить хоть что-то. Зашил бы рот тому патлатому идиоту и лучше бы ткнул его носом в собственные недостатки. Но увы…

– Ты не пробьёшь эту стену, Власов. Можешь не пытаться. Побереги свой лоб.

Я оборачиваюсь. Таня сидит у противоположной с

Глава 1. Родион

– Что значит, не продаст?

– Родион Андреевич… – начал оправдываться мой помощник Владимир.

– Я уже тридцать с лишним лет Родион Андреевич! Почему мы не можем купить эти сорок три квадратных метра, а?

– Родион Андреевич, хозяева отказываются продавать. Ни в какую.

– Владимир, предложи больше. Мне нужно это здание. Мы купили земельный участок, купили прилегающие магазинчики… Все! Осталось только снести их и построить торговый центр. А ты говоришь, что я не могу купить какую-то… лавку блошиную.

– Родион Андреевич, хозяйка отказывается. Намертво стоит на своём.

Я вздохнул. Как ни крути, иногда некоторые вещи приходится делать самому.

– Ладно, Владимир. Скинь мне всю информацию, что там за лавка. Я сам навещу эту хозяйку…

Владимир обрадовано попрощался и уже через пять минут прислал мне на e-mail письмо с информацией. И одного беглого взгляда хватило, чтобы понять – жадная старушка хотела получить как можно больше денег за свой магазинчик по торговле антиквариатом. Почему старушка? А кто ещё будет торговать старьём. Антикварщица, старуха-процентщица!

Настроение у меня было не самое радужное. Развод с супругой – раз. Возникшие из-за этого проблемы с наследованием – два. Теперь ещё и антикварщица отказывается продавать мне лавку – это три… Не жизнь, а полоса препятствий. А так многообещающе все начиналось. Да и фиг с ней, с Татьяной. Мы уже давно охладели друг к другу и погуливали налево, детей у нас с ней не было. Не успели обзавестись, а сейчас понимаю – и слава богу.

Один небольшой нюанс: моя двоюродная бабуля, потомок эмигрантов из царской ещё России, жаждала переписать на любимого внука своё состояние. Благое дело, спасибо тебе, бабушка!.. Но она не хотела дарить своё наследство разгильдяям, семейные ценности для неё превыше всего. Я и был прекрасным претендентом среди прочих дальних родственников. Если бы не Татьяна. Татьяна нашла свою любовь и не желала тяготить себя браком со мной. Сучка. Знала же, что за наследство мне светит. Да я даже денег ей предлагал, чтобы потерпела месяц-другой! Потом бы шла, куда глаза глядят. Но нет… Её будто бешеная вошь укусила, она взбрыкнула и понеслась в счастливое будущее с новой пассией. Скатертью дорожка, совет да любовь… А мне вот что делать? Время поджимает, бабуля уже ждёт своего любимого внука с женой… Татьяной. А у меня дел невпроворот. И всюду сроки…

«Ладно, на крайний случай поищу среди знакомых Татьяну, распишусь и предъявлю бабуле. Всё равно она Татьяну видела только на фото. Мало, что ли, брюнеток Татьян? А если внешность немного будет отличаться… Ну, ничего страшного. Бабуле уж восемьдесят девять лет, а современные женщины очень любят экспериментировать с внешностью. Всё получится. Вот только с этой антикварщицей разберусь…» – так я думал, подъезжая к месту строительства будущего торгового центра. Скривился. Огромное пустующее здание старого магазина совковых времён. И сбоку к нему прилеплено это… убогий клоповник с помпезной выцветшей вывеской: «Vintage&Retro». Я толкнул дверь. Безрезультатно.

Эта лавка ещё и закрыта. Прекрасно. Покупателей возле дверей тьма-тьмущая, аж ветер свищет. А эта старушенция… Ладно. Владимир скидывал ещё и контакты вредной бабки, которую я уже окрестил про себя процентщицей. Будет вредничать, я, как одноименный герой романа Достоевского…

– Алло? – раздался в трубке приятный мелодичный голос.

Я опешил. Не старушка. Или просто внучка или сиделка?

– Алло? – повторила девушка.

– Алло, – спохватился я, – я хочу поговорить с Марьиной Татьяной.

– Это я. Что вы хотели.

– Марьина Татьяна Николаевна? – переспросил я.

– Да, это я.

Надо же… Сюрприз. Неожиданный, но приятный. Голосочек сладкий-сладкий…

– Я звоню вам по поводу вашей лавки «Vintage&Retro». Я хотел бы купить у вас это здание.

– Не продаётся, – внезапно резко отрезала девушка.

– Вы меня ещё даже не выслушали.

– И не выслушаю. Не продаётся. Можете не звонить. Всего вам…

– Постойте!.. Давайте встретимся и всё обсудим.

– Я не обсуждаю этот вопрос. Не продаётся.

Вот коза упрямая!

– Назовите вашу цену. Любую.

– Что? – опешила девушка. – Любую?

– Любую, – подтвердил я, – и получите даже больше.

– Ха-ха-ха!

– Нет, я предельно серьёзен. Назовите вашу цену.

Последнее моё предложение прозвучало двусмысленно, и меня даже немного проняло жаром. Дурак, Родион, от одного голоса девушки начал придумывать всякое? А голос-то какой приятный… Это был бы самый крышесносный секс по телефону. Простреливает возбуждением от одного промелькнувшего предположения, а думать надо не о том. Не о том, Родя, чёрт бы тебя побрал!

– Хорошо-о-о, – тянет девушка. И называет цену, от которой мне становится дурно. Да за эти деньги я мог бы купить самый крупный торговый комплекс в центре города, и ещё осталось бы на однокомнатную квартирку с видом на этот самый комплекс. Она что, совсем с головой не дружит?

– Устраивает? – издевательски тянет девушка.

Меня вдруг проняло азартом. Посмотреть, что за акула по торговле недвижимостью прячется за этим сладким сексуальным голосом.

– Устраивает! – радостно говорю я.

Теперь наступает черёд девушки опешить. И замолчать. Молчание длится несколько секунд, я прислушиваюсь к её дыханию.

– Но вы обещали даже больше? – идёт ва-банк она.

– Разумеется. Я серьёзный человек и не бросаю слов на ветер.

И вдруг у меня щёлкает в голове. А что, если?..

– Встретимся, чтобы обсудить детали? Надеюсь, проблем с продажей недвижимости не возникнет? Например, супруг, который был бы против?

– Нет-нет… – она, кажется, растеряна.

Ещё бы.

– Отлично. Тогда жду вас в кафе «Модерн». Через полтора часа.

Я отключился. Не стал спрашивать, свободна или нет. За такую сумму, которую она запросила, освободится. Приедет.

А я тем временем зарулил обратно в офис и сел за компьютер, пощёлкал по отчётам сотрудников, проведя за этим около часа, потом полез смотреть информацию на Марьину Татьяну Николаевну. Брюнетка. Хорошо-о-о-о… Стройная… Ещё лучше. Большего, увы, непонятно. Всего одно фото со спины. Так, ничего особенного: дата рождения скрыта, только указана школа и университет, где она училась. Ха! Судя по всему, мы учились в одной школе…

Я приезжаю вовремя. Даже чуть раньше. Сижу в машине и наблюдаю за входом. Промелькнула фигурка темноволосой девушки. Чудная такая, подтянутая, крепкая аппетитная попка обтянута джинсами стрейч. Лёгкая курточка и шапка. Жаль, лица не разглядеть… Девушка садится за столик у окна. Кажется, она. Машет официанту, и тот согласно кивает. Я набираю номер Татьяны. Она отвечает:

– Нехорошо заставлять девушку ждать. Вы непунктуальны?

Какая сердитая!

– Я через тридцать секунд буду рядом с вами.

Вылезаю из тёплого салона автомобиля и захожу в кафе. Девушка сидит ко мне спиной и складывает из салфетки оригами. Ловко и быстро. Я даже засмотрелся на её тонкие белые пальчики, представляя совсем не то, что надо. В паху запульсировало. Чёрт… Наваждение какое-то! Официант прошмыгнул мимо меня, поставил чашку с кофе на стол перед Татьяной. Наверное, она почувствовала, что я на неё уставился, потому что резко обернулась.

Секунда молчания. Разглядываю глаза чайного цвета на миленьком личике. Вздёрнутый носик, пухлые губки, родинка под губой с левой стороны. Что-то знакомое мелькает на краю сознания. Но не могу сразу вспомнить, что именно. Зато она меня узнала. Вскочила с места, зашипев:

– Власов?

Глава 2. Родион

– Простите, а мы с вами знакомы?

Меня заклинило. Я просто разглядываю красивое личико и не могу понять, почему красотка на меня так злится. Обвожу взглядом фигурку, хороша-а-а… Чёрт, почему такое знакомое лицо? Я с ней спал? Не помню. Иногда в моей постели бывали случайные девушки. Но Татьяна вроде бы не похожа на одноразовую подстилку.

– И нечего на меня так смотреть, Волосатик!

Волосатик? Да меня так не называли… со школы. И это прозвище мне прилепила одна толстая, низенькая и очень некрасивая девочка в очках.

– Pac-man? – спрашиваю я в ответ изумлённо.

Язык мой выплюнул прозвище быстрее, чем я сообразил, что сейчас нахожусь не в том возрасте, чтобы обзываться школьными прозвищами. Но слово уже вылетело. Я начинаю жалеть о сказанном почти сразу же. Ведь меньше всего сейчас эта красотка похожа на мою одноклассницу Таньку Попову по прозвищу Pac-man. Кстати, именно я дал ей это прозвище. И оно к ней намертво приклеилось. Я не хвалюсь этим фактом, да и вообще, в то время я был редкостным болваном, только что переехавшим в этот город. Новая школа, новый круг общения, куда я не особо был вхож… Ловите лайфхак от Роди Власова. Хотите перестать быть изгоем? Обратите внимание толпы на кого-то другого!

Я переехал сюда вместе с родителями, когда мне стукнуло четырнадцать. Тогда я видел себя в будущем исключительно рок-звездой. Мне казалось, что для этого вполне достаточно носить патлатую шевелюру, уметь брать пару аккордов на гитаре и сипло орать, искренне веря, что это и есть настоящий скриминг.

Иначе говоря, я представлял из себя то ещё занятное зрелище. Поэтому вполне естественно, что поначалу я держался на отшибе. А однажды ко мне прилепилась кличка Волосатик. Вернее, прилепила её мне местная отличница, коротышка и колобок Татьяна Попова. В столовой её в суп попал чей-то длинный волос. А так как мы сидели рядом, естественно, это толстое создание громко фукнуло и брезгливо поморщилось, выдав:

– Надо же, с какого-то волосатика мне в суп подарок прилетел!

Сидящие рядом захихикали и подхватили кличку моментально. Теперь я стал Волосатиком и начал точить зуб на Попову.

Она, между прочим, тоже не пользовалась популярностью. Её называли за глаза то клопом, то колобком, то бочкой, но сильно не обижали. Потому что она была отличницей, но не жадиной. Попова всегда давала списать домашнее задание, если попросить хорошо. Она была на два года младше всех нас, четырнадцатилетних лбов, потому что пошла в школу на год раньше, а потом ещё и перепрыгнула через класс. Маленький, круглобокий, очкастый вундеркинд. Стараниями которого меня начали обзывать Волосатиком.

Ответное прозвище придумалось само собой. Как-то на перемене Попова достала из сумки перекус, потому что карманные деньги на столовую у неё были не всегда. Разложила на парте круглое печенье »Орешки» со сгущенкой внутри и принялась их есть, предложив несколько штук однокласснице. Я встал в проходе между рядами и громко заржал, привлекая внимания. На меня посмотрели, как на умалишённого, а я, давясь, от смеха, выдал, тыкая пальцем в Попову:

– Pac-man поедает точки в лабиринте!

Шутка одноклассникам понравилась. Грянул оглушительный взрыв смеха. А прозвище приклеилось к Поповой. Моё остроумие пришлось по вкусу, и теперь её называли Pac-man даже те, с кем она поддерживала нормальные отношения. Не, ну, а чё? Она правда была как Pac-man: такая же маленькая, круглая и постоянно что-то жевала на переменках. Попова надулась и даже шмыгнула носом несколько раз.

Но по-настоящему прозвище прикипело к ней после школьного концерта. Попова, оказывается, пела в хоре. А на том празднике, уже даже не помню, на каком, ей надо было спеть сольно. Пела она неожиданно хорошо и красиво, заслушаться можно было. Собственно говоря, я и заслушался, как зачарованный. Но после того, как смолкли последние звуки музыки и голоса Поповой, спросил у соседа:

– А чё, Pac-man ещё и поёт?

В наступившей тишине мой голос прозвучал неожиданно громко и разнёсся на несколько рядов. Кто-то выкрикнул, явно довольный шуткой: «Pac-man поёт!» Этот дебильный вопль подхватили. Стадный инстинкт – самый поганый. Зал начал дружно скандировать: «Pac-man поёт! Pac-man поёт!», чем довёл Попову до слёз. Два дня она не появлялась в школе. Видимо, была расстроена или просто ждала, пока все забудут.

Но не тут-то было. Теперь вся школа, включая мелочь, встречала её издевательским «Эй, Pac-man спой мне!» В спину Поповой неслись насмешки. Ей на одежду лепили бумажки с надписью «Pac-man», рисовали мелом на сумке этого героя игры и не давали ей прохода, постоянно подкалывая. Мне было немного стыдно за то, что именно я послужил катализатором. Но в это же время мне прилепили славу острослова, а ещё я удачно подстригся, и мой рейтинг резко возрос. Короче, я очень быстро превратился из лузера в звезду школы. А Попова начала прогуливать занятия, не появляясь в школе. Потом её родители тихо забрали документы. Кажется, они переехали в другой город…

Всё это проносится в моей голове за доли секунды. Я чувствую себя последним кретином на свете. И мне совестно за своё прошлое поведение. Нынешняя Попова – просто конфетка и фито-няшка, но смотрит на меня разъярённо.

– Власов! Скройся с глаз моих… У меня деловая встреча!

– Да-а-а, – довольно тяну я, – со мной. Это я хотел купить твою лавку.

– Не продам! – выплёвывает мне в лицо Татьяна. – Тебе не продам! Ни за что!

– А за предложенную сумму? Плюс сверху?

– Нет!

– Постой… Татьяна… Тань, да послушай же ты!

Я складываю руки в умоляющем жесте, глядя на то, как в прошлом Татьяна Попова, а сейчас Марьина Татьяна торопливо роется в кошельке, чтобы заплатить за кофе. Я нагло заглядываю через плечо: в кошельке денег не так уж много. Наглею ещё больше и выхватываю у неё кошелёк из рук.

– Тебе нужна эта сделка! Потому что вот тут звенит только мелочь…

– Не нужна… Только не с тобой, Волосатик!

– Я уже давно не Волосатик, а ты не Pac-man… Какое тебе дело до детских обид? Будь взрослой! Тебе же скоро исполнится двадцать девять, да?

Татьяна бросает на меня разъярённый взгляд. Я понимаю, что оплошал, но тут же нахожусь:

– Я предложу тебе больше! Намного больше!

– Нет!

Татьяна пытается дотянуться до своего кошелька. Но она осталась такого же невысокого росточка, а я вымахал под метр девяносто.

– Я сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться!

На нас уже смотрят остальные посетители кафе. Во все глаза.

– Какое же, интересно? – язвительно спрашивает Татьяна.

Я засовываю её кошелек в карман своего пиджака. А потом поступаю неожиданно для самого себя: бухаюсь на колени и обхватываю руки Татьяны ладонями.

– Татьяна, будь моей женой!

Глава 3. Родион

Посетители кафе заливисто улюлюкают и хлопают в ладоши. Кто-то уже достал смартфон и снимает происходящее на камеру. Татьяна смотрит на меня, хлопая глазами чайного цвета, и тихо спрашивает:

– Власов, ты обалдел, что ли?

– Да, я схожу с ума по тебе! – громко говорю я и слышу её ответный злой шёпот:

– Каким клоуном ты был, таким и остался.

Пауза. И Татьяна громко заявляет:

– Нет!

Посетители дружно и возмущённо вздыхают. Особенно сердобольные начинают уговаривать Татьяну. Она пытается вырвать свои ладони у меня из рук. Я держу их крепко. Она начинает пятиться, а я ползу за ней на коленях, протирая дорогущими брюками грязные полы кафе.

– Ты не пожалеешь ни об одной минуте, проведённой рядом со мной! – говорю я громко.

И тихо добавляю:

– Мне очень нужна временная жена. Умножь названную тобой цену за лавку на два, Марьина Татьяна Николаевна.

В глазах Татьяны мелькает огонёк, она сощуривается и наклоняется. Я дёргаю её на себя. И со стороны всё выглядит так, будто она всё-таки растроганно присела рядом со мной на колени. Толпа ахает, свистит, хлопает… А мы начинаем торговаться под улюлюканье толпы.

– Тройная цена, Власов.

У меня на языке вертятся слова, что у Поповой Татьяны всегда были большие аппетиты, но я вовремя прикусываю свой язык.

– Двойная, Татьяна. Побойся бога…

– Тройная, – судя по тону, немного уступает Татьяна.

– Ни тебе, ни мне, Тань! Умножаю твою цену на два с половиной и добавляю сверху тридцать тысяч на булавки!

Татьяна колеблется секунду, но потом выдыхает, пожимая руку:

– Идёт! Но развод – в начале марта!

– Согласен, – радостно заявляю я.

– Согласна, – чуть громче говорит Татьяна.

Посетители восторженно хлопают, кто-то выкрикивает «горько!». И я, воспользовавшись секундным замешательством Татьяны, прижимаюсь к её губам. Губки у Татьяны пухлые, сочные и без всякой помады. Целовать одно удовольствие: мягко прижиматься, втягивая их по очереди в рот, немного играя языком. И легонько покусывать, дразнясь. Татьяна шумно выдыхает. Опешив на мгновение, она позволяет себя целовать, но не предпринимает попыток ответить. А зрителям нужно хлеба и зрелищ! Хлеб лежит перед ними на столах, и зрелище я сейчас устрою.

Я обхватываю затылок Татьяны и врываюсь языком в её ротик очень глубоко, заставив её вздохнуть и пискнуть от неожиданности. Я тараню её сладкий ротик и ласкаюсь о язычок, чувствуя, как она внезапно решает ответить. И о, как сладко она это делает! Я балдею и ещё охотнее включаюсь в игру, забыв, что вокруг нас толпа. Рука уже скользит вниз с её затылка, перебирается на спину и сжимает тонкую талию. Внезапно всё заканчивается. Татьяна ловко уходит от поцелуя. Она смотрит на меня затуманенным взглядом, но слова как никогда чёткие и ясные:

– А ещё мне нужно колечко. С бриллиантом.

Меня настолько заштормило от шального поцелуя, что я рассыпаю перед ней щедрые обещания:

– Хоть с тремя, Танюшка!

Таня довольно улыбается. Я поднимаюсь сам и помогаю подняться ей. Нас шумно поздравляют. Я расплачиваюсь за кофе Тани, который она так и не выпила, галантно предлагаю ей свой локоть. Она послушно цепляется за него, а потом эта маленькая, но хитрая бестия шепчет мне со сладкой улыбочкой на губах:

– И стоимость колечка не входит в стоимость сделки, Власов!..

– Договорились!

Я согласен на что угодно сейчас, и выйдя из кафе, подхватываю Таню на руки.

– Власов, успокойся! – недовольно бурчит она.

– За нами ещё смотрят, так что обхвати меня за шею руками. Как-никак я твой будущий муж! – ухмыляюсь, млея от близости её тёплого точёного тела. Вдыхаю свежий аромат парфюма с зеленоватыми нотками и привкусом цитрусовых: так пахнет весна, бьющая пьяно и сладко мне в голову…

Я усаживаю Таню в свой автомобиль. Она переводит дыхание и поправляет волосы. Щёчки немного порозовели. Как бы она ни пыталась сделать вид, что ничего особенного не произошло, её тоже взволновали недавние объятия и поцелуй. Таня сразу разворачивается ко мне лицом:

– Подробности, Власов.

– Может, будешь называть меня Родионом? А я тебя Татьяной? Танечкой, Танюшой… Как-никак нам надо будет изображать мужа и жену.

– Хорошо, Родион. Но прежде, чем мы подпишем договор, – с нажимом произносит она, – я хочу знать, на что я соглашаюсь.

– Посидим в ресторане, обсудим?

– Нет, Родя. Офис, кофе и обсуждение договора по пунктам, – чётко произносит она.

Я стараюсь сдержат улыбку, потому что меня совершенно внезапно и непреодолимо тянет мыслями в игривом настроении. И слова Тани я переворачиваю с ног на голову. Мне во всём чудится сексуальный подтекст. Ох, Родя… Похоже, ты попал!..

Нет, блин, я реально попал!

Потому что, пока мы сидели в моём офисе и обсуждали условия нашей сделки, позвонила моя бабуля. Телефон лежал на нейтральной территории: посередине стала. Трель iPhone раздалась особенно громко. Я уставился на телефон, сказав почему-то шёпотом Татьяне:

– Это звонит моя бабуля. Её зовут Марта.

Я чувствовал себя так, словно бабуля поймала меня за руку на воровстве конфет из вазочки. Стряхнул наваждение и, прочистив горло, ответил на звонок:

– Добрый день, ба!

– Родя, милый! Какую ужасную новость я только что узнала! Ты что, развёлся с женой?

Чёр-р-р-рт… Откуда она узнала? Теперь наследства мне не видать, как собственных ушей! Но я сохранил невозмутимый тон и так же удивился в ответ:

– Ба! Действительно, это была бы ужасная новость… Но с чего ты это взяла?

Я посмотрел на Таню: она молча мне отсалютовала большим пальцем. Мол, хорошо, так держать. Я немного расслабился.

– Таки это неправда? – засомневалась бабуля. – Но Елисей мне сказал, что ты развёлся…

Елисей! Вот откуда ноги растут! Мой двоюродный брат. Наверняка он тоже хочет отщипнуть кусочек бабушкиного наследства или вырвать причитающийся мне кусок, поэтому рассказал бабуле. Кстати, откуда он знает? Ах, да… вспомнил. Его бывшая девушка работала в ЗАГСе, наверное, она его снабдила ценными сведениями.

– Привет, Родя! – заголосил Елисей в трубку.

Что?! Он ещё и опередил меня? Елисей уже у бабули?

– А мы без тебя тут уже почти две недели скучаем, – продолжал глумиться брат, – я, бабушка Марта и моя любимая супруга… Мой сладкий-сладкий котик!

– Я за тебя рад! А теперь передай трубку бабушке, – улыбнулся я, желая Елисею провалиться сквозь землю. Пронырливый гад!

– Родя, милый… Я ничего не понимаю! – проворковала бабуля.

– Ба, не хотел тебя расстраивать. Но да, пришлось развестись с предыдущей женой. Мы пытались сохранить наш брак и даже ходили к психологу, – вдохновлено врал я, – но психолог посоветовал нам быть честными друг с другом и взглянуть в глаза правде: всё это время мы обманывали сами себя. И пытались забыть прошлые привязанности…

– Ты одинок и несчастен, Родя? – спросила меня бабушка.

– Нет, что ты, ба! Напротив! Я смог понять свои чувства и наконец-то признаться в любви самой замечательной девушке на всём белом свете! Мы женимся… Потом у нас медовый месяц. И мы хотели провести его на тропическом курорте… А потом проведать тебя.

– Никаких курортов, – отрезала бабуля, – знаю я ваше сказочное Бали или что там ещё популярно у вас, в кругу творческой молодёжи. Франция! Париж! Вот где настоящий рай для влюблённых сердец! Я жду вас в скором времени!..

Я попрощался с бабулей и откинулся в кресле. Теперь мне предстояло не только поставить закорючку в официальных бумагах, но ещё и изобразить счастливую пышную свадьбу с Таней Поповой!

Вот это я попал…

Глава 4. Родион

– Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Я, как идиот, лупил ладонью по стеклу панорамного окна во всю стену.

– Успокойся, Власов! Стекло ни в чём не виновато! – осадила меня Татьяна.

– Придётся всё организовывать в кратчайшие сроки! Но как?.. Это же свадьба, торжество!.. Платье! Чёрт! Елисей уже успеет очаровать бабулю! – отчаянно говорил я, мечась из одного угла офиса в другой. При очередном заходе я наткнулся на Татьяну.

Она встала у меня на пути: крошечная, но чертовски решительно настроенная. Таня притянула меня к себе за галстук и тихо произнесла:

– Отставить панику, Родион!

Проворные пальчики девушки развязали узел на галстуке и стянули его. Таня отбросила мой галстук в сторону и расстегнула несколько верхних пуговиц на рубашке. Я обалдел: так быстро меня ещё никогда не раздевали. А Таня уже стянула с меня пиджак и подтолкнула в кресло.

– Садись!

Я сел. Вжух… Кресло опустилось до минимума. И теперь Танечка, стоя передо мной, была выше меня. Она запустила пальцы в мои волосы.

– Закрой глаза!

Я послушно закрыл. Танюшка принялась массажировать кожу головы. Я даже застонал от удовольствия: так приятны были её прикосновения, от которых я млел.

– Что самое сложное? – спросил Таня.

– Всё, – ответил я, – надо устроить празднество, купить платье, кольца, костюм…

– Не люблю долгий шопинг, – отозвалась Таня. – Моё платье, твой костюм и кольца купим через часа полтора-два максимум. С документами будет сложнее…

– Нет, – возразил я, – наоборот… У меня знакомый в департаменте. Один звонок, обещание подмазать… Нас распишут очень быстро… и даже выдадут свидетельство в тот же день. Деньги решат.

– Тем более! Звони! Прямо сейчас.

Таня всунула мне в руки iPhone. Я набрал номер Антона Загорного и в два счёта изложил ему суть.

– Когда жениться хочешь? – спросил он.

– Да хоть завтра! – в сердцах воскликнул я.

– Побойся бога, Родя! Завтра воскресенье!

– Тогда в понедельник! И чтобы всё было готово…

– Недешёвое удовольствие, – осторожно намекнул Антон Загорный.

– Сочтёмся, – отрезал я, – скину тебе все данные уже сегодня.

Я отключился и посмотрел на Таню, задрав голову:

– Жениться будем в понедельник!

– Тем более, успеем, – фыркнула Татьяна и нахмурилась. – Чего сидишь? Поехали!

А? Разве не я должен командовать? А тут Татьяна мной управляет. Такое ощущение, что я хотел подмять её под себя в постели, а она меня опередила, извернулась, оседлала и подгоняет: хей-хо, ковбой! Ладно, подумаю об этом позже, а пока, закусив удила, схватив Танюшку под локоток, несусь к парковке.

Через полчаса мы стояли у прилавка ювелирного магазина.

– Напоминаю: колечко с тремя бриллиантами. Не входит в стоимость нашей сделки, – сурово поджимает губы Таня, говоря едва слышно.

– Конечно, помню, – усмехаюсь я, – не думал, что ты такая меркантильная.

– Не думала, что ты такой жадный, – парирует она.

Выражение лица Тани остаётся таким же безмятежным, но в глазах появляется ожесточённое выражение. Ты идиот, Родя! Только начал налаживать контакт и тут же всё испортил своим длинным языком! Употреблял бы его лучше в дело!..

Поэтому я, стараясь загладить свою вину, выбираю колечко с пятью бриллиантами вместо трёх:

– Вот это колечко, пожалуйста!

– Нет! – отрезает Таня. – Пять бриллиантов – это слишком много!

– В самый раз!

– Нет, много. С тремя!

– Нет, с пятью, – упрямлюсь я.

Ну, что, так тяжело согласиться на пять бриллиантов вместо трёх? Да все девушки о таком только мечтают!

– Хрен с тобой, Власов! – рычит Таня, чем повергает в шок томную продавщицу.

Мы с Таней так разъярённо смотрим друг на друга, что меньше всего напоминаем влюблённую парочку, желающую пожениться. Нет, мы мистер и миссис Смит на стадии войны.

– Ни тебе, ни мне, – стучит кулаком Таня, – обычные обручальные кольца. Без бриллиантов!

– Таня, не позорь меня!

– Либо так, Власов, либо никак! Ищи другую идиотку!

– Какая ты упрямая!

– Какой ты болван!

– Ладно! Давайте нам два обручальных кольца!

Я расплатился, сунул бархатную коробочку во внутренний карман пиджака. А Таня так стремительно вышла из магазина, захлопнув дверь перед моим носом, что едва не оставила меня без головы.

Мы едем к следующему пункту назначения – выбирать свадебное платье и костюм. В салоне автомобиля царит тишина.

– И что это сейчас было? – спрашиваю я через пять минут.

Таня поворачивает голову в мою сторону:

– Ничего! Ты просто меня выводишь из себя…

– Ты меня тоже! Надо как-то сгладить острые углы, иначе нам никто не поверит.

Моя ладонь сама ползёт в сторону Таниного колена и сжимает его. Щелчок по пальцам!

– Больно-о-о-о! Танька, не дури!

– Секс в условия договора не входит!

– Просто потрогать девушку за колено – это ещё не секс! У тебя сколько времени мужика не было, если ты посчитала простое прикосновение за секс?

– Не твоё дело, Власов! И не надо пудрить мне мозги! А то я не знаю, что творится в твоей голове! Ты же помешан на своей собственной неотразимости и на сексе!

Я посмотрел на себя в зеркало: ну, да, я хорош собой. Лицо правильное, красивое, тело тренированное. Я нравлюсь женщинам, я хорош в постели. Говорю без ложной скромности: для меня три раза подряд с пятиминутным перерывом на «покурить» – это так… только начал разогреваться! Разве это плохо?

– А ты до сих пор закомплексованная девочка внутри, да? Куда ты дела добрую толстушку? Высушила диетами? Выгнала тренировками? Сколько кг в приседе жмёшь, Танька?

– Останови машину. Сейчас же, – ледяным голосом произносит Таня.

– Нет!

– Ос-та-но-ви! Или я выпрыгну! Надоела твоя самодовольная рожа!

Танька пытается перехватить руль у меня из рук. Я отбиваюсь от неё. Внедорожник петляет по дороге, как пьяный заяц. Водители неистово сигналят и матерят меня. Танька резко выкручивает руль вправо. Чёр-р-рт! Мы летим прямо в столб. Я жму на тормоза изо всех сил. Но внедорожник всё-таки утыкается передним бампером в основание. Бампер сминает. А Танька выскакивает из автомобиля и несётся по пешеходному переходу на мигающий зелёный.

Вот зараза! Я бегу вслед за ней.

– Сто-о-о-ой!

И тут же меня отбрасывает далеко вперёд. Похоже, меня сбил автомобиль…

Глава 5. Таня

– Сто-о-о-ой! – диким ором вопит мне вслед Власов.

А вот не остановлюсь. Довольно с меня! Но тут же раздаётся визг тормозов и слышится глухой удар. Я уже на другой стороне дороги, но разворачиваюсь и бегу обратно под гудки автомобилей. Власова сбил автомобиль. Всю мою злость как рукой сняло. Я подбегаю, испуганно глядя на него. Его сбили из-за меня! Мои пальцы трясутся, когда я пытаюсь набрать номер скорой помощи. Рядом что-то бубнит водитель автомобиля, который сбил Родиона.

Клавиатура перед глазами расплывается из-за слёз. Не могу понять, где какая цифра. Внезапно телефон выдирают у меня из пальцев.

– Отставить, – хрипит Родион, садясь на асфальте, – я жив и здоров.

– Тебя сбили! Тебе нужно в больницу!

– Не реви… О-о-о… Шишка будет, да, – морщится Родион, оглядывает себя всего, хлопает ладонями по телу, – но всё остальное в порядке.

– Тебе так только кажется… Это из-за адреналина и шока, – бормочу я, чувствуя громадное облегчение от того, что Родион жив и относительно здоров.

– Не-е-ет, не кажется. Я крепкий. Меня только по ноге немного задело. Я сгруппировался при падении. Шишка и синяк… Больше ничего!

Родион поднимается, даже не пошатнувшись, и поднимает меня следом.

– И любимые брюки порвал, – замечает он, видя огромную дыру на колене, – но жить можно.

Я всхлипываю:

– Можешь вычесть эту сумму из моего гонорара.

– Что? – удивляется Власов, округляя глаза. – Сделка остаётся в силе?

– Да, – киваю я, – извини… Глупо было. И машина…

– Хрен с ней. Сам виноват. Не надо было дразниться. Тридцать с лишним лет, а ума как не было, так и нет, – машет рукой Родион.

– Так с вами всё в порядке? – суетится водитель, сбивший Родиона. – А дорожную полицию вызывать будем?

– Нет, брат. Мы без претензий. И опаздываем… к свадьбе готовимся, – улыбается Власов.

Родион обнимает меня за плечи и ведёт к своему покорёженному автомобилю. Я настолько перепугалась, что даже не сопротивляюсь. И быть прижатой к его крепкому мускулистому телу просто очень приятно. Чувствую себя ещё меньше, чем я есть на самом деле, и вдыхаю горьковатый запах его парфюма с нотками ветивера. Надо бы абстрагироваться от его близости, но не получается.

Власов всегда был красивым. Даже когда только переехал в этот город и появился в нашем классе. С невероятной копной волос на голове, которые он собирал в длинный хвостик чёрной резинкой. Потом он состриг свои небрежные патлы, и это только пошло ему на пользу.

А сейчас Родион и вовсе превратился в жутко привлекательного и сексуального мужчину, притяжению к которому сложно противостоять. Рослый, плечистый, со стальными мышцами и фигурой атлета, угадывающейся под дорогим офисным костюмом. Намётанный глаз фитнес-инструктора сразу отмечает, что Родион ходит в тренажёрный зал не красоваться в зеркалах, а реально заниматься спортом.

Выглядит он привлекательно, и стоит добавить к этому ещё и немалое состояние. Потому что на запрошенную мной жутко нелепую и огромную цену он согласился, не раздумывая. Одним словом, мечта, а не мужчина. Вздыхаю незаметно и пытаюсь отделаться от мыслей о Родионе. Получается плохо. Потому что воздух в автомобиле пропитан резким мужским парфюмом. Я изредка поглядываю на профиль…

Раньше, в школе, Родион мне жутко нравился. Наверное, он и был моей первой, болезненно-острой и безответной любовью. Тем больнее было слышать насмешки, запущенные в массы объектом моей влюблённости…

Родион… Чёрт! Он же стал моим ночным кошмаром. Иногда во снах его красивое лицо становилось ближе и ближе, и казалось, что он наклоняется только для того, чтобы поцеловать меня. А потом, зависнув в паре сантиметров от моего лица, полные губы Родиона изгибались в усмешке. Улыбка превращалась в насмешливый оскал, а губы так нравившегося мне мальчика выталкивали изо рта мерзкое прозвище вместе со зловещим и громким хохотом.

Да, всё это осталось в прошлом, я этим уже переболела и почти не вспоминаю о былом. И по-хорошему сейчас мне следует бежать от Родиона без оглядки, а не соглашаться на участие в его сомнительных авантюрах!

Я столько натерпелась из-за его насмешек и клички, придуманной им. Меня, бывало, обзывали в школе из-за полноты, но всегда беззлобно и никогда не травили. А после того, как Родион прилепил мне прозвище «Pac-man», мои будни в школе превратились в сплошной ад. В особенности после того концерта. Потом меня везде встречали громогласным «Pac-man поёт!»

Всего на мгновение вспоминаю, каково мне было тогда, а ладошки покрылись холодным потом. Осторожно вытираю их о джинсы, чуть нахмурившись.

Тогда я просто перестала появляться в школе, прогуливая её. Потом начались попытки не есть. Но не есть было невозможно, и я встала на скользкий путь, вызывая рвоту. Прогулы в школе… Булимия… Я стала психованной и озлобленной, теряя вес чересчур быстро. Родители и без того собирались переезжать в другой города, а моё состояние только подстегнуло их намерения. Потом была анорексия, долгие походы по больницам, психологам и попытки вернуться к нормальному образу жизни… Многочисленные медицинские обследования. Именно тогда и выяснилось, что полненькой я была из-за нарушенной работы каких-то желез, а неправильное питание было катализатором…

Чёрт! Я уже избавилась от всего этого! Я привлекательная стройная девушка с фигурой «фито-няшки», у меня собственный фитнес-центр в соседнем городе… Но я до сих пор подсчитываю в уме калории, прежде чем съесть что-то, сразу же прикидывая, какие комплексы упражнений помогут сжечь съеденное.

И я не пою. Когда я училась в школе, я мечтала стать певицей. У меня до сих пор красивый чистый голос. Но теперь я пою только в душе или когда нахожусь совершенно одна. Не могу заставить себя спеть даже простенькую песенку перед кем-то: накатывает паника и сжимает горло, а в ушах толпа скандирует: «Pac-man поёт!»

Во всём виноват Родион Власов! Надо бы уносить ноги, но чёрт… мне нужны деньги. Особенно сейчас, после развода. Когда пришлось выкупать долю мужа, чтобы фитнес-центр полностью стал моим. Это съело все мои сбережения, пришлось взять кредит, а если принять во внимание имеющуюся ипотеку и внезапно возникшие проблемы с бизнесом… Попросту говоря, я хотела немного сэкономить на поставке дорогостоящего оборудования и «лоханулась», связавшись с мошенниками. Деньги были заплачены немаленькие, а оборудования я так и не увидела. До сих пор.

Проблем и без того выше крыши. А тут ещё и свалившееся сомнительное наследство в виде бабушкиной антикварной лавкой… Бабуля оформила на меня завещание ещё при жизни и настоятельно просила не продавать уютный магазинчик, мол, это дело всей её жизни и память целого поколения. Конечно-конечно… Я появилась здесь только спустя пару месяцев, обнаружив неприметную лавочку, прилепленную к пустующему зданию. Раньше здесь было оживлённо, а сейчас – почти пустырь и покупателей, разумеется, ни одного. Но внутри бабушкиной лавки было до сих пор очаровательно… Много милых сердцу вещиц, старых и каких-то невероятно трогательных. Зайдя в лавку бабули, я словно перенеслась назад в прошлое.

Когда я была маленькая, я частенько приходила к бабушке в лавку и чувствовала себя словно в магазинчике волшебных вещиц. А бабушка с мундштуком, зажатым между ярко-накрашенных губ, представлялась мне жутко загадочной, но немножко вредной колдуньей. Очарование лавки было настолько сильным, что, когда начались проблемы в школе, я вместо того, чтобы идти на занятия, приходила к бабуле и тихонько сидела у неё, почитывая книжки и разглядывая старые вещи. Большинству из тех вещиц не было места в современном мире, они там не прижились. А в ту пору я себе казалась точно такой же – выброшенной за борт ненужной вещью. И чувствовала себя значительно лучше среди несуразных, но очаровательных мелочей. Бабуля не ябедничала родителям, что я прогуливаю. А когда они узнали, что бабуля была в курсе моих прогулов и даже косвенно меня покрывала, то разругались с ней в пух и прах.

– Танечку надо лечить, а ты, мама, ей потакаешь! – твердили родители в один голос.

Бабуля, как сейчас помню, затянулась сигаретным дымом и выпустила эффектную струю сизого дыма в воздух:

– Лечить надо не Танечку, а вас. Запустили ребёнка. Болезнь у вас всех вот тут, – постучала бабушка по голове и усмехнулась.

В общем, мама с папой завыли, словно сирены на полицейских машинах, оскорбились и с бабулей потом долго не общались. А все следующие разговоры состояли только из дежурных поздравлений с крупными праздниками.

После похорон бабушки я не сразу появилась в этом городе. Я не любила здесь бывать, что уж скрывать. Но когда переступила порог бабушкиной лавки, меня затопило таким щемящим чувством, что продавать магазинчик стало жалко. Хоть я понятия не имела, как я буду управляться с ним. Ведь моя квартира и бизнес находились в соседнем городе. Но продавать лавку всё равно не хотелось. Это же был мой крошечный островок спокойствия в тяжёлые времена. А бабушкины слова, что все основные проблемы вот тут, в голове и надуманные по большей части, можно было брать на вооружение и делать лозунгом на всю оставшуюся жизнь.

Продавать лавку не хотелось…

А тут опять Родион Власов. Именно он и оказался тем самым бизнесменом, который хотел перекупить здание магазинчика, разрушить его до основания и построить… Что там говорил его работник? Торговый центр?

Короче, у меня куча причин держаться от Родиона как можно дальше. Но мне очень нужны деньги, а ему – фиктивная жена.

И вопреки всему мы едем выбирать свадебное платье для меня и костюм для него. На разбитом внедорожнике.

Глава 6. Таня

Произошедшая авария заставляет нас немного прикусить свои языки и притушить бойцовский пыл, с которым мы кидаемся на амбразуры. Мне не раз и не два хочется сказать Родиону что-нибудь колкое, едкое в ответ на его шуточки, но я держусь.

«Я ангел… Я самый настоящий ангел. И мне совершенно не хочется придушить Родю», – твержу я про себя. Сейчас – нет. Успею как-нибудь потом…

С платьем и костюмом мы определяемся на удивление быстро: просто наши с Родионом фигуры созданы по образу и подобию идеальных людей. Моё платье фасона русалки, у Родиона тёмно-синий костюм. Продавцы в один голос заявляют, что мы идеальная пара. Потом мы покупаем обувь, и я не могу не хихикнуть, глядя на огромную флотилию сорок пятого размера, которую Родион примеряет в качестве туфлей, у меня-то крошечный тридцать пятый размер ноги. И мои туфельки просто восхитительны. Всегда хотела именно такие: цвета слоновой кости с очаровательной золотой розочкой сверху. Родион, расплатившись, велит всё упаковать и собирается отвезти… к нему домой.

– Почему к тебе домой?

– Всех пригласим туда. Кого тебе надо? Стилиста, визажиста, – отмахивается Родион, – тем более, у меня роскошная обстановка, можно сразу сделать несколько предсвадебных фото, чтобы предъявить бабуле.

Поспорив немного, я соглашаюсь. Кажется, что самое основное мы уже выполнили. И можно отдохнуть, разойтись по разным углам и привести хаотичные мысли в порядок, но Власов внезапно направляется в ресторан.

– Я проголодался, – заявляет Родион, – и ты, наверно, тоже.

– Я не голодна, – отвечаю я чересчур поспешно, а живот, предатель, громко урчит.

– Ага, я слышу, как ты не голодна. Пойдём. Обещаю не заказывать ничего вредного и калорийного.

Я бросаю на Родиона уничтожающий взгляд, но он в этот момент даже не смотрит в мою сторону. Власов заказывает нам два стейка, два салата и бутылку вина.

– Ты же за рулём, – сомневаюсь я.

Власов машет рукой:

– Подумаешь… Один бокал. В Европе такое количество выпитого спиртного не учитывается. Так, аперитив… Для поднятия аппетита.

– Но мы не в Европе…

– Договорюсь, – усмехается Родион, наливая мне и себе вина. Потом откидывается на спинку дивана, расслабляясь: – Ну и денёк!

Власов ерошит свои волосы, от чего становится до безобразия сексуальным, и смотрит мне прямо в глаза.

– Почему у тебя фамилия Марьина? Была же Попова…

– Сам догадайся.

– После развода не стала менять фамилию, что ли?

– Да. Не хотела лишней возни с бумагами. И так проблем хватает…

Чёрт… Проболталась. Но Родион просто задумчиво кивнул.

– Вот-вот… И у меня проблем! По горло! Во всём виноваты разводы… Лучше вообще не сочетаться браком!

– Поддерживаю!

Мы дружно чокнулись и выпили за это. Мы, которые должны были послезавтра пожениться… Ирония судьбы?

– Я думал, что ты с семьёй уехала из города.

– Уехала. Сюда вернулась только из-за бабушкиной лавки. На время. Так-то я живу… – махнула рукой и внезапно начала хвастаться, чтобы Власов не подумал, что я какая-то неудачница: – У меня собственный фитнес-центр.

– Ого! – присвистнул Власов. – Поздравляю! Судя по твоей фигурке, ты – его самый активный посетитель, да?

– А ты всё такой же языкастый? Шутник! Тебе надо было идти на конкурс комиков!

– Я серьёзно, – надулся Родион, – сейчас ты выглядишь как конфетка!

– Вот спасибо!

– Какая ты обиженная! Колючка… Дуешься на меня из-за прошлого, да? Согласен, я был болваном, когда обзывал тебя. Но не думал, что это подхватят и…

– Не думал? Серьёзно? – иронично воздеваю бровь.

– Чёрт… Ладно. Я хотел перевести стрелки внимания с одного лузера на другого. Ты меня раскусила. Извини. Сейчас я уже далеко не идиот и всё понимаю…

Официант поставил перед нами тарелки с мясом. И я принялась пилить ножом стейк.

– Извиняю!

– Я рад! Только не надо терзать стейк. Он ни в чём не виноват перед тобой, – смеясь, сказал Родион.

– Хорошо. Я оторвусь на тебе!

– Согласен, – сверкнул глазами Родион, перегнувшись через стол.

Я, как зачарованная, смотрела в его глаза. Надо меньше пить… Родион меня уже гипнотизирует и дурно на меня влияет. К счастью, он принялся болтать без умолку, потихоньку подливая мне вина. Я немного расслабилась и даже не заметила, как пролетел вечер.

– А где ты остановилась? У родственников?

– Нет, в гостинице. Подбрось меня до «Меридиана».

– Не-е-е-ет… У меня в доме комнат знаешь, сколько? А нам ещё завтра надо будет фотографироваться. Я уже позвонил… С утра приедут тебя наряжать, красить, начёсывать. Короче, делать из тебя красотку. Хотя ты и без всего этого чудо как хороша…

– Завтра?

– Угу… Завтра разделаемся с обязательными фотографиями. Ну, знаешь, в ресторане, в лимузине, у дерева влюблённых… Короче, куча всего. Остальное доснимаем в ЗАГСе. И вуаля!

Родион попытался сделать красивый жест руками, но, кажется, что он перебрал с вином. Даже больше моего, потому что едва не упал лицом в стол. Я изумлённо вытаращила на него глаза. Мы выпили всего две бутылки вина, а он даже встать не может. Слабак! Я попыталась подняться и… чёрт! Села обратно.

– Поедем на такси, – пробормотал Родион и вызвал машину.

Через минуту он всё-таки взял себя в руки и встал. Причём даже помог подняться мне. Неожиданно крепко схватился за мою руку и помог сесть в такси. Через минут сорок мы уже стояли на пороге его дома. Коттедж был обставлен шикарно. Ладно, Таня, не заостряем на этом внимание. Мы уже поняли, что Власов хорошо в жизни устроился.

– Пойдём, покажу тебе спальню, – махнул Родион, – спальни на втором этаже!..

Я разулась и стянула куртку. Ступеньки лестницы плясали перед глазами. Родион и тут пришёл на помощь. Приобнял меня за талию и повёл наверх. Почему-то сейчас я вообще не чувствовала, что он пил. Как будто он протрезвел в одно мгновение, а в ресторане едва держался на ногах. Притворялся, что ли?

Я не успела как следует подумать над этим. Дверь спальни распахнулась. А Родион, подхватив меня на руки, усадил попкой на туалетный столик и прижался к моим губам.

Глава 7. Родион

Таня на мгновение замирает, позволяя насладиться мягкой податливостью её горячего ротика и сладостью губок, на которых всё ещё чувствуется винный привкус. Но потом упирается ладошками в мою грудь.

– Отпусти-и-и-и…

Она тяжело и прерывисто дышит, пытаясь сопротивляться, но глаза призывно и чуть пьяно сверкают. Мы смотрим друг на друга, встретившись взглядами. Оба явно понимаем, что хочет она совсем не того, о чём меня просит. Возможно, в прошлом у нас были разногласия, и мы недолюбливали друг друга, но сейчас мы просто два одиноких и совершенно свободных человека. И между нами искрит взаимное притяжение.

Поэтому я одним рывком вперёд устремляюсь между её разведённых ножек. Таня упирается, но я сжимаю её в объятиях и нападаю на её пухлые губки. Проходит меньше секунды, прежде чем мой язык встречается с её острым бойким язычком.

Тело прошибает. И где-то внутри головы происходит короткое замыкание. Яркая вспышка ослепляет и взрывается огоньками салюта. Я тараню её ротик языком так глубоко, как только возможно. Таня протяжно стонет в мой распахнутый рот и обхватывает мою шею руками. Пальцы одной руки зарываются в мои волосы. Он немного больно дёргает меня за пряди, притягивая к себе ещё ближе.

А я шарю руками по её идеальному точёному телу, запуская руки под тонкий джемпер. Одна рука сминает осиную талию. Я пробегаюсь пальцами по позвоночнику. Пальцы второй руки исследую идеальную упругую грудь через тонкое кружево бюстгальтера. Пощипываю кончиками пальцев сосочки по очереди, заставляя их отвердеть. Охренеть, как быстро реагирует! Её тело приближается к моему. Я всё еще забавляюсь с её грудью, а второй рукой обхватываю попку, дёргая Таню на себя, прижимаясь возбуждённым пахом между её ножек. И клянусь, что мой стояк она чувствует даже через ткань своих джинсов и моих брюк. Ещё немного – потереться о её промежность, наверняка горячую и пульсирующую.

– Родио-о-н, – стонет она, выбираясь из плена моего рта.

Что за побег с места преступления? А ну-ка иди ко мне…

– Какая ты сла-а-адкая, – шепчу ей в губы перед тем, как начать их исступленно целовать.

Я покусываю их, оттягиваю и перетираю между зубами, зализывая место укуса. Продолжаю удерживать её за разведённые ножки, в то время как Таня переместила свои руки, вцепившись пальцами в мои плечи. Я посасываю её губки, ловя протяжные стоны и всхлипы, наслаждаясь дрожью тела. Нагло запускаю обе руки под ткань свитера и оттягиваю кружево бюстгальтера, освобождая идеальную грудь с набухшими сосочками. Оторваться от ротика, чтобы прикусить и пососать тугие вершины… Но внезапно оглушительно громко начинает реветь мой iPhone.

Таня вздрагивает от неожиданности и словно просыпается, сильно пихнув меня ладошкой в грудь.

– Чёрт! Ты… Ты!..

Я никак не могу отключить звонящий телефон и просто запускаю им в противоположную стену. Но качественное изделие не замолкает.

– Успокойся, Таня! Это была репетиция! – немного нервно говорю я.

– Какая ещё репетиция, Власов?

– Обыкновенная, – рявкаю я и, выругавшись, ищу свой телефон. Наконец, нахожу и сбрасываю звонок с незнакомого номера. – Нам придётся изображать мужа и жену. А там, в Париже, уже ошивается мой братец со своей подсадной женой. А уж он-то постарается изобразить пылкие чувства перед бабулей. Так что сейчас я просто убедился, что и ты… готова на экспромт. Весьма-а-а готова! Пятёрка тебе, Попова!

Таня спрыгивает на пол и несётся к двери. Я опережаю её, выскальзывая из комнаты в коридор. Потом просовываю голову в спальню.

– Я к тебе больше не подойду без крайней на то необходимости изобразить горячие чувства. Всё остаётся в силе! Спокойной ночи!

Таня разозлено стучит кулачком по двери. Я едва успеваю отпрянуть и иду к себе в спальню. Нет, я не пьяный от вина, но пьяный от её сладких губ! Кто бы мог подумать! Я и Попова… Нет, теперь не Попова. Теперь Марьина. А какая она – м-м-м, секс!..

Я вваливаюсь в спальню и забираюсь на кровать: напряжение не спадает, оглушительно пульсирует кровью в напряжённом члене. Я и Таня… Охренеть!.. Чёрт. Похоже, сегодня нас будет трое: я, моя ладонь и Таня в мыслях. Потому что если не спустить пар, можно лопнуть от возбуждения, разрывающего меня на части…

Глава 8. Таня

На следующее утро я просыпаюсь и испуганно сажусь в кровати. Чёрт! Где я? Потом успокаиваюсь. Вспоминаю и… опять! Чёрт! Тысяча чертей! О-о-о-о-о! Во всём виновато вино! Больше не буду пить с Власовым! Это же надо так упиться, что готова была отдаться ему прямо на туалетном столике. Больше в рот не возьму ни капли спиртного! А ещё я уснула прямиком в одежде, и у меня при себе нет даже зубной щётки! Вот это ты напросилась в гости, Татьяна!

Я спускаюсь на первый этаж, захожу в ванную комнату и… застываю. Там Родион стоит в душевой кабине. Обнажённый. Спиной ко мне. Надо быстренько ретироваться, пока он меня не застукал и не услышал, что я вошла. Но я стою как вкопанная и разглядываю мускулистые плечи с тонкой вязью чернильной татуировки, широкую мужскую спину, бугрящуюся мышцами, идеально прокачанную крепкую задницу. Такую крепкую и подтянутую, что захотелось впиться в неё ногтями. Родион развернулся.

– О, привет, Танька! Не слышал, как ты вошла!

Я хватаю воздух, напоминая себе, что я не рыба, выброшенная на берег, а человек. Но дышать чертовски трудно. Потому что Родион сложен идеально. Я – фитнес-тренер, вдоволь насмотревшийся и на качков, злоупотребляющих стероидами, и на метросексуалов, помешанных на фитнесе. Но тело у Родиона совершенно иное, красивое первозданной мужской силой и мощью. Широкие и рельефные плечи. Идеальная мощная грудь с тёмными завитками волос, шесть кубиков пресса, по которым хочется пробежаться коготками. Косые мышцы живота и порочная дорожка волос, убегающая вниз… Чёрт! Не смотреть вниз. Не смотреть!

Но я уже… посмотрела.

Родиону есть чем гордиться. И я некстати вспоминаю, как сильно был напряжён предмет его гордости вчера, когда он прижимался к моей промежности своей внушительной эрекцией.

Чёрт!..

– А ты бы… прикрывался, – только и смогла вымолвить я.

Думаете, Родион облегчил мне жизнь и хотя бы стыдливо прикрыл свой член ладошками? Не-е-е-т! Он упёрся обеими руками в створки душевой кабины, мотнув головой в сторону.

– Подай полотенце. Оно сзади тебя.

Я швырнула полотенце Родиону, стараясь не пялиться на то, как соблазнительно стекают капли воды по его телу.

– Душ в твоём распоряжении… Кстати, я классно натираю спинки!

Родион подмигнул мне и вышел из ванной. Но стоило мне раздеться, как он забарабанил по двери.

– Чего тебе?

– Одежда… Я принёс тебе свою футболку и шорты. Не помню, чтобы ты привезла с собой чемодан вещей.

Он прав. Тысячу раз прав! Он просто выбил меня из колеи!

«Соберись, тряпка», – говорю я себе и приоткрываю дверь, принимаю одежду Родиона.

– Буду ждать тебя на кухне!

Я привожу себя в порядок и кое-как сортирую свои мысли в голове, всё ещё до конца не веря в авантюру, на которую согласилась. Это так на меня не похоже! Это просто самое настоящее сумасшествие!

Я захожу на кухню, одетая в футболку Родиона и его шорты, наблюдая за тем, как он колдует у плиты. Разумеется, полуобнажённым. Только боксеры и фартук.

– Садись! Сейчас наложу тебе кашу.

Родион разворачивается и на самом деле ставит на стол две тарелки со свежесваренной кашей, от которой поднимается горячий пар. Родион сдабривает завтрак смесью орешков и сухофруктов. Я мельком смотрю на него. Кажется, у меня новый фетиш: крупные мужчины в кухонных фартуках на голое тело. Я пропала…

– Как настрой? – подмигивает Родион, прожевав ложку каши. – Через час приедут превращать тебя в королеву глянца.

– Будет кто-то ещё? Кроме нас на снимках?

– Не-а, мы безнадёжно и бесконечно влюблённые и ни с кем не хотим делиться счастьем…

– Понятно.

– Чёрт! Я совсем забыл! У тебя есть виза?

– Ха-ха! Хорош бы ты был, если бы вдруг обнаружилось, что у меня её нет! – я позволяю себе поиздеваться над Родионом ровно полминутки, а потом говорю: – Расслабься, есть…

– Прекрасно! – хлопает себя по бёдрам Родион и созванивается с кем-то, уточняя детали. – Скоро начнётся.

Апокалипсис… Вот как это можно назвать. Я уже была замужем. Но с бывшим мужем мы просто расписались без лишних заморочек, а здесь даже для инсценировки свадьбы понадобилось вытерпеть столько всего! Ужас!

Ка-а-ак?! Как нормальные невесты выдерживают этот постоянный режим на грани нервного срыва? И всё ради чего? Чтобы потом прихвастнуть фотографиями в социальной сети? Чтобы подружки подавились завистью и захотели переплюнуть в понтах бывшую невесту, а сейчас – чью-то жену? И потом так же умирали от перенапряжения?

Короче, воскресенье было утомительное! К тому же то и дело приходилось изображать любовь с Родионом. Изображать и пытаться не проникаться к нему трепетом… Воскресенье – полбеды. Понедельник! ЗАГС! Роспись! Марш Мендельсона! Мама дорогая…

Из ЗАГСа Родион вынес свою жену на руках, как и полагается. А потом мы опять отправились фотографироваться, заполняя пустоты несуществующей истории любви ещё и бытовыми снимками.

Вечером понедельника я уже просто не нашла в себе сил отказаться и согласно дала себя отвезти к Власову домой. Рухнула на диван в гостиной и простонала:

– Это был самый ужасный день в моей жизни!

И подумала: а потом молодожёны должны ещё и потрахаться. Они настоящие терминаторы…

Глава 9. Таня

Чемоданы собраны, билеты куплены.

Вечером вторника мы сидим в зале ожидания аэропорта. Вот-вот мы вылетим в Париж. Через четыре-четыре с половиной часа самолёт сядет в аэропорту совсем другой страны…

– Успокойся, – накрыл мою ладонь своей Родион.

Так. Не дёргаться. Мы же парочка. Для парочки это просто невинное рукопожатие.

– Я спокойна. Повтори, пожалуйста, сколько мы должны пробыть в Париже?

– Думаю, несколько дней. Чтобы бабуля посмотрела на любимых внуков и сделала выбор в пользу меня, – самодовольно заявляет Родион.

– На-а-адо же. Неужели твой Ерофей так плох?

– Елисей, – поправляет меня Родион, – но ты можешь перепутать его имя. Он терпеть не может, когда кто-то называет его иначе… И да, Елисей такой скользкий тип.

– А ты не скользкий? Обманываешь бабушку…

– Я не скользкий, – обиделся Родион, – я предприимчивый! И жена у меня была… А вот у Елисея никогда одна девушка дольше недели не задерживалась. Он разгильдяй, лоботряс и спиногрыз. А я трудоспособный, активный…

– Порядочный, коммуникабельный, – передразнила его я. – Ты мне как будто резюме подкладываешь на стол с просьбой принять тебя на работу… Ладно, извини. Надеюсь, всё закончится очень быстро! И мы разведёмся.

– Колечко на пальце жмёт, да? – раздражённо поинтересовался Родион и отвернулся. Обиделся, что ли?

Пассажиров пригласили на посадку. Родион зашагал вперёд, а мне пришлось семенить за ним. В самолёте он с усмешкой наблюдал за моими попытками достать до полки, потом вздохнул и поместил сумку в нужный отсек.

– Я надеюсь, что ты не боишься летать, Танюша? – мило обратился ко мне Родион. – Это наша первая совместная поездка и первый перелёт.

Ага, понятно… Входит в роль. Пора бы и мне начать изображать счастливую молодую жену.

– Нет, милый. Главное, чтобы ты не боялся.

Родион приблизился к моему уху и зашептал:

– Все парочки пользуются ласковыми прозвищами. Как ты будешь называть меня?

Его горячее дыхание обжигало кожу, а губы едва касались раковины ушка.

– Как насчёт зайки или пупсёныша? – спрашиваю я, чтобы поддразнить Родю нелепым прозвищем.

– Фу…

– Котик?

– Нет. Елисей свою фальшивую жену называет котиком.

– Бегемотик?

– Что? Ты издеваешься? Ещё назови меня крокодильчиком!

Я хохотнула.

– Ладно, Родя, я буду называть тебя… Медвежонок. Годится?

Родион задумался.

– А есть другие варианты?

– Что? Ты ещё и выбирать будешь? Что мне первым пришло в голову, так тебя и называю! Выбирай между медвежонком и пупсёнышем!

– Медвежонок, – вздохнул Родион.

Я вопросительно посмотрела на него.

– А мне что от тебя ждать?

– Пироженка, – заулыбался Родион.

Га-а-ад! Намекает на мои прошлые пышные формы? Но Родион пояснил:

– Твои губки такие же сладкие, как десерт…

– Нет, – отрезала я.

– Ласточка? Искорка? – предложил Родион.

– Назови меня ещё зарёй или звездой, – недовольно поморщилась я.

– Либо Пироженка, либо Ласточка, – упрямо заявил Родион.

– Ласточка, – скрипнув зубами, ответила я. – А тебе не кажется, что это чересчур?

– У нас будут оригинальные прозвища! Это плюс один балл к нашей репутации, – убеждённо заявил Родион.

Пришлось поверить ему на слово. Родион ещё раз пять раз за время полёта заверил меня, что всё пройдёт как по маслу. Мне показалось, что он заверял самого себя… Потому что лёгким и безоблачным наше пребывание в Париже нельзя было назвать!

Глава 10. Родион

Мне не первый раз приходится бывать в Париже. Но сегодня я впервые так жутко нервничаю. Был бы женщиной, завернулся бы в плед и просил новую сумочку, шоколадку и на ручки. Но я же мужик: косая сажень в плечах, под два метра ростом! Поэтому вальяжной походкой выхожу из аэропорта, держа Таню за руку…

И… О, бля!.. «Красавец» Елисей стоит и держит одной рукой плакат, на котором криво от руки фломастером написано: «РОДЯ». Второй рукой он обнимает какую-то дылду-блондинку с неестественно выбеленными волосами.

«Чтоб вам провалиться», – желаю я мысленно этой парочке. А сам обнимаю Таню.

– Видишь этих двух сиамских близнецов?

– Которые златовласки? – спрашивает Таня с милой улыбкой на губах, обнимая меня в ответ.

– Они самые. Конкуренты.

Мы переглядываемся с Таней, одновременно решая: этим двоим – не жить. Меня радует наше единодушие и сплочённость. Причин переживать нет. Наверное…

– Будешь их уничтожать? – спрашивает Таня.

– Ты что? Я не настолько агрессивен. Может быть, получится их просто обыграть или выставить в невыгодном свете… Вывести на чистую воду. Уж Елисей эту шмару точно где-то купил. Причём недорого.

Едва не добавляю, что ты, Танечка, обошлась мне намно-о-о-ого дороже, но вовремя прикусываю свой язык. Как-никак я хочу этим самым языком пошалить в разных укромных местечках моей Ласточки. А если я буду им трепать всё, что попало, явно не получу ничего.

– Родя, брат! – обнимает меня Елисей и тут же переключает моё внимание на блондинку. – Знакомься, это мой котик… Ирусик.

– Мур-мур-мур, – отзывается котик и трётся носом о футболку Елисея, не забывая протянуть мне руку. Целуй, мол, холоп…

Я сжимаю её ладонь изо всех сил и трясу. И в свою очередь представляю этой парочке свою жену.

– А это моя супруга, Татьяна. Танюша, познакомься… Это Елисей и Ирусик.

– Татьяна и всё? – усмехается Елисей.

– Ласковые прозвища не для посторонних ушей, – отрезаю я. – Как бабуля поживает?

– Ждёт нас у себя, – улыбается Елисей и поигрывает ключами от автомобиля. – Я отвезу вас.

Делать ничего не остаётся. Мы идём за Елисеем. И увидев, на чём он приехал, я понял, что мы отстаём по очкам. Потому что бабуля доверила Елисею управлять одним из своих коллекционных ретро-автомобилей. Это был роскошный красный Jaguar MK2 пятьдесят девятого года. Бабуля не любила давать свои автомобили. Значит, Елисей уже успел втереться к бабуле в доверие.

Спокойствие, Родя. Ты всегда был бабушкиным любимцем. Просто она в силу возраста об этом немножко забыла, но ты обязательно ей об этом напомнишь.

До бабушкиного двухэтажного коттеджа в живописном и спокойном местечке мы ехали довольно долго. По крайней мере, мне так показалось. Хотелось как можно поскорее избавиться от общества Елисея и Ирусика, которые только и делали, что мерзко сюсюкались и хватали друг друга за коленки.

– А вы же молодожёны? – противно пропищала Ирусик. – Но ведёте себя как пенсионеры… налюбившиеся.

– Пресытившиеся, – поддакнул Елисей.

– Мы только слезли друг с друга, – неожиданно подала голос Таня, – стюардесса грозилась нас высадить… Если мы будем так часто занимать кабинку туалета.

– Высадить? – недоуменно спросила Ирусик. – Из самолёта?

– Ага… Катапультировать нас хотели! До того экипажу самолёта надоели жалобы пассажиров, которые не могли попасть по назначению…

Я поцеловал Таньку в висок: молодец, уела этих двоих! До конца поездки они заткнулись.

Ягуар, довольно урча мотором, остановился на просторном дворе бабушкиного поместья. А на крыльце двухэтажного коттеджа нас встречала сама бабуля Марта. Она выглядит как икона французского стиля с отличительными чертами славянского характера, которые, как ни крути, но просвечивают через французский шик. А эти её присказки… Короче, бабуля Марта, выражаясь сленгом подростков, просто огонь! Одни её морковно-рыжие волосы чего стоят.

– Родя, милый! – протянула ко мне руки бабуля.

Мне пришлось сильно нагнуться, чтобы обнять любимую старушенцию.

– Бабуля, ты всё молодеешь!

– Ах ты проказник! – довольно улыбнулась бабуля и ущипнула меня за щеку. – Да ты никак похудел?

– Наверное, жена плохо кормит, – вставила свои два слова Ирусик.

Мда… Может, выглядела она как особа недалёкого ума, но при этом была хитрющей в некоторых вопросах. И сейчас подгадила очень вовремя.

– Просто времени на еду не остаётся, когда любовью сыт по горло, – улыбнулась Татьяна и мягко произнесла, – moi je veux c'est aimer…

Ого! Татьяна знает французский? Судя по выражению лица бабули, ей это очень понравилось.

– О! Я так люблю эту песню! Просто обожаю! – всплеснула бабуля руками.

– Да? И я тоже очень люблю творчество Милен Фармер. Строка сама пронеслась в моей голове. Вы мне её чем-то отдалённо напоминаете… Я – Татьяна!

– Да что же мы стоим на пороге? Скорее заходите. Мария, управляющая, покажет вам ваши комнаты. Приведите себя в порядок с дороги. А потом я жду вас всех к столу.

В спальню, выделенную для нас с Татьяной, я уже вошёл в приподнятом настроении. И не смог удержаться: схватил Татьяну, сжав в объятиях, и крепко поцеловал.

Татьяна залепила мне звонкую пощёчину:

– Отстань, Родя! Сейчас некому оценивать твоё актёрское мастерство.

– Теперь у меня в ухе звенит, – пожаловался я, присев на кровати, – и щека будет красная.

– Поделом тебе, – отозвалась Таня и уселась в мягкое кресло, оглядывая интерьер комнаты. Шикарный, чего уж там. Мягкие пастельные тона, умело подобранная мебель и аксессуары. У дизайнера бабули был отменный вкус.

– Мда-а-а-а, – протянула Таня, – теперь понятно, из-за чего весь сыр-бор. Недурно!

– Боишься, что продешевила? – съязвил я, оскорблённый её пощёчиной.

– Нет. Я не жадная.

– Ха-ха…

– Заткнись, Родя. В моих руках ключи от твоего будущего благосостояния.

Я вздохнул: Таня была права. Поэтому мы должны действовать слаженно, а не пытаться ужалить друг друга.

– Я к чему веду. К тому, что всё может оказаться гораздо сложнее, чем мы могли подумать. К тому же непохожа твоя бабушка на старую маразматичку, которую можно обмануть, просто показавшись ей на глаза. Она наверняка будет спрашивать нас о прошлом, о наших отношениях.

– Придерживаемся плана. Чем ближе к правде, тем лучше. Мы знакомы со школы, но случайно встретились, когда я хотел выкупить твою блошиную лавку.

– Она не блошиная! Антикварная!

– Хорошо-хорошо… Когда я хотел купить антикварную лавку. В это время мы были в отношениях, тщетно пытались спасти брак, но чувствовали… тягу друг к другу.

– Поддались чувствам, развелись и решили соединить наши жизни?

– Ага. И в меру драматично, и не соврём! Всё пройдёт вот так! – я оттопырил большой палец.

К сожалению, всё проходило не так гладко, как нам того бы хотелось…

Глава 11. Родион

Ужин проходил в более-менее дружественной обстановке, то есть мы обменивались фразами и напоминали большую дружную семью, потому что по большей части жевали. Ну, проголодались с дороги, что поделаешь. К тому же с этой предсвадебной беготнёй мы почти ничего не ели, так что сейчас восполняли недостаток пищи в организме. Вернее, я восполнял. А Танечка клевала салатик и осторожно черпала ложкой какой-то бледный суп. Лично я его есть не стал. Там не было ни мяса, ни картошки! А воду я и из графина попить могу.

– У Тани плохой аппетит? А не беременна ли Татьяна? – заинтересовалась бабушка.

Елисей с Ирусиком аж позеленели. Они явно не додумались зайти так далеко с инсценировкой и сейчас пожалели об этом.

– Нет, нет! – запротестовала Таня. – Я не беременна!

Я сдавил её коленку под столом, мол, чего ты творишь? Промолчала бы многозначительно. Пусть каждый сам бы делал свои выводы. А в случае чего, так ты же не подтвердила их догадки, мало ли что они себе нафантазировали?

Бабуля хитро сощурилась.

– Когда я была беременна, тоже страдала отсутствием аппетита. Всегда.

– Хотелось бы познакомиться с вашими детьми, – ответила Татьяна.

За столом воцарилась тишина. Чёр-р-р-рт! Я забыл сказать Татьяне, что бабуля была беременна лишь однажды. Но у неё случился выкидыш, и больше забеременеть она не смогла. Своих детей и внуков у бабули не было, поэтому она привечала нас, двоюродных…

Елисей сокрушённо покачал головой, а Ирусик пискнула и принялась суетиться вокруг бабули.

– Ничего страшного! Роде и Танечке просто было не до обсуждения моей подноготной. У меня нет своих детей, но есть любимые двоюродные внуки, – отмахнулась бабуля.

Ужин вернулся на круги своя, и вечер проходил более-менее мирно. Мы болтали, демонстрировали наши совместные фото. Спасибо фотографу, работавшему сутки напролёт, чтобы успеть более-менее всё обработать и даже прилепить на некоторые фотографии несуществующую толпу друзей.

Всё шло просто замечательно, но Ирусик вдруг заметила:

– Хм, а причёска у Танечки везде почти одна и та же. Кое-где немного растрёпанная, но…

– Это моя любимая причёска, – безмятежно отозвалась Татьяна, – Медвежонку она очень нравится.

– Да-а-а, – подхватил я, – очень! Особенно приятно растрепать потом идеальную причёску моей Ласточки.

Ирусик склонилась над iPad, увеличивая изображение:

– И шпильки одни и те же…

– Это мои любимые шпильки, – отмахнулась Татьяна, – я очень постоянный человек.

– Миленько, – проворковала Ирусик.

– Бабуля, а мы тебе ещё не все наши фотографии показали, – чмокнул Елисей бабушку Марту в щёку и уселся на пушистый ковёр у её ног. Как самый настоящий пёс. Того и гляди развалится на спине и подставит брюхо с просьбой почесать его!

Елисей принялся демонстрировать свой фотоархив. Вынужден был признать, что он хорошо подготовился. Очень хорошо. Чёрт… Мы с Таней опять отставали на одно очко…

И как выяснилось, даже не на одно…

Потому что утром бабуля поинтересовалась за завтраком:

– Родя, вы с Таней поссорились?

– Почему? – поинтересовался я.

Мне казалось, что со стороны мы выглядели прекрасно: Таня сидела у меня на коленях и скармливала своему голодному медвежонку круассан по маленькому кусочку.

– Обычно молодожёны такие шумные, – пропищала Ирусик.

– Да-да… А у вас тишина, – поддакнул Елисей.

Бабуля разместила нас с Елисеем на втором этаже, в одном и том же крыле. Наши спальни были далеко друг от друга, но, если бы Елисей захотел подслушать нас, он бы с лёгкостью это сделал. Не удивлюсь, если он прикладывал ухо к замочной скважине или елозил со стаканом, приложенным к уху, в соседней комнате.

А слушать было нечего! Потому что Таня наотрез отказалась даже спать на одной кровати, не то что заняться сексом. Таня сама заняла кровать, а мне пришлось спать на диванчике.

– Ох, нет, я не поэтому, – махнула рукой бабуля, – просто я рано утром… Потому что начинаю немного стареть, встаю раньше других. Я толкнула дверь вашей спальни и увидела, как вы спите по отдельности.

Изумлённый «АХ!» вырвался из уст Елисея и Ирусика. Как будто спать порознь – преступление.

– Да, бабуля. Мы немного вчера повздорили, – решил не отнекиваться я, – но сейчас, как видишь, всё в полном порядке.

Я теснее прижал к себе Татьяну и потянулся к её губам за лёгким поцелуем.

– Ох… Это так романтично! Хотела прогуляться вместе со всеми вами по улочкам Парижа, но не буду вас с Танечкой сегодня донимать. Отправляйтесь гулять вдвоём. Миритесь и возвращайтесь счастливыми…

– Да, пусть погуляют сами. А мы составим тебе компанию, бабуля, – сразу же нашёлся Елисей.

Пришлось нам с Таней отправляться гулять по Парижу. Нет, гулять с Таней было приятно. И я всячески ухаживал за ней, иногда даже забывая, что мы изображаем влюблённую парочку, а не являемся ею: так сильно меня тянуло к моей Ласточке. Разумеется, мы и фотографировались, и обжимались. Я даже вырвал у неё парочку поцелуев.

– На камеру, – строго заявила Татьяна.

– Конечно! – согласился я, но воспользовался ситуацией и оторвался как следует, всласть подразнившись языком.

Таня вывернулась раскрасневшаяся:

– Родион! Мы так не договаривались!

– Да ладно… Тебе же понравилось, – отозвался я, надеясь, что вечером она будет посговорчивее. Хотя бы в рамках договорённости.

Бабуля с Елисеем вернулась почти одновременно с нами. И по их довольным рожам было понятно: день удался. А ещё Елисей всячески демонстрировал свою горячую любовь к Ирусику. Он зажимался с ней и при каждом удобном случае и вылизывал ей языком не только глотку, но и пищевод, как мне казалось. Мы срочно должны были взять реванш.

Поздно вечером мы с Таней отправились в спальню. Таня закрылась в ванной, готовясь ко сну, и как только она вернулась, я сказал ей:

– А теперь мы должны изобразить горячий секс.

Я сел на кровать и хлопнул по ней рукой, надеясь, что Таня согласится. Надежда была крошечная, но вдруг прокатит? Увы! Таня отказалась.

– Нет, Власов. Я и без того целуюсь с тобой постоянно и обнимаюсь. Я даже на коленях у тебя сижу и изображаю радость, пока ты своим стояком в меня упираешься.

– Ты что-то имеешь против стояка?

– Меня он не касается. То есть касается, когда ты им в меня упираешься. Но я стану это терпеть только на публике.

– Ладно. На секс ты не согласна. Но хотя бы постони!

– Не буду я стонать! – зашипела Танька. – Сам стони! Мы о таком не договаривались!

– Мы договаривались, чтобы ты изображала мою жену! А у жены есть супружеский долг. Изобрази, как будто ты мне отдаёшься. Сымитируй оргазм! Ну же… Ты же хоть раз имитировала оргазм.

– Я не имитирую оргазмы. У меня с этим полный порядок!

– А сейчас надо! Давай… Как ты там стонала, когда я тебя целовал? «А-а-а-а-ах, а-а-а-а-а-ах…»

– Я не так стонала! – возмутилась Таня. – Так стонут только порноактрисы!

– Вот и побудь ей немного!

– Да как ты смеешь?!

– Тебе что, тяжело?

– Я не хочу! – топнула ногой Таня

– Да за те деньги, что я тебе заплачу, могла бы и постараться! Не хочет она… Я тоже много чего не хочу, но приходится выполнять, когда вопрос касается денег. Думаешь, мои миллионы просто так мне на голову упали? Да я у папаши в конторе с последнего класса школы уже подрабатывал… Тебе всего-то надо раскрыть ротик и, нет, даже не отсосать. Всего лишь немного простонать!

Таня упрямо отрицательно мотнула головой. Я встал с кресла, расстёгивая ремень.

– Последний раз тебя спрашиваю: будешь стонать?

Глава 12. Родион

Глаза Тани расширились. Она застыла на месте. Поза была напряжённой.

– Родион, положи ремень на место. Добром это не кончится. Для тебя в первую очередь.

– Будешь стонать или нет?

– Ты просил, чтобы я изображала твою жену! Но ничего не сказал о том, какую именно. Вдруг ты меня не удовлетворяешь?

– Ну, ты и сучка, Танька!.. Сказал бы я тебе, что тебя может удовлетворить, но ты опять обидишься и будешь ныть, как маленькая.

Я сложил ремень вдвое и щёлкнул по ладони.

– А вот этим самым ремнём я тебя сейчас выпорю!

– Нет! – взвизгнула Таня и схватилась за огромную керамическую вазу.

– Поставь бабушкину вазу, дурочка… Я тебя сейчас выпорю… То есть не тебя, а ту тебя, которая отдаётся мне со всем пылом и жаром. А ты можешь и дальше корчить из себя недотрогу!

Я решительно щёлкнул рёмнем пару раз и шагнул к кровати. Таня отошла, всё так же сжимая вазу в руках и настороженно глядя на меня. А я тем временем достал телефон, тыкнул несколько раз на кнопки и подождал, пока загрузится видео.

– Что ты собираешься делать? – осторожно поинтересовалась Таня.

– Трахать тебя, судя по звукам, – огрызнулся я.

Оп! Есть контакт. Из динамика сотового телефона полились звуки: громкие женские стоны и сочные шлепки энергичного траха. Я поставил громкость на максимум.

– Этим ты никого не обманешь, – заметила Таня.

– Заткнись! – оборвал её я и начал постанывать.

Стоя у кровати, я одной рукой дёргал кровать за изголовье, ритмично вдалбливая её в стену, а второй рукой время от времени щёлкал ремнем. По той же самой стене. Ну, а что? Пусть думают, что я жарю свою жену по полной!

– Ты идио-о-о-т, – почти рыдая от смеха, простонала Таня. Даже вазу поставила на место.

– Нет, Танечка… Это ты у нас любительница отвязного и жёсткого траха со связыванием. О-о-о-о-о да! Да-а-а-а! ДА!

– И видимо во время жёсткого траха во мне открываются тайные лингвистические способности. Потому что я немецким языком никогда не владела!

Чёрт! Я так увлёкся инсценировкой и препирательствами с Таней, что не заметил, как девушка на ролике начала сочно выкрикивать что-то на гортанном немецком. Я резко нажал на паузу:

– Иди сюда, моя любимая сучка…

Ещё несколько минут ритмичных постукиваний кровати о стену и моих фальшивых стонов, громкого «О да!», и я отёр пот со лба.

– Странно только, что я молчала в итоге, – выдавила из себя Таня, вытирая слёзы.

– Ничего странного, Танечка. Я засаживал тебе член в глотку по самые гланды, – мрачно отозвался я и растянулся на кровати.

– Вон! – тут же посерьёзнела Татьяна.

– Нет. Мы должны спать вместе, – отозвался я и принялся раздеваться.

Таня хоть и старалась не смотреть на меня, но заметив, как я взялся за резинку трусов, повернулась.

– Хочешь посмотреть мой член поближе? Так надо было чуть раньше заявить о своём желании!

– Зачем ты снимаешь трусы?

– Потому что я всегда сплю голым.

– Ну, уж нет. Со мной на одной кровати ты не будешь спать голым, – возмутилась Татьяна, – спи в трусах.

– Мне в них дискомфортно спать!

– А мне, представь себе, будет неприятно!

Таня возмущённо сдёрнула одеяло и принялась скатывать его в огромный рулон, передвинула его на середину кровати и прижала верхнюю часть подушкой.

– Это моя половина, а там – твоя половина. Всё по-честному. И дверь закрой на ключ. Нечего твоей бабушке вуайеризмом заниматься!

Таня быстро шмыгнула под второе пушистое одеяло, а мне достался тоненький плед. Придётся мёрзнуть, что ли? Ничего подобного! Мёрзнуть я не собираюсь. Тем более, когда рядом лежит тёплое одеяло и не менее тёплое роскошное тело девушки. Пусть только Ласточка уснёт как следует…

Глава 13. Таня

С Родионом не соскучишься. Это же надо додуматься изображать секс так. А как он старался, вспотел! Мне даже жалко стало бедолагу. Но ещё жальче было себя, проникающуюся к нему симпатией. Это всё ни к чему хорошему не приведёт! Поскорее бы бабуля Марта переписывала своё наследство на Родиона. И можно было бы улететь обратно в Россию, забрать обещанные деньги и вернуться к привычной жизни. Без присутствия в ней шторма по имени Родион. Сумасшедшего шторма, от которого срывает крышу: всего-то девять балов по шкале Бофорта. Я, конечно, всеми конечностями держусь за своё благоразумие, даже зубами вцепилась в свою «крышу», но она всё равно выскальзывает.

Причём не только у меня. Потому что утром я просыпаюсь, будучи прижатой к твёрдому мускулистому телу Родиона. Он придавил меня своей тяжёлой рукой и перекинул через меня бедро. Но это ещё не всё. Что за ритмичные фрикции? И в мою промежность сквозь трусики он упирается своим возбуждённым членом!

Я попыталась вывернуться. Родион сонно заворчал, прижимая меня к себе ещё теснее, уткнулся носом в шею и засопел, продолжая об меня тереться. Против моей воли я чувствовала нарастающее возбуждение и от близости шикарного тела Родиона, и от его мужского запаха, и от бесстыжих движений… Но я собрала свою волю в кулак и пихнула Родиона локтем.

– Чего? – прохрипел он, отрывая голову от подушки.

– Того! Ты какого хрена тыкаешься в меня своим членом?

– Хреном-членом? – пробормотал Родион. – Выражайся яснее…

Нет, он и не думает отодвигаться. Больше не таранит мои трусики, но прижался возбуждённым горячим стволом к моей попке.

– Почему ты голый? – возмутилась я. – Мы же договаривались. Ты спишь на кровати в трусах. И на другой её половине.

– Я лунатик, – отозвался Родион.

Голос у него всё ещё был хриплый после сна, отчего по коже пробегали приятные мурашки. Чересчур приятные. Надо поскорее избавляться от этого полусонного лжемужа, держащего меня в медвежьих объятиях.

– Лунатики ходят во сне.

– А я раздеваюсь…

– И тыкаешься в меня членом!

Я кое-как вывернулась из захвата рук Родиона и встала. Он сел на кровати, взлохмаченный и жутко сексуальный. А одеяло осталось где-то в ногах, так что мне прекрасно был виден его член, подрагивающий от возбуждения.

– Конечно, – фыркнул Родион, пытаясь пригладить волосы, – у меня из-за тебя не было секса вот уже несколько дней. Я на автопилоте тебя пытался трахнуть.

Я возмущённо посмотрела на него: бесстыжий, ни капли не стесняется.

– Пора тебе включать ручное управление, пилот!

Родион откинулся на кровати и, обхватив член пальцами, невозмутимо подмигнул мне.

– Придётся. Я с таким стояком ходить не смогу. Присоединишься, пока не поздно?

– Мастурбируй в другом месте!

– Не-е-ет, мне тут нравится. Мягко, тепло, пахнет тобой… М-м-м!

Я ушла в ванную, просидев там дольше обычного, потом осторожно выглянула:

– Ты уже закончил?

– Без тебя мне не хотелось, – хохотнул Родион, – а сейчас можно продолжить!

И заметив моё возмущённое выражение лица, громко рассмеялся:

– Расслабься, Ласточка. Я, конечно, понимаю, что рядом со мной сложно удержать себя в руках и в трусах…

– Да, Родя. Сразу заметно, что от себя ты точно в восторге, если из трусов выпрыгиваешь. Можешь воспользоваться зеркалом в ванной и помастурбировать на своё отражение.

– Нет, спасибо. Я дождусь момента, когда ты сама запустишь руку мне в трусы и как следует там потрудишься своими горячими пальчиками.

Родион решил на этом закончить обмен любезностями. За завтраком бабуля Марта сообщила, что вечером хочет прогуляться по милым забегаловкам. Она так и сказала: по забегаловкам. Я-то ожидала от неё чего угодно, следованию законам моды и шика, но никак не озорному «прошвырнёмся по злачным местам»!

А пока, уличив удобный момент, я подошла к Роде и уже привычно взгромоздилась ему на колени. Приходилось. В целях конспирации, разумеется. Вдруг Елисей или его благоверная появятся.

– Родион, – прошептала я, улёгшись головой ему на плечо, – а с чего ты решил, что бабуля собирается переписывать на одного из вас с братом своё наследство? Непохожа она на старушку, которая уже готовится отойти в мир иной и боится, что не успеет распорядиться сокровищницей по уму.