14 дней на любовь бесплатное чтение

Алина Аркади
14 дней на любовь

Глава 1

Анна

Три недели до нового года.

Кажется, волшебство во всём. Знаете, это невероятное ощущение приближающегося праздника, витающий в воздухе запах мандаринов и люди, снующие по магазинам в поисках подарков для родных и друзей. Витрины магазинов заискрятся разноцветными, сверкающими гирляндами всех цветов, улицы загорятся яркими огнями, а на центральной площади зажжётся сотнями лампочек городская ёлка.

Скоро начнут продавать ёлки, и, войдя в общественный транспорт, можно будут наткнуться на пушистую красавицу в руках какого-нибудь мужчины, желающего порадовать своих детей.

Вот уже несколько лет мы празднуем новый год с подругой Иркой вдвоём, но нам этого достаточно. После полуночи срываемся в ночной клуб, где до утра скачем на танцполе, как заведённые.

Раньше я непременно ездила к маме на новогодние каникулы в Волжский, откуда я родом. Мне казалось, что нехорошо отмечать семейный праздник в одиночестве и родному человеку просто необходима компания кого-то близкого.

Но потом мама встретила Владимира Васильевича, и я успокоилась. Они вместе, есть друг у друга, а я больше не переживаю, что она встречает праздники в одиночестве. Взрослый, серьёзный мужчина заботится о маме, и иногда даже решает и мои проблемы.

Я приехала в Самару сразу после школы, получила образование в колледже. Сменила несколько работ, прежде чем окончательно обосноваться в «Самтелекоме», крупнейшей компании в городе, занимающейся телекоммуникациями.

Наша компания давно входит в состав огромного холдинга «Фирсвязь», работающего по всей стране, и включающего в себя множество компаний поменьше. Контрольный пакет акций этих компаний когда-то был выкуплен Фирсовым, собственником холдинга, и теперь все мы жили и работали исключительно по его правилам.

Правила были сносные, без особых перегибов, оплата достойная и своевременная. Я попала на эту работу случайно. Просто наткнулась на объявление о вакансии на одном из сайтов, предлагающих работу всем желающих.

Пришла на собеседование к директору, которым являлся Артемьев Назар Николаевич. Мужчина в возрасте под шестьдесят был серьёзным и обстоятельным, и ему требовалась помощница: энергичная и активная, способная формировать график его встреч, работать с почтой и его поручениями.

Мы сразу друг другу приглянулись, и уже на следующий день я получила работу. Меня он называл просто Анюта, а иногда из его уст выскакивало «дочка», потому что я одного возраста с его дочерью Таней.

Мы никогда не конфликтовали, да я вообще имела достаточно положительные отношения со всеми в нашей компании. За три года работы знала весь коллектив и чётко выполняла свои обязанности, по крайней мере Назар Николаевич никогда не жаловался, а когда ему что-то не нравилось, просто говорил, как есть.

Он не коренной самарчанин. Когда бывший владелец компании продал восемьдесят процентов акций Фирсову, сложил с себя полномочия, благополучно и по сей день получая дивиденды от акций, оставшихся в его собственности, Фирсов прислал Артемьева из Москвы, чтобы он возглавил компанию.

Вот уже шесть лет Назар Николаевич руководит компанией, вполне себе успешно, хочу сказать. Но всё ещё не оставил мысли вернуться в столицу, о чём периодически всё-таки напоминает Фирсову, с которым они в достаточно хороших, можно сказать дружеских, отношениях.

Я же мечтаю, чтобы этого не случилось, потому как настолько прикипела к Артемьеву, что даже представить не могу в его кресле кого-то другого.

— Доброе утро, девочки, — несусь в приёмную босса, опаздывая на пять минут.

Нагоняй не получу, но это опоздание уже второе за прошедшие две недели, и Назар Николаевич будет недоволен. Ничего не скажет, но осуждающий взгляд в мою сторону прилетит. Я-то вижу.

— Анюта, привет, — кричит Оля через весь офис. — Уже искал, тычет в направлении двери босса.

— Доброе утро Назар Николаевич, — как только вхожу, заглядываю к начальству. — Искали?

— Заходи, — интенсивно машет руками и, кажется, он в отличнейшем настроение, что не похоже на него. — Анюта, свершилось! — почти скачет от радости.

— Что свершилось? — опускаюсь в кресло, пока не понимая, что же так его обрадовало.

— Я возвращаюсь в Москву! — выдаёт, обнимая моё лицо и целуя в щёку. Никогда не видела его настолько счастливым.

— Как?.. — сглатываю, пока до конца не верю в услышанное.

Мне страшно осознавать, что на его место Фирсов поставит кого-то другого. А вдруг с этим, другим, мы совершенно не сработаемся, не найдём общий язык, работа-то моя мне нравится.

— Яков, наконец, услышал меня. К тому же, успехи компании заметны всем, мы на втором месте в списке холдинга по показателям за прошлый год, что означает, что все сотрудники работают ответственно. Якову и самому теперь интересно, как добились таких высоких результатов за шесть лет, потому что, когда Фирсов покупал часть этой компании, она была на грани разорения, в большей степени, потому что предыдущий владелец контрольного пакета акций был совершенно бездарным управленцем. Но теперь всё по-другому, — поднимает палец вверх, — показатели отличные, в области у нас, можно сказать, лидирующие позиции по предоставлению услуг связи. Поэтому Яков предложил вернуться в Москву и занять должность начальника крупного отдела в головном офисе. Наконец-то! — почти взрывается от счастья.

Его-то мечта сбылась, а вот мне ещё непонятно, кто достанется в боссы.

— И кто займёт ваше место? — спрашиваю аккуратно, страшась услышать ответ.

— Его сын.

— Сын? — вообще не помню, что у Фирсова есть сын, хотя, я никогда и не интересовалась родословной этого семейства.

— Да, Фирсов Роман Яковлевич.

— И он что, поедет в Самару из Москвы? — фыркаю. — Он какой-нибудь мажор, и папа решил его перевоспитать, закинув через пол-России подальше от столицы?

— Нет, — удивлённо на меня таращится босс. — Знаю его лично — вполне себе адекватный человек. Тридцать четыре года, получил хорошее образование и уже давно активно участвует в делах холдинга наравне с отцом. Долгое время был завидным холостяком, но насколько я слышал, собирается жениться, и невеста имеется.

Вот только московского босса с новомодными заскоками мне не хватало для полного счастья, вероятно, и невеста примчится вслед за женихом, словно жена декабриста.

— Так, а за что тогда был сослан отцом к нам? — не сдерживаюсь от шпильки, потому что не верю в то, что Фирсов-младший добровольно захотел отправиться в Самару.

— Анюта, не сослан, — вздыхает Назар Николаевич. — Насколько я понял со слов Якова, у Романа свои причины для приезда к нам, точнее, для отъезда из столицы. Вот и всё. Он сюда на пару недель, может, немногим больше. Уже на месте сам подберёт нового начальника компании, отец полностью доверяет выбору сына.

Вздыхаю, расстроенно не понимая, как быть дальше. Когда в последний раз к нам приезжал проверяющий из головного офиса, вызвал у всех наш лишь приступ тошноты.

Таких хамов я отродясь не видела, а за его резкие, гадкие высказывания мужская часть коллектива уже через два дня готова была набить ему морду.

Интересно Фирсов-младший такой же, или всё отличается от московских выскочек более человеческим поведением?

— Назар Николаевич, может, пока вы ещё босс, переведёте меня на какую-нибудь другую должность? Незначительную, ничем не выделяющуюся, но раскрывающую мои способности, — опускаю глаза, практически умоляя босса об одолжении.

— Анюта! Ты чего? — всплёскивает руками. — Ты отличный помощник руководителя, я доволен твоей работой: энергичная, коммуникабельная, знаешь всех, давно уже знакома с правилами компании и нашими партнёрами. Ты станешь ценным кадром для Романа, который ничего и никого здесь не знает. К тому же, Яков просил тебя оставить, чтобы стать, своего рода, гидом для сына, хотя бы на первое время. Уверен, он здесь надолго не задержится.

— А вдруг мы не сработаемся? — почти шепчу, желая убедить Назара Николаевича в своём переводе.

— Почему сразу «не сработаемся»? Ты его ещё не видела, даже не знакома, а уже предполагаешь худшее. Почему считаешь, если из Москвы, значит, сразу выскочка? — смотрю на него пристально, своим взглядом напоминания о проверяющем из столицы. — Так, стоп, того гандураса, который у нас был в последний раз, в расчёт не берём. Поверь, это, скорее, единичный случай, чем норма. Я же нормальный! — расставляет руки, прокручиваясь вокруг своей оси.

А я и забыла совсем, что Артемьев когда-то приехал к нам из столицы, но при этом в компании уже давно его принимали за своего, совершенно отбросив тот факт, что босс москвич.

— Когда он приедет?

— Обещался на днях. День-два на передачу дел и объяснения, что к чему, и я свободен, — улыбка у него сейчас, словно у счастливо ребёнка. — Кстати, подготовь итоговый отчёт по компании, чтобы всё было ясно и понятно, собери личный дела сотрудников, у экономистов запроси рейтинговую таблицу. Нужно предоставить ему всё, чтобы я быстрее смог сложить с себя полномочия.

— Будет сделано, Назар Николаевич.

— И предупреди всех, чтобы были готовы к приезду нового начальства. Он должен увидеть, что мы здесь работаем, а не прохлаждаемся.

— Хорошо, — вздыхаю, — пошла выполнять.

Закрываю тихонько дверь, опускаясь в рабочее кресло. День начался с плохих новостей. Я не знаю Фирсова, но что-то подсказывает мне, что не всё так радужно и позитивно, как преподносит Назар Николаевич.

Босс из столицы, лично мне представляется высокомерным и хамоватым типом, который приедет смотреть на нас свысока. Слишком далеко от Москвы Самара, чтобы мы хоть чем-нибудь походили на столичных жителей.

У нас всё просто: общение, разговоры, манера поведения.

Мы привыкли работать размеренно и неторопливо. Каждый знает свои обязанности, чётко их выполняет и всегда доделывает работу до конца. Но перед Фирсовым нам нужно казаться лучше, хотя бы на то время, что босс будет здесь. Каждый в компании будет напряжён в ожидании похвалы или нагоняя от нового начальства, и я первая.

Назар Николаевич уверен, что я вполне сработаюсь с молодым боссом, а вот у меня такой уверенности нет. Как правило, такие выбирают себе в помощницы молоденьких барышень, на которых приятно смотреть в первую очередь внешне, и умственные способности не всегда берутся в расчёт.

Слышала множество историй, когда помощница для руководителя является одновременно и помощницей в интимном плане, совершенно спокойно сочетая в себе эти две, казалось бы, разные функции. Я на такое точно не согласна. Это не для меня.

Но Артемьев упомянул, что у Фирсова есть невеста, а значит, никто из работающих в компании, его в качестве личных отношений не интересует. Хотя, никто не говорил, что босс верен, как пёс своей женщине. Всё возможно.

И я уже ничему не удивлюсь.

Глава 2

Роман

— Братик, привет! — Лиза практически сносит меня с ног, бросаясь на шею.

— Что надо? Денег?

— Фу, какой ты бука! Зачем так сразу? — наиграно дует губы, словно мы дети, и она в который раз желает свалить на меня свою вину. — Просто немножко средств на карту. Я истратила свой лимит, установленный отцом, а у меня ещё тонна планов до нового года. Подкинь немного.

— Немного — это сколько? — бросаю портфель на диван в гостиной, желая услышать сумму, заключённую в слово «немного».

— Тысяч пятнадцать… не рублей, конечно, как ты понимаешь. Присмотрела шикарные туфельки. Хочу-хочу-хочу! Очень хочу! — загораются глазёнки, будто у ребёнка.

— А ты свои «хочу» немного умерить не желаешь? Чем ты занята всё время? Чем занимаешься? Дай угадаю — ничем! Не надоело бесцельно прожигать свою жизнь на развлечения и походы по магазинам? У тебя тряпок столько, что с лёгкостью можно приодеть маленькую страну, — наливаю немного виски в бокал, совсем на дне, но достаточно, чтобы немного расслабиться.

— О-о-о, по-моему, кому нужна женщина, чтобы снять напряжение, — фыркает, закатив глаза. — Что, настроения нет? Позвони Веронике, — лукавая улыбочка подстёгивает к действиям.

— Даже если Вероника останется последней женщиной на земле и мне некого будет трахнуть, я не приглашу её.

Выражение лица сестры меняется в секунду — не ожидала. Да, милая, такое не прощается, и плевать мне, что моя бывшая невеста твоя лучшая подруга. На всё плевать, как бы ты не старалась ради подружки.

— Денег дашь?

— Дам. Пять тысяч.

— Пять?! Рома, этого мало! — топает ножкой. Началось. — И что я куплю?

— Или пять, или ничего. Выбирай, — смотрю в упор, показывая, что решение окончательное, и она может вообще ничего не получить.

— Давай хотя бы пять, — соглашается, но безумно недовольна.

Может своё недовольство засунуть в одно место. К отцу не пойдёт, а я дам столько, сколько посчитаю нужным.

Наконец, сестрёнка исчезает, получит желаемое. Иногда кажется, что она проявляет хоть какие-нибудь чувства к нам с отцом, только когда ей нужны деньги. И почему кажется? Так и есть. Почти всегда.

Тусуется, ходит на мероприятия, рауты, приёмы, приходит под утро, заваливается спать, и появляется внизу только к ужину, когда мы с отцом, отработав день в офисе, приезжаем домой. Не жизнь, а сказка.

Вот только сама Лиза не желает ничего делать. Нет, как-то загорелась созданием коллекции одежды, потом каких-то духов, или косметики, точно не помню. Но каждое её увлечение заканчивалось так же быстро, как и начиналось.

Отец почти смирился, что дочь-тусовщица на большее неспособна, и теперь просто желал выдать её выгодно замуж. Но Лиза в свои двадцать восемь замуж совсем не спешила, меняя мужчин, как перчатки. Бывало, что утром просыпалась с одним, а вечером уже тусила с другим.

И подружка под стать, наверное, у сестры научилась…

К чёрту их. Обеих, пусть валят куда хотят, только подальше от меня.

Оседаю в кресло. В семейном особняке у нас с отцом отдельные рабочие кабинеты, чтобы было удобнее.

— Привет, Ромочка! — ошарашенно рассматриваю Веронику, которая преодолев в два прыжка расстояние от двери до меня, плюхается мне на колени.

— Пошла вон! — рывком сдёргиваю с себя девушку, отталкивая подальше.

— Ну зачем ты так? Я же по-хорошему! Давай поговорим.

— О чём, интересно? О том, как ты трахалась с другим мужиком, сразу после заключения помолвки, или о том, как я вас застал за этим самым приятным занятием? Или о том, что он был не единственным, как потом выяснилось? — снова завожусь, хотя, обещал сам себе, что тема Вероники меня больше не волнует.

— И что такого? — я поперхнулся, наблюдая наивный взгляд прожжённой женщины. — Ну подумаешь, переспала с другим мужиком. И? Хочешь сказать, ты мне ни разу не изменял? — приподнимает бровку в ожидании ответа.

Я лишь молчу, вопросительно смотрю на бывшую женщину. Лицо Вероники медленно вытягивается в понимании моего взгляда.

— Что, правда? Ни разу? — хохочет. — Да ладно тебе, Ром. Все друг другу изменяют — это норма, — разводит руками. — Это же всё несерьёзно, разово, просто для разнообразия.

— Мне не нужна жена, которую трахало половина моего окружения. Тем более, не желаю, чтобы в меня тыкали пальцем и обсуждали за спиной, кто именно трахал и в каких позах. К тому же не желаю смотреть на своего ребёнка, и думать, что его отцом может быть кто угодно, только не я. Так что, вопрос наших отношений закрыт окончательно. Твоему отцу о разрыве помолвки я объявил, подробно объяснив причины, — злорадствую, наблюдая сменяющееся выражение лица девушки и получаю истинное удовольствие.

О, да, Сёмин желал меня заполучить в зятья, но по причине тупости своей дочери остался ни с чем.

— Что ты…

— Рассказал твоему отцу почему я тебя бросил. Во всех подробностях. Тебя ещё ждёт разговор с ним, когда вернётся из Европы, уверен, не слишком приятный.

Нервно сглатывает, понимая, что накосячила по полной. Папочка за это по головке не погладит, скорее, стукнет по этой самой головке, чтобы мозги вправить.

— Ромочка, ну подумай… — приближается, тихо ступая по полу. Крадётся, словно хищница, не разрывая взгляда. — Нам же хорошо вместе… — опускается ко мне на колени, в секунду расстёгивает ширинку, ныряя пальчиками в трусы.

Обхватывает член, поглаживая пальчиками. Рассчитывает на реакцию слегка голодного мужчины. Реакции нет, потому что в этот самый момент перед глазами всплывает картинка, когда я собственными глазами видел, как эти самые ручки мяли член другого мужика.

Самое интересное, что, увидев меня, Вероника не стала оправдываться или извиняться — встала, отряхнулась и просто вышла из комнаты, оставив с немым вопросом в глазах.

Смотрит на мои губы, сочная грудь часто вздымается в ожидании предполагаемой ласки. Приближаюсь к её лицу, обхватываю ладонью. Девушка прикрывает глаза, ждёт поцелуй, но я, почти соприкоснувшись с её губами, шепчу:

— Пошла вон.

Выдёргиваю руку, застёгивая брюки и скидывая Веронику с себя. Второй раз за последние десять минут.

— Ты действительно такая идиотка, или просто ею прикидываешься? Я уже сказал — ничего не будет. Что непонятно?

— Рома, ты не можешь так поступить! Подумаешь — изменила. Мы же любим друг друга! — топает ножкой, раздосадованная, что подкат не удался.

— В каком месте? — откровенно стебусь. — Или точнее — каким местом? Каким именно местом любишь ты, я уже понял. Повторять не нужно.

Твою мать, в какой момент я решил, что Вероника будет мне хорошей женой? Просто у меня не было времени, чтобы искать девушку для семьи, а она плотно общавшаяся с моей сестрой, показалась отличным вариантом.

Красива, хорошая фигура, в меру умна, в чём теперь я сомневаюсь. Виделись пару раз в неделю, проводили вместе время, мне казалось, я могу провести с ней всю жизнь. Оказалось — показалось.

Вовремя узнал, что только ленивый ещё не трахнул Веронику. Она за моей спиной развлекалась по полной, а я, как идиот, даже налево ни разу не сходил. И это самое обидное. Мы бы хотя бы были на равных.

— Сейчас в моде свободные отношения, даже в браке.

— Мне насрать, что модно. Я хочу, чтобы моя женщина была мне верна, а не становилась общественным местом, в которое все ходят справлять свою нужду, — вот теперь я откровенно начинаю злиться, и Вероника это понимает.

— И где же ты такую найдёшь — верную, интересно? — кривится, словно понятие «верность» для неё оскорбительнее того, что я только что назвал её «общественным местом».

Да, где? Сам бы хотел получить ответ на этот вопрос.

— Не твоя забота. Будь добра, свали. Дай поработать, — наклоняюсь над документами, даю понять, что ей пора покинуть мой кабинет.

— Хм, Ромочка, ты совсем не подумал, что мы с Лизой лучшие подруги. Не думаю, что ты меня больше не увидишь — я буду приходить в этот дом каждый день, в надежде, что со временем ты меня всё же простишь, — глазки бывшей сверкают ярче, чем бриллианты. — Я даже могу встречать тебя на пороге после офиса, — снова расплывается в улыбке и, наконец, оставляет меня в одиночестве.

Твою же мать! Я даже не сомневаюсь, что Вероника прилипнет ко мне надолго. Будет являться сюда каждый день, мелькая перед глазами в ожидании прощения.

И сказать я ничего не смогу, потому что Лиза будет верещать, как потерпевшая, а отец удовлетворит все прихоти дочурки.

Куда бы свалить из дома и столицы? Дожился, сбегаю от назойливой бабы, но Вероника мне настолько противна, что я даже в одной комнате находиться с ней не имею желания. Она обработает Лизу, и они вдвоём за меня возьмутся, наседая с этим грёбанным прощением.

Какие варианты? Отпуск? Был недавно, да и одному нет желания куда-то ехать. Съеду в городскую квартиру из дома отца и в тот же день Вероника будет под дверью. Здесь её тормозит наличие слуг и отца, а там вообще свобода.

Обдумываю варианты, куда бы свалить надолго и официально в глазах отца.

Вспоминаю, он что-то говорил про компанию в Самаре. Их начальник хочет обратно в Москву, не желаю ли я поехать, что посмотреть, что да как…

Плохо слушал, после того, как он сказал про Самару, перестал воспринимать информацию, как ненужную для меня, потому что за шестьсот километров от столицы в ближайшее время не собирался.

Значит, нужно расспросить снова…

— Па, привет, — отец берёт трубку практически сразу, не ожидал, что ещё в офисе. — Что ты там про Самару говорил сегодня?

— То есть, ты совсем меня не слушал? Двадцать минут распинался… Для кого, спрашивается? — повышает голос. Он не любит говорить в пустоту, бесцельно прожигая своё время.

— Пап, прости, голова была занята другим. Скажи ещё раз, пожалуйста.

— Хм, ладно… Артемьев руководит компанией в Самаре уже шесть лет. Даже, когда я покупал «Самтелеком» не верил в прибыльность данной затеи, но послав туда Нараза всё же надеялся, что он сможет реорганизовать компанию и со временем вытянуть её из болота. Так и случилось, и теперь они вторые в списке по развитию среди всех наших покупок. Просится обратно, в Москву, обосновывая это тем, что «Мавр сделал своё дело, Мавр может уходить». И я с ним согласен. Нужно мотнуться в Самару и подобрать нового руководителя. Назар и сам может, мы с ним тысячу лет знакомы, но всё же, хотел, чтобы руководитель, то есть, я или ты, всё же появились там хоть раз.

— Что необходимо сделать? — теперь, когда я слышал каждое слово отца, могу говорить по существу.

— Просмотреть отчёты и графики, понять, как они вышли на первое место по городу и области. Возможно, какие-то идеи сможем применить в других компаниях. Астрахань у нас, например, уже года три в самом конце тащится, никаких сдвигов, — вздыхает отец. Эту покупку он до сих пор считает самой бессмысленной.

— Я согласен.

— Ещё раз?

— Я согласен, говорю. Поеду, посмотрю, что да как. Смена города и обстановки пойдёт мне только на пользу, — а желательно ещё и страны, чтобы подальше от Вероники и сестрёнки.

— Сын, от проблем не стоит убегать, — хмыкает, подразумевая ситуацию с моей помолвкой.

— От проблем нет, а от назойливой, приставучей бабы даже очень стоит. С Сёминым говорил, о причинах разрыва помолвки подробно рассказал. Как мужик он меня понял.

— А какие причины?

— Измена, — произношу, а у самого ком к горлу подкатывает в приступе тошноты.

— О-о-о, прямо, как у меня с твоей матерью…

— Отец, — обрываю на полуслове, — я всё знаю, всё помню, во всех красках. Да, мама тебе изменила — история в прошлом. Вы давно разведены, она замужем, ты тоже женским вниманием не обделён, насколько я помню. Тест ДНК сделал, убедился, что мы с Лизой твои дети, — вспоминаю этот «счастливый» момент в нашей жизни.

Мы тогда почти год с отцом не разговаривали. Лизка проще, ей деньги нужны были от папочки, ластилась к нему, тёрлась у ног, но мне потребовалось больше времени, чтобы принять факт сомнений отца.

Сейчас, наверное, прочувствовав на себе почти такую же ситуацию, даже стал его больше понимать. Вероятно, тоже засомневался бы в своём отцовстве, если бы Вероника объявила о беременности. Но что было, то было.

От Вероники избавился, надеюсь, что насовсем. Она девочка упёртая, не хочется упускать такой лакомый кусочек, как я, но больше её не подпушу.

Не уверен, что наш сегодняшний разговор был последним. Она подговорит сестру, чтобы совместными усилиями вернуть меня.

После моего предложения Сёминой, сестрица скакала от счастья, понимая, что теперь подруга станет ещё и родственницей. Ещё непонятно, кто больше желал этого брака — я или Лиза.

— Согласен. Не стоит вспоминать, — прокашливается, давно понял, что эту темя для себя я закрыл. С матерью общаюсь, как и прежде, а что произошло между ними — дело двоих, и только. — Так едешь?

— Да. Прямо завтра и полечу. Что тянуть?

— Настолько, значит, достала бывшая невеста? — откровенно ржёт в трубку.

— Не забывай, кто подруга бывшей невесты, и как эта самая подруга желала, чтобы Сёмина стала Фирсовой. Мы расстались, я решение принял, видеть Веронику больше не желаю. Проблема в том, что она никак не желает принять этот факт. Мне нужно уехать, мысли привести в порядок и исчезнуть из поля зрения Вероники. Надеюсь, долго она одна не останется, переключив своё внимание на кого-то другого.

— Что ж, что-то в этом есть. Но завтра пятница, смысл лететь к выходным?

— Как раз и есть. Пока обживусь в отеле, немного осмотрюсь в городе, посмотрю, чем люди живут, — ни одного дня больше не желаю видеть Веронику. Если она ворвётся в мой кабинет ещё раз, придётся действовать жёстче, а мне бы не хотелось применять силу к женщине.

— Хорошо. Рад, что согласился. До нового года три недели, успеешь всё закончить? Хотелось бы праздник отметить в кругу семьи.

— То есть, как всегда вдвоём? — ухмыляюсь. — Лиза, как обычно, умотает куда-нибудь, явится домой только числа пятого января.

— Лиза, Лиза… Вот что с ней делать, Ром, а? Взбалмошная, бестолковая транжира. И жениться на ней никто не хочет… Со сколькими партнёрами разговаривал, даже приданое предлагал больше, чем она заслужила. Ей двадцать восемь, а ума нет.

Удивляюсь отцу. Несмотря на безмерную любовь к дочери, он всё же всегда трезво оценивает сестру, как человека и женщину.

Прекрасно знает о её недостатках и неспособности рационально использовать средства, именно поэтому и ограничил лимит на её карте. Но при этом в курсе — когда у Лизы заканчиваются деньги, она всегда идёт ко мне. Я даю меньше её требований, немного отрезвляя сестру. Отца это устраивает.

— Остаётся только ждать, когда твоя дочь влюбится по-настоящему, нырнёт в омут с головой и, возможно, всё же станет примерной женой.

— Ну да. Вот именно такое желание и загадаю в новый год, — смеётся, но его показной смех, скорее, с нотками отчаяния.

— И пожалуйста, пап: если Лиза спросит, куда я уехал, не говори, — мне не нужно, чтобы сестра и Вероника припёрлись в Самару. А они могут, в чём я совершенно не сомневаюсь.

— А если будет требовать информацию?

— Скажи, что я в Астрахани, работаю над повышением работоспособности слабого филиала. Она всё равно не поймёт, чем именно я занимаюсь.

А сестра обязательно спросит — для Вероники. Ей просто необходимо мельтешить перед глазами, чтобы не забывал, и, возможно, сорвался на её ухищрения затащить меня в постель.

— Я, конечно, дочь люблю, но мужская солидарность превыше всего, — слышу, как он улыбается, что означает — сестра от него правдивую информацию не получит. — Сегодня домой не вернусь… останусь в городе, — что означает — папа останется ночевать у очередной пассии. — И завтра, скорее всего, не увидимся. Так что, позвони, как будешь уже в Самаре.

— Договорились, — кладу трубку, облегчённо выдыхая.

Что же, не самый плохой вариант покинуть столицу, чтобы избавиться от назойливого внимания Вероники. С глаз долой, из сердца вон — может сработает? Хотя, в случае Сёминой, её сердце находится между ног, именно им она и полюбила добрую половину моих знакомых.

Телефон разрывается. Кира, как всегда, вовремя.

— Привет, мой друг с израненным сердцем, — ржач в трубке выдаёт всю неискренность произнесённой, казалось бы, печальной фразы.

— И тебе привет. Умеешь сочувствовать! Моё сердце вполне себе целое и не такое уж израненное. Единственное, что меня действительно расстраивает — это непонимание Вероникой моей фразы: «Пошла вон!».

— О, как, то есть она надеется на воссоединение, правильно понял? — даже Кира удивлён такой наглости, а он-то относится ко всему проще, чем я.

В его постели женщины не задерживаются дольше, чем на неделю. Это Вероника, только с членом между ног.

— Именно. Из нашего последнего разговора полчаса назад, отчётливо понял, что Сёмина считает измену нормой, по её мнению, ничего страшного не произошло. Возможно, это я идиот, и такой формат отношений действительно норма?

— Норма, мой друг — понятие растяжимое. То, что для одного неприемлемо, для другого ежедневные реалии. Поэтому не стоит изводить себя тем, что не в твоих силах переделать. Если Вероника считает нормальным менять партнёров так же часто, как восходит солнце, значит, для неё это норма. А то, что она не совпадает с твоими убеждениями, просто ещё раз доказывает, чтобы абсолютно разные.

Наверное, это самая длинная и чувственная речь, что я слышал от Кирилла. Сколько его знаю, даже не предполагал, что он задумывался над такими понятиями.

— И что делать? — вздыхаю, понимая, что друг-то, уж точно не ответит на этот вопрос.

— Найти девушку, которая полностью разделяет и поддерживает твоё понимание «нормально».

— Где, интересно? Моё окружение, в большинстве своём — это подруги и знакомые Лизы, которые, как я теперь понимаю, мало чем отличаются от Вероники, — думаю о том, что, наверное, они все какие-то одни тренинги проходили по обучению. Не могут же все быть одинаковыми?

— Вот и ищи в другом месте, подальше от столичной богемы.

— Уже.

— Не понял, ты куда-то собрался без меня? — Кира напрягается, сейчас взорвётся, узнав, что я сваливаю куда подальше без него до самого нового года.

— В Самару. Слышал о таком городе? У нас там компания, в которой ни я, ни отец не были ни разу. Их руководитель просится обратно в Москву, нужно поставить нового. Вот и свалю туда, сменю обстановку и избавлюсь от присутствия в моей жизни бывшей невесты, — говорю и понимаю, что ничего хорошего от этой поездки не жду, но осознаю, что мне нужно развеяться, взглянуть на всё другими глазами.

— Когда летишь? — оживляется друг.

— Прям завтра.

— Я с тобой, — срывается с языка Кира, а я застываю. Не ожидал, что друг попрётся со мной хрен знает куда.

— Это необязательно! У тебя есть свои дела. Достаточно проводить в аэропорт, — откровенно издеваюсь, всячески уклоняюсь от положительного ответа.

— Я с тобой в Самару. Мне нужно развеяться, к тому же, я уже нашёл несколько стриптиз-клубов, который даже очень ничего, — довольный котяра тихонько мурлычет в трубку. — О, и мужские клубы имеются…

— И когда ты успел? Две минуты назад узнал.

— А вот… с тобой говорю и смотрю одновременно… Аха… Отлично… Да, однозначно я с тобой! Меня всё устраивает!

— Вот где-где, а в Самаре тебя ещё не было! — уже представляю, как Кира в первый же вечер устроит объезд всех увеселительных заведений для мужчин. — Тебе в Москве этого добра не хватает?

— Хватает, конечно. Но там всё новое, непривычное, ещё мною неизведанное, — могу поклясться, сейчас Кир уже прикидывает какое заведение посетить первым.

— Я пробуду там предположительно до нового года. Будешь со мной всё это время заниматься делами компании? — не верю, что он столько продержится вдали от столицы. Слишком много женщин требуют внимания друга.

— Нет, конечно, — фыркает, — только выходные, а дальше ты сам. Хотя, посмотрим, всё зависит от того, что я в этой самой Самаре высмотрю… Решено. Я с тобой. Во сколько самолёт? — слышу топот ног и шорохи. Уже собирается?

— Планирую после обеда. Закажу билеты и скину время. Только это… вещей по минимуму, а то я тебя знаю — нагребёшь сейчас шмоток больше, чем моя сестра в день распродажи, — ржу, потому что понимаю о чём говорю — Кира тот ещё модник.

— Тьфу ты, я уже второй чемодан складываю…

— Всё. До завтра, — отключаюсь прежде чем друг успевает прокомментировать последние слова.

Откидываюсь на спинку кресла и выдыхаю. Не всё так плохо, как казалось на первый взгляд. Вовремя отец подоспел с поездкой, а этот Артемьев с переводом в столицу.

Я помню его, но смутно и размыто. Кажется, он почти одного возраста с отцом, а значит старой закалки. Для него я мальчик, работающий в компании отца и выполняющий поручения Фирсова-старшего. Что ж, будем завоёвывать доверие самого дальнего филиала.

Уже завтра буду в Самаре, и посмотрим какие сюрпризы мне преподнесёт этот город.

Глава 3

Анна

Как только я всем разослала по внутренней почте информацию о новом боссе, в коллективе начался шум и гам, обсуждения продлились до самого вечера пятницы, и не успокоились после рабочего дня в чате сотрудников.

Кто-то говорил, что однозначно новый босс начнёт свою работу с кадровых чисток в угоду своим предпочтениям, кто-то слышал, что он тот ещё дамский угодник, и даже наличие невесты не остановит его в желании попробовать что-то новенькое и интересное.

Но большая часть коллектива предполагала, что нам всем предстоят нелёгкие две недели под началом молодого столичного босса, поведение которого предугадать совершенно невозможно. Больше всех сочувствия удостоилась именно я, потому как именно мне придётся контактировать с данным экземпляром чаще остальных.

Я не боюсь самого Фирсова, лишь опасаюсь, что моя работа и исполнение обязанностей могут не удовлетворить, а ещё хуже, разозлить мужчину. То, что спокойно воспринимает Артемьев, московское начальство может не устроить.

Уже к концу рабочего дня Назар Николаевич объявил, что Фирсов появится в офисе в понедельник, чтобы познакомиться с сотрудниками, принять дела и отпустить с лёгкой душой Артемьева в Москву.

Теперь я буду ждать новой рабочей недели, словно исполнения смертного приговора.

Захожу в квартиру, которую вот уже два года мы снимаем напополам с Иркой. Небольшая квартирка, но у каждой из нас своя комната и личное пространство. Плюхаюсь на банкетку в коридоре, прикрывая глаза.

Рабочий чат просто закипает, и я больше не в состоянии читать предположения коллег о молодом боссе. Ещё немного и у меня в голове сформируется чёткое представление чудовищного образа хамоватого, несносного мужика, трахающего всё вокруг без разбора.

Хватит.

— Анют, ты чего такая? — из кухни выползает Ирка в фартуке и с большой ложкой в руках.

У нас чёткий график готовки ужинов, и сегодня именно её очередь. Только сейчас понимаю, что в нос врезаются аппетитные запахи жареной картошки, в ответ на которые мой желудок начинает предательски урчать.

— Артемьева в Москву возвращают, а в понедельник ждём сына Фирсова для проверки.

— Фирсов — это тот, в чей холдинг входит ваша компания? — Ирка опирается на стену, облизывая ложку. Потом закинет её куда-нибудь, а я не найду. И так всегда.

— Ага. Тридцать четыре года, молод, богат и пока холост, но невеста имеется. Это факты. Если желаешь прочитать предположения, могу открыть рабочий чат, — смотрю на неё жалобным взглядом, потому как сама я туда заглядывать сегодня больше не желаю.

— Я представляю, что ваши сплетницы там «напредполагали»! — смеётся, зная, что в нашем коллективе есть три-четыре экземпляра, которые очень любят фантазировать по поводу и без.

— А ты почему переживаешь? Боишься его, что ли?

— Угу, — киваю. — Я привыкла к Назару Николаевичу, к тому же он относится ко мне больше, как к дочери, чем как к подчинённой. Неизвестно, чего ожидать от Фирсова. Как выяснилось, он к нам не навсегда, не засядет же сын генерального в какой-то там Самаре. Приезжает, чтобы назначить новое руководство… — рассказываю, стягивая рабочий костюм и классическую рубашку. — А вот кто станет этим самым новым руководством — вопрос.

— А ты как думаешь? — Ирка ходит за мной из комнаты в комнату, затем в ванную, пока я совершаю привычный ритуал переодевания после работы.

— Вероятно, заместитель Артемьева Ливанов… — вспоминаю зама босса, и сглатываю. Не очень позитивное у нас общения.

— Это тот самый, что яйца к тебе подкатывал?

— Именно. Пока Артемьев популярно не объяснил, что подкатывание этих самых яиц чревато для него последствиями. Это было несколько месяцев назад. Ливанов успокоился, лишь иногда посматривая на меня с нахальной ухмылочкой, но, если его назначат на место Назара Николаевича, никаких ограничений уже не будет, и вступиться за меня, собственно, будет некому. А это значит — полная свобода действий и грязные намёки станут ещё гаже… — кривлюсь.

Вспоминаю образ Ливанова. Красивый мужчина, по которому половина офиса вздыхает, пуская слюни. Но мне он не нравится: слащавый, приторная улыбочка, примитивные комплименты и тупые шутки, над которыми так искренне смеётся вся бухгалтерия.

Сальные глазки то и дело проходятся по моей груди и заднице, когда зам приходит в кабинет Артемьева. Иногда замечаю, как он похотливо облизывается, смотря в вырез рубашки, которая никогда не расстёгивается больше, чем на одну пуговицу.

Просто фу! Если Фирсов поставит его боссом, уволиться придётся в тот же день, потому что я не согласна терпеть Ливанова ежедневно, выслушивая идиотские шутки.

— Сколько раз говорила — ты паникёрша! Ещё никто не приехал, ничего не произошло, никого никуда не назначили, а у тебя уже мозг дымиться от предположений, причём, самых ужасных, — Ирка двигается на кухню, и теперь я послушно плетусь за ней. — Садись, ужинать будем.

— Просто, я хочу быть готовой к тому, что меня ждёт. Возможно, уже пора искать новую работу… — вздыхаю, понимая, что с Ливановым точно не сработаемся, а Фирсова может не устроить моя кандидатура в качестве помощницы. Оба варианта не сулят мне ничего хорошего.

— Стоп, Анюта, — почти стонет Ира, — ты себя так в пятый угол загонишь, и выбраться не сможешь. Не предполагай — смотри. Наступит понедельник, новая рабочая неделя, вот тогда и сделаешь выводы.

Передо мной появляется тарелка с дымящейся картошкой, а Ирка плюхается напротив, смачно поглощая приготовленный ею же ужин.

— Стараюсь… Если бы не рабочий чат, возможно, и я бы себе не накручивала… Знаешь, что они там пишут? — вскакиваю, чтобы вытащить из пальто телефон.

— Не знаю и знать не желаю, — останавливает Ирка, вовремя перехватывая меня в порыве. — Мне всё равно. Вашим офисным курицам только повод поговорить дай. И вообще, пошли завтра в клуб сходим, давно не были. Просто потанцуем, как обычно, развеемся, даже пить не будем.

— Настроения нет… — вздыхаю, ковыряясь вилкой в тарелке приготовленного ужина. — Может, в другой раз? Да и Костик твой не будет против?

— Костик? — вздыхает подруга. — А нет больше Костика. То есть, нас с ним нет. Надоело. Психанула. Встречаемся два года, а дальше этих самых встречаний дело никак не движется. И семь лет к другу на свидания бегать можно, вот только всё это не то, — со злостью бросает на стол вилку, видимо, Костик накосячил по полной программе.

Пожалеть бы Ирку, вот только я молчу, потому что ещё хуже будет. Совсем злой станет из-за своего Костика Сначала цветёт и пахнет, бегает на свидания и надеется, а потом, словно переклинивает её, и начинает тревожиться, что так всё на стадии встречаний и останется.

— Тебе двадцать пять, Косте двадцать шесть, ну успеется ещё, куда ты торопишься-то? — стараюсь поддержать Иру, обнадёживая.

— Ай, — безразлично машет рукой в мою сторону, — хоть жить вместе предложил и то уже сдвиг. А так: он с мамой, а я с тобой квартиру на двоих снимаю — ничего не меняется. Я всё серьёзно хочу, официально, понимаешь?

— Хочешь, понимаю. А какая женщина не хочет?

— Ты не хочешь, — отрезвляет каждым словом, равнодушно пожимая плечами.

Много раз говорила, что не хочу, но только потому, что пока достойного не нашла. Не встретился человек, с которым бы всего этого захотелось. Чтобы вот, сразу, нырнул в омут с головой и понял, что всё — твой человек, каждой клеточкой тела твой.

— А я и хотеть не знаю, чего. У меня всего-то два парня и было. Влад, с которым ещё в школе начали встречаться. Я уехала учиться, он в военную академию поступил, приезжал раз в месяц, общение стало реже, короче, и в итоге совсем сошло на нет. И Андрей, ты сама помнишь: встречались год, и чувства вроде, и что-то серьёзное намечалось, а в итоге всё-таки поняли, что разные, во всём разные, больше отличий у нас, чем сходства.

И сейчас вспоминаю, как с Андреем расстались. И вроде мирно всё и без надрыва, но мне всё равно потом общие знакомые рассказали, что нелестно отзывался обо мне. Слишком эмоциональная и ранимая, и в постели не фонтан…

А откуда мне этим фонтаном быть, если Андрей мой второй парень, да и первый-то ничему не учил. Андрей только рычал постоянно, что всё не так делаю, а как нужно рассказать не удосужился. А я просила.

Ничего постыдного в этом не вижу, и унизительного тоже. Я из той категории людей, которые если не знают, не понимают, всегда спросят у более опытных и знающих. Вот только Андрею было проще гавкнуть на меня, чем объяснить, что ему нравится.

Со временем, просто стала сжиматься и закрываться во время близости, потому что казалось, что я даже дышу не так. Секс превратился в неприятную обязаловку, удовольствия никакого и желания, в итоге, тоже. Так и разбежались, каждый со своими убеждениями, или, скорее, он убежал.

— А знаешь, Ань, наверное, лучше вот так, одной. Мыслей никаких, переживаний, сомнений разных. Нет любви — нет проблем. Спокойно и хорошо на душе. Ты вот о работе переживаешь, а я, даже если бы на работе швах был, всё равно бы о чёртовом Костике думала… — вздыхает и понимаю, что не отпустило пока подругу, сердечко страдает за Костиком, ждёт шагов с его стороны.

— Звонил? — отрицательно головой качает. — Писал? — снова нет.

Вот же Костик… И зачем такой нужен, такое чувство, что Ирка сама за ним ухаживает и заставляет с ней встречаться. Смотрю на подругу, понимаю, как легко и быстро поднять ей настроение, хотя бы на один вечер.

— Пойдём завтра в клуб? — спрашиваю осторожно.

— Правда? — серые глазки загораются живительным огнём. — Ты согласна?

— Да, — смеюсь. — Мне тоже нужно отвлечься. А то я себя до понедельника до истерики доведу, прикидывая варианты, что со всеми нами сделает Фирсов.

— Ой, только не говори, что тебе, вот так, в один момент стало всё равно! — Ирка перегибается через стол, заглядывая в мои глаза. — Не поверю!

— Не стало, — послушно соглашаюсь, понимая, что бояться я всё равно не перестану. — Но от моих переживаний приезд Фирсова не отменится, а Артемьев моим боссом не останется, — лишь развожу руками, приводя, как мне кажется, вполне весомы аргументы.

— Вот это правильно! Куда пойдём?

— В самый большой клуб. Пить не буду, впрочем, как и всегда — хочу танцевать, много и долго, — уже давно поняла, что именно в танце, когда голова отключается, а все мысли разом выносятся из головы, наступает какой-то волшебный момент перезагрузки, позволяя проанализировать всё заново, продумать варианты решений и построить верный алгоритм действий.

Ирка начинает метаться по квартире, словно мы куда-то собираемся прямо вот сейчас, сию минуту. Смеюсь, внимательно наблюдая за её рывками по комнатам, дальше в ванную, снова на кухню и так по кругу.

— Успокойся! — откровенно ржу. — В клуб только завтра идём!

— Блин, ты моё платье зелёное не видела? — открывает по очереди ящики комода, активно выгребая содержимое на пол.

— Видела. В химчистке оно.

— Блиииин! Точно. Спасибо, что напомнила. Сбегаю завтра, заберу. В нём хочу пойти. А ты?

— Я золотое своё надену. Вполне приличное, не слишком короткое, вырез лодочка, грудь не напоказ, рукава длинные.

— Ты в нём, как монашка, — закатывает глаза подруга, — всё закрыто, только что обтягивает твою фигурку. Но если копну свою распустишь — уже совсем другое дело, — сверкает глазками, напоминая, что именно на эту копню и реагирую парни, и, кстати, девушки.

Подруга часто шутит, что с моими волосами нужно сниматься в какой-нибудь рекламе краски для волос или шампуня для мега объёма. При этом, я с ними ведь ничего не делаю — такие от природы, как у мамы.

— Распущу, обещаю, — завтра всё по полной, на максимум, расслабиться, оторваться, чтобы в понедельник собраться с новыми силами для активной работы и приветствия нового босса.

— А я завтра локоны сделаю. Точно! — загораются глазки у Ирки. — Чтоб под стать твоей причёски, может, с кем-нибудь познакомлюсь, — ядовито улыбается, словно, назло Костику сделать хочет больше, чем для своего удовольствия.

— Уверена? — неуверенно лепечу. Отговаривать подругу бесполезно, приводить аргументы бессмысленно, если решила, то сделает обязательно.

— Да. Хватит страдать по неуверенному Костику, который от мамы оторваться не в силах, чтобы сделать серьёзный шаг, — с грохотом задвигает ящики комода, что говорит о том, что Ирка злится, в первую очередь, конечно на саму себя. — Будем искать ему замену! — торжественно упирает руками в бока.

Боевая стойка и решительность подруги, конечно, подталкивает и меня к уверенным действиям, но я ведь знаю, что всё это напускное и ненастоящее, и уже в воскресенье она будет снова томно вздыхать по своему драгоценному Костику.

Глава 4

Роман

Билеты заказаны в бизнес-класс, сумка собрана и припрятана в холле большого дома. Как пацан ей богу, скрываюсь от сестры, чтобы она и на минуту не заподозрила, что я уезжаю. Иначе, накинется с сотней вопросов, чтобы обязательно выведать, куда собираюсь исчезнуть.

В первую очередь, беспокоится о себе, потому что уеду и деньги не у кого будет клянчить. И особенно для Вероники, потому что подруга решительно настроена в отношении меня — вернуть чего бы это не стоило.

Кира готов, к назначенному времени прибудет в аэропорт. Успеваю закинуть большую сумку в машину, как неожиданно в дверях меня догоняет Лиза.

— Ром, ты куда? — глазки округляются.

— Во-первых, добрый день уже. Во-вторых, на работу.

— В обед?

— Я и приезжал на обед. Да, далеко от офиса, но необходимо было документы кое-какие забрать, и заодно пообедать. Стол накрыт в маленькой столовой. Иди, успеешь позавтракать. Ты ведь только встала, — улыбаюсь, намекая, что она та ещё лентяйка, которой уже пора хоть чем-нибудь заняться в этой жизни.

— Не начинай, — закатывает глазки, махнув своей ручкой так, словно я не достоин указывать ей, что и как делать. — У нас сегодня с девочками посиделки, — глазки игриво сверкают, намекая на присутствие вечером бывшей невесты. — Пока. До вечера, — развернувшись, удаляется, а я жду, пока не скроется за большими дверями столовой.

До вечера не получится, милая сестрёнка. Представляю, какое разочарование ждёт девочек, когда вечером я не появлюсь и вообще в ближайшую неделю точно не появлюсь в этом доме, и в Москве вообще.

Водитель срывается с места, чтобы отвезти в аэропорт. Обычно я сам за рулём, но сегодня всё иначе. И хорошо, что Лиза его не видела, точно бы усомнилась в том, что я отправился в офис.

Уже в аэропорту глазами ищу Кира в толпе. Чёрт, да где он? Неужели передумал?

Не передумал… Боже!

Готов закрыть глаза, чтобы не видеть этого пижона, идущего на меня с важным видом. Твидовый коричневый костюм в клетку, полный фарш, даже жилет и галстук нацепил, и кепи в придачу. Угольно-чёрное пальто подчёркивает всю пафосность его вида.

Только трости этому засранцу не хватает… Даже глаза прикрываю от вида его довольной моськи.

— Кир, мы вообще-то в Самару летим, а не в Англию конца девятнадцатого века. Ты какого хрена так вырядился?

— Пф-ф, — закатывает глаза, — не важно. Все, кто меня увидит в этом городе, сразу, лишь по внешнему виду, должны понимать, что я из Москвы прилетел. В первую очередь, все девушки, — подмигивает, намекая, что он, в отличие от меня, летит развлекаться во стриптиз-клубах города. — Зато ты всегда и везде в классическом костюме, врос в него. Удавка не давит? — указывает на галстук, а у самого, наверное, на резиночке, чтобы шейка друга не передавилась ненароком.

— Именно — врос, давно привык к удавке. И поверь, даже если бы был просто в джинсах, все и так бы поняли. У тебя на лбу неоновая надпись бегущей строкой мчится «Я из столицы». Тебе даже говорить ничего не надо! — и зачем я его взял? Будет козырять направо и налево своими столичными корнями. — Ладно, пошли на посадку.

Два часа, общество Кира и его ни на секунду не закрывающийся рот, и вот, мы, наконец, в Самаре. Декабрь, здесь снег сугробами, красивый, совершенно не похож на столичную грязную кашу, размазанную по дорогам. Да и мороз покрепче, здесь зима вступает в свои права раньше.

— Сейчас в отель. Есть два дня на то, чтобы осмотреться в городе, понять, что к чему, — инструктирую друга. — Ты в понедельник улетишь обратно?

Задаю вопрос в пустоту, потому что Кир воткнулся в окно и смотрит, не пропуская, кажется, ни одной вывески.

— О, я уже два стрипа видел! — тычет пальцем.

— Киииир, я тебя вообще-то спрашиваю. Ты обратно в понедельник?

— Наверное, — мнётся. — А ты, когда?

— Неделю точно здесь пробуду. Больше не требуется. А потом рвану в Астрахань до самого нового года, подальше от сестрёнки и её подруг.

— Хм… — залипает. — Я подумаю, отвечать сразу не буду. А вдруг, мне здесь очень понравится? — лукавая улыбочка, предвкушающая развлечения. — Пока не решил. Пойдём сегодня в стрип?

— Кир, тебе в Москве баб не хватает?

— Хватает. Но здесь-то я ещё не был? Понимаешь к чему веду? — водит бровями, чуть ли не цунами создаёт. — И вообще, у тебя-то самого, когда секс был? А?

— Недели три назад, — прокашливаюсь, вспоминая. — Как Веронику послал ко всем чертям.

Резко приближается, хватает за рукав и шепчет:

— Колокольный звон в голове ещё эхом не разносится от голода? К горлу не подкатывает? Штаны не трещат по швам? Слюни не пускаешь при виде смачной круглой попки?

— Иди к чёрту! Шутник хренов! — толкаю в плечо. У Кира всё всегда в сторону секса сводится, любую тему в итоге заканчивает девочками и историями кого и в каких позах он имел в своей жизни. — После Сёминой на всех стал смотреть, как на продажных девок. Воротит.

— Ромыч, ты в Самаре! Тут всё проще, подальше от столичного лоска. И женщины проще, понимаешь? Чем не причина оторваться с какой-нибудь милой девочкой, ищущей покровительство московского красавца? Так что давай, не тормози, пока здесь развлекайся. Сестрички нет, Веронички тоже. Красота! — разводит руками в сторону, показывая, что все горизонты открыты, никаких ограничений.

А может, прислушаться к другу? Почему нет? Я здесь на неделю. Найти симпатичную девочку, развлечься, в ресторан сводить, цветы подарить, побрякушку любую и всё, согласна.

Это не Москва, где девочки в моих кругах перебирают подарками и дорогими авто, морща носик. Здесь всё должно быть проще. Ладно, присмотрим кого-нибудь в компании. Сто процентов в коллективе не все возраста сорок плюс, а на рабочем месте проще рассмотреть, оценить и, опять же, уломать.

— Я подумаю, — отвечаю серьёзно, пока, не посвящая Кира в свои планы. — Посмотрим.

— Смотреть мы сегодня в стрип поедем! — заходит в отель, бежит впереди. — И не возражай! — кидает через плечо, понимает, что я сейчас отвечу.

* * *

— Какого хрена мы сюда пришли? — в который раз осматриваюсь по сторонам на голодных мужиков, пожирающих глазами девочек на пилонах.

— Смотреть и восторгаться! — глазки Кира сверкают, словно у ребёнка. Периодически подходит к сцене, запихивая деньги в трусики девушки. — Смотри, как она танцует! Для меня, глаз не сводит.

Симпатичная. Шикарные формы, дорогое бельё, туфли на высоченных каблуках, волосы длинные. Крутится грациозно, гибкая. Смотрю просто, как на очень красивую картинку.

— Не сводит, потому что ты ей в трусы сотни зелёные запихиваешь.

— Да. Заслужила, — даже, если бы захотел, не смог бы сейчас оторвать взгляд друга от девушки. Слюнями, кажется, весь пол закапал. — Обрати внимание, — тычет в девочку пальцем.

— А смысл? Их трогать нельзя.

— Приват закажи! Договорись на продолжение, — подмигивает, указывая на план действий.

— Не хочу. Не с этой. Чего-нибудь приятного хочу, естественного, не такого броского, — снова перевожу взгляд на крутящуюся танцовщицу в нижнем белье, обшитом блёстками.

Сверкает так, что по глазам бьёт. Неприятно даже. Веронику напомнила с её тягой ко всему сверкающему, по принципу: чем больше бриллиантов на ней, тем дороже выглядит. И вообще, по-моему, похожа внешне на неё чем-то…

— Ты чего скривился, Ром?

— Веронику напомнила…

— Ну да, — Кир потирает подбородок, — что-то есть… Не один в один, конечно, но похожа, однозначно, — смотрит, словно испытывает. — Понял-понял, — поднимает руки, — нам нужно что-то кардинально другое. Прям совсем. А пойдём завтра в ночной клуб? Я уже присмотрел. У них клубешник есть, самый крутой, там вечеринка завтра какая-то. По любому, людей море будет, и девочек тоже. Выбирай — не хочу!

Смотрю на друга, почти стону. Этот любитель готов все увеселительные заведения города за выходные обойти. Я в таких заведениях редко бываю, потому что пашу в офисе, и по компаниям выкупленным мотаюсь, набираюсь опыта, так сказать.

А Кир в деле отца постольку-поскольку. Папа у него владеет доброй половиной автомобильных салонов в столице, сын недостатка в средствах не испытывает.

У Кира и своё дело есть, но там директор нанятый всем рулит, так что друг может себе позволить вот так, резко, полететь со мной хрен знает куда.

— Ну? Что? Чего такой кислый?

— Пойдём, ладно! — друг чуть ли в ладоши не хлопает, на месте подскакивает, радостно прикидывая, что завтра будем делать.

Мы и так мало времени проводим вместе, а после того, как я с Сёминой связался, вообще перестали с ним куда-то выбираться, как сегодня. Порадую Кира, выделю ему выходные.

К тому же, уже отзвонился Артемьеву. Приятный мужик, серьёзный, в теме, на все вопросы ответил, объяснил, истолковал. Сказал ему назначить планёрку на понедельник в десять: с сотрудниками познакомиться, себя представить и на его зама посмотреть.

Рекомендовал на свой место, но мне показалось неохотно, будто через силу. Вроде и отзывался положительно, но всё же гаденький подтекст я уловил. Что-то с этим замом не так, понять бы что. За неделю разберусь, уверен. Ещё пару кандидатов назвал из разных отделов. С понедельника побеседую, прощупаю, рассмотрю.

Артемьев помощницу свою отрекламировал. Девочка молодая, но энергичная, юркая, толковая, всех знает, три года с ним работает, почти незаменима. Сначала подумал, что любовница молодая, но, когда он её пару раз дочкой назвал, дошло, что по-отечески к ней относится, почти по родному.

Бывает же такое… В Москве такие исключительно для удовлетворения потребностей босса держатся. У моего отца, по крайней мере, только так.

— Пошли! — Кир в плечо толкает. — Надоело.

Закатываю глаза, показывая, что совершенно не сомневался, что увлечение красивой задницей для Кира сойдёт на нет через три часа. Знаю его, как облупленного. А вот завтра из клуба вытащу с трудом, особенно, если за девицу какую-нибудь зацепится.

Хотя, мы ведь для того и идём, чтобы зацепиться. Кир точно, я посмотрю на предложенный ассортимент.

— Давай пройдёмся, — останавливаю друга в попытке сесть в машину. — Ночной воздух, морозный, лёгкие насквозь пробивает. В Москве так не подышишь.

— Пойдём. Но завтра в клуб, ты обещал? — выскакивает передо мной, шагает спиной назад, тычет в меня рукой, затянутой в кожаные перчатки.

— Обещания выполняю, — киваю. — К тому же, в компанию поеду в понедельник, два дня на развлечения есть.

— Зачем ты вообще припёрся сюда в пятницу? Мог бы в воскресенье лететь, — разводит руками, но рядом не пристраивается, так и пятится назад.

— От Лизы с Вероникой свалить хотел.

— Да, точно, — бьёт себя по лбу, вспоминая наш вчерашний разговор. — Что, девочки придумали план по завоеванию Романа Фирсова? — подмигивает.

— Уверен! Недаром, Лиза сегодня устроила вечер встречи с девочками, на котором, конечно же, Сёмина тоже будет. Терпеть не могу сводничества, а когда родная сестра занимается таким гадким делом, вдвойне противно. И ведь знает же, что Вероника спались с потрохами: не просто сказали, своими глазами всё видел — защищает. Женская солидарность, мать её.

Не думал, что родная сестра за Веронику встанет горой. В некоторой степени даже обидно стало, глубоко, внутри, совсем немного, но всё же.

— Ты прости за то, что я сейчас скажу, Ром, но Лиза защищает Сёмину, потому что сама такая же. Как бы это гадко не звучало.

— Именно так и звучит, — становлюсь серьёзным. — Я об этом знаю. Когда выслушивал чудесные рассказы про приключения своей невесты, Лиза там тоже везде фигурировала неоднократно. В курсе. Только с отцом не делился. Пусть сам с дочерью отношения выясняет.

Настроение испорчено. Дерьмовая компания у моей сестры. Фирсовых-мужчин знают, как деловых, порядочных, всегда исполняющих обязательства. А вот, Фирсовы-женщины…

Не хочу думать. Я сюда приехал, чтобы не думать, отдохнуть от дерьмовых мыслей, выгулять накопившееся напряжение и провести выходные с другом. А завтра в клуб, поищем девочку, чтобы снять напряжение, уже сексуальное.

Глава 5

Анна

— Ань, давай быстрее. Такси ждёт! — Ирка подгоняет, а я свои ботиночки на каблучках не могу отыскать.

Ну где же? Чёрт! А всё подруга и её уборки генеральные, после которых даже собственные трусы не найдёшь, не говоря уже об обуви. Нашла! Ну наконец-то!

— Блин, тащусь от твоих волос! — поднимает локоны и отпускает в свободном полёте. — Мне, чтобы такого эффекта добиться нужно кучу спреев нанести, начесать, поднять у корней и лаком залить, чтобы хотя бы пару часов продержалось. А тебе: голову помыла, феном высушила и всё — будто из салона вышла. И почему меня такими природа не наградила?

— Это не природа — это генетика. У мамы такие же.

Обувшись, мельком заглядываю в зеркало. И чего всем мои волосы покоя не дают? Да, пышные, спускающиеся крупными локонами до пояса, золотисто-каштановые, даже не красила ни разу, чтобы цвет сохранить в тон глазам.

Только волосы и выделяют. А в остальном: белая кожа, худенькая, небольшого роста и глаза пол-лица занимают. Ничего особенного.

— Пошли. Хватит в зеркало пялиться! — Ирка рывком тянет на себя к двери, напоминая, что такси уже пять минут ждёт у подъезда.

Такси нас везёт в клуб. В центре города. Мы редко там бываем. Дорогой и всегда забитый людьми, но сегодня можно, чтобы затанцевать мои переживания о новом начальстве и Иркины душевные терзания о Костике, который так ни разу и не позвонил.

На входе фейсконтроль, и Ирка, прекрасно зная мою способность улыбкой открывать любые двери, проталкивает вперёд себя, ближе к охране.

— Добрый вечер, — улыбаюсь своей самой обворожительной улыбкой, присутствующей в арсенале.

Кажется, большой мужчина, выше меня головы на две, даже едва заметно дёргает уголками рта в подобие улыбки, и открывает заграждение.

— Проходим, — отходит в сторону, пропуская нас ко входу.

— И как у тебя это получается всегда? — шепчет Ирка мне в шею, чтобы охрана не слышала. — Я хоть заулыбаюсь до судорог, а меня всё равно не пропустят.

— Магия, — гипнотически шепчу, рисуя в воздухе круги. Начинаю ржать, когда подруга ведёт взглядом за движением моей руки, будто заворожённая. — Отомри, Ир.

Клуб забит до отказа, сегодня здесь какая-то тематическая вечеринка. Людей столько, что не протолкнуться. У бара, кажется, ни одного свободного местечка. Пытаюсь посмотреть немного вперёд поверх голов, встав на носочки, но безрезультатно.

— Пойдём наверх, оттуда посмотрим обстановку, — Ирка тянет за собой к лестнице на второй этаж с балконами. — Потом спустимся обратно.

Тащусь за ней, не выпуская ладонь, чтобы не потеряться в толпе. Тут не докричишься друг другу. В какой-то момент моя ладонь выскальзывает, и я теряю подругу из вида. Бегу вверх по ступенькам, стараясь догнать Ирку, даже под ноги не смотрю, вылавливая её взглядом в толпе.

В какой-то момент понимаю, что носком ботиночка наступаю на самый край ступеньки, нога подворачивается, и я лечу вниз. Прикрываю глаза в принятии неизбежного, мысленно представляя, как я кубарем скатываюсь вниз, собирая своим тельцем каждый выступ каменных ступеней.

Я в платье, а, значит, сейчас засвечу своим нижним бельём на весь клуб, устроив неожиданное представление на потеху зрителям. Уже ругаю себя за то, что не надела джинсы, в которых падать было бы удобнее и эстетичнее.

И вот, когда я уже мысленно упала и лежу распластанная в самом низу, чья-то ладонь аккуратно подхватывает меня под талию, и, можно сказать, перемещает в воздухе на самый вверх лестницы, аккуратно поставив на землю.

Открываю глаза, с облегчением ощущая под ногами твёрдый пол.

Тут же сталкиваюсь с тёмно-карим, почти чёрным взглядом высокого мужчины. Смотрит с интересом и полуулыбкой на пухлых губах, то и дело скользит взглядом по моим волосам.

Под его пронизывающим взглядом, неосознанно провожу по локонам, приглаживая золотую копну, растрепавшуюся в почти падении.

Мы, словно в секунде зависли, а все вокруг движутся медленно, заторможено, момент плывёт, вырывая все привычные клубные звуки, оглушая на секунду звенящей тишиной, которая, кажется, громче музыки вокруг.

Со мной впервые такое…

— Осторожнее, девушка. Так и упасть можно, — вырывает меня из замедленного кадра словами, и мой слух взрывается от неожиданно нахлынувших звуков ночного заведения.

На губах улыбка, а в глазах огоньки прыгают, или это мигающий свет отблеском отсвечивается в чёрных зрачках?..

— С-спасибо… — выталкивая с трудом из себя, не отводя взгляд.

— Вот ты где? — Ирка дёргает за руку, утаскивая за собой, и только в этот момент замечаю второго мужчину в клетчатом костюме.

Сама себе морщусь, не совсем нормально воспринимая его наряд.

— Ты видела мужика в костюме в клетку? — Ирка ржёт, хватаясь за живот. — Вот вырядился. Точно неместный, словно не в клуб ночной шёл. Первый раз такое вижу! Смотри, вон местечко есть! — указывает на противоположную сторону клуба, где есть свободные стулья. — Пошли.

Топаю за подругой, вспоминая чёрные глаза, прожигающие меня. Вот это взгляд! Даже мурашки забегали под кожей, сбились в дикий табун и скачут в разные стороны, будто качели раскачивают. Бывает же такое…

Снова бежим вниз, но теперь я внимательно смотрю под ноги, второй раз меня никто не поддержит. Не стоит же мой спаситель на лестнице, ожидая, пока я, неуклюжая девица, соберусь грохнуться вниз.

Успеваем занять место у барной стойки, наслаждаясь цитрусовым коктейлем, совсем слабым, но безумно вкусным. Нам с Иркой этого вполне достаточно, а весело нам всегда и без алкоголя.

Через полчаса подруга тянет танцевать, заманивая в толпу. Сегодня музыка как никогда ритмичная и заводная. Скачем, отрываясь по полной.

Но всё равно, прикрывая глаза, накатывает тревога изменений понедельника, приезд нового босса и отъезд Назара Николаевича. И как бы я не старалась отключиться от этих мыслей, совершенно не выходит, словно опутало беспокойство изнутри гадкими щупальцами и не даёт свободно вздохнуть.

Смотрю на подругу, которая активно машет руками в такт музыке и понимаю, что она тоже напряжена. Переживает из-за Костика и их непонятных отношений, которые никак не могут ни к чему привести.

И вот чего переживает? Ей двадцать пять, а впадает в уныние так, будто почти сорок и этот самый Костя её последний шанс на счастье: не заманит в свои сети, так и останется старой девой с тридцатью кошками. Улыбаюсь, представляя Ирку, окружённую кошачьим семейством в старом халате в кресле-качалке. И что за мысли лезут в голову?

Хотя, у Иры хоть кто-то есть, а я вообще ни на что не надеюсь. После последних отношений зажалась, скрючилась, закрылась и сижу в тёмной комнате, опасаясь, что кто-то придёт и резко включит свет.

Подруга объясняла, что Андрей своими придирками и постоянным недовольством, привил мне кучу комплексов, который у меня нет и никогда не было. Вечно рычал, что всё не так делаю, говорю, стою, сижу… Умом понимаю, что это действительно так, но перебороть пока не могу.

Ирка утверждает, что мужчина мне нужен, который в себя заставит поверить, раскрыться, освободиться от запретов, сдерживающих меня. Вот только где его взять, такого мужчину?

Сказать просто — сделать невозможно.

Уже за полночь, а людей в клубе, кажется, становится всё больше. Толпа гудит, визгами и свистом поддерживая сменяющуюся музыку.

Ирка хватает мою ладонь, утягивая в сторону. Пробираемся сквозь горячие от танцев и чуть пьяные тела.

— Пошли в комнату для девочек сходим, — наконец, оповещает, хотя входим в длинный коридор, который ведёт прочь от основного зала. — Блин, Костя звонит, — визжит подруга, вытаскивая телефон. — Иди, я сейчас догоню.

Вздыхаю, понимая, что «сейчас», скорее всего, будет не скоро, но послушно иду вперёд, не желая слушать разговор и выяснения отношений.

Делаю несколько шагов, завернув за угол, и просто врезаюсь в чью-то широкую грудь со всего размаху. Подняв глаза, встречаюсь с чёрным сверлящим взглядом, изучающим меня с интересом.

Тот самый мужчина, что придержал меня, когда почти упала. Теперь, когда свет ярче, а я больше не лечу головой вниз, в ожидании разбиться о твёрдые ступени, могу отчётливее его рассмотреть.

Высокий, темноволосый. Красивый, очень красивый. Женщины гроздьями на таких вешаются в желании заполучить. Ему больше тридцати, возможно, тридцать пять. Может, меньше, но лёгкая щетина прибавляет возраст, а слегка взъерошенные волосы добавляют небрежности.

Пухлые губы, небольшая ямочка на подбородке, по которой так и хочется провести пальчиком, ощутив вмятинку на ощупь.

Чёрная, смоляная рубашка обтягивает широкую грудь, а мышцы пробиваются сквозь ткань манящим рельефом, притягивая взгляд.

И запах. Бьющий в нос пряным ароматом дорогой парфюм, кажется, въедается под кожу, проникая в меня, заставляет расширяться зрачки от неожиданно полученной дозы кайфа. Я бы дышала им круглосуточно, не прерываясь ни на миг.

Я, будто снова зависла в моменте, не в силах пошевелиться. Чёрный взгляд пригвоздил к месту, лишив возможности двигаться и говорить. Или это я сама так на него реагирую, а он просто стоит и с интересом рассматривает удивлённую девочку, которая непонятно почему пялиться на него, как на восьмое чудо света.

— Снова бежишь, не глядя перед собой, — чуть дёргает уголком рта. Не улыбается — улыбаются лишь глаза. — Я не могу всё время спасать тебя.

— С-спасибо, вам, ещё раз… — шепчу, не в силах разорвать это странное притяжение, пронизывающее всё тело.

Скользит глазами по моим волосам, снова вызывая непреодолимое желание поправить причёску, пригладив пальцами. А когда взгляд возвращается на исходную позицию, в чёрных глазах вдруг проносится что-то мимолётно-дикое, завораживающее, даже алчное.

— Так может, ты хочешь отблагодарить меня иначе? — делает шаг вперёд, отчего мне приходиться отступить, лопатками упираясь в стену коридора.

— Как? — непонимающе пялюсь на него, до конца не осознавая, о какой благодарности идёт речь.

Я ведь уже сказала спасибо. Дважды.

Но он меня, как будто не слышит. Поднимает руку. Застываю в ожидании прикосновения к моему лицу, но нет… Проводит по волосам, пропуская золотистые локоны сквозь пальцы снова и снова, накручивает кудряшки на палец, заворожённый своими собственными действиями.

— Например, — шепчет, — можем покинуть это место прямо сейчас, отправиться в отель, где ты сможешь выразить мне свою искреннюю благодарность… — говорит, приближаясь к губам, пока между нами не остаются жалкие миллиметры.

Я чувствую его дыхание — горячее и частое. А сама, кажется, перестаю дышать, словно парализованная, даже звука не в состоянии из себя выдавить.

Касается. Нежно, быстро. Проводит языком по губам, проникая в щёлочку, раздвигая. И я впускаю влажный язык, так настойчиво посягающий на моё пространство. Не углубляет поцелуй, оставаясь на поверхности губ. Изучает меня, оттягивая нижнюю губу, проникая осторожно, мягко, без яростного напора.

Стая бабочек ухает куда-то вниз, стягиваясь в животе адским узлом, требующим продолжения его прикосновений.

Меня насквозь пронизывает дрожью — мелкой и колючей. Теряюсь, забывая кто я и где нахожусь сейчас. А главное, полностью отключаюсь, плохо понимая, что целуюсь с совершенно незнакомым мужчиной в коридоре клуба.

— А утром уже я тебя отблагодарю… Пары сотен будет достаточно? — шепчет на ухо, проходится кончиком языка по шее.

Всё ещё находясь в вязком мареве, медленно прокручиваю его слова в голове, с трудом соединяя первую и вторую часть предложения, сказанного только что мужчиной. Слова, будто перемешались, не дают понять смысл и привести всё к логическому заключению.

Отстраняется, с шумным выдохом ожидает ответа, поглаживая мою талию.

«Пары сотен будет достаточно?..»…

Словно простреливает осознанием, что он сейчас предложил. Заплатить? Заплатить за ночь с ним? Просто купить меня на одну ночь, чтобы как следует отблагодарить спасителя…

Вмиг возвращаюсь в реальность, будто хмельное состояние растворилось, а удар молотом привёл резко в чувство, принимая всю тошнотворность его предложения.

Довольно ухмыляется, уверенный, что я непременно соглашусь.

Сама не осознаю, как поднимаю руку и отвешиваю наглому типу смачную пощёчину, впечатывая ладонь так сильно, что кожу словно от кипятка ошпаривает. Звонкая затрещина гулким эхом прокатывается по пустому коридору, отрезвляя самоуверенного наглеца.

В чёрных глазах вспыхивает злость, но буквально через секунду сменяется недоумением и ничем не прикрытым удивлением. Теперь мужчина в ступоре, окаменел, переваривая произошедшее.

— Хам! — зло прыскаю и, вывернувшись из-под его руки, бегу в обратном направлении, так и не добравшись в уборную.

Ускоряю шаг, цокая каблучками по твёрдому полу. Оборачиваюсь, ожидая погони мужчины, которого только что жёстко обломала в его хотелках, но за спиной никого, полная тишина, даже шагов не слышно.

Ирка на том самом месте, где я её оставила десять минут назад, даже на метр не сдвинулась. На глазах слёзы, губы трясутся, сжимает в руке телефон.

— Что? — налетаю на неё, будто ураган.

— Совсем с Костиком расстались, — всхлип. — Я-то думала, позвонил, чтобы мириться, а он… Мама его сказала, что мы не подходим друг другу, — чуть ли не воет.

Видимо, вечер, который должен был стать во всех смыслах расслабляющим, для нас обеих закончился огорчением.

— Поехали домой, — тяну её на выход. — Всё. Натанцевались.

Быстрее бежать из клуба, чтобы случайно не встретить своего спасителя ещё раз.

Глава 6

Роман

— И вот на хрена мы сюда пришли? — осматриваюсь по сторонам в забитом до отказа клубе.

Разгорячённые и потные тела скачут на танцполе. Возле бара такая же толпа, с остервенением поглощающая спиртные напитки, словно сухой закон отменили час назад, и никто не успеет напиться.

Находим место у бара в ожидании, когда освободиться ВИП-комната и мы с Киром переместимся туда. У него свои планы. Девочки больше и легче ведутся на мужчин с деньгами, а отдельная комната даст возможность другу тет-а-тет пообщаться с очередной пассией.

— Ты этот вопрос вчера задавал, когда мы только вошли в стрип, — закатывает глаза. — Совсем ты обился от рук. Погряз в делах холдинга, веселиться и расслабляться разучился совсем. Выпей, — подкатывает ко мне бокал с виски. — Поддержи меня, — опрокидывает в себя залпом коричневую жидкость. — Посмотри по сторонам, сколько красавиц нетронутых ходит, задницей так призывно виляют, прям глаза разбегаются от обилия девочек, — жадно таращится на каждую проходящую девушку, осматривая за секунду с ног до головы.

Следую его совету. Веду взглядом, выискивая в толпе девушек в своём вкусе. Не цепляет, ни одна. Однотипные, не запоминающиеся, совершенно обычные. В Москве таких море, ткни в любую и твоя.

— Ну, понравилась какая-нибудь? — толкает в бок.

— Нет.

— Да ладно, Ромыч! Не может быть! Ну выбери тогда более или менее ничего. Для одной ночи. Просто развлечься, покувыркаться, напряжение снять. Для этого Мисс мира не нужна, и обычная подойдёт. Ты ж не невесту выбираешь, а временное развлечение, — подмигивает. — И вообще у меня свой способ есть, — двигается ближе, не сводя взгляда с двигающейся толпы перед нами. — Подходишь, смотришь глаза в глаза, неразрывно — приём такой, словно завлекаешь, показываешь, что интересна, зацепила тебя, поймала на крючок. Говоришь мягко, гортанно, как будто убаюкиваешь голосом, манишь. Пара комплиментов, примитивных, можно не зацикливаться, а дальше предлагаешь покинуть клуб, чтобы приятно провести время в номере самого дорого отеля. А если всё ещё сомневается, намекаешь, что отблагодаришь, — трёт пальцами, намекая на деньги. — Всё. Она твоя. Поверь. Работает безотказно! Проверено сотню раз!

Уверенно кивает, отпивая из бокала жадными глотками. Вот же, Казанова, блин.

— А без этого, — копирую его жест, — что, не дают девочки Кириллу Реутову? — почти смеюсь в голос, наблюдая, как лицо друга вытягивается в изумлении, тут же возвращается в исходное положение и прищуривает глаза.

— Ещё как дают. Только, чтобы девочку харизмой своей свалить, время нужно: ухаживания, поход в дорогой ресторан, побрякушка, чтоб глазки блестели. А если надо «вот прям щас», то мой способ действует безотказно. Всегда. А тебе как раз второй вариант и нужен. Только на сегодня. И вообще, — разворачивается, чуть отодвигаясь, обсматривая меня, — ты Сёмину как в койку-то затащил. Харизмой?

— Сёмина ко мне в койку сама прыгнула, я даже не напрягался. И сам понимаешь, почему. Ей муж богатый, папочке — партнёр выгодный. Все в шоколаде, — хмыкаю, ещё раз с облегчением принимая то факт, что избавился от непутёвой невесты. — Вот только не сдержалась, привычку прыгать из койки в койку так просто не искоренить. А я так не вовремя прилетел из Европы, раньше на день. А то и в ЗАГС бы пошёл рогатым оленем, а потом бы чужого ребёнка растил. Это, как минимум.

— А максимум?

— А максимум, её папаша в этот же день с остервенением начал бы вгрызаться в наш бизнес, чтобы местечко потеплее оторвать. А потом бы хрен отодрали. У таких зубы, как у пираньи — только по живому резать.

До сих пор благодарен, что те переговоры в Берлине закончились раньше, и я прилетел, не ожидая увидеть свою невесту, скачущую на члене непонятного мужика. Будто кто-то помог рассмотреть раньше, кто есть кто, понять, насколько ошибочным был бы мой шаг, заключи я брак с Вероникой.

— Так ладно, — машет руками, — хватит о Веронике. Мы здесь за другим — найти девочку, чтобы вытравила все поганые мысли из твоей головы.

— ВИП освободился, прошу пройти на второй этаж, — от разговора отрывает администратор, зовёт нас за собой.

Шагаем через весь зал к лестнице, на которой людей столпилось не меньше, чем внизу. Останавливаемся на самом верху, всматриваясь вниз. Снова пробегаюсь глазами по девушкам, пытаюсь зацепиться хоть за что-то, но тщетно.

Боковым зрением отмечаю, что рядом со мной ярко сверкнула что-то золотое и объёмное. Лишь на секунду всматриваясь, вижу девушку, цепляющуюся за край ступеньки. Её нога срывается, и она почти летит вниз.

За секунду до падения, успеваю подхватить за тонкую талию и аккуратно поставить на верхнюю ступеньку, всё ещё придерживая, чтобы не качалась.

Поднимает голову, откидывая назад золотую вьющуюся копну волос. Они какие-то нереальные, с золотым отливом, их настолько много, что, кажется, она может завернуться, словно в плед. Залипаю. Пальцы практически тянутся, чтобы прикоснуться к золотому совершенству.

Встречаюсь с её испуганным взглядом и чуть приоткрытым ротиком. Янтарные огромные глазища смотрят, не моргая. Смотрит изучающе, словно вросла в место, на котором стоит и не может двинуться.

В какой-то момент понимаю, что звуки вокруг исчезли, пространство замерло, а люди остановились. Вакуум. Только она передо мной. Золотая фея с янтарными глазами. До самого нутра пробрало в секунду.

Чувствую толчок под ребро, и будто из-под толщи воды выныриваю, жадно выхватывая воздух.

— Осторожнее, девушка. Так и упасть можно.

— С-спасибо, — выдавливает из себя, и я понимаю, что она говорит, лишь прочитав по губам.

Тут же, непонятно откуда, подлетает девушка, хватает фею за руку и тянет за собой в толпу. Словно видение, исчезает так же быстро, как и появилась передо мной. Брожу взглядом в направлении, в котором исчезло моё видение, но больше не вижу золотого блеска.

Вот с этой бы я ночь провёл. Однозначно.

— Пошли, — тянет Кира за собой в ВИП, где уже всё подготовили.

Через полчаса появляются две девушки чуть за двадцать, активно обрабатывающие друга на всё самое дорогое в карте клуба. Этот пижон не стесняясь раскидывается деньгами, чтобы ублажить обеих. Не могу его судить — каждый развлекается так, как ему нравится.

Когда их общение становится слишком откровенным, незаметно удаляюсь, категорично отказываясь участвовать в надвигающейся оргии.

Спускаюсь вниз, ищу в толпе глазами фею, обсматривая девочек, двигающихся на танцполе. Никого похожего и близко нет. Может, уже ушла? А возможно, она в одной из ВИП-комнат, как те, что доставляют удовольствие Киру?

Мысленно скривился. Не представляю такую, обслуживающую богатенького москвича ради нескольких сотен баксов. Хотя, я ведь тоже никогда не думал, что Вероника трахается со всеми подряд за моей спиной, при мне изображая идеальную невесту. Внешность, как выяснилось, обманчива.

Бреду в направлении уборных. Чёрт, свалить бы отсюда… Музыка мозги в фарш превращает, аж внутренности от басов потряхивает — неприятно.

Настолько поглощён своими мыслями, что не сразу понимаю, как что-то тонкое и маленькое со всей дури врезается в мою грудь, утыкаясь носом. Даже отпрыгиваю от неожиданности препятствия.

Фея… Испуганно смотрит янтарными переливающимися омутами, а волосы всё также спадают по плечам крупными волнами, окутывая тонкое тело до пояса.

Внимательно рассматривает моё лицо, кажется, останавливаясь на каждом сантиметре, словно сканирует. Взгляд пробирает насквозь — бегающий, немного испуганный, скованный. Будто желает всё рассмотреть, и сама себя останавливает, не желает пялиться открыто.

Спускается ниже, уставившись на мою вздымающуюся под рубашкой грудь. Шумно сглатывает, выдыхает со звуком, будто тихонько стонет, едва слышно.

Резко вскидывает голову, своим золотистым янтарём проникая в душу, под самые рёбра, настолько глубоко, будто острием пронзает.

— Снова бежишь, не глядя перед собой. Я не могу всё время спасать тебя.

— С-спасибо, вам, ещё раз… — лепечет розовыми губками.

Понимаю, что возбудился в считаные секунды, желаю провести ночь с феей, попробовать девочку на вкус, снимая её запах с кожи языком. И услышать, как стонет — громко, от оргазма и удовольствия.

Вспоминаю метод Кира, раскладываю мысленно по пунктам.

Смотрю на фею неотрывно, чтобы не разорвать тонкую нить. Цепляю, не позволяя ей отвести взгляд. Делаю шаг, чтобы стать ближе, почувствовать её тело. Отходит назад, упираясь в стену.

В нос врывается тонкий цветочный запах, приправленный белым чаем — пробирает все рецепторы, взрываясь хаосом внутри.

— Так может, ты хочешь отблагодарить меня иначе? — иду в наступление по методу Кира.

— Как? — рвано выдыхает, бегает глазками по моему лицу.

А я, наконец, её рассмотрел. Белая кожа, тонкое личико, острый носик, пухлые губки. Верхняя призывно манит острыми уголками, которые сходятся треугольниками. И глазища эти янтарные, переливающиеся желтоватыми бликами на свету.

Но самое притягательное — волосы. Не могу удержаться, и зарываюсь ладонью в золотой водопад. Пропускаю шёлковую нежность сквозь пальцы, словно вода стекает тонкими струйками.

Ничего мягче в жизни не трогал. Залипаю на волосах феи, наматывая пальцами кудряшки и отпуская, от чего они подпрыгивают, будто пружинки.

— Например, — шепчу ей, — можем покинуть это место прямо сейчас, отправиться в отель, где ты сможешь выразить мне свою искреннюю благодарность…

Её губы так близко, а запах сводит с ума, поднимая из глубины все известные мне инстинкты. Первый из которых — обладать. И я целую…

Нежно, едва касаясь, чтобы не напугать фею, не оттолкнуть. Медленно провожу языком по пухлым губам, пахнущим малиной и, кажется, на вкус они тоже, как сочная ягода. Без напора, не давлю, чтобы девочка поддалась, откликнулась на мою ласку.

Открывается по миллиметру, подаётся навстречу, впускает мой язык. Будто приглашает, сбившимся дыханием заманивая, опьяняя.

Почти сдалась — робко, несмело. Значит, нужно подтолкнуть…

— А утром уже я тебя отблагодарю… Пары сотен будет достаточно? — веду носом по тонкой шейке, слизывая её запах языком.

Теперь точно согласна. Отстраняюсь, чтобы получить желаемое согласие.

В янтарных глазах буря эмоций, сменяющиеся со скоростью света. Сводит брови в кучу, хмурится, смотрит прямо.

Что не так? Мало предложил? Девочка хочет больше?

Настолько расслаблен, что совершенно не ожидаю подвоха. Поэтому, когда мне прилетает звонкая пощёчина, даже отшатываюсь от резкого жеста феи. Так впечатала, что, кажется, в голове задребезжало и кожа огнём дико пылает. У маленькой феи тяжёлая рука, оказывается.

Злость подкатывает к горлу, но тут же отступает, сменяясь удивлением. Вот такого отказа я ещё в своей жизни не получал.

— Хам! — ядовито выплёвывает, прыскает злостью.

Вывернувшись, отскакивает в сторону, быстро-быстро удаляясь по коридору в том направлении, откуда пришла. Слышу звук каблучков, отбивающих частый ритм по твёрдому полу.

Стою, переваривая произошедшее.

А что не так сделал-то? Ведь почти согласна была, почти потянулась ко мне в желании ласки… Не понравилась сумма? Или не понравилось, что вообще о деньгах заговорил? Подарок нужно было предложить?

Срываюсь с места в попытке догнать фею, чтобы как минимум объясниться, но её и след простыл. Со скоростью света влетаю на второй этаж, жадно ищу в толпе золотые локоны.

Нет. Её нет. Испарилась. Трачу полчаса, чтобы обойти клуб, заглянув чуть ли не в каждый закуток. Бесполезно.

А ведь реально зацепила, заинтересовала, подстегнула где-то внутри.

Развлёкся, называется…

Глава 7

— Тебя серьёзно девчонка пощёчиной отшила? — Кира задаёт этот вопрос, кажется, в сотый раз, получая истинное наслаждение от моего ответа. Ржёт, как не в себя, загибаясь. — Охренеть! Романа Фирсова отшили, влепив затрещину.

— Вот ты друг, — начинаю злиться, — твоим же советом и воспользовался.

Не скажу, что меня это сильно подстегнуло, но мужское самолюбие задето маленькой феей, оставившей след на коже хрупкой ладошкой. Кажется, и сейчас чувствую кипящее прикосновение, и кожа горит в том месте, где прошлись её пальчики.

И глаза её, бурлящие злостью передо мной, и с ненавистью выплюнутое «Хам!» в ушах так и звучит, бьёт пульсом по мозгам тонкий голосок, который от эмоций стал стальным молотом.

— А я не говорил, что мой совет работает в ста процентах случаях. Видимо, к этой девочке мои навыки неприменимы, — разводит руками, в который раз прикладываясь к прохладной водичке.

Кира вчера знатно накидался, и сегодня выхлебал всю воду в номере, каждый час заказывая ещё. И куда в него вмещается? Резервуар там, что ли запасной стоит внутри?

— Вот только не понял: разозлилась, потому что мало предложил, или потому что вообще предложил?

— Второй вариант, — подтверждает, снова отхлёбывая воды. — Судя по тому, как ты девочку описал — нежная и ранимая, уверен, правильная. Из тех, кто верит в большое и светлое чувство и ждёт принца на белом коне. А ты всё это похерил двумя сотнями, — каждое слово, как серпом по одному месту врезается.

— Но у тебя же сработало?

— У меня другие вчера были. Но совсем другую забрал в отель, приятно провёл ночь. Отблагодарил несколькими сотнями за горячую ночь, ускакала, счастливая до чёртиков. Был уверен, что ты тоже не растерялся и вовсю кувыркаешься с понравившейся девочкой, а ты вот, оказывается, глубокие раны зализываешь, — снова ржёт.

И на хрена ему рассказал?

До конца дней моих стебать будет, припоминая этот случай. Я эту девчонку не увижу больше никогда, а друг с издёвками своими достанет.

Снова вспоминаю этот золотой водопад и мягкость волос, протекающих сквозь пальцы.

У Вероники тоже длинные волосы, но всегда собраны в высокий хвост и прилизаны гелем настолько обильно и смачно, что противно прикасаться, будто пальцами вляпаешься в какое-то гадкое желе.

— Так, всё, закрыли тему. Я всё равно её больше никогда не увижу. Было и было, что теперь?

— Просто в следующий раз, прежде чем воспользоваться моими советами, хорошо подумай, — тычет в меня пальцем. — То, что применимо к одной, на другую действует, вызывая обратный эффект.

Ага, вчера думать нужно было…

Возможно, если бы не ляпнул про деньги, фея сегодня утром проснулась бы в моей постели. И вот уверен почему-то, что с ней бы в постели скучно не было — горячо, страстно, даже дико, — но не скучно точно.

— Поедем сегодня куда-нибудь? — а я сомневался, продолжит ли Кира проводить инспекцию по стрипам Самары.

— Нет, я точно пас. Артемьев документы прислал. Хочу просмотреть отчёты и сводки, нужно завтра на планёрке говорить о чём-то, лучше подготовиться и быть в курсе дел, хотя бы частично. Он хочет побыстрее передать дела и вернуться в Москву, к тому же вот-вот дедом станет, дочь родить должна. Не хочу его задерживать.

— Ладно, — друг вздыхает. Он и ехал-то сюда только затем, чтобы приключений на свою пятую точку собрать. — Тогда приглашу мою вчерашнюю девочку, — тут же расцветает в предвкушении вечера, — продолжим познавать друг друга. На такую и денег не жалко.

— Ты завтра улетишь?

— Подумаю, — лениво тянет. — Смотря, как сегодняшний вечер закончится. Пока, — оставляет меня в номере, и сегодня, видимо, больше не увидимся.

С завтрашнего дня полностью окунусь в дела компании «Самтелеком». Кира знает, что к работе я подхожу ответственно и часто скрупулёзно, не упуская ни одной детали.

Вряд ли до выходных мы сможем снова куда-то выбраться. А так как друг желает именно развлечений, не получив желаемого, сорвётся в Москву. По крайней мере, там всё для него привычнее.

Снова и снова возвращаюсь мыслями к фее, накручиваю круги по номеру, вспоминая янтарные глаза. Внутри противно клокочет стыдливое и противное чувство вины. Обидел девочку.

Сколько ей лет интересно? Чуть больше двадцати? Хрупкая и наивная, приняла всё за чистую монету, решила, что хочу купить — открыто и нагло.

Вот же, Рома, какой ты идиот…

Это тебе не Москва, где каждая в рот заглядывает в ожидании зелёных купюр, с лёгкостью согласившись на ночь в дорогом отеле. Забылся. Да и Кира подогрел своим способом безотказным.

И зачем послушал? У нас с ним совершенно разные вкусы и методы знакомства тоже разные.

Так. Проехали.

Было. Достаточно.

Фея переживёт, уверен. Пожалуется подруге, как козлина какой-то ей провести ночь предлагал за деньги и забудет через пару дней, заинтересовавшись чем-то другим. А я уже завтра про девочку с золотыми волосами и не вспомню.

Анна

— Интересно, а две сотни чего он предложил? — Ирка с физиономией следопыта наматывает круги по комнате, в сотый раз анализируя поведения вчерашнего хама в клубе. — Не рублей же? Если исходить из того, как ты его описала, мужчина-то небедный, а значит, доллары или евро.

— А какая разница? — вскакиваю с дивана, столкнувшись с подругой на середине её следования. Начинаю закипать снова и снова вспоминая слова этого хама. — Сам факт того, что он хотел меня купить, уже сам по себе унизителен. Понимаешь?

— Ань, дурында ты, понимаешь? Ты ведь ему понравилась, зацепила, интерес вызвала, привлекла настолько, что он захотел ночь с тобой провести. Наверное, улыбнулась своей фирменной улыбочкой, которой сносишь все барьеры из грозных секьюрити?

— Да какая разница, Ир, как я ему улыбнулась. Он ведь решил, что меня купить можно? Просто купить. Не познакомиться, как все нормальные люди, не на свидание пригласить, а просто приобрести то, что ему понравилось.

Оседаю на диван. Ну вот, снова растормошила всё внутри себя. Почти успокоилась, убедив себя, что вчерашний хам всего лишь ничем не примечательный неприятный инцидент, не заслуживающий моего внимания.

А ведь красивый же. Крышесносный просто!

Такой мужчина, что дух захватывает и сердце ухает куда-то в пятки от его прикосновений. Казалось бы, минутный поцелуй, а всколыхнул внутри такие эмоции, которые я и наполовину с Андреем не испытала.

— Нет, Анюта, — подруга опускается передо мной, поглаживая коленки, — ты совсем не понимаешь? Ты после расставания с Андреем вдруг решила, что совершенно неинтересна мужчинам, и на тебя, такую солнечную девочку с золотыми волосами никто не посмотрит, а оказалось не только посмотрел, но и заинтересовался настолько, что денег за близость с тобой хотел отдать. Я не говорю, что он не хамло, совсем нет, просто сама для себя сделай выводы в угоду женского самолюбия. Ты привлекательна, и вполне способна заинтересовать мужчину. И хватить себя зря изводить. Ну предложил деньги, ну дала пощёчину и всё на этом. Ты его больше никогда не увидишь. Какой смысл переживать из-за того, что никогда больше не произойдёт?

— Как моя мама говоришь! — улыбаюсь, вспоминая слова родной женщины.

Иногда мне кажется, что Ирка мудра не по годам, будто иногда, внезапно, в неё вселяется прожжённая жизнью тётка, у которой есть дельный совет на все случаи жизни. Вот только с Костиком она всё равно ведёт себя, как глупая девчонки.

Хотя, и это вполне понятно: со стороны виднее, а советы всегда мудрее. Оценить самого себя очень сложно и практически нереально действовать рационально.

— Ну вот, ты улыбаешься уже, — смеёмся, взявшись за руки. — О другом тебе думать нужно: завтра день тяжёлый, новый босс приедет знакомиться, а тебе с ним сработаться как-то нужно. Он, кстати, во сколько у вас будет?

— В десять планёрка, но Назар Николаевич сказал, что в городе он с пятницы. Пробудет минимум неделю, примет дела и назначит кого-то новым боссом. Пока непонятно кого, рабочий чат взрывается от предположений, а Ливанов уверен, что непременно займёт кресло руководителя, почти корону надел, а наши сплетницы и болтушки уже выслуживаются перед ним, — вздыхаю, опуская голову.

Если Ливанов действительно станет новым боссом, мне тут же придётся покинуть компанию. Приставать, возможно, не будет, но отомстит за то, что Артемьев защитил меня, резко обрубив всего его ухаживания.

Ливанов, скользкий и гадкий, такого не простит, обязательно отыграется на мне по полной программе, а методы у него изощрённые.

— Анюта, новый босс уже в городе, говоришь? А давай представим, только на секундочку, — прищуривается, — что этот вчерашний нахал и есть твой новый босс? Как его там зовут?

— Фирсов Роман Яковлевич…

— Вот! Он самый! Приходишь ты, значит, утром на работу, а там он — во всей красе, — и лыбится идиотка, будто это весело на самом деле.

Нервно сглатываю, представляя предложенную Иркой картину.

Мамочки…

Только не он, не так, невозможно. В этом случае Ливанов станет для меня наименьшей проблемой, потому что основной станет Фирсов и моя смачная оплеуха новому боссу.

Трясу головой, сбрасывая наваждение и разгоняя страшные картинки возможных событий. Нет, не может вчерашний мужчина быть боссом из Москвы. Видно, конечно, что не наш, не самарский, но он может быть кем угодно.

— Ира, хватит, я сейчас заплачу, — почти скулю, глядя на подругу.

— Ну, всё-всё, — гладит меня по волосам, — просто бредовое предположение. Не бери в голову, как всегда, несу бред.

Встаёт, нервно раскладывая вещи в шкафу, перекладывая из одного в другой. Нервный разбор вещей всегда означает, что подруга переживает и ей просто необходимо занять чем-то руки.

— Ир, а что с Костей?

— Да, ничего особенного, — отшвыривает кофточку. — Я-то надеялась, что он позвонит, осознав, какое сокровище потерял, то есть меня, а он всего лишь вещи прочил вернуть, что у меня остались. Сожгу всё к чёрту, и пепел развею в сторону его дома! Маме его видите ли я не понравилась, не такая его сыночке нужна, без характера, без принципов, чтобы сынуле в рот заглядывала и много не просила. Полгода твержу: устройся на работу, обеспечивай себя сам, сними квартиру отдельную, а он от мамочки оторваться не может. Ну его!

— Ир, — подхожу, обнимая подругу за плечи, — вот что ты мне говорила, когда Андрей меня бросил? Что таких Андреев сотни, и жизнь на этом не заканчивается, а сама, а… Вон сколько недостатков у твоего Кости — вагон и маленькая тележка, а ты по-прежнему его оправдываешь, хотя сама понимаешь, что ничего он делать не будет и не собирается. Он живёт с мамой, потому что так удобно и выгодно, в первую очередь для него. Дело не в тебе — дело в Косте.

Сколько ссор и размолвок с Костей я пережила — не счесть. Ирка расставалась с ним, кляла на чём свет стоит, но через время влюблённые снова воссоединялись, некоторое время царила полнейшая идиллия и подруга парила в облаках, снова окрылённая чувствами. А потом всё происходило снова, каждый раз, как последний.

Но в этот раз никто на примирение первым идти не стремился, или потому, что оба уже устали от этих эмоциональных качелей, или просто чувства себя изжили, сгорев дотла.

— Ладно, пошли ужинать. Завтра новая рабочая неделя, и у тебя она будет, ой, какой насыщенной, — тянет за руку на кухню.

Сегодня легли спать раньше, погружённые каждая в свои заботы.

Не спалось, потому что как только закрывала глаза, в памяти всплывал образ хамоватого незнакомца, нежно сминающего мои губы.

И откуда он такой взялся? Словно вынырнул из-под земли, опьянив своим чёрным взглядом, подчинив своим губам и шальным ладоням.

Кажется, за минуту поцелуя, испытала весь спектр человеческих эмоций, разносящий тело на атомы и желая ещё, снова, повторить с жадностью это робкое прикосновение.

Но тут же вспоминаю его предложение купить меня, и любовно-одурманивающий флёр вмиг развеивается, оставляя внутри гадкий осадок от его слов. Единственный раз за столько времени понравилась мужчине, а он оказался просто хамом.

Ну ничего, с завтрашнего дня у меня начнутся совершенно другие проблемы…

Глава 8

— Анюта, всё готово? — Назар Николаевич с утра на взводе в ожидании Фирсова.

— В конференц-зале всё подготовила, папки собраны, руководители отделов приглашены, ваш зам тоже, — кривлюсь при упоминании Ливанова.

Этот маленький царёк уже чуть ли не в открытую всем говорит, что займёт место Артемьева, хотя ещё даже Фирсова не видел и не понимает, что нас ждёт. Так уверен в себе, что даже противно. Вот это у человека самооценка, вот это я понимаю, что значит любить себя драгоценного.

— А кофе? — подскакивает босс.

— Кофе? — так, про кофе никто не говорил, словом не обмолвился.

— Анечка, кофе для Романа. Он пьёт натуральный чёрный и любит печенье с корицей.

— Серьёзно? — вытягиваюсь в лице, не понимая, откуда у Артемьева такие сведения о новом боссе.

— Яков сказал, — разводит руками, — мы же должны хоть как-то подготовиться. Так, — потирает переносицу нервничая, — через три квартала магазин кофе и чая. Сможешь сбегать?

— Без двадцати десять, могу не успеть к приезду Фирсова.

— Ничего страшного. Приедет, сразу зайдём на планёрку, а уже после кофе предложим. Нам один на один разговор предстоит ещё.

— Хорошо. Тогда побежала.

Быстро-быстро перебираю ножками на тонких каблучках, и лишь потом останавливаю саму себя, не понимая, куда я так тороплюсь. За двадцать минут точно не успею, Фирсова примут и без меня, а вот серьёзный разговор после основных событий предстоит долгий и кофе совсем не помешает.

Спокойно дохожу до нужного магазина, приобретая всё необходимо, даже печенье с корицей тут же имеется.

Странные предпочтения, конечно, как для мужчины, но не мне судить. Может, у них там, в Москве, каждый со своим бзиком особенным.

Обратно иду не спеша, понимая, что прошло минут сорок и совещание в самом разгаре. На нашем этаже стайка сотрудниц, собравшись в кружок, активно шепчется, жестикулируя руками.

— Аня, ты всё пропустила! — подбегает Светлана из маркетингового отдела.

— Что, много пропустила? — стараюсь быть равнодушной, но внутри всё колышется от переживаний.

— Блин, как тебе повезло, что ты с Романом будешь работать, вот так, бок о бок, помощницей, — складывает ладошки вместе, блаженно прикрывая глаза. — Он такой шикарный, Анюта, такой… такой… ух! — видимо, у Светланы заканчиваются вдохновляющие эпитеты в отношении Фирсова, того и гляди, сейчас слюни капать начнут, затопив весь этаж. — Просто сногсшибательный. Во всех смыслах. Какая внешность, энергетика, голос, а как пахнет…

Восхищения Светы мне понятны, она не замужем, и не отказалась бы закрутить отношения с Фирсовым. Но, насколько я помню, со слов Назара Николаевича, у Романа есть невеста, вполне себе официальная и реалистичная, так что мечтам Светланы не суждено сбыться, как бы она не старалась.

Уже пару лет она обхаживает Ливанова, и поговаривают, что их связывают не только рабочие отношения, но дальше нерегулярного секса Ливанов не двигается, что очень напрягает Свету.

— Я бы всё отдала, чтобы быть на твоём месте… — мечтательно продолжает Света, — приносить ему кофе, записывать распоряжения, ездить по делам…

— Свет, я на твоём месте не мечтала бы о том, что может закончится ровно через неделю. Он сейчас дела примет, нового руководителя назначит и укатит в Москву. Не думаю, что Фирсов засидится в Самаре, к тому же, новый год через три недели, — остужаю Свету каждым своим словом, обламывая мечтательный кайф.

Хочется добавить, чтобы продолжала обрабатывать Ливанова: вариантов больше, и от меня лично он дальше.

— Точно… — разочарованно выдыхает.

— Так что недолго вам придётся мне завидовать. И ещё непонятно, есть ли чему завидовать, он может оказаться не таким пушистым, как на первый взгляд, — отрезаю и топаю в приёмную, чтобы подготовить всё в кабинете Артемьева для дальнейшего разговора.

Я всё утро таскала документы компании для ознакомления, которые отобрали вместе с Назаром Николаевичем для Фирсова. Пока непонятно, с чем в первую очередь он пожелает ознакомиться.

Проходит ещё пару часов, и я слышу, как в конце коридора открываются двери конференц-зала, и шумная толпа людей несётся гулом в мою сторону. Совещание закончилось, и вот сейчас я познакомлюсь с московским боссом лично.

— Остальные вопросы обговорим завтра, — слышится прямо за дверью приёмной.

Все остановились около кабинета начальства, провожая Фирсова на личный разговор с Артемьевым.

— Да, Роман Яковлевич, я подготовлю отчёт, который вы затребовали, — а это голос Муравьёва, главного экономиста компании.

— Ну что, Роман, пошли. Выпьем кофе, поговорим с глазу на глаз, — Назар Николаевич приглашает нового босса в свой кабинет. Теперь уже, наверное, кабинет Фирсова на время его пребывания здесь.

Слышу, как открывается дверь и даже не успеваю повернуться, как Назар Николаевич говорит за меня:

— Роман, познакомься — Анюта, моя помощница.

С широкой доброжелательной улыбкой на лице поворачиваюсь, тут же каменея от увиденного…

Хам!

Тот самый хам из клуба, который меня целовал, а потом предложил две сотни непонятно чего за ночь со мной.

Сглатываю слюну, вмиг ставшую вязкой. Бросает в жар, чувствую, как на лбу выступает испарина. Следом в холод, настолько резко, что тело заходится мелкой дрожью.

На миг прикрываю глаза, мечтая провалиться под землю прямо здесь и прямо сейчас, искренне считая это самым выигрышным для себя вариантом.

Файлы быстро выстраиваются в нужном порядке, проводя логическую цепочку: хам, которому я зарядила знатную оплеуху, за то, что он хотел меня купить, теперь мой босс на неопределённое время.

Не могу оторваться от чёрного полыхающего взгляда, пронизывающего до самого сердца. Но в этом взгляде не злость, нет — ликование?..

Даже радость, я бы сказала. Лицо Фирсова неподвижно, словно он тоже в оцепенении, как и я, но глаза переливаются, светятся изнутри какой-то непонятной для меня радостью и… облегчением.

Стоим друг напротив друга, пожирая глазами и вспоминая тот поцелуй в клубе, я по крайней мере. Неосознанно переключаюсь на его губы, облизывая свои.

Аня, что ты делаешь?

— Анечка, это Фирсов Роман Яковлевич — твой новый босс, — словно ушат холодной воды вывернули на голову, снова напомнив, что с этим человеком мне ещё работать неопределённое время. — Роман, Анюта всё знает в компании. По любому вопросу ты вполне спокойно можешь к ней обращаться. Пока ты плохо ориентируешься в сотрудниках и работе компании, Аня всегда поможет. Она девочка энергичная, умная и трудолюбивая.

Мысленно скулю и прошу, чтобы Артемьев заканчивал с хвалебным отзывом меня любимой.

— Приятно познакомиться, Анна?..

— Альбертовна… — почти шёпотом.

— Приятно познакомиться, Анна Альбертовна, — протягивает ладонь, рассчитывая на рукопожатие.

А у меня руки, словно плети обессиленно висят, и я не в силах заставить себя ими пошевелить. Превозмогая напряжение, всё-таки протягиваю ему ладошку, вкладывая в большую руку.

Чуть сжимает мои пальчики. Рвано выдыхаю, мысленно умоляя, чтобы отпустил.

— Анюта, нам поговорить нужно. Кофе сделаешь? — Назар Николаевич трогает меня за плечо, словно вырывая из коматозного состояния.

— Конечно, — согласно киваю, посматривая на Романа.

— Пойдём, Роман, многое обсудить нужно, — подталкивает Фирсова к себе в кабинет, и как только двери за ними закрываются, я почти со стоном выдыхаю.

Вот, чёрт!

Оседаю обессиленно в кресло, прикрывая глаза. И за что мне это? Ну почему именно он оказался в том клубе? Почему именно ему я влепила пощёчину? И почему именно он оказался моим новым боссом?

Глубоко дышу, пытаясь прийти в себя. Тело медленно скидывает напряжение, наконец, начиная мне подчиняться.

Кофе… Назар Николаевич попросил кофе…

Пальцы отбивают чечётку на кнопках кофемашины. Сам Артемьев пьёт зелёный чай, никогда не изменяя своим предпочтениям и безумно любит Рафаэлло, потому что они обильно покрыты кокосовой стружкой.

Просит меня хранить этот секрет, но в его столе, в нижнем ящике, всегда есть запас конфет, который я ответственно пополняю.

Выставляю кружки на поднос, собираюсь с духом, чтобы, наконец, взять его в руки и зайти в кабинет, не расплескав содержимое и не выронив из рук на пол.

Раскладываю печенье с корицей в виде ромбиков на блюдечко, не торопясь, словно само это действие оказывает на меня успокаивающий эффект.

Они ждут.

Я знаю, что Артемьев разговаривает, попивая чай из кружки и тогда, по его словам, беседа идёт легче и приятнее. А вот насчёт Фирсова пока не знаю. Наконец, выдыхаю и не раздумывая беру в руки поднос, направляясь к кабинету.

Тихонько захожу, застаю мужчин в разгар беседы. Напряжение отсутствует, они улыбаются, разговаривая спокойно.

Артемьеву нечего стыдиться, он ответственно выполнял свою работу на протяжении шести лет в этой компании, подняв её на достаточно высокий уровень. Отдаёт в идеальном состоянии то, что получил почти разрушенным.

— Ваш кофе, — медленно беру блюдечко с кружкой, подвигая ближе к Фирсову, аккуратно, чтобы он не заметил, как дрожат мои руки в его присутствии. — И ваш чай, — ставлю перед Артемьевым по-домашнему большую кружку, полную до краёв. Он любит так, и его предпочтения я заучила наизусть за три года. — И печенье, — выставляю на стол, старательно уводя взгляд от Романа.

— А мои… — начинает Назар Николаевич, но я заканчиваю.

— Запасы пополнила, — молча кивает, открывая привычным жестом нижний ящик.

Достаёт несколько конфет, открывает, закладывая в рот шариком целиком, и лицо его этот момент, как у урчащего котяры, получившего долгожданное лакомство. Смотрю на него, не в силах сдержать улыбку.

— Завтра мы с Романом отправимся по нашим отделениям в области, к вечеру вернёмся. Всё ему покажу, расскажу, введу в курс дела, а послезавтра в Москву.

— Так быстро?.. — слишком шумно вздыхаю, осознавая, что завтра увижу Назара Николаевича в последний раз. Слёзы подступают, и я прямо сейчас готова расплакаться.

— Анюта, ну ты чего? — вскакивает, обнимая за плечи. — Ну я же говорил заранее. Неужели будешь скучать по старику? — смеётся, закидывая голову назад. — Я тебя в хороших руках оставляю, вот смотри — Роман Яковлевич, — указывает на Фирсова, и я вслед за его рукой поворачиваю голову, тут же утыкаясь в почти чёрный взгляд. — Молодой, энергичный и куда более симпатичный, чем я, — снова смеётся, щёлкая меня по носу.

Молча киваю, сглатывая нервный ком, колом стоящий в горле.

— А во сколько самолёт?

— О, самолёт, — подпрыгивает Назар Николаевич, — закажи билет на обед. Жена вчера улетела, будет меня уже там ждать.

— Хорошо. В последний раз что-то для вас сделаю… — почти шепчу, до конца не веря, что мой босс больше мне совсем не босс.

— Анюта, не кисни. Всё хорошо будет. Будете с Романом Яковлевичем работать, а он не обидит. Не обидишь же, Роман? — пытливо всматривается в Фирсова, который глаз с нас не сводит.

— Конечно, нет, Николаич. Буду хранить и беречь для себя, — осекается, кашлянув, — как помощницу, которой цены нет.

А меня от его многозначительной паузы в пот бросает и сердце стальным молотом заходится, отбиваясь в позвоночник.

Что задумал? Отомстит за полученную в клубе пощёчину, даже несмотря на то, что заслужил этот жест по отношению к себе? Или, как только Артемьев улетит в Москву, тут же уволит без объяснения причин?

Как же ты поступишь, Роман Яковлевич?

Задаю все эти вопросы себе мысленно, перебирая в голове множество вариантов развития событий, но, кажется, каждый вопрос Фирсов прочитывает в моих глазах, так же мысленно отвечая.

И чем дольше я погружаюсь в бескрайнюю чёрную бездну, тем отчётливее понимаю — уволит, просто избавится от неудобной девочки.

— Я пойду? — смотрю пока ещё на своего босса.

— Да, Анюта. Сейчас Роман Яковлевич покинет нас, а завтра уже по полной программе, прямо с утра с ним сразу по делам. Сегодня я пока ещё босс, — довольно улыбается, видимо, предвкушая скорый отлёт в Москву.

Я бы тоже сейчас куда-нибудь улетела, например, в космос, а ещё лучше в другую вселенную, подальше от Фирсова и его демонических глаз.

Глава 9

Роман

Подъезжаю к десяти в офис. Всё чётко, не люблю опаздывать и сам не терплю опозданий от других. Считаю, если человек задерживается, обязан предупредить, потому что в первую очередь он тратит моё время, которое я мог применить более продуктивно.

Иду по этажу, наблюдая коллектив, вытянутый по струнке, словно в армии стоят на плацу, готовые отдавать честь. В воздухе тяжестью висит напряжение, давит, оставляя неприятный холодный осадок.

С одной стороны, я их понимаю: молодой босс, сын главы холдинга, в который входит эта компания, пока совершенно непонятно, что от него ожидать; с другой — нельзя же так издеваться над собой, каждый из них, будто комок нервов, зыркают в мою сторону из-под ресниц, не решаясь смотреть прямо.

— Роман Яковлевич, — протягивает руку седовласый мужчина, возрастом, примерно, как мой отец, — Артемьев Назар Николаевич, пока ещё руководитель компании.

В отличие от остальных, Артемьев расслаблен и весел. От него исходит лёгкость и ощутимое умиротворение, которое приятными потоками разливается вокруг. Вызывает лишь положительные эмоции, сразу располагая к диалогу. Пока он единственный, с кем я желаю общаться.

— Пройдём в конференц-зал, — указывает направление, и я послушно повинуюсь, пока ещё не разбираясь, что и где здесь находится.

Два часа совещания пролетают на удивление быстро. Чем больше знакомлюсь и говорю, тем больше расслабляются присутствующие, уже спокойно и без опаски вступая в диалог, предоставляют отчёты и поясняют показатели.

Насколько могу судить, исходя из первого впечатления, все на своих местах, занимаются конкретными задачами. Возможно, именно поэтому у самарской компании такие высокие показатели. Артемьев смог сформировать штат, в котором каждый сотрудник имеет направленную специализацию, и это основная причина успехов компании.

Единственный, кто меня напряг — Ливанов, заместитель Артемьева. Недаром, когда мы говорили с ним о возможной кандидатуре на пост руководителя, он с неприязнью говорил о нём. Нужно присмотреться, прощупать, побеседовать, и, возможно, я смогу понять в чём причина.

Идём по коридору к кабинету Артемьева в окружении начальников отделов, продолжая обсуждать задачи уже достаточно спокойно, в активном диалоге. Николаич, как сказал его называть, пригласил к себе, а именно, в мой будущий кабинет, чтобы поговорить с глазу на глаз и познакомиться с личной помощницей, о которой он невероятно тепло отзывается.

Артемьев открывает дверь, жестом приглашая войти. В приёмной, спиной к нам, сидит девушка с невероятно знакомым цветом волос, заплетёнными в тугую косу.

— Роман, познакомься — Анюта, моя помощница.

Девушка поворачивается, застывая на месте. Огромные янтарные глаза, кажется, за секунду становятся ещё больше, удивление застывает в них, превращаясь в страх.

Фея…

Анюта… Аня… Анечка…

Не могу поверить, что вижу ту, что позавчера в клубе была мною обижена предложением денег, долбанными двумя сотнями, и прямо сейчас, стоя перед ней, кляну себя за то, что вообще посмел предложить такое.

Стоит, нервно и часто сглатывая. Узнала. Не могла не узнать того, кому влепила звонкую затрещину и обозвала хамом. Не отводит взгляд, заманивая своим золотым омутом в какие-то пожирающие сети, притягивает. Бегает глазками по моему лицу, и в конце концов останавливается на губах, нервно облизывая свои.

А теперь сглатываю я, потому как понимаю, что именно сейчас в её воспоминаниях всплыл наш поцелуй, а не всё, что было после.

— Анечка, это Фирсов Роман Яковлевич — твой новый босс, — дёргается при звуке моего имени, искоса поглядывая на меня. — Роман, Анюта всё знает в компании. По любому вопросу ты вполне спокойно можешь к ней обращаться. Пока ты плохо ориентируешься в сотрудниках и работе компании, Аня всегда поможет. Она девочка энергичная, умная и трудолюбивая.

Мне кажется, или ей не нравится похвала от Артемьева? Или не нравится, что всё это он говорит именно мне, сейчас, здесь?

— Приятно познакомиться, Анна?..

— Альбертовна… — шепчет одними губами.

— Приятно познакомиться, Анна Альбертовна, — протягиваю свою ладонь, желая ощутить её прикосновение.

Не решается, но, видимо, понимая, что не поздороваться с новым боссом верх неприличия, всё же нерешительно вкладывает свою ладошку в мою. Пальчики Ани дрожат, и я чуть сжимаю женскую ладонь, скорее, для того, чтобы успокоить и дать понять, что не сожру её прямо сейчас.

Артемьев просит приготовить кофе, и утягивает в свой кабинет, подальше от своей, а теперь уже моей, помощницы.

Беседуем, вспоминая по большей части отца и обсуждая изменения в Москве. Он хочет в столицу, не скрывает своего желания, рвётся назад, в жизнь огромного мегаполиса.

А я жду, пока придёт Аня. И плевать на кофе, хотя, нет, не плевать, ведь его приготовит она, но я ещё раз желаю окунуться в эти янтарные, манящие меня глаза, которые теперь смотрят с удивлением и страхом.

Тонкая фигура тихо вплывает в кабинет, расставляя принесённые кружки. Её пальцы дрожат, но она собралась, сцепив зубы, чтобы не пролить ни капли горячего напитка и аккуратно поставить передо мной. Не смотрит, старательно уводит взгляд в сторону, куда-то в пустоту, подальше от меня.

Артемьеву подносит большую кружку, заботливо ставит с правой стороны, видимо, зная все его привычки и предпочтения. Сколько они вместе работают? Три года? Да, у Ани было время узнать все нюансы и пожелания босса.

Спрашивает, когда он улетает, и когда Николаич отвечает, что уже послезавтра, я наблюдаю, как в янтарных глазках блестят слёзы. Искренне переживает, словно её покидает родной человек.

У них тёплые отношения. Отец сказал правду, Артемьев воспринимает Аню, как дочь, по-отечески успокаивая и обнимая за плечи. Настолько отвлекаюсь на рассматривание Ани, что не сразу слышу голос Артемьева.

— Анюта, не кисни. Всё хорошо будет. Будете с Романом Яковлевичем работать, а он не обидит. Не обидишь же, Роман? — и как её обидеть можно?

Хотя, я уже постарался, твою мать…

— Конечно, нет, Николаич. Буду хранить и беречь для себя, — понимая, что ляпнул что-то не то, тут же исправляюсь, — как помощницу, которой цены нет.

Неоднозначно реагирует, снова напрягаясь всем телом. И боится. Больше всего мне не нравится, что боится меня, постоянно сглатывая и поджимая губы.

Её взгляд остановился на мне, но Аня будто не на меня смотрит, а сквозь, куда-то глубже, обдумывая что-то своё, только ей понятное.

До меня доходит… Она уверена, что уволю, что избавлюсь от той, что дала пощёчину боссу и назвала хамом. Заслуженно, что безоговорочно признаю.

Нет, Анюта, не уволю.

Сам не знаю почему, но с каким-то непонятным помешательством хочу доказать фее, что совсем не такой, каким она меня воспринимает. В золотой головке сформировалась чёткое представление о Фирсове, который теперь станет её боссом.

Это мнение сложилось, в первую очередь, из ситуации в клубе. Понимаю, что с моей стороны необходимы усилия, чтобы девочка Аня посмотрела на меня иначе, или хотя бы захотела посмотреть.

Зацепила, однозначно. Пока не понял, насколько глубоко вонзился в мою грудь крюк по имени Анюта, но несомненно что-то живое повреждено янтарными глазами, и где-то внутри адской пульсацией отдаётся «хочу».

Рассчитывал, что останусь здесь на неделю, быстро улажу все дела и уеду. Теперь нет. Останусь до самого нового года, чтобы появилось время узнать фею, понять, какая она и почему так расстроило девушку предложение денег.

Покидает кабинет с глазами полными слёз. Переживает, что Артемьев уедет, а мы останемся один на один.

— Роман, я тебя прошу, ты с Аней без перегибов, ладно? — умоляющий взгляд Николаича переключает моё внимание. — Я ведь тоже в столице всю жизнь прожил, не считая последних шести лет, знаю, как там всё устроено. Это не означает, что ругать не нужно. Нужно, если действительно заслужила, хотя, на моей памяти не было такого.

— Да понял я, понял, Николаич. И вообще, терроризировать подчинённых не моей манере. Привык договариваться.

— Вот, — указывает на меня, — ты ей просто скажи, что тебе нравится и, главное, как, а она сделает — не сомневайся. Подстроится под твой ритм и желания.

Эти самые «ритм» и «желания» сейчас прям под дых ударили. Я-то понимаю, о чём Артемьев говорит, но внутри вспыхивают явно другие желания, с работой в офисе совершенно никак не связанные.

Даже сглатываю, настолько обдало внутри огнём. И почему-то Аня представилась мне на постели с раскинутыми в сторону руками и золотой копной, разбросанной по подушкам?

Чёрт… Шикарная картинка.

— Понял, — прокашливаюсь, чтобы отогнать прочь порочные мысли. Рано, сейчас у Ани ко мне лишь одно чувство — страх. — Не переживай. Всё, уехал, до завтра, — поднимаюсь, пожимая руку Николаичу. — Не провожай, сам выход найду.

— Жду.

Выхожу из кабинета в надежде ещё раз увидеть фею. Аня расставляет кружки на маленьком стеклянном столике.

— Всего доброго, Анна Альбертовна, — видимо, задумалась настолько, что даже не услышала, как кто-то вошёл, потому что от неожиданности кружка вылетает из рук, разбиваясь вдребезги.

Сначала пугается меня, обернувшись, а потом беспорядка, случайно устроенного ею же.

— Простите, я всё уберу… — тут же принимается собирать осколки, разлетевшиеся в сторону голыми руками, а я опасаюсь, что порежется.

— Позовите уборщика, пусть соберёт осколки, — опускаюсь рядом, принимаясь помогать. — Можно порезаться.

— Я сама, — быстро собирает кусочки в ладошку, не смотрит на меня, стыдливо опуская глаза. — Впервые такое, никогда не разбивала посуду.

— Анна Альбертовна, — переключаю внимание на себя, — если вы и дальше будете шарахаться от меня, как чёрт от ладана, посуда закончится через неделю, отправившись в мусорное ведро. Нам с вами ещё работать вместе ни одну неделю. Давайте вы справитесь с волнением, несмотря на… — запинаюсь, прикидывая, какие слова подобрать, — сложившееся у вас обо мне мнение.

Смотрит, не моргая, обдумывая мои слова и делая выводы. Вот только, к каким выводам придёт фея, мне совершенно непонятно.

Первоначальный образ хама уже сформировался в этой хорошенькой головке, мне лишь нужно откорректировать его правильными поступками и обдуманными действиями. Уже предвкушаю, что всё будет совсем непросто.

— Я постараюсь, — лепечет, всё же поднимая глаза.

Нет, страха в них меньше не стало, да и невозможно это за минуту одного разговора, но начало положено, что радует. Накосячил я знатно, поэтому и напрягаться, чтобы всё исправить, придётся много и долго.

Чувствую, мне это необходимо. Она необходима. Пока не понимаю, насколько серьёзна необходимость присутствия феи рядом, но время покажет. А его не так много.

— До завтра, — поднимаюсь, чтобы, наконец, оставить Анюту одну, дать выдохнуть свободно.

— До свидания, Роман Яковлевич, — уже увереннее.

Чёрт, и почему моё имя, произнесённое феей, так сладко звучит?

Глава 10

— Так. Стоп. Я правильно понял: девушка, которой ты предложил заплатить за ночь, и которая после твоего предложения, отхлестала тебя, теперь твоя помощница? — Кира смеётся в голос, даже не стесняясь выражения своих чувств. Так открыто стебать меня имеет право только друг, никто больше.

— Всё именно так, — провожу ладонью по волосам, прикрывая глаза.

— Охренеть просто, повороты судьбы! Не случайно это, вот попомни мои слова, Ромыч. И? Твои действия? — прищуривается, ожидая от меня словесного фонтана и десятка вариантов.

— Пока не знаю… — развожу руками. — Но есть время подумать до послезавтра, когда Артемьев уедет и мы с ней останемся один на один. И ещё, я останусь в Самаре до нового года — уже точно. Ты сам решай, когда улетать.

— Не сомневался, — хмыкает, развалившись в кресле, — недели тебе точно не хватит, чтобы фея изменила своё отношение. Такую обрабатывать дольше придётся… А, кстати, зачем обрабатывать?

— Не понял…

— Ромыч, не тупи. Если ты просто девочку в постель решил затащить, чтобы развлечься — это одно, а вот если намерения другого плана — это другое.

— Я ещё не понял, — и сейчас говорю откровенно, пока не понимая, а чего я, собственно, хочу от Анюты?

— Тогда советую тебе, друг, понять скорее. Ты знаешь, отношеньки там всякие не для меня: свадьба, семья, дети. Именно поэтому мои избранницы чаще всего на одну ночь, максимум на три, не более. Я и выбираю именно таких, не желающих, как и я, ничего серьёзного и степенного. Но фея твоя — это совсем другое. Девочка нежная, правильная, ранимая, насколько я понял, не прожжённая, как Вероника, будто таран, идущая к своей цели. Ты сломать её можешь, понимаешь? Обложишь со всех сторон настолько, что капитулирует, утонув в тебе, а потом умотаешь в столицу, а фея останется с разбитым сердечком и тотальным разочарованием во всех мужчинах. Видел таких, будто снежные королевы, ни хрена их не трогает.

— Ты в последние четыре дня в философы ударился? — слушаю Кира, и удивляюсь глубоким рассуждениям человека, который зачастую только о благополучии собственного члена заботится.

— А сколько их таких осталось? Как фея. Ну сколько? Тех, для кого чувства на первом месте, тех, кто вот так, как она, за предложение денег пощёчину вмажет и уйдёт с гордо поднятой головой. Думаю, немного, да и тех в наших с тобой кругах не встретишь, просто не познакомишься. У нас вот, как Сёмина, такие в большинстве своём — ради обеспеченной жизни на всё готова.

Кирилл рассуждает, а я понимаю, насколько же прав друг. На все сто. Не поехал бы в Самару, так бы и гнил в этом болоте, окружённый Верониками и такими, как моя сестра.

— Так что, Ромыч, — продолжает, — ты прежде чем приступить к решительным действиям, для самого себя реши — что тебе от неё нужно? Если просто развлечься на пару недель, то не трогай, отступи, шаг назад сделай. Найди такую вот, как я в клубе подцепил и развлекайся всё то время, что здесь будешь: ты ей деньги, она секс. Просто и понятно.

— Я подумаю, — обещаю Киру, — обязательно подумаю.

Хотя, скорее всего, всё уже решил — внутри, просто пока эта мысль не прижилась во мне, не сформировалась до конца, принятая полностью. Но истина в словах Кира всё же имеется.

Правильные вещи говорит, серьёзные.

С феей так нельзя, как с Вероникой, просто невозможно растоптать эту золотую девочку и спокойно пойти дальше, не чувствовать угрызений совести.

Но и в стороне остаться не представляю возможным, потому как тянет меня к ней, заманивает янтарный взгляд своей неизвестностью и искренностью, сопротивление возможно, но капитуляция близка.

— И с отцом поговори, — указывает на меня, смотрит исподлобья, сопит.

— Это зачем?

— Я, конечно, не знаю, насколько выгодного брака желает Яков Сергеевич для тебя, но уточнить необходимо. Это в том случае, конечно, если ты к фее со всеми вытекающими подкатить собираешься. А если нет, то не бери в голову, — только сейчас понимаю, что Кир чемоданы собирает, запихивая многочисленные вещи, которые с собой приволок.

— Никогда не говорил ничего подобного, по крайней мере, мне. Да, с браком подталкивать начал в последние пару лет, но определённых условий не выдвигал. Это Лизке прочит в мужья определённых мужиков, сам понимаешь, простой слесарь удовлетворить запросы сестры не способен, капиталы должны быть.

И я даже этот список видел своими глазами, вот только никто из кандидатов Лизу не заинтересует — всем по пятьдесят, как на подбор. Сразу видно, отец выбирал. Но есть решение проблемы: ограничит в средствах, сразу замуж выскочит.

И я бы, наверное, сестру пожалел в данном случае, если бы не её безобразный и, зачастую неразборчивый, образ жизни.

Каждая вечеринка заканчивается каким-нибудь трешем, который обязательно потом прилетает в нас же провокационными фотографиями пьяной Лизы, творящей адскую дичь.

Отец и под домашний арест дочь закрывал, вот только, попытавшись сбежать из дома на очередную вечеринку, Лизка вывалилась из окна и сломала ногу. Но и тут отец ликовал — три недели сидела дома, на костылях далеко не допрыгнешь.

— В общем, Ромыч, ты понял о чём я толкую. Решай сам.

— Уже улетаешь? — смеюсь, быстро же другу надоела Самара, тянет к столичной жизни.

— Да. Но! В выходные прискочу, не расслабляйся, — подмигивает. — Я ещё не всё посмотрел. Дела улажу и вернусь, не оставлять же тебя тут одного, хотя… может, и не одного. И ещё, ты если надолго, сними дом, а то стрёмно как-то фею свою по отелям таскать, — кривится, обводя взглядом шикарный номер. — Да и не пойдёт она в отель.

— Кира, ты так говоришь уверенно, словно за моей спиной с Аней пообщался, и она о своих предпочтениях тебе рассказала по секрету.

— Просто я чувствую всех женщин мира — вот здесь, — прикладывает ладони к груди, к самому сердцу.

— Ага, скорее, вот здесь, — хлопаю ладонью в области паха. — Что вероятнее всего.

Ржём, понимая, что именно тем местом, на которое я указал, Кира и думает в девяносто девяти процентах случаев, а вот сердцем в самую последнюю очередь.

— Всё, вали уже, на самолёт опоздаешь.

Ещё минут двадцать друг носится по номеру, собирая вещи, и, наконец, уезжает в аэропорт, оставляя меня наедине со своими мыслями.

А ведь правильно всё сказал, каждое слово настолько верно, что придётся с ним считаться. Необходимо для самого себя решить, как именно я воспринимаю для себя Аню. Точно не как временную подружку для развлечений.

Один раз я уже повёл себя подобным образом, опрометчиво совершив неверное действие, опять же, по совету Кира.

Теперь только аккуратно и продуманно, словно сапёр, ступающий по минному полю в ожидании спрятанной мины.

Фея меня боится, как минимум уверенная, что непременно её уволю. Руки трясутся, губы поджаты, а в янтарных глазах лишь страх — тёмный и отталкивающий. Я же стремлюсь увидеть её другой: ликующая улыбка, солнечный свет, отливающийся в янтаре и спускающиеся водопадом волосы.

Продуманный план, чёткие действия и правильный подход позволят мне подобраться к Анюте ближе.

Анна

— Ирка, ты ведьма! — врываюсь в квартиру, прямо с порога обвиняя подругу во всех смертных грехах. — Ведьма, чистой воды. Вот кто за язык тебя тянул? — почти рыдаю, оседая на диван.

— Ань, ты чего? — подруга таращится на меня во все глаза, совершенно не понимая, по какому поводу обвинения.

— О чём ты вчера шутила? Вспоминай.

Ирка напрягается, сводит брови в кучу, стараясь припомнить, наверное, весь вчерашний день, и через минуту выдаёт.

— Что было бы весело, если бы хам из клуба оказался Фирсовым, твоим новым боссом… — замолкает на последнем слове, видимо, понимая всё по выражению моего лица. — Да ладно… Не может быть!

— Представляешь — может! — вскакиваю, наворачивая круги по комнате, готова от негодования что-нибудь разбить вдребезги, лишь бы отпустило напряжение. — Это он — Фирсов Роман Яковлевич, тот самый тип, который предлагал провести с ним ночь за деньги, и которому я влепила пощёчину, даже не предполагая, что это мой новый босс. За что мне это? — смотрю вверх, словно кто-то может выслушать меня и помочь.

— И? Сразу уволил? — подходит медленно, с осторожностью усаживаясь на диван.

— Нет… Но это пока, видимо, ждёт, когда Артемьев улетит и тогда его уже ничего не остановит.

— А почему сейчас его что-то останавливает? Он ведь владеет вашей компанией с потрохами, делает, что хочет. И я сомневаюсь, что его тормозит прежний босс с отеческой любовью к тебе, — смотрит исподлобья, ожидая моей реакции. — Ань, сама подумай.

Смотрю на подругу, выравнивая сбившееся дыхание, осмысливая сказанное. Я об этом не думала, вот совсем. Права Ирка — что останавливает? Он ведь сегодня даже осколки помог собрать, искренне, как мне показалось, переживая, что могу пораниться.

И просьба его, чтобы не боялась… Не просил бы, если собирается избавиться от меня.

Руки обвисают в бессилии повлиять каким-то образом на данную ситуацию. Усаживаюсь рядом с подругой, откидываясь назад.

— Возможно, только возможно, ты можешь оказаться права. Мне бы очень хотелось, чтобы ты оказалась права… — еле шепчу.

День в напряжении отразился на мне адской головной болью, которая сейчас лупит по вискам, не давая возможности трезво анализировать.

— И ты не допускаешь варианта, что ему может быть стыдно за предложенное тебе в клубе? Вот на секундочку представь, что Фирсова терзают угрызения совести, — Ирка приподнимается, впиваясь в меня взглядом, будто в душу заглядывает, читает меня, как открытую книгу.

— Допускаю… Но вряд ли мы обсудим этот инцидент напрямую. Уверена, каждый из нас хочет забыть тот вечер.

— А ты действительно хочешь?

Хочу забыть его предложение и пощёчину, которую ему влепила, а в памяти сохранить сладостный поцелуй с Романом — терпкий, обескураживающий, нежный.

— Ты улыбаешься, — тычет в меня пальчиком. — Вот и ответ на твой вопрос, Ань. Самый, что ни на есть правдивый. Ты можешь говорить, что угодно, но все эмоции ясно отражаются на твоём лице желанием повторения прикосновений Фирсова.

— Ты не так поняла… — мямлю, пытаясь сейчас оправдаться, в первую очередь, в своих же глазах.

— Всё я правильно поняла. Обманывай кого угодно, даже саму себя. Это ничего не решит, и не изменит, уверяю.

— И что делать? — сдаюсь, обречённо вздыхая.

Сползаю медленно по стеночке, полностью выжатая сегодняшним днём, и последующими предположениями развития нашего общения с новым боссом.

— Для начала понять, Фирсов хоть немного сожалеет о сказанном, или совершенно уверен, что поступил правильно. Аня, тебе всё равно придётся наладить с ним контакт, как не крути, выхода нет. Разница лишь в том, насколько близко вы будете контактировать.

— Ни на сколько, — резко поднимаюсь, начиная скидывать офисную одежду. — У него невеста есть.

— Уже нет, — отрезвляет Ирка, заставляя меня выглянуть из комнаты и впиться в неё взглядом. — Именно так. Он расторг помолвку три недели назад и расстался с ней. В интернете посмотрела. Не понимаю, почему мы сразу не догадались его фотографии найти в сети, тогда сегодня ты бы была подготовлена.

Ой, дура…

И правда, почему? Он человек известный и публичный. Стоило ведь взять в руки телефон, ввести поисковой запрос и… сразу уволиться, не приходя сегодня в офис. Но я ведь могу написать заявление и завтра? Нет, не завтра. Завтра будем прощаться с Назаром Николаевичем.

Послезавтра. Решено. Останусь и всё станет только хуже. Фирсов сегодня был белым и пушистым исключительно в присутствии Артемьева, но, когда мы останемся один на один, он проявит своё истинное лицо, не прикрываясь маской идеального босса.

— Хочешь невесту покажу? — подруга подскакивает, тянет, усаживая меня рядом.

На экране телефона мелькают фото красивой, дорогой девушки в потрясающих нарядах. Длинные тёмные волосы по пояс, приятные черты лица, но пластика всё же заметна, некоторые погрешности откорректировала.

Под каждым фото подпись — Вероника Сёмина. Множество разных мест, банкетов, приёмов, вечеринок, на которых они присутствовали вместе с Романом.

— Интересно, почему он ко мне подошёл? Мы ведь совсем разные, ничего общего, кардинально разные типажи.

— Вот у него и спросишь, — Ирка показывает язык, весело хохочет. — Пойдём ужинать, я есть хочу. О типажах, фигурах и характерах подумаешь в другое время.

Видимо, снова сегодня не усну, переваривая поток событий дня, и мучаясь вопросом — что же привлекло во мне Фирсова Романа Яковлевича?

Глава 11

Фирсова и Артемьева не было весь день, лишь в обед Назар Николаевич пронёсся мимо меня, словно адский вихрь, забрал документы из кабинета и вслед крикнул, что они с новым боссом появятся лишь к вечеру.

Офис шумно гудел. А точнее, гудела женская часть коллектива, обсуждая многочисленные достоинства Фирсова и желание каждой почти убить за моё место. Только я, с радостью бы поменялась с кем-нибудь этим самым драгоценным местом, только бы не сталкиваться с Фирсовым каждый день.

А ещё, на меня неприятно посматривал Ливанов, даже, казалось, жадно облизывался и откровенно рассматривал мою задницу, обтянутую офисной юбочкой. Его грязные намёки ничем хорошим мне не грозили.

Он тоже прекрасно понимает, что уже завтра Артемьева здесь не будет, а значит, он снова имеет возможность прижать меня в тёмном углу и облапать своими грязными ручонками. Уверен, к Фирсову за защитой я точно не побегу, да и какое дело новому боссу до простой помощницы.

К тому же, Роман, который предлагал мне деньги за ночь с ним, в моих глазах мало чем отличается от Ливанова с его грязными намёками. Просто каждый идёт к своей цели по-своему, и Роман вызывает у меня трепет и желание, тогда как Ливанов лишь отвращение.

К пяти все собрались около кабинета шефа, который уже вчера собрал все свои вещи, а сегодня сгрёб остатки в маленькую коробочку.

— Ваш билет, Назар Николаевич, — отдаю ему, а у самой на глазах слёзы наворачиваются от осознания, что больше не увидимся.

— Ну всё, Анюта, давай только без слёз, — прижимает, слегка обнимая и успокаивая. — В хороших руках остаёшься.

— Угу, — киваю молчаливо, косо поглядывая на Фирсова, с интересом наблюдающего за нами.

Босса провожают аплодисментами и ликующим свистом, а он в ответ лишь улыбается, будто ошалелый и пожимает всем и каждому руку. Ещё несколько минут стою в коридоре, наблюдая, как удаляется всё дальше и дальше широкая спина Артемьева.

Рабочий день окончен, а значит, все собираются покинуть офис. Тороплюсь уйти, чтобы не столкнуться с Фирсовым хотя бы сегодня. Но уже почти открыв дверь, слышу, как мне в спину доносится:

— Задержитесь на минуту, Анна Альбертовна.

Спокойно поворачиваюсь, тону в чёрных глазах, но собравшись с силами, убеждаю саму себя, что пора учиться воспринимать Фирсова спокойно, иначе, если буду дёргаться от каждого звука, превращусь в невротика.

— Я вас слушаю, Роман Яковлевич, — лишь закрываю дверь, но не приближаюсь, готовая выскочить в коридор в любой момент.

— В офис я прихожу к восьми, хочу, чтобы к этому моменту был готов кофе, без которого мой день не начинается. Ваш график работы остаётся прежним, но, возможно, возникнет необходимость поработать в субботу.

Спокойно его выслушиваю, прикидывая, что тут-то суббот до конца года осталось всего-ничего, так что пару дополнительных рабочих дней я переживу.

— Я вас поняла. Ещё пожелания будут? — он чуть подаётся вперёд, в желании что-то сказать, но останавливается, сжимая губы плотнее.

— Нет. Это всё.

— До завтра, Роман Яковлевич, — вылетаю из кабинета, чтобы Фирсов не остановил снова в попытке продолжить разговор.

Итак, Артемьев уехал, а мы остались один на один.

* * *

— Доброе утро, — как ответственная помощница, спешу исполнить указания босса, выставляя перед ним свежесваренный кофе и печенье с корицей.

Фирсов внимательно наблюдает за каждым моим движением, проходится глазами по волосам, спускаясь ниже. Чувствую его острый взгляд, словно не смотрит, а ладонями меня трогает, испытывая мою выдержку на прочность.

Поджимает губы, сосредоточенно всматриваясь в моё лицо.

— У меня новое поручение, — наконец, выдаёт. — Оно касается лично вас.

Ну, началось. Кот из дома, то есть Артемьев, а главные кот, который тут два дня всего, уже вводит новые правила. Начинает мстить за полученную пощёчину?

— Слушаю, — напрягаюсь, даже и предположить не могу, что сейчас услышу.

— С данной минуты, Анна Альбертовна, вы появляетесь в офисе исключительно с распущенными волосами. Никаких кос и хвостов.

Мне не послышалось? Дело в моих волосах? Он серьёзно?

— Мне неудобно с распущенными… Они мешаются, я так в офис не хожу… — и ни одного аргумента вразумительно не могу придумать, потому как такая проблема передо мной никогда не вставала.

— А теперь будете, — резко пресекает все мои попытки сопротивления.

— Почему? И почему только я?

— Потому что я так хочу. И это не обсуждается, — наклоняется чуть вперёд, складывая пальцы в замок.

Серьёзен, но в глазах бегают озорные огоньки, выдавая его хорошее настроение. Взгляд живой, и наполненный радостью не пугает, отпуская волнение и дрожь в руках. Ему нравится наша игра, получает истинное удовольствие от того, как я тушуюсь перед ним, смотрю с опаской, ожидая каждого следующего решения.

Как есть хам! Мысленно подтверждаю всю справедливость, полученной Фирсовым пощёчины, успокаивая свою совесть, мурчащим котёнком сворачивающуюся внутри, и стягиваю резинку с кончика тугой косы, чтобы сию минуту исполнить поручение. Первое его поручение, как руководителя данной компании.

Распускаю пальцами волосы, не отрывая взгляда от пылающих глаз Фирсова, который, кажется завис, наблюдая за происходящим. И вот, когда дохожу до конца сплетённой косы, резко встряхиваю головой, и золотая копна рассыпается по плечам, вызывая едва слышимый полустон Романа.

Нервно сглатывает, словно готов вскочить и гладить мои волосы, испытывая истинное наслаждение лишь от прикосновений. Такой же была его реакция там, в клубе, когда он накручивал на палец локоны и пропускал их сквозь пальцы.

Он, случаем, не фетишист?

— Ваше поручение выполнено, Роман Яковлевич. Я могу идти? — будто из забытья его вырываю, возвращая в суровую реальность своим вопросом.

— Да, — хрипит, но тут же прокашливается, понимая, что отвлёкся. — Можете, Анна Альбертовна.

Роман

Дверь за Аней закрывается, а я откидываюсь на кресле, наконец, выдыхая свободно.

И вот куда меня понесло? Начиная с понедельника, меня невообразимо раздражала её коса, в которой были туго спрятаны прекрасные волосы. Хотелось подойти, сорвать резинку и прикасаться к золотому водопаду.

Я слишком хорошо помню, какие они мягкие и приятные на ощупь. Присутствие Артемьева не позволяло приказать, и я, скрепя зубами, смотрел на спрятанную красоту. Но сегодня, как только она вошла, понял, если не увижу того, что хочу — сдохну.

Не сопротивлялась, лишь зло стреляла глазами, всем видом показывая, насколько её не устраивает приказ. А мне плевать. Не могу касаться (пока), значит, буду смотреть, получать эстетическое удовольствие от золотых крупных локонов.

Неужели я становлюсь фетишистом, помешанным на женских волосах? Нет, помешанным только на волосах феи. Узконаправленный фетишизм, мать его. Ограничение только одной девушкой.

Вспоминаю всё сказанное Кирой перед отъездом и понимаю, что отступить не получиться, не смогу, желая заполучить Аню в свои объятия. Вот такая: чистая, неискушённая, в большинстве своём, доверчивая девочка мне и нужна. Нужна и всё.

Но нужно быть поаккуратнее со своими сиюминутными желаниями, иначе, минимум — схлопочу ещё одну пощёчину, максимум — вообще не подпустит меня к себе на расстояние пушечного выстрела.

Нужно окутать её внимание и постоянным присутствием в жизни Ани. Чтобы видела каждый день, чувствовала, понимала, что я рядом. Со временем привыкнет, и, хотя бы, перестанет бояться и дёргаться.

Чёрт, Лиза звонит. Перебираю в голове все знакомые нецензурные слова, которые знаю. Сейчас начнётся… И вообще, поздно спохватилась, пять дней прошло, неужели отец отчаянно держал оборону?

— Да, сестрёнка, привет.

— Рома, а ты где? Тебя сколько нет уже, пять дней? Когда приедешь? Новый год скоро, что совсем не приедешь домой? А что ты там делаешь? — на меня сыпется град из вопросов, слова вставить не даёт.

— Ну, во-первых, я в Астрахани. Отец не сказал?

— Сказал. Но не сказал насколько ты там, — Лизка говорит, но на заднем фоне слышу тихое хихиканье, сразу понимаю — Вероника. Подружка подогрела, чтобы сестра всё выяснила.

— Во-вторых, я пока не могу точно ответить на вопрос, когда вернусь. Много дел, работаю с утра до ночи, разбираясь в делах компании. Пока не закончу, с места не сдвинусь, — даю понять, что моя поездка может затянуться на неопределённое время.

— Жаль, — вздыхает. — У нас тут вечеринка наметилась на выходные, думала, ты тоже будешь.

— Лиза, с каких пор я завсегдатай вечеринок? А? В отличие от тебя, я тружусь на благо холдинга. Чтобы тебе, родимой, иметь возможность эти самые вечеринки закатывать, — говорю монотонно и медленно, потому что знаю, что нотации, касающиеся работы, Лизу раздражают, и как правило, она сразу сливается с разговора.

— А, может, я приеду к тебе? В Астрахань? — даже глаз дёргается от неожиданного вопроса сестры. И как ей эта идея в голову пришла? Хотя, понятно, как — Сёмина подсказала.

— И что ты здесь будешь делать, стесняюсь спросить? — стараюсь говорить по-прежнему равнодушно и спокойно, а у самого внутри кипит тревога. Лиза способна вытворить всё, что угодно. — Маленький город: ни вечеринок, ни клубок, никаких отрывов. Будешь в номере гостиницы сидеть, в четырёх стенах и ждать меня до полуночи?

— Ты так долго работаешь? — удивлению Лизы нет предела, оно и понятно, для человека, который в своей жизни ни дня не работал, прожигая жизнь в веселье, такой график смерти подобен.

— Ну, если лично ты всё-таки хочешь увидеть меня к новому году, то да — стараюсь выполнить максимальный объём работы за непродолжительное время. Иначе, задержусь здесь дольше.

— Нет, нет, ты работай, Рома. А я буду ждать и скучать, — слащавый голосок выдаёт всю степень фальши сестры.

— Ты, или та, что сейчас хихикает рядом с тобой?

— Ты о ком? Я одна, — о боже, прям актриса года.

— Я о Сёминой, с чьей подачи, предполагаю, ты и звонишь. Будь добра, объясни Веронике ещё раз — видеть её я больше не желаю. Ни-ко-гда.

— Ромочка, ну ты подумай, не спеши, — поёт в трубку. — Вот сейчас побудете с Вероничкой в разлуке, далеко друг от друга, возможно, приехав, ты посмотришь на всё по-другому, и даже соскучишься по своей невесте.

— Бывшей невесте, уточняю. И нет — чем дальше я от Москвы и Вероники, тем отчётливее понимаю, что такая жена мне не нужна. Всё, Лиза, точка. Тему закрыли. Если возникнет желание позвонить, сделай это от себя лично, а не по наставлениям своей подружки. Пока.

Сбрасываю звонок, даже не дослушав сестрицу до конца. Откровенно достала с подсовыванием Сёминой в мою постель и жизнь. Ещё раз мысленно благодарю Артемьева, который пожелал вернуться в Москву, за возможность свалить из столицы подальше, чтобы отдышаться.

Снова вызываю Анюту. Тихонько входит, сверкая своими золотыми локонами, рассыпавшимися мягкими завитками по плечам.

— Анна Альбертовна, для вас есть поручение. Мне нужна квартира или дом, максимально приличный, как вы понимаете. Цена не имеет значения. Подыщите пожалуйста что-то на ваш вкус.

— Мой? — удивлённо хлопает глазками.

— Именно, на ваше усмотрение, что понравится, но обязательно с большой кроватью в спальне, — делаю уточнение, и замечаю, как полыхнули щёчки феи.

Стыдливое опускает взгляд, точно понимая, с какой целью делаю акцент именно на кровати. Считает, что буду развлекаться на огромном полигоне с девочками? Нет, фея, это для тебя я готовлюсь, на будущее.

— И ещё, оповестите водителя, что теперь он закреплён за мной: забрать утром, отвезти из офиса.

— Будет сделано, Роман Яковлевич. Поиском квартиры займусь прямо сейчас, — уже собирается уйти, но останавливается. — А на какой срок?

— До нового года точно, а там посмотрим, — с удовольствием наблюдаю, как меняется выражение личика Анюты.

— Назар Николаевич сказал, что вы пробудете неделю… назначите нового генерального и сразу покинете нас… — на последнем слове практически шепчет.

Ах, вот так, значит, фея. Хочешь, чтобы я уехал побыстрее? Ну, уж нет.

— Первоначально планы были именно такими, но теперь, когда появились некоторые весомые причины остаться, — делаю паузу, чтобы проследить реакцию Ани, — задержусь. Так что, Анна Альбертовна, придётся вам привыкать ко мне. Во всех смыслах, — широко улыбаюсь, а фея нервно сглатывает, округлив глазки.

Но тут же подбирается вся, расправив плечики и вновь встряхнув золотым водопадом, с гордым видом покидает мой кабинет.

Чёрт, нужно перестать так реагировать на её волосы. Словно гипнотизирует магическими золотыми бликами и приятной мягкостью, которую так желаю снова ощутить в прикосновениях.

Держи себя в руках, Рома, не расслабляйся, пока рано. Для начала, нужно заслужить доверие Ани.

Глава 12

Анна

Больше часа рассматриваю дорогие квартиры и дома в центре, которые могут подойти Фирсову, исходя из его статуса и положения. Мечта… У меня никогда такой не будет: невероятные интерьеры, большие площади и множество комнат.

На глаза попадается одна, и я зависаю на ней добрых минут двадцать, рассматривая всё до мельчайших подробностей. Спальня огромна, а кровать занимает треть комнаты. Наверное, именно про такую Роман и говорил.

На секунду представляю, как босс развлекается в этой спальне с какой-нибудь шикарной длинноногой девицей в красивом нижнем белье, медленно потягивающей шампанское из высокого тонкого бокала… Пробирает насквозь.

Но ему можно. Холост, не обременён больше невестой и обязательствами. Интересно, почему помолвка была разорвана? Хотя, нет, не интересно, не желаю знать интимные подробности жизни нового босса.

Объявление Фирсова о том, что собирается задержаться в Самаре на неопределённый срок, на несколько секунд выбило почву из-под ног, заставив разволноваться, но меня тут же отпустило осознанием, что лучше Фирсов, чем Ливанов на посту генерального. Последний всё активнее бросает в меня похотливые взгляды, совершенно не сдерживаясь даже в присутствии Светланы, с которой, как все знают, его связывают отношения.

Ещё немного, и Светочка примчится с разборками в защиту своего любовника, а вот такие проблемы мне тем более не нужны.

Наконец, окончательно остановив свой выбор на понравившейся мне квартире, договариваюсь о стоимости и сроке сдачи, направляясь к боссу с выполненным заданием.

— Роман Яковлевич, квартиру нашла. Водителю адрес скинула, он в курсе. Сегодня прямо туда?

— Нет. Сначала в отель, заберу вещи, а потом по адресу, — отвечает, не поднимая головы. — И сделайте мне кофе, — отрывает взгляд, переводя на меня. — Только в большой кружке, как вы Артемьеву делали, и поставить туда же, куда ему ставили, и конфетки такие же, как ему покупали.

На секунду представила, как Фирсов смакует Рафаэлки, с опаской вытаскивая шарики из нижнего ящика и улыбнулась. Заметил, отчего сразу опустила голову, чтобы не выдать своих приятных фантазий.

Если всё это сделает его похожим на Назара Николаевича — глубоко ошибается. Хотя, возможно, дело не в самом напитке и конфетах, а как я приносила всё это прежнему боссу?

Молча выхожу из кабинета, чтобы тут же выполнить приказ босса. Но оказывается, что большие кружки в чайной, где обедают все сотрудники, именно поэтому придётся идти туда.

Бегу по коридору, то и дело ловлю на себе удивлённые взгляды коллег, которые таращатся на мои распущенные волосы. Не объяснять же всем, что это не моя прихоть, а требование нового босса, которое я ответственно выполнила.

— Ох, как расцвела, Анечка! — путь преграждает Света. — Даже свои волшебные волосы напоказ выставила. Специально для нового босса стараешься? — презрительный прищур и искривлённые губы не сулят мне ничего хорошего. — Уже все знают, что Фирсов свободен, разорвал помолвку. Желаешь попытать счастья?

— Светлана, волосы распущены, потому что резинка порвалась. Для нового босса конкретно сейчас я иду за большой кружкой, потому что он пожелал кофе, а не мои волосы. И я что, похожа на ту, что будет обхаживать мужчину, чтобы завоевать его внимание? — вопросительно вздёргиваю бровку.

И теперь Света понимает, что камень летит в её огород, она-то Ливанова обхаживает вполне открыто и не стесняясь, вот только пока её «ухаживания» ни к чему не привели.

— Хм, — складывает руки на груди, — кто тебя знает. Ты с ним рядом, за стенкой, ближе всех.

— Если хочешь на моё место, — подхожу вплотную, — я с радостью соглашусь на время пребывания здесь Фирсова, поменяться с тобой. Только с этим предложением сходи к нему сама, если позволит, с завтрашнего дня кофе ему приносить будешь ты.

Чеканю каждое слово, отчего Светочка даже делает шаг назад. Я не стерва, играть по правилам взрослых женщин не умею, но, когда злюсь, могу поставить на место таких, как Света.

— Серьёзно?

— Ты видишь на моём лице улыбку? — ну давай, Светик, соглашайся. Сходи к Роману и попросись на моё место, только причину объяснить не забудь, чтобы он понимал, что ты мечтаешь попасть в его спальню с большой кроватью.

— Прямо сейчас и схожу.

— Пожалуйста, — делаю шаг назад в сторону, чуть приклоняясь и освобождая путь к «счастью».

Хмыкает, и быстро бежит в направлении кабинета босса, перебирая ножками. Удачи, Светик, и, если она тебе улыбнётся, я с облегчением перемещусь в отдел маркетинга, подальше от Фирсова.

Забегаю в чайную, открываю шкафчик за шкафчиком в поисках кружки Артемьева, которую после его ухода отнесли именно сюда.

— Чёрт, ну где же ты? — стону, потому что перебрала уже все шкафы и ящики, а её нет.

— Меня ищешь, куколка? — мужские руки ложатся на мою задницу, с силой сжимая и причиняя боль. Начинают хаотично лапать, за минуту проходятся по талии и груди.

Резко поворачиваюсь, толкая с силой в грудь Ливанова.

— Не смей ко мне прикасаться! — выплёвываю, а его лицо искажается в похотливой гримасе.

— А кто меня остановит? — идёт на меня, медленно и осторожно, без резких движений. — Артемьева нет, Фирсову на тебя плевать, к тому же, какая-то неделя и я займу кресло генерального, — облизывается, пока не понимаю, чему радуется больше — своей безнаказанности или высокой должности. — Так что, на твоём месте, я бы был покладистее, и не перечил будущему руководству, налаживая контакты уже сейчас.

— Огорчу тебя, Фирсов остаётся до нового года, и после, кстати, тоже, — лицо Ливанова меняется — разочарован. — Так что, не стоит кричать на каждом углу, что ты почти босс. Всё может измениться. Не в твою пользу, — говорю настолько уверенно, чтобы у Ливанова сложилось впечатление, будто сам Фирсов усомнился в его кандидатуре.

— Но это не мешает нам стать ближе, — в два шага настигает, прижимая к столу так сильно, что столешница впивается в кожу бедра. — Я всё равно тебя трахну, девочка Аня. Хочешь ты этого или нет, — впивается губами в шею, отчего гадко и мерзко настолько, что подташнивает.

— Никогда, — шиплю и, собравшись с силами, толкаю Ливанова всем телом дальше от себя. Его ноги подворачиваются, и мужчина с грохотом валится на пол.

Хватаю кружку, которая, как оказалось, стояла на самом видном месте и бегу в свой кабинет, чтобы скрыться за дверью и больше не видеть противного зама.

Но, как только вхожу, слышу разговор Светланы с Романом через приоткрытую дверь кабинета босса.

— … Анюта у нас девочка мягкая, ранимая, не справится с поручениями босса из Москвы. Подумайте о моей кандидатуре, Роман Яковлевич. Я с удовольствием стану вашей помощницей… во всех смыслах…

Даже рот открываю от слов Светланы. Это даже не намёк, а открытое предложения себя в качестве не просто помощницы, но и любовницы.

Обалдеть! Неужели ей так нравится Фирсов? А как же Ливанов?

— Светлана Ивановна, меня полностью устраивает работа Анны Альбертовны и другой помощницы я не желаю. А если вы настолько обделены мужским вниманием, то с лёгкостью можете предложить свои «услуги» любому другому мужчине в этой компании, и не только.

Хотела бы я видеть сейчас выражение лица Светочки. Что ж, Роман Яковлевич, заслужили себе маленький плюсик в моих глазах. Я бы очень хотела избавиться от этого места, перейдя в другой отдела компании, но тот факт, что Роман так категорично отказал Светлане в мою пользу, отзывается внутри приятным теплом.

Света вылетает из кабинета: красное лицо и вздымающиеся ноздри.

— Что, — шипит, — уже успела ноги раздвинуть? Ублажила босса? И, видимо, ему понравилось, — сейчас её выражение лица напоминает мне Ливанова пять минут назад.

— Я… — мямлю, не успевая придумать хлёсткого ответа.

Да что за день сегодня? Почему все желают от меня того, чего я дать не могу. Становится до слёз обидно после облапываний Ливанова и обвинений Светы. Пролетает мимо меня, с грохотом закрывая за собой дверь.

Прислоняюсь к стене, делаю вдох, успокаиваясь и настраиваясь на работу. Наконец, всё же делаю кофе Фирсову: полную кружку, как делала Артемьеву.

Тихонько захожу в кабинет и ставлю на стол в привычном для меня месте: справа от босса на деревянную подставку. Открываю нижний ящик стола и достаю железную коробочку в глубине, где Артемьев прятал конфеты.

— Всё, как для Назара Николаевича, — торжественно объявляю об исполненной работе. — Запасы конфет буду периодически пополнять.

— Спасибо, — улыбается своей восхитительной улыбкой, отчего приятные мурашки табуном проносятся по телу. — Ко мне приходила Хлёстова, просилась на ваше место. Уверяла, что вы согласны с ней поменяться должностями, — смотрит испытывающе, ожидая ответа.

— Именно так. Ещё до вашего приезда просила Назара Николаевича перевести меня куда-нибудь в другое место.

— Почему? — поднимается, идёт на меня. — Неужели я вам так противен, Аня?

— Дело не в вас, а в… — не могу же я рассказать Фирсову, что потом это место займёт Ливанов и мне всё равно придётся бежать из компании. — Дело в другом и точка.

— Я могу решить любую проблему. Только скажите, — он слишком близко, как тогда, в клубе.

Чувствую горячее дыхание, которое приятно обдаёт кожу. Роман настолько тёплый и уютный, что я отчаянно борюсь с желанием прямо сейчас поделиться с ним своими проблемами, в первую очередь с Ливановым.

Но вовремя вспоминаю о том, что каждая услуга с его стороны, скорее всего, мне будет стоить близости с ним, и тут же прихожу в себя, отступая в сторону.

— Нет проблем, и решать ничего не нужно. Если это всё, я могу идти?

— Идите, — выдыхает разочарованно, снова опускаясь в кресло.

До самого конца рабочего дня Фирсов больше не вызывает к себе, да и Ливанова со Светочкой не видно. Но я прекрасно понимаю, что как только появлюсь где-то одна, в укромном месте, зам тут же появится, как чёрт из табакерки и начнёт приставать, омерзительно прикасаясь ко мне.

К тому же теперь, в список лиц, с которыми я не особо желаю встречаться в компании, добавилась и Светочка, как первая претендентка на Фирсова в качестве любовника. Или она рассчитывает на нечто большее?

Сейчас, вспоминая фото бывшей невесты Романа, провожу параллели и понимаю, что как раз-таки Света по типажу схожа с ней, она вполне может приглянуться новому боссу. Но я сама слышала, как Фирсов отказал Светлане, хотя, как мужчина, прекрасно понял, что Хлёстова предлагала ему себя не только в качестве помощницы. Даже я поняла.

Безумно хочу кофе, но в приёмной только натуральный для шефа, а идти в чайную комнату, где обедают все сотрудники я не желаю. Есть вероятность, что мерзкие прикосновения Ливанова повторятся. Я и так на грани после высказываний зама и обвинений Светы, повторения не желаю.

Поэтому решаю, что Фирсов не будет против, если я воспользуюсь его напитком, не выходя из кабинета. Ароматный кофе прекрасен, и я, немного прикрыв глаза и откинувшись на стуле, наслаждаюсь горячим напитком.

Так ухожу в себя, что совсем не слышу, как в приёмную входит босс, тихонько прикрывая дверь.

— Наслаждаетесь кофе в одиночестве? — от резкого вопроса резко подаюсь вперёд, кружка скользит в руках, и я выворачиваю кофе на рубашку.

Вскакиваю, хватая салфетку, начинаю вытирать пятно на белой рубашке. Кофе немного остыл, но всё равно горячий. Кожу немного жжёт, отчего охватывает непреодолимое желание сдёрнуть с себя ткань.

— Ну что ж вы, Анна Альбертовна, — цокает Фирсов, тоже хватая салфетку и помогая мне. Прикасаются к пятну, ощущая, что даже ткань горячая от напитка. — Надо снять. Это же кипяток!

— Нет-нет, — отмахиваюсь, — он не был горячим.

— Надо, — рычит, хватает меня под локоть и вталкивает в свой кабинет.

Пока я ошарашенно пытаюсь сообразить, что происходит, босс мастерски расстёгивает мелкие пуговички, сдёргивая с меня рубашку. Берёт новую салфетку, протирая покрасневшую кожу на животе.

Сначала сосредоточен лишь на воспалившемся участке кожи, но спустя несколько минут дыхание Фирсова становится тяжелее, а я понимаю, что прямо сейчас его глаза напротив моей груди, заключённой в тонкий кружевной бюстгальтер.

Рвано выдыхает, проводя почти невесомо пальцами поверх тонкого кружева, ныряет пальцами в манящую ложбинку, и дальше ведёт ладонью к шее, не отрывая взгляда от острых сосков, так предательски выдающих моё напряжение.

Его прикосновения лёгкие, мягкие, но сжигающие в желании, чтобы касался и дальше.

Мужская ладонь ложится на шею, обхватывая сзади, и, наконец, я встречаюсь с боссом взглядом.

Чёрная бездна, опьянённая желанием и вожделением того, к чему прямо сейчас он прикасается. Он, словно поглощает меня, затягивая, проникая глубоко, вытаскивает на свет все мои похотливые желания в отношении него.

Тело дрожит под его ладонью, показывая всю степень волнения. Или моего возбуждения? Понимаю, что откровенно рассматриваю его губы, вспоминая наш поцелуй и хочу, очень хочу ощутить ещё раз волнение и приятное томление внизу живота.

Фирсов, будто прочитав мои мысли, впивается в меня жадным поцелуем. Тягучая ласка, пронизывающая насквозь порхающими ошалелыми бабочками, заставляет податься вперёд, прижимаясь к нему всем телом.

Порабощает, жадно исследуя мой рот языком, глубоко, кажется, до самого сердца. Не целует, присваивает, ставит клеймо, не давая возможности отстраниться и хоть как-то сопротивляться.

Мужские ладони сжимают грудь, заставляя вскрикнуть в его рот. Ласкает соски через кружево, доставляя болезненные ощущения. Тону в каком-то пьяном мареве, безвольно прижимаясь к Роману, и ощущая всю степень его возбуждения.

Член упирается мне в живот, и я понимаю, насколько значительным является то, что у него в штанах.

— Аня… Анюта… Сладкая девочка… — шепчет, спускаясь по шее к груди, и уже языком лаская через ткань.

Почти задыхаюсь в его объятиях, понимаю, что всё неправильно, не так. Не могу. В памяти всплывает его предложение денег, отрезвляя, сбивая одурманивающий флёр.

Скидываю его руки, сразу отступая. Оба тяжело дышим, захваченные этой игрой. Его взгляд плывёт, словно заворожённый снова и снова обсматривает меня, останавливаясь на груди.

— Не надо, — шепчу, — пожалуйста… — обхватываю себя руками, закрываюсь, пытаюсь тонкими ладошками скрыть все оголённые участки кожи. Получается плохо.

— Аня… — делает шаг вперёд, но останавливается, потому что я вжимаюсь в стену, зажимая себя в собственных объятиях.

Разочарованный выдох Фирсова, но в глазах нет злости или раздражения, лишь непонятная эмоция, схожая с тоской.

Подхватывает с пола рубашку, протягивая мне на вытянутой руке. Хватаю, быстро накидывая на плечи и застёгивая пуговицы. Вылетаю из кабинета босса, сгребаю пальто и сумку, со скоростью света покидая офис.

Глава 13

Бегу из офиса, а тело потряхивает от возбуждения, словно до сих пор чувствую на себе прикосновения Романа и его поцелуи.

Я почти поддалась, потеряла на время голову, окунувшись в сладостные ощущения близости с мужчиной. Он меня воспламеняет, разжигая

Глава 1

Анна

Три недели до нового года.

Кажется, волшебство во всём. Знаете, это невероятное ощущение приближающегося праздника, витающий в воздухе запах мандаринов и люди, снующие по магазинам в поисках подарков для родных и друзей. Витрины магазинов заискрятся разноцветными, сверкающими гирляндами всех цветов, улицы загорятся яркими огнями, а на центральной площади зажжётся сотнями лампочек городская ёлка.

Скоро начнут продавать ёлки, и, войдя в общественный транспорт, можно будут наткнуться на пушистую красавицу в руках какого-нибудь мужчины, желающего порадовать своих детей.

Вот уже несколько лет мы празднуем новый год с подругой Иркой вдвоём, но нам этого достаточно. После полуночи срываемся в ночной клуб, где до утра скачем на танцполе, как заведённые.

Раньше я непременно ездила к маме на новогодние каникулы в Волжский, откуда я родом. Мне казалось, что нехорошо отмечать семейный праздник в одиночестве и родному человеку просто необходима компания кого-то близкого.

Но потом мама встретила Владимира Васильевича, и я успокоилась. Они вместе, есть друг у друга, а я больше не переживаю, что она встречает праздники в одиночестве. Взрослый, серьёзный мужчина заботится о маме, и иногда даже решает и мои проблемы.

Я приехала в Самару сразу после школы, получила образование в колледже. Сменила несколько работ, прежде чем окончательно обосноваться в «Самтелекоме», крупнейшей компании в городе, занимающейся телекоммуникациями.

Наша компания давно входит в состав огромного холдинга «Фирсвязь», работающего по всей стране, и включающего в себя множество компаний поменьше. Контрольный пакет акций этих компаний когда-то был выкуплен Фирсовым, собственником холдинга, и теперь все мы жили и работали исключительно по его правилам.

Правила были сносные, без особых перегибов, оплата достойная и своевременная. Я попала на эту работу случайно. Просто наткнулась на объявление о вакансии на одном из сайтов, предлагающих работу всем желающих.

Пришла на собеседование к директору, которым являлся Артемьев Назар Николаевич. Мужчина в возрасте под шестьдесят был серьёзным и обстоятельным, и ему требовалась помощница: энергичная и активная, способная формировать график его встреч, работать с почтой и его поручениями.

Мы сразу друг другу приглянулись, и уже на следующий день я получила работу. Меня он называл просто Анюта, а иногда из его уст выскакивало «дочка», потому что я одного возраста с его дочерью Таней.

Мы никогда не конфликтовали, да я вообще имела достаточно положительные отношения со всеми в нашей компании. За три года работы знала весь коллектив и чётко выполняла свои обязанности, по крайней мере Назар Николаевич никогда не жаловался, а когда ему что-то не нравилось, просто говорил, как есть.

Он не коренной самарчанин. Когда бывший владелец компании продал восемьдесят процентов акций Фирсову, сложил с себя полномочия, благополучно и по сей день получая дивиденды от акций, оставшихся в его собственности, Фирсов прислал Артемьева из Москвы, чтобы он возглавил компанию.

Вот уже шесть лет Назар Николаевич руководит компанией, вполне себе успешно, хочу сказать. Но всё ещё не оставил мысли вернуться в столицу, о чём периодически всё-таки напоминает Фирсову, с которым они в достаточно хороших, можно сказать дружеских, отношениях.

Я же мечтаю, чтобы этого не случилось, потому как настолько прикипела к Артемьеву, что даже представить не могу в его кресле кого-то другого.

– Доброе утро, девочки, – несусь в приёмную босса, опаздывая на пять минут.

Нагоняй не получу, но это опоздание уже второе за прошедшие две недели, и Назар Николаевич будет недоволен. Ничего не скажет, но осуждающий взгляд в мою сторону прилетит. Я-то вижу.

– Анюта, привет, – кричит Оля через весь офис. – Уже искал, тычет в направлении двери босса.

– Доброе утро Назар Николаевич, – как только вхожу, заглядываю к начальству. – Искали?

– Заходи, – интенсивно машет руками и, кажется, он в отличнейшем настроение, что не похоже на него. – Анюта, свершилось! – почти скачет от радости.

– Что свершилось? – опускаюсь в кресло, пока не понимая, что же так его обрадовало.

– Я возвращаюсь в Москву! – выдаёт, обнимая моё лицо и целуя в щёку. Никогда не видела его настолько счастливым.

– Как?.. – сглатываю, пока до конца не верю в услышанное.

Мне страшно осознавать, что на его место Фирсов поставит кого-то другого. А вдруг с этим, другим, мы совершенно не сработаемся, не найдём общий язык, работа-то моя мне нравится.

– Яков, наконец, услышал меня. К тому же, успехи компании заметны всем, мы на втором месте в списке холдинга по показателям за прошлый год, что означает, что все сотрудники работают ответственно. Якову и самому теперь интересно, как добились таких высоких результатов за шесть лет, потому что, когда Фирсов покупал часть этой компании, она была на грани разорения, в большей степени, потому что предыдущий владелец контрольного пакета акций был совершенно бездарным управленцем. Но теперь всё по-другому, – поднимает палец вверх, – показатели отличные, в области у нас, можно сказать, лидирующие позиции по предоставлению услуг связи. Поэтому Яков предложил вернуться в Москву и занять должность начальника крупного отдела в головном офисе. Наконец-то! – почти взрывается от счастья.

Его-то мечта сбылась, а вот мне ещё непонятно, кто достанется в боссы.

– И кто займёт ваше место? – спрашиваю аккуратно, страшась услышать ответ.

– Его сын.

– Сын? – вообще не помню, что у Фирсова есть сын, хотя, я никогда и не интересовалась родословной этого семейства.

– Да, Фирсов Роман Яковлевич.

– И он что, поедет в Самару из Москвы? – фыркаю. – Он какой-нибудь мажор, и папа решил его перевоспитать, закинув через пол-России подальше от столицы?

– Нет, – удивлённо на меня таращится босс. – Знаю его лично – вполне себе адекватный человек. Тридцать четыре года, получил хорошее образование и уже давно активно участвует в делах холдинга наравне с отцом. Долгое время был завидным холостяком, но насколько я слышал, собирается жениться, и невеста имеется.

Вот только московского босса с новомодными заскоками мне не хватало для полного счастья, вероятно, и невеста примчится вслед за женихом, словно жена декабриста.

– Так, а за что тогда был сослан отцом к нам? – не сдерживаюсь от шпильки, потому что не верю в то, что Фирсов-младший добровольно захотел отправиться в Самару.

– Анюта, не сослан, – вздыхает Назар Николаевич. – Насколько я понял со слов Якова, у Романа свои причины для приезда к нам, точнее, для отъезда из столицы. Вот и всё. Он сюда на пару недель, может, немногим больше. Уже на месте сам подберёт нового начальника компании, отец полностью доверяет выбору сына.

Вздыхаю, расстроенно не понимая, как быть дальше. Когда в последний раз к нам приезжал проверяющий из головного офиса, вызвал у всех наш лишь приступ тошноты.

Таких хамов я отродясь не видела, а за его резкие, гадкие высказывания мужская часть коллектива уже через два дня готова была набить ему морду.

Интересно Фирсов-младший такой же, или всё отличается от московских выскочек более человеческим поведением?

– Назар Николаевич, может, пока вы ещё босс, переведёте меня на какую-нибудь другую должность? Незначительную, ничем не выделяющуюся, но раскрывающую мои способности, – опускаю глаза, практически умоляя босса об одолжении.

– Анюта! Ты чего? – всплёскивает руками. – Ты отличный помощник руководителя, я доволен твоей работой: энергичная, коммуникабельная, знаешь всех, давно уже знакома с правилами компании и нашими партнёрами. Ты станешь ценным кадром для Романа, который ничего и никого здесь не знает. К тому же, Яков просил тебя оставить, чтобы стать, своего рода, гидом для сына, хотя бы на первое время. Уверен, он здесь надолго не задержится.

– А вдруг мы не сработаемся? – почти шепчу, желая убедить Назара Николаевича в своём переводе.

– Почему сразу «не сработаемся»? Ты его ещё не видела, даже не знакома, а уже предполагаешь худшее. Почему считаешь, если из Москвы, значит, сразу выскочка? – смотрю на него пристально, своим взглядом напоминания о проверяющем из столицы. – Так, стоп, того гандураса, который у нас был в последний раз, в расчёт не берём. Поверь, это, скорее, единичный случай, чем норма. Я же нормальный! – расставляет руки, прокручиваясь вокруг своей оси.

А я и забыла совсем, что Артемьев когда-то приехал к нам из столицы, но при этом в компании уже давно его принимали за своего, совершенно отбросив тот факт, что босс москвич.

– Когда он приедет?

– Обещался на днях. День-два на передачу дел и объяснения, что к чему, и я свободен, – улыбка у него сейчас, словно у счастливо ребёнка. – Кстати, подготовь итоговый отчёт по компании, чтобы всё было ясно и понятно, собери личный дела сотрудников, у экономистов запроси рейтинговую таблицу. Нужно предоставить ему всё, чтобы я быстрее смог сложить с себя полномочия.

– Будет сделано, Назар Николаевич.

– И предупреди всех, чтобы были готовы к приезду нового начальства. Он должен увидеть, что мы здесь работаем, а не прохлаждаемся.

– Хорошо, – вздыхаю, – пошла выполнять.

Закрываю тихонько дверь, опускаясь в рабочее кресло. День начался с плохих новостей. Я не знаю Фирсова, но что-то подсказывает мне, что не всё так радужно и позитивно, как преподносит Назар Николаевич.

Босс из столицы, лично мне представляется высокомерным и хамоватым типом, который приедет смотреть на нас свысока. Слишком далеко от Москвы Самара, чтобы мы хоть чем-нибудь походили на столичных жителей.

У нас всё просто: общение, разговоры, манера поведения.

Мы привыкли работать размеренно и неторопливо. Каждый знает свои обязанности, чётко их выполняет и всегда доделывает работу до конца. Но перед Фирсовым нам нужно казаться лучше, хотя бы на то время, что босс будет здесь. Каждый в компании будет напряжён в ожидании похвалы или нагоняя от нового начальства, и я первая.

Назар Николаевич уверен, что я вполне сработаюсь с молодым боссом, а вот у меня такой уверенности нет. Как правило, такие выбирают себе в помощницы молоденьких барышень, на которых приятно смотреть в первую очередь внешне, и умственные способности не всегда берутся в расчёт.

Слышала множество историй, когда помощница для руководителя является одновременно и помощницей в интимном плане, совершенно спокойно сочетая в себе эти две, казалось бы, разные функции. Я на такое точно не согласна. Это не для меня.

Но Артемьев упомянул, что у Фирсова есть невеста, а значит, никто из работающих в компании, его в качестве личных отношений не интересует. Хотя, никто не говорил, что босс верен, как пёс своей женщине. Всё возможно.

И я уже ничему не удивлюсь.

Глава 2

Роман

– Братик, привет! – Лиза практически сносит меня с ног, бросаясь на шею.

– Что надо? Денег?

– Фу, какой ты бука! Зачем так сразу? – наиграно дует губы, словно мы дети, и она в который раз желает свалить на меня свою вину. – Просто немножко средств на карту. Я истратила свой лимит, установленный отцом, а у меня ещё тонна планов до нового года. Подкинь немного.

– Немного – это сколько? – бросаю портфель на диван в гостиной, желая услышать сумму, заключённую в слово «немного».

– Тысяч пятнадцать… не рублей, конечно, как ты понимаешь. Присмотрела шикарные туфельки. Хочу-хочу-хочу! Очень хочу! – загораются глазёнки, будто у ребёнка.

– А ты свои «хочу» немного умерить не желаешь? Чем ты занята всё время? Чем занимаешься? Дай угадаю – ничем! Не надоело бесцельно прожигать свою жизнь на развлечения и походы по магазинам? У тебя тряпок столько, что с лёгкостью можно приодеть маленькую страну, – наливаю немного виски в бокал, совсем на дне, но достаточно, чтобы немного расслабиться.

– О-о-о, по-моему, кому нужна женщина, чтобы снять напряжение, – фыркает, закатив глаза. – Что, настроения нет? Позвони Веронике, – лукавая улыбочка подстёгивает к действиям.

– Даже если Вероника останется последней женщиной на земле и мне некого будет трахнуть, я не приглашу её.

Выражение лица сестры меняется в секунду – не ожидала. Да, милая, такое не прощается, и плевать мне, что моя бывшая невеста твоя лучшая подруга. На всё плевать, как бы ты не старалась ради подружки.

– Денег дашь?

– Дам. Пять тысяч.

– Пять?! Рома, этого мало! – топает ножкой. Началось. – И что я куплю?

– Или пять, или ничего. Выбирай, – смотрю в упор, показывая, что решение окончательное, и она может вообще ничего не получить.

– Давай хотя бы пять, – соглашается, но безумно недовольна.

Может своё недовольство засунуть в одно место. К отцу не пойдёт, а я дам столько, сколько посчитаю нужным.

Наконец, сестрёнка исчезает, получит желаемое. Иногда кажется, что она проявляет хоть какие-нибудь чувства к нам с отцом, только когда ей нужны деньги. И почему кажется? Так и есть. Почти всегда.

Тусуется, ходит на мероприятия, рауты, приёмы, приходит под утро, заваливается спать, и появляется внизу только к ужину, когда мы с отцом, отработав день в офисе, приезжаем домой. Не жизнь, а сказка.

Вот только сама Лиза не желает ничего делать. Нет, как-то загорелась созданием коллекции одежды, потом каких-то духов, или косметики, точно не помню. Но каждое её увлечение заканчивалось так же быстро, как и начиналось.

Отец почти смирился, что дочь-тусовщица на большее неспособна, и теперь просто желал выдать её выгодно замуж. Но Лиза в свои двадцать восемь замуж совсем не спешила, меняя мужчин, как перчатки. Бывало, что утром просыпалась с одним, а вечером уже тусила с другим.

И подружка под стать, наверное, у сестры научилась…

К чёрту их. Обеих, пусть валят куда хотят, только подальше от меня.

Оседаю в кресло. В семейном особняке у нас с отцом отдельные рабочие кабинеты, чтобы было удобнее.

– Привет, Ромочка! – ошарашенно рассматриваю Веронику, которая преодолев в два прыжка расстояние от двери до меня, плюхается мне на колени.

– Пошла вон! – рывком сдёргиваю с себя девушку, отталкивая подальше.

– Ну зачем ты так? Я же по-хорошему! Давай поговорим.

– О чём, интересно? О том, как ты трахалась с другим мужиком, сразу после заключения помолвки, или о том, как я вас застал за этим самым приятным занятием? Или о том, что он был не единственным, как потом выяснилось? – снова завожусь, хотя, обещал сам себе, что тема Вероники меня больше не волнует.

– И что такого? – я поперхнулся, наблюдая наивный взгляд прожжённой женщины. – Ну подумаешь, переспала с другим мужиком. И? Хочешь сказать, ты мне ни разу не изменял? – приподнимает бровку в ожидании ответа.

Я лишь молчу, вопросительно смотрю на бывшую женщину. Лицо Вероники медленно вытягивается в понимании моего взгляда.

– Что, правда? Ни разу? – хохочет. – Да ладно тебе, Ром. Все друг другу изменяют – это норма, – разводит руками. – Это же всё несерьёзно, разово, просто для разнообразия.

– Мне не нужна жена, которую трахало половина моего окружения. Тем более, не желаю, чтобы в меня тыкали пальцем и обсуждали за спиной, кто именно трахал и в каких позах. К тому же не желаю смотреть на своего ребёнка, и думать, что его отцом может быть кто угодно, только не я. Так что, вопрос наших отношений закрыт окончательно. Твоему отцу о разрыве помолвки я объявил, подробно объяснив причины, – злорадствую, наблюдая сменяющееся выражение лица девушки и получаю истинное удовольствие.

О, да, Сёмин желал меня заполучить в зятья, но по причине тупости своей дочери остался ни с чем.

– Что ты…

– Рассказал твоему отцу почему я тебя бросил. Во всех подробностях. Тебя ещё ждёт разговор с ним, когда вернётся из Европы, уверен, не слишком приятный.

Нервно сглатывает, понимая, что накосячила по полной. Папочка за это по головке не погладит, скорее, стукнет по этой самой головке, чтобы мозги вправить.

– Ромочка, ну подумай… – приближается, тихо ступая по полу. Крадётся, словно хищница, не разрывая взгляда. – Нам же хорошо вместе… – опускается ко мне на колени, в секунду расстёгивает ширинку, ныряя пальчиками в трусы.

Обхватывает член, поглаживая пальчиками. Рассчитывает на реакцию слегка голодного мужчины. Реакции нет, потому что в этот самый момент перед глазами всплывает картинка, когда я собственными глазами видел, как эти самые ручки мяли член другого мужика.

Самое интересное, что, увидев меня, Вероника не стала оправдываться или извиняться – встала, отряхнулась и просто вышла из комнаты, оставив с немым вопросом в глазах.

Смотрит на мои губы, сочная грудь часто вздымается в ожидании предполагаемой ласки. Приближаюсь к её лицу, обхватываю ладонью. Девушка прикрывает глаза, ждёт поцелуй, но я, почти соприкоснувшись с её губами, шепчу:

– Пошла вон.

Выдёргиваю руку, застёгивая брюки и скидывая Веронику с себя. Второй раз за последние десять минут.

– Ты действительно такая идиотка, или просто ею прикидываешься? Я уже сказал – ничего не будет. Что непонятно?

– Рома, ты не можешь так поступить! Подумаешь – изменила. Мы же любим друг друга! – топает ножкой, раздосадованная, что подкат не удался.

– В каком месте? – откровенно стебусь. – Или точнее – каким местом? Каким именно местом любишь ты, я уже понял. Повторять не нужно.

Твою мать, в какой момент я решил, что Вероника будет мне хорошей женой? Просто у меня не было времени, чтобы искать девушку для семьи, а она плотно общавшаяся с моей сестрой, показалась отличным вариантом.

Красива, хорошая фигура, в меру умна, в чём теперь я сомневаюсь. Виделись пару раз в неделю, проводили вместе время, мне казалось, я могу провести с ней всю жизнь. Оказалось – показалось.

Вовремя узнал, что только ленивый ещё не трахнул Веронику. Она за моей спиной развлекалась по полной, а я, как идиот, даже налево ни разу не сходил. И это самое обидное. Мы бы хотя бы были на равных.

– Сейчас в моде свободные отношения, даже в браке.

– Мне насрать, что модно. Я хочу, чтобы моя женщина была мне верна, а не становилась общественным местом, в которое все ходят справлять свою нужду, – вот теперь я откровенно начинаю злиться, и Вероника это понимает.

– И где же ты такую найдёшь – верную, интересно? – кривится, словно понятие «верность» для неё оскорбительнее того, что я только что назвал её «общественным местом».

Да, где? Сам бы хотел получить ответ на этот вопрос.

– Не твоя забота. Будь добра, свали. Дай поработать, – наклоняюсь над документами, даю понять, что ей пора покинуть мой кабинет.

– Хм, Ромочка, ты совсем не подумал, что мы с Лизой лучшие подруги. Не думаю, что ты меня больше не увидишь – я буду приходить в этот дом каждый день, в надежде, что со временем ты меня всё же простишь, – глазки бывшей сверкают ярче, чем бриллианты. – Я даже могу встречать тебя на пороге после офиса, – снова расплывается в улыбке и, наконец, оставляет меня в одиночестве.

Твою же мать! Я даже не сомневаюсь, что Вероника прилипнет ко мне надолго. Будет являться сюда каждый день, мелькая перед глазами в ожидании прощения.

И сказать я ничего не смогу, потому что Лиза будет верещать, как потерпевшая, а отец удовлетворит все прихоти дочурки.

Куда бы свалить из дома и столицы? Дожился, сбегаю от назойливой бабы, но Вероника мне настолько противна, что я даже в одной комнате находиться с ней не имею желания. Она обработает Лизу, и они вдвоём за меня возьмутся, наседая с этим грёбанным прощением.

Какие варианты? Отпуск? Был недавно, да и одному нет желания куда-то ехать. Съеду в городскую квартиру из дома отца и в тот же день Вероника будет под дверью. Здесь её тормозит наличие слуг и отца, а там вообще свобода.

Обдумываю варианты, куда бы свалить надолго и официально в глазах отца.

Вспоминаю, он что-то говорил про компанию в Самаре. Их начальник хочет обратно в Москву, не желаю ли я поехать, что посмотреть, что да как…

Плохо слушал, после того, как он сказал про Самару, перестал воспринимать информацию, как ненужную для меня, потому что за шестьсот километров от столицы в ближайшее время не собирался.

Значит, нужно расспросить снова…

– Па, привет, – отец берёт трубку практически сразу, не ожидал, что ещё в офисе. – Что ты там про Самару говорил сегодня?

– То есть, ты совсем меня не слушал? Двадцать минут распинался… Для кого, спрашивается? – повышает голос. Он не любит говорить в пустоту, бесцельно прожигая своё время.

– Пап, прости, голова была занята другим. Скажи ещё раз, пожалуйста.

– Хм, ладно… Артемьев руководит компанией в Самаре уже шесть лет. Даже, когда я покупал «Самтелеком» не верил в прибыльность данной затеи, но послав туда Нараза всё же надеялся, что он сможет реорганизовать компанию и со временем вытянуть её из болота. Так и случилось, и теперь они вторые в списке по развитию среди всех наших покупок. Просится обратно, в Москву, обосновывая это тем, что «Мавр сделал своё дело, Мавр может уходить». И я с ним согласен. Нужно мотнуться в Самару и подобрать нового руководителя. Назар и сам может, мы с ним тысячу лет знакомы, но всё же, хотел, чтобы руководитель, то есть, я или ты, всё же появились там хоть раз.

– Что необходимо сделать? – теперь, когда я слышал каждое слово отца, могу говорить по существу.

– Просмотреть отчёты и графики, понять, как они вышли на первое место по городу и области. Возможно, какие-то идеи сможем применить в других компаниях. Астрахань у нас, например, уже года три в самом конце тащится, никаких сдвигов, – вздыхает отец. Эту покупку он до сих пор считает самой бессмысленной.

– Я согласен.

– Ещё раз?

– Я согласен, говорю. Поеду, посмотрю, что да как. Смена города и обстановки пойдёт мне только на пользу, – а желательно ещё и страны, чтобы подальше от Вероники и сестрёнки.

– Сын, от проблем не стоит убегать, – хмыкает, подразумевая ситуацию с моей помолвкой.

– От проблем нет, а от назойливой, приставучей бабы даже очень стоит. С Сёминым говорил, о причинах разрыва помолвки подробно рассказал. Как мужик он меня понял.

– А какие причины?

– Измена, – произношу, а у самого ком к горлу подкатывает в приступе тошноты.

– О-о-о, прямо, как у меня с твоей матерью…

– Отец, – обрываю на полуслове, – я всё знаю, всё помню, во всех красках. Да, мама тебе изменила – история в прошлом. Вы давно разведены, она замужем, ты тоже женским вниманием не обделён, насколько я помню. Тест ДНК сделал, убедился, что мы с Лизой твои дети, – вспоминаю этот «счастливый» момент в нашей жизни.

Мы тогда почти год с отцом не разговаривали. Лизка проще, ей деньги нужны были от папочки, ластилась к нему, тёрлась у ног, но мне потребовалось больше времени, чтобы принять факт сомнений отца.

Сейчас, наверное, прочувствовав на себе почти такую же ситуацию, даже стал его больше понимать. Вероятно, тоже засомневался бы в своём отцовстве, если бы Вероника объявила о беременности. Но что было, то было.

От Вероники избавился, надеюсь, что насовсем. Она девочка упёртая, не хочется упускать такой лакомый кусочек, как я, но больше её не подпушу.

Не уверен, что наш сегодняшний разговор был последним. Она подговорит сестру, чтобы совместными усилиями вернуть меня.

После моего предложения Сёминой, сестрица скакала от счастья, понимая, что теперь подруга станет ещё и родственницей. Ещё непонятно, кто больше желал этого брака – я или Лиза.

– Согласен. Не стоит вспоминать, – прокашливается, давно понял, что эту темя для себя я закрыл. С матерью общаюсь, как и прежде, а что произошло между ними – дело двоих, и только. – Так едешь?

– Да. Прямо завтра и полечу. Что тянуть?

– Настолько, значит, достала бывшая невеста? – откровенно ржёт в трубку.

– Не забывай, кто подруга бывшей невесты, и как эта самая подруга желала, чтобы Сёмина стала Фирсовой. Мы расстались, я решение принял, видеть Веронику больше не желаю. Проблема в том, что она никак не желает принять этот факт. Мне нужно уехать, мысли привести в порядок и исчезнуть из поля зрения Вероники. Надеюсь, долго она одна не останется, переключив своё внимание на кого-то другого.

– Что ж, что-то в этом есть. Но завтра пятница, смысл лететь к выходным?

– Как раз и есть. Пока обживусь в отеле, немного осмотрюсь в городе, посмотрю, чем люди живут, – ни одного дня больше не желаю видеть Веронику. Если она ворвётся в мой кабинет ещё раз, придётся действовать жёстче, а мне бы не хотелось применять силу к женщине.

– Хорошо. Рад, что согласился. До нового года три недели, успеешь всё закончить? Хотелось бы праздник отметить в кругу семьи.

– То есть, как всегда вдвоём? – ухмыляюсь. – Лиза, как обычно, умотает куда-нибудь, явится домой только числа пятого января.

– Лиза, Лиза… Вот что с ней делать, Ром, а? Взбалмошная, бестолковая транжира. И жениться на ней никто не хочет… Со сколькими партнёрами разговаривал, даже приданое предлагал больше, чем она заслужила. Ей двадцать восемь, а ума нет.

Удивляюсь отцу. Несмотря на безмерную любовь к дочери, он всё же всегда трезво оценивает сестру, как человека и женщину.

Прекрасно знает о её недостатках и неспособности рационально использовать средства, именно поэтому и ограничил лимит на её карте. Но при этом в курсе – когда у Лизы заканчиваются деньги, она всегда идёт ко мне. Я даю меньше её требований, немного отрезвляя сестру. Отца это устраивает.

– Остаётся только ждать, когда твоя дочь влюбится по-настоящему, нырнёт в омут с головой и, возможно, всё же станет примерной женой.

– Ну да. Вот именно такое желание и загадаю в новый год, – смеётся, но его показной смех, скорее, с нотками отчаяния.

– И пожалуйста, пап: если Лиза спросит, куда я уехал, не говори, – мне не нужно, чтобы сестра и Вероника припёрлись в Самару. А они могут, в чём я совершенно не сомневаюсь.

– А если будет требовать информацию?

– Скажи, что я в Астрахани, работаю над повышением работоспособности слабого филиала. Она всё равно не поймёт, чем именно я занимаюсь.

А сестра обязательно спросит – для Вероники. Ей просто необходимо мельтешить перед глазами, чтобы не забывал, и, возможно, сорвался на её ухищрения затащить меня в постель.

– Я, конечно, дочь люблю, но мужская солидарность превыше всего, – слышу, как он улыбается, что означает – сестра от него правдивую информацию не получит. – Сегодня домой не вернусь… останусь в городе, – что означает – папа останется ночевать у очередной пассии. – И завтра, скорее всего, не увидимся. Так что, позвони, как будешь уже в Самаре.

– Договорились, – кладу трубку, облегчённо выдыхая.

Что же, не самый плохой вариант покинуть столицу, чтобы избавиться от назойливого внимания Вероники. С глаз долой, из сердца вон – может сработает? Хотя, в случае Сёминой, её сердце находится между ног, именно им она и полюбила добрую половину моих знакомых.

Телефон разрывается. Кира, как всегда, вовремя.

– Привет, мой друг с израненным сердцем, – ржач в трубке выдаёт всю неискренность произнесённой, казалось бы, печальной фразы.

– И тебе привет. Умеешь сочувствовать! Моё сердце вполне себе целое и не такое уж израненное. Единственное, что меня действительно расстраивает – это непонимание Вероникой моей фразы: «Пошла вон!».

– О, как, то есть она надеется на воссоединение, правильно понял? – даже Кира удивлён такой наглости, а он-то относится ко всему проще, чем я.

В его постели женщины не задерживаются дольше, чем на неделю. Это Вероника, только с членом между ног.

– Именно. Из нашего последнего разговора полчаса назад, отчётливо понял, что Сёмина считает измену нормой, по её мнению, ничего страшного не произошло. Возможно, это я идиот, и такой формат отношений действительно норма?

– Норма, мой друг – понятие растяжимое. То, что для одного неприемлемо, для другого ежедневные реалии. Поэтому не стоит изводить себя тем, что не в твоих силах переделать. Если Вероника считает нормальным менять партнёров так же часто, как восходит солнце, значит, для неё это норма. А то, что она не совпадает с твоими убеждениями, просто ещё раз доказывает, чтобы абсолютно разные.

Наверное, это самая длинная и чувственная речь, что я слышал от Кирилла. Сколько его знаю, даже не предполагал, что он задумывался над такими понятиями.

– И что делать? – вздыхаю, понимая, что друг-то, уж точно не ответит на этот вопрос.

– Найти девушку, которая полностью разделяет и поддерживает твоё понимание «нормально».

– Где, интересно? Моё окружение, в большинстве своём – это подруги и знакомые Лизы, которые, как я теперь понимаю, мало чем отличаются от Вероники, – думаю о том, что, наверное, они все какие-то одни тренинги проходили по обучению. Не могут же все быть одинаковыми?

– Вот и ищи в другом месте, подальше от столичной богемы.

– Уже.

– Не понял, ты куда-то собрался без меня? – Кира напрягается, сейчас взорвётся, узнав, что я сваливаю куда подальше без него до самого нового года.

– В Самару. Слышал о таком городе? У нас там компания, в которой ни я, ни отец не были ни разу. Их руководитель просится обратно в Москву, нужно поставить нового. Вот и свалю, сменю обстановку и избавлюсь от присутствия в моей жизни бывшей невесты, – говорю и понимаю, что ничего хорошего от этой поездки не жду, но осознаю, что мне нужно развеяться, взглянуть на всё другими глазами.

– Когда летишь? – оживляется друг.

– Прям завтра.

– Я с тобой, – срывается с языка Кира, а я застываю. Не ожидал, что друг попрётся со мной хрен знает куда.

– Это необязательно! У тебя есть свои дела. Достаточно проводить в аэропорт, – откровенно издеваюсь, всячески уклоняюсь от положительного ответа.

– Я с тобой в Самару. Мне нужно развеяться, к тому же, я уже нашёл несколько стриптиз-клубов, который даже очень ничего, – довольный котяра тихонько мурлычет в трубку. – О, и мужские клубы имеются…

– И когда ты успел? Две минуты назад узнал.

– А вот… с тобой говорю и смотрю одновременно… А-ха… Отлично… Да, однозначно я с тобой! Меня всё устраивает!

– Вот где-где, а в Самаре тебя ещё не было! – уже представляю, как Кира в первый же вечер устроит объезд всех увеселительных заведений для мужчин. – Тебе в Москве этого добра не хватает?

– Хватает, конечно. Но там всё новое, непривычное, ещё мною неизведанное, – могу поклясться, сейчас Кир уже прикидывает какое заведение посетить первым.

– Я пробуду там предположительно до нового года. Будешь со мной всё это время заниматься делами компании? – не верю, что он столько продержится вдали от столицы. Слишком много женщин требуют внимания друга.

– Нет, конечно, – фыркает, – только выходные, а дальше ты сам. Хотя, посмотрим, всё зависит от того, что я в этой самой Самаре высмотрю… Решено. Я с тобой. Во сколько самолёт? – слышу топот ног и шорохи. Уже собирается?

– Планирую после обеда. Закажу билеты и скину время. Только это… вещей по минимуму, а то я тебя знаю – нагребёшь сейчас шмоток больше, чем моя сестра в день распродажи, – ржу, потому что понимаю о чём говорю – Кира тот ещё модник.

– Тьфу ты, я уже второй чемодан складываю…

– Всё. До завтра, – отключаюсь прежде чем друг успевает прокомментировать последние слова.

Откидываюсь на спинку кресла и выдыхаю. Не всё так плохо, как казалось на первый взгляд. Вовремя отец подоспел с поездкой, а этот Артемьев с переводом в столицу.

Я помню его, но смутно и размыто. Кажется, он почти одного возраста с отцом, а значит старой закалки. Для него я мальчик, работающий в компании отца и выполняющий поручения Фирсова-старшего. Что ж, будем завоёвывать доверие самого дальнего филиала.

Уже завтра буду в Самаре, и посмотрим какие сюрпризы мне преподнесёт этот город.

Глава 3

Анна

Как только я всем разослала по внутренней почте информацию о новом боссе, в коллективе начался шум и гам, обсуждения продлились до самого вечера пятницы, и не успокоились после рабочего дня в чате сотрудников.

Кто-то говорил, что однозначно новый босс начнёт свою работу с кадровых чисток в угоду своим предпочтениям, кто-то слышал, что он тот ещё дамский угодник, и даже наличие невесты не остановит его в желании попробовать что-то новенькое и интересное.

Но большая часть коллектива предполагала, что нам всем предстоят нелёгкие две недели под началом молодого столичного босса, поведение которого предугадать совершенно невозможно. Больше всех сочувствия удостоилась именно я, потому как именно мне придётся контактировать с данным экземпляром чаще остальных.

Я не боюсь самого Фирсова, лишь опасаюсь, что моя работа и исполнение обязанностей могут не удовлетворить, а ещё хуже, разозлить мужчину. То, что спокойно воспринимает Артемьев, московское начальство может не устроить.

Уже к концу рабочего дня Назар Николаевич объявил, что Фирсов появится в офисе в понедельник, чтобы познакомиться с сотрудниками, принять дела и отпустить с лёгкой душой Артемьева в Москву.

Теперь я буду ждать новой рабочей недели, словно исполнения смертного приговора.

Захожу в квартиру, которую вот уже два года мы снимаем напополам с Иркой. Небольшая квартирка, но у каждой из нас своя комната и личное пространство. Плюхаюсь на банкетку в коридоре, прикрывая глаза.

Рабочий чат просто закипает, и я больше не в состоянии читать предположения коллег о молодом боссе. Ещё немного и у меня в голове сформируется чёткое представление чудовищного образа хамоватого, несносного мужика, трахающего всё вокруг без разбора.

Хватит.

– Анют, ты чего такая? – из кухни выползает Ирка в фартуке и с большой ложкой в руках.

У нас чёткий график готовки ужинов, и сегодня именно её очередь. Только сейчас понимаю, что в нос врезаются аппетитные запахи жареной картошки, в ответ на которые мой желудок начинает предательски урчать.

– Артемьева в Москву возвращают, а в понедельник ждём сына Фирсова для проверки.

– Фирсов – это тот, в чей холдинг входит ваша компания? – Ирка опирается на стену, облизывая ложку. Потом закинет её куда-нибудь, а я не найду. И так всегда.

– Ага. Тридцать четыре года, молод, богат и пока холост, но невеста имеется. Это факты. Если желаешь прочитать предположения, могу открыть рабочий чат, – смотрю на неё жалобным взглядом, потому как сама я туда заглядывать сегодня больше не желаю.

– Я представляю, что ваши сплетницы там «предполагали»! – смеётся, зная, что в нашем коллективе есть три-четыре экземпляра, которые очень любят фантазировать по поводу и без.

– А ты почему переживаешь? Боишься его, что ли?

– Угу, – киваю. – Я привыкла к Назару Николаевичу, к тому же он относится ко мне больше, как к дочери, чем как к подчинённой. Неизвестно, чего ожидать от Фирсова. Как выяснилось, он к нам не навсегда, не засядет же сын генерального в какой-то там Самаре. Приезжает, чтобы назначить новое руководство… – рассказываю, стягивая рабочий костюм и классическую рубашку. – А вот кто станет этим самым новым руководством – вопрос.

– А ты как думаешь? – Ирка ходит за мной из комнаты в комнату, затем в ванную, пока я совершаю привычный ритуал переодевания после работы.

– Вероятно, заместитель Артемьева Ливанов… – вспоминаю зама босса, и сглатываю. Не очень позитивное у нас общения.

– Это тот самый, что яйца к тебе подкатывал?

– Именно. Пока Артемьев популярно не объяснил, что подкатывание этих самых яиц чревато для него последствиями. Это было несколько месяцев назад. Ливанов успокоился, лишь иногда посматривая на меня с нахальной ухмылочкой, но, если его назначат на место Назара Николаевича, никаких ограничений уже не будет, и вступиться за меня, собственно, будет некому. А это значит – полная свобода действий и грязные намёки станут ещё гаже… – кривлюсь.

Вспоминаю образ Ливанова. Красивый мужчина, по которому половина офиса вздыхает, пуская слюни. Но мне он не нравится: слащавый, приторная улыбочка, примитивные комплименты и тупые шутки, над которыми так искренне смеётся вся бухгалтерия.

Сальные глазки то и дело проходятся по моей груди и заднице, когда зам приходит в кабинет Артемьева. Иногда замечаю, как он похотливо облизывается, смотря в вырез рубашки, которая никогда не расстёгивается больше, чем на одну пуговицу.

Просто фу! Если Фирсов поставит его боссом, уволиться придётся в тот же день, потому что я не согласна терпеть Ливанова ежедневно, выслушивая идиотские шутки.

– Сколько раз говорила – ты паникёрша! Ещё никто не приехал, ничего не произошло, никого никуда не назначили, а у тебя уже мозг дымиться от предположений, причём, самых ужасных, – Ирка двигается на кухню, и теперь я послушно плетусь за ней. – Садись, ужинать будем.

– Просто, я хочу быть готовой к тому, что меня ждёт. Возможно, уже пора искать новую работу… – вздыхаю, понимая, что с Ливановым точно не сработаемся, а Фирсова может не устроить моя кандидатура в качестве помощницы. Оба варианта не сулят мне ничего хорошего.

– Стоп, Анюта, – почти стонет Ира, – ты себя так в пятый угол загонишь, и выбраться не сможешь. Не предполагай – смотри. Наступит понедельник, новая рабочая неделя, вот тогда и сделаешь выводы.

Передо мной появляется тарелка с дымящейся картошкой, а Ирка плюхается напротив, смачно поглощая приготовленный ею же ужин.

– Стараюсь… Если бы не рабочий чат, возможно, и я бы себе не накручивала… Знаешь, что они там пишут? – вскакиваю, чтобы вытащить из пальто телефон.

– Не знаю и знать не желаю, – останавливает Ирка, вовремя перехватывая меня в порыве. – Мне всё равно. Вашим офисным курицам только повод поговорить дай. И вообще, пошли завтра в клуб сходим, давно не были. Просто потанцуем, как обычно, развеемся, даже пить не будем.

– Настроения нет… – вздыхаю, ковыряясь вилкой в тарелке приготовленного ужина. – Может, в другой раз? Да и Костик твой не будет против?

– Костик? – вздыхает подруга. – А нет больше Костика. То есть, нас с ним нет. Надоело. Психанула. Встречаемся два года, а дальше этих самых встречаний дело никак не движется. И семь лет к другу на свидания бегать можно, вот только всё это не то, – со злостью бросает на стол вилку, видимо, Костик накосячил по полной программе.

Пожалеть бы Ирку, вот только я молчу, потому что ещё хуже будет. Совсем злой станет из-за своего Костика Сначала цветёт и пахнет, бегает на свидания и надеется, а потом, словно переклинивает её, и начинает тревожиться, что так всё на стадии встречаний и останется.

– Тебе двадцать пять, Косте двадцать шесть, ну успеется ещё, куда ты торопишься-то? – стараюсь поддержать Иру, обнадёживая.

– Ай, – безразлично машет рукой в мою сторону, – хоть жить вместе предложил и то уже сдвиг. А так: он с мамой, а я с тобой квартиру на двоих снимаю – ничего не меняется. Я всё серьёзно хочу, официально, понимаешь?

– Хочешь, понимаю. А какая женщина не хочет?

– Ты не хочешь, – отрезвляет каждым словом, равнодушно пожимая плечами.

Много раз говорила, что не хочу, но только потому, что пока достойного не нашла. Не встретился человек, с которым бы всего этого захотелось. Чтобы вот, сразу, нырнул в омут с головой и понял, что всё – твой человек, каждой клеточкой тела твой.

– А я и хотеть не знаю, чего. У меня всего-то два парня и было. Влад, с которым ещё в школе начали встречаться. Я уехала учиться, он в военную академию поступил, приезжал раз в месяц, общение стало реже, короче, и в итоге совсем сошло на нет. И Андрей, ты сама помнишь: встречались год, и чувства вроде, и что-то серьёзное намечалось, а в итоге всё-таки поняли, что разные, во всём разные, больше отличий у нас, чем сходства.

И сейчас вспоминаю, как с Андреем расстались. И вроде мирно всё и без надрыва, но мне всё равно потом общие знакомые рассказали, что нелестно отзывался обо мне. Слишком эмоциональная и ранимая, и в постели не фонтан…

А откуда мне этим фонтаном быть, если Андрей мой второй парень, да и первый-то ничему не учил. Андрей только рычал постоянно, что всё не так делаю, а как нужно рассказать не удосужился. А я просила.

Ничего постыдного в этом не вижу, и унизительного тоже. Я из той категории людей, которые если не знают, не понимают, всегда спросят у более опытных и знающих. Вот только Андрею было проще гавкнуть на меня, чем объяснить, что ему нравится.

Со временем, просто стала сжиматься и закрываться во время близости, потому что казалось, что я даже дышу не так. Секс превратился в неприятную обязаловку, удовольствия никакого и желания, в итоге, тоже. Так и разбежались, каждый со своими убеждениями, или, скорее, он убежал.

– А знаешь, Ань, наверное, лучше вот так, одной. Мыслей никаких, переживаний, сомнений разных. Нет любви – нет проблем. Спокойно и хорошо на душе. Ты вот о работе переживаешь, а я, даже если бы на работе швах был, всё равно бы о чёртовом Костике думала… – вздыхает и понимаю, что не отпустило пока подругу, сердечко страдает за Костиком, ждёт шагов с его стороны.

– Звонил? – отрицательно головой качает. – Писал? – снова нет.

Вот же Костик… И зачем такой нужен, такое чувство, что Ирка сама за ним ухаживает и заставляет с ней встречаться. Смотрю на подругу, понимаю, как легко и быстро поднять ей настроение, хотя бы на один вечер.

– Пойдём завтра в клуб? – спрашиваю осторожно.

– Правда? – серые глазки загораются живительным огнём. – Ты согласна?

– Да, – смеюсь. – Мне тоже нужно отвлечься. А то я себя до понедельника до истерики доведу, прикидывая варианты, что со всеми нами сделает Фирсов.

– Ой, только не говори, что тебе, вот так, в один момент стало всё равно! – Ирка перегибается через стол, заглядывая в мои глаза. – Не поверю!

– Не стало, – послушно соглашаюсь, понимая, что бояться я всё равно не перестану. – Но от моих переживаний приезд Фирсова не отменится, а Артемьев моим боссом не останется, – лишь развожу руками, приводя, как мне кажется, вполне весомы аргументы.

– Вот это правильно! Куда пойдём?

– В самый большой клуб. Пить не буду, впрочем, как и всегда – хочу танцевать, много и долго, – уже давно поняла, что именно в танце, когда голова отключается, а все мысли разом выносятся из головы, наступает какой-то волшебный момент перезагрузки, позволяя проанализировать всё заново, продумать варианты решений и построить верный алгоритм действий.

Ирка начинает метаться по квартире, словно мы куда-то собираемся прямо вот сейчас, сию минуту. Смеюсь, внимательно наблюдая за её рывками по комнатам, дальше в ванную, снова на кухню и так по кругу.

– Успокойся! – откровенно ржу. – В клуб только завтра идём!

– Блин, ты моё платье зелёное не видела? – открывает по очереди ящики комода, активно выгребая содержимое на пол.

– Видела. В химчистке оно.

– Бли-и-и-и-н! Точно. Спасибо, что напомнила. Сбегаю завтра, заберу. В нём хочу пойти. А ты?

– Я золотое своё надену. Вполне приличное, не слишком короткое, вырез лодочка, грудь не напоказ, рукава длинные.

– Ты в нём, как монашка, – закатывает глаза подруга, – всё закрыто, только что обтягивает твою фигурку. Но если копну свою распустишь – уже совсем другое дело, – сверкает глазками, напоминая, что именно на эту копню и реагирую парни, и, кстати, девушки.

Подруга часто шутит, что с моими волосами нужно сниматься в какой-нибудь рекламе краски для волос или шампуня для мега объёма. При этом, я с ними ведь ничего не делаю – такие от природы, как у мамы.

– Распущу, обещаю, – завтра всё по полной, на максимум, расслабиться, оторваться, чтобы в понедельник собраться с новыми силами для активной работы и приветствия нового босса.

– А я завтра локоны сделаю. Точно! – загораются глазки у Ирки. – Чтоб под стать твоей причёски, может, с кем-нибудь познакомлюсь, – ядовито улыбается, словно, назло Костику сделать хочет больше, чем для своего удовольствия.

– Уверена? – неуверенно лепечу. Отговаривать подругу бесполезно, приводить аргументы бессмысленно, если решила, то сделает обязательно.

– Да. Хватит страдать по неуверенному Костику, который от мамы оторваться не в силах, чтобы сделать серьёзный шаг, – с грохотом задвигает ящики комода, что говорит о том, что Ирка злится, в первую очередь, конечно на саму себя. – Будем искать ему замену! – торжественно упирает руками в бока.

Боевая стойка и решительность подруги, конечно, подталкивает и меня к уверенным действиям, но я ведь знаю, что всё это напускное и ненастоящее, и уже в воскресенье она будет снова томно вздыхать по своему драгоценному Костику.

Глава 4

Роман

Билеты заказаны в бизнес-класс, сумка собрана и припрятана в холле большого дома. Как пацан ей богу, скрываюсь от сестры, чтобы она и на минуту не заподозрила, что я уезжаю. Иначе, накинется с сотней вопросов, чтобы обязательно выведать, куда собираюсь исчезнуть.

В первую очередь, беспокоится о себе, потому что уеду и деньги не у кого будет клянчить. И особенно для Вероники, потому что подруга решительно настроена в отношении меня – вернуть чего бы это не стоило.

Кира готов, к назначенному времени прибудет в аэропорт. Успеваю закинуть большую сумку в машину, как неожиданно в дверях меня догоняет Лиза.

– Ром, ты куда? – глазки округляются.

– Во-первых, добрый день уже. Во-вторых, на работу.

– В обед?

– Я и приезжал на обед. Да, далеко от офиса, но необходимо было документы кое-какие забрать, и заодно пообедать. Стол накрыт в маленькой столовой. Иди, успеешь позавтракать. Ты ведь только встала, – улыбаюсь, намекая, что она та ещё лентяйка, которой уже пора хоть чем-нибудь заняться в этой жизни.

– Не начинай, – закатывает глазки, махнув своей ручкой так, словно я не достоин указывать ей, что и как делать. – У нас сегодня с девочками посиделки, – глазки игриво сверкают, намекая на присутствие вечером бывшей невесты. – Пока. До вечера, – развернувшись, удаляется, а я жду, пока не скроется за большими дверями столовой.

До вечера не получится, милая сестрёнка. Представляю, какое разочарование ждёт девочек, когда вечером я не появлюсь и вообще в ближайшую неделю точно не появлюсь в этом доме, и в Москве вообще.

Водитель срывается с места, чтобы отвезти в аэропорт. Обычно я сам за рулём, но сегодня всё иначе. И хорошо, что Лиза его не видела, точно бы усомнилась в том, что я отправился в офис.

Уже в аэропорту глазами ищу Кира в толпе. Чёрт, да где он? Неужели передумал?

Не передумал… Боже!

Готов закрыть глаза, чтобы не видеть этого пижона, идущего на меня с важным видом. Твидовый коричневый костюм в клетку, полный фарш, даже жилет и галстук нацепил, и кепи в придачу. Угольно-чёрное пальто подчёркивает всю пафосность его вида.

Только трости этому засранцу не хватает… Даже глаза прикрываю от вида его довольной моськи.

– Кир, мы вообще-то в Самару летим, а не в Англию конца девятнадцатого века. Ты какого хрена так вырядился?

– Пф-ф, – закатывает глаза, – не важно. Все, кто меня увидит в этом городе, сразу, лишь по внешнему виду, должны понимать, что я из Москвы прилетел. В первую очередь, все девушки, – подмигивает, намекая, что он, в отличие от меня, летит развлекаться во стриптиз-клубах города. – Зато ты всегда и везде в классическом костюме, врос в него. Удавка не давит? – указывает на галстук, а у самого, наверное, на резиночке, чтобы шейка друга не передавилась ненароком.

– Именно – врос, давно привык к удавке. И поверь, даже если бы был просто в джинсах, все и так бы поняли. У тебя на лбу неоновая надпись бегущей строкой мчится «Я из столицы». Тебе даже говорить ничего не надо! – и зачем я его взял? Будет козырять направо и налево своими столичными корнями. – Ладно, пошли на посадку.

Два часа, общество Кира и его ни на секунду не закрывающийся рот, и вот, мы, наконец, в Самаре. Декабрь, здесь снег сугробами, красивый, совершенно не похож на столичную грязную кашу, размазанную по дорогам. Да и мороз покрепче, здесь зима вступает в свои права раньше.

– Сейчас в отель. Есть два дня на то, чтобы осмотреться в городе, понять, что к чему, – инструктирую друга. – Ты в понедельник улетишь обратно?

Задаю вопрос в пустоту, потому что Кир воткнулся в окно и смотрит, не пропуская, кажется, ни одной вывески.

– О, я уже два стрипа видел! – тычет пальцем.

– Киииир, я тебя вообще-то спрашиваю. Ты обратно в понедельник?

– Наверное, – мнётся. – А ты, когда?

– Неделю точно здесь пробуду. Больше не требуется. А потом рвану в Астрахань до самого нового года, подальше от сестрёнки и её подруг.

– Хм… – залипает. – Я подумаю, отвечать сразу не буду. А вдруг, мне здесь очень понравится? – лукавая улыбочка, предвкушающая развлечения. – Пока не решил. Пойдём сегодня в стрип?

– Кир, тебе в Москве баб не хватает?

– Хватает. Но здесь-то я ещё не был? Понимаешь к чему веду? – водит бровями, чуть ли не цунами создаёт. – И вообще, у тебя-то самого, когда секс был? А?

– Недели три назад, – прокашливаюсь, вспоминая. – Как Веронику послал ко всем чертям.

Резко приближается, хватает за рукав и шепчет:

– Колокольный звон в голове ещё эхом не разносится от голода? К горлу не подкатывает? Штаны не трещат по швам? Слюни не пускаешь при виде смачной круглой попки?

– Иди к чёрту! Шутник хренов! – толкаю в плечо. У Кира всё всегда в сторону секса сводится, любую тему в итоге заканчивает девочками и историями кого и в каких позах он имел в своей жизни. – После Сёминой на всех стал смотреть, как на продажных девок. Воротит.

– Ромыч, ты в Самаре! Тут всё проще, подальше от столичного лоска. И женщины проще, понимаешь? Чем не причина оторваться с какой-нибудь милой девочкой, ищущей покровительство московского красавца? Так что давай, не тормози, пока здесь развлекайся. Сестрички нет, Веронички тоже. Красота! – разводит руками в сторону, показывая, что все горизонты открыты, никаких ограничений.

А может, прислушаться к другу? Почему нет? Я здесь на неделю. Найти симпатичную девочку, развлечься, в ресторан сводить, цветы подарить, побрякушку любую и всё, согласна.

Это не Москва, где девочки в моих кругах перебирают подарками и дорогими авто, морща носик. Здесь всё должно быть проще. Ладно, присмотрим кого-нибудь в компании. Сто процентов в коллективе не все возраста сорок плюс, а на рабочем месте проще рассмотреть, оценить и, опять же, уломать.

– Я подумаю, – отвечаю серьёзно, пока, не посвящая Кира в свои планы. – Посмотрим.

– Смотреть мы сегодня в стрип поедем! – заходит в отель, бежит впереди. – И не возражай! – кидает через плечо, понимает, что я сейчас отвечу.

***

– Какого хрена мы сюда пришли? – в который раз осматриваюсь по сторонам на голодных мужиков, пожирающих глазами девочек на пилонах.

– Смотреть и восторгаться! – глазки Кира сверкают, словно у ребёнка. Периодически подходит к сцене, запихивая деньги в трусики девушки. – Смотри, как она танцует! Для меня, глаз не сводит.

Симпатичная. Шикарные формы, дорогое бельё, туфли на высоченных каблуках, волосы длинные. Крутится грациозно, гибкая. Смотрю просто, как на очень красивую картинку.

– Не сводит, потому что ты ей в трусы сотни зелёные запихиваешь.

– Да. Заслужила, – даже, если бы захотел, не смог бы сейчас оторвать взгляд друга от девушки. Слюнями, кажется, весь пол закапал. – Обрати внимание, – тычет в девочку пальцем.

– А смысл? Их трогать нельзя.

– Приват закажи! Договорись на продолжение, – подмигивает, указывая на план действий.

– Не хочу. Не с этой. Чего-нибудь приятного хочу, естественного, не такого броского, – снова перевожу взгляд на крутящуюся танцовщицу в нижнем белье, обшитом блёстками.

Сверкает так, что по глазам бьёт. Неприятно даже. Веронику напомнила с её тягой ко всему сверкающему, по принципу: чем больше бриллиантов на ней, тем дороже выглядит. И вообще, по-моему, похожа внешне на неё чем-то…

– Ты чего скривился, Ром?

– Веронику напомнила…

– Ну да, – Кир потирает подбородок, – что-то есть… Не один в один, конечно, но похожа, однозначно, – смотрит, словно испытывает. – Понял-понял, – поднимает руки, – нам нужно что-то кардинально другое. Прям совсем. А пойдём завтра в ночной клуб? Я уже присмотрел. У них клубешник есть, самый крутой, там вечеринка завтра какая-то. По любому, людей море будет, и девочек тоже. Выбирай – не хочу!

Смотрю на друга, почти стону. Этот любитель готов все увеселительные заведения города за выходные обойти. Я в таких заведениях редко бываю, потому что пашу в офисе, и по компаниям выкупленным мотаюсь, набираюсь опыта, так сказать.

А Кир в деле отца постольку-поскольку. Папа у него владеет доброй половиной автомобильных салонов в столице, сын недостатка в средствах не испытывает.

У Кира и своё дело есть, но там директор нанятый всем рулит, так что друг может себе позволить вот так, резко, полететь со мной хрен знает куда.

– Ну? Что? Чего такой кислый?

– Пойдём, ладно! – друг чуть ли в ладоши не хлопает, на месте подскакивает, радостно прикидывая, что завтра будем делать.

Мы и так мало времени проводим вместе, а после того, как я с Сёминой связался, вообще перестали с ним куда-то выбираться, как сегодня. Порадую Кира, выделю ему выходные.

К тому же, уже отзвонился Артемьеву. Приятный мужик, серьёзный, в теме, на все вопросы ответил, объяснил, истолковал. Сказал ему назначить планёрку на понедельник в десять: с сотрудниками познакомиться, себя представить и на его зама посмотреть.

Рекомендовал на свой место, но мне показалось неохотно, будто через силу. Вроде и отзывался положительно, но всё же гаденький подтекст я уловил. Что-то с этим замом не так, понять бы что. За неделю разберусь, уверен. Ещё пару кандидатов назвал из разных отделов. С понедельника побеседую, прощупаю, рассмотрю.

Артемьев помощницу свою прорекламировал. Девочка молодая, но энергичная, юркая, толковая, всех знает, три года с ним работает, почти незаменима. Сначала подумал, что любовница молодая, но, когда он её пару раз дочкой назвал, дошло, что по-отечески к ней относится, почти по родному.

Бывает же такое… В Москве такие исключительно для удовлетворения потребностей босса держатся. У моего отца, по крайней мере, только так.

– Пошли! – Кир в плечо толкает. – Надоело.

Закатываю глаза, показывая, что совершенно не сомневался, что увлечение красивой задницей для Кира сойдёт на нет через три часа. Знаю его, как облупленного. А вот завтра из клуба вытащу с трудом, особенно, если за девицу какую-нибудь зацепится.

Хотя, мы ведь для того и идём, чтобы зацепиться. Кир точно, я посмотрю на предложенный ассортимент.

– Давай пройдёмся, – останавливаю друга в попытке сесть в машину. – Ночной воздух, морозный, лёгкие насквозь пробивает. В Москве так не подышишь.

– Пойдём. Но завтра в клуб, ты обещал? – выскакивает передо мной, шагает спиной назад, тычет в меня рукой, затянутой в кожаные перчатки.

– Обещания выполняю, – киваю. – К тому же, в компанию поеду в понедельник, два дня на развлечения есть.

– Зачем ты вообще припёрся сюда в пятницу? Мог бы в воскресенье лететь, – разводит руками, но рядом не пристраивается, так и пятится назад.

– От Лизы с Вероникой свалить хотел.

– Да, точно, – бьёт себя по лбу, вспоминая наш вчерашний разговор. – Что, девочки придумали план по завоеванию Романа Фирсова? – подмигивает.

– Уверен! Недаром, Лиза сегодня устроила вечер встречи с девочками, на котором, конечно же, Сёмина тоже будет. Терпеть не могу сводничества, а когда родная сестра занимается таким гадким делом, вдвойне противно. И ведь знает же, что Вероника спались с потрохами: не просто сказали, своими глазами всё видел – защищает. Женская солидарность, мать её.

Не думал, что родная сестра за Веронику встанет горой. В некоторой степени даже обидно стало, глубоко, внутри, совсем немного, но всё же.

– Ты прости за то, что я сейчас скажу, Ром, но Лиза защищает Сёмину, потому что сама такая же. Как бы это гадко не звучало.

– Именно так и звучит, – становлюсь серьёзным. – Я об этом знаю. Когда выслушивал чудесные рассказы про приключения своей невесты, Лиза там тоже везде фигурировала неоднократно. В курсе. Только с отцом не делился. Пусть сам с дочерью отношения выясняет.

Настроение испорчено. Дерьмовая компания у моей сестры. Фирсовых-мужчин знают, как деловых, порядочных, всегда исполняющих обязательства. А вот, Фирсовы-женщины…

Не хочу думать. Я сюда приехал, чтобы не думать, отдохнуть от дерьмовых мыслей, выгулять накопившееся напряжение и провести выходные с другом. А завтра в клуб, поищем девочку, чтобы снять напряжение, уже сексуальное.

Глава 5

Анна

– Ань, давай быстрее. Такси ждёт! – Ирка подгоняет, а я свои ботиночки на каблучках не могу отыскать.

Ну где же? Чёрт! А всё подруга и её уборки генеральные, после которых даже собственные трусы не найдёшь, не говоря уже об обуви. Нашла! Ну наконец-то!

– Блин, тащусь от твоих волос! – поднимает локоны и отпускает в свободном полёте. – Мне, чтобы такого эффекта добиться нужно кучу спреев нанести, начесать, поднять у корней и лаком залить, чтобы хотя бы пару часов продержалось. А тебе: голову помыла, феном высушила и всё – будто из салона вышла. И почему меня такими природа не наградила?

– Это не природа – это генетика. У мамы такие же.

Обувшись, мельком заглядываю в зеркало. И чего всем мои волосы покоя не дают? Да, пышные, спускающиеся крупными локонами до пояса, золотисто-каштановые, даже не красила ни разу, чтобы цвет сохранить в тон глазам.

Только волосы и выделяют. А в остальном: белая кожа, худенькая, небольшого роста и глаза пол-лица занимают. Ничего особенного.

– Пошли. Хватит в зеркало пялиться! – Ирка рывком тянет на себя к двери, напоминая, что такси уже пять минут ждёт у подъезда.

Такси нас везёт в клуб. В центре города. Мы редко там бываем. Дорогой и всегда забитый людьми, но сегодня можно, чтобы затанцевать мои переживания о новом начальстве и Иркины душевные терзания о Костике, который так ни разу и не позвонил.

На входе фейсконтроль, и Ирка, прекрасно зная мою способность улыбкой открывать любые двери, проталкивает вперёд себя, ближе к охране.

– Добрый вечер, – улыбаюсь своей самой обворожительной улыбкой, присутствующей в арсенале.

Кажется, большой мужчина, выше меня головы на две, даже едва заметно дёргает уголками рта в подобие улыбки, и открывает заграждение.

– Проходим, – отходит в сторону, пропуская нас ко входу.

– И как у тебя это получается всегда? – шепчет Ирка мне в шею, чтобы охрана не слышала. – Я хоть заулыбаюсь до судорог, а меня всё равно не пропустят.

– Магия, – гипнотически шепчу, рисуя в воздухе круги. Начинаю ржать, когда подруга ведёт взглядом за движением моей руки, будто заворожённая. – Отомри, Ир.

Клуб забит до отказа, сегодня здесь какая-то тематическая вечеринка. Людей столько, что не протолкнуться. У бара, кажется, ни одного свободного местечка. Пытаюсь посмотреть немного вперёд поверх голов, встав на носочки, но безрезультатно.

– Пойдём наверх, оттуда посмотрим обстановку, – Ирка тянет за собой к лестнице на второй этаж с балконами. – Потом спустимся обратно.

Тащусь за ней, не выпуская ладонь, чтобы не потеряться в толпе. Тут не докричишься друг другу. В какой-то момент моя ладонь выскальзывает, и я теряю подругу из вида. Бегу вверх по ступенькам, стараясь догнать Ирку, даже под ноги не смотрю, вылавливая её взглядом в толпе.

В какой-то момент понимаю, что носком ботиночка наступаю на самый край ступеньки, нога подворачивается, и я лечу вниз. Прикрываю глаза в принятии неизбежного, мысленно представляя, как я кубарем скатываюсь вниз, собирая своим тельцем каждый выступ каменных ступеней.

Я в платье, а, значит, сейчас засвечу своим нижним бельём на весь клуб, устроив неожиданное представление на потеху зрителям. Уже ругаю себя за то, что не надела джинсы, в которых падать было бы удобно и эстетично.

И вот, когда я уже мысленно упала и лежу распластанная в самом низу, чья-то ладонь аккуратно подхватывает меня под талию, и, можно сказать, перемещает в воздухе на самый вверх лестницы, аккуратно поставив на землю.

Открываю глаза, с облегчением ощущая под ногами твёрдый пол.

Тут же сталкиваюсь с тёмно-карим, почти чёрным взглядом высокого мужчины. Смотрит с интересом и полуулыбкой на пухлых губах, то и дело скользит взглядом по моим волосам.

Под его пронизывающим взглядом, неосознанно провожу по локонам, приглаживая золотую копну, растрепавшуюся в почти падении.

Мы, словно в секунде зависли, а все вокруг движутся медленно, заторможено, момент плывёт, вырывая все привычные клубные звуки, оглушая на секунду звенящей тишиной, которая, кажется, громче музыки вокруг.

Со мной впервые такое…

– Осторожнее, девушка. Так и упасть можно, – вырывает меня из замедленного кадра словами, и мой слух взрывается от неожиданно нахлынувших звуков ночного заведения.

На губах улыбка, а в глазах огоньки прыгают, или это мигающий свет отблеском отсвечивается в чёрных зрачках?..

– С-спасибо… – выталкивая с трудом из себя, не отводя взгляд.

– Вот ты где? – Ирка дёргает за руку, утаскивая за собой, и только в этот момент замечаю второго мужчину в клетчатом костюме.

Сама себе морщусь, не совсем нормально воспринимая его наряд.

– Ты видела мужика в костюме в клетку? – Ирка ржёт, хватаясь за живот. – Вот вырядился. Точно неместный, словно не в клуб ночной шёл. Первый раз такое вижу! Смотри, вон местечко есть! – указывает на противоположную сторону клуба, где есть свободные стулья. – Пошли.

Топаю за подругой, вспоминая чёрные глаза, прожигающие меня. Вот это взгляд! Даже мурашки забегали под кожей, сбились в дикий табун и скачут в разные стороны, будто качели раскачивают. Бывает же такое…

Снова бежим вниз, но теперь я внимательно смотрю под ноги, второй раз меня никто не поддержит. Не стоит же мой спаситель на лестнице, ожидая, пока я, неуклюжая девица, соберусь грохнуться вниз.

Успеваем занять место у барной стойки, наслаждаясь цитрусовым коктейлем, совсем слабым, но безумно вкусным. Нам с Иркой этого вполне достаточно, а весело нам всегда и без алкоголя.

Через полчаса подруга тянет танцевать, заманивая в толпу. Сегодня музыка как никогда ритмичная и заводная. Скачем, отрываясь по полной.

Но всё равно, прикрывая глаза, накатывает тревога изменений понедельника, приезд нового босса и отъезд Назара Николаевича. И как бы я не старалась отключиться от этих мыслей, совершенно не выходит, словно опутало беспокойство изнутри гадкими щупальцами и не даёт свободно вздохнуть.

Смотрю на подругу, которая активно машет руками в такт музыке и понимаю, что она тоже напряжена. Переживает из-за Костика и их непонятных отношений, которые никак не могут ни к чему привести.

И вот чего переживает? Ей двадцать пять, а впадает в уныние так, будто почти сорок и этот самый Костя её последний шанс на счастье: не заманит в свои сети, так и останется старой девой с тридцатью кошками. Улыбаюсь, представляя Ирку, окружённую кошачьим семейством в старом халате в кресле-качалке. И что за мысли лезут в голову?

Хотя, у Иры хоть кто-то есть, а я вообще ни на что не надеюсь. После последних отношений зажалась, скрючилась, закрылась и сижу в тёмной комнате, опасаясь, что кто-то придёт и резко включит свет.

Подруга объясняла, что Андрей своими придирками и постоянным недовольством, привил мне кучу комплексов, который у меня нет и никогда не было. Вечно рычал, что всё не так делаю, говорю, стою, сижу… Умом понимаю, что это действительно так, но перебороть пока не могу.

Ирка утверждает, что мужчина мне нужен, который в себя заставит поверить, раскрыться, освободиться от запретов, сдерживающих меня. Вот только где его взять, такого мужчину?

Сказать просто – сделать невозможно.

Уже за полночь, а людей в клубе, кажется, становится всё больше. Толпа гудит, визгами и свистом поддерживая сменяющуюся музыку.

Ирка хватает мою ладонь, утягивая в сторону. Пробираемся сквозь горячие от танцев и чуть пьяные тела.

– Пошли в комнату для девочек сходим, – наконец, оповещает, хотя входим в длинный коридор, который ведёт прочь от основного зала. – Блин, Костя звонит, – визжит подруга, вытаскивая телефон. – Иди, я сейчас догоню.

Вздыхаю, понимая, что «сейчас», скорее всего, будет не скоро, но послушно иду вперёд, не желая слушать разговор и выяснения отношений.

Делаю несколько шагов, завернув за угол, и просто врезаюсь в чью-то широкую грудь со всего размаху. Подняв глаза, встречаюсь с чёрным сверлящим взглядом, изучающим меня с интересом.

Тот самый мужчина, что придержал меня, когда почти упала. Теперь, когда свет ярче, а я больше не лечу головой вниз, в ожидании разбиться о твёрдые ступени, могу отчётливее его рассмотреть.

Высокий, темноволосый. Красивый, очень красивый. Женщины гроздьями на таких вешаются в желании заполучить. Ему больше тридцати, возможно, тридцать пять. Может, меньше, но лёгкая щетина прибавляет возраст, а слегка взъерошенные волосы добавляют небрежности.

Пухлые губы, небольшая ямочка на подбородке, по которой так и хочется провести пальчиком, ощутив вмятинку на ощупь.

Чёрная, смоляная рубашка обтягивает широкую грудь, а мышцы пробиваются сквозь ткань манящим рельефом, притягивая взгляд.

И запах. Бьющий в нос пряным ароматом дорогой парфюм, кажется, въедается под кожу, проникая в меня, заставляет расширяться зрачки от неожиданно полученной дозы кайфа. Я бы дышала им круглосуточно, не прерываясь ни на миг.

Я, будто снова зависла в моменте, не в силах пошевелиться. Чёрный взгляд пригвоздил к месту, лишив возможности двигаться и говорить. Или это я сама так на него реагирую, а он просто стоит и с интересом рассматривает удивлённую девочку, которая непонятно почему пялиться на него, как на восьмое чудо света.

– Снова бежишь, не глядя перед собой, – чуть дёргает уголком рта. Не улыбается – улыбаются лишь глаза. – Я не могу всё время спасать тебя.

– С-спасибо, вам, ещё раз… – шепчу, не в силах разорвать это странное притяжение, пронизывающее всё тело.

Скользит глазами по моим волосам, снова вызывая непреодолимое желание поправить причёску, пригладив пальцами. А когда взгляд возвращается на исходную позицию, в чёрных глазах вдруг проносится что-то мимолётно-дикое, завораживающее, даже алчное.

– Так может, ты хочешь отблагодарить меня иначе? – делает шаг вперёд, отчего мне приходиться отступить, лопатками упираясь в стену коридора.

– Как? – непонимающе пялюсь на него, до конца не осознавая, о какой благодарности идёт речь. Я ведь уже сказала спасибо. Дважды.

Но он меня, как будто не слышит. Поднимает руку. Застываю в ожидании прикосновения к моему лицу, но нет… Проводит по волосам, пропуская золотистые локоны сквозь пальцы снова и снова, накручивает кудряшки на палец, заворожённый своими собственными действиями.

– Например, – шепчет, – можем покинуть это место прямо сейчас, отправиться в отель, где ты сможешь выразить мне свою искреннюю благодарность… – говорит, приближаясь к губам, пока между нами не остаются жалкие миллиметры.

Я чувствую его дыхание – горячее и частое. А сама, кажется, перестаю дышать, словно парализованная, даже звука не в состоянии из себя выдавить.

Касается. Нежно, быстро. Проводит языком по губам, проникая в щёлочку, раздвигая. И я впускаю влажный язык, так настойчиво посягающий на моё пространство. Не углубляет поцелуй, оставаясь на поверхности губ. Изучает меня, оттягивая нижнюю губу, проникая осторожно, мягко, без яростного напора.

Стая бабочек ухает куда-то вниз, стягиваясь в животе адским узлом, требующим продолжения его прикосновений.

Меня насквозь пронизывает дрожью – мелкой и колючей. Теряюсь, забывая кто я и где нахожусь сейчас. А главное, полностью отключаюсь, плохо понимая, что целуюсь с совершенно незнакомым мужчиной в коридоре клуба.

– А утром уже я тебя отблагодарю… Пары сотен будет достаточно? – шепчет на ухо, проходится кончиком языка по шее.

Всё ещё находясь в вязком мареве, медленно прокручиваю его слова в голове, с трудом соединяя первую и вторую часть предложения, сказанного только что мужчиной. Слова, будто перемешались, не дают понять смысл и привести всё к логическому заключению.

Отстраняется, с шумным выдохом ожидает ответа, поглаживая мою талию.

«Пары сотен будет достаточно?»…

Словно простреливает осознанием, что он сейчас предложил. Заплатить? Заплатить за ночь с ним? Просто купить меня на одну ночь, чтобы как следует отблагодарить спасителя…

Вмиг возвращаюсь в реальность, будто хмельное состояние растворилось, а удар молотом привёл резко в чувство, принимая всю тошнотворность его предложения.

Довольно ухмыляется, уверенный, что я непременно соглашусь.

Сама не осознаю, как поднимаю руку и отвешиваю наглому типу смачную пощёчину, впечатывая ладонь так сильно, что кожу словно от кипятка ошпаривает. Звонкая затрещина гулким эхом прокатывается по пустому коридору, отрезвляя самоуверенного наглеца.

В чёрных глазах вспыхивает злость, но буквально через секунду сменяется недоумением и ничем не прикрытым удивлением. Теперь мужчина в ступоре, окаменел, переваривая произошедшее.

– Хам! – зло прыскаю и, вывернувшись из-под его руки, бегу в обратном направлении, так и не добравшись в уборную.

Ускоряю шаг, цокая каблучками по твёрдому полу. Оборачиваюсь, ожидая погони мужчины, которого только что жёстко обломала в его хотелках, но за спиной никого, полная тишина, даже шагов не слышно.

Ирка на том самом месте, где я её оставила десять минут назад, даже на метр не сдвинулась. На глазах слёзы, губы трясутся, сжимает в руке телефон.

– Что? – налетаю на неё, будто ураган.

– Совсем с Костиком расстались, – всхлип. – Я-то думала, позвонил, чтобы мириться, а он… Мама его сказала, что мы не подходим друг другу, – чуть ли не воет.

Видимо, вечер, который должен был стать во всех смыслах расслабляющим, для нас обеих закончился огорчением.

– Поехали домой, – тяну её на выход. – Всё. Натанцевались.

Быстрее бежать из клуба, чтобы случайно не встретить своего спасителя ещё раз.

Глава 6

Роман

– И вот на хрена мы сюда пришли? – осматриваюсь по сторонам в забитом до отказа клубе.

Разгорячённые и потные тела скачут на танцполе. Возле бара такая же толпа, с остервенением поглощающая спиртные напитки, словно сухой закон отменили час назад, и никто не успеет напиться.

Находим место у бара в ожидании, когда освободиться ВИП-комната и мы с Киром переместимся туда. У него свои планы. Девочки больше и легче ведутся на мужчин с деньгами, а отдельная комната даст возможность другу тет-а-тет пообщаться с очередной пассией.

– Ты этот вопрос вчера задавал, когда мы только вошли в стрип, – закатывает глаза. – Совсем ты обился от рук. Погряз в делах холдинга, веселиться и расслабляться разучился совсем. Выпей, – подкатывает ко мне бокал с виски. – Поддержи меня, – опрокидывает в себя залпом коричневую жидкость. – Посмотри по сторонам, сколько красавиц нетронутых ходит, задницей так призывно виляют, прям глаза разбегаются от обилия девочек, – жадно таращится на каждую проходящую девушку, осматривая за секунду с ног до головы.

Следую его совету. Веду взглядом, выискивая в толпе девушек в своём вкусе. Не цепляет, ни одна. Однотипные, не запоминающиеся, совершенно обычные. В Москве таких море, ткни в любую и твоя.

– Ну, понравилась какая-нибудь? – толкает в бок.

– Нет.

– Да ладно, Ромыч! Не может быть! Ну выбери тогда более или менее ничего. Для одной ночи. Просто развлечься, покувыркаться, напряжение снять. Для этого Мисс мира не нужна, и обычная подойдёт. Ты ж не невесту выбираешь, а временное развлечение, – подмигивает. – И вообще у меня свой способ есть, – двигается ближе, не сводя взгляда с двигающейся толпы перед нами. – Подходишь, смотришь глаза в глаза, неразрывно – приём такой, словно завлекаешь, показываешь, что интересна, зацепила тебя, поймала на крючок. Говоришь мягко, гортанно, как будто убаюкиваешь голосом, манишь. Пара комплиментов, примитивных, можно не зацикливаться, а дальше предлагаешь покинуть клуб, чтобы приятно провести время в номере самого дорого отеля. А если всё ещё сомневается, намекаешь, что отблагодаришь, – трёт пальцами, намекая на деньги. – Всё. Она твоя. Поверь. Работает безотказно! Проверено сотню раз!

Уверенно кивает, отпивая из бокала жадными глотками. Вот же, Казанова, блин.

– А без этого, – копирую его жест, – что, не дают девочки Кириллу Реутову? – почти смеюсь в голос, наблюдая, как лицо друга вытягивается в изумлении, тут же возвращается в исходное положение и прищуривает глаза.

– Ещё как дают. Только, чтобы девочку харизмой своей свалить, время нужно: ухаживания, поход в дорогой ресторан, побрякушка, чтоб глазки блестели. А если надо «вот прям щас», то мой способ действует безотказно. Всегда. А тебе как раз второй вариант и нужен. Только на сегодня. И вообще, – разворачивается, чуть отодвигаясь, обсматривая меня, – ты Сёмину как в койку-то затащил. Харизмой?

– Сёмина ко мне в койку сама прыгнула, я даже не напрягался. И сам понимаешь, почему. Ей муж богатый, папочке – партнёр выгодный. Все в шоколаде, – хмыкаю, ещё раз с облегчением принимая то факт, что избавился от непутёвой невесты. – Вот только не сдержалась, привычку прыгать из койки в койку так просто не искоренить. А я так не вовремя прилетел из Европы, раньше на день. А то и в ЗАГС бы пошёл рогатым оленем, а потом бы чужого ребёнка растил. Это, как минимум.

– А максимум?

– А максимум, её папаша в этот же день с остервенением начал вгрызаться в наш бизнес, чтобы местечко потеплее оторвать. А потом бы хрен отодрали. У таких зубы, как у пираньи – только по живому резать.

До сих пор благодарен, что те переговоры в Берлине закончились раньше, и я прилетел, не ожидая увидеть свою невесту, скачущую на члене непонятного мужика. Будто кто-то помог рассмотреть раньше, кто есть кто, понять, насколько ошибочным был бы мой шаг, заключи я брак с Вероникой.

– Так ладно, – машет руками, – хватит о Веронике. Мы здесь за другим – найти девочку, чтобы вытравила все поганые мысли из твоей головы.

– ВИП освободился, прошу пройти на второй этаж, – от разговора отрывает администратор, зовёт нас за собой.

Шагаем через весь зал к лестнице, на которой людей столпилось не меньше, чем внизу. Останавливаемся на самом верху, всматриваясь вниз. Снова пробегаюсь глазами по девушкам, пытаюсь зацепиться хоть за что-то, но тщетно.

Боковым зрением отмечаю, что рядом со мной ярко сверкнула что-то золотое и объёмное. Лишь на секунду всматриваясь, вижу девушку, цепляющуюся за край ступеньки. Её нога срывается, и она почти летит вниз.

За секунду до падения, успеваю подхватить за тонкую талию и аккуратно поставить на верхнюю ступеньку, всё ещё придерживая, чтобы не качалась.

Поднимает голову, откидывая назад золотую вьющуюся копну волос. Они какие-то нереальные, с золотым отливом, их настолько много, что, кажется, она может завернуться, словно в плед. Залипаю. Пальцы практически тянутся, чтобы прикоснуться к золотому совершенству.

Встречаюсь с её испуганным взглядом и чуть приоткрытым ротиком. Янтарные огромные глазища смотрят, не моргая. Смотрит изучающе, словно вросла в место, на котором стоит и не может двинуться.

В какой-то момент понимаю, что звуки вокруг исчезли, пространство замерло, а люди остановились. Вакуум. Только она передо мной. Золотая фея с янтарными глазами. До самого нутра пробрало в секунду.

Чувствую толчок под ребро, и будто из-под толщи воды выныриваю, жадно выхватывая воздух.

– Осторожнее, девушка. Так и упасть можно.

– С-спасибо, – выдавливает из себя, и я понимаю, что она говорит, лишь прочитав по губам.

Тут же, непонятно откуда подлетает девушка, хватает фею за руку и тянет за собой в толпу. Словно видение, исчезает так же быстро, как и появилась передо мной. Брожу взглядом в направлении, в котором исчезло моё видение, но больше не вижу золотого блеска.

Вот с этой бы я ночь провёл. Однозначно.

– Пошли, – тянет Кира за собой в ВИП, где уже всё подготовили.

Через полчаса появляются две девушки чуть за двадцать, активно обрабатывающие друга на всё самое дорогое в карте клуба. Этот пижон не стесняясь раскидывается деньгами, чтобы ублажить обеих. Не могу его судить – каждый развлекается так, как ему нравится.

Когда их общение становится слишком откровенным, незаметно удаляюсь, категорично отказываясь участвовать в надвигающейся оргии.

Спускаюсь вниз, ищу в толпе глазами фею, обсматривая девочек, двигающихся на танцполе. Никого похожего и близко нет. Может, уже ушла? А возможно, она в одной из ВИП-комнат, как те, что доставляют удовольствие Киру?

Мысленно скривился. Не представляю такую, обслуживающую богатенького москвича ради нескольких сотен баксов. Хотя, я ведь тоже никогда не думал, что Вероника трахается со всеми подряд за моей спиной, при мне изображая идеальную невесту. Внешность, как выяснилось, обманчива.

Бреду в направлении уборных. Чёрт, свалить бы отсюда… Музыка мозги в фарш превращает, аж внутренности от басов потряхивает – неприятно.

Настолько поглощён своими мыслями, что не сразу понимаю, как что-то тонкое и маленькое со всей дури врезается в мою грудь, утыкаясь носом. Даже отпрыгиваю от неожиданности препятствия.

Фея… Испуганно смотрит янтарными переливающимися омутами, а волосы всё также спадают по плечам крупными волнами, окутывая тонкое тело до пояса.

Внимательно рассматривает моё лицо, кажется, останавливаясь на каждом сантиметре, словно сканирует. Взгляд пробирает насквозь – бегающий, немного испуганный, скованный. Будто желает всё рассмотреть, и сама себя останавливает, не желает пялиться открыто.

Спускается ниже, уставившись на мою вздымающуюся под рубашкой грудь. Шумно сглатывает, выдыхает со звуком, будто тихонько стонет, едва слышно.

Резко вскидывает голову, своим золотистым янтарём проникая в душу, под самые рёбра, настолько глубоко, будто острием пронзает.

– Снова бежишь, не глядя перед собой. Я не могу всё время спасать тебя.

– С-спасибо, вам, ещё раз… – лепечет розовыми губками.

Понимаю, что возбудился в считаные секунды, желаю провести ночь с феей, попробовать девочку на вкус, снимая её запах с кожи языком. И услышать, как стонет – громко, от оргазма и удовольствия.

Вспоминаю метод Кира, раскладываю мысленно по пунктам.

Смотрю на фею неотрывно, чтобы не разорвать тонкую нить. Цепляю, не позволяя ей отвести взгляд. Делаю шаг, чтобы стать ближе, почувствовать её тело. Отходит назад, упираясь в стену.

В нос врывается тонкий цветочный запах, приправленный белым чаем – пробирает все рецепторы, взрываясь хаосом внутри.

– Так может, ты хочешь отблагодарить меня иначе? – иду в наступление по методу Кира.

– Как? – рвано выдыхает, бегает глазками по моему лицу.

А я, наконец, её рассмотрел. Белая кожа, тонкое личико, острый носик, пухлые губки. Верхняя призывно манит острыми уголками, которые сходятся треугольниками. И глазища эти янтарные, переливающиеся желтоватыми бликами на свету.

Но самое притягательное – волосы. Не могу удержаться, и зарываюсь ладонью в золотой водопад. Пропускаю шёлковую нежность сквозь пальцы, словно вода стекает тонкими струйками.

Ничего мягче в жизни не трогал. Залипаю на волосах феи, наматывая пальцами кудряшки и отпуская, от чего они подпрыгивают, будто пружинки.

– Например, – шепчу ей, – можем покинуть это место прямо сейчас, отправиться в отель, где ты сможешь выразить мне свою искреннюю благодарность…

Её губы так близко, а запах сводит с ума, поднимая из глубины все известные мне инстинкты. Первый из которых – обладать. И я целую…

Нежно, едва касаясь, чтобы не напугать фею, не оттолкнуть. Медленно провожу языком по пухлым губам, пахнущим малиной и, кажется, на вкус они тоже, как сочная ягода. Без напора, не давлю, чтобы девочка поддалась, откликнулась на мою ласку.

Открывается по миллиметру, подаётся навстречу, впускает мой язык. Будто приглашает, сбившимся дыханием заманивая, опьяняя.

Почти сдалась – робко, несмело. Значит, нужно подтолкнуть…

– А утром уже я тебя отблагодарю… Пары сотен будет достаточно? – веду носом по тонкой шейке, слизывая её запах языком.

Теперь точно согласна. Отстраняюсь, чтобы получить желаемое согласие.

В янтарных глазах буря эмоций, сменяющиеся со скоростью света. Сводит брови в кучу, хмурится, смотрит прямо.

Что не так? Мало предложил? Девочка хочет больше?

Настолько расслаблен, что совершенно не ожидаю подвоха. Поэтому, когда мне прилетает звонкая пощёчина, даже отшатываюсь от резкого жеста феи. Так впечатала, что, кажется, в голове задребезжало и кожа огнём дико пылает. У маленькой феи тяжёлая рука, оказывается.

Злость подкатывает к горлу, но тут же отступает, сменяясь удивлением. Вот такого отказа я ещё в своей жизни не получал.

– Хам! – ядовито выплёвывает, прыскает злостью.

Вывернувшись, отскакивает в сторону, быстро-быстро удаляясь по коридору в том направлении, откуда пришла. Слышу звук каблучков, отбивающих частый ритм по твёрдому полу.

Стою, переваривая произошедшее.

А что не так сделал-то? Ведь почти согласна была, почти потянулась ко мне в желании ласки… Не понравилась сумма? Или не понравилось, что вообще о деньгах заговорил? Подарок нужно было предложить?

Срываюсь с места в попытке догнать фею, чтобы как минимум объясниться, но её и след простыл. Со скоростью света влетаю на второй этаж, жадно ищу в толпе золотые локоны.

Нет. Её нет. Испарилась. Трачу полчаса, чтобы обойти клуб, заглянув чуть ли не в каждый закуток. Бесполезно.

А ведь реально зацепила, заинтересовала, подстегнула где-то внутри.

Развлёкся, называется…

Глава 7

– Тебя серьёзно девчонка пощёчиной отшила? – Кира задаёт этот вопрос, кажется, в сотый раз, получая истинное наслаждение от моего ответа. Ржёт, как не в себя, загибаясь. – Охренеть! Романа Фирсова отшили, влепив затрещину.

– Вот ты друг, – начинаю злиться, – твоим же советом и воспользовался.

Не скажу, что меня это сильно подстегнуло, но мужское самолюбие задето маленькой феей, оставившей след на коже хрупкой ладошкой. Кажется, и сейчас чувствую кипящее прикосновение, и кожа горит в том месте, где прошлись её пальчики.

И глаза её, бурлящие злостью передо мной, и с ненавистью выплюнутое «Хам!» в ушах так и звучит, бьёт пульсом по мозгам тонкий голосок, который от эмоций стал стальным молотом.

– А я не говорил, что мой совет работает в ста процентах случаях. Видимо, к этой девочке мои навыки неприменимы, – разводит руками, в который раз прикладываясь к прохладной водичке.

Кира вчера знатно накидался, и сегодня выхлебал всю воду в номере, каждый час заказывая ещё. И куда в него вмещается? Резервуар там, что ли запасной стоит внутри?

– Вот только не понял: разозлилась, потому что мало предложил, или потому что вообще предложил?

– Второй вариант, – подтверждает, снова отхлёбывая воды. – Судя по тому, как ты девочку описал – нежная и ранимая, уверен, правильная. Из тех, кто верит в большое и светлое чувство и ждёт принца на белом коне. А ты всё это похерил двумя сотнями, – каждое слово, как серпом по одному месту врезается.

– Но у тебя же сработало?

– У меня другие вчера были. Но совсем другую забрал в отель, приятно провёл ночь. Отблагодарил несколькими сотнями за горячую ночь, ускакала, счастливая до чёртиков. Был уверен, что ты тоже не растерялся и вовсю кувыркаешься с понравившейся девочкой, а ты вот, оказывается, глубокие раны зализываешь, – снова ржёт.

И на хрена ему рассказал?

До конца дней моих стебать будет, припоминая этот случай. Я эту девчонку не увижу больше никогда, а друг с издёвками своими достанет.

Снова вспоминаю этот золотой водопад и мягкость волос, протекающих сквозь пальцы.

У Вероники тоже длинные волосы, но всегда собраны в высокий хвост и прилизаны гелем настолько обильно и смачно, что противно прикасаться, будто пальцами вляпаешься в какое-то гадкое желе.

– Так, всё, закрыли тему. Я всё равно её больше никогда не увижу. Было и было, что теперь?

– Просто в следующий раз, прежде чем воспользоваться моими советами, хорошо подумай, – тычет в меня пальцем. – То, что применимо к одной, на другую действует, вызывая обратный эффект.

Ага, вчера думать нужно было…

Возможно, если бы не ляпнул про деньги, фея сегодня утром проснулась бы в моей постели. И вот уверен почему-то, что с ней бы в постели скучно не было – горячо, страстно, даже дико, – но не скучно точно.

– Поедем сегодня куда-нибудь? – а я сомневался, продолжит ли Кира проводить инспекцию по стрипам Самары.

– Нет, я точно. Артемьев документы прислал. Хочу просмотреть отчёты и сводки, нужно завтра на планёрке говорить о чём-то, лучше подготовиться и быть в курсе дел, хотя бы частично. Он хочет побыстрее передать дела и вернуться в Москву, к тому же вот-вот дедом станет, дочь родить должна. Не хочу его задерживать.

– Ладно, – друг вздыхает. Он и ехал-то сюда только затем, чтобы приключений на свою пятую точку собрать. – Тогда приглашу мою вчерашнюю девочку, – тут же расцветает в предвкушении вечера, – продолжим познавать друг друга. На такую и денег не жалко.

– Ты завтра улетишь?

– Подумаю, – лениво тянет. – Смотря, как сегодняшний вечер закончится. Пока, – оставляет меня в номере, и сегодня, видимо, больше не увидимся.