Николь. Часть 2 бесплатное чтение

1

Громкий звонок телефона, который лежал на прикроватной тумбе да ещё и назойливо дребезжал от вибрации, вынудил-таки меня поднять тяжелые веки. Я с трудом перекатилась на бок и потянулась за гаджетом, сожалея, что не поставила его на авиарежим.

– Николь? – раздался в трубке встревоженный с нотками возмущения голос мамы. – Николь, ты слышишь меня?

– Угу.

– Николь, ты что, ещё в постели?

– Ага. – В моих ушах всё ещё гудели двигатели самолета. – Если ничего серьезного, то давай перенесем этот разговор на более удобное время.

– Что происходит, Николь? – Кажется, маме было всё равно на мое предложение. – Ты что, пошла во все тяжкие?

– О чем ты? – потерла я глаза. – Что уже опять случилось?

– Я в курсе, где ты и с кем, Николь! – укоризненным тоном заявила мама. – Что это ещё за новости? Что за поведение?

– Я сейчас что-то не поняла, – насторожилась я, сев на кровати, – о чем конкретно речь?

– О тебе и твоем начальнике, Николь! Я знаю, что вы уехали из города и между вами роман! Как тебе вообще в голову могло прийти связываться с ним?

– А как могло прийти в голову тебе – звонить мне не свет ни заря и требовать объяснений?

– Потому что твое поведение переходит всякие границы! Ты крутишь роман с женатым человеком, а это непозволительно, Николь!

– Я не собираюсь отчитываться перед тобой. Всё, что происходит в моей личной жизни, теперь касается только меня. Поэтому оставь свои нравоучения и займись привычными тебе делами.

– Твой отец в хороших отношениях с Абрамом. Только представь, каково ему будет, когда он узнает о вашей грязной связи? Он ведь знаком с супругой Абрама! Что, если мы пригласим их на ужин, а ты…

– Ты живешь с человеком, который крутит роман за твоей спиной больше двадцати лет, – напомнила я сквозь зубы, не дав ей закончить нести этот бред. – Лучше займись своей личной жизнью, мама. А меня не трогай!

Я отключила телефон и подтянула к груди колени. До этого разговора у меня болели только уши, а теперь и весь череп раскалывался на куски. Я приняла прохладный душ в надежде, что тревоги смоет вода, но ничего не вышло. В очередной раз чужие слова поставили под сомнение слова Абрама. Сначала я думала, что Абрам женат, но он опроверг мои подозрения, и я, разумеется, поверила. Потом я усомнилась в его честности, когда на горизонте мелькнула брюнетка Астрид, которая на деле оказалась его сестрой. А теперь мой отец, оказывается, знаком с его женой, и они с мамой собирались пригласить их с Абрамом на ужин! Какая-то чертовщина!

В дверь постучали. Я потуже завязала махровый халат и поправила полотенце на голове. На пороге стоял Абрам и судя по его свежему и бодрому виду, нельзя было даже мысли допустить, что у него была бессонная ночь в самолете.

– Рад, что не разбудил тебя.

– За тебя это сделала мама. – Мне казалось, что на моей шее висела тяжелая гиря. – Собрался прогуляться?

– Позавтракать, – кивнул Абрам. – Составишь мне компанию? Праздничный ужин будет вечером. Ты хотела пройтись по магазинам, так что можно сделать это после завтрака.

– А ты что, собрался меня сопровождать?

– Если ты против, я найду для себя занятие, – пожал он плечами, будто ему было всё равно.

– Так и быть. Только тебе придется меня подождать. Я ещё не готова.

– Буду на первом этаже. Найдешь меня.

Я плавилась под его настойчивым взглядом. Мне хотелось схватить Абрама за руку и затянуть в свой номер, потому что я отказывалась верить словам мамы и желала всецело доверять ему, но…

– Абрам? – окликнула я, когда он, развернувшись на пятках, направился вдоль по длинному коридору. Вопрос, который я хотела задать, так и застрял в горле, потому что в данную минуту он был совершенно неуместным. – Я не замерзну в пальто?

– Думаю, что нет, – улыбнулся он, будто понимая, что спросить я хотела вовсе не это. – Во всяком случае, я не позволю.

С моих губ сорвался нервный смешок, а взгляд отказывался отпускать сексуальную улыбку.

– Я скоро.

– Жду! – махнул он рукой и направился к лифтам.

– И что ты думаешь по этому поводу? – спросила меня Мила, пережевывая бутерброд. Мы общались по видеосвязи, пока я спешно собиралась на завтрак. – То есть… Черт возьми, что вообще происходит? Какая жена, если он говорил тебе, что её нет!

– Вот поэтому я тебе и звоню! Абрам… Он мне симпатичен, понимаешь? Но эта гребаная неопределенность в его личной жизни… Она меня с ума сведет!

– Ты ему не веришь?

– В том-то и дело! – развела я руки в стороны. – Верю! Но я так же знаю, что с этим нужно быть очень осторожной… – Я тяжело вздохнула, опустив и голову, и плечи. – Не хочу быть, как сестра. И не хочу снова напороться на предательство.

– Николь, – произнесла Мила тихим голосом, – тогда спроси у него прямо то, что тебя интересует. В этом нет ничего предосудительного. Объясни ему, почему для тебя это важно. И ещё, – хмыкнула Мила с напускным недовольством, – неужели он не мог созвониться с тобой в течение всего дня? Тридцать первого декабря я имею в виду! То есть, это что – нормально, когда, пообещав встретить с тобой Новый год, он начинает названивать тебе уже после полуночи? Кажется, это совсем не по-мужски. Ох, Люрекс, нет! Это моя любимая сумочка…

Мила отключилась, и я не стала перезванивать. Повесив легкое пальто на руку, я вышла из номера. Полная решимости, я спустилась на первый этаж и обнаружила Абрама в компании улыбчивой блондинки. Они сидели на одном из золотистых диванчиков, попивали кофеек из крошечных кружек и мило беседовали друг с другом. Когда я подошла к ним, блондинка как раз лепетала:

– Передай от меня привет Виктории. Я как-то пробовала связаться с ней, но она, наверное, сменила телефон. В общем, передай ей, что я бы с радостью с ней встретилась.

– Хорошо. – Абрам увидел меня и поднялся. – Рад был встрече.

– Это взаимно, – улыбнулась женщина и тоже поднялась. Она посмотрела на меня с любопытством, ожидая, очевидно, что Абрам представит меня, но он этого делать не стал.

Мы молча зашли в ресторан, сели за столик у окна и поблагодарили официанта за меню. Я не была голодна. Меня питали озадаченность и неопределенность, ведь этой Викторией могла вполне оказаться жена Абрама. Сделав небольшой заказ, я вернула официанту меню и оглядела сверкающий зал, полный деловых и очень занятых людей.

– Почему так мало заказала?

– Потому что я не голодна. Но если вдруг мне на глаза попадется забегаловка с бургерами, я туда обязательно загляну. Ты здесь часто бываешь?

– Вовсе нет.

– А кажется, будто да.

– Почему?

– Ты точно знаешь, куда идти. Ты ведешь себя так, словно уже не раз здесь останавливался.

– «Знаю, куда идти»? – усмехнулся он. – Это ведь отель!

– Знаю. Но я, например, в другой стране и в здании, где никогда не была, могу и заплутать.

– Значит, путешествовать в одиночку тебе противопоказано.

Мы сдержанно улыбнулись друг другу. Вопросы, донимающие мой разум, умножались. Им уже точно не хватало места!

– Почему ты согласился поужинать с моей семьей на Новый год?

– Из вежливости. Твои родители сочли бы мой отказ за неуважение.

– А их мнение для тебя так важно? Ты ведь приехал повидаться с сестрой, а тут вдруг меняешь свои планы ради посторонних тебе людей. Не говоря уже о том, что ты вроде как собирался ко мне.

– Не вроде как, Николь, – посмотрел он на меня внимательно. – Я очень ждал нашей встречи. Поездка немного затянулась, а вдобавок к этому задержали мой рейс на пять часов. Я прилетел в город в начале одиннадцатого, поехал к Астрид, а потом собирался к тебе. Знаю, о чем ты думаешь. Я бы мог сообщить тебе о своих планах в течение дня, но… – Абрам усмехнулся, будто дальше меня ждала полная нелепица. Впрочем, его взгляд сделался таким рассеянным и болезненным, что я уже сама пожалела о своих словах. Наверное не стоило начинать эту тему. – Мне было не до этого… А потом у Астрид началась аллергия! Она с детства не переносит паприку, а в одном из блюд была эта приправа. Мы поехали в больницу и встретили Новый год там, – закатил он глаза. – Я звонил тебе, но ты уже отключила телефон и… И я понял, что на этом всё. А твои родители, – поднял он на меня глаза, – скажу честно, я просто хотел увидеть, что не так между вами. Понять, может быть, чтобы получше узнать тебя.

– Ты мог бы просто спросить меня об этом, – пожала я плечами.

– Я уже имел неосторожность сделать неправильные выводы, – напомнил Абрам. – Да и, каким бы сильным не было чувство любопытства, которое, поверь, совершенно мне не свойственно, я не стану лезть в личную жизнь человека, поскольку понимаю, что порой это не должно никого касаться. И мне почему-то кажется, что это именно твой случай.

Нам принесли заказ. Я размешала овощной салат с плоскими ломтиками куриной грудки, обваленной в желто-оранжевых специях.

– А разве Грушевский тебе не рассказывал? – усмехнулась я. – По-моему, он готов говорить обо мне с каждым столбом. – Абрам молчал, нарезая на ровные кусочки свою яичницу. Я знала, что отец уже беседовал с ним и прекрасно понимала, что словами об «охотнице на богатых мужчин» он не ограничился. – Я встречалась с молодым человеком. Он красиво ухаживал за мной, а наши родители, так или иначе, знали друг друга. Их общение стало более интенсивным, когда мы с ним стали жить вместе. Я тогда заканчивала университет и совсем не задумывалась о будущем.

– Что-то вроде галочки?

– Точно, – улыбнулась я, глянув в окно. – Я почему-то была уверена, что моя жизнь уже расписана от и до. И это казалось чудесным, поскольку я любила и была любима, я знала, что очень скоро мне сделают предложение и я надену белое платье. У меня будет своя счастливая семья. Мы с мужем будем любить друг друга, уважать, ценить и оберегать… Всё, как у моих родителей, на идеальные отношения которых я смотрела годами и представить не могла, что бывает как-то иначе. – Я прочистила горло и сделала пару глотков воды. – У меня есть подруга. Мила, – улыбнулась я. – Она работает в крупнейшем глянцевом издании и постоянно пропадает на всяких светских тусовках, закрытых мероприятиях – в общем, она очень активная в этом плане и всегда умудряется находиться в самой гуще событий.

– Позволь предположить? – с кривой улыбкой, сказал Абрам. – Не Мила ли оповестила тебя о том, что я ужинал с твоими родителями тридцать первого декабря?

Я улыбнулась и едва заметно пожала плечами, вынудив Абрама понимающе опустить голову.

– Как-то раз она пригласила меня на открытие клубного ресторана. Прессе и репортерам вход был закрыт, но у Милы очень много друзей и ей удалось достать пригласительные. Она сказала, что работать не будет. Она просто должна знать, что это за место такое. Мы приехали и попали в ресторан, где гостями были мужчины самых разных возрастов в деловых костюмах, с пачками денег в карманах и явным желанием все их там оставить. А ещё там были элегантные женщины, молодые девушки и почти все они пришли заработать. И вот мы сидим ужинаем с подругой, как вдруг я вижу отца в компании рыжеволосой женщины. Они мило беседуют, она опускает свою ладонь на его руку, поглаживает её пальцами, они целуются… Так открыто и откровенно… На маму она похожа не была, – хмыкнула я, – так что мои волосы, разумеется, встали дыбом. Мы с Милой уехали. Я не хотела, чтобы он видел меня, потому что сама не до конца понимала, что вообще произошло. Я вернулась домой, хотя планировала остаться на ночь у Милы. В тот момент я нуждалась в поддержке любимого человека, а не подруги. Такое со мной было в первый и последний раз. Мне просто хотелось поделиться с ним эмоциями, чувствами, которых я прежде никогда не испытывала. Я почему-то была уверена, что он поймет меня… Но дома меня ждала другая картина: моя сестра, скачущая на моем парне. Я вдруг позабыла о предательстве отца. То, чему я стала свидетельницей менее часа назад, просто перестало иметь для меня хоть какое-то значение, потому что теперь предали меня. Мою любовь, мое уважение, мои мечты и планы. Я собрала свои вещи, пока влюбленная парочка приходила в себя, и поехала домой. Потому что дома мне всегда были рады и там намного спокойнее что ли. Во всяком случае, я была в этом уверена. Я плакала, объясняя маме свой поздний визит да ещё и с чемоданом. А она впервые слушала меня с таким пугающим хладнокровным спокойствием… А потом она сказала мне идти спать. Утро вечера мудренее. Принимать решения нужно на свежую голову и бла-бла-бла. Тут приехал отец, – улыбнулась я, с отвращением вспоминая ту бесконечную ночь. – Что такое? Что у вас случилось? Николь, ты обязана успокоиться и поговорить с Ильей. Между вами не может быть никаких разногласий, вы идеальная пара. И я спросила его, как вы с мамой? Значит идеальные пары обязаны изменять друг другу? Илья с моей родной сестрой, а ты с какой-то рыжей мочалкой? И тут вдруг в одно мгновение мой отец снял с себя все маски, какими обманывал меня всю жизнь. Мама ушла в спальню, сделав вид, что не услышала или не поняла, о чем я говорю. А отец начал требовать от меня повиновения. Что я обязана вернуться к Илье, сделать вид, что ничего не заметила и жить дальше. Что он вот-вот сделает мне предложение, мы поженимся и наши семьи, наконец, соединятся. Я сказала нет. В слезах и истериках, я разбила, наверное, всю посуду в доме, потому что не понимала, почему всё так резко изменилось? Где моя мама, которая всегда поддерживала меня? Где отец, чья любовь, как оказалось, всегда была театральной постановкой? Домой приехала София и послушно села за стол, когда этого потребовал отец. Он спросил меня ещё раз, намерена ли я оставить «нелепые проблемы» в прошлом и продолжать жить себе «припеваючи»? В ответ я плюнула на его любимый стол из темного дерева. Тогда он спросил Софию, готова ли она занять мое место и сестра без промедления согласилась. И только тогда до меня дошло, что кроме подруги у меня нет никого. Потому что она приехала ко мне в пижаме и огромных тапочках посреди ночи и помогла собрать мои оставшиеся вещи, для которых я никак не находила времени, чтобы перевести их в нашу с Ильей квартиру. Мила вообще ничего у меня не спрашивала. Просто откликнулась на мою просьбу, позволила пожить у себя, пока я приходила в чувства. Моя бабушка оставила мне в наследство квартиру. В центре города. В старом, но чертовски дорогущем доме. Все мои карты отец заблокировал… Содержать квартиру у меня не было денег и я выставила её на продажу. Купила однокомнатную в новом районе, сделала ремонт, параллельно подыскивая работу. Но без опыта мало куда брали, да и… Да и отец постарался. Я проходила собеседования в небольших фирмах и целых компаниях, с руководителями которых он был хорошо знаком. Никто не хотел связываться со мной…

– И поэтому ты сменила фамилию?

– Я просто не хотела, чтобы нас даже какое-то словечко связывало. Однажды мы с Милой и ещё одной моей подругой решили пройтись по магазинам. И я увидела, как любовница папаши зашла в салон дорогого нижнего белья. Я тогда несколько месяцев безуспешно ходила по собеседованиям и вдруг во мне взыграло какое-то странное чувство… Несправедливости и… Я вспомнила, как била дома посуду, вазы и эти бесконечные фигурки слоников. И мне захотелось сделать что-то такое ещё, чтобы избавиться от этого поганого чувства обиды. В общем мы зашли в этот же салон, и я направилась к примерочным, вслед за рыжеволосой женщиной. Она знала, кто я, потому что, увидев мое отражение в зеркале, нагло ухмыльнулась и спросила: «И чего тебе»? Я разукрасила ей лицо и сказала, что отцу точно понравится. Возможно, это казалось ужасным со стороны, но я тогда получила непревзойденный кайф. Сейчас я этим не горжусь. Это ужасно… А ему «понравилось»! Он позвонил мне и орал так, что я чуть не оглохла. Что я должна быть благодарна ему до конца моих дней, ведь если бы он не он, то меня бы посадили за причинение вреда здоровью и всё такое прочее. И предупредил, чтобы я не смела больше прикасаться к женщине, которую он любил долгие годы. В следующий раз мне точно не повезет, – улыбнулась я. – Поэтому я и сменила фамилию. Во мне нет ничего от Грушевского. И никогда не будет. Впрочем, как только я получила новый паспорт, меня взяли на работу. Поэтому, не быть Грушевской – к удаче.

Абрам молча и задумчиво смотрел на меня, а потом опустил локти на стол и подпер пальцами подбородок.

– Извини, что испортила тебе аппетит. Ты даже не попробовал свою яичницу. Но я не хочу, чтобы ты считал меня той, кем я со слов Грушевского точно не являюсь.

– Он боится тебя. Ведь то, что не поддается контролю, всегда несет в себе опасность.

– Если бы он боялся меня, то давно уже оставил бы в покое. Юля, которую ты уволил, теперь работает у него. И теперь она меня терпеть не может, – закатила я глаза. – Тебе он наговорил обо мне не бог весть какой ерунды. Он не боится меня. А просто хочет подпортить мне жизнь, чтобы я осознала, как была не права.

– То, что ты рассказала, Николь, это очень жестоко. Но теперь я понимаю, почему ты так много раз…

– Что? – произнесла я, когда он вдруг внезапно замолчал.

– Искала кольцо на моем пальце и не согласилась тогда поужинать со мной, хотя мы вроде бы… – ответил Абрам, скрывая улыбку. – Хотя мы оба понимали, что симпатичны друг другу. – Мое сердце подпрыгнуло к самому горлу. – Извини, что я заставил тебя сомневаться в моей честности и, вероятно, сожалеть о том, что между нами было.

Я прочистила засохшее горло и сделала большой глоток воды. Я чувствовала, как подгорало мое лицо под внимательным взглядом серых глаз, и пожалела, что напялила на себя этот теплый свитер. Официант принес мой кофе, и я поблагодарила его молчаливой улыбкой.

– Ты поделилась со мной своим прошлым, потому что считаешь, что я верю каждому слову твоего отца?

– Потому что ты мне нравишься, – посмотрела я на него, поджимая пальцы на ногах. – И, если это взаимно, то разумеется я бы не хотела, чтобы у тебя сложилось обо мне неправильное впечатление.

– Впечатление о тебе сложилось уже в лифте, – улыбнулся Абрам. – Когда мы застряли.

– Вот как… Что ж, надеюсь, это случилось не после моих слов о твоей заднице?

– Нет, – засмеялся Абрам. – Чуточку раньше.

2

Праздничный ужин в честь юбилея Анкура Хатри проходил в роскошном ресторане, дорога к которому заняла чуть меньше часа. Внутри всё сверкало: стены, белая мебель, пол, посуда, вазы… Весь потолок был усыпан камнями, которые свисали на тонких нитях, будто чьи-то бриллиантовые слезы. Будь я чуть выше, то смогла бы даже дотянуться до них. Среди гостей было достаточно русских, чтобы можно было найти компанию для общения. Впрочем, я в ней точно не нуждалась и очень надеялась, что и Абрам тоже.

Мы провели вместе весь этот день. Абрам не заходил со мной в бутики, за что я, если честно, была ему очень благодарна. Мне не очень хотелось, чтобы он видел, какие наряды на вечер я примеряла. Вместо этого он постоянно говорил по телефону. Я не знала, зачем он тратил свое личное время на эти утомительные разъезды со мной, но для меня его внимание было очень ценно. Мы не держались за руки, не говорили больше о симпатии друг к другу, а наши разговоры занимала тема работы и предстоящих проектов. Однако атмосфера томительного ожидания чего-то волнующего определенно преследовала нас и это не могло не играть на моих нервишках.

– Абрам! Николь! – приветствовала нас Кэйлаш. На ней было красивое атласное платье глубокого золотого цвета с изумрудным отливом, а драгоценные ярко-желтые камни сверкали не только в украшениях, но даже в волосах. – Как же я рада вас видеть! Для нас огромная честь видеть вас на нашем скромном семейном празднике!

– «Скромном»? – засмеялась я, оглядев сверкающий зал. – Боюсь представить, каковы масштабы не скромного празднества!

– Ох, ну что вы, Николь! Вы нам льстите! – Мы обнялись, и Кэйлаш пригласила нас с Абрамом за один из множества круглых столов. На каждом огромная ваза с цветами занимала центральное место. – Прошу вас, присаживайтесь! Будьте, как дома! Я сообщу мужу, что вы здесь!

– Спасибо, Кэйлаш, – поблагодарил Абрам, отодвинув для меня стул.

За нашим столиком сидели русские. Благо, Абрам не был с ними знаком и потому нас ничто не могло отвлечь от разговоров друг с другом.

– Миленько здесь, – пролепетала я, оглядевшись. – Всё так блестит и… светится, что аж глазам больно.

– Скромный семейный праздник, – напомнил Абрам. Мы засмеялись. – Должен сказать тебе кое-что.

– Уже любопытно.

Абрам обвел улыбчивым взглядом пространство вокруг меня, а потом посмотрел в мои глаза так пронзительно, что у меня даже желудок свернулся в трубочку.

– Хатри выбрал наш проект.

– …Вот как. И когда же ты об этом узнал?

– Два дня назад.

– И два дня ты молчал? Ты ведь сказал мне, что хочешь сегодня познакомить Хатри с нашим проектом!

– Это не правда, – усмехнулся Абрам. – Иначе бы ты со мной никуда не поехала. Так ведь?

– Хочешь сказать, что на самом деле супруги Хатри не приглашали меня сюда?

– Приглашали, – кивнул Абрам. – Но этого мало, чтобы ты согласилась улететь со мной. – Его бровь легонько подпрыгнула.

К нам подошел виновник торжества в компании своей очаровательной супруги. Поблагодарив меня за поздравление, Анкур и Абрам отошли в сторонку, а Кэйлаш заняла освободившееся место.

– Николь, я правда очень рада, что вам удалось приехать к нам! Абрам только и говорил, что у вас много работы, много работы! А мне очень хотелось поговорить именно с вами, Николь. Разумеется, не в столь шумной обстановке. Но я понимаю, что времени у нас не так много, поскольку Абрам сказал, что уже в шесть утра у вас самолет.

– Да, это так. Разговор серьезный? – насторожилась я.

– Может быть, – загадочно улыбнулась Кэйлаш. – Николь, вы понравились мне с первого взгляда. Вы открытая, добрая, элегантная и умная девушка. Мне очень хочется говорить с вами, а когда я испытываю это желание, значит человек передо мной – по-настоящему хороший и ему можно доверять. – Я так занервничала, что даже поерзала на стуле. – Николь, я хочу предложить вам работу. Здесь в Мумбаи.

– …Вы серьезно?

– Полтора года назад мы построили деловой центр в семьдесят этажей. Восемь последних этажей занимают бизнес-апартаменты, которыми владеет один из моих братьев. Всё, что ниже, офисы самых разных компаний, рестораны, фитнес-центры, салоны красоты. Мы нуждаемся в управляющем этим центом.

– Уп… управляющим? – уточнила я с нервной ухмылкой. – Управлять зданием в семьдесят этажей?!

– Этим занимается не один человек. Это целая команда настоящих профессионалов, вот только капитан этой команды никак не может отыскаться.

– Кэйлаш, – вздохнула я, – я никогда в жизни никем и ничем не управляла. Это ведь огромная ответственность и нужен по-настоящему компетентный в этом вопросе человек.

– Полностью с вами согласна, Николь. Но я так же считаю, что восемьдесят процентов профессионализма человек получает с опытом. Вы работаете в отделе маркетинга, но вам удалось устроить невероятный праздник для сотрудников в считанные дни. Да, – улыбнулась Кэйлаш, – Абрам много говорил о вас, Николь. И он так же, как и я, восхищается вашей невероятной особенностью быстро принимать решения, учиться и открывать в себе новые навыки и возможности. Нашей семье принадлежит большой бизнес. И вы даже представить себе не можете, как сложно найти человека с чистым сердцем. Который никогда не позволит себе обмануть, предать, украсть, утаить во благо собственных интересов. Не поймите меня неправильно, Николь, но сейчас вокруг очень много лжецов. Они улыбаются вам, а сами поджидают удобного случая, чтобы нажиться на вашей доброте и доверии, а вдобавок ещё и очернить репутацию. По части разоблачения таких людей в мире бизнеса, Абраму нет равных. Люди, которые на него работают, проходят колоссальное количество проверок, даже не подозревая об этом. Он формирует коллектив результативных, работоспособных и честных сотрудников. Я это точно знаю, потому что мы знакомы не один год и в своем время Абрам очень помог нам в одном дельце. Очень надеюсь, что вы, Николь, не находите мои слова обидными. Ведь я хотела совершенно не этого. А только, чтобы вы поняли, что я, моя семья, муж и наш бизнес очень заинтересованы в вас.

– …По правде говоря, я сейчас в шоке. «Колоссальное количество проверок»? – уточнила я, бросив взгляд на Абрама, который стоял уже в большой мужской компании. – То есть, я хочу сказать, что ваше предложение, Кэйлаш, оно немыслимое. Для меня это шок.

– Понимаю. А ещё вы, вероятнее всего, думаете, что я вас краду из-под носа Абрама? Точнее за его спиной, – улыбалась Кэйлаш. – Но прошу вас, Николь, не беспокойтесь об этом. Абрам в курсе моего предложения и он его поддержал, сказав, что тут уж выбор за вами.

– Вот как… – У меня даже во рту пересохло. – То есть, он знал, что сегодня вы поговорите со мной об этом?

– Сегодня, не сегодня – но он точно в курсе, что когда-нибудь бы это случилось. Вообще-то я очень рассчитывала, что вы задержитесь здесь на пару дней, но раз ваш рейс уже завтра, то и мне следовало поторопиться с предложением. Я понимаю, Николь, что вам необходимо время, чтобы всё обдумать. Я вас не тороплю. Мой телефон и электронная почта у вас есть, так что звоните и пишите в любое время дня и ночи. Но не торопитесь отказываться. Знаю, вы только-только приловчились работать с Абрамом, а тут вдруг снова придется перестраиваться для нового руководства… Но всё не так страшно, поверьте. Пожалуйста, подумайте об этом.

Я не успела ответить, поскольку позади меня раздался низкий голос Абрама. Кэйлаш распахнула взгляд изумрудных глаз и поднялась.

– Наслаждайтесь вечером, – сказала она нам. – И обязательно попробуйте закуски! Все-все – волшебные!

Абрам занял свое место и посмотрел на меня так, словно очень хотел что-то спросить, но поджидал, когда же я сама выложу ему все карты на стол. И как бы сильно мне не хотелось понять, почему о предложении Кэйлаш он мне ничего не сказал, я прикусила язык и взглянула на него совершенно непринужденно. Словно меня и не сгрызало чувство полнейшего непонимания.

– Кэйлаш очень расстроилась, узнав, что мы не останемся в городе на пару дней, – прервала я молчание. – Она очень милая.

Абрам улыбнулся, и я уже предвидела его вопрос, застывший в изучающих меня глазах: о чем мы так мило беседовали с Кэйлаш? Но и тут он промолчал, отвлекшись на приветствие очередного знакомого. В самый разгар вечера, когда танцы сотрясали стены и вынуждали вздрагивать даже нити с кристаллами над головами, мы с Абрамом вышли на улицу. Воздух был прохладный и приятно скользил по горячей шее. Мы поднялись на внушительных размеров балкон и остановились у белоснежного ограждения. Внизу стояли роскошные автомобили, гости приезжали, уезжали, а в воздухе определенно пахло шампанским.

– А ты хотела бы остаться здесь ещё на пару дней? – спросил Абрам, повернув ко мне голову.

– Было бы неплохо. Хотя бы потому, что ты сам хотел сбежать со мной из города, – улыбнулась я. – Мы проделали такой путь ради нескольких часов?

– Логично, – улыбался он. – В таком случае, предлагаю немного задержаться. Только не говори об этом Кэйлаш. – Мой взгляд моментально распахнулся. – Она точно похитит тебя на целый день.

– И зачем ей делать это?

Абрам бросил быстрый взгляд в сторону.

– Потому что ты ей очень понравилась и она однозначно не упустит возможности провести с тобой время, – уклончиво ответил он. И такой ответ меня вполне устроил. Абрам подошел ко мне ближе, и я моментально утонула в его потемневших глазах. – А я не хочу ни с кем тебя делить. Мне самому мало.

Его поцелуй обжег мои губы и заставил дребезжать внутренности. Я запустила пальцы в его короткие волосы, поддаваясь ласкам влажного языка.

– Думаю, что на нас никто не обидится, если мы уедем прямо сейчас, – прошептала я, облизав губы.

– Я думаю точно так же.

Мы зашли в лифт, бросая друг на друга улыбчивые взгляды. Когда дверцы сомкнулись, Абрам повернулся ко мне, склонил на бок голову и сделал плавный шаг навстречу. Мы не собирались расходиться по своим номерам, но вслух свои планы не обсуждали.

– Как думаешь, сколько в этом лифте спрятано поцелуев? – спросила я и сама засмеялась.

– Не знаю, но сейчас станет на один больше.

Мои руки вновь сомкнулись на его шее. Щетина приятно щекотала лицо, когда теплые губы прильнули к моим. На седьмом этаже дверцы разъехались, и мы неспешно оторвались друг от друга. Абрам впервые взял меня за руку и повел за собой. Это было красиво. Он в черном костюме, шел впереди, наши пальцы переплелись. Я шла за ним, придерживая длинное платье и предвкушая приятное завершение этого вечера. Идеальная бы получилась фотография. У двери своего номера Абрам резко повернулся и оглядел мое лицо взглядом, полным желания.

– Ты ведь останешься у меня? – усмехнулся он, понимая, что вопрос нелепый.

– И зачем мне это делать?

– Потому что я хочу тебя. И что-то подсказывает мне, это желание очень даже взаимно.

– Так и есть, – засмеялась я и вновь прильнула к его губам.

Когда дверь за нами закрылась, на пол полетела одежда. Я сбросила его пиджак, расстегнула пуговицы рубашки, при этом наши губы не отрывались друг от друга. Запах Абрама одурманивал, как наркотик. Мое тело отвечало на каждое прикосновение горячих пальцев, жаждало подчиняться. Когда белая рубашка упала на пол, я впервые увидела его обнаженную грудь. Я не смогла сдержать в себе вздох возбуждения.

– Сексуально, – улыбнулась я, подняв опьяненный взгляд на Абрама.

Он усмехнулся и избавил меня от платья с такой легкостью и быстротой, словно уже тысячу раз это делал.

– Ты потрясающая, – прошептал Абрам, поддев прозрачные бретельки кружевного бюстгальтера. – Твой запах не сравнится ни с чем.

Наши мысли и ощущения были идентичны, но я не озвучивала свои. Думаю, Абрам и без лишних слов понимал, насколько мне было хорошо рядом с ним. В его крепких объятиях я могла спрятаться. Его руки будто оберегали меня, поцелуи залечивали раны. Я понимала, что не должна придавать огромного значения нашей связи, но нежность его шепчущих фраз, взгляды, от которых плавилась моя кожа… Я погружалась в глубину новых чувств, охвативших меня по щелчку его пальцев. В потемневших глазах я видела собственное отражение и оно казалось мне особенным. Взгляд скользил по моим волосам, любовался моим телом, и я раскрепощалась под ним, становилась смелее. Абрам заставлял меня стонать от наслаждения и нехватки воздуха. Откровенные поцелуи спускались всё ниже, градус возбуждения повышался. Столкнувшись с разрушительной волной экстаза, я прижалась к Абраму всем телом, будто висела над пропастью и цеплялась за жизнь из последних сил.

– Всё хорошо? – прошептал он сквозь тяжелое дыхание. Абрам немного приподнялся на локтях, чтобы взглянуть на меня.

– Очень, – ответила я шепотом, чуть ослабив хватку. Вена на лбу набухла, пересекая глубокую морщину. – Мне ещё никогда не было так хорошо, как сейчас.

Его расслабленная улыбка отозвалась во мне звоном колокольчика. Приятным хрустом снега. Новогодней песней. Шелестом конфетных оберток. Я улыбнулась, бросив взгляд в сторону.

– Что такое? – спросил он, поднявшись на руках.

– Хочешь знать, с чем ты ассоциируешься у меня?

– Ну-ка?

Я улыбнулась.

– С Новым годом.

– Ты делаешь мне больно, напоминая о моем грандиозном провале, – усмехнулся Абрам и лег рядом.

– Я уже и забыла.

– А я нет, – посмотрел он на меня. – И навряд ли когда-то забуду, как оставил красивую девушку в одиночестве в новогоднюю ночь.

– Но ведь впереди ещё много этих ночей. Всегда есть возможность исправиться.

Абрам так долго и молчаливо смотрел на меня, что я уже пожалела о своих словах. Очевидно, что забегать в будущее с моей стороны, было опрометчивым решением.

– Почему ты одна? – спросил он, легонько коснувшись указательным пальцем моей руки.

– А почему ты один? – улыбнулась я, но Абрам ждал мой ответ. – Я не нуждалась в отношениях. Мое сердце разбили, меня растоптали и я просто не хотела для себя больше ничего подобного.

– Но ведь необязательно будет так же.

– Возможно. Но проверять я не хотела. – Я посмотрела в потолок. – Быть одной намного безопаснее. И спокойнее.

– Хочешь сказать, что после Ильи, в твоей жизни не было мужчины?

Я снова повернула к нему голову. Абрам смотрел на меня внимательно.

– Нет.

– То есть, тогда в моем кабинете ты впервые после расставания занималась сексом?

– Тебе нечего беспокоиться, – тихонько засмеялась я. – Я не была девственницей, Абрам.

– Неужели за столько времени не нашлось мужчины, который заинтересовал бы тебя?

– Почему же, – улыбнулась я, – нашелся. И сейчас я лежу рядом с ним.

– Тебя не смущает наша разница в возрасте?

Я перевернулась на живот и подползла к нему совсем близко. Провела кончиком языка по его губам и медленно прошептала:

– Это приятный и возбуждающий бонус.

Абрам подхватил меня за бедра и усадил на себя. Я выпрямилась, позволяя ему ласкать мою грудь.

– Ты мне нравишься, Николь. – Я плавно задвигала бедрами, чувствуя под собой его твердеющую плоть. – Ты невообразимо сексуальная девушка.

– А ты самый ледяной босс на этом свете, – усмехнулась я, опустив ладони на его руки. Я приподнялась на коленях, а потом плавно опускалась обратно, ощущая в себе вспыхнувшее возбуждение Абрама. – Но только снаружи.

– Ты думаешь, что внутри иначе?

– Я это знаю, – подмигнула я, продолжая танцы бедрами.

Ночь, полная наслаждений, страсти и Абрама не собиралась заканчиваться. Мы познавали друг друга, изучали, испытывали. Его руки скользили по моей шее, горячий язык оставлял влажные следы на коже, при виде которых я загоралась, как спичка. Я заводила пальцы в его короткие волосы, ощущая приятное покалывание в ладонях, и думала, что на этом свете не было ничего прекраснее нас. Наших желаний, свободы чувств и райского шепота над моим ухом. Мне нравилось осознавать, что Абрам был старше. Это действительно возбуждало и заставляло меня ощущать собственную хрупкость. В руках Абрама я как будто становилась бесценной.

Глубокой ночью, лежа под легкой белоснежной простыней, мы как-то одновременно сплели наши пальцы и мгновенно провалились в сон. И вполне возможно, что в один и тот же.

3

Нас переселили в другой номер. Он располагался этажом выше, с одной кроватью, в которой для нас двоих и наших шалостей места было сполна. Я не хотела расставаться с Абрамом ни на минуту. И точно так же не хотела тратить наше время на прогулки по городу. Ощущение, что вне этой короткой поездки лично меня ждали привычные серые будни, не отпускало. Точнее, оно полностью блокировалось, когда я чувствовала прикосновения Абрама и видела его любующийся мной взгляд. Мы пили вино в постели, кормили друг друга фруктами, я дурачилась, танцуя посреди белых простыней и Абраму нравилось быть со мной. В наших разговорах не было серьезности, мы просто смеялись, отдыхали и наслаждались откровенностью своих желаний. Я стонала под натиском обжигающих ласк языка, настойчивостью теплых пальцев и силой желающего всю меня мужского взгляда. Это было действительно невообразимо. Страстно. Горячо! И чем скорее часы сменяли друг друга, тем сильнее и стремительнее меня угнетали мысли о нашем скором отъезде. Как бы сильно я не хотела продлить оставшееся время наедине с Абрамом, мне по-прежнему не хотелось давать ему об этом знать. Я была откровенна с ним относительно своего прошлого и мыслей, которые были здесь и сейчас. Но свои чувства, в которых оставалось сполна тревог, опасений и надежд, я старалась держать подальше от его внимательной натуры. Хотя бы потому, что сама даже представления не имела относительно его мыслей о нас. О том, что нас обоих ждет в городе, где протекали наши жизни, мы не говорили.

Однако сохранять привычную легкость и веселье оказалось не так-то просто. По дороге в аэропорт Абрам держал меня за руку, и это было своего рода успокоение для меня. Эдакая надежда, что там в мегаполисе между нами ничего не изменится. Но я всё чаще ловила на себе задумчивый взгляд его серых глаз. Такой подозрительный и молчаливый, что моя улыбка, возникающая в одно мгновение, была своего рода защитным механизмом. Будто только она могла отбить и избавить меня от этих маленьких опасностей.

Поднеся к сканеру свой посадочный талон, я услышала, как обладатель приятного мужского голоса поздоровался с Абрамом. Я прошла вперед и остановилась, решив подождать его. Абрам в этот момент пожимал руку брюнету с такими яркими зелеными глазами, что я невольно, но благо тихо, издала пораженное «вау». Они миновали контролер, и Абрам, легонько подтолкнув меня вперед, представил нас:

– Николь, это Роберт, мой старый друг. Николь – правая рука нашего главного маркетолога.

Мы с Робертом пожали друг другу руки и обменялись улыбками. Его взгляд задержался на мне, но я сделала вид, что не заметила.

– У Инги есть правая рука? – удивился он. – Старушка что, сдает позиции?

Вообще-то, я и сама не была об этом в курсе. Собственно, как и Инга. Наверняка.

– Николь, у вас очень красивое имя, – сказал мне Роберт по пути к самолету. Мы шли по прозрачному туннелю, за котором расстилалась вечерняя взлетно-посадочная полоса. – А ты не говорил, что у тебя работает такая красавица! Да и когда, верно? – Роберт посмотрел на меня. – С тех пор, как мы стали жить в разных странах, этот негодяй перестал отвечать на мои звонки! Знаю, – поднял он ладони, – звоню я не так часто, но когда это случается ты бы хоть раз поднял трубку!

– Никак не пойму, – улыбнулась я, – вы точно друзья?

– У меня к нему этот же вопрос! Только представь, Николь, сколько мы не виделись? Лет пять?

– Что-то вроде того, – буркнул Абрам, остановившись у входа в самолет. Он поставил свой чемодан в сторону, потом то же самое сделал с моим, чтобы потом стюардессы спрятали их на борту.

– «Что-то вроде того»? – засмеялся Роберт. – Я не раз прилетал в город, но связаться с тобой было совершенно невозможно. Вы с Викой, как сквозь землю провалились!

– Не преувеличивай, – посмотрел на него Абрам и вновь подтолкнул меня ко входу в самолет. – Мы встречались с тобой на каком-то мероприятии, а потом и созванивались, и списывались. Так что не пять лет точно.

– Я просто хочу сказать, какого черта ты не сообщил мне, что был в Мумбаи?

Я остановилась рядом с нашими местами и сняла пальто, продолжая слушать разговор двух… друзей.

– Ты хоть хоть знаешь, как я об этом узнал?

– Догадываюсь.

– Догадывается он! – веселился Роберт. Он напоминал мне того самого друга доктора Шепарда из известного сериала. Веселый, разговорчивый, симпатичный. Взгляд ловеласа, улыбка соблазнителя. – Я опоздал на ужин к Хатри. Когда приехал, тебя уже там не было! И почему ты не берешь трубку? Я звонил тебе много раз, хотел встретиться.

– Как видишь, нас всё равно свела судьба, так что не стоило так уж надрываться, – хмыкнул Абрам. Он забрал мою верхнюю одежду и аккуратно сложил её в специальный отсек над нашими креслами.

– Вот оно что! Ты с годами превратился в черствого и бесчувственного старикашку! У Вики точно есть любовник, потому что с таким тобой ничего толкового не… – Роберт резко замолчал, поймав на себе мой застывший взгляд. Его яркие глаза метнулись к Абраму, потом снова ко мне. – Вот я осел. Вы ведь здесь только вдвоем и… Николь, – виновато улыбнулся он, – забудь всё, что я наговорил! Кстати, вот же судьба, правда? Мое место как раз через проход!

– Действительно, – процедил Абрам, сдержанно и терпеливо вздохнув. Мой безутешный взгляд метался от него к Роберту, в горле застрял неприятный комок. – Зачем летишь к нам? По работе или иным причинам?

Пассажиры занимали свои места, а здесь в нашем ряду так и застыла недосказанность в обрамлении неловкости. Роберт решил, что я любовница Абрама, потому что в Мумбаи мы прилетели вдвоем, в то время, как некая Виктория примерно ждала возвращения своего мужа. От этой мысли у меня даже заныл зуб мудрости, от которого следовало избавиться ещё полгода назад. Мой взгляд упал на руку Абрама, которая спокойно лежала на подлокотнике. В нескольких сантиметрах от моей.

– Ты удивишься, Абрам, – сказал Роберт. – Но я лечу к тебе. Я тут узнал, что твоя компания будет разрабатывать проект нового отеля Хатри. А моя компания будет его как раз-таки реализовывать в Мумбаи. Так что, друг мой, плывем в одной лодке.

– Анкур не говорил мне об этом.

– Верно. Потому что решение было принято вчера. Кстати, вчера я тебе и названивал весь день как раз по этому поводу.

И вновь продолжительное молчание резануло по ушам. Я пристегнула ремень безопасности и невольно взглянула на Абрама. В этот же момент он тоже повернул ко мне голову и взглянул так, словно извинялся за слова, которые я не должна была слышать. Но даже в этом взгляде отчетливо прослеживалось спокойствие.

– Твой мир такой тесный, – не сдержалась я. – Ты создаешь большой проект, а твой друг собирается воплотить его в жизнь. И об этом ты узнаешь в самолете, случайно с ним встретившись. Поразительно.

– Мы с Робертом учились вместе и работали. А потом он переехал в Турцию, открыл свою строительную фирму, развил её до приличных масштабов и теперь занимается строительством в самых разных странах. Он очень востребован.

– Вау, – улыбнулась я. – Только не говори, что ты завидовал его успеху и поэтому игнорировал его звонки?

Абрам даже засмеялся, хотя мне было не очень-то и весело. Потому что спросить я хотела совершенно о другом.

– Мужская дружба отличается от женской. Порой нам необязательно созваниваться каждый день, встречаться. Мы можем не видеться несколько лет, а потом просто выпить вместе и поговорить.

– А, по-моему, это вовсе не дружба, – посмотрела я на него. – С твоей стороны уж точно.

– То есть?

– Помнишь, мы ехали на благотворительный вечер, где я познакомилась с Кэйлаш? Тебе тогда позвонил Макс, кажется? Он говорил с тобой так, словно ты его лучший друг, но ты же будто общался с ним, вытянув вперед руку. Будто запрещал ему подходить ближе. А в случае с Робертом – две руки, две ноги и ещё пару тройку метров.

Пилот поприветствовал пассажиров и сообщил о деталях шестичасового полета. Я знала, что Абрам смотрит на меня, и поспешила увести взгляд в иллюминатор, за которым были видны только желтые огоньки. После взлета нам предложили напитки. Я остановила свой выбор на апельсиновом соке, а Абрам предпочел простую воду.

– Тебя что-то тревожит? – спросил он меня после продолжительного и молчаливого наблюдения.

– Может быть.

– Поделись со мной.

С моих губ слетел нервный смешок.

– «Правая рука главного маркетолога»? Серьезно?

– Твой отдел достаточно большой и ты сама знаешь, что выполняешь намного больше обязанностей, чем должна. Как и Стас.

– Значит, у Инги две правые руки. – Мою шутку он не оценил. – Ты мог бы просто сказать, что мы вместе работаем.

– Но ведь ты наверняка хотела, чтобы я представил тебя иначе, чем просто сотрудника своей компании. Верно?

– Нет, не верно. – Мы смотрели друг на друга. Я изо всех сил старалась выглядеть непринужденно, но в этом воздухе так и зависло чужое женское имя, потупленный взгляд Роберта и немыслимое спокойствие Абрама, которое встревожило меня не на шутку. – Пока ты не представил меня, я об этом не задумывалась.

Зато я много думала о том, что теперь будет между нами по возвращению, как мы будем вести себя в офисе и вообще – кто мы друг другу?

– Вика – моя бывшая жена, – вдруг сказал Абрам, глядя мне в глаза. – Мы развелись шесть лет назад. Роберт об этом ничего не знает. Если бы я представил тебя иначе, он стал бы задавать вопросы, а я не думаю, что при тебе обсуждать это всё было бы уместно.

Даже не знаю, стало ли мне проще после его слов. Во всяком случае, я была тронута его вниманием и предусмотрительностью. Да и удивленный взгляд Роберта теперь нашел свое объяснение.

– Зимний вечер в падающих с неба хлопьях, а повсюду огоньки и запах ароматного глинтвейна, – вдруг сказал Абрам, наклонившись к моему уху. – Моя ассоциация с тобой. – Мой взгляд утонул в его бездонных и таких завораживающих глазах. – Зима давно перестала быть моим любимым временем года, – добавил он, на долю секунды опустив глаза. – Но с тобой она стала особенной.

– А говорил, что не романтик.

Абрам криво улыбнулся, дав мне возможность любоваться его привлекательным профилем. Опасным, острым и чертовски сексуальным… Мои пальцы на ногах поджались, сердце тихонько, но быстро-быстро забилось.

Да, в этот момент я поняла, что в влюбилась в Абрама Грозного.

До прилета оставалось два с половиной часа. Апельсиновый сок и вода сделали мочевой пузырь тяжелым, и, если в ближайшие десять минут мне не удастся сходить в туалет, я несомненно рискую оказаться в незавидном положении. Абрам уснул минут сорок назад, и я не хотела его беспокоить. Но и терпеть уже тоже не было сил и потому мне пришлось очень постараться, чтобы выползти из своего кресла, не задев при этом спящего Абрама. Роберт сидел в наушниках и с откровенным весельем наблюдал за моим акробатическим номером. Удивительно, но к туалету в салоне бизнес-класса тоже была очередь. Я прислонилась плечом к серой перегородке и сложила руки на груди, посчитав, что минут так семь точно ещё продержусь. Из кабинки вышел усатый мужчина, следом зашла женщина, за которой была я. Стоило ей исчезнуть, как рядом со мной возник Роберт. Он прислонился спиной к перегородке и повернул ко мне голову. Из-под черного пуловера выпирали крепкие мышцы, и я вспомнила, как наблюдала похожую картину в кабинете Абрама. Когда на нем была черная водолазка, а мои мысли тогда… Нет, Николь. Не лучшее время предаваться приятным воспоминаниям.

– Абрам крепко уснул, – кивнул Роберт в сторону слабо освещенного салона, который тянулся за моей спиной. – И ты бережешь его сон.

– Просто не хотела тревожить, – улыбнулась я. Мила бы точно сказала, что он похож на друга Шепарда.

– А я бы не удержался, – усмехнулся Роберт. – И пихнул бы его.

– Я уверена, он бы тебя «пихнул» в ответ.

Роберт засмеялся.

– Раньше мы частенько устраивали спарринги! Веселое было время. У нас была своя большая и дружная компания. Каждую пятницу мы арендовали тренажерный зал и развлекались, как могли.

– А потом все разъехались по разным городам и странам и вашей большой дружной компании настал конец?

– У кого-то жены и дети, а у кого-то мечты и безудержное желание завоевать этот мир!

– И ты из последних, – засмеялась я.

– Заметно, правда? – улыбнулся Роберт. – То ли дело Абрам, который профессионально совмещал и семью, и работу! Никто не умел так четко распределять свое личное время и рабочие часы, при этом иметь успех в обоих направлениях.

И снова этот замерший взгляд. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы даже малознакомый тип считал меня чьей-то любовницей. И как бы сильно я не хотела объяснить, что я не «из этих», я точно не имела права приводить в качестве аргумента событие из личной жизни Абрама, которое он по какой-то причине скрыл от вроде как друга. Перегородка отъехала в сторону, и женщина покинула кабину. Вовремя, ведь я под взглядом Роберта чувствовала себя какой-то испачканной.

– Николь? – окликнул он меня, вынудив обернуться. – Извини, если я поставил тебя в неудобное положение. Мы с Абрамом сто лет не виделись, и я на радостях не заметил, как говорю то, что в данной ситуации совершенно неуместно.

– «В данной ситуации» – это я? – Мне пришлось очень постараться, чтобы изобразить простую и незамысловатую улыбку. – Я просто работаю у Абрама. А поехала с ним в Мумбаи, поскольку Кэйлаш тоже пригласила меня. – Даже мне показались мои же слова убедительными. – Мы с ней вроде как подругами стали.

Роберт, будто поразмыслив над моими словами, едва заметно кивнул.

– Ещё раз извини меня, – улыбнулся он, спрятав руки в карманах джинсов. – Я знаю Абрама слишком много, чтобы не удивиться немыслимым переменам в его личной жизни, которые, как вижу, оказались лишь плодом только моего испорченного воображения! Такое поведение, к сожалению или счастью, из нас двоих свойственно только мне.

– Смелое признание, – улыбнулась я.

– Что поделать! – усмехнулся Роберт, сложив руки на груди. – Каков есть! – Его взгляд скользнул в сторону спящего Абрама. – Не всем мужчинам суждено найти единственную и неповторимую, с которой захочешь связать себя узами брака и нарожать детишек! В отличие от Абрама, я многолюб. Но мне совсем не хочется им оставаться, – засмеялся Роберт.

Очевидно мне нужно было закончить этот разговор на фразе «ещё раз извини меня, Николь», чтобы не дотянуть до столь царапающей мой слух информации. Но мое предательское любопытство как-то уж скоро взяло верх над совестью, и я задала вопрос тоном, исключающим любой личный интерес:

– Так значит, Абрам тот, кому посчастливилось найти свою любовь?

Зачем я это спросила, ведь Абрам уже ответил мне на главный вопрос! Для чего мне нужны детали, которые остались далеко в прошлом? Но даже чувствуя себя в какой-то степени предательницей, я жаждала услышать ответ.

– О, да! Мне до такого уровня, как до… Впрочем, нет, – усмехнулся Роберт. – Если я и женюсь, и обзаведусь детьми, то уж точно годам так к восьмидесяти! Если доживу!

Абрам ничего не говорил про детей, но я тут же вспомнила слова отца, который тогда на благотворительном ужине сказал, что за столом нет никого, у кого бы не было семьи  и… детей. Кроме меня.

– Да уж, – мечтательно вздохнул Роберт, – однажды Виктория вскружила этому парню голову и теперь они оба резвятся на этой «веселой» карусели! Ладно, я тебя тут и без того задержал! – Роберт достал из заднего кармана джинсов футляр с беспроводными наушниками и вынул один. – Скоро уже прилетим!

– Угу, – кивнула я с вялой улыбкой. – Скоро.

Роберт направился к своему месту, а я, закрывшись в кабине, не понимала, за какую именно мысль мне стоит ухватиться. С развода прошло шесть лет и за это время Абрам не сообщил о столь важном событии другу? А ещё он как-то позабыл сообщить мне о том, что у него есть ребенок? Возможно и не один. Или он считает, что наши отношения, которые пока ещё не обрели какую-то определенность, не предусматривают обсуждение столь откровенных сведений?

Нет. Легче мне определенно не стало.

4

Люрекс громко мурлыкал и терся влажным носом о мое лицо. Мила, наблюдающая за нами с улыбкой, обняла двумя ладонями большую белую кружку с фруктовым чаем.

– Это странно, – наконец, прокомментировала она мой продолжительный монолог. – То есть, я не понимаю, почему из него нужно всё клещами вытягивать? Опять же, что сложного в том, чтобы сразу на берегу сказать, что есть и чего уже нет в его личной жизни? Когда он сказал тебе, что развелся шесть лет назад, он как бы должен был и о детях упомянуть. Или для него это так – пустяки?

Мне пришлось опустить Люрекса на диван, потому что размышлять сидя у меня совершенно не получалось. Я подошла к окну и посмотрела на наш сверкающий бульвар. С темного неба падал снег, накрывая огромный город пушистым одеялом. Я вспомнила слова Абрама, которые он сказал мне в самолете, и внутри меня так потеплело, что я увидела свою улыбку в слабом отражении окна.

– Ты влюбилась, – констатировала Мила полушепотом. Когда я обернулась, она улыбалась и рисовала в воздухе двумя указательными пальцами сердце. – Этого следовало ожидать. Хочешь знать мое мнение? – поднялась она и подошла ко мне. – Я страшно за тебя рада. Потому что твои глаза, наконец, стали светиться. Но я не могу не сказать тебе, что меня, как твою любимую и верную подругу, очень беспокоит поведение твоего возлюбленного.

– «Возлюбленного»! – закатила я глаза.

– Да, он всё ещё твой босс и вы работаете вместе, но между вами сложились не только деловые отношения. Вы остались в Мумбаи на полтора дня, потому что оба хотели побыть вдвоем и подальше от привычной суетной жизни. И это всё очень здорово и прекрасно, но я ведь знаю, что ты влюблена в него и я уверена, что о своих чувствах и намерениях ты даешь ему понять. Вот только Абрам по какой-то причине остается… недосягаемым что ли? Или я ошибаюсь?

– Так и есть. Он может внезапно сказать мне что-то такое, от чего я забываю, как нужно дышать. А потом будто отворачивается… Не знаю! – хмыкнула я, сложив руки на груди. – У меня есть к нему много вопросов, но когда он рядом, я как будто точно знаю, что почувствую себя виноватой, если задам хоть один. Может, если бы мы как-то определили наши отношения, сказали друг другу прямо, что хотим выйти за пределы работы…

– Вы уже это сделали.

– Да, но мы ведь не обсуждали это, – посмотрела я на Милу. – Я не знаю, с каких времен для меня стало важным – обсуждать! Знать, что именно между нами? Простая интрижка? Короткий служебный роман или настоящие отношения, которые вот-вот начинают зарождаться? Мне важно это знать, чтобы я могла дальше вести нормальный и здоровый образ жизни: работать и добиваться успехов, возвращаться домой в хорошем настроении! Для меня эта недоговоренность между нами всё равно, что падение с высоты в бездонную расщелину. Раньше было как-то проще. Ты просто встречала парня, вы общались, потом поцеловались, потом переспали и вуаля – вы встречаетесь, у вас любовь-морковь. Не нужны были никакие объяснения. А сейчас мне тридцать, я действительно влюблена в мужчину, который старше меня на двенадцать лет, но я по-прежнему чувствую себя на семнадцать, потому что он уже состоявшийся и обросший серьезностями и для него мои заскоки – полная хрень, доказывающая наличие во мне безобидной, но весьма докучающей тупости.

– Загнула!

– Но ты меня поняла.

– Поняла, – согласно кивнула Мила. Я вздохнула, задержав взгляд на умывающемся Люрексе. – Ты боишься показаться ему навязчивой, боишься оттолкнуть его вопросами, которые, так, к слову, совершенно естественны, если что! Да, женщинам необходимо куда больше информации о мужчине, чем наоборот! Кстати говоря, между вами уже не просто короткий служебный роман. Он бы им остался, не увези тебя Абрам в Индию. Неужели ты думаешь, что он это сделал только ради того, чтобы снова с тобой переспать?

– Разумеется, я так не думаю. – Я часто заморгала. – Надеюсь.

– Абрам серьезный мужчина и я не думаю, что он из тех, кто сначала делает, а потом думает. Дай ему и себе немного времени, – посоветовала Мила. – Вы вместе работаете, вокруг вас уйма других сотрудников. Вам обоим нужно как-то свыкнуться с новым положением вещей в ваших жизнях, а пока идет время, между вами укрепится доверие и я уверена, что чуть позже ты найдешь к нему особый подход.

– Да, – согласно кивнула я, хотя мои уши всё ещё слышали слова Роберта о Виктории, вскружившей голову Абраму. Когда-то. Далеко в прошлом. Тряхнув головой, я запустила пальцы в свои волосы и сменила тему: – Мне предложили работу.

– Ух ты! – улыбнулась Мила, округлив глаза. – А Абрам в курсе? – хмыкнула она. – Или уже дал понять, что ты принадлежишь только ему?

Нет, сменить тему не получилось.

– Он был не против и нахваливал меня. – Веселье Милы резко испарилось, и я поспешила всё объяснить: – Это случилось ещё до того, как мы поняли, что нравимся друг другу. Кэйлаш осталась в восторге от маскарадной вечеринки и сообщила Абраму, что я ей очень понравилась и всё такое прочее. А он подтверждал, мол, я очень работоспособная, ответственная и…

– «И всё такое прочее»?

– Угу. Ну, и она сказала ему, что готова предложить мне работу, а Абрам ответил, что будет так, как решу я. Выбор-то только за мной. Когда она рассказала мне об этом, я решила, что он как раз для этого привез меня в Мумбаи. Чтобы со мной поговорила Кэйлаш. Но я уверена, что это не так.

– Ева бы сейчас нашла не меньше пятнадцати аргументов, опровергающих твою «уверенность».

– Я знаю. Как видишь, я позвонила только тебе, – виновато пожала я плечами.

– Ну и дела! – Мила поставила руки в боки. – Ты не интересовалась у Абрама, какого черта он рекомендовал тебя этой Кэйлаш, когда ты уже была ему симпатична?

– Нет. Мне показалось, что он сам хотел спросить, о чем мы говорили с ней, но промолчал. Вместо этого предложил мне остаться в Мумбаи на пару дней. И их мы провели вместе.

– Думаешь, сожалеет о своем длинном языке?

– Думаю, он знает, что я не собираюсь бросать работу, которую очень люблю и уезжать неизвестно куда.

– Я всегда говорила, что твоя жизнь нуждается в экранизации!

– Это я тебе ещё не рассказала о Софии и Илье, которых мы встретили в аэропорту. А на следующий день мне позвонила мама и отчитала меня, что я кручу грязный роман с женатым и уважаемым мужчиной… Постой-ка, – закатила я глаза, а потом громко засмеялась, – я ведь звонила тебе!

– Звонила, – кивнула Мила. – Да ты, девочка, не только голову от мужчины потеряла, но и память! Радует, что хотя бы находишь всю эту кашу смешной! – смотрела на меня подруга с обалдевшим выражением лица. – Другие бы окунулись в депрессию. Тебя не было всего-то несколько дней, а новостей, будто ты на месяцы уезжала! Серьезно, Николь, нужно писать сценарий! И чтобы главную мужскую роль играл Харди!

– Раз плюнуть! – засмеялась я, поддавшись минутной легкости, где проблемы растворились в воздухе по щелчку пальцев, но, к сожалению, по такому же щелчку возвращались обратно.

5

Мне казалось, что мое волнение можно было резать ножом и собрать из кусков приличных размеров картину. Разумеется, я не собиралась на глазах у всех прыгать Абраму на шею, чтобы поздороваться. Но я точно не собиралась ограничиваться прохладным «Доброе утро». Сегодня он объявит сотрудникам, что проект для Анкура Хатри наш и это станет для всех не только приятным сюрпризом, но и позволит мне под шумок заглянуть в его кабинет и немного там задержаться.

Надеяться, что Стас оставит без внимания мои прогулы, было глупо. Стоило мне ступить на наш этаж, как он тут же бросился ко мне.

– И куда это ты исчезла? И почему на сообщения не отвечаешь? Я уже не говорю о звонках! Телефон потеряла?

– А ты прям так переживал? – улыбнулась я, направляясь к своему столу. – Или соскучился?

– Сначала я переживал, а потом соскучился! Серьезно, Николь, где ты пропадала?

– А разве ты не интересовался у Арсения? – спросила я, прикидывая в уме варианты. – Он-то ведь всё знает.

– Он сказал, что у тебя возникли непредвиденные обстоятельства, которые требовали твоего участия.

Я остановилась и внимательно посмотрела на Стаса. Кажется то же самое ответил мне Абрам, когда пытался объяснить, почему нам не удалось вместе встретить Новый год. Или нет?

– Так и где же ты была? – прервал он мои мысли.

– Мне пришлось уехать из города.

– Внезапно?

– Ага.

Мы подошли к нашим столам. Я стянула пальто и повесила его в шкаф, делая вид, что совершенно не замечаю требовательную позу и взгляд Стаса.

– И это всё?! – развел он руки в стороны. – Я думал, мы друзья!

– Есть вещи, которые я обсуждаю только с собой.

Я села за стол, а Стас подлетел к своему и почти лег на него, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Такие, как Абрам Грозный? – Мой взгляд моментально распахнулся. Я окинула предостерегающим взглядом пространство вокруг себя, опасаясь, что нас могли услышать. – Он тебя слишком часто вызывает в свой кабинет. Думаешь, я этого не заметил?

– Собираемся в конференц-зале через десять минут! – громко объявил Арсений. – Берите с собой кофе и хорошее настроение!

– У-у-у! – протянул мне Стас. – У кого-то в глазах вспыхнули огоньки.

– Что тебе надо? – прошептала я.

– Шоколада! Николь, мне ведь жутко любопытно! Есть в служебных романах что-то особенное и по-хорошему вульгарное! У-у-х! – издевался он. – А если серьезно, то я просто хочу, чтобы ты поняла, что у тебя есть хороший друг, в котором нет ни грамма злого умысла. Да, ты знакома с ним всего-то пару месяцев и он ещё не спас при тебе котенка, и не взял какую-то твою вину на себя, чтобы доказать чистоту своей щедрой души. Но я действительно такой, так что тебе вовсе необязательно избегать моих вопросов и вообще – ты можешь на меня положиться!

– Я подумаю над твоими словами.

– Отлично, – улыбнулся Стас и выпрямился. – А теперь идем в конференц-зал!

– Я уезжала в Мумбаи с Абрамом.

– ЧТО?! – не сдержался Стас и тут же закрыл рот двумя ладонями. Все повернули к нам головы. – Её любимый кот оказался кошкой! Для меня это шок!

– Отличное объяснение, – закатила я глаза, доставая из сумки свой сотовый.

Стас сел на мой стол и, закинув ногу на ногу, прошептал:

– Так у вас правда роман?

– Ты ведь шибко наблюдательный. Для тебя это не должно было стать новостью.

– Одно дело предполагать и совсем другое получить доказательства из первых уст. Черт возьми, а жить становится всё интереснее! И что вы там делали?

– Эта поездка была связана с работой.

– Только не говори «исключительно»!

– И не скажу, – улыбнулась я. – Ты ведь мой друг?

– А девчонки в курсе?

– Мила и Ева?

– У тебя что, ещё какие-то девчонки есть? Разумеется, они!

– А сам-то как думаешь?

– Согласен. Вопрос глупый. А мне, чертовки, ничего не рассказали!

– Вы что, общаетесь?

– Теперь в вашей дружной компании есть парень! Советую тебе привыкать, потому что я её покидать не собираюсь! Ну, так и что? – не унимался Стас, когда мы шли к лестнице. Остальные предпочли подниматься на лифте. – Это всё серьезно или так? Просто чтобы отвлечься, развлечься и сбросить негатив?

– Точно не для этого.

– Значит, серьезно, – рассуждал Стас, поднимаясь по лестнице рядом со мной. – И как же мне теперь смотреть на Абрама?

– То есть?

– Ну, теперь я знаю, что ты спишь с боссом, а босс спит с подчиненной, и вы будете делать вид, что между вами ничего такого, но на самом деле…

– Стас! Какого черта?

– Да шучу я! Шучу! Кстати, вы хорошо смотритесь.

– Давай закроем тему?

– Слушаюсь! Но это правда.

– Стас!

– Всё! Молчу! – закрыл он «на молнию» свой рот.

Конференц-зал был набит битком. Мы оказались в числе тех «счастливчиков» которым не хватило свободных стульев за длинным темным столом и они прижимались к стенам в три ряда.

– Я, конечно, не всех знаю в этом здании, но вон те ребята, кажется, не из наших, – прошептал Стас, кивнув в сторону четырех мужчин, которые сидели в самом начале стола. – Они что, вместе в отпуск ездили или в солярии перележали?

– Это естественный загар, – ответила ему шепотом Соня. – Они приехали из Турции.

– Турки? И что они тут забыли?

– Не знаю. Я просто услышала это от какого-то.

– Ну, понятно. Испорченный телефон в нашем офисе исправно работает!

Ожидание Абрама превращалось для меня в пытку. Я боялась, что он, если и посмотрит на меня, то в его глазах будет всё та же холодность, уничтожившая даже самую слабую толику теплоты, которая сейчас уж точно успокоила бы мои разбушевавшиеся нервишки. И, когда он зашел в конференц-зал, принеся с собой аромат свободы и непокорности, у меня пересохло во рту. Я едва не выронила сотовый из влажных рук и, чтобы не дать повода Стасу подшучивать надо мной, опустила глаза в экран и сделала вид, будто получила какое-то сообщение, заставившее меня немного отвлечься и даже встревожиться. Но мне и играть не пришлось, ведь непрочитанных сообщений от мамы было… Бог мой! Одиннадцать штук!

«Если ты сегодня же не свяжешься со мной, уже завтра я приеду к тебе в офис, Николь! И мне плевать, понравится тебе это или нет!»

Последнее сообщение вынудило-таки меня скрипнуть зубами. В этот момент весь зал завопил от радости, раздались аплодисменты.

– Я знал, что проект будет нашим! – радовался Стас.

– Сомнений быть не могло! – кивнула я совершенно спокойно для человека, который вроде как «узнал» эту новость только что.

Абрам представил Роберта и его команду из четырех человек, которые будут работать в нашем здании ближайшие четыре месяца. Именно в эти сроки проект отеля должен быть доведен до логического конца, чтобы Роберт сразу же приступил к его реализации.

Мой телефон завибрировал, когда наши с Абрамом взгляды, наконец, встретились. Простой, спокойный, не подразумевающий ничего личного, но в то же время меня как будто пронзило острой стрелой. Кончики пальцев покалывали, волосы на голове зашевелились…

– Вот черт, – вздохнула я, опустив глаза на светящийся экран.

Я сбросила звонок мамы и снова посмотрела на Абрама, но он уже был окружен сотрудниками других отделов.

«Николь, я приехала к тебе на работу! Если ты не хочешь, чтобы я закатила скандал из-за того, что не могу найти свою дочь, немедленно спустись на первый этаж!»

– Мне нужно выйти, – прошептала я Стасу.

– Что? Снова болит живот?

– Что-то типа того.

В лифте я как могла старалась угомонить раздражение, которое уж слишком стремительно перерастало в злость бешеной собаки. Этого мне ещё не хватало! Чтобы ко мне на работу теперь заявлялись все родственники по очереди! Я не удивилась, когда двери лифта разъехались, а передо мной уже стояла мама. В белой норковой шубе с глубоким капюшоном, под которой был модный белый костюм. Красная помада на полных губах, черные стрелки на глазах… Удивительно, какими же идиотами были мужчины. В частности, мой отец, которому этой красоты было недостаточно и для полного счастья ему обязательно нужна ещё ржавая мочалка.

– Боялась, что я смогу улизнуть? – бросила я и вышла из кабины. – Ты бы ещё ориентировку на меня дала.

Мама шла за мной молча, выстукивая по глянцевому полу острыми каблуками. На нас смотрели все, кому нечем было заняться. Я села на пустой диванчик и жестом руки предложила сесть рядом, но мама предпочла тот, что стоял напротив.

– Разве мы не договаривались, что будем встречаться на нейтральной территории? Я здесь работаю, а вам вдруг вздумалось по очереди сюда заявляться?

– А что мне ещё делать, если ты отказываешься говорить со мной?

– Я не отказываюсь говорить с тобой, мама. Ты будто нарочно звонишь мне в рабочее время, прекрасно понимая, что я не возьму трубку. Но когда я перезваниваю тебе тем же вечером, как раз отказываешься говорить со мной ты, потому что ты у нас очень обидчивая дама!

– Что с тобой стало, Николь? Я тебя совсем не узнаю! С каких пор ты заделалась такой грубиянкой?

– С тех пор, как вы снова начали совать нос в мою личную жизнь. Один раз вы провернули это с огромным успехом. Вам повезло, что я на тот момент была глухой и слепой, а немой стала, потому что не была готова к столь радикальным переменам в своей жизни. А теперь я знаю вас, мои родители, знаю, что в ваших головах, знаю, чего вы жаждете и что вообще представляет собой ваш такой «идеальный» мир. Я думала, ты поняла, что теперь между нами всегда будет это расстояние и границы, за которые заходить запрещено. И сейчас ты, кстати, пересекла одну из них.

– Какие бы проблемы не одолевали нашу семью, ты всё ещё её часть! И всегда будешь, Николь. И я, как твоя мать, не могу молча смотреть на то, как ты губишь свою жизнь! – закричала она шепотом, а потом посмотрела по сторонам, опасаясь лишних ушей. – Ты ведешь себя неподобающе.

– Что, прости? – усмехнулась я. – Я что-то понять не могу, откуда вдруг в вас появилась эта необъяснимая уверенность, что вы не профукали свое право хоть немного вмешиваться в мою жизнь?

– Мы твои родители, Николь. И мы хотим для тебя только самого лучшего. У тебя роман с женатым мужчиной, – сквозь зубы сказала мама. – Это отвратительно, это унизительно – быть чьей-то подстилкой, которой пользуются, чтобы просто удовлетворить свои естественные нужды!

– Любопытно, а ты говоришь то же самое Софии, которая как раз-таки и была подстилкой моего парня, который удовлетворял за её счет свои естественные нужды, а потом женился на этой подстилке, потому что бог обделил его мозгами?

– Это не одно и то же, Николь! Вам было чуть больше двадцати! В молодости и не такое случается! А теперь тебе тридцать, твои родители уважаемые люди в городе, а ты позоришь нас своим поведением, ведь в этих кругах наши знакомые, друзья, партнеры!

– И снова любопытно, мама! – я с трудом сдерживала в себе вопли охватившей меня ярости. – Как же тогда называется это рыжеволосое сопровождение твоего мужа на многолюдных мероприятиях, где полным-полно тех же ваших знакомых и друзей? Что-то на тебя этот гнилой апельсин совершенно не похож.

– Ты даже представления не имеешь, что значит быть женой! – проговорила она, стиснув зубы. – Чего требует брак, чего он стоит!

– И чего же он стоит, мама? Разбитого сердца? Унижений? Неуважения? Растоптанной гордости? Этого требует брак?

– Неужели ты думаешь, что на свете найдется мужчина, который никогда бы не изменил своей жене? – Мама даже улыбнулась. – Что с каждым днем его любовь и тяга к ней только усиливается. Что он не замечает морщинок на её некогда гладком молодом лице. Что ему хочется только её. Ты правда так думаешь, Николь? Мужчины никогда не были и никогда не будут однолюбами. Когда ты заходишь в благоухающий сад, ты отдашь свое внимание только одному цветку? Нет, Николь. Сначала ты вдохнешь ароматы самых ярких. Прикоснешься к бутонам, ощутишь наслаждение от связи с ними. Потом очередь за теми, что выглядят невзрачно, но источают не менее притягательный аромат. Мужчины живут в самом огромном саду. И если ты хочешь реализовать себя, как женщина, стать счастливой и добиться успеха, ты обязана стать мудрой. Вы с Софией выросли вместе. Вас воспитывали мы с папой, но почему-то только она развила в себе настоящую женщину. Сильную, мудрую, понимающую, что свое «я», каким бы бойким оно не было, нужно контролировать. Иначе настоящая женщина в тебе погибнет и останется только ревнивая и неуверенная в себе девчонка, которой кажется, что все обижают её!

– Чтобы реализовать себя, как женщина, необязательно иметь под боком мужика с половиной мозга и членом, которого он уважает больше, чем собственную жену! Это не мудрость, мама, а обыкновенная тупость! Женщины не обязаны превращаться в терпил и закрывать глаза на измены, считая это естественным явлением! Нет, мама, это не естественно! Это отвратительно и мерзко, потому что предательство уничтожает абсолютно всё, что казалось тебе хорошим и ценным в человеке! Оно и женщину превращает в слепую дуру, которая своим примером показывает дочерям, что вся эта помойка – гребаный цветочный сад!

– Тогда и мне любопытно, – усмехнулась она, – почему же ты позволила превратить себя в один из его экземпляров? Если ты надеешься, что ваша с Абрамом связь останется в тайне от его жены – не трать времени. Не существует такой женщины, которая бы не знала об именах своего мужчины. А если же ты надеешься, что ваша связь перерастет в большее и сподвигнет Абрама бросить жену и ребенка – тут уж не трать ни времени, ни сил, ни нервов. Потому что такие мужчины уже состоялись и перемены для них всё равно, что заново, с нуля, без какого-либо стартового капитала выстраивать свою бизнес-империю. Недоверие присуще и мужчинам тоже. Всегда будет та, с которой он пойдет по жизни за руку, за которую отдаст всё, потому что она его судьба. И всегда будет другая, которую он за руку никогда не возьмет, потому что одна уже занята, а другой суждено навсегда остаться в кружевных трусах. И сейчас эти трусы – твои.

Мама поднялась. Нарочная медлительность её движений буквально пригвождала меня к дивану, диван к полу, пол к мерзлой земле. Я становилась меньше, ниже, слабее под тяжестью её уверенного взгляда и позы.

– Ты борешься за правду, чистоту и искренность в отношениях между мужчиной и женщиной. Но ничего этого нет, Николь. Мужчины всегда обманывают, а мудрые женщины закрывают на это глаза во имя детей, семьи и собственного женского счастья. Ты думаешь, что между нами с отцом нет любви? Она есть. И она же есть у Абрама и его жены. Дело всё в том, что природу из мужчины не выбросишь. Как и не избавишь женщину от желания чувствовать себя защищенной. Тебе тридцать, Николь. Пора бы уже включить голову и логику. Характер и амбиции – двигатель бурной молодости. Ты уже давно прошла этот этап.

– Моя личная жизнь не твоего ума дела, мама, – сказала я, подняв на нее глаза. Меня душила обида. Я чувствовала на шее её костлявые пальцы, не могла проглотить слюну, ставшую поперек горла густым комом. – Не смей приходить сюда больше и читать мне лекции о том, какой должна быть мудрая женщина. Не хочу тебя расстраивать, но ты ею так и не стала.

Возмутительно взметнув бровкой, мама повесила на плечо кожаный ремешок сумочки, явно намереваясь уйти. И слава богу. Давно пора. Я не гордилась тем, что сказала ей, но я точно знала, что была права. И вдруг в нос проскользнул цитрусовый с нотками ледяной хвои запах. Абрам остановился рядом с нами так плавно, словно его ноги вовсе не касались пола. Когда я встала на ноги, его предплечье коснулось моего и в этом легком прикосновении было столько поддержки, что само понимание этого в одно мгновение окатило меня горячей волной… возбуждения.

– Добрый день, Вероника.

– Абрам! – натянула улыбку моя мама. – Здравствуйте! Рада вас видеть!

– Взаимно. Приехали проведать дочь?

– Да, знаете, она ведь всё время в делах. Ей некогда даже ответить на звонок родной матери.

– В свою очередь скажу, что Николь чрезвычайно ответственный сотрудник, который умеет разделять личную жизнь от работы.

– Правда? – глянула на меня мама.

– Правда, – совершенно спокойно ответил Абрам, не сводя с нее глаз. Его низкий голос приводил в движение мои мышцы. Словно струны, они вздрагивали, реагируя на его тон. – Не поймите меня неправильно, Вероника, но сейчас рабочее время и Николь мне очень нужна.

– Ну, что вы! – Мама опустила ладонь на его плечо. – Мы с дочерью уже обо всем поговорили! Кстати, очень хорошо, что я вас встретила, Абрам! Мы с мужем хотели пригласить вас с супругой на скромный дружеский ужин. В эту пятницу, – улыбнулась она, не упустив возможности задеть меня взглядом «что и следовало доказать». – Прошу вас, не отказывайтесь!

– Спасибо за приглашение, Вероника. Но я всё же вынужден вам отказать. И не потому, что у меня нет супруги. А потому, что у меня много работы и мое расписание заполнено даже в выходные дни. Прошу прощения.

Я не знаю, что испытала в этот момент. Но оно было похоже на взрыв новогодних петард, брызги откупоренной бутылки шампанского, горсти воздушного снега, брошенного в лицо! День только начался, а я уже утомилась и нуждалась в отдыхе и он будет полноценным только в том случае, если рядом со мной будет Абрам…

– …Нет, это вы извините меня, Абрам. Я думала, что у вас есть супруга и… Неловко получилось.

– Ничего подобного. Так думают многие мои знакомые. Не расстраивайтесь, Вероника. В другой раз.

Маме действительно было неловко, но больше всего ей не нравилось, что она проиграла мне. Впрочем, перед тем, как уйти, она обняла меня и успела прошептать на ухо:

– Сказать можно всё, что угодно.

Но даже эта фраза не заставила меня усомниться в правдивости слов Абрама. Он смотрел вслед моей маме, а я же не могла оторвать глаз от него – уверенного, непоколебимого, сексуального… Сколько раз я жалела, что надевала в офис какой-нибудь из своей многочисленной коллекции кашемировый свитер? Под ним я покрывалась испариной и чувствовала, как стекала щекочущая капелька пота в неглубокую ложбинку, которую секундами позже подхватывало черное кружево бюстгальтера.

– Привет, – сказал мне Абрам, чуть склонив голову, чтобы поймать мой взгляд.