Стреляй, напарник! Месть тьмы бесплатное чтение

Андрей Белянин, Алексей Табалыкин
Стреляй, напарник! Месть тьмы

Пролог

– Что есть добро? – вопросил из тьмы дребезжащий голос. – В чём суть этой категории? Может ли оно существовать отдельно, без тени всеобъемлющего зла?

– Вы действительно хотите поговорить об этом, Владыка? Смиритесь с нашей участью, наказание, посланное нам, вполне заслужено нами. Теперь наша задача сполна искупить свою вину, но не усугублять её!

– Ах-ах… Какая милая, тупенькая, сентиментальная речь, сейчас расплачусь! Ты не забыл, что это по твоей вине, из-за твоей тупости и трусости я, твой Владыка и Повелитель, заключён в этом ничтожном предмете, вместо того чтобы править вселенной.

– Ну, я бы не утверждал, что тут целиком моя вина, ведь…

– Заткнись! Ни слова больше! Теперь у нас нет права на ошибку, и я не дам тебе ни единого шанса опять все испортить. Жребий уже брошен, и сама судьба ведёт их к нам! О, встреча только предстоит, и у нас ещё есть время к ней подготовиться… А пока-а…

Зловещая тишина вновь повисла под ночным небом, окутавшим, словно туманный саван, вершины древних гор. А полный диск луны освещал спящий у их подножия город, словно подтверждая слова неизвестного о брошенном жребии и отсутствии выбора у путников.

Внезапно, где-то вдали, быть может, даже на другом конце мира, раздались глухие раскаты грома, и в коротких паузах, казалось, было отчетливо слышно:

– Вперёд, мои верные слуги, час, которого мы все так долго ждём, – приближается, так ускорьте же его приход!..

Конец апреля – восхитительное и таинственное время, когда с каждым днём ночная тьма всё раньше начинает отступать, без боя отдавая все захваченные территории неба во власть предрассветного сумрака и утренней зари. Но не в этот день.

Туман всё ещё продолжает клубиться над поверхностью озера, прижимаясь к воде всё ниже и ниже, словно предчувствуя опасность и стремясь закрыть собой беззащитную гладь воды. Приближение непонятного зла чувствовали и птицы: прячась среди ветвей деревьев, они осторожно затягивали свои трели, будто из страха проявить себя слишком громко.

В какой-то момент предрассветная песня оборвалась, встревоженные птицы в едином порыве поднялись вверх, и этот порыв был понятен – они пытались спастись в бескрайнем небе. На долю секунды над замершей землёй повисла пронзительная тишина, словно последний отголосок недавнего покоя…

По водной глади, качнув кувшинки, пробежала рябь, а у берега, вторя чавкающей грязи, зашелестел камыш. Вода накатывала на берег и отступала обратно. Вскоре всё прекратилось. Над озером опять повисла тишина, но тишина тревожная.

Медленно-медленно из-под воды, недалеко от берега, всплыли сгустки водорослей. Подобно кочкам, эти сгустки замерли на поверхности в полной неподвижности. Они сохраняли своё невозмутимое спокойствие, пока глаза, скрывающиеся в гуще водорослей, осторожно наблюдали за домом на берегу. Но вот наблюдение закончено.

Словно подлодки, обнаружившие цель, сгустки водорослей бесшумно устремились к берегу. Ближе к суше «шпионский режим тишины» был нарушен, ибо невозможно пробраться через прибрежные заросли, не нашумев на всю округу. Шелест и треск камыша в утренней тишине, казалось, разносился на километры.

Но группу таинственных гостей это уже не смущало. На секунду замерев у кромки воды, они поднялись в полный рост. Грязно-зелёные водоросли подобно парикам венчали уродливые головы с выпученными глазами, прорезными жабрами и пастями, полными мелких, острых зубов. Шесть жутковатых тварей озирались по сторонам.

Тела водяных монстров напоминали человеческие, но были покрыты тусклой, тёмной чешуёй. В перепончатых когтистых лапах каждого были зажаты деревянные дубинки, утыканные острыми ракушками, – весьма примитивное, но от этого ничуть не менее опасное оружие.

Постояв с минуту по колено в воде, словно принюхиваясь плоскими носами, нелюди наконец начали выходить на берег, крадучись подбираясь к дому. Разделившись, они стали окружать невысокое деревянное строение: трое направились к двери, трое других крались к окнам.

Вдруг с верхушки дерева, росшего возле дома, раздалось громкое верещанье. Рыжая белка, свесившись с ветки, возмущённо цокала язычком, сердито глядя на незваных визитёров. Монстры вздрогнули от неожиданности. Один из них тихо, но злобно зашипел на рыжего зверька. Видимо, это означало – уходи, не то хуже будет…

Однако белка попалась не из трусливых и в ответ разразилась новой порцией возмущённого писка. Досадливо хлюпнув, монстр, резко замахнувшись, метнул одну из своих дубинок в нарушительницу тишины. Пролетев мимо легко уклонившейся белки, дубинка с гулким треском воткнулась в ствол дерева. Негодование маленькой стражницы стало ещё громче, казалось, что рыжий зверёк зовёт кого-то, кто точно сумеет дать отпор нежеланным гостям, нарушившим утреннее умиротворение.

Внезапно изнутри дома раздался грозный собачий лай. Осознав, что первоначальный план Повелителя по «соблюдению полнейшей тишины и абсолютной внезапности нападения» безвозвратно провален, монстры дружно ринулись в атаку.

Трое с разбегу навалились на дверь, стараясь вынести её с петель. Остальные стали трясти оконные рамы, пытаясь раскрыть их снаружи. Вдруг раздался громкий хлопок – стекло одного из окон взорвалось изнутри, снося прочь стоящего перед ним нелюдя. С развороченной грудью он растянулся на траве, осыпанный мелкими осколками. Дёрнулся в последний раз и затих…

Остальных агрессоров такой решительный отпор задержал всего на мгновение. С ещё большим остервенением они продолжили попытки ворваться в дом. Лезущие в окна оставили в покое рамы и просто повыбивали дубинками стёкла, открывая себе доступ в хлипкую «цитадель». Ну и как понимаете, такой вандализм тоже не остался без ответа.

Раздался громкий второй хлопок, и монстр, уже вставший на подоконник, схлопотал заряд крупной дроби прямо в пасть, отчего уродливая голова оказалась почти оторвана и повисла на лоскутах, а он сам обвис в оконной раме.

Третий водяной гость, проявив немалую прыть, сумел-таки протиснуться внутрь, но только для того, чтобы уткнуться носом в ствол охотничьей «Сайги». Грохнул очередной выстрел, и незваный гость с развороченной мордой вылетел обратно через окно, с ещё большей скоростью, чем проник в него.

Не ведая о судьбе своих боевых товарищей, монстры, штурмующие дверь, продолжали бесплодные попытки её выбить. Вдруг в какой-то момент между таранными ударами раздался тихий щелчок открываемой задвижки. «Штурмовики» не успели среагировать и, навалившись плечами на дверь, распахнули её настежь, потеряли равновесие и грохнулись на пороге. А потом началась бойня…

С грозным рычанием на врага кинулся огромный серый волкодав. Завязалась потасовка, к которой атакующая сторона явно была не готова: злобно шипя, мешая друг другу, они не могли справиться с могучим комком мускулов, успевшим искусать всех троих и напоследок вцепившимся мёртвой хваткой в загривок самого крупного.

Одному из монстров таки удалось подняться, но лишь для того, чтобы встретиться лицом к лицу с крупнотелым, бородатым мужиком, хозяином дома. Тот, сжимая в руках ружьё, притаился рядом с дверью, спокойно наблюдая за боем своего лохматого друга.

Поднявшемуся монстру хозяин резко врезал прикладом между ушей, разом выбив из него дух. На полу затрясся в предсмертной агонии монстр, чья шея хрустела в страшной пасти пса. Последний чешуйчатый визитёр, истошно шипя, отмахиваясь дубинкой, сумел выползти на крыльцо и, резво вскочив, бросился наутёк, направляясь к озеру.

Перешагнув валяющиеся на пороге тела, бородатый мужик вышел наружу. Поглядев в спину убегающего, он выждал, пока тот добежит, казалось бы, до спасительной воды, после чего выстрелом навскидку завершил утренний бой своей безоговорочной победой. Всё.

Бородач постоял ещё несколько секунд неподвижно, прислушиваясь, не шастают ли где поблизости другие монстры. Вместе с ним прислушивался и серый пёс, тоже вышедший на крыльцо и замерший у ног хозяина. Пока они так стояли, та самая рыжая белка, что первой подняла утренний кипиш, перепрыгнула с дерева на крышу и, пробежавшись по кровле, спрыгнула на плечо хозяину дома.

– Доброе утро, Алиска! – поприветствовал тот пушистую охранницу.

Зверёк радостно затараторил, зацокал, щекоча усиками ухо мужчины и вертя хвостом, как вертолёт пропеллером, словно говоря: «Вот видишь, я не мелочь рыжая, а вполне ценный служебный экземпляр, и не дрыхла без задних лап, как некоторые собаки Баскервилей, а верно держала свой пост, первой заметила врага, и если б вы не мешали, то вполне самостоятельно могла бы справиться со всей нагрянувшей толпой нелюдей».

– Да-да! – согласился с ней бородач, отклоняясь от щекотки. – Я снова у тебя в долгу. Ты опять первая их заметила.

Ушки с кисточками смешно дёрнулись, фиксируя похвалу, а хвост, на мгновение перестав крутиться, встал столбом, дрожа от радости. Но молчать долго, наверное, было выше беличьих сил, поэтому, снова завертев хвостом, Алиска продолжила тараторить уже с более горделивым видом.

– Конечно! – согласился с ней человек. – Я всегда ценил тот вклад, что вы с Петрухой, – он потрепал по мохнатой холке пса, – вносите в охранение моей персоны. И с меня лично награда: миндаль, грибы и лучшее место за столом, как обычно.

Поняв, что угроза скорее всего миновала, хозяин дома прислонил ружьё к перилам крыльца и, с удовольствием наблюдая за поднимающимся из-за горизонта солнцем, достал из кармана штанов фляжку, отвинтил крышку. При виде этой манипуляции белка возмутилась, сердито тараторя и стуча лапками по уху собеседника.

– Спокойно, спокойно! – воскликнул он, поднося сосуд к носу зверька. – Это всего лишь морс. Морс из ягод.

Недоверчиво ворча, Алиска подозрительно принюхалась к содержимому фляжки и, не почувствовав алкоголя, снова беззаботно затараторила, делясь с мужчиной только им двоим понятными новостями. Слушая её вполуха, почёсывая пса, хозяин дома продолжал любоваться рассветом, прихлёбывая ягодный напиток. Солнце довольно быстро поднималось, успев уже несколько раз сменить красочную палитру окружающего пейзажа.

– Красотища! – восхищённо выдохнул он наконец, нарушая тишину. – Сколько раз на это смотрю, никогда не надоедает. Наверно, только из-за таких моментов я возвращаюсь сюда из-за граней.

Белка вопросительно уставилась на него, что-то быстро процокав.

– Ну почему ничего? – последовал ответ. – Есть ещё в этом мире приятные вещи. Даже, пожалуй, тут много чего хорошего.

Пушистая собеседница выдала порцию вопросительного фырканья. Мужик от души рассмеялся.

– Да-да! – охотно согласился он, пряча улыбку. – Миндаль и кешью тоже в числе этих приятных вещей.

Сделав ещё один глоток морса, мужик убрал фляжку, подхватил ружьё и обратился к суровому псу:

– Ну что, Пётр Васильевич? Пора немного прибраться. Беги в чулан за лопатой, будем яму копать под рыбьи потроха.

Пёс с явной неохотой отправился за инструментом, то ли рыча, то ли ворча на ходу.

– А кому сейчас легко? – крикнул ему вслед хозяин. – Ты ещё со мной у граней не был. Вот уж там заварухи так заварухи. Не чета тутошним потасовкам.

Алиска на его плече издала протяжный, вопросительный звук, перехватывая беседу.

– О-о-о, поверь… – многозначительно протянул человек. – Ты даже представить себе не сможешь, что там творится. Да с каждым днём всё хлеще и хлеще. И как мне говорят, это только цветочки.

Ещё одна серия вопросов на беглом беличьем языке заставила мужчину с некоторой грустью взглянуть на труп монстра, лежащего у кромки воды, и с плохо скрываемой досадой в голосе ответить:

– Капитан звонил. Предупредил, что послезавтра ночью начнётся сущий ад по всем фронтам. Грозился массовым прорывом нечисти из-за граней. И что самое гадкое – надо ждать удара в спину. Здесь, у нас.

Белка навострила ушки, перестав махать хвостом, и что-то испуганно затараторила.

– Не, не боись! – поспешил успокоить её бородач. – Начальство обещало прислать подмогу. Пока я буду у граней, они будут вас здесь охранять.

Скептический писк зверька вызвал у человека усмешку.

– Говорю же, не боись. Вряд ли пришлют кого ни попадя, там таких не держат. Хотя кого именно, тоже не уточнили. А мне и самому хотелось бы знать: кто же тут вместо меня будет рубеж держать?

Глава 1

– Хард! Рок! Аллилуйя-а-а-а! – прокричал Александр Тимохин в такт вокалисту «Лорди» и метнул нож в дальнюю доску. Резкий треск – и клинок прочно засел в древесине.

Довольно хмыкнув, парень сложил пальцы в «козу» и ещё несколько аккордов подпевал рок-монстру, тряся головой. Принюхавшись, он отвлёкся от «концерта», сосредоточив внимание на толстостенном казане, томящемся на плите.

– Ну-ка, дамы и господа, – довольно потирая руки, шеф-повар с рок-уклоном приблизился к казану, – посмотрим, что у нас тут получилось?

Он приподнял крышку, вдыхая поваливший из-под неё пар.

– И что это? Шуле? – спросил сам себя парень. – Нет, Лёва-джан, это плов! – Тимохин, к месту ввинтив фразу из прочитанной недавно книги, вернул на место крышку, выключил огонь. Потом переставил казан с плиты на деревянную подставку и аккуратно накрыл сверху вафельным полотенцем.

– Бинго! Варвара Андреевна, я готов, можете приходить.

Александр Тимохин буквально сиял от удовольствия. Плов – блюдо капризное: его трудно вкусно приготовить, но легко испортить, превратив в липкую размазню из рисовой массы и мясных кусков. Есть это можно, но на Востоке это называют шуле, а не плов.

Но вот у Саши сегодня всё получилось: лучшее восточное блюдо, чётко сваренное согласно выбранной рецептуре. Что особенно радовало, так это обстоятельство, что плов получился именно сегодня, когда он ждал в гости красавицу Варвару Воронюк.

Созвонившись с ним вчера, она предупредила о своём визите, сообщив, что заглянет ближе к полудню. Правда, при этом упомянула, что зайдёт не одна, а с доктором Борменталем. Александр не представлял, о чём они собираются с ним говорить, но сам себе навоображал, что дока он накормит до отвала и после беседы аккуратненько выпроводит восвояси, а Варе предложит остаться на кофе и…

Он задумался: а что, собственно, дальше? Ответ на этот вопрос не спешил обретать чёткие формы. По факту Тимохин знал одно: он всей душой желал остаться наедине с девушкой, при первой встрече с которой в нём всколыхнулись неизвестные ему ранее чувства. Названия им он не знал, только догадывался.

А что может знать о подобных чувствах человек, которого сама жизнь, что называется, на старте оставила не только без права выбора, но ещё в полном одиночестве. Такое бывает, это не его вина, Сашка – детдомовец.

Трагически потеряв родителей в раннем возрасте, он до пяти лет воспитывался у единственной оставшейся на тот момент бабушки. Тяжело больная и сама нуждающаяся в уходе пожилая женщина не смогла окружить внука теплом и заботой в достаточной мере. А когда и её не стало, пятилетний малыш познал такие малоприятные стороны человеческого характера, от которых любой родитель мечтал бы уберечь своё чадо.

Дальние родственники, которые у него имелись, как один, не смогли или не захотели взять на себя бремя заботы об осиротевшем ребёнке. Он рано понял, что такое предательство, эгоизм и грубая сила. Его сдали в детдом, где его неуёмный характер вступил в конфликт со строгостью воспитателей и понятиями старших воспитанников.

Ну а тем временем оставшееся наследство Сашиных родителей было разворовано теми же родственниками, не захотевшими принять над ним опекунство, и это с попустительства чиновников, нагревших на этом руки. Так он узнал алчность и коварство, научился драться и никого не подпускать к себе.

Достигнув совершеннолетия, он покинул детский дом озлобленным и потерявшим доверие к людям. В течение долгого времени он оставался таким, пока не произошла та встреча, когда его завербовали в команду граничар. В жизни появился смысл. За смыслом – цель, за целью – друзья и единомышленники.

А потом была Варя. Его напарник и командир. Александр признался себе, что эту девушку он, пожалуй, впустил бы в своё личное пространство, более того, он желал этого всей душой. Потому что теперь всё было иначе, и лёд рушился…

Встряхнув головой, словно освобождая её от всяческих мыслей, Тимохин ещё раз заглянул в казан: главное блюдо для встречи дорогих гостей готово и вроде бы вышло на славу. Оставалось накрыть на стол и действовать согласно составленному плану. Открыв ящик со столовыми приборами, он немного отвлёкся, подпевая музыкальному центру, заведшему песню про демона-неудачника. Именно в этот момент в дверь позвонили.

– Какого лешего? – удивился Александр, глянув на часы.

По его прикидкам до прихода Варвары и доктора было ещё минимум полчаса. Но, пожав плечами и решив, что гости просто пришли пораньше, убавил звук на центре и отправился в прихожую.

– Ничего, – пробормотал он, ничуть не унывая, – накрыть стол недолго. Заодно наших к этому делу подпрягу.

Каково же было его удивление, когда за распахнутой входной дверью оказался высокий блондин с двумя плоскими картонными коробками в руках. Всеволод Долгоруков – напарник в работе и конкурент в делах сердечных. Сегодня его присутствие не планировалось.

– Привет! – радостно поздоровался парень и, не дожидаясь ответного приветствия, боком просочился в прихожую. – От тебя соседи ещё не вешаются? Твой музыкальный центр аж на улице слышно. Думаю, даже для «Лорди» это перебор.

– Мои соседи слушают хорошую музыку, нравится им это или нет, – лаконично ответил Тимохин, нацепив на себя привычную маску хама и невежды. – Ты-то сюда с чего припёрся?

– Как с чего? – изумился Всеволод. – Вот, пироги принёс: грибной и мясной.

Он продемонстрировал коробки из ближайшей пекарни. Саша тупо уставился на пироги, соображая, зачем его напарник приволок их сюда, да ещё так не вовремя.

– Что-то я не помню, чтобы заказывал курьерскую доставку на дом.

– А ты-то тут при чём? – в свою очередь удивился Долгоруков, проходя на знакомую кухню. – Это док заказал. Ему нравятся пироги из «Контраста».

– Не понял юмора. Док заказал тебе, а ты доставил ко мне. Почему не к нему?

Недоумённый взгляд напарника сразу же подсказал верный ответ. «Ведь Варя заранее говорила, что придёт с Борменталем, – пронеслось в голове Александра. – А раз он будет здесь, то и доставка потребуется сюда же. Вот блин! Это значит, что и наш долговязый блондин тоже будет присутствовать при общей беседе. Ещё и съест мой плов!»

Это обстоятельство отнюдь не обрадовало Тимохина, поскольку значительно снижало его шансы остаться с Варварой наедине и попытаться хоть как-то «облагородить» собственный образ в её глазах.

Он хмуро уставился на Всеволода. Тот, ответив ему ироничной, но понимающей улыбкой, отвернулся и без дальнейших церемоний начал выкладывать пироги из упаковок и сразу их нарезал, без спросу позаимствовав один из хозяйских ножей.

Сам же Саня с досадой осмотрел свой кухонный инвентарь, раздумывая, что лучше сделать: дать напарнику разделочной доской по башке или надеть ему на ту же голову кастрюльку потесней? За те несколько дней, что они познакомились с Варварой, Тимохин и Долгоруков, только-только успевшие стать приемлемыми напарниками, позабыв былые обиды, вновь вступили в конфронтацию, уже как соперники в борьбе за внимание девушки.

Это соперничество было затруднено тем обстоятельством, что Варвара являлась их непосредственным командиром и относилась к ним обоим одинаково нейтрально – как к подчинённым. Но ни того ни другого это не смущало. Наоборот, каждый из них был настроен добиться симпатии своей начальницы, оставив за бортом конкурента.

И вот теперь Александру был нанесён первый удар, его соперник грозился своим присутствием сорвать столь тщательно спланированный тет-а-тет с переходом на а-ля интим, на что Тимохин так рассчитывал. То, что уединение и без того бы нарушил доктор Борменталь, в расчёт не бралось. То есть оно имело место быть, но разрешалось просто.

Ведь дока, как интеллигентного человека, всегда можно было деликатно подвести к осознанию ситуации «третий лишний» и получить от него тактичную уступку в виде своевременного ухода по срочным делам. С Долгоруковым такой финт ушами не пройдёт.

Будучи сам рыцарем без страха и упрека, Всеволод не только не очистит плацдарм своим отступлением, но, скорее всего, наоборот, предпримет контрмеры, предложив девушке проводить её до дома, или куда она там после общих посиделок собирается.

«Досадненько! – подумал Саша, так и не решив, каким кухонным инвентарём нанести травму дорогому напарнику. – Ну да ничего, выкрутимся как-нибудь».

Ещё раз взглянув на спину конкурента, он снова открыл ящик со столовыми приборами и вновь был отвлечён звонком в дверь.

– О! Это они скорее всего! – воскликнул Всеволод, продолжавший нарезать пироги. – Чего стоим, иди открывай!

– Без сопливых солнце светит, – огрызнулся хозяин квартиры, направляясь в прихожую. – Поднос под пироги возьми.

– Сам знаю, – парировал блондин. – Как ты только что выразился, без сопливых солнце… ну дальше ты наверняка в курсе. Или всё-таки повторить?

– Доповторяешься… – пробурчал Тимохин, открывая входную дверь.

Как они и предположили, это действительно были Варвара и Борменталь, но не одни…

– Твою ж в крапиву задницу! – едва ли не вслух выругался парень. Вместе с доком и лейтенантом в гости заявился Ашас. – Вот только тебя здесь не хватало!

– Фу, Александе́р! – дурашливо возмутился бывший служитель тёмных сил, являвшийся точной копией самого Тимохина. – Что за моветон? Разве так встречают дорогого сердцу друга, явившегося на общий сейшн в компании столь милых людей? Где ваше гостеприимство и радушие? Я вас буквально не узнаю…

– В самом деле, Тимохин, – вступила в разговор Варя. – Какая муха тебя укусила, что за странный приём? Ты нас не ждал, что ли?

– Друзья мои, – взял слово доктор Борменталь, мигом смекнувший о причине Сашиного ворчания, – не наседайте на хозяина, он просто не ожидал такого количества гостей. Ведь вы, Варвара Андреевна, не предупредили его, что соберётся вся группа.

– А надо было? – спросила девушка и, уперевшись ладонью в плечо Александра, оттеснила его с прохода. – Он не маленький, сам мог бы догадаться.

Переступая порог, она то ли случайно, то ли нарочно сдвинула упругой грудью остолбеневшего Тимохина, вызвав у него резкое повышение температуры.

– Долгоруков, привет! – прокричала Варвара Всеволоду, шествуя мимо кухни, и, не на миг не задерживаясь, прошла в зал.

Док деликатно прокашлялся, давая Александру понять, что тоже желает войти, но, в отличие от лейтенанта, не хочет тереться об хозяина квартиры. Саша, не сразу поняв намёк, тупо посмотрел на него, но быстро осознал и, кивнув, посторонился, полностью освобождая прихожую, и даже сделал приглашающий жест рукой.

Доктор и Ашас, благодарно улыбнувшись, прошествовали вслед за красавицей-лейтенантом в зал, также поприветствовав по пути Долгорукова.

«А вот это уже не досадненько, – подумал Саша, прикрывая дверь. – Это уже полный капец. В сложившейся обстановке получается не третий лишний, а трое лишних. И как их всех потом выпроваживать, оставив только Варьку?»

Задумавшись над решением столь трудной задачи, он на автопилоте зашёл на кухню, взял со стола казан с пловом и отнёс его в зал гостям. Тут только до него дошла щекотливость ситуации. А где они тут все сидеть будут?

Тимохин оглядел своё жильё, больше подходящее под определение «домашний тренировочный зал». Стол только компьютерный, из мебели, пригодной для сиденья, – полусломанный пуфик. Дивана не было отродясь, вместо него матрас и одеяло на полу.

– Кхм! Это самое… – начал он извиняющимся тоном. – Придётся нам всем на кухню пройти, здесь, сами видите, расположиться негде.

– Ты это сейчас пошутил? – строго взглянула на него Варя. – За твоим кухонным столом только трое могут уместиться. Ну четверо, если его от стены отодвинуть. А ещё один будет стоять и ждать, пока освободится место?

– Не стоит об этом беспокоиться, Варвара Андреевна! – встрял Долгоруков, протискиваясь в зал между Александром и дверным косяком. Пройдя в комнату, он поставил подносы с пирогами на компьютерный стол, убрав клавиатуру на подоконник.

– Тесниться никому не придётся, – уверил он. – Анатолий Викторович обещал об этом позаботиться.

– О чём позаботиться? – вкрадчиво спросил Тимохин, которого охватили нехорошие предчувствия.

Ответить ему напарник не успел, так как в третий раз за каких-то пять минут раздался звонок в дверь.

– А вот скорее всего и он! – радостно воскликнул Всеволод. – Иди открывай.

Не сказав ни слова и даже не огрызнувшись, Саша, словно сомнамбула, не выпуская из рук казан, прошёл в прихожую и ногой распахнул незапертую дверь.

– Полегче! Зашибёшь так! – строго упрекнул его майор Сулинов, стоявший на площадке в окружении сослуживцев. – Вот видишь, Аскер, как он гостей встречает, – обратился Анатолий к стоявшему рядом капитану Нигматулину. – В этом он весь, наш Тимохин. Куча дерзости и ни капли тактичности, зато пловом на всю квартиру пахнет!

Он отодвинул онемевшего хозяина квартиры в сторону и вошёл с той же лёгкостью, с какой, наверное, входит в собственный кабинет. Последовавший за ним капитан, желая успокоить Александра, положил тому руку на плечо и увлёк следом за майором.

– Салам алейкум, Саша! – мягко сказал он. – Не обижайся на Толика, он у нас с утра на взводе. На нервах весь.

– Ничего я не на нервах, – грубо опроверг заявление Сулинов. – Просто дел невпроворот, замотался немного.

Остановившись в дверях зала, майор кивнул всем присутствующим и, обернувшись, чуть ли не прокричал «волкодавам», всё ещё топтавшимся на площадке:

– Ну вы чего там застряли? Заносите уже. Время дорого!

– Сейчас, сейчас! – ответил ему боец по кличке Кот, пытавшийся протиснуть в дверь журнальный столик довольно крупных габаритов.

За его спиной маячили ещё два спеца с картонными коробками в руках, но заходить они не спешили, предоставляя товарищу возможность первому внести свой явно нелёгкий «груз».

– Он не влезает. У Сашки дверь узкая, как нора у кролика, – пропыхтел боец, вращая стол то так, то этак. – Тут не то что Винни Пух, тут и Пятачок застрянет.

– И что? – скорее прорычал, чем спросил майор. – Будем ждать, пока столик похудеет?

Сделав страдальческое лицо, «волкодав» с укором посмотрел на Сулинова, словно хотел сказать: «Не шутили бы вы, товарищ командир, не ваше оно, не смешно ведь!» Но тут столик, словно пожалев мучившегося бойца, будто сам собой с лёгкостью пролез в дверной проём.

– Ну вот! – обрадовался Анатолий Викторович. – Видишь, как он замечательно и входит, и выходит? Вставлять надо уметь. Гусары, не ржать! А теперь давай так же легко и весело протисни его, я имею в виду столик, в зал.

После пяти минут пыхтения, кряхтенья и матерщины под комментарии, советы и подначки присутствующих Коту наконец-то удалось внести столик в гостиную, где он (столик) был почётно установлен по центру.

Сразу после этого по жесту майора в зал прошли оставшиеся два бойца, Дэн и Сухарь, с объёмными коробками, из которых они не мешкая стали выставлять на стол еду, явно купленную навынос в какой-то шашлычной. Долгоруков поспешил присоединить к этому изобилию свои пироги.

– Ну а ты чего застыл? Банкуй давай. – Сулинов, махнув рукой на застывшего в ступоре Тимохина, забрал у него казан с пловом и водрузил в центре стола.

Несчастный Александр не знал, что ему делать.

Сейчас он, как никто другой, понимал паническое состояние маленького хоббита Бильбо Бегинса, к которому в дом без приглашения ввалилась орава шумных, прожорливых гномов во главе с баламутным чародеем. Никогда ещё, начиная с момента заселения квартиры, у Саши не было столько гостей.

Максимум четверо, вместе с ним, когда его жильё по прихоти Варвары и с подачи вероломного, но доверчивого Всеволода было превращено в «оперативный штаб».

«Дурной пример заразителен, – печально подумалось ему. – Сперва майор заглянул ко мне в берлогу, притащив на хвосте «напарничка» для меня. Затем Варенька привела сюда всю группу. Теперь вот целое заседание на банкет пожаловало. Что будет дальше? Комитет всем составом ко мне переедет, устроив здесь генеральный штаб?»

Пока он предавался грустным раздумьям, сервировка стола быстренько была завершена и гости, не дожидаясь приглашения, поспешили занять свои места. Поспешность казалась вполне оправданной, ибо от блюд на столе исходили такие вкусные ароматы, что соблюдать этикет не было ни малейшей возможности, всем хотелось скорее приступить к трапезе.

Так как стульев на всех всё равно бы не хватило, народ, не чинясь, уселся прямо на пол, на восточный манер. Только Варе и Борменталю подложили для удобства всё тот же матрас.

– Тимохин, не спим! – окликнул Александра майор, заметивший, что тот по-прежнему стоит у стены в полной прострации. – Давай садись, а то без тебя начнём.

Да, собственно, большинство уже и начало, не дожидаясь хозяина квартиры. Плов, пироги и деликатесы из шашлычной подверглись самой активной дегустации. Как бы невзначай на столе появилась бутылочка коньяка, который сразу был разлит по маленьким стопочкам. Всё говорило о том, что банкет начался и набирает обороты.

Мысленно махнув на всё рукой и так же мысленно послав всех к чёрту, Саня с какой-то обречённостью занял единственно свободное место: между Долгоруковым и Ашасом. Некоторое время все молча, с аппетитом уплетали за обе щёки весь широкий ассортимент яств. Наконец доктор Борменталь счёл необходимым скрасить застолье непринуждённой беседой.

– Знаете, за всей суетой и хлопотами последних дней я начисто позабыл, что такое нормальный приём пищи. Приходилось есть сухомятку и в основном на ходу. Так что я, признаюсь вам честно, уже начинал морально готовиться к появлению гастрита.

Сотрапезники, не прерывая застолья, посочувствовали доку, желая ему не шутить со здоровьем и беречь желудок. Тут взгляд медиума вдруг отвлёкся от угощений, и некоторое время он задумчиво смотрел на резные узоры, покрывающие поверхность стола, за которым сидела вся компания.

– Хм! Интересная вещь, – медленно проговорил он, проглатывая кусок. – Напоминает стол, проходивший как улика по делу тёмного мага Усачёва. Это он и есть?

Вопрос был адресован майору, который, ни секунды не колеблясь, ответил самым задушевным тоном:

– Нет, конечно! Что же мы, из вещдоков мебель тырить будем? Это стол из нашей комитетской комнаты отдыха. И после застолья ребята, – он выразительно посмотрел на Кота, – отнесут его обратно. На место, так сказать.

– А то, отнесём! Какие вопросы? – беззаботно ответил боец, демонстративно чавкая шашлыком и стараясь коленом прикрыть приклеенную к ножке стола бирку с регистрационным номером.

– Минуту, у меня вопрос, – привлекая к себе внимание, осторожно попытался вклиниться в беседу Александр. – Кто-нибудь объяснит мне, в честь чего весь этот банкет? И самое главное, почему он проходит именно у меня на квартире?

– Ну что же, на правах хозяина квартиры ты вправе знать, почему мы собрались именно у тебя, – заговорил командир «волкодавов» с интонацией заправского тамады. – Чтобы это понять, надо разъяснить одно обстоятельство. Я, Аскер и ребята, – он кивнул на бойцов, – люди военные. Наше ремесло – воевать. А на войне, как всем известно, не обходится без потерь. Один из граничар, его звали Ставр, если мне память не изменяет, как-то говорил…

– «Ненавижу терять людей. Просто ненавижу. Терял, и не раз. Но привыкнуть не могу…» – подсказал командиру Дэн.

– Так вот, я с ним в этом полностью солидарен. Не люблю потери. До рези, до коликов не люблю. Однако все мы помним, что недавно произошло в кафе «Гэлакси». И думаю, для вас уже не секрет, что там готовилась засада на наши с капитаном группы. А засада, скажу я вам, это гарантированные потери, уж поверьте моему опыту. Так вот, мы собрались здесь таким составом, чтобы от лица военных специалистов Комитета, – он обвёл взглядом капитана и «волкодавов», – поблагодарить вашу оперативную группу за нарушение приказа, из-за которого вы влезли на подконтрольную территорию и тем самым хоть и неосознанно, но сорвали планы врага и спасли наши жизни. Если не считать лёгких ранений, то та ночь обошлась у нас без потерь, за что вам огромное наше спасибо.

Нигматулин и остальные бойцы в один голос повторили за майором «спасибо», и вся компания в едином порыве приложилась к стопочкам.

– Всё это жутко трогательно, – сухо признал Тимохин, когда все выпили и закусили, – но тем не менее не объясняет, почему собрались у меня, а не в каком-нибудь кафе или на полянке за городом.

– Александе́р! – изумлённо воскликнул Ашас, вскидывая брови. – Ну нельзя же быть таким занудой! Твоё начальство почтило тебя своим визитом, да ещё с собственным угощением, выразив тебе – заметь! – не порицание за прошлый косяк, а, наоборот, благодарность и, может быть, даже с поощрением. А вы ведёте себя, как…

– Ну-ну, продолжай! Как я себя веду? С кем ты меня, морда несчастная, сравнить хочешь?!

Командиры «волкодавов», Борменталь и Всеволод в едином порыве заговорили, стараясь успокоить Тимохина и погасить зарождающийся между ним и двойником конфликт. Варвара, хоть и являлась его непосредственным начальником, участия в этом не принимала.

Тост майора всколыхнул в ней тяжкие раздумья. До того дня, как девушку назначили командиром нынешней группы, она ходила на операции в качестве простого исполнителя.

Психолог-дознаватель на допросах, медиум на спиритических сеансах, снайпер на боевых заданиях – Варвара Воронюк всегда выполняла чужие распоряжения, беспрекословно подчиняясь приказам. И где-то внутри неё жила уверенность, что так будет всегда, потому что это единственно правильно.

Но вот случилось то, чего девушка избегала всё это время, – её назначили командиром оперативной группы. Принимая на себя новые хлопоты, чернобровая лейтенант отлично понимала, что принимает также и ответственность за подчинённых ей людей и от того, как она будет ими руководить, зависит не только успех проводимых операций, но и жизни этих ребят.

Именно потери среди личного состава пугали её больше всего. Психологические сеансы у доктора Борменталя помогли новоявленному командиру побороть комплексы и приступить к своей миссии. Панические мысли отошли на задний план, освободив место сосредоточенности и целеустремлённости. Она верила, что никого из бойцов не потеряет.

Даже когда их прессовали в кафе, когда зажали за баррикадой, когда толпы врагов приблизились вплотную, когда демон из тёмных миров преградил им путь, надежда и вера в то, что все выживут, не угасали. Вот поэтому они, Варя и её бойцы, дрались!

В неравных условиях, на пределе сил, но дрались, не отступая ни на шаг и прикрывая друг друга. Страх выступил наружу уже гораздо позже, у развилки под мостом, когда Тимохин, оставив её на дороге, сам пошёл на осознанный, смертельный риск.

В начале своей карьеры лейтенант Воронюк с дрожью представляла себе, как она посылает людей в бой, где они могут погибнуть. А тут всё было наоборот, боец сам шёл на смерть, а она, его начальник, не смогла его остановить. Сердце девушки сжалось, нахлынули воспоминания: ночь, свет фар и грохот столкновения двух машин…

Встряхнувшись, Варвара исподлобья взглянула на виновника всплывших страхов.

«Самовлюблённый дурак!» – вновь подумала она.

Читая досье на троих будущих подчинённых, она понимала, что именно этот дерзкий, неуправляемый детдомовец доставит ей немало хлопот, но надеялась терпением и авторитетом «обкатать» строптивого сотрудника. Ничего не вышло.

Тимохин всем своим поведением сначала раздражал, потом злил свою начальницу, доводя её едва ли не до бешенства. И под конец, напугав до икоты своим «ночным тараном», вызвал у неё неконтролируемую ненависть. Да, такое бывает. Увы…

Причём, как заметила сама Варя, это чувство ненависти проявилось не сразу. Сперва страх и переживание за подчинённого не давали негативу взять верх. Ещё бы, парня извлекли из груды покорёженного металла, бывшего когда-то легковой машиной, едва живого, переломанного и разодранного в кровь.

Как впоследствии сказали медики, если бы не препараты, вколотые ему до столкновения самой лейтенантом Воронюк, он бы и не выжил, умер ещё до прибытия помощи. Но через несколько дней, когда чудо-методики комитетских врачей восстановили Александра, вернув его в строй, жалость стала резко уступать место раздражению.

А осознание того, что очень скоро им вновь предстоит выйти на совместное «патрулирование», вызывало предчувствие новых потрясений и подкидывало новые поленья в огонь той самой ненависти. Так вот теперь, движимая этим негативным настроем, Варвара твёрдо решила в отношениях с Тимохиным вести себя строго, отстранённо и расчётливо, как и полагается командиру с подчинённым.

Тем временем компания за столом сумела-таки кое-как успокоить хозяина квартиры, и майор на правах самого старшего снова взял слово.

– Почему мы собрались у тебя? – озвучил он Сашин вопрос, подняв на него взгляд. – Полагаю, ответ очевиден. В кафе и на природе много лишних посторонних глаз. А здесь, – он обвёл руками комнату, – нас никто не побеспокоит. Ты, конечно, не в курсе, но в твоё отсутствие наши сотрудники обеспечили твою квартиру новой системой безопасности.

Тимохин заметно напрягся.

– Можешь не благодарить, – продолжил Сулинов, – это полагается по штату всем сотрудникам Комитета. Даже таким, как ты.

– Каким, как я?

– Безбашенным…

– Ну спасибо! – язвительно поблагодарил мрачный Саня, отнюдь не обрадованный столь бесцеремонным вторжением в его личное пространство.

– Сказал же, можешь не благодарить, – продолжил как ни в чём не бывало Анатолий Викторович, засовывая правую руку во внутренний карман пиджака. – А вот за это можешь и спасибо сказать. Хотя это тоже своего рода благодарность вам от нас.

Он извлёк наружу маленькую коробку с изображением смартфона и, положив её на стол, открыл. Содержимое коробки соответствовало этикетке – новенькая техника, не самой последней модели, но вполне трендовая.

– Ваша группа сорвала засаду врага. Но произошло это, насколько я понял, благодаря твоей инициативе, – сказал майор, подмигивая Александру. – Поэтому тебе лично от меня благодарность за жизнь моих бойцов.

Он широким жестом протянул смартфон опешившему Тимохину. Тот даже не сразу решился его взять, ему никто ничего не дарил просто так. Но поняв наконец, что командир вполне серьёзен, принял коробку из рук начальства.

– Спасибо, – только и смог промямлить Александр, всё ещё не веря в происходящее и ища подвох.

– Пожалуйста, – великодушно ответил Сулинов. – Пользуйся на здоровье. Свою вчера купленную «нокиа» убирай куда-нибудь подальше, – он с усмешкой покосился на кнопочный телефон на Сашином столе, – а работай с этим. В нём уже и новая симка со всеми нужными номерами, и все необходимые приложения с комитетскими чатами. Так что с этого момента я больше не желаю при звонке тебе слышать фразу «Абонент вне сети». Хоть раз такое произойдёт, пеняй на себя, мехом наружу выверну!

Закончив таким суровым наставлением, Анатолий закинул в рот последний кусок шашлыка со своей тарелки. Быстро прожевав его, проглотил и хлопнул обеими ладонями себя по коленям, как бы объявляя этим действием окончание банкета.

– Ну всё! Дела не ждут, – деловым тоном прозвучала его команда. – Нам с капитаном нужно многое сделать, а нашим бойцам – ещё больше. Так что позвольте откланяться.

Сулинов встал на ноги, следом за ним поднялись Аскер и «волкодавы».

– С завтрашнего дня наши дороги разойдутся. Я со своим батальоном в командировку, Аскер со своим заступят в патруль на левобережье. Вам же, – он окинул взглядом Варину группу, – нести службу на правом берегу. Более подробно о своём назначении узнаете завтра с утра, на инструктаже. На этом пока всё, прощайте, даст Бог, увидимся. Честь имею! – Майор, вытянув руки по швам, слегка склонил голову, кивнув сидящим оперативникам.

– Честь имею! – в один голос повторили за ним капитан и «волкодавы».

И чуть ли не строевым шагом военные покинули квартиру, оставив ошарашенную таким церемониальным прощанием компанию в полной тишине. Воронюк, оба внештатника и Ашас сидели словно окаменевшие от майорского голоса, да и всего, что тут было. И только Борменталь невозмутимо, хотя тоже молча, продолжал уплетать пироги.

– Да уж! – воскликнул наконец эмиссар-перебежчик, когда молчание стало в тягость.

– В смысле? – Тимохин оторвал взгляд от новенького смартфона.

– В том самом. Вот же ведь, казалось бы, грубый солдафон. Брутальный полководец. Прожжённый головорез. А как сказал-то, как сказал, а?… – Ашас значимо поднял руку, выражая возвышенность полученных ощущений.

– А чего он такого особенного сказал-то? – делано удивился Долгоруков. – Просто обозначил наши планы на завтра и попрощался. Всего-то.

– Ну да! – согласился комитетский пленник. – Просто попрощался. Но как наш майор это сделал?! – Он снова перешёл на воодушевлённый тон. – Ты видел, какая осанка? А какие интонации? А фраза «даст Бог, увидимся»?.. Ух! Меня аж, честное слово, всего передёрнуло!

– Хватит паясничать! – строго прервала их Варвара. – Алексей Сергеевич, вы нам что-нибудь добавите по поводу завтрашних действий?

– Хм… пожалуй, нет, Варюша. Никаких особых распоряжений для вашей группы не имеется. Загляните в чаты, там уже, наверное, разослали места и время инструктажа. Завтра с утра, как и сказал Толик, придёте на инструктаж, там вам поимённо укажут, кому где патрулировать и что при этом делать. Я сам остаюсь в городе, буду в центре на связи, следить за оперативными сводками и, если надо, корректировать действия мобильных соединений.

– Скажите, док, – взял слово хозяин квартиры, с трудом отрываясь от подаренного смартфона. – А это не опасно для Астрахани? То, что целый батальон ударных групп уедет куда-то к чёрту на кулички. Ведь случись здесь что, в обороне только две роты капитана, у него даже полного батальона нет, верно? Так не слишком ли рискует руководство Комитета, оголяя местные рубежи?

Какое-то время Борменталь задумчиво смотрел на Александра, машинально продолжая жевать. Остальная компания, так же молча, переводила взгляды с него на Тимохина и обратно.

– Ну не знаю! – наконец проговорил док. – С одной стороны, конечно, половины батальона Аскера маловато против крупномасштабного вторжения. А ваши оперативные группы хоть и многочисленны, но по обученности никак не сравнятся с «волкодавами». Так что опасность для города есть. Гипотетически. Но, – продолжил он уже более оптимистическим тоном, – руководство считает, что риск оправдан. Ведь задержанная вами Карпухина не просто ведьма с необычными способностями. Она, как оказалось, глава Алого ордена.

Дружный свист Всеволода и Ашаса, а также изумлённые глаза Варвары подсказали Тимохину всю важность данного известия.

– Да-да! – подтвердил Борменталь. – Глава ордена, не меньше. И она была не только координатором всей диверсионной деятельности в нашей области, но и собственно организатором. Именно Надежда Валерьевна, став во главе Алых ведьм, начала активную подготовку по взаимодействию с силами вторжения. И вела её уже давно. Её задержание и допрос помогли нам пресечь на корню их деятельность. По её же показаниям «волкодавам» удалось найти и обезвредить всех колдунов и ведьм, причастных к измене. Парни смогли без особых проблем разыскать и уничтожить монстров, переброшенных сюда из-за граней и затаившихся до поры до времени. Удалось накрыть тайники с оружием, купленным у криминальных структур для вооружения боевых формирований. Самих наёмников, кстати, помогли переловить и обезвредить силы ОМОНа.

Оперативники застыли, переваривая услышанную информацию и пытаясь представить себе масштабы проведённых операций.

– Вот так вот! – довольно улыбнулся доктор, оглядывая ошарашенных собеседников. – Полагаю, что, накрыв всю эту сеть заговора, Комитет сумел обезопасить подконтрольную нам территорию. И сделал возможным оказание помощи в других регионах.

Команда Вари Воронюк довольно разулыбалась.

– Я ответил на твой вопрос, Александр? – спросил Борменталь.

– Да! – кивнул тот, выходя из ступора. – Вполне исчерпывающий ответ. Спасибо.

– Не за что! – великодушно ответил док и спешно засобирался. – Ну что же, хорошо тут с вами, друзья мои, но увы, долг зовёт. Надо идти готовиться к завтрашним мероприятиям, какими бы непредсказуемыми они ни были. На том позвольте, как говорил Толик, откланяться.

– Доктор, я с вами, – встрепенулась и стала подниматься Варя. – Долго рассиживаться не стоит. Вы правы, долг зовёт и нас. Ашас, подъём!

– Слушаюсь и повинуюсь!

Всеволод, ничего не сказав, тоже стал подниматься, намереваясь уйти вместе с остальными. Александр, вздохнув, сделал из сидячего положения перекат назад с выходом на ноги.

– Опа! – воскликнул он, придавая себе беспечный вид и довольное выражение. – Благодарю всех за визит, гости дорогие. Был тронут и рад! Позвольте хотя бы проводить вас.

Компания весело загомонила и, сопровождаемая хозяином, двинулась к выходу. У порога попрощались: док тепло и заботливо, Всеволод нейтрально, Ашас дурашливо-иронично, Варвара холодно и отстранённо. Пожелав Тимохину доброго дня и посоветовав отдохнуть как следует перед грядущими событиями, гости расстались с «хлебосольным» хозяином.

Оставшись один, Саня вернулся в зал, где с досады пнул несчастный тюфяк, отправив его в полёт через всю комнату. Вроде бы причин для злости у него не было, но…

Хорошо, гости пришли и ушли. Из принесённого угощения ещё много чего осталось, с ужином можно не заморачиваться. Начальство не отругало за дисциплинарный проступок, а, наоборот, поблагодарило и даже вручило подарок. Так с чего же, скажите на милость, так щемит в груди? Почему всё не так, когда всё нормально…

Александр подошёл к окну и, уткнувшись лбом в стекло, стал тупо смотреть во двор. Он увидел отъезжающий пикап «волкодавов» и белый минивэн, к которому как раз подходили док со своими спутниками. Погрустневшим взглядом Саша наблюдал, как Варвара забирается в салон. Вот она, причина грусти. Вот из-за кого щемит в груди.

Отчуждённость в её взгляде во время прощания обожгла его как раскалённое железо. Он не мог понять, не мог объяснить самому себе, чем вызван такой негатив девушки по отношению к нему, и от этого становилось ещё неуютней.

Минивэн уже давно покинул двор, а парень всё стоял, уткнувшись в стекло, и смотрел ему вслед, словно призывая белую машину вернуться и привезти ту, чьё отсутствие доставляет столько печали.

Спустя полчаса

– Хороший аппарат, – пробормотал Саня, вертя в руках подаренный майором смартфон. – Небось ещё и жучок прослушки мне сюда поставили, а, товарищ командир? В честь чего такой интерес к моей скромной персоне?

Спустя два часа

– А то сам не догадываешься, – прорычал майор, слушая в гарнитуре результаты прослушки из тимохинской квартиры. – Из всех сотрудников Комитета ты единственный, у кого до сих пор, несмотря на прибытие эмиссара, действует метка-маячок.

Глава 2

Давно уже в обиходе людей существует такая удобная вещь, как онлайн-общение через мобильные устройства. Известить о чём-то родных, поболтать с друзьями, скинуть важное объявление для широких масс или закрытых групп… Не брезговало этим достижением современности и руководство Комитета.

Распоряжения, приказы, указания рассылались через соцсети всем сотрудникам, как штатным, так и внештатным. Зачем же игнорировать прогресс, раз он повсеместный, правильно? Но, несмотря на это, Комитет не отказался и от архаичного метода доставки сообщений, дублируя им электронную рассылку. Для надёжности, так сказать.

Вот и получалось, что офицеры Комитета сами порой находили своих подчинённых или вызывали их к себе, в зависимости от ситуации, и отдавали устное распоряжение или приказ, уверенные, что их командирский голос услышан, понят и всё будет в точности исполнено.

Так же было проделано и с оперативными группами, призванными для патрулирования правобережья. Электронной рассылкой их всех в канун ожидаемого вторжения собрали в актовых залах школ или предприятий под видом каких-нибудь соцсобраний, где старшие офицеры лично разъясняли операм их задачи и обязанности.

Группа Варвары Воронюк была вызвана в актовый зал средней школы, находившейся в том же районе, что и Сашина квартира. Прибывших на инструктаж оперативников было немного, чуть больше сорока человек. Разместившись, они внимательно следили за стоящей на сцене женщиной в строгом деловом костюме.

Невысокая, в годах, с короткой стрижкой, она стояла прислонившись к трибуне и даже не утруждаясь на неё взойти. Её взгляд, казалось бы, спокойный и даже равнодушный, на самом деле очень цепко замечал каждую мелочь. Когда пришло время говорить, её голос, такой же ровный, как и её внешность, звучал негромко, с ленцой, но при этом подобно молотку вбивал каждое слово в уши каждого находящегося в зале.

– Доброе утро! – начала женщина, чуть кивнув залу. – Меня зовут Долорес Франтиковна. Я капитан отдела связи с общественностью и старший медиум. На данный момент уполномочена провести инструктаж для присутствующих здесь офицеров и подконтрольных им оперативных групп.

Она помолчала, медленно обводя взглядом зал, словно проверяя, все ли её внимательно слушают. Удовлетворившись осмотром, продолжила:

– Как вы все знаете, сегодня ночью ожидаются серьёзные затруднения, связанные с регулярными нападениями агрессивных тварей из потустороннего мира.

«Во загнула!» – мысленно воскликнул Тимохин, изумляясь формулировке, выданной лекторшей: «Ожидаются… затруднения, связанные с нападениями… тварей…»

– В связи с этим, – продолжила капитан всё тем же спокойным, но проникновенным голосом, – каждый из вас получит от меня соответствующие указания, следовать которым ваша прямая обязанность. И не дай бог, – громкость голоса не повысилась ни на децибел, но его весомость, казалось, утроилась, – кому-нибудь из вас отклониться от инструкций и нарушить указания. Пеняйте на себя. Отвечать будете лично передо мной. А я баба стервозная.

На последней фразе женщине удалось так посмотреть на зал, что у присутствующих словно мороз прошёл по коже. Феномен заключался в том, что она смотрела ни на кого конкретно, а словно перед собой, но при этом каждый чувствовал, будто её взгляд пристально буравит именно его.

– А-а-апчхи-и-и… твою ж… на… уф! Простите!

Сидевшие в зале невольно вжали головы в плечи. Им казалось, что серые глаза начальства сейчас начнут извергать снопы молний, которые испепелят на месте невежу, посмевшего нарушить драматизм, нагнетённый её выступлением. Нимало этим не смущаясь, Тимохин вытер рукавом нос, проморгал заслезившиеся глаза и, пожав плечами, ещё раз извинился:

– Простите, я не специально.

Приняв вид, полный невинности и покорности, Саша сложил перед собой на коленях руки и с показушным вниманием уставился в глаза капитанши. При этом он усиленно гадал, на кого лекторша больше всего похожа: на декана Терзалес из «Университета монстров» или на бабулю-библиотекаршу из того же мультфильма.

Долорес Франтиковна бесконечно долго выдерживала драматическую паузу, буравя взглядом нахального внештатника. Но тот так же бесконечно долго смотрел на неё недоумевающим и преданным взглядом. Остальной народ в зале начал потихоньку уставать от затянувшегося молчаливого противостояния, послышались шепотки, начались незначительные движения.

– Товарищ капитан, – подала голос Варвара после данного себе мысленного обещания придушить Тимохина при первой же возможности. – Может быть, уже пора приступить к инструктажу? Время идёт.

Долорес перевела пристальный взгляд на осмелившуюся заговорить с ней девушку и теперь уже её в течение долгой минуты подвергала самому строгому осмотру.

– Лейтенант Воронюк, если не ошибаюсь, – наконец проговорила она голосом судьи, зачитывающего смертный приговор.

– Так точно! Лейтенант Воронюк Варвара Андреевна! – Варя поднялась с места и вытянулась по стойке «смирно». – Командир смешанной оперативной группы.

– Смешанной, – презрительно фыркнула Долорес, и голос её наполнился жгучестью яда. – Скорее уж «смешной». Подумать только, два внештатника-партизана, перебежчик из-за граней и молодой офицер без опыта работы в качестве командира.

Варвара и её подопечные густо покраснели. Не сговариваясь, в едином порыве они все разом осознали, что начинают люто ненавидеть эту фурию на сцене. Ещё раз презрительно фыркнув, капитанша отвела от них взгляд и, уставившись поверх голов сидящих в зале людей, с тем же горьким ядом в голосе произнесла:

– Вы правы, Варвара Андреевна. Время идёт. Пора приступать к инструктажу. Только ваше время подойдёт ещё не скоро. В том плане, что ваша группа будет проинструктирована самой последней. Поэтому сидите, ждите. Терпеливо ждите.

Варя вернулась на стул, скорее рухнув на него, чем присев. Она чувствовала, как всё её тело охватывает дрожь. Но не от страха и не от холода. Это был гнев. Нарастающий, испепеляющий, всеобъемлющий. В жажде хоть на ком-то его сорвать лейтенант покосилась на Тимохина. Сидящий между ними Ашас изо всех сил вжался в спинку стула…

Сидеть меж двух огней всегда опасно. Неизвестно, чем, как и когда шандарахнет, но случиться может всякое. Тут главное вовремя пригнуться, чтоб не зацепило хотя бы и рикошетом. Сам же возмутитель спокойствия сидел с бесстрастным лицом, всеми силами делая вид, будто не замечает пышущий яростью взгляд девушки.

Тем временем, не обращая внимания на разыгравшуюся в зале драматическую сцену, капитан-инструктор приступила к раздаче указаний, называя поимённо командиров групп и объясняя им их задачи. Получившие задание тут же покидали зал. Постепенно народу становилось меньше, но процесс затягивался, слишком уж многочисленны оказались инструкции. Большинство ждущих откровенно скучали, не зная, чем себя занять.

Внезапно раздался щелчок зажигалки, зашипел газовый огонёк. Незнакомый парень, сидящий справа от Тимохина, закурил сигарету.

– Эй, ты здесь не один, между прочим! – нахмурившись, проворчал Александр.

– Чё? – нахально уставился на него закуривший. – Чё между чем?

– Сигарету потушите, пожалуйста, – вклинилась в разговор Варвара, надеясь этим погасить явно назревающий «базар».

– А больше ничё не надо? – так же нахально осведомился тот, выпуская в её сторону струйку дыма.

– Слышь ты, баклан! – вскипел Тимохин.

– Чё?! Кто баклан? – в такт ему загорелся наглец. – Ты на кого бивень точишь?

Оба уже готовы были броситься друг на друга, но…

– Шпак, гадёныш! Уймись, быстро! – тихо прохрипел светловолосый здоровяк, сидевший через два стула от закурившего парня. – Опять бузишь, сволочь.

– Полегче на поворотах! – Курильщик, названный Шпаком, всё с тем же нахальным видом откинулся на своём стуле. – Не опять, а снова. И я тебе уже говорил, не смей меня называть гадёнышем. Нарвёшься.

Желваки на скулах здоровяка заходили ходуном, он сжал кулаки так, что побелели костяшки. По всему его виду было понятно: он сдерживается изо всех сил, чтобы не врезать наглецу по первое число.

– Ещё раз вас прошу, потушите сигарету! – снова вклинилась в конфликтную ситуацию Варвара, надеясь мягким тоном остудить накал страстей. – Вы всё-таки в общественном месте находитесь.

В ответ на это Шпак лишь криво усмехнулся и послал в потолок новую порцию табачного дыма. Александр, у которого желваки дёргались не слабее, чем у здоровяка, не стал наезжать на нахала, а решил сменить тактику:

– Варвара Андреевна, чего вы его упрашиваете, это же баран упёртый, его сколько ни проси, он по-своему делать будет.

Покосившись на возмущённо уставившегося на него Шпака, Саша самым елейным своим тоном добавил:

– Ну, чего ты на меня уставился? Слюнявь дальше свою никотиновую соску.

– Я чё-то не понял. – Парень стал злобно грызть фильтр. – Ты меня бараном назвал?

– А если и так, то что? – продолжил провокацию Александр.

– Да я тебя… – зарычал тот, привстав со стула.

Саня тоже начал подниматься, конфликт был близок к апогею.

– Шпак! – зашипел здоровяк.

– Тимохин! – вторила ему Варвара.

– Лейтенант Ефимов! Лейтенант Воронюк! У вас проблемы? – Голос лекторши остудил накал вспыхнувших страстей.

Названные офицеры тут же вскочили, отрапортовав в унисон:

– Никак нет, никаких проблем!

– Вы уверены? – Застыв на самом краю сцены, Долорес Франтиковна не мигая разглядывала участников назревавшей заварухи.

Сейчас она, несмотря на свой невысокий рост, производила впечатление опасного утёса, нависшего над кучкой туристов, оказавшихся у его основания. Варя и Ефимов – тот самый здоровяк – отлично понимали, когда не стоит рисковать.

– Так точно! – снова в унисон отрапортовали оба лейтенанта.

Поизучав обоих ещё какое-то время, Долорес решила милостиво избавить их от своего внимания, но тут влез Тимохин.

– Разрешите?! – воскликнул он, приподняв руку, и, не дожидаясь ответа, встал.

Не обращая внимания на недоумённые взгляды окружающих, Александр изобразил что-то похожее на стойку «смирно» и приступил к неприглядному действу, то есть стал ябедничать.

– Товарищ капитан, проблем нет, но есть нарушение дисциплины. Тут у нас один шибко грамотный оперативник, – он кивнул в сторону Шпака, – решил закурить в общественном месте, за что получил замечание от наших лейтенантов.

Теперь уже взгляд Долорес наполнился непониманием ситуации.

– Закурил. И что, в чём тут нарушение?

– Ну как же! – возмутился ябедник. – Кругом люди сидят, а он тут дымит смрадом своим. А ведь в российском законодательстве чётко прописан запрет на курение в общественных местах. Полагаю, актовый зал, полный людей, вполне подходит под определение «общественное место».

– И?.. – Всего одна буква, произнесённая капитаном вопросительным тоном, поставила доносчика в тупик.

– И, Долли Франковна?

– Долорес Франтиковна! – жёстко поправила его женщина.

Ледяная глыба размером с айсберг даёт меньше холода, чем тон, которым она произнесла своё имя, и это заставило Александра заткнуться. Он-то рассчитывал разобраться с нахальным соседом привлечением к тому внимания самого старшего в помещении офицера. Но, как оказалось, в этом плане просчитался.

– Ну, сука, не жилось тебе спокойно, – прошептал Шпак, довольно ухмыляясь.

Тем временем капитан, не отрывая от Тимохина взгляда, достала из кармана пиджака тонкую пачку дамских сигарет, зажигалку и не спеша, с расстановочкой закурила. Сложив на груди руки и покручивая пальцами сигарету, она выпустила струйку дыма и спросила с некой, как показалось, издёвкой:

– Так в чём проблема, внештатник?

Тишину в зале можно было смело назвать гробовой. Каждый из присутствующих оперативников с кристальной чёткостью понял: Саня – не жилец.

Сам же «кандидат в покойники» молчал, стараясь унять бушующий внутри него огонь.

Это пламя было вызвано тяжкими воспоминаниями детства. Детдом, злющая воспитательница и невыносимый запах дыма от куримых ею сигарет. Неприятные впечатления тех лет продолжали преследовать Александра и во взрослой жизни: каждый раз, как чувствовал запах сигаретного дыма или просто видел курящую женщину, он весь внутренне напрягался и становился агрессивным.

Вот и сейчас, глядя на дымящую Долорес, парень огромным усилием подавлял в себе гнев, изо всех сил стараясь не сорваться, не нагрубить вышестоящему офицеру.

Тем временем капитан, сочтя молчание Тимохина знаком капитуляции, ткнув в его сторону сигаретой, как указкой, приказала:

– Садитесь, молодой человек. И, пока идёт инструктаж, подумайте о своём поведении.

Отчитав провинившегося, как учитель школьника, она с неким триумфом наблюдала, как тот садится на место, и, стряхнув на пол пепел сигареты, продолжила прерванный из-за инцидента инструктаж.

Зал потихоньку оживился, люди зашептались, зашевелились. Шпак, несмотря на старания Саши не получивший даже малюсенького замечания, ехидно ухмылялся, косясь на него с нескрываемым злорадством. Но, видно, такой простенькой победы ему было мало, и, желая унизить неожиданного соперника ещё больше, он выпустил очередную струйку дыма в сторону Тимохина.

Варвара, которая по лицу и напряжённой фигуре Александра поняла, что тот на взводе, была готова к «взрыву» и, когда он засунул пальцы за обшлаг пиджака, попыталась схватить его за руку. Увы, чуть-чуть не успела. Курящий нахал не понял, что блеснуло перед ним, но когда он, не сумев втянуть в себя новую порцию дыма, скосил глаза, осознав, что держит в зубах лишь фильтр, остальная часть сигареты валялась у него в области ширинки, безжалостно пачкая пеплом стильные белые брюки.

Ошарашенный Шпак обернулся к Александру. Тот вертел в пальцах нож и, как недавно соперник, ехидно улыбался. Теперь уже никто и ничто не могло остановить созревший по всем параметрам конфликт. Оба внештатных оперативника бросились друг на друга с кулаками. Лейтенанты кинулись их разнимать.

Всеволод с Варей пытались оттащить Тимохина от противника, а вот Ашас, то ли не разобравшийся в ситуации, то ли нарочно решивший её усугубить, запрыгнул на стул и с него, прокричав: «Наших бьют!» – врезал ногой Шпаку в лоб. Точнее, метил-то он в него, а вот попал в челюсть лейтенанту Ефимову. Члены его группы при виде покушения на командира, естественно, бросились мстить.

За Ашаса вступилась группа Воронюк всем составом. Несколько человек, сидевших по соседству, пытались разнять дерущихся, но оказались сами втянуты в потасовку, спровоцировав тем самым присоединиться к заварухе остальных. Драка переросла в массовое побоище, заскучавшие от нудного инструктажа люди решили встряхнуться и взялись за это со всем своим усердием.

Крики, звуки ударов, треск ломаемой мебели – всё смешалось в какофонию, перекрыть которую не удалось даже уникальному голосу Долорес Франтиковны. И неизвестно как надолго могло затянуться сражение, если бы не резкая вспышка света, оглушающий треск и дождь мелких осколков стекла и металла, посыпавшихся на драчунов. Конфликт был погашен на корню.

Враз остывшие бузотёры, прикрывая головы руками, завертели головами по сторонам, пытаясь осознать, что же произошло. Те из присутствующих, кто не участвовал в драке, видели, как яркая молния, ударив со сцены, разнесла висящую под потолком люстру буквально вдребезги, и теперь с благоговейным ужасом смотрели на источник демонстрации небывалой мощи. Потом и все принимавшие участие в побоище постепенно также сосредоточили внимание на сцене.

Стоящая на ней Долорес, казалось, до сих пор источала жар от кипящего в ней праведного гнева. Словно богиня Немезида, она готовилась вершить правосудие, карая виновных, причастных или хотя бы подозреваемых. Между пальцев её приподнятой руки поигрывали маленькие молнии, давая понять всем и каждому, что дальнейшее неподчинение будет строго наказано.

И как знать, может быть, дальнейшие события на этом незадавшемся инструктаже воссоздали бы в миниатюре события утра стрелецкой казни, но распахнувшаяся входная дверь впустила в помещение невысокого, полноватого мужчину в зелёной толстовке с мультяшными мышками на груди. Почему-то, собственно, эти мыши и яркая надпись «Майне кляйне пи-пи-пи!» на толстовке заставили каждого в зале улыбнуться, напрочь забывая о только что бушевавших страстях.

Доктор Борменталь, а вошедшим был именно он, приложил руку к груди и, склонив голову набок, обратился к капитанше, всё ещё готовой пускать молнии в тех, кого сочтёт виновным:

– Дико извиняюсь, Долорес Франтиковна, я буквально на одну минуточку, по очень важному делу. Кстати, здравствуйте.

Не дожидаясь ответного приветствия, док бегло осмотрел зал, привстав на цыпочки, и, не видя того, кто ему требовался, наконец позвал в полный голос:

– Варвара Андреевна! Варя, где вы?

– Я здесь, Алексей Сергеевич! – откликнулась девушка, выходя из-за спины здоровяка Ефимова.

– О, замечательно! – счастливо засиял Борменталь. – Давайте быстренько идите за мной и ребят своих тащите. Вы мне срочно нужны.

– Но они ещё не прошли инструктаж! – опомнилась наконец Долорес. От её бушующего гнева не осталось и следа, теперь в её взгляде, устремлённом на доктора, читались неуверенность и подозрительность. – Кроме того, именно в отношении их я сейчас собираюсь устроить дисциплинарное разбирательство.

– Боюсь, что именно сейчас все разбирательства придётся отложить, – не моргнув глазом парировал док. – Обстоятельства складываются таким образом, что группе Варвары Андреевны надлежит покинуть инструктаж, не проходя его вовсе.

– Что за бред вы несёте, Алексей Сергеевич? – чуть ли не зашипела капитан. – Какие такие обстоятельства? И по какому праву вы вообще их собираетесь забрать?

– Не по праву, а согласно распоряжению вышестоящего начальства, – невозмутимо ответил заступник, ловко извлекая из борсетки сложенный лист бумаги и передавая его даме. – Вот прочтите, пожалуйста, это письмо непосредственно для вас. Думаю, оно снимет все ваши дальнейшие расспросы.

Пока несостоявшаяся Немезида читала переданное ей письмо, хмурясь от его содержимого всё больше и больше, Борменталь дождался Варю с группой и, кивком головы указав им на выход, торопливо скомандовал:

– Все быстренько выходим, быстро и тихо. Во дворе ждёт машина.

И, больше ничего не объясняя, сам же первым покинул зал. Воронюк, переглянувшись со своими подопечными, украдкой взглянула на уже второй раз перечитывающую текст Долорес и, как Борменталь, кивнула на двери, приказывая своим скорее ретироваться. На выходе Тимохин не удержался и, найдя взглядом Шпака, громко, на весь зал, пожелал ему:

– Кури-кури, скотина, умрёшь от никотина!

И, получив от лейтенанта тычок в спину, вылетел в коридор…

Оказавшись внутри минивэна, который сразу же стартовал, увозя дока и оперативную группу в неизвестном направлении, Варвара приступила к «разбору полётов».

– Тимохин, объясни ради бога, почему ты такой дикий? Чего ты на людей бросаешься?

– Это на кого я бросаюсь? Когда такое было?

– Сейчас в лоб получишь. Ты хочешь сказать, то, что сейчас произошло в зале, это нормальное поведение адекватного человека?

– Ни в коем случае, люди себя так не ведут, – согласился он. – Но я вам сразу сказал, что этот тип – баран упёртый, потому и вёл себя соответствующе. Чего вы ещё от этого урода ждали?

– Ты вообще о чём? Я тебя не про Шпака спрашиваю, я о твоём поведении говорю. Ты как псих кидаешься на всех, кто тебе не нравится.

– Напраслину возводите, товарищ лейтенант. Вон Ашас мне тоже не нравится, но я же на него не кидаюсь. И на Долгорукова, кстати, тоже, хотя он тот ещё жучара…

– Не переводи тему!.. Отвечай за то, что сейчас натворил. Зачем ты сцепился с этим хамом? Зачем инструкторшу нарочно злил? Чего тебе спокойно не сиделось?

На некоторое время в салоне повисла тишина, пока Александр старался собраться с мыслями, а остальные терпеливо ждали его ответа. Наконец, отвернувшись к окну, Тимохин спокойным, но с некоторой долей напряжённости голосом спросил:

– Скажите, Варвара Андреевна, вот когда упомянутый нами Шпак, несмотря на ваши вежливые просьбы, так по-хамски вас послал, не буквально, но всем своим действом он именно это и сделал. Послал. Так вот, вам разве самой не захотелось ему, как вы мне сейчас грозились, в лоб дать?

Прямой вопрос требует прямого и честного ответа, и, секунду поколебавшись, девушка раздражённо подтвердила:

– Да, хотелось. И в лоб, и в глаз, и в челюсть. И вообще, хотелось эту сигарету ему огнём в нос вставить. Но, – Варин голос возвысился, сменив раздражённые нотки на поучительные, – я этого не сделала. Я сдержала свои первобытные порывы и поступила, как полагается цивилизованному человеку. Не кричать, а говорить. Не хамить, а объяснять. Не бить, а аргументировать. Вот как следует поступать человеку разумному. И тебе, Тимохин, тоже давно уже пора становиться человеком, а не прямоходящим животным.

Александр с возмущённым видом оторвался от окна и, поизучав взглядом свою начальницу, не менее поучительным тоном произнёс:

– Знаете, товарищ лейтенант, я никогда себя животным не считал. И уж если на то пошло, я вообще считаю себя зеркалом, в котором каждый видит отражение своих действий и манер. Если передо мной, как вы выразились, человек разумный, то он увидит во мне те же положительные качества, которые проявляет сам. Но если я вижу перед собой козла, роющего копытом землю и готового пырнуть меня своими рогами, то он получит от меня то, что заслуживает. То есть по рогам или между рогов.

– Вы поглядите, какой правильный нашёлся! – с возмущением хлопнула в ладоши Варвара, пока остальные разумно не вмешивались в разговор. – Получат от него то, что заслуживают. А кто ты такой, чтобы решать, кто чего заслуживает? Почему ты взял на себя роль судьи людских поступков? Ты что, может, считаешь себя эталоном человеческой нравственности и вершиной морального поведения?

Сразу три вопроса, но парень не спешил отвечать ни на один из них. Хмурясь, он буравил Варвару взглядом, она не менее мрачно смотрела на него. Так продолжалось достаточно долго, пока лейтенант не добавила в их спор новую порцию аргументов:

– Ты, Тимохин, в следующий раз, прежде чем решать и судить, кто чего заслуживает, взгляни на себя со стороны и вспомни, что ты всё-таки не дикарь-одиночка в глухом лесу, а человек, живущий в социуме. Здесь установлены свои рамки приличия и формы поведения, которые позволяют нам сосуществовать друг с другом. Будь по-другому, мы бы не жили единым обществом, а старались выжить в полной анархии. Помни об этом и почаще задавай себе вопрос, а имеешь ли ты право судить других, не осудив сперва самого себя. Ведь в том, в чём ты обвиняешь других, можно также обвинить и тебя. Так почему они заслуживают наказания, а ты нет? Подумай об этом на досуге.

Закончив тираду, девушка отвернулась к окну и, сложив на груди руки, погрузилась в раздумье. Александр, в раздражении поиграв желваками, поступил так же, уставившись в другое окно. Теперь молчание в салоне повисло надолго, пока спорщики, дуясь друг на друга, рассматривали пейзажи за стёклами, а остальные попутчики деликатно старались не лезть под перекрёстный огонь.

Наконец доктор Борменталь, слегка прокашлявшись, решился обратиться с вопросом к Долгорукову:

– Всеволод, голубчик, а подскажите-ка мне, пожалуйста, правильно ли я понял, что на инструктаже имела место ссора между нашим общим товарищем и неким Шпаком?

– Ну да, что-то типа ссоры имело место, – осторожно подтвердил тот, оглядываясь на насупившихся Варю и Сашу.

– О, так вы называете это ссорой? – тут же влез с комментарием возмущённый Ашас. – Стыдитесь, Всеволод, у вас редкий талант преуменьшать размеры свершившейся трагедии. Доктор, послушайте меня, как более компетентного свидетеля тех событий. Там имела место вовсе не ссора, а самая настоящая разборка, с наездами, взаимными оскорблениями и крупномасштабной потасовкой. Понять, в чью пользу она завершилась, не представляется возможным, так как сражение было прервано решительными действиями капитана, положившей конец всем распрям одной-единственной, но довольно мощной молнией из собственной руки. И да, я подтверждаю, что действующими сторонами вышеперечисленных безобразий являются Шпак и наш дорогой друг Тимохин. Но если что, то я был на его стороне!

– Печально, – посетовал Борменталь, массируя пальцами переносицу. – В том зале собралось почти с полсотни народу, а вы, Александр, умудрились повздорить с двумя из них, которых как раз стоило бы оставить в покое.

– Не понял, – вышел из своих раздумий Саня. – Капитана, допустим, и вправду не стоило злить, тут я каюсь. С ней как-то непроизвольно всё вышло. Но почему надо было поощрять хамство Шпака? Он что, какой-то мажор, сынок бугристых родителей?

– Парадокс заключается в том, – пустился в пространные пояснения док, – что у него… кстати, его зовут Владимиром, так вот, у Владимира замечательные родители. Да-да, обычные, но очень хорошие люди. Его мать медицинский работник, не сверхвыдающийся талант, но очень отзывчивая и ответственная. А его отец – герой труда, проработавший всю жизнь на заводе и принимавший участие в ликвидации аварии на ЧАЭС. О них хорошо отзываются родные и знакомые. И вот у таких родителей вырос не совсем воспитанный сын. Он с малых лет отличался наглым и грубым поведением. Будучи учеником старших классов, он уже имел приводы в полицию и состоял на учёте в подразделении по делам несовершеннолетних. Дальше больше, но перечислять все его, так сказать, заслуги утомительно. Просто поверьте мне на слово, Владимир очень неприятный человек.

– Сволочь, одним словом! – вынес свой вердикт Александр.

– Вот, опять! – встрепенулась Варвара, присоединяясь к беседе. – Опять ты выносишь своё суждение о других, а ведь сам ничем не отличаешься от него.

– О нет! – строго опроверг её заявление Борменталь. – Вот тут, Варюша, я позволю себе с тобой не согласиться. Да, у Александра присутствуют в характере некоторые жёсткие черты, но всё равно его психотип разительно отличается от психотипа Шпака. Приведу конкретные примеры. Оба они грубы, вспыльчивы и склонны к агрессии. Но при этом Тимохин однажды попал с переломанными рёбрами в больницу из-за того, что выступил против толпы хулиганов, защищая более слабых ребят. А вот Владимир в похожей ситуации, наоборот, руководил толпой, избивающей одного парня из-за девушки, которая нравилась самому Шпаку. Теперь понимаешь разницу в их поведенческой линии?

Почему-то не желая отвечать на такой простой вопрос, Варя мельком глянула на дока и, не говоря ни слова, опять отвернулась к окну. Борменталь же немного подождал ответа, но, поняв, что скорее всего его не получит, хмыкнул и обратился к остальной компании:

– Вот с таким, мягко говоря, неприятным человеком вы сегодня повздорили.

– Ну таких, как он, полно, – скептически проговорил Александр. – Что же, нам всех их бояться и спускать на тормозах все их милые шалости?

– А вот тут вы не правы, – кусая губу, не согласился с ним Борменталь. – Но мерзавцы всегда ярче себя выпячивают, чем порядочные люди. И проблема в том, что Шпак протеже Долорес Франтиковны.

– Ого! – воскликнул поражённый Всеволод.

А Ашас протяжно присвистнул и, склонившись, дружески хлопнул Тимохина по плечу.

– Друг мой, вы таки конкретно попали. За то непродолжительное время, что мы имели удовольствие лицезреть эту «очаровательную» даму, я получил полное представление о её характере и могу с уверенностью составить ваш гороскоп на будущее. Так вот, Александе́р, у вас отныне нет будущего. – Понизив голос до доверительного шёпота, который, однако, был слышен по всему салону, он предложил: – Примите мой совет. Во время сегодняшних ночных событий найдите где-нибудь точку прорыва и падите смертью храбрых в бою с нечистью. Поверьте, для вас это наилучший вариант в создавшейся ситуации.

– Отвали! – хмуро буркнул парень и уточнил у дока: – Значит, Шпак пользуется покровительством капитана Долорес?

– Да, – подтвердил тот. – Только она капитан Лигунова. Долорес – это имя и вкупе со званием не произносится.

– Скажите, доктор, – опять-таки осторожно влез в разговор Всеволод. – А как человек с такими характеристиками, как у Шпака, попал в протеже к старшему офицеру? Как он вообще попал в штат Комитета? Разве у нас нет психологов, которые проверяют людей на профпригодность во время вербовки?

– Ну, психологи конечно же есть, – ответил Борменталь. – Но Шпак был принят на работу в обход отдела кадров, по личной инициативе Долорес Франтиковны. Да-да, представьте себе, – добавил он, видя удивление на лицах собеседников. – Ему, честно говоря, светил тюремный срок по какой-то уголовщине. Но вместо этого в связи с ходатайством капитана его взяли в Комитет оперативником, на испытательный срок, который длится уже три года.

– Бардак! – злобно фыркнул Тимохин. – Кругом один блат и коррупция.

– Увы! – Борменталь вынужденно развёл руками. – Я бы сказал, что «вот в такое нелёгкое время мы живём», но это была бы неправда. Ибо эти два понятия – блат и коррупция – существуют в человеческом обществе испокон веков. И боюсь, что они неистребимы.

– Ну как неистребимы? – не согласился с ним Долгоруков, на которого порой накатывало желание подискутировать на социальные темы. – Всё зависит от социального строя. Вот если бы удалось построить коммунизм, не тот социализм, что был в СССР или что есть сейчас в Китае, а тот самый коммунизм, где от каждого по способностям, каждому по потребностям… Так вот, при таком строе коррупции просто не было бы места. Потому что там у руля стояли бы люди, заинтересованные не в личной выгоде, а в успехе общих предприятий и деяний. Следовательно…

– Да не мели ты чушь! – резко оборвал его Тимохин. – Где ты найдёшь таких людей, чтобы стояли у власти не за собственный интерес? Вся беспросветность человеческого общества в том и заключается, что к власти лезут алчные, корыстные люди, для которых понятия чести и совести вообще не существует. Только личная выгода толкает их на этот путь. Под выгодой я имею в виду не только денежный интерес, но и прочие соблазны: кому-то нравится слава и почёт, кто-то упивается ощущением самой власти. Но в любом случае спутники этих людей – тщеславие, алчность и корысть, а раз так, то никакого другого общества, кроме капитализма, с ними не построишь.

Всеволод, судя по его виду, готов был отстаивать свою точку зрения, но Ашас вовремя задал доктору насущный вопрос, положивший конец всем дальнейшим дискуссиям:

– Куда мы едем, док?

– За город, – просто ответил Борменталь.

– Видим, что не в центр. Но куда именно за город нас везёт этот катафалк?

– Уф! Зачем же так мрачно? – удивился доктор. – Поверьте, друзья мои, эта машина ещё никогда за всё время её эксплуатации не перевозила покойников.

– Не уклоняйтесь, пожалуйста, от темы, – сдержанно попросил двойник. – За сравнение с катафалком извиняюсь, но в остальном прошу вас не увиливать и ответить по существу. Куда нас везут?

– А сам не догадываешься? – раздался Варин голос. – Посмотри на дорогу, прикинь направление и пошевели мозгами. Ответ-то на ладони.

Тимохин переглянулся с двойником, нахмурился, но и ему ничего не пришло в голову.

– Блин! – выругался он наконец, сбитый с толку. – Ну не в «Тинаки» же нас везут, в самом-то деле. Не время сейчас по санаториям прохлаждаться.

– Ох, Тимохин! Тёмный ты человек! – разочарованно вздохнула Варвара. – На аэродром нас везут, в «Приволжский».

– На военный аэродром? – не поверил Долгорукий, и Саша вслед за ним повернулся за подтверждением к доку. – На фига? Что мы там забыли?

Борменталь с каким-то сожалением пожал плечами и, суетливо достав из борсетки второй конверт, протянул его лейтенанту.

– Вот, Варвара Андреевна. Новый приказ для вашей группы. Я его не читал, но могу быть твёрдо уверенным, что с патрулирования на правобережье вас снимают. Мне поручили забрать вас с инструктажа и, доставив на аэродром, передать с рук на руки майору Сулинову. Могу предположить, что вас прикомандировали к его батальону на всё время операции.

С некоторой долей сочувствия взглянув на лица внештатников, он добавил:

– Да, друзья мои, похоже, вас отправляют в зону боевых действий.

– Только через мой труп! – проревел майор, перекрывая мощью своего голоса царящий на аэродроме шум. – Слышишь, только так и не иначе. Я не возьму с собой на операцию эту цирковую труппу!

– Анатолий, успокойся, – увещевал его Борменталь. – Всё не так уж и плохо.

– Не так уж и плохо?! – не унимался Сулинов. – Да хуже и быть не может! Я этот сумасшедший квартет и в баню бы с собой не взял, а ты требуешь от меня тащиться с ними на боевые действия!

– Ну, во-первых, не я требую, а начальство. Во-вторых, вчера ты с этой группой вроде бы вполне хорошо ладил, так тепло с ними попрощался, а сегодня-то что случилось? Артачишься, словно тебе детишек из детского сада прислали. Ведь они уже опытные оперативники, прошедшие неслабое боевое крещение. Вспомни «Гэлакси», до прихода Аскера они весьма неплохо держались.

– Неплохо держались?! – Градус скептицизма в голосе командира «волкодавов» зашкаливал за немыслимые пределы. – Да задержись Нигматулин хотя бы ещё на пять минут, мы бы этих героев со стен и с пола отскребали.

– А не явись они туда раньше вас, – пошёл с козырей док, – на тебя и капитана, возможно, уже похоронки были бы выписаны.

Это замечание попало, как говорится, не в бровь, а в глаз. Анатолий Викторович набрал воздуха в лёгкие, явно желая продолжения на повышенных тонах, но, как видно, не находил достойных аргументов, а потому и стоял надувшись, бешено вращая глазами и судорожно сжимая-разжимая кулаки.

Пока они, майор Сулинов и доктор Борменталь, препирались друг с другом, обсуждаемая ими группа тихонечко стояла поодаль и ожидала своей участи. Прячась в тени минивэна, Варя с Всеволодом с тревогой следили за жарким диспутом начальства, а бесшабашные «близнецы» – Саша и Ашас, – забравшись на крышу машины, как дети, во все глаза смотрели за бурной деятельностью, развернувшейся на аэродроме.

И посмотреть было на что, ибо масштаб командировки боевых частей Комитета поражал своим размахом. Вообще-то на аэродроме «Приволжский» базировалась истребительная авиация, но сегодня все МиГи либо стояли в ангарах, либо барражировали высоко в небе, охраняя воздушное пространство вокруг базы. Безопасность никогда не бывает лишней.

А на взлётных полосах вместо них хозяйничали транспортники. Бесконечным, казалось бы, потоком одни машины сменяли другие, заправляясь, принимая на борт людей, технику и грузы. Загруженные транспортные самолёты тут же уходили на взлёт и уносились в небо, беря одним им ведомый курс.

– Александр, – бывший эмиссар обернулся к своему прототипу, даже не исказив его имени, настолько он был впечатлён открывшейся перед ним картиной, – объясните мне одну загадку. Я плохо считаю или батальон Сулинова по размеру не уступает римскому легиону?

– Насчёт легиона ты хватил лишку, – откликнулся тот. – В легионах по пять тысяч человек, а тут едва ли полторы наберётся.

– Но ведь и полторы для батальона много. Разве я не прав?

– Прав. Но присмотрись внимательно, здесь ведь не только комитетские бойцы. Вон те, в зелёных «камках», стопудово какие-то армейские подразделения. А вон те, в серых, это скорее всего спецотряды МВД, СОБР там или ОМОН.

– А что, Комитет и армией с полицией командует? – изумился Ашас.

– Не знаю, но почему бы и нет? – пожал плечами Александр. – Возможности Комитета не то чтобы безграничны, но весьма широки.

– Но зачем привлекать посторонних, разве ваше руководство не доверяет собственным «волкодавам»?

– Доверяет, – секунду подумав, ответил Саша. – Но при этом желает подстраховаться. Ты же знаешь, что кроме магов и монстров в диверсиях будут задействованы наёмные бандформирования. Так почему бы не использовать против них армейцев и полицию?

– Всё равно непонятно, что ж «волкодавы» сами не справятся с наёмниками? – не унимал свою любознательность эмиссар.

– Чушь, – фыркнул его собеседник. – «Волкодавов» набирают из отставных военных. Полагаю, они отлично умеют драться с кем угодно. Хоть с пришельцами из космоса. Но вряд ли руководству Комитета удалось узнать точное количество и состав всех сил противника, которые будут задействованы во время вторжения. А вдруг их тупо больше, чем предполагалось? Так зачем распылять собственные силы, если в ответственный момент каждый боец может оказаться на счету. Вот комитетское начальство и использует специалистов из смежных организаций.

– Хм! – В голосе Ашаса проскользнуло сомнение. – С одной стороны, это разумно. Но с другой: а вдруг «соседи», назовём их так, наткнутся на смежные отряды диверсантов? То есть на отряд наёмников, усиленный, например, магами или монстрами, а то и теми и другими разом. Ведь не подготовленные к таким перипетиям солдаты могут растеряться и завалить всё дело. Разве это оправданный риск?

– Ты невнимателен. Я уже говорил, присмотрись. К каждому армейскому или полицейскому подразделению прикреплены взводы «волкодавов». Их легко узнать по металлическим кейсам с «рэпами» и «ипками».

– С чем? – не понял его Ашас.

– С РПРами и ИПКашками, – терпеливо объяснил «консультант».

– А-а, это ваше комитетское спецоружие.

– Вот-вот! – подтвердил внештатник. – Оно самое. Кейсы эти ты и раньше видел, они довольно специфичные, перепутать их с другими сложно. Так что, получается, наши отряды в некотором роде смешанные.

– Эй вы, туристы! – раздался снизу голос Варвары Андреевны. – Слезайте с крыши, а то майор при виде вас двоих бесится всё больше, Алексею Сергеевичу всё труднее его уговаривать.

– Да хоть бы он вообще его не уговорил, – посетовал Ашас, тем не менее выполняя приказ лейтенанта. – А то лично я как-то не очень горю желанием тащиться в горячую точку, чтобы лечь там грудью на амбразуру.

– От твоего желания тут ничего не зависит, – осадила его девушка. – Приказ о нашей приписке к отряду майора Сулинова выдан, а значит, никуда ни мы, ни он не денемся. Отправимся все вместе хоть к чёрту на рога.

– Весело, – прокомментировал Ашас подобную перспективу. Но интонации его голоса напрочь опровергали значение комментария, явно склоняясь к противоположному мнению.

Тем временем доктор Борменталь, видимо, решил поставить точку в затянувшемся споре. Достав из борсетки очередной запечатанный конверт, он протянул его другу и сочувствующим голосом произнёс:

– Как человек военный, ты, Анатолий, понимаешь: приказ есть приказ. А значит, как бы тебя ни раздражала группа Воронюк, взять их с собой ты обязан. Вот, держи сам приказ и обрати внимание, кем он подписан. Тут уж не поспоришь и выше головы не прыгнешь. Мы обязаны подчиниться.

Расстроенный вид дока говорил, что ему и самому было не в радость провожать свою воспитанницу в самую гущу сражений (а сомневаться в этом не приходится, ведь майор не будет избегать боевых столкновений), но, как он только что сам выразился, подчиниться они обязаны.

С какой-то обречённостью майор не взял – выхватил конверт и сжал его в кулаке. Распечатывать его и читать приказ смысла не было. Оформление конверта не оставляло сомнений о его принадлежности к кабинету руководящего Совета. А содержание приказа только что поведал Борменталь, в чьей честности и компетентности Анатолий Викторович ничуть не сомневался. Врать никто не станет.

Раз док говорит, что Воронюк со своей группой приписаны к нему, значит, так оно и есть. Тяжко выдохнув, он набычился и направился в сторону внештатников. Как рыбка-прилипала за акулой, рядом с ним семенил толстячок Борменталь, готовясь в случае излишней вспыльчивости заступиться за Воронюк и её бойцов.

– Отделение, становись! Равняйсь! Смирно! – грозно прорычал Сулинов, подойдя к компании у минивэна.

Сила его голоса была такая, что не только Варя и Всеволод, но и не служившие никогда Саша с Ашасом моментально и в точности выполнили команды, вытянувшись так, что хоть на плакат с агитацией перепечатывай. Смерив их самым строгим взглядом, майор продолжил:

– Итак, ханурики! С этого момента слушать меня внимательно и выполнять все мои указания в точности и беспрекословно. Ясно?

– Так точно! – хором гаркнули оперативники.

Майор недоверчиво осмотрел всех четверых, словно сомневаясь в искренности их ответа. Дольше остальных подвергся осмотру Тимохин, от которого Сулинов вечно ждал какого-нибудь подвоха и по протокольной роже последнего видел, что тот вновь готов к саботажу и своего шанса не упустит. Но так как в данный момент Александр никакой активности не проявлял и не издавал ни звука, придраться было не к чему.

– Хорошо, – всё ещё недоверчиво проворчал командир «волкодавов». – Берите свои пожитки и шагом марш к остальным.

Он кивнул на десяток бойцов, отдыхающих возле двух пикапов.

– А какие пожитки? – робко поинтересовался Ашас. – Нас забрали с инструктажа и привезли прямо так, налегке.

Он немного погрешил против истины, поскольку налегке были не все. Варя держала в руке металлический кейс, с которым они свершали свои подвиги в достопамятный вечер в кафе «Гэлакси», а у Александра был заплечный рюкзак, набитый неизвестно чем под завязку. Но сам бывший эмиссар и Всеволод действительно были без всего, если не считать поясной сумки у внештатника. Лицо майора сделалось мрачнее тучи, обернувшись к Борменталю, он спросил, указывая на минивэн:

– Надеюсь, команда просто не в курсе, что их амуниция внутри салона?

– Увы, нет, – с сожалением развёл руками доктор. – Я запросил для них экипировку, но получать её было некогда. Однако, – спешно добавил он, поднимая руки в успокаивающем жесте, – наш сотрудник забрал амуницию вместо меня и уже везёт её сюда. Надеюсь, будет здесь с минуты на минуты.

Сулинов скрипнул зубами, но сдержал гневный порыв. Указав рукой на ближайший Ан-26, он твёрдо произнёс:

– Этот наш. Сейчас заканчивается заправка, и мы приступаем к погрузке. Если до её окончания ваши шмотки не привезут, то полетите, как выразился ваш приятель, налегке.

И, уже направляясь к своим «волкодавам», он на секунду обернулся и добавил с мстительной ухмылкой:

– Или не полетите вообще!

Не сказав больше ни слова, строгий командир отправился заниматься служебными делами, которые он был вынужден прервать из-за неожиданного визита дока с Вариной группой.

– Знаете, друзья мои, – задумчиво взял слово Ашас, когда майор достаточно удалился, – я уже в душе тайно надеюсь, что докторский курьер опоздает и не привезёт нам выше упомянутые «шмотки». Ибо лететь куда-то, где в тебя, возможно, будут стрелять, как-то не очень хочется. А уж лететь туда в сопровождении столь сурового шефа, который может под горячую руку и сам тебя пристрелить, так это уже вообще предел всяческих мечтаний, выдержать которые мои слабые нервы попросту не смогут.

Если этим пылким признанием он надеялся вызвать у коллег поддержку, одобрение или, наоборот, возмущение и протесты, то ничего этого не последовало. Все просто молча глядели на суету аэродрома, понимая, что через минуту-другую им предстоит влиться во всё это с головой.

– Алексей Сергеевич, – нарушила молчание Варвара, наблюдая, как взлетает очередной Ан, закончивший погрузку, – а каковы ваши планы и задачи? Вы летите с нами?

Надежда, звучавшая в её голосе, говорила об огромном желании видеть наставника рядом, когда, как говорится, запахнет жареным. Но, увы, Борменталь лишь рассеянно улыбнулся.

– Сожалею, Варенька, на меня у начальства другие виды. И как бы мне ни хотелось отправиться туда с вами, – он кивком головы указал вслед улетающему Ану, – мой путь лежит совсем в другую сторону. И задачи у меня немного иные.

– Очень жаль! – искренне посетовала девушка. – Майору в отряде не помешала бы магическая поддержка в вашем лице.

– Ну, дорогая моя! Не мы решаем, где кому службу нести. А что касаемо магической поддержки, так у Толика она есть. Да-да, представь себе. Братья Назаренко недавно получили ранг адептов белой магии. А заместитель Сулинова…

– Который Сухарь?

– Сухарь, – подтвердил док. – Так вот, он уже год как имеет диплом колдуна первой степени. В общем, с магией в их отряде всё в полном, как говорится, ажуре. Ну и ко всему перечисленному, в твоём лице они получили хоть и младшего, но медиума.

– Вот именно, что младшего, – недовольно пробурчала Варя. – Я с винтовкой лучше управляюсь, чем со спиритизмом.

– Ну-ну, не надо, – искренне запротестовал док. – Не наговаривай на себя. Вызываешь и заклинаешь духов ты не хуже, а то и лучше многих из нашего отдела. И кое-каким иным фокусам я тебя обучил за время нашей стажировки. Так что для этих брутальных вояк, – он кивнул в сторону «волкодавов», – ты являешься очень ценным приобретением на сегодняшний день.

– Вот именно, день. А воевать придётся ночью.

– Не утрируй, – одёрнул её наставник. – День, ночь, какая разница. Общую суть ты поняла. Так что прекрати разводить демагогию и сопли, лучше приободри своих бойцов, как минимум двое из них что-то захандрили.

Варвара оглянулась, пытаясь понять, о ком говорил док. Действительно, Долгоруков и Ашас выглядели немного скованными, заметно нервничали и явно нуждались во внимании. Чего не скажешь об их третьем товарище, ибо Тимохин выглядел и вёл себя так, будто собрался выехать на пикник. Кстати, рюкзак за его спиной только усиливал это впечатление.

– Что у тебя там? – проявила любопытство девушка, указывая ему за спину.

– Личные вещи. Средства гигиены, запасная одежда и бельё, а также заначка спиртного для медицинских нужд.

Сквозившая в его голосе ирония говорила о том, что перечисленные предметы скорее всего в рюкзаке отсутствуют, а что в нём на самом деле, парень признаваться не спешил. Лейтенант нахмурилась и собралась уже было добиться от сотрудника честного и исчерпывающего ответа, но он первым перебил её, обернувшись к взлётной полосе:

– Глядите-ка, наш самолёт закончил заправку и становится под загрузку. Давайте присоединимся к остальной команде, а то эти ушлые «волкодавы» займут все самые лучшие места в салоне и нам придётся лететь в хвосте, на откидных сиденьях, без комфорта.

Озадаченная Варя покосилась сперва на подруливающий к майорской группе Ан-26, потом переглянулась с Борменталем, как бы задавая ему немой вопрос: «Где ваш курьер с нашими вещами?» – и, получив в ответ сожалеющий и извиняющийся взгляд, покачала головой, обречённо скомандовав:

– Пошли!

Нестройной цепочкой маленькая опергруппа направилась на воссоединение с основным комитетским воинством. Доктор не отставал от них, как видно собираясь проводить ребят и Варю в долгий и нелёгкий путь.

«Лишь бы не в последний», – промелькнула паническая мысль в голове лейтенанта.

«Волкодавы» Сулинова не слишком суетились при виде приближающегося Ана, вся необходимая амуниция была уже на них или загружена в пикапы, бойцам оставалось только загнать машины в самолёт и загрузиться в него самим. Поэтому они больше внимания уделили подходящим к ним оперативникам, отпуская в их адрес туповатые шуточки про суперподкрепление.

– Ой, держите меня, мужики, сейчас грохнусь от счастья! – громче всех паясничал Кот. – Я то всё боялся, как же меня, такого беззащитного, на передовую отпускают, я же там сгину, аки дитя несмышлёное. А оказывается, нет, зря я на начальство напраслину навожу, заботится оно обо мне, вон каких защитников нам подкинуло, прямо не на войну, а на курорт едем!

– Шутки у тебя не смешные, Кот! – огрызнулся в ответ Тимохин, хмуро оглядывая хохочущих бойцов. – Так что завязывай из себя стендапера строить, не идёт оно тебе.

– Почему же не смешные? – делано удивился «волкодав». – Вон как все веселятся, от души, так сказать.

– Значит, мозгов у них ещё меньше, чем у тебя, – с какой-то непонятной злостью выдал Александр. – А если учесть уровень твоего интеллекта, то это значит ниже, чем ничего.

Коллеги Саши, услышав такое, встали на месте как вкопанные, ошарашенно глядя ему вслед. А он, нимало не смущаясь, продолжал движение, пока не приблизился к Коту вплотную, и, задрав голову, дерзко уставился тому в глаза.

К слову сказать, остальные «волкодавы», услышав его замечание про мозги и интеллект, рассмеялись ещё громче. Как видно, тёртые этой жизнью воины слышали на своём веку шуточки и похлеще и, будучи сильными телом и духом, относились к подобным выходкам как минимум снисходительно, а некоторые так и потешались вовсю.

«Какого чёрта он творит? – пронеслось в голове у Варвары. – Зачем всё время нарывается? Что с ним такое?»

Внутренне она уже была готова увидеть, как здоровяк Кот, возвышающийся над её подчинённым, как слон над моськой, одним махом мускулистой руки отправит нахального внештатника в нокаут с последующей госпитализацией. Но «волкодав», как и большинство его однополчан, только громче расхохотался и, хлопнув парня по плечу, выдавил сквозь смех:

– Ну, Тимоха, не помрёшь ты своей смертью. Пристрелят тебя где-нибудь так невзначай и скажут, що так воно и було!

– Пристрелят так пристрелят, – пожал плачами тот. – Что на роду написано, то и будет.

– Ишь ты какой, – уже менее весёлым тоном протянул боец Комитета. – А ты, часом, с нами в командировку летишь не затем ли, чтобы смерть свою найти? Так учти, мы туда работать едем, а не подыхать. Нам там суицидники не нужны.

– Вот и хорошо, что не нужны, – в тон ему ответил Саша. – Потому как я туда тоже пахать еду, а не счёты с жизнью сводить.

– Ну, раз пахать едешь, – влез в их диалог другой боец, – значит, и позывной у тебя будет «Пахарь» или «Тракторист»!

Новый взрыв смеха заглушил шум аэродрома и заставил Тимохина скорчить страдальческую мину. Но пока он придумывал достойный ответ, всё веселье было прекращено вмешательством Сулинова, который до этого момента стоял обособленно и вместе со своим замом изучал на планшете карты местности, где им вскоре предстояло работать.

– Чего шумим, бездельники! – Голос майора гремел как полковой горн. – Кончай балаган и становись на погрузку. Борт уже подходит.

Пока его отряд выполнял команду, он обернулся к опергруппе и вопросительно уставился на доктора. Тот, всё понимая без слов, с сожалением развёл руками, как бы говоря: «Увы, курьер с вещами ещё не подъехал». Командир раздражённо тряхнул головой, но высказать ничего не успел, его зам указал пальцем на самолёт:

– Анатолий Викторович, наш борт застопорился!

– Что значит застопорился? – Сулинов нашёл взглядом предназначенный для их перевозки Ан и сквозь зубы матюкнулся, увидев, что тот действительно встал на полпути к ним и, судя по замедляющемуся вращению лопастей, заглушил двигатели.

– Какого… – Не договорив ругательство, майор нажал кнопку рации и прокричал в эфир: – Борт 1240, почему остановились?

– Приказ от диспетчера остановить движение, – последовал ответ.

Чертыхнувшись, командир «волкодавов» вновь зажал кнопку:

– Диспетчер, что происходит? Почему задержали наш борт?

После недолгой паузы рация заговорила голосом, в котором майор узнал голос начальника аэродрома:

– Анатолий, это Голованов говорит. Извини, дорогой, у нас тут форс-мажор. Неожиданное распоряжение сверху. Надо срочно принять пассажиров с вновь прибывшего борта, а ваша площадка на данный момент единственная свободная. Но я тебя заверяю, много времени это не займёт, тридцать – сорок минут, не больше.

На Сулинова в этот момент было страшно смотреть. Казалось, его сейчас разорвёт от раздражения и возмущения. Сжимая-разжимая кулаки, он обернулся к зданию диспетчерской, словно собираясь отдать команду на штурм ну или хотя бы в самых ярких выражениях выплеснуть в адрес работников порта всё, что клокотало внутри него и просилось на язык.

Но какие бы витиеватые слова ни зародились в его голове, они остались не высказанными, потому что внимание майора было привлечено кортежем из четырёх машин, приближающихся к их площадке. И да, посмотреть стоило.

Остальная компания тоже уставилась на нежданных гостей, а некоторые из них протяжно присвистнули, когда три чёрные «Волги» с тонированными стёклами и такой же чёрный минивэн затормозили в десяти шагах. Пассажирские дверцы передней и задней машины открылись, выпуская наружу здоровых мужиков в чёрных пиджачных парах, при галстуках и солнцезащитных очках.

– Ух ты! – начал ёрничать Кот. – Парни, глядите, люди в чёрном пожаловали, будут сейчас всем память стирать.

Отряд разразился редкими, короткими смешками. А тем временем прибывшие в чёрных костюмах взяли кортеж в кольцо, обеспечив круговое наблюдение. Только после этих мер безопасности из «Волги», стоявшей в середине колонны, вышел крепко сложённый, седой мужчина в старославянской одежде.

Мельком взглянув на садящийся на взлётную полосу Ил-128, старик махнул в приветственном жесте майору и направился в его сторону. Сулинов пошёл навстречу старику. Их рукопожатие выглядело крепким, мужским. А вот речь вновь прибывшего поражала своей необычностью:

– Здрав буди, Анатолий Викторович! Всё ли ладно в воинстве твоём? Как ратнички твои, не пали духом ещё до боя?

– Здорово, Капитан! – хмуро ответил майор. – В отряде всё нормально, бойцы готовы и рвутся в бой. Да только рвение наше проволочками всякими на терпение изводят. Не подскажешь мне, по чьей милости наш вылет задерживают?

– Не серчай, друг сердешный, – в прежней манере говорил, или уж тогда глаголал старец. – Не по нашей вине транспорт важный задержался, а токмо вот зараз прибыть соизволил. И не ведали мы, что именно тебе доведётся ему место уступить, дабы шибче разгрузиться он смог.

– Ладно, пустое, – снисходительно махнул командир «волкодавов», вместе со стариком оборачиваясь к взлётной полосе, на которую уже сел и выруливал к ним прибывший Ил.

– Кого хоть встречаешь? – как бы невзначай поинтересовался майор у собеседника.

– Не обижай старика вопросом неразумным, – ответил тот. – Ни за что не поверю, будто бы ты, начальник безопасности в Комитете, не ведаешь, кого сия машина воздушная в своём чреве принесла.

Сулинов нехотя, но утвердительно кивнул:

– Значит, дождались всё-таки.

– Дождались, – с улыбкой подтвердил старик.

Дальнейший диалог они продолжали на ходу, направляясь навстречу Илу, поэтому ни «волкодавы» майора, ни стоящие рядом с ними оперативники не могли их больше слышать. А значит, пришла пора самим посплетничать об увиденном и услышанном.

– Что это за старый клоун тут древнеславянские реконструкции устраивает? – брякнул без раздумий Тимохин.

– Чуть больше учтивости, молодой человек! – одёрнул его доктор Борменталь. – Этот, как вы выразились, «клоун» – большой начальник в Комитете. По рангу он не ниже, а может, даже и выше Анатолия.

– Это как же капитан может быть выше майора? – удивился Ашас. – Да и не староват ли сей почётный гражданин для капитана? В его возрасте, я извиняюсь, пора бы и генеральские погоны носить.

– Янас, друг мой! – назвал док тёмного эмигранта его вторым именем. – В данном случае всё немного по-другому. Видишь ли, капитан – это не чин, а скорее должность. Причём довольно секретная. Мало кто в Комитете и за его пределами знает имя или фамилию этого человека. Просто Капитан, и всё. Но по внутренней иерархии он, как вы и предположили, сродни генералу.

– И кем же этот генерал-капитан командует? – позволил себе влезть Всеволод.

– Капитан, – голос Борменталя наполнился торжественностью и даже немного пафосом, – начальник над всеми граничарами.

– Ого! – с толикой уважения воскликнул бывший эмиссар. – Неужели над теми самыми, что стоят на рубежах у граней?

– Да, – тихо подтвердил док. – Над теми самыми. И я так полагаю, что в этом самолёте, который приказано принять без очереди и который Капитан приехал встречать лично, прибыло новое пополнение будущих героев.

– Опа! – Теперь уже все остальные члены команды с интересом уставились на затормозивший Ил. – Так там граничары?

К слову сказать, с неменьшим воодушевлением на выгрузку уставились все «волкодавы» и даже работники аэродрома. Через пару минут был подогнан автотрап, и герои рубежей, покинув салон, ступили на приволжскую землю.

«А на вид они не шибко-то крутые», – подумалось Александру.

За время его работы с Комитетом он привык видеть раскачанных, двухметровых «волкодавов» и поэтому немного удивился, что граничары заметно отличались от общепринятого типажа великих героев. Да, они на вид крепкие, поджарые, но не очень крупные, среднего роста и комплекции, обычные, неприметные люди. Мимо пройдёшь и не заметишь.

Ему даже показалось забавным сравнить «волкодавов» и граничар с породами собак. Если первых он сравнил бы с кавказскими овчарками, массивными и крупными, то вторые, по его мнению, больше напоминают овчарок немецких.

– Ну да, такие же: не слишком высокие, не такие грозные на вид, но резкие, с уверенными мордами, пардонте, лицами. Даже не знаю, на кого бы я поставил в драке?

– Ты о чём? – уточнил Долгоруков, и Тимохин захлопнул рот, поняв, что говорил вслух.

Тем временем выгрузка закончилась, не успев толком начаться. Долгожданное Комитетом пополнение оказалось, увы, невелико. Всего тринадцать человек покинули борт воздушного судна. Столь же коротким оказалось и приветствие прибывших их начальством.

Что-то коротко прокричав, Капитан быстро пожал всем руки и повелительным жестом указал им на чёрный минивэн из своего кортежа. Закинув на плечи рюкзаки и сумки, граничары гуськом направились к поджидающей их машине, а Капитан обменялся ещё несколькими фразами с майором, и оба командира, приобняв друг друга на прощанье, разошлись по своим отрядам.

Дальше все занялись своими делами: чёрный кортеж, приняв пополнение, поспешил покинуть территорию порта, разгрузившийся Ил уступил место заждавшемуся Ану, а отряд Сулинова приступил наконец к погрузке. Пока бойцы загоняли в самолёт пикапы, майор насел на Борменталя с прежним вопросом: «Где амуниция оперов?»

– Извини, Анатолий, – опять в сожалении всплеснул руками док. – Только что с ним созванивался, говорит, пробки на дорогах, будет здесь примерно через часок, но постарается побыстрее.

– Нет у нас этого часа, – раздражённо рявкнул Сулинов. – И даже получаса тоже нет. А раз нет амуниции, значит, остаются твои ротозеи на земле и чешут обратно в город, на патрулирование улиц.

– Но если ты их не возьмёшь с собой, – в голосе комитетского медиума появились стальные нотки, – то нарушишь прямой приказ. Ты готов на это пойти?

Тень сомнения промелькнула на суровом лице командира «волкодавов», но голос оставался решительным:

– Вполне! Мне доводилось и раньше нарушать приказы для пользы дела. И, как видишь, я спокойно это пережил.

– Ну, насчёт спокойно не перегибай, – возразил док, во взгляде которого промелькнули озорные искорки. – До сих пор в майорах ходишь. Напомнить, чем тебе обернулось твоё самоуправство при аресте Усачёва? А личная инициатива при задержании вампиров в слободской бане? Я могу ещё с десяток подобных примеров подкинуть. Надо?

Если бы Сулинов съел сразу дюжину лимонов и запил их рыбьим жиром, то и тогда его лицо вряд ли сморщилось бы сильнее, чем от слов его друга. Но крыть было нечем.

– Чего ты от меня хочешь? – обречённо выдохнул он.

– Только чтобы ты следовал букве устава, – решительно потребовал Борменталь. – Приказ у тебя, – кивнул он на краешек письма, торчащий из майорского кармана. – Возьми ребят с собой.

И, словно не желая больше оказывать давление на человека, которого по праву уважал и ценил, толстяк сменил интонацию:

– Анатолий, у вас две машины, забитые под завязку. Неужели среди всего этого груза не найдётся пары-тройки комплектов, взятых про запас?

– Нету у нас лишних вещей! – решительно возразил майор, стараясь не моргнуть и не отвести взгляда. – Только всё необходимое моим бойцам. Сам знаешь, всё выдано под роспись, под мою личную ответственность.

– Так уж и всё? – не поверил его оппонент. – А деревянные ящички с маркировкой Armbrust вам тоже в арсенале выдали? Причём под роспись, как ты говоришь?

Майор вновь покраснел от стыда – или от ярости, что вернее.

– Судя по названию, у вас там немецкие арбалеты, – продолжал добивать Борменталь. – Помнится, похожие я в «Гэлакси» видел, когда ваши с Аскером «волкодавы» эти стреляющие игрушки из подвала извлекали.

Казалось, Сулинов сейчас взорвётся и обрушит на стоящего перед ним собеседника водопад ярости и сквернословия, но, героическим усилием сдержав эти грозовые порывы, он проревел, обращаясь к своему заместителю:

– Сухарь!

Когда тот подбежал, Анатолий Викторович, кивнув в сторону притихшей опергруппы внештатников, спросил, цедя слова сквозь сжатые зубы:

– У нас найдётся чем снабдить этих хануриков? Я имею в виду из наших запасов?

Заместитель неуверенно пожал плечами, почесал макушку и после недолгого раздумья ответил:

– Можем им «черепашек» выделить, есть запасные. А вот насчёт стволов не уверен, тут сами знаете…

– Знаю. – жёстко прервал его командир. – «Черепашки», значит, «черепашки». Выдашь им по прибытии. А по поводу оружия – каждый должен иметь своё.

Последнее предназначалось доку, и, не давая ему времени возразить, майор поспешно, но твёрдо добавил:

– Возможно, у саратовских коллег найдётся чем вооружить наше «пополнение». Других вариантов не предвидится. И на этом всё!

Борменталь спорить не стал, разумно принимая компромисс. Вернувшись к Вариной группе, он тепло попрощался с каждым и сказал напоследок:

– Постарайтесь не лезть на рожон! «Волкодавы» своё дело знают, так что ваша задача просто им не мешать, прикрывайте тылы, фланги, но не лезьте на передовую. Не надо геройствовать. Ладно?

Оперативники дружно и почти синхронно кивнули в знак подтверждения. Но док словно усомнился в их искренности, продолжая увещевать:

– Как говорится, хороший помощник – это тот, кто не мешает. Александр, Всеволод, вас особенно касается! Не путайтесь у бойцов под ногами, а то вы в борьбе за Варину благосклонность готовы в штыковую бросаться на танковую колонну.

Все вышеперечисленные герои разом покраснели и потупились, стараясь не смотреть друг на друга. Только Ашас искренне подхихикивал над неловкостью своих товарищей.

– Вы скоро там? – вывел их из лирической паузы майорский рёв.

– Да-да, уже всё! – засуетился Борменталь. – Ну всё, друзья мои, с Богом!

Маленькая опергруппа полным составом направилась к трапу самолёта, доктор пустил сентиментальную слезу и, воровато оглядываясь, незаметно перекрестил их в спину. Почти весь отряд был уже внутри, только майор, его зам и вездесущий Кот дожидались своих «попутчиков» у трапа. Как видно, Сулинов, подостывший во время загрузки, решил объясниться с командиром прикомандированной к нему группы.

– Лейтенант, – обратился он с хмурым видом, но довольно мягким голосом к Варваре. – Ты извини меня, что так наезжаю на вас. Я знаю, ты отличный снайпер, и, хоть ты девушка, вот тебя я бы взял на любое рискованное задание. Долгорукова, который уже не раз ходил с нами на отловы и аресты, тоже возьму без скрипа и сомнения. Но вот эта парочка! – Тон его резко поменялся на угрожающий, когда он перевёл взгляд на Тимохина и его двойника. – От одного у меня изжога скоро появится. А второму я вообще ни на грош не доверяю, даже при всех комитетских страховках.

Сухарь и Кот согласно закивали.

– И вот только из-за них двоих, – майор вновь обернулся к девушке, – мне не хочется связываться с вашей группой. Их недостатки перевешивают все ваши со Всеволодом достоинства. Ты меня понимаешь?

– Думаю, да… – вынужденно согласилась Варя, косясь на обсуждаемую парочку. Однако помня, что она их начальница и не имеет права давать своих бойцов в обиду, добавила: – Но всё-таки, Анатолий Викторович, несмотря ни на что, в критических ситуациях эти два баламута ни разу меня не подводили и стояли за общее дело насмерть.

При последнем слове она невольно вздрогнула, опять в памяти проскочила та ночь, перекрёсток у моста и грохот сминаемого металла. Но, собрав волю в кулак, она уверенно посмотрела в глаза майору:

– Так поверьте им так, как верю я. И они вас не подведут.

Сулинов несколько долгих секунд изучал лицо девушки, затем согласно кивнул.

– Что ж, попробуем. Но, – добавил он, придав голосу строгости, – доверяя, проверяй! Кот, глаз не сводить с этих двоих!

– Слушаюсь, товарищ майор! – задорно отозвался боец. Он зашел к своим новоявленным «подшефным» сзади и, положив тяжёлые руки им на плечи, пообещал: – Уж позабочусь как о родных.

И, поднимаясь с ними по трапу внутрь самолёта, Кот почти нежно добавил:

– А ты, Тимохин, назначаешься любимой женой. Всю дорогу буду тебя любить и лелеять, а ты за то будешь меня слушаться и почитать, ну и, конечно, служить и повиноваться, как же без этого.

Ашас опасливо косился на «волкодава». Он бы и рад отстраниться куда подальше, но левая рука Кота, всё ещё державшая его за плечо, не давала такой возможности. Взглянув на Сашу, который, в отличие от «близнеца», оставался невозмутимым, бывший эмиссар осторожно поинтересовался:

– Скажите, Александе́р, наш сопровождающий, он что, из этих?.. – Не закончив вопрос, он сделал покачивающий жест ладонью, означавший «голубой».

– Да не! Вряд ли! – усомнился Тимохин, скептически окинув взглядом могучего Кота. – Вроде натурал. Да к тому же ещё заядлый бабник. Просто шутки у него всегда такие, что хоть стой, хоть ной. Шут, в общем, гороховый.

Боец затрясся в беззвучном смехе, но тут Саша со злорадной ухмылочкой снял его руку со своего плеча и приторно сочувственным, но громким голосом произнёс:

– Кстати, дорогой друг! Это не я, а ты будешь любимой женой у майора. И это тебя он будет всю дорогу «люлить» и «белеять».

– С чего бы это вдруг?! – удивился здоровяк, не успев отсмеяться.

– Не вдруг, а за косяк! – на ходу пояснил внештатник. – Как у вас, военных, говорится – «залёт, воин». Ты вчерашний наш банкетик хорошо помнишь?

Кот кивнул, ещё не понимая, какую подлянку готовит ему Тимохин. А тот, зная, что Сулинов вместе с замом идут за ними следом, продолжил всё так же громко:

– Вот, помнишь. А помнишь, что тебе командир приказал после банкета отнести столик на место? Было такое, было. Но ты про этот приказ то ли забыл, то ли забил, а стол из вещдоков так и остался у меня на квартире. Я сегодня за ним завтракал. Так что жди от мужа поцелуев!

Опешивший боец замедлил шаг, а Саня, взяв под локоть двойника, вырвал его из цепких пальцев несостоявшегося шефа и ускорил шаг. Звук тяжёлого пинка, раздавшийся у них за спиной, дал понять, что майор услышал «донос», и его командирский гнев уже начал изливаться на голову, точнее, зад нерадивого исполнителя.

– Один – ноль, – довольно ухмыльнулся Тимохин, подмигивая Ашасу и подставляя ему ладонь.

Тот радостно «дал пять» и подставил в ответ свою. Саша не стал кичиться, весело хлопнул в ответку, и оба прохиндея поспешили занять места, готовясь к полёту.

– Не мужики, а детский сад! – проворчала Варвара, наблюдавшая всю эту сцену, скептически покачала головой и страдальчески вздохнула. – А ведь это только начало…

Глава 3

Во время Великой Отечественной войны голос Юрия Левитана, звучавший из всех радиоприёмников страны, доносил до граждан последние сводки со всех фронтов нашей Родины. Вселяя в сердца слушателей надежду и уверенность в неминуемой победе, он перечислял славные подвиги, свершаемые как частями, так и отдельными бойцами Красной армии. Вся страна ежедневно, затаив дыхание, ждала этих новостей, а дождавшись, жадно впитывала каждое его слово.

Но иногда сводки Советского информбюро, зачитанные диктором Всесоюзного радио, содержали сообщения и такого порядка: «В течение дня ничего существенного не произошло. На отдельных участках фронта шли бои местного значения». Вот так вот просто и скупо – «бои местного значения», ничего больше…

И, несмотря на всё дикторское искусство Юрия Борисовича, эта фраза не могла поведать людям гражданским, никогда не бывавшим в сражениях, о немыслимой ярости, страхе, боли и отчаянии, сопровождающих каждый такой «бой местного значения». А ведь солдату, не отсиживающемуся в тылу на снабженческой базе, а воюющему на передовой, нет особой разницы, идёт ли он в генеральное наступление или дерётся в мелкой стычке за какой-нибудь посёлок, траншею, даже просто окоп. Смерть охотится за ним повсюду, и бойцу, чтобы не стать её добычей, всегда приходится биться на пределе своих сил.

Прогремел очередной выстрел, сбивая монстра прямо в прыжке, так что тот перекувыркнулся через голову и грохнулся плашмя на землю.

– Десятый! – сквозь зубы прошептал стрелок, ведя отсчёт выпущенным боеприпасам.

Не мешкая ни секунды, заменил опустевший магазин, но на передёргивание затвора не хватило времени. Другая тварь уже подобралась и кинулась сбоку. Шаг назад и в сторону, уход с траектории прыжка, и прикладом вдогонку по башке. Хруст уродливой черепушки, и незадачливый прыгун рухнул неподалёку от подстреленного собрата.

Теперь мужчина, держа карабин на изготовку, имел возможность бегло оглядеться. Что и говорить, денёк сегодня не задался. Многострадальный домик у озера превратился в аналог сталинградского дома Павлова, с самого утра на него идут атаки одна другой хлеще.

Сначала, во время завтрака, пёс Петруха поймал в чулане двух ершистых гадюк. Затем сам хозяин дома, отправившись на берег проверить снасти, подстрелил трёх водяных химер. В аккурат после обеда на крышу дома приземлились две крупные стимфы, на перестрелку с которыми ушло полчаса времени и солидное количество патронов.

А перед самым ужином Петруха услышал вдалеке тревожное цоканье Алиски и грозным рычаньем предупредил хозяина об очередном нападении, указав мордой направление. Предупреждён, значит, вооружён – так говорили весьма неглупые римляне.

Не теряя времени, мужчина сорвал со стены карабин «Сайга», старенькую, но надёжную трёхлинейку Мосина с оптикой и занял позицию у окна. Едва он успел это проделать, как в зоне видимости показались несущиеся во весь опор монстры: бульты и скраджи. Твари не очень крупные, но зато шустрые, а главное, их было очень много.

Трёхлинейная винтовка позволила начать бой на дальних подступах, и пять монстров были подстрелены на дистанции метров в сто – сто пятьдесят от дома, дальше в ход пошёл скорострельный карабин. Но нападающих реально было много, они были быстрые, злые и мотивированные на добычу, так что защитнику дома пришлось оставить позицию у окна и, встав у дальней стены, отстреливать тварей, запрыгивающих на подоконник.

Долго, однако, там ему продержаться не удалось, при первой же смене магазина бульты и скраджи ворвались внутрь. Началась рукопашная, если можно так назвать драку, где руками, собственно, никто и не пользовался. Человек бил врагов прикладом и стволом ружья, добавляя мощные пинки ногами в домашних тапочках. Большущий пёс кусал и рвал врага страшными клыками. Но дом было уже не удержать…

Лишённые манёвренности, усталые, раненые, задавленные численным превосходством противника, отчаянные защитники пошли на прорыв. Выскочив во двор, мужчина и его пёс всё ещё пытались дать отпор врагу, не позволяя навалиться всем скопом.

Так что теперь, спустя чёрт знает сколько времени вставив в охотничий карабин последнюю обойму и пробив черепушку очередному скраджу, бородатый мужчина оглядел поле боя, устало оценивая обстановку. На него пока никто не нападал, но баталия ещё не закончилась. То есть никто ничего и не собирался заканчивать.

В сторонке рычащий Петруха, подобно храброму пуделю Артемону из сказки Толстого, боролся сразу с двумя бультами. А чуть дальше под молодым дубом скакали две чешуйчатые твари, бешено пытавшиеся допрыгнуть до ближайших веток. Среди листвы мелькнул беличий хвост. Бесстрашная Алиска доказывала, что она не только надёжный дозорный, но и не менее отчаянная защитница, со снайперской точностью пуляющая жёлудями по уродливым черепушкам монстров.

Зная, что ни бульты, ни скраджи по деревьям лазить не умеют, а значит, нахальная белка пока в безопасности, человек решил в первую очередь помочь своему верному лохматому другу. Вскинув ружьё к плечу, взял мельтешащую куча-малу на прицел, но стрелять не решался, опасаясь задеть пса. Надо как-то заставить их замереть на секунду-другую.

Долго не раздумывая, мужчина громко свистнул и добавил командным голосом:

– Сидеть!

Выдрессированный годами верный Петруха тут же исполнил команду, упав на задницу и вытянув торчком уши. Бульты конечно же дрессированными не были, но громкий окрик отвлёк их от попыток задушить неуловимого противника.

Это промедление стало для них роковым. Выстрел – и одна из тварей лишилась головы. Вторая резко прижалась к земле, готовясь прыгнуть на стрелявшего человека, но была поймана за хвост зубами пса, за тот же хвост раскручена и запундырена в стену дома. Хруст, раздавшийся при столкновении со стеной, показал, что добивать бедолагу уже не надо.

Осталось завершить затянувшееся сражение. Ещё два выстрела прервали физические упражнения по прыжкам в высоту монстров у дуба. Довольная белка выскочила из листвы на открытую ветку и радостно загомонила. При этом она подняла лапку с тремя оттопыренными коготками, словно в сербском приветствии.

– И где только научилась, а? – тяжело качая головой, буркнул бородач.

Устало привалившись спиной к деревянной стене защищённой ими цитадели, он сползал по ней, пока не уселся на завалинку. Карабин при этом всё равно держал наготове.

– Ну, Пётр Васильевич, что говорят тебе твои уши? – скосив глаза на пса, поинтересовался он хриплым голосом. – Есть ещё поблизости живые монстры?

Петруха постоял на месте, шевеля ушами и дёргая носом. Затем расслабился, встряхнул головой и, часто дыша, тяжёлой поступью подошёл к хозяину и улёгся у его ног.

– Значит, нет, – подвёл итог мужчина. – Это хорошо-о…

Само слово «хорошо» получилось протяжным, словно припев медленной русской песни. Спрыгнувшая с дерева Алиска взобралась ему на плечо и с важным видом уставилась вдаль, шевеля ушами с кисточками и всем видом показывая, что ни чуточки не устала, готова бдить и нести дозор дальше!

– Спасибо тебе на добром слове, – обратился к ней человек. – Опять ты нас вовремя предупредила. Я тебе уже целый пакет миндаля за наше спасение должен.

Пушистая стражница издала короткое цоканье, как бы говоря: «Не стоит благодарности. Одно ведь дело делаем». Удовлетворённый её ответом бородач посмотрел на небо и немного скривился.

– Однако быстро вечереет. Мне скоро на работу, грани не ждут. А от сменщиков моих, что должны вас тут за меня охранять, ни слуху ни духу. И Капитан на мобилу не отвечает. Что происходит? Где их черти носят, защитничков этих?

– Пригнись!

Никто из группы не успел понять, кому предназначалась команда, поэтому на пол бухнулись все трое, а Варя навскидку прострелила стекло в окне над Ашасом и монстра за ним.

– Чисто! – отрапортовала она сама себе, озираясь на остальные окна. – Всем подъём! Круговое наблюдение, о целях извещать меня тотчас же.

Тимохин и Долгоруков исполнили команду в точности, поднявшись с пола и озираясь по сторонам. Ашас, в отличие от них, подниматься не спешил.

– С вашего позволения, Варвара Андреевна, я пока останусь в горизонтальном положении, – попытался объясниться он, забиваясь под сиденье машины. – Я недостаточно смелый, чтобы бдить по сторонам, когда идёт такая канонада. Ведь согласитесь, в такой обстановке легко словить шальную пулю. А оно мне надо? Тем более я всё-таки не штатный боец, а всего лишь консультант и следопыт, ну или что-то типа того, и в бою от меня пользы немного, а ведь то, что творится вокруг, полностью соответствует понятию «бой».

– Всё сказал? – сквозь зубы процедила лейтенант, не прекращая наблюдения и держа РПР на изготовку. – Не хочешь помогать, тогда не мешай. Валяйся дальше, но чтоб без звука, уяснил?

Ответ бывшего эмиссара потонул в грохоте выстрела, потому что водитель их «таблетки»^[1], громко матерясь, пальнул из обреза в показавшегося из-за дерева убара. Громко взвизгнув, тварь опрокинулась на спину, но быстро вскочила и бросилась прочь, нырнув в заросли кустов.

Водила пальнул ей вслед из второго ствола, добавив новую порцию мата. Попал или нет, результат этого выстрела остался неизвестен, да он, собственно, никого особенно не интересовал, потому что стрельбы вокруг хватало с избытком.

Их маленький караван в составе головного полицейского уазика, двух комитетских пикапов и «таблетки» оказался зажат на узкой лесной дороге и был атакован со всех сторон монстрами различных видов. «Волкодавы», быстро среагировав, заняли круговую оборону, кроша нападающих из лёгкого ручного оружия.

Группа лейтенанта Воронюк находилась в середине колонны, сразу за командирским пикапом, поэтому оказалась в защищённом кольце, но принять участие в схватке всё равно пришлось. Монстров было много, и они иногда прорывались сквозь кинжальный огонь, заставляя защитников стрелять в упор или даже биться врукопашную.

Майор Сулинов, не оставшийся за бронёй своего пикапа, ходил вдоль колонны, стреляя с двух рук и раздавая своим бойцам короткие команды. Проходя мимо «таблетки» с оперативниками, он задержался на секунду, заглянув в окно:

– Эй, ханурики! Живы ещё?

– Так точно, товарищ майор! – откликнулась за всех Варя.

– Молодцы! Машину не покидать, сидеть как пришитые, – приказал Сулинов, хотя внештатники и сами не спешили покидать «таблетку», так как оружие было только у лейтенанта и водителя. Травмат Долгорукова был бесполезен, а ножи Александра оставались, так сказать, на крайний случай. И похоже, что случай этот не за горами…

Не тратя времени, командир прошёл дальше, к замыкающему пикапу, подстрелив по ходу движения трёх бультов и одного скраджа. Один выстрел – одна тварь, всё по-честному.

– Знаете, друзья мои, – вновь заговорил с пола машины Ашас, устраиваясь поудобней, – а ведь, несмотря на всю свою брутальность, Анатолий Викторович, оказывается, действительно профессиональный главнокомандующий, от которого порой исходят очень разумные приказы. «Не покидать машину!» Вы только вслушайтесь, сколько тепла и заботы сквозит в этих простых словах, сказанных в пылу жаркого боя. И с каким рвением я готов исполнять его указания, невзирая на все сложности и опасности…

– Хорош трындеть! – злобно рыкнул на него Тимохин, опередив на доли секунды остальных коллег. – Тебе было сказано, валяйся молча.

– Вам легко говорить, – не унимался его двойник, взбивая Сашин рюкзак, как подушку, и подстраивая под голову. – У вас хотя бы ножи есть, и в случае вторжения монстров внутрь машины вам будет чем защищаться. А я, как всегда, безоружен. И что мне прикажете делать? В старину говорили, что слово – это тоже своего рода мощнейшее оружие. Но что-то мне кажется, против монстров оно не сработает? Как бы я ни старался красноречиво объясниться с убаром или бультом, это не помешает им вонзить свои клыки в самые мясистые части моего бренного тела.

– Зато твои слова помогут мне решиться наконец вонзить свои ножи в упомянутые тобой же мясистые части, – честно предупредил его Саша, поигрывая клинками.

– Неужели я настолько вам противен, Александе́р, что вы готовы устроить акт членовредительства члену нашего крепко спаянного коллектива?

– Да ты задолб… – набычился тот, доведённый уже до кипения, но выстрел, прогремевший в салоне, оборвал диспут между неродственными близнецами. Ещё одно стекло и тварь за ним оказались разнесены трассёром из Вариного «рэпа».

– А ну! – грозно скомандовала лейтенант, водя стволом пистолета от окна к окну. – Заткнулись оба! Все трое! – на всякий случай добавила она, зыркнув на ни в чём не повинного Всеволода. – Вам было сказано наблюдать и предупреждать. Болтать обо всякой ерунде после будете.

– Если это «после» настанет, – с тоской в голосе протянул двойник.

– Янас! – раздражённо прикрикнула Варя, как видно, терпение у неё было на исходе.

Долгоруков тут же захлопнул Ашасу ладонью рот, и тот вжался в рюкзак, всем своим видом изображая испуг и готовность исполнять приказ о вынужденном молчании.

Тем временем стрельба вокруг стала реже, а через некоторое время прекратилась совсем. Похоже, силы нападающих иссякли. Наступила опасная фронтовая тишина. Бойцы не покидали своих позиций, держа на прицеле окружающие их заросли. Минута, другая. Атак не было, но и напряжение не отступало, все были наготове и ждали, ждали, ждали.

Наконец уши людей уловили робкий птичий свист. Затем второй. Третий. Птицы, словно отходя от оцепенения, охватившего их во время бушующей вокруг ярости боя, оживали, наполняя воздух своими трелями.

Анатолий Викторович облегчённо вздохнул и, щёлкнув по гарнитуре, скомандовал:

– Всем внимание! Отделение. Вторые номера, провести разведку местности. В лес не углубляться, оставаясь в пределах видимости колонны. Первые номера, проверить: транспорт, груз, оценить потери и расчистить дорогу. Выполнять!

Колонна, до этого неподвижная и молчаливая, как ощетинившийся иголками ёж, враз засуетилась, загомонила. Бойцы сноровисто приступили к выполнению приказа. Сам майор, бросив мимоходом взгляд в окно «таблетки», прошествовал к головной машине. Полицейский уазик представлял собой довольно жалкое зрелище.

Скаты разодраны клыками до самых дисков, стёкла выбиты, исполосованный когтями корпус, и в качестве апогея ствол поваленного поперёк дороги дерева лежит на капоте, продавив его до самых колёс.

«Оси сломаны, движок на земле, ремонту не подлежит», – оценил его состояние Сулинов и зло сплюнул. Служебная командировка не задалась с самого начала.

Он обошёл покорёженную машину, заходя со стороны водительской двери. Сама дверь, оторванная с болтами, валялась неподалёку. Водитель – молоденький сержант полиции – с окровавленной головой сидел на порожке, тупо уставившись в землю и что-то бессвязно бормоча. Зажатый в его руке «макаров» с отведённым назад затвором говорил, что парень тоже не прятался под сиденьем, а яростно отстреливался.

– Как сам? – спросил майор у мужчины в гражданской одежде, сидящего на месте водителя и бинтующего голову сержанта. На приборной доске перед ним лежал РПР, так как мужчина был сотрудником Комитета из Саратовского отделения.

Не прерывая перевязку, тот неопределённо пожал плечами и, оглядывая заросли, процедил:

– Нормалёк. Ни царапины. – Немного помолчав, он кивнул на основание поваленного дерева. – Не перепилено. Зубами монстры грызли, как бобры. Значит, не люди засаду готовили, а они сами.

– Дерево сами, – согласился по этому пункту Сулинов, но, как видно, по другим у него имелось иное мнение. – Только дерево толстое, им несколько часов его грызть пришлось, значит, готовились заранее. У них, – он кивнул на валявшиеся повсюду трупы монстров, – мозгов бы на это не хватило, должен быть кто-то поумнее.

Ещё один щелчок по гарнитуре:

– Внимание, разведка! Что обнаружили?

Через некоторое время раздался ответный щелчок, и возбуждённый голос Кота доложил:

– Ничего особенного, шеф! Трупы монстров да кучи их фекалий под деревьями. Кстати, большие кучи, видать, давно нас здесь ждали.

– Давно ждали… – протяжно повторил майор сам для себя, покачивая головой. – Кроме безмозглых, другие особи имеются?

– Никак нет! – пришёл ответ. – Пара дроклов в хвосте колонны завалены, остальные безмозглые.

– Хе, что дроклы, – сам с собой заговорил командир, – этих тварей я видел, сам же их и завалил. Но они тупо исполнители, а не полководцы.

Он задумчиво оглядел окружающий их лес и, резко склонившись к саратовскому коллеге, спросил, глядя на него в упор:

– Кто знал о нашем маршруте следования?

Тот, ничуть не смутившись, закрепил повязку на раненом сержанте и, уставившись в глаза майору, твёрдым голосом ответил:

– Официально? Немногие. Но повторю – официально.

Саратовец устало отвёл взгляд и, откинувшись на сиденье, взял с панели РПР, переложил его себе на колени. Хмуро осмотрев лежащее на капоте машины дерево, он таким же усталым тоном продолжил:

– А если по сути, то дядю Мишу у нас тут весь район знает. Ещё бы, самый старый егерь в области. Ну а то, что он граничар, знает весь наш Комитет: от Совета до самого последнего рядового. И то, что в Астраханском батальоне служит командиром его воспитанник, тоже ни для кого не секрет.

Помолчав пару секунд, комитетчик вновь взглянул в лицо Сулинову и доверительно добавил:

– Так что, майор, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, куда ты отправишься на усиление по прибытии в нашу область. К своему бывшему наставнику, куда же ещё. Просто, как дважды два.

Командир «волкодавов» чертыхнулся и сплюнул сквозь зубы. Надежда на какие-нибудь зацепки для выявления предателя, слившего информацию, развеялась как дым на ветру. А тот же саратовец, снова развалившись на сиденье, продолжил свои размышления вслух:

– Можно предположить, что засада готовилась не на тебя лично. Ведь Миша у нас заслуженный ветеран, и участок у него неслабый. Устранить такую глыбу в канун вторжения – довольно здравая мысль для любого диверсанта. Так что эти твари могли здесь ждать любого, кто направится к нему на подкрепление.

Это заявление заставило Сулинова нахмуриться.

– Если эта засада предназначена задержать подкрепление для дяди Миши, то что сейчас происходит у него самого?

Секундная пауза, в течение которой астраханец и саратовец обменялись понимающими взглядами, и дальше началась бурная деятельность.

– Веди его в «таблетку», – приказал майор коллеге, указав на сержанта, а сам побежал в центр колонны, командуя на ходу: – Разведка, возвращайтесь! Дэн, быстро расчистить путь, полицейский уазик скиньте в кювет.

Подбежав к машине с оперативниками, он велел им всем выходить:

– Поедете со мной в пикапе. Вы в салоне, охламоны ваши в кузове. Эта машина, – кивок в сторону «таблетки», – везёт местных обратно. Там раненые поедут.

– Но мы без них не… – хотела спросить Варвара.

– Не заблудимся, – упредил её вопрос Сулинов. – Тропа ведёт прямиком к озеру, а нам туда и надо. Осталось всего ничего: пять-шесть километров.

Впереди раздался жуткий треск, Дэн из армейского ИПК разносил в щепки импровизированный шлагбаум.

– Охренеть! – невольно вырвалось у Ашаса, впервые увидевшего это оружие в действии.

Не менее двойника был впечатлён и Саша, хотя старался делать вид, что ему такое не в диковинку. Минуты не прошло, как от поваленного дерева остались только груды щепок, после чего «волкодавы», навалившись гурьбой, столкнули покорёженный уазик в кювет. Дорога была свободна.

«Таблетка» с выбитыми стёклами, приняв на борт раненого полицейского и саратовского комитетчика, отправилась в обратный путь. А оставшиеся пикапы с астраханским подкреплением готовились продолжить маршрут. По два «волкодава» из каждой машины, облачившись в тяжёлую броню и вооружившись пулемётами, разместились в кузовах, прямо на ящиках с грузом. Внештатников майор, изменив первоначальное решение, всё же рассадил в салонах.

На крышу ведущего пикапа разместили крупнокалиберный пулемёт на дистанционном управлении, пульт от которого Анатолий Викторович забрал себе. А впереди колонны было решено пустить летающий дрон с мелкокалиберным пулемётом и камерами наблюдения. Обезопасив, таким образом, отряд от дальнейших неожиданных нападений, командир скомандовал:

– Трогай!

И поредевший караван тронулся дальше.

Спустя пару минут

Майор, неотрывно следя по монитору за видео, передаваемое с дрона, недовольно проворчал:

– Опять оно вернулось.

– Вернулось? – переспросил сидящий за рулём Кот. – Что вернулось?

– Чувство, – ответил командир и, оторвавшись от экрана, уставился в гущу леса. – Чувство, что на тебя пристально смотрят. И возможно, через прицел.

– Косатка, здесь Грешник! Колонна разделилась. Пикапы с астраханцами двинулись дальше. Машина с местными повернула обратно. Второй уазик уничтожен, остался на месте засады.

– Грешник, здесь Косатка! Тебя понял. Продолжай наблюдение. Без указаний ни во что не вмешивайся. Приём.

– Здесь Грешник. Принято.

– Мастер, здесь Косатка, отряд отбил нападение и продолжил движение. Потерь у них нет.

– Спасибо, Косатка, вас понял. Немного отстаём, друзья мои, надо поднажать. Упырь, прибавьте, пожалуйста, ходу.

– Так точно, Мастер. Уже прибавил.

Солнце почти село. Ещё отдельные лучи пробивались сквозь листву, но до полного его ухода за горизонт оставались считаные минуты. Вечер вступал в свои права, готовя плацдарм для наступающей ночи.

Гудя, как огромный шмель, дрон вылетел из-за верхушек деревьев и начал наматывать круги, направляя объективы своих камер на озеро, береговую линию и одиноко стоящий дом. Следы недавнего боя снимались им особенно тщательно, фиксируя валяющиеся повсюду трупы монстров и стреляные гильзы.

Закончив поверхностный осмотр, аппарат снизился до двух метров и стал облетать дом, заглядывая в окна. Когда он, закончив два круга, пошёл на третий, из леса показалась цепь «волкодавов» в боевом снаряжении. Двигаясь удивительно бесшумно для таких массивных мужиков, они приблизились к дому, беря его в полукольцо.

Дрон завис с противоположной стороны, над озером. Дом окружён. Из леса на тихом ходу выехали пикапы и остановились на некотором удалении.

– Ты куда собрался? – прошептал Всеволод, видя, как Тимохин собирается открыть дверь машины.

– Наружу, куда же ещё? – недоумённо ответил Саша.

– Я те, мля, дам наружу! – рыкнул на него водитель-«волкодав», неотрывно наблюдавший за тылом и левым фронтом. – Шеф велел выходить? Нет! Вот и сиди, мля, пока не скажет.

В этот момент из второй машины выбрался упомянутый майор и, держа в каждой руке по РПРу, направился в сторону дома. Неугомонный Тимохин, наплевав на всё и вся, открыл-таки дверь и, выскочив наружу, собрался идти следом. Его напарник и водитель разом зашипели на нарушителя дисциплины. Сулинов обернулся на этот шум, собираясь грозным окриком навести порядок, но не успел.

С ближайшего дерева вдруг раздалось беличье цоканье, а куст орешника резко взвился вверх, и показавшийся из этой гущи листьев и веток ствол карабина упёрся в командирский затылок. Всё живое, находившееся в этот момент на берегу озера, разом замерло. И даже искусственный дрон, казалось, стал гудеть на полтона тише.

Замер вместе со всеми и майор. Но, как ни странно, ни тени страха не мелькнуло на его лице, наоборот, радостная улыбка словно сделала его светлей.

– Здравствуйте, Михаил Георгиевич. Рад, что вы живы. А я иду, вижу, кустик какой-то странный растёт, думаю: пнуть, что ли, смеха ради?

– Похохми мне давай, – раздался голос из кучи листвы, – похохми. Думал он. Пёр, как баран, дороги не разбирая, мог и наступить, всё равно бы не увидел.

– Да ладно вам! – продолжал улыбаться Сулинов. – Не настолько уж я туп, чтобы спектральным зрением не увидеть человека в засаде. И не узнать его фокусы, которым он меня сам и обучил.

Раздался смешок, и ветки с листьями раскинулись в стороны, являя на свет хозяина дома.

Повесив карабин на плечо, бородач раскинул руки в стороны:

– Ну, здорово, бездельник!

– Привет, дядя Миша! – Майор, убрав «рэпы» в кобуры, рухнул в дружеские объятия бывшего наставника.

Обхватившись, как два борца на татами, наставник и ученик со смехом сжимали друг друга так, что треск разносился по всему берегу. Лично Тимохину на миг показалось, что после таких милых обнимашек оба мужчины рухнут с переломанными рёбрами. Ну просто потому, что это больше было похоже на борьбу двух медведей…

Однако ничего подобного не произошло. Расцепив объятия, майор и егерь, довольные, похлопывая друг друга по плечам, шутили, смеялись и обменивались типичными вопросами, которые обычно задают друг другу люди, хорошо знакомые, но давно не видевшиеся. Но как бы ни велика была радость от встречи, служба всегда превыше всего.

– Отделение! – скомандовал Сулинов, щёлкнув по гарнитуре, хотя такой голос услышали бы и на другом берегу озера без всякого микрофона. – Отбой боевой готовности. Приступить к подготовке дома и всей прилегающей территории к круговой обороне.

Словно сжатые пружины, получившие вдруг свободу, «волкодавы» сорвались с мест исполнять приказание. Пикапы подогнали к крыльцу, в считаные секунды разгрузили, и началась работа по превращению егерского домика в неприступную крепость.

– Вот это правильно! – от души похвалил Михаил Георгиевич. – Давно пора. А то вы что-то припозднились.

Майор открыл было рот, собираясь объяснить бывшему наставнику причины их задержек, но тот прервал его, небрежно махнув рукой:

– Можешь не рассказывать. Сам вижу. Все пикапы ваши в зелёной крови, значит, сюда с боем прорывались, а не походным маршем двигались.

Сулинов кивком подтвердил наблюдательность старого егеря. А тот переключил своё внимание на стоящих обособленно оперативников, мнущихся в нерешительности и не знающих, куда им деваться:

– Что за туристы? – спросил он бывшего воспитанника, направляясь в их сторону.

– Вот именно, туристы, – горько усмехнулся Анатолий Викторович, следуя за ним. – Оперативная группа из внештатников, для слежки и наблюдений. Почему-то высокому начальству вздумалось их прикрепить ко мне в самый последний момент.

Бородач недоумённо вскинул бровь, но ничего комментировать не стал, а подойдя к оперативникам, поприветствовал:

– Ну, здорово, ребятушки! Давайте знакомиться. Меня зовут Михаил Георгиевич, для друзей просто дядя Миша. Я здешний егерь, отвечаю за порядок в этой и прилегающей лесной местности.

– Лейтенант Воронюк! – представилась Варвара, выступая на шаг вперёд. – Командир смешанной опергруппы…

– Ну-ну! Лапка! – прервал её егерь. – Я слишком стар, чтобы выслушивать длинные официальные приветствия. Давай по-простому. Дядя Миша.

Он протянул ладонь для рукопожатия.

– Варя. – Опешившая девушка машинально подала свою руку.

– Очень приятно, мадемуазель. – Вместо того чтобы пожать ладонь, Михаил Георгиевич галантно поднёс её к губам и чмокнул. – Поверьте, очень приятно. В нашей глуши редко встретишь девушек. А уж таких очаровательных, как вы, – это вообще событие века.

Варвара залилась румянцем и смущённо поблагодарила за комплимент. Но, вспомнив, что она всё-таки командир группы, собралась и кратко, по именам, не называя должности, представила своих ребят: – Всеволод, Александр, Ашас.

Поочерёдно пожав представленным руки, бородач безапелляционно скомандовал:

– Все вокруг вкалывают, давайте и вы трое столбами не стойте, а беритесь за дело. Ты, лопоухий, – обратился он к Всеволоду, – вон стоит банька, вода уже в кадке, дрова в поленнице, растопи!

– Есть, – рванулся дисциплинированный Долгорукий.

– Вы, двое из ларца, – настала очередь Саши с Янасом, – вон там начатая яма, рядом лопата торчит. Значит, яму углубить, все трупы туда стащить и закопать. Выполнять!

Несмотря на волны возмущения, поднявшиеся в парочке «припаханных к делу», тем не менее они в едином порыве рванули исполнять поручения. Откуда в них проснулась такая тяга к исполнительности, ни тот ни другой объяснить не могли. Но подчинились без тени сомнения, понимая, что ими командуют по праву.

– Мастер, здесь Косатка! Грешник докладывает, что караван добрался до места назначения. Личный состав готовится к обороне, а командиры отделений вместе с хозяином объекта скрылись внутри.

– Косатка, вас понял. Пусть продолжает наблюдение, мы на подходе.

В предбаннике, вольготно раскинувшись на скамейках, майор и егерь, завёрнутые в мокрые простыни, прохладным квасом остужали жар после парилки. Вполне мирная, домашняя картина, если бы не карабин и РПР, лежащие на тех же скамьях рядом с владельцами.

– Ну, Толяныч, давай, – заговорил серьёзным тоном Михаил Георгиевич, отхлебнув разом с полковша. – По глазам вижу, хочешь чего-то спросить, прежде чем я за портал уйду. Теперь пора, выкладывай. Да не тяни, стемнело уже, там, может, ещё и светло, но тоже ненадолго, мне медлить нельзя.

Сулинов собрался с ответом, как бы взвешивая все «за» и «против», но всё же решившись, выпалил одним духом:

– Дядь Миш, забери оперов с собой.

Полуминутная пауза, в течение которой наставник разглядывал бывшего ученика. Затем:

– Да ты рехнулся, что ли? Напоминаю, там грани! И сегодня, если верить начальству, ожидается большой прорыв. И ты просишь взять их с собой? Туда?!

– Не совсем туда, – внёс поправку майор. – Ты ведь за стенами отсиживаться не будешь. Чтобы защитить население, вместе с войском пойдёшь к самим граням. Вот и иди, а хануриков моих оставишь в городе, чтобы под ногами не мешались. Сдашь их под опеку градоначальнику, и пусть сидят, пока всё не закончится.

– Под ногами не мешались, – с ухмылкой повторил бородач. – Вот, значит, где собака зарыта. Мешают они тебе. Не доверяешь ты им. Всем разом или кому-то персонально?

Сулинов утвердительно кивнул и, хлебнув квасу, разъяснил:

– Варя и Всеволод вполне надёжны. Она снайпер редкостный, он исполнительный и дисциплинированный. Их можно было бы и оставить. Но разделять эту группу я не имею права. А оставлять их всех не хочу из-за оставшихся двоих.

– Да что с ними не так? – пытливо спросил егерь. – Вроде бы обычные охламоны, каких много. Но так ведь ты и не таких обтёсывал. Хотя… – добавил он задумчиво, приложился к ковшу и, отхлебнув, закончил мысль: – Один из них странный какой-то. Тот, что в ошейнике.

– Этот в ошейнике, – просветил майор наставника, – и не человек вовсе. Он эмиссар из мира теней. Прибыл к нам с собственным телом, был перехвачен и перевербован. А ошейник у него набит взрывчаткой, для страховки, так сказать.

– Вон оно как! – поразился Михаил Георгиевич, хлопнув себя по коленям. – Вот уж правду бают, что Комитет в средствах неразборчив. Уже для борьбы с нечистью нечисть же и нанимают. Куда мы катимся?

– И не говори! Ну так что, возьмёшь?

– А какой резон мне их брать, если среди них такой сюрпризец имеется?

Сулинов посмотрел в глаза наставнику и заговорщицким тоном ответил:

– Так сюрпризец тебе не помеха, если ты его в городе, под присмотром оставишь. Зато я тебе в благодарность за услугу гостинцев подброшу. Дам для войска твоего пограничного несколько ящичков с «огнём греческим» и «стрелами Аполлона».

– Ишь ты! – обрадовался егерь, словно смакуя каждое услышанное слово. – Это хорошо! Это очень хорошо. А может, тогда и «молний Зевса» подкинешь? Для окончательного успокоения моих сомнений.

– Извини! – сочувственно развёл руками майор. – «Молнии» все наперечёт, свободных нет. Да к тому же если бы ты видел масштабы диверсий, что мы у себя в области предотвратили… Если в вашем регионе хотя бы вполовину такие же готовились, то, поверь, «молнии» нам здесь ой как понадобятся.

– Жаль, – искренне посетовал дядя Миша. – Но «огонь» и «стрелы», как я уже сказал, тоже хорошо. Однако вот что мне всё-таки покоя не даёт. Ты говорил, группа эта для слежки и наблюдений. Так чего же это начальство их на передовую засылает? Да ещё в самый последний момент. Как-то подозрительно это, не находишь?

– Подозрительно, – мрачно согласился командир «волкодавов». – Только понять, в чём затык, я пока и сам не могу. Может, Совет хочет от кого-то из них избавиться. Но делать это открыто не решается, вот и шлют всю группу туда, где их порешить могут. Сгинут все четверо, не беда, зато и ненужный объект самоустранится. А что, такое вполне в духе Комитета.

– Хм. Да ты, я вижу, уже зуб на своё руководство имеешь.

– Не то чтобы, но… – скривился майор. – Однако суета какая-то нездоровая среди лидеров наших идёт. Оно и понятно, подковёрная борьба за лучшее место всегда была. Но не в канун же такого большого шухера.

– А почему бы и нет? – возразил старый егерь. – Кому война, а кому мать родна. Ты же знаешь, жадные до власти, они во Всемирный потоп все лодки пожгут, лишь бы на единственном плоту верховодить. Так что им стоит воспользоваться всеобщей бедой, чтобы избавиться от кого-то, послав его под вражеский огонь?

– Или дружеский… – задумчиво протянул Сулинов.

– Ты это к чему?

В нескольких словах тот поведал бывшему наставнику о сорванной оперативниками засаде в «Гэлакси». И поделился своими соображениями по поводу той засады.

– Во как! – снова в своей манере воскликнул дядя Миша. – Так ты думаешь, устранить тебя хотели не с той стороны, а с нашей баррикады?

– Мне, если честно, эта мысль только недавно пришла, – пустился в рассуждения майор. – Задержанная нами ведьма призналась, что организовала на меня засаду по приказу кого-то неизвестного. Через посредника. Посредник до задержания был убит. Ниточка оборвана. А сам понимаешь, заказать-то мог кто угодно, необязательно с той стороны, ведь мог и кто-то из наших. Кто-нибудь из тех, кому я как кость в горле.

– С этим я соглашусь. Но знаешь ли, подослать к тебе группу с сомнительными сотрудниками в надежде, что они в критической ситуации тебя подведут и невольно посодействуют твоей гибели, это как-то ненадёжно. Итоговый результат не гарантирован.

– И это верно…

– Поверь, я допускаю, что тебя хотят устранить. Хотят и с той стороны, и, возможно, что даже с нашей. Но вряд ли посредством именно этой группы. Как я уже сказал, ненадёжно. Так что причину их приписки к тебе ищи в самих ребятах. От них избавиться хотят. Или от кого-то конкретно, но пожертвовав всеми.

Наставник и ученик помолчали, размышляя над ситуацией. Но долго раздумывать было некогда, и, хлопнув майора по плечу, старый егерь подвёл итог:

– Ладно, решено. Возьму я твоих подопечных, оставлю их у себя в полисе. Воспитанница моя за ними присмотрит. Гостинцы твои со всей аккуратностью использую, комар носа не подточит. Ну а ты, друг мой ситный, уж постарайся здесь не облажаться и уж будь ласков, «каморку» мою от диверсантов защити.

Обменявшись доверительными взглядами, мужчины пожали друг другу руки, скрепляя договор.

– Мы не жалкие букашки, все мы – ниндзя-черепашки! Носим панцирь, как…

– Янас! Заткнись, пожалуйста. У тебя ни голоса, ни слуха, поэтому прошу тебя, не пой.

– Извините, Варвара Андреевна. Просто мне так прозвище этих броников понравилось, что просто не смог удержаться. Надо же, «черепашка». А говорят, у военных нет чувства юмора.

– Юмор-то у них есть. Только он специфичный, не каждому понятен.

– Вы правы, Александе́р, так назвать сей элегантный костюм можно только при наличии, как вы выразились, весьма специфического чувства юмора.

– А собственно, Ашас, чем тебе не нравятся костюмы? Да, они действительно элегантны, хотя их функция вовсе не в этом, а в том, чтобы защитить наши тела и конечности от физических повреждений. И кстати, с этим они прекрасно справятся, можешь мне поверить.

– Всеволод, голубчик, да я ни чуточки не сомневаюсь, что эта броня защитит меня даже от снаряда гаубицы при выстреле в упор. И их элегантность я не ставлю под сомнение. Они мне, кстати, очень нравятся. Просто когда смотрю на себя в этом костюме, мне приходят на ум разные ассоциации: пантера, горилла, робот… Да кто угодно, но не черепаха! Поэтому и кажется забавным прозвище, данное этому комплекту.

Дискуссия проходила в одной из комнат егерского дома, где под присмотром большого серого пса оперативники облачались в выделенные им майорским заместителем бронекомплексы, называемые самими «волкодавами» «черепашки».

Недоумение Ашаса было вполне обоснованным, потому что ни бронежилет, ни шлем с прозрачным забралом, ни элементы защиты конечностей – ничего из этого не напоминало черепаху. Так откуда взялось такое название? Объяснить сей феномен смог бы, наверное, только тот, кто его придумал.

Тем не менее, невзирая на комическое прозвище, сам комплект оказался довольно удобным и функциональным. При его проверенной практикой прочности он обладал довольно малым весом, а конструкция жилета позволяла менять его размер и форму. Последнее было особенно удачным, учитывая разницу в габаритах «волкодавов» и внештатных оперативников.

Саша и Всеволод с нескрываемым восхищением наблюдали, как Варвара, используя смартфон вместо зеркальца, подгоняла броник под свои впечатляющие формы. Саша даже подумал, что иной стриптиз смотрится не так соблазнительно и эротично, как облачение их лейтенанта в боевую броню. Правда, выразить эту мысль вслух он не рискнул, учитывая, что в этот момент Варя как раз прилаживала к жилету кобуру с «рэпом».

– Как дела, бездельники? – Сопровождаемый резким треском вопрос заставил всех разом вздрогнуть и обернуться к выходу. В дверном проёме стоял хозяин дома. – Чего дёргаетесь? Я это, я, не бойтесь.

И, задорно подмигнув, он пальцами разломил грецкий орех, сжимаемый в руке. Тимохин и Всеволод судорожно сглотнули, вспомнив, у кого они видели подобную привычку.

– Вы так тихо ходите, – невольно восхитилась Варвара. – Мы даже не слышали вашего приближения.

Мужчина довольно заулыбался, радуясь комплименту:

– Милая, так мы с Петрухой давно в лесу живём. А лес, он лишнего шума не любит. Приходится соответствовать. Хотите орешков?

– Не откажусь, – улыбнулась девушка.

Потрепав по загривку верного пса, Михаил Георгиевич протянул ей ладонь с орехами.

– Признаюсь вам, Варвара, что никого не встречал, на ком бы бронекостюм сидел так шикарно, как на вас, – чуть поклонился он. – Вы в нём прямо валькирия. Прекрасная дева-воительница!

Как и в начале их знакомства, девушка залилась румянцем и смущённо поблагодарила. Было видно, что учтивость егеря ей приятна. Однако же Саша и Долгоруков при этой сцене заметно напряглись. Похоже, в их противостоянии за благосклонность начальницы появился новый конкурент.

То, что по возрасту он ей в отцы годился, а может, и в деды, в расчёт не бралось. Они прекрасно понимали, покорить сердце женщины может мужчина любого возраста, если он того достоин. А у бородатого егеря, по-видимому, достоинств хватало. Физически крепок, по-мужски красив, по-джентльменски галантен – это только первые явные качества, но сколько их ещё может проявиться при длительном знакомстве?

Повосхищавшись ещё немного Вариной красотой в самых изысканных комплиментах, Михаил Георгиевич перешёл к делу:

– Раз вы уже все приоделись, прошу следовать за мной. У командования для вас важное задание, которое он вам с минуты на минуту озвучит.

И, сделав приглашающий жест следовать за ним, егерь покинул комнату. Гуськом потянувшись следом, оперативники прошествовали через две другие комнаты и остановились в третьей, по-видимому спальне. При виде кровати Тимохин с Долгоруковым напряглись ещё больше, перемещая настороженные взгляды между данным предметом мебели, Варей и хозяином дома.

Не замечая всех этих переживаний, Михаил Георгиевич неподвижно стоял перед огромным ковром, занимающим всю боковую стену спальни, и с каким-то благоговейным чувством смотрел на изображённую на нём картину.

– О! Франсуа Буше «Свадьба Амура и Психеи»! – воскликнул образованный Долгоруков. – Известная работа. Правда, я полагаю, в названии кроется ошибка. Произведение освещает один из эпизодов греческой мифологии, но у греков бога любви звали Эрос. Амур – это римский аналог, появившийся гораздо позднее.

– Всеволод, голубчик, – всплеснул руками Ашас, – да вы прямо кладезь полезной информации. В вашей блестящей на свету голове умещается столько всего интересного.

– Да помолчите уже вы оба! – строго зашипела на них лейтенант и бросила предупреждающий взгляд на Тимохина, ожидая, что и он влезет со своим комментарием. Но тот молчал, ибо свой вердикт: «Зануда», – пробурчал под нос ещё раньше высказывания «близнеца».

Не отвлекаясь на все эти препирательства, егерь продолжал стоять перед картиной, словно в каком-то трансе. Варя и остальные, не понимая причину этой неподвижности и молчания, не решались их нарушить и потому тактично помалкивали тоже. Безмолвие сцены было нарушено извне. Раздался топот множества ног, короткие команды, и в комнату ввалилась группа «волкодавов» во главе с майором.

Повинуясь жестам командира, бойцы поставили у стены четыре принесённых с собой ящика и тут же покинули помещение. Сам майор, мельком взглянув на хозяина дома, но не отвлекаясь на него, обратился к Варваре:

– Лейтенант Воронюк!

– Я!

– Головка патефо… гхм… – собрался было съязвить Анатолий Викторович, но передумал. – Извините. В общем, слушайте мой приказ вам и вашей группе.

– Так точно, готовы слушать!

– Мы подготовили дом к обороне. Парни мои знают, кому и что из них надо делать. Все действия давно отработаны и отточены. Ваша группа в данной ситуации, уж не обижайтесь, для нас досадная помеха.

Игнорируя враз посмурневшие лица оперативников, майор продолжил как ни в чём не бывало:

– Поэтому приказываю вам всем четверым поступить в подчинение к Михаилу Георгиевичу и следовать за ним в мир граней. Там вы будете исполнять уже его распоряжения. Всё ясно? Вопросы?

Варвара молчала, ошарашенная услышанным. Такого ни она, ни её подчинённые не ожидали. Их, оперативную группу, посылают туда, куда берут только специально подготовленных «героев». В то, что им вдруг без повода тоже представился такой шанс, просто не верилось.

– Вопросы? – нетерпеливо повторил Сулинов.

– А… о… оружие? – сумела наконец выдавить из себя девушка, выходя из оцепенения.

Майор чуть заметно поморщился:

– Я вам уже объяснял ситуацию. И вам, и Борменталю. Оружие надо своё иметь.

– А в чём затруднения? – раздался вдруг голос егеря.

Никто не заметил, когда он вышел из транса и присоединился к компании. Анатолий Викторович вкратце рассказал ему, как ребят доставили на аэродром налегке, как обломалась надежда добыть оружие у Саратовского филиала и как имеющиеся в наличии стволы будут нужны самому майору и его бойцам.

Михаил Георгиевич неодобрительно покачал головой:

– Вот уж прости, но это не дело – отправлять людей в такую командировку и не снабдить всем необходимым. Я бы этому вашему Борменталю шею за такое намылил.

Он помолчал, раздумывая о чём-то.

– Ну вот что! – Бородач вновь заговорил, как видно приняв какое-то решение. – У меня тут не комитетский арсенал, но кое-что сделать можно.

Он снял с противоположной стены «Сайгу», подсумок с магазинами и протянул всё это Долгорукову.

– Как тебя… Всеволод, кажется, так? – Получив утвердительный кивок, егерь отдал ему карабин в руки. – Вот держи. Он заряжен. В подсумке ещё два полных магазина и один неполный.

– Дядь Миш, ты уверен? – усомнился в действиях бывшего наставника майор. – Знаешь ведь правила.

– Толик, успокойся! – отмахнулся тот. – Тебе ли говорить о соблюдении правил?

Он кивнул на сложенные у стены ящики и, подмигнув Варе, покинул комнату. Намёк хозяина дома заинтересовал оперативников, и они поспешили изучить принесённую «волкодавами» тару.

– Armbrust, – прочёл Всеволод немецкую надпись на одном из ящиков.

– РПО-А, – озвучил аббревиатуру другого ящика Тимохин. – Ёшкин матрёшкин! Это же «Шмель»!

– Вам эти названия о чём-то говорят, мои эрудированные друзья? – спросил Ашас, которому всё услышанное ничего не объясняло.

– Конечно, говорят, – просветил его Александр. – В этих двух ящиках немецкие РПГ, а в этих наши огнемёты.

– Ух ты! – воскликнул впечатлённый эмиссар. – Солидно!

– Я бы даже сказал, чересчур солидно, – нахмурился Всеволод, оборачиваясь к майору. – Анатолий Викторович, а это не слишком? Вы ведь с такой артиллерией тут половину заповедника сожжёте.

– Долгоруков, не гони волну! – осадил его Сулинов. – Я чт�

Пролог

– Что есть добро? – вопросил из тьмы дребезжащий голос. – В чём суть этой категории? Может ли оно существовать отдельно, без тени всеобъемлющего зла?

– Вы действительно хотите поговорить об этом, Владыка? Смиритесь с нашей участью, наказание, посланное нам, вполне заслужено нами. Теперь наша задача сполна искупить свою вину, но не усугублять её!

– Ах-ах… Какая милая, тупенькая, сентиментальная речь, сейчас расплачусь! Ты не забыл, что это по твоей вине, из-за твоей тупости и трусости я, твой Владыка и Повелитель, заключён в этом ничтожном предмете, вместо того чтобы править вселенной.

– Ну, я бы не утверждал, что тут целиком моя вина, ведь…

– Заткнись! Ни слова больше! Теперь у нас нет права на ошибку, и я не дам тебе ни единого шанса опять все испортить. Жребий уже брошен, и сама судьба ведёт их к нам! О, встреча только предстоит, и у нас ещё есть время к ней подготовиться… А пока-а…

Зловещая тишина вновь повисла под ночным небом, окутавшим, словно туманный саван, вершины древних гор. А полный диск луны освещал спящий у их подножия город, словно подтверждая слова неизвестного о брошенном жребии и отсутствии выбора у путников.

Внезапно, где-то вдали, быть может, даже на другом конце мира, раздались глухие раскаты грома, и в коротких паузах, казалось, было отчетливо слышно:

– Вперёд, мои верные слуги, час, которого мы все так долго ждём, – приближается, так ускорьте же его приход!..

Конец апреля – восхитительное и таинственное время, когда с каждым днём ночная тьма всё раньше начинает отступать, без боя отдавая все захваченные территории неба во власть предрассветного сумрака и утренней зари. Но не в этот день.

Туман всё ещё продолжает клубиться над поверхностью озера, прижимаясь к воде всё ниже и ниже, словно предчувствуя опасность и стремясь закрыть собой беззащитную гладь воды. Приближение непонятного зла чувствовали и птицы: прячась среди ветвей деревьев, они осторожно затягивали свои трели, будто из страха проявить себя слишком громко.

В какой-то момент предрассветная песня оборвалась, встревоженные птицы в едином порыве поднялись вверх, и этот порыв был понятен – они пытались спастись в бескрайнем небе. На долю секунды над замершей землёй повисла пронзительная тишина, словно последний отголосок недавнего покоя…

По водной глади, качнув кувшинки, пробежала рябь, а у берега, вторя чавкающей грязи, зашелестел камыш. Вода накатывала на берег и отступала обратно. Вскоре всё прекратилось. Над озером опять повисла тишина, но тишина тревожная.

Медленно-медленно из-под воды, недалеко от берега, всплыли сгустки водорослей. Подобно кочкам, эти сгустки замерли на поверхности в полной неподвижности. Они сохраняли своё невозмутимое спокойствие, пока глаза, скрывающиеся в гуще водорослей, осторожно наблюдали за домом на берегу. Но вот наблюдение закончено.

Словно подлодки, обнаружившие цель, сгустки водорослей бесшумно устремились к берегу. Ближе к суше «шпионский режим тишины» был нарушен, ибо невозможно пробраться через прибрежные заросли, не нашумев на всю округу. Шелест и треск камыша в утренней тишине, казалось, разносился на километры.

Но группу таинственных гостей это уже не смущало. На секунду замерев у кромки воды, они поднялись в полный рост. Грязно-зелёные водоросли подобно парикам венчали уродливые головы с выпученными глазами, прорезными жабрами и пастями, полными мелких, острых зубов. Шесть жутковатых тварей озирались по сторонам.

Тела водяных монстров напоминали человеческие, но были покрыты тусклой, тёмной чешуёй. В перепончатых когтистых лапах каждого были зажаты деревянные дубинки, утыканные острыми ракушками, – весьма примитивное, но от этого ничуть не менее опасное оружие.

Постояв с минуту по колено в воде, словно принюхиваясь плоскими носами, нелюди наконец начали выходить на берег, крадучись подбираясь к дому. Разделившись, они стали окружать невысокое деревянное строение: трое направились к двери, трое других крались к окнам.

Вдруг с верхушки дерева, росшего возле дома, раздалось громкое верещанье. Рыжая белка, свесившись с ветки, возмущённо цокала язычком, сердито глядя на незваных визитёров. Монстры вздрогнули от неожиданности. Один из них тихо, но злобно зашипел на рыжего зверька. Видимо, это означало – уходи, не то хуже будет…

Однако белка попалась не из трусливых и в ответ разразилась новой порцией возмущённого писка. Досадливо хлюпнув, монстр, резко замахнувшись, метнул одну из своих дубинок в нарушительницу тишины. Пролетев мимо легко уклонившейся белки, дубинка с гулким треском воткнулась в ствол дерева. Негодование маленькой стражницы стало ещё громче, казалось, что рыжий зверёк зовёт кого-то, кто точно сумеет дать отпор нежеланным гостям, нарушившим утреннее умиротворение.

Внезапно изнутри дома раздался грозный собачий лай. Осознав, что первоначальный план Повелителя по «соблюдению полнейшей тишины и абсолютной внезапности нападения» безвозвратно провален, монстры дружно ринулись в атаку.

Трое с разбегу навалились на дверь, стараясь вынести её с петель. Остальные стали трясти оконные рамы, пытаясь раскрыть их снаружи. Вдруг раздался громкий хлопок – стекло одного из окон взорвалось изнутри, снося прочь стоящего перед ним нелюдя. С развороченной грудью он растянулся на траве, осыпанный мелкими осколками. Дёрнулся в последний раз и затих…

Остальных агрессоров такой решительный отпор задержал всего на мгновение. С ещё большим остервенением они продолжили попытки ворваться в дом. Лезущие в окна оставили в покое рамы и просто повыбивали дубинками стёкла, открывая себе доступ в хлипкую «цитадель». Ну и как понимаете, такой вандализм тоже не остался без ответа.

Раздался громкий второй хлопок, и монстр, уже вставший на подоконник, схлопотал заряд крупной дроби прямо в пасть, отчего уродливая голова оказалась почти оторвана и повисла на лоскутах, а он сам обвис в оконной раме.

Третий водяной гость, проявив немалую прыть, сумел-таки протиснуться внутрь, но только для того, чтобы уткнуться носом в ствол охотничьей «Сайги». Грохнул очередной выстрел, и незваный гость с развороченной мордой вылетел обратно через окно, с ещё большей скоростью, чем проник в него.

Не ведая о судьбе своих боевых товарищей, монстры, штурмующие дверь, продолжали бесплодные попытки её выбить. Вдруг в какой-то момент между таранными ударами раздался тихий щелчок открываемой задвижки. «Штурмовики» не успели среагировать и, навалившись плечами на дверь, распахнули её настежь, потеряли равновесие и грохнулись на пороге. А потом началась бойня…

С грозным рычанием на врага кинулся огромный серый волкодав. Завязалась потасовка, к которой атакующая сторона явно была не готова: злобно шипя, мешая друг другу, они не могли справиться с могучим комком мускулов, успевшим искусать всех троих и напоследок вцепившимся мёртвой хваткой в загривок самого крупного.

Одному из монстров таки удалось подняться, но лишь для того, чтобы встретиться лицом к лицу с крупнотелым, бородатым мужиком, хозяином дома. Тот, сжимая в руках ружьё, притаился рядом с дверью, спокойно наблюдая за боем своего лохматого друга.

Поднявшемуся монстру хозяин резко врезал прикладом между ушей, разом выбив из него дух. На полу затрясся в предсмертной агонии монстр, чья шея хрустела в страшной пасти пса. Последний чешуйчатый визитёр, истошно шипя, отмахиваясь дубинкой, сумел выползти на крыльцо и, резво вскочив, бросился наутёк, направляясь к озеру.

Перешагнув валяющиеся на пороге тела, бородатый мужик вышел наружу. Поглядев в спину убегающего, он выждал, пока тот добежит, казалось бы, до спасительной воды, после чего выстрелом навскидку завершил утренний бой своей безоговорочной победой. Всё.

Бородач постоял ещё несколько секунд неподвижно, прислушиваясь, не шастают ли где поблизости другие монстры. Вместе с ним прислушивался и серый пёс, тоже вышедший на крыльцо и замерший у ног хозяина. Пока они так стояли, та самая рыжая белка, что первой подняла утренний кипиш, перепрыгнула с дерева на крышу и, пробежавшись по кровле, спрыгнула на плечо хозяину дома.

– Доброе утро, Алиска! – поприветствовал тот пушистую охранницу.

Зверёк радостно затараторил, зацокал, щекоча усиками ухо мужчины и вертя хвостом, как вертолёт пропеллером, словно говоря: «Вот видишь, я не мелочь рыжая, а вполне ценный служебный экземпляр, и не дрыхла без задних лап, как некоторые собаки Баскервилей, а верно держала свой пост, первой заметила врага, и если б вы не мешали, то вполне самостоятельно могла бы справиться со всей нагрянувшей толпой нелюдей».

– Да-да! – согласился с ней бородач, отклоняясь от щекотки. – Я снова у тебя в долгу. Ты опять первая их заметила.

Ушки с кисточками смешно дёрнулись, фиксируя похвалу, а хвост, на мгновение перестав крутиться, встал столбом, дрожа от радости. Но молчать долго, наверное, было выше беличьих сил, поэтому, снова завертев хвостом, Алиска продолжила тараторить уже с более горделивым видом.

– Конечно! – согласился с ней человек. – Я всегда ценил тот вклад, что вы с Петрухой, – он потрепал по мохнатой холке пса, – вносите в охранение моей персоны. И с меня лично награда: миндаль, грибы и лучшее место за столом, как обычно.

Поняв, что угроза скорее всего миновала, хозяин дома прислонил ружьё к перилам крыльца и, с удовольствием наблюдая за поднимающимся из-за горизонта солнцем, достал из кармана штанов фляжку, отвинтил крышку. При виде этой манипуляции белка возмутилась, сердито тараторя и стуча лапками по уху собеседника.

– Спокойно, спокойно! – воскликнул он, поднося сосуд к носу зверька. – Это всего лишь морс. Морс из ягод.

Недоверчиво ворча, Алиска подозрительно принюхалась к содержимому фляжки и, не почувствовав алкоголя, снова беззаботно затараторила, делясь с мужчиной только им двоим понятными новостями. Слушая её вполуха, почёсывая пса, хозяин дома продолжал любоваться рассветом, прихлёбывая ягодный напиток. Солнце довольно быстро поднималось, успев уже несколько раз сменить красочную палитру окружающего пейзажа.

– Красотища! – восхищённо выдохнул он наконец, нарушая тишину. – Сколько раз на это смотрю, никогда не надоедает. Наверно, только из-за таких моментов я возвращаюсь сюда из-за граней.

Белка вопросительно уставилась на него, что-то быстро процокав.

– Ну почему ничего? – последовал ответ. – Есть ещё в этом мире приятные вещи. Даже, пожалуй, тут много чего хорошего.

Пушистая собеседница выдала порцию вопросительного фырканья. Мужик от души рассмеялся.

– Да-да! – охотно согласился он, пряча улыбку. – Миндаль и кешью тоже в числе этих приятных вещей.

Сделав ещё один глоток морса, мужик убрал фляжку, подхватил ружьё и обратился к суровому псу:

– Ну что, Пётр Васильевич? Пора немного прибраться. Беги в чулан за лопатой, будем яму копать под рыбьи потроха.

Пёс с явной неохотой отправился за инструментом, то ли рыча, то ли ворча на ходу.

– А кому сейчас легко? – крикнул ему вслед хозяин. – Ты ещё со мной у граней не был. Вот уж там заварухи так заварухи. Не чета тутошним потасовкам.

Алиска на его плече издала протяжный, вопросительный звук, перехватывая беседу.

– О-о-о, поверь… – многозначительно протянул человек. – Ты даже представить себе не сможешь, что там творится. Да с каждым днём всё хлеще и хлеще. И как мне говорят, это только цветочки.

Ещё одна серия вопросов на беглом беличьем языке заставила мужчину с некоторой грустью взглянуть на труп монстра, лежащего у кромки воды, и с плохо скрываемой досадой в голосе ответить:

– Капитан звонил. Предупредил, что послезавтра ночью начнётся сущий ад по всем фронтам. Грозился массовым прорывом нечисти из-за граней. И что самое гадкое – надо ждать удара в спину. Здесь, у нас.

Белка навострила ушки, перестав махать хвостом, и что-то испуганно затараторила.

– Не, не боись! – поспешил успокоить её бородач. – Начальство обещало прислать подмогу. Пока я буду у граней, они будут вас здесь охранять.

Скептический писк зверька вызвал у человека усмешку.

– Говорю же, не боись. Вряд ли пришлют кого ни попадя, там таких не держат. Хотя кого именно, тоже не уточнили. А мне и самому хотелось бы знать: кто же тут вместо меня будет рубеж держать?

Глава 1

– Хард! Рок! Аллилуйя-а-а-а! – прокричал Александр Тимохин в такт вокалисту «Лорди» и метнул нож в дальнюю доску. Резкий треск – и клинок прочно засел в древесине.

Довольно хмыкнув, парень сложил пальцы в «козу» и ещё несколько аккордов подпевал рок-монстру, тряся головой. Принюхавшись, он отвлёкся от «концерта», сосредоточив внимание на толстостенном казане, томящемся на плите.

– Ну-ка, дамы и господа, – довольно потирая руки, шеф-повар с рок-уклоном приблизился к казану, – посмотрим, что у нас тут получилось?

Он приподнял крышку, вдыхая поваливший из-под неё пар.

– И что это? Шуле? – спросил сам себя парень. – Нет, Лёва-джан, это плов! – Тимохин, к месту ввинтив фразу из прочитанной недавно книги, вернул на место крышку, выключил огонь. Потом переставил казан с плиты на деревянную подставку и аккуратно накрыл сверху вафельным полотенцем.

– Бинго! Варвара Андреевна, я готов, можете приходить.

Александр Тимохин буквально сиял от удовольствия. Плов – блюдо капризное: его трудно вкусно приготовить, но легко испортить, превратив в липкую размазню из рисовой массы и мясных кусков. Есть это можно, но на Востоке это называют шуле, а не плов.

Но вот у Саши сегодня всё получилось: лучшее восточное блюдо, чётко сваренное согласно выбранной рецептуре. Что особенно радовало, так это обстоятельство, что плов получился именно сегодня, когда он ждал в гости красавицу Варвару Воронюк.

Созвонившись с ним вчера, она предупредила о своём визите, сообщив, что заглянет ближе к полудню. Правда, при этом упомянула, что зайдёт не одна, а с доктором Борменталем. Александр не представлял, о чём они собираются с ним говорить, но сам себе навоображал, что дока он накормит до отвала и после беседы аккуратненько выпроводит восвояси, а Варе предложит остаться на кофе и…

Он задумался: а что, собственно, дальше? Ответ на этот вопрос не спешил обретать чёткие формы. По факту Тимохин знал одно: он всей душой желал остаться наедине с девушкой, при первой встрече с которой в нём всколыхнулись неизвестные ему ранее чувства. Названия им он не знал, только догадывался.

А что может знать о подобных чувствах человек, которого сама жизнь, что называется, на старте оставила не только без права выбора, но ещё в полном одиночестве. Такое бывает, это не его вина, Сашка – детдомовец.

Трагически потеряв родителей в раннем возрасте, он до пяти лет воспитывался у единственной оставшейся на тот момент бабушки. Тяжело больная и сама нуждающаяся в уходе пожилая женщина не смогла окружить внука теплом и заботой в достаточной мере. А когда и её не стало, пятилетний малыш познал такие малоприятные стороны человеческого характера, от которых любой родитель мечтал бы уберечь своё чадо.

Дальние родственники, которые у него имелись, как один, не смогли или не захотели взять на себя бремя заботы об осиротевшем ребёнке. Он рано понял, что такое предательство, эгоизм и грубая сила. Его сдали в детдом, где его неуёмный характер вступил в конфликт со строгостью воспитателей и понятиями старших воспитанников.

Ну а тем временем оставшееся наследство Сашиных родителей было разворовано теми же родственниками, не захотевшими принять над ним опекунство, и это с попустительства чиновников, нагревших на этом руки. Так он узнал алчность и коварство, научился драться и никого не подпускать к себе.

Достигнув совершеннолетия, он покинул детский дом озлобленным и потерявшим доверие к людям. В течение долгого времени он оставался таким, пока не произошла та встреча, когда его завербовали в команду граничар. В жизни появился смысл. За смыслом – цель, за целью – друзья и единомышленники.

А потом была Варя. Его напарник и командир. Александр признался себе, что эту девушку он, пожалуй, впустил бы в своё личное пространство, более того, он желал этого всей душой. Потому что теперь всё было иначе, и лёд рушился…

Встряхнув головой, словно освобождая её от всяческих мыслей, Тимохин ещё раз заглянул в казан: главное блюдо для встречи дорогих гостей готово и вроде бы вышло на славу. Оставалось накрыть на стол и действовать согласно составленному плану. Открыв ящик со столовыми приборами, он немного отвлёкся, подпевая музыкальному центру, заведшему песню про демона-неудачника. Именно в этот момент в дверь позвонили.

– Какого лешего? – удивился Александр, глянув на часы.

По его прикидкам до прихода Варвары и доктора было ещё минимум полчаса. Но, пожав плечами и решив, что гости просто пришли пораньше, убавил звук на центре и отправился в прихожую.

– Ничего, – пробормотал он, ничуть не унывая, – накрыть стол недолго. Заодно наших к этому делу подпрягу.

Каково же было его удивление, когда за распахнутой входной дверью оказался высокий блондин с двумя плоскими картонными коробками в руках. Всеволод Долгоруков – напарник в работе и конкурент в делах сердечных. Сегодня его присутствие не планировалось.

– Привет! – радостно поздоровался парень и, не дожидаясь ответного приветствия, боком просочился в прихожую. – От тебя соседи ещё не вешаются? Твой музыкальный центр аж на улице слышно. Думаю, даже для «Лорди» это перебор.

– Мои соседи слушают хорошую музыку, нравится им это или нет, – лаконично ответил Тимохин, нацепив на себя привычную маску хама и невежды. – Ты-то сюда с чего припёрся?

– Как с чего? – изумился Всеволод. – Вот, пироги принёс: грибной и мясной.

Он продемонстрировал коробки из ближайшей пекарни. Саша тупо уставился на пироги, соображая, зачем его напарник приволок их сюда, да ещё так не вовремя.

– Что-то я не помню, чтобы заказывал курьерскую доставку на дом.

– А ты-то тут при чём? – в свою очередь удивился Долгоруков, проходя на знакомую кухню. – Это док заказал. Ему нравятся пироги из «Контраста».

– Не понял юмора. Док заказал тебе, а ты доставил ко мне. Почему не к нему?

Недоумённый взгляд напарника сразу же подсказал верный ответ. «Ведь Варя заранее говорила, что придёт с Борменталем, – пронеслось в голове Александра. – А раз он будет здесь, то и доставка потребуется сюда же. Вот блин! Это значит, что и наш долговязый блондин тоже будет присутствовать при общей беседе. Ещё и съест мой плов!»

Это обстоятельство отнюдь не обрадовало Тимохина, поскольку значительно снижало его шансы остаться с Варварой наедине и попытаться хоть как-то «облагородить» собственный образ в её глазах.

Он хмуро уставился на Всеволода. Тот, ответив ему ироничной, но понимающей улыбкой, отвернулся и без дальнейших церемоний начал выкладывать пироги из упаковок и сразу их нарезал, без спросу позаимствовав один из хозяйских ножей.

Сам же Саня с досадой осмотрел свой кухонный инвентарь, раздумывая, что лучше сделать: дать напарнику разделочной доской по башке или надеть ему на ту же голову кастрюльку потесней? За те несколько дней, что они познакомились с Варварой, Тимохин и Долгоруков, только-только успевшие стать приемлемыми напарниками, позабыв былые обиды, вновь вступили в конфронтацию, уже как соперники в борьбе за внимание девушки.

Это соперничество было затруднено тем обстоятельством, что Варвара являлась их непосредственным командиром и относилась к ним обоим одинаково нейтрально – как к подчинённым. Но ни того ни другого это не смущало. Наоборот, каждый из них был настроен добиться симпатии своей начальницы, оставив за бортом конкурента.

И вот теперь Александру был нанесён первый удар, его соперник грозился своим присутствием сорвать столь тщательно спланированный тет-а-тет с переходом на а-ля интим, на что Тимохин так рассчитывал. То, что уединение и без того бы нарушил доктор Борменталь, в расчёт не бралось. То есть оно имело место быть, но разрешалось просто.

Ведь дока, как интеллигентного человека, всегда можно было деликатно подвести к осознанию ситуации «третий лишний» и получить от него тактичную уступку в виде своевременного ухода по срочным делам. С Долгоруковым такой финт ушами не пройдёт.

Будучи сам рыцарем без страха и упрека, Всеволод не только не очистит плацдарм своим отступлением, но, скорее всего, наоборот, предпримет контрмеры, предложив девушке проводить её до дома, или куда она там после общих посиделок собирается.

«Досадненько! – подумал Саша, так и не решив, каким кухонным инвентарём нанести травму дорогому напарнику. – Ну да ничего, выкрутимся как-нибудь».

Ещё раз взглянув на спину конкурента, он снова открыл ящик со столовыми приборами и вновь был отвлечён звонком в дверь.

– О! Это они скорее всего! – воскликнул Всеволод, продолжавший нарезать пироги. – Чего стоим, иди открывай!

– Без сопливых солнце светит, – огрызнулся хозяин квартиры, направляясь в прихожую. – Поднос под пироги возьми.

– Сам знаю, – парировал блондин. – Как ты только что выразился, без сопливых солнце… ну дальше ты наверняка в курсе. Или всё-таки повторить?

– Доповторяешься… – пробурчал Тимохин, открывая входную дверь.

Как они и предположили, это действительно были Варвара и Борменталь, но не одни…

– Твою ж в крапиву задницу! – едва ли не вслух выругался парень. Вместе с доком и лейтенантом в гости заявился Ашас. – Вот только тебя здесь не хватало!

– Фу, Александе́р! – дурашливо возмутился бывший служитель тёмных сил, являвшийся точной копией самого Тимохина. – Что за моветон? Разве так встречают дорогого сердцу друга, явившегося на общий сейшн в компании столь милых людей? Где ваше гостеприимство и радушие? Я вас буквально не узнаю…

– В самом деле, Тимохин, – вступила в разговор Варя. – Какая муха тебя укусила, что за странный приём? Ты нас не ждал, что ли?

– Друзья мои, – взял слово доктор Борменталь, мигом смекнувший о причине Сашиного ворчания, – не наседайте на хозяина, он просто не ожидал такого количества гостей. Ведь вы, Варвара Андреевна, не предупредили его, что соберётся вся группа.

– А надо было? – спросила девушка и, уперевшись ладонью в плечо Александра, оттеснила его с прохода. – Он не маленький, сам мог бы догадаться.

Переступая порог, она то ли случайно, то ли нарочно сдвинула упругой грудью остолбеневшего Тимохина, вызвав у него резкое повышение температуры.

– Долгоруков, привет! – прокричала Варвара Всеволоду, шествуя мимо кухни, и, не на миг не задерживаясь, прошла в зал.

Док деликатно прокашлялся, давая Александру понять, что тоже желает войти, но, в отличие от лейтенанта, не хочет тереться об хозяина квартиры. Саша, не сразу поняв намёк, тупо посмотрел на него, но быстро осознал и, кивнув, посторонился, полностью освобождая прихожую, и даже сделал приглашающий жест рукой.

Доктор и Ашас, благодарно улыбнувшись, прошествовали вслед за красавицей-лейтенантом в зал, также поприветствовав по пути Долгорукова.

«А вот это уже не досадненько, – подумал Саша, прикрывая дверь. – Это уже полный капец. В сложившейся обстановке получается не третий лишний, а трое лишних. И как их всех потом выпроваживать, оставив только Варьку?»

Задумавшись над решением столь трудной задачи, он на автопилоте зашёл на кухню, взял со стола казан с пловом и отнёс его в зал гостям. Тут только до него дошла щекотливость ситуации. А где они тут все сидеть будут?

Тимохин оглядел своё жильё, больше подходящее под определение «домашний тренировочный зал». Стол только компьютерный, из мебели, пригодной для сиденья, – полусломанный пуфик. Дивана не было отродясь, вместо него матрас и одеяло на полу.

– Кхм! Это самое… – начал он извиняющимся тоном. – Придётся нам всем на кухню пройти, здесь, сами видите, расположиться негде.

– Ты это сейчас пошутил? – строго взглянула на него Варя. – За твоим кухонным столом только трое могут уместиться. Ну четверо, если его от стены отодвинуть. А ещё один будет стоять и ждать, пока освободится место?

– Не стоит об этом беспокоиться, Варвара Андреевна! – встрял Долгоруков, протискиваясь в зал между Александром и дверным косяком. Пройдя в комнату, он поставил подносы с пирогами на компьютерный стол, убрав клавиатуру на подоконник.

– Тесниться никому не придётся, – уверил он. – Анатолий Викторович обещал об этом позаботиться.

– О чём позаботиться? – вкрадчиво спросил Тимохин, которого охватили нехорошие предчувствия.

Ответить ему напарник не успел, так как в третий раз за каких-то пять минут раздался звонок в дверь.

– А вот скорее всего и он! – радостно воскликнул Всеволод. – Иди открывай.

Не сказав ни слова и даже не огрызнувшись, Саша, словно сомнамбула, не выпуская из рук казан, прошёл в прихожую и ногой распахнул незапертую дверь.

– Полегче! Зашибёшь так! – строго упрекнул его майор Сулинов, стоявший на площадке в окружении сослуживцев. – Вот видишь, Аскер, как он гостей встречает, – обратился Анатолий к стоявшему рядом капитану Нигматулину. – В этом он весь, наш Тимохин. Куча дерзости и ни капли тактичности, зато пловом на всю квартиру пахнет!

Он отодвинул онемевшего хозяина квартиры в сторону и вошёл с той же лёгкостью, с какой, наверное, входит в собственный кабинет. Последовавший за ним капитан, желая успокоить Александра, положил тому руку на плечо и увлёк следом за майором.

– Салам алейкум, Саша! – мягко сказал он. – Не обижайся на Толика, он у нас с утра на взводе. На нервах весь.

– Ничего я не на нервах, – грубо опроверг заявление Сулинов. – Просто дел невпроворот, замотался немного.

Остановившись в дверях зала, майор кивнул всем присутствующим и, обернувшись, чуть ли не прокричал «волкодавам», всё ещё топтавшимся на площадке:

– Ну вы чего там застряли? Заносите уже. Время дорого!

– Сейчас, сейчас! – ответил ему боец по кличке Кот, пытавшийся протиснуть в дверь журнальный столик довольно крупных габаритов.

За его спиной маячили ещё два спеца с картонными коробками в руках, но заходить они не спешили, предоставляя товарищу возможность первому внести свой явно нелёгкий «груз».

– Он не влезает. У Сашки дверь узкая, как нора у кролика, – пропыхтел боец, вращая стол то так, то этак. – Тут не то что Винни Пух, тут и Пятачок застрянет.

– И что? – скорее прорычал, чем спросил майор. – Будем ждать, пока столик похудеет?

Сделав страдальческое лицо, «волкодав» с укором посмотрел на Сулинова, словно хотел сказать: «Не шутили бы вы, товарищ командир, не ваше оно, не смешно ведь!» Но тут столик, словно пожалев мучившегося бойца, будто сам собой с лёгкостью пролез в дверной проём.

– Ну вот! – обрадовался Анатолий Викторович. – Видишь, как он замечательно и входит, и выходит? Вставлять надо уметь. Гусары, не ржать! А теперь давай так же легко и весело протисни его, я имею в виду столик, в зал.

После пяти минут пыхтения, кряхтенья и матерщины под комментарии, советы и подначки присутствующих Коту наконец-то удалось внести столик в гостиную, где он (столик) был почётно установлен по центру.

Сразу после этого по жесту майора в зал прошли оставшиеся два бойца, Дэн и Сухарь, с объёмными коробками, из которых они не мешкая стали выставлять на стол еду, явно купленную навынос в какой-то шашлычной. Долгоруков поспешил присоединить к этому изобилию свои пироги.

– Ну а ты чего застыл? Банкуй давай. – Сулинов, махнув рукой на застывшего в ступоре Тимохина, забрал у него казан с пловом и водрузил в центре стола.

Несчастный Александр не знал, что ему делать.

Сейчас он, как никто другой, понимал паническое состояние маленького хоббита Бильбо Бегинса, к которому в дом без приглашения ввалилась орава шумных, прожорливых гномов во главе с баламутным чародеем. Никогда ещё, начиная с момента заселения квартиры, у Саши не было столько гостей.

Максимум четверо, вместе с ним, когда его жильё по прихоти Варвары и с подачи вероломного, но доверчивого Всеволода было превращено в «оперативный штаб».

«Дурной пример заразителен, – печально подумалось ему. – Сперва майор заглянул ко мне в берлогу, притащив на хвосте «напарничка» для меня. Затем Варенька привела сюда всю группу. Теперь вот целое заседание на банкет пожаловало. Что будет дальше? Комитет всем составом ко мне переедет, устроив здесь генеральный штаб?»

Пока он предавался грустным раздумьям, сервировка стола быстренько была завершена и гости, не дожидаясь приглашения, поспешили занять свои места. Поспешность казалась вполне оправданной, ибо от блюд на столе исходили такие вкусные ароматы, что соблюдать этикет не было ни малейшей возможности, всем хотелось скорее приступить к трапезе.

Так как стульев на всех всё равно бы не хватило, народ, не чинясь, уселся прямо на пол, на восточный манер. Только Варе и Борменталю подложили для удобства всё тот же матрас.

– Тимохин, не спим! – окликнул Александра майор, заметивший, что тот по-прежнему стоит у стены в полной прострации. – Давай садись, а то без тебя начнём.

Да, собственно, большинство уже и начало, не дожидаясь хозяина квартиры. Плов, пироги и деликатесы из шашлычной подверглись самой активной дегустации. Как бы невзначай на столе появилась бутылочка коньяка, который сразу был разлит по маленьким стопочкам. Всё говорило о том, что банкет начался и набирает обороты.

Мысленно махнув на всё рукой и так же мысленно послав всех к чёрту, Саня с какой-то обречённостью занял единственно свободное место: между Долгоруковым и Ашасом. Некоторое время все молча, с аппетитом уплетали за обе щёки весь широкий ассортимент яств. Наконец доктор Борменталь счёл необходимым скрасить застолье непринуждённой беседой.

– Знаете, за всей суетой и хлопотами последних дней я начисто позабыл, что такое нормальный приём пищи. Приходилось есть сухомятку и в основном на ходу. Так что я, признаюсь вам честно, уже начинал морально готовиться к появлению гастрита.

Сотрапезники, не прерывая застолья, посочувствовали доку, желая ему не шутить со здоровьем и беречь желудок. Тут взгляд медиума вдруг отвлёкся от угощений, и некоторое время он задумчиво смотрел на резные узоры, покрывающие поверхность стола, за которым сидела вся компания.

– Хм! Интересная вещь, – медленно проговорил он, проглатывая кусок. – Напоминает стол, проходивший как улика по делу тёмного мага Усачёва. Это он и есть?

Вопрос был адресован майору, который, ни секунды не колеблясь, ответил самым задушевным тоном:

– Нет, конечно! Что же мы, из вещдоков мебель тырить будем? Это стол из нашей комитетской комнаты отдыха. И после застолья ребята, – он выразительно посмотрел на Кота, – отнесут его обратно. На место, так сказать.

– А то, отнесём! Какие вопросы? – беззаботно ответил боец, демонстративно чавкая шашлыком и стараясь коленом прикрыть приклеенную к ножке стола бирку с регистрационным номером.

– Минуту, у меня вопрос, – привлекая к себе внимание, осторожно попытался вклиниться в беседу Александр. – Кто-нибудь объяснит мне, в честь чего весь этот банкет? И самое главное, почему он проходит именно у меня на квартире?

– Ну что же, на правах хозяина квартиры ты вправе знать, почему мы собрались именно у тебя, – заговорил командир «волкодавов» с интонацией заправского тамады. – Чтобы это понять, надо разъяснить одно обстоятельство. Я, Аскер и ребята, – он кивнул на бойцов, – люди военные. Наше ремесло – воевать. А на войне, как всем известно, не обходится без потерь. Один из граничар, его звали Ставр, если мне память не изменяет, как-то говорил…

– «Ненавижу терять людей. Просто ненавижу. Терял, и не раз. Но привыкнуть не могу…» – подсказал командиру Дэн.

– Так вот, я с ним в этом полностью солидарен. Не люблю потери. До рези, до коликов не люблю. Однако все мы помним, что недавно произошло в кафе «Гэлакси». И думаю, для вас уже не секрет, что там готовилась засада на наши с капитаном группы. А засада, скажу я вам, это гарантированные потери, уж поверьте моему опыту. Так вот, мы собрались здесь таким составом, чтобы от лица военных специалистов Комитета, – он обвёл взглядом капитана и «волкодавов», – поблагодарить вашу оперативную группу за нарушение приказа, из-за которого вы влезли на подконтрольную территорию и тем самым хоть и неосознанно, но сорвали планы врага и спасли наши жизни. Если не считать лёгких ранений, то та ночь обошлась у нас без потерь, за что вам огромное наше спасибо.

Нигматулин и остальные бойцы в один голос повторили за майором «спасибо», и вся компания в едином порыве приложилась к стопочкам.

– Всё это жутко трогательно, – сухо признал Тимохин, когда все выпили и закусили, – но тем не менее не объясняет, почему собрались у меня, а не в каком-нибудь кафе или на полянке за городом.

– Александе́р! – изумлённо воскликнул Ашас, вскидывая брови. – Ну нельзя же быть таким занудой! Твоё начальство почтило тебя своим визитом, да ещё с собственным угощением, выразив тебе – заметь! – не порицание за прошлый косяк, а, наоборот, благодарность и, может быть, даже с поощрением. А вы ведёте себя, как…

– Ну-ну, продолжай! Как я себя веду? С кем ты меня, морда несчастная, сравнить хочешь?!

Командиры «волкодавов», Борменталь и Всеволод в едином порыве заговорили, стараясь успокоить Тимохина и погасить зарождающийся между ним и двойником конфликт. Варвара, хоть и являлась его непосредственным начальником, участия в этом не принимала.

Тост майора всколыхнул в ней тяжкие раздумья. До того дня, как девушку назначили командиром нынешней группы, она ходила на операции в качестве простого исполнителя.

Психолог-дознаватель на допросах, медиум на спиритических сеансах, снайпер на боевых заданиях – Варвара Воронюк всегда выполняла чужие распоряжения, беспрекословно подчиняясь приказам. И где-то внутри неё жила уверенность, что так будет всегда, потому что это единственно правильно.

Но вот случилось то, чего девушка избегала всё это время, – её назначили командиром оперативной группы. Принимая на себя новые хлопоты, чернобровая лейтенант отлично понимала, что принимает также и ответственность за подчинённых ей людей и от того, как она будет ими руководить, зависит не только успех проводимых операций, но и жизни этих ребят.

Именно потери среди личного состава пугали её больше всего. Психологические сеансы у доктора Борменталя помогли новоявленному командиру побороть комплексы и приступить к своей миссии. Панические мысли отошли на задний план, освободив место сосредоточенности и целеустремлённости. Она верила, что никого из бойцов не потеряет.

Даже когда их прессовали в кафе, когда зажали за баррикадой, когда толпы врагов приблизились вплотную, когда демон из тёмных миров преградил им путь, надежда и вера в то, что все выживут, не угасали. Вот поэтому они, Варя и её бойцы, дрались!

В неравных условиях, на пределе сил, но дрались, не отступая ни на шаг и прикрывая друг друга. Страх выступил наружу уже гораздо позже, у развилки под мостом, когда Тимохин, оставив её на дороге, сам пошёл на осознанный, смертельный риск.

В начале своей карьеры лейтенант Воронюк с дрожью представляла себе, как она посылает людей в бой, где они могут погибнуть. А тут всё было наоборот, боец сам шёл на смерть, а она, его начальник, не смогла его остановить. Сердце девушки сжалось, нахлынули воспоминания: ночь, свет фар и грохот столкновения двух машин…

Встряхнувшись, Варвара исподлобья взглянула на виновника всплывших страхов.

«Самовлюблённый дурак!» – вновь подумала она.

Читая досье на троих будущих подчинённых, она понимала, что именно этот дерзкий, неуправляемый детдомовец доставит ей немало хлопот, но надеялась терпением и авторитетом «обкатать» строптивого сотрудника. Ничего не вышло.

Тимохин всем своим поведением сначала раздражал, потом злил свою начальницу, доводя её едва ли не до бешенства. И под конец, напугав до икоты своим «ночным тараном», вызвал у неё неконтролируемую ненависть. Да, такое бывает. Увы…

Причём, как заметила сама Варя, это чувство ненависти проявилось не сразу. Сперва страх и переживание за подчинённого не давали негативу взять верх. Ещё бы, парня извлекли из груды покорёженного металла, бывшего когда-то легковой машиной, едва живого, переломанного и разодранного в кровь.

Как впоследствии сказали медики, если бы не препараты, вколотые ему до столкновения самой лейтенантом Воронюк, он бы и не выжил, умер ещё до прибытия помощи. Но через несколько дней, когда чудо-методики комитетских врачей восстановили Александра, вернув его в строй, жалость стала резко уступать место раздражению.

А осознание того, что очень скоро им вновь предстоит выйти на совместное «патрулирование», вызывало предчувствие новых потрясений и подкидывало новые поленья в огонь той самой ненависти. Так вот теперь, движимая этим негативным настроем, Варвара твёрдо решила в отношениях с Тимохиным вести себя строго, отстранённо и расчётливо, как и полагается командиру с подчинённым.

Тем временем компания за столом сумела-таки кое-как успокоить хозяина квартиры, и майор на правах самого старшего снова взял слово.

– Почему мы собрались у тебя? – озвучил он Сашин вопрос, подняв на него взгляд. – Полагаю, ответ очевиден. В кафе и на природе много лишних посторонних глаз. А здесь, – он обвёл руками комнату, – нас никто не побеспокоит. Ты, конечно, не в курсе, но в твоё отсутствие наши сотрудники обеспечили твою квартиру новой системой безопасности.

Тимохин заметно напрягся.

– Можешь не благодарить, – продолжил Сулинов, – это полагается по штату всем сотрудникам Комитета. Даже таким, как ты.

– Каким, как я?

– Безбашенным…

– Ну спасибо! – язвительно поблагодарил мрачный Саня, отнюдь не обрадованный столь бесцеремонным вторжением в его личное пространство.

– Сказал же, можешь не благодарить, – продолжил как ни в чём не бывало Анатолий Викторович, засовывая правую руку во внутренний карман пиджака. – А вот за это можешь и спасибо сказать. Хотя это тоже своего рода благодарность вам от нас.

Он извлёк наружу маленькую коробку с изображением смартфона и, положив её на стол, открыл. Содержимое коробки соответствовало этикетке – новенькая техника, не самой последней модели, но вполне трендовая.

– Ваша группа сорвала засаду врага. Но произошло это, насколько я понял, благодаря твоей инициативе, – сказал майор, подмигивая Александру. – Поэтому тебе лично от меня благодарность за жизнь моих бойцов.

Он широким жестом протянул смартфон опешившему Тимохину. Тот даже не сразу решился его взять, ему никто ничего не дарил просто так. Но поняв наконец, что командир вполне серьёзен, принял коробку из рук начальства.

– Спасибо, – только и смог промямлить Александр, всё ещё не веря в происходящее и ища подвох.

– Пожалуйста, – великодушно ответил Сулинов. – Пользуйся на здоровье. Свою вчера купленную «нокиа» убирай куда-нибудь подальше, – он с усмешкой покосился на кнопочный телефон на Сашином столе, – а работай с этим. В нём уже и новая симка со всеми нужными номерами, и все необходимые приложения с комитетскими чатами. Так что с этого момента я больше не желаю при звонке тебе слышать фразу «Абонент вне сети». Хоть раз такое произойдёт, пеняй на себя, мехом наружу выверну!

Закончив таким суровым наставлением, Анатолий закинул в рот последний кусок шашлыка со своей тарелки. Быстро прожевав его, проглотил и хлопнул обеими ладонями себя по коленям, как бы объявляя этим действием окончание банкета.

– Ну всё! Дела не ждут, – деловым тоном прозвучала его команда. – Нам с капитаном нужно многое сделать, а нашим бойцам – ещё больше. Так что позвольте откланяться.

Сулинов встал на ноги, следом за ним поднялись Аскер и «волкодавы».

– С завтрашнего дня наши дороги разойдутся. Я со своим батальоном в командировку, Аскер со своим заступят в патруль на левобережье. Вам же, – он окинул взглядом Варину группу, – нести службу на правом берегу. Более подробно о своём назначении узнаете завтра с утра, на инструктаже. На этом пока всё, прощайте, даст Бог, увидимся. Честь имею! – Майор, вытянув руки по швам, слегка склонил голову, кивнув сидящим оперативникам.

– Честь имею! – в один голос повторили за ним капитан и «волкодавы».

И чуть ли не строевым шагом военные покинули квартиру, оставив ошарашенную таким церемониальным прощанием компанию в полной тишине. Воронюк, оба внештатника и Ашас сидели словно окаменевшие от майорского голоса, да и всего, что тут было. И только Борменталь невозмутимо, хотя тоже молча, продолжал уплетать пироги.

– Да уж! – воскликнул наконец эмиссар-перебежчик, когда молчание стало в тягость.

– В смысле? – Тимохин оторвал взгляд от новенького смартфона.

– В том самом. Вот же ведь, казалось бы, грубый солдафон. Брутальный полководец. Прожжённый головорез. А как сказал-то, как сказал, а?… – Ашас значимо поднял руку, выражая возвышенность полученных ощущений.

– А чего он такого особенного сказал-то? – делано удивился Долгоруков. – Просто обозначил наши планы на завтра и попрощался. Всего-то.

– Ну да! – согласился комитетский пленник. – Просто попрощался. Но как наш майор это сделал?! – Он снова перешёл на воодушевлённый тон. – Ты видел, какая осанка? А какие интонации? А фраза «даст Бог, увидимся»?.. Ух! Меня аж, честное слово, всего передёрнуло!

– Хватит паясничать! – строго прервала их Варвара. – Алексей Сергеевич, вы нам что-нибудь добавите по поводу завтрашних действий?

– Хм… пожалуй, нет, Варюша. Никаких особых распоряжений для вашей группы не имеется. Загляните в чаты, там уже, наверное, разослали места и время инструктажа. Завтра с утра, как и сказал Толик, придёте на инструктаж, там вам поимённо укажут, кому где патрулировать и что при этом делать. Я сам остаюсь в городе, буду в центре на связи, следить за оперативными сводками и, если надо, корректировать действия мобильных соединений.

– Скажите, док, – взял слово хозяин квартиры, с трудом отрываясь от подаренного смартфона. – А это не опасно для Астрахани? То, что целый батальон ударных групп уедет куда-то к чёрту на кулички. Ведь случись здесь что, в обороне только две роты капитана, у него даже полного батальона нет, верно? Так не слишком ли рискует руководство Комитета, оголяя местные рубежи?

Какое-то время Борменталь задумчиво смотрел на Александра, машинально продолжая жевать. Остальная компания, так же молча, переводила взгляды с него на Тимохина и обратно.

– Ну не знаю! – наконец проговорил док. – С одной стороны, конечно, половины батальона Аскера маловато против крупномасштабного вторжения. А ваши оперативные группы хоть и многочисленны, но по обученности никак не сравнятся с «волкодавами». Так что опасность для города есть. Гипотетически. Но, – продолжил он уже более оптимистическим тоном, – руководство считает, что риск оправдан. Ведь задержанная вами Карпухина не просто ведьма с необычными способностями. Она, как оказалось, глава Алого ордена.

Дружный свист Всеволода и Ашаса, а также изумлённые глаза Варвары подсказали Тимохину всю важность данного известия.

– Да-да! – подтвердил Борменталь. – Глава ордена, не меньше. И она была не только координатором всей диверсионной деятельности в нашей области, но и собственно организатором. Именно Надежда Валерьевна, став во главе Алых ведьм, начала активную подготовку по взаимодействию с силами вторжения. И вела её уже давно. Её задержание и допрос помогли нам пресечь на корню их деятельность. По её же показаниям «волкодавам» удалось найти и обезвредить всех колдунов и ведьм, причастных к измене. Парни смогли без особых проблем разыскать и уничтожить монстров, переброшенных сюда из-за граней и затаившихся до поры до времени. Удалось накрыть тайники с оружием, купленным у криминальных структур для вооружения боевых формирований. Самих наёмников, кстати, помогли переловить и обезвредить силы ОМОНа.

Оперативники застыли, переваривая услышанную информацию и пытаясь представить себе масштабы проведённых операций.

– Вот так вот! – довольно улыбнулся доктор, оглядывая ошарашенных собеседников. – Полагаю, что, накрыв всю эту сеть заговора, Комитет сумел обезопасить подконтрольную нам территорию. И сделал возможным оказание помощи в других регионах.

Команда Вари Воронюк довольно разулыбалась.

– Я ответил на твой вопрос, Александр? – спросил Борменталь.

– Да! – кивнул тот, выходя из ступора. – Вполне исчерпывающий ответ. Спасибо.

– Не за что! – великодушно ответил док и спешно засобирался. – Ну что же, хорошо тут с вами, друзья мои, но увы, долг зовёт. Надо идти готовиться к завтрашним мероприятиям, какими бы непредсказуемыми они ни были. На том позвольте, как говорил Толик, откланяться.

– Доктор, я с вами, – встрепенулась и стала подниматься Варя. – Долго рассиживаться не стоит. Вы правы, долг зовёт и нас. Ашас, подъём!

– Слушаюсь и повинуюсь!

Всеволод, ничего не сказав, тоже стал подниматься, намереваясь уйти вместе с остальными. Александр, вздохнув, сделал из сидячего положения перекат назад с выходом на ноги.

– Опа! – воскликнул он, придавая себе беспечный вид и довольное выражение. – Благодарю всех за визит, гости дорогие. Был тронут и рад! Позвольте хотя бы проводить вас.

Компания весело загомонила и, сопровождаемая хозяином, двинулась к выходу. У порога попрощались: док тепло и заботливо, Всеволод нейтрально, Ашас дурашливо-иронично, Варвара холодно и отстранённо. Пожелав Тимохину доброго дня и посоветовав отдохнуть как следует перед грядущими событиями, гости расстались с «хлебосольным» хозяином.

Оставшись один, Саня вернулся в зал, где с досады пнул несчастный тюфяк, отправив его в полёт через всю комнату. Вроде бы причин для злости у него не было, но…

Хорошо, гости пришли и ушли. Из принесённого угощения ещё много чего осталось, с ужином можно не заморачиваться. Начальство не отругало за дисциплинарный проступок, а, наоборот, поблагодарило и даже вручило подарок. Так с чего же, скажите на милость, так щемит в груди? Почему всё не так, когда всё нормально…

Александр подошёл к окну и, уткнувшись лбом в стекло, стал тупо смотреть во двор. Он увидел отъезжающий пикап «волкодавов» и белый минивэн, к которому как раз подходили док со своими спутниками. Погрустневшим взглядом Саша наблюдал, как Варвара забирается в салон. Вот она, причина грусти. Вот из-за кого щемит в груди.

Отчуждённость в её взгляде во время прощания обожгла его как раскалённое железо. Он не мог понять, не мог объяснить самому себе, чем вызван такой негатив девушки по отношению к нему, и от этого становилось ещё неуютней.

Минивэн уже давно покинул двор, а парень всё стоял, уткнувшись в стекло, и смотрел ему вслед, словно призывая белую машину вернуться и привезти ту, чьё отсутствие доставляет столько печали.

Спустя полчаса

– Хороший аппарат, – пробормотал Саня, вертя в руках подаренный майором смартфон. – Небось ещё и жучок прослушки мне сюда поставили, а, товарищ командир? В честь чего такой интерес к моей скромной персоне?

Спустя два часа

– А то сам не догадываешься, – прорычал майор, слушая в гарнитуре результаты прослушки из тимохинской квартиры. – Из всех сотрудников Комитета ты единственный, у кого до сих пор, несмотря на прибытие эмиссара, действует метка-маячок.

Глава 2

Давно уже в обиходе людей существует такая удобная вещь, как онлайн-общение через мобильные устройства. Известить о чём-то родных, поболтать с друзьями, скинуть важное объявление для широких масс или закрытых групп… Не брезговало этим достижением современности и руководство Комитета.

Распоряжения, приказы, указания рассылались через соцсети всем сотрудникам, как штатным, так и внештатным. Зачем же игнорировать прогресс, раз он повсеместный, правильно? Но, несмотря на это, Комитет не отказался и от архаичного метода доставки сообщений, дублируя им электронную рассылку. Для надёжности, так сказать.

Вот и получалось, что офицеры Комитета сами порой находили своих подчинённых или вызывали их к себе, в зависимости от ситуации, и отдавали устное распоряжение или приказ, уверенные, что их командирский голос услышан, понят и всё будет в точности исполнено.

Так же было проделано и с оперативными группами, призванными для патрулирования правобережья. Электронной рассылкой их всех в канун ожидаемого вторжения собрали в актовых залах школ или предприятий под видом каких-нибудь соцсобраний, где старшие офицеры лично разъясняли операм их задачи и обязанности.

Группа Варвары Воронюк была вызвана в актовый зал средней школы, находившейся в том же районе, что и Сашина квартира. Прибывших на инструктаж оперативников было немного, чуть больше сорока человек. Разместившись, они внимательно следили за стоящей на сцене женщиной в строгом деловом костюме.

Невысокая, в годах, с короткой стрижкой, она стояла прислонившись к трибуне и даже не утруждаясь на неё взойти. Её взгляд, казалось бы, спокойный и даже равнодушный, на самом деле очень цепко замечал каждую мелочь. Когда пришло время говорить, её голос, такой же ровный, как и её внешность, звучал негромко, с ленцой, но при этом подобно молотку вбивал каждое слово в уши каждого находящегося в зале.

– Доброе утро! – начала женщина, чуть кивнув залу. – Меня зовут Долорес Франтиковна. Я капитан отдела связи с общественностью и старший медиум. На данный момент уполномочена провести инструктаж для присутствующих здесь офицеров и подконтрольных им оперативных групп.

Она помолчала, медленно обводя взглядом зал, словно проверяя, все ли её внимательно слушают. Удовлетворившись осмотром, продолжила:

– Как вы все знаете, сегодня ночью ожидаются серьёзные затруднения, связанные с регулярными нападениями агрессивных тварей из потустороннего мира.

«Во загнула!» – мысленно воскликнул Тимохин, изумляясь формулировке, выданной лекторшей: «Ожидаются… затруднения, связанные с нападениями… тварей…»