Внутренний ребенок. Как исцелить детские травмы и обрести гармонию с собой бесплатное чтение

Чарльз Уитфилд
Внутренний ребенок. Как исцелить детские травмы и обрести гармонию с собой

Информация от издательства

Научный редактор Тамара Шапошникова

На русском языке публикуется впервые

Уитфилд, Чарльз

Внутренний ребенок. Как исцелить детские травмы и обрести гармонию с собой / Чарльз Уитфилд; пер. с англ. В. Горохова; [науч. ред. Т. Шапошникова]. — Москва: Манн, Иванов и Фербер, 2022. — (Психология МИФ. Ответы внутри тебя).

ISBN 978-5-00195-283-1

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© 1987 Charles L. Whitfield Originally published by Health Communications, Inc., c/o Simon & Schuster, Inc.

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2022

Книга посвящается Ребенку в каждом из нас

Предисловие

Писать предисловие к обновленному изданию этой классической книги — честь для меня.

Еще в 1995 году коллеги признали доктора Чарльза Уитфилда, пионера в области восстановления после психических травм, одним из лучших американских врачей. Своим мудрым словом он трогает сердца и умы миллионов читателей и дает им бесценный дар — надежду. В течение всей своей карьеры он щедро делится со специалистами клиническим опытом и результатами исследований, которые неустанно ведет, и помогает людям выздоравливать. Эту книгу цитировали и упоминали более 75 авторов — замечательный результат, говорящий о том, как она важна.

За несколько десятилетий с момента выхода первого издания «Внутреннего ребенка» мы добились значительного прогресса в понимании того, как травмы воздействуют на человеческую психику. Книга внесла существенный вклад в это понимание и благодаря этому стала бестселлером.

Доктор Уитфилд описывает Внутреннего ребенка как «часть нас, которая в высшей степени жива, энергична, креативна и реализована». Если о ней не позаботились должным образом, возникает ложное «Я». Чтобы определить, что человек попался в ловушку ложного «Я», и дать ему возможность идти вперед, доктор Уитфилд опирается на три ключевых момента: последствия жестокого обращения и пренебрежения в детском возрасте, интеграцию путем изложения нашей истории как ключевой элемент восстановления после пагубного влияния такого обращения, духовное движение к восстановлению «12 шагов»^[1], помогающее в исцелении.

Жестокое обращение и пренебрежение

Как живется человеку, лишенному навыков формирования и сохранения близких, безопасных отношений, лишенному способности заботиться, раскаиваться, сопереживать и любить? Создание здоровых эмоциональных отношений связано с конкретными областями головного мозга, которые развиваются в первые годы нашей жизни. Из-за серьезных нарушений здорового развития, возникших в результате неоднократного психологического травмирования, ребенок нередко оказывается в бесконтрольном состоянии «бей, беги или замри», которое зачастую называют посттравматическим стрессовым расстройством (доктор Уитфилд разбирает эту тему в главе 7). Стресс и помехи в развитии ребенка осложняют переживание возбуждения и удовольствия во взрослом периоде жизни. В этой книге доктор Уитфилд рассказывает, как часто в неблагополучных семьях встречается жестокое обращение с детьми, и описывает многие маски, за которыми прячутся травмы. Например, недавние исследования показали, что пренебрежение и эмоциональное насилие не менее разрушительны для развивающегося ребенка, чем физическое или сексуальное насилие.

«Тяжелое физическое и открытое сексуальное насилие бросаются в глаза и признаются травмирующими для детей любого возраста, однако не все формы жестокого обращения так очевидны, — поясняет доктор Уитфилд. — К менее явным случаям относятся легкое и умеренное физическое, скрытое и неявное сексуальное, а также психическое и эмоциональное насилие, пренебрежение ребенком, игнорирование или противодействие его духовному росту» (см. ниже).

Способность ребенка выражать эмоции и проявлять контроль над своими чувствами и поведением формируется еще в первые годы жизни. Именно в этот критически важный период развития мы учимся устанавливать контакт с самими собой и другими людьми.

Интеграция нашей истории

Наше прошлое может многое о нас поведать. Почему рассказывать эту историю так важно? Ответить на этот вопрос нелегко, но ученые и врачи-клиницисты постепенно складывают кусочки мозаики. «Мы также начинаем видеть связь между тем, как мы живем сейчас, и тем, что происходило с нами в раннем детстве, — красноречиво объясняет доктор Уитфилд. — Делясь своей историей, мы начинаем вырываться из состояния жертвы, мученика, из навязчивого повторения» (см. ниже).

Исследования показали, что важно не столько то, что происходило с нами в детстве, сколько осмысление этих событий или его отсутствие. Иными словами, последовательная личная история — признак эмоциональной и интеллектуальной интеграции. Как считает доктор Уитфилд, «рассказать свою историю — мощный шаг к открытию и исцелению Внутреннего ребенка» (см. ниже). Это простое действие заставляет головной мозг выполнить сразу несколько задач, среди которых объединение чувств, поведения, сознательного понимания и ощущений. Попутно мы осознаём жизненные события, поступки и эмоции и ставим их в рамки более продуманного и здорового целого.

Интеграция эффективнее всего происходит в безопасном месте, например на групповых или индивидуальных сеансах психотерапии. Можно посещать группы самопомощи, вести дневник или беседовать по душам с лучшим другом. Один из самых надежных выводов, сделанных за последние пятьдесят лет исследований, заключается в том, что безопасность во время психотерапии и квалификация психотерапевта — лучший показатель успешности лечения. Специалист может помочь человеку увидеть смысл в истории жизни, но для этого необходимо обеспечить правильные условия, в которых можно рискнуть, отказаться от нездоровой защиты от боли, услышать ободряющий шепот внутреннего голоса и испытать прозрение о себе и своем мире. Наступает момент, который некоторые называют откровением или озарением. После этого человек лучше контактирует с собой, становится более целостным и меньше уходит в оборону. Все это проявления личностного роста.

Буддисты говорят, что «Я» — это луковица, с которой бесконечно снимают слои. Каждый слой — новая глава познания и интеграции. «По мере нашей трансформации мы начинаем интегрировать изменения и применять их в повседневной жизни, — поясняет доктор Уитфилд. — Интегрировать — это создавать целое из разрозненных элементов» (см. ниже). Здесь важно понимать связь между интеграцией и нашим благополучием. Чем больше интегрирован наш мозг, тем он сложнее и более здоров, что иллюстрирует следующая история:

Маркус рос в семье алкоголиков. Отец пил и порол его кожаным ремнем. В 12 лет Маркус решил, что никогда и никому не позволит себя обидеть: «Пусть только попробуют ко мне полезть». У него было много пьющих приятелей и постоянные проблемы с более авторитетными мужчинами: начальством, учителями, полицейскими и врачами. «Во мне как будто живет другой человек, который берет верх и лишает меня власти», — рассказывал он. Во время лечения Маркусу было сложно совладать с чувствами и, видимо, непросто подобрать слова, чтобы их выразить. Как он объяснял, ярость у него проявлялась по принципу «все или ничего»: «Я либо ничего не чувствую, либо чувствую слишком много».

Головной мозг в значительной степени говорит на языке чувств, но Маркус не умел их называть и правильно с ними работать. Мы называем это проблемой интеграции. Здесь стоит попробовать несколько методик. Во-первых, восприятие, осмысление и своевременное и эффективное реагирование, которым способствует работа по программе восстановления. Во-вторых, медитация, способная изменить работу мозга. Осознанность, например, помогает восполнить психическую и эмоциональную энергию и стимулирует новые жизненные отношения и реакции. В книге, которую вы держите в руках, доктор Уитфилд шаг за шагом показывает, как освоить такого рода навыки восстановления.

Если ребенок, подобно Маркусу, рос в травмирующей среде, у него будет наблюдаться повышенная активность мозгового ствола — в этой области расположено большинство систем стрессовой реакции, и ее повышенное возбуждение может вести к страху, тревожности, гневу, ярости и импульсивности. Неоднократные травмы в детском возрасте могут вызывать и проблемы с сопереживанием, решением задач, абстракцией и концептуализацией. Более того, люди вроде Маркуса часто переоценивают угрозы и неправильно считывают визуальные сигналы, например выражение лица, из-за чего не умеют модулировать эмоциональную боль. Представьте, что будет, если на раннем этапе выздоровления возникнет ситуация, напоминающая о старой травме? Скажем, начальник-мужчина разозлится? Тогда мозг Маркуса привычно перейдет к паттерну «бей или беги» и последует очередная вспышка гнева.

В книге описаны 14 аспектов, ключевых для восстановления. Среди них — наличие и отсутствие контроля. У Маркуса и многих других людей страх потерять контроль над ситуацией ведет к саморазрушительному поведению. В прошлом другие мужчины говорили Маркусу, что лишат его лечения, уволят, отправят в тюрьму, накажут иным образом. Все это лишь укрепляло у него представление, что, если подпустить таких людей близко, они причинят вред. В терапевтической обстановке Маркус научится разрывать этот старый непродуктивный паттерн, ведущий к поражению, а затем — управлять собой и находить утешение. Книга четко описывает этот процесс изменений.

Психотерапия сосредоточена прежде всего на интеграции чувств (аффекта) и мышления (познания) для личностного роста. Маркусу сложно называть свои чувства и работать с ними. Как лучше стимулировать у него баланс и интеграцию? Люди с незапамятных времен рассказывают истории, чтобы передавать различную информацию, в том числе о психических, эмоциональных и физических аспектах своей жизни. Благодаря истории, которую мы творим вместе с психотерапевтом (в группе или с нашим наставником^[2]), можно интегрировать и исцелить поврежденные стрессом головной мозг и тело. Гармония и интеграция ведут к новым прозрениям. Маркус, вероятно, научится отходить от своих детских реакций — борьбы и выживания путем гнева, — которые давно вызывают у него проблемы. В 12 лет это была лучшая стратегия выживания, которую он только мог придумать, но по мере освоения навыков самоуспокоения (или саморегуляции) — давать происходящему названия, помещать в новые рамки и медитировать — мозг сможет расслабиться в ситуациях, которые раньше вызывали гнев и ярость.

Именно о такой интеграции доктор Уитфилд говорит в своем классическом произведении. Обрести целостность — это осознать, что мы способны жить в мире и понимании самих себя и других.

12 шагов к выздоровлению на основе духовности

«Согласно, наверное, одному из самых кратких определений, смысл духовности заключается в отношениях с самим собой, с другими людьми и со Вселенной», — пишет доктор Уитфилд (см. главу 15).

Чтобы быть духовным, человеку необязательно быть религиозным. Духовность дарит нам смирение, внутреннюю силу, чувство смысла и цель в жизни, помогает принимать себя и других, обрести гармонию и умиротворение, учиться быть благодарными и прощать.

Связь между медитацией и духовностью хорошо описана в литературе. И то и другое дает ощущение выхода за пределы пространства и времени. Духовность тесно связана с исцелением. С точки зрения здравого смысла духовность в процессе восстановления придает нам силы. Если человек считает себя атеистом или агностиком, полезной альтернативой станут приемы медитации.

Укреплять духовность можно по-разному. Для Маркуса, вероятно, важно участие в программе «12 шагов» и общение с духовными людьми. Если жизнь человека осмысленная и он в нее вовлечен, в ней больше радости и меньше отчужденности, пустоты и боли.

«…Мы можем увидеть, что счастья нельзя добиться. Счастье, мир и покой — естественное состояние. Под всем тем, что мы добавляем к своим чувствам и переживаниям, под нашим самоограничением лежит сама умиротворенность», — объясняет доктор Уитфилд (см. ниже).

На момент выхода в 1986 году первого издания книга «Внутренний ребенок» оказалась на острие прогресса в области восстановления от психологических травм и даже опережала свое время. Сегодня она остается не менее новаторской. Я приглашаю вас на ее страницы, будучи уверенным, что вы найдете на них мудрость и исцеление.

Кардуэлл Наколс, магистр, доктор философии

Благодарности

Я выражаю особую благодарность тем, кто прочел первые наброски этой книги и внес конструктивные предложения. Это Херб Гравиц, Джули Боуден, Викки Мермельштейн, Ребекка Перес, Джерри Хант, Джон Фемино, Джинн Харпер, Барбара Энсор, Люси Роуб, Джон Дэвис, Дуг Хедрик, Мэри Джексон, Барри Тухфельд, Боб Сабби и Энн Уилсон Шеф.

Я искренне признателен за возможность процитировать следующие работы:

Порция Нельсон. Стихотворение Autobiography in Five Short Chapters («Автобиография в пяти коротких главах») © Portia Nelson, 1980, переиздано The Popular Library Edition.

Порция Нельсон. Стихотворение There’s a Hole in my Sidewalk («Яма на моем пути») © Portia Nelson, 1977.

Артур Дейкман. The Observing Self («Наблюдающее Я») © Arthur Deikman, 1972, Beacon Press, Бостон.

Алис Миллер. Thou Shalt Not Be Aware («Ты не должен знать») © Alice Miller, 1984, Farrar Straus Giroux, Нью-Йорк.

Брюс Фишер. Иллюстрация «Цикл стыда и навязчивого поведения» © Bruce Fischer, 1986.

Шкала тяжести психосоциальных стрессоров Американской психиатрической ассоциации. DSM-III © American Psychiatric Association, 1980.

«Вопросы взрослым детям алкоголиков» (в измененном виде) © Al-Anon Family Groups, 1985, Madison Square Station, Нью-Йорк.

Чарльз Финн. Стихотворение Please Hear What I’m Not Saying («Пожалуйста, услышьте то, о чем я молчу») © Charles C. Finn, 1966.

Стихотворение Afraid of Night («Страх ночи»), анонимно, с разрешения автора.

Тиммен Чермак. Diagnosing and Treating Co-dependence («Диагностика и лечение созависимости») © Timmen Cermak, 1986, The Johnson Institute.

Введение

В 1986 году я писал эту книгу как своего рода учебное пособие, «библиотерапию» для своих пациентов. Ее простое, но целительное содержание было основано на многолетних клинических наблюдениях, главным образом за взрослыми, получившими травму в детском возрасте, а также на сведениях, которые я почерпнул из медицинской и научной литературы по этому предмету. В то время я не собирался знакомить с этой книгой более широкую аудиторию и не предполагал, что она разойдется миллионными тиражами и будет переведена на десяток с лишним языков.

Почти все написанное в первом издании и все изложенные в нем принципы прошли проверку временем и соответствуют современным научным и клиническим данным. Это примечательно, но не удивительно. В последние двадцать лет подтвердилось пагубное воздействие воспитания в травмирующей, ранящей семье. Среди многочисленных болезненных последствий этих переживаний одним из самых распространенных и инвалидизирующих у повзрослевших детей является, наверное, посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), которое я рассматриваю в главе 7.

Обоснование

Десять лет моих исследований и более 330 других научных работ, охвативших свыше 230 тысяч человек во всем мире, показали, что детские травмы могут порождать множество других вредных эффектов и проявляться в том числе одним или несколькими распространенными психическими расстройствами, включая депрессию, зависимости и шизофрению, а также целым букетом соматических нарушений.

Эти болезни, которые иногда называют «расстройствами травматического спектра», демонстрируют сильную связь с неоднократно перенесенными в детстве травмами. Вопреки бытующим среди психиатров представлениям, существует мало доказательств, что эти проблемы возникают из-за наследственных особенностей биохимии мозга. Если патологии мозга и обнаруживаются в научных исследованиях на эту тему, они, скорее, представляют собой механизм, в то время как неоднократные травмы в детском и более старшем возрасте являются причиной и этого механизма, и самого расстройства^[3].

С 1986 года было сделано несколько очень важных открытий. Большинство семей по всему миру неблагополучны в том смысле, что они не удовлетворяют и не поддерживают здоровые потребности своих детей. Это нарушает в целом нормальное неврологическое и психологическое развитие и формирование ребенка с момента рождения и до взрослого возраста. Чтобы выжить, Настоящее «Я» (Подлинное «Я», или Внутренний ребенок) травмированного человека начинает прятаться где-то в глубинах бессознательной части психики. Это приводит к возникновению ложного «Я» (эго), которое пытается взять на себя бразды правления, но неспособно с этим справиться, так как является лишь защитным механизмом, призванным облегчить боль. Ложное «Я» нереально. Им движет, скорее, потребность чувствовать себя правым и стремление контролировать ситуацию.

Смысл исцеления Внутреннего ребенка и движение «Взрослые дети алкоголиков»

Подход к исцелению, который я описываю в этой книге, проверен бесчисленным множеством людей, сумевших выздороветь с помощью его принципов. Шесть его основных смыслов я резюмирую следующим образом.

Пробуждение. Осознание пациентом и клиницистами, что для выздоровления требуется не только «бросить пить» (или не принимать наркотики и не давать их принимать другим) и ходить на сеансы. Многие пробовали так делать и добивались определенных улучшений, но боль не исчезала. Зависимость часто переходит на еду, деньги, секс, работу, нездоровые отношения и другие виды саморазрушительного, навязчивого поведения, а назначенные психиатрические препараты не всегда срабатывают и дают неприятные и даже токсичные побочные эффекты^[3], [4].

Открытие и определение Настоящего «Я» (Внутреннего ребенка) и своей духовности. Многие выздоравливающие отдают предпочтение не традиционным, организованным и повсеместно распространенным религиям, а более широкой, универсальной духовности, основанной на опыте и дающей жизнь и развитие.

Легализация опыта взросления в неблагополучной семье. Многие из нас выросли в семьях алкоголиков, но часто встречаются и другие дисфункциональные условия.

Разрешение поработать над исцелением и добиться выздоровления. В отличие от обычной модели психического здоровья, предполагающей наличие какого-либо психического расстройства или «психопатологии», этот подход переосмысливает наши страдания: от старого представления о том, что мы плохие, больные, сумасшедшие или глупые, к нормальной реакции на ненормальную ситуацию в детстве^[3], [4].

Структура. Конкретное описание шагов, необходимых в процессе исцеления. Я расскажу о них в этой работе, а более подробно я разбираю эту тему в книгах A Gift to Myself («Дар самому себе») и My Recovery («Мое выздоровление»)^[5], [6].

Выздоровление от потерянности, страданий, отсутствия цели, смысла и самореализации в жизни^[5].

* * *

Готовясь к новому изданию, я перечитал книгу и исправил ряд опечаток, устаревших терминов и словосочетаний, но сам текст и целительный посыл мне менять не пришлось. Кроме того, я добавил новый, актуальный список литературы.

Терпение и упорство

Исцеление от последствий травмирующего взросления в неблагополучной семье требует упорства и выдержки, хотя нам от природы не терпится добиться результата поскорее и без особого труда. Важный элемент успешного восстановления — точно называть происходящее с нами и компоненты нашей внутренней жизни, в том числе различные чувства по мере их возникновения, и терпеть эмоциональную боль, не пытаясь заглушить ее препаратами.

Один из глубочайших принципов исцеления воплощен во фразе «не всё сразу». Процесс займет немало времени, и это напутствие поможет изменить наше мировоззрение и закрепить нас в настоящем, сделав путешествие более терпимым и осмысленным. Мы будем оплакивать наши глубоко скрытые раны, терпеливо прорабатывать ключевые аспекты выздоровления и постепенно отпустим неразрешенные внутренние конфликты. Со временем станет очевидно, что наше будущее не предопределено. Мы живем в настоящем и именно в нем сможем в конце концов обрести покой.

Чарльз Уитфилд, доктор медицины Атланта, штат Джорджия, 2006 год

Глава 1. Открываем своего Внутреннего ребенка

Представления о Внутреннем ребенке — ребенке внутри нас — являются частью мировой культуры уже как минимум две тысячи лет. Карл Юнг называл его Божественным ребенком, Эммет Фокс — Чудесным ребенком, психотерапевты Алис Миллер и Дональд Винникотт именовали его истинным «Я». Подобное понятие присутствует и в области лечения алкоголизма и других химических зависимостей.

Внутренний ребенок — это часть нас, которая в высшей степени жива, энергична, креативна и реализована. Это наше Подлинное «Я» — то, кем мы являемся на самом деле.

Большинство из нас отрицают своего Внутреннего ребенка — к этому неосознанно подталкивают нас родители и общество. Из-за отсутствия заботы и свободы выражения возникает ложное или созависимое «Я». Мы начинаем занимать в жизни позицию жертвы и испытывать трудности с разрешением эмоциональных травм. Постепенно психические и эмоциональные проблемы накапливаются, а с ними приходят хроническая тревожность, страх, растерянность, пустота. Мы становимся несчастными.

Отрицание Внутреннего ребенка и последующее возникновение ложного «Я», или негативного эго, особенно часто встречаются у тех детей и взрослых, которые росли в проблемных семьях — в таких, где хронические заболевания (физические или психические), жесткость, холодность или отсутствие заботы были обычным делом.

Тем не менее выход есть. Мы можем найти и исцелить своего Внутреннего ребенка, перестать полагаться на ложное «Я» и вырваться из пут страданий. Именно этому посвящена моя книга.

Поможет ли мне эта книга?

Не все в детстве подвергались жестокому обращению или насилию. Но никто точно не знает, сколько людей получают достаточно любви, наставничества и других проявлений воспитания. По моим оценкам, таких детей от 5% до 20%. Следовательно, от 80% до 95% лишены заботы, необходимой для формирования стабильно здоровых связей и хорошего отношения к себе и своим поступкам (Satir, 1972; Felitti et al., 1998).

Определить, склоняетесь вы к более или менее здоровому отношению к себе и другим людям, не так просто, но в любом случае вам будет полезно ответить на некоторые из следующих вопросов.

Я называю эту анкету опросником потенциала к выздоровлению, так как она выявляет не только наши раны, но и то, что нам надо сформировать и воплотить для живой, интересной и счастливой жизни.

Опросник потенциала к выздоровлению

Обведите или отметьте вариант, который лучше всего отвечает вашему истинному самоощущению.

1. Вы стремитесь к одобрению и поддержке?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

2. У вас не получается признавать свои достижения?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

3. Вы боитесь критики?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

4. Вы чрезмерно себя загружаете?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

5. У вас бывали проблемы с навязчивым поведением?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

6. Для вас характерен перфекционизм?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

7. Вы испытываете беспокойство, когда в жизни все идет гладко? Вы постоянно предчувствуете проблемы?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

8. Вы чувствуете себя более живыми в периоды кризиса?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

9. Вам проще заботиться о других, чем о себе?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

10. Вы избегаете общения с людьми?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

11. У вас вызывают тревожность вышестоящие и рассерженные люди?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

12. У вас есть ощущение, что какие-то люди или общество в целом вас используют?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

13. У вас есть проблемы с близкими отношениями?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

14. Вы притягиваете или ищете людей, которые склонны к навязчивому поведению?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

15. Вы держитесь за отношения из страха одиночества?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

16. Часто ли вы не доверяете собственным и чужим чувствам?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

17. Сложно ли вам выражать эмоции?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

Если на любой из этих вопросов вы ответили «Иногда», «Часто» или «Почти всегда», вероятно, вам будет полезно продолжить чтение. (Опросник составлен на основе опросника Al-Anon family Group, 1984, разрешение получено.)

Стоит принять во внимание и другие вопросы:

18. Боитесь ли вы чего-то из нижеперечисленного:

— потерять контроль над ситуацией;

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

— собственных чувств;

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

— конфликтов и критики;

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

— быть отвергнутыми или брошенными;

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

— оказаться неудачником / неудачницей?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

19. Вам сложно расслабиться и веселиться?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

20. Вы ловили себя на навязчивом поведении в отношении еды, алкоголя, лекарственных препаратов, работы, ярких ощущений?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

21. Если вы пробовали психологическое консультирование или психотерапию, было ли у вас чувство, что «что-то не так», «чего-то не хватает»?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

22. Часто ли вы ощущаете беспомощность, пустоту и грусть?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

23. Вам сложно доверять другим людям?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

24. Вы считаете себя излишне ответственным человеком?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

25. Вы страдаете от неудовлетворенности в личной жизни или на работе?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

26. Вы испытываете чувство вины, неадекватности или низкой самооценки?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

27. Вы склонны к хронической усталости, острым и ноющим болям?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

28. Вам сложно пробыть с родителями больше нескольких минут или часов?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

29. Вы не уверены в том, как ответить, когда люди спрашивают о ваших чувствах?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

30. Вы когда-нибудь задумывались о том, не подвергались ли вы жестокому обращению, насилию или пренебрежению в детстве?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

31. Вам сложно просить у других то, чего вы хотите?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

Если на любой из этих вопросов вы ответили «Иногда», «Часто» или «Почти всегда», эта книга может быть вам полезна. (Если вы ответили в основном «Никогда», возможно, вы не осознаёте некоторых своих чувств.)

В этой книге я рассказываю о нескольких базовых принципах открытия того, кто мы есть на самом деле, и выдвигаю предположение, что для этого нужно высвободить свое Настоящее, или Подлинное, «Я», своего Внутреннего ребенка. Затем я объясняю, как исцелить это Настоящее «Я», чтобы уменьшить потерянность, боль и страдания.

Для выполнения этих задач потребуются время, усилия и дисциплина. Именно поэтому на протяжении предстоящих месяцев и лет вы, возможно, будете периодически перечитывать некоторые главы этой книги.

Глава 2. Возникновение концепции Внутреннего ребенка

Упоминания о Внутреннем ребенке встречаются еще в дохристианскую эпоху, но для текущей версии этой концепции важны три относительно недавних события.

Жестокое обращение и пренебрежение детьми

Первое родилось из двух движений. Одно из них — движение за признание и лечение последствий жестокого обращения с детьми. Другое — интерпретация этого процесса некоторыми клиницистами и авторами, работавшими в области психотерапии. Эти концепции развивались на протяжении семидесяти лет, и, возможно по совпадению, на тот же период пришлось зарождение второго крупного движения, связанного с Внутренним ребенком.

Это второе большое событие включает в себя появление движения самопомощи «12 шагов» и тесно связанного с ним движения за лечение алкоголизма в семьях. Тех, кто незнаком с этими тремя сферами — жестоким обращением с детьми, психотерапией и лечением алкоголизма, — такое сочетание может удивить, однако между ними есть очевидная взаимосвязь, и все они внесли свой важный вклад.

Лечение алкоголизма

Успешно лечить алкоголизм начали в 1935 году благодаря основанию содружества «Анонимные алкоголики» — АА. Большинство основателей AA не только сами страдали от этой болезни, но и были повзрослевшими детьми алкоголиков и зачастую подвергались в прошлом плохому обращению и насилию. Многие безуспешно пробовали различные формы психотерапии, но даже сегодня, к сожалению, неспециализированная индивидуальная психотерапия алкоголиков и членов их семей на раннем этапе выздоровления улучшилась лишь незначительно.

Как и психотерапия, область лечения последствий жестокого обращения и пренебрежения в детстве только начинает открывать для себя многочисленные эффективные клинические приемы, доступные в области терапии алкоголизма, других химических зависимостей и созависимости (см. определение ниже). В свою очередь, лечение алкоголизма и созависимостей все больше заимствует у психотерапии жестокого обращения и пренебрежения в детском возрасте.

В течение первых двадцати лет своего существования «Анонимные алкоголики» быстро росли и заняли прочную позицию в качестве метода «лечения» алкоголизма (Kurtz, 1979). Их «12 шагов» к выздоровлению стали откровением для алкоголиков, которые до этого страдали от непонимания и плохого обращения. В середине 1950-х годов одновременно возникли движение за общую семейную терапию и общество Al-Anon, предназначенное для членов семей и друзей алкоголиков. В то же время детям алкоголиков и особенно Внутреннему ребенку всех затронутых этой проблемой уделяли мало внимания.

Публикаций для всерьез обращавшихся к вопросу детей из таких семей не было вплоть до конца 1960-х. Первая книга на эту тему, The Forgotten Children («Забытые дети») Маргарет Корк, вышла в 1969 году, и с тех пор внимание к этому вопросу и количество литературы постепенно растут.

Семья и дети

В конце 1970-х и начале 1980-х годов возникли практические подходы к пониманию и решению проблем членов семей, столкнувшихся с алкоголизмом и другими химическими зависимостями. Область развивается так стремительно, что сегодня уже появились клиницисты и педагоги, специализирующиеся на этих вопросах. Основанная в 1983 году Национальная ассоциация детей алкоголиков (National Association for Children of Alcoholics, NACoA) поощряет налаживание контактов и распространение информации. Первые группы самопомощи для взрослых детей алкоголиков (Adult Children of Alcoholics — ACA или ACoA) начали появляться в 1977 году. Они активны и сегодня и выпустили первое издание своей Big Book («Большая книга») (ACA, 2006).

В последние несколько десятилетий концепция Внутреннего ребенка вновь возникла и начала созревать не только в области лечения алкоголизма и помощи семьям, но и в психотерапии.

Психотерапия

Концепция Внутреннего ребенка появилась в психотерапии после открытия человеческого подсознания. За этим последовала теория травмы Фрейда, однако он быстро отказался от нее в пользу теории инстинктов (влечений) и Эдипова комплекса (Freud, 1964; Miller, 1983, 1984), хотя это было менее эффективно с точки зрения лечения детских травм. Несмотря на то что наиболее выдающиеся и плодотворные ученики и коллеги Фрейда, в том числе Юнг, Адлер, Ранк и Ассаджоли, не были согласны с последними двумя его теориями и внесли свой ценный вклад в развитие психотерапии, концепция Внутреннего ребенка — Настоящего, или Подлинного, «Я» — приживалась медленно. Путь к ней вымостили Эриксон, Кляйн, Хорни, Салливан, Фэйрбейрн, Хартман, Джейкобсон и другие исследователи. Наконец, лондонский педиатр Дональд Винникотт поделился своими наблюдениями за матерями, младенцами и более взрослыми детьми. Они включали сведения о Настоящем, или Подлинном, «Я», которое является нашим Внутренним ребенком и имеет решающее значение для того, чтобы мы чувствовали себя живыми.

Опираясь на литературу по психоаналитической терапии, особенно работы Фрейда и Винникотта, а также основываясь на наблюдениях за своими пациентами и чтении трудов о жестоком обращении с детьми, психоаналитик Алис Миллер в 1979 году начала интегрировать все эти знания. Она написала три книги, но лишь дважды обозначила важную связь между таким существенным фактором, как алкоголизм родителей, и ущербом Внутреннему ребенку. Я никоим образом ее не виню: я уверен, что ее образование было столь же неполным, как у меня и у большинства остальных специалистов. В сущности, мы не имели никакой подготовки в области влияния алкоголизма и детских травм как первичных процессов (Whitfield, 1980). Вообще говоря, наше раннее обучение в сфере этих двух распространенных клинических состояний можно считать негативным.

Соматические заболевания

Еще один вклад в проблему исцеления Внутреннего ребенка внесло применение групповой психотерапии и наведения образов^[7] для лечения онкологических больных. После того как выяснилось, что многие пациенты пренебрегали своими потребностями и выражением чувств, Мэтьюз-Саймонтон и другие авторы (1983) описали подходы к исправлению этой ситуации. Врачи начали применять аналогичные приемы при лечении сердечных заболеваний и других опасных для жизни состояний (Dossey, 1984; Felitti et al., 1998). Я уверен, что принципы и методики исцеления нашего Внутреннего ребенка могут оказаться полезны для облегчения любых болезней и страданий.

Духовность

Наконец, все вышеперечисленные области связывает с Внутренним ребенком сфера духовности. Ее уже эффективно используют, чтобы помочь восстановиться алкоголикам и членам их семей. Ее ценность начинают признавать некоторые психотерапевты и врачи (Wilber, 1979, 1983; Whitfield, 1985; Wegscheider-Cruse, 1985; Vaughan, 1985; Gravitz, Bowden, 1987). В этой книге, особенно в главе 15, к духовности — но не к организованной религии — обращаюсь и я. По моему убеждению, она имеет решающее значение для полного выздоровления от любого медицинского или психологического состояния и особенно для открытия и последующего освобождения Внутреннего ребенка, нашего Настоящего и Истинного «Я».

* * *

Так кто же такой наш Внутренний ребенок? Как мы узнаем его, когда увидим, почувствуем или осознаем? Какое отношение это имеет к исцелению от вышеупомянутых состояний, а также от других физических, психоэмоциональных и духовных недугов?

Глава 3. Что такое Внутренний ребенок?

У каждого из нас есть Внутренний ребенок, каким бы далеким, неуловимым и даже чуждым он ни казался. Это в высшей степени живая, энергичная, творческая и состоявшаяся часть нашей личности, наше Настоящее «Я» — то, кем мы являемся на самом деле. Хорни, Мастерсон и некоторые другие исследователи называют его «реальным “Я”»; психотерапевты, включая Винникотта и Миллер, предпочитают говорить о «подлинном “Я”»; а клиницисты и педагоги, занимающиеся проблемами алкоголизма в семье, знакомы с «ребенком внутри».

Под воздействием родителей, других авторитетных лиц и институтов (например, образования, организованной религии, политики, средств массовой информации и даже психотерапии) большинство людей учатся подавлять Внутреннего ребенка или отрицать его существование. Если эта жизненно важная часть каждого из нас теряет подпитку и не получает свободу выражения, возникает ложное или созависимое «Я». Далее я опишу эти две части любого человека в таблице 1.

Таблица 1

Некоторые характеристики нашего Настоящего «Я» и ложного «Я»

Наш Внутренний ребенок, или Настоящее «Я»

В этой книге я использую все упомянутые термины — Настоящее «Я», Подлинное «Я», Внутренний ребенок, Ребенок внутри, Божественный ребенок и Высшее «Я» — и пишу их с заглавной буквы, чтобы показать их важность в нашей жизни и отличать от ложного или низшего «Я». Встречаются также названия Глубочайшее «Я» и Внутреннее ядро (James, Savary, 1977), которые указывают на ту же центральную часть нашей личности. Приведу к единому описанию: это то, кем мы являемся, когда чувствуем себя наиболее подлинными, истинными или одухотворенными.

Настоящее «Я» непринужденное, всеобъемлющее, любящее, дающее и общающееся. Оно способно принять и нас, и других людей. Оно испытывает чувства, будь они радостные или болезненные. Оно выражает их. Наше Подлинное «Я» принимает наши чувства без осуждения и страха и позволяет им существовать в качестве действенного способа оценивать жизненные события и дорожить ими.

Наш Внутренний ребенок экспрессивен, ассертивен и креативен. Он бывает ребяческим в высшем, самом зрелом и сложном смысле этого слова. Ему нужны игры и развлечения. При этом — может быть, как раз из-за такой открытости и доверчивости — он раним. Он готов поддаться себе, другим и самой Вселенной, и тем не менее он силен в истинном смысле (об этом я говорю в главе 11 и главе 15). Он здраво отвечает на свои потребности, рад заботе, рад получать. Он открыт для той обширной и таинственной части нашей личности, которую мы называем подсознанием, и обращает внимание на ежедневно исходящие оттуда послания в виде снов, затруднений и болезней.

Поскольку это «Я» реально, оно способно свободно расти. В отличие от ложного «Я», оно не забывает о нашем Единстве с другими людьми и Вселенной. Тем не менее для большинства людей Подлинное «Я» остается частным, а не публичным. Кто знает, почему мы предпочитаем им не делиться. Может быть, из страха, что нам причинят боль или нас отвергнут? По некоторым оценкам, мы демонстрируем его другим в среднем лишь около 15 минут в день и, независимо от причин, обычно держим эту часть личности при себе.

Когда мы исходим из нашего Подлинного «Я» или являемся им, мы ощущаем себя живыми. Мы можем чувствовать боль в форме обиды, грусти, вины и гнева, но при этом мы живы. Мы испытываем и радость в виде удовлетворения, счастья, вдохновения и даже экстаза. В целом мы склонны чувствовать себя настоящими, целостными, завершенными, уместными, подлинными, наполненными и здравомыслящими.

Внутренний ребенок естественным образом движется от нашего рождения к смерти через все моменты и переходы между этими точками. Чтобы быть Подлинным «Я», не нужно что-то делать. Оно просто есть. Если позволить ему быть, оно проявит себя без каких-то особенных усилий с нашей стороны. На самом деле усилия обычно требуются как раз для того, чтобы отрицать осознание и выражение Подлинного «Я».

Наше ложное «Я»

У нашей личности есть и другая, противоположная часть, которая обычно ощущается некомфортной, напряженной и неистинной. Я использую следующие равнозначные термины: ложное «Я», созависимое «Я», неподлинное «Я» и публичное «Я».

Ложное «Я» — это прикрытие. Оно подавлено, сжимается и боится. Это наше эгоцентричное эго и суперэго, вечно планирующее и увязающее в рутине, себялюбивое и непрерывно сдерживающее себя. Оно завистливое, критичное, идеализированное, обвиняющее, стыдливое и склонное к перфекционизму.

Оторванное от Подлинного «Я», ложное «Я» ориентировано на других людей и сосредоточено на том, каким, как ему кажется, они хотят его видеть. Оно страдает излишним конформизмом. Оно дает лишь обусловленную любовь, а чувства скрывает, прячет и отрицает. Оно может придумывать ложные чувства, как это часто бывает, когда мы стабильно отвечаем дежурным «Нормально» на вопрос «Как дела?». Этот быстрый ответ часто полезен и необходим, чтобы защититься от пугающего осознания ложного «Я», которое либо не знает, что ощущает, либо знает и цензурирует эти чувства как «неправильные» и «плохие».

Вместо уместной ассертивности Настоящего «Я» оно зачастую проявляет неуместную агрессию, пассивность или и то и другое.

Если использовать терминологию сценариев, принятую в трансакционном анализе^[8], ложное «Я» склонно вести себя как «критичный родитель». Оно избегает игр и веселья и прикидывается сильным и даже могущественным, хотя на самом деле власть его минимальна или вообще отсутствует и в реальности оно обычно боязливое, недоверчивое и деструктивное.

Поскольку наше ложное «Я» нуждается в том, чтобы отдаляться и контролировать, ему приходится жертвовать заботой о себе и других. Оно не умеет поддаваться. Оно самовлюбленное и пытается блокировать информацию, которую нам дает подсознание, хотя и склонно многократно отыгрывать подсознательные, часто болезненные паттерны. Оно ощущает себя отчужденным, забывая о нашей Целостности. Это наше публичное «Я» — то самое, которым, как нам кажется, мы должны быть по мнению других, а в итоге и по собственному мнению.

Когда мы пребываем в этом ложном «Я», мы в основном испытываем дискомфорт, онемение, пустоту, неестественность и зажатость. У нас нет ощущения реальности, полноты, цельности и здравомыслия. На том или ином уровне мы чувствуем, что что-то неправильно, чего-то не хватает.

Как ни парадоксально, это ложное «Я» зачастую воспринимается как естественное состояние — то, как «должно быть». Возможно, дело здесь в зависимости и привязанности: мы настолько привыкаем быть ложным «Я», что Настоящее «Я» начинает испытывать вину, как будто что-то неправильно, как будто чувствовать себя настоящими и живыми нельзя. Сама мысль о решении этой проблемы пугает.

Ложное и созависимое «Я», кажется, встречается у людей повсеместно. Оно бесчисленное множество раз было описано в литературе, мы упоминаем его и в повседневной жизни. Его называли разными именами: инструментом выживания, психопатологией, эгоцентричным эго, поврежденным и защищающимся «Я» (Masterson, 1985). Оно бывает разрушительно для самого себя, других и для близких отношений. Это обоюдоострый меч. Ему можно найти определенное применение. Но насколько оно полезно? И при каких обстоятельствах? Вот стихотворение Чарльза Финна, которое описывает многие наши битвы с ложным «Я».

Пожалуйста, услышьте то, о чем я молчу

Глава 4. Подавление Внутреннего ребенка

Каким образом родители, другие авторитетные фигуры, институты (образование, организованная религия, политика и СМИ) и даже специалисты, призванные помочь, подавляют нашего Внутреннего ребенка и отрицают его существование? Как определить, коснулось ли это нас? Какие факторы и состояния заставляют родителей и других людей душить наше Настоящее «Я»?

Некоторые человеческие потребности

В идеальных условиях для роста и развития Внутреннего ребенка должны быть удовлетворены некоторые человеческие потребности. Основываясь на работах Маслоу (1962), Вайля (1973), Миллер (1983, 1984) и Глассера (1985), я составил иерархический перечень 20 таких факторов и состояний (см. таблицу 2). Почти все они связаны с отношением человека с самим собой и с окружающими.

Таблица 2

Иерархия человеческих потребностей

(составлена частично на основе Maslow, 1962; Miller, 1983; Weil, 1973; Glasser, 1985)

1. Выживание.

2. Безопасность.

3. Прикосновение, контакт с кожей.

4. Внимание.

5. Отражение во взгляде и перекликание.

6. Наставление.

7. Слушание.

8. Быть настоящим.

9. Причастность.

10. Принятие:

• Другие знают ваше Настоящее «Я», принимают его всерьез и восхищаются им.

• Свобода быть Настоящим «Я».

• Терпимость к вашим чувствам.

• Одобрение.

• Уважение.

• Принадлежность и любовь.

11. Возможность оплакать потери и расти.

12. Поддержка.

13. Преданность и доверие.

14. Достижения:

• Превосходство, «власть», «контроль».

• Творчество.

• Чувство завершенности.

• Внесение вклада.

15. Изменение состояния сознания, выход за пределы обыденного.

16. Сексуальность.

17. Наслаждение или веселье.

18. Свобода.

19. Воспитание.

20. Безусловная любовь (в том числе связь с Высшей силой).

Чтобы в полной мере раскрыть свой потенциал, очевидно, требуется удовлетворить большую часть потребностей из списка. Если в детстве этого не происходит, мы растем автоматически и даже не осознаём, что наши потребности не удовлетворялись и не удовлетворяются. Мы часто чувствуем себя потерянными и хронически несчастными.

Выживание, безопасность и защищенность

Новорожденному требуется так много внимания, что даже для простого выживания кто-то должен постоянно быть рядом, чтобы удовлетворить достаточное количество его потребностей. Обязательный минимум включает защиту и обеспечение безопасности.

Прикосновение

Благодаря исследованиям Шпица, Монтагю, Писа и других авторов мы узнали о том, как важны для человека прикосновения. Младенцы, лишенные этого, несчастливы и плохо растут, даже если получают должные питание, уход и защиту. Прикосновение наиболее эффективно при уместном контакте кожи с кожей. Это подтверждают опыты на кроликах. Животным давали корм, индуцирующий атеросклероз (образование бляшек в артериях). Те из них, которых держали в руках и гладили сотрудники лаборатории, заболевали реже — в отличие от тех, которые не имели такого контакта (Dossey, 1985).

Похоже, чтобы мы ощущали связь и заботу, нас должны обнимать и трогать. Вирджиния Сатир писала, что для сохранения здоровья требуется от 4 до 12 объятий в день.

Внимание

И большим и маленьким нужна забота в виде внимания. Мать или другой человек, выполняющий роль родителя, должны заниматься ребенком, чтобы обеспечить ему, по крайней мере, безопасность, защиту и прикосновения.

Отражение во взгляде и перекликание

Следующая потребность дает младенцу, ребенку и даже взрослому человеку уверенность, что он чувствующее и мыслящее существо. Мать показывает, что она понимает ребенка, отражая или повторяя, как эхо, его действия невербальными реакциями: выражением лица, позой, звуками, движениями.

Уже ясно, что если мать — или тот, кто играет роль родителя, — неспособна удовлетворить первые несколько потребностей ребенка, то это, вероятно, будет задерживать его физическое, психоэмоциональное и духовное развитие. Одна из причин может быть в том, что она сама испытывает нужду и лишения и использует младенца для удовлетворения собственных потребностей. Вот удивительная особенность маленьких детей: они ощущают, что маме плохо, в конце концов определяют ее конкретные потребности и начинают их удовлетворять.

Конечно, за это приходится дорого платить. Цена — отрицание, подавление и приглушение своего Настоящего «Я», Внутреннего ребенка. Она становится еще выше, когда ребенок вырастает и превращается во взрослого со всеми вытекающим физическими, психоэмоциональными и духовными болями и муками.

Наставление

Наставление уже на раннем этапе помогает ребенку развиваться и расти. К этой категории потребностей относятся советы, содействие и любая другая форма вербальной и невербальной поддержки, а также моделирование поведения и обучение здоровым социальным навыкам.

Слушание, причастность и принятие

Хорошо знать, что тебя слушают, пусть и не всегда понимают. В приведенной выше иерархии потребностей формы и разновидности заботливого слушания связаны с пунктами с 9-го по 20-й, включая участие совместно с ребенком в подходящих занятиях и принятие «Я» (Внутреннего ребенка) младенца, ребенка и в конечном счете взрослого. Мать, а также отец и заинтересованные люди должны знать это Настоящее «Я», принимать его всерьез и восхищаться им, демонстрировать свое принятие уважением, одобрением и терпимостью к чувствам этого «Я». Благодаря такому подходу Внутренний ребенок получает свободу быть истинным собой и расти.

Читатель, наверное, уже видит, что некоторые из его потребностей не были удовлетворены и не удовлетворены до сих пор, а ведь мы добрались лишь до середины списка.

Возможность оплакивать утраты и расти

С каждой пережитой утратой или угрозой что-то потерять появляется потребность оплакать это событие — проработать связанные с ним боль и страдания. Для этого требуется время, и после завершения процесса мы начинаем расти. Моя книга во многом рассказывает именно об этом.

Поддержка

Поддержка подразумевает, что родители или опекуны не блокируют поиски, сигналы и создание Настоящего «Я» и делают всё возможное, чтобы оно реализовало свой потенциал. Поддерживать — это в том числе прилагать активные усилия, чтобы убедиться, что Истинное «Я» способно раскрыть свой потенциал.

Преданность и доверие

Для поддержки требуются преданность и доверие как со стороны дающего, так и со стороны принимающего. Нельзя долго предавать Подлинное «Я» и не нанести серьезный урон отношениям. Чтобы расти, Внутренний ребенок должен чувствовать, что ему доверяют, и иметь возможность доверять другим.

Достижения

На базовом уровне потребность в достижениях и свершениях подразумевает, что у человека есть силы, «власть», «контроль» или потенциал добиться мастерства — убеждение, что он может справиться с задачей. На более высоком уровне это не только выполнение задачи, но и осознание, что она полностью реализована. Вероятно, есть и высший уровень достижения: чувство вклада, который придает заданию смысл.

Тому, кто рос в проблемной или неблагополучной семье, бывает сложно справиться с задачей или проектом и принимать решения. Такие люди просто не имели возможности попрактиковаться в этом под руководством и при поддержке важного для них человека. С другой стороны, нередки ситуации, когда дети из неблагополучных семей многого добиваются, скажем, в образовании и карьере, но постоянно недотягивают в других сферах, например в близких отношениях.

Изменение сознания, наслаждение и веселье

Причислять изменение сознания к человеческим потребностям несколько спорно. Дело в расхожем представлении, будто бы это непременно связано с употреблением алкоголя и других веществ, меняющих настроение (Weil, 1973). На самом деле потребность периодически менять свое состояние у нас, видимо, врожденная, если не биологическая. Мы достигаем этого благодаря мечтам, смеху, занятиям спортом, концентрации на каком-то деле, сну. Другая родственная потребность — в наслаждении и веселье — тоже связана с изменением состояния человека. Многим детям из проблемных семей сложно расслабиться и повеселиться. Непосредственность и способность играть — потребность и характеристика нашего Внутреннего ребенка.

Сексуальность

Сексуальность часто не упоминают в списке потребностей. Под ней я подразумеваю не только половой акт как таковой, но и целый спектр возможностей от позитивного ощущения себя мужчиной или женщиной до наслаждения различными аспектами своей сексуальности и открытия мужчины (animus) в психике женщины или женщины (anima) в психике мужчины.

Многие из тех, кто пережил проблемы в семье, испытывают трудности с сексуальной идентичностью, половыми отношениями и получением удовольствия. Некоторые подвергались сексуальному насилию — в явной или скрытой форме.

Свобода

Еще одна человеческая потребность — иметь свободу рисковать, исследовать, действовать спонтанно и по необходимости. Со свободой приходит и ответственность. Например, спонтанность обычно бывает здоровая, а вот импульсивность может навредить нашим интересам.

Воспитание

Предпоследняя человеческая потребность высшего порядка — это потребность в воспитании. Удовлетворять какую-либо одну или все из вышеперечисленных нужд уместно в любой ситуации, однако для воспитания нужны, во-первых, способность к этому у того, кто его осуществляет, а во-вторых, нуждающийся человек должен расслабиться, поддаться и принять это воспитание. Судя по моим наблюдениям за пациентами, их семьями и другими людьми, такая взаимность нечасто наблюдается в человеческих взаимодействиях.

Забота о родителе не дело ребенка, и, если это раз за разом происходит, ситуацию можно назвать неявной формой жестокого обращения или пренебрежения.

Безусловная любовь

Последняя потребность — это безусловная любовь. Эта сложная концепция многим непонятна, и я буду обсуждать ее более подробно в главе 15.

Несостоявшийся родитель

Редко встретишь мать, другую родительскую фигуру или близкого друга, которые были бы способны удовлетворить сами или помочь нам удовлетворить все наши потребности, не говоря уже о том, чтобы осуществить это на практике. Обычно такого человека нет. (Вообще, некоторые женщины беременеют и вынашивают детей прежде всего ради самих себя.) Таким образом, в процессе выздоровления мы оплакиваем то, что в младенческом, детском и даже взрослом возрасте наши потребности не были удовлетворены в полной мере. Полезно скорбеть и об обратном — о том, что мы получали то, чего не хотели и в чем не нуждались. Это касается, например, плохого обращения и насилия в детском возрасте. Подробнее я обсуждаю этот процесс в главе 11 и главе 12.

Многие матери, отцы и другие люди, играющие роль родителей, психически и эмоционально истощены. Вероятно, причина в том, что в младенческом, детском и / или взрослом возрасте не были удовлетворены их собственные потребности. Они нуждаются до такой степени, что ради себя склонны неосознанно использовать нездоровым и неуместным образом других людей — тех, кто находится в их непосредственном окружении, включая детей с самого раннего возраста (Miller, 1983). Ребенок из-за этого не может развить сильное Подлинное «Я» и для выживания компенсирует его преувеличенным ложным, созависимым «Я».

* * *

Поначалу кажется непостижимым, что мать может пользоваться беззащитным, беспомощным младенцем для удовлетворения своих потребностей. Тем не менее именно так постоянно происходит во многих проблемных и неблагополучных семьях. В следующей главе я опишу условия, которые обычно подталкивают родителей и семьи в неправильном направлении, к потерянности и упадку.

Глава 5. Что заставляет родителей подавлять Внутреннего ребенка

Как матери или другой родительской фигуре, а на более позднем этапе жизни и близким друзьям быть способными помочь нам удовлетворить многие наши потребности? В целом для этого их собственные потребности в детском возрасте должны были быть удовлетворены либо они должны были пройти процесс исцеления Внутреннего ребенка и научиться их удовлетворять, будучи уже взрослыми (а возможно, и то и другое).

Однако в определенных условиях этого не происходит. Чем тяжелее лишения и глубже проблемы родителя и семьи, тем меньше они склонны заниматься нуждами ребенка. Такие условия перечислены в таблице 3. Под «родителем» здесь подразумеваются не только собственно родители, но и братья, сестры и любые другие члены семьи, а в случае более старших детей и, безусловно, взрослых — любой близкий и влияющий на их жизнь человек.

Таблица 3

Родительские факторы, влияющие на динамику у взрослых детей алкоголиков и детей из неблагополучных семей

Алкоголизм

Другие химические зависимости

Созависимость (невроз) — см. таблицу 4

Хронические психические заболевания и дисфункциональные соматические заболевания

Крайняя негибкость, склонность осуждать и наказывать, отсутствие любви, перфекционизм, неадекватность

Жестокое обращение: физическое, сексуальное, психоэмоциональное, духовное

Прочие условия, например связанные с ПТСР

Алкоголизм и другие химические зависимости

Химические зависимости, включая алкоголизм, можно определить как повторяющиеся сложности, проблемы и неприятности, связанные с потреблением различных веществ. Они могут сказываться на одной или нескольких сферах жизни, включая отношения, здоровье, образование, финансы, работу, право и духовность.

Известно, что дети алкоголиков (children of alcoholics, CoA) и другие члены их семей часто не осознают существования зависимости. По оценке Блэк (1984), почти половина повзрослевших детей алкоголиков отрицают, что у родителей были проблемы с выпивкой; их не замечают до 90% детей, которые сами впали в алкоголизм и другие химические зависимости. Непонимание главного источника семейного хаоса приводит к повсеместному, разрушительному и ненужному принятию ситуации, а также к самообвинениям и чувству вины среди членов семьи.

Если читатель обеспокоен алкоголизмом и другими химическими зависимостями у родителя или другого родственника либо просто задумывается на эту тему, ему будет полезен приведенный ниже «Опросник о потреблении алкоголя в семье». (Если этот человек умер или вы больше с ним не живете, отвечайте на вопросы анкеты так, как будто он по-прежнему рядом. В случае наркомании замените в вопросах «алкоголь» на «наркотики».)

Опросник о потреблении алкоголя в семье

1. У кого-то из членов семьи бывают изменения личности, когда он(а) слишком много выпьет? Да _____ / Нет _____

2. Вам кажется, что выпивку он(а) ценит больше вас? Да _____ / Нет _____

3. Вы часто жалеете себя из-за того, что алкоголь делает с вашей семьей? Да _____ / Нет _____

4. Бывало ли, что злоупотребление алкоголем со стороны этого человека портило важные жизненные моменты? Да _____ / Нет _____

5. Бывает ли, что вы покрываете последствия его или ее пьянства? Да _____ / Нет _____

6. Вы когда-нибудь чувствовали вину, ответственность или желание оправдываться в том, что в семье кто-то пьет? Да _____ / Нет _____

7. Вызывает ли потребление алкоголя в семье драки и ссоры? Да _____ / Нет _____

8. Вы пытались бороться с пьющим, присоединяясь к выпивке? Да _____ / Нет _____

9. Привычка члена семьи выпивать вызывает у вас подавленность и гнев? Да _____ / Нет _____

10. Испытывает ли ваша семья финансовые проблемы из-за алкоголя? Да _____ / Нет _____

11. Вы когда-нибудь чувствовали себя несчастными в домашнем кругу из-за того, что в семье пьют? Да _____ / Нет _____

12. Вы когда-нибудь пытались контролировать поведение пьющего (прятали ключи от машины, выливали спиртное и т. п.)? Да _____ / Нет _____

13. Вы когда-нибудь замечали, что пьющий член семьи отвлекает вас от выполнения ваших обязанностей? Да _____ / Нет _____

14. Вы часто волнуетесь о том, что член семьи пьет? Да _____ / Нет _____

15. Превращаются ли праздники в кошмар из-за того, как в семье потребляют алкоголь? Да _____ / Нет _____

16. Сильно ли выпивают большинство знакомых пьющего члена семьи? Да _____ / Нет _____

17. Вам приходилось лгать работодателям, родным и близким, чтобы скрыть пьянство в семье? Да _____ / Нет _____

18. Вы замечали, что по-другому реагируете на членов семьи, когда они потребляют алкоголь? Да _____ / Нет _____

19. Вы испытывали смущение и потребность извиняться за поступки пьющего? Да _____ / Нет _____

20. Заставляет ли вас потребление алкоголя в семье бояться за вашу собственную безопасность и безопасность других членов семьи? Да _____ / Нет _____

21. У вас когда-нибудь возникала мысль, что у кого-то из членов семьи проблемы с выпивкой? Да _____ / Нет _____

22. Вы теряли сон из-за того, что в семье пьют? Да _____ / Нет _____

23. Вы призывали кого-то из членов семьи бросить пить или пить меньше? Да _____ / Нет _____

24. Вы угрожали уйти из дома или бросить члена семьи за то, что он пьет? Да _____ / Нет _____

25. Выпивка мешала этому человеку выполнять обещания? Да _____ / Нет _____

26. Вам когда-нибудь хотелось поговорить с тем, кто понимает проблемы, связанные с алкоголизмом в семье, и может помочь? Да _____ / Нет _____

27. Вас когда-нибудь тошнило, вы плакали или у вас сводило живот от волнения по поводу того, что в семье пьют? Да _____ / Нет _____

28. Этот член семьи когда-нибудь не мог вспомнить, что происходило, когда он пил(а)? Да _____ / Нет _____

29. Этот член семьи избегает мероприятий, на которых не подают алкогольные напитки? Да _____ / Нет _____

30. У этого члена семьи бывают периоды, когда после выпивки он(а) раскаивается и извиняется за свое поведение? Да _____ / Нет _____

31. Перечислите любые симптомы и проблемы с нервами, которые у вас появились после того, как вы поняли, что член вашей семьи сильно пьет. Да _____ / Нет _____

Если вы ответили «да» на любые два вопроса этой анкеты, велика вероятность, что в вашей семье есть проблемы с алкоголем.

Если вы ответили «да» на четыре и более вопросов, это определенно говорит о том, что в семье есть проблемы с алкоголем.

(Вопросы анкеты модифицированы и адаптированы на основе опросников Children of Alcoholics Sсreening Test (CAST) (Jones Pilat, 1983), Inward Family Questionnaire и Family Alcohol Quiz организации Al-Anon. Ссылки на них приведены в Whitfield et al., 1986.)

Созависимость — невроз нашего времени

Следующее состояние — это созависимость. Изначально, в 1970-х годах, ее называли «соалкоголизмом», но в 1980-х годах концепцию стали применять гораздо шире, и у нее появилось целых пять определений, которые я привожу в таблице 4.

Таблица 4

Некоторые определения созависимости

1. «…Преувеличенный зависимый паттерн усвоенного поведения, убеждений и чувств, из-за которого жизнь становится болезненной. Зависимость от других людей и внешних объектов вкупе с пренебрежением собственным “Я” вплоть до значительного уменьшения своей идентичности» (Smalley S., цитата по Wegscheider-Cruse, 1985).

2. «…Озабоченность человеком или объектом и крайняя зависимость (эмоциональная, социальная и иногда физическая) от него. В конце концов зависимость от другого человека становится патологической и начинает влиять на созависимого во всех других взаимоотношениях. Она может затрагивать… всех, кто 1) находится с алкоголиком в любовных или брачных отношениях; 2) у кого страдал алкоголизмом кто-то из родителей, бабушек и дедушек и 3) кто рос в эмоционально подавляющей семье… Это первичное заболевание, которое встречается у каждого члена семьи, столкнувшейся с алкоголизмом» (Wegscheider-Cruse, 1985).

3. «…Нарушение здоровья, неадаптивное или проблемное поведение, связанное с проживанием, работой или иной формой близости с человеком, страдающим алкоголизмом (а также другими химическими зависимостями и хроническими расстройствами). Это затрагивает не только отдельных людей, но и семьи, общины, предприятия, учреждения и даже целые общества» (Whitfield, 1984, 1986).

4. «…Эмоциональный, психологический и поведенческий паттерн совладания, который развивается в результате продолжительного контакта с набором подавляющих правил, мешающих открыто выражать чувства и прямо обсуждать личные и межличностные проблемы, а также выполнение этих правил» (Subby, 1984).

5. «…Заболевание, которое имеет много форм и проявлений и вытекает из болезненного процесса… я называю его аддиктивным процессом. <…> Аддиктивный процесс — нездоровый, ненормальный и болезненный. Ему присущи допущения, убеждения, поступки и недостаток духовного осознания, которые ведут к прогрессирующему процессу “нежизни”» (Schaef, 1986).

Созависимость — это заболевание, связанное с потерей самого себя, порочный круг, подавляющий наше Подлинное «Я», нашего Внутреннего ребенка. Она возникает из-за всех перечисленных в таблице 3 родительских состояний и способствует им.

Для начала созависимость можно определить как любое страдание и / или дисфункцию, которые являются результатом сфокусированности на потребностях и поведении других или связаны с ней. Созависимые настолько озабочены людьми, которые для них важны, что пренебрегают собственным Подлинным «Я». Как утверждает Энн Шеф в книге Co-Dependence («Созависимость») (1986), это ведет к прогрессирующему процессу «нежизни».

Созависимость эндемична среди обычных людей, но может быть связана со многими болезнями, усугубляя и имитируя их. Она возникает, когда мы возлагаем ответственность за свою жизнь и счастье на ложное «Я» (эго) и на других людей.

Развитие созависимости

Созависимость проистекает из подавления наших наблюдений, чувств и реакций. Другие люди — часто это наши родители — и в конце концов мы сами начинаем обесценивать все внутренние сигналы, в том числе ключевые.

Обычно на ранних этапах этого процесса мы принимаемся отрицать семейную или какую-то другую тайну. Из-за сильной сосредоточенности на чужих потребностях мы начинаем пренебрегать собственными нуждами и тем самым подавляем Внутреннего ребенка.

Однако чувства, а часто и душевная боль никуда не исчезают. Мы продолжаем приглушать их и становимся всё более терпимыми к ним. Часто наступает онемение. Из-за подавления чувств мы теряем способность до конца оплакивать наши повседневные утраты.

Все вышеперечисленное блокирует наш рост и развитие в психических, эмоциональных и духовных аспектах бытия, но жажда контакта с Подлинным «Я» и его познания не исчезает. Мы привыкаем, что «быстрые заплатки», такие как навязчивое поведение, позволяют нам увидеть свое Истинное «Я» и снять часть напряжения. Однако если такие приемы вредят нам или другим людям, появляется стыд, а с ним и снижение самооценки. Нарастающее ощущение потери контроля над ситуацией мы пытаемся компенсировать потребностью в еще большем контроле и в итоге начинаем обманывать себя и проецировать свою боль на других.

Напряжение становится таким сильным, что может вызвать связанные со стрессом болезни, которые проявляются острыми и тупыми болями и даже дисфункцией одного или нескольких органов. Это уже запущенная стадия созависимости, но состояние может ухудшаться и дальше: появляются крайние перепады настроения, сложности в близких отношениях, хроническое ощущение несчастья. Тяжелая созависимость может серьезно помешать людям, которые пытаются избавиться от алкоголизма и других химических зависимостей, состояний и болезней.

Развитие созависимости можно подытожить следующим образом:

Рост созависимости

1. Обесценивание и подавление внутренних сигналов, таких как наблюдения, чувства и реакции.

2. Пренебрежение собственными потребностями.

3. Начало подавления Внутреннего ребенка.

4. Отрицание семейных и других тайн.

5. Нарастающая терпимость к эмоциональной боли и онемение.

6. Неспособность полностью оплакивать потери.

7. Блокирование роста (психоэмоционального, духовного).

8. Навязчивое поведение, позволяющее облегчить боль и почувствовать связь с Внутренним ребенком.

9. Нарастающий стыд и снижение самооценки.

10. Ощущение потери контроля и потребность его усилить.

11. Самообман и проецирование боли.

12. Развитие связанных со стрессом болезней.

13. Усугубление навязчивого поведения.

14. Прогрессирующее ухудшение состояния:

• крайние перепады настроения;

• сложности в близких отношениях;

• хроническое ощущение несчастья;

• помехи в избавлении от алкоголизма, химических зависимостей и других болезней.

Вполне вероятно, что негативное влияние могут испытать младенцы и дети, растущие с созависимым человеком, а также взрослые, живущие вместе или рядом с ним, особенно с учетом снижения осознанности и недостатка навыков совладания. Описанный в первой половине этой книги процесс подавляет наше Подлинное «Я».

Скрытые созависимости

Созависимость — одно из самых распространенных на планете состояний, вызывающих потерянность и страдания. Ее проявления не всегда очевидны, поэтому выявить ее не так просто. Ниже описан случай Карен, женщины 45 лет. Ее родители страдали от созависимости и передали это состояние ей.

Однажды я услышала о характерных чертах взрослых детей алкоголиков и нашла многие из них у себя. Я начала думать, кто в моей семье страдал от алкоголизма, но никто не приходил в голову. Тогда я поняла, что надо смотреть глубже. У моих родителей было много признаков созависимости. Отец был трудоголиком. Он был очень успешным человеком, но свои время и силы отдавал кому угодно, кроме собственной семьи. Поскольку он был мэром нашего городка, мне неловко было требовать к себе внимания. Он для меня просто отсутствовал как отец, не помогал мне, когда я росла. Мама страдала от компульсивного переедания, хотя в то время я об этом не подозревала. Она тоже была не той матерью, в которой я нуждалась. Оба родителя готовили меня жертвовать собой и угождать другим.

Я два раза была замужем, и оба мужа оказались алкоголиками. Постепенно я становилась так зациклена на них, что начинала пренебрегать собственными потребностями и чувствовала, что схожу с ума. Я не умела говорить людям «нет». Поскольку жизнь не складывалась, я попыталась исправить положение единственным способом, которому когда-то научилась: принялась больше трудиться, вернулась в колледж, стала сверхответственной и навязчиво, излишне активной. Своими потребностями я пренебрегала еще больше. Подавленность выросла до такой степени, что однажды я приняла слишком много снотворного. Это было «дно».

В отчаянии я позвонила в AA, и мне посоветовали Al-Anon. Я послушалась и стала ходить на встречи каждый день. Мне это ужасно нравилось. Прошло уже шесть лет, но я по-прежнему бываю там раз в неделю. Кроме того, я 2,5 года посещала групповую психотерапию и несколько месяцев индивидуальную. Все это оказалось для меня очень полезным. Сейчас я вижу, что программа выздоровления не только помогла мне психически и эмоционально, но и здорово поддержала меня с духовной точки зрения. Я поняла, что самая большая проблема была в моей матери: я стала зависеть от ее представлений о том, что мне чувствовать и как жить. Мне было плохо, потому что я не могла чувствовать и жить для себя. Приходилось оглядываться на других, чтобы определиться со своими чувствами и поведением. Я сердилась не только на мать, но и на отца за то, что он ее в этом поддерживал и не был со мной, когда я в нем нуждалась. Мужей я тоже выбрала таких, которые неосознанно поощряли все эти схемы поведения. Я рада, что добилась исцеления.

История Карен показывает некоторые неочевидные проявления созависимости. С 1986 года программа «12 шагов» Анонимного общества созависимых (Co-dependents Anonymous, CoDA) помогла восстановиться от болезненных последствий этого состояния бесчисленному множеству людей.

Хронические болезни: психические и инвалидизирующие физические

Хронические психические расстройства варьируются от неочевидных и легких состояний до явных, инвалидизирующих болезней и включают все перечисленное и описанное в DSM IV, 4-м издании «Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам» Американской психиатрической ассоциации^[9].

Посмотрим на случай Барбары, 56-летней замужней женщины, матери четверых детей, сделавшей карьеру.

Четыре года назад я наконец обратилась за помощью. От депрессий я страдала с раннего детства. На психотерапии выяснилось, что моя мать тоже большую часть жизни испытывала хроническую депрессию. Я помню, как мне было около 25 лет и она заставила меня встречаться с мужчиной, с которым у нее самой был роман; при этом она была замужем и жила с моим отцом. Мне было очень плохо на этих свиданиях. Отец был холоден и отстранен и от меня, и от матери. Позже, когда мать госпитализировали с передозировкой снотворным, я узнала, что он почти весь брак был импотентом — разумеется, это была «семейная тайна». Сколько себя помню, я чувствовала себя виноватой в отцовской отчужденности и хронической депрессии матери, и мне было очень стыдно из-за этого. В детстве я выжила благодаря послушанию, успехам в школе и сосредоточенности на матери. Я взяла на себя роль опекуна. Подростком я, в попытке исцелить родителей, ходила в библиотеку и читала все, что могла там найти по психологии. Уже в процессе моего собственного выздоровления через психотерапию и саморефлексию я поняла, что слилась с матерью, что наши границы размылись настолько, что я в буквальном смысле просыпалась утром и не знала, как себя чувствую, пока не сверялась с ее ощущениями. Еще я узнала, что холодность и отстраненность отца совершенно не зависели от того, насколько я хорошая девочка и как сильно я стараюсь. Они были связаны с ним самим. Я поняла, что мне больше не надо быть жертвой. С тех пор я в целом чувствую себя лучше и моя жизнь пошла на поправку, но я продолжаю работать над освобождением от старых проблем.

Обратившись за помощью, Барбара начала осознавать, какой ущерб ее Подлинному «Я» нанесло воспитание в проблемной семье, и хорошо продвинулась на пути к выздоровлению.

Крайняя ригидность, склонность осуждать и наказывать, отсутствие любви, перфекционизм, неадекватность

У многих людей Подлинное «Я» в значительной степени подавлено, однако точную причину «проблем» в их семьях нелегко найти и обозначить. Например, распознать прогрессирующий алкоголизм у члена семьи может быть относительно несложно, потому что это бросается в глаза. Но не все состояния так очевидны. Я наблюдал это в ходе длительного процесса выздоровления сотен повзрослевших детей алкоголиков и пациентов с другими травмами.

Кэти — женщина 32 лет, выросшая в проблемной семье. Она не сталкивалась с алкоголизмом, но решила присоединиться к ранней психотерапевтической группе для взрослых детей алкоголиков, в которой я был одним из ведущих, и это помогло ее развитию. Она пример растущей категории «повзрослевших детей из проблемных и неблагополучных семей» или «взрослых с детской травмой», чье прошлое, жизнь и страдания довольно схожи с тем, что испытывают взрослые дети алкоголиков. На полпути к выздоровлению она так написала о своей жизни:

Мои родители обращали большое внимание на то, «что подумают другие». Из-за этой философии на людях мы строили из себя «идеальную семью» и были очень милы друг с другом, но дома мама и папа переставали улыбаться, болтать и шутить. Папа совершенно отдалялся физически, вербально, эмоционально, а мама орала, чтобы привлечь внимание.

Я все время жила с ощущением приготовлений к чему-то… у меня всегда была масса дел по дому. Посреди домашней работы я чувствовала себя счастливее всего, ведь у меня была своя роль. Я рано научилась сдерживать напряжение, предвидя, что надо будет сделать дальше — облегчить маме жизнь. Я сознательно старалась ни в чем не нуждаться и никого не просить, опять же чтобы немного уменьшить стресс.

Папа либо отсутствовал, либо спал. С тем же успехом он мог бы вообще не приближаться. Я помню взаимодействие с ним исключительно на расстоянии — я его боялась, хотя он никогда не прибегал к словесному или физическому насилию. В детстве у меня было к нему нейтральное отношение, зато мама вызывала очень сильные эмоции: я «заботилась» о ней, не беспокоя ее, не доставляя ей никаких проблем и стараясь предугадать, какой она хочет меня видеть. Впоследствии это переросло в ненависть к ней за ту дистанцию, которую она создала между мной и папой. Большую часть взрослой жизни я колебалась между стремлениями ей угодить и взбунтоваться против ее желаний в отношении меня. Будучи пятым ребенком из шести в семье, я очень хорошо помню, как папа иногда не знал, кто из нас — я. На работе он был трудоголиком, а мама навязчиво занималась домом. Сейчас я пытаюсь разобраться в некоторых своих чувствах к отцу. Я помню, как жила тихо и надеялась, что меня никто не заметит, и при этом жаждала любого внимания. У меня был лишний вес, и я всегда стремилась похудеть и сторонилась общества из-за своей внешности.

Тихая жизнь продолжалась и в старших классах. Каждый раз, когда я приходила домой, у меня было чувство безопасности и защиты. Мне не хотелось никуда уходить, в отличие от братьев и сестер, которые занимались спортом, театром, речью и т. д. В колледже мало что изменилось. В кампусе у меня не было безопасного, защищенного места, и лишний вес стал для меня серьезной проблемой. Я не нашла направления для своего пути, поступала в три колледжа и в итоге проучилась всего два года.

Моя взрослая жизнь превратилась в выживание. Я не умела формировать и поддерживать отношения. Я порывала со всеми мужчинами, с которыми встречалась, съезжала от соседей по комнате, увольнялась с работы, когда начинались трения с начальством. От семьи я подсознательно держалась подальше. Из-за борьбы с лишним весом у меня развилась булимия. Я стала встречаться с человеком, противоположным тому, которого одобрила бы для меня мама, и в знак «независимого мышления» начала курить и выпивать.

Я страдала от хронической депрессии, изоляции, компульсивного переедания и диет. Я хотела показать другим, что у меня все в порядке, что мне ничего ни от кого не нужно, но внутри я нуждалась настолько, что всякий раз, когда у меня все же появлялся друг, я ожидала воплощения желаний от одного этого человека.

В «Анонимные обжоры» (Overeaters Anonymous) я пришла 3,5 года назад, чувствуя себя разбитой после цикла запойного переедания и прочисток желудка. Теперь я уже год не злоупотребляю едой. Я начала посещать психотерапевтическую группу взрослых детей алкоголиков: мне кажется, она мне подходит так же хорошо, как «Анонимные обжоры». Эти люди прямо как я, а я очень похожа на них. Однако я быстро осознала, что работа над выздоровлением очень болезненная. Психотерапия в этой группе началась больше года назад, и я посещаю занятия еженедельно.

Шесть месяцев я не чувствовала никаких эмоций — по крайней мере, я не могла их определить, — но я наблюдала за другими членами нашей группы. Они испытывали различные чувства по поводу текущих проблем, а также определяли и вновь переживали события из прошлого, слишком болезненные, чтобы почувствовать их раньше.

Мне захотелось рискнуть и раскрыться перед этими людьми. Во многом мной двигало желание продолжать воздерживаться от переедания. У меня начало появляться чувство коллектива как безопасной семьи, в которой можно развиваться и испытывать то, чего я не получала в настоящей семье. Хотя я боялась и не чувствовала себя достойной их времени и безраздельного внимания, мне удалось искренне поделиться некоторыми вещами. Постепенно благодаря реальным, честным взаимодействиям в группе и за ее пределами моя самооценка начала укрепляться. Я была готова признать, что у меня есть чувства, дать им определения и наконец выразить их, чтобы ощутить исцеление. Я отказалась от деструктивных паттернов в отношениях и в самовосприятии. Я увидела неотъемлемую ценность самого моего существования. Я рассказывала о том, каково расти в семье, где ты чувствуешь себя невидимкой, и правда о прошлом — таком, как я его воспринимала, — освобождала меня. Практика быть честной с собой стала центральным элементом выздоровления, хотя это далось мне непросто, учитывая, что я пришла на психотерапию без чувства собственного «Я». Я обнаружила: требуется время, чтобы получить даже слабый намек на то, что я имею право на саму себя. Чтобы создать здоровое «Я», мне пришлось день за днем смотреть в глаза своим чувствам при поддержке АО и групповой психотерапии.

Семьи или другие подобные среды, которые представляет история Кэти, соответствуют многим тенденциям проблемных или неблагополучных семей. У родителей здесь, в частности, могут наблюдаться (в крайних формах) ригидность, склонность наказывать и осуждать, перфекционизм, холодные и нелюбящие отношения с детьми и другими членами семьи. Родители недостаточно заботятся о психических, эмоциональных и духовных потребностях ребенка.

Эти состояния и условия бывают коварны, неочевидны и скрыты. Их иногда сложно признать без существенной работы над выздоровлением в группах самопомощи, групповой психотерапии, индивидуального консультирования и других форм интроспекции, когда человек рассказывает и слушает тех, кому доверяет. С виду такие семьи обычно непохожи на проблемные и неблагополучные — их часто считают вполне «нормальными» и «здоровыми», — поэтому данная категория требует дальнейших наблюдений и исследований.

Физическое, сексуальное, психоэмоциональное и духовное насилие в детском возрасте

Насилие в детском возрасте часто встречается в проблемных семьях любого рода. Тяжелое физическое и открытое сексуальное насилие бросаются в глаза и признаются травмирующими для детей любого возраста, однако не все формы жестокого обращения так очевидны. К менее явным случаям относятся легкое и умеренное физическое, скрытое и неявное сексуальное, психическое и эмоциональное насилие, пренебрежение ребенком, игнорирование и противодействие его духовности и духовному росту. Примерами неявного сексуального насилия являются флирт со стороны родителя, рассказы о сексуальных переживаниях, истории и шутки сексуального характера, неуместные прикосновения в детском, подростковом и даже взрослом возрасте, а также любое другое необоснованное поведение, стимулирующее сексуальную сферу. Такие формы жестокого обращения обычно ведут к глубоко укоренившемуся, сильному чувству вины и стыда, которые человек неосознанно переносит во взрослую жизнь. Эмоциональное насилие я подробнее рассмотрю ниже.

Духовное насилие вызывает споры и редко обсуждается, однако оно существует. Например, одни родители считают, что растить ребенка атеистом или сектантом — это духовное насилие, но другие с этим не согласны. Есть и менее очевидные проявления. Например, в некоторых организованных религиях существует гневливое божество, вызывающее чувство вины и стыда, или представление о том, что другие вероисповедания и системы верований однозначно плохи или неполноценны. Последнее встречается у некоторых христианских фундаменталистов, однако это явление ни в коем случае ими не ограничивается и присутствует во многих религиозных культах. Вообще говоря, такого рода воззрения часто являются важным фактором начала и продолжения войн по всему миру.

Наше Подлинное «Я» подавляют и другие обстоятельства. Некоторые примеры я приведу при обсуждении ПТСР в главе 7.

Некоторые общие черты

Перечисленные состояния часто присутствуют у родителей в проблемных семьях в различных сочетаниях. Внутри семьи подавление Внутреннего ребенка или, выражаясь сильнее, «убийство детской души» (Schatzman, 1973) имеет ряд общих черт. К ним относятся непоследовательность, непредсказуемость, произвольность и хаотичность (Gravitz, Bowden, 1985). Непоследовательность и непредсказуемость подавляют непосредственность ребенка и «сводят с ума». В сочетании с произвольностью такая динамика стимулирует возникновение ключевых проблем с доверием и страх быть брошенными, а также хроническую депрессию. Среда становится хаотичной и не дает сформироваться безопасному, защищенному и надежному фундаменту, опираясь на который можно рисковать, познавая себя и других.

Хотя многие особенности проблемных и неблагополучных семей весьма распространены, в конкретной семье необязательно присутствуют все сразу.

Непоследовательность

Многие, хотя и не все, проблемные семьи непоследовательны. Последовательность у них проявляется скорее в том, что они стабильно отрицают чувства членов семьи и имеют одну или несколько семейных тайн. Семья с негибким типом воспитания обычно более последовательна и предсказуема, но эти свойства проявляются в избытке и служат контролю и подавлению семейного и индивидуального роста.

Непредсказуемость

Проблемные семьи часто предсказуемы в своей непредсказуемости: их члены учатся в любой момент ожидать неожиданностей. Некоторые знают, что и даже когда предсказывать, хотя и необязательно это осознают и обсуждают с другими. Обычно такие люди живут в хроническом страхе и «ходят по тонкому льду» в ожидании следующей травмы.

Деспотизм

Произвол означает, что, каким бы ни был член семьи и как бы он ни старался, проблемные люди будут обращаться с ним одинаково. В семье, где правила не имеют смысла, ребенок теряет доверие к тем, кто устанавливает правила (родителям), и к самому себе. В негибких семьях произвола бывает меньше, однако они всё еще могут быть проблемными, болезненными и дисфункциональными. И к тому же они часто деспотичны в проявлении жестокости.

Хаотичность

Хаос проявляется в следующем:

1. Физическое или эмоциональное насилие, которое учит ребенка испытывать стыд, вину и «отсутствие чувств».

2. Сексуальное насилие, которое учит тому же, а также недоверию и страху потерять контроль.

3. Регулярные, повторяющиеся кризисы, которые учат в жизни ориентироваться на кризис.

4. Предсказуемое, закрытое общение, которое учит не разговаривать, не быть настоящими и отрицать.

5. Потеря контроля, которая учит одержимости контролем, а также стиранию или потере индивидуальных границ.

Хотя неблагополучные семьи склонны к хаосу, он бывает минимальным или полностью отсутствует. Его проявления часто неочевидны. Чтобы подавлять Внутреннего ребенка, хаос необязательно должен быть активным и открытым — вредит даже его угроза: потенциальный кризис и плохое обращение в любой форме, наблюдение за жестоким обращением с другим членом семьи, пусть даже простое и мимолетное. Все это вселяет страх, который мешает человеку быть настоящим и творческим. Без этих качеств мы не можем открывать, исследовать, завершать наши истории и тем самым расти и развиваться. Мы не можем обрести покой.

Даже если активный хаос случается всего пару раз в год, непредсказуемость, импульсивность и разрушительность для себя и других — достаточная угроза для того, чтобы лишить нас спокойствия и умиротворенности.

В условиях хаоса (как активного, так и потенциального) член семьи может воспринимать ситуацию обыденной и настолько «нормальной», что не признает в ней хаос.

Это справедливо и для всех остальных ситуаций, рассмотренных в этой главе.

Жестокое обращение

Грубое обращение с ребенком (насилие и жестокость) в различных формах бывает неявным, но очевидно вредит росту, развитию и жизненной силе нашего Подлинного «Я». Примеры перечислены в таблице 5.

Таблица 5

Некоторые термины для обозначения психических, эмоциональных и духовных травм, которые могут пережить дети и взрослые

Брошенность

Пренебрежение

Насилие:

• физическое (шлепки, побои, пытки, сексуальное и т. д.);

• психическое (скрытое сексуальное, см. ниже);

• эмоциональное (см. ниже);

• духовное (см. ниже и текст).

Пристыживание

Унижение

Критика

Посрамление

Подшучивание

Высмеивание

Поддразнивание

Манипулирование

Обман

Хитрость

Предательство

Обида

Жестокость

Принижение заслуг

Запугивание

Покровительственное отношение

Угрозы

Внушение страха

Подавление или травля

Контроль

Ограничения

Отчужденность

Лишение любви

Несерьезное отношение

Дискредитация

Обесценивание

Введение в заблуждение

Неодобрение

Легкомысленное отношение или игнорирование ваших чувств, желаний или потребностей

Нарушение обещаний

Внушение ложных надежд

Непоследовательная или деспотичная реакция

Расплывчатые требования

Подавление

Фразы типа: «Тебе нельзя чувствовать то-то и то-то» (например, гнев).

Фразы типа: «Если бы только…» (например, «…ты был(а) лучше или другим / другой») или

«Ты должен / должна…» (например, «…быть лучше или другим / другой».

(См. также негативные послания в таблице 6.)

Отрицание чувств и реальности

В проблемных семьях люди склонны отрицать чувства, особенно болезненные (их еще называют «негативными»). Ребенку и многим взрослым не разрешено их выражать, однако обычно есть как минимум один член семьи — как правило, страдающий алкоголизмом или схожими проблемами, — на которого этот запрет не распространяется.

Особенно это касается открытого проявления гнева. Если гнев в семье хронический и не выражается напрямую, он часто принимает иные формы: вред себе и другим, антисоциальное поведение, а также различные острые и хронические заболевания, связанные в том числе со стрессом. Реальность, которую видит ребенок, отрицается, и вместо этого все члены семьи принимают новую модель, точку зрения или систему ложных убеждений в качестве истинных. Такая фантазия часто связывает семьи и делает их еще более неблагополучными. Отрицание и новая система убеждений сковывают развитие и рост ребенка в важнейших психических, эмоциональных и духовных аспектах жизни (Brown, 1986).

Повторюсь: обнаружение некоторых описанных здесь состояний способно доставить неприятные ощущения, однако с этого может начаться выход из наших страданий и замешательства. Итак, проблемным и неблагополучным семьям присуща по крайней мере одна из следующих характеристик, хотя обычно их несколько:

• Пренебрежение.

• Жестокое обращение.

• Непоследовательность.

• Непредсказуемость.

• Произвол.

• Отрицание.

• Одна или несколько тайн.

• Запрет на чувства.

• Запрет на другие потребности.

• Негибкость (в некоторых семьях).

• Периодический хаос (в том числе ориентация на кризис).

• Спокойные и функциональные периоды.

Проблемные семьи отличаются и многими другими формами пренебрежения и плохого обращения. Читать о примерах такого отношения и травм от него, а также размышлять о них бывает полезно, чтобы найти свое Подлинное «Я». Хорошо и слушать, как другие люди делятся своими историями на эту тему и рассказывают о травмах, однако для валидации собственного опыта жестокого обращения и травм лучше всего рассказывать об этом в обществе тех, кто готов принять и поддержать нас, не предаст нашего доверия и не отвергнет. Я называю таких людей «безопасными» или «безопасными и поддерживающими» и расскажу об этих принципах в следующих главах.

* * *

Какие еще факторы и движущие силы сдерживают Внутреннего ребенка? В следующей главе я сфокусируюсь на формировании низкой самооценки, динамике стыда, а также на негативных правилах, негативных аффирмациях или посланиях.

Глава 6. Динамика стыда и низкой самооценки

Стыд и низкая самооценка играют важную роль в подавлении Внутреннего ребенка. Стыд — это и чувство (эмоция), и опыт, который переживает наше «Я» в целом, то есть Подлинное «Я», или Внутренний ребенок (Fischer, 1985; Kaufman, 1980; Kurtz, 1981).

Это также динамика или процесс, который происходит с нами, когда мы не осознаём — а иногда даже когда осознаём — правду о многих аспектах нашего стыда.

Воспитание в проблемной или неблагополучной семье почти всегда связано со стыдом и низкой самооценкой у всех ее членов — отличаются лишь проявления. Каждый человек адаптируется к стыду по-своему, но есть и существенное сходство: почти все действуют на основе своего ложного «Я». Таким образом, можно сказать, что проблемные и неблагополучные семьи основаны на стыде.

Вина

Люди часто путают чувство вины со стыдом. Хотя мы чувствуем и то и другое, между ними есть разница.

Вина — это некомфортное, болезненное ощущение, которое возникает, когда человек сделал что-то: совершил проступок, причинил кому-то вред, поступился принципами и ценностями, нарушил соглашение или даже закон. Вина тем самым касается поведения. Нам плохо потому, что мы что-то сделали или не сделали нечто из того, что должны были.

Как и большинство чувств, вина бывает полезной, так как она задает нам направление в отношениях с собой и другими людьми. Она говорит нам, что совесть начеку. Людям, которые после проступка не чувствуют ни вины, ни сожаления, сложно в жизни. Принято считать, что у них антисоциальное расстройство личности.

Полезную и конструктивную разновидность вины называют здоровой. Она помогает нам жить в обществе, разрешать конфликты или трудные ситуации, исправлять ошибки и работать над отношениями. Но бывает и нездоровая вина, лишающая нас покоя, присутствия духа и возможности нормально функционировать, в том числе расти психически, эмоционально и духовно. У тех, кто столкнулся с проблемной, неблагополучной семьей или средой, часто наблюдается смесь здорового и нездорового чувства вины. При этом вредной компонентой обычно не занимаются и не прорабатывают ее, поэтому она сохраняется и иногда наносит значительный психологический и эмоциональный ущерб. Например, семейные «обязанности» становятся у такого человека важнее ответственности перед своим Подлинным «Я». Встречается и вина выжившего: человек чувствует себя виноватым и недостойным из-за того, что оставил или бросил других в трудной ситуации или выжил, в то время как другие погибли (о вине выжившего подробнее я расскажу в главе 7, посвященной ПТСР).

Вину можно значительно облегчить, признав ее существование, а затем проработав. Для этого ее надо испытать и обсудить с человеком, которому можно довериться. В простейшем случае можно извиниться перед человеком, которому мы причинили вред, и попросить у него прощения. В более сложных ситуациях стоит поговорить о вине глубже, например во время сеанса групповой или индивидуальной психотерапии.

Признать и преодолеть чувство вины обычно легче, чем стыд.

Стыд

Стыд — это неприятное и болезненное чувство, которое появляется от мысли, что в нас есть какой-то изъян, что-то плохое, неполноценное, ущербное, фальшивое, ненормальное или неудачное. В отличие от вины — неприятного чувства после неверного действия — стыд появляется из-за ощущения себя плохими или неправильными. Вину тем самым можно исправить и простить, а от стыда, похоже, уйти не получится.

Наш Внутренний ребенок, Подлинное «Я», чувствует стыд и может выразить его здоровым образом в разговоре с безопасными, поддерживающими людьми. Наше ложное «Я», напротив, притворяется, что стыда не существует, и никогда никому о нем не расскажет.

Стыдятся все без исключения. Это универсальное чувство. Если его не прорабатывать и не отпускать, оно обычно накапливается и все больше нас отягощает, пока мы не становимся его жертвами.

Вдобавок к чувству неполноценности и ненормальности стыд пытается внушить, что другие люди видят нас насквозь и наши изъяны не скрыть за «приличным» фасадом. В этом есть что-то безнадежное: что ни делай, ничего не исправишь (Fischer, 1985; Kaufman, 1980). Появляется болезненное чувство изолированности. Мы остаемся наедине со своим стыдом, как будто только мы от него страдаем.

Более того, может появиться мысль: «Мне страшно говорить про стыд, потому что из-за этого другие подумают, что я плохой, а я не могу об этом слушать». Следовательно, человек держит свои чувства при себе, блокирует их или притворяется, что их не существует.

Мы можем даже замаскировать свой стыд другими чувствами и действиями, а затем перенести их на других. Вот некоторые эмоции и действия, которыми можно прикрыть стыд:

Гнев

Обида

Ярость

Обвинение

Презрение

Нападение

Контроль

Перфекционизм

Пренебрежение и отстраненность

Оставление

Неодобрение

Навязчивое поведение

Для созависимого, ложного «Я» ощущение и применение любой из этих масок служит полезной цели — защититься от чувства стыда. Однако, несмотря на все защитные механизмы, стыд не скроешь от окружающих: он проявляется, когда человек опускает голову, тяжело садится, избегает зрительного контакта, извиняется за собственные потребности и права. Иногда даже появляются тошнота, холод, отстраненность, отчужденность (Fischer, 1985). Как бы человек ни защищался и ни защищал окружающих, стыд не исчезнет. Чтобы он ушел, надо его узнать, испытать и поделиться им с безопасными и поддерживающими людьми.

Один из примеров того, как может быть замаскирован стыд, я увидел на сеансе групповой психотерапии. Джим, 35-летний бухгалтер, начал рассказывать присутствующим о своих отношениях с отцом, который жил в другом штате. «Когда мы говорим по телефону, он каждый раз пытается меня судить. Это настолько меня смущает, что хочется сразу повесить трубку». Джима начали спрашивать, что он чувствует в данный момент, и он углубился в рассказ и начал взаимодействовать с группой. У него были определенные трудности с осознанием и формулировкой чувств и плохой зрительный контакт с участниками группы. «Мне просто стыдно. Мне всегда хотелось быть с ним идеальным, но никогда не получалось его удовлетворить». Его снова спросили, что он сейчас чувствует. «Отчасти страх, отчасти обиду, и, кажется, я немного сержусь», — признался он. Я был в группе ведущим и спросил Джима, нет ли среди его чувств стыда за то, что он как будто с чем-то не справился. «Нет, — ответил он. — Почему вы так думаете?» Я пояснил, что на присутствие стыда указывают стремление быть идеальным, избегание зрительного контакта и то, как он описывал отношения с отцом. Тогда у него в глазах появились слезы, и он сказал, что ему придется подумать на эту тему.

Откуда берется стыд?

Наш стыд, видимо, связан с тем, как мы поступаем с негативными сигналами, утверждениями, убеждениями и правилами, которые получаем в период роста. Мы слышим их от родителей, воспитателей и других авторитетных людей, например учителей и священнослужителей. В сущности, нам говорят о том, что с нами что-то не так, что мы не вполне нормальны, а наши чувства и потребности, наше Подлинное «Я», Внутренний ребенок неприемлемы.

Раз за разом мы слышим что-то вроде: «Тебе должно быть стыдно!», «Ты плохой!», «Ты недостаточно хороший». Это постоянно повторяют люди, от которых мы в высшей степени зависим, перед которыми мы уязвимы. Нам остается только поверить, и мы встраиваем — интернализируем — эти утверждения в само наше существо.

Как будто этого мало, рану усугубляют негативные правила, которые душат и запрещают здоровое, целительное, полезное выражение боли (таблица 6). Нам говорят: «Не чувствуй», «Не плачь», «Детей должно быть видно, но не слышно». Нас учат, что мы не только плохие, но и не имеем права открыто говорить на эти темы.

Таблица 6

Негативные правила и сообщения, которые часто встречаются в семьях с алкоголизмом и другими проблемами

Негативные правила:

Не выражай чувства

Не сердись

Не нервничай

Не плачь

Делай, как я говорю, а не как я делаю

Будь хорошим, паинькой, идеальным

Не конфликтуй (или избегай конфликтов)

Не думай и не говори, просто следуй указаниям

Любой ценой хорошо учись в школе

Не задавай вопросов

Не подводи семью

Не обсуждай семью с посторонними, храни семейную тайну (тайны)

Тебя должно быть видно, но не слышно!

Не огрызайся

Не спорь со мной

Ты всегда должен хорошо выглядеть

Я всегда прав, ты всегда неправ

Держи все под контролем

Фокус на употреблении алкоголиком выпивки (или на поведении проблемного человека)

Наши проблемы не из-за выпивки (или другого проблемного поведения)

Всегда поддерживай статус-кво

Каждый член семьи является источником проблем

Негативные послания:

Как тебе не стыдно!

Ты недостаточно хороший

Лучше бы тебя вообще не было

У тебя ненормальные потребности

Скорее взрослей

Будь зависим

Будь мужчиной

Большие мальчики не плачут

Веди себя как хорошая девочка (или девушка)

На самом деле ты себя так не чувствуешь

Не веди себя так

Ты глупый (плохой и т. д.)

Ты сам виноват

Ты нам обязан

Ну конечно, мы тебя любим!

Я жертвую собой ради тебя

Как ты мог так со мной поступить?

Мы тебя разлюбим, если ты…

Ты меня с ума сводишь!

Ты никогда ничего не добьешься

Ничего обидного в этом не было

Ты просто эгоист

Ты меня в гроб вгонишь

Это неправда

Обещаю (и не держит слово)

Меня от тебя тошнит!

Мы хотели мальчика (или девочку)

Ты _____

Однако, как уже было сказано в предыдущей главе, негативные правила зачастую применяются непоследовательно. К чему это приводит? К недоверию авторитетам и людям, устанавливающим правила, а также к чувству страха, вины и сильного стыда. Где же этим негативным сообщениям и правилам научились наши родители? Скорее всего, они узнали их от своих родителей и других авторитетов. Это пример детской травмы (в данном случае эмоционального насилия), которая передается из поколения в поколение.

Семья, основанная на стыде

Если в неблагополучной семье каждый стыдится и общается с другими, исходя из этого, можно сказать, что семья основана на стыде.

В таких случаях потребностями родителей в младенческом и детском возрасте пренебрегали, и это состояние обычно сохраняется и после взросления. Собственных детей они, как правило, используют для потакания многим из этих неудовлетворенных потребностей (Miller, 1981, 1983, 1984, 1986).

Построенные на стыде семьи часто, хотя и не всегда, хранят некую тайну, которая может охватывать всевозможные «неудобные» проблемы — от семейного насилия, сексуальных злоупотреблений и алкоголизма до заключения в концлагере. Тайны бывают и неочевидные, такие как увольнение с работы, потеря отношений, неудача при продвижении по службе. Необходимость хранить эти секреты сковывает всех членов семьи, независимо от того, знают они о них или нет (Fischer, 1985). Дело в том, что секретность мешает задавать вопросы, беспокоиться и выражать чувства (например, страх, гнев, стыд и вину). Семья из-за этого не может свободно общаться, а Внутренний ребенок каждого из ее членов подавлен и неспособен расти и развиваться.

Границы

Как ни парадоксально, даже если семья плохо общается, ее члены тесно связаны эмоциями, а также отрицанием и приверженностью тайне. Часто один или несколько человек неблагополучны в каком-то отношении, и их функции берут на себя остальные. Все учатся в той или иной степени лезть в чужие дела, в результате чего члены семейной группы переплетаются и сливаются, вторгаются в личное пространство друг друга и даже его захватывают.

У здоровых, независимых людей границы можно схематически изобразить примерно так (рисунок 1):

Рисунок 1

Здоровые отношения открытые, гибкие, позволяют удовлетворять различные потребности и взаимно уважать права, а также способствуют психоэмоциональному и духовному развитию каждого человека. Они бывают близкими и даже интимными, однако в их интенсивности есть отливы и приливы, которые позволяют отдать должное потребностям участников и оставляют возможность для личностного роста.

Напротив, переплетенные или слившиеся отношения схематически выглядят примерно так (рисунок 2):

Рисунок 2

А вот как это выглядит в проблемной или неблагополучной семье (рисунок 3):

Рисунок 3

Такого рода отношения в целом нездоровые, закрытые, негибкие и обычно не поощряют взаимное удовлетворение потребностей и уважение прав. Как правило, они не способствуют психическому, эмоциональному и духовному росту вовлеченных в них людей. Внутренние приливы и отливы близости и отдаления в подобных отношениях почти или совсем не допускаются. Нездоровые и слившиеся границы хорошо видны в историях Карен и Барбары.

Чтобы выжить в переплетенных отношениях, люди используют несколько защитных механизмов, например отрицание (тайны, собственных чувств и боли) и проецирование своей боли на других (нападение, обвинение, отвержение) (Course, 1976). Однако когда мы покидаем основанные на стыде отношения, то, даже если мы выжили и продолжаем выживать, такая стыдливая и созависимая позиция со страхом, виной, отрицанием и нападением редко приносит нам пользу. Выйдя из нездоровых отношений, мы пытаемся применять к другим людям те же подходы и защитные механизмы, однако в здоровых отношениях они, как правило, не работают.

Если человек действует на основе стыда, он почти всегда тесно сплетен с кем-то другим. В неблагополучных, построенных на стыде отношениях у нас возникает чувство, как будто мы сходим с ума, теряем разум. Когда мы пытаемся взаимодействовать с реальностью, мы не доверяем собственным чувствам, ощущениям и реакциям.

Навязчивое поведение и навязчивое повторение

Когда жизнь проходит в основанных на стыде условиях, в позиции созависимости и с чрезмерной сосредоточенностью на других, мы естественным образом чувствуем себя так, как будто чего-то не хватает, словно в нас есть какая-то незавершенность. Мы несчастны, напряжены, опустошены, расстроены, чувствуем себя плохо и / или цепенеем. В то же время перспектива стать настоящими пугает. Мы уже не раз пытались, но нас за это отвергали и наказывали. Вновь попробовать выразить свои чувства и удовлетворить потребности слишком страшно, к тому же мы не привыкли это делать. По этой причине мы защищаемся от осознания своих реальных потребностей и чувств, как показано на рисунке 4.

Рисунок 4

Цикл стыда и навязчивого поведения (на основе Fischer, 1985, с разрешения правообладателя)

Но наше Настоящее «Я», пусть далекое и скрытое от нас, от природы имеет желание и энергию себя выразить. В глубине души мы хотим почувствовать его жизненную силу и творческий импульс. Поскольку мы сдерживали его слишком долго и увязли в дилемме приближения и избегания, выйти наружу оно может только через какую-то форму негативного навязчивого поведения, которое в прошлом срабатывало и позволяло нам ненадолго взглянуть на Подлинное «Я». Такие навязчивые действия включают широкий спектр поведения от активного потребления алкоголя и препаратов до непродолжительных, но ярких отношений и попыток контролировать другого человека. Сюда же можно включить переедание, сексоголизм, погружение в работу, шопоголизм и даже чрезмерное увлечение группами самопомощи.

Навязчивое поведение вредит другим или самому человеку, ведет к побочным эффектам в виде кризиса или провоцирует кризисные ситуации у окружающих. Хотя поведение в какой-то степени можно контролировать и даже планировать — определенная сила воли у нас сохраняется, — оно часто бывает импульсивным и рефлекторным, происходит как будто автоматически.

Обычно навязчивое поведение на время снимает напряжение и избавляет человека от страданий и онемения, хотя и вызывает некоторый стыд. Пусть и ненадолго, мы снова ощущаем себя живыми. Позже, однако, возвращается чувство стыда и неполноты (Fischer, 1985).

Поведение такого рода называют также навязчивым повторением (Miller, 1981, 1983). Оно вызвано неразрешенными внутренними конфликтами, которые мы держим в неосознанной части разума — той области внутри нас, о существовании которой обычно не задумываемся.

Выход из положения

По опыту выздоровления сотен тысяч людей известно, что от сковывающего, удушливого стыда можно избавиться. Для этого нужно рассказать о травме и боли безопасным и поддерживающим людям.

Мы должны проявить нашего Внутреннего ребенка, наше Подлинное «Я», со всеми его слабыми и сильными сторонами. Без посторонней помощи здесь не обойтись: исцелить стыд в одиночку не получится. Другой человек должен подтвердить наши трудности и боль, принять нас такими, какие мы есть. Когда мы слушаем, как кто-то рассказывает свою историю и делится стыдом, мы помогаем ему вылечить его стыд. То же самое полезно и для нас. Благодаря такому обмену и выслушиванию мы начинаем применять принципы сопереживания и безусловной любви.

Целительные рассказы и ежедневный обмен мнениями можно наблюдать в группах самопомощи, на сеансах групповой и индивидуальной психотерапии и между близкими друзьями.

Помехи на пути к исцелению

Начав лечить стыд, мы можем столкнуться с внутренними препонами, мешающими нам двигаться к исцелению. Вот они: 1) негативное отношение к самим себе; 2) воспоминания о выражении лица и другие образы, связанные с людьми, которые в прошлом заставляли нас чувствовать стыд; они становятся помехой, если мы наблюдаем их у других или даже у самих себя; и 3) ситуации, когда стыд заслоняет или связывает важные сферы нашей жизни (Fischer, 1985), например:

1. Наши чувства.

2. Наши здоровые влечения (сексуальность, агрессию, голод, потребность в близости).

3. Наши потребности (см. главу 4 и таблицу 2).

4. Наши мысли (особенно различные «плохие» мысли).

Возрастная регрессия

Бывает так, что авторитетный человек — например, кто-то из родителей — нас задевает, и мы начинаем сердиться. Гнев, однако, быстро сменяется чувством стыда или смешивается с ним. Появляются страх и смущение. Поскольку все эти чувства могут захватить нас целиком, вызвав потерю контроля, мы быстро подавляем их и впадаем в онемение. В этот момент и еще несколько минут после него мы в той или иной степени перестаем функционировать. Пусть и на несколько секунд, мы чувствуем себя беспомощными маленькими детьми. Такие случаи называют возрастной регрессией, или возвратом к более раннему механизму выживания.

Тому 45 лет, он адвокат и отец двоих детей. На сеансе групповой терапии он рассказал, как открыл у себя возрастную регрессию.

Мне потребовалось 45 лет, чтобы понять, что происходило, когда отец меня осаживал. Месяц назад я приехал к ним с мамой в гости. Уже через пять минут папа попытался поставить меня на место, съязвив на тему моей профессии. «А вот и наш пронырливый адвокатишка!» — заявил он, а потом посмотрел на меня, мать, брата и сестру, чтобы проверить, смеемся мы или нет. Благодаря занятиям в группе я осознал, как на это реагирую. Я вдруг почувствовал смущение, беспомощность и страх, как будто мне снова пять лет. Я опустил голову; появилось онемение. Это было отвратительное чувство. В детстве я его испытывал сотни раз, и оно до сих пор возникает, когда отец так себя ведет. То же самое происходит, когда кто-то пытается меня дразнить или осуждать. Еще я понял, что для отца это одна из основных моделей поведения при разногласиях и напряжении в семье: во время конфликта он пытается шутить, дразнить и осаживать. Еще одна модель — оставить человека, ну вы знаете — бросить его, чтобы конфликт так и остался незавершенным. Именно поэтому теперь в моменты возрастной регрессии я стараюсь включить осознанность, делаю глубокие вдохи и хожу вокруг, чтобы собраться с мыслями. Так я обретаю способность взаимодействовать с отцом и людьми, подобными ему. Кроме того, я обозначил границы. Теперь, когда папа так поступает, я говорю: «Мне не нравятся шутки по поводу моей профессии. Если ты и дальше будешь так себя вести, я перестану к тебе приезжать!»

Работа с возрастной регрессией

Чтобы вырваться из пут стыда и возрастной регрессии, надо сначала осознать их существование. После этого происходит признание. Признав их, сделайте несколько медленных глубоких вдохов — это избавляет от растерянности и онемения и позволяет лучше осознать происходящее и тем самым лучше себя контролировать. Вместо паралича, смущения и дисфункции мы получаем возвращение к своему Подлинному «Я» и дальше действуем согласно ему: поднимаемся, ходим вокруг и наблюдаем за окружающей реальностью. Если рядом есть безопасные и поддерживающие люди, можно начать рассказывать о своих ощущениях. Еще есть вариант оставить человека, который плохо с нами обращается. Даже когда физически уходить не хочется, можно просто взять ключи от машины — символ этой возможности — и получить облегчение.

Мы также замечаем, что возрастная регрессия дает и определенные преимущества: она немедленно сообщает, что с нами плохо обращаются, или напоминает о плохом обращении в прошлом! Зная об этом, можно избежать плохого обращения.

Глава 7. Роль стресса: посттравматическое стрессовое расстройство

Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) может ударить по человеку так мощно, что от повторяющегося стресса и самых сильных травм зачахнет не только его Внутренний ребенок, но и он сам станет откровенно больным. Оно так сильно взаимодействует с динамикой созависимости, что эти состояния часто накладываются друг на друга. «Хронический шок» у детей алкоголиков, который отписывает Критсберг (1986), можно приравнять к ПТСР.

При ПТСР наблюдается целый ряд проявлений: от страха и тревожности до депрессии, крайней раздражительности, импульсивности, взрывного поведения и онемения. Чтобы диагностировать наличие ПТСР, третье и четвертое издания DSM (1980, 1994) предлагают оценить наличие следующих четырех условий.

Узнаваемый стрессор

Во-первых, должен присутствовать выраженный стрессор. Некоторые их примеры и степени проявления описаны в DSM III, а в модифицированной форме я привожу их в таблице 7. Те, которые встречаются в проблемных и неблагополучных семьях, я выделил курсивом, хотя существует и множество других.

Таблица 7

Оценка тяжести психосоциальных стрессоров (по DSM III)

Из этого короткого списка видно, что стрессоры часто присутствуют в семьях и средах, склонных подавлять Подлинное «Я», однако для диагностирования ПТСР они должны выходить за пределы того, что обычно испытывает человек.

К таким стрессорам относятся, в частности:

• нападение;

• изнасилование и другие сексуальные злоупотребления;

• серьезные физические травмы;

• пытки

• пребывание в концлагере;

• наводнения, землетрясения;

• военные действия

• и тому подобное.

Как и другие исследователи (Cermak, 1985), я убежден, что воспитание и жизнь в очень проблемной или неблагополучной семье и аналогичных условиях часто связаны с ПТСР. Считается, что это состояние наиболее опасно и сложнее всего поддается лечению, если: 1) травмирующая ситуация растягивается на продолжительный период, например более полугода, и особенно если 2) травму причиняет человек и 3) люди рядом с жертвой склонны отрицать существование стрессора и стресса.

В семьях с активным алкоголизмом и аналогичными проблемами присутствуют все три фактора.

Повторное переживание травмы

Второе условие или проявление — это повторное переживание травмы. Оно может принимать форму неоднократных назойливых воспоминаний, дурных снов и кошмаров, а также внезапно появляющихся симптомов, часто с учащением сердцебиения, паникой и потоотделением.

Психическое онемение

Выдающаяся черта Подлинного «Я» заключается в том, что оно может испытывать чувства и выражать их (глава 3, таблица 1). Ложное «Я» отрицает и прикрывает истинные чувства. Это тяжелое состояние, называемое психическим онемением, характерно для ПТСР и может проявляться сокращением или исчезновением ощущений и переживаний и часто ведет к чувству отстраненности, изоляции и отчужденности. Другим признаком может быть снижение интереса к важным делам.

Вот как описывает психическое онемение Чермак (1986): «В моменты крайнего стресса солдат на передовой часто призывают действовать независимо от того, как они себя чувствуют. От умения поставить чувства на паузу ради обеспечения безопасности зависит их выживание. К сожалению, возникающий в результате “раскол” между “Я” и переживаниями человека нелегко вылечить. Он не исчезает со временем. Пока не произойдет активный процесс исцеления, человек будет испытывать зажатость чувств, ухудшение способности их распознавать, а также устойчивое ощущение оторванности от окружения (деперсонализацию). Все это складывается в состояние, известное как психическое онемение».

Другие симптомы

У ПТСР есть и другие симптомы. Может появиться, например, перевозбуждение или сверхбдительность. Постоянный стресс так бьет по человеку, что он начинает его бояться и вынужден все время быть начеку, чтобы избежать схожих стрессоров и опасностей. Еще один симптом — вина выжившего, которую испытывают те, кто сумел избежать какой-то травмы, хотя другие люди по-прежнему от нее страдают. Говорят, что чувство предательства, сама мысль, что выживший бросил других, часто ведет к хронической депрессии, однако я уверен, что для хронической депрессии нужно еще несколько факторов, и прежде всего — подавление Внутреннего ребенка (Whitfield, 2003).

Симптомом ПТСР бывает и избегание действий, связанных с травмой. Наконец, в DSM III и IV не упоминается расстройство множественной личности. Многие страдающие им люди воспитывались в очень проблемных, стрессовых и неблагополучных семьях. Видимо, это состояние часто является ответвлением ложного «Я» и отчасти вызвано стремлением Подлинного «Я» выразить себя и выжить.

Чермак (1985) указывает, что динамика состояния, которое называют «взрослым ребенком алкоголика», «синдромом детей алкоголиков» и другими аналогичными терминами, определяется сочетанием ПТСР и созависимости. По собственному опыту ведения и терапии взрослых детей алкоголиков, а также лечения взрослых детей из других проблемных и неблагополучных семей, я могу сказать, что ПТСР и созависимость, вероятно, присутствуют во многих таких семьях. Кроме того, я уверен, что ПТСР — лишь крайнее проявление более широкого состояния, вызванного угнетением Подлинного «Я» в любой форме. Когда нам не позволяют помнить, выражать чувства, горевать и оплакивать реальные и возможные потери и травмы посредством свободного выражения Внутреннего ребенка, возникает болезнь. Таким образом, можно рассматривать спектр неутоленного горя как переходящий от легких симптомов и признаков к созависимости и ПТСР. Связующей нитью в этом спектре является невозможность выразить свое Подлинное «Я».

Лечение ПТСР состоит в продолжительной групповой психотерапии вместе с другими людьми, которые страдают от этого заболевания, и более краткосрочном индивидуальном консультировании при необходимости. Многие принципы исцеления Внутреннего ребенка полезны и при ПТСР.

Чермак (1986) пишет: «Психотерапевты, которые успешно работают с такими пациентами, научились уважать их потребность держать свои чувства “под крышкой”. Наиболее эффективный терапевтический процесс включает в себя “раскачивание” между раскрытием чувств и их приглушением, так как именно эту способность модулировать свои чувства теряют пациенты с ПТСР. Они должны быть уверены, что их не лишат способности сдерживать эмоции, поскольку считают ее жизненно важным инструментом. Первоначальная цель психотерапии в данном случае — помочь пациенту свободнее погружаться в свои чувства и убедить его, что от них можно будет снова дистанцироваться, если они станут слишком сильными. Когда дети из семей с химической зависимостью, взрослые дети алкоголиков и другие пациенты с ПТСР верят, что у них не хотят отобрать механизмы выживания, они чаще позволяют возникать чувствам, пусть и на мгновение. С этого мгновения все и начинается».

Глава 8. Как исцелить Внутреннего ребенка?

Чтобы вновь открыть свое Подлинное, Настоящее «Я» и исцелить Внутреннего ребенка, можно применить процесс, который состоит из следующих четырех действий:

1. Открыть и практиковать в себе Настоящее «Я» — Внутреннего ребенка.

2. Определить свои физические, психоэмоциональные и духовные потребности и удовлетворять их с безопасными и поддерживающими людьми.

3. Определить, вновь пережить и оплакать свои неоплаканные утраты и травмы в присутствии безопасных и поддерживающих людей.

4. Определить и проработать ключевые проблемы (они описаны ниже и в других публикациях — Whitfield, 1995, 2003).

Все эти действия тесно связаны между собой и не приведены в каком-то определенном порядке. Обычно их выполняют — и тем самым лечат Внутреннего ребенка — по кругу, и открытие и проработка одной области будет отсылать нас к другой.

Этапы процесса выздоровления

Выживание

Чтобы достичь момента выздоровления, сначала нужно выжить. Выжившие люди вынужденно созависимы — им требовалось много навыков преодоления и «механизмов защиты эго». Детям из неблагополучных семей с алкоголизмом и другими проблемами приходится для этого увиливать, прятаться, договариваться, заботиться о других, притворяться, отрицать, приспосабливаться и выживать теми методами, которые срабатывали. Они учатся и другим, часто нездоровым, механизмам защиты эго, которые были описаны Анной Фрейд (1936) и подытожены Вальяном (1977). К ним относятся интеллектуализация, вытеснение, диссоциация, смещение и формирование реакции (все это при избыточном применении можно считать невротическим), а также проекция, пассивно-агрессивное поведение, отыгрывание, ипохондрия, мания величия и отрицание (такие механизмы при злоупотреблении ими могут быть признаны незрелыми и иногда психотическими).

Хотя эти защитные механизмы помогают выжить в неблагополучной семье, они обычно плохо срабатывают во взрослом возрасте и не способствуют соблюдению наших интересов в здоровых отношениях. Их применение подавляет и тормозит Внутреннего ребенка, а также стимулирует и подкрепляет ложное, созависимое «Я».

Джинни росла в семье алкоголиков. На раннем этапе выздоровления, когда ей был 21 год, она написала стихотворение, которое передает боль, возникающую на стадии выживания.

Страх ночи

Джинни рассказывает нам о своей боли, онемении, изоляции и отчаянии, но при этом размышляет и над лучиком надежды, который промелькнул в строке «Во мне по-прежнему жив ребенок».

Для исцеления нужно, в частности, открыть себя, своего Ребенка, а также неэффективные способы обращения с собой, с другими людьми и со Вселенной, к которым мы прибегаем. Наиболее продуктивно это можно сделать во время рабочих стадий выздоровления.

Хотя очевидно, что нам удается выжить, правда и то, что это причиняет нам значительные боль и страдание. Или онемение. Или колебание между болью и онемением. Мы постепенно начинаем осознавать, что те самые навыки и защитные механизмы, которые помогали нам выжить и справиться с плохим обращением в младенческом, детском и подростковом возрасте, не срабатывают в здоровых, взрослых близких отношениях. Болезненные последствия жестокого обращения, пренебрежения и неудач в отношениях, которые у нас не сложились, подталкивают, а иногда и заставляют искать более эффективные подходы. Эти поиски могут стать триггером выздоровления.

Гравиц и Боуден (1985) пишут, что их пациенты из категории взрослых детей алкоголиков в процессе выздоровления проходили через шесть стадий: 1) выживание; 2) возникающее осознание; 3) ключевые проблемы; 4) трансформация; 5) интеграция и 6) генезис (или духовность). Эти этапы параллельны четырем стадиям жизненного роста и преобразований, описанным Фергюсоном (1980), и трем этапам путешествия героя, изложенным Кэмпбеллом (1946), мной и другими авторами.

Мы можем прояснить и суммировать сходства между этими подходами следующим образом (рисунок 5).

Рисунок 5

Для исцеления Внутреннего ребенка полезны все стадии. Каждая из них часто признается лишь постфактум: мы не всегда осознаём, что через них проходим. Именно поэтому в процессе восстановления стоит заручиться помощью покровителя, проводника, консультанта или психотерапевта. Психотерапевтическая группа, в которой применяют описанные в этой и других книгах принципы лечения взрослых детей алкоголиков (Gravitz, Bowden, 1985), бывает особенно полезна (Whitfield, 1990).

Пробуждение (возникающее осознание)

Пробудиться — значит впервые заметить, что реальность другая, что все не так, как нам кажется. Этот процесс не прекращается в течение всего выздоровления, но, чтобы его начать, обычно нужна отправная точка или триггер — любая встряска, которая ставит под сомнение предыдущие представления о реальности и систему убеждений о том, как обстоят дела (Ferguson, 1980; Whitfield, 1985, 2003).

Поскольку наше Подлинное «Я» скрыто, а на первый план вышло ложное «Я», пробуждение не всегда дается легко. Тем не менее оно происходит нередко: я был свидетелем этого процесса у сотен людей, перенесших в детстве травму. Отправные точки и триггеры бывают самыми разными. Пробуждение может начаться, например, когда человек слышит или читает, как кто-то описывает свое выздоровление или Подлинное «Я», или когда он «до смерти устал» страдать и начинает серьезно работать над решением какой-то жизненной проблемы и обращается за консультацией к психотерапевту. Для других такой точкой может стать посещение собрания групп самопомощи, образовательный опыт, чтение книг или разговор с другом.

В этот момент часто появляются смущение, страх, энтузиазм, возбуждение, грусть, онемение и гнев. Все это значит, что мы снова начали чувствовать. Мы обретаем контакт с тем, кто мы есть на самом деле, — с нашим Внутренним ребенком, нашим Настоящим «Я». Некоторые на этом этапе пугаются своих чувств, сдаются и не идут дальше: им кажется, что проще и «комфортнее» отступить и вернуться в ложное «Я» (это можно назвать рецидивом невроза и созависимости).

У выздоравливающих алкоголиков, а также людей, зависимых от других препаратов и непродуктивного поведения — переедания, азартных игр и т. д., — может начаться рецидив или другая форма связанного со стыдом навязчивого поведения, например трата денег и влезание в долги. Однако пробуждение может дать шанс рискнуть и погрузиться в раскрытие своего цельного «Я», жизненной силы и даже, в конце концов, устойчивого душевного мира.

В поисках помощи

В этот момент полезно найти покровителя, консультанта или психотерапевта, который поможет открыть и исцелить Внутреннего ребенка. Однако многие выздоравливающие очень уязвимы и испытывают смущение, страх, энтузиазм и / или сопротивление выздоровлению и из-за этого иногда выбирают клиницистов и покровителей, которые сами не прошли процесс исцеления Внутреннего ребенка. Если этот человек не может удовлетворить собственные потребности, велика вероятность, что он попробует воспользоваться для этого недавно пробудившимся человеком, который находится в крайне уязвимой позиции, — пациентом, клиентом, учеником и т. д., — ретравмируя его и возвращая к ложному «Я», что приведет к порочному кругу неизлеченных травм.

Инструкции

Чтобы найти покровителя, психотерапевта или консультанта, который принесет пользу, а не вред, следуйте инструкциям ниже. Такой человек должен соответствовать следующим требованиям:

1. Иметь соответствующую подготовку и опыт. Например, клиницисты и психотерапевты должны уметь содействовать психическому, эмоциональному и духовному росту и эффективно прорабатывать конкретные проблемы и состояния, в том числе у взрослых детей алкоголиков и взрослых детей из проблемных семей.

2. Не проявлять догматизм, негибкость и склонность осуждать.

3. Не обещать быстрых ответов и решений.

4. Искренне уважать вас как человека, ваше выздоровление и развитие, но при этом проявлять твердость, подталкивая вас к работе над исцелением.

5. Во время психотерапевтического сеанса удовлетворять некоторые ваши потребности (слушать, отзеркаливать, отражать, обеспечивать безопасность, демонстрировать уважение, понимать и принимать ваши чувства).

6. Подталкивать вас учиться здоровым образом удовлетворять ваши потребности за пределами сеансов психотерапии и помогать вам в этом.

7. Добиться значительных успехов в исцелении собственного Внутреннего ребенка.

8. Не использовать вас для удовлетворения своих потребностей (это бывает сложно определить).

9. Обеспечивать вам чувство безопасности и относительного комфорта.

Иногда многие эти качества есть у друзей и родственников, однако они не обязаны слушать с полным вниманием и в целом не имеют подготовки, чтобы помочь вам проработать конкретные проблемы и вопросы. Кроме того, они могут использовать вас для удовлетворения своих нужд, иногда нездоровым и неконструктивным образом. Некоторые друзья и родственники могут в конце концов предать или отвергнуть вас — как правило, неосознанно, — и в результате вы будете чувствовать себя «токсичными» или сумасшедшими. Если человек не выздоровел сам, быть с ним рядом в целом небезопасно. По возможности избегайте таких людей.

Вероятно, потребуется некоторое время, чтобы поверить в психотерапию и процесс выздоровления настолько, чтобы не бояться рискнуть обнажить свое Подлинное «Я». Не спешите. Для кого-то этот срок будет довольно коротким и займет несколько недель. Другим потребуется больше года. Важно не держать эти страхи в себе и делиться ими со своим психотерапевтом. Сам этот шаг разрывает паттерн отрицания чувств, который вы усвоили в детстве.

Когда вы почувствуете доверие, можно рискнуть рассказать о своих самых сокровенных тайнах, страхах и переживаниях. Целительную мощь изложения своей истории я описал в главе 12 и в книге Alcoholism and Spirituality («Алкоголизм и духовность»). О ней говорили и другие авторы (Kurtz, 1979). Рассказывать полезно, даже если сначала вы будете запинаться и говорить несвязно. Поможет и индивидуальная, и групповая психотерапия. Не стесняйтесь просить консультанта, психотерапевта, ведущего и членов группы оценить, как у вас получается. Какой бы тип психотерапии вы ни выбрали, большую часть работы над восстановлением полезно проделать самостоятельно за пределами сеансов. Она может быть разной: расспросы самих себя, размышления, изучение различных идей и возможностей, ведение дневника или журнала, разговоры о ваших мечтах с надежными людьми, проработка конфликтов.

Когда вы рассказываете о себе, для выздоровления полезно излагать свои мысли всё яснее и короче, особенно если вы работаете в психотерапевтической группе или группе самопомощи.

В психотерапии считается общим местом, что во время и за пределами сеанса человек обычно ведет себя одинаковым или похожим образом. Для процесса выздоровления бывает полезно поинтересоваться у психотерапевта или группы, как вы справляетесь.

Наконец, в психотерапии существует проблема переноса, которая включает ваши чувства и конфликты, связанные с отношениями с консультантом, психотерапевтом или группой (Jacoby, 1984). Рискуйте и точно выражайте свои ощущения — гнев, стыд, вину и все остальные. Ваши чувства нормальны, несмотря на опасения, что в них есть что-то плохое и неоправданное.

* * *

Как только вы почувствуете достаточное доверие, чтобы ради выздоровления пойти на риск и раскрыться, это обычно означает, что вы уже готовы к сознательной работе над некоторыми из ваших ключевых проблем, о которых я расскажу в следующей главе.

Глава 9. Начало работы с ключевыми проблемами

Проблемы — это любые конфликты, заботы и потенциальные сложности, сознательные или неосознанные, которые для нас не закрыты и требуют в действий или перемен.

В процессе исцеления Внутреннего ребенка мы можем проработать как минимум 14 ключевых проблем. Восемь из них были описаны клиницистами и писателями, включая Гравица и Боуден (1985), Чермака и Браун (1982), Фишера (1985): это контроль, доверие, чувства, излишняя ответственность, пренебрежение собственными потребностями, мышление и поведение по принципу «все или ничего», высокая терпимость к неадекватному поведению и низкая самооценка.

К ним я добавил сложность быть настоящими, скорбь по неоплаканным утратам, страх быть брошенными, а также трудности в разрешении конфликтов и в том, чтобы дарить и принимать любовь.

По мере того как в нашей жизни возникают проблемы, опасения, конфликты и паттерны, мы можем обсуждать их с избранными безопасными и поддерживающими людьми. Поначалу не всегда понятно, какой именно ключевой вопрос — или, может быть, несколько вопросов — для нас важен. Сначала они вообще кажутся не «проблемами», а, скорее, сложностями в повседневной жизни. Однако благодаря упорному изучению и изложению нашей истории в целом становится ясно, какими вопросами необходимо заняться. Это осознание поможет постепенно освободиться от смущения, недовольства и неосознанных негативных жизненных паттернов (навязчивого повторения и проигрывания).

Мышление и поведение по принципу «все или ничего»

Этот механизм защиты эго от боли психотерапевты называют расщеплением. Согласно этому принципу, мы постоянно впадаем в крайности: либо безумно любим, либо ненавидим. Промежуточных состояний нет. Люди вокруг кажутся либо хорошими, либо плохими — а не сложными, какими они являются на самом деле. Не менее строго мы судим и самих себя. Чем больше мы прибегаем к принципу «все или ничего» в мыслях, тем больше подвержены подобному поведению. И то и другое обычно впутывает нас в проблемы и причиняет ненужные страдания.

Нас могут начать привлекать люди, которые думают и ведут себя по принципу «все или ничего», однако нахождение рядом с ними обычно лишь усугубляет проблемы и усиливает боль.

В таблице 3 перечислены разновидности родительских состояний, связанные с динамикой у взрослых детей алкоголиков и взрослых детей из других неблагополучных семей. Хотя принцип «все или ничего» может присутствовать в любом из перечисленных случаев, особенно часто он встречается у родителей — религиозных фундаменталистов. Они чаще других являются жесткими перфекционистами, склонными осуждать и наказывать, и сами погружены в построенную на стыде систему, которая пытается закрыть и даже уничтожить Подлинное «Я».

Мышление по принципу «все или ничего» аналогично созависимости, активному алкоголизму, химическим и прочим зависимостям и привязанностям в том смысле, что оно резко и нереалистично ограничивает наши возможности и выбор. Из-за ограничений возникает чувство скованности, и человек теряет способность к творчеству и росту в повседневной жизни.

В процессе исцеления мы начинаем узнавать, что в жизни почти все, включая выздоровление, происходит скорее по принципу «и то и другое», а не «все или ничего» и «или — или». Нас окружают оттенки серого, что-то среднее, «три, четыре, пять, шесть или семь», а не «либо ноль, либо десять».

Контроль

Наверное, наиболее доминирующей проблемой в нашей жизни является проблема контроля. Неважно, что именно, как нам кажется, мы должны контролировать — свое или чужое поведение или что-нибудь еще, — наше ложное «Я» обычно крепко держится за это убеждение и в результате вызывает эмоциональную боль, смущение и отчаяние.

Жизнь контролировать невозможно, поэтому чем больше мы стараемся и зацикливаемся на этом, тем сильнее ощущаем отсутствие контроля. Многие из тех, кому знакомо это чувство, одержимы необходимостью контролировать.

Другое слово для контроля — привязанность. Мудрые люди пришли к выводу, что привязанность, то есть необходимость контролировать, создает почву для страданий. Конечно, в жизни страдания неизбежны: всем иногда приходится через них пройти, прежде чем рассмотреть другие варианты. Страдание может указать путь к душевному покою. Почти всегда страдания облегчает «капитуляция»: наше ложное «Я» сдается, и мы перестаем держаться за мысль, будто все можно контролировать.

Мы страдаем, когда сопротивляемся тому, что есть. Лишь постепенно до нас доходит, что один из мощнейших способов исцеления — отказаться от вечной потребности в контроле. Эта свобода присуща нашему Подлинному «Я». В таком контексте слово «сдаться» не означает «отказаться от борьбы» и «сложить оружие», как в проигранной войне. Скорее, имеется в виду, что сдавшийся выигрывает противостояние со стремлением контролировать и избавляется от большинства связанных с этим ненужных мучений (Whitfield, 1985). Это становится текущим жизненным процессом, а не целью, которую надо достичь раз и навсегда.

Необходимость контролировать тесно связана с некоторыми другими серьезными жизненными вопросами, такими как сила воли, страх потерять контроль, зависимость и независимость, доверие, переживание чувств, особенно гнева, самооценка и стыд, непосредственность, забота о себе, принцип «все или ничего» и ожидания по отношению к себе и другим. Многие не прорабатывали все эти проблемы, однако убеждены, что в основном уже их преодолели и контролируют, равно как и все другие проблемы в жизни. Они даже полагают, что могут каким-то образом контролировать саму жизнь.

Осознать, что жизнь нельзя контролировать, непросто. Этот мощный, таинственный процесс протекает независимо от наших действий. Жизнь настолько богатая, спонтанная и бурная, что ее невозможно даже до конца постичь, не говоря уже о том, чтобы управлять ею мыслями и стремящимся к контролю эго, ложным «Я» (Cermak, 1985).

На этом этапе уже виден выход — способ освободиться от страданий, связанных с нашей вечной потребностью в контроле. Этот выход — сдаться, а затем постепенно стать сотворцом жизни. В этот момент в игру вступает мощная поддержка — духовный аспект выздоровления. Полезно посещать группы, работающие по программе «12 шагов» (Al-Anon, «Анонимные алкоголики», «Анонимные наркоманы», «Анонимные обжоры», «Взрослые дети алкоголиков»), но могут помочь и другие духовные пути.

Мы работаем над нашими проблемами с контролем, обращаясь за помощью к подходящим людям и «сдаваясь». Благодаря этому начинает открываться наше Подлинное «Я», и мы чувствуем себя более живыми.

Чрезмерная ответственность

Многие из тех, кто росли в проблемных и неблагополучных семьях, научились быть излишне ответственными. Часто это кажется единственным способом уйти от множества болезненных чувств, например гнева, страха и обиды, и дает некую иллюзию контроля. Однако то, что, как кажется, работало в детстве, далеко не всегда срабатывает сейчас.

Один сорокалетний пациент признался мне, что на работе говорит «да» на все просьбы и очень от этого мучается. Поработав над собой два года в групповой психотерапии и пройдя курс ассертивности, он научился говорить «нет» и делегировать другим задания, которые не может или не хочет выполнять сам. Он открывает свое Подлинное «Я», своего Внутреннего ребенка.

Другие люди, вместо того чтобы брать на себя чрезмерную ответственность, становятся пассивными, безответственными и считают себя жертвами судьбы. В процессе исцеления им не менее полезно поработать над этими вопросами. В некоторых случаях это помогает научиться проводить здоровые границы (Whitfield, 1995).

Пренебрежение собственными потребностями

Пренебрежение собственными нуждами и отказ от них тесно связаны с излишней ответственностью. И то и другое — проявления нашего ложного «Я». Здесь будет полезно перечитать главу 4 или скопировать таблицу 2, в которой перечислены некоторые человеческие потребности, и положить ее на видное место. Может быть, стоит даже носить ее с собой.

Путем наблюдения и работы над исцелением мы начинаем замечать людей и места, которые позволяют правильно удовлетворять эти потребности. По мере того как мы их удовлетворяем, нам постепенно открывается важнейшая истина: самый влиятельный, эффективный и могущественный человек, помогающий нам получить то, что хочется, — мы сами. Чем лучше мы осознаем этот факт, тем сильнее наша способность находить потребности, просить о помощи и в итоге удовлетворять их. Благодаря этому наш Внутренний ребенок начинает пробуждаться, а потом процветать, расти и творить. Как писала Вирджиния Сатир, «нужно видеть себя как простое чудо, достойное любви».

Повышенная терпимость к неадекватному поведению

В проблемных и неблагополучных семьях дети растут, не зная, что значит здоровое, уместное или нормальное. Поскольку им не с чем сопоставить свою реальность, им кажется, что такая семья и жизнь со всей ее непоследовательностью, травмами и болью — это просто «так, как должно быть».

На самом деле, начиная играть роль ложного «Я», которую обычно навязывают нам проблемные семьи, дружеские или рабочие отношения, мы увязаем в ней и не осознаём, что можно жить иначе.

В процессе выздоровления при надлежащем наблюдении и обратной связи от квалифицированных и безопасных людей мы постепенно узнаём, что на самом деле является здоровым. В ходе исцеления могут всплыть и другие проблемы: чрезмерная ответственность, пренебрежение собственными потребностями и чувствами, границы, стыд, низкая самооценка.

Тим, 30-летний неженатый мужчина, посещал нашу психотерапевтическую группу уже два месяца. Вот его рассказ. «В детстве я попал в западню. Когда отец пил — а это было каждый вечер и почти все выходные напролет, — мне приходилось выслушивать его бессмысленные речи и терпеть неадекватное поведение. Когда я пытался уйти, у меня возникало чувство вины, а мать своими обвинениями в эгоизме только усугубляла его. Даже сейчас, уже будучи взрослым, я позволяю плохо обращаться с собой, буквально вытирать о себя ноги. Но пока я не узнал о повзрослевших детях из проблемных семей, не начал читать литературу на эту тему и ходить на встречи, мне казалось, что это со мной что-то не в порядке». Тим узнал о своей повышенной терпимости к неадекватному поведению и начал освобождаться от этой формы жестокого обращения, которая не всегда проявляется явно.

Страх быть брошенными

Страх быть брошенными уходит корнями в самые первые секунды, минуты и часы нашего существования. Он связан с проблемой доверия и недоверия и чаще встречается у детей, выросших в проблемных и неблагополучных семьях. Пытаясь справиться с этим страхом, многие становятся недоверчивыми и скрывают свои чувства, чтобы их никто не задел.

Некоторые мои пациенты рассказывали, что в раннем детстве родители угрожали уйти и бросить их, считая это воспитательной мерой. Такая жестокость и травмирование, которые могут кому-то на первый взгляд показаться безобидными, с моей точки зрения, являются скрытой формой жестокого обращения с ребенком.

Хуану было 34 года. Он был успешным разведенным писателем. Детство его прошло в неблагополучной семье. Во время групповой терапии он рассказал следующее. «Я плохо помню себя до пятилетнего возраста, когда отец бросил меня, мать и младшую сестру. Это произошло совершенно внезапно! Он сказал маме, что получил работу на западе страны и что он вернется. Но нам, детям, он не сказал ничего. К тому же мать безо всяких объяснений отправила меня к тете за тысячу километров от дома. Это наверняка был для меня шок. До сих пор я все это отрицал. Лишь в последние несколько месяцев у меня появился контакт со своими чувствами: меня не только бросил этот сукин сын — меня отвергла собственная мать! Тому маленькому мальчику во мне это не могло не причинить боль. Я только сейчас начинаю на это сердиться». На одной из сессий он продолжил свой рассказ. «Чтобы побороть страх остаться брошенным, я научился не слишком сближаться с людьми. Это повторялось и с некоторыми женщинами: сначала я сближался с ними, но как только какой-то конфликт затягивался, я сразу же уходил. Теперь я вижу, что бросал их для того, чтобы они не успели бросить меня». Хуан продолжает работать над чувствами обиды и гнева и разбираться с важной проблемой выздоровления — вопросом брошенности.

Сложности с разрешением конфликтов

Сложности с ведением и разрешением конфликтов — одна из важнейших проблем выздоровления. Она затрагивает большинство других ключевых вопросов.

Воспитываясь в проблемной или неблагополучной семье, человек учится при любой возможности избегать конфликта, а если это не удается, как-то выходить из него. Периодически это выливается в агрессию и попытки пересилить того, с кем он конфликтует, а если эти приемы не срабатывают — в ход идут изворотливость и манипуляции. Все эти методы иногда помогают выжить в неблагополучной среде, но в здоровых близких отношениях они обычно бесполезны.

Само выздоровление — исцеление Внутреннего ребенка — строится на последовательном открытии конфликтов и их проработке, однако страх и другие неприятные чувства, возникающие при приближении конфликтной ситуации, могут оказаться слишком сильными и помешать этому. Вместо того чтобы посмотреть в глаза боли и противоречиям, человек может обратиться к старым приемам, например заявить, что «справится сам». Проблема в том, что самостоятельное решение не всегда полезно для нас.

Джоанне было 40 лет. Она посещала сеансы групповой психотерапии для взрослых детей из неблагополучных семей уже семь месяцев и стремилась на них доминировать. Потом к группе присоединился Кен. Он попытался быть напористым в общении с Джоанной и иногда вел себя настолько агрессивно, что вызывал у нее трудности и фрустрацию из-за потери доминирующего положения. После нескольких таких трений она объявила, что уходит. Когда группа рассмотрела возникшую ситуацию, обнажился базовый конфликт между этими участниками. «Джоанна, Кен и группа сейчас проходят переломный момент исцеления, — пришли к выводу мы с соведущим. — Вы переживаете важный конфликт. Это дает вам шанс, так как наша группа — безопасное место для того, чтобы каждый из вас проработал ключевые для себя проблемы. Как вы управляли конфликтом раньше?»

Члены группы рассказали, что в прошлом они часто избегали конфликта, проявляли агрессию или даже начинали манипулировать, но это не помогало. Один из присутствующих сказал Джоанне: «У вас и правда есть шанс проработать этот вопрос. Надеюсь, вы останетесь». Она сказала, что подумает, и на следующей неделе вернулась и заявила, что передумала покидать группу.

Она призналась, что у нее есть ощущение, будто ее здесь не слушают и не поддерживают, а с тех пор как пришел Кен, это чувство только усилилось. Обнажились и другие проблемы, например ее давние трудности в определении и удовлетворении своих потребностей. Еще Джоанна постоянно чувствовала, что ее недооценивают и не любят родители. Вместе с группой они с Кеном поработали над своим конфликтом и в течение нескольких сеансов групповой психотерапии разрешили его.

Проходя через конфликт и разбираясь с ним, мы сначала признаём его существование. Затем, если мы чувствуем безопасность, позволяющую раскрыть свои опасения, чувства и потребности, мы берем на себя риск и прорабатываем конфликт. Это дает возможность учиться все лучше выявлять и разрешать прошлые и текущие конфликты по мере их появления.

Требуется мужество, чтобы признать конфликт и проработать его.

Начало разговора о наших проблемах

В процессе выздоровления мы начинаем рассказывать из глубин своего Подлинного «Я» о переживаниях и страхах — например, о страхе быть брошенными. Делясь нашими чувствами, опасениями, смущением и конфликтами в обществе безопасных и принимающих людей, мы составляем историю, которую в противном случае, вполне возможно, не смогли бы рассказать. Другим полезно ее услышать, но самое позитивное и целительное в изложении собственной истории — это то, что ее начинаем слышать мы, рассказчики. До того как поделишься ею, не всегда знаешь наверняка, какой она получится.

Именно поэтому, над какой бы тревогой, проблемой или жизненной ситуацией мы ни захотели поработать, надо рискнуть и начать говорить на эту тему с безопасным человеком или несколькими людьми, а не молчать и держать боль в себе. Это даст возможность снять ненужное бремя. Кроме того, изложение своей истории от всего сердца, от костей и внутренностей, от нашего Настоящего «Я», раскрывает о нас целительную правду.

Когда ключевые проблемы и чувства проявляются на раннем этапе восстановления, наше ложное «Я» чаще всего прячет их под разными личинами и масками. Для выздоровления необходимо научиться распознавать проблемы при их появлении, и одно из преимуществ разговора с безопасными людьми о наших тревогах как раз в том, что это помогает обнажить и прояснить наши проблемы.

Другие проблемы

Из оставшихся важнейших ключевых проблем восстановления я уже обсуждал низкую самооценку и стыд в главе 6. О трудности быть настоящим, оплакивании потерь, работе с чувствами и разрешении конфликтов я говорю на протяжении всей этой книги. Ключевые проблемы я затрагиваю и в других своих публикациях, а в My Recovery (2003) объясняю, как учитывать их при составлении личного плана выздоровления и исцеления.

Триггеры ключевых проблем

Некоторые ситуации провоцируют активизацию наших ключевых проблем, в результате чего они начинают проявляться в жизни более открыто. Один из примеров — близкие отношения, в которых двое или несколько человек отваживаются раскрыть свое Настоящее «Я» в общении друг с другом и демонстрируют те элементы своей личности, которые обычно никому не показывают. Это сразу же поднимает проблему доверия, чувств и ответственности. Хотя в процессе выздоровления создается много возможностей для близких отношений, триггерами проблем часто становятся взаимодействия с консультантом, психотерапевтом, членами психотерапевтической группы или наставником. Чтобы разобраться с ними максимально конструктивно, мы можем при любой возможности практиковаться быть своим Настоящ�

Книга посвящается Ребенку в каждом из нас

Предисловие

Писать предисловие к обновленному изданию этой классической книги – честь для меня.

Еще в 1995 году коллеги признали доктора Чарльза Уитфилда, пионера в области восстановления после психических травм, одним из лучших американских врачей. Своим мудрым словом он трогает сердца и умы миллионов читателей и дает им бесценный дар – надежду. В течение всей своей карьеры он щедро делится со специалистами клиническим опытом и результатами исследований, которые неустанно ведет, и помогает людям выздоравливать. Эту книгу цитировали и упоминали более 75 авторов – замечательный результат, говорящий о том, как она важна.

За несколько десятилетий с момента выхода первого издания «Внутреннего ребенка» мы добились значительного прогресса в понимании того, как травмы воздействуют на человеческую психику. Книга внесла существенный вклад в это понимание и благодаря этому стала бестселлером.

Доктор Уитфилд описывает Внутреннего ребенка как «часть нас, которая в высшей степени жива, энергична, креативна и реализована». Если о ней не позаботились должным образом, возникает ложное «Я». Чтобы определить, что человек попался в ловушку ложного «Я», и дать ему возможность идти вперед, доктор Уитфилд опирается на три ключевых момента: последствия жестокого обращения и пренебрежения в детском возрасте, интеграцию путем изложения нашей истории как ключевой элемент восстановления после пагубного влияния такого обращения, духовное движение к восстановлению «12 шагов»[1], помогающее в исцелении.

Жестокое обращение и пренебрежение

Как живется человеку, лишенному навыков формирования и сохранения близких, безопасных отношений, лишенному способности заботиться, раскаиваться, сопереживать и любить? Создание здоровых эмоциональных отношений связано с конкретными областями головного мозга, которые развиваются в первые годы нашей жизни. Из-за серьезных нарушений здорового развития, возникших в результате неоднократного психологического травмирования, ребенок нередко оказывается в бесконтрольном состоянии «бей, беги или замри», которое зачастую называют посттравматическим стрессовым расстройством (доктор Уитфилд разбирает эту тему в главе 7). Стресс и помехи в развитии ребенка осложняют переживание возбуждения и удовольствия во взрослом периоде жизни. В этой книге доктор Уитфилд рассказывает, как часто в неблагополучных семьях встречается жестокое обращение с детьми, и описывает многие маски, за которыми прячутся травмы. Например, недавние исследования показали, что пренебрежение и эмоциональное насилие не менее разрушительны для развивающегося ребенка, чем физическое или сексуальное насилие.

«Тяжелое физическое и открытое сексуальное насилие бросаются в глаза и признаются травмирующими для детей любого возраста, однако не все формы жестокого обращения так очевидны, – поясняет доктор Уитфилд. – К менее явным случаям относятся легкое и умеренное физическое, скрытое и неявное сексуальное, а также психическое и эмоциональное насилие, пренебрежение ребенком, игнорирование или противодействие его духовному росту» (см. ниже).

Способность ребенка выражать эмоции и проявлять контроль над своими чувствами и поведением формируется еще в первые годы жизни. Именно в этот критически важный период развития мы учимся устанавливать контакт с самими собой и другими людьми.

Интеграция нашей истории

Наше прошлое может многое о нас поведать. Почему рассказывать эту историю так важно? Ответить на этот вопрос нелегко, но ученые и врачи-клиницисты постепенно складывают кусочки мозаики. «Мы также начинаем видеть связь между тем, как мы живем сейчас, и тем, что происходило с нами в раннем детстве, – красноречиво объясняет доктор Уитфилд. – Делясь своей историей, мы начинаем вырываться из состояния жертвы, мученика, из навязчивого повторения» (см. ниже).

Исследования показали, что важно не столько то, что происходило с нами в детстве, сколько осмысление этих событий или его отсутствие. Иными словами, последовательная личная история – признак эмоциональной и интеллектуальной интеграции. Как считает доктор Уитфилд, «рассказать свою историю – мощный шаг к открытию и исцелению Внутреннего ребенка» (см. ниже). Это простое действие заставляет головной мозг выполнить сразу несколько задач, среди которых объединение чувств, поведения, сознательного понимания и ощущений. Попутно мы осознаём жизненные события, поступки и эмоции и ставим их в рамки более продуманного и здорового целого.

Интеграция эффективнее всего происходит в безопасном месте, например на групповых или индивидуальных сеансах психотерапии. Можно посещать группы самопомощи, вести дневник или беседовать по душам с лучшим другом. Один из самых надежных выводов, сделанных за последние пятьдесят лет исследований, заключается в том, что безопасность во время психотерапии и квалификация психотерапевта – лучший показатель успешности лечения. Специалист может помочь человеку увидеть смысл в истории жизни, но для этого необходимо обеспечить правильные условия, в которых можно рискнуть, отказаться от нездоровой защиты от боли, услышать ободряющий шепот внутреннего голоса и испытать прозрение о себе и своем мире. Наступает момент, который некоторые называют откровением или озарением. После этого человек лучше контактирует с собой, становится более целостным и меньше уходит в оборону. Все это проявления личностного роста.

Буддисты говорят, что «Я» – это луковица, с которой бесконечно снимают слои. Каждый слой – новая глава познания и интеграции. «По мере нашей трансформации мы начинаем интегрировать изменения и применять их в повседневной жизни, – поясняет доктор Уитфилд. – Интегрировать – это создавать целое из разрозненных элементов» (см. ниже). Здесь важно понимать связь между интеграцией и нашим благополучием. Чем больше интегрирован наш мозг, тем он сложнее и более здоров, что иллюстрирует следующая история:

Маркус рос в семье алкоголиков. Отец пил и порол его кожаным ремнем. В 12 лет Маркус решил, что никогда и никому не позволит себя обидеть: «Пусть только попробуют ко мне полезть». У него было много пьющих приятелей и постоянные проблемы с более авторитетными мужчинами: начальством, учителями, полицейскими и врачами. «Во мне как будто живет другой человек, который берет верх и лишает меня власти», – рассказывал он. Во время лечения Маркусу было сложно совладать с чувствами и, видимо, непросто подобрать слова, чтобы их выразить. Как он объяснял, ярость у него проявлялась по принципу «все или ничего»: «Я либо ничего не чувствую, либо чувствую слишком много».

Головной мозг в значительной степени говорит на языке чувств, но Маркус не умел их называть и правильно с ними работать. Мы называем это проблемой интеграции. Здесь стоит попробовать несколько методик. Во-первых, восприятие, осмысление и своевременное и эффективное реагирование, которым способствует работа по программе восстановления. Во-вторых, медитация, способная изменить работу мозга. Осознанность, например, помогает восполнить психическую и эмоциональную энергию и стимулирует новые жизненные отношения и реакции. В книге, которую вы держите в руках, доктор Уитфилд шаг за шагом показывает, как освоить такого рода навыки восстановления.

Если ребенок, подобно Маркусу, рос в травмирующей среде, у него будет наблюдаться повышенная активность мозгового ствола – в этой области расположено большинство систем стрессовой реакции, и ее повышенное возбуждение может вести к страху, тревожности, гневу, ярости и импульсивности. Неоднократные травмы в детском возрасте могут вызывать и проблемы с сопереживанием, решением задач, абстракцией и концептуализацией. Более того, люди вроде Маркуса часто переоценивают угрозы и неправильно считывают визуальные сигналы, например выражение лица, из-за чего не умеют модулировать эмоциональную боль. Представьте, что будет, если на раннем этапе выздоровления возникнет ситуация, напоминающая о старой травме? Скажем, начальник-мужчина разозлится? Тогда мозг Маркуса привычно перейдет к паттерну «бей или беги» и последует очередная вспышка гнева.

В книге описаны 14 аспектов, ключевых для восстановления. Среди них – наличие и отсутствие контроля. У Маркуса и многих других людей страх потерять контроль над ситуацией ведет к саморазрушительному поведению. В прошлом другие мужчины говорили Маркусу, что лишат его лечения, уволят, отправят в тюрьму, накажут иным образом. Все это лишь укрепляло у него представление, что, если подпустить таких людей близко, они причинят вред. В терапевтической обстановке Маркус научится разрывать этот старый непродуктивный паттерн, ведущий к поражению, а затем – управлять собой и находить утешение. Книга четко описывает этот процесс изменений.

Психотерапия сосредоточена прежде всего на интеграции чувств (аффекта) и мышления (познания) для личностного роста. Маркусу сложно называть свои чувства и работать с ними. Как лучше стимулировать у него баланс и интеграцию? Люди с незапамятных времен рассказывают истории, чтобы передавать различную информацию, в том числе о психических, эмоциональных и физических аспектах своей жизни. Благодаря истории, которую мы творим вместе с психотерапевтом (в группе или с нашим наставником[2]), можно интегрировать и исцелить поврежденные стрессом головной мозг и тело. Гармония и интеграция ведут к новым прозрениям. Маркус, вероятно, научится отходить от своих детских реакций – борьбы и выживания путем гнева, – которые давно вызывают у него проблемы. В 12 лет это была лучшая стратегия выживания, которую он только мог придумать, но по мере освоения навыков самоуспокоения (или саморегуляции) – давать происходящему названия, помещать в новые рамки и медитировать – мозг сможет расслабиться в ситуациях, которые раньше вызывали гнев и ярость.

Именно о такой интеграции доктор Уитфилд говорит в своем классическом произведении. Обрести целостность – это осознать, что мы способны жить в мире и понимании самих себя и других.

12 шагов к выздоровлению на основе духовности

«Согласно, наверное, одному из самых кратких определений, смысл духовности заключается в отношениях с самим собой, с другими людьми и со Вселенной», – пишет доктор Уитфилд (см. главу 15).

Чтобы быть духовным, человеку необязательно быть религиозным. Духовность дарит нам смирение, внутреннюю силу, чувство смысла и цель в жизни, помогает принимать себя и других, обрести гармонию и умиротворение, учиться быть благодарными и прощать.

Связь между медитацией и духовностью хорошо описана в литературе. И то и другое дает ощущение выхода за пределы пространства и времени. Духовность тесно связана с исцелением. С точки зрения здравого смысла духовность в процессе восстановления придает нам силы. Если человек считает себя атеистом или агностиком, полезной альтернативой станут приемы медитации.

Укреплять духовность можно по-разному. Для Маркуса, вероятно, важно участие в программе «12 шагов» и общение с духовными людьми. Если жизнь человека осмысленная и он в нее вовлечен, в ней больше радости и меньше отчужденности, пустоты и боли.

«…Мы можем увидеть, что счастья нельзя добиться. Счастье, мир и покой – естественное состояние. Под всем тем, что мы добавляем к своим чувствам и переживаниям, под нашим самоограничением лежит сама умиротворенность», – объясняет доктор Уитфилд (см. ниже).

На момент выхода в 1986 году первого издания книга «Внутренний ребенок» оказалась на острие прогресса в области восстановления от психологических травм и даже опережала свое время. Сегодня она остается не менее новаторской. Я приглашаю вас на ее страницы, будучи уверенным, что вы найдете на них мудрость и исцеление.

Кардуэлл Наколс, магистр, доктор философии

Благодарности

Я выражаю особую благодарность тем, кто прочел первые наброски этой книги и внес конструктивные предложения. Это Херб Гравиц, Джули Боуден, Викки Мермельштейн, Ребекка Перес, Джерри Хант, Джон Фемино, Джинн Харпер, Барбара Энсор, Люси Роуб, Джон Дэвис, Дуг Хедрик, Мэри Джексон, Барри Тухфельд, Боб Сабби и Энн Уилсон Шеф.

Я искренне признателен за возможность процитировать следующие работы:

Порция Нельсон. Стихотворение Autobiography in Five Short Chapters («Автобиография в пяти коротких главах») © Portia Nelson, 1980, переиздано The Popular Library Edition.

Порция Нельсон. Стихотворение There’s a Hole in my Sidewalk («Яма на моем пути») © Portia Nelson, 1977.

Артур Дейкман. The Observing Self («Наблюдающее Я») © Arthur Deikman, 1972, Beacon Press, Бостон.

Алис Миллер. Thou Shalt Not Be Aware («Ты не должен знать») © Alice Miller, 1984, Farrar Straus Giroux, Нью-Йорк.

Брюс Фишер. Иллюстрация «Цикл стыда и навязчивого поведения» © Bruce Fischer, 1986.

Шкала тяжести психосоциальных стрессоров Американской психиатрической ассоциации. DSM-III © American Psychiatric Association, 1980.

«Вопросы взрослым детям алкоголиков» (в измененном виде) © Al-Anon Family Groups, 1985, Madison Square Station, Нью-Йорк.

Чарльз Финн. Стихотворение Please Hear What I’m Not Saying («Пожалуйста, услышьте то, о чем я молчу») © Charles C. Finn, 1966.

Стихотворение Afraid of Night («Страх ночи»), анонимно, с разрешения автора.

Тиммен Чермак. Diagnosing and Treating Co-dependence («Диагностика и лечение созависимости») © Timmen Cermak, 1986, The Johnson Institute.

Введение

В 1986 году я писал эту книгу как своего рода учебное пособие, «библиотерапию» для своих пациентов. Ее простое, но целительное содержание было основано на многолетних клинических наблюдениях, главным образом за взрослыми, получившими травму в детском возрасте, а также на сведениях, которые я почерпнул из медицинской и научной литературы по этому предмету. В то время я не собирался знакомить с этой книгой более широкую аудиторию и не предполагал, что она разойдется миллионными тиражами и будет переведена на десяток с лишним языков.

Почти все написанное в первом издании и все изложенные в нем принципы прошли проверку временем и соответствуют современным научным и клиническим данным. Это примечательно, но не удивительно. В последние двадцать лет подтвердилось пагубное воздействие воспитания в травмирующей, ранящей семье. Среди многочисленных болезненных последствий этих переживаний одним из самых распространенных и инвалидизирующих у повзрослевших детей является, наверное, посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), которое я рассматриваю в главе 7.

Обоснование

Десять лет моих исследований и более 330 других научных работ, охвативших свыше 230 тысяч человек во всем мире, показали, что детские травмы могут порождать множество других вредных эффектов и проявляться в том числе одним или несколькими распространенными психическими расстройствами, включая депрессию, зависимости и шизофрению, а также целым букетом соматических нарушений.

Эти болезни, которые иногда называют «расстройствами травматического спектра», демонстрируют сильную связь с неоднократно перенесенными в детстве травмами. Вопреки бытующим среди психиатров представлениям, существует мало доказательств, что эти проблемы возникают из-за наследственных особенностей биохимии мозга. Если патологии мозга и обнаруживаются в научных исследованиях на эту тему, они, скорее, представляют собой механизм, в то время как неоднократные травмы в детском и более старшем возрасте являются причиной и этого механизма, и самого расстройства[3].

С 1986 года было сделано несколько очень важных открытий. Большинство семей по всему миру неблагополучны в том смысле, что они не удовлетворяют и не поддерживают здоровые потребности своих детей. Это нарушает в целом нормальное неврологическое и психологическое развитие и формирование ребенка с момента рождения и до взрослого возраста. Чтобы выжить, Настоящее «Я» (Подлинное «Я», или Внутренний ребенок) травмированного человека начинает прятаться где-то в глубинах бессознательной части психики. Это приводит к возникновению ложного «Я» (эго), которое пытается взять на себя бразды правления, но неспособно с этим справиться, так как является лишь защитным механизмом, призванным облегчить боль. Ложное «Я» нереально. Им движет, скорее, потребность чувствовать себя правым и стремление контролировать ситуацию.

Смысл исцеления Внутреннего ребенка и движение «Взрослые дети алкоголиков»

Подход к исцелению, который я описываю в этой книге, проверен бесчисленным множеством людей, сумевших выздороветь с помощью его принципов. Шесть его основных смыслов я резюмирую следующим образом.

Пробуждение. Осознание пациентом и клиницистами, что для выздоровления требуется не только «бросить пить» (или не принимать наркотики и не давать их принимать другим) и ходить на сеансы. Многие пробовали так делать и добивались определенных улучшений, но боль не исчезала. Зависимость часто переходит на еду, деньги, секс, работу, нездоровые отношения и другие виды саморазрушительного, навязчивого поведения, а назначенные психиатрические препараты не всегда срабатывают и дают неприятные и даже токсичные побочные эффекты[3], [4].

Открытие и определение Настоящего «Я» (Внутреннего ребенка) и своей духовности. Многие выздоравливающие отдают предпочтение не традиционным, организованным и повсеместно распространенным религиям, а более широкой, универсальной духовности, основанной на опыте и дающей жизнь и развитие.

Легализация опыта взросления в неблагополучной семье. Многие из нас выросли в семьях алкоголиков, но часто встречаются и другие дисфункциональные условия.

Разрешение поработать над исцелением и добиться выздоровления. В отличие от обычной модели психического здоровья, предполагающей наличие какого-либо психического расстройства или «психопатологии», этот подход переосмысливает наши страдания: от старого представления о том, что мы плохие, больные, сумасшедшие или глупые, к нормальной реакции на ненормальную ситуацию в детстве[3], [4].

Структура. Конкретное описание шагов, необходимых в процессе исцеления. Я расскажу о них в этой работе, а более подробно я разбираю эту тему в книгах A Gift to Myself («Дар самому себе») и My Recovery («Мое выздоровление»)[5], [6].

Выздоровление от потерянности, страданий, отсутствия цели, смысла и самореализации в жизни[5].

* * *

Готовясь к новому изданию, я перечитал книгу и исправил ряд опечаток, устаревших терминов и словосочетаний, но сам текст и целительный посыл мне менять не пришлось. Кроме того, я добавил новый, актуальный список литературы.

Терпение и упорство

Исцеление от последствий травмирующего взросления в неблагополучной семье требует упорства и выдержки, хотя нам от природы не терпится добиться результата поскорее и без особого труда. Важный элемент успешного восстановления – точно называть происходящее с нами и компоненты нашей внутренней жизни, в том числе различные чувства по мере их возникновения, и терпеть эмоциональную боль, не пытаясь заглушить ее препаратами.

Один из глубочайших принципов исцеления воплощен во фразе «не всё сразу». Процесс займет немало времени, и это напутствие поможет изменить наше мировоззрение и закрепить нас в настоящем, сделав путешествие более терпимым и осмысленным. Мы будем оплакивать наши глубоко скрытые раны, терпеливо прорабатывать ключевые аспекты выздоровления и постепенно отпустим неразрешенные внутренние конфликты. Со временем станет очевидно, что наше будущее не предопределено. Мы живем в настоящем и именно в нем сможем в конце концов обрести покой.

Чарльз Уитфилд, доктор медицины Атланта, штат Джорджия, 2006 год

Глава 1. Открываем своего Внутреннего ребенка

Представления о Внутреннем ребенке – ребенке внутри нас – являются частью мировой культуры уже как минимум две тысячи лет. Карл Юнг называл его Божественным ребенком, Эммет Фокс – Чудесным ребенком, психотерапевты Алис Миллер и Дональд Винникотт именовали его истинным «Я». Подобное понятие присутствует и в области лечения алкоголизма и других химических зависимостей.

Внутренний ребенок – это часть нас, которая в высшей степени жива, энергична, креативна и реализована. Это наше Подлинное «Я» – то, кем мы являемся на самом деле.

Большинство из нас отрицают своего Внутреннего ребенка – к этому неосознанно подталкивают нас родители и общество. Из-за отсутствия заботы и свободы выражения возникает ложное или созависимое «Я». Мы начинаем занимать в жизни позицию жертвы и испытывать трудности с разрешением эмоциональных травм. Постепенно психические и эмоциональные проблемы накапливаются, а с ними приходят хроническая тревожность, страх, растерянность, пустота. Мы становимся несчастными.

Отрицание Внутреннего ребенка и последующее возникновение ложного «Я», или негативного эго, особенно часто встречаются у тех детей и взрослых, которые росли в проблемных семьях – в таких, где хронические заболевания (физические или психические), жесткость, холодность или отсутствие заботы были обычным делом.

Тем не менее выход есть. Мы можем найти и исцелить своего Внутреннего ребенка, перестать полагаться на ложное «Я» и вырваться из пут страданий. Именно этому посвящена моя книга.

Поможет ли мне эта книга?

Не все в детстве подвергались жестокому обращению или насилию. Но никто точно не знает, сколько людей получают достаточно любви, наставничества и других проявлений воспитания. По моим оценкам, таких детей от 5 % до 20 %. Следовательно, от 80 % до 95 % лишены заботы, необходимой для формирования стабильно здоровых связей и хорошего отношения к себе и своим поступкам (Satir, 1972; Felitti et al., 1998).

Определить, склоняетесь вы к более или менее здоровому отношению к себе и другим людям, не так просто, но в любом случае вам будет полезно ответить на некоторые из следующих вопросов.

Я называю эту анкету опросником потенциала к выздоровлению, так как она выявляет не только наши раны, но и то, что нам надо сформировать и воплотить для живой, интересной и счастливой жизни.

Опросник потенциала к выздоровлению

Обведите или отметьте вариант, который лучше всего отвечает вашему истинному самоощущению.

1. Вы стремитесь к одобрению и поддержке?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

2. У вас не получается признавать свои достижения?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

3. Вы боитесь критики?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

4. Вы чрезмерно себя загружаете?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

5. У вас бывали проблемы с навязчивым поведением?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

6. Для вас характерен перфекционизм?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

7. Вы испытываете беспокойство, когда в жизни все идет гладко? Вы постоянно предчувствуете проблемы?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

8. Вы чувствуете себя более живыми в периоды кризиса?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

9. Вам проще заботиться о других, чем о себе?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

10. Вы избегаете общения с людьми?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

11. У вас вызывают тревожность вышестоящие и рассерженные люди?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

12. У вас есть ощущение, что какие-то люди или общество в целом вас используют?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

13. У вас есть проблемы с близкими отношениями?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

14. Вы притягиваете или ищете людей, которые склонны к навязчивому поведению?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

15. Вы держитесь за отношения из страха одиночества?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

16. Часто ли вы не доверяете собственным и чужим чувствам?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

17. Сложно ли вам выражать эмоции?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

Если на любой из этих вопросов вы ответили «Иногда», «Часто» или «Почти всегда», вероятно, вам будет полезно продолжить чтение. (Опросник составлен на основе опросника Al-Anon family Group, 1984, разрешение получено.)

Стоит принять во внимание и другие вопросы:

18. Боитесь ли вы чего-то из нижеперечисленного:

– потерять контроль над ситуацией;

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

– собственных чувств;

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

– конфликтов и критики;

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

– быть отвергнутыми или брошенными;

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

– оказаться неудачником / неудачницей?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

19. Вам сложно расслабиться и веселиться?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

20. Вы ловили себя на навязчивом поведении в отношении еды, алкоголя, лекарственных препаратов, работы, ярких ощущений?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

21. Если вы пробовали психологическое консультирование или психотерапию, было ли у вас чувство, что «что-то не так», «чего-то не хватает»?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

22. Часто ли вы ощущаете беспомощность, пустоту и грусть?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

23. Вам сложно доверять другим людям?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

24. Вы считаете себя излишне ответственным человеком?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

25. Вы страдаете от неудовлетворенности в личной жизни или на работе?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

26. Вы испытываете чувство вины, неадекватности или низкой самооценки?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

27. Вы склонны к хронической усталости, острым и ноющим болям?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

28. Вам сложно пробыть с родителями больше нескольких минут или часов?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

29. Вы не уверены в том, как ответить, когда люди спрашивают о ваших чувствах?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

30. Вы когда-нибудь задумывались о том, не подвергались ли вы жестокому обращению, насилию или пренебрежению в детстве?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

31. Вам сложно просить у других то, чего вы хотите?

Никогда / Редко / Иногда / Часто / Почти всегда

Если на любой из этих вопросов вы ответили «Иногда», «Часто» или «Почти всегда», эта книга может быть вам полезна. (Если вы ответили в основном «Никогда», возможно, вы не осознаёте некоторых своих чувств.)

В этой книге я рассказываю о нескольких базовых принципах открытия того, кто мы есть на самом деле, и выдвигаю предположение, что для этого нужно высвободить свое Настоящее, или Подлинное, «Я», своего Внутреннего ребенка. Затем я объясняю, как исцелить это Настоящее «Я», чтобы уменьшить потерянность, боль и страдания.

Для выполнения этих задач потребуются время, усилия и дисциплина. Именно поэтому на протяжении предстоящих месяцев и лет вы, возможно, будете периодически перечитывать некоторые главы этой книги.

Глава 2. Возникновение концепции Внутреннего ребенка

Упоминания о Внутреннем ребенке встречаются еще в дохристианскую эпоху, но для текущей версии этой концепции важны три относительно недавних события.

Жестокое обращение и пренебрежение детьми

Первое родилось из двух движений. Одно из них – движение за признание и лечение последствий жестокого обращения с детьми. Другое – интерпретация этого процесса некоторыми клиницистами и авторами, работавшими в области психотерапии. Эти концепции развивались на протяжении семидесяти лет, и, возможно по совпадению, на тот же период пришлось зарождение второго крупного движения, связанного с Внутренним ребенком.