Да растает лед бесплатное чтение

Глава 1

– Господин Советник!

Елейный голос Министра Провизии прервал мои размышления. Глядя на него, я каждый раз восхищаюсь совпадением внешнего вида и занимаемой должности. Упитанный, лоснящийся, толстомордый человек с постоянно обветренным красным лицом, что делает его похожим на борова. Ее Снежное Величество не поощряет халатное отношение к питанию и фигуре, но работникам министерства, которое занимается продуктами питания и их доставкой по всей Снежной, решила оказать такую милость.

– Да, Константин, я вас слушаю.

– Не сочтите за наглость, что я обращаюсь к вам напрямую, но у кого узнать, как не у вас? До нас дошли слухи, что существуют определенные сложности с поставками продуктов. Якобы, караваны из Флоранты не добираются даже до границ со Снежными землями, поскольку подвергаются нападкам разбойников. Дальнегорье уверяет, что они к этому не причастны, представители Флоранты утверждают, что и к ним данные происшествия не имеют отношения. Мы в замешательстве. Ведь ни в коем случае нельзя допустить нарушение цепочки обеспечения.

Я еле сдержался, чтобы не поморщиться. Работников министерств объединяет качество, вызывающее у меня отвращение – любовь выражаться по-официальному сухо только ради того, чтобы спрятать за речами корысть и бедность ума. Правила приличия, конечно же, не позволяют мне этого выражать.

– Спешу вас заверить: это и вправду слухи. Любые товары и, в первую очередь, продукты питания поставляются в Снежные земли без малейших перебоев. Караваны из Флоранты уже подходят к нашим границам. Ее Величество также была озабочена данной ситуацией, и по ее приказу груз будет встречать отряд лучших бойцов королевской стражи. Вы можете не беспокоиться, работа вашего министерства в абсолютной безопасности.

порыв. Смущенно опустил глаза и удалился. Я готов был поспорить, что сейчас он объявит обо всем подчиненным и закатит в честь этого роскошный обед.

Обычным служащим не стоит знать, что с грузами из Флоранты действительно есть серьезные и сложно разрешимые проблемы. Строительство железной дороги, начатое в Снежных землях еще в конце прошлого века, продвигается крайне медленно. Товары пока еще доставляются в страну на конных дилижансах, которые в последнее время стали перехватывать все чаще. Ни одно из соседних государств не берет на себя за это ответственность, и Сыскная служба уже сбилась с ног в поисках виновного.

Это мне сейчас и предстояло обсудить на аудиенции с Королевой. Вероятно, как и необходимость моего личного визита во Флоранту для сотрудничества с их дипломатическим и розыскными отделами. Не забыть бы во время беседы сохранить хладнокровие и невозмутимость: Королеве совершенно не обязательно знать, что поездка туда может вызвать во мне радость, восторг и предвкушение.

Флоранта, в противовес Снежным землям, – страна вечного лета, сладкоголосых птиц, благоухающих цветов, сочных фруктов и счастливых людей. Для любого жителя нашей страны побывать там – несбыточная мечта. Хотя страна – это весьма громко сказано. Снежные земли теперь лишь ледяной осколок бывшего великого государства, простиравшегося на всем Облачном материке от одного его края до другого. Безбрежной империи, название которой запрещено произносить вслух.

До начала Полярной эры это были великие территории: и по своему размаху, и по развитию. Культура и сельское хозяйство, наука и искусство, медицина и образование находились на самом высоком уровне. Одинаково хорошо жилось на просторах Безбрежной всем видам национальностей и религий, растений и животных. Здесь научные умы дружили с сильнейшими магами, а сама магия была неотъемлемой частью внутренней жизни. Природа Безбрежной восхищала не только местных жителей, но и притягивала гостей со всего света, откуда только можно было сюда добраться. В период ее расцвета были построены потрясающие по красоте и размаху здания, многие из которых позднее оказались разрушены или заброшены. Я видел одно из таких: бывший особняк одной из королевских фрейлин, ныне укрытый снегом как снаружи, так и внутри. Он лежит вечным слоем на канделябрах и мебели, паркете и мраморных лестницах. Холодный памятник ушедшей роскоши.

С пришествием Герды Первой Северной империя распалась на три независимых страны: Снежные земли, Дальнегорье и Флоранту.

Снежные земли стали территорией вечной мерзлоты, холода, метелей и снега, окруженной заколдованной ледяной стеной. Пробраться через нее отважится либо бессмертный, либо безумец. И, даже если ему повезет ее преодолеть, то снаружи его ждет неприятное открытие: на сотни и сотни километров вокруг простирается ледяная безжизненная степь, где не сыскать ни тепла, ни пропитания. Оттого я и уверен, что изгнание королевской семьи за пределы границ Снежной было наказанием куда более жестоким, чем лаконичная и милосердная в своей быстроте казнь.

Но нет таких правил, что не имеют исключений. Особенно для тех, кто может себе их позволить. Верховные маги, высшие чины государственной службы, торговцы Верхней палаты могут себе позволить путешествия через порталы, ведущие в другие страны. Остальным же приходится довольствоваться редкими передвижениями в границах Снежных земель.

Не только внешняя стена оберегает наше государство. От волнений и смуты оно также тщательно оберегается изнутри. Только приближенные к Королеве знают, какие суммы ежегодно выделяются из казны на поддержание армии, готовой на корню подавить любое восстание и даже небольшое волнение. И на работу Всевидящих, службы разведки. Бесшумной, быстрой и опасной для любого инакомыслия. В стране царит порядок, молчаливый и вымученный. Ведь лучше жить в загоне, но в собственном доме и его тепле, чем отправиться на верную смерть.

Для действующей власти, построенной на снегах и льдах, здесь безопасно даже пламя. Те адепты Огненной магии, которые не смогли покинуть страну, подчиняются ей беспрекословно. Жизни им сохранили лишь с одной целью: поддерживать огонь, способный принести достаточно тепла для жизни, но быть абсолютно бесполезным, если с его помощью захочется растопить лед.

От бывшего магического равновесия тоже не осталось и следа. Ранее существовало несколько орденов: Огня, Земли, Воды, Воздуха, Времени, Живой природы и Светил. Они хранили древнейшие знания и оберегали Безбрежную от внешних вторжений. К ним за решением своей проблемы мог обратиться любой житель, и маги помогали. Вдохновляли на новую музыку, помогали забыть невзаимную любовь, лечили испорченные насекомыми яблони, выводили новые виды растений с неземным ароматом. Другими словами, делали все, чтобы Безбрежная процветала во всех смыслах этого слова.

После переворота маги отказались служить новой королеве, за что, как и многие прочие, были сосланы. За исключением тех, кто был поставлен перед выбором без выбора или поддержал Герду. Таких оказалось всего пара десятков. Но этого оказалось достаточно, чтобы установленный в начале Полярной эры порядок закрепился и поддерживался год из года. Насколько мне известно, многие до сих пор надеются, что маги старых ковенов смогли выжить и скрылись, чтобы сохранить магические традиции и вернуться тогда, когда это будет необходимо.

В упадок стала приходить не только магия, но и наука. К ней, как и к образованию, сейчас имеет доступ ограниченный круг людей. Большая часть населения обходится умением читать и писать. И вряд ли это может удивить любого, кто приближен к власти: чем меньшими знаниями обладает человек, тем легче им управлять. Но желание тотального контроля имело и обратную сторону: многие чертежи, формулы и инструкции нам приходится приобретать в Дальнегорье, не имея возможности создавать их самим.

Там после падения Безбрежной случился настоящий расцвет открытий и достижений. Когда после переворота, затеянного Гердой Первой, в стране началась смута, несколько областей империи приняли решение образовать самостоятельную страну. Те, кто смог, сбежал из столицы и поселился в краю суровых гор и оберегаемых ими долин. Надо ли говорить, насколько правильно они поступили?

Это земля мастеров, способных выковать оружие любой мощи (которое продают в том числе и нашей армии по безумным ценам), архитекторов и проектировщиков, ученых и алхимиков. Многие их разработки стали неотъемлемой частью экономики Снежных земель: например, прядильные станки – шерстяная одежда внутри страны давно стала одним из самых ходовых и востребованных товаров.

Дальнегорье давно обошло нас по технологическому прогрессу. Пока мы не можем отладить перевозки по железной дороге, они используют хитрые летательные аппараты, доступные каждому жителю. Неудивительно, что день образования Дальнегорья для них – не дата трагичного поворота истории, а национальный праздник Освобождения. Кто знает, смогли бы они достигнуть таких вершин, оставшись под управлением династии Айселин?

Ну а Флоранта…

Пока бывшая столица покрывалась ледяной коркой, гибли ее цветущие деревья, а цветы клонили к земле свои мертвые отныне и навек бутоны, во Флоранте становилось все теплее и теплее. Сейчас, преодолевая портал и вдыхая ее влажный воздух, я сдерживаюсь, чтобы при всех не втянуть его шумно и с наслаждением. Настолько он сладок и тягуч: его хочется закупорить во флаконы и привезти домой.

Сочные спелые фрукты во Флоранте – обычная часть рациона, жители всегда ходят в легкой одежде, отовсюду свои песни поют водопады, а цветы и пальмы привычны настолько же, насколько нам – заснеженные сосны. Все крупные города Флоранты отстроены каждый в своем цвете. Синий, розовый, нежно-сиреневый, бледно-зеленый: россыпь драгоценных камней на карте. Ближе всего моему сердцу белый Марвелоус, откуда я привожу лилиевое вино, не единожды скрасившее мне холодные вечера. Его делает старик с бронзовой от солнца кожей, а помогает ему юная Ароматическая ведьма. Носительница редчайшего, давно утерянного в Снежных землях вида магии Живой природы, без которого невозможно создавать изысканные напитки и парфюмы, собирать букеты и травяные чаи.

Тот день, когда я впервые попал на винодельню, я бережно храню в воспоминаниях бережно. Я наблюдал за тем, как они делали вино специально для меня («Посмотрите, вместе с ароматом цветов здесь остался яркий солнечный свет, я знаю, как вам может его не хватать, вы невероятно бледный»), и удивлялся тому, как много в этом обычной радости, давно и безвозвратно потерянной в Снежных землях.

Именно во Флоранте я впервые почувствовал, что значит «перехватило дух от восторга», хотя и думал всегда, что это не более чем пошлая фигура речи, достойная лишь влюбленных юнцов, чьи умы полны банальностей. Местным дипломатам захотелось меня удивить, поэтому ночью мы отправились с ними на пик Соляра. Долгий подъем наверх окупился с лихвой. Буйный зеленый лес, где листва сплеталась с туманом, постепенно вобрал в себя первые рассветные лучи. Туман истаял, а воздух наполнился розово-персиковым свечением. Я слышал песни цикад, смотрел, как солнце показывает свои румяные бока, любовался этой картиной с высоты и чувствовал всю полноту жизни.

К счастью, у меня есть возможность время от времени посещать Флоранту. Не только для решения внешнеполитических вопросов, но и для пополнения багажа собственных ощущений. Одновременно больно и забавно осознавать, что можно владеть высшим уровнем магии холода, создавать с помощью льда изящные дворцы и накладывать заклинания защиты на ледяную стену, но быть не в состоянии подарить себе нечто новое, незабываемое, яркое. От чего быстрее колотится сердце. И я не могу даже представить, что однажды о поездках туда придется по каким-либо причинам забыть.

Несмотря на прошлое, правители Дальнегорья и Флоранты проявляют исключительную вежливость и предупредительность при общении с нашими представителями. Но все стороны знают, что делается это из-за обычного страха. Снежные земли – это авторитарное, закрытое от всего остального мира государство. В любых других условиях ни одна страна не согласилась бы ни на какое сотрудничество. Но у наших соседей нет выбора. Потому что Снежные земли – единственный для них поставщик пригодной для питья воды. В Дальнегорье воды загрязнены последствиями развития науки, а Флоранта своими водами способна питать почву и ее дары, но не людей. В этой ситуации нет иного выбора, кроме тех отношений, что у нас есть.

И каждая из этих стран боится навлечь на себя гнев Королевы Снежных земель. Потому они сейчас так старательно отрицают, что хоть кто-то из них имеет отношение к грабежу наших караванов. Меньше всего они хотели бы проводить расследование бок о бок с нами, но увы – Флоранте предстоит объединиться со Снежными землями, чтобы наконец выяснить: у кого хватило наглости, хитрости и выносливости нападать на королевские дилижансы. У кого достаточно магии, чтобы противостоять защите, наложенной нашими магами. Я знаю, какие заклинания они ставят, и был весьма удивлен новости о том, что кто-то смог их обойти.

Жаль, что нельзя подключить их сыщиков к еще одной нашей проблеме. Разведка в очередной раз доставила сообщение о бурлящих среди народа слухах. Вновь прокатилась волна пересудов о том, что вплотную к стене Снежных земель подбирается мятежник, являющийся потомком семьи, когда-то потерявшей все из-за Герды Первой. Слухи стали повторяться настолько часто, что имеют все шансы оказаться правдой. Королевской власти в таком случае ничего не грозит, а вот волнения в обществе это может вызвать, став последней каплей даже не в чашке, а в чане людского гнева, накопленного годами. Из-за низких доходов, постоянного холода, дороговизны вещей, усталости от белого цвета.

Обе угрозы шли извне, подтачивая безопасность внутри. Эту мысль мне и хотелось донести до Королевы на личной встрече. Убедить ее перестать быть все такой же беспечной, как в первую пору ее правления. Увы, сейчас ее больше занимала подготовка к Багровому балу, нежели вопросы безопасности. А это, в свою очередь, невероятно беспокоит министров и вызывает пересуды. Герда и так живет в бесконечной веренице интриг, вранья и двойных смыслов. Дополнительные волнения точно не пойдут на пользу ее авторитету.

Никто из ныне живущих не знает доподлинно, какой была Герда Первая, хотя ее слава стелется сквозь года, и поныне многих заставляя вздрагивать от испуга, а самых суеверных – истово креститься, полагая, что так они смогут отмахнуться от оставленного в прошлом наследия. Зато нам прекрасно известно, каким характером обладает Герда Седьмая. Ее Величество воспитывалась по всем светским правилам двора, но смогла непостижимым для своих наставниц образом сохранить непосредственность, наивность, доброту и застенчивость. Полный набор качеств, абсолютно неприемлемых для будущей королевы, и лакомых для стервятников, готовых сделать все, чтобы она лишилась своего трона. Что не мешает ей крепко держать власть в своих руках. Министры, не воспринимающие ее всерьез, старательно топят ее в патоке лжи, усердно проталкивают выгодные лишь им инициативы, а она с невинным выражением лица легко их отвергает, поступая так, как считает нужным. Не всегда правильно, но всегда оставляя право финального решения за собой.

Так случилось и с Багровым балом. По мнению министров, Снежные земли должны оставаться в глазах жителей оплотом справедливой суровости и холодной – какая ирония! – рассудительности. Особенно сейчас, когда то и дело с разных уголков страны доносятся слухи о мятежниках. Яркий, шумный бал они единодушно назвали неуместным. Остановило ли это Герду? Ни на секунду. Если она решила, что во дворце обязательно должен состоятся праздник, то так и будет. И ни один из министров уже не сможет ей перечить.

Будучи самым приближенным к ней человеком, я никак не могу понять, – что на самом деле происходит в ее голове. В попытках разгадать ее искренние намерения и мысли бессильна даже моя магия и уж тем более знание человеческой натуры. Случались моменты, когда я думал, что у нее есть двойник, которого она то и дело отсылает вместо себя на приемы, настолько разительными были перемены в ней. Вот она со смехом рассказывает, о чем в очередной раз доложил ей Советник по безопасности – и тут же замолкает, взгляд становится туманным, словно она на какое-то время покидает дворец, оставляя лишь физическую оболочку.

Я никогда ей об этом не скажу, но в такие моменты я не могу оторвать от нее взгляд, настолько прекрасным становится ее лицо. Да, наследственная красота – то, в чем нельзя отказать девам рода Айселин. Если их человеческие качества зачастую оставляли желать лучшего, то внешние черты природа создала совершенством. При взгляде на портреты в Галерее почета замирают даже самые почтенные мужи, удивляясь ювелирно выточенным лицам.

Неудивительно, что именно портреты королев таят за собой порталы для перемещения между странами. Хотя по стране специально был пущен слух о том, что для этого используются банальные зеркала. Сколько зеркал после этого было разбито по всем просторам Снежных земель, и не сосчитать. Зато стекольный завод господина Романова, которому всячески покровительствует Министр Финансов, перешел на работу в три смены, чтобы в самые короткие сроки отдать все полученные заказы. Нет, вожделенный проход таится именно за нежными и величественными образами. Как у Герды Седьмой.

Белые, рассыпанные по плечам локоны (какое счастье, что Ее Величество полностью игнорирует пункт этикета, который обязывает всех монарших особ сооружать на голове сложные и приличные до отвращения конструкции). Глаза цвета воды в Ледяном море – впервые в истории семейства не пронзительно-голубые, а темно-бирюзовые, будто сотканные из тайн глубоких холодных вод. Бледная нежная кожа. Едва уловимый румянец, легкое прикосновение закатных лучей. Алые губы, которые любят улыбаться, хотя в последнее время делают это все реже. Кровавое пятно в бледном оформлении.

Я наконец вошел в тронный зал, где Ее Величество отдавала распоряжения начальнику охраны. Я бываю здесь каждый день и не устаю поражаться его великолепию. Всего 4 цвета и 3 материала. Белый, серый, голубой, красный. Дерево, мрамор и хрусталь. Он будто был соткан из морозного воздуха, искристого льда и показного великолепия. Мраморные колонны подпирали семиметровые потолки – чтобы добиться такой высоты, понадобилось задействовать две сотни рабочих. В северной стене были спроектированы окна в пол, за которыми открывался белоснежный пейзаж. В нише между ними был установлен трон. Не просто так: днем, когда королева вела прием, на него было больно смотреть из-за света, отражающегося от всех поверхностей. Зал был полностью отделан хрусталем, который преломлял свет и рассыпал его гроздьями по колоннам и паркету, гардинам и человеческим лицам. Поэтому любой посетитель или проситель был вынужден смотреть под ноги: так должно было подчеркиваться его благоговение перед королевой. Лишь те, кто часто бывал в зале, знали, в какую его точку встать, чтобы смотреть можно было прямо на на нее.

На ней вновь было белое платье: цвет, которому она отдавала предпочтение чаще всего. На подоле этого была вышита стая ласточек. Навсегда заточенные на полотне птицы, которым не суждено летать. Ироничный выбор для королевы страны, где ласточки больше не живут. Если помнить о том, что наша правительница далеко не так наивна, как может показаться на первый взгляд, и не чужда символизма, то в этом платье читалось недвусмысленное послание. Жаль, что министры слишком глупы, чтобы его уловить.

Завидев меня, она коротко кивнула собеседнику, дав понять, что встреча закончилась. Тот отдал честь, на выходе поклонился мне и покинул зал. Мы заговорили не сразу, а лишь спустя минуту – необходимая предосторожность, чтобы удостовериться в уединенности беседы.

– Вы не представляете, как я рада вас видеть, Алексей. – Герда заговорила неторопливо и мягко. – Начальник дворцовой охраны словно обезумел из-за бала. Право слово, будто мы готовим не торжество, а укрепляем оборону перед вторжением. Зачем мне докладывать всякую чепуху? И почему я должна решать, сколько охранников и на каких входах должно стоять, кто из них должен прогуливаться по залу в штатском и где расположить специальный отряд Всевидящих? В самом деле, мы же просто собираемся потанцевать и повеселиться. Никому и в голову не придет устраивать тут скандалы, неприличные драки и выкидывать другие, совершенно не светские номера.

– Это его работа, Ваше Величество. Он обязан контролировать каждую мелочь, чтобы обеспечить вашу сохранность и незыблемость королевской власти. Отнеситесь к нему более милостиво. Он прекрасно исполняет свой долг перед короной. И делает это уже много лет.

– Да, я знаю, – отмахнулась она. – Но все это навевает на меня такую скуку, что не передать никакими словами. Мне хочется сосредоточиться на выборе платья, цветов, решать, какие блюда стоит обязательно подать. У нас так давно не было балов, что я должна всю себя посвятить его подготовке!

– Осмелюсь напомнить, моя Королева, что последний, Туманный бал отгремел не далее, как два месяца назад. Роскошное торжество, новости о котором разлетелись по всем близлежащим королевствам. Неудивительно, что есть те, кого так удивляет ваше искреннее желание организовать новый праздник. Не все жители страны сейчас придерживаются веселых настроений.

– Да, – Герда будто не слышала моих последних слов, а ее голос зазвучал тише и мечтательнее. – Одно из моих самых больших достижений на этом троне. Вы помните эти чудесные летящие платья? И мое нежно-голубое из органзы? Портнихи с ног сбились, чтобы найти нужный материал.

– Да, Ваше Величество. Большой удачей было найти во Флоранте мастерицу, способную создать полотно с такими переливами цвета, – я отвечал ей, одновременно считывая температуру ее тела. Привычка, с годами ставшая неотъемлемой и важной для выживания во дворце частью меня. Как я и думал, никаких, даже крошечных колебаний. А ведь при таком одухотворенном и мечтательном рассказе она должна была увеличиться. Простейшая особенность тела, знание которой помогает снежным магам улавливать любую ложь и любые настроения.

Что ж, королева по-прежнему продолжала быть прекрасной актрисой, великолепно исполняющей роль наивной вертихвостки, неспособной управлять государством без огромного аппарата чиновников. Виртуозный спектакль для недалекой публики. Она прекрасно знала, что я вижу этот блеф насквозь, но все равно с удовольствием его разыгрывала, словно напоминая мне, что с ней нужно всегда быть настороже.

– Ох уж эта Флоранта! Удивительный край, способный принести в одинаковых долях как радость, так и проблемы. Жаль, что их она стала доставлять все больше. Меня это беспокоит. Чтобы о них побеседовать, я и пригласила вас сегодня. Алексей, известно ли что-нибудь о грузах с фруктами и цветами?

– Пока мы знаем только, что на него было совершено нападение всего в двухстах километрах от Ледяной стены. Невообразимо дерзкое преступление, которое должно быть наказано по всей строгости наших законов. Не имеет значения, кто его совершил. Грузы принадлежат нам, а значит, и разбойников должны судить мы. Остается лишь найти их. Не думаю, что это займет много времени. Над поисками работают лучшие сыщики и Всевидящие из возможных.

– Как отрадно это слышать! Я была бы весьма рада, если бы разрешить этот вопрос получилось, не покидая наши прекрасные Снежные земли! Но я вынуждена просить вас об услуге. Хотя нет. Я вынуждена воззвать к вашему долгу и чести и просить отправиться во Флоранту. Вы – мое самое доверенное лицо, и я хочу, чтобы все случившееся было в полном вашем ведении. Только вы знаете, как решить проблему и не допустить скандала и волнений.

– Вы знаете, что исполнить долг и волю Королевы – для меня величайшая награда. Просто скажите, когда нужно отправляться.

– Вам это точно не доставит неудобств? У вас и так достаточно обязанностей, добавлять к ним дипломатические вопросы – настоящее кощунство с моей стороны.

– Нисколько, Ваше Величество. Вам достаточно назвать мне точную дату, и я отправлюсь во Флоранту, где буду достойнейшим представителем своей славной страны и смогу защитить ее честь и репутацию.

– Это прекрасная новость! – она захлопала в ладоши. И снова никаких термических колебаний. Не удивлюсь, если весь сценарий разговора она продумала заранее и лишь следует по намеченному пути. Оттого и все живые, способные разогнать кровь эмоции спят беспробудным сном. – Отправиться нужно завтра утром. Оставайтесь во Флоранте столько, сколько вам нужно, чтобы наконец разобраться с наглецом, решившим бросить вызов самим Снежным землям. Вам хватит времени, чтобы решить все важные вопросы до отбытия?

– Конечно, моя Королева. Об этом можете не волноваться. В нашем ордене достаточно магов, чтобы я без малейшего беспокойства мог отлучиться из государства на несколько дней.

– Алексей, вы не только верховный маг. Вы еще и моя правая рука. Неужели вы не будете беспокоиться о том, как я здесь без вас?

– Без сомнения, буду. Ведь дело моей жизни – служить вам. К счастью, вокруг вас достаточно людей, на которых вы можете опереться. С решением важных вопросов в мое отсутствие смогут помочь старейшины.

– Мой дорогой, вы точно любите свою королеву? Оставлять меня на попечение этим стариканам – настоящее преступление с вашей стороны.

Я не сдержал улыбки. Потому что знал: они в своих кулуарах сейчас произносят то же самое.

– Ваше Величество, но мы всегда можем связаться в любое удобное для вас время дня и ночи. Просто используйте подаренные мной песочные часы. Вы же прекрасно помните: всего один поворот, и наша беседа пройдет так, словно мы сидим друг напротив друга.

– Все равно, это – не то! Но не смею вас больше задерживать, вам и так предстоит погрузиться в большое количество хлопот. Буду ждать от вас новостей. От всего сердца желаю, чтобы поездка прошла удачно.

– Благодарю вас, моя Королева.

Я поклонился, развернулся и направился к выходу. Едва успев отворить дверь, я услышал:

– Ах, Алексей, я совсем забыла, что еще хотела вам сказать! Хотя думала поговорить с вами об этом в первую очередь. Дело в том, что я хочу попросить вас стать моим конфидентом. Подумайте об этом, пока будете во Флоранте, а затем озвучьте мне свое решение.

Глядя на нее через плечо, я молча кивнул и покинул зал.

Конфидентом, значит. Интересный, хоть и ожидаемый поворот дел. И я бы ему даже не удивился, если бы не стремительный подъем температуры тела Герды.

Глава 2

Стать конфидентом Ее Величества – мечта многих взрослых мужчин королевства. Даже тех, кто уже обременен семейными узами. Даже их супруги обычно не против подобного «повышения» мужей. Потому что за этим словом прячется золотой билет в безбедную жизнь, возможность никогда больше не работать и провести остаток жизни в роскошном особняке на полном обеспечении от имени королевской казны. Правда, особняк находится на большом удалении от столицы, да и цивилизации в целом. Так что справедливо будет назвать это вынужденным изгнанием, пусть и с комфортом и щедрым позволением взять с собой всех, кого конфидент посчитает нужным.

Его задача проста и лаконична: помочь королеве продлить род. Согласно законам, подписанным еще в первые годы Полярной эры, коронованные особы не могут сочетаться узами брака по своей воле. В первую очередь, это призвано защитить Снежные земли на случай, если какой-нибудь иноземный принц решит, что покрытая снегом и льдом территория – то, что нужно для удовлетворения его амбиций. Во-вторых, так подчеркивается исключительность рода Айселин, где сознание женщин чисто и прекрасно, как белоснежная зима, и не замутнено вихрем сумбурных и часто губительных чувств, вызванных неожиданной влюбленностью.

Однако, род не должен прерываться ни при каких обстоятельствах. Для этого и нужен конфидент. Его королева всегда выбирает сама. Чаще всего из ближайшего проверенного окружения, хотя в истории Снежных земель был всего один случай, когда среди приближенных к королеве не нашлось подходящей кандидатуры. Тогда поиски велись по всей стране, и нужный мужчина был найден в одном из далеких от столицы лесных городов.

Смею предположить, что это было не так-то просто. Список требований к будущему отцу наследницы достаточно обширен. Рост, вес, образование, семья, манеры, достижения, интеллект, репутация: конфидент должен быть идеальным представителем рода мужского. Его биографию тщательно проверяют Всевидящие, а лишиться счастливой возможности можно из-за сущей мелочи: например, из-за случайной драки в далеком розовощеком детстве. По мнению Всевидящих, это может говорить о приступах неконтролируемой агрессии. Неприемлемая черта для отца будущей королевы. Конечно же, значение имеет и внешний облик: от одежды до черт лица. Никаких излишне мясистых губ, носа неправильной формы или глаз навыкате. Думаю, стоит сделать реверанс моей наследственности и полному равнодушию к физическим состязаниям, что не привело даже к малейшим увечьям.

Поэтому я и не был удивлен, когда Герда предложила стать конфидентом именно мне. Хорошее воспитание, знание дворцового этикета, впечатляющий послужной список, влиятельная семья, начинавшая когда-то с самых низов – а значит, как никто другой умеющая ценить получаемые блага. Выбор Герды казался бы очевидным, если бы ее не кинуло в жар от собственных слов. Значит, за ее предложением таится еще что-то. Эмоция или чувство, способные разгорячить кровь и пошатнуть привычное эмоциональное равновесие. Что ж, здесь действительно есть, о чем задуматься во время путешествия во Флоранту.

Было еще кое-что. В мои планы не входило покидать должность Советника так долго, как это будет возможно. Для этого я готов как сделать очень многое, так и очень многим пожертвовать. Но место конфидента предполагает, что он удалится от двора, как только принцессе исполнится 16 лет. Единственный способ отсрочить этот момент – если королева выносит сына. В таком случае круг зачатия начнется заново и будет длиться до третьей попытки Ее Величества родить девочку. Если же и в третий раз королева обременится мальчиком, то конфидент будет казнен. Варианта отказа предложение стать конфидентом не предусматривает, так что в случае моего согласия нужно будет заключить судьбоносный договор с королевой так, чтобы остаться при дворе.

Гулкая пустота коридоров и пролетов замка, ведущих от королевского крыла к министерскому зданию, множила мои мысли. Время перевалило за шесть вечера, а значит, министры и чиновники отправились по домам. Ничто в этом мире не способно заставить их задержаться на службе и на десяток минут. Я никогда не смел их за это винить: им было, куда и к кому возвращаться. И это точно было важнее трепета перед мрачным молчаливым величием стен, пропитанных ложью и ненавистью.

Тихо было и в моем кабинете. Но то, что меня там ждали, я почувствовал сразу. Заметить моего собеседника невооруженным взглядом было невозможно, если не знать, какой след он оставляет в пространстве, чтобы сообщить о своем присутствии. Зато высшие маги могут быстро обнаружить бледно-лиловую печать, мерцающую в воздухе. Чтобы показать готовность к беседе, достаточно коснуться ее: она сменит цвет на алую.

– Добрый вечер, господин Советник, – голос Меча Всевидящих раздался в тот момент, когда печать почти истаяла под моими пальцами.

– Приветствую вас. Если вы меня ждали, значит дело по-настоящему важное. Предлагаю сразу перейти к нему. Что привело вас?

– Очередные слухи о мятежниках. На этот раз молва обрела плоть и кровь. Солдаты с внешних границ донесли, что в пределах 50 километров от Стены скапливаются небольшие группы людей. Они окружают Стену со всех сторон. Мои люди полагают, что ими руководит твердая рука бывалого военного. Таковым может быть тот самый Кай, о котором говорят в народе.

– Полагают? Давно ваши люди ограничиваются лишь догадками?

– Есть один момент, – мне показалось, что Меч на долю секунды замялся. – Вы сами знаете, насколько хорошо просматривается Ледяная пустыня. Там негде спрятаться, даже если стараться изо всех сил. Но мы не можем выследить мятежников.

– Что?! – слышать это от Меча Всевидящих было не то, что странно. Если бы он начал вместо слов сыпать изо рта бутоны роз, я удивился бы меньше. Не выследить угрозу в месте, которое проглядывается, как на ладони, с любой точки Стены, может только слепец или дурак. Ни то, ни другое нельзя сказать о Мече и его подопечных, каждого из которых этот совершенный воин тренировал лично.

– Я понимаю, насколько абсурдно это звучит. До недавнего времени я тоже думал, что в слежке мы достигли совершенства. Но то, что происходит сейчас… Мы не знаем, чем это объяснить. Разве что использованием магических сил, которые помогают преступникам скрыться. Других предположений у нас нет.

– При этом вы в курсе, что магии такой мощи неоткуда взяться. Наложить заклинание невидимости на одного человека сможет и рядовой маг. Но спрятать целый отряд – такое было под силу лишь немногим. И точно никому из ныне живущих. Почему в таком случае вы видите следы? Не разумно было бы спрятать заклинанием и их?

– Хитрый умысел. Запутать ищеек, перенаправить их внимание в другую сторону, усыпить нашу бдительность, отвлечь и подобраться к воротам. Хорошо, если к центральным, ведь там будет ждать самый большой отряд королевской армии. Хотя и все остальные охраняются бдительно, но мы пока представления не имеем, сколько человек – и только ли человек, – входит в отряды, за которыми мы охотимся.

– Что вы планируете делать?

– Привлечем для поисков мага-следопыта из Дальнегорья с его хитроумными инструментами. Мы уже запросили у них поддержку в обмен на чуть более выгодные условия поставки воды. Они согласны. Маг должен прибыть завтра. Также мы усилим охрану на всех воротах, через которые можно попасть в Ледоград. И будем ждать.

– Вы планируете доложить об этом Ее Величеству?

– Когда проблема будет устранена. Мне не хотелось бы беспокоить Королеву, особенно когда она с таким воодушевлением готовится к Багровому балу.

– Разумно. Думаю, вам также стоит обсудить с начальником охраны, как обезопасить торжество. Обычного королевского конвоя может быть недостаточно. Королева же пусть останется в приятном неведении и наслаждается долгожданным праздником. Тем более, нам сейчас хватает забот и с грузами.

– Полностью согласен с вами, господин Советник.

– Спасибо, что пришли ко мне. Кажется, для Снежных земель наступают непростые времена, когда всем нам необходимо мужество, ясное мышление и готовность верой и правдой служить Королеве. Я думаю, слежку стоит усилить не только снаружи, но и внутри.

– Мы так и поступим, я отдам приказ сегодня же. Благодарю вас за внимание, Алексей. И приятного путешествия во Флоранту. – Меч удалился так же бесшумно, как и появился, оставив меня наедине с необходимостью осмыслить сказанное.

Управление страной я всегда воспринимал как элегантную игру в шахматы. Неторопливая и бескровная дуэль, где сила на стороне игрока, в совершенстве владеющего богатствами интеллекта. Игрок обязан быть спокойным и усмирять любые порывы, способные навредить партии. Знания и опыт позволяют предугадывать шаги противника на несколько ходов вперед, кем бы он ни был: возмущенным представителем рабочего класса, недовольным повышением трудовых часов, или министром настолько древним, что пустил в дворец свои насквозь гнилые корни. Но только если вы видите все фигуры, стоящие на доске. Сейчас же на границе поля маячило нечто, что играло не по правилам и действовало хаотично.

Свет лампы скользнул по секретеру, и на него откликнулась бутылка матового фиолетового стекла. Я не смог удержаться, встал и наполнил бокал лилиевым вином. Первый глоток растекся терпким сладким теплом по телу. Второй раскрыл каждую тонкую ноту напитка. Нежность выращенных на солнце цветов, сладость летних ночей и сорванных под ее покровом поцелуев, звонкие песни полнобокой Луны, годы жизни, застывшие в руках старого винодела, мелодичный голос ведьмы, шептавшей над вином заклинания. Маленькое, но бесконечное в своей многогранности удовольствие. Одно из тех, что помогает повседневности не превратиться в смертельную скуку.

Больше всего мне хотелось остаться в таком мечтательном настроении, сохранить его до возвращения к себе домой и с ним же следующим утром отбыть для решения государственных вопросов. Но сегодня мне предстояла еще одна важная встреча. Отложить ее нельзя было ни в коем случае. О ней напомнило и скрежетание тяжелых напольных часов: через полчаса мне предстоял разговор с Брейвом, родным братом Ее Величества Герды.

Чтобы попасть к нужному порталу, мне нужно пройти через королевский планетарий, спуститься на уровень ниже и добраться до уголка библиотеки, посвященного живописи.

Здесь нечасто можно встретить кого-то из обитателей дворца, если не считать горничных. Даже расположенный тут портал не влечет людей, потому что считается бесполезным. Хотя переместиться сквозь него можно, по ту сторону путника будет ждать тоскливого вида поляна в сумрачном тихом лесу. Даже те представители рода человеческого, кто не отличается излишней жизнерадостностью, и то говорят, что данное место нагоняет беспросветную апатию и приносит мысли о самоизгнании или вещах, вовсе не угодных высшим силам.

Лишь немногие знают, какое заклинание надо прочесть, чтобы поляна преобразилась и явила миру Криоклис: исчезающее озеро, покрытое толстым слоем прочного льда и спрятанное в тумане. Оно появляется всего на полчаса, но для встреч, назначенных там под покровом ночи, этого хватает. Даже если нелегкая занесет сюда случайного скитальца, собеседники могут не волноваться: дымка прячет их надежнее, чем вольфрамовые сейфы королевскую казну.

Во дворце этим порталом пользуюсь только я. Вероятно, мои частые появления в библиотеке вызвали бы определенные вопросы и подозрения у любопытных министров, но их не интересуют ни книги, ни искусство, ни мое к ним отношение. Досадное упущение. Произведения художников позволяют научиться одновременно воспринимать картину целиком и видеть, из каких деталей она соткана. Замечать нюансы, полутона, намеки и недосказанности. Бесценное умение для тех, кто имеет дело с властью и силой.

В планетарии я всегда останавливаюсь рядом с астрономическими часами. Искуснейший, завораживающий кропотливостью затраченного на него труда механизм. 30 тысяч деталей и возможность узнать время в 20 разных странах. В том числе тех, что навсегда прекратили дипломатические отношения со Снежными землями. Странах, где женская кожа пропахла загаром и морским ветром. Где рынки похожи на лоскутное одеяло, сотканное из россыпи куркумы, кумина и корицы. Где детям дарована та бесценная природная щедрость, который лишены малыши Снежных земель – возможность наслаждаться щедрым теплом.

А в библиотеке я всегда провожу столько бесценных минут, сколько позволяет время до очередной назначенной на Криоклисе встречи.

По размерам и высоте потолков библиотека идентична бальному залу. С той разницей, что она разделена на два этажа, от пола до потолка заставленных книгами. Чтобы добраться до самых высоких, придется воспользоваться специальной передвижной лестницей. Это стоит сделать даже не ради чтения, а чтобы вблизи рассмотреть искусно вырезанные перила и книжные стеллажи. Тонкая, тщательная работа. По перилам вьются созданные человеческой рукой лианы и цветы, по ним порхают деревянные, покрытые лаком крошечные птицы и бабочки. Из этого сада со временем исчезли лишь небольшие пчелки. К ним питалась слабость последняя, до семейства Айселин, королева. Дерево осталось неповрежденным, лишь более светлые пятна на нем могли поведать, что рукотворный пейзаж раньше выглядел иначе.

На полках тут расположилась настоящая сокровищница. Разноцветная россыпь корешков, покрытых серебристой и золотистой вязью, труды по истории и филологии, фолианты по основам торговли и политики, биографии художников и композиторов, репродукции и нотные тетради. Было бы желание – и найти здесь можно все, что только потребует душа. От сложных, запутанных детективов, написанных авторами из других стран, до любовных романов, которые издаются по заказу храма Инеевого журавля. Его верховная жрица сама контролирует, чтобы любовное чтиво, способное скрасить унылый повседневный досуг обычных женщин, бурной рекой растекалось в каждый уголок страны.

Но больше всего меня сюда влечет запах. Он мой ключ к оставленным в недавнем прошлом дверям моей памяти, закрытым так крепко, что приходится прикладывать все более серьезные усилия, чтобы их приоткрыть. Библиотека пахнет не просто пылью, деревом, застарелой корицей и миндалем. Она пахнет вечерами, проведенными рядом с отцом и матерью, пока за окном бушевала очередная метель. Бюллетенем с отличными оценками, который впервые заставил маму плакать, к сыновнему счастью, от гордости. Часами жизни, потраченными на то, чтобы стать лучшим учеником, доказать, что никакие связи и наследственность не имеют значения, если не приложить к ним упорство. Тут пахнет историями. Они живут в чернилах, шепчутся по углам, прячутся между страниц, играют друг с другом в догонялки. И ждут каждого, кто готов позвать их, оживить, дать новый шанс зазвучать.

Говорят, эта часть дворца почти не изменилась со времен Безбрежной. Почему так произошло, я никогда не интересовался. Мне достаточно было знать, что библиотека интересна лишь мне и Герде.

Когда я впервые увидел ее здесь, то пришел в замешательство. Это было за год до ее коронации, и тот момент стал первым и единственным проявлением моего смятения в ее присутствии. Я не смог сдержать искреннего удивления, хотя и быстро взял себя в руки, сделав вид, что ничего особенного не происходит. Не думаю, что хоть кто-то на моем месте отреагировал бы иначе. Увидеть королеву или принцессу в окружении книг по географии и астрономии, непривычно сосредоточенную и серьезную, закусившую губу – настолько она была увлечена чтением, – событие в дворце не просто редкое, но даже неслыханное.

С тех пор мы встречаемся здесь лишь изредка: я стараюсь не лишать Королеву того наслаждения, которому предаюсь сам. Хотя и знаю обо всех прочитанных ею книгах. С одной стороны, это часть моей службы. С другой – увлекательная игра. Найти едва сдвинутую лестницу, незаметные следы на пыли, освободившееся пространство, угадать, какой томик сегодня забрала Герда в свои покои. Но сейчас я не могу задержаться, хотя видел, что Ее Величество точно заглядывала сюда. К сожалению, у меня не было и нескольких свободных минут – разговор с Мечом их у меня отнял.

Я нарисовал пальцами руну отворения. Портрет пошел легкой рябью, а затем его очертания расплывались до тех пор, пока совсем не исчезли и не явили в пространстве позади себя зеркальный куб высотой с два человеческих роста. Я шагнул в него, закрыл глаза, во всех деталях представил маршрут и на несколько мгновений оказался в кромешной темноте и глухой тишине. Свет из библиотеки сюда больше не попадал, и тьма сопровождала меня до момента, когда я понял, что прибыл на нужное место, почувствовав, как за воротник сюртука и пальто заползает влажный рваный туман. Пережить эти мгновения вакуума не так просто, как кажется, и сколько бы раз я не заходил в порталы, столько раз на долю мгновения у меня перехватывает дыхание от страха: а что, если тьма не рассеется, и я останусь плутать между пространствами?

Судя по температуре ладоней Брейва, он только что пережил то же самое. Но несмотря на это, крепко пожал мне руку, а я вновь поймал себя на том, что любуюсь братом Герды.

Он мог бы стать идеальным королем Снежных земель. Тем, кого давно ждут жители страны. Способным возродить лучшие традиции Безбрежной, храбрым и смелым, готовым решать реальные проблемы подданных. Он мог бы провести реформу всего огромного неповоротливого аппарата чиновников. Я достаточно много о нем знаю и уверен, что ему хватило бы не только отваги запустить этот процесс, но хитрости и мудрости завершить его. Ему хватило бы и наглости: во время учебы он неоднократно высказывал на занятиях по риторике недовольство внешней политикой страны. Не просто впустую мутил воду и сознание своих однокурсников, но и озвучивал дельные идеи, которые не помешало бы взять на вооружение нашему дипломатическому корпусу. Но обычно такие идеи не то чтобы игнорируются: нет, они привлекают самое пристальное внимание. Но лишь ради того, чтобы обвинить их носителя в подрыве государственной идеологии и показательно его сослать. Брейв избежал этой участи только благодаря тому, что имеет отношение к королевской семье.

Вернее сказать, что его угораздило родиться мальчиком в семье Айселин старшим братом Королевы. Это могло означать для него лишь одну судьбу: карьеру в рыцарском корпусе, куда уже несколько поколений подряд отправлялись все молодые отпрыски венценосного семейства. Там они получали блестящее образование и проходили военную подготовку. Именно в рыцарском корпусе, по большей части, сосредоточены все имеющиеся в распоряжении страны знания. Рыцари считаются элитой в Снежных землях, оттого для их воспитания выделяются лучшие преподаватели, чтобы обучить их языкам стран-партнеров, правилам дворцового этикета, основам музицирования и военного дела, литературе и истории, архитектуре и стратегии, риторике и основам государственного управления. Рыцари прекрасно подготовлены физически и в большинстве своем атлетично сложены: я не припоминаю среди них тех, кто обладал бы лишним весом. Во многом это связано и с их рационом, аскетичным и воспитывающим больше дух, чем дарующим гастрономическое наслаждение телу.

Неудивительно, что рыцарский корпус молодые люди покидают обычно суровыми, молчаливыми и полными гордыни от осознания собственной исключительности, важности и превосходства. Все, кого я встречал. Все, кроме Брейва. Он остался на удивление жизнерадостным, полным искреннего интереса и любви в жизни – качество столь же редкое в Снежных землях, сколь и солнечные дни, – и готовности служить сестре с одной единственной целью: однажды избавиться от ее правления и изменить ход Полярной эры.

После выпуска из корпуса он благоразумно скрывал истинные намерения, стараясь всегда контролировать как сознание, так и речь. Кому как не рыцарю знать, что все в этой стране имеет свои глаза и уши? И умело продолжал это делать, пока однажды не произнес хвалебную речь Королеве на одном из балов, стоя в опасной близости от меня. Мне было достаточно 5 секунд, чтобы понять, с каким горячим нетерпением он врет и каких усилий ему стоит это скрыть.

Сейчас Брейв видит во мне союзника и доверенное лицо: достаточно было сказать то, что он действительно хотел услышать. И я не намерен переубеждать его в том, что я его друг хотя бы потому, что информацию он умеет добывать лучше, чем Всевидящие. С ней он ко мне сегодня и пришел.

– Добрый вечер, Алексей. Времени у нас немного, так что я сразу перейду к делу. Вероятно, Меч уже был у вас с докладом, но предполагаю, что он или умолчал о паре важных фактов, либо еще не в курсе о них.

– О чем именно?

– Сторонники Кая уже в Снежных землях. Пробрались с одним из караванов, используя магию и приняв облик наших стражей. Сами солдаты бесследно исчезли, найти, где они сейчас невозможно. В ближайшее время страну ждут внутренние беспорядки.

– Разве с ними не призваны справляться Всевидящие, предупреждая их?

– Не смогут. Жители страны научены горьким опытом. Они будут действовать тихо и незаметно до нужного момента. Зато потом грянет гром. Думаю, лучший момент для этого – Багровый бал. Вечера идеальнее сложно представить. Тогда многим воздастся по заслугам.

Голос Брейва стал звучать фанатично и исступленно. Впервые на моей памяти он столь открыто потерял свое неизменное самообладание. Удивительно интересный день для меня: те, кто обязаны скрывать свои настоящие чувства и переживания, сегодня по каким-то причинам решили разом продемонстрировать настоящие чувства. Это не было похоже на совпадение, а все, что непохоже на совпадение, может нести для меня угрозу. Я знал, каких слов ждет от меня Брейв и что хочет услышать. Но также я знал, что не могу себе позволить их сказать.

– Спасибо за информацию, Брейв. Если последователи Кая уже внутри страны, то он и сам может быть здесь. Если он действительно существует, а не является всего лишь байкой, скроенной мятежниками. Стоит направить все усилия на поиск следов зачинщика происходящего, хоть каких-то намеков о его присутствии. Это должно стать главной задачей всех, кто охраняет покой жителей страны и нашей Королевы. Как и охрана Ее величества на предстоящем празднике. Я лично проконтролирую этот вопрос и сделаю все, чтобы защитить Герду. Можешь не переживать.

Брейв посмотрел на меня с подозрением, но потом его лицо осветилось надеждой. Он услышал в моих словах то, что хотел услышать – а значит, я добился именно того эффекта, который мне был нужен. Сейчас этого достаточно. С ворохом новостей, свалившихся на меня со всех сторон, вести более тонкую и умную беседу я был уже не способен. Даже самый острый ум нуждается в передышке, и начинается она неизменно с молчания и ювелирного обращения со словами.

Мы попрощались, я сотворил новую руну и открыл портал в свой дом. Мое убежище и причина искренней ненависти моего сводного брата, Силанта Тимистери. И в том, что наши пути разошлись, тоже, подобно королевской семье, есть вина родителей.

Анна и Александр Тимистери усыновили меня во время одного из своих визитов в Дальнегорье, когда мне было семь. Несмотря на все благополучие этой страны, бедных, как и везде, там хватает. И далеко не каждая мать способна прокормить тех, кому подарила жизнь. Например, женщина, благодаря которой появился я – и которая подбросила меня в мастерскую к кузнецам. Мне остается лишь гадать, какими эпитетами могли наградить ее эти суровые сильные мужчины, но меня они оставили и воспитывали так, как умели. С малых лет они привили мне представление о трудолюбии, честности и научили придумывать себе занятия, чтобы не отвлекать их от работы. Именно благодаря им я обзавелся любовью к чтению: недалеко от кузницы находилась библиотека, и я проводил там много времени, чтобы не путаться у трудяг под ногами. Там же я понял, что женщины за пятьдесят испытывают особый трепет по отношению к маленьким детям. Я был обласкан вниманием, теплом и вкусной едой благодаря архивариусу Нине. Я до сих пор сердечно ее вспоминаю: она с лихвой компенсировала отсутствие материнской любви в моем раннем детстве.

Именно в библиотеке меня и обнаружила чета Тимистери. Наведавшись с культурным визитом и решив преподнести в подарок несколько изданий из Снежных земель (госпожа Нина испытывала некоторую слабость по отношению к романтическим романам из далекой холодной страны), они обратили внимание на мальчугана, сосредоточенно изучающего огромный том по географии Солнечного полушария. Решили расспросить обо мне Нину, а та, повинуясь зову сердобольного сердца, рассказала всю историю моей короткой жизни в самых трагичных красках, особенно драматизировав некоторые моменты. Не знаю, что именно подтолкнуло моих будущих родителей принять столь ответственное решение, потребность души или живописание от Нины, – но через полчаса после беседы Анна и Александр разговаривали со старшим кузнецом Тавром, уточняя, как уладить формальности, связанные с моим переездом. Никаких формальностей, само собой, не оказалось. И Тавр испытал огромное облегчение, избавившись от такой обузы. Избавление, к тому же, было от всей души осыпано золотыми монетами: как думал Александр, моральной компенсацией душевной трагедии от разлуки. На деле же значительной частью внезапно свалившегося счастья.

Так я получил первый и главный выигрышный билет в жизни. Если не единственный. Не потому что не могу причислить себя к любимцам удачи, нет. Скорее потому, что именно тогда я решил для себя: если по каким-то причинам везение оказалось ко мне столь благосклонно, что родители зашли в библиотеку именно в это время и в этот день, то я просто не имею права относиться к нему как к чему-то, само собой разумеющемуся. Его надо бережно хранить, постараться не растерять и оставить на исключительный случай. Всего остального можно добиться своими силами.

Об этом мне говорил и пример приемного отца. В первые дни пребывания в новом доме я узнал полную историю своего новоиспеченного семейства. От Александра более официальную и патетичную, от брата Силанта – несколько упрощенную.

Первый вариант истории простирался сразу на несколько веков во времени и брал начало во времена Безбрежной, когда далекий предок Александра был жившим в убогом домишке босяком. Ни перспектив, ни надежды на крошечные возможности сделать свою жизнь лучше к домишке и жизни паренька не прилагалось. Обычная судьба любого оборванца. Ничего трагичного и удивительного.

Решив, что терять так и так ему нечего, парень отправился в путешествие по своей стране и по нескольким соседним. Оказалось, чтобы узнать мир и дать ему возможность принять тебя с распростертыми объятиями и показать свои сокровища, необязательно быть владельцем большого состояния. Свободы юности и отваги человека, которому нечего терять, вполне достаточно. Мир имеет привычку влюбляться в безумцев.

Вот и к нашему смелому герою он оказался благосклонен и достал из своих закромов настоящую жемчужину: в одной из далеких восточных деревень парень смог увидеть таинство чайной церемонии. Так он встретил самую большую любовь в жизни: чай. В той же деревне он остался работать на чайной плантации, изучал различные сорта и особенности их ферментации, познавал таинство правильного заваривания и в итоге решил открыть собственную чайную лавку.

Несмотря на отсутствие образования, у родоначальника Тимистери оказалась железная хватка и логика дельца. Первый капитал он заработал, устраивая чайные церемонии и продавая чай на городских площадях. На эти деньги открыл первую лавку, окутав ее байками и историями. Каждый продаваемый там сорт имел удивительную легенду. Например, о принцессе-отшельнице. Наследница древних магов, она не чувствовала себя своей нигде – ни в мире волшебников, ни в мире людей. В поисках себя и покоя для сердца она ушла в горы, предпочтя любой суете молчаливое созерцание облаков. Занималась земледелием и выращивала цветы. Один из лепестков однажды унесло в деревню на склоне горы во двор к простому крестьянину. Который, не подозревая об изяществе растения, не придумал ничего другого, кроме как заварить дар небес. Так и появился сорт «Шепот облаков». Эта легенда до сих пор каждый день десятки раз звучит в чайных лавках Тимистери в Снежных землях, Дальнегорье и Флоранте, принося десятки тысяч поляров в день. Потому что одна небольшая лавка превратилась в огромную сеть и сделала основателя рода одним из богатейших людей в стране.

Силант, рассказывая эту историю, умудрялся заключить ее суть всего в два предложения: «Наш лохматый прапрапрадед заработал кучу денег, наш дед чуть все не профукал, а папа смог все сохранить. Наша задача – не похерить все это». После этих слов мы заливались смехом: изредка вставить грубое крестьянское словечко было нашим скрытым и приятным баловством, добавляя ощущение порочности в приличное воспитание.

Александру Тимистери действительно пришлось спасать семейное дело, потому что его отец на закате жизни приобрел фатальную привычку играть в карты, не зная границ и меры. На то, чтобы промотать огромное состояние, у него ушло всего полгода. Когда чайная сеть из сотни магазинов могла насчитать только два десятка, дело в свои руки решил взять юный наследник семьи. Александру на тот момент было всего 16, и у него хватило смелости и смекалки обратиться за помощью напрямую к Ее Величеству. Взывая к ее чувству справедливости и честолюбию (еще бы, чайные магазины были настоящим достоянием Снежных земель), он попросил государственный займ на выкуп заложенных лавок, предложив в качестве залога часть прибыли. Казне это было выгодно. Не только финансово, но и в качестве способа показать свою близость к народу и контролировать настроения жителей, отправив осведомителей в чайные лавки.

На тот момент, когда я переступил порог особняка Тимистери, чайная империя вновь работала в полную силу. Александр уже давно мог бы почивать на лаврах богатства и славы, но он продолжал беспрерывно работать и развивать семейное дело. Именно он своим примером научил меня, какое огромное значение имеют усердие, искренняя страсть к работе, готовность искать возможности и как дорого могут обойтись небольшие ошибки и человеческие слабости. Тимистери показали мне, что значит слово «дом»: семейный особняк был крепостью, стены которой были способны защитить от любых внешних невзгод.

К сожалению, именно он и стал причиной ссоры между мной и Силантом. Мы росли в нем бок о бок всю юность, доверяя друг другу планы и секреты, сбегая под покровом ночи, чтобы отправиться в кабак на окраинах, где низкими влекущими голосами пели дурно разукрашенные девки. Мы мечтали о грядущей жизни, видели себя счастливыми и успешными. Я – одним из важных людей при дворе, Силант – наследником семейных традиций, который продолжит развивать чайное дело. Он искренне жаждал момента, когда лавки перейдут под его управление и хотел воплотить там множество своих, подчас странных, идей. Жить он, конечно же, хотел именно в семейном особняке, куда в далеком будущем хотел привести свою жену и продолжить славный род.

В те годы я был уже достаточно наблюдательным, чтобы заметить, как внимательно на Силанта смотрит Александр и понять, что означает этот взгляд: отец сомневался. Он мучился сомнениями, кто именно из сыновей должен унаследовать управление. Силант пусть и был родным сыном Тимистери, но отличался горячим и взрывным характером, мешающим ему мыслить хладнокровно и принимать взвешенные решения. Александр переживал, как бы это не привело к проблемам с партнерами и даже клиентами: в духе Силанта было бы устроить стычку во имя своих идеалов и с ними.

К сожалению, определиться с решением он не успел. Годы тяжелой работы, беззаветной преданности делу, готовности посвящать ему день и ночь, невзирая на слабость и недуги, привели к трагичному исходу. Удар настиг отца в момент одного из визитов в чайный салон, где он должен был оценить нововведения в чайной церемонии. Завещания он оставить не успел. Владение лавками теперь должно было перейти к матери, а уже в ее ведении было решить вопрос их дальнейшей судьбы. Но потрясение от смерти любимого оказалось настолько сильным, что эта хрупкая элегантная женщина замкнулась от всего мира, перестала покидать комнату и в течение пары месяцев зачахла от тоски.

Так мы с братом остались сиротами. Для меня это оказалось гораздо больнее, чем в первый раз. Будучи маленьким ребенком, я не осознавал тяжесть подобной потери. Да и пустое место, возникшее тогда в сердце, заполнила бесконечная и искренняя любовь Анны. Но в лице Александра я потерял не просто отца, а учителя и наставника, который открывал мне тайны жизни, подсказывал и направлял.

Вместе с ними я потерял и брата. Согласно законам Снежных земель, семейное достояние никак не делится, а всегда достается старшему ребенку. Дальше братья и сестры разбираются между собой, решая, кому и что отойдет. В нашем случае чайное дело, фамильный особняк и несколько небольших домиков в разных уголках Снежных земель отошли мне просто потому, что я родился на два месяца раньше.

Чайные меня не интересовали. Тогда я делал первые шаги при дворе и понимал, что вскоре получу должность верховного криомага, а значит, ни времени, ни сил заниматься торговлей, поставками и другими подобными делами у меня не будет. Я был готов легко отказаться от чайных в пользу брата с одним лишь условием: жить я остаюсь в особняке. Прибыль от лавок легко бы позволила Силанту купить еще несколько таких же, и мне показалось это небольшой отступной платой. Но именно в тот день, когда я собирался озвучить свое предложение, посыльный осчастливил меня письмом, где сообщалось, что брат намерен делить наследство в судебном порядке. Жаль, что в своих фантазиях, мечтах и стремлении удовлетворить детские амбиции он не учел особенностей страны, где рос. Через суд он не смог бы получить вообще ничего. Право наследования старшим ребенком всего имущества в Снежных землях вещь такая же постоянная, как и зима.

О чем я и не замедлил сообщить Силанту. После того, как он наградил меня всеми возможными из оскорбительных эпитетов, ему все же пришлось согласиться. Он всегда был вспыльчивым, но никогда не был глупым. Говоря откровенно, в невыгодном положении тут оказался именно я. Но материальные ценности всегда были для меня не стоящими внимания, а дом нес в себе нечто гораздо большее: он был хранилищем важных воспоминаний, местом моей силы. Здесь я впервые обнаружил свою способность к ледяной магии, по чистой случайности заморозив одну из горничных. Девушка пыталась меня разбудить, я всего лишь отмахнулся от нее рукой, а потом пришлось собирать семейный совет, размышляя, как вернуть ее в нормальное состояние.

Дом еще и подтверждал мое положение в обществе. Без последнего государственная служба была бы просто невозможна. Именно особняк одним своим видом напоминал всем о том, наследником чьего рода я являюсь. Конечно, всегда находилась и до сих пор находится парочка придворных сплетников, которые наполняют углы дворца своим мерзким шепотком о том, что я не родной сын Тимистери. Но для большинства это не имеет значения. Ведь статус определяется не только лишь происхождением: имя, таланты и умение сохранить дарованное семьей ценятся куда больше.

В столице все, включая обычный люд, знают, как трепетно я отношусь к дому. По хмельным тавернам и дорогим бальным залам гуляют смешки о том, что отцам юных дочерей не стоит переживать за их честь: мое сердце отдано дому и службе Ее Величеству и ни для кого больше в нем нет места. Я никогда этого не отрицаю, потому что так и есть. Незначительная жертва во славу магических способностей, лишь подтверждающая: за все, что делает нас могущественнее, надо платить отказом от слабостей.

Дома меня встретила тишина. Ее часто недооценивают и считают чем-то, что невероятно легко получить. Будто дети, которые закрывают глаза и уши, приглушая мир и думая, что он исчез. Но лишь когда после бесконечного утомительного шума, бурлящей волны голосов, готовой потопить душевное спокойствие в считанные минуты, прикасаешься к этой жемчужине, понимаешь ее настоящую ценность, способность лечить разум и душу.

Она была первым, чем я напомнил дом, когда стал жить здесь один. Для начала пришлось уволить всю прислугу, хотя выходным жалованием я их не обделил. Недовольными они не казались: тех денег, что они получили, хватит, чтобы встретить старость, не проводя драгоценные годы жизни за стиркой, уборкой и обслуживанием. Из всех слуг, что когда-то составляли часть бытовой жизни семьи Тимистери, рядом со мной остался лишь дворецкий. Мой верный Сендес, служивший чете Тимистери на протяжении полутора сотен лет. Дар его долголетия одновременно и его проклятие, но именно оно сделало его для меня незаменимым. Сендес – перевертыш, но оборачивается не животным, как это обычно происходят с теми, кого судьба одарила похожей магией. Он перекидывается тенью. Для него нет невозможных форм и запертых дверей, ему не нужны луна или сложные ритуалы. Достаточно лишь малейшего отблеска огня, чтобы обернуться бесшумным свидетелем тайных разговоров и едва слышных намеков.

Он не пользуется силами во вред кому бы то ни было. Если произнесенные или, наоборот, недосказанные слова не угрожают тем, кому он присягнул на верность. За то, что не выдали его службе Всевидящих, которая не преминула бы уговорить, а скорее заставить, его служить на благо королеве. Скрыть его дар оказалось так же легко, как и ему самому скрываться в темноте, как только это становится нужно. Виртуозное владение этим мастерством однажды помогло мне удержаться на занятой должности. Даже почтенные чиновники иногда поддаются влиянию гордости и чванства, ослепляющих и туманящих разум, и начинают говорить вслух то, чего не следовало. Например, обсуждать, как очернить мою репутацию в глазах Герды и убедить ее сменить главного советника. Всего один неосторожный разговор, всего одна незамеченная тень – и я смог выиграть этот бой, даже не вступая в него.

Я ценю Сендеса не только за это, но и за его умение быть неотъемлемой частью моей жизни, оставаясь ненавязчивым и незамеченным. Сендес никогда не встречает меня, как делал это с моим отцом. Когда дом перешел ко мне, это было моей первой просьбой. Никаких старых ритуалов и обязанностей, лишь помогать, когда потребуется. Мне стоит лишь позвать – и темнота, даже в самый яркий день, тут же приведет его ко мне. Оттого я и был изумлен по возвращению домой, увидев его сразу же рядом с порталом. Чтобы он так поступил, должен был появиться весомый повод. Даже о новых интригах он предпочитает оповещать меня запиской, а потом терпеливо ждет, пока я позову его. Обойдясь без вежливых вступлений, я лишь кивнул в знак того, что он может начинать говорить.

– Мой господин, как давно вы проверяли магические ловушки рядом с домом?

– Вчера вечером, как всегда. А в чем дело, Сендес?

– В одной из них след. Я попробовал прощупать его энергию, но мне почудилось то, чего не может быть.

– И что же?

– Это энергия семейства Айселин. Но не могу представить, чтобы Королева или ее уважаемый брат опустились до того, чтобы шпионить в нашем саду. Поэтому я и решил прийти сразу к вам. Может быть, вы сможете найти ответ.

– Спасибо, Сендес, – я внимательно всмотрелся в лицо слуги и заметил на нем не сомнение, но смятение и неуверенность. – Я проверю их, перед тем как отбыть. Вряд ли сюда наведывался Брейв. Думаю, кто-то просто сделал копию его следа.

– Разве это возможно?

– При наличии денег и связей в этой стране возможно все, что угодно. Среди тех, кому действительно может понадобиться провернуть подобный фокус, полно и богатых, и влиятельных. Я разберусь с этим по возвращении, а пока усилю ловушки. Можешь не думать об этом, в дом никто попасть не сможет. Прости, но теперь мне нужно побыть одному. Подготовь все, что я обычно беру во Флоранту. Чуть позже я позову тебя.

Сендес вышел, а я еще долго смотрел ему вслед. Я давно научился отличать страх от паники, сопровождающей ложь. И по каким-то причинам Сендес мне врал.

Глава 3

Мощь и коварство страха зачастую недооценивают. Его воспринимают как нечто, что можно победить, преодолеть, спрятать подальше от чужих глаз, старательно убеждая себя, что его не существует. Но страх умеет пускать корни и проникать в душу настолько глубоко, что его темные искры то и дело будут вспыхивать, на пару мгновений превращая человека в запуганного зверька.

Жаль, что эта простая истина осталась то ли неизвестной, то ли не до конца понятой достопочтенными дипломатами Флоранты, присланными Советом Министров, чтобы меня встретить. Хотя они и старались изобразить на лицах маску безграничного уважения и радушия, глаза выдавали все. Страх был понятен: груз, следующий в нашу страну из Флоранты, был разграблен и виновата в этом могла быть лишь та сторона, что сейчас испуганно-заискивающе смотрела на меня четырьмя парами глаз.

– Рады вновь видеть вас, господин Тимистери. На время вашего пребывания во Флоранте мы будем отвечать за вашу безопасность и ваш комфорт, – со мной заговорил Лео Мизерион, глава Корпуса Славы, отвечавшего за все внешние отношения Флоранты. – Если что-то вам понадобится, просто сообщите нам. Возможно, сейчас вы желаете отдохнуть? Все же перемещения в пространстве не проходят бесследно.

Я пристально на него посмотрел. Кажется, ситуация была куда хуже, чем я мог предположить. Не впервые я посещаю Флоранту, но никогда обо мне не проявляли столь трогательной заботы. Тем более Лео, не считавший нужным скрывать личную неприязнь ко мне. Он сочился ей и, казалось, испытывал удовольствие от того, что она была мне заметна. Мне было плевать: забавляться такими эмоциями – единственное его утешение. Так всегда происходит, когда пытаешься себе доказать собственную важность, пытаясь превзойти хоть в чем-то того, кто одарен большей властью и силой.

Сейчас же Лео изо всех сил старался изобразить желание позаботиться обо мне , прекрасно зная, что путешествия через порталы не доставляют мне никаких неудобств и проходят почти незаметно для физического тела. Да и для разума, достаточно натренированного во время обучения. Это значило лишь то, что меня всеми силами будут стараться увести от главной темы моего визита, а такого удовольствия я своим собеседникам позволить не мог.

– Лео, я признателен вам за проявление внимания. Но я нахожусь здесь не на отдыхе, хотя мне и хотелось бы провести несколько дней в вашей славной стране, не оглядываясь на дела. Однако, долг и честь зовут меня служить моей Королеве и как можно быстрее разрешить тот щекотливый вопрос, который вносит беспокойство в отношения двух наших государств.

Как я и ожидал, по его телу прокатилась обжигающая волна злобы и волнения, а лицо едва не исказило от гнева. Лео, без сомнения, был разочарован тем, что не получилось меня отвлечь. Но быстро взял себя в руки и ледяным тоном ответил:

– В таком случае, не будем терять драгоценного времени. Мы сейчас же передадим Совету Министров, что встреча должна состояться как можно быстрее.

– Кто-то из ваших следопытов будет на ней присутствовать? Мне хотелось бы услышать не только официальный отчет, но и узнать больше о поиске преступников от тех, кто в этом участвует. Их данные можно будет объединить с тем, что мне предоставили наши Всевидящие, – при этих словах Лео уже не смог сдержаться и передернул плечами. Даже призрачная вероятность, что на встречу мог заявиться сам Меч, не предвещала ничего хорошего.

– Конечно. Со своей стороны мы привлекли все возможные силы, чтобы как можно быстрее узнать, кто оказался настолько вероломен…

– Глуп. – Я не дал ему договорить. – Вероломство отличается изяществом. Изысканностью, если хотите. Чтобы действовать вероломно, нужно обладать недюжинным интеллектом. Здесь же преступление совершено топорно и безрассудно. Перед нами проявление безудержной человеческой глупости. Нам нужно найти того, кто на нее осмелился. На этом участие Флоранты будет окончено, поскольку преступника будут судить уже в Снежных землях.

– Даже если он окажется коренным жителем Флоранты? – Лео нахмурился.

– В первую очередь, если он является таковым. Вы не хуже меня понимаете, что это необходимо и вам. Только прозрачный и справедливый суд сможет поддержать славное имя вашей страны и позволит избежать более глубоких проблем в наших взаимоотношениях.

Лео сдержанно кивнул. Мы оба знали, что дальнейшее обсуждение больше не имеет смысла: я сказал достаточно, а он услышал и понял ровно то, что было нужно. Он больше не произнес ни слова, лишь знаком пригласил следовать за ним.

Здание Палаты Правления, где мы сейчас находились, по своим размерам уступало нашему министерскому корпусу. Во многом потому, что Флоранте не нужно было большое количество министров, контролирующих жизнь подданных. Люди чувствовали себя здесь свободнее, в целом не жаловались на жизнь, занимались земледелием и растениеводством и были бесконечно счастливее, чем жители Снежных земель. Им не нужен был тотальный контроль, ведь у них не было повода для протестов или бунтов.

Правление, состоявшее всего из 25 представителей (подумать только, у нас за сборы налогов и торговых пошлин отвечает сразу восемь), полностью соответствовало этим настроениям. Расслабленные, веселые и жизнерадостные Министры были воплощением главных ценностей страны. Казалось, вся суровость и скупость эмоций, что могла быть во Флоранте, досталась дипломатам, ведущим внешние дела. Оттого мне было так забавно увидеть в этот раз министров в Зале Заседаний насупленными и молчаливыми. Даже их одежда сегодня не отличалась привычной яркостью красок, от которой у меня частенько рябило в глазах: не знаю, сговорились они или нет, но предстоящее обсуждение с первого взгляда больше напоминало траурную церемонию. Тем сильнее был контраст их внешнего вида с ярким солнцем, заливавшим теплым светом пространство зала.

Мне навстречу поднялся Главенствующий Министр Чигеан. Остальные не шелохнулись и продолжали смотреть в стол так, будто оттуда сейчас должно явиться очередное чудо света. Атмосфера была тяжелой и колючей. Даже мне, для которого холод лишь обыденная форма существования, стало зябко. В глазах Чигеана не было и доли привычного лукавства и задора, он явно был чем-то обеспокоен, что тут же выразилось в его речи.

– Для меня радость вновь видеть вас, господин Тимистери. Мне жаль, что в этот раз вы посещаете нас по столь неприятным для наших стран обстоятельствам. Искренне надеюсь, что у вас получится насладиться дарами Флоранты и выкроить минутку, чтобы посетить вашего любимого винодела. Хотя боюсь, что этого может и не случиться. Ситуация чрезвычайная. Думаю, сейчас вы все сами поймете.

Он протянул мне небольшой потрепанный конверт желтоватого цвета. Оттенок был ровно таким, чтобы произвести впечатление дешевой бумаги. Если бы не пара деталей: сама бумага и ее едва уловимый запах. Она была узнаваемой наощупь, плотной и бархатистой, с тонким ягодным ароматом. Такую бумагу на просторах бывшей Безбрежной не первый десяток лет делало лишь одно семейство в Дальнегорье, и стоила она баснословно дорого. Встретить ее в повседневном обиходе было невозможно. Письмо на такой бумаге должно было всем своим видом говорить о богатстве отправителя. Ее неизменно предпочитала Герда, посылая личные послания доверенным лицам, подписывая своим аккуратным витиеватым почерком. Зато размашистые каракули на конверте, которые складывались в мое имя, такими точно нельзя было назвать.

– Это нашли неподалеку от места ограбления. Лежало так, чтобы его точно заметили. Вы значитесь адресатом. Мы сочли послание конфиденциальным и не стали его открывать.

– Если бы я не явился к вам с визитом, то какова была бы его судьба?

– Как только караван Снежных земель ограбили, ваш визит был лишь вопросом времени, вы знаете это не хуже меня, – он дал мне тонкий нож, чтобы я мог вскрыть конверт, и одновременно кивнул остальным министрам. Они, так и не проронившие ни слова, покинули зал, оставив нас наедине.

Как я и предполагал, в конверте был лист бумаги из той же дальнегорской мастерской. Я пробежался по строчкам и взглянул на Министра.

– При всем моем уважении, но это похоже на плохую шутку. Но если это написано всерьез, то есть некто, кто возомнил себя способным угрожать государственной безопасности Снежных земель. Господин Чигеан, вы не смогли узнать, кто оставил эту записку?

Тот лишь виновато развел руками:

– Могу я узнать, о чем в ней говорится?

– Не просто можете, а должны. Вслушайтесь: «Считанные недели остались до краха ледяного режима вашей страны, Советник. Цепляйтесь за него, как утопающий в Ледяном море цепляется за холодные обломки, все равно это не поможет. Полярной эре приходит конец, чтобы великая Безбрежная могла возродиться в полную мощь. Да растает лед!».

Лицо Чигеана с каждым словом становилось все бледнее, пока не стало напоминать маску мертвеца. Умный деятель, он с ходу уловил всю опасность такого сообщения. Нам не нужно было обсуждать детали и задавать наводящие вопросы: картина в полной мере предстала перед нами одновременно.

Некто, кого не могут поймать сыщики двух стран, в том числе наши Всевидящие, способные достать преступника с того света, если того потребует королева, дерзко напали на караван с провизией. На месте ограбления осталась записка, а в ней недвусмысленно намекалось на переворот в Снежных землях, слухи о котором давно наводнили холодные просторы моей страны и каким-то образом смогли утечь за ее пределы. Воистину, несмотря на все наказания, молва имеет свойство протачивать себе дорогу даже через самые узкие и незаметные щели в неприступных стенах.