Двойня для случайного папы бесплатное чтение

Двойня для случайного папы

Глава 1

С трудом доношу тяжеленный чемодан до квартиры жениха. Внутри все бурлит от радости, что скоро я увижу Стаса. Не терпится сообщить ему, что у нас есть шанс стать родителями.

Специально не предупреждаю о своем приезде, чтобы устроить сюрприз. Отыскиваю на дне сумки ключи и тихонечко захожу в коридор.

– Ста… с, – набираю воздух в легкие и тут же с шумом его выпускаю, когда взгляд спотыкается о женские туфли, а рядом – обувь жениха.

В квартире тишина. Не слышно даже разговоров. И это настораживает.

Несколько минут пялюсь на брендовые черные лакированные лодочки, и перед глазами вспыхивает примерный портрет обладательницы. Почему-то уверена, что это фигуристая высокая блондинка.

Первым порывом становится сбежать из квартиры и позвонить Стасу, предупредить все же о том, что я в городе.

Делаю глубокий вдох, еще один, но даже этого воздуха мало, чтобы успокоить зашкаливающий пульс.

– Боже, пусть это будет какая-нибудь неизвестная мне сестра, – шепчу под нос, сложив руки в замок.

Хотя прекрасно понимаю, что сестер у Стаса ровно ноль. Ни родных, ни четвероюродных.

– Ну Стас, – выводит из ступора тоненький голосок.

Словно звон колокольчика ударяет по перепонкам. И тут мозг отключается, включая все инстинкты.

Скидываю кеды и шлепаю в сторону спальни, которая вскоре должна была стать нашей супружеской.

Прикусываю губу, на минуту замешкавшись, и распахиваю дверь.

Стон застревает внутри, когда перед глазами возникает голая спина Стаса и усевшаяся сверху девица. К слову, тоже без одежды.

Внутренности покрываются толстенной корочкой льда, а я только могу крепче стиснуть дверную ручку, чтобы не упасть в обморок.

Блондинка. С большой грудью.

Непроизвольно опускаю взгляд на свою. Сравниваю. Наверное, я в проигрыше, только из-за того, что у меня не надувные шары, а своя четверка.

Моргаю. Постепенно до меня доходит смысл происходящего, и я не могу сдержать громкий смешок.

Стас вздрагивает и оборачивается, встречаясь со мной взглядом.

– Лена? – вроде и удивлен, но ни капли вины в глазах.

– Сюрприз, милый, – пищу, все еще не в состоянии до конца взять себя в руки.

– Что ты тут делаешь? – его вопрос ввергает меня в еще больший ступор.

Ноги словно свинцом наливаются, и я при всем желании сбежать и спрятаться от суровой реальности начинаю истерически хохотать.

С трудом отдышавшись встречаюсь глазами с брезгливым взглядом той самой блондинки.

– Ты серьезно? Я тут живу, – хочется, чтобы голос звучал более твердо, но слышу себя со стороны, и это больше похоже на жалобный писк побитой собаки.

– Ты че не предупредила? – Стас наконец удосуживается стряхнуть с себя обнаженную девицу, а я только успеваю зажмуриться.

Нет никакого желания смотреть на любовницу жениха.

– Солнышко, иди на кухню. Мне тут серьезно поговорить надо.

Не верю ушам и распахиваю глаза. Солнышко?

Блондинка радостно чмокает Стаса в губы и, обмотавшись покрывалом, протискивается мимо меня. Я же все это время стою и хлопаю глазами.

Это не сон? Щиплю себя за запястье и не могу сдержать шиканья. Больно! Значит, не сон.

– Что это все значит? – выдыхаю, пока смотрю, как Стас встает и надевает спортивки.

Зачесывает волосы назад и окидывает меня ледяным взглядом.

– А ты сама не догадываешься своей головой? – стучит по виску и достает пачку сигарет.

И это еще один шок. Потому что при мне раньше Стас не позволял себе курить, да и мы вроде договаривались, что никаких вредных привычек.

– Стас, – тихо произношу.

– Лена, меня все достало, – зло выплевывает он.

– Что? Я не…

Все слова вылетают из головы со скоростью света, и я просто стою в дверях и открываю рот.

– Я нормальный мужик, который хочет трахать баб, а не следить за циклами.

В синих глазах жениха вспыхивает ярость, и я делаю шаг назад.

– Но, Стас, – пытаюсь найти в себе силы, чтобы хоть что-то ответить на его ярость, – ты же сам был не против детей.

– Да, Лена, но я думал, ты после нескольких раз залетишь и все, займешься памперсами и пеленками, а я займусь своими делами. А ты что?

Всплескивает руками. Каждое его слово пронзает грудь. Пытаюсь вдохнуть, но безуспешно. Я словно разучилась дышать.

– Ты же знаешь мою ситуацию, – пытаюсь достучаться до того хорошего, что есть в Стасе.

Я все еще не верю, что человек, с которым мы прожили три года, превратился в такое чудовище за какой-то месяц, пока я была в командировке.

– О да, ты просто пустышка, – злой смешок раскалывает расстояние между нами, – которая вбила себе в голову, что срочно должна родить!

– Это неправда! – выкрикиваю, обхватывая себя руками.

Глаза влажнеют, и Стас уже видится сквозь плотную пелену слез.

– Ой, только вот не разводи болото. Давай, шмотки в зубы – и на выход.

– Ты не можешь так…

Меня хватают за запястье и вытаскивают в коридор. Я пытаюсь упираться, но Стас намного сильнее и больше.

– Еще как могу. Ищи себе другого быка-осеменителя. А у меня все только начинается.

Меня вышвыривают на лестничную клетку, и следом вылетает мой чемодан. Замок не выдерживает такого напора, и содержимое вываливается на грязный бетон.

Несколько секунд смотрю на раскиданную одежду, не в силах пошевелиться. Развалившийся чемодан как свидетельство рухнувшей только что жизни. Смаргиваю слезы и закусываю губу. Во рту разливается горький привкус крови, и я громко всхлипываю.

Перед глазами мелькают последние месяцы безуспешных попыток зачать ребенка. Слезы в подушку, чтобы Стас не видел, и не одна зарплата, потраченная на витамины, которые оказались бесполезны.

Кажется, я за год обошла всех врачей, которые консультируют по поводу беременности, но они не помогли. Только в командировке я записалась к одному не так широко известному врачу, и он сказал, что до двадцати пяти мне желательно сделать все, чтобы забеременеть. Иначе я останусь без детей. А я очень их хочу.

Он четко расписал, что делать и как, чтобы это событие наступило.

И вот за месяц до заветной даты я лишаюсь возможности стать матерью.

Громкий звук захлопнувшейся двери заставляет вздрогнуть и выйти из ступора. Чьи-то шаги по ступенькам, и я торопливо вытираю слезы. Не хватает еще на глаза соседкам попасться в таком подавленном состоянии.

Сажусь на корточки и пытаюсь собрать в кучу вещи.

– Девушка, вам помочь? – в поле зрения попадают начищенные до блеска черные мужские туфли.

Поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с незнакомым мужчиной. Он вопросительно выгибает бровь и окидывает меня заинтересованным взглядом.

Моргаю несколько раз в надежде, что передо мной всего лишь виденье. Я его не видела тут раньше. Я запомнила бы. Потому что таких невозможно не заметить.

Стальные, как грозовое небо, глаза, шрам на брови, волнистые темно-русые волосы, длинные ноги и широкие плечи. И родинка на губе. Верхней. Пухлой губе. У мужика не должно быть таких губ! Их надо запретить законом. Уверена, этот представитель мужского рода поразил не одно сердце.

Трясу головой в попытке сбросить наваждение.

Он крепко стискивает перилла. На запястье какие-то золотые понтовые часы, белоснежные манжеты рубашки режут глаза своим сиянием. Что он забыл в нашем доме?

Так! Мне только что изменил жених, а я тут пялюсь на незнакомца. Откашливаюсь и опускаю глаза на пол.

– Девушка, – снова его бархатистый голос ласкает слух, и я даже глаза прикрываю, чтобы запомнить этот звук, – с вами все хорошо?

– Д-да, – нахожу в себе силы ответить, – не нужно помогать. Сама справлюсь.

Выдавливаю из себя улыбку. Случайный прохожий какое-то время еще стоит рядом, а потом пожимает плечом и продолжает путь. Позволяю себе выдохнуть и глубоко вдохнуть и тут же жалею, потому что в ноздри врывается его парфюм. Мой любимый запах. Я хотела как-то подарить его Стасу, но жених только отмахнулся и сказал, что ему не нравится.

До меня доносится визг шин из открытого подъездного окна. Я неосознанно перевожу взгляд в сторону звука и прислушиваюсь, как отъезжает машина. Почему-то уверена, что это тот самый мужчина, с которым я только что столкнулась.

На глаза снова набегают слезы, и я обессиленно опускаюсь на гору одежды. Стискиваю кулаки и закусываю щеку.

– Черт, – не в силах сдержать эмоции.

С трудом собираю себя в кучу и поднимаюсь на ослабевшие ноги. Достаю колготки и перевязываю многострадальный чемодан. Вытаскиваю его на улицу и не сдерживаю стон, когда разгибаюсь, а поясницу простреливает резкая боль. Так долго таскать тяжести мне нельзя, но и выбора мне не оставили.

– Леночка, – доносится сзади знакомый голос первой сплетницы нашего двора, – а ты куда-то собралась?

Вот что за привычка у некоторых совать свой длинный старческий нос в чужие дела?

Натягиваю на лицо улыбку и поворачиваюсь. Сквозь толстые линзы на меня смотрят хитрые глаза Маргариты Филипповны.

– А, ты, наверное, наконец-то застала своего кобеля с той белобрысой, – у меня отваливается челюсть, а соседка продолжает как ни в чем не бывало: – Он с ней уже четыре месяца крутит роман. Я все думала, сказать или нет тебе. Ты же хорошая девушка, а тебя обманывают.

Сдерживаю порыв рассмеяться. Вот уж точно это последний человек, который думает о других. Но я прикусываю язык, чтобы не ввязаться в скандал.

– К родителям еду, Маргарита Филипповна, с удовольствием бы поболтала, но некогда, – развожу руками и хватаю чемодан, который мне уже порядком надоел.

Но в нем почти все мои вещи, а оставаться без пожитков я не собираюсь.

Дохожу до сквера недалеко от дома и падаю на лавочку.

– Да, систер, – бодро отвечает Линка, и мне даже становится легче от ее голоса.

Хотя облегчение длится недолго.

– Лин, мне Стас изменя-а-а-а-а-а-а-ал, – вою на пустынную улицу, и слезы катятся уже бесконтрольно по щекам.

Глава 2

– Так, меня, короче, задолбало смотреть на тебя такую, – без стука врывается в мою комнату сестра и распахивает плотные шторы.

Морщусь от резкого солнечного света и прикрываю глаза рукой.

– Лин, – мученически выдавливаю из себя.

– Что, Лин? Вот что, Лин? Сегодня день рождения, у нас, между прочим!

Накрываюсь одеялом с головой и прикрываю глаза. Одеяло, правда, надолго не задерживается, и его нагло сдергивают.

– Я не собираюсь ничего сегодня делать, Лин.

Двойняшка склоняется надо мной и злобно щурится:

– Вот уж дудки! Мы едем праздновать, но сначала – по магазинам.

– У меня траур, – загробным голосом бурчу и отворачиваюсь от сестры.

До меня доносится ее злое сопение.

– Слушай, систер. Вот еще из-за этого козла столько не страдать. Да радуйся, что судьба отвела такого ганд…

– Лин, – укоризненно шиплю и с трудом сажусь на кровати, – не из-за него.

Опускаю голову, прикрывая заплаканное лицо волосами.

– А из-за кого? – хлопает глазами сестренка и плюхается напротив в кресло.

После разрыва со Стасом я вернулась в бабушкину квартиру, в которой, после моего переезда к Стасу, хозяйничала старшая сестра. Ну как, старшая, на десять минут, но всегда бьет себя кулаком в грудь, что она старше.

– Да не из-за кого, а из-за чего, – сцепляю пальцы в замок. – Мне сегодня двадцать пять, Лин.

– Как и мне. Вся жизнь впереди, – приободряется сестра, а у меня снова слезы на глазах. – Черт, ты из-за диагноза, что ли?

Горло сковывает комок, и я только киваю.

– Я считаю, что он все же ошибся, – складывает руки на груди сестра и топает ногой.

Я же только хмыкаю. Мы с ней как две противоположности. Линка у нас оптимист, я же реалист, как она меня называет.

– Там же анализов куча, Лин. Я не стану матерью никогда.

– Чушь, – одергивает меня сестра, – сегодня едем охмурять мужчин.

– Ну каких мужчин, Лин? – усмехаюсь ее реплике.

– Красивых и богатых. Хотя это не обязательно. Ты же хочешь ребенка?

– Очень, – шепчу в ответ, – после смерти родителей для меня это стало мечтой. Очень хочу маленькое солнышко, которое буду любить и лелеять.

– А как же я? – надувает губы сестра, но тут же шутливое настроение улетучивается, и она садится рядом. – Почему-то я понимаю, о чем ты.

Четыре года назад мы потеряли обоих родителей в аварии. Виновник так и не был наказан, потому что оказался чьим-то сыночком и его просто отмазали. А мы с сестрой остались сиротами. Пришлось сдавать квартиру родителей, чтобы были средства на жизнь, а самим жить в бабушкиной. Хоть мы с Линой уже работаем на хороших местах, но жизнь дорожает так стремительно, что заработные платы не успевают расти. Поэтому возвращать родительскую квартиру не торопимся. Да и там слишком много воспоминаний о счастливом детстве.

Через какое-то время я поняла, что хочу продолжение себя. Хочу держать в руках маленький комочек и защищать его от невзгод. Ведь неизвестно, сколько нам отмеряно судьбой, и хочется после себя оставить достойную замену.

Это сложно объяснить. Слов не найдется, чтобы оформить все чувства и эмоции, которые одолевали меня в период осознания, что родителей больше нет.

Но у судьбы на мой счет появились свои планы, и желанного ребенка она мне так и не подарила. А сегодня растаяла последняя надежда.

– Алло, это Пентагон, – перед носом щелкают, и я моргаю от неожиданности, – пригласите к телефону Елену Давыдову, пожалуйста.

В этом вся сестра. Всеми силами пытается отгонять от нас негатив, и, если бы не она, я бы совсем погрузилась в депрессию и в жалость к себе.

– Что? – отталкиваю ее руку и смеюсь.

– Идем искать папулю для твоего ребенка.

– Чего? – открываю рот, не совсем понимая, куда клонит двойняшка.

Линка хватает меня за руку и тащит на кухню. Ставит передо мной остывший кофе и садится напротив. Задумчиво мешает сахар. Как будто он растворится в этой еле теплой жиже. Отхлебываю и морщусь. Кофе не самая сильная сторона сестры, но я стойко делаю пару глотков.

– Ну, смотри. План такой…

Она крутит на столе ложку и о чем-то сосредоточенно думает. Потом словно просыпается. Вздрагивает и поднимает на меня глаза. Хитро прищуривается, отчего у меня по спине пробегают мурашки.

– В общем, мы едем в клуб. Спокойно, – поднимает руку, чтобы я не вздумала ее перебивать, – слушаем внимательно тетю Лину. Ты там присматриваешь себе жеребца, – сестра хрюкает от смеха, но снова становится серьезной, – ну, на свое усмотрение и окучиваешь.

С минуту сижу, не двигаясь, и пялюсь на сестру в немом недоумении. Кажется, она сошла с ума. Хотя по лицу не видно никаких психических отклонений.

– Чего? – нахожу силы выдавить только это.

Лина тяжко вздыхает и закатывает глаза к полотку.

– Ну что? Ты ребенка хочешь?

Киваю.

– Ну вот. А в клубе тьма парней, которые готовы провести одну ничего не значащую ночь. Выберешь лучшего! Ты поможешь ему, он тебе.

– Э-э-э-э, я так не могу.

– Почему?

– Ну, во-первых, это неправильно…

– Неправильно для кого?

– Для меня, – парирую я и вскакиваю со стула, – я не могу вот так взять и переспать с кем-то.

– Ладно, что второе?

Замолкаю и задумываюсь.

– А вдруг у него плохие гены?

– Я сомневаюсь, что у твоего Стаса были они идеальные.

Набираю в грудь воздух, чтобы вступить в спор, но Лина поднимает руки, словно в знак капитуляции.

– Ладно, скажу иначе, – она снова замолкает и постукивает ложечкой по губам, – просто не сдерживай себя, если тебе понравится какой-нибудь мужик.

– Лин, я не собираюсь никуда идти, прекрати.

– Нет, – она ударяет по столу так, что все подскакивает, в том числе и я, – это ты послушай. Стас не достоин того, чтобы ты себя хоронила заживо. Ты молодая, красивая баба, которая достойна быть счастливой независимо от того, станешь ты матерью или нет. Лен, все в твоих руках. Ты можешь себя похоронить заживо в двадцать пять, а можешь постараться все изменить.

Она разводит руками и покидает кухню, оставляя меня наедине с мыслями. И я задумываюсь. Прокручиваю ее слова в голове раз десять. Случайная связь? Одна ночь, которая может все изменить?

Неужели я задумываюсь об этом и собираюсь это сделать? И могу ли я надеяться на чудо?

Глава 3

У меня захватывает дух от той помпезности, в которой утопает клуб.

– И часто ты тут развлекаешься? – пытаюсь перекричать галдеж возле фейсконтроля.

Сестра подмигивает и протискивается сквозь толпу.

– Эй, куда без очереди?! – несется вслед раздраженная реплика какой-то дамочки.

Но моей сестре наплевать. Прет как танкер.

– Недавно просто познакомилась с охранником, и вот теперь… – она подтягивает меня к амбалу в черной облегающей футболке, таких же черных штанах и с рацией на поясе, – мне здесь всегда рады. Да, Толь?

На непроницаемом лице охранника расцветает улыбка, и он громко хмыкает. А у меня от этого оскала по спине мурашки ползут. Да уж, ну и знакомства у моей сестренки.

– Привет, Линка-малинка.

Сестру сгребают в медвежьи объятия, а она только довольно пищит. Мне же ничего не остается, как переводить шокированный взгляд с одну на второго. Перед нами распахивается дверь, и мы погружаемся в громкие басы.

Закрываю уши ладошками. Трясу головой. После относительной тишины на улице здесь просто оглушающе.

– Так, систер, у нас тут забронирован столик, – Лина встает на носочки и крутит головой в поисках свободного места.

Зал забит до отказа, аж в глазах рябит от многообразия нарядов. В большинстве своем девушки наряжены так, что и таблички «Сегодня я вся твоя» не нужно: все понятно без лишних слов.

– Говорила я тебе, что надо платье надевать. Но нет же, ты все боишься коленками светить. Совсем тебя этот гаденыш запугал, – бурчит Лина, – О, наконец-то!

Меня снова хватают на буксир и прут куда-то в угол. Усаживают за стол, и с шумным выдохом сестра падает в кресло напротив.

– Ты пьешь сок, – Лина подзывает официанта и делает заказ, пока я в немом шоке таращусь на нее. – Что? Помни про миссию.

– Я все еще уверена, что это бред, Лин.

Сестра только цыкает в ответ, заставляя меня замолчать.

Пытаюсь отключиться от проблем и погрузиться в атмосферу клуба. Мерцающие стробоскопы помогают в этом на отлично, и вот я уже сижу, покачиваясь под очередную музыкальную композицию. Узнаю в ней любимую песню, но ремиксованную. Хоть я и не очень люблю измененные композиции, эта звучит захватывающе.

– Вперед, покорять танцпол, – Лина нетерпеливо подскакивает.

Меня заражает ее нетерпение, и я протискиваюсь на свободный пятачок на танцполе.

Несколько секунд вслушиваюсь в звучание мелодии и постепенно отпускаю контроль. Мне сегодня двадцать пять, и Линка права: как я буду жить дальше, зависит только от меня.

Вслушиваюсь в слова. Певица убеждает, что все, что не убивает, – делает сильнее, и я ей в этот момент верю.

Ощущаю, как по спине прокатывается холодок, и вздрагиваю. А потом словно тысячи иголочек пронзают кожу. Оборачиваюсь и встречаюсь со стальными глазами. Внутри закручивается пружина, когда я узнаю в сидящем возле барной стойки парне того незнакомца из подъезда.

Он с интересом осматривает меня, а когда его взгляд касается моих губ, я не сдерживаюсь и вызывающе улыбаюсь.

Вижу ответную ухмылку, и низ живота прошивает жар, хоть обмахивайся, но понимаю, что начни я это делать, то выставлю себя полной дурой.

Вокруг все словно меркнет, и остаемся только мы. Парень прищуривается и крепче обхватывает стакан с темной жидкостью. Тело снова начинает медленно двигаться, и я вижу, как в серых глазах вспыхивают яркие огоньки. И это будоражит.

По рукам пробегает табун мурашек, а сердце приятно сжимается.

Запускаю пальцы в прохладные волосы и откидываю голову. Каждую секунду чувствую, как взгляд незнакомца путешествует по моей фигуре. А потом мне становится так жарко, что каждая клеточка вспыхивает. Меня дергают за прядь волос, и я чувствую, как на губах рассыпается его теплое дыхание.

Я уверена, что открой я глаза – и столкнусь взглядом со случайным зрителем моего танца.

– Привет, красавица, – его шепот прошибает все тело. – Рад, что сегодня ты не плачешь.

Удивленно распахиваю глаза. Он меня помнит! К щекам устремляется жар, и незнакомец хмыкает.

– Сегодня нет повода, – уверенно отвечаю ему, не прерывая зрительный контакт.

Мне нравится его близость. Мы словно тысячу лет знакомы, хотя на деле столкнулись только однажды, когда меня вышвырнули из квартиры.

– А тогда был? – парень притягивает меня к своему крепкому телу.

Нос упирается в его плечо, и я глубоко вдыхаю его парфюм. Не могу ничего с собой поделать, он словно магнит. У меня нет никакого желания его отталкивать, и поэтому я с маниакальным наслаждением погружаюсь в объятия.

За секунду во мне крепнет желание, чтобы наши тела не разъединялись. Пытаюсь изгнать эту мысль из головы, но она только крепче впивается в меня.

– Это в прошлом.

– Ноготь сломала?

Я хмыкаю и шутливо ударяю его по плечу. Он перехватывает мое запястье и, смотря в глаза, подносит руку к губам.

– Рома.

Тепло его губ пробирается под кожу, и я прикрываю глаза.

– Ноготь ни при чем. Лена, – пересохшими губами отвечаю, смакуя его имя.

Оно ему идеально подходит.

– А в чем же причина того, что такие прекрасные глазки тонули в слезах?

Его улыбка согревает все внутри, и я не могу перестать улыбаться.

– Жених изменил, – впервые эти слова не вызывают боли, только злость от поступка Стаса.

– Ну и идиот.

Музыка заканчивается, и я с сожалением возвращаюсь в реальность. Вокруг столько же народа, свист, крики, и снова уши закладывает от какофонии.

– Может, угостить тебя? – кивает на барную стойку.

– А может, сбежим? – выпаливаю я.

Прикусываю губу и жалею об этих словах. Боже, что он обо мне подумает? Что я ветреная девчонка, которая готова повиснуть на первом встречном?

– Да, тут немного шумно, – окидывает взглядом танцующие тела и переплетает наши пальцы. – Думаю, было бы идеально сбежать отсюда.

Киваю. Оглядываюсь в поисках сестры и вижу, как она с широченной улыбкой показывает большие пальцы и кивает в сторону выхода.

* * *

– Так что же все-таки произошло?

Мы медленным шагом идем по парку недалеко от клуба.

– Ну я так, чтобы ненароком не задеть тебя, – поднимает руки.

– Да ты и не заденешь. Это в прошлом, но как в плохом анекдоте. Жена вернулась из командировки, а там – любовница.

Рома замолкает и о чем-то задумывается. Не решаюсь прервать молчание, но через минуту на его лице снова обольстительная улыбка.

– Никогда не понимал таких мужиков, – дергает плечом. – Для чего держать рядом женщину, если не можешь предложить элементарного – верности?

Только пожимаю плечами, потому что понятия не имею, что можно ответить.

– Ладно, с другой стороны, я очень даже рад, что ты теперь свободна. Свободна же? – хитро подмигивает.

– Абсолютно, – не сдерживаюсь и улыбаюсь, – а ты?

– У меня сейчас никого нет, – останавливаемся возле колеса обозрения, и Рома вскидывает голову, – по крайней мере не было сегодня утром. Ты когда-нибудь каталась на колесе обозрения ночью?

Распахиваю глаза и перевожу взгляд туда же, куда сейчас смотрит Рома:

– Не приходилось.

– А хотела бы?

Его глаза впиваются в мое лицо, и на щеках загорается румянец.

– Предлагаешь прокатиться? – поддеваю его и вижу, как серые глаза хитро прищуриваются, а губы изгибаются в заговорщицкой улыбке.

– Не сегодня. Сегодня у меня немного другие планы.

– Я тебя задерживаю? – не могу сдержать сожаления в голосе и опускаю голову.

Рома сокращает расстояние между нами и вжимает меня в ограждение аттракциона.

– Ты меня не так поняла, веснушка.

Надо же! Заметил.

Неотрывно смотрю на его губы. Дыхание сбивается, когда снова замечаю родинку на его губе. Как и тогда, в подъезде.

– Ты веришь в судьбу? – как зачарованная смотрю на движение его губ, но вопрос пролетает мимо ушей.

Не могу оторваться. А он же что-то спросил, да? Но я отмахиваюсь и не думая о последствиях целую его. Сама. И все сомнения вылетают из головы, когда он отвечает.

Сквозь сон чувствую, как к щеке прислоняются теплые губы, и на ухо шепот:

– Не убегай, веснушка, мне отъехать надо, потом вернусь.

Невнятно мямлю и снова проваливаюсь в сон. Следующее пробуждение от непрекращающегося трезвона. Шарю по тумбочке в поисках телефона.

– Алло, – голос после сна звучит, как скрип несмазанного седла, и я морщусь.

– Систер, у меня проблемы.

Распахиваю глаза и сажусь.

– Ты не могла бы меня забрать?

Мне не нравится, как разговаривает сестра, и эти крики на заднем фоне.

– Откуда? – с опаской интересуюсь.

На том конце снова слышится неразборчивый выкрик, даже я сжимаюсь от угрозы.

– Из полиции, – шепотом отвечает сестра, а у меня на голове волосы встают дыбом.

– Куда ты вляпалась?

Но мне ответом служит только тишина.

Нахожу раскиданные по полу вещи и осматриваю квартиру Ромы. Закусываю губу, ощутив, как внутри взрывается сожаление, что приходится вот так сбегать. Но не бросать же сестру в беде, а потом можно вернуться и поговорить.

Если Роме это будет нужно.

Захлопываю дверь, отсекая себя от возможности передумать, вернуться и дождаться своего случайного знакомого.

Глава 4

– Елена Давыдова, – в коридор выходит врач, уткнувшийся в папку с документами, – проходите.

Делаю глубокий вдох и встаю. Сегодня у меня УЗИ, чтобы понять, есть ли еще шансы иметь детей. Как-то закрутилось все, что только спустя несколько месяцев удается попасть на прием. Ну и врач сначала отправляет на обследование, чтобы потом иметь всю картину перед глазами.

Проходила эту процедуру сотни раз, но сейчас меня окутывает непонятное волнение.

Дрожащей рукой прикрываю дверь и прохожу вглубь кабинета.

– Проходите, раздевайтесь, – специалист заполняет бумаги, пока я торопливо стягиваю рубашку.

Расстилаю салфетку и укладываюсь на кушетку. Сердце замирает, и я тянусь к груди. Пытаюсь успокоить расшалившиеся нервы. Стискиваю кулаки и зажмуриваюсь.

– Успокойтесь, это обычный осмотр, все хорошо.

Киваю, все так же не решаясь открыть глаза.

– Так, что тут у нас?

Прохладный гель заставляет вздрогнуть.

– О как, интересно.

Распахиваю глаза и перевожу взгляд на экран. Но, как и следует ожидать, ничего там не вижу.

– Что такое?

– Когда у вас была менструация? – задает врач банальный вопрос.

Напрягаю память, чтобы вспомнить точную дату:

– Неделю назад закончились.

– Обильные были?

– Да не особо, а что такое?

Пульс подскакивает, и сердце колотится так, словно готовится пробить ребра насквозь.

– Ну что я могу сказать, поздравляю.

Ее улыбка заставляет еще сильнее стиснуть кулаки.

– Вы беременны.

– Что? – пораженно выдыхаю.

У меня слуховые галлюцинации? Ошибка? Может, она что-то перепутала?

Но нет же! Сейчас датчик скользит по животу, и на экране мои внутренние органы. Но как…

– Срок – три месяца. Двойня.

– Что? – щиплю себя за запястье и ойкаю от боли. – Двойня?

– В роду были двойни? – продолжает опрос специалист.

– Я сама из двойни.

Она неопределенно пожимает плечом, словно тут и без слов все ясно.

Три месяца. Три месяца? Значит…

В голове вспыхивают воспоминания единственной ночи с Ромой, и щеки вспыхивают от стыда.

Значит, Рома – отец.

– И что делать? – шокировано шепчу, пока мозг снова пытается включиться.

– Вы не хотите иметь детей? – слышу страх в голосе специалиста.

– Хочу, – слишком резко перебиваю.

Постепенно до меня доходит, что случилось. Мой случайный знакомый подарил мне шанс стать матерью и стал случайным папой для моих будущих детей.

– Теперь только наблюдать и беречь себя. Не нервничать, пить и кушать витаминки. Ну, в общем, ваш врач вам все скажет.

– Скажите, а все ли нормально? – с трудом скрываю панику в голосе.

– Что вы имеете в виду? С детьми? Все прекрасно. Развиваются хорошо, размеры соответствуют сроку. Все в пределах нормы, не переживайте.

Выхожу окрыленная из кабинета и прикладываю ладонь к животу. Вот это да! До сих пор не верю и пробегаюсь глазами по строчкам. Беременность, срок двенадцать с половиной недель. Многоплодная.

– Привет, крошки, – шепчу, опустив голову и улыбаясь, – я вас так ждала. Спасибо, что выбрали меня, мои ангелочки.

Смахиваю слезы счастья и выскакиваю на улицу, глубоко вдыхая весенний воздух. Достаю телефон и набираю сестру.

– У аппарата.

Фыркаю.

– Линка, я беременна, – вываливаю на сестру новость.

Минута молчания. Я неспешно бреду по тротуару, пока ожидаю, когда сестра отомрет.

– От этого урода Стаса?! – взрывается сестренка.

И ее ультразвук оглушает так, что одергиваю руку с телефоном. Морщусь.

– Спокойно. Не от него. Я беременна.

– Да ладно? От того красавца, с которым ты сбежала на наш день рождения? – счастливо визжит сестра.

Я хмыкаю, и взгляд цепляется за подъехавшую огромную черную машину. Я замираю и смотрю, как в поле зрения появляется высокая фигура Ромы. У меня перехватывает дыхание, и я уже делаю несколько шагов к нему, когда из машины выпархивает высокая стройная брюнетка и повисает на шее у Романа.

– Лена! – воет трубка голосом сестры.

Горло перехватывает, и я, не в силах вымолвить ни слова, отключаюсь. Наблюдаю за тем, как Рома целует незнакомую девушку, как та счастливо смеется.

Внутри все обрывается. Трясу головой и сжимаю в руках результаты обследования.

Та ночь была случайностью, но она подарила мне такой драгоценный дар. А Рома… он ничего мне не обещал.

Да, через несколько дней я вернулась в ту квартиру, в надежде застать там моего случайного знакомого. Но меня постигла неудача. Сейчас же я понимаю, что к лучшему…

Прячусь в тень и прислоняюсь к прохладной стене.

– Мы справимся, ангелочки, – поглаживаю живот и прикрываю глаза, – втроем мы справимся со всем. Главное, что теперь вы у меня есть.

Глава 5

Выхожу из клиники, где мне делали последнее УЗИ перед родами. До знаменательного события остается не так много времени, и я до сих пор не могу поверить, что все проходит благополучно и скоро я увижу своих ангелочков, посмотрю на два крохотных личика.

Но уже сейчас внутри все переполнено любовью и нежностью к моим детишкам.

Пытаюсь размять ноги, которые за несколько часов хождения отекают так, что страшно за свои балетки. Мне кажется, я слышу, как они трещат по швам. Останавливаюсь в теньке и прикладываю ладонь ко лбу. Тяжело таскать такую ношу в животе, но мне радостно оттого, что мои крохи полностью здоровы и готовы сказать мамочке «Привет!».

Не сдерживаю улыбки от мыслей.

– Лена!

Оборачиваюсь на окрик знакомого голоса и тут же хочу зарыться в ближайших кустах.

Напротив стоит Стас, пряча руки в карманы, и подозрительно улыбается. При виде такой улыбки становится немного страшно. Непроизвольно закрываю живот руками и тут же жалею об этом. Взгляд Стаса опускается на мои руки, и его глаза вспыхивают каким-то триумфом.

– Ого, ты почему мне не сказала?

Я хлопаю глазами, пытаясь понять, о чем он толкует. Прослеживаю за его взглядом и не могу сдержать нервного смешка.

– О чем, Стас, я должна была сказать?

Бывший сокращает расстояние между нами, мне же, наоборот, хочется спрятаться за забор, находящийся за спиной. И я даже успеваю сделать пару шагов в его сторону, но меня резко хватают за запястье. Я вскрикиваю и дергаю руку на себя. Стас вцепляется в меня мертвой хваткой, не давая сделать шаг. Становится противно от его прикосновений. Хочется достать влажные салфетки и протереть то место, где касался этот предатель.

Я начинаю осматриваться по сторонам в поисках помощников, но все делают вид, словно ничего странного не происходит. Да и чего я ждала? Мало ли кого могут вот так схватить за руку посреди бела дня?

– Что я стану отцом скоро, – эта фраза оглушает, – Лен.

Я непонимающе смотрю на бывшего и пытаюсь не рассмеяться в его лживое лицо.

– Лен, это же прекрасно. Это все меняет, – тараторит Стас, утягивая меня в сторону машины, которую я сначала даже не заметила.

– Стас, о чем ты? – удается все же вырвать из его лап свою конечность.

– Лен, я хочу все вернуть.

Мне кажется, большего потрясения я никогда не испытывала до этого момента!

– Я скучал, Лен. Прости меня.

Открываю рот, чтобы послать его ко всем чертям, но тут же его захлопываю.

– Леночка, – притягивает меня к себе, но мой большой живот нас оставляет на расстоянии.

Кто-то из деток пихает меня в бок, и я охаю.

– Отпусти меня, – шиплю сквозь зубы, толкая его в грудь. – Очнись! Ты не имеешь никакого отношения к беременности, Стас.

– Леночка, я понимаю, что ты злишься. Ну с кем не бывает. Оступился, но я одумался.

– Со мной не было, Стас, – перебиваю его.

В висках нарастает боль, которая на секунду ослепляет.

– Леночка, девочка моя…

Морщусь, отступая от него.

– Как ты можешь оставить ребенка без отца?

– Стас, это не твои дети! – выкрикиваю на всю улицу, и на меня наконец начинают обращать внимание прохожие.

– Дети? – переспрашивает ошарашенный бывший. – Лен, их там много, что ли?

– Их там двое, но тебя это никак не касается. Это мои дети, Стас, а ты можешь катиться на хрен!

Злюсь до красных пятен перед глазами. Но заставляю быстро взять себя в руки, чтобы не беспокоить своих ангелочков. Им ни к чему чувствовать, как мама злится.

– Катиться, значит? – по щелчку Стас меняется в лице и стискивает кулаки. – Я не позволю тебе вот так просто выкинуть меня из вашей жизни.

– Стас, услышь меня, – взмаливаюсь, запуская пальцы в волосы, – это не твои дети.

– Да ты сейчас все что угодно готова сказать, только бы я отстал. Но ты ко мне еще приползешь, милая.

Надуваю щеки и прикрываю глаза. Мне нельзя нервничать, а то рожу прям тут. Снова открываю глаза, и задаю вполне логичный вопрос бывшему.

– Зачем я тебе, Стас?

– Я понял, что ты для меня идеальная, – пожимает плечами.

Усмехаюсь и тут же жалею, когда Стас зло прищуривается.

– А как же твоя блондинка, которая скакала верхом, когда я вернулась.

– Она в прошлом. Лен, я семью хочу с тобой. И дети эти, это же подарок судьбы, чтобы мы снова сошлись.

У меня глаза лезут на лоб от такого тугодумия. Либо он идиот, либо прикидывается. Только вот непонятно, для чего этот спектакль.

Он снова хватает меня за руку и тащит в сторону машины.

Меня затапливает страх. Пытаюсь сообразить, как от него отделаться.

– Я буду кричать, Стас! – упираюсь пятками в асфальт и набираю полную грудь воздуха, чтобы исполнить угрозу, – помог…

Мне закрывают рот ладонью и я могу только пискнуть.

Стас оглядывается, матерится под нос и выпускает меня. Зло прищуривается, и по моей спине прокатывается холодок.

Скрывается в машине:

– Я буду ждать тебя, Леночка.

Высовывается из окна и тут же бьет по газам, поднимая столп пыли. Не в силах сдержаться, показываю удаляющейся жопе машины средний палец.

И даже легче становится, до очередного пинка. Охаю. Одновременно трезвонит телефон, и я с удивлением вижу номер начальника.

Внутри все обрывается от нехорошего предчувствия.

– Слушаю, – голос прерывается.

– Елена, добрый день. Вы можете подъехать в офис? – равнодушным голосом говорит Ольга Петровна, и от этого становится еще паршивее.

Обычно эта женщина ко мне более лояльна.

– Что-то случилось? – рискую спросить.

– Узнаете на месте, – и не прощаясь кладет трубку.

Обреченно выдыхаю. В свое время я согласилась помогать девочкам с завалами, но сказала, что не чаще одного-двух раз в неделю смогу приезжать. А сегодня на работу тащиться я не хотела, но выбора нет. Меня итак последние недели не трогали, да и надо предупредить, что окончательно ухожу в декрет и помогать не смогу больше. Тут бы самой передвигаться без затруднений, а ещё и работу какую-то делать.

Но я планирую вернуться к такому графику, как только смогу после родов, и вроде начальницу это устаивало, когда мы обсуждали мою дальнейшую деятельность.

Вызываю такси и доезжаю до офиса. Внутри на меня веет живительная прохлада, и я на несколько минут позволяю себе насладиться дуновением кондиционера.

Преодолеваю коридор и стучусь в кабинет начальницы. Слышу, как приглушенно она приглашает меня войти.

– Добрый день, Ольга Петровна.

Женщина только кивает на стул, давая распоряжение сесть.

Тяжело опускаюсь в кресло и складываю руки на коленках.

– В общем, Елена, у меня для вас неприятная новость. Мы вынуждены прекратить с вами сотрудничество, в связи с тем, что вы занимали декретное место, и основной сотрудник решил выйти.

Сердце застывает, а я вгоняю ногти в кожу.

– К-как декретное место? Почему я об этом не знала? – не могу сдержать страх.

– Видите ли, мое дело просто вас предупредить, что срок вашего трудового договора подошел к концу, – её глазки бегают по кабинету, и она даже не смотрит в мою сторону, пока внутри меня все сжимается от паники, – отдел кадров так же сообщил, что подходящих для вас вакансий нет. Единственная должность – уборщица.

– Что? Но я же беременна! – восклицаю я и вскакиваю с места.

– Повторяю, мое дело только сообщить. Мне жаль, но вам придется…

– Я поняла, – без зазрений совести прерываю начальницу. – Вещи можно забрать?

Кивок, безразличный и отстраненный, ставит финальную точку в нашем диалоге и моей работе.

Силы покидают меня и желание спорить и что-то доказывать топится в слезах, которые катятся по щекам.

На ватных ногах выхожу из офиса с коробкой под мышкой, в ней вещи, которые не успела забрать до сих пор. На глаза против воли наворачиваются злые слезы, и я тороплюсь вытереть их рукой.

И тут меня осеняет! Это же Стас устроил! Он же мне и помогал с местом в этой конторе. Я тогда и не вникала в тонкости, на радостях подписала договор, не прочитала.

Быстро он! Не успел отъехать и сразу решил этот вопрос с нужным человеком. У Стаса вообще на удивление много нужных знакомств. Только я на это глаза закрывала. А зря…

Дура-дура-дура!

Это же надо было так сглупить! Впрочем, два года назад я ему в рот заглядывала и верила каждому слову.

А теперь он, видимо, решил вот так надавить на меня.

– Хрен тебе, а не перемирие, – шепчу под нос.

И ведь никакую инспекцию не натравить. По закону все. А если учесть, кем был наш гендир, то что-то доказывать бессмысленно. Сынок депутата не раз уже затыкал сотрудников и выходил сухим из воды.

Спасибо, что хоть рассчитали и отдали трудовую с нормальной записью, а не с волчьим билетом.

Прикидываю в уме насколько хватит моих сбережений. На первое время нам с малышами хватит, а потом, надеюсь, смогу найти работу с достойной оплатой. Сложно растить одной двоих детей.

Живот сводит сильной судорогой, и вещи падают на землю. Громко ойкаю и хватаюсь за живот.

– Девушка, – ко мне подбегает незнакомка и хватает под локоть, – вам плохо?

– Да, что-то нехорошо, – дрожащей рукой пытаюсь нащупать телефон, чтобы набрать сестру, но очередная болючая схватка заставляет согнуться пополам. А в том, что у меня начались схватки, почему-то уже не остается сомнений.

– Вызовите скорую, пожалуйста, – хриплю я, цепляясь за руку своей спасительнице.

– Да, да, конечно, – торопливо отвечает и достает телефон.

Черт! Как больно. У меня же было время. Еще недели две-три как минимум!

Почему так рано?

Вдали слышатся сирены, вижу, как ко мне бегут врачи, и оседаю на лавочку.

– Сестре позвоните, – прошу доктора.

* * *

– Как чувствует себя наша молодая мамочка?

В палату заходит врач, когда я кормлю ангелочков.

Запахиваю халат и с трудом сажусь. После родов все ноет и болит, но я благодарна за то, что все проходит успешно и на свет появляются мои крохи Пашка и Мишка.

А мама потерпит.

Убеждаюсь в том, что двойнята надежно лежат на кровати, обложенные подушками, и не могу сдержать улыбки.

– Все хорошо. Кушаем, учимся сосуществовать вместе.

– Больше нет страха брать их на руки? – подевает доктор.

В первое мгновение мне действительно было страшно даже прикоснуться к своим мальчишкам. Они выглядели такими хрупкими и крохотными.

– Уже не такой сильный.

– Вот и отлично. Завтра после обхода, если ничего за ночь не случится, готовьтесь на выписку.

Эти слова меня окрыляют. Наконец-то домой! Хоть мы и были тут несколько дней, но для меня они стали такими долгими. Хочется сходить в душ и нормально расчесаться.

Лина уже весь телефон оборвала, когда же мы приедем домой. Сестре не терпится посмотреть на племянников.

Она с таким восторгом рассказывала, как готовила комнату для ангелочков, что я сама заразилась ее восторгом и представила, что нас ждет после возвращения.

– Папа уже готов встречать?

Этот вопрос возвращает меня в реальность, и я передергиваюсь:

– У них нет отца. Это мои дети.

Глава 6

Прошло девять месяцев.

– Ну что? Готова к встрече с новым начальником?

На руках у Лины гордо восседает Мишутка, под моими ногами шуршит пакетом Павлик. Вся комната завалена игрушками, но сыну нравится обычный пакет. Наверное, потому, что этот простой предмет громко шуршит.

Я поправляю свое темно-синее платье с логотипом нашего агентства, в которое мне повезло устроиться, будучи матерью двух маленьких детей, и через два часа меня ждет встреча с новым клиентом.

Мы с сестрой работаем по сменам, если это можно так назвать. Она работает из дома, переводит документы, и происходит это обычно по вечерам. Я же днями занимаюсь тем, что веду хозяйство у клиентов. До недавнего времени я была помощницей у одной состоятельной дамы в возрасте, но дети решили забрать ее к себе в другую страну. Мне же оставалось ждать следующего клиента. К слову, долго ждать не пришлось. Сама не ожидала, что моя деятельность так популярна.

Стою перед зеркалом и морально готовлюсь к встрече с нанимателем. Мне нужны деньги, и висеть на шее у сестры мне попросту стыдно, хоть она и уверяет, что она достаточно получает и нам всем хватит.

Но Мишутка и Павлуша – мои дети, и отвечать за них должна я. Я благодарна сестра уже за то, что она днями с двойнятами и терпит все. Хоть и рабочий день у меня до обеда.

Надеюсь, так останется и впредь.

– Да ладно, систер, выдыхай. Да, медведь, – сын ей что-то отвечает на своем татарском и важно задирает нос, – все у нашей мамочки получится.

Павлик весело угукает, а мы с сестрой громко фыркаем.

– Спасибо тебе, сестренка.

На глаза наворачиваются слезы, а Линка округляет глаза.

– Интересно, за что это?

– За помощь с этими бесятами, – сажусь на корточки перед сыном и зарываюсь пальцами в темный пушок.

Сын морщится и отползает. Этот представитель двойни не такой любвеобильный, как Миша. Тот готов сутками обниматься и висеть на руках. Павлик же любит сам по себе играть.

– Да ты посмотри на них, – сестра гладит сына по щеке и корчит ему рожицу. – Как их можно не любить? За одну их улыбку я готова таять, как мороженое на жаре. Волнуешься?

Пытливый взгляд, который я макушкой ощущаю. Отрицать нет никакого смысла, сестра четко улавливает все мои перемены в настроении. Обреченно киваю и сверяю время. Подскакиваю.

– Мне пора! – подхватываю сумочку и быстро чмокаю своих ангелочков, пока они не сообразили, что мама сбегает. – Надеюсь, возьмут.

– Не сомневаюсь! – уже у двери доносится крик сестры.

Выдыхаю, когда сажусь в маршрутку. Достаю наушники и с наслаждением включаю любимую группу. Я особенно остро ценю вот такие моменты. Да, я безумно люблю своих двойнят, но иногда хочется погрузиться в свои мысли и подумать о будущем.

Помечтать о несбывшемся.

Иногда мне становится интересно, как бы сложилось с Ромой, не сбеги я тогда. Быстро одергиваю себя, потому что перед глазами тут же возникает картина, когда Рома выходил из машины с девушкой. Тогда это здорово охладило мой пыл и в какой-то степени помогло собраться с мыслями.

Рома просто по воле случая стал случайным отцом для моих ангелочков.

Смотрю в навигатор и вскакиваю с места. Чуть остановку не проехала. И снова из-за своей романтичной натуры. Пора бы мне забыть ту единственную ночь, во время которой я ощутила себя чуть ли не центром Вселенной.

Выбегаю на раскаленный воздух и с трудом делаю вдох. В такие жаркие деньки моя форма становится орудием пыток.

Сверяюсь с адресом, указанным в сообщении, и оценивающим взглядом окидываю современную высотку.

3адираю голову, и от такой высоты дух захватывает. А кто-то ведь живет на последних этажах, которые чуть ли не рассекают плывущие по небу облака. Стекло и металл. Мне всегда казалось такое сочетание негостеприимным, без души. В таком доме не хочется жить, сюда не хочется возвращаться после работы.

«А тебе и не светит!» – одергивает меня внутренний голос, и я не сдерживаю смешок. В этом он прав. Все что мне светит – это простая двушка в панельной девятиэтажке.

– Ну и ладно, – бурчу под нос, – зато я там счастлива!

Поднимаюсь на предпоследний этаж и с трудом сдерживаю дрожь в ногах. Хоть я и не на открытом пространстве, но от этого я не становлюсь спокойнее.

Вытираю о подол платья вспотевшие ладони и звоню в дверь. Не успеваю сделать шаг назад, как передо мной возникает высокая шатенка с бесстрастной улыбкой и холодными голубыми глазами. Ого, такое сочетание во внешности – редкость. Да и по тому, как она себя держит, видно, что она не простая смертная – элита.

Пытаюсь сдержать усмешку, и даже удается. Но в её внешности проскальзывает что-то знакомое, приходится ещё раз всмотреться в лицо. Но память отказывается помогать. Я точно видела эту девушку, только вот где?

– Добрый день, я из агентства…

– Я поняла, откуда вы, я вас жду. Проходите, – она отступает и пропускает меня в светлый просторный холл.

После полумрака коридора меня на секунду ослепляет солнечный свет. Я переминаюсь с ноги на ногу, пока жду дальнейших распоряжений.

– Пойдемте на кухню, – она указывает, куда идти, и следует за мной.

Усаживается за стол, я следую ее примеру. Достаю из сумки документы, но девушка только отмахивается.

– Давайте сразу к делу.

После этих слов я сосредотачиваюсь на лице девушки и готовлюсь слушать.

– Это квартира моего жениха, он сейчас в отъезде. Нам нужен такой человек, как вы, пока я занимаюсь подготовкой к свадьбе. Нужно готовить, убирать квартиру и относить вещи в химчистку. Ну и ходить по мере необходимости в магазин. Меня зовут Елизавета Михайловна. Есть какие-то вопросы?

Понимаю намек на то, что обращаться к ней нужно исключительно по имени-отчеству. Но никак иначе я и не планировала ее называть: с этикетом знакома.

– Да, y меня указано, что у меня двое детей, поэтому хочется сориентироваться по графику работы.

– Можете быть здесь до двух часов, но это с учетом того, что вы будете все успевать. Вечером вы не должны маячить перед нами.

Она как-то брезгливо морщит нас, но я игнорирую ее выражение лица. Сейчас моя гордость не пойдет мне на пользу.

– Хорошо, когда приступать?

– Жених вернется через два дня. Все должно быть готово к его приезду.

Киваю, с каждой секундой внутри зреет желание бежать от этой девушки. Хотя она ничего мне не сделала, но я ощущаю, как от нее исходит фальшь.

* * *

На следующий день после разговора приезжаю к той же высотке. Елизавета Михайловна впускает меня в квартиру, сама же не проходит. Окидывает меня оценивающим взглядом.

– По всей квартире развешаны камеры. Ну это так, для справки, – заправляет гладкие черные волосы за ухо и поправляет браслет на запястье. – Через пять часов вернусь. Успеешь?

Стискиваю зубы. Это она так тонко намекнула на то, чтобы я даже не думала что-то стащить?

– Успею, – пытаюсь отключить эмоции и не показать того, что меня это задевает.

– Не слышу, – показательно наклоняется ко мне.

Я же стискиваю руки и делаю глубокий вдох.

– Я успею, Елизавета Михайловна, – выдавливаю улыбку и разворачиваюсь, чтобы уйти.

Громкий хлопок двери заставляет вздрогнуть. Заставляю себя успокоиться и осмотреть фронт работ.

Интересно, сколько отсутствовал хозяин? Потому что квартира вполне чистая, и на первый взгляд все лежит на местах. На плазме размером на полстены нет ни пылинки. На журнальном столике лежат какие-то иностранные журналы по финансам. Приподнимаю их и убеждаюсь, что под ними не остается следа.

Вся квартира выдержала в коричневых тонах. Комнаты обставлены по минимуму, на кухне все блестит, словно ничем тут не пользовались ни разу. От такого великолепия захватывает дух. Люблю, когда на кухне чисто, а то у нас с Линкой из-за этого вечные скандалы. Сестра из тех, кто забывает протереть плиту, после того как приготовит. Да что там плиту, даже посуду, бывает, не моет.

Я после рождения двойнят стала намного ответственнее подходить к вопросам чистоты. А если учесть, что эти бесята сейчас тянут в рот все, что попадет под руку, то уборка у нас в квартире происходит утром и вечером.

Стоит вспомнить про Мишку и Пашку, как внутри возникает хорошо знакомая тоска. Не могу долго вдали от них находиться. Даже несколько часов становятся пыткой.

– Хай, систер, – бодро отвечает Лина. – Чего надобно?

На фоне громко поет песню герой из любимого мультика сыновей. Звук становится то тише, то громче, словно сестра бегает по квартире.

– Как у вас дела? – достаю из сумки резиновые перчатки и пытаюсь отыскать уборную.

– Все хорошо, собираемся завтракать. Миша, отпусти ухо Павлика! – орет сестра так, что у меня уши закладывает.

– Что там происходит? – взволнованно интересуюсь и пытаюсь прислушаться, не заплачет ли кто из двойняшек.

– Ничего особенного. Тут Миша учится новым приемам на Павлике.

– Что делает?! – повышаю голос, но тут же замолкаю, оглядываясь по сторонам. – Что делает? – уже тише.

– Ну-у-у-у-у, Мишаня увидел, как в мультике кролика таскают за уши, и, видимо, решил повторить. Миша-а-а-а-а!

– Лин, – в унисон тяну я.

– Все нормально, систер. Ждем тебя дома, пока-пока.

И эта коза скидывает звонок, оставив меня в полном недоумении!

Переключаюсь на работу и стараюсь погрузиться в уборку.

* * *

Половина отведенного времени позади, но дел еще хватает. Первое впечатление все же бывает обманчиво. Большая часть огромной квартиры уже убрана. Впереди еще две комнаты, коридор и ванная. Удивляет, что нет никаких личных вещей в тех комнатах, где я уже побывала. Ни фото, ни одежды, ни мелочей. Словно тут и вовсе никто не живет.

Надоедает бродить по пустынным комнатам в тишине. Все равно Елизавета Михайловна придет не раньше чем через два часа.

Достаю наушники, но сперва позвоню Лине. Взгляд цепляется за время, и я одергиваю себя. Бесята по графику должны как раз укладываться, поэтому со звонком лучше повременить. Если я сейчас помешаю, то Лина как минимум проклянет меня, а как максимум сживет со свету.

Если Павлик может уснуть хоть вниз головой, то Мишаня, стоит отвлечь его от засыпания, устраивает потом темную всем, кто попадет в его поле зрения. И развлечение это такое себе. Мне хватило в свое время двух раз, чтобы в последующем прикидываться трупом в ожидании, пока сын уснет. Зато потом оба дрыхнут, как два сурка.

С тоской смотрю на ведро и засовываю наушники в уши. Плейлист возобновляет проигрывание любимых композиций, и я с головой окунаюсь в работу.

Ненадолго отвлекаюсь, чтобы приготовить обед. Пришлось пройти кулинарные курсы, чтобы почасовая оплата была выше. Да и чем больше умений, тем выше спрос у работницы агентства. А нам с малышами копеечка не лишняя. Хочу, чтобы у них было только самое лучшее.

Иногда виню себя в том, что оставила своих крох без отца, но и вмешиваться в жизнь Ромы после одной ночи было бы неправильно.

Однажды гормоны взяли верх над здравым смыслом, и я пришла в ту квартиру, где мы провели ночь, но Ромы я не нашла.

Выдыхаю, пытаясь отогнать вину. Встаю на носочки, чтобы дотянуться до верхней полки и продолжить избавлять квартиру от пыли, как кто-то трогает меня за плечо. Не удерживаюсь. Вскрикиваю, спотыкаюсь о стоящее рядом ведро с водой и понимаю, что сейчас встречусь с твердым полом.

Талию стискивает стальная хватка, и меня прижимают к крепкой груди. Мужской. Наушники вылетают от силы столкновения. Сердце же продолжает биться неестественно быстро. Пульс явно решает выбить чечетку в паре с зубами.

Однако я не спешу избавиться от чужих объятий, ибо чувствую, что ноги все еще могут меня подвести. А зубы сейчас стоят дорого.

«Боже, причем тут зубы, Лена?» – вопит внутренний голос.

Мой спаситель тоже не торопится освободить меня. Несколько мгновений мы стоим вот так посреди комната, а я вообще боюсь вздохнуть.

Нахожу в себе мужество повернуться и поблагодарить спасителя. Если бы не он…

Так, собрались! Что за внезапные страхи и застенчивость? Я мать двух детей, мне ничего не страшно!

Захват слабеет, и я пользуюсь этим, разворачиваюсь и спотыкаюсь о взгляд серых глаз, который продирает до костей:

– Рома?

Глава 7

Реальность врезается в мозг, словно бронепоезд. Парень, которого я часто видела во сне, о котором грезила и втайне мечтала, сейчас стоит передо мной и буравит меня взглядом, от которого ноги снова готовы подкоситься.

– Лена, – не спрашивает, пригвождает моим же именем к полу.

Между бровями тут же образовывается глубокая складка, которую хочется разгладить пальцем.

Одергиваю руку, которая сама тянется к нему.

Рома делает несколько шагов назад, и только сейчас замечаю, какой он уставший. Одет в простые черные джинсы и синюю футболку. Волосы в полном беспорядке и легкая щетина. И этот Рома заставляет внутренности завернуться в тугую пружину. Сердце попадает в тиски, а в кровь прыскает адреналин. Я готова радостно заскулить, как какая-то болонка при виде вернувшегося с работы хозяина. Хвоста только не хватает.

– Что ты тут делаешь, веснушка? – это обращение заставляет щеки вспыхнуть.

Он меня помнит! Не забыл.

Возникает пауза, и я пытаюсь хоть что-то разумное сказать, но эмоции грозят поглотить меня с головой. Надо же, полтора года я его не видела, и кажется, что он стал еще красивее, чем я его помнила все это время.

– Лен, что ты делаешь в моей квартире?

«Моя квартира. Мой жених вернется… К свадьбе готовимся…» – все эти отрывки фраз складываются в единую картину.

–Я… – стискиваю пальцы и опускаю глаза.

Не могу видеть, как в глазах Ромы вспыхивает ярость.

– Ты, Лен.

Пытаюсь взять себя в руки. Передо мной стоит отец моих детей, у которого есть невеста. Ошибки быть не может.

Потом буду горевать, сейчас нужно сделать свою работу и сбежать!

– Меня наняла твоя невеста, чтобы я занималась домашними делами, пока вы готовитесь к свадьбе.

Выпаливаю это на одном дыхании и замираю. Жду. Только вот чего? Что он начнет отрицать про невесту?

Но он этого не делает, добивая следующей фразой:

– Странно, Лиза не сказала мне об этом.

Пожимаю плечом, стараясь сохранять безразличное лицо.

– Извини, мне нужно закончить, – разворачиваюсь, чтобы все же завершить то, ради чего меня и наняли.

– Лен…

– Милый, а ты почему мне не сообщил, что будешь пораньше? – наши гляделки прерывает голос Роминой невесты. – Ты еще не закончила?

Вздрагиваю от того, как меняется тон, когда она обращается ко мне.

– Мне еще…

– Неважно. Можешь быть свободна на сегодня.

Она подходит к Роме и обнимает его за талию.

Мне кажется, или он слегка напрягается? Смотрит на меня поверх ее головы и с заминкой обнимает в ответ.

Я с трудом нахожу силы сдвинуться с места. Быстро хватаю ведро с водой и скрываюсь в ванной. Переодеваюсь, умываюсь прохладной водой, чтобы смыть жар с пылающих щек. Стискиваю пальцами край раковины и всматриваюсь в текущую по белоснежному фаянсу воду.

Сквозь шум до меня доносится смех Елизаветы, и это заставляет начать снова двигаться. Скидываю вещи в рюкзак и прошмыгиваю в коридор. Быстро обуваюсь.

– До свидания, – хотела крикнуть, но получается только невнятный писк.

И мне уже неважно, была ли я услышана хозяевами жилья.

* * *

На громкий хлопок двери выбегает взъерошенная и перепуганная сестра.

– Ты чего буянишь? – шипит она, оглядываясь на дверь в комнату, в которой спят дети. – Хочешь детей разбудить?

Я съезжаю по двери и хватаюсь за голову. Хочется заскулить, но я держусь.

– Систер, ты чего? – Линка падает передо мной на колени и пытается заглянуть в лицо. – Что случилось? – она продолжает шептать, но шепот становится громче.

– Я его встретила, – бормочу я, поднимая растерянный взгляд на сестру.

Она хмурится, явно не понимая, о чем я толкую.

– Стас, что ли, опять нарисовался? Вот тугодум, – ударяет кулаком по коленке и стискивает зубы. – Мы ж вроде ясно дали понять, чтобы даже на километр не подходил.

– Рому, – на грани слышимости отвечаю.

Глаза Линки расширяются по мере того, как до нее доходит информация. Она несколько раз хлопает глазами.

Я же просто жду, что она ответит. Про Рому она знает, я рассказала после того, как узнала о беременности.

– И где ты его встретила?

Мы продолжаем сидеть на полу в коридоре напротив друг друга и шептаться, чтобы не побеспокоить детей.

– Я убираюсь в его квартире.

– Так это же прекрасно! – вскрикивает сестра, но я закрываю ей рот рукой.

Она высвобождается, и ее улыбка ослепляет.

– Что прекрасного, Лин?

– Ну ты же хотела его найти. А тут вот, сам нашелся, так ты еще и работаешь у него. Можешь рассказать про Павлика и Мишаньку.

Если бы все было так просто.

Закусываю губу.

– Я вообще не хочу у него работать, – со слезами в голосе заявляю и откидываю голову, упираясь затылком в дверь, – но уйти я не могу.

– В смысле? Почему? – непонимающе хлопает глазами сестра.

– Потому что на меня такой штраф повесят – до конца жизни не расплачусь, – недовольно бурчу, отводя взгляд.

– Да при чем тут штраф? Уйти почему хочешь? Это ж вот… – она начинает размахивать руками, пытаясь что-то изобразить, – сама судьба вас столкнула.

– У него невеста, и у них скоро свадьба.

Линка громко фыркает и смотрит на меня, как на ненормальную.

– И что, что невеста? А у тебя от него двое детей. Да и невеста не жена. Все еще может измениться.

Резко вскакиваю на ноги, и в глазах темнеет. Меня слегка ведет в сторону, приходится опереться о дверь.

– Ну уж нет. Он этих детей не хотел, и не виноват, что я решила обманом забеременеть.

– Почему обманом-то? – вопросительно выгибает бровь сестра, и в ее взгляде отчетливо читается, что я идиотка.

Ну и пусть! Миша и Паша только мои, и Роме не стоит о них знать.

– Потому что я ему сказала, что на таблетках.

Прохожу на кухню, наливаю стакан воды и залпом его осушаю, игнорируя, как по подбородку стекают тонкие струйки.

Все мысли находятся в беспорядке. Кажется, если меня кто-то тряхнет, то все эти своры ненужных мыслей высыплются на ковер.

– Я не понимаю, почему бы ему не сказать правду?

Линка заходит следом и складывает руки на груди. Эта поза свидетельствует о ее крайней степени возмущения.

– Потому что это мои дети, и так останется впредь. И это не обсуждается, Лин.

Сестра надувает губы.

Я слышу, как Павлушка хныкает в комнате, и срываюсь с места.

– А я считаю, детям нужен отец, – недовольно пыхтит сестра, когда я проношусь мимо.

– Вот будут твои – будешь решать, – парирую я.

Захожу в комнату, погруженную в полумрак, и не сдерживаю улыбки.

Мои мальчишки мирно посапывают в кроватках, которые стоят по обе стороны от моей полуторки. Павлушка прижимает к себе силиконовую лопатку, и при виде этой картины я фыркаю. Вот же повар! Мишаня, как истинный мужичок, сжимает в объятиях надувной молоток.

Закусываю костяшку пальца, чтобы не рассмеяться в голос. Смотрю на двух крошек, которые стали важнее жизни, и сердце наполняется нежностью. Сажусь возле кровати Павлика и сжимаю его крохотный кулачок.

– Нет, малыши, я не готова про вас рассказывать, – шепчу в тишину комнаты.

* * *

Вечером сидим в гостиной и все еще дуемся друг на друга. Линка с кем-то переписывается в телефоне, я же слежу за малышами, которые решили опробовать новые трюки из мультфильма и теперь по очереди пытаются влезть на спинку дивана.

Я только и успеваю подставлять то руку, то ногу, чтобы уберечь их от падения. Быть мамой двойни сложно, потому что ответственность, которая на тебе, кратна двум. И нет, они не делают жизнь проще, потому как могут занять друг друга. По крайней мере, сейчас этого не происходит. И если кто-то из них болеет, то второй, как правило, цепляет заразу на следующий день. Благо за все девять месяцев они болели два раза. И то там был простой насморк.

Но мы с Линкой прокляли все на свете, пока пытались промыть эти два крохотных носика. Я сама готова была переболеть, только бы мои бесята не страдали.

– У тебя телефон жужжит уже полчаса, – недовольно пыхтит сестра, выдергивая меня из воспоминаний.

Незнакомый номер, и от этого внутри все замирает. А вдруг это?..

– Ну, ты ответишь или подождешь, пока твой многострадальный телефон грохнется на пол и окончательно падет смертью храбрых?

Я фыркаю от этого замечания. Не могу держать лицо, когда Линка вот так бурчит. Сестра тоже усмехается, но пытается быстро взять себя в руки.

Подхватываю телефон и отвечаю. Подбираюсь на диване в надежде, что услышу низковатый хриплый голос.

– Елена, – меня с грохотом спускает с небес на землю женский голос, – это Елизавета Михайловна.

– Слушаю, – сдерживаю разочарованный вздох.

– Завтра мы ждем вас утром. Приедьте к девяти, будьте так любезны.

От ее тона скулы сводит, и я передергиваюсь.

– Нам нужно будет на работу. Никаких опозданий.

От ее «нам» непроизвольно кривлюсь. Прекрасно понимаю, о ком идет речь. Но стараюсь не заострять на этом внимания, потому что меня это не касается. К черту!

Рома мне никто. Только вот глупому сердцу это не объяснишь. Стоило его увидеть снова, как все воспоминания расцвели с новой силой. И тело снова потянулось к нему, как тогда в клубе.

– Хорошо, я поняла вас, Елизавета Михайловна.

Не прощаясь, она прерывает звонок. А мне становится весело оттого, что некоторые, почуяв власть даже над одним человеком, начинают строить из себя биг боссов и стараться принизить другого.

– Кто там тебе так поздно?

Линка все еще делает вид, что она занята телефоном. Но если бы у нее уши увеличивались в размере, то обязательно одно ухо было бы где-то рядом с моим телефоном.

– Ты же с кем-то увлеченно беседуешь в телефоне? Не смею отвлекать.

Стоит сказать это, как Лина отшвыривает телефон и вскакивает:

– Не беси меня, систер. Кто звонил? Невеста нашего папашки?

В серых глазах сестры вспыхивают дьявольские огоньки, которые заставляют меня немного уменьшиться в размерах.

– Какая разница, – тру переносицу, пытаясь отделаться от неприятного звонка.

– Как это какая? Там наш папашка с какой-то мымрой, а ты тут сидишь вся такая спокойная, – сестра складывает руки на груди и выгибает бровь.

Я поджимаю губы и стискиваю кулаки, чтобы снова не начать спорить. Это того не стоит.

– Лин, мы это обсудили. У него своя жизнь, и мы никаким боком туда не вписываемся. Мы с ним разные.

– Именно поэтому вы тогда переспали, и сейчас у тебя каким-то чудом его дети, – сестра надувает губы.

– Что ты задумала, Лина? – прищуриваюсь, пытаясь увидеть сестру насквозь.

А сеструля только невинно хлопает глазками, и это настораживает еще больше. Вот так и сверлим друг друга глазами: она стоит, а я все еще сижу на диване.

– Ничего я не задумала, – пожимает плечом и уходит.

Вот так молча, оставив меня с выпученными глазами.

Что это только что было? И что там в ее голове снова родилось? Потому что никаких сомнений в том, что Линка вот так просто это все оставит. У нее в глазах проскользнул лукавый огонек. И это не к добру. Успокаивает только то, что она не видела Рому и не знает про него ничего. Как и я. Хотя…

Главное я знаю: у него невеста и он под запретом.

Глава 8

Утром на скорую руку готовлю завтрак на всю троицу. Сестре – ризотто с красной рыбой, малышне – кашу с фруктовым пюре. На радость маме, прикорм у нас проходит относительно гладко. Мальчишки лопают все, что им подсовываешь, и потом не мучаются никакими болями в животе.

Передергиваю плечами и обвожу результаты трудов глазами. Так, все готово, теперь собираться. Заплетаю две тугие косы, чтобы волосы не мешали, и украшаю их несколькими шпильками с камушками под цвет моих глаз. Достаю форменное платье и закусываю губу. Не люблю свою форму, но правила есть правила, поэтому придется влезать в него.

Крашу ресницы, пара мазков блеском для губ, чтобы немного придать объема. Прислушиваюсь, но в квартире тишина. И я завидую всей троице, что они могут себе позволить вот так сопеть в кроватях, а мне предстоит испытание маршруткой в час пик.

Минут пять выбираю обувь и останавливаю выбор не на кедах, как обычно, а на туфлях-лодочках. Они делают мои ноги стройнее и длиннее, несмотря на то что я не могу похвастаться высоким ростом. Всего-то метр пятьдесят восемь.

Ныряю в шкафчик с обувью и распрямляюсь, после того как выуживаю нужную пару. До меня доходит, что я пытаюсь выглядеть сегодня не так, как обычно. Это что же, я хочу понравиться Роме?

Со звонким шлепком ударяю себя по лбу и шикаю от боли. Кольцо «Спаси и сохрани» на пальце неприятно царапает кожу. Уже не первый раз, но все никак не дойду до ювелира, чтобы отшлифовать его.

– Ты уже уходишь? – почесывая бедро в коридор выходит Линка, один глаз закрыт, а вторым она пытается что-то рассмотреть. – Время – полвосьмого.

Надо же, спросонья даже время рассмотрела.

– Мне сегодня к девяти, а ехать далековато. Завтрак – на плите, не забудь, что малым нельзя сегодня компот.

– Я помню: мы ждем, не будет ли реакции на ягоды. Не первый день замужем, – фыркает сестра и окидывает меня одним глазом, тихонько присвистывает: – А ты ничо так выглядишь. Не как всегда. Одобряю.

Довольно скалится, а я закатываю глаза на это замечание.

Сестра у меня – мастер комплиментов. Но я к этому уже привыкла за все время, что мы с ней.

– Ты тоже прелестна, как пират после бодуна.

– Че это как пират? – сестра надувает губы и складывает руки на груди.

– Потому что одноглазая.

Звонко чмокаю ее в щеку и выбегаю из квартиры, пока мне не прилетело что-нибудь тяжелое в голову. Она может! В детстве не раз доказывала.

Добираюсь до места почти без пробок и даже умудряюсь найти свободное место, что равносильно удаче. На нужной остановке с трудом выдергиваю рюкзак из битком набитого нутра маршрутки. Оказавшись на улице проверяю целостность рюкзака. В последнее время участились случаи краж в общественном транспорте. Хоть из ценного в сумке у меня только зарядка на телефон и пара резиновых перчаток, но лишиться даже такой мелочи мало приятного.

Неспешно подхожу к подъезду, когда время переваливает за восемь пятьдесят. Звоню в домофон, и мне без лишних слов открывают.

– Доброе утро, – здороваюсь с новым охранником и уже делаю несколько шагов в сторону лифтов.

– Девушка, а вы к кому? – настигает меня вопрос, и я замираю.

– Я новая горничная в квартире Романа Сергеевича Филатова.

На лице охранника отражается активный мыслительный процесс, в ходе которого он внимательно меня рассматривает. Я выдавливаю доброжелательную улыбку и стискиваю лямку рюкзака. Жду.

– Я вас не видел, – выдает гениальное заключение, заставляя меня поморщиться.

– Вчера первый день была.

– Я должен убедиться, не уходите, – приказывают и достают телефон.

Я нервно стучу носком туфли по полированному полу и слежу за тем, как утекают минуты до девяти. Обрадовалась, что без приключений? Получите-распишитесь.

Охранник с кем-то переговаривается по телефону и недовольно хмурит брови. Я же окидываю просторный холл взглядом. Вчера у меня не было такой возможности: торопилась и волновалась. На окнах отглаженные шторы, в углах высоченные пальмы под потолок, все хромированные вставки сверкают так, что глаза слезятся.

– Девушка, проходите.

Охранник снова осматривает меня, а я срываюсь с места. Поскальзываюсь возле дверей лифта, но умудряюсь устоять и не рухнуть на глазах у этого мужика.

Лифт быстро поднимает меня на нужный этаж, и я выдыхаю. Время: восемь пятьдесят девять. Успела.

Дверь в квартиру приоткрыта, и я нерешительно стучусь. На пороге возникает Рома собственной персоной, а я затаиваю дыхание.

Высокий, снова в костюме, как в нашу первую короткую встречу, часы на запястье, волосы аккуратно зачесаны назад. И серые глаза, копьями впивающиеся в мое лицо.

Щеки начинают полыхать, а я, как девчонка, не знаю, куда деть глаза.

– Доброе утро, извин… – мямлю, переступая с ноги на ногу.

– Милый, кто там? – за Ромой материализуется его невеста.

Внутри все обмирает, но зато возвращается уверенность.

– А, Елена, опаздываете, – недовольно ворчит девушка.

И откуда столько пафоса? Да и сама по себе она какая-то неприятная.

– Лиз, перестань. Елену задержали на охране, они мне звонили, – спокойный голос Ромы обволакивает меня словно теплый плед.

С трудом сдерживаюсь, чтобы не прикрыть глаза и не заурчать от удовольствия.

– Ромочка, нельзя быть таким снисходительным к прислуге.

– Лиза, – в голос Ромы просачивается сталь, – мы уже не раз говорили о том, что нельзя так вести себя с другими людьми.

Девушка надувает губы и цепляется за локоть жениха. Рома кривится, его глаза темнеют, и он отводит взгляд от красивого лица своей невесты, чтобы тут же встретиться взглядом со мной.

Рвано выдыхаю и торопливо отвожу глаза. От одного вида, как Рому обнимает другая, внутри все леденеет и звенит.

Но он хорошо справляется с тем, что делает вид, будто мы не знакомы. Мне остается поступать так же.

– Мы торопимся. Сегодня делаешь все то же, что и вчера. Мы приедем около трех часов, чтобы тебя тут уже не было. Дверь захлопнешь и уйдешь.

Киваю, и за ними захлопывается дверь.

Наконец позволяю себе выдохнуть. Да уж. Видеться с отцом своих деток намного сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. Но я очень надеюсь, что пересекаться с Романом я буду по минимуму. Уж лучше с его невестой. И все же мысль, что я ее где-то видела, не дает мне покоя. Но вот только где?

Заканчиваю с уборкой, когда чувствую, что в комнате я уже не одна. Резко выпрямляюсь и оборачиваюсь.

В дверях, опираясь на косяк, стоит Рома и сверлит меня глазами. От его присутствия сбивается дыхание, а сердце вообще начинает отбивать какой-то супербыстрый бит. Пытаюсь сделать вдох, но, кажется, комната становится слишком тесной для нас двоих.

– Привет, – наклоняет голову набок и закусывает губу, на секунду, но я замечаю и сразу вспоминаю про его родинку, от которой потеряла голову. – Поговорим?

Стискиваю тряпку в кулаке и шумно выдыхаю.

– О чем, Роман Сергеевич?

И снова у Ромы темнеют глаза, как утром. Похоже, что он злится. Только вот на что? На то, что соблюдаю субординацию?

Не успеваю сообразить, как Рома отталкивается от двери и в несколько шагов сокращает расстояние между нами. В нос ударяет умопомрачительный запах, и я не могу справиться с собой. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

Полтора года растворяются, а я снова оказываюсь на темной улочке, куда мы сбежали из клуба.

– Какой я тебе, на хрен, Роман Сергеевич? – его рык возле моего уха заставляет рухнуть с неба на землю.

Распахиваю глаза и вздрагиваю от близости, в которой оказываются наши лица. В горле возникает ком и стремительно увеличивается в размерах. Еще немного – и он меня задушит. Меня душит то, что я чувствую к Роме.

Такое вообще возможно? Чтобы к постороннему, по сути, человеку такое ощущать? Мне кажется, нет.

– Вы мой работодатель. Точнее, клиент агентства, в котором я работаю, и я не хочу потерять это место, – стараюсь говорить бесстрастно, хотя голос в некоторых места предательски дрожит.

– Ты почему тогда сбежала?

Серые глаза превращаются в темный металл, и мне становится не по себе от такой перемены.

Делаю шаг назад, но Рома обхватывает меня за запястье и притягивает к себе. Стоит нашим телам соприкоснуться, как воздух электризуется. Всматриваюсь в красивое лицо, но Рома только сильнее стискивает челюсть и всматривается в меня. Неужели то, что сейчас происходит, чувствую только я?

Ноги слабеют, и если бы не рука Ромы, я бы уже лежала в его ногах.

– Так что скажешь, веснушка? – голос теплеет и окутывает меня с головы до пят.

Он занят! Он, в конце концов, мой работодатель! А у меня дети… Его дети!

Все эти мысли быстро мелькают в подсознании и заставляют меня прийти в себя.

– Ничего я не скажу, – я готова похлопать себе за то, как сейчас звучит мой голос. – Были причины, и это все в прошлом, Роман Сергеевич. Сейчас я просто ваша горничная, а у вас невеста, – твердо произношу ему в лицо и замечаю, как его взгляд меняется.

В нем расцветает холод.

– И много у тебя такого прошлого было? А, Лен? – сквозь зубы цедит он.

От его вопроса по спине катится холодный пот. Хочется врезать по его злому лицу, оставить красный след на гладко выбритой щеке, но я только стискиваю зубы до скрежета.

Нельзя. Эта работа слишком важна для меня, чтобы вот так глупо ее потерять, поддавшись эмоциям.

– Тебя. Это. Не. Касается, – выплевываю и выдергиваю руку из захвата.

Серые глаза прищуриваются, продолжая сканировать меня. Рома зло усмехается и разворачивается, чтобы уйти.

Его телефон звонит, и он, не выходя из комнаты, отвечает на звонок:

– Да, Лиз. С кем обед? Кто это? А мне-то на хрена твои стилисты? Какой костюм? Сам выберу. Лиз, я занят.

Имя его невесты окончательно меня охлаждает. А хлопок входной двери ставит точку в этом разговоре.

Остается только надеяться, что Рома не откажется от моих услуг. Иначе меня ждут штрафы, которые я не могу себе позволить.

Глава 9

Выходные провожу со своими бесятами, и это немного приводит меня в норму. Я не думаю о Роме и не жду встречи с ним…

Вру. Сама себе вру! Жду и хочу увидеть его, но постоянно вдалбливаю себе в мозг, что Рома – занятой парень, и я никаких прав не имею на него.

Линка вплывает в комнату с огромным букетом цветов и вся светится от счастья. Я тут же вскакиваю с пола, где играла с малышами.

– Ого, Павлушка, Мишанька, смотрите, какая у нас тетя довольная. И откуда мы такие красивые и с таким букетом? – не скрываю улыбки в голосе, и сестра начинает улыбаться еще шире.

– Лен, я, кажется, влюбилась, – выдыхает сестра.

А я застываю. Сердце сжимается от страха.

– В кого? – осторожно интересуюсь, боюсь услышать ответ.

Блин, а ведь это серьезно, потому что моя сестренка не разбрасывается такими фразами. Да я вообще впервые слышу такие слова от нее. За двадцать пять лет она не влюблялась. Да она даже не встречалась ни с кем! Ждала единственного и неповторимого.

– Помнишь охранника из клуба?

Осторожно киваю, все еще сжимаясь от страха. Черт, моя единственная опора – и влюбилась. А как же мы?

Растерянно смотрю на мальчишек. Они уже облепили Линку с двух сторон и стоят на нетвердых ножках, держась за ноги сестры. Взгляды их направлены на тот самый букетище, и я даже могу представить, о чем они сейчас мечтают.

– П-помню, –запинаюсь, решив все же ответить.

– Так вот…

Сестра аккуратно присаживается около племянников и протягивает им цветы. Бесята радостно пищат, запуская пятерни в красивые тугие букеты бордовых роз. Я передергиваюсь, не в силах смотреть спокойно на такое кощунство.

– Лин, ну испортят же красоту, – жалобно произношу, наблюдая за всем этим безобразием.

– Ой, Лен, им просто интересно. Они ж никогда цветов не видели так близко, а мне не жалко для своих бесят.

Она тепло улыбается, и от этого вида у меня болезненно сжимается сердце.

– Так и что с тем охранником? – возвращаю разговор в прежнее русло.

– А что? Мы с ним как-то перестали общаться, а тут на днях он меня нашел. Сам. Представляешь?

Не представляю, ибо меня же никто в свое время не искал.

Подавляю жалобный вздох и продолжаю внимательно слушать сестру.

– Так вот, свидание назначил. Он так изменился, Лен. Ты бы видела! Таким серьезным стал и не таким качком, – фыркает сестра, мечтательно закатив глаза. – В общем, он за это время свое охранное агентство открыл и теперь не стоит на фейсконтроле.

– И?

– Ну что и? Мне он еще тогда нравился, но мы оборвали общение, я и плюнула. А тут… В общем, кажется, я попала.

Она закусывает губу и опускает голову, закрываясь волнистыми волосами. Даже в этом мы с ней разные. У меня все время были прямые волосы, и я жутко ей завидовала, что ей достаточно просто помыть голову – и укладка будет готова.

– Это ж прекрасно, – заставляю себя улыбнуться ей и сажусь рядом с этой троицей.

На полу уже образовывается маленькая горка лепестков, в которой зарываются двойнята, оставив букет в покое. Точнее, то, что от него осталось.

– Лина, это же прекрасно. Ты заслужила такое прекрасное чувство, как любовь.

Пытаюсь поверить в свои же слова, но на языке появляется горький привкус от своего же эгоизма. Я привыкла, что сестра принадлежит нам с бесятами, и мне страшно, что это изменится.

– Ой, да какая любовь?

Щеки сестры вспыхивают, и это окончательно убеждает меня в том, что там все серьезно.

– Лин, просто расслабься и получай удовольствие, – приобнимаю сестру и выдыхаю в ее макушку.

Черт, это бы напутствие и мне пригодилось.

– Ну а у тебя там как? – глаза сестры вспыхивают интересом.

Я пожимаю плечом и отвожу взгляд. Смотрю на Пашку и Мишку, а у самой на душе тяжело из-за того, что они не узнаю отца и отцовскую любовь.

– Да никак. Поговорили. Я сказала, что он в прошлом.

– Ты дура?! – вскрикивает Линка так, что Павлушка вздрагивает. – Ой, прости, малыш, – сестра успокаивающе гладит Павлушку по головке и понижает голос: – Зачем ты это сделала?

– Потому что это правильно. И давай не будем. Это моя жизнь все-таки.

Сестра надувает щеки, но молчит. И меня это устраивает.

* * *

После выходных приезжаю на рабочее место и застаю картину переезда: вереницу коробок в коридоре, через которые я чуть ли не перелетаю, едва войдя; Рома, раздающий распоряжения грузчикам, и, судя по всему, на работу он не собирается.

Его невесты в поле зрения не наблюдается, и это немного смущает. Я-то думала, они живут вместе, и я в безопасности.

– Да аккуратнее! – орет Рома, перехватывая небольшую коробку и аккуратно ставя ее на полку. – Если что-то разобьете, сдеру шкуру.

Впервые вижу его таким строгим, и мне нравится. Эта складка между бровей, задумчивый взгляд. Сегодня на нем белая майка, облегающая крепкое тело, при виде которого во рту становится как-то подозрительно много слюны, и низко посаженные джинсы с прорезями на коленках.

Меня он не замечает или делает вид, что не замечает. Я делаю несколько неуверенных шагов вглубь квартиры, и он оборачивается.

– Д-доброе утро, Роман Сергеевич, – запинаюсь, когда его взгляд обводит меня от макушки до пяток.

Нужно привыкать к его присутствию. Это же невозможно каждый раз вот так замирать, как кролик пред удавом. Мне тут еще не один день трудиться.

Выдыхаю.

Оцениваю масштаб разрухи и возвращаю взгляд на застывшего Рому. Глаза цепляются за тату на ключице. И ее точно не было в нашу единственную ночь. На ней слово «Семья» заключенное в знак бесконечности, и от этого простого знака у меня в горле образовывается ком.

Вспоминаю его слова про верность и прикрываю глаза.

– Доброе утро, веснушка.

Распахиваю глаза, не веря, что слышу это слово от него.

Но по озорному блеску в серых глазах, я понимаю, что услышала именно то, что он сказал. Непонимающе хлопаю глазами, но не могу выдавить из себя и слова. Все мысли растворились в его озорной улыбке.

– Вы уезжаете? – аккуратно кладу рюкзак на тумбочку и переплетаю пальцы.

– Я приехал, – прячет руки в карманы и вопросительно изгибает бровь. – Ты меня боишься, что ли, веснушка?

Моргаю. Да он специально, что ли, вгоняет меня в краску?!

– Хватит меня так называть, – стискиваю кулаки, чтобы не затопать ногами. – Мы вроде все обсудили.

– Ну, я вполне взрослый мужик и в состоянии самостоятельно решать, как и с кем мне общаться, – скалится, но без злобы, скорее, с поддразниванием. – Так ты меня боишься?

Внутри взрывается запал, и я, не соображая, что творю, сокращаю расстояние меду нами и утыкаю палец в твердую грудь.

– Я не боюсь тебя, – забываясь, перехожу на «ты», – но у тебя невеста и скоро свадьба. Кстати, когда?

Ехидно улыбаюсь, смотря в стремительно темнеющие глаза. Рома перехватывает меня за запястье и притягивает еще ближе. И снова этот его запах, от которого голова кругом и слюноотделение повышается.

– Ревнуешь, веснушка? – шепчет на грани слышимости.

– Переживаю, – пытаюсь освободиться, но добиваюсь противоположного эффекта.

Наши тела тесно прижаты, и это мешает нормально думать. Да дышать нормально мешает его близость!

– Так не переживай. Почему ты сбежала? Я искал тебя.

Эти слова впиваются шипами в сердце.

Прикрываю глаза. Так хочется сказать ему про детей, и я успеваю открыть рот, но грохот не дает мне совершить роковую ошибку.

– Да вашу мать! – шипит Рома, и тут же дышать становится легче.

Отходит.

– Я вам что сказал? – голос спокойный, но меня продирает до костей.

Распахиваю глаза, впиваясь в напряженную спину, за которой непроизвольно оказалась. Я не вижу лицо Ромы, но его поза говорит о высшей степени недовольства: руки в карманах и, судя по вздувшимся венам на предплечьях, сжаты в кулак, ноги на ширине плеч и перекатывающиеся мышцы под майкой.

– Вы хоть представляете, что может быть в этой коробке?

Он все еще спокоен, и меня это удивляет. Другой на его месте давно бы сорвался на крик, а Рома держит себя в руках.

– Извини, командир, мы случайно.

Рома торопливо подходит к упавшей коробке и поднимает ее с пола. Изучает надписи и выдыхает, а я – вместе с ним, даже не осознавая до этой секунды, что не дышала.

– Живите пока, но остаетесь без чаевых за неаккуратность. Это все? – он осматривает захламленную прихожую и кривится.

– Все.

– Спасибо, можете быть свободны.

Грузчики испаряются как по щелчку пальцев.

Рома запускает пальцы в волосы и стискивает их в кулаке. Разминает шею. Я же ощущаю, как по подушечкам пальцев прокатывается электрический ток. Так хочется прикоснуться к нему.

– Поможешь, веснушка? – вздергивает бровь и улыбается.

– Конечно, это моя работа.

Его улыбка тут же меркнет, и он закатывает глаза.

– Опять работа, – бурчит под нос, проходя мимо с одной из коробок.

Я неуверенно плетусь вслед за Ромой в ожидании его распоряжений. Он заходит в комнату, посередине которой стоят стол и кресло, которых я не видела.

Брови лезут вверх.

– Ага, за выходные квартира претерпела кое-какие изменения, – хмыкает, увидев мою реакцию. – Там все коробки подписаны. Ты их не таскай, начинай с книг: их на полки в гостиной разложи, пожалуйста.

Все это он говорит, пока вскрывает коробку, стоящую на столе.

– Я пока кабинетом займусь. Ненавижу переезды.

– Так зачем переехал?

Язык бы мне откусить! Не хотела же в диалог вступать, но сложно удержаться от соблазна послушать его голос, от которого по спине мурашки. Из Ромы вылетает приглушенный смешок.

– Ну, та квартира, в которой разошлись наши с тобой пути, была друга, и он вернулся в город, поэтому пришлось обзавестись своим жильем.

Рома достает фотографию в рамке, и на его лице возникает теплая улыбка, а меня затапливает ревность.

Шикаю про себя, пытаясь поставить разыгравшиеся эмоции на место. Ну вот что я за дура такая? Да и сердце предательски сжимается рядом с Ромой.

И это всего лишь после одной ночи!

Рома кладет фото на стол, и я вижу ту самую девушку, с которой я видела его возле консультации. Сердце обваливается в пятки. С трудом сглатываю вязкую слюну.

– Еще одна невеста? – сдавленно спрашиваю.

Глава 10

Рома запрокидывает голову и начинает хохотать. До слез.

– Невеста? Веснушка, ты какого обо мне мнения?

– Хватит меня так называть, Ром! – повышаю голос и тут же прикусываю язык.

Оглядываюсь, убеждаясь, что мы в квартире по-прежнему одни.

– О, ну хотя бы Ромой называешь. Это племяшка моя. Ага, по возрасту почти такая же, как и дядя, младше на три года.

– Ты с ней так близок? – пытаюсь заткнуть себя, но проваливаюсь с треском.

– Были, пока она не выскочила замуж и не свалила в другую страну. Но я даже рад, а то приходилось ее проблемы решать, в которые она постоянно влипала.

В груди расплывается чувство горечи и обиды.

Без слов разворачиваюсь и ухожу в гостиную. В глазах все плывет от еле сдерживаемых слез.

Полтора года…

Чтобы перебить горечь, скопившуюся во рту, распечатываю коробку и погружаюсь в работу. Из кабинета доносится голос Ромы, он с кем-то разговаривает в не очень-то дружелюбной манере.

Отключаюсь от того, как действует на меня его голос. Достаю первые книги и расставляю на полке, как сказал Рома. Несколько полок почти забито. Достаю следующие книги, и брови удивленно взлетают. Детские сказки? Серьезно?

Хмыкаю и тут же замираю. Ощущаю тепло, которое окутывает меня, и понимаю, что Рома рядом.

– Эти книги мне мама читала в детстве. Отдала как наследие для внуков, – слышу его усмешку, и сердце пропускает удар.

– А где твои родители? – ставлю книги на полку и поворачиваюсь, чуть ли не вжимаясь в грудь Ромы.

– За границей живут. Отец там небольшую контору открыл, на пенсию ушел, а меня сюда отправил, чтобы я Родину не забывал. Мама занимается какими-то кустами, дизайном ландшафтным.

Его рассказ как музыка для ушей. С жадностью глотаю каждое его слово и наслаждаюсь тем, что он просто рядом.

Его взгляд упирается в мое лицо, и он стискивает челюсть. Серые глаза подергиваются дымкой.

– Лен, может…

Его обрывает звук открываемой двери, и он делает несколько шагов назад.

Разрывает нашу невидимую связь. В квартиру торопливо заходит его невеста и окидывает нас подозрительным взглядом.

– Здравствуйте, – здороваюсь я и сажусь перед коробкой, чтобы закончить уже здесь и заняться делами дальше.

– Ты уже перевез свои вещи, Ромочка? – Елизавета Михайловна подходит к Роме и целует его в щеку.

Мне кажется, или Рома передергивается, когда на его щеке остается липкий след от блеска? Вытирает место поцелуя и бросает на меня быстрый взгляд.

Я же делаю вид, что мне безразличны эти нежности, хотя в груди горит зависть. Хочется оказаться на месте Елизаветы, но я понимаю, что это минутная слабость. Слишком сильно он действует на меня, и неплохо бы положить этому конец. Если хватит сил.

– На выходных, Лиз, – все же отвечает Рома.

– Елена, вы долго еще под ногами будете путаться?

Хлопаю глазами. Перевожу глаза на часы, у меня еще два часа рабочего времени.

– А у меня еще рабочий день.

– Я же сказала, чтобы вас тут не было, когда мы дома, – зло сверкает глазами и поправляет выбившуюся из прически прядь.

Сегодня она раздражена как никогда. Дергается и постоянно поправляет волосы. Испепеляет меня взглядом, будто я ей успела дорогу перейти.

– Лиза! – одергивает ей Рома. – Лен, заканчивайте то, что начали.

– Лена? Она для тебя просто Лена? – взрывается барышня и тычет в меня острым красным коготочком.

Я вздрагиваю и беспомощно смотрю на Рому. Он дергает плечом и прищуривается.

– Лиз, ты что устраиваешь?

Голос холоднеет на несколько тональностей, Рома складывает руки на груди и испепеляет невесту взглядом.

– Что я устраиваю? Это же прислуга! А ты ей Ленкаешь, – она топает ногой и самодовольно усмехается.

– Прекрати сейчас же устраивать цирк, – Рома трет рукой лицо и покидает комнату.

– Слушай, ты, – Елизавета подходит ко мне, – кукушка. Даже не смотри в сторону Ромы. Я тебе такое устрою, что жить не захочется.

– И что же ты устроишь? – Рома снова возникает в поле зрения. – Мне даже стало интересно послушать.

Девушка вздрагивает и тут же расплывается в улыбке.

– Ромочка, – и голосок такой игривый, – ну что ты? Я же шучу. Что я могу сделать? У меня просто нервы перед нашей свадьбой.

– Лиза, я как раз хотел поговорить насчет свадьбы…

Мой телефон подает признаки жизни, и я отвлекаюсь.

Выхожу в другую комнату. Линка. У меня сердце делает кульбит от волнения.

– Да, Лин?

– Систер, ты только не нервничай, – начинает заикаться Линка.

И я конечно же после этой фразы перестаю нервничать. Нет, черт возьми! Я как раз начинаю это делать!

– Что случилось, Лин? – перехожу сразу к сути.

Потому что нутром чую, что случилось.

– Эм, – мнется сестра, – тут такое дело. Мишаня в нос засунул бусинку, и я не могу ее достать.

– Чего?! – вскрикиваю и закрываю рот рукой.

Ни к чему привлекать внимание Ромы и его невесты.

– Надо везти в больницу, а как я без тебя?

– Я сейчас приеду, Лин.

Правда, понятия не имею, как я это проверну, но об этом потом.

Бросаю трубку и тороплюсь вернуться в гостиную. Лиза уже обнимает Рому и что-то ему щебечет на ушко. Рома замечает меня и отодвигается от невесты.

Внутри меня все ходуном. Да я готова заорать от страха, потому что представления не имею, что в таких ситуациях делать.

– Я прошу прощения, что прерываю…

Спотыкаюсь о вопросительный взгляд Ромы, комкаю рукав и боюсь произнести вслух просьбу.

Лиза нетерпеливо закатывает глаза и уходит. Мне это только на руку. Не хочу при ней просить о чем-то.

– Что-то случилось?

– Мне срочно нужно домой. Там ЧП у сестры, эм… Ребенка в больницу надо доставить, – постоянно запинаюсь, подбирая слова, и вижу, как Рома начинает хмуриться.

От этого становится только страшнее, потому что он вправе меня не отпустить и вообще сказать, что мои проблемы его не касаются и я должна доделать начатое.

– Да, конечно, без проблем, езжай.

Выдыхаю с облегчением, но следующие слова заставляют меня подобраться.

– Тебя подвезти?

– Нет, – торопливо выпаливаю, – не стоит, я на такси.

– На каком такси? Ты сколько его ждать будешь? Давай подвезу, мне все равно надо по делам сгонять.

Не знаю, как поступить. В час пик в нашем городе я такси буду ждать час, не меньше. На маршрутке я соберу все пробки на центральных улицах и буду ехать еще дольше. А там счет идет на минуты.

– А как же Елизавета Михайловна? – напоминаю, что мы в квартире не одни.

– Лиз, ты куда-то собиралась? – кричит вглубь квартиры. – Мне тоже надо отъехать. Виктор позвонил, какие-то вопросы надо обсудить.

Тут же появляется его невеста и хватает с дивана сумочку.

– Да, в салон за платьем свадебным, – специально громко говорит она и смотрит на меня с триумфом. – До вечера, любимый.

И весь ее облик кричит: «Вот, смотри, кто станет его женой скоро!»

Быстро целует Рому в губы и исчезает.

Жду, пока Рома переоденется, нетерпеливо постукиваю ногой. Линка пишет, что Мишаня дышит почти без труда. Но паника все равно волнами накатывает на меня. Сердце оглушительно колотится, пока я стараюсь справиться со страхом за своего малыша.

– Поехали, – Рома выходит в серой рубашке и синих брюках, без пиджака. – Давай-давай.

– Я не хочу тебя задерживать…

– Лен! – гаркает на меня. – Мы время теряем.

Сокрушенно киваю и плетусь за ним к машине. Открываю заднюю дверь и уже ставлю ногу на ступеньку.

– Вперед садись, куда ты там собралась? Дорогу мне кто покажет?

Быстро забираюсь на пассажирское сиденье и пристегиваюсь.

Набираю сестре, она моментально отзывается на вызов.

– Ну как вы там? Я уже выехала, сейчас по объездным дорогам быстро приедем. Надеюсь, – кошусь на Рому, и он кивает, выруливая на дорогу.

– Не трясись, я слежу за Мишаней. Он весел и бодр.

– Где он вообще откопал эту бусинку? – бурчу я.

– Ну, видимо, где-то, где мы не видели. Логично же, Лен. Не волнуйся, врачи достанут. Вспомни, как я в пять лет себе засунула в ухо пульку от пистолета. Мама там чуть с ума не сошла.

Хмыкаю, и мне становится чуточку спокойнее. Самую малость.

– Помню. Ладно, ждите.

В салоне воцаряется молчание. Я нервно ерзаю по сиденью и поглядываю на сосредоточенного на дороге Рому.

– Так что стряслось с малышом? – он бросает на меня вопросительный взгляд и усмехается, заметив, что я на него смотрю.

Щеки уже привычно краснеют оттого, что меня застают с поличным.

– Бусинку в нос засунул, сестра сама не справится.

Рома хмурится:

– Конечно, нужно обязательно в больницу. А сколько ребенку?

Показываю Роме, куда свернуть, и называю адрес. Ехать недалеко, и может, я смогу избежать расспросов насчет детей.

– Эм, года нет, – обтекаемо отвечаю и отворачиваюсь к окну, давая понять, что не собираюсь продолжать эту тему.

– Года нет… – тихо произносит Рома. – Жаль, что тогда ты убежала.

– Почему? – дергаюсь я, как от толчка, и поворачиваю голову.

Рома пожимает плечом, и мне кажется, его взгляд становится отрешенным.

– Да так, я о своем, не обращай внимания.

Стискиваю кулаки от волнения.

– Это ребенок сестры?

Этот вопрос словно ушат ледяной воды. Он так резко переключается с темы на тему, что я не могу уследить за ним.

– Нет, мой, – тихо произношу и жду его реакции.

Рома удивленно вздергивает бровь, но больше ничего не спрашивает, и я могу расслабиться. Хотя что ему спрашивать? Прошло полтора года, я могла родить от кого угодно.

– Приехали, – облегченно выдыхаю и тянусь к ручке. – Спасибо большое, что подвез. Не знаю, что бы делала без тебя.

– Да не за что, – голос звучит отстраненно, и меня становится грустно, что он так переменился после известия о ребенке. – Давай отвезу вас в больницу?

– Нет-нет, это уже, правда, лишнее. У сестры есть машина, мы доедем. Да и тебе куда-то нужно.

– А отец где? – спрашивает с каким-то недовольством и жесткостью.

Хочется ляпнуть, что он сидит напротив, но я вовремя прикусываю язык. Это была бы катастрофа, скажи я ему это. Да и не думаю, что он вот так бы мне поверил.

– Занят, – коротко отвечаю и уже хочу захлопнуть дверь.

– Охрененный отец! – недовольно рычит Рома, и я вся подбираюсь. – Кстати…

Я замираю, стискивая ручку. Не тороплюсь закрыть дверь машины, жду, что он хочет мне сказать.

– Я на два дня уеду в деловую поездку, так что можешь не приезжать, все равно там нечего делать будет. Я сегодня вечером шмотки доразбираю без твоей помощи. Лечите малыша.

Не могу сдержать улыбки. Хочется запрыгнуть в машину и расцеловать его за то, что понимает. Но представляю, как это будет нелепо и неуместно, тем более после этого разговора про моего ребенка. Поэтому только шире улыбаюсь.

– Спасибо тебе.

Он не сводит с меня взгляда, от которого по телу пробегают разряды тока.

– Удачной поездки.

Закусываю губу, чтобы больше ничего лишнего не ляпнуть. И его глаза тут же спускаются на мой рот. Зрачки расширяются.

– Иди, – в голос просачивается хрипотца, а я сильнее вгоняю зубы в губу, – тебя ждут.

Мне кажется, или в его взгляде мелькает разочарование? Но он прячет глаза, опуская веки, и я делаю вывод, что это мое больное воображение. С чего бы ему разочаровываться?

Разворачиваюсь и сбегаю. Разрываю напряжение, которое возникло между нами.

Глава 11

Рома

Стискиваю руль и понимаю, что даже новость о том, что у веснушки есть ребенок от какого-то мужика, не остужает. Не ставит мозг на место.

Для меня стало настоящим сюрпризом застать ее в своей гостиной. Словно полтора года разлетелись в дребезги, когда поймал ее и уберег от падения. Я никогда не думал, что такое наваждение из-за девушки вообще может быть. И за полтора года почти выдрал все воспоминания о веснушке.

Но она снова появляется в моей жизни. Ставит все с ног на голову, выбивает почву из-под ног.

Не смог я окончательно все забыть. Ту ночь, одну-единственную, но такую неповторимую.

До нашей встречи я и не подозревал, что от одной встречи так может тормоза сорвать.

Искал же ее, мать его, но Лен в нашем городе как сорняка в огороде. И брюнеток до одного места. Плюнул через три месяца поисков. А потом еще и Катька-племяшка с этим переездом и свадьбой, на которую пришлось тащиться в другую страну. Задержался там дольше, чем планировал.

Провожаю удаляющуюся тонкую фигурку и сражаюсь с демонами, засевшими глубоко внутри. Они толкают меня к ней, к наваждению моему.

Но не могу! Не сейчас.

Да и Лена занята, и ребенком уже обзавелась. А рушить семьи не в моих правилах. Это низко и подло.

На дисплее возникает имя Лизы, и я еле сдерживаюсь, чтобы не выматериться.

– Да, Лиз, – отвечаю на звонок.

– Котик, какие у тебя планы на завтра-послезавтра?

Порой я поражаюсь ее глупости, но мужественно терплю все ее выходки. Поначалу я искренне поверил, что из нас получится настоящая пара, но с каждым днем эта уверенность только тает. И сейчас я держусь чисто на своих волевых.

Выжидаю, когда смогу свернуть весь этот фарс.

– Лиз, во-первых, не называй меня так, во-вторых, я говорил тебе, что уезжаю на два дня.

– Ой, точно, я забыла, – от слащавости в ее голосе скулы сводит. – Тогда увидимся через три дня?

– Ага, – прерываю звонок и набираю отцу.

– О, привет сын, – голос отца звучит бодро, и я расслабляюсь.

Не так давно он перенес пневмонию, и врачи переживали за последствия для его возраста. Но отец бойко доказывает всем, что он нам еще даст жару, а особо назойливых врачей посылает на хрен.

– Привет, как самочувствие? – все же решаю уточнить и слышу недовольный рык.

Хмыкаю, останавливаюсь на красный свет.

– Вы с матерью решили задолбать меня этим вопросом, чтоб я и вас послал в далекое путешествие?

О, узнаю отца.

– Всего лишь переживаем, пап.

– Нормально все со мной. Ты лучше расскажи, как у тебя там?

– Наращиваем броню. С Виктором сейчас встречаюсь, у него там какие-то вопросы по поводу поставки сырья на производства.

Отец все еще переживает за свое детище, хоть и убеждает меня и всех остальных, что никаким боком больше не относится к лесозаготовкам и всем рулю я.

– Это хорошо. Что там Лиза?

Кривлюсь и думаю, как бы помягче сказать, что уговор отцов под большим вопросом. Хотя изначально я тоже охотно согласился на такой шаг. Но тогда я верил, что этот брак станет полезным. Сейчас же у меня появляются весьма серьезные сомнения.

– Пока никак. Ладно, пап, я погнал. Маму целуй от меня.

– Сильно только не гони, Шумахер, блин.

Отец отключается, а я снова погружаюсь в себя.

Восемь месяцев назад папин друг предложил фиктивный брак с его дочерью, чтобы расширить зоны влияния наших предприятий. Только Лиза вдруг поверила, что наш брак может быть вполне настоящим, и теперь активно взялась за подготовку торжества. Я честно попытался с ней попробовать, но быстро понял, что не мое.

А после появления Лены в моей жизни вообще смотреть в сторону лже-невесты не могу. Тем более после информации, которая меня настигла в последней командировке.

Дело за малым: доказать ту информацию. И если все это будет правдой, то наш уговор покатится к чертям на вполне веских основаниях. Потому что просто так разорвать договоренность между отцами я не могу. Это поставит крест на нашем семейном бизнесе. А вот по причине…

Мысли снова прерывают звонком, и я хмурюсь. Неизвестный номер.

– Слушаю, – паркуюсь возле ресторана и жду ответа.

– Ромыч, здарова.

Узнаю голос друга и расслабляюсь. Мы не так давно восстановили общение. До этого несколько лет почти не общались, но потом Стас сам меня нашел, и пошло-поехало все. Как будто не было тех лет. Да и мне тогда не хватало вот такого друга, который меня со школьной скамьи знает и всегда поймет.

– Стас? Че за номера левые? – усмехаюсь, когда друг сквозь зубы матерится, и я слышу визг тормозов.

– От назойливых партнерш скрываюсь, – ржет в ответ. – Может, словимся? Я в город вернулся позавчера.

В мысли снова проникает Лена. Надо узнать про нее все, потому что я не готов вот так сдаваться.

Глава

Звонок от Елизаветы застает меня во время прогулки с детьми. В голове тут же рождаются нехорошие мысли, но я, выдохнув, поднимаю трубку.

– Здравствуйте, – сдержанно здороваюсь, хотя внутри все встает по стойке смирно.

– Елена, здравствуй. Мне нужно, чтобы ты сейчас приехала на квартиру и сделала генеральную уборку.

У меня глаза лезут на лоб. Смотрю на часы и хмурюсь.

– Но Елизавета Михайловна, – осторожно начинаю я, – у меня сегодня…

– Никаких «но». Помимо Романа Сергеевича, – она делает акцент на имени-отчестве, – ты так же и мне подчиняешься. А мне нужно, чтобы ты прибралась в квартире. Дышать невозможно – пылища, – капризно заявляет Ромина невеста.

Мне же остается только закатить глаза и выдохнуть.

– Хорошо, сейчас приеду.

Она сбрасывает, видимо, довольная собой. Конечно, в очередной раз показала какой-то прислуге, что выходные не для обычных смертных: как дали, так и забрали.

– Ну что, бесята, прогулка окончена. Маме надо срочно ехать махать шашкой. Тряпкой, точнее, потому что одна капризная тетя унюхала пыль.

Дети весело угукают, занятые созерцанием кустов и цветочков.

Меня до сих пор немного тормошит от того случая с Мишаней. Но я успокаиваю себя тем, что все благополучно разрешилось и мой бесенок даже не понял, что произошло и зачем дядя смотрит в его ноздрю. Зато на наших с Линкой шевелюрах появилась парочка седых волос.

Затаскиваю коляску на четвертый этаж, проклиная то, что лифты такие маленькие и приходится надрывать спину. Хоть обычно Линка спускается и помогает, сейчас она не берет трубку, и это начинает меня волновать. А вдруг у нее уже есть планы, а я опять нарушу их и подкину бесят на ее шею?

– Ты чего одна запёрлась? – Линка выглядывает из ванной с полотенцем на голове, когда я с грохотом закатываю коляску в квартиру. – Че не позвонила?

На лице сестры красуется какая-то зеленая каша, и я не сдерживаю смешка. Линка скептично выгибает бровь с немым вопросом: «Что смешного?»

– Я звонила.

Вытаскиваю бесят из коляски и скидываю балетки.

Мальчики сразу направляются в сторону зала, а я перевожу дыхание. Спина слегка ноет после такого подвига Геракла, и мне нужна пара минут, чтобы привести себя в норму.

– А, я в ванной, наверное, была.

Кажется, я вижу, как даже под маской щеки сестры загораются румянцем.

– Лин, – виновато начинаю я и смущенно опускаю глаза, – можешь побыть с мальчишками?

Слышу, как Лина шаркает по полу тапками, и через секунду эти самые розовые тапки с помпонами появляются в поле зрения. Поднимаю глаза и ловлю на себе прищуренные глаза сестренки.

– У тебя же выходные? – без упрека, просто факт.

Корчу рожицу и выражаю крайнюю степень недовольства.

– Позвонила начальница и потребовала приехать навести чистоту.

Лина громко фыркает чем привлекает внимание занятых двойнят. Они с интересом таращатся на нас с сестрой, я посылаю им воздушны поцелуйчики, и бесята заливаются смехом. В такие моменты я готова таять, словно мороженое на жаре: такие они милые и трогательные.

– У меня были сегодня планы, – вздыхает сестра, а у меня сердце в пятки. – Ну куда я от вас денусь? Езжай к этой драной козе, чтоб она подавилась.

– Спасибо! – кидаюсь на сестру и чуть ли не сбиваю ее с ног. – Линка, что бы я без тебя делала?

Сестра довольно жмурится и обнимает в ответ.

– Ночь – моя, – с притворным недовольством бурчит сестренка, а я только киваю. – Пойду кутить, куда захочу.

Я не сдерживаюсь и широко улыбаюсь.

– Договорились, – скрываюсь в комнате и быстро переодеваюсь.

Запыхавшаяся, вбегаю в дом, где живет Рома, и поднимаюсь на нужный этаж. Звоню, параллельно приводя в норму сбившееся дыхание.

На пороге появляется недовольная Елизавета и окидывает меня брезгливым взглядом. Расправляю плечи, не давая этой мегере задавить меня морально.

– Что так долго? – голос режет лезвием по нервам.

Делаю глубокий вдох, чтобы не нагрубить ей, потому что это она оторвала меня от детей, выдернула меня со своего законного выходного.

– Мне нужно было собраться и доехать.

Она делает шаг в сторону. Прохожу в квартиру, и брови удивленно взлетают при виде бардака.

– Не надо делать такие глаза. Тряпку в руки – и убираться, – и уплывает в сторону комнаты.

Стискиваю зубы, чтобы не зарычать от злости, которая охватывает меня в этот момент.

Интересно, а Рома знает, что творится в его квартире, пока его нет? Трясу головой. Меня это не касается. Пусть сами разбираются, мое дело маленькое – навести порядок.

Захожу в ванную и слышу, как в дверь кто-то звонит. Собираюсь сходить и посмотреть, кто пришел, но в коридоре застываю, слыша голос Елизаветы.

– Ты зачем пришел? – словно змея шипит.

Делаю пару шагов в сторону ванной, но замираю, когда слышу знакомый голос.

– Солнышко, я телефон оставил.

Что за?..

– Стас, блин, мы же договаривались, что ты тут больше не появляешься.

Твою же!.. Что он тут делает?

– Лизончик, не злись.

Слышу звук поцелуя, и меня передергивает.

– Мы круто провели эти два дня, че ты напрягаешься?

– Стас, мы же договорились, Рома не должен ни о чем догадаться, а ты тут снова нарисовался.

Невеста Ромы буквально плюется ядом, а у меня ноги врастают в пол. В ушах гудит кровь, в висках стучит назойливый вопрос: что делать?

И тут словно гром среди ясного неба. Перед глазами всплывает лицо любовницы Стаса, которую я застала по возращении из командировки. Только тогда она была блонди, поэтому я ее не узнала. Да и в тот момент я была сосредоточена на Стасе, а его девку видела вскользь.

– Ты не одна, что ли? – выдергивает меня из задумчивости голос моего бывшего.

Я слышу приближающиеся шаги. Наконец, отмираю, срываюсь с места и скрываюсь в ванной.

– Прислугу вызвала, чтобы все следы тут прибрала.

– А, какая ты у меня умничка.

От этого эпизода внутри все сворачивается в комок. Куда я влипла? И что теперь делать?

Слышу, как уходит Стас, когда привожу в порядок разворошенную постель. Стараюсь не морщиться брезгливо, когда меняю постельное и в красках представляю, что тут происходило, пока Рома ездит по делам.

Чувствую, когда в комнате перестаю быть в одиночестве. Оборачиваюсь и ловлю на себе задумчивый взгляд Елизаветы.

– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что об этом всем Рома не должен знать? Ты же не хочешь остаться без этой работы? – складывает руки на груди и вопросительно вздергивает бровь.

Не хочу. И не могу! Потому что у меня двое детей, а желающих взять на работу мать-одиночку можно пересчитать по пальцам одной руки.

– Я не слышу ответа, – заводится и подходит ко мне чуть ли не вплотную. – Если я узнаю, что ты что-то ляпнула Роме, ты отсюда вылетишь и полетишь так далеко, что потом ни на одну работу не возьмут, а у тебя, какая досада, – она притворно-сочувствующе надувает губы, – двое детей и нет мужа.

Внутри все холодеет от одной мысли, что я могу остаться без средств к существованию.

– Я поняла вас, – роняю еле слышно.

И она довольно улыбается, пока внутри меня все переворачивается от презрения к ней и к самой себе.

Я прекрасно понимаю, что у меня нет выбора, и я буду молчать.

* * *

Какое-то время мы с Ромой только сталкиваемся в дверях, он постоянно куда-то спешит и приветствует меня сдержанной улыбкой. Я же грызу себя тем, что я знаю про неверность его ненаглядной, но ему сказать и открыть глаза на это не могу. Не рискну.

Мне дети дороже всего и ради них я даже наступлю себе на глотку. Елизавета зато регулярно маячит передо мной, словно следит. И эта слежка раздражает. Заставляет меня дергаться и контролировать чуть ли не каждый вздох.

Из-за постоянных угрызений совести обстановка дома тоже накаляется, пока Линка в один из вечеров не взрывается.

– Слушай, что с тобой происходит? – всплескивает руками сестра и плюхается на диван рядом со мной.

Непонимающе смотрю на нее, она лишь закатывает глаза.

– Только не надо вот сейчас делать вид, что ты дурочка, – фыркает сестра и поворачивается ко мне лицом.

Подгибает ногу под себя и подпирает голову, словно собирается слушать длинный рассказ.

– Ну? – не выдерживает молчания с моей стороны.

Я же делаю вид, что никак не могу оторваться от того, что слежу за мальчишками, хотя они сами прекрасно справляются и активно нажимают кнопки на интерактивной игрушке.

– Ле-е-е-е-е-е-ена, – тянет сестра так, что по коже мурашки бегут.

– Ну что, Лин? – сдаюсь и смотрю на нее исподлобья.

– Что происходит с тобой, систер?

И я сдаюсь. Чувствую, что просто не могу больше в себе это держать, и если не поделюсь, то лопну от негодования и злости. И, да, я прекрасно отдаю себе отчет в том, какой будет реакция сестры.

– Эта Лиза изменяет Роме со Стасом, – выпаливаю на одном дыхании и затаиваю дыхание.

В комнате повисает гробовая тишина, нарушаемая очередным гавканьем и мяуканьем игрушки двойнят. Глаза Линки застывают на чем-то за моей спиной. Молчит. Переваривает.

– Со Стасом? – переспрашивает, все еще не смотря на меня.

И от такого взгляда становится не по себе.

– Угу.

– С твоим бывшим?

– Угу.

– Невеста Ромы?

– Угу.

– Да ты че заладила «угу» да «угу»! – наконец-то отмирает сестра и вскакивает с дивана.

Начинает ходить туда-сюда, словно я сказала ей, что это ей изменяют.

– А что еще говорить, Лин?

– Как ты об этом узнала?

Давлю сокрушенный вздох. Собственно, чего я ожидала? Что Линка услышит такую новость, угукнет и пойдет делать свои дела? Сестра не такая у меня.

Поднимаюсь с дивана и прохожу на кухню. До зуда под кожей хочется чего-нибудь пожевать. Хоть я и понимаю, что затея плохая и заедать стресс ничем хорошим для меня не кончится, но один разочек можно.

Достаю из закромов свой любимый шоколад и с наслаждением откусываю. Жмурюсь, пока во рту взрывается нежный вкус молочного шоколада. Линка только молча таращится на меня, открыв рот.

– Что? Я немножечко.

Кому, как не ей, знать, как в свое время я сражалась с лишними килограммами и психовала, когда на весах не видела прогресса.

– В прошлый раз ты так же говорила, – фыркает сестра.

Подходит ко мне и отламывает ломтик шоколадки.

– Эй! – стреляю в ней глазами. – Мое.

Линка только покатывается со смеху, но моментально становится серьезной.

– Так, не юли мне тут. Выкладывай все и по порядку.

Закусываю губу и пересказываю случай из квартиры Ромы.

– И что ты?

– А что я, Лин? – ударяю кулаком по столу. – Что мне делать? Сказать Роме и вылететь как пробка?

– Да, – просто соглашается сестра и дергает плечом.

– Ну, во-первых, я понятия не имею, какие отношения у Ромы и невесты. Во-вторых, у меня нет доказательств. И что помешает Лизе сказать, что я просто на нее наговариваю от зависти или еще что-то в этом роде? И в-третьих, я не знаю, на что способна эта Лиза. А вдруг она сможет воплотить свои угрозы в жизнь?

Пересказываю все то, что надумала с момента, когда услышала разговор Стаса и Лизы.

Лина задумчиво чешет подбородок.

– Ну, насчет доказательств ты, конечно, права. Думаю, если открывать глаза Роме на его нареченную, то только имея какое-то подтверждение ее поступку.

Киваю. Хоть в этом сестра на моей стороне. Хлопает в ладоши и довольно улыбается. Я же сильнее вцепляюсь в столешницу, чувствую: сестра выдаст «гениальность».

– Значит, нужно поймать ее с поличным, – ошарашивает меня.

Я же просто открываю рот и не могу сказать и слова.

Ей кто-то звонит, и она выбегает из кухни, оставляя меня один на один с потрясением. А потом я чувствую, как в кармане шорт жужжит мой телефон.

Удивленно вздергиваю бровь, увидев незнакомый номер.

– Слушаю, – прокашливаюсь при звуке своего осипшего голоса.

– Привет.

От этого голоса по телу прокатывается дрожь, и я прикрываю глаза.

– Рома, – непослушными губами шепчу, а у самой сердце замирает.

– Что с голосом, веснушка? Простыла?

Слышу, как в его голос проникает волнение.

– Кхм, нет, спорила с сестрой до хрипоты, – хмыкаю и слышу ответный смешок.

Воцаряется тишина, и я неуверенно переступаю с ноги на ногу.

– Откуда у тебя мой номер?

– М-м-м-м, – задумывается, пока я прислушиваюсь к тишине на том конце, – у меня есть все номера сотрудников.

Сотрудников. Не прислуги, не служанки… И это дает ему много-много очков плюсом.

– И много у тебя их? – не ведая, что творю, игривым тоном поддеваю его.

– Эм, кажется, больше тысячи.

Включается вода, а перед моими глазами возникает Рома в душе. Моргаю, стряхиваю с себя наваждение, но внутри все равно все сладко замирает.

– Ром, ты что-то хотел? – все же избавляюсь от яркого образа обнаженного Ромы.

– Соскучился, хотел услышать твой голос, – его тон снижается, и это ласкает слух.

– Ром, – шепчу, поворачиваясь к окну и ловя в нем свое отражение, – не нужно. У тебя невеста…

– Веснушка, – так же шепотом отвечает, – у меня ты в поле зрения.

И эти его слова посылают меня в какую-то ненормальную эйфорию.

– Не нужно.

Трусливо бросаю трубку и зажмуриваюсь. В глазах закипают слезы досады.

Тут же прилетает сообщение: «А если бы невесты не было?»

Но я не рискую ответить. Слишком тяжело давать себе надежду.

Глава 12

Рома

Присутствие Лены не дает мне покоя ни на минуту. Словно не было полутора лет, на протяжении которых я пытался выбросить малейшее воспоминание о ней.

Это ж надо так засесть у меня в мозгах.

– Ну, Рома, с каждым днем у меня все сильнее подозрения, что под тебя кто-то копает и что-то собирает, – передо мной в кресле сидит Мирослав Козлов, мой начбез и хороший приятель.

Стучит пальцами по полированной поверхности стола и о чем-то сосредоточенно думает. Его слова больше не вызывают у меня злости. Только жгучее желание быстрее разобраться во всем этом и покончить с заговором, который плетется за моей спиной.

Тот же Мир, пока я был в командировке, доложил мне, что есть подозрения, что во всем замешана моя невеста.

– Ну ты же прекрасно понимаешь, что я не могу просто заявиться к отцу Лизы и сказать, что его дочь копает под меня. Да и мы еще не выяснили, с кем она заодно, – откидываюсь назад и закидываю руки за голову.

Прикрываю глаза, и тут же возникает улыбка Лены. В груди мучительно переворачивается от невозможности приблизиться больше чем на несколько шагов, потому что Лена шарахается от меня, как от прокаженного, и не дает лишний раз даже посмотреть.

Это бесит! Злит до такой степени, что я почти на грани, чтобы все не выложить про свою предстоящую свадьбу. Хотя в случае Лены вряд ли она поверит и проникнется. Тут нужны не просто слова.

– Понимаю, – подает голос Мир и продолжает рассматривать рисунок на полировке столешницы, – поэтому и не тороплюсь. Не отсвечиваю лишний раз. Мое дело – защитить тебя и всю систему компании. А твое дело, друг мой, – делать вид, что Лиза все еще тебе интересна как невеста. Прикидывайся идиотом, напяль розовые очки и улыбайся.

Корчу кислую мину, изображая, как именно я могу улыбаться. Мир хохочет, и напряжение немного ослабевает.

– Она знает, что брак будет фикцией. Так что…

– А ты делай вид, что этот брак тебе интересен, чтобы она не испугалась и не спрятала голову в песок.

Логично.

Все, кто решают перейти мне дорогу, дорого за это платят. Один раз уже попытались у меня фирму отобрать, до сих пор любуются на небо в клеточку.

– Слушай, я бы проверил еще того твоего приятеля, которого ты на работу взял не так давно.

– Стаса? – сразу же понимаю о ком речь.

– Его, – кивает Мир.

– Да ну, это ж началось до его прихода. Да и с Лизой он незнаком. Просто знает, что я жениться собираюсь.

– Ну, тут каждая теория должна быть проверена.

– Да нет, – отмахиваюсь, – ему это точно ни к чему.

Нас прерывает сигнал селектора.

– Роман Сергеевич, к вам Елизавета Михайловна, – раздается голос секретарши, и лицо Мирослава меняется.

Он надевает маску безразличия и поднимается с места.

– Короче, тяни как можешь, пока мы не выясним, кто там с ней заодно, – озвучивает то, что я и сам знаю без него.

В кабинет без стука врывается Лиза, и цокот каблуков долбит по нервам. Бросает недовольный взгляд на Мирослава, и мне с большим трудом дается молчание. Иногда до зубовного скрежета бесит ее высокомерие. Как я сразу-то его не увидел?

– Я у себя, – Мирослав даже не одаривает Лизу приветствием и скрывается за дверью.

– А ничего, что твой подчиненный ко мне так относится? – садится на стол и закидывает ногу на ногу.

– Как, Лиз? Не падает перед тобой на колени? Так он же мой подчиненный, а не твой, – не могу сдержать сарказм.

Просто не в силах. Хоть так ее на место ставить.

Лиза надувает губы и мечет в меня молнии.

– Ром, а ничего, что я твоя будущая жена?

Вцепляюсь в подлокотник, пытаясь держать себя в руках. Я вот готов в лицо сказать, что никакой, на хрен, свадьбы не будет. Только через мой труп! С такой женой и врагов не нужно.

– Ты по делу или жизни поучить? – открываю почту на компьютере и делаю вид, что очень занят.

Хотя из писем там всего два послания от прорабов с других регионов.

– Ром, я не понимаю твоего отношения ко мне. Как появилась эта поломойка, так ты прям кардинально поменялся, – складывает руки на груди, а я с шумом выпускаю воздух.

Держаться, мать его! Держаться, Филатов!

Мысленно считаю до десяти и чувствую, как возмущение постепенно утихает.

– Лиз, ты преувеличиваешь, – голос удается сохранить спокойным, и я горжусь собой.

В любой момент я могу сорваться и высказать ей все, что я о ней думаю. Но только сильнее стискиваю челюсть.

– Ромочка, – наклоняется надо мной и пытается закрыть своей грудью монитор, – ну что ты как чужой?

– Лиз, мы, кажется, уже обсудили, что этот брак не будет настоящим. Чего ты от меня ждешь?

Она хлопает наращенными ресницами.

А вот у Лены натуральные. Да твою ж!..

Такими темпами я на Лене помешаюсь окончательно и подставлю сам себя.

– Я жду, что ты оттаешь. У нас же все так хорошо начиналось.

Она приближается ко мне, и я отчетливо понимаю, что сейчас она перейдет грань. Резко поднимаюсь с кресла и отхожу к окну. Вдыхаю.

– Лиз, тебе пора. У меня скоро совещание, – выдавливаю из себя нейтральную улыбку.

Глаза Лизы наполняются злостью, и она, не сказав ни слова, вылетает из кабинета, громко хлопая дверью.

Я же могу выдохнуть только после того, как остаюсь один на один с собой.

Кто же с ней заодно? Кому выгодно то, что я пойду ко дну?

Хватаю телефон со стола и набираю Мира.

– Мегера твоя уплыла?

Не могу сдержать смешка.

– Я что думаю, Мир, – прокручиваю еще раз эту мысль, – а что, если проверить отца Лизы?

– Ты же первым за него топил, – напоминает друг.

Когда все это началось, я в первую очередь отмел друга отца. Но сейчас я готов проверять всех.

– Ну ему же выгодно, чтобы я захлебнулся.

Тишина на том конце говорит лучше слов. Мир задумался, значит, не исключает такого варианта.

– Проверим, Ром.

Возвращаюсь домой в одиночестве, и меня встречают умопомрачительные запахи ужина, от которых желудок тут же подает признаки жизни. Сглатываю слюну и прохожу вглубь квартиры. Подавляю нарастающее разочарование, когда не нахожу Лены.

Успела упорхнуть веснушка. А жаль.

– Мир.

После двух гудков мне отвечает недовольный Мирослав.

– Рабочий день закончен, дай хоть вечером от тебя отдохнуть, босс, – наигранно возмущается начбез.

– Не бухти. Ты насчет Елены Давыдовой узнал что-нибудь?

– Эм, нет, я пытаюсь, Ром, но что-то нигде про нее ничего толкового нет.

– Ты уж получше постарайся, – стучу по двери от досады.

– Будет сделано, шеф.

Глава 13

Лена

Прогуливаемся по парку с двойнятами, и я наслаждаюсь теплым летним воздухом. Сегодня ярко светит солнце и на деревьях заливаются птички.

Мишутка и Павлик о чем-то лопочут друг с другом, а я все никак не привыкну вот к таким их диалогам. А переговариваться вот так непонятно для окружающих они могут очень долго и увлеченно.

– Так, парни, о чем вы там шушукаетесь? – наклоняюсь над коляской и заглядываю к ним.

Они тут же замолкают и невинно хлопают глазками, глядя на меня.

– Секретики? – прищуриваюсь и сдерживаю улыбку.

Мишутка не выдерживает первым и улыбается во все свои шесть зубов, а Павлушка подхватывает, и у меня сердце сладко щемит от их искренних эмоций.

– Вот знаете, как покорять дам, – треплю Павлушку по щечке, и сын заливается смехом.

– Лена?

По спине пробегают мурашки, когда сзади раздается знакомый голос.

Выпрямляюсь и оборачиваюсь. Рома переводит взгляд с меня на коляску и выглядит удивленным. Нет, он выглядит шокированным.

– Привет, Ром, – судорожно думаю, как бы скрыть детей, но потом расслабляюсь.

Миша и Пашка не имеют ничего общего с Ромой. Только цвет волос, но тут не подкопаешься. Да и Рома вряд ли будет проводить параллель между нашей ночью и детьми.

– Какой сюрприз.

Не спеша подходит к нам, дети молча наблюдают за приближением незнакомца, пока внутри меня происходит настоящий ураган. Мне и страшно, и волнительно, и радостно. И все вместе дает весьма необычные ощущения.

– У тебя двое? – Рома заглядывает в коляску, и на его лице вспыхивает лучезарная улыбка.

Мальчишки улыбаются в ответ, пока я сильнее стискиваю ручку коляски.

– Ага, двойня.

– Тяжело, наверное, – Рома неловко усмехается и отводит взгляд от детей.

– Нелегко. Сестра помогает, – говорю и тут же прикусываю язык.

Черт!

В серых глазах вспыхивает подозрение, и он хмурится.

– А отец где? – задает вполне логичный вопрос, но от него мне становится дурно.

Ноги слабеют, благо есть опора в виде коляски детской.

– Мы с ним не сошлись характерами, – выдаю первое, что приходит на ум.

И, кажется, такое объяснение Роме вполне по душе, потому что дальнейшие расспросы он прекращает.

– А ты какими судьбами здесь? – оглядываюсь по сторонам.

От его квартиры мой район довольно далеко, и пока не могу представить, что его привело сюда. Ну не ко мне же?

– Да я к знакомому заезжал. Надо было кое-что обсудить, а мимо парка проезжал, и что-то захотелось мороженого, – лукаво усмехается.

Внизу живота тут же подлетают бабочки от его улыбки, и я прячу взгляд.

– Угощайся.

Перед носом возникает огромный рожок с пломбиром. Я удивленно хлопаю глазами.

– Откуда ты его достал? – оглядываю его. – А… а ты?

– Еще возьму, тут недалеко, – кивает куда-то за спину. – Составишь компанию?

Мальчишки возобновляют свой диалог, и Рома хмыкает.

– Какие болтливые. Так что, Лен? А то вдруг заблужусь. Я тут впервые.

Пожимаю плечом и неуверенно киваю. В серых глазах вспыхивают яркие огоньки, будто задуманный план воплотился в жизнь.

Трясу головой и делаю несколько шагов по направлению к ларьку с мороженым. Одной рукой управлять каретой мальчишек проблематично.

– Давай помогу.

Не успеваю возразить, как Рома перехватывает коляску. Мне же остается пялиться на эту картину, пока внутри все бурлит от адреналина. Впервые с моими сыновьями родной отец, и как к этому относиться, я не имею понятия. На глаза наворачиваются слезы при виде Ромы, катящего коляску.

Он оборачивается и вопросительно изгибает бровь.

Стряхиваю с себя ступор и в несколько шагов догоняю их.

– Ты, наверное, торопишься, – неловко замечаю, проходя мимо сидящих на лавочке молодых парочек.

– Абсолютно нет. Хочешь отвязаться от меня?

– Нет, – торопливо выпаливаю и хочу стукнуться лбом о дерево, – просто…

Неопределенно машу рукой в воздухе и ловлю смешок Ромы.

– Не волнуйся, веснушка, сегодня я свободен, что бывает редко.

– Выходной? – поддерживаю беседу и с удивлением смотрю за тем, как мы проходим мимо киоска. – А?..

– Потом, нужно же кому-то за штурвалом находиться, – кивает на коляску, и мне снова становится не по себе. – Кушай, а то растает.

Рома хмыкает, и я мысленно пожимаю плечом. Ну раз он хочет побыть в роли помощника, то почему бы не предоставить ему такую возможность. Облизываю завитушку мороженого и прикрываю глаза.

– С ума сойти, как вкусно! – уже сложно остановиться. – Не знала, что тут такое вкусное мороженое.

– Теперь знаешь.

В глазах Ромы смешинки, и я непроизвольно улыбаюсь в ответ.

– Так сколько им?

Заставляю себя расслабиться. Это просто вопрос, который задает чуть ли не каждый, кто видит моих парней.

– Девять месяцев.

– Совсем крохи, – тихо бормочет Рома, заворачивая к лавочке. – Присядем?

Пожимаю плечом. Мне слишком хорошо сейчас, чтобы отказываться. Как-то спокойно рядом с ним и комфортно, как не было уже довольно давно.

– Ну, если ты не спешишь… – снова напоминаю про его занятость, и не только в плане работы.

– Пытаешься меня выпроводить? – и рожицу такую грустную корчит, что я не выдерживаю и смеюсь.

– Ну что ты, просто мало ли кто может увидеть из знакомых.

Мы садимся на лавочку, Рома умудряется оседлать лавку и сесть лицом ко мне. Я же не знаю, куда деть глаза, потому что хочется смотреть на него. Нет, не смотреть – пялиться.

– Лен, ты меня боишься, что ли? – подается вперед и пытается заглянуть мне в глаза, пока я пытаюсь не сгореть со стыда.

– А должна бояться? – отшучиваюсь, доедая угощенье. – Спасибо, очень вкусно.

– Да пожалуйста, – хмыкает, и я все же решаюсь повернуться к нему. – У тебя тут…

Он наклоняется ближе и проводит пальцем по нижней губе. Его глаза темнеют, а я замираю, как кролик перед удавом. Дыхание сбивается, сердце же начинает колотиться, когда Рома подносит палец к своим губам и слизывает капельку растаявшего пломбира.

Тяжело сглатываю. Рома обхватывает мое лицо и о чем-то задумывается.

– Ром, – пытаюсь перетянуть его внимание.

Сложно сдерживать себя, вспоминая в этот момент, как он целовал тогда, полтора года. Еще секунда – и я начну умолять его поцеловать меня, а это неправильно. Не в нашей ситуации.

– Веснушка, – шепчет и приближается ко мне.

Застываю. Боюсь дышать, чтобы… Что? Не спугнуть этот миг?

Мальчишки начинают верещать, и я моргаю, скидывая наваждение. Рома хмыкает, переводит взгляд на двойнят, которые стоят к нам лицом и машут руками, чем-то громко возмущаясь.

– Правильно, парни, – говорю им и прячу улыбку, – спасибо, что привели маму в чувства.

Рома хмурится:

– Извини, что-то на меня нашло.

Потирает шею и передергивает плечами.

– На меня тоже, – стараюсь говорить весело, хоть внутри все переворачивается от осознания, что я могла совершить глупость.

Но на удивление рядом с Ромой весь здравый смысл улетучивается. И вот я уже готова забыть про его невесту и броситься в омут с головой. Только вот я не могу себе этого позволить.

– Нам пора, – встаю, вытираю вспотевшие ладони о джинсы и обхватываю ручку коляски.

Рома встает следом. Все еще выглядит слегка смущенным и задумчивым.

– Давай провожу.

Пожимаю плечами. Не вижу повода отказывать. Медленно направляемся в сторону дома. Молчим какое-то время, но Рома не выдерживает и начинает диалог.

– Так чем ты занималась эти полтора года? Это же не от бывшего дети, который тебе изменил, помнится?

Закусываю губу, чтобы не включить защитную реакцию и не ляпнуть, что его это никак не касается.

– Ром, что ты хочешь от меня услышать? Тебя с их отцом познакомить? – все же показываю колючки и боюсь, что Рома ответит согласием.

Он же в ответ только ухмыляется и прожигает меня взглядом.

– Я просто переживаю за тебя, – примирительно поднимает руки.

– С чего вдруг, Ром? Почему ты переживаешь за меня? Я просто случайная девушка, которая встретилась на твоем пути.

– Зря ты так думаешь, Лен. Ты далеко не случайная, просто сейчас я не могу тебя убедить в обратном.

Эти слова дергают за струны, и я отвожу взгляд.

Становится больно от его слов. Хочется поскорее скрыться в своей пещерке и замотаться в одеялко.

– Ром, не нужно говорить такие слова.

Ускоряюсь, чтобы побыстрее дойти до дома, и выдыхаю, когда ныряю в арку, которая ведет во двор. Рома тормозит меня, обхватив запястье, и поворачивает лицом к себе.

– Лен, я тебя чем-то обидел? Потому что если обидел, то скажи сразу чем. Не люблю ломать голову и догадываться.

– Ты ничем меня не обидел, Ром, просто не нужно говорить мне таких слов и не нужно играть на моих эмоциях, – прикрываю глаза, пытаясь освободиться от хватки.

– С чего ты взяла, что я играю с тобой? – он выглядит задетым, но продолжает удерживать меня.

– Потому что, Ром, у тебя – свадьба, а у меня – двое детей, за которых я жизнь отдам.

Он стискивает зубы, и я смотрю, как у него ходуном ходят желваки. Становится неуютно. Терпеть не могу выяснение отношений, но лучше сейчас, чем потом по кускам себя собирать.

– Лен, по поводу моей свадьбы… Там все не так просто, как кажется, но я не могу тебе всего рассказать.

Все же освобождаюсь от его руки и отхожу на несколько шагов.

– Ну вот когда сможешь, и если сможешь вообще, тогда и поговорим. Спасибо за то, что угостил и составил компанию, но тебе пора.

Быстро разворачиваюсь, чтобы уйти. Ощущаю, как спину прожигает его взгляд, но запрещаю себе останавливаться. Это лишнее.

– До завтра, Лен, – летит мне вслед, пока я сражаюсь с соблазном обернуться и что-нибудь сказать.

На душе кошки скребут, что я вот так с ним жестко, но я считаю, что это правильное решение. Ни к чему это все. И лучше бы вообще сделать вид, что мы с ним никогда и знакомы не были. Только вот позволит ли сам Рома мне так поступить?

Глава 14

Рома

Не тороплюсь уехать. Смотрю, как Лена подходит к подъезду с коляской, и все внутри тянется к ней. Сам не понимаю, почему меня так к ней притягивает, но я и шага не могу сделать, пока она в поле зрения.

Да и вообще, какого черта меня потащило в тот парк, когда я увидел знакомый силуэт и понял, что это Лена? Но мозг в тот момент перестал думать. Я просто припарковался на первом попавшемся месте и поперся к ней.

А еще мне не дают покоя ее дети. Почему? Да сам не могу разобраться, но внутри заводится какой-то червячок. Возраст! Девять месяцев, на беременность еще девять месяцев. Но тогда получается, что, когда мы с ней переспали, она уже была в положении.

И эта мысль ударяет под дых. Моргаю, пытаюсь собрать мысли в кучу, но получается хреново.

Лена совсем непохожа на легкомысленную девушку. Я таких сразу вижу. Или в тот вечер у меня голова совсем не варила, когда увидел ее милую мордашку в толпе в клубе.

Что за?.. Почему меня так бесит мысль, что она спала со мной, будучи беременной?

Стискиваю кулаки и слышу хруст, опускаю глаза. Чертыхаюсь сквозь зубы. Мои авиаторы… С размаху забрасываю их в ближайшую урну, все еще сверля спину Лены. Как, мать его, так получилось?

«А не по хрену ли?» – шепчет внутренний голос, хотя разум вопит, что тут не все так просто, как мне кажется.

Лена кому-то звонит, ее губы превращаются в тонкую линию, и она хмурит бровки. Поднимает голову, смотрит на какой-то этаж. На какой – мне отсюда не разобрать. Но ей явно не нравится то, что говорят в трубке.

Подкатывает коляску и пикает домофоном, закатывая коляску.

Я срываюсь с места и успеваю подхватить дверь, пока та не закрылась. Лена дергается и оборачивается. Вопросительно выгибает бровь.

– Я думала, ты уже уехал, – растерянно выдыхает.

Снова хмурится и отворачивается. Подхватывает коляску, а у меня лицо вытягивается.

– Давай сюда, – отодвигаю ее в сторону и поднимаю коляску.

Тяжелая, блин! Выдыхаю, привыкая к весу.

– Как ты вообще собиралась одна ее переть? – отчитываю ее, потому что не могу просто заткнуться и молча помочь.

Ну вот куда я лезу? Ну вот на хрена оно мне надо?

Тем более после того, как до меня доперли все факты о Лене и детях. Но не могу я просто развернуться и свалить в закат. Не могу! Ноги сами к ней несут, как зачарованные.

– Не первый раз, – огрызается.

Зубки показывает. Мне даже становится весело. Такая она в этот момент серьезная и строгая, хоть на дне глаз плещется удивление.

– Где лифт? – пыхчу, доходя до дверей на первом этаже.

За спиной все словно замирает, и я удивленно оборачиваюсь. Лена стоит красная с опущенными глазами.

– Что? Лифт сломан?

Мотает головой. Терпеливо жду ответ. Она резко выдыхает, словно собирается нырять в холодную воду.

– Коляска не складывается и в лифт не влезает, – чуть ли не шепчет, пока у меня глаза на лоб лезут.

– Как не складывается?

– Механизм сломался недавно, новую пока не купила, – еще сильнее краснеет. – Давай, спасибо, что помог.

Делает неуверенный шаг ко мне. Прикрываю глаза и качаю головой:

– Перестань.

Снова подхватываю коляску, парни начинают хохотать, и я непроизвольно хмыкаю. Забавные они все-таки. На Ленку похожи как две капли.

– Какой этаж? – отвлекаюсь от мыслей.

– Четвертый.

Ух ты ж! Ладно. Я ж мужик. Сильный пол. Она же, такая худенькая, как-то прет на себе такую ношу после прогулок.

Она видит мою заминку и начинает суетиться.

– Давай я мальчишек возьму.

– Перестань, я в норме.

Лена заламывает руки, но отступает.

Со скрипом пру коляску до пятьдесят восьмой квартиры. Лена быстро открывает дверь и закатывает коляску.

Захожу следом.

– Можно водички? – хрипло выдаю и морщусь.

Капец! Показал свою силушку богатырскую.

Лена прячет улыбку и проходит в квартиру.

– Может, чаю? Проходи, отдохнешь. Я знаю, как тяжело их таскать. Сама минут сорок поднимаюсь, когда одна.

Застываю с ботинком в руке.

– А обычно не одна?

Лена высовывается их кухни и вопросительно выгибает бровь.

– Обычно Линка помогает. Сестра, – быстро добавляет, и я успокаиваюсь.

Из кухни доносится свист чайника, пока я решаюсь пройти, а Лена суетится с детьми. Вытряхивает их из кофточек и стягивает кепки.

Опираюсь о дверной косяк и наблюдаю за этой суетой, пока в груди разливается непонятное тепло. Так уютно, словно я дома у себя. Не могу спрятать улыбку. Хотя мысль, что это чужие дети, не дает покоя.

– Проходи. Сейчас я дам малым перекус…

Лена подхватывает детей по очереди и усаживает в стульчики для кормления. Вручает по баночке пюре и ложку.

Я сажусь за стол, складывая руки на столешнице.

– Парни, а вас как зовут-то? А то мы так и не познакомились нормально. Я Рома.

Улыбаюсь и пытаюсь произвести наилучшее впечатление. Пацаны тоже пытаются улыбнуться, но их рты заняты какой-то светло-коричневой жижей, поэтому получается жутковато.

– Миша и Паша, – отвечает Лена, стоя у кухонного гарнитура и наливая чай.

Передо мной появляется синяя большая кружка с надписью «Все фигня – прорвемся!». Лена следит за моим взглядом и снова краснеет.

– Это сестра мне подарила, когда я только родила и жутко не высыпалась. Тебе с сахаром?

В руках у Лены самая простая белая сахарница, на которой я почему-то задерживаю взгляд

– Лен, ты уже была беременна, когда мы встретились?

Глава 15

Лена

Пальцы слабеют, и из них выскальзывает сахарница. Звон разбившегося предмета эхом отдается от стен и оглушает. Ноги осыпают осколки и тот самый долбаный сахар.

Мальчишки удивленно хлопают глазками и переводят взгляд с пола на меня. Делаю судорожный вдох, пытаясь подавить отчаянное желание заорать на Рому. Вместо этого с неимоверными усилиями беру себя в руки и поворачиваюсь к Роме.

Снова хмурится, смотрит на мои ноги. Переступаю через осколки, чтобы не порезаться.

– Тебе пора, – указываю в направлении двери.

– Лен.

Складываю руки на груди и молча жду, пока моя просьба дойдет до него.

Он встает и проходит в коридор пока внутри меня все рвется на части. Да как он мог такое обо мне подумать?

– А теперь послушайте меня, – специально перехожу на «вы», голос звучит холодно, – я не обязана перед вами отчитываться – это раз. Мои дети вас никак не касаются – это два. Я просто у вас работаю, Роман Сергеевич – это три. И я не просила вас гулять со мной и моими детьми – это четыре. Поэтому будьте добры, покиньте мою квартиру и больше не вмешивайтесь в мою жизнь так же, как и я не вмешиваюсь в вашу. У вас невеста, и я желаю вам только всего наилучшего.

Распахиваю дверь и жду, пока он свалит ко всем чертям! Мне стоит больших усилий не вспылить и не заорать дурниной от разочарования.

– Лен…

– Уходи!

Все же срываюсь на крик и выталкиваю его за дверь, с грохотом захлопывая ее. Прислоняюсь спиной к прохладной поверхности и прикладываю ледяную руку ко лбу. Несколько вдохов – и я буду в норме.

Дергаюсь и несусь в кухню: совсем вылетело из головы что мои сынишки одни в стульчиках. А в их возрасте такое легкомыслие с моей стороны – кощунство.

Но только увидев, как бесята доедают пюрешку, спокойно восседая на стульях, могу расслабленно выдохнуть.

Иду за веником и быстро убираю погром, который сама же и учинила. Протираю пол, чтобы наверняка не осталось и крохотного осколка стекла. Заканчиваю с уборкой за минуту до того, как домой возвращается Линка.

– Уф, – падает за стол, – устала что-то я. Все этим амурные дела не для меня.

Удивленно смотрю на вымотанную сестру и прыскаю от смеха.

– Что за мысли, Лин? Что значит не для тебя?

– Ну, Толик меня затаскал по свиданиям. А я бы дома повалялась, сериальчик посмотрела. Так нет же, то романтик на острове, то ужин, то в боулинг, то прогулка на катере. У-у-у-у-у-у, – хватается за голову.

А я уже не могу сдержать громкого хохота:

– Бедная, бедная сестренка. Парень пытается угодить, так и тут промахнулся.

Линка смотрит на меня так жалобно, что я становлюсь серьезной.

– Ну а если честно, Лин, скажи ему прямо, что весь этот движняк просто не для тебя. Он же тебя совсем не знает толком, поэтому и лезет вон из шкурки, чтобы произвести на тебя впечатление.

В домофон звонят, и сестра бодрой козочкой подрывается, словно только что не плакалась мне в жилетку, как она устала.

– Да. Кто? А, ладно.

Тишина в коридоре меня немного напрягает, но я вытаскиваю мальчишек из стульев и прибираюсь на кухне.

– Лен, это к тебе! – доносится крик из коридора, а у меня из рук выпадает тряпка.

Это что-то новенькое. Выхожу, и настроение тут же ухудшается, когда вижу на пороге Рому.

– Я тут вот… – в коридор вносит коляску, – ты же сказала, что коляска сломалась. Вот, извини.

Линка удивленно хлопает глазами, и я читаю на ее лице вопрос.

– Мне не нужны подачки, Роман Сергеевич. Можете вернуть, где взяли.

Лицо сестры вытягивается еще больше.

– Лен, я просто же…

– Не надо…

– Надо! – перебивает сестра и выдергивает коляску из рук Ромы. – Спасибо за заботу. А вы начальник сестры, да?

– Угу, – Рома продолжает прожигать меня взглядом, пока я испепеляю сестру.

– Так проходите, чайку попьем.

– Спасибо, я тороплюсь. Лен, завтра на работу?

– Я помню, Роман Сергеевич.

С наслаждением наблюдаю, как он злится. Но мне плевать на его чувства. Он мне никто!

Могу выдохнуть, только когда Рома выходит из квартиры. Хотя нет…

Три, два, один.

– Что это такое было? – таращится на меня сестра. – Откуда он узнал про коляску? Ты ему сказала про детей?

Наступает моя очередь таращиться.

– Не сказала, – слышу злой рык сестры, – мы это не будем больше обсуждать. Насчет коляски… Он просто проезжал мимо парка, где мы гуляли, и встретил там нас. Случайно.

Сестра выгибает бровь, а я понимаю, как глупо это звучит.

– Ты сама в это веришь?

Молча пожимаю плечами и ухожу от греха подальше.

– Нет, а что ты сматываешься сразу? Видно же, что ты ему небезразлична.

– Ну и что, Лин? Что это меняет?

Сестра закусывает губу и возвращается на кухню. Гремит посудой, холодильником.

– А где сахарница?

Вот же ж! Никогда она с сахаром не пила, а тут решила. Сестра снова появляется в поле зрения и складывает руки на груди.

– Что? – вскидываю руки. – Случайно разбила. Со всеми бывает.

– Ну-ну.

Мальчишки ползают по коврику, и я наконец-то отвлекаюсь от сегодняшнего дня и переключаюсь на бесят.

– Ну что, бесята?

Павлушка ползет ко мне и лезет на коленки.

– Что такое, малыш?

Сын хнычет, чувствую, как он горит, и становится страшно.

– Лин, тащи градусник.

Сестра через секунду прилетает в зал и плюхается рядом.

Ощупываю десна и не сдерживаю стон.

– Что, очередная бессонная ночь, привет? – морщится сестра.

– Извини. Сейчас посмотрю, что у нас есть в аптечке.

Линка удивленно выгибает бровь.

– А извинить-то за что?

Дергаю плечом и встаю с сыном на руках. Надеюсь, капли при прорезывании зубов еще остались и не придется на ночь глядя нестись в аптеку.

– За то, что ты не высыпаешься из-за нас.

Сестра фыркает:

– Ты мне брось эти мысли, Лен. Вы же мне не чужие, и я вижу, как сложно тебе и что ты делаешь все возможное, чтобы меня не нагружать. Но я, честное слово, не против. Сегодня Мишаня с тетей поспит, да, мой юный друг?

Подхватывает Мишаньку на руки, и тот громко хихикает.

– Да перестань, – пытаюсь сыграть в героя, хотя представляю, во что превратиться ночь, если Миша и Паша будут в одной комнате.

– Не обсуждается! Так хоть один выспится.

– Систер, я тебя люблю! – кричу вслед этому дуэту и слышу ее смешок.

* * *

Утром с трудом отрываю себя от кровати. Паша заснул только под утро, и поспать удалось от силы два часа, поэтому сейчас чувствую себя так, словно по мне проехался каток, и не один раз.

Умываюсь ледяной водой, чтобы хоть как-то уменьшить припухлость возле глаз. Хотя похожа я сейчас больше на вампира, чем на живого человека. Линка выходит из комнаты и смотрит на меня с таким сочувствием, что хочется упасть в ее объятия.

– Как Павлик?

– Нормально, уснул под утро. Может, мне отпроситься?

Линка крутит головой. Тоже прекрасно знает, что у нас это не приветствуется и карается очередными штрафными санкциями. Поэтому за все время я отпрашивалась один раз, и то почувствовала потом на заработной плате. Больше не рискую.

– Иди с миром, я справлюсь.

– Спасибо, зато потом, представляешь, как просто будет, когда своих родишь.

Линка прожигает меня таким взглядом, что мне становится смешно.

Сегодня нет настроения прихорашиваться, поэтому закручиваю волосы в гульку и надеваю самую удобную пару обуви.

В полудреме приезжаю в квартиру Ромы и с облегчением выдыхаю, когда охранник отдает мне ключи от квартиры и говорит, что хозяин уехал раньше и просил передать, чтобы я могла приступать к работе.

Вещи Ромы уже разобраны, и коридор больше не завален коробками. Приступаю к уборке, протираю пыль, постепенно погружаясь в мысли. Мою бурную деятельность прерывает звонок в дверь. Вытираю руки о фартук и иду смотреть, кто там.

Смотрю в глазок: Ромина невеста. Первая мысль: не открывать. Но она явно знает, что я здесь. Поэтому распахиваю дверь и пытаюсь выглядеть невозмутимо, хотя тошно становится при мысли о ее поступке.

– Привет, служанка, – проплывает мимо меня, обдавая сладким запахом. – А где Рома?

– Доброе утро. Не знаю, меня охранник впустил, сказал, что Роман Сергеевич уже уехал по каким-то делам.

Лицо Лизы меняется, и на нем отражается злость какая-то животная. Делаю несколько шагов назад и упираюсь спиной в стену.

– Ты ему что-то сказала, дрянь? Да?

Я распахиваю глаза и мотаю головой. Лиза приближается ко мне, и я ощущаю, как от нее исходят волны агрессии. Пытаюсь не поддаваться панике и не зажмуриться.

– Я ему ничего не говорила, клянусь, – сжимаю в кулаке подол фартука.

Главное, не паниковать. Мне не за что бояться. Я не говорила.

– Тогда почему мой жених так вот резко поменялся по отношению ко мне? – упирает руку над моим плечом, шипит, словно гадюка.

– Я не знаю, я не говорила. Да я даже его не видела в последние дни, – вру без сожаления.

– Ну ты же не забыла про то, что я тебе говорила? Мой отец не простой человек, и если я его попрошу, то ты вылетишь из своего агентства и будешь побираться, чтобы пожрать.

Стараюсь подавить порыв высказать в лицо этой гадине, что я думаю про нее. Но признание, которое сорвалось с ее языка, меня радует. Рома изменил свое отношение! Не начать бы улыбаться.

– Я все помню, – опускаю глаза, чтобы не выдать истинных эмоций.

Лиза молчит несколько минут и отступает, позволяя мне нормально дышать.

– Иди занимайся своим делом. И усеки: я тебе не отдам своего мужчину. Я прекрасно вижу, как ты на него облизываешься, но женится он на мне, поэтому забудь. Да и твои подкидыши никакому нормальному мужику не нужны будут.

Открываю рот, чтобы заступиться за детей, но тут же прикусываю губу. К чему? Такие вот выскочки всегда считают, что те, кто вокруг, ниже их. Так какой толк в том, чтобы ее переубеждать и лезть на рожон?

Глава 16

Рома

После звонка Мира бросаю все дела и срываюсь. Лечу в офис, по голосу понимаю, что случилось что-то важное. Хочется уже поскорее сдвинуться с мертвой точки и решить весь этот головняк со свадьбой и Лизой.

Кручу в руках телефон. Очень хочется написать Лене, попросить прощения за те слова, которые вылетели прежде, чем я смог обдумать последствия. По большому счету она права, и ее дети меня не касаются. Да и отец детей меня никак не должен трогать. Тем более я давно понял, что он никак не участвует в их жизни и Лена тянет все с сестрой.

И от этого мне становится как-то не по себе. Женщина не должна тянуть на себе воспитание детей, но мне же лучше, что она свободна. Разве нет?

Осталось только свою запару разрулить – и можно будет по полной программе заняться покорением женщины, которая мне небезразлична.

Выдыхаю и решаюсь. Плевать, если мен пошлют опять. Я должен попытаться.

Набиваю сообщение:

«Лен, ты была права, меня не касается обстоятельства того, как ты стала матерью. Но это не значит, что я просто буду терпеть, пока ты делаешь вид, словно я стенка. Даже не надейся!»

Отправляю и выхожу из машины.

Начбез нависает над ноутом и, кажется, даже не замечает, что я захожу в его кабинет.

– Мир, привет.

Поднимает голову и коротко кивает.

Странная реакция. Обычно он начинает говорить, а тут тишина наводит на не очень хорошие мысли.

– Проходи, садись.

Он отходит от кресла, и это еще больше разжигает интерес к происходящему.

Усаживаюсь и смотрю на монитор. Мой кабинет, дата совпадает с днем, когда я был в отъезде. Хмурюсь, уже понимая, что сейчас будет что-то серьезное.

В кабинет заходит Лиза, оглядывается на дверь, за которой обычно в приемной сидит Света, моя секретарша. Но в тот момент, видимо, на месте ее не было. Лиза садится за стол и начинает рыться в ящиках, открывает компьютер и пытается зайти в систему, но пароль ей не дает. Она ругается и снова пытается перерыть ящики.

– Что за хрень?

Запись заканчивается тем, что она ни с чем убегает из кабинета, когда кто-то заглядывает внутрь. Но кто там был, камера не захватывает. Этот кто-то весьма умело скрывается за дверным косяком.

Интересно.

– Ну, видимо, Лиза решила активизироваться. Что уж она там у тебя искала, я понятия не имею, но все еще не жалею, что заставляю тебя менять пароли каждый раз, когда ты уезжаешь. А ты все ворчишь.

Шестеренки в голове начинают активно крутиться. Хотел доказательств, что Лиза во что-то ввязалась, – получите-распишитесь!

– Что будем делать? – поворачиваюсь к начбезу.

Мирослав неопределенно дергает плечом:

– Поговорим с твоей невестой?

Хмыкаю:

– Думаешь, она признается?

Опять неопределенный жест и сосредоточенный взгляд на монитор.

– Смотря как разговаривать. Ром, становится уже не до шуток. Нам надо узнать, что там в ее головушке, и желательно, сделать все, чтобы она отказалась от идиотского плана.

– Надо со Светой поговорить. Где она была-то?

Злюсь на то, что невестушка воспользовалась отсутствием сотрудника.

– Ну, давай сначала поговорим со Светой. Только смысл? Человек, может, в туалет выходил.

– Тогда какого хрена мой кабинет был открыт? – рычу, уже не сдерживая злости.

– Логично, – Мирослав почесывает подбородок. – А у нее не могло быть ключа от кабинета?

– Да откуда? Мы вообще с ней времени мало проводим вместе. Да и ключ только у Светы в столе, но об этом знаю только я.

Мирослав удивленно вскидывает бровь:

– Серьезно? В столе?

– Видишь, даже ты не знал, – встаю и набираю Свету. – Свет, зайди к Мирославу.

– Что-то нужно брать?

– Нет.

Начинаю нервно ходить по кабинету, ощущая взгляд начбеза. Пора сворачивать этот фарс. К черту взаимоотношения отцов, и по хрену на то, что после разрыва, скорее всего, будут некоторые проблемы с бизнесом. Но такую змею на груди пригревать я не собираюсь и уж тем более не собираюсь выставлять себя идиотом, когда она воплотит хрен знает какой план.

Стук в дверь – и на пороге возникает испуганная секретарша.

– Присаживайся, Свет.

Девушка аккуратно присаживается на стул и складывает руки на коленках.

Ну да, вот так я ее не вызывал никогда. Только по делу.

– Свет, ты часто отлучалась из приемной, когда я был в отъезде последнем?

Девушка хмурится. Думает.

– Нет, раза два. Один раз меня вызвали айтишники, второй – снабжение. Но оба раза это длилось минут десять, не больше. А что случилось, Роман Сергеевич?

– А кабинет был закрыт?

– Конечно, я проверяла, прежде чем уйти, да и приемную я закрывала, Роман Сергеевич.

– Угу, – тру переносицу.

Че дальше-то спрашивать?

Мир выручает:

– А ключи только у тебя?

Света испуганно хлопает глазами:

– Эм, у меня и на охране на случай непредвиденных ситуаций.

Я верю, что она не связана с проникновением Лизы. Но круг подозреваемых ни хрена не проясняется. Теперь еще и охрана под подозрением.

– Спасибо, Свет, можешь идти.

Девушка быстро выходит из кабинета и прикрывает плотно за собой дверь.

– Давай посмотрим камеру из приемной.

Мир сокрушенно качает головой, и мне это не нравится.

– Тогда несколько камер из строя вышли какого-то хрена. Техники приезжали, смотрели, но я с ними был, следил. А в кабинет к тебе наведались еще до того, как техники приехали, поэтому, кто там был с твоей невестой, теперь останется за кадром. Но мне это все не нравится, Ром.

– Мне тоже, Мир. Кажется, пора заканчивать весь этот цирк со свадьбой.

Встаю, поправляю пиджак и иду в свой кабинет. Света провожает меня обеспокоенным взглядом, но я не обращаю внимания.

В голове крутится мысль, как бы прижать Лизу, чтобы она все рассказала. Но я прекрасно понимаю, что это будет непросто.

Набираю номер невесты, но она не отвечает. И это внезапно злит. Где ее носит?

Проверяю сообщения. Лена прочитала и не ответила. Хрен с ним, мы не гордые, постучимся в закрытую дверь, и не раз.

Перед глазами почему-то образ ее сыновей. Славные малые. И как можно было отказаться от такого дара, как стать отцом?

Лиза перезванивает почти под конец моего рабочего дня.

– Ты где?

– Я, – она теряется, – по магазинам, а что?

– Заедь ко мне в офис. Это срочно, – не дожидаясь ответа, бросаю трубку. – Мир, скинь мне видео на почту.

Начбез угукает, и через две минуты я снова пересматриваю видео.

Как ни крути, а в поведении Лизы чувствуется какая-то неуверенность, словно она не знает, что ищет. Всматриваюсь в детали, но не из-за того, что я передумал, просто хочу понять мотивы. Она явно ищет не деньги, у нее их предостаточно. Тогда что?

Лиза без стука врывается в кабинет и плюхается в кресло.

– Ром, вот знаешь, так нельзя. Я там бегаю по свадьбе, что-то узнаю, организовываю. А ты меня выдергиваешь и, не объяснив, что происходит, просто требуешь, чтобы я все бросила и приехала. Как будто мне одной эта свадьба нужна!

Слушаю ее, с трудом подавляя желание рявкнуть. Все же передо мной женщина, а женщин я привык уважать, независимо от того, какие они по своей сути.

– Лиз, помолчи.

Невеста надувает губы, и я уже готовлюсь к привычной истерике. Но она молчит.

Поворачиваю монитор и запускаю видео. Лиза стремительно бледнеет. Глазки начинают бегать, и она вжимается в кресло.

– Объяснишь, какого хрена ты делала у меня в кабинете, когда меня и в городе не было?

– Ром, я искала ви

Глава 1

С трудом доношу тяжеленный чемодан до квартиры жениха. Внутри все бурлит от радости, что скоро я увижу Стаса. Не терпится сообщить ему, что у нас есть шанс стать родителями.

Специально не предупреждаю о своем приезде, чтобы устроить сюрприз. Отыскиваю на дне сумки ключи и тихонечко захожу в коридор.

– Ста… с, – набираю воздух в легкие и тут же с шумом его выпускаю, когда взгляд спотыкается о женские туфли, а рядом – обувь жениха.

В квартире тишина. Не слышно даже разговоров. И это настораживает.

Несколько минут пялюсь на брендовые черные лакированные лодочки, и перед глазами вспыхивает примерный портрет обладательницы. Почему-то уверена, что это фигуристая высокая блондинка.

Первым порывом становится сбежать из квартиры и позвонить Стасу, предупредить все же о том, что я в городе.

Делаю глубокий вдох, еще один, но даже этого воздуха мало, чтобы успокоить зашкаливающий пульс.

– Боже, пусть это будет какая-нибудь неизвестная мне сестра, – шепчу под нос, сложив руки в замок.

Хотя прекрасно понимаю, что сестер у Стаса ровно ноль. Ни родных, ни четвероюродных.

– Ну Стас, – выводит из ступора тоненький голосок.

Словно звон колокольчика ударяет по перепонкам. И тут мозг отключается, включая все инстинкты.

Скидываю кеды и шлепаю в сторону спальни, которая вскоре должна была стать нашей супружеской.

Прикусываю губу, на минуту замешкавшись, и распахиваю дверь.

Стон застревает внутри, когда перед глазами возникает голая спина Стаса и усевшаяся сверху девица. К слову, тоже без одежды.

Внутренности покрываются толстенной корочкой льда, а я только могу крепче стиснуть дверную ручку, чтобы не упасть в обморок.

Блондинка. С большой грудью.

Непроизвольно опускаю взгляд на свою. Сравниваю. Наверное, я в проигрыше, только из-за того, что у меня не надувные шары, а своя четверка.

Моргаю. Постепенно до меня доходит смысл происходящего, и я не могу сдержать громкий смешок.

Стас вздрагивает и оборачивается, встречаясь со мной взглядом.

– Лена? – вроде и удивлен, но ни капли вины в глазах.

– Сюрприз, милый, – пищу, все еще не в состоянии до конца взять себя в руки.

– Что ты тут делаешь? – его вопрос ввергает меня в еще больший ступор.

Ноги словно свинцом наливаются, и я при всем желании сбежать и спрятаться от суровой реальности начинаю истерически хохотать.

С трудом отдышавшись встречаюсь глазами с брезгливым взглядом той самой блондинки.

– Ты серьезно? Я тут живу, – хочется, чтобы голос звучал более твердо, но слышу себя со стороны, и это больше похоже на жалобный писк побитой собаки.

– Ты че не предупредила? – Стас наконец удосуживается стряхнуть с себя обнаженную девицу, а я только успеваю зажмуриться.

Нет никакого желания смотреть на любовницу жениха.

– Солнышко, иди на кухню. Мне тут серьезно поговорить надо.

Не верю ушам и распахиваю глаза. Солнышко?

Блондинка радостно чмокает Стаса в губы и, обмотавшись покрывалом, протискивается мимо меня. Я же все это время стою и хлопаю глазами.

Это не сон? Щиплю себя за запястье и не могу сдержать шиканья. Больно! Значит, не сон.

– Что это все значит? – выдыхаю, пока смотрю, как Стас встает и надевает спортивки.

Зачесывает волосы назад и окидывает меня ледяным взглядом.

– А ты сама не догадываешься своей головой? – стучит по виску и достает пачку сигарет.

И это еще один шок. Потому что при мне раньше Стас не позволял себе курить, да и мы вроде договаривались, что никаких вредных привычек.

– Стас, – тихо произношу.

– Лена, меня все достало, – зло выплевывает он.

– Что? Я не…

Все слова вылетают из головы со скоростью света, и я просто стою в дверях и открываю рот.

– Я нормальный мужик, который хочет трахать баб, а не следить за циклами.

В синих глазах жениха вспыхивает ярость, и я делаю шаг назад.

– Но, Стас, – пытаюсь найти в себе силы, чтобы хоть что-то ответить на его ярость, – ты же сам был не против детей.

– Да, Лена, но я думал, ты после нескольких раз залетишь и все, займешься памперсами и пеленками, а я займусь своими делами. А ты что?

Всплескивает руками. Каждое его слово пронзает грудь. Пытаюсь вдохнуть, но безуспешно. Я словно разучилась дышать.

– Ты же знаешь мою ситуацию, – пытаюсь достучаться до того хорошего, что есть в Стасе.

Я все еще не верю, что человек, с которым мы прожили три года, превратился в такое чудовище за какой-то месяц, пока я была в командировке.

– О да, ты просто пустышка, – злой смешок раскалывает расстояние между нами, – которая вбила себе в голову, что срочно должна родить!

– Это неправда! – выкрикиваю, обхватывая себя руками.

Глаза влажнеют, и Стас уже видится сквозь плотную пелену слез.

– Ой, только вот не разводи болото. Давай, шмотки в зубы – и на выход.

– Ты не можешь так…

Меня хватают за запястье и вытаскивают в коридор. Я пытаюсь упираться, но Стас намного сильнее и больше.

– Еще как могу. Ищи себе другого быка-осеменителя. А у меня все только начинается.

Меня вышвыривают на лестничную клетку, и следом вылетает мой чемодан. Замок не выдерживает такого напора, и содержимое вываливается на грязный бетон.

Несколько секунд смотрю на раскиданную одежду, не в силах пошевелиться. Развалившийся чемодан как свидетельство рухнувшей только что жизни. Смаргиваю слезы и закусываю губу. Во рту разливается горький привкус крови, и я громко всхлипываю.

Перед глазами мелькают последние месяцы безуспешных попыток зачать ребенка. Слезы в подушку, чтобы Стас не видел, и не одна зарплата, потраченная на витамины, которые оказались бесполезны.

Кажется, я за год обошла всех врачей, которые консультируют по поводу беременности, но они не помогли. Только в командировке я записалась к одному не так широко известному врачу, и он сказал, что до двадцати пяти мне желательно сделать все, чтобы забеременеть. Иначе я останусь без детей. А я очень их хочу.

Он четко расписал, что делать и как, чтобы это событие наступило.

И вот за месяц до заветной даты я лишаюсь возможности стать матерью.

Громкий звук захлопнувшейся двери заставляет вздрогнуть и выйти из ступора. Чьи-то шаги по ступенькам, и я торопливо вытираю слезы. Не хватает еще на глаза соседкам попасться в таком подавленном состоянии.

Сажусь на корточки и пытаюсь собрать в кучу вещи.

– Девушка, вам помочь? – в поле зрения попадают начищенные до блеска черные мужские туфли.

Поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с незнакомым мужчиной. Он вопросительно выгибает бровь и окидывает меня заинтересованным взглядом.

Моргаю несколько раз в надежде, что передо мной всего лишь виденье. Я его не видела тут раньше. Я запомнила бы. Потому что таких невозможно не заметить.

Стальные, как грозовое небо, глаза, шрам на брови, волнистые темно-русые волосы, длинные ноги и широкие плечи. И родинка на губе. Верхней. Пухлой губе. У мужика не должно быть таких губ! Их надо запретить законом. Уверена, этот представитель мужского рода поразил не одно сердце.

Трясу головой в попытке сбросить наваждение.

Он крепко стискивает перилла. На запястье какие-то золотые понтовые часы, белоснежные манжеты рубашки режут глаза своим сиянием. Что он забыл в нашем доме?

Так! Мне только что изменил жених, а я тут пялюсь на незнакомца. Откашливаюсь и опускаю глаза на пол.

– Девушка, – снова его бархатистый голос ласкает слух, и я даже глаза прикрываю, чтобы запомнить этот звук, – с вами все хорошо?

– Д-да, – нахожу в себе силы ответить, – не нужно помогать. Сама справлюсь.

Выдавливаю из себя улыбку. Случайный прохожий какое-то время еще стоит рядом, а потом пожимает плечом и продолжает путь. Позволяю себе выдохнуть и глубоко вдохнуть и тут же жалею, потому что в ноздри врывается его парфюм. Мой любимый запах. Я хотела как-то подарить его Стасу, но жених только отмахнулся и сказал, что ему не нравится.

До меня доносится визг шин из открытого подъездного окна. Я неосознанно перевожу взгляд в сторону звука и прислушиваюсь, как отъезжает машина. Почему-то уверена, что это тот самый мужчина, с которым я только что столкнулась.

На глаза снова набегают слезы, и я обессиленно опускаюсь на гору одежды. Стискиваю кулаки и закусываю щеку.

– Черт, – не в силах сдержать эмоции.

С трудом собираю себя в кучу и поднимаюсь на ослабевшие ноги. Достаю колготки и перевязываю многострадальный чемодан. Вытаскиваю его на улицу и не сдерживаю стон, когда разгибаюсь, а поясницу простреливает резкая боль. Так долго таскать тяжести мне нельзя, но и выбора мне не оставили.

– Леночка, – доносится сзади знакомый голос первой сплетницы нашего двора, – а ты куда-то собралась?

Вот что за привычка у некоторых совать свой длинный старческий нос в чужие дела?

Натягиваю на лицо улыбку и поворачиваюсь. Сквозь толстые линзы на меня смотрят хитрые глаза Маргариты Филипповны.

– А, ты, наверное, наконец-то застала своего кобеля с той белобрысой, – у меня отваливается челюсть, а соседка продолжает как ни в чем не бывало: – Он с ней уже четыре месяца крутит роман. Я все думала, сказать или нет тебе. Ты же хорошая девушка, а тебя обманывают.

Сдерживаю порыв рассмеяться. Вот уж точно это последний человек, который думает о других. Но я прикусываю язык, чтобы не ввязаться в скандал.

– К родителям еду, Маргарита Филипповна, с удовольствием бы поболтала, но некогда, – развожу руками и хватаю чемодан, который мне уже порядком надоел.

Но в нем почти все мои вещи, а оставаться без пожитков я не собираюсь.

Дохожу до сквера недалеко от дома и падаю на лавочку.

– Да, систер, – бодро отвечает Линка, и мне даже становится легче от ее голоса.

Хотя облегчение длится недолго.

– Лин, мне Стас изменя-а-а-а-а-а-а-ал, – вою на пустынную улицу, и слезы катятся уже бесконтрольно по щекам.

Глава 2

– Так, меня, короче, задолбало смотреть на тебя такую, – без стука врывается в мою комнату сестра и распахивает плотные шторы.

Морщусь от резкого солнечного света и прикрываю глаза рукой.

– Лин, – мученически выдавливаю из себя.

– Что, Лин? Вот что, Лин? Сегодня день рождения, у нас, между прочим!

Накрываюсь одеялом с головой и прикрываю глаза. Одеяло, правда, надолго не задерживается, и его нагло сдергивают.

– Я не собираюсь ничего сегодня делать, Лин.

Двойняшка склоняется надо мной и злобно щурится:

– Вот уж дудки! Мы едем праздновать, но сначала – по магазинам.

– У меня траур, – загробным голосом бурчу и отворачиваюсь от сестры.

До меня доносится ее злое сопение.

– Слушай, систер. Вот еще из-за этого козла столько не страдать. Да радуйся, что судьба отвела такого ганд…

– Лин, – укоризненно шиплю и с трудом сажусь на кровати, – не из-за него.

Опускаю голову, прикрывая заплаканное лицо волосами.

– А из-за кого? – хлопает глазами сестренка и плюхается напротив в кресло.

После разрыва со Стасом я вернулась в бабушкину квартиру, в которой, после моего переезда к Стасу, хозяйничала старшая сестра. Ну как, старшая, на десять минут, но всегда бьет себя кулаком в грудь, что она старше.

– Да не из-за кого, а из-за чего, – сцепляю пальцы в замок. – Мне сегодня двадцать пять, Лин.

– Как и мне. Вся жизнь впереди, – приободряется сестра, а у меня снова слезы на глазах. – Черт, ты из-за диагноза, что ли?

Горло сковывает комок, и я только киваю.

– Я считаю, что он все же ошибся, – складывает руки на груди сестра и топает ногой.

Я же только хмыкаю. Мы с ней как две противоположности. Линка у нас оптимист, я же реалист, как она меня называет.

– Там же анализов куча, Лин. Я не стану матерью никогда.

– Чушь, – одергивает меня сестра, – сегодня едем охмурять мужчин.

– Ну каких мужчин, Лин? – усмехаюсь ее реплике.

– Красивых и богатых. Хотя это не обязательно. Ты же хочешь ребенка?

– Очень, – шепчу в ответ, – после смерти родителей для меня это стало мечтой. Очень хочу маленькое солнышко, которое буду любить и лелеять.

– А как же я? – надувает губы сестра, но тут же шутливое настроение улетучивается, и она садится рядом. – Почему-то я понимаю, о чем ты.

Четыре года назад мы потеряли обоих родителей в аварии. Виновник так и не был наказан, потому что оказался чьим-то сыночком и его просто отмазали. А мы с сестрой остались сиротами. Пришлось сдавать квартиру родителей, чтобы были средства на жизнь, а самим жить в бабушкиной. Хоть мы с Линой уже работаем на хороших местах, но жизнь дорожает так стремительно, что заработные платы не успевают расти. Поэтому возвращать родительскую квартиру не торопимся. Да и там слишком много воспоминаний о счастливом детстве.

Через какое-то время я поняла, что хочу продолжение себя. Хочу держать в руках маленький комочек и защищать его от невзгод. Ведь неизвестно, сколько нам отмеряно судьбой, и хочется после себя оставить достойную замену.

Это сложно объяснить. Слов не найдется, чтобы оформить все чувства и эмоции, которые одолевали меня в период осознания, что родителей больше нет.

Но у судьбы на мой счет появились свои планы, и желанного ребенка она мне так и не подарила. А сегодня растаяла последняя надежда.

– Алло, это Пентагон, – перед носом щелкают, и я моргаю от неожиданности, – пригласите к телефону Елену Давыдову, пожалуйста.

В этом вся сестра. Всеми силами пытается отгонять от нас негатив, и, если бы не она, я бы совсем погрузилась в депрессию и в жалость к себе.

– Что? – отталкиваю ее руку и смеюсь.

– Идем искать папулю для твоего ребенка.

– Чего? – открываю рот, не совсем понимая, куда клонит двойняшка.

Линка хватает меня за руку и тащит на кухню. Ставит передо мной остывший кофе и садится напротив. Задумчиво мешает сахар. Как будто он растворится в этой еле теплой жиже. Отхлебываю и морщусь. Кофе не самая сильная сторона сестры, но я стойко делаю пару глотков.

– Ну, смотри. План такой…

Она крутит на столе ложку и о чем-то сосредоточенно думает. Потом словно просыпается. Вздрагивает и поднимает на меня глаза. Хитро прищуривается, отчего у меня по спине пробегают мурашки.

– В общем, мы едем в клуб. Спокойно, – поднимает руку, чтобы я не вздумала ее перебивать, – слушаем внимательно тетю Лину. Ты там присматриваешь себе жеребца, – сестра хрюкает от смеха, но снова становится серьезной, – ну, на свое усмотрение и окучиваешь.

С минуту сижу, не двигаясь, и пялюсь на сестру в немом недоумении. Кажется, она сошла с ума. Хотя по лицу не видно никаких психических отклонений.

– Чего? – нахожу силы выдавить только это.

Лина тяжко вздыхает и закатывает глаза к полотку.

– Ну что? Ты ребенка хочешь?

Киваю.

– Ну вот. А в клубе тьма парней, которые готовы провести одну ничего не значащую ночь. Выберешь лучшего! Ты поможешь ему, он тебе.

– Э-э-э-э, я так не могу.

– Почему?

– Ну, во-первых, это неправильно…

– Неправильно для кого?

– Для меня, – парирую я и вскакиваю со стула, – я не могу вот так взять и переспать с кем-то.

– Ладно, что второе?

Замолкаю и задумываюсь.

– А вдруг у него плохие гены?

– Я сомневаюсь, что у твоего Стаса были они идеальные.

Набираю в грудь воздух, чтобы вступить в спор, но Лина поднимает руки, словно в знак капитуляции.

– Ладно, скажу иначе, – она снова замолкает и постукивает ложечкой по губам, – просто не сдерживай себя, если тебе понравится какой-нибудь мужик.

– Лин, я не собираюсь никуда идти, прекрати.

– Нет, – она ударяет по столу так, что все подскакивает, в том числе и я, – это ты послушай. Стас не достоин того, чтобы ты себя хоронила заживо. Ты молодая, красивая баба, которая достойна быть счастливой независимо от того, станешь ты матерью или нет. Лен, все в твоих руках. Ты можешь себя похоронить заживо в двадцать пять, а можешь постараться все изменить.

Она разводит руками и покидает кухню, оставляя меня наедине с мыслями. И я задумываюсь. Прокручиваю ее слова в голове раз десять. Случайная связь? Одна ночь, которая может все изменить?

Неужели я задумываюсь об этом и собираюсь это сделать? И могу ли я надеяться на чудо?

Глава 3

У меня захватывает дух от той помпезности, в которой утопает клуб.

– И часто ты тут развлекаешься? – пытаюсь перекричать галдеж возле фейсконтроля.

Сестра подмигивает и протискивается сквозь толпу.

– Эй, куда без очереди?! – несется вслед раздраженная реплика какой-то дамочки.

Но моей сестре наплевать. Прет как танкер.

– Недавно просто познакомилась с охранником, и вот теперь… – она подтягивает меня к амбалу в черной облегающей футболке, таких же черных штанах и с рацией на поясе, – мне здесь всегда рады. Да, Толь?

На непроницаемом лице охранника расцветает улыбка, и он громко хмыкает. А у меня от этого оскала по спине мурашки ползут. Да уж, ну и знакомства у моей сестренки.

– Привет, Линка-малинка.

Сестру сгребают в медвежьи объятия, а она только довольно пищит. Мне же ничего не остается, как переводить шокированный взгляд с одну на второго. Перед нами распахивается дверь, и мы погружаемся в громкие басы.

Закрываю уши ладошками. Трясу головой. После относительной тишины на улице здесь просто оглушающе.

– Так, систер, у нас тут забронирован столик, – Лина встает на носочки и крутит головой в поисках свободного места.

Зал забит до отказа, аж в глазах рябит от многообразия нарядов. В большинстве своем девушки наряжены так, что и таблички «Сегодня я вся твоя» не нужно: все понятно без лишних слов.

– Говорила я тебе, что надо платье надевать. Но нет же, ты все боишься коленками светить. Совсем тебя этот гаденыш запугал, – бурчит Лина, – О, наконец-то!

Меня снова хватают на буксир и прут куда-то в угол. Усаживают за стол, и с шумным выдохом сестра падает в кресло напротив.

– Ты пьешь сок, – Лина подзывает официанта и делает заказ, пока я в немом шоке таращусь на нее. – Что? Помни про миссию.

– Я все еще уверена, что это бред, Лин.

Сестра только цыкает в ответ, заставляя меня замолчать.

Пытаюсь отключиться от проблем и погрузиться в атмосферу клуба. Мерцающие стробоскопы помогают в этом на отлично, и вот я уже сижу, покачиваясь под очередную музыкальную композицию. Узнаю в ней любимую песню, но ремиксованную. Хоть я и не очень люблю измененные композиции, эта звучит захватывающе.

– Вперед, покорять танцпол, – Лина нетерпеливо подскакивает.

Меня заражает ее нетерпение, и я протискиваюсь на свободный пятачок на танцполе.

Несколько секунд вслушиваюсь в звучание мелодии и постепенно отпускаю контроль. Мне сегодня двадцать пять, и Линка права: как я буду жить дальше, зависит только от меня.

Вслушиваюсь в слова. Певица убеждает, что все, что не убивает, – делает сильнее, и я ей в этот момент верю.

Ощущаю, как по спине прокатывается холодок, и вздрагиваю. А потом словно тысячи иголочек пронзают кожу. Оборачиваюсь и встречаюсь со стальными глазами. Внутри закручивается пружина, когда я узнаю в сидящем возле барной стойки парне того незнакомца из подъезда.

Он с интересом осматривает меня, а когда его взгляд касается моих губ, я не сдерживаюсь и вызывающе улыбаюсь.

Вижу ответную ухмылку, и низ живота прошивает жар, хоть обмахивайся, но понимаю, что начни я это делать, то выставлю себя полной дурой.

Вокруг все словно меркнет, и остаемся только мы. Парень прищуривается и крепче обхватывает стакан с темной жидкостью. Тело снова начинает медленно двигаться, и я вижу, как в серых глазах вспыхивают яркие огоньки. И это будоражит.

По рукам пробегает табун мурашек, а сердце приятно сжимается.

Запускаю пальцы в прохладные волосы и откидываю голову. Каждую секунду чувствую, как взгляд незнакомца путешествует по моей фигуре. А потом мне становится так жарко, что каждая клеточка вспыхивает. Меня дергают за прядь волос, и я чувствую, как на губах рассыпается его теплое дыхание.

Я уверена, что открой я глаза – и столкнусь взглядом со случайным зрителем моего танца.

– Привет, красавица, – его шепот прошибает все тело. – Рад, что сегодня ты не плачешь.

Удивленно распахиваю глаза. Он меня помнит! К щекам устремляется жар, и незнакомец хмыкает.

– Сегодня нет повода, – уверенно отвечаю ему, не прерывая зрительный контакт.

Мне нравится его близость. Мы словно тысячу лет знакомы, хотя на деле столкнулись только однажды, когда меня вышвырнули из квартиры.

– А тогда был? – парень притягивает меня к своему крепкому телу.

Нос упирается в его плечо, и я глубоко вдыхаю его парфюм. Не могу ничего с собой поделать, он словно магнит. У меня нет никакого желания его отталкивать, и поэтому я с маниакальным наслаждением погружаюсь в объятия.

За секунду во мне крепнет желание, чтобы наши тела не разъединялись. Пытаюсь изгнать эту мысль из головы, но она только крепче впивается в меня.

– Это в прошлом.

– Ноготь сломала?

Я хмыкаю и шутливо ударяю его по плечу. Он перехватывает мое запястье и, смотря в глаза, подносит руку к губам.

– Рома.

Тепло его губ пробирается под кожу, и я прикрываю глаза.

– Ноготь ни при чем. Лена, – пересохшими губами отвечаю, смакуя его имя.

Оно ему идеально подходит.

– А в чем же причина того, что такие прекрасные глазки тонули в слезах?

Его улыбка согревает все внутри, и я не могу перестать улыбаться.

– Жених изменил, – впервые эти слова не вызывают боли, только злость от поступка Стаса.

– Ну и идиот.

Музыка заканчивается, и я с сожалением возвращаюсь в реальность. Вокруг столько же народа, свист, крики, и снова уши закладывает от какофонии.

– Может, угостить тебя? – кивает на барную стойку.

– А может, сбежим? – выпаливаю я.

Прикусываю губу и жалею об этих словах. Боже, что он обо мне подумает? Что я ветреная девчонка, которая готова повиснуть на первом встречном?

– Да, тут немного шумно, – окидывает взглядом танцующие тела и переплетает наши пальцы. – Думаю, было бы идеально сбежать отсюда.

Киваю. Оглядываюсь в поисках сестры и вижу, как она с широченной улыбкой показывает большие пальцы и кивает в сторону выхода.

***

– Так что же все-таки произошло?

Мы медленным шагом идем по парку недалеко от клуба.

– Ну я так, чтобы ненароком не задеть тебя, – поднимает руки.

– Да ты и не заденешь. Это в прошлом, но как в плохом анекдоте. Жена вернулась из командировки, а там – любовница.

Рома замолкает и о чем-то задумывается. Не решаюсь прервать молчание, но через минуту на его лице снова обольстительная улыбка.

– Никогда не понимал таких мужиков, – дергает плечом. – Для чего держать рядом женщину, если не можешь предложить элементарного – верности?

Только пожимаю плечами, потому что понятия не имею, что можно ответить.

– Ладно, с другой стороны, я очень даже рад, что ты теперь свободна. Свободна же? – хитро подмигивает.

– Абсолютно, – не сдерживаюсь и улыбаюсь, – а ты?

– У меня сейчас никого нет, – останавливаемся возле колеса обозрения, и Рома вскидывает голову, – по крайней мере не было сегодня утром. Ты когда-нибудь каталась на колесе обозрения ночью?

Распахиваю глаза и перевожу взгляд туда же, куда сейчас смотрит Рома:

– Не приходилось.

– А хотела бы?

Его глаза впиваются в мое лицо, и на щеках загорается румянец.

– Предлагаешь прокатиться? – поддеваю его и вижу, как серые глаза хитро прищуриваются, а губы изгибаются в заговорщицкой улыбке.

– Не сегодня. Сегодня у меня немного другие планы.

– Я тебя задерживаю? – не могу сдержать сожаления в голосе и опускаю голову.

Рома сокращает расстояние между нами и вжимает меня в ограждение аттракциона.

– Ты меня не так поняла, веснушка.

Надо же! Заметил.

Неотрывно смотрю на его губы. Дыхание сбивается, когда снова замечаю родинку на его губе. Как и тогда, в подъезде.

– Ты веришь в судьбу? – как зачарованная смотрю на движение его губ, но вопрос пролетает мимо ушей.

Не могу оторваться. А он же что-то спросил, да? Но я отмахиваюсь и не думая о последствиях целую его. Сама. И все сомнения вылетают из головы, когда он отвечает.

Сквозь сон чувствую, как к щеке прислоняются теплые губы, и на ухо шепот:

– Не убегай, веснушка, мне отъехать надо, потом вернусь.

Невнятно мямлю и снова проваливаюсь в сон. Следующее пробуждение от непрекращающегося трезвона. Шарю по тумбочке в поисках телефона.

– Алло, – голос после сна звучит, как скрип несмазанного седла, и я морщусь.

– Систер, у меня проблемы.

Распахиваю глаза и сажусь.

– Ты не могла бы меня забрать?

Мне не нравится, как разговаривает сестра, и эти крики на заднем фоне.

– Откуда? – с опаской интересуюсь.

На том конце снова слышится неразборчивый выкрик, даже я сжимаюсь от угрозы.

– Из полиции, – шепотом отвечает сестра, а у меня на голове волосы встают дыбом.

– Куда ты вляпалась?

Но мне ответом служит только тишина.

Нахожу раскиданные по полу вещи и осматриваю квартиру Ромы. Закусываю губу, ощутив, как внутри взрывается сожаление, что приходится вот так сбегать. Но не бросать же сестру в беде, а потом можно вернуться и поговорить.

Если Роме это будет нужно.

Захлопываю дверь, отсекая себя от возможности передумать, вернуться и дождаться своего случайного знакомого.

Глава 4

– Елена Давыдова, – в коридор выходит врач, уткнувшийся в папку с документами, – проходите.

Делаю глубокий вдох и встаю. Сегодня у меня УЗИ, чтобы понять, есть ли еще шансы иметь детей. Как-то закрутилось все, что только спустя несколько месяцев удается попасть на прием. Ну и врач сначала отправляет на обследование, чтобы потом иметь всю картину перед глазами.

Проходила эту процедуру сотни раз, но сейчас меня окутывает непонятное волнение.

Дрожащей рукой прикрываю дверь и прохожу вглубь кабинета.

– Проходите, раздевайтесь, – специалист заполняет бумаги, пока я торопливо стягиваю рубашку.

Расстилаю салфетку и укладываюсь на кушетку. Сердце замирает, и я тянусь к груди. Пытаюсь успокоить расшалившиеся нервы. Стискиваю кулаки и зажмуриваюсь.

– Успокойтесь, это обычный осмотр, все хорошо.

Киваю, все так же не решаясь открыть глаза.

– Так, что тут у нас?

Прохладный гель заставляет вздрогнуть.

– О как, интересно.

Распахиваю глаза и перевожу взгляд на экран. Но, как и следует ожидать, ничего там не вижу.

– Что такое?

– Когда у вас была менструация? – задает врач банальный вопрос.

Напрягаю память, чтобы вспомнить точную дату:

– Неделю назад закончились.

– Обильные были?

– Да не особо, а что такое?

Пульс подскакивает, и сердце колотится так, словно готовится пробить ребра насквозь.

– Ну что я могу сказать, поздравляю.

Ее улыбка заставляет еще сильнее стиснуть кулаки.

– Вы беременны.

– Что? – пораженно выдыхаю.

У меня слуховые галлюцинации? Ошибка? Может, она что-то перепутала?

Но нет же! Сейчас датчик скользит по животу, и на экране мои внутренние органы. Но как…

– Срок – три месяца. Двойня.

– Что? – щиплю себя за запястье и ойкаю от боли. – Двойня?

– В роду были двойни? – продолжает опрос специалист.

– Я сама из двойни.

Она неопределенно пожимает плечом, словно тут и без слов все ясно.

Три месяца. Три месяца? Значит…

В голове вспыхивают воспоминания единственной ночи с Ромой, и щеки вспыхивают от стыда.

Значит, Рома – отец.

– И что делать? – шокировано шепчу, пока мозг снова пытается включиться.

– Вы не хотите иметь детей? – слышу страх в голосе специалиста.

– Хочу, – слишком резко перебиваю.

Постепенно до меня доходит, что случилось. Мой случайный знакомый подарил мне шанс стать матерью и стал случайным папой для моих будущих детей.

– Теперь только наблюдать и беречь себя. Не нервничать, пить и кушать витаминки. Ну, в общем, ваш врач вам все скажет.

– Скажите, а все ли нормально? – с трудом скрываю панику в голосе.

– Что вы имеете в виду? С детьми? Все прекрасно. Развиваются хорошо, размеры соответствуют сроку. Все в пределах нормы, не переживайте.

Выхожу окрыленная из кабинета и прикладываю ладонь к животу. Вот это да! До сих пор не верю и пробегаюсь глазами по строчкам. Беременность, срок двенадцать с половиной недель. Многоплодная.

– Привет, крошки, – шепчу, опустив голову и улыбаясь, – я вас так ждала. Спасибо, что выбрали меня, мои ангелочки.

Смахиваю слезы счастья и выскакиваю на улицу, глубоко вдыхая весенний воздух. Достаю телефон и набираю сестру.

– У аппарата.

Фыркаю.

– Линка, я беременна, – вываливаю на сестру новость.

Минута молчания. Я неспешно бреду по тротуару, пока ожидаю, когда сестра отомрет.

– От этого урода Стаса?! – взрывается сестренка.

И ее ультразвук оглушает так, что одергиваю руку с телефоном. Морщусь.

– Спокойно. Не от него. Я беременна.

– Да ладно? От того красавца, с которым ты сбежала на наш день рождения? – счастливо визжит сестра.

Я хмыкаю, и взгляд цепляется за подъехавшую огромную черную машину. Я замираю и смотрю, как в поле зрения появляется высокая фигура Ромы. У меня перехватывает дыхание, и я уже делаю несколько шагов к нему, когда из машины выпархивает высокая стройная брюнетка и повисает на шее у Романа.

– Лена! – воет трубка голосом сестры.

Горло перехватывает, и я, не в силах вымолвить ни слова, отключаюсь. Наблюдаю за тем, как Рома целует незнакомую девушку, как та счастливо смеется.

Внутри все обрывается. Трясу головой и сжимаю в руках результаты обследования.

Та ночь была случайностью, но она подарила мне такой драгоценный дар. А Рома… он ничего мне не обещал.

Да, через несколько дней я вернулась в ту квартиру, в надежде застать там моего случайного знакомого. Но меня постигла неудача. Сейчас же я понимаю, что к лучшему…

Прячусь в тень и прислоняюсь к прохладной стене.

– Мы справимся, ангелочки, – поглаживаю живот и прикрываю глаза, – втроем мы справимся со всем. Главное, что теперь вы у меня есть.

Глава 5

Выхожу из клиники, где мне делали последнее УЗИ перед родами. До знаменательного события остается не так много времени, и я до сих пор не могу поверить, что все проходит благополучно и скоро я увижу своих ангелочков, посмотрю на два крохотных личика.

Но уже сейчас внутри все переполнено любовью и нежностью к моим детишкам.

Пытаюсь размять ноги, которые за несколько часов хождения отекают так, что страшно за свои балетки. Мне кажется, я слышу, как они трещат по швам. Останавливаюсь в теньке и прикладываю ладонь ко лбу. Тяжело таскать такую ношу в животе, но мне радостно оттого, что мои крохи полностью здоровы и готовы сказать мамочке «Привет!».

Не сдерживаю улыбки от мыслей.

– Лена!

Оборачиваюсь на окрик знакомого голоса и тут же хочу зарыться в ближайших кустах.

Напротив стоит Стас, пряча руки в карманы, и подозрительно улыбается. При виде такой улыбки становится немного страшно. Непроизвольно закрываю живот руками и тут же жалею об этом. Взгляд Стаса опускается на мои руки, и его глаза вспыхивают каким-то триумфом.

– Ого, ты почему мне не сказала?

Я хлопаю глазами, пытаясь понять, о чем он толкует. Прослеживаю за его взглядом и не могу сдержать нервного смешка.

– О чем, Стас, я должна была сказать?

Бывший сокращает расстояние между нами, мне же, наоборот, хочется спрятаться за забор, находящийся за спиной. И я даже успеваю сделать пару шагов в его сторону, но меня резко хватают за запястье. Я вскрикиваю и дергаю руку на себя. Стас вцепляется в меня мертвой хваткой, не давая сделать шаг. Становится противно от его прикосновений. Хочется достать влажные салфетки и протереть то место, где касался этот предатель.

Я начинаю осматриваться по сторонам в поисках помощников, но все делают вид, словно ничего странного не происходит. Да и чего я ждала? Мало ли кого могут вот так схватить за руку посреди бела дня?

– Что я стану отцом скоро, – эта фраза оглушает, – Лен.

Я непонимающе смотрю на бывшего и пытаюсь не рассмеяться в его лживое лицо.

– Лен, это же прекрасно. Это все меняет, – тараторит Стас, утягивая меня в сторону машины, которую я сначала даже не заметила.

– Стас, о чем ты? – удается все же вырвать из его лап свою конечность.

– Лен, я хочу все вернуть.

Мне кажется, большего потрясения я никогда не испытывала до этого момента!

– Я скучал, Лен. Прости меня.

Открываю рот, чтобы послать его ко всем чертям, но тут же его захлопываю.

– Леночка, – притягивает меня к себе, но мой большой живот нас оставляет на расстоянии.

Кто-то из деток пихает меня в бок, и я охаю.

– Отпусти меня, – шиплю сквозь зубы, толкая его в грудь. – Очнись! Ты не имеешь никакого отношения к беременности, Стас.

– Леночка, я понимаю, что ты злишься. Ну с кем не бывает. Оступился, но я одумался.

– Со мной не было, Стас, – перебиваю его.

В висках нарастает боль, которая на секунду ослепляет.

– Леночка, девочка моя…

Морщусь, отступая от него.

– Как ты можешь оставить ребенка без отца?

– Стас, это не твои дети! – выкрикиваю на всю улицу, и на меня наконец начинают обращать внимание прохожие.

– Дети? – переспрашивает ошарашенный бывший. – Лен, их там много, что ли?

– Их там двое, но тебя это никак не касается. Это мои дети, Стас, а ты можешь катиться на хрен!

Злюсь до красных пятен перед глазами. Но заставляю быстро взять себя в руки, чтобы не беспокоить своих ангелочков. Им ни к чему чувствовать, как мама злится.

– Катиться, значит? – по щелчку Стас меняется в лице и стискивает кулаки. – Я не позволю тебе вот так просто выкинуть меня из вашей жизни.

– Стас, услышь меня, – взмаливаюсь, запуская пальцы в волосы, – это не твои дети.

– Да ты сейчас все что угодно готова сказать, только бы я отстал. Но ты ко мне еще приползешь, милая.

Надуваю щеки и прикрываю глаза. Мне нельзя нервничать, а то рожу прям тут. Снова открываю глаза, и задаю вполне логичный вопрос бывшему.

– Зачем я тебе, Стас?

– Я понял, что ты для меня идеальная, – пожимает плечами.

Усмехаюсь и тут же жалею, когда Стас зло прищуривается.

– А как же твоя блондинка, которая скакала верхом, когда я вернулась.

– Она в прошлом. Лен, я семью хочу с тобой. И дети эти, это же подарок судьбы, чтобы мы снова сошлись.

У меня глаза лезут на лоб от такого тугодумия. Либо он идиот, либо прикидывается. Только вот непонятно, для чего этот спектакль.

Он снова хватает меня за руку и тащит в сторону машины.

Меня затапливает страх. Пытаюсь сообразить, как от него отделаться.

– Я буду кричать, Стас! – упираюсь пятками в асфальт и набираю полную грудь воздуха, чтобы исполнить угрозу, – помог…

Мне закрывают рот ладонью и я могу только пискнуть.

Стас оглядывается, матерится под нос и выпускает меня. Зло прищуривается, и по моей спине прокатывается холодок.

Скрывается в машине:

– Я буду ждать тебя, Леночка.

Высовывается из окна и тут же бьет по газам, поднимая столп пыли. Не в силах сдержаться, показываю удаляющейся жопе машины средний палец.

И даже легче становится, до очередного пинка. Охаю. Одновременно трезвонит телефон, и я с удивлением вижу номер начальника.

Внутри все обрывается от нехорошего предчувствия.

– Слушаю, – голос прерывается.

– Елена, добрый день. Вы можете подъехать в офис? – равнодушным голосом говорит Ольга Петровна, и от этого становится еще паршивее.

Обычно эта женщина ко мне более лояльна.

– Что-то случилось? – рискую спросить.

– Узнаете на месте, – и не прощаясь кладет трубку.

Обреченно выдыхаю. В свое время я согласилась помогать девочкам с завалами, но сказала, что не чаще одного-двух раз в неделю смогу приезжать. А сегодня на работу тащиться я не хотела, но выбора нет. Меня итак последние недели не трогали, да и надо предупредить, что окончательно ухожу в декрет и помогать не смогу больше. Тут бы самой передвигаться без затруднений, а ещё и работу какую-то делать.

Но я планирую вернуться к такому графику, как только смогу после родов, и вроде начальницу это устаивало, когда мы обсуждали мою дальнейшую деятельность.

Вызываю такси и доезжаю до офиса. Внутри на меня веет живительная прохлада, и я на несколько минут позволяю себе насладиться дуновением кондиционера.

Преодолеваю коридор и стучусь в кабинет начальницы. Слышу, как приглушенно она приглашает меня войти.

– Добрый день, Ольга Петровна.

Женщина только кивает на стул, давая распоряжение сесть.

Тяжело опускаюсь в кресло и складываю руки на коленках.

– В общем, Елена, у меня для вас неприятная новость. Мы вынуждены прекратить с вами сотрудничество, в связи с тем, что вы занимали декретное место, и основной сотрудник решил выйти.

Сердце застывает, а я вгоняю ногти в кожу.

– К-как декретное место? Почему я об этом не знала? – не могу сдержать страх.

– Видите ли, мое дело просто вас предупредить, что срок вашего трудового договора подошел к концу, – её глазки бегают по кабинету, и она даже не смотрит в мою сторону, пока внутри меня все сжимается от паники, – отдел кадров так же сообщил, что подходящих для вас вакансий нет. Единственная должность – уборщица.

– Что? Но я же беременна! – восклицаю я и вскакиваю с места.

– Повторяю, мое дело только сообщить. Мне жаль, но вам придется…

– Я поняла, – без зазрений совести прерываю начальницу. – Вещи можно забрать?

Кивок, безразличный и отстраненный, ставит финальную точку в нашем диалоге и моей работе.

Силы покидают меня и желание спорить и что-то доказывать топится в слезах, которые катятся по щекам.

На ватных ногах выхожу из офиса с коробкой под мышкой, в ней вещи, которые не успела забрать до сих пор. На глаза против воли наворачиваются злые слезы, и я тороплюсь вытереть их рукой.

И тут меня осеняет! Это же Стас устроил! Он же мне и помогал с местом в этой конторе. Я тогда и не вникала в тонкости, на радостях подписала договор, не прочитала.

Быстро он! Не успел отъехать и сразу решил этот вопрос с нужным человеком. У Стаса вообще на удивление много нужных знакомств. Только я на это глаза закрывала. А зря…

Дура-дура-дура!

Это же надо было так сглупить! Впрочем, два года назад я ему в рот заглядывала и верила каждому слову.

А теперь он, видимо, решил вот так надавить на меня.

– Хрен тебе, а не перемирие, – шепчу под нос.

И ведь никакую инспекцию не натравить. По закону все. А если учесть, кем был наш гендир, то что-то доказывать бессмысленно. Сынок депутата не раз уже затыкал сотрудников и выходил сухим из воды.

Спасибо, что хоть рассчитали и отдали трудовую с нормальной записью, а не с волчьим билетом.

Прикидываю в уме насколько хватит моих сбережений. На первое время нам с малышами хватит, а потом, надеюсь, смогу найти работу с достойной оплатой. Сложно растить одной двоих детей.

Живот сводит сильной судорогой, и вещи падают на землю. Громко ойкаю и хватаюсь за живот.

– Девушка, – ко мне подбегает незнакомка и хватает под локоть, – вам плохо?

– Да, что-то нехорошо, – дрожащей рукой пытаюсь нащупать телефон, чтобы набрать сестру, но очередная болючая схватка заставляет согнуться пополам. А в том, что у меня начались схватки, почему-то уже не остается сомнений.

– Вызовите скорую, пожалуйста, – хриплю я, цепляясь за руку своей спасительнице.

– Да, да, конечно, – торопливо отвечает и достает телефон.

Черт! Как больно. У меня же было время. Еще недели две-три как минимум!

Почему так рано?

Вдали слышатся сирены, вижу, как ко мне бегут врачи, и оседаю на лавочку.

– Сестре позвоните, – прошу доктора.

***

– Как чувствует себя наша молодая мамочка?

В палату заходит врач, когда я кормлю ангелочков.

Запахиваю халат и с трудом сажусь. После родов все ноет и болит, но я благодарна за то, что все проходит успешно и на свет появляются мои крохи Пашка и Мишка.

А мама потерпит.

Убеждаюсь в том, что двойнята надежно лежат на кровати, обложенные подушками, и не могу сдержать улыбки.

– Все хорошо. Кушаем, учимся сосуществовать вместе.

– Больше нет страха брать их на руки? – подевает доктор.

В первое мгновение мне действительно было страшно даже прикоснуться к своим мальчишкам. Они выглядели такими хрупкими и крохотными.

– Уже не такой сильный.

– Вот и отлично. Завтра после обхода, если ничего за ночь не случится, готовьтесь на выписку.

Эти слова меня окрыляют. Наконец-то домой! Хоть мы и были тут несколько дней, но для меня они стали такими долгими. Хочется сходить в душ и нормально расчесаться.

Лина уже весь телефон оборвала, когда же мы приедем домой. Сестре не терпится посмотреть на племянников.

Она с таким восторгом рассказывала, как готовила комнату для ангелочков, что я сама заразилась ее восторгом и представила, что нас ждет после возвращения.

– Папа уже готов встречать?

Этот вопрос возвращает меня в реальность, и я передергиваюсь:

– У них нет отца. Это мои дети.

Глава 6

Прошло девять месяцев.

– Ну что? Готова к встрече с новым начальником?

На руках у Лины гордо восседает Мишутка, под моими ногами шуршит пакетом Павлик. Вся комната завалена игрушками, но сыну нравится обычный пакет. Наверное, потому, что этот простой предмет громко шуршит.

Я поправляю свое темно-синее платье с логотипом нашего агентства, в которое мне повезло устроиться, будучи матерью двух маленьких детей, и через два часа меня ждет встреча с новым клиентом.

Мы с сестрой работаем по сменам, если это можно так назвать. Она работает из дома, переводит документы, и происходит это обычно по вечерам. Я же днями занимаюсь тем, что веду хозяйство у клиентов. До недавнего времени я была помощницей у одной состоятельной дамы в возрасте, но дети решили забрать ее к себе в другую страну. Мне же оставалось ждать следующего клиента. К слову, долго ждать не пришлось. Сама не ожидала, что моя деятельность так популярна.

Стою перед зеркалом и морально готовлюсь к встрече с нанимателем. Мне нужны деньги, и висеть на шее у сестры мне попросту стыдно, хоть она и уверяет, что она достаточно получает и нам всем хватит.

Но Мишутка и Павлуша – мои дети, и отвечать за них должна я. Я благодарна сестра уже за то, что она днями с двойнятами и терпит все. Хоть и рабочий день у меня до обеда.

Надеюсь, так останется и впредь.

– Да ладно, систер, выдыхай. Да, медведь, – сын ей что-то отвечает на своем татарском и важно задирает нос, – все у нашей мамочки получится.

Павлик весело угукает, а мы с сестрой громко фыркаем.

– Спасибо тебе, сестренка.

На глаза наворачиваются слезы, а Линка округляет глаза.

– Интересно, за что это?

– За помощь с этими бесятами, – сажусь на корточки перед сыном и зарываюсь пальцами в темный пушок.

Сын морщится и отползает. Этот представитель двойни не такой любвеобильный, как Миша. Тот готов сутками обниматься и висеть на руках. Павлик же любит сам по себе играть.

– Да ты посмотри на них, – сестра гладит сына по щеке и корчит ему рожицу. – Как их можно не любить? За одну их улыбку я готова таять, как мороженое на жаре. Волнуешься?

Пытливый взгляд, который я макушкой ощущаю. Отрицать нет никакого смысла, сестра четко улавливает все мои перемены в настроении. Обреченно киваю и сверяю время. Подскакиваю.

– Мне пора! – подхватываю сумочку и быстро чмокаю своих ангелочков, пока они не сообразили, что мама сбегает. – Надеюсь, возьмут.

– Не сомневаюсь! – уже у двери доносится крик сестры.

Выдыхаю, когда сажусь в маршрутку. Достаю наушники и с наслаждением включаю любимую группу. Я особенно остро ценю вот такие моменты. Да, я безумно люблю своих двойнят, но иногда хочется погрузиться в свои мысли и подумать о будущем.

Помечтать о несбывшемся.

Иногда мне становится интересно, как бы сложилось с Ромой, не сбеги я тогда. Быстро одергиваю себя, потому что перед глазами тут же возникает картина, когда Рома выходил из машины с девушкой. Тогда это здорово охладило мой пыл и в какой-то степени помогло собраться с мыслями.

Рома просто по воле случая стал случайным отцом для моих ангелочков.

Смотрю в навигатор и вскакиваю с места. Чуть остановку не проехала. И снова из-за своей романтичной натуры. Пора бы мне забыть ту единственную ночь, во время которой я ощутила себя чуть ли не центром Вселенной.

Выбегаю на раскаленный воздух и с трудом делаю вдох. В такие жаркие деньки моя форма становится орудием пыток.

Сверяюсь с адресом, указанным в сообщении, и оценивающим взглядом окидываю современную высотку.

3адираю голову, и от такой высоты дух захватывает. А кто-то ведь живет на последних этажах, которые чуть ли не рассекают плывущие по небу облака. Стекло и металл. Мне всегда казалось такое сочетание негостеприимным, без души. В таком доме не хочется жить, сюда не хочется возвращаться после работы.

«А тебе и не светит!» – одергивает меня внутренний голос, и я не сдерживаю смешок. В этом он прав. Все что мне светит – это простая двушка в панельной девятиэтажке.

– Ну и ладно, – бурчу под нос, – зато я там счастлива!

Поднимаюсь на предпоследний этаж и с трудом сдерживаю дрожь в ногах. Хоть я и не на открытом пространстве, но от этого я не становлюсь спокойнее.

Вытираю о подол платья вспотевшие ладони и звоню в дверь. Не успеваю сделать шаг назад, как передо мной возникает высокая шатенка с бесстрастной улыбкой и холодными голубыми глазами. Ого, такое сочетание во внешности – редкость. Да и по тому, как она себя держит, видно, что она не простая смертная – элита.

Пытаюсь сдержать усмешку, и даже удается. Но в её внешности проскальзывает что-то знакомое, приходится ещё раз всмотреться в лицо. Но память отказывается помогать. Я точно видела эту девушку, только вот где?

– Добрый день, я из агентства…

– Я поняла, откуда вы, я вас жду. Проходите, – она отступает и пропускает меня в светлый просторный холл.

После полумрака коридора меня на секунду ослепляет солнечный свет. Я переминаюсь с ноги на ногу, пока жду дальнейших распоряжений.

– Пойдемте на кухню, – она указывает, куда идти, и следует за мной.

Усаживается за стол, я следую ее примеру. Достаю из сумки документы, но девушка только отмахивается.

– Давайте сразу к делу.

После этих слов я сосредотачиваюсь на лице девушки и готовлюсь слушать.

– Это квартира моего жениха, он сейчас в отъезде. Нам нужен такой человек, как вы, пока я занимаюсь подготовкой к свадьбе. Нужно готовить, убирать квартиру и относить вещи в химчистку. Ну и ходить по мере необходимости в магазин. Меня зовут Елизавета Михайловна. Есть какие-то вопросы?

Понимаю намек на то, что обращаться к ней нужно исключительно по имени-отчеству. Но никак иначе я и не планировала ее называть: с этикетом знакома.

– Да, y меня указано, что у меня двое детей, поэтому хочется сориентироваться по графику работы.

– Можете быть здесь до двух часов, но это с учетом того, что вы будете все успевать. Вечером вы не должны маячить перед нами.

Она как-то брезгливо морщит нас, но я игнорирую ее выражение лица. Сейчас моя гордость не пойдет мне на пользу.

– Хорошо, когда приступать?

– Жених вернется через два дня. Все должно быть готово к его приезду.

Киваю, с каждой секундой внутри зреет желание бежать от этой девушки. Хотя она ничего мне не сделала, но я ощущаю, как от нее исходит фальшь.

***

На следующий день после разговора приезжаю к той же высотке. Елизавета Михайловна впускает меня в квартиру, сама же не проходит. Окидывает меня оценивающим взглядом.

– По всей квартире развешаны камеры. Ну это так, для справки, – заправляет гладкие черные волосы за ухо и поправляет браслет на запястье. – Через пять часов вернусь. Успеешь?

Стискиваю зубы. Это она так тонко намекнула на то, чтобы я даже не думала что-то стащить?

– Успею, – пытаюсь отключить эмоции и не показать того, что меня это задевает.

– Не слышу, – показательно наклоняется ко мне.

Я же стискиваю руки и делаю глубокий вдох.

– Я успею, Елизавета Михайловна, – выдавливаю улыбку и разворачиваюсь, чтобы уйти.

Громкий хлопок двери заставляет вздрогнуть. Заставляю себя успокоиться и осмотреть фронт работ.

Интересно, сколько отсутствовал хозяин? Потому что квартира вполне чистая, и на первый взгляд все лежит на местах. На плазме размером на полстены нет ни пылинки. На журнальном столике лежат какие-то иностранные журналы по финансам. Приподнимаю их и убеждаюсь, что под ними не остается следа.

Вся квартира выдержала в коричневых тонах. Комнаты обставлены по минимуму, на кухне все блестит, словно ничем тут не пользовались ни разу. От такого великолепия захватывает дух. Люблю, когда на кухне чисто, а то у нас с Линкой из-за этого вечные скандалы. Сестра из тех, кто забывает протереть плиту, после того как приготовит. Да что там плиту, даже посуду, бывает, не моет.

Я после рождения двойнят стала намного ответственнее подходить к вопросам чистоты. А если учесть, что эти бесята сейчас тянут в рот все, что попадет под руку, то уборка у нас в квартире происходит утром и вечером.

Стоит вспомнить про Мишку и Пашку, как внутри возникает хорошо знакомая тоска. Не могу долго вдали от них находиться. Даже несколько часов становятся пыткой.

– Хай, систер, – бодро отвечает Лина. – Чего надобно?

На фоне громко поет песню герой из любимого мультика сыновей. Звук становится то тише, то громче, словно сестра бегает по квартире.

– Как у вас дела? – достаю из сумки резиновые перчатки и пытаюсь отыскать уборную.

– Все хорошо, собираемся завтракать. Миша, отпусти ухо Павлика! – орет сестра так, что у меня уши закладывает.

– Что там происходит? – взволнованно интересуюсь и пытаюсь прислушаться, не заплачет ли кто из двойняшек.

– Ничего особенного. Тут Миша учится новым приемам на Павлике.

– Что делает?! – повышаю голос, но тут же замолкаю, оглядываясь по сторонам. – Что делает? – уже тише.

– Ну-у-у-у-у, Мишаня увидел, как в мультике кролика таскают за уши, и, видимо, решил повторить. Миша-а-а-а-а!

– Лин, – в унисон тяну я.

– Все нормально, систер. Ждем тебя дома, пока-пока.

И эта коза скидывает звонок, оставив меня в полном недоумении!

Переключаюсь на работу и стараюсь погрузиться в уборку.

***

Половина отведенного времени позади, но дел еще хватает. Первое впечатление все же бывает обманчиво. Большая часть огромной квартиры уже убрана. Впереди еще две комнаты, коридор и ванная. Удивляет, что нет никаких личных вещей в тех комнатах, где я уже побывала. Ни фото, ни одежды, ни мелочей. Словно тут и вовсе никто не живет.

Надоедает бродить по пустынным комнатам в тишине. Все равно Елизавета Михайловна придет не раньше чем через два часа.

Достаю наушники, но сперва позвоню Лине. Взгляд цепляется за время, и я одергиваю себя. Бесята по графику должны как раз укладываться, поэтому со звонком лучше повременить. Если я сейчас помешаю, то Лина как минимум проклянет меня, а как максимум сживет со свету.

Если Павлик может уснуть хоть вниз головой, то Мишаня, стоит отвлечь его от засыпания, устраивает потом темную всем, кто попадет в его поле зрения. И развлечение это такое себе. Мне хватило в свое время двух раз, чтобы в последующем прикидываться трупом в ожидании, пока сын уснет. Зато потом оба дрыхнут, как два сурка.

С тоской смотрю на ведро и засовываю наушники в уши. Плейлист возобновляет проигрывание любимых композиций, и я с головой окунаюсь в работу.

Ненадолго отвлекаюсь, чтобы приготовить обед. Пришлось пройти кулинарные курсы, чтобы почасовая оплата была выше. Да и чем больше умений, тем выше спрос у работницы агентства. А нам с малышами копеечка не лишняя. Хочу, чтобы у них было только самое лучшее.

Иногда виню себя в том, что оставила своих крох без отца, но и вмешиваться в жизнь Ромы после одной ночи было бы неправильно.

Однажды гормоны взяли верх над здравым смыслом, и я пришла в ту квартиру, где мы провели ночь, но Ромы я не нашла.

Выдыхаю, пытаясь отогнать вину. Встаю на носочки, чтобы дотянуться до верхней полки и продолжить избавлять квартиру от пыли, как кто-то трогает меня за плечо. Не удерживаюсь. Вскрикиваю, спотыкаюсь о стоящее рядом ведро с водой и понимаю, что сейчас встречусь с твердым полом.

Талию стискивает стальная хватка, и меня прижимают к крепкой груди. Мужской. Наушники вылетают от силы столкновения. Сердце же продолжает биться неестественно быстро. Пульс явно решает выбить чечетку в паре с зубами.

Однако я не спешу избавиться от чужих объятий, ибо чувствую, что ноги все еще могут меня подвести. А зубы сейчас стоят дорого.

«Боже, причем тут зубы, Лена?» – вопит внутренний голос.

Мой спаситель тоже не торопится освободить меня. Несколько мгновений мы стоим вот так посреди комната, а я вообще боюсь вздохнуть.

Нахожу в себе мужество повернуться и поблагодарить спасителя. Если бы не он…

Так, собрались! Что за внезапные страхи и застенчивость? Я мать двух детей, мне ничего не страшно!

Захват слабеет, и я пользуюсь этим, разворачиваюсь и спотыкаюсь о взгляд серых глаз, который продирает до костей:

– Рома?

Глава 7

Реальность врезается в мозг, словно бронепоезд. Парень, которого я часто видела во сне, о котором грезила и втайне мечтала, сейчас стоит передо мной и буравит меня взглядом, от которого ноги снова готовы подкоситься.

– Лена, – не спрашивает, пригвождает моим же именем к полу.

Между бровями тут же образовывается глубокая складка, которую хочется разгладить пальцем.

Одергиваю руку, которая сама тянется к нему.

Рома делает несколько шагов назад, и только сейчас замечаю, какой он уставший. Одет в простые черные джинсы и синюю футболку. Волосы в полном беспорядке и легкая щетина. И этот Рома заставляет внутренности завернуться в тугую пружину. Сердце попадает в тиски, а в кровь прыскает адреналин. Я готова радостно заскулить, как какая-то болонка при виде вернувшегося с работы хозяина. Хвоста только не хватает.

– Что ты тут делаешь, веснушка? – это обращение заставляет щеки вспыхнуть.

Он меня помнит! Не забыл.

Возникает пауза, и я пытаюсь хоть что-то разумное сказать, но эмоции грозят поглотить меня с головой. Надо же, полтора года я его не видела, и кажется, что он стал еще красивее, чем я его помнила все это время.

– Лен, что ты делаешь в моей квартире?

«Моя квартира. Мой жених вернется… К свадьбе готовимся…» – все эти отрывки фраз складываются в единую картину.

–Я… – стискиваю пальцы и опускаю глаза.

Не могу видеть, как в глазах Ромы вспыхивает ярость.

– Ты, Лен.

Пытаюсь взять себя в руки. Передо мной стоит отец моих детей, у которого есть невеста. Ошибки быть не может.

Потом буду горевать, сейчас нужно сделать свою работу и сбежать!

– Меня наняла твоя невеста, чтобы я занималась домашними делами, пока вы готовитесь к свадьбе.

Выпаливаю это на одном дыхании и замираю. Жду. Только вот чего? Что он начнет отрицать про невесту?

Но он этого не делает, добивая следующей фразой:

– Странно, Лиза не сказала мне об этом.

Пожимаю плечом, стараясь сохранять безразличное лицо.

– Извини, мне нужно закончить, – разворачиваюсь, чтобы все же завершить то, ради чего меня и наняли.

– Лен…

– Милый, а ты почему мне не сообщил, что будешь пораньше? – наши гляделки прерывает голос Роминой невесты. – Ты еще не закончила?

Вздрагиваю от того, как меняется тон, когда она обращается ко мне.

– Мне еще…

– Неважно. Можешь быть свободна на сегодня.

Она подходит к Роме и обнимает его за талию.

Мне кажется, или он слегка напрягается? Смотрит на меня поверх ее головы и с заминкой обнимает в ответ.

Я с трудом нахожу силы сдвинуться с места. Быстро хватаю ведро с водой и скрываюсь в ванной. Переодеваюсь, умываюсь прохладной водой, чтобы смыть жар с пылающих щек. Стискиваю пальцами край раковины и всматриваюсь в текущую по белоснежному фаянсу воду.

Сквозь шум до меня доносится смех Елизаветы, и это заставляет начать снова двигаться. Скидываю вещи в рюкзак и прошмыгиваю в коридор. Быстро обуваюсь.

– До свидания, – хотела крикнуть, но получается только невнятный писк.

И мне уже неважно, была ли я услышана хозяевами жилья.

***

На громкий хлопок двери выбегает взъерошенная и перепуганная сестра.

– Ты чего буянишь? – шипит она, оглядываясь на дверь в комнату, в которой спят дети. – Хочешь детей разбудить?

Я съезжаю по двери и хватаюсь за голову. Хочется заскулить, но я держусь.

– Систер, ты чего? – Линка падает передо мной на колени и пытается заглянуть в лицо. – Что случилось? – она продолжает шептать, но шепот становится громче.

– Я его встретила, – бормочу я, поднимая растерянный взгляд на сестру.

Она хмурится, явно не понимая, о чем я толкую.

– Стас, что ли, опять нарисовался? Вот тугодум, – ударяет кулаком по коленке и стискивает зубы. – Мы ж вроде ясно дали понять, чтобы даже на километр не подходил.

– Рому, – на грани слышимости отвечаю.

Глаза Линки расширяются по мере того, как до нее доходит информация. Она несколько раз хлопает глазами.

Я же просто жду, что она ответит. Про Рому она знает, я рассказала после того, как узнала о беременности.

– И где ты его встретила?

Мы продолжаем сидеть на полу в коридоре напротив друг друга и шептаться, чтобы не побеспокоить детей.

– Я убираюсь в его квартире.

– Так это же прекрасно! – вскрикивает сестра, но я закрываю ей рот рукой.

Она высвобождается, и ее улыбка ослепляет.

– Что прекрасного, Лин?

– Ну ты же хотела его найти. А тут вот, сам нашелся, так ты еще и работаешь у него. Можешь рассказать про Павлика и Мишаньку.

Если бы все было так просто.

Закусываю губу.

– Я вообще не хочу у него работать, – со слезами в голосе заявляю и откидываю голову, упираясь затылком в дверь, – но уйти я не могу.

– В смысле? Почему? – непонимающе хлопает глазами сестра.

– Потому что на меня такой штраф повесят – до конца жизни не расплачусь, – недовольно бурчу, отводя взгляд.

– Да при чем тут штраф? Уйти почему хочешь? Это ж вот… – она начинает размахивать руками, пытаясь что-то изобразить, – сама судьба вас столкнула.

– У него невеста, и у них скоро свадьба.

Линка громко фыркает и смотрит на меня, как на ненормальную.

– И что, что невеста? А у тебя от него двое детей. Да и невеста не жена. Все еще может измениться.

Резко вскакиваю на ноги, и в глазах темнеет. Меня слегка ведет в сторону, приходится опереться о дверь.

– Ну уж нет. Он этих детей не хотел, и не виноват, что я решила обманом забеременеть.

– Почему обманом-то? – вопросительно выгибает бровь сестра, и в ее взгляде отчетливо читается, что я идиотка.

Ну и пусть! Миша и Паша только мои, и Роме не стоит о них знать.

– Потому что я ему сказала, что на таблетках.

Прохожу на кухню, наливаю стакан воды и залпом его осушаю, игнорируя, как по подбородку стекают тонкие струйки.

Все мысли находятся в беспорядке. Кажется, если меня кто-то тряхнет, то все эти своры ненужных мыслей высыплются на ковер.

– Я не понимаю, почему бы ему не сказать правду?

Линка заходит следом и складывает руки на груди. Эта поза свидетельствует о ее крайней степени возмущения.

– Потому что это мои дети, и так останется впредь. И это не обсуждается, Лин.

Сестра надувает губы.

Я слышу, как Павлушка хныкает в комнате, и срываюсь с места.

– А я считаю, детям нужен отец, – недовольно пыхтит сестра, когда я проношусь мимо.

– Вот будут твои – будешь решать, – парирую я.

Захожу в комнату, погруженную в полумрак, и не сдерживаю улыбки.

Мои мальчишки мирно посапывают в кроватках, которые стоят по обе стороны от моей полуторки. Павлушка прижимает к себе силиконовую лопатку, и при виде этой картины я фыркаю. Вот же повар! Мишаня, как истинный мужичок, сжимает в объятиях надувной молоток.

Закусываю костяшку пальца, чтобы не рассмеяться в голос. Смотрю на двух крошек, которые стали важнее жизни, и сердце наполняется нежностью. Сажусь возле кровати Павлика и сжимаю его крохотный кулачок.

– Нет, малыши, я не готова про вас рассказывать, – шепчу в тишину комнаты.

***

Вечером сидим в гостиной и все еще дуемся друг на друга. Линка с кем-то переписывается в телефоне, я же слежу за малышами, которые решили опробовать новые трюки из мультфильма и теперь по очереди пытаются влезть на спинку дивана.

Я только и успеваю подставлять то руку, то ногу, чтобы уберечь их от падения. Быть мамой двойни сложно, потому что ответственность, которая на тебе, кратна двум. И нет, они не делают жизнь проще, потому как могут занять друг друга. По крайней мере, сейчас этого не происходит. И если кто-то из них болеет, то второй, как правило, цепляет заразу на следующий день. Благо за все девять месяцев они болели два раза. И то там был простой насморк.

Но мы с Линкой прокляли все на свете, пока пытались промыть эти два крохотных носика. Я сама готова была переболеть, только бы мои бесята не страдали.

– У тебя телефон жужжит уже полчаса, – недовольно пыхтит сестра, выдергивая меня из воспоминаний.

Незнакомый номер, и от этого внутри все замирает. А вдруг это?..

– Ну, ты ответишь или подождешь, пока твой многострадальный телефон грохнется на пол и окончательно падет смертью храбрых?

Я фыркаю от этого замечания. Не могу держать лицо, когда Линка вот так бурчит. Сестра тоже усмехается, но пытается быстро взять себя в руки.

Подхватываю телефон и отвечаю. Подбираюсь на диване в надежде, что услышу низковатый хриплый голос.

– Елена, – меня с грохотом спускает с небес на землю женский голос, – это Елизавета Михайловна.

– Слушаю, – сдерживаю разочарованный вздох.

– Завтра мы ждем вас утром. Приедьте к девяти, будьте так любезны.

От ее тона скулы сводит, и я передергиваюсь.

– Нам нужно будет на работу. Никаких опозданий.

От ее «нам» непроизвольно кривлюсь. Прекрасно понимаю, о ком идет речь. Но стараюсь не заострять на этом внимания, потому что меня это не касается. К черту!

Рома мне никто. Только вот глупому сердцу это не объяснишь. Стоило его увидеть снова, как все воспоминания расцвели с новой силой. И тело снова потянулось к нему, как тогда в клубе.

– Хорошо, я поняла вас, Елизавета Михайловна.

Не прощаясь, она прерывает звонок. А мне становится весело оттого, что некоторые, почуяв власть даже над одним человеком, начинают строить из себя биг боссов и стараться принизить другого.

– Кто там тебе так поздно?

Линка все еще делает вид, что она занята телефоном. Но если бы у нее уши увеличивались в размере, то обязательно одно ухо было бы где-то рядом с моим телефоном.

– Ты же с кем-то увлеченно беседуешь в телефоне? Не смею отвлекать.

Стоит сказать это, как Лина отшвыривает телефон и вскакивает:

– Не беси меня, систер. Кто звонил? Невеста нашего папашки?

В серых глазах сестры вспыхивают дьявольские огоньки, которые заставляют меня немного уменьшиться в размерах.

– Какая разница, – тру переносицу, пытаясь отделаться от неприятного звонка.

– Как это какая? Там наш папашка с какой-то мымрой, а ты тут сидишь вся такая спокойная, – сестра складывает руки на груди и выгибает бровь.

Я поджимаю губы и стискиваю кулаки, чтобы снова не начать спорить. Это того не стоит.

– Лин, мы это обсудили. У него своя жизнь, и мы никаким боком туда не вписываемся. Мы с ним разные.

– Именно поэтому вы тогда переспали, и сейчас у тебя каким-то чудом его дети, – сестра надувает губы.

– Что ты задумала, Лина? – прищуриваюсь, пытаясь увидеть сестру насквозь.

А сеструля только невинно хлопает глазками, и это настораживает еще больше. Вот так и сверлим друг друга глазами: она стоит, а я все еще сижу на диване.

– Ничего я не задумала, – пожимает плечом и уходит.

Вот так молча, оставив меня с выпученными глазами.

Что это только что было? И что там в ее голове снова родилось? Потому что никаких сомнений в том, что Линка вот так просто это все оставит. У нее в глазах проскользнул лукавый огонек. И это не к добру. Успокаивает только то, что она не видела Рому и не знает про него ничего. Как и я. Хотя…

Главное я знаю: у него невеста и он под запретом.

Глава 8

Утром на скорую руку готовлю завтрак на всю троицу. Сестре – ризотто с красной рыбой, малышне – кашу с фруктовым пюре. На радость маме, прикорм у нас проходит относительно гладко. Мальчишки лопают все, что им подсовываешь, и потом не мучаются никакими болями в животе.

Передергиваю плечами и обвожу результаты трудов глазами. Так, все готово, теперь собираться. Заплетаю две тугие косы, чтобы волосы не мешали, и украшаю их несколькими шпильками с камушками под цвет моих глаз. Достаю форменное платье и закусываю губу. Не люблю свою форму, но правила есть правила, поэтому придется влезать в него.

Крашу ресницы, пара мазков блеском для губ, чтобы немного придать объема. Прислушиваюсь, но в квартире тишина. И я завидую всей троице, что они могут себе позволить вот так сопеть в кроватях, а мне предстоит испытание маршруткой в час пик.

Минут пять выбираю обувь и останавливаю выбор не на кедах, как обычно, а на туфлях-лодочках. Они делают мои ноги стройнее и длиннее, несмотря на то что я не могу похвастаться высоким ростом. Всего-то метр пятьдесят восемь.

Ныряю в шкафчик с обувью и распрямляюсь, после того как выуживаю нужную пару. До меня доходит, что я пытаюсь выглядеть сегодня не так, как обычно. Это что же, я хочу понравиться Роме?

Со звонким шлепком ударяю себя по лбу и шикаю от боли. Кольцо «Спаси и сохрани» на пальце неприятно царапает кожу. Уже не первый раз, но все никак не дойду до ювелира, чтобы отшлифовать его.

– Ты уже уходишь? – почесывая бедро в коридор выходит Линка, один глаз закрыт, а вторым она пытается что-то рассмотреть. – Время – полвосьмого.

Надо же, спросонья даже время рассмотрела.

– Мне сегодня к девяти, а ехать далековато. Завтрак – на плите, не забудь, что малым нельзя сегодня компот.

– Я помню: мы ждем, не будет ли реакции на ягоды. Не первый день замужем, – фыркает сестра и окидывает меня одним глазом, тихонько присвистывает: – А ты ничо так выглядишь. Не как всегда. Одобряю.

Довольно скалится, а я закатываю глаза на это замечание.

Сестра у меня – мастер комплиментов. Но я к этому уже привыкла за все время, что мы с ней.

– Ты тоже прелестна, как пират после бодуна.

– Че это как пират? – сестра надувает губы и складывает руки на груди.

– Потому что одноглазая.

Звонко чмокаю ее в щеку и выбегаю из квартиры, пока мне не прилетело что-нибудь тяжелое в голову. Она может! В детстве не раз доказывала.

Добираюсь до места почти без пробок и даже умудряюсь найти свободное место, что равносильно удаче. На нужной остановке с трудом выдергиваю рюкзак из битком набитого нутра маршрутки. Оказавшись на улице проверяю целостность рюкзака. В последнее время участились случаи краж в общественном транспорте. Хоть из ценного в сумке у меня только зарядка на телефон и пара резиновых перчаток, но лишиться даже такой мелочи мало приятного.

Неспешно подхожу к подъезду, когда время переваливает за восемь пятьдесят. Звоню в домофон, и мне без лишних слов открывают.

– Доброе утро, – здороваюсь с новым охранником и уже делаю несколько шагов в сторону лифтов.

– Девушка, а вы к кому? – настигает меня вопрос, и я замираю.

– Я новая горничная в квартире Романа Сергеевича Филатова.

На лице охранника отражается активный мыслительный процесс, в ходе которого он внимательно меня рассматривает. Я выдавливаю доброжелательную улыбку и стискиваю лямку рюкзака. Жду.

– Я вас не видел, – выдает гениальное заключение, заставляя меня поморщиться.

– Вчера первый день была.

– Я должен убедиться, не уходите, – приказывают и достают телефон.

Я нервно стучу носком туфли по полированному полу и слежу за тем, как утекают минуты до девяти. Обрадовалась, что без приключений? Получите-распишитесь.

Охранник с кем-то переговаривается по телефону и недовольно хмурит брови. Я же окидываю просторный холл взглядом. Вчера у меня не было такой возможности: торопилась и волновалась. На окнах отглаженные шторы, в углах высоченные пальмы под потолок, все хромированные вставки сверкают так, что глаза слезятся.

– Девушка, проходите.

Охранник снова осматривает меня, а я срываюсь с места. Поскальзываюсь возле дверей лифта, но умудряюсь устоять и не рухнуть на глазах у этого мужика.

Лифт быстро поднимает меня на нужный этаж, и я выдыхаю. Время: восемь пятьдесят девять. Успела.

Дверь в квартиру приоткрыта, и я нерешительно стучусь. На пороге возникает Рома собственной персоной, а я затаиваю дыхание.

Высокий, снова в костюме, как в нашу первую короткую встречу, часы на запястье, волосы аккуратно зачесаны назад. И серые глаза, копьями впивающиеся в мое лицо.

Щеки начинают полыхать, а я, как девчонка, не знаю, куда деть глаза.

– Доброе утро, извин… – мямлю, переступая с ноги на ногу.

– Милый, кто там? – за Ромой материализуется его невеста.

Внутри все обмирает, но зато возвращается уверенность.

– А, Елена, опаздываете, – недовольно ворчит девушка.

И откуда столько пафоса? Да и сама по себе она какая-то неприятная.

– Лиз, перестань. Елену задержали на охране, они мне звонили, – спокойный голос Ромы обволакивает меня словно теплый плед.

С трудом сдерживаюсь, чтобы не прикрыть глаза и не заурчать от удовольствия.

– Ромочка, нельзя быть таким снисходительным к прислуге.

– Лиза, – в голос Ромы просачивается сталь, – мы уже не раз говорили о том, что нельзя так вести себя с другими людьми.

Девушка надувает губы и цепляется за локоть жениха. Рома кривится, его глаза темнеют, и он отводит взгляд от красивого лица своей невесты, чтобы тут же встретиться взглядом со мной.

Рвано выдыхаю и торопливо отвожу глаза. От одного вида, как Рому обнимает другая, внутри все леденеет и звенит.

Но он хорошо справляется с тем, что делает вид, будто мы не знакомы. Мне остается поступать так же.

– Мы торопимся. Сегодня делаешь все то же, что и вчера. Мы приедем около трех часов, чтобы тебя тут уже не было. Дверь захлопнешь и уйдешь.

Киваю, и за ними захлопывается дверь.

Наконец позволяю себе выдохнуть. Да уж. Видеться с отцом своих деток намного сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. Но я очень надеюсь, что пересекаться с Романом я буду по минимуму. Уж лучше с его невестой. И все же мысль, что я ее где-то видела, не дает мне покоя. Но вот только где?

Заканчиваю с уборкой, когда чувствую, что в комнате я уже не одна. Резко выпрямляюсь и оборачиваюсь.

В дверях, опираясь на косяк, стоит Рома и сверлит меня глазами. От его присутствия сбивается дыхание, а сердце вообще начинает отбивать какой-то супербыстрый бит. Пытаюсь сделать вдох, но, кажется, комната становится слишком тесной для нас двоих.

– Привет, – наклоняет голову набок и закусывает губу, на секунду, но я замечаю и сразу вспоминаю про его родинку, от которой потеряла голову. – Поговорим?

Стискиваю тряпку в кулаке и шумно выдыхаю.

– О чем, Роман Сергеевич?

И снова у Ромы темнеют глаза, как утром. Похоже, что он злится. Только вот на что? На то, что соблюдаю субординацию?

Не успеваю сообразить, как Рома отталкивается от двери и в несколько шагов сокращает расстояние между нами. В нос ударяет умопомрачительный запах, и я не могу справиться с собой. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

Полтора года растворяются, а я снова оказываюсь на темной улочке, куда мы сбежали из клуба.

– Какой я тебе, на хрен, Роман Сергеевич? – его рык возле моего уха заставляет рухнуть с неба на землю.

Распахиваю глаза и вздрагиваю от близости, в которой оказываются наши лица. В горле возникает ком и стремительно увеличивается в размерах. Еще немного – и он меня задушит. Меня душит то, что я чувствую к Роме.

Такое вообще возможно? Чтобы к постороннему, по сути, человеку такое ощущать? Мне кажется, нет.

– Вы мой работодатель. Точнее, клиент агентства, в котором я работаю, и я не хочу потерять это место, – стараюсь говорить бесстрастно, хотя голос в некоторых места предательски дрожит.

– Ты почему тогда сбежала?

Серые глаза превращаются в темный металл, и мне становится не по себе от такой перемены.

Делаю шаг назад, но Рома обхватывает меня за запястье и притягивает к себе. Стоит нашим телам соприкоснуться, как воздух электризуется. Всматриваюсь в красивое лицо, но Рома только сильнее стискивает челюсть и всматривается в меня. Неужели то, что сейчас происходит, чувствую только я?

Ноги слабеют, и если бы не рука Ромы, я бы уже лежала в его ногах.

– Так что скажешь, веснушка? – голос теплеет и окутывает меня с головы до пят.

Он занят! Он, в конце концов, мой работодатель! А у меня дети… Его дети!

Все эти мысли быстро мелькают в подсознании и заставляют меня прийти в себя.

– Ничего я не скажу, – я готова похлопать себе за то, как сейчас звучит мой голос. – Были причины, и это все в прошлом, Роман Сергеевич. Сейчас я просто ваша горничная, а у вас невеста, – твердо произношу ему в лицо и замечаю, как его взгляд меняется.

В нем расцветает холод.

– И много у тебя такого прошлого было? А, Лен? – сквозь зубы цедит он.

От его вопроса по спине катится холодный пот. Хочется врезать по его злому лицу, оставить красный след на гладко выбритой щеке, но я только стискиваю зубы до скрежета.

Нельзя. Эта работа слишком важна для меня, чтобы вот так глупо ее потерять, поддавшись эмоциям.

– Тебя. Это. Не. Касается, – выплевываю и выдергиваю руку из захвата.

Серые глаза прищуриваются, продолжая сканировать меня. Рома зло усмехается и разворачивается, чтобы уйти.

Его телефон звонит, и он, не выходя из комнаты, отвечает на звонок:

– Да, Лиз. С кем обед? Кто это? А мне-то на хрена твои стилисты? Какой костюм? Сам выберу. Лиз, я занят.

Имя его невесты окончательно меня охлаждает. А хлопок входной двери ставит точку в этом разговоре.

Остается только надеяться, что Рома не откажется от моих услуг. Иначе меня ждут штрафы, которые я не могу себе позволить.

Глава 9

Выходные провожу со своими бесятами, и это немного приводит меня в норму. Я не думаю о Роме и не жду встречи с ним…

Вру. Сама себе вру! Жду и хочу увидеть его, но постоянно вдалбливаю себе в мозг, что Рома – занятой парень, и я никаких прав не имею на него.

Линка вплывает в комнату с огромным букетом цветов и вся светится от счастья. Я тут же вскакиваю с пола, где играла с малышами.

– Ого, Павлушка, Мишанька, смотрите, какая у нас тетя довольная. И откуда мы такие красивые и с таким букетом? – не скрываю улыбки в голосе, и сестра начинает улыбаться еще шире.

– Лен, я, кажется, влюбилась, – выдыхает сестра.

А я застываю. Сердце сжимается от страха.

– В кого? – осторожно интересуюсь, боюсь услышать ответ.

Блин, а ведь это серьезно, потому что моя сестренка не разбрасывается такими фразами. Да я вообще впервые слышу такие слова от нее. За двадцать пять лет она не влюблялась. Да она даже не встречалась ни с кем! Ждала единственного и неповторимого.

– Помнишь охранника из клуба?

Осторожно киваю, все еще сжимаясь от страха. Черт, моя единственная опора – и влюбилась. А как же мы?

Растерянно смотрю на мальчишек. Они уже облепили Линку с двух сторон и стоят на нетвердых ножках, держась за ноги сестры. Взгляды их направлены на тот самый букетище, и я даже могу представить, о чем они сейчас мечтают.

– П-помню, –запинаюсь, решив все же ответить.

– Так вот…

Сестра аккуратно присаживается около племянников и протягивает им цветы. Бесята радостно пищат, запуская пятерни в красивые тугие букеты бордовых роз. Я передергиваюсь, не в силах смотреть спокойно на такое кощунство.

– Лин, ну испортят же красоту, – жалобно произношу, наблюдая за всем этим безобразием.

– Ой, Лен, им просто интересно. Они ж никогда цветов не видели так близко, а мне не жалко для своих бесят.

Она тепло улыбается, и от этого вида у меня болезненно сжимается сердце.

– Так и что с тем охранником? – возвращаю разговор в прежнее русло.

– А что? Мы с ним как-то перестали общаться, а тут на днях он меня нашел. Сам. Представляешь?

Не представляю, ибо меня же никто в свое время не искал.

Подавляю жалобный вздох и продолжаю внимательно слушать сестру.

– Так вот, свидание назначил. Он так изменился, Лен. Ты бы видела! Таким серьезным стал и не таким качком, – фыркает сестра, мечтательно закатив глаза. – В общем, он за это время свое охранное агентство открыл и теперь не стоит на фейсконтроле.

– И?

– Ну что и? Мне он еще тогда нравился, но мы оборвали общение, я и плюнула. А тут… В общем, кажется, я попала.

Она закусывает губу и опускает голову, закрываясь волнистыми волосами. Даже в этом мы с ней разные. У меня все время были прямые волосы, и я жутко ей завидовала, что ей достаточно просто помыть голову – и укладка будет готова.