Под защитой бандита бесплатное чтение

Под защитой бандита

Пролог

— Отпусти девочку!

Он появляется из ниоткуда. Настолько неожиданно, что я замираю вместе с моим похитителем. Оборачиваюсь и вижу того самого высокого мужчину, который помог мне с машиной в пробке. В его руках пистолет, наставленный на похитителя. Мужчина идет на нас. Черное дуло все ближе и ближе. Меня сковывает ужасом настолько, что немеют губы. Я словно попала в какой-то триллер. И в супергероя из ниоткуда не верю. Он пугает меня не меньше, чем похититель.

— Мужик, иди куда шел, это моя девка. У нас тут семейные разборки, — оскаливается мой похититель. Мужчина с оружием переводит на меня взгляд, отрицательно качаю головой.

— Считаю до трех: не отпустишь ее – отстрелю тебе башку, — совершенно спокойно, даже как-то устало произносит он, будто мы все ему надоели. — Раз… — начинает отсчет.

Раздаётся выстрел. Падаю лицом в снег, поскольку похититель резко отпускает меня, заваливаясь на бок, и хватается за ногу. Снег окропляет свежая кровь. Начинает тошнить.

Он отстрелил похитителю колено!

— А обещал считать до трех! — скулит похититель.

— Еще я обещал отстрелить тебе башку. Хочешь, досчитаю, и будем играть по правилам? — прохладно проговаривает мужчина.

Пока они обмениваются любезностями, я быстро поднимаюсь и кидаюсь к своей машине, не чувствуя тела. Открываю дверцу, быстро сажусь за руль, но не успеваю заблокировать дверь, как она распахивается и на переднее сиденье садится мой спаситель.

— Поехали! — командует он, но очень хрипло, глотая воздух, словно задыхается. Впадаю в ступор от шока и страха. Сжимаю руль и не двигаюсь с места. Я забыла, как водить машину. Смотрю в лобовое на то, как корчится от боли мой похититель, и морщусь вместе с ним. — Поехали! Если не хочешь в завершение этого прекрасного вечера еще и труп в машине! — хрипит, откидываясь на сиденье. Медленно поворачиваюсь к нему. Бронзовая кожа бледнеет, на лбу испарина, челюсть сжата, дыхание неровное. Кажется, ему хуже, чем мне.

Скольжу глазами ниже. В распахнутое пальто. На белой рубашке тоже багровые разводы. Он сжимает мокрое пятно на плече. Нет, это не вода, это тоже кровь. Мужчина ранен в плечо.

Зажмуриваю глаза, глотаю кислород.

— Поехали! — рычит на всю машину, действуя на меня отрезвляюще. Завожу двигатель и трогаюсь с места. Труп в машине мне не нужен. Мне вообще никто не нужен! Исчезните все! Или разбудите меня, в конце концов!

— В какую больницу ехать? — спрашиваю я, когда мы выезжаем на главную трассу. На самом деле мне хочется отвести его прямиком в полицию. Это явно их клиент. Но мужчина меня спас. Причем дважды. Правда, с такой подачей, будто его вынудили, но это уже второстепенное. — Может, вызвать скорую навстречу? Так быстрее будет, — хватаю свой телефон, но не успеваю ничего сделать, как у меня вырывают его. — Что вы делаете?! — на эмоциях и стрессе повышаю голос.

— Не нужна нам скорая, — хрипло, сквозь зубы сообщает он мне. Вытаскивает из кармана свой телефон, вынимает сим-карту, пачкая все кровью, открывает окно со своей стороны и вышвыривает свой телефон на улицу. — Скорость сбавь, пристегнись, соблюдай правила и поезжай домой, — велит он мне, глотает воздух, прикрывая глаза.

— Куда домой?

— Ты забыла собственный адрес? — не открывая глаза, иронично спрашивает он.

— Я не повезу вас к себе домой! — выходит истерично. — Я отвезу вас либо в больницу, либо… куда скажете!

— Теперь понятно, почему на тебя напали. Не умеешь вести себя адекватно в стрессовых ситуациях, — вымученно усмехается, издеваясь надо мной. — И благодарной тоже быть не умеешь.

Вынимает свой пистолет, направляя на меня. Замираю, стискивая руль, прекращая дышать.

— Достаточно мотивации?

Мое ненормальное сознание начинает работать в другую сторону. Я, видимо, действительно не умею вести себя в стрессовых ситуациях. Бог забыл одарить меня инстинктом самосохранения.

— Если вы меня убьете, то кто отвезет вас домой? — пищу я. Опять усмехается, но больше оскаливается, как зверь.

— Кто сказал, что я тебя убью?

Вжимает ствол мне в ногу.

— Я придам тебе ускорения. Потому что первую помощь мы будем отказывать друг другу только у тебя дома.

— Хорошо! Хорошо! Уберите! — сворачиваю в сторону своего района.

Мужчина прячет оружие, вновь откидывается на сиденье, прикрывает глаза и глубоко дышит.

Всю дорогу молюсь, чтобы меня остановила дорожная полиция. Но нет, мне сегодня «везет», и мы довольно быстро доезжаем до моего дома. Паркуюсь в привычном месте, глушу двигатель, но с места не сдвигаюсь.

— Приехали, — тихо сообщаю я. Руки дрожат, в горле пересохло, аритмия зашкаливает.

— Приглашай.

— Что?

— Выходи из машины, сладкая.

Сладкая! Нашел тут конфетку.

Мужчина медленно выбирается из машины. А я быстро завожу двигатель в желании смыться подальше. Я не приведу этого человека в свой дом! Я жить еще хочу. Очень долго и счастливо жить. Мой «властелин колец» крякает, щелчок, и снова глохнет, в самый неподходящий момент! От стресса и досады бью по рулю и падаю на него лицом.

Ну, нет! Нет, нет, нет…

Дверь с моей стороны резко распахивается.

— Говорил тебе, выкинь эту рухлядь. Мое терпение стремительно заканчивается. Выходи! — уже холодно, до мурашек по коже рычит он, хватает меня за руку и грубо вытягивает из машины. Выдёргивает ключи из замка зажигания и блокирует двери. — Иди вперёд, — раздраженно подталкивает меня к дому. Иду, оглядываясь. Раньше радовалась тому, что у нас спокойный и тихий район. А сейчас с досадой замечаю, что вокруг ни души.

Ввожу код на двери, поднимаемся по лестнице. На площадке темно. Лампочку опять свернули. Дрожащими руками вынимаю из кармана пальто ключи, чувствую, как в затылок давит тяжёлый взгляд. С третьего раза попадаю в замочную скважину. Замок заедает. Дергаю нервно дверь, но ничего не выходит.

Меня грубо отодвигают в сторону и с лёгкостью открывают дверь. Проходим. Включаю свет в прихожей и теряюсь в собственной квартире, словно я гость. Дверь закрывается на все замки, ключи от квартиры скрываются в кармане мужчины. Запасных у меня нет, я их посеяла, а дубликат так и не сделала. Безответственная дура.

Мужчина падает спиной на дверь и хрипло дышит. Из гостиной несется Бадди. Тормозит, с подозрением принюхивается к незнакомцу. Посматривает на меня в ожидании команды. Кусаю губы. Пес вновь настораживается и делает пару шагов в сторону мужчины. Оскаливается, готовый броситься в любой момент. Бадди никто и никогда не учил. Но у этого внушительного мужика тяжёлая, опасная энергетика, и собака чувствует угрозу.

Мужчина открывает глаза, выпрямляется, заглядывая в глаза пса. Тот уже рычит.

— Фу, свои! — хрипло произносит мужчина и поднимает руку вверх, продолжая давить на моего пса нечеловеческим взглядом. Бадди успокаивается, поджимает уши и прячется за меня. Сглатываю, медленно стягивая с себя пальто.

Иду в ванную за аптечкой. Труп в квартире мне не нужен. Ничего не соображаю, в голове туман, желудок сводит, руки трясутся.

Быстро умываюсь холодной водой. Достаю несколько таблеток валерьянки, обильно запивая их водой. Уровень стресса зашкаливает, и эти безобидные пилюли вряд ли мне помогут.

Вынимаю коробку с медикаментами, выхожу из ванной и нахожу мужчину в гостиной на моем бежевом диване. Его пальто и ботинки валяются на полу, он медленно стягивает с себя рубашку, морщась от боли. Весь рукав белоснежной рубашки пропитан кровью. Зажмуриваясь, чувствуя головокружение, когда обнажается рваная рана. Жуткое зрелище…

Глава 1

За несколько часов до…

Ася

Брат опять не в настроении. По факту последний месяц – это его обычное состояние. Всем нам кажется, что в трудную минуту не нужно сдаваться. Нужно быть сильными, особенно мужчинам. Но это все легко, только когда с тобой все хорошо. А когда ты оказался в инвалидном кресле и прогнозы неутешительные, то силы и веры в мизерные шансы, которые дают врачи, нет.

Денис младше меня на четыре года, ему всего двадцать. Вся жизнь впереди, но сейчас в его глазах ее просто нет. Он словно тает с каждым днем. Настоящего Дениса – весёлого, целеустремлённого, немного наглого и дерзкого – с каждым днем все меньше и меньше, и я боюсь, что его и вовсе не останется. Очень боюсь. Потому что по факту, кроме него, у меня никого нет. Друзья, коллеги, сочувствующие – всего лишь фон. Сегодня есть, а завтра все пойдут своим путём. Брат – единственный родной мне человек.

Физически, в плане здоровья, он давно восстановился. Все органы в норме, как говорят врачи. Все, кроме ног, которых он не чувствует. Я могла быть на его месте, если бы Денис не увел машину от удара с моей стороны. В минуты отчаяния мне кажется, что это все несправедливо. Несправедливо, что на мне всего лишь несколько ушибов, которые давно зажили и не оставили и следа, а Денис…

Я продолжаю жить полноценно, просыпаться по утрам, бегать в парке с собакой, ходить на работу, а брат в инвалидном кресле, в клинике. В самой лучшей клинике, с хорошим персоналом, сбалансированным питанием, но будто в тюрьме. В клетке собственной неполноценности.

Невыносимо горько, обидно, страшно – и это только мои ощущения. Даже не представляю, что творится с Денисом. Как бы мы ни ставили себя на место другого человека, мы никогда его не поймем, не побывав в его шкуре.

— Бадди по тебе скучает, — с грустной улыбкой сообщаю я. — Приносит мяч, кидает у ног, а играть не хочет. Ложится на него мордой и ждет тебя.

Бадди наш пес. Белый лабрадор. Денис его принес маленьким щенком. Забрал из приюта, с разорванным ухом. Но даже это теперь не трогает моего брата. Он продолжает смотреть в окно, куда-то в хмурое зимнее утро.

— Может, все же поедем домой? Василий Александрович говорит, что можно приезжать три раза в неделю на реабилитацию.

— Нет, — категорично отрезает брат. Без объяснений. Слов не нужно, я и так все понимаю. Он не хочет быть обузой, не хочет, чтобы я ухаживала за ним и помогала. Да и, в общем, в нашей стране ничего не приспособлено для инвалидов. Особенно если живёшь на четверном этаже. Денису двадцать, но, несмотря на это, характер у него упертый. Папин. Брат принципиально не хочет принимать у меня помощь, считая ее жалостью и унижением его достоинства. А в клинике специальный обученный персонал.

Мне так тоскливо и одиноко в квартире одной. Но моя тоска несоизмерима с внутренними траблами Дениса.

— Я книги принесла. Надеюсь, ничего не забыла. Слушай, они такие тяжёлые, еле донесла, — стараюсь казаться весёлой, тоски и боли нам и так хватает. Вынимаю из пакета книги, складывая на тумбу.

— Зачем ты их таскаешь? Я мог бы найти все в интернете! — злится, но, наконец, обращает на меня внимание, смиряя тяжёлым взглядом. Он так повзрослел за последние месяцы. Вот именно сейчас. Не тогда, когда погибли родители, не в день совершеннолетия, а именно сейчас. До этого все равно был мальчишкой. А сейчас взгляд тяжёлый, пронизывающий, лет на двадцать старше его.

— Ты любишь читать на бумаге.

— Приоритеты меняются. Не таскай больше их! И свои пирожки тоже. Здесь хорошо кормят.

— Тебе перестала нравиться моя выпечка?

— Да. Надоело.

Обидно. Но я сглатываю обиду. Потому что вкусы у Дениса не поменялись. Он просто отвергает любую заботу в свою сторону, принимая ее за жалость. Грубит, поскольку по-хорошему я не пойму и не перестану делать все, что он любит.

— Знаешь, что?! — тоже взрываюсь. Не нужна моя забота – буду вести себя так, как он ведет себя со мной. — Придётся потерпеть мое присутствие, болтовню и еду! Даже не надейся на одиночество. Если тебе так комфортно, то мне нет! Я боюсь одиночества!

Хватаю пальто, шарф, сумку и иду на выход.

— Завтра тоже приду! — зло кидаю в его сторону и нервно открываю дверь.

— Ась… Я не это имел в виду! — растерянно кричит мне вслед.

— Вот завтра и расскажешь, что ты имел в виду! — захлопываю дверь.

Спускаюсь вниз, одеваюсь и выбегаю на улицу. Подхожу к машине, прикуриваю тонкую сигарету и глубоко затягиваюсь. Денис меня убьет, если узнает, что я курю. Он не переносит запаха сигарет, особенно от женщин. Весь в отца, тот бы прижёг мне губы. Но отца давно нет, а мне необходимо хоть как-то успокаивать расшатанные нервы.

Несколько глубоких затяжек. Вышвыриваю сигарету в урну и сажусь за руль. Мой уже немолодой «ауди» тарахтит. Самое отвратительное, что я совершенно не понимаю, насколько это серьёзно и в какой момент могу заглохнуть на дороге. Раньше этим занимался Денис. Но я люблю своего «властелина колец» и мысленно ему обещаю сервис в ближайшее время. Поглаживаю по рулю, прошу потерпеть и не бросать меня сейчас. «Властелин колец» слушается и плавно выезжает со стоянки. Ну хоть кто-то меня понимает.

Дико опаздываю. В центр пробка шесть баллов. С досадой стучу по рулю. Сворачиваю во дворы в надежде объехать пробку. Но, как оказывается, не одна я такая находчивая, за мной выстраивается поток. Но тут мы хотя бы движемся. В узком повороте моя машина глохнет. Вот так просто, встает на месте, перекрывая всем путь.

— Да твою мать! Приехали!

Зажмуриваю глаза, уши горят. Это меня материт весь поток позади. Пытаюсь завести двигатель, что-то щелкает, и… Нет, похоже, мой «властелин колец» обиделся. И решил мне отомстить в самый неподходящий момент.

Сзади раздается гул раздраженных сигналов. Выходить страшно. Но нужно что-то делать, пока меня не вынесли отсюда на вилах. Набираю побольше воздуха, выхожу. Позади меня огромный черный внедорожник. Новенький, блестит, словно грязь к нему вообще не прилипает. В таких ездят очень серьёзные дяденьки или те, кто компенсирует свою неполноценность дорогими, большими машинами. Я предпочитаю склоняться ко второму.

Открываю капот, долго смотрю на внутренности моего старого «ауди» – естественно, ничего не соображаю. Просто создаю видимость в надежде, что из этого огромного потока кто-то выйдет и поможет. Сама я могу только вызвать эвакуатор.

Проходит минута, две, три… Большинство машин просто заперты в потоке. Повезло тем, кому есть куда свернуть вглубь дворов. И виной всего этого хаоса – я собственной персоны. Я, конечно, люблю быть в центре внимания, но не тогда, когда меня все ненавидят.

Внедорожник сзади вновь взрывается нетерпеливым сигналом. Водитель выходит, демонстративно громко хлопая дверью. На меня надвигается высокий мужчина-брюнет. Больше похожий на очень серьезного дяденьку, чем на мужчину с комплексами. Серьёзности в нем хоть отбавляй. Меня сносит от его мощной, давящей энергетики. Настолько, что я сжимаюсь, когда он оказывается рядом. Я даже не могу определить его национальность. Кожа бронзовая, глаза черные, цепкие, но равнодушные, скулы резко очерчены, аккуратная щетина. Весь в черном, кожаные перчатки. Красивый по-мужски, статный, но это отталкивающая красота. Энергетика там такая, что хочется забиться в угол.

— В чем проблема? — голос грубый, сочится недовольством и высокомерностью. Кто-то посмел встать у него на пути.

— Я не знаю, — развожу руками. — Хотите проехать – помогите. Или мы все вместе будем ждать эвакуатор, — сообщаю я, расправляя плечи. Мужчина ловит мой взгляд и давит, давит, давит черными глазами. Смотрите какой! Ух! Мне не страшно. Но хочется побыстрее избавиться от его общества.

Вздрагиваю, когда мужчина обхватывает меня за талию и отодвигает в сторону, чтобы не мешала. Открываю рот, чтобы возмутиться, но закрываю, когда понимаю, что он начинает что-то делать с моей машиной. Его широкая спина в черном пальто загораживает весь обзор. Зато в нос бьет стойкий запах парфюма. Что-то очень терпкое, мускусное – тяжёлый аромат, но этому очень серьезному дяденьке подходит.

— Попробуй завести! — в приказном тоне говорит он мне. Не спорю, быстро сажусь за руль. Завожу. Все работает. Ладно, прощаю его высокомерность. Выхожу, смотря, как мужчина снимает испачканные перчатки.

— Спасибо, — искренне благодарю я, даже натягиваю милую улыбку, хлопая ресницами.

— Ремень генератора замени. А лучше – машину, — недовольно бросает он мне и идет к своему огромному зверю.

— У тебя забыла спросить, — бурчу ему вслед. И быстро сажусь за руль. Блокирую двери, трогаюсь с места, дабы избежать расправы. Какое-то время огромный внедорожник буквально дышит в спину. Выдыхаю, только когда мы разъезжаемся в разные стороны…

Глава 2

Ася

Оставляю машину на парковке. Щёлкаю сигнализацией и поглаживаю капот.

— Клянусь, вечером отвезу тебя в сервис.

Я ненормальная. Разговариваю с собакой, с кофемашиной, иногда с микроволновкой, а «ауди» – так вообще мой друг. Нет, даже больше. Он мой мужчина. Всегда рядом, всегда отвезет куда надо, подождёт, сколько нужно, и никогда меня не подводил. Сегодня – не считается, сама виновата, не дала ему должной заботы. Не каждый мужчина на это способен.

Бегу на работу. Я задержалась у Дениса. Отчёты не готовы. Дядя Ваня будет ворчать. На самом деле он, наверное, второй человек по значимости в моей жизни, помимо Дениса. Дядя Ваня нам не родственник, он соучредитель строительной компании моего отца и друг семьи. Когда родители погибли, мне исполнилось только восемнадцать, а Денису – четырнадцать. Наш мир рухнул в одночасье. Дядя Ваня, несмотря на полученный микроинфаркт, все взял на себя. Похороны, опеку над нами, дела компании. Мы не слишком богаты, но на нормальную жизнь всегда хватало. Если бы не дядя Ваня, я бы, наверное, пустила все по ветру. Управление, строительство, цифры – это не мое. Я полный ноль. Родители к этому меня не готовили. Они сами были довольно молоды и амбициозны. Иван Сергеевич стал нам отцом, опекуном, покровителем и начальником. Благодаря ему, я окончила университет, а Денис поступил в институт. Благодаря ему, мы имеем жилье и обеспечение, хоть какое-то будущее и небольшие счета в банке. Хотя от счетов уже почти ничего не осталось. Все уходит на лечение и клинику для Дениса. Да и плевала я на деньги. Они нужны именно для того, чтобы помогать, а не копиться.

Забегаю в свой кабинет, быстро запихиваю пальто и сумку в шкаф, сажусь за стол, включая компьютер, делая вид, что давно работаю. Я обещала доделать отчёт уже сегодня. Видимо, ответственность – тоже не для меня. В голове столько личного и очень болючего, что на работу меня не хватает. Стыдно. Хочется как-то помочь Дяде Ване, а не сидеть у него на шее в двадцать четыре года.

Смотрю в монитор. Цифры плывут.

— Соберись, Ася! — бью себя по щекам и надеваю очки. Никогда не было проблем со зрением, но последнее время – видимо, от стресса – буквы начали расплываться.

В дверь стучат.

— Да, — отвечаю, состроив умное лицо. Расслабляюсь, снимаю очки, когда в кабинет входит Андрей. В его руках два стаканчика кофе из кофейни напротив. У нас есть кофемашина, но Андрей знает, что я люблю именно этот кофе, и каждый день приносит мне его. Это традиция Андрея. Ритуал, который важен для него. Андрей получает от этого свое удовольствие. Я равнодушна. Больше подыгрываю, позволяя мужчине реализовать свою значимость.

— Привет, — ставит передо мной стаканчик. Беру, с удовольствием отпиваю несколько глотков, наблюдая, как мужчина садится за стол. Сегодня я благодарна ему за эту традицию и настойчивость. Я не завтракала, не успела даже чаю выпить с утра. Кофе – это отдельный вид наркотика. Я, определённо, подсела. Если не выпью с утра хотя бы несколько глотков, то голова не соображает.

— Спасибо, — киваю.

— Не за что, солнце. Как брат?

— Так же, — вздыхаю, посматривая в окно.

— Надо переключить его на что-то…

— Думаешь, я не пыталась? Только он закрылся от всех и всего.

— Мы что-нибудь придумаем, солнце.

Киваю.

Андрей мой друг. Предпочитаю дружить с мужчинами. Они честнее, преданнее и надежнее. Подруг у меня нет, только приятельницы. Не сложилось у меня как-то с женщинами.

— Ладно, меня ждет отчет. А то Иван Александрович убьет.

Беру себя в руки, взбиваю волосы, надеваю очки и начинаю работать.

Работаю весь день. Опять забываю пообедать, желудок сводит. Нахожу в столе шоколадку, перекусываю ей, запивая чаем.

К концу рабочего дня шея и спина затекают, перед глазами все сливается, и очки уже не помогают. Ненавижу это кресло, стол, компьютер и этот город в целом. Иногда хочется все бросить, забрать Дениса и улететь куда-нибудь к морю… Но…

Откидываюсь в кресле, закрываю глаза, пытаясь прийти в себя.

— Гордецкая, — в кабинет заглядывает Алла, секретарь дяди Вани. Мы почти ровесницы и хорошо общаемся.

— М?

— Ты доделала отчет?

— Да.

— Тебя Иван Александрович вызывает.

— Иду, — встаю с места, беру папку с отчётом, надеваю туфли, которые стоят под столом, и бреду в кабинет начальника.

— Дядь Вань, можно? — заглядываю в кабинет.

— Конечно, Асенька, проходи. Отчет сделала? — строго посматривает на меня.

— Да. Я это сделала, — усмехаюсь и кидаю папку на стол.

— Умница, — тоже усмехается. — Растешь.

— Стараюсь… — выходит не очень бодро. Достал меня этот отчет.

— Устала?

— Есть немного.

— Как там Дениска?

— Ни в какую не хочет домой.

— Не хочет – пусть остается в клинике.

— Слишком дорого обходится.

— Не переживай. Что мы, просто так здесь работаем? Я все оплачу.

— Спасибо большое, — обхожу его кресло и обнимаю мужчину сзади за шею.

— Да ну прекрати. Это и ваши деньги.

— Если бы не вы, не было бы ничего нашего.

— Ася! — наигранно строго говорит он. — Ты мне это брось. Я бы все равно продолжал дело твоих родителей, мы были очень близки. И Дениску мы на ноги поставим.

— Я знаю, — целую опекуна в щеку. Прощаюсь и покидаю здание компании.

Устала, но я обещала своему «властелину колец» сервис, иначе он обидится и никуда меня больше не повезет. Щелкаю сигнализацией, сажусь в машину, завожу двигатель. Что-то снова дребезжит.

— Да помню я свои обещания, вот, едем, — говорю машине. — А куда мы едем? — открываю бардачок, но визитки так и не нахожу. Я где-то ее посеяла. Набираю номер Андрея, зажимаю телефон между плечом и ухом. Да, разговаривать по телефону за рулем нельзя. Но так не считается. Руки свободны.

— Да, Ася.

— Андрей, — тяну его имя. — Я потеряла визитку. Скажи адрес сервиса, пожалуйста.

— Ну, ты как всегда… Почему я не удивлён? — усмехается.

— Да, я тоже тебя люблю, — усмехаюсь ему в ответ.

— Сейчас скину сообщением.

Вбиваю незнакомый адрес в навигаторе, включаю музыку погромче и еду в заданном направлении.

Минут через двадцать оказываюсь где-то на отшибе среди темных гаражей. Еще не поздно. Зима, темнеет рано. Но в этом месте ни души. Где-то лают собаки, вдали горит желтый фонарь. Мне совсем не нравится это место, но навигатор говорит, что я приехала. Теряюсь. Снова набираю Андрея, чтобы спросить, какого черта он сюда меня послал.

Недоступен.

Набираю еще раз.

Недоступен.

Ладно. Проезжаю глубже к источнику света. В конце концов, Денис тоже делал мою машину у каких-то умельцев в гаражах. Так дешевле. Навстречу выходит дедушка с собакой. Немецкая овчарка играет с палкой. Не так уж и страшно.

Торможу возле них, открываю окно.

— Добрый вечер, не подскажете, где здесь СТО?

— Это там, дальше, в тупике, — указывает мне вглубь.

— Спасибо. Пес у вас замечательный, как зовут?

— Это моя Маруся, — усмехается дедушка.

Маруся – прикольное имя для немецкой овчарки.

Еду дальше. В чертов тупик. Благо здесь все освещено фонарём. Нахожу что-то вроде сервиса. По крайней мере, так подсказывает потертая вывеска над серыми воротами. Но все закрыто. Выхожу из машины, оглядываюсь. Тишина, все-таки мне здесь не нравится. Но я, как истинная блондинка, иду к черным воротам и стучу в них. «Отвага и слабоумие» – мой девиз по жизни.

Тишина, никто не отвечает. Выдыхаю, разворачиваюсь, чтобы сесть в машину и благополучно убраться из этого места.

Совершенно неожиданно из небольшого проёма между гаражами мне наперерез выходит мужчина неопределённого возраста. Невысокий, в серой дутой куртке и натянутой по самые глаза шапке. Меня охватывает легкой паникой. Сердце колотится, ладони потеют. Мужчина не просто проходит мимо, он целенаправленно надвигается на меня. Руки в карманах, взгляд исподлобья. Кидаюсь в сторону, чтобы обойти мужчину…

— А-а-а-а-а! — вскрикиваю, когда меня хватают за куртку и дергают на себя. Адреналин выбрасывается в кровь мгновенно, охватывает ужасом. — Да что вы делаете?! Отпустите! — кричу во все горло. Мужчина молчит и целенаправленно тащит меня к одному из гаражей. Упираюсь, ломая каблуки на сапогах. — Помогите! — дёргаюсь, попадая локтем ему в грудь.

— Тварь! — зло выдает он и уже хватает меня за волосы. Больно, слезы накатывают. Дышать трудно. Мамочка… Говорил мне Денис: «Ася, всегда носи в кармане шокер. Никогда не знаешь, когда он может пригодиться». Но нет же, он так и валяется в тумбе прихожей.

Дура.

Ключи!

Засовываю руку в карман, изворачиваюсь и пытаюсь воткнуть самый большой ключ в лицо мужчине. Но не тут-то было. Мне выворачивают руку за спину так, что я почти сгибаюсь пополам, но продолжаю сжимать ключи, словно это моя последняя надежда.

— Больно! — кажется, что вывернули сустав. Слезы боли застилают глаза.

— Пошли!

Глава 3

Ася

Крови не так много, но вид рваной раны с кусками мяса вызывает тошноту и головокружение. Дышу глубже. У него такая темная, багровая кровь… Рана на правом плече – мужчине явно неудобно оказывать себе помощь. Да и сил у него все меньше и меньше.

— Давай, красивая, побудь медсестрой.

«Ладно! Ладно!» — уговариваю сама себя, я не хочу, чтобы он умер, по крайней мере, не в моей квартире.

— Что делать? — в панике спрашиваю я. — Почему нельзя вызвать скорую?

— Потому что… — откидывает голову на спинку дивана, дышит, словно каждое слово дается с трудом. В порыве паники высыпаю содержимое аптечки в кресло.

— Перекиси нет, только спирт и зелёнка.

— Давай спирт. Лей, — его голос становится тише, уже не такой требовательный и властный. Плохой знак. Быстро сворачиваю крышку бутылочки, подношу ее к ране, лью струйкой. Мужчина втягивает воздух, а я зажмуриваюсь от вида раны и понимания, как это сейчас больно. Руки дрожат. Вздрагиваю, когда на моем запястье сжимается его рука. Мужчина фиксирует мою ладонь, чтобы спирт лился на рану.

— Сука! — рычит от боли и резко отшвыривает мою руку с бутылочкой. Да, похоже, умрет он нескоро. Силы еще много. — Сделай тампон, наложи на рану и перебинтуй.

Хватает воздух, покрываясь капельками пота. Сама еле дышу, пытаясь унять дрожь. Делаю из бинта тампон, аккуратно прикладываю его к ране. По-хорошему здесь нужно зашивать. Кровь еще сочится. Чтобы перебинтовать, мне приходится забраться коленками на диван.

— Туже затягивай, — хрипит мужчина. Затягиваю. — Еще туже! — нервно выдает он. Злюсь и дёргаю со всей силы.

— Бл*ть! — ругается, морщится. Ну хотел же туже! Справляюсь, слезая с дивана. — Анальгетики есть?

— Есть! Были… — раскидываю по креслу медикаменты, отыскивая обезболивающее. Нахожу. Бегу на кухню, хватаю бутылку воды, возвращаюсь. Протягиваю мужчине пару таблеток.

— Ещё, — требует он. Выдавливаю еще одну таблетку. — Еще! — агрессивно просит он. Выдавливаю еще. Закидывает в рот, берет бутылку, обильно запивает. — Чаю сладкого мне сделай! — распоряжается так, словно я прислуга. Закатываю глаза, сжимаю губы, молча собирая в коробку лекарства. Краем глаза замечаю, как мужчина вынимает из кармана брюк мой телефон и внаглую в нем ковыряется. Говорил мне Денис установить пароль. Но нет же, я ничего не скрываю.

Мужчина набирает чей-то номер и подносит телефон к уху. Уношу коробку на кухню, включаю электрический чайник, а сама вся во внимании, прислушиваюсь. Но мужчина говорит настолько тихо и медленно, что я ничего не разбираю.

Возвращаюсь в гостиную. Огромное тело с голым торсом уже лежит на диване и глубоко дышит с закрытыми глазами.

— Может, вы вернете мне телефон? — требую я.

— Нет, — спокойно отвечает он.

— Это мой телефон! — моему возмущению нет предела. — Отдайте немедленно! — хочется топнуть ногой от отчаянья. Мужчина открывает глаза, поворачивает голову в мою сторону. Взгляд у него чёрный, как бездна. Пугающая, бесконечная пропасть. Сглатываю. Отворачиваюсь. Поднимаю с пола его окровавленную рубашку, пальто и вылетаю из комнаты.

Завариваю чай в большую кружку. Вот почему у меня нет какого-нибудь снотворного? Подсыпала бы в чай и отобрала бы свой телефон. С досадой закидываю в чашку три ложки сахара, мешаю.

Приношу чай моему спасителю и бандиту. Может, он вообще какой-нибудь террорист. Докажи потом, что я непричастна. А что, похож. Явно не славянин и даже не гражданин из ближнего зарубежья. Такой большой, сильный, наглый, властный и высокомерный. Дышит уже размеренно, словно спит. На груди толстая цепочка с крестиком. Христианин? Неожиданно. На руке часы на широком кожаном ремешке и еще пара кожаных браслетов. Печатка на указательном пальце. Дышит глубоко, размеренно, словно спит. Ставлю чай на журнальный столик, разворачиваюсь, чтобы уйти, но замираю, когда в дверь стучат.

— Открой, это ко мне, — хрипло произносит мужчина. Замечательно! К нему пришли. Ничего что это мой дом? — Открой! — настаивает, пока я зависаю, и выкладывает на стол ключи. Хотя, с другой стороны, может, его заберут.

Срываюсь с места и несусь к двери. Заглядываю в глазок. Там немолодой седовласый мужчина. Солидный такой. Ладно, не все так страшно. Открываю. В руках у мужчины чемоданчик, похожий на тот, с которым приезжает скорая помощь.

— Добрый вечер, я пройду? — спрашивает у меня мужчина. Раскрываю дверь шире, пропуская его, а следом за ним откуда ни возьмись появляются еще двое. Один высокий, непроницаемый, страшный и бородатый. Второй низкий, сбитый, посимпатичнее первого, ухмыляется мне, осматривая сальными глазками, дёргает дверь, вырывая ее из моих рук, и запирается, снова отбирая ключи.

— Конечно, проходите. И разуваться не надо! — кричу им вслед. Залетаю в спальню, закрываюсь там. Бадди кидается ко мне и ложится в ноги. Сползаю рядом с ним по стене, глажу пса, прислушиваясь к разговору. Отсюда немного слышно, дверь у нас неизолированная. Обрывками, но можно разобрать слова.

— Вам повезло, что пуля не застряла… Зашивать нужно и курс антибиотиков. Я выпишу…

— Барон… наш косяк… не успели…

— Барон, мы головы положим за тебя, ты же знаешь… Всех натянем…

— Есть информация, что это Арон-псих мстит за бабу свою и за брата… — голоса у них такие виноватые, скулят, как побитые псы, оправдываются.

— Можем прямо сейчас войну развязать. Повод оху*нный.

— Пасти закрыли. Народные мстители, — огрызается на них мой «гость».

Барон, Арон, войны, пули.

Точно бандиты.

Вот за что это все мне?

Откидываю голову назад, бьюсь затылком о стену.

— Тихо сидите. Пустите слух о моем исчезновении. Тачку не трогайте, пусть менты ее найдут, — командным голосом распоряжается Барон.

Барон…

Мамочка…

Мне нужно в полицию или к дяде Ване. Одна я эту задачу не решу. Мне страшно.

Они так долго разговаривают, расхаживая по моей квартире, а я молюсь только об одном: чтобы ушли.

Не хочу выходить, меня все равно никто не воспринимает всерьез. Снимаю с себя одежду, только сейчас начиная чувствовать тело. Рука, которую выкручивал мужик возле гаражей, ноет. Кожа головы тоже. Мне повыдирали волосы. Адреналин отпускает, и начинает знобить, накатывает слабость. Кутаюсь в халат, хлопаю по кровати, подзывая к себе Бадди, накрываю пса одеялом, обнимаю и закрываю глаза. Хочу уснуть, а когда проснусь, пусть все исчезнет.

Господи, пожалуйста, один раз, соверши чудо…

* * *

Просыпаюсь утром оттого, что Бадди скулит и скребёт дверь. Мой мозг еще отказывается соображать, и я воспринимаю это утро, как любое другое. Когда жутко хочется спать, но нужно гулять с собакой и спешить на работу. А так не хочется.

— Бадди, ну дай мне пять минут, — хнычу я, переворачиваясь на живот. Мышцы на руке тянет, отдавая болью в плече, и ко мне возвращается память, подкидывая красочные вспоминая из вчерашнего кошмара.

Резко сажусь на кровати, голову простреливает болью, словно с похмелья. Закрываю глаза, дышу глубже. Тихо встаю с кровати, подхожу к двери, прислушиваюсь. Тишина. Абсолютная.

Господи, ты меня услышал? Там никого нет?

Тихо открываю дверь, но выйти незамеченной не получается. Бадди, зараза, вылетает в гостиную и, как слон, несётся в прихожую. Выхожу в коридор все равно на цыпочках. Заглядываю в гостиную и натягиваюсь, как струна. Мужчины нет.

Но обилие лекарств на туалетном столике, бутылка минералки и бумажные пакеты в кресле говорят мне, что кто-то неплохо устроился в моей квартире. Пахнет антисептиком и мужчиной. Такой терпкий, мускусный запах постороннего. В ванной льется вода. Прекрасно! Он чувствует себя как дома. Это вот так сейчас решают квартирный вопрос?

На кухне тоже два больших пакета. Заглядываю. Продукты. Очень много свежих продуктов. Мясо, рыба, овощи, молочка и ещё много всего. Запасы на неделю, если не больше. И что-то мне подсказывает, что это не благодарность.

Бадди прибегает ко мне с ошейником в зубах.

— Знаю, милый. Я тоже очень хочу в туалет. Но кто-то оккупировал мою ванную!

И в душ мне тоже очень хочется.

Иду в комнату. Быстро натягиваю джинсы и водолазку, собираю волосы вверх. У меня есть шанс вырваться из дома. Надеваю на собаку ошейник и терпеливо жду нашего Барона, чтобы просить вольную. Его величество моется долго, действуя мне на нервы, хочется поскулить вместе с Бадди.

Мужчина, наконец, выходит. Голый. Нет, причинные места прикрыты. Моим любимым белоснежным полотенцем с серебряной вышивкой. Теперь я его сожгу.

Мокрый. По-прежнему немного бледный. Но жить явно будет. Сталкиваемся в коридоре. Выгибает брови, осматривая меня. Тянет руку к псу, поглаживает за ухом. Бадди настороженно скалится. Мужчина усмехается. И улыбка у этого бандита такая…

— Откройте дверь. С собакой нужно погулять, — дергаю пса на себя, чтобы не трогал. Бадди не нравится.

— Гуляй, — великодушно разрешает мне, взмахивая в сторону прихожей. — Ключи в дверях.

Удивленно распахиваю глаза, не доверяя его словам. Иду в прихожую. Ключи, и правда, в замке.

Так просто?

Быстро надеваю ботинки, куртку, открываю дверь и вылетаю на улицу. Бегом спускаюсь вниз. На крыльце глубоко вдыхаю. Иду по двору за собакой, стараясь не выдавать паники. Оглядываюсь на свои окна. Он может наблюдать. Бадди очень долго делает свои дела. Нервничаю, соображаю, что делать и куда бежать. Бадди, наконец, сам тянет меня за угол дома. Как только мы скрываемся из поля зрения, срываюсь и бегу в сторону пункта полиции.

Глава 4

Ася

— Еще раз. Вы утверждаете, что у вас в квартире самовольно поселился бандит? — с нескрываемой иронией спрашивает участковый. — Аль Капоне? — уже откровенно смеется надо мной.

— Боже, да! Я уже все объяснила. Я не знаю, кем он является. Просто предположила, почему вы мне не верите?

— Вас изнасиловали? Ограбили? Причинили вред?

— Нет. Я просто хочу, чтобы этот мужчина покинул мою квартиру. И если вы сейчас же не предпримете меры, я обращусь к вашему начальству с жалобой.

— Да не нервничайте вы так, разберёмся, — уже недовольно кидает мне мужчина, начиная ковыряться в ящиках стола, что-то разыскивая. — Может, вы мужа хотите выставить из квартиры, вот и сочиняете, — скептически цокает.

— Я не замужем! — нервы сдают.

— Ну любовника, не суть.

— Он мне никто!

— Не кричите! Поедем, разберемся, ваша ли квартира и с кем вы там поживаете, — указывает мне на дверь.

— Я же вам объяснила, что проживаем только я и мой брат, который в данный момент в больнице!

— Вот сейчас и выясним.

Выходим в коридор участка.

— Серёга, поехали, сопроводим девушку, — зовет еще одного полицейского. Совершенно не разбираюсь в их званиях и должностях и не хочу разбираться.

Мы с Бадди садимся на заднее сиденье полицейской машины и едем буквально пять минут через дворы.

Когда входим в подъезд, мне вдруг кажется, что все это бесполезно. Страх и волнение накатывают волнами, кидает в холодный пот. Не покидает ощущение, что я совершила глупость. Нужно было бежать к дяде Ване, а не в полицию. Но я сначала делаю, а потом думаю. Непроходимая дура.

— Вот моя квартира, — указываю на дверь.

— Открывайте, раз ваша, — расслабленно говорит участковый. Он по-прежнему мне не верит. Достаю из кармана ключ. Замок, как всегда, заедает. Нервно дергаю дверь, и она, наконец, поддаётся. Распахиваю дверь, но входить не спешу.

— Ну и где ваш бандит? — с усмешкой спрашивает мужчина. Проходим в прихожую.

— Что происходит? — Барона не нужно долго искать, он выходит к нам сам. Уже одетый в чёрный спортивный костюм с капюшоном, с моей чашкой в руках. Осматривает нас прохладным взглядом, словно это мы вторглись в его квартиру. Страха или растерянности в его глазах нет. На секунду мы встречаемся взглядами, и я тут же осознаю свою ошибку. Мне конец. Сглатываю, сжимая поводок Бадди.

— Добрый день. Предъявите документы, — просит участковый. — Вы прописаны в этой квартире?

— Пройдёмте на кухню, — взмахивает рукой, словно хозяин. — Выпьем кофе. Я все предъявлю.

Они опять, не разуваясь, ходят по моей квартире. Полицейские спокойно идут на кухню следом за Бароном. Я за ними, но перед моим носом закрывается дверь.

Замечательно!

Просто отлично!

Иду в гостиную, скидываю с кресла вещи Барона. Сажусь, закрываю глаза и глубоко дышу. Если не поможет милиция, то кто вообще мне поможет?!

Через несколько минут ко мне возвращается вменяемость. Соскакиваю с кресла. Несусь в спальню. Забираю карты и наличку. Надеваю тёплый свитер и бегу в прихожую. Я поеду к дяде Ване, к Андрею. Они что-нибудь придумают. У дяди Вани какой-то родственник к прокуратуре работает.

Не успеваю.

В коридоре меня перехватывают мужские руки и с силой вталкивают назад в гостиную.

— Куда собралась? Посиди пока здесь, сладкая, — совсем не ласково проговаривает мужчина и вновь захлопывает передо мной дверь. Слышу, как он быстро прощается с полицией, и входная дверь захлопывается.

Все?!

Вот так просто правоохранительные органы оставляют меня наедине с преступником? Это какой-то сюрреализм. Я отказываюсь в это верить! Подхожу к двери, резко распахиваю ее и врезаюсь в грудь мужчины. Отхожу на несколько шагов назад, бегая глазами по комнате в поисках предметов, которыми можно огреть этого бандита. Его чёрный надменный взгляд и сжатая челюсть не обещают мне ничего хорошего.

Мы словно танцуем танго: он – шаг вперёд, я – шаг назад. Его грудная клетка вздымается, глаза темнеют, приобретая нездоровый блеск. Он такой огромный, широкоплечий, тёмный, что, кажется, все вокруг сжимается. Давит на меня своей энергетикой.

— Не подходите! — хватаю с полки фарфоровую статуэтку балерины и замахиваюсь, чем вызываю усмешку мужчины. Он даже не думает остановиться. Идёт на меня, пока я ни вжимаюсь спиной в стену. Мужчина настолько близко, что я чувствую его горячее дыхание. Тяжёлый, терпкий, мускусный запах врывается в лёгкие, вызывая дрожь по телу. — Не трогай меня! — в отчаяние пищу я, взмахиваю статуэткой, но Барон ловко ловит мою руку.

Рывок.

Сама не понимаю, как статуэтка летит на пол, разбиваясь вдребезги. Меня скручивают, разворачивают и вжимают лицом в стену. Мужчина держит мои руки за спиной, вжимая своим мощным телом. Глупо было полагать, что я смогу с ним справиться. Но просто так сидеть и ждать, когда меня растерзает хищник, я тоже не собираюсь. Позиция жертвы изначально проигрышная.

— Все, допрыгалась, красивая, — усмехается мне в ухо. Он играет со мной, как с мышкой. Дергаюсь, пытаясь вырваться, но только теряю силы. Мне не больно. Я просто обездвижена и зажата огромным, сильным телом. Мне неприятна его почти интимная близость. — Такая бесстрашная, смелая, но глупая и неблагодарная девочка. Наказать тебя?! — вкрадчиво выдыхает прямо мне в ухо. А я и вовсе прекращаю дышать. Одной рукой продолжает удерживать мои запястья, а другой ведет по талии ниже к бедрам. Это уже похоже на изнасилование.

— Не надо, — шиплю, как кошка, хватая воздух.

— Что не надо? — сжимает мое бедро. Отрывает ладонь, а потом размахивается и шлепает меня по попе. Ощутимо, обжигающе, даже через джинсы. Вскрикиваю и тут же получаю еще один шлепок.

— Ай! — бедро горит от хлёстких ударов. Дергаю руками, пытаясь вывернуться, за что получаю еще один шлепок.

Вот урод!

Он меня шлёпает!

— Еще раз выкинешь что-то подобное, — его голос хрипнет и немного сбивается, — и я не буду столь милосерден, выпорю ремнем, — уже агрессивно рычит мне в ухо и кусает за мочку. С очередным шлепком вместе с бедром начинает гореть все тело. Самое ужасное, что меня накрывает легким возбуждением вперемешку со злостью и страхом. Отчего я впадаю в ступор, прекращая дёргаться, и пугаюсь еще больше. С ужасом жду очередного шлепка, но мужчина останавливается, подозрительно нежно и аккуратно гладит место удара. — Как ты уже поняла, менты тебе не помогут. А вот эти беганья и истерия могут навлечь людей гораздо серьёзнее, страшнее, чем полиция. И мало тогда нам с тобой не покажется, сладкая моя, — вновь кусает меня за мочку. — Так что, будь добра, угомонись. И все у нас будет хорошо. Давай играть по правилам. Тогда выиграем оба.

Отпускает меня. Резко разворачиваюсь, облокачиваясь на стену. Голова кружится, потряхивает от всплеска адреналина и жара по телу. Ноги подкашиваются, хочется сползти по стене на пол и отдышаться.

— По чьим правилам мы играем? — тихо спрашиваю я.

— По моим, конечно, красивая, — ухмыляется, садясь на диван и раскидывая руки по спинке, широко расставляя ноги и рассматривая меня. Щеки горят. Я, наверное, вся красная.

— Мне на работу надо!

— Не надо! — категорично заявляет он.

— Меня начнут искать. Звонили уже, наверное.

— Значит, ты позвонишь и сообщишь, что заболела. Больничный я тебе организую, Ася.

Замечательно. Мы не знакомились, а он уже знает, как меня зовут.

— Приятно познакомиться, Барон! — язвительно кидаю ему. Думаю, после того, что он со мной сделал, можно не церемониться.

Смеётся.

— Подслушивать – некрасиво, Ася. Как и некрасиво девочке называть мужчину по прозвищу. Для тебя я Баро.

— Баро? Странное имя…

— Меньше язвительности в голосе. Больше уважения, — прекращает ухмыляться и снова смотрит на меня пугающим черным взглядом. Достаёт из кармана мой телефон. — Или сюда. На работу будешь звонить.

Во мне загорается надежда заполучить телефон, и я иду.

— Садись, — хлопает рядом с собой по дивану. Сомневаюсь, настороженно посматривая на мужчину. — Не бойся, сегодня я тебя не съем, — снова ухмыляется.

Сегодня?

А завтра?!

Ладно. Все можно пережить.

Сажусь. Протягивает мне телефон.

— На громкую. Одно лишнее слово – и правила в нашей игре ужесточатся.

Набираю номер дяди Вани. Он отвечает через пару гудков.

— Да, Ася. Ты снова проспала? — строго спрашивает он меня.

— Нет. Я… — просматриваю на мужчину. — Я заболела.

— Что такое? — переживает дядя Ваня.

— Не знаю, температура высокая.

— Врача вызвала?

— Да.

— Ну хорошо. Лечись. Отлежись. Отдохни. И если что – сразу звони.

— Хорошо, спасибо, — еще не успеваю договорить, у меня вырывают телефон и прячут в кармане. — Умница. Завтрак приготовь, — распоряжается мужчина. Задыхаюсь от возмущения.

— Я отвратительно готовлю.

— Ну ты уж постарайся.

Глава 5

Ася

Готовить я, и правда, не умею. Как-то не сложилось. Видимо, руки растут не оттуда. Мама пыталась научить, и вроде я старалась повторять, но только бездарно портила продукты. Меня кормил брат. Без Дениса я питаюсь фруктами, сырами, молочными продуктами или доставкой из кафе. Да и одной мне много не нужно.

Продуктов в моем холодильнике теперь предостаточно. Глаза разбегаются. Все свежее, самое лучшее и дорогое. Но наш барин подождет. Я дико хочу в душ. Привести себя в порядок. И мне нужен новый план.

Закидываю в рот пару виноградин, иду в ванную, но останавливаюсь, когда в дверь снова звонят. Несусь в прихожую.

— Это ко мне. Открой, — распоряжается из гостиной его величество Барон.

— Если это к тебе, то ты и открывай. Я не швейцар! — кричу ему и демонстративно захожу в ванную, громко захлопывая дверь. Запираюсь. Закрываю глаза, пытаясь преодолеть злость и раздражение. Скидываю с себя одежду, закидывая все в стиральной машину. С сожалением смотрю на своё любимое полотенце. Выкидывать жалко. Тоже отправляю его в стирку. Настраиваю душ, встаю под тёплые струи воды и выдыхаю от удовольствия. Бедро еще горит.

Вот гад!

Ну вот что мне делать с этим хозяином жизни?!

Моюсь долго и с огромным удовольствием. Шампунь, бальзам, гель для душа, молочко для тела. Крем на лицо. Сушу волосы феном, надеваю трусики. И все… Больше ничего кроме полотенца в ванной нет.

Просто отлично!

Я не догадалась взять с собой одежду. И чтобы одеться, мне теперь нужно пройти через гостиную, где разместился Баро.

Непроходимая дура.

Теперь мне хочется треснуть самой себе.

Заматываюсь в полотенце, туго стягивая на груди, открываю дверь, выглядываю в коридор. Тишина. Еще пару шагов на цыпочках. Мужчина в гостиной. Один. На журнальном столике ноутбук, в котором он что-то быстро печатает, не обращая на меня внимания. Вдох-выдох, сжимаю полотенце и быстро проношусь мимо Баро в спальню, запираюсь там, словно за мной гонятся.

— Красивые ноги! — кричит он мне вслед через дверь.

Сволочь.

Не реагирую.

Одеваюсь.

Темно-синие домашние штаны на завязках, короткий топ, волосы наверх. Нужно выходить. Мне самой очень хочется кушать. Я вчера толком не ела, желудок урчит, требуя еды, но больше всего хочется кофе. Я сейчас за него душу продам. Голова без кофеина не соображает.

Выхожу, кидаю как мужчину уничижительный взгляд. Встречаемся глазами. Смотрит оценивающе. Тяжёлый. Давящий. Априори принижает, заставляя меня чувствовать себя на несколько уровней ниже.

— Можешь сразу готовить обед. Время завтрака вышло, — снова распоряжается.

Ох, как он хорошо устроился!

Жильем и прислугой обзавелся. Ничего не отвечаю, закатываю глаза, качаю головой и ухожу на кухню. Что он там говорил? Неблагодарная я? Ладно. Будет ему еда. Вкусно я не обещала.

Отвариваю спагетти, тушу куриное филе с томатным соусом. Даже стараюсь, насколько могу, специи добавляю. Вроде выходит. Для меня – вообще подвиг. Завариваю чай. Режу хлеб. Накрываю на стол. Может, удастся поговорить.

Иду в гостиную. Баро с закрытыми глазами лежит на диване. Спокойный, расслабленный. Огреть бы его чем-нибудь, но я воздерживаюсь. Такого мощного хищника просто так не оглушить. Тогда мне точно не поздоровится.

— Обед готов. Ой, неправильно объявила, — язвлю я. — Кушать подано, господин Баро, — не могу сдержаться. Мужчина открывает глаза, поднимается с дивана, награждает меня холодным, непроницаемым взглядом и идет за мной на кухню.

Как только мы садимся за стол, аппетит у меня пропадает. Не могу есть, когда этот мужчина настолько близко. Нанизываю на вилку спагетти, смотря в тарелку. С меня вдруг слетает вся злость и язвительность. Накатывают тоска и безысходность. Слишком много событий. На меня напали, неожиданно спасли, кровь, посторонние люди в моей квартире, полиция. Сглатываю.

Мужчина пробует спагетти, жуёт без особого восторга, пробует еще и еще немного… Отодвигает тарелку.

— Что, совсем все плохо?

— Ужасно, — разочаровано выдаёт он. Пробую сама. Да. Не очень. Соли много, спагетти сырые.

— Я предупреждала, что не умею готовить, — беру наши тарелки и отправляю все в мусорное ведро. Приступ отваги и бесстрашия прошел, чувствую себя действительно больной. Достаю из холодильника сыр, буженину; нарезав, ставлю на стол. Наливаю нам чай. Открываю шкаф, нахожу любые конфеты с фундуком, чтобы хоть как-то подсластить настроение. Все это время мужчина молча за мной наблюдает – я буквально чувствую на себе его давящий взгляд и веду плечами, сжимаюсь.

— Где твой брат? — спокойно спрашивает меня Баро.

— Да откуда столько информации обо мне? — дико раздражает то, что он ковыряется в моей личной жизни.

— Это не сложно. Так где он?

— А ты еще не успел выяснить? — выгибаю бровь. Снисходительно усмехается. — В клинике он. Кстати, мне нужно ему позвонить. Я обещала сегодня прийти.

— Позвонишь позже.

— Я заперта в собственной квартире, словно в тюрьме? Обед и звонки по расписанию? Сколько это будет продолжаться? От кого ты прячешься?

— Тон! — холодно произносит он, глаза темнеют.

— Что «тон»?

— Тон сбавь! Для твоей же безопасности лучше не знать ничего про меня. За предоставленное жильё и игру по моим правилам я отблагодарю. Поэтому будь любезна потерпеть. И язычок свой острый прикуси. Мое терпение может закончиться! — грубо произносит мужчина и с грохотом ставит кружку на стол. Морщится от боли в раненой руке.

Сердце опять разгоняется. Страшно. Замолкаю, кусая губы. Беру конфету, закидываю в рот и отворачиваюсь к окну. Несколько минут тишины.

— Чаю еще налей, — вновь распоряжается он. И делает это настолько естественно, словно привык, что ему всю жизнь прислуживают. Для этого мужчины в порядке вещей командовать людьми. — Пожалуйста, — неожиданно добавляет он. Ну если сам Барон сподобился на «пожалуйста». Встаю, наливаю ему чай. — Ешь! — в таком же командном тоне велит он мне.

— Я ем, — закидываю в рот еще конфету.

— Конфеты – это не еда.

— Не хочу больше ничего, — стараюсь контролировать голос и больше не злить его.

— А что хочешь?

— То, чего я хочу, здесь нет, — усмехаюсь, вновь отворачиваясь к окну.

— Будет. Заказывай, — его тон меняется на расслабленный, с нотками одолжения. Бадди подбегает к столу, садится возле меня, тычется носом в коленку, выпрашивая еду, скармливаю ему кусочек сыра.

— Лобстера хочу под сливочным соусом. И вино белое. Шардоне, — шутливо выдаю я, чтобы осадить его самоуверенность и королевские замашки. Мужчина усмехается, но больше оскаливается.

— Спасибо за обед, — иронизирует, поднимается с места и уходит в гостиную с чашкой чая. Усмехаюсь.

— Я его сделала, — шепчу псу. — А то смотри, какой щедрый.

Убираю со стола. Мою посуду Надеюсь, после моего кулинарного шедевра готовить больше не придётся. Если уж быть до конца честной, с солью я специально переборщила.

В дверь опять звонят. Тишина. Указаний не поступает. Иду в гостиную.

— Ты кого-то ждёшь? — настороженно спрашивает меня мужчина.

— Нет.

— Есть кто-то, кто может прийти неожиданно?

— Нет.

— Пошли, — указывает мне в сторону прихожей и идет за мной.

Заглядываю в глазок.

— Андрей, — выдыхаю я. Внутри меня загораться надежда. И тут же тухнет. Если я сейчас начну истерику, Андрей может пострадать. Барон, конечно, милостив и даже снисходителен, но вчера я видела, как он запросто прострелил колено человеку. В подтверждение моих страхов в руке мужчины появляется пистолет. А Андрей звонит и звонит, в перерывах срываясь на стук.

— Кто это?

— Это мой коллега по работе. Друг. Видимо, переживает, — шепчу, не в силах оторвать взгляда от оружия в уверенных руках мужчины. Я никогда не видела настоящего оружия вживую. Всего лишь железка, а по моей спине прокатывается холодок. — Если я не открою, он может поднять панику.

— Открывай. Не впускай. Успокой и выпроводи.

Встает так, что, когда я открываю дверь, мужчина оказывается за ней.

— Что с твоим телефоном?! Я несколько часов не могу дозвониться! — взволнованно выдает Андрей, внимательно меня осматривая. Он, как всегда, хочет войти, делает шаг, но я ставлю руку на косяк, преграждая ему путь.

Глава 6

Ася

— Андрей… Ты прости, но… — мямлю, сжимая дверь. — Я болею и не хочу тебя заразить.

— Да прекрати! Иммунитет у меня отличный. Ты одна, я хочу помочь: сходить в аптеку, в магазин, — настойчиво пытается войти, но я не пускаю.

— Спасибо. Ничего не нужно, я все заказала на дом. Прости, не готова тебя принять, — виновато улыбаюсь и быстро закрываю перед носом Андрея дверь, иначе у него снова найдутся аргументы, а я не найду больше поводов для отказа. Андрей и так, наверное, в шоке, потому что настоящая Ася, которую он знает, не отказалась бы от помощи и поэксплуатировала бы его по полной программе. Люблю дружить с мужчинами – они гораздо отзывчивее, чем женщины.

Прислушиваюсь. Андрей уходит. Выдыхаю.

— Спрячь оружие, оно меня пугает, — говорю мужчине и ухожу в свою комнату. Зову с собой Бадди, закрываю дверь и ложусь в кровать. Закрываю глаза, дышу глубже.

Такой вот своеобразный отпуск.

Неожиданно вспоминаю, что у меня где-то был старый телефон Дениса. Соскакиваю с кровати, перерываю шкафы, полки.

Нахожу.

Не включается.

Зарядки нет. И она нестандартная. Где взять подходящую – я не знаю.

Черт.

Закидываю телефон назад в тумбу. Ложусь в кровать и обнимаю Бадди. Закрываю глаза, пытаясь расслабиться и уснуть, чтобы этот день поскорее закончился. Но когда в твоей квартире, за стенкой, чужой мужчина с оружием, скрывающийся от ему подобных, трудно просто так расслабиться и уснуть.

Промучившись около часа, все же засыпаю. Мне снится дуло пистолета. Чёрный холодный ствол целился мне в голову. Мне снятся не образы, а эмоции. Страх и паника. Не вижу лица человека, который хочет меня убить. Темно. Только мужской силуэт в чёрной одежде. Зажмуриваюсь… Слышу звук выстрела. Вздрагиваю, с колотящимся сердцем подскакиваю на кровати.

Я еще никогда не умирала во сне.

Бадди соскакивает вместе со мной, начинает бегать вокруг.

— Все нормально, — глажу его, пытаясь отдышаться. Темно уже. Мне казалось, что я только задремала. Поднимаюсь с кровати, выхожу в коридор, заглядываю в гостиную. Баро в ноутбуке, сосредоточено что-то читает, не обращая на меня внимания. Бадди вновь несется в прихожую и садится возле двери. Время гулять.

Захожу на кухню, открываю холодильник, беру питьевой йогурт, делаю несколько глотков, ставлю назад.

Умываюсь в ванной, расчесываюсь. Опухшая после сна. Все равно очаровывать здесь некого.

— Мне нужно погулять с собакой, — сообщаю я. Мужчина поднимает на меня свои чёрные пронзительные глаза, смотрит. Внимательно. Молча выкладывает на стол ключи и опять утыкается в ноутбук.

Я так понимаю, это разрешение.

Так просто?

Не боится, что я снова что-нибудь выкину?

А как же те страшные люди серьёзнее полиции?

Да плевать! Я хочу прогуляться.

Быстро хватаю ключи, натягиваю куртку, шапку, выпуская пряди волос по плечам, надеваю на пса ошейник и покидаю квартиру.

Снег идет.

Но не холодно. Воздух такой свежий. Красиво. Все укрыто белым покрывалом. Под светом фонарей белые хлопья кажутся серебристыми. Бадди довольный рвётся вперед. Он любит купаться в сугробах. Отпускаю его с поводка порезвиться, прячу руки в карманах и просто стою посередине двора, наблюдая за собакой. Осматриваюсь. Двор заставлен машинами. Женщина из соседнего подъезда гуляет со своей таксой. Я немного ее знаю. Мы иногда болтаем, гуляя с собаками. Можно подойти и попросить позвонить, но я не запоминаю номеров наизусть. Никто не запоминает. Мы все полагаемся на гаджеты, которые это делают за нас. Я даже номер Дениса не помню. Да и чем он мне поможет? Паранойя нарастает, и я боюсь кого-либо втягивать в эту историю, чтобы не навредить. Мне нужен мой телефон любой ценой.

Настолько ухожу в свои мысли, наблюдая за собакой, что ничего не замечаю. Я не знаю, что заставляет меня резко обернуться, но когда я это делаю, то понимаю, что на меня на скорости надвигается черная машина…

А дальше все, как в замедленной съёмке. Дальний свет ослепляет, сердце пропускает несколько ударов, в кровь выбрасывается адреналин. Я в шоке, стою на месте, выставляю руки вперёд, словно это может меня спасти…

Рывок – сильное, огромное тело сбивает меня с ног, и мы вместе летим в сугроб. Утыкаюсь лицом в снег. Не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Снег забивается в рот, нос, а сверху на меня давит огромное тело.

Визг покрышек, рычание мотора, шум в ушах, кислорода не хватает…

Мамочка…

— Саня, гони за ним! — кричит тело на мне. Рывок. Меня поднимают за шкирку. Хватаю воздух, выплёвывая снег; голова кружится, ноги подкашиваются; сердце, кажется, бьется где-то в висках. — Цела?! — передо мной стоит высокий, бородатый мужчина, один из тех, кто приходил к Баро.

— Не знаю, — мотаю головой. Я вообще дезориентирована и не чувствую тела. Возле меня прыгает Бадди, лижет руки. Пошатывает, но мощная рука мужчины вновь хватает меня за куртку, удерживая на ногах.

Ничего не соображаю. Не могу надышаться, горло сдавливает, глаза слезятся. С меня аккуратно стряхивают снег, обхватывают за плечи и ведут к дому.

— Бадди! — оглядываюсь, сжимая в руках поводок.

— Он здесь, — грубо произносит мужчина и заводит меня в подъезд. Поднимаемся.

Вынимаю из кармана связку ключей. Не могу попасть в замочную скважину, руки не слушаются. У меня мягко отнимают ключи и открывают дверь, пропуская внутрь.

— Присядьте, — бородатый мужчина указывает на пуфик в прихожей, и я послушно сажусь. Словно в шоке, ничего не понимаю, и мне очень страшно.

— Леван? Что происходит? — к нам выходит Баро, взгляд исподлобья, рассматривает меня.

— Девочку пытались сбить, — четко поясняет бородатый мужчина.

Меня пытались сбить?

— Подробности, — голос у Баро требовательный и немного раздражённый.

— Да стандартная схема: машина без номеров, дальний свет для ослепления.

— Уверен, что преднамеренно?

— Сто процентов. Я успел выскочить и оттолкнуть девочку, Саня рванул за ними.

— Ясно, свободен. Всю информацию мне, в любое время! — распоряжается Барон, запирая дверь. А я так и сижу на пуфике, сжимая поводок, смотря, как Бадди ложится у моих ног. — Давай, красивая, раздевайся. — Дергаюсь, когда мужчина хватает меня за куртку. — Тихо, я просто помогу снять.

Позволяю снять с себя верхнюю одежду, а сама справляюсь с ботинками.

— Меня хотели сбить? — зачем-то спрашиваю у мужчины. Он не отвечает, берет меня за руку и ведет в комнату.

— Присядь, — указывает мне в кресло. Сажусь. Мозг отказывается соображать и принимать происходящее всерьез. Со мной не может происходить ничего подобного.

Баро берет с дивана плед, которым сам укрывался, и укутывает в него меня. Только сейчас осознаю, что меня трясёт, но холода не чувствую. Кутаюсь в плед, кусаю губы, пытаясь хоть как-то себя преодолеть. Отшатываюсь, когда мужчина нависает надо мной и хватает за подбородок, фиксируя мое лицо на себе. Глаза у него чёрные-черные, с блеском, как самая тёмная ночь, как пропасть, в которой можно разбиться насмерть, и я смотрю в них, находя точку опоры. Дрожь проходит, словно меня поглотили эти глаза.

— Ничего в жизни не дается просто так, — немного хрипло произносит он. — Все события предопределены и прописаны в нашей книге судьбы. Можно лишь принимать, анализировать и делать выводы. Мы с тобой оказались в нужное время и в нужном месте рядом. Подумай об этом.

Отпускает меня и уходит на кухню.

Закрываю глаза, откидываясь на спинку дивана. Кожу в месте его прикосновения жжет. Я тактильно ощущаю его руку на своём лице, будто этот мужчина по-прежнему держит меня, не позволяя сорваться в истерику.

И ведь он, чёрт его возьми, прав. Если бы его не было в моей квартире, то не было бы рядом и его людей, которые меня спасли. А если бы их не было…

Мамочки…

Зажмуриваясь, глубоко вдыхаю. От пледа пахнет мужчиной. Терпкий, тяжёлый запах, как еще один якорь, останавливающий меня от саморазрушения. И я дышу этим запахом глубже.

Баро возвращается с пакетом. Наблюдаю, как он убирает со стола ноутбук, какие-то бумаги и двигает стол ближе ко мне. Открывает пакет, вынимает оттуда бутылку белого вина, пару красивых бокалов на длинных ножках.

Шардоне.

На столе появляются несколько контейнеров. Мужчина открывает их, а там лобстеры, овощи гриль и соусы. Распахиваю глаза в удивлении. Я же пошутила. Я и никогда не ела этих лобстеров, так, ляпнула, что пришло в голову.

Мужчина открывает вино, разливает по бокалам и протягивает один мне. Беру, тут же делая один большой глоток. Я не знаю, кто этот мужчина, и сомневаюсь, что хочу знать. Но в данный момент он мне необходим, и если он прописан в книге моей судьбы, то спасибо.

Глава 7

Ася

Опустошенный бокал вина помогает немного прийти в себя. Дышится легче. Нет, мне уже не страшно. Невозможно бояться рядом с человеком, который сам может напугать кого угодно. Мне тревожно. Мне очень тревожно. Настолько, что я уже не хочу, чтобы Баро покидал мою квартиру. Я не хочу никуда бежать, никому звонить и что-то предпринимать. Я хочу сидеть тихо-тихо, как мышка, за спиной у хищника. Мне парадоксально спокойнее рядом с ним.

Мой пустой бокал вновь наполняется вином. Принимаю. Отпиваю еще. Закрываю глаза, откидываясь на спинку дивана.

Меня хотели убить.

Кто? За что? Я ничего не сделала, я не знаю никаких тайн. У меня ничего нет.

— Ешь, — тон моего «гостя» приказной. Но некрасиво отказываться от еды, которую сама заказала. Этого мужчину не возьмёшь на «слабо». Не любит проигрывать. Губы сами растягиваются в улыбке. Выпрямляюсь. Двигаюсь ближе к столу, беру вилку. Есть лобстеров из контейнера – преступление, но сил на сервировку нет. Пробую. И еще немного.

— М-м-м, это божественно, — стону, наслаждаясь вкусом. — Спасибо.

Поднимаю глаза на мужчину. Он отпивает вина и опускает глаза на мои губы, которые я облизываю.

— Пожалуйста, красивая, — салютует мне бокалом вина. Я ем, а он рассматривает меня, не отводя черного взгляда. Не очень комфортно, но это так вкусно, что плевать.

— Если честно, никогда их не ела, — сознаюсь я. Баро усмехается, качая головой.

— Приятно вызывать у девушки стоны удовольствия и открывать для нее что-то новое.

Звучит двусмысленно. Сама заглядываю в его глаза. Там чёрный огонь. Страшно обжечься, но завораживает. Внешность у него необычная. Грубые черты лица, брутальный, жёсткий, сильный, мощный, опасный, но… улыбка обезоруживает. Он даже красив по-мужски. Из тех, о которых говорят: в нем что-то есть.

Хочется ответить ему чем-то колким, но я теряюсь.

Доедаю порцию лобстеров. Вытираю губы салфеткой, запиваю вином.

— Поела? Пришла в себя? — вполне серьезно спрашивает мужчина. Киваю. — Теперь рассказывай. Кому такая сладкая девочка перешла дорогу?

— Я не сладкая.

Не комментирует. Смотрит внимательно, призывая меня говорить.

— Я не знаю. Не понимаю…

Даже не осознаю, что это все происходит со мной. Я словно наблюдаю со стороны, и мне очень страшно.

— Ладно, давай сначала. Я задаю вопросы, ты максимально честно отвечаешь.

Еще пару часов назад я могла с уверенностью сказать, что никогда не раскроюсь перед этим мужчиной, но в данной ситуации он мой якорь и точка опоры.

— Ладно, — допиваю вино, и мой бокал вновь наполняется. Да, хочется напиться и забыть все, как страшный сон. Мне это нужно сейчас, иначе можно свихнуться.

— Ты знала нападавшего на тебя возле гаражей?

— Нет.

— Что ты там делала? Как это все произошло?

— Я приехала на СТО.

— Почти ночью, одна в Шинниках? — с нескрываемой иронией спрашивает он.

— Где?

— То есть ты даже не подозревала, куда едешь? Как ты туда попала?

— Навигатор привёл, — тоже язвлю.

— Это все объясняет, — закатывает глаза.

— Вообще-то это ты посоветовал мне сменить ремень на моей рухляди.

— Я не предполагал, что ты, неадекватная, поедешь на отшибы в самый неблагополучный район города ночью. Инстинкта самосохранения вообще нет?

На самом деле звучит крайне неадекватно. Но я не сознаюсь.

— Я не знала, мне посоветовали.

— Кто?

— Ну какая разница? — вновь отпиваю вина. Голова уже кружится. Но так даже лучше. На трезвую голову сложно перенести то, что со мной происходит.

— Кто тебя отправил в этом место? — уже раздражённо повторяет вопрос.

— Андрей.

— Тот, кто приходил сегодня?

Киваю.

— Насколько вы близки?

— В каком смысле?

— Вы трахаетесь?

Упрямо молчу и пью вино. Не знаю зачем. Из вредности. Потому что этот мужчина давит на меня. Не нужно спрашивать у меня таких вещей.

— Да?

— Нет. Он просто мой друг.

— Ты уверена, что он твой друг?

— Андрей нормальный мужчина. Может, он сам не знал, что это за место. И там была СТО, — пытаюсь выгородить Андрея. Никогда в жизни не поверю, что он сделал это специально. Нет таких причин.

— Ладно, мы вернемся к твоему другу потом. Но не один мужчина не будет дружить с женщиной просто так. Он либо хочет ее, либо между ними уже все было, либо… — не договаривает, прищуривается, словно я лгу. — Дальше.

— Гараж был закрыт, и потом появился он.

— Что он от тебя хотел?

— Я не знаю, он просто куда-то меня тащил. Нет причин. Я полагаю, что это либо маньяк, либо псих. Потом появился ты…

— Предположим, что это просто стечение обстоятельств. Что тогда произошло сегодня? Ты видела эту машину ранее?

— Нет, я вообще не успела рассмотреть автомобиль, — вновь допиваю вино и откидываюсь в кресле, зажмуриваясь.

— Ранее что-то подобное с тобой происходило?

— Нет.

— Послушай, Ася. Я, например, точно осознаю, кто и за что на меня охотится. И по большей части все эти экшены я сам себе и организовываю. Сфера деятельности такая.

Как красиво он завуалировал свою принадлежность к криминалу.

— И ты, красивая, поведай мне свои тайны.

— Да нет никаких тайн. Нет! Я простая девушка, с больным братом, собакой и тараканами в голове.

— Не сомневаюсь, но всё-таки кому-то ты мешаешь.

Отрицательно качаю головой, потому что это все бред. Мы не в кино. В жизни так не бывает.

Встаю с кресла, откидываю плед, собираю со стола контейнеры, салфетки, закидываю все в пакет, молча унося на кухню. Слышу звонок своего телефона, но это уже не мне. Баро отвечает. Возвращаюсь, собираю вилки, вытираю со стола. Я пьяна, комната немного кружится, тело ватное. Но мне хорошо. Мне хотя бы не страшно. Сама наливаю себе еще вина и ухожу с бокалом в ванную.

Запираюсь, снимаю с себя одежду, отпиваю вина, осматривая себя в зеркало. Вроде не уродина, и фигура какая никакая есть, а вот с мужчинами как-то не складывается. Некому поплакаться, не на кого положиться, и не у кого искать защиты. Раньше моей опорой был Денис, а сейчас…

Нет, в моей жизни был мужчина. Парень, первая любовь… Горько усмехаюсь сама себе в зеркало. Мне казалось, что это навсегда. А потом он женился на моей подруге детства. Вот такая любовь… Нет в этом трагедии. Это жизнь, так бывает. Но… Что со мной не так?

Отхожу подальше, рассматривая себя в полный рост. Синяк на бедре. Прикасаюсь. Болит немного. Допиваю вино и залезаю под душ. Хочу смыть с себя этот день.

Вытираюсь, подсушиваю волосы полотенцем. Голова кружится, кружится, кружится, от горячей воды я стала еще пьянее. Хорошо. Хочется музыки и танцевать. Хочется чего-то… стоящего в этой жизни.

Усмехаюсь сама себе, когда понимаю, что снова по привычке не взяла одежду. Но сейчас мне, пьяной и неадекватной, все равно. Заворачиваюсь в полотенце. Выглядываю в коридор – никого. Быстро выбегаю, но пошатываюсь, взмахиваю руками, чтобы удержаться за стену. С меня слетает полотенце.

Баро появляется в проеме, и мы застывает. Я абсолютно голая, и в пьяном ступоре даже не пытаюсь прикрыться. Его чёрные глаза трогают меня, медленно, ощупывая тело с ног до головы. Сглатываю. Он так смотрит, словно хочет сожрать. Жадно, внимательно, с вожделением. Сморит так, что я не в силах пошевелиться, прикрыться и убежать. Один только чёрный взгляд берет в плен и лишает воли.

Баро делает шаг ко мне, а я – от него, по телу несется волна жара и страха. Но это совсем другой страх… Это, скорее, нежелание быть съеденной хищником. Прихожу в себя, хватаю полотенце. Но поздно. Рывок. Полотенце выпадает из рук. Я прижата к прохладной стене сильным телом.

Выдыхаю, закрывая глаза. Нужно сопротивляться, нужно оттолкнуть, нужно потребовать не трогать, но мне так горячо в этот момент. Его сильная ладонь ложится мне на шею, но не сжимает, больше придавливает к стене. Самое удивительное, что теперь он не смотрит на мое обнажённое тело, а смотрит в глаза, а я – в его. Я отражаюсь в этой чёрной бездне.

— Очень красивая девочка, — хрипло шепчет Баро, а у меня мурашки от его низкого голоса. Я, определённо, выпила лишнего.

Глава 8

Ася

— Такая молочная... Кожа фарфоровая, — его голос с каждым словом все ниже и ниже. Поглаживает мою шею, смотря в глаза. А меня потряхивает от его натиска. — Такая чистенькая, и пахнет от тебя… — наклоняется, глубоко вдыхает у моего виска. — Ванилью, медом, — еще раз глубоко вдыхает. Его рука на моей шее спускается ниже, обрисовывая ключицы, и ложится между грудей. — Сердце трепещет, — констатирует он. — Боишься? — ухмыляется и тянется к моим губам. — Правильно делаешь. Я тебя сожру, сладкая, — его горячие губы прикасаются к моим. Зажмуриваясь, содрогаюсь, когда он слегка прикусывает мою нижнюю губу. Его ладонь между грудей смещается вправо, накрывая полушарие, а губы всасывают мои губы.

Ноги подкашиваются, голова кружится, низ живота сладко тянет, мурашки по коже, и все это ненормально. Я хочу… но я не хочу, не могу, не с этим мужчиной, не как шлюха, не так – вопит мой разум.

Упираюсь ладонями в его сильную грудь, упираюсь, пытаясь оттолкнуть Баро. Но он даже не сдвигается с места, наоборот, прижимает меня сильнее к стене. Снова кусает, тут же зализывая укус.

— Не надо, — толкаю его снова. — Пожалуйста, отпусти, — жалобно пищу, но чётко понимаю, что если мужчина не отпустит, то сдамся, потому что это невыносимо горячо. Я уже большая девочка и четко осознаю, что возбуждена. Но я не хочу этого. Нет! Только не с ним! Мне страшно. — Ну, пожалуйста, — в голосе истерика. Мужчина замирает, а потом отпускает меня, отходя на шаг. Дыхание у него рвётся так же, как и у меня. Такой дикий и необузданный. Понимаю, что у меня есть всего несколько секунд, чтобы смыться, иначе хищник сорвется с цепи.

Быстро укутываюсь в полотенце и бегу в комнату. Запираюсь, облокачиваюсь на дверь, пытаясь отдышаться. Мне кажется, я протрезвела, голова ясная, а тело все равно горит и потряхивает. Меня ломает, как при лихорадке, но эта такая мучительно сладкая ломка. Тело тянет от возбуждения и никак не хочет отпускать. Будто его обманули, и оно требует ласки этого мужчины.

Зажмуриваюсь. Что это сейчас было? Я сошла с ума. Стояла там голая и даже не пыталась прикрыться. Конечно, он принял это все за приглашение.

Дура!

Дура!

Я даже обвинить его ни в чем не могу.

Быстро одеваюсь, натягивая на себя тёплую и самую нелепую пижаму с розовыми звёздами, и ложусь в кровать. В голове полная каша. Я точно сплю, и это мой самый долгий сон. Кошмар.

Баро

Утро. Рука ноет от каждого движения. Но я почти не обращаю на это внимания. Пустяки, по сравнению с тем, что этого утра для меня могло бы и не настать.

Курю в открытое окно на маленькой кухне. Мне нужно еще несколько дней «тишины». Я потерялся, меня нет. Тем самым я ломаю всю логику Вертинских. Точнее самого достойного из них – Арона. Да, я уважаю своих врагов. Иначе какой смысл? Никогда не нужно недооценивать противника, иначе это сыграет против меня.

Еще рано, и сна нет. Впрочем, как и всегда. Мой бой с бессонницей давно проигран. Доктор говорит, нужно сменить образ жизни. Легко сказать, трудно осуществить, когда твоя жизнь давно выстроена по системе, из которой нельзя выйти. Иначе пристрелят. Выход только один – в могилу. А я хочу жить. Эгоистично хочу наглотаться этой жизни сполна.

Глотаю горсть таблеток, запивая стаканом воды. Еще бы кофе хорошего… Нет, меня устраивает это уютное убежище, но хозяйка тут так себе. Мою спасительницу надо саму спасать каждую минуту.

Беру телефон, набирая номер Левана.

— Кофемашину привезите хорошую, и кофе средней обжарки.

— Сделаем, что-то еще?

— Что там с нападавшими на девочку?

— Ничего, грамотно ушли.

— Ясно. Мысли есть?

— Скорее всего, наёмники. Главная фигура сидит выше и руки не пачкает.

— Разумно. Я бы поступил так же. Ладно, жду кофемашину, — почти сбрасываю звонок, но потом вспоминаю, что женщина в этом доме ужасно готовит. — Закажи завтрак в «Персии» на двоих.

— Хорошо, что именно заказать?

— Мне омлет, с овощами и ветчиной. Девочке… Что там едят девочки… Не знаю, блинчиков каких-нибудь с наполнителями.

— Будет сделано.

Скидываю звонок. Выкуриваю еще одну сигарету и возвращаюсь в гостиную. Пес лежит у ее дверей, охраняет, скалится на меня. Правильно делает, хозяйку нужно защищать. Но меня не трогает, понимает, кто здесь доминирующий самец. Сажусь на диван, открываю ноутбук. Амалия онлайн. Тоже не спит. Она жаворонок.

Ноутбук запаролен, аккаунты на левые имена. Мне нельзя светиться, тем более подставлять девочку, не думаю, что она будет в восторге, если в ее квартиру ворвётся группа захвата.

Noname: «Как ты себя чувствуешь?»

Амалия: «Рада, что ты жив».

Noname: «Ты не ответила на вопрос».

Амалия: «Не нужно акцентировать внимание на моем здоровье. Тем более что тебе всегда может рассказать об этом мой доктор. Давай не нарушать традицию. Оставим как есть. Мое здоровье обсуждается через посредников».

Noname: «Хорошо. Я тебя понял. Как дела у Давида?»

Амалия: «Скучает. Он думает, ты в рабочей поездке».

Noname: «А я в рабочей поездке!»

Амалия: «Не чувствую тебя далеко. Ты где-то рядом…»

Noname: «Так надо…»

Амалия: «С тобой все хорошо? Мне снилась твоя кровь».

Noname: «Кровь была. Но это пустяки».

Амалия: «Береги себя хотя бы ради Давида. У него никого нет».

Noname: «У него есть ты!»

Амалия: «Мы же оба понимаем, что это ненадолго».

Все. Вышла из сети.

Захлопываю крышку ноутбука. Откидываюсь на спинку дивана, дышу глубже. Так бывает, тесная связь с женщиной на ментальном уровне. Все гармонично, за исключением одного. Нет именно того, что может быть только между мужчиной и женщиной, чего-то очень интимного. Так вышло, что у нас это взаимно…

Тру лицо руками… На телефон приходит сообщение от Левана. Поднимаюсь с дивана. Открываю ему двери. Заносят с Саней пакеты и кофемашину. Оставляют все на кухне.

— Обстановка? — интересуюсь у Левана.

— Все тихо. Наблюдают.

— Пусть наблюдают. Что с поставками?

— «Караван» идет.

— Ясно, свободны.

Разворачиваются, идут на выход.

— Леван, стой. Собери мне всю информацию на Асю. Мне недостаточно поверхностной. Мне нужно все досконально: от рождения до сегодняшнего дня. О родителях, брате и окружении.

— Хорошо, пару дней.

Киваю, открываю дверь, выпуская ребят.

Устанавливаю кофемашину на тумбу, заправляю. Включаю. Подставляю чашку. Слышу шаги в коридоре. Ася убегает в ванную. Запирается. Ухмыляюсь. Стыдно тебе? Алкоголь выветрился, а вместе с ним и раскованность. Но я оценил. Вкусная девочка. Фарфоровая, чистая. Будоражит. Заводит. Хочется поиграть. А что мне в принципе мешает? Мы вынужденно заперты в четырех стенах. Мог бы, конечно, и трахнуть ее вчера, возле стены. Но секс ради секса мне давно неинтересен. Не в том возрасте и статусе. Все, что мог попробовать, я попробовал; и сильно избалован, и пресыщен.

Беру чашку кофе, отпиваю и подставляю еще одну для Аси.

Слышу, как она выходит из ванной и убегает назад в комнату. Смешно. Как маленькая. Вот что ты натворила? Где нашкодила? Кто на тебя охотится?

Беру ее чашку, иду в комнату. Толкаю дверь спальни. Застаю девушку в красивой позе на полу. Она на коленках, что-то ищет под кроватью. Попка шикарная. Рассматриваю. Руки начинают покалывать от желания прикоснуться. Я помню, какая она упругая. Давление поднимается.

— Красивая поза, — привлекаю к себе внимание. Девушка от неожиданности ударяется головой об кровать.

— Ай! — вылезает, садясь на коленки, — трет затылок.

Да, твою мать!

Она осознает, что делает. Несмотря на то, что на ней нелепая детская пижама со звёздами, ее поза на коленях… Закрываю глаза.

— Что интересного под кроватью? Долго будешь прятаться от меня?

— Я заколку потеряла! — вновь язвительная. Но это защита. От меня. Хочется все равно наказать эти дерзкие губы. Женщины не должны так разговаривать с мужчинами. Никто не преподал девочке этот урок. Заглядываю в ее темно-зеленые глаза, там стыд и смятение. Тоже вкусно. Губы упрямые, хмурится, убирая с лица медовые волосы.

— Ну как найдёшь заколку и смелость, приходи завтракать, — ставлю кружку с кофе на комод и ухожу на кухню.

Глава 9

Ася

Выхожу из комнаты, сжимая в руках чашку. Кофе хороший, наслаждение в каждом глотке, не было у меня такого. Смелости не прибавилось, но я не собираюсь сидеть в комнате вечно. Проще прикинуться дурой и сделать вид, что между нами ничего не было.

Распахиваю глаза, когда вижу на кухонной тумбе новую кофемашину. Я о такой мечтала, как истинная кофеманка.

— Откуда она здесь?

— Из магазина, — невозмутимо отвечает Баро. — В пакетах завтрак, накрой на стол, — опять в приказном тоне. Барин себе не изменяет. Молчу. Мне неловко. Глаза сами собой опускаются на его губы, руки. Сглатываю. Открываю пакеты. Там снова контейнеры. Хороший дяденька, усвоил, что я не кухарка. Ладно. Раскладываю на тарелки омлет и блинчики с творогом, черникой, сгущёнкой. Пахнет замечательно.

Молча садимся за стол.

— Как вкусно, — уплетаю блинчик с черникой. — Спасибо.

Кивает. Едим молча. Пачкаю пальцы в сгущёнке и неосознанно их облизываю. Ловлю на себе горящий взгляд мужчины; опомнившись, вытираю пальцы салфеткой.

Усмехается.

— Это было сексуально, — комментирует он. А я сжимаю губы. Я не хочу сексуально, но выходит, что опять провоцирую. — Зачем ты сразу закрываешься? Было красиво, мне нравится смотреть. В этом нет ничего плохого.

— Может, и нет, но в нашем случае это неуместно, — вообще прекращаю есть. Пью кофе, отворачиваясь к окну.

— А какой у нас случай? — Весело ему? Не отвечаю. — У женщины либо есть сексуальность, либо ее нет. Она проявляется на уровне инстинктов. В тебе это есть, несмотря на инфантильность.

— Я инфантильна? — резко поворачиваюсь к мужчине. — Я?!

Нет, я не всегда адекватна, но чтобы до такой степени.

— Да. Что тебя возмущает? Это неплохо. Истинная женщина должна быть немного сексуальной, немного дикой кошкой и немного уязвимой девочкой. Покорной, покладистой, чувственной. В тебе все есть.

— Не уверена. С покорностью у меня проблемы, — ухмыляюсь.

— Все исправимо. Это качество прекрасно воспитывается, — самоуверенно заявляет Баро.

— Я уже большая девочка и, боюсь, не поддаюсь воспитанию.

Усмехается, так снисходительно смотря на меня, словно я сказала глупость.

— Никогда не поздно. Главное иметь стимул, сладкая, — отвечает он мне, поднимается с места и уходит в комнату, оставляя грязную посуду. Мне просто интересно, у него в доме за ним убирает прислуга? Нет, я не жила с мужчинами – может, так принято? Но я привыкла, что Денис всегда за собой убирает.

Денис…

Быстро скидываю посуду в раковину и бегу в гостиную.

— Мне брату нужно позвонить. Срочно! — требую, потому что, черт побери, этой мой телефон и моя квартира. Я сегодня вредная девочка.

— Купи у меня этот звонок, — нахально отвечает мужчина.

— Что?! — теряюсь.

— Ты слышала, — такой спокойный и уверенный в себе.

— Я не собираюсь ничего покупать, нет у меня денег! — повышаю голос, потому что это уже сверх моего терпения.

— Значит, не так и важен этот звонок, — демонстративно вынимает мой телефон и крутит его в руках. Он издевается надо мной? Решил поиграть?! Я не знаю, что на меня находит. Мне нужно услышать голос брата, а Денису нужно услышать меня и понять, что я не пропала, не бросила его.

Меня сносит от наглости и вседозволенности этого человека. Кидаюсь к нему, чтобы выхватить собственный телефон. Мужчина дёргает рукой, поднимая телефон выше, я забираюсь на журнальный столик и по инерции лечу на мужчину. Баро откидывает телефон в кресло и ловит меня в объятья, сжимает. Замираем. Я лежу сверху, прижата к сильному телу. Волосы падают на лицо, мешая, сердце колотится, дыхание рвётся, и это далеко не от возбуждения, это злость и отчаяние.

— Я, красивая моя, — протягивает руку, убирая с моего лица разметавшиеся волосы, намеренно проходясь костяшками пальцев по моим щекам, — денег с женщин не беру. Предложи мне что-нибудь поинтереснее, — проводит носом по скуле, вдыхает, подбирается к уху и прикусывает мочку.

— Что именно? — зачем-то спрашиваю я, поддаваясь его напору. Мурашки по коже от каждого его выдоха в мое ухо.

— Что-то очень вкусное, откровенное, медовая девочка.

— Отпустите! — дергаюсь, пытаясь подняться. — Я не продаюсь! — задыхаюсь от возмущения, поднимаясь на ноги. — Я не шлюха!

— Плохая девочка, — смеется, запрокидывая голову. — Я не имел в виду секс; по крайней мере, в прямом смысле этого слова. Я хочу чего-то большего, — его глаза загораются, бездна разрастается. Поглощает. Дьявол.

— Чего? Мою душу?

— Может быть… Давай так, я обещаю, что сексом выкуп не возьму. А что это будет, ты узнаешь вечером.

— Нет! — категорично отказываюсь я.

— Ну нет, так нет, — берет телефон пряча в карман. Открывает ноутбук, что-то просматривая, словно меня уже не существует. Разворачиваюсь, ухожу на кухню, включаю воду и мою посуду. Делаю это настолько громко, что, кажется, тарелки вот-вот разлетятся на осколки.

Мерзавец!

Ненавижу!

Бадди прибегает ко мне с ошейником в зубах, прыгает, поскуливая. Пора гулять. Собака не виновата, и его не волнуют мои страхи. Да, я теперь парадоксально боюсь выйти из дома. Хотя еще вчера мечтала сбежать.

Иду назад на поклон к Барону. Мужчина продолжает работать в ноутбуке, делая вид, что меня не существует.

— С Бадди нужно погулять, — сообщаю я, привлекая к себе внимание. Мужчина поднимает глаза, внимательно меня осматривая.

— Гуляй, ключи в дверях. — Киваю, сглатывая. Я трусиха. — Не бойся, там Саня. Он понаблюдает, — словно считывая все мои страхи, сообщает Баро. Киваю и иду одеваться. Хочется сказать спасибо. Но, нет! Сжимаю губы. Обойдётся.

Выхожу на улицу. Сегодня тепло. Снег идет. Мороза совсем нет. Дышится легко. Оглядываюсь по сторонам. Отпускаю Бадди с поводка, не отходя от подъезда. Выискиваю глазами машину с людьми Баро. Неприметная, старенькая иномарка стоит на стоянке между других машин, но я четко вижу за рулем того сбитого, круглолицего мужчину с сальным взглядом. Он, и правда, наблюдает за мной. Ловит мой взгляд, подмигивает, противно улыбаясь. Отворачиваюсь.

Во дворе тихо. Людей практически нет. На площадке с Бадди играет местный мальчишка. Пес довольно прыгает вокруг него. Засматриваюсь.

Вздрагиваю и неосознанно на инстинктах сжимаюсь, когда возле меня останавливается машина.

Выдыхаю.

Это Андрей.

Андрей?!

Блин.

Ну вот почему он такой заботливый и внимательный? Ведь на работе должен быть. Он же опять начнет напрашиваться в гости…

Андрей выходит из машины, а я краем глаза замечаю, как человек Барона уже идет в нашу сторону, подозрительно щурясь. Хорошая охрана. Но не вовремя. Как я это объясню Андрею?!

Качаю головой моему охраннику, чтобы не подходил, и демонстративно улыбаюсь Андрею. Человек Баро останавливается, прикуривая сигарету, наблюдая. Андрей разворачивается и следит за моим взглядом.

— Кто это? — подозрительно спрашивает он.

— Не знаю, — пожимаю плечами, строя из себя дурочку.

— Тебе уже лучше? — спрашивает меня, но постоянно косится в сторону охранника.

— Нет, плохо. Но с Бадди надо гулять.

— Ну вот зачем ты выходишь на холод? Давай поводок, я сам погуляю, иди ложись.

Началось! И вот как мне теперь выкрутиться?

— Это миф, что нельзя выходить на улицу больной. Полезно дышать свежим воздухом. Тем более я недолго.

— Ладно, хорошо. Я тут тебе кое-что привез, — ныряет в машину, вытаскивая пакет.

— Что там?

— Фрукты, вкусняшки. Все как ты любишь. Витамины. Морсы.

— Ого, спасибо, — тянусь за пакетом, но Андрей не отдаёт.

— Я сам занесу. Он тяжёлый.

Закусываю изнутри щеки. Вздыхаю. Мне приятно осознавать, что есть человек, которому я небезразлична. Но… черт! Как не вовремя все. Я не могу обидеть Андрея.

— Андрей, со мной все не так страшно. Но, знаешь, такой период… что хочется побыть одной. У меня ПМС. Поэтому прости, в квартиру не приглашаю.

Несу полную чушь. По глазам Андрея понимаю, что он не верит ни одному моему слову.

— Так я и не напрашиваюсь. Просто помогу и уйду, — тянет руку, убирая непослушную челку с моего лба. Трогает холодными ладонями щеки. — Температуры вроде нет…

— Я выпила жаропонижающее, — опять тяну пакет, но Андрей упрямо не отдаёт.

— Ась, ну что происходит-то? Ты как маленькая. Такое ощущение, что ты любовника в квартире прячешь, — усмехается Андрей. — Твой бардак и ПМС меня не напугают. Напои меня чаем, с утра не ел. Я не займу много твоего времени, — напрашивается Андрей. У меня не остается ни одной причины ему отказать, кроме как грубо выгнать. Хочется зажмурить глаза и потопать ногами.

Открываю рот, но закрываю, когда позади меня распахивается дверь подъезда.

— Ася! — раздается властный и низкий голос Барона. — Зайди домой, холодно.

В его голосе все: власть, приказные ноты, собственничество, словно я принадлежу этому мужчине.

— Кто это? — ошарашено спрашивает Андрей, рассматривая мужчину.

Баро становится возле меня и прикуривает сигарету, щелкая крышкой серебряной зажигалки.

— Ася… — кажется, Андрей теряет дар речи.

Да я сама в шоке.

— Иди, сладкая, ты болеешь. Я объясню, кто я, — внаглую подхватывает меня за талию, демонстративно целует в висок и разворачивает к подъезду. Открывает дверь и почти насильно вталкивает меня.

Глава 10

Ася

Забегаю домой, скидываю куртку и несусь к окну на кухне. Выглядываю. Баро расслабленно курит, поднимая вверх ворот пальто, что-то вещая. А вот Андрей, наоборот, напряжён и ошарашен. Конфликта нет, они просто беседуют, а у меня внутри все переворачивается. Это что за демонстрация сейчас была со стороны Барона?!

Беседа мужчин длится около пяти минут. Нет, это, скорей всего, монолог Барона. Андрей вставляет пару слов в конце, разворачивается, еще раз кидает взгляд в сторону охранника, закидывает пакет с моими вкусняшками на заднее сидение, садится за руль и уезжает.

Барон разминает шею, кивает охраннику, и тот ретируется в машину. Мужчина зовет Бадди, и он, зараза, бежит к нему, настороженно принюхиваясь. Баро открывает дверь подъезда, запуская пса, и заходит вслед за ним.

Отхожу от окна, иду в прихожую встречать этого мерзавца. Первым забегает Бадди, довольно виляя хвостом. То есть уже принял Барона за своего. Замечательно! Мужчина закрывает двери и спокойно раздевается.

— Что это сейчас было?! — кажется, меня сейчас разорвёт от возмущения. Баро не обращает внимания, проходит мимо по коридору на кухню. Бегу за ним, наблюдая, как он наливает стакан воды и медленно пьет. — Зачем нужна была эта демонстрация? Зачем нужно было показательно присваивать меня себе?! — повышаю голос, чтобы меня услышали. Молчит. Ставит стакан в раковину и снова проходит мимо меня в гостиную. — Почему ты меня игнорируешь?!

— Я жду, когда ты придёшь в себя и снизишь тон!

— Я хочу… — не успеваю договорить, поскольку мужчина резко идет на меня. Взгляд чёрный, уничтожающий, до мурашек. Все слова и возмущения застревают в горле. Ему, в принципе, уже ничего не нужно говорить, один его взгляд ставит на место. Дышу глубже, отходя назад, пока не упираюсь в стену. Мужчина ставит руку на стену, не отрывая от меня взгляда.

— Запомни, Ася, женщина не имеет права разговаривать с опекающим ее мужчиной в таком тоне! Истеричные женщины разрушают себя и мужчину рядом. Иногда шепот звучит гораздо громче крика.

— Ты не мой опекающий мужчина, — голос сам по себе переходит на шепот.

— Неужели? — выгибает бровь. Молчу, закусывая губы. Выходит, что да. Закрываю глаза, потому что не выдерживаю его тяжёлого взгляда и слишком давящей энергетики. — Еще раз позволишь себе говорить со мной в таком тоне, я жестко накажу твой ротик. Ты же умная девочка и все поняла с первого раза? Больше уважения.

Молчу, дышу, так и не открывая глаза. Этот мужчина не позволяет расслабиться и забыться рядом с ним. Он может улыбаться, флиртовать, приносить кофе по утрам, заказывать лобстеров по моему требованию, спасать, в конце концов, но не позволит забыть о том, кто он на самом деле. Очень страшный мужчина.

— Я вышел, чтобы лично пообщаться с твоим так называемым другом, — сообщает, пока я пытаюсь дышать ровно. — Мне показалось, ты не справляешься. Спрошу еще раз. Между вами есть что-то больше, чем дружба?

— Нет, — отвечаю, так и не открывая глаза.

— Хорошо. Ты бы хотела?

— Нет.

— А он?

— Не знаю... — выдыхаю я, пытаясь выбраться из его удушливого плена, но Баро ставит вторую руку на стену, отрезая мне путь. Все я знаю. Андрей хотел бы… Но я всегда держала его на расстоянии.

— Так вот, красивая. Мне показалось, что твой друг тебе далеко не друг. Я редко ошибаюсь в людях. Держись пока от него подальше. Демонстрацией наших «отношений» я создал тебе повод не подпускать его ближе.

— Не может быть. Это Андрей, да я сто лет его знаю, — мотаю головой. — Он столько помогал мне и Денису.

— Чувствуешь себя перед ним в долгу? Не находишь, прекрасный повод привязать к себе женщину?

— Ты ошибаешься, — распахиваю глаза и уже смотрю в лицо Барона.

— Я ошибаюсь, да. Никто не идеален. Но в данном случае я очень тебе советую воздержаться от контакта с этим мужчиной. Полагаю, скоро, если уже не сейчас, он строчит тебе сообщения.

— Это логично.

— Нет, там не просто «дружеский» интерес. Там истерия и паника, — убирает руки со стены, отходит от меня. Садится на диван за своей ноутбук. А я так и стою, облокотившись на стену, пытаясь начать дышать ровно. Мой телефон вибрирует. Еще и еще, там, и правда, сыплются сообщения. Баро вынимает телефон и опускает на стол.

— Читай.

Отталкиваясь от стены, беру телефон, открываю сообщения.

Андрей: «Ася, ты в своем уме?!»

Андрей: «Ася, он тебя трахает?!»

Андрей: «Ты хоть понимаешь, кто он такой?!»

Андрей: «Хотя ни хрена ты не понимаешь! Выстави его немедленно! И позвони мне!»

Андрей: «Срочно позвони!»

Двоякие чувства. С одной стороны, Андрей переживает, и, наверное, ему простительна эта истерика, тем более я не знаю, что ему наговорил Баро. А с другой стороны, ну появился у меня мужчина. Что я, не имею права? Истерия действительно есть. Но… Не знаю. Все можно объяснить.

Пока я в растерянности соображаю, Баро вытягивает из моих рук телефон и прячет в кармане. Ах да, я же должна выкупить у него право пользоваться телефоном.

Вздрагиваю, когда в дверь звонят. Не спешу, это явно не ко мне. Но мужчина тоже не реагирует, продолжая работать в ноутбуке. В дверь звонят еще и еще, а потом переходят на стук. Всё-таки иду к двери. Нет, я по-прежнему боюсь, но хочу заглянуть в глазок.

Это соседка.

Слышу позади себя шаги, оборачиваюсь. Баро вновь с пистолетом. Меня пугает сам вид оружия. Становится не по себе.

— Спрячь пистолет, — шепчу я. — Это всего лишь соседка.

— Очень настойчивая. Открывай, — опять встает за дверь, так и не убрав оружие. На самом деле я тоже крайне удивлена такой настойчивостью тети Кати. Открываю.

— Ася, — выдыхает женщинам. — С тобой все нормально? Почему не открываешь?

— Все нормально. Я просто болею. Спала. У вас что-то случилось?

— У меня – нет. Денис просил тебя проверить. Он не может до тебя дозвониться.

Сжимаю ручку двери.

— Спасибо, я перезвоню ему. Извините за беспокойство, — натягиваю улыбку и закрываю дверь. Мужчина прячет оружие и уходит в комнату. Иду за ним. — Что там ты хотел за звонок брату?! — голос не повышаю, но шиплю, как кошка. — Я согласна.

— Замечательно. Вечером озвучу, — снова садится за ноутбук.

— Мне нужно позвонить сейчас! — требую я.

Мужчина вынимает телефон и протягивает мне. Придуриваюсь. Так просто? Тяну из его рук телефон, не отдаёт.

— Плату я возьму вечером. Ты же честная девочка? Отдаешь долги?

Закатываю глаза, всё-таки забирая телефон. «Долги» – как громко сказано.

Разворачиваюсь.

— Стоять! Разговариваешь при мне. Можно не на громкой связи, — великодушно разрешает он. Упрямо хочется ослушаться и уйти в другую комнату. Это мой брат, мой телефон и моя квартира, в конце концов. Но тогда ситуация опять превратится в наше противостояние и его давление. Нет у меня на это сейчас ни сил, ни желания.

Набираю номер Дениса.

— Ася, — брат отвечает после первого гудка. — Почему ты не отвечаешь? — в голосе тревога.

— Денис, успокойся. У меня все хорошо. Я немного заболела… Спала, не слышала.

Ненавижу лгать брату. Никогда этого не делала.

— Что с тобой?

— Небольшая простуда, мне уже лучше.

— Точно? — с подозрением спрашивает он. — У тебя такой голос…

— У меня горло болит.

— Чем ты лечишься? Врача вызывала? Чем питаешься? — Невольно улыбаюсь в трубку. Несмотря ни на что, в стрессовой ситуации Денис остается собой.

— Денис, я не маленькая. Справлюсь, — уверенно отвечаю ему, на что Баро ухмыляется. Гад! — Лучше скажи, как ты? Тебе что-нибудь нужно?

— Ничего мне не нужно, — его голос тут же тухнет. — Здесь все есть.

Молчим.

— Ладно, Ася, мне пора. Лечись, пожалуйста, нормально.

— Хорошо, — между нами опять напряжение. Впрочем, как и всегда в последнее время. — Я скоро приду.

Денис скидывает звонок, ничего не отвечая.

Покорно опускаю телефон на столик и ухожу в спальню. Нет, все ожидаемо. У нас теперь с братом часто такие диалоги. Но всегда трудно их принять. Укутываюсь в плед и ложусь в кровать. Чувствую себя разбитой, словно на самом деле заболела.

Слишком много событий. Остановите это все, кто-нибудь!

Весь оставшийся день лежу в кровати. Засыпаю, просыпаюсь, смотрю в потолок, ни о чем не думая. Разве я многого хотела от жизни? Мне казалось, нет. Больших амбиций никогда не было. Любви хотела, чего-то личного, сокровенного. Чтобы все были живы и здоровы. А не вот это все…

Спать уже не хочется, тело затекло. Но я просто не понимаю, зачем мне подниматься с кровати. А в моей квартире кипит жизнь: кто-то звонит, кто-то приходит и уходит, звон посуды, шум воды, голоса. Но мне все равно. Закутываюсь в плед, встаю к окну, рассматривая двор, меняя картинку.

Дверь спальни распахивается. На пороге появляется Баро. Как всегда, без стука, но я не хочу это комментировать. Переоделся, вместо толстовки – белый джемпер, ему идет. Контрастирует со смуглой кожей.

— Ужин, — сообщает он мне.

— Спасибо, не хочу, — снова отворачиваюсь к окну. Я, правда, не хочу.

— Я не спрашивал, хочешь ты этого или нет. Долг. Выходи. На этот вечер ты моя.

— Ты обещал, что секса не будет.

— Да, я обещал…

Глава 11

Ася

— Забавная пижама.

— Ага, мне тоже нравится.

Да, я снова в пижаме с розовыми звездами. Наш ужин выглядит как свидание. Салат с запечённой уткой, грушей и голубым сыром. Стейки из лосося с киноа. Снова вино, но уже красное. Я почти не пью. Не хочу повторения вчерашних подвигов. И пижама в данный момент совсем неуместна. Но у меня нет цели понравиться этому хищнику.

— Тебе не идет.

— А что мне, по твоему мнению, идет?! — опять язвлю. Откусите мне кто-нибудь язык. Я уже давно поняла, что с этим мужчиной не стоит так разговаривать, но… я не поддаюсь дрессировке.

— Если говорить про домашнюю одежду, то… — задумывается, рассматривая меня.

— Шёлковые пеньюар, прозрачные комбинации и кружевное белье, — усмехаюсь я. — Да?

— Нет. Легкие сарафаны из натуральной ткани в индийском стиле. Длинные в пол, но с обнажёнными плечами. Белье… не нужно белье. Мне больше нравится, когда женщина без белья. Возбуждает, когда понимаешь, что под ее платьем ничего нет.

Краснею, закусывая губы.

— Необязательно было рассказывать, что тебя возбуждает.

— А в чем проблема? Почему ты так зажата? Секс – часть жизни и интересная тема для разговора.

— Возможно. Но эта тема должна быть уместна, — парирую я. На самом деле я не зажата, мне даже интересно. Отвлекает от хаоса, который творится в моей жизни.

— Ты красивая девушка, я мужчина. Вечер, мы ужинаем. Мне кажется, все уместно. Я буду задавать вопросы, а ты попробуй максимально открыто отвечать.

— Это и есть «долг» за мой звонок? — выгибаю брови, откладываю вилку, беру бокал вина и кручу его в руках. Баро кивает, расслабленно откидываясь на спинку дивана. — Зачем тебе это нужно?

— Мы вынужденно заперты в четырёх стенах. У меня еще никогда не было столько свободного времени. Мне банально скучно, красивая. Развлекаюсь, как могу. Ну и приятный разговор с девушкой, за бокалом вина…

— Никогда бы не подумала, что ты романтик, — усмехаюсь я.

— Я не романтик. Просто создаю себе комфортное времяпровождение.

Не романтик, а эгоист, получается.

— Для кого приятное времяпровождение, а для кого допрос, — ухмыляюсь я, отпивая глоток вина.

— Допрос – тоже вкусно, сладкая. Сколько у тебя было мужчин?

— Такие вопросы, да? — скептически выгибаю брови.

— Не анализируй, просто отвечай, — салютует мне бокалом.

— Один, если не считать детских влюблённостей.

— Не сложилось?

— Ну можно и так сказать… — опускаю глаза на бокал, окунаю в вино палец и вожу им по кромке бокала.

— Больная тема? Обидел тебя?

— Можно не отвечать на этот вопрос?

— Можно, — рассматривает меня. Долго, молча попивая вино. — Расскажи о своём самом ярком впечатлении, связанном с мужчиной.

Вздыхаю. Нет, впечатления, конечно, есть. Но кто сказал, что я должна говорить правду. Он все равно не проверит. Задумываюсь, но моя фантазия подводит.

— Ася, не нужно сочинять. Говори правду.

Он ещё и мысли читает.

— Самое яркое впечатление, наверное, первое свидание. Когда сгораешь от предвкушения, сердце колотится так, что, кажется, выпрыгнет из груди, ладошки потеют – что-то сродни паники. Но ты несёшься на это свидание, потому что желание видеть его сильнее страха.

— Хм, — усмехается. Ну да, это по-детски, наверное. Но такого момента никогда в жизни не будет. У нас никогда уже не будет первой любви, первого свидания и тех самых искренних, наивных, неповторимых ощущений.

— Это если говорить о позитивных моментах. Но самым ярким и запоминающимся я бы назвала другое.

Я вроде не пьяна сегодня, но отчего-то очень искренняя. Наверное, потому что этот мужчина посторонний. Сегодня он есть в моей жизни, завтра нет. И мне просто с ним делиться тем, чем я ни с кем не делилась.

— Что? — с интересом спрашивает он.

— Первое разочарование в человеке, которого возвела на личный пьедестал. Первая боль и рухнувшие иллюзии, — сглатываю, отпивая немного вина, на самом деле прячу за этим глотком эмоции. Нет, я давно переболела и даже осознала, что моя любовь была эфемерна. Я сама ее придумала и сама же обиделась. Но… Во всем есть плюсы. Розовые очки разбились, и я смотрю на мир по-другому.

— Я циник, поэтому считаю, что каждому нужна такая вот прививка от иллюзий.

— Тут ты прав, — развожу руками.

— Ты поела?

— Да, — киваю.

— Еще вина?

— О нет, — нервно усмехаюсь.

— Убери со стола, — как всегда, распоряжается. Ох, он не Барон, он Барин.

— Ты в курсе, что крепостное право отменили в тысяча восемьсот шестьдесят первом году?

Мужчина ухмыляется, кивая. Но со стола я убираю. Он все-таки заказал нам эту вкусную еду и накрыл на стол. Уношу посуду, мою, вытираю со стола.

— Это все? Долги отработаны? — опять язвлю, прикусывая язык. — Мне завтра нужно навестить брата в больнице. Это тоже придётся выкупать? — выгибаю брови.

— Иди ко мне, сладкая, — хлопает по дивану, рядом с собой. Не спешу, отрицательно качая головой.

— Зачем? — прищуриваюсь и отхожу на шаг назад.

— Я хочу твой поцелуй, — так просто и нагло заявляет он.

— Ты обещал, что… — снова задыхаюсь от возмущения.

— Поцелуй – это не секс. Иди сюда, Ася, — уже настойчиво зовет он, прекращая улыбаться. Стою на месте, кусая губы. — Завтра утром тебя отвезут к брату, если ты сейчас будешь послушной девочкой.

— Это все… — глотаю воздух, не находя слов. — Почему я должна выкупать звонок по собственному телефону и поездку к брату? Тебе скучно, ты так развлекаешься?! — меня опять сносит в истерику. Да пусть думает обо мне все что угодно. Это ненормально. Замолкаю, когда Баро поднимается с дивана и идет на меня.

— Я все равно возьму то, что хочу. Игру нужно заканчивать. Я сделал свой ход на доверии, ты же пытаешься съехать.

— Не подходи ко мне! — разворачиваюсь и бегу в сторону кухни, в надежде там закрыться, но не успеваю. Как только я хватаюсь за дверь, она отлетает, ударяясь о стену.

Все, бежать некуда. Кухня маленькая, Баро заполняет все пространство. Сглатываю, когда он практически прижимает меня к столу.

— Ай! — вскрикиваю, когда мужчина хватает меня за талию и резко сажает на стол. Не церемонится, раздвигает ноги, становится между ними вплотную, опуская руки на стол, склоняясь надо мной. Упираюсь в сильную грудь, пытаясь оттолкнуть, но все это бесполезно.

Замираю. Дышу глубже. Его тяжёлый терпкий запах окутывает, словно кокон.

— Расслабь свои упрямые губы, — голос низкий, повелительный. Глубоко вдыхает запах моих волос. — Покорность всегда обезоруживает мужчину. Сопротивление лишь распаляет и разжигает азарт, — каждое его слово вызывает волну мурашек.

Делаю еще одну жалкую попытку оттолкнуть, и опять безрезультатно. Баро хватает меня за скулы, сжимает, тянет к себе и впивается в губы. Это шокирует, приводя в ступор. Мои ладони на его груди стискивают свитер. Меня никогда никто так не целовал, с какими-то бешеным напором, терзая губы. Распахиваю губы, впуская наглый язык. Лечу в пропасть, прикрывая глаза. Дыхания не хватает, а он целует и целует, сладко насилуя мой рот. От мурашек уже покалывает тело, волны жара разливаются, концентрируясь где-то в животе.

Неосознанно, на диких инстинктах тяну его за свитер, хотя ближе уже некуда. Баро кусает меня за губу, тут же зализывая укус, вызывая мой стон. Я уже не я. Я даже не подозревала, что так могу. Когда тело реагирует мгновенно, когда трясет и выгибает от его напора и грубости. И хочется еще и еще, чтобы не останавливался и не позволял прийти в себя. Я проиграла в этой игре.

Хватаю воздух, когда он отрывается от моих губ и перехватывает волосы. Сжимает, оттягивает, проходясь губами по моим скулам, шее, царапая зубами, а я закатываю глаза от удовольствия. Никогда не испытывала ничего подобного. Я словно падаю к его ногам и уже ничего не соображаю.

— Очень сладкая девочка… — Содрогаюсь от его глубокого, хриплого голоса. Управляет мной, запрокидывает голову, оттягивая волосы сильнее, чтобы смотрела в глаза. — Ты очень вкусно сдаешься. Хорошее качество для женщины.

Не отвечаю, пытаясь отдышаться и обрести вменяемость. А тело бунтует, требуя продолжение. Его рук, губ. Хочется даже не ласки, хочется его грубости, страсти, хочется, чтобы этот хищник сожрал меня, и будь что будет.

— Ммм, поплыла, красивая, — усмехается. Отпускает мои волосы. Отходит на пару шагов назад. — Беги, Ася, беги, иначе я не сдержу слово, — хрипло произносит Баро.

Сползаю со стола и, словно пьяная, ничего не соображая, иду в комнату. Со мной словно произошло короткое замыкание; стыд, протесты, гордость, страх – все перегорело. Я почти упала к ногам этого хищника. Если бы он меня не отпустил…

Глава 12

Ася

Про незваного гостя, возомнившего себя хозяином в моем доме, можно сказать все что угодно, но нельзя обозвать его пустословом. Баро держит слово. С одной стороны, ценное качество для мужчины; с другой стороны, за все свои обещания он берет плату, откусывая от меня лакомые кусочки.

Меня отвезли к брату. Только настроения эта поездка не добавила. Денис отругал меня за то, что приехала больная, и практически вытолкал домой. Объяснять, что я не болею, не стала. Иначе пришлось бы рассказать все, что со мной приключилось за эти дни. А я сама с трудом в это верю.

Выхожу из клиники, накидываю капюшон, дышу свежим воздухом. Нахожу в сумочке сигареты, прикуриваю, глубоко затягиваясь. Во что превратилась моя жизнь? Прикрываю глаза. Хочется домой. Нет, не в свою квартиру, а в родительский дом. Туда, где родилась и выросла, где стены лечат. Туда, где, что бы ни случилось, тебя всегда ждут и помогут, где прижмут к себе, пожалеют и скажут, что все будет хорошо.

Вышвыриваю недокуренную сигарету в урну и иду к машине. Точнее к моему надсмотрщику. В клинику меня привёз некий Саня, один из не очень приятных мне охранников. Нет, я не сопротивлялась. Находиться в компании этих людей просто неприятно, а без них теперь страшно.

Сажусь на заднее сиденье. Мужчина осматривает меня в зеркало заднего вида, ухмыляется. Вроде симпатичный, но отталкивающий, противный. Взгляд сальный, похотливый, пошлый, смотрит так, как будто я распутная девка, и он только что подобрал меня с трассы. Баро тоже смотрит на меня открыто, но по-другому. А от взгляда Сани хочется отмыться.

— Курить вредно, зайчонок, — вдруг заявляет мне он.

— У тебя забыла спросить, братец кролик, — огрызаюсь я. Отворачиваюсь к окну. Трогаемся с места, выезжая на трассу.

— Я смотрю, язычок у тебя острый. Думаешь, легла под Барона и теперь все можно? — ухмыляется эта сволочь, не унимаясь. — У него таких, как ты… Пачками выкидывает, как отработанный материал.

— Очень ценная информация. Буду теперь бояться лишиться привилегий, — язвлю я, стискивая ручки сумки. Хочется заехать этому быдлу по голове.

Мужчина не отвечает, но посылает мне очень выразительный взгляд. Которого я, наверное, должна испугаться. Но мне уже не страшно. Это не самое худшее, что могло со мной произойти.

Практически вылетаю из машины, когда она тормозит возле моего подъезда. Хочется срочно вымыться после липких взглядов этого дегенерата.

Захожу домой, закрываюсь. Бадди вылетает навстречу, начиная прыгать и облизывать руки. Собаки – самые преданные друзья. Всегда ждут и встречают, как будто не виделись сто лет.

— Гулять хочешь? Пойдем гулять, — оглядываюсь в поисках поводка.

— С ним уже погуляли, — сообщает мне Баро, выходя в прихожую. Облокачивается на косяк, складывает руки на груди.

— Кто погулял?

— Я выходил подышать.

Перевожу взгляд на пса и качаю головой. Предатель. Этот мужчина давит своим авторитетом даже на собаку.

Раздеваюсь. Иду в ванную, мою руки, беру из холодильника бутылочку питьевого йогурта. Сажусь на подоконник, пью, смотря в окно. Так же свихнуться можно в четырёх стенах, но из дома страшно выйти. Хотя, может, это все стечения обстоятельств, и никто на меня не охотится. Да кому я нужна?!

— Кто такой дядя Ваня в списке твоих контактов? — от неожиданности проливаю немного йогурта на кофту.

— Ты рылся в моих контактах? — спрыгиваю с подоконника, хватаю бумажное полотенце, оттирая пятно.

— Не рылся, — холодно произносит он. — Он звонил тебе насколько раз и оставил сообщение. Предупредил, что заедет, — посматривает на наручные часы. — Через сорок минут. Для того чтобы ты подписала документы.

— Замечательно! — повышаю от раздражения голос. Но потом глубоко вдыхаю, пытаясь взять себя в руки. — Ты еще и читаешь мои сообщения. В соцсетях тоже был? Что интересного мне пишут?

— Ася, я устал предупреждать! — тоже повышает на меня голос. — Если ты не прекратишь разговаривать со мной в таком тоне, я не буду столь мил и обходителен с тобой! Я накажу твой рот! Поверь, тебе не понравится. Я не досматривал твой телефон. Мало того, я тебе его возвращаю, — вынимает мой телефон из кармана и опускает его на стол.

— Спасибо.

Не верю своим глазам и ушам. Медленно тяну руку в ожидании подвоха. Забираю телефон, сжимая в руке.

— Дядя Ваня – это мой начальник. Документы по работе.

— Интересно, сам начальник ездит за подписью к простому менеджеру, — скептически произносит Баро.

— Он не просто начальник. Друг семьи, — поясняю я. — Я знаю его с детства.

— Это не объясняет важности твоих подписей на документах.

— Мы с братом как бы имеем отношение к компании. И иногда требуется моя подпись.

— Вы с братом являетесь наследниками доли строительной компании. Но рулит вашей компанией дядя Ваня, — усмехается.

— Раз ты уже собрал на меня досье, зачем спрашиваешь?

Господи, в моей жизни останется что-то личное, недоступное этому бандиту?

— Я напишу ему, чтобы не приезжал, — листаю в телефоне список контактов.

— Нет. Пусть приедет, — настойчиво произносит мужчина.

— Зачем? Ты и с ним хочешь познакомиться? Заявить свои права на меня?

— Нет, — качает головой. — Знакомиться мы не будем, я посижу в комнате. А ты расспроси его подробнее о бумагах, которые подписываешь.

— Да зачем? Ты думаешь, что дядя Ваня как-то причастен?

Не отвечает, но по взгляду понимаю, что да.

— Нет, даже не думай. Дядя Ваня нам почти как отец. Бизнес родителей был обанкрочен, он поднимал его с колен, очень много дал и дает по сей день.

Баро кривит губами. Он не воспринимает мои аргументы всерьез.

— Когда дело касается денег и власти, стираются границы родства. Люди готовы перегрызть глотки родителям, братьям, друзьям за жирные куски.

— Наш бизнес не настолько велик, чтобы за него убивали, — закатываю глаза.

Он ошибается. В конце концов, я знаю дядю Ваню всю жизнь.

— Ася, просто послушай меня, как мужчину. Я ничего особого у тебя не прошу. Просто спроси о документах. Все.

— Хорошо, — размахиваю руками. — Хорошо, шансов отказаться у меня все равно нет.

— Хорошо, что ты это понимаешь, сладкая.

Разворачивается, уходит.

Дядя Ваня приходит раньше, минут через двадцать. Баро, как и обещал, уходит в комнату, забирая с собой свои вещи. В моем доме все им пропахло, остается надеяться, что дядя Ваня не обратит на это внимания.

— Асенька, ну как ты? Смотрю, тебе уже лучше, — рассматривает меня, протягивая пакет. — Здесь витамины, хорошие, финики, орешки в шоколаде – твои любимые.

— Спасибо, — заглядываю в пакет. — Да мне уже лучше.

— Ну и замечательно, — снимает пальто, берет свой портфель и идет в гостиную. Оставляю пакет и бегу за ним. Понимаю, что он воспитанный человек и не станет заглядывать в спальню, но все же паникую.

— Ну, как там Дениска? — спрашивает дядя Ваня, вынимая папку и ручку.

— Все по-прежнему… — вздыхаю я, присаживаясь на подлокотник дивана.

— Ничего… — тоже вздыхает. — Это пройдёт.

— Я надеюсь. Вы извините, чай не предлагаю, заварку забыла купить… И кофе закончился, — лгу, чтобы он не задерживался. Посматриваю на приоткрытую дверь спальни.

— Надо было сказать, я бы купил.

— Я закажу. Благо доставка сейчас работает бесперебойно.

Кивает, открывая папку и раскладывая бумаги на журнальном столике, протягивает мне ручку. Удобнее сажусь в кресло, просматривая бумаги.

— А что это? — спрашиваю, зависая над документами.

— Как всегда, Асенька, продление доверенности.

Киваю, читая. В принципе, ничего криминального, просто доверенность на ведение дел. Подписываю там, где указывает дядя Ваня.

— Это, конечно, не мое дело, но Андрей сказал, что у тебя появился мужчина…

— Да, — киваю.

— Ты уверена, что он тебя не обидит?

— Да с чего он должен меня обижать?

Нет, Барон кого хочешь обидит. Мне просто интересно, откуда такие выводы. Я взрослая девушка, и мужчины в моей жизни логичны.

— Андрей говорит, что твой мужчина… — подбирает слова. — Намного старше и не внушает доверия.

— А при чем здесь возраст? И не Андрею с ним встречаться.

— Ася, ты же знаешь, я желаю тебе только добра. Ты не торопись, присмотрись. В квартиру не пускай, не доверяй. Ты у меня девочка открытая, мы просто переживаем.

Правильно делаете. Переживать за меня надо. Хочется расплакаться, как ребёнок, и все рассказать. Попросить помощи и защиты. Но я держу себя в руках. Я не верю в подозрения Баро, однако его слова засели у меня в голове. Этот мужчина основательно занял все мое личное пространство.

— Я присмотрюсь.

— А как в общем дела? Все хорошо? Есть какие-то проблемы? — как бы между делом интересуется он, собирая бумаги.

— Нет, все хорошо, — снова лгу близкому человеку.

* * *

Баро никак не отреагировал на визит дяди Вани. А я не стала спрашивать его мнения. Как только стемнело, он уехал, заперев меня в собственной квартире. Конечно же, ради моей же безопасности. Не стала спорить. Я наслаждалась одиночеством и просмотром сериала. Мне даже дышать стало легче в отсутствии Барона.

Сама не заметила, как заснула на диване в обнимку с Бадди под гул телевизора.

Мне снилось, что я задыхаюсь, кислорода мало, кашляю, пытаюсь вдохнуть, хватаясь за горло, но ничего не выходит. Запах. Мне снился стойкий запах гари и бензина. Разве так бывает? Во сне невозможно чувствовать запахи. Но я остро его ощущала, и он меня душил.

Пытаюсь проснуться, выныривая из удушливого плена. Голова кружится, вокруг густой туман и удушливый запах. И я уже не понимаю, где реальность, а где сон. Мне плохо, кажется, что теряю сознание. Прихожу в себя, только когда слышу громкий лай Бадди. Распахиваю глаза и понимаю, что вся комната укутана едким дымом.

Я горю!

Квартира горит!

Мамочки.

Плохо, пытаюсь понять, что происходит, но меня шатает, тошнит, не могу сделать и шага, кислорода катастрофически не хватает, дышать уже совсем нечем. Делаю над собой усилие, горло сдавливает, и я уплываю…. Последнее, что помню, это дикую внутреннюю панику и ужас, а дальше темнота, меня словно выключает.

Глава 13

Ася

Кажется, я опять сплю. Мне снится туман. Очень густая пелена, через которую я ничего не вижу. Я тону в этом тумане. Выныриваю рывками, слышу голоса. Несколько голосов. Слов не разобрать. Но четче всего во мне отражается низкий, немного хриплый голос. Такой знакомый…

— Потерпи, сладкая.

Движение. Сильные руки в моих волосах, на лице, гладят очень нежно, аккуратно. Хочу проснуться, но меня опять поглощает туман.

— Ася, даже не думай таким образом от меня спрятаться.

Этот голос опять вырывает меня из тумана. Хочу ему ответить, хочу держаться за этот голос. Шевелю губами, но звуков не издаю. Дышать трудно. Почему так мало кислорода?

— К черту правила! — рычит мужчина. — Гони! Если ей станет хуже, я собственноручно перережу вам глотки!

Содрогаюсь от громкого, почти нечеловеческого рычания и снова тону в густом тумане. Ничего не слышу, не вижу, чувствую только руки…

Рывок, я словно лечу по воздуху. Холодно. Ветер. Но дышать легче. Голоса. Много голосов. Мужской, женский… Мелькания света, и я снова тону. Все глухо, запястья обжигает болью, снова отключаюсь…

Пробуждение даётся тяжело. Я словно с глубокого похмелья. Голова тяжёлая, тошнит, слабость. Первое, что вижу, это белый потолок. Так светло, пахнет, как в аптеке. Не понимаю, где я и как сюда попала. Поворачиваю голову, осматривая комнату. Стены мятного цвета, картина с ромашками. На окне жалюзи, пара кресел. Странная комната.

Пытаюсь подняться, но руку что-то больно колет. Стойка с капельницей. Замираю. Игла впивается в кожу. Хочется немедленно стряхнуть ее с себя. Но я не решаюсь. Падаю назад на подушку. Сил нет даже на мысли. В голове туман. На мне надета какая-то бежевая льняная пижама. Явно не моя.

Перевожу взгляд на стену.

«Кнопка для вызова».

Жму на нее. Еще и еще. Много раз. Кажется, она не работает…

Через несколько минут в палату влетает девушка, примерно моя ровесница, в светло-розовой форме.

— Вам плохо? — подходит ко мне, сводит брови, берет за руку, проверяя капельницу.

— Я не знаю. Что со мной?

— Отравление дымом. Но все будет хорошо. Через пару дней придете в норму, — улыбается она мне.

Закрываю глаза. Сглатываю. Моя квартира. Дым. Кашель. Боже! Моя квартира! Резко открываю глаза. А что с моей квартирой?

— А с собакой? Кто меня сюда привез? — сердце ускоряет ритм, и дышать становится труднее.

— Я не знаю. Я только утром заступила на смену, — виновато сообщает мне девушка. — Скоро к вам подойдёт доктор. Выпейте воды, — наливает мне из кувшина полный стакан. Пить, и правда, очень хочется. Девушка нажимает на рычаг, переводя меня в полусидячее положение. Пью, жадно глотая воду. — Вот так, пейте побольше воды, — забирает у меня стакан и уходит. А я в растерянности смотрю в потолок. И мне даже плевать на квартиру. В данный момент я переживаю за собаку.

Закрываю глаза. Пытаюсь дышать глубже. Дыма уже нет, но мне постоянно мерещится запах гари. Перевожу взгляд на капельницу – почти закончилась. Это не просто больница. Это явно платное отделение. Одноместные комфортабельные палаты не входят в медицинскую страховку.

Я помню сильные руки Баро. Его голос: «Ася, даже не думай таким образом от меня сбежать». В голове каша, туман еще не рассеялся, и я до конца не осознаю, что происходит. Почему начался пожар? Кто виноват? Я ничего не готовила и ничего не включала, кроме телевизора. Неисправность проводки? Меня охватывает паникой и диким ужасом, оттого что я могла сгореть заживо. Баро прав, слишком много катастроф. Мне кажется, я только сейчас осознаю, что все неслучайно. Паника сжимает горло, дышать опять нечем. Грудь сдавливает, пульс стучит, как бешеный.

От страха выдергиваю иглу из руки, резко поднимаюсь на ноги и тут же снова падаю на кровать. Голова кружится, в глазах темно. Хватаюсь за горло, пытаясь дышать.

— Ася? — поднимаю голову, вижу, как в палату входит Баро. — Зачем ты встала?

— Дышать трудно, — хриплю я. Мужчина подходит ко мне, что-то берет с тумбы и прикладывает это к моему рту. Это кислородный баллончик.

— Дыши! Глубже! — командным голосом велит он. Жадно глотаю кислород крупными порциями. Становится легче, паника немного отпускает. Убираю маску.

— Что с Бадди?!

— Все хорошо. Он у меня, — сообщает мужчина, забирая кислотный баллончик. Выдыхаю. Немного отпускает. Баро хватает меня за руку, рассматривая сгиб. Там кровь из-за того, что я вырвала капельницу. Мужчина качает головой. — Ляг, я позову врача, — голос холодный. Мурашки по коже. Слушаюсь, ложусь, укрываясь.

Баро возвращается с доктором, молодым мужчиной.

— Добрый день, Ася Юрьевна. Меня зовут Евгений Владимирович, — улыбается. Киваю ему в ответ.

— Можно мне домой? — спрашиваю я, еще до конца не соображая, что возвращаться некуда.

— Пока нельзя. Если не будете хулиганить, то отпущу в скором времени, — берет мою руку, стирает с нее тампоном кровь и хмуро смотрит на капельницу.

А я не выношу больниц. После несчастного случая с Денисом меня тошнит от больниц. Баро устало снимает пальто, кидает его в кресло и садится в противоположное. Дальше доктор опрашивает меня, просит медсестру поставить мне новую капельницу и уходит.

Тишина. Баро молчит, просто смотря в окно. А я рассматриваю профиль мужчины. Грубые черты, скулы напряжены. Мимические морщинки в уголках глаз, щетина. И вроде мы друг другу никто, а он уже который раз спасает мою жизнь, помещает в комфортабельную клинику.

— Сколько стоит мое лечение?

— Что? — поворачивается ко мне, словно был глубоко в себе.

— Я спрашиваю, сколько стоит лечение в этой клинике?

Я не знаю, что в данный момент вливается в мою вену, но паника и ужас отступили, хочется спать.

— Твое лечение стоит твоей благодарности, — заглядывает мне в глаза, окуная в черную бездну. Но в данный момент эта бездна – опять мой якорь. Я цепляюсь за него и нахожусь на плаву. Поразительно пронзительный взгляд. Гипнотический.

— В каком смысле?

— Скажешь «спасибо». Этого достаточно. Хотя, нет... — устало усмехается. — Я надеюсь быть услышанным. И дальше ты будешь делать все, что я говорю. Если не хочешь в ближайшем будущем сгореть или быть сбитой машиной.

— Это был поджог?

Мужчина кивает. Сглатываю. Но волшебная капельница не позволяет снова впасть в панику.

— Все сгорело?

— Нет, больше дыма и гари. Задача была, скорее всего, не сжечь, а отравить угарным газом.

— Как это возможно? Я была заперта.

— Дверь была открыта.

— Но ты же меня запер.

— Да, я закрыл дверь, но кто-то открыл.

— Ни у кого больше нет ключей.

Баро разводит руками и снова переводит взгляд на окно, лишая меня точки опоры. Закрываю глаза. Страшно. Жутко. Но волшебная капельница гасит все мои панические атаки.

— Мой телефон жив? Я хочу позвонить брату.

Денис, наверное, единственный человек, с которым я хочу в данный момент поговорить. И единственный, кому я могу доверять.

— Вряд ли. Пожарные залили квартиру.

— Прекрасно, то есть и жить мне теперь негде, — констатирую я.

— Я заберу тебя, как только разрешит доктор.

— Куда заберёшь?

— Под свою опеку, красивая, — спокойно отвечает, продолжая смотреть в окно.

— Ох, откуда такая щедрость, Барон? — иронизирую.

— Я смотрю, тебе лучше? — вновь поворачивается ко мне. — Показываешь свои красивые зубки.

— Мне кажется, в этой капельнице что-то запрещённое, — усмехаюсь. — Я должна быть в панике, в ужасе, но мне все равно, — закрываю лицо рукой. Слышу, как мужчина встает с места и подходит ко мне. От его терпкого, тяжёлого запаха тоже кружится голова, но аромат не душит.

— Ты хочешь, чтобы я исчез из твоей жизни? — спрашивает Баро. Убираю руку от лица. Он упирается рукой в спинку кровати, нависая надо мной.

— Нет, — мотаю головой. На самом деле мне очень страшно. — Только… — замолкаю, потому что мужчина тянет руку к моему лицу и убирает мешающую прядь волос.

— Продолжай.

— Только мужчины ничего просто так не дают женщине. Особенно защиту. А платить мне нечем.

— Я денег с женщин не беру, сладкая.

— А я не о них.

Баро молчит, рассматривая меня. Снова прикасается к моему лицу, ведёт пальцами по щеке, подбирается к губам, гладит, слегка нажимает, вынуждая приоткрыть губы.

— Ты же умная девочка, все понимаешь. Мне будет очень жаль, если какая-то падаль отнимет жизнь у женщины, которая вызывает у меня противоречивые чувства. Доверься мне, красивая, о плате поговорим потом. Не отдам я тебя охотникам за головами.

Почти признание. Только признание в чем? Но моя голова кружится, тело плывёт, и я не могу сейчас анализировать. Закрываю глаза, не выдерживая взгляда этого дьявола. Уж лучше продать ему душу, чем отдать кому-то жизнь.

Мужчина отталкивается от кровати и отходит от меня.

— Не бойся больше ничего. Ты под усиленной охраной. Оставляю тебе новый телефон с новой сим-картой. Там вбит мой номер и номер людей, которые тебя охраняют. Любую просьбу можешь адресовать им. Привезут все, что тебе нужно. Не стесняйся. Никому из своего окружения не звони и не сообщай, что с тобой и где ты. Пусть понервничают. Теперь я тебя прячу, сладкая.

Слышу шаги и звук закрывающейся двери. Вновь тишина, меня клонит в сон. Медленно уплываю.

Глава 14

Ася

Я не знаю, сколько стоит эта чудо-клиника, но меня поставили на ноги за пару дней. Дышится легко, голова ясная, и появился аппетит. Персонал здесь, как в дорогом отеле, все улыбаются и нянчатся со мной, как с ребенком.

Баро больше не появлялся. Послал пару сообщений, формально интересуясь моим здоровьем, на что получал такие же короткие ответы, что все хорошо. Но вчера вечером мне доставили огромную корзину белых и розовых пионов. Не знаю, где этот мужчина нашел их зимой, но я радовалась, как ребенок. Мне сотню лет не дарили цветы, а в таких масштабах вообще никогда. Приятно. Очень приятно. Но… Я, может быть, иногда неадекватная, но не совсем идиотка и прекрасно понимаю, что мужчины, особенно такие, как Баро, ничего не будут делать просто так, ради призрачной надежды в ответной симпатии. За все в жизни придётся платить. Кому-то деньгами, а мне в данной ситуации телом и душой.

Я боюсь его. По-женски боюсь. Баро не простой человек, он имеет влияние в определённых кругах. Даже не хочу вникать, чтобы не накручивать себя еще сильнее. Несмотря на множество достойных качеств, он слишком давящий, властный и очень непростой мужчина. Таких нужно либо принимать и подстраиваться, либо остерегаться и бежать. Бежать не получится. Больше, чем Баро, я боюсь внешних и, как оказалось, очень реальных угроз. После пожара во мне прочно засели паника и страх за собственную жизнь. Не хочу верить, что к этому причастны Андрей или дядя Ваня. Не вижу смысла. Но моя паранойя развивается… Я теперь недоступна никому. Это можно пережить. Но мне важно предупредить брата. Несмотря на запрет Баро, я бы уже написала Денису, но не помню его номера.

В дверь моей палаты стучат. Да, в этой клинике никто не вламывается без стука, все учтивы и вежливы. И если это не экстренный вызов, то стучат даже врачи.

— Да, войдите.

В палату заглядывает бородатый мужчина. Один из охранников. Очень серьёзный, я бы даже сказала, страшный мужчина с тяжёлой внешностью. Кажется, его зовут Леван.

— Это вам, — опускает в кресло три больших бумажных пакета. Распахиваю глаза. Я ничего не просила. Не привыкла просто так получать то, что мне не принадлежит. Все, что мне дает Баро, уже слишком много. — Готовьтесь к выписке. Я вернусь за вами через полчаса, — сообщает мне мужчина и быстро удаляется. Несмотря на тяжёлую энергетику, мужчина немногословен, в отличие от его противного напарника Сани.

Открываю первый пакет. Вынимаю из него бежевое пальто с подкладкой и капюшоном с натуральным мехом. Глажу его в растерянности. Да, одежды у меня нет. Поразительно, что Баро позаботился и об этом. Вот это сервис!

Раскрываю другой пакет. Тут классные бежевые ботиночки. В следующем пакете белье, простое, белое, но, судя по бренду, дорогое; брюки и белый джемпер. Самое поразительное, что все по размеру. Вы полны сюрпризов, Барон.

Переодеваюсь в ванной комнате, рассматриваю себя в зеркало. Все стильно, лаконично и со вкусом. Хотя нет. Брюки явно мне малы. Они до неприличия обтягивают мой зад.

Закалываю волосы наверх. Выхожу из ванной, беру свой новый телефон, сажусь в кресло и жду. Очень трудно принимать факт, что теперь моя жизнь зависит от постороннего мужчины.

Ко мне заходит мой доктор. Дает рекомендации, выписывает рецепты и, улыбаясь в тридцать два зуба, желает крепкого здоровья.

— До свидания, Ася Юрьевна.

— О, нет. Прощайте, — усмехаюсь я.

— Тоже верно.

Как только доктор выходит, в палату заглядывает Леван.

— Готовы?

— Да, — киваю, надеваю пальто и выхожу. Мужчина пропускает вперед, следуя за мной. Сердце снова замирает. Я впервые в жизни не знаю, что со мной будет за порогом этой больницы. Выходим. На улице тепло. Снег тает, создавая на дорогах грязную кашу. Но я дышу глубже, глотая свежий воздух. Такая простая вещь, как кислород, оказывается очень дорогой, когда ты узнаешь ей цену.

— На стоянку, — Леван указывает на большой и агрессивный тонированный внедорожник. Какие мужчины, такие и машины. Мужчина обгоняет меня и открывает дверь. Заглядываю внутрь.

— Садись, Ася.

Баро внутри. Совершенно другой. Я привыкла видеть его дома, в спортивном костюме, футболке, ну, на крайний случай, в свитере. А сейчас на нем черно-угольный костюм и чёрная рубашка с воротником-стойкой, как у падре. Вот только грехи этот мужчина не отпускает, он, скорее, искушает.

Сажусь рядом. Дверь с моей стороны захлопывается.

— Добрый день, — произносит Барон, осматривая меня. Такой весь лощеный и дорогой. Часы на запястье с кожаными браслетами на одной руке, печатка с черным камнем, тяжелый парфюм, ни одной складочки на рубашке и ни одной соринки на костюме. Меня сносит от его давящей энергетики. Он из тех людей, в обществе которых всегда чувствуешь себя неуверенно.

— Привет. Спасибо за цветы и одежду.

Я сегодня хорошая, вежливая девочка. Плохо кусать щедрую руку, которая дает. И я стараюсь быть милой.

Мужчина просто кивает.

— Тебе выписали лекарства?

— Да.

Требовательно протягивает руку, вынимаю бумажку, отдаю.

— Леван, аптека, — отдает чёткий приказ. Мы проезжаем метров сто и тормозим. Баро отдает рецепт, и охранник спешит в аптеку.

— Куда мы едем? — интересуюсь я, осматривая салон машины. С моим «властелином колец» не сравнится. Бежевая кожа, все новенькое, сверкает, напичкано электроникой. Мне жутко хочется прокатиться за рулем. Почувствовать под собой этого зверя.

— Мы едем домой, — так буднично отвечает он, словно у нас есть общий дом. Киваю, вдыхая глубже. — Не нужно так вздыхать, красивая. Ты дала убежище мне, я – тебе. Я плачу по долгам.

— Несоизмеримо много ты платишь, я не рассчитаюсь.

— А ты просто принимай, — ухмыляется такой самоуверенный гад.

— Мне нужно сообщить брату о том, что со мной все хорошо.

— Мы же пришли к решению, что этого пока делать нельзя. Ты обещала меня слушать.

Вообще-то я не обещала, но Баро я об этом не сообщаю.

— Я понимаю, но Денис должен знать. Пусть не в деталях, но все же. Он и так переживает довольно трудный жизненный период, если еще и я пропаду… Моему брату можно доверять. Если я его попрошу, он никому ничего не скажет. Я ручаюсь, — умоляю я.

— Номер, — мужчина вынимает из кармана телефон. — Я сам с ним поговорю.

— Что? Зачем? Нет. Я сама.

Денис будет в шоке, если за меня будет говорить взрослый незнакомый мужчина.

— Потому что с мужчиной за женщину должен разговаривать мужчина. Я взял тебя под защиту и должен объясниться с твоим братом. Это элементарные понятия, — разъясняет мне, как ребёнку. Звучит красиво, достойно, но… Черт. Как воспримет это Денис? Особенно после того, как год назад набил морду моему несостоявшемуся жениху. — Номер! — требует.

— Да не помню я его номер наизусть.

— Как ты тогда собралась ему звонить? — выгибает бровь.

— Хороший вопрос. Можно найти мой телефон.

Баро цокает, молча набирая чей-то номер.

— Леший, найди мне номер телефона Городецкого Дениса Юрьевича, две тысячи первого года рождения, прописанного по адресу, — он называет наш адрес, а у меня открывается рот. Этот мужчина знает про нас все. — И побыстрее!

Открываю рот, но тут же закрываю, потому что в машину садится Леван и передает мне пакет с лекарствами.

Дальше едем молча. Точнее, я смотрю в окно, а Баро разговаривает по телефону о каких-то поставках и проблемах на границе.

В какой-то момент отключаюсь от происходящего, засматриваясь в окно. Прихожу в себя, когда слышу имя брата.

— Добрый день, Денис, — официальным голосом здоровается Баро. Кусаю губы. Просила же этого не делать… Как мне потом объясняться перед братом? — Меня зовут Баро, я являюсь мужчиной вашей сестры.

Ой, мамочки, закрываю глаза.

— У меня к вам серьёзный разговор, как к мужчине. Можно перейти на «ты»? Замечательно. Так вот, Денис, на твою сестру уже неоднократно покушались.

Блин, я не хотела, чтобы Денис знал.

Баро слушает, слушает…

— Да, я вполне с тобой согласен. Это не телефонный разговор, и нам нужно встретиться. Вижу, ты более серьёзно все воспринимаешь, чем твоя сестра.

Стреляю в Баро гневным взглядом, на что он ухмыляется и по-хозяйски опускает свою руку на мое колено, слегка сжимая его.

— Так вот, я пытаюсь сейчас ее защитить. И нам очень нужно, чтобы ты никому не говорил, где и с кем в данный момент Ася. Ты ничего не знаешь и даже отыгрываешь волнение. Так нужно для безопасности Аси.

Опять слушает, слушает. Дико хочется узнать, что говорит брат.

— Очень рад, что мы друг друга понимаем. Я заеду на днях, возможно, это будет ночью. До встречи, Денис.

— Что он сказал? Как отреагировал? Не нужно было так в лоб говорить о покушениях на меня, — тараторю. — Он же инвалид!

Баро глубоко вздыхает, словно пытается держать себя в руках и с силой сжимает мою ногу.

— Во-первых, ты снова повысила на меня тон! — голос ледяной, каждое слово – уже наказание. — Во-вторых, не нужно указывать мне, что говорить, а что нет. И, в-третьих, оттого что твой брат с ограниченными возможностями, он не перестал быть мужчиной. Я взял тебя под защиту и теперь сам буду разговаривать за тебя! — отрезает Баро, убирая руку с моего колена. Кажется, там останутся синяки от его захвата.

Ничего не отвечаю, отворачиваюсь. С одной стороны, я должна быть благодарна, с другой - очень быстро он меня присвоил и лишил права голоса. Нужно бояться зависимости от мужчин. Иначе начинаешь терять себя, становясь бесправной куклой.

Дальше Баро снова уходит в телефон, решая какие-то рабочие вопросы. Едем мы довольно долго, минуя город.

Дом Баро находится загородом. Это вообще трудно назвать просто домом. Я, конечно, полагала, что он далеко не бедный человек, но не предполагала настолько. Это целая усадьба. Не зря его зовут Бароном.

Перед нами распахиваются кованые ворота метра три в высоту. Мы заезжаем в огромный двор. Настолько большой, что до особняка едем на машине.

Внедорожник тормозит возле входа в дом. Баро выходит сам, а мне открывает двери Леван. Останавливаюсь, осматриваясь. Дом облицован белым камнем, огромные окна, балконы, терраса.

Слышу лай Бадди, резко разворачиваюсь и вижу, как он несется ко мне через двор, а следом за ним бежит мальчик лет десяти.

— Бадди! — присаживаюсь на корточки, ловлю пса в объятья, обнимаю, смеюсь, когда тот лижет мне лицо. — Мой мальчик, — глажу собаку. — Я тоже очень рада тебя видеть.

С нами рядом останавливается мальчик и с интересом рассматривает меня.

— Это твой пес? — спрашивает он. Киваю. — Хороший он у тебя. Мы подружились. Ты заберёшь его? — с сожалением интересуется ребенок. А я теряюсь, потому что мальчишка очень похож на Барона. Нет, это его маленькая копия, но с более мягкими чертами лица.

— Нет, Давид. Они пока поживут здесь, — отвечает Баро. — Познакомься, это Ася, — представляет меня ребёнку. — А это Давид, мой сын. — Мальчик тянет мне ладошку, пожимаю, теряя дар речи. Такой большой сын. В груди зарождается тревога. Мне вдруг становится неуютно и дискомфортно. — Пошлите в дом, холодно. Ася, — подает мне руку, поднимая, но не отпускает. Сжимает мою ладонь, ощущая мою растерянность. Мальчишка с Бадди убегают вперед, следом заходим мы с Бароном. Он помогает мне снять пальто и раздевается сам. Проходим в холл с множеством дверей и массивной деревянной лестницей наверх. Дыхание перехватывает от огромного пространства, света и восточного интерьера.

— Впечатляет, — нервно усмехаюсь я. Вот откуда в этом мужчине барские замашки. Моя квартира – дешёвая коробка по сравнению с этим домом.

— Добрый день.

К нам выходит женщина лет тридцати пяти. Высокая, худощавая, симпатичная, но очень усталая, словно не выспалась. Темные волосы, выразительные карие глаза. Улыбается добродушно, осматривая, словно рада меня видеть. И тут до меня доходит. Если у него есть сын, то должна быть и жена. Это она? Сердце замирает, в горле снова становится ком, нечем дышать. Мне почему-то очень неприятно. Накрывает горьким разочарованием. Между нами с Баро ничего не было, но я никак не могу преодолеть себя. Кажется, я меняюсь в лице и ничего не могу сказать в ответ.

— Меня зовут Амалия, — женщина тянет мне руку. — Как вы себя чувствуете, Ася?

Глава 15

Баро

Ася растеряна. Я даже знаю, что творится в ее голове. Она не понимает статусов женщин в этом доме. Боюсь, это шокирует ее. Но если Ася захочет посмотреть на ситуацию глубже, то все станет предельно ясно.

— Все хорошо, спасибо, — отвечает Амалии, пытаясь мило улыбаться, посматривая на меня и требуя взглядом разъяснений.

— Вы как раз к обеду, в столовой уже накрыли, — сообщает Амалия.

Женщина, спрячь свои глаза, ты пугаешь нашу гостью. Амалия сканирует Асю, пытаясь почувствовать ту, которую я мог привести в дом и подпустить слишком близко. Очень близко, открывая личное и самое дорогое, что у меня есть. Ни одна женщина, кроме Амалии и прислуги, не перешагивала порог этого дома. Не знаю, почему впустил эту маленькую женщину. Наверное, потому что точно так же вторгся в ее личное пространство. Потому что за время вынужденного проживания вместе понял, насколько она одинока, уязвима и инфантильна, насколько ей требуется защита.

Сам себе поражаюсь, никогда не был столь милосерден, мне в принципе плевать на чужие беды, я с легкостью могу сам их организовать любому. Я безжалостен к посторонним людям, а близких у меня мало. Женщины? Их было много, но все мимолётные, без привязки к душе, только тело, как инструмент моего удовольствия. Есть привязка к Амалии, как к главной женщине, как к матери моего ребёнка, но она более духовная, родственная. Я чувствую перед ней вину. В моей жизни были сотни, тысячи грехов, и не за один из них меня не грызла совесть, я давно продал свою душу дьяволу. Но Амалия… она моя боль.

— Эм, я не голодна, — сообщает Ася. Я чувствую, как ее взрывает. Она еще не понимает статусов, но уже все чувствует. Не бойся, красивая, вы разные женщины. К тебе я как раз чувствую то, чего никогда не чувствовал к Амалии. Я довольно долго живу и уже не умею обманываться. Я еще не пробовал эту девочку, но уже понимаю, что она задевает во мне что-то истинно мужское. Хочется не просто тело в пользование, хочется погрузиться с нее глубже. Я четко это осознал, когда понял, что мог потерять ее при пожаре. Во мне поднялась волна гнева, лютой ярости, оттого что кто-то может вот так забрать девочку у меня.

Не позволю!

Я и не таких людей находил и ломал. С ее обидчиками мы тоже поиграем. Не отдам никому. Это моя девочка. Обоснования? К черту их. Я так хочу. Мой дом – самая надёжная крепость, он охраняет самых дорогих мне людей. Только здесь могу быть спокоен за Асю. Я еще не совсем понял, насколько опасны ее враги, но не найдется такого человека, которого я не достану и не выну из него гнилые внутренности.

— Ты голодна, — настаиваю я, беру Асю за руку и веду в столовую. — Раздели с нами обед. Амалия старалась. Не будем ее обижать.

Мои аргументы всегда обезоруживают Асю. Приятно смотреть, как она красиво, по-женски сдается. Такая строптивая, дерзкая, но стоит надавить, и передо мной покорная девочка. Сладко. Внутренности сводит от желания испробовать ее покорность.

Амалия поджимает губы, пытаясь спрятать улыбку. Я знаю, ей нравится, что Ася появилась в моей жизни. Это то, чего она хотела. Никогда не думал, что когда-либо исполню эту ее просьбу. Но молитвы или заклинания Амалии очень сильны. Наколдовала она мне Асю. Выпорол бы за это Амалию. Ася по факту – еще одно мое уязвимое место.

— Присаживайся сюда, Ася, — Амалия указывает на место по левую руку от меня. Это ее место, она отдает его Асе. Торопится. Я всегда сижу во главе, главная женщина – по левую руку. Нет, не потому что мы соблюдаем этикет, а потому что женщина должна сидеть со стороны сердца. Ты торопишься, Амалия. Рано мне сердце пробивать. Но не комментирую, киваю Асе, чтобы садилась. Сложно мне будет с этими женщинами в одном доме. Одна хочет меня пристроить, пользуясь тем, что я не могу ее наказать, вторая всего боится и не примет такой сложной конструкции в нашей жизни. Я выбираю позицию наблюдателя.

— Дина, можно подавать обед! — командует Амалия. Стол уже сервирован. Тут закуски и свежий хлеб от Амалии, она сама его печет, не принимая чужих рук и чужой энергетики в хлебе. Мать моего сына вся создана из традиций и ритуалов. Ведьма. Но светлая. А мое зло и грехи ее погубили, слишком много она впитала моей черной души. — Ася, попробуйте рулетики из баклажанов, это мой рецепт, и хлеб еще горячий, — добродушно предлагает Амалия. Встает с места, кладет сначала пару рулетиков мне, а потом Асе.

— Спасибо, ну что вы, я могла и сама, — Ася скованна, постоянно посматривает на меня в ожидании пояснений происходящего.

— Нет, мужчине и гостям не положено себя обслуживать, — перевожу взгляд на Асю, ожидая закатывания глаз. Учись, девочка. Амалия правильная женщина. Поэтому и имеет влияние в моей жизни.

В столовую входит Давид.

— Ты опоздал к обеду, — констатирую я.

— Простите, — извиняется он, опуская глаза. Нет, я не тиран по отношению к женщинам и детям. Мне важно, чтобы все соблюдали правила и имели уважение к окружающим. Игр без правил и грязи мне достаточно вне этого дома.

Давид садится по мою правую руку. Он мой сын и приемник. Нет, для него не хочу моей реальности. Я сделаю все, чтобы его будущее не было связано с моей деятельностью.

Амалия что-то шепчет Давиду, поправляя его челку.

— Ну, мам, — сопротивляется сын. Он так же, как и я, не любит, когда его тискают. Из Асиных рук выпадает вилка и со звоном приземляется на пол. Девушка поднимает голову на Амалию, переводит взгляд на Давида, потом на меня, меняясь в лице. Бледнеет.

— Извините, — мямлит, ныряет вниз, поднимая вилку. Амалия переводит на меня строгий взгляд. Да, я не предупредил нашу гостью. Пары слов будет недостаточно, чтобы все объяснить. А раскрываться полностью я пока не готов.

— Ничего страшного. Дина принеси нам чистый прибор, — распоряжается Амалия. Ася сглатывает, опускает глаза в тарелку, пытаясь дышать ровно. Изучаю ее. Ах, откуда такая реакция, сладкая? Небезразлично кто я и мое семейное положение? Она явно разочарована. Настоящая, честная эмоция, которую нельзя скрыть.

— Вы извините меня… — мямлит Ася. — Мне что-то нехорошо. Я не буду обедать.

— О, ну конечно. Лучше тогда прилечь. Дина, проводите нашу гостью в ее комнату, — распоряжается Амалия. — Позже я принесу вам чаю на травах.

Ася невпопад кивает и, стараясь не встретиться со мной взглядом, быстро удаляется вслед за прислугой.

Минута тишины. Амалия отпивает воды и смотрит на меня.

— Нужно было предупредить. Но ты, как всегда, не счел нужным. Девочка в шоке. Я бы тоже на ее месте растерялась. Я тебя прошу, пересиль себя, объясни ей наши статусы, или я сделаю это сама.

— Объясняться в моем доме со своей женщиной буду я сам!

Амалия кивает, придуриваясь. Улыбается.

— Ты этого и добивалась, — цокаю я.

— Хорошая девочка. Не дави на нее.

— Ты по одному взгляду определила, что она хорошая? — выгибаю брови.

— Ну, во-первых, недостойную женщину ты бы не привёл в наш дом. Во-вторых, да, мне было достаточно этого времени, чтобы определить, что у нее чистая энергетика.

— И острый язык.

— Она стихия огня. Усмиряй.

— Давайте обедать. Давид, как у тебя дела? — переключаюсь на сына, пока нам подают еду.

В моем кармане настойчиво вибрирует телефон, но я не реагирую. Когда обедаю с семьей, я не отвлекаюсь, поскольку это чуть ли не единственное время нашего общения.

После обеда не удается поговорить с Асей. Меня выдёргивают дела. Павлов бьется в истерике, требуя свой товар, который застрял на границе, приходится ехать и разъясняться лично. Мы не игрушки поставляем, а товар, за который нам грозит несколько пожизненных сроков.

Глава 16

Ася

Спальня. Это не спальня, а произведение искусства. Отдельная ниша для кровати, с воздушными шторами. Арочные окна. Потолок, драпированный тканью. Диван с множеством подушек, туалетный столик с подсветкой, ковёр на полу. Все это в нежных светлых и бежевых тонах. Я бы, конечно, восхитилась дизайном, если бы это не был дом, в котором живет жена и сын Барона. Падаю на кровать и смотрю в потолок. Я отказываюсь что-либо соображать.

Не понимаю.

Сюр какой-то.

Я даже могу понять его желание завести любовницу. Неудивительно, настоящие верные мужчины – это миф. Но поселить меня в одном доме с семьёй…

Объясните мне кто-нибудь, мать вашу, что происходит?

Может, он многоженец? Привел в дом младшую жену. То-то, смотрю, старшая довольная. Шведская семья? Они извращенцы?

Бред.

Боже, какой это бред!

Одна мысль хуже другой. Но хуже всего на душе. Нет, я понимаю, что у взрослого, состоявшего мужчины должно быть прошлое. Какое бы оно ни было, его можно принять. Но прошлое. Не настоящее.

Хорошо. Допустим, я все неправильно понимаю. Ну дура, что с меня взять. Нафантазировала себе, что меня хочет сам Барон, кто бы он ни был. Поигрался мужик от скуки, пока прятался у меня дома. Но зачем ему тогда меня спасать, заботиться, говорить с Денисом, представляясь моим мужчиной?

Зачем?

Соскакиваю с кровати. Не могу просто лежать. Во мне все кипит. Подхожу к окну, смотрю на заснеженный двор. Вдали, возле ворот, Баро садится в тот же агрессивный внедорожник, вместе с Ливаном, и покидает дом.

Кто ты такой, черт возьми?!

Домой хочу.

Хочу прежнюю спокойную жизнь!

Зажмуриваю глаза, сильно, до боли. Открываю. Все на месте. Я в реальности. В очень больной реальности.

Иду в ванную. Тут тоже не комната, а сказка. Угловая ванная, похожая на джакузи. Душевая кабина из темного стекла, краны блестят, кафель с золотым рисунком. Белые полотенца с вышивкой. Баночки, бутылочки, крема, шампуни, гели и еще много косметики одной марки. Как интересно. Любимая косметика его жены? Еле сдерживаю себя, чтобы не швырнуть одну из стеклянных баночек в зеркало. Но это не мои вещи, чтобы так вероломно их портить.

Умываюсь холодной водой, смотрю на себя в зеркало. В дверь стучат. Не хочу никого видеть. Но это не мой дом и не моя комната, чтобы прятаться здесь, как ребенок. Быстро вытираюсь и выхожу.

— Да, войдите.

В комнату заходит Амалия с большой термокружкой и белым тоненьким ноутбуком в другой руке. Осматриваю ее уже более внимательно. Симпатичная, статная, ухоженная, чересчур худая, но сейчас так модно, наверное. Круги под глазами, словно не выспалась. С таким мужем спокойно не уснешь.

— Давай перейдём на «ты», — предлагает она, опуская ноутбук на туалетный столик. Киваю. Поражает ее терпение и доброжелательность. Я не знаю, что напел ей Баро, но если бы мой муж притащил в наш дом девицу, я бы вырвала ей волосы.

— Вот чай, на травах. Выпей. Хороший, натуральный детокс, — протягивает мне кружку, пахнет травами. От обеда я, конечно, зря отказалась, желудок урчит. Я не завтракала… Но сегодняшний обед не вызывал аппетит.

— Спасибо, — отставляю кружку на столик. — Горячий, я потом выпью.

Мне неуютно рядом с ней. Я не знаю, что говорить. В какой-то мере одолевает чувство вины. Я целовалась с ее мужем! Он шлепал меня, трогал…

— Ася, ты не стесняйся, чувствуй себя как дома. Я понимаю твою скованность. Просто выдохни. Хочешь, покажу тебе дом?

Легко сказать «выдохни».

— Может, позже…

Амалия снова улыбается. Такая жизнерадостная. Ну где-то же есть подвох?

— Давай присядем, — указывает на диван. Ладно. Сажусь. Женщина берет ноутбук и садится рядом со мной. Очень близко, касаясь моего плеча своим, словно мы близкие подруги.

Как я попала в такую ситуацию?

Может, у них так принято? Свободные отношения. В нашем развращённом мире может быть все что угодно.

— Баро сказал, весь твой гардероб пришел в негодность. У меня сеть магазинов одежды, — она открывает сайт с женской одеждой. — Я не знаю твоих вкусов, сегодня я выбрала для тебя одежду, но, думаю, любая девушка хочет сделать это сама, — усмехается женщина.

Она еще и одежду для меня выбрала. Вот этот очень понравившийся мне лук выбрала жена Баро. Старшая жена одевает младшую. Пристрелите меня кто-нибудь.

— Вот тут белье, — указывает мышкой. — Тут обувь, а тут платья, ну и так далее, у нас очень удобный интерфейс. Можешь кидать все, что понравилось, в корзину. Завтра утром это привезут. На вечер я принесу тебе домашнее платье. Не переживай, оно новое.

В одном Амалия была права. Мне нужно что-то носить. И лучше носить новую одежду, чем вещи жены Баро. Но это снова траты на меня, которые обязывают.

— Кто я? — немного агрессивно спрашиваю у Амалии. Нервы не выдерживают.

— В каком смысле? — рассматривает меня. Глаза у этой женщины такие же пронзительные, как и у ее мужа, словно смотрят в самую душу.

— Что сказал Баро? Зачем я здесь?

Нет, я не собираюсь перед ней каяться. Я хочу понять, что происходит.

— Ты девушка, которая нуждается в защите. Здесь ты в безопасности.

— И много девушек он спасает? — язвлю. Ничего не могу с собой поделать. Ирония – моя защитная реакция.

— Никого. Никого он не спасает, Ася, скорее, наоборот. Ты исключение. А значит, небезразлична Баро. Научись принимать то, что он дает. Это ценный подарок.

Я благодарна. Но… Амалия возводит культ мужчины. Она говорит о нем, как о Боге, с фанатизмом. И это ненормально. Мужчина и женщина должны быть равны.

Хмурюсь. Не знаю, что ответить. Иначе нагрублю хозяйке дома.

— Ты так легко меня воспринимаешь, это… — выдыхаю я.

— Мои ценности в данный момент отличаются от общепринятых. Случился переломный момент, и я начала воспринимать жизнь по-другому. Это сложно объяснить. Не нужно прятаться под маски и иронизировать. Я желаю тебе только добра. Я не супруга Баро. Я мать его сына. Остальное он должен объяснить тебе сам, Ася, — ее голос становится категоричным и жёстким. Женщина встает с дивана, оставляя мне ноутбук. — Выпей, пожалуйста, чай, выбери себе одежду и спускайся вниз, я покажу тебе дом и накормлю.

Амалия разворачивается и покидает комнату, прикрывая за собой дверь.

А я уже ничего не понимаю. Не жена… Да не важно, есть ли у них штампы в паспортах или нет. Они живут в одном доме, у них ребенок.

Бывшая жена?

В висках пульсирует, нарастает головная боль. Откидываю голову на спинку дивана. Дышу глубже.

Обращаю внимание на открытый ноутбук. Хороший магазин. Качественная одежда. Нет ярких, кислотных расцветок и темных тоже нет. Преобладают пастельные тона.

Нет. Отодвигаю от себя ноутбук, это абсурд какой-то. Не буду я ничего выбирать. Не за их счет!

Беру кружку с чаем, делаю глоток. Какие-то травы, но не противно. Выпиваю чай. Надеюсь, меня не отравят. В сон клонит, сама не замечаю, как засыпаю, сворачиваясь на диване.

Просыпаюсь и в первые минуты еще не соображаю, что происходит. Осматриваю полумрачную комнату. Уже стемнело. В чае явно что-то было… Никогда так быстро не засыпала. Сажусь на диване и понимаю, что укрыта белым пушистым пледом, кружки на столике нет.

Амалия обо мне позаботилась?

Это выше моего понимания.

Чувствую себя, как ни странно, хорошо. Голова ясная. И жутко хочется кушать. Поднимаюсь с дивана, бреду в ванную. Подсветка здесь красивая. Неоновый свет струится по полу. Боже, даже не представляю, сколько денег вложено в этот дом.

Умываюсь, расчёсываюсь, смотрю на себя в зеркало – немного заспанная. Выхожу в коридор, тишина. Несколько дверей, одна из них приоткрыта. Заглядываю из любопытства. Большая спальня в темных тонах. Огромная кровать. Большое кожаное кресло возле окна с тяжёлыми шторами. Необычные светильники, похожие на факелы. Резная мебель. Из ванной выходит домработница с ведром в руках. Быстро сбегаю вниз по лестнице. В гостиной яркий свет. Бадди спит возле камина, Давид что-то читает вслух на английском, сидя на диване.

Амалия возле окна, смотрит куда-то вдаль, кутаясь в белый палантин. Я уже более спокойна к этой женщине. Нет, меня по-прежнему шокирует ее наличие. Но женщина не виновата, что она есть. Я зла на Барона. И разочарована. Мне совсем не нравится то, что я чувствую. Потому что это ревность. Видимо, моя неадекватная часть уже нафантазировала себе, что я одна такая единственная и уникальная.

Меня замечает Бадди, он соскакивает с места и несется сломя голову. Прыгает, лижет руку, требуя внимания. Обнимаю его, глажу.

— Ася, — Амалия идет ко мне, снова улыбаясь. Сейчас мне почему-то кажется, что эта женщина себе на уме. Она хитрее, чем может показаться на первый взгляд. Боже, как хочется домой. Только дома у меня нет, и там меня ждет смерть. — Пойдем на кухню, я тебя покормлю.

Отказываться глупо. И я иду. Не могу привыкнуть к величию этого дома. Зачем семье из трёх человек столько пространства и пафоса?

Кухня тоже впечатляет.

Резные шкафы из чистого дерева, узоры на стенах, техника блестит глянцем.

— Присаживайся, — указывает мне на высокий стул за стойкой, идет к плите. — Я надеюсь, ты любишь индейку. Запечённое филе в сливках и греческий салат, — комментирует она, ставя передо мной тарелки, приборы и салфетки. — Сок, морс, вода?

— Морс, если можно.

— Конечно, можно. Будь раскованнее, ты можешь прийти сюда в любой момент и взять, что хочешь; можешь готовить сама, если не устраивают мои блюда.

— С кухней я не дружу, — вздыхаю я.

— Ну какие твои годы. Я могу научить. Еду должна готовить близкая женщина. Мать, жена, сестра. Тогда в ней есть польза, душа и гармония.

Ну что я могу сказать. Не складывается у меня с душой. Может, поэтому все плохо в личной жизни.

Беру вилку, нож, пробую индейку – вкусно. Я настолько голодна, что кажется, будто ничего вкуснее не ела.

— А ты и Давид?

— Давид поел уже. Я ужинаю другими продуктами, — усмехается женщина.

— Мне кажется, диета тебе ни к чему. Или это по здоровью? — осеняет меня. Женщина кивает. Становится неловко.

— Не буду тебя смущать, ужинай спокойной, — Амалия выходит из кухни. И я действительно выдыхаю. Бадди сидит рядом и клянчит еду. Скармливаю ему почти половину индейки, сама налегаю на салат.

Вымываю за собой посуду, ставлю на сушилку. Тискаю собаку, выглядываю в окно, рассматривая освещённый фонарями двор. В общем, делаю все что угодно, лишь бы не контактировать с людьми. Вздрагиваю, когда слышу Баро. Кусаю губы. Выглядываю в холл. Голос Баро доносится из гостиной. Он разговаривает с сыном. На цыпочках, словно воровка, крадусь наверх. Бадди, хулиган, скачет за мной, как слон, привлекая внимание. Не оглядываюсь, залетаю вместе с собакой в свою комнату и запираюсь. Веду себя как ребенок. Но сердце разгоняется, пульс стучит уже где-то в висках. Я еще не встретилась с этим мужчиной взглядом, а он уже давит на меня своим присутствием.

Последующий час не нахожу себе места, хожу из угла в угол. То мне хочется выйти и потребовать у Баро ответов, то хочется и вовсе с ним не сталкиваться. Он, в конце концов, ничего мне не обещал, кроме защиты. Да, напрямую не обещал. Но поцелуи, прикосновения. «Я мужчина вашей сёстры… Ты же умная девочка, все понимаешь». Видимо, я не так все поняла. Или… Зажмуриваю глаза, пытаясь успокоиться.

И вот когда мне удается прийти в себя, ручка двери дергается. Стук в дверь вновь заставляет меня волноваться.

— Ася, открой! — как всегда, в приказном тоне требует Баро. Глупо не открывать и по-детски прятаться от реальности. Набираю побольше воздуха и открываю.

Глава 17

Ася

Огромная комната уже не кажется такой большой, когда в ней появляется Баро. В идеально сидящем костюме он выглядит еще более внушительно и давяще. Мужчина запирает дверь, а я отхожу подальше.

— Как ты себя чувствуешь? — спокойно и даже немного устало спрашивает мужчина, снимая пиджак и кидая его на диван.

— Нормально.

Садится на диван, раскидывая руки вдоль спинки, склоняет голову, рассматривая меня.

— Ну давай, выскажись. Внимательно слушаю, — с усмешкой предлагает он. Ему весело! Гад! Сжимаю губы, посылая мужчине яростный взгляд.

— А я хотела послушать тебя, — тоже ухмыляюсь, но больше язвительно.

— Как интересно. Женщина, у тебя есть ко мне какие-то претензии? — выгибает бровь.

— Ну какие претензии могут быть? Вы, Барон, ничего мне не должны, — в голосе ирония. Не могу по-другому.

— Соответственно, отчитываться я не должен? То есть разговор окончен?

Продолжает веселиться.

— Видимо, да! — кидаю ему и отворачиваюсь к окну. Тишина. Чувствую, как рассматривает меня. Внутри все горит.

Ладно.

Ладно!

Надо признать, меня все это задевает.

— Только не пойму, зачем называть меня своей женщиной? — уже спокойно спрашиваю я, так и не оборачиваясь. Не хочу смотреть в его черные глаза.

— Согласен, это моя ошибка, — так же спокойно, уже без иронии произносит он.

Вот так просто?

Ошибка!

Я ошибка?!

Зачем тогда это все. Благодарность, что приютила его? Так меня никто не спрашивал.

Слышу, как мужчина поднимается с места, несколько шагов, его терпкий и тяжёлый запах наполняет лёгкие. Он так близко. Его руки ложатся мне на талию, сжимают. Демонстративно глубоко вдыхает запах моих волос, руки с талии скользят, хватая края кофты, которую он тянет вверх, пытаясь снять. Дергаюсь, соп

Пролог

– Отпусти девочку!

Он появляется из ниоткуда. Настолько неожиданно, что я замираю вместе с моим похитителем. Оборачиваюсь и вижу того самого высокого мужчину, который помог мне с машиной в пробке. В его руках пистолет, наставленный на похитителя. Мужчина идет на нас. Черное дуло все ближе и ближе. Меня сковывает ужасом настолько, что немеют губы. Я словно попала в какой-то триллер. И в супергероя из ниоткуда не верю. Он пугает меня не меньше, чем похититель.

– Мужик, иди куда шел, это моя девка. У нас тут семейные разборки, – оскаливается мой похититель. Мужчина с оружием переводит на меня взгляд, отрицательно качаю головой.

– Считаю до трех: не отпустишь ее – отстрелю тебе башку, – совершенно спокойно, даже как-то устало произносит он, будто мы все ему надоели. – Раз… – начинает отсчет.

Раздаётся выстрел. Падаю лицом в снег, поскольку похититель резко отпускает меня, заваливаясь на бок, и хватается за ногу. Снег окропляет свежая кровь. Начинает тошнить.

Он отстрелил похитителю колено!

– А обещал считать до трех! – скулит похититель.

– Еще я обещал отстрелить тебе башку. Хочешь, досчитаю, и будем играть по правилам? – прохладно проговаривает мужчина.

Пока они обмениваются любезностями, я быстро поднимаюсь и кидаюсь к своей машине, не чувствуя тела. Открываю дверцу, быстро сажусь за руль, но не успеваю заблокировать дверь, как она распахивается и на переднее сиденье садится мой спаситель.

– Поехали! – командует он, но очень хрипло, глотая воздух, словно задыхается. Впадаю в ступор от шока и страха. Сжимаю руль и не двигаюсь с места. Я забыла, как водить машину. Смотрю в лобовое на то, как корчится от боли мой похититель, и морщусь вместе с ним. – Поехали! Если не хочешь в завершение этого прекрасного вечера еще и труп в машине! – хрипит, откидываясь на сиденье. Медленно поворачиваюсь к нему. Бронзовая кожа бледнеет, на лбу испарина, челюсть сжата, дыхание неровное. Кажется, ему хуже, чем мне.

Скольжу глазами ниже. В распахнутое пальто. На белой рубашке тоже багровые разводы. Он сжимает мокрое пятно на плече. Нет, это не вода, это тоже кровь. Мужчина ранен в плечо.

Зажмуриваю глаза, глотаю кислород.

– Поехали! – рычит на всю машину, действуя на меня отрезвляюще. Завожу двигатель и трогаюсь с места. Труп в машине мне не нужен. Мне вообще никто не нужен! Исчезните все! Или разбудите меня, в конце концов!

– В какую больницу ехать? – спрашиваю я, когда мы выезжаем на главную трассу. На самом деле мне хочется отвести его прямиком в полицию. Это явно их клиент. Но мужчина меня спас. Причем дважды. Правда, с такой подачей, будто его вынудили, но это уже второстепенное. – Может, вызвать скорую навстречу? Так быстрее будет, – хватаю свой телефон, но не успеваю ничего сделать, как у меня вырывают его. – Что вы делаете?! – на эмоциях и стрессе повышаю голос.

– Не нужна нам скорая, – хрипло, сквозь зубы сообщает он мне. Вытаскивает из кармана свой телефон, вынимает сим-карту, пачкая все кровью, открывает окно со своей стороны и вышвыривает свой телефон на улицу. – Скорость сбавь, пристегнись, соблюдай правила и поезжай домой, – велит он мне, глотает воздух, прикрывая глаза.

– Куда домой?

– Ты забыла собственный адрес? – не открывая глаза, иронично спрашивает он.

– Я не повезу вас к себе домой! – выходит истерично. – Я отвезу вас либо в больницу, либо… куда скажете!

– Теперь понятно, почему на тебя напали. Не умеешь вести себя адекватно в стрессовых ситуациях, – вымученно усмехается, издеваясь надо мной. – И благодарной тоже быть не умеешь.

Вынимает свой пистолет, направляя на меня. Замираю, стискивая руль, прекращая дышать.

– Достаточно мотивации?

Мое ненормальное сознание начинает работать в другую сторону. Я, видимо, действительно не умею вести себя в стрессовых ситуациях. Бог забыл одарить меня инстинктом самосохранения.

– Если вы меня убьете, то кто отвезет вас домой? – пищу я. Опять усмехается, но больше оскаливается, как зверь.

– Кто сказал, что я тебя убью?

Вжимает ствол мне в ногу.

– Я придам тебе ускорения. Потому что первую помощь мы будем отказывать друг другу только у тебя дома.

– Хорошо! Хорошо! Уберите! – сворачиваю в сторону своего района.

Мужчина прячет оружие, вновь откидывается на сиденье, прикрывает глаза и глубоко дышит.

Всю дорогу молюсь, чтобы меня остановила дорожная полиция. Но нет, мне сегодня «везет», и мы довольно быстро доезжаем до моего дома. Паркуюсь в привычном месте, глушу двигатель, но с места не сдвигаюсь.

– Приехали, – тихо сообщаю я. Руки дрожат, в горле пересохло, аритмия зашкаливает.

– Приглашай.

– Что?

– Выходи из машины, сладкая.

Сладкая! Нашел тут конфетку.

Мужчина медленно выбирается из машины. А я быстро завожу двигатель в желании смыться подальше. Я не приведу этого человека в свой дом! Я жить еще хочу. Очень долго и счастливо жить. Мой «властелин колец» крякает, щелчок, и снова глохнет, в самый неподходящий момент! От стресса и досады бью по рулю и падаю на него лицом.

Ну, нет! Нет, нет, нет…

Дверь с моей стороны резко распахивается.

– Говорил тебе, выкинь эту рухлядь. Мое терпение стремительно заканчивается. Выходи! – уже холодно, до мурашек по коже рычит он, хватает меня за руку и грубо вытягивает из машины. Выдёргивает ключи из замка зажигания и блокирует двери. – Иди вперёд, – раздраженно подталкивает меня к дому. Иду, оглядываясь. Раньше радовалась тому, что у нас спокойный и тихий район. А сейчас с досадой замечаю, что вокруг ни души.

Ввожу код на двери, поднимаемся по лестнице. На площадке темно. Лампочку опять свернули. Дрожащими руками вынимаю из кармана пальто ключи, чувствую, как в затылок давит тяжёлый взгляд. С третьего раза попадаю в замочную скважину. Замок заедает. Дергаю нервно дверь, но ничего не выходит.

Меня грубо отодвигают в сторону и с лёгкостью открывают дверь. Проходим. Включаю свет в прихожей и теряюсь в собственной квартире, словно я гость. Дверь закрывается на все замки, ключи от квартиры скрываются в кармане мужчины. Запасных у меня нет, я их посеяла, а дубликат так и не сделала. Безответственная дура.

Мужчина падает спиной на дверь и хрипло дышит. Из гостиной несется Бадди. Тормозит, с подозрением принюхивается к незнакомцу. Посматривает на меня в ожидании команды. Кусаю губы. Пес вновь настораживается и делает пару шагов в сторону мужчины. Оскаливается, готовый броситься в любой момент. Бадди никто и никогда не учил. Но у этого внушительного мужика тяжёлая, опасная энергетика, и собака чувствует угрозу.

Мужчина открывает глаза, выпрямляется, заглядывая в глаза пса. Тот уже рычит.

– Фу, свои! – хрипло произносит мужчина и поднимает руку вверх, продолжая давить на моего пса нечеловеческим взглядом. Бадди успокаивается, поджимает уши и прячется за меня. Сглатываю, медленно стягивая с себя пальто.

Иду в ванную за аптечкой. Труп в квартире мне не нужен. Ничего не соображаю, в голове туман, желудок сводит, руки трясутся.

Быстро умываюсь холодной водой. Достаю несколько таблеток валерьянки, обильно запивая их водой. Уровень стресса зашкаливает, и эти безобидные пилюли вряд ли мне помогут.

Вынимаю коробку с медикаментами, выхожу из ванной и нахожу мужчину в гостиной на моем бежевом диване. Его пальто и ботинки валяются на полу, он медленно стягивает с себя рубашку, морщась от боли. Весь рукав белоснежной рубашки пропитан кровью. Зажмуриваясь, чувствуя головокружение, когда обнажается рваная рана. Жуткое зрелище…

Глава 1

За несколько часов до…

Ася

Брат опять не в настроении. По факту последний месяц – это его обычное состояние. Всем нам кажется, что в трудную минуту не нужно сдаваться. Нужно быть сильными, особенно мужчинам. Но это все легко, только когда с тобой все хорошо. А когда ты оказался в инвалидном кресле и прогнозы неутешительные, то силы и веры в мизерные шансы, которые дают врачи, нет.

Денис младше меня на четыре года, ему всего двадцать. Вся жизнь впереди, но сейчас в его глазах ее просто нет. Он словно тает с каждым днем. Настоящего Дениса – весёлого, целеустремлённого, немного наглого и дерзкого – с каждым днем все меньше и меньше, и я боюсь, что его и вовсе не останется. Очень боюсь. Потому что по факту, кроме него, у меня никого нет. Друзья, коллеги, сочувствующие – всего лишь фон. Сегодня есть, а завтра все пойдут своим путём. Брат – единственный родной мне человек.

Физически, в плане здоровья, он давно восстановился. Все органы в норме, как говорят врачи. Все, кроме ног, которых он не чувствует. Я могла быть на его месте, если бы Денис не увел машину от удара с моей стороны. В минуты отчаяния мне кажется, что это все несправедливо. Несправедливо, что на мне всего лишь несколько ушибов, которые давно зажили и не оставили и следа, а Денис…

Я продолжаю жить полноценно, просыпаться по утрам, бегать в парке с собакой, ходить на работу, а брат в инвалидном кресле, в клинике. В самой лучшей клинике, с хорошим персоналом, сбалансированным питанием, но будто в тюрьме. В клетке собственной неполноценности.

Невыносимо горько, обидно, страшно – и это только мои ощущения. Даже не представляю, что творится с Денисом. Как бы мы ни ставили себя на место другого человека, мы никогда его не поймем, не побывав в его шкуре.

– Бадди по тебе скучает, – с грустной улыбкой сообщаю я. – Приносит мяч, кидает у ног, а играть не хочет. Ложится на него мордой и ждет тебя.

Бадди наш пес. Белый лабрадор. Денис его принес маленьким щенком. Забрал из приюта, с разорванным ухом. Но даже это теперь не трогает моего брата. Он продолжает смотреть в окно, куда-то в хмурое зимнее утро.

– Может, все же поедем домой? Василий Александрович говорит, что можно приезжать три раза в неделю на реабилитацию.

– Нет, – категорично отрезает брат. Без объяснений. Слов не нужно, я и так все понимаю. Он не хочет быть обузой, не хочет, чтобы я ухаживала за ним и помогала. Да и, в общем, в нашей стране ничего не приспособлено для инвалидов. Особенно если живёшь на четверном этаже. Денису двадцать, но, несмотря на это, характер у него упертый. Папин. Брат принципиально не хочет принимать у меня помощь, считая ее жалостью и унижением его достоинства. А в клинике специальный обученный персонал.

Мне так тоскливо и одиноко в квартире одной. Но моя тоска несоизмерима с внутренними траблами Дениса.

– Я книги принесла. Надеюсь, ничего не забыла. Слушай, они такие тяжёлые, еле донесла, – стараюсь казаться весёлой, тоски и боли нам и так хватает. Вынимаю из пакета книги, складывая на тумбу.

– Зачем ты их таскаешь? Я мог бы найти все в интернете! – злится, но, наконец, обращает на меня внимание, смиряя тяжёлым взглядом. Он так повзрослел за последние месяцы. Вот именно сейчас. Не тогда, когда погибли родители, не в день совершеннолетия, а именно сейчас. До этого все равно был мальчишкой. А сейчас взгляд тяжёлый, пронизывающий, лет на двадцать старше его.

– Ты любишь читать на бумаге.

– Приоритеты меняются. Не таскай больше их! И свои пирожки тоже. Здесь хорошо кормят.

– Тебе перестала нравиться моя выпечка?

– Да. Надоело.

Обидно. Но я сглатываю обиду. Потому что вкусы у Дениса не поменялись. Он просто отвергает любую заботу в свою сторону, принимая ее за жалость. Грубит, поскольку по-хорошему я не пойму и не перестану делать все, что он любит.

– Знаешь, что?! – тоже взрываюсь. Не нужна моя забота – буду вести себя так, как он ведет себя со мной. – Придётся потерпеть мое присутствие, болтовню и еду! Даже не надейся на одиночество. Если тебе так комфортно, то мне нет! Я боюсь одиночества!

Хватаю пальто, шарф, сумку и иду на выход.

– Завтра тоже приду! – зло кидаю в его сторону и нервно открываю дверь.

– Ась… Я не это имел в виду! – растерянно кричит мне вслед.

– Вот завтра и расскажешь, что ты имел в виду! – захлопываю дверь.

Спускаюсь вниз, одеваюсь и выбегаю на улицу. Подхожу к машине, прикуриваю тонкую сигарету и глубоко затягиваюсь. Денис меня убьет, если узнает, что я курю. Он не переносит запаха сигарет, особенно от женщин. Весь в отца, тот бы прижёг мне губы. Но отца давно нет, а мне необходимо хоть как-то успокаивать расшатанные нервы.

Несколько глубоких затяжек. Вышвыриваю сигарету в урну и сажусь за руль. Мой уже немолодой «ауди» тарахтит. Самое отвратительное, что я совершенно не понимаю, насколько это серьёзно и в какой момент могу заглохнуть на дороге. Раньше этим занимался Денис. Но я люблю своего «властелина колец» и мысленно ему обещаю сервис в ближайшее время. Поглаживаю по рулю, прошу потерпеть и не бросать меня сейчас. «Властелин колец» слушается и плавно выезжает со стоянки. Ну хоть кто-то меня понимает.

Дико опаздываю. В центр пробка шесть баллов. С досадой стучу по рулю. Сворачиваю во дворы в надежде объехать пробку. Но, как оказывается, не одна я такая находчивая, за мной выстраивается поток. Но тут мы хотя бы движемся. В узком повороте моя машина глохнет. Вот так просто, встает на месте, перекрывая всем путь.

– Да твою мать! Приехали!

Зажмуриваю глаза, уши горят. Это меня материт весь поток позади. Пытаюсь завести двигатель, что-то щелкает, и… Нет, похоже, мой «властелин колец» обиделся. И решил мне отомстить в самый неподходящий момент.

Сзади раздается гул раздраженных сигналов. Выходить страшно. Но нужно что-то делать, пока меня не вынесли отсюда на вилах. Набираю побольше воздуха, выхожу. Позади меня огромный черный внедорожник. Новенький, блестит, словно грязь к нему вообще не прилипает. В таких ездят очень серьёзные дяденьки или те, кто компенсирует свою неполноценность дорогими, большими машинами. Я предпочитаю склоняться ко второму.

Открываю капот, долго смотрю на внутренности моего старого «ауди» – естественно, ничего не соображаю. Просто создаю видимость в надежде, что из этого огромного потока кто-то выйдет и поможет. Сама я могу только вызвать эвакуатор.

Проходит минута, две, три… Большинство машин просто заперты в потоке. Повезло тем, кому есть куда свернуть вглубь дворов. И виной всего этого хаоса – я собственной персоны. Я, конечно, люблю быть в центре внимания, но не тогда, когда меня все ненавидят.

Внедорожник сзади вновь взрывается нетерпеливым сигналом. Водитель выходит, демонстративно громко хлопая дверью. На меня надвигается высокий мужчина-брюнет. Больше похожий на очень серьезного дяденьку, чем на мужчину с комплексами. Серьёзности в нем хоть отбавляй. Меня сносит от его мощной, давящей энергетики. Настолько, что я сжимаюсь, когда он оказывается рядом. Я даже не могу определить его национальность. Кожа бронзовая, глаза черные, цепкие, но равнодушные, скулы резко очерчены, аккуратная щетина. Весь в черном, кожаные перчатки. Красивый по-мужски, статный, но это отталкивающая красота. Энергетика там такая, что хочется забиться в угол.

– В чем проблема? – голос грубый, сочится недовольством и высокомерностью. Кто-то посмел встать у него на пути.

– Я не знаю, – развожу руками. – Хотите проехать – помогите. Или мы все вместе будем ждать эвакуатор, – сообщаю я, расправляя плечи. Мужчина ловит мой взгляд и давит, давит, давит черными глазами. Смотрите какой! Ух! Мне не страшно. Но хочется побыстрее избавиться от его общества.

Вздрагиваю, когда мужчина обхватывает меня за талию и отодвигает в сторону, чтобы не мешала. Открываю рот, чтобы возмутиться, но закрываю, когда понимаю, что он начинает что-то делать с моей машиной. Его широкая спина в черном пальто загораживает весь обзор. Зато в нос бьет стойкий запах парфюма. Что-то очень терпкое, мускусное – тяжёлый аромат, но этому очень серьезному дяденьке подходит.

– Попробуй завести! – в приказном тоне говорит он мне. Не спорю, быстро сажусь за руль. Завожу. Все работает. Ладно, прощаю его высокомерность. Выхожу, смотря, как мужчина снимает испачканные перчатки.

– Спасибо, – искренне благодарю я, даже натягиваю милую улыбку, хлопая ресницами.

– Ремень генератора замени. А лучше – машину, – недовольно бросает он мне и идет к своему огромному зверю.

– У тебя забыла спросить, – бурчу ему вслед. И быстро сажусь за руль. Блокирую двери, трогаюсь с места, дабы избежать расправы. Какое-то время огромный внедорожник буквально дышит в спину. Выдыхаю, только когда мы разъезжаемся в разные стороны…

Глава 2

Ася

Оставляю машину на парковке. Щёлкаю сигнализацией и поглаживаю капот.

– Клянусь, вечером отвезу тебя в сервис.

Я ненормальная. Разговариваю с собакой, с кофемашиной, иногда с микроволновкой, а «ауди» – так вообще мой друг. Нет, даже больше. Он мой мужчина. Всегда рядом, всегда отвезет куда надо, подождёт, сколько нужно, и никогда меня не подводил. Сегодня – не считается, сама виновата, не дала ему должной заботы. Не каждый мужчина на это способен.

Бегу на работу. Я задержалась у Дениса. Отчёты не готовы. Дядя Ваня будет ворчать. На самом деле он, наверное, второй человек по значимости в моей жизни, помимо Дениса. Дядя Ваня нам не родственник, он соучредитель строительной компании моего отца и друг семьи. Когда родители погибли, мне исполнилось только восемнадцать, а Денису – четырнадцать. Наш мир рухнул в одночасье. Дядя Ваня, несмотря на полученный микроинфаркт, все взял на себя. Похороны, опеку над нами, дела компании. Мы не слишком богаты, но на нормальную жизнь всегда хватало. Если бы не дядя Ваня, я бы, наверное, пустила все по ветру. Управление, строительство, цифры – это не мое. Я полный ноль. Родители к этому меня не готовили. Они сами были довольно молоды и амбициозны. Иван Сергеевич стал нам отцом, опекуном, покровителем и начальником. Благодаря ему, я окончила университет, а Денис поступил в институт. Благодаря ему, мы имеем жилье и обеспечение, хоть какое-то будущее и небольшие счета в банке. Хотя от счетов уже почти ничего не осталось. Все уходит на лечение и клинику для Дениса. Да и плевала я на деньги. Они нужны именно для того, чтобы помогать, а не копиться.

Забегаю в свой кабинет, быстро запихиваю пальто и сумку в шкаф, сажусь за стол, включая компьютер, делая вид, что давно работаю. Я обещала доделать отчёт уже сегодня. Видимо, ответственность – тоже не для меня. В голове столько личного и очень болючего, что на работу меня не хватает. Стыдно. Хочется как-то помочь Дяде Ване, а не сидеть у него на шее в двадцать четыре года.

Смотрю в монитор. Цифры плывут.

– Соберись, Ася! – бью себя по щекам и надеваю очки. Никогда не было проблем со зрением, но последнее время – видимо, от стресса – буквы начали расплываться.

В дверь стучат.

– Да, – отвечаю, состроив умное лицо. Расслабляюсь, снимаю очки, когда в кабинет входит Андрей. В его руках два стаканчика кофе из кофейни напротив. У нас есть кофемашина, но Андрей знает, что я люблю именно этот кофе, и каждый день приносит мне его. Это традиция Андрея. Ритуал, который важен для него. Андрей получает от этого свое удовольствие. Я равнодушна. Больше подыгрываю, позволяя мужчине реализовать свою значимость.

– Привет, – ставит передо мной стаканчик. Беру, с удовольствием отпиваю несколько глотков, наблюдая, как мужчина садится за стол. Сегодня я благодарна ему за эту традицию и настойчивость. Я не завтракала, не успела даже чаю выпить с утра. Кофе – это отдельный вид наркотика. Я, определённо, подсела. Если не выпью с утра хотя бы несколько глотков, то голова не соображает.

– Спасибо, – киваю.

– Не за что, солнце. Как брат?

– Так же, – вздыхаю, посматривая в окно.

– Надо переключить его на что-то…

– Думаешь, я не пыталась? Только он закрылся от всех и всего.

– Мы что-нибудь придумаем, солнце.

Киваю.

Андрей мой друг. Предпочитаю дружить с мужчинами. Они честнее, преданнее и надежнее. Подруг у меня нет, только приятельницы. Не сложилось у меня как-то с женщинами.

– Ладно, меня ждет отчет. А то Иван Александрович убьет.

Беру себя в руки, взбиваю волосы, надеваю очки и начинаю работать.

Работаю весь день. Опять забываю пообедать, желудок сводит. Нахожу в столе шоколадку, перекусываю ей, запивая чаем.

К концу рабочего дня шея и спина затекают, перед глазами все сливается, и очки уже не помогают. Ненавижу это кресло, стол, компьютер и этот город в целом. Иногда хочется все бросить, забрать Дениса и улететь куда-нибудь к морю… Но…

Откидываюсь в кресле, закрываю глаза, пытаясь прийти в себя.

– Гордецкая, – в кабинет заглядывает Алла, секретарь дяди Вани. Мы почти ровесницы и хорошо общаемся.

– М?

– Ты доделала отчет?

– Да.

– Тебя Иван Александрович вызывает.

– Иду, – встаю с места, беру папку с отчётом, надеваю туфли, которые стоят под столом, и бреду в кабинет начальника.

– Дядь Вань, можно? – заглядываю в кабинет.

– Конечно, Асенька, проходи. Отчет сделала? – строго посматривает на меня.

– Да. Я это сделала, – усмехаюсь и кидаю папку на стол.

– Умница, – тоже усмехается. – Растешь.

– Стараюсь… – выходит не очень бодро. Достал меня этот отчет.

– Устала?

– Есть немного.

– Как там Дениска?

– Ни в какую не хочет домой.

– Не хочет – пусть остается в клинике.

– Слишком дорого обходится.

– Не переживай. Что мы, просто так здесь работаем? Я все оплачу.

– Спасибо большое, – обхожу его кресло и обнимаю мужчину сзади за шею.

– Да ну прекрати. Это и ваши деньги.

– Если бы не вы, не было бы ничего нашего.

– Ася! – наигранно строго говорит он. – Ты мне это брось. Я бы все равно продолжал дело твоих родителей, мы были очень близки. И Дениску мы на ноги поставим.

– Я знаю, – целую опекуна в щеку. Прощаюсь и покидаю здание компании.

Устала, но я обещала своему «властелину колец» сервис, иначе он обидится и никуда меня больше не повезет. Щелкаю сигнализацией, сажусь в машину, завожу двигатель. Что-то снова дребезжит.

– Да помню я свои обещания, вот, едем, – говорю машине. – А куда мы едем? – открываю бардачок, но визитки так и не нахожу. Я где-то ее посеяла. Набираю номер Андрея, зажимаю телефон между плечом и ухом. Да, разговаривать по телефону за рулем нельзя. Но так не считается. Руки свободны.

– Да, Ася.

– Андрей, – тяну его имя. – Я потеряла визитку. Скажи адрес сервиса, пожалуйста.

– Ну, ты как всегда… Почему я не удивлён? – усмехается.

– Да, я тоже тебя люблю, – усмехаюсь ему в ответ.

– Сейчас скину сообщением.

Вбиваю незнакомый адрес в навигаторе, включаю музыку погромче и еду в заданном направлении.

Минут через двадцать оказываюсь где-то на отшибе среди темных гаражей. Еще не поздно. Зима, темнеет рано. Но в этом месте ни души. Где-то лают собаки, вдали горит желтый фонарь. Мне совсем не нравится это место, но навигатор говорит, что я приехала. Теряюсь. Снова набираю Андрея, чтобы спросить, какого черта он сюда меня послал.

Недоступен.

Набираю еще раз.

Недоступен.

Ладно. Проезжаю глубже к источнику света. В конце концов, Денис тоже делал мою машину у каких-то умельцев в гаражах. Так дешевле. Навстречу выходит дедушка с собакой. Немецкая овчарка играет с палкой. Не так уж и страшно.

Торможу возле них, открываю окно.

– Добрый вечер, не подскажете, где здесь СТО?

– Это там, дальше, в тупике, – указывает мне вглубь.

– Спасибо. Пес у вас замечательный, как зовут?

– Это моя Маруся, – усмехается дедушка.

Маруся – прикольное имя для немецкой овчарки.

Еду дальше. В чертов тупик. Благо здесь все освещено фонарём. Нахожу что-то вроде сервиса. По крайней мере, так подсказывает потертая вывеска над серыми воротами. Но все закрыто. Выхожу из машины, оглядываюсь. Тишина, все-таки мне здесь не нравится. Но я, как истинная блондинка, иду к черным воротам и стучу в них. «Отвага и слабоумие» – мой девиз по жизни.

Тишина, никто не отвечает. Выдыхаю, разворачиваюсь, чтобы сесть в машину и благополучно убраться из этого места.

Совершенно неожиданно из небольшого проёма между гаражами мне наперерез выходит мужчина неопределённого возраста. Невысокий, в серой дутой куртке и натянутой по самые глаза шапке. Меня охватывает легкой паникой. Сердце колотится, ладони потеют. Мужчина не просто проходит мимо, он целенаправленно надвигается на меня. Руки в карманах, взгляд исподлобья. Кидаюсь в сторону, чтобы обойти мужчину…

– А-а-а-а-а! – вскрикиваю, когда меня хватают за куртку и дергают на себя. Адреналин выбрасывается в кровь мгновенно, охватывает ужасом. – Да что вы делаете?! Отпустите! – кричу во все горло. Мужчина молчит и целенаправленно тащит меня к одному из гаражей. Упираюсь, ломая каблуки на сапогах. – Помогите! – дёргаюсь, попадая локтем ему в грудь.

– Тварь! – зло выдает он и уже хватает меня за волосы. Больно, слезы накатывают. Дышать трудно. Мамочка… Говорил мне Денис: «Ася, всегда носи в кармане шокер. Никогда не знаешь, когда он может пригодиться». Но нет же, он так и валяется в тумбе прихожей.

Дура.

Ключи!

Засовываю руку в карман, изворачиваюсь и пытаюсь воткнуть самый большой ключ в лицо мужчине. Но не тут-то было. Мне выворачивают руку за спину так, что я почти сгибаюсь пополам, но продолжаю сжимать ключи, словно это моя последняя надежда.

– Больно! – кажется, что вывернули сустав. Слезы боли застилают глаза.

– Пошли!

Глава 3

Ася

Крови не так много, но вид рваной раны с кусками мяса вызывает тошноту и головокружение. Дышу глубже. У него такая темная, багровая кровь… Рана на правом плече – мужчине явно неудобно оказывать себе помощь. Да и сил у него все меньше и меньше.

– Давай, красивая, побудь медсестрой.

«Ладно! Ладно!» – уговариваю сама себя, я не хочу, чтобы он умер, по крайней мере, не в моей квартире.

– Что делать? – в панике спрашиваю я. – Почему нельзя вызвать скорую?

– Потому что… – откидывает голову на спинку дивана, дышит, словно каждое слово дается с трудом. В порыве паники высыпаю содержимое аптечки в кресло.

– Перекиси нет, только спирт и зелёнка.

– Давай спирт. Лей, – его голос становится тише, уже не такой требовательный и властный. Плохой знак. Быстро сворачиваю крышку бутылочки, подношу ее к ране, лью струйкой. Мужчина втягивает воздух, а я зажмуриваюсь от вида раны и понимания, как это сейчас больно. Руки дрожат. Вздрагиваю, когда на моем запястье сжимается его рука. Мужчина фиксирует мою ладонь, чтобы спирт лился на рану.

– Сука! – рычит от боли и резко отшвыривает мою руку с бутылочкой. Да, похоже, умрет он нескоро. Силы еще много. – Сделай тампон, наложи на рану и перебинтуй.

Хватает воздух, покрываясь капельками пота. Сама еле дышу, пытаясь унять дрожь. Делаю из бинта тампон, аккуратно прикладываю его к ране. По-хорошему здесь нужно зашивать. Кровь еще сочится. Чтобы перебинтовать, мне приходится забраться коленками на диван.

– Туже затягивай, – хрипит мужчина. Затягиваю. – Еще туже! – нервно выдает он. Злюсь и дёргаю со всей силы.

– Бл*ть! – ругается, морщится. Ну хотел же туже! Справляюсь, слезая с дивана. – Анальгетики есть?

– Есть! Были… – раскидываю по креслу медикаменты, отыскивая обезболивающее. Нахожу. Бегу на кухню, хватаю бутылку воды, возвращаюсь. Протягиваю мужчине пару таблеток.

– Ещё, – требует он. Выдавливаю еще одну таблетку. – Еще! – агрессивно просит он. Выдавливаю еще. Закидывает в рот, берет бутылку, обильно запивает. – Чаю сладкого мне сделай! – распоряжается так, словно я прислуга. Закатываю глаза, сжимаю губы, молча собирая в коробку лекарства. Краем глаза замечаю, как мужчина вынимает из кармана брюк мой телефон и внаглую в нем ковыряется. Говорил мне Денис установить пароль. Но нет же, я ничего не скрываю.

Мужчина набирает чей-то номер и подносит телефон к уху. Уношу коробку на кухню, включаю электрический чайник, а сама вся во внимании, прислушиваюсь. Но мужчина говорит настолько тихо и медленно, что я ничего не разбираю.

Возвращаюсь в гостиную. Огромное тело с голым торсом уже лежит на диване и глубоко дышит с закрытыми глазами.

– Может, вы вернете мне телефон? – требую я.

– Нет, – спокойно отвечает он.

– Это мой телефон! – моему возмущению нет предела. – Отдайте немедленно! – хочется топнуть ногой от отчаянья. Мужчина открывает глаза, поворачивает голову в мою сторону. Взгляд у него чёрный, как бездна. Пугающая, бесконечная пропасть. Сглатываю. Отворачиваюсь. Поднимаю с пола его окровавленную рубашку, пальто и вылетаю из комнаты.

Завариваю чай в большую кружку. Вот почему у меня нет какого-нибудь снотворного? Подсыпала бы в чай и отобрала бы свой телефон. С досадой закидываю в чашку три ложки сахара, мешаю.

Приношу чай моему спасителю и бандиту. Может, он вообще какой-нибудь террорист. Докажи потом, что я непричастна. А что, похож. Явно не славянин и даже не гражданин из ближнего зарубежья. Такой большой, сильный, наглый, властный и высокомерный. Дышит уже размеренно, словно спит. На груди толстая цепочка с крестиком. Христианин? Неожиданно. На руке часы на широком кожаном ремешке и еще пара кожаных браслетов. Печатка на указательном пальце. Дышит глубоко, размеренно, словно спит. Ставлю чай на журнальный столик, разворачиваюсь, чтобы уйти, но замираю, когда в дверь стучат.

– Открой, это ко мне, – хрипло произносит мужчина. Замечательно! К нему пришли. Ничего что это мой дом? – Открой! – настаивает, пока я зависаю, и выкладывает на стол ключи. Хотя, с другой стороны, может, его заберут.

Срываюсь с места и несусь к двери. Заглядываю в глазок. Там немолодой седовласый мужчина. Солидный такой. Ладно, не все так страшно. Открываю. В руках у мужчины чемоданчик, похожий на тот, с которым приезжает скорая помощь.

– Добрый вечер, я пройду? – спрашивает у меня мужчина. Раскрываю дверь шире, пропуская его, а следом за ним откуда ни возьмись появляются еще двое. Один высокий, непроницаемый, страшный и бородатый. Второй низкий, сбитый, посимпатичнее первого, ухмыляется мне, осматривая сальными глазками, дёргает дверь, вырывая ее из моих рук, и запирается, снова отбирая ключи.

– Конечно, проходите. И разуваться не надо! – кричу им вслед. Залетаю в спальню, закрываюсь там. Бадди кидается ко мне и ложится в ноги. Сползаю рядом с ним по стене, глажу пса, прислушиваясь к разговору. Отсюда немного слышно, дверь у нас неизолированная. Обрывками, но можно разобрать слова.

– Вам повезло, что пуля не застряла… Зашивать нужно и курс антибиотиков. Я выпишу…

– Барон… наш косяк… не успели…

– Барон, мы головы положим за тебя, ты же знаешь… Всех натянем…

– Есть информация, что это Арон-псих мстит за бабу свою и за брата… – голоса у них такие виноватые, скулят, как побитые псы, оправдываются.

– Можем прямо сейчас войну развязать. Повод оху*нный.

– Пасти закрыли. Народные мстители, – огрызается на них мой «гость».

Барон, Арон, войны, пули.

Точно бандиты.

Вот за что это все мне?

Откидываю голову назад, бьюсь затылком о стену.

– Тихо сидите. Пустите слух о моем исчезновении. Тачку не трогайте, пусть менты ее найдут, – командным голосом распоряжается Барон.

Барон…

Мамочка…

Мне нужно в полицию или к дяде Ване. Одна я эту задачу не решу. Мне страшно.

Они так долго разговаривают, расхаживая по моей квартире, а я молюсь только об одном: чтобы ушли.

Не хочу выходить, меня все равно никто не воспринимает всерьез. Снимаю с себя одежду, только сейчас начиная чувствовать тело. Рука, которую выкручивал мужик возле гаражей, ноет. Кожа головы тоже. Мне повыдирали волосы. Адреналин отпускает, и начинает знобить, накатывает слабость. Кутаюсь в халат, хлопаю по кровати, подзывая к себе Бадди, накрываю пса одеялом, обнимаю и закрываю глаза. Хочу уснуть, а когда проснусь, пусть все исчезнет.

Господи, пожалуйста, один раз, соверши чудо…

***

Просыпаюсь утром оттого, что Бадди скулит и скребёт дверь. Мой мозг еще отказывается соображать, и я воспринимаю это утро, как любое другое. Когда жутко хочется спать, но нужно гулять с собакой и спешить на работу. А так не хочется.

– Бадди, ну дай мне пять минут, – хнычу я, переворачиваясь на живот. Мышцы на руке тянет, отдавая болью в плече, и ко мне возвращается память, подкидывая красочные вспоминая из вчерашнего кошмара.

Резко сажусь на кровати, голову простреливает болью, словно с похмелья. Закрываю глаза, дышу глубже. Тихо встаю с кровати, подхожу к двери, прислушиваюсь. Тишина. Абсолютная.

Господи, ты меня услышал? Там никого нет?

Тихо открываю дверь, но выйти незамеченной не получается. Бадди, зараза, вылетает в гостиную и, как слон, несётся в прихожую. Выхожу в коридор все равно на цыпочках. Заглядываю в гостиную и натягиваюсь, как струна. Мужчины нет.

Но обилие лекарств на туалетном столике, бутылка минералки и бумажные пакеты в кресле говорят мне, что кто-то неплохо устроился в моей квартире. Пахнет антисептиком и мужчиной. Такой терпкий, мускусный запах постороннего. В ванной льется вода. Прекрасно! Он чувствует себя как дома. Это вот так сейчас решают квартирный вопрос?

На кухне тоже два больших пакета. Заглядываю. Продукты. Очень много свежих продуктов. Мясо, рыба, овощи, молочка и ещё много всего. Запасы на неделю, если не больше. И что-то мне подсказывает, что это не благодарность.

Бадди прибегает ко мне с ошейником в зубах.

– Знаю, милый. Я тоже очень хочу в туалет. Но кто-то оккупировал мою ванную!

И в душ мне тоже очень хочется.

Иду в комнату. Быстро натягиваю джинсы и водолазку, собираю волосы вверх. У меня есть шанс вырваться из дома. Надеваю на собаку ошейник и терпеливо жду нашего Барона, чтобы просить вольную. Его величество моется долго, действуя мне на нервы, хочется поскулить вместе с Бадди.

Мужчина, наконец, выходит. Голый. Нет, причинные места прикрыты. Моим любимым белоснежным полотенцем с серебряной вышивкой. Теперь я его сожгу.

Мокрый. По-прежнему немного бледный. Но жить явно будет. Сталкиваемся в коридоре. Выгибает брови, осматривая меня. Тянет руку к псу, поглаживает за ухом. Бадди настороженно скалится. Мужчина усмехается. И улыбка у этого бандита такая…

– Откройте дверь. С собакой нужно погулять, – дергаю пса на себя, чтобы не трогал. Бадди не нравится.

– Гуляй, – великодушно разрешает мне, взмахивая в сторону прихожей. – Ключи в дверях.

Удивленно распахиваю глаза, не доверяя его словам. Иду в прихожую. Ключи, и правда, в замке.

Так просто?

Быстро надеваю ботинки, куртку, открываю дверь и вылетаю на улицу. Бегом спускаюсь вниз. На крыльце глубоко вдыхаю. Иду по двору за собакой, стараясь не выдавать паники. Оглядываюсь на свои окна. Он может наблюдать. Бадди очень долго делает свои дела. Нервничаю, соображаю, что делать и куда бежать. Бадди, наконец, сам тянет меня за угол дома. Как только мы скрываемся из поля зрения, срываюсь и бегу в сторону пункта полиции.

Глава 4

Ася

– Еще раз. Вы утверждаете, что у вас в квартире самовольно поселился бандит? – с нескрываемой иронией спрашивает участковый. – Аль Капоне? – уже откровенно смеется надо мной.

– Боже, да! Я уже все объяснила. Я не знаю, кем он является. Просто предположила, почему вы мне не верите?

– Вас изнасиловали? Ограбили? Причинили вред?

– Нет. Я просто хочу, чтобы этот мужчина покинул мою квартиру. И если вы сейчас же не предпримете меры, я обращусь к вашему начальству с жалобой.

– Да не нервничайте вы так, разберёмся, – уже недовольно кидает мне мужчина, начиная ковыряться в ящиках стола, что-то разыскивая. – Может, вы мужа хотите выставить из квартиры, вот и сочиняете, – скептически цокает.

– Я не замужем! – нервы сдают.

– Ну любовника, не суть.

– Он мне никто!

– Не кричите! Поедем, разберемся, ваша ли квартира и с кем вы там поживаете, – указывает мне на дверь.

– Я же вам объяснила, что проживаем только я и мой брат, который в данный момент в больнице!

– Вот сейчас и выясним.

Выходим в коридор участка.

– Серёга, поехали, сопроводим девушку, – зовет еще одного полицейского. Совершенно не разбираюсь в их званиях и должностях и не хочу разбираться.

Мы с Бадди садимся на заднее сиденье полицейской машины и едем буквально пять минут через дворы.

Когда входим в подъезд, мне вдруг кажется, что все это бесполезно. Страх и волнение накатывают волнами, кидает в холодный пот. Не покидает ощущение, что я совершила глупость. Нужно было бежать к дяде Ване, а не в полицию. Но я сначала делаю, а потом думаю. Непроходимая дура.

– Вот моя квартира, – указываю на дверь.

– Открывайте, раз ваша, – расслабленно говорит участковый. Он по-прежнему мне не верит. Достаю из кармана ключ. Замок, как всегда, заедает. Нервно дергаю дверь, и она, наконец, поддаётся. Распахиваю дверь, но входить не спешу.

– Ну и где ваш бандит? – с усмешкой спрашивает мужчина. Проходим в прихожую.

– Что происходит? – Барона не нужно долго искать, он выходит к нам сам. Уже одетый в чёрный спортивный костюм с капюшоном, с моей чашкой в руках. Осматривает нас прохладным взглядом, словно это мы вторглись в его квартиру. Страха или растерянности в его глазах нет. На секунду мы встречаемся взглядами, и я тут же осознаю свою ошибку. Мне конец. Сглатываю, сжимая поводок Бадди.

– Добрый день. Предъявите документы, – просит участковый. – Вы прописаны в этой квартире?

– Пройдёмте на кухню, – взмахивает рукой, словно хозяин. – Выпьем кофе. Я все предъявлю.

Они опять, не разуваясь, ходят по моей квартире. Полицейские спокойно идут на кухню следом за Бароном. Я за ними, но перед моим носом закрывается дверь.

Замечательно!

Просто отлично!

Иду в гостиную, скидываю с кресла вещи Барона. Сажусь, закрываю глаза и глубоко дышу. Если не поможет милиция, то кто вообще мне поможет?!

Через несколько минут ко мне возвращается вменяемость. Соскакиваю с кресла. Несусь в спальню. Забираю карты и наличку. Надеваю тёплый свитер и бегу в прихожую. Я поеду к дяде Ване, к Андрею. Они что-нибудь придумают. У дяди Вани какой-то родственник к прокуратуре работает.

Не успеваю.

В коридоре меня перехватывают мужские руки и с силой вталкивают назад в гостиную.

– Куда собралась? Посиди пока здесь, сладкая, – совсем не ласково проговаривает мужчина и вновь захлопывает передо мной дверь. Слышу, как он быстро прощается с полицией, и входная дверь захлопывается.

Все?!

Вот так просто правоохранительные органы оставляют меня наедине с преступником? Это какой-то сюрреализм. Я отказываюсь в это верить! Подхожу к двери, резко распахиваю ее и врезаюсь в грудь мужчины. Отхожу на несколько шагов назад, бегая глазами по комнате в поисках предметов, которыми можно огреть этого бандита. Его чёрный надменный взгляд и сжатая челюсть не обещают мне ничего хорошего.

Мы словно танцуем танго: он – шаг вперёд, я – шаг назад. Его грудная клетка вздымается, глаза темнеют, приобретая нездоровый блеск. Он такой огромный, широкоплечий, тёмный, что, кажется, все вокруг сжимается. Давит на меня своей энергетикой.

– Не подходите! – хватаю с полки фарфоровую статуэтку балерины и замахиваюсь, чем вызываю усмешку мужчины. Он даже не думает остановиться. Идёт на меня, пока я ни вжимаюсь спиной в стену. Мужчина настолько близко, что я чувствую его горячее дыхание. Тяжёлый, терпкий, мускусный запах врывается в лёгкие, вызывая дрожь по телу. – Не трогай меня! – в отчаяние пищу я, взмахиваю статуэткой, но Барон ловко ловит мою руку.

Рывок.

Сама не понимаю, как статуэтка летит на пол, разбиваясь вдребезги. Меня скручивают, разворачивают и вжимают лицом в стену. Мужчина держит мои руки за спиной, вжимая своим мощным телом. Глупо было полагать, что я смогу с ним справиться. Но просто так сидеть и ждать, когда меня растерзает хищник, я тоже не собираюсь. Позиция жертвы изначально проигрышная.

– Все, допрыгалась, красивая, – усмехается мне в ухо. Он играет со мной, как с мышкой. Дергаюсь, пытаясь вырваться, но только теряю силы. Мне не больно. Я просто обездвижена и зажата огромным, сильным телом. Мне неприятна его почти интимная близость. – Такая бесстрашная, смелая, но глупая и неблагодарная девочка. Наказать тебя?! – вкрадчиво выдыхает прямо мне в ухо. А я и вовсе прекращаю дышать. Одной рукой продолжает удерживать мои запястья, а другой ведет по талии ниже к бедрам. Это уже похоже на изнасилование.

– Не надо, – шиплю, как кошка, хватая воздух.

– Что не надо? – сжимает мое бедро. Отрывает ладонь, а потом размахивается и шлепает меня по попе. Ощутимо, обжигающе, даже через джинсы. Вскрикиваю и тут же получаю еще один шлепок.

– Ай! – бедро горит от хлёстких ударов. Дергаю руками, пытаясь вывернуться, за что получаю еще один шлепок.

Вот урод!

Он меня шлёпает!

– Еще раз выкинешь что-то подобное, – его голос хрипнет и немного сбивается, – и я не буду столь милосерден, выпорю ремнем, – уже агрессивно рычит мне в ухо и кусает за мочку. С очередным шлепком вместе с бедром начинает гореть все тело. Самое ужасное, что меня накрывает легким возбуждением вперемешку со злостью и страхом. Отчего я впадаю в ступор, прекращая дёргаться, и пугаюсь еще больше. С ужасом жду очередного шлепка, но мужчина останавливается, подозрительно нежно и аккуратно гладит место удара. – Как ты уже поняла, менты тебе не помогут. А вот эти беганья и истерия могут навлечь людей гораздо серьёзнее, страшнее, чем полиция. И мало тогда нам с тобой не покажется, сладкая моя, – вновь кусает меня за мочку. – Так что, будь добра, угомонись. И все у нас будет хорошо. Давай играть по правилам. Тогда выиграем оба.

Отпускает меня. Резко разворачиваюсь, облокачиваясь на стену. Голова кружится, потряхивает от всплеска адреналина и жара по телу. Ноги подкашиваются, хочется сползти по стене на пол и отдышаться.

– По чьим правилам мы играем? – тихо спрашиваю я.

– По моим, конечно, красивая, – ухмыляется, садясь на диван и раскидывая руки по спинке, широко расставляя ноги и рассматривая меня. Щеки горят. Я, наверное, вся красная.

– Мне на работу надо!

– Не надо! – категорично заявляет он.

– Меня начнут искать. Звонили уже, наверное.

– Значит, ты позвонишь и сообщишь, что заболела. Больничный я тебе организую, Ася.

Замечательно. Мы не знакомились, а он уже знает, как меня зовут.

– Приятно познакомиться, Барон! – язвительно кидаю ему. Думаю, после того, что он со мной сделал, можно не церемониться.

Смеётся.

– Подслушивать – некрасиво, Ася. Как и некрасиво девочке называть мужчину по прозвищу. Для тебя я Баро.

– Баро? Странное имя…

– Меньше язвительности в голосе. Больше уважения, – прекращает ухмыляться и снова смотрит на меня пугающим черным взглядом. Достаёт из кармана мой телефон. – Или сюда. На работу будешь звонить.

Во мне загорается надежда заполучить телефон, и я иду.

– Садись, – хлопает рядом с собой по дивану. Сомневаюсь, настороженно посматривая на мужчину. – Не бойся, сегодня я тебя не съем, – снова ухмыляется.

Сегодня?

А завтра?!

Ладно. Все можно пережить.

Сажусь. Протягивает мне телефон.

– На громкую. Одно лишнее слово – и правила в нашей игре ужесточатся.

Набираю номер дяди Вани. Он отвечает через пару гудков.

– Да, Ася. Ты снова проспала? – строго спрашивает он меня.

– Нет. Я… – просматриваю на мужчину. – Я заболела.

– Что такое? – переживает дядя Ваня.

– Не знаю, температура высокая.

– Врача вызвала?

– Да.

– Ну хорошо. Лечись. Отлежись. Отдохни. И если что – сразу звони.

– Хорошо, спасибо, – еще не успеваю договорить, у меня вырывают телефон и прячут в кармане. – Умница. Завтрак приготовь, – распоряжается мужчина. Задыхаюсь от возмущения.

– Я отвратительно готовлю.

– Ну ты уж постарайся.

Глава 5

Ася

Готовить я, и правда, не умею. Как-то не сложилось. Видимо, руки растут не оттуда. Мама пыталась научить, и вроде я старалась повторять, но только бездарно портила продукты. Меня кормил брат. Без Дениса я питаюсь фруктами, сырами, молочными продуктами или доставкой из кафе. Да и одной мне много не нужно.

Продуктов в моем холодильнике теперь предостаточно. Глаза разбегаются. Все свежее, самое лучшее и дорогое. Но наш барин подождет. Я дико хочу в душ. Привести себя в порядок. И мне нужен новый план.

Закидываю в рот пару виноградин, иду в ванную, но останавливаюсь, когда в дверь снова звонят. Несусь в прихожую.

– Это ко мне. Открой, – распоряжается из гостиной его величество Барон.

– Если это к тебе, то ты и открывай. Я не швейцар! – кричу ему и демонстративно захожу в ванную, громко захлопывая дверь. Запираюсь. Закрываю глаза, пытаясь преодолеть злость и раздражение. Скидываю с себя одежду, закидывая все в стиральной машину. С сожалением смотрю на своё любимое полотенце. Выкидывать жалко. Тоже отправляю его в стирку. Настраиваю душ, встаю под тёплые струи воды и выдыхаю от удовольствия. Бедро еще горит.

Вот гад!

Ну вот что мне делать с этим хозяином жизни?!

Моюсь долго и с огромным удовольствием. Шампунь, бальзам, гель для душа, молочко для тела. Крем на лицо. Сушу волосы феном, надеваю трусики. И все… Больше ничего кроме полотенца в ванной нет.

Просто отлично!

Я не догадалась взять с собой одежду. И чтобы одеться, мне теперь нужно пройти через гостиную, где разместился Баро.

Непроходимая дура.

Теперь мне хочется треснуть самой себе.

Заматываюсь в полотенце, туго стягивая на груди, открываю дверь, выглядываю в коридор. Тишина. Еще пару шагов на цыпочках. Мужчина в гостиной. Один. На журнальном столике ноутбук, в котором он что-то быстро печатает, не обращая на меня внимания. Вдох-выдох, сжимаю полотенце и быстро проношусь мимо Баро в спальню, запираюсь там, словно за мной гонятся.

– Красивые ноги! – кричит он мне вслед через дверь.

Сволочь.

Не реагирую.

Одеваюсь.

Темно-синие домашние штаны на завязках, короткий топ, волосы наверх. Нужно выходить. Мне самой очень хочется кушать. Я вчера толком не ела, желудок урчит, требуя еды, но больше всего хочется кофе. Я сейчас за него душу продам. Голова без кофеина не соображает.

Выхожу, кидаю как мужчину уничижительный взгляд. Встречаемся глазами. Смотрит оценивающе. Тяжёлый. Давящий. Априори принижает, заставляя меня чувствовать себя на несколько уровней ниже.

– Можешь сразу готовить обед. Время завтрака вышло, – снова распоряжается.

Ох, как он хорошо устроился!

Жильем и прислугой обзавелся. Ничего не отвечаю, закатываю глаза, качаю головой и ухожу на кухню. Что он там говорил? Неблагодарная я? Ладно. Будет ему еда. Вкусно я не обещала.

Отвариваю спагетти, тушу куриное филе с томатным соусом. Даже стараюсь, насколько могу, специи добавляю. Вроде выходит. Для меня – вообще подвиг. Завариваю чай. Режу хлеб. Накрываю на стол. Может, удастся поговорить.

Иду в гостиную. Баро с закрытыми глазами лежит на диване. Спокойный, расслабленный. Огреть бы его чем-нибудь, но я воздерживаюсь. Такого мощного хищника просто так не оглушить. Тогда мне точно не поздоровится.

– Обед готов. Ой, неправильно объявила, – язвлю я. – Кушать подано, господин Баро, – не могу сдержаться. Мужчина открывает глаза, поднимается с дивана, награждает меня холодным, непроницаемым взглядом и идет за мной на кухню.

Как только мы садимся за стол, аппетит у меня пропадает. Не могу есть, когда этот мужчина настолько близко. Нанизываю на вилку спагетти, смотря в тарелку. С меня вдруг слетает вся злость и язвительность. Накатывают тоска и безысходность. Слишком много событий. На меня напали, неожиданно спасли, кровь, посторонние люди в моей квартире, полиция. Сглатываю.

Мужчина пробует спагетти, жуёт без особого восторга, пробует еще и еще немного… Отодвигает тарелку.

– Что, совсем все плохо?

– Ужасно, – разочаровано выдаёт он. Пробую сама. Да. Не очень. Соли много, спагетти сырые.

– Я предупреждала, что не умею готовить, – беру наши тарелки и отправляю все в мусорное ведро. Приступ отваги и бесстрашия прошел, чувствую себя действительно больной. Достаю из холодильника сыр, буженину; нарезав, ставлю на стол. Наливаю нам чай. Открываю шкаф, нахожу любые конфеты с фундуком, чтобы хоть как-то подсластить настроение. Все это время мужчина молча за мной наблюдает – я буквально чувствую на себе его давящий взгляд и веду плечами, сжимаюсь.

– Где твой брат? – спокойно спрашивает меня Баро.

– Да откуда столько информации обо мне? – дико раздражает то, что он ковыряется в моей личной жизни.

– Это не сложно. Так где он?

– А ты еще не успел выяснить? – выгибаю бровь. Снисходительно усмехается. – В клинике он. Кстати, мне нужно ему позвонить. Я обещала сегодня прийти.

– Позвонишь позже.

– Я заперта в собственной квартире, словно в тюрьме? Обед и звонки по расписанию? Сколько это будет продолжаться? От кого ты прячешься?

– Тон! – холодно произносит он, глаза темнеют.

– Что «тон»?

– Тон сбавь! Для твоей же безопасности лучше не знать ничего про меня. За предоставленное жильё и игру по моим правилам я отблагодарю. Поэтому будь любезна потерпеть. И язычок свой острый прикуси. Мое терпение может закончиться! – грубо произносит мужчина и с грохотом ставит кружку на стол. Морщится от боли в раненой руке.

Сердце опять разгоняется. Страшно. Замолкаю, кусая губы. Беру конфету, закидываю в рот и отворачиваюсь к окну. Несколько минут тишины.

– Чаю еще налей, – вновь распоряжается он. И делает это настолько естественно, словно привык, что ему всю жизнь прислуживают. Для этого мужчины в порядке вещей командовать людьми. – Пожалуйста, – неожиданно добавляет он. Ну если сам Барон сподобился на «пожалуйста». Встаю, наливаю ему чай. – Ешь! – в таком же командном тоне велит он мне.

– Я ем, – закидываю в рот еще конфету.

– Конфеты – это не еда.

– Не хочу больше ничего, – стараюсь контролировать голос и больше не злить его.

– А что хочешь?

– То, чего я хочу, здесь нет, – усмехаюсь, вновь отворачиваясь к окну.

– Будет. Заказывай, – его тон меняется на расслабленный, с нотками одолжения. Бадди подбегает к столу, садится возле меня, тычется носом в коленку, выпрашивая еду, скармливаю ему кусочек сыра.

– Лобстера хочу под сливочным соусом. И вино белое. Шардоне, – шутливо выдаю я, чтобы осадить его самоуверенность и королевские замашки. Мужчина усмехается, но больше оскаливается.

– Спасибо за обед, – иронизирует, поднимается с места и уходит в гостиную с чашкой чая. Усмехаюсь.

– Я его сделала, – шепчу псу. – А то смотри, какой щедрый.

Убираю со стола. Мою посуду Надеюсь, после моего кулинарного шедевра готовить больше не придётся. Если уж быть до конца честной, с солью я специально переборщила.

В дверь опять звонят. Тишина. Указаний не поступает. Иду в гостиную.

– Ты кого-то ждёшь? – настороженно спрашивает меня мужчина.

– Нет.

– Есть кто-то, кто может прийти неожиданно?

– Нет.

– Пошли, – указывает мне в сторону прихожей и идет за мной.

Заглядываю в глазок.

– Андрей, – выдыхаю я. Внутри меня загораться надежда. И тут же тухнет. Если я сейчас начну истерику, Андрей может пострадать. Барон, конечно, милостив и даже снисходителен, но вчера я видела, как он запросто прострелил колено человеку. В подтверждение моих страхов в руке мужчины появляется пистолет. А Андрей звонит и звонит, в перерывах срываясь на стук.

– Кто это?

– Это мой коллега по работе. Друг. Видимо, переживает, – шепчу, не в силах оторвать взгляда от оружия в уверенных руках мужчины. Я никогда не видела настоящего оружия вживую. Всего лишь железка, а по моей спине прокатывается холодок. – Если я не открою, он может поднять панику.

– Открывай. Не впускай. Успокой и выпроводи.

Встает так, что, когда я открываю дверь, мужчина оказывается за ней.

– Что с твоим телефоном?! Я несколько часов не могу дозвониться! – взволнованно выдает Андрей, внимательно меня осматривая. Он, как всегда, хочет войти, делает шаг, но я ставлю руку на косяк, преграждая ему путь.

Глава 6

Ася

– Андрей… Ты прости, но… – мямлю, сжимая дверь. – Я болею и не хочу тебя заразить.

– Да прекрати! Иммунитет у меня отличный. Ты одна, я хочу помочь: сходить в аптеку, в магазин, – настойчиво пытается войти, но я не пускаю.

– Спасибо. Ничего не нужно, я все заказала на дом. Прости, не готова тебя принять, – виновато улыбаюсь и быстро закрываю перед носом Андрея дверь, иначе у него снова найдутся аргументы, а я не найду больше поводов для отказа. Андрей и так, наверное, в шоке, потому что настоящая Ася, которую он знает, не отказалась бы от помощи и поэксплуатировала бы его по полной программе. Люблю дружить с мужчинами – они гораздо отзывчивее, чем женщины.

Прислушиваюсь. Андрей уходит. Выдыхаю.

– Спрячь оружие, оно меня пугает, – говорю мужчине и ухожу в свою комнату. Зову с собой Бадди, закрываю дверь и ложусь в кровать. Закрываю глаза, дышу глубже.

Такой вот своеобразный отпуск.

Неожиданно вспоминаю, что у меня где-то был старый телефон Дениса. Соскакиваю с кровати, перерываю шкафы, полки.

Нахожу.

Не включается.

Зарядки нет. И она нестандартная. Где взять подходящую – я не знаю.

Черт.

Закидываю телефон назад в тумбу. Ложусь в кровать и обнимаю Бадди. Закрываю глаза, пытаясь расслабиться и уснуть, чтобы этот день поскорее закончился. Но когда в твоей квартире, за стенкой, чужой мужчина с оружием, скрывающийся от ему подобных, трудно просто так расслабиться и уснуть.

Промучившись около часа, все же засыпаю. Мне снится дуло пистолета. Чёрный холодный ствол целился мне в голову. Мне снятся не образы, а эмоции. Страх и паника. Не вижу лица человека, который хочет меня убить. Темно. Только мужской силуэт в чёрной одежде. Зажмуриваюсь… Слышу звук выстрела. Вздрагиваю, с колотящимся сердцем подскакиваю на кровати.

Я еще никогда не умирала во сне.

Бадди соскакивает вместе со мной, начинает бегать вокруг.

– Все нормально, – глажу его, пытаясь отдышаться. Темно уже. Мне казалось, что я только задремала. Поднимаюсь с кровати, выхожу в коридор, заглядываю в гостиную. Баро в ноутбуке, сосредоточено что-то читает, не обращая на меня внимания. Бадди вновь несется в прихожую и садится возле двери. Время гулять.

Захожу на кухню, открываю холодильник, беру питьевой йогурт, делаю несколько глотков, ставлю назад.

Умываюсь в ванной, расчесываюсь. Опухшая после сна. Все равно очаровывать здесь некого.

– Мне нужно погулять с собакой, – сообщаю я. Мужчина поднимает на меня свои чёрные пронзительные глаза, смотрит. Внимательно. Молча выкладывает на стол ключи и опять утыкается в ноутбук.

Я так понимаю, это разрешение.

Так просто?

Не боится, что я снова что-нибудь выкину?

А как же те страшные люди серьёзнее полиции?

Да плевать! Я хочу прогуляться.

Быстро хватаю ключи, натягиваю куртку, шапку, выпуская пряди волос по плечам, надеваю на пса ошейник и покидаю квартиру.

Снег идет.

Но не холодно. Воздух такой свежий. Красиво. Все укрыто белым покрывалом. Под светом фонарей белые хлопья кажутся серебристыми. Бадди довольный рвётся вперед. Он любит купаться в сугробах. Отпускаю его с поводка порезвиться, прячу руки в карманах и просто стою посередине двора, наблюдая за собакой. Осматриваюсь. Двор заставлен машинами. Женщина из соседнего подъезда гуляет со своей таксой. Я немного ее знаю. Мы иногда болтаем, гуляя с собаками. Можно подойти и попросить позвонить, но я не запоминаю номеров наизусть. Никто не запоминает. Мы все полагаемся на гаджеты, которые это делают за нас. Я даже номер Дениса не помню. Да и чем он мне поможет? Паранойя нарастает, и я боюсь кого-либо втягивать в эту историю, чтобы не навредить. Мне нужен мой телефон любой ценой.

Настолько ухожу в свои мысли, наблюдая за собакой, что ничего не замечаю. Я не знаю, что заставляет меня резко обернуться, но когда я это делаю, то понимаю, что на меня на скорости надвигается черная машина…

А дальше все, как в замедленной съёмке. Дальний свет ослепляет, сердце пропускает несколько ударов, в кровь выбрасывается адреналин. Я в шоке, стою на месте, выставляю руки вперёд, словно это может меня спасти…

Рывок – сильное, огромное тело сбивает меня с ног, и мы вместе летим в сугроб. Утыкаюсь лицом в снег. Не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Снег забивается в рот, нос, а сверху на меня давит огромное тело.

Визг покрышек, рычание мотора, шум в ушах, кислорода не хватает…

Мамочка…

– Саня, гони за ним! – кричит тело на мне. Рывок. Меня поднимают за шкирку. Хватаю воздух, выплёвывая снег; голова кружится, ноги подкашиваются; сердце, кажется, бьется где-то в висках. – Цела?! – передо мной стоит высокий, бородатый мужчина, один из тех, кто приходил к Баро.

– Не знаю, – мотаю головой. Я вообще дезориентирована и не чувствую тела. Возле меня прыгает Бадди, лижет руки. Пошатывает, но мощная рука мужчины вновь хватает меня за куртку, удерживая на ногах.

Ничего не соображаю. Не могу надышаться, горло сдавливает, глаза слезятся. С меня аккуратно стряхивают снег, обхватывают за плечи и ведут к дому.

– Бадди! – оглядываюсь, сжимая в руках поводок.

– Он здесь, – грубо произносит мужчина и заводит меня в подъезд. Поднимаемся.

Вынимаю из кармана связку ключей. Не могу попасть в замочную скважину, руки не слушаются. У меня мягко отнимают ключи и открывают дверь, пропуская внутрь.

– Присядьте, – бородатый мужчина указывает на пуфик в прихожей, и я послушно сажусь. Словно в шоке, ничего не понимаю, и мне очень страшно.

– Леван? Что происходит? – к нам выходит Баро, взгляд исподлобья, рассматривает меня.

– Девочку пытались сбить, – четко поясняет бородатый мужчина.

Меня пытались сбить?

– Подробности, – голос у Баро требовательный и немного раздражённый.

– Да стандартная схема: машина без номеров, дальний свет для ослепления.

– Уверен, что преднамеренно?

– Сто процентов. Я успел выскочить и оттолкнуть девочку, Саня рванул за ними.

– Ясно, свободен. Всю информацию мне, в любое время! – распоряжается Барон, запирая дверь. А я так и сижу на пуфике, сжимая поводок, смотря, как Бадди ложится у моих ног. – Давай, красивая, раздевайся. – Дергаюсь, когда мужчина хватает меня за куртку. – Тихо, я просто помогу снять.

Позволяю снять с себя верхнюю одежду, а сама справляюсь с ботинками.

– Меня хотели сбить? – зачем-то спрашиваю у мужчины. Он не отвечает, берет меня за руку и ведет в комнату.

– Присядь, – указывает мне в кресло. Сажусь. Мозг отказывается соображать и принимать происходящее всерьез. Со мной не может происходить ничего подобного.

Баро берет с дивана плед, которым сам укрывался, и укутывает в него меня. Только сейчас осознаю, что меня трясёт, но холода не чувствую. Кутаюсь в плед, кусаю губы, пытаясь хоть как-то себя преодолеть. Отшатываюсь, когда мужчина нависает надо мной и хватает за подбородок, фиксируя мое лицо на себе. Глаза у него чёрные-черные, с блеском, как самая тёмная ночь, как пропасть, в которой можно разбиться насмерть, и я смотрю в них, находя точку опоры. Дрожь проходит, словно меня поглотили эти глаза.

– Ничего в жизни не дается просто так, – немного хрипло произносит он. – Все события предопределены и прописаны в нашей книге судьбы. Можно лишь принимать, анализировать и делать выводы. Мы с тобой оказались в нужное время и в нужном месте рядом. Подумай об этом.

Отпускает меня и уходит на кухню.

Закрываю глаза, откидываясь на спинку дивана. Кожу в месте его прикосновения жжет. Я тактильно ощущаю его руку на своём лице, будто этот мужчина по-прежнему держит меня, не позволяя сорваться в истерику.

И ведь он, чёрт его возьми, прав. Если бы его не было в моей квартире, то не было бы рядом и его людей, которые меня спасли. А если бы их не было…

Мамочки…

Зажмуриваясь, глубоко вдыхаю. От пледа пахнет мужчиной. Терпкий, тяжёлый запах, как еще один якорь, останавливающий меня от саморазрушения. И я дышу этим запахом глубже.

Баро возвращается с пакетом. Наблюдаю, как он убирает со стола ноутбук, какие-то бумаги и двигает стол ближе ко мне. Открывает пакет, вынимает оттуда бутылку белого вина, пару красивых бокалов на длинных ножках.

Шардоне.

На столе появляются несколько контейнеров. Мужчина открывает их, а там лобстеры, овощи гриль и соусы. Распахиваю глаза в удивлении. Я же пошутила. Я и никогда не ела этих лобстеров, так, ляпнула, что пришло в голову.

Мужчина открывает вино, разливает по бокалам и протягивает один мне. Беру, тут же делая один большой глоток. Я не знаю, кто этот мужчина, и сомневаюсь, что хочу знать. Но в данный момент он мне необходим, и если он прописан в книге моей судьбы, то спасибо.

Глава 7

Ася

Опустошенный бокал вина помогает немного прийти в себя. Дышится легче. Нет, мне уже не страшно. Невозможно бояться рядом с человеком, который сам может напугать кого угодно. Мне тревожно. Мне очень тревожно. Настолько, что я уже не хочу, чтобы Баро покидал мою квартиру. Я не хочу никуда бежать, никому звонить и что-то предпринимать. Я хочу сидеть тихо-тихо, как мышка, за спиной у хищника. Мне парадоксально спокойнее рядом с ним.

Мой пустой бокал вновь наполняется вином. Принимаю. Отпиваю еще. Закрываю глаза, откидываясь на спинку дивана.

Меня хотели убить.

Кто? За что? Я ничего не сделала, я не знаю никаких тайн. У меня ничего нет.

– Ешь, – тон моего «гостя» приказной. Но некрасиво отказываться от еды, которую сама заказала. Этого мужчину не возьмёшь на «слабо». Не любит проигрывать. Губы сами растягиваются в улыбке. Выпрямляюсь. Двигаюсь ближе к столу, беру вилку. Есть лобстеров из контейнера – преступление, но сил на сервировку нет. Пробую. И еще немного.

– М-м-м, это божественно, – стону, наслаждаясь вкусом. – Спасибо.

Поднимаю глаза на мужчину. Он отпивает вина и опускает глаза на мои губы, которые я облизываю.

– Пожалуйста, красивая, – салютует мне бокалом вина. Я ем, а он рассматривает меня, не отводя черного взгляда. Не очень комфортно, но это так вкусно, что плевать.

– Если честно, никогда их не ела, – сознаюсь я. Баро усмехается, качая головой.

– Приятно вызывать у девушки стоны удовольствия и открывать для нее что-то новое.

Звучит двусмысленно. Сама заглядываю в его глаза. Там чёрный огонь. Страшно обжечься, но завораживает. Внешность у него необычная. Грубые черты лица, брутальный, жёсткий, сильный, мощный, опасный, но… улыбка обезоруживает. Он даже красив по-мужски. Из тех, о которых говорят: в нем что-то есть.

Хочется ответить ему чем-то колким, но я теряюсь.

Доедаю порцию лобстеров. Вытираю губы салфеткой, запиваю вином.

– Поела? Пришла в себя? – вполне серьезно спрашивает мужчина. Киваю. – Теперь рассказывай. Кому такая сладкая девочка перешла дорогу?

– Я не сладкая.

Не комментирует. Смотрит внимательно, призывая меня говорить.

– Я не знаю. Не понимаю…

Даже не осознаю, что это все происходит со мной. Я словно наблюдаю со стороны, и мне очень страшно.

– Ладно, давай сначала. Я задаю вопросы, ты максимально честно отвечаешь.

Еще пару часов назад я могла с уверенностью сказать, что никогда не раскроюсь перед этим мужчиной, но в данной ситуации он мой якорь и точка опоры.

– Ладно, – допиваю вино, и мой бокал вновь наполняется. Да, хочется напиться и забыть все, как страшный сон. Мне это нужно сейчас, иначе можно свихнуться.

– Ты знала нападавшего на тебя возле гаражей?

– Нет.

– Что ты там делала? Как это все произошло?

– Я приехала на СТО.

– Почти ночью, одна в Шинниках? – с нескрываемой иронией спрашивает он.

– Где?

– То есть ты даже не подозревала, куда едешь? Как ты туда попала?

– Навигатор привёл, – тоже язвлю.

– Это все объясняет, – закатывает глаза.

– Вообще-то это ты посоветовал мне сменить ремень на моей рухляди.

– Я не предполагал, что ты, неадекватная, поедешь на отшибы в самый неблагополучный район города ночью. Инстинкта самосохранения вообще нет?

На самом деле звучит крайне неадекватно. Но я не сознаюсь.

– Я не знала, мне посоветовали.

– Кто?

– Ну какая разница? – вновь отпиваю вина. Голова уже кружится. Но так даже лучше. На трезвую голову сложно перенести то, что со мной происходит.

– Кто тебя отправил в этом место? – уже раздражённо повторяет вопрос.

– Андрей.

– Тот, кто приходил сегодня?

Киваю.

– Насколько вы близки?

– В каком смысле?

– Вы трахаетесь?

Упрямо молчу и пью вино. Не знаю зачем. Из вредности. Потому что этот мужчина давит на меня. Не нужно спрашивать у меня таких вещей.

– Да?

– Нет. Он просто мой друг.

– Ты уверена, что он твой друг?

– Андрей нормальный мужчина. Может, он сам не знал, что это за место. И там была СТО, – пытаюсь выгородить Андрея. Никогда в жизни не поверю, что он сделал это специально. Нет таких причин.

– Ладно, мы вернемся к твоему другу потом. Но не один мужчина не будет дружить с женщиной просто так. Он либо хочет ее, либо между ними уже все было, либо… – не договаривает, прищуривается, словно я лгу. – Дальше.

– Гараж был закрыт, и потом появился он.

– Что он от тебя хотел?

– Я не знаю, он просто куда-то меня тащил. Нет причин. Я полагаю, что это либо маньяк, либо псих. Потом появился ты…

– Предположим, что это просто стечение обстоятельств. Что тогда произошло сегодня? Ты видела эту машину ранее?

– Нет, я вообще не успела рассмотреть автомобиль, – вновь допиваю вино и откидываюсь в кресле, зажмуриваясь.

– Ранее что-то подобное с тобой происходило?

– Нет.

– Послушай, Ася. Я, например, точно осознаю, кто и за что на меня охотится. И по большей части все эти экшены я сам себе и организовываю. Сфера деятельности такая.

Как красиво он завуалировал свою принадлежность к криминалу.

– И ты, красивая, поведай мне свои тайны.

– Да нет никаких тайн. Нет! Я простая девушка, с больным братом, собакой и тараканами в голове.

– Не сомневаюсь, но всё-таки кому-то ты мешаешь.

Отрицательно качаю головой, потому что это все бред. Мы не в кино. В жизни так не бывает.

Встаю с кресла, откидываю плед, собираю со стола контейнеры, салфетки, закидываю все в пакет, молча унося на кухню. Слышу звонок своего телефона, но это уже не мне. Баро отвечает. Возвращаюсь, собираю вилки, вытираю со стола. Я пьяна, комната немного кружится, тело ватное. Но мне хорошо. Мне хотя бы не страшно. Сама наливаю себе еще вина и ухожу с бокалом в ванную.

Запираюсь, снимаю с себя одежду, отпиваю вина, осматривая себя в зеркало. Вроде не уродина, и фигура какая никакая есть, а вот с мужчинами как-то не складывается. Некому поплакаться, не на кого положиться, и не у кого искать защиты. Раньше моей опорой был Денис, а сейчас…

Нет, в моей жизни был мужчина. Парень, первая любовь… Горько усмехаюсь сама себе в зеркало. Мне казалось, что это навсегда. А потом он женился на моей подруге детства. Вот такая любовь… Нет в этом трагедии. Это жизнь, так бывает. Но… Что со мной не так?

Отхожу подальше, рассматривая себя в полный рост. Синяк на бедре. Прикасаюсь. Болит немного. Допиваю вино и залезаю под душ. Хочу смыть с себя этот день.

Вытираюсь, подсушиваю волосы полотенцем. Голова кружится, кружится, кружится, от горячей воды я стала еще пьянее. Хорошо. Хочется музыки и танцевать. Хочется чего-то… стоящего в этой жизни.

Усмехаюсь сама себе, когда понимаю, что снова по привычке не взяла одежду. Но сейчас мне, пьяной и неадекватной, все равно. Заворачиваюсь в полотенце. Выглядываю в коридор – никого. Быстро выбегаю, но пошатываюсь, взмахиваю руками, чтобы удержаться за стену. С меня слетает полотенце.

Баро появляется в проеме, и мы застывает. Я абсолютно голая, и в пьяном ступоре даже не пытаюсь прикрыться. Его чёрные глаза трогают меня, медленно, ощупывая тело с ног до головы. Сглатываю. Он так смотрит, словно хочет сожрать. Жадно, внимательно, с вожделением. Сморит так, что я не в силах пошевелиться, прикрыться и убежать. Один только чёрный взгляд берет в плен и лишает воли.

Баро делает шаг ко мне, а я – от него, по телу несется волна жара и страха. Но это совсем другой страх… Это, скорее, нежелание быть съеденной хищником. Прихожу в себя, хватаю полотенце. Но поздно. Рывок. Полотенце выпадает из рук. Я прижата к прохладной стене сильным телом.

Выдыхаю, закрывая глаза. Нужно сопротивляться, нужно оттолкнуть, нужно потребовать не трогать, но мне так горячо в этот момент. Его сильная ладонь ложится мне на шею, но не сжимает, больше придавливает к стене. Самое удивительное, что теперь он не смотрит на мое обнажённое тело, а смотрит в глаза, а я – в его. Я отражаюсь в этой чёрной бездне.

– Очень красивая девочка, – хрипло шепчет Баро, а у меня мурашки от его низкого голоса. Я, определённо, выпила лишнего.

Глава 8

Ася

– Такая молочная… Кожа фарфоровая, – его голос с каждым словом все ниже и ниже. Поглаживает мою шею, смотря в глаза. А меня потряхивает от его натиска. – Такая чистенькая, и пахнет от тебя… – наклоняется, глубоко вдыхает у моего виска. – Ванилью, медом, – еще раз глубоко вдыхает. Его рука на моей шее спускается ниже, обрисовывая ключицы, и ложится между грудей. – Сердце трепещет, – констатирует он. – Боишься? – ухмыляется и тянется к моим губам. – Правильно делаешь. Я тебя сожру, сладкая, – его горячие губы прикасаются к моим. Зажмуриваясь, содрогаюсь, когда он слегка прикусывает мою нижнюю губу. Его ладонь между грудей смещается вправо, накрывая полушарие, а губы всасывают мои губы.

Ноги подкашиваются, голова кружится, низ живота сладко тянет, мурашки по коже, и все это ненормально. Я хочу… но я не хочу, не могу, не с этим мужчиной, не как шлюха, не так – вопит мой разум.

Упираюсь ладонями в его сильную грудь, упираюсь, пытаясь оттолкнуть Баро. Но он даже не сдвигается с места, наоборот, прижимает меня сильнее к стене. Снова кусает, тут же зализывая укус.

– Не надо, – толкаю его снова. – Пожалуйста, отпусти, – жалобно пищу, но чётко понимаю, что если мужчина не отпустит, то сдамся, потому что это невыносимо горячо. Я уже большая девочка и четко осознаю, что возбуждена. Но я не хочу этого. Нет! Только не с ним! Мне страшно. – Ну, пожалуйста, – в голосе истерика. Мужчина замирает, а потом отпускает меня, отходя на шаг. Дыхание у него рвётся так же, как и у меня. Такой дикий и необузданный. Понимаю, что у меня есть всего несколько секунд, чтобы смыться, иначе хищник сорвется с цепи.

Быстро укутываюсь в полотенце и бегу в комнату. Запираюсь, облокачиваюсь на дверь, пытаясь отдышаться. Мне кажется, я протрезвела, голова ясная, а тело все равно горит и потряхивает. Меня ломает, как при лихорадке, но эта такая мучительно сладкая ломка. Тело тянет от возбуждения и никак не хочет отпускать. Будто его обманули, и оно требует ласки этого мужчины.

Зажмуриваюсь. Что это сейчас было? Я сошла с ума. Стояла там голая и даже не пыталась прикрыться. Конечно, он принял это все за приглашение.

Дура!

Дура!

Я даже обвинить его ни в чем не могу.

Быстро одеваюсь, натягивая на себя тёплую и самую нелепую пижаму с розовыми звёздами, и ложусь в кровать. В голове полная каша. Я точно сплю, и это мой самый долгий сон. Кошмар.

Баро

Утро. Рука ноет от каждого движения. Но я почти не обращаю на это внимания. Пустяки, по сравнению с тем, что этого утра для меня могло бы и не настать.

Курю в открытое окно на маленькой кухне. Мне нужно еще несколько дней «тишины». Я потерялся, меня нет. Тем самым я ломаю всю логику Вертинских. Точнее самого достойного из них – Арона. Да, я уважаю своих врагов. Иначе какой смысл? Никогда не нужно недооценивать противника, иначе это сыграет против меня.

Еще рано, и сна нет. Впрочем, как и всегда. Мой бой с бессонницей давно проигран. Доктор говорит, нужно сменить образ жизни. Легко сказать, трудно осуществить, когда твоя жизнь давно выстроена по системе, из которой нельзя выйти. Иначе пристрелят. Выход только один – в могилу. А я хочу жить. Эгоистично хочу наглотаться этой жизни сполна.

Глотаю горсть таблеток, запивая стаканом воды. Еще бы кофе хорошего… Нет, меня устраивает это уютное убежище, но хозяйка тут так себе. Мою спасительницу надо саму спасать каждую минуту.

Беру телефон, набирая номер Левана.

– Кофемашину привезите хорошую, и кофе средней обжарки.

– Сделаем, что-то еще?

– Что там с нападавшими на девочку?

– Ничего, грамотно ушли.

– Ясно. Мысли есть?

– Скорее всего, наёмники. Главная фигура сидит выше и руки не пачкает.

– Разумно. Я бы поступил так же. Ладно, жду кофемашину, – почти сбрасываю звонок, но потом вспоминаю, что женщина в этом доме ужасно готовит. – Закажи завтрак в «Персии» на двоих.

– Хорошо, что именно заказать?

– Мне омлет, с овощами и ветчиной. Девочке… Что там едят девочки… Не знаю, блинчиков каких-нибудь с наполнителями.

– Будет сделано.

Скидываю звонок. Выкуриваю еще одну сигарету и возвращаюсь в гостиную. Пес лежит у ее дверей, охраняет, скалится на меня. Правильно делает, хозяйку нужно защищать. Но меня не трогает, понимает, кто здесь доминирующий самец. Сажусь на диван, открываю ноутбук. Амалия онлайн. Тоже не спит. Она жаворонок.

Ноутбук запаролен, аккаунты на левые имена. Мне нельзя светиться, тем более подставлять девочку, не думаю, что она будет в восторге, если в ее квартиру ворвётся группа захвата.

Noname: «Как ты себя чувствуешь?»

Амалия: «Рада, что ты жив».

Noname: «Ты не ответила на вопрос».

Амалия: «Не нужно акцентировать внимание на моем здоровье. Тем более что тебе всегда может рассказать об этом мой доктор. Давай не нарушать традицию. Оставим как есть. Мое здоровье обсуждается через посредников».

Noname: «Хорошо. Я тебя понял. Как дела у Давида?»

Амалия: «Скучает. Он думает, ты в рабочей поездке».

Noname: «А я в рабочей поездке!»

Амалия: «Не чувствую тебя далеко. Ты где-то рядом…»

Noname: «Так надо…»

Амалия: «С тобой все хорошо? Мне снилась твоя кровь».

Noname: «Кровь была. Но это пустяки».

Амалия: «Береги себя хотя бы ради Давида. У него никого нет».

Noname: «У него есть ты!»

Амалия: «Мы же оба понимаем, что это ненадолго».

Все. Вышла из сети.

Захлопываю крышку ноутбука. Откидываюсь на спинку дивана, дышу глубже. Так бывает, тесная связь с женщиной на ментальном уровне. Все гармонично, за исключением одного. Нет именно того, что может быть только между мужчиной и женщиной, чего-то очень интимного. Так вышло, что у нас это взаимно…

Тру лицо руками… На телефон приходит сообщение от Левана. Поднимаюсь с дивана. Открываю ему двери. Заносят с Саней пакеты и кофемашину. Оставляют все на кухне.

– Обстановка? – интересуюсь у Левана.

– Все тихо. Наблюдают.

– Пусть наблюдают. Что с поставками?

– «Караван» идет.

– Ясно, свободны.

Разворачиваются, идут на выход.

– Леван, стой. Собери мне всю информацию на Асю. Мне недостаточно поверхностной. Мне нужно все досконально: от рождения до сегодняшнего дня. О родителях, брате и окружении.

– Хорошо, пару дней.

Киваю, открываю дверь, выпуская ребят.

Устанавливаю кофемашину на тумбу, заправляю. Включаю. Подставляю чашку. Слышу шаги в коридоре. Ася убегает в ванную. Запирается. Ухмыляюсь. Стыдно тебе? Алкоголь выветрился, а вместе с ним и раскованность. Но я оценил. Вкусная девочка. Фарфоровая, чистая. Будоражит. Заводит. Хочется поиграть. А что мне в принципе мешает? Мы вынужденно заперты в четырех стенах. Мог бы, конечно, и трахнуть ее вчера, возле стены. Но секс ради секса мне давно неинтересен. Не в том возрасте и статусе. Все, что мог попробовать, я попробовал; и сильно избалован, и пресыщен.

Беру чашку кофе, отпиваю и подставляю еще одну для Аси.

Слышу, как она выходит из ванной и убегает назад в комнату. Смешно. Как маленькая. Вот что ты натворила? Где нашкодила? Кто на тебя охотится?

Беру ее чашку, иду в комнату. Толкаю дверь спальни. Застаю девушку в красивой позе на полу. Она на коленках, что-то ищет под кроватью. Попка шикарная. Рассматриваю. Руки начинают покалывать от желания прикоснуться. Я помню, какая она упругая. Давление поднимается.

– Красивая поза, – привлекаю к себе внимание. Девушка от неожиданности ударяется головой об кровать.

– Ай! – вылезает, садясь на коленки, – трет затылок.

Да, твою мать!

Она осознает, что делает. Несмотря на то, что на ней нелепая детская пижама со звёздами, ее поза на коленях… Закрываю глаза.

– Что интересного под кроватью? Долго будешь прятаться от меня?

– Я заколку потеряла! – вновь язвительная. Но это защита. От меня. Хочется все равно наказать эти дерзкие губы. Женщины не должны так разговаривать с мужчинами. Никто не преподал девочке этот урок. Заглядываю в ее темно-зеленые глаза, там стыд и смятение. Тоже вкусно. Губы упрямые, хмурится, убирая с лица медовые волосы.

– Ну как найдёшь заколку и смелость, приходи завтракать, – ставлю кружку с кофе на комод и ухожу на кухню.

Глава 9

Ася

Выхожу из комнаты, сжимая в руках чашку. Кофе хороший, наслаждение в каждом глотке, не было у меня такого. Смелости не прибавилось, но я не собираюсь сидеть в комнате вечно. Проще прикинуться дурой и сделать вид, что между нами ничего не было.