Образы души. Шаманизм и системные расстановки бесплатное чтение

Даан ван Кампенхаут
Образы души. Шаманизм и системные расстановки

Предисловие Берта Хеллингера

Когда Даан начал писать мне письма о том, как в семейной расстановке отражаются разные элементы шаманского опыта, его наблюдения, с одной стороны, меня поразили, а с другой – захватили. Принципиальная позиция благоговения перед силами, которых мы не понимаем, различение силы и слабости на энергетическом уровне, которое позволяет воспринимать, что помогает, а что вредит, значение пространства по отношению ко времени в том смысле, что главное становится видно в пространстве, где оно пребывает вне времени и раскрывает свое целительное действие, только если не замутнять его вопросами о «до» и «после», – вот некоторые примеры того, как опыт шаманизма встречается с опытом семейной расстановки. Просто здесь получилось так, что именно указания Даана помогли мне лучше осознать некоторый основополагающий опыт из семейной расстановки. Благодаря этому она стала для меня во многом более прозрачной, что позволило мне еще более последовательно, чем прежде, распознавать и отсекать помехи, например вопросы, оттягивающие энергию от происходящего и клиента и служащие скорее удовлетворению теоретического любопытства, чем решению.

Письма Даана, на основе которых и возникла эта книга, дали мне возможность соприкоснуться с таким пониманием мира, которое, казалось бы, во многом противоречит нашему привычному. Но только на первый взгляд. Ибо оно заставляет нас внимательней приглядеться к наблюдениям, которые обычно передаются из уст в уста, но которые мы скоро снова вытесняем, поскольку они идут вразрез с общепринятыми шаблонами мышления. К их числу относятся рассказы о непосредственном опыте влияния мертвых, например, что в момент своей смерти они давали знать о себе живым, с которыми были особенно тесно связаны. Тогда живым часто кажется, что им нужно еще что-то сделать для мертвых, чтобы те могли обрести свой покой. То же самое относится ко множеству рассказов о призраках умерших, причем зачастую это люди либо совершившие преступление, либо ставшие его жертвой. Так что нам вполне знакомо представление о том, что существует некий потусторонний мир, который влияет на мир живых, и что живые тоже могут или даже должны влиять на мертвых.

Однако мы не можем просто перенять у шаманов представления о добрых духах, которые подсказывают живым, что полезно, а что вредно, и злых духах, которых следует усмирять или от которых нужно защищаться. Дело в том, – и это довольно смелое утверждение с моей стороны, – что многие возможности для контакта с особыми силами, похоже, привязаны к определенному месту, определенному времени, определенному ландшафту, определенной традиции. Это значит, что они не всем одинаково доступны и что человек может или вправе устанавливать связь прежде всего с теми силами, которые показываются и открываются в его области, внутри установленных для него границ. Это не означает, что разные пути доступа никак между собой не связаны или что взаимное обогащение здесь исключено. Напротив. Только в том случае, если получает признание то особое, что присуще каждой традиции и каждой группе, разные группы могут – каждая из своего места – идти навстречу друг другу, чем-то обмениваться, а потом, обогащенными, возвращаться обратно.

Тут, как мне думается, нужно учитывать кое-что еще. Разные традиции и лежащий в их основе опыт – части одной общей большой души, которая их порождает и ими управляет. Адаптация живого существа к его окружению предполагает, что из внешнего мира ему навстречу идет что-то, что позволяет ему приспособиться. То, что идет ему навстречу, порой требует от него чего-то предельного, но только так оно обеспечивает возможность особого развития. Таким образом, живое существо и его окружение соотносятся друг с другом. Некая вышестоящая по отношению к ним сила приводит их друг к другу и позволяет им найти их особую форму совместности и обмена. Эту направляющую их вместе силу я называю большой душой. Не то чтобы я ее понимал, но для меня этот образ лучше всего описывает знающее, направленное на особую цель совместное движение. Развитие становится возможно там, где воля к этому развитию исходит из движения вышестоящей силы, что делает его необходимым. Поэтому то, что было правильно и необходимо в свое время, позже изменяется вследствие новых обстоятельств и осознаний. Это не говорит о том, что новые осознания вернее или действительнее предыдущих, но они делают возможным такое развитие, которое прежде было немыслимо. Здесь мне приходит на ум Декарт, в видении которого мир предстал как одна большая машина. Это осознание настолько его потрясло, что он воспринял его как божественное откровение. Сегодня мы знаем, что для понимания мира этого видения уже недостаточно. Но каких только последствий оно ни имело – и замечательных, и разрушительных, и тех и других. Пусть это осознание было недостаточным, но оно придало ускорение развитию мира. На мой взгляд, нам не пристало судить, что в развитии лучше, а что хуже, ибо, с одной стороны, оно неизбежно, а с другой – страдания и новые осознания удерживают его в определенных рамках. Благодаря тому поразительному опыту, что заместители членов семьи, ничего о них не зная, чувствуют то же, что и те, кого они замещают, семейная расстановка открыла доступ к таким пластам души, которые раньше в нашей культуре были для многих сокрытыми. Больше того, если заместители остаются по-настоящему собранными, их неодолимо направляет некая сила, понуждая к движению, благодаря которому на свет выходит то, что прежде скрывалось или было забыто. Если заместители полностью отдаются этому движению, то оно позволяет найти для человека, его семьи и рода такие решения, которые позволяют снова соединить разделенное, примирить противостоящее и возместить старую несправедливость. То есть то, что в шаманизме приписывается добрым духам-помощникам, здесь можно познать как действие общей для всех большой души.

Поразительно то, что такое воздействие исходит не только от живых, но прежде всего от мертвых, возможно, давно уже забытых. Во время семейной расстановки они впечатляющим образом снова заявляют о себе, показывая, что еще нужно привести в порядок, чтобы живые были избавлены от последствий прошлой несправедливости и влияния чужих прошлых судеб, и что живые, почитая память мертвых, позволяют им уйти и обрести, наконец, покой.

В семейной расстановке можно на собственном опыте наглядно и ощутимо испытать подобное тому, что с помощью других образов и ритуалов переживалось и передавалось в шаманизме. Разумеется, и к семейной расстановке относится то, что применять ее с пользой можно только при наличии опыта и знаний.

Таким образом, в ключевых точках семейная расстановка и шаманские ритуалы пересекаются. Они могут дополнять и обогащать друг друга своими осознаниями и опытом, сохраняя при этом свое особое своеобразие.

Берт Хеллингер

Предисловие автора

С семейной расстановкой я познакомился в 1998 году на семинаре под руководством Габриэллы Боркан и был до глубины души поражен целительной силой этого метода. Впечатленный и увлеченный системной работой, я стал регулярно принимать участие в семинарах этой ведущей и других тренеров. И уже вскоре мое внимание обратил на себя тот факт, что, говоря вводные слова про эту работу, большинство ведущих всякий раз произносили одну короткую фразу. В какой-то момент их объяснений по поводу системы звучало что-то вроде: «Вследствие процесса, которого мы не понимаем, заместители членов семьи клиента испытывают чувства реальных людей, которых они представляют в расстановке». Мне показалось странным, что все ведущие говорили примерно одно и то же. Почему все они были неспособны объяснить этот существенный аспект процесса расстановки?

Поскольку сам я уже много лет практиковал шаманскую работу, семейные расстановки совсем не казались мне такими таинственными. Поэтому в качестве эксперимента для себя самого я стал максимально точно отслеживать динамики процессов в расстановках и пытаться описывать их как шаманские феномены. Я думал, что таким путем, возможно, в какой-то момент сумею найти полезные объяснения и дать ответы на пока еще открытые вопросы, что позволит лучше понять процессы, происходящие в этом виде системной работы.

Через какое-то время мне приснился такой сон: я был один где-то на природе, там были горы, скалы и деревья. Я шел по этой местности, которая состояла не из настоящей физической материи. Я понял, что это скорее особая область в мире энергии, форма которой сложилась из теоретических структур человеческого мышления. Я находился в поиске теоретической основы энергетических и духовных аспектов системной работы Берта Хеллингера. Я знал, что эта теория выгравирована где-то здесь на камне или, лучше сказать, что она в форме некой естественной структуры представляет собой часть ландшафта.

Через некоторое время я подошел к красивой, просторной пещере. Солнечный свет проникал сквозь трещины и дыры в ее своде, а на ровном, гладком полу лежало множество плоских обломков скальной породы. Большинство из них имели от пятнадцати до тридцати сантиметров в длину и ширину, и все они были неправильной формы. Я различал камни разных размеров, цветов и пород. Я знал, что эта куча материала представляла собой теорию системно-феноменологической работы, какой она была на момент моего сна. Я видел, что лежащие на полу камни были обломками других, более крупных камней. Когда я попытался по ним пройти, мои шаги стали очень неуверенными, поскольку камни лежали в беспорядке. Их края неплотно прилегали друг к другу, и стоило мне на них наступить, как одни отъезжали в сторону, а другие шатались или бились друг о друга.

Во сне я осознал, что место, которое я открыл, могло бы претерпеть некоторые улучшения. Если бы люди в своих снах или мыслях пришли сюда, чтобы его исследовать, они бы не нашли там целостной структуры. Было очевидно, что теория системно-феноменологической работы требует улучшений. Улучшение теории сразу повлекло бы за собой улучшение структуры камней на полу пещеры в этом другом мире. На мой взгляд, самым важным в новой структуре было то, что она должна была состоять не из разных фрагментов, а из одного особого материала. Перед моим мысленным взором я видел большую, гладкую и ровную каменную плиту, пусть с разными цветовыми комбинациями и структурами, но все же целую.

Затем я проснулся.

На момент этого сна я уже состоял в активной переписке с Бертом Хеллингером, создателем семейных расстановок. После того как я принял участие в нескольких его семинарах, он порекомендовал мне определенные упражнения. Через несколько месяцев после этого я пережил трансформирующий духовный опыт, напрямую связанный с указаниями Хеллингера, и чутье подсказало, что мне следует написать ему об этом. Этот опыт я описал в главе 6, которая называется «Опыт вневременности».

За первым письмом последовало множество других. Я стал записывать некоторые мои мысли по поводу процессов расстановок, которые основываются на определенных духовных принципах и составляют в том числе основы шаманской работы. Задним числом я понимаю, что сон был тем моментом, когда мне стало ясно, что наша переписка приведет к тому, что я должен буду написать на эту тему книгу.

Многие аспекты семейной расстановки уже были достаточно полно описаны разными авторами на языке психотерапии, психологии или генеалогии. У каждого из этих научных языков свои отправные точки и предположения о реальности, и соответственно, каждый направляет фокус внимания на определенные аспекты, в то время как другие остаются неназванными. У каждого языка есть свои слепые пятна. Тот факт, что важные части расстановочной работы до сих пор остаются для многих тайной, еще не означает, что речь действительно идет о не поддающихся описанию феноменах. Гораздо скорее это объясняется тем, что языки, которые, с одной стороны, хорошо подходят для аккуратного описания скрытых динамик в семьях, выходящих на поверхность благодаря расстановкам, с другой стороны, просто не годятся для объяснения тех энергетических принципов, которые позволяют одному человеку замещать другого.

Мой сон вдохновил меня на то, чтобы представить связную теорию энергетических динамик расстановки на языке шаманизма – отправной точки, которая пока не использовалась для объяснения системно-феноменологической работы. Разумеется, у этого языка, как и у любого другого, тоже есть свои слепые пятна. И все же он может оказать большую помощь с некоторыми объяснениями, особенно в том, что касается природы души и ее движений, области, которую другим языкам до сих пор удавалось объяснить неполно или не удавалось совсем.

Западные научные языки дают аналитические объяснения. Шаманский же язык обычно не объясняет, а просто описывает, а это нечто принципиально иное. С помощью шаманского языка можно описать не только опыт, полученный через органы чувств физического тела, но и опыт души.

В традиционном шаманизме точное описание духовного опыта само по себе считается достоверным объяснением. Шаман или знахарь будет описывать самые разные виды духовного и практического опыта, а потом предоставит слушателю найти между ними связи и структуры. Кто, не вступая в дискуссию, не задавая вопросов и не анализируя, будет слушать традиционного шамана, тот со временем обнаружит некие паттерны. Глубинные структуры реальности можно почувствовать. Обучение у шаманов и знахарей очень отличается от изучения новых формул или определенных техник в школе. Ученик шамана получает возможность услышать детальные описания реальности, а потом ему приходится делать собственные выводы.

Мой первый контакт с шаманизмом состоялся в 1979 году, когда я встретился во сне с одним индейским целителем. Он нисколько не соответствовал общепринятому романтическому представлению об индейце. У него были короткие седые волосы, одет он был в джинсы и дождевик. Он не пользовался бубном, не украшал себя перьями или другими атрибутами. Там, где я его встретил, было очень мало света. Он просто сел рядом со мной на землю и запел песни исцеления. Через какое-то время он пригласил меня петь вместе с ним. Но я был слишком робок и слишком тронут его песнями, чтобы присоединиться к его пению. Заметив это, он просто на какое-то время положил мне на спину свою руку. Несколько мгновений спустя он сообщил, что ему пора уходить. Мы попрощались, и я проснулся.

Этот сон мне приснился, когда мне было шестнадцать, это был насыщенный период моей жизни с серьезными проблемами и множеством неясностей. Я знал, что тот сон был подарком некой неизвестной реальности, и никому о нем не рассказывал. Эта встреча вселила в меня уверенность и силу, которая была мне необходима в то время, чтобы справляться с проблемами. Даже сегодня я все еще чувствую у себя на спине тепло от прикосновения руки того шамана и продолжаю черпать силу из этого образа.

Через два года после этого сна я заболел острой малярией и был на волосок от смерти. Вскоре после выздоровления у меня снова произошла встреча с шаманом. Однажды я спал и во сне проснулся. Рядом с моей кроватью стоял арктический шаман, одетый в коричневую кожаную парку. На мое удивление, он представился мне как мой учитель. Он велел мне выйти из моего тела и подняться с постели, что у меня даже каким-то образом получилось. Затем я был подвергнут некоторым испытаниям, поскольку учитель хотел выяснить, насколько я силен. Не думаю, что мне удалось сильно его впечатлить. Как бы то ни было, но после этого сна мне постоянно снились новые, в которых мне являлись учителя и духи-помощники, чтобы чему-то меня учить. Так очень естественно и постепенно шаманизм вошел в мою жизнь.

Когда меня уже несколько лет обучали во сне духи-помощники, я совершенно случайно встретил одного традиционного индейца, обладавшего обширными знаниями о природе человеческой души и о том, как ее лечить, если она больна. Он пригласил меня путешествовать вместе с ним. Еще через несколько лет я удостоился чести быть приглашенным в дома традиционных шаманов. Так я смог присутствовать при проведении ими церемоний и исцелений. Некоторые из них поощряли меня тоже обратиться к этому виду работы, разговаривать с духами-помощниками и интерпретировать их сообщения для находящихся в беде людей, чем я главным образом и занимаюсь с 1992 года.

Но я не считаю себя шаманом или знахарем. Скорее я описал бы себя как человека, который взял на себя внутреннее обязательство изучать шаманизм. Несмотря на то что я уже двадцать лет чувствую свою с ним связь, я знаю, что мое понимание шаманских практик никогда не будет совершенным. В шаманизме всегда находится множество вещей, которые мне еще только предстоит освоить и осознать заново.

В этой книге я бы хотел остановиться на некоторых вопросах, которые выкристаллизовались по ходу развития системной работы Берта Хеллингера и пока не получили достаточного ответа: как возможно, что заместитель, практически ничего не зная о расставляемой семье, в расстановке способен почувствовать и выразить суть отношений между ее членами? Что конкретно происходит в этот момент?

Все эти вопросы относятся к «процессу, которого мы не понимаем», как говорит большинство из тех, кто проводит расстановки. Но наряду с этими есть и другие вопросы, которые требуют прояснения. В семейной расстановке ставятся не только живые, но и умершие члены семьи. Теперь уже общепризнан тот факт, что расстановка оказывает целительное действие как на клиента, так и на живых членов его семьи, которые ставились в расстановке. Но не могут ли расстановки исцелять и мертвых? Эти и другие вопросы заслуживают тщательно сформулированных ответов.

Читателю следует знать, что мое использование шаманского языка – это всегда что-то очень личное. Мой шаманский язык сформировался на основе моего собственного личного опыта и понимания. Так что я не представляю им ни какого-то отдельного шамана-учителя, ни какую-то конкретную традицию или культуру. Кроме того, некоторых читателей, знакомых с современным западным шаманизмом, вероятно, удивит то, что многие мои описания шаманских практик и процесса расстановки преимущественно очень технические. Дело в том, что на меня оказали влияние традиционные шаманские учителя, а все шаманы, которых я встречал, оказывались чистейшими техниками. С традиционной точки зрения шаманизм – это наука. Но такая наука, которая исследует законы природы, в глазах западной науки считающиеся неизмеримыми, поскольку они выходят за рамки физической материи.

В начале 2000 года постоянные поиски возможностей дальнейшего развития расстановочного метода привели Берта Хеллингера к некоторым изменениям в роли как расстановщика, так и заместителей. С тех пор так называемые движения души выросли в самостоятельное направление системно-феноменологической работы наряду с семейной расстановкой. С шаманской точки зрения между этими двумя методами существуют некоторые принципиальные различия. Настоящая книга писалась применительно только к семейной расстановке, так как на сегодняшний день исследование движений души еще настолько в процессе, что, на мой взгляд, было бы преждевременно включать в нее какие-либо наблюдения в их отношении.

В своей книге я стремлюсь в первую очередь к пониманию движений души в процессе расстановки. Описание динамик и переплетений в семьях я лучше предоставлю Берту Хеллингеру и другим авторам, таким как Гунтхард Вебер или Хантер Бомон. Читателям, желающим больше узнать о переплетениях членов семьи, лучше обратиться к их книгам. Я же описываю область переплетений лишь постольку-поскольку когда это позволяет мой собственный опыт и шаманский язык.

Я писал эту книгу не с целью предоставить читателю полноценное описание процесса расстановки или шаманской практики. Скорее я намеревался использовать мое понимание шаманизма, чтобы исследовать и прояснить некоторые энергетические и духовные аспекты семейной расстановки, которые до сих пор не получили достаточного объяснения.

Я бы хотел, чтобы моя работа помогла людям лучше понять динамики, которые становятся возможными благодаря расстановке, и чтобы образы, которые я использую для описания души, тронули читателя таким образом, чтобы его собственная душа поняла их ценность для себя самой.

В заключение я хочу поблагодарить тех, кто оказал непосредственное влияние на эту книгу. В первую очередь я выражаю благодарность Берту Хеллингеру, чьи ответы на мои письма побудили меня еще глубже исследовать связь между шаманской работой и семейной расстановкой, в результате чего была написана эта книга.

Во-вторых, я благодарю моих учителей шаманизма как в физическом, так и в нефизическом мире, которые дали мне возможность учиться, а моему духу и моей душе – расширяться.

Далее я благодарю всех ведущих семинаров по семейной расстановке, в которых я участвовал. Прежде всего, я благодарю Габриэллу Боркан. Также я хотел бы поблагодарить Яна Якоба Стама, Петера ван Зуйлекома и Оттелину Ламет, в семинарах которых мне удалось поучаствовать на разных этапах моей исследовательской работы.

И напоследок я выражаю особую благодарность Оскару Давиду, который не только постоянно поощрял меня писать дальше, но и буквально усаживал за работу. По многим причинам без него я бы эту книгу не написал.

Даан ван Кампенхаут
Июль 2001

Глава 1. Описание шаманской и системной работы

Шаманские практики и системная работа – два комплексных феномена, о которых можно было бы написать и о которых уже написано множество книг. В настоящей книге описываются отношения различных аспектов шаманских ритуалов и семейной расстановки. Благодаря этому у читателя будет складываться все более наглядное и ясное представление об этих дисциплинах. Но, прежде чем приступить к их сравнению, я хотел бы дать краткое описание шаманизма и семейной расстановки, чтобы предоставить отправную точку читателю, который пока с ними не знаком.

Шаманизм – это понятие, используемое в антропологии. Изначально им описывались духовные традиции и практики различных этнических групп из Сибири, Монголии, Лапландии, а также некоторых частей Аляски и Канады. Поскольку традиционные духовные практики разных кочевых племен арктической и субарктической зоны Северного полушария очень отличаются между собой, я могу представить здесь только их упрощенный и обобщенный обзор.

Ключевая концепция шаманизма заключается в том, что мир, в котором мы живем, – лишь один из многих. Разные миры рассматриваются как части вертикально стратифицированной Вселенной. Они связаны друг с другом проходящей сквозь них осью, которую часто называют Мировым Древом. Мы находимся в среднем мире, над нами – верхние миры, а под нами – нижние. Эти другие миры населяют разные виды духов. Это духи великих сил природы, например четыре духа четырех сторон света или духи гор, морей, грома. Помимо них, существуют духи животных, растений и души или духи умерших людей, а также более мелкие духи природы, в том числе сущности, которых в Западной Европе называют эльфами или гномами. Согласно шаманской традиции, одни духи ведут себя как учителя и помощники, в то время как другие людьми не интересуются, а некоторые даже настроены по отношению к нам враждебно и могут быть агрессивны.

Шаманские нижние и верхние миры нельзя сравнить с концепцией христианского рая и ада. В верхних мирах можно найти как места мудрости, так и места, где духи пытаются искушать и сбивать людей с их пути. В нижних мирах есть не только множество мест жизненной энергии и силы, но и областей, где можно заболеть, заблудиться или застрять. Разные миры находятся в постоянном взаимодействии друг с другом. Они накладываются друг на друга и в некоторых отношениях сливаются, символически объединяемые Мировым Древом. Эти три мира можно представить себе как множество слайдов, проецируемых на экран друг поверх друга.

Поскольку нижний, средний и верхний миры тесно сплетены друг с другом, существует возможность перемещаться из одного мира в другой. Шаман пользуется этим, чтобы помогать людям, попавшим в тяжелое положение или страдающим от болезней. В других мирах он пытается найти информацию или целительные силы. Когда нужна помощь, духи-помощники часто могут оказать ценную поддержку. Многие духи-помощники видят, что происходит в нашем мире, и поэтому могут давать советы из своей перспективы. Традиционно роль шамана – устанавливать контакт и разговаривать с духами. Делать это он может, войдя в состояние транса. Тогда он может либо совершить путешествие в другие миры, чтобы поговорить с духами, либо призвать духов к себе и пообщаться с ними таким образом.

Изначальный шаманизм множеством признаков отличается от других традиций, которые тоже устанавливают контакт с духами, чтобы получать от них информацию или помощь. Если страдающий человек попросил шамана о помощи, то для разговора с духами-помощниками тот облачается в шаманский костюм. Традиционные костюмы сибирских шаманов выглядят очень впечатляюще: они изготовлены из кожи, ткани и железа и сплошь покрыты изображениями духов-помощников и животных. Со своей тяжелой бахромой из кожаных ремней и веревок из ткани (которые называются змеями) одеяние шамана может весить до двадцати или даже тридцати килограммов. Танцуя в своем костюме, шаман быстро устает и впадает в транс. Входя глубже в состояние транса, шаман поет импровизированные песни, состоящие из слов и звуков животного мира. При этом он отбивает монотонные ритмы на большом, плоском бубне. Когда транс становится достаточно глубоким, шаман может общаться с духами-помощниками.

В Сибири шаманизм едва пережил советский период. В 1930-е годы коммунистическая партия организовывала кампании против шаманов, которых она называла «врагами народа». Сталинские годы стали фатальными: большинство шаманов было убито, многие погибли в лагерях. Только в очень отдаленных областях оставались люди, продолжавшие шаманские практики. Сегодня, после падения Советского Союза, во многих областях Сибири, прежде всего в Южно-Сибирском регионе, можно наблюдать возрождение шаманизма. Однако прямая связь со старой традицией была нарушена, и то, что сегодня называется шаманизмом, – лишь реконструкция из осколков того, чем это было когда-то.

Духовность коренных народов Северной Америки тоже находится в тесном родстве с традиционным шаманизмом. Однако между ними и практиками народов из более северных областей имеются существенные различия. По сравнению с трансами индейских знахарей, трансовые состояния сибирских шаманов более зрелищны и динамичны. Их песни представляют собой импровизацию, в отличие от исцеляющих песнопений в индейских традициях, где используются определенные слова и мелодии. Кроме того, североамериканские знахари редко носят или совсем не носят шаманские костюмы. Тем не менее духовная традиция индейцев тоже называется шаманизмом. Их взгляд на духов, на мир духов и способ общения с ними, по сути, такой же, как у народов Сибири.

На Западе большинство людей используют сегодня слово «шаманизм», чтобы описать не форму, а содержание. Его используют, чтобы обозначить сознательные отношения с духами-помощниками. Благодаря этому новому определению, своего рода шаманами становятся и австралийские аборигены, и африканские прорицатели, и балинезийские трансовые медиумы, и еще многие другие люди. Почти любой чужеземный метод исцеления, который (был) в тесном контакте с землей, многими на Западе называется сегодня шаманизмом. Однако изначально понятие «шаманизм» обозначало определенную форму общения с духами. Как сказано выше, она включает в себя шаманский костюм, импровизированные песни и использование бубна. Так что, когда я говорю о «традиционных шаманах», я имею в виду сибирских и монгольских шаманов и еще североамериканских знахарей. Тем самым я придерживаюсь скорее старого антропологического определения, которое относится только к духовным практикам народов северного полярного круга и субарктической зоны.

В любой духовной традиции качество работы зависит от того, кто ее практикует. Как среди христианских священников, иудейских раввинов или мусульманских имамов бывают и люди высокой души, и люди, скорее ограниченные в понимании духовных принципов своей религии, так и по-настоящему великие шаманы практикуют наряду с другими, которых, по сути, можно назвать некомпетентными и немудрыми. При этом на Западе образ шаманизма превратился в своего рода мистический идеал.

Однако, на мой взгляд, реальность выглядит иначе, чем эта оптимистическая желаемая картина. Слово «шаманизм» часто используется как синоним таких понятий, как мудрость, истина, чистота, ненасильственность, экология и духовная гармония. Я бы хотел, чтобы это было так, но мой опыт научил меня тому, что это не так просто. Наверняка существуют отдельные шаманы, воплощающие в себе какие-то из этих качеств, но это вовсе не означает, что так можно смотреть на всю шаманскую культуру в целом. Для меня шаманизм – не мечта из добрых старых времен, а духовный язык. Люди, имеющие к нему способность, могут выучить его быстрее и овладеть им лучше, чем другие, но в какой-то мере выражать себя с его помощью может научиться каждый.

Перейдем к семейной расстановке. Семейная расстановка была разработана Бертом Хеллингером как часть его работы с системными решениями. Расстановка – это метод, позволяющий разбираться с приводящими к проблемам событиями семейной истории. Это не прямая форма психотерапии. В психотерапии ищут корни проблем, например негативное представление о себе самом. На психотерапии в другом свете рассматривается тяжелый опыт из детства или другие травматические переживания. Это становится возможным, поскольку психотерапия работает с сознательными или бессознательными посланиями, которые человек получал в процессе взросления. Например, тот, кто постоянно слышал от матери, что он глуп, вырастает с посланием, что он не имеет (почти) никакой ценности. Если это чувство дополнительно усиливается другими негативными переживаниями, то оно приводит к появлению негативного образа «Я». В таком случае может помочь психотерапия.

Семейная же расстановка не занимается такими процессами. Эта форма системной работы имеет дело с семейными историями и событиями, которые личность часто даже не воспринимает. Такие события и тайны оказывают сильное влияние на качество нашей жизни и решения нашей души. Представьте себе женщину, которая после рождения первого ребенка потеряла двух или трех детей. Проходит много лет, и ее внучка не может родить ребенка. Психотерапевт не увидел бы никакой связи между двумя этими фактами. Но на семинаре по семейной расстановке ведущий направил бы свое внимание непосредственно на возможное переплетение между бабушкой и внучкой.

Знание, появляющееся в результате изучения тысяч расстановок, говорит о том, что такие события, как ранняя смерть детей бабушки, могут играть важную роль в качестве причины бесплодия ее внучки. Бессознательно, на уровне души, внучка взяла на себя судьбу бабушки.

Такую точку зрения представляет не только Берт Хеллингер и другие люди, работающие с семейными расстановками: в результате своих исследований к аналогичным выводам пришли и разные другие терапевтические и психоаналитические школы. На сегодняшний день уже многое известно о том, как значимые события могут приводить к негативным последствиям для членов семьи, родившихся через два, три или больше поколений после самого события. Особенность работы Хеллингера – это его метод расстановки семей и выводы, которые он из них делает.

Семейная расстановка проводится под руководством ведущего в группе. После короткой беседы с клиентом ведущий решает, кто из членов семьи важен для расстановки. Затем клиент выбирает для них заместителей среди других участников семинара. Он просит участников замещать в расстановке, например, его отца, мать, сестру или обоих братьев. Кроме того, он выбирает заместителя для себя самого. Люди, выбранные в качестве заместителей, могут отказаться от этой задачи, но в большинстве случаев они готовы помочь.

Затем клиент начинает расстановку. Ничего не говоря, он по очереди расставляет заместителей в пространстве группы. Оказавшись на своих местах, заместители испытывают особые, отчетливые ощущения и переживания. Например, младший брат чувствует свою близость с отцом и ненависть к старшему брату. Сестра чувствует себя посторонней, как будто она не часть семьи. Мать чувствует себя настолько уставшей, что буквально не держится на ногах и через две минуты опускается на пол. Клиент, чья семья здесь расставлена, удивлен реакциями заместителей. Дело в том, что его сестра на самом деле была совершенно сама по себе и семья ее не интересовала. Мать постоянно жаловалась и испытывала сильную усталость. Братья ненавидели друг друга, а младший очень любил отца.

Удивительно то, что в первичной беседе клиент не говорил об этих чувствах членов своей семьи. Больше того, ведущий пресекает рассказывание историй, кто что о ком думает, кто что чувствует или как оценивает. Важными считаются только фактические события, а не семейные истории или мифы вокруг них. Кто и как умер? У кого были важные отношения? Кто с кем был в браке? С кем произошел несчастный случай, кого исключили из семьи, у кого была другая тяжелая судьба? Во время расстановки ведущий наблюдает за языком тела и реакциями заместителей, чтобы таким образом понять существующие в семье динамики.

Когда структура стала ясна, ведущий ищет восстанавливающие баланс или исцеляющие движения, чтобы таким образом предложить альтернативу проявившимся переплетениям. Он может переставить кого-то из заместителей на другие места и наблюдать за реакцией, которую вызвала эта интервенция. Он может попросить одного из заместителей произнести ключевые фразы, выражающие то, что происходит или что должно быть сказано. Эти фразы коротки и в них часто есть что-то архаичное: «Теперь я вижу тебя как моего отца», «Я принимаю тебя как мою жену», «Я оставляю вину тебе», «Я соглашаюсь».

Иногда, чтобы найти решение, в расстановку добавляются заместители для других членов семьи. Весь процесс поиска решения иногда длится всего десять минут, а иногда – больше часа. Как правило, решение находится, но так бывает не всегда. В случаях, когда расстановка не приходит к решению, часто отсутствует решающая информация о ключевой фигуре в семье. Иногда ведущий чувствует, что у него нет разрешения на вмешательство. В таких случаях кажется, что семью сопровождает некое сознание, которое не позволяет расстановке развиваться дальше.

В конце расстановки клиента просят встать на его место, и тогда он сменяет своего заместителя. Но такой шаг нужен не всегда. Часто для клиента бывает достаточно уже просто побыть свидетелем расстановки и увидеть, как из старых переплетений и путаниц возникают новый порядок и гармония. Семейная расстановка – это единичное событие. Свою семью не расставляют каждую неделю на протяжении какого-то времени, как если бы расстановка была своего рода терапевтической сессией.

Может пройти год или больше, прежде чем станут ощутимы последствия расстановки. Многие клиенты рассказывают о решающих подвижках в сторону исцеления, произошедших после того, как они расставили свою семью, и напрямую связывают их (не только у себя, но и у других членов семьи) с расстановками.

Глава 2. Базовые принципы исцеления

Шаманские ритуалы для исцеления и решения проблем строятся на определенных основах и духовных законах, которые во многом составляют также основы семейной расстановки. Но прежде чем исследовать общие черты семейной расстановки и шаманизма, я хотел бы выделить базовые принципы шаманской практики. Один из способов исследовать фундаментальные основы шаманизма – это сравнить его с психотерапией. И шаманизм, и психотерапия утверждают, что могут исцелять психику и душу. Однако их исходные позиции в отношении того, как сопровождать такое исцеление, часто прямо противоположны. Именно потому, что между шаманизмом и психотерапией так много отличий, они прекрасно подсвечивают друг друга.

Чтобы сравнить шаманизм с психотерапией, мне придется упростить и поляризовать оба эти направления, тогда разница между ними станет более явной. Говоря в этом сравнении о шаманизме, я имею в виду его старое антропологическое определение, под которое попадают духовные практики сибирских, монгольских и североамериканских кочевых народов. Понятие психотерапии я использую для описания терапии, которая проводится квалифицированным психотерапевтом в работе с людьми, страдающими психологическими расстройствами: паранойей, неврозами, фобиями и т. д. Используемое мной понятие психотерапии не включает в себя большое количество терапевтических методов, разработанных для относительно здоровых людей с целью поддержки их личностного развития или духовного роста.

Прежде чем приступить к сравнению, я хотел бы подчеркнуть, что традиционный шаманизм применяется не только для исцеления патологических психологических состояний, но и для диагностики и лечения физических заболеваний. Психотерапия в большинстве случаев используется только для лечения психических проблем и снятия психических блокад. Следовательно, области применения шаманизма и психотерапии пересекаются лишь отчасти. Вследствие движения нью-эйдж и роста возможностей в области альтернативной медицины на сегодняшний день существует большой выбор разных методов терапии и форм шаманской работы, а также различных их комбинаций. При этом стоит отметить, что на альтернативной сцене традиционный шаманизм и психотерапия в ее чистом виде встречаются редко.

В то время как традиционный шаманизм уже почти не практикуется и доступ к нему найти трудно, психотерапия устарела, ей недостает духовного измерения. И все же обе практики остаются тем фундаментом, на котором строится большинство новых терапевтических школ и методов обучения шаманизму. Таким образом, сравнение психотерапии и шаманизма в их начальных формах позволяет получить представление не только об основах исцеления, ставших фундаментом для их развития, но и о более новых терапевтических подходах и шаманских способах работы.

Обращающихся за помощью людей (применительно ко всем дисциплинам) я буду в дальнейшем называть клиентами. Кроме того, ради простоты во всей книге используется форма мужского рода, при этом речь может идти о лицах как женского, так и мужского пола.

Первое отличие между шаманизмом и психотерапией можно установить, получив ясное представление о том, что считается важным для исцеления в том и в другом случае. Эту разницу можно сформулировать так: процесс терапии развивается во времени, а шаманизм создает структуру в пространстве. Рассмотрим сначала подход психотерапии. Когда человек приходит на лечение к терапевту, ему предлагается некоторый отрезок времени, на протяжении которого будет проводиться лечение. Если клиент страдает, к примеру, некой фобией и начинает терапию в марте, то психотерапевт показывает ему, как в привязке ко времени будет выглядеть структура лечения. После первичных исследований, в апреле или мае он сможет отыскать корни своих страхов и докопаться до их причин. В июне он постепенно сумеет предпринять определенные шаги по проработке своего страха. В августе будут чувствоваться явные улучшения. И, наконец, в ноябре клиент будет функционировать так хорошо, что терапию можно будет завершить.

Несмотря на то что процесс терапии может длиться больше или меньше, чем предусмотрено, а разные терапевты придерживаются принципиально разных взглядов на продолжительность лечения, терапевтический процесс всегда рассматривается и описывается как постепенное развитие в течение определенного периода времени.

Шаманские исцеления рассматриваются совершенно в ином контексте. При том что длительность подготовки к шаманскому ритуалу или самого ритуала тоже может выражаться в часах, днях и даже неделях, шаманский процесс исцеления не развивается постепенно в течение определенного времени. Шаманское исцеление происходит во вневременном пространстве, в мистическом времени, где присутствует все, что когда-либо было или будет. Во время шаманского ритуала все нацелено на то, чтобы освободить участников от линейного восприятия времени. Об этом еще будет подробнее говориться в главе 6 «Опыт вневременности».

Шаман направляет свое внимание на переживание пространства, а не времени: четыре стороны света, небо и верхний мир над нами, землю и нижний мир под нами. Это, а не апрель, май и ноябрь или другие месяцы, основные анкерные точки для исцеления. Исцеление происходит в священном пространстве, структура которого становится видимой при помощи алтарей или образов. Все, кто участвуют в ритуале, являются свидетелями вневременного действа, где присутствует целительная сила, или, лучше сказать, все сущее.

При помощи молитв и жертвоприношений в виде пищи, напитков и курений, которые во время ритуала предлагаются на алтаре, шаман приглашает определенные силы, способные помочь исцелению. Алтарь рассматривается как якорь, который может соединять оба мира: видимый и невидимый. При этом речь идет не о «символе». Никакого разделения на объект и субъект здесь не существует. В ходе ритуала алтарь, посвященный определенному духу-помощнику, превращается в самого этого духа. Шаман, клиент и наблюдатели окружены духами-помощниками.

В этой ритуальной реконструкции духовной Вселенной всем силам отводится их собственное место. По аналогии с космическими силами, согласно шаманской традиции, свое собственное место в теле и психике клиента есть у всех сил и энергий. Когда определенная сила или энергия находится на своем месте, это оказывает позитивное воздействие. Если это не так, может возникнуть нарушение.

Войдя в мистическое, вневременное пространство ритуала, шаман может, к примеру, возвращать потерянные части души. Также он может удалять из тела клиента чужие энергии и возвращать их в место их происхождения. Когда все энергии находятся на своих местах, здоровье может восстановиться, а жизнь – наладиться.

Развитие процесса исцеления на протяжении определенного отрезка времени или путем создания структуры в пространстве – первое и, возможно, самое важное различие между терапевтическим процессом и шаманским исцелением. Это имеет далекоидущие последствия. Шаманское исцеление происходит посредством переживания пространства, так что процесс исцеления может занять очень короткое время. В шаманском исцелении время не играет значимой роли. В начале ритуала клиент может быть тяжело болен или находиться в спутанном состоянии сознания, а в конце, несколько часов спустя, быть вполне здоровым.

Примером здесь может послужить одна моя знакомая, у которой сразу после длившейся всю ночь церемонии исцеления со рвотой вышла опухоль размером с яйцо, так что от запланированной операции в больнице можно было отказаться. И это не единичный случай. Подобные примеры я наблюдал собственными глазами. С шаманской точки зрения это не чудеса, а логичные результаты.

Во время церемонии физическое пространство, в котором происходит исцеление, трансформируется посредством молитв и сооружения алтарей и превращается в мини-космос, где потенциально присутствуют и куда можно призвать все необходимые духовные силы. Шаман решает, каких духов призвать для работы с клиентом. Затем, чтобы представить его духам-помощникам, он приглашает клиента подойти к каждому алтарю.

Но в большинстве случаев клиент может сесть на определенное место и оставаться там на протяжении всей церемонии. Что бы ни делал клиент, шаман организует ритуал так, чтобы можно было работать с силами в пространстве. В ходе ритуала шаман может, например, перемещаться от алтаря к алтарю или от флажка к флажку, которые олицетворяют различных духов-помощников. При этом он просит, к примеру, силы четырех сторон света прийти в пространство и помочь в исцелении.

По окончании ритуала алтари разбираются и возвращается восприятие линейного времени. Клиент «выныривает» из ритуала, но он уже не тот, что был раньше. Его коснулись духи-помощники, и это прикосновение его изменило. Силы Творения буквально создали его жизнь заново. Могут пройти часы, дни или недели, прежде чем исцеление полностью закрепится во всех аспектах его жизни. Но когда церемония закончена, исцеление произошло. Если оно было успешным, то проблема решена. Если нет, то церемония все равно не повторяется, поскольку духи-помощники уже сделали все, на что были способны. В отличие от терапевтического процесса, тут нет постепенного развития. В шаманизме исцеление – это разовое событие, внезапное и непосредственное.

Второе отличие шаманизма от психотерапии можно обнаружить, более пристально рассмотрев роли шамана и терапевта. Шаман – это эксперт, разбирающийся в существующем во Вселенной порядке исцеления. Он способен активировать требуемые в определенных ситуациях силы. Когда он выполнил свою задачу, его работа закончена и он может отойти. Ответственность за ритуал лежит на шамане, но ответственность за исцеление – на духах-помощниках. В ходе ритуала действия шамана служат тому, чтобы поддерживать «исправность» структуры мистического пространства. Его песнопения служат духам-помощникам, чтобы они могли выполнять свою работу по исцелению. Сам шаман тоже может исцелять, но в этом случае он следует указаниям или советам духов-помощников.

Психотерапевт имеет гораздо больше отношения к самому процессу лечения, он им руководит. Терапевты дают советы, предлагают решения или дают клиенту задания на дом. Терапевт помогает клиенту увидеть нестыковки в описании его жизни. Он оценивает восприятие клиентом реальности и направляет его внимание на темы, которых тот стремится избежать. Психотерапевт активно направляет процесс и принимает решения о дальнейшем ходе терапии.

До этого момента мы установили, что клиент психотерапевта «подписывается» на определенное количество сессий в течение нескольких месяцев. В этот период его направляет терапевт. Клиент шамана входит во вневременное пространство, в котором шаман делает зримой структуру духовной Вселенной. Шаман призывает духов-помощников, которые затем берут на себя контроль за собственно исцелением, в то время как сам он контролирует церемонию исцеления.

Шаман мобилизует силы извне: духов исцеления и силы природы. Терапевт же пытается активировать качества, скрытые в самом клиенте. Это еще одно ключевое отличие между двумя практиками. Психотерапевтические школы исходят из того, что в каждом клиенте заключен потенциал, который может способствовать исцелению.

Поэтому терапевт помогает клиенту выработать новые психологические и социальные способности. В процессе терапии клиент учится видеть себя и свою историю в новом свете и начинает осваивать новые формы поведения. Эти способности уже могли проявляться в каких-то аспектах его жизни раньше или это могут быть принципиально новые, вновь обретенные инструменты.

Взгляд на клиента как на человека, способного изнутри, опираясь на имеющийся потенциал, развить свою личность, и взгляд на клиента как на человека, являющего собой в рамках исцеления статичное поле, которое изменяется, только если клиент впитывает и интегрирует энергии и силы извне, – это два очень разных взгляда. Терапевт полагается на силы и потенциал клиента, даже если в начале терапии необходимые качества находятся глубоко под спудом и практически не видны. Шаман полагается на силы извне, на духов – на внешний, а не внутренний разум.

Следующее важное различие между шаманским исцелением и психотерапией заключается в том, что в шаманизме речь идет о помощи не только отдельному человеку. Совсем наоборот. Когда проводится шаманская церемония, на ней приветствуются все. Чем больше людей присутствует, тем лучше. Семья, друзья, соседи – двери открыты для каждого. Шаман тоже приходит не один. Он приводит одного или нескольких ассистентов, певцов, помощников с бубнами, партнера, детей и других родственников.

В терапевтической беседе участвуют только терапевт и клиент, больше никого. Даже если психотерапевт понимает, что причина расстройства объясняется стрессом или болезнью внутри семьи, основной целью психотерапии остается помощь отдельному человеку. В шаманском же контексте в случае болезни одного человека нуждающаяся в исцелении считается вся семейная система или община. Если пригласить на церемонию исцеления только клиента, это ничего не даст. Присутствовать должно все сообщество, чтобы можно было исцелить каждого его члена. Поэтому прийти и участвовать приглашаются все. Во время ритуала каждый молится за клиента, но еще – о помощи в исцелении собственной боли и решении собственных проблем. При этом регулярно случается так, что духи-помощники касаются нескольких человек, которые тогда в том или ином виде переживают исцеление.

Последнее важное различие между шаманским исцелением и психотерапией обнаруживается при рассмотрении доступности обеих практик. На сегодняшний день в западном мире найти терапевта достаточно просто. Решив пройти терапию, даже при наличии листа ожидания, начать можно довольно скоро. Если у человека недостаточно денег на оплату, можно выбрать такой вид терапии, который покрывается страховкой.

Запланировать шаманское исцеление намного труднее. Не только для людей, живущих на Западе, но и для тех, кто живет в традиционных шаманских культурах. Первым делом нужно найти знахаря или шамана, способного вылечить конкретную болезнь или проблему. После этого с ним нужно установить контакт, а это часто означает, что, обращаясь с просьбой о церемонии, ему следует принести традиционные подарки. Шаман не даст ответа сразу, а возьмет несколько дней, чтобы «заглянуть в себя». Он будет ждать какого-то сна или реакции со стороны духов-помощников. Он может либо согласиться на проведение ритуала, либо отказаться, и только если он скажет «да», будет выбрана дата.

Затем следуют различные приготовления. В соответствии с детальными указаниями знахаря или шамана строятся алтари. Выбор материалов и создание алтарей часто требуют значительных усилий, времени и даже денег. Помещение, в котором будет проводиться ритуал, тоже должно быть подготовлено. Это означает, что нужно купить много еды, а еще понадобятся люди, чтобы ее приготовить. Нужно купить или сделать подарки для всех, кто помогал. Так что шаманский ритуал исцеления возможен только при условии, если много людей на всех уровнях вкладывают в его проведение свое время, энергию и деньги.

Вся эта подготовка имеет практическую подоплеку. Только если человек действительно готов пройти через весь этот процесс, то он готов пройти и шаманское исцеление. Это означает, что в момент, когда ритуал, наконец, происходит, шаман имеет дело с клиентом, который принял твердое решение и внутренне действительно готов.

Несмотря на то что на шаманский ритуал тратится много денег, сам шаман оплаты не получает. Вместо этого ожидается, что он получит подарок от инициатора ритуала, клиента или кого-то из членов его семьи. И все.

В традиционном шаманском обществе подарки, которые дарятся шаманам, имеют практическую пользу и ценность. Так что принцип отсутствия оплаты не означает, что подношения шаману имеют небольшую ценность или вовсе не имеют ценности. В маленьких или закрытых обществах люди очень точно знают потребности друг друга, поэтому шаман, у которого, например, старая и рваная рыболовная сеть, получил бы от благодарного клиента новую. Если у шамана старое и изношенное одеяло, он получил бы новое одеяло.

В психотерапии происходит ровно наоборот. Здесь никто не нужен для подготовки, доступ к терапии прост, а деньги за услуги идут непосредственно терапевту.

Разумеется, между шаманским исцелением и психотерапией существует множество других различий. Возьмем, к примеру, образование терапевта и шамана. Терапевт сам, по собственной воле, принимает решение стать терапевтом. У традиционного же шамана выбора нет. Для этой работы его выбирают духи. В шаманских культурах люди начинают учиться шаманству, только если так хотят духи. И если человек избран, то, как говорит традиция, цена отказа от такого призвания очень высока. Он может иметь такие последствия, как тяжелые физические болезни, душевные болезни или даже самоубийство. Но как бы ни было интересно находить дальнейшие отличия между шаманизмом и психотерапией, здесь я собирался дать лишь настолько широкое определение шаманизма, насколько это полезно для его исследования по отношению к семейной расстановке. Поскольку теперь эта задача выполнена, можно переходить к главе 3 «Семейная расстановка и шаманские ритуалы».

Глава 3. Семейная расстановка и шаманские ритуалы

Системная работа Берта Хеллингера включает в себя элементы как шаманизма, так и психотерапии. Когда ведущий проводит с клиентом предварительную беседу или когда во время либо после расстановки он помогает клиенту прийти к какому-то новому пониманию, его интервенции могут быть взяты прямо из пособия по психотерапии. Часто даже бывает так, что ведущий просто во время беседы предпринимает некоторые терапевтические интервенции, а до расстановки дело не доходит. Иногда психотерапия оказывается более эффективным инструментом для исцеления или обретения понимания, чем семейная расстановка.

Динамики же семейной расстановки очень схожи с шаманизмом, поскольку шаманские ритуалы исцеления и расстановки отчасти основываются на одних и тех же энергетических и духовных принципах. Чтобы составить ясное представление об общем фундаменте семейной расстановки и шаманизма, я еще раз по пунктам повторю отличия между психотерапией и шаманизмом, которые были описаны в предыдущей главе.

При взгляде на первое различие (время и пространство) становится очевидно, что семейная расстановка основывается на опыте пространства. Во время расстановки, точно так же как в шаманском ритуале, стираются границы между настоящим, прошлым и будущим. Мертвых ставят рядом с живыми, таким образом они «оживают» и могут общаться. В расстановке могут присутствовать бывшие партнеры, в ней можно найти и обнять потерянных детей. Расстановки возможны, только если отказаться от линейного времени.

В семейной расстановке процесс исцеления становится возможным благодаря изменениям позиций или движениям заместителей в реальном пространстве расстановки. Заместители перемещаются с одного места на другое, пока каждый не окажется там, где он чувствует себя сильным и в равновесии. В расстановках можно наблюдать, что чувства любого заместителя заметно меняются, когда ведущий переставляет на новое место одного или двух других заместителей. Стоит им только изменить свою позицию, как меняется все поле, и в каком-то смысле можно сказать, что в новой позиции тогда оказываются все заместители. Продуманные и осторожные изменения позиций заместителей в пространстве сопровождаются исцелением для всех. В том, что касается разницы между временем и пространством, семейная расстановка однозначно находится на стороне шаманского ритуала.

Следующее отличие – это постепенное развитие в течение месяцев в психотерапии и внезапное изменение при проведении одного-единственного шаманского ритуала. Точно так же как в шаманском ритуале, каждая расстановка представляет собой отдельное событие. Расстановки не делаются сериями, в терапии же сессии проводятся еженедельно. Несмотря на то что некоторые клиенты делают несколько расстановок с большими временными интервалами между ними, каждая из них остается все-таки единичным событием. После расстановки не проводится ни ее разбор, ни беседа по ее итогам.

В случае расстановки нельзя говорить и о постепенном процессе исцеления, поскольку она сопровождается целительным движением – внезапным и конкретным. На духовном уровне происходит внезапное изменение энергии души, а на уровне личности остаются образы: образы разных фаз расстановки и, прежде всего, образ того, как она выглядела непосредственно перед завершением. Эти образы сохраняются в памяти и могут менять что-то в клиенте. Последствия этого изменения постепенно становятся видны в период после расстановки.

Именно эти характеристики совпадают с характеристиками шаманского исцеления. Клиент покидает ритуал с отчетливым ощущением, что что-то коренным образом изменилось. А затем, после ритуала, без всякого усилия с его стороны – за исключением вспоминания о чувствах в конце ритуала – проявляется эффект от произошедшего изменения.

Если исходить из третьего отличия (пассивная поддержка шамана и активное управление процессом исцеления со стороны терапевта), то можно увидеть, что в семейной расстановке ведущий исполняет и совмещает обе роли: шамана и терапевта. В каждый момент расстановки он реагирует на язык тела заместителей и информацию, которую они ему дают. В определенных ситуациях он действует и управляет расстановкой. Он сохраняет контроль над процессом. В другие моменты он отходит на задний план, предоставляет расстановку ее собственной динамике и вмешивается, только если застопориваются движения исцеления. Таким образом, здесь комбинируется активный и пассивный подход.

Что касается четвертого отличия (целительная сила изнутри или извне), то с позиции клиента в семейных расстановках целительная сила однозначно приходит извне. В расстановке энергию «несут» заместители. Клиент сидит рядом с терапевтом и наблюдает за развитием расстановки. Только в конце он иногда встает на место своего заместителя, чтобы почувствовать появившуюся силу и вобрать в себя новую структуру семейного порядка.

Если кто-то из заместителей чувствует себя слабым и не имеет доступа к своей силе, то сила в буквальном смысле слова привносится извне. В таком случае ведущий добавляет в расстановку дополнительных заместителей, например родителей, бабушек/дедушек или других предков, у которых эта сила есть.

В отношении пятого противопоставления (исцеление индивида или исцеление сообщества) семейная расстановка ближе к шаманизму, чем к психотерапии. В расстановке ищется решение, которое затронет не только клиента, но и всю его семейную систему и сообщество. Более того: помочь только клиенту было бы даже невозможно, поскольку обрабатываемая в расстановке проблема уходит корнями в совокупную систему представленной семьи. Однако фокус в расстановке направлен на отдельного клиента – как и в шаманском ритуале исцеления. Чтобы направлять развитие расстановки и закреплять все движения относительно центра, необходима потребность клиента в исцелении.

Если взять два последних различия, то системную работу можно отнести к психотерапии. Доступ к семейной расстановке достаточно прост. Если кто-то хочет сделать расстановку, он может просто разузнать, какие проводятся семинары, выбрать тот, на который он хотел бы пойти, и, записавшись, заплатить определенную сумму денег. Больше никакой подготовки здесь не требуется.

Помимо вышеперечисленных, у расстановок есть еще некоторые признаки, которые не были названы при сравнении шаманизма с психотерапией и которые можно отнести к шаманским. Так, семейная расстановка и шаманские ритуалы схожи в отношении духов-помощников. По моему собственному опыту, на расстановках иногда присутствуют духи-помощники, в первую очередь, души умерших людей. Я не имею в виду ситуации, когда заместители представляют в расстановке умерших членов семьи. В моем восприятии я чаще видел в пространстве, где проводилась расстановка, невоплощенную душу умершего человека. Иногда эти мертвые стоят посреди расстановки, а иногда – только с краю.

В психотерапии мертвые, вероятно, присутствуют реже, поскольку в этом виде терапии с ними не работают напрямую, и поэтому они не чувствуют такого притяжения. В обычной психотерапии клиент может озвучивать темы, связанные с умершими, он может работать со своими внутренними образами умерших и прорабатывать свое горе и свою злость. Но никто не исходит из того, что сами мертвые в той или иной форме присутствуют на терапии.

В семейных же расстановках, где регулярно работают с мертвыми, они иногда спонтанно появляются. Я хотел бы только упомянуть здесь этот феномен, в других главах я еще буду возвращаться к присутствию мертвых на расстановках.

В ритуалы и расстановки могут приглашаться не только души умерших, но и другие духи. В системной работе заместители иногда олицетворяют абстрактные силы. Если речь идет о «будущем возлюбленном» или «неизвестной жертве», то такие абстракции еще можно себе представить, поскольку они остаются в рамках очень понятных человеческих измерений. А как же тогда с заместителями, которые воплощают, к примеру, смерть, рак, бедность, Францию, будущее или иудаизм? Эти аспекты, как и многие другие, тоже могут быть представлены в расстановках.

Согласно шаманской традиции, все, что знакомо нам, людям, существует как в физическом мире, так и в мире духов. Следовательно, у всех растений, животных, камней и рек тоже есть души или их, как и множество других абстрактных сил и понятий, тоже сопровождают духи. Когда такое понятие или концепция представляется в расстановке, эту силу уже нельзя рассматривать как абстракцию. Она обретает лицо, имя, теплое тело и глаза, в которые можно посмотреть. Заместитель воспринимает суть этой абстракции в своих мыслях, чувствах и телесных ощущениях. Она перестает быть символом. Абстрактное превращается в конкретный опыт.

Мне довелось в нескольких системных расстановках замещать смерть, и в некоторых случаях этот опыт был очень физическим и очень интенсивным. Однажды я как заместитель смерти обнял в расстановке мужчину, у которого была последняя стадия болезни и он готовился к смерти. Он ответил на мои приглашающе раскрытые объятья и стал медленно двигаться в мою сторону, чтобы в конечном итоге позволить мне себя обнять. Мы оба двигались как в рапиде. В тот момент, когда он принял мое невысказанное приглашение и отдал себя в мои руки, я испытал необыкновенную интимность. Мощная, но в то же время очень нежная волна энергии прокатилась от него ко мне, и мы слились воедино. Я буквально не воспринимал никакой границы между нами. Замещая смерть, я ощущал себя как безграничную энергию и удивительным образом чувствовал себя более телесным и живым, чем когда-либо прежде. Никогда – ни до, ни после этой расстановки – мне не довелось снова испытать это ощущение. Похоже, это было возможно только в качестве заместителя смерти.

Другие заместители, воплощавшие в расстановках архаичные силы, тоже рассказывали об аналогичных сильных и очень детальных переживаниях. Таким образом, расстановки подтверждают то, что утверждается в шаманской традиции: абстракции могут проявлять себя как живые сущности. Тогда в расстановках заместители становятся для них «принимающей стороной», а их тело и дух служат им временным телом и духом.

Использованию языка в расстановках, так же как использованию языка в шаманском контексте, присуща некоторая архаичность. Вместо обычного разговора в шаманской практике звучат молитвы и призывания. Иногда шаман прибегает к шуткам, чтобы с помощью смеха снять у присутствующих напряжение, вызванное длительной концентрацией. Затем снова продолжаются молитвы. Некоторые шаманские традиции даже используют во время церемоний особый язык, который называется «языком шаманов».

В расстановках заместители тоже используют язык иначе, чем в обычной, повседневной жизни. Целительные движения, которые задает ведущий, усиливаются при помощи предлагаемых им фраз. Это не те фразы, которые мы используем для рассказа историй. Они совсем иного рода. В отличие от обычных, им присуще качество вневременности и архаичности.

Приведу несколько примеров. Отец, который не мог принять своего ребенка, открывает глаза и повторяет предложенную ведущим фразу: «Теперь я вижу тебя как моего ребенка». Мужчина, который причинил какое-то зло одному из своих братьев и теперь вдруг ясно видит последствия своего поступка, говорит: «Теперь я вижу твою боль». Умирающая женщина может, наконец, прекратить внутреннюю борьбу и принять свою участь. Она говорит смерти: «Я соглашаюсь».

Когда в расстановке произносятся такие фразы, они могут иметь невероятно сильное эмоциональное и духовное воздействие и до глубины души трогать всех присутствующих. Так и простые молитвы во время шаманского ритуала порой, кажется, создают в воздухе электрическое напряжение и могут тронуть сердца всех участников. Как в шаманизме, так и в семейной расстановке язык используется не для того, чтобы объяснять, но для того, чтобы исцелять.

Присутствие душ умерших, воплощение абстрактных сил и архаичное использование языка – это качества, общие для шаманских ритуалов и расстановок. Однако наряду с этими общими признаками, между традиционным шаманизмом и семейной расстановкой можно обнаружить и некоторые коренные различия.

Очевидное различие между этими практиками заключается в том, что в шаманской традиции до и после контакта с духами-помощниками нужно проходить очищение, особенно когда речь идет о душах умерших. Во время ритуала всех присутствующих окуривают имеющим очищающий эффект дымом от горящей смеси трав, опрыскивают водой, обмахивают перьями или подвергают духовному очищению каким-то иным способом. Такой вид очищения – стандартная процедура. В первую очередь, очищение необходимо, чтобы освободить свой дух и энергию от повседневных забот. После очищения проще общаться с духами-помощниками, а также уменьшается вероятность неправильной интерпретации их посланий.

Помимо этой практической пользы, нужно учитывать и тот факт, что духи-помощники родом из другого мира. Когда они приходят в ритуал или расстановку, люди могут бессознательно вобрать в себя что-то из того, что те приносят с собой. Как гость, войдя в дом, может запачкать грязной обувью половик, так и духи могут невольно принести с собой что-то нежелательное. Поэтому, когда призываются духи-помощники, духовное очищение представляет собой здоровую меру по защите и гигиене.

Духовное очищение выполняет и определенную психологическую функцию. После контакта с духами-помощниками рекомендуется сознательно с ними расстаться. Если после церемонии люди не направят снова все свое внимание на физический мир, то духи-помощники могут еще долго оказывать на них влияние.

В системной работе ни до, ни после расстановки не используется никаких техник очищения. Процессу разделения заместителя с человеком или энергией, которую он представлял, в целом уделяется мало внимания. Обычно в конце расстановки ведущий приглашает заместителей выйти из ролей – и это все.

Следующее фундаментальное различие между шаманскими ритуалами и семейными расстановками относится к практической конфигурации пространства. Шаманские ритуалы базируются на известном и статичном плане, который проецируется в пространство посредством установки различных алтарей.

В расстановке расположение в пространстве не статично, а динамично. Клиент ставит заместителей так, как это правильно по его ощущениям. Если во время расстановки заместителей он сосредоточен и собран, то все позиции, которые он для них выбирает, хороши. Затем ведущий осматривает поле с намерением его гармонизировать. При этом он может ориентироваться на некоторые известные принципы, которые были сформулированы в ходе развития расстановочной работы.

Так, он может вспомнить о том, что заместители братьев и сестер обычно чувствуют себя лучше всего, когда их ставят в порядке их появления на свет: сначала идет старший ребенок, затем, слева от него, второй, слева от второго третий и, наконец, слева от третьего младший. При том что некоторые порядки взаимного расположения людей, находящихся в тех или иных отношениях друг с другом, известны, в целом расстановка всегда представляет собой динамичное поле, которое находится в движении.

В шаманском ритуале такой свободы не существует, поскольку он базируется на фиксированной структуре. Например, четыре стороны света являются четырьмя якорями, которые связаны с определенными силами. Они всегда находятся в одной и той же позиции и не могут менять свое положение по отношению друг к другу. Восток всегда остается на востоке и никогда не окажется на севере, юге или западе. Верхний мир находится наверху, а нижний – под ним. Перемещаться они не могут. Шаманские ритуалы составляются с помощью старого плана, менять который нельзя.

Сравнивая шаманизм и системную работу, следует назвать еще две важные темы. Но, поскольку они заслуживают более полного описания, каждую из них мы рассмотрим в отдельной главе. В главе 4 я исследую метод помощи другому путем взятия на себя его страданий, что практикуется как в шаманских ритуалах, так и в семейной расстановке. А в главе 5 речь пойдет о силе предков.

Глава 4. Брать на себя страдания других

Когда человек болен или у него серьезные проблемы, шаман проверяет, можно ли предложить ему духовную помощь. Если да, то проводится церемония. Часто шаман предоставляет исцеление духам-помощникам, но может быть и так, что он проводит его сам с помощью духовной технологии или науки своей традиции. В зависимости от ситуации могут применяться разные методы исцеления: при помощи одних техник шаман может убирать определенные болезни, другие применяются для гармонизации текущих в теле клиента энергий, третьи позволяют придать клиенту сил, что оказывает позитивное воздействие на его тело и дух.

Согласно шаманской традиции, помочь находящемуся в беде человеку может не только шаман. Другие люди тоже могут разными способами оказывать ему духовную поддержку. Одним из особых видов духовной помощи, оказать которую может каждый, является участие в ритуалах, где можно взять на себя физические страдания другого человека. Если сознательно взять на себя страдания и потом посвятить это здоровью другого, это может дать мощный импульс к его исцелению. Такой вид ритуалов, где люди берут на себя чужие страдания, был развит во всех шаманских традициях. Наиболее известны и очень подробно описаны ритуалы индейских культур, например церемония пейота, Танец Солнца и парна́я церемония (индейская баня).

Церемония пейота, или «встреча», организуется в том случае, если человеку нужно получить от сил мира духов исцеление. Нуждающийся в помощи человек должен взять расходы по встрече на себя. Конкретно это означает, что он вместе со своей семьей и близкими друзьями обеспечивает всю практическую подготовку. За некоторое время до церемонии распространяется известие о том, что она будет проводиться и люди приглашаются принять в ней участие. Проводящий церемонию шаман вместе с другими участниками поет и молится от заката до рассвета. Зимой это может продолжаться по четырнадцать-пятнадцать часов.

Начинают церемонию с наступлением темноты. Это считается выражением готовности участников войти во тьму, являющуюся результатом страданий того, кому нужна помощь. Во время церемонии участники всю ночь сидят на одном месте, поют, молятся и символически перемещаются от момента наступления темноты, который означает появление проблемы, к моменту, когда начинает светать, когда наступает облегчение и происходит исцеление. После того как участники вошли в типи, где проводится церемония, они уже не покидают свое место до ее завершения. Каждый участник – свидетель страданий того, кто попросил о церемонии, и каждый символически страдает вместе с ним, пока непрерывно произносятся молитвы об исцелении и решении проблемы. Все участники жуют небольшую порцию измельченного в порошок пейота, а их песни и молитвы сливаются тем временем воедино.

Пейот – это кактус, известный своим расширяющим сознание действием. Это вещество принимают не для того, чтобы «поймать кайф», а как вспомогательное средство, чтобы достичь состояния духовного единства, объединить намерения и таким образом создать больше силы. Пейот известен как очень мощный дух-целитель, и этот дух позволяет объединить индивидуальные молитвы участников. Участники церемонии сидят и поют, а само исцеление предоставляется духу пейота. Когда линейное восприятие времени постепенно пропадает, ночь, которая обычно воспринимается как определенный период времени, становится путем из темноты к свету, от страданий к здоровью. Благодаря молитвам и песнопениям путь духовно очищается и становится яснее. В ритуале пейота страдание за другого носит неявный и даже символический характер.

В отношении масштаба добровольных физических страданий Танец Солнца, наверное, оставляет далеко позади все остальные ритуалы, где речь идет о страданиях за других. Четыре дня участники вместе танцуют вокруг столба, олицетворяющего Древо Жизни, и непрестанно молятся о здоровье и исцелении для своего сообщества. В течение этих дней и ночей никто из танцоров не принимает пищи, а большинство даже ничего не пьет. В обычных обстоятельствах это могло бы привести к серьезным повреждениям почек или других внутренних органов. А здесь танцоры не только ничего не пьют, но еще и теряют очень много жидкости из-за участия в проводящихся один-два раза в день парных церемониях, и тем не менее на момент завершения Танца они находятся в хорошем состоянии здоровья.

На четвертый день кожа на груди танцующих прокалывается двумя крюками, которые с другого конца кожаными ремнями привязаны к Древу Жизни. Во время Танца танцоры отступают от Древа Жизни и крюки разрывают им кожу. По завершении Танца множество людей приходит к месту проведения ритуала и выстраивается в ряд, чтобы дать танцорам до себя дотронуться. Через танцоров, которые к этому моменту находятся в совершенно другом состоянии сознания, их общине передается большая целительная сила. Благодаря их добровольно взятым на себя предельным страданиям исцеление получает все сообщество.

Во многих, а может быть, даже во всех духовных практиках частью дисциплины являются такие методы, как пост и другие виды воздержания. По интенсивности они могут варьировать от мягких и символических действий до экстремальных и даже опасных для жизни практик. В духовном или религиозном контексте физические страдания воспринимаются как очищение и исправление. Возможно, этому есть одно очень простое объяснение не духовного, а скорее психологического свойства. Когда ребенок растет, он должен научиться различать «хорошо» и «плохо». Когда он ведет себя плохо, он нарушает правила, он виноват и получает наказание. После того как наказание понесено, равновесие оказывается восстановлено и ребенок может снова чувствовать себя свободным.

Обобщая, можно сказать, что наказание приравнивается к избавлению от вины. А избавление от вины возможно только путем наказания. Этот глубокий психологический паттерн является частью психики каждого человека. Вероятно, в этом заключается основная причина того, что страдания и самоистязания воспринимаются как очищение и приносят удовлетворение в особенности людям с хронически негативным представлением о себе, поскольку они оценивают свои «низменные» побуждения как «плохие». Эти возникающие в раннем детстве механизмы могли оказать определенное влияние и на шаманские ритуалы.

Однако в том, что касается ритуалов, описанных выше, за этим должно стоять нечто большее, чем только этот механизм. Взять на себя страдания, чтобы избавиться от личного чувства вины, и взять на себя страдания, чтобы помочь другому, как это происходит в шаманских ритуалах, – две очень разные вещи. У участника шаманского ритуала нет мотива собственного избавления. Он страдает лишь потому, что исцеление нужно другому. Члены сообщества добровольно принимают участие в ритуале, чтобы вместе понести судьбу одного из них и тем самым придать ему сил.

Парна́я церемония – один из самых известных и доступных ритуалов, в которых люди могут брать на себя страдания тех, кто нуждается в помощи. Индейская баня представляет собой маленький круглый купол, который выглядит как полусфера, плоской стороной лежащая на земле. Как правило, она имеет от двух с половиной до трех метров в диаметре и примерно полтора метра в высоту. Каркас делается из согнутых и связанных ветвей ивы. Такая баня может прослужить несколько лет. Во время церемонии каркас накрывается несколькими слоями покрывал, так что внутри становится абсолютно темно. Участники заходит в парну́ю либо обнаженными, либо в одних коротких, тонких штанах из хлопка или платьях.

Перед началом самой церемонии, когда вход тоже будет закрыт покрывалами, в баню вносят раскаленные докрасна камни и кладут в углубление в центре. Во время церемонии, которая может длиться два часа и дольше, дверь обычно открывают три раза, что в каждом случае означает завершение определенной ее части. Каждая часть посвящена конкретному духу-помощнику или аспекту процесса очищения и исцеления. Всякий раз, когда открывается дверь, в баню вносятся дополнительные горячие камни. Участники примерно два часа сидят в темноте, невыносимой жаре и пару́ и вместе молятся об общем благе. По ходу развития церемонии становится все жарче и люди молятся все громче и интенсивнее.

Парна́я церемония, которая проводится для исцеления конкретного человека, обычно бывает особенно жаркой. Тогда все участники вместе молятся и под руководством знахаря или шамана просят о помощи для этого человека. Часто к концу ритуала многие его участники настолько обессилены, что уже не могут сидеть прямо, и для последней части церемонии им приходится ложиться на пол. Но несмотря на это, молитвы продолжаются до тех пор, пока знахарь, шаман или ведущий не подаст знак, что работа сделана.

В первой стадии ритуализированного, взятого на себя страдания, боль и неприятные ощущения постоянно усиливаются, вследствие чего пробуждается разум. Мышление становится острым и направленным, все внимание переносится в «здесь и сейчас». Через некоторое время, когда страдания становятся по-настоящему интенсивными, наступает трудный момент, когда нужно выбрать одно из двух: либо идентифицироваться с острыми неприятными ощущениями, либо направить внимание внутрь, на душу.

В первом случае ритуал превращается в пытку, мысли путаются и человек начинает ассоциировать себя со страданием, поскольку разумом управляют боль и стресс. Если же человек выбирает второе, то его ум по-прежнему сохраняет ясность и даже становится еще острей, а контроль за ситуацией берет на себя душа. Это состояние нельзя путать с диссоциацией, поскольку сознание тела все это время сохраняется. И страдание остается таким же болезненно реальным. Однако разум сосредоточен на молитвах, которые с течением церемонии становятся все интенсивней. Во время большинства ритуалов непрерывно продолжается пение и звучит бубен, благодаря чему достигается определенное трансовое состояние, которое позволяет участникам достаточно легко удерживать направленность внимания.

Результаты ритуалов, в которых можно взять на себя страдания другого человека, бывают очень разными. Иногда эффект может быть впечатляющим, а иногда не происходит вообще ничего. Некоторое время назад я провел несколько церемоний очищения для одной группы. На второй день у нас была парна́я церемония, посвященная исцелению. Все участники молились за кого-то, кому требовалось исцеление, например за кого-то из членов семьи или хороших друзей. Построившая баню хозяйка церемонии участвовала в ней ради своей дочери и бывшего мужа, которые вот уже несколько лет не общались между собой. В молитвах она очень старалась не вставать ни на чью сторону. Она просила о возможности открыться, чтобы они снова могли друг с другом говорить и чтобы трудности из прошлого могли разрешиться. После церемонии у нас была общая трапеза в саду и вдруг зазвонил телефон. Это была дочь хозяйки. Она позвонила матери, чтобы сообщить, что только что договорилась о встрече со своим отцом. Она ничего не знала о церемонии или молитвах матери. Но именно в тот момент, когда мы вышли из бани, она почувствовала внутреннюю решимость и силу, которые позволили ей спустя долгое время снова позвонить отцу.

Некоторые факторы, определяющие результаты ритуала исцеления, остаются недоступными для понимания на уровне сознания. Болезни и страдания могут служить некой скрытой цели, часто они являются результатом длительного и комплексного процесса. Мы, люди, можем при помощи молитвы выражать желание исцеления, но приказывать мы не можем. Молитвы – это просто как стук в дверь. Мы просим о внимании духовных сил, которые, возможно, способны нам помочь. Мы не попрошайничаем, мы обращаемся к духам-помощникам с нашим представлением о здоровом состоянии и просим их о поддержке, чтобы это состояние могло стать реальностью.

После шаманской церемонии исцеления лучше не задавать никаких дополнительных вопросов и просто оставить все, как есть. Теперь проблемы клиента в руках некой большей силы. Люди сделали все, что могли, сделать больше они не могут. По окончании церемонии все, в том числе клиент, должны отпустить ситуацию и расслабиться. Если исцеление произойдет – очень хорошо. Если нет – это тоже надо принять.

Помимо этого, есть еще некоторые факторы, оказывающие заметное влияние на результат ритуалов страданий, которые мы можем назвать и понять. Например, важно, чтобы клиент хотел исцеления. Человек, который сознательно или бессознательно не хочет меняться, сделает все, чтобы остаться в прежнем состоянии, какую бы помощь ему ни предлагали.

В отношении добровольцев, которые берут страдания на себя, есть два аспекта, имеющих непосредственное влияние на результат. Во-первых, это причины, мотивирующие человека понести чужие страдания. Во-вторых, это способность отдавать себе отчет в том, что тот, кто нуждается в помощи, и сам доброволец – это два разных человека, каждый из которых живет своей жизнью. Иногда складывается впечатление, что различить эти два аспекта не так просто, но, если рассмотреть их подробнее, разница станет очевидна.

Люди по разным причинам берут на себя чужие страдания. Если человек действительно беспокоится о другом и желает ему самого лучшего, то ритуал, в котором присутствует аспект страдания, может использоваться как очень мощная поддержка, пока оба четко сознают, что в дальнейшем каждый из них должен будет жить своей жизнью. В такой ситуации шаг взятия на себя страданий другого совершается с полным осознанием происходящего и в полную силу, но без каких-либо притязаний. Однако может случиться и так, что человек хочет принять участие в церемонии, поскольку не может видеть страданий того, кого он любит. Собственное здоровье и собственное счастье он воспринимает как бремя, и возможность понести страдания другого стала бы для него облегчением. Только вот страдания, за которыми стоит такой мотив, едва ли что-то дадут. Они похожи на бегство и не могут придать ритуалу истинную силу. Страдания могут дать энергию для исцеления, только если это делается из позиции силы, а не слабости.

В первом случае доброволец сознательно видит себя самостоятельной личностью и стоит рядом с нуждающимся в помощи человеком. Он не пытается занять его место, но хочет быть рядом с ним, чтобы таким образом дать ему поддержку. Он хочет помочь другому нести его бремя. Но когда ритуал закончен, он снова обращается к собственной жизни и своим обязанностям. Во втором случае человек, берущий на себя страдания другого, идентифицируется с позицией того, кто нуждается в помощи. Удивительным образом он делает чужие страдания своими. Если посмотреть на это с другой точки зрения, то можно сказать, что он выталкивает другого с его законного места. Он отказывает больному в его собственной судьбе, как бы тяжела они ни была. Так они оба теряют свою индивидуальную силу, и из-за этого слияния ситуация становится неясной. Если человек действует из места силы, то благодаря добровольному страданию сила может быть перенесена на клиента. Но если в основе его действий переплетение и бегство, то добровольное страдание лишает его силы.

В западной цивилизации мало или совсем нет целенаправленных ритуалов, в которых люди страдали бы за других, но бессознательно многие все же это делают. Как правило, это приводит только к еще большему хаосу и болезням, а не к исцелению. Недавно я работал с женщиной, дочь которой зарабатывала на жизнь проституцией. Мать тоже долгое время была проституткой и теперь хотела помочь дочери уйти от тяжелой жизни, которую сама она оставила в прошлом. Больше всего мать мучилась из-за того, что никак не могла достучаться до дочери. Она делала все, чтобы сблизиться с ней, но чем больше она пыталась, тем больше дочь ее отталкивала.

Это был классический пример того, как люди бессознательно берут на себя страдания, чтобы помочь другому: сначала мать была проституткой и ненавидела это. Она не хотела, чтобы ее дочь испытала все те проблемы, с которыми пришлось столкнуться ей самой. Дочь, которая хотела быть рядом с матерью и помочь ей, чувствовала, что та держалась от нее на определенной дистанции, и воспринимала это как отвержение. Тогда дочь бессознательно взяла на себя роль проститутки, поскольку для нее это была единственная возможность чувствовать свою близость с матерью. В то время, когда дочь начала заниматься проституцией, мать как раз направила свою жизнь в новое русло и теперь, к своему ужасу, была вынуждена наблюдать, что стало с ее дочерью. Они поменялись ролями. Теперь мать хотела помочь дочери.

Поскольку дочь отвергала все попытки сближения, мать бессознательно была на грани того, чтобы от отчаяния снова вернуться к проституции, – в ту исходную точку, где она была еще не так давно, – только потому, что хотела быть рядом с дочерью и надеялась таким образом ей помочь. Поскольку ради сближения с дочерью мать могла вернуться к проституции, от которой она отошла, теперь дочь с силой отталкивала мать, чтобы ее защитить.

Границы между жизнями обеих все больше стирались, а динамика взятия на себя чужого страдания совершенно не осознавалась. Я предложил матери простой ритуал. Ей нужно было представить себе, что дочь стоит перед ней и она обращается к ее душе. Я пригласил ее из глубины ее собственной души сказать: «Я покончила с этим, я ушла с этого места. Ты тоже можешь уйти. Ты теперь свободна, тебе больше не нужно делать это ради меня».

Некоторое время спустя мать рассказала мне, что через три дня после этого простого ритуала дочь приняла решение покончить с проституцией и направить свою жизнь в иное русло. В этом случае было достаточно глубокого базисного вмешательства, чтобы прервать паттерн бессознательного разделенного страдания.

Брать на себя чужие страдания нездоро́во, если это происходит из бессознательных побуждений. Если же это делается с полным сознанием и в определенных, ясных рамках, это может очень помочь. Тогда страдание подобно спасению утопающего. Это можно представить себе как расчистку дороги – необходимую, чтобы освободить застрявшего на ней человека. Когда кто-то тонет, другой без раздумий бросается в воду и вытаскивает его. То есть спасающий должен сам прыгнуть в воду и вымокнуть, иначе утопающего не спасти. Только потом, когда ситуация успокоится, можно начать учить его плавать. Учить плавать утопающего, когда он в панике или едва может дышать, очевидным образом не имеет смысла.

То же самое с человеком, переживающим серьезные проблемы: до него трудно достучаться, поскольку он идентифицирует себя со страданиями и болью. Чтобы добраться до того, кто страдает, можно взять страдание на себя. Тогда ты станешь рядом с этим другим. Во время ритуала, благодаря, например, постоянной молитве, сохраняется ясный ум, так что идентификации с чувственным переживанием страдания не происходит. Ясность ума оказывает воздействие на другого, вследствие чего его идентификация со страданием становится несколько слабее. В конце ритуала человек снова покидает место страдания, и другой благодаря установленной связи тоже может оттуда уйти.

Как я описывал в предыдущих главах, многие виды шаманских исцелений становятся возможны благодаря изменениям позиций людей и сил в духовном пространстве. Это можно наблюдать и в только что приведенном примере: один человек страдает, другой символически стоит рядом с ним – они связаны друг с другом и объединены в страдании. Когда доброволец уходит, у того, кто изначально страдал, тоже есть шанс покинуть место страдания.

Страдание за другого при аналогичной динамике также можно метафорически сравнить с расчисткой дороги. Иногда человек не может перешагнуть через препятствие у себя на пути, просто потому что у него не хватает на это сил. Пока он стоит перед этими трудностями, он не может двигаться или развиваться. А главное, пока он там стоит, он не может развить в себе новую силу. В тот момент, когда к его безнадежным стараниям убрать с дороги препятствие присоединяется другой, они объединяют свои силы, и тогда у них может получиться сообща устранить помеху и освободить дорогу. Тогда тот, кто застрял, может снова двигаться вперед и, если повезет, собраться с новыми силами и найти новые возможности.

Описанная выше ситуация, когда дочь месяцы спустя нашла в себе силы позвонить отцу, после того как мать пострадала за них обоих в бане, представляет собой хороший пример того, как человек может убрать препятствие с пути за другого, того, кто сам по себе для этого слишком слаб. Мать соединилась со страданием дочери и с помощью молитв привнесла дополнительную силу. Дочь смогла принять предложенную ей силу и благодаря этому преодолеть препятствие. Кроме того, этот пример показывает, что такой вид помощи – это лишь возможность для исцеления или решения проблемы. Даже если путь будет свободен, от дочери зависит, поступит ли она мудро, избежав повторения старых ошибок, или нет.

Существуют и такие ритуалы исцеления, где люди страдают за других, но к ним нельзя применить ни одну из обеих метафор: ни вытаскивание из проблем, ни расчистку пути. В этих ритуалах исцеление – результат непосредственного вмешательства духов-помощников. В таком случае, как правило, невозможно сказать, какая динамика способствовала процессу исцеления.

Недавно я проводил церемонию исцеления. Одна женщина участвовала в ней ради своего брата, который уже много лет мучался от болезненной экземы на руках. Через несколько дней после церемонии его руки полностью очистились. Что конкретно стало причиной исцеления, остается тайной.

С шаманской точки зрения можно сказать, что симптомы и, может быть, даже саму болезнь убрали духи-помощники. Иногда духи-помощники сообщают шаману, как они проделывают такие трюки, что позволяет ему многому научиться. На самом деле большинство шаманских техник исцеления изначально исходит от духов-помощников, которые передали шаманам своп знания.

В семейной расстановке заместители часто самым непосредственным образом берут на себя страдания других людей. Например, если кто-то никогда не был способен выразить свое горе, то стоящий на его месте заместитель может горько плакать и испытывать за него вызванную этим горем боль. Любое проживаемое заместителем внутреннее изменение – это шаг, который он делает за другого. Поскольку заместитель, как правило, не знает человека, которого замещает, опасность того, что он берет на себя страдания в силу переплетения, очень мала.

Кроме того, заместителей выбирает другой человек. Они не сами решают замещать в расстановке того или иного человека. В расстановке заместитель берет страдания на себя, а потом снова выходит из роли в свою собственную жизнь, тем самым возвращая ответственность тому, кого он замещал. Хотя по форме семейная расстановка очевидным образом отличается от шаманского исцеления. В заключение можно сказать, что в отношении страдания за другого с целью его исцеления в основе семейной расстановки и старых шаманских ритуалов лежат одни и те же духовные принципы.

Глава 5. Сила предков

В системной работе большое значение имеет сила, которую предки могут передавать следующим поколениям. Сила предков придает жизни направление и цель и дает потомкам возможность принимать и выносить тяжелые жизненные ситуации. Многие духовные традиции учат, что живые могут принимать силу предков, предоставляя им постоянное место в своем доме или своем сердце. У представителей многих культур в домах можно найти небольшие алтари, на которых несколько объектов олицетворяют прежние поколения. В определенные моменты времени на этих алтарях духам предков в качестве жертвенных даров предлагаются благовония, кушанья или напитки.

В некоторых сибирских племенах в домах у людей имелись коробочки или маленькие ящички с предками в форме крошечных кукол. Когда в дом приходил гость, первым делом он спрашивал: «Старики дома?» Тогда предков доставали из ящичка и приветствовали, капая на каждую куколку каплю водки. Только после этого семья и гости сами садились за стол. При этом в большинстве шаманских традиций предками считалось не только предыдущее поколение семьи. Но прежде чем представить шаманскую концепцию предков, я хотел бы несколько подробнее рассказать о стихии огня.

В шаманской картине мира огонь часто считается первой и изначальной, дарующей жизнь силой. Любой огонь, в том числе внутренний, который поддерживает тепло нашего тела, представляет собой часть огня Творения, той изначальной силы, из которой возникает все сущее. Пока человек жив, его физическое тело согревается внутренним огнем. Когда человек умирает, не только прекращается его дыхание, но также постепенно снижается его температура и тело становится холодным. Его внутренний огонь гаснет или, лучше сказать, уходит вместе с покинувшей тело душой.

Во многих шаманских, а также буддийских культурах переставшего дышать человека на некоторое время – часто на часы – оставляют в покое и не трогают, пока он совершенно не остынет. Только тогда можно сказать, что физический процесс умирания совершился. Сегодня уже и медицинская наука подтверждает, что смерть не следует непосредственно за остановкой дыхания, поскольку после нее в течение еще какого-то времени (до нескольких часов) приборы могут фиксировать излучаемые мозгом электромагнитные волны. Неясно, что конкретно означает это наблюдение, однако можно точно сказать, что после последнего вздоха человеческий мозг еще несколько часов сохраняет свою активность.

Важнейшее знание об огне говорит о двух основополагающих его аспектах. Один аспект – это пламя, другой – тепло. Пламя – это та часть огня, которая трансформирует, позволяет одному возникнуть из другого. Аспект пламени обладает силой, которая дает возможность знахарям или шаманам осуществлять определенные виды исцеления. Так, при помощи пламени некоторые традиционные шаманские целители могут заставить сломанные кости срастись за несколько дней, а не недель. Если знаешь, как использовать пламя, можно за короткое время изменить и трансформировать физическую материю тела.

Второй аспект огня, тепло, имеет другое качество. Тепло можно рассматривать как чистую силу, которая стремится в любую форму, способную его воспринять. В шаманских практиках исцеления тепло используется не для того, чтобы что-то трансформировать, а чтобы, например, укрепить иммунную систему и другие саморегулирующиеся свойства тела и психики.

В традиционном шаманизме использование пламени для трансформации относится к компетенции квалифицированных знахарей или шаманов. Его использование дилетантами считается опасным. Природа пламени – сжигать всякую нечистоту, если человек ею затронут. Но кто действительно способен вынести голую правду? Для этого требуется мужество. Если встретиться с правдой неподготовленным, это может буквально свести с ума. Когда человека касается пламя, вся нечистота выходит наружу и с этим нужно так или иначе справляться.

А вот тепло как второй аспект огня может использовать каждый, поскольку его можно почувствовать, его легче понять и им проще управлять. Равнозначное силе тепло приветствуется и поглощается каждым. Но если кто-то подвергается его воздействию слишком долго, это тоже может быть опасно. Когда тепла слишком много, от этого страдают тело и дух. Совместные молитвы в церемониях очищения, например парно́й, которую я уже описал в главе 4, позволяют настроиться на тепло и принять силу, которую оно с собой несет.

Во время церемонии в индейской бане тепло может превратиться в жару и быть очень сильным. Очевидным, явным результатом этого становится детоксикация вследствие потения. Однако основная цель церемонии – стать сильным путем принятия тепла, жизненной силы, которую излучают раскаленные камни. Принимать участие в церемонии – пусть в течение всего нескольких минут – могут даже младенцы и очень пожилые люди. Если кто-то болен или нуждается в силе, то для него организуется парна́я церемония.

В индейских резервациях в США проводятся особые банные церемонии для людей, страдающих алкогольной или наркотической зависимостью. Многие алкоголики или наркоманы искренне хотят покончить со своей зависимостью, но им недостает сил для решающего шага. В шаманском мышлении, когда человек не справляется с жизнью, это рассматривается скорее как нехватка сил, чем как недостаток материальных или психологических средств. Знахари или шаманы приглашают зависимых вместе молиться в бане. Огонь и тепло, которое излучают разогретые камни, добавляют молитвам силы.

Здесь мы сталкиваемся с одним важным шаманским принципом: встретившись с силой, лучше всего молиться. В ином случае высвободившаяся сила уходит в привычные паттерны мышления, и в результате тот, кто и так погряз в проблемах, может запутаться в них еще больше. Нельзя встретиться с силой и сделать вид, что ничего особенного не происходит, – это может привести к болезням или слабости. Это звучит как парадокс, но слабость тоже может стать очень сильной. Духовная сила сама по себе слепа. Это просто энергия, которая может усиливать и то и другое: как здоровье, так и болезнь. Поэтому направлять ее нужно осторожно. И оказалось, что для этой цели очень хорошо подходят молитвы.

Я мог бы еще долго рассказывать про значение огня и его применение в шаманизме, однако в этой главе речь идет о предках. Поэтому здесь будет достаточно сказать, что одна из основ традиционного шаманизма – это искусство управляться с огнем во всех его проявлениях.

Основополагающее разделение огня на два отдельных качества так просто и очевидно, что многие упускают его из вида. И все же оно имеет ключевое значение, если подумать о том, что в шаманской традиции огонь представляет собой подлинную силу жизни, вещество самого Творения, и тем самым он напрямую связан с нашими предками. Наши предки – часть творческой жизненной силы, поскольку они создали нас. Они в буквальном смысле слова подарили нам жизнь. Поскольку наши предки, по сути, наши творцы, они тоже являются частью изначальной жизненной силы, частью огня жизни. И так же как на два аспекта можно разделить огонь, на две группы можно разделить и наших предков.

Аспект пламени жизни создает и формирует нас, а аспект тепла придает нам сил. Следовательно, так же нас создают и придают нам сил наши предки. Те, кто нас формирует, – это наши родители, бабушки и дедушки или другие люди, воспитывавшие нас в детстве. Они воплощают собой аспект пламени созидательного огня. Они создают наше физическое тело и направляют развитие нашей личности. Они обучают нас нашему языку, а также сознательно и бессознательно передают нам эмоциональные и этические структуры.

Другие наши предки, которых мы никогда не знали лично, но с которыми мы связаны на бессознательном уровне, тоже образуют часть пламени. Они тоже влияют на наши чувства, нашу внутреннюю мотивацию и предпочтения по отношению к другим. Личность и физическое тело, которые были созданы при помощи пламени, образуют носитель для силы.

Сама же сила, аспект тепла изначального огня, передается через предков, которые не имеют прямого отношения к нашему формированию. Зачастую это предки, жившие как минимум за три поколения до нас. Чистую силу дают в основном те предки, которые не имели непосредственного влияния на нашу жизнь. Поэтому можно сказать, что подлинная форма личности и сила, которую личность может нести, – это две разные вещи. Две группы предков представляют собой отдельные силы, которые либо гармонично «сотрудничают» друг с другом, либо нет. То, что нас формирует, необязательно должно наделять нас силой, а то, что придает нам сил, может иметь небольшое отношение к нашему формированию.

В традиционном шаманизме сила имеет большое значение для людей. Сила считается лекарством от недугов, болезней или проблем почти любого рода. Как в системной работе бессознательные переплетения считаются корнем многих проблем и люди пытаются выйти из них, чтобы выздороветь, так в шаманском подходе, когда человек плохо себя чувствует, ищется сила. Испытывая трудности, люди пытаются найти новые источники силы, чтобы снова окрепнуть. Когда они сильны, они чувствуют себя хорошо.

Такая ориентированность на силу – одна из причин того, что в традиционном шаманизме мало ритуалов и структур для решения проблем, возникших в результате системных переплетений. В поисках силы переплетения часто оставляются без внимания. Эту стратегию можно обнаружить во всех шаманских культурах. И это понятно, если подумать об изначально кочевом образе жизни шаманских народов. Все члены семьи кочевников полностью зависели друг от друга. Отдельные ее члены могли выжить только благодаря хорошему сотрудничеству всех в качестве функционирующего целого. В такой маленькой и закрытой системе прямая конфронтация просто означала бы слишком большую угрозу для выживания большей единицы, поэтому ее избегали при любых обстоятельствах. В особенности это касается зимних месяцев, когда все на много дней, недель или даже месяцев оставались вместе в своих жилищах.

В кочевых шаманских культурах имелось множество видов социальных правил, целью которых было избежать конфронтации, которая на наш взгляд – в экстремальных условиях, когда люди живут так тесно, – была бы неизбежна. Так, традиция предписывает, кому из членов семьи никогда нельзя напрямую обращаться к какому-то другому ее члену. Приведу пример. Женщина, только что вошедшая в семью в результате замужества, переезжает в юрту супруга. Во многих культурах ей ни в коем случае нельзя смотреть свекру прямо в глаза или с ним заговаривать. Если бы в отношениях возникли трудности или появилось напряжение, то у представителей коренных народов дело не скоро дошло бы до конфликта. Вместо этого они бы попытались найти силы справиться с ситуацией и нести ее так, чтобы и впредь иметь возможность функционировать как единое целое и чтобы семья не распалась.

Предки – важный источник силы в традиционной шаманской жизни. Один из способов безопасно обходить переплетения и давать каждому достаточный запас силы предков заключается в том, что детей учат считать своими родственниками всех людей. Один из моих собственных традиционных учителей, к тому моменту сам уже старый человек, рассказал мне, как его прадед учил его никогда не смотреть на других людей иначе, чем как на свою родню: «Даже если ты обращаешься к кому-то, кого ты не знаешь, никогда не говори просто „Здравствуй!“, всегда говори: „Здравствуй, брат!“ или „Здравствуй, сестра!“»

Когда я был в гостях у одного друга-индейца, он тоже представлял меня своим знакомым не как чужака, а как своего «нидерландского родственника». Если называть всех людей с седыми волосами «бабушка» или «дедушка», всех людей среднего возраста – «дядя» или «тетя», всех ровесников – «брат» и «сестра», а тех, кто младше, – «младший брат» и «младшая сестра», «племянница» или «племянник», то чувство принадлежности будет неизменно расти. Так можно ощутить больше силы и поддержки, чем только от своей изначальной семьи. Возможно, эту дополнительную силу нельзя считать совершенно такой же по мощи или влиянию, как силу прямых предков, но она есть и ей можно пользоваться – с тем дополнительным преимуществом, что с членами такой расширенной семьи переплетения довольно мало вероятны.

Есть еще одна, достаточно хитроумная, шаманская стратегия, позволяющая избегать влияния переплетений и отсутствия в этой связи доступа к потоку идущей от предков силы: предками считаются не только люди. Во многих шаманских культурах люди знают, что их семья ведет начало от определенного вида животных. Так, некоторые семьи ведут свое происхождение от воронов, медведей, выдр и т. д. В Шотландии тоже были роды, которые утверждали, что происходят от животных, например от дикой кошки.

Это очень мощные образы, потому что как таковой любой вид животных состоит в основном из здоровых взрослых особей и детенышей, а не из больных и умирающих. Когда животное заболевает, его, как правило, быстро убивают и съедают представители другого вида животных. Поэтому создается впечатление, что животные всегда молоды и здоровы.

Например, если кто-то считает своим изначальным предком медведя, то медвежий коготь на цепочке на шее может восприниматься им как что-то очень мощное. Этот коготь – часть тела его собственной крови, его собственных предков. Если медведь является ему во сне, это рассматривается как подарок от предков или старших, о котором не говорят, а хранят в душе. Это может давать человеку силы в течение нескольких лет или даже всю жизнь.

Когда животные считаются предками, это можно рассматривать как символический шаг возвращения в тот период истории, когда наши предки еще не были людьми в узком смысле слова. У них не было личной индивидуальности, они были просто частью природы, какой сегодня еще являются дикие животные. В этом смысле они идеальные носители аспекта тепла огня, который являет собой творческую силу, или тепла, которое приносит силу.

Несмотря на то что эти два аспекта творческого огня имеют разную природу и их можно рассматривать и познавать отдельно друг от друга, все же огонь остается одной стихией. Пламя и тепло, форма и сила смешиваются. С определенной точки зрения их невозможно отделить друг от друга. При очень сильном тепле спонтанно возникают языки пламени, в свою очередь пламя порождает тепло. Они всегда сплетены друг с другом. Когда есть только что-то одно, жизненная сила присутствует не в полной мере. Так две группы предков могут накладываться друг на друга, они уравновешивают друг друга и они обе необходимы.

Если все идет хорошо и родители постепенно перестают направлять жизнь своего взрослеющего ребенка, то с позиции ребенка их можно постепенно начинать причислять к группе старших предков. Если родители способны поддерживать ребенка в том, чтобы он по-настоящему стоял на собственных ногах, то они постепенно начинают вырабатывать не пламя, а тепло. Тогда они уже не формируют, а становятся сильным связующим звеном между ребенком и старшими предками.

Некоторое время назад я был в США в одной индейской резервации, где меня пригласили принять участие в церемонии исцеления, которая проводилась для юной девушки и длилась всю ночь. Инициаторами церемонии были бабушка и прабабушка этой девушки, а ее мать не верила в традиционные методы исцеления и поэтому не хотела участвовать. И все же рано утром, когда собственно целительская часть церемонии уже была завершена, она тихонько пришла и на полчаса присела рядом с дочерью. Было очевидно, что ее присутствие помогло девушке по-настоящему принять и интегрировать те хорошие вещи, которые пришли к ней через ее бабушку и прабабушку.

Образ стоящих в ряд и поддерживающих друг друга поколений обладает большой силой, которая используется и в системной работе. В семейной расстановке случается, что у клиента нет сил занять свое место, так что он не в состоянии ответить на вызовы своей жизни и судьбы. Или же целительные движения прерываются из-за слабости некой ключевой фигуры. Одно из решений, которое в такой ситуации может предложить расстановщик, – это введение предков, и тогда он добавляет в расстановку дополнительных заместителей. Если сила нужна мужчине, то добавляются заместители мужского пола, если речь о женщине, то добавляются заместители-женщины.

Тогда за тем, кто чувствует себя слабым, встают в ряд три или четыре человека одного с ним пола. Они олицетворяют отца, деда и прадеда или мать, бабушку и прабабушку. Человека приглашают почувствовать и вобрать в себя идущую к нему через предков силу. Как правило, он быстро ощущает прилив сил. Тогда расстановка может быть продолжена, а целительные движения, которые были прерваны, могут быть осуществлены. Даже если в расстановке просто призывают старшее поколение поддержать и благословить потомков, сразу начинает течь целительная сила, помогающая всем заместителям.

Глава 6. Опыт вневременности

Во время шаманской церемонии исцеления привычное восприятие времени искусным образом прерывается. Все участники – клиент, шаман и зрители – переживают состояние вневременности. Смену линейной концепции времени на ощущение вневременности можно сравнить с погружением в горячую ванну. В тот момент, когда опускаешься в горячую воду, испытываешь приятное, знакомое чувство расслабления. Напряжение уходит, и ты наслаждаешься ощущением теплой воды на коже. При этом неважно, принимаешь ли ты ванну каждый день или только раз в месяц и та же ли это ванна, что и накануне. Если погрузиться в воду в тот момент, когда она правильной температуры, и закрыть глаза, то ощущения будут те же, что и всякий раз, когда ты принимал ванну прежде. И вернуться в этот момент можно в любое время.

Так же мы погружаемся во вневременность шаманского ритуала. Мы плавно входим в знакомый нам опыт, который, по-видимому, уже нас ждал. В шаманском контексте такой смене восприятия способствуют разные факторы. Один из самых важных – это пение. К различным видам шаманских ритуалов исцеления и очищения относятся особые последовательности песнопений. Во время длительных церемоний такие серии песен повторяются снова и снова, сопровождаясь неизменным, монотонным звуком бубна.

Многие из более интенсивных ритуалов исцеления проводятся – по крайней мере частично – в темноте. Окутанные темнотой люди поют и слушают старые, хорошо знакомые молитвы и песни и ощущают на коже громкий звук бубна. Переживание времени смешивается с переживанием пространства. Поскольку в темноте различить границы пространства уже невозможно, то оно еще чувствуется, но становится неясным. Точно так же участники окружены вневременностью: время еще существует, но чувство времени пропадает. Восприятие внешней темноты превращается в восприятие внутреннего пространства. С каждым новым ритуалом опыт вневременности углубляется и усиливается, поскольку в каждом ритуале пробуждаются и используются одни и те же последовательные и мощные чувственные впечатления. Внутренний опыт вневременности можно каждый раз переживать заново.

Потеря чувства времени – один из признаков транса как легкого, так и глубокого. Люди легко впадают в состояние транса. Чтобы его вызвать, обычно достаточно одного только продолжительного, ритмичного стимула. Люди могут впадать в транс, сидя с закрытыми глазами в поезде и слушая стук колес. В транс можно впасть, танцуя на вечеринке с непрерывным битом и пульсирующим светом, или, например, во время хорошего массажа. Когда человек расслабляется и в течение нескольких минут подвергается воздействию ритмичных стимулов, он может войти в состояние легкого транса. В состоянии транса быстро и просто нарушается способность измерять время, что в обычной жизни можно делать довольно точно. Выйдя из транса, независимо от его глубины, большинство людей удивляются тому, как мало или много прошло времени.

В культивируемом в шаманских практиках опыте вневременности речь идет не только о неспособности правильно воспринимать время. Это можно сравнить с разницей между силой и здоровьем. Для одних людей здоровье – просто отсутствие болезней или страданий. Это негативная дефиниция. Другие воспринимают здоровье как энергию, наличие витальности и силы.

Так и транс можно воспринимать как неспособность измерять линейное время, что действительно является его естественным эффектом. Но еще можно научиться направлять свое внимание все глубже и глубже. Тогда вневременность становится не просто отсутствием линейного времени, но и отчетливым присутствием чего-то другого. Чего-то, что дает ощущение благости, полноты и изобилия.

Опыт вневременности имеет особое значение для шаманских практик. В тот момент, когда линейное восприятие времени прерывается, нарушается и постоянный поток мыслей, бесконечная череда историй, которые мы рассказываем себе в своем уме: историй о прошлом, о том, что происходит сейчас или должно было бы происходить вместо этого, что произошло вчера или произойдет в будущем. Думать таким образом можно, только пока внимание прочно закреплено в линейной концепции времени. Во вневременности шаманского ритуала эти истории быстро теряют свой якорь. Они утрачивают свою связность, распадаются на куски и в какие-то моменты может наступать полная тишина. Как только ослабевает навязчивый внутренний монолог, сознание может открыться для нового опыта. Когда внутренние истории о нас и о других перестают влиять на наше внимание, мы начинаем воспринимать связанную с этими историями энергию.

Эта энергия приводит нас к подлинному ядру этих историй. Внезапно мы осознаем другую истину. Так, вместо бесконечных жалоб, что партнер никогда не говорит нам о своей любви, мы осознаем, что тихое страдание заставило наше сердце закрыться. Или вместо постоянных сетований, что мать никогда не видела нас по-настоящему и поэтому теперь мы злимся, приходит чувство безотчетного страха очень маленького ребенка, которому иногда требовалось больше, чем родители могли ему дать.

Благодаря привычным паттернам мышления «реальность» фиксируется и сохраняется в одной форме, вследствие чего мы определенным образом идентифицируемся с личностью. Если же мы закрепляемся во вневременности, то сознание начинает распознавать другие пласты истины, а именно пласты подлинной энергии тела и глубинных уровней души.

Испытать вневременность и тем самым открыться для важных пластов восприятия – ключ к исцелению как для шамана, так и для клиента. Шаман или знахарь не может без вреда для здоровья бесконечно заниматься целительской работой. Если бы он не был способен после встречи с духами-помощниками снова основательно укореняться в обыденной, физической реальности, он мог бы заболеть физически или психически. В повседневной жизни его внимание направлено на материальный мир, но потом, когда он снова проводит церемонию, чтобы его работа была успешна, он должен быть в состоянии направить все свое внимание на мир духов-помощников. Шаман отходит от обыденной жизни, позволяя своему сознанию все глубже погружаться во вневременность. Когда церемония заканчивается, он возвращается к линейному восприятию времени.

Для клиента не менее важно достичь состояния вневременности. В определенный момент шаманского ритуала, когда игра на бубне и пение продолжаются уже какое-то время, шаман или знахарь призывает клиента громко молиться и просить духов-помощников о помощи. Шаманские молитвы представляют собой импровизацию, и находящийся в состоянии легкого транса клиент начинает таким образом молиться. Сначала он озвучивает свои привычные мысли, но чем дольше он молится, тем больше они рассеиваются и на поверхность выходят более глубокие, более значимые чувства.

При этом важно, чтобы эта базовая правда и базовый опыт проговаривались четким, ясным голосом. Идентификация клиента с его болезнью может претерпеть изменения только в том случае, если он в буквальном смысле придаст выражение структурам, лежащим в основе его мыслей и чувств. Во время молитвы наступает момент, когда клиент начинает описывать свою проблему совершенно иначе, чем он описывал бы ее в обычной ситуации. Он продолжает просить духов о помощи, при этом его ум и органы чувств открыты и восприимчивы. Он заканчивает свои молитвы, когда начинает чувствовать себя пустым. Теперь он очистился, освободился от своих историй и вошел в контакт со своей душой. Только теперь может начинаться сама работа по исцелению.

Во вневременности становятся видны духи-помощники. Когда ум перестает привычным образом себя занимать, могут лучше открыться органы чувств – сначала для физического внешнего мира, а потом и для духовных уровней. Чтобы шаман наверняка мог видеть мир духов, по достижении состояния транса многие церемонии проводятся по большей части в темноте. Тогда глаза шамана не отвлекаются на физический мир. Если во время церемонии все же нужен свет, например ассистенту для выполнения его задач, то, чтобы защитить глаза от света, шаман может надеть на них повязку.

В то же время непрерывные удары в бубен и пение обеспечивают переизбыток акустических впечатлений, благодаря чему состояние транса у шамана становится еще глубже. Тогда через какое-то время в темноте возникают образы. Разум, когда он на протяжении некоторого времени подвергается громкому, монотонному звуку бубна, уже не в состоянии перерабатывать акустические раздражители. Тогда все может внезапно стать непривычно тихим либо шаман может услышать голоса или звуки, не имеющие отношения к ритуальным песнопениям. Иногда он слышит другие прекрасные песни. Именно оттуда, когда шаман находится в глубоком трансе и слушает звуки бубна, и берутся многие шаманские песни.

Эти спонтанные зрительные и слуховые галлюцинации являются знаком того, что происходит некоторое изменение сознания. Шаман учится существенно углублять и контролировать это состояние. В нем он может вести долгие и насыщенные беседы с духами-помощниками.

Чтобы войти в состояние транса, сибирские шаманы используют в том числе свой шаманский костюм. Когда шаман танцует в своем костюме, пришитые к нему железные колокольчики и подвески звенят так громко, что опять же возникает переизбыток слуховой информации. Кроме того, шаманский костюм весит от двадцати до тридцати килограммов, и танцевать с таким весом очень утомительно. Уже через несколько минут шаман устает, что является хорошей предпосылкой для того, чтобы прервать привычный поток мыслей.

Чем больше мы учимся управлять своим вниманием и задавать ему точное направление, тем больше мы переживаем вневременность, как если бы мы были связаны с настоящим и одновременно с неким аспектом внутреннего сознания, которое существует в любое время. Как будто какой-то своей частью мы постоянно пребываем во вневременности и наше внимание может быть связано с этим аспектом нас самих. Когда мы входим во вневременность, привычные способы мышления уступают место восприятию глубинных пластов истины, которые находятся под этими привычными паттернами. Можно непрерывно исследовать эти более глубокие слои, пока, наконец, не дойдешь до той точки, где есть только тишина.

В тишине вневременности существует наша душа, и во вневременности мы можем до какой-то степени это осознать. Покуда мы укоренены во вневременной части себя, нашей личности трудно влиять на наши мысли и чувства. Кроме того, в состоянии вневременности личность неспособна войти во внутреннее пространство нашего бытия, где можно найти нашу душу. Личность может только остановиться на пороге в это пространство, заглянуть за дверь и таким образом, возможно, получить некоторое представление о внутренних процессах. Но войти в это пространство она не сможет никогда.

Вневременность – это не только состояние сознания, но еще и переживание внутреннего пространства, в котором можно найти и познать душу. Все, что мы переживаем в состоянии транса, в этой вневременности, может сохраняться в этом особом месте – в нашей душе. Один из важных принципов в понимании и проведении шаманских исцелений заключается в том, что целительные образы, которые возникают во время ритуала, должны храниться не в личности, а в душе. Тогда они вне досягаемости для привычных паттернов мышления.

Представление о том, что воспоминания сохраняются либо в личности, где они оказываются во власти обычного образа мышления, либо во вневременном пространстве, которое является частью души и где они остаются невредимыми, легко понять на следующем примере: вы возвращаетесь домой после фантастического отпуска и показываете друзьям и родным фотографии особенных событий, которые там произошли. Чем чаще вы показываете фотографии и рассказываете о том, что пережили, тем больше вы замечаете, что сами воспоминания потихоньку блекнут и заменяются некой историей. Чем чаще вы рассказываете о том, что было в отпуске, тем труднее по-настоящему почувствовать, как это было на самом деле. Чем больше вы рассматриваете фотографии, тем меньше остается визуальных воспоминаний. В результате истории и фотографии – единственное, что остается, а поначалу живые, ощутимые воспоминания исчезают.

Но представьте себе, что в отпуске вы влюбились в чудесного человека. Вы познакомились на пляже и провели друг с другом весь день и всю ночь. После великолепного ужина при свечах у вас был великолепный секс в теплом песке при свете луны. Воспоминания об этом – нечто настолько особенное для вас обоих, что вы никому ничего об этом не рассказываете, разве что самым близким друзьям, но тоже не часто. Иногда, вспоминая об этом, вы снова чувствуете теплый ветер на коже, когда вы обнаженные лежали на песке, и прикосновение рук, нежно гладивших вас по спине.

Воспоминания об этом бесценном приключении стираются не так быстро. Даже когда все остальные, подкрепленные фотографиями воспоминания о поездке уже давно сменились историями, это единственное воспоминание не теряет своей свежести. Дело в том, что вы не рассказывали об этом переживании сколько-то раз другим людям, а надежно оберегаемым хранили в особом месте. Это воспоминание сохраняет свою живость, поскольку оно не было заменено никакой историей. Оно хранилось вне линейного разума и во вневременности. Здесь оно может оставаться источником силы на многие годы.

Если изначальные воспоминания о целительном опыте заменяются историями, в которые их превращает личность, то постепенно мы забываем то, что произошло на самом деле. Если подлинный опыт заменяется новыми образами, то мы теряем и доступ к источнику энергии. Если же нам удается сберечь образы мощного и целительного опыта во вневременности, то его обнимает душа. Тогда образы становятся носителями целительной силы души. Когда хранителем воспоминания становится личность, уже скоро оно теряет свою силу. Если же воспоминание сохраняется в душе, то опыт становится сильнее, поскольку душа добавляет ему сил.

Важная часть подготовки для человека, занимающегося шаманскими практиками, – научиться молчать о личном опыте взаимодействия с духами-помощниками. Подарки, которые мы получаем от духов, лучше всего как целительные образы хранить в душе. Этот же принцип можно использовать для воспоминаний о семейной расстановке. Если воспоминания о приведшей к решению расстановке постепенно заменяются историями, которые изобретает про этот опыт ум, то воспоминания о нем будут меняться и иметь все меньше отношения к подлинному опыту. А чем больше опыт и истории будут расходиться друг с другом, тем меньше силы он будет давать. Разум будет старательно менять опыт, чтобы он служил лишь продолжению его устоявшихся паттернов.

Если же воспоминание о расстановке будет храниться во вневременности, то оно будет защищено от анализа со стороны ума, который происходит в линейном времени. Тогда оно не будет меняться и изначальный целительный импульс сможет продолжать стимулировать процесс изменений даже спустя долгое время после расстановки.

Через несколько месяцев или больше воспоминание, которое хранилось в душе, возможно, поблекнет само по себе. Или, лучше сказать, сквозь него больше не будет течь сила души. Как правило, это хороший знак, поскольку душа отпускает целительный образ лишь тогда, когда работа, которая могла благодаря ему произойти, была проделана. С этого момента об этом опыте можно открыто разговаривать с семьей и друзьями, поскольку ему больше не требуется защита души.

Я хотел бы привести конкретный пример, чтобы пояснить, как хранить во вневременности целительный образ, пока в конце концов не наступит исцеление, которое затронет и душу, и личность. В марте 1999 года я принимал участие в семинаре Берта Хеллингера и Хантера Бомона в Сан-Франциско. Я рассказал Берту Хеллингеру о пережитом мною опыте физического насилия и еще упомянул некоторые моменты в моей жизни, когда я тяжело болел и был на грани смерти. Во время перерыва Хеллингер посоветовал мне два упражнения. В первом мне нужно было представить себе, что я отправляюсь в мир мертвых и ищу там убийц. Затем мне нужно было представить себе, что я лежу с ними на земле и говорю: «Я один из вас».

Второе упражнение заключалось в том, что мне нужно было представить смерть не передо мной, а позади меня и поэтому смотреть на каждый день жизни как на подарок, как на благословение. Описав эти упражнения, Хеллингер загадочно добавил: «Не делай эти упражнения специально, не надо садиться и выполнять их! Твоя душа разберется, что делать». На мой взгляд, этот совет был не слишком-то похож на терапевтическую рекомендацию.

Поскольку я разбираюсь в шаманизме, я воспринял этот совет как традиционное шаманское наставление и поступил соответственно. Я буквально вобрал эти рекомендации в душу – ту часть меня, которая постоянно пребывает в тишине вневременности. Я сохранил там не только образы, которые вызвали во мне эти упражнения, но прежде всего сам образ того, как Берт Хеллингер мне их объяснял, как он при этом стоял, мои собственные физические ощущения, когда я слушал его описание упражнений, а также запахи в помещении. Я сохранил все это переживание неизменным, не анализируя его и не пересказывая другим.

Иногда в ритуале я снова «доставал» этот образ, чтобы произошедшее оставалось живым. Через несколько месяцев после семинара мне приснился очень яркий сон.

Во сне я был частью группы или организации, которая убила какое-то количество людей. Поскольку я был ее членом, я тоже убивал. Сон начался с того, что я стоял перед судом и сейчас настало время для моей защиты. Я решил не брать адвоката, а защищать себя самому, хотя я знал, что раньше никто так не делал. Когда пришла моя очередь, я произнес короткую и простую речь. Я сказал, что виновен в преступлении и принимаю все последствия. Я объяснил судье, что единственный аргумент в мою защиту – это то, что я человек. Я пояснил, что любой человек способен на страшные поступки и что обстоятельства нашей жизни определяют, на что мы получаем согласие: стать хорошими людьми или стать чудовищами. Я стал убийцей, но между мной и остальными присутствующими в зале суда людьми на самом деле нет никакой разницы. Я такой же, как любой другой. Сказав это, я почувствовал спокойствие и готовность принять приговор, чтобы понести ответственность за мои деяния. Суд приговорил меня к смертной казни, которая должна была состояться в течение нескольких недель.

Сон продолжился: шли дни и ночи, я писал письма людям, которых любил, разговаривал с семьей и друзьями, готовился к смерти. Я ощущал внутренний покой. Иногда я плакал и горевал, но при этом чувствовал все большую ясность. И вот настало последнее утро. Я проснулся и все, что я делал, я воспринимал с необычайной яркостью, все было кристально ясно. Я вымыл руки, почистил зубы – все это с сознанием того, что через пару часов я буду мертв. Через некоторое время меня повели к электрическому стулу. Когда я сидел в комнате ожидания, я чувствовал смерть так близко, так таинственно. Все было до крайности четко и близко, очень интенсивно и в то же время спокойно.

Пока я сидел там и ждал, мне сообщили, что казнь переносится. В этот момент начался другой вид ожидания, которое продолжалось часами. Резкость и покой сохранялись и укоренялись все глубже и глубже.

Затем мне сообщили, что судья пересмотрел мой случай и что меня отпускают. Я буду жить, и вместо казни меня отправляют в изгнание.

Меня тут же освободили, двери тюрьмы открылись. И вот я стоял на открытом просторе, было солнечно и сухо. У меня была только моя одежда и немного денег, чтобы купить билет и покинуть страну. Я оставил позади все и вся и удивительным образом пережил смерть. Я стал другим человеком. Я больше не чувствовал невиновности и не чувствовал вины. Были только сознание и сила.

Я проснулся, но спокойствие и резкость сохранились. Цвета стали ярче, и все происходило как в рапиде, поскольку восприятие было очень ясным. Мое сердце билось ровно и сильно. Такое нацеленное внимание сохранялось еще несколько дней, в течение которых я все время очень четко осознавал, что я живу или что я получил больше времени для жизни. Правда, через несколько дней снова стало возвращаться мое обычное восприятие. Но что-то во мне трансформировалось.

По сути, процесс исцеления начался в тот момент, когда я осознал указание Берта Хеллингера предоставить упражнения для хранения и постижения внутреннего пространства вневременности моей душе. Когда я получил от него указания, у меня, естественно, еще не было никакого представления о том, каким будет конечный результат, когда целительная сила моей души проложит себе путь через образ. Я просто позволил воспоминанию об этом опыте в Сан-Франциско продолжать надо мной работать, не искажая его, не меняя и не пересказывая другим, потому что тогда могла бы пропасть энергия. Рано или поздно что-то должно было произойти. Наконец, сон стал проявлением целительного движения: заземлением процесса исцеления, который до этого происходил незримо.

Только после сна я начал размышлять обо всей этой теме, что принесло мне несколько ценных инсайтов, полезных с интеллектуальной точки зрения. К примеру, я осознал, что мой опыт жертвы насилия оставил мне ощущение совершенной беззащитности и потерянности. В попытке найти собственную силу я начал чувствовать свое превосходство по отношению к агрессорам в целом. У меня появилась мысль, что я лучше, чем те люди, которые применяют насилие. Это позволило мне снова чувствовать себя сильным.

Но таким образом я создал сильную теневую сторону, поскольку поддерживать такое представление о себе можно было, только подавляя собственные внутренние агрессивные побуждения. Мне нужно было повернуться к агрессорам и признать, что, по сути, я от них не отличаюсь. Эти понимания пришли ко мне благодаря сну. Поскольку духовное исцеление завершилось, у меня больше не было причин хранить во вневременности воспоминание о том, как мне были даны эти упражнения. Теперь я мог использовать мой аналитический ум, чтобы найти дополнительные истины и импульсы.

На расстановочном семинаре тоже можно наблюдать естественное обращение с вневременностью. Присутствие мертвых, нерожденных детей или даже абстрактных концепций нарушает привычное восприятие времени. Участники захвачены расстановками и вовлечены в интенсивный заместительский опыт. В этой исполненной эмпатии концентрации границы растворяются и люди теряют всякое чувство времени. Возникают длительные периоды тишины, иногда прерываемые короткими, архаичными фразами, сильно заряженными и в эмоциональном, и в духовном плане. В этих рамках восприятие времени постепенно сменяется переживанием вневременности. Это спонтанный феномен, которого люди почти не замечают, поскольку он происходит так естественно. Но на самом деле большинство людей, участвующих в расстановках, находятся в состоянии легкого транса.

Когда целительное движение найдено и осуществлено, расстановка заканчивается. В идеале клиент смотрит на всю картину расстановки, где заместители стоят в новых позициях, которые позволили достичь равновесия. Клиент вбирает в себя этот образ и сохраняет его глубоко внутри. Этот образ хранится в защищенном месте, чтобы и дальше с помощью души излучать свое целительное воздействие. Если смотреть на расстановку только с точки зрения привычных суждений, то воспоминание о ней не проникнет глубже и останется поверхностным.

Как и после шаманского исцеления, в семейной расстановке клиент должен быть способен настроиться на вневременность, чтобы затем иметь возможность сохранить целительный образ в правильном месте. Однако многие приходящие на расстановку клиенты не развивали у себя эту способность. Тогда, если не вмешается ведущий, вопрос о том, смогут ли они принять исцеление, будет зависеть от их интуитивного понимания.

В семейной расстановке у ведущего нет прямой задачи погрузить участников семинара в транс. И все же иногда он указывает на переживание вневременности и важность сохранения опыта в этом внутреннем месте. После расстановки ведущий может завершить работу такими же словами, как это делает Берт Хеллингер: «Я полагаюсь на то, что твоя хорошая душа будет это оберегать». Тем самым он указывает на качество вневременности, где опыт остается невредимым. Указание «Не разговаривай потом ни с кем о расстановке!» тоже представляет собой призыв не создавать историй по поводу этого опыта. Там, где нет историй, образ остается неизменным и невредимым. Если целительный образ остается невредимым, то душа может добавить ему силы. По сути, эти советы помогают выйти из привычного линейного переживания времени.

Семейная расстановка возможна только во вневременном пространстве, но участникам семинара обычно этого не объясняют. Их не сопровождают в целенаправленном пробуждении или переживании этого специфического состояния сознания. Многие ведущие отмечают, что одни клиенты могут полностью воспринять целительный образ, а другие очевидным образом не могут. По моему наблюдению, способны ли люди – вне зависимости от того, знают они это или нет – воспринять целительную силу расстановки, определяет существующее во вневременности внутреннее пространство.

Те, кто не способен принять целительный образ расстановки, не могут сделать это потому, что продолжают привычным образом думать или говорить о своих переживаниях. К примеру, они используют язык психотерапии, чтобы проанализировать и объяснить происходящее в расстановке. Они по-своему делают все, что могут, чтобы воспринять то, что показала им расстановка. Но они не способны оставить в процессе целительный образ невредимым, а разбирают его своим анализом на кусочки. Так они утрачивают доступ к силе, которая высвободилась благодаря переживанию расстановки, а затем хранилась в душе.

Есть некоторые методы, которые ведущий может использовать, если замечает, что клиент слишком «застрял» в аналитической концепции мышления и, соответственно, мыслит в линейных временных рамках. Выключать свет, доставать шаманский бубен и петь ритуальные песни здесь было бы, наверное, не слишком полезно. Этот особый шаманский способ обращения с трансом требует нескольких лет тренировки и опыта. Зато у многих людей на Западе есть опыт различных упражнений на расслабление и медитацию, которые могли бы здесь помочь.

В конце расстановки ведущий может предложить клиенту краткую медитацию. Он может попросить его рассмотреть выражения лиц заместителей, чтобы таким образом направить его внимание на «здесь и сейчас». Затем он может предложить клиенту почувствовать, что тот ощущает в своем теле, когда думает о произошедших в расстановке процессах. Затем он может рекомендовать клиенту заземлиться в своем теле, со вдохом вобрав в себя образ расстановки и поместив его в тихом пространстве своего сердца.

Ведущий указывает на особую атмосферу и силу расстановки и просит клиента представить себе это качество как тонкое энергетическое поле, которое он может вдыхать и вбирать в себя. Выполнив эти упражнения, клиент несколько минут сидит с закрытыми глазами и позволяет упражнению оказать воздействие на его энергию. Затем ведущий может посоветовать ему в течение нескольких недель не разговаривать ни с кем о расстановке и какое-то время беречь ее как драгоценное, хрупкое сокровище.

Эти простые советы, на выполнение которых требуется всего несколько минут, могут помочь клиентам, испытывающим сложности с воспринятием расстановки. Разумеется, ведущий всегда должен действовать с уважением. Дело в том, что иногда для клиента правильно как раз не «вбирать» пока расстановку, поскольку ему может требоваться больше времени, чтобы с ней согласиться.

Глава 7. Манифестации души и духа

В предыдущих главах неоднократно использовались понятия «дух» и «душа». Понятие «дух» использовалось в контексте духов-помощников, помогающих шаману силами. Оно обозначает осознанную сущность с индивидуальным восприятием, не живущую в физическом теле. Для шамана дух ощутим и реален, в трансе с ним можно общаться.

Понятие «душа» я использовал, чтобы описать внутреннее присутствие чего-то, что можно ощутить в опыте вневременности. Понятия души и духа обозначают одинаковый в основе своей вид восприятия, вне зависимости от того, относится оно к человеку или к кому-то, либо чему-то еще. В шаманской традиции духом или душой обладают не только люди, но и животные, растения, камни и вода. Дух – это душа, а душа – это дух. Если сознание живет в физическом теле, то обычно его называют душой. Если оно не имеет физического тела, то говорят о духе. Поэтому души умерших людей часто называют духами.

Истинное и полное понимание души, вероятно, находится за пределами наших интеллектуальных возможностей, так же как мы не можем по-настоящему понять силу, создавшую Вселенную. Объяснения и образы, которые мы используем, чтобы описать качество души, вынужденно ограничены. И все же они помогают нам больше узнать про нашу собственную духовную природу и понять ее.

В дальнейших объяснениях моя цель – не дать полное объяснение тайн души, а просто создать образ души и духа, который будет полезен в контексте семейной расстановки. Прежде чем начать его выстраивать, я хотел бы описать некоторый личный опыт, связанный с моим восприятием душ умерших людей.

Некоторое время назад я проводил сессию для мужчины, которого я назову здесь Яном. Ян был игроманом. Он рассказал мне, что и его отец, и его брат были профессиональными игроками и оба умерли молодыми. Отец умер в нищете, а брат был убит криминальной организацией, у которой он занял деньги и не смог вернуть. Пока брат был жив, у Яна не было проблем с играми, но после того как его убили, он потерял всякий контроль. Азартные игры, в которые раньше он играл от случая к случаю, превратились в навязчивость. У него было такое чувство, что он перенял саморазрушительные качества своих отца и брата, как будто по семье бродила некая темная энергия. И следующей жертвой должен стать он сам.

Судя по тому, как он описывал ситуацию, он кое-что знал о семейных переплетениях. Но я объяснил ему, что мое восприятие его ситуации отличается от его собственного. На мой взгляд, его обсессивное игровое поведение на самом деле было выражением его бессознательной лояльности. И отец, и брат Яна умерли в одиночестве, без поддержки, и поэтому его тянуло к ним, как будто он еще мог каким-то образом их поддержать. Теперь, когда он сам стал игроманом, он таким необычным образом оказался очень близко к отцу и брату. По всей видимости, игра была для него единственной возможностью быть с ними рядом.

Я порекомендовал ему небольшой ритуал: ему нужно было поставить перед собой фотографии обоих умерших и положить между ними и собой карты или какой-либо другой символ азартных игр. Чтобы он лучше запомнил ритуал, я попросил его закрыть глаза и представить себе, как он его выполняет. Я посоветовал ему обращаться непосредственно к фотографиям отца и брата, как если бы они оба в самом деле там присутствовали. Он должен был сказать им, что по-прежнему хочет, чтобы они были частью его жизни, но что сейчас он может быть рядом с ними, только копируя их страсть к игре. Но теперь он понимает, что это не поможет ни ему, ни отцу, ни брату. В заключение Яну нужно было попросить у них благословения или согласия на то, что он откажется от игры, чтобы он был волен помнить о них каким-то другим здоровым способом.

Затем я предложил ему обратиться к символу игры, как если бы это был живой человек, и сказать ему, что до сих пор он думал, что благодаря игре может приблизиться к своим родным, но теперь видит, что это приносит лишь еще больше разрушений и что пришло время двигаться дальше. Теперь он готов найти другой путь, чтобы любить и чтить их. Следующим шагом он должен был убрать карты и сжечь их или бросить в реку.

Пока Ян представлял себе все эти шаги, я воспринимал рядом с нами присутствие духа его брата. Я не мог ясно его видеть, но очень явственно чувствовал. И в то время, как Ян открывался для целительного движения этого ритуала, я воспринимал, как его брат тихо дает ему свое благословение и поддержку. Это был простой и чистый жест, который глубоко тронул сердце Яна. Он отреагировал на присутствие брата, хотя не мог его видеть, а я ничего не сказал ему о моем восприятии. На этом мы закончили сессию.

Через несколько часов Ян мне позвонил. Он рассказал, что после сессии отправился домой и предложил своей жене поехать на пляж, чтобы там рассказать ей про сессию. Пока они шли к машине, которая была припаркована у тротуара, они увидели стоящего рядом с ней мужчину. Когда они подошли ближе, мужчина повернулся к ним лицом и они оба узнали брата Яна. Он посмотрел на них, затем снова отвернулся и ушел за угол, в нескольких метрах дальше по улице. Жена Яна сразу же побежала за ним, но там уже никого не было. Хотя прошло всего несколько секунд после того, как они ясно его видели, брат Яна пропал, он просто исчез. Ян и его жена были очень удивлены всем произошедшим. Кроме того, на момент появления брата жена Яна еще ничего не знала о том, что было на сессии.

Другой опыт с присутствием духа был у меня недавно, когда я принимал участие в семинаре по расстановкам. Одна женщина делала расстановку своей семьи, но ведущий никак не мог найти решение. Складывалось ощущение, что чего-то не хватает. Было неясно, как тут можно найти решение, и поэтому я попытался выяснить, что происходит, обследовав пространство на предмет присутствия связанных с семьей духов.

Один из дедушек, который был представлен в расстановке через заместителя, считался героем. Он работал добровольцем в береговой охране, и на его счету было спасение нескольких утопающих и моряков с тонущих кораблей. На мое удивление, рядом с этим дедом я увидел духа. Этот дух, мертвый мужчина, очевидным образом не был представлен в расстановке. Тихо, с закрытыми глазами и незаметно для остальных участников и ведущего я сосредоточился на этом духе и спросил его, что он тут делает. Я увидел, что его оставили на тонущем корабле, поскольку во время спасательной операции дед не решился взять на борт больше определенного числа людей, хотя там было достаточно места для еще нескольких человек и погода тоже не была слишком плохой. Этого мужчину и еще двух моряков оставили на тонущем корабле, и они погибли. Планировалось вернуться за ними со следующей группой, но корабль ушел под воду раньше, чем пришла помощь.

В этом месте один из моих духов-помощников прервал беседу и сообщил мне, что мне следует прекратить разговаривать с тем духом напрямую. Я не должен был этого делать, поскольку я не был ведущим семинара. Так что я попрощался с мертвым мужчиной и вместо него направил внимание на моего духа-помощника. Тот объяснил мне, что дед сделал много хорошей работы, но, с другой стороны, он был не слишком далек от того, чтобы быть убийцей. Он не убил тех троих мужчин напрямую, но сознательно оставил их в крайне опасной ситуации, хотя имелись другие варианты. Поэтому он нес ответственность за их смерть.

Поскольку дед никогда не упоминал об этом случае, его семья не имела возможности признать чувство вины, которое он испытывал в этой связи. Никто не взял на себя ответственность за смерть троих мужчин, и это стало причиной трудностей у следующего поколения семьи. Так как я впервые принимал участие в семинаре этого ведущего, я не сообщил ему о моем наблюдении, поскольку не знал, была ли для него желательна такая дополнительная информация.

В двух представленных здесь случаях я описываю три разных вида манифестации духов. В первом случае душа убитого брата сначала присутствовала таким образом, что это можно было ощутить, а через несколько часов его недолго можно было видеть в физическом теле. Во втором случае мертвый показался мне так, что его не мог воспринять или увидеть никто из других участников. А я отчетливо видел мужчину моими «внутренними» глазами и мог с ним общаться.

Эти три вида манифестации: во-первых, ощутимое присутствие, во-вторых, тонкое тело, которое можно воспринимать только в определенном состоянии, например в трансе, и, в-третьих, более плотное тело, видимое другим в том числе в обычном состоянии сознания, – представляют собой типичные примеры опыта встречи с духами. Такого рода переживания возможны не только с духами, этот опыт возможен и с душами живых людей. Человеческая душа способна в течение какого-то времени проявлять некоторые свои аспекты вне физического тела. Это неудивительно, если принять во внимание, что природа души идентична природе духа. В следующих главах я буду говорить об этом феномене подробнее.

По всей видимости, для того чтобы другие могли воспринимать душу или дух, те должны быть «одеты» в некое тело – неважно, насколько тонкое. Иногда, как в первом описанном случае, тело духа кажется копией физической формы и его могут видеть люди в обычном состоянии бодрствования. Однако такой вид манифестации встречается редко. Гораздо чаще бывает, что дух можно воспринять только после определенной подготовки. Воспринимать духов в их тонком теле довольно просто, например, в состоянии транса, находясь в созвучии с душой.

Но вне зависимости от того, в какой форме является тело духа – более плотной или тонкой – похоже, что оно всегда состоит из некой материи, некой субстанции. На основании собственного опыта я бы сказал, что дух, как и душа живого человека, которая в течение какого-то времени манифестирует себя вне физического тела, может проявляться при помощи разных субстанций. Иначе говоря, будучи облаченными в различные субстанции, духи или свободно странствующие души могут быть доступны для наших органов восприятия.

Далее, я думаю, что индивидуальные души или духи состоят из определенной энергии, которую можно непосредственно воспринимать как аспект нашего сознания, например, в определенном медитативном состоянии или когда мы погружены во вневременность транса. Однако при том, что собственную душу мы можем воспринимать в себе как чистое сознание, души и духи вокруг нас недоступны для восприятия нашими физическими или тонкими органами чувств. Если мы смотрим внутрь, то можем найти душу, но, если мы смотрим наружу, она исчезает. Многие люди видели воплощения духов и душ, но кому случалось видеть «чистую душу»? Когда мы воспринимаем духов, мы видим их временные тела, «одежду», которую они носят.

Некоторые люди способны воспринимать различные виды тонкой энергии, которые теоретически могут быть манифестациями души, или даже душу в ее чистом состоянии. Однако коммуницировать с «энергией» напрямую мы не можем. Энергию можно читать или интерпретировать, но разговаривать с ней невозможно. Я не думаю, что энергии, души и духи, которых мы иногда воспринимаем вокруг нас, действительно представляют собой эссенцию души. Но как бы ни было невозможно понять настоящую субстанцию самой души, установить связь с телами, в которых души и духи являются нашим органам чувств, довольно просто.

Воспринимать души и духов можно, только если они на время облекаются в тонкие тела. Душа живого человека живет в физическом теле. Но где тем временем находятся духи? Тогда должно существовать какое-то место или некая область, где они у себя дома, в конце концов, они же должны где-то жить. Где бы это могло быть? В шаманизме это важный вопрос, поскольку там регулярно обращаются к духам за советом. Кто хочет, чтобы духи его услышали, должен знать, где их найти. Не зная, так сказать, их адреса, ты не сможешь позвонить им в дверь или отправить письмо.

В шаманской традиции исходят из того, что духи живут в их собственном мире и что этот духовный мир связан с нашим физическим. Типичным шаманским символом здесь является символ многослойной Вселенной, в которой разные миры связаны между собой растущим сквозь них все Мировым Древом. В состоянии транса шаман может воспринимать это Древо и каким-то образом взбираться по нему наверх или спускаться вниз, чтобы посетить различные миры.

Образ, который использую я сам, чтобы представить себе разные миры и их отношения с душой, – это радиочастоты. Человеческое сознание способно улавливать частоты разных станций. Я просто представляю себе, что, например, на частоте 100 находится один мир духов, на частоте 105 – физический мир, на частоте 110 – другой мир духов и так далее. Миры духов – это не какие-то определенные места, а частоты. В этой модели разные миры могут одновременно занимать одно и то же пространство, поскольку они находятся на волнах разной длины.

Разные частоты радиоволн можно сравнить с тонкой материей, благодаря которой мы можем воспринимать духов. Когда мы слышим по радио голоса, сами говорящие находятся далеко от нас. Таким же образом в состоянии транса мы можем настраивать свое сознание на разную частоту и таким образом воспринимать манифестации духов, которые существуют на разных уровнях. И как в физическом мире мы можем видеть только физические тела других людей, не видя живущие в них души, так в их разных мирах мы можем воспринимать духов, не видя саму субстанцию их души. То, что мы можем видеть в других мирах, – это временные тела, а сущностная природа духа остается вне досягаемости для органов чувств.

Мысль о том, что духам приходится использовать временное тело, чтобы иметь возможность что-то сообщить, является одним из важнейших принципов шаманской практики. Все шаманские традиции помогают духам проявиться, предлагая им во время церемонии временное тело. Поскольку им предлагается временное тело, духам не нужно создавать его себе самим. Для этой цели используются различные физические объекты, которые проходят духовное очищение с помощью молитв, трав и других средств.

Так, во всем субарктическом регионе одним из элементов шаманских алтарей являются разноцветные флажки. Иногда их еще называют «шубой»: шубой, которую могут носить духи. На ритуальных сибирских костюмах шаманов можно увидеть множество выкованных из железа фигурок людей и животных, которые служат духам временными телами. С помощью флажков на алтаре или фигурок на костюме шамана духи-помощники могут присутствовать на церемонии и проявлять себя.

Шаманы могут в том числе активно помогать духам-помощникам проявляться во время ритуала, сообщая им дополнительную энергию. До проведения ритуала шаман заботится о том, чтобы у него было много энергии, тогда дух сможет воспользоваться какой-то ее частью, чтобы более явно воплотиться. Шаман может повысить свою энергию, например, с помощью поста или многодневного сексуального воздержания перед ритуалом. Если опытные шаманы хорошо подготовились и на несколько дней собрались вместе для проведения интенсивного ритуала, то манифестация духов-помощников порой может быть очень заметной.

Духов приглашают при помощи постоянных молитв, благодаря чему их тонкие тела укрепляются, поскольку молитвы направляют энергию. Тогда во время ритуала духи являются и обнаруживают себя, например, в виде произвольно возникающих огней или парящей в воздухе группы искр. Если они являются таким образом, то они, как правило, не говорят. Иногда духи-помощники остаются невидимыми, но при этом они могут дотрагиваться до людей, что воспринимается как реальное физическое прикосновение – теплое и сильное. У неопытных шаманов-дилетантов такой опыт может поначалу вызывать тревогу.

Другие духи-помощники, животные силы, иногда приходят в облике физических животных, но они тоже могут говорить как люди. Иногда духи могут поднимать предметы и зримо для всех перемещать их по воздуху. Часто они показываются только отдельным людям, но иногда их одновременно могут видеть многие.

Несмотря на то что духи обладают способностью к манифестации, не каждый шаманский ритуал становится духовным событием. На самом деле обычно во время многодневной церемонии происходит только одно или два воплощения духов-помощников, которые могут быть более или менее тонкой природы. Обычно духи являются только знахарю или шаману, чтобы таким образом ответить на произнесенные молитвы.

Исходя из того, что духи используют временные тела, традиционные шаманы научились улучшать коммуникацию с ними. Однако, прежде чем коммуникация с духами-помощниками сможет начаться, им нужно прийти, их нужно сначала призвать. Но как шаману дозваться духов, когда ему требуется их помощь? И как можно отправить сообщение из одного мира в другой? Это очень красиво описывается в некоторых песнях индейцев лакота. Во время церемоний участники тоже обращаются к духам с такими песнями. С помощью призывающих песен духов-помощников приглашают, с помощью исцеляющих песен – просят о помощи, а с помощью прощальных – прощаются.

В определенной прощальной песне, используемой во время парных церемоний, все участники ритуала вместе поют слова, которыми часто пользуются духи-помощники, когда хотят покинуть церемонию: «Теперь мы уходим, мы уходим назад, пока не отойдем на расстояние голоса». Человеческий голос образует для духов-помощников мост, с помощью которого до них можно добраться в их собственных мирах. Когда желательно присутствие духов или когда нужно передать им какое-то послание, мы, люди, можем использовать свой голос и громко высказать это желание. Шаманы тоже используют свой голос, чтобы сообщить духам-помощникам, что они нужны. До сих пор я не встречал ни одного традиционного шамана, который, независимо от своей традиции, призывал бы духов иначе, нежели при помощи произносимых слов, в молитвах или песнях.

Те же духовные принципы, которые формируют шаманскую работу, действуют и в семейных расстановках. В расстановке заместители на время предоставляют свои физические тела другим душам и духам. Это звучит очень архаично – и так оно на самом деле и есть. Если посмотреть на процесс расстановки, держа в уме традиционные шаманские церемонии, то расстановка покажется упрощенным и сжатым ритуалом, позволяющим пригласить духов и предложить им временное тело.

Для этого соблюдаются все необходимые шаги: сначала расстановщик опрашивает клиента, после чего он решает, кого нужно поставить: «Нам понадобится твоя мать, твой отец и твоя сестра» или: «Выбери твоего отца, дядю и твоего сына». В этот момент в первый раз во всеуслышание называются имена приглашаемых душ или духов.

Затем клиент выбирает заместителей из числа участников семинара. Эти приглашения тоже произносятся вслух: «Можно взять тебя в качестве моей матери?», «Ты постоишь на месте моего отца?», «Побудешь моей тетей?» Шаманская традиция учит, что такие простые вопросы могут быть услышаны духами или душами и что они обладают силой их пригласить. Кроме того, они объявляют тело заместителя временным телом для определенной души.

Если в этой фазе расстановки клиент выбирает заместителей поверхностно и небрежно, то большинство ведущих его остановят. Если клиент не чувствует вес и глубину того, что он делает, то и ведущий, и те, кого выбирают в качестве заместителей, чувствуют, что что-то не так. С шаманской точки зрения это и понятно: голос клиента используется для того, чтобы доставить приглашение в мир духов. Только если человек заземлен и сосредоточен, его голос обладает необходимой для этого силой.

Прежде чем выбирать заместителей, ведущий спрашивает клиента о жизни и судьбе разных членов его семьи. Если знать о том, что духи находятся от нас лишь на расстоянии голоса, то можно легко представить себе, что такой разговор определенным образом пробуждает, побуждает или активирует души и духов соответствующих членов семьи. Существуют некоторые культуры, в которых имена или жизнь умерших нельзя больше даже упоминать, поскольку одно только упоминание их имени способно их призвать.

Следовательно, когда клиент просит заместителя «побыть» определенным членом его семьи, душа или дух этого человека может это услышать и таким образом понять, что его приглашают. Он обнаруживает тело, ждущее его в форме заместителя, которое открыто, восприимчиво и внимательно. Тело заместителя служит «пристанью» для духа, благодаря чему высвобождается и становится доступной информация. Такие симбиотические состояния сознания типичны для шаманской работы. Душа шамана и его дух-помощник часто сливаются, на время ритуала они становятся единым целым.

В расстановке заместитель может представлять человека, который еще жив или уже мертв. Для заместителя здесь нет никакой разницы. Воплощать человека, который жив, и человека, который умер, одинаково легко или одинаково трудно. Душа умершего не имеет тела, она существует точно так же, как дух. Живой же человек «закреплен» в физическом теле. Это подводит нас к следующему вопросу: что происходит, когда замещается живой человек? Выходит ли тогда его душа из своего физического тела, чтобы соединиться с телом заместителя?

Опыт показывает, что человек, которого замещают в расстановке, в это время не испытывает ничего необычного или особого. Нет никаких указаний на «перемещения» души в том смысле, что душа перескакивает из одного тела в другое и обратно.

Чтобы это было понятней, я еще раз использую образ радиоволн, который я описал в начале этой главы. Радиоволны имеют разные частоты: как низкие, так и высокие. И все же все они существуют в одной и той же среде – в эфире. Эта среда одновременно допускает и передает все возможные частоты. Отношения между временными телами или носителями души и самой душой можно сравнить с отношениями между разными частотами и эфиром. Душа способна охватывать одновременно несколько частот, она допускает одновременно несколько частот. Так что, если заместитель представляет живого человека, то они оба находятся в контакте с одной душой.

В следующей главе я еще более детально объясню традиционное шаманское представление о душе, а затем опишу, какие сходства здесь можно обнаружить с семейной расстановкой.

Глава 8. Множественная душа

Впервые я услышал о концепции, что душа или души способны входить и выходить из тела, несколько лет назад, когда в течение некоторого времени сопровождал одного индейского знахаря в его работе и поездках. Никогда прежде у меня не было возможности учиться у духовного учителя на таком скорее приватном уровне.

Во многих отношениях я был еще очень неопытен, и, к моему растущему удивлению, за все время нашей четырехнедельной поездки я не услышал ни одного прямого указания или объяснения по поводу духовных техник. В этот период мой учитель встречался со множеством отдельных людей и групп, мы проводили церемонии и навещали людей у них дома. Но когда я думаю про то время и те вещи, которые тогда говорились или обсуждались, я не могу вспомнить никаких практических советов или описаний каких-либо шаманских техник. Сначала мне нужно было привыкнуть к тому факту, что знахари или шаманы очень редко дают объяснения или инструкции.

Правда, при этом я очень хорошо осознавал, что в то время многие индейцы были очень недовольны тем, что знахари обучают неиндейцев, не важно, в каком контексте. Про одного духовного учителя, который давал прямые наставления по традиционным духовным темам, быстро разнеслись слухи, и в конце концов его исключили из группы или даже подвергли насилию. Поэтому только в самом конце проведенного нами вместе времени я получил что-то, что можно рассматривать как прямое указание по ритуальной работе: мой учитель посоветовал мне каждый день проводить один маленький ритуал, в котором, помимо прочего, нужно было использовать некоторое количество воды. По его словам, это было бы полезно для моей души, поскольку таким образом я мог ее питать и тогда она оставалась бы рядом со мной.

Меня захватила мысль о том, что душа, по-видимому, способна приходить и уходить и что ее нужно поддерживать в хорошей форме. Как может быть, чтобы душа не была в хорошем состоянии? До этого душа представлялась мне – если у меня в принципе было о ней какое-то представление – скорее статичной. Раньше я думал, что моя душа – это духовная часть меня, которая существует вечно, которая всегда цела и здорова. Как моя душа может быть не в моем теле, а где-то еще? Как она может свободно перемещаться, полностью предоставленная сама себе? Я даже не думал о том, что душа способна покидать тело. Раньше единственным моментом, когда душа выходит из физического тела, для меня был момент смерти.

Так что, когда я привык к мысли, что душа способна странствовать и что ей к тому же требуются пища и внимание, я стал обращать внимание на то, что на эту тему говорили другие учителя и разные шаманские традиции. Вскоре мне стало понятно, что совокупность идей по поводу души представляет собой целый отдельный мир.

Подробное изучение множества различных шаманских воззрений и теорий в отношении души имеет смысл, только если рассматривать их в связи с традиционными практиками исцеления. Одна из таких основополагающих моделей, а именно концепция множественной души, которая используется в том числе в сибирской традиции, представляет интерес и в контексте системной работы. Большинство шаманов Сибири и Монголии считают, что у нас, людей, не одна душа, а по меньшей мере три, четыре или пять, при этом точное число в разных традициях разное. Я бы хотел представить здесь лишь очень ограниченный обзор основных представлений о множественной душе, которые разделяют многие шаманы.

Множественная душа занимает разные позиции в нашем физическом теле и вокруг него, при этом у каждой ее части своя характеристика. Одна часть обычно очень тесно связана с физической структурой, в особенности с костями, а в некоторых традициях еще с ногтями и волосами. Эта часть души на протяжении всей жизни остается в теле. Она обладает витальными силами и иногда рассматривается как фундамент индивидуального сознания.

В разных традициях, в зависимости от того, сколько всего душ приписывается человеку, существуют разные мнения насчет той души, в которой содержится основа индивидуальности. Если первая животная душа как носитель индивидуализированного личного сознания в расчет не принимается, то, как правило, предполагается, что в физическом теле ж�

Предисловие Берта Хеллингера

Берт Хеллингер

Предисловие автора

Затем я проснулся.

Даан ван КампенхаутИюль 2001

Глава 1. Описание шаманской и системной работы

Продолжение книги

Образы души. Шаманизм и системные расстановки бесплатное чтение

Даан ван Кампенхаут Образы души. Шаманизм и системные расстановки

Предисловие Берта Хеллингера

Предисловие автора

Глава 1. Описание шаманской и системной работы

Глава 2. Базовые принципы исцеления

Глава 3. Семейная расстановка и шаманские ритуалы

Глава 4. Брать на себя страдания других

Глава 5. Сила предков

Глава 6. Опыт вневременности

Глава 7. Манифестации души и духа

Глава 8. Множественная душа

Предисловие Берта Хеллингера

Предисловие автора

Глава 1. Описание шаманской и системной работы

Даан ван Кампенхаут
Образы души. Шаманизм и системные расстановки