Это все психосоматика! Как симптомы попадают из головы в тело и что делать, чтобы вылечиться бесплатное чтение

Александр Кугельштадт
Это все психосоматика! Как симптомы попадают из головы в тело и что делать, чтобы вылечиться

Моей любимой семье посвящается

Dr. med. Alexander Kugelstadt

“DANN IST DAS WOHL PSYCHOSOMATISCH!”: Wenn Körper und Seele SOS senden und die Ärzte einfach nichts finden – Alles zur Psychosomatischen Medizin

© 2020 by Mosaik Verlag, a division of Penguin Random House Verlagsgruppe GmbH, München, Germany.

© Юринова Т.Б., перевод на русский язык, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Предисловие

Перед вами научно-популярная книга о медицине.

Речь в ней идет о том, как тело и душа взаимодействуют друг с другом и как это взаимодействие может помочь человеку поддержать свое психосоматическое здоровье. Цель этой книги – умерить страхи перед психосоматическими заболеваниями.

Возможно, порой во время чтения вы будете чувствовать раздражение, какие-то места окажутся трудны – или же по каким-то причинам возникнет чувство, что это написано о вас. Ничего необычного в этом нет.

Такие реакции означают, что строки затронули вашу больную мозоль. На самом деле это шанс взглянуть в лицо своим собственным трудностям и попробовать разобраться с ними.

Такая реакция была бы правильной.

Введение

Внезапно: психосоматика

Тридцать первое декабря 1999 года. Человечество замерло в ожидании большого компьютерного коллапса^[1], а меня в этот день занимали совсем другие вопросы. Я поневоле был вынужден вести бесконечные беседы с соседом по больничной палате, заядлым курильщиком 45 лет от роду. Философствовали мы на тему его табачной зависимости: что это – беда или благо.

В больнице я лежал с коллапсом легкого, и в ближайшие часы мне предстояла операция. Я практически не волновался. Как объясняли врачи, с 18-летними юношами нередко случается, что у них как гром среди ясного неба вдруг обнаруживается такой вот «пневмоторакс» – это когда из-за интенсивного роста лопаются легочные пузырьки, и по грудной клетке распространяется воздух, который мешает работе легких и сердца. Мысль не очень-то приятная. Но говорили, мол, штатный случай. Отношение врачей успокаивало, ведь они были в этом опытными специалистами.

Тем не менее спустя несколько недель я все еще лежал в больнице: возникли некоторые проблемы. А когда наконец все, казалось бы, закончилось благополучно и я, «вылеченный», смог выписаться из госпиталя, мой организм не на шутку распоясался: тахикардия, боли в спине, высыпания на коже, головокружение. Уже после выписки все эти «радости» приводили меня в больницу снова и снова. Симптомы возникли внезапно, как это обычно бывает при инфекции. Будто моему организму не хватало какого-то вещества, медиатора, призванного навести порядок в функционировании органов.

Доктора ничего не могли найти: «все без отклонений».

– Ну тогда, возможно, психосоматика, – высказалась на этот счет моя врач.

Великого цифрового коллапса из-за двойки с тремя нулями не случилось. Компьютеры и приборы оказались надежнее, чем мы, люди, о них думали. А моя психика – она что, оказалась переоценена?

Но поскольку тахикардия не отпускала, я все же пошел к специалисту по психосоматике, тем более мои родители считали, что это хорошая идея. Область медицины, именующаяся психосоматической медициной и психотерапией, занимается тем, что происходит на стыке телесных (физических) и душевных (психических) симптомов и болезней.

Возможно, вы тоже иногда замечали, что вам аккуратно намекают, будто вы все себе надумали и ваши недуги просто не могут быть реальными? Я тоже тогда так думал. Врач-психосоматолог выслушала мои жалобы, просмотрела результаты обследований, говоривших, что все в пределах нормы, и выдвинула следующее утверждение:

– У вас могло пропасть чувство уверенности в своем организме, из-за болезни вы стали сомневаться в его надежности.

Я стал объяснять ей, что вполне понимаю: с моим организмом все в порядке; что я пришел с намерением избавиться именно от симптомов. Сегодня я вижу, что это было абсолютно типичное понимание. Так уж устроена наша психика – нам просто необходимо считать, что все под контролем. Но вот только дело в том, что психика – это не запрограммированная система, которая гарантированно перескочит с 1999-го на 2000-й.

Первое, что предложила врач, – по возможности приобретать новый опыт. Это должно сработать, если я действительно потерял веру в надежность своего организма и моя тахикардия – следствие вытесняемого страха. Мне нужно самостоятельно создавать ощущение надежности. Прозвучало это действительно в стиле «психо»: мне предстояло задумывать небольшие действия, а затем с основательной точностью претворять их в жизнь. Суть в том, чтобы снова обрести уверенность в своем организме. Так что я поставил обратно на полку только что заказанные книги по пульмонологии – те, что о лечении болезней легких, – и сконцентрировался на договоренностях с самим собой, а также на том, чтобы этим договоренностям следовать.

Со временем симптомы, от которых я так долго не мог избавиться, действительно отступили, ситуация стала более сносной. И тогда я на самом деле понял, что с тех пор, как у меня схлопнулись легкие, мысль о ненадежности собственного организма действительно подспудно напрягала меня. И еще я понял, что чувства безопасности не достичь приемом лекарств или бесконечными УЗИ.

В 2000 году мой интерес к новомодным в то время компьютерным мозгам, именовавшимся «Pentium III»^[2], сменился интересом к психосоматике – тогда еще новой и таившей в себе много загадок области медицины. Я начал изучать медицину и впоследствии получил образование по специальности «врач-психосоматолог». Многое, что я смог узнать в ходе обучения, настолько применимо в повседневной жизни и настолько важно, что теперь я хочу приобщить к этим знаниям и вас. Я считаю, что осознание взаимосвязи между телом и душой может стать для вас фактором, способным кардинально изменить вашу жизнь. Если сегодня вы испытываете симптомы, в какой-то степени связанные с психикой, то их пусковой механизм может находиться в далеком прошлом. И все же его стоит найти, поскольку ваши нынешние поведенческие шаблоны можно изменить здесь и сейчас, и это пойдет во благо вам и вашему здоровью.

Психосоматические симптомы время от времени бывают у каждого. Они могут долгое время не мешать, а потом выйти из-под контроля. В течение нескольких лет я повышал свою квалификацию в области терапевтической медицины и острой психосоматики, а с 2011 года работаю в крупном Берлинском институте психосоматики и психотерапии. Я принимаю пациентов, провожу исследования, индивидуальную терапию и групповые занятия и благодаря этому опыту знаю, что такое психосоматическая драма с долгой медицинской предысторией. Нередко лавина начинается с камешка, который покатился, когда возник какой-то до сих пор не распознанный страх. Причиной могла стать социальная изоляция, оскорбление или чувство стыда. К неподтверждаемым доказательной медициной симптомам^[3] или к психическим последствиям телесных заболеваний нельзя относиться легкомысленно, даже если механизмы их возникновения долго оставались в неизвестности.

Психосоматически обусловленные заболевания намного лучше поддаются лечению, чем предполагалось раньше. Часто бывает, что проходит много времени, прежде чем пациент обратится к врачу или врач сам распознает психосоматическую проблему. Поскольку долгое время считалось, что процессы в нашем организме большей частью обусловлены физиологически, сомнения таких пациентов понятны: можно ли что-то с психосоматической проблемой сделать? Ведь подобные симптомы часто настигают нас неожиданно.

Если целый ряд шагов, которые вы можете сделать сами. Я абсолютно уверен, что некоторые познания о взаимодействии психики и тела могут стать ключом к психосоматическому здоровью или к выздоровлению. И в этой книге я хочу в доходчивой форме изложить эти знания.

Инструкция по применению этой книги

Рассказанная мной история, связанная с организмом и психикой, – сугубо личная. Хочу это особо подчеркнуть, поскольку важно, чтобы вы не примеряли на себя один к одному примеры из этой книги. Психосоматика может проявляться по-разному, и есть несметное количество причин, по которым душа и тело могут кричать SOS: психика вызывает физические симптомы или усиливает их; физическое тело влияет на психику; душа и тело обусловливают взаимосвязанный круговорот симптомов; и многое, многое другое. Я не могу и не хочу подгонять вас под какую-либо схему. Книга призвана, скорее, побудить вас стать экспертом в самом себе и дать представление о принципах действия психосоматических реакций и заболеваний.

Точный диагноз может поставить только врач или психотерапевт при личной встрече^[4].

Если у вас или кого-то из вашего окружения бывают порой необъяснимые симптомы; если вам интересно, как соотносятся психика и тело; или если вы считаете, что лучше познать самого себя, собственную психику и реакции организма – стоящее дело, то эта книга для вас. Крепкое ли у вас здоровье или что-то в организме разладилось, вы почти наверняка узнаете себя в той или иной главе этой книги и чуть лучше познакомитесь с собой.

Для того чтобы так оно и вышло и чтобы вы извлекли для себя пользу из этой книги, необходимо немного теории. Но там, где это уместно, я стараюсь разъяснять, как лично вы можете применять теорию в своей повседневной жизни. Вы увидите, что речь пойдет о простых и доступных инструментах, которые позволят вам, с одной стороны, практически менять свою жизнь, а с другой – познавать себя. Так вы сможете научиться проявлять заботу о своем психосоматическом состоянии.

Я писал эту книгу с позиции практикующего врача и психотерапевта. Моя профессия официально зовется «врач-специалист в области психосоматической медицины и психотерапии», или коротко – психосоматолог. Я получил обычное медицинское образование, а затем многие годы специализировался в этой области, все еще довольно узкой. Последипломное обучение заключалось по большей части в освоении психотерапевтических методов, и поэтому по итогу обучения получается врач и психотерапевт в одной персоне. Психосоматика возникла около ста лет назад, соединив в себе терапию внутренних болезней и психоанализ. Я иду по этому традиционному пути. Сегодня психосоматика включает в себя также дальнейшие наработки. Сейчас появились новые действенные методы лечения психики – в частности, поведенческая терапия и системная терапия, которые здесь могут быть затронуты только вскользь, что ни в коей мере не должно преуменьшать их важности.

Современная психосоматика так или иначе объединяет в себе множество методов из разных смежных областей.

Примеры приемов пациентов или психотерапевтических сеансов, приводимые в книге, реально могли бы происходить именно так. Однако сами истории и имена пациентов вымышлены.

В работе над книгой я с самого начала очень внимательно относился к подбору слов в плане корректности. Для меня это важно не в последнюю очередь потому, что огромное число пациентов в моей специальности – женщины, и еще потому, что в сфере медицины работает много женщин-врачей. Сейчас большое внимание обращают на грамматическую форму множественного числа^[5]; однако, как мне кажется, бытующий нынче прием, когда в тексте мужской и женский род множественного числа хаотично сменяется один на другой при разговоре о женщинах и мужчинах, только сбивает с толку, поскольку часто выходит неясно: имеются в виду все персоны мужского пола, или женского пола, или вообще все скопом? Короче, это может приводить к неправильной интерпретации, и за неимением более подходящих альтернатив я использую в этих случаях мужской род во множественном числе, обращаясь при этом с одинаковым почтением и к мужчинам, и к женщинам. Я считаю, что гендерное неравенство бытует в первую очередь не в грамматике, а в более глубоких слоях нашего коллективного мышления и нашей культуры.

Эта книга состоит из четырех частей. В первой, озаглавленной «Как взаимодействуют душа и тело», я познакомлю вас с основными принципами психосоматики, а во второй – «Психосоматика с головы до пят» – освещу все это с практической точки зрения. В третьей части, которая называется «DIY – Do it yourself: Как поддерживать свое психосоматическое здоровье», вы найдете идеи по использованию психосоматических механизмов для восстановления и сохранения своего здоровья. В последней же четвертой части речь пойдет о психосоматическом лечении у врача и/или психотерапевта амбулаторно или в клинике. И эту часть я назвал «Отношения – это лучшее лекарство, или В чем заключается помощь психосоматолога».

Вы сами можете сделать очень многое для своего здоровья, и поэтому я отказался от описания медикаментозных подходов к лечению. Это не означает, что в определенных ситуациях они не необходимы и не действенны. Но: так или иначе, прописывать вам медикаменты может только ваш лечащий врач.

В книге вы неоднократно встретитесь с выделенными в отдельные рамки текстами. В них содержатся рекомендации, как выбираться из «психосоматических ловушек». Например, если вы уже услышали от врача слово «психосоматика», а как с этим быть, вам никто толком не объяснил. Это ключевая характеристика многих психосоматических болезней – неясность того, что стало причиной недомогания. Многие люди чувствуют себя в таких обстоятельствах как в ловушке. Это усугубляется еще и тем, что у медицинской системы, да и во всем общественном сознании, в приоритете по-прежнему физическое тело, а соматический – то есть телесный – подход к заболеваниям все еще применяется чаще, чем подход с точки зрения психики.

Значение некоторых слов из психологии

Психосоматическая медицина и психотерапия: область медицины, занимающаяся выявлением и лечением (как общемедицинским, так и психотерапевтическим), а также профилактикой заболеваний, в возникновении которых роль играют социальные и психологические факторы и в которых проявляется взаимосвязь между телесными и психическими составляющими.

Психосоматика: 1) сокращенный вариант термина «психосоматическая медицина и психотерапия»; 2) умозрительное представление, объединяющее душу и тело (от древнегреческих ψυχή – дух, душа, дыхание; σῶμα – тело, плоть).

Психосоматический симптом: телесный симптом, обусловленный, в частности, психически, или вызванный психологическими причинами, или по меньшей мере сохраняющийся под воздействием психологических факторов.

Психосоматический: касающийся тела и психики; связанный со взаимодействием души и тела.

Психосоматолог^[6]: врач-специалист по психосоматической медицине и психотерапии; для получения этой специализации он должен после завершения медицинского образования минимум пять лет проработать с пациентами, испытывающими проблемы на стыке психики и физиологии, и постоянно изучать психотерапию.

Психотерапевт: врач или психолог, получивший психотерапевтическое базовое или последипломное образование; в Германии это номенклатурно защищенное понятие.

Психика или душа? Психика – психические функции и структуры, ограниченные наблюдаемым мышлением и чувствованием; душа подразумевает также нечто непостижимое, противоречивое, внутреннюю картину мира [1]; в немецком языке четко определяемой разницы между этими двумя словами нет, и в книге они употребляются как синонимы.

Часть I
Как взаимодействуют душа и тело

Психосоматика: мир чудес

Что мы можем сделать, когда душа и тело кричат о помощи? Это большой вопрос, он-то и подстегивает меня ежедневно в моей работе. Вот пришла воспитательница детского сада – говорит, что периодически впадает в ступор, чувствует себя как под наркозом. Женщина-адвокат, испытывающая панический страх перед раком. Каменщик – он пережил два инфаркта, но никак не может бросить курить. Все они вместе с нами, врачами и психотерапевтами, ищут решения своих проблем.

Давайте вместе поищем ответы на вопрос, что делать с сигналом SOS, который посылает вам душа или тело. Психосоматика занимается не только психическими воздействиями на тело, как это порой считают. Это и не собирательный термин для безнадежных случаев.

Психика и тело взаимодействуют при всех заболеваниях – при одних больше, при других меньше. Поэтому психосоматика занимается всеми ситуациями, в которых необходимо или представляется разумным рассмотреть это взаимодействие, а может, и как-то его скорректировать.

На приеме в моем кабинете

Что стоит за стремлением воспитательницы отгородиться от внешних раздражителей? Какой глубоко скрытый опыт, связанный с болезнями и потерями, пережила адвокат? Какие внутренние мотивы подталкивают каменщика к самоуничтожению? И есть ли у этих троих, приведенных в качестве примера, возможность найти выход и освободиться от страданий?

Во время приема пациентов я делаю свои выводы на основании диагностических исследований, как это происходит во всех прочих областях медицины. Но в жизни человека есть много иных аспектов, тех, что не обнаружить медицинскими обследованиями, лабораторными анализами, рентгеном или ультразвуком. Причем этот личностный аспект – знакомство пациента со своей внутренней реальностью, со своей субъектностью – крайне важен для получения общей концепции и построения пути, который выведет его из ловушки.

И вот тут происходит нечто чудесное (а стоит заметить, что в любой из областей медицины есть свои чудеса): объективный, классический подход нашей медицины к состоянию пациента мы дополняем тем, что заглядываем в его неспокойную, противоречивую психику.

Взгляд в субъективный мир чувств, установок и опыта – это нечто, не поддающееся измерениям; это та область, где нет таких понятий, как «правильно» или «неправильно».

При этом психосоматологи сами выступают в роли медицинских приборов, потому что технических средств для этой сферы пока нет. Поскольку воспитательница не знает, почему перестает слышать внешний мир, адвокат не понимает происхождения своих страхов, а каменщик на самом деле хочет бросить курить, именно нам – психосоматологам – нужны знания и опыт, чтобы обнаружить причину во внутреннем мире пациента. Эти знания и опыт делятся, с одной стороны, на конкретно пережитое пациентом или рассказанное им и, с другой стороны, на концепции, шаблоны и теории, которые помогают психосоматологу эту информацию упорядочить.

Мы с вами отправляемся в «кругосветное путешествие»

Информация о концепциях, шаблонах и теориях психосоматики может вызвать у вас «ага-эффект». Для моих пациентов это «ага!» часто приносит первое облегчение, потому что знакомая ситуация обретает больше смысла при взгляде с новой точки зрения, и вырисовывается перспектива взять эту ситуацию под контроль.

Поэтому в первой части книги я хочу совершить небольшую «кругосветку» по психосоматике. Почему кругосветку? А потому, что особенность таких путешествий в том, что по пути странствующие задерживаются не везде. Мы тоже не везде будем останавливаться, но я покажу вам мои любимые места, которые послужат образцом для создания общего представления. А целиком картина настолько сложная, что ее разом не объять.

Давайте совершим путешествие к началу жизни человека и посмотрим, как вы стали тем, кто вы есть (в первой части, см. стр. 40). Затем совершим экскурс в мир чувств (см. стр. 60), которые находятся как раз между телесными и психологическими переживаниями и потому являются именно тем материалом, из которого сотканы психосоматические недуги.

По данным одного исследования [2], люди, испытывающие психологический стресс, гораздо чаще заболевают после контакта с простудными вирусами, чем люди со средним уровнем стресса.

Начиная со страницы 75 мы исследуем вопрос, действует ли вообще психосоматика, и если да, то как она функционирует и какие системы объединяют тело и душу. А под конец нашего путешествия речь пойдет о том, от чего болеет психика (см. стр. 99).

Мы начнем свое приключение с небольшого путешествия во времени и отправимся по следу современной психосоматики и вечного вопроса – не только медицинского, но и философского, – как же устроены отношения тела и психики.

Душа и тело: История любви

Две половины человека

Задумайтесь: когда в последний раз у вас был телесный симптом, который вы не могли себе объяснить? Представьте себе его. Возможно, вас бросило в пот или в дрожь, забилось сердце, закружилась или заболела голова, но отчего это произошло – так и осталось для вас загадкой. Оторвитесь ненадолго от книги и, прежде чем продолжить чтение, направьте свое внимание на ощущение этого симптома.

Вы верите в то, что он мог быть вызван вашей психикой? Или же вы, скорее, решили бы, что симптом был слишком сильным и психика на такое не способна?

А теперь вспомните последний раз, когда вы болели гриппом (чтобы с ознобом и температурой), или крайне неприятный визит к дантисту – может, вам удаляли зуб, и челюстная кость пренеприятно вибрировала. На этом воспоминании тоже ненадолго задержитесь и перенеситесь в то действительно телесно неприятное состояние.

Как вы при этом себя чувствовали себя психологически?

Да плохо, вероятно. Вам было нехорошо, вы чувствовали недовольство. А почему? Психику-то вашу не трогали, плохо было лишь организму.

Откуда идет разделение души и тела?

О взаимосвязи психики и тела и ее влиянии на нашу жизнь люди задумывались во все времена. Давайте и мы теперь пофилософствуем по некоторым основополагающим вопросам на эту тему.

Работая некоторое время назад врачом-психосоматологом в крупном отделении одной больницы, я столкнулся с тем, что постановка качественного и разумного диагноза порой сродни эквилибристическому трюку.

Выяснить, какими факторами вызвано заболевание пациента – психогенными или соматическими, – бывало трудно, а иногда и вовсе невозможно.

И что даст пациенту информация о том, что его недомогание имеет, вероятно, психогенную подоплеку, если сам он в это не верит? Естественная реакция: он почувствует себя неправильно понятым, развернется и пойдет искать другого врача. И это логично: пациенты обычно спешат уйти, если им кажется, что их пытаются выставить не в лучшем свете и навязывают то, что не имеет к ним отношения.

Наряду с такими пациентами есть и те, кто видит причину своей болезни в психике и находит всевозможные психогенные причины своим телесным недомоганиям; при этом такие пациенты всячески избегают тщательных соматических обследований.

Нередко пациенты с соматическим заболеванием – это может быть, например, гипертония, гастрит или диабет – дополнительно подстегивают свое давление или сахар, эмоционально возбуждаясь, излишне суетясь или же проявляя определенные формы поведения. Этих можно распознать по тому, что во время врачебного приема они пишут имейлы, или им вдруг «обязательно надо ответить на срочный звонок». Обычно это люди, которые не понимают важности заботы о самом себе.

Вопрос о том, что вызвало болезнь пациента – психика или больше соматика, – в моем опыте очень часто приводил к трениям между обслуживающим медперсоналом, пациентом, больничными психологами, арт-терапевтами^[7] и нами, врачами. Порой это походило на перетягивание каната: у кого аргументы весомее? Я сам порой не был уверен: склонялся то к психологическим причинам, то к соматическим. Я то проявлял рациональность и ориентировался на объективные данные лабораторных и ультразвуковых обследований, то давал волю сомнениям. В этих последних случаях у меня бывало ощущение, что путь к излечению мне скорее укажет субъективная история пациента и его внутренний мир, состоящий из чувств.

Психика и тело часто противопоставляются – но это происходит лишь в наших головах, да, пожалуй, еще в системе здравоохранения.

В чем же здесь дело?

История вопроса

Это та история, которая рассказывается бесконечно и каждый раз заново. Это история о тех двоих, что ищут друг друга, но, по сути, никогда не находят, потому что в наших головах за долгие столетия между ними пролегла пропасть.

Экскурс

Картезианская картина мира: как были разделены душа и тело

На наши взгляды о душе и теле повлиял – и до сих пор влияет – французский философ Рене Декарт, живший с 1596 по 1650 год. В условиях ослабевающего влияния церкви и, как следствие, сомневаясь в Боге, законе и основах бытия, он занимался истоками своей собственной личности: если не бог меня создал, то могу ли я вообще быть уверен, что существую?

Поскольку он пришел к заключению, что органы чувств, такие как зрение и слух, могут обманывать и у него нет доказательств, что воспринимаемое им является объективной реальностью, он обратил взор внутрь себя. Там, во внутреннем мире, он нашел свои мысли и сомнения. Наблюдая за собственными сомнениями, он искал ответ на вопрос, есть ли в этом мире что-то действительно доказуемое. И его озарило: эти сомнения, эти мысли, этот поиск – вот что достоверно! Существование мира не доказать, но он может доказать, что, пребывая в сомнениях, думает об этом мире. Так Декарт пришел к своему знаменитому заключению: «Я мыслю, следовательно, существую».

Однако этот вывод существенно повлиял на его взгляды относительно тела: по его разумению получалось, что тело не существенно. Более того: его существование вообще не доказуемо. Мы же существуем только потому, что мыслим! Он считал, что тело, как и все, что находится вне самосознания, не относится к понятию «я». Ту же часть человеческого «я», что относится к самосознанию, Декарт называл res cogitans – субстанцией мыслящей. Телу он отводил место в стороне – как детей отсаживают за отдельный от взрослых стол на празднике, – причисляя его к res extensa, то есть субстанции протяженной. К этой протяженной субстанции относился остальной материальный мир: деревья, столы, книги – в общем, все, что можно потрогать.

Таким образом, тело и мышление были объявлены двумя совершенно чужеродными и субстанционально разными вещами. Так было положено начало нашему сегодняшнему мышлению.

Ловушка «или-или»

И по сегодняшний день, когда в истории пациента потенциально прорисовывается психогенное объяснение болезни, далеко не каждый из тех, кто лечит тело, спросит его о психогенной составляющей, и мало кто из врачей-психиатров и психотерапевтов – о соматической. Это своеобразная ловушка «или-или». Мы все еще по привычке обитаем лишь в одном из двух миров – в корне различных, как это ошибочно считается.

Теперь вы скажете: «Да ладно уж, это давно в прошлом, сегодня-то мы лучше знаем». Я возражу и в качестве доказательства приведу примеры того, как наше глубоко укоренившееся мышление проявляется в повседневной речи. Мы вполне могли бы сказать, например, «я боюсь», но вместо этого говорим «мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди».

«Духовная» деятельность для нас активна, а все телесное, как нам представляется, это нечто, что случается с нами. Обороты речи, которые мы употребляем, чаще всего строятся по образцу «я и мое тело» [3]. Таким образом, мы отождествляем себя с нашим сознанием – это и есть наше «я». А тело – оно есть у нас. У нас также есть мозг, но мы никогда не скажем: я есть мой мозг.

Однако мы не можем возлагать всю вину за эту печальную картину разделения души и тела на одного только философа Декарта. Распространение его идей было обусловлено, в частности, тем обстоятельством, что на протяжении сотен лет медицина сосредоточивалась на естественно-научном изучении человеческого организма – иначе говоря, на res extensa человека. Душу при этом просто выносили за скобки. Это разделение в итоге привело к значимым медицинским открытиям: например, патологоанатом Рудольф Вирхов выяснил, что болезни могут вызываться нарушениями в клетках человека и недостаточной гигиеной. Грандиозно!

Засучив рукава, медики устремились разбираться с естественно-научными причинами – со всем тем, что осязаемо и измеримо, – и тем самым продвинули лечебное дело далеко вперед. Тягостные вопросы о душе врачи предоставили решать высокодуховным философам и священникам. Вспоминаю, как я начинал учиться в 2001 году: рассечение трупов, химические опыты и курс физики практически не оставляли времени заниматься бытием человека как одухотворенного существа.

Так что ситуацию, подобную той, что была во времена Декарта, мы имеем в медицине и по сей день. Есть врачи, специализирующиеся на каждом отдельном органе, а вот занимающихся душой – всего пара специальностей. Очень часто у меня на психосоматическом приеме сидят пациенты, которые либо думают, что им не надо рассказывать мне про то, что связано с организмом (они считают, я, скорее, психолог), либо предпочитают умалчивать о делах душевных (ведь я же, в конце концов, врач).

Мы все еще часто считаем свое тело достойной восхищения машиной, несущей службу.

Психосоматика существует уже давно

И все же, несмотря на утвердившееся убеждение в разделенности души и тела, время от времени возникали сомнения в этом постулате. Так, в 1818 году врач Кристиан Август Хайнрот высказал предположение, что болезни могут возникать вследствие греховных страстей человеческих. К слову сказать, именно он ввел в обиход понятие психосоматики. Это ответвление в медицинской науке потихонечку становилось движением в направлении, противоположном распространенному мнению о разделенности телесных и эмоциональных процессов, – но большого развития оно так и не получило.

Новая веха началась в 1890 году в Вене. Один австрийский невролог – небезызвестный Зигмунд Фрейд – проходил в парижской больнице Сальпетриер стажировку у знаменитого тогда врача Жана-Мартена Шарко и учился лечить истерию гипнозом. У пациентов с «истерией» наблюдались заметные нарушения двигательных функций организма и сознания, притом что никакой органической причины этому не обнаруживалось. Люди, подверженные так называемым истерическим припадкам, сильно выгибались дугой назад, и эта дуга (по-французски Arc de cercle) считалась характерным признаком таких припадков.

Экскурс

Истерия – вчера и сегодня

К концу XIX столетия парижский врач Жан-Мартен Шарко придерживался мнения, что истерия – это наследуемое нервное заболевание, поражающее преимущественно женщин. Заболевание, сопровождавшееся характерными особенностями и специфической, как при судорожном припадке, неврологической симптоматикой, лечили тогда весьма жестокими методами. Принуждение пациенток к сексу было при этом еще самым безобидным; причем действо это совершалось публично и, в частности, вероятно, с применением давления на яичники. Считалось, что при достижении оргазма женщина успокаивается. Ныне понятие «истерия» из медицины исчезло, но оно по-прежнему употребляется в повседневной речи для обозначения экстравагантного поведения и спектакля с целью обратить на себя внимание, часто сопровождающегося сексуально непристойными действиями.

Отучившись у Шарко, Зигмунд Фрейд разработал свою концепцию лечения истерии, гораздо более щадящую и человечную. Причину истерических проявлений Фрейд видел в сексуально окрашенных переживаниях детства, о которых сами «истерички» вспомнить не могут и которые надо выявить и до конца пережить, чтобы истерики прекратились. Так родилась современная психотерапия. Сегодня в психосоматике говорят о «гистрионном» (театрализованном, инсценированном) расстройстве личности, имея в виду гипертрофированную нестабильную эмоциональность в сочетании с замкнутостью в себе и недостаточной искренностью; корни этого расстройства – в прежних отношениях.

После возвращения из Парижа молодой Зигмунд Фрейд разработал собственный метод, позволяющий справляться с истерическими телесными проявлениями, вызванными неорганическими причинами. Этот метод он позднее назвал психоанализом, то есть, если обратиться к греческим корням этого слова, «расчленением» души. Речь идет о форме лечения, при которой пациент подвергается катарсису (очищению) в ходе самовыражения – говорит обо всем, что приходит ему в голову.

Разговаривая с пациенткой, Фрейд вместе с ней как бы проникал в ее внутренний мир, в ее мысли, узнавал о ее жизни и таким образом выяснял, как симптомы этой пациентки могут быть связаны с травмами, пережитыми ею в прошлом. Благодаря такому проникновению появилась возможность совершенно по-новому взглянуть на человека и его душу [4].

Открытие Фрейдом бессознательного заложило основы нынешнего представления о нашем мышлении. Бессознательное – это все, что мы знаем, но о чем, однако, вспоминать не хотим или не можем. Согласно практике психоанализа и исследованиям мозга, это бессознательное знание все же вызывает определенные симптомы или обусловливает определенное поведение. Хотя – или скорее «потому что» – подлинной причины нашего поведения мы сами не осознаем.

Теперь мы знаем, что очень многое в жизни может иметь значение, которого на первый взгляд не распознать; что определенные вещи могут глубоко нас затрагивать, даже если мы этого не осознаем; что нами движут внутренние, отчасти противоречивые мотивы – и путь к этим знаниям проложил психоанализ, за что мы должны быть ему благодарны.

Все большее число медиков, начинавших как терапевты и врачи общей практики, стали дополнять свои методы разными вариациями катарсиса по Фрейду, поскольку, практикуя исключительно медицину тела, они все чаще упирались в границы своих возможностей.

Так, например, врач Георг Гроддек в 1920 году стал известен тем, что лечил с помощью психотерапии пациентов с соматическими заболеваниями, а диагнозы ставил на основании того, что чувствовали сами пациенты, а не только по очевидным результатам осмотра [5].

И сегодня, спустя сто лет, мы можем вкушать плоды открытий, сделанных Фрейдом, потому что его методы глубоко человечны, чего нашей современной медицине порой еще не хватает.

Эра слияния души и тела

Сейчас как раз самое правильное время для того, чтобы наконец сломать стену, разделяющую в наших головах психику и тело, поскольку около 20 лет назад ученым открылись возможности биологических исследований думающего мозга. Это позволяет решать загадки, которые на протяжении тысячелетий оставались необъяснимой тайной.

ИЛЛЮЗИЯ

Если человека вместе с его мозгом положить в магнитно-резонансный томограф, можно увидеть, что каждому чувству и каждой мысли предшествуют электронные и биохимические реакции в мозге. Так что психика и тело вовсе не разделены; у каждого внутреннего (душевного) состояния есть материальный коррелят в мозге. Так что res cogitans и res extensa – это всего лишь две стороны одной медали.

Душа и тело, по сути, едины!

В нашем организме, и прежде всего в мозге, приобретенный эмоциональный опыт постоянно отражается физиологически, что, в свою очередь, сказывается на поведении и коммуникации.

Разговор с другом преображает ваш мозг – меняет его химически и создает новые нейронные связи. Чтение этой книги и наш с вами разговор меняют ваше тело, поскольку вы различными способами реагируете на читаемое. Вследствие этих изменений вы затем иначе, чем раньше, будете реагировать на возникающие в жизни обстоятельства – причем реагировать как духовно, так и телесно!

С недавних пор выяснилось, что мы, общаясь с другими людьми – разговаривая с ними и коммуницируя другими средствами, – меняем не только свое мышление, но и нейронные соединения и биологическое строение своего мозга. Это хорошая новость.

Давайте уточним: организм и психика уже тесно взаимодействуют, чтобы упростить нам жизнь.

Следует лишь полностью использовать этот потенциал – как в личной жизни, так и в медицине в целом. Разделять в дальнейшем понятия души и тела (в том числе и в этой книге) имеет смысл только тогда, когда так будет проще что-то объяснить.

СУБЪЕКТИВНОСТЬ

Декарт полагал, что если душа – это нечто совсем отличное от тела, то ее при рождении должен давать человеку Бог, а после смерти она покидает человека, отправляясь куда-то в небо. То есть одна половина человека возносится над облаками, а другая попадает под землю. Такое представление о бессмертной душе, ставшее традиционным в западноевропейском сознании, конечно же, утешительнее представления о том, что душа – это просто часть смертного организма. Человек живущий, притом что наука способна разбирать его на части, остается созданием неземным и воистину изумительным. И если он верит в стоящие над ним всевышние силы, для здоровья это может быть хорошо [6]. Во всяком случае, если не впадать в фанатизм.

Таким образом, духовность и религия, с одной стороны, и изучение мозга – с другой в будущем не будут являть собой вопрос «или-или» – вопрос о душе и теле останется историей любви во всей ее многогранности.

Сюда же относится и вопрос, почему мы воспринимаем мир именно так, а не иначе. На него вам не ответит ни один ученый, занимающийся исследованиями мозга.

Сегодня наука не может точно и объективно постичь субъективность, то есть наличие у человека собственного, сугубо индивидуального восприятия своих чувств и ощущений.

Я мог бы попробовать словесно описать вам свои болевые ощущения, например. Вы, в рамках вашей способности к эмпатии, можете посочувствовать и представить себе мою боль, пусть и менее интенсивно, чем ее ощущаю я. Но как в действительности я ощущаю эту боль, вы никогда не узнаете. А для нашей медицины – масштабной, охватывающей огромные массы людей – это еще более затруднительно.

ТРИЕДИНСТВО

Человек как механизм, функционирующий почти безупречно, машина, которую можно улучшать и даже чинить, – это эталон ушедших времен. На смену «человеку-машине» пришла биопсихосоциальная модель. Она подразумевает, что индивидуума не следует рассматривать только как систему органов, или только как душу, или только как часть социума. Такая модель предлагает равным образом учитывать биологические аспекты человека, его психическую составляющую и социальные связи. Причем не одно за другим, как разные наряды, а все сразу. Это как три уровня, как три слоя одежды холодной порой.

Экскурс

Биопсихосоциальная модель

Более 300 лет тому назад философ Бенедикт Спиноза ввел в обиход понятие «идентичность души и тела» [7], которое означает, что мы не суть душа, у которой есть тело. Мы суть и то, и другое; человек – это неразрывное единство души и тела. Следуя этой модели, можно сделать вывод, что соматических или психических заболеваний не бывает – человек постоянно стремится восстанавливать здоровое равновесие. Эта модель мышления, создающего целостную картину мира, в котором нет разделения души и тела, лишь недавно была интегрирована в современную биопсихосоциальную модель [8]. Но она не привьется, покуда мы продолжаем рассматривать отдельно взятые причины болезней, вместо того чтобы увидеть всю вышедшую из равновесия систему. И ведь действительно, еще никогда ко мне на прием не заглядывало отдельно взятое тело и не заходила бестелесная душа. Как и не было ни одного пациента с болезнью чисто телесной или чисто психической – такого не бывает. Когда человек заболевает, реагируют обе системы.

Биопсихосоциальная модель – это не только высокоэстетические соображения. Нет, она несет в себе важный посыл для медицины: диагностику следует проводить по всем направлениям одновременно, параллельно и абсолютно независимо от того, ищем мы психогенные или соматические причины. Это важно, потому что долгое время считалось, что перво-наперво надо обследовать тело. И если организм здоров, то хорошо бы еще посмотреть, что там с психикой – мол, «тогда это, вероятно, психосоматическое». Однако такое разделение не учитывает взаимосвязанность всех процессов при любого рода болезнях. И терапия тоже по возможности должна касаться как души, так и тела и социальной жизни пациента.

ЧЕЛОВЕК ЕСТЬ ЕДИНОЕ ЦЕЛОЕ

Мне было важно все это здесь сказать. Нам нужны врачи, работающие по биопсихосоциальной модели. Но: нам нужны и пациенты, которые понимают, почему для них, пациентов, это тоже хорошо.

Многие пациенты все еще не хотят целостного подхода к диагностике и лечению – к сожалению, сказывается долговременная стигматизация психологических аспектов заболеваний.

Заметим, что слова «тело, организм» и «психика, душа» применяются в этой книге исключительно для понимания – чтобы пояснять, какая именно из двух частей этой устаревшей «двойственности» имеется в виду. На самом же деле между ними нет четких границ. Как и у влюбленной пары. В 1930 году Фрейд писал в своей книге «Недовольство культурой» о том, что на вершине влюбленности граница [между «Я» и объектом] угрожающе расплывается: «Вопреки всякой очевидности влюбленный считает «Я» и «Ты» единым целым и готов вести себя так, будто это соответствует действительности» [9]. Точно так же поступают душа и тело.

Выбираемся из психосоматической ловушки

№ 01: Учимся слушать тело

Нынче все мы соединены с целым миром с помощью интернета. Однако когда мы в последний раз общались с собственным телом? А ведь оно постоянно шлет нам послания.

Хочу дать вам несколько рекомендаций, как услышать, о чем хочет сказать вам ваше тело.

• Телесные сигналы у всех людей разные. Только вы сами можете понять, что испытываете, например, перед неприятным разговором. Вы потеете? Ваше сердце часто бьется? У вас упадок сил? Понаблюдайте, какие сигналы в каких ситуациях посылает вам тело.

• Следующий вопрос: какие сигналы посылает тело, когда перед вами сложная проблема, вызов. Снова учащенное сердцебиение? Потливость? Бессонница? Вялость? Проблемы с желудком? Попробуйте воспринимать эти симптомы (после того как вам их прояснит врач) как сигналы.

• Когда вы обнаружите пару таких часто повторяющихся сигналов, спросите себя: а как раньше вы поступали с этой информацией? Подозреваю, что, как и многие другие, вы заглушали их, выбирая стратегии, помогающие отвлечься и игнорировать телесные послания и скрывающуюся за ним причину. Сладости или кофе, чтобы сконцентрироваться? Вино, чтобы расслабиться? Или социальные сети, чтобы избегать межличностных конфликтов в реальной жизни?

• На какое-то время это помогает, но затем посылаемые телом предупреждения становятся громче. Так что спросите себя: что вы делаете, чтобы лучше себя чувствовать в неблагоприятных ситуациях, – выявите свою стратегию бегства. Дайте ей имя. Мою зовут «инфо-оверкилл^[8]»: я про себя перебираю горы фактической информации на тему, которая меня в данный момент волнует.

• Как долго действует ваша стратегия? Моя обычно всего один день.

Чем больше вы узнаете о своей стратегии избегания, тем вернее услышите сигналы своего тела и сможете расшифровать важные послания о вашем внутреннем состоянии [10].

Продолжая приближаться к тайнам психосоматики, давайте посмотрим, как человек становится тем, кто он есть. Как он реагирует на различные вызовы? Чего боится? От чего впадает в стресс?

Анатомия психосоматики заложена не только в структурах наших органов, а в невидимой сети, состоящей из наших воспоминаний и образующейся главным образом в ключевые моменты нашего телесно-духовного развития.

Анатомия психосоматики: почему мы те, кто мы есть

Мы уже знаем, что сверхтехнологичная медицина прекрасно работает в ситуациях с острыми соматическими заболеваниями, как, например, инфаркт миокарда. И чем лучше со временем становилось техническое обеспечение медицины, тем больше нам казалось, что разговор и личный контакт не так важны и не столь эффективны, как высокоточное микрохирургическое вмешательство. При острых заболеваниях – скажем, при аппендиците или инфаркте – это действительно так. А вот «второй анатомией» – позвольте мне так ее окрестить – мы долгое время пренебрегали. Я имею в виду анатомию психосоматики, то есть строение нашей души и ее взаимосвязи с анатомией телесной. А между тем психосоматические заболевания диагностируются нынче все чаще и чаще [11].

В последние годы становилось все более очевидным, насколько большую роль в развитии болезней играет состояние нашей внутренней системы противодействия стрессу. Поэтому важно, чем вызывается этот стресс и как мы можем на него повлиять.

Сейчас уже известно, что для ребенка на ранних стадиях развития решающее значение имеет переживание отношений и связанных с ними чувств – оно накладывает сильный отпечаток на развитие его мозга и других органов. Некоторые нейробиологи считают: в возникновении болезней решающими факторами являются не только гены, но и пренатальные переживания в лоне матери, первая коммуникация с родителями и переработка стресса.

Младенческий стресс

Нейробиологи и специалисты по работе мозга постоянно подчеркивают важность периода, когда ребенок находится в утробе матери, так что давайте кратко рассмотрим, что там происходит.

Согласно данным нейробиологии, мышление, чувствование и переживание связаны с конкретной активностью нейронов в мозге. И еще: на развитие личности и характера (а в этом большую роль играет лимбическая система головного мозга) очень сильно влияют первые переживания, которые мозгу приходится перерабатывать. Развиваться мозг начинает в утробе матери.

Эмбриональный мозг уже получает, в частности, изрядную долю стресса, передающуюся в виде гормонов стресса от матери к зародышу через плаценту и пуповину.

А гены, в свою очередь, поставляют исходный материал. Не бывает таких генов, в которых наготове был бы код, отвечающий за определенную черту характера, за тревожное расстройство или за депрессию. Поэтому, когда мы пытаемся выяснить, почему взрослый человек восприимчив или устойчив к стрессу, нагрузкам и негативным эмоциям, на первый план выходит его система противодействия стрессу – как она развивалась до появления этого человека на свет.

У беременной женщины, имеющей проблемы с коллегами по работе, может, даже вплоть до травли, или у женщины, которой выпало в этот период пережить развод или проблемы с жильем, с деньгами, будет усиленно вырабатываться гормон стресса кортизол, с которым придется столкнуться и мозгу развивающегося плода.

Кортизол, вырабатывающийся в надпочечниках, отвечает в организме за высвобождение дополнительной энергии при повышении телесных и психических нагрузок. Если мы постоянно в напряжении (в стрессе), то в перспективе уровень кортизола в крови повышается, что чревато чрезмерной стимуляцией различных систем в организме. Это приводит к негативным последствиям для мозга, иммунной и сердечно-сосудистой систем. Если количество стресса будет превосходить возможности его переработки эмбрионом, то в дальнейшем человеку придется чаще сталкиваться со стрессовыми реакциями организма, чем ребенку, которому будущая мать создавала более здоровые условия для развития.

Переживания детства

Раннее детство – а с некоторых пор и пренатальную фазу в материнском лоне – мы рассматриваем как период, оказывающий очень сильное влияние на дальнейшее здоровье человека и на его чувство удовлетворенности. Поэтому раздела про детство нам не избежать, если мы хотим понять психосоматику.

Психосоматика – взаимодействие психики и тела – строится на переживаниях детства.

Но: с окончанием детства развитие не заканчивается раз и навсегда, как это предполагалось ранее.

Если составлять карту своего жизненного пути, выясняя, какие внутренние образы и впечатления могли наложить отпечаток на ваше сегодняшнее восприятие мира, то можно найти путь к выздоровлению, изменяя образ мыслей или иной способ строить отношения с людьми в решающие для вас моменты.

Благодаря нейропластичности мозг может очень сильно меняться, причем вплоть до самых преклонных лет. Нейропластичность означает, что мозг не твердый как камень, он скорее как пластилин. Его можно целенаправленно трансформировать, если понимать, чего хочешь добиться, и искать новый опыт.

Так что давайте посмотрим, какие определяющие фазы проходит человек в своем раннем и более позднем развитии и какие последствия могут иметь неудовлетворенные потребности или неудачи в различных его начинаниях. В этом разделе я использовал прием из повседневной практики психосоматологов – собрал различные теории и логические модели. На практике мы, психосоматологи, в индивидуальном порядке и в зависимости от клинической ситуации подбираем разные подходы и идеи, нащупывая то, что достижимо и что поможет в каждом конкретном случае. Ниже вы найдете соображения главным образом из области нейробиологии, из теорий химических связей, а также из теории психосексуальных фаз развития.

До нулевого отсчета: зародыш в пузыре

БЕЗОПАСНАЯ ЗОНА

Осознанных воспоминаний о времени, проведенном в материнском теле, у нас нет, и мы никогда их на свет божий не вытащим, но у всех нас в то время была некая форма памяти, состоявшая, по сути, в привыкании. Так, память могла сохранять повторяющиеся раздражители, помечая их как нормальные, а значит, безопасные: голос матери, знакомые ритмы, тоны сердца и шумы других органов, например, кишечные газы в организме матери или ласковое похлопывание отца по стенке живота.

КОМПЕТЕНТНОСТЬ

Обитая в утробе матери, эмбрионы уже могут отличать голоса своих родителей от других голосов [12], настраиваться на сердцебиение своей матери [13] или, скажем, запоминать прочитанные им истории, которые после рождения дети как бы «вспоминают». Подтвердившие это эксперименты выглядели так: младенцам давали прослушивать разные стишки и измеряли им при этом частоту сосания пальца. Когда звучали знакомые стихи, дети чувствовали себя комфортнее и усерднее сосали палец [14]. Также после рождения младенцы узнают свой родной язык и, когда его слышат, чувствуют себя спокойнее [15]. По околоплодной жидкости младенцы запоминают запах матери и после рождения умеют его распознавать.

И напротив – страх и стресс пичкают зародыш гормонами стресса адреналином и кортизолом, из-за чего, в частности, сужаются кровеносные сосуды, и зародышу поступает меньше кислорода.

Стресс в период беременности существенно повышает у ребенка вероятность возникновения депрессий в его дальнейшей жизни [16].

В возрасте восьми недель эмбрион размером в 2,5 см уже воспринимает раздражители. С этого момента душа развивается, так сказать, семимильными шагами. Она не приходит после рождения в «готовое» тело, а месяцами растет вместе с ним. Этот рост обеспечивается за счет взаимодействия таких биологических процессов, как формирование синапсов и нейронов, с одной стороны, и отношений с близкими людьми – с другой. И все это происходит буквально «интуитивно», то есть из самого нутра!

НАСТРОЙКА МОЗГА

Для понимания психосоматики очень важны исследования, которые показывают, что стресс во время беременности формирует предпосылки всей последующей жизни ребенка. Так, хорошо исследовано воздействие стресса на эмбрион – особенно гормона стресса кортизола. В плаценту проникает примерно 10 % материнского кортизола; он попадает к ребенку через пуповину.

Если мать долго находится в стрессовом состоянии, то гиппокамп и гипоталамус у эмбриона подстраиваются под эту данность, принимая ее за «нормальный режим». Позднее эти области мозга будут заблаговременно активировать состояние стресса ради повышения эффективности его преодоления, когда можно было бы спокойно и благоразумно подойти к решению ситуации или в случае конфликтов лучше владеть собой [17].

Эмбрион – абсолютно психосоматическое существо, ему неведомо различие между биологическими и соматическими стресс-факторами; ему что сахар в крови, что стресс. К повышенному уровню сахара нерожденный ребенок приспосабливается точно так же, как к стрессу: он принимает за норму то, что ему предоставляет мать вместе с соответствующей информацией, поступающей в виде гормонов. Инсулин и лептин вообще-то помогают перерабатывать пищу и вызывают чувство насыщения. Но вследствие получаемой в период беременности информации, отражающей искаженные образцы, чувствительность мозга ребенка может притупиться в отношении этих сигнальных веществ. И тогда детям, чтобы почувствовать сытость, будет требоваться больше калорий.

Ну вот, теперь можно не корить себя всякий раз, срывая диету. И не утешаться иллюзией, будто все в наших руках, стоит нам лишь взяться за ум и чего-то очень захотеть.

САМОПРИНЯТИЕ

И все же у нас есть реальная возможность очень многое в себе изменять и закреплять новые паттерны поведения, многократно повторяя определенные действия. Для этого необходимо прежде всего принять себя и научиться любить себя таким, какой есть. Тут не сработают рекламные призывы и образцы, которые нам внушают всякого рода консультанты по достижению успеха, – всех этих «ты должен очень сильно хотеть и внутренне представлять себе желаемое состояние» недостаточно. Прежде всего надо признать, какие мы есть на самом деле, и принять это со всеми последствиями. Об этом подробнее расскажу позже, в третьей части «DIY – Do it yourself: Как поддерживать свое психосоматическое здоровье» (см. стр. 209).

В пренатальной фазе жизни закладываются основы для многих телесных и психических недугов. Правда, каким именно образом повлиял образ жизни матери на соматику и психику ребенка, определить невозможно: психологические нагрузки могут сказаться на химии его тела, а химическое воздействие (то есть воздействие веществ и гормонов) может вызвать изменения в мозге и повлиять на ощущения.

Я уверен, что будущее за профилактикой и, прежде всего, за повышением информированности населения относительно психосоматики. А также – за разъяснительной работой для готовящихся к пополнению семей, особенно если у будущих родителей в анамнезе есть психические заболевания, разного рода злоупотребления и прочие негативные обстоятельства.

Ко мне на приемы и на сеансы психотерапии нередко приходят будущие мамы, стремящиеся нивелировать вредное влияние каких-либо присутствующих у них факторов. Здесь у психотерапии огромное поле деятельности: оберегать грядущие поколения от болезней, внедряя позитивный опыт семейных отношений и позитивные поведенческие навыки.

Выбираемся из психосоматической ловушки

№ 02: Телесные прикосновения и проникновенные взгляды

Для развития здорового телесного самовосприятия особенно важны прикосновения в первые годы жизни. Благодаря родительским прикосновениям у детей развивается здоровая картина своего тела, причем чем больше родители прикасались к своему ребенку, тем лучше он в более позднем детстве и в юношестве будет понимать свои физические ощущения, и они будут созвучны его представлению собственного тела. Но слишком долго материнские прикосновения тоже не должны длиться, иначе будет обратный эффект [18].

То же относится и ко взрослым. Мы слишком мало прикасаемся друг к другу, и прежде всего в партнерских отношениях. Ласковые прикосновения способствуют образованию гормона близости окситоцина, который усиливает доверие к другим людям и благодаря которому мы становимся более открытыми, раскрепощенными и уверенными в себе [19]. Он понижает уровень стресса и сокращает количество кортизола в крови [20]. Проявления эмоциональной черствости можно снять массажем или ласками, они пробуждают чувства [21]. Долгие взгляды друг другу глаза в глаза тоже укрепляют отношения и успокаивают.

А вот и я: первый год жизни

СВЯЗИ

Привязанность, отношения – вот жизненный лозунг маленького человека сразу после рождения. Малышу, помимо приема пищи, в общем-то и нечем больше заняться, кроме как устанавливать отношения и поддерживать small talk – непринужденную беседу с окружающими его людьми. Научные исследования, проведенные за последние 30–40 лет, показали, что младенцы умнее, чем их долгое время считали. Они хотят намного большего, чем просто быть сытыми, чистыми и сухими, – они с самого рождения коммуникабельны и сведущи в вопросах отношений [22].

ХОЧУ – НЕ ХОЧУ

Вплоть до 1980-х годов считалось – и это было наследие Фрейда, – что грудной ребенок может испытывать либо желание («это я хочу»), либо нежелание («а этого я не хочу»). Якобы он хочет навеки присосаться к брызжущей молоком материнской груди, предоставленной ему в пожизненное пользование, а во всем остальном видит для себя потенциальный дискомфорт и старается этого по возможности избегать. На самом же деле грудничок уже вскоре после рождения очень тонко чувствует мир, и в его распоряжении все семь основных эмоций человека: интерес, удивление, отвращение, радость, злость, грусть и страх, – для которых у него в репертуаре уже есть соответствующие выражения лица [23].

ЧУВСТВО ВСЕМОГУЩЕСТВА

Более того, у маленького человека есть все инструменты для поддержания самой изысканной беседы: звуки и жесты, которые вполне могут быть понятны его окружению и которыми он ясно дает знать родителям, если его что-то не устраивает. Что конкретно ребенок имеет в виду, когда кричит – устал ли, голоден, вспотел, скучно ему или страшно, – интуитивно понять это надлежит родителям. А они начинают тогда инстинктивно, тем же детским языком, показывать ему свои догадки, в чем может быть дело. Так ребенок – если родительские интерпретации попадают в точку – учится все лучше понимать себя и позднее усваивает адекватное представление о самом себе и своих потребностях.

Уже в первый год своей жизни младенец узнает, что у него есть мощное средство воздействия на близких: он может командовать своими родителями и лишать их сна. Ему все подвластно! Как угодно это назовите – хоть зачатками нарциссизма, хоть всемогуществом [24]. (Среди вас наверняка есть родители, которые знают, что я имею в виду.) Раньше было распространено убеждение, будто именно эти проявления следует в педагогических целях пресекать, дескать, «еще чего не хватало, чтобы ребенок из нас веревки вил». Но в первые годы жизни это абсолютно необходимо для здоровья ребенка.

Внутреннее убеждение в способности влиять на ход вещей дорогого стоит – и для ребенка, и позднее для выросшего из него взрослого. Убежденность в способности менять окружающую обстановку – это залог здорового самосознания, а главное – самоэффективности; лучшей профилактики «выгорания» не сыскать.

Отражаясь, как в зеркале, в реакции своих родителей, дети учатся обращаться со страхом и прочими (прежде всего сильными) чувствами. Такой навык природой от рождения в них не вложен. Значение внутренних ментальных состояний грудничок познает лишь через реакцию тех, кто о нем заботится, когда свои страхи или свою боль, равно как и радость, он видит в отражении на их лицах или угадывает по их реакции.

И более того, малыш постигает, что своей реакцией мама не только отражает то, что с ним происходит, но и издает мелодичные звуки, прижимает к себе ребенка и удерживает свои или его негативные эмоции.

И так из хаоса его чувств с непонятными телесными ощущениями и действиями со временем проявляется доступное пониманию эмоциональное состояние, которое при идеальном раскладе приведет позднее к стабильному самосознанию.

ЕСЛИ ЭТА ФАЗА НЕ УДАЛАСЬ

Если родители в первый год жизни своего ребенка не откликаются на его интересы, если попытки малыша установить контакт терпят неудачу (а такое бывает, например, с родителями, имеющими зависимости, или из-за стрессов и кризисов в их жизни) и ребенку не удается установить столь важный для него контакт, то это может стать фактором риска для его здоровья в дальнейшем. Могут развиться расстройства личности, связанные с эмоциональной нестабильностью, или такое расстройство личности, как нарциссизм, а это потенциальная основа для многих психосоматических недугов.

Грудной ребенок должен преодолеть свои основные страхи первого периода: страх быть уничтоженным окружающим миром и страх саморазрушения. Если ребенок не получил достаточно базового опыта, доверия, то в дальнейшем у него сохранится недоверие по отношению ко всему миру. Равно как и навязчивое стремление когда-нибудь самому взять обстоятельства под контроль и получить признание собственной силы и значимости. Научиться жить с этими психологическими проявлениями позднее поможет психотерапия: благодаря долговременной практике корректировки своих отношений человек обретает возможность переосмысливать свою картину мира и видеть его более безопасным и радостным.

Ползаю и пускаю слюни: с первого по второй год жизни

ОБОСОБЛЕНИЕ

Малыш уже в первый год своей жизни начинает осознавать себя самостоятельным существом, которое, хоть и находится в тесной связи со своей матерью и ее грудью, может в какой-то момент и отказаться от нее. Научившись ползать, он может себе это позволить: и пусть он еще не съезжает с квартиры и не уходит с головой в интернет, ребенок вполне самостоятельно может удалиться на несколько метров и радостно гуляет на этом расстоянии. Если с отношениями все в порядке, то он может быть уверен, что в конечном счете его вернут на место.

ПРИСВОЕНИЕ

В этой фазе начинается еще кое-что новое: малыш обслюнявливает все что ни попадя и пытается присваивать себе то, что ему интересно. Эту фазу, которая продолжается примерно до конца второго года жизни, Фрейд называл оральной. Здесь рот ассоциируется не только с «хочу есть», но и с желанием что-то в себя вобрать, поглотить, присвоить. Ведь и взрослые используют рот как эрогенную зону – для поцелуев и прочих эротических игр.

К тому же из-за временно́й близости к моменту переживания собственного всесилия – первичного нарциссизма^[9] – рот ассоциируется с желанием получать заботу и кормежку (и эмоциональную подпитку в том числе). Через рот поступает материнское молоко, а позднее и первая каша. Таким образом, рот в нашей психике выступает в роли раннего регулятора отношений.

ЕСЛИ ЭТА ФАЗА НЕ УДАЛАСЬ

Неудача в этой фазе может стать одной из причин анорексии (отказа от приема пищи) или булимии (которая, по сути, и есть то соединение с пищей, то избавление от нее).

Довольно часто к психосоматологам приходят пациенты с ожирением: оральным потреблением пищевых продуктов, зачастую в форме приступов переедания. Так пациенты компенсируют недостаток способности к самоуспокоению и чувства собственного достоинства.

Также, если в этой фазе у маленького человечка что-то пошло не так, впоследствии у него может развиться этакая непритязательность в поведении, за которой, однако, скрывается болезненное ощущение депривации^[10] и нереализованные потребности; такое часто наблюдается при депрессивных заболеваниях.

Принадлежу только себе: со второго по четвертый год жизни

КОНТРОЛЬ

Это время утраты зависимости от матери или обоих родителей. Дети развивают свое уже более или менее стабильное «Я» и яснее очерчивают свои границы.

Эту фазу психического развития раньше увязывали в первую очередь с обретением контроля над функционированием кишечника и называли соответственно «анальной фазой». Да, дети прощаются с подгузниками и потому становятся немного самостоятельнее. Это же такое удовольствие – уметь контролировать свое тело, управлять сфинктером и самому решать, когда сходить по-большому.

Но теперь дети оказываются в зоне противоречия между навыками и самостоятельностью, с одной стороны, и необходимостью соответствовать представлениям взрослых – с другой. В результате получается тот еще театр; мы называем его «фазой упрямства». Вообще-то это название несправедливо дано столь важному шагу внутреннего духовного развития.

Слово «упрямство» родители чаще всего произносят с негативным оттенком, как нечто нежелательное. А ведь бурная, мятежная фаза – это часть здорового развития ребенка, он обязательно должен вынести из нее позитивный опыт. А мы, взрослые, должны это время просто перетерпеть.

САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ

Для психического развития ребенка испытание его власти – это важный момент на пути к обретению самостоятельности, и педиатры это подтверждают [25]. Ребенок пробует проявлять злость и ярость или не взаимодействовать вообще. Он жаждет получить этот опыт, но при этом, однако, не потеряв любви матери. В оральной фазе во главе угла еще стоит получение заботы и защиты, а теперь уже ребенку важен выход в мир (по мере своих сил и исходя из собственных побуждений), но так, чтобы родители его за это не отвергли.

ЕСЛИ ЭТА ФАЗА НЕ УДАЛАСЬ

Если родителям не хватает терпения совладать с бунтующим ребенком, он это чувствует. Развитие затрудняется, и это чревато тем, что ребенок может не обрести уверенности в проявлении своей воли.

Позднее в жизни такие люди часто бывают медлительны и нерешительны в принятии решений. Споры они склонны разрешать намеками, поскольку им не хватает уверенности вступать в открытую полемику. Психологическая подоплека этого – страх потерять связь с человеком, с которым возникли разногласия.

Некоторые из людей, ранее игнорировавшие собственные потребности, начинают в дальнейшем держать себя противоположным образом, то есть не выказывать покорность, а выступать с позиции силы.

Что касается проявлений со стороны психики, то возможны, например, навязчивые устремления, резонерство и ипохондрические расстройства (страх перед болезнями). Они могут сопровождаться телесными симптомами, как это, впрочем, бывает при нерешенных конфликтах в любой другой из фаз развития.

Настоятельно требуется пример для подражания: с четвертого по седьмой год жизни

Эдипов комплекс… Не сыскать, пожалуй, другого столь же известного психоаналитического понятия. К тому же вокруг него ходит столько шуток и анекдотов.

Широко известны и такие понятия, как «сублимация», «оговорка по Фрейду», «невротический», но они, конечно же, не столь образны и занимательны.

СОПЕРНИЧЕСТВО

Так какую же роль играет эта концепция в фазе развития с четвертого по седьмой год жизни?

По Фрейду, «эдипова фаза» несет ребенку множество открытий, влияющих в конечном счете на его половое самосознание. Ребенок обнаруживает, что окружающие его люди, прежде всего родители, находятся в отношениях, из которых он исключен. И потому, согласно теории Фрейда, маленький человек соперничает за партнера с тем из родителей, с которым он одного пола, пока не замечает, что это ни к чему не ведет. И тогда он идентифицирует себя с однополым с ним родителем, то есть берет его за пример, которому будет следовать в новых отношениях вне семьи.

Экскурс

Эдипов комплекс по Фрейду – версия 2020

У девочек соперничество с матерью за отца и преодоление этого соперничества называется «комплекс Электры».

При гомосексуальном развитии, по Фрейду, Эдипов комплекс разрешается идентификацией с родителем противоположного пола, которого это немало смущает, поскольку отец (или мать) не может распознать либидозные побуждения. Эта «психосексуальная инверсия», рассматривающая биографическую составляющую как одну из причин гомосексуализма, в кругах специалистов по психосоматике считается весьма сомнительной [26]. Сексуальная ориентация, скорее всего, явление отчасти врожденное [27].

В наши дни концепция Эдипова комплекса несколько устарела. Прежде всего потому, что она исходит из наличия в семье (и участия в воспитании) обоих родителей, а сегодня во многих семьях это далеко не так. Тут уж «эдипова ситуация» никак не сложится. Но вот что обнаруживается: в этой фазе поиска идентификации у детей много чего происходит на эмоциональном уровне, и оказывается, что это очень важно – выйти из «эдиповой любви» к матери или к отцу и найти новые эталоны, то есть людей за пределами семьи, с которыми можно идентифицироваться и которые помогут создать тесную диаду¹. Получится ли это с отцом, с матерью, с воспитательницей детского сада или с кем-то из соседей – уже не столь важно.

ПРО ТРЕУГОЛЬНИКИ

На деле же процессы намного сложнее; однобокая теория соперничества с кем-то из родителей, названная в честь героя древнегреческой саги, – это все же сильное упрощение.

Несомненно, в этой фазе развивается понимание отношений, выходящих за пределы брака. Этот шаг в развитии называется триангуляцией.

Многие взрослые знают, насколько трудно бывает что-либо предпринять, когда участие в решении вопроса принимают три человека. Это часто ведет к конфликтам и вызывает негативные эмоции, поскольку один из трех обычно чувствует себя лишним. И этот опыт ребенок пяти или шести лет должен пройти и научиться выстоять. Он злится, он разочарован, он чувствует себя в изоляции. Это трудности роста – вот в чем дело. Если у родителей получается сохранять свои отношения и выдерживать эмоциональный бунт ребенка, то он сможет развить свою идентичность и достичь следующего уровня.

ЕСЛИ ЭТА ФАЗА НЕ УДАЛАСЬ

Если хеппи-энд в этой фазе не случился, если остались неразрешенные проблемы, то мальчик или девочка могут ощущать свою половую принадлежность как нечто постыдное, чувствовать себя нежелательными; в будущем может появиться страх вступать в интимные отношения с противоположным полом (или с однополым партнером).

Также могут развиться различные психосоматические симптомы и нарушения в отношениях с окружающими. Эти нарушения нередко могут и указать на проблему с собственной идентификацией. Сюда относится отвращение к сексу и потребность в опеке со стороны партнера (при этом без собственно агрессивного навязывания интимных отношений с его стороны).

А может развиться и сверхсексуализация, и тогда человек будет постоянно стремиться обойти всех в плане сексуальных похождений или же будет испытывать потребность ими хвастаться для поддержания душевного равновесия.

Что будет дальше и почему все это важно!

ШАТАЮЩИЕСЯ ЗУБЫ

Если у ребенка получится идентифицировать себя с одним из родителей или, скажем, с воспитателем (причем любого пола – того же или противоположного), то в его эмоционально бурную жизнь первых шести-семи лет вернется покой.

Далее следует латентная фаза, которая длится до наступления переходного возраста и которую автор одной публикации коротко и очень метко назвала «золотой век детства» [28]. Ребенок больше не подвержен таким сильным эмоциональным всплескам, он находится в поиске своего места в мире. Если в более раннем детстве его обуревали порой разрушительные импульсы, то теперь он чаще всего конструктивен: рисует, что-то мастерит, творит. Он много и охотно двигается, прыгает от радости и в волнении расшатывает зубы-резцы, готовые вот-вот выпасть. Он с гордостью наблюдает за тем, как прибывает мышечная сила.

ПОДРОСТОК

Пубертат большинству из нас наиболее знаком – мы можем сознательно о нем вспоминать, а лучшие или самые драматические сцены часто сами всплывают в памяти, поскольку они имели для нас большое значение.

Тело в подростковом возрасте обретает половую зрелость, а интеллектуальные способности теперь гораздо более развиты, чем эмоциональный мир. А он, этот мир эмоций, нередко хрупок и взрывоопасен, так что может обнаруживаться внутренняя и телесная нестабильность, вплоть до психосоматических симптомов.

ВЗРОСЛЕНИЕ

Затем следует ранняя юность, наступает пора вступать в любовные отношения и интегрироваться в социальные группы, начать зарабатывать на жизнь, а также все больше отделяться от родителей.

Этот отрезок между 18-м и 20-м годами жизни – время созревания, время интенсивных перемен, когда развивается много новых ментальных и эмоциональных способностей и происходит еще один скачок в развитии мозга [29].

Вследствие первого опыта партнерских отношений и сексуальности возникает новое представление о своем теле.

Это также фаза, в которой бытующие в обществе идеалы внешности воспринимаются особенно близко к сердцу, что грозит заболеваниями, связанными с представлениями о своем теле, – например, анорексией и дисморфными расстройствами (это беспокойство по поводу образа своего тела и убеждение, что в нем что-то не так, а другие этого не понимают).

РАЗВИТИЕ И РОСТ

Вам уже ясно, что за любой из жизненных фаз стоят процессы роста и развития? Да, психика и тело вновь и вновь сталкиваются с окружающим миром и постоянно развиваются. Но свои сильные и слабые стороны мы все же приобретаем в детстве: именно развитие в первые годы жизни глубоко запечатлевается в нашей психике, а следовательно, в мозге, в лимбической и прочих системах организма.

Мы все, бывает, держимся за свои детские шаблоны переживаний, действий, мышления. Хотя нам, взрослым, они совсем ни к чему и даже доставляют проблемы. Вы, наверное, уже поняли, что самые сложные задачи в ходе нашего развития связаны с отношениями; мы или строим их, или устанавливаем границы. Отношения с окружающими оказывают огромное влияние на наши душу и тело – причем на протяжении всей жизни, пусть даже потребность в человеческих связях уже не такая острая, какой была в детстве.

Экскурс

Формула счастья

Во что бы вы вкладывались для того, чтобы вам в жизни сопутствовали счастье и здоровье? В славу, в карьеру, в богатство? Восемьдесят процентов людей считают эти три параметра самыми важными и преследуют именно такие цели.

С 1939 года (уже более 80 лет!) в Гарвардском университете в Бостоне проходят исследования Grant Study и Glueck Study [30] – ученые ищут ответ на вопрос, что доставляет наибольшее удовольствие в жизни и при этом реально достижимо (понятно же, что большинство не обретут известность и не разбогатеют). Исследователи год за годом проводят медосмотры многих сотен жителей города и задают тщательно продуманные вопросы об их жизни. Уже исследуется второе поколение.

Из сокровенно личных и честных ответов респондентов выводится следующая «формула счастья»: счастливыми и здоровыми делают нас хорошие отношения. Как показало исследование, вот три главные причины этого.

1. Хорошие отношения укрепляют наше здоровье и удлиняют жизнь, в то время как одиночество – яд для организма (продолжительность жизни укорачивается, и даже мозговая функция ослабевает раньше).

2. Дело не в количестве друзей, тут Facebook предлагает нам ошибочный путь. Именно качество имеет решающее значение. Плохой, конфликтный брак может оказаться гораздо хуже одиночества. Более того – в нем человек может чувствовать себя еще более одиноким. Те, кто в свои 50 лет жил в самых прекрасных отношениях, в 80 лет оказывается в числе самых довольных жизнью пожилых людей (эти данные были намного убедительнее, чем влияние уровня холестерина на удовлетворенность жизнью).

3. Хорошие отношения предохраняют мозг от старения. Если у вас есть возможность полагаться на других людей, вы даже в преклонном возрасте сохраните хорошую память. Конфликты и разногласия при этом не проблема, покуда человек в принципе может рассчитывать на другого.

Вот вам подтверждение древней мудрости. Но мы люди, и мы любим быстрые решения. И потому нам порой так трудно работать над отношениями, пробовать какие-то новые принципы и методы общения с людьми, учиться находить контакт. Однако это непременно следовало бы делать.

Самопознание

Первый шаг на этом пути – иначе посмотреть на самого себя. Каждая фаза развития оставляет в человеке нейронные и физиологические следы, и мы всегда в какой-то мере остаемся маленьким ребенком, ищущим связи с близкими и желающим благополучных отношений. К этому надо прислушиваться, это надо понимать. Каждый из нас отчасти еще «оральный» ребенок, который хочет присваивать себе нечто, вбирать в себя, обладать. И вместе с тем – упрямый ребенок, который бунтует и не хочет ходить на горшок, когда этого желают родители. А также агрессивное дитя, конкурирующее с близкими в «треугольных» отношениях; дитя, которое хочет стать лучшим и которому прямо-таки необходим образец для подражания.

Начиная признаваться себе, что на самом деле мы нечто большее, чем кажется поначалу, мы делаем важный шаг к иному обращению с самим собой. Обращению великодушному, какого мы желали бы от идеальных родителей во всех этих фазах своего развития; к обращению такому, в котором сняты разногласия, а от нас не требуют невыполнимого и не питают завышенных ожиданий.

Мы привыкли считать себя рационалистами – благоразумными и рассудительными людьми. Но мы, взрослые, слишком уж легко отрекаемся от непоседливого ребенка внутри нас, который жаждет двигаться и развиваться, а при неудачах – ревет и ищет утешения.

Как научиться мудрому, спокойному отношению к потребностям своего внутреннего ребенка, мы обсудим в третьей части книги «DIY – Do it yourself: Как поддерживать свое психосоматическое здоровье» (см. стр. 209).

Жизненные пути

«Прошлое не умерло, оно даже не прошло. Мы отделяем его от себя и отчуждаемся от него».

Криста Вольф [31]

В медицине, как, впрочем, и в обществе в целом, набирает силу тенденция преуменьшать значение прошлого. Дескать, не так важно, откуда человек происходит, какие чувства он испытывал в ранние годы, как менялась его внутренняя картина мира. Иллюзия – все то, что не здесь и не сейчас происходит.

И при этом из нейробиологии мы знаем, как прочно сидит в нас прошлое. Как может проявиться индивидуальность человека, если обладатель этой индивидуальности намеренно закрывает глаза на свое прошлое? Почему мы отчуждаемся от него, как это метко сформулировала Криста Вольф?

В следующей главе мы поговорим о чувствах.

Чувства – это тот материал, из которого сотканы психосоматические заболевания.

Вы увидите, что обуревающие нас эмоции большей частью – тоже продукт прошлого, равно как и наше отношение к этим эмоциям. Прошлое нас не отпускает.

Почему чувства – это такая сложная материя

Ох уж этот саблезубый!

В черновой версии этой главы я пытался объяснять физиологию возникновения эмоциональных всплесков на примере события, вызывающего у вас страх. А потом я тот вариант стер. Для начала разговора на такую большую тему, как чувства, эти объяснения показались мне малоубедительными. При этом я и сам испытывал своего рода страх – страх оказаться несостоятельным.

Может, вы уже не раз читали или слышали подобные разъяснения на затасканном примере с саблезубым тигром, которого уже 28 тысяч лет на территории Европы и не встретить. Пример с хищником используют, чтобы показать, что эмоциональная реакция – штука врожденная, и выполняет она нужную человеку функцию. Исследуя реакцию на страх, можно понять непреходящую важность этого чувства для выживания человека с исторической точки зрения. Оказавшись вдруг лицом к лицу с саблезубым тигром и почувствовав страх, человек получает конкретный импульс – бежать. Организм физиологически настраивается соответствующим образом (для поступления большего количества кислорода усиливается сердцебиение и учащается дыхание), и человек получает в распоряжение энергию, необходимую ему для бегства – ну или, по обстоятельствам, для схватки с чудовищем. Да, на этом примере понятно, зачем в принципе нужен страх, но только к чему он нам, когда мы сидим в офисе или отдыхаем на пляже, – саблезубых тигров-то больше нет. Вместо них у нас теперь вредные коллеги или неприветливые соседи по пляжу, но мы от них, как правило, не убегаем и бороться с ними, используя физическую силу, тоже не всегда можем.

Для чего же тогда может быть полезен страх сегодня?

Чувств человеческих не счесть

Написав черновой вариант этой главы, я засомневался, покрывает ли она все те проблемы с чувствами, с которыми периодически сталкиваются мои пациенты. На, казалось бы, ярком и зарекомендовавшем себя примере я объяснял, как возникает страх и как раздражитель передается от органов чувств сначала в таламус, далее в миндалевидное тело (это центр негативных эмоций), чтобы затем, после того как гиппокамп соотнесет этот раздражитель с предшествующим опытом, быть сознательно воспринятым корой головного мозга. В то же время гипоталамус и вегетативная нервная система давно уже успели отреагировать телесной реакцией, а также соответствующей мимикой (например, широко распахнутыми глазами), защитной позицией или низким стартом для спринтерского забега.

Но затем я понял, что вся эта информация избыточна, да еще я в итоге упустил бы шанс объяснить, что же это на самом деле такое – чувства. Уже через несколько дней работы над этой главой я почувствовал, как нелегко писать о них и о путях их передвижения по организму. Так в меня самого закралось чувство: страх несостоятельности.

Возник этот страх потому, что за последние 10–15 лет наука открыла невероятное количество нового в эмоциональной сфере, и мне не хотелось бы предстать перед вами недостаточно компетентным, если окажется, что я не смогу полностью раскрыть эту тему в книге. И кроме того, я уяснил для себя, что индивидуальное переживание чувств – это часть базы, определяющей нашу жизнь.

Итак, страх несостоятельности привел меня к написанию главы заново, затем я переписывал ее еще и еще. Я принял решение в работе прислушаться к своему сердцу и из всей огромной темы под названием «чувства» просто описать то, что, как мне кажется, особенно важно знать. Не претендуя при этом на полноту изложения.

И знаете, что еще я могу сказать? Мой страх ушел, и теперь, печатая эти строки, я чувствую себя определенным образом связанным с вами и больше не опасаюсь, что вы будете меня порицать.

От чувств так просто не отделаться

СМЫСЛ И ЦЕЛЬ

Итак, я подхожу к первой гипотезе о чувствах, которой нам с вами надо заняться (ею, а не саблезубым тигром!), – чувства полезны^[11]. Они указывают нам на очень важные вещи, которых наши мысли порой избегают.

Стыд, например, удерживает нас от того, чтобы делать неловкие вещи или писать о чем-то в Сети, даже если в данный момент нам очень этого хочется.

Печаль по поводу тяжелой утраты заставляет нас уходить в себя и выделить время, чтобы с этой утратой справиться.

Отвращение тоже полезно: оно побуждает нас рефлекторно выплюнуть кусок яблока, из которого нас поприветствовала плодожорка.

Очень часто чувства подолгу не уходят, особенно негативные. При этом у них есть полезная функция: указывать, что нужно что-то изменить, улучшить или внимательнее оценить ситуацию.

Первые версии главы о страхе на примере саблезубых тигров были неубедительны отчасти потому, что вместо хищных монстров теперь опасны для нашего здоровья, например, социальная изоляция или стыд. И пусть мы больше не убегаем рефлекторно (по крайней мере, во многих повседневных ситуациях), можно по-прежнему извлекать пользу из самых разных чувств, усматривая в них повод приглядеться к конкретной ситуации и проверить, не требует ли она каких-то действий или изменений. Так и у моего страха несостоятельности была веская причина – он сигнализировал мне: что-то с этой главой у тебя не так. И вот еще какая от него польза: он выполнил коммуникативную функцию – я откровенно поделился с вами, что чувствовал во время написания книги, вы меня лучше узнали, и между нами установился контакт.

На самом деле я не уверен, что подобное передается через текст, но факт в том, что жесты, мимика и словесная коммуникация существенно улучшают отношения, делают их более открытыми и честными, потому что, ставя себя на место своего собеседника, мы начинаем лучше понимать его. А чувство взаимопонимания с окружающими придает нам уверенности.

ПРИСПОСОБЛЕНИЕ

Итак, чувства выполняют ключевую функцию в том, что человек делает постоянно и автоматически, а именно – в адаптации к меняющимся обстоятельствам.

При этом они не столько личное качество индивидуума, сколько часть системы невидимых связей между людьми, в которых всегда противопоставляются два состояния, например: «я зол, и собеседник должен это увидеть» или «он в ярости, и это меня пугает». Получается, что чувства по сути – средство коммуникации (или же были им, пока не появились мобильники). Кстати, современная форма коммуникации путем обмена эсэмэсками и сообщениями в мессенджерах – это сложная задача, потому что в режиме онлайн мы гораздо хуже можем прочувствовать собеседника и вынуждены вместо этого раскидывать мозгами, как наше послание будет воспринято собеседником и какие вызовет эмоции. Я встречал огромное количество людей, испытывавших все бо́льшую неудовлетворенность такого рода общением, но не желавших, однако, отказываться от этой иллюзии постоянного контакта.

Я говорил вам, что мои страхи исчезли, как только я набрался решимости написать эту главу по собственному вкусу и разумению, а нейронауку оставить ученым. Так уж устроены чувства: когда их осознанно проживаешь и позволяешь им быть, они затухают (!). Чувства же хотят лишь нести свою службу. Цель выполнена – и они (в идеальном случае) незаметно удаляются.

Главное – умение обращаться со своими чувствами

Второй момент истины относительно чувств: базовые эмоции – радость, удивление, страх, злость (гнев), печаль, отвращение, стыд и вину [32] – мы несем в себе с самого рождения, но решающее значение для качества нашей жизни имеет то, как мы с ними обращаемся. Дело в том, что каждое из этих чувств – это не универсальная «вещь в себе»^[12], функционирующая просто как данность.

ДЕТСКИЙ ЛЕПЕТ

То, как мы воспринимаем различные ситуации и как с ними справляемся, в течение нашей жизни меняется. В первые два-три года, в ранних своих отношениях, ребенок учится определенным образом обращаться с чувствами и поначалу эти уроки очень прочно усваивает: растущий мозг особенно восприимчив к первому опыту. Здесь очень важно, как окружающие младенца люди будут вести себя по отношению к его все еще импульсивному и первобытному эмоциональному миру.

Наверняка вы слыхали, как мамы вдруг начинают переходить на детский лепет, на все эти «ути-ути» и «да-да-да, мой пупсик». Казалось бы, это глупо и бессмысленно, однако такой стиль общения обусловлен гормонально и вполне оправдан: в языке матери ребенок находит отражение своего собственного эмоционального состояния. Речь он пока не понимает, и потому мать использует другие средства для интерпретации душевного состояния своего малыша – это успокаивает его и дает понять, что он в безопасности.

Современные родители не стесняются искать контакт со своим малышом и любыми средствами проявлять интерес к нему, даже будучи в общественных местах. Они всегда рядом с ребенком, буквально день и ночь в телесной близости – это успокаивает малыша, сглаживает его негативные эмоции, и в результате ребенок научается способности самоуспокаиваться, усваивает эти уроки и позже может сам их применять.

Это то время в его жизни, когда он усваивает базовое доверие – ну, или склонность к недоверию; в общем, то, что сопровождает людей позднее в жизни.

ОРИЕНТАЦИЯ НА ОТНОШЕНИЯ

Общение в раннем детстве, кстати, явно отражается на мозге: если ребенка постоянно успокаивали, у него будет хорошо развит гиппокамп – мозговая структура, которая отвечает в том числе за самоуспокоение, – и тогда у него не будет особой склонности к избыточным реакциям мозга. Если в ранних отношениях было много стресса, вызванного принуждением или невнимательным отношением, то в крови ребенка будет наблюдаться повышенный уровень эндогенного гормона кортизола, гиппокамп недостаточно разовьется и не сможет полноценно выполнять функцию эмоционального успокоения [33]. Это чревато тем, что впоследствии человека могут обуревать негативные, путаные чувства. Так бывает, например, при эмоционально нестабильном расстройстве личности или при синдроме пограничного расстройства. Физическое здоровье тоже может пострадать от ненадежных связей и от неблагоприятного первого опыта: нарушается работа иммунной системы, что повышает риск аутоиммунных заболеваний, таких как диабет первого типа; снижается общая сопротивляемость стрессу.

Так что с точки зрения нейробиологии очень даже целесообразно сразу же успокоить орущего младенца, а не давать ему вволю орать «в фоновом режиме». У него еще не выработалась способность к самоуспокоению, и есть опасность, что в какой-то момент возникнет резигнация^[13]. А это нечто иное, чем умиротворение.

ПОДАВЛЕНИЕ

В ходе развития человека от младенчества до взрослого в области чувств происходит еще кое-что очень важное. От своего окружения мы узнаем правила вроде «не надо этого бояться, потому что…» или «это не причина для слез». И еще подобные расхожие выражения: «плакса», «терпи, казак, атаманом будешь». Иными словами, мы сначала в семье, а затем в других социальных группах – в школе, например, – усваиваем, какие чувства приемлемы, а какие следует подавлять, в них якобы даже признаваться неприлично.

Приспособившись таким образом справляться со своими чувствами, впоследствии мы, переживая какие-то эмоции, будем чувствовать себя неполноценными и научимся их игнорировать. А в будущем это может аукнуться психосоматическими заболеваниями.

Запускающим механизмом может послужить какая-либо жизненная ситуация, когда «запрещенное» чувство будет очень сильно, а мы подсознательно станем всячески избегать конфронтации с ним. Это может получиться, если распознать телесное выражение подавляемого чувства, классифицировать его как симптом, вытеснить и отвергнуть его физиологическую часть. Тогда мы избежим конфронтации с «запрещенным» чувством и пойдем искать врача, который займется нашим локализованным телесным симптомом.

Этот феномен составляет во врачебной практике большой процент симптоматики, не поддающейся более точной классификации, и называют его «функциональным расстройством», или «неспецифическим телесным симптомом», или вот еще – «соматоформным симптомом»: врач ничего не обнаруживает.

Выбираемся из психосоматической ловушки

№ 03: Распознаем ложные убеждения касательно чувств

1. Случалось ли вам думать или говорить: «Он (она) заставил(а) меня почувствовать что-либо…»? Если да, могу возразить: чувства невозможно передать другому человеку. На собственные чувства мы реагируем, основываясь на нашем предыдущем эмоциональным опыте. Стоит нам захотеть переложить ответственность за свое чувство, как начинаются сложности. Лучше оставаться с тем, что есть, и сказать: «Когда ты мне говоришь то-то и то-то, я чувствую себя так-то и так-то». Это совсем другое дело, собеседник воспримет ваше утверждение менее агрессивно и, возможно, даже будет вам благодарен.

2. Альфред Адлер (1870–1937), врач и основатель индивидуальной психологии^[14], считал, что мы бываем несчастны, когда сами этого хотим. Если человек обладает мужеством изменить в своей жизни какие-то основополагающие вещи, чтобы жить так, как он на самом деле хочет, то он, согласно Адлеру, может быть счастливым прямо с этого момента. А когда обуреваемый яростью человек начинает кричать, он этим самым показывает миру степень своей злости. Адлер считает, что злобный крик – это выбор самого индивидуума, который он делает ради обретения власти или влияния; только ради этого он генерирует в себе чувство ярости – а еще для того, чтобы иметь оправдание за свое поведение [34]. То есть нам следует докапываться до сути собственных мыслей, чтобы не быть беспомощно зависимыми от наших чувств.

3. Очень полезно осознавать, что чувства – не абсолютная истина, пусть даже по ощущениям это именно так. Их можно сравнить с очень долго хранящимися быстрозамороженными продуктами, которые многократно уже оттаивали и снова замерзали. Хорошим началом будет с интересом и доброжелательно познакомиться с собственным миром эмоций, вместо того чтобы держаться за ложное представление, будто чувства открывают нам реальные факты.

СМЕШЕНИЕ ВЧЕРА И СЕГОДНЯ

Прежде чем перейти к третьему важному моменту, который выкристаллизовался в ходе моей одиссеи в поисках наилучшего варианта главы о чувствах, я хотел бы кратко напомнить вам два предыдущих пункта.

1. Чувства предназначены для приспособления к насущным жизненным проблемам в момент «здесь и сейчас» в качестве внутреннего компаса, по которому можно ориентироваться и который призван помочь показать свое состояние окружению.

2. Подход к чувствам и то, как мы с ними обращаемся, формируется преимущественно в первые годы жизни, но также и в более позднем детстве и в юности, и хранится в соответствующих мозговых структурах.

Вы уже догадались, какими сложностями в течение жизни может обернуться сочетание этих двух пунктов? Сформулирую вопрос иначе: собираясь в железнодорожное путешествие, вы будете сверяться с актуальным расписанием поездов или с расписанием пяти-, десяти– или двадцатилетней давности?

Часто мы не осознаем свои чувства

Итак, переходим к третьему пункту из тех, что вы должны знать о чувствах, чтобы научиться лучше обходиться с ними. Чувства проявляются в теле, но есть у них и психическая сторона, которую мы воспринимаем осознанно.

НА ВЫСОКИХ СКОРОСТЯХ

Из центра эмоций в мозге – лимбической системы – сигналы мгновенно достигают мышц лица и конечностей, через кору головного мозга передаются к вегетативной нервной системе (она отвечает за расслабление или за реакцию стресса) и к гипофизу, который запускает в систему кровообращения свежие гормоны, соответствующие возникшему чувству. Есть еще много прочих нейрохимических реакций, обеспечивающих мгновенное, буквально в миллисекунды, попадание чувства в тело.

Вы наверняка можете вспомнить ситуации в своей жизни, когда вы вдруг отчетливо ощутили телесную реакцию после воздействия на вас какого-либо раздражителя – или просто оттого, что вам в голову пришла какая-то мысль.

При чувстве страха, например, мгновенно отвердевают мышцы, широко открываются глаза и учащается сердцебиение, чтобы вам точно хватило кислорода на случай спасения бегством. Организм с избытком снабжает вас энергией для этого.

СО СКОРОСТЬЮ УЛИТКИ

Гораздо медленнее работают процессы, доводящие чувства до нашего сознания. В частности, чувство страха и его пусковой механизм. До нас с опозданием доходит, что за человек либо страшный зверь перед нами или какая мысль вызвала реакцию страха. Однако сознательное восприятие чувства дает огромное преимущество: оно позволяет избегать подобных ситуаций в будущем и вообще подстраиваться под подобные происшествия. Потому-то столь важно свои чувства осознавать и уметь расшифровывать их, а не просто регистрировать телесную реакцию. Мы еще вернемся к этому, когда будем говорить о том, как можно снимать психосоматические симптомы – там этот момент будет иметь решающее значение.

ЗАЩИТНАЯ СИСТЕМА ЧУВСТВ

И вот наконец самый главный пункт: саблезубых тигров мы в нынешнем мире уже не встретим, нас окружает не дикая природа, а созданная человеком культура. Она регламентирует сосуществование людей посредством законов, договоров и прочих формальностей. Чтобы придерживаться этих законов – а они иногда идут вразрез с такими чувствами, как ненависть или месть, – мы развили в себе более или менее сформированную систему защиты наподобие иммунной системы организма. Она подавляет нехорошие, мешающие нам чувства, отрицает их или перебрасывает на что-то другое. Как в примере ниже.

Когда мы чувствуем напряжение, которое необходимо снять, в нашей душе происходит следующее. Скажем, на работе со мной скверно обходятся, но, чтобы зарабатывать на жизнь, я должен держаться за свою должность, и потому наиболее приемлемое решение для меня – отгораживаться от этих неприятностей и перемещать их в область бессознательного, ведь не могу же я действовать в соответствии со своими чувствами.

Слово «эмоция», если вспомнить его древние корни, – это «вытекание, выплеск». Получается, мое раздражение и мои страхи могут выплескиваться и сказываться на моем окружении? Но мы сегодня живем в тесных рамках, и выплескивать эмоции зачастую просто-напросто невозможно, и вот психика находит для себя компромисс – защитный механизм.

Тут есть две загвоздки. Первая: защита чаще всего основывается на рефлексах, которые психоаналитики называют рефлексом страха, рефлексом вины или рефлексом стыда. Итак, я зол на своего шефа и очень хотел бы сказать ему в лицо все, что о нем думаю. Но тут, возможно, совершенно незаметно включится мой рефлекс вины («Если ты это сделаешь, тебя уволят, и ты будешь виноват в том, что твою семью выселят из квартиры»). Злость на шефа перекочует в мир бессознательного. И тогда импульсивная злость исчезнет, но может остаться слабый отзвук чувства вины. Вот такая получается цепочка, не имеющая, правда, никакого сходства с приятными глазу украшениями. Эмоциональные цепочки – это не бижутерия, они могут преследовать человека на протяжении долгих лет.

Загвоздка номер два: телесная реакция никуда не девается. Все имеет свою цену, и за защиту от нежелательных чувств, которая происходит абсолютно автоматически (за что мы своей психике должны быть благодарны), мы платим тем, что подавленное чувство все же вызывает телесную реакцию. Эта реакция – потение или дрожь, например, – часто не поддается никакой классификации, и мы замечаем ее только как причиняющий нам беспокойство досадный симптом. Все эти телесные неприятности заслоняют настоящие чувства, эмоции все больше уходят на задний план, и тот внутренний компас, которым в общем-то являются чувства, перестает работать. И человек продолжает жить и действовать как в тумане.

Не распознай я в себе в нужный момент этот страх перед столь непростой для написания главы о чувствах, возможно, у меня осталось бы неприятное телесное ощущение, зато мне не пришлось бы многократно переписывать текст, и вообще я мог бы проще отнестись к этой задаче.

Экскурс

Защитные механизмы – так обороняется наша психика

У нашей психики есть среди прочих функция, подобная той, которую выполняет иммунная система: защищаться от нежелательных вторжений. Только для психики незваные гости – это не бактерии и вирусы,

а неприятные чувства и импульсы, которые, будучи несовместимыми с какими-то личными принципами или с привитыми в детстве убеждениями, могут вызывать внутренние напряжения и конфликты. Однако за это тоже приходится платить: мы воспринимаем мир и себя не такими, какие мы и этот самый мир есть на самом деле. Вот некоторые примеры самых распространенных подсознательных защитных механизмов.

Проекция: человек начинает приписывать другим людям то, что в себе видеть не хочет, а затем осуждает это качество в других («Я, конечно же, не столь ленив как…»).

Рационализация: человек внушает себе, что его действия логично обоснованы, но, оценивая их, полностью отбрасывает такие чувства, как страх и неуверенность.

Обращение на себя: направленные на внешний объект чувства – злость, например, – обращаются на себя: «Какой же я дурак, что пришел вовремя, ведь знаю же, что ты всегда опаздываешь».

Перекладывание: в целях самозащиты психика человека перекладывает его слишком бурные чувства по отношению к партнеру на кого-то по соседству: на самом деле боишься, что тебя покинет партнер, но отыграться по полной можно на соседке, выместить все накипевшее, а иногда и партнера можно привлечь в соучастники.

Регрессия: это возвращение к более ранней стадии развития с целью обойти принятие эмоционально затрагивающих решений. Мы как бы возвращаемся на один из прежних психических уровней и реагируем, проявляя упрямство или уклоняясь от принятия взрослого решения; при этом возможны и телесные или психосоматические симптомы, такие как учащенное сердцебиение или боли в животе – как это с нами бывало до того, как мы научились говорить.

Сублимация: мы все применяем этот защитный механизм. Предосудительные желания, имеющие сексуальную или агрессивную природу, мы обращаем в культурную и социально признаваемую деятельность. Таким образом частично удовлетворяем свои позывы. Подумайте, например, про играющего на сцене актера или про дизайнера компьютерных игр, который, мирно сидя за столом, создает стрелялку, когда почти готов впасть в буйство в реальной жизни.

БОГАТСТВО ЧУВСТВ VS НАПРАСНАЯ ЗАВИСИМОСТЬ

В чувствах есть своя красота; именно они делают нас живыми, именно они способны дарить насыщенную внутреннюю жизнь.

Пациенты часто спрашивают меня, действительно ли после терапии не будет больше страхов, или печали, или чувства стыда. Ответ таков: конечно же, будут! Ведь проблема вовсе не в чувствах. Они нам нужны! Они нам только на пользу. Речь о том, чтобы научиться с ними правильно обходиться. Наслаждаться радостью, чувством гордости, любви, а страх, грусть, стыд и чувство вины придерживать и перепроверять их на предмет подлинности изначальных посланий, которые они несут.

Нам бывает сложно справиться с чувствами по отношению к конкретным людям или задачам, которые в прежние времена были оправданны или оберегали нас, но сегодня уже нет.

Те, кого в детстве не баловали вниманием или, того хуже, били, во взрослом возрасте часто склонны к тревожности и недоверию в своих отношениях, даже если отношение окружающих очень хорошее.

Кого в детстве стыдили, те по-прежнему не решаются показывать свои лучшие стороны. Так что чувства становятся проблемой тогда, когда давно ушедшее играет слишком большую роль в психике человека.

Еще одна вероятная проблема связана с отвержением осязаемой части чувства, воспринимаемой человеком как нечто неприятное, и с изгнанием ее в область подсознательного. В определенный момент это помогает нам действовать, но через телесные симптомы мы часто понимаем, что что-то здесь не так.

Как лучше обращаться с чувствами

Мы можем по-разному обращаться со своими чувствами, а как именно – сильно зависит от того, в какой форме у нас в настоящий момент проявляются проблемы с эмоциональной жизнью.

В некоторых случаях полезно сознательно позволить себе проявлять эмоции, которые раньше, возможно, запрещали («У меня нет причины злиться!»). Мы можем позволять себе переживать злость, раздражение, а также алчность и гедонические чувства, пока не претворяем их в активные действия. Вообще-то это далеко не всегда получается, но мы стараемся, потому что не хотим отпугивать своих близких, а такого рода чувства могут подпортить наши отношения.

Тем не менее мы можем научиться сдерживать свои чувства, не позволяя при этом срабатывать рефлекторным защитным механизмам. Для этого мы должны признать, что не идеальны – что мы просто люди со всей палитрой чувств, включая менее желаемые и не самые деликатные. Иногда помогает дать выход чувствам физическими движениями: в ярости топать ногами, а от радости – махать руками и прыгать.

Я не хотел бы в этой книге постоянно отсылать вас к психотерапии. Она может быть необходима в случае заболевания, но есть множество ситуаций, в которых не стоит торопиться: захлестнули чувства – и сразу на кушетку к психоаналитику. Но когда чувства ярости, смятения, страха становятся невыносимыми, влекут побуждение наносить вред себе или другим и начинают определять жизнь, то обратиться за советом к психотерапевту просто необходимо!

Бывают ситуации, когда человеку так плохо, что для спасения от страданий действительно нужен собеседник, а иногда даже и медикамент. В ранних детских отношениях возникает очень много проблем с чувствами. Решить их можно в рамках профессиональной терапии.

ПАЛИТРА ЧУВСТВ

«Да улыбнись же!» Увы, если вы хотите вызвать у человека истинную радость, этот призыв не сработает. Это чувство просто приходит, мы не можем его форсировать. Но когда радость есть, мы должны ею наслаждаться и ценить ее – и мы это делаем, когда сами к тому готовы, а не когда пытаемся сознательно отловить радостный момент или когда все наши мысли глубоко в прошлом. Мы можем научиться видеть радость в конкретном моменте. Денег, однако, на этом не сделать – и вот реклама навязывает нам поводы для радости: мы должны что-нибудь купить, и будет нам тогда – когда-нибудь в будущем – радость.

Грусть (или печаль) – это то чувство, которое позволяет нам после понесенных утраты или поражения уделить время себе и заново настроиться на мир и обстоятельства.

Наш мир все ускоряется – а душа-то нет! Ей нужно время погрустить. Все люди делают это по-разному: кому-то требуется больше времени, кому-то меньше, и интенсивность чувства разная. Дети, например, печалятся совсем иначе, чем взрослые. Как они прыгают через лужи – так и печаль испытывают: лимитированно, периодически, и между моментами грусти у них есть фазы, в которых они вполне нормально себя ощущают. Что взрослый не всегда сможет понять. Печаль на самом деле у всех очень разная!

А как там с чувством гордости? Чем вы гордитесь? Остановитесь на минутку и задумайтесь над этим. К некоторым позитивным чувствам в нашей цивилизованной культуре отношение не очень хорошее, хотя они вполне здоровые. Представьте себя гордым человеком: ваши плечи расправлены, цвет лица – кровь с молоком, вы чувствуете тепло, энергию, вы полны жизни. И имеете право так себя чувствовать, поскольку вы определенно много чего можете и наверняка уже совершали что-то ценное для других. Пришло время снова испытать гордость.

Взаимосвязь тела и психики

В предыдущей главе мы выяснили, что чувства на самом деле – вещь хорошая. К сожалению, изначальные чувства иногда вообще не находят дороги к нашему сознанию и потому не выполняют своей цели, а именно – сообщать нам, как мы себя ощущаем по отношению к другим людям, а также передавать окружению эти ощущения. И вот эти самые чувства, не выполняющие своего предназначения, потому что мы их не осознаем, могут неблагоприятно воздействовать на организм и вызывать различные заболевания.

Фрейд первым из врачей современности вплотную занялся вопросом переключения душевных симптомов на телесные. Фрейд считал, что смог наблюдать, как из душевных конфликтов и неосознаваемых чувств получаются совершенно явные физические симптомы, причем сам человек об этой связке даже не подозревает.

На этот счет мне очень часто задают вопрос: «Слушай, ты же психосоматикой занимаешься. Скажи, как симптомы могут попадать из головы в тело? Как такое вообще возможно?»

За последние 120 лет врачи нашли объяснения тому, как это работает. Толковать находки ученых можно по-разному – в зависимости от того, с какой стороны смотреть на человека. Что-то может веско доказать и обосновать нейробиология, а что-то не более чем теория. Но какими бы разными ни были эти объяснения, есть в них и схожие доводы. В общем и целом эти открытия с успехом используются в психотерапии при работе со взаимосвязями душа – тело.

Для поддержания своего психосоматического здоровья крайне важно получить представление о том, как чувства влияют на тело. Для начала рассмотрим шесть доказуемо имеющихся связей.

Шесть путей коммуникации между психикой, мозгом и телом

ОПТОВОЛОКНО: НАША ВЕГЕТАТИВНАЯ НЕРВНАЯ СИСТЕМА

Вегетативная нервная система пронизывает организм человека: от ствола головного мозга, проходя через спинной, она простирается до всех важных органов грудной клетки и брюшной полости, до кожи и органов чувств. Там есть множество «распределительных коробок» – их называют ганглиями, то есть нервными узлами, – которые коммутируют информацию. «Оптоволокно» работает с огромной скоростью, сравнимой с высокоскоростным интернетом, и преимущественно передает одну и ту же информацию: что сейчас требуется телу – режим отдыха или состояние повышенной готовности. В принципе это всего лишь две функции, но передача настолько стремительна, что сознание (префронтальный кортекс) не успевает зафиксировать, что именно происходит.

Безупречную организацию этого процесса обеспечивает наличие у «оптоволоконного кабеля» двух ветвей: симпатикуса (системы подачи сигнала тревоги) и парасимпатикуса (системы подачи сигнала к расслаблению). При нормальном эксплуатационном режиме они оптимально сбалансированы. Но если тревожные мысли и чувства не отпускают вас долгое время и нагрузки не снижаются, то симпатикус может прийти в состояние хронической активации, и, следовательно, организм будет постоянно пребывать в аварийном режиме.

В 1990-е годы еще не было принято обращать внимание на свои чувства и внутреннюю мотивацию, как сейчас. Поэтому на приемах врачи раньше часто говорили о «вегетативном дисбалансе», или «дистонии», а это и есть ни больше ни меньше как: «вегетативная нервная система вышла из равновесия».

Сегодня мы знаем: вегетативная нервная система связана прежде всего с психикой, а конкретно – с лимбической системой и стволом головного мозга, которым не надо слов. Они записывают в память опасные или тревожащие события и благоприятные обстоятельства и мгновенно переводят тело в соответствующий режим.

Вот, вероятно, знакомая вам ситуация: вы сидите себе спокойно дома, никуда не спешите, никому ничего не должны. И тут подает голос ваш кишечник, недвусмысленно давая понять, что пора бы надолго засесть в уборной. Это сработала вегетативная функция связки психика – тело. Эту информацию психика в цифровой форме передает в кишечник через вегетативную нервную систему, а именно – через парасимпатикус, ту часть сетевой системы, которая отвечает за «расслабление».

ДИСТАНЦИОННОЕ УПРАВЛЕНИЕ: МОТОРИКА НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ

Приподнимите, пожалуйста, левую руку. Затем коротко свистните и топните правой ногой по полу. Плотно сощурьте глаза, а теперь коснитесь правым указательным пальцем кончика носа. Супер, ваше дистанционное управление работает. Не в беспроводном режиме – это вам не вай-фай, – а через кабельные соединения. От моторной коры головного мозга (где кора – это внешняя часть мозга) исходят электрические импульсы, проходящие через головной и спинной мозг и по моторным нервным путям попадающие к мышцам.

Стабильное положение нашего тела в пространстве обеспечивают базальные ганглии (базальные ядра) и мозжечок – они отвечают за автоматические, подсознательные процессы опорно-двигательной системы. При этом есть различие между осознанными движениями (теми, что мы хотим сделать) и автоматически срабатывающими через рефлекторную дугу стабилизирующими механизмами, благодаря которым мы можем стоять прямо без необходимости сознательно задумываться о сохранении равновесия.

Вам наверняка приходилось сталкиваться с тестом на рефлексы – когда невролог при осмотре ударяет вас молоточком чуть ниже коленной чашечки, и ваша нога самопроизвольно подпрыгивает вверх. С помощью подобных рефлексов организм постоянно заботится о том, чтобы мы не падали.

За скоординированную походку и плавные гармоничные движения отвечает мозжечок. Вы можете себе представить, как бы нам приходилось без него, если вы когда-либо выпивали лишнего: «тормоза» слетают, и движения становятся гораздо менее контролируемы.

На то, как и с какой силой происходят наши мышечные движения, могут влиять также ментальные состояния и эмоции. Иногда мы в ярости сжимаем в кармане руку в кулак или после серьезных разбирательств на работе чувствуем себя так, будто испытали тяжелую мышечную нагрузку. При этом в самой ситуации мышцы самопроизвольно напрягались, а мы этого не осознавали. К этому же ряду самопроизвольных и отчасти эмоционально управляемых мышечных движений относится и рвотный рефлекс: в сочетании с эмоцией отвращения он помогает человеку автоматически избавляться от потенциально ядовитого вещества.

ПНЕВМОПОЧТА: ГОРМОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА

Давайте сравним кровеносные сосуды, то есть артерии и вены, с системой труб пневматической почты, использовавшейся в 1970-е годы. В капсуле такой «пневмопочты» содержится, среди прочего, очень важный компонент: гормон кортизол.

Предположим, в мозг передается информация о том, что наступило новое, неожиданное для вас состояние. Центр эмоций дает сигнал, что теперь от организма требуются работоспособность и здоровье. А это, в частности, означает, что иммунной системе следует перейти в энергосберегающий режим и что организму в качестве быстрого источника дополнительной энергии потребуется сахар – его еще называют глюкозой. Эту информацию лимбическая система передает в гипоталамус, а он посредством второй мини-почты («капсулы» теперь содержат гормон кортиколиберин) переправляет ее дальше, к гипофизу (это придаток мозга размером с горошину, о котором еще Декарт говорил, что, возможно, именно он соединяет между собой психику и тело).

По получении кортиколиберинового сообщения гипофиз рассылает множество мелких «капсул», начиненных гормоном адренокортикотропином; пункт назначения – надпочечники. Надпочечники расположены на почках и являют собой нечто вроде внутренней аптеки. Помимо таких гормонов, как адреналин и норадреналин, эти железы производят также кортизол, который посылается в систему кровообращения с предписанием достичь по возможности всех органов. Цель – обеспечить состояние повышенной готовности, выделить дополнительную энергию и не растрачивать попусту то горючее, которое в фазах покоя используется для функционирования иммунной системы.

Выбираемся из психосоматической ловушки

№ 04: Не виним преждевременно во всем стресс

Коммуникационные системы, соединяющие психику с телом, тоже могут заболеть. И из-за этого можно попасть в ловушку, потому что извне не распознать, вызван телесный стресс психической реакцией или произошел технический сбой связи, то есть какое-то физиологическое нарушение. К примеру, гипофиз, который посредством адренокортикотропина рассылает сигнал тревоги по всему организму, может поразить редкая доброкачественная опухоль – аденома. Она влечет за собой перепроизводство адренокортикотропина, и надпочечникам приходится постоянно рассылать по организму кортизол, хотя надобности в этом нет. Это может привести к ожирению, потере мышечной силы, страхам, депрессиям, гипертонии, диабету и даже к атрофии костной ткани.

Из этого примера видно, что при непонятных телесных и психических изменениях не следует поспешно списывать все на психику. Ведь «пневмопочта» может просто-напросто получать неверные послания.

ИСПОРЧЕННЫЙ ТЕЛЕФОН: ИММУННАЯ СИСТЕМА

Кортизол, о котором мы только что говорили, достигает иммунной системы и, будучи гормоном стресса, первым делом тормозит ее работу на многих участках. Однако некоторые он, как оказывается, стимулирует. Поскольку об этом сложно догадаться сразу, иммунную связку психика – тело можно назвать испорченным телефоном.

Тревожность, раздражение и одиночество – это те ментальные состояния, которые могут ослабить наш иммунитет. Продолжительный стресс тоже снижает эффективность иммунной защиты.

При остром стрессе, сопровождающемся активизацией симпатической системы, на некоторое время могут усилиться воспалительные реакции и укрепиться иммунитет. Мы знаем это по опыту: например, когда предстоит что-то важное и никак нельзя заболеть накануне, например, экзамена или долгожданной поездки в отпуск, этого почти никогда и не случается.

Но все это может сработать и противоположным образом: не успел оглянуться, как иммунная система принимается воздействовать на мозг и психику. При острых респираторных инфекциях из иммунных клеток выделяются сигнальные вещества (интерлейкины), воздействующие на мозг: они вызывают болезненное самочувствие, температуру, вялость, апатию и отсутствие аппетита – вплоть до депрессии.

Лучшими помощниками для иммунной системы считаются, кстати, ласки [35] и поцелуи [36]. Доподлинно известно, что они способствуют защите от болезней. Это может послужить альтернативой для тех, кто ищет отдушину в нездоровой пище.

МЕДЛЕННАЯ ДОСТАВКА: ГЕНЕТИКА И ЭПИГЕНЕТИКА

А вот передача информации с генами – это очень медленный способ доставки. Раздел биологии «генетика» занимается носителем нашей наследуемой информации – ДНК – и тем, как эта информация упорядочена в генах. Благодаря генетике мы уже достаточно хорошо знаем, как гены, мутируя, могут провоцировать различные заболевания и как закодированные в генах характеристики и качества передаются по наследству.

Фокус внимания в современной науке при этом все больше смещается к эпигенетике. Содержащие наследственную информацию группы ДНК могут, в зависимости от воздействия на них окружающей среды, «включаться» и «выключаться». Это происходит путем химического изменения ДНК, которое называется метилированием.

Ген раскрывает свои свойства, только когда он включен. Это может представлять опасность, если, например, отключается ген, контролирующий деление клеток. Негативно может также сказаться активация гена, который подозревается в способности провоцировать заболевания.

Отравляющие окружающую среду вещества, неправильное питание, наркотики и стресс могут воздействовать на поверхность гена, нажимая при этом на кнопку «вкл/выкл». Таким образом, наш жизненный уклад, включая то, как мы строим отношения и как питаемся, становится частью нашей генетической информации. Особенно это касается психических травм в младенчестве, которые, воздействуя на миндалевидное тело в мозге, уже способны включать и выключать гены и оставлять прямо-таки шрамы, глубоко укоренившиеся как на уровне тканей мозга, так и психически. Позднее эти шрамы при нагрузках могут «вскрываться» и вызывать заболевания. Могут ли они наследоваться, еще окончательно не выяснено.

Ген глюкокортикоидного рецептора (NR3C1) кодирует, например, насколько будет восприимчив рецептор кортизола к этому гормону стресса. На сегодняшний день есть кое-какие указания на то, что эпигенетическая информация обратима и что с помощью психотерапии, дающей пациенту опыт безопасной связи, можно достичь укрепления стрессоустойчивости [37]. Поэтому ответ на вопрос, было ли заболевание обусловлено генетически или оно вызвано влиянием окружающей среды (травмой, например, или неблагоприятным опытом отношений в прошлом), во многих случаях будет звучать так: и то, и другое.

СИСТЕМА ОБРАТНОЙ СВЯЗИ

Итак, мозг передает всевозможную информацию в организм, а обратно в мозг (и в итоге в психику) постоянно поступает информация через все те коммуникационные каналы, о которых мы сейчас говорили, плюс через наши пять чувств: зрение, слух, осязание, обоняние и вкус. Особое значение при этом имеет соматосенсорная система: она собирает данные со всех участков тела и поставляет в мозг информацию об обстановке в окружающем пространстве, о скорости, с которой мы двигаемся, и т. д. Также посредством различных нервов мы можем улавливать боль, сердцебиение, состояние мышц и прочие состояния внутри нашего тела.

В системе обратной связи решающим является то, как мы оцениваем поступающую информацию. То есть как полученные сведения оцениваются при сопоставлении с подсознательно работающей лимбической системой, в которой обитают элементы нашей эмоциональной памяти. Будет ли ассоциирована поступившая из тела информация с опасностью, вызовет ли она страх или другие эмоции, которые сподвигнут нас на соответствующие изменения, – это организм решает в соответствии с тем воспоминанием, которое подкинет ему память.

При воспалительных ситуациях в организме, например при вирусном гриппе, цитокины и лейкотриены (передающие воспалительные сигналы трансмиттеры) воздействуют на мозг и сообщают ему: «Надо поберечься, иммунной системе потребуются все силы – не разбазаривай их на мышечную работу».

Дальше мы подробнее поговорим о том, что при многих психосоматических заболеваниях именно эти вестники воспалений вызывают у заболевшего состояние утомления. Такое бывает, например, при депрессиях, которые могут вызывать очень серьезное физическое истощение (см. раздел «Депрессия: более чем трагично», стр. 154).

Итак, познакомившись с шестью важными видами коммуникации между головой и телом, обратимся к некоторым клиническим концепциям, используемым психосоматической медициной для объяснения механизмов заболеваний. В чем-то эти концепции между собой сходны, а в чем-то различны, но при этом они друг друга не взаимоисключают. Эти шаблоны хорошо ложатся на картину болезни – в разной степени хорошо, в зависимости от пациента.

Почему надо уметь отдыхать: модель стресса

Многие живут в постоянном стрессе, возможно, и вы тоже. Но что вообще такое стресс? С моей точки зрения как врача, это нечто иное, чем суета и спешка, и вовсе не слово, обозначающее, что вы ужасно заняты. Стресс для меня – это особая реакция организма.

ПРИСПОСОБЛЕНИЕ

Стрессом называется масштабный процесс в человеческом организме, преследующий вполне определенную цель: как можно лучше приспособиться к задачам и трудностям.

Если к вам сегодня в шесть вечера придут гости, накануне вы спали всего пять часов, а сейчас уже три часа пополудни и вам еще нужно закупить продукты, прибраться в доме и приготовить еду, а вечером встретить гостей в наилучшем настроении, то в вашем организме кое-что происходит. Примечательно, что при этом вам даже не надо особенно представлять себе предстоящую нагрузку. Информация о вашем опыте с подобными мероприятиями и о требующейся для них энергии хранится в лимбической системе. Это сокровенное знание о том, в какой ситуации какая физическая активность потребуется, называется также «телесной памятью» [38]. Она подсознательна, и это знание без вашего участия передается по каналам дистанционной связи (я имею в виду автономную нервную систему, моторную нервную систему, а также иммунную и гормональную системы). Во многих случаях реакцией на стресс будет напрячь мышцы. А также отложить дефекацию: сейчас не время расслабляться или отвлекаться. В ближайшие три часа нужно потратить силы на ужин с друзьями, чтобы он удался, а для этого всему организму потребуется кислород. Следовательно – сердцебиение учащается, давление повышается, – и к мышцам и органам поступают красные кровяные тельца, лучше насыщенные кислородом.

Ну а вы ощущаете определенное напряжение – вы даже будто испытываете эйфорию.

Вот что удивительно в концепции стресса: в зависимости от ситуации он может считаться абсолютно нормальным и иногда даже необходимым явлением. На занятия спортом у организма тоже возникает стрессовая реакция: он подстраивается под повышенные требования.

Но если в повседневной жизни организму приходится приспосабливаться постоянно, если стрессовым ситуациям нет конца и между ними никакой возможности отключиться и хорошо почувствовать себя, это вредно для организма. Тогда он будет все время работать в режиме «турбо» без всякого снижения нагрузки – а по-хорошему следовало бы предусмотреть отдых, который необходим для восстановления. Без перерыва, так сказать, на техобслуживание организм в какой-то момент начинает работать на износ, и тут уже не избежать не подлежащих восстановлению повреждений.

СИГНАЛ ТРЕВОГИ

Именно как сигнал тревоги описывает стресс известная концепция Ганса Селье [39], канадского медика австро-венгерского происхождения, который ввел в употребление термин «стресс». Понятие стресса Селье привнес в медицину, где доминировало представление о человеке как о механизме.

Селье считал, что посредством стресса в организме восстанавливается равновесие, то есть рассматривал его как попытку приспособления.

Если после того непростого ужина «сигнал тревоги» не уходит, потому что возникает необходимость еще к чему-то приспосабливаться, то организм входит в фазу сопротивления, в которой либо все нагрузки будут когда-нибудь окончательно преодолены, либо организм приспособится к новому уровню стресса. Если же ни того, ни другого не случится, то возникнет синдром хронического стресса (с ним наверняка многие из нас знакомы!), а затем наступит фаза истощения, в которой организм уже основательно пострадает со всеми вытекающими последствиями – человек заболевает.

ХОЛОСТОЙ ХОД

Что это знание нам дает? Мы что, должны беспрестанно делать паузы или то и дело брать отпуск? Никогда не приглашать дорогих нам гостей?

Для начала верным делом будет попытаться прислушаться к себе и понять, на каких скоростях вы сейчас работаете.

Сегодня стресс, как и курение, считается риском, зависимым от дозы. Поэтому самое главное – не работать на пределе сил постоянно, а выделять время для отдыха. Иначе наступит фаза сопротивления. Типичные симптомы – раздражительность, цинизм, нарушения сна, повышенная подверженность инфекциям, кризисы в отношениях и притупленность в чувствах.

В качестве срочной помощи рекомендуется движение на свежем воздухе; можно приготовить себе что-то вкусное и с удовольствием и спокойно насладиться едой (можно безо всяких гостей, в одиночку); или еще вариант – заняться тем, что вам точно доставит удовольствие, например принять горячую ванну, послушать музыку или что-то в этом роде. Или ничего не делать – позволить себе просто потупить и поплевать в потолок.

Где у вас слабое место?
«Выбор органа»^[15]

В 1950 году психосоматолог Франц Александер описал семь заболеваний, которые, как он считал, возникают из-за внутренних конфликтов и чувств [40]: астма, язва желудка, ревматизм, нейродермит, гипертония, гиперфункция щитовидной железы (Базедова болезнь), болезнь Крона и язвенный колит.

На этом основании психосоматическая медицина вплоть до 1970-х годов считала, что за астмой, например, кроется «зов к матери», не услышанный ею когда-то в детстве будущего астматика. Александер полагал, что астме подвержены дети, которыми пренебрегают, не принимая во внимание их эмоции, и потому в них укореняется чувство разочарования, которое и находит выход в астматических симптомах – по сути, в замаскированном крике неуслышанного ребенка.

От подобных увязок определенных чувств с поражениями определенных органов в настоящее время ушли. Нет никакой явной взаимосвязи между детскими переживаниями и органическими заболеваниями. Но что влияет на «выбор органа»? Того, какой из них станет слабым местом, где проявится психосоматическая симптоматика?

ЗАДАННОЕ МЕСТО РАЗРЫВА

Представим себе человека, страдающего хроническим стрессом. Его организм в постоянном состоянии повышенной готовности. И какой же орган будет у него подвержен заболеваниям: сердце, кишечник, кожа?

Согласно изначальной модели Фрейда, которая в дальнейшем получила развитие, это вопрос «физической готовности органа к соматическому отклику» [41]. С одной стороны, возникает психическое напряжение, энергия, которая посредством стрессовой реакции воздействует на организм выбросом кортизола, а также адреналина и норадреналина. С другой стороны, слабое звено может возникнуть в теле – или на его поверхности – в том месте, которое как бы откликается на психологические проблемы и, если можно так сказать, берет их на себя. Но как же возникает на органе такое «место разрыва»?

За этим чаще всего стоит опыт прежних заболеваний.

Если у человека в младенчестве был сильно выраженный нейродермит, то в дальнейшем на нагрузки и стресс в первую очередь, скорее всего, будет реагировать кожа. Ведь иммунная система, как и подсознание, тоже запомнила: кожа – слабое место.

Еще один вариант развития событий: место разрыва может быть следствием несчастного случая. Скажем, мышцы сломанной когда-то руки сильно реагируют при стрессе и напряжении, и это вызывает боль. Здесь происходит как бы чередование взаимодействия между знанием мозга («Здесь было когда-то уязвимое место»), срабатыванием мышц и снова тем, как воспринимает происходящее мозг. На сигналы тревоги, поступающие из этого ранимого места, он реагирует быстрее и с чрезмерной предусмотрительностью.

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ РОЛЕЙ

Еще один вероятный путь выбора органа лежит, с психоаналитической точки зрения, через «распределение ролей». Иными словами, выбор зависит от субъективной атрибуции, которую орган получает с течением жизни. Вот что я имею в виду: некоторым органам психика приписывает определенный «характер», основывающийся на реально пережитом опыте.

Предположим, в раннем детстве человек уловил, что мать на всевозможные проблемы и нагрузки реагирует головной болью. Впоследствии у этого человека голове будет отведена определенная роль: для него она станет участком тела, указывающим на перегрузку и требующим, например, чтобы в комнате было темно и тихо. Из своего младенческого опыта мы можем также перенимать восприятие других, то есть то, как эти другие воспринимают свои органы.

ЦЕЛИТЕЛЬНОЕ СРЕДСТВО

А как нам самим следует обходиться со своими слабыми местами, будь они в душе или в теле? Первый и важный шаг: осознать их, а затем попробовать понять, почему именно спина, сердце или желудок стали слабыми местами. Это не всегда может получиться. Попробуйте не пытаться постичь разумом, есть ли там что-то связанное с медициной, а отдаться течению мыслей и просто идти за ощущениями и ассоциациями, которые к вам приходят. И позвольте себе просто импровизировать на эту тему.

Когда вы поймете, где у вас ранимое место, важно это признать и принять, а не отвергать знание. Только когда мы на самом деле принимаем свой личный импринтинг, то есть то, что в нашей психике запечатлелось, мы можем понять, как с этим обходиться.

А вот следующий шаг: забота и уход, причем забота с любовью. То есть ранимый участок тела должен получать внимание и любовь – он же часть нашего «Я». Да, звучит странновато, но кто же не любит заботу? Я работал в больнице, где людей с заболеваниями сердца учили ежедневно втирать в грудь, в область над сердцем, кремы. Мы еще из детства помним подобное: нам помогала и теплая грелка на урчащий животик, и огромный пластырь на крохотную ранку. А все потому, что благодаря болячкам и недомоганию мы получали внимание и заботу. Это благотворно как для каждого человека, так и для каждого обделенного вниманием органа. И хотя мы, взрослые, все из себя крепкие орешки, внутри мы все так же нуждаемся в заботе.

СИМВОЛИКА

Чтобы понять, как симптом «прыгает» из души в тело, необходимо предметы материального мира, включая части своего тела, представить как нечто абстрактное, символическое. Объясню на коротком примере.

В возрасте шести лет моя дочка случайно разбила любимую фарфоровую тарелку, которую дедушка собственноручно расписал ей к четырехлетию, и чувствовала себя глубоко несчастной. Она плакала и была просто потрясена, что ее любимая тарелка превратилась в три черепка. Без долгих раздумий я поддался импульсивному порыву склеить тарелку моментальным клеем, пусть даже из-за сколов черепки сложились далеко не идеально. Но дочка откровенно радовалась этому творению: она успокоилась и, казалось, возродилась, будто снова почувствовала себя единым целым, насколько я понял. Тарелка, которую она так полюбила, была для нее чем-то большим, чем просто тарелка. Ее не так потряс вид битого фарфора, как то, что разбился ее символ.

И у нас, взрослых, остается подобное символическое мышление, хотя мы не склонны принимать столь близко к сердцу скрывающуюся за вещами и обстоятельствами символику. Мы начинаем апеллировать к весьма поверхностному аргументу: да это же просто тарелка. Но наши органы все же несут в себе определенную символику, связанную с предшествующим опытом, потому-то они раз за разом и запускают психосоматические симптомы, стоит только появиться соответствующему внешнему раздражителю.

Язык тела: конверсионная гипотеза

Изначально гипотеза конверсии – это своего рода психосоматический винтаж, то есть несовременная концепция. Ее авторы, невролог Зигмунд Фрейд и врач-терапевт Йозеф Брейер, в 1895 году попытались смоделировать перемещение по телу психических нагрузок и конфликтов и способы их выражения через телесные органы [42].

Некоторые из старых и, казалось бы, уже устаревших теорий (особенно из области психосоматики) очень даже согласуются с данными современных исследований, вот только термины теперь могут использоваться новые, а описывают они взаимосвязи, обнаруженные еще в стародавние времена.

РАСЩЕПЛЕННОЕ СОЗНАНИЕ

Возьмем для примера «диссоциативное двигательное расстройство», при котором «отщепляется» часть сознания. По сути, это защитный механизм с целью оградить психику (душу) от сильных эмоций.

Поскольку психическая энергия все же пробивает себе дорогу на поверхность, то отщепленная от сознания сильная эмоция проявляется в очевидном симптоме, внешне кажущемся симптомом неврологическим. Он, этот симптом, вызывается моторикой коры головного мозга (помните про «дистанционное управление»?) во взаимодействии с центром памяти эмоций, функционирующим преимущественно бессознательно. Получается, что такой симптом на самом деле вовсе не неврологический (то есть не вызванный каким-то нервным заболеванием). По сути, он является передающимся психикой через двигательные нервные волокна – те, которые обычно приводят в движение наши руки, ноги и мимику, – выражением мучительной мысли или недопережитой психической травмы. Конкретный пример – психически обусловленное безгласие: потеря голоса. Так, человек, которому была доверена страшная тайна, теряет способность управлять своими голосовыми мышцами.

БОЛЕЗНИ САМОВЫРАЖЕНИЯ

Именно этот процесс описали врачи Зигмунд Фрейд и Йозеф Брейер в 1895 году, дав ему название «конверсионный невроз» [43]. Конверсия (от латинского conversio – превращение, преобразование) подразумевает превращение психической эмоции в ее телесное выражение. Невроз (от древнегреческого νεῦρον – нерв) означает психическое расстройство, вызванное конфликтующими между собой чувствами, мыслями или желаниями.

Я хочу привести один типичный случай из моей психотерапевтической практики, поскольку концепция выражаемых через тело чувств по-прежнему актуальна и будет продолжать исследоваться в будущем. В одной обзорной работе удалось показать, что эмоции являются важным фактором при возникновении неврологических симптомов «без отклонений» (то есть в тех случаях, когда традиционная медицина не обнаруживает патологий).

Именно люди, которым трудно чувствовать свои эмоции и выражать их в форме речи, могут иметь склонность к выражению своих проблем мышцами тела, что происходит через взаимодействие между эмоциональной памятью и моторикой коры головного мозга [44].

Известные психосоматологи Туре и Укскюль назвали эти заболевания «болезнями самовыражения», поскольку их функция здесь кажется очевидной: показать окружающим людям какой-то внутренний конфликт – и делается это на языке симптомов.

НА СВОИХ ДВОИХ

Мне очень живо вспоминается одна исключительно дружелюбная, очень милая пациентка. В мою бытность ординатором в клинике психосоматической медицины ее перевели из неврологии.

Эрика передвигалась на инвалидной коляске. Бесчисленные неврологические и терапевтические исследования не смогли объяснить, почему у нее отнялись ноги. Пациентка была в предпенсионном возрасте и не изъявляла особой озабоченности тем, что не может больше ходить. А ее близкие, напротив, были в шоке. Ее бывший партнер ежедневно проводил в отделении по много часов, возил Эрику в кафетерий и вел с ней там долгие беседы. Ее навещала сестра, до этого долгие годы не контактировавшая с ней. Эрика с удовольствием общалась с обслуживающим персоналом, была приветлива и признательна за заботу; она активно участвовала в групповых терапиях, особенно отличаясь тем, что помогала другим участникам в преодолении их проблем.

Когда я вкатывал Эрику в ее кресле в свой кабинет и вел с ней там беседы один на один, я, будучи еще молодым и неопытным врачом, чувствовал себя обязанным быстро найти причину и решение ее серьезной проблемы. А Эрика меня успокаивала, и ее заботило совсем другое, а именно – чтобы ее подольше не выписывали из больницы, ведь дома она не сможет справляться с инвалидным креслом. Ее объяснения звучали вполне убедительно.

В ходе бесед Эрика, в частности, описывала свои детские переживания. Будучи незапланированным поздним ребенком, она – по ее словам – поставила родителей в сложное финансовое положение, и они большей частью занимались доставанием денег, а в критических ситуациях целыми днями предавались пьянству. Ей пришлось очень рано «встать на собственные ноги», быть самостоятельной, рассказывала она. Ее очень поддерживал тогдашний ее партнер, хорошей подмогой была также работа вахтершей на одной фирме. Отношения Эрики с последним из партнеров были, однако, чем-то особенным: никогда раньше ее так не принимали и не ценили. «Миха^[16] все мои желания буквально схватывал на лету», – говорила Эрика.

Миха расстался с ней за несколько недель до того, как у Эрики отказали ноги. С уходом партнера она просто смирилась: ничего же не изменишь, если Михе все это стало невмоготу. Ей в то время исполнялось 63 года, и на свой день рождения она пригласила сестру, Михаэля и нескольких друзей, но никто из них не смог прийти, и Эрика сидела дома одна. В тот же день она попала на скорой в больницу с острым параличом ног. Ее определили в отделение нейрохирургии, затем перевели в неврологию, и в конечном счете она оказалась в психосоматике. Хотя внешне она разрыв с Михаэлем приняла, но внутреннее сопротивление тому, чтобы в переносном смысле снова «встать на ноги», она, по всей вероятности, символизировала телесным симптомом – параличом ног.

Здесь я хочу обратить ваше внимание на то, что это был только один из вариантов интерпретации картины болезни. Привязка пациента к какой-либо модели определяется в конечном счете тем, насколько эта модель отвечает конкретному пациенту.

В больнице Эрика провела четыре недели, из отделения психосоматики ее выписали в инвалидном кресле-каталке. Маленькие расстояния она преодолевала сама, в основном в тех местах, куда не вписывалось инвалидное кресло. Она концентрировалась на позитивных сторонах своей болезни, например по максимуму собирала вокруг себя людей, сопровождавших ее по жизни. Она упражнялась в том, чтобы одними только словами, жестами и приглашениями удерживать их возле себя и просить их о помощи – все для того, чтобы ей больше не пришлось стоять на своих ногах и в одиночку справляться со всеми жизненными ситуациями.

Иметь дело с заболеваниями на стыке психики и тела – для меня как врача это настоящий вызов. Организм моего пациента должен быть основательно обследован, и одновременно я, естественно, хочу поднимать в разговорах душевные аспекты и вносить их в список возможных причин болезни.

Вся символика, все желания, все запросы к окружающим, которые можно усмотреть в проявившемся у Эрики симптоме, только тогда принесут пользу, когда сам пациент сможет с этим что-то поделать. Только тогда, когда вскроются вещи действительно предсознательные^[17], способные принести человеку новое знание и помочь найти обратный путь – от телесной символики к ясной формулировке. При этом важно учитывать, что в симптоме выражается защитная функция психики – защита от еще большей фрустрации и еще большего одиночества. Другие возможности самозащиты психики [в подобных случаях] скорее всего от перегрузки уже не срабатывают.

О том, что психический импульс на самом деле может «прыгать» в мышечную систему, причем абсолютно самопроизвольно, свидетельствует пример с судорожным смехом. Я уверен, вы с подобным сталкивались.

Не далее как вчера мой сын, в который уже раз дурачась за ужином, наложил себе на лицо кусок сыра, что меня просто взбесило, поскольку не было никакого желания провести остаток вечера за очередным отмыванием ребенка. Но тут на меня напал истерический смех – хотя я этого не хотел, – уж больно потешная была сцена. И я посредством своей диафрагмы и прочей дыхательной мускулатуры выразил свое одобрение и радость, хотя взрослый во мне предпочел бы призвать сына к порядку. Так что бессознательное еще как выражается через мышечные движения, хотим мы этого или нет.

Мое тело чувствует то, чего я не чувствую: соматизация

Есть еще и второй, совершенно иной способ, которым бессознательно отторгнутые эмоции могут прокладывать себе путь в тело. Он называется «соматизация», то есть буквально «отелеснивание». Изначально имевшая психическую подоплеку нагрузка трансформируется в органическое заболевание, и соответствующий орган перестает исправно выполнять свою функцию. Сведущий в психосоматике врач назовет такую картину болезни соматоформным расстройством.

Возможно, и у вас когда-либо бывали такие симптомы. Пострадать могут, например, сердце, кишечник, кожа, желудок, мочевой пузырь и, что очень важно, половые органы.

Как минимум каждый четвертый пациент, переступающий порог врачебного кабинета, приходит с симптомом, возникшим вследствие соматоформного расстройства [45], то есть с симптомом психического происхождения.

От явных соматоформных расстройств страдают примерно 5 % всех жителей Германии [46]^[18].

ТЕЛО ЗНАЕТ

Как при соматизации возникают симптомы вроде тахикардии, диареи, боли, нарушения потенции или вялости?

Прежде всего, важно знать, что грудные младенцы и дети практически все эмоции чувствуют и выражают непосредственно через тело. В детском восприятии очень хорошие отношения – это когда их кормят и ласкают, а боли в животике ассоциируются с плохой формой отношений. При боли они чувствуют себя незащищенными и потому к своему окружению не благосклонны. У маленьких детей нет в психике готового «виртуального пространства», в котором они могли бы изнутри наблюдать за своим состоянием.

Вместо того чтобы сначала эмоцию почувствовать, а потом отрефлексировать, дети прямолинейно и сразу, практически рефлекторно, реагируют изменением телесных состояний: когда напуганы, они плачут, убегают или писаются. Когда им интересно – облизывают вызывающие любопытство предметы.

Такие телесные реакции, возникая, откладываются затем в некоего рода телесной памяти – ее еще называют соматической памятью. Поскольку соматическая память развивается еще до усвоения языка, то все эти эмоциональные состояния невозможно вербализировать, то есть они не поддаются словесному описанию. Зато запоминается чувство: каков этот мир, как поступают другие люди и какие ощущения это вызывает.

РАЗДЕЛЕНИЕ ДУШИ И ТЕЛА

По мере роста и взросления мы все больше обретаем способность (по крайней мере, если в детстве все складывалось более или менее хорошо) переживать чувства отдельно от телесной реакции. Так, испытав страх, от которого учащенно бьется сердце и проступает пот, мы можем распознать чувство страха, назвать его и разобраться с ним.

Часто характеризующие эмоцию телесные реакции изгоняются затем в царство предсознательного (то есть бессознательного, которое может стать осознанным).

Хороший пример предсознательного – действия во время вождения машины: мы действуем не задумываясь, но у нас есть возможность давать себе отчет, какие манипуляции мы в данный момент совершаем. При сложных дорожных ситуациях подключается сознание, и тогда мы можем сознательно задействовать сцепление или тормоз, чтобы не попасть в ДТП.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ТЕЛА

Подобным же образом обстоит дело у взрослых с очень сильными, захватывающими эмоциями. Если конфликтов, обид – всего, что нужно «переварить» и проработать, – слишком много, то человек может (по крайней мере, согласно модели соматизации) отчасти возвратиться в состояние до разъединения души и тела: при сильном страхе мы отчетливо ощущаем пульсацию сердца. Концентрация внимания уходит от причины страха внутрь, в тело и в его реакции. Время от времени в повседневной жизни со многими это случается – сам по себе процесс не патология.

Но подобная ситуация может провоцировать нарушения сна, тревожные расстройства, нервный мочевой пузырь и многое другое. Дело в том, что в таком случае происходит реактивация ранее заученных способов реакции. Ее называют также «ресоматизацией», поскольку мы (в лучшем случае лишь на некоторое время) возвращаемся в прежнее телесное состояние. В эти периоды мы немного подобны детям, не умеющим говорить – зачастую потому, что нас что-то поставило в неловкое положение или что-то вызывает чувство стыда или страха, и мы не находим слов. И тогда мы как бы психически регрессируем – чаще всего в каком-то одном участке тела. На первый план опять выходит телесная реакция, а собственно чувство отодвигается на задний. При этом вовлеченным оказывается орган, ранее запечатленный «телесной памятью» как соответствующий этому самому чувству [47]. Поэтому мы все и реагируем очень по-разному на сильные эмоции и жизненные вызовы.

СИМПТОМНАЯ ЛОВУШКА

Проблемы возникают, когда симптом набирает силу и мы уже не можем от него избавиться. Если пойти к врачу, то он, скорее всего, не обнаружит патологий. Или найдет какую-нибудь мелочь, которая только усугубит нашу тревожность. Если чувство укоренится в каком-либо органе и не будет давать вам покоя, можно не на шутку заболеть. При этом простые соматоформные расстройства поражают лишь одну систему органов, скажем, желудочно-кишечный тракт. А при соматизации проблема годами перемещается по организму и затрагивает то один, то другой орган (или их систему).

В случае соматизации часто возникает еще такая сложность: с жалобой на здоровье мы идем к терапевту, а у него основная специализация – искать неисправности в системах органов. И тогда послужившая причиной эмоция будет все дальше ускользать от осознания, потому что мы будем искать решение совсем других проблем, будь то плохое пищеварение или слабое сердце, которые в конечном счете не причина, а симптом.

Выбираемся из психосоматической ловушки

№ 05: Ищем чувство за симптомом

При жалобах на физическое состояние необходимо, естественно, основательное физиологическое обследование. Но параллельно с этим окажите себе такую любезность: задумайтесь о «детских» причинах болей в животе или неправильного сердцебиения. Какое чувство может за этим стоять и откуда оно могло взяться?

ПСИХОСОМАТИКА НАОБОРОТ: ВНИМАНИЕ, ВСТРЕЧНОЕ ДВИЖЕНИЕ!

Тревожность, слабость или, например, нарушения памяти могут брать начало в соматических заболеваниях. Это психологические симптомы, но причины их вовсе не в психике. Вот часто встречающийся пример: грипп. Во время этой болезни мы испытываем слабость, нередко возникают депрессивные настроения, что связано, в частности, с воспалительными процессами и их воздействием на мозг. Увы, сам человек обычно не в состоянии различить, откуда изначально исходит симптом: из тела или из психики.

Это одна из самых серьезных сложностей в работе психосоматолога – зачастую однозначного разрешения этой дилеммы. В особенности если у пациента были ранее перенесенные заболевания, физические или психогенные, или если он принимает лекарства – тогда нет ясной картины происходящего. Ведь многие медикаменты – кстати, наркотики тоже – могут вызывать депрессивные состояния и тревожность.

Кроме того, существует более 6000 редких заболеваний, которые вообще не могут быть исключены обычным врачом: в этих случаях постановкой диагноза занимаются специальные центры при университетских клиниках.

Психика реагирует на такие частые физиологические заболевания, как гипер– и гипофункция щитовидной железы, тиннитус (шум в ушах), боли в спине или суставах, рассеянный склероз, инфаркт миокарда, воспаления печени, ревматизм, хроническая обструктивная болезнь легких, грипп и астма, а также на многие другие.

Медикаменты, часто вызывающие психологические симптомы, – это средства для снижения давления, сильные болеутоляющие, противозачаточные таблетки, снотворные средства, противоаллергические препараты и кортизон.

Выбираемся из психосоматической ловушки

№ 06: Как при депрессиях и страхах распознать заболевания щитовидной железы

Щитовидная железа – маленький орган, отвечающий за обмен веществ, – располагается в горле перед трахеей, непосредственно под гортанью. Несмотря на небольшой размер, она может оказывать существенное воздействие на организм. Щитовидная железа аккумулирует йод и образует из него главным образом гормон щитовидной железы тироксин (Т4) и в меньших количествах – трийодтиронин (Т3). Эти гормоны щитовидной железы, распространяющиеся в организме по сложному «регулирующему контуру», имеют огромное значение для энергетического обмена веществ в наших клетках. Еще один гормон, образуемый щитовидной железой, – кальцитонин, играющий роль при регулировании обмена веществ в костях. Если эти гормоны производятся в переизбытке или, наоборот, недостаточно (что может быть обусловлено, например, дефицитом йода, определенными медикаментами, аутоиммунными воспалениями или опухолями), то возникает синдром гипофункции или гиперфункции щитовидной железы.

• Основные симптомы гиперфункции: потливость, усиленное сердцебиение, нарушение сердечного ритма, потеря веса, нервозность, страхи, тревожность, тремор (дрожь).

• Основные симптомы гипофункции: озноб, усталость, набор веса, депрессивное настроение, апатия, запоры, снижение потенции и либидо.

В зависимости от причины гипер– или гипофункция могут также выражаться в таких симптомах, как тревожное расстройство или депрессия. Важный шаг в лечении – привести обмен веществ в равновесие посредством приема гормонов, блокаторов гормонов или же операции.

При заболеваниях щитовидной железы чрезвычайно часто возникают психические симптомы, так что требуется лечение как на уровне тела, так и психики [48]. Поэтому, если при заболеваниях щитовидной железы наблюдаются депрессия или страхи, то их надо лечить психотерапией или медикаментозно параллельно с налаживанием обмена веществ в железе.

Диагностику этого органа важно делать, даже если результаты приблизительного скрининга обмена веществ (путем измерения уровня TSH – тиреотропного гормона) окажутся в норме. Так, например, довольно распространенная болезнь Хашимото может в силу воспалительной реакции повлечь за собой и эмоциональные изменения, хотя по результатам скрининга обмен веществ щитовидной железы будет выглядеть еще вполне нормальным, – это показали опыты на мышах [49].

При любых соматических симптомах, пожалуйста, обязательно пройдите тщательное обследование. За всеми, казалось бы, психически обусловленными жалобами могут стоять органические заболевания. Ваш первый консультант – терапевт.

Мы обсудили проблему души и тела. Поговорили о психическом развитии, о значении эмоций и о взаимосвязи организма и психики. Теперь я хотел бы направить взор непосредственно на психику и задаться вопросом: отчего же именно она заболевает?

Как функционирует психика и отчего она болеет

Мы не можем четко разделить психологические и телесные воздействия на функционирование органов.

Как только человек испугался и его сердце быстрее забилось, учащенное сердцебиение перестает быть психологическим симптомом и становится симптомом телесным.

Чтобы усилить сердцебиение, страху даже не требуется достигать нашего сознания. Как уже упоминалось, эта эмоция мгновенно доводится до сердца через миндалевидное тело (это наш центр страха), а затем через «оптоволокно», то есть симпатикус. И лишь затем до нашего сознания доходит, что же на самом деле случилось.

Симптом не бывает только телесным или только психическим.

Теперь я хочу вас посвятить в одну концепцию относительно психологических компонентов механизмов, запускающих болезни. Я называю их «невидимыми механизмами», потому что их невозможно обнаружить или доказать, как можно обнаружить и доказать наличие гормонов или воспалительных клеток в крови. Они как система выдвижных ящиков, то есть как некие вспомогательные конструкты, дающие возможность приблизиться к господствующим в психике силам.

Да или нет? И да, и нет! Теория внутренних конфликтов

У людей есть внутренние конфликты, и конфликты людям интересны. Можете загадать любую из прочитанных вами увлекательных книг, и я вам сразу скажу, почему она вас так увлекла: из-за конфликта протагониста. Она связала вас с вашим полным конфликтов внутренним миром, каким он был на момент чтения. Но не так чтобы очень сильно – это ведь всего лишь книга.

Конфликты так сильно волнуют людей, потому что они для нас словно эликсир жизни и при правильном раскладе обеспечивают развитие, движение вперед.

Еще в начале XX века Фрейд в своей работе «Три очерка по теории сексуальности» [50] говорил о конфликтных полюсах агрессии и любви. Они, по его мнению, служат, с одной стороны, самосохранению, а с другой – сохранению вида. Термины «влечение к жизни» и «влечение к смерти» (как внутреннее противоречие) вам, наверное, тоже покажутся знакомыми.

Для начала я хотел бы воспользоваться возможностью покончить с одним распространенным убеждением относительно конфликтов. Иногда мы слышим: «Ты болеешь, потому что в твоей жизни есть нерешенные конфликты!»

В быту мы имеем в виду конфликты между людьми, группами людей или даже государствами. В психосоматике под внутренними конфликтами подразумевается совсем другое, а именно конфликты внутри психики отдельно взятого человека. Звучит, разумеется, несколько абстрактно, ведь в большинстве случаев наши конфликты – это конфликты с другими людьми: с коллегами, членами семьи или сотрудниками службы поддержки.

Что это за штука – внутренний конфликт? Ведь я это я, или как?..

БЕССОЗНАТЕЛЬНО НЕРАЗРЕШИМО

Как психотерапевт, подкованный в психодинамике, я исхожу из того, что в человеческой психике желания, запросы и потребности находятся в постоянном противоречии между собой. Если у человека в раннем детстве нужды или естественные влечения из-за чувства страха, стыда или вины изгонялись в бессознательное (мы говорили об этом в одном из предыдущих разделов), то у него кристаллизуется нечто вроде хронического �

Dr. med. Alexander Kugelstadt

“DANN IST DAS WOHL PSYCHOSOMATISCH!”: Wenn Körper und Seele SOS senden und die Ärzte einfach nichts finden – Alles zur Psychosomatischen Medizin

© 2020 by Mosaik Verlag, a division of Penguin Random House Verlagsgruppe GmbH, München, Germany.

© Юринова Т.Б., перевод на русский язык, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Предисловие

Перед вами научно-популярная книга о медицине.

Речь в ней идет о том, как тело и душа взаимодействуют друг с другом и как это взаимодействие может помочь человеку поддержать свое психосоматическое здоровье. Цель этой книги – умерить страхи перед психосоматическими заболеваниями.

Возможно, порой во время чтения вы будете чувствовать раздражение, какие-то места окажутся трудны – или же по каким-то причинам возникнет чувство, что это написано о вас. Ничего необычного в этом нет.

Такие реакции означают, что строки затронули вашу больную мозоль. На самом деле это шанс взглянуть в лицо своим собственным трудностям и попробовать разобраться с ними.

Такая реакция была бы правильной.

Введение

Внезапно: психосоматика

Тридцать первое декабря 1999 года. Человечество замерло в ожидании большого компьютерного коллапса[1], а меня в этот день занимали совсем другие вопросы. Я поневоле был вынужден вести бесконечные беседы с соседом по больничной палате, заядлым курильщиком 45 лет от роду. Философствовали мы на тему его табачной зависимости: что это – беда или благо.

В больнице я лежал с коллапсом легкого, и в ближайшие часы мне предстояла операция. Я практически не волновался. Как объясняли врачи, с 18-летними юношами нередко случается, что у них как гром среди ясного неба вдруг обнаруживается такой вот «пневмоторакс» – это когда из-за интенсивного роста лопаются легочные пузырьки, и по грудной клетке распространяется воздух, который мешает работе легких и сердца. Мысль не очень-то приятная. Но говорили, мол, штатный случай. Отношение врачей успокаивало, ведь они были в этом опытными специалистами.

Тем не менее спустя несколько недель я все еще лежал в больнице: возникли некоторые проблемы. А когда наконец все, казалось бы, закончилось благополучно и я, «вылеченный», смог выписаться из госпиталя, мой организм не на шутку распоясался: тахикардия, боли в спине, высыпания на коже, головокружение. Уже после выписки все эти «радости» приводили меня в больницу снова и снова. Симптомы возникли внезапно, как это обычно бывает при инфекции. Будто моему организму не хватало какого-то вещества, медиатора, призванного навести порядок в функционировании органов.

Доктора ничего не могли найти: «все без отклонений».

– Ну тогда, возможно, психосоматика, – высказалась на этот счет моя врач.

Великого цифрового коллапса из-за двойки с тремя нулями не случилось. Компьютеры и приборы оказались надежнее, чем мы, люди, о них думали. А моя психика – она что, оказалась переоценена?

Но поскольку тахикардия не отпускала, я все же пошел к специалисту по психосоматике, тем более мои родители считали, что это хорошая идея. Область медицины, именующаяся психосоматической медициной и психотерапией, занимается тем, что происходит на стыке телесных (физических) и душевных (психических) симптомов и болезней.

Возможно, вы тоже иногда замечали, что вам аккуратно намекают, будто вы все себе надумали и ваши недуги просто не могут быть реальными? Я тоже тогда так думал. Врач-психосоматолог выслушала мои жалобы, просмотрела результаты обследований, говоривших, что все в пределах нормы, и выдвинула следующее утверждение:

– У вас могло пропасть чувство уверенности в своем организме, из-за болезни вы стали сомневаться в его надежности.

Я стал объяснять ей, что вполне понимаю: с моим организмом все в порядке; что я пришел с намерением избавиться именно от симптомов. Сегодня я вижу, что это было абсолютно типичное понимание. Так уж устроена наша психика – нам просто необходимо считать, что все под контролем. Но вот только дело в том, что психика – это не запрограммированная система, которая гарантированно перескочит с 1999-го на 2000-й.

Первое, что предложила врач, – по возможности приобретать новый опыт. Это должно сработать, если я действительно потерял веру в надежность своего организма и моя тахикардия – следствие вытесняемого страха. Мне нужно самостоятельно создавать ощущение надежности. Прозвучало это действительно в стиле «психо»: мне предстояло задумывать небольшие действия, а затем с основательной точностью претворять их в жизнь. Суть в том, чтобы снова обрести уверенность в своем организме. Так что я поставил обратно на полку только что заказанные книги по пульмонологии – те, что о лечении болезней легких, – и сконцентрировался на договоренностях с самим собой, а также на том, чтобы этим договоренностям следовать.

Со временем симптомы, от которых я так долго не мог избавиться, действительно отступили, ситуация стала более сносной. И тогда я на самом деле понял, что с тех пор, как у меня схлопнулись легкие, мысль о ненадежности собственного организма действительно подспудно напрягала меня. И еще я понял, что чувства безопасности не достичь приемом лекарств или бесконечными УЗИ.

В 2000 году мой интерес к новомодным в то время компьютерным мозгам, именовавшимся «Pentium III»[2], сменился интересом к психосоматике – тогда еще новой и таившей в себе много загадок области медицины. Я начал изучать медицину и впоследствии получил образование по специальности «врач-психосоматолог». Многое, что я смог узнать в ходе обучения, настолько применимо в повседневной жизни и настолько важно, что теперь я хочу приобщить к этим знаниям и вас. Я считаю, что осознание взаимосвязи между телом и душой может стать для вас фактором, способным кардинально изменить вашу жизнь. Если сегодня вы испытываете симптомы, в какой-то степени связанные с психикой, то их пусковой механизм может находиться в далеком прошлом. И все же его стоит найти, поскольку ваши нынешние поведенческие шаблоны можно изменить здесь и сейчас, и это пойдет во благо вам и вашему здоровью.

Психосоматические симптомы время от времени бывают у каждого. Они могут долгое время не мешать, а потом выйти из-под контроля. В течение нескольких лет я повышал свою квалификацию в области терапевтической медицины и острой психосоматики, а с 2011 года работаю в крупном Берлинском институте психосоматики и психотерапии. Я принимаю пациентов, провожу исследования, индивидуальную терапию и групповые занятия и благодаря этому опыту знаю, что такое психосоматическая драма с долгой медицинской предысторией. Нередко лавина начинается с камешка, который покатился, когда возник какой-то до сих пор не распознанный страх. Причиной могла стать социальная изоляция, оскорбление или чувство стыда. К неподтверждаемым доказательной медициной симптомам[3] или к психическим последствиям телесных заболеваний нельзя относиться легкомысленно, даже если механизмы их возникновения долго оставались в неизвестности.

Психосоматически обусловленные заболевания намного лучше поддаются лечению, чем предполагалось раньше. Часто бывает, что проходит много времени, прежде чем пациент обратится к врачу или врач сам распознает психосоматическую проблему. Поскольку долгое время считалось, что процессы в нашем организме большей частью обусловлены физиологически, сомнения таких пациентов понятны: можно ли что-то с психосоматической проблемой сделать? Ведь подобные симптомы часто настигают нас неожиданно.

Если целый ряд шагов, которые вы можете сделать сами. Я абсолютно уверен, что некоторые познания о взаимодействии психики и тела могут стать ключом к психосоматическому здоровью или к выздоровлению. И в этой книге я хочу в доходчивой форме изложить эти знания.

Инструкция по применению этой книги

Рассказанная мной история, связанная с организмом и психикой, – сугубо личная. Хочу это особо подчеркнуть, поскольку важно, чтобы вы не примеряли на себя один к одному примеры из этой книги. Психосоматика может проявляться по-разному, и есть несметное количество причин, по которым душа и тело могут кричать SOS: психика вызывает физические симптомы или усиливает их; физическое тело влияет на психику; душа и тело обусловливают взаимосвязанный круговорот симптомов; и многое, многое другое. Я не могу и не хочу подгонять вас под какую-либо схему. Книга призвана, скорее, побудить вас стать экспертом в самом себе и дать представление о принципах действия психосоматических реакций и заболеваний.

Точный диагноз может поставить только врач или психотерапевт при личной встрече[4].

Если у вас или кого-то из вашего окружения бывают порой необъяснимые симптомы; если вам интересно, как соотносятся психика и тело; или если вы считаете, что лучше познать самого себя, собственную психику и реакции организма – стоящее дело, то эта книга для вас. Крепкое ли у вас здоровье или что-то в организме разладилось, вы почти наверняка узнаете себя в той или иной главе этой книги и чуть лучше познакомитесь с собой.

Для того чтобы так оно и вышло и чтобы вы извлекли для себя пользу из этой книги, необходимо немного теории. Но там, где это уместно, я стараюсь разъяснять, как лично вы можете применять теорию в своей повседневной жизни. Вы увидите, что речь пойдет о простых и доступных инструментах, которые позволят вам, с одной стороны, практически менять свою жизнь, а с другой – познавать себя. Так вы сможете научиться проявлять заботу о своем психосоматическом состоянии.

Я писал эту книгу с позиции практикующего врача и психотерапевта. Моя профессия официально зовется «врач-специалист в области психосоматической медицины и психотерапии», или коротко – психосоматолог. Я получил обычное медицинское образование, а затем многие годы специализировался в этой области, все еще довольно узкой. Последипломное обучение заключалось по большей части в освоении психотерапевтических методов, и поэтому по итогу обучения получается врач и психотерапевт в одной персоне. Психосоматика возникла около ста лет назад, соединив в себе терапию внутренних болезней и психоанализ. Я иду по этому традиционному пути. Сегодня психосоматика включает в себя также дальнейшие наработки. Сейчас появились новые действенные методы лечения психики – в частности, поведенческая терапия и системная терапия, которые здесь могут быть затронуты только вскользь, что ни в коей мере не должно преуменьшать их важности.

Современная психосоматика так или иначе объединяет в себе множество методов из разных смежных областей.

Примеры приемов пациентов или психотерапевтических сеансов, приводимые в книге, реально могли бы происходить именно так. Однако сами истории и имена пациентов вымышлены.

В работе над книгой я с самого начала очень внимательно относился к подбору слов в плане корректности. Для меня это важно не в последнюю очередь потому, что огромное число пациентов в моей специальности – женщины, и еще потому, что в сфере медицины работает много женщин-врачей. Сейчас большое внимание обращают на грамматическую форму множественного числа[5]; однако, как мне кажется, бытующий нынче прием, когда в тексте мужской и женский род множественного числа хаотично сменяется один на другой при разговоре о женщинах и мужчинах, только сбивает с толку, поскольку часто выходит неясно: имеются в виду все персоны мужского пола, или женского пола, или вообще все скопом? Короче, это может приводить к неправильной интерпретации, и за неимением более подходящих альтернатив я использую в этих случаях мужской род во множественном числе, обращаясь при этом с одинаковым почтением и к мужчинам, и к женщинам. Я считаю, что гендерное неравенство бытует в первую очередь не в грамматике, а в более глубоких слоях нашего коллективного мышления и нашей культуры.

Эта книга состоит из четырех частей. В первой, озаглавленной «Как взаимодействуют душа и тело», я познакомлю вас с основными принципами психосоматики, а во второй – «Психосоматика с головы до пят» – освещу все это с практической точки зрения. В третьей части, которая называется «DIY – Do it yourself: Как поддерживать свое психосоматическое здоровье», вы найдете идеи по использованию психосоматических механизмов для восстановления и сохранения своего здоровья. В последней же четвертой части речь пойдет о психосоматическом лечении у врача и/или психотерапевта амбулаторно или в клинике. И эту часть я назвал «Отношения – это лучшее лекарство, или В чем заключается помощь психосоматолога».

Вы сами можете сделать очень многое для своего здоровья, и поэтому я отказался от описания медикаментозных подходов к лечению. Это не означает, что в определенных ситуациях они не необходимы и не действенны. Но: так или иначе, прописывать вам медикаменты может только ваш лечащий врач.

В книге вы неоднократно встретитесь с выделенными в отдельные рамки текстами. В них содержатся рекомендации, как выбираться из «психосоматических ловушек». Например, если вы уже услышали от врача слово «психосоматика», а как с этим быть, вам никто толком не объяснил. Это ключевая характеристика многих психосоматических болезней – неясность того, что стало причиной недомогания. Многие люди чувствуют себя в таких обстоятельствах как в ловушке. Это усугубляется еще и тем, что у медицинской системы, да и во всем общественном сознании, в приоритете по-прежнему физическое тело, а соматический – то есть телесный – подход к заболеваниям все еще применяется чаще, чем подход с точки зрения психики.

Значение некоторых слов из психологии

Психосоматическая медицина и психотерапия: область медицины, занимающаяся выявлением и лечением (как общемедицинским, так и психотерапевтическим), а также профилактикой заболеваний, в возникновении которых роль играют социальные и психологические факторы и в которых проявляется взаимосвязь между телесными и психическими составляющими.

Психосоматика: 1) сокращенный вариант термина «психосоматическая медицина и психотерапия»; 2) умозрительное представление, объединяющее душу и тело (от древнегреческих ψυχή – дух, душа, дыхание; σῶμα – тело, плоть).

Психосоматический симптом: телесный симптом, обусловленный, в частности, психически, или вызванный психологическими причинами, или по меньшей мере сохраняющийся под воздействием психологических факторов.

Психосоматический: касающийся тела и психики; связанный со взаимодействием души и тела.

Психосоматолог[6]: врач-специалист по психосоматической медицине и психотерапии; для получения этой специализации он должен после завершения медицинского образования минимум пять лет проработать с пациентами, испытывающими проблемы на стыке психики и физиологии, и постоянно изучать психотерапию.

Психотерапевт: врач или психолог, получивший психотерапевтическое базовое или последипломное образование; в Германии это номенклатурно защищенное понятие.

Психика или душа? Психика – психические функции и структуры, ограниченные наблюдаемым мышлением и чувствованием; душа подразумевает также нечто непостижимое, противоречивое, внутреннюю картину мира [1]; в немецком языке четко определяемой разницы между этими двумя словами нет, и в книге они употребляются как синонимы.

Часть I

Как взаимодействуют душа и тело

Психосоматика: мир чудес

Что мы можем сделать, когда душа и тело кричат о помощи? Это большой вопрос, он-то и подстегивает меня ежедневно в моей работе. Вот пришла воспитательница детского сада – говорит, что периодически впадает в ступор, чувствует себя как под наркозом. Женщина-адвокат, испытывающая панический страх перед раком. Каменщик – он пережил два инфаркта, но никак не может бросить курить. Все они вместе с нами, врачами и психотерапевтами, ищут решения своих проблем.

Давайте вместе поищем ответы на вопрос, что делать с сигналом SOS, который посылает вам душа или тело. Психосоматика занимается не только психическими воздействиями на тело, как это порой считают. Это и не собирательный термин для безнадежных случаев.

Психика и тело взаимодействуют при всех заболеваниях – при одних больше, при других меньше. Поэтому психосоматика занимается всеми ситуациями, в которых необходимо или представляется разумным рассмотреть это взаимодействие, а может, и как-то его скорректировать.

На приеме в моем кабинете

Что стоит за стремлением воспитательницы отгородиться от внешних раздражителей? Какой глубоко скрытый опыт, связанный с болезнями и потерями, пережила адвокат? Какие внутренние мотивы подталкивают каменщика к самоуничтожению? И есть ли у этих троих, приведенных в качестве примера, возможность найти выход и освободиться от страданий?

Во время приема пациентов я делаю свои выводы на основании диагностических исследований, как это происходит во всех прочих областях медицины. Но в жизни человека есть много иных аспектов, тех, что не обнаружить медицинскими обследованиями, лабораторными анализами, рентгеном или ультразвуком. Причем этот личностный аспект – знакомство пациента со своей внутренней реальностью, со своей субъектностью – крайне важен для получения общей концепции и построения пути, который выведет его из ловушки.

И вот тут происходит нечто чудесное (а стоит заметить, что в любой из областей медицины есть свои чудеса): объективный, классический подход нашей медицины к состоянию пациента мы дополняем тем, что заглядываем в его неспокойную, противоречивую психику.

Взгляд в субъективный мир чувств, установок и опыта – это нечто, не поддающееся измерениям; это та область, где нет таких понятий, как «правильно» или «неправильно».

При этом психосоматологи сами выступают в роли медицинских приборов, потому что технических средств для этой сферы пока нет. Поскольку воспитательница не знает, почему перестает слышать внешний мир, адвокат не понимает происхождения своих страхов, а каменщик на самом деле хочет бросить курить, именно нам – психосоматологам – нужны знания и опыт, чтобы обнаружить причину во внутреннем мире пациента. Эти знания и опыт делятся, с одной стороны, на конкретно пережитое пациентом или рассказанное им и, с другой стороны, на концепции, шаблоны и теории, которые помогают психосоматологу эту информацию упорядочить.

Мы с вами отправляемся в «кругосветное путешествие»

Информация о концепциях, шаблонах и теориях психосоматики может вызвать у вас «ага-эффект». Для моих пациентов это «ага!» часто приносит первое облегчение, потому что знакомая ситуация обретает больше смысла при взгляде с новой точки зрения, и вырисовывается перспектива взять эту ситуацию под контроль.

Поэтому в первой части книги я хочу совершить небольшую «кругосветку» по психосоматике. Почему кругосветку? А потому, что особенность таких путешествий в том, что по пути странствующие задерживаются не везде. Мы тоже не везде будем останавливаться, но я покажу вам мои любимые места, которые послужат образцом для создания общего представления. А целиком картина настолько сложная, что ее разом не объять.

Давайте совершим путешествие к началу жизни человека и посмотрим, как вы стали тем, кто вы есть (в первой части, см. стр. 40). Затем совершим экскурс в мир чувств (см. стр. 60), которые находятся как раз между телесными и психологическими переживаниями и потому являются именно тем материалом, из которого сотканы психосоматические недуги.

По данным одного исследования [2], люди, испытывающие психологический стресс, гораздо чаще заболевают после контакта с простудными вирусами, чем люди со средним уровнем стресса.

Начиная со страницы 75 мы исследуем вопрос, действует ли вообще психосоматика, и если да, то как она функционирует и какие системы объединяют тело и душу. А под конец нашего путешествия речь пойдет о том, от чего болеет психика (см. стр. 99).

Мы начнем свое приключение с небольшого путешествия во времени и отправимся по следу современной психосоматики и вечного вопроса – не только медицинского, но и философского, – как же устроены отношения тела и психики.

Душа и тело: История любви

Две половины человека

Задумайтесь: когда в последний раз у вас был телесный симптом, который вы не могли себе объяснить? Представьте себе его. Возможно, вас бросило в пот или в дрожь, забилось сердце, закружилась или заболела голова, но отчего это произошло – так и осталось для вас загадкой. Оторвитесь ненадолго от книги и, прежде чем продолжить чтение, направьте свое внимание на ощущение этого симптома.

Вы верите в то, что он мог быть вызван вашей психикой? Или же вы, скорее, решили бы, что симптом был слишком сильным и психика на такое не способна?

А теперь вспомните последний раз, когда вы болели гриппом (чтобы с ознобом и температурой), или крайне неприятный визит к дантисту – может, вам удаляли зуб, и челюстная кость пренеприятно вибрировала. На этом воспоминании тоже ненадолго задержитесь и перенеситесь в то действительно телесно неприятное состояние.

Как вы при этом себя чувствовали себя психологически?

Да плохо, вероятно. Вам было нехорошо, вы чувствовали недовольство. А почему? Психику-то вашу не трогали, плохо было лишь организму.

Откуда идет разделение души и тела?

О взаимосвязи психики и тела и ее влиянии на нашу жизнь люди задумывались во все времена. Давайте и мы теперь пофилософствуем по некоторым основополагающим вопросам на эту тему.

Работая некоторое время назад врачом-психосоматологом в крупном отделении одной больницы, я столкнулся с тем, что постановка качественного и разумного диагноза порой сродни эквилибристическому трюку.

Выяснить, какими факторами вызвано заболевание пациента – психогенными или соматическими, – бывало трудно, а иногда и вовсе невозможно.

И что даст пациенту информация о том, что его недомогание имеет, вероятно, психогенную подоплеку, если сам он в это не верит? Естественная реакция: он почувствует себя неправильно понятым, развернется и пойдет искать другого врача. И это логично: пациенты обычно спешат уйти, если им кажется, что их пытаются выставить не в лучшем свете и навязывают то, что не имеет к ним отношения.

Наряду с такими пациентами есть и те, кто видит причину своей болезни в психике и находит всевозможные психогенные причины своим телесным недомоганиям; при этом такие пациенты всячески избегают тщательных соматических обследований.

Нередко пациенты с соматическим заболеванием – это может быть, например, гипертония, гастрит или диабет – дополнительно подстегивают свое давление или сахар, эмоционально возбуждаясь, излишне суетясь или же проявляя определенные формы поведения. Этих можно распознать по тому, что во время врачебного приема они пишут имейлы, или им вдруг «обязательно надо ответить на срочный звонок». Обычно это люди, которые не понимают важности заботы о самом себе.

Вопрос о том, что вызвало болезнь пациента – психика или больше соматика, – в моем опыте очень часто приводил к трениям между обслуживающим медперсоналом, пациентом, больничными психологами, арт-терапевтами[7] и нами, врачами. Порой это походило на перетягивание каната: у кого аргументы весомее? Я сам порой не был уверен: склонялся то к психологическим причинам, то к соматическим. Я то проявлял рациональность и ориентировался на объективные данные лабораторных и ультразвуковых обследований, то давал волю сомнениям. В этих последних случаях у меня бывало ощущение, что путь к излечению мне скорее укажет субъективная история пациента и его внутренний мир, состоящий из чувств.

Психика и тело часто противопоставляются – но это происходит лишь в наших головах, да, пожалуй, еще в системе здравоохранения.

В чем же здесь дело?

История вопроса

Это та история, которая рассказывается бесконечно и каждый раз заново. Это история о тех двоих, что ищут друг друга, но, по сути, никогда не находят, потому что в наших головах за долгие столетия между ними пролегла пропасть.

Экскурс

Картезианская картина мира: как были разделены душа и тело

На наши взгляды о душе и теле повлиял – и до сих пор влияет – французский философ Рене Декарт, живший с 1596 по 1650 год. В условиях ослабевающего влияния церкви и, как следствие, сомневаясь в Боге, законе и основах бытия, он занимался истоками своей собственной личности: если не бог меня создал, то могу ли я вообще быть уверен, что существую?

Поскольку он пришел к заключению, что органы чувств, такие как зрение и слух, могут обманывать и у него нет доказательств, что воспринимаемое им является объективной реальностью, он обратил взор внутрь себя. Там, во внутреннем мире, он нашел свои мысли и сомнения. Наблюдая за собственными сомнениями, он искал ответ на вопрос, есть ли в этом мире что-то действительно доказуемое. И его озарило: эти сомнения, эти мысли, этот поиск – вот что достоверно! Существование мира не доказать, но он может доказать, что, пребывая в сомнениях, думает об этом мире. Так Декарт пришел к своему знаменитому заключению: «Я мыслю, следовательно, существую».

Однако этот вывод существенно повлиял на его взгляды относительно тела: по его разумению получалось, что тело не существенно. Более того: его существование вообще не доказуемо. Мы же существуем только потому, что мыслим! Он считал, что тело, как и все, что находится вне самосознания, не относится к понятию «я». Ту же часть человеческого «я», что относится к самосознанию, Декарт называл res cogitans – субстанцией мыслящей. Телу он отводил место в стороне – как детей отсаживают за отдельный от взрослых стол на празднике, – причисляя его к res extensa, то есть субстанции протяженной. К этой протяженной субстанции относился остальной материальный мир: деревья, столы, книги – в общем, все, что можно потрогать.

Таким образом, тело и мышление были объявлены двумя совершенно чужеродными и субстанционально разными вещами. Так было положено начало нашему сегодняшнему мышлению.

Ловушка «или-или»

И по сегодняшний день, когда в истории пациента потенциально прорисовывается психогенное объяснение болезни, далеко не каждый из тех, кто лечит тело, спросит его о психогенной составляющей, и мало кто из врачей-психиатров и психотерапевтов – о соматической. Это своеобразная ловушка «или-или». Мы все еще по привычке обитаем лишь в одном из двух миров – в корне различных, как это ошибочно считается.

Теперь вы скажете: «Да ладно уж, это давно в прошлом, сегодня-то мы лучше знаем». Я возражу и в качестве доказательства приведу примеры того, как наше глубоко укоренившееся мышление проявляется в повседневной речи. Мы вполне могли бы сказать, например, «я боюсь», но вместо этого говорим «мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди».

«Духовная» деятельность для нас активна, а все телесное, как нам представляется, это нечто, что случается с нами. Обороты речи, которые мы употребляем, чаще всего строятся по образцу «я и мое тело» [3]. Таким образом, мы отождествляем себя с нашим сознанием – это и есть наше «я». А тело – оно есть у нас. У нас также есть мозг, но мы никогда не скажем: я есть мой мозг.

Однако мы не можем возлагать всю вину за эту печальную картину разделения души и тела на одного только философа Декарта. Распространение его идей было обусловлено, в частности, тем обстоятельством, что на протяжении сотен лет медицина сосредоточивалась на естественно-научном изучении человеческого организма – иначе говоря, на res extensa человека. Душу при этом просто выносили за скобки. Это разделение в итоге привело к значимым медицинским открытиям: например, патологоанатом Рудольф Вирхов выяснил, что болезни могут вызываться нарушениями в клетках человека и недостаточной гигиеной. Грандиозно!

Засучив рукава, медики устремились разбираться с естественно-научными причинами – со всем тем, что осязаемо и измеримо, – и тем самым продвинули лечебное дело далеко вперед. Тягостные вопросы о душе врачи предоставили решать высокодуховным философам и священникам. Вспоминаю, как я начинал учиться в 2001 году: рассечение трупов, химические опыты и курс физики практически не оставляли времени заниматься бытием человека как одухотворенного существа.

Так что ситуацию, подобную той, что была во времена Декарта, мы имеем в медицине и по сей день. Есть врачи, специализирующиеся на каждом отдельном органе, а вот занимающихся душой – всего пара специальностей. Очень часто у меня на психосоматическом приеме сидят пациенты, которые либо думают, что им не надо рассказывать мне про то, что связано с организмом (они считают, я, скорее, психолог), либо предпочитают умалчивать о делах душевных (ведь я же, в конце концов, врач).

Мы все еще часто считаем свое тело достойной восхищения машиной, несущей службу.

Психосоматика существует уже давно

И все же, несмотря на утвердившееся убеждение в разделенности души и тела, время от времени возникали сомнения в этом постулате. Так, в 1818 году врач Кристиан Август Хайнрот высказал предположение, что болезни могут возникать вследствие греховных страстей человеческих. К слову сказать, именно он ввел в обиход понятие психосоматики. Это ответвление в медицинской науке потихонечку становилось движением в направлении, противоположном распространенному мнению о разделенности телесных и эмоциональных процессов, – но большого развития оно так и не получило.

Новая веха началась в 1890 году в Вене. Один австрийский невролог – небезызвестный Зигмунд Фрейд – проходил в парижской больнице Сальпетриер стажировку у знаменитого тогда врача Жана-Мартена Шарко и учился лечить истерию гипнозом. У пациентов с «истерией» наблюдались заметные нарушения двигательных функций организма и сознания, притом что никакой органической причины этому не обнаруживалось. Люди, подверженные так называемым истерическим припадкам, сильно выгибались дугой назад, и эта дуга (по-французски Arc de cercle) считалась характерным признаком таких припадков.

Экскурс

Истерия – вчера и сегодня

К концу XIX столетия парижский врач Жан-Мартен Шарко придерживался мнения, что истерия – это наследуемое нервное заболевание, поражающее преимущественно женщин. Заболевание, сопровождавшееся характерными особенностями и специфической, как при судорожном припадке, неврологической симптоматикой, лечили тогда весьма жестокими методами. Принуждение пациенток к сексу было при этом еще самым безобидным; причем действо это совершалось публично и, в частности, вероятно, с применением давления на яичники. Считалось, что при достижении оргазма женщина успокаивается. Ныне понятие «истерия» из медицины исчезло, но оно по-прежнему употребляется в повседневной речи для обозначения экстравагантного поведения и спектакля с целью обратить на себя внимание, часто сопровождающегося сексуально непристойными действиями.

Отучившись у Шарко, Зигмунд Фрейд разработал свою концепцию лечения истерии, гораздо более щадящую и человечную. Причину истерических проявлений Фрейд видел в сексуально окрашенных переживаниях детства, о которых сами «истерички» вспомнить не могут и которые надо выявить и до конца пережить, чтобы истерики прекратились. Так родилась современная психотерапия. Сегодня в психосоматике говорят о «гистрионном» (театрализованном, инсценированном) расстройстве личности, имея в виду гипертрофированную нестабильную эмоциональность в сочетании с замкнутостью в себе и недостаточной искренностью; корни этого расстройства – в прежних отношениях.

После возвращения из Парижа молодой Зигмунд Фрейд разработал собственный метод, позволяющий справляться с истерическими телесными проявлениями, вызванными неорганическими причинами. Этот метод он позднее назвал психоанализом, то есть, если обратиться к греческим корням этого слова, «расчленением» души. Речь идет о форме лечения, при которой пациент подвергается катарсису (очищению) в ходе самовыражения – говорит обо всем, что приходит ему в голову.

Разговаривая с пациенткой, Фрейд вместе с ней как бы проникал в ее внутренний мир, в ее мысли, узнавал о ее жизни и таким образом выяснял, как симптомы этой пациентки могут быть связаны с травмами, пережитыми ею в прошлом. Благодаря такому проникновению появилась возможность совершенно по-новому взглянуть на человека и его душу [4].

Открытие Фрейдом бессознательного заложило основы нынешнего представления о нашем мышлении. Бессознательное – это все, что мы знаем, но о чем, однако, вспоминать не хотим или не можем. Согласно практике психоанализа и исследованиям мозга, это бессознательное знание все же вызывает определенные симптомы или обусловливает определенное поведение. Хотя – или скорее «потому что» – подлинной причины нашего поведения мы сами не осознаем.

Теперь мы знаем, что очень многое в жизни может иметь значение, которого на первый взгляд не распознать; что определенные вещи могут глубоко нас затрагивать, даже если мы этого не осознаем; что нами движут внутренние, отчасти противоречивые мотивы – и путь к этим знаниям проложил психоанализ, за что мы должны быть ему благодарны.

Все большее число медиков, начинавших как терапевты и врачи общей практики, стали дополнять свои методы разными вариациями катарсиса по Фрейду, поскольку, практикуя исключительно медицину тела, они все чаще упирались в границы своих возможностей.

Так, например, врач Георг Гроддек в 1920 году стал известен тем, что лечил с помощью психотерапии пациентов с соматическими заболеваниями, а диагнозы ставил на основании того, что чувствовали сами пациенты, а не только по очевидным результатам осмотра [5].

И сегодня, спустя сто лет, мы можем вкушать плоды открытий, сделанных Фрейдом, потому что его методы глубоко человечны, чего нашей современной медицине порой еще не хватает.

Эра слияния души и тела

Сейчас как раз самое правильное время для того, чтобы наконец сломать стену, разделяющую в наших головах психику и тело, поскольку около 20 лет назад ученым открылись возможности биологических исследований думающего мозга. Это позволяет решать загадки, которые на протяжении тысячелетий оставались необъяснимой тайной.

ИЛЛЮЗИЯ

Если человека вместе с его мозгом положить в магнитно-резонансный томограф, можно увидеть, что каждому чувству и каждой мысли предшествуют электронные и биохимические реакции в мозге. Так что психика и тело вовсе не разделены; у каждого внутреннего (душевного) состояния есть материальный коррелят в мозге. Так что res cogitans и res extensa – это всего лишь две стороны одной медали.

Душа и тело, по сути, едины!

В нашем организме, и прежде всего в мозге, приобретенный эмоциональный опыт постоянно отражается физиологически, что, в свою очередь, сказывается на поведении и коммуникации.

Разговор с другом преображает ваш мозг – меняет его химически и создает новые нейронные связи. Чтение этой книги и наш с вами разговор меняют ваше тело, поскольку вы различными способами реагируете на читаемое. Вследствие этих изменений вы затем иначе, чем раньше, будете реагировать на возникающие в жизни обстоятельства – причем реагировать как духовно, так и телесно!

С недавних пор выяснилось, что мы, общаясь с другими людьми – разговаривая с ними и коммуницируя другими средствами, – меняем не только свое мышление, но и нейронные соединения и биологическое строение своего мозга. Это хорошая новость.

Давайте уточним: организм и психика уже тесно взаимодействуют, чтобы упростить нам жизнь.

Следует лишь полностью использовать этот потенциал – как в личной жизни, так и в медицине в целом. Разделять в дальнейшем понятия души и тела (в том числе и в этой книге) имеет смысл только тогда, когда так будет проще что-то объяснить.

СУБЪЕКТИВНОСТЬ

Декарт полагал, что если душа – это нечто совсем отличное от тела, то ее при рождении должен давать человеку Бог, а после смерти она покидает человека, отправляясь куда-то в небо. То есть одна половина человека возносится над облаками, а другая попадает под землю. Такое представление о бессмертной душе, ставшее традиционным в западноевропейском сознании, конечно же, утешительнее представления о том, что душа – это просто часть смертного организма. Человек живущий, притом что наука способна разбирать его на части, остается созданием неземным и воистину изумительным. И если он верит в стоящие над ним всевышние силы, для здоровья это может быть хорошо [6]. Во всяком случае, если не впадать в фанатизм.

Таким образом, духовность и религия, с одной стороны, и изучение мозга – с другой в будущем не будут являть собой вопрос «или-или» – вопрос о душе и теле останется историей любви во всей ее многогранности.

Сюда же относится и вопрос, почему мы воспринимаем мир именно так, а не иначе. На него вам не ответит ни один ученый, занимающийся исследованиями мозга.

Сегодня наука не может точно и объективно постичь субъективность, то есть наличие у человека собственного, сугубо индивидуального восприятия своих чувств и ощущений.

Я мог бы попробовать словесно описать вам свои болевые ощущения, например. Вы, в рамках вашей способности к эмпатии, можете посочувствовать и представить себе мою боль, пусть и менее интенсивно, чем ее ощущаю я. Но как в действительности я ощущаю эту боль, вы никогда не узнаете. А для нашей медицины – масштабной, охватывающей огромные массы людей – это еще более затруднительно.

ТРИЕДИНСТВО

Человек как механизм, функционирующий почти безупречно, машина, которую можно улучшать и даже чинить, – это эталон ушедших времен. На смену «человеку-машине» пришла биопсихосоциальная модель. Она подразумевает, что индивидуума не следует рассматривать только как систему органов, или только как душу, или только как часть социума. Такая модель предлагает равным образом учитывать биологические аспекты человека, его психическую составляющую и социальные связи. Причем не одно за другим, как разные наряды, а все сразу. Это как три уровня, как три слоя одежды холодной порой.

Экскурс

Биопсихосоциальная модель

Более 300 лет тому назад философ Бенедикт Спиноза ввел в обиход понятие «идентичность души и тела» [7], которое означает, что мы не суть душа, у которой есть тело. Мы суть и то, и другое; человек – это неразрывное единство души и тела. Следуя этой модели, можно сделать вывод, что соматических или психических заболеваний не бывает – человек постоянно стремится восстанавливать здоровое равновесие. Эта модель мышления, создающего целостную картину мира, в котором нет разделения души и тела, лишь недавно была интегрирована в современную биопсихосоциальную модель [8]. Но она не привьется, покуда мы продолжаем рассматривать отдельно взятые причины болезней, вместо того чтобы увидеть всю вышедшую из равновесия систему. И ведь действительно, еще никогда ко мне на прием не заглядывало отдельно взятое тело и не заходила бестелесная душа. Как и не было ни одного пациента с болезнью чисто телесной или чисто психической – такого не бывает. Когда человек заболевает, реагируют обе системы.

Биопсихосоциальная модель – это не только высокоэстетические соображения. Нет, она несет в себе важный посыл для медицины: диагностику следует проводить по всем направлениям одновременно, параллельно и абсолютно независимо от того, ищем мы психогенные или соматические причины. Это важно, потому что долгое время считалось, что перво-наперво надо обследовать тело. И если организм здоров, то хорошо бы еще посмотреть, что там с психикой – мол, «тогда это, вероятно, психосоматическое». Однако такое разделение не учитывает взаимосвязанность всех процессов при любого рода болезнях. И терапия тоже по возможности должна касаться как души, так и тела и социальной жизни пациента.

ЧЕЛОВЕК ЕСТЬ ЕДИНОЕ ЦЕЛОЕ

Мне было важно все это здесь сказать. Нам нужны врачи, работающие по биопсихосоциальной модели. Но: нам нужны и пациенты, которые понимают, почему для них, пациентов, это тоже хорошо.

Многие пациенты все еще не хотят целостного подхода к диагностике и лечению – к сожалению, сказывается долговременная стигматизация психологических аспектов заболеваний.

Заметим, что слова «тело, организм» и «психика, душа» применяются в этой книге исключительно для понимания – чтобы пояснять, какая именно из двух частей этой устаревшей «двойственности» имеется в виду. На самом же деле между ними нет четких границ. Как и у влюбленной пары. В 1930 году Фрейд писал в своей книге «Недовольство культурой» о том, что на вершине влюбленности граница [между «Я» и объектом] угрожающе расплывается: «Вопреки всякой очевидности влюбленный считает «Я» и «Ты» единым целым и готов вести себя так, будто это соответствует действительности» [9]. Точно так же поступают душа и тело.

Выбираемся из психосоматической ловушки

№ 01: Учимся слушать тело

Нынче все мы соединены с целым миром с помощью интернета. Однако когда мы в последний раз общались с собственным телом? А ведь оно постоянно шлет нам послания.

Хочу дать вам несколько рекомендаций, как услышать, о чем хочет сказать вам ваше тело.

• Телесные сигналы у всех людей разные. Только вы сами можете понять, что испытываете, например, перед неприятным разговором. Вы потеете? Ваше сердце часто бьется? У вас упадок сил? Понаблюдайте, какие сигналы в каких ситуациях посылает вам тело.

• Следующий вопрос: какие сигналы посылает тело, когда перед вами сложная проблема, вызов. Снова учащенное сердцебиение? Потливость? Бессонница? Вялость? Проблемы с желудком? Попробуйте воспринимать эти симптомы (после того как вам их прояснит врач) как сигналы.

• Когда вы обнаружите пару таких часто повторяющихся сигналов, спросите себя: а как раньше вы поступали с этой информацией? Подозреваю, что, как и многие другие, вы заглушали их, выбирая стратегии, помогающие отвлечься и игнорировать телесные послания и скрывающуюся за ним причину. Сладости или кофе, чтобы сконцентрироваться? Вино, чтобы расслабиться? Или социальные сети, чтобы избегать межличностных конфликтов в реальной жизни?

• На какое-то время это помогает, но затем посылаемые телом предупреждения становятся громче. Так что спросите себя: что вы делаете, чтобы лучше себя чувствовать в неблагоприятных ситуациях, – выявите свою стратегию бегства. Дайте ей имя. Мою зовут «инфо-оверкилл[8]»: я про себя перебираю горы фактической информации на тему, которая меня в данный момент волнует.

• Как долго действует ваша стратегия? Моя обычно всего один день.

Чем больше вы узнаете о своей стратегии избегания, тем вернее услышите сигналы своего тела и сможете расшифровать важные послания о вашем внутреннем состоянии [10].

Продолжая приближаться к тайнам психосоматики, давайте посмотрим, как человек становится тем, кто он есть. Как он реагирует на различные вызовы? Чего боится? От чего впадает в стресс?

Анатомия психосоматики заложена не только в структурах наших органов, а в невидимой сети, состоящей из наших воспоминаний и образующейся главным образом в ключевые моменты нашего телесно-духовного развития.

Анатомия психосоматики: почему мы те, кто мы есть

Мы уже знаем, что сверхтехнологичная медицина прекрасно работает в ситуациях с острыми соматическими заболеваниями, как, например, инфаркт миокарда. И чем лучше со временем становилось техническое обеспечение медицины, тем больше нам казалось, что разговор и личный контакт не так важны и не столь эффективны, как высокоточное микрохирургическое вмешательство. При острых заболеваниях – скажем, при аппендиците или инфаркте – это действительно так. А вот «второй анатомией» – позвольте мне так ее окрестить – мы долгое время пренебрегали. Я имею в виду анатомию психосоматики, то есть строение нашей души и ее взаимосвязи с анатомией телесной. А между тем психосоматические заболевания диагностируются нынче все чаще и чаще [11].

В последние годы становилось все более очевидным, насколько большую роль в развитии болезней играет состояние нашей внутренней системы противодействия стрессу. Поэтому важно, чем вызывается этот стресс и как мы можем на него повлиять.

Сейчас уже известно, что для ребенка на ранних стадиях развития решающее значение имеет переживание отношений и связанных с ними чувств – оно накладывает сильный отпечаток на развитие его мозга и других органов. Некоторые нейробиологи считают: в возникновении болезней решающими факторами являются не только гены, но и пренатальные переживания в лоне матери, первая коммуникация с родителями и переработка стресса.

Младенческий стресс

Нейробиологи и специалисты по работе мозга постоянно подчеркивают важность периода, когда ребенок находится в утробе матери, так что давайте кратко рассмотрим, что там происходит.

Согласно данным нейробиологии, мышление, чувствование и переживание связаны с конкретной активностью нейронов в мозге. И еще: на развитие личности и характера (а в этом большую роль играет лимбическая система головного мозга) очень сильно влияют первые переживания, которые мозгу приходится перерабатывать. Развиваться мозг начинает в утробе матери.

Эмбриональный мозг уже получает, в частности, изрядную долю стресса, передающуюся в виде гормонов стресса от матери к зародышу через плаценту и пуповину.

А гены, в свою очередь, поставляют исходный материал. Не бывает таких генов, в которых наготове был бы код, отвечающий за определенную черту характера, за тревожное расстройство или за депрессию. Поэтому, когда мы пытаемся выяснить, почему взрослый человек восприимчив или устойчив к стрессу, нагрузкам и негативным эмоциям, на первый план выходит его система противодействия стрессу – как она развивалась до появления этого человека на свет.

У беременной женщины, имеющей проблемы с коллегами по работе, может, даже вплоть до травли, или у женщины, которой выпало в этот период пережить развод или проблемы с жильем, с деньгами, будет усиленно вырабатываться гормон стресса кортизол, с которым придется столкнуться и мозгу развивающегося плода.

Кортизол, вырабатывающийся в надпочечниках, отвечает в организме за высвобождение дополнительной энергии при повышении телесных и психических нагрузок. Если мы постоянно в напряжении (в стрессе), то в перспективе уровень кортизола в крови повышается, что чревато чрезмерной стимуляцией различных систем в организме. Это приводит к негативным последствиям для мозга, иммунной и сердечно-сосудистой систем. Если количество стресса будет превосходить возможности его переработки эмбрионом, то в дальнейшем человеку придется чаще сталкиваться со стрессовыми реакциями организма, чем ребенку, которому будущая мать создавала более здоровые условия для развития.

Переживания детства

Раннее детство – а с некоторых пор и пренатальную фазу в материнском лоне – мы рассматриваем как период, оказывающий очень сильное влияние на дальнейшее здоровье человека и на его чувство удовлетворенности. Поэтому раздела про детство нам не избежать, если мы хотим понять психосоматику.

Психосоматика – взаимодействие психики и тела – строится на переживаниях детства.

Но: с окончанием детства развитие не заканчивается раз и навсегда, как это предполагалось ранее.

Если составлять карту своего жизненного пути, выясняя, какие внутренние образы и впечатления могли наложить отпечаток на ваше сегодняшнее восприятие мира, то можно найти путь к выздоровлению, изменяя образ мыслей или иной способ строить отношения с людьми в решающие для вас моменты.

Благодаря нейропластичности мозг может очень сильно меняться, причем вплоть до самых преклонных лет. Нейропластичность означает, что мозг не твердый как камень, он скорее как пластилин. Его можно целенаправленно трансформировать, если понимать, чего хочешь добиться, и искать новый опыт.

Так что давайте посмотрим, какие определяющие фазы проходит человек в своем раннем и более позднем развитии и какие последствия могут иметь неудовлетворенные потребности или неудачи в различных его начинаниях. В этом разделе я использовал прием из повседневной практики психосоматологов – собрал различные теории и логические модели. На практике мы, психосоматологи, в индивидуальном порядке и в зависимости от клинической ситуации подбираем разные подходы и идеи, нащупывая то, что достижимо и что поможет в каждом конкретном случае. Ниже вы найдете соображения главным образом из области нейробиологии, из теорий химических связей, а также из теории психосексуальных фаз развития.

До нулевого отсчета: зародыш в пузыре

БЕЗОПАСНАЯ ЗОНА

Осознанных воспоминаний о времени, проведенном в материнском теле, у нас нет, и мы никогда их на свет божий не вытащим, но у всех нас в то время была некая форма памяти, состоявшая, по сути, в привыкании. Так, память могла сохранять повторяющиеся раздражители, помечая их как нормальные, а значит, безопасные: голос матери, знакомые ритмы, тоны сердца и шумы других органов, например, кишечные газы в организме матери или ласковое похлопывание отца по стенке живота.

КОМПЕТЕНТНОСТЬ

Обитая в утробе матери, эмбрионы уже могут отличать голоса своих родителей от других голосов [12], настраиваться на сердцебиение своей матери [13] или, скажем, запоминать прочитанные им истории, которые после рождения дети как бы «вспоминают». Подтвердившие это эксперименты выглядели так: младенцам давали прослушивать разные стишки и измеряли им при этом частоту сосания пальца. Когда звучали знакомые стихи, дети чувствовали себя комфортнее и усерднее сосали палец [14]. Также после рождения младенцы узнают свой родной язык и, когда его слышат, чувствуют себя спокойнее [15]. По околоплодной жидкости младенцы запоминают запах матери и после рождения умеют его распознавать.

И напротив – страх и стресс пичкают зародыш гормонами стресса адреналином и кортизолом, из-за чего, в частности, сужаются кровеносные сосуды, и зародышу поступает меньше кислорода.

Стресс в период беременности существенно повышает у ребенка вероятность возникновения депрессий в его дальнейшей жизни [16].

В возрасте восьми недель эмбрион размером в 2,5 см уже воспринимает раздражители. С этого момента душа развивается, так сказать, семимильными шагами. Она не приходит после рождения в «готовое» тело, а месяцами растет вместе с ним. Этот рост обеспечивается за счет взаимодействия таких биологических процессов, как формирование синапсов и нейронов, с одной стороны, и отношений с близкими людьми – с другой. И все это происходит буквально «интуитивно», то есть из самого нутра!

НАСТРОЙКА МОЗГА

Для понимания психосоматики очень важны исследования, которые показывают, что стресс во время беременности формирует предпосылки всей последующей жизни ребенка. Так, хорошо исследовано воздействие стресса на эмбрион – особенно гормона стресса кортизола. В плаценту проникает примерно 10 % материнского кортизола; он попадает к ребенку через пуповину.

Если мать долго находится в стрессовом состоянии, то гиппокамп и гипоталамус у эмбриона подстраиваются под эту данность, принимая ее за «нормальный режим». Позднее эти области мозга будут заблаговременно активировать состояние стресса ради повышения эффективности его преодоления, когда можно было бы спокойно и благоразумно подойти к решению ситуации или в случае конфликтов лучше владеть собой [17].

Эмбрион – абсолютно психосоматическое существо, ему неведомо различие между биологическими и соматическими стресс-факторами; ему что сахар в крови, что стресс. К повышенному уровню сахара нерожденный ребенок приспосабливается точно так же, как к стрессу: он принимает за норму то, что ему предоставляет мать вместе с соответствующей информацией, поступающей в виде гормонов. Инсулин и лептин вообще-то помогают перерабатывать пищу и вызывают чувство насыщения. Но вследствие получаемой в период беременности информации, отражающей искаженные образцы, чувствительность мозга ребенка может притупиться в отношении этих сигнальных веществ. И тогда детям, чтобы почувствовать сытость, будет требоваться больше калорий.

Ну вот, теперь можно не корить себя всякий раз, срывая диету. И не утешаться иллюзией, будто все в наших руках, стоит нам лишь взяться за ум и чего-то очень захотеть.

САМОПРИНЯТИЕ

И все же у нас есть реальная возможность очень многое в себе изменять и закреплять новые паттерны поведения, многократно повторяя определенные действия. Для этого необходимо прежде всего принять себя и научиться любить себя таким, какой есть. Тут не сработают рекламные призывы и образцы, которые нам внушают всякого рода консультанты по достижению успеха, – всех этих «ты должен очень сильно хотеть и внутренне представлять себе желаемое состояние» недостаточно. Прежде всего надо признать, какие мы есть на самом деле, и принять это со всеми последствиями. Об этом подробнее расскажу позже, в третьей части «DIY – Do it yourself: Как поддерживать свое психосоматическое здоровье» (см. стр. 209).

В пренатальной фазе жизни закладываются основы для многих телесных и психических недугов. Правда, каким именно образом повлиял образ жизни матери на соматику и психику ребенка, определить невозможно: психологические нагрузки могут сказаться на химии его тела, а химическое воздействие (то есть воздействие веществ и гормонов) может вызвать изменения в мозге и повлиять на ощущения.

Я уверен, что будущее за профилактикой и, прежде всего, за повышением информированности населения относительно психосоматики. А также – за разъяснительной работой для готовящихся к пополнению семей, особенно если у будущих родителей в анамнезе есть психические заболевания, разного рода злоупотребления и прочие негативные обстоятельства.

Ко мне на приемы и на сеансы психотерапии нередко приходят будущие мамы, стремящиеся нивелировать вредное влияние каких-либо присутствующих у них факторов. Здесь у психотерапии огромное поле деятельности: оберегать грядущие поколения от болезней, внедряя позитивный опыт семейных отношений и позитивные поведенческие навыки.

Выбираемся из психосоматической ловушки

№ 02: Телесные прикосновения и проникновенные взгляды

Для развития здорового телесного самовосприятия особенно важны прикосновения в первые годы жизни. Благодаря родительским прикосновениям у детей развивается здоровая картина своего тела, причем чем больше родители прикасались к своему ребенку, тем лучше он в более позднем детстве и в юношестве будет понимать свои физические ощущения, и они будут созвучны его представлению собственного тела. Но слишком долго материнские прикосновения тоже не должны длиться, иначе будет обратный эффект [18].

То же относится и ко взрослым. Мы слишком мало прикасаемся друг к другу, и прежде всего в партнерских отношениях. Ласковые прикосновения способствуют образованию гормона близости окситоцина, который усиливает доверие к другим людям и благодаря которому мы становимся более открытыми, раскрепощенными и уверенными в себе [19]. Он понижает уровень стресса и сокращает количество кортизола в крови [20]. Проявления эмоциональной черствости можно снять массажем или ласками, они пробуждают чувства [21]. Долгие взгляды друг другу глаза в глаза тоже укрепляют отношения и успокаивают.

А вот и я: первый год жизни

СВЯЗИ

Привязанность, отношения – вот жизненный лозунг маленького человека сразу после рождения. Малышу, помимо приема пищи, в общем-то и нечем больше заняться, кроме как устанавливать отношения и поддерживать small talk – непринужденную беседу с окружающими его людьми. Научные исследования, проведенные за последние 30–40 лет, показали, что младенцы умнее, чем их долгое время считали. Они хотят намного большего, чем просто быть сытыми, чистыми и сухими, – они с самого рождения коммуникабельны и сведущи в вопросах отношений [22].

ХОЧУ – НЕ ХОЧУ

Вплоть до 1980-х годов считалось – и это было наследие Фрейда, – что грудной ребенок может испытывать либо желание («это я хочу»), либо нежелание («а этого я не хочу»). Якобы он хочет навеки присосаться к брызжущей молоком материнской груди, предоставленной ему в пожизненное пользование, а во всем остальном видит для себя потенциальный дискомфорт и старается этого по возможности избегать. На самом же деле грудничок уже вскоре после рождения очень тонко чувствует мир, и в его распоряжении все семь основных эмоций человека: интерес, удивление, отвращение, радость, злость, грусть и страх, – для которых у него в репертуаре уже есть соответствующие выражения лица [23].

ЧУВСТВО ВСЕМОГУЩЕСТВА

Более того, у маленького человека есть все инструменты для поддержания самой изысканной беседы: звуки и жесты, которые вполне могут быть понятны его окружению и которыми он ясно дает знать родителям, если его что-то не устраивает. Что конкретно ребенок имеет в виду, когда кричит – устал ли, голоден, вспотел, скучно ему или страшно, – интуитивно понять это надлежит родителям. А они начинают тогда инстинктивно, тем же детским языком, показывать ему свои догадки, в чем может быть дело. Так ребенок – если родительские интерпретации попадают в точку – учится все лучше понимать себя и позднее усваивает адекватное представление о самом себе и своих потребностях.

Уже в первый год своей жизни младенец узнает, что у него есть мощное средство воздействия на близких: он может командовать своими родителями и лишать их сна. Ему все подвластно! Как угодно это назовите – хоть зачатками нарциссизма, хоть всемогуществом [24]. (Среди вас наверняка есть родители, которые знают, что я имею в виду.) Раньше было распространено убеждение, будто именно эти проявления следует в педагогических целях пресекать, дескать, «еще чего не хватало, чтобы ребенок из нас веревки вил». Но в первые годы жизни это абсолютно необходимо для здоровья ребенка.

Внутреннее убеждение в способности влиять на ход вещей дорогого стоит – и для ребенка, и позднее для выросшего из него взрослого. Убежденность в способности менять окружающую обстановку – это залог здорового самосознания, а главное – самоэффективности; лучшей профилактики «выгорания» не сыскать.

Отражаясь, как в зеркале, в реакции своих родителей, дети учатся обращаться со страхом и прочими (прежде всего сильными) чувствами. Такой навык природой от рождения в них не вложен. Значение внутренних ментальных состояний грудничок познает лишь через реакцию тех, кто о нем заботится, когда свои страхи или свою боль, равно как и радость, он видит в отражении на их лицах или угадывает по их реакции.