Несносное проклятье некроманта бесплатное чтение

Маргарита Блинова
Несносное проклятье некроманта

ПРОЛОГ

— А я говорил! Я предупреждал, что ничем хорошим это не кончится! — голосом профессиональной истерички вопил эльф, прижимая к груди ритуальную чашу.

«Юноша прав, — подтвердил артефакт на моем запястье, — он действительно…»

— Заткнись! — в один голос прорычали мы с полуорком, украдкой выглядывая каждый из-за своего укрытия.

Мне выпала честь бочком прижиматься к мраморному кресту, эльф впадал в отчаянье за крошечным надгробием, а зеленый гигант согнулся в три погибели за статуей скорбящего ангела.

— Убить поганых некромансеров! — бесновались селяне, размахивая факелами и садовым инвентарем. — Выкинуть за стену!

— Сже-ечь! — настаивал местный батюшка.

— И надругаться! — требовала беззубая карга.

«Да мы ж по-быстрому: одна нога у ворот, другая на погосте. Что может случиться?» — процитировал артефакт… меня же и процитировал, гад такой.

— Ой, вот давай без этого, — поморщилась я и с укором глянула на руку, где таинственно мерцал самый вредный артефакт на свете. — Ты вообще помогать планируешь?

«А у меня штатная перезарядка!»

— У тебя штатное обострение ехидства, — буркнула в ответ и осторожно выглянула. — Парни, вы как?

Рычай, прикусив от усердия кончик языка, пытался ногой подтянуть оброненный мешок с честно (исключительно по его извращенной некромантской логике) награбленными костями. Ушастик испуганно скукожился за надгробием.

— Отче наш, иже еси на небесах, — страстно шептал он. — Да святится имя твое…

— Эдвард, опомнись! — возмутилась я. — Ты ж некромант.

— И что? — оскорбился тот и даже глазами сверкнул. — Это не мешает мне быть истинно верующим…

Потом немного поколебался и добавил:

— В данную минуту.

Я оставила эльфа предпринимать попытку почувствовать свет в своем сердце и оглядела наступающую толпу.

Есть в этой тусовке с факелами хоть кто-нибудь разумный?

Местный батюшка зачем-то приволок крест от ремонтирующегося купола. Он орудовал им так ловко и так враждебно, словно заключил на эту ночь договор с самой силой тяжести.

В двух кумушках на левом фланге я с трудом опознала продавщицу из продуктовой лавки и повариху, заправлявшую на походной кухне. Вокруг женщин сновала шустрая и меткая зараза, то есть местная ребятня. Правый флаг держался исключительно на здоровущем кузнеце, который приперся ради драки с полуорком.

За спинами смельчаков сгрудились осторожные мужики с вилами, хмурый староста с факелом, парочка подслеповатых дедков.

— Надругаться!

Ну и карга!

— Тесс, что делать? — с надеждой глянули на меня недоделанные некроманты.

— Что-что? Укутываться в саван и притворяться покойничками! — рявкнула я и окончательно вызверилась:

— Парни, ну включайте мозги! Вы два мага смерти. Два мага смерти на кладбище. На кладбище, полном материала. Ну? Теперь идеи появились?

Недотепы переглянулись. Рычай задумчиво нахмурил лоб, взвешивая варианты, а вот Эдвард сверкнул глазами и разразился пафосной речью:

— Если Мастер узнает, что мы использовали данные нам силы против гражданского населения, то мое имя навсегда покроется позором. Нет, лучше погибнуть прославленным мужем, сражаясь с людским невежеством, чем…

Над головой эльфа с восторгом просвистели вилы.

— А может, Мастер и не узнает! — оптимистично выкрикнул зеленый гигант, уже вычерчивая на земле руну поднятия.

Ночь моментально стала холоднее. Первобытный ужас полез за шиворот. Принялся щекотать возбужденные нервы и выкручивать внутренности.

Сотворенная на земле руна сделала еле слышный вдох и напиталась магией. Зеленоватое сияние вспыхнуло, осветив безымянную могилу под ногами полуорка. Послышалось утробное ворчание мертвеца. Земная плоть пришла в движение, с неохотой отдавая плоть мертвую, могила взорвалась и осыпалась небольшим фонтанчиком земли. Почва под ногами прекратила заниматься географической аэробикой и в изнеможении замерла.

Селяне опасливо попятились, а полуорк (не иначе как словил звезду успеха) поднялся во весь свой внушительный рост и проревел:

— А теперь приветствуйте собственную смерть, глупцы!

Весь его суровый облик гарантировал: «вот сейчас вы попляшете, побегаете и вволю поорете, а кое-кто, возможно, даже обмочится от страха».

Под зловещий хохот полуорка мертвец поднялся из земли, дернул башкой и ошарашенно уточнил:

— Мяу?

Ночь огласила шокированная тишина. Казалось, даже неугомонная мошкара офигела от увиденного и застыла на месте.

Все в немом изумлении таращились на серого кота, не утратившего ни наглости, ни лоска даже после смерти. Эльф вскочил на ноги и потрясенно взирал на дело рук своего товарища.

— Ты. Воскресил. Котика, — наконец с великим трудом выдавил ушастый, выронил ритуальную чашу и… заржал.

— Я-то откуда знал?! — психанул полуорк и обиженно глянул на селян. — Кто вообще хоронит котов на кладбище!

— Зомбокотик! — Эдвард складывался пополам от смеха и совершенно неприлично прихрюкивал.

«Зомбокотик» же с презрением глянул в сторону нового хозяина желтыми глазюками, после чего поднял хвост в характерном движении самца и уверенно пометил сапог некроманта.

— Мурзик? — усомнилась карга с лозунгом «надругаться».

Кот услышал знакомый дребезжащий голос, басовито мяукнул и со всех лап кинулся к хозяйке.

Батюшка узрел в том божественный знак, Рычай счел поступок нежити предательством, я же осознала, что это шанс на спасение.

— Бежим!

В один миг наша бравая тройка промчалась через лесок из трех лысых елочек, лихо перемахнула канаву подмерзшей грязи и спряталась в чьем-то склепе. Мы споро заперли двери, подперли для надежности все это дело статуей и, тяжело дыша, привалились к стене.

— Пронесло… — улыбнулся эльф, прижимая к груди ритуальную чашу.

«Не говори «помянем», пока батюшка не отпел», — подал голос артефакт и как сглазил.

Ночь озарили три последовательные вспышки зеленоватого света. В ноздри ударил запах нестерпимой вони.

— Грра! — пророкотала темнота склепа.

Полуорк охнул и осел, эльф взвизгнул и выставил перед собой ритуальную чашу.

— Топор, — приказала я артефакту, но тварь оказалась быстрее.

Нарисовавшееся существо — не то чересчур откормленный тать, не то реальный ырка — выбило оружие и навалилось сверху.

Затылок поприветствовал пыльную кладку, мужественно показал фигу надвигавшемуся сотрясению и нырнул в океан боли.

Жизнь с удручающей быстротой принялась мелькать перед глазами, потому что в конце всегда думаешь о начале. Злодейски хохоча, память открыла тщательно коллекционируемую подборку «глупо, тупо и нелепо» и любезно отмотала на пару недель назад, к моменту, когда я совершила свою первую великую оплошность.

ГЛАВА 1. Великая оплошность

Замок будоражил.

Будоражил воображение, кровь и мурашки на спине.

«Трешовое местечко», — прошептал артефакт, и я в кои-то веки с ним согласилась.

В сомнениях покосилась на извозчика, который выкидывал мои чемоданы и сундук с такой скоростью, словно на кону стояла его жизнь, и потянулась к шнурку звонка.

— Дин-дон! — зловеще пропел колокол, и массивные створки замка распахнулись.

Шнурок ожил, обвился вокруг запястья и, под аккомпанемент моих испуганных воплей, гостеприимно зашвырнул ночную посетительницу в темную глотку замка.

— Пошла. Пошла! Пошла!!! — заорал извозчик испуганным коням и скрылся в темноте покрапывающего дождя.

Решив, что спасание благородной дамы — дело рук самой благородной дамы, я одним движением скинула мокрый плащ и мысленно призвала оружие. Артефакт послушно вспыхнул, но вместо тяжелого меча или арбалета в руку легла… метелочка от пыли. Пушистая такая. Розовая.

— Азр-ра! — тихо зарычала я на своенравный артефакт.

«Ой, уже и пошутить нельзя», — фыркнул тот и принял вид арбалета.

Быстро оглядев пятачок прихожей, я сделала парочку скользящих шагов в сторону просторного холла.

Тот, к моему глубокому удивлению, оказался девственно пуст, если не считать хрустальной люстры, достаточно большой, чтобы жить собственной жизнью. Настенные панели из дерева (которое наверняка уже давно находилось под угрозой исчезновения), мрамор на полу (дорогой, редкий, из какого-то явно очень знаменитого места), парочка потемневших от времени и скуки картин, позолоченные светильники.

Дорого-богато живут некроманты.

— Дверь, — крикнул кто-то с верхней площадки. — Скорее заприте дверь, Тесса. Не стоит пускать в замок летучих мышей.

Судя по виду дворецкого, замершего на верхней ступеньке лестницы, он и сам любил прикорнуть, зацепившись ногами за несущую балку. Бледный и ужасно худой, да к тому же во всем черном, он снисходительно взирал с высоты своего местоположения и момента.

В письме предупреждали, что вместо заказчика меня встретит его дворецкий Уинслоу, однако забыли упомянуть, что тот будет выходцем из детской страшилки про вампиров.

Я обернулась, планируя поспешно закрыть оставленную нараспашку входную дверь, и едва успела пригнуться — в замок с радостным писком ворвалась небольшая стайка крылатых кровососов. Ловко уклонившись от пущенной вслед стрелы, паршивцы шмыгнули через холл и скрылись в боковом коридоре.

Потревоженная люстра обиженно бряцнула хрусталем.

— Добро пожаловать в замок «Когти ворона», Тесса Грей, — замогильным тоном выдал дворецкий и посмотрел на меня с выражением человека, который уже давно привык, что все вокруг его разочаровывают, после чего повернулся в сторону коридора и крикнул в темноту:

— Уважаемые вампиры, информирую вас о том, что господа нагрянут утром. Имейте совесть.

В глубине коридора что-то принялось бабахать и звенеть. Если меня не подводил от ужаса слух, то звенели бутылки, а бабахали тяжелые мужские сапоги.

— Ва… ва… — попыталась родиться во мне мысль. — Вампиры?

Азра трансформировался из арбалета в осиновый кол. Сказки сказками, но и подстраховаться не грех.

— Настоящие?! — прорезался во мне суеверный ужас.

— Что вы, Тесса, — хладнокровием дворецкого можно было замораживать продукты. — Это приличный замок.

Где-то в необъятных глубинах «приличного замка» часы родили полночь, а вместе с ней двенадцать гулких ударов.

— Следуйте за мной.

Я сглотнула и опасливо покосилась в сторону коридора, откуда продолжали доноситься подозрительные шорохи и позвякивания. На всякий случай погрозила темноте осиновым колом, схватила оброненный в самом начале плащ и побежала за дворецким.

Так мы оказались в закутке с тремя дверьми. За первой обнаружилась кладовка, куда мне было предложено повесить плащ, за второй — крошечная ванная.

— Ваши чемоданы я поставлю в кладовой. Там комната, — холодно выговорил Уинслоу, показывая в сторону оставшейся двери. — Постарайтесь не тревожить сон ваших соседей.

Я чересчур устала, чтобы почувствовать подвох, а на Азра накатил очередной приступ упрямства, поэтому эта всесильная зараза просто позволила мне кивнуть и поскорее скрыться за дверью ванной комнаты.

Наскоро ополоснув лицо и руки, я скрутила мокрые от дождя волосы в тугой пучок и пошла в комнату. Забравшись под одеяло, долго вглядывалась в темноту. Сон не шел. Не полз. Не летел на крыльях ночи. Короче, не хотел забирать меня в свои объятья до тех пор, пока я не приказала Азре снова стать оружием массового поражения кровососов.

Так, прижимая к груди осиновый кол, я незаметно отключилась и проспала большую часть веселья. К несчастью, ближе к утру Азра заскучал и не придумал ничего лучшего, чем заботливо шарахнуть меня легким зарядом бодрости.

«Дрыхляндия, подъем!» — проорал артефакт.

Я вздрогнула, мысленно послала Азру в самую глубокую бездну, перевернулась на другой бок и… услышала нестройный хор из скрипа половиц, выразительного чертыханья и шагов подкрадывающихся неприятностей.

Кто-то из соседей вышел по нужде и возвращается обратно?

Скрипнула несмазанными петлями дверь.

— Рычай, ты уверен? — взволнованно зашептал тонкий мальчишеский голосок.

— Не дрейфь! — пробасил второй. — Я в прошлый раз следилку на пороге оставил. Ну, чтоб знать, когда свеженького привезут… Нет, ты глянь, какая страшная, — заявил он уже прямо над моей макушкой. — Как думаешь, отчего подохла?

Я резко села и узрела двух шуганувшихся парней.

— Ходячие мертвецы, — пискнул первый.

— Восставшая, — выдвинул свою версию второй.

— Чур меня, чур! — заявили они хором.

«Мать моя заготовка! — развеселился артефакт. — Это как же плохо ты сейчас выглядишь, чтоб сойти за покойничка?»

Взгляд метнулся к зеркалу, висевшему на противоположной стене, и я тоже пришла в ужас.

Остатки пучка превратились в гнездо особо неряшливой птицы. Глаза ещё не открылись полностью, а потому щурились, в то время как пересохшие во сне губы пытались изобразить кривую улыбку ведьмы с болот.

Видок и в самом деле «краше только в гроб кладут».

Неудобно-то как!

Пока я страдала от приступа несовершенства, громила внезапно толкнул своего более хлипкого и недокормленного приятеля.

— Отвали, Эд. Моя следилка, значит, и труп тоже мой.

— Еще чего, — возмутился тот. — Я первый застолбил право стать редкой нежитью.

И мне подсунули сомнительной чистоты руку.

— Ну же, моя тройка автоматом. Кусай. Как это там… Кусь! Кусь! — с улыбкой полного идиота заявил парень.

Еще и ладонью в губы мне потыкал.

Фу! Мерзко-то как.

«Меня одного гложет подозрение, что мы ошиблись замком и забрели в дурдом?» — выдал артефакт, а я сорвалась.

— Какого хрена здесь происходит?

Парни синхронно отошли.

— Она теплая, — выдал верзила.

— И, кажется, соображает, — отметил любитель троек автоматом.

— Дурни! Никто здесь не помер!

Парни переглянулись, после чего верзила с улыбкой и отработанными жестами экскурсовода предложил мне осмотреться.

Я перевела взгляд на ближайшую койку с соседом.

Бедолага, мы его так, видать, достали, что он укрылся с головой. Вон только ноги с биркой и выглядывают из-под простынки. Погодите-ка… бирка?

Сглотнув, я поспешно развернулась, чтобы увидеть две другие кровати с молчаливыми соседями. Мертвецки молчаливыми.

Но окончательно долбила большая табличка «Без Мастера к материалу курсовой не прикасаться» и болтающееся ниже напоминание «Уходя, проверь, накрыт ли труп».

— Я. Провела. Ночь. В морге.

«Должен заметить, что у дворецкого шикарное чувство юмора, — веселился Азра. — Замечательная шутка! Даже я лучше бы не придумал».

Охренеть.

Нет, вот просто взять и охренеть, как мне весело!

Игнорируя парней, переключивших свое внимание на остальных жителей сонного царства, я прямо под одеялом натянула штаны, встала, точнее, впрыгнула в ботинки и выскочила из домашнего морга.

Где там этот Уинслоу?

Найду и убью.

«Ага, как же! — печально вздохнул артефакт. — Все только грозишь кого-то прирезать и кишки пустить, а на деле я уже третий месяц кукую без дела. Того и гляди притуплюсь, потускнею…»

— Давай для начала ты лучше заткнешься, — прошипела я, практически бегом возвращаясь в холл и быстро оглядываясь.

Ну и где этот остряк-самоучка? Сейчас я ему выскажу все, что думаю про подобные шуточки.

За спиной послышался шумный вдох и странный цокот. Я резво развернулась, чуя опасность, и замерла, во все глаза таращась на молодого дракона.

Услыхав нечто подобное, любой адекватный и просвещенный человек повертит у виска пальцем и посоветует обратиться к врачевателям, а лучше сразу примерить смирительную рубашку, но я вам клянусь, дракон был.

Молодой (размерами всего-то с бенгальского тигра), зеленый (ну кроме гребня, тот был враждебно-красного оттенка) и безнадежно мертвый.

Мертвый, я вам говорю.

Окончательно и бесповоротно сдохший четыре, а может, и все пять столетий назад. Это если учебники не привирают, как обычно. Тонкие кожистые перепонки крыльев давным-давно сгнили, и если остальной массив некромант смог восстановить и нарастить плоть, то крылья не подлежали ремонту.

— Драколич… — Даже не знаю, чего в моем шепоте было больше — ужаса или восхищения.

«Наконец-то хоть что-то стоящее, а то я уж начал ржаветь со скуки, — возрадовался Арза, наполняясь светом. — Посторонись! В бой идут охотники на драконов».

Подавив панический вопль, уже подкативший к горлу, я пересекла холл и отважно метнулась в ближайший коридор.

«Точнее, бегут… Тесс! Эй, Тесс, мы бежим в другом направлении! Не на врага, а от него!»

— Ты видел эту пасть? А я видела и что-то не горю желанием в ней побывать.

Радостно зарычав, лич ударил хвостом и бросился следом.

«Но это же трусость!» — возмутился артефакт.

— Это инстинкт сохранения, — не согласилась я.

Судя по злобному клокотанию, Азра мою поистине спасительную мысль не оценил и надулся, но мне было как-то не до ущемленного в чувствах артефакта.

— Р-р-р! — решил подбодрить дракон свой завтрак и щелкнул зубами в непростительной близости от моей пятой точки.

Полный паники крик все-таки вырвался из легких, оглушил своей немелодичностью дракончика и придал ускорения моим ногам.

Совершенно неожиданно передо мной встал выбор из трех совершенно одинаковых дверей, и накатили воспоминания о том, как на первом курсе мы всей группой пошли на жутко популярную среди столичных лоботрясов забаву под названием «квест в реальности».

Помнится, что вот тогда мы так же стояли у трех дверей и на разные голоса орали:

— Ключ! Все упали на четвереньки и ищут ключ!

— Сколько у нас осталось времени? А подсказок?

— Следуя путем банальной эрудиции, я делаю вывод, что именно этот объект локации необходимо выбрать для продвижения по сюжету…

— Там ни хрена нет!

— Но я делаю вывод…

— Ребята, вот тут на стене что-то накарябано… а-а, это, видимо, прошлая группа пошутила.

— Хоть кто-то врубился, что надо делать?!!!

В похожем состоянии я дернула первую дверь и наткнулась на грустный кружок из трех мужчин, укутанных в черные плащи. Судя по бледным лицам, красным глазам, занавешенным окнам и пустой бутылке в центре, троица страдала от похмелья, однако при виде меня резко приободрилась.

— Мадам! — клыкасто просиял один из них, и рука сама собой захлопнула эту дверь.

Ну нафиг.

Под аккомпанемент сердца и цокота наступающего дракона я метнулась к следующей двери.

Холодильная комната благодушно распахнула для визитеров свои морозные объятья. Первой в ловушку попалась моя нога. Поскользнувшись на тонком прозрачном ледке, я проехала через половину комнаты и совершила трагический кульбит в коробки. Кульбит вышел таким грациозным, что все кошки в округе просто обязаны встать на задние лапы, дабы искупать меня в овациях.

Увы, но драколич даже близко не водил родства с кошачьими, зато гады по его ДНК потоптались изрядно.

Не дав завтраку, то бишь мне, даже приподняться с коробок, чтобы продолжить крайне увлекательные догонялочки по замку, драколич подскочил, наскочил и получил! Ботинком прямо в удивленную морду.

Челюсть зазря клацнула острыми зубами. Тварь возмущенно втянула носом морозный воздух и надсадно закашлялась, аки престарелый мокротник.

Вы знали, что драконы кашляют жидким пламенем?

Я вот только что просветилась по данному вопросу.

— Твою… — заорала я, скатываясь на пол и закрывая голову руками.

Лед и пламя встретились. Совокупились. И родили мерзкие брызги с запахом гари, которые крупными каплями обрушились на меня.

«Что нам снег, что нам зной, — запел Азра, — что нам дождик проливной, когда дракон бежит за мной! Ля-ля-ля-ля…»

— Заткнись! — рявкнула я, поднимаясь и улепетывая в сторону распахнутой двери.

Уносить ноги, когда за тобой гонится дохлый, но разъяренный дракончик, оказалось ещё более ужасно, чем вначале. Лич рычал, злобно пыхая вслед законной добыче густым дымом, и мне осталась только гадать, с чем связана такая удача? То ли ящер боялся спалить хозяйский гобелен и быть потыканным провинившейся мордой в обгорелое пятно, то ли холодный душ негативно подействовал на его способности.

Увы, но удача улыбалась мне недолго.

Точнее, мелькнула на пути, злодейски расхохоталась и свалила в неизвестном направлении.

Я и глазом моргнуть не успела, как коридор резко вильнул в сторону и кончился. Ему на смену пришел зловещий тупик. Тупик ухмылялся пыльной тьмой и грозил стать последним в моей фееричной жизни.

— Азр-ра, помогай! — в панике заорала я.

«Тес-са! Тес-са! Тес-са!» — принялся громко скандировать тот.

— Кончай придуриваться! Мне нужна реальная помощь.

«Ладно, — на редкость покладисто отозвался вредный артефакт. — Выход там».

— А поконкретнее? В каком направлении твое загадочное «там»?!

«Штатная переза…»

— Да чтоб тебя!

Добежав до тупика, спиной прижалась к каменной кладке и приготовилась встретиться с опасностью лицом к лицу. Ну, я так думала.

— Уинслоу, это ты? — спросил тупик человеческим голосом.

Под ужасающий скрип скрытого в стене механизма опора за спиной отъехала в сторону, явив провал. Не ожидавшее подставы тело потеряло точку опоры и поспешило найти ее на полу.

Снедаемый желанием порвать меня на молекулы, драколич облизнулся и прыгнул. Я проигнорировала чей-то удивленный возглас и откинулась назад, полностью вытянувшись на холодном полу. Из этого положения открывался крайне захватывающий вид на белоснежное пузо летящего в прыжке дракона.

Лич был хоть и мелким, но, зараза, упитанным. Вон и брюшко уже обозначилось. Остается только гадать, чем же таким питательным хозяева этого замка угощали свою зверюгу. Уж точно не одними только залетными девственницами.

Пока я мысленно приговаривала нежить редкой породы к первой стадии ожирения, мощный прыжок лича подошел к логическому завершению. Повалив моего незадачливого спасителя, монстр радостно взвыл и принялся смачно чавкать. Жрал, наверное.

— Ааа! — заголосила темнота по ту сторону тупика.

Ну точно. Жрал!

— Спайк, прекрати! — отбивался пострадавший, чье тело пожирали заживо. — Фу, дурная зверюга. Фу!

Не тратя время на тираду благодарности за спасение, как, впрочем, и на слова извинения за чешуйчатую подлянку, свалившуюся на чью-то голову, я вновь подорвалась и кинулась по коридору в обратном направлении.

«Что? И спасать не будем?»

— Валить. Мы будем срочно валить из этого крайне подозрительного замка с домашним моргом, высшей нежитью и мрачным дворецким. Никакие деньги не компенсируют мне убитые за это утро нервные клетки, как, впрочем, и жизнь!

Миновав парочку скудно обставленных комнат, я почуяла легкий сквознячок свободы. Сквозило от полуприкрытой двери, ведущей на задний двор, но мое сознание восприняло эту крохотную дверь вратами в рай. Толкнув плечом створку, я выскочила на крыльцо и врезалась в торс поднимавшегося по ступенькам мужчины.

Плохая идея, с учетом того, что незнакомец опирался на трость, а с другой стороны его подпирал невозмутимый дворецкий.

— Ой! — выдала я, отскакивая от пошатнувшегося мужчины.

Легкие вовсю работали над проблемой восстановления дыхания, адреналин подумывал: не дать ли ещё один кружок по кровеносной системе, а взгляд уже скользил по фигуре незнакомца, подмечая детали.

Заляпанные дорожной грязью ботинки, заправленные в них серые брюки, строгий жилет поверх черной рубашки, плащ, скрепленный фибулой. Застежка в виде головы черного ворона казалась смутно знакомой. Особенно вон тот серебряный черепок, зажатый в клюве птицы.

Еще питая иллюзию, что все не может оказаться так плохо, я подняла взгляд и окончательно пала духом.

Да, следовало признать, что на редкость неудачно стартовавшее утро вот прямо сейчас стало катастрофически ужасным.

«Мать моя заготовка, — прошептал Азра. — Да это же сам Данте Праймус».

ГЛАВА 2. Боль и ужасы некромантии

Кто такой Данте Праймус?

Один из самых известных некромантов на материке, но и это не вишенка на торте.

Для тех, кто предпочитает длинные и подробные версии событий, скажу, что господин Праймус — черный маг, но не вполне нормальный. Мужик возглавляет отделение некромантии в одной из самых крупных и широко известных академий материка. Должность эта наследственная и передается от отца к сыну хрен знает сколько лет.

Среди студентов ходит один излюбленный слушок, мол, изначально вся столичная академия принадлежала семейству Праймус. Те творили магию и вытворяли черные ритуалы с использованием круга из кошачьих шкурок, тел с ближайшего погоста и криков девственниц.

Поговаривают, что в одну среднестатистическую среду кто-то из Праймусов со скуки вызвал призрак любимой тещи монарха и отправил дамочку на разборки. Монарх, мягко говоря, не обрадовался внезапному вторжению злобного призрака, как, впрочем, и три его фаворитки, голышом умчавшиеся по коридору.

Некроманта прижали буквой закона, урезали бюджет, а через сотню-другую лет бюрократических притеснений выдворили в одну-единственную башенку, где всемирное зло в лице Праймусов зацепилось, укоренилось и продолжило пакостить.

Данте — текущий глава отделения некромантии — был на карандаше у всех полицейских участков столицы. При обнаружении свеженького трупа первым шли допрашивать Праймуса. С десяток раз (и это только за те несчастные два года, что я отучилась на артефактора) мужика ловили непосредственно над ещё свежим телом, но по какой-то непонятной причине некромант продолжал гулять на свободе, мечтательно улыбаясь своим коварным планам по захвату мира.

А теперь короткая версия, для тех, кто любит сразу хватать суть.

Вот уже десять лет в академии пропадают студенты. Нет, не бесследно. Парочку из них нашли подвешенными на собственных кишках в центре пентаграммы. Делайте выводы, господа и дамы. Делайте выводы.

Да, это определенно был он.

Золотая маска прикрывала практически всю правую половину лица, черные спутанные пряди волос падали на вторую. Некромант высох, с трудом стоял на ногах и был бледен, как смерть, но это точно был он.

Мужчина выровнялся и с большим трудом преодолел последнюю ступеньку.

— Уинслоу, что в нашем замке делает женщина? — полюбопытствовал он, окидывая меня цепким взглядом.

— Эта Тесса Грей, сэр. Прибыла по вашей просьбе.

— Что-то не припомню ничего подобного, — в голосе мага отчетливо прозвучали нотки непреднамеренного убийства топором.

— Цитирую: «Делайте, что хотите! Я буду только рад, если решение нашей проблемы окажется на пороге замка».

Некромант очень выразительно посмотрел на дворецкого, но тот остался невозмутим, как глыба льда высоко в горах.

Из глубины дома послышался цокот, грохот, что-то разбилось, заорало от радости, и на крыльцо выскочили уже знакомые мне по утренней побудке парни.

— Мастер! Мастер! — басил улыбающийся верзила.

— Вы вернулись, — заламывал руки тощий.

Я оторвалась от Праймуса и глянула на парней. Те походили на легковозбудимых щенков, готовых вот-вот обмочиться от радости при виде хозяина, и едва ли не приплясывали на месте.

Растолкав парней, на крыльцо выскочил драколич.

— Ааа!!! — завопила я, тыча пальцем в монстра, но без поддержки быстро умолкла.

Как-то неловко вопить в одиночестве, вы не находите?

— Что с вами? — казалось, хозяин этого жуткого местечка искренне недоумевал, разглядывая ужас на моем побелевшем лице. — Спайк — моя домашняя зверюшка.

— Зверюшка? — подавилась я возмущением, которое тут же и выплеснула. — Эта тварюшка пыталось меня сожрать!!!

— Нормальный инстинкт, — пожал плечами дворецкий, а остальные закивали, мол, да, ничего странного в этом не видим. Где причина для паники? Вот это причина для паники? Голубушка, а вас во младенчестве на пол не роняли, нет? Удивительно!

И тут из дома послышались уверенные шаги, и до боли знакомый голос пожаловался:

— Дорогой братец, твоя зверюга попыталась сожрать мое лицо. Если это такая страшная месть за ту вечеринку в…

Мужчина вышел на крыльцо и замер, настороженно оглядывая собравшихся.

Голос явно принадлежал тому самому спасителю, на которого кинулся драколич. Взгляду сразу наткнулся на печатку с головой ворона на указательном пальце, магический стилет, припрятанный под рукавом, а потом я подняла глаза и посмотрела в лицо своим неприятностям.

М-да. Лучше бы любовалась истертыми мысками собственных ботинок.

Застывший на крыльце мужчина был красив. Нет, не так.

Он был до тошнотворного хорош, той смущающей собственным несовершенством красотой, какой обычно обладали только девушки. Ну, может, ещё ангелы. Но в существование последних я не верила.

— Уинслоу, — холодно обратился Данте к дворецкому, — почему замок начал напоминать проходной двор?

У меня от его тона мурашки по спине побежали, но вызвавший меня из самого Атланта мужчина и бровью не повел.

— Осмелюсь напомнить, сэр, что «Вороньи когти» — родовой замок Праймусов, и он принадлежит всем братьям покойного…

— И тебе привет, дорогой братец, — перебил, по всей видимости, ещё один Праймус и, собственно, ещё один некромант на мою бедную голову. — У меня все отлично. Добрался порталом. Нет, трудностей при дворе не возникло. Фрейлина принцессы просила передать тебе привет. И кстати…

Что там было «кстати», узнать нам было не судьба. Не дослушав пламенную речь, Данте Праймус, гроза отделения некромантов, пошатнулся и едва не рухнул. Точнее, маг обмяк и не удостоился позорной чести шмякнуться лицом о крылечко только благодаря силе поддержавшего его дворецкого.

— Мастер! Мастер!

Спотыкаясь и отпихивая друг друга локтями, к ещё более побелевшему некроманту кинулись худой и верзила, драколич жалобно заскулил и по-собачьи припал к земле. Еще один представитель черного семейства показательно зевнул и скрестил руки на груди, а я вдруг осознала, что все… пока!

Поток панической энергии, возникший при встрече с мертвым драконом, давно иссяк, и его сменило чувство паршивого пофигизма. Пофигизм настоятельно посоветовал плюнуть на всю эту неадекватную компашку и свалить домой.

— Я, пожалуй, пойду, — выдавила я самым жизнерадостным тоном из своей личной копилки и даже мобилизовала на лицо улыбку.

Праймус-красивый заинтересованно прищурился, драколич громко икнул, парни синхронно попятились. И лишь Уинслоу хладнокровно напомнил:

— Сто золотых.

— Знаете, — уверенно вешала я лапшу на уши, в процессе спуска по лестнице, — этика не позволяет мне работать на черного мага…

— Сто пятьдесят, — внезапно предложил Праймус-больной, выпрямляясь.

Ну нет, дорогие черные маги. Я, конечно, та ещё меркантильная дрянь, но не самоубийца…

— Спасибо за приглашение, но я, знаете ли, придерживаюсь концепции, что мир полон героев, готовых рискнуть своей шкурой ради благого дела. Я же человек маленький, скромный и должна сосредоточиться на сохранении уникального вида под названием Тесса Грей…

— Две сотни! — внезапно поддержал торги за мою душу Праймус-красивый.

Моя решительность слегка поугасла.

«Нас едва не сожрал драколич и очень подозрительные типы с красными глазами, — напомнил Арза. — Ах да, и ты ночевала в морге».

Решительность воспрянула духом и расправила плечи.

— Нет, вы не подумаете, я польщена и рада, что из всех специалистов честь приехать в родовое гнезда порока… то есть мрака ваш выбор пал на мою скромную персону, но поверьте…

— Три сотни, — повысил первоначальную ставку дворецкий, но я уже бодро шагала по тропинке.

Тропинка задорно виляла, огибая клумбу в виде пентаграммы (жуть какая!), и призывно манила к едва заметной калитке в каменной изгороди.

— И никакие деньги…

— Тысяча крон и клятва неприкосновенности вас устроят? — голос Праймуса-больного был тих, но его расслышала каждая клеточка моего шебутного тела.

Я споткнулась.

Повернулась.

Улыбнулась.

— Так, а чего же это мы на крыльце топчемся? — Моим оптимизмом можно было подзарядить небольшую станцию. — Давайте скорее в дом. Мне не терпится узнать, в чем заключается ваша проблема.

Создатель, как же тяжело быть такой падкой на деньги.

Весь следующий час прошел как в кошмаре, но без перспективы грохнуться на пол и проснуться.

Перво-наперво я сбегала до каморки, где ночевали мои чемоданы, и заперлась в ванной. В морг нарочно не заглядывала, хотя где-то там, по моим ощущениям, остался теплый свитер и резинка для волос.

Нафиг. Нервную систему надо щадить.

Ырка знает, какую экстраординарную подлянку некроманты приготовили в качестве работы.

«Что-то гадкое, попомни мое слово», — проворчал артефакт.

Поковырявшись в небогатом запасе одежды, я решительным жестом откинула представительный костюм, в который влезала для собеседований перед работой, и выудила черные облегающие штаны, длинный свитер с кожаными вставками от запястья до локтя и широким поясом. Свитер был отрыт мной в куче неприкаянных вещей на какой-то барахолке и шел с пометкой «винтаж».

Вставки я обработала огнеупорным составом, а за пояс приловчилась прятать необходимые в работе инструменты.

Кстати, про них.

Ласково погладив истертый футляр, я щелкнула замочками и еще раз оглядела походный набор. В этом не было необходимости, потому что Азра приучил меня к идеальному порядку в инструментах (точнее, ворчал, пыхтел и язвил до тех пор, пока у меня не выработалась привычка убирать все в нужные пазы), но умиротворяющий вид отверток, молоточков, скальпелей и крохотных артефактов вернул поколебавшуюся уверенность.

«Ты в курсе, что храбрые дохнут первыми?».

— А ты в курсе, что ехидство — это имитация чувства юмора несмешным человеком?

«Опять она начиталась всякой фигни из женских журнальчиков…» — судя по интонации, Азра закатил глаза.

Убрав волосы в хвост, я вышла из ванной и, размахивая зажатым в руке футляром с инструментами, двинулась по коридору в гостиную, где располагались некроманты. Точнее, поторопилась на шум и крики «Мастер, может, принести вам подушечку? Скамейку? Тортик?»

Просторная комната оказалась переполнена жаром и суетой.

Основным источником переполоха был драколич. Зеленая тварюшка с воинственно-красным гребнем на загривке бегала вокруг антикварной мебели, тыкалась мордой в спины присутствующих и так энергично вихляла шипастым хвостом, что поднимался ветер и бились дорогущие вазы.

Уинслоу безупречным движением рук разжигал пламя в камине. Спрашиваете, зачем? И так жарища невозможная.

Праймус-красивый склонился над столиком с закусками и с сосредоточенным видом сооружал нечто огромное, калорийное, но дико аппетитное.

В центре, на шикарной тахте изволил возлежать Праймус-больной. Рядом двумя бестолковыми козликами скакали верзила и худой.

Глядя на то, как нарочито старательно эти двое пытались угодить Данте Праймусу, я сделала вывод, что парни студенты. Да не абы какие, а с позором провалившие или экзамен, или архиважную практическую работу, за что и были сосланы в замок главы отделения некромантии.

Подтверждая эту мысль, черный маг убрал трость и вперился в ребят цепким взглядом.

— Эдвард, Рычай, вы подготовились к пересдаче?

— Да, Мастер, — с готовностью пробасил великан.

— Зубрили всю ночь, — поддакнул худощавый.

— Они приняли меня за восставшего мертвеца, — мстительно сдала я парней, входя в комнату и устраиваясь в кресле напротив заказчика.

Парни посмотрели с видом «ну зачем?»

— Уинслоу, — повернул голову Данте, — почему ты поселил Тессу Грей в морге?

— Сейчас там только женщины и дети. Я подумал, что в компании наша гостья почувствует себя лучше.

Да уж. Я прямо пышу счастьем от восторга!

— Похвально, Уинслоу, но Тесса живая.

— Простите, сэр, я не всегда понимаю разницу.

«Дурдом какой-то», — возмутился Азра, а я пригляделась к дворецкому.

Бледный, ужасно худой, с гладко зачесанными назад жиденькими волосами, выглядел мужичок не лучше своего работодателя. Но по — настоящему пугал не внешний вид, а полное отсутствие хоть каких-то эмоций.

За исключением невозмутимости, конечно. Вот этого как раз было через край. Я прямо завидую.

— Эдвард и Рычай, вы двое идете вниз и приступаете к подготовке ритуала поднятия…

— Да, Мастер! — парни скрылись так быстро, словно и вовсе не заходили в гостиную.

— И следите за… — попытался втолковать что-то Данте, но потом махнул рукой и посмотрел на домашнюю зверушку. — Спайк, проследи, чтобы они не натворили бед.

Адекватный человек никогда бы не поставил драколича на эволюционной лестнице выше, чем парочка студентов, но мы же имеем дело с некромантом! У них все через одно место.

Преисполненный важности, дракон важно кивнул и потрусил выполнять поручение. Поравнявшись с моим креслом, эта мерзкая ящерица грозно клацнула челюстями, насмешливо фыркнула, когда я в панике отпрянула, и, гордо виляя, задом убралась восвояси.

— Тесса, хотите кофе? — словно бы вспомнил Уинслоу.

Сейчас мне больше всего хотелось валерьяночки, а лучше крепкого винишка, но кофе тоже показался крайне заманчивым вариантом.

— Чай? Рассол? Мышьяк? — по-своему истолковал мое молчание дворецкий.

«Какой восхитительный логический ряд», — восхитился Азра.

Я же представила, как делаю глоток из фарфоровой чашки и под звук чавкающего бутербродом Праймуса-красавчика падаю замертво на пышный ковер. А дальше Данте Праймус невозмутимо интересуется:

— Уинслоу, почему в чашке нашей гости оказался яд вместо сахара?

— Простите, сэр, я не всегда понимаю разницу.

Картинка вышла до того правдоподобной, что я поспешила отказаться от напитков с едой и выжидательно уставилась на заказчика.

— Тысяча крон и клятва неприкосновенности, — мягко напомнила я, доставая из футляра с инструментами документы и рекомендательные письма.

Это вернуло некромантов к рабочему настрою. Рассевшись кто куда, мужчины устроили мне очную ставку, допрос и народный тест «Кто тут самый умный?».

Многочисленные и однообразные собеседования перед началом работы — обычная практика в жизни любого артефактора. Обычно заказчик уже знал, кто я и на что способна, поэтому расспросы были формальными, но не в случае с некромантами.

Кто знает, что такое синдром самозванца?

Для тех, кто не в теме, расшифрую.

Синдром самозванца — это такая психологическая болячка, когда человек не в состоянии приписать свои достижения собственным качествам, способностям и усилиям. Такие страдальцы уверены в том, что они — обманщики и не заслуживают успеха, которого достигли. Все успешные действия они, как правило, объясняют удачей. Мол, просто оказался в правильном месте в правильное время.

Так вот! Синдром самозванца — это не про меня.

Мне реально нечем было похвастаться.

Где я училась? В самом престижном месте материка, сердце магического мира, Староградской Магической Академии Всеискусств (в народе известной как СМАВ), отделение артефакторики.

Где диплом? Так выгнали со второго курса.

Причина? Яркий и взрывоопасный характер.

Конкретнее? Вытащила не тот билет на экзамене, психанула и спалила лабораторию. Случайно. Честно-честно.

Чем занимаюсь теперь? Переехала в Атлант, где и оказываю услуги населению.

Почему все рекомендательные письма не подписаны? Так поймите, я артефактор-недоучка с большим опытом работы. К такому обращаются лишь в тех случаях, когда гильдия магов не может подобрать специалиста (ну или дело настолько щекотливое, что заказчик не хочет светиться).

Так себе резюме, правда?

Но убедительность — вот главный козырь успешной презентации, поэтому я гордо держала спину, лицо и старалась не пасть в глазах Праймусов так уж сильно. Судя по выражению недоумения на их злодейских рожах, получилось не очень.

Через десять минут они прекратили допрос и обратили свои взоры на дворецкого. Тот вел себя, как престарелая прима перед объективами, сохраняя постную мину. Мерно тикали часики, отмеряя ход времени, кружила в воздухе пыль, росла на сыре плесень…

— Уинслоу? — не выдержал Данте.

Дворецкий моргнул, обвел гостиную сосредоточенным взглядом и повернулся к некроманту.

— Простите, сэр, я не совсем улавливаю, какого действия вы от меня ждете? Мне принести обед? Вашу чековую книжку? Кандалы?

— Нет! — несколько сердито ответил Данте.

Некромант поднял левую руку и устало потер лицо, свободное от золотой маски.

— Может… Настольные игры? — предпринял ещё одну попытку дворецкий.

Данте издал нечто, похожее на стон, и опустил голову.

— Уинслоу, просто поясни, зачем ты пригласил в замок Тессу? — пришел на помощь второй Праймус.

— Все просто, сэр. Вы уже обращались к самым известным, к самым лучшим, к самым дорогим артефакторам материка. Я посмотрел списки и методом исключения вариантов пришел к выводу, что следует попытать удачу с худшим из худших.

Моя челюсть с шумом поприветствовала пол.

ГЛАВА 3. Приличный замок «Вороньи когти»

«Итак, налицо перерождение из глупенькой девочки Тессы Грей в конченую дуру, — противно засмеялся Азра. — Или ты думала, что действительно такая талантливая?»

Пока я отходила от шока и привыкала к званию «худшая из худших», между некромантами случился разговор. Разговор оказался крайне многословным. Братья перескакивали с эльфийского на сленг пиратов, затем со старо-магического на диалект степных народов, а к концу пикировки принялись орать, точно орки на равнине.

Я понимала только одно слово из семи, а под конец так и вовсе забила на речь и просто слушала бушующие в речи эмоции.

Наконец эти двое выговорились.

— Ладно, вы нам подходите, — подытожил заказчик. — Меня зовут…

— Данте Праймус, — опередила и похвасталась:

— Я помню вас. Все-таки училась два года в столице, на отделении артефакторики, пока не ушла.

— Вас выгнали, Тесса, — холодно напомнил Уинслоу.

— Это детали, — чуть поморщилась я, непроизвольно касаясь браслета.

Азра продолжал гнусно хихикать, отчего широкий ободок артефакта, охватывающий мое запястье, грелся. Если это ехидное существо продолжит веселиться и угорать над ситуацией, то я, чего доброго, заработаю ожог.

— А вот меня вы вряд ли знаете в лицо, — произнес Праймус-красавчик, вставая и с улыбкой протягивая руку, которую я, естественно, проигнорировала.

Только идиот осмелится проклясть артефактора. Идиотом собеседник не был. Он был некромантом. А это, уж поверьте мне, в разы хуже, чем легкая придурковатость.

— Кельвин Праймус, королевский некромант, — добил собеседник.

Я икнула от испуга, отпрянула от руки красавчика, который очень быстренько перестал таковым казаться, и припомнила слухи.

Кельвин-палач был хорошо известен во всех четырех пределах человеческих земель. И если обычными некромантами пугали непослушных деток, главой отделения некромантов грозили особо прытким студентам, то Палач приводил в ужас контрабандистов, матерых преступников и даже полных отморозков теневого бизнеса.

А сколькими прозвищами обросла эта колоритная фигура за годы своего существования! Казематная гнида, черный ублюдок, костяной ушлепок, безжалостная тварь — и это только те, что я сходу вспомнила.

А еще ходил слушок, что королевский некромант пишет книгу «1000 изощренных пыток для ценителей». И временами на автора накатывал такой творческий порыв, что проще сразу испепелиться и не страдать.

— Брат, не пугай Тессу, — устало выговорил Данте. — Лично я хочу, чтобы девушка согласилась на работу, а не убежала отсюда с криками ужаса.

Я вздрогнула, ибо как раз обдумывала этот вариант окончания событий. Кельвин-палач, все с той же широкой улыбкой маньяка, влюбленного в собственное ремесло, подмигнул и пошел к столику с едой.

— Итак, Тесса, перейдем к делу…

— Сперва клятва неприкосновенности, — выпалила я, продолжая с ужасом коситься на Палача. Тот с сомнением разглядывал тонкий ломтик сыра и делал вид, что не замечает произведенного впечатления. — При всем уважении, но я уже переночевала в морге, побегала от мертвого дракона, а сейчас сижу в обществе одного из самых опасных магов материка.

Подарив мне капельку надежды выбраться из замка относительно живой и лишь со слегка потрепанной нервной системой, Данте согласно кивнул и произнес стандартную форму клятвы.

«Контракт! Подсунь ему контракт!» — оживился Арза.

Но я и без его раздражающих напоминаний уже вытаскивала типовой договор, и вот тут-то и произошла легкая заминка. Я оказалась слишком далека от финансовых сводок, Данте попросту забыл, какой сейчас обменный курс крон (принятых в столице) на кровавые (бывшие в ходу в Атланте). Выручил Палач, который сходу назвал текущую цену и посчитал итоговую сумму.

Я смотрела на получившуюся сумму гонорара, и у меня захватывало дух.

Мать моя, какие деньжищи! Я никогда не имела таких средств на счету, да что там! Я никогда не видела такого количества нулей в одной строчке!

— Тесса, тут вот какое дело, моя рука… — что-то там рассказывал Данте Праймус, пока я с блаженной улыбочкой мысленно тратила внезапно свалившееся богатство.

Теперь можно и собственную квартирку купить, не вечно же метаться по съемным закуткам и платить неустойку всякий раз, когда что-то внепланово завоняет или, тьфу-тьфу-тьфу, взорвется. Даже не так.

С такими деньгами я теперь могу позволить себе целый дом, с лавкой на первом этаже. А ещё шубку и те туфельки, что выставили в витрине салона «Шик и Блеск».

Вот вернусь в Атлант и заживу…

— Впрочем, наверное, глупо пытаться это объяснить, — вырвал меня из грез голос некроманта. — Сейчас сами все увидите.

Мысленно шикнув на разволновавшееся воображение, я подключила профессиональный интерес и сконцентрировалась на правой руке, затянутой в черную перчатку.

«Что-то мне не очень хочется знать, что там, — проворчал Арза. — Какое-то крайне мерзкое предчувствие, знаешь ли».

Некромант потянулся к запонке на манжете рубашки, как вдруг…

— Мастер!!!

Я подпрыгнула от неожиданности, Палач бросил бутерброд на тарелку и выскочил в коридор, Данте тяжело поднялся, опираясь на трость левой рукой, и уже на ходу бросил:

— Уинслоу, отведите Тессу в комнату на третьем этаже, — и похромал на звук завывающих от ужаса студентов, рычание дракона и подозрительный вой.

Через секунду к этой какофонии звуков прибавился грозный мат Кельвина. Что-то взорвалось. В гостиную влетело облачко побелки и мелких щепок.

«Как у них тут, однако, живенько!» — хмыкнул Азра.

* * *

— Тесса, я могу попросить вас о небольшом одолжении? — заговорил Уинслоу, едва в коридоре стихли крики, ругань и звуки битвы.

— Смотря что нужно будет сделать, — осторожно ответила я, с опаской озираясь на распахнутые двери гостиной.

Хрен знает, что этот весельчак предложит. С такого станется попросить у меня палец на опыты или нацедить гуманитарной помощи для страдающих похмельем вампиров.

Дворецкий встал, оправил черную одежду и заложил руки за спину. Не удивлюсь, если в справочнике под словосочетанием «идеальный слуга» нарисован его портрет.

— Я уже много лет служу семейству Праймус, Тесса. В мои обязанности входит забота о повседневных нуждах, защита замка и его обитателей, а также обязательная экскурсия для каждой невесты или нареченной, которую господа планируют ввести в свой род.

Я тоже почему-то встала, вцепилась в чемоданчик с инструментами, точно в спасательный круг, и решительно пискнула:

— Таак…

Ох, чую какую-то грандиозную подлянку.

— Видите ли, предыдущие три раза не совсем мне удались. Девушки со слезами на глазах бежали к будущим супругам, а госпожа Мили так вообще потеряла сознание прямо на пороге пыточной камеры, оставив меня в состоянии глубочайшего недоумения.

И немудрено, скажу я вам.

— Сэр Данте в приказном порядке велел поработать над более… цитирую: «щадящей презентацией замка».

Дворецкий на миг сжал тонкие губы, напомнив преподавательницу по изящной словесности в тот момент, когда кто-то путал предикат с обычным сказуемым, и я моментально догадалась:

— Но для вас это и так была во всех смыслах щадящая презентация!

— Верно, — склонил голову собеседник. — В итоге я пришел к неутешительному выводу о том, что женская психика разительно отличается от привычной мне. Но, может быть, вы поможете мне протестировать новый маршрут экскурсии, оценить его по десятибалльной шкале стресса и дать обратную связь?

— Отличная идея. Я полностью за!

Оптимизм хлестал из меня, как вода из прорванной трубы.

— Правда?

Уинслоу слегка отшатнулся, не то выражая удивление, не то задетый волной моего внезапного позитива.

— Правда-правда, — энергично киваю. — И вот вам мой совет: никогда, ни при каких условия не знакомьте дам с пыточными комнатами замка. В морг, кстати, тоже лучше не ходить.

— Что… и комнаты воскрешения не показывать? — развел руками дворецкий.

— Ни в коем случае! — авторитетно выдала я. — Избранницам показываем все яркое, розовое, милое и безопасное. Ммм, безопасное, пожалуй, в первую очередь.

Уинслоу потребовалось несколько сосредоточенных минут, чтобы обработать информацию и перестроить маршрут. Пока странный дворецкий в глубокой задумчивости скрипел извилинами, я осторожно выглянула в коридор, оценила масштаб бедствия и присвистнула.

— Кто догадался это сделать? Я спрашиваю, кто из вас догадался разнести половину замка?! — негодовал глава отделения некромантии, где-то вне зоны видимости.

Надо отдать должное, негодовал интеллигентно. Вот наш глава, мистер Кровотус, не гнушался ругаться матом. А как он орал, боги, КАК ОН ОРАЛ!

— Мастер, это не мы, — пробасил, судя по голосу, Рычай.

— Мастер, это скелет, — поддакнул, вероятнее всего, Эдвард.

— А кофе на алтарь тоже скелет пролил?

«Идиоты», — констатировал Арза, а я согласно кивнула.

По идее я должна быть последней, кто осудит двух идиотов с отделения некромантии.

Моя учеба в Староградской Магической Академии Всеискусств больше всего напоминала быстрые свидания в таких клубах, как «Аллилуйя» или «Чуточку не замужем». Около трех минут я сидела на лекции, а потом что-то кипело, взрывалось, заканчивалось (чаще терпение преподавателя и только один раз кислород), после чего Тессу Грей отправляли в учебную часть виниться в своем преступлении против образования.

«Сиди спокойно», «не трогай это», «ложись!» — вот список самых частых восклицаний, которые говорили мне преподаватели.

Однако даже моего таланта не хватило бы, чтобы привести замок в такой плачевный вид. Большая часть мебели, расставленной в коридорах и просторных площадках, оказалась безвозвратно погибшей. Остатки банкетки так вообще качались под потолком на люстре. И все это было припорошено легким налетом щепок, штукатурки и долгих часов уборки.

— Тесса, — окликнул Уинслоу, выходя следом в коридор. — Начнем экскурсию?

Мой вам совет на будущее: будете в замке некроманта — никуда не ходите!

Если где-то существует справочник самых жутких мест и странных построек, то голосую за то, чтобы внести замок некромантов первым номером.

Тем не менее Уинслоу попытался убедить меня в обратном.

— Обратите внимание на эту невероятную вазу, Тесса, — вещал дворецкий тоном человека, в котором уже давненько скончались эмоции. — Ваза представляет собой уникальный схрон, зачарованный по чертежам Илая Праймуса. В ней сэр Илай хранил прах своих врагов, по щепотке от каждого.

Я взглянула на огромную дуру в полтора моих роста и возрадовалась тому, что этот на редкость замечательный человек уже давно ушел за стену.

— Данный коридор ведет в пыточные, камеры временного содержания нестабильной нечисти, комнаты поднятия мертвых. С противоположной стороны вы видите коридор, ведущий в лабораторию, и, собственно, уже знакомый вам морг… Тесса, аккуратнее, этот цветок кусается.

Я поспешно отдернула руку от букета ромашек в скромном горшочке. Смирные с виду головки бутонов злобно ощерили крохотные зубки и затанцевали на манер связанных за хвосты гадюк.

Сунув руки в карманы (как говорят, осторожных и случай бережет), я поспешила за дворецким.

Мы мельком глянули на разнесенный горе-некромантами зал для ритуалов, ещё раз дошли до холодильной комнаты, где драколич сделал попытку спалить и сожрать одного ценного эксперта из категории «худшая из худших», и посетили кухню.

— К сожалению, кухарка, которую мы вызываем с появлением в замке гостей, уехала к двоюродной сестре на свадьбу, там же внепланово решила родить, а после осталась на похороны прадедушки. Если вы так же неприхотливы в еде, как хозяева, то обед и ужин я подаю в малом зале.

Я оглядела идеально чистую кухню, без признаков хоть какой-то мелочи, подтверждавшей, что тут готовили. Оценила шикарный кухонный уголок с мраморной столешницей, с куда большей заинтересованностью окинула батарею подвешенных за рукоятки сковород…

Дворецкий вздохнул.

— Опыт подсказывает, что рано или поздно женское нутро возобладает и приведет вас в это место, дабы устроить беспорядок и спалить ужин, поэтому сразу знакомлю вас с коллекцией ядов. Прошу не путать с приправами, а то были случаи. Парочка даже летальных.

Надежда, что мне послышалось, скончалась в страшных муках, едва Уинслоу открыл ящик и показал четыре ряда баночек. На каждой был приклеен черный ярлычок, где белыми буквами значились названия ядов.

— В качестве профилактики, — ответил на мой невысказанный вопрос дворецкий. — Хозяев часто травят.

Мысленно опечатав шкаф желтой лентой, обмотав цепью и повесив амбарный замок, я приняла решение немного схуднуть и продолжила экскурсию.

К слову, второй этаж оказался еще более примечательным, чем первый.

— Советую держаться за перила, парадная лестница с характером. Однажды она всосала в себя одну из невест. Так и не нашли… А теперь обратите внимание на этот диван. Красивый, правда? Не желаете присесть? Именно на этом месте нестабильный зомби загрыз Веронику Праймус… Тесса, почему вы вскочили? Это случилось в прошлом веке, с тех пор трижды заменили обивку.

И все в подобном духе.

Западное крыло второго этажа заселяли призраки, от знакомства с которыми я поспешила откреститься. Восточное было отдано для семейной галереи, парочки гостиных и тренировочного зала с таким устрашающим глаз оружием, что даже Азра притих.

«Когти Ворона» оказался большим и дико старым замком, в котором редко жили подолгу. Периодически кто-то из Праймусов влюблялся, женился, и в замке появлялись женщины. С их появлением на диванах словно сами собой заводились декоративные подушки омерзительной расцветки, скандалы и ремонт.

Замок молча терпел перестройку, покраску и женские визги на тему: «Как я могу жить и воспитывать детей в месте, где практически на каждом углу кого-то загрызли или разорвало на части».

Каждый последующий Праймус страдал иллюзиями, что вторая половинка освоится на новом месте, обвыкнет, притерпится к необычному замку. Иллюзии рушились в течение нескольких лет совместной жизни, супруги уступали своим дражайшим и дрожащим половинкам, и в результате новая ячейка общества сваливала в лучшее по фэн-шую место.

А ведь Уинслоу так старался, так старался…

После получасового блуждания по замку даже такое устойчивое к стрессу создание, как я, начало шарахаться от малейшего колебания воздуха.

Зато в голове вырисовался приблизительный план здания. Негусто, конечно, но на случай побега сойдет.

— Это крайне странное место, — подытожила я в переходе второго этажа.

Дворецкий пожал плечами.

— Всякое место, где долгое время обитают маги, становится странным, — холодно ответил он и замер возле очередных дверей. Высоких, подозрительно обитых листами железа, с высокой примесью охранной магии.

— Тесса, а теперь разрешите познакомить вас с сердцем замка «Когти ворона».

Он щелкнул пальцами.

Дверцы разъехались.

Азра выругался.

Я в изумлении открыла рот.

ГЛАВА 4. Сердце замка

Если Уинслоу задался целью окончательно и бесповоротно шокировать одну не самую талантливую артефакторшу, то он преуспел.

Нет, я ожидала всякого. Мое воображение спокойно восприняло бы нечто убийственно ужасное (тот же круг из кошачьих шкурок и вписанную в нее пентаграмму из кишок) и даже что-то банальное (например, мертвое сердце размером с торговый ларек), но козла…

Прости, не просто козла, а КОЗЛА.

Я потрясенно смотрела на «сердце замка». Козел с тем же ошарашенным видом пялился на меня. Шерсть на боках парнокопытного отливала голубым, на рогах красовались черные кожаные чехлы с фиолетовыми кисточками, а длинную бородку выкрасили в цвет «бедра испуганной нимфы» (кажется, так обозвали этот оттенок розового в одном из модных журналов).

— Уинслоу, — ко мне вернулась способность внятно изъясняться. — Если вот это вот недоразумение и есть ваше хваленое сердце замка, то мне многое становится понятным.

— Ме-е-е! — поприветствовал козлик.

Невозмутимый дворецкий повернулся, окинул рогатого взглядом и утешил:

— Тесса, это не сердце замка. Это козел.

— Ааа, — протянула я с интонацией «ну, конечно, теперь-то мне все сразу стало понятно». — И что он тут делает?

— А что обычно делают козлы? Ходят. Млеют. Бодают.

— Ме-е-е! — заявило рогатое недоразумение противным голосом и в доказательство правоты дворецкого попыталось боднуть меня в голень.

Я сделала попытку увернуться, но замешкалась при выборе направления бегства и заметалась туда-сюда. Воинственно опустив рогатую башку, козел пошел в наступление, но был перехвачен твердой рукой Уинслоу.

— Не обращайте внимания, Тесса, — удерживая бодучую зверюгу за шипастый ошейник, заявил невозмутимый дворецкий. — Последние лет двадцать у Тотоши скверное настроение.

— Ме-е-е! — подтвердил тот, прожигая взглядом настоящего цербера.

Кивнув, я сделала стратегическое отступление в зал, дождалась, пока дворецкий пинком отправит козла в путешествие по коридору, после чего мы вместе забаррикадировали двустворчатые двери.

БАМ! — с лозунгом «козлы не сдаются» Тотоша боднул обитые металлом створки.

— В замке есть маленькие дети?

— Дети? — дворецкий произнес это слово так, словно оно было из области неизведанного.

БАМ! — повторил попытку штурма рогатый.

— Ну, я просто подумала, что до такой выходки, как покраска скотины в экстремальные цвета, додумаются только дети.

Уинслоу поднял брус, прислоненный к стене, и без видимого труда опустил в пазы, перегораживая дверь.

— Тотошу никто не красил, — пояснил он в процессе. — Его таким создала бабушка Данте, покойная леди Бун, настоящая черная ведьма в пятом поколении. Леди дольше всех прожила в замке, и это оставило на ней неизгладимый отпечаток. Однажды сэр Корвин, да хранит тьма его прах, так сильно разочаровал свою супругу нежеланием убивать заклятого врага, что та в сердцах сотворила Тотошу.

БАМ! БАМ! БАМ! — продолжил лобовую атаку результат бабушкиного гнева.

Если до этого я панически боялась замка и некромантов, то теперь бросила в копилку страхов еще и неадекватных женушек. Женщина, способная в гневе натворить голубого козла с розовой бородкой, будет поопаснее, чем тот же драколич. Последнего хоть прирезать можно, в то время как настоящая черная ведьма способна мстить даже после смерти.

— Тесса, — вывел из задумчивости дворецкий и указал вглубь зала. — Вот сердце замка.

Сперва я заметила только зеленоватое свечение, но как только глаза привыкли к полутьме идеально круглого зала, то смогла заметить детали. На высоком пьедестале в свете магических всполохов и еле слышного гудения завис куб.

«Честно говорят, козел в качестве сердца этого неадекватного гнезда порока смотрелся куда более эффектно», — проворчал недовольный Азра.

Мысленно шикнув на ворчуна с его ценными замечаниями, я приблизилась и обошла пьедестал по кругу.

Артефакту придали форму правильного четырехмерного политопа, что было невероятно уже само по себе. В нашей профессии существовало всего три Грааля: лента Мебиуса, бутылка Клейна и тессеракт. Три бесконечно сложных для хранения и воспроизведения магии формы.

На протяжении многих веков артефакторы делали попытки создать нечто похожее и пришли к выводу, что преуспели только в громких взрывах и нестабильных треугольниках.

Представляю, что случится с общественностью, когда станет известно, что некроманты уже давно додумались до тессеракта.

— Невероятно! — воскликнула я, потом засмеялась и энергично потерла ладони, чтобы хоть немного утихомирить возбужденные мурашки.

— Знал, что вы оцените, — сухо произнес мой спутник. — Данный артефакт существует с момента создания замка и является первым камнем, внесенным в основание «Когти ворона». Основные свойства: охрана замка, периметра и жизни Праймусов, наследование определенных фенотипических признаков и магического потенциала, дает всем наследникам силу, ловкость, выносливость и музыкальный слух…

Под мерное перечисление я в дичайшем восторге сделала несколько кругов вокруг пьедестала, сконцентрировала энергию между ладонями и потянулась к уникальной и единственной вещице в своем роде.

— Искренне не советую, — остановил Уинслоу. — Стоит непосвященному в род приблизиться или коснуться куба, как происходит «бульк».

— Бульк? — переспросила я, отдергивая руки.

— Бульк! — кивнул собеседник. — Это самое популярный способ развоплощения. Чуть реже «ба-бах!», всего-то три раза, дважды фиксировались случаи «пф-ф» и одно глобальное «шмяк». Неприятное зрелище, скажу я вам.

«О-о! — оживился Арза. — Давай проверим! Ткни его, Тесса, ткни».

Вредный артефакт продолжал подначивать меня ровно до тех пор, пока мы не покинули зал и не отправились на третий этаж. Тотоша куда-то свалил, некроманты внизу ругались, а я пытала дворецкого. Увы и ах, надежда узнать свойства самого невероятного артефакта разбилась о несокрушимую стену холодности Уинслоу.

— Это слишком сложная магическая материя, что бы рассказать о ней за три минуты. Гораздо проще сразу войти в род Праймусов и испытать тессеракт на себе, — заявил провожатый и так выразительно на меня посмотрел, что я поспешила сменить тему.

— Какая картина! — поспешно воскликнула я, притормаживая у первого попавшегося полотна, что в изобилии висели на стенах этого загадочного замка.

— Согласен. Редкий и очень удачный кадр, — кивнул Уинслоу, притормаживая и оглядываясь. — В обычные дни братья стараются не приближаться друг к другу.

Братья?

Я с куда большим интересом воззрилась на портрет. Так, ну Данте Праймуса опознать несложно. Вот он, на первом плане, сидит с раскрытой книгой в кожаном корешке. Темные волосы зачесаны назад и не спадают на лицо неряшливой челкой, поэтому можно увидеть лицо. Золоченая маска тоже не смущает взгляд, а кожа хоть и бледная, зато без ввалившихся щек и черных кругов под глазами.

Понятия не имею, что стряслось с этим некромантом, но раньше он выглядел куда лучше.

А вот Кельвина Праймуса время не поменяло.

На портрете он сидит на кресле, закинув ноги на подлокотники, и с вызовом улыбается всему миру. Хорош, чертяка!

И это я утверждаю с позиции человека, для которого мужская красота — один из самых спорных вопрос. Ведь кому-то нравятся лощеные блондины, кому-то брутальные брюнеты, кому-то весельчаки, кому-то мыслители, а кому-то кошельки всех вышеупомянутых.

Кельвин был красив. По-настоящему красив той странной красотой, которая вызывает не восхищение, а скорее смущение. Есть люди, на которых невозможно смотреть спокойно. Палач был из таких.

Даже странно, что о его внешности не упоминалось ни в одной из баек, что так охотно пересказывали друг другу контрабандисты, убийцы и воры.

— Тесса, идемте, — позвал Уинслоу, как раз в ту секунду, когда мой взгляд сместился вверх, что бы оценить третьего мужчину.

Тот стоял дальше всех, прислонившись спиной к подоконнику, отчего его лицо тонуло в темноте и казалось частично скрытым. Светлые волосы, скрещенные на груди руки и крестовина меча за правым плечом: вот и все, что я успела разглядеть, прежде чем броситься догонять ушедшего вперед дворецкого.

— Не знала, что Праймус трое.

— Их всегда трое. Сэр Данте — старший, самый терпеливый и больше остальных тяготеет к научным изысканиям. Вот почему он возглавил башню некромантов в столичной академии. Сэр Кельвин нашел применение своим талантам при королевском дворе. Среднему брату не осталось ничего другого, кроме как исполнить долг рода.

«Мутные. Очень мутные мужики», — подытожил артефакт, а я на всякий случай уточнила:

— Средний брат. Он тоже приедет в замок?

— Я похож на предсказателя?

Уинслоу больше походил на глыбу мрамора, но вслух я этого, естественно, не сказала.

Мы свернули в очередной коридор, прошли под аркой, которую сторожили рыцарские доспехи, а может, и сами рыцари, кто ж этих некромантов разгадает. Уинслоу по очереди показал три комнаты и королевским жестом предложил выбрать. Я придирчиво осмотрела все три, дотошно вызнала, не умирал ли кто в этой крайне удобной кровати или на вон том милом кресле, и в отчаянье схватилась за голову.

— В этом замке есть хоть одна спальня, которая не запятнала себя смертью? — в отчаянье воскликнула я.

Ни на что особенно не надеялась, и тем приятнее оказалось услышать:

— Неудачные покушения считаем?

— Они же неудачные, — несколько неуверенно заметила я.

— В таком случае есть, — заявил Уинслоу. — Одна комната.

Батюшки! Одна комната на целый замок.

Я просто в шоке от смертности черных магов. Как они только плодиться успевают в таких-то стрессовых условиях обитания.

Комнатка оказалась точной копией других, вот только гостиную переоборудовали под лабораторию, а из спальни выкинули дорогие и помпезные вещи, заменив все удобной и современной мебелью. На фоне мрамора, сусального золота, покрывавшего фактически каждый предмет, здесь царила прямо-таки спартанская обстановка и дух противоречия.

А ещё здесь никто не умирал, что делало комнату ещё более привлекательной.

«Я бы на твоем месте трижды подумал, — заявил Арза. — Сегодня эта комната единственная в замке, где никого не грохнули, а уже завтра твои мозги украшают потолок и стену».

Но я уже кинула футляр с инструментами на лабораторный стол и уверила дворецкого (и себя заодно), что эта комната мне подходит. Уинслоу кивнул, извлек из внутреннего кармашка микроскопический блокнот и попросил оценить его экскурсию по замку по десятибалльной системе.

Я, как смогла, заверила, что все прекрасно. И нет, меня не тянет кричать, бежать и терять сознание. Что улучшить? Пожалуй, замок покажется более привлекательным в глазах будущих жен, если он, Уинслоу, перестанет упоминать про многочисленные смерти и убийства. Да, я понимаю, что это история замка, без которой «Когти ворона» теряют все свое очарование и темный шарм, но на неокрепшую женскую психику не стоит вываливать столько полезных фактов. Достаточно одного в день, чтобы, так сказать, возникло постепенное привыкание, и дамочки не шарахались от безобидных с виду коридоров, диванов и ваз.

После этих слов дворецкий еще пару минут смотрел мне в глаза с утомительно-нейтральным выражением, а потом одним отточенным движением рук убрал блокнот и вытащил нечто потрепанное и дико пыльное.

— Благодарю за помощь, — сухо произнес он и протянул тонкую методичку с растрепанными листами. — Вот. Изучите.

«50 правил некроманта», предупреждало название на первой странице.

— Простите, Уинслоу, но я не доверяю книгам с цифрами на обложке. Всякие там двенадцать правил, восемь истин, шесть моралей, три притопа и два прихлопа… — поторопилась я откреститься от сомнительной литературы.

— Эту, — злосчастную книженцию все-таки впихнули мне в руки, — вы просто обязаны изучить.

Я с опаской, на вытянутых руках положила правила на лабораторный стол. Опыт подсказывал, что книги оставляют на нас след точно так же, как мы отмечаем любимые места на страницах, а посему следовало как можно скорее избавиться от сомнительного удовольствия.

Едва за дворецким закрылась дверь, как я тут же смела методичку в выдвижной ящичек, метнулась к стеклянному шкафу с ингредиентами и заготовками и ещё минуты полторы просто восторженно прыгала и пищала.

«Тесса, — надоедал артефакт, — мне не по себе в этой комнате. Здесь очень странная атмосфера, которую я никак не могу считать. Тесса, ты вообще слушаешь? Тесса!»

Но я уже полностью погрузилась в процесс работы, выкладывая на стол пять заготовок. Из этих трех сделаю оповещалки, вот эта идеально подойдет для сдерживания нежити у порога, вот этот милый брелок нашпигую какой-нибудь дрянью, что бы у драколича начинало сводить зубы при одном только косом взгляде в мою сторону. Что делать с пятым, ещё не придумала, но вариантов уйма!

«Тесса. Тесса!» — все не унимался артефакт, но не преуспел.

И зря.

* * *

Обычно меня так сильно увлекает работа, что весь остальной мир уходит куда — то на задворки. Когда я в работе, то не услышу и топот военного отряда, шагающего в свинцовых башмаках.

— Кхе-хе! — выразительно прокашлялся Палач.

Я вздрогнула, выронила кругляшок медальона, в который вливала силы, ругнулась и только потом подняла голову.

Кельвин сидел в кресле, откинувшись на спинку и закинув руки за голову. Как и когда он вытащил кресло из спальни и водрузил напротив лабораторного стола, оставалось загадкой. Еще большей тайной, покрытой мраком, налетом некромантской таинственности и прочими атрибутами тьмы, стала подозрительная улыбка и прямой взгляд направленных на меня глаз.

— Извините, я заработалась…

— Уже заметил, — лениво отозвался некромант, продолжая сопровождать каждый мой жест хищным прищуром.

Опускаю голову и быстро сгребаю заготовки в карман. Последняя заготовка ещё не успела остыть, перегревшийся металл чуток поплыл. И вот по уму надо вернуться и быстро исправить форму. Профессора за недоделку могли оторвать руки и лишить неудачника пропуска в лабораторию.

Но под прицелом пристального внимания самого ужасного мага я бы и ложку не согнула, что уж говорить про магию.

— Давно ждете? — спросила, чтоб хоть как-то разбавить тишину.

— Не очень.

«Врет, — моментально сдал некроманта Азра. — Сидит тут уже двадцать семь минут сорок четыре секунду и пялится на то, как ты своими корявыми ручонками портишь дорогие ингредиенты. Как по мне, за это время уже трижды можно было сдохнуть от скуки!»

Двадцать семь минут? А вот это уже странно даже для такого парня, как некромант! Просто со стороны смотреть на то, как работает артефактор, так же захватывающе, как наблюдать за сохнущей на стене краской.

Мы не делаем всяких там взмахов, не шепчем под нос тарабарщину. Пялится в одну точку — вот самое точно определение того, что происходит.

— Данте ждет нас в своем кабинете, — проговорил Кельвин, грациозно понимаясь и одергивая манжеты черной рубашки.

Это был очень дорогой черный, если вы, конечно, понимаете, о чем я. Настолько дорогой, что даже такой несведущей в тканях дурехе, как я, стал очевиден ценник подобной вещи.

Скупердяйство и прикидки, на что я сама потратила бы такую кучу денег взамен (да простят меня модельеры и знатоки) обычной тряпки, сыграли со мной злую шутку. Я начисто проморгала тот момент, когда некромант приблизился. Тяжелая рука опустилась на плечо, чуть сжала, демонстрируя не жестокость и даже не силу, а непомерную веру в собственную власть.

— Вы знаете о моей репутации, Тесса? — Кельвин оценил мои потуги энергично покивать и недобро улыбнулся. — Я не прощу, если что — то пойдет не так.

«Фу ты, ырка полосатый! Напугал до усра…» — весело загоготал Азра, портя момент.

И тем не менее я важно кивнула, мол, все нормально, господин некромант. Тесса хорошая. Тесса все понимает.

Палач еще пару секунд всматривался в мое лицо, точно работяга, просеивающий песок в поисках золотой пылинки. Уж не знаю, что он там увидел, но его это не сильно убедило.

— Идемте, худшая из худших, — сухо обронил Палач, выпуская мое плечо и разворачиваясь.

ГЛАВА 5. Работа артефактора

— Я хочу, чтобы вы сняли с меня это, — заявил Данте, поднимая правую руку.

И то, что изначально я приняла за плотную черную перчатку, сверкнуло в ярком свете кабинета некроманта.

«Ты только глянь на этот сплав, — восхитился Азра. — Металлодетекторы хватит удар!»

Повинуясь зову наличности, я подтянула рукава и громко хлопнула. Артефакт вспыхнул и перетек на обе руки, приняв форму рабочих перчаток с десятью металлическими напальчниками.

Чем мои перчатки отличались от обычной пары, которыми пользовалось большинство моих коллег? Тем, что простенький фокус, не требовавший много сил, производил на клиентов впечатление, а у меня появлялась возможность лишнюю секунду подумать.

В данных обстоятельствах я бы не отказалась и от часа размышлений, так как понятия не имела, что за странный сплав использовал некромант.

Проигнорировав место на диване, я подтянула низкий журнальный столик, села напротив и принялась изучать руку. Покрутила так и эдак, старательно нахмурила лоб, словно бы терзаясь в раздумья, исполнила коронное «хм-м…» и вынесла вердикт:

— Проще отрезать.

Данте посмотрел так, словно проверял мои слова на детекторе лжи, а затем настроение некроманта покинуло отметку «я в бешенстве» и устремилось к «так зол, что убиваю взглядом».

— Шесть месяцев боли и сражений, — зашипел он, выдергивая руку. — Шесть месяцев борьбы, а потом в мою жизнь, гарцуя, точно ослик на параде, влетает недоучка и предлагает отрубить руку?

— Я не ослик! — оскорбилась я, схватила кисть некроманта и дернула на себя. Некромант зашипел от боли, дернулся и, кажется, всерьез подумал прибить зарвавшуюся недоучку, но был остановлен моим негодующим воплем:

— Видите? Вот здесь, где заканчивается сплав и начинается кожа? Даже с моими минимальными познаниями в области медицины и некромантии я могу смело утверждать, что начался необратимый процесс омертвения тканей. Даже если мы снимем эту клятую штуку, что тот ещё геморрой, то руку не спасти. Вы больше никогда не сможете пользовать… пользоваться…

«Тесс, давай рассуждать здраво. Снять эту хрень нудное, кропотливое, но вполне себе реальное дело для опытного артефактора. А теперь вспомни список профи, к которым обращались эти милые господа, и ответь на вопрос: почему никто из них не взялся за это дело?»

И вот тут до меня дошло.

Да, если снять металлическую перчатку, сдерживающую процессы гниения, рука потеряет чувствительность и подвижность. Да, начнется гангрена, появится риск заражения крови. И да, ради сохранения жизни любому другому человеку пришлось бы провести ампутацию, но некромант — не рядовой обыватель.

Некромантом невозможно стать. Ими рождаются. Магия смерти доступна лишь тем, что приходит в этот мир мертвым. А то, что мертво, умереть не может.

Меня прошиб холодный пот и ужас.

— Ну же, Тесса, договаривайте, — хищно приподнял уголки губ Данте.

— Вам нужно, чтобы я сняла металл, чтобы подчинить мертвую плоть своей воле, — севшим голосом проговорила я.

— Молодец. Догадалась, — буркнул собеседник, и похвала там даже рядом не стояла.

— Но… но… но… — буксовал мой мозг. — Это незаконно. В смысле, некромантам запрещено проводить обряд своей смерти с последующим перерождением в лича.

— Тесс, это просто рука. Я не имею ни малейшего желания умирать и воскресать в виде высшей нежити. Так вы возьметесь за работу?

«Давай, детка! Врежь ему по шарам, — подначивал Азра. — Скажи, что этот хрен может катиться куда подальше».

— Мне срочно нужно выпить! — заявила я, вставая и направляясь к бару.

«Что?! Тесса, ты спятила? — закричал артефакт, хмыкнул и исправился. — Но ведь нормальный изначально бы и не пошел на такое».

Я гремела бутылками, в то время как мерзкий голос артефакта гремел в моей голове:

«Нет, я решительно тебя не понимаю! Открытую бутылку не бери… Я тебе говорю, поставь на место. Немедленно! А это слишком крепкое… И вообще, лучше возьми во-он тот лимонадик».

Назло выбрав пузатую бутылку бренди, придирчиво понюхала содержимое. Вырвавшиеся на свободу пары спирта ударили в нос, заставив поморщиться, и, кажется, отправили в нокдаун благоразумие, потому что вопреки всем воплям Азры о женском алкоголизме, я выбрала стакан побольше и щедро плеснула на донышко.

Все же знают, что бренди — это очень крепкий напиток? А ещё это вино, которое перегнали, чтобы оно дольше хранилось. Короче, вконец испортили хороший напиток.

Мое тело взбунтовалось: обожженное горло зашлось кашлем, сознанию словно настучали дубинкой, желудок принял обрушившийся по пищеводу подарок с тем же восторгом, как мирные горожане рады внезапному извержению вулкана. То есть попытались с криками дезертировать.

Я схватилась за живот и просипела что-то типа «божечки-боже, что за хрень вы мне подсунули», но из приличных слов там осталось только предлоги и союзы.

Все это время Данте смотрел на меня, как на застигнутого в ванной паука. Причем в глазах смотрящего последний выполнял акробатический комплекс упражнений и как раз дошел до отжиманий с хлопками за головой.

— Вам плеснуть? — любезно прохрипела я, выразительно помахав бутылкой.

— Не откажусь, — кивнул некромант и полюбопытствовал:

— Кстати, Тесса, у вас есть иммунитет к «слезам вдовы»?

— Я похожа на некроманта, которого постоянно травят? — хмыкнула я, шаря по закромам бара в поисках съестного.

— В таком случае закусывать орешками не советую, — скучающим тоном заметил этот самый, которого все травят.

Злополучный орешек выпал из моих похолодевших пальцев.

Желание встать в очередь страждущих попытать удачу в умерщвлении злобного некроманта выползло из глубин души и запинало кирзовыми сапогами миролюбие, но было перехвачено прагматизмом. Вот выполню заказ, удостоверюсь, что денежки пришли на счет, и лишь тогда подумаю о мести черному магу.

Лишь бы не забыть.

— Мне нужно выпить, — в очередной раз повторила я и потянулась к бокалам.

«Да что уж там, — пыхтел рассерженный Азра. — Кричи, что трусишь отказать и трусишь согласиться, поэтому рассчитываешь знатно набраться алкоголя и мнимой храбрости…»

— А может, обойдемся без твоих критических замечаний?

«Нет, не обойдемся, — возмутился артефакт, — я их ночами напролет репетирую не для того, что бы молчать в тряпочку».

Я поймала настороженный взгляд некроманта, подхватила наполненные бокалы и вернулась к столу, на котором сидела в начале осмотра.

— Не берите в голову, — предупредила черного мага, передавая выпивку. — У меня редкий, гадкий артефакт.

«Я все слышу!» — обиделся Азра.

— Ааа… — глубокомысленно протянул Данте, беря бокал левой рукой и делая глоток. — Это многое объясняет.

Внутри плескалось практически два стакана бренди, как известно, лучшего средства от смущения, поэтому я по — хозяйски сдернула диванную подушку и положила на колени.

— Как вообще кому-то удалось поместить вашу руку в данный сплав? — полюбопытствовала я, хватая конечность некроманта.

Данте беспрекословно дал уложить руку на мои колени, то есть на подушку, выпил и даже не скривился, когда я попыталась повернуть запястье до характерного хруста.

Нет, он не скривился.

Просто посмотрел.

Так внимательно-внимательно.

Это был взгляд кинжального типа. Напорешься на такой, и можно начинать грустить, что помер молодым.

— К сожалению, — едко начал собеседник, так что сразу было понятно, что ни о каком сожалении и речи быть не может, — я был в бессознательном состоянии, поэтому не запомнил процесс для дальнейшего воспроизведения и передачи потомкам. Однако, по рассеянным комментариям, звучавшим в момент моего пробуждения, могу предположить, что руку просто опустили в чан с кипящим сплавом и обдули все это дело мехами.

— Тогда вам очень повезло, — заметила я, продолжая вертеть конечность туда-сюда.

— Считаете? — язвительностью, прозвучавшей в его голосе, можно было умертвить небольшую семейку лабораторных мышей.

А мне, спасибо бренди, хоть бы хны!

— Будь вы в сознании, то, вероятнее всего, умерли бы от болевого шока.

Данте отчего — то тяжко и протяжно выдохнул.

— Тесса, напомню, я некромант. Я мертв от рождения.

А вот с этим уже было не поспорить, поэтому я откинулась назад, подхватила отставленную на время осмотра выпивку и отсалютовала клиенту.

— Ну, тогда помянем.

Мы выпили.

Как и положено. Не чокаясь.

После чего в разговоре наступила пауза. Данте делал вид, что полностью сосредоточен на философском созерцании остатков бренди в бокале. Хотя я кожей чувствовала его косые взгляды, направленные на меня.

В тишине, заглянувшей на минуточку в кабинет, можно было явственно расслышать скрип моих мыслей. Увы, но Праймусу-красавчику медведь (а может, кто похуже) на ухо наступил.

— Как ваши успехи?

Кельвин приблизился и встал над душой, чем сильно нервировал алкоголь, стремительно забиравший бразды правления.

— Я в процессе…

— И как называется данная стадия? — с нотками угрозы промурлыкал Палач, склоняясь к моему плечу.

«Этот парень легко мог бы сколотить состояние, озвучивая злодеев, — влез со своим комментарием Азра. — Я серьезно! Такая жуть. Аж мурашки по ободку побежали».

— Созерцательная, — отбрила я.

— Созерцательная? — с улыбкой переспросил палач, но почему — то стало страшно. — Я-то, грешным делом, подумал «споить и склонить».

Я подвисла, пытаясь понять, как в данном случае будет правильно — склонятельная стадия или все же споительная? Начакательная? Подпоительная?

Пока я мысленно воевала с прилагательными, глава отделения некромантов устало посмотрел на брата.

— Кельвин, ты что хотел?

— Совет решил устроить внеплановое заседание по вопросу стычек на границах с орками. Они ищут принца.

Тон сообщения, поза собеседников и странная многозначительность, зависшая в воздухе, подсказывали, что брат намекал на что-то брату.

— Нет.

Глаза Палача сузились, а желваки исполнили народный танец «некромант в бешенстве».

— Слушай, я едва ли не в поперечный шпагат сажусь, что бы удержать этих шакалов на значительном расстоянии от твоей любимой башни и безрассудных адептов. Мне нужен козырь, брат. Хотя бы один.

— Нет. Мальчик под моей защитой.

Кельвин поморщился так, словно ответ брата съездил ему по лицу.

— Ты хуже Севера, — резко выдохнул он, сжав кулаки.

Признание почему — то польстило эго моего заказчика, и на его губах мелькнула улыбка. Она была мимолетной, полускрытой маской, но атмосфера в кабинете неведомым образом изменилась.

— Постараюсь вернуться как можно раньше. Предупреди, чтобы не запирали зал переносов.

Братья кивнули друг другу, после чего Палач повернулся ко мне.

— Всего хорошего, Тесса.

Смерив меня взглядом: «и не забывай, что я тебе сказал», некромант покинул наше общество ценителей бренди.

— Что скажете?

— Конфликты среди родственников — самая распространенная форма общения, — сказал алкоголь во мне. — Групповую терапию пробовали? Говорят, помогает.

Некромант смерил еще одним взглядом, от которого замирает сердце, скисает молоко и плачут младенцы, поднял пострадавшую конечность и повертел той в воздухе.

— А-а, вы об этом! — догадалась я. — Дело нудное, кропотливое, но вполне осуществимое. Да, такое не сильно поощряется законом, но мне и раньше удавалось подделывать магический почерк, так что ищейки ничего не докажут. Что касается этической стороны вопроса, то меня несколько беспокоит ваша репутация кровожадного и жесткого черного мага, но я вижу, что вы очень даже милый, для некроманта, конечно, поэтому готова…

Алкоголь уже готовился вписаться в авантюру, когда одномоментно случились сразу две вещи: Азра в моей голове разразился трагическим «Н-Е-Е-Е-Т!» и в комнату вошел невозмутимый Уинслоу.

— Сэр Данте, — обратился он к хозяину замка, — внизу ожидает вооруженный отряд полицейских, возглавляемый самим господином Хватко. У них ордер на ваш арест по обвинению в убийстве девушки и ритуале с ее останками.

ГЛАВА 6. Прогулка в «Едритовы подпоры»

Когда я все-таки доковыляла до холла, все уже было кончено.

Уинслоу вооружился шваброй и с непрошибаемым видом натирал затоптанный казенными сапогами мрамор. Спайк сидел возле распахнутой двери и печально поскуливал (точнее, слезно порыкивал, а может, тоскливо побулькивал, кто ж этих драконов разберет!), глядя вслед отъезжающим машинам и тюремной повозке. Увы, но механизмы не выдерживали магического натиска, поэтому большей части магов приходилось ограничиваться старым добрым транспортом. Ну, или топать пешком.

У самого начала лестницы стояли вооруженные тряпками адепты.

— Спорим, что Мастера отпустят уже сегодня ночью? Проигравший драит коридор! — азартно пробасил громила, опираясь на перила и раскручивая тряпку на манер пропеллера.

— Не-е, — мотнул головой щуплый, подпирая спиной стену. — Хватко так просто не отцепится, будет мариновать Мастера положенные двадцать четыре часа, устраивать очные ставки, пытаться сломать рыдающими родственниками.

— Это если улик нет. — Рычай подкинул раскрученную тряпку и вздохнул. — С уликами — трое суток.

Тряпка по дуге пролетела холл, потревожила хрустального монстра, по ошибке названного люстрой, и со зловещим шлепком приземлилась на морду лича. Дракон мотнул башкой, повернулся и воинственно поднял гребень.

Возмездие уже потирало руки и облачалось в доспехи, когда я сделала парочку заплетающихся шагов вниз и вмешалась в ход истории:

— Я дико извиняюсь за прозу жизни, но… когда мы будем кушать?

Вопрос произвел настоящий фурор в умах и желудках.

Возмездие швырнуло топор войны о стену и вынужденно уступило поле боя богине «Есть-че-пожрать».

— И в самом деле, — пробасил Рычай, опуская лапищу на ворчащий желудок. — Уинслоу?

— Ужин на кухне, — невозмутимо заявил дворецкий все с тем же утомительно нейтральным выражением на лице.

Первым на предложение подкрепиться отреагировал, как ни странно, дракон. Подражая пингвинам, это дохлое, кровожадное домашнее пугало плюхнулось на внушительный живот и, отталкиваясь лапами по натертому дворецким мрамору, с веселым «вжу-ух!» умчалось в сторону кухни. Следом, толкаясь и мешая друг другу на поворотах, бросились некроманты-недоучки.

Лишь чудом не свалившись с лестницы, я зашагала следом. Последним, словно запоздалая мысль, тащился Уинслоу.

Он, кстати, не обманул.

На кухне действительно ждал ужин.

— Нет, я, конечно, и раньше знала, что некроманты — те еще извращенцы, но пицца с бананами — это уже перебор даже для моего крайне толерантного сознания!

— А что не так? — уточнил дворецкий. — Я готовил строго по рецепту.

— Дайте-ка взглянуть.

Выхватив из рук Уинслоу потрепанную книженцию, я вчиталась в рецепт, наткнулась на строчку «…чтобы заглушить запах ядовитого плюща, используйте…» и захлопнула книгу.

Охота пробовать шедевр пропала сама собой.

— До города далеко? — как бы невзначай осведомилась у окружающих.

Рычай, смотревший на аккуратные кружки банана, томно возлежащие на подрумяненной корочке из булки, лука и кетчупа, охотно подсказал:

— В получасе ходьбы Едритовы подпоры.

— Отлично! Мы идем в Едритово, — величественно сообщила я недотепам и похлопала здоровяка по локтю.

— Но там небезопасно! — воскликнул щуплый Эдвард.

— Это я небезопасна!

Парни переглянулась и поддались естественному желанию сделать то, что запрещено.

Но выдвинуться сразу в эти самые загадочные «Едритовы подпоры» у нас не вышло — Эдвард изъявил желание переодеться во что-то более подобающее и убежал к себе. Рычай же просто пригладил пятерней волосы, сунул один из кухонных ножей в сапог и заявил, что он полностью и окончательно готов.

Побродив по холлу туда-сюда, я поняла, что сборы второго некроманта-недоучки затягиваются, и сбегала наверх.

Со словами: «Фу, паршивец, на мне защита твоего хозяина», бесстрашно стукнула драколича тапочкой по офигевшей морде, изъяла из алкогольных запасов Праймусов початую бутылку бренди и спустилась вниз.

Вот как знала, что алкоголь нам пригодится!

Выпив за знакомство, мы с Рычаем разговорились. Вспомнили преподавателей по общим предметам, помянули недобрым словом ректора и статую горгоны на лестничном марше главной башни, о которую все студенты, невзирая на природную ловкость и рост, вечно бились коленками.

Короче, к тому моменту, когда юный некромант, аки томная принцесса из задрипанных детских сказок, появился на парадной лестнице, мы с верзилой достигли единения и полного согласия.

В единстве и согласии мы схватились друг за друга и заржали.

— Эд, что ты нацепил? — с трудом выдавила я.

Тот с надменным видом расправил худые плечи, на которых болталось растянутое нечто из сине-зеленых ниток. Нечто украшали застежки в виде черепков с желтыми бусинами-глазками и парочка кожаных заплаток на локтях.

— Это кардиган, — выдал некромант, зачем-то растягивая окончания слов. — Последний приступ моды.

Я мысленно пожелала моде благополучно скончаться без права вот такого пришибленного некроманта поднять ее труп, после чего мы с Рычаем вывалились из замка. Обиженный ценитель прекрасного шел следом, так выразительно скрестив руки и надув губы, словно всем своим видом пытался призвать на наши головы богиню Обиды.

Увы, та дулась на кого-то другого.

Через пару минут прогулки Эдвард нагнал, вклинился посередине и стал трещать о всякой ерунде про дикие леса с голодными волками, необразованных крестьян, готовых поднять на вилы любого, кто выделяется из толпы, и другие ужасы, которые могут поджидать отважных идиотов во-он за тем поворотом.

Едритовы подпоры больше напоминали обитаемые камыши.

Со слов все того же Эдварда, которого оказалось просто не заткнуть, деревня эта здесь появилась спонтанно, за одну неделю паводков.

Выше по течению раскинулся большой, шумный, провонявший рыбой город Подпоры. Каждую весну река покидала берега и отправлялась на разведку, а там — кто не успел поставить домик на сваи, тот спит на крыше или по пояс в воде.

В один из таких паводков с берегов Подпор унесло что-то около двадцати домов, в том числе и маленькую деревянную церквушку.

Привычные ко всякому подпорцы поймали плавающих в тазиках кур, детей и кошек, высунулись из открытых окон и подруливали веслами. Со слов очевидцев событий, батюшка за неимением других подручных средств греб свалившимся с купола крестом.

Течение принесло подпорцев на небольшую отмель в середине реки, после чего жители высыпали в камыш, помянули гнилые сваи, на которых поставили собственные домишки, почесали затылки и решили обживаться на новом месте.

Батюшка, лишившийся большей части паствы, заперся у себя и молился. Видать, очень качественно молился, потому что уже на следующий год река подарила Едритовым подпорам загородный дом какой-то влиятельной шишки.

И тут на батюшку снизошел не иначе как божий знак.

Двухэтажную усадьбу перекрасили, кое-чего подпилили, где — то обломали, а в одном месте даже пристроили (ну, или сделали вид). Примчавшийся спустя неделю шишка целый час бродил по Едритовым подпорам, но в таверне с емким названием «Поющая вобла» бывшие хоромы не признал.

Шишка вернулся в славные богатые Подпоры, а жители Едритовых обзавелись чудесным местом для встреч, праздников и развлекухи.

И вот это жизненно важное для наших желудков «встреч, праздников и развлекухи» сейчас призывно манило с того берега реки вкусными запахами еды и гостеприимным светом окон.

Я потрогала кончиками пальцев холодную воду и в сомнениях покосилась на парней.

— Ну и как туда попасть?

Их красноречивое молчание и почесывание затылков подсказали, что на правах самой умной, голодной, лихой (нужное подчеркнуть) выход искать придется кому-то другому.

«Ладно, — сказала мысленно. — Сами виноваты».

— Айда за мной! — велела я парням и решительно двинулась… куда-то.

Понятия не имею куда, но, как подсказывало плескавшееся в голодном желудке бренди, удача сопутствует красивым и дуракам. Нас было трое, значит, статистическая вероятность была на нашей стороне.

Камыш невразумительно шумел, периодически взрываясь криками потревоженных нашей гоп-компанией уток, вечер решительно забирал свои права на веселье.

Смеркалось.

Холодало.

Пугало.

Через три поворота в никуда я споткнулась о небольшой пень, свалилась, скатилась и радостно завопила. Лесной тать, уже десять минут преследовавший нас по пятам, решительно поджал хвост, подобрал слюни и умчался в неизвестном направлении.

— Парни, мост! Я нашла мост! — радостно голосила я, прыгая на гнилых досках обозначенного.

Некроманты сбежали с пригорка и, замерев, выпучили глаза на переправу. То, что предстало перед ними, мостом можно было назвать только с великой натяжкой.

Перила? Ха! Забудьте это слово как страшный сон.

Крепкий настил? Я вас умоляю, к чему такие банальности! Гнилые, скользкие доски — вот наш ответ инженерной мысли.

Надежность? Да-да, именно надежда на лучшее нам и потребуется. Особенно в середине, где импровизированная переправа провисла и ушла под воду.

— Мне что — то не кажется это безопасным, — попятился Эдвард, на ходу кутаясь в свой мерзкий кардиган.

— Будь спок, Эди! — крикнула я и в доказательство собственной правоты прошлась до середины и обратно. — Видишь?! Даже не покачнулся!

Но парни колебались.

Пожав плечами, я легким зигзагом, зато от бедра, продефилировала по ветхим мосткам на тот берег и сделала приглашающий жест, обозвав их трусишками, после чего Рычай с опаской ступил на мост.

Осторожность ещё брала над ним верх на первых порах, но потом плескавшийся в парне бренди повел ноги в замысловатом танце с традиционными покачиваниями из стороны в сторону.

Рычай благополучно добрался до меня и сделал победный глоток из ставшей общей бутылки.

Кутаясь в свой ужасный приступ моды, Эдвард в нерешительности топтался на том берегу.

Сложив ладони рупором, я крикнула:

— Иди уже, кардиган на молнии!

— Это застежки!!! — оскорбился некромант, смело ступив на мост.

Двигаясь отчего — то боком, Эд смотрел взглядом щенка, который не знает, чего ждать от хозяина, вернувшегося с работы. Доски под ним зловеще скрипели, мост раскачивался, вода жадно плескалась о гнилое дерево.

На середине одна из досок обломилась и, подхваченная бурным течением холодной реки, поплыла расширять собственные горизонты.

— А-а-а!!! — голосом опытной истерички завопил Эдвард.

В его глазах заплескалась паника — щенок узрел карающий тапок в хозяйской руке. Эд всплеснул руками, потерял равновесие.

Река встретила неудачника радостным «бульк!»

— В нем просто не плескалось бренди, — с печалью констатировала я, поглаживая пузатый бок бутылки.

Не буду описывать, как металась по берегу в поисках длинной палки. Как Рычай бросился в воду, в надежде вытащить друга, как этот самый, который друг, в панике едва ли не на голову ему вскарабкался, как эти двое дружно тонули. Как я протягивала ветку спасения, но случайно не подрассчитала маневр и въехала многострадальному Эду по темечку. Горе-утопленник отключился, и дело значительно упростилось.

Цепляясь за ветку, Рычай подплыл к берегу, вынес на богатырских плечах недокормленного приятеля, свалил на траву и бросился в кусты, отжимать одежду. Укушенная внезапным порывом человеколюбия, ваша покорная слуга склонилась над пострадавшим, дабы оказать первую медицинскую помощь. Пара звучных оплеух, и некромант со стоном открыл глаза.

— Ну вот, — улыбнулась ему, — а ты боялся.

Судя по сосредоточенному выражению дрожащего от холода некроманта, в его воображении Тесса Грей уже давно упала замертво, воскресла в виде зомби, умерла и снова воскресла, и так по кругу раз десять, а может, и больше.

Как хорошо, что я сильнее этого мокрого задохлика.

Решительно откупорив бутылку, я влила живительный экстракт в сопротивляющегося некроманта, подняла на ноги и окликнула Рычая. Тот подпер приятеля с противоположного бока, и мы, сломя голову, побежали в Едритовы подпоры.

— Будь спок, Эди! — вновь пообещала я, распахивая двери «Поющей воблы». — Это классное местечко. Тебе точно понравится.

Но противный Эдвард снова не поверил. Вот уж и не знаю, что его смутило: компания радикально-настроенных служителей в уголочке, медведь за барной стойкой или компания вооруженных воинов в центре зала, но некромант побледнел, икнул и попытался вторично лишиться сознания.

ГЛАВА 7. Бабули некромантов

— Все. Больше не пью, — пообещала я висящей над головой люстре.

«Мы в замке некромантов, девочка, — ехидным голоском пропел артефакт. — С такой впечатлительностью ты будешь просто не просыхать».

Утешил, блин!

— У меня все болит… даже кончики волос, — застонал Эдвард из кресла и попытался принять удобное положение.

Я пронаблюдала за тем, как адепт черной магии встает на колени прямо в кресле, теряет равновесие, падает гудящей головой вниз и замирает в сложно описуемой позе — руки раскинуты в стороны, лицо вжалось в гладкий ворс дорогого ковра, дрожащие колени упираются в подушку кресла, а пятая точка призывно торчит вверх.

И если я вчера добралась до дивана в гостиной полностью без сил и желания снимать одежду с коварными застежками, поэтому встретила похмелье при полном параде, то Эдвард успел-таки частично оголиться.

Многообещающий вид тощих волосатых конечностей и красных трусов в белую незабудку говорили за то, что это зрелище я не забуду. Даже если очень-очень сильно постараюсь. Более того, оно будет преследовать меня в кошмарах и портить романтическое настроение.

«Алконавты, — глумился Азра. — Как вы допились до такого?»

А действительно, как?

Хорошо помню только то, как утром мы с превеликим трудом доползли до замка, умудрившись раз пять потерять отлучившегося по зову природы Эда. Войдя в холл, где нас любезно встречал Уинслоу, Рычай попытался штурмом взять лестницу наверх, стек на пол и отключился. Глядя на его пример, мы с Эдом решили не повторять попытку и свернули в гостиную, расположенную на первом этаже.

О минувшей ночи память хранила только обрывки, отказываясь давать последовательный видеоряд. Лучше всего сохранились воспоминания того, как я втащила упирающихся парней в «Поющую воблу».

Сейчас, на гудящую и относительно трезвую голову, я понимала, что компашка подобралась не самая мирная, но в тот момент на мою сторону встали спасительная сила бренди и фраза «Народ! Че щас расскажу. Вы просто оборжетесь!»

Пока парни переодевались в сухую одежду, заботливо выделенную кем-то из хозяев «Воблы», я демонстрировала публике силу ораторского искусства. Под взрывы хохота нас накормили жареной рыбой с неопознанными мною листами салата, предложили согреться и выставили бутыль без этикетки.

Вот после этого картина реальности рассыпалась на заковыристый пазл с отдельными кусочками. Среди них было знакомство с медведем, который околачивался рядом с барной стойкой. При более близком знакомстве медведь оказался просто большим мужчиной в меховом жилете с такой густой бородой и копной жестких волос, что даже бритва капитулировала.

Медведь работал местным лесничим, а высунувшаяся из кухни хорошенькая девчушка по имени Ринка была его племянницей.

Следующий кусочек пазла сохранил остатки воспоминаний о том, как мы с лесничим до хрипоты спорили об аэродинамических свойствах стрел с медным и алюминиевым наконечниками.

Где околачивались в это время парни? Кажется, Рычай подсел к радикально-настроенным служителям, и они затянули какой-то религиозный гимн. Эдвард не смог проигнорировать тяжелую руку в латной перчатке и фразу «Садись с нами, сопляк!», а потому полвечера пил, кивал и бледнел от рассказов бравых вояк.

Еще я смутно припоминала, как сняла и сунула занудствующий браслет в сумку. Потом, кажется, были танцы, и я почему-то зажигала на барной стойке. Ага, точно. Пока не упала… упала на проходившего мимо мужчину.

Я закрыла глаза, раз за разом повторяя тот миг.

Запах чистого тела с едва уловимыми нотками хвои, чуть влажные серебристые волосы до плеч, хмурые брови и твердый взгляд. Одной рукой мужчина легко прижимал меня к мощной груди, так что даже мыски сапог не касались досок таверны, другой откинул волосы с моего лица, едва уловимо коснувшись кожи. Его глаза светились серебром расплавленного металла и чем-то еще. Чем-то очень опасным, безумным, притягательным.

Под гулкие удары его сердца и мое рваное дыхание мы смотрели друг на друга еще одно мучительно нерешительное мгновение, пока на незнакомца не налетел кто-то из воинов.

«Командор! Идемте за стол», — позвал разрушитель чудесных мгновений, и сероглазый мужчина выпустил меня, чтобы обменяться шутками с приятелем и уйти за стол.

Ушел, чтобы потом сниться мне в неприличных снах все то недолгое время, которое организм сумел урвать для сна.

И, о боги, мое подсознание окончательно спятило, потому что мы с сероглазым красавчиком предавались блуду в… библиотеке! И там было столько самых разнообразных поз… И я кричала тако-о-ое…

Схватившись за гудящие виски, я тихонько взвыла от неловкости и испытала кратковременный приступ сгореть со стыда.

— Все. Больше не пью.

Эдвард вяло поднял руку в знак согласия.

Оглушительно гремя, шаркая и сопя, в комнату вошел бодрый, как молодой козлик, дорвавшийся до соседского огорода, Рычай. Верзила оказался единственным в нашей бравой компании, перед кем спасовало похмелье.

— Я ПРИНЕС КУВШИН С ВОДОЙ!!! — заорал верзила.

Нет, возможно, он сказал это тихо и даже с сочувствием, но убитые алкоголем клетки восприняли фразу как оглушительную какофонию ударных инструментов, каждый из которых колотил по очагу боли в центре черепушки.

— ТЕССА, ДЕРЖИ СТАКАН!!! ЭД… МММ, ДРУГ! НЕМНОГО РАНОВАТО ДЛЯ ЙОГИ!

— Уйди, — взмолилась я.

— Умри, — простонал Эдвард, не меняя положения «попа кверху».

Рычай оценил наше состояние не стояния и поспешил убраться из гостиной. Он ушел, но грохот от его тяжелой поступи ещё долго блуждал внутри моей черепной коробки, отскакивая от стенок, множась эхом и отдаваясь ноющей болью в челюсти.

Прошло еще около трех часов, прежде чем я смогла отскрести свои разбитые телеса от кресла и подняться наверх.

После продолжительного душа, борьбы с постоянно прилипающей шторкой и последовавшим признанием в любви к огромным пушистым полотенцам, стопочкой сложенным в ящике рядом, я протерла запотевшее зеркало.

Я давно смирилась с собственной внешностью, но до конца так и не привыкла. Всякий раз, глядя в зеркало, я слово находила кого-то нового. Вот сегодня, к примеру, зеркальная поверхность демонстрировала растрепанное чучело. Моей помятой роже мог бы позавидовать любой ночной кошмар, а проходящий мимо художник бросился бы зарисовывать будущий шедевр под названием «девочка с похмелья».

Решив, что мне нужен допинг и, чем скорее, тем лучше, я поползла на запах кофе.

На кухне хозяйничал Уинслоу.

Вид бледного дворецкого в идеально черном костюме и нежно-голубом переднике в белый горошек вызвал секундный приступ умиления, после чего я заметила пирог с яблоками, накрытый полотенцем.

— Уинслоу, молю, скажи, что он отравлен, — простонала я, присаживаясь к столу и подпирая рукой все ещё гудящую голову.

— Я как раз пребывал в нерешительности — посыпать сахарной пудрой или, как обычно, крысиным ядом? — сообщил фанат отравы и с ужасным стуком поставил передо мной стакан с мутной жидкостью. — Держите, Тесса, мой фирменный рецепт борьбы с похмельем. Пейте, он не отравлен, — утешил Уинслоу, наблюдая за тем, в каких сомнениях я принюхиваюсь к напитку.

Я пожала плечами, залпом осушила напиток и моментально ощутила чудотворный эффект.

— Уинслоу, вы святой!

— Все так говорят, — с удручающим спокойствием произнес этот великий изобретатель лекарства от похмелья.

Он отвернулся, подхватил турку и крохотную чашку из супертонкого фарфора. Пока черная струйка медленно наполняла емкость, я осмелилась спросить то, что меня уже давно мучило:

— Уинслоу, а что случилось с хозяином этого места? Его рука выглядит жутко, а рассказ о том, как все случилось, на редкость неправдоподобен.

— При всем моем уважении к наследнику рода, — перебил дворецкий, — но сэр Данте здесь не главный. Хозяином замка является Север Праймус, самый сильный некромант этого столетия. К слову, вы заняли его покои.

Пара ловких взмахов ножом — и на блюдце лежит кусок яблочного пирога, а рядом ждут своего часа две солонки с белым порошком.

— Правда? А… он не будет возражать, что я заняла его спальню?

Если дворецкого и огорчил мой выбор в пользу сахарной пудры, то Уинслоу этого никак не показал. Он снял фартук и налил ещё один стакан, предположительно для воскрешения Эдварда.

— Хозяин уже шесть лет не возвращается в «Когти ворона». Война требует его постоянного присутствия в гарнизоне.

— А мы разве с кем-то воюем? — искренне удивилась я, треская пирог.

Кстати, жутко вкусный.

Уинслоу помолчал, разглядывая кружащиеся в воздухе пылинки. Взяв со стола стакан, дворецкий пошел к двери, но уже у выхода остановился и, не поворачивая головы, сухо сообщил:

— Мир всегда воюет.

Уже допив кофе и убрав после себя со стола, я сообразила, что дворецкий так и не ответил на мой вопрос, что в действительности случилось с Данте Праймусом.

* * *

На улице был самый рассвет весны. То особое время, когда грязь ещё не просохла, деревья набухли почками, а небо, точно нерешительная девочка перед вечеринкой, по много раз переодевается из голубого в угрюмо-серый.

Неудивительно, что вечером небо стало походить на огромный заплаканный кровоподтек и разразилось оглушительной грозой.

Замок сразу потемнел и наполнился сыростью.

Спасаясь от апатии, я поднялась к себе, точнее, в комнату загадочного Севера Праймуса, хозяина, со слов дворецкого, и редкостного упрямца, по мнению его же братьев.

Я уже вовсю предвкушала, как буду валяться в теплой постели с детективным романом в руках, как все планы пошли драколичу под хвост.

Едва я успела раздеться и юркнуть в кровать, как комнату наполнило слабое гудение, не поддающееся расшифровке, но определенно очень знакомое.

— Азра, ты слышал?

Артефакт молчал, что сильно меня беспокоило.

В норме вредный Арза не затыкался, комментируя все, что попадало в поле его зрения, а сейчас, видимо, мстил за ночь и утро, которые я продержала его в кармане.

— Азра, — сделала я еще одну попытку примириться.

Температура начала стремительно падать, в углу появилась странный сгусток белесого тумана с зеленоватым отливом.

«Вот тебе и комната без убийств, — прокомментировал артефакт и прикрикнул: — И чего сидим? Ждем, пока неприятности залезут к тебе в постель, обнимут и согреют в объятьях? Шевелись, девочка!»

Я кубарем слетела с кровати, на ходу поправляя задравшиеся штанины пижамы, и метнулась к выходу. Попытка с криками ужаса выскочить в коридор и побежать за помощью потерпела фиаско на пороге.

В обоих концах коридора, в густом полумраке замка, высились белесые фигуры. Тени не издавали ни единого звука. Просто стояли и смотрели на меня своими огромными пустыми глазницами, черневшими на серых лицах мертвых.

— Что происходит?

«Понятия не имею. Чувствую только, как в том конце прохода формируется какая-то сущность. И она стремится пробиться к тебе».

— Твою мать! — шепотом выругалась я. — Ну почему опять я?

«Напомнить, что я говорил об этой странной комнате?»

— Лучше напомни, как обороняются от призраков! — рыкнула я, возвращаясь в комнату.

«О, а вот и первые признаки призрачного воздействия: раздражительность, чувство разбитости…»

Азра продолжал говорить, но меня отвлекло ощущение, что кто-то подкрадывается сзади. Я резко обернулась — и ничего не увидела.

— Азра, вот сейчас мне бы пригодился твой совет.

«Не могу сейчас говорить. Веду собрание клуба молчунов».

— Кончай придуриваться!

«Тише, — шикнул на меня артефакт. — Твои эмоции кормят призраков. Сделай глубокий вдох и придуши истерику, пока я сам на тебя не наложил руки».

Легко сказать «придуши истерику», вот только на практике это ни хрена не работает!

Я вновь обернулась, чувствуя то же самое незримое присутствие, но уже за левым плечом, и панически закружилась на месте.

Чувство тревоги не отступало, воскресив из глубин души маленькую испуганную девочку, чей единственный способ защиты — включить в комнате свет или убежать в комнату родителей.

«Тесса, я думаю, что самое время выкладывать защитный круг из цепей, — донесся до меня шепот Азры. Клянусь новеньким набором инструментов, даже артефакт был напуган. — Тесса, эй, Тесса! Ты помнишь, как…»

И это стало последним, что я услышала.

Ледяная непроницаемая тишина окутала со всех сторон, заглушив даже мысли. Окутала внезапно, злобно, словно набросившийся из засады хищник. Тишина ударила по мне точно кулаком. Я обнаружила, что стою напротив открытой нараспашку двери и неподвижно пялюсь в темное пространство прохода. Прямо туда, в непроницаемо темный и бездонный мрак.

У меня сдавило виски, конечности похолодели и налились незнакомой тяжестью. Внезапно я оказалась прикована к месту, беззащитна и до ужаса перепугана.

По спине ползли холодные бисеринки пота, глаза, не мигая, смотрели в черную глубину коридора, видневшегося через дверной проем.

А затем я заметила какое-то движение. Оно началось с правой стороны коридора. Именно там из густого мрака показалась крадущаяся на четвереньках человеческая фигура.

ГЛАВА 8. Призрачный нуар

Черные длинные волосы существа сбились в грязные сосульки. Они закрывали лицо, но взгляд упорно притягивали немногочисленные прорехи в этом покрове, где иногда мелькала безумная улыбка или темный глаз. Призрачная сущность двигалась на четвереньках, рывками бросая тело вперед и подтягивая себя на руках. За ней волочился длинный обрубок цепи и медленно наступали призраки более мелкого уровня.

Призрак медленно сокращал расстояние между нами и уже добрался до входа в комнату. Сущность не торопилась, точно зная, что парализованная ужасом добыча останется стоять, прикованная к месту крепче, чем цепями.

Шанс на спасение взвизгнул от ужаса и скрылся в неизвестном направлении, решив поискать другого везунчика, потому что на мне по ходу уже стоял такой жирный-жирный крест.

«Так и знал, что придется это делать», — шевельнулась где-то на краю этой бездны ужаса мысль, а после мои безвольные руки поднялись.

Азра взял власть над телом.

Между пальцами левой руки сами собой появились три маленьких шарика магния. Азра зашвырнул их в коридор, заставил меня присесть и закрыть руками голову.

Как известно, магний сгорает на воздухе в ослепительной вспышке света. А еще скорость воспламенения этого элемента намного выше скорости отдергивания руки. Вздумай я проделать похожий трюк самостоятельно, то банально бы не успела одернуть конечность и сейчас прыгала бы на потеху призракам и выла от боли, потрясая обожженной кистью.

Но у Азры были свои тщательно охраняемые секретики.

Три ослепительные вспышки света поубавили хорошего настроения в призрачном строю. Тварь взревела и прыгнула на потолок, ее фанаты зашипели и начали метаться по коридору.

Азра заставил мое тело опуститься на одно колено и дотронуться левой рукой до пола. Губы принялись шептать заклинание призыва — артефакт стягивал к нам все железо, что находилось в комнате, и формировал из этого цепь. Возможно, проще было бы воспользоваться солью, но я почему-то сомневалась, что хлорид натрия остановил бы такую крутую призрачную сущность.

«Тесса, не спи!» — рявкнул Азра и вложил в мою правую руку многозарядный арбалет.

Нет, не просто арбалет.

По сути, он вложил в нее шанс очнуться и поучаствовать в этой заварушке.

Надо бы не забыть сказать, что он лапочка. Вредная, невыносимая лапочка!

О том, что после придется расплачиваться с Азрой за эти услуги, старалась не думать. Это все потом, а сейчас…

Двух тварей я подбила и развеяла исключительно на инстинкте шмалять во все, что резко бежит в мою сторону. Еще одну подрезала в момент появления из пола. Пара предупредительных в мечущееся облако коридора, и в прицел попала главная тварь.

Раскачивающаяся на потолке призрачная сущность развернула голову под неестественным углом, получила ещё один ожог от взорвавшейся бомбочки и злобно зашипела.

— Нет, ну что за невоспитанный мальчик! Север, мы для тебя такое представление разыграли, а ты в любимую пра-пра магниевой бомбой… Погодите-ка, ты не Север, ты…

Призрачная сущность отцепилась от потолка и спрыгнула на пол. Цепь метнулась следом наподобие хвоста и грозно ударилась о пол. А я вздрогнула от звука и для подстраховки взвела арбалет.

Сущность подняла костлявые руки, раздвинула черные сосульки волос и обожгла потусторонним холодом светящихся глаз.

«Ой-ей, — шепнул артефакт, старательно выкладывая вокруг цепь из железных звеньев. — Высший уровень».

— Девушка! — в панике заголосил этот самый «высший уровень». — В замке девушка!

Стены замка сотряслись от дичайшего скачка энергии, в окно заколотили косые струи дождя, холод затопил комнату, и вместе с ним начали сползаться призраки.

— Кто из моих внуков посмел это сделать? — из стены выплывала грузная дама в розовых мехах.

— Ну уж нет! Я слишком молода для правнуков! — заголосила другая дама в халате и тапочках.

Со скрипом через стенку туалета проехало инвалидное кресло с ворохом одеял.

— Чаво? — прошамкало лицо, именно лицо, потому что всего остального за многочисленными одеялами и шкурами было не разглядеть даже при очень-очень буйном воображении.

— В замке девушка! — закричала призрачная леди в боевом облачении.

— Чаво-о?!

— Кто-то из наших мальчиков готов жениться! — попыталась докричаться до старухи другая дама.

— Чаво-о?!

— Жениться? Осенью? Да они спятили! — забрюзжала ещё одна старушка, пикируя с потолка.

— Выгляни в окно, старая. На дворе весна!

— Правда? — поразилась та. — А что случилось с зимой в этом году? Ее отменили?

— Чаво-о?!

— Я слишком молода, что бы стать пра-пра! — заломила призрачные руки дама в черном бархатном платье и с пером в волосах.

— Но вы же умерли, — зачем-то ляпнула я.

На меня с укором уставились все призрачные сущности.

— Деточка, крайне невежливо с твоей стороны напоминать нам о смерти, — грудным голосом сообщил напавший на меня призрак.

Ее облик постепенно менялся — волосы собрались в классический пучок, цепь пропала, а на тонкие плечи легла шелковая накидка с вышитыми карпами. Причем даже рыбы смотрели укоризненно.

— П-простите.

Призраки неодобрительно скривили губы и образовали тесный кружок. Дамочки тихонько шептались, и только глухая бабуля в инвалидном кресле периодически выкрикивала:

— Да-да! Давайте столкнем ее с лестницы!

Я потопталась на месте, села в центре круга, образованного железной цепью, и пристроила взведенный арбалет на колено так, что бы его дуло контролировало шепчущихся обо мне сущностей.

— Вопрос первый, — наконец заговорила пугавшая меня дама, разворачиваясь и поправляя шелковую накидку. — Кто из наших текущих внуков выжил из ума и пообещал тебе сознание, сердце и другие брачные узы?

— Никто? — как-то не очень уверенно пискнула я, отчего-то теряясь под взглядом всех этих призрачных и мертвых дам.

— Глупости! Я чувствую на тебе обещание Данте, — топнула ногой та, что щеголяла в черном бархате и с пером в волосах.

— А я — следящую метку Кельвина! — выкрикнула дамочка в розовых мехах.

— И ты ночуешь в комнате Севера, — добила мадам в доспехах.

— Не-не-не, погодите! — подняла я руки. — Данте меня нанял на работу и дал защиту. Кельвин мне не доверяет, поэтому поставил метку… — о которой я, кстати, даже не догадывалась, спасибо этим милым призракам за то, что просветили. — А комната… Уинслоу разрешил мне выбрать любую, и мне понравилась эта.

Призраки вновь собрались в кружок, но теперь говорили все сразу и очень-очень быстро. Кажется, решалась моя судьба.

Бабули как по команде перестали трындеть, развернулись и молча двинулись к защитному барьеру. Молчание пугало отчего-то сильнее, чем недавнее представление дамочки с карпами.

— И сколько же тебе лет, девочка-артефактор? — деловито уточнила мадам в доспехах.

Звенья цепи начали дрожать и прогибаться внутрь, не выдерживая массового напора окруживших меня духов. Если так и дальше пройдет, то барьер не выдержит, и тогда…

«Не паникуй! — проскрипел Азра. — Они питаются твоим страхом».

— Двадцать один.

— Уже?

— Ну… через три недели.

— Ах, ну это все меняет, — съехидничала дама в розовых мехах. — Уйма опыта. Кладезь знаний. Вагон и маленькая тележка.

— Чаво-о?! — проорала старуха из инвалидного кресла.

— Послушайте. — Я поднялась на ноги, этак небрежно закинула арбалет на плечо и даже улыбнулась. — У меня нет никакого желания выходить замуж. Тем паче замуж за некроманта.

Думала, что мои слова успокоят (если повезет, то и упокоят) этих милых дохлых леди, но куда там!

Призрачные дамы дружно прыснули от смеха, прикрывая рты ладошками, потом захохотали в открытую, чтобы в итоге сорваться и начать ржать, как стадо гиен.

— Хахая милая девошка, — прошамкала старуха из своего кресла.

— Неужели мы тоже когда-то были так молоды и так наивны? — толкнула в бок свою товарку дама в халате и тапочках.

— Юмористка! — вытирала выступившие слезы дамочка в черном бархатном платье и пером в волосах.

— Ми-ла-я! — по слогам произнес другой призрак. — Видишь ли, никто из нас не планировал выходить замуж за некроманта, но мы здесь. Слоняемся по замку в ожидании супругов, потому что эти подлецы даже умереть нормально не могут!

— Но я не хочу замуж, — я начинала всерьез нервничать.

— Я тоже не хотела замуж. Я хотела винишка! — улыбаясь, выпалила дамочка с пером. — И Уинслоу мне его прислал.

— А я решила примерить на барахолке браслет, и… нет, ну надо же такому случиться, он оказался семейной реликвией Праймусов. Я бросилась в «Когти ворона», что бы некроманты сняли с меня эту пакость, и сама не поняла, как стала любящей женой с тремя чудесными малышами.

— Меня завернули в ковер и притащили на церемонию силой, — поделилась собственной счастливой историей дама в доспехах.

— А меня…

Все последующие полчаса я слушала истории призраков.

Истории разнились в мелочах, но сходились в главном — все эти чудесные дамы не горели желанием связать свою судьбу с некромантом, но произошла спланированная случайность, и девушки отдали свои жизни и посмертие роду Праймус. И если в целом жизнь с некромантами была очень даже насыщенной, а местами и веселой, то посмертие малость подзатянулось.

— А может… мне повезет? — с надеждой глянула я на призраков. — Я же это. На работу. Приехала.

Секунду в спальне царила тишина, а потом призраки все как одна закивали.

— Да-да!

— Конечно, тебе повезет!

— Ты исключение из общего правила!

— Конечно-конечно!

Короче, стало очевидным, что шансы вырваться из замка неокольцованной близки к нулю.

С рассветом призраки, взяв с меня обещание заглядывать к ним, потянулись к себе на этаж, а я осмелилась переступить цепь и покинуть защитный круг.

Звенья промерзли под натиском высших призраков, а пол покрылся тонкой корочкой льда. Я представила, что со мной сделало бы это призрачное войско без Азры, и дотронулась до браслета пальцами.

— Спасибо.

«Забудь, — буркнул артефакт. — Ты и так моя вечная должница».

— С тобой забудешь…

Я сладко зевнула, от души потянулась и с решительным видом поплелась в кровать.

Все. Хватит. Пусть уже этот день закончится.

Но вселенная как-то не так воспринимает мои мечты и желания.

В коридоре зазвучали тяжелые шаги, дверь без стука распахнулась, и в комнату вошел мужчина.

ГЛАВА 9. Покушение

В таких щекотливых ситуациях стыдливые женщины кричат, хватают плед и пытаются прикрыть мятую пижаму. Здравомыслящие женщины хмурятся и царственным тоном спрашивают, в чем, собственно, дело. Сексуально озабоченные… эм, ну не знаю, наоборот, сбрасывают с себя одежду и томно шепчут «возьми меня»?

А есть такие, как Тесса Грей.

И если вы мужчина, то просто смиритесь.

Я пальнула в него из арбалета.

И вот не надо качать головой с неодобрительным видом. Я, между прочим, пережила ужас похмелья и боль от встречи с призраками. В смысле, наоборот, боль похмелья и ужас встречи. Но и так тоже правильно.

В свою защиту хочу сказать, что немного промазала, а в защиту мужчины встала дверь.

— Что за шутки? — прорычал недовольный, выглядывая.

— Ой, извините. Это я случайно, — попыталась оправдаться и осеклась.

Серебристые волосы до плеч, хмурые брови и твердый взгляд цвета расплавленного металла и угрозы. Я не сразу узнала его в расстегнутой черной куртке, синем свитере, что так подчеркивал его глаза, узких темных брюках и белых кроссовках. Сейчас он казался моложе, свободнее, и совсем не походил ни на сурового командира из таверны, ни на бога секса из моего сна.

В голове тотчас вспыхнули развеселые эротические подробности, где я изо всех сил цеплялась за эти широкие накаченные плечи, кусала обманчиво-твердые губы, перебирала необычные волосы пальцами и с наслаждением стонала, обнимая его ногами.

Кажется, я покраснела от стыда и испытала сиюминутное желание умереть от смущения. Сероглазый тоже почему-то замер, глядя на меня, как на божественное явление, дарованное небесами атеисту.

— Тесса? — хриплым шепотом позвал он, качнувшись навстречу.

И меня ударило волной отвращения.

Не сознавая, что творю, я исторгла боевой клич и бросилась на мужчину с мечом.

И чтоб вы понимали, мечник из меня был как из осла цирковой конь. Зато Азра великолепно владел всеми видами клинкового оружия. Он-то и повел мое сонное тельце в бой.

Сероглазый уклонился от удара, играючи отскочил в коридор и встал в боевую стойку. Ослепительная вспышка, и в каждой руке воина появилось по клинку, источающему холодный серебристый свет.

Я выскочила следом, разжала и вновь сжала кулаки. Гладкая поверхность меча пропала, пальцы обхватывали холодную рукоятку металла. Это были парные клинки Азра, то немногое, что демон смог забрать с собой из пещеры. Он называл их дюссаками. Я знала, потому что как-то этот зануда прочел настоящую лекцию с демонстрацией отличий и основных приемов боя.

Дюссак состоял только из клинка, гарда отсутствовала как ненужный элемент, а рукоятью служило отверстие в задней части лезвия. Но меня, конечно же, заинтересовал сам сплав.

Он был удивительным.

«Старая школа, — хвастался Азра. — В твои годы такого больше не встретишь на Поларисе, но в старые времена против подобного оружия не могли выстоять даже вечные с даркинами, молчу про всякую мелочь… Эх, вот время были, не чета нынешним».

Не знаю, как обстояли дела с этими самыми загадочными даркинами и вечными, но сероглазый легко парировал мои удары, нанесенные волей Азры. Артефакт это бесило — я чувствовала его липкую ярость собственным сознанием и беззвучно молила, чтобы все поскорее закончилось.

— Почему? — крикнул мужчина, когда клинки в очередной раз встретились, и дюссаки высекли искры о скрещенные мечи серебристого света.

— Khiragh! — выкрикнул Азра.

Не знаю уж, как там переводилось данное слово, но по блеску глаз противника стало понятно, что оно задело его за живое.

Больше не церемонясь, мужчина отшвырнул меня в сторону. Я попой налетела на антикварную вазу, чьим основным назначение в этом коридоре было собирать пыль. К слову, дорогой антиквариат бьется с тем же мещанским звуком, что и обычная ваза за три медяка, купленная в соседней лавке.

Пятью последовавшими за этим мощными ударами противник выбил из моих рук сперва один дюссак, а после воспользовался разницей в росте, повалил подсечкой и прыгнул сверху. Я мужественно извивалась, стараясь побольнее пнуть сидящего сверху нахала, но воин одной рукой пригвоздил мою руку с оружием к полу, а другой — эдак очень чувственно сдавил шею.

«Убить! Мы должны убить эту мерзость», — разрывал мое сознание крик взбешенного Азры, в то время как я царапала чужие пальцы свободной рукой и пыталась вдохнуть.

Артефакт нагрелся, выжигая кожу, калеча плоть, ломая кость и забирая резерв. Меня выгнуло от пронзительной боли, в ответ сероглазый навалился на меня всем телом, схватил ободок артефакта, и я заорала. Я орала и безрезультатно билась, пока противник с циничной отстраненностью срывал с руки браслет.

«Убей его! Убей его, Тесса», — сжал виски голос Азры.

В то же мгновение сероглазый отбросил браслет в сторону, и все прекратилось.

Я вновь вернула себе контроль над стонущим, рыдающим от боли телом и как никогда начала мечтать о спасительном обмороке. Но вместо дарующей спокойствие отключки была вынуждена смотреть в глаза навалившегося мужчины.

И в них читался смертный приговор.

— Стой!

Метнувшаяся со стороны лестницы тень врезалась в бок мужчины и фактически снесла с меня. Пока они катались и вяло мутузили друг друга, я сделала глубокий вдох, больше похожий на хрип умирающего животного, и повернулась на бок.

— Брат, ты спятил? Что на тебя вообще нашло?! — ругался, судя по голосу, Кельвин. Судя по сдавленным и глухим интонациям, обездвиженный и прижатый лицом к половичку Кельвин.

— Она пыталась меня убить, — холодно заметил Север.

— Поверь, я хочу того же! — рявкнул некромант уже где-то надо мной. — Тесса, вы в порядке?

Вот и что ему ответить?

На полу деловито растекалась лужа крови — где хоть я успела пораниться? — голова разрывалась от боли, горло все еще ощущало тиски захвата, но хуже всего выглядела рука.

Вот лучше бы я на нее вообще не смотрела. А то как-то разом поплохело, вон и черные точки перед глазами заплясали.

— …! — выругался Кельвин, видать, тоже заметил руку, и присел рядом.

Даря живительную прохладу обезболивающего заклинания, аристократические пальцы коснулись моего горла, висков, ненадолго задержались на бедре, останавливая кровотечение, и только в самом конце сжали пострадавшее запястье.

Я вскрикнула от боли, из глаз сами собой хлынули злые слезы, в которых размывался воинственный силуэт стоящего напротив мужчины. Кельвин зачем-то обнял и прижал к своей груди, позволив спрятать заплаканное лицо от тяжелого взгляда серых глаз. От него пахло дорогим парфюмом и светским лоском, но даже такие необычные объятья несли утешение.

— Башкой надо думать, братец, — продолжал кипеть от гнева Палач, без видимых усилий поднимаясь со мной на руках. — Сделал из бедной девочки кусок мяса.

Не знаю, что там с внешним видом, но чувствовала я себя именно как свежеотделанная туша.

— Что она делает в замке? — загородил дорогу сероглазый.

— Тесса Грей — невеста Данте, — с нескрываемым удовольствием «добил» брата Кельвин, обошел застывшего воина и с видом победителя зашагал по коридору.

Выглянув из-за плеча своего носильщика, я пыталась найти на полу притихший браслет, но напоролась на потемневший взгляд некроманта и забыла обо всем.

Кельвин донес меня до спальни, занес в ванную комнату, поставил перед раковиной.

— Невеста? — зашипела я, включая воду и подставляя обожженную руку под струю. — С каких это пор я стала невестой некроманта?! Мы договаривались на тысячу талеров, а не на брачные браслеты!

Кельвин блеснул белоснежной улыбкой хищника и дернул шпингалет, отрезая нас от внешнего мира. Я и опомниться не успела, как он приблизился к моему боку и недвусмысленно опустил руку на мою талию.

«Только попробуй рыпнуться» — говорил этот жест.

— Стой и слушай, — тихо и проникновенно начал Палач, склоняясь к моему уху. — Север ни в коем случае не должен узнать, что Данте болен.

— Мы так не договаривались…

Кельвин чуть прищурил глаза, обрушивая на меня плотину боли, что сдерживало заклинание. Я охнула и пошатнулась, но Палач не дал и шанса отстраниться.

— Я сказал: стой и слушай, — обманчиво мягко повторил некромант, возвращая обезболивающее. — Я сильно отличаюсь от своих братьев. Если Данте можно охарактеризовать как ум и благородство, Север — это долг и отвага, то я — боль и страдание.

В дверь забарабанили.

— У Данте была невеста, — как ни в чем ни бывало продолжил Палач. — Они должны были пожениться через полтора месяца, но едва девушка увидела, что с ним… Не все чувства проходят проверку, Тесса.

— Кельвин, открой, — приказал Север.

— Вы притворитесь невестой Данте. — Палач просто игнорировал настойчиво-раздраженный стук в дверь. — Соврете, придумаете легенду первого свидания и первого секса, короче, сделаете все, чтобы ни у кого не возникло подозрений в вашей искренней любви к Данте Праймусу. Я все понятно объяснил?

Я нашла в себе силы оторвать взгляд от прохладной струи, бьющей из крана, поднять голову, посмотреть в зеркало и мысленно охнуть. Общий вид был таким, словно по Тессе Грей, худшей из лиги худших артефакторов, проехал поезд, а потом на том, что осталось, потоптался драколич.

Как ни странно, увиденное отрезвило.

Вздохнув, тихо и устало перечислила:

— За эти два дня в замке я уже успела переночевать в морге, кажется, встретила настоящих вампиров и поиграла в салочки на выживание с драколичем. Моего работодателя посадили по обвинению в зверском убийстве девушки, мне угрожал один из самых жутких магов континента, и я всю ночь держала оборону против призраков. Воспользовавшись общим истощением, тело захватил артефакт, которому почему-то очень не понравился ваш братец. У меня рана на бедре, шея — один сплошной синяк, дикая мигрень и жуткий даже с виду магический ожог. Поверьте, Кельвин, я сейчас не в том состоянии, чтобы достоверно притворяться и виртуозно лгать.

И я слегка повернула голову, чтобы посмотреть в красивое и бесчувственное лицо придворного некроманта. И ведь с виду очень даже ничего — высокий, подкаченный, взгляд не оторвать, вот только рожа такая холеная, что так и просит кирпича.

Палач медленно убрал руку с моей талии и отступил — даже у монстров есть сердце.

Если бы не дикая опустошенность и раны, я бы исполнила победный танец «Тесса: Злые некроманты — 1:0». На худой конец просто от души позлорадствовала бы, но сил даже на это не осталось.

Северу осточертело долбиться в дверь собственной ванной, и он осторожно толкнул ее. Щеколда с тихим лязгом рухнула на пол.

— Позови Уинслоу и заблокируй артефакт, — приказал хозяин замка.

Палач остался стоять, глядя на меня с подозрением.

— Иди.

В голосе Севера проступили особые нотки приказного порядка. Нотки, которых не смог бы ослушаться сам король. Вот и Кельвин не смог.

На прощанье бросив взгляд «следи за языком», некромант вышел, и я осталась наедине с обладателем накаченных рук, удивительных волос и серых глаз.

ГЛАВА 10. Первая помощь

Пару секунд ничего не происходило, а потом Север сорвался с места. В два широких шага мужчина пересек ванную комнату, которая с его появлением вдруг сделалась маленькой и тесной, и опустился на корточки. Большая ладонь легла на то место, на котором я чаще всего сидела, а такой исключительный болван, как Азра, этим местом думал.

— Не дергайтесь, — приказал Север в ответ на мою попытку вывернуться. — Кельвин запустил регенерирующее заклинание прежде, чем осмотреть рану.

Я застонала.

Идиот, ырка его подери. Ну какой же идиот этот Кельвин! А ещё придворный маг. Палач он! Вот он кто.

— Осколок? — догадалась я, старательно игнорируя возбуждающую тяжесть и покалывающее тепло широкой ладони на своей ягодице.

— Да. Придется вскрыть рану, что бы вытащить стекло, заштопать и заново срастить края.

Глотая слезы вперемешку с истеричными всхлипами, я держала обожженную руку под водой и материла Палача, который даже не озаботился элементарной первой помощью. Север встал и, выдвинув один из ящиков под раковиной, достал и вскрыл пачку соды, развел в ковшике слабый раствор и повернулся.

— У вас сильный магический ожог, — негромко, словно обращался к пугливой белке, заговорил он. — Принцип действия похож на ожог кислотой…

Я молча отобрала ковш и опустила покалеченную руку в раствор гидрокарбоната натрия.

— Промыть, использовать щелочь, чтобы нейтрализовать агрессивное вещество, обезболить, наложить заживляющую мазь и регенерирующее заклинание. Ждать, пока сойдет струп, и оценить поврежденный участок, — механическим голосом протараторила я и пояснила:

— По словам Уинслоу, перед вами стоит худший из худших артефакторов Поляриса. Уж поверьте, Север, вокруг меня так часто все кипело и взрывалось, что я выучила, как нужно действовать в подобных случаях. Но спасибо за заботу.

Некромант сделал одно быстрое, текучее движение, оказавшись рядом.

— Я не говорил, как меня зовут.

Он выглядел так, словно внезапно поймал меня с поличным и теперь ждал признания. Вот только какого?

Память отчего-то стерла разговор Кельвина и Данте об упрямстве своего брата, вытеснила рассказ Уинслоу и с гадкой улыбкой напомнила об эротических фантазиях с накаченным воином.

Во сне Север умопомрачительно хорошо целовался. И не только целовался. Боги, да он все делал так, что у меня ехала крыша от возбуждения!

— Тесса?.. — как-то очень неуверенно произнес мое имя Север.

Как завороженная, я смотрела в его лицо, не в силах отвести взгляд от серых глаз, темнеющих прямо сейчас. Север задержал дыхание, облизнул нижнюю губу и качнулся вперед.

— Я рассказал Тессе, что она выбрала ваши покои, хозяин.

Я вздрогнула, прогоняя остатки оцепенения, и в панике отступила, кося взглядом на некроманта. За те два года, что я изо всех сил пыталась не вылететь из Староградской магической академии Всеискусств, мне очень хорошо удавалось распознать выражение, которое сейчас появилось на лице Севера. Он мысленно считал до десяти, пытаясь взять себя в руки и не сорваться.

— Спасибо. Уинслоу, — с паузой в один медленный выдох проговорил хозяин этого жуткого замка и без предупреждения подхватил меня на руки.

— Я могу идти сама, — попыталась взбрыкнуть во мне самостоятельная Тесса.

— Сделайте мне приятно, Тесс. Просто доверьтесь.

Сил возражать уже не осталось, поэтому я молча кивнула, капитулируя перед заботой черного мага с двумя серебристыми клинками в незримых ножнах.

Некромант уложил меня в расправленную Уинслоу кровать так, чтобы я оказалась на здоровом боку. Устроил пострадавшую руку на мягкой, точно облако, подушке и щелчком пальцев зашторил окна.

— Спите, Тесса, — мягко приказал Север в наступившем мраке. — Спите.

Где-то краешком сознания я успела уловить запах антисептика и угрожающее позвякивание хирургических инструментов, но спасительная дрема уже накрыла перенервничавшее сознание теплым одеялом.

Пробуждение оказалось внезапным и началось с взволнованного голоса Эдварда:

— Рычай, ты уверен, что он свалил?

— Не дрейфь! — пробасил верзила. — Я следилку на пороге оставил, сделать ноги всегда успеем.

Послышался нестройный хор из скрипа половиц, выразительного чертыханья и шагов подкрадывающихся неприятностей.

— Ты только глянь, ушастый, — пробасили прямо над моей головой. — Не рука, а сплошное мясо.

Я резко дернулась, подняла голову и уставилась на собственную руку. Конечность все так же безропотно лежала на подушке и, вопреки ожиданиям, радовала глаз белоснежной повязкой. На всякий случай проверила вторую руку — вдруг, пока я дрыхла, в спальню забрел бедный голодный драколич, который искал, обо что поточить клыки. Но и левая рука выглядела вполне себе прилично, если не считать ужасного маникюра и крохотного синяка.

Убедившись, что со мной все хоть и в относительном, но порядке, я подняла взгляд, чтобы убедиться, все ли в порядке с мозгами двух неучей.

— Доброе утро, Тесса! — хором пропели лыбящиеся парни, и в комнате воцарился хаос.

Рычай плюхнулся на кровать, отчего та пришла в дикое волнение, и меня пару раз ощутимо подкинуло вверх на волнах перины. Эдвард же включил функцию «хозяюшка» и принялся выгружать из прихваченной корзинки салфетки, бутылечки, фрукты и книги, судя по страстным обложкам, крайне губительные для моего перевозбужденного либидо.

Все действо сопровождалось крайне эмоциональным рассказом.

— Тесса, хорошо, что ты в кровати, а то упала бы от новостей! Тут у нас такое… В замок нагрянул нынешний глава рода — Север Праймус. Это, правда, ты и так уже знаешь, можно даже сказать, лично поприветствовала хлебом-солью.

— Точнее, едва не пришибла стрелой в голову и отсалютовала дюссаками, — мрачно исправила я Эдварда, садясь повыше и цепко хватая завернутый в хрустящую бумагу трехслойный бутерброд.

— О, мы в курсе, — кивнул Эдвард, заботливо расстилая накрахмаленную салфетку на моих коленях. — Это было восхитительно…

— …глупо, — закончил Рычай, сцапав из корзинки огромное яблоко. — Фафически фафоубийфо.

— Фофо с афефактором, — согласно кивнула я, активно работая челюстями.

Эдвард упер руки в бока и смерил нас таким зверским взглядом опытной воспитательницы, что мы с рослым Рычаем предпочли заткнуться и переваривать в тишине.

А переваривать было что.

Со слов Эдварда, разбуженного нашей дракой одним из первых, беловолосый воин около часа сидел в спальне, точно коршун, контролируя каждый стежок Уинслоу, наложенный на рану. Эда, выразившего желание помочь с ожогом, выставили за дверь дружелюбным пинком.

— А я, между прочим, хотел пожертвовать для тебе банку со своими лучшими личинками! — возмущался Эдвард, демонстрируя банку с этими самыми, которые лучшие.

Вид белых личинок, копошащихся в куске чего-то гнилого и мерзко пахнущего, заставил меня позорно сбежать в туалет, а чувствительный к подобным картинкам желудок отдать обратно уже наполовину проглоченный бутерброд. Поэтому дальнейшие новости рассказывал уже Рычай. Причем в ванной, откуда я пока не решалась выходить.

— Я-то проснулся уже после, когда этот уже закончил с тобой, и точно ледяной демон промчался по замку, — басил верзила, перегораживая своей фигурой дверной проем от проникновения сердобольного Эда с подозрительными притираниями на ранку.

Судя по интонации глубокого ужаса и благоговения, на Рычая Север также произвел неизгладимое впечатление. И не только на него.

Из морга восстали дремавшие там жмурики и спешно принялись устраивать прибывших вместе с хозяином гостей на втором этаже, что, естественно, очень-очень-очень не понравилось обитавшим там призракам.

Сперва призрачные дамы нашли Севера и принялись скандалить, но тот обманчиво мягко предложил родственницам убраться на… Со слов, Рычая, это был чердак, но длинная пауза, в которую собеседник «вспоминал», и хихиканье Эдварда, доносившееся из спальни, давало невероятный полет для фантазии.

Возмущенные призраки не растерялись и устроили забастовку. Точнее, сперва они устроили коллективный вой со слезами и причиталочками «неблагодарные праправнуки», но плач легко заглушил храп пяти десятков устроившихся в замке воинов, и покойные жены некромантов пошли ва-банк.

Что конкретно начудили мертвые дамы, я так и не узнала.

Обмен новостями прервался — Эдвард все же умудрился найти щель между фигурой приятеля и дверным проемом и сунул в прореху сперва руку, а затем и свою улыбающуюся физиономию.

— Тесс, держи. На кишочках гюрзы. Убойная вещица.

Я смерила небольшой бутылечек подозрительным взглядом, после чего решила, что на сегодня с меня хватит новостей, и притворилась больной, то есть выставила заботливых некромантов, заперлась, секунду подумала и для пущей надежности заклинила ручку спинкой стула.

Надежда на то, что это кого-то остановит, пару секунд постояла в задумчивости, оценивая баррикаду, потом со вздохом махнула на все рукой и свалила в неизвестном направлении. Лень тоже махнула рукой, ну нафиг это разбирать, а любопытство, наоборот, понесло ноги в направлении зашторенных окон.

Из-за занавесок пробивались пучки света и звон оружия. Осторожно собрав край плотной ткани здоровой рукой, я выглянула в окно и застыла.

Давайте поясню: магия на континенте присутствует не везде. Ее центр — Староград, а точнее, Магическая Академия Всеискусств. От этой точки, расположенной в условном центре человеческих земель, магия, точно четыре лепестка распустившегося мака, распространяется по четырем сторонам — Северный, Южный, Восточный и Западный магические разделы. Четыре великих дома контролируют магов в каждом из пределов, а по слухам, и не только магов, но и цвет аристократии.

Практически вся лужайка перед замком была заставлена палатками военного образца, причем в строгом соблюдении сторон света и символики магических пределов.

Сердцем стоянки стал большой шатер из черной ткани. Ближе всего ко входу в замок расположились южане — палатки цвета молодой травы, справа пестрели оранжевым цветом жители Восточного предела, слева — ярким кровавым пятном встали западники, дальше всех от входа поставили походные жилища северяне — их бело-голубые палатки терялись в небольшом подлеске.

Но это я заметила мельком, потому что взгляд приковывала группа мужчин, раздетых до пояса. Их вспотевшие тела поблескивали на солнце, улыбки и смех чередовались с сосредоточенной работой клинками или отработкой магического удара. Однако поразили не кубики и не какие-то там трицепсы с бицепсами, а само количество разминающихся воинов.

Как в настоящей армии.

— Какого хрена здесь происходит? — невольно слетело с губ.

«И я с удовольствием отвечу на этот вопрос, если кое-кто соизволит вытащить меня из этой кастрюли!» — пробились в сознание знакомые сварливые нотки.

— Ага, уже бегу и падаю, — с показным раздражением сказала я, все так же вглядываясь в пейзаж за окошком.

Из шатра по центру палаточного городка вышел отряд воинов. И я скорее угадала, чем разглядела в крошечной белоголовой фигурке хозяина «Когти ворона» и главного организатора коллективных посиделок на лужайке перед замком. Север уверенно двигался в толпе и отдавал приказы, но на середине пути встал, точно суеверный дурак при виде перебежавшей дорогу черной кошки, и поднял голову.

Нет, он не мог разглядеть мою любопытную моську, выглядывающую из-за шторки. Конечно же, не мог! Он же всего лишь некромант, а не орел, способный приметить полевку в траве.

А почему замер и стоит столбом, глядя на замок? Так его, по словам Уинслоу, шесть лет дома не было. Может, он это… ностальгирует!

Хотя сомнительно. Такой скорее обратит внимание на трещину в фасаде или отломанное крыло горгульи, присевшей на водосток, чем вот так внезапно предастся воспоминаниям детства.

«Тесса!»

— Аюшки?

Я обернулась и без усилий нашла взглядом темницу для Азры. Почему-то в понимании Палача «заблокируй артефакт» значило сунуть его в старый казан с трехсантиметровым слоем гари и подгоревшего жира, накрыть все это дело крышкой и крест-накрест связать веревкой.

«Не заставляй меня просить», — прорычал артефакт, и казан с мелодичным звоном подпрыгнула.

— Даже и не думала, — легко парировала я, упиваясь видом побежденного союзника. — Ты все равно не умеешь извиняться, а я — прощать.

Азра выдал несколько крепких ругательств и обиженно умолк, а я с довольной улыбкой победительницы над вредными артефактами вновь уставилась в окошко.

Кто-то из помощников, окружавших командира, положил на его плечо руку, Север отвлекся от созерцания не меня (говорю вам, точно не меня!) и отдал короткий приказ, после чего вся эта могучая кучка, вывалившаяся из центрального шатра, разбежалась в разных направлениях. Некромант же в задумчивости постоял на месте ещё какое-то время и двинулся к замку.

Он шагал так, словно имел претензии к каждому булыжнику на подъездной дорожке. Ветер бросал белые пряди на суровое лицо, дергал одежду, словно умоляя не делать глупости.

Ой-ей!

Вот теперь он точно по мою душу.

Благоразумнее всего было кинуться к своему единственному защитнику, запертому в казане, но я почему-то подбежала к ближайшему зеркалу и принялась спешно приводить себя в порядок.

Пижамные штаны, с прорехой на бедре, из которой виднелась повязка, были пинком отброшены в угол, туда же улетел верх многострадальной одежки. Вытащив из чемодана простые брюки, я с сожалением кинула их обратно. Все-таки носить что-то обтягивающее, когда бедро и так пульсирует от боли, не самый лучший вариант, а вот легкомысленное платье в цветочек с юбкой-солнцем — это то, что доктор прописал.

Кто прихорашивается?

Я прихорашиваюсь?! Ну что за бред!

— Знаю, что вид полуголых мужчин на лужайке мог ввести вас в некое заблуждение, но поверьте, Тесса, на улице не так жарко, как могло показаться.

Резко обернулась, проверила стул, который все так же стойко подпирал дверь, и только после этого соизволила обратить свое драгоценное внимание на ухмыляющегося Кельвина.

Подтверждая озвученное замечание, некромант стоял в свитере и плотных штанах, а на согнутой руке было перекинуто черное кашемировое пальто. Вид утепленного некроманта немного охладил мое рвение щеголять в платье, но я решительно скрестила руки на груди и с вызовом уставилась на собеседника.

Тот все понял верно и сразу перешел к делу:

— Тесса, я заскочил, чтобы извиниться за свое вчерашнее давление на вас.

Выглядел при этом Кельвин как человек, который за всю свою жизнь так и не овладел даром приносить извинения, поэтому я с куда большим интересом заглянула в интригующий своей тьмой провал за его спиной и уточнила:

— А куда ведет эта лестница?

ГЛАВА 11. Большие выселки

Лестница вела в Большие выселки, ближайший от замка крупный городок. Точнее, она вела на первый этаж, где располагался зал для перемещений, и уже оттуда портал выбросил нас на центральный вокзал города.

Денек выдался солнечным и да, холодным, но даже это не мешало мне наслаждаться свежестью свободы и видом умытых пылью улочек. Чего не скажешь о праздношатающихся жителях выселок.

Те косились на нас со смесью ужаса и недоумения, крутили из пальцев фиги — самый верных знак, отпугивающий нечистую силу, — особо пугливые перебегали на противоположную сторону дороги или прятались во дворы.

— Люблю производить впечатление, — довольно жмурился на солнце Кельвин, пока я провожала взглядом заползающего на фонарный столб старичка.

Смотрелись мы и в самом деле колоритно.

Судите сами: прихрамывающая девица в длинном мужском пальто (отжала у Кельвина вместо дежурных извинений за вчерашнее), прижимающая к груди казан, связанный крест-накрест веревкой. Позади загадочной девы, обливаясь потом и сопя от усердия, тащит огромный чемодан хилый паренек в подозрительной накидке (Эдвард опять напялил свой любимый кардиган).

В голове состава с криками: «Фу, Спайк! Брось! Это нельзя есть! Кусать тоже нельзя! Немедленно выплюнь! Простите, уважаемый!» бежит здоровенный детина с драколичем на поводке. Ну как бежит… Поспевает, а временами откровенно волочится, потому что ни крики, ни сомнительного вида поводок, ни мощные рывки Рычая не в силах утихомирить любознательность дохлого ящера.

А вровень с девой, заложив руки за спину, шагает довольный жизнью темноволосый красавец-мужчина. И так выразительно улыбается, что становится очевидным: в этой странной компашке он самый отмороженный.

— Какие наши дальнейшие действия? — уточнила у притормозившего на повороте некроманта.

Драколич загнал на дерево кошку, почтальона и, я не уверена, но кажется, на соседней ветке сидел пудель. Рычай пытался призвать вверенное ему зверье к порядку, но Спайк с надменной мосей игнорировал все попытки повлиять на его хвостатую сущность.

— У нашей семьи есть дом в черте города, на случай вынужденной остановки. Проводим парней до места, запрем, а дальше…

А дальше какой-то лысеющий горожанин не успел подхватить на руки своего гротескно маленького той-терьера, и тот с мерзким тявканьем бросился в атаку. Отваги в его тщедушном тельце оказалось, как у рыси-психопатки, самосохранения — как у члена клуба самоубийц, наглости — как у трамвайной хамки.

Песик облаял тыл неприятеля, увидел мчащегося на выручку бледного хозяина, окончательно осмелел и тяпнул Спайка за хвост. Драколич замер, пытаясь проинтерпретировать незнакомые доселе ощущения. Медленно, с изяществом хищника повернул голову, и сконфуженный той-терьер напрудил лужицу страха.

— Вот! — Кельвин указал на дрожащего песика. — Приблизительно такого же страху я планирую нагнать на вооруженный отряд полицейских и господина Хватко, имевшего наглость обвинить моего братца ырка знает в чем!

— А это поможет? — весьма скептически отнеслась я к плану.

По рассказам все того же Эдварда, который сейчас переводил дух верхом на чемодане, Палач попытался припугнуть представителей правопорядка ещё в первый день задержания Данте, но что-то пошло не так. У неизвестного мне Хватко оказался иммунитет к грозным некромантам и очень говорящая фамилия — сцапав подозреваемого, мужчина не выпускал его до последнего.

Палач подарил мне раздраженный взгляд.

— Тесса, если у вас есть идея получше, то говорите. Я ее тоже с удовольствием раскритикую.

— Как насчет того, чтобы дать им другого подозреваемого или зацепку? И потерпите громить мою мысль железобетонными аргументами. Давайте лучше вспомним, что где-то там, в холодильном шкафу, лежит наш главный свидетель и прямой участник преступления, точнее, участница. Осталось только похлопать дамочку по хладному плечу и допросить с пристрастием. На это, я надеюсь, королевский палач и ужас всех контрабандистов способен?

Кельвин машинально кивнул и спохватился:

— Мне не позволят приблизиться к телу даже на пять метров.

— В таком случае для осуществления плана нам нужна очень-очень обеспокоенная, а потому крайне неадекватная невеста некроманта, которая поставит всю охрану на уши, — заключила я, выразительно потрясая казаном.

— А у вас получится? — уточнил Кельвин.

Я приосанилась и гордо выпятила грудь вперед.

— Дайте мне десять минут…

Желудок недовольно сжался, намекая на то, что истерики гораздо эффективнее закатывать, предварительно подкрепившись.

— Дайте мне десять минут, чашку кофе и вон ту булочку с витрины, — немного скорректировала свой ответ, — и я придумаю такую сногсшибательную историю любви, что все стражники будут рыдать и хвататься за сердце.

И я не соврала. Стража действительно рыдала.

Правда, мысленно. И исключительно из сочувствия к бедному некроманту, которому так сильно не свезло с невестой.

А ведь я всего-то ворвалась в участок и потребовала свидания с любимым.

Мне, понятное дело, отказали.

Понятное дело, я восприняла отказ как третий звонок в театре, дождалась, пока занавес откроется, и дала самое лучшее представление в своей жизни.

Ох, что это был за скандал…

Без ложной скромности, если бы где-то в мире проходил конкурс на звание «Самая грандиозная истерика», то мы с Азрой унесли бы гран-при!

Где-то минут через десять полицейские, все как один холостые парни, наконец дошли до мысли, что природа не просто так обделила женщин физической силой. Взамен нежному полу был преподнесен талант психологического насилия над хрупкой мужской психикой, именуемый в обиходе «выносить мозг».

— Пожалуйста… — трагический всхлип. — Я должна его увидеть и убедиться, что с Данте все в порядке… — сорваться на тихий плач. — У него такое слабое здоровье, а в камере сквозняки и ортопедически неправильные кровати… — И резкий переход на крик. — Вы не имеете права!!! Я знаю законы! И они на моей стороне!

Через двадцать минут я уже гулко сморкалась в кабинете Хватко, а тот тоскливо взирал то на мое заплаканное личико, то на подозрительный казан, стоящий на коленях, и думал «твою ж мать…»

— Данте такой внимательный и добрый, — лепетала я, комкая мокрый от слез платочек. — В четыре года он воскресил мертвую птичку… Кто ж знал, что этот неблагодарный птеродактиль смоется в неизвестном направлении!.. Что говорите? У фермеров козы пропадают? Это не наш. Это мы не при чем. Это еще доказать надо!

Сочувствующие Хватко полицейские вынужденно толпились в коридоре, готовые прийти на помощь и выставить психованную дамочку по первому невербальному жесту начальника. Но пока тот внимал мне с напускным интересом и даже не перебивал, пока я несла откровенный бред.

— А в пятнадцать лет Данте пошел на школьную экскурсию в музей, да-да, он ходил в обычную школу, не надо делать таких удивленных глаз. Лучше запишите, что никто не умер, пока мой Данте учился. Пишите, пишите! Это, можно сказать, свидетельские показания… — Всхлип, стон, бряцанье казаном. — Так вот, пошел Данте на экскурсию и проникся состраданием к мертвому дракончику. Вы видели Спайка? А вы в окошко посмотрите, я его вон к тому тополю привязала. Видите?! Видите?! Это же такая образина! А доброе сердце Данте увидело в чудовище дружелюбного зверя и воскресило… Пожалуйста, — трагический всхлип и взгляд голодного барбоса, клянчащего с праздничного стола кость. — Я ведь не прошу многого. Просто убедиться, что Данте в порядке…

Хватко стойко перенес взгляд, истерику и сказочки о Данте, и голосом медленным, как бюрократические проволочки, произнес:

— А так ли хорошо вы знаете человека, с которым планируете долго и счастливо засыпать и просыпаться?

Вопрос поставил в такой тупик, что я даже перестала играть в истерику и уставилась на собеседника. Тот до боли напоминал хорька с честно купленным дипломом по философии в кармане пушистой шкуры. Маленькие глазки зорко контролировали полет пылинок в лучах солнца.

Глубокая сеточка морщин залегла на лбу и между бровей, как это часто происходит, когда подолгу смотришь на кого-то с плохо скрываемым подозрением. Что поделать, издержки профессии.

— В этом кабинете, — следователь картинно обвел помещение рукой, — ежедневно появляются матери, жены, сестры, друзья и другие родственники, которые утверждают, что подозреваемый не мог этого сделать. Кто угодно, но не он. Он добрый, он хороший. Но правда в том, что мы сами до конца не знаем, на что способны, что уж говорить про других.

Прикусив нижнюю губу, я покосилась в окно. Растрепанный Эдвард в порванном кардигане стоял перед тополем на коленях и энергично дергал узел поводка, в то время как его товарищ пытался вырвать из упрямой пасти драколича чью-то дамскую сумочку.

— Я четырежды был в браке, — внезапно разоткровенничался следователь. — Знаете, какой самый полезный опыт я извлек из этой череды опрометчивых решений? При выборе своей половинки крайне важно познать характер претендентки и вовремя сделать вывод.

«Или ноги», — добавил Азра.

Из кабинета я вышла показательно разгневанной и так сильно шваркнула дверью напоследок, что караулящие в коридоре стра

ПРОЛОГ

– А я говорил! Я предупреждал, что ничем хорошим это не кончится! – голосом профессиональной истерички вопил эльф, прижимая к груди ритуальную чашу.

«Юноша прав, – подтвердил артефакт на моем запястье, – он действительно…»

– Заткнись! – в один голос прорычали мы с полуорком, украдкой выглядывая каждый из-за своего укрытия.

Мне выпала честь бочком прижиматься к мраморному кресту, эльф впадал в отчаянье за крошечным надгробием, а зеленый гигант согнулся в три погибели за статуей скорбящего ангела.

– Убить поганых некромансеров! – бесновались селяне, размахивая факелами и садовым инвентарем. – Выкинуть за стену!

– Сже-ечь! – настаивал местный батюшка.

– И надругаться! – требовала беззубая карга.

«Да мы ж по-быстрому: одна нога у ворот, другая на погосте. Что может случиться?» – процитировал артефакт… меня же и процитировал, гад такой.

– Ой, вот давай без этого, – поморщилась я и с укором глянула на руку, где таинственно мерцал самый вредный артефакт на свете. – Ты вообще помогать планируешь?

«А у меня штатная перезарядка!»

– У тебя штатное обострение ехидства, – буркнула в ответ и осторожно выглянула. – Парни, вы как?

Рычай, прикусив от усердия кончик языка, пытался ногой подтянуть оброненный мешок с честно (исключительно по его извращенной некромантской логике) награбленными костями. Ушастик испуганно скукожился за надгробием.

– Отче наш, иже еси на небесах, – страстно шептал он. – Да святится имя твое…

– Эдвард, опомнись! – возмутилась я. – Ты ж некромант.

– И что? – оскорбился тот и даже глазами сверкнул. – Это не мешает мне быть истинно верующим…

Потом немного поколебался и добавил:

– В данную минуту.

Я оставила эльфа предпринимать попытку почувствовать свет в своем сердце и оглядела наступающую толпу.

Есть в этой тусовке с факелами хоть кто-нибудь разумный?

Местный батюшка зачем-то приволок крест от ремонтирующегося купола. Он орудовал им так ловко и так враждебно, словно заключил на эту ночь договор с самой силой тяжести.

В двух кумушках на левом фланге я с трудом опознала продавщицу из продуктовой лавки и повариху, заправлявшую на походной кухне. Вокруг женщин сновала шустрая и меткая зараза, то есть местная ребятня. Правый флаг держался исключительно на здоровущем кузнеце, который приперся ради драки с полуорком.

За спинами смельчаков сгрудились осторожные мужики с вилами, хмурый староста с факелом, парочка подслеповатых дедков.

– Надругаться!

Ну и карга!

– Тесс, что делать? – с надеждой глянули на меня недоделанные некроманты.

– Что-что? Укутываться в саван и притворяться покойничками! – рявкнула я и окончательно вызверилась:

– Парни, ну включайте мозги! Вы два мага смерти. Два мага смерти на кладбище. На кладбище, полном материала. Ну? Теперь идеи появились?

Недотепы переглянулись. Рычай задумчиво нахмурил лоб, взвешивая варианты, а вот Эдвард сверкнул глазами и разразился пафосной речью:

– Если Мастер узнает, что мы использовали данные нам силы против гражданского населения, то мое имя навсегда покроется позором. Нет, лучше погибнуть прославленным мужем, сражаясь с людским невежеством, чем…

Над головой эльфа с восторгом просвистели вилы.

– А может, Мастер и не узнает! – оптимистично выкрикнул зеленый гигант, уже вычерчивая на земле руну поднятия.

Ночь моментально стала холоднее. Первобытный ужас полез за шиворот. Принялся щекотать возбужденные нервы и выкручивать внутренности.

Сотворенная на земле руна сделала еле слышный вдох и напиталась магией. Зеленоватое сияние вспыхнуло, осветив безымянную могилу под ногами полуорка. Послышалось утробное ворчание мертвеца. Земная плоть пришла в движение, с неохотой отдавая плоть мертвую, могила взорвалась и осыпалась небольшим фонтанчиком земли. Почва под ногами прекратила заниматься географической аэробикой и в изнеможении замерла.

Селяне опасливо попятились, а полуорк (не иначе как словил звезду успеха) поднялся во весь свой внушительный рост и проревел:

– А теперь приветствуйте собственную смерть, глупцы!

Весь его суровый облик гарантировал: «вот сейчас вы попляшете, побегаете и вволю поорете, а кое-кто, возможно, даже обмочится от страха».

Под зловещий хохот полуорка мертвец поднялся из земли, дернул башкой и ошарашенно уточнил:

– Мяу?

Ночь огласила шокированная тишина. Казалось, даже неугомонная мошкара офигела от увиденного и застыла на месте.

Все в немом изумлении таращились на серого кота, не утратившего ни наглости, ни лоска даже после смерти. Эльф вскочил на ноги и потрясенно взирал на дело рук своего товарища.

– Ты. Воскресил. Котика, – наконец с великим трудом выдавил ушастый, выронил ритуальную чашу и… заржал.

– Я-то откуда знал?! – психанул полуорк и обиженно глянул на селян. – Кто вообще хоронит котов на кладбище!

– Зомбокотик! – Эдвард складывался пополам от смеха и совершенно неприлично прихрюкивал.

«Зомбокотик» же с презрением глянул в сторону нового хозяина желтыми глазюками, после чего поднял хвост в характерном движении самца и уверенно пометил сапог некроманта.

– Мурзик? – усомнилась карга с лозунгом «надругаться».

Кот услышал знакомый дребезжащий голос, басовито мяукнул и со всех лап кинулся к хозяйке.

Батюшка узрел в том божественный знак, Рычай счел поступок нежити предательством, я же осознала, что это шанс на спасение.

– Бежим!

В один миг наша бравая тройка промчалась через лесок из трех лысых елочек, лихо перемахнула канаву подмерзшей грязи и спряталась в чьем-то склепе. Мы споро заперли двери, подперли для надежности все это дело статуей и, тяжело дыша, привалились к стене.

– Пронесло… – улыбнулся эльф, прижимая к груди ритуальную чашу.

«Не говори «помянем», пока батюшка не отпел», – подал голос артефакт и как сглазил.

Ночь озарили три последовательные вспышки зеленоватого света. В ноздри ударил запах нестерпимой вони.

– Грра! – пророкотала темнота склепа.

Полуорк охнул и осел, эльф взвизгнул и выставил перед собой ритуальную чашу.

– Топор, – приказала я артефакту, но тварь оказалась быстрее.

Нарисовавшееся существо – не то чересчур откормленный тать, не то реальный ырка – выбило оружие и навалилось сверху.

Затылок поприветствовал пыльную кладку, мужественно показал фигу надвигавшемуся сотрясению и нырнул в океан боли.

Жизнь с удручающей быстротой принялась мелькать перед глазами, потому что в конце всегда думаешь о начале. Злодейски хохоча, память открыла тщательно коллекционируемую подборку «глупо, тупо и нелепо» и любезно отмотала на пару недель назад, к моменту, когда я совершила свою первую великую оплошность.

ГЛАВА 1. Великая оплошность

Замок будоражил.

Будоражил воображение, кровь и мурашки на спине.

«Трешовое местечко», – прошептал артефакт, и я в кои-то веки с ним согласилась.

В сомнениях покосилась на извозчика, который выкидывал мои чемоданы и сундук с такой скоростью, словно на кону стояла его жизнь, и потянулась к шнурку звонка.

– Дин-дон! – зловеще пропел колокол, и массивные створки замка распахнулись.

Шнурок ожил, обвился вокруг запястья и, под аккомпанемент моих испуганных воплей, гостеприимно зашвырнул ночную посетительницу в темную глотку замка.

– Пошла. Пошла! Пошла!!! – заорал извозчик испуганным коням и скрылся в темноте покрапывающего дождя.

Решив, что спасание благородной дамы – дело рук самой благородной дамы, я одним движением скинула мокрый плащ и мысленно призвала оружие. Артефакт послушно вспыхнул, но вместо тяжелого меча или арбалета в руку легла… метелочка от пыли. Пушистая такая. Розовая.

– Азр-ра! – тихо зарычала я на своенравный артефакт.

«Ой, уже и пошутить нельзя», – фыркнул тот и принял вид арбалета.

Быстро оглядев пятачок прихожей, я сделала парочку скользящих шагов в сторону просторного холла.

Тот, к моему глубокому удивлению, оказался девственно пуст, если не считать хрустальной люстры, достаточно большой, чтобы жить собственной жизнью. Настенные панели из дерева (которое наверняка уже давно находилось под угрозой исчезновения), мрамор на полу (дорогой, редкий, из какого-то явно очень знаменитого места), парочка потемневших от времени и скуки картин, позолоченные светильники.

Дорого-богато живут некроманты.

– Дверь, – крикнул кто-то с верхней площадки. – Скорее заприте дверь, Тесса. Не стоит пускать в замок летучих мышей.

Судя по виду дворецкого, замершего на верхней ступеньке лестницы, он и сам любил прикорнуть, зацепившись ногами за несущую балку. Бледный и ужасно худой, да к тому же во всем черном, он снисходительно взирал с высоты своего местоположения и момента.

В письме предупреждали, что вместо заказчика меня встретит его дворецкий Уинслоу, однако забыли упомянуть, что тот будет выходцем из детской страшилки про вампиров.

Я обернулась, планируя поспешно закрыть оставленную нараспашку входную дверь, и едва успела пригнуться – в замок с радостным писком ворвалась небольшая стайка крылатых кровососов. Ловко уклонившись от пущенной вслед стрелы, паршивцы шмыгнули через холл и скрылись в боковом коридоре.

Потревоженная люстра обиженно бряцнула хрусталем.

– Добро пожаловать в замок «Когти ворона», Тесса Грей, – замогильным тоном выдал дворецкий и посмотрел на меня с выражением человека, который уже давно привык, что все вокруг его разочаровывают, после чего повернулся в сторону коридора и крикнул в темноту:

– Уважаемые вампиры, информирую вас о том, что господа нагрянут утром. Имейте совесть.

В глубине коридора что-то принялось бабахать и звенеть. Если меня не подводил от ужаса слух, то звенели бутылки, а бабахали тяжелые мужские сапоги.

– Ва… ва… – попыталась родиться во мне мысль. – Вампиры?

Азра трансформировался из арбалета в осиновый кол. Сказки сказками, но и подстраховаться не грех.

– Настоящие?! – прорезался во мне суеверный ужас.

– Что вы, Тесса, – хладнокровием дворецкого можно было замораживать продукты. – Это приличный замок.

Где-то в необъятных глубинах «приличного замка» часы родили полночь, а вместе с ней двенадцать гулких ударов.

– Следуйте за мной.

Я сглотнула и опасливо покосилась в сторону коридора, откуда продолжали доноситься подозрительные шорохи и позвякивания. На всякий случай погрозила темноте осиновым колом, схватила оброненный в самом начале плащ и побежала за дворецким.

Так мы оказались в закутке с тремя дверьми. За первой обнаружилась кладовка, куда мне было предложено повесить плащ, за второй – крошечная ванная.

– Ваши чемоданы я поставлю в кладовой. Там комната, – холодно выговорил Уинслоу, показывая в сторону оставшейся двери. – Постарайтесь не тревожить сон ваших соседей.

Я чересчур устала, чтобы почувствовать подвох, а на Азра накатил очередной приступ упрямства, поэтому эта всесильная зараза просто позволила мне кивнуть и поскорее скрыться за дверью ванной комнаты.

Наскоро ополоснув лицо и руки, я скрутила мокрые от дождя волосы в тугой пучок и пошла в комнату. Забравшись под одеяло, долго вглядывалась в темноту. Сон не шел. Не полз. Не летел на крыльях ночи. Короче, не хотел забирать меня в свои объятья до тех пор, пока я не приказала Азре снова стать оружием массового поражения кровососов.

Так, прижимая к груди осиновый кол, я незаметно отключилась и проспала большую часть веселья. К несчастью, ближе к утру Азра заскучал и не придумал ничего лучшего, чем заботливо шарахнуть меня легким зарядом бодрости.

«Дрыхляндия, подъем!» – проорал артефакт.

Я вздрогнула, мысленно послала Азру в самую глубокую бездну, перевернулась на другой бок и… услышала нестройный хор из скрипа половиц, выразительного чертыханья и шагов подкрадывающихся неприятностей.

Кто-то из соседей вышел по нужде и возвращается обратно?

Скрипнула несмазанными петлями дверь.

– Рычай, ты уверен? – взволнованно зашептал тонкий мальчишеский голосок.

– Не дрейфь! – пробасил второй. – Я в прошлый раз следилку на пороге оставил. Ну, чтоб знать, когда свеженького привезут… Нет, ты глянь, какая страшная, – заявил он уже прямо над моей макушкой. – Как думаешь, отчего подохла?

Я резко села и узрела двух шуганувшихся парней.

– Ходячие мертвецы, – пискнул первый.

– Восставшая, – выдвинул свою версию второй.

– Чур меня, чур! – заявили они хором.

«Мать моя заготовка! – развеселился артефакт. – Это как же плохо ты сейчас выглядишь, чтоб сойти за покойничка?»

Взгляд метнулся к зеркалу, висевшему на противоположной стене, и я тоже пришла в ужас.

Остатки пучка превратились в гнездо особо неряшливой птицы. Глаза еще не открылись полностью, а потому щурились, в то время как пересохшие во сне губы пытались изобразить кривую улыбку ведьмы с болот.

Видок и в самом деле «краше только в гроб кладут».

Неудобно-то как!

Пока я страдала от приступа несовершенства, громила внезапно толкнул своего более хлипкого и недокормленного приятеля.

– Отвали, Эд. Моя следилка, значит, и труп тоже мой.

– Еще чего, – возмутился тот. – Я первый застолбил право стать редкой нежитью.

И мне подсунули сомнительной чистоты руку.

– Ну же, моя тройка автоматом. Кусай. Как это там… Кусь! Кусь! – с улыбкой полного идиота заявил парень.

Еще и ладонью в губы мне потыкал.

Фу! Мерзко-то как.

«Меня одного гложет подозрение, что мы ошиблись замком и забрели в дурдом?» – выдал артефакт, а я сорвалась.

– Какого хрена здесь происходит?

Парни синхронно отошли.

– Она теплая, – выдал верзила.

– И, кажется, соображает, – отметил любитель троек автоматом.

– Дурни! Никто здесь не помер!

Парни переглянулись, после чего верзила с улыбкой и отработанными жестами экскурсовода предложил мне осмотреться.

Я перевела взгляд на ближайшую койку с соседом.

Бедолага, мы его так, видать, достали, что он укрылся с головой. Вон только ноги с биркой и выглядывают из-под простынки. Погодите-ка… бирка?

Сглотнув, я поспешно развернулась, чтобы увидеть две другие кровати с молчаливыми соседями. Мертвецки молчаливыми.

Но окончательно долбила большая табличка «Без Мастера к материалу курсовой не прикасаться» и болтающееся ниже напоминание «Уходя, проверь, накрыт ли труп».

– Я. Провела. Ночь. В морге.

«Должен заметить, что у дворецкого шикарное чувство юмора, – веселился Азра. – Замечательная шутка! Даже я лучше бы не придумал».

Охренеть.

Нет, вот просто взять и охренеть, как мне весело!

Игнорируя парней, переключивших свое внимание на остальных жителей сонного царства, я прямо под одеялом натянула штаны, встала, точнее, впрыгнула в ботинки и выскочила из домашнего морга.

Где там этот Уинслоу?

Найду и убью.

«Ага, как же! – печально вздохнул артефакт. – Все только грозишь кого-то прирезать и кишки пустить, а на деле я уже третий месяц кукую без дела. Того и гляди притуплюсь, потускнею…»

– Давай для начала ты лучше заткнешься, – прошипела я, практически бегом возвращаясь в холл и быстро оглядываясь.

Ну и где этот остряк-самоучка? Сейчас я ему выскажу все, что думаю про подобные шуточки.

За спиной послышался шумный вдох и странный цокот. Я резво развернулась, чуя опасность, и замерла, во все глаза таращась на молодого дракона.

Услыхав нечто подобное, любой адекватный и просвещенный человек повертит у виска пальцем и посоветует обратиться к врачевателям, а лучше сразу примерить смирительную рубашку, но я вам клянусь, дракон был.

Молодой (размерами всего-то с бенгальского тигра), зеленый (ну кроме гребня, тот был враждебно-красного оттенка) и безнадежно мертвый.

Мертвый, я вам говорю.

Окончательно и бесповоротно сдохший четыре, а может, и все пять столетий назад. Это если учебники не привирают, как обычно. Тонкие кожистые перепонки крыльев давным-давно сгнили, и если остальной массив некромант смог восстановить и нарастить плоть, то крылья не подлежали ремонту.

– Драколич… – Даже не знаю, чего в моем шепоте было больше – ужаса или восхищения.

«Наконец-то хоть что-то стоящее, а то я уж начал ржаветь со скуки, – возрадовался Азра, наполняясь светом. – Посторонись! В бой идут охотники на драконов».

Подавив панический вопль, уже подкативший к горлу, я пересекла холл и отважно метнулась в ближайший коридор.

«Точнее, бегут… Тесс! Эй, Тесс, мы бежим в другом направлении! Не на врага, а от него!»

– Ты видел эту пасть? А я видела и что-то не горю желанием в ней побывать.

Радостно зарычав, лич ударил хвостом и бросился следом.

«Но это же трусость!» – возмутился артефакт.

– Это инстинкт сохранения, – не согласилась я.

Судя по злобному клокотанию, Азра мою поистине спасительную мысль не оценил и надулся, но мне было как-то не до ущемленного в чувствах артефакта.

– Р-р-р! – решил подбодрить дракон свой завтрак и щелкнул зубами в непростительной близости от моей пятой точки.

Полный паники крик все-таки вырвался из легких, оглушил своей немелодичностью дракончика и придал ускорения моим ногам.

Совершенно неожиданно передо мной встал выбор из трех совершенно одинаковых дверей, и накатили воспоминания о том, как на первом курсе мы всей группой пошли на жутко популярную среди столичных лоботрясов забаву под названием «квест в реальности».

Помнится, что вот тогда мы так же стояли у трех дверей и на разные голоса орали:

– Ключ! Все упали на четвереньки и ищут ключ!

– Сколько у нас осталось времени? А подсказок?

– Следуя путем банальной эрудиции, я делаю вывод, что именно этот объект локации необходимо выбрать для продвижения по сюжету…

– Там ни хрена нет!

– Но я делаю вывод…

– Ребята, вот тут на стене что-то накарябано… а-а, это, видимо, прошлая группа пошутила.

– Хоть кто-то врубился, что надо делать?!!!

В похожем состоянии я дернула первую дверь и наткнулась на грустный кружок из трех мужчин, укутанных в черные плащи. Судя по бледным лицам, красным глазам, занавешенным окнам и пустой бутылке в центре, троица страдала от похмелья, однако при виде меня резко приободрилась.

– Мадам! – клыкасто просиял один из них, и рука сама собой захлопнула эту дверь.

Ну нафиг.

Под аккомпанемент сердца и цокота наступающего дракона я метнулась к следующей двери.

Холодильная комната благодушно распахнула для визитеров свои морозные объятья. Первой в ловушку попалась моя нога. Поскользнувшись на тонком прозрачном ледке, я проехала через половину комнаты и совершила трагический кульбит в коробки. Кульбит вышел таким грациозным, что все кошки в округе просто обязаны встать на задние лапы, дабы искупать меня в овациях.

Увы, но драколич даже близко не водил родства с кошачьими, зато гады по его ДНК потоптались изрядно.

Не дав завтраку, то бишь мне, даже приподняться с коробок, чтобы продолжить крайне увлекательные догонялочки по замку, драколич подскочил, наскочил и получил! Ботинком прямо в удивленную морду.

Челюсть зазря клацнула острыми зубами. Тварь возмущенно втянула носом морозный воздух и надсадно закашлялась, аки престарелый мокротник.

Вы знали, что драконы кашляют жидким пламенем?

Я вот только что просветилась по данному вопросу.

– Твою… – заорала я, скатываясь на пол и закрывая голову руками.

Лед и пламя встретились. Совокупились. И родили мерзкие брызги с запахом гари, которые крупными каплями обрушились на меня.

«Что нам снег, что нам зной, – запел Азра, – что нам дождик проливной, когда дракон бежит за мной! Ля-ля-ля-ля…»

– Заткнись! – рявкнула я, поднимаясь и улепетывая в сторону распахнутой двери.

Уносить ноги, когда за тобой гонится дохлый, но разъяренный дракончик, оказалось еще более ужасно, чем вначале. Лич рычал, злобно пыхая вслед законной добыче густым дымом, и мне осталась только гадать, с чем связана такая удача? То ли ящер боялся спалить хозяйский гобелен и быть потыканным провинившейся мордой в обгорелое пятно, то ли холодный душ негативно подействовал на его способности.

Увы, но удача улыбалась мне недолго.

Точнее, мелькнула на пути, злодейски расхохоталась и свалила в неизвестном направлении.

Я и глазом моргнуть не успела, как коридор резко вильнул в сторону и кончился. Ему на смену пришел зловещий тупик. Тупик ухмылялся пыльной тьмой и грозил стать последним в моей фееричной жизни.

– Азр-ра, помогай! – в панике заорала я.

«Тес-са! Тес-са! Тес-са!» – принялся громко скандировать тот.

– Кончай придуриваться! Мне нужна реальная помощь.

«Ладно, – на редкость покладисто отозвался вредный артефакт. – Выход там».

– А поконкретнее? В каком направлении твое загадочное «там»?!

«Штатная переза…»

– Да чтоб тебя!

Добежав до тупика, спиной прижалась к каменной кладке и приготовилась встретиться с опасностью лицом к лицу. Ну, я так думала.

– Уинслоу, это ты? – спросил тупик человеческим голосом.

Под ужасающий скрип скрытого в стене механизма опора за спиной отъехала в сторону, явив провал. Не ожидавшее подставы тело потеряло точку опоры и поспешило найти ее на полу.

Снедаемый желанием порвать меня на молекулы, драколич облизнулся и прыгнул. Я проигнорировала чей-то удивленный возглас и откинулась назад, полностью вытянувшись на холодном полу. Из этого положения открывался крайне захватывающий вид на белоснежное пузо летящего в прыжке дракона.

Лич был хоть и мелким, но, зараза, упитанным. Вон и брюшко уже обозначилось. Остается только гадать, чем же таким питательным хозяева этого замка угощали свою зверюгу. Уж точно не одними только залетными девственницами.

Пока я мысленно приговаривала нежить редкой породы к первой стадии ожирения, мощный прыжок лича подошел к логическому завершению. Повалив моего незадачливого спасителя, монстр радостно взвыл и принялся смачно чавкать. Жрал, наверное.

– Ааа! – заголосила темнота по ту сторону тупика.

Ну точно. Жрал!

– Спайк, прекрати! – отбивался пострадавший, чье тело пожирали заживо. – Фу, дурная зверюга. Фу!

Не тратя время на тираду благодарности за спасение, как, впрочем, и на слова извинения за чешуйчатую подлянку, свалившуюся на чью-то голову, я вновь подорвалась и кинулась по коридору в обратном направлении.

«Что? И спасать не будем?»

– Валить. Мы будем срочно валить из этого крайне подозрительного замка с домашним моргом, высшей нежитью и мрачным дворецким. Никакие деньги не компенсируют мне убитые за это утро нервные клетки, как, впрочем, и жизнь!

Миновав парочку скудно обставленных комнат, я почуяла легкий сквознячок свободы. Сквозило от полуприкрытой двери, ведущей на задний двор, но мое сознание восприняло эту крохотную дверь вратами в рай. Толкнув плечом створку, я выскочила на крыльцо и врезалась в торс поднимавшегося по ступенькам мужчины.

Плохая идея, с учетом того, что незнакомец опирался на трость, а с другой стороны его подпирал невозмутимый дворецкий.

– Ой! – выдала я, отскакивая от пошатнувшегося мужчины.

Легкие вовсю работали над проблемой восстановления дыхания, адреналин подумывал: не дать ли еще один кружок по кровеносной системе, а взгляд уже скользил по фигуре незнакомца, подмечая детали.

Заляпанные дорожной грязью ботинки, заправленные в них серые брюки, строгий жилет поверх черной рубашки, плащ, скрепленный фибулой. Застежка в виде головы черного ворона казалась смутно знакомой. Особенно вон тот серебряный черепок, зажатый в клюве птицы.

Еще питая иллюзию, что все не может оказаться так плохо, я подняла взгляд и окончательно пала духом.

Да, следовало признать, что на редкость неудачно стартовавшее утро вот прямо сейчас стало катастрофически ужасным.

«Мать моя заготовка, – прошептал Азра. – Да это же сам Данте Праймус».

ГЛАВА 2. Боль и ужасы некромантии

Кто такой Данте Праймус?

Один из самых известных некромантов на материке, но и это не вишенка на торте.

Для тех, кто предпочитает длинные и подробные версии событий, скажу, что господин Праймус – черный маг, но не вполне нормальный. Мужик возглавляет отделение некромантии в одной из самых крупных и широко известных академий материка. Должность эта наследственная и передается от отца к сыну хрен знает сколько лет.

Среди студентов ходит один излюбленный слушок, мол, изначально вся столичная академия принадлежала семейству Праймус. Те творили магию и вытворяли черные ритуалы с использованием круга из кошачьих шкурок, тел с ближайшего погоста и криков девственниц.

Поговаривают, что в одну среднестатистическую среду кто-то из Праймусов со скуки вызвал призрак любимой тещи монарха и отправил дамочку на разборки. Монарх, мягко говоря, не обрадовался внезапному вторжению злобного призрака, как, впрочем, и три его фаворитки, голышом умчавшиеся по коридору.

Некроманта прижали буквой закона, урезали бюджет, а через сотню-другую лет бюрократических притеснений выдворили в одну-единственную башенку, где всемирное зло в лице Праймусов зацепилось, укоренилось и продолжило пакостить.

Данте – текущий глава отделения некромантии – был на карандаше у всех полицейских участков столицы. При обнаружении свеженького трупа первым шли допрашивать Праймуса. С десяток раз (и это только за те несчастные два года, что я отучилась на артефактора) мужика ловили непосредственно над еще свежим телом, но по какой-то непонятной причине некромант продолжал гулять на свободе, мечтательно улыбаясь своим коварным планам по захвату мира.

А теперь короткая версия, для тех, кто любит сразу хватать суть.

Вот уже десять лет в академии пропадают студенты. Нет, не бесследно. Парочку из них нашли подвешенными на собственных кишках в центре пентаграммы. Делайте выводы, господа и дамы. Делайте выводы.

Да, это определенно был он.

Золотая маска прикрывала практически всю правую половину лица, черные спутанные пряди волос падали на вторую. Некромант высох, с трудом стоял на ногах и был бледен, как смерть, но это точно был он.

Мужчина выровнялся и с большим трудом преодолел последнюю ступеньку.

– Уинслоу, что в нашем замке делает женщина? – полюбопытствовал он, окидывая меня цепким взглядом.

– Эта Тесса Грей, сэр. Прибыла по вашей просьбе.

– Что-то не припомню ничего подобного, – в голосе мага отчетливо прозвучали нотки непреднамеренного убийства топором.

– Цитирую: «Делайте, что хотите! Я буду только рад, если решение нашей проблемы окажется на пороге замка».

Некромант очень выразительно посмотрел на дворецкого, но тот остался невозмутим, как глыба льда высоко в горах.

Из глубины дома послышался цокот, грохот, что-то разбилось, заорало от радости, и на крыльцо выскочили уже знакомые мне по утренней побудке парни.

– Мастер! Мастер! – басил улыбающийся верзила.

– Вы вернулись, – заламывал руки тощий.

Я оторвалась от Праймуса и глянула на парней. Те походили на легковозбудимых щенков, готовых вот-вот обмочиться от радости при виде хозяина, и едва ли не приплясывали на месте.

Растолкав парней, на крыльцо выскочил драколич.

– Ааа!!! – завопила я, тыча пальцем в монстра, но без поддержки быстро умолкла.

Как-то неловко вопить в одиночестве, вы не находите?

– Что с вами? – казалось, хозяин этого жуткого местечка искренне недоумевал, разглядывая ужас на моем побелевшем лице. – Спайк – моя домашняя зверюшка.

– Зверюшка? – подавилась я возмущением, которое тут же и выплеснула. – Эта тварюшка пыталось меня сожрать!!!

– Нормальный инстинкт, – пожал плечами дворецкий, а остальные закивали, мол, да, ничего странного в этом не видим. Где причина для паники? Вот это причина для паники? Голубушка, а вас во младенчестве на пол не роняли, нет? Удивительно!

И тут из дома послышались уверенные шаги, и до боли знакомый голос пожаловался:

– Дорогой братец, твоя зверюга попыталась сожрать мое лицо. Если это такая страшная месть за ту вечеринку в…

Мужчина вышел на крыльцо и замер, настороженно оглядывая собравшихся.

Голос явно принадлежал тому самому спасителю, на которого кинулся драколич. Взгляду сразу наткнулся на печатку с головой ворона на указательном пальце, магический стилет, припрятанный под рукавом, а потом я подняла глаза и посмотрела в лицо своим неприятностям.

М-да. Лучше бы любовалась истертыми мысками собственных ботинок.

Застывший на крыльце мужчина был красив. Нет, не так.

Он был до тошнотворного хорош, той смущающей собственным несовершенством красотой, какой обычно обладали только девушки. Ну, может, еще ангелы. Но в существование последних я не верила.

– Уинслоу, – холодно обратился Данте к дворецкому, – почему замок начал напоминать проходной двор?

У меня от его тона мурашки по спине побежали, но вызвавший меня из самого Атланта мужчина и бровью не повел.

– Осмелюсь напомнить, сэр, что «Вороньи когти» – родовой замок Праймусов, и он принадлежит всем братьям покойного…

– И тебе привет, дорогой братец, – перебил, по всей видимости, еще один Праймус и, собственно, еще один некромант на мою бедную голову. – У меня все отлично. Добрался порталом. Нет, трудностей при дворе не возникло. Фрейлина принцессы просила передать тебе привет. И кстати…

Что там было «кстати», узнать нам было не судьба. Не дослушав пламенную речь, Данте Праймус, гроза отделения некромантов, пошатнулся и едва не рухнул. Точнее, маг обмяк и не удостоился позорной чести шмякнуться лицом о крылечко только благодаря силе поддержавшего его дворецкого.

– Мастер! Мастер!

Спотыкаясь и отпихивая друг друга локтями, к еще более побелевшему некроманту кинулись худой и верзила, драколич жалобно заскулил и по-собачьи припал к земле. Еще один представитель черного семейства показательно зевнул и скрестил руки на груди, а я вдруг осознала, что все… пока!

Поток панической энергии, возникший при встрече с мертвым драконом, давно иссяк, и его сменило чувство паршивого пофигизма. Пофигизм настоятельно посоветовал плюнуть на всю эту неадекватную компашку и свалить домой.

– Я, пожалуй, пойду, – выдавила я самым жизнерадостным тоном из своей личной копилки и даже мобилизовала на лицо улыбку.

Праймус-красивый заинтересованно прищурился, драколич громко икнул, парни синхронно попятились. И лишь Уинслоу хладнокровно напомнил:

– Сто золотых.

– Знаете, – уверенно вешала я лапшу на уши, в процессе спуска по лестнице, – этика не позволяет мне работать на черного мага…

– Сто пятьдесят, – внезапно предложил Праймус-больной, выпрямляясь.

Ну нет, дорогие черные маги. Я, конечно, та еще меркантильная дрянь, но не самоубийца…

– Спасибо за приглашение, но я, знаете ли, придерживаюсь концепции, что мир полон героев, готовых рискнуть своей шкурой ради благого дела. Я же человек маленький, скромный и должна сосредоточиться на сохранении уникального вида под названием Тесса Грей…

– Две сотни! – внезапно поддержал торги за мою душу Праймус-красивый.

Моя решительность слегка поугасла.

«Нас едва не сожрал драколич и очень подозрительные типы с красными глазами, – напомнил Азра. – Ах да, и ты ночевала в морге».

Решительность воспрянула духом и расправила плечи.

– Нет, вы не подумаете, я польщена и рада, что из всех специалистов честь приехать в родовое гнезда порока… то есть мрака ваш выбор пал на мою скромную персону, но поверьте…

– Три сотни, – повысил первоначальную ставку дворецкий, но я уже бодро шагала по тропинке.

Тропинка задорно виляла, огибая клумбу в виде пентаграммы (жуть какая!), и призывно манила к едва заметной калитке в каменной изгороди.

– И никакие деньги…

– Тысяча крон и клятва неприкосновенности вас устроят? – голос Праймуса-больного был тих, но его расслышала каждая клеточка моего шебутного тела.

Я споткнулась.

Повернулась.

Улыбнулась.

– Так, а чего же это мы на крыльце топчемся? – Моим оптимизмом можно было подзарядить небольшую станцию. – Давайте скорее в дом. Мне не терпится узнать, в чем заключается ваша проблема.

Создатель, как же тяжело быть такой падкой на деньги.

***

Весь следующий час прошел как в кошмаре, но без перспективы грохнуться на пол и проснуться.

Перво-наперво я сбегала до каморки, где ночевали мои чемоданы, и заперлась в ванной. В морг нарочно не заглядывала, хотя где-то там, по моим ощущениям, остался теплый свитер и резинка для волос.

Нафиг. Нервную систему надо щадить.

Ырка знает, какую экстраординарную подлянку некроманты приготовили в качестве работы.

«Что-то гадкое, попомни мое слово», – проворчал артефакт.

Поковырявшись в небогатом запасе одежды, я решительным жестом откинула представительный костюм, в который влезала для собеседований перед работой, и выудила черные облегающие штаны, длинный свитер с кожаными вставками от запястья до локтя и широким поясом. Свитер был отрыт мной в куче неприкаянных вещей на какой-то барахолке и шел с пометкой «винтаж».

Вставки я обработала огнеупорным составом, а за пояс приловчилась прятать необходимые в работе инструменты.

Кстати, про них.

Ласково погладив истертый футляр, я щелкнула замочками и еще раз оглядела походный набор. В этом не было необходимости, потому что Азра приучил меня к идеальному порядку в инструментах (точнее, ворчал, пыхтел и язвил до тех пор, пока у меня не выработалась привычка убирать все в нужные пазы), но умиротворяющий вид отверток, молоточков, скальпелей и крохотных артефактов вернул поколебавшуюся уверенность.

«Ты в курсе, что храбрые дохнут первыми?».

– А ты в курсе, что ехидство – это имитация чувства юмора несмешным человеком?

«Опять она начиталась всякой фигни из женских журнальчиков…» – судя по интонации, Азра закатил глаза.

Убрав волосы в хвост, я вышла из ванной и, размахивая зажатым в руке футляром с инструментами, двинулась по коридору в гостиную, где располагались некроманты. Точнее, поторопилась на шум и крики «Мастер, может, принести вам подушечку? Скамейку? Тортик?»

Просторная комната оказалась переполнена жаром и суетой.

Основным источником переполоха был драколич. Зеленая тварюшка с воинственно-красным гребнем на загривке бегала вокруг антикварной мебели, тыкалась мордой в спины присутствующих и так энергично вихляла шипастым хвостом, что поднимался ветер и бились дорогущие вазы.

Уинслоу безупречным движением рук разжигал пламя в камине. Спрашиваете, зачем? И так жарища невозможная.

Праймус-красивый склонился над столиком с закусками и с сосредоточенным видом сооружал нечто огромное, калорийное, но дико аппетитное.

В центре, на шикарной тахте изволил возлежать Праймус-больной. Рядом двумя бестолковыми козликами скакали верзила и худой.

Глядя на то, как нарочито старательно эти двое пытались угодить Данте Праймусу, я сделала вывод, что парни студенты. Да не абы какие, а с позором провалившие или экзамен, или архиважную практическую работу, за что и были сосланы в замок главы отделения некромантии.

Подтверждая эту мысль, черный маг убрал трость и вперился в ребят цепким взглядом.

– Эдвард, Рычай, вы подготовились к пересдаче?

– Да, Мастер, – с готовностью пробасил великан.

– Зубрили всю ночь, – поддакнул худощавый.

– Они приняли меня за восставшего мертвеца, – мстительно сдала я парней, входя в комнату и устраиваясь в кресле напротив заказчика.

Парни посмотрели с видом «ну зачем?»

– Уинслоу, – повернул голову Данте, – почему ты поселил Тессу Грей в морге?

– Сейчас там только женщины и дети. Я подумал, что в компании наша гостья почувствует себя лучше.

Да уж. Я прямо пышу счастьем от восторга!

– Похвально, Уинслоу, но Тесса живая.

– Простите, сэр, я не всегда понимаю разницу.

«Дурдом какой-то», – возмутился Азра, а я пригляделась к дворецкому.

Бледный, ужасно худой, с гладко зачесанными назад жиденькими волосами, выглядел мужичок не лучше своего работодателя. Но по-настоящему пугал не внешний вид, а полное отсутствие хоть каких-то эмоций.

За исключением невозмутимости, конечно. Вот этого как раз было через край. Я прямо завидую.

– Эдвард и Рычай, вы двое идете вниз и приступаете к подготовке ритуала поднятия…

– Да, Мастер! – парни скрылись так быстро, словно и вовсе не заходили в гостиную.

– И следите за… – попытался втолковать что-то Данте, но потом махнул рукой и посмотрел на домашнюю зверушку. – Спайк, проследи, чтобы они не натворили бед.

Адекватный человек никогда бы не поставил драколича на эволюционной лестнице выше, чем парочка студентов, но мы же имеем дело с некромантом! У них все через одно место.

Преисполненный важности, дракон важно кивнул и потрусил выполнять поручение. Поравнявшись с моим креслом, эта мерзкая ящерица грозно клацнула челюстями, насмешливо фыркнула, когда я в панике отпрянула, и, гордо виляя, задом убралась восвояси.

– Тесса, хотите кофе? – словно бы вспомнил Уинслоу.

Сейчас мне больше всего хотелось валерьяночки, а лучше крепкого винишка, но кофе тоже показался крайне заманчивым вариантом.

– Чай? Рассол? Мышьяк? – по-своему истолковал мое молчание дворецкий.

«Какой восхитительный логический ряд», – восхитился Азра.

Я же представила, как делаю глоток из фарфоровой чашки и под звук чавкающего бутербродом Праймуса-красавчика падаю замертво на пышный ковер. А дальше Данте Праймус невозмутимо интересуется:

– Уинслоу, почему в чашке нашей гости оказался яд вместо сахара?

– Простите, сэр, я не всегда понимаю разницу.

Картинка вышла до того правдоподобной, что я поспешила отказаться от напитков с едой и выжидательно уставилась на заказчика.

– Тысяча крон и клятва неприкосновенности, – мягко напомнила я, доставая из футляра с инструментами документы и рекомендательные письма.

Это вернуло некромантов к рабочему настрою. Рассевшись кто куда, мужчины устроили мне очную ставку, допрос и народный тест «Кто тут самый умный?».

Многочисленные и однообразные собеседования перед началом работы – обычная практика в жизни любого артефактора. Обычно заказчик уже знал, кто я и на что способна, поэтому расспросы были формальными, но не в случае с некромантами.

Кто знает, что такое синдром самозванца?

Для тех, кто не в теме, расшифрую.

Синдром самозванца – это такая психологическая болячка, когда человек не в состоянии приписать свои достижения собственным качествам, способностям и усилиям. Такие страдальцы уверены в том, что они – обманщики и не заслуживают успеха, которого достигли. Все успешные действия они, как правило, объясняют удачей. Мол, просто оказался в правильном месте в правильное время.

Так вот! Синдром самозванца – это не про меня.

Мне реально нечем было похвастаться.

Где я училась? В самом престижном месте материка, сердце магического мира, Староградской Магической Академии Всеискусств (в народе известной как СМАВ), отделение артефакторики.

Где диплом? Так выгнали со второго курса.

Причина? Яркий и взрывоопасный характер.

Конкретнее? Вытащила не тот билет на экзамене, психанула и спалила лабораторию. Случайно. Честно-честно.

Чем занимаюсь теперь? Переехала в Атлант, где и оказываю услуги населению.

Почему все рекомендательные письма не подписаны? Так поймите, я артефактор-недоучка с большим опытом работы. К такому обращаются лишь в тех случаях, когда гильдия магов не может подобрать специалиста (ну или дело настолько щекотливое, что заказчик не хочет светиться).

Так себе резюме, правда?

Но убедительность – вот главный козырь успешной презентации, поэтому я гордо держала спину, лицо и старалась не пасть в глазах Праймусов так уж сильно. Судя по выражению недоумения на их злодейских рожах, получилось не очень.

Через десять минут они прекратили допрос и обратили свои взоры на дворецкого. Тот вел себя, как престарелая прима перед объективами, сохраняя постную мину. Мерно тикали часики, отмеряя ход времени, кружила в воздухе пыль, росла на сыре плесень…

– Уинслоу? – не выдержал Данте.

Дворецкий моргнул, обвел гостиную сосредоточенным взглядом и повернулся к некроманту.

– Простите, сэр, я не совсем улавливаю, какого действия вы от меня ждете? Мне принести обед? Вашу чековую книжку? Кандалы?

– Нет! – несколько сердито ответил Данте.

Некромант поднял левую руку и устало потер лицо, свободное от золотой маски.

– Может… Настольные игры? – предпринял еще одну попытку дворецкий.

Данте издал нечто, похожее на стон, и опустил голову.

– Уинслоу, просто поясни, зачем ты пригласил в замок Тессу? – пришел на помощь второй Праймус.

– Все просто, сэр. Вы уже обращались к самым известным, к самым лучшим, к самым дорогим артефакторам материка. Я посмотрел списки и методом исключения вариантов пришел к выводу, что следует попытать удачу с худшим из худших.

Моя челюсть с шумом поприветствовала пол.

ГЛАВА 3. Приличный замок «Вороньи когти»

«Итак, налицо перерождение из глупенькой девочки Тессы Грей в конченую дуру, – противно засмеялся Азра. – Или ты думала, что действительно такая талантливая?»

Пока я отходила от шока и привыкала к званию «худшая из худших», между некромантами случился разговор. Разговор оказался крайне многословным. Братья перескакивали с эльфийского на сленг пиратов, затем со старо-магического на диалект степных народов, а к концу пикировки принялись орать, точно орки на равнине.

Я понимала только одно слово из семи, а под конец так и вовсе забила на речь и просто слушала бушующие в речи эмоции.

Наконец эти двое выговорились.

– Ладно, вы нам подходите, – подытожил заказчик. – Меня зовут…

– Данте Праймус, – опередила и похвасталась:

– Я помню вас. Все-таки училась два года в столице, на отделении артефакторики, пока не ушла.

– Вас выгнали, Тесса, – холодно напомнил Уинслоу.

– Это детали, – чуть поморщилась я, непроизвольно касаясь браслета.

Азра продолжал гнусно хихикать, отчего широкий ободок артефакта, охватывающий мое запястье, грелся. Если это ехидное существо продолжит веселиться и угорать над ситуацией, то я, чего доброго, заработаю ожог.

– А вот меня вы вряд ли знаете в лицо, – произнес Праймус-красавчик, вставая и с улыбкой протягивая руку, которую я, естественно, проигнорировала.

Только идиот осмелится проклясть артефактора. Идиотом собеседник не был. Он был некромантом. А это, уж поверьте мне, в разы хуже, чем легкая придурковатость.

– Кельвин Праймус, королевский некромант, – добил собеседник.

Я икнула от испуга, отпрянула от руки красавчика, который очень быстренько перестал таковым казаться, и припомнила слухи.

Кельвин-палач был хорошо известен во всех четырех пределах человеческих земель. И если обычными некромантами пугали непослушных деток, главой отделения некромантов грозили особо прытким студентам, то Палач приводил в ужас контрабандистов, матерых преступников и даже полных отморозков теневого бизнеса.

А сколькими прозвищами обросла эта колоритная фигура за годы своего существования! Казематная гнида, черный ублюдок, костяной ушлепок, безжалостная тварь – и это только те, что я сходу вспомнила.

А еще ходил слушок, что королевский некромант пишет книгу «1000 изощренных пыток для ценителей». И временами на автора накатывал такой творческий порыв, что проще сразу испепелиться и не страдать.

– Брат, не пугай Тессу, – устало выговорил Данте. – Лично я хочу, чтобы девушка согласилась на работу, а не убежала отсюда с криками ужаса.

Я вздрогнула, ибо как раз обдумывала этот вариант окончания событий. Кельвин-палач, все с той же широкой улыбкой маньяка, влюбленного в собственное ремесло, подмигнул и пошел к столику с едой.

– Итак, Тесса, перейдем к делу…

– Сперва клятва неприкосновенности, – выпалила я, продолжая с ужасом коситься на Палача. Тот с сомнением разглядывал тонкий ломтик сыра и делал вид, что не замечает произведенного впечатления. – При всем уважении, но я уже переночевала в морге, побегала от мертвого дракона, а сейчас сижу в обществе одного из самых опасных магов материка.

Подарив мне капельку надежды выбраться из замка относительно живой и лишь со слегка потрепанной нервной системой, Данте согласно кивнул и произнес стандартную форму клятвы.

«Контракт! Подсунь ему контракт!» – оживился Азра.

Но я и без его раздражающих напоминаний уже вытаскивала типовой договор, и вот тут-то и произошла легкая заминка. Я оказалась слишком далека от финансовых сводок, Данте попросту забыл, какой сейчас обменный курс крон (принятых в столице) на кровавые (бывшие в ходу в Атланте). Выручил Палач, который сходу назвал текущую цену и посчитал итоговую сумму.

Я смотрела на получившуюся сумму гонорара, и у меня захватывало дух.

Мать моя, какие деньжищи! Я никогда не имела таких средств на счету, да что там! Я никогда не видела такого количества нулей в одной строчке!

– Тесса, тут вот какое дело, моя рука… – что-то там рассказывал Данте Праймус, пока я с блаженной улыбочкой мысленно тратила внезапно свалившееся богатство.

Теперь можно и собственную квартирку купить, не вечно же метаться по съемным закуткам и платить неустойку всякий раз, когда что-то внепланово завоняет или, тьфу-тьфу-тьфу, взорвется. Даже не так.

С такими деньгами я теперь могу позволить себе целый дом, с лавкой на первом этаже. А еще шубку и те туфельки, что выставили в витрине салона «Шик и Блеск».

Вот вернусь в Атлант и заживу…

– Впрочем, наверное, глупо пытаться это объяснить, – вырвал меня из грез голос некроманта. – Сейчас сами все увидите.

Мысленно шикнув на разволновавшееся воображение, я подключила профессиональный интерес и сконцентрировалась на правой руке, затянутой в черную перчатку.

«Что-то мне не очень хочется знать, что там, – проворчал Азра. – Какое-то крайне мерзкое предчувствие, знаешь ли».

Некромант потянулся к запонке на манжете рубашки, как вдруг…

– Мастер!!!

Я подпрыгнула от неожиданности, Палач бросил бутерброд на тарелку и выскочил в коридор, Данте тяжело поднялся, опираясь на трость левой рукой, и уже на ходу бросил:

– Уинслоу, отведите Тессу в комнату на третьем этаже, – и похромал на звук завывающих от ужаса студентов, рычание дракона и подозрительный вой.

Через секунду к этой какофонии звуков прибавился грозный мат Кельвина. Что-то взорвалось. В гостиную влетело облачко побелки и мелких щепок.

«Как у них тут, однако, живенько!» – хмыкнул Азра.

***

– Тесса, я могу попросить вас о небольшом одолжении? – заговорил Уинслоу, едва в коридоре стихли крики, ругань и звуки битвы.

– Смотря что нужно будет сделать, – осторожно ответила я, с опаской озираясь на распахнутые двери гостиной.

Хрен знает, что этот весельчак предложит. С такого станется попросить у меня палец на опыты или нацедить гуманитарной помощи для страдающих похмельем вампиров.

Дворецкий встал, оправил черную одежду и заложил руки за спину. Не удивлюсь, если в справочнике под словосочетанием «идеальный слуга» нарисован его портрет.

– Я уже много лет служу семейству Праймус, Тесса. В мои обязанности входит забота о повседневных нуждах, защита замка и его обитателей, а также обязательная экскурсия для каждой невесты или нареченной, которую господа планируют ввести в свой род.

Я тоже почему-то встала, вцепилась в чемоданчик с инструментами, точно в спасательный круг, и решительно пискнула:

– Таак…

Ох, чую какую-то грандиозную подлянку.

– Видите ли, предыдущие три раза не совсем мне удались. Девушки со слезами на глазах бежали к будущим супругам, а госпожа Мили так вообще потеряла сознание прямо на пороге пыточной камеры, оставив меня в состоянии глубочайшего недоумения.

И немудрено, скажу я вам.

– Сэр Данте в приказном порядке велел поработать над более… цитирую: «щадящей презентацией замка».

Дворецкий на миг сжал тонкие губы, напомнив преподавательницу по изящной словесности в тот момент, когда кто-то путал предикат с обычным сказуемым, и я моментально догадалась:

– Но для вас это и так была во всех смыслах щадящая презентация!

– Верно, – склонил голову собеседник. – В итоге я пришел к неутешительному выводу о том, что женская психика разительно отличается от привычной мне. Но, может быть, вы поможете мне протестировать новый маршрут экскурсии, оценить его по десятибалльной шкале стресса и дать обратную связь?

– Отличная идея. Я полностью за!

Оптимизм хлестал из меня, как вода из прорванной трубы.

– Правда?

Уинслоу слегка отшатнулся, не то выражая удивление, не то задетый волной моего внезапного позитива.

– Правда-правда, – энергично киваю. – И вот вам мой совет: никогда, ни при каких условия не знакомьте дам с пыточными комнатами замка. В морг, кстати, тоже лучше не ходить.

– Что… и комнаты воскрешения не показывать? – развел руками дворецкий.

– Ни в коем случае! – авторитетно выдала я. – Избранницам показываем все яркое, розовое, милое и безопасное. Ммм, безопасное, пожалуй, в первую очередь.

Уинслоу потребовалось несколько сосредоточенных минут, чтобы обработать информацию и перестроить маршрут. Пока странный дворецкий в глубокой задумчивости скрипел извилинами, я осторожно выглянула в коридор, оценила масштаб бедствия и присвистнула.

– Кто догадался это сделать? Я спрашиваю, кто из вас догадался разнести половину замка?! – негодовал глава отделения некромантии, где-то вне зоны видимости.

Надо отдать должное, негодовал интеллигентно. Вот наш глава, мистер Кровотус, не гнушался ругаться матом. А как он орал, боги, КАК ОН ОРАЛ!

– Мастер, это не мы, – пробасил, судя по голосу, Рычай.

– Мастер, это скелет, – поддакнул, вероятнее всего, Эдвард.

– А кофе на алтарь тоже скелет пролил?

«Идиоты», – констатировал Азра, а я согласно кивнула.

По идее я должна быть последней, кто осудит двух идиотов с отделения некромантии.

Моя учеба в Староградской Магической Академии Всеискусств больше всего напоминала быстрые свидания в таких клубах, как «Аллилуйя» или «Чуточку не замужем». Около трех минут я сидела на лекции, а потом что-то кипело, взрывалось, заканчивалось (чаще терпение преподавателя и только один раз кислород), после чего Тессу Грей отправляли в учебную часть виниться в своем преступлении против образования.

«Сиди спокойно», «не трогай это», «ложись!» – вот список самых частых восклицаний, которые говорили мне преподаватели.

Однако даже моего таланта не хватило бы, чтобы привести замок в такой плачевный вид. Большая часть мебели, расставленной в коридорах и просторных площадках, оказалась безвозвратно погибшей. Остатки банкетки так вообще качались под потолком на люстре. И все это было припорошено легким налетом щепок, штукатурки и долгих часов уборки.

– Тесса, – окликнул Уинслоу, выходя следом в коридор. – Начнем экскурсию?

Мой вам совет на будущее: будете в замке некроманта – никуда не ходите!

***

Если где-то существует справочник самых жутких мест и странных построек, то голосую за то, чтобы внести замок некромантов первым номером.

Тем не менее Уинслоу попытался убедить меня в обратном.

– Обратите внимание на эту невероятную вазу, Тесса, – вещал дворецкий тоном человека, в котором уже давненько скончались эмоции. – Ваза представляет собой уникальный схрон, зачарованный по чертежам Илая Праймуса. В ней сэр Илай хранил прах своих врагов, по щепотке от каждого.

Я взглянула на огромную дуру в полтора моих роста и возрадовалась тому, что этот на редкость замечательный человек уже давно ушел за стену.

– Данный коридор ведет в пыточные, камеры временного содержания нестабильной нечисти, комнаты поднятия мертвых. С противоположной стороны вы видите коридор, ведущий в лабораторию, и, собственно, уже знакомый вам морг… Тесса, аккуратнее, этот цветок кусается.

Я поспешно отдернула руку от букета ромашек в скромном горшочке. Смирные с виду головки бутонов злобно ощерили крохотные зубки и затанцевали на манер связанных за хвосты гадюк.

Сунув руки в карманы (как говорят, осторожных и случай бережет), я поспешила за дворецким.

Мы мельком глянули на разнесенный горе-некромантами зал для ритуалов, еще раз дошли до холодильной комнаты, где драколич сделал попытку спалить и сожрать одного ценного эксперта из категории «худшая из худших», и посетили кухню.

– К сожалению, кухарка, которую мы вызываем с появлением в замке гостей, уехала к двоюродной сестре на свадьбу, там же внепланово решила родить, а после осталась на похороны прадедушки. Если вы так же неприхотливы в еде, как хозяева, то обед и ужин я подаю в малом зале.

Я оглядела идеально чистую кухню, без признаков хоть какой-то мелочи, подтверждавшей, что тут готовили. Оценила шикарный кухонный уголок с мраморной столешницей, с куда большей заинтересованностью окинула батарею подвешенных за рукоятки сковород…

Дворецкий вздохнул.

– Опыт подсказывает, что рано или поздно женское нутро возобладает и приведет вас в это место, дабы устроить беспорядок и спалить ужин, поэтому сразу знакомлю вас с коллекцией ядов. Прошу не путать с приправами, а то были случаи. Парочка даже летальных.

Надежда, что мне послышалось, скончалась в страшных муках, едва Уинслоу открыл ящик и показал четыре ряда баночек. На каждой был приклеен черный ярлычок, где белыми буквами значились названия ядов.

– В качестве профилактики, – ответил на мой невысказанный вопрос дворецкий. – Хозяев часто травят.

Мысленно опечатав шкаф желтой лентой, обмотав цепью и повесив амбарный замок, я приняла решение немного схуднуть и продолжила экскурсию.

К слову, второй этаж оказался еще более примечательным, чем первый.

– Советую держаться за перила, парадная лестница с характером. Однажды она всосала в себя одну из невест. Так и не нашли… А теперь обратите внимание на этот диван. Красивый, правда? Не желаете присесть? Именно на этом месте нестабильный зомби загрыз Веронику Праймус… Тесса, почему вы вскочили? Это случилось в прошлом веке, с тех пор трижды заменили обивку.

И все в подобном духе.

Западное крыло второго этажа заселяли призраки, от знакомства с которыми я поспешила откреститься. Восточное было отдано для семейной галереи, парочки гостиных и тренировочного зала с таким устрашающим глаз оружием, что даже Азра притих.

«Когти Ворона» оказался большим и дико старым замком, в котором редко жили подолгу. Периодически кто-то из Праймусов влюблялся, женился, и в замке появлялись женщины. С их появлением на диванах словно сами собой заводились декоративные подушки омерзительной расцветки, скандалы и ремонт.

Замок молча терпел перестройку, покраску и женские визги на тему: «Как я могу жить и воспитывать детей в месте, где практически на каждом углу кого-то загрызли или разорвало на части».

Каждый последующий Праймус страдал иллюзиями, что вторая половинка освоится на новом месте, обвыкнет, притерпится к необычному замку. Иллюзии рушились в течение нескольких лет совместной жизни, супруги уступали своим дражайшим и дрожащим половинкам, и в результате новая ячейка общества сваливала в лучшее по фэн-шую место.

А ведь Уинслоу так старался, так старался…

После получасового блуждания по замку даже такое устойчивое к стрессу создание, как я, начало шарахаться от малейшего колебания воздуха.

Зато в голове вырисовался приблизительный план здания. Негусто, конечно, но на случай побега сойдет.

– Это крайне странное место, – подытожила я в переходе второго этажа.

Дворецкий пожал плечами.

– Всякое место, где долгое время обитают маги, становится странным, – холодно ответил он и замер возле очередных дверей. Высоких, подозрительно обитых листами железа, с высокой примесью охранной магии.

– Тесса, а теперь разрешите познакомить вас с сердцем замка «Когти ворона».

Он щелкнул пальцами.

Дверцы разъехались.

Азра выругался.

Я в изумлении открыла рот.

ГЛАВА 4. Сердце замка

Если Уинслоу задался целью окончательно и бесповоротно шокировать одну не самую талантливую артефакторшу, то он преуспел.

Нет, я ожидала всякого. Мое воображение спокойно восприняло бы нечто убийственно ужасное (тот же круг из кошачьих шкурок и вписанную в нее пентаграмму из кишок) и даже что-то банальное (например, мертвое сердце размером с торговый ларек), но козла…

Прости, не просто козла, а КОЗЛА.

Я потрясенно смотрела на «сердце замка». Козел с тем же ошарашенным видом пялился на меня. Шерсть на боках парнокопытного отливала голубым, на рогах красовались черные кожаные чехлы с фиолетовыми кисточками, а длинную бородку выкрасили в цвет «бедра испуганной нимфы» (кажется, так обозвали этот оттенок розового в одном из модных журналов).

– Уинслоу, – ко мне вернулась способность внятно изъясняться. – Если вот это вот недоразумение и есть ваше хваленое сердце замка, то мне многое становится понятным.

– Ме-е-е! – поприветствовал козлик.

Невозмутимый дворецкий повернулся, окинул рогатого взглядом и утешил:

– Тесса, это не сердце замка. Это козел.

– Ааа, – протянула я с интонацией «ну, конечно, теперь-то мне все сразу стало понятно». – И что он тут делает?

– А что обычно делают козлы? Ходят. Млеют. Бодают.

– Ме-е-е! – заявило рогатое недоразумение противным голосом и в доказательство правоты дворецкого попыталось боднуть меня в голень.

Я сделала попытку увернуться, но замешкалась при выборе направления бегства и заметалась туда-сюда. Воинственно опустив рогатую башку, козел пошел в наступление, но был перехвачен твердой рукой Уинслоу.

– Не обращайте внимания, Тесса, – удерживая бодучую зверюгу за шипастый ошейник, заявил невозмутимый дворецкий. – Последние лет двадцать у Тотоши скверное настроение.

– Ме-е-е! – подтвердил тот, прожигая взглядом настоящего цербера.

Кивнув, я сделала стратегическое отступление в зал, дождалась, пока дворецкий пинком отправит козла в путешествие по коридору, после чего мы вместе забаррикадировали двустворчатые двери.

БАМ! – с лозунгом «козлы не сдаются» Тотоша боднул обитые металлом створки.

– В замке есть маленькие дети?

– Дети? – дворецкий произнес это слово так, словно оно было из области неизведанного.

БАМ! – повторил попытку штурма рогатый.

– Ну, я просто подумала, что до такой выходки, как покраска скотины в экстремальные цвета, додумаются только дети.

Уинслоу поднял брус, прислоненный к стене, и без видимого труда опустил в пазы, перегораживая дверь.

– Тотошу никто не красил, – пояснил он в процессе. – Его таким создала бабушка Данте, покойная леди Бун, настоящая черная ведьма в пятом поколении. Леди дольше всех прожила в замке, и это оставило на ней неизгладимый отпечаток. Однажды сэр Корвин, да хранит тьма его прах, так сильно разочаровал свою супругу нежеланием убивать заклятого врага, что та в сердцах сотворила Тотошу.

БАМ! БАМ! БАМ! – продолжил лобовую атаку результат бабушкиного гнева.

Если до этого я панически боялась замка и некромантов, то теперь бросила в копилку страхов еще и неадекватных женушек. Женщина, способная в гневе натворить голубого козла с розовой бородкой, будет поопаснее, чем тот же драколич. Последнего хоть прирезать можно, в то время как настоящая черная ведьма способна мстить даже после смерти.

– Тесса, – вывел из задумчивости дворецкий и указал вглубь зала. – Вот сердце замка.

Сперва я заметила только зеленоватое свечение, но как только глаза привыкли к полутьме идеально круглого зала, то смогла заметить детали. На высоком пьедестале в свете магических всполохов и еле слышного гудения завис куб.

«Честно говорят, козел в качестве сердца этого неадекватного гнезда порока смотрелся куда более эффектно», – проворчал недовольный Азра.

Мысленно шикнув на ворчуна с его ценными замечаниями, я приблизилась и обошла пьедестал по кругу.

Артефакту придали форму правильного четырехмерного политопа, что было невероятно уже само по себе. В нашей профессии существовало всего три Грааля: лента Мебиуса, бутылка Клейна и тессеракт. Три бесконечно сложных для хранения и воспроизведения магии формы.

На протяжении многих веков артефакторы делали попытки создать нечто похожее и пришли к выводу, что преуспели только в громких взрывах и нестабильных треугольниках.

Представляю, что случится с общественностью, когда станет известно, что некроманты уже давно додумались до тессеракта.

– Невероятно! – воскликнула я, потом засмеялась и энергично потерла ладони, чтобы хоть немного утихомирить возбужденные мурашки.

– Знал, что вы оцените, – сухо произнес мой спутник. – Данный артефакт существует с момента создания замка и является первым камнем, внесенным в основание «Когти ворона». Основные свойства: охрана замка, периметра и жизни Праймусов, наследование определенных фенотипических признаков и магического потенциала, дает всем наследникам силу, ловкость, выносливость и музыкальный слух…

Под мерное перечисление я в дичайшем восторге сделала несколько кругов вокруг пьедестала, сконцентрировала энергию между ладонями и потянулась к уникальной и единственной вещице в своем роде.

– Искренне не советую, – остановил Уинслоу. – Стоит непосвященному в род приблизиться или коснуться куба, как происходит «бульк».

– Бульк? – переспросила я, отдергивая руки.

– Бульк! – кивнул собеседник. – Это самое популярный способ развоплощения. Чуть реже «ба-бах!», всего-то три раза, дважды фиксировались случаи «пф-ф» и одно глобальное «шмяк». Неприятное зрелище, скажу я вам.

«О-о! – оживился Азра. – Давай проверим! Ткни его, Тесса, ткни».

Вредный артефакт продолжал подначивать меня ровно до тех пор, пока мы не покинули зал и не отправились на третий этаж. Тотоша куда-то свалил, некроманты внизу ругались, а я пытала дворецкого. Увы и ах, надежда узнать свойства самого невероятного артефакта разбилась о несокрушимую стену холодности Уинслоу.

– Это слишком сложная магическая материя, чтобы рассказать о ней за три минуты. Гораздо проще сразу войти в род Праймусов и испытать тессеракт на себе, – заявил провожатый и так выразительно на меня посмотрел, что я поспешила сменить тему.

– Какая картина! – поспешно воскликнула я, притормаживая у первого попавшегося полотна, что в изобилии висели на стенах этого загадочного замка.

– Согласен. Редкий и очень удачный кадр, – кивнул Уинслоу, притормаживая и оглядываясь. – В обычные дни братья стараются не приближаться друг к другу.

Братья?

Я с куда большим интересом воззрилась на портрет. Так, ну Данте Праймуса опознать несложно. Вот он, на первом плане, сидит с раскрытой книгой в кожаном корешке. Темные волосы зачесаны назад и не спадают на лицо неряшливой челкой, поэтому можно увидеть лицо. Золоченая маска тоже не смущает взгляд, а кожа хоть и бледная, зато без ввалившихся щек и черных кругов под глазами.

Понятия не имею, что стряслось с этим некромантом, но раньше он выглядел куда лучше.

А вот Кельвина Праймуса время не поменяло.

На портрете он сидит на кресле, закинув ноги на подлокотники, и с вызовом улыбается всему миру. Хорош, чертяка!

И это я утверждаю с позиции человека, для которого мужская красота – один из самых спорных вопрос. Ведь кому-то нравятся лощеные блондины, кому-то брутальные брюнеты, кому-то весельчаки, кому-то мыслители, а кому-то кошельки всех вышеупомянутых.

Кельвин был красив. По-настоящему красив той странной красотой, которая вызывает не восхищение, а скорее смущение. Есть люди, на которых невозможно смотреть спокойно. Палач был из таких.

Даже странно, что о его внешности не упоминалось ни в одной из баек, что так охотно пересказывали друг другу контрабандисты, убийцы и воры.

– Тесса, идемте, – позвал Уинслоу, как раз в ту секунду, когда мой взгляд сместился вверх, чтобы оценить третьего мужчину.

Тот стоял дальше всех, прислонившись спиной к подоконнику, отчего его лицо тонуло в темноте и казалось частично скрытым. Светлые волосы, скрещенные на груди руки и крестовина меча за правым плечом: вот и все, что я успела разглядеть, прежде чем броситься догонять ушедшего вперед дворецкого.

– Не знала, что Праймус трое.

– Их всегда трое. Сэр Данте – старший, самый терпеливый и больше остальных тяготеет к научным изысканиям. Вот почему он возглавил башню некромантов в столичной академии. Сэр Кельвин нашел применение своим талантам при королевском дворе. Среднему брату не осталось ничего другого, кроме как исполнить долг рода.

«Мутные. Очень мутные мужики», – подытожил артефакт, а я на всякий случай уточнила:

– Средний брат. Он тоже приедет в замок?

– Я похож на предсказателя?

Уинслоу больше походил на глыбу мрамора, но вслух я этого, естественно, не сказала.

Мы свернули в очередной коридор, прошли под аркой, которую сторожили рыцарские доспехи, а может, и сами рыцари, кто ж этих некромантов разгадает. Уинслоу по очереди показал три комнаты и королевским жестом предложил выбрать. Я придирчиво осмотрела все три, дотошно вызнала, не умирал ли кто в этой крайне удобной кровати или на вон том милом кресле, и в отчаянье схватилась за голову.

– В этом замке есть хоть одна спальня, которая не запятнала себя смертью? – в отчаянье воскликнула я.

Ни на что особенно не надеялась, и тем приятнее оказалось услышать:

– Неудачные покушения считаем?

– Они же неудачные, – несколько неуверенно заметила я.

– В таком случае есть, – заявил Уинслоу. – Одна комната.

Батюшки! Одна комната на целый замок.

Я просто в шоке от смертности черных магов. Как они только плодиться успевают в таких-то стрессовых условиях обитания.

Комнатка оказалась точной копией других, вот только гостиную переоборудовали под лабораторию, а из спальни выкинули дорогие и помпезные вещи, заменив все удобной и современной мебелью. На фоне мрамора, сусального золота, покрывавшего фактически каждый предмет, здесь царила прямо-таки спартанская обстановка и дух противоречия.

А еще здесь никто не умирал, что делало комнату еще более привлекательной.

«Я бы на твоем месте трижды подумал, – заявил Азра. – Сегодня эта комната единственная в замке, где никого не грохнули, а уже завтра твои мозги украшают потолок и стену».

Но я уже кинула футляр с инструментами на лабораторный стол и уверила дворецкого (и себя заодно), что эта комната мне подходит. Уинслоу кивнул, извлек из внутреннего кармашка микроскопический блокнот и попросил оценить его экскурсию по замку по десятибалльной системе.

Я, как смогла, заверила, что все прекрасно. И нет, меня не тянет кричать, бежать и терять сознание. Что улучшить? Пожалуй, замок покажется более привлекательным в глазах будущих жен, если он, Уинслоу, перестанет упоминать про многочисленные смерти и убийства. Да, я понимаю, что это история замка, без которой «Когти ворона» теряют все свое очарование и темный шарм, но на неокрепшую женскую психику не стоит вываливать столько полезных фактов. Достаточно одного в день, чтобы, так сказать, возникло постепенное привыкание, и дамочки не шарахались от безобидных с виду коридоров, диванов и ваз.

После этих слов дворецкий еще пару минут смотрел мне в глаза с утомительно-нейтральным выражением, а потом одним отточенным движением рук убрал блокнот и вытащил нечто потрепанное и дико пыльное.

– Благодарю за помощь, – сухо произнес он и протянул тонкую методичку с растрепанными листами. – Вот. Изучите.

«50 правил некроманта», предупреждало название на первой странице.

– Простите, Уинслоу, но я не доверяю книгам с цифрами на обложке. Всякие там двенадцать правил, восемь истин, шесть моралей, три притопа и два прихлопа… – поторопилась я откреститься от сомнительной литературы.

– Эту, – злосчастную книженцию все-таки впихнули мне в руки, – вы просто обязаны изучить.

Я с опаской, на вытянутых руках положила правила на лабораторный стол. Опыт подсказывал, что книги оставляют на нас след точно так же, как мы отмечаем любимые места на страницах, а посему следовало как можно скорее избавиться от сомнительного удовольствия.

Едва за дворецким закрылась дверь, как я тут же смела методичку в выдвижной ящичек, метнулась к стеклянному шкафу с ингредиентами и заготовками и еще минуты полторы просто восторженно прыгала и пищала.

«Тесса, – надоедал артефакт, – мне не по себе в этой комнате. Здесь очень странная атмосфера, которую я никак не могу считать. Тесса, ты вообще слушаешь? Тесса!»

Но я уже полностью погрузилась в процесс работы, выкладывая на стол пять заготовок. Из этих трех сделаю оповещалки, вот эта идеально подойдет для сдерживания нежити у порога, вот этот милый брелок нашпигую какой-нибудь дрянью, чтобы у драколича начинало сводить зубы при одном только косом взгляде в мою сторону. Что делать с пятым, еще не придумала, но вариантов уйма!

«Тесса. Тесса!» – все не унимался артефакт, но не преуспел.

И зря.

***

Обычно меня так сильно увлекает работа, что весь остальной мир уходит куда-то на задворки. Когда я в работе, то не услышу и топот военного отряда, шагающего в свинцовых башмаках.

– Кхе-хе! – выразительно прокашлялся Палач.

Я вздрогнула, выронила кругляшок медальона, в который вливала силы, ругнулась и только потом подняла голову.

Кельвин сидел в кресле, откинувшись на спинку и закинув руки за голову. Как и когда он вытащил кресло из спальни и водрузил напротив лабораторного стола, оставалось загадкой. Еще большей тайной, покрытой мраком, налетом некромантской таинственности и прочими атрибутами тьмы, стала подозрительная улыбка и прямой взгляд направленных на меня глаз.

– Извините, я заработалась…

– Уже заметил, – лениво отозвался некромант, продолжая сопровождать каждый мой жест хищным прищуром.

Опускаю голову и быстро сгребаю заготовки в карман. Последняя заготовка еще не успела остыть, перегревшийся металл чуток поплыл. И вот по уму надо вернуться и быстро исправить форму. Профессора за недоделку могли оторвать руки и лишить неудачника пропуска в лабораторию.

Но под прицелом пристального внимания самого ужасного мага я бы и ложку не согнула, что уж говорить про магию.

– Давно ждете? – спросила, чтоб хоть как-то разбавить тишину.

– Не очень.

«Врет, – моментально сдал некроманта Азра. – Сидит тут уже двадцать семь минут сорок четыре секунду и пялится на то, как ты своими корявыми ручонками портишь дорогие ингредиенты. Как по мне, за это время уже трижды можно было сдохнуть от скуки!»

Двадцать семь минут? А вот это уже странно даже для такого парня, как некромант! Просто со стороны смотреть на то, как работает артефактор, так же захватывающе, как наблюдать за сохнущей на стене краской.

Мы не делаем всяких там взмахов, не шепчем под нос тарабарщину. Пялится в одну точку – вот самое точно определение того, что происходит.

– Данте ждет нас в своем кабинете, – проговорил Кельвин, грациозно понимаясь и одергивая манжеты черной рубашки.

Это был очень дорогой черный, если вы, конечно, понимаете, о чем я. Настолько дорогой, что даже такой несведущей в тканях дурехе, как я, стал очевиден ценник подобной вещи.

Скупердяйство и прикидки, на что я сама потратила бы такую кучу денег взамен (да простят меня модельеры и знатоки) обычной тряпки, сыграли со мной злую шутку. Я начисто проморгала тот момент, когда некромант приблизился. Тяжелая рука опустилась на плечо, чуть сжала, демонстрируя не жестокость и даже не силу, а непомерную веру в собственную власть.

– Вы знаете о моей репутации, Тесса? – Кельвин оценил мои потуги энергично покивать и недобро улыбнулся. – Я не прощу, если что-то пойдет не так.

«Фу ты, ырка полосатый! Напугал до усра…» – весело загоготал Азра, портя момент.

И тем не менее я важно кивнула, мол, все нормально, господин некромант. Тесса хорошая. Тесса все понимает.

Палач еще пару секунд всматривался в мое лицо, точно работяга, просеивающий песок в поисках золотой пылинки. Уж не знаю, что он там увидел, но его это не сильно убедило.

– Идемте, худшая из худших, – сухо обронил Палач, выпуская мое плечо и разворачиваясь.

ГЛАВА 5. Работа артефактора

– Я хочу, чтобы вы сняли с меня это, – заявил Данте, поднимая правую руку.

И то, что изначально я приняла за плотную черную перчатку, сверкнуло в ярком свете кабинета некроманта.

«Ты только глянь на этот сплав, – восхитился Азра. – Металлодетекторы хватит удар!»

Повинуясь зову наличности, я подтянула рукава и громко хлопнула. Артефакт вспыхнул и перетек на обе руки, приняв форму рабочих перчаток с десятью металлическими напальчниками.

Чем мои перчатки отличались от обычной пары, которыми пользовалось большинство моих коллег? Тем, что простенький фокус, не требовавший много сил, производил на клиентов впечатление, а у меня появлялась возможность лишнюю секунду подумать.

В данных обстоятельствах я бы не отказалась и от часа размышлений, так как понятия не имела, что за странный сплав использовал некромант.

Проигнорировав место на диване, я подтянула низкий журнальный столик, села напротив и принялась изучать руку. Покрутила так и эдак, старательно нахмурила лоб, словно бы терзаясь в раздумья, исполнила коронное «хм-м…» и вынесла вердикт:

– Проще отрезать.

Данте посмотрел так, словно проверял мои слова на детекторе лжи, а затем настроение некроманта покинуло отметку «я в бешенстве» и устремилось к «так зол, что убиваю взглядом».

– Шесть месяцев боли и сражений, – зашипел он, выдергивая руку. – Шесть месяцев борьбы, а потом в мою жизнь, гарцуя, точно ослик на параде, влетает недоучка и предлагает отрубить руку?

– Я не ослик! – оскорбилась я, схватила кисть некроманта и дернула на себя. Некромант зашипел от боли, дернулся и, кажется, всерьез подумал прибить зарвавшуюся недоучку, но был остановлен моим негодующим воплем:

– Видите? Вот здесь, где заканчивается сплав и начинается кожа? Даже с моими минимальными познаниями в области медицины и некромантии я могу смело утверждать, что начался необратимый процесс омертвения тканей. Даже если мы снимем эту клятую штуку, что тот еще геморрой, то руку не спасти. Вы больше никогда не сможете пользовать… пользоваться…

«Тесс, давай рассуждать здраво. Снять эту хрень нудное, кропотливое, но вполне себе реальное дело для опытного артефактора. А теперь вспомни список профи, к которым обращались эти милые господа, и ответь на вопрос: почему никто из них не взялся за это дело?»

И вот тут до меня дошло.

Да, если снять металлическую перчатку, сдерживающую процессы гниения, рука потеряет чувствительность и подвижность. Да, начнется гангрена, появится риск заражения крови. И да, ради сохранения жизни любому другому человеку пришлось бы провести ампутацию, но некромант – не рядовой обыватель.

Некромантом невозможно стать. Ими рождаются. Магия смерти доступна лишь тем, что приходит в этот мир мертвым. А то, что мертво, умереть не может.

Меня прошиб холодный пот и ужас.

– Ну же, Тесса, договаривайте, – хищно приподнял уголки губ Данте.

– Вам нужно, чтобы я сняла металл, чтобы подчинить мертвую плоть своей воле, – севшим голосом проговорила я.

– Молодец. Догадалась, – буркнул собеседник, и похвала там даже рядом не стояла.

– Но… но… но… – буксовал мой мозг. – Это незаконно. В смысле, некромантам запрещено проводить обряд своей смерти с последующим перерождением в лича.

– Тесс, это просто рука. Я не имею ни малейшего желания умирать и воскресать в виде высшей нежити. Так вы возьметесь за работу?

«Давай, детка! Врежь ему по шарам, – подначивал Азра. – Скажи, что этот хрен может катиться куда подальше».

– Мне срочно нужно выпить! – заявила я, вставая и направляясь к бару.

«Что?! Тесса, ты спятила? – закричал артефакт, хмыкнул и исправился. – Но ведь нормальный изначально бы и не пошел на такое».

Я гремела бутылками, в то время как мерзкий голос артефакта гремел в моей голове:

«Нет, я решительно тебя не понимаю! Открытую бутылку не бери… Я тебе говорю, поставь на место. Немедленно! А это слишком крепкое… И вообще, лучше возьми во-он тот лимонадик».

Назло выбрав пузатую бутылку бренди, придирчиво понюхала содержимое. Вырвавшиеся на свободу пары спирта ударили в нос, заставив поморщиться, и, кажется, отправили в нокдаун благоразумие, потому что вопреки всем воплям Азры о женском алкоголизме, я выбрала стакан побольше и щедро плеснула на донышко.

Все же знают, что бренди – это очень крепкий напиток? А еще это вино, которое перегнали, чтобы оно дольше хранилось. Короче, вконец испортили хороший напиток.

Мое тело взбунтовалось: обожженное горло зашлось кашлем, сознанию словно настучали дубинкой, желудок принял обрушившийся по пищеводу подарок с тем же восторгом, как мирные горожане рады внезапному извержению вулкана. То есть попытались с криками дезертировать.

Я схватилась за живот и просипела что-то типа «божечки-боже, что за хрень вы мне подсунули», но из приличных слов там осталось только предлоги и союзы.

Все это время Данте смотрел на меня, как на застигнутого в ванной паука. Причем в глазах смотрящего последний выполнял акробатический комплекс упражнений и как раз дошел до отжиманий с хлопками за головой.

– Вам плеснуть? – любезно прохрипела я, выразительно помахав бутылкой.

– Не откажусь, – кивнул некромант и полюбопытствовал:

– Кстати, Тесса, у вас есть иммунитет к «слезам вдовы»?

– Я похожа на некроманта, которого постоянно травят? – хмыкнула я, шаря по закромам бара в поисках съестного.

– В таком случае закусывать орешками не советую, – скучающим тоном заметил этот самый, которого все травят.

Злополучный орешек выпал из моих похолодевших пальцев.

Желание встать в очередь страждущих попытать удачу в умерщвлении злобного некроманта выползло из глубин души и запинало кирзовыми сапогами миролюбие, но было перехвачено прагматизмом. Вот выполню заказ, удостоверюсь, что денежки пришли на счет, и лишь тогда подумаю о мести черному магу.

Лишь бы не забыть.

– Мне нужно выпить, – в очередной раз повторила я и потянулась к бокалам.

«Да что уж там, – пыхтел рассерженный Азра. – Кричи, что трусишь отказать и трусишь согласиться, поэтому рассчитываешь знатно набраться алкоголя и мнимой храбрости…»

– А может, обойдемся без твоих критических замечаний?

«Нет, не обойдемся, – возмутился артефакт, – я их ночами напролет репетирую не для того, чтобы молчать в тряпочку».

Я поймала настороженный взгляд некроманта, подхватила наполненные бокалы и вернулась к столу, на котором сидела в начале осмотра.

– Не берите в голову, – предупредила черного мага, передавая выпивку. – У меня редкий, гадкий артефакт.

«Я все слышу!» – обиделся Азра.

– Ааа… – глубокомысленно протянул Данте, беря бокал левой рукой и делая глоток. – Это многое объясняет.

Внутри плескалось практически два стакана бренди, как известно, лучшего средства от смущения, поэтому я по-хозяйски сдернула диванную подушку и положила на колени.

– Как вообще кому-то удалось поместить вашу руку в данный сплав? – полюбопытствовала я, хватая конечность некроманта.

Данте беспрекословно дал уложить руку на мои колени, то есть на подушку, выпил и даже не скривился, когда я попыталась повернуть запястье до характерного хруста.

Нет, он не скривился.

Просто посмотрел.

Так внимательно-внимательно.

Это был взгляд кинжального типа. Напорешься на такой, и можно начинать грустить, что помер молодым.

– К сожалению, – едко начал собеседник, так что сразу было понятно, что ни о каком сожалении и речи быть не может, – я был в бессознательном состоянии, поэтому не запомнил процесс для дальнейшего воспроизведения и передачи потомкам. Однако, по рассеянным комментариям, звучавшим в момент моего пробуждения, могу предположить, что руку просто опустили в чан с кипящим сплавом и обдули все это дело мехами.

– Тогда вам очень повезло, – заметила я, продолжая вертеть конечность туда-сюда.

– Считаете? – язвительностью, прозвучавшей в его голосе, можно было умертвить небольшую семейку лабораторных мышей.

А мне, спасибо бренди, хоть бы хны!

– Будь вы в сознании, то, вероятнее всего, умерли бы от болевого шока.

Данте отчего-то тяжко и протяжно выдохнул.

– Тесса, напомню, я некромант. Я мертв от рождения.

А вот с этим уже было не поспорить, поэтому я откинулась назад, подхватила отставленную на время осмотра выпивку и отсалютовала клиенту.

– Ну, тогда помянем.

Мы выпили.

Как и положено. Не чокаясь.

После чего в разговоре наступила пауза. Данте делал вид, что полностью сосредоточен на философском созерцании остатков бренди в бокале. Хотя я кожей чувствовала его косые взгляды, направленные на меня.

В тишине, заглянувшей на минуточку в кабинет, можно было явственно расслышать скрип моих мыслей. Увы, но Праймусу-красавчику медведь (а может, кто похуже) на ухо наступил.

– Как ваши успехи?

Кельвин приблизился и встал над душой, чем сильно нервировал алкоголь, стремительно забиравший бразды правления.

– Я в процессе…

– И как называется данная стадия? – с нотками угрозы промурлыкал Палач, склоняясь к моему плечу.

«Этот парень легко мог бы сколотить состояние, озвучивая злодеев, – влез со своим комментарием Азра. – Я серьезно! Такая жуть. Аж мурашки по ободку побежали».

– Созерцательная, – отбрила я.

– Созерцательная? – с улыбкой переспросил палач, но почему-то стало страшно. – Я-то, грешным делом, подумал «споить и склонить».

Я подвисла, пытаясь понять, как в данном случае будет правильно – склонятельная стадия или все же споительная? Начакательная? Подпоительная?

Пока я мысленно воевала с прилагательными, глава отделения некромантов устало посмотрел на брата.

– Кельвин, ты что хотел?

– Совет решил устроить внеплановое заседание по вопросу стычек на границах с орками. Они ищут принца.

Тон сообщения, поза собеседников и странная многозначительность, зависшая в воздухе, подсказывали, что брат намекал на что-то брату.

– Нет.

Глаза Палача сузились, а желваки исполнили народный танец «некромант в бешенстве».

– Слушай, я едва ли не в поперечный шпагат сажусь, чтобы удержать этих шакалов на значительном расстоянии от твоей любимой башни и безрассудных адептов. Мне нужен козырь, брат. Хотя бы один.

– Нет. Мальчик под моей защитой.

Кельвин поморщился так, словно ответ брата съездил ему по лицу.

– Ты хуже Севера, – резко выдохнул он, сжав кулаки.

Признание почему-то польстило эго моего заказчика, и на его губах мелькнула улыбка. Она была мимолетной, полускрытой маской, но атмосфера в кабинете неведомым образом изменилась.

– Постараюсь вернуться как можно раньше. Предупреди, чтобы не запирали зал переносов.

Братья кивнули друг другу, после чего Палач повернулся ко мне.

– Всего хорошего, Тесса.

Смерив меня взглядом: «и не забывай, что я тебе сказал», некромант покинул наше общество ценителей бренди.

– Что скажете?

– Конфликты среди родственников – самая распространенная форма общения, – сказал алкоголь во мне. – Групповую терапию пробовали? Говорят, помогает.

Некромант смерил еще одним взглядом, от которого замирает сердце, скисает молоко и плачут младенцы, поднял пострадавшую конечность и повертел той в воздухе.

– А-а, вы об этом! – догадалась я. – Дело нудное, кропотливое, но вполне осуществимое. Да, такое не сильно поощряется законом, но мне и раньше удавалось подделывать магический почерк, так что ищейки ничего не докажут. Что касается этической стороны вопроса, то меня несколько беспокоит ваша репутация кровожадного и жесткого черного мага, но я вижу, что вы очень даже милый, для некроманта, конечно, поэтому готова…

Алкоголь уже готовился вписаться в авантюру, когда одномоментно случились сразу две вещи: Азра в моей голове разразился трагическим «Н-Е-Е-Е-Т!» и в комнату вошел невозмутимый Уинслоу.

– Сэр Данте, – обратился он к хозяину замка, – внизу ожидает вооруженный отряд полицейских, возглавляемый самим господином Хватко. У них ордер на ваш арест по обвинению в убийстве девушки и ритуале с ее останками.

ГЛАВА 6. Прогулка в «Едритовы подпоры»

Когда я все-таки доковыляла до холла, все уже было кончено.

Уинслоу вооружился шваброй и с непрошибаемым видом натирал затоптанный казенными сапогами мрамор. Спайк сидел возле распахнутой двери и печально поскуливал (точнее, слезно порыкивал, а может, тоскливо побулькивал, кто ж этих драконов разберет!), глядя вслед отъезжающим машинам и тюремной повозке. Увы, но механизмы не выдерживали магического натиска, поэтому большей части магов приходилось ограничиваться старым добрым транспортом. Ну, или топать пешком.

У самого начала лестницы стояли вооруженные тряпками адепты.

– Спорим, что Мастера отпустят уже сегодня ночью? Проигравший драит коридор! – азартно пробасил громила, опираясь на перила и раскручивая тряпку на манер пропеллера.

– Не-е, – мотнул головой щуплый, подпирая спиной стену. – Хватко так просто не отцепится, будет мариновать Мастера положенные двадцать четыре часа, устраивать очные ставки, пытаться сломать рыдающими родственниками.

– Это если улик нет. – Рычай подкинул раскрученную тряпку и вздохнул. – С уликами – трое суток.

Тряпка по дуге пролетела холл, потревожила хрустального монстра, по ошибке названного люстрой, и со зловещим шлепком приземлилась на морду лича. Дракон мотнул башкой, повернулся и воинственно поднял гребень.