Проклятие Старого города. Легенда о многопалых бесплатное чтение

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении обложки использована иллюстрация:

© YaroslavGerzhedovich / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

…Высоко в небе светила тусклая луна. Было сыро и холодно. По земле змеился густыми полосами белесый туман. Вокруг виднелись стволы деревьев. Было в них что-то странное, противоестественное, заставлявшее Злату подходить ближе. И лишь приблизившись к лесу почти вплотную, она наконец понимала, что в них не так: все ветви на стволах деревьев были повернуты в одну сторону.

Внезапно в лесу слышался жуткий шум, словно кто-то огромный на бешеной скорости пробирался через заросли. Злата слышала треск веток и шумное дыхание. Ее окружали – Злата явственно чувствовали множество холодных, липких рук, тянущихся к ней со всех сторон. Она начинала громко, истошно вопить, хотя знала, что ей уже ничем не поможешь… Не спасешься… Не убежишь…

I

За окном сыпал крупный, густой, сказочно нереальный снег. Ветра не было – если бы дунул, то сразу замело бы и недалекий лесок, и дорожку до речки, с утра расчищенную Дэвидом, и высокое резное крыльцо их дома, похожего на терем – двухэтажного особнячка из больших гладких бревен с высокими окнами, прикрытыми голубыми ставнями. Новый год – наиболее любимый Златой праздник – они решили отмечать все вместе в загородном пансионате. До праздника оставалось еще три дня, и поэтому пока прибыли не все: только Злата со своей семьей, Фельдман и Дэвид с родителями. Подруги – Алина и Карина, и Миша Доставский обещали приехать завтра.

– Как хорошо! – Злата, накинув огромный пуховый платок из бабушкиных запасов, стояла на крыльце, полной грудью вдыхая свежий морозный воздух.

– Уже проснулась? – послышался сзади любимый голос, и крепкие руки Дэвида обняли ее, прижав к своей груди. – Заходи в дом, замерзнешь! Твоя мама уже дважды подогревала чай, ждет, когда ты проснешься. Чего только они не наготовили: впору прокормить целую роту голодных солдат!

– Сейчас, подышу еще немного, – блаженно отозвалась Злата. – Знаешь, у меня в последнее время такое чувство…

– Не надо, – Дэвид легонько прикрыл ей рот ладонью. – Давай, не будем портить себе праздник. Просто ни о чем не думай, ладно? Расслабься и живи на полную катушку. Все равно мы не в силах предотвратить то, что ждет нас впереди.

– Ты тоже что-то чувствуешь, да? – Злата резко развернулась к любимому, тревожно заглядывая в его глаза. – Скажи мне, ты тоже?

– Да, – немного помедлив, ответил Дэвид. – Но это будет еще нескоро, по крайней мере, праздники мы отметим спокойно. А потом… знаешь, дорогая, согласившись стать любимой девушкой оборотня, ты что, на самом деле рассчитывала на спокойную жизнь?!

– Конечно, нет, – рассмеялась Злата и крепче обняла Дэвида. – Я люблю тебя!

– И я тебя, – немедленно отозвался тот. – Пошли в дом, мы стоим тут неприлично долго!

– Ну, наконец-то! Чай грели пять раз, – пробурчала бабушка, когда Злата с Дэвидом зашли в огромную, пронизанную светом кухню с желтыми бревенчатыми стенами и громадным овальным столом в центре, накрытым светло-бежевой кружевной скатертью и заставленным небывалым количеством блюд и блюдец с пирогами и пирожками.

Пансионат был просто чудесным: вокруг простирался ухоженный парк с проложенными между деревьями лыжными тропами, который, впрочем, впоследствии превращался во вполне настоящий хвойный лес. Коттеджи для отдыхающих радовали глаз светлыми бревенчатыми стенами и яркими черепичными крышами. К услугам жильцов были также снегоходы, коньки и самая настоящая канатная дорога. Новогодние праздники обещали быть просто великолепными, если бы не тревожно-щемящее чувство в груди, которое, по всей видимости, преследовало не только Злату, но все тщательно скрывали друг от друга свои эмоции, чтобы никого не расстроить.

– Чем планируете заняться сегодня? – спросила Ариадна, разливая по чашкам ароматный чай и кофе.

– Мы хотели бы покататься на снегоходах, – Бронислав Густавович оживленно потер руки и разломил ароматный пирожок с вишней. – Надеюсь, вы присоединитесь к нам?

Он посмотрел на сидящего напротив Артура Арнольдовича, сосредоточенно помешивающего чай в большой керамической кружке.

– Мы – обеими руками «за»! – согласно закивал Фельдман. – Нет ничего лучше активного отдыха.

– Особенно для таких более, чем активных людей, как мы, – усмехнулась Ариадна.

– Да уж, наши родители – еще те странные парочки, – прошептал Злате на ухо Дэвид и тут же получил весьма ощутимый пинок по лодыжке. Поскольку двое из присутствующих за столом обладали весьма обостренным слухом, а еще двое умели читать мысли, вычислить «автора» пинка не представлялось возможным.

– А мы прокатимся на лыжах, – заявила Злата. – Погода сегодня просто чудесная, совершенно не хочется сидеть в четырёх стенах.

– Ну а я с удовольствием «посижу» – у меня в планах большие пироги к приезду остальных гостей, – улыбнулась Анна Васильевна. – Кулинария для меня – лучший отдых.

– Боюсь, к концу праздников мы просто не пролезем в двери, как Винни Пух в кроличью нору, – засмеялась Злата. – Бабушка, от твоей выпечки совершенно невозможно отказаться!

– Это точно! Готовите Вы потрясающе! – согласилась мать Дэвида, – я бы взяла у Вас рецепт Вашего бесподобного теста.

– Охотно поделюсь, – откликнулась польщенная бабушка. По ее раскрасневшимся щекам было видно, что ей крайне приятны комплименты.

– Как же здесь хорошо! – Злата осторожно тронула варежкой еловую лапу, с которой тотчас посыпался легкий серебристый снег. – Это мой самый лучший Новый год. Еще и потому, что со мной мама и ты, – она улыбнулась Дэвиду, подъехавшему по лыжне следом. – Семнадцать лет я считала себя сиротой, а теперь у меня столько родственников, что я иногда завидую сама себе.

– Самое главное, что мы нашли друг друга, – Дэвид перехватил лыжные палки в правую руку, а левой обнял девушку за талию. – Ни одну девушку я так не чувствовал, как тебя.

– И у мня все совершенно по-особому, – согласилась Злата.

Она дотронулась до следующей еловой ветки, и сноп рыхлого снега упал Дэвиду на плечи.

– Эй, мы так не договаривались! Ты усыпила мою бдительность, а сама искупала меня в снегу! – завопил Дэвид. – А ну, иди сюда сейчас же!

Злата захохотала, с силой оттолкнулась палками и как можно быстрее понеслась по накатанной тропинке.

– Я все-равно тебя догоню! И тогда тебе несдобровать! – кричал Дэвид. – «Душ» тебе обеспечен!

Злата летела по лыжне, не оглядываясь: сзади она слышала гневные крики Дэвида, потому что на бегу умудрялась периодически дергать ели за ветви и обрушивать за своей спиной все новые и новые порции снега.

Когда закончилась лыжня, девушка не заметила. Вроде бы только она легко катила по тропинке в парке, где сосны были посажены точно по линеечке, как вдруг осознала, что под ногами больше нет лыжни, только нетронутый снег, а деревья вокруг стали чаще и плотнее. Злата остановилась и оглянулась: по ее ногам полз, змеясь, плотный белесоватый туман.

– Дэвид! – позвала девушка и прислушалась. – Дэвид, ты здесь?

Сзади хрустнул сучок, будто под чьей-то ногой, и опять наступила тишина.

– Дэвид, мне страшно, – жалобно проговорила Злата, развернулась, чтобы ехать назад, и остолбенела. Перед ней лежал нетронутый снег. Злата повернулась вокруг своей оси и в ужасе зажала рот ладошкой: следов от её лыж НЕ БЫЛО! Вокруг нее не было вообще ни одного следа!

Туман становился все гуще.

– Так, спокойно! Возьми себя в руки! – громко сказала Злата. – Вспоминай, откуда ты сюда пришла!

Девушка внимательно огляделась и удовлетворенно хмыкнула: впереди нее на расстоянии примерно двадцати метров на еловой лапе повисла желтая лента. Злата ощупала свои волосы: так и есть! Одна коса была наполовину расплетена.

Девушка уверенно двинулась вперед, однако, как оказалось, расстояние до ленты было ею оценено неверно – приметная ель на самом деле была намного дальше. Наконец Злата поняла, что дерево с лентой все время маячит впереди, но не приближается ни на метр. Девушка остановилась, огляделась по сторонам и на мгновение зажмурилась.

– Это сон. Это просто сон. Сейчас я проснусь! – несколько секунд она усиленно занималась аутотренингом, однако это не помогло. Открыв глаза, Злата увидела ту же картину: на ВСЕХ елях и соснах по периметру висели желтые ленты.

– Спокойно! Без паники! – Злата сняла лыжи и уселась на корточках под большой сосной. – Дэвид непременно найдет меня! Я ведь не встречу Новый год в лесу в гордом одиночестве, – при этих словах Злата нервно засмеялась.

Похлопав по карманам, девушка вытащила сотовый телефон и обреченно вздохнула: сети не было. Она все равно несколько раз упорно набирала разные номера: Дэвида, мамы и даже Фельдмана, однако в трубке царило ледяное молчание.

– Ледяное, как мои ноги через пару – тройку часов, если я не буду двигаться, – уныло подумала Злата. Она заставила себя встать на лыжи и медленно пошла вперед.

Пейзаж не менялся: туман, ели и несчетное количество желтых лент.

– Попался бы мне этот шутник, я бы с удовольствием отдала его на съедение Дэвиду, – мстительно подумала Злата. – Иногда мне даже жаль, что он вполне себе мирный оборотень.

– Злата! – тихий полушепот где-то сбоку заставил девушку подпрыгнуть от неожиданности.

Обернувшись, она увидела слева между елями холодное, голубоватое сияние и, не раздумывая, пошла туда.

– Злата! – фигура девушки в черном капюшоне возникла на ей пути так внезапно, что Злата вскрикнула от неожиданности и резко затормозила.

– Ты-ты, Вы кто?

– Я – Алиса.

– А-а-а, это многое объясняет, – нервно хмыкнула Злата.

– Чувство юмора – это похвально, но у меня очень мало времени, – девушка опустила капюшон поглубже на лоб. – Нас отпускают один раз и ненадолго.

– Значит, ты одна из наших. Ведьма. – констатировала Злата. – Ты должна меня о чем-то предупредить?

– Ты мыслишь в правильном направлении, – пришедшая издала тихий смешок. – Слушай и запоминай.

Внезапно лицо ведьмы стало меняться: потемнело почти до черноты, исказилось, а вместо рта появилась светящаяся дыра, откуда полились леденящие душу, словно потусторонние, звуки:

– Мы должны предупредить тебя! Ты в большой опасности! Скоро, очень скоро на Старый город опустится Тьма. Ты должна спешить! Но помни: очень близко к тебе предатель. Он не тот, за кого себя выдает. Остерегайся тех, кто рядом, рядом, рядом… – голос стал затихать и как будто удаляться.

– Как мне понять, кто предатель? – крикнула Злата.

– Он будет сторониться тебя, ты сама все увидишь, – прошипело откуда-то снизу, как будто под ногами девушки раскрыла пасть огромная хищная змея.

Фигура пришедшей тем временем закрутилась, как волчок. На месте, где стояла ведьма, образовалась глубокая темная воронка. Она быстро раскручивалась, засасывая в себя пришедшую вещунью. Злате на миг показалось, что она чувствует исходящий от воронки леденящий, какой-то мертвецкий холод и отвратительный сладковатый запах разлагающейся плоти. Через несколько секунд ведьма полностью скрылась в воронке, а на месте, где она стояла, осталась лишь желтая лента, странным образом зависшая в воздухе. Злата огляделась: с деревьев ленты исчезли. Она осторожна взяла ленту и положила себе в карман.

– Привет от прабабушек, – улыбнулась Злата и зябко передернулась: произошедшее изрядно пощекотало ей нервы. Она повернулась, дрожащими руками нацепила лыжи и медленно двинулась туда, где, по ее ощущениям, находился санаторий. Через несколько минут стало понятно, что интуиция ее не подвела: деревья стали реже, а пейзаж сделался более узнаваемым. Последние узкие обрывки тумана исчезли, уступив место низкому зимнему солнцу.

Послышался скрип снега, и навстречу Злате выехал на лыжах Дэвид.

– Ты чего развернулась? Решила дальше не ехать? – деловито осведомился он, шикарно притормаживая рядом со Златой и вытирая шарфом вспотевшее лицо.

– Не поняла, – нахмурилась Злата. – Ты что, всё это время ехал за мной следом?

– Какое время? – засмеялся Дэвид. – Мы выехали – он вскинул руку со смарт-часами и поднес поближе к глазам, – две с половиной минуты назад. Ты скрылась за деревьями. Я поехал за тобой, и вдруг – ты уже едешь обратно. Ты передумала кататься?

– Можно сказать и так, – пожала плечами Злата. Она еще не знала, как рассказать любимому о странной встрече и стоит ли вообще это делать.

– Может быть, это должно быть только между нами, девочками, точнее, между нами, ведьмами, – усмехнулась она мысленно.

– Тогда пошли обратно, – Дэвид надвинул шапку поглубже на лоб и поудобнее перехватил лыжные палки. – Я слышу запах яблочного пирога.

– Как же удобно иметь дело с оборотнями, – улыбнулась Злата. – Пойдем есть пирог.

– Не раньше, чем через полчаса, – обернулся ухмыляющийся Дэвид. – Судя по запаху, он еще не готов!

– О Боже! – выдохнула Злата. – Тогда поедем помедленнее.

День понесся, как снежный ком с горы. Мужественно выдержав чай с огромным яблочным пирогом, обитатели коттеджа разошлись кто куда. Злата залегла в своей спальне на втором этаже с книгой, но вскоре поняла, что никак не может сосредоточиться на прочитанном. Мысли ее упорно кружились вокруг ситуации, произошедшей в лесу. Всё это было настолько нереальным, что казалось сном. Но, нащупывая в кармане желтую ленту, Злата понимала, что встреча с обитательницей потустороннего мира все же была и была она не зря…

Злата захлопнула книгу и некоторое время лежала на кровати неподвижно, тупо уставившись в потолок. Внезапно в окно что-то стукнуло. Злата вздрогнула, встала с кровати и подошла к окну. Она прислонилась носом к стеклу и вскрикнула от неожиданности: прямо ей в лицо летел огромный комок снега, ударившийся о стекло и прилипший к нему где-то в районе Златиного лба.

– Ну, погоди, Дэвид, – прошипела рассерженная девушка, накинула куртку и выскочила в коридор, где практически лоб в лоб столкнулась с главным подозреваемым и, как теперь становилось ясно, абсолютно невиновным и совершенно напрасно ею обвиненным возлюбленным.

– Ты куда?

– Я сейчас! – отмахнулась Злата, сбежала по лестнице вниз и выскочила на улицу. Под её окном, шумя и приплясывая, как развеселый цыганский табор, переминалась яркая компания, как вначале показалось Злате, довольно многочисленная, но по прошествии нескольких секунд стало понятно, что возле коттеджа стоят всего трое, просто один из них, точнее, одна, настолько громкоголосая и энергичная, что казалось, будто на улице происходил несанкционированный митинг.

– Алина! – Злата со всей возможной скоростью кинулась к источнику шума и вскоре уже обнимала трещавшую без умолку подругу.

– Вообще-то, как ты знаешь, мы хотели приехать завтра, но потом передумали. А когда ехали, какой-то симпа-атичный парень всю дорогу таращился на меня – вот так, – тут Алина выпучила глаза настолько, что, казалось, они чудесным образом удержались в глазницах только благодаря наличию очков, – в потом вошла какая-то бабка, а девочка с коньками говорит…

– Какая девочка? Какие коньки? – засмеялась Злата и второй рукой обняла Карину, безмолвно стоявшую неподалеку.

– Алина сегодня в ударе. Даже Адышеву заставила замолчать, – меланхолично пояснил Миша, увешанный огромным количеством женских сумок и сумочек и удерживающий коленом огромный розовый чемодан. Каким-то чудесным образом он изловчился и протянул Злате руку.

– А Артур Арнольдович уже здесь? – осведомилась Карина, ожесточенно дергая вниз все время сползающую на глаза шапку с огромным ядовито-зеленым помпоном.

– Ого! Старая любовь не ржавеет! – многозначительно усмехнулась Алина и грациозно выбралась из кучи-малы.

– Ничего он не старый! – Карина как всегда слышала только то, что хотела слышать. – И я спросила просто так, из вежливости!

– Вежливая ты моя! – хмыкнула Алина и поцеловала Злату в щеку. – Ну что, хозяйка, показывай апартаменты!

С этими словами она весьма крепко ухватила Злату за локоть. С другой стороны в нее тут же вцепилась Карина. Миша, еле различимый в куче багажа, двинулся следом.

Подруги громко рассказывали о последних событиях, как всегда, перебивая и подначивая друг друга, и через мгновение Злата забыла о происшедшем с ней в лесу, как будто это был странный, нереальный сон…

II

Оставшиеся до Нового года дни пронеслись незаметно: прогулки в парке, общение с подругами и уютные вечера у камина сменяли друг друга, как разноцветные стеклышки в калейдоскопе.

В ночь на тридцать первое декабря Злата проснулась от странного шума за стеной и, накинув халат, выскочила в коридор, столкнувшись на лестнице с заспанными подругами.

– Внизу! – одними губами прошептала Алина и глазами указала на холл первого этажа.

– Слышу, – отозвалась Злата, осторожно, на цыпочках, спускаясь по ступеням. Она сошла еще на несколько шагов вниз и обомлела: из кромешной тьмы на нее смотрели два немигающих ярко-желтых глаза…

Через полчаса вся компания собралась в гостиной. Девочки, закутанные в теплые пледы, устроились на диване, Ариадна с Анной Васильевной уселись в глубоких креслах поодаль, Миша Доставский примостился на подлокотнике рядом с Алиной. Михаил невозмутимо сидел прямо на полу, поджав ноги и идеально ровно держа спину. Фельдман неторопливо помешивал остывающие угли в камине.

Когда слегка взъерошенный Дэвид вошел в комнату, присутствующие, как по команде, повернули головы в его сторону.

– И чего вы на меня так смотрите? – жалобно осведомился парень. – Как будто никто из вас не знал, кто я на самом деле.

– Ой, да всё мы знали! И твои эпичные превращения не раз видели! – досадливо отмахнулась Алина. – Просто не ожидали этого сейчас – луна-то ни капельки не полная!

– Да уж, пока спускалась вниз, столько всего представила, – хмыкнула Злата и похлопала по свободному месту рядом с собой. – Садись, не стой, как двоечник на педсовете.

Дэвид с заметным облегчением плюхнулся рядом со своей девушкой, однако, против своего обыкновения, не обнял её, а сел слегка поодаль. Злата искоса взглянула на него, передернула плечами, но ничего не сказала.

– И все-таки это внеплановое превращение что-то значит, – задумчиво проговорил Фельдман, закуривая трубку и осторожно разгоняя ароматный дым рукой.

– Только одно – что враги совсем рядом, – невозмутимо ответил Дэвид.

– А если Сырова окончательно спятила и осуществила свои Наполеоновские планы по захвату Вселенной? – вякнула Карина, мстительно поглядывая на Артура Арнольдовича и тут же получила толчок в бок остреньким локотком сидящей рядом Алины.

– Нет, Марина Алексеевна здесь явно ни при чем, – запротестовал Фельдман, но лучше бы он этого не делал!

– Ничего себе – ни при чем! – Карина взвилась, как новогодняя петарда. – А Вы не забыли, что именно по ее вине Вы стали вампиром? А?

– Адышева, успокойся, – прошипела Алина, схватив подругу за плед и тщетно пытаясь усадить ее обратно на диван. В результате неравной борьбы плед, как лягушачья кожа, остался в руках Алины, а разгневанная Карина с пеной у рта доказывала преподавателю, что его бывшая однокурсница – редкостная мразь.

– И зачем Дэвиду мучиться, превращаться в волка, когда одна Адышева в гневе способна справиться с целым войском, – насмешливо протянула Алина и потянулась, как сытая кошка. Что ни говори, а заварушки вроде этой Алина Морозова любила. Лишь бы самой не быть в эпицентре скандала.

– Девочки, давайте, не будем ссориться, – подала голос Ариадна. – Завтра Новый год. Отпразднуем его спокойно, а потом уже будем решать свои проблемы.

– Может быть, стоит съездить на каникулах в Кресновец? – предложил Фельдман.

– И первым делом навестить Вашу чокнутую подругу в психушке, – добавила Карина и, не глядя, плюхнулась на диван, чуть не раздавив Алину, которая жалобно запищала, выбираясь из-под весьма объемной попы пышущей негодованием искательницы справедливости.

– Ну, на том и закончим, – хлопнул себя по коленям Фельдман. – Все отправляются спать и думают исключительно о предстоящем празднике!

Злата намеренно задержалась, будто бы поправляя накидку на диване. Впрочем, никто не обратил на это внимания – все привыкли к ее перфекционизму и любви к порядку. Сделав все необходимое, она обернулась к Дэвиду – он тоже не ушел из гостиной. Однако молодой человек стоял к ней спиной, глядя в темное окно.

Злата в нерешительности потопталась немного на одном месте, но Дэвид так и не оглянулся. Раздраженно пожав плечами, девушка нарочито медленно пошла наверх, ожидая, что ее возлюбленный все же оглянется. Однако спина Дэвида выражала невозмутимое спокойствие. Так и не дождавшись внимания, Злата зашла в свою спальню, демонстративно хлопнув дверью.

От резкого звука Дэвид вздрогнул и обернулся – глаза его горели ярко-желтым хищным огнем…

Утром тридцать первого все обитатели коттеджа, не сговариваясь, начали заниматься приготовлениями к празднику – шумно и весело, словно не было никаких ночных происшествий. Дэвид с Михаилом в восемь утра уже принесли огромную – под потолок – ель и теперь под чутким руководством Фельдмана устанавливали её в гостиной. Анна Васильевна ангажировала девочек, чтобы те резали салаты, а сама ловко вымешивала тесто на пироги в огромной миске. С кухни пахло так, что мужская часть обитателей коттеджа периодически заглядывала туда, давясь слюнями, но хозяйка была непреклонна.

– Не заходите! Тесто любит тишину! – провозглашала она, подбивая и разглаживая содержимое миски.

– А мы любим поесть, – прошептал удрученный Миша. – Но, похоже, осуществим свою мечту весьма нескоро.

– Мечтать не вредно! – язвительно отозвалась Алина, ожесточенно нарезая ветчину. – Думаешь, мы не хотим?

– Так вы и не голодаете! – Миша обличительно указал пальцем на Карину, незаметно стянувшую из-под ножа кусок ветчины и безрезультатно пытавшуюся прожевать его как можно быстрее.

– Кара! – Алина гневно взмахнула ножом, отчего и Карина, и Миша бросились врассыпную.

– Ну вас! Еще зарежете! – пробормотал Доставский. – И есть мне не больно-то хочется, если честно.

Новогодний ужин, до которого все, несмотря на мрачные Мишины прогнозы, дожили, прошел спокойно и умиротворенно. На столе, накрытом парадной скатертью, взятой Анной Васильевной из дома, яркими пятнами пестрели салаты в стеклянных салатниках, бутерброды и канапе теснились между ними, а в центре стола, на почетном месте рядом с жареным гусем стояло огромное блюдо с издававшими невероятный запах пирогами. Несмотря на вполне домашнюю атмосферу, мужчины, как один, надели костюмы, только Михаил и на этот раз не изменил своим привычкам, правда, под кожаный жилет он нацепил-таки белую рубашку, а обычно стянутые в хвост волосы заплел в мелкие косички и собрал черной резинкой, отчего стал похож на пирата. Женская часть обитателей коттеджа сверкала праздничными платьями и украшениями. Последней в гостиную спустилась Злата – ей пришлось выдержать бурный натиск Алины, которая непременно пожелала «осчастливить» подругу изысканной прической.

– Ты же знаешь, что я не люблю эти экзерсисы! – пыталась отбиться Злата, но силу натиска Алины можно было сравнить с небольшим ледоколом.

– Ничего не знаю! – отчаянно размахивая щеткой для волос, заявила Морозова, пинками подгоняя подругу к креслу у зеркала и выдергивая у нее из кос ленты. – Левандовская, давай, хотя бы сегодня ты не будешь выглядеть лохушкой и провинциалкой! Что за мерзкий сельский стиль ты себе выбрала!

В итоге, после долгих препираний, ей все же удалось изобразить на голове подруги сложную и затейливую прическу, глядя на которую, Злата была вынуждена признать, что так действительно лучше.

– Ты просто прелестна! – прошептал Дэвид, когда Злата спустилась вниз.

– Спасибо! – краешком губ улыбнулась девушка. Ей очень хотелось узнать у «возлюбленного» причину его вчерашнего странного поведения, но она решила не портить волшебное предвкушение праздника. В конце концов, любой человек имеет право на плохое настроение, а Новый год – слишком чудесное событие, чтобы разговаривать о неприятных вещах и необоснованных подозрениях.

Разговоры за столом не смолкали, да еще Алина, периодически пикируясь с сидевшим напротив Мишей, вызывала взрывы смеха. Под наряженной елью горой лежали коробки с подарками, за окном тихо падали нереально крупные хлопья снега, дрова в камине уютно потрескивали. Единственное, что слегка омрачало праздник и возвращало присутствующих в реальность, – вспыхивающие недобрыми огнями глаза трех представителей клана оборотней…

Утро первого января началось ближе к обеду с разбора подарков, взаимных поздравлений и пожеланий, а также с самого вкусного, по мнению Миши – доедания вчерашних салатов.

– Пироги! – провозгласила Анна Васильевна, внося в гостиную огромное блюдо. – Подогрела. Вот тут с мясом, в центре с капустой, а с краю сладкие – с яблоками и вишней.

– Прощай, талия! – простонала Алина и схватила по пирожку в обе руки – с мясом и с яблоками. Попеременно откусывая то от одного, то от другого, она запивала все это варварство горячим сладким чаем.

– А я вот просто не могу думать о талии, когда вижу печеное, – пожаловалась Карина, нацеливаясь на блюдо и явно выискивая пирог побольше.

– Зачем думать о том, чего у тебя и в помине нет, – беспечно отозвалась Алина.

Карине, как всегда, осталось только вздыхать – подругу-язву невозможно было переспорить.

– Тебе понравился мой подарок? – Дэвид наклонился к Злате, прикоснувшись головой к ее голове.

– Очень! У меня просто нет слов! – прошептала девушка, вытягивая вперед руку с обвивавшим запястье браслетом: среди искусно переплетенных тонких серебряных нитей ярко играл всеми оттенками зеленого четырехлистный клевер.

– Это, конечно, не амулет, изготовленный ведьмами тысячу лет назад, но, во-первых, украшение из серебра, что, возможно, будет препятствием для вампиров, а во-вторых, он прекрасно гармонирует с твоим кулоном, – прошептал Дэвид, легонько касаясь губами щеки своей девушки.

– Я буду носить его все время, – отозвалась Злата. – Спасибо тебе огромное!

– Ну, какие у нас планы на ближайшие дни? – громко спросил Фельдман, отчего Карина, жевавшая пирожок, подавилась и закашлялась, Алина начала икать, да и все остальные заметно переполошились, только Михаил, как всегда, являл собой образец каменного спокойствия и невозмутимости.

– Я думаю, нам все же нужно съездить в Кресновец, – с легкой улыбкой сказала Ариадна, одновременно энергично постукивая сидящую рядом Карину между лопаток. – Мы же все чувствуем, что дело идет к этому.

– Мы с удовольствием пригласим всех к себе в гости! – откликнулась Беата Алексеевна. – Дом у нас большой, места хватит всем.

– Я, пожалуй, останусь здесь, у нас отплачено еще десять дней, – Анна Васильевна зорко следила за едоками, успевая подливать попеременно чай и кофе и подкладывать свежие пироги.

– Твоя интуиция подсказывает, что тебе лучше остаться здесь? – спросила Злата.

– Моя интуиция говорит, что я слишком стара для всех этих приключений, – улыбнулась бабушка. – Я буду ждать вас дома – живых и здоровых.

– Ну-ну, – пробурчала себе под нос Карина. – В прошлый раз некоторые из нас вернулись, кхм, не совсем живыми, – и она выразительно посмотрела на Фельдмана, который при ее словах вздрогнул, но деликатно сделал вид, что ничего не слышал.

– Значит, выезжаем после обеда, – подытожил Бронислав Густавович. – К вечеру как раз доберемся, и завтра с утра вы сможете начать свои изыскания…

Ехать было решено на поезде – зимой дороги заметало так, что на некоторых участках автобусы стояли часами. Тем более, что красивый, как на картинке, снег, усиливался и грозил со временем превратиться в самую настоящую метель. Отцу Дэвида удалось, используя свои связи, купить билеты, и теперь вся компания удобно разместилась в трех соседних купе.

Разложив свои вещи, Злата вышла из вагона и задумчиво остановилась у окна, за которым с бешеной скоростью проносились заснеженные леса.

– Ой, простите, – кто-то довольно ощутимо толкнул ее в спину.

Злата обернулась и увидела молодую девушку с мелко вьющимися волосами – такими рыжими, что на них невозможно было долго смотреть. Девушка, растопырив в стороны локти, осторожно несла перед собой две больших кружки кипятка.

– Ничего страшного, проходите, – Злата посторонилась, пропуская незнакомку.

– Неужели такое возможно? – пробурчала себе под нос рыжеволосая. – Вообще ни о чем не думать.

– Вы о чем? – не поняла Злата.

– Всё о том же, дорогая, – Дэвид показался из-за раздвижных дверей. – Девушка только что пыталась прочесть твои мысли, но у нее, очевидно, ничего не вышло.

Рыжеволосая вмиг залилась краской и смущенно потупилась, но быстро взяла себя в руки.

– Виктория! – она кивнула головой и протянула Злате руку с кружкой. Злата засмеялась и пожала запястье новой знакомой.

– А ты можешь не представляться, Дэвид, – заявила рыжеволосая и, всучив Злате кружки, которые та безропотно приняла, кинулась парню на шею.

Дэвид осторожно понюхал макушку девушки и улыбнулся:

– Ну здравствуй, сестричка!

Через минуту Виктория уже весело хохотала с Алиной и Кариной, как будто они были давними подругами.

– Я – дочь дяди Дэвида, среднего брата его отца, – пояснила она Злате. – Кстати, его звали Август, так что я – Виктория Августовна, представляешь? И она опять залилась звонким смехом.

– Но дядя Дэвида… – Злата смущенно замолчала.

– Да, естественно, я в курсе этой кровавой истории, – отмахнулась Виктория. – Когда мои родители погибли, меня забрала к себе мамина сестра. Она воспитала меня. С самого детства я знала всю правду о попытке убийства семьи Дэвида моими родителями. И к этому действительно приложила руку моя мать, как ни прискорбно мне об этом говорить. Я все давно поняла, приняла и отпустила ситуацию. Но все случившееся когда-то не мешает нам с Дэвидом быть братом и сестрой. Правда, виделись мы с ним всего пару раз.

– Три, – подал голос Дэвид, сидевший у окна и пристально смотревший на проносящиеся мимо перелески. – Причем, последний раз лет десять назад.

– Как же ты узнал её? – удивилась непосредственная Карина.

– По запаху, – хмыкнул Дэвид. – А как же иначе волкам узнавать друг друга? Она пахнет оборотнем.

– Интересно, как это – пахнуть оборотнем? – призадумалась Карина.

– Лучше тебе этого не знать, девочка, – Виктория пристально посмотрела на Карину, отчего та закашлялась и потупилась.

– Адышева, ты, как всегда, непревзойденная идиотка, – прошипела Алина. – Иногда на самом деле лучше жевать, чем говорить. Это явно твой случай!

– Куда ты едешь? – Дэвид наконец-то оторвался от созерцания пейзажей.

– Куда и все в этом поезде, в Кресновец, – хмыкнула Виктория. – Домой, к тете. Я ездила к друзьям, они приглашали меня отметить Новый год на турбазе. Было довольно весело, я скажу. Мы знаем толк в скорости!

И она снова громко рассмеялась.

– Ну ладно, ариведерчи, я пошла к себе, пока кипяток совсем не остыл. – Если что, мое купе в соседнем вагоне.

Ловко подхватив кружки, она исчезла за дверью.

– У тебя чудесная сестра, Дэвид, – улыбнулась Злата. – Я не сомневаюсь, что мы подружимся.

– А вот мне ооочень интересно, кому она несла вторую кружку с чаем, – задумчиво протянула Алина. – Она ведь ни словом не обмолвилась, что путешествует не одна.

– Ой, Морозова, вечно ты все усложняешь! – досадливо отмахнулась Карина. – Может, соседка ее попросила и ей налить, раз она уже пошла за кипятком.

– Возможно, – пожала плечами Алина. – Но я считаю, что лучше перебдеть, чем недобдеть. Всегда надо быть в боевой готовности, мало ли что…

– Вот еще, Валькирия нашлась, – заржала Карина. – Злата, пошли и нам кипяточку принесем, я бы не отказалась от кофе.

– А я – от пирогов Златиной бабушки, – в дверях нарисовался Миша Доставский. – И тут даже оборотнем быть не надо: их потрясающий запах слышно на весь вагон.

– Ну что ж, давайте перекусим, ехать еще пару часов, – Злата поднялась со своей полки, пропуская Мишу ближе к столику. – Алина, доставай припасы, у родителей есть свои, поэтому почаевничаем сами.

– И покофеевничаем, – согласно закивал головой Миша. Говорить внятно он в данный момент не мог, потому что рот его был набит пирогом, а второй кусок он держал в руке, которой в то же время призывно махал Дэвиду. – Садись, налетай, пока девочки принесут кипяток, вечность пройдет.

– Ну, Доставский, ты и зануда! – отреагировала Алина. – И что я, идиотка, в тебе нашла?

– Ум, харизму и совершенно незлобивый характер, – не смутился Миша. – А мне нравится твоя самокритичность!

– Пошли, сейчас здесь начнется битва при Ватерлоо, – Злата сгребла все кружки в кучу и вытолкала раскрывшую рот и приготовившуюся слушать словесную перепалку Карину из купе.

III

Кресновец внешне был все тот же, что и полгода назад: уютные кафе, яркие витрины и неторопливо фланирующие жители. Снега на дорогах и тротуарах почти не было, и о Новогодних праздниках напоминали только наряженные ели и гирлянды на фасадах домов. Пока все разместились в огромном доме Каменецких, наступил вечер, и ни о каких дальнейших изысканиях не могло быть и речи. Дэвид вернулся позже всех – он провожал до дома отчаянно сопротивляющуюся Викторию. Ночь, как всегда в этом городе, обрушилась так внезапно, как будто придавила темнотой и пугающей тишиной.

– Ни за что не засну, – подумала Злата и тут же уснула. Через мгновение она уже была в каком-то странном месте: огромная темная пещера с покатым сводом и потрескавшимися стенами, на которых виднелись еле различимые надписи. Девушка некоторое время постояла в недоумении, а потом медленно двинулась вперед – оттуда шел неяркий синеватый свет. Каменистый пол под ногами был неровным, и Злате приходилось иногда хвататься за стены, чтобы не упасть. Как ни странно, она четко осознавала, что все это происходит во сне, и совершенно не боялась и не задавалась никакими вопросами. Где-то там, в глубине пещеры, ее должен был ждать Дэвид – ведь только он мог приглашать ее в свои сны, когда хотел показать что-то, о чем нельзя было говорить вслух. Свет приближался, а вместе с ним голоса – Злата остановилась и прислушалась – в глубине кто-то разговаривал. В полном недоумении, но все еще так же бесстрашно девушка двинулась дальше, но уже помедленнее, пытаясь разобрать, о чем говорили обитатели пещеры. Пение! Да, точно! Находящиеся в пещере люди не говорили, а пели – медленно, протяжно, на незнакомом языке. Дойдя до сводчатого входа в пещеру поменьше, Злата остановилась и осторожно выглянула из-за осколка каменной плиты. В пещере по периметру горели костры, но почему-то не желто-красным, а синеватым пламенем, совершенно не давая дыма. В центре располагался большой краеугольный камень.

– Алтарь, – подумала Злата и вздрогнула.

Между костров стояли люди в белых одеяниях, похожих на саваны. Их лица закрывали низко опущенные капюшоны. Они вполголоса пели что-то и периодически синхронно воздевали руки вверх. Злата присмотрелась и в ужасе зажала рот ладонью, чтобы не закричать: на руках у странных людей было не по пять, а намного больше пальцев – в колышущемся свете костров они шевелились и были похожи на щупальца. Внезапно по ногам девушки подул ветер, и Злата услышала топот ног, так похожий на тот, который мучил ее в кошмарных снах. Девушка нервно поежилась и сама не заметила, как двинула ногой довольно крупный камень, который произвел намного больше шума, чем должен был. Поющие напряглись и как по команде уставились в темноту. Злата медленно, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не побежать, начала пятиться к выходу. Участвующие в странном обряде еще какое-то время молчали, а потом так же синхронно снова начали петь. Злата развернулась и дала деру. Она не думала о том, как будет добираться до дома, выйдя из пещеры, понимая, что все это ей просто снится. В какой-то момент девушка увидела яркие морозные звезды и ощутила холод – еще бы, ведь она была в пижаме и босиком. Зябко поежившись, Злата переступила на снегу, поджимая по очереди ноги, и… проснулась. В незашторенное окно заглядывало хмурое – в дымке – зимнее солнце. На часах было почти десять.

– Ну ты и поспать, Левандовская, – Алина влетела в комнату, как на помеле. – Вставай, лежебока, мы уже позавтракали, но поддержим тебя и поедим еще раз. Мама Дэвида наготовила кучу вкусностей, и когда только успела!

Пока Злата одевалась и заплетала волосы, Алина нарезала круги по комнате со скоростью небольшого крейсера и стрекотала о том, как прошло утро и что она успела узнать.

– Кстати, Фельдман пошел звонить главврачу психушки, где содержится Марина Алексеевна, – доложила она. – Адышева вся извелась и караулит под дверью, пытаясь подслушать его разговор. Кстати, почему-то ее ревность крайне избирательна, к твоей маме она его не ревнует! А чокнутая профессорша действует на нее, как красная тряпка на быка. Как ты думаешь, может быть, это начало какого-то психического отклонения? Паранойи там или шизофрении… Может, нам стоит подумать над тем, чтобы поместить Карину в психдиспансер? Подлечится и заодно будет в курсе передвижений Сыровой. Может, даже подружится с соперницей на почве общего диагноза.

Окончательно развеселившись, Алина расхохоталась так, что громко хрюкнула. Тут уже, не выдержав, захохотала Злата. Повалившись в изнеможении на кровать, они смеялись, пока не начали икать, причем, практически синхронно.

К завтраку подруги смогли спуститься только минут через двадцать. Несмотря на то, что хозяева и гости давно поели, стол был накрыт так, словно гостей ждали с минуты на минуту.

– Злата, садись скорее, – хозяйка выглянула из кухни. – Кофейку?

– Спасибо, я сама! – Злата метнулась было в сторону кухни, но была решительно остановлена мамой Дэвида.

– Сиди, девочка, ты в гостях! Я сама справлюсь!

Алина тем временем уже уютно угнездилась на стуле с высокой спинкой и вовсю намазывала джемом огромный кусок хлеба.

– У меня что-то просто волчий, прости за каламбур, аппетит, – ответила она на немой вопрос подруги. – Наверное, на нервной почве.

– Брось, когда это ты нервничала? – хмыкнула неслышно подошедшая Карина. – А я вот не отказалась бы опять позавтракать! Ну, что тут у нас? – и она в предвкушении потерла ладони.

Стол действительно поражал изобилием, и не сесть за него было бы просто преступлением.

На тонкой холщовой скатерти по периметру были расставлены тарелки тончайшего фарфора, приборы завернуты в тканые салфетки с монограммами. Было совершенно непонятно, когда Беате Алексеевне удалось приготовить все, что стояло на столе: бутерброды с курицей и рыбой, нарезанные пластами свежие овощи, еще теплые булочки, оладьи, тосты, несколько плошек с джемом, вареньем и медом, сок и молоко в стеклянных кувшинах и накрытая полосатым полотенцем керамическая кастрюлька в углу стола.

– Там – каша! Вкуснючааая, – отрапортовала Карина. – Я слопала две порции!

– Кто бы сомневался! – вернула подачу невозмутимая Алина, жеманно жевавшая ломтик огурца и мучительно раздумывавшая, влезет ли в нее бутерброд.

– Девочки, брэк! – Злата открыла кастрюльку, понюхала – пахло упоительно! – и положила себе в тарелку геркулесовой каши, от души сыпанув туда же горсть орехов. – Давайте, подумаем, чем нам нужно заняться в первую очередь.

– Я знаю! – подскочила Карина и даже руку подняла, как отличница на уроке.

– Слежка за психбольницей исключается, – подала голос Алина, все же не выдержавшая соблазна и жующая бутерброд.

Карина сразу же опустилась на стул, как сдувшийся воздушный шар.

– Ты что, на самом деле хотела выслеживать Сырову? – непочтительно заржала Алина. – А я просто так ляпнула.

– Кстати, о Сыровой! – Фельдман возник в гостиной, как всегда, неслышно. – Я только что разговаривал с главврачом психиатрической клиники, и он уверил меня, что Марина Алексеевна находится под надежной охраной, получает необходимую медикаментозную терапию и даже, по его словам, начала проявлять интерес к социальной жизни клиники – попросила ручки и бумагу.

– Умереть – не встать! – прокомментировала острая на язык Алина. – Сто процентов, готовится писать завещание!

– Ох, что-то мне это совсем не нравится, – покачала головой Карина.

– Мне тоже, – признался Фельдман. – Но будем верить в лучшее. С этими словами он поднялся и вышел из гостиной.

– Девочки, вы слышали?! – Карина обвела подруг торжествующим взглядом. – Он сказал, что ему тоже НЕ НРАВИТСЯ!

– Слышали – слышали, – вяло отреагировала Алина. – И очень за тебя рады. Златик, а ты почему такая задумчивая?

– Все нормально, – отмахнулась Злата, в очередной раз прокручивающая в голове свой странный сон – явь. – Просто думаю о своем.

– Ты всегда думаешь о своем с таким зверским выражением лица? – Алина делано засмеялась, но в ее голосе явственно слышалась тревога…

Несмотря на не очень веселое утро, день в Кресновце подруги провели просто великолепно. Все-таки это был потрясающий город: величественный, спокойный и очень красивый. Несколько часов подряд девушки ходили по многочисленным магазинам и магазинчикам, любуясь ярко и со вкусом украшенными витринами. Никакой особенной целью они не задавались, однако уже через несколько часов их кошельки заметно опустели, а в руках появились пакеты с покупками. В этом городе просто нельзя было ничего не купить.

К пяти часам все трое совершенно выдохлись, и только неутомимая Алина все еще подавала признаки активности, поглядывая на витрины.

– Я предлагаю немного прогуляться и поболтать, – предложила Злата. – Одним, без взрослых.

Выйдя из торгового центра, подруги медленно пошли по тротуару.

– Ты о чем-то хотела нам рассказать без посторонних ушей? – спросила проницательная Алина.

– Да, произошло что-то странное, – Злата потерла виски указательными пальцами и набрала в легкие воздуха, как перед прыжком в воду.

– Вот это встреча! – раздался чей-то звонкий голос. Подруги синхронно повернулись – от стоящего неподалеку киоска со стаканчиком кофе в руке к ним спешила Виктория. Ее рыжие кудри горели на солнце.

– Привет! Привет! – Виктория обнималась с девочками, как будто знала их по меньшей мере год. – Гуляете? И, судя по всему, весьма продуктивно? – она указала глазами на пакеты в руках подруг.

– Да, очень, – рассмеялась Злата. – В вашем городе просто невозможно ничего не купить.

– Это точно! – хмыкнула Виктория. – Как Дэвид?

– Все прекрасно! – пожала плечами Злата. – Каникулы – это всегда здорово!

– Я как-нибудь загляну к вам в гости, – пообещала Виктория. – А сейчас, извините, спешу.

– Кстати! – она вдруг резко обернулась и пристально посмотрела Злате в глаза. – Многопалых не надо недооценивать, они действительно опасны!

– Кого не надо недооценивать? – переспросила Алина. – Злат, ты поняла, о чем она говорит?

– Нет, – медленно произнесла Злата, внутренне поежившись от внезапно нахлынувшего страха. – Я не знаю, что она имела в виду.

Злата шла, машинально поддерживая разговор, а сама думала о своей встрече с Алисой, о сегодняшнем сне, о словах Виктории. Подходя к дому Каменецких, она твердо решила не рассказывать ничего подругам. Она уже никому не могла доверять, как раньше…

После обеда, разобрав и перемерив купленные вещи, девушки спустились в столовую, где уже сидели за партией в шахматы Фельдман и Бронислав Густавович.

– Смотри, как люди развлекаются! – наблюдательная Алина толкнула локтем Злату.

Злата повернулась в сторону играющих: отец Дэвида явно читал мысли противника и готовился выиграть партию. Фельдман, обычно расслабленно-ироничный, был против своего обыкновения крайне напряжен: хмурил лоб и щелкал пальцами.

– Милейший, перестаньте производить посторонние звуки, это отвлекает, – с пафосом произнес Бронислав Густавович.

– Отвлекает от чего? От копания в моей голове? – хмыкнул явно раздосадованный Артур Арнольдович.

– Была бы охота там копаться! – ответствовал хозяин дома, но было видно, что он слегка смущен.

Тем временем в столовую спустился Дэвид, на ходу надевающий куртку.

– Схожу подышать, – ответил он на немой вопрос сразу как-то подобравшейся Златы.

– Можно с тобой? Я быстро! – и, не дожидаясь ответа, она бросилась вверх по лестнице.

– Что мне особенно нравится в этой девушке – это ее способность быстро собираться! – провозгласил Дэвид.

– А что, больше ничем я тебя не заинтересовала? – лукаво спросила Злата, спускающаяся вниз, держа в руках охапку одежды. Сзади по ступенькам, подобно монаршему одеянию, за ней торжественно волочился шарф.

– Мне в тебе нравится всё! – поднял руки Дэвид. – Только прошу, не сердись!

– Очень надо! – рассмеялась Злата.

– Ну, и куда мы идем? Мы же не просто гуляем, – поинтересовалась девушка уже на улице, ожесточенно наматывая на шею шарф и хлопая по карманам в поисках перчаток.

– Ты права, – отозвался Дэвид. – Я хочу кое-что проверить.

Какое-то время они шли молча. Дэвид был погружен в свои мысли. Злата не хотела его отвлекать, пытаясь самостоятельно вычислить маршрут их следования.

– Кладбище или психиатрическая больница? – гадала Злата. – Или Дэвид хочет показать мне ту пещеру из моего сна?

Однако все оказалось гораздо прозаичнее: они подошли к остановке, возле которой как раз стоял автобус номер шестьсот тринадцать.

– Наш! – Дэвид потянул Злату за рукав и усадил на последнее сиденье.

– Куда мы едем? – не выдержала Злата.

– В Старый город, – немедленно отозвался Дэвид. – Вообще-то я хотел съездить туда один, там может быть небезопасно.

– Что ты хочешь выяснить?

– Там живет старинный друг отца, когда-то они вместе работали, но потом Даниил Павлович серьезно заболел, и ему пришлось оставить службу.

– Почему он живет в Старом городе? Он – один из этих? – недоуменно спросила Злата.

– Нет, он вполне обычный человек, – пожал плечами Дэвид. – Его родители когда-то там жили. Теперь он живет в их старом доме и не хочет никуда переезжать. Семьи у него нет. По-моему, он своего рода отшельник. Не любит суету и вообще крайне избирателен к людям.

– Почему ты вдруг решил навестить его?

– Честно говоря, я и сам не знаю, – покачал головой Дэвид. – Просто в последнее время я чувствую какое-то внутреннее беспокойство, которое с каждым днем всё нарастает. Но я не могу понять, что всё это значит, откуда придет беда. Даниил Павлович живет в Старом городе. И пусть он там практически ни с кем не общается, у старика все же есть уши, и он мог что-то где-то услышать. Что-то, что, возможно, натолкнет меня на правильный путь.

Дом отшельника на самом деле находился на краю Старого города – сразу за ним начинался густой лес. Само строение – низкая деревянная изба с подслеповатыми оконцами, наполовину прикрытыми давно некрашеными ставнями, – напоминало ворчливого старика. Дэвид отворил скрипучую калитку, увитую засохшим диким виноградом, и уверенно пошел к дому через заснеженный двор. Хозяин был на веранде – сидел в кресле-качалке недалеко от пылающего камина, закутанный по самое горло шерстяным пледом. Рядом на грубо сколоченном деревянном столе стояли чайник, молочник и вазочка с вареньем.

– Здравствуйте, дядя Даниил! – с порога поздоровался Дэвид и выдернул из-за спины несколько смущенную Злату. – Это Злата!

Старик осмотрел пришедших с головы до ног и слегка улыбнулся краешком губ.

– Проходите, присаживайтесь. Я как раз собирался пить чай. Девушка может взять плед – так будет теплее.

С этими словами хозяин развернулся к столу и взял дрожащими руками чайник.

– Барышне, я полагаю, с молоком?

– С молоком, – развеселилась осмелевшая Злата, – и с крендельком.

– Ну, чего нет – того нет, – шутливо развел руками старик. – Но есть варенье, весьма недурное, так называемое царское. Барышня, вот вы знаете, из чего варят царское варенье?

– Если я не ошибаюсь, из крыжовника, – ответила Злата.

– Не ошибаетесь, – удовлетворенно крякнул старик. – Приятно, когда современные молодые люди имеют представление не только о телефонах и компьютерах. Тогда я попрошу вас, милейшая барышня, достать из буфета еще две чашки. Там же, в ящичке, вы найдете ложечки.

– С удовольствием! – откликнулась польщенная Злата и подошла к явно старинному, крашеному белой краской, деревянному буфету. Ее внимание привлекли фотографии, в большинстве черно-белые, развешенные в простенке между камином и буфетом. На некоторых из них был сам хозяин: молодой – в военной форме, в более зрелом возрасте – в окружении каких-то людей. На одной из фотографий Даниил Павлович стоял на фоне какого-то монументального здания с двумя мужчинами, в одном из которых девушка без труда узнала Бронислава Густавовича. Другой мужчина – низкорослый, плечистый, кудрявый – чем-то неуловимо напоминал отца Дэвида.

– Это мой дядя, Август, – Дэвид незаметно подошел сзади. – В то время они с отцом были очень дружны. – Вот еще его фото.

На другой фотографии, кроме дяди Дэвида, было еще много людей, стоящих в два ряда. Из второго виднелось лукавое лицо Даниила Павловича. Август стоял в первом ряду с краю, рядом с ним – две девочки, явно погодки.

– Да, было время, и мы были молоды, и все было по-другому, – нарушил молчание хозяин дома. – Но, как я понимаю, вы пришли ко мне не просто с дружеским визитом, а с конкретной целью. Излагайте, я вас слушаю.

– Что-то будет, дядя Даниил, – сказал Дэвид. – Только я никак не пойму, что именно.

– Да, тучи сгущаются, – пробормотал старик. – Скоро будет гроза.

– Гроза? – озадаченно переспросил Дэвид и оглянулся по сторонам, словно желая удостовериться в том, что он не ошибся и на улице на самом деле зима.

– Она самая, – с явным удовольствием подтвердил старик, неторопливо потягивая чай через соломинку из стоящей на столе чашки. – Тучи движутся быстро, и их много. Гроза будет знатная!

– Значит, мне нужно быть начеку, – пробормотал Дэвид. – Нам всем.

– Возможно, тучи еще разойдутся, – пожал плечами Даниил Павлович. – Ты же знаешь, как это бывает. Погода так переменчива. И люди тоже…

– Спасибо, дядя Даниил, я подумаю над тем, что Вы мне сказали, – Дэвид допил чай, поднялся из-за стола и подал Злате ее пуховик.

– На здоровье! – отозвался старик. – Кстати, барышня, запомните, что выход и вход – не всегда одно и тоже. Правду говорят те, кто утверждает, что безвыходных ситуаций не бывает. Не зря древние говорили: «Если хочешь взлететь – подпрыгни!»

– Хорошо, – озадаченно кивнула головой Злата, абсолютно не понимая, что имел в виду хозяин дома.

Она была уже на пороге, когда Даниил Павлович неожиданно произнес:

– На самом деле, многопалые – страшные существа, не нужно их недооценивать. Солнечным это было ясно давно.

Попрощавшись, Дэвид и Злата вышли на улицу. Какое-то время Злата шла молча, старательно обдумывая последние слова старика.

– Дэвид, а почему Даниил Павлович ушел со службы? – спросила она. – Ты сказал, что он серьезно заболел.

– Да, у него болезнь Паркинсона, – ответил Дэвид. – Прогрессирует медленно, но в последнее время приступы все чаще. Оставаться на службе, понятное дело, ему не позволили, а устраиваться куда-то в другое место, например, сторожем, Даниил Павлович не захотел. Поэтому не всегда стоит задумываться над его словами. Я и сам, бывает, его не понимаю.

– А мне кажется, что он говорил вполне осознанно, – пробормотала Злата. – Понять бы еще, что именно он имел в виду.

Домой Дэвид и Злата попали как раз к ужину. За столом царило сдержанное веселье, Миша беззлобно пикировался с Алиной, Карина трепетно ухаживала за сидящим рядом Фельдманом, пока тот шутливо не сообщил, что сию же секунду лопнет.

– Ты пропустила самое интересное, – сообщила Алина Злате, когда та уселась за стол. – Шахматная партия оказалась под угрозой срыва! Бронислав Густавович бессовестно читал мысли Фельдмана, а тот, догадываясь об этом, специально вводил соперника в заблуждение. В итоге на шахматной доске творилось что-то невообразимо странное. Так они пытались дурить друг друга минут сорок, потом им это надоело, и с большой неохотой была объявлена ничья.

– Да уж, шахматный турнир вампира и оборотня – это то, на что стоило бы посмотреть, – хмыкнула Злата.

– А вы где были? – спросила Алина, при этом, как показалось Злате, замерла и прислушалась добрая половина стола.

– Гуляли, – улыбнулась Злата. – Погода шикарная!

Алине оставалось только согласиться с тем, что погода действительно шикарная.

IV

Ночью Злата опять очутилась в пещере. Это было очень странно. Если раньше она сначала встречалась с Дэвидом, и только потом он вел ее куда-то, то теперь она совершенно неожиданно оказывалась в этом месте.

– А если это не Дэвид? Вдруг это кто-то другой приглашает меня сюда? – неожиданно подумала Злата, и её охватил ужас.

Она остановилась и, пытаясь справиться с паникой, огляделась по сторонам: всё те же каменные своды и совершенно одинаковые, безликие коридоры, переплетающиеся, словно клубок ядовитых змей. Ведя рукой по слегка влажной шершавой стене, Злата медленно продвигалась вперед – туда, откуда лился бледный рассеянный свет. Через несколько десятков шагов ее глаза привыкли к полумраку настолько, что она стала различать странные надписи на стенах, сделанные чем-то красным.

– Кровью, что ли? – подумала Злата и содрогнулась.

Теперь она шла медленнее и осторожнее, глядя под ноги, чтобы опять не стать источником шума. Свет стал ярче. Послышалось негромкое заунывное пение.

Вот и вход в пещеру. Злата осторожно выглянула из-за угла: всё было, как в прошлый раз. Костры, не дававшие дыма и горевшие синим, краеугольный камень в центре и люди в белых саванах и глубоких капюшонах. Пение становилось то громче, то тише, и внезапно умолкло. Злата сжалась: ей казалось, что бешеный стук ее сердца слышен всем. Человек, стоящий у дальней стены, вдруг вывел откуда-то из-за спины девушку лет двадцати и повел ее к алтарю. Белые саваны молча расступались перед ними. Девушку – странно молчаливую и безвольную – уложили на алтарь, руки и ноги привязали веревками к вбитым в камень металлическим скобам. Человек, который привел ее, резко выбросил руку назад, и в нее тут же вложили огромный кинжал с кривым лезвием и багровой рукоятью. «Саваны» снова запели. Человек подошел к алтарю и медленно занес кинжал над лежащей девушкой. Злата закрыла глаза, чтобы не видеть сцены ужасного обряда, а когда открыла, оказалось, что уже утро, она лежит в своей постели, а за окном начался новый день.

Утром, после весьма плотного и крайне разнообразного завтрака, Фельдман со студентами решили навестить профессора Сырову.

– Ох, чует мое сердце недоброе, – бурчала Карина всю дорогу.

– Конечно, ты уже представляешь себе, как кровожадная профессорша набрасывается на твоего обоже и откусывает ему голову, – захихикала Алина. – Или того хуже – он вдруг внезапно влюбляется в нее и, забыв обо всем, поселяется под дверью ее палаты.

– Глупо переживать о том, что не произошло, – отреагировал Миша, за что получил весьма ощутимый тычок кулачком в спину от своей девушки.

– Доставский, если подслушиваешь, то хоть не давай советов! – возмутилась Карина.

– Ничего себе! Я еще и подслушиваю! – обиделся Миша. – Да вас вся улица слышала! И наш преподаватель в том числе!

По дрогнувшим плечам Фельдмана стало понятно, что он-то, со своим супер-слухом, точно все слышал.

– Ой, как некрасиво получилось! – прошептала Алина, но глаза ее смеялись. Переживать и страдать слишком долго она не умела.

Здание психиатрической больницы представляло собой монументальное трехэтажное строение с готическими башенками, находившееся в саду. К центральному входу вела вымощенная брусчаткой дорожка.

– В этом городе даже психушка выглядит так, что хочется там оказаться, – сказала Карина. – Я имею в виду, чисто с ознакомительной целью, как экскурсант.

– Да уж понятно, – хмыкнул Миша.

– Странно, почему здесь нет ни высокого забора, ни проволоки, ни хотя бы какой-нибудь будки с вахтером на воротах, – удивилась Злата. – И больные ходят свободно.

По территории действительно прогуливались несколько человек в одинаковых куртках и шапках.

– И как с таким подходом они могут быть уверены, что Сырова не сбежит? – Карина мрачнела с каждой секундой, постепенно сокращая расстояние между собой и идущим впереди Фельдманом, как будто готовясь закрыть его собой в случае непредвиденной ситуации.

Но, к счастью, ничего неожиданного не произошло. Взойдя на высокое каменное крыльцо, вся компания беспрепятственно вошла в большой светлый холл со стойкой рецепшен, больше напоминавший пятизвездочный отель, нежели клинику.

– Добрый день! Чем могу помочь? – платиноволосая девушка – администратор в ярко-голубом медицинском костюме привстала за стойкой и приветливо улыбнулась.

– Нам нужен главврач, – авторитетно заявил Фельдман.

– Вам назначено? – девушка улыбнулась еще шире.

– Да, на десять тридцать.

– Разрешите Ваши документы, – администратор продолжала излучать гостеприимство и радушие. – Да. Все верно. Подождите пару секунд.

Она сняла телефонную трубку, набрала номер и, услышав собеседника, тихо спросила: О.О. на месте? Услышав, очевидно, положительный ответ, девушка вновь принялась источать радушие:

– Проходите, Артур Арнольдович. По лестнице на второй этаж и направо до конца.

– Большое спасибо! – Фельдман послал девушке не менее неотразимую улыбку и скомандовал в сторону застывших в молчании студентов: За мной!

– О.О.? Они тут, что, шифрами разговаривают? – прошипела Карина, явно недовольная тем, как администратор улыбалась Фельдману.

– Все гораздо проще! – рассмеялась Злата. – Смотри!

Перед дубовой дверью, ведущей в святая святых неизвестного О.О., была прикручена табличка сдержанно-серого цвета, на которой значилось: «Главный врач Шмыгайло Отто Оттович».

– А его родители явно были весельчаками, – хмыкнула Алина, почтительно пропуская мужчин в логово льва. Пардон, в кабинет О.О.

Миновав в приемной не менее прелестную секретаршу, знойную брюнетку в ярко-красном медицинском костюме, Фельдман с компанией вошли в сам кабинет – большое светлое помещение с громадным столом, тяжелыми стульями и массивными кожаными диванами.

Злате сразу представился хозяин кабинета: высоченный смуглый мужчина средних лет с черной бородой и ручищами – саженями. Однако против ее ожиданий из-за стола выскочил низкорослый румяный толстячок, лысый череп которого окаймляли торчащие в разные стороны седые кудлы, а на носу воинственно сверкали очки в золотой оправе. Медицинский халат, как ни странно, обыкновенный, белый, явно был на несколько размеров мал его обладателю и совершенно не желал сходиться на его животе. На шее главврача зачем-то болтался стетоскоп, а из нагрудного кармана торчали ручки, карандаши, скрепки и электронный термометр.

– Здравствуйте, здравствуйте! – главврач подпрыгивал от счастья, как будто встречал близких родственников. – Как и обещали – в половине одиннадцатого. Ах, как я люблю пунктуальных людей!

Вошедшие вразнобой поздоровались и уселись вокруг стола.

– Я вас внимательнейшим образом слушаю! – толстячок вновь подпрыгнул и вприпрыжку поскакал к креслу, стоящему во главе стола. Угнездившись в нем, он по очереди достал из кармана имевшиеся там предметы, внимательно осмотрел их и разложил перед собой на столе.

– Ну-с, и о чем вы хотели со мной поговорить? Бронислав Густавович звонил мне вчера и сказал, что вы сами введете меня в курс дела.

– Теперь понятно, почему он такой любезный, – подумала Злата. – Конечно, если тебя о чем-то «попросил» мэр, отказываться не будешь.

– Мы хотели бы узнать о состоянии Сыровой, Марины Алексеевны, – любезно пояснил Фельдман.

– Сырова, Сырова, – забормотал Отто Оттович, с энтузиазмом роясь в кипе папок на краю стола. – А, вот, нашел! Расстройство личности, бред, мания величия. Да уж, тот еще коктейль. И что именно вы хотите узнать о ней?

– Ну вообще, – развел руками Артур Арнольдович, – как она себя чувствует, как проходит лечение. Есть ли какие-нибудь улучшения.

– Больная вполне адекватна, так что, думаю, через пару месяцев можно будет отпускать ее на прогулки, – Отто Оттович довольно потирал пухлые руки. – Медикаментозное лечение вкупе с психотерапией дает очень хорошие результаты.

– Кстати, – ожил Миша Доставский. – А как так у вас больные спокойно гуляют по неогороженной территории? А если они убегут?

– Ну, во-первых, гуляют у нас только те, кому это уже можно, – с довольным видом пояснил главврач, – а во-вторых, у них есть это. С этими словами он выложил на стол браслет с цифровым табло.

– У каждого больного на руке или ноге – как ему удобнее – такой браслет. Все данные с браслета передаются на компьютер, так мы можем легко отследить перемещение каждого больного. Кроме того, в браслеты вмонтированы специальные датчики, и, если пациент попытается покинуть периметр, на пульт дежурного сразу же поступит сигнал тревоги.

– Ничего себе! Здорово тут у вас все устроено! – покачал головой Миша.

– Значит, у Сыровой тоже есть такой браслет! – обрадовалась Карина.

– Нет, у нее как раз нет, – Отто Оттович поменял местами два крайних карандаша на столе и полюбовался плодами своего труда. – Мы считаем излишним травмировать своих пациентов. Поэтому браслеты надевают только те, кто выходит на прогулку. Да и то, только на время этой самой прогулки.

– Но ведь тогда они могут убежать! – возмущенно взвилась Карина.

– Ни в коем случае! – покачал головой главврач. – Тяжелые больные вообще не выходят из своих боксов, а те, кому разрешена групповая психотерапия, – перемещаются по клинике строго в сопровождении медицинского персонала.

– Ага, медсестра зазевается, и больной сбежит, – мрачно проговорила не унимающаяся Карина.

– Медсестра не может зазеваться по определению! – возразил Отто Оттович. – У нас очень большой контингент медперсонала. За каждым закреплено не более двух пациентов. А зарплаты очень достойные. Поверьте, никто не хочет потерять такое место! За всю историю моей работы здесь – а это ни много, ни мало пятнадцать лет – у нас был только один случай увольнения медсестры.

– Вот, значит, кто-то все-таки сбежал, – взвилась Карина.

– Нет, дело не в этом, – махнул рукой главврач. – Буквально сегодня одна из наших медсестер просто не вышла на работу. Трубку не берет, ни с кем разговаривать не хочет. Потом позвонила ее сестра и сказала, что у Анны Михайловны – так зовут медсестру – заболела мать в другом городе, и она в спешке сорвалась к ней. И что она пока не приедет, так как будет ухаживать за больной. Но никаких непредвиденных ситуаций, вы уж мне поверьте, у нас в клинике не бывает.

– А можно взглянуть на интересующую нас пациентку? – поинтересовался Фельдман.

– Он что, соскучился? – возмущенно прошипела Карина на ухо Злате. – Зачем ему ее видеть?

– Хотелось бы убедиться, что она под надежной охраной, – продолжил явно все слышавший Артур Арнольдович.

– Да, конечно, пойдемте! – Отто Оттович подпрыгнул в кресле, в мгновение ока позапихивал в карман карандаши и скрепки и взял со стола магнитную карточку – ключ.

Студенты шли за веселым главврачом, который несся по коридорам клиники, успевая при этом «проводить экскурсию».

– Самые тяжелые пациенты у нас находятся на первом этаже, – вещал Отто Оттович, отпирая тяжелую металлическую дверь. – Здесь окна забраны решетками и дежурит круглосуточная охрана. Проходите сюда. Тринадцатая палата.

– Как символично! – фыркнула несдержанная на язык Алина.

В двери палаты было большое круглое окно.

– Для наблюдения, – пояснил главврач.

Через окно была видна узкая кровать с металлическими спинками, на которой – спиной к двери – лежала Сырова, укрытая до подбородка клетчатым одеялом.

– Она спит? – Карина протиснулась поближе к окну и заглянула внутрь. – Утром?

– Скорее всего, она под действием седативных препаратов, – ответил Отто Оттович. – Если пациент плохо спит ночью, жалуется на бессонницу, ему колют снотворное. Впрочем, мы можем узнать это наверняка.

С этими словами он достал из кармана телефон, набрал номер и отошел в сторону.

– Мне интересно, как он так быстро находит нужную вещь в своем барахле, – прыснула Алина.

Тем временем главврач, закончив разговор, вернулся к стоящим под дверью студентам.

– Да, действительно, вчера ночью Марина Алексеевна пожаловалась на бессонницу, и дежурная медсестра уколола ей снотворное.

– Ну что ж, спасибо вам! – Фельдман пожал главврачу руку. – Мы пойдем!

– Что-то тут не так, – пробормотала Злата. – Но что? Я никак не пойму!

Они дошли почти до выхода, как вдруг девушка закричала: «Стойте!»

– Стоим! – мгновенно отреагировал Фельдман. – Что случилось, Левандовская? Ты что-то забыла?

– Волосы! – Злата обвела присутствующих торжествующим взглядом. – Волосы Марины Алексеевны!

– При чем здесь ее волосы? – недоуменно поднял брови Артур Арнольдович.

– При том, что Сырова в клинике – сколько? Полгода?

– Чуть больше, – кивнул головой Отто Оттович.

– Тогда почему у нее такие волосы? На кровати лежала женщина с обесцвеченными волосами абсолютно одинакового цвета по всей длине! Если бы это была Сырова, у нее были бы отросшие корни, которые, как известно, всегда темнее крашеных прядей. Ну, если только вы не приглашаете к своим пациентам парикмахеров.

– Нет, не приглашаем, – протянул главврач. – Вот черт! Он резко развернулся и зашагал по направлению к тринадцатой палате.

На кровати, до подбородка укрытая одеялом, лежала женщина лет пятидесяти.

– Она… умерла? – дрожащим голосом осведомилась Карина.

Отто Оттович приложил два пальца к шее женщины и покачал головой:

– Нет, она жива.

Он по очереди оттянул веки спящей, подержал за запястье, измеряя пульс.

– Похоже на действие сильного снотворного. Очевидно, Марина Алексеевна вызвала ночью медсестру под предлогом бессонницы и, когда та пришла со шприцем, каким-то образом изловчилась сделать ей инъекцию.

– И как она вышла из клиники? – осведомился Фельдман. – Или есть вероятность, что она еще здесь?

– Вряд ли, – покачал головой Отто Оттович. – Я проверил карманы медсестры, карточки нет.

– Так, значит, это она звонила Вам сегодня под видом сестры этой женщины? – усмехнулся Миша.

– Вероятно, – согласился главврач. – Поверьте, такого в нашей клинике еще никогда не было!

– Охотно верим! – откликнулся Артур Арнольдович. – Только это ситуацию не исправит. На Вашем месте я бы заявил в полицию.

– Да – да, я так и сделаю, – Отто Оттович дрожащими руками крутил ручки и карандаши у себя в кармане.

Злата тем временем подошла к столу у окна, на котором лежали чистые листы бумаги.

– Это Марина Алексеевна что-то писала, – тут же отреагировал Отто Оттович.

– Что бы она ни писала, мы об этом не узнаем, – хмыкнул Фельдман.

– Не скажите, – протянул Доставский. Он взял верхний лист бумаги и поднес его к окну. – Очевидно, бумага лежала в одной стопке, и Сырова писала на верхнем листе. Написанное отпечаталось на том листе, который лежал ниже. Так что, если постараться, можно узнать, чем тут занималась Марина Алексеевна. Ведь не просто так она просила бумагу и ручку.

– Ну почему я ничего не заподозрил! – Отто Оттович пытался рвать несуществующие волосы и был искреннее безутешен.

– И где теперь может быть Сырова? – спросила Злата у Фельдмана, когда они покидали клинику.

– Да где угодно, – мрачно ответствовал Артур Арнольдович. – Будем надеяться, что нам удастся узнать это раньше, чем случится непоправимое.

Вечером все были заняты привычными делами, но было заметно, что каждый думает об одном: исчезновение Сыровой пугало и настораживало. Злата ушла спать одной из первых, понимая, что уснуть вряд ли удастся, однако, как ни странно, провалилась в сон практически мгновенно.

И вот она уже в пещере. Всё, как всегда: стены, камни на полу, синеватый свет впереди. Злата без всякого испуга, привычно шла вперед, особо не глядя под ноги: она уже помнила, куда наступать, чтобы не произвести шума.

Подойдя к сводчатому входу, она осторожно выглянула из-за стены. Белые балахоны негромко пели, костры чадили, на алтаре спиной к Злате уже лежала светловолосая девушка. – Она под действием каких-то препаратов! – догадалась Злата, наблюдая, как к алтарю подходит высокий человек в белом балахоне. – Сейчас он занесет над ней кинжал, и я проснусь.

Человек в саване действительно занес над головой кинжал. Злата зажмурилась на мгновение и открыла глаза, ожидая, что проснется в своей кровати, однако, против ее обыкновения, вокруг было так же темно и сыро. Понимая, что сон почему-то не обрывается «на самом интересном месте» и что ей хотят что-то показать, Злата осторожно выглянула из-за выступа стены. Широкие рукава савана при взмахе руки сползли вниз, и оказалось, что кинжал сжимает… тонкая женская рука, на которой взблескивало багровым светом кольцо с крупным камнем. Девушка, равнодушно сидевшая на алтаре, вдруг повернула голову набок, словно притянутая блеском кольца, и Злата с ужасом поняла, что видит… саму себя… В полной панике девушка бросилась бежать назад по темному извилистому коридору. Она уже не старалась двигаться бесшумно, а торопилась как можно быстрее выбраться на волю. Сзади послышался топот, который все нарастал. От хлынувшего в кровь адреналина у Златы заложило уши, как при взлете самолета, и сердце билось так часто и громко, что, казалось, его слышали все обитатели пещеры. Впереди забрезжил сероватый рассвет. Злата сделала еще несколько шагов и в изнеможении упала в снег за пределами пещеры. При падении она неловко подвернула ногу, но еще некоторое время продолжала ползти вперед, куда угодно, лишь бы как можно дальше отсюда. И, даже проснувшись в своей кровати, Злата еще несколько секунд в ужасе рвалась куда-то, пока не осознала, что она в безопасности.

– Доброе утро! Как спалось? – Алина с Кариной вошли в спальню Златы, уже одетые, явно куда-то собираясь.

– Карина предлагает отправиться в экспедицию по отлавливанию Сыровой, – ехидно пояснила Алина, отвечая на немой вопрос Златы.

– Я просто хочу прогуляться по окрестностям, – покраснела Карина. – Подышать свежим воздухом.

– Ясно! Я за ЗОЖ, как и вы! – рассмеялась Злата, попыталась встать с кровати и громко ойкнула. – Что-то я на ногу не наступлю.

– Ну-ка, дай, посмотрю! – Алина подскочила и бесцеремонно задрала одеяло. – Ох, вот это да!

– Что там? – Злата извернулась, чтобы получше рассмотреть – лодыжка левой ноги была вдвое больше правой и имела неестественно синий цвет.

– Где это ты так? – удивленно спросила Алина. – Вчера вроде не жаловалась.

– В пещере, – обреченно протянула Злата, понимая, что дальше скрывать от подруг свои ночные похождения не имеет смысла.

– Таак, – зловеще протянула Алина. – С этого места, пожалуйста, поподробнее… Какая пещера? И почему ты нам ничего не сказала?

– Алиса предупредила, чтобы я никому не доверяла, – прошептала Злата.

– Я даже знать не хочу, кто такая Алиса! – отрубила Алина. – Мне просто очень интересно, почему ты веришь ей больше, чем нам.

– Ой, девочки, я совсем запуталась! И я очень боюсь! – призналась Злата и обняла подруг. – Сейчас я вам все расскажу. Как хорошо, что вы у меня есть!

– Значит, расследование продолжается, и мы снова в деле! – потерла ладоши Алина после излияний подруги. – Давайте, набросаем планчик.

– Вот за что я тебя люблю, так это за твой неиссякаемый оптимизм, – рассмеялась Злата.

– И только? Поверь, у меня не меньше других прекрасных качеств, – Алина показала подругам язык и уселась по-турецки на ковер. – Карина, я знаю, у тебя точно есть блокнот и ручка. Тащи их сюда.

– Итак, какие вопросы у нас есть на данный момент? – Алина открыла принесенный подругой блокнот и нарисовала на чистой странице большой вопросительный знак.

– Во-первых, мои странные сны, – медленно начала Злата. – Что это за место, реально ли оно? И кто меня туда приводит? Как я понимаю, Дэвид не имеет к этому никакого отношения.

– Почему бы не спросить самого Дэвида? – поинтересовалась лежащая на животе Карина.

– Не хочу, – поморщилась Злата. – В последнее время он как-то странно ко мне относится, периодически просто не замечает. Давайте, пока не будем впутывать его во все это.

– У нас будет женский батальон! Кавалерия, готовьсь! – развеселилась Карина. – Да мы в сто, нет, в тысячу раз лучше все расследуем сами.

– Ага, в миллион, – хмыкнула Алина.

– Напрасно ты не веришь в мои аналитические способности, – надулась Карина. – Может быть, я – прирожденный сыщик! Или сыщица? Интересно, такое слово существует? Надо погуглить! – она уткнулась в телефон.

– Итак, что еще нам надо выяснить? – продолжала Алина, не обращая внимания на подругу.

– Больше всего меня пугает, что именно я сидела на том алтаре, – сказала Злата.

– Может быть, это был кто-то, похожий на тебя? Какое-то воспоминание, отсылка к прошлому? Твоя мама в молодости? – предположила Карина.

– Нет, – покачала головой Злата. – Я точно знаю, что это была именно я. Да, и еще перстень с таким огромным темно-красным камнем на руке у того… у той, что замахивалась надо мной кинжалом.

– Ужас, – поежилась Карина. – Если бы надо мной замахнулись кинжалом, даже во сне, я бы умерла от разрыва сердца.

– Не умерла бы, – захихикала Алина. – У тебя крепкое сердце, и желудок тоже.

Карина демонстративно надула губы и замолчала. Злата сидела, отрешенно глядя в одну точку.

– Интересно, что имел в виду Даниил Павлович, говоря о том, что солнечным все давно ясно про многопалых?

– Может быть, это какой-то местный фольклор? Типа браслетов, которые нам втюхали, когда мы приехали сюда в первый раз? – оживилась Карина.

– Не думаю, – покачала головой Злата. – Мне кажется, здесь что-то другое.

– А если залезть в интернет? – предложила Алина.

– Я уже пыталась, – отмахнулась Злата. – По запросу «многопалые» и «солнечные» нет ничего, что могло бы нам пригодиться.

– А если набрать: «Солнечные Кресновец»? – Карина достала из кармана телефон и принялась с ожесточением тыкать в него пальцем. – Девочки, смотрите! Кажется, что-то есть!

Алина и Злата, сталкиваясь лбами, заглянули в экран Карининого телефона.

– Ничего не видно, – пропыхтела Алина, пытаясь выглянуть из-за Златиного плеча. – Читай вслух, Кара, только с выражением!

– В две тысячи пятом году писательница Юзефа Солнечная презентовала свою новую книгу, которая называлась… – Карина выдержала долгую эффектную паузу.

– Ну давай уже, не тяни кота за хвост, – возмутилась нетерпеливая Алина. – Говори, как называлась ее книжонка.

– Сборник «Легенды Кресновца», в который входит рассказ «Тайны Многопалых»! – торжественно объявила Карина.

– Интересненько, – протянула Алина.

– Еще интереснее то, что писательница родилась в Кресновце, – сообщила Карина.

– Точно! Это наш вариант! – потерла ладони Алина. – Осталось только пойти к этой тетеньке и подробненько расспросить ее о том, где она черпает сюжеты для своих опусов.

– Не выйдет, – покачала головой Карина. – Она умерла год назад в почтенном, кстати сказать, возрасте, ей было девяносто два.

– А есть электронная версия ее книги? – Злата подсела поближе к Карине.

– Не могу найти, скорее всего, нет, – покачала головой Карина. – Все-таки пятнадцать лет назад электронные книги были не так распространены, как сейчас.

– Значит, опять провал, – пригорюнилась Алина. – Если только она кому-нибудь из соседей не подарила свою рукопись, так сказать, на долгую память.

– А если… – Злата потерла ладонью лоб. – Если книга есть в местной библиотеке? Раз писательница родилась и жила в Кресновце, логично предположить, что ее произведение может быть там.

– А что, это идея! – подпрыгнула Алина. – Я – одеваться! Встретимся через десять минут внизу!

– Пошли, Карина, – пропыхтела Злата, поднимаясь с пола. – Если Алина сказала «десять минут», значит, у нас с тобой ровно столько времени, и ни секундой больше.

Местная библиотека, как, впрочем, и все другие муниципальные здания в этом необыкновенном городе, располагалась в старинном двухэтажном особнячке – таком уютном, что, глядя на него, сразу же хотелось там пожить. Войдя внутрь, девушки с наслаждением принюхались: пахло книгами и кофе.

– Видно, библиотекари балуют себя кофейком, – предположила Алина. – В современном мире работники этой сферы, скорее всего, простаивают, и им просто нечем заняться.

– Я бы так не сказала, – протянула Злата, входя в огромный читальный зал, уставленный столиками. На каждом столе лежала стопка писчей бумаги, стоял стаканчик с ручками и текстовыделителями и настольная лампа. Столиков было много, не меньше пятидесяти, и почти все они были заняты. В углу стоял кофейный аппарат, многие читатели за работой прихлебывали кофе.

– Ничего себе! – присвистнула Карина. – Вот это размах! И это в наш век цифровых технологий!

За высокой стойкой, отделанной мрамором, девушек встретил седой мужчина преклонных лет, сохранивший, однако, ясность глаз и идеальную осанку, одетый – Злата даже глаза потерла, чтобы убедиться, что ей это не показалось, – в безукоризненно отглаженный фрак, правда, слегка великоватый его обладателю, и белоснежную накрахмаленную рубашку. Руки его были затянуты в светлые шелковые перчатки, а на шее красовалась огромных размеров бабочка.

– Петр Евстигнеевич, старший библиотекарь, – церемонно поклонился мужчина, отчего полы его фрака разлетелись в разные стороны, как крылья летучей мыши. – Что барышни изволят?

– У вас есть вот эта книга? – робко пискнула покрасневшая Карина и ткнула библиотекарю под нос листок с названием.

Тот неспеша достал из кармана пенсне, протер стекла огромным клетчатым платком и внимательно изучил бумагу.

– Есть! – через некоторое время ответил он. – Вы записаны в нашу библиотеку?

– Увы! – развела руками Карина и сделала неловкое движение ногами, словно хотела исполнить реверанс.

– Тогда я могу предложить вам поработать с книгой в читальном зале, – ответил Петр Евстигнеевич. – Подождите несколько минут.

– Уф, я думала, лопну, – пробормотала Карина. – Почему-то в его присутствии хочется вести себя, как барышня девятнадцатого века.

– Какой нудный старикашка, – заметила менее впечатлительная Алина. – Надеюсь, он не будет так расшаркиваться перед каждой книгой. В этом городе все такие медленные, что иногда мне хочется пнуть их для ускорения.

Вопреки опасениям подруг библиотекарь появился за стойкой буквально через пять минут, прижимая к груди толстую книгу в глянцевой блестящей обложке.

– Похоже, у госпожи Солнечной было не так уж много читателей, – заметила Алина, не без труда выдержав, пока библиотекарь каллиграфическим почерком заполнил формуляр, – книга совсем новенькая.

– Может быть, она просто в нескольких экземплярах, – предположила Злата. – Девочки, давайте, сначала нальем себе кофе, а потом уже примемся за работу.