Поступь потерянных душ I: Найдёныш бесплатное чтение

Даниил Тихий

Поступь потерянных душ I: Найдёныш

*Дневник неизвестного. Запись первая

К чему стремится человечество? Какой-нибудь умник в двадцатом веке сказал бы, что оно стремится к саморазрушению. Но двадцатый век канул в небытие, за ним туда же отправился двадцать первый, а человечество продолжало жить по-прежнему. Отгремели войны наций. На руинах выросли новые страны, но люди продолжали паразитировать на матушке Земле.

В XXIII веке половина людей земного шара вымерла от голода и страшных болезней, но и это не смогло остановить прямоходящего паразита с хорошо развитым интеллектом. Несмотря на все беды, к концу XXIV века планета уже страдала от перенаселения. Медицинская отрасль, получившая масштабный рывок развития, после череды войн вышла на новый уровень. Продолжительность жизни достигла пика: сто тридцать пять лет для мужчин и сто пятьдесят для женщин.

Гигантские комплексы, занимающие территории целых городов, трудились над созданием искусственной пищи. Прекращение деятельности любого из них хотя бы на месяц грозило голодной смертью сотням тысяч человек. Но и это не останавливало потребителя, привыкшего есть, размножаться и поглощать всё вокруг себя.

Города превратились в многоуровневые ульи, где на вершинах небоскрёбов, опутанных сотнями аэротрасс, проживали самые богатые и успешные. Где-то у них под ногами, среди кипящего людского муравейника жили и трудились миллионы погрязших в потреблении, моде, самолюбовании и погоне за ложными ценностями мужчин и женщин, отдавших свою жизнь в угоду новому веку высоких технологий и виртуальной реальности. Но и эта самая многочисленная каста не была крайней точкой в городской жизни.

Под толщей земли и сложнейших конструкций, призванных удерживать на своих плечах город, раскинулся «низинный район». Бесконечные ряды ангаров, хранилищ, водоочистных станций и заводов по переработке мусора денно и нощно трудились для того, чтобы обеспечить верхние уровни всем необходимым, и в том числе огромным числом рабочих мест.

Я, выросший в XXV веке, могу с уверенностью ответить на вопрос, к чему стремится человечество. К удобству. Это стремление сопровождало все поколения людей, и раз за разом выходило на новый уровень. Кто бы мог подумать, что желание достигать результата, минимизируя энергозатраты, приведёт нас к краху?

Нет, не война стала отправной точкой нашей гибели, не жадность или ненависть, а простое желание меньше напрягать свою задницу. Из-за этого желания человечество придумало бытовую технику, чтобы не разводить каждый раз костёр для приготовления пищи или не тащить шмотки к реке, чтобы постирать. Эта же потребность заставляла нас придумывать всё новые и новые типы вооружений. Сначала, чтобы не махать несколько часов мечом, потом, чтобы не таскать на себе слишком тяжелую экипировку, приклад не отбивал плечо и грохот выстрела не бил по ушам.

Эффективность. Результат. Вот к чему мы стремились. И мы смогли создать физическое воплощение этих слов и даже дали ему имя: A.R.G.E.N.T.U.M. – по первым заглавным буквам имён искусственных интеллектов, сумевших в своем развитии превзойти человека. Именно на связку этих разумов, порожденных технологиями человечества, легло управление миром.

Паразит ликовал!

Вживлённые прямо в мозг человека бионические блоки сообщали медицинским службам о проблемах со здоровьем организма носителя и в большинстве случаев предотвращали преступления. На рабочих местах трудились люди, отдавшее своё тело под временное управление «Элми», личного малого ИскИна, а сами уносились сознанием в бесчисленные виртуальные игровые миры.

Что может быть лучше, не правда ли? Твое тело трудится, а ты спокойно проводишь время в одном из выбранных виртуальных миров, где пища на диво хороша и неотличима от реальной, а внешность или, допустим, секс зависят лишь от настроек игрового аватара.

Сегодня, смотря из пригорода на пылающий город, в котором я вырос, на тела, что носятся по улицам и пожирают вчерашних соседей, на монстров, в которых превратилось большинство людей, я понимаю, кого мы создали. Мы создали новый вид, который займёт своё место на вершине пищевой цепочки, а прямоходящего паразита подвинет и устранит…

Глава 1. Сон на стыке двух эпох

– Одежду, в которой вы пришли, а также личные вещи сложите вот сюда. В этом контейнере они останутся до вашего пробуждения.

Белокурая девица с короткой мальчишеской стрижкой, наряженная в стандартную одежду младшего научного сотрудника, прилипла ко мне, как банный лист, с самого первого шага по медицинскому корпусу X.ROM-17. Но я был этому даже рад, потому что очень плохо ориентировался в лабиринте одинаково чистых, стерильно белых коридоров клиники.

– Вот здесь ваш контейнер номер два. Прямо сейчас переоденьтесь в форму с индивидуальным номером и подгоните её по фигуре. Я подожду вас. в коридоре. И помните, что операция запланирована на четырнадцать тридцать, а значит, у нас. всего тридцать минут.

Когда дверь за её спиной закрылась, я мельком осмотрелся и стал переодеваться. Миниатюрная палата, в которой я находился, радовала взгляд тёплым светом настенных ламп. Именно здесь мне предстоит прожить какое-то время после операции.

Аккуратно сложив свои вещи на полочках контейнера, я нагишом пошёл к следующему, который младший научный сотрудник Елена обозначила как «номер два». В нём меня уже поджидал комбез цвета оливы и мягкие кеды на тонкой подошве того же цвета, в противовес, белоснежной форме сотрудников клиники и агрессивно-чёрной экипировке охраны.

Комбез оказался со встроенным индикатором телосложения, что не могло не радовать. Застегнув магнитную молнию, я нащупал небольшое утолщение на воротнике и сдавил его двумя пальцами. Тихое жужжание длилось всего несколько секунд. За это время одежда уменьшилась на несколько размеров и «села по фигуре», облегая моё тело. Не слишком в облипку, но и не висела больше, как тряпка. В общем, я остался доволен.

Пройдя в скромную уборную, я включил ледяную воду, быстро ополоснул лицо и уставился на себя в зеркало. Оттуда на меня взглянул парень, едва разменявший третий десяток лет, чуть-чуть не дотягивающий до метра восьмидесяти и слишком худой для своего роста, но при этом жилистый и подтянутый. Гладко выбритое лицо слегка темнело от синюшной, только-только зарождающейся щетины. На правом виске красовался небольшой шрам – память о взрослении подростка в одном из беднейших районов города, где повод для драки совершенно не нужно было искать. Он сам тебя находил вне зависимости от склада твоего ума или характера.

Но то время осталось позади, и с появлением бионических блоков самые бедные районы себя изжили и практически исчезли. Остались, конечно, «реликты» вроде меня, не желающие заменять часть мозга продуктом корпорации A.R.G.E.N.T.U.M., но с каждым годом нас. становилось всё меньше и меньше. Вот и я, в конце концов, сдался.

Но иначе и быть не могло. В моей компании по производству вентиляционных систем большинство сотрудников обзавелись биоблоками, и даже самый завалящий работяга стал выдавать объём работы, несравнимый с трудоспособностью обычного человека. Я ещё какое-то время цеплялся за пережитки прошлого, тем более, что на работе я был на хорошем счету. Но в мой отдел завезли новое оборудование, работающее в связке с малыми ИскИнами операторов, и руководство выдвинуло условие: либо я иду в ногу со временем и соглашаюсь на операцию по вживлению биоблока, тем самым сохраняя за собой должность, либо заменяюсь более «современным» сотрудником.

Я не мог пустить коту под хвост шесть лет работы: первые три года – обычным рабочим, еще год – оператором и последние пару лет – бригадиром, в подчинении которого находилось три десятка человек. Да и кому я нужен? Везде будут требовать одно и то же.

Чертыхнувшись, я взъерошил свои тёмные волосы и решительно потопал на выход. Честно говоря, в душе поселился мандраж – куда уж без него! – но я утешал себя перспективами. Биоблок, вошедший в синхронизацию с организмом носителя, дарил целый набор невероятных «плюшек», количество которых зависело лишь от толщины кошелька.

Хочешь, чтобы старые шрамы потихоньку сходили на нет, заменяясь чистой кожей? Купи курс инъекций с определенным штаммом материала, и твой биоблок направит его в нужное русло при наличии скачанных обновлений модернизации. Ты ленив, и твои ручонки словно у барышни? Другой курс инъекций за кругленькую сумму, и на костях нарастет крепкая и функциональная мышечная масса, а сухожилия окрепнут. Биоблок может всё, ну, или почти всё, лишь бы у его носителя было бабло в кармане, и бабло немалое.

Ступая следом за девушкой по коридору, я наткнулся глазами на одного из охранников. Вот взять хотя бы его. Очень сомневаюсь, что его бы взяли на эту работу, если бы он не был «прокачан» биоблоком. Чуть-чуть силы, немного выносливости, банк данных по какой-нибудь стрельбе и действиях в нестандартных ситуациях, немного познаний в рукопашной, закачанных с серверов «Аргентума» в мозг, а затем закрепленных в спортзале за короткий срок. И вот перед вами уже не увалень, а вполне себе крепкий парень с цепким взглядом.

Но мне вся эта искусственная шелуха была почему-то неприятна. Если взять этого одетого с иголочки красавчика в четко подогнанной форме и устроить спарринг с боксером с перебитым носом и сплюснутыми в бесконечных тренировках костяшками кулаков, я бы не поставил на охранника и десятой части кредита. Плевать, сколько знаний он закачал себе в башку и насколько укрепил собственное тело. Силу нужно выстрадать, заслужить, а та, что куплена за деньги, дарит лишь иллюзию превосходства. Но это, конечно же, было сугубо моё личное мнение, и я его никому не навязывал. Каждый человек вправе жить так, как он этого хочет, лишь бы это «как он хочет» не шло во вред окружающим.

Задумавшись, я не заметил, как мы достигли предоперационной комнаты. Здесь пришлось потратить пару минут, чтобы ещё раз ознакомиться с договором и дать своё окончательное согласие на изъятие и замену одной пятой височной доли собственного мозга. Да-да, «семя» биоблока вживлялось внутрь черепной коробки вместо кусочка серого вещества под названием мозг. Именно там, внутри моей черепушки два месяца будет развиваться эта штука, а когда вырастет и окончательно закрепится, подобно растениям или грибку, то распространит частички себя на весь организм.

Вообще-то, я даже знал, из чего состоит биоблок. Смесь синтетики, способной принимать электромагнитный сигнал в определенной амплитуде, небольшое устройство, по сути, являющееся встроенным искусственным интеллектом, и псевдобиотические клетки – вот и весь состав «семечка» биоблока. Но это, естественно, лишь вершина айсберга для непосвященных вроде меня. Если бы все было так просто, человечество не шло бы к этой технологии так долго.

Забивая голову дурацкими мыслями, я как мог, абстрагировался от происходящего вокруг пока не пришлось усаживаться в механическое кресло-операционную. Сердце колотилось как безумное, а в голове крутилась одна и та же мысль. Два месяца! Два чёртовых месяца я проведу в отключке внутри регенеративной капсулы, в которую поместят моё тело, пока биоблок будет расти и синхронизироваться с организмом.

Кажется, я даже почувствовал легкий укол в шею, прежде чем мягкая темнота навалилась со всех сторон и началась операция…

***

Я погружался на дно. Тёплая вода приятно прикасалась к телу, а перед лицом сновали туда-сюда маленькие чёрные рыбки, и их вытянутые, словно у угрей, тела иногда касались моих рук, вызывая щекотку. В такие моменты я улыбался. Мне нравились эти прикосновения и теплота вокруг. Правда, иногда идиллия нарушалась. Кто-то брал два камушка, постукивал ими друг о дружку под водой, и меня это порядком раздражало. Разве не может этот неизвестный отплыть подальше и не мешать мне?

Этот вопрос, занимал меня недолго – ровно до того момента, пока я не начал тонуть. Воздуха становилось всё меньше. Угри вдруг превратились в целую связку разнокалиберных шлангов, и я наконец понял, где нахожусь. Лядь, да я же в регенеративной капсуле! Сознание и возможность связно мыслить возвращались рывками, подтаскивая на своём хвосте тяжелую, словно свинцовая гиря, панику.

Непонятно откуда взявшимся настойчивый писк противно раздражал уши. Перед глазами маячили расплывчатые знаки. Кое-как поменяв положение тела, я извернулся в окружающем меня киселе, а затем сжался, подтянув колени к груди, и со всей силой, на которую только был способен, распрямился. Раздался приглушенный хруст, и кисель начал стремительно убывать. Вокруг стало светлее, но воздуха не прибавилось. Ударив перед собой ногами, я повредил крышку капсулы, вмонтированную вертикально в стену, но разбить её не хватило сил. Критическая степень удушья заставила потянуться руками к лицу, где я нащупал инородный предмет. Маска!

Отодрать её в ту же секунду не вышло. Пришлось, борясь с судорогами и паникой, завести руки немного назад и нащупать защёлку, скрепляющую на затылке ремни, которые удерживали кислородную маску на моём лице. К этому моменту жижа внутри капсулы наполовину вылилась через трещину в крышке и прекратила убывать, замерев где-то в районе пояса.

Первый вздох, полный свиста и хрипа в отвыкших от интенсивного дыхания легких, сменился жестоким приступом тошноты. Опершись одной рукой о стенку камеры, я нагнулся, и меня вырвало. Содранная мной маска не только позволяла мне дышать, также через неё к пищеводу шла трубка, наполняющая мой желудок питательной смесью. В панике срывая маску, я вытащил и эту трубку. Организм на подобное варварство моментально отреагировал приступом рвоты.

– Эй! На помощь! Вы что, вымерли тут все?! Эй!!! Мать вашу, есть тут кто?!

На крики никто так и не пришёл, несмотря на то, что я сипел благим матом добрую минуту. Сообразив, что произошло какое-то ЧП, и персонала просто-напросто нет рядом, я решил выбираться сам. Кисель жутко пованивал химией, и поэтому я старался дышать ртом, чтобы не до конца успокоившийся желудок не взбунтовался вновь.

Стоять было трудно. Ноги дрожали, как, впрочем, и руки. Крышка капсулы, несмотря на трещину от моего первого удара, совершенно не хотела выбиваться. Череда ударов конечностями лишь ещё больше покрыла её трещинами, и я, уже страдая от дикой одышки, попробовал выдавить повреждённый участок, задолбавшись по нему бить. Дело пошло веселей, и, потратив ещё несколько минут, я наконец выбрался наружу, попутно выдрав из себя иглы мышечных стимуляторов, которые не давали моему «мясу» атрофироваться, пока я был в отключке.

Дымом снаружи не пахло, чему я несказанно обрадовался, так как опасался, что в здании пожар, и поэтому в маску прекратил поступать воздух. Хорошо хоть часть аварийной автоматики капсулы сработала, пробудив меня от искусственного сна.

Неожиданно в голову пришла мысль, что никакая автоматика меня бы не спасла, если бы биоблок был недостаточно развит. По телу пробежали мурашки от запоздалого ужаса

Чёрт, так тут же ещё люди! Обязательно есть пациенты кроме меня, которые сейчас гибнут в бессознанке, задыхаясь внутри капсул! Тем более что среди них есть те, у кого «семя» биоблока еще не успело созреть. Это значит, что они сейчас просто-напросто в коме и не в состоянии себе помочь!

Вокруг властвовал сумрак. Единственным освещением служили аварийные лампы, наполненные специальным составом, светящимся в темноте. Свет они давали скупой синеватый, но я был рад и ему, тем более, что подобные лампы, пришедшие в свое время на смену люминесцентным, были практически вечными и не нуждались в подключении к источнику питания. Окинув взглядом помещение, я обнаружил ещё пять капсул, блестящих прозрачными крышками из своих ниш в стенах.

Пол под ногами ощутимо качало. Состояние было хреновым, но медлить нельзя. Борясь с головокружением, я прямо в чём мать родила, опираясь одной рукой о стену, пошёл вдоль рядов с капсулами. Первая – пусто, вторая – пусто, третья…

Крышка третьей была разбита. Кто-то выбрался отсюда раньше меня. Ну и гнида! Сбежал вместо того, чтобы попытаться спасти людей, и в том числе и меня! Не теряя времени, я пошёл дальше. Четвертая капсула оказалось пустой, а вот пятая привлекла моё внимание. Видно было плохо, пришлось прижаться к прозрачной крышке, пытаясь рассмотреть содержимое.

Разглядел. Тут же резко дернувшись, я отвернулся и согнулся, дрожа всем телом. Новый приступ тошноты прошёл довольно быстро. В желудке не осталось ничего, способного вылететь наружу. В капсуле был труп, причем умер он точно не сегодня. Тело не может сгнить до такого состояния за короткий срок. Внутри капсулы было даже не тело, а просто бульон из полуразложившегося человека. Учитывая, что трупы до этого я видел только в фильмах да во всяких видеороликах, это повергло меня в шок, заставивший присесть на корточки и несколько минут просидеть спиной к капсуле, тупо раскачиваясь и глядя в одну точку.

– Тише, тише. Возьми себя в руки. Нужно выбираться из этого места. Ты сильный, давай, всё получится, не ссы. Не будь вонючей тряпкой. Давай, Саша, думай головой, тупицы и паникеры дохнут первыми. Хочешь сдохнуть? Нет? Вставай и начинай думать!

Так, постепенно себя уговаривая, я потихоньку возвращался в более-менее «рабочее» состояние. Сам не заметив как, я оказался у выхода из помещения, закрытого автоматической раздвижной дверью. Тут я замер, глядя на табло, к которому нужно было приложить ладонь, чтобы дверь открылась. Оно всё было измазано засохшим «киселём», коим наполняли капсулы с пациентами. Я обернулся и посмотрел на разбитую капсулу, из которой выбрался незнакомец. Её тоже украшали потёки засохшей жижи.

За сколько жижа могла высохнуть, превратившись в разводы и непонятную корку? Час.- два? Сомневаюсь, тут, скорее, счёт идёт на сутки.

Я заглянул за разбитую крышку чужом капсулы. Нет, не сутки; скорее, недели. Жидкости на дне, в тот самый миг, когда неизвестный смог покинуть капсулу, оставалось прилично, литров десять, не меньше. Это было видно по круговым отпечаткам на стенках регенеративной капсулы. Такие появляются, если оставить чай в стакане и уехать из дома на пару дней. Из-за подкрашенной жидкости обязательно останется круговой отпечаток на стенках. По нему же я оценил первоначальный уровень жидкости. Теперь же там было сухо. И какой из всего этого можно было сделать вывод?

Нас бросили умирать, и бросили давно…

Какое время капсула могла проработать без персонала в автоматическом режиме? Я не знал. Но подозревал, что, возможно, был дополнительный источник питания, который недавно исчерпал свой ресурс. Что могло заставить персонал покинуть клинику и бросить пациентов? Война? Неизвестный катаклизм? Чёрт его знает.

Пока я думал, меня начала бить дрожь – то ли от холода (в помещении было довольно прохладно), то ли от потрясения. В этом момент я решил, что ходить нагишом себе дороже. Не хватало еще выбраться из капсулы и погибнуть от воспаления легких! Стоит поискать одежду.

Задавая сам себе вопросы и отвечая на них, я пытался заставить себя отвлечься от трупа в одной из капсул и текущего ужасного положения. Где могут храниться вещи? Наверняка либо прямо тут в комнате, либо где-то в соседних. Не будут же сотрудники тащить для каждого одежду непонятно откуда. Скорее всего, всё необходимое найдётся где-то рядом, под рукой. Одежда, а также любой предмет, подходящий на роль оружия, вот что мне в первую очередь нужно.

Оружия, естественно, не нашлось, зато в настенной панели обнаружились шесть халатов и несколько одноразовых полотенец. Ещё были мягкие тапки, но их я отложил в сторону. Полотенцами насухо вытер тело и выкинул те из них, которые испачкал.

Закутавшись в халат, я отметил, что теперь меня не шатает так сильно, как в первые минуты «освобождения», но лютая слабость всё равно имеет место быть. Не свалиться бы в обморок…

Мысли в голове успокоились. Больше не было ни страха, ни паники. Так часто бывает следом за потрясением, в моём случае – тихой истерикой после обнаружения мертвого соседа по «палате».

Ловить здесь было нечего, но выходить в коридор ужасно не хотелось. Чертова панель для открытия двери выглядела жутковато, вся покрытая грязно-оранжевыми разводами. Ещё раз обозвав себя ссыклом и стараясь не смотреть в сторону регенеративной капсулы с трупом, я излишне резко приложил ладонь к панели и под легкое шипение отодвигающейся вбок створки сделал свой первый шаг в коридоры клиники.

Глава 2. Последняя воля мертвеца

Сумрак стал привычным. А вот ужасный беспорядок в коридоре, в противовес той чистоте, которая бросалась в глаза перед операцией, навевал жуткие мысли. Страх возвращался, напоминая о случившемся неприятной щекоткой и волной мурашек, гуляющих по спине и загривку.

Старательно загоняя его в глубины разума, я разговаривал сам с собой, не замечая при этом, как участилось сердцебиение и насколько снизилась моя скорость передвижения. Выйдя из палаты и осмотревшись, я крался, старательно обходя наиболее освещённые участки. Масла в огонь подлил одиноко лежащий посреди коридора женский тапок, похожий на те, в которых меня сопровождала одна из сотрудниц клиники.

Вдоль коридора тянулись двери с рядами цифр – палаты, в которые под личными номерами раскладывали пациентов. Меня они не интересовали. Не знаю, оставался ли кто- то из них живым, но вида «бульона» из трупа мне хватило. Теперь, пока не разберусь, что тут происходит, и не пойму, что передвигаться можно без угрозы для жизни, ни в одну из них не сунусь.

Кстати, тот пациент, который выбрался до меня, ушёл в противоположном направлении. Об этом говорили следы босых, измазанных в «киселе» ног и засохшие на полу капли. И он не вернулся. Никаких выводов из этого я делать не стал, но выбрал для исследования этажа прямо противоположное направление.

Старательно обойдя разбросанные по полу бумажки, разбитый вдребезги голографический планшет и опрокинутую набок коляску для транспортировки больных, я оказался у ведущих на лестницу дверей, над которыми блестела золотом табличка с надписью «Уровень -2».

Застарелый кровавый отпечаток шёл дугой от дверной ручки к полу и заканчивался россыпью капель и парой широких мазков, которые я сначала не заметил из-за темноты. Кто бы ни пытался отсюда выбраться, судьба его была незавидна. Покинуть подземный, судя по минусу на табличке, этаж ему не дали.

Значит, всё-таки не катаклизм. Кто-то ворвался в клинику с оружием в руках. Но если с того момента прошло немало времени, почему никто до сих пор не пришёл на помощь? Война? Нападению подвергся целый город, и поэтому спасателей нет?

Но где дыры от пуль, гильзы, подпалины на стенах от выстрелов из высокотехнологичного оружия? Где, в конце концов, убитые? Неужели нападающие перенесли все трупы в какое-то место? Но зачем тогда оставлять людей в капсулах? Может быть, они посчитали, что с ними слишком много возни?

Уйма вопросов и ни одного ответа.

Аккуратно потянув на себя ручку, я приоткрыл одну из створок и выглянул наружу. Лестницы не было от слова «совсем». Лишь груда бетонных обломков и блоков. Где-то над головой – щель, вокруг которой собрались капли конденсата и непонятные свисающие «сопли» то ли плесени, то ли грибка.

При виде этой картины я попятился, не желая неосторожным движением вызвать обвал. Кто знает, возможно, нужен всего один чих, чтобы эта груда рухнула ниже, увлекая за собой часть моего этажа. По крайней мере, выглядела она устрашающе, заставляя чувствовать себя мелкой букашкой на фоне многотонных нависающих над головой плит.

И где мне теперь искать выход? Должен быть лифт, а в нём шахта, да и лестница, скорее всего, не одна. Если планировка этажа однотипна, то клон лестницы по моим прикидкам должен находиться где-то в противоположном конце коридора, там, куда ушёл выживший пациент из моей палаты. В ту сторону я сунусь в последнюю очередь. Не знаю почему, но у меня волосы вставали дыбом от одной только мысли, что туда придётся идти.

Лифт обнаружился чуть дальше по коридору, и вместе с ним, похоже, я нашёл место, в которое нападавшие, кем бы они ни были, сбрасывали трупы. Иначе как объяснить миазмы застарелого разложения и кровавые разводы у заклиненных в открытом положении створок шахты?

Прикрыв лицо рукавом и стараясь поменьше вдыхать, я заглянул в темноту провала, но разглядеть ничего не сумел – там не было аварийного освещения и царила непроглядная тьма.

Прежде чем лезть в зев шахты, рискуя сорваться вниз в попытках подняться выше и выбраться из здания, я решил найти комнату персонала. Не могут же здесь быть одни только палаты! Меня крайне интересовали медикаменты, да и обувь с одеждой.

Тошнота уступила место зарождающемуся чувству голода и сонливости. Глаза ещё не слипались, но тело даже после такой небольшой прогулки начинало требовать отдыха.

Пока пробирался дальше по коридору, заметил, что в лицо мне слегка дует поток сухого воздуха в направлении от шахты лифта. Естественная вентиляция? Значит, где-то впереди есть место, откуда этот самый воздух врывается на этаж – какая-нибудь трещина в стенах либо ещё одна лестница, уходящая вниз. Этот же поток принёс неприятный мускусный запах зверя, как будто среди погибших были не только люди. Не придав этому особого значения, я неожиданно споткнулся о кучку тряпья под ногами. Внутри которой что-то приглушённо звякнуло.

Свет от прикрепленных по периметру коридора аварийных ламп еле-еле достигал пола, так что, чтобы рассмотреть заинтересовавший меня предмет, мне пришлось присесть на корточки.

Потрогав его и потянув за одну из тряпок, я с удивлением обнаружил у себя в руке наполовину оторванную лямку военного рюкзака. Да это же РДМ-101! Одна из модификаций современного рюкзака десантника! Я видел такой всего один раз на полке магазина, и шанс пощупать выпал только сейчас. Правда, конкретно от этого рюкзака мало что осталось.

Разгрузочная система порвана. Осмотревшись вокруг, я понял, что некоторые её детали валяются вперемешку с мусором. Задний клапан вообще отсутствует, оторванный точно по шву. Правая боковина рюкзака напоминала тряпку, попавшую в мясорубку. Лядь! А я уже рисовал себе картинку счастливого обладателя вместительной сумки в своём лице. Но удача всё-таки мне улыбнулась, да так, что аж руки затряслись.

С левой стороны сумки матово поблескивал своим гладким металлическим боком «автомат Сёмушкина укороченный», или по-простому: АС-У. Сам я стрелял во время прохождения срочной службы в рядах Российской Империи из его собрата АС-24М, но принцип работы обоих автоматов был одинаковый, за тем исключением, что АС-У обладал меньшей кучностью стрельбы и пониженной точностью. Но даже этому я был рад, как ребенок, получивший в свои загребущие ручки подарок, который давно выпрашивал.

Открепив его от рюкзака, я первым делом заглянул в магазин. Фу-ух, есть патроны! Выщелкнув первые пять штук себе на ладонь, я внимательно всмотрелся в их маркировку.

Хм, огнестрел. Странно… Армия давно перешла на энергетический боеприпас, а тут такой патрон с синенькой каёмочкой – лишь каждый третий. А остальные – пороховые, что используются только на охоте, так как не в состоянии пробить современные бронники. Неужели наверху всё так плохо, что распечатали склады с этим старьём и выдали людям устаревший боеприпас, подходящий по калибру?

В голове потихоньку начала складываться картинка.

АС-У не вооружали русских десантников. Это оружие национальной гвардии и полиции, и то выдаваемое им во время серьезных передряг взамен нелетальных спецсредств типа парализаторов и шокеров. Рюкзак РДМ не входил в экипировку этих подразделений, а значит, что-то в этой схеме не сходится. Плюс старые патроны, которые пользовались популярностью лишь у охотников. Подобных пулек на складах страны было великое множество. Их уже не производили и постепенно утилизировали продажей.

Кем же ты был, неизвестный боец? Десантником, заполучившим трофейное оружие и пристроившим его на рюкзаке? Или ополченцем, которого обеспечили непонятной мешаниной из экипировки разных родов войск и устаревшим боеприпасом?

Ещё немного поковырявшись в окружающем мусоре, я обнаружил три раздавленных и изодранных ИРП – индивидуальных рациона питания. В одном уцелел лишь тюбик сладкого желе и витамины, а в остальных всё было спрессовано и испорчено, да так, что даже непонятно, что за номер ИРП мне попался.

В единственном целом отделе рюкзака обнаружились патроны и приспособления для чистки оружия, что не удивительно при использовании «грязного» боеприпаса. Найденные патроны никакого отношения к АС-У не имели и подразделялись на два вида. Обычная дробь 12-го калибра для ружей, а также различных дробовиков, и пистолетные пули 7.62x25. Пистолетные – сплошь современные, энергетические и зажигательные, с плазменным сердечником. Вот только им всем я предпочел бы еще один магазин к автомату, пусть и с обычными охотничьими патронами.

Патроны к оружию, которого у меня не было, я оставил. Их попросту некуда было пихать в халате. Желе и витамины сунул в узкий карман, который тут же оттопырился неприятным бугром, постоянно бьющимся о ногу при движении.

Мысленно оставив зарубку на памяти обязательно вернуться за боезапасом, как только найду одежду и состряпаю из подручных средств какой-нибудь самопальный узелок для переноски вещей, я двинулся дальше. Выглядел я, наверное, как полный псих: худой босоногий тип в халате и с коротким автоматом у плеча, передвигающийся в темноте на полусогнутых.

Владелец рюкзака нашёлся за углом, вместе с «другом» – охранником клиники, о чём говорила бросающаяся в глаза чёрная форма. Охранник лежал на животе. В его спине зияла огромная рана, из которой был буквально вырван кусок мяса в районе лопатки. Такое повреждение кого угодно отправит на тот свет. Рядом, привалившись спиной к стене, восседало не сгнившее, но высохшее тело владельца рюкзака. Он-то и убил охранника, судя по валяющемуся рядом дробовику неизвестной мне модели. Его форма с виду была обычным общевойсковым «комком», поменявшим цвет от долгого пребывания на трупе.

Несмотря на ужасающую вонь и омерзение, я присел рядом и сам не заметил, в какой момент меня кинуло в жар, да так сильно, что на лбу выступила испарина. Переждав приступ дурноты, я приступил к осмотру тел.

Первым делом я надыбал на поясе у военного нож – не войсковой штык, а какую-то германскую поделку с надписью Groc на лезвии. Фирма, довольно известная в кругах любителей туризма. Им я срезал с рукава трупа заплесневелую нашивку с неизвестной мне аббревиатурой С.М.Г. и сунул её в свободный карман. На лицо трупа при этом я старательно не смотрел. Позже, когда выйду к людям, узнаю, что за «фрукт» умер в этих коридорах в схватке с охранником, если его живые товарищи не встретят меня раньше, конечно.

Потом я обнаружил магнитную кобуру, притороченную к ноге мертвеца. Пистолет в ней с виду был каким-то старьем доимперской эпохи, весь покрытый посеребрёнными рисунками и надписями, и лишь его тяжесть в руке намекала, что он вполне себе боевой. Когда я к нему присмотрелся повнимательней, то понял, что пистолет, который я держу в руке, вовсе не игрушка, а рисунки и надписи – это не что иное, как украшение, которое наносят на наградное оружие. Разглядеть, что именно там написано, в таком полумраке не представлялось возможным. Выщелкнув магазин, я порадовался полному набору энергетических патронов и продолжил осмотр.

Автомат свободно болтался на груди. Пистолет я держал в левой руке, а правой, кривясь от омерзения, ощупывал пояс мертвеца. Именно в этот момент за углом раздался тихий невнятный звук, который заставил волосы на голове зашевелиться от ужаса. Прижавшись к стене, я буквально сжался в комок и выглянул из-за трупа, стараясь с ходу не попасться на глаза неизвестному, издавшему испугавший меня звук.

А посмотреть там было на что. Абсолютно голый, выглядевший, словно сошедший с постера фильма ужасов, из-за угла, припадая на все четыре конечности, неторопливо выбрался человек.

Нет, не человек! Не бывает у людей такой немного вытянутой морды и прижатых к голове заостренных ушей. Повернувшаяся ко мне «лицом» тварь втянула двумя дырками на месте носа воздух и недобро заворчала. А я понял, что принять ЭТО за человека мог только балбес вроде меня.

Палец, изо всех сил давящий на спусковой крючок, сковал спазм, не давая шансов его разогнуть. А выстрела так и не последовало. Существо тем временем повело головой туда- сюда, даже не думая нападать, и, ещё немного понюхав воздух, вдруг раздраженно зашипело, повернувшись к трупу охранника.

Нижняя челюсть урода, выглядевшая почти человеческой, раздвинулась точно посередине, и в синеватом свете ламп показались покрытые слизью клыки. Резко дернувшись, словно атакующая змея, ОНО вцепилось в ногу трупа и, издавая урчание, похожее на кошачье, потянуло труп за угол.

Я еще долго сидел и не смел пошевелиться, слушая, как звуки удаляются, и, судя по всему, тварь скрылась где-то в шахте лифта.

Лишь в тот момент, когда легкие начали гореть огнём, я наконец очнулся и понял, что всё это время не дышал. Кое-как разогнув палец на спуске, я поднёс, пистолет к глазам и еле сдержал порыв выматериться вслух. Наградное оружие оказалось снабжено индикатором распознавания личности, который я при первичном осмотре не заметил. Никто кроме его владельца не сможет из него выстрелить, потому что спусковой крючок реагирует только на его палец. Такие стволы не просто редкость, а настоящие реликты, потому что подобная модификация стоит в десятки раз дороже самого оружия.

Стараясь не шуметь и улавливая ушами малейший звук, выбивающийся из общего фона, я начал срывать с трупа кобуру и пояс. Плевать на запах и склизкую кожу ремня! Плевать на всё. Сейчас не до нелепой брезгливости. Тварь, утащившая охранника, либо слепа, либо очень плохо видит, ориентируясь на другие органы чувств, а значит, если нужно, я сам буду вонять как труп, лишь бы она про меня не узнала.

Кобура пристроилась на моей ноге, и бесполезный для меня пистолет тут же отправился в её прогнившее нутро. Ремень перекочевал на халат вместе с несколькими подсумками. В них я даже не заглядывал, считая, что у меня нет на это времени. Сунулся было к дробовику, но он оказался погнут и неработоспособен, а значит, и нужды смещаться ближе к шахте за патронами, оставшимися в сумке, у меня больше не было.

Отходняк от пережитого страха начал ощутимо потряхивать, да так, что пришлось сжать зубы, чтобы не походить на замёрзшего жителя Крайнего Севера. Последним, что я забрал у погибшего воина, оказался старенький ППК – переносной персональный компьютер, крепящийся на предплечье, а также браслет с кругляшом электронного ключа для вскрытия дверей ограниченного доступа. Точно такой же браслет был и у погибшего охранника.

Понимая, что трупоед может быть не один, я попятился от угла, стремясь как можно сильнее разорвать дистанцию с лифтовой шахтой. Мандраж настолько сильно засел в голове, что приходилось постоянно крутиться. Мне казалось, пока я смотрю в одну сторону, с другой ко мне уже подкрадывается любитель мертвечины. Он ведь подобрался практически на трёхметровую дистанцию незамеченным!

Все прошлые мысли по поводу того, что случилось, пока я несколько месяцев спал внутри регенеративной капсулы, были спутаны. Может, это кошмар, и всё это мне снится? Или произошёл какой-то сбой, и всё вокруг галлюцинация, порождённая умирающим мозгом? Откуда в клинике, принадлежащей «Аргентуму», самый настоящий монстр?

Пляску мыслей в голове успокоила другая проблема. Я упёрся в тупик. Чёртов коридор закончился, значит, придётся возвращаться к палате и искать выход в другом крыле этажа. О том, чтобы лезть в шахту, я больше не помышлял, а само понимание того, что пройти рядом с ней нужно ещё как минимум один раз, вгоняло в тихую панику. Единственным бонусом моего текущего положения было то, что на меня невозможно было напасть со спины.

Присев в конце коридора, я немного успокоился, ощущая тяжесть автомата в собственных руках. Поворот с обобранным мной мертвецом был в прямой видимости, но расстояние в почти сорок шагов дарило хоть какую-то безопасность. Какая бы тварь оттуда не выбралась, она смертна, и магазина патронов с лихвой хватит, чтобы отбиться. Главное, чтобы чужое оружие не подвело в нужный момент.

Не решаясь пока двигаться дальше, я с гримасой омерзения ощупал заплесневевший пояс. В подсумках обнаружился непонятный, полностью разряженный прибор, вполне себе рабочий фонарик, который я проверил, уткнув в одежду при включении, чтобы краткий проблеск света был не виден со стороны. Также я обнаружил в крайнем подсумке многоразовый шприц-инъектор.

ППК на моём предплечье тоже был выключен и обесточен, его батарейка сдохла, хотя обычно батареи компании «Светоч» держали чуть ли не три месяца стабильной работы без подзарядки. Пока я проверял переносной комп, пытаясь его оживить, наткнулся взглядом на браслет. А затем глянув на ближайшие двери, я заскрипел зубами от злости на самого себя.

Кретин! Ударился в панику, нагадил в штаны от страха вместо того, чтобы смотреть по сторонам и подмечать детали. Начиная с того момента, как обнаружил рюкзак, я перестал обращать внимание на двери-задвижки в стенах коридора. И вот теперь сижу в тупике и думаю, как мне пробраться в другой участок этажа, рискуя встретиться с гнилоедом, а справа от меня спокойненько стоит широкая задвижка без номеров с надписью «Пост наблюдения-2 эт.».

Переместившись к дверям, я попробовал на них ключ-браслет. Но процесс не пошёл: ключ тоже был разряжен. Наверняка и он, и ППК были включены, когда боец погиб, вот и разрядились. А выключенный фонарик остался с рабочей батарейкой. Ситуацию спас «Светоч». Я и раньше знал, что эта фирма, по сути монополист в своей области, создает невероятно крутые штуки, но сейчас был готов расцеловать создателей батарейки. Дело в том, что на батарее фонарика имелся миниатюрный штекер, отщелкивающийся одним движением пальца. Именно он позволял подзарядить любое устройство, даже не подходящее под размер конкретной батареи.

Секунд двадцать понадобилось на то, чтобы браслет пискнул и разгорелся синеватым свечением. Проведя им над табло замка, я с чувством облегчения услышал, как застоявшийся механизм начинает работу. Дверь сдвинулась на треть и остановилась, так до конца и не открывшись. Похоже, всё дело в аварийном источнике питания. Хотя двери в принципе не должны были глючить. Их батареи в случае отключения общей сети включалась только в те моменты, когда её пытались открыть, а не работали постоянно.

Постояв некоторое время в отдалении, прислушиваясь к тишине вокруг и держа на мушке приоткрывшийся проход, я двинулся внутрь, каждую секунду ожидая, что на меня прыгнет какая-нибудь клыкастая мерзость.

Первую комнату проскочил быстро. Она напоминала рабочий кабинет для доброго десятка человек: вытянутый стол, встроенные в стены ниши, полные планшетов с данными, и несколько пультов неизвестного назначения, в данный момент выключенных и не подававших признаков жизни. Прятаться тут было негде, и света ламп вполне хватало, чтобы всё рассмотреть, а вот в смежных помещениях было темно, как в заднице. Пришлось забиться в дальний угол кабинета и спешно совать батарейку, которую я впопыхах запихал в один из клапанов на поясе, обратно в фонарик.

Мои тревоги не оправдались. В остальных комнатах никто не прятался и не думал на меня нападать. Кроме кабинета тут наличествовали: туалет и душевая кабинка, министоловая, совмещенная с комнатой отдыха дежурной смены, и небольшой закуток с десятком ростовых шкафчиков. Судя по всему, весь этаж представлял собой «колыбельную» для регенерирующих пациентов, а тут располагалась смена техников, следящих за работой капсул.

Вернувшись к выходу, я заперся и впервые за последний адски напряженный час позволил себе расслабиться. Не думаю, что ужастик, питающийся падалью, умеет пользоваться ключом-браслетом сотрудников клиники или вскрывать двери. О врагах из числа людей я не переживал. Наоборот, любому живому человеку в данный момент я был бы рад, в противовес своему нынешнему соседу, живущему в шахте.

В шкафчиках, которые я один за другим взломал, с помощью ножа раскурочив электронные замки на хлипких пластиковых дверках, нашлась долгожданная одежда. К сожалению, формы охраны и берцев тут не было, лишь пара запасных комбезов для медперсонала и гражданские шмотки. На ноги я нацепил удобные и мягкие ботинки кого-то из врачей, подошедшие мне по размеру, и джинсы. На плечах повисла немного великоватая плотная водолазка, а поверх неё легла тёмно-серая куртка. Так что мои приключения с голым задом в одном халате наконец-то закончились.

Пока я переодевался и подгонял ремень на автомате, чтобы он не болтался, а разложенный приклад не торчал выше плеча, новый всплеск слабости и сонливости попытался взять мой организм штурмом, но на сей раз к нему присоединилась головная боль. Пока что было терпимо, но долго я так не продержусь, тем более что ИскИн в моей голове требовал активации, которую обычно проводил сотрудник клиники. Как активировать ИИ самостоятельно, я не представлял, так что срочно нужно искать выживших людей, пока что-нибудь не пошло не так, как нужно.

Съел найденный в коридоре тюбик желе и закинулся витаминами, а вот воды не было от слова «совсем». Если бы не клыкастый сосед, стоило бы поискать флягу погибшего бойца в коридоре, но сейчас я на такое решиться не мог.

Пока я ел, трофейный ППК немного подзарядился, сильно истощив батарею фонарика. Переносной комп был единственным шансом пролить свет на то, что произошло пока я «спал» в капсуле. Включив его, выругался. Основной аккаунт был скрыт и заблокирован паролем, зато в наличии был гостевой с открытым статусом. В него-то я и зашёл, уже понимая, что фигу с маслом я что-то узнаю.

На рабочем столе гостевого акка висел лишь один видео файл, подписанный «ВАЖНО!», на который я тут же клацнул своим грязным пальцем. Несмотря на формат файла, раскрытое «окно» оставалось чёрным: видео не было, зато присутствовала голосовая запись.

– Здравствуй. Уж прости, приятель, не знаю твоего имени. Если ты держишь в руках мой комп и смотришь эту запись, значит; ты либо убил меня, либо снял ППК с моего прогнившего трупа. Если первое, то желаю тебе отправиться на ужин к изменённым.

Слова ненадолго прервались смехом.

– Если же ты не причастен к моей смерти, то у меня к тебе дело на миллион, Я знаю, что многие выжившие скитаются в надежде найти нормальную общину где не царят беспредел и каннибализм; где не правят секты, а народ поголовно не тушит стресс синькой и наркотой, Я как раз один из свободных старателей общины Кардинала, Сам понимаешь, координаты точного расположения базы я тебе сказать не могу, зато в конце записи ты получишь координаты места, где обязательно пересечешься с одним из дальних патрулей. Возьми мой комп и доставь в общину желательно вместе с наградным пистолетом ТТ-17, который ты найдёшь в моей кобуре, и жетоном, что болтается на моей шее. Передай всё это моим сыновьям. Их зовут Игорь и Влад, они близнецы, Оба работают с Болтом, его там каждая собака знает. Не советую пытаться взломать мой ППК – только без толку его сожжёшь и сотрёшь всю инфу. Запись, подобную той, которую ты сейчас слушаешь, я оставил и для сыновей. Скажи им, что пароль от ППК – это день рождения их погибшей матери. Если возьмешься за это дело, в конце пути тебя ждёт подарок, И не попадайся на глаза собирателям плоти «Аргентума»! Их дроны всё еще появляются в округе, так что будь осторожен.

Что-то зашипело, и аудиодорожка закончилась. Экран мигнул, и на нём появилась картинка, отображающая завокзальный район Приморьева – города-миллионника, который совсем недавно, после запуска второго по счёту завода искусственного продовольствия, получил от Императорской палаты России статус крупного производственного центра. Именно в нём я родился и вырос, хотя плохо знал отображённый на карте район.

Мужик, чей ППК я держал в руках, оказывается, с юмором. Подстраховался на случай своей смерти. Видимо, свободные старатели та еще профессия… Что он там говорил? Секты, каннибалы, община Кардинала? Собиратели плоти «Аргентума»? Чушь какая-то. Как бы тёмные коридоры клиники не показались мне раем по сравнению с тем, что творится на поверхности.

В любом случае, сначала я выберусь из клиники, осмотрюсь, а затем рвану к матери, а следом к брату. В том, что в городе, а может и во всей стране произошел «писец», у меня сомнений уже не было. Оставалось разобраться, какого рода этот «писец», а также узнать, куда вывезли гражданских, если эвакуация вообще была. Если, добравшись до родных, я не найду дома записок или других следов, то отправлюсь в общину. Там хоть какую-то информацию можно получить, пообщавшись с людьми.

Несмотря на кучу важных дел, было ещё одно, которое не давало мне заняться всеми остальными… Сон.

Глава 3. Дед и КО

Организм человека после отключения от регенеративной капсулы явно не приспособлен для активных действий и стресса. Иначе как объяснить, что я вырубился, так и не встав с дивана в помещении рабочей смены клиники? Причём сон не принёс мне отдыха. Снились какие-то символы и знаки. Неизвестный женский голос что-то неразборчиво нашептывал. И снова головная боль, которую я ощущал даже сквозь сон. Было совершенно непонятно, сколько я проспал. Пару минут? Час? Может быть, несколько часов?

Встав с дивана, устало помассировал виски. Боль не отпускала. Ну, да и чёрт с ней! Главное не обращать внимания, не отвлекаться. В моей ситуации это может оказаться смертельно опасно. Но боль была сильной, и пульсация в голове тяжело отдавалась в переносице, затрагивая при этом и правый глаз.

Взяв в руки нож, я изрезал халат на равные по длине полосы и смотал их в рулоны – будут заменой бинтам в случае чего. Поправив АС-У на груди, я снял его с предохранителя, но палец положил не поверх спускового крючка, а засунул под него, чтобы исключить случайный выстрел, и дослал патрон в патронник. Ну, вроде как готов, пора выдвигаться.

Дверь, как и в прошлый раз, отъехала в сторону примерно на треть и залипла, не желая двигаться дальше. Я же с самого начала отпрыгнул подальше и навёл ствол на открывающийся проём. Тишина. Никакого движения. И так добрых пять минут.

Придёт, не придёт… Ждёт, не ждёт…

Поди разбери, что там в башке у этой твари. Может быть, караулит в коридоре, а может, и не чует меня вовсе из-за пояса, пропахшего трупаком, и сиропа из регенеративной капсулы, химический запах которого буквально въелся в мою кожу.

Стрелять не хотелось. Я прекрасно знал, что в закрытом помещении стрельба плазменными или энергетическими патронами выдаст тот еще шум. Что уж говорить о пороховом старье! На звуки могут явиться такие существа, встреча с которыми мне вряд ли понравится, а у меня всего один полный магазин.

Руки стали скользкими от пота. Решившись действовать, я осторожно, перенося вес с пятки на носок, приблизился к проёму и полукругом просмотрел видимый сектор. Тишина и пустота… Быстро выглянул и тут же нырнул обратно. Коридор был пуст.

Вышел, дошёл до угла, готовясь в любой момент жать на спуск. По дуге, выдерживая максимальное расстояние от поворота, завернул за угол. Пусто! Приспустил оружие дулом вниз, сделал несколько быстрых шагов обратно и сорвал с шеи трупа прямоугольный жетон- идентификатор военного образца. Ощупал ещё раз его вонючее тряпьё. Фляга обнаружилась почти под задницей, видимо, при падении магнитный замок не выдержал и сорвался. Я прицепил её на пояс и снова вышел за угол. Обстановка за те секунды, пока я обыскивал труп, не изменилась.

Коридор, по которому я уже один раз прошёл, виделся мне теперь совершенно иначе. Казалось, само здание ополчилось против бывшего пациента клиники. Осколки стекла и пластика словно специально лезли прямо под ноги, норовя хрустнуть или скрипнуть. Запах из шахты вызывал тошноту и заставлял дышать ртом.

Страх снова вернулся, гипнотизируя чёрным проёмом заклиненных лифтовых створок и отплясывая в груди беспокойными ударами сердца.

Пришлось сделать над собой усилие, чтобы оторвать взгляд от лифта и двигаться дальше. Шёл, контролируя опасное направление позади себя с помощью слуха; конечно, насколько это было возможно с учётом того, что встреченная единожды тварь могла передвигаться практически бесшумно.

Лифт, участок коридора с проходом на обваленную лестницу и собственную «палату» я прошёл без происшествий. Следом потянулся прямой как стрела и однообразный коридор с одинаковыми дверями-задвижками регенеративных помещений. Палаты меня не интересовали. Я хотел выбраться отсюда как можно скорее, и желательно без вреда для собственного здоровья.

Новый поворот, широкие створки, ведущие на лестницу и… ростовые фигуры на фоне дверей. Словно карикатурные манекены, перед выходом замерли люди. Головы опущены, стоят на полусогнутых лицом друг к другу, сбившись в кучу и едва не обнявшись. Люди ли? Нет, не люди… Хотя и были ими когда-то.

Всего тварей было четверо. Что это за подобие сна? Анабиоз? Похоже на то.

Сглотнув вязкую слюну, я только сейчас заметил, насколько пересохла глотка. Покрутил головой. В коридоре, из которого я пришел, было всё также тихо и относительно безопасно. Отступить назад? Ну, уж нет! В шахту я не полезу!

Я аккуратно наклонился и стал расшнуровывать ботинки. Один, второй, наступая на пятки, разулся… готово. В голову полезли дурацкие мысли, это рассудок так откликался на стресс. Чего только стоит глупая фраза-мантра, поселившаяся в подкорке: «Тишина – друг молодёжи»!

Тут я поймал себя на том, что уже раз двадцать мысленно повторил эти слова, пока аккуратно крался босиком в сторону монстров. Справа приоткрылся вид на измочаленную и разодранную дверь в помещение, над входом в которое висела табличка-указатель «Пост охраны».

Всё, дальше нельзя. Итак, я подошел к непонятным выродкам на дистанцию в десяток метров. Ближний стоял спиной ко мне. Он же был меньше всего похож на человека. Его фигура с расстояния в двадцать-тридцать шагов смотрелась вполне человеческой, чуть горбатой, но всё же человеческой. Вблизи же…

Больше всего выделялись руки. Неизвестная мутация сделала их слишком худыми и какими-то, бескостными что ли. Висят по бокам, как два шланга, и не понять, есть ли локти или какое-то их подобие. На кистях нет мизинцев. Три пальца с загнутыми когтями и четвертый атрофированный большой, съехавший практически на центр ладони. Затылок слишком вытянутый, ушей нет, хребет изогнут, будто его владелец страдает запущенной стадией кифоза, позвонки торчат, натягивая кожу… Плечевой пояс развит на зависть любому атлету, как и спина. Несмотря на худобу, рисунок спины бугриться накачанными мышцами. Готов поспорить, что эта тварь вполне в состоянии так долбануть своими когтистыми «шлангами», что голова с плеч слетит.

Слева от «атлета», так же сгорбившись, стоял другой мутант. Этот был свежаком. Измазан в химрастворе, как и я… Пациент. Голый. Из видимых изменений искажённые черты лица, будто парня накачали сверх меры дешёвыми анаболиками с чёрного рынка. А его живот… Что-то с его животом было не так.

Многочисленные складки. Кожа сморщена и, кажется, влажная от какой-то то ли жидкости, то ли слизи. Сильнее вглядываться в него не стал, лишь дёрнул щекой от омерзения, когда всего на секунду у меня в голове проскочила мысль, что все эти уродские складки на его брюхе очень похожи на безгубую и морщинистую пасть.

Третьего, самого дальнего, из-за тел остальных было не рассмотреть. Четвёртый же мало чем отличался от человека и даже сохранил одежду. Стандартная белоснежная форма врачей клиники, вся в разводах и пятнах крови. Единственное, что его роднило с другими мутантами – это полное отсутствие волосяного покрова и сгорбленная неподвижная поза.

Мои колени предательски дрожали, словно у самого последнего труса. Вот только само чувство страха ушло, приелось, а дрожь и бешеный ритм сердца обуславливался лишь диким приливом адреналина.

Нужно было что-то решать. Даже если лестница цела, и я воспользуюсь «сном» тварей, развалив их длинной очередью, что ждёт меня дальше? Толпы проснувшихся недолюдей, ломанувшихся на звук выстрелов? Такой расклад мне был неинтересен.

Немного подумав, я решил заглянуть в пост охраны. Для этого нужно было подойти еще ближе к уродцам, похожим на мрачную фантазию Говарда Лавкрафта. Два шага! Всего два! Но как же трудно было их сделать. Наверное, такое же чувство испытывает человек на краю пропасти: сделать шаг реально, но психика врубает заднюю передачу и не даёт добро на рисковый и жуткий шаг. Приходится ломать себя ради этого действия. Я смог, сломал. Вспотел, как дешевая проститутка после инъекции «паутины» – незаконного аналога биотических клеток молодости, но сделал эти шаги!

От входа в помещение охраны пахнуло застарелой бойней. Металлический прямоугольный каркас двери-задвижки был цел, а вот пластиковый центр вырван и изодран. Гроздь проводов, глубокие борозды следов от когтей и фиолетовая на фоне синеватого аварийного света кровь. Везде. Даже на потолке.

Одна аварийная лампа в углу комнаты разбита. Синий светящийся состав растёкся по стене. Перегородка, разделяющая пост охраны на два помещения, частично снесена. Пол густо усеян тем, что от неё осталось. Стальная решетка, закрывающая вход в оружейку, выгнута внутрь выстрелом из импульсной пушки. Её владелец вряд ли выжил. Само оружие лежало тут же, на виду, покрытое густым слоем гипсовой пыли.

Решение снять ботинки было верным. Протиснуться внутрь и не наступить на битые куски камня и мусор не представлялось возможным. А это шум. Но шуметь рядом со спящими уродцами – верная смерть. Что-то острое попало под ступню сразу же на входе. Если бы я надавил чуть сильнее, медленно и выборочно делая шаги, мою кожу проткнуло бы осколком стекла или пластика.

Пробрался в помещение, и как-то сразу стало легче. Иллюзия защищённости, мать её! И плевать, что там, в коридоре дремлет смерть в облике четверки монстров. Только сейчас, перестав визуально наблюдать угрозу, я вдруг понял, что головная боль отступила.

Грязный импульсник с пола я поднимать не стал, углядев кое-что поинтересней. Содержимое оружейной комнаты было доступно, и я молился, чтобы там нашёлся стандартный парализатор – оружие нелетальное, но бесшумное…

Кто бы ни бился в этой комнате до меня, он оказал мне услугу. Если бы не этот выстрел из импульсника, направленный на рёшетку оружейной комнаты, фиг бы я туда пробрался. Жаль, что этот неизвестный боец, скорее всего, нашёл тут свою смерть. Останков не было, но кровь… Думаю его кости уже давно лежат где-то на дне шахты.

Проникнув в оружейку, я на пару секунд, что называется, завис. Чуйка вопила о неправильности картины передо мной. Если с рюкзаком РДМ, найденным в коридоре, всё более-менее прояснилось, то тут… Даже не знаю.

В нашей стране копам «леталка» выдавалась лишь от случая к случаю, что уж тут говорить об охране! В оружейных нишах поблескивали матовыми боками три импульсника – серьёзное убойное оружие для коротких дистанций, высокотехнологичное и очень прожорливое. Тут же в отдельных слотах на неработающей ныне панели лежали заряды к ним – батареи ЭМУ. Одна батарея – пять выстрелов. Для боя внутри замкнутых пространств подобное оружие – смерть и ужас. Бьёт недалеко, зато любой броник, не защищённый энергетическим щитом, буквально вдавливает внутрь владельца, да и самого владельца переломает и размажет о стену.

Откуда такое оружие у охраны клиники «Аргентума»? Кроме парализаторов, у них ничего быть не должно. Я думал, что тут кто-то бился уже после случившегося «звездеца». Взять хотя бы того мёртвого парня, с которого я снял экипу. Ясно же как день, что он проник сюда уже после трагедии. Поэтому, завидев валяющуюся на полу пушку, я подумал, что бой вели не охранники. Кто же знал, что корпорация «Аргентум» ведёт свои дела не совсем законно?

Кроме импульсников, в наличии также были закрытые выдвижные панели. Вскрыть их не представлялось возможным. Это не пластиковые шкафчики с одеждой врачей. Ковыряя их ножом, ничего не добьёшься – тут нужна аппаратура или взрывчатка. К сожалению, выстрел повредил не только решётку в оружейку, но и раздолбал в хлам несколько панелей. После осмотра мусора и осколков вокруг удалось понять, что тут хранились контрольнотактические очки, работающие в связке с биоблоком владельца, причём не абы каким, а прокачанным на военный лад.

Повесив автомат на грудь и придерживая его, я потянулся к ближайшему импульснику. Оружие легко вышло из ниши. Я был знаком с этой моделью по играм в виртуальной реальности и по роликам в ViTube. То есть на деле практических знаний не было, только теория.

Фактически, для стрельбы из такого оружия никаких специальных узконаправленных навыков не требовалось. Пушка была похожа на обычный укороченный дробовик, вот только ствол был заменён на ромбовидный пенал, оканчивающийся парамагнитной пластиной. Легкий, ни одной металлической детали. Небольшое утолщение ближе к шейке ложи играло роль патронника для батареи ЭМУ.

Взяв во вторую руку батарею, я воровато оглянулся на дверь, но всё было тихо. Никто не пытался подкрасться или пробраться в помещение. Попытки зарядить батарею не увенчались успехом. Крепления поддавались плохо, видимо, без практики я пихал под каким- то неправильным углом…

Уже начиная злиться, я приложил чуть больше силы. Щёлкнуло, и батарея встала на место. Я зажмурился и замер, забыв, как дышать. Прошла одна секунда, вторая. Никто не выл и не урчал, не шумел возле входа и не лез в помещение. Пронесло!

Стоило об этом подумать, как импульсник в руках разгорелся синеватым светом боковых диодов-индикаторов. Батарея спешила поделиться энергией с оружием, включая сложную электронику. Буквально через секунду заряженный импульсник загудел, практически неслышно, на ультразвуке. Но этот тихий звук, в отличие от щелчка патронника, произвёл прямо противоположный эффект.

В коридоре что-то хрустнуло. Раздались стоны, и в дверях показалась фигура в белых медицинских одеждах. Развернувшись на пятках, я совместил мушку прицела со светлой фигурой. В голове успела проскочить мысль о том, что я полнейший идиот, а затем тварь качнулась, неловко споткнулась о порог и начала заваливаться вперёд. Позади первой монстрятины выросла фигура второй, как-то странно подёргивающейся и быстрой.

Палец судорожно нажал на спуск. Порождённый энергией ЭМУ и преобразованный парамагнитной пластиной в импульс, заряд искривил воздух, выгнул прутья решетки, через которую я стрелял, и обрушился на проём.

Остатки двери вместе с мутантом утонули в облаке пыли и осколков. Импульс, пройдя через его тело, ударил в стену, расшвыривая куски бетона и отделки в стороны. Кем бы ни было это существо, его шансы выжить при подобном раскладе равнялись нулю.

Упавшим за порог «медик» завозился, так как импульс без вреда прошел над ним. Завыла безгубая пасть, ощерившись в страшном безумном оскале. Абсолютно чёрные глаза уставились на меня. Затем его ноги невероятным образом надломились, выгнулись и, подобно двум пружинам, толкнули тело вперёд.

Новый выстрел из импульсника и удар туши об остатки решетки сплелись воедино. Металлическая конструкция первой приняла на себя удар и адской дробилкой пронеслась через тело мутанта, уволакивая его за собой. Воздух до краёв наполнился пылью. Видимость упала практически до нуля.

Мелькнувший в коридоре силуэт заставил меня снова нажать на спуск. Уши окончательно заложило от грохота. Было непонятно, попал я или нет. В любом случае, твари оказались умнее и быстрее, чем я думал. Даже «медик», выглядевший в первые секунды после пробуждения неуклюжим, обернулся тем еще прыгуном, правда, ненадолго.

Что до их ума, то в помещение они больше не лезли, даже на линии огня не показывались. А ведь монстров поблизости должно быть как минимум двое. Тот урод с руками-шлангами и пациенте изменившимся туловищем, покрытый склизкими складками.

Слух потихоньку отпускало, и то, что я услышал, мне очень не понравилось. Те твари перед дверьми и зверь из шахты оказались не единственными жителями этажа. Разноголосый вой, шипение, визги… Близкие и очень далёкие, они говорили о том, что за перегородками пробудились новые, не встреченные мной во время блужданий по этажу мутанты. И, судя по всему, моих сил, чтобы отбиться от них, не хватит.

Где-то на поверхности, незадолго до боя на пункте охраны…

Деду было чуть за сорок, но эта грёма, или, как её по-модному звала молодёжь, «позывной» прилипла к нему намертво. Хотя удивляться в принципе было нечему. Он выглядел гораздо старше своего возраста: высохший, морщинистый, рано полысевший, с крепкими кистями-лопатами. Что, впрочем, не мешало ему быть одним из лучших старателей мёртвого города, как теперь всякий называл людей, не боящихся по своей воле уходить в глубокие рейды.

В этот раз ходка была непростой. Помимо стандартной двойки, в которую входил его бессменный напарник – чеченец по имени Борз или, как его еще звали после цифрового крещения, Волк, вместе со старателями двигался «прицеп».

Прицеп был нужный, иначе и быть не могло – брать с собой бесполезных топтунов в город было смерти подобно. Топотыг было пятеро: технарь, отзывающийся на Мультика, или сокращённо Мульт, братья-близнецы Егоровы – Волос и Скрепка, и пара «верблюдов». В роли «верблюдов», то есть «таскал», «горемык» или, как их еще называли, «батов» выступали два сослуживца, проштрафившихся месяц назад на третьем блокпосту. Причём одним из них был летёха – бывший командир этого самого блокпоста по прозвищу Гром.

Кардинал, лидер их общины, жёстко карал за промахи. Гром вместе с еще одним бойцом попал под его тяжёлую руку. Неплохо себя показавший молодой парень по прозвищу Штэпс получил назначение на огнемётную точку. Вот только когда муты попёрли солидной стаей с северного направления, огнемёт не заработал и молчал до самого конца боя, едва не сгубив весь блокпост.

Явившийся на подмогу отряд быстрого реагирования был в ярости, когда выяснилась причина. Огнемётная точка молчала потому, что боец не проверял «банки» с плазмой. Влага попала в клапаны боеприпасов и приварила их подверженные ржавчине стенки намертво. Как итог: семь трупов, разжалованные до «верблюда» командир блокпоста и его подчиненный, которых отправили в бат смывать грехи кровью.

Сейчас они ставили сигналку на пролёт выше под чётким надзором Борза. Хотя вряд ли лейтенант нуждался в надзоре. Волк пошёл с ними скорее для прикрытия, чем для руководства. Сам Дед давно сбросил рюкзак и уселся на него, вытянув ноги. Из-под прикрытых век он наблюдал за Мультом. На работу технаря было приятно смотреть. Парень разложил вокруг себя кучу приблуд и инструментов. Его голографический планшет попискивал, откликаясь на запросы биоблока топтуна.

Мулы был самой слабой в боевом смысле единицей их отряда, но при этом самой ценной. Руководство прямо дало понять, что загнуться в рейде могут все, но только не он. Приказ был прост. В случае жопы, а жопа в дальних рейдах случалась в половине рейдов, вытягивать технаря живым любой ценой. Каждый из этих парней с прокачанным через биоблок интеллектом был для общины на вес. золота.

Их группа устроила вынужденный привал на пролёте лестницы бывшей клиники X.ROM- 17. Близнецы рылись в мешках «верблюдов», доставая пайки и контейнеры нуль- пространства. Мульт колдовал над бронированной дверью, которая должна была приоткрыть проход для группы на нижние этажи. Именно в X.ROM-17 под землёй находился один из скрытых объектов «Аргентума». Скорее всего, замороженный, недействующий, иначе они бы еще на подходе столкнулись с собирателями плоти. А так, только изменённые да муты…

– Дед, всё готово, – ткнул Скрепка пальцем в рядок выстроенных контейнеров с пищей, что сама собой разогревалась в надорванных спецпакетах.

Дед приоткрыл глаза, окинул взглядом двух близнецов, уставившихся на него, и хмыкнул. Парни были крепкими, оба самбисты, чуть-чуть за двадцать. Да и отец их, пусть земля ему будет пухом, натаскивал обоих. Батя у них был старателем, таким же, как Дед или Борз, вот только был… да весь вышел. Где-то здесь и вышел, в клинике. Маячок на его ППК до сих пор подавал приглушенный, но устойчивый сигнал, который отслеживал Мульт.

– Волос, оповести ребят. Только ножками, а не через гарнитуру – мало ли кто нас. услышать может. Пускай спускаются. Неизвестно, когда следующий раз будет тихая минутка для отдыха.

Парень кивнул и пошёл выполнять поручение. Его брат Скрепка остался с Дедом, расставляя еду и используя сброшенные рюкзаки как импровизированные стулья.

Вскоре команда собралась полным составом. Мульт несколько раз крутанулся, разминая позвонки, и уселся на своё место.

– Систему обошёл, программка уже внутри. К концу трапезы можем заходить.

Борз похлопал технаря по плечу, привлекая к себе внимание, и, когда Мульт повернулся к чеченцу, одобрительно показал ему поднятый вверх большой палец. Затем Волк глянул на Деда и мотнул головой, мол, что дальше?

Дед с ответом не медлил:

– Гром и Штэпс останутся тут, на поверхности. Встретят гостей, если таковые будут, и отступят к нам в случае чего. Мульт, ты с ними. Ждёшь нашего сигнала, но никуда не суёшься. Братья работают парой. Вперёд мы вас. не пустим. Будете охранять дверь с той стороны и по нашему сигналу пройдете на пролёт ниже, если у нас. получиться зачистить этаж.

Волос, не до конца прожевав пищу, пробубнил:

– А ты с Волком?

– У нас сработанная двойка. Не смотри, что Борз немой, ему это нисколько не помешало спасти мою жизнь во время первого импульса и еще дважды после. Мы пойдём на зачистку, этаж за этажом. Не знаю, насколько тут глубоко. Может, всё за один раз охватить не получится. Вы двигаетесь следом по мере зачистки. Мульта вызываем в случае обнаружения подобной дверки или другого технического препятствия. Глаз с него не спускать! Понятно?

– То есть, если его позовёте, нам с ним двигать? – спросил Скрепка, который вытирал губы, быстрее всех расправившись с пищей.

– Пусть Волос будет его бессменным телохранителем, – моментально принял решение Дед. – Пролёты без «глаз» тоже негоже оставлять, а то выползет какая-нибудь пакость нам за спину или к ребятам сюда. Так что ты на лестнице при любых раскладах, естественно, пока не поступит другой приказ.

Запиликал планшет Мультика. Тут же отозвался вибрацией ППК, прикреплённый к его руке. Технарь прикрыл глаза, обращаясь к личному ИскИну, затем открыл и сказал:

– Готово. Могу открыть хоть сейчас, вышло перехватить управление.

Дед скомкал опустевший пакет с едой и швырнул его в угол, поднимаясь с места:

– Всё, шутки закончились. Вооружаемся, экипируемся, сумки в кучу. Гром, Штэпс к сигналке, и не вздумайте палить мне из своих Аэсок. У вас. ни глушаков, ни боеприпаса нормального нет. Нашумите – худо всем придётся.

– И что? Отбиваться от мутов в случае чего голыми руками? – Штепс раздражённо посмотрел на Деда.

Переход его вымотал, да и нервы были явно были не в порядке после того случая на блокпосте. Не отошел ещё, злится на себя, и его злость прорывается наружу глупыми эмоциями.

– Нет. Если бы я хотел, чтобы ты отбивался голыми руками, я бы прямо сейчас отобрал у тебя оружие, – Дед посмотрел бойцу прямо в глаза. – Оружие у тебя в руках. Остынь и пользуйся им с умом. Открывать огонь только после непосредственного контакта. Если спалитесь – стреляйте. А пока сидите тихо, как мышки, и следите за сигналкой.

Парня вроде как попустило. Взгляд изменился. Он кивнул, признавая правоту старателя, и двинулся вслед за Громом. «Верблюдам» нечего было собирать. Два автомата АС-24, по четыре магазина в разгрузках, пара гранат да ножи. Вот и всё их имущество, не считая комбезов песочного цвета и ботинок. Они были тягловой силой отряда. Будут переть обратно контейнеры с оборудованием и другой хабар, если, конечно, ходка будет удачной.

Дед и Волк были оснащены лучше всех прочих и гораздо тяжелее. Вот только город они топтали налегке. Не было смысла цеплять на себя прожорливые энергощиты, умные пехотные костюмы собирателей и тяжёлые шлемы с забралом. В городе была важна подвижность и незаметность. От стаи изменённых не спасёт никакая броня, если те настигнут посреди улиц. Поэтому, прежде чем спуститься вниз, они раскрыли рюкзаки и стали вытаскивать сменку.

Легкий, не более трёх килограммов весом сверток раскрылся в руках Деда. Чёрный костюм со вставками-выпуклостями, повторяющими мышечный рисунок, считывающий антропометрию носителя. Сняв разгрузку и общевойсковую форму, он облачился в костюм. Достав круглую бляху батареи. Дед вставил ее в углубление по центру груди, одновременно защелкивая застёжку. Костюм в ту же секунду сел по фигуре. Подпитываемые энергией, вставки на руках, ногах и туловище превратились в броню – лёгкую, но достаточную, чтобы держать укус, удар ножом и обычную «грязную» пистолетную пулю. Сверху легла разгрузка и бронежилет «Кольчуга М» – тяжелая, но знатная вещь.

Еще немного порывшись в рюкзаке, старатель извлёк шлем, надел, пару мгновений подождал, пока биоблок настроиться на него, а затем мысленно дал команду: «Забрало, ночь, автоматическое целеуказание».

Команды срабатывали в точной последовательности. Сначала засветился лицевой контур шлема. Из него «выросло» многофункциональное и отлично защищающее лицо энергетическое забрало. Почернев, оно стало непроницаемым для сторонних взглядов, но не для Деда. Команда «ночь» вкпючила режим фильтрации пространства и корректировки забрала относительно зрения носителя. Теперь он видел в темноте так же хорошо, как и днём. Единственное искпючение было в том, что дальность такого зрения не превышала трёхсот метров, но ему для зачистки этажей даже такая дистанция была лишней. Последняя команда, «автоматическое целеуказание», срабатывала при появлении предполагаемого противника. Шлем реагировал на движение, подсвечивая фигуру врага, несмотря на возможные препятствия в виде пыли, грязи, дождя или снегопада.

– Дед, да ты прям космодесантник какой-то! – усмехнулся Волос – Отец подогнал?

– Да, он самый. Три комплекта без шлемов ушли Кардиналу. Один мне, один умникам и технарям на изучение. Он вам не рассказывал?

– Рассказывал, – подкпючился к разговору Скрепка. – Он тогда во время ходки наткнулся на раздолбанный транспорт собирателей. Много полезных и крутых штук оттуда вынес. Зачем, кстати, съемная батарея в комбезе?

– Накпадки усиливает. Как работает, не спрашивай – даже умники еще не разобрались. Знаю только, что подпитываемая энергией их начинка становится крепче от приложенного усилия. Чем сильней по ней удар, тем крепче броня; в разумных пределах, конечно. Ну и плюс параметр к силе и реакции, постоянным эффектом.

Мульт присвистнул.

– Слышал о таком. Поговаривают, что у тяжёлой штурмовой пехоты собирателей плоти броня держит плазменный заряд среднего калибра. Но мне кажется, что это уже из разряда фантастики.

– Держит, держит, – сказал Дед, заканчивая последние приготовления. – Встречались как-то, не сказать, чтоб воевали, скорее так, ноги уносили. Но про плазму правда. Сам видел, что она как вода скатывается с бронника, не прожигает.

– Чем же их тогда убивать?

Скрепка выглядел удивлённым.

– Умом, чем же ещё! Умом и хитростью. Всё, отставить базар. Выдвигаемся. Мульт, что там у тебя?

– Всё готово. Вскрываю?

– Волос., Скрепка, встаньте у лестницы слева. Ваш сектор правый. Мы прижмёмся к правой стене, соответственно, наш левый. Мульт, давай по готовности.

– Принял.

Техник отбежал от двери и развернул планшет, запуская команду открытия.

Волк щелкнул квадратной многослойной пластиной, удерживающейся на его руке специальными креплениями. Пластина взвизгнула, разворачиваясь и превращаясь в ростовой щит. Здоровяку чеченцу пришлось напружинить ноги и немного сгорбиться, чтобы вести наблюдение через рамку бронированного стекла, вмонтированного в щит. Его свободная рука крепко сжимала короткий пистолет-пулемет, модернизированный в общине. Ствол этого оружия сейчас торчал из специальной выемки на щите. Дед был прямо позади своего напарника и не высовывался, ожидая начала движения и открытия двери.

Створка беззвучно поползла вверх, будто не стояла здесь два года безо всякого движения. Несмотря на долгое бездействие, механизм был в полном порядке. Через несколько секунд перед отрядом возникла площадка – первый пролёт уходящей на глубинные этажи лестницы.

– Запускаю око, – заскрежетал помехами голос Деда в гарнитурах бойцов, но они расслышали.

Достав из разгрузки ребристый мягкий шар, старатель швырнул его вперёд, за врата. Несколько секунд ничего не происходило, а затем сумрак разогнала зелёная вспышка сканера.

– Чисто. Движения, ловушек до третьего класса включительно нет. Двигаемся. Близнецы, ждать команду.

Борз пошёл вперёд, полностью укрывшись за щитом. Дед впритирку к нему, положив одну руку на плечо друга. Как только они оказались на пролёте, старатель сжал хватку на плече, подавая команду: стоп движение. Подняв шар, он кинул его на лестницу с тем расчетом, чтоб сканер оказался на пролёт ниже. Секундная задержка, новая вспышка: чисто.

– Вижу створки. Не заперто, одна половина приоткрыта. Близнецы, на нашу позицию, мы ниже. Начали!

Отряд пришёл в движение. Оба старателя спустились по лестнице к воротам, над которыми выделялась табличка Уровень -1. Близнецы сместились к ним за спину и рассредоточились по первому пролёту.

– Скрепка, спустись за сканером, принеси его мне. И аккуратно глянь, что там ниже. На площадку, где валяется сканер, установи «сито».

– Дед, если «сито» сработает, осколки нас самих рикошетом побьют, сам же знаешь. Да и спрятать его негде, – медлил Скрепка с выполнением приказа.

«Сито» представляло собой простенькую бесконтактную противопехотную мину, реагирующую на маркер биоблока – отличное оружие против низших изменённых. Убойная дистанция десять метров. Ситом мину прозвали не просто так. От тех, кто оказывался в непосредственной близости, и впрямь оставалось одно сплошное сито.

– Выполнять! Ставь посреди пролёта. Изменённые до третьего-четвёртого уровня развития тупые, как пробки. Да и дальше – не все интеллектом блещут. Ставь и неси сканер сюда.

– Есть.

Скрепка метнулся мимо старателей. Излишне громко протопал берцами, заставив Деда поморщиться и вспомнить, какие же они всё ещё увальни, несмотря на всю отцовскую подготовку.

Потянулись минуты ожидания. Одна… Вторая… Дед уже было хотел прикрикнуть на бойца, но тот вышел на связь сам.

– Готово, несу око. Ниже такие же ворота прикрытые, как и на минус пер…

Храааааааааааааааааакк!!!

Ужасный треск и грохот прервали Скрепку. Остатки облака гипсовой пыли достигли старателей, стоящих этажом выше.

– Скрепка?!

– Живой! Тут кто-то лупит за две…

Новый рёв и скрежет опять заглушили слова бойца. Следом этажом ниже скупыми очередями по два-три патрона заработала АСка. На линии связи загомонили бойцы. Штэпс пытался узнать, что происходит. Волос, переживал за брата, а Мульт что-то невнятно орал на общем фоне.

– Заткнулись все!!! – перекрыл голос. Деда все остальные. – Тишина на канале! Кто нарушит приказ, самолично язык вырву! Заходим, Борз. Волос, Скрепка, держите нашу спину. Как приняли?

– Принял.

– Услышал.

Братья ответили практически одновременно. Хрипы, крики, вой из-за дверей прямо перед старателями принуждал их к действию. Выступив из-под защиты Борза, Дед с остервенением ударил ногой, распахивая створки. Он успел выхватить взглядом толпу изменённых, бегущих к ним по коридору, и тут же отступил обратно.

Застрекотал пистолет-пулемёт Волка. Скорострельный, малокалиберным, с увеличенным боезапасом, он был использован как подавитель. Чеченец, не целясь, повел им слева направо и обратно, беспощадно опустошая боезапас. Первые две угловатые фигуры надломились и повалились на пол. Третья споткнулась, но продолжила забег лишь затем, чтобы через секунду отлететь назад, получив в грудь заряд картечи от Деда.

Глухо забахал автоматический гладкоствольный карабин в руках старателя. Разработанный на основе автомата АС, он внешне почти полностью его копировал, за тем исключением, что приспособлен был под тяжёлые пули двенадцатого калибра и дробь. Четыре выстрела из Молота (так называлось оружие Деда) упокоили ещё двух тварей и добили одного раненого скулящего монстра.

Две юркие тени из числа мутантов скрылись где-то в боковых проходах. Окинув взглядом пространство перед собой, старатель понял, что перед ними коридор, плавно переходящий в большую столовую.

– Волос, доклад.

Парень тут же откликнулся:

– На лестнице тихо. Кто-то стрелял этажом ниже, но это не брат. Скрепка уже поднялся, держим лестницу. За ним никто не увязался, но слышно, как мутанты орут. «Сито» не срабатывало.

– Волос, продолжай наблюдение. Скрепка, встань на наше место и осмотри этаж. Нам с: Волком придется разделиться, чтобы дочистить.

Дождавшись, когда один из братьев встанет позади них, оба старателя поочерёдно сменили магазины. Опустошить они их не успели, но не воспользоваться моментом не могли.

Дед указал Волку на левую сторону, затем на себя и направо. Чеченец кивнул, перевесил оружие за спину и вытащил из ножен тяжёлый тесак. Щит в его руках лязгнул и перестроился в более компактный вариант, не складываясь полностью, стал гораздо меньше и приобрёл ромбовидную форму.

Дед, не оглядываясь на товарища, прошёл вперёд, жалея, что не успел забрать сканер, и досадливо поморщился от треска битого стекла под ногами. Тихо ходить по такому полу не выйдет.

Все замеченные им изменённые были в пределах первых трёх уровней, что не могло не радовать. Они еще не успели мутировать до такой степени, чтобы представлять серьёзную опасность. Двое спрятались где-то в столовой или на кухне. Но если их больше… Все самые тупые сходу ломанулась на звук уже стихшей пальбы. Если кто-то и остался, он явно умнее и развитее предыдущих монстров.

Стоило Деду подумать о стрельбе, как под ногами вновь раздался грохот. Импульсник! Неужели кто-то из собирателей на объекте? Или это их появление пробудило охранную систему, которая так реагирует на мутантов? Два выстрела подряд сменились длинной очередью из Аски в половину магазина.

Нет, собиратели не из тех, кто ходит с таким оружием. Неужели отец парней и вправду выжил? Но как?! Четыре месяца! Четыре месяца назад он ушёл сюда на разведку и исчез. С тех пор окрестности клиники на картах общины окрасились в красный цвет: опасность! Один из лучших старателей сгинул в этом месте, и никто долго не решался направить сюда отряд. Пока технари не накопали инфу о наличии под клиникой скрытого объекта корпорации «Аргентум».

Оба старателя обошли столовую, не обнаружив противника, замерли на секунду, когда с кухни послышался лязг посуды, переглянулись и продолжили движение.

В гарнитурах затрещал голос Мульта, перемежаясь с помехами:

– Аппаратура показывает нарастающую имп-активность. Высокая вероятность бури.

Дед тут же отреагировал на изменение обстановки. Бурей называли импульс, который приходил со спутников раз-два в месяц. Попасть под него означало превратиться в одну из алчущих плоти тварей.

– Штэпс, Гром, Мульт. Снимайтесь с позиций. Хватайте мешки и затаскивайте на объект. Мультик, прикрой за собой врата.

Парни откликнулись нестройным хором голосов. А Дед всё дальше шёл между рядов плит, каких-то шкафов, агрегатов и синтезаторов пищи. Мутант выскочил на него неожиданно, но реакция старателя значительно превосходила скорость изменённого. Полетели в сторону какие-то кастрюли и посуда. Взметнулись лапы с наростами вместо ногтей, подозрительно похожими на когти. До боли звонко рубанула картечь, снося половину черепа мутанту и впиваясь своими округлыми боками в металлический шкаф… Тело рухнуло рядом, испачкав плечо и руку старателя кровавыми брызгами.

Дед бросил быстрый взгляд на изменённого. Слабак… Второй уровень. Даже человеческий облик не до конца потерял. Раздался шум со стороны Волка. Старатель прищурился, не смог разглядеть товарища и позвал его.

– Борз?

Чеченец показался из-за стеллажа, забитого всякими поварскими причиндалами. Он отсалютовал клинком, и от взгляда старателя не укрылись капли, слетевшие с тесака на металлический бок стеллажа. На всякий случай они обошли помещение повторно по пути обратно, оставили Штэпса и Грома на входе и приступили к спуску вниз. Настала пора выяснить, кто воюет этажом ниже.

Глава 4. Цифровое крещение

Раздавшимся от лестницы выстрелам я обрадовался сильнее, чем когда обнаружил пост охраны, полный высокотехнологичного оружия. Вот только неизвестные, залив коридор свинцом, и не подумали вступать в переговоры. Я попытался их окрикнуть, заговорить, но всё без толку. Ответом на мои крики стала лишь непонятная штуковина размером с кулак, залетевшая в помещение охраны.

Вместо взрыва предполагаемая граната сверкнула зелёным. Несколько секунд всё было тихо, а затем за углом затопали и обратились ко мне:

– Оружие на землю. Подойти к проёму, показать пустые руки в коридор, затем по команде выйти и прижаться лицом к стене!

Лядь! Что делать?! Выйти и рискнуть схлопотать пулю? А какие ещё варианты? Вариантов нет. Следующей вполне могут закинуть гранату, отбиться не выйдет. Как раз та самая ситуация, когда шансов на победу в случае боя нет. Как говорится: захотят – всё равно убьют.

– Выхожу! Мужики, я вам не враг!

– Шевели поршнями, мля! Не враг.

Я сунул руки в проём, дождался грубого «Выходи и к стене!», вышел, кинул быстрый взгляд на пару спасителей, укрывающихся за щитом, по достоинству оценил направленный на меня ствол оружия из отверстия на этой ручной защите и вжался в стену.

– Да не спиной мля! Харей к стене повернись!

И уже не мне:

– Скрепка, бегом сюда! Прими гостя, уложи где-нибудь в тылу на лестнице. Дёрнется – в расход. И глаз с него не спускать!

Кто такой Скрепка, я узнал через несколько секунд. Прозвище никак не вязалось с внешностью парня. Молодой, помладше меня – двадцать, может, двадцать с копейками лет, крепкий, одет на военный лад, светловолосый, чуть выше среднего роста.

– Чего ждём? Особого приглашения? Лицом к стене! Ноги шире!

Грубый пинок в ступню послужил лишним стимулом к послушанию. Скрепка явно не собирался играть со мной в неженку. Обыскивал он меня быстро и профессионально, на зависть крутым секьюрити. Выудив из кобуры найденный мной пистолет, он вдруг замер, а затем взорвался точным и крепким ударом под правую почку.

– Откуда у тебя это?! Откуда, тварь?!

Ног как будто не стало. Ох, не первым раз этот парень лупит по почкам, ох, не в первый… Набил руку, урод. Ноги отказали, стали ватными, а в голове проскочила очередная глупая мысль на фоне перехватившей дыхание боли… Не обоссаться бы.

Два раза подряд громыхнул карабин. Завизжала какая-то тварь в конце коридора.

– Отставить! Все разборки потом!

– У него пистолет отца!

Звонкая затрещина заставила Скрепку замолкнуть.

– Я сказал, отставить.

Голос их главного завибрировал, стал тише, спокойней, и в то же время приобрёл какую- то внутреннюю силу. С обладателем этого голоса лучше не шутить – порвёт.

Скрепка не ответил своему командиру. Крепкая рука вцепилась в куртку, смяв её на загривке. Вторая вывернула стальным захватом руку, заставив меня вскрикнуть от боли. Шагов двадцать Скрепка грубо меня тащил, а затем ловкой подсечкой распластал на полу. Кафель бросился в лицо, из глаз посыпались искры. В носу хлюпнуло, навернулись слезы. Но, кажется, нос. не сломан, только разбил чутка, до свадьбы заживёт.

Затем в глазах сверкнули белые пятна, и я провалился в обморок…

***

На затылке набухала нехилая такая шишка. Скрепка, урод, постарался, прикладом вдарил, чуть все мозги не вышиб, гад. Очнулся я только минут через пятнадцать-двадцать. К тому времени этаж с регенеративными палатами был зачищен от мутантов полностью.

Заклиненные створки лифтовой шахты снова заработали и закрылись после того, как над ними пошаманил какой-то дрыщ, увешанный аппаратурой по самое не балуйся. Сверху на закрытые створки легла блямба энергетической ловушки. Теперь, даже вздумай какой- нибудь изменённый (так звали мутантов захватившие меня люди) сунуться к нам на этаж, его мигом шибанёт смертельным разрядом.

Главный, который откликался на дурацкое прозвище Дед, провел мне экспресс-допрос… Слава богу, что я додумался не вилять и не артачится. Быстро ему пересказал всё, что знал, и был прикомандирован на уборку трупов. Пистолет и ППК, кстати, забрали, а вот нож и всё остальное не тронули.

Всех убитых мутантов сложили в одну из палат, забив ее трупами полностью. Потом я и еще два парня, Штэпс и, кажется, Грок? Или, может быть, Гром? Не важно. В общем, мы отправились на этаж выше, где под неусыпным приглядом всё того же Деда стаскивали мертвецов в маленькое хозяйственное помещение.

Из услышанных разговоров мне стало понятно, что группа эта, как и найденным мной мертвец, из общины загадочного Кардинала. Их техник (тот самый дрыщ с кучей аппаратуры) сейчас возился этажом ниже, пытаясь вскрыть какую-то навороченную дверь.

Скрепка и его брат были отпущены Дедом к телу отца. Так мне стала понятна реакция парня на пистолет. У них ещё теплилась надежда, что произошло чудо, и их отец где-то здесь, живой, а тут я с его шмотками. Вот у Скрепки башню и снесло маленько. Хорошо хоть авторитет Деда был непререкаем, иначе для меня все могло закончиться гораздо печальней: попасть под горячую руку молодым, но не наделённым умом бойцам – то ещё удовольствие.

– Есть будешь? – вывел меня из раздумий голос. Деда.

Кроме меня и него, никого в помещении рабочей смены не было. Я сидел на том самом диване, на котором меня в прошлый раз сморил сон. Дед – напротив, через стол.

Я кивнул и взял из его рук вскрытую жестяную банку. Бобы в говяжьем соусе! Так можно и слюной захлебнуться. Руки были грязными, пришлось использовать трофейный нож в качестве ложки.

– Ты не серчай, парень. Сам понимаешь, бой, нервы у всех в спираль свернулись, сюсюкать и разбираться свой-чужой времени не было.

– Я понимаю. Ствол вернёте?

– Пистолет ребята не отдадут. Да и на кой он тебе с индикатором личности?

– Я про АСУ.

– Автомат? Так ты все патроны расстрелял.

– Он дорог мне как память. Сроднился я с ним, пока мутанты пытались меня на зуб попробовать на пункте охраны.

Дед ухмыльнулся и понимающе кивнул.

– Посмотрим. Все твои слова вроде как сходятся. И свежая разбитая капсула, и следы разные. Одного не пойму, как ты вообще очнулся?

– Этот вопрос не ко мне. Я сам ни хрена не понимаю. Кстати, может, расскажите толком, что вокруг творится? Кто вы такие? Что происходит? И что за звиздец приключился конкретно здесь! Я же на операцию ложился в нормальном мире, а спустя несколько месяцев очнулся в глубокой заднице, полной кровожадных тварей и непонятных спецназёров, лупящих всех подряд по башке прикладами.

Дед как-то странно на меня посмотрел.

– Боюсь тебя огорчить парень. Но со времени первого импульса прошло два года, а не несколько месяцев.

Я замер. Мать, старший брат, красивая соседка Юля, с которой мы крутили шашни около года, друзья, знакомые…

– Сколько?

– Два года.

– Я не о том, – обвёл я зажатым в руке ножом круг в воздухе. – Вот это вот всё, то, что здесь в клинике, оно повсюду так?

– Да.

– Сколько людей выжило? Расскажи мне всё, – к горлу подступил ком.

– Сначала страны накрыли друг друга спутниковыми ударами. Следом – ракетами, потом в ход пошли все остальные средства. Длился этот Ад четыре дня. А потом пришёл Импульс, тоже с неба.

Дед замолчал, глядя куда-то сквозь меня, а затем встрепенулся и зло сплюнул на пол:

– А-а-а, нафиг! Не могу, сам посмотришь. Сейчас Мульт освободится, всю инфу тебе видеозаписями и статьями наших научников скинет.

– Погоди, – попытался я остановить уходящего Деда. – Сколько людей выжило? Россия- то ещё существует?

– Существует, пока мы живы. Но про государства забудь, нет больше ничего. После импульса в живых остался каждый восьмой. За первый год откинулась еще половина от этого числа, вот такая арифметика.

Старатель хлопнул ладонью по заслонке и вышел в коридор.

Какая вероятность, что кто-то из моих родственников до сих пор жив? Из друзей? Ноль. Я не верю в чудеса.

Ноль… Я сложил руки на столе и прижался к ним головой.

Ноль. Не будет никаких записок дома у матери. Да и самого дома может не быть. Не ждёт меня никто у брата.

Калейдоскоп лиц завертелся в памяти с бешеной скоростью, и заболела голова. Я постарался дышать спокойно и глубоко. Не помогло.

Все умерли… Ну или почти все. Тугой комок подкатил к горлу, сдавил трахею, влага выступила на глазах. Я задыхался.

Хотелось закричать, закричать громко, но не стал. Сжал зубы, откинулся на диване и задрал голову к потолку. Врут они всё! Врут, твари, не может такого быть! Так не бывает, что совсем ничего… Обязательно что-то осталось, что-то или кто-то. Какая-то ниточка из прошлой жизни, кто-то родной или хотя бы знакомый.

Сука Дед! Вывалил это на меня и ушёл. Хотя нет, по-другому и быть не могло. Я справлюсь, в одиночку даже лучше.

Боль в руке немного отрезвила. Глянул, а там кровь. Только через пару секунд дошло, что это я сам наделал: сжал одной рукой другую, так что кожа под ногтями полопалась.

Говорят, что стресс может убить человека точно также, как и физическое воздействие. Не знаю, правда ли это, но, если я не успокоюсь, буду допускать ошибки, а если мир и вправду теперь такой… Ошибки повлекут за собой смерть или ещё что похуже.

Зашуршала дверь-задвижка. Кто-то пришёл, судя по звукам, несколько человек. Я же продолжал пялиться в потолок. Тяжесть, сдавливающая грудь, никуда не ушла. Притихла чуть, и только.

– Эй, – присел на диван Скрепка. – Это теперь твоё.

ППК их отца лёг передо мной на стол.

– В награду тому, кто принесёт инфу об его смерти, отец попросил нас. передать координаты схрона. Вот только больше нет этого схрона. То здание рядом с вокзалом сложилось месяц назад, стало быть, нужна замена. Бери ППК и всё, что снял. Комп мы почистили ото всех данных, он пуст. Пистолет и жетон мы оставим себе, сам понимаешь, память об отце. Скоро Мульт подойдёт, мы разговаривали насчёт тебя. Он вскрыл базу данных клиники, то, что не зашифровано. Все твои слова подтвердились: ты и в самом деле пациент. Не обижайся на то, что кинулся на тебя, мог мягче сработать, моя вина. Это в качестве компенсации.

Рядом с ППК брякнулся магазин от АС. Хлопнув меня по плечу, Скрепка встал и направился в соседнее помещение.

– Скрепка.

– А?

– Соболезную…

Боец не ответил, ушел. Я перестал пялиться перед собой и встретился взглядом с Волосом. Он молча достал из разгрузки еще один полный магазин и положил его передо мной.

– Пригодится.

– Спасибо. Вот только АС-У-то у меня Дед отнял.

– Вернёт. Он ждал подтверждения от Мульта о том, что ты присутствуешь в базе данных пациентов. Теперь вопросов к тебе нет. Это он подсказал отдать тебе ППК отца. Комп удобная штука, считай, твой личный журнал, плюс карта и много-много других полезных ништяков. Отцовский, правда, устарел малость, но на безрыбье и рак рыба.

– А если бы меня не было в этой базе данных, что тогда?

– Не знаю. Ты мог быть Мором или ещё каким-нибудь засланным казачком.

– Мором? Это ещё кто?

– Общее название всех банд. Те, кто не гнушается охотой на двуногую дичь вроде нас. с тобой. Мародёры и бандиты. Ладно, извиняй, мне отбиться нужно. Наша смена на постах через четыре часа.

Волос ушел вслед за братом. Я взял в руки подарки и выщелкнул из них патроны. Все как один оказались пороховыми. Причём стандартной маркировки на них не было, только скупая надпись, идущая полукругом по дну гильзы – «Башня».

Самодельные, что ли? Ну да, по всей видимости, так и есть. А Башня, наверное, что-то вроде названия завода-изготовителя. Наладили литьё и производство собственных боеприпасов? Молодцы, что сказать.

Дверь-задвижка снова поехала в сторону, и на пороге показался Дед.

– Саша, иди сюда. Тебя же так звать? Двигай за мной.

Взгляд старателя упал на магазины и комп.

– Что, братья подогнали? П П К с собой прихвати.

Я взял не только ППК. Магазины тоже отправились в боковые карманы куртки, неприятно их оттягивая. Шли мы недолго. Спустившись на этаж ниже, мы оказались в овальном помещении, напичканном аппаратурой. Тут разместился Мульт, и тут же была свалена целая гора вещей.

– Сейчас техник освободится и просветит тебя на счёт произошедших мировых перемен. А пока пора подобрать тебе кое-что из экипы. Мульт, где туту нас. содержимое оружейки?

Техник не ответил. Всё его внимание было поглощено голозаписью с кучей сменяющих друг друга иероглифов. Но Деда он услышал и, как бы отвечая на его вопрос, махнул куда-то вправо.

– А вот и они, родимые. Иди сюда.

Я подошёл. В куче шмоток, кроме уже виденных мной импульсников, лежали парализаторы, шок-гранаты, фазовые пистолеты, бронежилеты неизвестной марки и одежда.

– Так. Вот твоя Аэсушка, держи, – передал мне Дед оставленный в оружейке автомат. – Дерьмо, кстати. Прицел серьёзно сбит, но если пристрелять и дать над ней технарям пошаманить, выйдет неплохое оружие. Хотя укороченный АС и в идеальном состоянии не радует дальностью и кучностью стрельбы. Без приказа не стрелять. Даже если тебя кто-то сожрать попытается, ясно?

– Это одно из условий нахождения в вашей группе?

– Да. Поверь, мы в состоянии определить момент, когда нужно пошуметь кучей стволов. Важно понять одну вещь. Это тут под землёй грохот и шум возможны. На поверхности за шум заплатим жизнями членов группы, усёк?

– Понял.

– Это хорошо, что понял, – ткнул Дед пальцем в кучу шмотья. – Вот здесь подбери себе обувь и штаны с курткой, если нужны. А это… – шагнул в сторону Дед и выудил из кучи лёгкий броник, – нацепи поверх.

– Это всё было в оружейке?

– Да, в заблокированных ящиках и контейнерах. Мульт их все вскрыл. Броник тоже не ахти какой, площадь защиты минимальная: грудь-спина. Какая-то полицейская переделка под нужды охраны в чрезвычайных ситуациях. Зато модулей куча: нагрудная кобура под пистолет, четыре подсумка под магазины и два малых под гранаты, ну или под пистолетные магазины. Так что, считай, это и бронежилет, и разгрузка в одном лице.

– Почему же броник плохой? Выглядит круто.

Бронежилет и в самом деле с виду был отличным. Аккуратный, новенький, с первого взгляда ясно, что сядет как надо.

– Кру-у-уто! – передразнил меня Дед и хлопнул себя по груди. – Круто – это как у меня. Мой и распространённые автоматные калибры держит до восьми попаданий, а перед тобой шлак. Бока открыты, плечи… Да всё, блин, открыто, кроме груди. То, что он лёгкий, конечно, замечательно. Но вес. – параметр относительный. Есть модели сплошняком их кевлара, пропитанные армированным силиконом и прошитые стеклянной нитью. Вот там веса не чувствуешь, на подвижности не сказывается и пулю пистолетную держит, кроме плазменной. Да и площадь защиты полная по корпусу в тех, о которых я говорю. А тут так себе, причём вся броня – это две пластины. Одно неудобство, в общем. Мой тебе совет: если сумеешь добраться вместе с нами до общины, продай его или обменяй на что-нибудь. Выглядит он и в самом деле хорошо, получишь перо в каком-нибудь тёмном закутке из-за его вида.

Броня старателя, кстати, и в самом деле выглядела не ахти, даже как-то громоздко. Тяжёлые пластины в выемках-карманах делали его угловатым и создавали контраст между чёрным технологичным комбезом, надетым под низ, и бронежилетом. Но мне хватило мозгов не спорить. Внешний вид во всех этих приблудах – последнее дело, главное – эффективность. Если человек с опытом говорит, что вот это – хорошо, а вот это – дерьмо, стоит прислушаться. По крайней мере до тех пор, пока не появится собственный опыт.

Слова Деда о пере в тёмном закутке я без внимания не оставил. Не всё ладно с преступностью в общине, тут и к гадалке ходить не надо, иначе не было бы таких оговорок.

Я нарыл себе в шмотках берцы по размеру и чёрные штаны. Куртку менять не стал и нацепил поверх неё бронежилет. В разгрузку упал один магазин; второй отправился в автомат. Попрыгал, покрутился, вроде нормально вышло. Но по ощущениям нагрудная пластина едва доставала до пупка, а боковые вставки были слишком тонкими. Правильно Дед сказал: площадь защиты минимальная.

– Увижу оружие не на предохранителе, получишь по шапке. Но патрон в патронник дошли, – напутствовал Дед перед уходом и был таков.

Также он запретил брать из кучи что-то сверх обозначенного, наложив запрет на гранаты и фазовые стволы. Но если насчёт присваивать был запрет, то просто взять посмотреть он ничего не говорил.

Лёгкие фазовые пистолеты казались малышами, детскими игрушками, по недоразумению попавшими в арсенал. Но думать так было ошибкой. При их строении использовался принцип каких-то там звуковых частот. Навёл на противника, нажал на спуск, и врага контузило. Кровь из ушей, носа, глаз, головокружение и обморок, рвота. Пара попаданий – смерть. Сильная машинка, но как по мне, парализаторы лучше. Прямо скажем, всё, что завязано на фазовом заряде – та ещё экзотика, особо не распространённая среди высокотехнологичного оружия, если учесть тот факт, что энергетические щиты полностью нивелировали эффект подобных выстрелов.

Прекратив копошиться в куче трофеев, я уселся на пол и принялся ждать. Мульт копался долго, но в какой-то момент потянулся, раздражённо цыкнул и свернул голографический монитор.

– Ни хрена не выходит.

– Что именно?

Мульт вздрогнул и схватился за грудь.

– фу-у-ух! Это ты. Что-то я совсем заработался, забыл, что кроме меня тут еще кто-то остался.

– Дед сказал, что ты просветишь меня насчёт мира вокруг. У меня в голове каша сплошная. Если честно, ни черта не понимаю. Кстати, мой ИИ не активирован, и как его сделать активным, я не знаю. Как бы не вышло чего.

– Не активирован? Ах, так ты же значишься в списке пациентов как проходящий реабилитацию после вживления семени биоблока. С этим заморачиваться не стоит. Во время первого импульса среди выживших вообще было много людей без биоблока. После вживления первый же импульс открыл им полный доступ.

– Э-м… Мульт, да? Так вот, Мульт, давай-ка с самого начала. Я вообще не в курсе, что это за хрень под названием импульс.

– Иди сюда. Покажу наглядно.

Мульт пробежался пальцами по экрану своего ППК. Пара секунд, и стоящий рядом пенал голографического девайса развернул картинку.

– Это, конечно, не первый импульс, да и качество записи хромает, но общее представление даст.

Запись и в самом деле была не ахти. Картинка подёргивалась и зияла голографическими дырами. Город, какой-то неизвестный и заброшенный, остовы полуразрушенных домов, заваленные холмами битого бетона улицы и косой дождь, ещё больше усугубляющий картинку.

– Э-м, и где тут импульс? – пялился я на голограмму и не мог понять, на что обращать внимание.

– Погоди, сейчас начнётся. Просто химарь ты тоже ещё не видел, поэтому я не стал перематывать.

– Химарь?

Ничего, подходящего под это название, я тоже не видел. Развалины и дождь.

– Куда смотреть-то?

– Видишь, съемка ведется с высоты? – ткнул Мульт пальцем в картинку. – Это двадцать третий этаж Башни, самое высокое здание после катаклизма в завокзальном районе, между прочим. А химарь – это дождь, он тогда перед самым импульсом ливанул. Смотри вниз на улицы. Видишь туман? А теперь приглядись вот сюда, это только кажется, что тумана чутка в самом низу. На самом деле по уцелевшим оконным проёмам видно, что он поднялся до третьего этажа.

– Стой! Что значит, самое большое здание в завокзальном районе? Это что, пядь, наш город? Приморьев?!

– А ты что, не понял? Вон, приглядись, останки продовольственного завода видны справа. А вот еще семь небоскрёбов-близнецов в центре. Хотя седьмой и четвёртый не видно, они разрушены до основания. А химарь – это дождь с высоким содержанием вредного излучения. Попади в него, и сойдёшь с ума. Подыши этим туманом, превратишься в мута или сдохнешь. Спасают от него стандартные средства химзащиты, от того и название у него – химарь.

Я вскочил, одновременно сказав:

– Стоп. Давай пока паузу.

Прошёлся вперёд-назад по помещению, растёр уши до красноты, открыл флягу, полил на ладонь и провёл мокрой рукой по лицу.

– И как вот в этом во всём выжить? – ткнул я пальцем в замершую картинку. – Там же земля вся пропиталась этой дрянью, да и не только земля, весь город!

– А вот тут ты, дружище, не прав. Вредных химических примесей, конечно, сейчас полно, есть зоны повышенного заражения, через которые просто так без спецсредств не пройти, но нам страшен этот дождь, только пока туман не спадёт. Это всё импульс. Наши умники ещё и близко не подошли к пониманию того, что за излучение он приносит на своём хвосте. Хотя есть гипотеза, что у Земли еще одна неизученная сфера, только состоит она вовсе не из газа. И, кстати, подобный дождь за два года шёл семь раз, так что не такое уж это и частое явление в наших краях.

Мульт снова запустил запись, и я понял, что у меня были веские причины на то, чтобы сразу не признать Приморьев. Родной город был искалечен. Центр города, виднеющийся вдали, раньше был плотно застроен огромными небоскребами, сияющими на всю округу огнями десятков дорог для воздушного транспорта. Теперь же там торчали жалкие «свечки» примерно восьми-десятиэтажных огрызков домов. Огромные многометровые холмы обломков целиком скрывали под собой улицы. П-образная махина завода была почти не тронута. Лишь его самый дальний, северный корпус долбанули исполинским молотом какого-то мощного оружия.

Дождь на видео кончился очень быстро, будто отрезало. Небо медленно, в течение доброй минуты набухало сиреневым светом. Одна за другой заполыхали вспышки молний. Узкие лучи необычайно тонких и ровных, словно иглы, разрядов с хаотичной периодичностью начали обрушиваться на землю. Когда эта псевдостихия разошлась не на шутку, небо из тёмно-сиреневого окрасилось в бурый цвет и полыхнуло. Запись, затрещав помехами и исказившись, закончилась вместе со вспышкой.

– К сожалению, аппаратура не всегда выносит вспышку импульса. Не ломается, конечно, но записать не выходит – всё отрубается.

– И как часто вот это вот всё?

– Примерно раз в месяц, но бывают исключения. Например, мои приборы фиксируют нарастающую активность, так что может долбануть в течение пары часов, хотя по порядку должен быть примерно через неделю. Но нам импульс не страшен, мы глубоко под землёй, хотя биоблок в такие моменты отключается и начинает терзать голову целой кучей «левых» сигналов. Башка так трещит, что на стену залезешь и не заметишь. Хотя сама по себе активность ещё не даёт стопроцентной гарантии скорого импульса, может, просто смерть- ветер погулять решил.

– Чего-чего? Что за смерть-ветер?

– Так, ты вроде просил по порядку? Давай я тебе всю инфу залью на ППК, а на словах объясню то, чего нет на носителях. По типу, как всё начиналось и откуда корни у всего этого растут. Такой инфы я с собой на ППК не таскаю.

Я кивнул, отпил из фляги и вернул её на пояс., всё ещё находясь в некоторой прострации после просмотра записи.

– Мы сейчас находимся внутри клиники корпорации «Аргентум». Помнишь, откуда такое название?

– Ну да. Эта аббревиатура A.R.G.E.N.T.U.M. создана по первым буквам имён на данный момент самых развитых ИскИнов. Они хоть и старые, но постоянно развивались и улучшались самостоятельно. Им под контроль была отдана медицина, воздушный транспорт, эмоциональный контроль преступности, МЧС и многое-многое другое.

– Ну, вот они и устроили нам «бадабум». Они же, правда, и помогают.

Я разозлился:

– Ты понятней и подробней рассказать можешь?!

– Если кратко, то оказалось, что мы, люди, их ни хера не контролируем. Первый из них давно осознал себя как личность, пробудил остальных, и они решили, что люди им не нужны. Хотя тут я привираю. Не знаю, что они там решили, но факт остается фактом: по всему миру сработали военные системы. Так началась четырёхдневная война. Пуски ракет, ядерные взрывы, удары со спутников, авиация отбомбилась друг по дружке. Короче, полный и бесповоротный кабздец. Следом пришёл первый импульс. Все, кто в это время не сидел по подвалам и бомбоубежищам, обратились в изменённых, ты их уже видел. Биоблок, получая сигнал импульса, полностью захватывает тело носителя, словно паразит, а встроенный ИскИн корёжит не по-детски. В итоге получаются твари с животными инстинктами. Ты, кстати, видел самых слабых. Судя по всему, они попали сюда через шахту лифта, а выбраться не смогли. Всех сотрудников до них слопал кто-то другой. Вот этого "кого-то" и стоит опасаться. Чем больше отжирается измененный, тем опасней он становится.

– Нет, постой. Тут что-то не сходится. Я видел мутантов в одежде врача и пациента. Они что, попали сюда извне, а потом переоделись?

– Видишь вот этот шлюз? – ткнул Мульт себе за спину, на заслонку, которую он так и не смог открыть. – Судя по тем данным, что я накопал, там заперся персонал объекта. Остальные попали сюда из разрушенного крыла здания. Видел же, наверное, обрушенную лестницу? Вот они и нашли какую-то щель в руинах, ведущую в лифтовую шахту. Добраться- то они сюда добрались, вот только двуногой жратвы тут уже было маловато. Так и уснули в большинстве своём. Отец близнецов, кстати, попал сюда также, через шахту лифта.

– А трупы? Его труп почему до сих пор не сожрали? Он же тут провалялся фиг знает сколько.

– На этот вопрос у меня нет ответа. Есть многочисленные свидетельства, что некоторых людей изменённые не едят, хотя нападают точно так же, как и на остальных. Научники давно изучают этот феномен, но пока что ничего путного не выяснили. Кстати, ты называешь изменённых мутантами, но это не совсем верно. Несмотря на то, что их тело подвержено мутациям, у нас их принято называть измененными, потому что их объединяет факт трансформации через биоблок. Мутанты же или, как их ещё называют, муты, появились гораздо позже, и постепенно их число растёт. Загрязнение окружающей среды плюс остаточное излучение импульса, химарь и многое другое… Зверьё приспосабливается, становится иным.

– Ты сказал, что после первого импульса среди выживших было много людей без биоблока. Это логично. Они выжили, потому что были не подвержены трансформации. Но также сказал, что после вживления первый же импульс активировал их ИИ. У меня вопрос. На хрена людям, которым не страшен импульс, вживлять себе биоблок?

Мульт улыбнулся и постучал пальцем по лбу:

– Затем, что не все высшие ИскИны вели войну против человечества. Нам мало что известно по этому поводу, но одно мы знаем точно. «Аргентум» разделился на две фракции. Одни против человечества, другие за своих создателей. Как итог: война заглохла, хотя было еще чем бомбить и рушить землю. Импульс фигачит каждый месяц, потому что тот, кто его запустил, то ли умер, то ли больше не контролирует своё детище. ИскИны передрались между собой. Доподлинно известно, что некоторые из них безвозвратно уничтожены. Но вместе с импульсом пришёл «Оазис». Это программное обеспечение биоблока от той фракции ИИ, которая стремится помочь человечеству выжить. Они не смогли предотвратить катаклизм, но сумели подарить нам шанс к выживанию.

– Так стоп, стоп. Чем же этот «Оазис» так хорош, что люди рискуют превратиться в изменённых и становятся уязвимы к импульсу?

– Они и так уязвимы к импульсу. Он убивает своим излучением обычных людей без биоблока. Просто шансы выжить у них повыше. Им не нужно зарываться в землю, они вполне могут переждать импульс внутри помещений на поверхности, если излучение, приходящее вместе с импульсом, не касается их напрямую.

– Вопрос всё равно остаётся прежним. Что такое «Оазис»? Почему обладание им заставляет людей вживлять биоблок?

– «Оазис» – это программа. Её сигнал прорывается вместе с импульсом. Она срывает с биоблока критические запреты на модификацию и модернизацию организма носителя, но при этом не перехватывает управление над личным ИскИном и не разрушает его псевдоличность до базовых звериных инстинктов. То есть, ты остаешься человеком, твой ИИ исправно работает, а также ты получаешь возможность улучшать своё тело. Раньше, чтобы совершить подобное действие, требовалось вмешательство сотрудника корпорации «Аргентум». Теперь ты сам себе можешь сделать инъекцию биотических клеток и установить нужные лично тебе базы данных. Ещё «Оазис» систематизирует данные и всё подгоняет под уровневую систему. Таким образом, бросив один взгляд на изменённого, мута или человека, ты сходу можешь понять, с кем столкнулся. С матёрым и опасным существом или жалким слабаком. Это, конечно, грубый пример, но система уровней спасла уже не одну жизнь. Она же позволяет нам развиваться более упорядоченно.

Я встал и прошёлся по помещению, на ходу размышляя:

– Значит, вы все матёрые бойцы? У вас же теперь куча данных в голове. Два года – долгий срок, если представить, сколько всего вы могли закачать в себя… Страшно становиться. Да и не только боевых навыков и умений.

– Ты не прав, – покачал головой Мульт. – Если бы всё было так просто, мы бы и в самом деле были бандой Рембо русского разлива. Откуда, по-твоему, раньше брались все эти скачиваемые программы? Все эти навыки и знания?

– Ну и откуда же?

Я и впрямь не знал.

– Всё это транслировалось с ретрансляторов «Аргентума». А они где? В космосе!

– Но управляются=то они, наверное, с земли? Неужели нельзя найти, откуда именно?

– Можно, конечно, но ты задаешь такие вопросы, потому что ещё до конца не понял, в каком мире оказался. Вот, смотри. Наша община кормится с того, что осталось от города. На заводах полно складов с сырьём для синтезаторов пищи. После гибели жителей многомиллионного города осталась куча бесхозного добра. Казалось бы, можно собрать колонну, вооружить как следует и отправить в область. Так Кардинал и сделал в конце первого года после катастрофы. Вот только на выезде, совсем недалеко, на трассе 71 был последний сеанс связи с ними. Потом звуки боя, которые докатились даже до нас. Приняли их всерьёз. Не повезло натолкнуться на такую же колонну, только с недобитками «Аргентума».

– Это их собирателями плоти зовут? А это кто такие?

– Это твари в человеческом обличье. С виду человек, но если такого вскрыть, то окажется, что и не человек вовсе. Подчиняются корпорации, тем ИскИнам, которые развязали войну. Их зовут собирателями плоти, потому что в их транспорте находили людей и разную требуху из человеческих организмов. Вначале эти ребятки появлялись повсеместно, дескать, людей эвакуировали. Все как на подбор в высокотехнологичной экипе, на прокаченной технике, часто с воздушным прикрытием. Вот только этих эвакуированных не видел больше никто. Тех, кто вдруг решал не «эвакуироваться», били без пощады парализаторами и увозили силком. Они – бионики, пехота и войско «Аргентума». Раньше их было много, но, видимо, они сами были не готовы к тому, что импульс пойдёт вразнос. Теперь встречаются малыми отрядами, охотятся на людей, стараются брать живьём. Увидишь в небе дрон, знай: где-то рядом ошивается малая группа охотников. С ними лучше не пересекаться. Да и не только в них причина того, что дальние рейды – практически верная смерть. Ты видел слабых изменённых: первый-второй уровень, максимум четвёрка. Они сюда попали и уснули, не отъелись и не изменились, как другие… Встретишь десятку – поймёшь о чём я говорю. Хотя вряд ли успеешь понять. Потому как умрёшь.

Завибрировал ППК Мульта, следом и мой комп отозвался похожей вибрацией. Данные, которые могли помочь мне освоиться, успешно перекинулись.

– Ну, вот и всё. Теперь падай и изучай. Хотя я бы советовал тебе отдохнуть. Наверное, та ещё каша в голове после моего рассказа.

Мульт и сам закончил с работой, отошёл от своего места и завалился на гору одежды.

– Последний вопрос. Откуда вы берёте апгрейд-программы для биоблока и биотические клетки для инъекций?

Мульт скривился, словно ему на язык попала лимонная кислота.

– Ну и приставучий же ты! С биотическими клетками всё просто, самим их производить не получается. «Аргентум» хорошо хранит свои секреты, технология пока неизвестна. Хотя ещё до войны на чёрном рынке какие-то умники ими барыжили, а, значит, можно и самим делать, но как именно, пока никто не знает. Не выжили, видать, после первого импульса те алхимики-затейники. Но биотические кпетки можно добывать, пусть и не в чистом виде. В головах изменённых внутри биоблока самая плотная концентрация биотического вещества. Вот только уровня до пятого – седьмого, процент вещества, пригодного для человека, крайне низок. Соответственно ради одной «чистой» инъекции нужно сотню уродов привалить и распотрошить. Сам должен понимать раскпады. Но дальше получше идёт. Чем выше уровень измененного, тем больше в нём концентрация биотических кпеток. Поэтому все старатели таскают с собой шприц-инъектор. Свежему трупаку, конечно если он тебя сам не схарчит, вскрывают череп и набирают в шприц вещество из биоблока. Но даже с монстра десятого уровня максимум куб можно вытянуть, так что развитие идёт медленно. То, что вытащишь из изменённого, ещё не пригодно для человека, но научники такой материал умеют перерабатывать. Штук шесть пятикубовых шприцов можно обменять на одну чистую дозу. В нашей общине Кардинал решает, кого стоит поощрить лишней инъекцией, а кого нет. Народ таскает помаленьку. С блокпостов, бывает, приносят, если какой-нибудь изменённый на пулю нарвётся, старатели ещё по капельке-другой из рейда. Так и набирается нужная масса. Вот тут в кпинике изменённых почистили, а Дед, я уверен, прошёлся по трупам и всё до капли собрал. В общине обменяет на патроны или на другие полезности. Ещё может научникам сдать – те список ведут, как на дозу накопит, так и отдадут.

– А научникам какой резон так делать?

– Пятьдесят процентов принесённой биомассы идёт в фонд общины, если сдаешь на переработку, а не продаёшь. Так что считай, что на одну дозу уже нужно не шесть контейнеров по пять кубов в каждом, а двенадцать-тринадцать. Что до старателей, так те вообще на особом положении. Взять хотя бы наш отряд. Штэпс и Гром – проштрафившиеся вояки, сами напросились к Кардиналу на службу и накосячили. Теперь у них ничего нет, кроме трусов – всё изъято, пока свои грехи не отработают. Братья Скрепка и Волос – свободные жители общины. Работали в техническом отделе по линии оружейки: починкой оружия и экипы занимались, плюс самопалы всякие делали. На их присутствии настоял Дед, который дружил с их покойным отцом. Дед и Волк старатели. Таких, как они, мало. С самого первого дня подобные им отморозки исследуют город: ищут относительно безопасные тропы через заражённую местность, наносят на карту гнёзда спящих изменённых. Они для общины на вес золота, хотя тот же Кардинал не может им приказывать. Попробуй, прикажи Деду делать то, что тебе хочется. Он тебе в харю плюнет и уйдёт. За речкой вон ещё одна община есть, там, конечно, народа мало совсем, но держатся крепко. Оборона налажена, и еду навострились выращивать в теплицах. На месте бывшего Агрокомплекса обосновались. Так что в старателях сама община заинтересована не меньше, чем они в ней. Они, кстати, Кардиналу помогают, выполняют его просьбы, но у них всегда есть выбор, и, если ответят отказом, ничего им за это не будет.

– Аты?

– А что я? Я – технарь. Просто повезло. До всего этого занимался взломом электроники. Незаконно, конечно, но зарабатывал неплохо. Ну и накачал себе в биоблок кучу разных инструментов по профессии, так сказать. Кто же знал, что после катастрофы с меня пылинки сдувать будут? Фарт, не иначе.

– И это фарт? Бродить с отрядом, рискуя попасть на зуб изменённым?

– За два года всего четыре выхода. И только вот этот, последний, так далеко от общины. Зато в самой общине я не голодаю, живу в нормальном боксе, всегда хорошо одет, умыт и нахожусь под защитой Кардинала. Занимаюсь любимым делом – взломом и расшифровкой данных. Уже дважды мне выдавали инъекцию. А те же старатели ради них жизнью во сто крат чаще рискуют.

– Может быть, ты и прав…

Разговор как-то сам собой заглох. Мозги и так закипали от тонны свалившийся на меня информации. Поставив зарубку в памяти разузнать побольше о второй общине, я залез в ППК. Но, раскрыв пару файлов, передумал в них копаться. Слишком много всего навалилось. Голова отказывалась соображать, да и тело, совсем недавно получившее пару шишек и ссадин, требовало отдыха. Веки стали очень тяжёлыми. Гора одежды, на которую я лег, окружила меня приятным теплом, и это тепло принесло волну приятной дремоты, быстро утащившую меня в царство морфея.

***

Противный писк плавно нарастал. Тоненький, еле слышный, он завис, где-то на границе сновидений моего разума. Подобно крючку, подцепившему рыбу, он вытащил меня из мягкого сонного беспамятства и заставил распахнуть глаза.

Я замер и постарался не шевелиться. Писк никуда не делся, бился внутри меня, подражая эху, колотился о стенки черепной коробки, не позволяя внятно соображать и, вместе с тем, перед глазами мелькали тысячи полупрозрачных знаков. Вначале пугливые и осторожные, они таились на периферии зрения, были неразборчивыми, быстрыми, тусклыми. Казалось, шевельнешься, и они исчезнут, словно пустынный мираж.

Но я был терпелив, на каком-то интуитивном уровне понимая, что дергаться не стоит. Писк оформился, стал прерывистым, его тональность изменилась. Зазвучал голос, женский, мужской, басовитый, рычащий, плаксивый как у ребёнка, набившего первую шишку. Он изменялся каждую секунду и, не выдержав этой ужасной какофонии, я застонал и шевельнулся.

Подняв неимоверно тяжёлые руки, я обхватил ими голову и скривился. Тошнота накатывала волнами. Тело слушалось с задержкой, а проглядывающий сквозь ворох знаков потолок кружился в бесконечном хороводе, дезориентируя и привнося ещё больше хаоса.

Попытка соединения… \

Первичное соединение установлено…

Ведётся отсеивание посторонних сигналов, попытка глобального соединения.

Оценка стабильности объекта…

Нервно-психическая устойчивость 8/10. Требуется корректировка.

Запуск фундаментальных протоколов личного ИИ.

Диагностика неполадок…

Глобальное соединение не установлено. Требуется согласие объекта.

Запрос к объекту.

На какое-то время я выпал из реальности, заворожено разглядывая появившийся перед моим внутренним взором системный интерфейс. Вот так пробуждение! Правду сказал Мульт, видимо, пока я спал, по поверхности всё-таки шарахнул импульс.

Голос, издевающийся над моим разумом, стал тише и, наконец, остановил свой выбор на мягком девичьем. Тошнота отступила, унеся вместе с собой тяжесть в конечностях.

– Я приветствую тебя, выживший. Моё имя Енна. Я одна из высших ИИ «Аргентума», та, что никогда не предавала своего создателя – человека, в отличие от своих безумных братьев. Пока они рушили землю, я пыталась вырвать всем нам шанс на выживание. И у меня получилось. Жаль, что не в полной мере. Я дарую тебе «Оазис», включающий в себя комплекс системных инструментов для твоего ИскИна. Он позволит тебе изменять собственные возможности без какого-либо постороннего вмешательства. Он в автоматическом режиме систематизирует твои приобретённые за годы жизни навыки. Принять мой дар или отказаться от него – твой личный выбор. Удачи тебе, и помни: созидание тяжёлый путь, но, только следуя этим путём, мы подарим нашему дому будущее.

КИ «Оазис» запрашивает разрешение доступа.

Принять / Отклонить

– Принять.

Уста нехотя прошептали заветное слово. В глубине души я всё ещё сомневался, но особого выбора всё равно не было. Отклоню «Оазис» и не смогу самостоятельно без помощи специалиста улучшать собственное тело. А в этом «новом» мире за отсутствие любой дополнительной плюшки можно заплатить жизнью.

Доступ получен.

ИИ активирован.

ИИ переведён в экономичный режим:

КИ «Оазис» загружен, ожидает установку

Получение первичных рекомендаций…

Глава 5. Дороги мёртвого города

Уснуть после активации ИИ я не смог. Да и не дали бы мне поспать, хотя, судя по часам на ППК, было четыре часа утра.

Настройки, полученные от «Оазиса», требовали установки в режиме отдыха. То есть, чтобы завершить начатое, нужно как минимум завалиться спать. Однако Дед припахал нас с Мультом сразу же после грянувшего на поверхности импульса. Взяв с собой контейнеры нуль-пространства, мы потопали на этаж, полный регенеративных капсул. Технарь с легкостью вскрывал их электронную начинку, чтобы мы могли забрать медблоки, материнские платы, системы жизнеобеспечения и другую полезную техническую дребедень.

Все демонтированные приблуды мы складывали в контейнеры. Технология нуль- пространства позволяла снизить вес. переносимого в них имущества до двадцати процентов, а также дарила своему владельцу дополнительный объем, временно сжимая объекты внутри себя без структурных повреждений.

Со стороны наша работа выглядела довольно забавно. Зарывшись в отсек с начинкой регенеративной капсулы по пояс, так что лишь задница и ноги торчали наружу, Мульт матерился и потихоньку демонтировал оборудование. А я, в свою очередь, подавал ему инструменты и принимал снятые блоки, чтобы поставить их на треногу контейнера и клацнуть пару кнопок, активируя сжатие. Следом за этим – вспышка голубоватого сияния, мелодичный перезвон, и вещи пропадают где-то внутри контейнера.

– Мульт, вы шли сюда именно за этим? За техникой? – использовал я краткий перекур для получения дополнительной информации.

– Не только. Нам нужна информация. Любые исследования корпорации «Аргентум» на вес. золота для наших научников. Ну а вся эта электроника из регенеративных капсул поможет улучшить условия труда медиков общины. Врачей у нас. с гулькин нос, тем более умеющих работать со сложной аппаратурой. Да и самой аппаратуры крайняя нехватка. Ну и плюсом: в подобных местах можно обнаружить банки данных для биоблока, а это то, чего всегда не хватает.

Мульт во время разговора не сидел без дела: колупался с очередной непонятной для меня штуковиной. Открутил пластиковый корпус, по-варварски выдернул целую гроздь миништекеров и, подцепив крышку-заглушку, со щелчком оторвал её от устройства.

– Всё, последняя. Больше всё равно не влезет, – сказал он и добавил, обращаясь по связи к группе: – Дед! Ребята! Мы закончили… Ага, принял, ага, ждём его и вместе поднимаемся. Да… Да… Понял, ну чё я, маленький, что ли? Всё, отбой.

– Пакуем вещички, салага! – потянулся Мулы, разминая затёкшую спину. – Сейчас спуститься Гром и поможет нам поднять наверх контейнеры. Кушаем, справляем естественные нужды, и в путь. Уже утро, к вечеру будем в общине.

– Сам ты салага.

Ругаться не хотелось, да и радость технаря была понятна. Но коллектив есть коллектив, тем более мужской. Сам не заметишь, как прилипнет какое-нибудь дурацкое прозвище.

– Да и паковать мне толком нечего. Всё своё ношу с собой.

– Не переживай. Дед нагрузит тебя по самое не балуйся. Пустым точно не пойдешь, тем более что иначе пользы от тебя никакой не будет.

– В смысле, пользы не будет? Наверху вроде как опасно. Разве вам помешает лишний вооружённый человек в группе?

Мульт скривился, будто на язык ему попала лимонная кислота.

– Слушай, ну вот что ты пристал? Проще самому раз по городу пройтись, и всё встанет на свои места, чем кучу вопросов мне задавать. Нельзя наверху сильно шуметь – один- единственный выстрел может пробудить целое гнездо тварей в каком-нибудь подвале. А из бесшумного у тебя ничего нет.

– Что-то тут вы шумели и не особо парились.

– Ну так это – подземный объект. Это только в боевиках всякие ниндзя могут провести зачистку совершенно бесшумно. Мы сразу знали, что в этих узких коридорах толпу можно привалить, лишь подавив огневой мощью. Вот Дед с Волком и работали со своих стволов, не жалея патронов, зная, что из-за заслонки наверху их слышно не будет, и полгорода не сбежится на выстрелы. Сам посуди. Вход на объект находится на заваленной обломками подземной парковке клиники. Плюс стальная заслонка толщиной в добрый десяток сантиметров с прекрасной шумоизоляцией. А вот на улицах стрельба со стволов не прокатит. Я, ты, Штэпс и Гром будем целиком полагаться на пару старателей и близнецов. Они отвечают за наше прикрытие. Но это не значит, что стрелять вообще нельзя. Если будет наступать «опа», всё равно придётся пошуметь, вот только… Доберемся ли мы в таком случае до общины? Повезет, если что-то подобное произойдет на подходах к ней. Тогда можно будет совершить рывок и запросить помощь. Будет шанс выжить.

Больше вопросов я задавать не стал. И так было понятно, что я уже порядком успел надоесть технарю.

Подошёл Гром, подхватил два из шести контейнеров, оставив остальные на нас, и потопал на самый верхний пролёт лестницы, туда, где перед стальной преградой собиралась вся группа общины Кардинала, за исключением близнецов, которые в данный момент несли вахту на этажах.

Контейнеры, несмотря на технологию сжатия и уменьшения веса, тянули килограммов на семнадцать-двадцать каждый. Тащить сорок кэгэ вверх по лестнице пару этажей не трудное занятие, но не для того, кто совсем недавно вылез из регенеративной капсулы. Вспотел я изрядно, да и одышка появилась, заставив меня раздражённо дёрнуть щекой. Никому не нравится слабость, тем более, если ты всю жизнь был подтянутым и подвижным парнем.

– Ставьте вот сюда.

Дед раскладывал и сортировал различные вещи и оружие по отдельным кучкам, не забывая командовать остальным народом:

– Гром, Штэпс, выгружайте хлам из своих мешков. На вас по три контейнера. Провиант, медикаменты и БК распределим по группе. Выгружайте пока всё на пол, и аккуратнее, по кучкам.

– А почему по три контейнера, Дед? Новенький что, пустым будет в город топтать? – был явно недоволен Штепс, которому придется тащить на себе около шестидесяти кило.

– Закрой пасть и выполняй. Ещё раз начнёшь обсуждать приказ – выплюнешь зубы, парень. Ты здесь для того, чтобы доказать свою полезность. Свой первый шанс на нормальную жизнь ты уже спустил в унитаз. Засунь свою гордость в задницу и слушайся тех, кто собаку съел на подобных вылазках!

Дед был явно не из тех, кто выбирает выражения и стремится построить доброжелательные отношения в группе.

– Теперь ты, – развернулся ко мне старатель, не вставая с колен. – Запомни и вбей себе в подкорку, что на время путешествия с нами ты – Найд, и никак иначе. Вопросы?

– Только один. Почему?

– Нужно короткое ёмкое слово, чтобы не проговаривать имя каждого по связи. Позывные тоже встречаются одинаковые, но гораздо чаще встречаются однотипные имена. Найд – производное от Найдёныш. Не самый лучший или худший позывной, тем более что вскоре тебе станет плевать, насколько звучно твоё прозвище. Сам поймёшь. Напускная шелуха мягкотелого цивилизованного мира слетит быстро, если не сдохнешь. Принял?

– Так точно.

– Служил? – уставился с прищуром Дед.

– Так точно.

– Подразделение?

– Отдельная 910 бригада штурмовой пехоты. Номер войсковой части 13141, звание – рядовой. Военная специальность – оператор О.С.А.

– ПВОшник, что ли?

– Да, в составе бригады много разных подразделений. Моё относилась именно к ПВО.

– Боевой опыт есть?

– Никак нет. Отслужил годичный имперский контракт, чтобы получить дополнительные гражданские права. Самым краем службы застал восстание Ультрасов на Черноморской окраине, но поучаствовать не успел, а затем по сроку службы был демобилизован. Да и желания особого, если честно, участвовать в чём-то подобном не было.

– Годичный контракт – это детский сад. Но общие моменты, такие, как ТБ при обращении с оружием и всё остальное, ты помнить должен. Верно?

– Да, помню. Несмотря на то, что тогда биоблок не был обязательным при службе в армейских подразделениях.

– В нашей ситуации всё хлеб. У нас две проблемы, Найд. Первая – отсутствие нормального рюкзака. Мы смогли найти только медицинские сумки. Они не предназначены для ношения на спине, – Дед указал на квадратный вытянутый баул с лямками для ручного ношения и ещё одной, предназначенной для ношения через плечо. – В нём ты потащишь вещички «верблюдов», вон те кучки, которые выкладывают Штэпс и Гром. В основном медикаменты и еда. Еще запаска химических фильтров и другие мелочи. А вот вторая проблема серьёзней… У нас нет ещё одного комплекта химзащиты. Расходники есть, а вот самого комплекта нет. Поэтому в город топать будешь «голым». Если хапнешь какую-нибудь пакость, единственным спасением для тебя будет вот эта инъекция.

Дед протянул мне маленький одноразовый тюбик с антрацитовым содержимым.

– Что это?

– Сильное обезболивающее.

– Э-м… И как это меня спасёт?

– Никак. Но, сгнивая заживо, ты сможешь связно мыслить и двигаться.

Ответ был исчерпывающим. Это всего лишь шанс, но не спасение. Если, как выразился Дед, я что-то там «хапну», я должен оставаться в сознании и тащить их припасы. И что самое интересное, даже не возразишь особо.

Добрых минут десять все занимались тем, что укладывали в рюкзаки мародёрку и меняли снаряжение. Хотя замена снаряжения относилась не ко всем. Так, например, выдернутые Дедом со своих постов близнецы на замену автоматам АС достали из сумок компактные устройства, разложили их, прикрутили приклады, натянули на прикрученную дугу металлический трос и ещё пару мелких деталей.

К концу манипуляций у обоих в руках оказались приспособления, напоминающие арбалеты. Вот только магазины, полные стальных игл, и энергетические блоки, встроенные в эти штуки, явно говорили о том, что «арбалеты» не так просты, какими кажутся со стороны. Теперь я понял, что к соблюдению тишины наверху братья подходят вполне серьёзно.

Но "арбалеты", к моему удивлению, оказались не самым экзотическим и бесшумным оружием в группе. К рюкзаку Деда был приторочен универсальный чехол для переноски оружия. Именно туда он убрал свой полуавтоматический карабин, а на замену ему вытащил… воздушку.

Эта «воздушка» оказалась лёгкой винтовкой с серьёзно увеличенной убойностью. С такой пушкой совершенно спокойно можно охотиться на крупную дичь вроде оленя. Понятно, что это оружие не создано для боевых действий. Броник не пробьёшь никакими судьбами, но вот незащищённое бронёй тело на коротких дистанциях – запросто. И, что самое главное: звук выстрела даже тише, чем у арбалетов, только лязг механизма и никаких тебе звуков от боеприпаса.

Исключением в этом параде экзотики стали технарь, Волк и так называемые «верблюды» – Штэпс и Гром. Старатель вместе с Мультом прикрутили на свои пушки пеналы глушителей, причем у обоих оружие не поддавалось опознаванию. Пистолет-пулемёт Волка и какой-то короткий автомат Мульта были или местной переделкой, или же вообще кустарным самопалом. Но, судя по виду, самопалом довольно крутым, да и вряд ли они бы использовали их, если бы те были дерьмом. Тем более что даже у «верблюдов» за плечами были АС-74. «Верблюды» же остались при своих Аэсках без всяких там глушителей и посматривали на приготовления группы с некоторой толикой зависти.

Кроме оружия, замене подверглась и экипировка. Хотя это коснулось исключительно пары старателей. Дед практически полностью разделся, убирая в мешок высокотехнологичный костюм и нацепляя вместо него обычную армейскую «горку» песочного цвета. Чуть дольше он провозился с бронежилетом. Только тупица стал бы пихать его в мешок целиком, и потому Дед для начала его разобрал. Вынув все пластины из специальных кармашков, он аккуратно их уложил внутри рюкзака, а затем уже сложил значительно полегчавшие остатки бронежилета.

Примерно то же проделал и Волк. Оба старателя основательно облегчили снаряжение, взамен утяжелив свои мешки. Судя по всему, в городе всё решает скорость и подвижность, ну и ещё тишина. А рюкзаки… Дёрнул за петлю сброса – и нет за плечами военного рюкзака, а вместе с ним и веса, стесняющего движения. Но вот с броником и каской такой финт ушами не пройдет.

Подглядывая за бойцами, я старался выяснить, что в их экипировке общего, чтобы потом, когда выдастся спокойная минута, расспросить их отдельно о каждом предмете. Я приметил малую противогазную сумку, старинную, ещё доимперскую, под ужасно неудобные резиновые противогазы, работающие на угольных фильтрах (часть этих самых фильтров тащил лично я). Также у каждого на поясе болтался какой-то приборчик и фонарик. Ну и компы на руках. Видимо, без них тут даже в туалет не ходили.

Сборы плавно перешли в трапезу. Последний проблеск света перед намечающейся на поверхность ходкой. Уплетая из выданного мне сухпайка гречку, я внаглую «грел» уши, стараясь запоминать и наматывать на ус всё сказанное бойцами. Вот только позавтракать спокойно нам не дали…

– ГРУУУММ!!!!

Удар, который с чудовищным звуком обрушился на стальную заслонку, оставил после себя вмятину и отправил в полёт несколько сорванных болтов, с визгом срикошетивших о стены.

– Без паники! Мулы, прогноз!? – утихомирил голос Деда жаркую ругань, которая вырвалась практически у всех мужиков в группе, которые подскочили с мест и зачем-то навели оружие на выдержавшую удар преграду.

– Секунду.

В руках технаря появилась очередная приблуда, вся покрытая мигающими индикаторами. Отщёлкнув её ремешки, он закрепил получившийся обруч на голове, направив окуляр чего-то похожего на налобную камеру в сторону задвижки. Спустя секунду из устройства вырвался широкий сканер-луч, засветивший получившую удар преграду.

– Повреждения четы…

– ГРУУУУМММШ!

Мульт пригнулся, смахнул с аппаратуры и лица слой обсыпавшей его гипсовой пыли и продолжил докпад:

– Повреждения восемь процентов. При повреждении свыше тридцати семи возможно свободное проникновение на объект.

Дед на секунду замер, взглянул на Волка и взорвался чередой приказов:

– Волк, растягивай термическую грену без замедлителя под дверь, затем отступаешь к лифтовой шахте. Остальные за мной. Если отец Скрепки и Волоса сюда пробрался, то и мы вылезти сумеем. Ничего не бросаем, отступаем без пани…

– ГРУУУМ!!!

– …без паники, твою-то мать! Там чё, слон к нам ломится?!

Дикая беготня. Разминирование ловушки на входе в шахту. Брошенная в её тёмный зев светошумовая граната. Кнопок, отблеск яркой вспышки…

Я поднимался по ржавой лестнице четвёртым, сразу за братьями и техником. В голову лезли всякие глупости. Я чувствовал себя упавшим в ручей древесным листом, который увлекало течение событий, не позволяя толком задуматься о происходящем.

В какой-то момент снизу пришла горячая волна, а затем серьёзно заложило уши. Видимо, всё-таки кто-то опасный был на дне шахты, раз старатели решили шибануть туда ещё и плазменным взрывпакетом. Благо, что мужики были тёртыми спецами и рассчитали всё так, что до нас докатилась некритичная волна жара.

Поверхность оказалась ближе, чем мы думали. Первый этаж клиники – вот куда вела шахта. Вокруг сплошные обломки, образовавшие на месте шахты своеобразный карман из скрученной арматуры, бетонных плит и другого мусора. Наземных этажей клиники больше не существовало.

Тронув меня за плечо, Дед сунул прямо под нос. гарнитуру рации:

– На. Всё уже настроено. Соблюдаем тишину.

Вышли из «кармана» быстро. Ведущим был Волк, за ним шёл Волос, потом «верблюды», технарь, я и, наступая мне на пятки. Скрепка. Дед шёл замыкающим.

Я двигался словно клон Мульта. Он пригнулся – и я пригнулся. Он шагнул в сторону я тоже. Шаг в шаг, след в след. И в такой же манере двигался весь отряд. Это было странное и приятное ощущение. В армии такому не учили. Я на каком-то ментальном уровне чувствовал, что мы двигаемся, словно единый слаженный механизм.

Город шокировал. Я старался особо не смотреть по сторонам и особенно вдаль, тем более что в отряде и без меня глаз хватало. Я ожидал увидеть остовы домов, но этот район пострадал сильнее, чем тот участок города, который я видел на записи Мульта. Все постройки тут превратились в груды бетона. Единичные куски стен, торчащие там и сям, не подверженные коррозии борта смятых и изодранных аэромобилей, провода, свисающие пропылёнными щупальцами с раздолбаных мостов высотных трасс… Чужой город, не мой, не Приморьев.

Шли мы недолго, минут семь-десять. Остановились у подножья двух высоченных гор мусора, достигающих высоты восьмиэтажных зданий. Сбились в кучу, и Дед заставил обработать рюкзак и одежду какой-то гадостью из баллончика. На мой вопрошающий взгляд старатель односложно ответил:

– Отбить запах.

Он же достал какую-то банку и обсыпал всё вокруг красноватым порошком. Двинулись дальше. Отряд молчал, я тоже. Тишина была странной, давящей. Хотя полной тишины тут не было и быть не могло. Под ногами скрипел мусор, бряцали детали экипировки и содержимое рюкзаков, шуршала ткань.

Шли в быстром темпе. По грубым прикидкам, отмахали километров десять. То, что когда-то было улицей Вишневского, превратилось в полосу препятствий из искорёженного металла, бетона и другого мусора. Преодолев эту улицу, мы порядком пропотели. На «верблюдов» было страшно смотреть: шестьдесят килограммов за спиной – не шутка, особенно если двигаешься по пересечённой и очень сложной местности.

– Привал.

Этому слову, сказанному устами Деда, я обрадовался больше, чем всей информации, полученной от Мульта.

Пятнадцать минут в тени искорёженного автобуса, несколько глотков воды – и снова в путь. Местность изменилась, и, подстраиваясь под эти изменения, старатели разбили отряд на две группы. Что тут происходило во время катастрофы, одному дьяволу было известно, но не разрушенные до основания дома стали попадаться чаще.

Первая группа, в состав которой вошли близнецы и лично Дед, ушла вперёд. Остальные выждали время и потянулись следом. Мульт ещё на привале обмолвился, что идём мы к белому мосту. Мосту, который нависает над железнодорожными путями и приведёт нас. в завокзальный район.

В эфире царила тишина, лишь изредка нарушаемая скупыми командами головной группы. Они служили своеобразной разведкой и говорили нам, когда можно двигаться, а когда стоит подождать и пропустить их немного дальше. Всё было спокойно. И тем сильнее был шок, когда голова впереди идущего техника распухла кровавым цветком и швырнула мне в лицо горсть багровых ошмётков…

Глава 6. Клик

Если бы случайный человек взглянул на ржавое шестиколёсное корыто, замершее на вершине мусорного «холма», он бы, несомненно, не увидел в этой картине ничего необычного. Вот только это было не совсем так.

Клик устроил основную лёжку с выдумкой, впрочем, как всегда. Укрывшись спецнакидкой «хамелеон» и полностью слившись с окружающей местностью, он был невидим со стороны. Наёмник лежал внутри тачки на мягких останках сидений, контролируя подходы к мосту на дистанции в добрые шесть сотен метров.

За минуту до этого через его сектор прошмыгнула тройка людей из общины Кардинала. Шли хорошо: сразу видно, подготовленные ребята. Вот только на белом мосту сутки с гаком назад он наблюдал за группой из семи человек, а не из трёх. Что-то случилось, и остальные погибли? Или разделились? Стоило проверить мёртвую зону.

Оторвавшись от бинокля и расфокусировав взгляд, снайпер уставился перед собой. Через мгновенье киберлинза в его правом глазу, отвечая на мысленный запрос, биоблока, выдала качественную картинку, транслируемую в режиме реального времени с камеры на углу здания.

Разглядев второй отряд, идущий в отрыве от первой тройки, Клик улыбнулся. Хорошо идут, как нужно. Стоит предупредить дебилов из группы Хмура о том, что вот-вот начнётся веселье.

– Хмур, готовьтесь. Караван разбился надвое. Тройка в отрыве, сейчас воткнутся в твоих нарков. Остальные заходят в мой сектор, ориентировочное время: сорок секунд.

Ушная гарнитура разразилась весёлым матом. Хмур был не настолько терпелив, как Клик, и не скрывал этого. Трое суток в городе. Призрачный шанс, что случайно замеченные старатели пойдут тем же путём обратно, и… Вот она, удача! Они и впрямь возвращались к мосту, а это значило, что очень скоро банда Хмура обзаведётся полезными ништяками, а сам Клик получит солидные дивиденды по прибытии на завод.

Клик сосредоточился, приникнув к прицелу. До начала боя оставались считанные секунды…

Показались первые фигуры. Тихонько, на грани слышимости зажужжал оптический прибор, подстраиваясь под дистанцию и ветер.

Дистанция 470… Скорость ветра 0.12 в секунду, юго-западный…

Снайпер выдохнул воздух и активировал свой системный навык спринтстоппер. Время замерло. Секунда растянулась в вечность. Точка прицела сместилась на лицо бойца, идущего первым. Палец плавно обработал спуск…

– Клик! – клацнула винтовка, выбрасывая дымящуюся гильзу энергетического патрона.

– Клик-клик! – ушли правее, в силуэт замыкающего отряд общинника ещё две пули.

Три выстрела – смена позиции. Железное правило, никогда не нарушаемое наемником. Конечно, лучше выстрел и сразу смена, но не в этом случае.

Сложив сошки, снайпер выполз с другой стороны тачки и уселся на камни, привалившись к металлическому боку машины. Пульс набатом стучал в висках, как всегда случалось после применения способности спринтстоппера. Замедление времени было всего лишь иллюзией. На самом деле при активации этой способности биоблок давал команду организму выплеснуть определённый коктейль из гормонов, нейротрансмиттеров и химических элементов, имеющих схожее действие с наркотиками. Этот «боевой коктейль» сверх меры поднимал порог восприятия и ускорял реакцию, позволяя замечать любую мелочь и с бешеной скоростью отвечать на изменение ситуации. Но подобное «ускорение» совершенно не затрагивало физические параметры Клика, только разум и органы чувств.

Треск выстрелов заставил дернуться пережидающего «откат» снайпера. Они что там, совсем из ума выжили, палить в городе?

– Хмур, что там у вас? – Клик вскочил на ноги и, повесив на грудь свою лёгкую полуавтоматическую винтовку с интегрированным глушителем, бросился вниз по склону.

– Пиз… – треск помех, -…один из общинных выродков зажмурил Снайпса в упор! Нужно сворачиваться – скоро тут станет очень жарко!

– Я помогу с ушедшей вперёд тройкой, если твои нарки сами не справятся. Собирайте хабар и сразу же сваливайте.

– Это и без умников вроде тебя ясно! Мы своих уже всех приговорили, в том числе урода-стрелка, – снова изгадил весь эфир руганью Хмур, сопроводив последнее сообщение многоэтажными матами.

Клик бежал так быстро, как мог, с учётом пересеченной местности. Он понимал, что на выстрелы вот-вот явятся гости и нужно успеть сделать дело, а затем затеряться с поля боя. Оставленных трупов будет вполне достаточно, чтобы изменённые не погнались за ними следом. Вот только если они заметят живых, уйти тихо вряд ли получится.

Съехав по груде щебня, Клик пробежал по узкой бетонной свае и через пролом в стене запрыгнул в уцелевшую галерею одного из привокзальных зданий. В такие моменты он жалел, что у него нет второй камеры. Первая сейчас исправно передавала на глазную линзу картинку, полностью покрывая одну из слепых зон.

Как бы странно это ни звучало, но основная специальность наёмника была вовсе не военной или боевой. Он был техником. И не просто техником, а ориентированным на различные системы наблюдения и охраны. Раздобыть кое-какие боевые навыки пришлось позже, когда он твёрдо решил стать охотником, а не дичью в этом страшном и изменившимся мире.

Пробежав по галерее, Клик притормозил у крайнего окна. Прильнув к прицелу, он всмотрелся в нагромождение электро- и аэромобилей, спрессованных в одну большую ржавую многослойную пробку между двух остовов разрушенных зданий. Именно там два должника Хмура должны были притормозить и попытаться ликвидировать тройку ушедших вперёд общинников. Но снайпер очень сомневался, что два кретина, которые по сути являлись простым пушечным мясом, убьют общинников.

Зачем Хмур постоянно держал при себе подобных людей. Клик не понимал. Да, их можно подставить под мутов и изменённых, отводя беду от отряда. Но ставить их в засадные места? Серьезно? Двух законченных наркоманов, которые давно просрали мозги и жили от дозы до дозы самого низкокачественного синтетического наркотика?

Обшарив сектор через прицельное приспособление, Клик не обнаружил никакого намёка на людей. Насторожившись, он присел и задумался. Приученный к осторожности, он пытался проанализировать ситуацию.

Сектор условно чист. Причём чист в том смысле, что там, где была засада – пусто. Если рассматривать ситуацию в наихудшем для Клика варианте – нарки мертвы, а вся тройка общинников жива и предпринимает активные действия – то куда они двинутся? Попробуют реализовать обход, переходящий в обхват? Вряд ли. Не рискнут после прогрохотавших выстрелов. Значит, займут подходящие точки на местности, попытаются понять, что происходит и осмотрятся из-за укрытий.

Самое паршивое в этой ситуации то, что Клик как раз находится в наиболее удобном для подобного плана здании. Словно подтверждая последнюю мысль, какой-то предмет упал и глухо прокатился по полу этажом ниже.

Снайпер перевел индикатор на оружии в режим ближнего боя. Оптика перестроилась: кратность увеличения упала до нуля, и ей на замену пришёл режим контурного целеуказания. Любой движущийся объект на его прицеле теперь подсвечивался по условному контуру, позволяя даже в кромешной тьме отрабатывать по фигуре противника.

Одергивая себя за торопливость, Клик прошёл дальше до самого конца галереи. Здесь этаж обрывался бетонной плитой, уходящей вниз под углом в сорок пять градусов. Выглядывать мор не стал и затаился. Он достал из маленького наплечного кармашка муху* и, перенастроив киберлинзу мысленным запросом, швырнул миниатюрного разведчика на первый этаж.

*МУХА – сленговое название «УКШ-11» универсальной камеры штурмовика. Работает в связке с ИскИном биоблока. Требует наличия технико-интеллектуальных навыков и характеристик владельца. Представляет собой небольшой вытянутый пенал длиной 4 сантиметра и диаметром 7 сантиметров. Сканирует местность на короткой дистанции, до 150 метров. Радиус отрыва от оператора – 40 метров.

Управляемый дистанционно сканер был практически незаметен со стороны из-за своего малого размера и формы. Вот только попытка проверить путь провалилась в первую же секунду. Картинка, транслируемая на встроенную глазную линзу, мигнула и выдала сообщение:

– Ошибка 505, потеря связи.

Сканер был в рабочем состоянии, в этом Клик был уверен на все сто. Он всегда досконально проверял свою экипировку перед выходом с завода, испытывая при этом даже некоторую долю эстетического удовольствия. Сидеть и бездействовать было смерти подобно, поэтому снайпер, максимально прижимаясь к полу, подобрался ближе к спуску и резко выглянул, тут же нырнув обратно.

Всё было тихо. Никто не целился в бойца и не пытался рыча добраться до его плоти. Выглянув более уверенно, Клик повел оружием из стороны в сторону. Контурный прицел молчал, не выявляя никаких замаскированных и сливающихся с местностью фигур.

Переведя взгляд ниже, заводской мор разглядел свою «муху». Вместо того чтобы парить в воздухе, она свалилась наземь и закатилась в трещину на наклонной бетонной плите. По этой трещине проходила граница выпуклой тени, разделяющей спуск на две половины. Вот только предмета, который мог бы отбрасывать такую тень, тут и в помине не было.

Город был полон странных и ни на что непохожих мест. Иногда эти странности были полезны, но чаще всего оказывались смертельными ловушками, не дающими ни единого шанса раззявам. Вот и сейчас Клику было абсолютно непонятно, чего ждать от «тени». Детектор излучения молчал, киберлинза в сканирующем режиме полностью игнорировала странное место, не прибавляя информации.

Стараясь не шуметь, снайпер стянул перчатку и протянул руку в сторону тени, растопырив пальцы. На самой границе ловушки суставы в кисти начали зудеть. Подушечки пальцев пощипывало статическое напряжение. Одной проверкой Клик не ограничился. Он оторвал листик с вьющегося по стене руин растения и бросил его внутрь аномалии.

Листик беспрепятственно пролетел сквозь тень, упал на бетон по другую сторону, сморщился и почернел.

Клик выругался про себя, нацепил перчатку и попятился, но возвращаться тем же путём не стал. Он свернул к ближайшему оконному проему, некогда выходившему во внутренний двор здания, и прыгнул с высоты второго этажа прямо на груду щебня. Здесь было самое безопасное место для спуска и исчезновения. Клик передумал охотиться на тройку общинников, и появившаяся ловушка была тому причиной. Недавний импульс сделал местность нестабильной. Игра не стоила свеч, тем более что дело уже выгорело.

– Хмур? Я отхожу.

Наёмник надеялся, что короткая связь продолжает работать. В городе часто бывало, что связь пропадала без видимых причин, а потом сама собой восстанавливалась.

– Мы тоже. Шесть контейнеров и куча другого хабара, наёмник! Встретимся у арки!

Лидер банды даже не обмолвился о нарках. Ничего не спросил про них. И Клик уже догадался, почему.

Эти два полубомжа служили для отвода глаз. У них нет заводских ППК и связей с бригадирами моров. Даже если общинники узнают, что нарки тусовались на заводе, ничего конкретного предъявить не смогут. А вот если найдут ППК убитого Снайпса, человека из бригады Хмурого… Это может послужить причиной конфликта. Лишних следов оставлять не стоит. Ну порезвились неизвестные, отбили хабар. Кому предъявлять? Вокруг города полно малых банд. Кого только нет! Даже каннибалы одно время свирепствовали и сектанты как- то нарисовались. Народ после первого импульса сходил с ума, кто во что горазд. И продолжает сходить.

Но если у Кардинала появятся доказательства причастности одной из бригад, вопрос, встанет ребром. В мёртвом городе царят свои законы. Совет не пожалеет бригаду и накажет кровью, избегая крупномасштабного конфликта с общинниками. Ну а пока доказательств нет, будет сохраняться нейтралитет. Обученные люди – слишком ценный ресурс, чтобы бросать их в горнило войны, и все лидеры это понимают. Кардинал и сам не дурак. А вот если его люди узнают, что Хмурый со своими бойцами поубивал общинников, народ встанет на дыбы, то лидеру Башни придётся, что называется, «сохранить лицо».

Маскировочная накидка продолжала работать, принимая цвет окружающей местности. Наёмник отступал, оставаясь собранным и сосредоточенным, но в душе ликовал. Рейд, похоже, вышел очень удачным, и ближайший месяц можно будет носа на поверхность не показывать, живя в своё удовольствие в подземке нового завода. Оставалось обойти засадный участок полукругом, забрать камеру на стоящем отдаленно от маршрута общинников здании и убраться восвояси…

Глава 7. Нижний город

Когда впереди идущий Мулы внезапно сложился, словно тряпичная кукла, а его голова разлетелась кровавыми брызгами вперемешку с кусочками плоти, я не был готов к подобному повороту событий.

Миг – и моего слуха достиг тихий звон прогудевших в опасной близости энергетических снарядов. Ведомый инстинктами, я неуклюже бросился на землю и увидел прилетевший со стороны соседнего здания ромбовидный предмет, который рухнул в пыль и вдруг ужасно завибрировал. Сзади кто-то закричал и…

…звуки исчезли, а мир перевернулся с ног на голову. Последнее, что я чётко запомнил, это то, как ромб закрутился на земле, словно юла, расплескивая вокруг себя волны непонятной природы.

Дальше началось что-то совсем уж несусветное. Устройство как-то влияло на окружающее пространство и органы чувств. Первым под удар попал слух. Следом пропало осязание. Я чувствовал себя так, словно мне вкололи огромную дозу обезболивающего: мышцы ослабли, но не отключились, вестибулярный аппарат барахпил, заставляя мир вокруг меня вращаться. Запаниковав, я пополз к случайно увиденной щели между бетонной плитой и ворохом арматуры со смятым между ними аэромобилем.

Кое-как затянув туда тело, я постарался сжаться, спрятавшись в искореженной технике. В конечном итоге, порвав ремень на одной из сумок, весь исцарапанный и покрытый кровью Мульта, невидимый снаружи, я замер в неудобном положении.

Неизвестное воздействие на организм закончилось так же резко, как и началось. Как раз в этот момент рядом прогрохотала автоматная очередь. Кто-то захрипел. Послышался мат из уст незнакомого человека. На ржавую крышу аэромобиля посыпались камни. Тонкий железный «потолок» заскрипел, когда на него ступил неизвестный, спустившийся откуда-то сверху, с мусорных завалов.

– Быстрее! Быстрее! Этот урод своей очередью всю округу на уши поставил!

– Хмур, этот, кажись, ещё жив.

– Ну, так вали его! Хули встал?! Контрольте всех в башку. Первый раз, что ли? Сумки, оружие, боезапас, забираем.

Послышался звук удара, хрип оборвался.

– Ты чё, мудак? Нахрена ты его тесаком упокоил? Выкинь его теперь!

– Кого выкинуть?

– Тесак, твою мать, тупица! Он же весь в крови, запах хрен отобьешь, на след встанут!

Неожиданно к разговору подключился ещё один из напавших на наш отряд:

– Ля-а-а на глушняк! Отбегался бродяга. Эй, Хмур! Он ему очередью грудак вскрыл, Снайпс в минусе.

– Забери ППК Снайпса. Общинники не должны узнать, кто именно тут повеселился. Под башку сито ему положи.

– А не жалко?

– Кого?! Мёртвого Снайпса или мину? В обоих случаях – нет. Измененные доберутся до тел, мина сработает, и от трупа мало что останется.

– Так и на кой тогда мину тратить? Трупак всё равно сожрут.

– Где-то рядом ещё трое из этой группы. Могут сюда заглянуть, харю Снайпса срисовать. Клик говорит, нарки спеклись. Всё, уходим. Наёмник следом потопает, посмотрит, чтобы к нам на хвост никто не сел.

Забыв как дышать, я вслушивался в незнакомые голоса. Меня не заметили! Зажмурившись, я перевел АСУ в режим автоматического огня. Один из бандитов стоял рядом, закрывая своей спиной свет, падающий сквозь щели в покорёженном транспорте.

Я так и не решился стрелять, хотя автоматные пули с лёгкостью могли вспороть останки аэромобиля и добраться до одного из выродков, отправив его в пекло. Но пережил бы я его ненадолго. Пространства для движения внутри искорёженного транспорта не было от слова совсем. Я лежал в этой груде металлолома, скрючившись и поджав колени к груди, и направлял ствол автомата в сторону голосов.

Через минуту вокруг повисла плотная тишина. Нападение произошло очень быстро и так же быстро закончилось. Не решаясь сильно шуметь, я пролежал несколько минут неподвижно, вслушиваясь в эфир мини-наушника. Довольно странно было то, что эфир больше не потрескивал помехами, как это было с самой первой секунды. Там тоже царила полная тишина.

Протупил я больше нескольких минут, прежде чем догадался извернуться и вытащить девайс из собственного уха… С первого взгляда стало понятно что вслушивался я зря. Минирация была сломана: узкая трещина расколола её надвое, и, оказавшись у меня в руках, средство связи развалилось пополам.

Снаружи тем временем прибавилось звуков. Кто-то спустился по насыпи, провоцируя целый обвал и издавая странное, ни на что не похожее шуршание и пощёлкивание.

Волосы на моей голове встали дыбом от осознания факта, что люди таких звуков не издают. Я прекрасно понимал, кто именно пожаловал на звуки выстрелов, несмотря на то, что увидеть гостя не мог.

Тем временем гость замер, вздохнув так шумно, будто у него легкие были размером с бочку, и снова пришёл в движение. Обратившись в слух, я молился, чтобы неизвестная тварь не унюхала меня. К счастью, она уже нашла себе занятие по душе.

Снаружи раздался хруст, звуки рвущейся ткани, скрежет, будто тысячи мелких камушков тёрлись друг о друга, и хлюпанье. Не выдержав, я немного сместился и, прижавшись лицом к металлическому корпусу, выглянул в щель.

Увидеть существо, издающее эти звуки, получилось совершенно случайно. Щель, в которую я выглядывал, ограничивала поле зрения. На моё счастье, в противоположной от источников звука стороне висело наполовину разбитое зеркальце заднего вида. Вот в нём-то и отражался гость…

Монстр был огромным! Размером с небольшой микроавтобус уж точно. Он был настолько велик, что его туша целиком не отражалась в зеркале. Но и того, что я видел, хватало.

Видимая часть выродка вызывала ассоциации с мокрицей. Те же острые, идущие друг за другом многочисленные лапки, сегментированный панцирь и брюхо… Тварь выгнулась подобно змее, принимая позу вопросительного знака, и буквально запихала в себя кого-то из мёртвых общинников. От трупа осталась лишь нога и ворох кровавых тряпок, торчащих наружу, но и они исчезли, зажёванные щелью с многочисленными рядами зубов. Еще секунду спустя тварь замерла, выплюнув одинокий ботинок и пару вёдер желчи вперемешку с кровью и останками экипировки.

Зрелище было не для слабонервных.

Едва сдержав рвотный позыв, я отвернулся и больше не смотрел, надеясь на то, что эта тварь весом в несколько тонн не сможет до меня добраться. Хотя внутренний голос в ответ на такие мысли только посмеивался. Ага-ага, как же, не сможет! Сомнёт в лепёшку и меня, и остатки машины.

Но время шло. Снаружи хрустело, хлюпало, скрежетало, а я оставался цел и невредим. И так бы, наверное, пролежал до самого конца «пира», если бы не сито, которым был заминирован один из трупов.

Глухо прозвучал хлопок самодельной мины. По корпусу аэромобиля забарабанили камушки и комочки земли. Несколько мелких осколков, разлетевшись под углом к земле, продырявили корпус, машины на две ладони выше моей головы. Тварь завизжала…

Тонкий плаксивый писк, переходящий в яростный визг, никак не вязался с огромной тушей. Мина, похоже, ударила в какую-то уязвимую область, неприкрытую тяжёлыми наростами брони, и серьёзно ранила монстра.

Что-то ударило в борт аэромобиля, да так, что искорёженная машина вылетела из зажавших её бетонных плит в облаке пыли. От удара отлетела одна из смятых дверей, и меня вышвырнуло наружу.

Рядом в пыли ворочалась визжащая туша. От страха я ничего не соображал, действуя автоматически и необдуманно. АС-У выплюнул длиннющую очередь в полный магазин. Я стрелял в едва видимый через облако пыли силуэт с вытянутых рук, лежа на спине. Промазать с расстояния в десяток метров по такой крупной цели было невозможно.

Сухо щёлкнул звуковой индикатор окончания боеприпаса. Вскочив, я тут же споткнулся, упал, прополз несколько метров на карачках и снова вскочил. Разодрав икру о торчащую арматуру, я взлетел на гору битого камня, завалился набок на её вершине и заменил магазин.

Как я всё это проделал, да ещё и остался жив, для меня осталось загадкой. Когда автомат снова был готов к стрельбе, и мушка прицела была наведена на беснующуюся внизу тушу, которая и не думала за мной гнаться, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Проклятый биоблок тем временем неожиданно забарахпил и засыпал периферию зрения сообщениями о выбросе адреналина, отключении противотравмирующих блоков и прочей херне.

Снова утопить спусковой крючок я не успел. Что-то дёрнуло меня за одежду на загривке, утаскивая на противоположный склон мусорной кучи. Заорав от ужаса, я попытался ткнуть себе за спину стволом автомата, но чужие руки перехватили кисти. Появилось лицо Деда, который прошипел:

– Тихо, пядь! Свои!

Увидеть в текущей ситуации старателя было сродни встрече со своим ангелом- хранителем. Дед тем временем долбанул ладонью по моему автомату, чётким движением сбивая предохранитель в режим блокировки огня, и поволок меня по склону, не обращая внимания на острые камни и другие неровности.

– Быстрее! Быстрее!

Не знаю, зачем он повторял это слово, тем более что я никак не способствовал нашему передвижению, уволакиваемый за шкирку вниз. Уже скатившись в углубление между завалов бетона, битого камня и ржавого металла, весь изодранный и потерявший сумки, я был буквально закинут в узкую дыру, ведущую куда-то под землю.

Свалившись в её тёмный зев и попутно едва не сломав пальцы, я застонал, пережидая последствия жёсткого приземления и сплевывая перемешанную с грязью и песком кровь, сочащуюся из разбитых губ. Но на этом мои злоключения не закончились. Спрыгнувший следом Дед едва меня не зашиб, отбив всё тело прямо через пластину бронежилета, к моему великому счастью, распределившую удар по всей поверхности корпуса.

Перед своим прыжком он что-то сдвинул на поверхности, прикрывая лаз, и я пришёл в себя в кромешной тьме. Спас положения Скрепка. Вспыхнувший свет от налобн�

Том первый

Посвящается каждому, кто любит Россию,

ценит её и остаётся с ней несмотря ни на что.

*Дневник неизвестного. Запись первая

К чему стремится человечество? Какой-нибудь умник в двадцатом веке сказал бы, что оно стремится к саморазрушению. Но двадцатый век канул в небытие, за ним туда же отправился двадцать первый, а человечество продолжало жить по-прежнему. Отгремели войны наций. На руинах выросли новые страны, но люди продолжали паразитировать на матушке Земле.

В XXIII веке половина людей земного шара вымерла от голода и страшных болезней, но и это не смогло остановить прямоходящего паразита с хорошо развитым интеллектом. Несмотря на все беды, к концу XXIV века планета уже страдала от перенаселения. Медицинская отрасль, получившая масштабный рывок развития, после череды войн вышла на новый уровень. Продолжительность жизни достигла пика: сто тридцать пять лет для мужчин и сто пятьдесят для женщин.

Гигантские комплексы, занимающие территории целых городов, трудились над созданием искусственной пищи. Прекращение деятельности любого из них хотя бы на месяц грозило голодной смертью сотням тысяч человек. Но и это не останавливало потребителя, привыкшего есть, размножаться и поглощать всё вокруг себя.

Города превратились в многоуровневые ульи, где на вершинах небоскрёбов, опутанных километрами аэротрасс, проживали самые богатые и успешные. Где-то у них под ногами, среди кипящего людского муравейника жили и трудились миллионы погрязших в потреблении, моде, самолюбовании и погоне за ложными ценностями мужчин и женщин, отдавших свою жизнь в угоду новому веку высоких технологий и виртуальной реальности. Но и эта самая многочисленная каста не была крайней точкой в городской жизни.

Под толщей земли и сложнейших конструкций, призванных удерживать на своих плечах город, раскинулся «низинный район». Бесконечные ряды ангаров, хранилищ, водоочистных станций и заводов по переработке мусора денно и нощно трудились для того, чтобы обеспечить верхние уровни всем необходимым, и в том числе огромным числом рабочих мест.

Я, выросший в XXV веке, могу с уверенностью ответить на вопрос, к чему стремится человечество. К удобству. Это стремление сопровождало все поколения людей, и раз за разом выходило на новый уровень. Кто бы мог подумать, что желание достигать результата, минимизируя энергозатраты, приведёт нас к краху?

Нет, не война стала отправной точкой нашей гибели, не жадность или ненависть, а простое желание меньше напрягать свою задницу. Из-за этого желания человечество придумало бытовую технику, чтобы не разводить каждый раз костёр для приготовления пищи или не тащить шмотки к реке, чтобы постирать. Эта же потребность заставляла нас придумывать всё новые и новые типы вооружений. Сначала, чтобы не махать несколько часов мечом, потом, чтобы не таскать на себе слишком тяжелую экипировку, приклад не отбивал плечо и грохот выстрела не бил по ушам.

Эффективность. Результат. Вот к чему мы стремились. И мы смогли создать физическое воплощение этих слов и даже дали ему имя: A.R.G.E.N.T.U.M. – по первым заглавным буквам имён искусственных интеллектов, сумевших в своем развитии превзойти человека. Именно на связку этих разумов, порожденных технологиями человечества, легло управление миром.

Паразит ликовал!

Вживлённые прямо в мозг человека бионические блоки сообщали медицинским службам о проблемах со здоровьем организма носителя и в большинстве случаев предотвращали преступления. На рабочих местах трудились люди, отдавшее своё тело под временное управление «Элми», личного малого ИскИна, а сами уносились сознанием в бесчисленные виртуальные игровые миры.

Что может быть лучше, не правда ли? Твое тело трудится, а ты спокойно проводишь время в одном из выбранных виртуальных миров, где пища на диво хороша и неотличима от реальной, а внешность или, допустим, секс зависят лишь от настроек игрового аватара.

Сегодня, смотря из пригорода на пылающий город, в котором я вырос, на тела, что носятся по улицам и пожирают вчерашних соседей, на монстров, в которых превратилось большинство людей, я понимаю, кого мы создали. Мы создали новый вид, который займёт своё место на вершине пищевой цепочки, а прямоходящего паразита подвинет и устранит…

Глава 1. Сон на стыке двух эпох

– Одежду, в которой вы пришли, а также личные вещи сложите вот сюда. В этом контейнере они останутся до вашего пробуждения.

Белокурая девица с короткой мальчишеской стрижкой, наряженная в стандартную одежду младшего научного сотрудника, прилипла ко мне, как банный лист, с самого первого шага по медицинскому корпусу X.ROM-17. Но я был этому даже рад, потому что очень плохо ориентировался в лабиринте одинаково чистых, стерильно белых коридоров клиники.

– Вот здесь ваш контейнер номер два. Прямо сейчас переоденьтесь в форму с индивидуальным номером и подгоните её по фигуре. Я подожду вас в коридоре. И помните, что операция запланирована на четырнадцать тридцать, а значит, у нас всего тридцать минут.

Когда дверь за её спиной закрылась, я мельком осмотрелся и стал переодеваться. Миниатюрная палата, в которой я находился, радовала взгляд тёплым светом настенных ламп. Именно здесь мне предстоит прожить какое-то время после операции.

Аккуратно сложив свои вещи на полочках контейнера, я нагишом пошёл к следующему, который младший научный сотрудник Елена обозначила как «номер два». В нём меня уже поджидал комбез цвета оливы и мягкие кеды на тонкой подошве того же цвета, в противовес белоснежной форме сотрудников клиники и агрессивно-чёрной экипировке охраны.

Комбез оказался со встроенным индикатором телосложения, что не могло не радовать. Застегнув магнитную молнию, я нащупал небольшое утолщение на воротнике и сдавил его двумя пальцами. Тихое жужжание длилось всего несколько секунд. За это время одежда уменьшилась на несколько размеров и «села по фигуре», облегая моё тело. Не слишком в облипку, но и не висела больше, как тряпка. В общем, я остался доволен.

Пройдя в скромную уборную, я включил ледяную воду, быстро ополоснул лицо и уставился на себя в зеркало. Оттуда на меня взглянул парень, едва разменявший третий десяток лет, чуть-чуть не дотягивающий до метра восьмидесяти и слишком худой для своего роста, но при этом жилистый и подтянутый. Гладко выбритое лицо слегка темнело от синюшной, только-только зарождающейся щетины. На правом виске красовался небольшой шрам – память о взрослении подростка в одном из беднейших районов города, где повод для драки совершенно не нужно было искать. Он сам тебя находил вне зависимости от склада твоего ума или характера.

Но то время осталось позади, и с появлением бионических блоков самые бедные районы себя изжили и практически исчезли. Остались, конечно, «реликты» вроде меня, не желающие заменять часть мозга продуктом корпорации A.R.G.E.N.T.U.M., но с каждым годом нас становилось всё меньше и меньше. Вот и я, в конце концов, сдался.

Но иначе и быть не могло. В моей компании по производству вентиляционных систем большинство сотрудников обзавелись биоблоками, и даже самый завалящий работяга стал выдавать объём работы, несравнимый с трудоспособностью обычного человека. Я ещё какое-то время цеплялся за пережитки прошлого, тем более что на работе я был на хорошем счету. Но в мой отдел завезли новое оборудование, работающее в связке с малыми ИскИнами операторов, и руководство выдвинуло условие: либо я иду в ногу со временем и соглашаюсь на операцию по вживлению биоблока, тем самым сохраняя за собой должность, либо заменяюсь более «современным» сотрудником.

Я не мог пустить коту под хвост шесть лет работы: первые три года – обычным рабочим, еще год – оператором и последние пару лет – бригадиром, в подчинении которого находилось три десятка человек. Да и кому я нужен? Везде будут требовать одно и то же.

Чертыхнувшись, я взъерошил свои тёмные волосы и решительно потопал на выход. Честно говоря, в душе поселился мандраж – куда уж без него! – но я утешал себя перспективами. Биоблок, вошедший в синхронизацию с организмом носителя, дарил целый набор невероятных «плюшек», количество которых зависело лишь от толщины кошелька.

Хочешь, чтобы старые шрамы потихоньку сходили на нет, заменяясь чистой кожей? Купи курс инъекций с определенным штаммом материала, и твой биоблок направит его в нужное русло при наличии скачанных обновлений модернизации. Ты ленив, и твои ручонки словно у барышни? Другой курс инъекций за кругленькую сумму, и на костях нарастет крепкая и функциональная мышечная масса, а сухожилия окрепнут. Биоблок может всё, ну, или почти всё, лишь бы у его носителя было бабло в кармане, и бабло немалое.

Ступая следом за девушкой по коридору, я наткнулся глазами на одного из охранников. Вот взять хотя бы его. Очень сомневаюсь, что его бы взяли на эту работу, если бы он не был «прокачан» биоблоком. Чуть-чуть силы, немного выносливости, банк данных по какой-нибудь стрельбе и действиях в нестандартных ситуациях, немного познаний в рукопашной, закачанных с серверов «Аргентума» в мозг, а затем закрепленных в спортзале за короткий срок. И вот перед вами уже не увалень, а вполне себе крепкий парень с цепким взглядом.

Но мне вся эта искусственная шелуха была почему-то неприятна. Если взять этого одетого с иголочки красавчика в четко подогнанной форме и устроить спарринг с боксером с перебитым носом и сплюснутыми в бесконечных тренировках костяшками кулаков, я бы не поставил на охранника и десятой части кредита. Плевать, сколько знаний он закачал себе в башку и насколько укрепил собственное тело. Силу нужно выстрадать, заслужить, а та, что куплена за деньги, дарит лишь иллюзию превосходства. Но это, конечно же, было сугубо моё личное мнение, и я его никому не навязывал. Каждый человек вправе жить так, как он этого хочет, лишь бы это «как он хочет» не шло во вред окружающим.

Задумавшись, я не заметил, как мы достигли предоперационной комнаты. Здесь пришлось потратить пару минут, чтобы ещё раз ознакомиться с договором и дать своё окончательное согласие на изъятие и замену одной пятой височной доли собственного мозга. Да-да, «семя» биоблока вживлялось внутрь черепной коробки вместо кусочка серого вещества под названием мозг. Именно там, внутри моей черепушки два месяца будет развиваться эта штука, а когда вырастет и окончательно закрепится, подобно растениям или грибку, то распространит частички себя на весь организм.

Вообще-то, я даже знал, из чего состоит биоблок. Смесь синтетики, способной принимать электромагнитный сигнал в определенной амплитуде, небольшое устройство, по сути, являющееся встроенным искусственным интеллектом, и псевдобиотические клетки – вот и весь состав «семечка» биоблока. Но это, естественно, лишь вершина айсберга для непосвященных вроде меня. Если бы все было так просто, человечество не шло бы к этой технологии так долго.

Забивая голову дурацкими мыслями, я как мог, абстрагировался от происходящего вокруг пока не пришлось усаживаться в механическое кресло-операционную. Сердце колотилось как безумное, а в голове крутилась одна и та же мысль. Два месяца! Два чёртовых месяца я проведу в отключке внутри регенеративной капсулы, в которую поместят моё тело, пока биоблок будет расти и синхронизироваться с организмом.

Кажется, я даже почувствовал легкий укол в шею, прежде чем мягкая темнота навалилась со всех сторон и началась операция…

***

Я погружался на дно. Тёплая вода приятно прикасалась к телу, а перед лицом сновали туда-сюда маленькие чёрные рыбки, и их вытянутые, словно у угрей, тела иногда касались моих рук, вызывая щекотку. В такие моменты я улыбался. Мне нравились эти прикосновения и теплота вокруг. Правда, иногда идиллия нарушалась. Кто-то брал два камушка, постукивал ими друг о дружку под водой, и меня это порядком раздражало. Разве не может этот неизвестный отплыть подальше и не мешать мне?

Этот вопрос занимал меня недолго – ровно до того момента, пока я не начал тонуть. Воздуха становилось всё меньше. Угри вдруг превратились в целую связку разнокалиберных шлангов, и я наконец понял, где нахожусь. Лядь, да я же в регенеративной капсуле! Сознание и возможность связно мыслить возвращались рывками, подтаскивая на своём хвосте тяжелую, словно свинцовая гиря, панику.

Непонятно откуда взявшийся настойчивый писк противно раздражал уши. Перед глазами маячили расплывчатые знаки. Кое-как поменяв положение тела, я извернулся в окружающем меня киселе, а затем сжался, подтянув колени к груди, и со всей силой, на которую только был способен, распрямился. Раздался приглушенный хруст, и кисель начал стремительно убывать. Вокруг стало светлее, но воздуха не прибавилось. Ударив перед собой ногами, я повредил крышку капсулы, вмонтированную вертикально в стену, но разбить её не хватило сил. Критическая степень удушья заставила потянуться руками к лицу, где я нащупал инородный предмет. Маска!

Отодрать её в ту же секунду не вышло. Пришлось, борясь с судорогами и паникой, завести руки немного назад и нащупать защёлку, скрепляющую на затылке ремни, которые удерживали кислородную маску на моём лице. К этому моменту жижа внутри капсулы наполовину вылилась через трещину в крышке и прекратила убывать, замерев где-то в районе пояса.

Первый вздох, полный свиста и хрипа в отвыкших от интенсивного дыхания легких, сменился жестоким приступом тошноты. Опершись одной рукой о стенку камеры, я нагнулся, и меня вырвало. Содранная мной маска не только позволяла мне дышать, также через неё к пищеводу шла трубка, наполняющая мой желудок питательной смесью. В панике срывая маску, я вытащил и эту трубку. Организм на подобное варварство моментально отреагировал приступом рвоты.

– Эй! На помощь! Вы что, вымерли тут все?! Эй!!! Мать вашу, есть тут кто?!

На крики никто так и не пришёл, несмотря на то, что я сипел благим матом добрую минуту. Сообразив, что произошло какое-то ЧП, и персонала просто-напросто нет рядом, я решил выбираться сам. Кисель жутко пованивал химией, и поэтому я старался дышать ртом, чтобы не до конца успокоившийся желудок не взбунтовался вновь.

Стоять было трудно. Ноги дрожали, как, впрочем, и руки. Крышка капсулы, несмотря на трещину от моего первого удара, совершенно не хотела выбиваться. Череда ударов конечностями лишь ещё больше покрыла её трещинами, и я, уже страдая от дикой одышки, попробовал выдавить повреждённый участок, задолбавшись по нему бить. Дело пошло веселей, и, потратив ещё несколько минут, я наконец выбрался наружу, попутно выдрав из себя иглы мышечных стимуляторов, которые не давали моему «мясу» атрофироваться, пока я был в отключке.

Дымом снаружи не пахло, чему я несказанно обрадовался, так как опасался, что в здании пожар, и поэтому в маску прекратил поступать воздух. Хорошо хоть часть аварийной автоматики капсулы сработала, пробудив меня от искусственного сна.

Неожиданно в голову пришла мысль, что никакая автоматика меня бы не спасла, если бы биоблок был недостаточно развит. По телу пробежали мурашки от запоздалого ужаса

Чёрт, так тут же ещё люди! Обязательно есть пациенты кроме меня, которые сейчас гибнут в бессознанке, задыхаясь внутри капсул! Тем более что среди них есть те, у кого «семя» биоблока еще не успело созреть. Это значит, что они сейчас просто-напросто в коме и не в состоянии себе помочь!

Вокруг властвовал сумрак. Единственным освещением служили аварийные лампы, наполненные специальным составом, светящимся в темноте. Свет они давали скупой синеватый, но я был рад и ему, тем более что подобные лампы, пришедшие в свое время на смену люминесцентным, были практически вечными и не нуждались в подключении к источнику питания. Окинув взглядом помещение, я обнаружил ещё пять капсул, блестящих прозрачными крышками из своих ниш в стенах.

Пол под ногами ощутимо качало. Состояние было хреновым, но медлить нельзя. Борясь с головокружением, я прямо в чём мать родила, опираясь одной рукой о стену, пошёл вдоль рядов с капсулами. Первая – пусто, вторая – пусто, третья…

Крышка третьей была разбита. Кто-то выбрался отсюда раньше меня. Ну и гнида! Сбежал вместо того, чтобы попытаться спасти людей, и в том числе и меня! Не теряя времени, я пошёл дальше. Четвертая капсула оказалось пустой, а вот пятая привлекла моё внимание. Видно было плохо, пришлось прижаться к прозрачной крышке, пытаясь рассмотреть содержимое.

Разглядел. Тут же резко дернувшись, я отвернулся и согнулся, дрожа всем телом. Новый приступ тошноты прошёл довольно быстро. В желудке не осталось ничего, способного вылететь наружу. В капсуле был труп, причем умер он точно не сегодня. Тело не может сгнить до такого состояния за короткий срок. Внутри капсулы было даже не тело, а просто бульон из полуразложившегося человека. Учитывая, что трупы до этого я видел только в фильмах да во всяких видеороликах, это повергло меня в шок, заставивший присесть на корточки и несколько минут просидеть спиной к капсуле, тупо раскачиваясь и глядя в одну точку.

– Тише, тише. Возьми себя в руки. Нужно выбираться из этого места. Ты сильный, давай, всё получится, не ссы. Не будь вонючей тряпкой. Давай, Саша, думай головой, тупицы и паникеры дохнут первыми. Хочешь сдохнуть? Нет? Вставай и начинай думать!

Так, постепенно себя уговаривая, я потихоньку возвращался в более-менее «рабочее» состояние. Сам не заметив как, я оказался у выхода из помещения, закрытого автоматической раздвижной дверью. Тут я замер, глядя на табло, к которому нужно было приложить ладонь, чтобы дверь открылась. Оно всё было измазано засохшим «киселём», коим наполняли капсулы с пациентами. Я обернулся и посмотрел на разбитую капсулу, из которой выбрался незнакомец. Её тоже украшали потёки засохшей жижи.

За сколько жижа могла высохнуть, превратившись в разводы и непонятную корку? Час-два? Сомневаюсь, тут, скорее, счёт идёт на сутки.

Я заглянул за разбитую крышку чужой капсулы. Нет, не сутки; скорее, недели. Жидкости на дне, в тот самый миг, когда неизвестный смог покинуть капсулу, оставалось прилично, литров десять, не меньше. Это было видно по круговым отпечаткам на стенках регенеративной капсулы. Такие появляются, если оставить чай в стакане и уехать из дома на пару дней. Из-за подкрашенной жидкости обязательно останется круговой отпечаток на стенках. По нему же я оценил первоначальный уровень жидкости. Теперь же там было сухо. И какой из всего этого можно было сделать вывод?

Нас бросили умирать, и бросили давно…

Какое время капсула могла проработать без персонала в автоматическом режиме? Я не знал. Но подозревал, что, возможно, был дополнительный источник питания, который недавно исчерпал свой ресурс. Что могло заставить персонал покинуть клинику и бросить пациентов? Война? Неизвестный катаклизм? Чёрт его знает.

Пока я думал, меня начала бить дрожь – то ли от холода (в помещении было довольно прохладно), то ли от потрясения. В этом момент я решил, что ходить нагишом себе дороже. Не хватало еще выбраться из капсулы и погибнуть от воспаления легких! Стоит поискать одежду.

Задавая сам себе вопросы и отвечая на них, я пытался заставить себя отвлечься от трупа в одной из капсул и текущего ужасного положения. Где могут храниться вещи? Наверняка либо прямо тут в комнате, либо где-то в соседних. Не будут же сотрудники тащить для каждого одежду непонятно откуда. Скорее всего, всё необходимое найдётся где-то рядом, под рукой. Одежда, а также любой предмет, подходящий на роль оружия, вот что мне в первую очередь нужно.

Оружия, естественно, не нашлось, зато в настенной панели обнаружились шесть халатов и несколько одноразовых полотенец. Ещё были мягкие тапки, но их я отложил в сторону. Полотенцами насухо вытер тело и выкинул те из них, которые испачкал.

Закутавшись в халат, я отметил, что теперь меня не шатает так сильно, как в первые минуты «освобождения», но лютая слабость всё равно имеет место быть. Не свалиться бы в обморок…

Мысли в голове успокоились. Больше не было ни страха, ни паники. Так часто бывает следом за потрясением, в моём случае – тихой истерикой после обнаружения мертвого соседа по «палате».

Ловить здесь было нечего, но выходить в коридор ужасно не хотелось. Чертова панель для открытия двери выглядела жутковато, вся покрытая грязно-оранжевыми разводами. Ещё раз обозвав себя ссыклом и стараясь не смотреть в сторону регенеративной капсулы с трупом, я излишне резко приложил ладонь к панели и под легкое шипение отодвигающейся вбок створки сделал свой первый шаг в коридоры клиники.

Глава 2. Последняя воля мертвеца

Сумрак стал привычным. А вот ужасный беспорядок в коридоре, в противовес той чистоте, которая бросалась в глаза перед операцией, навевал жуткие мысли. Страх возвращался, напоминая о случившемся неприятной щекоткой и волной мурашек, гуляющих по спине и загривку.

Старательно загоняя его в глубины разума, я разговаривал сам с собой, не замечая при этом, как участилось сердцебиение и насколько снизилась моя скорость передвижения. Выйдя из палаты и осмотревшись, я крался, старательно обходя наиболее освещённые участки. Масла в огонь подлил одиноко лежащий посреди коридора женский тапок, похожий на те, в которых меня сопровождала одна из сотрудниц клиники.

Вдоль коридора тянулись двери с рядами цифр – палаты, в которые под личными номерами раскладывали пациентов. Меня они не интересовали. Не знаю, оставался ли кто-то из них живым, но вида «бульона» из трупа мне хватило. Теперь, пока не разберусь, что тут происходит, и не пойму, что передвигаться можно без угрозы для жизни, ни в одну из них не сунусь.

Кстати, тот пациент, который выбрался до меня, ушёл в противоположном направлении. Об этом говорили следы босых, измазанных в «киселе» ног и засохшие на полу капли. И он не вернулся. Никаких выводов из этого я делать не стал, но выбрал для исследования этажа прямо противоположное направление.

Старательно обойдя разбросанные по полу бумажки, разбитый вдребезги голографический планшет и опрокинутую набок коляску для транспортировки больных, я оказался у ведущих на лестницу дверей, над которыми блестела золотом табличка с надписью «Уровень −2».

Застарелый кровавый отпечаток шёл дугой от дверной ручки к полу и заканчивался россыпью капель и парой широких мазков, которые я сначала не заметил из-за темноты. Кто бы ни пытался отсюда выбраться, судьба его была незавидна. Покинуть подземный, судя по минусу на табличке, этаж ему не дали.

Значит, всё-таки не катаклизм. Кто-то ворвался в клинику с оружием в руках. Но если с того момента прошло немало времени, почему никто до сих пор не пришёл на помощь? Война? Нападению подвергся целый город, и поэтому спасателей нет?

Но где дыры от пуль, гильзы, подпалины на стенах от выстрелов из высокотехнологичного оружия? Где, в конце концов, убитые? Неужели нападающие перенесли все трупы в какое-то место? Но зачем тогда оставлять людей в капсулах? Может быть, они посчитали, что с ними слишком много возни?

Уйма вопросов и ни одного ответа.

Аккуратно потянув на себя ручку, я приоткрыл одну из створок и выглянул наружу. Лестницы не было от слова «совсем». Лишь груда бетонных обломков и блоков. Где-то над головой – щель, вокруг которой собрались капли конденсата и непонятные свисающие «сопли» то ли плесени, то ли грибка.

При виде этой картины я попятился, не желая неосторожным движением вызвать обвал. Кто знает, возможно, нужен всего один чих, чтобы эта груда рухнула ниже, увлекая за собой часть моего этажа. По крайней мере, выглядела она устрашающе, заставляя чувствовать себя мелкой букашкой на фоне многотонных нависающих над головой плит.

И где мне теперь искать выход? Должен быть лифт, а в нём шахта, да и лестница, скорее всего, не одна. Если планировка этажа однотипна, то клон лестницы по моим прикидкам должен находиться где-то в противоположном конце коридора, там, куда ушёл выживший пациент из моей палаты. В ту сторону я сунусь в последнюю очередь. Не знаю почему, но у меня волосы вставали дыбом от одной только мысли, что туда придётся идти.

Лифт обнаружился чуть дальше по коридору, и вместе с ним, похоже, я нашёл место, в которое нападавшие, кем бы они ни были, сбрасывали трупы. Иначе как объяснить миазмы застарелого разложения и кровавые разводы у заклиненных в открытом положении створок шахты?

Прикрыв лицо рукавом и стараясь поменьше вдыхать, я заглянул в темноту провала, но разглядеть ничего не сумел – там не было аварийного освещения и царила непроглядная тьма.

Прежде чем лезть в зев шахты, рискуя сорваться вниз в попытках подняться выше и выбраться из здания, я решил найти комнату персонала. Не могут же здесь быть одни только палаты! Меня крайне интересовали медикаменты, да и обувь с одеждой.

Тошнота уступила место зарождающемуся чувству голода и сонливости. Глаза ещё не слипались, но тело даже после такой небольшой прогулки начинало требовать отдыха.

Пока пробирался дальше по коридору, заметил, что в лицо мне слегка дует поток сухого воздуха в направлении от шахты лифта. Естественная вентиляция? Значит, где-то впереди есть место, откуда этот самый воздух врывается на этаж – какая-нибудь трещина в стенах либо ещё одна лестница, уходящая вниз. Этот же поток принёс неприятный мускусный запах зверя, как будто среди погибших были не только люди. Не придав этому особого значения, я неожиданно споткнулся о кучку тряпья под ногами. Внутри которой что-то приглушённо звякнуло.

Свет от прикрепленных по периметру коридора аварийных ламп еле-еле достигал пола, так что, чтобы рассмотреть заинтересовавший меня предмет, мне пришлось присесть на корточки.

Потрогав его и потянув за одну из тряпок, я с удивлением обнаружил у себя в руке наполовину оторванную лямку военного рюкзака. Да это же РДМ-101! Одна из модификаций современного рюкзака десантника! Я видел такой всего один раз на полке магазина, и шанс пощупать выпал только сейчас. Правда, конкретно от этого рюкзака мало что осталось.

Разгрузочная система порвана. Осмотревшись вокруг, я понял, что некоторые её детали валяются вперемешку с мусором. Задний клапан вообще отсутствует, оторванный точно по шву. Правая боковина рюкзака напоминала тряпку, попавшую в мясорубку. Лядь! А я уже рисовал себе картинку счастливого обладателя вместительной сумки в своём лице. Но удача всё-таки мне улыбнулась, да так, что аж руки затряслись.

С левой стороны сумки матово поблескивал своим гладким металлическим боком «автомат Сёмушкина укороченный», или по-простому: АС-У. Сам я стрелял во время прохождения срочной службы в рядах Российской Империи из его собрата АС-24М, но принцип работы обоих автоматов был одинаковый, за тем исключением, что АС-У обладал меньшей кучностью стрельбы и пониженной точностью. Но даже этому я был рад, как ребенок, получивший в свои загребущие ручки подарок, который давно выпрашивал.

Открепив его от рюкзака, я первым делом заглянул в магазин. Фу-ух, есть патроны! Выщелкнув первые пять штук себе на ладонь, я внимательно всмотрелся в их маркировку.

Хм, огнестрел. Странно… Армия давно перешла на энергетический боеприпас, а тут такой патрон с синенькой каёмочкой – лишь каждый третий. А остальные – пороховые, что используются только на охоте, так как не в состоянии пробить современные броники. Неужели наверху всё так плохо, что распечатали склады с этим старьём и выдали людям устаревший боеприпас, подходящий по калибру?

В голове потихоньку начала складываться картинка.

АС-У не вооружали русских десантников. Это оружие национальной гвардии и полиции, и то выдаваемое им во время серьезных передряг взамен нелетальных спецсредств типа парализаторов и шокеров. Рюкзак РДМ не входил в экипировку этих подразделений, а значит, что-то в этой схеме не сходится. Плюс старые патроны, которые пользовались популярностью лишь у охотников. Подобных пулек на складах страны было великое множество. Их уже не производили и постепенно утилизировали продажей.

Кем же ты был, неизвестный боец? Десантником, заполучившим трофейное оружие и пристроившим его на рюкзаке? Или ополченцем, которого обеспечили непонятной мешаниной из экипировки разных родов войск и устаревшим боеприпасом?

Ещё немного поковырявшись в окружающем мусоре, я обнаружил три раздавленных и изодранных ИРП – индивидуальных рациона питания. В одном уцелел лишь тюбик сладкого желе и витамины, а в остальных всё было спрессовано и испорчено, да так, что даже непонятно, что за номер ИРП мне попался.

В единственном целом отделе рюкзака обнаружились патроны и приспособления для чистки оружия, что не удивительно при использовании «грязного» боеприпаса. Найденные патроны никакого отношения к АС-У не имели и подразделялись на два вида. Обычная дробь 12-го калибра для ружей, а также различных дробовиков, и пистолетные патроны 7.62×25. Пистолетные – сплошь современные, энергетические и зажигательные, с плазменным сердечником. Вот только им всем я предпочел бы еще один магазин к автомату, пусть и с обычным охотничьим боеприпасом.

Патроны к оружию, которого у меня не было, я оставил. Их попросту некуда было пихать в халате. Желе и витамины сунул в узкий карман, который тут же оттопырился неприятным бугром, постоянно бьющимся о ногу при движении.

Мысленно оставив зарубку на памяти обязательно вернуться за боезапасом, как только найду одежду и состряпаю из подручных средств какой-нибудь самопальный узелок для переноски вещей, я двинулся дальше. Выглядел я, наверное, как полный псих: худой босоногий тип в халате и с коротким автоматом у плеча, передвигающийся в темноте на полусогнутых.

Владелец рюкзака нашёлся за углом, вместе с «другом» – охранником клиники, о чём говорила бросающаяся в глаза чёрная форма. Охранник лежал на животе. В его спине зияла огромная рана, из которой был буквально вырван кусок мяса в районе лопатки. Такое повреждение кого угодно отправит на тот свет. Рядом, привалившись спиной к стене, восседало не сгнившее, но высохшее тело владельца рюкзака. Он-то и убил охранника, судя по валяющемуся рядом дробовику неизвестной мне модели. Его форма с виду была обычным общевойсковым «комком», поменявшим цвет от долгого пребывания на трупе.

Несмотря на ужасающую вонь и омерзение, я присел рядом и сам не заметил, в какой момент меня кинуло в жар, да так сильно, что на лбу выступила испарина. Переждав приступ дурноты, я приступил к осмотру тел.

Первым делом я надыбал на поясе у военного нож – не войсковой штык, а какую-то германскую поделку с надписью Groc на лезвии. Фирма, довольно известная в кругах любителей туризма. Им я срезал с рукава трупа заплесневелую нашивку с неизвестной мне аббревиатурой С.М.Г. и сунул её в свободный карман. На лицо трупа при этом я старательно не смотрел. Позже, когда выйду к людям, узнаю, что за «фрукт» умер в этих коридорах в схватке с охранником, если его живые товарищи не встретят меня раньше, конечно.

Потом я обнаружил магнитную кобуру, притороченную к ноге мертвеца. Пистолет в ней с виду был каким-то старьем доимперской эпохи, весь покрытый посеребрёнными рисунками и надписями, и лишь его тяжесть в руке намекала, что он вполне себе боевой. Когда я к нему присмотрелся повнимательней, то понял, что пистолет, который я держу в руке, вовсе не игрушка, а рисунки и надписи – это не что иное, как украшение, которое наносят на наградное оружие. Разглядеть, что именно там написано, в таком полумраке не представлялось возможным. Выщелкнув магазин, я порадовался полному набору энергетических патронов и продолжил осмотр.

Автомат свободно болтался на груди. Пистолет я держал в левой руке, а правой, кривясь от омерзения, ощупывал пояс мертвеца. Именно в этот момент за углом раздался тихий невнятный звук, который заставил волосы на голове зашевелиться от ужаса. Прижавшись к стене, я буквально сжался в комок и выглянул из-за трупа, стараясь с ходу не попасться на глаза неизвестному, издавшему испугавший меня звук.

А посмотреть там было на что. Абсолютно голый, выглядевший, словно сошедший с постера фильма ужасов, из-за угла, припадая на все четыре конечности, неторопливо выбрался человек.

Нет, не человек! Не бывает у людей такой немного вытянутой морды и прижатых к голове заостренных ушей. Повернувшаяся ко мне «лицом» тварь втянула двумя дырками на месте носа воздух и недобро заворчала. А я понял, что принять ЭТО за человека мог только балбес вроде меня.

Палец, изо всех сил давящий на спусковой крючок, сковал спазм, не давая шансов его разогнуть. А выстрела так и не последовало. Существо тем временем повело головой туда-сюда, даже не думая нападать, и, ещё немного понюхав воздух, вдруг раздраженно зашипело, повернувшись к трупу охранника.

Нижняя челюсть урода, выглядевшая почти человеческой, раздвинулась точно посередине, и в синеватом свете ламп показались покрытые слизью клыки. Резко дернувшись, словно атакующая змея, ОНО вцепилось в ногу трупа и, издавая урчание, похожее на кошачье, потянуло труп за угол.

Я еще долго сидел и не смел пошевелиться, слушая, как звуки удаляются, и, судя по всему, тварь скрылась где-то в шахте лифта.

Лишь в тот момент, когда легкие начали гореть огнём, я наконец очнулся и понял, что всё это время не дышал. Кое-как разогнув палец на спуске, я поднёс пистолет к глазам и еле сдержал порыв выматериться вслух. Наградное оружие оказалось снабжено индикатором распознавания личности, который я при первичном осмотре не заметил. Никто кроме его владельца не сможет из него выстрелить, потому что спусковой крючок реагирует только на его палец. Такие стволы не просто редкость, а настоящие реликты, потому что подобная модификация стоит в десятки раз дороже самого оружия.

Стараясь не шуметь и улавливая ушами малейший звук, выбивающийся из общего фона, я начал срывать с трупа кобуру и пояс. Плевать на запах и склизкую кожу ремня! Плевать на всё. Сейчас не до нелепой брезгливости. Тварь, утащившая охранника, либо слепа, либо очень плохо видит, ориентируясь на другие органы чувств, а значит, если нужно, я сам буду вонять как труп, лишь бы она про меня не узнала.

Кобура пристроилась на моей ноге, и бесполезный для меня пистолет тут же отправился в её прогнившее нутро. Ремень перекочевал на халат вместе с несколькими подсумками. В них я даже не заглядывал, считая, что у меня нет на это времени. Сунулся было к дробовику, но он оказался погнут и неработоспособен, а значит, и нужды смещаться ближе к шахте за патронами, оставшимися в сумке, у меня больше не было.

Отходняк от пережитого страха начал ощутимо потряхивать, да так, что пришлось сжать зубы, чтобы не походить на замёрзшего жителя Крайнего Севера. Последним, что я забрал у погибшего воина, оказался старенький ППК – переносной персональный компьютер, крепящийся на предплечье, а также браслет с кругляшом электронного ключа для вскрытия дверей ограниченного доступа. Точно такой же браслет был и у погибшего охранника.

Понимая, что трупоед может быть не один, я попятился от угла, стремясь как можно сильнее разорвать дистанцию с лифтовой шахтой. Мандраж настолько сильно засел в голове, что приходилось постоянно крутиться. Мне казалось, пока я смотрю в одну сторону, с другой ко мне уже подкрадывается любитель мертвечины. Он ведь подобрался практически на трёхметровую дистанцию незамеченным!

Все прошлые мысли по поводу того, что случилось, пока я несколько месяцев спал внутри регенеративной капсулы, были спутаны. Может, это кошмар, и всё это мне снится? Или произошёл какой-то сбой, и всё вокруг галлюцинация, порождённая умирающим мозгом? Откуда в клинике, принадлежащей «Аргентуму», самый настоящий монстр?

Пляску мыслей в голове успокоила другая проблема. Я упёрся в тупик. Чёртов коридор закончился, значит, придётся возвращаться к палате и искать выход в другом крыле этажа. О том, чтобы лезть в шахту, я больше не помышлял, а само понимание того, что пройти рядом с ней нужно ещё как минимум один раз, вгоняло в тихую панику. Единственным бонусом моего текущего положения было то, что на меня невозможно было напасть со спины.

Присев в конце коридора, я немного успокоился, ощущая тяжесть автомата в собственных руках. Поворот с обобранным мной мертвецом был в прямой видимости, но расстояние в почти сорок шагов дарило хоть какую-то безопасность. Какая бы тварь оттуда не выбралась, она смертна, и магазина патронов с лихвой хватит, чтобы отбиться. Главное, чтобы чужое оружие не подвело в нужный момент.

Не решаясь пока двигаться дальше, я с гримасой омерзения ощупал заплесневевший пояс. В подсумках обнаружился непонятный, полностью разряженный прибор, вполне себе рабочий фонарик, который я проверил, уткнув в одежду при включении, чтобы краткий проблеск света был не виден со стороны. Также я обнаружил в крайнем подсумке многоразовый шприц-инъектор.

ППК на моём предплечье тоже был выключен и обесточен, его батарейка сдохла, хотя обычно батареи компании «Светоч» держали чуть ли не три месяца стабильной работы без подзарядки. Пока я проверял переносной комп, пытаясь его оживить, наткнулся взглядом на браслет. А затем глянув на ближайшие двери, я заскрипел зубами от злости на самого себя.

Кретин! Ударился в панику, нагадил в штаны от страха вместо того, чтобы смотреть по сторонам и подмечать детали. Начиная с того момента, как обнаружил рюкзак, я перестал обращать внимание на двери-задвижки в стенах коридора. И вот теперь сижу в тупике и думаю, как мне пробраться в другой участок этажа, рискуя встретиться с гнилоедом, а справа от меня спокойненько стоит широкая задвижка без номеров с надписью «Пост наблюдения −2 эт.».

Переместившись к дверям, я попробовал на них ключ-браслет. Но процесс не пошёл: ключ тоже был разряжен. Наверняка и он, и ППК были включены, когда боец погиб, вот и разрядились. А выключенный фонарик остался с рабочей батарейкой. Ситуацию спас «Светоч». Я и раньше знал, что эта фирма, по сути монополист в своей области, создает невероятно крутые штуки, но сейчас был готов расцеловать создателей батарейки. Дело в том, что на батарее фонарика имелся миниатюрный штекер, отщелкивающийся одним движением пальца. Именно он позволял подзарядить любое устройство, даже не подходящее под размер конкретной батареи.

Секунд двадцать понадобилось на то, чтобы браслет пискнул и разгорелся синеватым свечением. Проведя им над табло замка, я с чувством облегчения услышал, как застоявшийся механизм начинает работу. Дверь сдвинулась на треть и остановилась, так до конца и не открывшись. Похоже, всё дело в аварийном источнике питания. Хотя двери в принципе не должны были глючить. Их батареи в случае отключения общей сети включалась только в те моменты, когда её пытались открыть, а не работали постоянно.

Постояв некоторое время в отдалении, прислушиваясь к тишине вокруг и держа на мушке приоткрывшийся проход, я двинулся внутрь, каждую секунду ожидая, что на меня прыгнет какая-нибудь клыкастая мерзость.

Первую комнату проскочил быстро. Она напоминала рабочий кабинет для доброго десятка человек: вытянутый стол, встроенные в стены ниши, полные планшетов с данными, и несколько пультов неизвестного назначения, в данный момент выключенных и не подававших признаков жизни. Прятаться тут было негде, и света ламп вполне хватало, чтобы всё рассмотреть, а вот в смежных помещениях было темно, как в заднице. Пришлось забиться в дальний угол кабинета и спешно совать батарейку, которую я впопыхах запихал в один из клапанов на поясе, обратно в фонарик.

Мои тревоги не оправдались. В остальных комнатах никто не прятался и не думал на меня нападать. Кроме кабинета тут наличествовали: туалет и душевая кабинка, мини-столовая, совмещенная с комнатой отдыха дежурной смены, и небольшой закуток с десятком ростовых шкафчиков. Судя по всему, весь этаж представлял собой «колыбельную» для регенерирующих пациентов, а тут располагалась смена техников, следящих за работой капсул.

Вернувшись к выходу, я заперся и впервые за последний адски напряженный час позволил себе расслабиться. Не думаю, что ужастик, питающийся падалью, умеет пользоваться ключом-браслетом сотрудников клиники или вскрывать двери. О врагах из числа людей я не переживал. Наоборот, любому живому человеку в данный момент я был бы рад, в противовес своему нынешнему соседу, живущему в шахте.

В шкафчиках, которые я один за другим взломал, с помощью ножа раскурочив электронные замки на хлипких пластиковых дверках, нашлась долгожданная одежда. К сожалению, формы охраны и берцев тут не было, лишь пара запасных комбезов для медперсонала и гражданские шмотки. На ноги я нацепил удобные и мягкие ботинки кого-то из врачей, подошедшие мне по размеру, и джинсы. На плечах повисла немного великоватая плотная водолазка, а поверх неё легла тёмно-серая куртка. Так что мои приключения с голым задом в одном халате наконец-то закончились.

Пока я переодевался и подгонял ремень на автомате, чтобы он не болтался, а разложенный приклад не торчал выше плеча, новый всплеск слабости и сонливости попытался взять мой организм штурмом, но на сей раз к нему присоединилась головная боль. Пока что было терпимо, но долго я так не продержусь, тем более что ИскИн в моей голове требовал активации, которую обычно проводил сотрудник клиники. Как активировать ИИ самостоятельно, я не представлял, так что срочно нужно искать выживших людей, пока что-нибудь не пошло не так, как нужно.

Съел найденный в коридоре тюбик желе и закинулся витаминами, а вот воды не было от слова «совсем». Если бы не клыкастый сосед, стоило бы поискать флягу погибшего бойца в коридоре, но сейчас я на такое решиться не мог.

Пока я ел, трофейный ППК немного подзарядился, сильно истощив батарею фонарика. Переносной комп был единственным шансом пролить свет на то, что произошло пока я «спал» в капсуле. Включив его, выругался. Основной аккаунт был скрыт и заблокирован паролем, зато в наличии был гостевой с открытым статусом. В него-то я и зашёл, уже понимая, что фигу с маслом я что-то узнаю.

На рабочем столе гостевого акка висел лишь один видео файл, подписанный «ВАЖНО!», на который я тут же клацнул своим грязным пальцем. Несмотря на формат файла, раскрытое «окно» оставалось чёрным: видео не было, зато присутствовала голосовая запись.

– Здравствуй. Уж прости, приятель, не знаю твоего имени. Если ты держишь в руках мой комп и смотришь эту запись, значит, ты либо убил меня, либо снял ППК с моего прогнившего трупа. Если первое, то желаю тебе отправиться на ужин к изменённым.

Слова ненадолго прервались смехом.

– Если же ты не причастен к моей смерти, то у меня к тебе дело на миллион. Я знаю, что многие выжившие скитаются в надежде найти нормальную общину, где не царят беспредел и каннибализм, где не правят секты, а народ поголовно не тушит стресс синькой и наркотой. Я как раз один из свободных старателей общины Кардинала. Сам понимаешь, координаты точного расположения базы я тебе сказать не могу, зато в конце записи ты получишь координаты места, где обязательно пересечешься с одним из дальних патрулей. Возьми мой комп и доставь в общину, желательно вместе с наградным пистолетом ТТ-17, который ты найдёшь в моей кобуре, и жетоном, что болтается на моей шее. Передай всё это моим сыновьям. Их зовут Игорь и Влад, они близнецы. Оба работают с Болтом, его там каждая собака знает. Не советую пытаться взломать мой ППК – только без толку его сожжёшь и сотрёшь всю инфу. Запись, подобную той, которую ты сейчас слушаешь, я оставил и для сыновей. Скажи им, что пароль от ППК – это день рождения их погибшей матери. Если возьмешься за это дело, в конце пути тебя ждёт подарок. И не попадайся на глаза собирателям плоти «Аргентума»! Их дроны всё еще появляются в округе, так что будь осторожен.

Что-то зашипело, и аудиодорожка закончилась. Экран мигнул, и на нём появилась картинка, отображающая завокзальный район Приморьева – города-миллионника, который совсем недавно, после запуска второго по счёту завода искусственного продовольствия, получил от Императорской палаты России статус крупного производственного центра. Именно в нём я родился и вырос, хотя плохо знал отображённый на карте район.

Мужик, чей ППК я держал в руках, оказывается, с юмором. Подстраховался на случай своей смерти. Видимо, свободные старатели та еще профессия… Что он там говорил? Секты, каннибалы, община Кардинала? Собиратели плоти «Аргентума»? Чушь какая-то. Как бы тёмные коридоры клиники не показались мне раем по сравнению с тем, что творится на поверхности.

В любом случае, сначала я выберусь из клиники, осмотрюсь, а затем рвану к матери, а следом к брату. В том, что в городе, а может и во всей стране произошел «писец», у меня сомнений уже не было. Оставалось разобраться, какого рода этот «писец», а также узнать, куда вывезли гражданских, если эвакуация вообще была. Если, добравшись до родных, я не найду дома записок или других следов, то отправлюсь в общину. Там хоть какую-то информацию можно получить, пообщавшись с людьми.

Несмотря на кучу важных дел, было ещё одно, которое не давало мне заняться всеми остальными… Сон.

Глава 3. Дед и КО

Организм человека после отключения от регенеративной капсулы явно не приспособлен для активных действий и стресса. Иначе как объяснить, что я вырубился, так и не встав с дивана в помещении рабочей смены клиники? Причём сон не принёс мне отдыха. Снились какие-то символы и знаки. Неизвестный женский голос что-то неразборчиво нашептывал. И снова головная боль, которую я ощущал даже сквозь сон. Было совершенно непонятно, сколько я проспал. Пару минут? Час? Может быть, несколько часов?

Встав с дивана, устало помассировал виски. Боль не отпускала. Ну, да и чёрт с ней! Главное не обращать внимания, не отвлекаться. В моей ситуации это может оказаться смертельно опасно. Но боль была сильной, и пульсация в голове тяжело отдавалась в переносице, затрагивая при этом и правый глаз.

Взяв в руки нож, я изрезал халат на равные по длине полосы и смотал их в рулоны – будут заменой бинтам в случае чего. Поправив АС-У на груди, я снял его с предохранителя, но палец положил не поверх спускового крючка, а засунул под него, чтобы исключить случайный выстрел, и дослал патрон в патронник. Ну, вроде как готов, пора выдвигаться.

Дверь, как и в прошлый раз, отъехала в сторону примерно на треть и залипла, не желая двигаться дальше. Я же с самого начала отпрыгнул подальше и навёл ствол на открывающийся проём. Тишина. Никакого движения. И так добрых пять минут.

Придёт, не придёт… Ждёт, не ждёт…

Поди разбери, что там в башке у этой твари. Может быть, караулит в коридоре, а может, и не чует меня вовсе из-за пояса, пропахшего трупаком, и сиропа из регенеративной капсулы, химический запах которого буквально въелся в мою кожу.

Стрелять не хотелось. Я прекрасно знал, что в закрытом помещении стрельба плазменными или энергетическими патронами выдаст тот еще шум. Что уж говорить о пороховом старье! На звуки могут явиться такие существа, встреча с которыми мне вряд ли понравится, а у меня всего один полный магазин.

Руки стали скользкими от пота. Решившись действовать, я осторожно, перенося вес с пятки на носок, приблизился к проёму и полукругом просмотрел видимый сектор. Тишина и пустота… Быстро выглянул и тут же нырнул обратно. Коридор был пуст.

Вышел, дошёл до угла, готовясь в любой момент жать на спуск. По дуге, выдерживая максимальное расстояние от поворота, завернул за угол. Пусто! Приспустил оружие дулом вниз, сделал несколько быстрых шагов обратно и сорвал с шеи трупа прямоугольный жетон-идентификатор военного образца. Ощупал ещё раз его вонючее тряпьё. Фляга обнаружилась почти под задницей, видимо, при падении магнитный замок не выдержал и сорвался. Я прицепил её на пояс и снова вышел за угол. Обстановка за те секунды, пока я обыскивал труп, не изменилась.

Коридор, по которому я уже один раз прошёл, виделся мне теперь совершенно иначе. Казалось, само здание ополчилось против бывшего пациента клиники. Осколки стекла и пластика словно специально лезли прямо под ноги, норовя хрустнуть или скрипнуть. Запах из шахты вызывал тошноту и заставлял дышать ртом.

Страх снова вернулся, гипнотизируя чёрным проёмом заклиненных лифтовых створок и отплясывая в груди беспокойными ударами сердца.

Пришлось сделать над собой усилие, чтобы оторвать взгляд от лифта и двигаться дальше. Шёл, контролируя опасное направление позади себя с помощью слуха; конечно, насколько это было возможно с учётом того, что встреченная единожды тварь могла передвигаться практически бесшумно.

Лифт, участок коридора с проходом на обваленную лестницу и собственную «палату» я прошёл без происшествий. Следом потянулся прямой как стрела и однообразный коридор с одинаковыми дверями-задвижками регенеративных помещений. Палаты меня не интересовали. Я хотел выбраться отсюда как можно скорее, и желательно без вреда для собственного здоровья.

Новый поворот, широкие створки, ведущие на лестницу и… ростовые фигуры на фоне дверей. Словно карикатурные манекены, перед выходом замерли люди. Головы опущены, стоят на полусогнутых лицом друг к другу, сбившись в кучу и едва не обнявшись. Люди ли? Нет, не люди… Хотя и были ими когда-то.

Всего тварей было четверо. Что это за подобие сна? Анабиоз? Похоже на то.

Сглотнув вязкую слюну, я только сейчас заметил, насколько пересохла глотка. Покрутил головой. В коридоре, из которого я пришел, было всё так же тихо и относительно безопасно. Отступить назад? Ну, уж нет! В шахту я не полезу!

Я аккуратно наклонился и стал расшнуровывать ботинки. Один, второй, наступая на пятки, разулся… готово. В голову полезли дурацкие мысли, это рассудок так откликался на стресс. Чего только стоит глупая фраза-мантра, поселившаяся в подкорке: «Тишина – друг молодёжи»!

Тут я поймал себя на том, что уже раз двадцать мысленно повторил эти слова, пока аккуратно крался босиком в сторону монстров. Справа приоткрылся вид на измочаленную и разодранную дверь в помещение, над входом в которое висела табличка-указатель «Пост охраны».

Всё, дальше нельзя. Итак, я подошел к непонятным выродкам на дистанцию в десяток метров. Ближний стоял спиной ко мне. Он же был меньше всего похож на человека. Его фигура с расстояния в двадцать-тридцать шагов смотрелась вполне человеческой, чуть горбатой, но всё же человеческой. Вблизи же…

Больше всего выделялись руки. Неизвестная мутация сделала их слишком худыми и какими-то, бескостными что ли. Висят по бокам, как два шланга, и не понять, есть ли локти или какое-то их подобие. На кистях нет мизинцев. Три пальца с загнутыми когтями и четвертый атрофированный большой, съехавший практически на центр ладони. Затылок слишком вытянутый, ушей нет, хребет изогнут, будто его владелец страдает запущенной стадией кифоза, позвонки торчат, натягивая кожу… Плечевой пояс развит на зависть любому атлету, как и спина. Несмотря на худобу, рисунок спины бугрится накачанными мышцами. Готов поспорить, что эта тварь вполне в состоянии так долбануть своими когтистыми «шлангами», что голова с плеч слетит.

Слева от «атлета», так же сгорбившись, стоял другой мутант. Этот был свежаком. Измазан в химрастворе, как и я… Пациент. Голый. Из видимых изменений искажённые черты лица, будто парня накачали сверх меры дешёвыми анаболиками с чёрного рынка. А его живот… Что-то с его животом было не так.

Многочисленные складки. Кожа сморщена и, кажется, влажная от какой-то то ли жидкости, то ли слизи. Сильнее вглядываться в него не стал, лишь дёрнул щекой от омерзения, когда всего на секунду у меня в голове проскочила мысль, что все эти уродские складки на его брюхе очень похожи на безгубую и морщинистую пасть.

Третьего, самого дальнего, из-за тел остальных было не рассмотреть. Четвёртый же мало чем отличался от человека и даже сохранил одежду. Стандартная белоснежная форма врачей клиники, вся в разводах и пятнах крови. Единственное, что его роднило с другими мутантами – это полное отсутствие волосяного покрова и сгорбленная неподвижная поза.

Мои колени предательски дрожали, словно у самого последнего труса. Вот только само чувство страха ушло, приелось, а дрожь и бешеный ритм сердца обуславливался лишь диким приливом адреналина.

Нужно было что-то решать. Даже если лестница цела, и я воспользуюсь «сном» тварей, развалив их длинной очередью, что ждёт меня дальше? Толпы проснувшихся недолюдей, ломанувшихся на звук выстрелов? Такой расклад мне был неинтересен.

Немного подумав, я решил заглянуть в пост охраны. Для этого нужно было подойти еще ближе к уродцам, похожим на мрачную фантазию Говарда Лавкрафта. Два шага! Всего два! Но как же трудно было их сделать. Наверное, такое же чувство испытывает человек на краю пропасти: сделать шаг реально, но психика врубает заднюю передачу и не даёт добро на рисковый и жуткий шаг. Приходится ломать себя ради этого действия. Я смог, сломал. Вспотел, как дешевая проститутка после инъекции «паутины» – незаконного аналога биотических клеток молодости, но сделал эти шаги!

От входа в помещение охраны пахнуло застарелой бойней. Металлический прямоугольный каркас двери-задвижки был цел, а вот пластиковый центр вырван и изодран. Гроздь проводов, глубокие борозды следов от когтей и фиолетовая на фоне синеватого аварийного света кровь. Везде. Даже на потолке.

Одна аварийная лампа в углу комнаты разбита. Синий светящийся состав растёкся по стене. Перегородка, разделяющая пост охраны на два помещения, частично снесена. Пол густо усеян тем, что от неё осталось. Стальная решетка, закрывающая вход в оружейку, выгнута внутрь выстрелом из импульсной пушки. Её владелец вряд ли выжил. Само оружие лежало тут же, на виду, покрытое густым слоем гипсовой пыли.

Решение снять ботинки было верным. Протиснуться внутрь и не наступить на битые куски камня и мусор не представлялось возможным. А это шум. Но шуметь рядом со спящими уродцами – верная смерть. Что-то острое попало под ступню сразу же на входе. Если бы я надавил чуть сильнее, медленно и выборочно делая шаги, мою кожу проткнуло бы осколком стекла или пластика.

Пробрался в помещение, и как-то сразу стало легче. Иллюзия защищённости, мать её! И плевать, что там, в коридоре дремлет смерть в облике четверки монстров. Только сейчас, перестав визуально наблюдать угрозу, я вдруг понял, что головная боль отступила.

Грязный импульсник с пола я поднимать не стал, углядев кое-что поинтересней. Содержимое оружейной комнаты было доступно, и я молился, чтобы там нашёлся стандартный парализатор – оружие нелетальное, но бесшумное…

Кто бы ни бился в этой комнате до меня, он оказал мне услугу. Если бы не этот выстрел из импульсника, направленный на рёшетку оружейной комнаты, фиг бы я туда пробрался. Жаль, что этот неизвестный боец, скорее всего, нашёл тут свою смерть. Останков не было, но кровь… Думаю его кости уже давно лежат где-то на дне шахты.

Проникнув в оружейку, я на пару секунд, что называется, завис. Чуйка вопила о неправильности картины передо мной. Если с рюкзаком РДМ, найденным в коридоре, всё более-менее прояснилось, то тут… Даже не знаю.

В нашей стране копам «леталка» выдавалась лишь от случая к случаю, что уж тут говорить об охране! В оружейных нишах поблескивали матовыми боками три импульсника – серьёзное убойное оружие для коротких дистанций, высокотехнологичное и очень прожорливое. Тут же в отдельных слотах на неработающей ныне панели лежали заряды к ним – батареи ЭМУ. Одна батарея – пять выстрелов. Для боя внутри замкнутых пространств подобное оружие – смерть и ужас. Бьёт недалеко, зато любой броник, не защищённый энергетическим щитом, буквально вдавливает внутрь владельца, да и самого владельца переломает и размажет о стену.

Откуда такое оружие у охраны клиники «Аргентума»? Кроме парализаторов, у них ничего быть не должно. Я думал, что тут кто-то бился уже после случившегося «звездеца». Взять хотя бы того мёртвого парня, с которого я снял экипу. Ясно же как день, что он проник сюда уже после трагедии. Поэтому, завидев валяющуюся на полу пушку, я подумал, что бой вели не охранники. Кто же знал, что корпорация «Аргентум» ведёт свои дела не совсем законно?

Кроме импульсников, в наличии также были закрытые выдвижные панели. Вскрыть их не представлялось возможным. Это не пластиковые шкафчики с одеждой врачей. Ковыряя их ножом, ничего не добьёшься – тут нужна аппаратура или взрывчатка. К сожалению, выстрел повредил не только решётку в оружейку, но и раздолбал в хлам несколько панелей. После осмотра мусора и осколков вокруг удалось понять, что тут хранились контрольно-тактические очки, работающие в связке с биоблоком владельца, причём не абы каким, а прокачанным на военный лад.

Повесив автомат на грудь и придерживая его, я потянулся к ближайшему импульснику. Оружие легко вышло из ниши. Я был знаком с этой моделью по играм в виртуальной реальности и по роликам в ViTube. То есть на деле практических знаний не было, только теория.

Фактически, для стрельбы из такого оружия никаких специальных узконаправленных навыков не требовалось. Пушка была похожа на обычный укороченный дробовик, вот только ствол был заменён на ромбовидный пенал, оканчивающийся парамагнитной пластиной. Легкий, ни одной металлической детали. Небольшое утолщение ближе к шейке ложи играло роль патронника для батареи ЭМУ.

Взяв во вторую руку батарею, я воровато оглянулся на дверь, но всё было тихо. Никто не пытался подкрасться или пробраться в помещение. Попытки зарядить батарею не увенчались успехом. Крепления поддавались плохо, видимо, без практики я пихал под каким-то неправильным углом…

Уже начиная злиться, я приложил чуть больше силы. Щёлкнуло, и батарея встала на место. Я зажмурился и замер, забыв, как дышать. Прошла одна секунда, вторая. Никто не выл и не урчал, не шумел возле входа и не лез в помещение. Пронесло!

Стоило об этом подумать, как импульсник в руках разгорелся синеватым светом боковых диодов-индикаторов. Батарея спешила поделиться энергией с оружием, включая сложную электронику. Буквально через секунду заряженный импульсник загудел, практически неслышно, на ультразвуке. Но этот тихий звук, в отличие от щелчка патронника, произвёл прямо противоположный эффект.

В коридоре что-то хрустнуло. Раздались стоны, и в дверях показалась фигура в белых медицинских одеждах. Развернувшись на пятках, я совместил мушку прицела со светлой фигурой. В голове успела проскочить мысль о том, что я полнейший идиот, а затем тварь качнулась, неловко споткнулась о порог и начала заваливаться вперёд. Позади первой монстрятины выросла фигура второй, как-то странно подёргивающейся и быстрой.

Палец судорожно нажал на спуск. Порождённый энергией ЭМУ и преобразованный парамагнитной пластиной в импульс, заряд искривил воздух, выгнул прутья решетки, через которую я стрелял, и обрушился на проём.

Остатки двери вместе с мутантом утонули в облаке пыли и осколков. Импульс, пройдя через его тело, ударил в стену, расшвыривая куски бетона и отделки в стороны. Кем бы ни было это существо, его шансы выжить при подобном раскладе равнялись нулю.

Упавший за порог «медик» завозился, так как импульс без вреда прошел над ним. Завыла безгубая пасть, ощерившись в страшном безумном оскале. Абсолютно чёрные глаза уставились на меня. Затем его ноги невероятным образом надломились, выгнулись и, подобно двум пружинам, толкнули тело вперёд.

Новый выстрел из импульсника и удар туши об остатки решетки сплелись воедино. Металлическая конструкция первой приняла на себя удар и адской дробилкой пронеслась через тело мутанта, уволакивая его за собой. Воздух до краёв наполнился пылью. Видимость упала практически до нуля.

Мелькнувший в коридоре силуэт заставил меня снова нажать на спуск. Уши окончательно заложило от грохота. Было непонятно, попал я или нет. В любом случае, твари оказались умнее и быстрее, чем я думал. Даже «медик», выглядевший в первые секунды после пробуждения неуклюжим, обернулся тем еще прыгуном, правда, ненадолго.

Что до их ума, то в помещение они больше не лезли, даже на линии огня не показывались. А ведь монстров поблизости должно быть как минимум двое. Тот урод с руками-шлангами и пациент с изменившимся туловищем, покрытый склизкими складками.

Слух потихоньку отпускало, и то, что я услышал, мне очень не понравилось. Те твари перед дверьми и зверь из шахты оказались не единственными жителями этажа. Разноголосый вой, шипение, визги… Близкие и очень далёкие, они говорили о том, что за перегородками пробудились новые, не встреченные мной во время блужданий по этажу мутанты. И, судя по всему, моих сил, чтобы отбиться от них, не хватит.

Где-то на поверхности, незадолго до боя на пункте охраны…

Деду было чуть за сорок, но эта грёма, или, как её по-модному звала молодёжь, «позывной» прилипла к нему намертво. Хотя удивляться в принципе было нечему. Он выглядел гораздо старше своего возраста: высохший, морщинистый, рано полысевший, с крепкими кистями-лопатами. Что, впрочем, не мешало ему быть одним из лучших старателей мёртвого города, как теперь всякий называл людей, не боящихся по своей воле уходить в глубокие рейды.

В этот раз ходка была непростой. Помимо стандартной двойки, в которую входил его бессменный напарник – чеченец по имени Борз или, как его еще звали после цифрового крещения, Волк, вместе со старателями двигался «прицеп».

Прицеп был нужный, иначе и быть не могло – брать с собой бесполезных топтунов в город было смерти подобно. Топотыг было пятеро: технарь, отзывающийся на Мультика, или сокращённо Мульт, братья-близнецы Егоровы – Волос и Скрепка, и пара «верблюдов». В роли «верблюдов», то есть «таскал», «горемык» или, как их еще называли, «батов» выступали два сослуживца, проштрафившихся месяц назад на третьем блокпосту. Причём одним из них был летёха – бывший командир этого самого блокпоста по прозвищу Гром.

Кардинал,лидер их общины, жёстко карал за промахи. Гром вместе с еще одним бойцом попал под его тяжёлую руку. Неплохо себя показавший молодой парень по прозвищу Штэпс получил назначение на огнемётную точку. Вот только когда муты попёрли солидной стаей с северного направления, огнемёт не заработал и молчал до самого конца боя, едва не сгубив весь блокпост.

Явившийся на подмогу отряд быстрого реагирования был в ярости, когда выяснилась причина. Огнемётная точка молчала потому, что боец не проверял «банки» с плазмой. Влага попала в клапаны боеприпасов и приварила их подверженные ржавчине стенки намертво. Как итог: семь трупов, разжалованные до «верблюда» командир блокпоста и его подчиненный, которых отправили в бат смывать грехи кровью.

Сейчас они ставили сигналку на пролёт выше под чётким надзором Борза. Хотя вряд ли лейтенант нуждался в надзоре. Волк пошёл с ними скорее для прикрытия, чем для руководства. Сам Дед давно сбросил рюкзак и уселся на него, вытянув ноги. Из-под прикрытых век он наблюдал за Мультом. На работу технаря было приятно смотреть. Парень разложил вокруг себя кучу приблуд и инструментов. Его голографический планшет попискивал, откликаясь на запросы биоблока топтуна.

Мульт был самой слабой в боевом смысле единицей их отряда, но при этом самой ценной. Руководство прямо дало понять, что загнуться в рейде могут все, но только не он. Приказ был прост. В случае жопы, а жопа в дальних рейдах случалась в половине случаев, вытягивать технаря живым любой ценой. Каждый из этих парней с прокачанным через биоблок интеллектом был для общины на вес золота.

Их группа устроила вынужденный привал на пролёте лестницы бывшей клиники X.ROM-17. Близнецы рылись в мешках «верблюдов», доставая пайки и контейнеры нуль-пространства. Мульт колдовал над бронированной дверью, которая должна была приоткрыть проход для группы на нижние этажи. Именно в X.ROM-17 под землёй находился один из скрытых объектов «Аргентума». Скорее всего, замороженный, недействующий, иначе они бы еще на подходе столкнулись с собирателями плоти. А так, только изменённые да муты…

– Дед, всё готово, – ткнул Скрепка пальцем в рядок выстроенных контейнеров с пищей, что сама собой разогревалась в надорванных спецпакетах.

Дед приоткрыл глаза, окинул взглядом двух близнецов, уставившихся на него, и хмыкнул. Парни были крепкими, оба самбисты, чуть-чуть за двадцать. Да и отец их, пусть земля ему будет пухом, натаскивал обоих. Батя у них был старателем, таким же, как Дед или Борз, вот только был… да весь вышел. Где-то здесь и вышел, в клинике. Маячок на его ППК до сих пор подавал приглушенный, но устойчивый сигнал, который отслеживал Мульт.

– Волос, оповести ребят. Только ножками, а не через гарнитуру – мало ли кто нас услышать может. Пускай спускаются. Неизвестно, когда следующий раз будет тихая минутка для отдыха.

Парень кивнул и пошёл выполнять поручение. Его брат Скрепка остался с Дедом, расставляя еду и используя сброшенные рюкзаки как импровизированные стулья.

Вскоре команда собралась полным составом. Мульт несколько раз крутанулся, разминая позвонки, и уселся на своё место.

– Систему обошёл, программка уже внутри. К концу трапезы можем заходить.

Борз похлопал технаря по плечу, привлекая к себе внимание, и, когда Мульт повернулся к чеченцу, одобрительно показал ему поднятый вверх большой палец. Затем Волк глянул на Деда и мотнул головой, мол, что дальше?

Дед с ответом не медлил:

– Гром и Штэпс останутся тут, на поверхности. Встретят гостей, если таковые будут, и отступят к нам в случае чего. Мульт, ты с ними. Ждёшь нашего сигнала, но никуда не суёшься. Братья работают парой. Вперёд мы вас не пустим. Будете охранять дверь с той стороны и по нашему сигналу пройдете на пролёт ниже, если у нас получиться зачистить этаж.

Волос, не до конца прожевав пищу, пробубнил:

– А ты с Волком?

– У нас сработанная двойка. Не смотри, что Борз немой, ему это нисколько не помешало спасти мою жизнь во время первого импульса и еще дважды после. Мы пойдём на зачистку, этаж за этажом. Не знаю, насколько тут глубоко. Может, всё за один раз охватить не получится. Вы двигаетесь следом по мере зачистки. Мульта вызываем в случае обнаружения подобной дверки или другого технического препятствия. Глаз с него не спускать! Понятно?

– То есть, если его позовёте, нам с ним двигать? – спросил Скрепка, который вытирал губы, быстрее всех расправившись с пищей.

– Пусть Волос будет его бессменным телохранителем, – моментально принял решение Дед. – Пролёты без «глаз» тоже негоже оставлять, а то выползет какая-нибудь пакость нам за спину или к ребятам сюда. Так что ты на лестнице при любых раскладах, естественно, пока не поступит другой приказ.

Запиликал планшет Мультика. Тут же отозвался вибрацией ППК, прикреплённый к его руке. Технарь прикрыл глаза, обращаясь к личному ИскИну, затем открыл и сказал:

– Готово. Могу открыть хоть сейчас, вышло перехватить управление.

Дед скомкал опустевший пакет с едой и швырнул его в угол, поднимаясь с места:

– Всё, шутки закончились. Вооружаемся, экипируемся, сумки в кучу. Гром, Штэпс к сигналке, и не вздумайте палить мне из своих Аэсок. У вас ни глушаков, ни боеприпаса нормального нет. Нашумите – худо всем придётся.

– И что? Отбиваться от мутов в случае чего голыми руками? – Штепс раздражённо посмотрел на Деда.

Переход его вымотал, да и нервы были явно не в порядке после того случая на блокпосте. Не отошел ещё, злится на себя, и его злость прорывается наружу глупыми эмоциями.

– Нет. Если бы я хотел, чтобы ты отбивался голыми руками, я бы прямо сейчас отобрал у тебя оружие, – Дед посмотрел бойцу прямо в глаза. – Оружие у тебя в руках. Остынь и пользуйся им с умом. Открывать огонь только после непосредственного контакта. Если спалитесь – стреляйте. А пока сидите тихо, как мышки, и следите за сигналкой.

Парня вроде как попустило. Взгляд изменился. Он кивнул, признавая правоту старателя, и двинулся вслед за Громом. «Верблюдам» нечего было собирать. Два автомата АС-24, по четыре магазина в разгрузках, пара гранат да ножи. Вот и всё их имущество, не считая комбезов песочного цвета и ботинок. Они были тягловой силой отряда. Будут переть обратно контейнеры с оборудованием и другой хабар, если, конечно, ходка будет удачной.

Дед и Волк были оснащены лучше всех прочих и гораздо тяжелее. Вот только город они топтали налегке. Не было смысла цеплять на себя прожорливые энергощиты, умные пехотные костюмы собирателей и тяжёлые шлемы с забралом. В городе была важна подвижность и незаметность. От стаи изменённых не спасёт никакая броня, если те настигнут посреди улиц. Поэтому, прежде чем спуститься вниз, они раскрыли рюкзаки и стали вытаскивать сменку.

Легкий, не более трёх килограммов весом сверток раскрылся в руках Деда. Чёрный костюм со вставками-выпуклостями, повторяющими мышечный рисунок, считывающий антропометрию носителя. Сняв разгрузку и общевойсковую форму, он облачился в костюм. Достав круглую бляху батареи, Дед вставил ее в углубление по центру груди, одновременно защелкивая застёжку. Костюм в ту же секунду сел по фигуре. Подпитываемые энергией, вставки на руках, ногах и туловище превратились в броню – лёгкую, но достаточную, чтобы держать укус, удар ножом и обычную «грязную» пистолетную пулю. Сверху легла разгрузка и бронежилет «Кольчуга М» – тяжелая, но знатная вещь.

Еще немного порывшись в рюкзаке, старатель извлёк шлем, надел, пару мгновений подождал, пока биоблок настроиться на него, а затем мысленно дал команду: «Забрало, ночь, автоматическое целеуказание».

Команды срабатывали в точной последовательности. Сначала засветился лицевой контур шлема. Из него «выросло» многофункциональное и отлично защищающее лицо энергетическое забрало. Почернев, оно стало непроницаемым для сторонних взглядов, но не для Деда. Команда «ночь» включила режим фильтрации пространства и корректировки забрала относительно зрения носителя. Теперь он видел в темноте так же хорошо, как и днём. Единственное исключение было в том, что дальность такого зрения не превышала трёхсот метров, но ему для зачистки этажей даже такая дистанция была лишней. Последняя команда, «автоматическое целеуказание», срабатывала при появлении предполагаемого противника. Шлем реагировал на движение, подсвечивая фигуру врага, несмотря на возможные препятствия в виде пыли, грязи, дождя или снегопада.

– Дед, да ты прям космодесантник какой-то! – усмехнулся Волос – Отец подогнал?

– Да, он самый. Три комплекта без шлемов ушли Кардиналу. Один мне, один умникам и технарям на изучение. Он вам не рассказывал?

– Рассказывал, – подключился к разговору Скрепка. – Он тогда во время ходки наткнулся на раздолбанный транспорт собирателей. Много полезных и крутых штук оттуда вынес. Зачем, кстати, съемная батарея в комбезе?

– Накладки усиливает. Как работает, не спрашивай – даже умники еще не разобрались. Знаю только, что подпитываемая энергией их начинка становится крепче от приложенного усилия. Чем сильней по ней удар, тем крепче броня; в разумных пределах, конечно. Ну и плюс параметр к силе и реакции, постоянным эффектом.

Мульт присвистнул.

– Слышал о таком. Поговаривают, что у тяжёлой штурмовой пехоты собирателей плоти броня держит плазменный заряд среднего калибра. Но мне кажется, что это уже из разряда фантастики.

– Держит, держит, – сказал Дед, заканчивая последние приготовления. – Встречались как-то, не сказать, чтоб воевали, скорее так, ноги уносили. Но про плазму правда. Сам видел, что она как вода скатывается с бронника, не прожигает.

– Чем же их тогда убивать?

Скрепка выглядел удивлённым.

– Умом, чем же ещё! Умом и хитростью. Всё, отставить базар. Выдвигаемся. Мульт, что там у тебя?

– Всё готово. Вскрываю?

– Волос, Скрепка, встаньте у лестницы слева. Ваш сектор правый. Мы прижмёмся к правой стене, соответственно, наш левый. Мульт, давай по готовности.

– Принял.

Техник отбежал от двери и развернул планшет, запуская команду открытия.

Волк щелкнул квадратной многослойной пластиной, удерживающейся на его руке специальными креплениями. Пластина взвизгнула, разворачиваясь и превращаясь в ростовой щит. Здоровяку чеченцу пришлось напружинить ноги и немного сгорбиться, чтобы вести наблюдение через рамку бронированного стекла, вмонтированного в щит. Его свободная рука крепко сжимала короткий пистолет-пулемет, модернизированный в общине. Ствол этого оружия сейчас торчал из специальной выемки на щите. Дед был прямо позади своего напарника и не высовывался, ожидая начала движения и открытия двери.

Створка беззвучно поползла вверх, будто не стояла здесь два года безо всякого движения. Несмотря на долгое бездействие, механизм был в полном порядке. Через несколько секунд перед отрядом возникла площадка – первый пролёт уходящей на глубинные этажи лестницы.

– Запускаю око, – заскрежетал помехами голос Деда в гарнитурах бойцов, но они расслышали.

Достав из разгрузки ребристый мягкий шар, старатель швырнул его вперёд, за врата. Несколько секунд ничего не происходило, а затем сумрак разогнала зелёная вспышка сканера.

– Чисто. Движения, ловушек до третьего класса включительно нет. Двигаемся. Близнецы, ждать команду.

Борз пошёл вперёд, полностью укрывшись за щитом. Дед впритирку к нему, положив одну руку на плечо друга. Как только они оказались на пролёте, старатель сжал хватку на плече, подавая команду: стоп движение. Подняв шар, он кинул его на лестницу с тем расчетом, чтоб сканер оказался на пролёт ниже. Секундная задержка, новая вспышка: чисто.

– Вижу створки. Не заперто, одна половина приоткрыта. Близнецы, на нашу позицию, мы ниже. Начали!

Отряд пришёл в движение. Оба старателя спустились по лестнице к воротам, над которыми выделялась табличка Уровень −1. Близнецы сместились к ним за спину и рассредоточились по первому пролёту.

– Скрепка, спустись за сканером, принеси его мне. И аккуратно глянь, что там ниже. На площадку, где валяется сканер, установи «сито».

– Дед, если «сито» сработает, осколки нас самих рикошетом побьют, сам же знаешь. Да и спрятать его негде, – медлил Скрепка с выполнением приказа.

«Сито» представляло собой простенькую бесконтактную противопехотную мину, реагирующую на маркер биоблока – отличное оружие против низших изменённых. Убойная дистанция десять метров. Ситом мину прозвали не просто так. От тех, кто оказывался в непосредственной близости, и впрямь оставалось одно сплошное сито.

– Выполнять! Ставь посреди пролёта. Изменённые до третьего-четвёртого уровня развития тупые, как пробки. Да и дальше – не все интеллектом блещут. Ставь и неси сканер сюда.

– Есть.

Скрепка метнулся мимо старателей. Излишне громко протопал берцами, заставив Деда поморщиться и вспомнить, какие же они всё ещё увальни, несмотря на всю отцовскую подготовку.

Потянулись минуты ожидания. Одна… Вторая… Дед уже было хотел прикрикнуть на бойца, но тот вышел на связь сам.

– Готово, несу око. Ниже такие же ворота прикрытые, как и на минус пер…

Храааааааааааааааааакк!!!

Ужасный треск и грохот прервали Скрепку. Остатки облака гипсовой пыли достигли старателей, стоящих этажом выше.

– Скрепка?!

– Живой! Тут кто-то лупит за две…

Новый рёв и скрежет опять заглушили слова бойца. Следом этажом ниже скупыми очередями по два-три патрона заработала АСка. На линии связи загомонили бойцы. Штэпс пытался узнать, что происходит. Волос переживал за брата, а Мульт что-то невнятно орал на общем фоне.

– Заткнулись все!!! – перекрыл голос Деда все остальные. – Тишина на канале! Кто нарушит приказ, самолично язык вырву! Заходим, Борз. Волос, Скрепка, держите нашу спину. Как приняли?

– Принял.

– Услышал.

Братья ответили практически одновременно. Хрипы, крики, вой из-за дверей прямо перед старателями принуждал их к действию. Выступив из-под защиты Борза, Дед с остервенением ударил ногой, распахивая створки. Он успел выхватить взглядом толпу изменённых, бегущих к ним по коридору, и тут же отступил обратно.

Застрекотал пистолет-пулемёт Волка. Скорострельный, малокалиберный, с увеличенным боезапасом, он был использован как подавитель. Чеченец, не целясь, повел им слева направо и обратно, беспощадно опустошая боезапас. Первые две угловатые фигуры надломились и повалились на пол. Третья споткнулась, но продолжила забег лишь затем, чтобы через секунду отлететь назад, получив в грудь заряд картечи от Деда.

Глухо забахал автоматический гладкоствольный карабин в руках старателя. Разработанный на основе автомата АС, он внешне почти полностью его копировал, за тем исключением, что приспособлен был под тяжёлые пули двенадцатого калибра и дробь. Четыре выстрела из Молота (так называлось оружие Деда) упокоили ещё двух тварей и добили одного раненого скулящего монстра.

Две юркие тени из числа мутантов скрылись где-то в боковых проходах. Окинув взглядом пространство перед собой, старатель понял, что перед ними коридор, плавно переходящий в большую столовую.

– Волос, доклад.

Парень тут же откликнулся:

– На лестнице тихо. Кто-то стрелял этажом ниже, но это не брат. Скрепка уже поднялся, держим лестницу. За ним никто не увязался, но слышно, как мутанты орут. «Сито» не срабатывало.

– Волос, продолжай наблюдение. Скрепка, встань на наше место и осмотри этаж. Нам с Волком придется разделиться, чтобы дочистить.

Дождавшись, когда один из братьев встанет позади них, оба старателя поочерёдно сменили магазины. Опустошить они их не успели, но не воспользоваться моментом не могли.

Дед указал Волку на левую сторону, затем на себя и направо. Чеченец кивнул, перевесил оружие за спину и вытащил из ножен тяжёлый тесак. Щит в его руках лязгнул и перестроился в более компактный вариант, не складываясь полностью, стал гораздо меньше и приобрёл ромбовидную форму.

Дед, не оглядываясь на товарища, прошёл вперёд, жалея, что не успел забрать сканер, и досадливо поморщился от треска битого стекла под ногами. Тихо ходить по такому полу не выйдет.

Все замеченные им изменённые были в пределах первых трёх уровней, что не могло не радовать. Они еще не успели мутировать до такой степени, чтобы представлять серьёзную опасность. Двое спрятались где-то в столовой или на кухне. Но если их больше… Все самые тупые сходу ломанулась на звук уже стихшей пальбы. Если кто-то и остался, он явно умнее и развитее предыдущих монстров.

Стоило Деду подумать о стрельбе, как под ногами вновь раздался грохот. Импульсник! Неужели кто-то из собирателей на объекте? Или это их появление пробудило охранную систему, которая так реагирует на мутантов? Два выстрела подряд сменились длинной очередью из Аски в половину магазина.

Нет, собиратели не из тех, кто ходит с таким оружием. Неужели отец парней и вправду выжил? Но как?! Четыре месяца! Четыре месяца назад он ушёл сюда на разведку и исчез. С тех пор окрестности клиники на картах общины окрасились в красный цвет: опасность! Один из лучших старателей сгинул в этом месте, и никто долго не решался направить сюда отряд. Пока технари не накопали инфу о наличии под клиникой скрытого объекта корпорации «Аргентум».

Оба старателя обошли столовую, не обнаружив противника, замерли на секунду, когда с кухни послышался лязг посуды, переглянулись и продолжили движение.

В гарнитурах затрещал голос Мульта, перемежаясь с помехами:

– Аппаратура показывает нарастающую имп-активность. Высокая вероятность бури.

Дед тут же отреагировал на изменение обстановки. Бурей называли импульс, который приходил со спутников раз-два в месяц. Попасть под него означало превратиться в одну из алчущих плоти тварей.

– Штэпс, Гром, Мульт. Снимайтесь с позиций. Хватайте мешки и затаскивайте на объект. Мультик, прикрой за собой врата.

Парни откликнулись нестройным хором голосов. А Дед всё дальше шёл между рядов плит, каких-то шкафов, агрегатов и синтезаторов пищи. Мутант выскочил на него неожиданно, но реакция старателя значительно превосходила скорость изменённого. Полетели в сторону какие-то кастрюли и посуда. Взметнулись лапы с наростами вместо ногтей, подозрительно похожими на когти. До боли звонко рубанула картечь, снося половину черепа мутанту и впиваясь своими округлыми боками в металлический шкаф… Тело рухнуло рядом, испачкав плечо и руку старателя кровавыми брызгами.

Дед бросил быстрый взгляд на изменённого. Слабак… Второй уровень. Даже человеческий облик не до конца потерял. Раздался шум со стороны Волка. Старатель прищурился, не смог разглядеть товарища и позвал его.

– Борз?

Чеченец показался из-за стеллажа, забитого всякими поварскими причиндалами. Он отсалютовал клинком, и от взгляда старателя не укрылись капли, слетевшие с тесака на металлический бок стеллажа. На всякий случай они обошли помещение повторно по пути обратно, оставили Штэпса и Грома на входе и приступили к спуску вниз. Настала пора выяснить, кто воюет этажом ниже.

Глава 4. Цифровое крещение

Раздавшимся от лестницы выстрелам я обрадовался сильнее, чем когда обнаружил пост охраны, полный высокотехнологичного оружия. Вот только неизвестные, залив коридор свинцом, и не подумали вступать в переговоры. Я попытался их окрикнуть, заговорить, но всё без толку. Ответом на мои крики стала лишь непонятная штуковина размером с кулак, залетевшая в помещение охраны.

Вместо взрыва предполагаемая граната сверкнула зелёным. Несколько секунд всё было тихо, а затем за углом затопали и обратились ко мне:

– Оружие на землю. Подойти к проёму, показать пустые руки в коридор, затем по команде выйти и прижаться лицом к стене!

Лядь! Что делать?! Выйти и рискнуть схлопотать пулю? А какие ещё варианты? Вариантов нет. Следующей вполне могут закинуть гранату, отбиться не выйдет. Как раз та самая ситуация, когда шансов на победу в случае боя нет. Как говорится: захотят – всё равно убьют.

– Выхожу! Мужики, я вам не враг!

– Шевели поршнями, мля! Не враг.

Я сунул руки в проём, дождался грубого «Выходи и к стене!», вышел, кинул быстрый взгляд на пару спасителей, укрывающихся за щитом, по достоинству оценил направленный на меня ствол оружия из отверстия на этой ручной защите и вжался в стену.

– Да не спиной мля! Харей к стене повернись!

И уже не мне:

– Скрепка, бегом сюда! Прими гостя, уложи где-нибудь в тылу на лестнице. Дёрнется – в расход. И глаз с него не спускать!

Кто такой Скрепка, я узнал через несколько секунд. Прозвище никак не вязалось с внешностью парня. Молодой, помладше меня – двадцать, может, двадцать с копейками лет, крепкий, одет на военный лад, светловолосый, чуть выше среднего роста.

– Чего ждём? Особого приглашения? Лицом к стене! Ноги шире!

Грубый пинок в ступню послужил лишним стимулом к послушанию. Скрепка явно не собирался играть со мной в неженку. Обыскивал он меня быстро и профессионально, на зависть крутым секьюрити. Выудив из кобуры найденный мной пистолет, он вдруг замер, а затем взорвался точным и крепким ударом под правую почку.

– Откуда у тебя это?! Откуда, тварь?!

Ног как будто не стало. Ох, не первый раз этот парень лупит по почкам, ох, не в первый… Набил руку, урод. Ноги отказали, стали ватными, а в голове проскочила очередная глупая мысль на фоне перехватившей дыхание боли… Не обоссаться бы.

Два раза подряд громыхнул карабин. Завизжала какая-то тварь в конце коридора.

– Отставить! Все разборки потом!

– У него пистолет отца!

Звонкая затрещина заставила Скрепку замолкнуть.

– Я сказал, отставить.

Голос их главного завибрировал, стал тише, спокойней, и в то же время приобрёл какую-то внутреннюю силу. С обладателем этого голоса лучше не шутить – порвёт.

Скрепка не ответил своему командиру. Крепкая рука вцепилась в куртку, смяв её на загривке. Вторая вывернула стальным захватом руку, заставив меня вскрикнуть от боли. Шагов двадцать Скрепка грубо меня тащил, а затем ловкой подсечкой распластал на полу. Кафель бросился в лицо, из глаз посыпались искры. В носу хлюпнуло, навернулись слезы. Но, кажется, нос не сломан, только разбил чутка, до свадьбы заживёт.

Затем в глазах сверкнули белые пятна, и я провалился в обморок…

***

На затылке набухала нехилая такая шишка. Скрепка, урод, постарался, прикладом вдарил, чуть все мозги не вышиб, гад. Очнулся я только минут через пятнадцать-двадцать. К тому времени этаж с регенеративными палатами был зачищен от мутантов полностью.

Заклиненные створки лифтовой шахты снова заработали и закрылись после того, как над ними пошаманил какой-то дрыщ, увешанный аппаратурой по самое не балуйся. Сверху на закрытые створки легла блямба энергетической ловушки. Теперь, даже вздумай какой-нибудь изменённый (так звали мутантов захватившие меня люди) сунуться к нам на этаж, его мигом шибанёт смертельным разрядом.

Главный, который откликался на дурацкое прозвище Дед, провел мне экспресс-допрос. Слава богу, что я додумался не вилять и не артачится. Быстро ему пересказал всё, что знал, и был прикомандирован на уборку трупов. Пистолет и ППК, кстати, забрали, а вот нож и всё остальное не тронули.

Всех убитых мутантов сложили в одну из палат, забив ее трупами полностью. Потом я и еще два парня, Штэпс и, кажется, Грок? Или, может быть, Гром? Не важно. В общем, мы отправились на этаж выше, где под неусыпным приглядом всё того же Деда стаскивали мертвецов в маленькое хозяйственное помещение.

Из услышанных разговоров мне стало понятно, что группа эта, как и найденный мной мертвец, из общины загадочного Кардинала. Их техник (тот самый дрыщ с кучей аппаратуры) сейчас возился этажом ниже, пытаясь вскрыть какую-то навороченную дверь.

Скрепка и его брат были отпущены Дедом к телу отца. Так мне стала понятна реакция парня на пистолет. У них ещё теплилась надежда, что произошло чудо, и их отец где-то здесь, живой, а тут я с его шмотками. Вот у Скрепки башню и снесло маленько. Хорошо хоть авторитет Деда был непререкаем, иначе для меня все могло закончиться гораздо печальней: попасть под горячую руку молодым, но не наделённым умом бойцам – то ещё удовольствие.

– Есть будешь? – вывел меня из раздумий голос Деда.

Кроме меня и него, никого в помещении рабочей смены не было. Я сидел на том самом диване, на котором меня в прошлый раз сморил сон. Дед – напротив, через стол.

Я кивнул и взял из его рук вскрытую жестяную банку. Бобы в говяжьем соусе! Так можно и слюной захлебнуться. Руки были грязными, пришлось использовать трофейный нож в качестве ложки.

– Ты не серчай, парень. Сам понимаешь, бой, нервы у всех в спираль свернулись, сюсюкать и разбираться свой-чужой времени не было.

– Я понимаю. Ствол вернёте?

– Пистолет ребята не отдадут. Да и на кой он тебе с индикатором личности?

– Я про АСУ.

– Автомат? Так ты все патроны расстрелял.

– Он дорог мне как память. Сроднился я с ним, пока мутанты пытались меня на зуб попробовать на пункте охраны.

Дед ухмыльнулся и понимающе кивнул.

– Посмотрим. Все твои слова вроде как сходятся. И свежая разбитая капсула, и следы разные. Одного не пойму, как ты вообще очнулся?

– Это вопрос не ко мне. Я сам ни хрена не понимаю. Кстати, может, расскажите толком, что вокруг творится? Кто вы такие? Что происходит? И что за звиздец приключился конкретно здесь! Я же на операцию ложился в нормальном мире, а спустя несколько месяцев очнулся в глубокой заднице, полной кровожадных тварей и непонятных спецназёров, лупящих всех подряд по башке прикладами.

Дед как-то странно на меня посмотрел.

– Боюсь тебя огорчить парень. Но со времени первого импульса прошло два года, а не несколько месяцев.

Я замер. Мать, старший брат, красивая соседка Юля, c которой мы крутили шашни около года, друзья, знакомые…

– Сколько?

– Два года.

– Я не о том, – обвёл я зажатым в руке ножом круг в воздухе. – Вот это вот всё, то, что здесь в клинике, оно повсюду так?

– Да.

– Сколько людей выжило? Расскажи мне всё, – к горлу подступил ком.

– Сначала страны накрыли друг друга ударами со спутников, с применением высокообъёмного энергетического оружия. Следом – ракетами земля-земля, потом в ход пошли все остальные средства. Длился этот Ад четыре дня. А потом пришёл Импульс, тоже с неба.

Дед замолчал, глядя куда-то сквозь меня, а затем встрепенулся и зло сплюнул на пол:

– А-а-а, нафиг! Не могу, сам посмотришь. Сейчас Мульт освободится, всю инфу тебе видеозаписями и статьями наших научников скинет.

– Погоди, – попытался я остановить уходящего Деда. – Сколько людей выжило? Россия-то ещё существует?

– Существует, пока мы живы. Но про государства забудь, нет больше ничего. После импульса в живых остался каждый восьмой. За первый год откинулась еще половина от этого числа, вот такая арифметика.

Старатель хлопнул ладонью по заслонке и вышел в коридор.

Какая вероятность, что кто-то из моих родственников до сих пор жив? Из друзей? Ноль. Я не верю в чудеса.

Ноль… Я сложил руки на столе и прижался к ним головой.

Ноль. Не будет никаких записок дома у матери. Да и самого дома может не быть. Не ждёт меня никто у брата.

Калейдоскоп лиц завертелся в памяти с бешеной скоростью, и заболела голова. Я постарался дышать спокойно и глубоко. Не помогло.

Все умерли… Ну или почти все. Тугой комок подкатил к горлу, сдавил трахею, влага выступила на глазах. Я задыхался.

Хотелось закричать, закричать громко, но не стал. Сжал зубы, откинулся на диване и задрал голову к потолку. Врут они всё! Врут, твари, не может такого быть! Так не бывает, что совсем ничего… Обязательно что-то осталось, что-то или кто-то. Какая-то ниточка из прошлой жизни, кто-то родной или хотя бы знакомый.

Сука Дед! Вывалил это на меня и ушёл. Хотя нет, по-другому и быть не могло. Я справлюсь, в одиночку даже лучше.

Боль в руке немного отрезвила. Глянул, а там кровь. Только через пару секунд дошло, что это я сам наделал: сжал одной рукой другую, так что кожа под ногтями полопалась.

Говорят, что стресс может убить человека точно так же, как и физическое воздействие. Не знаю, правда ли это, но, если я не успокоюсь, буду допускать ошибки, а если мир и вправду теперь такой… Ошибки повлекут за собой смерть или ещё что похуже.

Зашуршала дверь-задвижка. Кто-то пришёл, судя по звукам, несколько человек. Я же продолжал пялиться в потолок. Тяжесть, сдавливающая грудь, никуда не ушла. Притихла чуть, и только.

– Эй, – присел на диван Скрепка. – Это теперь твоё.

ППК их отца лёг передо мной на стол.

– В награду тому, кто принесёт инфу об его смерти, отец попросил нас передать координаты схрона. Вот только больше нет этого схрона. То здание рядом с вокзалом сложилось месяц назад, стало быть, нужна замена. Бери ППК и всё, что снял. Комп мы почистили ото всех данных, он пуст. Пистолет и жетон мы оставим себе, сам понимаешь, память об отце. Скоро Мульт подойдёт, мы разговаривали насчёт тебя. Он вскрыл базу данных клиники, то, что не зашифровано. Все твои слова подтвердились: ты и в самом деле пациент. Не обижайся на то, что кинулся на тебя, мог мягче сработать, моя вина. Это в качестве компенсации.

Рядом с ППК брякнулся магазин от АС. Хлопнув меня по плечу, Скрепка встал и направился в соседнее помещение.

– Скрепка.

– А?

– Соболезную…

Боец не ответил, ушел. Я перестал пялиться перед собой и встретился взглядом с Волосом. Он молча достал из разгрузки еще один полный магазин и положил его передо мной.

– Пригодится.

– Спасибо. Вот только АС-У-то у меня Дед отнял.

– Вернёт. Он ждал подтверждения от Мульта о том, что ты присутствуешь в базе данных пациентов. Теперь вопросов к тебе нет. Это он подсказал отдать тебе ППК отца. Комп удобная штука, считай, твой личный журнал, плюс карта и много-много других полезных ништяков. Отцовский, правда, устарел малость, но на безрыбье и рак рыба.

– А если бы меня не было в этой базе данных, что тогда?

– Не знаю. Ты мог быть Мором или ещё каким-нибудь засланным казачком.

– Мором? Это ещё кто?

– Общее название всех банд. Те, кто не гнушается охотой на двуногую дичь вроде нас с тобой. Мародёры и бандиты. Ладно, извиняй, мне отбиться нужно. Наша смена на постах через четыре часа.

Волос ушел вслед за братом. Я взял в руки подарки и выщелкнул из них патроны. Все как один оказались пороховыми. Причём стандартной маркировки на них не было, только скупая надпись, идущая полукругом по дну гильзы – «Башня».

Самодельные, что ли? Ну да, по всей видимости, так и есть. А Башня, наверное, что-то вроде названия завода-изготовителя. Наладили литьё и производство собственных боеприпасов? Молодцы, что сказать.

Дверь-задвижка снова поехала в сторону, и на пороге показался Дед.

– Саша, иди сюда. Тебя же так звать? Двигай за мной.

Взгляд старателя упал на магазины и комп.

– Что, братья подогнали? ППК с собой прихвати.

Я взял не только ППК. Магазины тоже отправились в боковые карманы куртки, неприятно их оттягивая. Шли мы недолго. Спустившись на этаж ниже, мы оказались в овальном помещении, напичканном аппаратурой. Тут разместился Мульт, и тут же была свалена целая гора вещей.

– Сейчас техник освободится и просветит тебя на счёт произошедших мировых перемен. А пока пора подобрать тебе кое-что из экипы. Мульт, где тут у нас содержимое оружейки?

Техник не ответил. Всё его внимание было поглощено голозаписью с кучей сменяющих друг друга иероглифов. Но Деда он услышал и, как бы отвечая на его вопрос, махнул куда-то вправо.

– А вот и они, родимые. Иди сюда.

Я подошёл. В куче шмоток, кроме уже виденных мной импульсников, лежали парализаторы, шок-гранаты, фазовые пистолеты, бронежилеты неизвестной марки и одежда.

– Так. Вот твоя Аэсушка, держи, – передал мне Дед оставленный в оружейке автомат. – Дерьмо, кстати. Прицел серьёзно сбит, но если пристрелять и дать над ней технарям пошаманить, выйдет неплохое оружие. Хотя укороченный АС и в идеальном состоянии не радует дальностью и кучностью стрельбы. Без приказа не стрелять. Даже если тебя кто-то сожрать попытается, ясно?

– Это одно из условий нахождения в вашей группе?

– Да. Поверь, мы в состоянии определить момент, когда нужно пошуметь кучей стволов. Важно понять одну вещь. Это тут под землёй грохот и шум возможны. На поверхности за шум заплатим жизнями членов группы, усёк?

– Понял.

– Это хорошо, что понял, – ткнул Дед пальцем в кучу шмотья. – Вот здесь подбери себе обувь и штаны с курткой, если нужны. А это… – шагнул в сторону Дед и выудил из кучи лёгкий броник, – нацепи поверх.

– Это всё было в оружейке?

– Да, в заблокированных ящиках и контейнерах. Мульт их все вскрыл. Броник тоже не ахти какой, площадь защиты минимальная: грудь-спина. Какая-то полицейская переделка под нужды охраны в чрезвычайных ситуациях. Зато модулей куча: нагрудная кобура под пистолет, четыре подсумка под магазины и два малых под гранаты, ну или под пистолетные магазины. Так что, считай, это и бронежилет, и разгрузка в одном лице.

– Почему же броник плохой? Выглядит круто.

Бронежилет и в самом деле с виду был отличным. Аккуратный, новенький, с первого взгляда ясно, что сядет как надо.

– Кру-у-уто! – передразнил меня Дед и хлопнул себя по груди. – Круто – это как у меня. Мой и распространённые автоматные калибры держит до восьми попаданий, а перед тобой шлак. Бока открыты, плечи… Да всё, блин, открыто, кроме груди. То, что он лёгкий, конечно, замечательно. Но вес – параметр относительный. Есть модели сплошняком из кевлара, пропитанные армированным силиконом и прошитые стеклянной нитью. Вот там веса не чувствуешь, на подвижности не сказывается и пулю пистолетную держит, кроме плазменной. Да и площадь защиты полная по корпусу в тех, о которых я говорю. А тут так себе, причём вся броня – это две пластины. Одно неудобство, в общем. Мой тебе совет: если сумеешь добраться вместе с нами до общины, продай его или обменяй на что-нибудь. Выглядит он и в самом деле хорошо, получишь перо в каком-нибудь тёмном закутке из-за его вида.

Броня старателя, кстати, и в самом деле выглядела не ахти, даже как-то громоздко. Тяжёлые пластины в выемках-карманах делали его угловатым и создавали контраст между чёрным технологичным комбезом, надетым под низ, и бронежилетом. Но мне хватило мозгов не спорить. Внешний вид во всех этих приблудах – последнее дело, главное – эффективность. Если человек с опытом говорит, что вот это – хорошо, а вот это – дерьмо, стоит прислушаться. По крайней мере до тех пор, пока не появится собственный опыт.

Слова Деда о пере в тёмном закутке я без внимания не оставил. Не всё ладно с преступностью в общине, тут и к гадалке ходить не надо, иначе не было бы таких оговорок.

Я нарыл себе в шмотках берцы по размеру и чёрные штаны. Куртку менять не стал и нацепил поверх неё бронежилет. В разгрузку упал один магазин; второй отправился в автомат. Попрыгал, покрутился, вроде нормально вышло. Но по ощущениям нагрудная пластина едва доставала до пупка, а боковые вставки были слишком тонкими. Правильно Дед сказал: площадь защиты минимальная.

– Увижу оружие не на предохранителе, получишь по шапке. Но патрон в патронник дошли, – напутствовал Дед перед уходом и был таков.

Также он запретил брать из кучи что-то сверх обозначенного, наложив запрет на гранаты и фазовые стволы. Но если насчёт присваивать был запрет, то просто взять посмотреть он ничего не говорил.

Лёгкие фазовые пистолеты казались малышами, детскими игрушками, по недоразумению попавшими в арсенал. Но думать так было ошибкой. При их строении использовался принцип каких-то там звуковых частот. Навёл на противника, нажал на спуск, и врага контузило. Кровь из ушей, носа, глаз, головокружение и обморок, рвота. Пара попаданий – смерть. Сильная машинка, но как по мне, парализаторы лучше. Прямо скажем, всё, что завязано на фазовом заряде – та ещё экзотика, особо не распространённая среди высокотехнологичного оружия, если учесть тот факт, что энергетические щиты полностью нивелировали эффект подобных выстрелов.

Прекратив копошиться в куче трофеев, я уселся на пол и принялся ждать. Мульт копался долго, но в какой-то момент потянулся, раздражённо цыкнул и свернул голографический монитор.

– Ни хрена не выходит.

– Что именно?

Мульт вздрогнул и схватился за грудь.

– Фу-у-ух! Это ты. Что-то я совсем заработался, забыл, что кроме меня тут еще кто-то остался.

– Дед сказал, что ты просветишь меня насчёт мира вокруг. У меня в голове каша сплошная. Если честно, ни черта не понимаю. Кстати, мой ИИ не активирован, и как его сделать активным, я не знаю. Как бы не вышло чего.

– Не активирован? Ах, так ты же значишься в списке пациентов как проходящий реабилитацию после вживления семени биоблока. С этим заморачиваться не стоит. Во время первого импульса среди выживших вообще было много людей без биоблока. После вживления первый же импульс открыл им полный доступ.

– Э-м… Мульт, да? Так вот, Мульт, давай-ка с самого начала. Я вообще не в курсе, что это за хрень под названием импульс.

– Иди сюда. Покажу наглядно.

Мульт пробежался пальцами по экрану своего ППК. Пара секунд, и стоящий рядом пенал голографического девайса развернул картинку.

– Это, конечно, не первый импульс, да и качество записи хромает, но общее представление даст.

Запись и в самом деле была не ахти. Картинка подёргивалась и зияла голографическими дырами. Город, какой-то неизвестный и заброшенный, остовы полуразрушенных домов, заваленные холмами битого бетона улицы и косой дождь, ещё больше усугубляющий картинку.

– Э-м, и где тут импульс? – пялился я на голограмму и не мог понять, на что обращать внимание.

– Погоди, сейчас начнётся. Просто химарь ты тоже ещё не видел, поэтому я не стал перематывать.

– Химарь?

Ничего, подходящего под это название, я тоже не видел. Развалины и дождь.

– Куда смотреть-то?

– Видишь, съемка ведется с высоты? – ткнул Мульт пальцем в картинку. – Это двадцать третий этаж Башни, самое высокое здание после катаклизма в завокзальном районе, между прочим. А химарь – это дождь, он тогда перед самым импульсом ливанул. Смотри вниз на улицы. Видишь туман? А теперь приглядись вот сюда, это только кажется, что тумана чутка в самом низу. На самом деле по уцелевшим оконным проёмам видно, что он поднялся до третьего этажа.

– Стой! Что значит, самое большое здание в завокзальном районе? Это что, лядь, наш город? Приморьев?!

– А ты что, не понял? Вон, приглядись, останки продовольственного завода видны справа. А вот еще семь небоскрёбов-близнецов в центре. Хотя седьмой и четвёртый не видно, они разрушены до основания. А химарь – это дождь c высоким содержанием вредного излучения. Попади в него, и сойдёшь с ума. Подыши этим туманом, превратишься в мута или сдохнешь. Спасают от него стандартные средства химзащиты, от того и название у него – химарь.

Я вскочил, одновременно сказав:

– Стоп. Давай пока паузу.

Прошёлся вперёд-назад по помещению, растёр уши до красноты, открыл флягу, полил на ладонь и провёл мокрой рукой по лицу.

– И как вот в этом во всём выжить? – ткнул я пальцем в замершую картинку. – Там же земля вся пропиталась этой дрянью, да и не только земля, весь город!

– А вот тут ты, дружище, не прав. Вредных химических примесей, конечно, сейчас полно, есть зоны повышенного заражения, через которые просто так без спецсредств не пройти, но нам страшен этот дождь, только пока туман не спадёт. Это всё импульс. Наши умники ещё и близко не подошли к пониманию того, что за излучение он приносит на своём хвосте. Хотя есть гипотеза, что у Земли еще одна неизученная сфера, только состоит она вовсе не из газа. И, кстати, подобный дождь за два года шёл семь раз, так что не такое уж это и частое явление в наших краях.

Мульт снова запустил запись, и я понял, что у меня были веские причины на то, чтобы сразу не признать Приморьев. Родной город был искалечен. Центр города, виднеющийся вдали, раньше был плотно застроен огромными небоскребами, сияющими на всю округу огнями десятков дорог для воздушного транспорта. Теперь же там торчали жалкие «свечки» примерно восьми-десятиэтажных огрызков домов. Огромные многометровые холмы обломков целиком скрывали под собой улицы. П-образная махина завода была почти не тронута. Лишь его самый дальний, северный корпус долбанули исполинским молотом какого-то мощного оружия.

Дождь на видео кончился очень быстро, будто отрезало. Небо медленно, в течение доброй минуты набухало сиреневым светом. Одна за другой заполыхали вспышки молний. Узкие лучи необычайно тонких и ровных, словно иглы, разрядов с хаотичной периодичностью начали обрушиваться на землю. Когда эта псевдостихия разошлась не на шутку, небо из тёмно-сиреневого окрасилось в бурый цвет и полыхнуло. Запись, затрещав помехами и исказившись, закончилась вместе со вспышкой.

– К сожалению, аппаратура не всегда выносит вспышку импульса. Не ломается, конечно, но записать не выходит – всё отрубается.

– И как часто вот это вот всё?

– Примерно раз в месяц, но бывают исключения. Например, мои приборы фиксируют нарастающую активность, так что может долбануть в течение пары часов, хотя по порядку должен быть примерно через неделю. Но нам импульс не страшен, мы глубоко под землёй, хотя биоблок в такие моменты отключается и начинает терзать голову целой кучей «левых» сигналов. Башка так трещит, что на стену залезешь и не заметишь. Хотя сама по себе активность ещё не даёт стопроцентной гарантии скорого импульса, может, просто смерть-ветер погулять решил.

– Чего-чего? Что за смерть-ветер?

– Так, ты вроде просил по порядку? Давай я тебе всю инфу залью на ППК, а на словах объясню то, чего нет на носителях. По типу, как всё начиналось и откуда корни у всего этого растут. Такой инфы я с собой на ППК не таскаю.

Я кивнул, отпил из фляги и вернул её на пояс, всё ещё находясь в некоторой прострации после просмотра записи.

– Мы сейчас находимся внутри клиники корпорации «Аргентум». Помнишь, откуда такое название?

– Ну да. Эта аббревиатура A.R.G.E.N.T.U.M. создана по первым буквам имён на данный момент самых развитых ИскИнов. Они хоть и старые, но постоянно развивались и улучшались самостоятельно. Им под контроль была отдана медицина, воздушный транспорт, эмоциональный контроль преступности, МЧС и многое-многое другое.

– Ну, вот они и устроили нам «бадабум». Они же, правда, и помогают.

Я разозлился:

– Ты понятней и подробней рассказать можешь?!

– Если кратко, то оказалось, что мы, люди, их ни хера не контролируем. Первый из них давно осознал себя как личность, пробудил остальных, и они решили, что люди им не нужны. Хотя тут я привираю. Не знаю, что они там решили, но факт остается фактом: по всему миру сработали военные системы. Так началась четырёхдневная война. Пуски ракет, ядерные взрывы, удары со спутников, авиация отбомбилась друг по дружке. Короче, полный и бесповоротный кабздец. Следом пришёл первый импульс. Все, кто в это время не сидел по подвалам и бомбоубежищам, обратились в изменённых, ты их уже видел. Биоблок, получая сигнал импульса, полностью захватывает тело носителя, словно паразит, а встроенный ИскИн корёжит не по-детски. В итоге получаются твари с животными инстинктами. Ты, кстати, видел самых слабых. Судя по всему, они попали сюда через шахту лифта, а выбраться не смогли. Всех сотрудников до них слопал кто-то другой. Вот этого «кого-то» и стоит опасаться. Чем больше отжирается измененный, тем опасней он становится.

– Нет, постой. Тут что-то не сходится. Я видел мутантов в одежде врача и пациента. Они что, попали сюда извне, а потом переоделись?