Няня для оборотня бесплатное чтение

Няня для оборотня

1

— Тань, ну что, заедешь ко мне сегодня? — голос Вероники звенел в трубке бешеным колокольчиком.

Ну что за манера начинать разговор без всякого приветствия? Это бесило невероятно, хотя за столько лет я почти смирилась с этой неприятной чертой характера подруги.

— Наверное, нет, — устало ответила, смахнув с лица надоевшую прядь волос. — Сижу разгребаю вещи.

— Ой, да бросай ты тряпье свое, отметим развод, повеселимся! Ты ж теперь сво-бод-на-я! Прослушай только, как это звучит, а?

Я кинула косой взгляд на валяющийся на полу голубоватый листочек из загса. Ну да, ну да… Свидетельство моей нынешней свободы, ага.

— Нет, сегодня никак! — говорю твердо.

Вообще, у меня были намерения отметить этот день. Наедине с собой. Я даже в магазине бутылку водки купила, чтобы, как говорится, напиться и забыться. Бывший мой, наверное, уже укатил куда-нибудь в путешествие со своей силиконовой куклой, а я вот… Вернулась в свою пыльную квартиру с парой чемоданов и этой бутылкой. У меня ведь даже закуски нет!

Положив телефон на край дивана, поднялась на ноги, разминая их, и оглядела беспорядок.

Эта квартира досталась мне от бабушки еще до брака. Димка уговаривал продать, да я упрямилась, говорила, что вот будут дети у нас, им и передадим, а теперь вот сижу тут посреди советской мебели и пытаюсь склеить себя заново из осколков.

Десять лет брака! Десять, мать их за ногу, лет! И все полетело в тартарары, стоило перед очами супруга замаячить силиконовым сиськам его новой секретарши. Все так банально, что аж тошнит! И мало того, что брак мой треснул, так еще и с работы пришлось уйти в никуда. Не оставаться же на фирме мужа в положении брошенки, чтоб меня жалели и шушукались за углом. Нет уж, я себя не на помойке нашла! Итак, оказывается, они с этой Леночкой кувыркались на протяжении нескольких месяцев, пока я по клиникам ЭКО бегала и анализы сдавала. А она мало того, что буферами своими тыкала в лицо мужу, так еще и залететь от него умудрилась.

— Сука! — со злостью пнула я валяющееся на полу платье.

То самое, в котором год назад мы с Димкой шли на перенос эмбриончика. Счастливое платье, как я его называла. Правда, беременность была несчастливой и прервалась в четырнадцать недель, оставив мне на память несколько фото с узи и одно видео, где моя девочка махала ручками и ножками, как маленький футболист.

Одинокая слезинка покатилась по щеке, но я вытерла ее упрямо. Не буду плакать! Еще докажу тебе, козлина, что я достойна большего, и что у меня будут дети! Не от тебя!

Прошла в кухню, рывком открыла дверцу старенького бабушкиного «Минска», тарахтевшего, словно трактор, достала бутылку водки и со стуком водрузила ее на стол. Сейчас отмечу!

Первая рюмка прокатилась по пищеводу, обжигая его, я закашлялась и судорожно хлебнула воды прямо из-под крана, чтобы затушить пожар внутри. Голову приятно закружило, кожа лица онемела, пустой желудок раздраженно сократился, требуя еды.

Слава богу, что сейчас существует доставка. И не надо выходить из дома, светить на улице заплаканными глазами и избегать людей у прилавков.

В тот момент, когда я уже собиралась накидать в приложении в корзину колбасы и чего-нибудь еще, как дверной звонок выдал трель.

Кого это еще принесло ко мне?

За дверью оказалась моя подруга с пакетом в руках.

— Отойди, давай, видишь, Чип и Дейл приехали, сейчас будем проводить интенсивную терапию, — отпихнув меня плечом, пухляшка-Вика протиснулась в узкую прихожую и критически осмотрелась.

— Ну проходи, — закрыв дверь, я кивнула ей на комнату.

— Вот говорила я тебе, Танька, что инвестиции надо в себя делать, а не в козла этого, а ты мне все «Димочка такой, Димочка сякой». Козел твой Димочка винторогий, чтоб ему пусто было! — возмущенно цокнув языком, прокомментировала она обстановку. — Это ж надо, в таком говне квартира твоя. Ты ж сдавала ее, вроде? Неужели люди соглашались в таком бабушатнике жить?

Я пожала плечами. Бабушка ж моя жила. Нормальная квартира, все работает, краны не текут, мебель есть. Ну да, не евроремонт, но крыша над головой точно.

— Ой, дурища! — покачала Вика головой и направилась в кухню.

Мы дружили с песочницы, где в самую первую встречу я получила лопаткой по голове, а Викуся обзавелась симпатичным фингалом. Оценив боевые травмы и единодушно придя к выводу, что противник достойный, с тех пор были не разлей вода. И даже после моего замужества, как Дима ни противился нашим с Викой встречам, мы стабильно раза два в месяц ходили в кафе и общались до состояния не стояния.

— Так, сейчас воду на пельмени поставлю, — сказала Викуся, деловито обыскивая шкафчики и выуживая на свет старую кастрюлю с облупившейся эмалью.

Обернувшись ко мне, она спросила:

— Ну вы хоть имущество-то брачное пополам поделили? Надеюсь, ты козлину без трусов оставила?

Я виновато пожала плечами. Какое там имущество? Как оказалось, я после стольких лет брака просто нищеброд, ибо «любящий» супружник мой заранее готовился к разводу и все имущество записывал на свою мамочку. Что там в итоге делить-то? Кровать? Да пусть подавится вместе с Леночкой! Ничего, как-нибудь выкарабкаюсь, чтоб им треснуть обоим!

Тяжкий вздох Викуси известил, что она все поняла.

— Вот смотрю я на некоторых баб и думаю — куда у них мозги деваются, а? — едко прокомментировала она, деловито помешивая ложкой пельмени в кастрюле. — Это ж надо такими дурами быть! Вот ты столько лет с этим своим Димасей прожила, что ты нажила? Геморрой и седые волосы?

— Геморроя нет, — мрачно буркнула я, усаживаясь на скрипнувший стул и глядя в пыльное окно.

— Угу! — попробовала с ложки пельменный бульон подруга. — Нет — значит будет! У Димаси твоего, чтоб он жидко обосрался, подлец! Ладно, сейчас мы с тобой отметим этот праздник жизни, а потом будем тебе работу искать. Ты, поди, думала тут отсиживаться, честь свою девичью оплакивая? Так вот — чем быстрее ты в социум выйдешь, тем лучше. Новые люди, мужики появятся, знакомства всякие, флирт.

— Какой флирт, Вик? — подняла я глаза на нее. — Где я и где флирт? Я ж, поди, разучилась за все эти годы, это раз, ну и потом — не стоит у меня на мужиков теперь. Козлы все!

— Ишь ты, не стоит у нее! — пробурчала подруга, хмыкнув. — Конечно, еще бы! Я б тоже, наверное, расстроилась, попадись мне такой экземпляр винторогий. Ну ничего, пусть теперь со своей сисяндрой кудлатой якшается, как говорится — мужик с возу, кобыле легче. Доставай ложки и рюмку мне, сейчас мы с тобой отметим свободу попугаям!

Мы хряпнули по рюмочке, потом еще по одной, потом незаметно приговорили бутылку водки и пригорюнились, как Винни Пух — пить в доме стало совершенно нечего. И время наступило такое, в которое приличный алкоголь уже не продают.

— Вот заставь дурака за бутылкой пойти, он одну и купит! — с тоской прокомментировала Викец, вздыхая. — Ладно, раз уж праздник живота закончился, давай сюда свой ноут, будем тебе искать нового мужика. Или работу на худой конец.

— Может, не надо? — заныла я, краем сознания отмечая, что пьяная выходка — это вовсе не то, что мне сейчас нужно.

— Надо, Федя, надо! — кивнула со знанием дела подруга и полезла сама за моим ноутбуком.

Это, пожалуй, единственное, что мне удалось отвоевать у бывшего мужа, так как куплен лэптоп был на мои собственные деньги, вернее, премию, которую я заработала перед Новым годом. Правда, Димка сопротивлялся и этому, выгоняя меня с одним чемоданом на улицу. Вот не козлина разве? Каждая вазочка и салфеточка в его квартире была с любовью подобрана и куплена мной. И часть вещей на мою зарплату, не на его. Но не воевать же с этим гадом за унитаз и зубную щетку? Пусть подавится! Руки-ноги есть, я еще заработаю, а ему теперь с Леночкой жить. Она сразу же, как забеременела, уволилась, как шепнула мне Маргарита Степановна, наш кадровик, и еще с гордостью рассказывала, что планирует всю себя посвятить воспитанию детей и работать больше не собирается. Конечно, это не я, балбеска, готовая пахать, словно маленький пони, 24/7.

Вика, пока я предавалась мрачным размышлениям, уже вовсю развернула диверсантскую деятельность. Она успела зарегистрировать меня на сайте знакомств и даже с кем-то активно переписывалась, гнусно хихикая.

— Ну хоть с сексом проблем у тебя, Танька, не будет! — повернула она ко мне свою лисью мордочку. — Смотри, повалил народ-то, красоту твою увидючи!

— Господи, Вик! Да не надо мне этого!

— Секс для здоровья полезен! — подняла палец вверх подруга. — А не вот это вот все! — покрутила она рукой в воздухе, явно подразумевая и меня и всю мою косую жизнь.

— Давай лучше на сайте работы поглядим, может, есть вакансии, а то я скоро по миру пойду, — вытесняя ее от экрана и щелкая мышкой, сказала я. — Я ж уволилась сразу же. Не могу морды их видеть и шепот этот за спиной!

Так, вот сейчас посмотрим, что есть интересного. У мужа на фирме я работала менеджером, сейчас в эту сферу возвращаться вообще не хотелось. Профиль у нас узкий, встречаться с гадом придется регулярно, но я пока не представляю, чем можно заняться. Может, пойти на курсы какие, переучиться?

Интернет пестрел предложениями. Кого только люди не искали себе.

— О, смотри, какое предложение! — Вика выхватила у меня мышку и защелкала ею. — Нет, ну ты погляди, а!

«Требуется компаньонка с проживанием. Человек полностью сохранен, необходимо общение» — гласило объявление.

— Наверное, какая-нибудь одинокая бабка-миллионерша хочет рассказывать о своих любовных приключениях! — мечтательно протянула подружка, открывая вакансию. — Ты посмотри, какие требования! Высшее образование педагогическое им подавай! Бабка-то с характером!

— У меня педагогическое, — задумчиво сказала я. — Может, откликнуться? Поживу годик с бабкой, а там, глядишь, полегчает.

— Ты серьезно? — иронично хмыкнула Вика. — Будешь какашки выносить и слушать старческий маразм?

— Ты ж видишь, пишут, что человек сохранен.

— Ну да, им главное — заманить! — было видно, что Вика злилась. — Давай лучше обратно на сайт знакомств, тебе там вон Сурен написал. Такие слова, вах-вах, красавица, умница, пошли в сауну, любить тебя буду.

— Тьфу! — сплюнула я. — Лучше бабка, чем Сурен! Я уже откликнулась!

— Вот дура ты, Танька! — в сердцах ругнулась подруга. — Ну посмотришь, что там за бабка, может, она реально миллионерша, как отблагодарит тебя, завещает тебе свои старческие бриллианты и камни из почек за то, что ты ее маразм будешь выслушивать.

Пока мы препирались, на экране ноутбука высветилось сообщение — таинственная бабка увидела мой отклик и прислала адрес, куда приезжать завтра на собеседование. Видимо, в преклонные годы не спится старушкам по ночам. А самое главное, время-то какое назначила — восемь утра! Это я, выходит, с перегаром туда попрусь? Сейчас-то час ночи, а мы с Викой лыка не вяжем!

— Слушай, давай спать! — зевнув, я закрыла ноут и посмотрела на старый продавленный диван. — Вдвоем мы тут должны поместиться.

— Не, — Вика тоже оглядела будущее ложе. — Я на такое не подписывалась. Этот предмет мебели, наверное, ровесник моей мамы, если не хуже. А мне с моей спиной нельзя, чтоб пружины всякие впивались, ну и вообще… Поеду я. Давай такси мне вызови.

И смачно зевнула во весь рот, не стесняясь.

Вика у нас была заводилой всегда. И в школе, где мы отсидели от звонка до звонка, и в институте потом, правда, не на моем факультете, а на психологическом, но все время мелькала в новостях. И парни ее любили, несмотря на лишний вес. Просто девушка она была бойкая и уверенная в собственной неотразимости. Это не я — моль бледная, как выражался бывший муж. Я вообще удивляюсь, как нас угораздило пожениться — его, первого красавца курса и меня, обычную, в общем-то, девушку. Разве что мечты о том, что я ему квартиру отпишу бабушкину. У меня ведь и родственников, кроме нее, считай, и не было. Мама с папой развелись, когда я была совсем маленькой, отец где-то сгинул на вахтах, а мама давно нашла себе другого мужчину и совершенно не интересовалась, как там ее дочь от первого брака поживает, нарожав троих детей от второго мужа. Я даже не помню, когда мы с ней разговаривали-то нормально. Так, пару поздравлений в год и все. В общем, сейчас так получилось, что мне даже поплакаться некому было.

Такси приехало быстро, ночью пробок не бывает. На пороге Вика мне погрозила пальцем и сказала таинственным голосом:

— Суренчика не обижай! — после чего развернулась и, шатаясь, потопала по лестнице вниз, икнув пару раз где-то в районе первого этажа, а я вернулась в квартиру и оглядела так и не убранный хаос из вещей.

Ничего, разгребу завтра.

Я даже умываться не стала, просто завалившись на диван в обнимку со старым пледом и, всплакнув, провалилась в тревожный сон.

2

2

Утро встретило меня недобрым звоном будильника. Еле подняв голову, я первое время не могла сообразить, где я, что со мной и почему так адски трещит голова, но по мере пробуждения настигло воспоминание о случившемся, словно обухом в очередной раз ударившее по голове. Так, рефлексировать некогда. Кажется, я вчера откликнулась на какую-то вакансию, хоть убей — не помню, какую, и сейчас начала вяло собираться, прокручивая в голове события прошлого дня. Боль глухим обручем сдавила грудь, стало нечем дышать, слезы подступили к глазам. Обида накрывала меня, ощущение, что у меня украли все, не покидало. Столько лет мы с Димасей бок о бок, как верные друзья и супруги, шли вместе, а сейчас какие-то сиськи вмешались в налаженный быт. И ведь уже все документы были собраны, обследования пройдены, оставалось вступить в протокол ЭКО и стать родителями. Но муж предпочел зачатие народным способом, оно и проще оказалось, и дешевле. Хотя, учитывая, что его секретарша не такой маленький пони, как я, ему придется теперь одному волочь семейные расходы, а внушительная их статья была на мне.

Мда… И работу с такой высокой зарплатой теперь попробуй найди. Надеюсь, та вакансия, на которую я откликнулась, стоящая. Иначе придётся залазить в нз — деньги, отложенные на ЭКО. С другой стороны, смысл сейчас его делать, да и не с кем. Донора только брать, но мне всего тридцать лет, я еще смогу и мужчину встретить, который примет меня такую, как есть, со всеми моими недостатками. Сейчас главное — прийти в себя, как-то выгрести из состояния плаксивости и собраться в кучу. Была б возможность, я б уехала куда-нибудь, где можно начать новую жизнь, но бросать квартиру в Москве, пусть и такую вот, бабушатник, как Вика выразилась, и не в самом лучшем районе, но все равно жаль. Заменю мебель и технику постепенно, все наладится. Потом и об ЭКО подумаю.

Открыв шкаф, обозреваю развешанные вещи, которые вчера успела вытащить из чемодана. Мда, выбор невелик — юбка-карандаш и белая рубашка. В этом я буду похожа на секретаршу или учительницу, но, с другой стороны, это универсальный стиль, и, если работодатель адекватный, ему будет все равно, полагаю, похожа я секретаршу, или нет.

Вот хоть убей не помню, какая вакансия! Наверное, что-то связанное с моей предыдущей сферой, хотя я больше не хотела в нее вливаться.

Открыв лэптоп, я пытаюсь найти ее, но ни в строке поиска, ни в открытых вкладках ничего не могу отыскать. Может, мне приснилось? Хотя сообщение в мессенджере с адресом и номером телефона сохранилось. Надо идти. Даже если не найду работу, так хоть отвлекусь от своих бесконечных размышлений и вопроса в голове «почему». Потому. Просто вот так случилось, люди иногда изменяют.

Глянув на себя в зеркало в последний раз, прихожу к выводу, что краше уже не стану — прическу сделала волосок к волоску, глаза едва тронула косметикой, румяна тоже нанесла чуть-чуть, ну и блеск на губы, чтобы казались не такими бескровными после вчерашней попойки. Странно, правда, что нас так разобрало с бутылки водки. Видимо, какая-то паленая была.

Машину мне пришлось оставить мужу — как и остальное имущество, она оказалась записана на его маму. Я никогда не интересовалась, кто у нас владелец всего, счет был общим, зарплату всю до копейки я складывала на него, исключая премии, их тратила исключительно на ЭКО. Дима, кстати, периодически говорил, что неплохо бы и вовсе нанять суррогатную мать, чтобы не выводить меня из строя на период беременности и после родов, однако, я сама хотела испытать радости материнства, о чем ему и говорила несколько раз. В конце концов, конечно, супруг уступил, и таскался с недовольным видом, когда было нужно, сдавать материал, но делал это настолько неохотно, что я его уговорила заморозить сперму и дать разрешение нотариальное на ее использование. Смешно и грустно, что я и сейчас могу пойти и воспользоваться ею. Но уже не хочу. Рожать от предателей я не желаю. Лучше уж безымянный донор, который никогда не станет претендовать на ребенка.

Пока размышляла обо всем этом, такси домчало до нужного места. Интересно. Получается, встречу мне назначили не в офисе, а в кафе. Никогда здесь не была, и сейчас вертела головой, разглядывая темное крыльцо, стеклянные двери, стильную надпись, которая так и манила зайти внутрь и приобщиться к культуре кофепития.

Меня уже ждали. Мужчина очень брутального вида, сидевший за дальним столиком у окна, махнул рукой, приглашая к себе.

— Добрый день, — поздоровалась, подходя ближе.

— Татьяна Арефьева, полагаю? — холодно осведомился он, привставая и пожимая мне руку.

— Именно так, — чуть кивнула я, присаживаясь на мягкий диванчик и заказывая подошедшему официанту чашечку черного кофе.

Что-то другое в меня после вчерашнего распития водки вряд ли влезет.

— Меня зовут Андрей Васильевич, — представился мужчина, разглядывая мое лицо.

— Очень приятно, — я вновь кивнула, чуть приподняв уголки губ в улыбке. — Расскажите о вакансии.

— Меня радует ваш серьезный подход, — иронично хмыкнул мужчина, откидываясь на спинку диванчика.

На вид ему было около пятидесяти лет, седые виски, гладко выбритое лицо с квадратным подбородком и ямочкой в центре, четко очерченные губы, лучики морщин вокруг глаз, глубокие носогубные складки, крупный нос — все это смотрелось органично. Наверное, дамы за сорок головы сворачивают при виде него.

Я чуть вздернула бровь, вопросительно глядя на него.

— Итак, — вздохнул Андрей Васильевич, поняв, что флирт со мной не удался, — есть один человек, который слишком… отдалился от общества. Нам требуется кто-то, кто был бы способен скрасить его одиночество, и, возможно, помочь вернуться в люди.

При последнем слове он хмыкнул.

Блин! Сейчас меня озарило. Бабка с камнями в почках и миллионами на счету! Вот это что за вакансия!

— Компаньон, — кивнула я, отпивая глоток кофе и чувствуя, как горькая горячая жидкость проваливается по пищеводу. — И много желающих?

— Есть кандидаты, — туманно ответил мужчина. — Но нам нужно не просто сосуществование рядом, требуется именно тот, кто сумеет пробудить жажду жизни.

— И вы думаете, что это я?

— Не исключено! — склонив голову набок, разглядывал меня собеседник. — Я видел ваше резюме, вы грамотный специалист по связям с общественностью, образование педагогическое, опыт имеется, то есть, все, что нам нужно.

— Оплата? — этот вопрос интересовал больше всего.

— Мы заключаем контракт на три месяца, — мужчина с удовольствием откусил приличный шмат от булки с маком и принялся жевать, после чего запил чаем и продолжил: — Если все всех устраивает, то выплата гонорара производится сразу на ваш счет за весь период, это чуть более полумиллиона рублей.

— А почему оплата не помесячно?

Полмиллиона! На них я смогу сделать ремонт в квартире, купить новую технику и мебель, и не придется брать из нз! Но в чем подвох?

— Если вы согласны, сейчас я дам вам просмотреть контракт. Ваша работа предусматривает проживание на территории опекаемого, питание за счет организации, все расходы за период работы мы берем на себя. Исключение составляют ваши личные вещи, разумеется.

Меня удивил подход к работе. Я ж могу взять эти полмиллиона и скрыться, проработав не весь срок, но после прочтения контракта вопросы отпали. В случае моего преждевременного ухода я обязана выплатить неустойку, равную полутора миллионам, а не просто вернуть разницу в зарплате. Многовато.

Вскинув глаза на мужчину, я увидела, что он внимательно изучает меня.

— В чем подвох? — спросила, не надеясь на ответ, но получила его.

— Клиент очень сложный в общении, — вздохнул работодатель. — Ранее мы пробовали уже вариант с компаньоном, но это был мужчина моего возраста, и он не продержался даже месяца. Хочу предвосхитить ваш вопрос — подопечный получил травму. Физическую и моральную, очень долго восстанавливался, первое время вообще не желал ни с кем разговаривать, а сейчас общается минимально. Он очень дорог… моему шефу, и тот согласен на все, чтобы вытащить его из этого состояния. Решили попробовать вариант с компаньонкой. В случае, если вы продержитесь три месяца и захотите продлить контракт, оплата за последующие три будет уже не пятьсот тысяч, а миллион. То есть, в сумме за полгода вы получите чуть более полутора миллионов. Считаю, это очень вкусное предложение.

Продержаться три месяца!

— Он не псих? — с подозрением спросила я, прищурив глаза.

— Нет, есть справка от врача-психиатра. Мы думали, что возникнет такой вопрос и подготовились заранее. К сожалению, подопечный слишком привык за эти два года, что живет обособленно, быть в одиночестве. Легко вам не будет точно. Если он сам от вас откажется категорически, то неустойку будем выплачивать мы. Собственно, это указано в контракте, вы просто не успели дочитать.

Пробежав глазами все пункты, я нашла тот, который гласил, что в случае разрыва контракта работодателем, мне будет выплачена неустойка все те же полтора мульта. Нехило.

Смогу ли я продержаться три месяца? Как это узнать, если не попробовать?

— А какой-то испытательный срок? — уточнила, уже предполагая ответ.

— Исключен! — категорически рубанул Андрей Васильевич. — Если мы сегодня подпишем контракт, то вам будет дано время на сборы, меньше суток, — взглянул он на часы, — так как в три часа дня мы вылетаем в район дислокации вашего клиента.

— Вылетаем? — о том, что работа не в столице, в контракте сказано не было.

— Да. Подопечный проживает в районе Байкала. Красивые места, кстати. Если вылететь позже, то из-за разницы во времени будем на месте ночью.

— Могу я немного подумать?

— К сожалению, времени на это нет. Нам нужно подготовить борт, а вам успеть собраться. Советую взять теплые вещи, так как там уже довольно прохладные ночи. Правда, недалеко от места жительства есть горячий источник, в котором очень приятно провести время.

То есть, времени на размышления нет. Если я подпишу контракт, то уже сегодня покину Москву, улечу от бывшего мужа, а в конце полугодия получу приличную сумму на счет. То, что будет дальше, я пока не планировала. Мне просто надо любым способом продержаться шесть месяцев, ну или хотя бы три. Учитывая, что сейчас уже середина августа, дома я могу оказаться либо к декабрю, либо к марту. В любом случае, деньги мне не помешают, и даже если не удастся найти общий язык с клиентом, всегда можно будет договориться с ним, что мы просто поживем три месяца рядом, и разойдемся друзьями. В институте мне проще всего давалась именно психология. Неужели я не найду общий язык с каким-то инвалидом? Тем более, что в мои обязанности не входит уход за ним в физическом плане, только быть компаньоном. Решено!

Взяв ручку в руки, я ставлю размашистую подпись на двух экземплярах договора и выдыхаю, поднимая глаза на Андрея Васильевича. Дело сделано, отступать некуда! Лечу на Байкал!

3

3

Пока я добралась до дома на такси, пока перебрала вещи, которые мне могли бы пригодиться в поездке, выяснилось, что часы ускорились чуть не в два раза. С Андреем Васильевичем мы договорились, что ровно в четырнадцать ноль-ноль меня заберет водитель, который доставит в аэропорт, а сейчас было уже двенадцать, и времени, чтобы закупить недостающее, оставалось катастрофически мало. Погуглив, я выяснила, что зима в том районе наступает уже в октябре, значит, мне придется брать с собой не только трусики и бусики, но еще и валенки, и тулупчик, а их как раз не имелось. Привыкнув всюду разъезжать на личном авто, я даже не задумывалась, что можно испытывать холод, а норковая шуба, оставшаяся, кстати, у Димаси, чтоб ему лопнуть, вряд ли могла согреть в сорокаградусный мороз. Придется приобретать пуховик и теплую обувь, благо, что в современных реалиях торговых центров на душу населения было достаточно, и один из них имелся в шаговой доступности от бабушкиной квартиры.

Разжившись теплыми вещами, зашла в кафе, где попыталась сообразить, что еще мне может понадобиться. Конечно, средства гигиены, это был номер один в списке, на три месяца точно, а там посмотрим. Не в лесу ж он живет, этот мой подопечный, наверняка там можно будет в магазин выйти, но на всякий случай лучше подстраховаться, покидать с собой и прокладки с тампонами, и всякие крема для кожи. Интересно, может мне там ноутбук понадобиться? Лучше взять, лишним не будет, в крайнем случае, можно качать фильмы и смотреть в свободное от работы время.

Составив список необходимого и закупив все, что нужно, решила позвонить Вике, как единственной близкой душе, больше мне сообщать о себе было некому. Не мужу ж, в конце концов, о таком говорить. Бывшему. Но телефон подружки отвечал, что абонент не абонент, поэтому пришлось присесть на дорожку в одиночестве, окинуть взглядом квартирку, в которой я так и не успела навести порядок, а затем решительно захлопнуть дверь и поволочь чемодан на колесиках вниз с четвертого этажа. Вот вернусь богатой женщиной, тогда и буду порядки наводить. Мало ли, вдруг я так понравлюсь моему подопечному, что мы заключим контракт на год, и я разбогатею до неприличия!

Вот так, в мечтах, я докатила на большой черной машине с суровым водителем за рулем до неизвестного мне небольшого по сравнению с другими московскими аэродрома. Как оказалось, летим мы не регулярным рейсом, а на небольшом частном самолете. Нифига ж себе! Не могу представить, насколько ценен мой подопечный, если о нем такая колоссальная забота!

Проникнувшись важностью своей будущей должности, я вошла в самолет и уселась в указанное кресло. Андрей Васильевич, как оказалось, со мной не летит, но напоследок выдал ЦУ своим сотрудникам, и сказал, что меня встретят и доставят к клиенту. Как-то странно глаза у него блеснули перед тем, как он отступил назад, но я списала все на свое нездоровое воображение, и совершенно не боялась будущего. После того, что со мной сотворил Димася, сюрпризов я не опасаюсь. Хуже быть ничего не может.

Он ведь, скотина, и не собирался, как я поняла, разводиться. Удобно, что рабочая лошадь, которая может быть и любовницей, и добытчицей в семье, еще и не беременеет. Последние месяцы на работе выдались сложными, большой проект, который взяла наша рекламная фирма, отнимал все мое время и силы, я еле приползала домой поздно вечером и ложилась спать в отдельной комнате, так как муж любил смотреть фильмы на ночь, громко хохотал, и к утру я порой вставала с красными глазами. Как-то так получилось, что мы почти не виделись, пока однажды я не забыла папку с документами дома. Димася сказал, что приболел, он, как один из директоров, мог себе позволить иногда остаться на удаленке. Уже к десяти утра обнаружив, что самое важное осталось дома, а до встречи с клиентами меньше двух часов, я рванула на такси через все пробки домой. Отперев дверь, я остановилась, увидев яркие красные туфли, небрежно валяющиеся у края коврика. Что это такое? Муж начал носить шпильки? Или у нас гости?

Уже по характерным звукам из спальни стало понятно, какого рода гости у нас дома.

Какой-то сюр!

Отступив на шаг от приоткрытой двери, зажимая ладошкой рот, я почувствовала приступ тошноты и рванула к туалету. Это меня и раскрыло. Уже выходя из санузла, я увидела растрепанного мужа в трусах, а позади маячившую бледную секретаршу в простыне. Она даже не удосужилась скрыться в спальне, так и стояла с приоткрытым ртом, пока я молча скидывала свои вещи в чемодан, обходя молчавшего Димку.

— Так и уйдешь? — рыкнул он наконец, увидев, как я волоку чемодан к выходу.

— Да, — кивнула и кинула взгляд на уже не нужную папку на тумбочке. — Заменитель в постели нашелся, еще на фирме осталось подыскать сотрудника, — кивнула и пошла к выходу.

Благодаря тому, что мой хороший знакомый бал адвокатом, он помог в считанные дни с разводом, пока я сидела в гостинице, оплакивая свою поломанную судьбу, дожидаясь, пока квартиранты освободят жилпощадь. Мне предлагали судиться и доказать, что большая часть имущества приобретена в браке, но я решила, что нервы дороже. Заработать денег я сумею, а вот психика моя может и не выдержать.

Вспоминая сейчас разозленного Димасю, который явился ко мне в гостиницу и орал, как бешеный, что из-за меня сорвалась многомиллионная сделка, я усмехнулась — ну хоть что-то сорвалось. Слава богу, страна у нас большая, и вовсе необязательно сидеть в Москве, оплакивая прошлое. Полгода реабилитации должно хватить, а потом я, пожалуй, переберусь куда-нибудь из столицы. Есть масса городов, в том числе, не в России, где может прожить хороший рекламщик. В конце концов, вдруг мне понравится быть компаньонкой? Так и останусь в районе Байкала, буду омуля есть и в ледяной воде плавать…

Прибыли мы в Иркутск в районе десяти вечера. Разница во времени, да сами часы полета сказались — я была уставшей, и хотела размять ноги, поесть и выспаться. Надеюсь, сегодня меня не заставят приступать к работе?

— Добрый вечер! — встретил меня в аэропорту мужчина средних лет с цепким взглядом. — Меня зовут Алексей Евгеньевич, я доставлю вас сейчас в гостиницу, а завтра утром на вертолете полетим к нужному месту.

— На вертолете? — вскинула я брови.

— Да, на машине сейчас туда не попасть, только по зимнику можно, — кивнул он, а затем приглашающе махнул рукой на машину. — Садитесь!

То, что к месту моей работы можно попасть только на вертолете, как-то отрезвило. Это что же, меняя везут в какие-то глухие места? Может, там вообще нет цивилизации? Нет, я в курсе, конечно, что в России есть поселения, где нет дорог, но чтоб самой там побывать — увольте! И ведь какой Андрей Васильевич! Я ж интересовалась, где подопечный, и он ответил, что в районе Байкала! Не соврал, собака серая! Только и правды всей не сказал! Как я там буду жить? Как деревенская девка? Надеюсь, хотя бы электричество-то там есть?!

В общем, как бы мне ни хотелось наслаждаться поездкой, но тревога оказалась сильнее. Куда я сунула свою бедовую голову, я уже не понимала. Видимо, куда-то в очень нехорошее место, потому что все сопровождающие на вопросы отказывались отвечать, или говорили, что я узнаю все на месте. Каково, а? Привыкшему все контролировать человеку это категорически не нравилось!

Ночь я еле-еле переждала, беспокойно вертясь на мягком матрасе, утром приняла душ, потому как не была уверена, что в том месте, куда меня везут, есть такая роскошь, и спустилась вниз в кафе при гостинице, чтобы позавтракать перед полетом.

— Не рекомендую! — кивнул мне приветственно сидевший у барной стойки на стульчике вчерашний господин в сером костюме. — Доброе утро.

На мой непонимающий взгляд, он указал на кофе и снова сказал:

— Не рекомендую. Если раньше никогда не летали на вертолете, то лучше не завтракать. И воду тоже не пейте. Там по прибытии будет еда и вода, сможете поесть. Лететь недолго, около получаса.

Так. Мне это уже вообще не нравится! Я еще не успела приступить к работе, а уже какие-то тайны, и плюс, совершенно неизвестное место, где я буду находиться в ближайшие месяцы!

Настроение не сказать, чтобы совершенно испортилось, но появилась некая тревога, словно сосущая изнутри. Мы дождались какого-то человека с именем Батор, который оказался коренным бурятом с непроизносимыми отчеством и фамилией, он же и отвез нас на вертолетную площадку, помог затащить мой чемодан в летающую машину, и даже помахал рукой, когда дверь закрылась за нами.

— Пристегнитесь! — скомандовал Алексей Евгеньевич, когда я устроилась поудобнее.

Стянув ремни, я с любопытством посмотрела в окно, и тут же услышала гул двигателей и лопастей вертолета.

— Взлетаем! — громко сказал мой сопровождающий, и в следующий миг я ощутила, как желудок резко подкинуло к горлу.

Слава богу, он был пустой, а то иначе я бы тут устроила фонтан из завтрака! Никакого удовольствия от полета не было. Первые минут двадцать я боролась с тошнотой, стараясь не смотреть в окно и держа у лица пакет, выданный мне Алексеем Евгеньевичем, а оставшиеся минуты считала, когда ж мы уже долетим, так как внезапно поняла, что хочу писать, а еще безумно закладывало уши, даже до болезненности. Чтоб я еще когда-то по своей воле на вертолете полетела! Тьфу!

Буквально вывалившись на землю, первое время привыкала к тому, что стою на твердой поверхности, глубоко дышала, успокаивая желудок, а затем уже огляделась, чтобы понять, куда меня привезли.

Лес. Огромные сосны с зелеными кронами, низкий кустарник, тропинка, протоптанная куда-то мимо, большой массивный дом из дерева, невдалеке навес с дровами и валяющимися перед ним бревнами, и никого!

— Наверное, хозяин дома сейчас гуляет, — заметил мой сопровождающий, махнув рукой и занося чемодан на крыльцо. — Он любит лес, поэтому и поселился здесь, на отшибе.

— То есть, я должна буду тут провести три месяца? — ахнула потрясенно. — Без цивилизации? Тут свет-то хоть есть? Электричество, туалет, душ?

— Все есть, — буркнул мужчина смущенно. — Я думал, вы в курсе, куда мы летим. Раз в месяц мы доставляем продукты сюда, поэтому у вас будет возможность уехать только в сентябре, если надумаете.

Внезапно ожила рация в руке у Алексея.

— Задерживаться нельзя, погода портится, — проскрежетал голос пилота.

— Вы извините, — пожал мужчина плечами. — Там мы выгрузили продукты, тут ваш чемодан, располагайтесь. Хозяин вернется, вы познакомитесь.

— Погодите, я не хочу тут оставаться одна! — как-то даже жалобно воскликнула я. — Вдруг тут медведи? Я боюсь медведей!

— Они не пролезут в дом, а когда вернется Кирилл, то и вовсе безопасно станет. Не переживайте, все хорошо будет!

Я стояла на крыльце, обхватив себя руками за плечи, и смотрела, как вертолет взлетает с поляны, набирает высоту, и вскоре скрывается в облаках. Что за херня? Об этом в контракте ничего не было сказано! Надо позвонить этому Андрею Васильевичу, мать его за ногу, уточнить, почему он не упомянул о такой маленькой детальке, что жить мы будем в тайге!

Вытащив телефон из маленького рюкзачка, я разблокировала его и закусила губу — связи не было. Вообще! Никакой! То есть, сожри меня тут волк или медведь, об этом узнают через месяц! Как я тут буду? И где вообще мой подопечный?

Дом оказался не заперт. Оно и понятно, гостей тут точно не ждут, что прошенных, что непрошенных.

Я вошла и завертела головой, силясь понять, что это за место. Все было сделано из дерева — пол, стены, грубая мебель, кроме огромного мягкого дивана напротив настоящего камина, сейчас пустого и темного.

Наверх вела широкая лестница с резными перилами, направо оказалась кухня, в которой я не приметила ни холодильника, ни микроволновки. Как живет хозяин этого логова? Но это половина беды. Как тут буду жить я? Я не могу без еды! И я не сыроед! Конечно, тут имелась огромная печь, на которой можно готовить, а чуть в стороне я приметила и обычную газовую печку с баллоном слева. Такую я видела по телевизору, но сама представления не имела, как ею пользоваться. Это что, я должна буду тут готовить? И даже чаю не попить сейчас!

Так, вообще-то вертолет продукты привез! Пойду гляну, что там, они не разгружали, оставили сумки на крыльце.

Выйдя из дома, я почувствовала себя неуютно. Будто тысячи глаз следили за мной из кустов, и сейчас готовы были кинуться. Блин! Нет, дождусь хозяина, а то скажет, что я тут вольничаю и лезу к его продуктам. Хотя, по контракту мое питание входит, но мало ли, с каким человеком я столкнусь тут.

Чтобы удовлетворить естественные надобности, пришлось все же спуститься вниз. Туалет я не нашла, пристроилась возле сарая, спиной к нему, поминутно оглядываясь.

Вернувшись, скинула кроссовки и прошла по чистому полу до дивана. В доме было ощутимо прохладно, но на мое счастье, имелся плед, в который я и укуталась. Буду ждать здесь.

Устроившись полулежа, я смотрела в окно на лес, затем заметила, что начался дождь, своим шорохом убаюкивающий и заставляющий проваливаться в сон. Свернувшись калачиком, легла, положив голову на подушку, и задремала.

— Ты кто такая? — грубый голос ворвался в мое сознание.

Испуганно распахнув глаза и усевшись на диване, я глазела на гневно трепещущего ноздрями мужчину, похожего на разъярённого быка.

— Йа… — проблеяла я неуверенно, но тут же вскочила, подавляя в себе страх. — Я Татьяна, ваша компаньонка.

— Блядь! — выдохнул мне в лицо склонившийся мужчина.

4

4

— Сам ты блядь! — зло щурю глаза на него, и по опешившему виду понимаю, что он не ожидал такого ответа.

Роста этот «подопечный» оказался гигантского, я ему буквально в пупок нервно дышала, но упрямо сжала кулаки и вспыхнула, когда он склонился еще ниже и скользнул носом вдоль уха.

— Ладно! — внезапно буркнул детина, выпрямляясь. — Предположим, ты не врешь.

На лицо ему, повернутое к окну, внезапно упал невесть как прорвавшийся сквозь серые тучи луч закатного солнца, и я вздрогнула — левую сторону от бровей до нижней челюсти перечерчивали три уродливых шрама. Словно безумный зверь прошелся когтями, мелькнуло сравнение в голове. Заметив, как я поморщилась, мужчина сурово сжал губы и отвернулся.

— Мне не нужен компаньон, — зло бросил через плечо. — Был тут уже один, пытался наставить на путь истинный, да едва сбежал, сверкая пятками, через месяц. А тебе и вовсе нечего делать здесь, бабам рядом со мной точно не место.

— Когда прилетит вертолет? — хрипло каркаю я, понимая, что сунула голову куда-то, куда уж точно не следовало.

— Через месяц и прилетит, — усмехается, оборачиваясь, мужчина. — Ты думаешь, здесь тебе как в городе? Руку задрала, и такси подъехало? Придется вкусить все прелести деревенской жизни, Татьяна! — лепит он последнее слово по слогам с явной издевкой. — Ты, гляжу, хорошо подготовилась, педикюр свежий, маникюр, джинсы модные! Фифа городская. Ничего, спесь-то быстро пообломается! Пошли!

— Куда? — пискнув, я переступаю босыми ногами и понимаю, что снова хочу в туалет.

— Покажу, где ты будешь жить, — глухо отвечает парень и топает в прихожую, или как тут называется место у порога, где лежит широкий коврик с моими сиротливо пристроившимися на уголке кроссовками.

Сунув в них ноги, выхожу на улицу, понимая, что из-за дождя резко похолодало, втягиваю голову в плечи, видя, как мой многострадальный чемодан тащит одной рукой этот негостеприимный человек. Куда он меня ведет? Неужели здесь есть отдельный домик для таких, как я?

Мы идем по грязной сырой земле, усыпанной сосновыми иголками, огибаем угол дома, и я примечаю, что двигаемся в направлении какой-то маленькой избушки с покатой крышей, из которой торчала печная труба. Это что, шутка такая? Но похоже было, что нет.

Мужчина дошел туда первым, открыл скрипнувшую крашеную коричневой краской дверь, вошел внутрь и грохнул чемодан на пол. Я с опаской ступила через порог, оглядываясь, ожидая увидеть по меньшей мере мышь размером с собаку, или еще что-то не менее страшное. Но ничего такого в избушке не нашлось. Вообще, домик изнутри напоминал старенькую дачу, мы с бабушкой однажды ездили к ее подруге в гости на такую. Здесь также пахло сыростью и пылью. Одна комната, посредине печь, в одном углу кровать, крытая разноцветным покрывалом, в другом — стол под выцветшей клеенкой, на двух маленьких оконцах серые от времени и грязи занавески, на полу вязаная чьими-то заботливыми руками дорожка. Как апофеоз всему этому убранству — старинный патефон на специальной тумбочке. И никакого признака электричества или прочих свидетельств цивилизации.

— Здесь и перекантуешься, — грубо бросает мой спутник. — Если что, еда в погребе будет, выйдешь отсюда и направо, дверь серого цвета без замка. Дрова в дровнике, я нарубил, нам с тобой хватит, ну а туалет здесь на улице типа сортир, — хмыкнул он. — Да, лампу сейчас принесу тебе.

Ну хоть лампа тут будет. Наверное, удлинитель откуда-то протянет, чтобы ее включать можно было, мелькнула мысль у меня, но уже через несколько минут я была обескуражена напрочь — мне вручили какой-то странный прибор со стеклянной колбой и фитилем, больше всего похожий на спиртовку из кабинета химии, только большую и с ручкой сбоку.

— Это что такое? — хрипло интересуюсь, глядя на предмет и не спеша его принимать.

— Это чтоб ты без света тут не тухла, — усмехнулся мужчина. — ты ж не рассчитывала, что я тебя с собой жить оставлю? Спальня у меня одна, в ней, конечно, кровать большая, и для покувыркаться пойдет, если хочешь.

Резко мотнув головой, буквально вырываю лампу из рук парня.

— А это чей дом? — грубо спрашиваю его, задирая подбородок, тем самым давая понять, чтоб на «покувыркаться» не надеялся.

— Здесь раньше дедок жил, — поясняет он, пожимая плечами, — потом помер, а дом остался. Так что не бойся, никто к тебе не придет ночью. Медведь разве что.

Засмеявшись, он вышел, оставляя меня одну, а я топнула ногой в раздражении.

Боже, как меня угораздило попасть в такую ситуацию? Кому расскажи — не поверят!

Достав телефон, я включаю его и замечаю, что заряда осталась половина, надо беречь, иначе ни фонарик не включить, ни время посмотреть. Я часы и не носила никогда, привыкла на электронику полагаться.

Смеркалось. Как-то очень быстро наступил вечер, и я поспешила до туалета, благо, он оказался прямо за домиком, но было видно, что им давно не пользовались. Кое-как удалось сделать свои дела, и я с грустью поняла, что тех влажных салфеток, что у меня по счастливой случайности оказались в сумочке, не хватит даже на неделю, не говоря уже о месяце. А как тут мыться? Элементарно, где взять воду и зубы почистить? Хотела сунуться к хозяину, тем более, что уже и пить и есть хотелось нестерпимо, но потом передумала. Он же сказал, что имеется погреб, вот туда и пойду, посмотрю, что там за запасы.

Подсвечивая путь смартфоном, я нашла искомую дверь, открыла ее и увидела ведущие вниз ступени. Ступая осторожно, чтоб не свернуть себе шею, спустилась и огляделась — вдоль стен этого своеобразного холодильника имелись широкие полки, уставленные консервами, какими-то банками, в одной из которых я с удивлением обнаружила молоко. Тут что, коровы есть? Или откуда это взялось? Надо было бы пойти и все разузнать, но едва я представила, как снова придется встречаться с этим спесивцем, как тут же все желание пропало. Продукты есть, значит, выживу. В крайнем случае, как гласил мем в интернете, из ума. Должна ж я как-то продержаться, раз связи тут нет, и вертолет прилетает раз в месяц. Еще б понять, где воду добыть.

Взяв круг копченой колбасы и сыра, которые, видимо, привезли вместе со мной, вышла на улицу и потрусила к своему домику. Без хлеба я такое есть не привыкла, но урчавшему от голода желудку уже было все равно. И даже без ножа обошлась, откусывая прямо от кусков того и другого, пока не начала икать. Блин, и где взять воды?

Открыв дверцы стола-тумбы, я обнаружила ряд граненых стаканов, пару подстаканников, какие видела в поезде, и вышла на улицу. Ну где тут вода может быть? Ее-то вряд ли возят на вертолете, наверное, колодец имеется, или что-то такое.

Обошла вокруг своего дома, потом хозяйского, но ничего не обнаружила, кроме бочки, доверху заполненной дождевой водой. С сомнением покосившись на нее, я сглотнула и еще раз икнула. Неужели придется пить это? Да, видимо, придется. Зачерпнув полный стакан, жадно присосалась к волшебной жидкости и едва не со стоном втянула всю. Никогда ничего вкуснее не пила! Набрала еще стакан и также залпом выдула, а третий уже унесла к себе.

Так. Надо разобраться сначала с этой чертовой лампой, чтоб не тратить заряд телефона, а затем уже буду смотреть, как и что с печью делать. Ну или сегодня так посплю, надену на себя пуховик и шапку, авось, не замерзну.

Мне удалось легко зажечь фитиль с помощью зажигалки, которую также выдал мой подопечный. К стыду, я даже не помню, как его зовут, видимо, от стресса случилась амнезия. Ничего, судя по его категорическому отказу со мной общаться, немного я потеряла.

Поставив лампу на пол возле кровати, стащила с нее покрывало, вытряхнула его на улице, где вновь начал накрапывать дождь, поколотила подушку, брезгливо держа ее за угол, а затем принялась одеваться. Мда… Все нормальные люди раздеваются перед сном, а я вот напяливаю на себя два свитера и пуховик с шапкой. Ну и вообще, сейчас только девять вечера, неужели уже пора спать? Но чем еще занять себя в темноте, я не знала. Книги никакой не имелось, а просто так пялиться на огонек в лампе мало удовольствия. Пришлось ложиться в кровать, надеясь, что я вытрясла всю пыль и пауков, складывать руки под щеку и пытаться уснуть. Завтра будет день, и я добьюсь у этого засранца, чтоб он отправил меня домой. Тут должна быть экстренная связь сто процентов!

5

5

Утро встретило меня проливным дождём, холодом и голодом. Хотелось горячего чаю как минимум, а еще лучше — залезть в ванну с едва терпимой водой и греться там не менее получаса, а потом завернуться в огромное пушистое полотенце и лежать на диване как в коконе, читать что-нибудь легкое, расслабляясь после банных процедур.

Кое-как выбравшись из кровати, я стянула с себя пуховик и зло кинула его на постель. Не знаю, почему я вчера позволила этому хаму поселить меня здесь, видимо, оказалась ошарашена увиденным и не готова к такой встрече, но сегодня буду требовать удобств. Я считаю, что если он живет в теплом доме, то и мне должен предоставить те же права. Так и скажу ему!

Решительно выйдя из своего хлипкого домишки, направилась сначала в туалет, он же сортир, в сером дневном свете кажущийся еще более убогим, чем в сумерках. Старые, рассохшиеся и потемневшие от времени доски, казалось, готовы были отвалиться от одного взгляда, простая дыра в полу, через которую проглядывалась вода, отсутствие туалетной бумаги и возможности поразмышлять привели к тому, что и без того дрянное настроение ухудшилось донельзя.

Как я, специалист с высшим образованием, проработавшая на высокой должности, зарабатывающая неплохие деньги, могла согласиться на вот это вот все? Не иначе, мне в кофе подсыпали какое-то зелье, раз я подписала заведомо кабальный контракт и сейчас вынуждена жить словно бомж на теплотрассе. Не жить даже, а выживать.

Хлопнув дверью сортира, отчего тот с жутким звуком содрогнулся, решительно зашагала к дому хама. Узнаю, как зовут этого типа и велю немедленно связаться с теми, кто меня сюда привез. Пусть объяснят, в каких условиях я должна проживать!

Стиснув ледяными пальцами воротник кофты, чеканным шагом поднялась на крыльцо и рванула дверь. Заперта! Ну и дела! То есть, вчера этот товарищ спокойно бросил дом открытым и ушел, а сегодня запер его! Как это понимать?

Кипя от возмущения, вынуждена была вернуться в свою избушку, где пахло сыростью, старостью и плесенью. И как тут жить? Да я и недели не продержусь, заболею и помру тут без цивилизации.

Вообще, конечно, хреновая ситуация, с какой стороны на нее ни посмотри. Я своими руками подписала контракт, по которому должна отработать от звонка до звонка, у меня есть подопечный, не желающий моего общения, а еще и жилье, больше подходящее под программу реновации, то есть, снос с последующим возведением нового жилья. Но кто тут будет выслушивать мои жалобы?

Телефон по-прежнему показывал, что вне зоны доступа, и, скорее всего, сети тут вообще нет, сотовые вышки далеко, и надеяться, что появится хоть одна палочка не стоит. Придется стать первобытной женщиной и выживать тут в этой пещере. И первым делом затопить печь, потому как я околела до невозможности. И это август! На что я надеялась, покупая тонкий пуховичок, подходящий больше для московской зимы, не знаю. Надо было погуглить вообще, во что аборигены одеваются, наверняка, у них тут шубы толщиной сантиметров пять и валенки двойные какие-нибудь! И трусы с начесом и подогревом!

Так, как вообще топят печь? Чисто теоретически я предполагала, конечно. Кладут дрова и поджигают. С первым недостатка не было, сарай или как там это место называлось, полон заготовками. Ну и зажигалка имелась. Должна справиться, что я, совсем тупая?

Притащив несколько поленьев, я вынуждена была констатировать, что любимая кофта из ангоры испорчена безвозвратно — капельки смолы с дров перекочевали на нежную шерсть, и вывести их явно не представляется возможным.

Злясь и тихонько бубня себе под нос все, что я думаю обо всех участниках сделки, в том числе о себе, и матом, стала засовывать поленья в печь. Влезло шесть штук. Руки были в саже, лицо, вероятно, тоже, но это все пустяки по сравнению с тем, что скоро станет тепло, и даже можно будет вскипятить воду в чайнике и выпить чаю!

Радуя себя мыслью о дымящейся кружке с горячим напитком, я сунула горящую зажигалку в печь. Отчего эти дурацкие дрова не хотят гореть? Я видела как-то в фильме, что они очень бодро в печи трещат ярким пламенем, а не дымят непонятно почему.

Может, сунуть туда бумагу? Она загорится, и от нее дрова? Это ж дерево, а дерево — горючий материал.

Пришлось откладывать мысль о завтраке и искать хоть что-то бумажное. Нашлась старая газета под клеенкой на столе, кусочек небольшой, но мне достаточно. Скомкав ее, я сунула этот комок между поленьев, подожгла и с удовольствием поднесла озябшие ладони поближе, глядя, как пламя лижет кусок бумаги, отчего та скукоживается, строчки деформируются и превращаются в пепел. И на этом все закончилось. Как??? Грязно выругавшись, я вскочила на ноги и огляделась. Ничего, что можно было поджечь, в поле видимости не оказалось. Как растопить эту чертову печь?

Внезапно взгляд мой упал на лампу, выданную вчера «заботливым» подопечным. Хм… Если фитиль горит от того, что там в емкости спирт или керосин, то можно полить дрова этой жидкостью, а затем поджечь. А когда явится хозяин дома, я потребую у него, чтобы он сам топил чертову печку, иначе через месяц доложу об издевательствах!

В тот момент мысль, что всем просто наплевать на мои жалобы, как-то даже не мелькнула в голове, имелись более насущные проблемы, и все размышления были связаны именно с ними.

Кое-как сообразив, как разобрать лампу, я добралась до дурно и резко пахнущей жидкости в емкости, донесла ее до печи и вылила добрую часть на поленья, постаравшись, чтобы значительная часть их оказалась смочена. Теперь сто процентов это все должно гореть!

Поднося зажигалку к поленьям, я никак не была готова к тому, что случится дальше. Хлопок, вспышка, и вот я сижу на заднице перед печкой с опаленными ресницами, бровями и волосами, а на меня валит клубами дым, сквозь который я вижу, что мне-таки удалось достичь своего — огонь горит! Только вот почему-то дым не уходит, и что делать — непонятно!

Замахав руками, я прикрыла дверцу, надеясь, что сейчас все само образуется, и подскочила, однако, сквозь заслонку стали валить еще большие клубы, глаза заслезились, в горле запершило, я закашлялась и кинулась на улицу, где пыталась отдышаться, согнувшись и упираясь руками в колени.

И в этот самый эпический момент явился хозяин большого дома. Шел он откуда-то со стороны леса, пожевывая травинку и явно не ожидая увидеть меня в таком виде, как я предстала перед его глазищами, а затем заметил дым, заполняющий весь дверной проем маленькой избушки, что мгновенно согнало спесивое выражение с лица парня и заставило его кинуться ко мне.

— Пожар? — крикнул он, встряхивая меня за плечи.

Голова моя мотнулась туда-сюда, словно у тряпичной куклы, я всхлипнула совершенно по-идиотски и икнула.

— Печь! — успела выговорить и икнула еще раз.

— Тьфу, дура! — выругался мужчина и, оттолкнув меня, бросился в дом.

Когда он показался снаружи, я уже успела вымыть лицо все в той же бочке, из которой вчера пила воду, и сейчас стояла, переплетая взлохмаченные волосы. Эх, вся моя ухоженная грива таким образом превратится скоро в колтун! И окрашивание в облезлость. Вот я буду красотка, похоже!

— Ты откуда такая взялась-то на мою голову? — грозно спросил меня подопечный, сдвигая брови и с явно недобрыми намерениями приближаясь ко мне.

6

6

Вздернув нос, я хмыкнула. Отвечать на вопросы, заданные подобным тоном, желания не было. Пусть сначала научится разговаривать с людьми, а потом уже спрашивает. Хотя, конечно, тут я была не совсем права — это ж не он ко мне в жилье вломился без спросу и требует внимания, а я к нему. Но все равно, даже такое не дает права на хамство. Тем более, что я не вламывалась, а подписала контракт. Тупее ситуации не придумать, конечно.

Внутри меня зрела уверенность, что бедного парня просто хотят вывести из себя, подсовывая ему каких-то компаньонов, в которых тот явно не нуждается. Я много работала с людьми и могу точно сказать, что именно этот человек счастлив от своего пребывания в одиночестве в лесу и явно не тяготится этим, в отличие от меня. Это мне здесь холодно, неуютно, не хватает прогулок по улицам, посиделок с Викой в кафе, разговоров по душам, городской суеты, работы с рекламой, которой я горела и занималась с удовольствием, а ему такая жизнь по душе.

— Я тебе сейчас печь растоплю, покажу, где воду брать, — обернулся мужчина, — а потом сходи уже в баню, умойся, от тебя пахнет несвежим бельем и вообще, ты в зеркало себя видела?

Открыв и закрыв рот, я оторопело захлопала глазами, не зная, что сказать в ответ на такое. Несвежим бельем, значит??? Конечно, блин, я в этих трусах сутки хожу, но не думала, что они уже ВОНЯЮТ!!! Боже, какой стыд!

Ощущая, как щеки мои краснеют, сжала кулаки, глядя в спину парню, что шагнул в мой временный домик. Ни один приличный человек не позволит себе сделать такое замечание! Как мне теперь ему в глаза смотреть?

— Как зовут тебя, напомни? — обернулся он на пороге.

— Таня, — буркаю недовольно и смущенно, потому что он увидел, как я принюхиваюсь к своим подмышкам.

— А я Кирилл, — отвечает с усмешкой и скрывается в избушке.

Вот и познакомились.

Стоять истуканом я не хотела, но и представить, чем заняться, пока в моем новом жилище растапливают печь, тоже не могла. Чемодан с вещами внутри, и рыскать в нем в поисках чистых трусов точно не время. Подожду, пока Кирилл выйдет, а потом уже спрошу про баню и все прочее. Интересно, мыться надо в холодной, или ее он тоже затопит?

— Ну все! — показался мой временный сосед в дверях. — Ты заслонку не открыла в трубе, вот дым и попер внутрь.

Пожав плечами, я закусываю губу.

— Откуда ж мне было знать? — буркаю смущенно. — Я в деревне не жила, печи не топила, а гугл тут не работает.

— Дитя цивилизации, — качает головой мужчина. — Пойдем, покажу тебе, где тут помыться можно. Вчера я упустил из виду, что тебе все объяснять надо.

Я послушно направилась за Кириллом, глядя, как под тонкой хлопковой футболкой бугрятся мышцы на его спине. Ну и бугай! Явно около двух, если не выше, метров ростом, он и по ширине походил на шкаф. Ручищи большие, я такие видела только у качков в спортзале, но тут ни одного тренажера не имелось, так что, видимо, это природное у него. Широкая спина переходила в крепкую задницу, которая находилась на уровне моей талии примерно. Мда… Никогда я не комплексовала по поводу своего роста — ста пятидесяти пяти сантиметров, но тут чувствовала себя буквально карликом. Лилипут в стране Гулливера.

— Здесь вот баня, — обернулся он, указывая не невысокий бревенчатый домик. — Я в нее редко хожу, у меня душ в доме. Работает от солнечных батарей, одному вполне хватает. Солнце здесь круглогодично, пасмурных дней мало. Но тебе придется пользоваться ею, там тоже есть душ. Имей в виду, что вода тут сначала поступает в накопитель в бане, а потом уже оттуда можно и в душ и в саму парилку. Если захочешь попариться, скажи, я затоплю. Туалет ты знаешь где, извини, но в маленьком доме без удобств.

— Почему я не могу жить в большом? — уточнила на всякий случай.

— Потому что ты баба! — резко оборачивается он ко мне. — А бабы годны только для одного — ноги вовремя раздвигать и не отсвечивать. Поняла? Так вот, если ты не готова по моей команде трусы скидывать и в койку мою прыгать, то лучше бы тебе держаться подальше и не провоцировать. Я посмотрел, контракт твой на три месяца, если раньше разрывается, то неустойка. Так вот, мне похрен на неустойку, пусть выплачивают тебе или ты им, но в следующий же прилет вертолета ты садишься в него и пиздуешь в свою Москву.

Лицо скривилось, отчего шрамы побагровели, угол рта некрасиво, будто оскал, оттянулся вверх. Мда… Сейчас ведь есть возможность если не совсем убрать шрамы, то хотя бы сделать их менее заметными, почему ж он не пользуется?

— Я сюда прибыла с конкретной целью — составить тебе компанию! — рявкаю в ответ. — И раз уж нам месяц жить в этом богом забытом месте, то я могу хотя бы какие-то удобства иметь? О том, что мне придется гадить в дырку, никто не упомянул! А я девочка, между прочим! Женщина, вернее, и мне нельзя в холоде оголяться.

— Можешь ведро взять, — отвечает Кирилл, выпрямляясь и равнодушно пожимая плечами. — О том, что тебе должны быть предоставлены удобства — в контракте ни слова. И если ты хочешь хотя бы немного улучшить свою жизнь, тебе сейчас надо заткнуться и послушать меня. Иначе опять из бочки будешь дождевую воду хлебать.

Так он видел? Какой позор! Побагровев, я хочу что-то ответить резкое, но натыкаюсь на ироничный взгляд, словно говорящий — ну давай же, попробуй, и будешь весь месяц словно собака воду лакать. Сжимаю кулаки, резко выдыхаю набранный для перепалки воздух.

— Хорошо! — цежу сквозь зубы. — Давай установим мир.

— Умная девочка! — цокает он языком и улыбается.

Сейчас, пока лицо мужчины повернуто ко мне здоровой стороной, я замечаю, что он красив, будто только что сошел с обложки любовного романа. Именно такими рисуют художники вымышленных героев этих сказок для больших девочек. И я даже увлекалась ими одно время, пока училась в школе. Верила, что и мне однажды достанется такой вот принц, который умчит меня на белом коне в свой бесконечно прекрасный замок, окружит любовью и заботой. А получила в итоге Димасю и его распущенный половой орган, сношающий секретарш на рабочем месте.

Так, ладно, это все лирика. Заключим с хамлом договор, я думаю, смогу продержаться месяц, а потом еще и неустойку получу. Не работа — мечта. Лишь бы жопу не отморозить в сортире. Буду делать свои дела быстро, тем более что смартфон сдох окончательно, и заняться там кроме как тем, зачем, собственно, он создан, нечем — ни ленту новостей не пролистать, ни в чате с коллегами позубоскалить.

— В большой дом проведен водопровод, — комментирует Кирилл, подводя меня к крыльцу своего «замка». — Вернее, скважина в самом доме, насос от солнечных батарей. На случай экстренной нехватки воды есть колодец, но за те годы, что я тут живу, пользовался им только в самом начале. Так что при разумной экономии можно прожить на энергии, что дает нам природа.

— А связь с миром? — решаюсь я задать вопрос. — Ну, телефон, например?

— А ты думаешь, я сюда ушел, чтобы желать связываться с миром? Глупая девочка, — снова цокнул языком Кирилл, качнув головой.

Он уперся ягодицами в перила крыльца и сложил руки на груди, отчего мышцы еще больше взбугрились. Глаза мужчины, как оказалось, янтарного цвета, скользнули по моей фигуре, облаченной в джинсы и два свитера, да еще и, по его словам, воняющей грязным бельем. Так что тут явно не мужской интерес, а просто любопытство.

— Итак, продолжим, — кивнул Кирилл, отделяясь от крыльца и распахивая дверь, которую я вчера не заметила, входя в дом. — Здесь типа подсобного помещения, если тебе надо будет набрать воды, то вот кран. Конечно, далеко от того, к чему ты привыкла, но я тебя сюда не звал, компаньонка, — последнее слово произносит с явной иронией и кривит губы в подобии улыбки.

— Хорошо, — киваю. — Разберусь. Не тупая.

— Посмотрим, — снова иронично выгибает бровь хозяин дома.

Вот же хам!

7

7

Худо-бедно быт я свой наладила. Правда, пришлось вытаскивать и матрас на улицу, так как тот не просто пах, а буквально вонял пылью и сыростью. Кое-как, пыхтя и отдуваясь, обливаясь потом и кряхтя, я приволокла его, едва после дождя просохли козлы для пилки дров, разложила, вооружилась палкой, подобранной у сарая, и принялась выбивать пыль. Я знала, так делали раньше, когда у людей не имелось нормальных матрасов, пылесосов и сплитов с системой осушения, и пришла к выводу, что в моем случае это единственный вариант спать в приемлемых условиях.

Кирилл посмотрел на это бесчинство, появившись из-за угла дома, хмыкнул, но никак не прокомментировал. Вместо этого он пошел к турнику, который я заметила только сейчас, и принялся подтягиваться, сначала двумя руками, потом правой, потом левой, да так, что я аж замерла, распахнув рот и держа палку на весу. Вот это мощь!

Опомнившись, сердито отвернулась, шандарахнув по несчастному матрасу с такой силой, что он едва не треснул по шву, но перед глазами так и стояли литые мышцы, напрягающиеся и перекатывающиеся под загорелой кожей. До чего ж хорош, засранец!

Может, у меня овуляция просто, поэтому я так реагирую? Или типа стокгольмского синдрома?

Просчитала свой цикл, поняла, что до овуляции минимум несколько дней, так что это просто охмурительная сила подопечного действует, а не мои гормоны. Но я буду стойко сопротивляться. Лесные романы не в моих планах.

Оставив матрас загорать на солнышке, я направилась обратно в домик. Не переношу грязь! Вчера с трудом уснула, представляя, как ко мне со всех углов ползут пауки и жуки всякие, а сегодня, едва продрав глаза — ведь спать пришлось ложиться в девять вечера, так как немыслимо просто пялиться на едва теплившийся фитилек керосиновой лампы, а встала я, соответственно, в пять утра, я принялась за работу. Всю жизнь, кстати, считала, что я сова, а тут, выходит, нет никаких сов и жаворонков, любой человек проспит столько, сколько нужно, и проснется бодрым и отдохнувшим. Ну да, в пять утра, но отдохнувшим же!

Напившись ломящей зубы воды из скважины, я набрала воды в ведро и пошла мыть окна, затем переключилась на стены, смахнув с некрашеных бревен пыль и грязь, затем пол, выскоблив его добела практически. Сил это все отняло немало, зато душа была спокойна — никакие диверсанты в виде непрошенных насекомых в моем жилище не водятся.

— Смотрю, ты не на шутку разошлась, — криво усмехнулся, подходя ко мне, Кирилл, когда я, смахивая со лба вылезшие из пучка волосы, протирала ставни снаружи.

Вздрогнув от неожиданности, обернулась на него, приставив козырьком руку к лицу, чтоб защитить от палящего солнца глаза. Вот же погода, а! Вчера лютый холод и дождь, сегодня с утра хотелось уже ходить в трусах или даже без от жары. Мерзкоконтинентальный климат, чтоб его!

Пришлось переодеваться в купальник и шорты. Слава богу, я их взяла с собой! Вот как знала, что пригодятся. Конечно, можно было и шорты не надевать, трусы вполне прилично выглядят, но я ж работала в поте лица и не могла знать, как при этом смотрится моя задница, потому решила не рисковать. Пусть все будет прилично, а потом тогда позагораю позади домика, когда все переделаю.

Вымыв до блеска всю избушку, отчистив чайник, который буду кипятить на печке, перебрала посуду, а затем упала на свежезастеленную кровать, вдыхая аромат трав, исходящий от постельного белья, выданного мне Кириллом. Не такой уж он и гад, как выясняется. Но хам все равно. Так и зыркал ходил, пока я работала, чуть дыру мне не просверлил на теле! Конечно, поживи в глуши без женщин, еще не так пялиться будешь.

Он мне показал, как растапливать печь, качая головой при виде неумелых попыток, но в конце концов у меня получилось, и я едва в ладоши не захлопала, ликуя внутренне от того, что справилась с заданием.

— Козу научить доить? — сверкая белозубой улыбкой, показался мужчина на пороге моего дома. — Молоко полезное, парное.

Фу! Я в детстве ненавидела этот противный вкус молочный, а уж козье так вдвойне противное, с гадким привкусом.

— Нет, спасибо! — помотала головой, отвлекаясь от книги Достоевского, взятой из личной библиотеки моей бабушки.

В школе я как-то не удосужилась прочесть «Преступление и наказание», осилила лишь в кратком изложении, а сейчас вот взяла в самолет с собой, и продолжала изучать, жадно глотая целые абзацы, написанные витиеватым слогом. Все-таки, какой же мастер этот Федор Михайлович!

— Зря отказываешься, — оглядываясь и с явным удовольствием принюхиваясь к томящейся под крышкой кастрюльки гречневой каши с тушенкой, мотнул головой Кирилл. — Ты вон тощая какая, ухватить не за что!

— Ну, не всем же быть такими, как ты! — парировала, поднимаясь и одергивая футболку, оголяющую полоску кожи на животе.

Отчего-то взгляд Кирилла казался жарким, будто осязаемым, и я словно физически ощущала, как он ощупывает меня с ног до головы. Грудь напряглась, пришлось даже сделать вид, что мне прохладно, скрестив руки в попытке прикрыть торчавшие сквозь тонкий хлопок соски. Что за черт?

— Ну зря ты, конечно, — пожал плечами мужчина, разворачиваясь. — Я тебя хотел пригласить на чай, малины набрал в лесу.

— Тут малина растет? — распахнув глаза, делаю шаг вперед.

Моя любимая ягода! Представив, как кладу в рот аппетитное лакомство, даже сглатываю слюну, чем вызываю смех у Кирилла.

— Ага, растет, — говорит он в ответ и выходит. — Медвежья делянка неподалеку, пока косолапый спит, я собираю.

— Медведи тут тоже есть? — севшим голосом интересуюсь и уже по-настоящему ежусь от продравшего спину холодка.

— Конечно, — жмет плечами Кирилл. — И медведи и волки и лисы и другие обитатели. Ты ж видишь, где я живу. Тут тайга, а не мегаполис. Тут зверья полно, иногда лоси выходят, красивые такие, рогатые.

— А ты не боишься?… Ну, что могут загрызть тебя с козой? — голос мой дрогнул.

Сразу это место перестало казаться сказочным. А ведь я тут собиралась по лесу прогуляться, грибов пособирать, насушить. Ужас! Ведь даже мысли не мелькнуло, что помимо нас могут быть жители дикие, и сожрать меня так, что от купальника одни вязочки останутся. Хочу домой!

— Да меня не загрызут, — подогревает мои страхи парень, — а вот тебя запросто. Ты ж свежачок, молоденькая, аппетитная.

— Хватит! — обрываю его, а у самой едва сердце в пятки не уходит.

Врет он или нет, что медведи близко? Я ж теперь буду спать бояться!

8

8

В шатком перемирии мы прожили три дня. Я себя ощущала попаданцем на необитаемый остров и готова была уже выцарапывать крестики, отмечая каждый прожитый день. Книгу давно прочла, перечитывать никакого желания не было, и я буквально мучилась от безделья, то нарезая круги вокруг дома, то перемывая в сотый раз пол и стены. Ухоженные ногти на руках превратились в култышки, хорошо, что я брала с собой маникюрный набор и смогла привести их в порядок, а вот гель-лак на ногах должен продержаться до конца месяца. Хоть одна радость в жизни.

Как вообще раньше жили люди? Ни тебе в гости пойти, ни телевизор не посмотреть, ни других каких развлечений. Я уже готова была даже подружиться с подопечным, лишь бы не было этого информационного голода!

— Кирилл! — обратилась к нему однажды утром, когда парень снова подтягивался на турнике, демонстрируя силу.

— Да? — спрыгнул он и обернулся.

Футболка на груди у него промокла от пота, коротко стриженные темно-русые волосы стояли дыбом, глаза сверкнули, когда он приблизился, обдавая меняя флером своих феромонов.

— Как ты тут от скуки не умер еще? — кинула я взгляд исподлобья. — Ты ж не первый год тут живешь, как я поняла.

— Три уже, — пожал он плечами. — Поначалу раны зализывал, потом втянулся. Читаю книги, много гуляю по лесу. Не хочу больше в цивилизацию, к сожалению, ничего хорошего мне это не принесло.

— А как ты травму получил? — спросила и прикусила язык, так как на меня зыркнули таким взглядом, что я почти отшатнулась.

— Бандитская пуля, — нехотя отшутился он. — Не твое дело, Таня! Твое дело — развлекать меня, а пока ты плохо справляешься. Избу чуть не спалила, лезешь куда не просят, ходишь тут в трусах, — кивнул он на мои шорты. — Хотя последнее мне даже нравится. Я в принципе не против, чтоб ты и без них ходила! — скалится, скотина, во все свои зубищи!

— Еще что пожелаете? — буркаю хмуро. — Может, танец живота исполнить?

— Худая ты, Танька, какой танец живота? — хмыкает Кирилл. — Отожрешься на деревенской еде, тогда посмотрим. А то сейчас это танец костей получится. Ты себя в зеркале-то видела? Баба должна быть справная, такая, чтоб было за что ухватить. А у тебя со всех сторон углы и впадины.

Хам! Он что, подумал, я ему предлагаю, что ли? Вот свинья!

Я даже не нашлась, что ответить на такой «комплимент». Столько лет в спортзал ходила, чтоб мышцы нарастить, ела как конь, всякие белки и углеводы, а ничего не выходило. Вернее, пока тренировалась по семь раз в неделю, тогда начинала округляться, а как только забрасывала, снова в сушеную воблу превращалась. Ну не быть мне пышной девой. С другой стороны, на что мне жирные бока?

Бабушка говорила, что когда рожу, тогда и потолстею, но с родами заминка вышла, а сейчас и вовсе не от кого беременеть. Да и не всякий мужик вот так сходу согласится на ЭКО идти, если с ним самим все в порядке. Миллионы здоровых женщин каждый день рожают детей, одна я вот… Ущербная! Это слово словно заноза засело после того, как его в мой адрес сказал Дима. Он тогда много чего еще мне вылепил, стреляя словами словно пулями прямо в и без того разбитое сердце. Что устал терпеть мои вечные стенания по поводу бесплодия, что у меня то одно, то другое, чтоб отказать ему в сексе, что я вечно недовольна им, и вечно высказываю претензии… И другие обидные слова. Я даже не нашлась, что ответить, тем более, что всему этому словесному беспределу была свидетельницей беременная Леночка с пятым размером против моего второго и без малыша.

Молча собрав вещи под бдительным оком мужа, я уволокла чемодан вниз, вызвала такси трясущимися руками и уехала в гостиницу, где впервые в жизни напилась до свинского состояния в одно лицо. Если б не Вика, примчавшаяся после моих пьяных завываний в трубке, я б тогда могла и глупость совершить, когда стояла на балконе тринадцатого этажа и смотрела вниз на несущиеся машины. Просто раскинуть руки и полететь.

Сейчас мне, конечно, было стыдно за те пьяные мысли. Из-за козла, коим оказался бывший муж, я не готова была лишаться жизни. Я еще докажу ему, что могу быть счастливой. Ну или себе докажу, ему-то уже явно похрен. Родит ему Леночка долгожданного наследника, а Танечка уже не родит. Вернее, все равно родит, но не ему. Мы ж подписали согласие на утилизацию эмбрионов, ради чего пришлось встречаться в клинике репродукции. Было жаль спускать в унитаз с таким трудом добытых крошек, но и хранить их, не собираясь рожать, тоже желания не имелось. Поэтому я решительно поставила свою подпись и вышла, а бывший еще сюсюкался с менеджером, я слышала, они обсуждали программу ведения беременности. Ну и демон с ними, я была свободна и от Димаси и от его фирмы и вообще от всего. Живу вот теперь в лесу как медведица, скоро шерстью обрасту и начну на людей кидаться. Главное — сдержать себя и не броситься на Кирилла. Чертовы феромоны!

На всякий случай я отошла подальше от него, а затем и вовсе направилась в дом, но потом обернулась. Так, стоп! Он говорил, что читает книги! Значит, они у него есть, и значит, я смогу воспользоваться библиотекой. Если не возможно себя больше ничем развлечь, то буду заниматься просвещением. Нести свет во тьму, так сказать. В школе я очень любила читать, была записана во все окрестные библиотеки и буквально проглатывала книги толщиной в три сантиметра за пару дней. Это потом уже стало не хватать времени, я читала все меньше, а в последние годы и вовсе не помню, когда с удовольствием сидела с книгой.

Решительно развернувшись, шагаю к Кириллу, который уже успел занести ногу над крыльцом.

— Подожди! — ускорившись, хватаю его за руку в районе локтя и тут же отдергиваю пальцы, будто обжегшись.

Обернувшись, мужчина смотрит на меня сверху вниз. И без того высокий, сейчас на одну ступеньку выше он смотрится гигантским.

— Да, моя сладкая? — кривит губы в улыбке.

— Можешь дать что-нибудь почитать? — мышцы шеи от неудобного положения успели затечь. Вот как живут невысокие девушки с такими вот дядястепами?

— Могу, — медленно отвечает он и смеривает меня взглядом. — Но за небольшую услугу.

Услугу? На что это он намекает?

Мгновенно ощетинившись, я отступаю назад и вскидываю подбородок. Если сейчас последует непристойное предложение, то… то я не знаю, что я с ним сделаю!

— Поиграешь со мной в шахматы? — наконец, произносит Кирилл, а я непонимающе щурюсь.

Я-то думала, он мне в ленивой манере своей предложит трусы снять и в койку, а он… Шахматы! Надо же! Удивил!

— Мне тут привезли как-то, я даже пробовал сам с собой играть, да только херня все это, — сетует парень и подмигивает. — Все время приходится жульничать, а сам себя хер обжулишь!

— Я не умею в шахматы играть, — отозвалась хмуро, вспоминая сейчас, что запись в школу шахмат — единственное, с чем я обратилась к матери в свое время.

Цена была достаточно высока, бабуля с пенсии оплатить не могла, а я так завидовала своим одноклассникам, которые после уроков ходили на доп. занятия. Конечно, будь моя воля, я б лучше на фигурное катание пошла или на художественную гимнастику, но там вообще все стоило немеряно, поэтому выбор пал на кружок, где корпели светлые головы над ходами фигурок. Получив от родительницы категорический отказ со словами, что моему братцу в новой семье требовалось приобрести подарок на Новый год, а на меня денег не оставалось, я зареклась еще раз обращаться с просьбами. Да, пришлось гордо всем сказать, что я мечтаю выучиться на золотую медаль, так что некогда мне по всяким там кружкам шастать. И тянула учебу как могла, чтобы не противоречить своим же словам.

Сейчас детская обида всколыхнулась во мне, я сжала губы, сглотнула комок в горле, затем вспыхнула под проницательным взглядом Кирилла.

— Я научу тебя, — сказал он. — Ну чего ты ломаешься, будто я тебя на уроки Камасутры приглашаю?

— Я не ломаюсь, — буркнула хмуро, — если такие условия получить доступ к библиотеке, то ладно. Ты сейчас хочешь поиграть?

— Не, — мотнул Кирилл головой, — я сейчас кое-куда отойду, вернусь к вечеру, тебе скажу. А пока можешь подняться на второй этаж, шкаф в спальне, там выбери. Только учти, никаких сопливых романов у меня нет, если ты на них нацелилась.

— Разберусь сама, — хмыкнула и ступила на крыльцо.

В доме было прохладно и чисто. Интересно, парень, а поддерживает такой порядок. Удивительно. Димася бы в одиночестве уже так усрал квартиру, что оставалось бы как Гераклу чистить авгиевы конюшни, а тут все убрано, ни пылинки, ни соринки, даром что деревенский дом. С подозрением приглядываясь ко всем углам, ожидая увидеть хоть один заныканный грязный носочек, я поднялась по лестнице с широкими деревянными ступенями, покрытыми лаком, наверх, где была всего одна дверь, прикрытая неполностью.

Открыв бесшумно, ступила в мужское царство, потянув носом и улавливая мускусные нотки, смешанные с цитрусовым ароматом и еще чем-то непонятным, но таким… будоражащим, отчего волоски на коже приподнялись дыбом, мурашки пробежались вдоль позвоночника и до самых пяток.

В спальне царил полумрак. Расположенная окнами на север, она была еще и затенена раскидистой сосной, которая едва не упиралась ветвями в стекла, загораживая свет.

Широкая кровать, застеленная покрывалом шоколадного цвета, какая-то шкура животного на полу, пара тумбочек у изголовья, настоящие электрические бра, удивившие меня своим присутствием, и книжный шкаф у дальней стены — вот и все убранство комнаты.

Неслышно ступая босыми ногами, подобралась к искомому, застыв в нерешительности. Я и не думала, что у Кирилла здесь может быть большая библиотека, рассчитывая на десяток книг, не более, но их было не меньше сотни, а то и больше. Корешок к корешку, они стояли на полках, так и маня прикоснуться к себе пальцами, провести кончиками по фолиантам, замерев в нерешительности над выбором.

Агата Кристи, Джек Лондон, Конан Дойл, тут же Акунин, какие-то незнакомые авторы, на соседней полке классики, в том числе и «Преступление и наказание», только в богатом переплете с золотым тиснением. Интересно. Я думала, тут будет все заставлено фантастикой, но из нее нашлось несколько книг, и те я уже читала давно.

Гарри Гаррисон с его Миром смерти, а чуть подальше Роджер Желязны с Хрониками Эмбера… Что ж выбрать?

Наконец, остановившись на Гаррисоне, я открыла книгу, с удовольствием вдохнув аромат типографской краски и бумаги, еще хранившиеся под корешком, вчиталась в первые строки, вспоминая знакомые имена и события, увлеклась и не заметила, что в комнате уже не одна.

— Выбрала? — раздался тихий голос у меня над головой, в затем мощная рука уперлась в шкаф рядом с плечом.

— Да, — кивнула, в полуобороте встречаясь взглядом с тигриными глазами хозяина дома и неожиданно испугавшись.

Он выглядел каким-то… хищным! Смотрел сверху вниз заинтересованно, губы чуть изогнулись в улыбке, глаза прищурено смотрели на меня, словно оценивая, гожусь ли я на что-то более, чем игра в шахматы.

Так и не повернувшись полностью, замерла, будто мышь перед котом, прижимая к груди книгу, ощущая себя в западне. Сердце колотилось, словно бешеное, но не от страха, нет. Его как раз не было больше, исчез. Какое-то странное возбуждение овладело мной.

— Что ты там выбрала? — низким голосом поинтересовался Кирилл, обдавая мою шею сзади своим теплым дыханием, отчего притаившиеся было мурашки вновь поползли по коже.

Я словно ощущала его прикосновения, хотя, развернув корпус, увидела, что мужчина стоит в шаге от меня.

— Вот, — продемонстрировала первую часть о приключениях Язона (имеется в виду цикл «Мир смерти» Гарри Гаррисона — прим. авт). — Хочу перечитать.

— М, — протянул мужчина, все также держа вытянутую руку возле моей головы.

Он что-то взял с полки, а затем протянул толстый томик.

— Попробуй это, — сказал еще ниже, чем до этого, отчего мне показалось, что голос вибрирует, будто огромный кот мурлычет рядом.

— Спасибо! — не глядя, схватила книгу и поднырнула под его рукой. — Давай вечером обсудим книги, и в шахматы поиграем! — крикнула ему на бегу, стуча пятками по лестнице.

Фух, вырвалась! — облегченно вздохнула я, вылетая на улицу, едва успев нырнуть в свои шлепанцы. Какое странное действие этот мужчина на меня оказывает! Как бы к концу месяца самой не умолять его скидывать трусы и прыгать в койку! Дожилась, Танька!

9

9

Все-таки, деревенская жизнь, да еще и отшельническая — не для меня. Ни тебе посиделок с подругой, ни просто прогулок по городу, и даже сортир на улице. Это мне-то, привыкшей к гигиеническому душу, к ароматной мыльной пене, к лежанию в ванне с маской на лице — и удобства за углом! И даже зеркала нет в домике! Только маленькое в пудренице, что каким-то чудом оказалась в моей косметичке с зубной пастой вместе. Ноги потихоньку обрастали волосами, скоро таким макаром я буду похожа на женщину-йети, потому как в бане приводить себя в порядок у меня не получалось, там и мыться-то с трудом выходило, ибо в душ к Кириллу я проситься категорически не намерена, а топить каждый день тоже не хочу, ибо дело это слишком много сил требует. Вот и приходилось в холодной воде плескаться. Я думала, приеду в цивилизацию, уж салоны-то по охорашиванию дам везде должны быть, а тут из женщин одни медведицы, а тем пофиг на то, волосатые ли у них конечности. Они, наоборот, огорчатся, если увидят лысые лапы. Впадут в депрессию и начнут грызть мозг своим не успевшим уснуть на полгода самцам. Наверное, поэтому те и звереют и уходят шататься по лесу в поисках того, на ком злость сорвать.

От дома я опасалась далеко отходить, так как существование свирепых хищников в тайге сделало меня пугливой, словно заяц. Я ведь и спала теперь, тщательно запирая избушку и прислушиваясь к шорохам и незнакомым звукам, долго ворочаясь с боку на бок и всматриваясь в темноту. А вдруг нападут? Я и пикнуть не успею, как стану чьим-нибудь обедом, или ужином.

Как вообще человек в здравом уме может несколько лет жить вот тут вот? Неудивительно, что родственники беспокоятся о нем. Но тут не компаньонку надо, а врача-психиатра, который мозг на место вставляет. Вернее, сначала его вынимает откуда не надо, а потом куда надо засовывает. И вот уже человечек готов к жизни в обществе, счастлив и бесконечно благодарен врачу. А из меня какой психотерапевт? Мне впору самой к специалисту обращаться со своей послеразводной депрессией.

Нет, все-таки, тетки — глупые существа! Вот было б о чем переживать, а я все бесконечно прокручивала наши отношения с мужем, теперь уже бывшим, и все дуууумала, где ж я была не права. Может, надо было с ним чаще сексом заниматься? Но как это делать, если в последние годы каждый такой случай супружеского долга заканчивался мыслью получилось или нет. Забеременела или нет. Бесплодие неясного генеза, как я вычитала, может быть психологическим. Когда женщина по каким-то причинам подсознательно боится беременеть. И какое тут удовольствие от процесса, если в голове сплошные часики, которые тикают громче советского будильника?! Наверное, поэтому Димася и шагнул налево с большим удовольствием. И, судя по довольной моське его любовницы, не один раз.

Ладно, черт с ним, пусть живет долго и счастливо, смысл думать и злиться бесконечно обо всем этом. У меня вон более веский повод имеется для расстройства — волосатые ноги, и не только ноги, кстати, а также подопечный, от которого у меня пупырышные мурашки, как в мультке. Есть у кого-нибудь от Кирилла пупырышные мурашки? Ну вот, а у меня есть. И я пока не уверена, что они от положительных эмоций. Вдруг я его как медведя боюсь, но пока не осознаю этого? Короче, без бутылки не разобраться. Но последнее мое распитие алкогольных напитков привело к тому, что я теперь прозябаю в этом страшном лесу. Кстати, интересно вот, а коза, которая в сарае живет, а днем гуляет в загончике, она хоть какой-то страх испытывает? Или ей вообще пофиг, сожрут или нет?

Набрав гору съедобного в погребе, чтобы было вкуснее читать, направилась к себе, дабы погрузиться в фантастический мир Язона дин Альта (главный герой одной из серий Гарри Гаррисона — прим. авт). В конце концов, интернета тут нет, ознакомиться, как играть в шахматы, я не могу, буду осваивать по ходу шагов. Читала, что некоторые партии могут длиться годами. Надеюсь, Кирилл не рассчитывает, что я тут с ним задержусь до пенсии? Потому как максимум, на что я готова — это прожить тут по условиям контракта три месяца, а затем свалю обратно в Москву при первой возможности, даже продлять не буду. Не готова я к этому всему. А особенно к тому, что я тут всего несколько дней, а уже невольно размышляю, каков Кирилл в постели. Развратная Таня. Вот что воздержание от секса делает с женщиной! Из разумной особи превращает ее в похотливую самку. Хотя, с другой стороны, почему нет? Человек — все же животное, и иногда инстинкты могут брать верх.

В общем, вместо чтения я раздумывала, надеть ли мне сильно кружевные трусы или сойдут обычные. Вдруг Кирилл приставать будет? С другой стороны, я ж не прыгну в ним в койку с первого же раза. Или прыгну? Кто мне указ, кроме совести?

А парень хорош, между прочим. Вот он, кстати, прошел мимо окна.

Заинтересовавшись, чем мой подопечный собирается заниматься, встала с кровати и подошла к окну, притаившись так, чтоб он, если случайно повернется, не увидел, что я подглядываю.

В руках у Кирилла был топор, но заинтересовало меня не это, а отсутствие одежды на верхней части тела. Снизу были надеты обрезанные до колен джинсы, обнажавшие мускулистые загорелые икры, покрытые темными волосами. Тьфу! Вот почему у мужиков волосы на ногах — красиво, а у женщин омерзительно? Двойные стандарты!

Подойдя к сваленным горой распиленным стволам деревьев, которые, как я точно знала, назывались чурками, он поставил одну на другую, размахнулся и ударил так, что та развалилась на две половины. Затем повторил действие еще раз и еще раз, а я стояла, прилипнув к окну и глядя, как напрягаются литые мышцы на спине у него, как сползли джинсы, обнажая верхнюю часть крепких ягодиц, как блестят капельки пота на загорелой коже. Едва слюной не подавилась, забывая дышать. Чистый тестостерон! Уж сколько таких вот накачанных в спортзале ходило, ни один не привлекал внимания, а тут стою и оторваться не могу. Хорош, поганец такой!

Нарубив кучу поленьев, Кирилл воткнул топор в чурку, вытер пот со лба и посмотрел в сторону моего домика. Я едва успела отшатнуться от окна, не понимая, успел он увидеть, что я подглядываю, или нет.

Прыгнув на кровать, открыла книгу на первом попавшемся развороте и сделала вид, что читаю, и вовремя — так как буквально в следующую минуту раздался сначала стук, а затем вошел подопечный.

— Таня? — голос парня был низким.

— Да? — вскочив, я уставилась на него, стараясь не скользить взглядом по бисеринкам пота, покрывающим безволосую грудь.

— Не хочешь пойти на озеро? Есть купальник у тебя? Тут недалеко.

— Озеро? — я с сомнением поглядела в окно, где, похоже, собирались тучи.

— Ну да, тут идти минут семь-десять, — кивнул Кирилл. — Жарко на улице, хочу сходить. А потом в шахматы.

— Нет, я, пожалуй, воздержусь, — подумав, ответила.

Как я буду перед ним в трусах щеголять? Почему-то на пляже меня это нисколько не заботило, но тут не пляж, да и купальник я не брала, не подумав об этом, а белье все кружевное, больше открывающее, чем прячущее. Вот где бы пригодились пенсионерские трусы, как называла Вика простые хлопковые плавки.

— Точно? — усмехнулся мой подопечный. — Не пожалеешь?

— Я медведей боюсь, — буркнула хмуро, отводя взгляд.

— Зря, — бросил через плечо Кирилл, уходя. — Они сейчас заняты, им не до тебя. Да и не ходят они на озеро, там больше лоси пасутся. Ну, как знаешь.

Он ушел, а я застыла посреди домика, размышляя, не побежать ли следом. Ведь у меня шорты есть и футболка, можно ж в них было… Но нет, не буду я менять свое мнение, может, в следующий раз… А на сегодня хватит шахмат.

10

10

Вечер наступил неожиданно быстро. Я думала, что после ухода Кирилла все-таки почитаю книгу, но сон навалился на меня, и я задремала, свернувшись под пледом и лениво размышляя о будущем. Веки налились тяжестью, перед глазами замелькали какие-то круги, а затем начал сниться сон с невнятными картинами, которые я по пробуждении не могла вспомнить и просто лежала, уставившись в потолок. Как странно все. Еще несколько месяцев назад я жила в шикарной квартире, у меня были деньги, машина, муж, мечты и планы, а сейчас меня окружают деревья, дикие животные, и единственный собеседник — мужчина-отшельник.

Я так и не выяснила, каким образом Кирилл получил травму. У нас не было посиделок с задушевными разговорами, да и вряд ли они когда-то состоятся. Два человека из разных миров — он и я. Случайно встретились, и после того, как закончится мой контракт, или даже ранее, расстанемся навсегда.

Желудок глухо заурчал, напоминая, что обеда не получил, и сейчас бы не отказался наполниться чем-то вкусненьким.

Вот еще одна трудность — готовить здесь можно было только на печи. Если день прохладный, то такое даже в радость — посидеть у трещащих поленьев, погреться о теплый бок, но сегодня погода решила порадовать солнышком, а потому я решила не заморачиваться, и просто сделать себе бутерброды с мясом, да чай с самовара. Оказывается, ими еще пользовались, и более того — напиток, заваренный водой с фырчащего страшненького закопчённого самовара был намного вкуснее, чем из любого чайника. Он пах дымком, и я с удовольствием пила его в те моменты, когда Кирилл растапливал эту старинную конструкцию. Но сейчас парня рядом не оказалось, и я решила сама заняться своим обедом. Вроде, это не сложно. Большой короб с шишками, которые, кстати, я собирала сама вчера как раз для этого, стоял под навесом возле поленницы. Набрав достаточное количество, набросала в трубу, подожгла лучину снизу, все по правилам, как учил меня мой лесной подопечный, и вскоре с удовольствием смотрела на появившийся дымок. Красота! Эдак я скоро все деревенские премудрости освою. И коня на скаку, так сказать, и избу.

В тот момент, когда я присела на лавочку с кружкой, неожиданно заблеяла коза. Может, что-то случилось с ней?

Загон с животным находился позади дома, я туда редко ходила, так как окна гостиной Кирилла выходили как раз на ту сторону, а мельтешить перед его глазами мне было неприятно, но сейчас пришлось подняться и направиться туда.

Майка, так звали бело-серое недоразумение с рогами, лежала на боку, изредка поднимая голову, и издавая жалобные звуки. Что случилось? Может, она заболела? И я помочь ничем не могу! О существовании коз я знала, даже по телеку их видела, но совершенно не представляла, чем такие животные могут болеть и как им помогать. Но все равно открыла калитку, вошла в загон и с опаской подошла к козе.

— Майка! — позвала я тихонько, присаживаясь на корточки и дотрагиваясь кончиками пальцев до ее шеи.

Коза подняла голову, покосилась на меня влажными глазами с вертикальным зрачком, и снова легла. Бок ее тяжело вздымался, передняя нога подрагивала, куцый хвостик ходил ходуном.

Блин, где этот Кирилл ходит? Сейчас откинется животное, пока его нет!

Осмелев, я опустилась коленями в траву, подползла ближе, и принялась гладить животное по шее, периодически заглядывая в козьи глаза.

— Ты только не умирай, ладно? — бормотала сбивчиво, обмирая от страха. — Ты ж вон какая коза! Хорошая. Я, правда, с другими козами не знакома, но думаю, что ты хорошая. А даже если плохая, все равно не умирай! Тебе рано. Или не рано? Может, ты от старости умираешь?

Бормоча всякую чушь, я с колен уже пересела на попу, продолжая наглаживать животное, как оно внезапно изогнулось под моей рукой, а далее произошло что-то невероятное — из Майки с задней ее части выпало нечто круглое, шевелящееся, покрытое какой-то то ли пленкой, то ли еще чем.

Обалдев от произошедшего, я смотрела, как козленок, а это был, несомненно, он, шевельнул ножкой. Боже, это что, козьи роды??? Он родился в пузыре? Он там не задохнется?

— Ну делай уже что-нибудь! — рявкнула я, обратившись к новоявленной матери, но та снова уронила голову на землю, тяжело дыша. — Он же помрет! Ему ж дышать надо!

От страха я заплакала. Этот детеныш сейчас тут буквально откинет копыта, а его мать-коза не собирается ничего предпринимать. Что мне надо сделать? Господи, я никогда животных дома не держала и слабо представляю, что мне надо предпринять. Может, разорвать этот пузырь? Чем?

Вытирая слезы с лица, завывая тихонько от страха, я подползла к козленку, ткнула пальцем в пузырь, ощутив, как он упруго колыхнулся, а затем зажмурилась и решительно уже двумя руками потянула в разные стороны хрупкую оболочку.

Открыв глаза, с удивлением смотрела, как козий детеныш тут же распрямил ножки, зашевелился активнее, но тут же меня едва не вырвало, так как из козы начал рождаться еще один козленок, но уже без пузыря, копытами наружу. И точно также мать не стала заботиться о своем потомстве.

— Так, дальше давай сама! — обратилась к козе, отодвигаясь на попе и глядя, как та поднимает голову и обнюхивает пытающихся подняться на ножки козлят.

Это вам не человеческие младенцы, это сразу готовые боевые козьи единицы! Вон у них какие огромные копыта! Может, мне их надо к ее соскам подтащить? Ну, чтоб начали сосать? Но они ж с пуповиной! Господи, да где носит этого гадского Кирилла!

Он появился почти сразу после моего мысленного воззвания, увидел, что происходит, и кинулся к нам.

— Ты как? — спросил, склоняясь над козлятами, что-то там с ними делая, а затем уже обернулся.

От облегчения, что он наконец пришел, что все хорошо, никто не умрет, я внезапно разрыдалась, прикрыв руками лицо.

— Ну что ты? — парень оказался рядом со мной, усевшись на траву, прижал к себе, обнял, покачиваясь, как с ребенком. — Ну все ж хорошо! Напугалась?

— Я думала, они умрут, — пробормотала, уткнувшись носом в горячую, пахнувшую солнцем кожу на груди мужчины, обильно смачивая ее слезами. — Он в… пузыре родился, и второй сразу, и я прямо руками его… — содрогнувшись при воспоминании, судорожно всхлипнула и обхватила крепкий торс, еще сильнее вдавливаясь в такого надежного человека.

— Козий акушер, — хмыкнул где-то над моей головой Кирилл, поглаживая меня по волосам. — Ну будет тебе, уже все хорошо. Пойдём чай пить? Я вижу, ты самовар поставила, молодец!

Поднявшись, я оглянулась на козу, которая все также лежала, вылизывая мокрых козлят, а затем позволила Кириллу увлечь себя в его дом. Он усадил меня на диван в гостиной, сказал, что сейчас вернётся, а я пока чтоб отдыхала, и ушел. Наверное, помогал новорожденным, но я сейчас была морально выжата, чтоб думать еще об этом. Я, рекламный менеджер, приняла роды у козы! Да меня Вика засмеет, если узнает!

После всего пережитого меня затрясло, я забралась на диван полностью, подогнув под себя ноги, и смотрела в окно, но с этого ракурса, к счастью, не было видно ни Майки, ни новорожденных майчат. Надеюсь, там все хорошо.

Кирилл появился минут через пятнадцать.

— Все хорошо, — сказал он, увидев, как я поднялась ему навстречу. — Устроил их в сарае. Ты не переживай, эта коза — опытная мать, это ее третий приплод. Правда, я ее купил не так давно, она уже беременная была. Люблю молоко, знаешь ли, а держать корову в лесу невозможно.

— А если медведь придет? — покосилась я в окно.

— Сюда медведь точно не придет, — тихо прокомментировал мужчина, глядя на меня сверху вниз. — Не переживай, тут стоят отпугиватели медведей, я сам лично их устанавливал. Не придут они сюда. Ну что, будем пить чай и в шахматы играть? Только тебе умыться надо, Таня, — губы его скривились в улыбке, отчего шрам натянулся. — Сходи в мою душевую, там полотенце в шкафу сразу. Вода горячая есть.

Решив воспользоваться таким сказочным предложением, кивнула и направилась в указанном направлении. Конечно, полноценной ванной комнатой это помещение не назовешь, так как из сантехники тут была только раковина, унитаз и душевая кабина, огороженная стеклянной перегородкой, но и такому я была рада. После нескольких дней мытья в холодной воде едва не застонала, когда кожу ударили упругие горячие струи. Гель для душа пах мускусом и цитрусом, шампуня и вовсе не было, но я решила, что промою и волосы заодно, раз уж представилась возможность. Гулять так гулять, как говорится.

Спустя десять минут, завернувшись в полотенца, я стояла напротив настоящего зеркала и разглядывала свое отражение. Мда… Нос обгорел и облазил — это я позавчера активно сидела на лавочке в обед, веснушки высыпали везде, где только можно и нельзя, ну а про волосатые ноги и говорить нечего. Красотка! И главное, вот чем я думала, когда шла в чужом доме в душ, не имея чистой одежды? Надевать испачканную уже не было желания.

— Тань, я тебе тут свою футболку положил, — глухо сказал Кирилл за дверью. — Ты надень ее сейчас, чтоб не бежать по улице к себе. Потом отдашь.

Ну что ж… не сожрет же он меня в футболке. Вроде, человеческих костей тут не замечено, так что все жертвы живы. Надену. Не хочу идти в полотенце по улице, хотя тут рядом дом. Боюсь, что если уйду сейчас, то чаю мне не достанется, а так хотелось посидеть не на жесткой лавке, а на уютном диване, насладиться благами цивилизации. Решено! Натягиваю футболку и выхожу к Кириллу в тюрбане из полотенца на голове.

— Решила воспользоваться твоим предложением, — смущенно вспыхиваю под внимательным взглядом. — Надеюсь, ты не против?

Вместо ответа он чуть прищуривается и медленно скользит взглядом по моему телу, которое до середины бедер укутано в огромную белую футболку с какой-то надписью на груди. Там взгляд парня задерживается дольше всего, и я начинаю жалеть, что не надела лифчик, решив постирать его завтра. Блин, похоже, все-таки это была плохая идея!

— Садись, Таня, — кивает Кирилл на диван, к которому уже подтащил столик и кресло, глядя на меня при этом странным взглядом. — Поиграем.

11

11

Правильным было бы сейчас отказаться. Сказать что-нибудь в духе «извини, в другой раз, я не могу» и позорно ретироваться в свою избушку, но я кивнула, прошла к дивану и забралась на него, подогнув босые ноги под себя. Не знаю, что со мной случилось, так я обычно тушуюсь при виде подобных Кириллу самцов, ведь далеко не Шерон Стоун, но сейчас отчего-то захотелось бросить вызов самой себе. И признаться в глубине души, что такие вот взгляды, коими награждал меня мой подопечный, очень будоражат спящее женское самолюбие. Я ж с Димасей с института, и на других парней вообще не обращала внимания. Да и они на меня, если честно сказать, тоже. Всем подавай губастых, да сисястых, а я доска — два соска, как бабушка говорила. Но Кириллу, похоже, было все равно, так как он периодически с прищуром глядел на меня все то время, что расставлял фигуры шахматные, и пока чай наливал в белые кружки, а затем кромсал бекон и сыр. Я обратила внимание, какие у него длинные ухоженные пальцы, что было странным для парня, живущего в подобном месте. Разве он не делает все по дому сам?

— Ну что, — прервав размышления, кивнул мужчина на шахматы, — приступаем?

— Кроме того, что вот этого называют конем и ходит он г-образно, я ничего не знаю, — взяв в руки одну из фигурок, повертела ее и задумчиво водрузила обратно. — Профан полный.

— Ничего, было б желание, — ухмыльнулся Кирилл. — У тебя белые, ты начинаешь. Первую партию сделаем вместе, чтоб ты поняла, как ходить, я буду показывать. Вообще, есть шахматные партии очень сложные, люди держат десяток ходов в голове, играют не по одному дню, раздумывают, но мы с тобой вряд ли до такого дойдем.

Я неуверенно двинула одну пешку на две клетки вперед, как подсказал мне мужчина, затем проследила, как он шагнул мне навстречу. И что дальше? Ходить другой пешкой? Или как?

— Бери эту, — ткнул он пальцем, я послушалась.

Что за скукота? Как в это вот можно годами играть?

Мы провели одну партию, в результате которой оказалась ничья, затем расставили пешки заново, и я снова ходила белыми. Кирилл уже не подсказывал, только улыбался загадочно, когда я застывала с поднятой над полем рукой, закусив губу, и мучительно стараясь предугадать, куда ж мой противник передвинет своего коня или ферзя, но он каким-то образом умудрялся удивлять меня.

Нерешительно взявшись за короля, я хотела было сдвинуть его в сторону, но мужчина успел перехватить мою руку и стукнуть легонько по пальцам.

— Осторожнее, — хрипло сказал он, — угроза мата.

Вскинув на него глаза, я замерла, словно под гипнозом, изучая абрис губ, медленно смещая взгляд к янтарным глазам, словно проваливаясь в них. Моргнула, сгоняя наваждение, и вновь перевела взгляд на доску. Да что за чертов король! Куда его ни двинь, везде угроза!

Пару раз я вновь нерешительно заносила руку и вновь ее убирала, затем осмотрела свои другие фигуры, которые вообще были заблокированы Кириллом, и снова взялась за короля, переставив-таки его туда, куда изначально собиралась.

— Смелая! — хмыкнул мужчина и тут же сделал ход. — Шах и мат, Татьяна. Ваш король пал смертью храбрых.

— Вот дурак! — пробормотала я смущенно. — Зачем вообще этот король нужен?! Кто придумал чертовы шахматы? Специально, наверное, чтоб помучить людей!

— Еще партию? — будто змей-искуситель, усмехнулся Кирилл.

— Вот так вот люди и проигрывают последние трусы, — пробурчала я, глядя, как ловко он расставляет фигуры на доске и поворачивает ко мне черных. — Хорошо, что мы не играем на деньги.

— Можем поставить на кон твои трусы, раз тебе так хочется, — усмехнулся мужчина.

— И твои? — осмелела я, вздернув бровь и глядя в наглые глазищи.

— Конечно. Проигравший будет неделю ходить БЕЗ трусов вообще.

— Каждое утро будешь проверять?

— А ты так надеешься проиграть?

Кажется, разговор заходил куда-то не туда. Зачем я вообще упомянула трусы? И самое главное, представив, что по утрам Кир будет врываться в мой домик, чтоб глянуть, в белье я или нет, заставил сердце биться чаще. Нет, ну точно овуляция у меня! Все признаки налицо! Но, надо признать, как производитель, мужчина был хорош. Если б не раны на лице, его б со стопроцентной уверенностью можно было б назвать красавчиком. Он итак хорош, конечно, я уже даже перестала обращать внимание на шрамы, и периодически украдкой любовалась им.

— Выиграть! — отозвалась и встретила смеющийся взгляд.

— То есть, ты будешь меня проверять каждое утро, надел ли я трусы?

Блин! Сама себя в ловушку загнала!

Покраснев, словно рак, пожала плечами, мол, ну а что поделать, буду, коль придется.

— Лааадно, — тянет Кирилл, передвигая свою пешку. — Ни разу с такими условиями не играл с женщинами. Очень забавно.

Вот засранец! А я в любом случае в проигравших, независимо от исхода этой партии. Трусы он будет проверять, надо же! Но вообще, хорошо, что я только красивые с собой взяла. Было б стыдно предстать перед ним в слипах в горох на заднице!

Решительно заношу руку над пешкой и двигаю навстречу Кириллу. Эту партию я точно не проиграю!

Но спустя несколько минут уже не так уверена в победе, даже более того, подозревала, что и в этот раз проиграю. Вот же гадство! Зачем я только согласилась? Да еще с такими дикими условиями!

В этот раз я не спешила побыстрее передвинуть свои фигуры, долго раздумывала над каждым шагом, пыталась просчитать, как все пойдет дальше. Не знаю, играют ли гуманитарии в шахматы, но я со своим логическим складом ума справилась на все сто — спустя полчаса улыбка с лица Кирилла исчезла, он потер лоб и уставился на доску с напряжением.

— Хм… — задумчиво побарабанил мужчина пальцами по столу, второй рукой почесав подбородок. — А ты быстро учишься.

— Хваткая! — усмехнулась я, осмелев настолько, чтобы поиграть бровями, когда он перевел взгляд на меня.

— Безрассудная, — снова хмыкнул мужчина, беря в руку одну из фигур, передвигая ее и усмехаясь: — Шах и мат, Татьяна.

— Да чтоб тебя! — выругалась я, уставившись на доску.

Как же так? Я ведь все просчитала, ну, мне так казалось, но теперь видела, что имелась лазейка, которая ставила под угрозу всю операцию, и ею и воспользовался мой противник.

— Снимай трусы, — откинулся Кирилл на спинку кресла, положив руки на подлокотники и глядя на меня.

— Что, вот так сразу, даже чаю не попьем? — съехидничала я, хотя сердце заколотилось быстро-быстро.

Кирилл лениво усмехнулся, прищурился, затем мотнул головой:

— Неа, не попьем. Хочу получить свой выигрыш сначала.

Я заерзала на диване, выпрямила ноги, уставилась на парня. Нет, не шутит! С другой стороны, проиграла же, надо платить.

— Воспользуюсь ванной? — спросила, закусив губу.

— Как я могу поверить тебе, коварная женщина? — с юмором отозвался Кирилл. — Конечно, нет. Я ж должен убедиться, что ты выполнила все условия договора.

Лицо обдало жаром, едва я представила, как буду прямо при нем снимать трусы. Благо, что футболка прикрывала бедра практически до середины, иначе сидеть мне с голой задницей. Неловко просунув руки под тонкую ткань, чуть приподняла ягодицы над диваном, стянула трусики, затем медленно проволокла их по ногам и выпрямилась, успев заметить, как вспыхнули глаза Кирилла. Он следил за моими действиями напряженно, прищурено, от расслабленности не осталось и следа — казалось, мужчина словно зверь перед прыжком.

Зажав комок кружев в руке, я подняла ее вверх.

— Выполнено! — улыбнулась, надеясь этим разрядить обстановку, но, похоже, сделала только хуже.

— Давай сюда, — хрипло протянул ладонь вперед мой подопечный.

— Что? — непонимающе свела я брови к переносице.

Он что, реально хочет забрать себе мои трусы? Похоже, что да.

— Ты обалдел? — возмущенно вскочила я с дивана, едва не снеся столик с шахматами. — Ничего я не отдам тебе!

— Посмотрим, — Кирилл поднялся следом.

Поняв, что сейчас мои НОШЕННЫЕ трусы будут у меня отбирать, я бросилась к выходу, стуча пятками по полу, забыв о том, что на мне кроме футболки больше ничего нет.

— Сбегаешь? — неслышно Кирилл оказался позади и надавил на дверь рукой чуть повыше моей головы, едва я успела взяться за ручку.

Остановилась, тяжело дыша и не смея обернуться, все также сжимая в руке белье.

Мне казалось, что стоит мне вдохнуть поглубже, я коснусь лопатками тела мужчины, и тогда может случиться всякое. Волоски на коже стояли дыбом, и у меня опять были пупырышные мурашки по всему телу, включая грудь, соски на которой собрались в твердые горошины и натянули ткань футболки.

— Договора, что я отдам их тебе, не было, — буркнула глухо, все также держась за ручку двери.

— Не было, — подтвердил низкий голос над ухом, а затем горячая широкая ладонь обхватила мой кулак. — Отдай.

— Нет! — я прижала руку к себе в попытке защититься, и тут же почувствовала, как пальцы Кирилла ложатся поверх моих, прижимаясь к животу. Даже сквозь ткань футболки я ощущала жар, исходящий от них, а затем он словно навалился всем телом.

— Глупый мотылек, — прошептал низко над ухом Кирилл, — разве ты не знаешь, что хорошие девочки не играют с плохими мальчиками в такие игры?

Судорожно втянув ноздрями воздух, я попыталась выскользнуть из-под руки мужчины, но была буквально вжата в его крепкий торс.

— Хорошие девочки не снимают трусики, не закусывают при этом свои губки, не краснеют и не стреляют глазами, — продолжил все таким же голосом мужчина. — Отдай их мне.

— Ты отпустишь меня после этого? — отчего-то тоже шепотом спросила я.

— Возможно, — смешок над ухом давал понять, что Кирилл веселится. — Но это не точно. Ты так аппетитно пахнешь, а то, что на тебе сейчас почти ничего не надето, только будит воображение.

— Это твой гель для душа, — смущенно бормочу в ответ, упираясь рукой в дверь.

— Это запах твой собственный, — комментирует Кирилл, еще больше склоняясь надо мной, так, что я уже чувствую, как его дыхание шевелит мои волосы в районе шеи.

Ладонью он скользнул по моим пальцам, распластывая ее на животе и затем толкнул меня на себя, одновременно качнувшись вперед и прижимая к двери.

— Ароматная девочка, — пробормотал мужчина совсем близко и в следующую секунду прихватил губами край ушной раковины.

Никогда до этого момента я не заводилась настолько быстро. Обычно Димасе требовалась куча времени, предварительных ласк, усилий, чтобы я не была сухой, а тут прикусывание уха — и все, я почувствовала, как между ног стало мокро. Что происходит? Тело обдало жаром, соски напряглись еще больше, заныли, требуя немедленной ласки, я судорожно вдохнула, уже упираясь обеими руками в дверь и пытаясь отпихнуть замершего позади Кирилла.

— Отпусти! — выдохнула резко, затем все же оттолкнула его, вырвалась на улицу и побежала в свой домик, где заперла дверь, а затем прислонилась к ней лопатками, тяжело дыша. Что это сейчас такое было? А самое главное — я таки потеряла трусы!

12

12

Следующие пару дней я старалась носа из дома не показывать. Вообще, конечно, в первое утро ждала прихода Кирилла, который будет проверять свой выигрыш, даже настраивалась говорить с ним жестко и не допустить досмотра моего белья, но он просто кивнул мне, когда делал зарядку, а я шмыгнула мимо в туалет, и продолжил начатое. Ни тебе вопроса, надела ли я трусы, ни поползновений в мою сторону. Вроде, это хорошо, но прям задело. А как же выигрыш?

Тут я противоречила сама себе. Я ж не собиралась ему позволять никаких проверок, но одно дело, если б он пытался, а совершенно другое, что ему этого не хотелось. Женская гордость была уязвлена.

— Не подскажешь, как на озеро пройти? — спросила хмуро, остановившись в пяти шагах от мужчины, когда он подтягивался на турнике, выполняя свою ежеутреннюю физкульт-программу.

Спрыгнув, Кирилл обернулся, оглядел меня с ног до головы, заострив особое внимание на шортах, затем перевел взгляд на лицо.

— Тропинка в ту сторону, — махнул он рукой. — Идти минут пять быстрым шагом. Выйдешь как раз к берегу, где я сам всегда плаваю.

— Медведей точно нет? — нахмурилась я, с опаской покосившись на лес.

— Чисто теоретически, конечно, есть, — улыбнулся Кирилл. — Но сейчас у них другие дела имеются, явно не до тебя.

— Чем же таким заняты медведи? — съязвила я, ехидно улыбаясь.

— Любовью, Таня, — вздернул бровь Кирилл. — Делают маленьких медвежат они. Ну и жирок наедают к зиме. Скоро сентябрь, гон закончится у них, придет пора готовиться основательно к спячке. Вот если ты пойдешь не к озеру, а к малиннику, то там велика вероятность вам повстречаться. Малинник, кстати, в другой стороне, вон там, — махнул он рукой. — Поэтому, если тебе приспичит ягоду пособирать, одна не ходи. А на озеро можешь пойти, если не боишься.

— Ну, ты ж сказал, что бояться нечего! — хмыкнула я, вздернув нос и повернулась, чтобы идти в дом за вещами.

— Меня тебе надо бояться, — бросил мужчина вслед задумчивым тоном.

Помотав рукой в воздухе, мол, тебя-то я точно не боюсь, пулей залетела в домик, вытащила из чемодана майку на тонких бретелях и вторые шорты, а затем вышла на улицу, приготовившись к словесной баталии, но оппонента не увидела. Он, видимо, уже закончил свою крышесносную гимнастику и ушел к себе. Тем лучше. Значит, пойду искупаюсь, пока стоят теплые дни, а то скоро сентябрь, здесь уже явно холодрыга будет. Вообще, уже и сейчас-то не особо жарко, на улице максимум градусов двадцать пять, но я надеялась, что озеро небольшое, и прогревается за лето хорошо. Быстрым шагом устремилась по протоптанной узенькой тропинке к желаемому водоему. Идти было приятно, кроны деревьев создавали шатер над головой, птицы гомонили, пару раз мелькнула в ветвях белка, только почему-то не рыжая, а черная. Никогда не думала, что эти зверьки бывают разными по окрасу, и было интересно наблюдать, как зверек передвигается по ветвям, цепко держась за веточки маленькими лапками. Под ногами пружинил ковер из старых сосновых иголок, валялись шишки, на прогалинах я видела цветущие желтым цветы. На обратном пути непременно соберу букет! Интересно, что это за растения такие красивые? Похожи на лилии.

К озеру я вышла как-то внезапно, отодвинув низко нависшую сосновую ветку. Оно было небольшим, круглым, с пологим входом, а почти в центре имелся камень, на котором можно было полежать и передохнуть. Ура!

Быстро скинула одежду, натянула шорты и майку, а потом подошла босиком к воде, потрогав ее босым пальцем. Брр! Холодная! Малодушно отступив, я закусила губу в сомнении. Может, просто позагорать? Но так хотелось окунуться! Эх, была — не была! Разбежавшись, я решительно бросилась в воду и поплыла, отфыркиваясь. Тело привыкло к прохладной водичке быстро. Перевернувшись на спину, я легла и расслабилась, с удовольствием дыша полной грудью, чувствуя, как озеро поддерживает меня. Хорошо-то как! И чего я столько дней потеряла, как сыч сидела в своем домике! Улыбаясь, подплыла к камню, выбралась на него и развалилась, подставив тело солнышку. Эх, вот бы майку снять, чтоб спина позагорала! А то за лето так и не удалось выбраться в отпуск, осталась я бледной, будто поганка.

Присев, огляделась. Если Кирилл решит присоединится, я сразу же надену майку, когда увижу его на берегу.

Стянув мокрую вещь, разложила ее и снова легла, подставив лучам сначала грудь и живот, ощущая, как снизу спину подогревает поверхность камня. Глаза сами собой закрылись, мысли стали ленивыми, словно жирные мухи, едва летающие под тяжестью своих тел. Все-таки, хорошо, что я сюда поехала. Потерплю неудобства, ничего страшного. Зато психологическая реабилитация колоссальная, единение с природой, все такое. Пожалуй, отчасти я даже понимаю Кирилла, почему он после травмы захотел жить в одиночестве. Перевернувшись на спину, прикрыла веки, прижавшись щекой к шероховатой каменной поверхности. Спину припекало, я чувствовала себя разморенной. Еще немного полежу и поплыву обратно, а то усну.

Внезапно кусты с той стороны, где я разложила свои вещи, дрогнули. Мда, недолго ж Кирилл продержался. Вот так и знала, что он явится!

Но то был вовсе не мой подопечный. Из зелени показалась сначала мохнатая коричневая морда, а затем на берег вышел огромный медведь.

Мамочки! Сон как рукой сняло. Подкинувшись на месте, я села, обхватив колени руками. Что делать-то?

Зверь казался гигантским. Он встал на задние лапы, опираясь передней о ствол сосны, явно принюхиваясь в мою сторону, затем вновь плюхнулся грузно на все четыре конечности, побредя к воде.

— Уходи! — взвизгнула я, видя, как мишка заходит в озеро. Вода достигла брюха, того и гляди, эта махина поплывет в мою сторону. Медведи же едят людей?

Господи, что ж делать? Кричать? Кирилл сможет услышать меня?

Поднявшись на ноги, я набрала воздуха в легкие и завопила что есть мочи:

— Кирилл!

Лесной житель поднял голову и тоже заревел.

Мама! Как же страшно!

Оглядевшись в панике, я поняла, что на другой берег плыть бесполезно — там была такая заросль кустов и деревьев, что не выйти. Только из сил выбьюсь. Надо звать мужчину на помощь, может, услышит.

Но как я ни орала, кроме медведя никто не отзывался, и начала накрывать паника. Поначалу это был просто страх, липкими волнами накатывающий на меня, отчего сердце заколотилось словно бешеное. Голос осип от крика и ужаса, и теперь не получалось даже просто сказать что-то, вместо этого из горла вырывался какой-то свист.

— Господи! — пробормотала я, заметив, что косолапый все ж решился плыть ко мне.

Я слышала, что медведи обычно не нападают на людей, если нет прямой угрозы, но этот, видимо, решил, что я и есть лесная гроза, которую всеми медвежьими силами надо устранять. И что делать? Куда мне деваться от него?

Соскользнув с камня, поплыла в сторону противоположного берега. Надеюсь, там, среди кустов я смогу спрятаться, или хоть как-то убежать в сторону дома. Боже, никогда в жизни больше не смогу пойти в лес! Но быстро вылезти из воды не получилось — ветви и коряги так тесно переплелись, что просто некуда было даже поставить ногу.

Кое-как зацепившись за какую-то выступающую из воды палку, я встала на ноги, оказавшись почти до самого носа в воде. Страшно!

Медведь тем временем выбрался на мой камень, фыркнул, принюхиваясь к моей забытой майке, потрогал ее лапой, потом развалился на брюхе. Он что, греться сюда пришел?

Я чувствовала, как начинаю замерзать. Вода у этой части озера была холоднее за счет того, что место находилось в тени, и пальцы на ногах сразу же заледенели, да и в целом тело.

Цепляясь за ветки, я попыталась выбраться, но соскользнула, уйдя полностью под воду, вынырнула, отфыркиваясь, чем привлекла внимание медведя. Тот встал на лапы, принюхиваясь снова, нижняя губа его безобразно свисала, обнажая клыки, отчего мне стало еще страшнее. Такой может запросто перекусить мою шею пополам этой зубастой пастью!

Надо как-то выбираться отсюда.

Я решила плыть вдоль берега, максимально экономя силы. Может, где-то по пути увижу прогалину в кустах, смогу выйти на берег, но надеждам не суждено было сбыться — везде такой плотный сросшийся колтун из веток, что пробить их и не повредить себе ничего было невозможно. А дальше и вовсе начиналась почти отвесная скала, возле которой глубина резко увеличивалась. Блин!

Развернувшись, поплыла назад, изредка поглядывая на все также оккупировавшего мой камень медведя. Тот тоже был настороже, но преследовать меня пока не собирался, то ли ожидая, что я сама к нему в пасть приду, то ли был слишком сыт или ленив, чтоб гоняться за жертвой. Но силы мои были на исходе. Скоро я утону тут и буду потом плавать раздушимся фиолетовым трупом словно поплавок.

Снова прицепившись к той же палке, у которой стояла ранее, пыталась отдышаться, хотя в воде это было весьма затруднительно. Медведь лежал. Я стояла. Вода леденела. Еще и солнышко скрылось, отчего показалось, что стало в разы холоднее.

Так, если я сейчас не предприму что-нибудь, то реально утону. Побрела в другую сторону, то и дело натыкаясь на какие-то острые коряги, периодически падая и с головой уходя под воду, понимая, что такими темпами я долго не выдержу, а плыть уже не было сил. Снова остановившись, держась рукой за низко свисающую ветку, перевела дыхание, чувствуя, как горячие слезы заструились по лицу. Неужели я тут умру? Как же страшно!

— Кирилл! — попыталась выкрикнуть, но только хрип вырвался из моего горла.

13

13

Кирилл смотрел вслед Тане, как она легкой походкой направилась по тропинке, лично им протоптанной, к озеру. Мда, ну и штучка! Приехала сюда вся напомаженная, словно цыпочка из лакшери-клуба, кожа бархатная, ноготочки словно яркие бусины из коробки сестры, оставшейся в далекой прошлой жизни. Таким тут точно не место.

Передразнив всех этих цып разом, Кирилл сплюнул и шагнул к дому. Если девчонка думает, что он сейчас побежит за ней к озеру, словно барбос, то она очень ошибается, даже пальцем не двинет в ее сторону. Не хватало еще увязнуть в этом сладком болоте. Он понял, на что рассчитывал его дядя, отправляя сюда московскую фифу. Ждал, видимо, что Кирилл потеряет голову, одичав без женщин и вообще людей, но не на того напал! Четыре года жизни в лесу не прошли даром, закалили и характер, и волю, и уж точно не заставить его клюнуть на пару сисек и большие глаза. А даже если и клюнуть, то разовый перепихон, не более того. Позавчера, кстати, он был готов стащить с наглой оккупантки футболку и отодрать ее там же возле двери так, чтоб потом ноги свести вместе не могла несколько дней, но сдержался, удовлетворив себя в душе. На следующее утро Кирилл забавлялся, украдкой поглядывая на настороженное лицо Тани, что шмыгала мимо его дома в погреб и в туалет, потом до сарая, где коза с козлятами отдыхала после родов. Девчонка явно ждала, что он накинется проверять, надеты ли на ней трусы, но мужчине было наплевать и на белье, и на нее саму. Скоро прилетит вертолет, надо будет турнуть ее отсюда сразу же, чтоб жизнь вошла в привычную колею, размеренную и выверенную.

Развалившись на диване, мужчина заложил руки за голову и прикрыл глаза. Если б не гостья, сейчас бы несся через лес, чувствуя под мягкими лапами пружинящие иголки, фыркая от аромата зверья, выкатался с удовольствием в сосновых иголках, но приходилось сдерживать себя и уже несколько дней провести в тупом ожидании. Однажды вырвался просто прогуляться пешком, и то умудрилась непрошенная гостья принять роды у козы. Еле удержался от смеха, увидев ошарашенное Танино лицо, перепачканное кровью. Козий акушер!

Да и вообще, такие телки, как эта худосочная пигалица, были совершенно не в его вкусе. Если уж иметь бабу, то такую, которую ухватить приятно. Чтоб жопа была и сиськи, а не ребра пересчитывать, боясь сломать ненароком. Захаживал он к одной такой красавице, живущей в дальнем бурятском поселке.

Арюна… Даже имя у нее сладкое, не говоря уже о самой женщине. Сочная, жаркая, страстная. Познакомился с ней, когда в первый год выл от тоски по прошлой жизни, носясь словно одичалый по лесу. Встретил на реке с луком. Как оказалось, Арюна — охотница, одной стрелой пробивает дичь насквозь через глаз. Вот и его едва не пришибла, а когда разглядела в кустах, большого, мокрого от росы, голого, сама пришла. Шептала слова незнакомые, ласкала, как в последний раз. Так и повелось у них, не сговариваясь, приходили на одно и то же место, любили друг друга, и расходились. Кроме имени он не знал и не хотел знать о ней ничего. Ни где живет, ни как живет, замужем ли, чем занимается. Бабе в голове у мужика не место, а у оборотня тем более.

Развалившись, Кирилл вяло размышлял, что сделает первым делом, когда избавится от Татьяны. Надо будет проветрить все, чтоб духу ее здесь не было. Ароматная девчонка, ничего не скажешь. Кружевной лоскут, названный трусами незаслуженно, ибо мал был до безобразия, он выкинул в печь, а руку потом отмывал мылом, растирая до красноты — все преследовал его запах женщины. Въелся в кожу, словно клещ чесоточный! Всю ночь потом снилось, как она голая в его кровати беснуется. Ничего, в озере накупается, там, глядишь, и не будет этого крышесносного аромата.

Спустя два часа Кирилл ощутил смутное беспокойство. Что-то было не так. Поднялся с дивана, легко перекатился с носка на пятку, размышляя, идти ли за гостьей или еще подождать.

Выйдя на улицу, прислушался, не идет ли обратно. Нет, шагов не слышно. Птицы гомонили в обычном ритме, без признаков приближения чужака, ветки не колыхались. Что она там так долго делает? Не накупалась еще за столько времени?

Вздохнув, качнул головой. Морока одна с этими бабами!

Натянув кроссовки, пружинящим шагом направился по тропинке, отгибая низко нависшие ветви кустов, слушая, не застрекочет ли сорока, что жила здесь долгое время, не загомонят ли ее товарки, не шелохнется ли от поступи девушки игольчатый ковер. Тишина!

Ускорив шаг, мужчина буквально вылетел к озеру и выругался — на большом горячем камне коричневой тушей развалился медведь. Тани видно не было. Интересно, может, напугалась и на дерево залезла? Но в кронах было пусто, и кусты тоже не таили в себе человека.

Брошенные шорты с футболкой он нашел у рододендрона аккуратно лежащими в теньке, поднял, нахмурился. Утонула, что ли? Зачем лезла в воду, бестолочь, если плавать не умеет?!

И медведь этот откуда тут взялся? Он же так пометил все деревья, что сюда сунуться боялись хищники, а этот приперся, разлегся на горячем валуне, отдыхает.

Сбросив кроссовки и штаны, оставшись в одних трусах, Кирилл ступил в прозрачную воду. Сейчас доплывет до скалы, поглядит, нет ли там тела Тани, а затем обойдет озеро по берегу. Мало ли, напугалась медведя, сиганула куда-то, да сидит, словно мышь, шелохнуться боится.

Сильными гребками добрался до отвесной скалы, нырнул, пытаясь разглядеть дно озера, но оно было чистым в пределах видимости, и сколько Кирилл не погружался, не мог обнаружить девушку. Подземное течение снесло бы труп сюда, если б он был, значит, она точно не в озере. Сейчас доплывет до кустов, посмотрит там, а затем уже вдоль берега пройдет.

Торчавшую из воды голову с клубящимися в воде светлыми волосами заметил не сразу, ее закрывала низко нависшая ветка. Кирилл едва не столкнулся со стоявшей в воде Таней, схватил ее за плечи, успев услышать хриплый сип из губ девушки, а затем она закрыла глаза и осела под воду. Видать, держалась из последних сил, глупышка.

Подхватив тяжелое тело Тани под мышку, перевернул ее лицом вверх, погреб к берегу, огибая камень и матерясь мысленно. Вот что за тупица?! Но и сам виноват тоже, оставил девку одну. А если б она погибла тут? Бестолочь!

Медведь лениво наблюдал за спасением утопающей, даже не шелохнувшись, видимо, был сыт под завязочку, в то время как Кирилл вытащил из воды заледеневшее тело с синими губами и едва прослушивающимся дыханием и подхватил его на руки. Не думая об оставленной одежде, рванул по тропинке к дому, изредка покашиваясь на лицо девушки. Она так и не пришла в себя, губы синие, обескровленные, кожа бледная, словно и не живая. Максимально ускорившись, Кирилл почти бегом донес пострадавшую до дома, уложил на диван, начал растирать холодное тело руками, маленькие ножки прижал к своему животу, стянул мокрые шорты с девушки, порадовавшись, что больше на ней нет одежды, достал покрывало, укутал до самого подбородка и поспешил затопить баню. Сейчас раскочегарит малышку так, что завтра и не вспомнит о случившемся. Вернулся в дом, снова принявшись натирать стопы Тани руками с разогретым в ладонях спиртом. Она поморщилась, открыла глаза, обведя комнату взглядом.

— Кирилл! — скорее прочитал он по губам, а не услышал еле ощутимый сип.

— Да, малышка, все уже позади! — пересаживаясь ближе, поднял он Таню вместе с покрывалом и прижал к себе. — Сейчас пойдем в баню попаримся, завтра как огурец будешь.

— Думала, утону, — Таня заплакала, отвернув лицо. — Кричала тебя, ты не слышал.

— Пойдем! — поднявшись на ноги и так и держа девушку на руках, Кирилл направился в отдельно стоящую баню, где уже накалилась печь, разогрев и воду и воздух.

Плеснув на камни и услышав шипение, мужчина стянул с лежавшей на полке Тани покрывало, скинул его в предбанник, и вернулся к девушке.

— Парилась в бане хоть раз? — спросил, выбирая подходящий веничек.

Конечно, было б хорошо размочить его, но в экстренной ситуации и так сойдет, сработает на ура!

— Нет! — качнула она головой, с опаской косясь на веник.

— Не бойся! — усмехнулся мужчина, а затем покрутил рукой в воздухе: — Переворачивайся на живот. Начнем со спины.

Таня послушно перевернулась ягодицами вверх, и сейчас Кирилл увидел, какая у нее аккуратная кругленькая попка с родинкой слева. Медленно проведя по телу девушки веником от шеи до пяток, принялся легонько поколачивать ее, увеличивая силу с каждым ударом.

— Сейчас разогреешься, вся хворь выйдет! — пообещал он, смахивая со лба капли пота. — Переворачивайся!

Девушка послушно перевернулась и закрыла ладонями грудь, избегая смотреть в глаза Кириллу. Он и не собирался пялиться на нее, но взгляд сам собой нырял ей между ног, где все было гладенько, без единого волосика, кожа темно розовая, влекущая прикоснуться руками и губами.

Мотнув головой, стряхивая наваждение, Кирилл прошелся по ногам Тани веником туда-обратно, затем отложил его, подал девушке руку, помогая принять сидячее положение, взял лично приготовленный медовый скраб и натер все тело, невзирая на протесты, до красноты.

— Кирилл! — пискнула Таня, когда большие ладони легли ей на грудь, втирая липкую массу в кожу.

— Тшш! — цыкнул он, отводя руки девушки. — Не мешай! Скоро закончим.

Таня обмякла, отвернувшись и закусив губу, позволяя творить с собой все, что заблагорассудится. Она не протестовала ни когда Кирилл закончил со скрабом, ни когда он смывал с нее эту массу водой, ни потом, когда достал пушистое полотенце, завернул ее в него и на руках понес в свой дом, минуя гостиную, прямиком на второй этаж.

— Затоплю камин внизу, от трубы будет тепло, и печь с другой стороны, — сказал он, устроив девушку под одеялом.

— А ты? — спросила она, вскинувшись.

— Скоро вернусь.

14

14

Пережитый стресс и баня так разморили меня, что я легла поудобнее и прикрыла глаза. Ладно, подремлю чуток, решила про себя, а затем пойду в свой домик.

О том, что Кирилл видел меня голой, трогал почти везде своими ручищами, сейчас как-то размышлять не хотелось. Не заболеть бы.

Но чаяниям моим не удалось сбыться — спустя несколько часов, судя по темноте за окном, я проснулась с дикой ломотой в суставах и болью в горле. Приподнявшись на локтях, потерла будто припорошенные песком глаза, несколько раз зажмурилась крепко, привыкая к сумраку, а затем спустила ноги с кровати, ткнувшись сразу в меховые тапки необъятного размера. Оглядевшись по сторонам, ощущая себя крайне неуютно без одежды, я приметила в изножье кровати халат, вероятно, принадлежавший моему спасителю. Видимо, это все было приготовлено для меня, чем я и не преминула воспользоваться, закутавшись с головы до пят и раздумывая, что делать дальше. Поскольку меня не отволокли в избушку и не бросили там на умирание, можно сделать выводы, что это такое проявление заботы и человеколюбия. Колоссальное, я б сказала, ведь не явись Кирилл поглядеть, куда я там подевалась, уже б мой трупик глодали рыбки. Ну или тот милый медведь, что согнал меня с теплого камня. Надо не забыть поблагодарить парня.

Осторожно спускаясь по сумрачной лестнице, я цеплялась за перила, дрожащими ногами нащупывая ступени, стараясь не свернуть себе шею в этом малознакомом жилище. Не хватало еще предстать перед Кириллом фиолетовым обкаканным трупом. Куда ему потом меня девать? Придется осторожничать.

Спустилась вниз. Света нигде не было, но, с другой стороны, если тут все на солнечных батареях, то надо экономить, поэтому, видимо, и не включает.

Сунувшись в гостиную с камином, обнаружила тлеющие угли, но хозяина видно не было. Пошла дальше на разведку, натыкаясь впотьмах на мебель, которой при свете дня казалось не так много, а сейчас вся норовила так и кинуться мне под ноги.

Из гостиной через широкий проем я попала в кухню с двумя окнами. Наверное, если б здесь был более теплый регион, то панорамные смотрелись бы лучше, но и через эти поступало достаточно уличного света от высоко висевшей луны, я поняла, что и тут нет подопечного. Похоже, он вообще не в доме. И что мне делать? Уйти в свою избушку, в холод и сырость, или остаться здесь, дождаться, сообщить, что я заболела, а потом уйти?

Так и не придя к единому выводу, вернулась в гостиную, забралась на диван с ногами, легла на бок, уставившись на постепенно угасающие угли. Сон вновь стал наваливаться на меня. Плотнее закутавшись в огромный халат, поджав босые ступни, я свернулась калачиком и прикрыла глаза. Ладно, подремлю немного, надеюсь, Кирилл не обидится, что я оккупировала его дом. Все-таки, не хочется умереть здесь от пневмонии.

Проснулась резко от стука двери. Вскинувшись, села, захлопав глазами, вновь привыкая к темноте, затем услышала, как кто-то с шумом скидывает обувь и идет в моем направлении.

— Ты чего сюда пришла? — хрипловатый мужской голос хмыкнул над ухом. — Надо было лежать в кровати, там теплее. Я протопил печь в кухне, труба граничит со спальней, от нее тепло.

— А как зимой? — я смотрела, как мужчина сгружает дрова возле камина, присаживается на корточки и начинает складывать поленья на угли.

— Зимой тут холодно, Таня, — оглянулся он на меня. — Нежным девочкам не место.

Передернув плечами, представив, какой мороз трещит в декабрьские дни, я закашлялась.

— Э, да ты заболела! — Кирилл шагнул ко мне, а затем наклонился и коснулся губами лба. — Горишь! Руки в смоле, сейчас вымою и приду, отнесу тебя обратно.

Я встала, подумав, что и сама прекрасно справлюсь, но потом рухнула обратно — ноги не держали совершенно. Прижав вялую руку ко лбу, поморщилась — кожа была болезненная. Ладно, позволю мужчине поухаживать за мной. Не съест же он меня!

Шум воды в ванной стих, затем послышались мягкие шаги, а после меня подхватили на руки и понесли, словно я была невесомым перышком, по лестнице.

— Ты сильный, — проговорила хриплым голосом, разглядывая едва различимый профиль Кирилла.

Мне показалось, что он усмехнулся.

— Это моя особенность, — глухо произнес мужчина, пинком распахивая дверь и занося меня в свою спальню. — Сейчас укутаю тебя, а потом принесу бульон, я успел сварить тебе.

— У тебя и курицы есть? — изумилась, все еще держа его за шею и вглядываясь в лицо Кирилла в полумраке.

— Нет, — качнул он головой. — Из дикой утки сварил. Тебе понравится.

Бульон и в самом деле был восхитительный, я такой еще никогда не пробовала. Но аппетита совершенно не имелось. Выпив весь стакан, я ощутила себя так, будто еще и утку в довесок приговорила, и откинулась на подушки, закрывая глаза. Сквозь сон почувствовала, как горячее тело прижимается ко мне, попыталась запротестовать, но услышала властное:

— Спи! Я буду рядом, — и окончательно провалилась в царство морфея.

******

В следующий раз открыла глаза на рассвете. Тяжесть в голове, жар, боль в горле тут же накинулись на мое и без того слабое тело. Кирилла не было рядом, вероятно, встал по делам, и без него мне было неуютно и одиноко. Всю ночь я чувствовала, как большие руки обнимают меня, втыкалась носом в пахнувшую каким-то невероятным ароматом грудь и чувствовала себя защищенной, будто в коконе спокойствия.

Мочевой пузырь уже не просто позвякивал, а бил в колокол, и пришлось выползать из-под одеяла в стылое утро, спускаться вниз, кутаясь в тот же халат, и заходить в санузел. Безжалостное зеркало, освещенное электрическим светом от лампы, отражало мою сине-белую физиономию, всклокоченные волосы и сухие губы. Красавица. Нет, не прынцесса, а королевна! Отворотясь не насмотришься.

Выдавила зубную пасту на палец, почистила зубы, прополоскала рот, горло, плеснула воды в лицо, пригладила волосы и потащилась обратно в спальню. Кирилла видно не было. Я думала, может, он где-то на диване отдыхает, но дом ощущался пустым и холодным, хотя стена, прилежащая к печи, была теплой.

Скользнув под одеяло прямо в халате, я снова смежила веки. Интересно, люди от простуды умирают? В Москве в моем распоряжении были аптеки, клиники, врачи, хоть по полису, хоть платно, а тут только милосердный медведь, готовый сожрать больное животное, то есть, меня… Или их волки едят? Вроде, они санитары леса, значит, они и едят.

Вяло размышляя о том, куда Кирилл будет девать мой труп, зароет под сосной, или скормит зверям, так и провалилась в сон.

— Таня! — услышала мужской голос, нагло ворвавшийся в тот самый момент, когда я дорвалась до сладкого и вовсю целовалась с шрамированным подопечным.

— А? — нехотя открывая глаза, уставилась на него же, но уже в реальности.

Вертикальная морщина перечертила лоб между бровями, глаза Кирилла сузились, смотрели озабоченно. Он прикоснулся ладонью к моей голове, отводя волосы с лица, еще больше нахмурился.

— Заварил тебе морса брусничного, — кивнул на стакан с напитком. — Собрал сходил с утра, сейчас как раз сезон этой ягоды. Надо тебе ее выпить, она температуру снижает. У меня нет лекарств, ничем другим не помогу. Пара дней — и как огурец будешь.

Приподнявшись на одном локте, не замечая, что полы халата разошлись, обнажая грудь до самой талии, я маленькими глоточками принялась пить теплый сладкий морс, стараясь осторожно прокатывать жидкость по горлу. Вот чем обернулось мое безрассудство!

— Ложись назад! — Кирилл забрал у меня стакан из руки, а затем достал какую-то банку с коричневым содержимым. — Сейчас разотру тебя, а то ты полночи прокашляла.

Невзирая на протесты, он уселся верхом в районе моих бедер, прижимая и без того слабое тело к кровати, затем распахнул халат, стягивая его с плеч, что я даже пискнуть не успела, отвел руки, которыми я пыталась прикрыть грудь, и рыкнул:

— Да лежи смирно, коза! От кашля тебя разотру!

Я хотела было сказать что-то резкое, но приступ кашля одолел меня, сотрясая и почти разрывая грудную клетку. Что ж такое-то? Как можно было умудриться так быстро заболеть?

Кирилл дождался, пока приступ стихнет, а затем набрал вонючей субстанции на пальцы, плюхнул мне в районе грудины и принялся растирать двумя руками, прокатывая их между грудей, лишь изредка задевая чувствительные съежившиеся от холода соски. Лицо его при этом было таким, будто он козу свою доил — хмурым и сосредоточенным. Мда… лежишь тут голая, сверкаешь всеми прелестями, а мужик словно бревно отесывает.

— Что это за гадость? — поморщилась я, отводя нос от вони.

— Тарбаганий жир, — коротко бросил мужчина в ответ.

— Фу!

— Не фу, а помогает от кашля! — возразил он спокойно, запахивая халат, но не спеша слазить с меня и разглядывая сверху. — Откуда ты взялась-то, Танька?

— На вертолете прилетела, — брякнула я, обидевшись на тон, которым была произнесена последняя фраза.

— На вертолете! — передразнил он, а затем слез с меня. — Как тебя угораздило вообще согласиться? Я понимаю, страшная бы была, невостребованная, а ты вон явилась фифа московская хвостом тут крутить. Шмотки дизайнерские, телефон дорогущий, писька лысая!

— Господи! — я даже приподнялась возмущенно. — А писька-то тут при чем? Хамло! Другой бы промолчал!

— А то! — Кирилл все же слез, сверкая глазами. — Для себя, что ли, ты это все приготовила?

— Для тебя! — огрызнулась я, снова падая на подушки. — Что бы меня в бане разглядывал и попрекал потом. Может, откинуть одеяло, а то ты не все, наверное, разглядел?

— Откинь! — нагло ухмыльнулся мужчина, скрещивая руки на груди и кивая. — Полюбуюсь, отчего нет.

— Хамло! Уйди отсюда!

Кирилл внезапно захохотал, пошел к выходу, потом обернулся в дверях:

— Ты ж не забыла, что проиграла мне партию в шахматы? Проверю сегодня, в трусах ли ты. Спи, горе луковое, выздоравливай, чуть позже супом накормлю тебя.

Он закрыл дверь, а я еще долго прислушивалась к шагам, скрипу ступеней, возмущенно пыхтела, вспоминая взгляд Кирилла, а потом внезапно увидела свой чемодан, стоявший у стены. Принес, надо же!

Кое-как поднявшись, доковыляла до него, сбросила халат прямо на пол и быстро натянула трусы и майку, сразу же почувствовав себя более уверенной. Ну не будет же он больную женщину проверять? Или будет?

15

15

Болела я долго и вкусно. Это в цивилизации всех кормят горькими таблетками, а тут, посреди тайги, можно было упиваться морсами и бульонами, а также страдать, лежа в кровати, глядеть в окно, куда стучат сосновые ветки, колыхающиеся от порывов сентябрьского ветерка, а по вечерам с недовольным видом выносить растирание моей груди вонючим тарбаганьим жиром. Дойдет до того, что я спать не смогу потом без этого вот. Кирилл словно по расписанию садился рядом со мной, плюхал шматок дурно пахнущей субстанции и возил ладонями от ключиц почти до пупка.

— Слушай, а ты не извращенец случайно? — температура спала до приемлемой, и я была готова к диалогам.

— А? — словно вынырнул он из мыслей, потом нахмурился. — Ты с чего взяла это?

— Пялишься на мою грудь каждый вечер, но еще ни разу не сделал попыток… ммм… ну…

— Секса хочешь? — хмыкнул он, внезапно смещая ладони и накрывая ими оба полушария.

Соски тут же напряглись и ткнулись в шершавую кожу.

Возмущенно фыркнув, я схватилась за запястья мужчины и попыталась развести их в стороны, но он только усмехался, глядя в мои глаза своими янтарными.

— Нет, конечно! С тобой точно нет! Ты не в моем вкусе! — брякнула и тут же осеклась, увидев, как стремительно потемнел янтарь.

— Не в твоем? — лениво протянул Кирилл, внезапно наклоняясь и почти касаясь губами моих губ, выдыхая в них и смеясь.

Он как-то резко оказался на мне, а я даже пискнуть не успела, ощутив, как мощные бедра буквально вдавили меня в кровать. Рукой, испачканной вонючим жиром, он свел мои запястья над головой, пресекая сопротивление, а затем обвел глазами лицо, остановившись на губах.

— Не знаю, какие в твоем вкусе, малышка, только твое тело предает тебя, — бросил Кирилл.

Губы его при этом чуть изгибались, длинноватая челка спала на лоб, отсвет от лампы выгодно притенил сторону со шрамом. Была б я помоложе и побесстыдней, воспользовалась бы всем этим, наверное, но сейчас забилась, словно птица в силках.

— Слезь с меня, кабан! — фыркнула возмущенно.

Иначе я за себя не ручаюсь! Но знать об этом было вовсе не обязательно некоторым. Я — человек, а не похотливая самка павиана, буду держать себя в руках.

— Да ну? — губы скользнули вдоль щеки к шее, и я вынуждена была судорожно вздохнуть, чтобы не застонать от внезапно пронзившего меня жгучего желания.

Разве так бывает? Развратная Таня! С мужем никогда так остро я не хотела близости, до боли прямо. Наверное, это означает, что организм на пути к выздоровлению.

Кирилл вскочил и уставился сверху, сводя свои брови к переносице.

— Выздоравливай, — бросил сквозь зубы и вышел.

Все то время, что я находилась в спальне, он проводил внизу, на диване. Только в самую первую ночь после купания в озере согревал меня своим теплом, а сейчас каждый вечер уходил после ритуального намазывания, что с одной стороны бесило, с другой вселяло какую-то надежную уверенность в порядочности мужчины. Что ж с ним случилось такого, что вынудило поселиться в тайге? Спрашивать я больше не решалась, а сам он был не особенно разговорчивым, да и состояние нынешнее не позволяло вести задушевные беседы.

Поворочавшись немного, я вздохнула. Все же, какой этот гадский жир вонючий! Мне казалось, я вся с ног до головы уже пропиталась этим запахом, и даже волосы, которые все дни не удавалось помыть, бесили. Может, дождаться ночи, когда Кирилл уснет, и в душ сходить? Температура, вроде, спала, чувствую я себя лучше, и пора бы смыть грязь и пот с тела. Дождавшись, пока часы в спальне покажут полночь, выскользнула из кровати, накинула на себя халат, порылась в чемодане, доставая чистое белье, и крадущимся шагом направилась в душевую. Кирилл то ли спал на диване, то ли отсутствовал, я даже смотреть не стала, шмыгнув юркой мышью мимо и закрывая за собой дверь. Эх, жаль, защелки нет! Так бы чувствовала себя более безопасно.

Сбросив халат на пол, туда же кинула трусики и ступила на душевой поддон, задвигая матовую стеклянную дверцу за собой. Струйки воды ударили в тело ледяными стрелами, я едва не вскрикнула, зажала рот рукой и отступила, дожидаясь, пока нагреватель сработает, а затем вновь встала под душ, с наслаждением проводя намыленными ладонями по телу, скользя по груди, закрыв глаза и представляя, что это не мои пальцы, а Кирилла, и ничего не могла с собой поделать. Он спросил, хотела ли я секса? Да. Мой ответ — да. Хотела. Себе-то уж точно можно в этом признаться.

Несколько раз промыла голову, затем грудь от жира, чувствуя, как аромат мускуса и цитруса проникает в каждую клеточку, и вздрогнула, когда резко отъехала дверца душа, являя Кирилла. Он стоял напротив, огромный, мускулистый, в одних шортах до колен, молча разглядывая меня всю, а я не спешила прикрыться, как сделала это еще недавно, так и застыла с пальцами между ног и закушенной губой.

— Развлекаешься? — хрипло спросил мужчина и шагнул под струи душа, потеснив меня к стене, что я ударилась лопатками и вскинула глаза вверх. — Я помогу, — добавил он, накрывая мою ладонь своей и проталкивая пальцы к чувствительной точке. — Так хорошо? Ну?

Закрыв глаза и чувствуя нарастающий от ласковых прикосновений пожар в теле, кивнула, упираясь затылком в стену. Сдалась. Позорно сдалась даже без сопротивления! Но винить себя буду позже, сейчас же хотелось только одного, чтобы он не останавливался, а еще лучше, чтоб заменил пальцы на кое-что другое, помощнее.

Развернув меня спиной к себе, Кирилл одной рукой продолжил ласкать меня между ног, а второй принялся пощипывать соски, заставляя их напрягаться и ныть, а губами скользнул по чувствительному сгибу шеи, прикусывая легонько зубами, отчего тело словно током пронзило.

— Чего ты сдерживаешь себя? — хрипловато спросил он прямо на ухо. — Расслабься, позволь себе все.

Я задышала часто, чувствуя, как сердце ускорило ток крови по организму в разы, щеки обожгло жаром, но не могла остановить эти пальцы, что порхали в самом чувствительном месте, надавливая и потирая именно так, как было надо. Прогнув спину, вцепилась в руку Кирилла, которой он смял мою грудь, второй пыталась достать его и прижать к себе, давая понять, что не против продолжения. Развратная Таня сдалась и готова на секс с этим мужчиной. Он тем временем жестко толкнул меня бедрами на себя, и я чувствовала его напряжение под мокрой тканью шорт, которое упиралось в меня и словно пыталось пробить себе дорогу через ткань. Кирилл куснул меня в плечо, наращивая темп рукой, и я не выдержала, выгибаясь и скуля, сжимаясь вокруг горячих пальцев, а затем сползла вниз, ведь все это время стояла на цыпочках. Замерев на секунду, мужчина вытащил руку, а затем отстранился и распахнул дверцу душевой кабины.

— Хороших снов, Таня, — проговорил он таким тоном, будто это самое обыденное пожелание в один из скучных вечеров, а затем вышел.

Осев вниз, чувствуя, как лицо заливает слезами вперемешку с водой, я подавила горестный всхлип. Чувство стыда, горечи и опустошения сдавило грудь. Он не захотел меня!

Проведя еще какое-то время под колкими струями, я завернулась в пушистое полотенце, не стала одеваться и медленно пошла наверх, в спальню, краем глаза заметив пустой диван. Кирилл ушел из дома.

Кровать с той стороны, где я обычно спала, была испачкана жиром, но идти сейчас искать чистое постельное белье не было сил. Я свернулась калачиком на противоположной стороне, давя в себе попытку разрыдаться, долго лежала без сна, и никак не могла успокоиться. Большего унижения в своей жизни я еще не испытывала, как мне казалось.

Но утром я убедилась, что то, что было вчера — это даже не унижение. Это так, щелчок по носу.

Разбудил меня шум вертолета. Что? Но ведь месяц еще не закончился? Вскочив, кинулась к окну, но оно выходило на другую сторону от площадки, и пришлось натягивать на себя штаны и футболку, чтобы выйти и увидеть, как огромная машина, уже приземлившись, выпускает из своих недр человека в черном. Он что-то спросил у Кирилла, но я не слышала, что именно, а тот обернулся, заметив меня, и что-то ответил, а затем оба пошли в мою сторону.

— Доброе утро, — приветствовал меня незнакомец. — Если вы готовы, можете прямо сейчас идти устраиваться в кресле.

— Устраиваться в кресле? — непонимающе нахмурилась я.

— Ты больна, Таня, — пояснил Кирилл. — Я беспокоюсь за тебя, поэтому разрываю наш контракт и отправляю тебя домой раньше срока. Твой чемодан я собрал, пока ты спала, поэтому садись в вертолет, я сейчас принесу.

— Ты… Отсылаешь меня отсюда? — спросила едва слышно, все еще не веря в случившееся.

— Да, — Кирилл сунул руки в карман штанов и пожал плечами. — Я и один прекрасно справлюсь, а тебе надо к врачу, а затем в Москву. Здешняя жизнь не для тебя. Прощай.

— Что? — я захлопала глазами, глядя в спину парню, а затем перевела взгляд на незнакомца.

— Идите в вертолет, я сейчас приду, и взлетаем, — кивнул тот, и мне ничего не оставалось, как подчиниться.

Уже в воздухе я глянула вниз и увидела Кирилла. Он стоял на крыльце своего дома, задрав голову, затем махнул в прощальном жесте рукой и скрылся внутри.

Прощай…

16

16

В этот раз, видимо, я была слишком обескуражена происходящим, чтобы чувствовать себя также плохо, как в прошлом полете. Нет, конечно, чуток меня все равно потошнило, но уже не так сильно, и вышла я из летающей машины без противной дрожи в желудке.

Апофеозом была машина с красным крестом, что ждала нас неподалеку.

— Вам необходимо обследование, — пояснил мой сопровождающий, кивнув в ту сторону. — Сейчас вас доставят в самую лучшую клинику города, обследуют, а вечером, в случае полного благополучия, вы вылетаете в Москву.

Мда… Хорошо быть богатым. По щелчку пальцев все случается, и даже самолет летит не по расписанию, а когда захочется. Что за зверь-то этот Кирилл, что о нем так пекутся?

Но как следует подумать мне не дали, под белы рученьки сопроводили в машину, усадили на заднее сиденье, попросили пристегнуться, и вмиг домчали до высокого здания с надписью «В надежных руках».

На ресепшен толпился народ, но в очереди мне стоять не пришлось, улыбчивая девушка в сером костюме с фиолетовым галстуком буквально подхватила под руку и повела в большой кабинет, где ждал врач. Это был мужчина неопределенного возраста, азиат, и я так и не поняла, сколько ему лет — вроде, морщин не было, но взгляд умудренного опытом человека выдавал, что давно не шышнадцать. Он выслушал мои жалобы, затем осмотрел, написал направление на рентген, и уже спустя несколько минут спокойно пояснил:

— Пневмонии нет, но бронхит имеется. Думаю, обойдемся без внутримышечных инъекций пока, будете принимать внутрь то, что сейчас назначу, а послезавтра обязательно покажитесь.

— Я улетаю сегодня, — вздохнула, глядя, как рука доктора пишет внушительный список на листочке формата А4. — Но обязательно последую вашему совету.

Оказавшись в гостинице предоставленной самой себе, я первым делом включила в ноль разряженный смартфон в розетку, и смотрела, как на экране начинают появляться уведомления о звонках, смс, сообщениях в мессенджерах. Раньше казалось, что я никому не нужна, но такое количество пропущенных поражало воображение.

«Танька, где ты?» — написанных в подобном тоне сообщений от Вики было штук сорок.

От Димаси я все удалила, не читая, смысл мне общаться с бывшим мужем, если я, что удивительно, в последние дни вообще его не вспоминала. В сердце даже не шелохнулось ничего, эта страница жизни перевернута. Видимо, мой контракт оказался одновременно и реабилитацией после развода.

Загрузившись в ванну с ароматной пеной, я едва не застонала от удовольствия, тело расслабилось, мышцы даже заныли благодарно от горячей воды, а после обеда, что я слопала прямо в номере, и вовсе полегчало. О поступке Кирилла я сознательно не думала, о вчерашнем событии в душе тоже. Если я только позволю себе погрузиться в размышления обо всем этом, то превращусь в сломанную куклу. Нет, не буду…

Хорошо, что между нами не было секса. Ну, вернее, почти не было.

Нет, не буду и об этом думать! Лучше Вике позвоню.

— Танька! — заорала трубка голосом подруги. — Ты куда пропала, засранка такая?! Я тут пол-Москвы на уши подняла, думала, тебя твой Димка заказал. Чуть душу из него не вытрясла! Лахудра там его сисястая даже ментов вызвала. Слушай, ну и жирная она, жирней меня!

— Беременная же, — заулыбалась я, представив, как Викец трясет щуплого Димасю за грудки, требуя немедленно показать место, где зарыт мой труп. — Ты прости, я тебе звонила перед отъездом, но ты недоступна была, а в том месте, где я все это время находилась, связь вообще отсутствует.

По напряженному пыхтению можно было сделать выводы, что Вике страсть как хочется услышать подробности, но она сдерживала себя.

— Ты когда будешь у себя? — наконец, спросила подружка, подобрав слова.

— Завтра точно. Сегодня вылетаю из Иркутска.

— Боже, ты на Байкале, что ли? У бабки-миллионерши собственный дворец там? Она тебе хоть камни из почек завещала? А почему ты так рано возвращаешься, я думала, ты пару месяцев будешь там с ней возиться, пока она не скопытится.

— Слушай, я все тебе расскажу по возвращении, — пообещала я, улыбаясь. — Я соскучилась уже по тебе!

— А фотки покажешь?

Фотки? Я украдкой успела сфотографировать Кирилла, пока был жив телефон, но эту фото точно никому не покажу, особенно Вике. Незачем ей знать, что я почти месяц жила со сгустком тестостерона и не воспользовалась им. Ну почти.

— А нету фоток, Вик, — цокнула я языком. — Телефон сел, а заряжать какой смысл был, связи-то все равно нет.

— Эх ты! А Байкал? Я там не была никогда. Слушай, а давай рванем куда-нибудь в теплые края? Я купальник новый купила бомбический, ты не поверишь, почти за копейки. Так хочется выгулять!

Клятвенно заверив подружку, что завтра мы с ней все обсудим, я завалилась в постель, и тут меня накрыло. Воспоминание о последних днях, проведенных в кровати Кирилла, о том, как он смотрел на меня, как вел себя, как массировал мою грудь противным жиром, о вчерашнем…

Нет, не буду думать об этом!

Но память против воли затапливало воспоминаниями, тело бросало в жар, а место, куда впились вчера зубы красивого поганца, заныло. И то, которое он наглаживал пальцами, тоже. Блин! Может, он просто пошутил? Может, сейчас меня снова посадят в вертолет и отвезут к нему, уже обследованную и почти здоровую, с кучей таблеток?

Едва я успела подумать об этом, раздался стук в дверь.

******

Самолет в Москве приземлился рано утром, едва небосвод окрасился в розоватый цвет. В воздухе уже ощущался морозный привкус, и я поежилась, плотнее запахивая куртку, которую предусмотрительно надела при выходе. Трап подкатили заранее, он был обычным, в виде металлической лестницы, и пришлось спускаться осторожно, так как казалось, будто ступени скользкие от выпавшей росы.

Меня сопроводили до большой черной машины с затонированными стеклами, открыли дверь и захлопнули ее, едва я успела удобнее устроиться в салоне, где пахло кожей и дорогим парфюмом.

— Доброе утро, Татьяна, — пророкотал знакомый голос.

— Доброе утро, Андрей Васильевич, — кивнула я без тени улыбки, заприметив напротив себя бывшего работодателя.

— Ну-с… — мужчина поджал губы. — Кирилл пояснил, что контракт разорвал он, так как не вынес вашего присутствия. Не буду спрашивать, чего вы такого сделали, потому как знаю этого парня и его характер. Скорее, вы там ничего и не сделали, хотя надежды были. Мда… Значит, будем искать другой выход, — расстроенно цокнул он языком и покачал головой.

— Могу я спросить? — склонив голову к плечу, смотрела прямо в глаза собеседника.

— Разумеется, — милостиво разрешил тот, кивая и благосклонно улыбаясь, напоминая доброго дядюшку, что пришел навестить маленькую племянницу. — У меня к вам тоже пара вопросов имеется. Но сначала вы! — вскинутые ладони и улыбка давали понять, что врагов тут не имеется.

— Хорошо, — я сделала вид, что тоже улыбаюсь. — Почему он там? Видный парень, умный, но поселился в глуши, где вообще нет людей.

— Травма, — туманно ответил Андрей Васильевич, вздыхая, — понимаете, Татьяна, когда зверь напал на него, повредил лицо и едва не убил, Кирилл… испытал моральные страдания. И с тех пор вот он живет уединенно.

— Зверь? — я почувствовала, как холодок продрал по коже вдоль позвоночника.

Конечно, я подозревала, что шрамы похожи на удар когтистой лапой, но полной уверенности не было.

— Да, леопард, — кивнул мужчина. — Взбесившийся леопард. Ирбис, если быть более точным. Кирилл в тот момент защищал сестру, и ему пришлось вступить в неравный бой. Девочка едва не сошла с ума, нам пришлось поместить ее в реабилитационный центр. К счастью, сейчас уже все в порядке, она с родителями, но сам Кирилл… Ну, вы понимаете. Вернее, он не сразу туда ушел, первые месяцы еще пытался быть в обществе, но его невеста отвергла Кирилла, предпочла ему его брата, и это стало спусковым крючком. Понимаете?

— Да, — я кивнула.

В голове почти сложилась полная картина того ужаса, который привел моего подопечного к одинокому существованию в лесу. И сердце защемило при мысли о том, насколько одиноким был этот мужчина, как нелегко ему пришлось. Травма физическая и душевная. Ужасно! И жаль, что я не смогла помочь.

— Что с ним будет? — спросила тихо, сводя брови к переносице и глядя на Андрея Васильевича.

— Не знаю, — вздохнул тот в ответ. — Пусть с этим разбираются психологи. Они предложили вариант с компаньоном, который не сработал. Хотя я рассчитывал, знаете ли, что парень среагирует на красивую женщину. Но напрасно. Кхм…

Кашлянув, мужчина посмотрел в окно автомобиля и покачал головой.

— Вы хотели тоже спросить о чем-то? — напомнила я о себе, когда пауза подзатянулась.

— Да? — сделал мужчина вид, что совершенно забыл начало нашего разговора. — Действительно… Гм… Я тут поизучал ваше досье, вы ценный специалист по рекламе, стрессоустойчивая, коммуникабельная и находитесь в данный момент в поисках работы. У нашей организации есть отделение, где как раз имеется необходимость в ваших услугах.

— А что за организация? И какая оплата? — тут же ухватилась я за предложение.

— Оплата и все вопросы только после личного собеседования с шефом, — туманно пояснил Андрей Васильевич. — Если вы согласны, завтра утром вас заберет водитель, доставит в офис, и там уже все решите на месте. А сегодня отдыхайте, я думаю, вы устали от путешествий.

Краем глаза я заметила, как автомобиль поворачивает в мой двор и облегченно расслабилась, только сейчас осознав, что все это время находилась в диком напряжении. Андрей Васильевич замолчал, с любопытством разглядывая желтую облупившуюся краску на стене многоэтажки, старенький дворик с посеревшими от времени скамейками и скрипящими качелями, старушек, сидевших рядком на лавочке у подъезда.

— Года идут, а Россия не меняется, — заметил он задумчиво.

— Не могу сказать, что это плохо, — улыбнулась я, нажимая на ручку двери и выходя на улицу.

Водитель, суровый дядька с квадратной челюстью, коротко стриженный, с косой саженью в плечах, молча доставил мой чемодан в квартиру, не выдав своего удивления при виде старой деревянной двери, облупившейся краски на ней, темной узкой прихожей и запаха старости.

— До свидания, — сказал он, и я кивнула, запирая дверной замок, а затем выдыхая.

Ну вот и все. Прощай, Кирилл и тайга, здравствуй, новая жизнь.

Едва я успела продумать все это, как в кармане завибрировал телефон. Все еще мыслями будучи в лесном домике, я не глядя взяла трубку.

— Тань, привет, — голос мужа раздался в динамике. — Наконец-то ты ответила! Ты можешь говорить?

— Дима? — вот уж кого я не ожидала услышать совершенно.

— А ты кого ждала? — взъерепенился было тот, но тут же примирительно залопотал: — Я тут подумал, Тань… Ну, это… Может, мы погорячились с разводом? Мы ж столько прожили вместе, давай не рубить с плеча!

Не рубить с плеча??? Что я только что услышала?

— Дим, ты ничего не путаешь? — говорить с ним не было ни желания, ни сил. — Это ты мне изменил в нашей кровати и был счастлив, как мне помнится.

— Ну… Я ошибся, — нехотя признал бывший супруг. — Я… Ну, хочешь, поедем в куда-нибудь? Ты ж хотела в отпуск в Италию? Я уже посмотрел, там сейчас хорошо, и билеты есть. Я забронировал на наше имя отель.

— Что ты сделал? — я внезапно засмеялась. — Дим, ты дурак, что ли?

— Я… я просто люблю тебя, Тань, — в былые времена этот тихий голос и слова явились бы бальзамом для сердца, — давай попробуем начать с начала?

17

17

Что? Димася совсем от радости будущего отцовства с катушек съехал?

Ничего не говоря, жму «отбой» и кидаю телефон на диван. Запоздал ты, муженек, с признаниями. Наверное, сразу после развода я б еще поверила и растаяла, но сейчас в душе вообще ничего не шелохнулось. Будто оборвалась эта струна, не связать, не склеить. И даже дышалось ровно и спокойно.

Телефон вновь запищал, я на автомате отрубила бывшего и нисколько не сомневаясь, занесла номер в черный список. Не хочу даже тратить время на объяснения, почему не желаю даже общаться с ним, не говоря уже о чем-то большем. Все было сказано до развода. Если б у нас были общие дети, то избегать общения было бы сложновато, а так никаких связующих моментов не оставалось, тратить время бессмысленно.

Напевая что-то легкое, привязчивое, я сначала открыла приложение доставки и заказала всякой разной еды, чтоб забить холодильник, а затем набрала Вику.

— Привет, подруга! — гаркнула радостным тоном, услышав сонное «алло». — Спишь, что ли?

— Танька, ты охренела? — беззлобно поинтересовалась подруга, зевая. — Ты время видела? Честные граждане в это время досыпают перед работой. Мне еще, между прочим, двадцать минут можно было сны про красавчиков видеть!

Время? Как-то я не подумала о времени. Хм… Шесть ноль пять. А какого черта мне Димася звонил в такую рань?

— Ладно, — зевнула трубка голосом Вики, — давай, выкладывай подробности. Бабка отписала тебе свои старческие миллионы, и ты зовешь меня на Мальдивы срочно их потратить до копеечки? Если да, то я согласна!

— Ну, не совсем на Мальдивы, — засмеялась я, представив, как в хорошенькой Викусиной головке крутятся мысли, — но шоп

1

– Тань, ну что, заедешь ко мне сегодня? – голос Вероники звенел в трубке бешеным колокольчиком.

Ну что за манера начинать разговор без всякого приветствия? Это бесило невероятно, хотя за столько лет я почти смирилась с этой неприятной чертой характера подруги.

– Наверное, нет, – устало ответила, смахнув с лица надоевшую прядь волос. – Сижу разгребаю вещи.

– Ой, да бросай ты тряпье свое, отметим развод, повеселимся! Ты ж теперь сво-бод-на-я! Прослушай только, как это звучит, а?

Я кинула косой взгляд на валяющийся на полу голубоватый листочек из загса. Ну да, ну да… Свидетельство моей нынешней свободы, ага.

– Нет, сегодня никак! – говорю твердо.

Вообще, у меня были намерения отметить этот день. Наедине с собой. Я даже в магазине бутылку водки купила, чтобы, как говорится, напиться и забыться. Бывший мой, наверное, уже укатил куда-нибудь в путешествие со своей силиконовой куклой, а я вот… Вернулась в свою пыльную квартиру с парой чемоданов и этой бутылкой. У меня ведь даже закуски нет!

Положив телефон на край дивана, поднялась на ноги, разминая их, и оглядела беспорядок.

Эта квартира досталась мне от бабушки еще до брака. Димка уговаривал продать, да я упрямилась, говорила, что вот будут дети у нас, им и передадим, а теперь вот сижу тут посреди советской мебели и пытаюсь склеить себя заново из осколков.

Десять лет брака! Десять, мать их за ногу, лет! И все полетело в тартарары, стоило перед очами супруга замаячить силиконовым сиськам его новой секретарши. Все так банально, что аж тошнит! И мало того, что брак мой треснул, так еще и с работы пришлось уйти в никуда. Не оставаться же на фирме мужа в положении брошенки, чтоб меня жалели и шушукались за углом. Нет уж, я себя не на помойке нашла! Итак, оказывается, они с этой Леночкой кувыркались на протяжении нескольких месяцев, пока я по клиникам ЭКО бегала и анализы сдавала. А она мало того, что буферами своими тыкала в лицо мужу, так еще и залететь от него умудрилась.

– Сука! – со злостью пнула я валяющееся на полу платье.

То самое, в котором год назад мы с Димкой шли на перенос эмбриончика. Счастливое платье, как я его называла. Правда, беременность была несчастливой и прервалась в четырнадцать недель, оставив мне на память несколько фото с узи и одно видео, где моя девочка махала ручками и ножками, как маленький футболист.

Одинокая слезинка покатилась по щеке, но я вытерла ее упрямо. Не буду плакать! Еще докажу тебе, козлина, что я достойна большего, и что у меня будут дети! Не от тебя!

Прошла в кухню, рывком открыла дверцу старенького бабушкиного «Минска», тарахтевшего, словно трактор, достала бутылку водки и со стуком водрузила ее на стол. Сейчас отмечу!

Первая рюмка прокатилась по пищеводу, обжигая его, я закашлялась и судорожно хлебнула воды прямо из-под крана, чтобы затушить пожар внутри. Голову приятно закружило, кожа лица онемела, пустой желудок раздраженно сократился, требуя еды.

Слава богу, что сейчас существует доставка. И не надо выходить из дома, светить на улице заплаканными глазами и избегать людей у прилавков.

В тот момент, когда я уже собиралась накидать в приложении в корзину колбасы и чего-нибудь еще, как дверной звонок выдал трель.

Кого это еще принесло ко мне?

За дверью оказалась моя подруга с пакетом в руках.

– Отойди, давай, видишь, Чип и Дейл приехали, сейчас будем проводить интенсивную терапию, – отпихнув меня плечом, пухляшка-Вика протиснулась в узкую прихожую и критически осмотрелась.

– Ну проходи, – закрыв дверь, я кивнула ей на комнату.

– Вот говорила я тебе, Танька, что инвестиции надо в себя делать, а не в козла этого, а ты мне все «Димочка такой, Димочка сякой». Козел твой Димочка винторогий, чтоб ему пусто было! – возмущенно цокнув языком, прокомментировала она обстановку. – Это ж надо, в таком говне квартира твоя. Ты ж сдавала ее, вроде? Неужели люди соглашались в таком бабушатнике жить?

Я пожала плечами. Бабушка ж моя жила. Нормальная квартира, все работает, краны не текут, мебель есть. Ну да, не евроремонт, но крыша над головой точно.

– Ой, дурища! – покачала Вика головой и направилась в кухню.

Мы дружили с песочницы, где в самую первую встречу я получила лопаткой по голове, а Викуся обзавелась симпатичным фингалом. Оценив боевые травмы и единодушно придя к выводу, что противник достойный, с тех пор были не разлей вода. И даже после моего замужества, как Дима ни противился нашим с Викой встречам, мы стабильно раза два в месяц ходили в кафе и общались до состояния не стояния.

– Так, сейчас воду на пельмени поставлю, – сказала Викуся, деловито обыскивая шкафчики и выуживая на свет старую кастрюлю с облупившейся эмалью.

Обернувшись ко мне, она спросила:

– Ну вы хоть имущество-то брачное пополам поделили? Надеюсь, ты козлину без трусов оставила?

Я виновато пожала плечами. Какое там имущество? Как оказалось, я после стольких лет брака просто нищеброд, ибо «любящий» супружник мой заранее готовился к разводу и все имущество записывал на свою мамочку. Что там в итоге делить-то? Кровать? Да пусть подавится вместе с Леночкой! Ничего, как-нибудь выкарабкаюсь, чтоб им треснуть обоим!

Тяжкий вздох Викуси известил, что она все поняла.

– Вот смотрю я на некоторых баб и думаю – куда у них мозги деваются, а? – едко прокомментировала она, деловито помешивая ложкой пельмени в кастрюле. – Это ж надо такими дурами быть! Вот ты столько лет с этим своим Димасей прожила, что ты нажила? Геморрой и седые волосы?

– Геморроя нет, – мрачно буркнула я, усаживаясь на скрипнувший стул и глядя в пыльное окно.

– Угу! – попробовала с ложки пельменный бульон подруга. – Нет – значит будет! У Димаси твоего, чтоб он жидко обосрался, подлец! Ладно, сейчас мы с тобой отметим этот праздник жизни, а потом будем тебе работу искать. Ты, поди, думала тут отсиживаться, честь свою девичью оплакивая? Так вот – чем быстрее ты в социум выйдешь, тем лучше. Новые люди, мужики появятся, знакомства всякие, флирт.

– Какой флирт, Вик? – подняла я глаза на нее. – Где я и где флирт? Я ж, поди, разучилась за все эти годы, это раз, ну и потом – не стоит у меня на мужиков теперь. Козлы все!

– Ишь ты, не стоит у нее! – пробурчала подруга, хмыкнув. – Конечно, еще бы! Я б тоже, наверное, расстроилась, попадись мне такой экземпляр винторогий. Ну ничего, пусть теперь со своей сисяндрой кудлатой якшается, как говорится – мужик с возу, кобыле легче. Доставай ложки и рюмку мне, сейчас мы с тобой отметим свободу попугаям!

Мы хряпнули по рюмочке, потом еще по одной, потом незаметно приговорили бутылку водки и пригорюнились, как Винни Пух – пить в доме стало совершенно нечего. И время наступило такое, в которое приличный алкоголь уже не продают.

– Вот заставь дурака за бутылкой пойти, он одну и купит! – с тоской прокомментировала Викец, вздыхая. – Ладно, раз уж праздник живота закончился, давай сюда свой ноут, будем тебе искать нового мужика. Или работу на худой конец.

– Может, не надо? – заныла я, краем сознания отмечая, что пьяная выходка – это вовсе не то, что мне сейчас нужно.

– Надо, Федя, надо! – кивнула со знанием дела подруга и полезла сама за моим ноутбуком.

Это, пожалуй, единственное, что мне удалось отвоевать у бывшего мужа, так как куплен лэптоп был на мои собственные деньги, вернее, премию, которую я заработала перед Новым годом. Правда, Димка сопротивлялся и этому, выгоняя меня с одним чемоданом на улицу. Вот не козлина разве? Каждая вазочка и салфеточка в его квартире была с любовью подобрана и куплена мной. И часть вещей на мою зарплату, не на его. Но не воевать же с этим гадом за унитаз и зубную щетку? Пусть подавится! Руки-ноги есть, я еще заработаю, а ему теперь с Леночкой жить. Она сразу же, как забеременела, уволилась, как шепнула мне Маргарита Степановна, наш кадровик, и еще с гордостью рассказывала, что планирует всю себя посвятить воспитанию детей и работать больше не собирается. Конечно, это не я, балбеска, готовая пахать, словно маленький пони, 24/7.

Вика, пока я предавалась мрачным размышлениям, уже вовсю развернула диверсантскую деятельность. Она успела зарегистрировать меня на сайте знакомств и даже с кем-то активно переписывалась, гнусно хихикая.

– Ну хоть с сексом проблем у тебя, Танька, не будет! – повернула она ко мне свою лисью мордочку. – Смотри, повалил народ-то, красоту твою увидючи!

– Господи, Вик! Да не надо мне этого!

– Секс для здоровья полезен! – подняла палец вверх подруга. – А не вот это вот все! – покрутила она рукой в воздухе, явно подразумевая и меня и всю мою косую жизнь.

– Давай лучше на сайте работы поглядим, может, есть вакансии, а то я скоро по миру пойду, – вытесняя ее от экрана и щелкая мышкой, сказала я. – Я ж уволилась сразу же. Не могу морды их видеть и шепот этот за спиной!

Так, вот сейчас посмотрим, что есть интересного. У мужа на фирме я работала менеджером, сейчас в эту сферу возвращаться вообще не хотелось. Профиль у нас узкий, встречаться с гадом придется регулярно, но я пока не представляю, чем можно заняться. Может, пойти на курсы какие, переучиться?

Интернет пестрел предложениями. Кого только люди не искали себе.

– О, смотри, какое предложение! – Вика выхватила у меня мышку и защелкала ею. – Нет, ну ты погляди, а!

«Требуется компаньонка с проживанием. Человек полностью сохранен, необходимо общение» – гласило объявление.

– Наверное, какая-нибудь одинокая бабка-миллионерша хочет рассказывать о своих любовных приключениях! – мечтательно протянула подружка, открывая вакансию. – Ты посмотри, какие требования! Высшее образование педагогическое им подавай! Бабка-то с характером!

– У меня педагогическое, – задумчиво сказала я. – Может, откликнуться? Поживу годик с бабкой, а там, глядишь, полегчает.

– Ты серьезно? – иронично хмыкнула Вика. – Будешь какашки выносить и слушать старческий маразм?

– Ты ж видишь, пишут, что человек сохранен.

– Ну да, им главное – заманить! – было видно, что Вика злилась. – Давай лучше обратно на сайт знакомств, тебе там вон Сурен написал. Такие слова, вах-вах, красавица, умница, пошли в сауну, любить тебя буду.

– Тьфу! – сплюнула я. – Лучше бабка, чем Сурен! Я уже откликнулась!

– Вот дура ты, Танька! – в сердцах ругнулась подруга. – Ну посмотришь, что там за бабка, может, она реально миллионерша, как отблагодарит тебя, завещает тебе свои старческие бриллианты и камни из почек за то, что ты ее маразм будешь выслушивать.

Пока мы препирались, на экране ноутбука высветилось сообщение – таинственная бабка увидела мой отклик и прислала адрес, куда приезжать завтра на собеседование. Видимо, в преклонные годы не спится старушкам по ночам. А самое главное, время-то какое назначила – восемь утра! Это я, выходит, с перегаром туда попрусь? Сейчас-то час ночи, а мы с Викой лыка не вяжем!

– Слушай, давай спать! – зевнув, я закрыла ноут и посмотрела на старый продавленный диван. – Вдвоем мы тут должны поместиться.

– Не, – Вика тоже оглядела будущее ложе. – Я на такое не подписывалась. Этот предмет мебели, наверное, ровесник моей мамы, если не хуже. А мне с моей спиной нельзя, чтоб пружины всякие впивались, ну и вообще… Поеду я. Давай такси мне вызови.

И смачно зевнула во весь рот, не стесняясь.

Вика у нас была заводилой всегда. И в школе, где мы отсидели от звонка до звонка, и в институте потом, правда, не на моем факультете, а на психологическом, но все время мелькала в новостях. И парни ее любили, несмотря на лишний вес. Просто девушка она была бойкая и уверенная в собственной неотразимости. Это не я – моль бледная, как выражался бывший муж. Я вообще удивляюсь, как нас угораздило пожениться – его, первого красавца курса и меня, обычную, в общем-то, девушку. Разве что мечты о том, что я ему квартиру отпишу бабушкину. У меня ведь и родственников, кроме нее, считай, и не было. Мама с папой развелись, когда я была совсем маленькой, отец где-то сгинул на вахтах, а мама давно нашла себе другого мужчину и совершенно не интересовалась, как там ее дочь от первого брака поживает, нарожав троих детей от второго мужа. Я даже не помню, когда мы с ней разговаривали-то нормально. Так, пару поздравлений в год и все. В общем, сейчас так получилось, что мне даже поплакаться некому было.

Такси приехало быстро, ночью пробок не бывает. На пороге Вика мне погрозила пальцем и сказала таинственным голосом:

– Суренчика не обижай! – после чего развернулась и, шатаясь, потопала по лестнице вниз, икнув пару раз где-то в районе первого этажа, а я вернулась в квартиру и оглядела так и не убранный хаос из вещей.

Ничего, разгребу завтра.

Я даже умываться не стала, просто завалившись на диван в обнимку со старым пледом и, всплакнув, провалилась в тревожный сон.

2

Утро встретило меня недобрым звоном будильника. Еле подняв голову, я первое время не могла сообразить, где я, что со мной и почему так адски трещит голова, но по мере пробуждения настигло воспоминание о случившемся, словно обухом в очередной раз ударившее по голове. Так, рефлексировать некогда. Кажется, я вчера откликнулась на какую-то вакансию, хоть убей – не помню, какую, и сейчас начала вяло собираться, прокручивая в голове события прошлого дня. Боль глухим обручем сдавила грудь, стало нечем дышать, слезы подступили к глазам. Обида накрывала меня, ощущение, что у меня украли все, не покидало. Столько лет мы с Димасей бок о бок, как верные друзья и супруги, шли вместе, а сейчас какие-то сиськи вмешались в налаженный быт. И ведь уже все документы были собраны, обследования пройдены, оставалось вступить в протокол ЭКО и стать родителями. Но муж предпочел зачатие народным способом, оно и проще оказалось, и дешевле. Хотя, учитывая, что его секретарша не такой маленький пони, как я, ему придется теперь одному волочь семейные расходы, а внушительная их статья была на мне.

Мда… И работу с такой высокой зарплатой теперь попробуй найди. Надеюсь, та вакансия, на которую я откликнулась, стоящая. Иначе придётся залазить в нз – деньги, отложенные на ЭКО. С другой стороны, смысл сейчас его делать, да и не с кем. Донора только брать, но мне всего тридцать лет, я еще смогу и мужчину встретить, который примет меня такую, как есть, со всеми моими недостатками. Сейчас главное – прийти в себя, как-то выгрести из состояния плаксивости и собраться в кучу. Была б возможность, я б уехала куда-нибудь, где можно начать новую жизнь, но бросать квартиру в Москве, пусть и такую вот, бабушатник, как Вика выразилась, и не в самом лучшем районе, но все равно жаль. Заменю мебель и технику постепенно, все наладится. Потом и об ЭКО подумаю.

Открыв шкаф, обозреваю развешанные вещи, которые вчера успела вытащить из чемодана. Мда, выбор невелик – юбка-карандаш и белая рубашка. В этом я буду похожа на секретаршу или учительницу, но, с другой стороны, это универсальный стиль, и, если работодатель адекватный, ему будет все равно, полагаю, похожа я секретаршу, или нет.

Вот хоть убей не помню, какая вакансия! Наверное, что-то связанное с моей предыдущей сферой, хотя я больше не хотела в нее вливаться.

Открыв лэптоп, я пытаюсь найти ее, но ни в строке поиска, ни в открытых вкладках ничего не могу отыскать. Может, мне приснилось? Хотя сообщение в мессенджере с адресом и номером телефона сохранилось. Надо идти. Даже если не найду работу, так хоть отвлекусь от своих бесконечных размышлений и вопроса в голове «почему». Потому. Просто вот так случилось, люди иногда изменяют.

Глянув на себя в зеркало в последний раз, прихожу к выводу, что краше уже не стану – прическу сделала волосок к волоску, глаза едва тронула косметикой, румяна тоже нанесла чуть-чуть, ну и блеск на губы, чтобы казались не такими бескровными после вчерашней попойки. Странно, правда, что нас так разобрало с бутылки водки. Видимо, какая-то паленая была.

Машину мне пришлось оставить мужу – как и остальное имущество, она оказалась записана на его маму. Я никогда не интересовалась, кто у нас владелец всего, счет был общим, зарплату всю до копейки я складывала на него, исключая премии, их тратила исключительно на ЭКО. Дима, кстати, периодически говорил, что неплохо бы и вовсе нанять суррогатную мать, чтобы не выводить меня из строя на период беременности и после родов, однако, я сама хотела испытать радости материнства, о чем ему и говорила несколько раз. В конце концов, конечно, супруг уступил, и таскался с недовольным видом, когда было нужно, сдавать материал, но делал это настолько неохотно, что я его уговорила заморозить сперму и дать разрешение нотариальное на ее использование. Смешно и грустно, что я и сейчас могу пойти и воспользоваться ею. Но уже не хочу. Рожать от предателей я не желаю. Лучше уж безымянный донор, который никогда не станет претендовать на ребенка.

Пока размышляла обо всем этом, такси домчало до нужного места. Интересно. Получается, встречу мне назначили не в офисе, а в кафе. Никогда здесь не была, и сейчас вертела головой, разглядывая темное крыльцо, стеклянные двери, стильную надпись, которая так и манила зайти внутрь и приобщиться к культуре кофепития.

Меня уже ждали. Мужчина очень брутального вида, сидевший за дальним столиком у окна, махнул рукой, приглашая к себе.

– Добрый день, – поздоровалась, подходя ближе.

– Татьяна Арефьева, полагаю? – холодно осведомился он, привставая и пожимая мне руку.

– Именно так, – чуть кивнула я, присаживаясь на мягкий диванчик и заказывая подошедшему официанту чашечку черного кофе.

Что-то другое в меня после вчерашнего распития водки вряд ли влезет.

– Меня зовут Андрей Васильевич, – представился мужчина, разглядывая мое лицо.

– Очень приятно, – я вновь кивнула, чуть приподняв уголки губ в улыбке. – Расскажите о вакансии.

– Меня радует ваш серьезный подход, -иронично хмыкнул мужчина, откидываясь на спинку диванчика.

На вид ему было около пятидесяти лет, седые виски, гладко выбритое лицо с квадратным подбородком и ямочкой в центре, четко очерченные губы, лучики морщин вокруг глаз, глубокие носогубные складки, крупный нос – все это смотрелось органично. Наверное, дамы за сорок головы сворачивают при виде него.

Я чуть вздернула бровь, вопросительно глядя на него.

– Итак, – вздохнул Андрей Васильевич, поняв, что флирт со мной не удался, – есть один человек, который слишком… отдалился от общества. Нам требуется кто-то, кто был бы способен скрасить его одиночество, и, возможно, помочь вернуться в люди.

При последнем слове он хмыкнул.

Блин! Сейчас меня озарило. Бабка с камнями в почках и миллионами на счету! Вот это что за вакансия!

– Компаньон, – кивнула я, отпивая глоток кофе и чувствуя, как горькая горячая жидкость проваливается по пищеводу. – И много желающих?

– Есть кандидаты, – туманно ответил мужчина. – Но нам нужно не просто сосуществование рядом, требуется именно тот, кто сумеет пробудить жажду жизни.

– И вы думаете, что это я?

– Не исключено! – склонив голову набок, разглядывал меня собеседник. – Я видел ваше резюме, вы грамотный специалист по связям с общественностью, образование педагогическое, опыт имеется, то есть, все, что нам нужно.

– Оплата? – этот вопрос интересовал больше всего.

– Мы заключаем контракт на три месяца, – мужчина с удовольствием откусил приличный шмат от булки с маком и принялся жевать, после чего запил чаем и продолжил: – Если все всех устраивает, то выплата гонорара производится сразу на ваш счет за весь период, это чуть более полумиллиона рублей.

– А почему оплата не помесячно?

Полмиллиона! На них я смогу сделать ремонт в квартире, купить новую технику и мебель, и не придется брать из нз! Но в чем подвох?

– Если вы согласны, сейчас я дам вам просмотреть контракт. Ваша работа предусматривает проживание на территории опекаемого, питание за счет организации, все расходы за период работы мы берем на себя. Исключение составляют ваши личные вещи, разумеется.

Меня удивил подход к работе. Я ж могу взять эти полмиллиона и скрыться, проработав не весь срок, но после прочтения контракта вопросы отпали. В случае моего преждевременного ухода я обязана выплатить неустойку, равную полутора миллионам, а не просто вернуть разницу в зарплате. Многовато.

Вскинув глаза на мужчину, я увидела, что он внимательно изучает меня.

– В чем подвох? – спросила, не надеясь на ответ, но получила его.

– Клиент очень сложный в общении, – вздохнул работодатель. – Ранее мы пробовали уже вариант с компаньоном, но это был мужчина моего возраста, и он не продержался даже месяца. Хочу предвосхитить ваш вопрос – подопечный получил травму. Физическую и моральную, очень долго восстанавливался, первое время вообще не желал ни с кем разговаривать, а сейчас общается минимально. Он очень дорог… моему шефу, и тот согласен на все, чтобы вытащить его из этого состояния. Решили попробовать вариант с компаньонкой. В случае, если вы продержитесь три месяца и захотите продлить контракт, оплата за последующие три будет уже не пятьсот тысяч, а миллион. То есть, в сумме за полгода вы получите чуть более полутора миллионов. Считаю, это очень вкусное предложение.

Продержаться три месяца!

– Он не псих? – с подозрением спросила я, прищурив глаза.

– Нет, есть справка от врача-психиатра. Мы думали, что возникнет такой вопрос и подготовились заранее. К сожалению, подопечный слишком привык за эти два года, что живет обособленно, быть в одиночестве. Легко вам не будет точно. Если он сам от вас откажется категорически, то неустойку будем выплачивать мы. Собственно, это указано в контракте, вы просто не успели дочитать.

Пробежав глазами все пункты, я нашла тот, который гласил, что в случае разрыва контракта работодателем, мне будет выплачена неустойка все те же полтора мульта. Нехило.

Смогу ли я продержаться три месяца? Как это узнать, если не попробовать?

– А какой-то испытательный срок? – уточнила, уже предполагая ответ.

– Исключен! – категорически рубанул Андрей Васильевич. – Если мы сегодня подпишем контракт, то вам будет дано время на сборы, меньше суток, – взглянул он на часы, – так как в три часа дня мы вылетаем в район дислокации вашего клиента.

– Вылетаем? – о том, что работа не в столице, в контракте сказано не было.

– Да. Подопечный проживает в районе Байкала. Красивые места, кстати. Если вылететь позже, то из-за разницы во времени будем на месте ночью.

– Могу я немного подумать?

– К сожалению, времени на это нет. Нам нужно подготовить борт, а вам успеть собраться. Советую взять теплые вещи, так как там уже довольно прохладные ночи. Правда, недалеко от места жительства есть горячий источник, в котором очень приятно провести время.

То есть, времени на размышления нет. Если я подпишу контракт, то уже сегодня покину Москву, улечу от бывшего мужа, а в конце полугодия получу приличную сумму на счет. То, что будет дальше, я пока не планировала. Мне просто надо любым способом продержаться шесть месяцев, ну или хотя бы три. Учитывая, что сейчас уже середина августа, дома я могу оказаться либо к декабрю, либо к марту. В любом случае, деньги мне не помешают, и даже если не удастся найти общий язык с клиентом, всегда можно будет договориться с ним, что мы просто поживем три месяца рядом, и разойдемся друзьями. В институте мне проще всего давалась именно психология. Неужели я не найду общий язык с каким-то инвалидом? Тем более, что в мои обязанности не входит уход за ним в физическом плане, только быть компаньоном. Решено!

Взяв ручку в руки, я ставлю размашистую подпись на двух экземплярах договора и выдыхаю, поднимая глаза на Андрея Васильевича. Дело сделано, отступать некуда! Лечу на Байкал!

3

Пока я добралась до дома на такси, пока перебрала вещи, которые мне могли бы пригодиться в поездке, выяснилось, что часы ускорились чуть не в два раза. С Андреем Васильевичем мы договорились, что ровно в четырнадцать ноль-ноль меня заберет водитель, который доставит в аэропорт, а сейчас было уже двенадцать, и времени, чтобы закупить недостающее, оставалось катастрофически мало. Погуглив, я выяснила, что зима в том районе наступает уже в октябре, значит, мне придется брать с собой не только трусики и бусики, но еще и валенки, и тулупчик, а их как раз не имелось. Привыкнув всюду разъезжать на личном авто, я даже не задумывалась, что можно испытывать холод, а норковая шуба, оставшаяся, кстати, у Димаси, чтоб ему лопнуть, вряд ли могла согреть в сорокаградусный мороз. Придется приобретать пуховик и теплую обувь, благо, что в современных реалиях торговых центров на душу населения было достаточно, и один из них имелся в шаговой доступности от бабушкиной квартиры.

Разжившись теплыми вещами, зашла в кафе, где попыталась сообразить, что еще мне может понадобиться. Конечно, средства гигиены, это был номер один в списке, на три месяца точно, а там посмотрим. Не в лесу ж он живет, этот мой подопечный, наверняка там можно будет в магазин выйти, но на всякий случай лучше подстраховаться, покидать с собой и прокладки с тампонами, и всякие крема для кожи. Интересно, может мне там ноутбук понадобиться? Лучше взять, лишним не будет, в крайнем случае, можно качать фильмы и смотреть в свободное от работы время.

Составив список необходимого и закупив все, что нужно, решила позвонить Вике, как единственной близкой душе, больше мне сообщать о себе было некому. Не мужу ж, в конце концов, о таком говорить. Бывшему. Но телефон подружки отвечал, что абонент не абонент, поэтому пришлось присесть на дорожку в одиночестве, окинуть взглядом квартирку, в которой я так и не успела навести порядок, а затем решительно захлопнуть дверь и поволочь чемодан на колесиках вниз с четвертого этажа. Вот вернусь богатой женщиной, тогда и буду порядки наводить. Мало ли, вдруг я так понравлюсь моему подопечному, что мы заключим контракт на год, и я разбогатею до неприличия!

Вот так, в мечтах, я докатила на большой черной машине с суровым водителем за рулем до неизвестного мне небольшого по сравнению с другими московскими аэродрома. Как оказалось, летим мы не регулярным рейсом, а на небольшом частном самолете. Нифига ж себе! Не могу представить, насколько ценен мой подопечный, если о нем такая колоссальная забота!

Проникнувшись важностью своей будущей должности, я вошла в самолет и уселась в указанное кресло. Андрей Васильевич, как оказалось, со мной не летит, но напоследок выдал ЦУ своим сотрудникам, и сказал, что меня встретят и доставят к клиенту. Как-то странно глаза у него блеснули перед тем, как он отступил назад, но я списала все на свое нездоровое воображение, и совершенно не боялась будущего. После того, что со мной сотворил Димася, сюрпризов я не опасаюсь. Хуже быть ничего не может.

Он ведь, скотина, и не собирался, как я поняла, разводиться. Удобно, что рабочая лошадь, которая может быть и любовницей, и добытчицей в семье, еще и не беременеет. Последние месяцы на работе выдались сложными, большой проект, который взяла наша рекламная фирма, отнимал все мое время и силы, я еле приползала домой поздно вечером и ложилась спать в отдельной комнате, так как муж любил смотреть фильмы на ночь, громко хохотал, и к утру я порой вставала с красными глазами. Как-то так получилось, что мы почти не виделись, пока однажды я не забыла папку с документами дома. Димася сказал, что приболел, он, как один из директоров, мог себе позволить иногда остаться на удаленке. Уже к десяти утра обнаружив, что самое важное осталось дома, а до встречи с клиентами меньше двух часов, я рванула на такси через все пробки домой. Отперев дверь, я остановилась, увидев яркие красные туфли, небрежно валяющиеся у края коврика. Что это такое? Муж начал носить шпильки? Или у нас гости?

Уже по характерным звукам из спальни стало понятно, какого рода гости у нас дома.

Какой-то сюр!

Отступив на шаг от приоткрытой двери, зажимая ладошкой рот, я почувствовала приступ тошноты и рванула к туалету. Это меня и раскрыло. Уже выходя из санузла, я увидела растрепанного мужа в трусах, а позади маячившую бледную секретаршу в простыне. Она даже не удосужилась скрыться в спальне, так и стояла с приоткрытым ртом, пока я молча скидывала свои вещи в чемодан, обходя молчавшего Димку.

– Так и уйдешь? – рыкнул он наконец, увидев, как я волоку чемодан к выходу.

– Да, – кивнула и кинула взгляд на уже не нужную папку на тумбочке. – Заменитель в постели нашелся, еще на фирме осталось подыскать сотрудника, – кивнула и пошла к выходу.

Благодаря тому, что мой хороший знакомый бал адвокатом, он помог в считанные дни с разводом, пока я сидела в гостинице, оплакивая свою поломанную судьбу, дожидаясь, пока квартиранты освободят жилпощадь. Мне предлагали судиться и доказать, что большая часть имущества приобретена в браке, но я решила, что нервы дороже. Заработать денег я сумею, а вот психика моя может и не выдержать.

Вспоминая сейчас разозленного Димасю, который явился ко мне в гостиницу и орал, как бешеный, что из-за меня сорвалась многомиллионная сделка, я усмехнулась – ну хоть что-то сорвалось. Слава богу, страна у нас большая, и вовсе необязательно сидеть в Москве, оплакивая прошлое. Полгода реабилитации должно хватить, а потом я, пожалуй, переберусь куда-нибудь из столицы. Есть масса городов, в том числе, не в России, где может прожить хороший рекламщик. В конце концов, вдруг мне понравится быть компаньонкой? Так и останусь в районе Байкала, буду омуля есть и в ледяной воде плавать…

Прибыли мы в Иркутск в районе десяти вечера. Разница во времени, да сами часы полета сказались – я была уставшей, и хотела размять ноги, поесть и выспаться. Надеюсь, сегодня меня не заставят приступать к работе?

– Добрый вечер! – встретил меня в аэропорту мужчина средних лет с цепким взглядом. – Меня зовут Алексей Евгеньевич, я доставлю вас сейчас в гостиницу, а завтра утром на вертолете полетим к нужному месту.

– На вертолете? – вскинула я брови.

– Да, на машине сейчас туда не попасть, только по зимнику можно, – кивнул он, а затем приглашающе махнул рукой на машину. – Садитесь!

То, что к месту моей работы можно попасть только на вертолете, как-то отрезвило. Это что же, меняя везут в какие-то глухие места? Может, там вообще нет цивилизации? Нет, я в курсе, конечно, что в России есть поселения, где нет дорог, но чтоб самой там побывать – увольте! И ведь какой Андрей Васильевич! Я ж интересовалась, где подопечный, и он ответил, что в районе Байкала! Не соврал, собака серая! Только и правды всей не сказал! Как я там буду жить? Как деревенская девка? Надеюсь, хотя бы электричество-то там есть?!

В общем, как бы мне ни хотелось наслаждаться поездкой, но тревога оказалась сильнее. Куда я сунула свою бедовую голову, я уже не понимала. Видимо, куда-то в очень нехорошее место, потому что все сопровождающие на вопросы отказывались отвечать, или говорили, что я узнаю все на месте. Каково, а? Привыкшему все контролировать человеку это категорически не нравилось!

Ночь я еле-еле переждала, беспокойно вертясь на мягком матрасе, утром приняла душ, потому как не была уверена, что в том месте, куда меня везут, есть такая роскошь, и спустилась вниз в кафе при гостинице, чтобы позавтракать перед полетом.

– Не рекомендую! – кивнул мне приветственно сидевший у барной стойки на стульчике вчерашний господин в сером костюме. – Доброе утро.

На мой непонимающий взгляд, он указал на кофе и снова сказал:

– Не рекомендую. Если раньше никогда не летали на вертолете, то лучше не завтракать. И воду тоже не пейте. Там по прибытии будет еда и вода, сможете поесть. Лететь недолго, около получаса.

Так. Мне это уже вообще не нравится! Я еще не успела приступить к работе, а уже какие-то тайны, и плюс, совершенно неизвестное место, где я буду находиться в ближайшие месяцы!

Настроение не сказать, чтобы совершенно испортилось, но появилась некая тревога, словно сосущая изнутри. Мы дождались какого-то человека с именем Батор, который оказался коренным бурятом с непроизносимыми отчеством и фамилией, он же и отвез нас на вертолетную площадку, помог затащить мой чемодан в летающую машину, и даже помахал рукой, когда дверь закрылась за нами.

– Пристегнитесь! – скомандовал Алексей Евгеньевич, когда я устроилась поудобнее.

Стянув ремни, я с любопытством посмотрела в окно, и тут же услышала гул двигателей и лопастей вертолета.

– Взлетаем! – громко сказал мой сопровождающий, и в следующий миг я ощутила, как желудок резко подкинуло к горлу.

Слава богу, он был пустой, а то иначе я бы тут устроила фонтан из завтрака! Никакого удовольствия от полета не было. Первые минут двадцать я боролась с тошнотой, стараясь не смотреть в окно и держа у лица пакет, выданный мне Алексеем Евгеньевичем, а оставшиеся минуты считала, когда ж мы уже долетим, так как внезапно поняла, что хочу писать, а еще безумно закладывало уши, даже до болезненности. Чтоб я еще когда-то по своей воле на вертолете полетела! Тьфу!

Буквально вывалившись на землю, первое время привыкала к тому, что стою на твердой поверхности, глубоко дышала, успокаивая желудок, а затем уже огляделась, чтобы понять, куда меня привезли.

Лес. Огромные сосны с зелеными кронами, низкий кустарник, тропинка, протоптанная куда-то мимо, большой массивный дом из дерева, невдалеке навес с дровами и валяющимися перед ним бревнами, и никого!

– Наверное, хозяин дома сейчас гуляет, – заметил мой сопровождающий, махнув рукой и занося чемодан на крыльцо. – Он любит лес, поэтому и поселился здесь, на отшибе.

– То есть, я должна буду тут провести три месяца? – ахнула потрясенно. – Без цивилизации? Тут свет-то хоть есть? Электричество, туалет, душ?

– Все есть, – буркнул мужчина смущенно. – Я думал, вы в курсе, куда мы летим. Раз в месяц мы доставляем продукты сюда, поэтому у вас будет возможность уехать только в сентябре, если надумаете.

Внезапно ожила рация в руке у Алексея.

– Задерживаться нельзя, погода портится, – проскрежетал голос пилота.

– Вы извините, – пожал мужчина плечами. – Там мы выгрузили продукты, тут ваш чемодан, располагайтесь. Хозяин вернется, вы познакомитесь.

– Погодите, я не хочу тут оставаться одна! – как-то даже жалобно воскликнула я. – Вдруг тут медведи? Я боюсь медведей!

– Они не пролезут в дом, а когда вернется Кирилл, то и вовсе безопасно станет. Не переживайте, все хорошо будет!

Я стояла на крыльце, обхватив себя руками за плечи, и смотрела, как вертолет взлетает с поляны, набирает высоту, и вскоре скрывается в облаках. Что за херня? Об этом в контракте ничего не было сказано! Надо позвонить этому Андрею Васильевичу, мать его за ногу, уточнить, почему он не упомянул о такой маленькой детальке, что жить мы будем в тайге!

Вытащив телефон из маленького рюкзачка, я разблокировала его и закусила губу – связи не было. Вообще! Никакой! То есть, сожри меня тут волк или медведь, об этом узнают через месяц! Как я тут буду? И где вообще мой подопечный?

Дом оказался не заперт. Оно и понятно, гостей тут точно не ждут, что прошенных, что непрошенных.

Я вошла и завертела головой, силясь понять, что это за место. Все было сделано из дерева – пол, стены, грубая мебель, кроме огромного мягкого дивана напротив настоящего камина, сейчас пустого и темного.

Наверх вела широкая лестница с резными перилами, направо оказалась кухня, в которой я не приметила ни холодильника, ни микроволновки. Как живет хозяин этого логова? Но это половина беды. Как тут буду жить я? Я не могу без еды! И я не сыроед! Конечно, тут имелась огромная печь, на которой можно готовить, а чуть в стороне я приметила и обычную газовую печку с баллоном слева. Такую я видела по телевизору, но сама представления не имела, как ею пользоваться. Это что, я должна буду тут готовить? И даже чаю не попить сейчас!

Так, вообще-то вертолет продукты привез! Пойду гляну, что там, они не разгружали, оставили сумки на крыльце.

Выйдя из дома, я почувствовала себя неуютно. Будто тысячи глаз следили за мной из кустов, и сейчас готовы были кинуться. Блин! Нет, дождусь хозяина, а то скажет, что я тут вольничаю и лезу к его продуктам. Хотя, по контракту мое питание входит, но мало ли, с каким человеком я столкнусь тут.

Чтобы удовлетворить естественные надобности, пришлось все же спуститься вниз. Туалет я не нашла, пристроилась возле сарая, спиной к нему, поминутно оглядываясь.

Вернувшись, скинула кроссовки и прошла по чистому полу до дивана. В доме было ощутимо прохладно, но на мое счастье, имелся плед, в который я и укуталась. Буду ждать здесь.

Устроившись полулежа, я смотрела в окно на лес, затем заметила, что начался дождь, своим шорохом убаюкивающий и заставляющий проваливаться в сон. Свернувшись калачиком, легла, положив голову на подушку, и задремала.

– Ты кто такая? – грубый голос ворвался в мое сознание.

Испуганно распахнув глаза и усевшись на диване, я глазела на гневно трепещущего ноздрями мужчину, похожего на разъярённого быка.

– Йа… – проблеяла я неуверенно, но тут же вскочила, подавляя в себе страх. – Я Татьяна, ваша компаньонка.

– Блядь! – выдохнул мне в лицо склонившийся мужчина.

4

– Сам ты блядь! – зло щурю глаза на него, и по опешившему виду понимаю, что он не ожидал такого ответа.

Роста этот «подопечный» оказался гигантского, я ему буквально в пупок нервно дышала, но упрямо сжала кулаки и вспыхнула, когда он склонился еще ниже и скользнул носом вдоль уха.

– Ладно! – внезапно буркнул детина, выпрямляясь. – Предположим, ты не врешь.

На лицо ему, повернутое к окну, внезапно упал невесть как прорвавшийся сквозь серые тучи луч закатного солнца, и я вздрогнула – левую сторону от бровей до нижней челюсти перечерчивали три уродливых шрама. Словно безумный зверь прошелся когтями, мелькнуло сравнение в голове. Заметив, как я поморщилась, мужчина сурово сжал губы и отвернулся.

– Мне не нужен компаньон, – зло бросил через плечо. – Был тут уже один, пытался наставить на путь истинный, да едва сбежал, сверкая пятками, через месяц. А тебе и вовсе нечего делать здесь, бабам рядом со мной точно не место.

– Когда прилетит вертолет? – хрипло каркаю я, понимая, что сунула голову куда-то, куда уж точно не следовало.

– Через месяц и прилетит, – усмехается, оборачиваясь, мужчина. – Ты думаешь, здесь тебе как в городе? Руку задрала, и такси подъехало? Придется вкусить все прелести деревенской жизни, Татьяна! – лепит он последнее слово по слогам с явной издевкой. – Ты, гляжу, хорошо подготовилась, педикюр свежий, маникюр, джинсы модные! Фифа городская. Ничего, спесь-то быстро пообломается! Пошли!

– Куда? – пискнув, я переступаю босыми ногами и понимаю, что снова хочу в туалет.

– Покажу, где ты будешь жить, – глухо отвечает парень и топает в прихожую, или как тут называется место у порога, где лежит широкий коврик с моими сиротливо пристроившимися на уголке кроссовками.

Сунув в них ноги, выхожу на улицу, понимая, что из-за дождя резко похолодало, втягиваю голову в плечи, видя, как мой многострадальный чемодан тащит одной рукой этот негостеприимный человек. Куда он меня ведет? Неужели здесь есть отдельный домик для таких, как я?

Мы идем по грязной сырой земле, усыпанной сосновыми иголками, огибаем угол дома, и я примечаю, что двигаемся в направлении какой-то маленькой избушки с покатой крышей, из которой торчала печная труба. Это что, шутка такая? Но похоже было, что нет.

Мужчина дошел туда первым, открыл скрипнувшую крашеную коричневой краской дверь, вошел внутрь и грохнул чемодан на пол. Я с опаской ступила через порог, оглядываясь, ожидая увидеть по меньшей мере мышь размером с собаку, или еще что-то не менее страшное. Но ничего такого в избушке не нашлось. Вообще, домик изнутри напоминал старенькую дачу, мы с бабушкой однажды ездили к ее подруге в гости на такую. Здесь также пахло сыростью и пылью. Одна комната, посредине печь, в одном углу кровать, крытая разноцветным покрывалом, в другом – стол под выцветшей клеенкой, на двух маленьких оконцах серые от времени и грязи занавески, на полу вязаная чьими-то заботливыми руками дорожка. Как апофеоз всему этому убранству – старинный патефон на специальной тумбочке. И никакого признака электричества или прочих свидетельств цивилизации.

– Здесь и перекантуешься, – грубо бросает мой спутник. – Если что, еда в погребе будет, выйдешь отсюда и направо, дверь серого цвета без замка. Дрова в дровнике, я нарубил, нам с тобой хватит, ну а туалет здесь на улице типа сортир, – хмыкнул он. – Да, лампу сейчас принесу тебе.

Ну хоть лампа тут будет. Наверное, удлинитель откуда-то протянет, чтобы ее включать можно было, мелькнула мысль у меня, но уже через несколько минут я была обескуражена напрочь – мне вручили какой-то странный прибор со стеклянной колбой и фитилем, больше всего похожий на спиртовку из кабинета химии, только большую и с ручкой сбоку.

– Это что такое? – хрипло интересуюсь, глядя на предмет и не спеша его принимать.

– Это чтоб ты без света тут не тухла, – усмехнулся мужчина. – ты ж не рассчитывала, что я тебя с собой жить оставлю? Спальня у меня одна, в ней, конечно, кровать большая, и для покувыркаться пойдет, если хочешь.

Резко мотнув головой, буквально вырываю лампу из рук парня.

– А это чей дом? – грубо спрашиваю его, задирая подбородок, тем самым давая понять, чтоб на «покувыркаться» не надеялся.

– Здесь раньше дедок жил, – поясняет он, пожимая плечами, – потом помер, а дом остался. Так что не бойся, никто к тебе не придет ночью. Медведь разве что.

Засмеявшись, он вышел, оставляя меня одну, а я топнула ногой в раздражении.

Боже, как меня угораздило попасть в такую ситуацию? Кому расскажи – не поверят!

Достав телефон, я включаю его и замечаю, что заряда осталась половина, надо беречь, иначе ни фонарик не включить, ни время посмотреть. Я часы и не носила никогда, привыкла на электронику полагаться.

Смеркалось. Как-то очень быстро наступил вечер, и я поспешила до туалета, благо, он оказался прямо за домиком, но было видно, что им давно не пользовались. Кое-как удалось сделать свои дела, и я с грустью поняла, что тех влажных салфеток, что у меня по счастливой случайности оказались в сумочке, не хватит даже на неделю, не говоря уже о месяце. А как тут мыться? Элементарно, где взять воду и зубы почистить? Хотела сунуться к хозяину, тем более, что уже и пить и есть хотелось нестерпимо, но потом передумала. Он же сказал, что имеется погреб, вот туда и пойду, посмотрю, что там за запасы.

Подсвечивая путь смартфоном, я нашла искомую дверь, открыла ее и увидела ведущие вниз ступени. Ступая осторожно, чтоб не свернуть себе шею, спустилась и огляделась – вдоль стен этого своеобразного холодильника имелись широкие полки, уставленные консервами, какими-то банками, в одной из которых я с удивлением обнаружила молоко. Тут что, коровы есть? Или откуда это взялось? Надо было бы пойти и все разузнать, но едва я представила, как снова придется встречаться с этим спесивцем, как тут же все желание пропало. Продукты есть, значит, выживу. В крайнем случае, как гласил мем в интернете, из ума. Должна ж я как-то продержаться, раз связи тут нет, и вертолет прилетает раз в месяц. Еще б понять, где воду добыть.

Взяв круг копченой колбасы и сыра, которые, видимо, привезли вместе со мной, вышла на улицу и потрусила к своему домику. Без хлеба я такое есть не привыкла, но урчавшему от голода желудку уже было все равно. И даже без ножа обошлась, откусывая прямо от кусков того и другого, пока не начала икать. Блин, и где взять воды?

Открыв дверцы стола-тумбы, я обнаружила ряд граненых стаканов, пару подстаканников, какие видела в поезде, и вышла на улицу. Ну где тут вода может быть? Ее-то вряд ли возят на вертолете, наверное, колодец имеется, или что-то такое.

Обошла вокруг своего дома, потом хозяйского, но ничего не обнаружила, кроме бочки, доверху заполненной дождевой водой. С сомнением покосившись на нее, я сглотнула и еще раз икнула. Неужели придется пить это? Да, видимо, придется. Зачерпнув полный стакан, жадно присосалась к волшебной жидкости и едва не со стоном втянула всю. Никогда ничего вкуснее не пила! Набрала еще стакан и также залпом выдула, а третий уже унесла к себе.

Так. Надо разобраться сначала с этой чертовой лампой, чтоб не тратить заряд телефона, а затем уже буду смотреть, как и что с печью делать. Ну или сегодня так посплю, надену на себя пуховик и шапку, авось, не замерзну.

Мне удалось легко зажечь фитиль с помощью зажигалки, которую также выдал мой подопечный. К стыду, я даже не помню, как его зовут, видимо, от стресса случилась амнезия. Ничего, судя по его категорическому отказу со мной общаться, немного я потеряла.

Поставив лампу на пол возле кровати, стащила с нее покрывало, вытряхнула его на улице, где вновь начал накрапывать дождь, поколотила подушку, брезгливо держа ее за угол, а затем принялась одеваться. Мда… Все нормальные люди раздеваются перед сном, а я вот напяливаю на себя два свитера и пуховик с шапкой. Ну и вообще, сейчас только девять вечера, неужели уже пора спать? Но чем еще занять себя в темноте, я не знала. Книги никакой не имелось, а просто так пялиться на огонек в лампе мало удовольствия. Пришлось ложиться в кровать, надеясь, что я вытрясла всю пыль и пауков, складывать руки под щеку и пытаться уснуть. Завтра будет день, и я добьюсь у этого засранца, чтоб он отправил меня домой. Тут должна быть экстренная связь сто процентов!

5

Утро встретило меня проливным дождём, холодом и голодом. Хотелось горячего чаю как минимум, а еще лучше – залезть в ванну с едва терпимой водой и греться там не менее получаса, а потом завернуться в огромное пушистое полотенце и лежать на диване как в коконе, читать что-нибудь легкое, расслабляясь после банных процедур.

Кое-как выбравшись из кровати, я стянула с себя пуховик и зло кинула его на постель. Не знаю, почему я вчера позволила этому хаму поселить меня здесь, видимо, оказалась ошарашена увиденным и не готова к такой встрече, но сегодня буду требовать удобств. Я считаю, что если он живет в теплом доме, то и мне должен предоставить те же права. Так и скажу ему!

Решительно выйдя из своего хлипкого домишки, направилась сначала в туалет, он же сортир, в сером дневном свете кажущийся еще более убогим, чем в сумерках. Старые, рассохшиеся и потемневшие от времени доски, казалось, готовы были отвалиться от одного взгляда, простая дыра в полу, через которую проглядывалась вода, отсутствие туалетной бумаги и возможности поразмышлять привели к тому, что и без того дрянное настроение ухудшилось донельзя.

Как я, специалист с высшим образованием, проработавшая на высокой должности, зарабатывающая неплохие деньги, могла согласиться на вот это вот все? Не иначе, мне в кофе подсыпали какое-то зелье, раз я подписала заведомо кабальный контракт и сейчас вынуждена жить словно бомж на теплотрассе. Не жить даже, а выживать.

Хлопнув дверью сортира, отчего тот с жутким звуком содрогнулся, решительно зашагала к дому хама. Узнаю, как зовут этого типа и велю немедленно связаться с теми, кто меня сюда привез. Пусть объяснят, в каких условиях я должна проживать!

Стиснув ледяными пальцами воротник кофты, чеканным шагом поднялась на крыльцо и рванула дверь. Заперта! Ну и дела! То есть, вчера этот товарищ спокойно бросил дом открытым и ушел, а сегодня запер его! Как это понимать?

Кипя от возмущения, вынуждена была вернуться в свою избушку, где пахло сыростью, старостью и плесенью. И как тут жить? Да я и недели не продержусь, заболею и помру тут без цивилизации.

Вообще, конечно, хреновая ситуация, с какой стороны на нее ни посмотри. Я своими руками подписала контракт, по которому должна отработать от звонка до звонка, у меня есть подопечный, не желающий моего общения, а еще и жилье, больше подходящее под программу реновации, то есть, снос с последующим возведением нового жилья. Но кто тут будет выслушивать мои жалобы?

Телефон по-прежнему показывал, что вне зоны доступа, и, скорее всего, сети тут вообще нет, сотовые вышки далеко, и надеяться, что появится хоть одна палочка не стоит. Придется стать первобытной женщиной и выживать тут в этой пещере. И первым делом затопить печь, потому как я околела до невозможности. И это август! На что я надеялась, покупая тонкий пуховичок, подходящий больше для московской зимы, не знаю. Надо было погуглить вообще, во что аборигены одеваются, наверняка, у них тут шубы толщиной сантиметров пять и валенки двойные какие-нибудь! И трусы с начесом и подогревом!

Так, как вообще топят печь? Чисто теоретически я предполагала, конечно. Кладут дрова и поджигают. С первым недостатка не было, сарай или как там это место называлось, полон заготовками. Ну и зажигалка имелась. Должна справиться, что я, совсем тупая?

Притащив несколько поленьев, я вынуждена была констатировать, что любимая кофта из ангоры испорчена безвозвратно – капельки смолы с дров перекочевали на нежную шерсть, и вывести их явно не представляется возможным.

Злясь и тихонько бубня себе под нос все, что я думаю обо всех участниках сделки, в том числе о себе, и матом, стала засовывать поленья в печь. Влезло шесть штук. Руки были в саже, лицо, вероятно, тоже, но это все пустяки по сравнению с тем, что скоро станет тепло, и даже можно будет вскипятить воду в чайнике и выпить чаю!

Радуя себя мыслью о дымящейся кружке с горячим напитком, я сунула горящую зажигалку в печь. Отчего эти дурацкие дрова не хотят гореть? Я видела как-то в фильме, что они очень бодро в печи трещат ярким пламенем, а не дымят непонятно почему.

Может, сунуть туда бумагу? Она загорится, и от нее дрова? Это ж дерево, а дерево – горючий материал.

Пришлось откладывать мысль о завтраке и искать хоть что-то бумажное. Нашлась старая газета под клеенкой на столе, кусочек небольшой, но мне достаточно. Скомкав ее, я сунула этот комок между поленьев, подожгла и с удовольствием поднесла озябшие ладони поближе, глядя, как пламя лижет кусок бумаги, отчего та скукоживается, строчки деформируются и превращаются в пепел. И на этом все закончилось. Как??? Грязно выругавшись, я вскочила на ноги и огляделась. Ничего, что можно было поджечь, в поле видимости не оказалось. Как растопить эту чертову печь?

Внезапно взгляд мой упал на лампу, выданную вчера «заботливым» подопечным. Хм… Если фитиль горит от того, что там в емкости спирт или керосин, то можно полить дрова этой жидкостью, а затем поджечь. А когда явится хозяин дома, я потребую у него, чтобы он сам топил чертову печку, иначе через месяц доложу об издевательствах!

В тот момент мысль, что всем просто наплевать на мои жалобы, как-то даже не мелькнула в голове, имелись более насущные проблемы, и все размышления были связаны именно с ними.

Кое-как сообразив, как разобрать лампу, я добралась до дурно и резко пахнущей жидкости в емкости, донесла ее до печи и вылила добрую часть на поленья, постаравшись, чтобы значительная часть их оказалась смочена. Теперь сто процентов это все должно гореть!

Поднося зажигалку к поленьям, я никак не была готова к тому, что случится дальше. Хлопок, вспышка, и вот я сижу на заднице перед печкой с опаленными ресницами, бровями и волосами, а на меня валит клубами дым, сквозь который я вижу, что мне-таки удалось достичь своего – огонь горит! Только вот почему-то дым не уходит, и что делать -непонятно!

Замахав руками, я прикрыла дверцу, надеясь, что сейчас все само образуется, и подскочила, однако, сквозь заслонку стали валить еще большие клубы, глаза заслезились, в горле запершило, я закашлялась и кинулась на улицу, где пыталась отдышаться, согнувшись и упираясь руками в колени.

И в этот самый эпический момент явился хозяин большого дома. Шел он откуда-то со стороны леса, пожевывая травинку и явно не ожидая увидеть меня в таком виде, как я предстала перед его глазищами, а затем заметил дым, заполняющий весь дверной проем маленькой избушки, что мгновенно согнало спесивое выражение с лица парня и заставило его кинуться ко мне.

– Пожар? – крикнул он, встряхивая меня за плечи.

Голова моя мотнулась туда-сюда, словно у тряпичной куклы, я всхлипнула совершенно по-идиотски и икнула.

– Печь! – успела выговорить и икнула еще раз.

– Тьфу, дура! – выругался мужчина и, оттолкнув меня, бросился в дом.

Когда он показался снаружи, я уже успела вымыть лицо все в той же бочке, из которой вчера пила воду, и сейчас стояла, переплетая взлохмаченные волосы. Эх, вся моя ухоженная грива таким образом превратится скоро в колтун! И окрашивание в облезлость. Вот я буду красотка, похоже!

– Ты откуда такая взялась-то на мою голову? – грозно спросил меня подопечный, сдвигая брови и с явно недобрыми намерениями приближаясь ко мне.

6

Вздернув нос, я хмыкнула. Отвечать на вопросы, заданные подобным тоном, желания не было. Пусть сначала научится разговаривать с людьми, а потом уже спрашивает. Хотя, конечно, тут я была не совсем права – это ж не он ко мне в жилье вломился без спросу и требует внимания, а я к нему. Но все равно, даже такое не дает права на хамство. Тем более, что я не вламывалась, а подписала контракт. Тупее ситуации не придумать, конечно.

Внутри меня зрела уверенность, что бедного парня просто хотят вывести из себя, подсовывая ему каких-то компаньонов, в которых тот явно не нуждается. Я много работала с людьми и могу точно сказать, что именно этот человек счастлив от своего пребывания в одиночестве в лесу и явно не тяготится этим, в отличие от меня. Это мне здесь холодно, неуютно, не хватает прогулок по улицам, посиделок с Викой в кафе, разговоров по душам, городской суеты, работы с рекламой, которой я горела и занималась с удовольствием, а ему такая жизнь по душе.

– Я тебе сейчас печь растоплю, покажу, где воду брать, – обернулся мужчина, – а потом сходи уже в баню, умойся, от тебя пахнет несвежим бельем и вообще, ты в зеркало себя видела?

Открыв и закрыв рот, я оторопело захлопала глазами, не зная, что сказать в ответ на такое. Несвежим бельем, значит??? Конечно, блин, я в этих трусах сутки хожу, но не думала, что они уже ВОНЯЮТ!!! Боже, какой стыд!

Ощущая, как щеки мои краснеют, сжала кулаки, глядя в спину парню, что шагнул в мой временный домик. Ни один приличный человек не позволит себе сделать такое замечание! Как мне теперь ему в глаза смотреть?

– Как зовут тебя, напомни? – обернулся он на пороге.

– Таня, – буркаю недовольно и смущенно, потому что он увидел, как я принюхиваюсь к своим подмышкам.

– А я Кирилл, – отвечает с усмешкой и скрывается в избушке.

Вот и познакомились.

Стоять истуканом я не хотела, но и представить, чем заняться, пока в моем новом жилище растапливают печь, тоже не могла. Чемодан с вещами внутри, и рыскать в нем в поисках чистых трусов точно не время. Подожду, пока Кирилл выйдет, а потом уже спрошу про баню и все прочее. Интересно, мыться надо в холодной, или ее он тоже затопит?

– Ну все! – показался мой временный сосед в дверях. – Ты заслонку не открыла в трубе, вот дым и попер внутрь.

Пожав плечами, я закусываю губу.

– Откуда ж мне было знать? – буркаю смущенно. – Я в деревне не жила, печи не топила, а гугл тут не работает.

– Дитя цивилизации, – качает головой мужчина. – Пойдем, покажу тебе, где тут помыться можно. Вчера я упустил из виду, что тебе все объяснять надо.

Я послушно направилась за Кириллом, глядя, как под тонкой хлопковой футболкой бугрятся мышцы на его спине. Ну и бугай! Явно около двух, если не выше, метров ростом, он и по ширине походил на шкаф. Ручищи большие, я такие видела только у качков в спортзале, но тут ни одного тренажера не имелось, так что, видимо, это природное у него. Широкая спина переходила в крепкую задницу, которая находилась на уровне моей талии примерно. Мда… Никогда я не комплексовала по поводу своего роста – ста пятидесяти пяти сантиметров, но тут чувствовала себя буквально карликом. Лилипут в стране Гулливера.

– Здесь вот баня, – обернулся он, указывая не невысокий бревенчатый домик. – Я в нее редко хожу, у меня душ в доме. Работает от солнечных батарей, одному вполне хватает. Солнце здесь круглогодично, пасмурных дней мало. Но тебе придется пользоваться ею, там тоже есть душ. Имей в виду, что вода тут сначала поступает в накопитель в бане, а потом уже оттуда можно и в душ и в саму парилку. Если захочешь попариться, скажи, я затоплю. Туалет ты знаешь где, извини, но в маленьком доме без удобств.

– Почему я не могу жить в большом? – уточнила на всякий случай.

– Потому что ты баба! – резко оборачивается он ко мне. – А бабы годны только для одного – ноги вовремя раздвигать и не отсвечивать. Поняла? Так вот, если ты не готова по моей команде трусы скидывать и в койку мою прыгать, то лучше бы тебе держаться подальше и не провоцировать. Я посмотрел, контракт твой на три месяца, если раньше разрывается, то неустойка. Так вот, мне похрен на неустойку, пусть выплачивают тебе или ты им, но в следующий же прилет вертолета ты садишься в него и пиздуешь в свою Москву.

Лицо скривилось, отчего шрамы побагровели, угол рта некрасиво, будто оскал, оттянулся вверх. Мда… Сейчас ведь есть возможность если не совсем убрать шрамы, то хотя бы сделать их менее заметными, почему ж он не пользуется?

– Я сюда прибыла с конкретной целью – составить тебе компанию! – рявкаю в ответ. – И раз уж нам месяц жить в этом богом забытом месте, то я могу хотя бы какие-то удобства иметь? О том, что мне придется гадить в дырку, никто не упомянул! А я девочка, между прочим! Женщина, вернее, и мне нельзя в холоде оголяться.

– Можешь ведро взять, – отвечает Кирилл, выпрямляясь и равнодушно пожимая плечами. – О том, что тебе должны быть предоставлены удобства – в контракте ни слова. И если ты хочешь хотя бы немного улучшить свою жизнь, тебе сейчас надо заткнуться и послушать меня. Иначе опять из бочки будешь дождевую воду хлебать.

Так он видел? Какой позор! Побагровев, я хочу что-то ответить резкое, но натыкаюсь на ироничный взгляд, словно говорящий – ну давай же, попробуй, и будешь весь месяц словно собака воду лакать. Сжимаю кулаки, резко выдыхаю набранный для перепалки воздух.

– Хорошо! – цежу сквозь зубы. – Давай установим мир.

– Умная девочка! – цокает он языком и улыбается.

Сейчас, пока лицо мужчины повернуто ко мне здоровой стороной, я замечаю, что он красив, будто только что сошел с обложки любовного романа. Именно такими рисуют художники вымышленных героев этих сказок для больших девочек. И я даже увлекалась ими одно время, пока училась в школе. Верила, что и мне однажды достанется такой вот принц, который умчит меня на белом коне в свой бесконечно прекрасный замок, окружит любовью и заботой. А получила в итоге Димасю и его распущенный половой орган, сношающий секретарш на рабочем месте.

Так, ладно, это все лирика. Заключим с хамлом договор, я думаю, смогу продержаться месяц, а потом еще и неустойку получу. Не работа – мечта. Лишь бы жопу не отморозить в сортире. Буду делать свои дела быстро, тем более что смартфон сдох окончательно, и заняться там кроме как тем, зачем, собственно, он создан, нечем – ни ленту новостей не пролистать, ни в чате с коллегами позубоскалить.

– В большой дом проведен водопровод, – комментирует Кирилл, подводя меня к крыльцу своего «замка». – Вернее, скважина в самом доме, насос от солнечных батарей. На случай экстренной нехватки воды есть колодец, но за те годы, что я тут живу, пользовался им только в самом начале. Так что при разумной экономии можно прожить на энергии, что дает нам природа.

– А связь с миром? – решаюсь я задать вопрос. – Ну, телефон, например?

– А ты думаешь, я сюда ушел, чтобы желать связываться с миром? Глупая девочка, – снова цокнул языком Кирилл, качнув головой.

Он уперся ягодицами в перила крыльца и сложил руки на груди, отчего мышцы еще больше взбугрились. Глаза мужчины, как оказалось, янтарного цвета, скользнули по моей фигуре, облаченной в джинсы и два свитера, да еще и, по его словам, воняющей грязным бельем. Так что тут явно не мужской интерес, а просто любопытство.

– Итак, продолжим, – кивнул Кирилл, отделяясь от крыльца и распахивая дверь, которую я вчера не заметила, входя в дом. – Здесь типа подсобного помещения, если тебе надо будет набрать воды, то вот кран. Конечно, далеко от того, к чему ты привыкла, но я тебя сюда не звал, компаньонка, – последнее слово произносит с явной иронией и кривит губы в подобии улыбки.

– Хорошо, – киваю. – Разберусь. Не тупая.

– Посмотрим, – снова иронично выгибает бровь хозяин дома.

Вот же хам!

7

Худо-бедно быт я свой наладила. Правда, пришлось вытаскивать и матрас на улицу, так как тот не просто пах, а буквально вонял пылью и сыростью. Кое-как, пыхтя и отдуваясь, обливаясь потом и кряхтя, я приволокла его, едва после дождя просохли козлы для пилки дров, разложила, вооружилась палкой, подобранной у сарая, и принялась выбивать пыль. Я знала, так делали раньше, когда у людей не имелось нормальных матрасов, пылесосов и сплитов с системой осушения, и пришла к выводу, что в моем случае это единственный вариант спать в приемлемых условиях.

Кирилл посмотрел на это бесчинство, появившись из-за угла дома, хмыкнул, но никак не прокомментировал. Вместо этого он пошел к турнику, который я заметила только сейчас, и принялся подтягиваться, сначала двумя руками, потом правой, потом левой, да так, что я аж замерла, распахнув рот и держа палку на весу. Вот это мощь!

Опомнившись, сердито отвернулась, шандарахнув по несчастному матрасу с такой силой, что он едва не треснул по шву, но перед глазами так и стояли литые мышцы, напрягающиеся и перекатывающиеся под загорелой кожей. До чего ж хорош, засранец!

Может, у меня овуляция просто, поэтому я так реагирую? Или типа стокгольмского синдрома?

Просчитала свой цикл, поняла, что до овуляции минимум несколько дней, так что это просто охмурительная сила подопечного действует, а не мои гормоны. Но я буду стойко сопротивляться. Лесные романы не в моих планах.

Оставив матрас загорать на солнышке, я направилась обратно в домик. Не переношу грязь! Вчера с трудом уснула, представляя, как ко мне со всех углов ползут пауки и жуки всякие, а сегодня, едва продрав глаза – ведь спать пришлось ложиться в девять вечера, так как немыслимо просто пялиться на едва теплившийся фитилек керосиновой лампы, а встала я, соответственно, в пять утра, я принялась за работу. Всю жизнь, кстати, считала, что я сова, а тут, выходит, нет никаких сов и жаворонков, любой человек проспит столько, сколько нужно, и проснется бодрым и отдохнувшим. Ну да, в пять утра, но отдохнувшим же!

Напившись ломящей зубы воды из скважины, я набрала воды в ведро и пошла мыть окна, затем переключилась на стены, смахнув с некрашеных бревен пыль и грязь, затем пол, выскоблив его добела практически. Сил это все отняло немало, зато душа была спокойна – никакие диверсанты в виде непрошенных насекомых в моем жилище не водятся.

– Смотрю, ты не на шутку разошлась, – криво усмехнулся, подходя ко мне, Кирилл, когда я, смахивая со лба вылезшие из пучка волосы, протирала ставни снаружи.

Вздрогнув от неожиданности, обернулась на него, приставив козырьком руку к лицу, чтоб защитить от палящего солнца глаза. Вот же погода, а! Вчера лютый холод и дождь, сегодня с утра хотелось уже ходить в трусах или даже без от жары. Мерзкоконтинентальный климат, чтоб его!

Пришлось переодеваться в купальник и шорты. Слава богу, я их взяла с собой! Вот как знала, что пригодятся. Конечно, можно было и шорты не надевать, трусы вполне прилично выглядят, но я ж работала в поте лица и не могла знать, как при этом смотрится моя задница, потому решила не рисковать. Пусть все будет прилично, а потом тогда позагораю позади домика, когда все переделаю.

Вымыв до блеска всю избушку, отчистив чайник, который буду кипятить на печке, перебрала посуду, а затем упала на свежезастеленную кровать, вдыхая аромат трав, исходящий от постельного белья, выданного мне Кириллом. Не такой уж он и гад, как выясняется. Но хам все равно. Так и зыркал ходил, пока я работала, чуть дыру мне не просверлил на теле! Конечно, поживи в глуши без женщин, еще не так пялиться будешь.

Он мне показал, как растапливать печь, качая головой при виде неумелых попыток, но в конце концов у меня получилось, и я едва в ладоши не захлопала, ликуя внутренне от того, что справилась с заданием.

– Козу научить доить? – сверкая белозубой улыбкой, показался мужчина на пороге моего дома. – Молоко полезное, парное.

Фу! Я в детстве ненавидела этот противный вкус молочный, а уж козье так вдвойне противное, с гадким привкусом.

– Нет, спасибо! – помотала головой, отвлекаясь от книги Достоевского, взятой из личной библиотеки моей бабушки.

В школе я как-то не удосужилась прочесть «Преступление и наказание», осилила лишь в кратком изложении, а сейчас вот взяла в самолет с собой, и продолжала изучать, жадно глотая целые абзацы, написанные витиеватым слогом. Все-таки, какой же мастер этот Федор Михайлович!

– Зря отказываешься, – оглядываясь и с явным удовольствием принюхиваясь к томящейся под крышкой кастрюльки гречневой каши с тушенкой, мотнул головой Кирилл. – Ты вон тощая какая, ухватить не за что!

– Ну, не всем же быть такими, как ты! – парировала, поднимаясь и одергивая футболку, оголяющую полоску кожи на животе.

Отчего-то взгляд Кирилла казался жарким, будто осязаемым, и я словно физически ощущала, как он ощупывает меня с ног до головы. Грудь напряглась, пришлось даже сделать вид, что мне прохладно, скрестив руки в попытке прикрыть торчавшие сквозь тонкий хлопок соски. Что за черт?

– Ну зря ты, конечно, – пожал плечами мужчина, разворачиваясь. – Я тебя хотел пригласить на чай, малины набрал в лесу.

– Тут малина растет? – распахнув глаза, делаю шаг вперед.

Моя любимая ягода! Представив, как кладу в рот аппетитное лакомство, даже сглатываю слюну, чем вызываю смех у Кирилла.

– Ага, растет, – говорит он в ответ и выходит. – Медвежья делянка неподалеку, пока косолапый спит, я собираю.

– Медведи тут тоже есть? – севшим голосом интересуюсь и уже по-настоящему ежусь от продравшего спину холодка.

– Конечно, – жмет плечами Кирилл. – И медведи и волки и лисы и другие обитатели. Ты ж видишь, где я живу. Тут тайга, а не мегаполис. Тут зверья полно, иногда лоси выходят, красивые такие, рогатые.

– А ты не боишься?… Ну, что могут загрызть тебя с козой? – голос мой дрогнул.

Сразу это место перестало казаться сказочным. А ведь я тут собиралась по лесу прогуляться, грибов пособирать, насушить. Ужас! Ведь даже мысли не мелькнуло, что помимо нас могут быть жители дикие, и сожрать меня так, что от купальника одни вязочки останутся. Хочу домой!

– Да меня не загрызут, – подогревает мои страхи парень, – а вот тебя запросто. Ты ж свежачок, молоденькая, аппетитная.

– Хватит! – обрываю его, а у самой едва сердце в пятки не уходит.

Врет он или нет, что медведи близко? Я ж теперь буду спать бояться!

8

В шатком перемирии мы прожили три дня. Я себя ощущала попаданцем на необитаемый остров и готова была уже выцарапывать крестики, отмечая каждый прожитый день. Книгу давно прочла, перечитывать никакого желания не было, и я буквально мучилась от безделья, то нарезая круги вокруг дома, то перемывая в сотый раз пол и стены. Ухоженные ногти на руках превратились в култышки, хорошо, что я брала с собой маникюрный набор и смогла привести их в порядок, а вот гель-лак на ногах должен продержаться до конца месяца. Хоть одна радость в жизни.

Как вообще раньше жили люди? Ни тебе в гости пойти, ни телевизор не посмотреть, ни других каких развлечений. Я уже готова была даже подружиться с подопечным, лишь бы не было этого информационного голода!

– Кирилл! – обратилась к нему однажды утром, когда парень снова подтягивался на турнике, демонстрируя силу.

– Да? – спрыгнул он и обернулся.

Футболка на груди у него промокла от пота, коротко стриженные темно-русые волосы стояли дыбом, глаза сверкнули, когда он приблизился, обдавая меняя флером своих феромонов.

– Как ты тут от скуки не умер еще? – кинула я взгляд исподлобья. – Ты ж не первый год тут живешь, как я поняла.

– Три уже, – пожал он плечами. – Поначалу раны зализывал, потом втянулся. Читаю книги, много гуляю по лесу. Не хочу больше в цивилизацию, к сожалению, ничего хорошего мне это не принесло.

– А как ты травму получил? – спросила и прикусила язык, так как на меня зыркнули таким взглядом, что я почти отшатнулась.

– Бандитская пуля, – нехотя отшутился он. – Не твое дело, Таня! Твое дело – развлекать меня, а пока ты плохо справляешься. Избу чуть не спалила, лезешь куда не просят, ходишь тут в трусах, – кивнул он на мои шорты. – Хотя последнее мне даже нравится. Я в принципе не против, чтоб ты и без них ходила! – скалится, скотина, во все свои зубищи!

– Еще что пожелаете? – буркаю хмуро. – Может, танец живота исполнить?

– Худая ты, Танька, какой танец живота? – хмыкает Кирилл. – Отожрешься на деревенской еде, тогда посмотрим. А то сейчас это танец костей получится. Ты себя в зеркале-то видела? Баба должна быть справная, такая, чтоб было за что ухватить. А у тебя со всех сторон углы и впадины.

Хам! Он что, подумал, я ему предлагаю, что ли? Вот свинья!

Я даже не нашлась, что ответить на такой «комплимент». Столько лет в спортзал ходила, чтоб мышцы нарастить, ела как конь, всякие белки и углеводы, а ничего не выходило. Вернее, пока тренировалась по семь раз в неделю, тогда начинала округляться, а как только забрасывала, снова в сушеную воблу превращалась. Ну не быть мне пышной девой. С другой стороны, на что мне жирные бока?

Бабушка говорила, что когда рожу, тогда и потолстею, но с родами заминка вышла, а сейчас и вовсе не от кого беременеть. Да и не всякий мужик вот так сходу согласится на ЭКО идти, если с ним самим все в порядке. Миллионы здоровых женщин каждый день рожают детей, одна я вот… Ущербная! Это слово словно заноза засело после того, как его в мой адрес сказал Дима. Он тогда много чего еще мне вылепил, стреляя словами словно пулями прямо в и без того разбитое сердце. Что устал терпеть мои вечные стенания по поводу бесплодия, что у меня то одно, то другое, чтоб отказать ему в сексе, что я вечно недовольна им, и вечно высказываю претензии… И другие обидные слова. Я даже не нашлась, что ответить, тем более, что всему этому словесному беспределу была свидетельницей беременная Леночка с пятым размером против моего второго и без малыша.

Молча собрав вещи под бдительным оком мужа, я уволокла чемодан вниз, вызвала такси трясущимися руками и уехала в гостиницу, где впервые в жизни напилась до свинского состояния в одно лицо. Если б не Вика, примчавшаяся после моих пьяных завываний в трубке, я б тогда могла и глупость совершить, когда стояла на балконе тринадцатого этажа и смотрела вниз на несущиеся машины. Просто раскинуть руки и полететь.

Сейчас мне, конечно, было стыдно за те пьяные мысли. Из-за козла, коим оказался бывший муж, я не готова была лишаться жизни. Я еще докажу ему, что могу быть счастливой. Ну или себе докажу, ему-то уже явно похрен. Родит ему Леночка долгожданного наследника, а Танечка уже не родит. Вернее, все равно родит, но не ему. Мы ж подписали согласие на утилизацию эмбрионов, ради чего пришлось встречаться в клинике репродукции. Было жаль спускать в унитаз с таким трудом добытых крошек, но и хранить их, не собираясь рожать, тоже желания не имелось. Поэтому я решительно поставила свою подпись и вышла, а бывший еще сюсюкался с менеджером, я слышала, они обсуждали программу ведения беременности. Ну и демон с ними, я была свободна и от Димаси и от его фирмы и вообще от всего. Живу вот теперь в лесу как медведица, скоро шерстью обрасту и начну на людей кидаться. Главное – сдержать себя и не броситься на Кирилла. Чертовы феромоны!

На всякий случай я отошла подальше от него, а затем и вовсе направилась в дом, но потом обернулась. Так, стоп! Он говорил, что читает книги! Значит, они у него есть, и значит, я смогу воспользоваться библиотекой. Если не возможно себя больше ничем развлечь, то буду заниматься просвещением. Нести свет во тьму, так сказать. В школе я очень любила читать, была записана во все окрестные библиотеки и буквально проглатывала книги толщиной в три сантиметра за пару дней. Это потом уже стало не хватать времени, я читала все меньше, а в последние годы и вовсе не помню, когда с удовольствием сидела с книгой.

Решительно развернувшись, шагаю к Кириллу, который уже успел занести ногу над крыльцом.

– Подожди! – ускорившись, хватаю его за руку в районе локтя и тут же отдергиваю пальцы, будто обжегшись.

Обернувшись, мужчина смотрит на меня сверху вниз. И без того высокий, сейчас на одну ступеньку выше он смотрится гигантским.

– Да, моя сладкая? – кривит губы в улыбке.

– Можешь дать что-нибудь почитать? – мышцы шеи от неудобного положения успели затечь. Вот как живут невысокие девушки с такими вот дядястепами?

– Могу, – медленно отвечает он и смеривает меня взглядом. – Но за небольшую услугу.

Услугу? На что это он намекает?

Мгновенно ощетинившись, я отступаю назад и вскидываю подбородок. Если сейчас последует непристойное предложение, то… то я не знаю, что я с ним сделаю!

– Поиграешь со мной в шахматы? – наконец, произносит Кирилл, а я непонимающе щурюсь.

Я-то думала, он мне в ленивой манере своей предложит трусы снять и в койку, а он… Шахматы! Надо же! Удивил!

– Мне тут привезли как-то, я даже пробовал сам с собой играть, да только херня все это, – сетует парень и подмигивает. – Все время приходится жульничать, а сам себя хер обжулишь!

– Я не умею в шахматы играть, – отозвалась хмуро, вспоминая сейчас, что запись в школу шахмат – единственное, с чем я обратилась к матери в свое время.

Цена была достаточно высока, бабуля с пенсии оплатить не могла, а я так завидовала своим одноклассникам, которые после уроков ходили на доп.занятия. Конечно, будь моя воля, я б лучше на фигурное катание пошла или на художественную гимнастику, но там вообще все стоило немеряно, поэтому выбор пал на кружок, где корпели светлые головы над ходами фигурок. Получив от родительницы категорический отказ со словами, что моему братцу в новой семье требовалось приобрести подарок на Новый год, а на меня денег не оставалось, я зареклась еще раз обращаться с просьбами. Да, пришлось гордо всем сказать, что я мечтаю выучиться на золотую медаль, так что некогда мне по всяким там кружкам шастать. И тянула учебу как могла, чтобы не противоречить своим же словам.

Сейчас детская обида всколыхнулась во мне, я сжала губы, сглотнула комок в горле, затем вспыхнула под проницательным взглядом Кирилла.

– Я научу тебя, – сказал он. – Ну чего ты ломаешься, будто я тебя на уроки Камасутры приглашаю?