Конфидент бесплатное чтение

Ксения Мирошник
Конфидент

Глава 1

Чудесный переливистый звук колокольчиков возвестил о празднике в церкви. Весеннее солнце выглядывало из-за крыш домов и ласково касалось кожи, согревая и обещая поистине волшебный день. Мое сердце радостно подпрыгивало и взволнованно трепетало, предвкушая скорую встречу с Робертом. Апрель выдался теплым, щедрым на солнечные лучи, пение птиц и цветение. Весной сердце вновь оживало, надеясь на чудо. Мое не было исключением, и в последние дни я пребывала в прекрасном расположении духа и постоянно улыбалась.

– Пойдем посмотрим, – радостно улыбнулась моя подруга Маргарет. – Там свадьба, кажется. Обожаю смотреть на платья и лица молодых. Чего только не увидишь.

– Этим летом будет моя свадьба, – рассмеялась я, – вот и насмотришься.

– Ну, – скривилась подруга, – вы еще даже дату не назначили. Ждать так долго!

Маргарет вся сияла от возбуждения, а ее медовые кудри задорно подскакивали, когда она из любопытства вертела головой по сторонам. Я вновь не удержалась от улыбки, а потом сделала вид, что всерьез размышляю над ее просьбой. Подруга прикусила нижнюю губу в ожидании моего ответа.

– Ты помнишь, что мы должны успеть к миссис Уилкинс? Я обещала, что помогу ее дочери разобраться с нотами.

– Так и скажи, что это миссис Артридж тебя вынудила, – скисла подруга. – Ты сама в жизни бы не согласилась идти к Уилкинсам. Вспомни, как Мэдди капризничала в прошлый раз, она швырнула ноты на пол и обозвала тебя гусыней.

– Я помню, Маргарет, – ответила я. – Да, Мэдди избалована и порой ведет себя невоспитанно, но она милая девочка. Будь снисходительнее к миссис Уилкинс и ее дочери, прошу.

– Это ты можешь быть приветлива со всеми и будто не замечаешь их недостатков, а я не так терпелива.

– Ты несправедлива ко мне, – рассмеялась я в ответ. – Уж кто-кто, а ты должна знать о моей прямоте. Я всегда говорю, что думаю.

– Зато думаешь ты обо всех уж слишком хорошо.

– Ладно, Маргарет, – сказала я, желая оставить эту тему. – Пойдем к церкви и посмотрим на свадьбу, но только ненадолго, я не люблю опаздывать.

– Интересно, – усмехнулась подруга, – все дело в опоздании к Уилкинсам или в последующем свидании с Робертом?

Я почувствовала, как к лицу прилила кровь. Маргарет поймала меня, впрочем, как и всегда. Сердце вновь вспорхнуло, когда в памяти всплыли милые черты жениха. Отвечать подруге я не стала, она и так поняла, что права. От этой девушки почти невозможно было что-либо скрыть. Почти. Один секрет у меня все же имелся. О нем знали только я и Роберт. И снова лицо залил румянец, я почувствовала его тепло на щеках.

Маргарет воодушевилась, взяла меня под руку и повела за собой. Церковь Святой Марии находилась не так далеко и в нашем городе была самой большой и красивой. За свои двадцать лет я побывала уже на многих свадьбах и, если честно, не разделяла восторга Маргарет. В детстве я не мечтала о свадьбе, планов на брак не строила. Это делали за меня опекуны, мистер и миссис Артридж. Я была дочерью сестры миссис Артридж, Елены Янг. Мои родители умерли довольно давно, когда мне было семь лет. Ушли друг за другом, сначала мама, а потом и папа, Ричард Янг. Других близких, кроме тетушки, у меня не было, поэтому я вместе с немалым наследством досталась именно ей.

Жилось у тети хорошо. Меня не отличали от других детей, заботились, дали образование и какую могли любовь. Маргарет считала, что тетушка возлагает на меня вполне определенные надежды, связанные с выгодным браком и посему нередко напоминает мне о своей благотворительности и о том, что я должна быть благодарной. Не прямым текстом, само собой, а аккуратно, очень тонко. Меня это никогда не беспокоило, поскольку давить миссис Артридж никогда не давила и ни к чему меня не принуждала. Как и от остальных своих троих детей, она ожидала от меня послушания и соблюдения правил приличия. Когда Роберт Бенсон начал за мной ухаживать, тетя Харриет не возражала и даже в какой-то степени обрадовалась, ведь женихом Роберт считался завидным. Однако в последние дни она все чаще говорила о том, что пора бы моему избраннику приступить к действиям. Ее смущал тот факт, что мы проводим время вместе, но официального предложения от него я пока не получила. Тетя начала намекать на слухи и разговоры в кругу именитых семей нашего города.

Грейстэл – один из трех самых больших и престижных городов нашей страны. Высшее общество в таких местах может быть жестоким к неосторожным поступкам своих жителей. А семья моей тети как раз относилась к этому самому обществу.

За тринадцать лет, что я жила у Артриджей, мое наследство поистощилось, но все еще считалось довольно большим. Часть его ушла на содержание дома, в котором я родилась, еще часть на мое образование, наряды и прочее. Тетя Харриет довольно бережно распоряжалась моим капиталом, здесь ее упрекнуть было не в чем.

Семья Роберта значительно богаче Артриджей, поэтому насмешки кузенов по поводу его охоты за моим наследством я пресекала. Тем более возлюбленный уже успел сделать мне предложение, правда пока наедине. О помолвке еще не объявлено, потому как Роберт хотел представить меня родителям. И этот день уже близился. Я ужасно волновалась, ведь одобрение семьи было очень важно для моего жениха. Сегодня, после визита к миссис Уилкинс, Роберт будет ждать меня в городском парке. Именно сегодня он поделится со мной своими планами, и мы вместе выберем дату свадьбы.

Я любила Роберта и верила ему всей душой. Он был внимательным, заботливым и очень ласковым. Мы познакомились как раз в парке, в котором и продолжились наши редкие свидания. Я оступилась и подвернула ногу, а он помог мне и уже спустя пару часов окончательно покорил мое сердце своей добротой и искренностью. Это было незабываемо. Я до сих пор с трепетом думала о первой встрече и близости, возникшей между нами.

Мысли о предстоящей свадьбе и последующей совместной жизни делали меня бесконечно счастливой. Сердце билось чаще, дыхание сбивалось, по телу пробегала теплая будоражащая волна. Сейчас, вновь представив нас вместе, я невольно коснулась пальцами губ.

Признаться честно, я была рада еще и возможности покинуть дом тети Харриет. Нет, я ее любила и была благодарной за все, что она для меня сделала, но все же время от времени чувствовала себя обузой. Иногда читала это в ее взгляде, иногда в интонации. Артриджи искренне надеялись выдать меня замуж гораздо раньше, но заставлять не решались. Дело было в том, что все знакомые моих родителей, те, кто любил их и горевал вместе со мной, пристально следили за моей судьбой. И этот надзор тетушка Харриет постоянно ощущала, как некое давление. Он волновал ее, а порою и мучил. Мне казалось, что она больше всего на свете боялась осуждения общества, если я хоть как-то выражу свое недовольство жизнью в ее доме. Повзрослев, я это поняла. С тех пор мне стало неуютно и даже неловко. Только встретив Роберта, я почувствовала облегчение оттого, что вскоре все устроится лучшим образом, тетушка спокойно вздохнет и поймет, что выполнила свой долг перед сестрой.

Прекрасное солнечное утро еще больше приподняло настроение, а счастливая подруга, тянущая меня за руку, заставляла вновь и вновь радостно улыбаться. Все в моей жизни сегодня казалось прекрасным и многообещающим.

По дороге к церкви мы встретили мистера и миссис Дроундейл, пожилую пару, которую часто принимали у себя Артриджи. Миссис Дроундейл побледнела, увидев меня, схватила мужа за руку и взволнованно завертела головой, будто искала, где бы ей спрятаться. Я немного удивилась подобному поведению, начала припоминать нашу последнюю встречу и ничего странного не обнаружила. Ничем я ее не обижала, мы всегда были более чем приветливы в общении друг с другом.

– Доброе утро, – поздоровалась Маргарет.

– Как вы поживаете? – после приветствия поинтересовалась я, решив не обращать внимания на странности миссис Дроундейл.

– Мисс Янг, – взволнованно сказала она, но быстро отвела глаза, переключившись на мою подругу. – Мисс Дрей, как поживают ваши родители? Все здоровы?

Меня будто холодом обдало, когда поняла, что миссис Дроундейл намеренно избегает разговора со мной. Стало не по себе.

– Благодарю, – ответила Маргарет, – все в добром здравии. Обязательно передам привет от вас.

– Вот и хорошо, – прошелестела пожилая женщина, – вот и славно.

Она бросила быстрый взгляд на меня, и в нем я увидела нечто страдальческое, будто вымученное. Сердце невольно дрогнуло. Чем же я могла так огорчить эту милую женщину? Мистер Дроундейл на меня и вовсе не смотрел, делая вид, что витрина ближайшего магазина занимает все его внимание.

– Ну, нам пора, – торопливо сказала его супруга и потянула мужа за рукав пальто. – Приятной прогулки.

– Спасибо, – ответила Маргарет. – Мы хотели взглянуть на свадьбу. Не знаете, кто сегодня сочетается браком? Я что-то не помню объявлений.

Миссис Дроундейл вздрогнула и снова побледнела, а потом заторопилась, пробормотав что-то непонятное. Мы с Маргарет проводили их недоуменными взглядами, а потом переглянулись и одновременно пожали плечами.

– Мало ли что бывает с людьми в старости, – с улыбкой сказала подруга, и мы продолжали наш путь.

Колокола вновь зазвонили, и нервозность Маргарет волей-неволей передалась и мне. Я представила, как мы с Робертом рука об руку выходим из дверей церкви в такой же солнечный, но уже летний день. В моих мечтах это выглядело великолепно. Я не была гордячкой, но мне казалось, что наша пара способна затмить любую в этом городе, хотя бы потому, что Роберт считался невероятным красавцем. Я тоже не уступала ему в привлекательности. Те немногие, кто видел нас вместе, неизменно говорили, что мы очень хорошо подходим друг другу.

– Еще немного, – чуть не подпрыгивая, сказала Маргарет. – Слушай, может, это Мэри Баксли?

– Нет, – ответила я, – ее свадьба намечена на следующий месяц.

– Да? Значит, я все-таки верно запомнила. Ладно, не будем гадать. Вот-вот все сами увидим.

Маргарет была права. Повернув за угол, мы вышли на городскую площадь, наполовину заполненную людьми, желающими увидеть молодых.

– Ух ты, сколько зрителей! – воскликнула подруга, сжимая мою руку. – Свадьба-то, похоже, непростая.

Что-то беспокойное дрогнуло внутри. Зеваки вокруг точно так же, как и Маргарет, предвкушали появление молодоженов, чтобы полюбоваться платьем невесты и статью жениха. А еще чтобы собрать монеты, которые новоявленный муж будет бросать в толпу. Моя подруга ждать не любила, поэтому весьма решительно пробиралась поближе к дверям, чтобы насладиться видом процессии из первых рядов. Всеобщий гомон и нетерпение были заразительными, я неожиданно тоже поддалась этим чувствам, ощущая восторг, словно ребенок перед праздником.

Маргарет пробралась-таки почти к самым ступеням церкви, притянула меня ближе и возбужденно вздохнула. Внезапно что-то странное кольнуло меня в сердце, в душу ворвалась щемящая тоска, от которой даже дышать стало нелегко. На мгновение солнце закрыли облака, бросая тяжелую тень на церковь и всех, кто стоял на площади. Я невольно подняла голову, чувствуя приближение чего-то ужасного и неотвратимого. Вдали виднелись темные тучи, приближающиеся к городу. По спине пробежал холодок. Я заставила себя отбросить тревогу и вернулась взглядом к сияющей и будто ничего не замечающей Маргарет.

– Смотри, смотри, Этель, – улыбнулась она шире, – двери открываются!

Порывистый ветер ударил мне в лицо в тот самый момент, когда я повернулась к церкви. Я отбросила разметавшиеся волосы и взглянула на спускающихся по ступеням людей. Это были сплошь богатые и знатные жители Грейстэла. Я узнавала почти всех. Странно, почему тогда Артриджей не пригласили?

Словно в ответ на мои мысли в толпе поползли шепотки:

– Говорят, свадьбу организовали за одну неделю…

– Где ж это видано? Богачи за полгода готовятся к такому событию…

– Это да, а тут глянь, как все закрутилось быстро…

– Может, союз уж больно выгодный для какой стороны? Вот и спешат, чтобы не упустить…

Я слушала разговоры окружающих людей и тоже удивлялась. Почему мало кто знал об этом событии? Когда торжество организуют так быстро, причины должны быть очень весомыми. И среди высшего общества бывают разного рода пикантности.

– Может, невеста в положении? – задумчиво предположила Маргарет, которая тоже слышала сплетни. – Как говорит моя матушка, нравы уже давно не те.

Я вспыхнула при мысли о своей тайне, которую тщательно прятала в сердце. Может быть потом, после свадьбы, я осмелюсь поделиться ею с Маргарет, но сейчас не хватало смелости. К тому же это слишком личное, Роберт мог и не одобрить болтливости с моей стороны. Мы вместе приняли решение молчать об этом.

– Все, – подпрыгнула подруга, и ее голубые глаза вспыхнули, – молодые идут! Видишь, как фата развевается на ветру?

Я тоже засмотрелась на тончайшую кружевную фату, которая будто знамя колыхалась от каждого порыва ветра. Я не могла оторвать от нее глаз. Но вот невеста откинула белоснежное кружево назад и явила доброй половине города свое очаровательное личико. Толпа ахнула от восхищения. Невеста была невероятно красивой – с тонкими чертами лица, белоснежной кожей, выразительными серыми глазами и будто нарисованными тоненькими губами. Однако лицо ее не выражало ничего. Оно казалось застывшим, что выглядело довольно странно. Роскошное платье, расшитое вручную и идеально сидевшее на ней, еще долго будут обсуждать все прелестницы Грейстэла.

Новый порыв ветра заставил зажмуриться, и в этот раз он показался мне ледяным и колючим. Я невольно поежилась и плотнее запахнула пальто, но воздушные потоки проворно пробирались под него и леденили душу. Шляпку тоже пришлось поправить, поскольку ее чуть было не сорвало и не унесло в неизвестном направлении.

– Боже! – в ужасе прошептала Маргарет и до боли сдавила мне руку.

Я проследила за ее взглядом и почувствовала, что земля уходит из-под ног. Рядом с ледяной невестой стоял мой Роберт. Он держал ее за руку и, улыбаясь, что-то шептал на ухо. Губы его невесты дрогнули в подобии улыбки. Я застыла как вкопанная, не в силах не то что двинуться, но и вдохнуть. Боль была настолько сокрушительной, что подогнулись колени. Маргарет подхватила меня за талию и помогла удержаться на ногах.

А я все смотрела в лицо любимого и никак не могла поверить своим глазам. Может, это что-то вроде наваждения? Ведь так не могло быть! Не могло быть правдой. Я сделала порывистый шаг к лестнице, но вновь застыла. Что-то останавливало меня, держало на месте, пока новоявленные миссис и мистер Бенсон медленно спускались по ступеням. Им аплодировали, свистели и выкрикивали поздравления и пожелания долгой и счастливой жизни. Горячие слезы обожгли лицо, я едва смогла подавить всхлип.

– Он не мог, – проговорила я непослушными губами. – Маргарет, скажи мне, что это не он.

Я повернулась к подруге и увидела в ее глазах непролитые слезы. Она кусала нижнюю губу и смотрела на меня так, словно ждала обморока.

– Скажи, что это не Роберт, – взмолилась я, цепляясь за ее руку. – Он не мог так со мной поступить!

– Прости, милая, – прошептала Маргарет. – Прости. Я не могу этого сказать.

Ужас и боль, что я видела в глазах подруги, отражали мои собственные чувства. Мир вокруг стал черно-белым и, словно чувствуя мое состояние, скрылся под черными тучами, заполонившими небо. Ветер усилился, я ясно почувствовала приближение грозы.

В какой-то миг Роберт повернул голову в нашу сторону и заметил меня. Его красивые синие глаза, которые я так любила, округлились, он в ужасе замер на мгновение, но как только невеста окликнула его, тут же отвернулся и больше уже не смотрел на меня. Вот так просто? Так легко? Словно меня никогда и не было в его жизни. Боль сдавила грудь так, что я услышала собственные хрипы, которые пробивались сквозь ком в горле.

– Вот мерзавец, – проговорила Маргарет и потянула меня за собой, пытаясь выбраться из толпы. – Как он мог? Он же за тобой ухаживал, сказал, что познакомит с семьей, что летом вы поженитесь. Зачем? Зачем все это?

Я слышала ее слова сквозь гул в собственной голове, но ответить не могла. Маргарет снова попыталась сдвинуть меня с места, но я будто приросла к земле. Мой взгляд блуждал по радостным лицам горожан и гостям церемонии, и вдруг я заметила знакомое лицо. Прямо против меня стояла миссис Артридж и растерянно смотрела на происходящее. О наших отношениях с Робертом она знала лишь из рассказов моих и некоторых знакомых, которые видели нас вместе в парке. Моя уверенность позволяла ей говорить о предстоящей свадьбе и соблюдении приличий. Тетушка Харриет доверяла мне, и теперь это доверие было загублено. Новый удар причинил не меньшую боль. Я оказалась лгуньей в глазах дорогой родственницы. Весь мой мир пошатнулся, я словно услышала, как трескаются его стены, с каким грохотом они рушатся и падают к моим ногам. Тетушка тоже заметила меня, и в ее глазах сверкнули гневные слезы. Впервые я видела миссис Артридж такой сокрушенной. А потом я заметила и другие лица, лица тех, кто знал о том, что я проводила время с Робертом, что гуляла с ним в парке, что надеялась на брак. На меня смотрели с жалостью, осуждением или с явным презрением. Эти лица и взгляды были повсюду, и казалось, что они становятся больше, а я, наоборот, уменьшаюсь в размерах. В какой-то момент боль жестокого предательства Роберта, разочарование и отчаяние дошли до такой точки, что мне захотелось исчезнуть. Раствориться в воздухе.

Гонимая муками собственного сердца, я резко развернулась и влетела в толпу горожан, все еще шумевших и провожающих молодоженов к экипажу. Руку Маргарет я отпустила и, ринувшись сквозь толпу, потеряла подругу из вида.

Когда пересекла площадь, ноги сами понесли меня в неизвестном направлении. Я уже не бежала, просто брела по улицам, глотая горькие слезы. Роберт был моим светом, моей надеждой на счастливое будущее и одобрение в глазах семьи. Я отдала ему всю свою нежность, растворилась в нем и полностью доверилась. Эта мысль окончательно меня сокрушила, и слезы полились еще сильнее. Я отдала Роберту все, ему больше нечего было брать. Горький стон застрял в горле, я прислонилась к стене ближайшего дома, чтобы не упасть, закрыла рот ладонью, заглушая вопль. У меня больше не было будущего, никакой надежды на благополучный исход, только позор и полное разочарование тетушки Харриет. Как я смогу сказать ей, что стала Роберту женой, не дожидаясь свадьбы?

Как и зачем добралась до парка, я не знала. Словно неприкаянная, бродила по улицам и пришла к любимой беседке, в которой Роберт признался мне в любви и говорил о свадьбе. Тучи над головой сгущались, а ветер усиливался, где-то вдали прогремели первые раскаты грома. Я слышала, чувствовала, но внимания ни на что не обращала. Будто душа отделилась от продрогшего тела. Не представляю, сколько я так просидела на скамейке в беседке, но когда вышла из нее, было уже совсем темно, а дождь падал с неба сплошной непроглядной стеной.

Я вновь побрела по улицам, с трудом передвигая отяжелевшие ноги. Тело дрожало от холода, но я не обнимала себя руками, не куталась в пальто, не пыталась согреться. Ледяные руки мелко дрожали, а в горле так и остался колючий ком, мешающий говорить.

Очнулась у той самой церкви Святой Марии, у подножия лестницы которой мои надежды обратились в прах. Я смотрела на ее стены и не думала совершенно ни о чем. Ни о том, как буду жить дальше, ни о том, как посмотрю в глаза тете Харриет, ни о том, что скажут люди. Обжигающая боль вытеснила все прочее.

– Эй, ты что же это стоишь тут, деточка? – послышался мягкий женский голос за спиной. – Ты совсем продрогла.

Не дождавшись ответа, незнакомка обошла меня и встала напротив. Это была невысокая женщина лет шестидесяти, укутанная в пальто и прячущаяся под широким зонтом. Она шагнула ближе и с сочувствием в глазах укрыла меня под своим зонтом. От ее ласковой улыбки я почувствовала новый приступ жалости к себе.

– Альберт! – крикнула она куда-то в сторону и когда послышались поспешные, хлюпающие по лужам шаги, сказала: – Ну-ка помоги мне! Давай отведем ее в дом, пусть обогреется бедняжка.

– Эх, Сиенна, – вздохнул ее спутник, – ты когда-нибудь наживешь себе неприятностей.

– А ты не болтай, делай, что говорю, – велела она. – Неужели не видишь, девочка едва на ногах стоит. Белая как полотно, вот-вот упадет. И голодная небось.

Я, как безвольная тряпичная кукла, позволила женщине приобнять меня с одной стороны, а мужчине с другой, и они повели меня куда-то в сторону. Не было желания ни сопротивляться, ни благодарить. Я просто послушно брела рядом с ними до темного крытого экипажа. Ничего не разглядывая, не интересуясь происходящим, я села на мягкое сидение. Экипаж тронулся с места, и остались лишь звуки проливного дождя и цокот копыт лошадей по мостовой.

Невзирая на то, что я была вся насквозь промокшая, женщина то прижимала меня к себе теснее, то растирала мои озябшие плечи. Не сказать, что ее действия как-то помогали, ибо я была продрогшей изнутри. Продрогшей и опустошенной.

За пеленой дождя я не разглядела дома, куда меня аккуратно ввели. Да мне и не было интересно. Добрая женщина позвала девушек, которые мигом наполнили ванну горячей водой. Все такую же безмолвную, меня помыли, переодели в сухое и усадили пить чай в красивой и просторной кухне. Я пила обжигающий травяной чай, но не чувствовала его тепла, лишь видела лениво поднимающийся кверху пар.

– Кто это? – тихонько спросила одна из служанок. – Она совсем плоха, миссис Батлер.

– Не знаю, Бэтани, – ответила ей добрая женщина, приютившая меня. – Но если мы не пригласим доктора, она сляжет в горячке.

– Я отправлю кого-нибудь, – вызвался мужчина, которого миссис Батлер назвала Альбертом. – Но знай, что хозяину это не понравится. Он не любит гостей, тем более непрошеных.

– Не ворчи, знаю, – ответила она. – Но не оставлять же девушку на улице, ее вон как лихорадит.

Лихорадит? Я даже не заметила. Сидела неподвижно, глядя в темное окно, будто была здесь и одновременно не была. Все, что говорили и делали эти люди, было и со мной и в то же время будто не со мной. Тело присутствовало в этой комнате, а разум и душа витали вдали отсюда.

Где-то в доме послышался шум. Миссис Батлер вздрогнула и посмотрела на мужчину, который будто ждал, что она передумает и выпроводит меня из дома от греха подальше.

– Чего стоишь? – сказала она ему. – Давай за доктором, а хозяина я возьму на себя. Он не откажет мне.

Мужчина что-то неопределенно хмыкнул, а миссис Батлер повернулась к служанке:

– Отведи ее в свободную комнату и уложи под одеяло, а я пойду поговорю с мистером Холлом.

Что-то знакомое царапнуло память, будто я когда-то уже слышала это имя. Бэтани отвела меня в небольшую комнату, уложила в кровать и укрыла мягким одеялом. Я ощущала его нежность, приятный аромат, но чувства будто застыли, были заморожены. Ничего не трогало моего сердца, не приносило радости. Ни забота совершенно незнакомых мне людей, ни вкусный чай, ни уют и тепло этого дома.

Врач прибыл довольно скоро, поставил на столик свой саквояж и приступил к осмотру. Он пытался узнать мое имя, где я живу и как отыскать моих родных. Я постаралась сказать хоть слово, но у меня ничего не получилось. Слова застревали в горле, не имея возможности преодолеть болезненный ком, образовавшийся там еще утром. Подумав об этом, я невольно подтянула колени к груди и вновь заплакала.

– Кажется, она переживает сильнейшее потрясение, – послышался негромкий голос доктора. – Я вижу, что она пытается говорить со мной, но у нее ничего не выходит. Измученный вид и эти слезы… У нее что-то случилось, и это что-то очень серьезное. Прибавьте к травме эмоциональной физическое утомление. Она промокла и теперь горит в лихорадке, но будто даже не замечает этого.

– Что вы посоветуете, доктор? – взволнованно спросила миссис Батлер.

– Я оставлю вам микстуру, будете поить ее. Ей необходим покой, крепкий сон и забота. Вы знаете, кто она?

– Н-нет, – поспешно ответила женщина. – Мы нашли ее на улице, у церкви Святой Марии.

– Ну ничего, миссис Батлер, – сказал доктор, – ночь пройдет, снова выглянет солнце, и все образуется. Ваша гостья придет в себя и со временем поправится. Я загляну к вам завтра, чтобы еще раз ее осмотреть.

– Благодарю вас, – сказала миссис Батлер, и я услышала, как врач покинул комнату. Добрая женщина подошла к моей кровати, осторожно присела рядом и коснулась рукой моих волос. – Ничего, ничего, мисс Янг. Все пройдет. Все образуется. Поплачьте, милая, выпустите боль. Никто вас от нее не избавит, никто не сможет помочь.

Очень медленно я выпрямилась на кровати и заглянула в милое лицо миссис Батлер. Откуда она знает мое имя?

– Не пугайтесь, – прошептала она в ответ на мой невысказанный вопрос. – Здесь вас не обидят. Отдыхайте. Как сказал доктор, завтра нас ждет новый день, а значит, и новая страница в жизни. Все меняется, мисс Янг, ничего не стоит на месте.

Она продолжала что-то говорить, но я уже ничего не слышала. Веки отяжелели, дыхание мое выровнялось, и я даже не заметила, как погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Глава 2

Утро принесло легкую головную боль. Я несколько раз моргнула, привыкая к яркому солнцу, пробивавшемуся сквозь занавешенное окно. Сначала даже не поняла, где нахожусь. Совершенно чужая комната, небольшая, но вполне аккуратная и уютная. И пахло здесь приятно, чистотой. Я осторожно откинула одеяло и медленно села на кровати, свесив босые ноги. В комнате было тепло, что не всегда встретишь в крыле для слуг.

Воспоминания навалились внезапно, вновь причинили боль, заставили стиснуть горячими пальцами ночную рубашку и зажмуриться, чтобы сдержать слезы. Я могла убедить себя, что все было ночным кошмаром, что всего этого не происходило на самом деле, но комната, в которой я очнулась, говорила сама за себя. Я в чужом доме, куда меня привела добрейшая миссис Батлер. Помнится, приходил врач. Прислушалась к себе – слабость, небольшой жар и все тот же ком в горле, только теперь стало больно глотать. Под вчерашним проливным дождем я простудилась. Перевела взгляд на тумбочку у кровати и обнаружила какие-то пузырьки, порошки и стакан воды, который я осушила с удовольствием.

– Не нужно вам вставать, мисс Янг, – послышался голос за спиной. В дверь тихо вошла миссис Батлер. – Вы еще очень слабы. Да и душевное состояние у вас, прямо скажем, не очень здоровое.

Я посмотрела на нее удивленно. Миссис Батлер подошла ближе, настойчиво уложила меня обратно, укрыла одеялом и присела рядом. Она ласково посмотрела на меня и сказала:

– Кто вы, в этом доме знаю только я. И, если пожелаете, я никому не скажу.

Я попыталась сказать, что не хочу раскрывать другим свое имя, но у меня ничего не получилось. Только тихий хрип вырвался из горла.

– Ничего, ничего, – похлопала меня по руке миссис Батлер. – Не волнуйтесь, голос вернется. Может, не сегодня, но обязательно вернется. Просто качните головой, и я пойму. Вы хотите, чтобы я рассказала остальным, кто вы?

Я отрицательно мотнула головой и вновь ощутила боль. Коснулась пальцами висков. Миссис Батлер протянула мне ложечку микстуры, которая пахла не очень приятно. Я невольно скривилась, но добрая женщина лишь улыбнулась, и мне пришлось выпить.

– Помимо душевных мук, – тихо сказала она, – вы еще и простудились. Так долго под дождем простояли. Неудивительно, что захворали.

Она сокрушенно покачала головой, откладывая ложку в сторону. Ее прохладные пальцы коснулись моей руки, во взгляде появилось сочувствие, которое вынудило меня отвернуться. Слезы вновь подступили к глазам. Жалость меня огорчала.

– Вы хотите знать новости? – очень тихо спросила она, сжимая мою руку.

Хотела ли я? Нет, определенно нет. Не хотела знать, о чем судачили в городе, как прошла свадьба, кто невеста Роберта и почему он меня предал. А еще не хотела знать о том, как разочарована во мне тетя Харриет. Но рано или поздно слухи дойдут до моих ушей. Я мужественно стиснула зубы и повернулась к миссис Батлер. Лучше уж сейчас все узнать, чтобы пережить все скопом. Вздохнув, я кивнула.

– Вам будет неприятно, мисс Янг, но в городе обсуждают свадьбу мистера Бенсона и мисс Лилианы Кэмтол. Она очень богатая наследница, которая прибыла в Грейстэл этой весной. Семья мистера Бенсона настояла на этом браке, потому что обеим сторонам выгодно соединить капиталы и приумножить их, сотрудничая в делах.

Сердце вновь больно сдавило. Деньги решают все в этом мире. У меня тоже имелось наследство, но Бенсонам его было недостаточно. А Роберт не сражался за меня, согласился на брак. Смахнув слезу, я взглядом попросила миссис Батлер продолжать, пока у меня оставались силы слушать. Она снова сжала мои пальцы.

– Ваши отношения с мистером Бенсоном тоже обсуждают. Только, как вы понимаете, речь о вашем легкомыслии, а не о том, как поступил мистер Бенсон. То, что он дал вам надежду, никого не волнует. Он мужчина, ему все простят. А вот то, что вы показывались с ним в общественных местах – это дело другое. Да, сейчас нравы стали свободнее, но общество Грейстэла со скрипом входит в новый век. Особенно высшее общество, которое приспосабливается к переменам гораздо тяжелее, не желая нарушать своего комфорта. Вас осуждают, мисс Янг, но все это забудется. Слухи утихнут, будет новая тема для обсуждения.

Все ее слова звучали мягко, очень осторожно, но я была рада, что она не приукрашала действительность. Миссис Батлер не лгала мне. Я вновь зажмурилась, понимая, что общество еще не знает, на какие именно вольности я оказалась способна. Если бы тетушке удалось найти мне жениха, то свадьба обернулась бы неизбежным скандалом. Миссис Батлер права, в Грейстэле новый век еще не наступил. Я посмотрела в окно и подумала о тете.

– Вас ищут, – словно прочитав мои мысли, сказала экономка. – Миссис Артридж места себе не находит. Утром на рынке говорили, что ваша тетушка не спала всю ночь, ожидая вашего возвращения.

Я бросила на миссис Батлер вопросительный взгляд.

– Слуги знают все, мисс Янг. Новости быстро распространяются по городу. Грейстэл кипит, и теперь все задаются вопросом, куда вы делись. Возможно, вам стоило бы отправить весточку миссис Артридж.

Я отрицательно замотала головой. Мне не хотелось, чтобы тетя приехала в этот дом. Я не была готова видеть ее.

– Хорошо, хорошо, вы, главное, поправляйтесь. Отдыхайте, сколько потребуется. Я позабочусь о вас.

Слова миссис Батлер удивили меня. Почему она мне помогала? Почему заботилась и хранила мое имя в тайне? И снова добрая женщина все вопросы будто с лица считала.

– Любой может попасть в беду, мисс Янг. А вы мне очень симпатичны. У вас доброе сердце. Пару месяцев назад, в парке, я поскользнулась на льду и упала, больно ударившись спиной. Вы помогли мне подняться и проводили к экипажу.

Я вспомнила этот случай и неуверенно кивнула. Однако встреча в парке не объясняла, откуда миссис Батлер знала мое имя. Не помню, чтобы я его называла. Эти мысли она не прочитала и на вопрос не ответила.

– Если вы пожелаете, мы переместим вас в гостевую комнату, что следовало сделать еще вчера.

Смутно припомнила слова мужчины, которого миссис Батлер называла Альбертом, что хозяин этого дома не любит гостей. А я была еще и непрошеным гостем. Да и мне встречаться с хозяином не хотелось. Я вновь покачала головой, давая понять, что мне и здесь нравится. Миссис Батлер кивнула и оставила меня одну.

В тишине и покое незнакомого дома прошло еще два дня. Доктор Мэлони приходил всего раз, осмотрел меня и сказал, что я довольно быстро поправляюсь, а голос вернется в ближайшие дни. Из обитателей моего нового приюта я видела только экономку, то есть миссис Батлер и горничную Бэтани. Они поочередно приносили мне еду и давали лекарства. Я узнала, что человек по имени Альберт был мужем миссис Батлер и служил камердинером у хозяина. В доме было всего несколько слуг: две горничные, лакей и чета Батлеров. Все они служили мистеру Холлу уже давно.

На второй день миссис Батлер все же вынудила меня черкнуть несколько слов тете Харриет, утверждая, что я поступала жестоко. Несмотря на случившееся, тетя любила меня и волновалась.

Эти строки дались мне с трудом. Я несколько раз комкала и выбрасывала листки, понимая, что все не так и не то. В конце концов, оставила лишь слова о том, что со мной все хорошо и что я прошу у нее за все прощения. Мне отчаянно хотелось домой, в свою комнату, в мягкую постель, к своим нарядам, к друзьям. Но я не могла. Не могла вернуться и посмотреть тете в глаза. И пусть она не знала о близости между мной и Робертом, но о ней знала я, и этого было достаточно, чтобы утратить мужество.

Устав лежать и чувствуя себя вполне сносно, я, наконец, поднялась на ноги. Голова немного кружилась, но это можно было списать на обычную слабость. Стояло раннее утро, только светало. Босыми ногами я прошлепала к окну и раздвинула шторы, а потом, ощутив внезапное удушье, распахнула створки. В комнату ворвался свежий воздух, и он принес с собой запах весны. Я вздохнула полной грудью и впервые за эти дни задумалась о будущем. Что же мне делать дальше? Куда идти? Где искать пристанище?

В голову лезли пугающие мысли о том, как я выйду из этого дома, и боль обрушится на меня с новой силой. Здесь время будто застыло. Я словно перестала быть собой. Вокруг не было ни единой знакомой мне души, ни одного укоризненного взгляда.

Вид из окна на причудливый сад и необычный кованый забор показался мне знакомым. Я невольно попыталась представить себя по ту сторону забора и мысленно ахнула. Самый загадочный особняк в городе, принадлежащий мистеру Холлу! Я никогда не видела хозяина этого дома, визиты он наносил редко, на званых вечерах бывал еще реже, а других поводов быть ему представленной не возникало. И имя еще какое-то странное… Никак не удавалось вспомнить. Решив оставить это бесполезное занятие, я решила попробовать пробраться на кухню.

Осмотрелась и ничего, кроме халата, переброшенного через спинку стула, из одежды не обнаружила. Впервые за три дня мне захотелось есть. До этого момента ела без аппетита, только чтобы не расстраивать миссис Батлер. Я накинула халат и вышла за дверь. Коридор был пустым и длинным, по обеим сторонам располагалось множество дверей. Комнаты для слуг. Я медленно двинулась вперед, рукой опираясь о стену. Ноги слегка дрожали оттого, что я долго пролежала в постели. Освещения было мало, но этот дом меня не пугал. Он казался живым, таинственным и необычным. Что-то странное витало в воздухе, скрывалось в густых тенях и легким касанием покалывало кожу. Я не могла объяснить, просто чувствовала.

Не туда повернув, я оказалась у лестницы. Поднялась и очутилась в длинном коридоре, уже без лишних дверей, только с двумя – с той, из которой я вышла и в самом конце коридора. Вторая вывела меня под широкую лестницу в огромном холле. Судя по тому, что я увидела, дом был обставлен роскошно, но не помпезно. Вкус у хозяина имелся. Я вышла на середину холла и быстро осмотрелась, пока меня никто не заметил. Справа гостиная, в ней тоже была еще одна дверь, но я не видела, куда она ведет. Слева большая музыкальная комната. Рискованно было оставаться здесь, поэтому я вернулась к двери под лестницей и повернула в другую сторону. В этот раз не ошиблась. Почувствовав тонкий аромат сдобы, я утвердилась в мысли, что иду в нужном направлении. У приоткрытых дверей задержалась, услышав голоса. Обычно я не подслушиваю, но мужской недовольный голос вынудил меня замереть на месте.

– Сиенна, мы это уже обсуждали! Я велел тебе решить вопрос и выпроводить ее из моего дома.

Голос, несмотря на суровость, был приятным, глубоким и бархатистым.

– Вот уж интересно, мистер Холл, куда же я должна ее выпроводить? Бедняжке некуда идти, – ничуть не испугалась грозного тона хозяина миссис Батлер. Ее голос я узнала мгновенно, поскольку уже успела к нему привыкнуть.

– Мой дом не приют, Сиенна!

Я взволнованно шагнула ближе и заглянула в приоткрытую дверь. Миссис Батлер с невозмутимым лицом сидела за большим кухонным столом, ее руки, сложенные в замок, лежали на его поверхности. У нее за спиной стоял высокий мужчина лет тридцати – тридцати двух, с темными, коротко остриженными волнистыми волосами, сердитыми серыми глазами и легкой щетиной. Он хмуро смотрел в затылок своей экономки и порывался сказать что-то еще, но слова будто застревали в его горле. Больше в кухне никого не было, что для этого часа весьма странно. Кухарки всегда вставали затемно, чтобы приготовить завтрак. Да, и выпечкой пахло, а значит, все-таки кто-то уже приступил к работе.

В конце концов, мистер Холл склонился к уху миссис Батлер и проговорил:

– Ты понимаешь, что это глупо? Чужой человек в этом доме – к беде! Ты сама не раз говорила мне об этом.

– В этом доме полно народу, – все так же спокойно ответила экономка, пожимая плечами.

– Но они все проверены годами!

Миссис Батлер повернулась к своему хозяину и заглянула ему в глаза.

– Вы ее даже не заметите, я обещаю. Девушка погостит столько, сколько ей будет нужно, а потом сама решит, что ей делать со своей судьбой.

Выражение лица мистера Холла менялось стремительно, от недовольного к снисходительному и обратно.

– Какое тебе дело до девчонки, которую нашли на улице? Ты ведь даже не знаешь ее! – уже беззлобно возмутился мистер Холл.

Миссис Батлер прикусила губу, словно боялась обронить лишнее слово. Я могла ошибиться, но мне показалось, что так она хранила мое имя в секрете. Благодарность теплом разлилась в груди.

– Какая разница, знаю я ее или нет, Итаниэль? – спросила она. – Девочка нуждалась в помощи, а я оказалась поблизости.

– Твоя сердобольность нас погубит, – вздохнул мужчина и сел на стул рядом с миссис Батлер. – Скажи просто, что ты заскучала и эта тихая мышка окрасила твои серые дни в новые цвета.

Миссис Батлер наградила своего хозяина ласковым взглядом, а потом, пока он не видел, победно улыбнулась. Вообще этот разговор показался мне странным. Экономка вела себя с мистером Холлом уж слишком вольно, как в редких случаях могли позволить себе няни или гувернантки. Но и те, называя господ по имени, добавляли обращение «мистер» или «мисс». А миссис Батлер сказала просто «Итаниэль». Возможно, дело было в том, что она могла знать его с самого детства. Некоторые хозяева относятся довольно благосклонно к тем, у кого на глазах выросли. Я снова подумала, что имя у мистера Холла было необычным.

– Ты был у нее? – спросила миссис Батлер.

Я вздрогнула, вспоминая, что речь шла обо мне. Что значит – был у меня? Он что, приходил, когда я спала? Стало не по себе. Воздуха не хватало, я резко вдохнула и как можно тише выдохнула.

– Я должен был знать, кого ты притащила в дом, Сиенна, – сказал мистер Холл и потер рукой лоб.

– Ты мог напугать девочку, – неодобрительно заметила миссис Батлер.

– Мне нет до нее дела, – пренебрежительно отмахнулся мужчина. – Я лишь убедился.

– А моего слова тебе, значит, мало?

– Не ворчи, мне спокойнее, когда я сам смотрю.

– Ну что, убедился? Я повторяю, Итаниэль, ты ее присутствия даже не заметишь. Ни разу больше не увидишь девочку.

Странный диалог сбивал с толку. Я совершенно не понимала, о чем говорили эти люди. Зачем мистер Холл приходил на меня смотреть? Да, я попала в его дом без разрешения, но ночной визит в комнату к девушке – это неслыханно. Тревога, смятение и страх нарушили мое хорошее впечатление от знакомства с этим домом и его обитателями.

Я так взволновалась, что перестала следить за происходящим в кухне. Внезапно дверь открылась шире, и перед моим лицом возникла широкая грудь Итаниэля Холла. Очень медленно и осторожно я подняла взгляд и попала в плен внимательных серых глаз.

– Не увижу, говоришь? – спросил он, не поворачивая головы и продолжая смотреть на меня.

Глаза мистера Холла не выражали абсолютно ничего, ни интереса, ни недовольства, ни злости. Полное безразличие, будто он смотрел на пустое место. Стало как-то не по себе, и я перевела взгляд на миссис Батлер. Она тепло улыбнулась мне и протянула руку.

– Завтрак почти готов, вы, верно, голодны?

Я кивнула, но не сдвинулась с места. Присутствие мистера Холла давило на меня. Я ощущала странное напряжение, исходящее от него. Оно словно потрескивало на моей коже. Невольно обняла себя руками и нервно растерла плечи, чтобы избавиться от неприятных ощущений. Глаз на хозяина дома я больше не поднимала.

– Сиенна, – громко позвал он, и я подпрыгнула от неожиданности. – Гнать я ее не буду, надеюсь на твое благоразумие.

Больше мистер Холл ничего не сказал, он издал какой-то странный звук, похожий на хмыканье, и вышел из кухни. Я осторожно выдохнула, ощущая, как тает колючий ком в горле. Он просто исчез, словно его и не было.

– Миссис Батлер, – произнесла я и не узнала собственного голоса. Он показался мне чужим, чуть хриплым и низким.

– Ох! – Экономка всплеснула руками и радостно улыбнулась. – Ну, слава богу, мисс Янг. Ваш голос вернулся.

Все еще немного растерянная, я подошла к ней и села на предложенный стул. В кухне было очень уютно, тепло и чисто. Пахло сдобой, корицей и кофе. Но кухарку я так и не заметила.

– Хотите теплую булочку с маслом? – ласково спросила миссис Батлер. – Еще есть сыр, джем и яйца. Не знаю, что вы любите. Предпочитаете кофе или чай?

– Чай, пожалуйста, – сказала я в ответ.

Добрая женщина поставила передо мной блюдце с нарезанным сыром, воздушные ароматные булочки, масло и дымящийся чайник. Она ухаживала за мной, как за родной. Это грело и в то же время смущало. Миссис Батлер ничем мне не обязана, и такая забота казалась чрезмерной.

– Ничего, ничего, мисс Янг, вы скоро окрепнете. Все наладится. Обиды уйдут. Ну, или, по крайней мере, не будут так остро ощущаться. Время все поправит, не излечит окончательно, но дышать вам станет заметно легче.

Экономка говорила и при этом намазывала на пышную булочку масло, затем положила сверху сыр и протянула мне этот бутерброд. Я благодарно кивнула и приступила к завтраку. Пока я жевала, миссис Батлер налила себе кофе и уселась рядом. Теперь, спустя несколько дней, мне впервые захотелось рассмотреть ее получше. Бледно-голубые глаза казались не только добрыми, но и мудрыми, такими, словно многое повидали в жизни, много плакали, но и смеялись тоже. Глядя в них, я думала о том, как много интересного и необычного может рассказать их хозяйка. Лицо у миссис Батлер было круглое, черты лица мягкие.

– Мистер Холл недоволен моим появлением в доме? – осторожно спросила я.

– Нет, что вы! – воскликнула экономка без тени притворства, что было странно, если припомнить ее недавний разговор с хозяином дома. – Мистер Холл немного недоверчив и его даже можно назвать затворником, но сердце у него доброе.

Я посмотрела на миссис Батлер с недоумением и долей недоверия. Ее слова расходились с моим впечатлением от встречи с Итаниэлем Холлом.

– И все же мне не совсем удобно оставаться здесь, – сказала я. – Я гостила довольно долго и это притом, что мы с вами даже не были знакомы.

– Для того чтобы помочь человеку, попавшему в беду, вовсе не обязательно быть с ним знакомым, мисс Янг, – касаясь моей руки, улыбнулась миссис Батлер. – То, что с вами произошло, очень печально. Это настоящая трагедия и вы не должны были оставаться одна. Ни в коем случае. Мистер Холл может и поворчать немного, но поверьте мне, он ни за что и никогда не прогонит нуждающегося в помощи.

– Простите меня, миссис Батлер, – откладывая недоеденную булочку, сказала я, – но я невольно услышала часть вашего разговора. Вы называли мистера Холла по имени.

– Ах, это! – улыбнулась женщина. – Да, порой я забываюсь, а мистер Холл делает вид, что не замечает. Он ведь вырос на моих глазах. Столько лет я была рядом с ним. Заботилась, оберегала.

Слова миссис Батлер подтвердили мои догадки о давнем знакомстве и допустимой вольности.

– А чем он занимается? – поинтересовалась я.

– Ну, как вам сказать, – с заминкой ответила экономка. – Наш хозяин что-то вроде поверенного, занимается чужими личными делами, документами и прочим. Я не очень хорошо в этом разбираюсь.

– Нотариус? – спросила я.

– Да, что-то вроде этого, – отмахнулась она.

Я бы не сказала, что мистер Холл или его дела меня как-то интересовали. Но я жила в его доме и мне просто нужно было знать, кто этот человек. Чем он живет, кто и что его окружает.

– Миссис Батлер, – вновь обратилась к экономке, – я ужасно благодарна вам за помощь. За все, что вы для меня сделали. Я пока не могу сказать, что буду делать дальше, куда пойду…

– Не надо, мисс Янг! – Экономка ободряюще похлопала меня по руке. – Никто не заставляет вас принимать решение немедленно. Оставайтесь в этом доме столько, сколько будет необходимо. Здесь вас не будут искать, никто не сболтнет лишнего, не посмотрит косо. В этом доме вы в полной безопасности, никому не мешаете, никого ничем не обременяете.

– Но я бы не хотела, чтобы кто-нибудь знал…

– Не волнуйтесь, я уже поняла. Я буду держать вашу историю, как и ваше имя, в секрете.

– В таком случае, вы не могли бы называть меня просто по имени? – попросила я. – И на «ты», чтобы никто не понял, о чем мы умалчиваем.

Миссис Батлер снисходительно улыбнулась, и я догадалась, почему моя просьба вызвала такую реакцию. Господ всегда можно отличить от прислуги. Жесты, речь, даже походка и взгляд заметно отличаются.

– Давайте попробуем, – сказала экономка.

Этот разговор натолкнул меня на неожиданное решение. Оно казалось поспешным и сумасбродным, но в эту минуту верным.

– А не могла бы я помогать по дому?

– То есть как? – удивилась миссис Батлер.

– Возможно, моя помощь пригодилась бы на кухне или девушкам, убирающим дом? – с надеждой спросила я. – Я знаю, толку от меня пока немного, но я быстро научусь.

– Кухарки, как и горничные, тяжело трудятся, – аккуратно подбирая слова, сказала экономка. Я видела, что она никоим образом не хотела меня обидеть. – Дом немаленький.

– Я понимаю, – кивнула я для убедительности. – И даже уверена, что у меня мало что будет получаться, но я бы хотела занять себя чем-то, чтобы… чтобы не думать, чтобы не жалеть себя. Моя тетя Харриет всегда говорила, что слуги делают глупости от недостатка работы. А когда руки заняты делом, думать о дурном нет времени. Да и служанкой я не буду вызывать ненужных вопросов у гостей мистера Холла.

– У нас почти не бывает гостей, мисс Янг… – Миссис Батлер запнулась, а потом поправилась: – Этель.

– А почему мистер Холл ведет затворнический образ жизни? У него нет семьи? – спросила я. – Он еще довольно молодой мужчина, с достатком.

– Да вот как-то не сложилось, – ответила экономка и быстро сменила тему: – Вам удобно в комнате, которую мы выбрали?

Я поняла, что ни о занятиях своего хозяина, ни о его частной жизни миссис Батлер говорить не хочет. Эта женщина хоть и была говорливой, но она знала, что говорить можно, а что нельзя. Очень хорошая черта, как мне кажется. Она не болтает лишнего о своем хозяине, тем более с малознакомыми людьми.

– Так вы позволите мне попробовать? – вновь спросила я.

– Эх, что же с вами делать, Этель, – вздохнула она. – Хорошо, я попрошу Бэтани занять вас чем-нибудь довольно простым, а там видно будет. Но вы совершенно уверены? Не нравится мне эта затея.

– Уверена, миссис Батлер. Тем более что это ненадолго. Я не задержусь, чтобы мое присутствие не волновало вашего хозяина. Дайте мне несколько дней, два, быть может, три и я определюсь со своим будущим. Хотелось бы покинуть Грейстэл и оказаться там, где никто ничего не знает обо мне.

– Понимаю, – с печалью в голосе сказала экономка. – Но вы не торопитесь. Сначала обдумайте все хорошенько.

Я бросила взгляд на свою одежду и сообразила, что больше у меня совсем ничего нет. Тот наряд, в котором я пришла в этот дом, не подходил для пути, избранного мной, но и выбрасывать платье и пальто я не собиралась. Это решение было временным и принято мною только ради того, чтобы избавиться от боли, которую приносили мысли и воспоминания. Праздно разгуливать по этому дому было бы невыносимо. Я сняла небольшие изящные серьги и протянула их миссис Батлер.

– Могу я попросить вас продать это и купить мне новую, более подходящую, одежду?

Экономка некоторое время смотрела на украшения и, видимо, размышляла, как ей поступить. Я протянула руку ближе, настаивая и давая понять, что знаю, что делаю. Женщина вздохнула и убрала мои серьги в карман.

Уже к обеду Бэтани принесла мне новую одежду и остатки денег. Оставшуюся часть дня я ходила за ней по дому, наблюдала за работой, запоминала, училась. Несколько дней превратились в месяц. Я даже не заметила, как он пролетел. Работа действительно помогала отвлечься от горечи и обид. Миссис Батлер не позволяла мне трудиться, как всем остальным горничным. Она часто уводила меня, приглашая на чаепитие, подолгу беседовала со мной, слушая о моем детстве и юности, но о себе, обитателях дома и хозяине все так же не рассказывала. Со временем я привыкла и полюбила этот дом. Мистера Холла я больше не видела. Его комнаты обходила стороной, помня о словах миссис Батлер. Она обещала своему хозяину, что меня он даже не заметит. Так и было до наступления одного странного майского вечера.

Глава 3

– Этель, голубушка! – позвала меня миссис Батлер. В последнее время она постоянно так меня называла, и привязанность ее ко мне с каждым днем росла. Вся прислуга это видела, но никто не высказывал недовольства, не обижался. Я же чувствовала себя немного неловко. – Пойдем, поможешь мне с бельем.

«Помочь с бельем» на ее языке означало посидеть с ней рядом и поговорить о чем угодно. Миссис Батлер была очень интересным собеседником, она прочитала огромное количество книг. Иногда мне казалось, что одному человеку жизни бы не хватило, чтобы прочесть и половину.

Я уже привыкла к этому по большей части тихому дому. Как и в первые дни, он казался мне живым, странным, но милым. Иногда по ночам я просыпалась, словно услышав что-то, но, окончательно пробудившись, заставала лишь тишину. Будто дом, растревожив меня, затихал, позволяя вновь уснуть. Глупости, конечно, но этот особняк волей-неволей заставлял фантазировать. Он не был жутким, но казался пустынным. Я чувствовала, что не только обитатели, но и его стены пригрели меня, укрыли и защитили. Но было такое чувство, что дом тосковал по хозяину, который пропадал неизвестно где. Временами я понятия не имела, у себя ли мистер Холл. Вокруг него витала таинственная дымка. Слуги хозяина любили, тщательно оберегали и, казалось, надеялись в этой жизни лишь на него одного.

Я знала в особняке уже почти каждую комнату, каждый коридор, каждый предмет мебели. Не ходила лишь в комнаты мистера Холла. Мне не запрещали, я сама не желала. Сначала из стеснения и легкого негодования, которое появилось после того, как я узнала, что он приходил в мою комнату ночью. А потом, когда буквально влюбилась в его дом, из страха, что стоит мне попасться ему на глаза, и мистер Холл тут же выгонит меня.

Сейчас я прошла за миссис Батлер на второй этаж, свернула в коридор и, дойдя до его конца, оказалась в бельевой. В этой комнате всегда пахло свежестью и чуть-чуть мятой. Экономка говорила, что этот запах успокаивает мистера Холла, помогает ему уснуть. А со сном у хозяина этого дома, как я поняла, были серьезные проблемы.

– Мисс Янг, – сказала миссис Батлер. Наедине она всегда обращалась ко мне именно так. – Вы давно не писали вашей тете. Бэтани сегодня видела одну из ваших горничных, Софи, кажется.

Экономка подошла к большой корзине и извлекла из нее чудные, идеально отутюженные простыни. Она положила их на стол, и по комнате распространился запах мяты. Легкий, ненавязчивый. Миссис Батлер не смотрела на меня, но я чувствовала, что она собирается с мыслями, чтобы поговорить о чем-то важном. Мое сердце тут же испуганно забилось, я невольно сжала кулаки и прикусила нижнюю губу.

– Так вот, эта самая Софи сказала, что миссис Артридж до сих пор не знает, где вы и винит себя в том, что случилось.

Миссис Батлер повернулась ко мне, ее глаза были полны сочувствия, а ведь я уже начала от него отвыкать.

– Я регулярно посылаю тетушке весточки, – ответила я, пряча глаза.

– Но вы ведь не пишете, где находитесь, – мягко произнесла экономка.

– Я ославила себя и фамилию Артридж на весь Грейстэл, вы же знаете, – едва шевеля губами, сказала я. Голос мой звучал тихо, но миссис Батлер слышала каждое слово. – Мои отношения с Робертом Бенсоном не обсуждал только ленивый. За этот месяц горничные пересказывали все слухи, которые бродят по городу.

– Вы должны извинить их, мисс Янг. Девушки не знают, кто вы, иначе они бы ни за что не причинили вам эту боль. А я, к сожалению, не могу постоянно их контролировать.

– Я их не виню, миссис Батлер, дело не в этом, – попыталась я объяснить. – Я не могу написать тете, что живу в доме мистера Холла. Он еще довольно молод и одинок. Это станет ударом для нее. Доказывать, что я видела его всего один раз, бессмысленно. Я решила, что нескольких слов о том, что я здорова, будет вполне достаточно.

Миссис Батлер понимающе покивала головой и коснулась теплыми пальцами, тоже пахнущими мятой, моего лица.

– Я понимаю, мисс Янг, – сказала она, – но, возможно, вы напишете ей письмо? Не просто пару слов, а нечто более подробное. Что вас останавливает?

– Стыд, – сказала я и, наконец, подняла на миссис Батлер глаза. В них она увидела непролитые слезы. – Я виновата перед ней. Тетушка вырастила меня в любви и заботе, а я, не желая того, конечно, подвела ее. Я бы в жизни никогда не обидела ее, не причинила намеренного зла.

– Вот об этом и напишите, – кивнула экономка. – Не молчите, это причиняет миссис Артридж еще большую боль.

– Вы правы, – вздохнула я. – Конечно, правы.

– Вот и хорошо, моя милая, вот и славно, – улыбнулась она.

Миссис Батлер положила простыни в глубокий ящик комода, еще раз тщательно их расправила, а потом предложила выпить чаю в маленькой гостиной на первом этаже. Эту комнату экономка любила больше остальных. По ее словам, мистер Холл сам отдал ее своей верной помощнице. Здесь она читала, иногда вышивала, а иногда играла на фортепиано. Но с тех пор, как в доме появилась я, миссис Батлер просила играть именно меня. Мы оставались наедине, и никто из прислуги даже не догадывался, кто именно музицирует. Так было и в этот вечер. Мы угостились чаем и нежным печеньем, а потом миссис Батлер взяла в руки вязание, а я села за инструмент. Мелодии я почти всегда выбирала тоскливые, под стать своему душевному состоянию. Да, за прошедший месяц боль немного притупилась, но зачастую стоя у окна или гуляя вечерами по саду, я понимала, что пленила себя сама. Я понимала, что выйти за забор не могу. Иногда, когда город накрывала ночь, я делала попытки, но они были безуспешными. Ноги прирастали к земле прямо у ворот, меня охватывал жаркий страх, а руки начинали мелко дрожать. Страх покинуть дом мистера Холла я ощущала физически. И с каждым днем он становился сильнее.

Сегодняшний разговор с миссис Батлер вынудил меня выбрать любимую мелодию тетушки Харриет. Я играла, а сердце плакало, изнывая от сожаления и чувства вины. Игра моя получилась настолько пронзительной, что миссис Батлер отложила свое рукоделие и стала наблюдать за мной, не отрывая глаз. Я не видела, но чувствовала это. Не доиграв до конца, я оставила фортепиано и подошла к стеклянной двери, ведущей в сад. Надо отметить, что почти из всех комнат первого этажа, можно было туда попасть. Это прихоть самого хозяина. Я открыла дверь, и звуки майского вечера ворвались в гостиную. Они немного отвлекли меня от печальных мыслей. Город жил прежней жизнью, жители его наносили друг другу визиты, обсуждали последние новости и радовались теплу. Я обхватила себя руками и вышла в сад. Запахи заставили прикрыть глаза и вдохнуть поглубже. Пахло землей, травой и цветами. Признаться, к последним я была почти равнодушна. Толком не понимала, почему почти все женщины так любят цветы.

Я повернулась к миссис Батлер и увидела, как она грустно вздохнула, а потом вновь взялась за вязание. В этот миг я услышала странный звук, похожий на свист запущенного фейерверка. Весь дом будто вздрогнул, по крайней мере, мне так показалось. Воздух стал густым, он медленно наполнил мои легкие и будто склеил их, дышать стало невозможно. Я открыла рот, пытаясь сделать вдох, но у меня ничего не вышло. Руки сами собой стали сжиматься и разжиматься. Из горла вырвался хрип, и я вновь посмотрела на миссис Батлер, желая призвать ее на помощь. Женщина, бледная как мел, вскочила из кресла, в котором сидела, и бросилась ко мне. Голова моя пошла кругом, мир вокруг пошатнулся.

– Мисс Янг, – воскликнула экономка, подхватывая меня под руки. – Этель!

Я продолжала безуспешные попытки вдохнуть, а миссис Батлер усадила меня прямо на траву и начала причитать:

– Это же надо так… как неосторожно… кто же осмелился? Нет, ну это совершенно неприемлемо! Сейчас, сейчас, моя милая, все пройдет.

Экономка запустила руку в глубокий карман своей юбки и вытащила оттуда маленький флакончик. Она протянула его мне и заставила сделать глоток.

– Сейчас, сейчас, – повторяла она. – Выпейте и вмиг все пройдет.

Стоило мне проглотить совсем немного густой жидкости, как легкие будто расправились. С хрипом я сделала глубокий вдох, а потом еще один и еще.

– Ну вот, слава богу. Все хорошо, моя дорогая. Все прошло.

Голова все еще кружилась, я чувствовала подступающую дурноту, но дышалось уже легко.

– Вы тоже это почувствовали? – спросила я, как только поняла, что могу говорить.

– Что именно? – спросила миссис Батлер, и впервые за все время нашего знакомства, я увидела, что она говорит неискренне. Лицо ее оставалось бледным, а взгляд казался растерянным. Она совершенно точно знала, что произошло, но по каким-то причинам не хотела говорить со мной об этом. – Что вы почувствовали?

– Сначала я услышала звук, похожий на свист чего-то пролетевшего вверх на большой скорости… Не знаю, что-то странное. А потом мне не хватило воздуха…

Я приложила пальцы к вискам и немного надавила, желая унять неприятные ощущения. Но при этом я все еще смотрела на миссис Батлер и убеждалась в том, что эта женщина что-то скрывала. В мне всколыхнулось странное чувство, обида, быть может. Хотя в моем положении это роскошь. Я жила в чужом доме, среди людей, которые совершенно ничего мне не должны. Но побороть чувства, как известно, тяжелая задача.

– Ох, мисс Янг, – понимая, что я все вижу, снова вздохнула миссис Батлер. – Я верю вам, как себе… но я не могу. У меня есть обязательства, есть причины.

И снова я ощутила это тепло, исходящее от миссис Батлер. Оно возникало каждый раз, когда речь заходила об ее хозяине. Передо мной была преданная и заботливая женщина, которая была верна мистеру Холлу и его секретам.

С этого вечера я потеряла покой. Иногда мне снилось, что я не могу дышать и тогда сон покидал меня. Я выходила в сад и смотрела на звезды. Так прошло еще две недели. Из памяти никак не уходил тот случай, и я много раз пыталась заговорить о нем с миссис Батлер, но она неизменно переводила разговор на другое, или просто замолкала, грустно вздыхая. Теперь дом мистера Холла казался мне еще загадочнее, еще интереснее. Как ни странно, случившееся нисколько меня не испугало, а лишь разожгло любопытство. Я отчаянно хотела знать, что происходит и что скрывали люди, приютившие меня. Лишь глубокая благодарность за то, что миссис Батлер не оставила меня в беде и безмерное уважение к ней останавливали меня, когда возникало желание обойти каждый угол в доме и отыскать ответы на вопросы.

Очередной бессонной ночью, когда я в полном одиночестве слушала сверчков в саду, заметила свет в кабинете мистера Холла. Его тень скользнула по окну, а потом хозяин дома раздвинул шторы. Я как завороженная смотрела на человека, который мог лишить меня покоя одним словом. Стоило бы спрятаться в тени цветущей вишни, но я не двинулась с места. Мистер Холл вышел на балкон. Ночь была уже глубокой, но ему не спалось, как и мне. Я так и стояла, наблюдая за задумчивым хозяином дома, пока он не вернулся в кабинет, затворив за собой дверь.

Я опустила голову к земле, невольно размышляя о причинах бессонницы мистера Холла. Мои причины были ясны, а что же мешало спать ему? Как только я собралась вернуться в дом, недавний свист повторился. Только дыхание в этот раз не нарушилось. Я обернулась на звук и увидела черную густую дымку, которая медленно приближалась к дому. Крик застрял в горле. Дымка спускалась с темного неба, она скользнула к балкону, на котором только что стоял мистер Холл, а потом медленно просочилась сквозь щели.

Не помня себя от страха, я кинулась в дом, стремительно преодолела лестницу на второй этаж и свернула в коридор, который считала для себя запретным. Кабинет мистера Холла я узнала безошибочно, из-под его дверей исходило слабое сияние.

– Мистер Холл! – прокричала я и ворвалась в кабинет. – Мистер Холл!

Сердце провалилось в пропасть, когда я увидела мерцающую дверь, которая находилась прямо посреди комнаты. Она будто выросла из ниоткуда, просто висела в воздухе невысоко от пола. Из этой двери вышел маленький человечек в странном костюме, похожем на средневековый камзол. У него была абсолютно лысая голова, формой походившая на яйцо, острый нос и колючий, даже несколько злой взгляд.

Я медленно повернула голову к столу мистера Холла и увидела за ним человека в мантии. На нем был глубокий капюшон, полностью скрывавший лицо.

– Мистер Холл? – удивленно выговорила я.

– Боже! – послышался голос миссис Батлер за спиной.

Сияющая дверь дрогнула, а маленький человечек, заметив меня, перевел растерянный взгляд на фигуру в мантии, а потом снова посмотрел в нашу с экономкой сторону. В этот миг я ясно поняла, что чему-то помешала. Маленький человечек прыгнул обратно в дверь, из которой вышел. Сияние обернулось темной дымкой и просочилось через балкон на улицу.

– Я же говорил, что присутствие этой девушки в моем доме к беде! – сказал мистер Холл, поднимаясь из кресла за столом и откидывая капюшон.

Лицо хозяина дома казалось мертвенно бледным, в глазах застыло пугающе мрачное выражение. На миг мне показалось, что он напуган. Сердце сдавило от ужаса. Я явно натворила что-то кошмарное. Сияние, дверь и крошечный человечек ушли куда-то на задний план, отступили перед чувством неясной вины за что-то мне еще непонятное.

– Что теперь будет, Итаниэль? – прикрывая рот дрожащей рукой, спросила миссис Батлер.

– Я пока не готов дать тебе ответ, Сиенна, – тихо сказал мистер Холл, медленно снимая мантию.

– Он слышал твое имя, как думаешь?

Мое сердце отчаянно колотилось в груди. Я не понимала, что наделала, не понимала причин ужаса миссис Батлер. Она так и стояла в дверях, ни жива ни мертва. Я растерянно смотрела то на нее, то на мистера Холла и отчаянно желала оправдаться. Пусть я не знала, в чем моя вина, но я чувствовала кожей, что навсегда изменила размеренную жизнь этого дома. Нарушила его покой.

– Мистер Холл, – едва слышно проговорила я. Не знаю даже, где смелость взяла. – Простите меня… Я что-то сделала не так, но я не хотела… Я была в саду и увидела дымку, она пробралась в ваш кабинет через балкон. Я испугалась, что вам грозит какая-то опасность…

Мистер Холл посмотрел прямо на меня, в его глазах горел гнев, но мужчина явно сдерживал его. Он швырнул мантию в кресло, нервно схватился за галстук и ослабил узел. Каждое его движение говорило мне о сильных чувствах, что бушевали у него внутри.

– Ты слышала, Сиенна? Она испугалась! – сказал он, а потом шагнул ближе. Серые глаза походили на грозовую тучу, надвигающуюся на меня и несущую лишь неприятности. – Я никого о помощи не просил! Да, и чем в случае чего ты могла бы мне помочь? Маленькая мышка, не более.

Его слова больно хлестнули по самолюбию. Возмущение поднялось из глубины души. Давно я не испытывала таких ярких, таких сильных чувств.

– Вы неблагодарный человек, мистер Холл, – чуть задрав подбородок, заявила я. И пусть он выгонит меня из своего дома после этих слов, было уже все равно. Обида обжигала душу. – Мой порыв помочь вам был искренним, и в тот момент я совершенно не думала о том, чем именно могу вам помочь!

Брови мужчины взлетели вверх, он удивился и даже немного отклонился в сторону, чтобы свет упал на мое лицо, и он мог присмотреться ко мне получше. Я стойко выдержала взгляд мистера Холла, несмотря на то, что колени дрожали. Прежде чем хозяин успел что-то сказать, между нами вклинилась миссис Батлер.

– Оставь ее, Итаниэль, она не виновата!

– А кто виноват, Сиенна? – спросил он. – Ты? Я говорил тебе, я же предупреждал!

– Знаю, – сказала миссис Батлер. Она тяжело вдохнула и вся как-то напряглась. – Если хочешь на ком-то сорвать злость, пусть это буду я. Девочка хотела лишь помочь, ты же слышал! Она не желала зла.

– Я не просил, – с нажимом повторил мистер Холл. – Ты хоть понимаешь, чем это может обернуться для меня и для нас? У меня не хватит сил сберечь вас всех…

– А может, и не надо? – вдруг совсем тихо произнесла экономка и мягко коснулась руки хозяина. Ее голос звучал устало. – Может, пора уже прекратить эту пытку, Итан? Сколько это будет еще продолжаться?

В глазах мистера Холла мелькнула боль. Увидев, что я это заметила, он отвернулся.

– Не говори ерунды, Сиенна!

– Мы готовы, Итаниэль. Все уже давно готовы. Ты просто…

– Хватит! – повысил голос он. – Довольно.

Я наблюдала за происходящим и чувствовала странную связь между нами, что-то дрожало и волновалось во мне. Что-то откликалось на их боль. Я совершенно не понимала, о чем шла речь, но не могла остаться равнодушной к оголенным чувствам этих людей. Я прожила в их доме полтора месяца, полюбила его, прикипела душой к обитателям особняка, невольно, не желая того, почувствовала себя его частичкой.

– Если бы я знала чуть больше о вас, – заговорила я, – возможно, я не совершила бы этой ошибки.

– Знала чуть больше? – развернулся ко мне мистер Холл. – Я тебя в свой дом не звал, о жизни своей рассказывать не обязан. Кто ты, чтобы я делился с тобой своими тайнами?

И снова его слова причинили боль. Я на миг зажмурилась, чтобы справиться с подступившими слезами. Сделала глубокий вздох.

– Да, вы не обязаны были. Я чужая, человек в буквальном смысле с улицы. Я никто. Но я лишь хотела сказать, что совершила эту ошибку по незнанию. Я не слепая, вижу, что натворила что-то ужасное, просто не знаю, что именно…

– Ты хочешь знать? – вновь приблизился мистер Холл. Он буквально навис надо мной, подавляя своей мощью. – Ты действительно хочешь знать?

– Итан, – прошептала миссис Батлер.

– Скорее всего, ты погубила этот дом и всех его обитателей, – спокойно констатировал он.

По телу прошла горячая волна, вихрь чувств захлестнул меня, я чуть не захлебнулась. Очень трудно было совладать с собой, но я справилась и не отступила, продолжая смотреть мистеру Холлу в глаза. И вновь это удивило его.

– Кто был этот человек? Откуда он пришел и чего хотел от вас? Он не должен был знать вашего имени? Поэтому вы были в капюшоне? Он никогда не видел вашего лица и не знал, где вы живете? Что это была за дымка?

Вопросы сыпались из меня сами собой, я не могла остановить их поток. После случившегося со мной мне порою казалось, что внутри все выгорело, что я словно умерла. И теперь столько чувств вспыхнуло во мне, что я с трудом их сдерживала. Среди них было живое любопытство. То, что видели мои глаза, казалось чем-то неземным, чем-то сказочным, чуть-чуть пугающим, но таким интересным. Этот интерес был волнующим, вновь оживившим меня, напомнившим, что мир огромен, и я не видела и сотой его части. Я не сошла с ума. Я видела сияющую дверь, а потом она растаяла у меня на глазах. Удивительно. Страшно, но удивительно.

– Не задавай вопросов, ответы на которые могут тебе не понравиться, – с явной угрозой ответил мистер Холл.

– Не вам судить, что может мне понравиться, а что нет, – твердо ответила я.

Мужчина молча сверлил меня прожигающим взглядом. Не знаю, что он там видел на моем лице, но его собственное казалось мне задумчивым.

– Мышка оказалась любопытной, – сказал он миссис Батлер. – Во всех смыслах.

Хозяин дома снял со спинки кресла пальто, надел его и взял в руки трость и цилиндр.

– Решай сама, Сиенна, что ты расскажешь ей. Теперь мне уже все равно, – сказал он экономке.

– Куда ты? – взволнованно спросила миссис Батлер.

– Попробую отыскать Хморса, но надежды сговориться с ним мало. На многое не рассчитывай, – ответил мужчина.

Он поднял руку, державшую трость, совершил ею круговое движение в воздухе, и комната заискрилась. Свистящий звук, уже знакомый мне, повторился. Посреди комнаты появился круг, похожий на крутящийся фейерверк, который я не так давно видела на приеме у одного из богатейших людей Грейстэла. Завораживающее зрелище. Вот и сейчас я во все глаза смотрела на вращающиеся искры. Круг, образованный ими, ширился до тех пор, пока не достиг пола и макушки мистера Холла.

– Если бы знала, что твой порыв мог обернуться твоей смертью, – сказал он мне, – ты не сдвинулась бы с места.

– Это вряд ли, – уверенно сказала я, прежде чем он шагнул в мерцающее кольцо.

Мужчина не ответил, но я точно знала, что мистер Холл слышал мои слова. Как только он скрылся во тьме, искры погасли, и эта странная дверь непонятно куда исчезла. Я шумно вздохнула и присела на краешек кресла. Меня одолела слабость, ноги перестали держать. Потребовалась минута, чтобы хоть немного прийти в себя.

Миссис Батлер подошла к окну и, прижав руку к горлу, устремила печальный взгляд во тьму.

– Миссис Батлер, – прошептала я, – что я натворила?

– Не корите себя, дитя, – сказала она, не поворачиваясь ко мне. – Этот дом слишком долго хранил свои секреты. Рано или поздно всему приходит конец.

– Мне почему-то кажется, что за вашу доброту я отплатила чем-то по-настоящему страшным.

Я поднялась на ноги и осторожно подошла к моей благодетельнице. Коснулась руками ее плеч, захотела утешить.

– Расскажите мне, – попросила я.

– А вы уверены, что хотите этого? – спросила миссис Батлер. Она повернулась ко мне и печально улыбнулась. – Узнав секреты этого дома, вы не сможете повернуть время вспять. Не скроетесь от того, что узнаете, не сможете изменить случившегося, оно не отпустит вас никогда.

Признаться, от этих слов на мгновение стало не по себе. Решимость дрогнула, но я отринула сомнения.

– Я уже увидела нечто такое, что будоражит мое воображение, волнует и…

– Вы не видели и десятой доли того, что я могу вам открыть, – мягко сказала миссис Батлер. – Подумайте хорошенько. Я предлагаю вам выбор, он еще у вас есть.

– Какой? – Сердце замерло, когда я задавала этот вопрос.

– Я не хочу, чтобы вы принимали решение от безысходности, Этель. Не хочу, чтобы вашу дальнейшую судьбу определяло отчаяние или страх. Я могу пригласить вас в свой мир, но могу сделать и по-другому. В соседнем городе у меня есть хорошая знакомая. Она приютит вас с удовольствием. Вы не будете нуждаться, там вас никто не обидит, я ручаюсь.

Я заглянула в глаза миссис Батлер и увидела в них искреннее участие, заботу и даже любовь. Это было ошеломительно. Совершенно незнакомая женщина сделала для меня так много, что благодарность просто не вмещалась в моем сердце. Но я видела в ее глазах и другое – жгучее нежелание расставаться со мной и надежду на то, что я решусь остаться.

– Я впущу вас в наш мир, Этель, если вы того пожелаете, – сказала она, – но вы должны хорошо подумать. Я напоминаю: этот шаг нельзя будет изменить. Ваша жизнь больше никогда не будет прежней и в ней появятся иные обязательства. Эти обязательства могут стать губительными. Я нарочно не приукрашиваю действительность, говорю как есть, чтобы вы принимали решение, исходя из правды. Нашей правды.

– Я…

– Не сейчас, Этель. Я дам вам время до завтрашнего вечера. Если вы решитесь, то увидите нас, этот дом, и окружающий мир совсем иными.

Миссис Батлер ласково коснулась моей щеки прохладной ладонью и вышла из кабинета мистера Холла. А я осталась посреди комнаты совсем одна. Мои чувства метались. Сердце рвалось к невиданному и непознанному, а рассудок твердил о благоразумии. Проблем мне хватало. Миссис Батлер все же права, я должна все хорошенько взвесить.

Глава 4

Этой ночью я так и не уснула. Сначала бродила из угла в угол в своей комнате, вновь и вновь вспоминая все, что видела. А потом пыталась сама догадаться, что же произошло. Кто такой мистер Холл на самом деле? Что он скрывает? От кого таится?

С рассветом, стоя у окна и обнимая себя руками, я прислушивалась к себе в поисках чувств, которые могли оттолкнуть меня от людей, подаривших мне надежду. Я их так и не обнаружила. Как странно. Когда-то, всего пару месяцев назад, в той, другой жизни, я бы ужаснулась светящимся дверям, дымкам и исчезающим в пространстве мужчинам. А сейчас мне казалось, что страх выжгла боль, которую причинил мне некогда любимый человек. Я потеряла все, что у меня было: семью, будущее, о котором мечтала, расположение тети Харриет, которой была благодарна и которую безгранично уважала. А еще я потеряла что-то в себе. Что-то действительно важное, что-то, что заставляло мое сердце петь, что вызывало улыбку, что делало меня сильной. Я будто потеряла опору.

И сейчас, спустя время, опоры все еще не было, но страх перед будущим пропал. Мне не было все равно, но появилось такое ощущение, что я смогу выдержать все что угодно.

Я думала о том, что нормальный человек, с нормальными чувствами, не раненый, как я, отреагировал бы на всю эту чертовщину, происходящую в доме мистера Холла, совсем иначе. Наверное, естественной реакцией был бы испуг, волнение, страх, желание бежать, а потом забыть. Я ничего этого не испытывала. Мною завладело бескрайнее любопытство. Сердце показалось вновь живым – взволнованным, трепещущим, ищущим счастья. И сейчас это самое счастье я видела в чем-то новом, поразительном, удивительно прекрасном. А именно такими мне казались тайны этого дома.

Безусловно, я понимала, что могу ошибаться, что предупреждения миссис Батлер не шутки, что жизнь моя изменится бесповоротно. Но если поразмыслить, какова она сейчас, эта самая жизнь? Я как рыба, выброшенная на берег. Одинока, растеряна и сломлена. Что если новый мир это именно то, что мне нужно? Терять все равно уже нечего.

День я провела в заботах, помогая горничным. Миссис Батлер словно избегала меня, возможно, чтобы не оказывать давления. Мистер Холл так и не вернулся, если верить словам прислуги. Все они вели себя странно, казались возбужденными и даже встревоженными. В глазах некоторых порою появлялся страх. Неужели я тому виной?

Вечером за окном прогремела гроза. Первая с той самой ночи. Я вздрогнула, услышав оглушительный раскат грома прямо над крышей моего нового дома. Я шла по коридору в маленькую гостиную, где ожидала меня экономка. Ливень обрушился на Грейстэл сплошной стеной, его шум отчетливо слышался из открытых окон особняка. Дождь здесь любили, его прохладу с удовольствием впускали. Для меня же дождь стал вестником перемен, ни хороших, ни плохих. Просто перемен.

– Проходите, моя дорогая, – сказала миссис Батлер, когда я заглянула в приоткрытую дверь.

В гостиной горел маленький камин, двери балкона были распахнуты настежь, как и везде. Экономка сидела в своем любимом кресле и пыталась вышивать. Почему пыталась? Да потому, что за все время, что она сидела здесь сегодня, на полотне не прибавилось ни одного узорного завитка, ни одного цветочка. Скорее всего, миссис Батлер хотела отвлечься от мыслей, но так и не смогла. Для меня это не было чем-то странным, я частенько замечала за ней эту особенность, которая делала ее глаза ужасно печальными.

– Хотите чаю? – спросила она, глядя, как от ветра колышется тонкая бледно-розовая штора.

– Нет, благодарю, – ответила я, усаживаясь напротив, – сегодня мне ничего не хочется.

– Понимаю, – пробормотала она, не отрывая глаз от невесомой ткани, которая то вздымалась, то снова опадала.

Некоторое время мы обе молчали. Я не смела прерывать задумчивость чудесной женщины, которая на свой страх и риск привела меня в этот дом. А потом защитила перед хозяином. Внезапно миссис Батлер подняла на меня свои глаза, взгляд ее был серьезным, как никогда.

– Что вы решили, Этель?

– Я бы хотела узнать все, что вы могли бы мне рассказать, – не колеблясь ни секунды, ответила я.

На самом деле я приняла решение еще вчера, сразу после разговора с ней, но решила сказать сейчас, чтобы миссис Батлер было спокойнее. Чтобы она уверилась, что решение мое взвешенное и хорошо обдуманное.

Экономка кивнула и поднялась из своего кресла. Ее движения были медленными, будто нерешительными. Казалось, что она все еще сомневалась, стоит ли посвящать меня в тайны этого дома. Я тут же высказала свои предположения.

– Вы правы, милое дитя, – ответила она мне, – я сомневаюсь, поскольку на кону стоит ваш покой и даже жизнь. Вправе ли я…

– Это решение я приняла самостоятельно, миссис Батлер.

– Да, но вы даже не представляете, о чем идет речь, – резко повернулась она ко мне. Впервые ее голос звучал жестко. – Я и сама себе не могу объяснить, почему так жажду пригласить вас в свой мир, дорогая Этель. Так диктует мне сердце. Но разум мой противится. Я полюбила вас всей душой, поэтому хочу быть уверена, что не совершаю ошибки.

– Миссис Батлер, – сказала я, приближаясь к ней и обнимая за плечи. – Иной жизни мне уже не видать. А былая осталась далеко позади.

– Но все еще может наладиться для вас. Пройдет время, вы, возможно, вернетесь в дом вашей тети.

– Нет, – твердо сказала я, опуская глаза. – Назад пути нет. Я не смогу перешагнуть через свои ошибки. Достойного будущего я не вижу. Вы ведь понимаете, о чем я говорю?

В этот момент мои щеки вновь пылали от стыда. Миссис Батлер приподняла пальцами мой подбородок и заглянула в глаза. Она кивнула своим мыслям, а потом одарила меня ласковой улыбкой:

– Я так и думала, Этель. Догадывалась. Но не только вы должны нести груз ответственности за происшедшее. С мужчины, на мой взгляд, больший спрос.

– Меня никто не принуждал, – прошептала я.

Говорить о подобных вещах было странно и неловко. Такие постыдные темы обсуждать не принято.

– Оставим это, дитя. Сделанного не вернешь. Пусть все останется в прошлом. Похороните его там, но не ставьте на своем будущем крест.

– Я утратила невинность, миссис Батлер, – выговорила я. – Какой мужчина примет меня после этого? Солгать я не смогу, это подло.

– Ох, милая моя, вы так мало знаете о мужчинах, – снисходительно улыбнулась экономка. – Любовь способна прощать любые ошибки. Но оставим это сейчас. Вернемся к тому шагу, который обе хотим совершить.

Я вновь напряглась, внутренне натянулась, будто струна. Волнующее предвкушение заставило сердце совершить кувырок.

– Раз уж вы решились, тогда я сначала расскажу вам немного о том мире, к которому принадлежу.

Миссис Батлер предложила мне кресло, от которого я отказалась. Усидеть на месте не представлялось возможным.

– Вы любите сказки, мисс Янг?

Этот вопрос немного обескуражил. Я растерянно моргнула и кивнула.

– Да. И в детстве любила, и сейчас все еще люблю.

Миссис Батлер, сложив руки в замок, подошла к дверям балкона.

– Большинство сказок основаны на пересказанных, переделанных, додуманных, но все же историях наших предков, передававшихся из уст в уста. Из поколения в поколение. И во всех этих сказаниях есть одно общее звено – магия. Она предстает в виде ведьмовства, прови́дения, необычных существ… – На последних словах миссис Батлер будто запнулась. – Перечислять можно долго, но суть в том, что все эти истории откуда-то взялись изначально.

На миг экономка умолкла, повернулась и пристально посмотрела на меня. Миссис Батлер наблюдала за моей реакцией на ее слова.

– Вы хотите сказать, что все эти истории из прошлого не что иное, как правда? – негромко проговорила я, чувствуя, как часто забилось сердце.

– Именно, – произнесла она с заметным облегчением. – Многие сотни лет назад магия никого не удивляла. О ней было известно людям. Колдовства боялись, но все же обычные люди уживались с существами, принадлежащими иному миру.

– Что это были за существа? – с волнением спросила я.

– Да все, о которых вы когда-либо читали или слышали. Это были гномы, эльфы, драконы, гоблины, русалки, домовые, различные водяные, ведьмы и прочие необычные существа, которых перечислить просто невозможно. Но сильнейшими были маги. Они главенствовали над иными, управляли ими и защищали. Магов и уважали, и побаивались.

Я обняла себя руками и почувствовала, как сдавило грудь, воздуха стало мало. И дело вновь было не в страхе. Волнение захлестнуло меня, заставило дрожать и сжимать пальцами плечи. Чтобы немного прийти в себя, я тоже подошла к балкону и позволила прохладе коснуться моего пылающего лица.

– И что же случилось? – спросила я.

– Очень давно, около четырехсот лет назад случилась трагедия, и маги приняли решение оградиться от людей. Они вычеркнули себя из их жизни. Люди тогда тоже предпочли забыть. Закрыли рты, глаза и уши. Со временем память о мире магии стерлась, остались лишь обрывки историй.

– Что это была за трагедия?

Лицо миссис Батлер сделалось печальным, на глазах выступили слезы. Она изо всех сил старалась сдержать их, но одна капелька все же скатилась и скользнула по щеке женщины, оставляя влажный след.

– Мне тяжело об этом вспоминать, милая Этель, – сказала она, коснувшись моей руки.

– Вы так говорите, будто… – Я тряхнула головой, отгоняя совершенно невероятные мысли. Миссис Батлер посмотрела мне в глаза, но ничего не сказала, словно желала, чтобы я сама продолжила: – Вы так говорите, будто сами видели…

Выговорить эту фразу было очень тяжело, губы не слушались, разум не хотел принимать. Миссис Батлер продолжала просто смотреть на меня, давая возможность осмыслить и смириться.

– С тех пор мир магии переменился. Он стал жесток и непреклонен. Законы ужесточились. Он наглухо закрылся от людей, – сказала она, все еще глядя мне в глаза, – поэтому я смогу лишь приоткрыть для вас дверь. Войти вы не сможете.

Я невольно схватилась за ткань юбки и сжала ее руками почти до боли в пальцах. Неужели все это правда? Маги? Ведьмы? И я смогу увидеть этот мир?

– Вы спросите, зачем я рассказываю, если побывать в моем мире вы не сможете? – обратилась ко мне миссис Батлер. – Все очень просто. Этот дом, его обитатели, все, что находится внутри, принадлежит миру магии.

– Но ведь ваш мир оградился от моего! – недоумевая, тряхнула я головой.

– Верно, – с тоской в голосе ответила она, – мы оказались вроде как на отшибе. На то были причины. Нам тоже запрещено возвращаться.

– Почему? – спросила я шепотом.

– А вот это уже не моя история, милая Этель.

– Мистера Холла, – уточнила я и, судя по согласному кивку миссис Батлер, оказалась права.

– Скажу лишь, что мы приняли свою судьбу, – вновь вздохнула она. – Безропотно.

– Вы так преданы ему? – поразилась я.

– И даже больше, – улыбнулась она. Миссис Батлер мгновение помолчала, а потом продолжала: – Обитатели этого дома живут по законам моего мира, мисс Янг. Мы вынуждены вести привычный образ жизни в непривычной обстановке уже довольно продолжительное время. Смириться было очень трудно и даже болезненно.

Дождь за окном не унимался, казалось, лишь сильнее припустил. В его ровном шуме голос миссис Батлер звучал обреченно:

– Вы тоже должны будете уяснить все правила и порядки. И не только уяснить, но и соблюдать их. Несмотря на то, что вы человек, мой мир не пощадит вас, если вы нарушите его законы.

– Кто-то за этим следит? – удивилась я.

– Непрестанно, – ответила она и для убедительности кивнула.

– Кто-то следит за всеми, кто принадлежит вашему миру?

– За нами пристальнее, – уточнила миссис Батлер. – Я обязательно расскажу вам о наших законах, но чуть позже. А сейчас для того, чтобы вы полностью приняли то, что услышали, я покажу вам кое-что.

Экономка еще раз присмотрелась ко мне и, не заметив признаков страха, отошла к стене гостиной. Она вытянула вперед руки, дернула себя за рукава, будто готовясь к физическому труду, а потом произнесла что-то на непонятном языке. Я даже разобрать не смогла.

Стена тут же пришла в движение. Шкаф с книгами отодвинулся вправо, все предметы сами собой раздвигались, освобождая пространство перед нами. Миссис Батлер немного помедлила, будто решаясь, а потом сказала еще что-то. Стоило ей произнести незнакомые слова, как вместо обоев и камня появился провал, который медленно заволакивало чем-то похожим на водяную стену. В ней, словно в зеркале, я увидела свое отражение: горящие карие глаза, темные волосы, уложенные в скромную высокую прическу с завитками на затылке, чуть курносый нос и тонкие алые губы. Фигура моя показалась исхудавшей, но это оттого, что в последнее время я не любила зеркала и не заметила, как изменилась. Ростом я была невысокой, но тело ладное, в нужных местах округлое.

Немного задержавшись взглядом на своем отражении, я перевела его на отражение стоявшей рядом миссис Батлер. Услышала свой удивленный вскрик и невольно отступила. Несколько раз моргнула, но отражение ничуть не изменилось. Рядом стоял уже кто-то другой. Из водяной стены на меня смотрела крошечная молодая женщина с лохматыми рыжими волосами, крючковатым носом и странного вида ушами. Ее глаза выглядели не менее удивительно: большие, серые, как грозовые тучи, но с золотистыми вкраплениями, от которых сложно было оторвать взгляд. На женщине было простенькое платье и передник. Я изумленно посмотрела на ту, что стояла в комнате слева от меня. И это была все та же миссис Батлер. Но кто тогда смотрел на меня в ее отражении?

– Т-там… вы моложе? – пробормотала я, хотя спросить хотела совсем другое. Мысли путались в голове, во рту все пересохло, оттого голос прозвучал хрипловато.

Миссис Батлер, настоящая миссис Батлер, что стояла рядом, тихо рассмеялась.

– Я не ошиблась в вас, мисс Янг. Странности этого дома вас не отпугивают, а напротив, притягивают, верно?

Я растерянно кивнула, понимая, что слова экономки верны. Ужасно хотелось спросить, к какому виду иных существ она принадлежит, но даже мысленно этот вопрос прозвучал как-то грубо. Невольно скривилась, пытаясь отыскать верные слова, чтобы никоим образом не оскорбить чувства миссис Батлер.

– Рассмотрите меня хорошенько, дорогая моя. Мне даже приятно ваше легкое восхищение в глазах. Давно на меня никто так не смотрел, – в ее словах я расслышала горечь сожаления. – Я эльф, в некоторых местах меня называют домовихой или просто нянькой.

Я не смогла скрыть своего изумления, приоткрыла рот, чтобы обрушить на миссис Батлер множество вопросов, но экономка остановила меня, взмахнув рукой, и заговорила сама:

– В моем мире эльфы бывают разными, такие, как я, считаются низшими, однако мой хозяин поспорил бы с этим утверждением. Мы ведем хозяйство, смотрим за чужими детьми, следим за порядком в доме и за его безопасностью. – Бросив на меня быстрый взгляд, миссис Батлер усмехнулась. – Вы не смотрите, что я такая маленькая, домовихи могут быть очень опасны, если кто-то посягнет на обитателей дома, в котором они служат.

– Вы защищаете мистера Холла, – сказала я.

– Да, с самого детства. Он был милым мальчиком, хотя сейчас, конечно, в это трудно поверить, – вздохнула миссис Батлер. – Когда живешь так долго, характер волей-неволей меняется. Я была его нянькой, меня выбрала его матушка. Не знаю уж, что она во мне нашла, я сама еще была почти ребенком, семнадцати лет от роду. По эльфийским меркам я почти новорожденной была. Однако рано осталась одна, поэтому быстро повзрослела. Мама Итаниэля была довольно целеустремленной и волевой женщиной, всегда все решала сама, дорожила собственным мнением, его и придерживалась. Итаниэль унаследовал эти качества, к добру или к беде, уж не знаю.

– Сколько вам лет? – не удержалась я.

И снова миссис Батлер улыбнулась, а я заглянула в переливающееся полотно на стене и залюбовалась ее милым лицом в отражении. Уму непостижимо! Рыжие волосы хоть и были взлохмачены, но выглядело это, словно так и было задумано. Этот беспорядок на голове был ей к лицу, благодаря ему миссис Батлер казалась задорной и добродушной.

– Много, мисс Янг, уже довольно много, – мягко сказала она и отошла от стены. – Уже не одна сотня лет.

– Эльфы бессмертны?

– Не совсем, – печально сказала она. – Мы рано или поздно умираем, хотя это зависит от разновидности эльфов. Такие, как я, живут много больше людей, но все же старятся, дряхлеют и уходят. Но я и мой Альберт избрали эту долгую жизнь сами, сознавая, на что идем.

– Долгая жизнь тяготит вас? – спросила я, наблюдая за передвижениями миссис Батлер по комнате.

– Не то слово, – вздохнула она и подняла на меня грустные глаза. – Порою все это кажется пыткой.

На какое-то время в гостиной повисла тяжелая тишина. Я словно ощутила боль миссис Батлер, коснулась ее страдающей души. Не до конца понимая, что именно причиняет ей эти страдания, я решила все же не торопить ее с ответами. Они ранили ее, а мне ужасно не хотелось, чтобы она мучилась.

– Долгая жизнь, в общем-то, прекрасна, – натянуто улыбнулась экономка, – но все зависит от того, где ты ее проживаешь и как. Я скучаю по дому, по миру, к которому принадлежу. Не обижайтесь, мисс Янг, но ваш мир кажется мне унылым и серым. Даже когда поют птицы и распускаются всевозможные цветы в саду этого дома, я уже не вижу их красок, не наслаждаюсь ароматом, не прислушиваюсь к голосам пернатых. Я тоскую…

– Но зачем же вы согласились на такую жизнь? На изгнание? – удивилась я.

– Несмотря на все, о чем я сказала ранее, если бы была возможность вернуться в прошлое, я бы ни за что не изменила своего решения. И не только я, но все обитатели этого дома. И тогда, и сейчас наше слово осталось бы прежним.

Она подошла ко мне ближе, нежно взяла за руки и приложила мои ладони к своему сердцу.

– Как можно оставить родного человека одного?

В ее глазах блеснули слезы, голос дрогнул. В груди у меня все перевернулось от волнения и необычайного уважения к этой женщине, кем бы она ни была на самом деле.

– Он мне не родной, конечно, – улыбнулась миссис Батлер, – но я, можно сказать, вырастила его. Я была рядом долгие годы. Любила его, мы все любили его, а он отвечал нам той же преданностью, невзирая на превосходство над иными.

– Мистер Холл – маг? – почему-то шепотом спросила я.

– Да, милая Этель, Итаниэль – маг.

– Вы называете его по имени, потому что вырастили?

– Не только, – качнула головой миссис Батлер. – В нашем мире нет господ как таковых, мы обращаемся друг к другу по именам, даже если одни служат другим.

– И это не смущает ни тех, ни других? – полюбопытствовала я.

– Нисколько, – ответила она. – На самом деле слуг у нас мало. Такие, как я, просто рождены быть няньками и экономками, как это у вас называется. И служба наша вовсе не унизительна, напротив, почетна. Няньки порою даже ближе, чем матери. Это в обоих мирах случается.

Я согласно кивнула, обдумывая ее слова. В душе возникло такое странное чувство, от которого было немного не по себе. Но чудилось мне, что оно возникло не от странности всего услышанного, а оттого, что мне все это нравилось, что я уже ощущала себя принадлежащей к миру миссис Батлер и мистера Холла. Разве так бывает? Сердце то ускоряло свой бег, то завороженно замедлялось. Я хотела знать больше, хотела увидеть больше. Мне было мало, и это звенящее нетерпеливое чувство внутри не давало мне дышать спокойно.

– Так как кое-что вы уже уяснили, прошу вас называть меня просто Сиенной, так будет правильнее. Я никак не могу принять этих «миссис» и «мистеров». От этих слов попахивает чванливостью, но Итан строго-настрого запретил мне вносить смуту и позволять другим обитателям этого дома называть его по имени. Он хотел, чтобы они привыкли и, не дай бог, не выдали его на людях.

– Но сюда ведь никто не приходит, – сказала я.

– Это в последнее время он захандрил, – вновь вздохнула миссис Батлер, то есть Сиенна. – А прежде устраивал вечера, общался с соседями. Пытался привыкнуть, влиться в мир людей, стать в нем своим. Но потом все это перегорело. Итан выходит теперь редко, приемов не устраивает. Эх…

И вновь образовалась пауза в разговоре. Сиенна вернула мебель на место, закрывая от меня водяную стену, или что это было на самом деле. Кстати, а что это было? Я робко спросила об этом.

– Это разновидность портала. С его помощью я могу заглянуть в свой мир, могу полюбоваться родными землями, могу утолить свою тоску.

– Но разве она не становится сильнее, когда вы смотрите?

– И да и нет, – изрекла она.

– А сквозь него вы не можете попасть домой?

– Могу, – согласилась Сиенна. – Это как раз самое болезненное – удержаться, когда тоска особенно сильна. Но я знаю, чем это обернется для меня. Меня почувствуют, выследят, а там…

– Что там? – с замиранием сердца спросила я.

– Не сегодня, милая, не сегодня, – ответила она, вновь со вздохом усаживаясь в кресло. Сиенна разлила еще горячий чай по чашкам и пригласила меня к столу. – Теперь вы тоже часть этого дома и если вы решитесь на большее, то получите его защиту. Хотя эта привилегия тоже имеет обратную сторону. Вместе с защитой вы получите и грехи этого дома.

– Как это? – спросила я, согревая ладони, обхватив ими горячую чашку.

– Любой, кто увидит вас, любой из моего мира, я имею в виду, – уточнила она, – будет знать, что вы принадлежите Итану. – Я удивленно округлила глаза и чуть было не выронила чашку, но смогла все же удержать ее в руках. Сиенна поспешила объяснить: – Ну, не в буквальном смысле, конечно. Не стоит пугаться. Это означает, что они поймут, как бы это выразиться… Поймут, что вы с ним, что вы обитаете под одной с ним крышей. Мы вместе с этим домом таим в себе особую печать, что ли, или клеймо. Оно-то и наложит на вас и ответственность, и защиту. Понимаю, в этом пока сложно разобраться, но я расскажу все по порядку, не сразу. Вы должны знать абсолютно все, чтобы понять и принять наши правила и определенный риск…

Договорить Сиенна не успела, за окном прогремел гром, и в сиянии сверкнувшей молнии я увидела две фигуры на балконе. Невольно вздрогнула и даже пискнула от неожиданности. Сиенна медленно поднялась из кресла и двинулась им навстречу. Почему-то выражение ее лица сказало мне, что разговор вряд ли будет приятным.

Глава 5

– Брион, Тэлмер, – кивнула Сиенна гостям, а потом указала рукой в глубь комнаты.

Экономка держалась сдержанно, ни агрессии, ни радушия не выказывала. Я вжалась в спинку кресла и стала просто наблюдать за происходящим. Гости, казалось, меня не заметили, что позволяло рассмотреть их получше. Я предположила, что они маги, но быть уверенной полностью не могла. Вдруг они тоже могут скрываться, как Сиенна? Один был высоким, на вид лет сорока, с уже поседевшей головой и аккуратной недлинной бородой. Рассмотреть цвет глаз не удалось, но взгляд поразил суровостью и непреклонностью. Так мне показалось, во всяком случае. На нем был идеально сидевший костюм-тройка, в руках он держал трость. Второй чуть ниже, примерно того же возраста, темноволосый, довольно приятный. Однако я заставила себя не делать скоропалительных выводов о людях, которых совсем не знала. Предпочла присмотреться получше.

– Чем обязаны неожиданному визиту? – спросила Сиенна, и голос ее дрогнул на последнем слове.

– Правила были нарушены, – сказал седовласый.

– Не были, Брион, – гордо приподняв подбородок, ответила экономка. – Это случайность, никто из нас…

Брион вскинул руку, призывая Сиенну к молчанию, нахмурился и изрек:

– Не имеет значения, каким образом, Сиенна, ты прекрасно это знаешь! Хморс произнес имя.

Сиенна на мгновение прикрыла глаза, словно пыталась справиться с нахлынувшими чувствами. Я подавила порыв подойти к ней и утешить. Не в силах пошевелиться, продолжала наблюдение. Экономка поджала губы и вздохнула.

– Это всего лишь недоразумение.

– Возможно, – чуть мягче, чем его спутник, сказал второй гость. – Но ты же понимаешь, что имя, произнесенное «там», уже могло достигнуть ненужных ушей.

– Итаниэль отправился на поиски Хморса, – сказала Сиенна.

– Итан не должен был покидать дом без разрешения! Тем более в этом нет необходимости, – ответил ей Брион. – Мы поймали Хморса, и до определенного момента он будет заключен в Мерцающей башне.

Я вздрогнула. Конечно, мне не было известно, что это за башня такая, но слово «заключен» заставило сердце взволнованно забиться. Сиенна тоже побледнела.

– Тогда проблема устранена, – с надеждой в голосе сказала она.

– Мы не можем быть уверены, – мягко возразил Тэлмер. – Имя прозвучало, а кому назвал его Хморс, нам неизвестно. Вполне возможно, что самому себе, как он сам говорит, но риск слишком велик.

Некоторое время все присутствующие сохраняли безмолвие. Казалось, гости давали Сиенне возможность обдумать все случившееся. Она же сжала кулак и приложила его к животу, что означало, что экономка напугана.

– Чем эта оплошность обернется для Итаниэля?

Я едва расслышала ее слова, так тихо они прозвучали.

– Ты не меняешься с годами, Сиенна, – сказал Тэлмер. Он приблизился к женщине и коснулся рукой ее плеча. – Всегда думала о нем больше, чем о себе. Это достойно уважения, поэтому я не буду тебе лгать. Скорее всего, с него снимут доверенные полномочия.

– Ха, доверенные полномочия, – горько усмехнулась экономка. – Слова-то какие выбрал. Ты тоже не меняешься, Тэлмер. Никогда не умел называть вещи своими именами.

– Мне понятна твоя боль, Сиенна, – чуть суровее произнес ее собеседник, – но как бы я это не называл, за подобные нарушения следует наказание. Срок не вышел.

– Он не был установлен! – возмутилась экономка.

– Да, ты права, но мы все еще обсуждали его…

– Несколько столетий!

– Довольно, Сиенна, к чему эти препирательства? – потерял терпение Брион. – Установить срок наказания довольно сложно, тем более за подобную… провинность.

И в этот раз мне показалось, что мужчины, несмотря на их явное недовольство, изо всех сил старались говорить мягче. И скорее всего дело было в том, что они оба с почтением относились к Сиенне.

– Он платит за нее и без вас! Его душа горит снова и снова, изо дня в день, из года в год.

– Именно поэтому его оставили в живых, – тихо ответил Тэлмер. – Приговор был вынесен. Мы хотели, чтобы он всецело осознал вину.

Сиенна снова прикрыла глаза и даже пошатнулась, но когда гость попытался придержать ее, она взяла себя в руки и сделала шаг назад.

– Это пустое, – сказала она. – Переходите к делу.

– Поскольку важнейшее правило было нарушено, Итаниэль должен явиться на экстренное заседание, где мы решим его дальнейшую судьбу.

Мое сердце застыло, скованное льдом страха. Все, что здесь происходило, было по моей вине. Я внесла беспокойство в этот дом, я нарушила в нем порядок. Не в силах более усидеть на месте, я вскочила на ноги, подошла к Сиенне и посмотрела на мужчин.

– Во всем, что произошло, виновата я, – произнесла осипшим от ужаса голосом.

– Этель… – прошептала экономка, сжимая мою руку.

– Я нарушила правила, я назвала имя, – продолжала я, глядя в сердитые глаза Бриона.

И пусть я совершенно не понимала, что творю, но в общих чертах проблема была ясна. Я назвала имя мистера Холла, его услышал тот, кто не должен был. Все. Остальное лишь тонкости.

– Человек? – игнорируя меня, спросил Брион у Сиенны.

– Наша гостья, – уточнила она. – Ни во что не посвящена.

– Очень надеюсь, – грозно рявкнул Брион.

– Все это лишь нелепое стечение обстоятельств, – попыталась я объяснить. – Я увидела черную дымку, которая скользнула с улицы в кабинет мистера Холла. Испугалась и хотела помочь. Распахнув дверь, от страха за жизнь хозяина этого дома позвала его по имени.

Мне казалось, что если я смогу объяснить, то решение найдется. Было страшно, но все же я не собиралась перекладывать свою вину на кого-то другого, это было бы несправедливо.

– Дымку? – спросил Тэлмер.

– Да, – ответила Сиенна, – Хморс явился не скрываясь.

– Он не сказал, – задумался маг.

– Это ничего не меняет, Тэл, – сказал Брион. – Итаниэлю не следовало впускать в дом человека.

– Это не он, – вмешалась экономка. – Я приютила девушку. Итан был против. Именно такого исхода он и опасался.

– Все сказанное не снимает с него ответственности, – упрямо заявил Брион.

– Но как же так? – удивилась я. – Мистер Холл не виноват. Это все я, по незнанию. Я готова понести любое наказание.

– Этель! – воскликнула Сиенна испуганно. – Вы не ведаете, что говорите.

– Ведаю, – дрожащим от страха голосом ответила я. – Все, что я сказала, истинная правда. Я вошла как гостья в этот дом и нарушила его покой.

– Вы не знали, не могли знать, – умоляющим голосом произнесла экономка, ласково глядя в мои глаза. Она повернулась к магам: – Мисс Янг ничего не знала о нашем мире, абсолютно ничего, но Хморс нарушил порядок, явив себя. Прибыл бы, как положено, ничего этого не произошло бы.

Мне показалось, что Сиенна обрела призрачную надежду. Она говорила горячо, подчеркивая каждое слово.

– Мы понимаем, Сиенна, – ответил Тэлмер, – и обсудим этот вопрос с самим Хморсом. Он ответит за своеволие. Но риск слишком велик.

– Неужели совсем ничего нельзя сделать? – спросила я. – Ведь несправедливо, когда за ошибку одного отвечает другой. У вас наверняка есть какое-то другое решение. Вы могли бы наказание мистера Холла перенести на меня.

– Этель! – снова возмутилась Сиенна, но я не обратила на это внимания, чувствуя, что двигаюсь в нужном направлении. Раз она так реагирует, значит, какой-то выход все-таки есть.

– За многовековое существование вашего мира, наверняка бывало всякое. Ведь если хорошо подумать, любую проблему можно решить. Не наказывайте этих людей за мою оплошность!

– Есть лишь один вариант решения без участия Итаниэля, – сказал Тэлмер.

– Какой? – спросила я.

Мое сердце подпрыгнуло от радости, а потом часто забилось в надежде.

– Что за решение? – не разделяя моего энтузиазма, настороженно спросила Сиенна.

– Мы наделим твою гостью способностью слышать, и в течение нужного срока она найдет всех, кто знает имя твоего хозяина, – сказал Тэлмер.

– Она не маг! – испуганно воскликнула экономка, пытаясь загородить меня собой. – Это опасно! Без последствий для нее это никак не сможет пройти! Вы в своем уме предлагать слабому существу такую пытку?

– Наказание не может приносить удовольствие, – сурово сказал Брион.

– Объясните, что я должна буду делать? – спросила я, выходя из-за спины Сиенны.

– Подождите, Этель, – попросила она, мягко разворачивая меня лицом к себе. – Если вы примете их предложение, они не оставят вам выбора. Вы узнаете все, и тогда все дороги назад будут закрыты окончательно. Вы даже не представляете, на что соглашаетесь! Подумайте хорошенько. Я хотела, чтобы у вас было время. Вы должны были войти в наш мир постепенно, имея возможность отступить до того момента, как главная тайна этого дома будет раскрыта.

– Сиенна, – ласково сказала я, – иной жизни у меня уже не будет. Вы дали мне приют, не позволили погибнуть от отчаяния и боли. Я не буду лгать, все это волнительно и даже немного страшно, но я не могу отплатить вам неблагодарностью. Там, снаружи, у меня не осталось ничего, а вы подарили мне новый мир. Если суждено в нем остаться – прекрасно, если нет – у меня были эти чудесные мгновения.

– Боже, – прошептала Сиенна, закрывая лицо руками.

– Быть может, я не знаю подробностей, но мистер Холл сказал, что я погубила обитателей этого дома. Вы не представляете, какие муки принесли мне его слова. Если есть возможность хоть как-то это исправить, я готова.

Я повернулась к магам и всем своим видом продемонстрировала решительность.

– Хорошо, – кивнул Тэлмер и повернулся к Сиенне. – Завтра мы приведем с собой Ингуса, он все сделает.

После этих слов оба гостя развернулись и покинули гостиную. Они вышли на балкон и исчезли с него так же быстро, как и появились. Сиенна бросила на меня обреченный взгляд, медленно прошла к креслу и тяжело опустилась в него. Казалось, она была раздавлена. Я подошла ближе и, присев напротив, взяла ее за руки.

– Все образуется, – прошептала я, сдавливая ее ледяные пальцы. – Все как-то встанет на свои места. Я рада, что выход все же есть.

– Вы не понимаете, – качнула головой Сиенна. – Магия в теле обычного человека – это болезненно. С ней тяжело совладать.

– Но ведь не невозможно? – слабо улыбнувшись, я попыталась заглянуть ей в глаза.

– Ох, Этель… И я тоже хороша, нужно было запретить вам!

– Не корите себя, я давно взрослая. Могу принимать решения самостоятельно. Поверьте, я не пожалею.

Сиенна подняла на меня свои печальные глаза. Сколько тепла было в ее взгляде, сколько же боли… Она вздохнула, а потом сказала:

– Я должна рассказать обо всем Итану. Может, он найдет другое решение. Пока еще ничего не сделано, отчаиваться рано.

Сиенна вынула из-за воротника платья серебряную цепочку, взялась за кулон, висевший на ней, и произнесла слова на чужом языке. Сначала ровным счетом ничего не происходило, но спустя несколько бесконечно длинных секунд в комнате вновь возник искрящийся портал. Мистер Холл шагнул в него и мгновенно оказался подле своей экономки.

– Что стряслось? – спросил он.

Сиенна набралась смелости и тихим голосом поведала хозяину все, что произошло несколькими минутами ранее. Я с замиранием сердца следила за тем, как испуганное лицо мистера Холла становится сердитым.

– Она сделала что? – прогремел он, дослушав рассказ женщины до самого конца.

После грозного вопроса в комнате повисла тяжелая тишина. Я ощутила ее пугливым холодком, скользнувшим по позвоночнику.

– Этель согласилась, чтобы ее наделили даром слышать твое имя, – тихо повторила Сиенна. – Она хотела помочь. Речь зашла о снятии с тебя полномочий, Итан.

Мистер Холл перевел свой взгляд на меня и посмотрел так, словно впервые видел.

– Это всего лишь угроза, – не поворачиваясь к экономке, сказал он.

Его глаза изучали мое лицо настолько пристально, что я едва сдерживалась, чтобы не передернуть плечами, желая избавиться от странного ощущения.

– Ты знаешь Бриона, – не унималась Сиенна. – Он душу дьяволу продаст, лишь бы извести тебя. Ждет лишь повода.

– Вот и извел бы, зачем соглашался на эту глупость? – сказал мистер Холл.

Он сделал несколько шагов по направлению ко мне, и я чуть было не отступила, но все же справилась с собой и осталась стоять на месте.

– Мисс Янг заверила его, что твоей вины нет, что это всего лишь недоразумение. Она взяла всю ответственность на себя. Тэлмер согласился, а Бриону ничего не оставалось, ведь именно Тэлмер является твоим куратором. Решать именно ему.

– Мисс Янг? – переспросил мистер Холл, как будто из слов Сиенны услышал только мое имя. Он нахмурился, стараясь что-то вспомнить. – Так это о вас шепчется весь город?

– Итан! – возмутилась Сиенна.

Я вздрогнула. В голову полезли самые ужасные мысли, но в глазах мистера Холла не было презрения или упрека, лишь любопытство.

– А теперь послушайте меня внимательно, мисс Янг, – сказал он, как-то по-особому выделяя мое имя. – Очень внимательно послушайте. Я изо всех сил пытаюсь вас понять, но, увы, не могу. Что вы знаете о нас? О той жизни, что мы ведем столетиями? Почти ничего. Насколько я понял, вы не в курсе, кто я.

– Вы маг, – выпалила я.

– Хорошо, я маг, но в чем моя сила? Чем я занимаюсь? Что собой представляю? Вы кидаетесь в опасный омут, не имея ни малейшего представления о сути проблемы, с которой столкнулись мы все. Как так можно?

Я не стала отвечать, чувствуя, что образовавшаяся тишина была лишь паузой. И я не ошиблась.

– Вы не кажетесь мне пустой глупышкой, хоть и поверили проходимцу вроде мистера Бенсона, который ославил вас на весь Грейстэл. Я не пытаюсь вас оскорбить, лишь констатирую факт. Смотрю сейчас на вас и не понимаю. Повторяю, вы не кажетесь мне глупой и уже вполне могли понять, что я… – на мгновение он запнулся. В глазах мистера Холла появилась боль, он отвернулся. – Я несу наказание. Вы не знаете причины, но все равно кидаетесь с головой туда, где легко можете ее потерять. Что это, если не глупость?

– Возможно, – гордо ответила я, – но я не привыкла, чтобы за мои ошибки платил кто-то другой!

Мои слова заставили мистера Холла резко повернуться, лицо у него сделалось таким, будто я дала ему пощечину. Только тогда поняла, насколько двусмысленно прозвучала моя короткая речь. Несмотря на то, что свою судьбу Сиенна и другие обитатели этого дома выбрали сами, это не меняло того факта, что они платили за ошибки своего хозяина. И снова мысль об их преданности поразила меня.

– Возможно, я жесток, – сказал мистер Холл, – опасен, неуправляем. Вам не приходило это в голову?

– Вы не можете быть плохим, – уверенно заявила я. – Это совершенно исключено!

Глаза мистера Холла вспыхнули чем-то недобрым, но я вновь не испугалась. Точнее, испугалась, конечно, но только в душе, внешне же старалась не подавать виду.

– И почему же? – спросил он.

– Даже несмотря на то, что характер у вас скверный, заслужить такую верность плохой человек не может!

Мистер Холл взглянул на Сиенну, глаза которой наполнились слезами.

– А может, я заставил их остаться со мной? – спросил он, вновь поворачиваясь ко мне.

– Вы сами сказали, я не глупа, мистер Холл. Могу отличить страх от искренней любви и преданности.

И снова повисла тишина. Сиенна прижимала руки к груди и улыбалась. В ее глазах я видела что-то напоминающее гордость. Хозяин особняка подошел к приоткрытой витрине у стены и налил себе выпить. Делать первый глоток он не торопился, медленно опустился в кресло, поставил стакан на стоящий рядом столик и сложил руки перед собой.

– Ладно, вы не считаете меня плохим, бог с вами, но как же можно соглашаться на нечто неизвестное и заведомо опасное? Сиенна сказала вам, что это болезненно?

– Сказала, – чуть расслабившись, ответила я.

– Сдается мне, вы не до конца осознали, мисс Янг. Я объясню.

– Итан, – вновь оборвала его Сиенна.

– Так будет честно, разве нет? – резко сказал он, бросая суровый взгляд на экономку. – Раз вы решили действовать сами, я обязан пояснить. Итак, мисс Янг. Процедура, как бы это выразиться, внедрения магии весьма болезненна сама по себе. Ваше тело слишком хрупкое для любых чар. Ваши кости прочувствуют проникновение каждой частички впускаемой силы. По меркам моего мира сила эта ничтожно мала, но для вас просто чудовищно огромна. Вы не представляете, что испытает ваше тело.

Он сделал паузу, позволяя мне обдумать каждое произнесенное им слово. Вероятно, мистер Холл надеялся, что я испугаюсь и отступлю. Но для некоторых людей физическая боль не так страшна, как душевная. А мне казалось, что тело мое не способно чувствовать боль, после того как предательство выжгло душу. Мистер Холл вглядывался в мое лицо, ожидая реакции, но так и не дождался. Я стояла перед ним не шелохнувшись. Он сделал жадный глоток и кивнул.

– Что ж, допустим, вы выдержали это испытание. Но впереди другое, более продолжительное. Вам придется привыкать к чему-то новому, чужому в своем теле. Оно будет метаться, волноваться и волновать вас. Я не могу предугадать наперед, что именно вы будете испытывать. Мне приходилось наблюдать за подобными процедурами. Все, кто получал магию на моих глазах, чувствовали себя по-разному. Это будет зависеть только от вас. Возможно, это обернется ежедневной пыткой. Вы можете потерять сон, аппетит, испытывать головные боли и даже сойти с ума. Последствия слишком непредсказуемы.

Мне казалось, что мистер Холл нарочно запугивает меня, чтобы я струсила и отказалась от принятого решения, но, бросив взгляд на Сиенну, поняла, что он говорит правду. Сердце сдавила ледяная рука страха, но я снова постаралась не подавать виду.

– Не пытайтесь скрыть от меня ваши чувства, мисс Янг, я узнаю их даже отсюда. Меня радует, что страхи у вас все же есть, – сказал он и откинулся на широкую спинку кресла. – Но раз вас не пугают физические мучения, я поведаю о душевных. То есть о муках совести. Мой мир жесток, мисс Янг, и вы не представляете насколько.

Мистер Холл вновь поднялся на ноги, схватил бокал, но потом вновь поставил его на стол.

– Жесток ровно настолько же, насколько прекрасен. Видите ли, Хморс не самое умное существо на свете. Сиенна вам потом расскажет о нем и о его сородичах. Он жаден, малодушен и корыстен. А еще кичлив. Так вот, кому он успел выдать мое имя, предположить трудно. И сколько еще случайных людей могли его услышать, неизвестно. Вы поняли, что я сказал?

Я машинально кивнула, не понимая, почему он делает акцент именно на этом.

– А теперь представьте, что в моем мире есть магическая тюрьма и называется она Мерцающая башня. Представили?

И снова кивок. Мне уже не нравилось, к чему двигался этот разговор.

– Все, кто так или иначе узнали мое имя, попадут в эту тюрьму и просидят там до тех пор, пока… В общем, не столь важно. Очень долго просидят.

– Но это же несправедливо! – воскликнула я. – Если ваше имя было услышано случайно и не произнесено ни разу, как же можно?..

– Я сказал, мой мир жесток! – с горечью произнес мистер Холл и допил содержимое своего бокала. – А теперь подумайте о том, что всех этих существ определите в эту тюрьму именно вы!

– Неужели нельзя действовать как-то иначе? Может, заставить их забыть? – с мольбой в голосе спросила я. Слова мистера Холла смогли сделать мне больно, испугали и заставили сердце сжаться от отчаяния.

– Нет, – жестко отрезал он. – Таково наказание даже для невинных. Это мое проклятие, мисс Янг, и я с ним живу.

Больше мистер Холл ничего не сказал, он с неприятным стуком, заставившим меня подпрыгнуть на месте, поставил стакан на столик и стремительно вышел из комнаты.

Глава 6

В своей комнате я бродила из угла в угол, кусая губы и заламывая руки. Слова мистера Холла засели в голове и продолжали мучить меня. В заключении всех этих существ буду повинна я. Не выдержав нахлынувших чувств, я села на кровать и обхватила голову руками, желая выгнать страшные мысли, чтобы хоть сколько-нибудь отдохнуть. За что мне все эти испытания? Почему именно я угодила в ловушку судьбы? Моя доверчивость и наивность привела меня в этот дом, я наказана за легкомысленность. Сейчас я с омерзением вспоминала, как позволила Роберту переступить черту и сделать меня своей до брака.

Горько усмехнулась. До брака, которого даже в мыслях у него не было. Невольно возвращаясь в ту ночь, что провела с ним, я не могла без содрогания думать о вольностях, которые позволил себе Роберт. Теперь его ласки казались гадкими, а мой стыд усиливался во много раз. Ничего приятного или волшебного в ту ночь я не ощутила, было неловко, я краснела и постоянно смущалась. Но мне казалось, что я люблю и в том, что происходило, было особое таинство. Роберт говорил о том, как я дорога ему, как я прекрасна, как он не может дышать, когда меня нет рядом. Боже, как стыдно чувствовать себя такой дурочкой.

Прошло несколько месяцев, и боль притупилась, сердце больше не разрывалось на части, только ныло время от времени, стоило подумать о тетушке Харриет. Но вот я нашла успокоение в стенах этого дома. И что произошло? Я обрушила на него весь мир.

Закрыв лицо руками, упала навзничь на кровать и подавила вопль отчаяния. Ведь всего этого Провидению оказалось мало, и теперь мне придется искать тех несчастных, кому не посчастливилось услышать имя мистера Холла и отправлять их в заключение.

В дверь тихонько постучали, а потом я почувствовала знакомый аромат. Сиенна аккуратно присела на край кровати.

– Я так и знала, что вы не спите. Итан тоже мечется в своей комнате.

– Он зол на меня? – пропищала я.

– Немного, – не стала лгать экономка. – Но больше всего он недоволен собой. Вы не думайте ничего такого, Итаниэль бывает резким, но это только от бессилия.

– Я бы тоже на его месте была резкой, – ответила я.

Смотреть в лицо Сиенны не было сил. Знала, что она не винит меня, что ее чистое и доброе сердце уже давно меня оправдало, но я не вынесу ее уговоров.

– Не отговаривайте меня, – прошептала я, опережая ее. – Я уже все решила. Расскажите лучше про Хморса. Кто он такой? Мистер Холл сказал, что он не самое приятное… существо.

– Так и есть. Хморс – гоблин, – фыркнула Сиенна. – Малоприятный народец. Хитрый, изворотливый, жадный.

– Но что привело его к мистеру Холлу? – спросила я.

Вопрос прозвучал так обыденно, что я даже ужаснулась. Неужели я совершенно серьезно говорю с миссис Батлер о гоблинах? Я почувствовала, как рука Сиенны напряглась, похоже, я затронула самую сложную тему. В ожидании сердце замерло. Откроется она мне сейчас или снова отложит этот разговор?

– Видите ли, Этель, – тихо начала она, – Итаниэль не просто маг. На его плечи возложена сложнейшая и опаснейшая миссия. Когда-то, много столетий назад, она казалась почетной, но времена меняются и сейчас эта миссия считается страшнейшим наказанием.

– Что это за миссия? – непослушными губами прошептала я.

Сиенна поднялась и подошла к окну. Распахнула тяжелые шторы и глянула сквозь стекло в небо, будто искала поддержки у сияющих звезд.

– Итаниэль – конфидент.

Слово показалось мне смутно знакомым, но я никак не могла уловить, что именно оно мне напоминало. По позе, напряженной спине и стиснутым губам Сиенны я поняла, что слово это как проклятье.

– Что это значит? – вслед за ней я поднялась с кровати.

– Конфидент – это человек, с которым ведут тайные переговоры. Конфиденциальные.

Пока ничего зловещего я не услышала. Слово конфиденциальный, конечно же, было мне знакомо.

– В нашем мире это означает, что Итаниэль – человек, кому открыты все тайны. Он как сосуд, наполненный чужими секретами. И многие из них опасны.

– Вот почему его имя нельзя разглашать, – догадалась я. А потом нахмурилась. – Но здесь каждый знает его имя.

– Именно, – грустно улыбнулась Сиенна. – Здесь все знают, что он мистер Холл, но из-за отсутствия магии никто не знает, кто он такой. В моем мире Итаниэля тоже знают под его именем, но опять же никто не догадывается, что именно он конфидент.

– Но как тогда те, кто хочет поведать тайну, его находят?

– Есть специальное заклинание, оно и приводит к конфиденту. Собеседник видит только комнату, полностью обезличенную и самого конфидента, который скрывает свое лицо под маской.

– И что за тайны доверяют мистеру Холлу? – спросила я, чувствуя, как от волнения пересохло в горле.

– Совершенно разные, – пожала плечами Сиенна. – Это может быть измена жене, место, в котором прячут нажитое добро, план какого-нибудь преступления, открытия, тайные беседы, заговоры и еще много всего. Конфидент не только слушает и хранит эти тайны, он может еще выступать в качестве лица, передающего тайную информацию.

– Действительно, тяжелая ноша, – прошептала я, обнимая себя руками.

– Вы даже не представляете себе насколько. Наш мир хранит множество страшных секретов, от которых Итаниэлю часто бывает просто жутко. Он очень мало и плохо спит, раздираемый всей этой чудовищной информацией.

– Он не может ее рассказать? Ну, то есть раскрыть кому-то?

Вопрос прозвучал глупо, но я почему-то задала его.

– Нет. Конфидент связан заклятием, которое не позволяет ему передавать эти самые конфиденциальные разговоры кому-то стороннему. В этом вся суть. Тайны надежно запечатаны внутри «сосуда».

– Сосуда, – пробормотала я задумчиво. – Вы сказали, что мистер Холл плохо спит. Эти тайны не дают ему покоя?

– Их так много, – вздохнула Сиенна. – И они, как живые, копошатся в нем, словно черви. Отключиться не всегда получается.

– Что же это за пытка такая! – ужаснулась я.

– Как мы уже говорили, это наказание, – жестко сказала экономка. Она задернула шторы и повернулась ко мне. Я мгновенно поняла, что на сегодня разговор окончен. Возражать не стала, видела, что этот разговор причиняет милейшей женщине боль. – Прошу вас, дорогая моя, отдохните. Грядущий день будет очень тяжелым. Возможно, это будет ваша последняя спокойная ночь. Мы не можем предвидеть, чем обернется принятое вами решение.

– Я очень благодарна вам за понимание, – улыбнулась я. – Не переживайте, я вижу, что вы сама не своя. Все будет, как должно, не более и не менее.

– Ох, Этель, мне бы ваше спокойствие. Но это всего лишь от незнания. Боюсь, завтра вы проклянете нас с Итаном за то, что не остановили ваш благородный порыв.

Конечно, о спокойствии и речи не было, внутри у меня все дрожало. Но зачем же тревожить Сиенну? Она и без того места себе не находила. Я пообещала ей, что тотчас лягу в постель и просплю до самого утра. Только после этого экономка покинула мою комнату и отправилась отдыхать.

Я поступила, как и обещала, забралась в постель, укрылась воздушным одеялом и попыталась уснуть. Получилось не сразу, но все же через час или два усталость взяла свое. Сон был странным, тягучим и непонятным, я почти не отдохнула, но вспомнить, что именно мне приснилось, наутро не смогла.

Утром я первым делом отправилась на кухню и только там вдруг подумала о том, кто еще меня окружает. Слуги смотрели на меня по-новому. Видимо, Сиенна поведала им, что я теперь знаю гораздо больше. Мои предположения подтвердились. Экономка выстроила передо мной весь персонал и представила совершенно иначе:

– Горничные Бэтани и Кэти – наши маленькие сирены, лишенные сил.

Девушки разом взялись за края юбок и поклонились. Это движение было лишним, и я смутилась. Но горничные тепло улыбнулись, отчего на душе стало светлее. Две совершенно разные девушки, отличающиеся ростом, цветом волос, фигурой, но одинаково прекрасные, словно с картинки.

Сирены. Как интересно. Нужно будет освежить в памяти, на что способны эти существа, если не лишены сил. Хотя подозреваю, что в сказках не рассказано и половины.

– Наш лакей Морган – лесной фей, – продолжала Сиенна.

Тут я несказанно удивилась, ведь из тех же сказок знала, что феями бывают только девушки. Сиенна трактовала мое изумление безошибочно.

– Это все вымысел. Вы видели на картинках красивых девушек в цветах и с крыльями. На самом деле феи бывают обоего пола и крыльев у них нет, хотя летать они умеют.

Юноша кивнул, а потом совершенно неожиданно задорно подмигнул мне. В этот момент мне захотелось увидеть его таким, каким он был на самом деле. Сейчас передо мной стоял довольно симпатичный молодой человек с пшеничного цвета волосами, завивающимися на концах, веселыми голубыми глазами и чуть вздернутым острым носом.

– Моего супруга Альберта вы уже знаете, он служит в этом доме камердинером и тоже является эльфом.

Мистер Батлер учтиво поклонился мне, я кивнула ему в ответ. Лицо у него было добродушным и открытым, а манеры приятными.

У меня возникло острое желание увидеть всех этих существ в истинной ипостаси, но пришлось его подавить. Я смотрела на лица преданных мистеру Холлу людей и понимала, что уже не смогу видеть их прежними. Просто прислугой. Под всеми этими масками скрывались совершенно другие сущности, имеющие многовековую историю, собственную культуру, собственные законы и порядки. Только сейчас я, наконец, ощутила, что попала в совершенно другой мир.

Сиенна предложила всем выпить чаю. Она так и не посвятила своих друзей в мои проблемы, но мне казалось, что они и сами догадываются. Сопоставить слухи в городе и мое внезапное появление было нетрудно. Мне было достаточно того, что они не осуждали и не смотрели с упреком. Девушки рассредоточились по кухне и слаженно накрыли на стол, и я снова обратила внимание на то, что в особняке не было кухарки. Я задала свой вопрос, на который мне ответил Морган:

– Мистер Холл не любит кухарок. Готовят для него наши девочки. Они за долгие годы научились сносно стряпать, а он научился это жевать.

Лакей мгновенно получил по затылку большой деревянной ложкой, которую Кэти взяла с соседнего стола и все, кто был в кухне, рассмеялись. Впервые за долгое время я почувствовала себя уютно, словно дома. И жители особняка заметно расслабились, будто почувствовали, что могут быть самими собой. Невероятное ощущение. Люди, казавшиеся мне замкнутыми и очень осторожными, оказались веселыми и очень интересными. Я была рада, что невидимая стена между нами исчезла.

– Сиенна! – прервал наше веселье мистер Холл. Он стоял в дверях и со странным выражением лица смотрел на свою прислугу. Хотя, наверное, неправильно их так называть. Заметив мой взгляд, мистер Холл нахмурился, и его лицо стало непроницаемым. – Ингус прибыл. Пора.

В кухне стало очень тихо, настолько тихо, что уши не выдерживали. Я сглотнула, отставляя дымящуюся чашку, и перевела взгляд на Сиенну. Экономка побледнела и медленно встала со стула. Если я правильно помнила, то Ингусом звали того, кто сможет наделить меня даром разыскивать людей, услышавших имя мистера Холла. Веселья как не бывало, обитатели дома перестали жевать и притихли, провожая меня сочувственными взглядами.

Поравнявшись с мистером Холлом, я невольно затаила дыхание и прикрыла глаза. Сердце отчего-то дрогнуло, когда услышала его неровное дыхание. Мир вокруг на мгновение замер, и я вместе с ним. Ноги отказывались идти дальше. Я вздохнула, и легкий аромат кедра и какого-то цветка окутал меня невесомым шелком. Удивительное ощущение, неожиданно вскружившее голову. Почувствовав, что пауза затянулась, и мистер Холл так и стоит на месте, почти касаясь своей рукой моих пальцев, я заставила себя продолжить путь.

Всю дорогу по лестницам и коридорам я ощущала на себе внимательный взгляд хозяина особняка. Какие мысли при этом витали в его голове? Злился ли он или, напротив, сочувствовал? Я же внутренне дрожала от страха, ладони леденели, а в горле появился ком. Ноги стали тяжелыми, а движения медленными, нерешительными. Я все еще верила, что поступаю правильно, но страх перед неизвестностью брал верх над разумом.

Шедшая впереди Сиенна вошла в открытую дверь кабинета мистера Холла, а я не успела. Мистер Холл стремительно поравнялся со мной и резко вскинул руку, после чего дверь с грохотом захлопнулась у меня прямо перед носом. Я вздрогнула, развернулась к нему и оказалась зажатой между высоким телом мистера Холла и стеной.

– Вы хорошо подумали, мисс Янг? – вновь странным образом выделяя мое имя, холодно спросил он. – Назад пути не будет. Вы заварили эту кашу, но я еще могу не позволить вам совершить несусветную глупость.

– Какое вам дело до глупостей, которые я совершаю? Хотите оградить меня от физических мук? – шепотом спросила я.

– Физические муки ничто по сравнению с муками совести, мисс Янг, – резко сказал мистер Холл. – А ваша совесть уничтожит вас, если вы согласитесь на процедуру.

Его рост, поза, голос и недовольный взгляд давили на меня неимоверно, но я выдержала все это, впервые заглянув в серые глаза мистера Холла и увидев в них те самые муки, о которых он так уверенно говорил. Я увидела боль, безграничные страдания и слезы, которые никогда не проливались, так ясно, что сердце наполнилось сочувствием.

– Благодарю за предупреждение, мистер Холл, – тихо ответила я и сдвинулась в сторону, хватаясь за ручку двери. – Даже если я совершаю ошибку, отвечать за нее только мне.

– Не только вам, – сказал он. – Но и людям, которых вы обнаружите.

Я посмотрела в глаза мистера Холла и твердо спросила:

– Если я откажусь, этих людей не станут искать?

– Станут, – ответил он. – И найдут. Не так быстро, как вы, но найдут.

– Вот и ответ.

Я никогда не считала себя упрямой, но в этом вопросе отступить не могла. Казалось, все мое существо бьется внутри, толкая меня на выполнение задуманного. Я повернулась к двери и сделала один глубокий вдох, а пока выдыхала, мистер Холл шагнул вплотную ко мне и тихо проговорил прямо в ухо:

– Я предупреждал.

Он накрыл мои пальцы своими, немного сжал их, а потом надавил на ручку двери. В животе все стянулось в тугой узел, тело словно одеревенело, но мистер Холл коснулся своей горячей ладонью моей спины и мягко втолкнул в кабинет. Стоило мне войти, как он быстро обошел меня и максимально увеличил расстояние между нами. Мне показалось, что он нарочно лишил меня своей поддержки. Будто говорил: «Я предупредил, вы не прислушались. Дальше вы сами по себе».

Я оглядела всех, кто ждал меня. Сиенна стояла чуть в стороне от трех мужчин, двух я видела накануне, а третий оказался совсем еще молодым мужчиной с черными длинными волосами и такими же черными глазами. Кожа его казалась белой, а губы неестественно для обычных людей алыми.

– Приветствую вас в своем доме, господа, – ничуть не радушно сказал мистер Холл. Все это выглядело лишь как соблюдение правил приличия.

– Итаниэль, – кивнул Тэлмер.

Мистер Холл кивнул в ответ, и мне показалось, что Тэлмер был тем единственным, кого хозяин дома не хотел вышвырнуть за его пределы.

Брион промолчал, а вот Ингус подошел и протянул мистеру Холлу руку. Меня никто не замечал, они даже не смотрели в мою сторону. Мистер Холл глянул на протянутую ладонь и поднял глаза на лицо Ингуса. Гость понял, что приветствия не будет и, пожав плечами, опустил руку.

Наблюдая за всем этим, я не сразу заметила, как возле меня оказалась Сиенна.

– Кто-нибудь возьмет на себя поддержку этого человека? – указал на меня Ингус.

– Я возьму, – ответила Сиенна.

– А что это значит? – спросила я у нее.

– Процесс внедрения магии в слабое тело человека довольно болезненный, – пояснил вместо нее Тэлмер. – Это длительная процедура, неприятная. В редких случаях человек может получить поддержку магического существа. Это значит, что вышеупомянутое существо поделится своими силами.

– Нет, – решительно отказалась я. – Мне не нужна поддержка.

– Глупая, – недовольно фыркнул мистер Холл.

– Я могу отказаться от поддержки? – невзирая на его слова, спросила я у Тэлмера.

– Можете, но почему не хотите принять ее? – поинтересовался тот.

– Это же мое решение, зачем подвергать кого-то испытанию?

Конечно, я не до конца понимала тонкости того, что меня ожидало, но мне совершенно не хотелось, чтобы кто-то делился со мной своими силами. Тем более Сиенна.

– Вы не понимаете, Этель, – сказала экономка. – Мои силы помогут пережить боль, это не так страшно для меня. Не питайте иллюзий, я недостаточно сильна, чтобы максимально облегчить ваше положение, но хоть чем-то мне бы хотелось вам помочь.

– Вам тоже будет больно? – глядя ей в глаза, спросила я, рассчитывая на честный ответ.

Сиенна замялась, пытаясь найти подходящие слова, и я сама все поняла. Господи, сколько же дел я натворила!

– Решать вам, – сказал Тэлмер. – Если вы не согласитесь, Сиенна не сможет вам помочь.

– Я справлюсь сама, – решительно повторила я и посмотрела на Ингуса.

Его темные глаза были обращены ко мне, и в них я заметила любопытство. Возможно, в мире магии не принято отвечать за свои поступки самостоятельно, но я знаю немало людей, которые поступили бы так же.

– Довольно, – сказал Брион. – Приступай, Ингус, не затягивай.

Упомянутый маг снова пожал плечами и приблизился ко мне. Проникновенный взгляд его черных глаз меня пугал. Казалось, что на меня смотрит сама тьма. Не желая всматриваться в этот мрак, я повернулась к мистеру Холлу. Он сидел за своим столом, сложив руки в замок и касаясь указательными пальцами губ. Его взгляд застыл, словно мыслями мистер Холл унесся куда-то невообразимо далеко.

– Дай руки, – прозвучал глубокий низкий голос, совершенно не вязавшийся с внешностью молодого мага.

Мне пришлось вновь посмотреть на Ингуса. Он развернул свои ладони вверх и ждал. Оказывается, решиться не настолько просто, как казалось.

– Других вариантов нет? – послышался голос мистера Холла.

– Есть, – ответил Брион. – Но тебе они не понравятся. Выбирай, Итан, ты или человек.

– Итаниэль, – позвала его Сиенна. Она сделала порывистый шаг к хозяину, будто ощутила призрачную надежду, схватилась за промелькнувший шанс. – Мы готовы, правда.

Мистер Холл наградил свою преданную помощницу тяжелым взглядом. Она вновь повторила то, что уже говорила ему ранее. Что это могло значить? На что они готовы? Готовы принять наказание за мой проступок? Чем пожертвовать? Что будет, если с мистера Холла снимут его обязанности? Внутри вновь все сжалось, когда мистер Холл поднялся из кресла и медленно направился к Бриону.

– Ты уверена? – мрачно спросил он, не глядя на свою экономку.

Брион замер, наблюдая, как хозяин дома кошачьей походкой приближается к нему. Только слепой не заметил бы явной неприязни между этими двумя магами. Мистер Холл недолюбливал Бриона, а Брион, по всему видно, люто ненавидел мистера Холла.

– Мы все готовы, клянусь. Просвета уже никто не ждет. Долгие годы мы ничем не могли утолить свою тоску, Итан. И ты не мог.

Я наблюдала за выражением лица мистера Холла и видела, как боль вернулась, как беспощадно она его терзает.

– Если мы вынесем ваше решение на совет старейшин, то остановить этот процесс уже не получится, Сиенна, – с сочувствием сказал Тэлмер. – Ни я, ни кто-либо другой не сможет прогнозировать, какой вердикт вынесет совет.

– Именно от этого мы и устали, Тэлмер, – сказала Сиенна. – Столетиями мы ждем, что совет примет окончательное решение. Мы тянем и совершенно напрасно надеемся на что-то. А вы этим пользуетесь. Итан несет свой крест уже втрое дольше, чем кто-либо другой. Найти нового конфидента сложная задача, поэтому совету легче кормить нас туманными ответами. Вина Итана столь велика, но и обстоятельства неоднозначны… и прочее, и прочее. Сколько это может еще продолжаться? И какова, по-твоему, вероятность, что совет простит его и позволит нам вернуться домой, позволит нам жить свободно?

– Вас никто не заставлял делить его вину, – зло процедил Брион. – Вы сами выбрали этот путь, чего теперь жалуетесь?

– Мои слова с жалобами не имеют ничего общего, – спокойно ответила Сиенна. – Я лишь констатирую факт, совет не собирается принимать окончательного решения.

– Но ведь надежда… – начал Ингус, все еще протягивая мне руки.

– Надежда в нашем случае не спасение, – прервала его Сиенна, – она губительна для нас, Ингус.

Мистер Холл посмотрел на меня долгим взглядом, от которого мне стало не по себе. Сердце сжалось, когда вдруг поняла, что он готов принять решение. Я повернулась к Ингусу и тихо спросила:

– Что будет, если совет примет решение снять с мистера Холла полномочия? Ему дадут свободу?

– Такая вероятность ничтожна, – ответил мне маг. – Но варианта все же два: могут посчитать, что наказание было достаточным, а могут, наконец, решиться на кардинальные меры.

– Какие?

– Мерцающая башня для него и всех, кто был все это время рядом. Казни, на которой настаивал Брион, избежать все же можно, но и тут утверждать с уверенностью я бы не стал.

– Казни… – прошептала я. – Что такого сделал мистер Холл?

Ингус вздрогнул и нахмурился.

– Ты понятия не имеешь, кого защищаешь?

– Что бы там ни было, это случилось столетия назад, – ответила я.

– Есть вещи, которые не прощаются и через столетия, – произнес Ингус. Однако в его словах я не услышала личной злобы. Казалось, маг понимал и даже сочувствовал мистеру Холлу и его близким. – Тебе рассказать?

Признаюсь, соблазн был велик, но я вдруг подумала, что мистер Холл вряд ли был бы рад, если бы о его боли рассказал кто-то другой. Возможно, этот другой назовет это преступлением или чем-то вроде того, но я вижу вину мистера Холла как чудовищную боль, которая не дает ему дышать спокойно.

– Не стоит, – сказала я. – Давайте лучше продолжим.

Ингус прищурился, взглянул на мои руки, которые я протянула ему навстречу, и повернулся к негромко спорящим магам. Тэлмер, как ни странно, отговаривал мистера Холла от решительного шага. Я перевела взгляд на Ингуса и кивнула. Маг усмехнулся и взял меня за руки.

Мое тело тут же пронзили тысячи лезвий, я выгнулась и до боли стиснула зубы, чтобы не закричать. Каждая мышца, каждая кость звенела от напряжения, я невольно начала вырываться, но Ингус держал крепко.

– А ты молодец, – сказал он мне. – Но это только начало.

Раскаленная лава медленно растекалась по коже и будто сдирала ее с меня. Пальцы Ингуса, крепко вцепившиеся в меня, тоже казались мне пылающими.

– Этель! – услышала я возглас Сиенны. – Итан, она не стала ждать…

– Не подходи! – рявкнул Ингус. – Уже поздно. Ты не справишься.

Болью была пронизана каждая клеточка моего тела. Кости выкручивало, и мне казалось, что я выгибаюсь в неестественных позах, меняя их одну за другой. Ингус еще крепче перехватил мои пальцы, и я ощутила нечто сравнимое, наверное, с проникновением кинжала в плоть. Не выдержав, рухнула на колени и закричала. А потом огнем вспыхнули глаза, из них тут же потекли слезы. Я сомкнула веки, но пожар под ними не угас. Мне казалось, что вся боль, что я ощущала до этого мгновения, разом устремилась к глазам.

– Она слишком слаба, – сказал Ингус. – Вот-вот сломается.

– Не сломается! – гаркнул мистер Холл и ринулся вперед.

В следующую секунду он опустился на колени позади меня и обхватил мое тело руками, прижимая к своей груди.

– Ты обезумел! – прошептал Ингус.

Его шепот показался мне криком. Я попыталась зажать руками уши, но мистер Холл не позволил, прижав меня к себе еще крепче. Спиной я ощутила прохладу, она расползалась по телу, принося облегчение горящей коже. Боль не уходила, но я уже могла не кричать. С силой прикусила губу и подавила очередной вопль.

– Заканчивай, – процедил мистер Холл.

Это еще не все?

– Разом? – спросил Ингус. – Но так быстро нельзя. Это ее убьет.

– Доверься мне! – нетерпеливо рявкнул мистер Холл. – Заканчивай!

Последовал новый, сильнейший натиск. Я вновь закричала. Прохлада отступила, вновь победило пламя. В голове появился шум множества голосов. Перед глазами замелькали странные картинки: незнакомые места, картины и тысячи лиц. Всего этого было так много, что мне казалось, будто они разрывают меня на части. Они все говорили, и говорили будто именно со мной. Я металась и продолжала кричать, желая выбросить все это из своей головы, но голоса становились лишь громче.

– Кто они? – едва выдавила я. – Их так много…

И тут я услышала шепот над ухом. Мягкий голос говорил что-то на незнакомом языке. Было похоже на какое-то заклинание.

– Она не выдерживает, Итан, – прокричала Сиенна.

– Вижу, – гаркнул мистер Холл, а потом мягкий голос вновь вернулся.

Нас с мистером Холлом окутала белая дымка. Хозяин особняка приложил руку к моему лбу и надавил так, чтобы я могла опереться головой на его плечо. Я ощущала, как его дыхание касается моего уха, он продолжал что-то говорить. Другая его рука легла на мой живот. Мужчина стискивал меня все сильнее и продолжал произносить странные слова.

Мне казалось, что все эти люди у меня в голове видят меня, тянутся ко мне. Они будто отрывали от меня по кусочку, а я не могла им помешать. Я корчилась и стонала, пока мистер Холл снова не заговорил со мной.

– Слушай только меня, – сказал он, – только меня, слышишь? Тысячи голосов заглуши. Я научу тебя их слушать, но сейчас существую только я. Сконцентрируйся на моем голосе, иначе погибнешь. Есть только ты и я. Только мой голос важен, остальные отпусти. Только я… только я…

Я хотела слушать только его, но не могла. Эти существа в моей голове были сильнее. Они говорили не умолкая. Их голоса были такими разными и такими мучительными. Голова раскалывалась от сотен тысяч образов и картин, казалось, я видела все и всех, кто только ходил по нашей земле, да и не только по нашей.

– Я! Есть только я, сумасшедшая ты девчонка, – сквозь зубы проговорил мистер Холл. – Забудь о них. Есть мой голос, только мой! Они все не здесь, не с тобой, ты можешь их отключить. Давай же!

– Ингус, сделай что-нибудь! – взмолилась Сиенна. – Тэлмер!

Я понимала, чего от меня хочет мистер Холл, но избавиться от голосов никак не получалось. И боль не отпускала. Сил совсем не осталось.

– Холл! Его имя мистер Холл! – четко услышала я.

А еще я услышала шаги и шуршание листвы под чьими-то ногами. Это точно был какой-то лес, но картинки сменялись так быстро, что я не успела понять, кто назвал имя. Запястье обожгло, я вновь закричала, выдрала свою руку из пальцев Ингуса и вцепилась в мистера Холла.

– Она услышала! – воскликнул Тэлмер. – Смотрите, знак появился на ее руке!

– Не время, Тэлмер, – рассердился мистер Холл. – Помоги!

Спустя мгновение я ощутила еще одну прохладную руку на лице. А потом еще один голос присоединился к заклинанию, которое снова и снова повторял мистер Холл.

– Еще немного, – сказал Ингус. – Последний взмах…

Маг махнул рукой и перед глазами потемнело. Последнее, что я услышала, прежде чем упасть во мрак, был мой собственный крик.

Глава 7

Солнечный луч коснулся глаз, я попыталась их открыть, но свет принес лишь боль. Я зажмурилась, и слезы побежали по щекам.

– Не открывайте глаза, Этель, – тихо сказала Сиенна, которая, по-видимому, сидела где-то рядом со мной. Я ощутила прохладное прикосновение ее пальцев к моему лбу. – Расскажите, что вы чувствуете.

– Ничего, – ответила я и не узнала собственный голос. Он охрип и казалось, что он прорывается откуда-то из могилы. – Кроме рези в глазах, ничего.

– Хорошо, очень хорошо, дорогая моя.

Я услышала облегченный вздох, и Сиенна улыбнулась. Как странно. Как я это поняла? Просто расслышала.

– Что случилось? – спросила я.

– Мы чуть не потеряли вас, – вздохнула экономка. – Ваше тело было не готово к подобному испытанию, но Итан вовремя вмешался, и все закончилось благополучно.

– Как он? – вопрос вырвался сам по себе. Я просто предположила, что и для хозяина этого дома случившееся стало испытанием.

Некоторое время стояла тревожная тишина, я четко услышала, как гулко забилось мое взволнованное сердце.

– Отдыхает. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать вас у края бездны.

– Бездны? – испугалась я.

– Или смерти, или безумия.

Я прикрыла глаза ладонью, пытаясь справиться с волнением. Лежать на кровати стало неуютно, тело требовало действия. Мне нужно было двигаться, чтобы совладать со своими чувствами. Я вновь попробовала открыть глаза, но свет, как и прежде, причинил боль. Тут же вспомнила процедуру – резь в глазах, слезы и беспрерывный шум в голове.

– Почему я больше ничего не слышу?

– Так нужно. Магия в вас обживается. Ей нужно время. Итан поставил блок, чтобы голоса вас не беспокоили до тех пор, пока он не будет в состоянии поддержать и обучить вас пользоваться дарованной силой.

– Дарованной, – прошептала я.

– Как бы ни странно это звучало после вчерашнего, но магия – дар. А в нашем мире за него нужно платить. Людям не выпало на долю обладать магическими способностями, это не ваша природа. Поэтому, чтобы получить волшебный подарок, платить приходится недешево. – Сиенна снова вздохнула. – Я понимаю, что вам сейчас мои слова могут показаться насмешкой…

– Нет, Сиенна, – прервала я ее. – Я понимаю. Правда.

И снова в комнате повисла тишина. Это позволило в очередной раз прислушаться к себе. В голове моей действительно была пустота. Тишина и покой. От былой боли и лавины голосов не осталось и следа.

Я попробовала сесть, но с закрытыми глазами это оказалось непросто. Сиенна тут же взяла меня за руки. Ее помощь пришлась кстати.

– Глазам какое-то время будет больно, – сказала она. – Итан просил передать вам, чтобы вы их не открывали. Это будет нелегко.

– Почему?

– Магия, которой наделил вас Ингус, влияет на ваше зрение. Вы сможете видеть и слышать не только ваш мир, но и наш. Вам придется справляться с множеством картин и звуков, лиц и голосов. Подглядывать и подслушивать.

Последние слова экономки прозвучали совсем тихо. Она понимала, что говорит, и понимала, как расстроят меня ее слова.

– Хотите чего-нибудь? Чаю? Может быть, вы голодны? – обеспокоенно спросила Сиенна.

– Да, я бы не отказалась от легкого обеда, – сказала я, намеренно улыбаясь, чтобы успокоить расстроенную женщину.

В кухню мы шли довольно долго. Передвигаться, не имея возможности видеть, сложная задача. Как только мы вошли, голоса тут же стихли. Возникшее безмолвие немного насторожило.

– Со мной все в порядке, – сказала я, пытаясь избавить всех присутствующих от напряжения, повисшего в воздухе. – Все позади, не волнуйтесь.

– Мы вас слышали вчера, – ответила Кэти. Кажется, это был ее голос. – Вам было очень больно?

– Было больно, лгать не стану, но сейчас все прошло. Я пока не могу открыть глаза, но и эта проблема решится. Я помню, как мистер Холл сказал, что научит меня управлять этой силой.

– Обучение отнюдь не будет легким. – А это, кажется, был Морган.

– Не пугай ее, Морган, – сурово сказала Сиенна, подтверждая мое предположение. – Все образуется. Этель сильная, да и мы поможем, чем сможем, верно?

– Конечно. Поможем. Само собой, – послышались бодрые голоса со всех сторон.

– А теперь ступайте, у вас работы нет, что ли? – сказала Сиенна.

Сначала я услышала шаги каждого из них, а потом и почувствовала их прикосновения. Все по очереди, покидая кухню, посчитали своим долгом подбодрить меня, сказав пару-тройку добрых слов. Это вызвало у меня совершенно невообразимые чувства. Приятное тепло согрело душу, к глазам снова подступили слезы. Нервы совсем расшатались. Я втянула носом воздух и, опираясь на руку Сиенны, дошла до ближайшего стула. Сидела и слушала, как экономка заботливо готовит для меня обед.

Как пришел мистер Холл, я не слышала. Его присутствие я почувствовала, ощутив едва уловимый аромат кедра. Ощущения были странными. Сердце забилось чаще при мысли, что мужчина был где-то поблизости, но я не могла его увидеть. Приятная волна пробежала по телу.

– Как вы, мистер Холл? – спросила я, чтобы стряхнуть с себя наваждение.

– Я же просил не открывать глаз.

Его тихий голос показался мне усталым. Чуть склонив голову и прислушиваясь, я услышала, как мужчина опустился на соседний стул.

– А я и не открывала, – прошептала я.

И снова тишина. Я кожей ощутила на себе пристальный взгляд мистера Холла. Кровь хлынула к лицу, щеки запылали, я невольно поежилась.

– Хочешь чего-нибудь? – спросила Сиенна у него.

– Нет, я пришел за мисс Янг, нам пора начинать.

– Так скоро? – удивилась экономка.

– Брион не даст ей вздохнуть. Имя было произнесено и услышано.

Когда мягкие пальцы коснулись моего запястья, я вздрогнула от неожиданности. Почувствовав себя глупо, протянула руку сама. Мистер Холл вновь аккуратно дотронулся до меня, провел пальцем по коже запястья. Я прикусила губу, чтобы не выдать неприятных ощущений.

– Словно ожог, – сказала Сиенна где-то совсем близко. Я подняла голову на ее голос. – У вас след остался на руке. Он означает, что вы услышали имя.

– Каждый раз так будет?

– Боюсь, что да, – ответил мистер Холл. – И это не самое неприятное.

– Да, вы говорили.

Мой голос прозвучал немного раздраженно, и я сама это понимала, но ничего не смогла с собой поделать.

– Можно я хотя бы накормлю мисс Янг? – спросила Сиенна.

Ответа не последовало, возможно, мистер Холл кивнул или что-то вроде того, потому что больше меня никто никуда не звал, и я спокойно дождалась своего обеда. Ела, уже не ощущая былого аппетита. Может быть, дело было в том, что я постоянно чувствовала присутствие хозяина особняка. Стоило мне отложить ложку, как мистер Холл поднялся и оказался у меня за спиной.

– Я сейчас перемещу нас в кабинет, – тихо сказал он мне на ухо. Я повела плечами, разгоняя приятные мурашки, вызванные его близостью, и сама себя испугалась. Мне не нравилось, как тело реагировало на этого мужчину. Сердце замерло, стоило мистеру Холлу встать за спиной. Чтобы успокоить себя, я решила, что все дело в том, что я сейчас не могу видеть. А в таком состоянии все воспринимается острее, чем следовало бы. – Не пугайтесь, я положу руки вам на плечи.

Я непроизвольно сжалась, ожидая его прикосновения. Чувства смешались воедино. Я волновалась, думая о том, как буду принимать магию, о болезненных ощущениях, о том, насколько буду сообразительной, и насколько терпеливым будет мистер Холл.

– Чтобы избавить вас от долгого перехода по ступеням, я перенесу нас обоих в кабинет с помощью магии, – продолжал он. – После этого у вас может закружиться голова…

– Ничего, – прервала я его. – Все нормально.

Мистер Холл мягко опустил свои ладони на мои плечи и легонько сжал пальцы. На мгновение мне показалось, что теплый порыв ветра ударил в лицо, мои волосы взметнулись вверх, а потом плавно упали на плечи. Как только мистер Холл убрал руки, я пошатнулась. Тошнота подступила к горлу.

– Я провожу вас к креслу, – сказал он, и мы вместе сделали несколько неторопливых шагов. – Присаживайтесь, и мы начнем.

Я подчинилась, совершенно не представляя, чего ждать. Мне было и страшно, и любопытно одновременно. В голове до сих пор не укладывалось, что во мне поселилась магия. Ладони похолодели от волнения.

– Скажу сразу, приятного будет мало. Особенно вначале. Вам придется привыкать.

– Я выдержу, – ответила я.

Услышала в голосе усмешку и обиделась. Я помнила, что вчера маги называли меня слабой.

– Тело ваше слабое, но дух способен на многое, – будто прочитав мои мысли, сказал мистер Холл. – Да и выбора у вас уже нет.

– Могу я спросить, прежде чем мы начнем? – робко поинтересовалась я.

– Спрашивайте.

– Зачем люди, ну, или существа, несут вам свои тайны? Надежнее же оставить их при себе.

Очень неудобно было вести беседу, когда не видишь собеседника. Я склонила голову и вновь начала прислушиваться. Но мистер Холл либо стоял неподвижно, либо двигался настолько бесшумно, что я даже шороха не слышала. Я нахмурилась и невольно повела носом. Это движение стало неожиданным для меня. Однако тонкий кедровый аромат вынудил повернуть голову в нужном направлении.

– Не всегда, – хрипло ответил мистер Холл и прочистил горло. – Они не просто делятся тайной, они отдают ее мне.

– Как это? – удивилась я.

– Оставляют на хранение. Тот, кто поделился с конфидентом, помнит лишь очертания, но не суть. Без подробностей. Это довольно сложный магический процесс. Объяснить будет непросто.

– И вы помните их все? – ужаснулась я.

– Не то чтобы помню, я в любой момент могу добраться до каждой из них, – тихо ответил мистер Холл. – Иногда, чтобы передать другому лицу, но по большей части, чтобы просто сохранить.

– И сколько же тайн накопилось у вас за несколько сотен лет?

– Много, мисс Янг, очень много.

– Вам очень тяжело? – не удержалась я от вопроса.

Мистер Холл с ответом не торопился. Я очень сожалела, что не могу видеть его лица. Именно в этот момент я отчаянно этого хотела. Сама не знаю почему. Запах кедра стал намного сильнее, и я запоздало поняла, что мистер Холл приблизился ко мне. Я вцепилась руками в подлокотники кресла и затаила дыхание, но отстраняться не стала.

– Не время говорить обо мне, мисс Янг, – негромко сказал мистер Холл. Я ощутила, что хозяин особняка сидит прямо напротив меня, его дыхание коснулось моего лица. – Когда будете готовы, открывайте глаза.

Он взял меня за руки, а я решительно вдохнула и выдохнула, после чего распахнула глаза.

– Осторожно! Не так быстро, мисс Янг! – Мистер Холл быстро накрыл мои глаза своей ладонью. Я едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от неожиданности. – Иногда мне кажется, что вы даже не слышали об инстинкте самосохранения.

В его голосе послышались ворчливые интонации, и я невольно улыбнулась.

– Будьте серьезнее, мисс Янг, – недовольно сказал он.

– Простите, – отозвалась я, коснувшись его руки, которую он так и не убрал.

Мистер Холл прокашлялся, убрал пальцы от моего лица и отодвинулся в сторону. Я нахмурилась.

– Вы слышите меня? Мои движения… – Его голос прозвучал неуверенно.

– Да, – ответила я и вновь покраснела. – И чувствую.

– Как это? – не понял он.

– Запах, я слышу кедр и какой-то цветок, не могу разобрать…

– Не цветок, мисс Янг, а трава, ветиверия. Сиенна делает масло…

Речь мистера Холла была медленной, словно бы задумчивой. О чем в этот момент он размышлял? Мне оставалось лишь догадываться.

– Это ненормально? – осторожно поинтересовалась я. – Что я так слышу и чувствую.

– Думаю, нормально. Нередко люди, потерявшие зрение, замечают, как обостряется восприятие других органов чувств. В какой-то степени это даже хорошо. Очень надеюсь, что так вам будет хоть чуточку легче.

– Долго я не буду видеть?

– Я не могу сказать точно, – честно ответил мистер Холл. – Давайте попробуем снова открыть глаза, но на этот раз очень медленно. Открывайте, а я буду постепенно снимать блок с вашего зрения.

Я подчинилась. Снова робко набрала в легкие воздух, медленно выдохнула, желая унять сердцебиение, и разомкнула веки. Свет больно ударил в глаза, и я зажмурилась, не сдержав шипящего возгласа.

– Пока это всего лишь свет, мисс Янг. Вам нужно привыкнуть сначала к нему.

Я повторила попытку, и на этот раз было значительно легче. Несколько раз моргнув, я открыла глаза окончательно, но видеть как прежде не могла. Как объяснить, что происходило? Не знаю. Передо мной все плыло, сливалось, вертелось и дергалось. Голова пошла кругом. Я не могла разглядеть ни одного предмета, не могла назвать цвета, которые меня окружали. Очертания стерлись, став единым непонятным пятном. Тревога на моем лице не укрылась от взора мистера Холла.

– Что не так? Не молчите, говорите со мной. Я должен знать, что происходит, прежде чем начать снимать защиту.

– Я почти ничего не вижу, – прошептала я и описала свои ощущения подробнее.

– Так бывает, это нормально. К свету вы привыкли?

– Да, уже да.

– Тогда я начну, – сказал мистер Холл.

Я кивнула; мистер Холл дотронулся пальцем до моего подбородка и вынудил меня смотреть прямо перед собой. Его лица я тоже не могла рассмотреть, несмотря на то, что он наклонился предельно близко. Мистер Холл начал читать заклинание. Его ровный голос звучал твердо, слова будто врезались в меня, пелена с глаз медленно сползала. Другой мир, не похожий на наш, оглушил меня. Гвалт обрушился разом, я попыталась отвернуться, но мистер Холл не позволил этого сделать.

– Смотрите на меня, прямо на меня! – сердито сказал он. – Слушайте мой голос!

Его слова пробивались сквозь мощный заслон гула и голосов. Голова взорвалась резкой болью.

– Больно? – спросил мистер Холл.

Ответить не хватало сил, я едва-едва смогла кивнуть, обхватив голову руками.

– Посмотрите на меня, на меня, мисс Янг!

Он продолжал читать заклинание, а я заставила себя сосредоточиться на лице мага, как он и просил. Не сразу, но я смогла различить его глаза. Хотя в тот момент мне казалось, что я вижу два глубоких озера и готова была поклясться, что вода в них плескалась. Больше я не смогла оторвать от них взгляд, будто в этих глазах скрывался целый мир, волшебный и необъятный. На мгновение я забыла о голосах в голове.

– Я еще немного опущу блок, – тихо сказал он.

– А это еще не все? – не то простонала, не то проскулила я.

– Нет, – ответил мистер Холл. – Я буду медленно продолжать, а вы слушайте только мой голос, постарайтесь сосредоточиться на нем. Мой мир ворвется в ваш с новой силой, и это может вас дезориентировать, взволновать и даже напугать. Но помните, вы здесь, в этом доме, в этой комнате, со мной. Вы поняли меня?

Сквозь головную боль я постаралась осмыслить его слова, но они доходили до сознания не сразу. Хотелось лечь и вновь закрыть глаза. Сначала мне казалось, что ничего не изменилось, но как только голос мистера Холла зазвучал тверже и настойчивее, оба мира сошлись воедино. Это было как взрыв, нечто такой мощности, что могло разорвать меня в клочья. Я до крови прикусила губу и постаралась заглушить вопль. На какое-то время стало легче, и я задышала чаще, интуитивно набиралась сил для новой волны боли.

– Что вы слышите?

– Тысячи голосов, – выдавила я.

– Попытайтесь оттеснить их, задвинуть назад. Они должны стать лишь фоном, не более. Сейчас это будет очень непросто, но чем быстрее вы научитесь, тем скорее инородная сила подчинится вам. Пока вы чужие друг другу. Постарайтесь почувствовать ее как живую, принять, но не главенствовать. Она может не откликнуться сразу, но вы не оставляйте попыток. Если вы с ней не справитесь – она вас погубит!

Мистер Холл, как всегда, говорил прямо, не юлил, не приукрашивал действительность.

– Как мне овладеть тем, что мне не принадлежит?

Каждое слово давалось с большим трудом, но я понимала, что с новой волной станет хуже.

– Сейчас магия в вашем теле и вы как наполненный сосуд. Ваша задача не расплескать его, удержать магию внутри и постоянно ее контролировать. Закройте вновь глаза, передохните. Я не буду поднимать блок, вы сможете перевести дух. Голоса немного утихнут, но не оставят вас.

Я с облегчением повиновалась. И правда, шум в голове немного уменьшился. Боль ослабла.

– Как вы с этим справляетесь? – спросила я. – Сиенна сказала, что вы тоже словно сосуд, но вас наполняют тайны. Как они ведут себя в вашей голове?

Я услышала, как мистер Холл отошел в сторону. Сейчас мне казалось, что он намеренно передвигается так, чтобы я могла знать, где именно он находится. Прежде он ходил бесшумно. Что-то звякнуло, а потом я услышала, как мистер Холл наливает что-то в стакан. Отвечать на мой вопрос он не спешил. На какой-то миг мне показалось, что я так и не дождусь ответа.

– Как пчелы, – внезапно сказал мистер Холл. – Жужжат постоянно, а иногда жалят.

Мужчина сделал глоток, а потом поставил стакан на стол. Легкий ветерок коснулся лица, я поняла, что мистер Холл прошел мимо. Если верить звукам и прохладе, появившейся в кабинете, он открыл балконную дверь.

– Я все равно не понимаю, зачем людям нужно оставлять свои тайны вам на хранение.

– В моем мире недостаточно просто молчать, мисс Янг. Страшные тайны, опасные секреты или что-то нелицеприятное лучше скрыть надежнее, впрочем, как и неугодные мысли. Опасно держать их в голове. Конфидент существует для того, чтобы благодаря приватной беседе избавлять людей от всего ненужного. Я могу служить посредником в тайной беседе между двумя или большим количеством лиц, и они будут уверены в полной конфиденциальности. Могу выслушивать что-то вроде исповеди, забирая у людей то, что они хотят не только скрыть ото всех, но и забыть навсегда. Все это они оставляют конфиденту и могут за этим вернуться или не вернуться.

Я скривилась, стараясь отвлечься от ужасного самочувствия и при этом хоть как-то насладиться передышкой. Слова мистера Холла заставили меня ужаснуться.

– Интересно. Можно сотворить что-то, а потом рассказать вам и будто не было ничего. Вновь почувствовать себя чистым. Так, получается?

– А вы проницательны, – усмехнулся мистер Холл. �

Глава 1

Чудесный переливистый звук колокольчиков возвестил о празднике в церкви. Весеннее солнце выглядывало из-за крыш домов и ласково касалось кожи, согревая и обещая поистине волшебный день. Мое сердце радостно подпрыгивало и взволнованно трепетало, предвкушая скорую встречу с Робертом. Апрель выдался теплым, щедрым на солнечные лучи, пение птиц и цветение. Весной сердце вновь оживало, надеясь на чудо. Мое не было исключением, и в последние дни я пребывала в прекрасном расположении духа и постоянно улыбалась.

– Пойдем посмотрим, – радостно улыбнулась моя подруга Маргарет. – Там свадьба, кажется. Обожаю смотреть на платья и лица молодых. Чего только не увидишь.

– Этим летом будет моя свадьба, – рассмеялась я, – вот и насмотришься.

– Ну, – скривилась подруга, – вы еще даже дату не назначили. Ждать так долго!

Маргарет вся сияла от возбуждения, а ее медовые кудри задорно подскакивали, когда она из любопытства вертела головой по сторонам. Я вновь не удержалась от улыбки, а потом сделала вид, что всерьез размышляю над ее просьбой. Подруга прикусила нижнюю губу в ожидании моего ответа.

– Ты помнишь, что мы должны успеть к миссис Уилкинс? Я обещала, что помогу ее дочери разобраться с нотами.

– Так и скажи, что это миссис Артридж тебя вынудила, – скисла подруга. – Ты сама в жизни бы не согласилась идти к Уилкинсам. Вспомни, как Мэдди капризничала в прошлый раз, она швырнула ноты на пол и обозвала тебя гусыней.

– Я помню, Маргарет, – ответила я. – Да, Мэдди избалована и порой ведет себя невоспитанно, но она милая девочка. Будь снисходительнее к миссис Уилкинс и ее дочери, прошу.

– Это ты можешь быть приветлива со всеми и будто не замечаешь их недостатков, а я не так терпелива.

– Ты несправедлива ко мне, – рассмеялась я в ответ. – Уж кто-кто, а ты должна знать о моей прямоте. Я всегда говорю, что думаю.

– Зато думаешь ты обо всех уж слишком хорошо.

– Ладно, Маргарет, – сказала я, желая оставить эту тему. – Пойдем к церкви и посмотрим на свадьбу, но только ненадолго, я не люблю опаздывать.

– Интересно, – усмехнулась подруга, – все дело в опоздании к Уилкинсам или в последующем свидании с Робертом?

Я почувствовала, как к лицу прилила кровь. Маргарет поймала меня, впрочем, как и всегда. Сердце вновь вспорхнуло, когда в памяти всплыли милые черты жениха. Отвечать подруге я не стала, она и так поняла, что права. От этой девушки почти невозможно было что-либо скрыть. Почти. Один секрет у меня все же имелся. О нем знали только я и Роберт. И снова лицо залил румянец, я почувствовала его тепло на щеках.

Маргарет воодушевилась, взяла меня под руку и повела за собой. Церковь Святой Марии находилась не так далеко и в нашем городе была самой большой и красивой. За свои двадцать лет я побывала уже на многих свадьбах и, если честно, не разделяла восторга Маргарет. В детстве я не мечтала о свадьбе, планов на брак не строила. Это делали за меня опекуны, мистер и миссис Артридж. Я была дочерью сестры миссис Артридж, Елены Янг. Мои родители умерли довольно давно, когда мне было семь лет. Ушли друг за другом, сначала мама, а потом и папа, Ричард Янг. Других близких, кроме тетушки, у меня не было, поэтому я вместе с немалым наследством досталась именно ей.

Жилось у тети хорошо. Меня не отличали от других детей, заботились, дали образование и какую могли любовь. Маргарет считала, что тетушка возлагает на меня вполне определенные надежды, связанные с выгодным браком и посему нередко напоминает мне о своей благотворительности и о том, что я должна быть благодарной. Не прямым текстом, само собой, а аккуратно, очень тонко. Меня это никогда не беспокоило, поскольку давить миссис Артридж никогда не давила и ни к чему меня не принуждала. Как и от остальных своих троих детей, она ожидала от меня послушания и соблюдения правил приличия. Когда Роберт Бенсон начал за мной ухаживать, тетя Харриет не возражала и даже в какой-то степени обрадовалась, ведь женихом Роберт считался завидным. Однако в последние дни она все чаще говорила о том, что пора бы моему избраннику приступить к действиям. Ее смущал тот факт, что мы проводим время вместе, но официального предложения от него я пока не получила. Тетя начала намекать на слухи и разговоры в кругу именитых семей нашего города.

Грейстэл – один из трех самых больших и престижных городов нашей страны. Высшее общество в таких местах может быть жестоким к неосторожным поступкам своих жителей. А семья моей тети как раз относилась к этому самому обществу.

За тринадцать лет, что я жила у Артриджей, мое наследство поистощилось, но все еще считалось довольно большим. Часть его ушла на содержание дома, в котором я родилась, еще часть на мое образование, наряды и прочее. Тетя Харриет довольно бережно распоряжалась моим капиталом, здесь ее упрекнуть было не в чем.

Семья Роберта значительно богаче Артриджей, поэтому насмешки кузенов по поводу его охоты за моим наследством я пресекала. Тем более возлюбленный уже успел сделать мне предложение, правда пока наедине. О помолвке еще не объявлено, потому как Роберт хотел представить меня родителям. И этот день уже близился. Я ужасно волновалась, ведь одобрение семьи было очень важно для моего жениха. Сегодня, после визита к миссис Уилкинс, Роберт будет ждать меня в городском парке. Именно сегодня он поделится со мной своими планами, и мы вместе выберем дату свадьбы.

Я любила Роберта и верила ему всей душой. Он был внимательным, заботливым и очень ласковым. Мы познакомились как раз в парке, в котором и продолжились наши редкие свидания. Я оступилась и подвернула ногу, а он помог мне и уже спустя пару часов окончательно покорил мое сердце своей добротой и искренностью. Это было незабываемо. Я до сих пор с трепетом думала о первой встрече и близости, возникшей между нами.

Мысли о предстоящей свадьбе и последующей совместной жизни делали меня бесконечно счастливой. Сердце билось чаще, дыхание сбивалось, по телу пробегала теплая будоражащая волна. Сейчас, вновь представив нас вместе, я невольно коснулась пальцами губ.

Признаться честно, я была рада еще и возможности покинуть дом тети Харриет. Нет, я ее любила и была благодарной за все, что она для меня сделала, но все же время от времени чувствовала себя обузой. Иногда читала это в ее взгляде, иногда в интонации. Артриджи искренне надеялись выдать меня замуж гораздо раньше, но заставлять не решались. Дело было в том, что все знакомые моих родителей, те, кто любил их и горевал вместе со мной, пристально следили за моей судьбой. И этот надзор тетушка Харриет постоянно ощущала, как некое давление. Он волновал ее, а порою и мучил. Мне казалось, что она больше всего на свете боялась осуждения общества, если я хоть как-то выражу свое недовольство жизнью в ее доме. Повзрослев, я это поняла. С тех пор мне стало неуютно и даже неловко. Только встретив Роберта, я почувствовала облегчение оттого, что вскоре все устроится лучшим образом, тетушка спокойно вздохнет и поймет, что выполнила свой долг перед сестрой.

Прекрасное солнечное утро еще больше приподняло настроение, а счастливая подруга, тянущая меня за руку, заставляла вновь и вновь радостно улыбаться. Все в моей жизни сегодня казалось прекрасным и многообещающим.

По дороге к церкви мы встретили мистера и миссис Дроундейл, пожилую пару, которую часто принимали у себя Артриджи. Миссис Дроундейл побледнела, увидев меня, схватила мужа за руку и взволнованно завертела головой, будто искала, где бы ей спрятаться. Я немного удивилась подобному поведению, начала припоминать нашу последнюю встречу и ничего странного не обнаружила. Ничем я ее не обижала, мы всегда были более чем приветливы в общении друг с другом.

– Доброе утро, – поздоровалась Маргарет.

– Как вы поживаете? – после приветствия поинтересовалась я, решив не обращать внимания на странности миссис Дроундейл.

– Мисс Янг, – взволнованно сказала она, но быстро отвела глаза, переключившись на мою подругу. – Мисс Дрей, как поживают ваши родители? Все здоровы?

Меня будто холодом обдало, когда поняла, что миссис Дроундейл намеренно избегает разговора со мной. Стало не по себе.

– Благодарю, – ответила Маргарет, – все в добром здравии. Обязательно передам привет от вас.

– Вот и хорошо, – прошелестела пожилая женщина, – вот и славно.

Она бросила быстрый взгляд на меня, и в нем я увидела нечто страдальческое, будто вымученное. Сердце невольно дрогнуло. Чем же я могла так огорчить эту милую женщину? Мистер Дроундейл на меня и вовсе не смотрел, делая вид, что витрина ближайшего магазина занимает все его внимание.

– Ну, нам пора, – торопливо сказала его супруга и потянула мужа за рукав пальто. – Приятной прогулки.

– Спасибо, – ответила Маргарет. – Мы хотели взглянуть на свадьбу. Не знаете, кто сегодня сочетается браком? Я что-то не помню объявлений.

Миссис Дроундейл вздрогнула и снова побледнела, а потом заторопилась, пробормотав что-то непонятное. Мы с Маргарет проводили их недоуменными взглядами, а потом переглянулись и одновременно пожали плечами.

– Мало ли что бывает с людьми в старости, – с улыбкой сказала подруга, и мы продолжали наш путь.

Колокола вновь зазвонили, и нервозность Маргарет волей-неволей передалась и мне. Я представила, как мы с Робертом рука об руку выходим из дверей церкви в такой же солнечный, но уже летний день. В моих мечтах это выглядело великолепно. Я не была гордячкой, но мне казалось, что наша пара способна затмить любую в этом городе, хотя бы потому, что Роберт считался невероятным красавцем. Я тоже не уступала ему в привлекательности. Те немногие, кто видел нас вместе, неизменно говорили, что мы очень хорошо подходим друг другу.

– Еще немного, – чуть не подпрыгивая, сказала Маргарет. – Слушай, может, это Мэри Баксли?

– Нет, – ответила я, – ее свадьба намечена на следующий месяц.

– Да? Значит, я все-таки верно запомнила. Ладно, не будем гадать. Вот-вот все сами увидим.

Маргарет была права. Повернув за угол, мы вышли на городскую площадь, наполовину заполненную людьми, желающими увидеть молодых.

– Ух ты, сколько зрителей! – воскликнула подруга, сжимая мою руку. – Свадьба-то, похоже, непростая.

Что-то беспокойное дрогнуло внутри. Зеваки вокруг точно так же, как и Маргарет, предвкушали появление молодоженов, чтобы полюбоваться платьем невесты и статью жениха. А еще чтобы собрать монеты, которые новоявленный муж будет бросать в толпу. Моя подруга ждать не любила, поэтому весьма решительно пробиралась поближе к дверям, чтобы насладиться видом процессии из первых рядов. Всеобщий гомон и нетерпение были заразительными, я неожиданно тоже поддалась этим чувствам, ощущая восторг, словно ребенок перед праздником.

Маргарет пробралась-таки почти к самым ступеням церкви, притянула меня ближе и возбужденно вздохнула. Внезапно что-то странное кольнуло меня в сердце, в душу ворвалась щемящая тоска, от которой даже дышать стало нелегко. На мгновение солнце закрыли облака, бросая тяжелую тень на церковь и всех, кто стоял на площади. Я невольно подняла голову, чувствуя приближение чего-то ужасного и неотвратимого. Вдали виднелись темные тучи, приближающиеся к городу. По спине пробежал холодок. Я заставила себя отбросить тревогу и вернулась взглядом к сияющей и будто ничего не замечающей Маргарет.

– Смотри, смотри, Этель, – улыбнулась она шире, – двери открываются!

Порывистый ветер ударил мне в лицо в тот самый момент, когда я повернулась к церкви. Я отбросила разметавшиеся волосы и взглянула на спускающихся по ступеням людей. Это были сплошь богатые и знатные жители Грейстэла. Я узнавала почти всех. Странно, почему тогда Артриджей не пригласили?

Словно в ответ на мои мысли в толпе поползли шепотки:

– Говорят, свадьбу организовали за одну неделю…

– Где ж это видано? Богачи за полгода готовятся к такому событию…

– Это да, а тут глянь, как все закрутилось быстро…

– Может, союз уж больно выгодный для какой стороны? Вот и спешат, чтобы не упустить…

Я слушала разговоры окружающих людей и тоже удивлялась. Почему мало кто знал об этом событии? Когда торжество организуют так быстро, причины должны быть очень весомыми. И среди высшего общества бывают разного рода пикантности.

– Может, невеста в положении? – задумчиво предположила Маргарет, которая тоже слышала сплетни. – Как говорит моя матушка, нравы уже давно не те.

Я вспыхнула при мысли о своей тайне, которую тщательно прятала в сердце. Может быть потом, после свадьбы, я осмелюсь поделиться ею с Маргарет, но сейчас не хватало смелости. К тому же это слишком личное, Роберт мог и не одобрить болтливости с моей стороны. Мы вместе приняли решение молчать об этом.

– Все, – подпрыгнула подруга, и ее голубые глаза вспыхнули, – молодые идут! Видишь, как фата развевается на ветру?

Я тоже засмотрелась на тончайшую кружевную фату, которая будто знамя колыхалась от каждого порыва ветра. Я не могла оторвать от нее глаз. Но вот невеста откинула белоснежное кружево назад и явила доброй половине города свое очаровательное личико. Толпа ахнула от восхищения. Невеста была невероятно красивой – с тонкими чертами лица, белоснежной кожей, выразительными серыми глазами и будто нарисованными тоненькими губами. Однако лицо ее не выражало ничего. Оно казалось застывшим, что выглядело довольно странно. Роскошное платье, расшитое вручную и идеально сидевшее на ней, еще долго будут обсуждать все прелестницы Грейстэла.

Новый порыв ветра заставил зажмуриться, и в этот раз он показался мне ледяным и колючим. Я невольно поежилась и плотнее запахнула пальто, но воздушные потоки проворно пробирались под него и леденили душу. Шляпку тоже пришлось поправить, поскольку ее чуть было не сорвало и не унесло в неизвестном направлении.

– Боже! – в ужасе прошептала Маргарет и до боли сдавила мне руку.

Я проследила за ее взглядом и почувствовала, что земля уходит из-под ног. Рядом с ледяной невестой стоял мой Роберт. Он держал ее за руку и, улыбаясь, что-то шептал на ухо. Губы его невесты дрогнули в подобии улыбки. Я застыла как вкопанная, не в силах не то что двинуться, но и вдохнуть. Боль была настолько сокрушительной, что подогнулись колени. Маргарет подхватила меня за талию и помогла удержаться на ногах.

А я все смотрела в лицо любимого и никак не могла поверить своим глазам. Может, это что-то вроде наваждения? Ведь так не могло быть! Не могло быть правдой. Я сделала порывистый шаг к лестнице, но вновь застыла. Что-то останавливало меня, держало на месте, пока новоявленные миссис и мистер Бенсон медленно спускались по ступеням. Им аплодировали, свистели и выкрикивали поздравления и пожелания долгой и счастливой жизни. Горячие слезы обожгли лицо, я едва смогла подавить всхлип.

– Он не мог, – проговорила я непослушными губами. – Маргарет, скажи мне, что это не он.

Я повернулась к подруге и увидела в ее глазах непролитые слезы. Она кусала нижнюю губу и смотрела на меня так, словно ждала обморока.

– Скажи, что это не Роберт, – взмолилась я, цепляясь за ее руку. – Он не мог так со мной поступить!

– Прости, милая, – прошептала Маргарет. – Прости. Я не могу этого сказать.

Ужас и боль, что я видела в глазах подруги, отражали мои собственные чувства. Мир вокруг стал черно-белым и, словно чувствуя мое состояние, скрылся под черными тучами, заполонившими небо. Ветер усилился, я ясно почувствовала приближение грозы.

В какой-то миг Роберт повернул голову в нашу сторону и заметил меня. Его красивые синие глаза, которые я так любила, округлились, он в ужасе замер на мгновение, но как только невеста окликнула его, тут же отвернулся и больше уже не смотрел на меня. Вот так просто? Так легко? Словно меня никогда и не было в его жизни. Боль сдавила грудь так, что я услышала собственные хрипы, которые пробивались сквозь ком в горле.

– Вот мерзавец, – проговорила Маргарет и потянула меня за собой, пытаясь выбраться из толпы. – Как он мог? Он же за тобой ухаживал, сказал, что познакомит с семьей, что летом вы поженитесь. Зачем? Зачем все это?

Я слышала ее слова сквозь гул в собственной голове, но ответить не могла. Маргарет снова попыталась сдвинуть меня с места, но я будто приросла к земле. Мой взгляд блуждал по радостным лицам горожан и гостям церемонии, и вдруг я заметила знакомое лицо. Прямо против меня стояла миссис Артридж и растерянно смотрела на происходящее. О наших отношениях с Робертом она знала лишь из рассказов моих и некоторых знакомых, которые видели нас вместе в парке. Моя уверенность позволяла ей говорить о предстоящей свадьбе и соблюдении приличий. Тетушка Харриет доверяла мне, и теперь это доверие было загублено. Новый удар причинил не меньшую боль. Я оказалась лгуньей в глазах дорогой родственницы. Весь мой мир пошатнулся, я словно услышала, как трескаются его стены, с каким грохотом они рушатся и падают к моим ногам. Тетушка тоже заметила меня, и в ее глазах сверкнули гневные слезы. Впервые я видела миссис Артридж такой сокрушенной. А потом я заметила и другие лица, лица тех, кто знал о том, что я проводила время с Робертом, что гуляла с ним в парке, что надеялась на брак. На меня смотрели с жалостью, осуждением или с явным презрением. Эти лица и взгляды были повсюду, и казалось, что они становятся больше, а я, наоборот, уменьшаюсь в размерах. В какой-то момент боль жестокого предательства Роберта, разочарование и отчаяние дошли до такой точки, что мне захотелось исчезнуть. Раствориться в воздухе.

Гонимая муками собственного сердца, я резко развернулась и влетела в толпу горожан, все еще шумевших и провожающих молодоженов к экипажу. Руку Маргарет я отпустила и, ринувшись сквозь толпу, потеряла подругу из вида.

Когда пересекла площадь, ноги сами понесли меня в неизвестном направлении. Я уже не бежала, просто брела по улицам, глотая горькие слезы. Роберт был моим светом, моей надеждой на счастливое будущее и одобрение в глазах семьи. Я отдала ему всю свою нежность, растворилась в нем и полностью доверилась. Эта мысль окончательно меня сокрушила, и слезы полились еще сильнее. Я отдала Роберту все, ему больше нечего было брать. Горький стон застрял в горле, я прислонилась к стене ближайшего дома, чтобы не упасть, закрыла рот ладонью, заглушая вопль. У меня больше не было будущего, никакой надежды на благополучный исход, только позор и полное разочарование тетушки Харриет. Как я смогу сказать ей, что стала Роберту женой, не дожидаясь свадьбы?

Как и зачем добралась до парка, я не знала. Словно неприкаянная, бродила по улицам и пришла к любимой беседке, в которой Роберт признался мне в любви и говорил о свадьбе. Тучи над головой сгущались, а ветер усиливался, где-то вдали прогремели первые раскаты грома. Я слышала, чувствовала, но внимания ни на что не обращала. Будто душа отделилась от продрогшего тела. Не представляю, сколько я так просидела на скамейке в беседке, но когда вышла из нее, было уже совсем темно, а дождь падал с неба сплошной непроглядной стеной.

Я вновь побрела по улицам, с трудом передвигая отяжелевшие ноги. Тело дрожало от холода, но я не обнимала себя руками, не куталась в пальто, не пыталась согреться. Ледяные руки мелко дрожали, а в горле так и остался колючий ком, мешающий говорить.

Очнулась у той самой церкви Святой Марии, у подножия лестницы которой мои надежды обратились в прах. Я смотрела на ее стены и не думала совершенно ни о чем. Ни о том, как буду жить дальше, ни о том, как посмотрю в глаза тете Харриет, ни о том, что скажут люди. Обжигающая боль вытеснила все прочее.

– Эй, ты что же это стоишь тут, деточка? – послышался мягкий женский голос за спиной. – Ты совсем продрогла.

Не дождавшись ответа, незнакомка обошла меня и встала напротив. Это была невысокая женщина лет шестидесяти, укутанная в пальто и прячущаяся под широким зонтом. Она шагнула ближе и с сочувствием в глазах укрыла меня под своим зонтом. От ее ласковой улыбки я почувствовала новый приступ жалости к себе.

– Альберт! – крикнула она куда-то в сторону и когда послышались поспешные, хлюпающие по лужам шаги, сказала: – Ну-ка помоги мне! Давай отведем ее в дом, пусть обогреется бедняжка.

– Эх, Сиенна, – вздохнул ее спутник, – ты когда-нибудь наживешь себе неприятностей.

– А ты не болтай, делай, что говорю, – велела она. – Неужели не видишь, девочка едва на ногах стоит. Белая как полотно, вот-вот упадет. И голодная небось.

Я, как безвольная тряпичная кукла, позволила женщине приобнять меня с одной стороны, а мужчине с другой, и они повели меня куда-то в сторону. Не было желания ни сопротивляться, ни благодарить. Я просто послушно брела рядом с ними до темного крытого экипажа. Ничего не разглядывая, не интересуясь происходящим, я села на мягкое сидение. Экипаж тронулся с места, и остались лишь звуки проливного дождя и цокот копыт лошадей по мостовой.

Невзирая на то, что я была вся насквозь промокшая, женщина то прижимала меня к себе теснее, то растирала мои озябшие плечи. Не сказать, что ее действия как-то помогали, ибо я была продрогшей изнутри. Продрогшей и опустошенной.

За пеленой дождя я не разглядела дома, куда меня аккуратно ввели. Да мне и не было интересно. Добрая женщина позвала девушек, которые мигом наполнили ванну горячей водой. Все такую же безмолвную, меня помыли, переодели в сухое и усадили пить чай в красивой и просторной кухне. Я пила обжигающий травяной чай, но не чувствовала его тепла, лишь видела лениво поднимающийся кверху пар.

– Кто это? – тихонько спросила одна из служанок. – Она совсем плоха, миссис Батлер.

– Не знаю, Бэтани, – ответила ей добрая женщина, приютившая меня. – Но если мы не пригласим доктора, она сляжет в горячке.

– Я отправлю кого-нибудь, – вызвался мужчина, которого миссис Батлер назвала Альбертом. – Но знай, что хозяину это не понравится. Он не любит гостей, тем более непрошеных.

– Не ворчи, знаю, – ответила она. – Но не оставлять же девушку на улице, ее вон как лихорадит.

Лихорадит? Я даже не заметила. Сидела неподвижно, глядя в темное окно, будто была здесь и одновременно не была. Все, что говорили и делали эти люди, было и со мной и в то же время будто не со мной. Тело присутствовало в этой комнате, а разум и душа витали вдали отсюда.

Где-то в доме послышался шум. Миссис Батлер вздрогнула и посмотрела на мужчину, который будто ждал, что она передумает и выпроводит меня из дома от греха подальше.

– Чего стоишь? – сказала она ему. – Давай за доктором, а хозяина я возьму на себя. Он не откажет мне.

Мужчина что-то неопределенно хмыкнул, а миссис Батлер повернулась к служанке:

– Отведи ее в свободную комнату и уложи под одеяло, а я пойду поговорю с мистером Холлом.

Что-то знакомое царапнуло память, будто я когда-то уже слышала это имя. Бэтани отвела меня в небольшую комнату, уложила в кровать и укрыла мягким одеялом. Я ощущала его нежность, приятный аромат, но чувства будто застыли, были заморожены. Ничего не трогало моего сердца, не приносило радости. Ни забота совершенно незнакомых мне людей, ни вкусный чай, ни уют и тепло этого дома.

Врач прибыл довольно скоро, поставил на столик свой саквояж и приступил к осмотру. Он пытался узнать мое имя, где я живу и как отыскать моих родных. Я постаралась сказать хоть слово, но у меня ничего не получилось. Слова застревали в горле, не имея возможности преодолеть болезненный ком, образовавшийся там еще утром. Подумав об этом, я невольно подтянула колени к груди и вновь заплакала.

– Кажется, она переживает сильнейшее потрясение, – послышался негромкий голос доктора. – Я вижу, что она пытается говорить со мной, но у нее ничего не выходит. Измученный вид и эти слезы… У нее что-то случилось, и это что-то очень серьезное. Прибавьте к травме эмоциональной физическое утомление. Она промокла и теперь горит в лихорадке, но будто даже не замечает этого.

– Что вы посоветуете, доктор? – взволнованно спросила миссис Батлер.

– Я оставлю вам микстуру, будете поить ее. Ей необходим покой, крепкий сон и забота. Вы знаете, кто она?

– Н-нет, – поспешно ответила женщина. – Мы нашли ее на улице, у церкви Святой Марии.

– Ну ничего, миссис Батлер, – сказал доктор, – ночь пройдет, снова выглянет солнце, и все образуется. Ваша гостья придет в себя и со временем поправится. Я загляну к вам завтра, чтобы еще раз ее осмотреть.

– Благодарю вас, – сказала миссис Батлер, и я услышала, как врач покинул комнату. Добрая женщина подошла к моей кровати, осторожно присела рядом и коснулась рукой моих волос. – Ничего, ничего, мисс Янг. Все пройдет. Все образуется. Поплачьте, милая, выпустите боль. Никто вас от нее не избавит, никто не сможет помочь.

Очень медленно я выпрямилась на кровати и заглянула в милое лицо миссис Батлер. Откуда она знает мое имя?

– Не пугайтесь, – прошептала она в ответ на мой невысказанный вопрос. – Здесь вас не обидят. Отдыхайте. Как сказал доктор, завтра нас ждет новый день, а значит, и новая страница в жизни. Все меняется, мисс Янг, ничего не стоит на месте.

Она продолжала что-то говорить, но я уже ничего не слышала. Веки отяжелели, дыхание мое выровнялось, и я даже не заметила, как погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Глава 2

Утро принесло легкую головную боль. Я несколько раз моргнула, привыкая к яркому солнцу, пробивавшемуся сквозь занавешенное окно. Сначала даже не поняла, где нахожусь. Совершенно чужая комната, небольшая, но вполне аккуратная и уютная. И пахло здесь приятно, чистотой. Я осторожно откинула одеяло и медленно села на кровати, свесив босые ноги. В комнате было тепло, что не всегда встретишь в крыле для слуг.

Воспоминания навалились внезапно, вновь причинили боль, заставили стиснуть горячими пальцами ночную рубашку и зажмуриться, чтобы сдержать слезы. Я могла убедить себя, что все было ночным кошмаром, что всего этого не происходило на самом деле, но комната, в которой я очнулась, говорила сама за себя. Я в чужом доме, куда меня привела добрейшая миссис Батлер. Помнится, приходил врач. Прислушалась к себе – слабость, небольшой жар и все тот же ком в горле, только теперь стало больно глотать. Под вчерашним проливным дождем я простудилась. Перевела взгляд на тумбочку у кровати и обнаружила какие-то пузырьки, порошки и стакан воды, который я осушила с удовольствием.

– Не нужно вам вставать, мисс Янг, – послышался голос за спиной. В дверь тихо вошла миссис Батлер. – Вы еще очень слабы. Да и душевное состояние у вас, прямо скажем, не очень здоровое.

Я посмотрела на нее удивленно. Миссис Батлер подошла ближе, настойчиво уложила меня обратно, укрыла одеялом и присела рядом. Она ласково посмотрела на меня и сказала:

– Кто вы, в этом доме знаю только я. И, если пожелаете, я никому не скажу.

Я попыталась сказать, что не хочу раскрывать другим свое имя, но у меня ничего не получилось. Только тихий хрип вырвался из горла.

– Ничего, ничего, – похлопала меня по руке миссис Батлер. – Не волнуйтесь, голос вернется. Может, не сегодня, но обязательно вернется. Просто качните головой, и я пойму. Вы хотите, чтобы я рассказала остальным, кто вы?

Я отрицательно мотнула головой и вновь ощутила боль. Коснулась пальцами висков. Миссис Батлер протянула мне ложечку микстуры, которая пахла не очень приятно. Я невольно скривилась, но добрая женщина лишь улыбнулась, и мне пришлось выпить.

– Помимо душевных мук, – тихо сказала она, – вы еще и простудились. Так долго под дождем простояли. Неудивительно, что захворали.

Она сокрушенно покачала головой, откладывая ложку в сторону. Ее прохладные пальцы коснулись моей руки, во взгляде появилось сочувствие, которое вынудило меня отвернуться. Слезы вновь подступили к глазам. Жалость меня огорчала.

– Вы хотите знать новости? – очень тихо спросила она, сжимая мою руку.

Хотела ли я? Нет, определенно нет. Не хотела знать, о чем судачили в городе, как прошла свадьба, кто невеста Роберта и почему он меня предал. А еще не хотела знать о том, как разочарована во мне тетя Харриет. Но рано или поздно слухи дойдут до моих ушей. Я мужественно стиснула зубы и повернулась к миссис Батлер. Лучше уж сейчас все узнать, чтобы пережить все скопом. Вздохнув, я кивнула.

– Вам будет неприятно, мисс Янг, но в городе обсуждают свадьбу мистера Бенсона и мисс Лилианы Кэмтол. Она очень богатая наследница, которая прибыла в Грейстэл этой весной. Семья мистера Бенсона настояла на этом браке, потому что обеим сторонам выгодно соединить капиталы и приумножить их, сотрудничая в делах.

Сердце вновь больно сдавило. Деньги решают все в этом мире. У меня тоже имелось наследство, но Бенсонам его было недостаточно. А Роберт не сражался за меня, согласился на брак. Смахнув слезу, я взглядом попросила миссис Батлер продолжать, пока у меня оставались силы слушать. Она снова сжала мои пальцы.

– Ваши отношения с мистером Бенсоном тоже обсуждают. Только, как вы понимаете, речь о вашем легкомыслии, а не о том, как поступил мистер Бенсон. То, что он дал вам надежду, никого не волнует. Он мужчина, ему все простят. А вот то, что вы показывались с ним в общественных местах – это дело другое. Да, сейчас нравы стали свободнее, но общество Грейстэла со скрипом входит в новый век. Особенно высшее общество, которое приспосабливается к переменам гораздо тяжелее, не желая нарушать своего комфорта. Вас осуждают, мисс Янг, но все это забудется. Слухи утихнут, будет новая тема для обсуждения.

Все ее слова звучали мягко, очень осторожно, но я была рада, что она не приукрашала действительность. Миссис Батлер не лгала мне. Я вновь зажмурилась, понимая, что общество еще не знает, на какие именно вольности я оказалась способна. Если бы тетушке удалось найти мне жениха, то свадьба обернулась бы неизбежным скандалом. Миссис Батлер права, в Грейстэле новый век еще не наступил. Я посмотрела в окно и подумала о тете.

– Вас ищут, – словно прочитав мои мысли, сказала экономка. – Миссис Артридж места себе не находит. Утром на рынке говорили, что ваша тетушка не спала всю ночь, ожидая вашего возвращения.

Я бросила на миссис Батлер вопросительный взгляд.

– Слуги знают все, мисс Янг. Новости быстро распространяются по городу. Грейстэл кипит, и теперь все задаются вопросом, куда вы делись. Возможно, вам стоило бы отправить весточку миссис Артридж.

Я отрицательно замотала головой. Мне не хотелось, чтобы тетя приехала в этот дом. Я не была готова видеть ее.

– Хорошо, хорошо, вы, главное, поправляйтесь. Отдыхайте, сколько потребуется. Я позабочусь о вас.

Слова миссис Батлер удивили меня. Почему она мне помогала? Почему заботилась и хранила мое имя в тайне? И снова добрая женщина все вопросы будто с лица считала.

– Любой может попасть в беду, мисс Янг. А вы мне очень симпатичны. У вас доброе сердце. Пару месяцев назад, в парке, я поскользнулась на льду и упала, больно ударившись спиной. Вы помогли мне подняться и проводили к экипажу.

Я вспомнила этот случай и неуверенно кивнула. Однако встреча в парке не объясняла, откуда миссис Батлер знала мое имя. Не помню, чтобы я его называла. Эти мысли она не прочитала и на вопрос не ответила.

– Если вы пожелаете, мы переместим вас в гостевую комнату, что следовало сделать еще вчера.

Смутно припомнила слова мужчины, которого миссис Батлер называла Альбертом, что хозяин этого дома не любит гостей. А я была еще и непрошеным гостем. Да и мне встречаться с хозяином не хотелось. Я вновь покачала головой, давая понять, что мне и здесь нравится. Миссис Батлер кивнула и оставила меня одну.

В тишине и покое незнакомого дома прошло еще два дня. Доктор Мэлони приходил всего раз, осмотрел меня и сказал, что я довольно быстро поправляюсь, а голос вернется в ближайшие дни. Из обитателей моего нового приюта я видела только экономку, то есть миссис Батлер и горничную Бэтани. Они поочередно приносили мне еду и давали лекарства. Я узнала, что человек по имени Альберт был мужем миссис Батлер и служил камердинером у хозяина. В доме было всего несколько слуг: две горничные, лакей и чета Батлеров. Все они служили мистеру Холлу уже давно.

На второй день миссис Батлер все же вынудила меня черкнуть несколько слов тете Харриет, утверждая, что я поступала жестоко. Несмотря на случившееся, тетя любила меня и волновалась.

Эти строки дались мне с трудом. Я несколько раз комкала и выбрасывала листки, понимая, что все не так и не то. В конце концов, оставила лишь слова о том, что со мной все хорошо и что я прошу у нее за все прощения. Мне отчаянно хотелось домой, в свою комнату, в мягкую постель, к своим нарядам, к друзьям. Но я не могла. Не могла вернуться и посмотреть тете в глаза. И пусть она не знала о близости между мной и Робертом, но о ней знала я, и этого было достаточно, чтобы утратить мужество.

Устав лежать и чувствуя себя вполне сносно, я, наконец, поднялась на ноги. Голова немного кружилась, но это можно было списать на обычную слабость. Стояло раннее утро, только светало. Босыми ногами я прошлепала к окну и раздвинула шторы, а потом, ощутив внезапное удушье, распахнула створки. В комнату ворвался свежий воздух, и он принес с собой запах весны. Я вздохнула полной грудью и впервые за эти дни задумалась о будущем. Что же мне делать дальше? Куда идти? Где искать пристанище?

В голову лезли пугающие мысли о том, как я выйду из этого дома, и боль обрушится на меня с новой силой. Здесь время будто застыло. Я словно перестала быть собой. Вокруг не было ни единой знакомой мне души, ни одного укоризненного взгляда.

Вид из окна на причудливый сад и необычный кованый забор показался мне знакомым. Я невольно попыталась представить себя по ту сторону забора и мысленно ахнула. Самый загадочный особняк в городе, принадлежащий мистеру Холлу! Я никогда не видела хозяина этого дома, визиты он наносил редко, на званых вечерах бывал еще реже, а других поводов быть ему представленной не возникало. И имя еще какое-то странное… Никак не удавалось вспомнить. Решив оставить это бесполезное занятие, я решила попробовать пробраться на кухню.

Осмотрелась и ничего, кроме халата, переброшенного через спинку стула, из одежды не обнаружила. Впервые за три дня мне захотелось есть. До этого момента ела без аппетита, только чтобы не расстраивать миссис Батлер. Я накинула халат и вышла за дверь. Коридор был пустым и длинным, по обеим сторонам располагалось множество дверей. Комнаты для слуг. Я медленно двинулась вперед, рукой опираясь о стену. Ноги слегка дрожали оттого, что я долго пролежала в постели. Освещения было мало, но этот дом меня не пугал. Он казался живым, таинственным и необычным. Что-то странное витало в воздухе, скрывалось в густых тенях и легким касанием покалывало кожу. Я не могла объяснить, просто чувствовала.

Не туда повернув, я оказалась у лестницы. Поднялась и очутилась в длинном коридоре, уже без лишних дверей, только с двумя – с той, из которой я вышла и в самом конце коридора. Вторая вывела меня под широкую лестницу в огромном холле. Судя по тому, что я увидела, дом был обставлен роскошно, но не помпезно. Вкус у хозяина имелся. Я вышла на середину холла и быстро осмотрелась, пока меня никто не заметил. Справа гостиная, в ней тоже была еще одна дверь, но я не видела, куда она ведет. Слева большая музыкальная комната. Рискованно было оставаться здесь, поэтому я вернулась к двери под лестницей и повернула в другую сторону. В этот раз не ошиблась. Почувствовав тонкий аромат сдобы, я утвердилась в мысли, что иду в нужном направлении. У приоткрытых дверей задержалась, услышав голоса. Обычно я не подслушиваю, но мужской недовольный голос вынудил меня замереть на месте.

– Сиенна, мы это уже обсуждали! Я велел тебе решить вопрос и выпроводить ее из моего дома.

Голос, несмотря на суровость, был приятным, глубоким и бархатистым.

– Вот уж интересно, мистер Холл, куда же я должна ее выпроводить? Бедняжке некуда идти, – ничуть не испугалась грозного тона хозяина миссис Батлер. Ее голос я узнала мгновенно, поскольку уже успела к нему привыкнуть.

– Мой дом не приют, Сиенна!

Я взволнованно шагнула ближе и заглянула в приоткрытую дверь. Миссис Батлер с невозмутимым лицом сидела за большим кухонным столом, ее руки, сложенные в замок, лежали на его поверхности. У нее за спиной стоял высокий мужчина лет тридцати – тридцати двух, с темными, коротко остриженными волнистыми волосами, сердитыми серыми глазами и легкой щетиной. Он хмуро смотрел в затылок своей экономки и порывался сказать что-то еще, но слова будто застревали в его горле. Больше в кухне никого не было, что для этого часа весьма странно. Кухарки всегда вставали затемно, чтобы приготовить завтрак. Да, и выпечкой пахло, а значит, все-таки кто-то уже приступил к работе.

В конце концов, мистер Холл склонился к уху миссис Батлер и проговорил:

– Ты понимаешь, что это глупо? Чужой человек в этом доме – к беде! Ты сама не раз говорила мне об этом.

– В этом доме полно народу, – все так же спокойно ответила экономка, пожимая плечами.

– Но они все проверены годами!

Миссис Батлер повернулась к своему хозяину и заглянула ему в глаза.

– Вы ее даже не заметите, я обещаю. Девушка погостит столько, сколько ей будет нужно, а потом сама решит, что ей делать со своей судьбой.

Выражение лица мистера Холла менялось стремительно, от недовольного к снисходительному и обратно.

– Какое тебе дело до девчонки, которую нашли на улице? Ты ведь даже не знаешь ее! – уже беззлобно возмутился мистер Холл.

Миссис Батлер прикусила губу, словно боялась обронить лишнее слово. Я могла ошибиться, но мне показалось, что так она хранила мое имя в секрете. Благодарность теплом разлилась в груди.

– Какая разница, знаю я ее или нет, Итаниэль? – спросила она. – Девочка нуждалась в помощи, а я оказалась поблизости.

– Твоя сердобольность нас погубит, – вздохнул мужчина и сел на стул рядом с миссис Батлер. – Скажи просто, что ты заскучала и эта тихая мышка окрасила твои серые дни в новые цвета.

Миссис Батлер наградила своего хозяина ласковым взглядом, а потом, пока он не видел, победно улыбнулась. Вообще этот разговор показался мне странным. Экономка вела себя с мистером Холлом уж слишком вольно, как в редких случаях могли позволить себе няни или гувернантки. Но и те, называя господ по имени, добавляли обращение «мистер» или «мисс». А миссис Батлер сказала просто «Итаниэль». Возможно, дело было в том, что она могла знать его с самого детства. Некоторые хозяева относятся довольно благосклонно к тем, у кого на глазах выросли. Я снова подумала, что имя у мистера Холла было необычным.

– Ты был у нее? – спросила миссис Батлер.

Я вздрогнула, вспоминая, что речь шла обо мне. Что значит – был у меня? Он что, приходил, когда я спала? Стало не по себе. Воздуха не хватало, я резко вдохнула и как можно тише выдохнула.

– Я должен был знать, кого ты притащила в дом, Сиенна, – сказал мистер Холл и потер рукой лоб.

– Ты мог напугать девочку, – неодобрительно заметила миссис Батлер.

– Мне нет до нее дела, – пренебрежительно отмахнулся мужчина. – Я лишь убедился.

– А моего слова тебе, значит, мало?

– Не ворчи, мне спокойнее, когда я сам смотрю.

– Ну что, убедился? Я повторяю, Итаниэль, ты ее присутствия даже не заметишь. Ни разу больше не увидишь девочку.

Странный диалог сбивал с толку. Я совершенно не понимала, о чем говорили эти люди. Зачем мистер Холл приходил на меня смотреть? Да, я попала в его дом без разрешения, но ночной визит в комнату к девушке – это неслыханно. Тревога, смятение и страх нарушили мое хорошее впечатление от знакомства с этим домом и его обитателями.

Я так взволновалась, что перестала следить за происходящим в кухне. Внезапно дверь открылась шире, и перед моим лицом возникла широкая грудь Итаниэля Холла. Очень медленно и осторожно я подняла взгляд и попала в плен внимательных серых глаз.

– Не увижу, говоришь? – спросил он, не поворачивая головы и продолжая смотреть на меня.

Глаза мистера Холла не выражали абсолютно ничего, ни интереса, ни недовольства, ни злости. Полное безразличие, будто он смотрел на пустое место. Стало как-то не по себе, и я перевела взгляд на миссис Батлер. Она тепло улыбнулась мне и протянула руку.

– Завтрак почти готов, вы, верно, голодны?

Я кивнула, но не сдвинулась с места. Присутствие мистера Холла давило на меня. Я ощущала странное напряжение, исходящее от него. Оно словно потрескивало на моей коже. Невольно обняла себя руками и нервно растерла плечи, чтобы избавиться от неприятных ощущений. Глаз на хозяина дома я больше не поднимала.

– Сиенна, – громко позвал он, и я подпрыгнула от неожиданности. – Гнать я ее не буду, надеюсь на твое благоразумие.

Больше мистер Холл ничего не сказал, он издал какой-то странный звук, похожий на хмыканье, и вышел из кухни. Я осторожно выдохнула, ощущая, как тает колючий ком в горле. Он просто исчез, словно его и не было.

– Миссис Батлер, – произнесла я и не узнала собственного голоса. Он показался мне чужим, чуть хриплым и низким.

– Ох! – Экономка всплеснула руками и радостно улыбнулась. – Ну, слава богу, мисс Янг. Ваш голос вернулся.

Все еще немного растерянная, я подошла к ней и села на предложенный стул. В кухне было очень уютно, тепло и чисто. Пахло сдобой, корицей и кофе. Но кухарку я так и не заметила.

– Хотите теплую булочку с маслом? – ласково спросила миссис Батлер. – Еще есть сыр, джем и яйца. Не знаю, что вы любите. Предпочитаете кофе или чай?

– Чай, пожалуйста, – сказала я в ответ.

Добрая женщина поставила передо мной блюдце с нарезанным сыром, воздушные ароматные булочки, масло и дымящийся чайник. Она ухаживала за мной, как за родной. Это грело и в то же время смущало. Миссис Батлер ничем мне не обязана, и такая забота казалась чрезмерной.

– Ничего, ничего, мисс Янг, вы скоро окрепнете. Все наладится. Обиды уйдут. Ну, или, по крайней мере, не будут так остро ощущаться. Время все поправит, не излечит окончательно, но дышать вам станет заметно легче.

Экономка говорила и при этом намазывала на пышную булочку масло, затем положила сверху сыр и протянула мне этот бутерброд. Я благодарно кивнула и приступила к завтраку. Пока я жевала, миссис Батлер налила себе кофе и уселась рядом. Теперь, спустя несколько дней, мне впервые захотелось рассмотреть ее получше. Бледно-голубые глаза казались не только добрыми, но и мудрыми, такими, словно многое повидали в жизни, много плакали, но и смеялись тоже. Глядя в них, я думала о том, как много интересного и необычного может рассказать их хозяйка. Лицо у миссис Батлер было круглое, черты лица мягкие.

– Мистер Холл недоволен моим появлением в доме? – осторожно спросила я.

– Нет, что вы! – воскликнула экономка без тени притворства, что было странно, если припомнить ее недавний разговор с хозяином дома. – Мистер Холл немного недоверчив и его даже можно назвать затворником, но сердце у него доброе.

Я посмотрела на миссис Батлер с недоумением и долей недоверия. Ее слова расходились с моим впечатлением от встречи с Итаниэлем Холлом.

– И все же мне не совсем удобно оставаться здесь, – сказала я. – Я гостила довольно долго и это притом, что мы с вами даже не были знакомы.

– Для того чтобы помочь человеку, попавшему в беду, вовсе не обязательно быть с ним знакомым, мисс Янг, – касаясь моей руки, улыбнулась миссис Батлер. – То, что с вами произошло, очень печально. Это настоящая трагедия и вы не должны были оставаться одна. Ни в коем случае. Мистер Холл может и поворчать немного, но поверьте мне, он ни за что и никогда не прогонит нуждающегося в помощи.

– Простите меня, миссис Батлер, – откладывая недоеденную булочку, сказала я, – но я невольно услышала часть вашего разговора. Вы называли мистера Холла по имени.

– Ах, это! – улыбнулась женщина. – Да, порой я забываюсь, а мистер Холл делает вид, что не замечает. Он ведь вырос на моих глазах. Столько лет я была рядом с ним. Заботилась, оберегала.

Слова миссис Батлер подтвердили мои догадки о давнем знакомстве и допустимой вольности.

– А чем он занимается? – поинтересовалась я.

– Ну, как вам сказать, – с заминкой ответила экономка. – Наш хозяин что-то вроде поверенного, занимается чужими личными делами, документами и прочим. Я не очень хорошо в этом разбираюсь.

– Нотариус? – спросила я.

– Да, что-то вроде этого, – отмахнулась она.

Я бы не сказала, что мистер Холл или его дела меня как-то интересовали. Но я жила в его доме и мне просто нужно было знать, кто этот человек. Чем он живет, кто и что его окружает.

– Миссис Батлер, – вновь обратилась к экономке, – я ужасно благодарна вам за помощь. За все, что вы для меня сделали. Я пока не могу сказать, что буду делать дальше, куда пойду…

– Не надо, мисс Янг! – Экономка ободряюще похлопала меня по руке. – Никто не заставляет вас принимать решение немедленно. Оставайтесь в этом доме столько, сколько будет необходимо. Здесь вас не будут искать, никто не сболтнет лишнего, не посмотрит косо. В этом доме вы в полной безопасности, никому не мешаете, никого ничем не обременяете.

– Но я бы не хотела, чтобы кто-нибудь знал…

– Не волнуйтесь, я уже поняла. Я буду держать вашу историю, как и ваше имя, в секрете.

– В таком случае, вы не могли бы называть меня просто по имени? – попросила я. – И на «ты», чтобы никто не понял, о чем мы умалчиваем.

Миссис Батлер снисходительно улыбнулась, и я догадалась, почему моя просьба вызвала такую реакцию. Господ всегда можно отличить от прислуги. Жесты, речь, даже походка и взгляд заметно отличаются.

– Давайте попробуем, – сказала экономка.

Этот разговор натолкнул меня на неожиданное решение. Оно казалось поспешным и сумасбродным, но в эту минуту верным.

– А не могла бы я помогать по дому?

– То есть как? – удивилась миссис Батлер.

– Возможно, моя помощь пригодилась бы на кухне или девушкам, убирающим дом? – с надеждой спросила я. – Я знаю, толку от меня пока немного, но я быстро научусь.

– Кухарки, как и горничные, тяжело трудятся, – аккуратно подбирая слова, сказала экономка. Я видела, что она никоим образом не хотела меня обидеть. – Дом немаленький.

– Я понимаю, – кивнула я для убедительности. – И даже уверена, что у меня мало что будет получаться, но я бы хотела занять себя чем-то, чтобы… чтобы не думать, чтобы не жалеть себя. Моя тетя Харриет всегда говорила, что слуги делают глупости от недостатка работы. А когда руки заняты делом, думать о дурном нет времени. Да и служанкой я не буду вызывать ненужных вопросов у гостей мистера Холла.

– У нас почти не бывает гостей, мисс Янг… – Миссис Батлер запнулась, а потом поправилась: – Этель.

– А почему мистер Холл ведет затворнический образ жизни? У него нет семьи? – спросила я. – Он еще довольно молодой мужчина, с достатком.

– Да вот как-то не сложилось, – ответила экономка и быстро сменила тему: – Вам удобно в комнате, которую мы выбрали?

Я поняла, что ни о занятиях своего хозяина, ни о его частной жизни миссис Батлер говорить не хочет. Эта женщина хоть и была говорливой, но она знала, что говорить можно, а что нельзя. Очень хорошая черта, как мне кажется. Она не болтает лишнего о своем хозяине, тем более с малознакомыми людьми.

– Так вы позволите мне попробовать? – вновь спросила я.

– Эх, что же с вами делать, Этель, – вздохнула она. – Хорошо, я попрошу Бэтани занять вас чем-нибудь довольно простым, а там видно будет. Но вы совершенно уверены? Не нравится мне эта затея.

– Уверена, миссис Батлер. Тем более что это ненадолго. Я не задержусь, чтобы мое присутствие не волновало вашего хозяина. Дайте мне несколько дней, два, быть может, три и я определюсь со своим будущим. Хотелось бы покинуть Грейстэл и оказаться там, где никто ничего не знает обо мне.

– Понимаю, – с печалью в голосе сказала экономка. – Но вы не торопитесь. Сначала обдумайте все хорошенько.

Я бросила взгляд на свою одежду и сообразила, что больше у меня совсем ничего нет. Тот наряд, в котором я пришла в этот дом, не подходил для пути, избранного мной, но и выбрасывать платье и пальто я не собиралась. Это решение было временным и принято мною только ради того, чтобы избавиться от боли, которую приносили мысли и воспоминания. Праздно разгуливать по этому дому было бы невыносимо. Я сняла небольшие изящные серьги и протянула их миссис Батлер.

– Могу я попросить вас продать это и купить мне новую, более подходящую, одежду?

Экономка некоторое время смотрела на украшения и, видимо, размышляла, как ей поступить. Я протянула руку ближе, настаивая и давая понять, что знаю, что делаю. Женщина вздохнула и убрала мои серьги в карман.

Уже к обеду Бэтани принесла мне новую одежду и остатки денег. Оставшуюся часть дня я ходила за ней по дому, наблюдала за работой, запоминала, училась. Несколько дней превратились в месяц. Я даже не заметила, как он пролетел. Работа действительно помогала отвлечься от горечи и обид. Миссис Батлер не позволяла мне трудиться, как всем остальным горничным. Она часто уводила меня, приглашая на чаепитие, подолгу беседовала со мной, слушая о моем детстве и юности, но о себе, обитателях дома и хозяине все так же не рассказывала. Со временем я привыкла и полюбила этот дом. Мистера Холла я больше не видела. Его комнаты обходила стороной, помня о словах миссис Батлер. Она обещала своему хозяину, что меня он даже не заметит. Так и было до наступления одного странного майского вечера.

Глава 3

– Этель, голубушка! – позвала меня миссис Батлер. В последнее время она постоянно так меня называла, и привязанность ее ко мне с каждым днем росла. Вся прислуга это видела, но никто не высказывал недовольства, не обижался. Я же чувствовала себя немного неловко. – Пойдем, поможешь мне с бельем.

«Помочь с бельем» на ее языке означало посидеть с ней рядом и поговорить о чем угодно. Миссис Батлер была очень интересным собеседником, она прочитала огромное количество книг. Иногда мне казалось, что одному человеку жизни бы не хватило, чтобы прочесть и половину.

Я уже привыкла к этому по большей части тихому дому. Как и в первые дни, он казался мне живым, странным, но милым. Иногда по ночам я просыпалась, словно услышав что-то, но, окончательно пробудившись, заставала лишь тишину. Будто дом, растревожив меня, затихал, позволяя вновь уснуть. Глупости, конечно, но этот особняк волей-неволей заставлял фантазировать. Он не был жутким, но казался пустынным. Я чувствовала, что не только обитатели, но и его стены пригрели меня, укрыли и защитили. Но было такое чувство, что дом тосковал по хозяину, который пропадал неизвестно где. Временами я понятия не имела, у себя ли мистер Холл. Вокруг него витала таинственная дымка. Слуги хозяина любили, тщательно оберегали и, казалось, надеялись в этой жизни лишь на него одного.

Я знала в особняке уже почти каждую комнату, каждый коридор, каждый предмет мебели. Не ходила лишь в комнаты мистера Холла. Мне не запрещали, я сама не желала. Сначала из стеснения и легкого негодования, которое появилось после того, как я узнала, что он приходил в мою комнату ночью. А потом, когда буквально влюбилась в его дом, из страха, что стоит мне попасться ему на глаза, и мистер Холл тут же выгонит меня.

Сейчас я прошла за миссис Батлер на второй этаж, свернула в коридор и, дойдя до его конца, оказалась в бельевой. В этой комнате всегда пахло свежестью и чуть-чуть мятой. Экономка говорила, что этот запах успокаивает мистера Холла, помогает ему уснуть. А со сном у хозяина этого дома, как я поняла, были серьезные проблемы.

– Мисс Янг, – сказала миссис Батлер. Наедине она всегда обращалась ко мне именно так. – Вы давно не писали вашей тете. Бэтани сегодня видела одну из ваших горничных, Софи, кажется.

Экономка подошла к большой корзине и извлекла из нее чудные, идеально отутюженные простыни. Она положила их на стол, и по комнате распространился запах мяты. Легкий, ненавязчивый. Миссис Батлер не смотрела на меня, но я чувствовала, что она собирается с мыслями, чтобы поговорить о чем-то важном. Мое сердце тут же испуганно забилось, я невольно сжала кулаки и прикусила нижнюю губу.

– Так вот, эта самая Софи сказала, что миссис Артридж до сих пор не знает, где вы и винит себя в том, что случилось.

Миссис Батлер повернулась ко мне, ее глаза были полны сочувствия, а ведь я уже начала от него отвыкать.

– Я регулярно посылаю тетушке весточки, – ответила я, пряча глаза.

– Но вы ведь не пишете, где находитесь, – мягко произнесла экономка.

– Я ославила себя и фамилию Артридж на весь Грейстэл, вы же знаете, – едва шевеля губами, сказала я. Голос мой звучал тихо, но миссис Батлер слышала каждое слово. – Мои отношения с Робертом Бенсоном не обсуждал только ленивый. За этот месяц горничные пересказывали все слухи, которые бродят по городу.

– Вы должны извинить их, мисс Янг. Девушки не знают, кто вы, иначе они бы ни за что не причинили вам эту боль. А я, к сожалению, не могу постоянно их контролировать.

– Я их не виню, миссис Батлер, дело не в этом, – попыталась я объяснить. – Я не могу написать тете, что живу в доме мистера Холла. Он еще довольно молод и одинок. Это станет ударом для нее. Доказывать, что я видела его всего один раз, бессмысленно. Я решила, что нескольких слов о том, что я здорова, будет вполне достаточно.

Миссис Батлер понимающе покивала головой и коснулась теплыми пальцами, тоже пахнущими мятой, моего лица.

– Я понимаю, мисс Янг, – сказала она, – но, возможно, вы напишете ей письмо? Не просто пару слов, а нечто более подробное. Что вас останавливает?

– Стыд, – сказала я и, наконец, подняла на миссис Батлер глаза. В них она увидела непролитые слезы. – Я виновата перед ней. Тетушка вырастила меня в любви и заботе, а я, не желая того, конечно, подвела ее. Я бы в жизни никогда не обидела ее, не причинила намеренного зла.

– Вот об этом и напишите, – кивнула экономка. – Не молчите, это причиняет миссис Артридж еще большую боль.

– Вы правы, – вздохнула я. – Конечно, правы.

– Вот и хорошо, моя милая, вот и славно, – улыбнулась она.

Миссис Батлер положила простыни в глубокий ящик комода, еще раз тщательно их расправила, а потом предложила выпить чаю в маленькой гостиной на первом этаже. Эту комнату экономка любила больше остальных. По ее словам, мистер Холл сам отдал ее своей верной помощнице. Здесь она читала, иногда вышивала, а иногда играла на фортепиано. Но с тех пор, как в доме появилась я, миссис Батлер просила играть именно меня. Мы оставались наедине, и никто из прислуги даже не догадывался, кто именно музицирует. Так было и в этот вечер. Мы угостились чаем и нежным печеньем, а потом миссис Батлер взяла в руки вязание, а я села за инструмент. Мелодии я почти всегда выбирала тоскливые, под стать своему душевному состоянию. Да, за прошедший месяц боль немного притупилась, но зачастую стоя у окна или гуляя вечерами по саду, я понимала, что пленила себя сама. Я понимала, что выйти за забор не могу. Иногда, когда город накрывала ночь, я делала попытки, но они были безуспешными. Ноги прирастали к земле прямо у ворот, меня охватывал жаркий страх, а руки начинали мелко дрожать. Страх покинуть дом мистера Холла я ощущала физически. И с каждым днем он становился сильнее.

Сегодняшний разговор с миссис Батлер вынудил меня выбрать любимую мелодию тетушки Харриет. Я играла, а сердце плакало, изнывая от сожаления и чувства вины. Игра моя получилась настолько пронзительной, что миссис Батлер отложила свое рукоделие и стала наблюдать за мной, не отрывая глаз. Я не видела, но чувствовала это. Не доиграв до конца, я оставила фортепиано и подошла к стеклянной двери, ведущей в сад. Надо отметить, что почти из всех комнат первого этажа, можно было туда попасть. Это прихоть самого хозяина. Я открыла дверь, и звуки майского вечера ворвались в гостиную. Они немного отвлекли меня от печальных мыслей. Город жил прежней жизнью, жители его наносили друг другу визиты, обсуждали последние новости и радовались теплу. Я обхватила себя руками и вышла в сад. Запахи заставили прикрыть глаза и вдохнуть поглубже. Пахло землей, травой и цветами. Признаться, к последним я была почти равнодушна. Толком не понимала, почему почти все женщины так любят цветы.

Я повернулась к миссис Батлер и увидела, как она грустно вздохнула, а потом вновь взялась за вязание. В этот миг я услышала странный звук, похожий на свист запущенного фейерверка. Весь дом будто вздрогнул, по крайней мере, мне так показалось. Воздух стал густым, он медленно наполнил мои легкие и будто склеил их, дышать стало невозможно. Я открыла рот, пытаясь сделать вдох, но у меня ничего не вышло. Руки сами собой стали сжиматься и разжиматься. Из горла вырвался хрип, и я вновь посмотрела на миссис Батлер, желая призвать ее на помощь. Женщина, бледная как мел, вскочила из кресла, в котором сидела, и бросилась ко мне. Голова моя пошла кругом, мир вокруг пошатнулся.

– Мисс Янг, – воскликнула экономка, подхватывая меня под руки. – Этель!

Я продолжала безуспешные попытки вдохнуть, а миссис Батлер усадила меня прямо на траву и начала причитать:

– Это же надо так… как неосторожно… кто же осмелился? Нет, ну это совершенно неприемлемо! Сейчас, сейчас, моя милая, все пройдет.

Экономка запустила руку в глубокий карман своей юбки и вытащила оттуда маленький флакончик. Она протянула его мне и заставила сделать глоток.

– Сейчас, сейчас, – повторяла она. – Выпейте и вмиг все пройдет.

Стоило мне проглотить совсем немного густой жидкости, как легкие будто расправились. С хрипом я сделала глубокий вдох, а потом еще один и еще.

– Ну вот, слава богу. Все хорошо, моя дорогая. Все прошло.

Голова все еще кружилась, я чувствовала подступающую дурноту, но дышалось уже легко.

– Вы тоже это почувствовали? – спросила я, как только поняла, что могу говорить.

– Что именно? – спросила миссис Батлер, и впервые за все время нашего знакомства, я увидела, что она говорит неискренне. Лицо ее оставалось бледным, а взгляд казался растерянным. Она совершенно точно знала, что произошло, но по каким-то причинам не хотела говорить со мной об этом. – Что вы почувствовали?

– Сначала я услышала звук, похожий на свист чего-то пролетевшего вверх на большой скорости… Не знаю, что-то странное. А потом мне не хватило воздуха…

Я приложила пальцы к вискам и немного надавила, желая унять неприятные ощущения. Но при этом я все еще смотрела на миссис Батлер и убеждалась в том, что эта женщина что-то скрывала. В мне всколыхнулось странное чувство, обида, быть может. Хотя в моем положении это роскошь. Я жила в чужом доме, среди людей, которые совершенно ничего мне не должны. Но побороть чувства, как известно, тяжелая задача.

– Ох, мисс Янг, – понимая, что я все вижу, снова вздохнула миссис Батлер. – Я верю вам, как себе… но я не могу. У меня есть обязательства, есть причины.

И снова я ощутила это тепло, исходящее от миссис Батлер. Оно возникало каждый раз, когда речь заходила об ее хозяине. Передо мной была преданная и заботливая женщина, которая была верна мистеру Холлу и его секретам.

С этого вечера я потеряла покой. Иногда мне снилось, что я не могу дышать и тогда сон покидал меня. Я выходила в сад и смотрела на звезды. Так прошло еще две недели. Из памяти никак не уходил тот случай, и я много раз пыталась заговорить о нем с миссис Батлер, но она неизменно переводила разговор на другое, или просто замолкала, грустно вздыхая. Теперь дом мистера Холла казался мне еще загадочнее, еще интереснее. Как ни странно, случившееся нисколько меня не испугало, а лишь разожгло любопытство. Я отчаянно хотела знать, что происходит и что скрывали люди, приютившие меня. Лишь глубокая благодарность за то, что миссис Батлер не оставила меня в беде и безмерное уважение к ней останавливали меня, когда возникало желание обойти каждый угол в доме и отыскать ответы на вопросы.

Очередной бессонной ночью, когда я в полном одиночестве слушала сверчков в саду, заметила свет в кабинете мистера Холла. Его тень скользнула по окну, а потом хозяин дома раздвинул шторы. Я как завороженная смотрела на человека, который мог лишить меня покоя одним словом. Стоило бы спрятаться в тени цветущей вишни, но я не двинулась с места. Мистер Холл вышел на балкон. Ночь была уже глубокой, но ему не спалось, как и мне. Я так и стояла, наблюдая за задумчивым хозяином дома, пока он не вернулся в кабинет, затворив за собой дверь.

Я опустила голову к земле, невольно размышляя о причинах бессонницы мистера Холла. Мои причины были ясны, а что же мешало спать ему? Как только я собралась вернуться в дом, недавний свист повторился. Только дыхание в этот раз не нарушилось. Я обернулась на звук и увидела черную густую дымку, которая медленно приближалась к дому. Крик застрял в горле. Дымка спускалась с темного неба, она скользнула к балкону, на котором только что стоял мистер Холл, а потом медленно просочилась сквозь щели.

Не помня себя от страха, я кинулась в дом, стремительно преодолела лестницу на второй этаж и свернула в коридор, который считала для себя запретным. Кабинет мистера Холла я узнала безошибочно, из-под его дверей исходило слабое сияние.

– Мистер Холл! – прокричала я и ворвалась в кабинет. – Мистер Холл!

Сердце провалилось в пропасть, когда я увидела мерцающую дверь, которая находилась прямо посреди комнаты. Она будто выросла из ниоткуда, просто висела в воздухе невысоко от пола. Из этой двери вышел маленький человечек в странном костюме, похожем на средневековый камзол. У него была абсолютно лысая голова, формой походившая на яйцо, острый нос и колючий, даже несколько злой взгляд.

Я медленно повернула голову к столу мистера Холла и увидела за ним человека в мантии. На нем был глубокий капюшон, полностью скрывавший лицо.

– Мистер Холл? – удивленно выговорила я.

– Боже! – послышался голос миссис Батлер за спиной.

Сияющая дверь дрогнула, а маленький человечек, заметив меня, перевел растерянный взгляд на фигуру в мантии, а потом снова посмотрел в нашу с экономкой сторону. В этот миг я ясно поняла, что чему-то помешала. Маленький человечек прыгнул обратно в дверь, из которой вышел. Сияние обернулось темной дымкой и просочилось через балкон на улицу.

– Я же говорил, что присутствие этой девушки в моем доме к беде! – сказал мистер Холл, поднимаясь из кресла за столом и откидывая капюшон.

Лицо хозяина дома казалось мертвенно бледным, в глазах застыло пугающе мрачное выражение. На миг мне показалось, что он напуган. Сердце сдавило от ужаса. Я явно натворила что-то кошмарное. Сияние, дверь и крошечный человечек ушли куда-то на задний план, отступили перед чувством неясной вины за что-то мне еще непонятное.

– Что теперь будет, Итаниэль? – прикрывая рот дрожащей рукой, спросила миссис Батлер.

– Я пока не готов дать тебе ответ, Сиенна, – тихо сказал мистер Холл, медленно снимая мантию.

– Он слышал твое имя, как думаешь?

Мое сердце отчаянно колотилось в груди. Я не понимала, что наделала, не понимала причин ужаса миссис Батлер. Она так и стояла в дверях, ни жива ни мертва. Я растерянно смотрела то на нее, то на мистера Холла и отчаянно желала оправдаться. Пусть я не знала, в чем моя вина, но я чувствовала кожей, что навсегда изменила размеренную жизнь этого дома. Нарушила его покой.

– Мистер Холл, – едва слышно проговорила я. Не знаю даже, где смелость взяла. – Простите меня… Я что-то сделала не так, но я не хотела… Я была в саду и увидела дымку, она пробралась в ваш кабинет через балкон. Я испугалась, что вам грозит какая-то опасность…

Мистер Холл посмотрел прямо на меня, в его глазах горел гнев, но мужчина явно сдерживал его. Он швырнул мантию в кресло, нервно схватился за галстук и ослабил узел. Каждое его движение говорило мне о сильных чувствах, что бушевали у него внутри.

– Ты слышала, Сиенна? Она испугалась! – сказал он, а потом шагнул ближе. Серые глаза походили на грозовую тучу, надвигающуюся на меня и несущую лишь неприятности. – Я никого о помощи не просил! Да, и чем в случае чего ты могла бы мне помочь? Маленькая мышка, не более.

Его слова больно хлестнули по самолюбию. Возмущение поднялось из глубины души. Давно я не испытывала таких ярких, таких сильных чувств.

– Вы неблагодарный человек, мистер Холл, – чуть задрав подбородок, заявила я. И пусть он выгонит меня из своего дома после этих слов, было уже все равно. Обида обжигала душу. – Мой порыв помочь вам был искренним, и в тот момент я совершенно не думала о том, чем именно могу вам помочь!

Брови мужчины взлетели вверх, он удивился и даже немного отклонился в сторону, чтобы свет упал на мое лицо, и он мог присмотреться ко мне получше. Я стойко выдержала взгляд мистера Холла, несмотря на то, что колени дрожали. Прежде чем хозяин успел что-то сказать, между нами вклинилась миссис Батлер.

– Оставь ее, Итаниэль, она не виновата!

– А кто виноват, Сиенна? – спросил он. – Ты? Я говорил тебе, я же предупреждал!

– Знаю, – сказала миссис Батлер. Она тяжело вдохнула и вся как-то напряглась. – Если хочешь на ком-то сорвать злость, пусть это буду я. Девочка хотела лишь помочь, ты же слышал! Она не желала зла.

– Я не просил, – с нажимом повторил мистер Холл. – Ты хоть понимаешь, чем это может обернуться для меня и для нас? У меня не хватит сил сберечь вас всех…

– А может, и не надо? – вдруг совсем тихо произнесла экономка и мягко коснулась руки хозяина. Ее голос звучал устало. – Может, пора уже прекратить эту пытку, Итан? Сколько это будет еще продолжаться?

В глазах мистера Холла мелькнула боль. Увидев, что я это заметила, он отвернулся.

– Не говори ерунды, Сиенна!

– Мы готовы, Итаниэль. Все уже давно готовы. Ты просто…

– Хватит! – повысил голос он. – Довольно.

Я наблюдала за происходящим и чувствовала странную связь между нами, что-то дрожало и волновалось во мне. Что-то откликалось на их боль. Я совершенно не понимала, о чем шла речь, но не могла остаться равнодушной к оголенным чувствам этих людей. Я прожила в их доме полтора месяца, полюбила его, прикипела душой к обитателям особняка, невольно, не желая того, почувствовала себя его частичкой.

– Если бы я знала чуть больше о вас, – заговорила я, – возможно, я не совершила бы этой ошибки.

– Знала чуть больше? – развернулся ко мне мистер Холл. – Я тебя в свой дом не звал, о жизни своей рассказывать не обязан. Кто ты, чтобы я делился с тобой своими тайнами?

И снова его слова причинили боль. Я на миг зажмурилась, чтобы справиться с подступившими слезами. Сделала глубокий вздох.

– Да, вы не обязаны были. Я чужая, человек в буквальном смысле с улицы. Я никто. Но я лишь хотела сказать, что совершила эту ошибку по незнанию. Я не слепая, вижу, что натворила что-то ужасное, просто не знаю, что именно…

– Ты хочешь знать? – вновь приблизился мистер Холл. Он буквально навис надо мной, подавляя своей мощью. – Ты действительно хочешь знать?

– Итан, – прошептала миссис Батлер.

– Скорее всего, ты погубила этот дом и всех его обитателей, – спокойно констатировал он.

По телу прошла горячая волна, вихрь чувств захлестнул меня, я чуть не захлебнулась. Очень трудно было совладать с собой, но я справилась и не отступила, продолжая смотреть мистеру Холлу в глаза. И вновь это удивило его.