Девочка в наследство бесплатное чтение
Глава 1
Крис
Всматриваюсь в дисплей телефона и пытаюсь подавить нарастающую панику. Счет, который регулярно пополняется дядей Рашидом, постепенно пустеет, и меня это беспокоит.
После его смерти прошло уже полтора месяца. До сих пор не могу осознать, что его больше нет. Начинаю глотать воздух, чтобы предотвратить паническую атаку. После пропажи родителей это мой частый гость. Паника. Страх. Беспомощность.
Дядя Рашид попытался стать мне опорой, и у него это в итоге получилось. Но сейчас и его не стало, и я осталась один на один с реальностью.
Хотя надежда, что мама с папой вернутся, ещё теплится в груди.
Но, черт, два года! Это много.
Они не вернулись после очередных археологических раскопок. Никто из команды не имеет понятия, куда они подевались. Говорили, что вроде на какой-то след напали и решили проверить, что интересного найдут – и все, больше их никто не видел. И поисковые отряды ничего не дали.
– Полевая, я задал вопрос, – наш новый препод отвлекает меня от размышлений, – такими темпами вы останетесь на второй год.
Выдыхаю. Как же меня бесит вот это цепляние препода по всемирной истории. Но сейчас я благодарна ему, потому что могу переключиться со своего страха.
Рядом от смеха хрюкает Наташка и красноречиво выгибает брови. Она искренне верит в то, что Сергей Макарович таким вот способом заигрывает со мной. И я была бы не против, но тут уже явно перегибается палка! Он вечно тычет, что я невнимательная и вообще бездарная.
Этот молодой и красивый мужик в свое время свел с ума всех девчонок потока и до сих пор это делает, стоит ему появиться в поле зрения студенток, но он настырно пытается задеть именно меня.
– Так что я спросил? – он прищуриваются, и этим заставляет меня поерзать на стуле.
– Извините, Сергей Макарович, я прослушала, – решаю признаться в этом честно, чтобы побесить этого сноба.
Невинно хлопаю ресницами. Жду реакции. И – о чудо! – по вспыхнувшему синему взгляду понимаю, что попадаю в цель.
– Ожидаемо, – хмыкает, – после пар задержитесь, у меня к вам серьёзный разговор.
Стараюсь не закатить глаза, чтобы в открытую не показать степень своего раздражения. Боковым зрением вижу, как вспыхивает и довольно скалится Наташка. Ну все, на перемене мне конец. Теперь точно весь мозг вынесет разговорами о Сереженьке.
Сразу после звонка выбегаю из аудитории и пытаюсь скрыться от подруги на улице. Проталкиваюсь сквозь толпу возле гардероба.
– Эй, пигалица, куда прешь?
Отпихиваю какого-то шкафа, вставшего на моем пути.
– За курткой, логично же, шкафчик, – фыркаю и протягиваю номерок.
Выдергиваю кожанку и выдыхаю. Забегаю за угол универа, где обычно курят, кашляю, когда в легкие проникает сигаретный дым, и спешу дальше. Возле меня тормозит серебряный внедорожник. Я оглядываюсь по сторонам, и сердце проваливается, когда обнаруживаю, что забрела в безлюдный переулок. Доигралась в шпиона, блин.
Мой внутренний голос вопит, что пора сматываться. Посреди бела дня такие машины просто так не останавливаются. И это предчувствие подтверждается, когда ее дверца открывается. Больше не мешкая, срываюсь на бег. В ушах шумит кровь, пока я преодолеваю несколько десятков метров до главного входа. Уж лучше отбрыкиваться от назойливой Наташки, чем оказаться засунутой в незнакомую тачку.
Нет уж, так просто меня не возьмешь.
– Эй, Кристофер, – моя подружка хватает меня за руку и дергает на себя, – ты куда умотала?
Я пытаюсь отдышаться и взвизгиваю, когда вижу на парковке универа ту самую машину. Что за черт? В этот раз водитель появляется в поле зрения, и я едва не лишаюсь чувств – Лавров-младший собственной персоной. Тимофей. Моя слабость и первая влюбленность.
Щеки вспыхивают, и я торопливо отворачиваюсь, чтобы он не увидел меня. Что он тут делает?
– Добрый день, – слышу над ухом его низкий голос, от которого по спине ползут мурашки, – не подскажете, где можно найти Кристину Полевую?
От того, как он произносит мое имя, голова начинает кружиться, и я не успеваю заткнуть удивленную Наташку.
– Э-э-э, – выдает подружка и переводит взгляд на мое пылающее лицо, – так что её искать? Вот она.
Бамс! Убью предательницу! Кто ж вот так сдает своих?! Зараза!
Меня разворачивают вокруг своей оси, пока безнадежно сражаюсь с непослушными ногами, и я встречаюсь с тьмой. Его глаза – это отдельный вид моего личного ада. Я поняла это, когда впервые приехала в гости к дяде Рашиду и увидела Тимофея. Боялась смотреть на красивого парня, но в то же время с упоением ловила каждый его взгляд в свою сторону. А он смотрел на меня снисходительно и даже с какой-то жалостью.
Это воспоминание моментально охлаждает и помогает взять себя в руки.
– Чего вам, дядя? – разыгрываю спектакль, делая вид, что не узнаю его.
Темные брови недовольно сходятся на переносице. В глазах вспыхивает интерес и… удивление? Конечно! В последнюю нашу встречу я была похожа на заучку.
– Какой я тебе дядя, мелочь? В машину давай, разговор есть.
Пытаюсь освободить конечность из его захвата, но попытка проваливается. Лавров держит крепко, но при этом не причиняет боли.
– А я с незнакомыми не катаюсь, – невинно хлопаю глазками и вижу, как мужчина начинает заводиться.
– А я не незнакомый. Садись, у меня мало времени.
Я смотрю на подругу в поисках помощи, но быстро понимаю, что бесполезно – подруге не хватает только ведра попкорна и газировки.
– Ната, меня тут умыкнуть пытаются. Долго стоять собираешься, как столб? – гаркаю на неё.
– А умыкните меня. Я совсем не против, – улыбается обольстительно, поправляя рубашку на внушительной груди.
Декольте ползет вниз, и мне хочется хорошенько двинуть этой соблазнительнице, чтоб в себя пришла.
– Садись в машину, мелочь, – цедит Тимофей и подтягивает меня к себе.
Я упираюсь пятками в асфальт, жалея, что на балетках нет шипов.
– Я буду кричать, – вру без зазрения совести.
Кричать-то я не собираюсь, но припугнуть – святое. Чего он вообще нарисовался?
– Хватит дурить, ты же узнала меня, – с нетерпением рычит Лавров и встряхивает меня, – ты крестница моего отца.
– Дальше что? Это не отменяет того, что ты собираешься сейчас засунуть меня в машину против моей воли, – протестующе пищу, когда он открывает дверь и закидывает меня в салон. – Ната, в полицию звони! – кричу что есть мочи, цепляясь за дверь, которую Тимофей пытается закрыть.
Он злобно рычит и все же упаковывает меня в свой танк.
– Бешеная, – выплевывает, когда садится за руль.
Откидываюсь на спинку и выдыхаю сквозь стиснутые зубы. Машина трогается с места, и я вжимаюсь в прохладную кожаную обивку. Тайком посматриваю на хмурый профиль мужчины, пытаясь унять свою щенячью радость. Кожа горят от его прикосновений, а низ живота сладко тянет от близости этого мужчины. Его темные брови нависают над сосредоточенно смотрящими вперед глазами. На щеках щетина. Волосы длиннее, чем я помню, и зачесаны назад – руки так и чешутся зарыться в эти волны, но я только прикусываю губу.
И в этот момент он решает посмотреть на меня в зеркало заднего вида. Прикусываю язык, чтобы не показать его в ответ на недовольный взгляд.
– Куда ты меня везешь? – кручу головой, пытаясь разобрать направление движения. – Какого черта вообще происходит?
В горле ком. Пульс долбит по ушам. Ладони покрываются потом. Сжимаю челюсть и начинаю дышать, как учил в свое время психотерапевт. Приступ трусливо прячется в уголке сознания, и тело расслабляется.
– Скоро узнаешь, – его рык проходит по оголенным нервам, как разряд тока, – терпения.
– О, – поднимаю руку и с интересом рассматриваю маникюр – надо бы обновить, – терпение не входит в список моих добродетелей.
И глазками хлоп-хлоп. Тимофей ещё сильнее сдвигает брови, а мне внезапно становится весело. Я уже обожаю смотреть на его эмоции, потому что обычно, когда я видела его, он был похож на обычного богатенького сноба.
Мы доезжаем до дома, где я живу после смерти родителей, и сердце совершает кульбит.
– Выгонять будешь? – хожу по острию, но не могу сдержаться и скалюсь, когда дверца машины распахивается.
– На выход давай, – меня ставят на асфальт и молча подходят к подъездной двери.
Я не удосуживаюсь сделать ни шагу, только складываю руки на груди и вздергиваю нос.
Тимофей ждет. А я не собираюсь двигаться с места.
– Сюда подойди, – недовольный голос делит пространство между нами надвое.
Мотаю головой, наблюдая, как в черных глазах назревает буря.
– Кристина…
Собственное имя действует как пинок, и ноги против воли идут к подъезду. Открываю дверь, и меня вталкивают внутрь. Тру руку и недовольно фыркаю:
– Нельзя полегче? Я все-таки девочка, – обижено надуваю губы.
– На данный момент ты моя головная боль.
Тимофей нажимает на кнопку лифта, а я застываю, понимая, что сейчас придется оказаться вдвоем в замкнутом маленьком пространстве.
Пока лифт поднимает нас на нужный этаж, судорожно вспоминаю, в каком состоянии квартира. Я уж точно сегодня не ждала никаких гостей и могла элементарно оставить сушиться на виду нижнее белье.
– Может, просто скажешь, зачем ты меня нашел, и поедешь дальше по своим делам? – изображаю из себя саму невинность.
– Нет, – обрубает он в тот момент, когда двери лифта разъезжаются.
Подавляю разочарованный вздох и плетусь к двери. Ну смотри, дядя, сам напросился, потом не жалуйся.
Роюсь в сумке в поисках ключей и ощущаю, как черный взгляд шарит по моему телу. По коже пробегает озноб, и я стряхиваю с себя ощущение его взгляда. Оборачиваюсь, отмечая, что Тимофей даже не смотрит в мою сторону.
– Проходи, чувствуй себя как дома, но не забывай, что в гостях, – фыркаю, распахиваю перед ним дверь и все же издаю мучительный стон.
В центре гостиной стоит сушилка с моими трусиками. Скидываю кеды и проскальзываю к своему врагу номер один. Блин, ну почему именно сегодня?!
До меня долетает смешок Тимофея, пока я сдергиваю трусики с перекладин и запихиваю их в комод.
– Милое бельишко, – прилетает мне в спину, и щеки вспыхивают ярким румянцем.
– А ты трусов, что ли, не видел ни разу? – пытаюсь заткнуться, но в такие моменты у меня врубается на максимум инстинкт самосохранения.
Или же, наоборот, отрубается. Потому что язык мой несет все, что рождается в мозгу.
– Ну почему же? Видел. Всякие разные, но вот такие с заячьим хвостиком на попке впервые, – мне кажется, или его голос значительно понижается.
Оборачиваюсь и чуть ли не кричу в испуге, когда мой нос утыкается в мощную грудь. Задираю голову, спотыкаясь о взгляд, горящий похотью, и у меня моментально слабеют ноги. Пальцы вцепляются в его рубашку. Закусываю губу, и его взгляд тут же переключается на мой рот. В мозг ударяет сигнал опасности.
– Подарить? – выдаю просто гениальное и наблюдаю, как лицо Тимофея меняется.
Острый, как бритва, взгляд проходится по лицу и впивается в меня. Мне же только остается разжать кулаки и отскочить от мужчины на безопасное расстояние, чтобы у него не было соблазна размазать меня по стене, а с его габаритами ему не составит это особого труда.
– Зачем дарить? Я предпочитаю срывать их со своих женщин.
Эти слова эхом отдаются в ушах. Со своих женщин? Да что он о себе возомнил?!
Набираю полную грудь воздуха, чтобы продолжить словесный поединок, но Тимофей меня удивляет: стаскивает пиджак, пока я в немом изумлении пялюсь на него.
– Садись, – кивок на диван, – ты не в моем вкусе, так что не обольщайся.
– Чего? – потерянно переспрашиваю, но послушно пристраиваю свою пятую точку на указанный предмет мебели.
– Я говорю, баб у меня и без тебя хватает. Я сюда по делу приехал, а не трусы твои рассматривать.
– Ну, знаешь!.. – возмущенно подскакиваю.
– Села! – рявкает Тимофей, и у меня подкашиваются ноги. – Я говорю…
Стискиваю зубы, мысленно начиная составлять план мести этому снобу. Пока он берет стул и, разворачивая его спинкой вперед, седлает. Рубашка на его груди натягивается, обозначая накачанные мышцы, и я с трудом проталкиваю слюну.
– В общем, так, пигалица. Отец дал поручение, чтобы я взял над тобой опеку, пока ты не закончишь универ.
Как мешком по голове лупанул. Хлопаю глазами, пока информация оседает в голове.
– Зачем? – гениальный вопрос.
Десять баллов!
– Понятия не имею, но собираюсь со всей ответственностью подойти к этому пункту завещания, – Тимофей пристально наблюдает за мной.
У меня же возникает стойкое ощущение, что он совсем не про опеку. По крайней мере, в его глазах горит какой-то дьявольский огонек. В горле пересыхает, и я тянусь к бутылке газировки, оставленной вчера на журнальном столике. Делаю жадный глоток в попытке утолить жажду. Получается хреново. В глотке по-прежнему так суxo, что и слова сказать не могу.
– Завещания? – все-таки нахожу в себе силы заговорить. – Значит, дядя Рашид просто завещал меня тебе?
– Не тебя, пигалица – опеку над тобой.
– Я не хочу, – встаю в позу и задираю нос.
Тимофей хмурится. Переплетает пальцы и прошивает меня недовольным взглядом. По телу проходит дрожь, и я сжимаюсь под этим пристальным взглядом.
– А я тебя не спрашиваю, – резко встает, хватая пиджак, и нависает надо мной, – я продолжаю перечислять тебе деньги на жизнь. Ты не беспокоишь меня, я не трогаю тебя. Усекла, мелочь?
Его запах заполняет все пространство между нами, и мне становится сложно дышать. С трудом отталкиваю эту гору мышц и встаю.
– Да пошел ты, я не просила себе надзирателя, – повышаю голос и встряхиваю волосами, – я вполне сама могу решить, как мне жить.
Тимофей стискивает кулаки, а меня окутывает страх. Он обхватывает меня за шею и притягивает к себе. Мы стоим нос к носу, пока я пытаюсь лишний раз не дышать.
– Не советую тебе проверять мою выдержку, – шипит на ухо, а меня начинает колотить, – тебе не понравится результат.
Отталкивает меня, пока я сражаюсь с приступом паники, и покидает квартиру. Хватаю все ту же бутылку и швыряю в закрывшуюся дверь.
– Пошел ты на хрен, дядечка! – ору, срывая голос, и падаю на диван.
Глава 2
Тимофей
Запах её в нос долбит так, что перед глазами темнеет. Недоразумение, блин. Да она всем моим бабам жару даст!
Выросла, стала такая… едва слюни успевал глотать, пока рядом стоял. И язык острый, только бы применение другое ему найти, чтоб не такая бешеная была.
И очки куда-то делись. Сидела, глазки таращила. Боится, но не сдается.
Покидаю квартиру и только на улице могу выдохнуть. Напряг в штанах такой, что боюсь – ширинка расползется. Прикрываю пиджаком свидетельство того, что эта стычка стала для меня новым и не таким уж безразличным моментом.
Обычно мне слова поперек не говорят, а тут, надо же, зубками попыталась прокусить.
Заскакиваю в тачку и врубаю кондер на полную катушку. Надо остыть, а то передумаю ещё, вернусь. А оно мне сейчас на хрен никуда не вперлось. Единственное, о чем я мечтаю – поскорее отвязаться от неё и не думать о том, что моя империя уйдет на сторону. Да я всех порву, если все рухнет!
Поэтому, стискиваю зубы и херачу дальше. Опекуном надо побыть? Что ж, побуду.
– Макс, привет, – набираю другу и заму по совместительству, – ты че сейчас делаешь?
– Утром виделись, Тимох. С просящими еду встречаться.
Настроение падает, как с небоскреба. Стискиваю оплетку руля и скриплю зубами.
Какого хрена некоторые думают, что все так просто? Захотели открыть какую-то шаражку – и ко мне прутся за милостыней? Задолбался уже отмахиваться, поэтому последнее время на такие встречи катается Макс, а я нервы берегу.
И так ни к черту со смертью отца и скандалами, которые то и дело вспыхивают в газетенках. Так бы давно их всех послал на три буквы, но – репутация. Нельзя себе такое позволить!
– Кто сегодня? Исследование упавшей НЛО? Перегон стада павлинов из Сахары в Антарктиду, чтобы сохранить их?
Макс ржет так, что у меня в ушах звенит.
– Сука, Тим, это было просто эпично! – Ржем уже в два голоса. Подъезжаю к офису и паркуюсь. – Че там, кстати, с твоей подопечной?
Смех застревает у меня в глотке, Макс тоже замолкает – сразу понимает, что ступил на ненадежную почву.
– Встретился, сказал все и свалил.
– Все такая же заучка? – подкалывает друг, а я отчего-то злюсь.
– Хуже, – рыкаю.
Ему вот вообще не обязательно знать, какой стала крестница моего отца. Сразу в оборот возьмет. Ни одной смазливой мордахи не пропускает, кобель херов.
– Ну, тебе-то лучше. Год пролетит, да и отвалится обуза.
– Давай иди разгребай попрошаек. Носовой платок и сменную рубашку взял?
– Нахера?
– Ну чтобы после слез переодеться.
Макс снова взрывается от хохота:
– Да иди ты на хрен! В следующий раз сам поедешь!
Скидываю звонок и лезу в телефон. Прокручиваю информацию о Кристине: «Учится на специалиста по международным связям. На красный диплом идет. Родители исчезли два года назад во время археологической экспедиции. В беспорядочных связях с противоположным полом замечена не была». Старая фотка, на которой Кристину вообще не узнать, и если бы не её подружка, то хрен бы я её нашел.
Последняя фраза как бальзам на душу. Хотя с какого хера меня это вообще волнует? Мое дело – просто отваливать денег, а она пусть живет как сама хочет.
Приходит сообщение от Линды. Кривлюсь от этого псевдонима. Так-то она Лида из очередного Мухосранска. Приехала покорять Москву, а сейчас пытается активно покорить меня. Но я таких сразу прошариваю и быстро скидываю с хвоста.
«Может, сегодня приедешь? Я приготовила твои любимые пельмешки».
Запрокидываю голову и ржу. Как же, блин! Приготовила. На первом этаже в супермаркете взяла в кулинарии. Большого ума не надо.
Тут же в голове вспыхивает одуряющий запах мяса в квартире малявки, и во рту тут же скапливается слюна.
Мать твою! Отшвыриваю телефон и долблю по рулю. Сука, не было печали!
Глава 3
Кристина
Прихожу на следующий день в универ и сразу сталкиваюсь нос к носу с Сереженькой.
Упс!
А про него-то я совсем забыла. Выдавливаю из себя улыбку в надежде, что он не станет при всех высказывать, какая я дура безмозглая и как вообще могла забыть про требование зайти к нему.
– Доброе утро, Полевая.
Ага, доброе, как же, таким-то тоном сказано, будто я миллион ему не вернула.
– Доброе, Сергей Макарович, – томно выдыхаю, медленно отступая от него.
Препод удивленно хлопает глазами. Ещё бы! Обычно ж я огрызаюсь и колючки показываю, а тут надо его умаслить. А на войне все средства хороши, поэтому пускаю в ход все свои приемчики. Которых, мягко говоря, маловато. С моим-то опытом общения с противоположным полом такие заигрывания скорее приведут к провалу.
И я даже начинаю переживать из-за того, что препод так долго молчит и осматривает меня с каким-то странным выражением лица.
Моргает и вроде отмирает.
– Так, что ты мне тут глазки строишь? В кабинет ко мне, – кивок в сторону, а я только и могу что закатить глаза.
Властный преподаватель прям. Как в тех книгах, которые я когда-то от мамы тайком читала. Сейчас как заведет в аудиторию, как над столом меня нагнет.
Фыркаю от такой картины и ловлю на себе возмущенный взгляд.
– Заходи уже, – перед носом распахивают дверь, и я прохожу.
Ну не отказываться же от такого заманчивого предложения?!
– Так что вы хотели, Сергей Макарович? Вы извините, я тороплюсь, у меня занятия.
– До звонка успею, не переживай, садись, – снова кивок, теперь уже на стул.
Молча пристраиваю свою пятую точку и складываю руки на коленках, как примерная ученица. Ловлю заинтересованный взгляд на мои ноги и ухмыляюсь.
– В общем, хочу предложить тебе писать диплом со мной. – Сжимаю челюсти, чтобы она не грохнулась о пол. – Мне нравится твой потенциал.
– Потенциал? – ушам своим не верю. – Вы только вчера мне угрожали тем, что я могу остаться на второй год, а теперь рассмотрели во мне какой-то потенциал?
Препод загадочно хмыкает и усаживается напротив. Вот не будь он такой заносчивой задницей, я б запала!
– Это чтоб ты не расслаблялась. А так-то я вижу, что ты умненькая студентка и много чего знаешь. Ловишь на лету. Или ты уже выбрала руководителя?
– Да нет ещё, – блею, все ещё пытаясь очухаться от такого предложения.
– Ну, значит, тебе ничто не мешает согласиться. Я буду рад с тобой поработать, – и впервые улыбается, как нормальный человек.
– Ну хорошо, раз вы настаиваете, Сергей Макарович, – одариваю его невинной улыбочкой и встаю, – можно идти?
– Иди, я сообщу, когда начнем.
Выхожу из аудитории и уже предвкушаю, как расскажу об этой беседе Наташке. Да она позеленеет от зависти. Такой лакомый кусочек, все девочки с потока ждали такого предложения от Сереженьки, а он меня выбрал.
Да и, стоит признать, что как спец он на высоте, и я уже сама с нетерпением жду, когда мы начнем проект.
Едва переступаю порог аудитории, как меня в оборот берет Наташка:
– Ты где шлындала?..
Я не в силах сдержать коварную усмешку. Наташка хлопает глазами и вопросительно выгибает бровь:
– …Та-а-а-а-а-а-а-ак, это как-то связано с тем мужиком, который тебя вчера увез?..
Мотаю головой. Подруга подвисает и закусывает палец:
– …Сдаюсь.
– Ну так неинтересно, – прохожу на свое место и закидываю ногу на ногу, пока глаза Натки мечут молнии.
Подруга приземляется рядом и выхватывает из моих рук рюкзак, в котором я сосредоточенно роюсь.
– Эй, а ну-ка верни! – пытаюсь ухватить сумку, но Натка задирает руку. – Ладно, ладно, – поднимаю руки и даю понять, что я сдаюсь. Подруга победно улыбается, ставит сумку на парту и складывает руки на груди. – Сереженька предложил писать проект с ним.
Повисает тишина. Наташка застывает, как статуя, даже не моргает. Провожу несколько раз рукой перед её носом – реакция нулевая.
– Так, бабоньки, расходимся! – орет на всю аудиторию, а я начинаю шикать на нее. – Сереженька теперь занят, и никому не светит писать диплом с ним!
По аудитории прокатывается разочарованные стоны, девчонки начинают шушукаться, пока я пытаюсь достать до подруги, которая уже сорвалась с места и стоит возле преподавательского стола.
– Вот змея, – упрекаю ее, но не успеваю ничего сделать – заходит препод, и нам всем приходится заткнуться.
Глава 4
Кристина
Меня очень даже устраивает, что мой новый опекун не появляется на горизонте. Ещё больше меня устраивает, что счет снова пополнен, и мне можно продолжать учебу и не думать, где взять средства на существование. Потому что да – я быстро привыкла к хорошему: к тому, что этот вопрос взял на себя крестный.
Тимофей не звонит и вообще никак ко мне не лезет. Я же делаю все, чтобы не спровоцировать встречу. Мне хватило прошлой, после которой ножки тряслись и вообще что-то странное творилось.
Захожу в квартиру и окунаюсь в долгожданную тишину. Стаскиваю с себя одежду и закидываю в стиралку. Выбираю режим, нажимаю на плей.
Перекусываю салатиком и выпиваю кружку кофе, пока в наушниках долбит любимая музыка.
Падаю на кровать.
Вздрагиваю, когда по ноге начинает скользить горячая ладонь. Вскидываю голову и ловлю на себе взгляд темных глаз. Внутри все сжимается от страха. Или не страха?
– Что ты тут делаешь? – хриплю не своим голосом, смотря, как Тимофей нависает надо мной.
– Пришел воспитывать, – он прикусывает губу, и меня пронзает как электрическим током.
Выгибаюсь навстречу и слышу довольный смешок. Он обхватывает бедро, разводит ноги шире, вклиниваясь между ними. Я же только могу делать рваные вдохи, чтобы не задохнуться от взрыва эмоций.
– Опекун пришел воспитывать свою подопечную, – шепчу в темноту, – как это…
Не нахожу подходящего слова.
– Заводит, скажи же?
– Как ты вообще попал в мою квартиру?
Хмыкает, зарываясь пятерней в волосы, тянет голову назад, оголяя мою шею. Из меня вырывается стон, а в промежность утыкается стояк Тимофея.
– Вообще-то это моя квартира, и логично, что у меня есть ключи. Мне сказали, что ты плохо себя вела, я и приехал воспитывать.
Хрипло смеюсь, тяну за рубашку и слышу треск, когда Тимофей отталкивается от кровати. Пуговицы ударяются об оголенный живот, и внутри все начинает полыхать.
Он выпрямляется, а я жадно впиваюсь в оголенный торс. Вот это тело! Тимофей явно знает, как действует на меня, потому что на его лице порочная улыбка, которая говорит больше, чем тысячи слов. Меня сейчас будут наказывать. И от осознания этого внизу живота закручивается тугая спираль. Стискиваю бедра, ощущая, как белье мокнет под этим взглядом потемневших глаз.
– Дядечка, не надо меня воспитывать, – наигранно хнычу, но втайне уже предвкушаю наказание.
Боже! Я же девственница, откуда столько пошлости в голове? Или это виноват мужчина передо мной?
Тимофей выдергивает ремень из шлевок и наматывает на кулак, обшаривая мое распростертое на кровати тело. А я могу думать только о, том, что давно мечтала и представляла себе, как он меня трахнет. Как станет моим первым.
И, кажется, сейчас мое тайное желание воплотится в жизнь.
– Поворачивайся попкой, Тина.
Он впервые меня так называет и мне нравится. Иначе, как объяснить тот щенячий восторг, который взрывается в груди?
Вскакиваю на кровати и пытаюсь выровнять дыхание. Пульс колотится в ушах, подо мной простынь, пропитанная моим потом. В комнате никого, ни следа Тимофея. И я выдыхаю. Прикладываю ладони к горящему лицу и пытаюсь не рухнуть, когда поднимаюсь на нетвердые ноги.
Внутри все ещё шторм, трусики промокли насквозь. Чертыхаюсь и плетусь в ванную. Надо бы освежиться.
Стаскиваю нижнее белье и захожу в ванную. Ступни погружаются в мыльную холодную воду, и я взвизгиваю.
– Вот блин! – пищу и в панике начинаю метаться по ванной.
Из-под машинки вытекает все больше грязной воды. Я же пытаюсь хоть что-то придумать, но голова после того сна вообще думать отказывается.
Выбегаю в гостиную и натягиваю футболку, которую привезла с отдыха. Она мне служит ночной рубашкой и скрывает все непотребства. То, что нужно сейчас.
Возвращаюсь к машинке и пытаюсь надеть шланг, который каким-то неведомым образом отошел от стиралки. Шланг не поддается, и я добиваюсь обратного эффекта. Шланг окончательно слетает, и меня окатывает холодной водой.
В дверь начинают требовательно звонить, я же, матерясь, пробираюсь сквозь лужи, которые уже и в коридоре.
Распахиваю дверь, даже не смотря в глазок, потому что на сто процентов уверена, что там соседи снизу.
– Тимофей? – удивленно выдыхаю, когда вижу опекуна на пороге.
Глава 5
Тимофей
Твою мать!
Первая мысль, которая ударяет в башку, едва открывается дверь и передо мной возникает Кристина в футболке… мокрой. А под ней – ни хрена. Я соски вижу, бл*!
Оборачиваюсь и ловлю похотливый взгляд соседа снизу. Еле сдерживаюсь, чтобы не впечатать его в стенку и не проорать, чтоб он даже не смотрел в ее сторону. Пока эта пигалица под моей опекой, ни один мужик не тронет её!
Скидываю пиджак и впихиваю его в руки растерянной Кристины.
– Прикройся, – рычу, проходя в квартиру.
Девчонка не возникает и не отнекивается. Расправляет пиджак и отступает.
И какого ж хрена я не позвонил сантехнику? Сразу прям рванул, когда соседи начали долбить по телефону. И прям не зря прилетел – тут такое представление!
– Так что будем делать, Тимофей Рашидович? – в спину прилетает логичный вопрос соседа.
– А че делать? – прохожу в уборную и перекрываю кран к херам.
Потом разберусь, что тут стряслось вообще.
– Ну как, у меня там ремонт дорогой, а по стенами льется водопад, да и подо мной уже прибежали соседи.
Вот же жучара.
– Оплачу все, завтра пришлю оценщика, – достаю телефон.
– Вы не понимаете, у меня там дорогие материалы…
Я взрываюсь и оборачиваюсь к мудиле, который нудит над ухом.
– Я непонятно выразился? Или вы намекаете, что я могу вас нае*ать с возмещением?
Сосед бледнеет. Глазки поросячьи начинают бегать по комнате, явно в поисках путей побега.
– Нет, что вы. Я к тому, что, может, вы спуститесь…
– Нахера? Если у меня есть для этого люди, которым я бабки отваливаю, – перебиваю.
Задрал! За пятнадцать секунд задрал в край!
– Хорошо, хорошо. Я тогда пойду.
Отступает и, дойдя до двери, испаряется.
Рычу. Надо ж быть таким придурком. Пытаюсь сообразить, что меня так выбесило вообще? Я каждый день сталкиваюсь с сотнями идиотов, а тут прям подорвало.
Перед глазами мелькает похотливый взгляд на облепленные мокрой футболкой сиськи Кристины. В штанах становится тесно, и я, матерясь и прихрамывая, иду на поиски своей подопечной.
Вот же! Мне прям проблем мало, мать его!
Кристина собирает остатки воды с пола. Аппетитной попкой кверху. Даю себе несколько минут, прежде чем дать знать о своем присутствии.
Стояк, прямо скажем, не делает жизнь проще. Надо будет в холодный душ нырнуть, что ли? Ну или заехать к кому-нибудь.
Эта мысль не вызывает радости. Да вообще ни хрена не вызывает, только вселенскую печаль, что кого-то придется обхаживать.
Зае*ло, если честно!
– Ты купалась, что ли, в этой воде?
Она подскакивает и поворачивается ко мне. Взгляд сам собой шляется по её телу. Красивому, сука, телу! Сочному такому, не изнуренному бесконечными диетами.
– Спасибо, что не в моем в пиджаке, – проталкиваю слова, заставляя себя вернуть взгляд на ее лицо.
Её щеки полыхают. Надо же, стесняшка прям.
– У меня была идея помыть им пол, но тебе повезло, я нашла тряпку, – задирает нос.
Зараза мелкая!
– Я потом твоим ртом бы помыл кое-что другое.
Еб, че я несу?
– Только тронь меня, извращенец, – верещит и проносится мимо меня как ураган.
Успеваю ухватить её за край футболки и тяну на себя. Девчонка взвизгивает, когда футболка начинает расходиться по шву.
– Пусти! – дергает за ткань, не делая лучше.
В образовавшемся разрезе мелькает ягодица, а у меня рот слюной наполняется как по щелчку пальцев.
– Деточка, а че эт ты без белья рискнула к дядям выйти? – скалюсь.
Кристина снова вспыхивает и закрывается в комнате.
Сдергиваю галстук, только сейчас вспомнив про его наличие. А я-то думаю, что так воздуха не хватает. Грешным делом подумал, что из-за этой заразы языкастой.
Хотя… кажется, про то, что к этой пигалице никто не подойдет, я погорячился.
Глава 6
Кристина
Забегаю в комнату, а саму трясет так, что зубы не соприкасаются. До чего довел, гад.
Пытаюсь отдышаться и привести выведенную из строя нервную систему в норму.
Боже мой! Он видел мою попу! Стыд какой! Ни один мужик не видел меня без белья, а этому стоило появиться на пороге – и все, одежда затрещала по швам.
Щеки вспыхивают ярче прежнего, а я долблюсь лбом о дверь. Тут же застываю, чтобы опекун не услышал мои стенания. С сожалением осматриваю футболку, точнее – то, что от неё осталось. Порвал, тиран хренов!
Натягиваю майку и шорты и слышу отборный мат из ванной. Скручиваю на бегу волосы в гульку и чуть ли не давлюсь смехом при виде картины, которая предстает передо мной. Тимофей – насквозь мокрый – ковыряется в стиралке в попытке ее починить.
– Да еб*ая техника! – судя по матам, получается у него так себе.
– Что, всемогущий Лавров не в состоянии справиться с какой-то стиральной машиной? Неужели восстание машин не за горами? – невинно хлопаю глазами.
Прекрасно понимаю, что сама на рожон лезу, но в его присутствии все стоп-краны срывает, и я превращаюсь в стервозину.
Смех застревает в глотке, когда Тимофей оборачивается. Мать моя! Тело, которое отчетливо видно под мокрой белой рубашкой – сто процентное попадание во сне! Только вот во сне не было татухи, которая вьется под пупком и ныряет под ремень брюк. Дышать становится совсем нечем, пока пытаюсь заставить себя оторвать приклеившийся к ней взгляд. Ой, да кому я вру? Какая девчонка в здравом уме прекратит смотреть на такое великолепие?!
– Что, пигалица, взрослых дядь в мокрых рубашках не видела? – махом остужает Тимофей весь мой пыл.
Долгожданный кислород проникает в легкие, и я отмираю.
– Думаю, что маловато в зале времени проводите, дядечка. В вашем возрасте недалеко и до рыхлой кожи, – складываю руки на груди и выдавливаю улыбку.
Тимофей звереет. Брови сходятся на переносице, а из ноздрей и ушей чуть ли не пар валит. Довела. Сейчас прихлопнет и имени не вспомнит.
– Я тебе сейчас язык твой дерзкий вырву к херам собачьим! Ты где так разговаривать училась?
Он делает шаг, а я три назад. Не хочется сейчас с ним рядом находиться. Неизвестно, что за мысли в его голове. Это он раньше был похеристом, а сегодня что-то прям клинит мужика.
– Так у мамы с папой, – как ни в чем не бывало пожимаю плечами, – они ж меня воспитывали.
При упоминании о родителях сегодня не накрывает лавиной боли. Видимо, перепалка на меня так влияет, что другие эмоции в уголок забиваются.
– Фигово воспитали, пора исправлять, – рычит Тимофей.
– Тебе, что ли, дядечка? Так ты для начала своих воспитай. Кстати, кто возместит мне порванную любимую футболку?
Словно флагом начинаю размахивать над головой ее остатками. Тимофей следит за моими движениями, и это внезапно начинает волновать. Живот обдает жаром, а ножки подкашиваются.
Да он какой-то афродизиак для девок прям. Стоит, ничего не делает, а у меня в мозгах образ из сна.
– У тебя шмоток, что ли, мало?
– Много, а это вот любимая. У тебя есть любимая вещь? – Затыкаюсь, хотя надежда услышать его ответ слишком низкая. И Тимофей не разочаровывает – молча игнорирует вопрос. – А у меня вот эта вот футболка. Спать не могу без неё.
– Я тебе кидаю столько денег, что можно магазин футболок выкупить.
– Ну-у-у, это совсем не то, – надуваю губки и вижу, как Тимофей брезгливо морщится. Ага, куриц глупых не перевариваем. – Я эту вот хочу.
– Зашьешь. Труд из обезьяны человека сделал, может, и с тобой это сработает.
Захлебываюсь от возмущения и вижу триумфальный оскал этого хама.
– Мне кажется, тебе пора сваливать, – не контролирую тон и распахиваю входную дверь.
Тимофей приближается ко мне вплотную, и моя грудь расплющивается о его тело. Майка снова влажнеет от его рубашки. Утопаю в его глазах. Думаю, куда бежать. Только вот некуда! Позади стена.
– Мне кажется, ты зарываешься, девочка. Это мой дом, и только я решаю, когда мне отсюда уходить.
Его вкрадчивый голос проходит электрическим разрядом. Кровь в венах закипает, а мне только и остается, что вцепиться в его предплечья, чтобы не упасть под тяжестью его взгляда. Задираю голову, чтобы хоть как-то заглянуть в его лицо, хоть и понимаю, что это плохая затея. Но молча сдаваться и принимать поражение – равносильно погибели.
Взгляд черных глаз медленно спускается по лицу и замирает на моих губах. Непроизвольно облизываю нижнюю, наблюдая, как зрачки Тимофея затапливают радужку.
– Мать твою, ты меня до беды доведешь, пигалица, – рычит, словно раненный зверь.
Отталкивает меня, и я все же упираюсь спиной в стену. С трудом делаю следующий вдох. Тимофей стоит передо мной в ярости, стискивает кулаки. Даже не смотрит на меня.
– В общем, так, пигалица, – снова обращает на меня свое царское внимание этот тиран, – ещё одна такая выходка – и я буду разговаривать совсем по-другому.
– Но, – захлебываюсь от возмущения, – я не виновата, что стиралка полетела.
– Да меня это мало волнует. Ты живешь тут, значит должна следить за исправностью техники. Или что, соображайки хватает только со мной кусаться? Кстати, как будешь косяк отрабатывать? Натурой? – Он начинает хохотать. – Хотя нет, боюсь, ты слишком неопытная. Я все же люблю других женщин.
Глаза лезут из орбит, и я уже открываю рот, чтобы в очередной раз высказать этому хрену, что я о нем думаю. Но он опережает:
– Прежде, чем ты что-то скажешь, советую ещё раз представить последствия, а то я ж могу твой ротик заткнуть чем-нибудь.
Сдергивает пиджак со стула и молча выходит прочь.
– Тиран! – ору вслед хлопнувшей двери.
Внутри все кипит, меня потряхивает от еле сдерживаемой злости. Сдергиваю тапок с ноги и запускаю им во входную дверь, за которой только что скрылся мой гребаный опекун!
Значит, я виновата в том, что машинка перестала работать нормально? Хорошо! Я ему покажу, на что я способна.
***
На первом этаже меня ждет Натка и от нетерпения постукивает носком лодочек на высоченных каблуках.
– О, Кристофер, – хватает меня за руку и утаскивает в темный уголок, – рассказывай, почему на пару не явилась. Что стряслось? Боже, скажи, что ты трахнула своего горячего опекуна, и он просто не выпускал тебя из кровати.
Не могу сдержаться и закатываю глаза. Ненормальная у меня подружка, и откуда только свалилась на мою голову?
Ах, да, свалилась. Еще на первом курсе, когда мы на физру пришли, и она на канате корячилась. Я же момент этого эпичного подъема пропустила и как раз проходила мимо. Ну и столкнулись два одиночества.
Не сдерживаю истеричного смешка и ловлю на себе взгляд прищуренных серых глаз.
– А что смешного, Полевая?
О, когда она называет меня по фамилии, значит, уже начинает беситься.
– Вспомнила, как мы с тобой подружились вообще. Я по твоей милости, коза, тогда ногу сломала и в больнице торчала. И это в самом начале учебы.
Наташка возмущенно булькает и скрещивает руки на груди:
– Не, вот ты наглая. А ничего, что я таскала тебе лекции? И мандаринки, между прочим.
– Вот мандаринками ты и покорила меня.
Начинаем громко хохотать, аж проходящие мимо студенты оборачиваются.
– Ну так что, подруга? – Наташка поигрывает бровями, а меня снова тянет на смех. – Тебя можно поздравить?
– Ага, с новой проблемой в виде огромного дядьки.
Наташка непонимающе хлопает глазами. Видимо, до моей подружки не доходит, почему такой мужик как Тимофей может быть проблемой.
– Кристина, доброе утро, на большой перемене, после того как пообедаете, зайдите ко мне, – мой новоиспеченный руководитель материализуется словно из ниоткуда.
– Доброе утро, Сергей Макарович, – тает при виде препода Наташка, а я только качаю головой.
– Доброе утро, Наталья.
Ого, мне кажется, или он ухмыляется, смотря на мою подруженьку?! Наташка этого не замечает и продолжает смотреть на него преданным щеночком. Откашливаюсь, чтобы на меня обратили внимание.
– Хорошо, Сергей Макарович, я зайду.
Преподаватель моргает, словно все это время мысленно был где-то далеко, кивает и исчезает.
– Блин, какой он все же клевый, – стоит, только что слюнки не пускает.
– Да у тебя все клевые от двадцати до сорока.
– Я все ещё не простила того, что он тебя выбрал для защиты.
Открываю рот от удивления.
– Да вы че меня во всех бедах-то вините? – вскидываю руки и рычу от злости.
Ната прищуривается и осматривает меня с ног до головы.
– Кто это все?
Глава 7
Кристина
…Лекции пролетают незаметно, на большой перемене я забегаю к Сереженьке, и он торжественно вручает мне тему диплома.
Возвращаюсь в пустую квартиру и набираю по видео двоюродной сестре Маруське. Она переехала на другой материк пять лет назад и сейчас активно готовится к свадьбе. И это в девятнадцать лет. Иногда мне кажется, что я скучно живу.
Тут же вспоминаю Тимофея и зажмуриваюсь. Не, не скучно.
– О, Тинка, привет! – так называет меня только она и… родители. – Как ты, солнце мое?
Становится тоскливо до одури, хочется сорваться, бросить все и полететь к ней. Но у меня учеба, которую я должна закончить, так хотели папа и мама, когда ещё были рядом. Да и скоро все равно я её увижу – свадьба через месяц.
– Привет, только с университета приперлась. Ты там как? У меня тут новость офигенная, – на последнем слове делаю кавычки в воздухе, и сестра загорается от интереса.
Елозит на кровати, будто устраивается поудобнее и готовится к длинному рассказу.
– Опустим мои новости, что там у тебя? Что-то стало известно о родителях?
Настроение тут же портится, и Маша это замечает, тоже строит грустную моську.
– После того, как мне сказали, что следствие закрыто, никаких новостей. Хоть самой езжай и ищи их в той глуши, – подавляю вздох, – даже крестный не смог в свое время ничего сделать.
– Как ты, кстати, смирилась? Хотя забудь, глупый вопрос, конечно же не смирилась! Что я за дура?
Хмыкаю на её сокрушенный вздох и виноватый взгляд. Одуванчик мой. Природа наградила Маруську пушистыми белыми волосами, черными глазами и гордо торчащим курносым носом. А я детства наградила её кличкой Одуван. Она психовала, а потом смирилась и наградила меня званием Тина болотная. Так и живем. Жили, пока в моей жизни не начали происходить грустные события, от которых и шутить сил не стало.
Теперь я просто Тина, а она Маруська.
– Да ладно тебе, ты слишком строга к себе. В общем, тут начинается вторая часть балета. У меня новый опекун, – я снова завладеваю вниманием Маруськи, и она вперивает глазищи в экран.
– И кто этот счастливчик?
– Сын моего крестного.
Маруся что-то неопределенно булькает, и телефон вываливается из её рук. Меня оглушает грохот, слышится ор.
– Едрен батон! – а через секунду на экране снова возникает мордашка сестры. – Прошу простить, не удержалась от эмоций.
– Я сама так же отреагировала, когда он ко мне в универ приперся.
– Этот сноб ещё и снизошел до визита?
Да, Маруська знала Тимофея шапочно и в основном с моих же рассказов, а я всегда пыталась скрыть свою детскую влюбленность и описывала его весьма красочно и не с лучшей стороны.
– Ага, причем он меня не узнал.
Сестра громко фыркает. Ей кто-то звонит, и наша связь прерывается. Я жду несколько минут, что она перезвонит, но, судя по всему, ей позвонил жених, а это надолго.
Плетусь в кухню, чтобы сделать себе ужин. И в момент включения духовки что-то моргает и гаснет свет.
– Да твою ж за ногу! – не выдерживаю и ругаюсь.
Высовываюсь на балкон, чтоб посмотреть на другие окна, все еще тая надежду, что свет отрубился только у меня. Естественно эта надежда летит в ближайшие кусты, потому что весь стояк под моей квартирой зияет темными окнами.
Возвращаюсь в кухню и смотрю на телефон. Время десять вечера, надежда только на дежурки. Закусываю ноготь и начинаю мерить шагами комнату. Вот же. Нахожу в приложении телефон дежурного электрика и набираю. Занято.
Вот же блинство. Повторяю звонок раз двадцать, но все безрезультатно.
Очень надеюсь, что сосед снизу не настучит на меня Тимофею. Лицезреть его на ночь глядя то еще удовольствие. Вспоминаю, что в соседней квартире обитает Лешка, он тоже как-то связан с электричеством.
Прокрадываюсь к его двери и звоню. Сосед выходит помятый и недовольный, но при виде меня его лицо светлеет и губы тянутся в улыбке.
– Кристя, какими судьбами?
– Леш, прости, что так поздно, но мне помощь твоя нужна как профессионала, – делаю бровки домиком, заламываю ручки, и сосед ведется.
– Кристь, да какие разговоры, для тебя в любое время. Чем могу быть полезен?
– Кажется, я только что устроила замыкание и отрубила весь стояк.
Леха переваривает новость и через несколько секунд начинает ржать. Я жду объяснений, психую, когда их не следует.
– Что смешного-то?
– Хорошо, что стояк ты отрубила дому, – чуть ли не похрюкивает этот ненормальный, а я уже начинаю сомневаться в его адекватности, – ладно, пойдем стояк твой спасать.
Возвращается к себе, чем-то гремит и снова появляется в поле зрения уже с чемоданчиком. Напяливает тапочки и выходит на площадку. Минут пятнадцать ковыряется в щитке, издает победный возглас и захлопывает дверцу.
– Готово, хозяйка. Принимай работу.
Недоверчиво выгибаю бровь и иду к квартире.
– И что? Вот прям все заработало?
Леха громко фыркает:
– Обижаешь! Зря я, что ли, начальник энергослужбы целого предприятия?!
Я прям вижу, как он грудь колесом выгибает и перья за спиной распушает. Откашливаюсь, чтобы не засмеяться. А то мужчины сейчас существа ранимые, ещё задену за живое, а так пусть власть покажет, мне не жалко.
– Вау, круто как! – захожу в квартиру и хлопаю глазами.
Свет на месте, на всякий случай проверяю окна соседей – светятся всеми оттенками лампочек. Ла-а-а-адно. Впечатлил, почти.
– Как мне тебя отблагодарить? А то вломилась к тебе, разбудила, негодяйка.
– Чаем угости, и мы в расчете, – подмигивает.
Пожимаю плечом и киваю на кухню.
– Ну, заходи…
…Через три часа с больным от смеха животом я выпроваживаю соседа, потому что так ржать опасно для жизни. Вот так живешь на одной площадке с людьми и не подозреваешь, что с ними так весело. Надо почаще с ним общаться, нормальный парень.
Открываю дверь, когда Лешка берет свои инструменты, и смех застревает в глотке, когда спотыкаюсь о разъярённый взгляд черных глаз.
Глава 8
Тимофей
Первое, что я вижу, когда открывается дверь квартиры, в которой живет Кристина, так это как какой-то хер выходит с довольным оскалом, а эта пигалица одаривает его соблазнительной улыбкой.
Порыв схватить этого хрена за грудки моментально проникает в мозг, приходится со всей силы стиснуть зубы, чтобы не выбить ему парочку зубов.
– Добрый вечер, – выдаю единственную культурную фразу, которая созрела в голове, – это че за хрен?
– А ты что тут делаешь?
– Я спросил, кто такой и какого хера он среди ночи выходит из твоей квартиры? – снова завожусь в присутствии этой пигалицы и вижу в её синих глазах враждебный блеск.
– А я спросила, какого черта ты тут делаешь? Я уже совершеннолетняя и могу хоть всю ночь общаться, – складывает руки.
И я опускаю взгляд на её грудь. Майка, бл*, в облипку. Даже воображение подключать не надо, все сквозь ткань проступает. Из глубин поднимается бешенство, и снова хочется закопать ночного гостя этой заразы. Всю ночь она может, как же.
– Такого черта, что кто-то слишком много шумит и бесит соседей, а соседи бесят меня своими звонками.
И именно в этот момент отмирает третий персонаж нашего представления.
– А ты, вообще, кто такой и че ты к Кристе прицепился?
Кристина сглатывает и переводит сочувственный взгляд на своего гостя. Вот прям чувствует, что ему со мной тягаться вообще не стоит. Но тоже так просто не сдается.
– А это мой надзиратель, Леш. Вечерний обход совершает.
Зараза задирает нос и усмехается. У меня перед глазами красная пелена натягивается. Сука, до чего доводит!
– Точно, поэтому у тебя есть выбор: либо я тебе сразу яйца отрываю за то, что ты к моей подопечной полез, либо даю две секунды, чтоб ты исчез. Раз… – не успеваю досчитать, как пацан бледнеет и скрывается за дверью напротив.
Запомним. Кристина удивленно таращит глаза на место, где только что стоял её хахаль.
– Ну, знаешь… – змеей шипит и глазищи свои щурит, – это уже слишком.
Заталкиваю её в квартиру и прижимаю к стене.
– Вот именно, мать твою. Я тебе не нянька, чтобы по каждому поводу сюда нестись. А мне приходится дела бросать и каких-то херов у тебя на хате отлавливать.
– А тебя никто не просил этого делать, – руками упирается мне в грудь, сдвинуть пытается, – я вообще не понимаю, какого хрена ты приперся.
А такого, что этот сосед снизу снова мне начал трезвонить и заявил, что сверху смех и очень странные звуки, как будто оргия какая-то. А мне в голову кровь ударила, только не в ту, в которой мозг. Я даже тачку развернул, почти доехав до Линды. Так и остался голодным, хотя хер знает, че бы из этого вышло, у меня после этой заразы на других баб не стоит нихера. Даже не тянет кого-то трахнуть, чтобы сбросить напряг. И это херово!
– Мы с Лешей мило общались, он мне помог – у меня пробки выбило. Я его чаем поила, между прочим…
– К чаю резинки не забыли взять? – грубо перебиваю, нависая над ней.
Она мелкая совсем, в грудь дышит, но гордо задирает нос, чтобы не казаться такой беспомощной. Да и шире я её раза так в три. Взял бы если в руки, сломал бы запросто.
– Какие ещё резинки? – удивленно хлопает глазами.
Молчу. Жду, пока до неё дойдет. Девчонка хмурит брови, от чего между ними образовывается глубокая складка, и тут же эти самые брови взлетают. Дошло.
– Ты на что намекаешь?! – толкает меня, но я и сейчас не поддаюсь. – Гад! Ты… ты… да как ты…
Задыхается. Не знает, что сказать, чтоб побольнее ужалить. А мне ротик её заткнуть хочется… членом.
И так я себе красочно эту картину представляю, что обхватываю девчонку за подбородок и провожу большим пальцем по нижней губе.
Кристина испуганно шарахается, а я даю себе мысленный подзатыльник. Похотливая скотина, блин. Это все из-за недотраха!
Отступаю, пока девчонка таращит на меня глаза и пытается унять дыхание.
– Короче, я урезаю тебе содержание, чтоб херней не страдала. Нужны будут деньги – наберешь.
Глава 9
Кристина
Вот же гад! Как же я его ненавижу! Пытаюсь испепелить эту зарвавшуюся рожу взглядом, но если бы все было так просто.
Тимофей довольно скалится. Играем с ним в гляделки. С трудом сдерживаюсь, чтобы не зарычать от досады и не запулить в него чем-нибудь тяжелым. Например, вон той статуэткой Будды, которая стоит над телевизором.
Этот тиран прослеживает мой взгляд и хмурится.
– Даже не думай, пигалица, – да уж, в сообразительности ему не откажешь.
Не зря же ему крестный все дела поручил.
– А чем тебе пригрозил крестный, что ты прям кинулся меня опекать? Ты же до этого не особо интересовался моей жизнью. Да ты даже не узнал меня в универе, – все же женская натура берет верх, а любопытство выползает наружу.
– Не твое дело, – пронзает меня взглядом, – ты поняла и услышала мое предупреждение?
– Хм, огласите весь список, пожалуйста, что мне запрещено?
Разумеется, я узнаю в своих корыстных целях. Не хватает ещё под его дудку плясать. Обойдётся!
Тимофей словно разгадывает мой план. Прищуривается, а я давлю в себе желание спрятаться за диван. Но так я только покажу, что он прав и меня так просто раскусить.
– Сама догадаешься, ты ж вроде утверждала, что не глупышка, – одергивает пиджак, а я в очередной раз залипаю на его фигуре.
Плечи широченные, сам весь подтянутый. Огонь мужик, только вот нутро оставляет желать лучшего. Наташка бы его быстро на лопатки уложила, а я вот предпочла кусаться.
– Ну, узнать я могу только методом проб, а ты сам сказал, что тебе есть чем заняться, кроме как приезжать сюда и нянькаться со мной.
Пытаюсь выглядеть невинной овечкой. Смиренно складываю ручки по швам и опускаю глазки в пол. Не знаю, что бы ещё такого сделать, чтобы уловка сработала. Слышу шаги, и в поле зрения появляются ноги Тимофея. Тут же передергивает от ощущения тепла и силы, которые исходят от его тела. Во мне то и дело вспыхивает желание прижаться к нему, вдохнуть аромат парфюма, но это будет глупо. Поэтому заставляю себя стоять на месте и даже двигаться боюсь, чтоб не соприкоснуться с ним.
– Дорогая моя подопечная, – елейный тон заставляет меня вздрогнуть и поднять глаза, – как ты думаешь, что нельзя делать хорошим и воспитанным девочкам?
Наклоняется ближе ко мне, и я могу увидеть светлые блики в его темных глазах. От этого зрелища перехватывает дыхание. У него глаза, оказывается, не черные, как я думала. Синие. Настолько темнючие, что возникает визуальный обман.
– Пить и курить? – выдавливаю из себя улыбку.
Тимофей хмыкает. Засовывает руки в карманы брюк и вопросительно вздергивает бровь. Мол, продолжай, я внимательно слушаю. Значит, с этим я попала в яблочко. Хотя, в принципе, я и так не увлекаюсь ничем таким.
– Гулять и спать с мальчиками? – Его резкий вдох, раздувшиеся ноздри и глаза, наполненные бешенством, чуть ли не отправляют меня в эйфорию. – А клубы?
– Обойдешься, – рычит сквозь стиснутые зубы.
Его телефон прерывает нашу игру в угадай-ку, и я с облегчением выдыхаю.
– Да, – отвечает, не глядя, и хмурится.
Слышу визгливый женский голос, от которого внутри все неприятно сжимается. И это мне он запрещает общаться с другими?
– Я занят, Линда… – При звуке имени не выдерживаю и громко фыркаю, и тут же меня пронзают строгим взглядом. – Сегодня не жди, пока.
Кладет трубку, а я начинаю громко хохотать.
– Линда? Серьезно? Это что, имя элитной проститутки? – выпаливаю на одном дыхании и сгибаюсь пополам.
Живот отзывается спазмом от затяжного приступа хохота, а я не могу остановиться. Перед глазами встает образ престарелой путаны с дряблой кожей и сожжёнными перекисью волосами, приклеенными ресницами и в вызывающем одеянии, возлегающей на кушетке с позолотой. Линда, надо ж было додуматься!
– Ты на поворотах аккуратнее, пигалица, – недовольно шипит Тимофей, пряча телефон в карман.
– Ой, – перестаю смеяться и округляю глаза, – это что же, – несколько раз щелкаю пальцами – как это назвать? Будущая жена опекуна – кто она мне будет? – Тебя можно поздравить со скорой свадьбой?
Кажется, я слышу рык Тимофея, и мне это, признаться, доставляет дикое удовольствие. Это так круто – быть для него не пустым местом, и пофиг, что его трясет от меня, а глаза мечут молнии в попытке прикончить меня.
– Ты когда-нибудь договоришься, пигалица.
Хмыкаю и рискую приблизиться к его лицу. Щеку обжигает его дыхание, мое же застревает в легких.
– И что ты сделаешь, господин опекун? – мой голос звучит хрипловато и даже соблазнительно.
Зрачки Тимофея расширяются, пробуждая во мне желание отпрянуть, но я заставляю себя стоять на месте. Поворачивает лицо, оказываясь в паре миллиметров от моих губ, и прищуривается.
– Просто. Не. Беси. Меня, – чуть ли не по слогам произносит Тимофей и стискивает мое запястье.
Дергаюсь в попытке вырваться, но он сильнее.
– Хорошо, папочка, не буду.
А вот сейчас я точно перегнула, потому что Тимофей дергается, словно от удара, и отталкивает меня.
– Вот зараза мелкая… Точно выпорю, договоришься.
Разворачивается и уходит, оставляя меня в одиночестве и со спутанными чувствами. Надо что-то делать, а то вот такие перепалки меня до добра не доведут. Как бы избавиться от этой ненужной опеки?
Падаю на диван и включаю телевизор. Мне так проще собрать мысли в кучу, когда квартира не утопает в тишине. Нет ощущения, что разговариваю сама с собой.
Время почти час ночи, надо бы спать, потому что завтра я фиг встану в универ – еще и получу выговор за это. И во всем виноват будет этот тиран.
– Так, Кристюша, надо что-то придумать, – размышляю вслух. – Бесить этого тирана и дальше или просто смириться на ближайшие восемь месяцев и играть роль послушной девочки, что совсем не в моем стиле.
Замолкаю. Хватит ли у меня силенок, чтобы противостоять такому монстру как Тимофей?
– Ну а что я теряю? Немного нервных клеток, зато есть вероятность, что я освобожусь от гнета его опеки, – постукиваю пальцем по подбородку, – и без средств к существованию.
Пожимаю плечом. В конце концов, можно подработку найти и перестроиться. Аппетиты уменьшить.
Глаза слипаются, а мне так лениво идти на кровать, поэтому падаю прям тут, на диване. Чем не ложе?
– Ну что, крошка, готова перевоспитываться? – вкрадчивый голос проникает в сознание и заставляет вздрогнуть. – Или ещё поиграешь с папочкой?
Зловещая усмешка на красивом лице, и вот я уже опрокинута на кровать, а опекун нависает сверху. Прожигает взглядом, не дает пошевелиться.
Даже дышать становится тяжело от его веса.
– А я как раз думаю, каким способом тебя воспитать? И склоняюсь к тому, что все же заткнуть твой грязный ротик будет вернее всего.
Тишину комнаты пронзает звук расстёгивающейся ширинки…
С трудом разлепляю глаза, понимая, что это жужжит будильник на телефоне. Нащупываю его на полу и пытаюсь отрубить. Телефон снова начинает вибрировать в руке.
– Да что за фигня? – бурчу под нос и смотрю на дисплей.
Наташка.
– Чего тебе не спится?
– Полевая, ты с дуба упала? Время двенадцать, тебя где носит, мать твою? – подруга распаляется, пока до меня медленно доходит смысл сказанного.
Двенадцать?
– Как двенадцать? – вскакиваю, позабыв о том, что засыпала на узком диване.
С грохотом и матами приземляюсь на пол. Ягодицу обжигает боль, и я не сдерживаю скулежа.
– Кристофер? – в голос подруги проникает волнение.
Я же безуспешно пытаюсь собрать себя в кучу и принять вертикальное положение. Мать его, все же проспала из-за этого гада!
– Я скоро буду, – благо до универа не так далеко, за двадцать минут долечу, да и перемена большая, – прикрой меня. Скажи, что у меня началась морская болезнь.
– На суше? – фыркает подруженька. – А ладно, что-нибудь придумаю. Давай по-шустрику прилетай.
Угукаю. Прыгаю в первое попавшееся под руку платье – джинсовка. Собираю волосы в высокий хвост, на бегу чищу зубы и надеваю балетки. Все, красотка готова.
Доезжаю до универа в рекордные пятнадцать минут и, с пути снеся парочку возмущенных студентов, врываюсь в холл. Наташка при виде меня округляет глаза. Я же, поправив сумку на плече, вздергиваю нос и пытаюсь выровнять дыхание.
– Ну точно метлу напрокат взяла. Номерком поделишься?
– В смысле? – что-то сегодня я не в форме и юмор Наткин не понимаю.
– Да ты на себя посмотри, – роется в сумочке и достает зеркальце.
Смотрю на растрёпанную прическу и сглатываю.
– Ведьма, – выдыхаю, захлопывая зеркальце.
– Не меньше, – подруга поднимает палец вверх и кивает с важным видом.
– Мне нужна твоя помощь, – резко перевожу тему и ловлю заинтересованный взгляд Наты.
– Внимательно, – даже ко мне подается.
– Мне нужно избавиться от моего опекуна.
Ната выгибает бровь и проводит большим пальцем по горлу. Округляю глаза.
– Ты дурная, что ли? Не так же.
Подруга ржет, и оглядывается назад. Глаза Наташки вспыхивают неподдельным интересом. Решаю поговорить по пути в нужную аудиторию.
– И каким образом это делать собираешься ты?
Задумчиво накручиваю прядь волос на палец, пытаясь донести до подруги свою идею. У самой пока каша в голове, но надо что-то делать с этим ненормальным тираном, который решил, что может вот так вмешиваться в мою жизнь и ничего ему за это не будет.
– Если честно, я не знаю, как это все провернуть. Может, вдвоем что-нибудь придумаем, а?
Смотрю с надеждой на подругу, которая постукивает пальцем по подбородку.
– Хм, выбесить его, чтобы он свалил в закат?
Нас прерывает звонок на пару, и мы, зайдя в аудиторию, усаживаемся за парту. Преподаватель появляется вслед за нами.
Среди пары мне на телефон падает сообщение. Номер не записан в контактах, и это ставит меня в тупик. Кому я могла понадобиться?
«Ты ещё и пары прогуливаешь? Не сильно ли много косяков, пигалица?».
От злости сжимаю телефон в руке и уже собираюсь запустить его в стену, но Наташка вовремя разгадывает мои намерения и хватает меня за руку
– Ты чего удумала? – шипит мне на ухо.
Поворачиваю экран к подруге. Она пробегается глазами по сообщению и закусывает губу. Точно сейчас взорвется от приступа смеха. А мне вот совсем не смешно.
Кто доложил Тимофею, что я сегодня опоздала? Ректор? Да на кой я ему нужна, чтоб он следил за моими прогулами?
«Не лезь ко мне, ладно? Я сама разберусь!».
«Как же, разберешься! Ещё один прогул – и ремнем отхлещу».
Задыхаюсь от возмущения, и на плечо ложится Наташина голова. Подруга читает сообщение и все же не выдерживает – начинает громко хохотать, чем отвлекает от лекции преподавателя. Он поворачивается, поправляет очки и окидывает нас грозным взглядом.
Я закрываю ладонью рот подруге и виновато улыбаюсь.
– Я что-то пропустил, господа студенты? Чему посвящено веселье?
Я краснею чуть ли не до корней волос, пока Наташка пытается отдышаться, стряхнув мою руку с лица.
– Простите, мы случайно.
Преподаватель скептично выгибает бровь, но возвращается к объяснению темы, и я облегченно выдыхаю.
После окончания пары Ната тянет меня в буфет.
– В общем, предлагаю начать с клубешника.
Непонимающе таращусь на довольную подругу.
– А клуб-то при чем?
– Ну, выведем твоего опекуна из себя настолько, что он пошлет затею опекать тебя на хрен.
– Что-то сомнительный план, – хмурюсь в попытке придумать что-то стоящее.
– Ну тогда пойдем просто оттянемся. А то давненько не танцевали, а? – и взгляд такой просящий, что я просто не нахожу сил ответить отказом.
Да и сама прекрасно понимаю, что небольшая доза расслабления мне не повредит.
– И когда ты предлагаешь схо…
– Сегодня, – перебивает подруга и невинно улыбается.
А я только закатываю глаза. Вот нетерпеливая. Хотя что мешает? Сегодня пятница, впереди выходные, будет время отойти, потому что – знаю Наташку – мы будем гудеть всю ночь. Проверяю остаток средств и киваю:
– Давай сегодня.
Наташка довольно взвизгивает и издает непонятный возглас, на который оборачиваются другие студенты и ухмыляются.
– Короче, готовь ножки, подруга, будем плясать до упаду, – потирает ручки подруга, а я не сдерживаю смех.
Вот уж ураган, а не подруга мне досталась.
Глава 10
Тимофей
Тоскливо смотрю на початую бутылку виски и уже подумываю позвонить Максу, чтоб хоть компанию мне составил. Не алкаш же я. Но приятель сам объявился.
– Да ты прям на расстоянии меня чувствуешь, Максимка, – прохожу на огромную лоджию и достаю сигареты.
Курю редко, но кто сейчас идеальный?
– Привет грозным начальникам. Короче мы с Серегой завалились в клуб, и тут столько красавиц молоденьких, аж слюной пол весь залили.
– И ты решил мне об этом рассказать? – глубокая затяжка вызывает головокружение, а дым застилает глаза.
– Я решил тебя позвать, тормоз.
– Подожди, с Серегой? С нашим клинанутым преподом?
Слышу громкий смех Макса и криво усмехаюсь.
– Ага. Он все ещё не наиграется в преподавателя.
Серега – третий друг, с нехилыми такими закидонами. Год назад в хлам разругался с отцом и свалил в самостоятельную жизнь, теперь преподает в универе. В каком – даже не было ни разу желания узнать. Да мне в принципе похеру: его жизнь – его загоны.
– Короче, Тимоха, давай прикатывай, девчонок на всех хватит. Развлечемся, бухнем, а то давно не собирались. Все дела, дела, а отдыхать некогда.
– Да тебе бы только отдыхать, трудяга, нашелся, бл*. Ладно, скоро буду.
Раз они уже нашли место для отдыха, то почему бы не воспользоваться приглашением? Выкидываю окурок и вызываю такси в наш поселочек с элитными особняками. Натягиваю футболку с джинсами, пока жду тачку. Все черное, чтоб в толпе не выделяться и всяких путан не привлекать на свою голову. Я сам выбираю себе спутниц, и с годами это не меняется.
Тут же вспоминаю свою бешеную подопечную, и в паху становится напряжно до боли. Коза мелкая мне все мозги засрала своей фигурой и языком острым.
…Машина быстро довозит меня до нужного заведения.
Клуб, кстати, принадлежит Сереге, но он всучил все дела заму и теперь занимается тем, чем занимается: клеит студенточек. Или они его – хер знает. Хотя если сейчас студенточки, как Кристина, то я ему даже завидую.
Захожу в темное помещение, и администраторша провожает меня в зал. Мы с мужиками никогда не пользуемся випами, потому что не хрен там ловить. Мы приходим сюда, чтоб к народу ближе быть, а не сидеть в отдельной кабинке. А вот стол в самом отдаленном углу всегда забронирован для за нас.
На коленях у Макса уже восседает какая-то надувная кукла, Серега лениво курит кальян и, только заметив меня, оживляется.
– Ну неужели! Задолбало уже смотреть на этого лизуна.
Бросаю взгляд на Макса и давлюсь смешком. Кажется, сейчас он своим языком изучит весь пищевод куклы.
– И тебе привет. Ну что? Ты-таки решил вернуться к делам?
– Нах*й они мне упали? Мне и в универе неплохо.
Хмыкаю. Да уж, Серега самый странный из нас троих. Мы все из обеспеченных семей и привыкли пользоваться всеми соответствующими нашему уровню благами, кроме него. Он всегда учился только на отлично, после универа прошел все этапы вышки: аспирантуру – докторантуру и прочую подобная хрень – и стал обычным преподом. Хотя вряд ли обычные преподы катаются на спортивных тачках нового поколения.
– И правда, в универе нищим преподом притворяться намного веселее.
– Ты знаешь, я тебя удивлю, но мне нравится. Там такой адреналинчик нехилый. Девчонки молодые и красивые.
Серега лениво обводит взглядом зал и застывает. Наклоняется вперед, словно видит кого-то. Хмурится, злится даже. Вон как стиснул трубку от кальяна, сейчас переломит к херам.
Вытаскиваю из его пальцев ни в чем не повинный предмет и сам оборачиваюсь.
– А вот, кстати, и мои студенточки. Какого хрена, мать его, она тут забыла?
Первое, что я вижу, это суперская задница, затянутая в мини-шорты. Светлые волосы до поясницы, тонкая талия. Ноги длиннющие, ещё и на шпильках охеренных. И впервые мой организм реагирует на девчонку не с именем Кристина и никак не связанную с моей подопечной. И я даже радуюсь, что меня ждет веселая ночь… пока эта девчонка не поворачивается.
– Да бл*, – у меня словно забрало опускается.
Пелена красная перед глазами становится с каждой секундой плотнее. А эта пигалица жопой вертит так, что все лица мужского пола уже слюной изошли. Делаю глубокий вдох в попытке не пришибить её прямо здесь и сейчас.
– Ты их знаешь? – сипло уточняю у разъяренного Сереги.
Он стискивает подлокотники кресла и не сводит взгляд с рыжей девчонки, которая извивается ещё активнее моей пигалицы.
– Ага. Твою за ногу, жопу бы ей надрать за такие танцы, или лучше вы*бать наконец! – рычит друг и дергается.
Но я успеваю его тормознуть:
– Надеюсь, ты не про ту, что со светлыми волосами?
Серега переводит на меня удивленный взгляд:
– Нет, про рыжую. Это Кристина и Наташа, студентки мои.
– Так а что мешает вы*бать? – скалюсь, а Серега смотрит на меня как на полного идиота.
– То, что я препод? И у меня все же остались моральные принципы, хоть и членом при виде этой ведьмы чуть ли не в колокола можно стучать.
Не выдерживаю и начинаю громко ржать.
– Так забей на преподавание, у тебя вон клуб простаивает, а ты херней страдаешь. А так два зайца: и к делам вернешься, и девчонку оприходуешь.
– Да пошел ты.
В этот момент к пигалице подкатывает сразу два молокососа. Она улыбается им так, словно сразу приглашение в кровать выдает. Один распускает руки, притягивает девчонку к себе и целует. Глаза Кристины широко распахиваются, и она начинает толкать пацана.
Ну все, доигралась! Я встаю с места.
– Э, Тимох, куда ты собрался?
– Воспитательную беседу провести надо, – бросаю на ходу и проталкиваюсь сквозь толпу.
Оттаскиваю смертника от сопротивляющейся Кристины и разворачиваю к себе.
– Мне кажется, девушка немного против твоего внимания, – рычу, глядя в пьяные глаза.
Это придурок явно не понимает, что не так и что вообще происходит.
– Да пошел ты, дядя! Не видишь – мы веселимся!
Боковым зрением вижу, как Кристина начинает бочком проталкиваться сквозь толпу. Свалить решила? Ну уж хрен!
Оглядываюсь через плечо и киваю охраннику на пацана, которого все ещё держу за шкирку. Секьюрити подходит и уводит брыкающегося молокососа. У меня нет времени марать о него руки, когда впереди маячит спина пигалицы.
Догоняю её за три секунды и толкаю на лестницу. Девчонка протестующе пищит и упирается шпильками в пол. Оглядывается, словно ищет кого-то. Ах да, она ж с подружайкой!
– Отвали от меня, Тимофей! – верещит Кристина, пока я заталкиваю её на второй этаж.
Тут тише и безлюднее. Открываю первую дверь и понимаю, что внутри никого нет, проталкиваю туда Кристину и захлопываю дверь. Осматриваю обстановку, и она меня очень даже устраивает: посередине стол, зеркало во всю стену напротив входа, три другие обиты мягким красным материалом, два диванчика с высокими спинками. Воображение тут же подкидывает картину, как бы я через эту спинку перегнул эту пигалицу и хорошенько трахнул. Ну или ремнем по заднице отходил – тоже хороший вариант. А потом трахнул, да. Никогда не был поклонником таких сексуальных игр, но эта девчонка допрыгается точно.
Член тут же отзывается веселой стойкой в штанах.
– Какого хрена ты тут делаешь? – выдергивает меня из моих трахательных фантазий тоненький голосочек.
Усмехаюсь. Перевожу взгляд на грудь, которая в глубоком вырезе чуть ли не выскакивает мне на обозрение от учащенного дыхания девчонки. Синие глаза прожигают во мне дыру, но от этого только больше хочется научить её хорошему поведению.
– А ты? – складываю руки на груди и подпираю спиной дверь.
– Логично же – отдыхаю. Но я, когда сюда шла, думала, тут запрещено находиться дядям за сорок.
– За каких, на хрен, сорок?!
Девчонка невинно хлопает глазками и начинает накручивать прядь волос на пальчик. И, клянусь, это намного сексуальнее многих соблазнительных штук, которые пытались со мной провернуть.
– Ой, а тебе меньше? – и так натурально прикрывает ладошкой ротик, что я прям на секунду верю. – Извини. Пьешь, наверное, много, из-за этого внешность так обманчива.
– Ну все, доп*зделась, пигалица.
Щелкаю замком на двери и отталкиваюсь от нее. Кристина на мой шаг к ней делает два назад, но быстро врезается в тот самый диван. Внимательно слежу за её реакцией – на удивление, она не боится. Даже, кажется, наоборот. Глаза горят прям. Девчонка закусывает губку, а у меня крышу от этого рвет. Нависаю над ней так, что Кристине приходится выгнуться назад и задрать голову. Стискиваю обшивку дивана и чуть ли не скриплю зубами.
– И что ты мне сделаешь? – выдыхает она на грани слышимости.
Но я слышу каждый гребаный звук. Она как будто кончает в этот момент, хотя я даже не трогаю её.
– А что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал? – вступаю в игру и наблюдаю, как зрачки девчонки расширяются.
Она делает глубокий вдох, и её грудь соприкасается с моим телом. Задерживаю дыхание, в голове начинает мутнеть. Такими темпами я реально прямо тут…
– Чтобы ты отвалил и исчез из моей жизни! А ты о чем там размечтался? – выражение лица меняется на воинственное.
Передо мной больше не та возбужденная девчонка, какой она прикидывалась тридцать секунд назад.
– А не охренеешь, если исчезну? Или побежишь заталкивать язык кому-нибудь в глотку? – рычу в лицо.
– Не охренею, дядечка, и да, буду целоваться, с кем пожелаю, – упирает руки мне в грудь, но я не двигаюсь с места.
Вспоминаю снова, как она целовалась с левым пацаном, и в крови закипает бешенство.
– Я тебе сейчас язык реально откушу.
– Пф, – громко фыркает, – одни угрозы, даже не страшно уже. Кишка тонка, воспитатель хренов.
Ну все.
Разворачиваю девчонку спиной к себе и нагибаю к дивану. Кристина дергается и пытается проткнуть мне ботинок каблуком. Скручиваю руки за спиной и нагибаюсь к уху. Пигалица шумно дышит и все ещё пытается меня побороть.
– Все ещё хочешь проверить?
– Да ничего ты мне не сделаешь, – ударяет бедрами в пах, и я охаю.
Девчонка довольно скалится, а у меня срабатывает желание проучить эту язву.
– Сучка языкастая… – Расстегиваю ремень и выдергиваю из петлиц.
Кристина застывает и пытается посмотреть, что я делаю. На ее лице паника. – Ну, раз ты так уверена, что я не способен тебя воспитать, то я просто обязан доказать обратное.
– Что ты там задумал, сволочь? Отпусти меня немедленно!..
Зажимаю её ноги между своими и сдергиваю шорты. Ох ты ж бл*. Сглатываю слюну при виде черного кружева на светлой коже и уже успеваю пожалеть, что начал все это.
– …Ах ты, придурок, я на тебя заявлю!
Наматываю ремень на скрещенные тонкие запястья и ударяю по ягодице. Девчонка вскрикивает и извивается.
– …Ах ты, ненавижу!..
Ударяю ещё раз и вижу, как на коже проявляется алый след. У меня рот наполняется слюной, хочется разорвать трусики и войти в её тело до упора. Освобождаю её запястья и подношу ремень к её лицу.
– В следующий раз вот этим буду воспитывать.
– Да пошел ты на хрен! – верещит Кристина.
Значит, не испугалась. Дергаю её и снова разворачиваю, она натягивает шорты и сдувает с лица волосы. Глаза горят ненавистью, а я от этого зрелища только кайф ловлю.
Щеки красные, волосы растрепанные, губы искусанные, ножки дрожат. Как после хорошего секса.
Зарываю пальцы в ее волосы и притягиваю девчонку к себе. Губы её на расстоянии миллиметра от моих…
И на хер я послал сдерживать себя сейчас…
Глава 11
Кристина
Внутри все дрожит, ягодица огнем горит, а эта скотина стоит и довольно скалится. Смотрит жадно на мои губы, которые ещё немного и соприкоснутся с его.
Я же киплю от злости, потому что с чего-то ради вот этот гад решил, что он имеет право меня наказывать за то, что я просто решила приехать в клуб и развеяться.
– Только прикоснись ко мне… – шиплю я, глядя в потемневшие глаза.
Лучше б молчала. Вот кто меня постоянно за язык тянет рядом с ним?
Тимофей ухмыляется, и в следующую секунду я оказываюсь усаженной на спинку гребаного дивана, на котором он только что меня по заднице отшлепал.
Цепляюсь за тугие мускулы на руках, чтобы не слететь отсюда, но все ещё не теряю надежды выпутаться из крепкой хватки. Тимофей до боли стискивает пальцы на моих бедрах. Дергаюсь, чтобы немного увеличить расстояние между нами, но куда уж мне. В этом тиране столько силы, что, кажется, преодолеть его в одиночку – это что-то за гранью моих возможностей.
– И что ты мне сделаешь, пигалица? – наши глаза теперь на одном уровне.
Тимофей разводит мои ноги и толкается между ног внушительным таким стояком. Я захлебываюсь вздохом, а он словно этого и ждет, тут же впивается в мои губы. Жестко и грубо. Язык нагло вторгается в мой рот, а я теряюсь.
Там, внизу, я готова была вырываться из лап незнакомца, а тут меня пронзает острое желание продолжить. Как же давно я мечтала ощутить эти жесткие губы на себе. Грезила во сне после очередной встречи с Тимофеем.
Мой опекун снова толкается мне между ног, и внизу живота разрывается тепловая бомба, меня с головы до ног окатывает горячая волна, и я начинаю скулить.
И этот скулеж, к удивлению, остужает мой пыл. До меня доходит, что этот тиран, после того как отшлепал, беспрепятственно целует меня. А я тут вся лужицей стекаю к его ногам. Ну уж нет, так просто я тебе не сдамся, скотина!
Кусаю его язык и ощущаю, как во рту появляется соленый привкус.
Тимофей дергается и, наконец, освобождает меня от своих крепких рук. Мычит, прижимая ладонь ко рту. А я сползаю с дивана и пытаюсь удержать свое тело на ватных ногах.
– Ещё раз прикоснешься ко мне – останешься без языка вообще, – рычу, отступая в дальний угол.
Пока Тимофей пытается очухаться, мне удается протиснуться мимо него и вырваться на свободу. Меня все ещё потряхивает, и сложно поверить в то, что я укусила его, но моя темная сторона довольно скалится и потирает ручки. Сбегаю по лестнице и открываю рот от удивления: возле барной стойки сидит Наташка в обществе нашего любимого препода.
Да ладно?! А он что тут делает?!
Трясу головой, пытаясь справиться с удивлением, и протискиваюсь к беседующей парочке.
– Драсьте. Нат, мне срочно надо домой.
Подруга кивает, но с места не сдвигается. Так, понятно – променяла нашу дружбу на общение с Сереженькой. Ну я припомню это ей. Потом.
Потому что сейчас у меня спина покрывается холодком в предчувствии чего-то плохого, а именно – кары от Тимофея. Поэтому самое время брать ноги в руки и сматываться отсюда, пока этот тиран не нашел меня и не проучил за выходку.
В то, что он будет мне мстить, нет ни единого сомнения. Вопрос, когда он начнет это делать?
Вызываю такси и покидаю клуб, вроде даже незамеченной. Думаю, куда бы податься, чтобы опекун не нашел меня. К Наташке нельзя – там свои слабые места: отец пьет по-черному, и Наташка сама не редко скрывается от него у меня. А больше и друзей-то нет. Черт. Домой вообще не вариант ехать – Тимофей меня там в два счета найдет.
И тут меня осеняет: ну точно – гостиница! Деньги у меня есть, поживу несколько дней там, а потом буду думать, что делать.
– Извините, а вы можете подождать меня? Я выйду буквально через десять минут…
– Не положено, девушка, вам надо будет повторно заказывать машину, и не факт, что назначат меня.
Сжимаю губы в тонкую линию. Ну ладно, рискнем.
Захожу в квартиру и быстро кидаю в сумку необходимые на первое время шмотки. Все же я надеюсь на то, что Тимофей переключится со своего уязвленного самолюбия на что-то другое и не станет меня преследовать.
Сбегаю со своего жилья, как крыса с корабля, но пока иного выхода не вижу. Пусть страсти поутихнут, да и замок неплохо бы поменять, а то ходят тут всякие, как к себе домой. Раздражает. Никакого уединения и личного пространства.
На улице уже ждет такси, и я еду в первую более-менее приличную гостиницу. Зажмуриваюсь и стараюсь не думать о плохом. Сама виновата, что приходится вот так прятаться, нечего нарываться на злого и взрослого дядю.
Захожу в просторный холл. За стойкой молодой парень, который при виде меня расплывется в вежливой улыбке:
– Доброй ночи, чем могу помочь?
– Мне бы номер. Любой комфортности, на три дня.
Парень пробивает на компьютере свободные номера:
– Есть стандарт и люкс.
– Хм… давайте стандарт.
– Можно ваш документ?
Протягиваю паспорт и нервно тарабаню по стойке. Пока есть время, осматриваюсь. Гостиница, ничего необычного, чисто и светло, а мне сейчас этого вполне достаточно.
– Оплачивать как будете?
– Картой, – роюсь в сумке и достаю кошелек.
Терминал издает писк, свидетельствующий о прохождении платежа.
– Приятного отдыха, – мне протягивают ключ-карту, – ваш номер на третьем этаже. Триста двадцать три.
– Спасибо.
До нужного этажа поднимаюсь пешком, номер находится недалеко от выхода на лестничную клетку. На этаже очень тихо – видимо, все уже спят.
Да и у меня глаза слипаются, поэтому быстро проскальзываю в номер и, не включая свет, сбрасываю с себя одежду и падаю на просторную кровать. Она такая мягкая, что меня сразу же утаскивает в сон. Последняя мысль, что на пары не надо, и это прям как вишенка на торте.
Глава 12
Кристина
С самого утра после завтрака звоню Нате и зову к себе, потому что сидеть в номере и грустить в одиночестве не очень хочется. А с учетом того, что я успеваю взять только кошелек, паспорт, несколько шмоток и тетради на всякий случай, то даже компьютер меня не отвлечет.
Через час Ната заваливается ко мне в том же, в чем я её оставила в клубе.
– Не поняла? – открываю рот от удивления. – Ты дома, что ли, не ночевала?
Наташка протискивается в номер и придирчиво осматривается:
– Могла бы и на люкс раскошелиться, тебе ж опекун отваливает денег.
Я только фыркаю в ответ на замечание:
– Он мне урезал содержание, когда застукал в квартире с соседом.
Ната застывает и распахивает глаза.
– А вот тут поподробнее. Что за сосед и что он делал у тебя в квартире? Ты кого-то завела и не поделилась со своей любимой подругой? Ай-яй-яй, не ожидала от тебя такого…
– Ой, заткнись, – шутливо бурчу и падаю на кровать, – никого я не завела, он помогал мне. Электричество вырубилось, ну я и попросила помощи у Леши.
– А потом решила отблагодарить не деньгами? – Ната поигрывает бровями.
А я закатываю глаза:
– Ты дурында, вот вроде у самой ещё никого не было, но пошлишь так, что становится стыдно, что вообще с тобой знакома.
– Ну а что? Как в лучших порнофильмах…
– Боже, замолчи уже! – Хоть щеки уже полыхают, не могу сдержаться и начинаю громко хохотать: – Ната, блин, ну что за мысли?! Чаем я его поила!
– Так, так, – Наташка падает на кровать рядом и подпирает подбородок рукой, – и что дальше? Пришел Тимофей, и вы устроили тройничок?
– Что? Какой тройничок?! – не могу остановить смех, живот аж тянет.
– Мжм это называется, м? – пихает меня в бок.
– Дурная… нет – озабоченная моя подружечка, он просто выпер Лешу взашей и начал меня учить уму-разуму.
Лицо Наты моментально меняется. Она куксится и надувает губы:
– Ну так неинтересно, я-то думала..
– Ой, лучше молчи, я точно не хочу знать, что ты там думала. Лучше расскажи, что это ты в тех же вещах, а?
Теперь очередь краснеть приходит Нате. Её щеки покрываются густым румянцем, а во мне вспыхивает любопытство.
– Да так, ночевала не дома…
– А у кого? Меня самой дома не было, ничего не предвещало того, что ты куда-то срулишь. Хотя, – меня вдруг осеняет догадка, – неужели ты была у нашего препода?
Судя по молчанию и насупленным бровям подруги, я попала в цель.
– Интере-е-е-е-е-е-есно, и как же тебя к нему занесло?
– Ой, да ничего такого, не бери в голову.
– Вот уж нет, давай колись!
– Я кушать хочу, – известный прием подружки – переключить меня на что-то другое.
Но не в этот раз.
– Скоро привезут пиццу, я обо всем позаботилась.